Текст книги "Ложный рассвет"

Том Лоу
Ложный рассвет

Tom Lowe

A False Dawn

A FALSE DAWN

© 2009 by Tom Lowe

©  Перевод на русский язык. Н. Абдуллин, 2014

©  Издание на русском языке, оформление. ООО Издательство «Э», 2016

***

Увлекательный криминальный триллер с харизматичным героем поневоле.

Amazon

***

Посвящается Кери

Святое место там, где снова и снова можно находить себя.

Джозеф Кэмпбелл

От автора

Издание книги – это коллективный труд множества людей. Хочу поблагодарить всех, кто помогал мне донести первый роман до тебя, мой читатель. Я в неоплатном долгу перед покойной Рут Кавин, легендарным редактором издательства «Сент-Мартин пресс». Рут и ее команда первыми приняли Шона О’Брайена и помогли историям о нем обрести своего читателя. Благодарю Стива Гамильтона – он первым из лауреатов премии Эдгара По откликнулся на мою книгу.

Прежде чем моя книга попадает в руки профессионалов, самое больше влияние на нее оказывает еще один человек – моя супруга Кери. У нее прекрасные интуитивные редакторские способности и чувство структуры повествования. Она дарит мне время, пространство и возможность творить. А что еще важнее – она делает это с любовью.

Благодарю своих детей: Натали, Кэсси, Криса и Эшли. Они неустанно – и с чувством юмора – подбадривали меня, помогая найти компромисс, не потерять равновесие.

Наконец, выражаю признательность тебе, мой читатель. Без тебя круг не замкнулся бы. Работа писателя не сделана, а история не закончена, пока ее не прочтут. Лишь когда рассказ оживает в воображении читателя, круг замыкается. Я рад, что ты с нами в этом странствии.

Подойди ближе, присаживайся к костру – история начинается.

Пролог

Гектор Ортега нервничал: сегодня был его черед заниматься девушками. Он привел пассажирский фургон к задрипанному дому на колесах и заглушил мотор.

– Поторопись, – сказал Гектор напарнику. – Терпеть не могу страдать этой фигней по праздникам.

Напарник – здоровенный негр по имени Сайлас Дэвис – выбрался из пикапа и вошел в трейлер. Ортега тем временем пощелкал кнопкой на магнитоле, выбирая радиоволну. Фургон завибрировал от громкого регги.

Из бардачка Ортега достал пакетик с кокаином, насыпал себе на тыльную сторону ладони кривую дорожку и вдохнул белый порошок широкими ноздрями. Закрыл глаза, чувствуя, как наркотик начинает действовать, как ритм музыки пронизывает тело.

Приоткрыв веки, Ортега заметил, как в тени под дубом что-то шевельнулось. Кто-то следил за фургоном. Стоянку на полдюжины рахитичных трейлеров освещал единственный фонарь, однако наркотик усилил ночное зрение.

В тени стоял мужчина. Он пристально следил за фургоном.

Ортега потянулся к пистолету под сиденьем и включил фары. Из-под дуба, шатаясь, вышел чернорабочий. В доску пьяный, сразу видать.

Алкаш кое-как доплелся до фонарного столба и, упершись в него спиной, расстегнул ширинку. Пустил в грязь желтую струю.

Ортега тем временем закурил сигарету. Глубоко затянулся и выдохнул дым через ноздри. Отложил пистолет на сиденье и, вскрыв пакетик чипсов, запустил в него грязную пятерню.

Пьяный рабочий пошел дальше. Одной рукой он прикрывал глаза от света фар, другой пытался застегнуть ширинку. Не устоял на ногах и плюхнулся ничком в лужу собственной мочи.

– Идиот, – пробормотал Ортега.

Сайлас тем временем привел к фургону пять девушек: все молоденькие, глаза от страха – как плошки.

– Вперед, дамы, – скомандовал Дэвис, открывая боковую дверь.

Четыре девушки опасливо вошли в темный салон и расселись по местам.

Анджела Рамирес задержалась. На ее красивое лицо падал свет из ближайшего трейлера.

– Шевелись! – приказал Дэвис.

Анджела бесстрашно посмотрела на него, точно воин – на заклятого врага.

– Я не шлюхой сюда работать приехала!

– Залезай уже в машину, – рассмеялся Дэвис. – Ночь коротка, а мы торопимся.

Он потянулся к ней, но тут во тьме по-волчьи взвыла собака. Дэвис обернулся… и Анджела сорвалась с места. Обежав фургон, она устремилась прямиком к широкому помидорному полю.

– Вот сука! – выругался Дэвис.

– Лови ее! – прокричал Ортега. Обернулся к остальным девушкам и показал пистолет: – Не заставляйте меня хоронить вас в этих полях.

Анджела со всех ног бежала через плантации. Увязнув в грязи, потеряла туфельку. Дэвис без труда нагнал беглянку. Схватил, перекинул ее через плечо, точно истерящего ребенка, и отнес к фургону.

– Заткнись, дура! – процедил он сквозь зубы, швырнул ее в салон и захлопнул дверцу.

Ортега прицелился Анджеле в голову.

– Ты кем себя возомнила, а? За все ответишь! Смотри мне тут, не выделывайся, ясно?! – Он бросил окурок в окно. – Из-за тебя придется двери на замок запирать.

Дэвис сунулся в окно с пассажирской стороны и вытер тыльной стороной ладони кровь со щеки.

– Ты глянь! Эта сучка мне лицо расцарапала! – буркнул он. – Когти как у тигрицы.

– Мы ее проучим, – пообещал Ортега и сунул за ухо новую сигарету. – Сайло, там твой чел обоссался. Вон лежит в грязи и говне. По ходу, нажрался где-то.

– Надо же и рабочим жажду утолять.

– Я бы его тут и бросил. – Усмехнувшись, Ортега отвел фургон в сторону.

Дэвис подошел к рабочему, что валялся в луже грязи, перемешанной с блевотиной и мочой, и крепко пнул его под зад. Пьяница перевернулся на спину и медленно разлепил веки, щуря на свет фонарей больные, налитые кровью глаза. На мгновение они вспыхнули, точно покрытые пеплом угли на ветру.

– Вставай уже, гондон дырявый, – наклонился к нему Дэвис. – Чтоб в половине шестого утра сел на автобус.

Рабочий кое-как собрал глаза в кучу и вытянул руку, словно ребенок, что пытается ухватиться за игрушку высоко над кроватью. Он натужно откашлялся и просипел:

– Чего пинаешься? Нехорошо пинать упавшего брата.

– Не брат ты мне, синяк сраный.

Снова опустившись в грязь, пьяница уставил красные щелки глаз в безоблачное ночное небо.

– Я же человек, а с людьми так нельзя.

Из темноты донеслись визг и шипение дерущихся кошек. Животные сцепились под трейлером, над входом в который горела лампочка без плафона. Внутри самого трейлера испуганно завопила женщина.

Вокруг лампочки тихим облаком роились комары и мотыльки.

Выехав на 46-ю трассу, Гектор Ортега глянул в зеркало заднего вида – проверить живой груз. Все, как он и ожидал: в глазах Анджелы Рамирес смирения так и не появилось.

Ортега не заметил черную машину, что выехала с боковой дороги и направилась следом.

Глава 1

Первым незнакомца заметила Макс, а после и я – краем глаза. Он стоял по грудь в воде в сотне ярдов от пирса, вниз по течению, и шарил длинным шестом, ища что-то на дне. Или кого-то. Ну вот, опять я о трупах. Ох уж эта служба в полиции.

Шел человек в мою сторону.

– Вот как цапнет его аллигатор, – сказал я.

Макс, моя десятифунтовая такса, склонив голову набок, просеменила к краю пирса и слегка заскулила. Незнакомец, шаря под водой, даже не взглянул в нашу сторону.

Я вернулся к прежнему занятию – зарылся в содержимое ящика с инструментами в поисках четырехдюймовых гвоздей. Под молотком обнаружился охотничий нож. Я снова посмотрел в сторону незнакомца: до причала ему оставалось еще добрых девяносто пять ярдов. Вот он спрятал что-то в заплечную сумку.

В первую войну в Персидском заливе мне довелось служить снайпером, и я все еще на глаз умел определить расстояние до цели и траекторию полета пули – чтобы потом по идее выстрелом из винтовки пятидесятого калибра с дистанции в четверть мили попасть в мишень размером с грейпфрут. Погода стояла безветренная, ряби на воде я не заметил. У незнакомца на голове была широкополая шляпа, и я с места – будь у меня снайперка – мог бы всадить ему пулю точно в лоб, прямо над полями, по центру тульи.

Я крепко зажмурился. Хватит, не все кругом – враги. Не все вокруг потенциальные или состоявшиеся убийцы. Я прихлопнул здоровенную муху и сделал глубокий вдох. Была весна, и воды реки несли запахи пробуждающейся к жизни природы. Аллигаторы строили гнезда из песка, веток и ила. Цапли кормили вопящих птенцов живой рыбой. Цвели шиповник и жимолость.

Достав нож из ящика, я отложил его рядом на скамью. Через плечо глянул на незнакомца и стал заколачивать гвоздь, заменяя сломанную доску новой. Утро выдалось жаркое, температура уже перевалила за плюс двадцать пять. Голый по пояс, в джинсах, я обливался потом.

Как говаривал дядюшка Билл, ветеран Второй мировой, злиться – значит заколачивать гвозди в крышку собственного гроба. О войне он никогда не рассказывал, только о собственных демонах, с которыми ему потом приходилось бороться. Еще он говорил, что у каждого есть свой предел. Тринадцать лет в убойном отделе помогли мне понять, о чем толковал дядюшка Билл.

Душевная гниль – самое опасное, с чем сталкивается коп. В убойном отделе я не боролся с преступностью. Преступления совершались еще до нашего приезда. Боролся я с мотивацией, с выключателем, что щелкал в душе человека, позволяя отнимать жизнь ближнего. А она боролась со мной: проникла под коросту на теле души, скрывающую погасшие угли в самом моем нутре, и эти угли ожили. Они тлели во мне по ночам, когда я в поту просыпался от кошмаров.

Следующий гвоздь я вбил так глубоко, что шляпка ушла в дерево. Полгода назад моя жена Шерри скончалась от рака яичников, и я перебрался сюда, в самую глушь Флориды, прихватив с собой Макс. Шерри купила крохотного щенка, когда я трое суток провел на дежурстве, в засаде. Собаку Шерри назвала Максин и позволила спать в изножье кровати, на собственном «собачьем» одеяле. Жена говорила, что в мое отсутствие только Максин имеет право согревать мое место в постели. Ну как с этим поспорить? Собачонка с грустными карими глазами и сердцем льва сделалась нашим спутником.

Теперь нас осталось двое, и Макс грела опустевшее место рядом со мной под одеялом. Я продал особняк в Майями и поселился в старом кракерском[1]1
  Кракер (cracker) – исторически презрительное обозначение белой бедноты, особенно населявшей южные штаты. Впоследствии термин был присвоен сельскими жителями Джорджии и Флориды, которые сегодня носят его с гордостью, как знак происхождения от первых поселенцев.


[Закрыть] доме с жестяной крышей, кучей комнат-пристроек, просторной верандой и шикарным видом на реку. Дом стоял на высоком прибрежном холме, по берегам высились раковинные кучи древних индейских поселений. Аборигены жили у реки, питались рыбой и моллюсками и оставили после себя горы костей и расколотых раковин.

– Если собачка подойдет слишком близко к воде, ее сцапает аллигатор.

Я резко обернулся. Незнакомец внезапно оказался в пятидесяти футах от причала. Ничего себе скорость! Неужели я так громко колотил молотком, что не услышал, как лает Макс? Она вообще лаяла? Такса, стоя на краю причала, виляла хвостом и глядела на незнакомца.

Шляпа у него на голове была ветхая, австралийская. Незнакомец шел по грудь в воде, прощупывая дно шестом. Макс тихо зарычала.

– Спокойно, Макс, – сказал я. Собака в ответ недоверчиво обернулась. Я бросил короткий взгляд на нож.

Незнакомец тем временем ухватился за поля шляпы и с головой ушел под воду.

Глава 2

Его не аллигатор утащил. Уж больно медленно погрузился человек под воду. Я подошел к краю пирса, откуда Макс, выпучив глаза, неподвижно смотрела на точку, где пропал человек.

– Может, он в яму провалился? – сказал я собаке.

Макс заскулила, готовая залаять, и тут незнакомец вынырнул, точно Посейдон, вооруженный трезубцем. Одной рукой он придерживал шляпу, с полей которой стекала вода, а во второй по-прежнему сжимал металлический шест.

– Не смог достать ногой, пришлось руками поработать, – сказал он, бросая что-то в кожаный мешок за спиной.

– Чем вы тут занимаетесь? – спросил я.

Продолжая тыкать шестом в речное дно, незнакомец прикрыл глаза и прислушался. Лицо у него было кофейного цвета и очень гладкое для человека пятидесяти – как мне показалось – лет. Наверное, индеец. Длинные с проседью волосы были собраны в «конский хвост», орлиный нос не раз сломан, безрукавка подчеркивала бугрящиеся мышцы рук и плеч.

Шест чиркнул обо что-то под водой, и незнакомец, подцепив пальцами ног невидимый предмет, достал его, повертел в руках и бросил в мешок.

Макс завиляла хвостом и тявкнула. Незнакомец взглянул на нее и нарочито медленно произнес:

– Собачка привлекает аллигаторов. С месяц назад видел тут одного, здоровенного.

Я чуть не рассмеялся нелепости ситуации.

– Вы стоите по грудь в воде, посреди реки. Вам ли говорить, что моя собака привлекает аллигаторов?

Человек отвлекся от своего занятия и ответил:

– Я не на середине реки, и аллигаторы охотятся ночью. Поживите рядом с ними – узнаете их повадки.

– Отрадно слышать, что вы в гармонии с окружающим миром.

– Собаки и аллигаторы в природе не пересекаются. Аллигатор подкараулит псинку тут, на причале, вынырнет и сцапает ее.

– Так чем же вы заняты?

– Артефакты ищу.

– Наконечники стрел?

– Спасаю прошлое.

– Почему именно в реке?

– Только в ней и стоит искать. – Он прищурился на солнце. – На берегу уже все выбрали. Тысячи лет здесь жил мой народ. На дне реки покоится много наконечников – от стрел и от копий.

Он подошел к причалу и высыпал на доски содержимое мешка.

Макс завиляла хвостом, обнюхивая находки, и я улыбнулся:

– Да, Макс, давай покопаемся в прошлом. Будущее пока для нас закрыто.

Наконечники стрел – большие и маленькие, вырезанные из разноцветного кремня, – сохранились практически идеально.

Индеец показал мне самый крупный.

– Парочка таких, и можно было завалить ламантина или аллигатора. – Положив шест на причал, он выбрался из воды, ополоснул ноги в реке и встал. – Меня зовут Джо Билли.

Я пожал мозолистую руку. Хватка у индейца была что надо. От него пахло по́том и речным илом, на бедре висел нож.

– Я Шон О’Брайен. Часто вы тут собираете наконечники… то есть артефакты?

– Да как получится. Я сразу чую, наткнулся на кремень или на пивную банку. – Он почесал Макс за ухом. – Привет, псинка. – Макс завиляла хвостом. – Давно здесь обитаете?

– С полгода. Вот, в порядок все привожу.

Джо Билли погладил Макс по голове, взглянул на дом и произнес:

– Ничего подозрительного не замечали?

– Подозрительное я вижу и слышу всюду. Работал в полиции.

– Нет, я говорю о холме. Ничего такого не чуете?

– В каком смысле?

– Это священное место, курган. Вести себя здесь надо соответственно.

– Какой же это курган? С чего вы взяли?

– Какие-то из холмов были свалками. Прочие – те, что насыпаны с видом на реку, вроде этого, – для мертвых. Здесь обитают духи.

– Ясно.

Джо Билли пристально посмотрел на меня:

– Береги то, что осталось от священного места, и сам сбережешься.

Я с трудом сдержал смех.

Джо Билли еще раз глянул на меня и, порывшись в наконечниках, протянул мне один, черного цвета.

– Вот, нашел возле причала. Берите, он ваш.

– Спасибо, конечно, только что мне с ним делать? Оставьте себе.

– Это большая редкость. Наконечник – особенный. В этих краях черного кремня нет. Выходит, стрелу выпустил кто-то неместный. Может, тот воин даже погиб тут, близ реки.

– Может, и так.

– Стреляли когда-нибудь из лука?

– У меня есть старенький «Пирсон», но я давненько не брал его в руки. Стрелы нынче другой модели.

– Воины вытачивали наконечники для стрел очень тщательно, чтобы наверняка поразить цель.

Он бережно спрятал черный наконечник в мешок и снова погладил Макс по голове.

– Живете поблизости? – спросил я.

– На реке близ Деланда. – Джо Билли осмотрел причал. – Неплохо бы сваи обновить. Я немало причалов в свое время поставил.

– Учту. А вы сюда от самого Деланда пришли?

Джо Билли снял шляпу и большим пальцем смахнул пот со лба.

– В полумиле вверх по реке у меня каноэ на приколе.

– Вас подбросить?

– Пешком пройдусь, заодно одежда высохнет по пути. – Он уже собрался уходить, но, задержавшись, посмотрел на мой дом, на реку. Прищурился на солнце, что пробивалось сквозь кроны дубов. – Берегите это место. То, что от него осталось.

Собрав вещи, он поднялся от причала к холму, свернул влево. У вершины насыпи остановился, припал на колено, ладонями коснулся земли и медленно поднял лицо к небу. Постояв так немного, поднялся, нырнул под свисающий с ветвей дуба мох и был таков.

Я решил проследить за индейцем, хотел проверить, правда ли он приплыл на каноэ или приехал на тачке. Может, он на мой дом глаз положил? Пожалуй, коп во мне слишком усердствовал, ну и пусть. В животе затянулся тугой узел: уж больно подозрительный тип этот Джо Билли.

Оставив Макс на кухне, я надел рубашку, сунул за пояс «Глок» и сел в джип.

Глава 3

Я знал, что нагоню индейца за поворотом. Даже притормозил, надеясь увидеть, как он закидывает каноэ в кузов пикапа. Может, номерной знак получится разглядеть.

Джо Билли нигде не было, и тут я вспомнил о проселочной дороге из дробленых ракушек, что вела к реке. До берега было около сотни ярдов; подъехав к воде, я вышел из джипа.

Ни Джо Билли, ни каноэ… Вообще ничего.

Я присмотрелся к дороге, ведущей к берегу. После вчерашнего дождя она раскисла, но я не заметил в мешанине грязи, раковин и гравия следов, тем более от покрышек. Неужели босой индеец меня обогнал? Так быстро преодолел путь в полмили?

Я перевел взгляд на реку. Ветер невидимой гребенкой взъерошил поверхность воды, будто пианист пробежался пальцами по клавишам. У берега тучей роились комары, воздух сделался влажным и тяжелым. По спине скатилась градина пота. Я чувствовал, что скоро снова пойдет дождь.

Уже направляясь к джипу, я услышал в густой роще вскрик птицы. Громко захлопали крылья – кто-то охотился. Птица коротко вскрикнула, и настала тишина. Футах в десяти от меня на землю упало красное перышко, в мою сторону немигающими желтыми глазами уставился сыч. В когтях он держал трепещущее тельце кардинала. Вот уж не думал, что увижу, как сыч охотится средь бела дня.

Ветром перышко подхватило и отнесло к реке. Проследив за ним, я заметил полоску лимонно-желтого цвета. Странно, что это? Мусор? Мусор сам по себе не шевелится. Подойдя ближе к кромке берега, я понял, что полоска желтого – это женская блузка. У воды лежала женщина – либо мертвая, либо при смерти. Ее жестоко избили: левый глаз заплыл и не открывался. Я нащупал у нее слабый пульс.

Оказалось, это девушка, лет восемнадцати: нижняя губа разбита, на груди – рана, дышит с трудом, в горле при выдохе влажно булькает. В уголке рта и под носом – запекшаяся кровь. На синих джинсах – тоже кровь.

– Эй? – позвал я. – Очнитесь.

Девушка открыла глаза, но меня не видела – смотрела куда-то вдаль, в пустоту. Она умирала. Я бережно сжал ей руку и убрал с лица прядь волос. Несчастная ахнула и дернулась.

– Не бойтесь.

Ее затрясло. Бедняжке оставалось жить считаные минуты. Я снова сжал ее руку.

– У меня в машине телефон. Я позову на помощь.

Губы у нее задрожали, и она с трудом прошептала на непонятном языке:

– Atlacatl imix cuanmiztli.

Что бы это значило? Девушка слабо сжала мне руку в ответ. Из опухшего глаза по щеке скатилась слезинка. На скуле я заметил подковообразный синяк.

Я сбегал к джипу, схватил телефон и набрал 911.

– Ну, отвечайте же!

Трубку сняли только после третьего гудка, и я объяснил диспетчеру, что машина «Скорой» не подойдет – девушку нужно доставить в больницу на вертолете. Затем взял с заднего сиденья полотенце и вернулся к умирающей.

– С вами все будет хорошо, – как можно убедительней пообещал я ей. Сердце бешено колотилось. – Врачи уже едут! Держитесь.

В ответ раздался влажный хрип. Я плотно прижал полотенце к ране. Девушка умирала.

Да где же эти спасатели?!

Раненая вдруг посмотрела на меня ясными глазами, будто наконец-то заметила мое присутствие. Она глядела с мольбой, напуганно и с невероятной мудростью, какой не увидишь в глазах молодых. Казалось, этими грустными глазами на меня смотрят поколения ее предков. Девушка тихонько заплакала. Еще никогда я не чувствовал себя настолько беспомощным.

Вдалеке завыли сирены, послышался стрекот вертолетных лопастей. Взгляд девушки становился все более отстраненным, далеким. Она уже почти не видела меня.

Я сжал ее руку. На глаза навернулись слезы.

– Не уходи, слышишь?! Не уходи! Я найду того, кто с тобой это сделал!

Глава 4

Я будто спал и видел сон. Сколько лет я осматривал места преступлений, и вот меня самого подвергли допросу. Помощники шерифа, что прибыли первыми, работали четко и профессионально. Они вежливо задавали верные вопросы: знал ли я жертву? видел ли кого поблизости? – делали заметки в блокнотах и буравили меня взглядом. Спросив у меня разрешение, осмотрели джип. Эксперты тем временем взялись прочесывать пляж и прилегающую территорию.

Прибыли детективы: мужчина и женщина, на цивильном «Краун-Вике». Третий приехал на отдельной машине, салона так и не покинул. Сидел за рулем, вставив в ухо гарнитуру от мобильника. Двое других детективов о чем-то переговорили с помощниками шерифа, покивали и, глянув на меня, подошли.

Женщина – привлекательная брюнетка чуть за тридцать – шагала смело и уверенно, всем своим видом говоря, что шуток не любит. Мужчина был чуть моложе: светлокожий афроамериканец с мощными плечами. Оба имели при себе блокноты и диктофоны.

– Мистер О’Брайен? – спросила женщина.

– Да.

– Я детектив Лесли Мур, а это – детектив Дэн Грант, мы из убойного отдела. – Грант снял темные очки и кивнул; его напарница тем временем продолжала: – Я так понимаю, вы раньше сами служили в убойном отделе полиции Майями?

– Тринадцать лет кряду.

– Значит, вам это не в новинку, – заметил детектив Грант. – Что вы видели?

– К такому никогда не привыкнешь. – Они терпеливо выслушали мой рассказ, в конце которого я спросил: – Она жива?

– Мы не знаем, – ответила детектив Мур. – Девушка сейчас в операционной.

Закрыв блокнот, детектив Грант оглядел реку.

– Вы уехали из Майями, где расследовали убийства, и вот преступление совершается практически у вас на пороге. Не повезло, да?

– Детектив Мур сама сказала, что жертва пока в операционной. Так что мы пока имеем дело не с убийством. Насколько я могу судить, девушку изнасиловали, пырнули ножом и бросили умирать.

– С чего вы взяли, будто ее изнасиловали? – спросил Грант.

– Понял по очевидным следам.

– Мистер О’Брайен, – вмешалась детектив Мур, – когда вы беседовали с тем человеком… – она сверилась с заметкой в блокноте, – неким Джо Билли… Ваш опыт ничего не подсказал вам? Мистер Билли не показался подозрительным?

– Меня поразило, что он шел по реке. Немногие так поступают.

– Чем вы сейчас занимаетесь?

– Конкретно ничем.

– Не скучно дома сидеть? После такой-то карьеры в Майями?

– Я не сижу дома, я его ремонтирую.

– Спасибо за сотрудничество, – улыбнулась детектив Мур. – Просто хотелось бы знать, где вас можно найти, кроме как дома.

– Я называл номер мобильного.

– Иногда мобильные теряют. Или не отвечают на звонки.

– Я работаю на старой рыбацкой яхте, она в гавани Понс-Инлет.

– У вас бизнес? Морские прогулки? – спросил Грант.

– Подумываю этим заняться.

Детектив, что все это время сидел в машине, наконец соизволил подойти. Он встал слишком близко: я чувствовал запах пота и лосьона после бритья, пропитавших накрахмаленный воротник рубашки. Лысая голова детектива блестела на солнце, под кожей на левом виске червячком билась жилка.

– Я детектив Слейтер, – представился он. – Спасибо за сотрудничество. Учитывая ваше состояние, надеюсь, вы ничего не испортили на месте преступления? Ну, знаете, следы там, возможные улики…

Я улыбнулся своему отражению в его очках так, будто меня спросили, когда я перестал писаться в штанишки.

– Я спасал девушке жизнь.

Слейтер глянул мне на руки.

– Откуда у вас эти порезы?

– Я старый дом ремонтирую, доски на пирсе меняю… Вот и выгляжу хуже, чем дом.

– Подбородок вы тоже о причал поцарапали?

– Верно.

– Жертву прежде ни разу не встречали?

– Ни разу.

– Никого поблизости не видели? Просто наткнулись на умирающую женщину?

– Пока вы у себя в машине болтали по сотовому, я все рассказал вот этим детективам. А до того – помощникам шерифа.

– Помощникам вы рассказали, как к вашему причалу подошел незнакомец. – Для пущего эффекта лысый сделал паузу. – Давайте-ка проясним: этот человек вышел прямо из воды?

– Он напоминал сапера, только искал не мины, а наконечники стрел. Набрал целую сумку.

– Как он попал в реку? – спросил Слейтер.

– Пешком, наверное.

– Согласно вашим показаниям, этот человек оставил каноэ на приколе в полумиле от вашего дома и пешком проделал путь в воде, собирая наконечники.

– Это я рассказал с его слов.

– Рисковый тип. У аллигаторов сейчас брачный период, они нарушителя территории порвать могут.

– Тот человек, скорее всего, из коренных, семинол. Они умеют обходить аллигаторов.

– Зачем вы погнались за ним?

– Джо Билли предложил починить причал, а номер телефона не оставил. Знаете, он не был похож на насильника и убийцу.

– Откуда знаете, что девушку изнасиловали?

– Заметил очевидные следы: она была вся в крови.

Утерев лоб платочком, детектив Слейтер аккуратно сложил его и спрятал в карман.

– Слишком много предположений, мистер О’Брайен. Думаете, что девушку изнасиловали, однако из больницы отчета пока нет. А еще вы говорите, будто некто по имени Джо Билли, искатель наконечников, «не походил» на того, кто мог совершить гнусное преступление.

– Я тринадцать лет прослужил в убойном отделе полиции Майями.

Слейтер медленно снял темные очки и заново присмотрелся ко мне.

– А вы не молоды для пенсионера?

Я не ответил.

– Жертва ничего не говорила? Хоть что-нибудь?

Как-то странно изменились тон его голоса и язык тела: Слейтер напрягся, ему не терпелось услышать ответ. Я уже хотел упомянуть странные слова девушки, но передумал.

– Нет, она же была в шоке.

– Жаль. Помогли бы любые детали, намек на внешность преступника.

Я уже думал уйти, однако Слейтер меня остановил:

– У вас под сиденьем в машине пистолет.

– А еще у меня есть лицензия.

– Кто бы сомневался.

Слейтер протянул мне визитку:

– Вот мой номер, на случай если вспомните какие-нибудь подробности. Забавное получается совпадение: вы служили в убойном отделе полиции Майями, мистер О’Брайен, и вот, переехав сюда, натыкаетесь на место преступления, которое вполне может оказаться убийством.

Я медленно ехал по 44-й трассе и мысленно пытался сопоставить события утра. Нужно было тщательно обдумать все детали, и я отправился в гавань.

Куплю новую трюмную помпу, поставлю ее на «Юпитер» и выйду в море. Подышу соленым воздухом, постараюсь забыть взгляд девушки.

Вот только забыть его не получится. Никогда.