Текст книги "Пламя Деметры"

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Анатолий и Якадзуно сидели и пьянствовали. Анатолий пил водку, Якадзуно – что-то японское, но не саке, а что-то более крепкое, сючу, что ли... Анатолий, в принципе, знал название этого напитка и мог его выговорить, но разложить это слово на отдельные буквы было выше его сил. Японское произношение не всегда можно адекватно передать русскими органами речи.

Анатолий посмотрел в окно и увидел гигантскую одинокую гору, увенчанную шапкой облаков и заросшую лесом, вроде бы хвойным. Судя по тому, что этот пейзаж не вызывал в душе никаких эмоциональных откликов, вымыслил его Якадзуно.

– Что это? – спросил Анатолий, кивнув головой в сторону окна.

– А что, не нравится? – забеспокоился Якадзуно. – Если хочешь, переделай, я не против.

– Да нет, наоборот, очень нравится. Сам придумал?

– Нет, что ты! Есть одна книжка, очень старая... Да бесы с ней, с этой книжкой! Что делать будем?

– Снимать штаны и бегать.

– Я серьезно.

– Я тоже. Ты знаешь, где сейчас твое реальное тело?

– Понятия не имею. Думаю, рядом с твоим.

– Я тоже так думаю. Точнее, надеюсь. Но вот где?

– А какая разница?

– Есть у меня одна безумная идея... В глазах Якадзуно промелькнуло нечто странное и немного нездоровое.

– Ты что? – забеспокоился он. – Неужели...

– Ужели. Но потом...

Странное дело, но Якадзуно сразу понял, что имел в виду Анатолий. Положительно, Якадзуно следует показать кибергенетикам. Если он уже сейчас способен к эмпатии в таких масштабах, то после трансформации из него получится поистине замечательный образец.

– Что-нибудь придумаем, – быстро сказал Якадзуно. – Если хочешь попробовать, пробуй сейчас, другого шанса не представится.

– Знаю. Если они не идиоты, они...

Анатолий хотел сказать «нас подслушивают», но вовремя остановился. Эти слова наверняка входят в список ключевых фраз, после которых компьютер оповещает оператора, о том, что узники ведут интересный разговор. Впрочем, первый разговор двух заключенных наверняка и так прослушивается живым оператором... Хотя кто его знает... Человеческая безалаберность не имеет границ, и это дает им с Якадзуно небольшой шанс.

– Ты со мной? – спросил Анатолий.

– С тобой.

– До конца?

– До конца, – подтвердил Якадзуно и сделал торжественное лицо.

Анатолий скорчил страдальческую гримасу и сделал то, что, как он надеялся, не пришло в голову тем, кто проектировал эту виртуальную тюрьму.

2

– До конца, – сказал Якадзуно.

Он ожидал, что Анатолий сейчас объяснит ему, как надо себя вести, но Анатолий вдруг скривился, как будто у него одновременно заболели все зубы, и застыл в неподвижности. Он даже дышать перестал. Хотя нет, это наверняка иллюзия, порождённая воображением Якадзуно. В виртуальности никогда не понимаешь, что происходит на самом деле, а что ты сам себе вообразил. Если только к виртуальности применимы слова «на самом деле».

Анатолий был неподвижен, как восковая кукла из музея. Якадзуно не понимал, что с ним случилось, и тем более не понимал, чем он может быть полезен Анатолию... И вообще, как можно сбежать из виртуальной тюрьмы? Неужели Якадзуно и в самом деле поверил, что это возможно?

Якадзуно поднялся из-за стола, сделал шаг и рухнул на пол. Он был голый, как и кафельный пол, а рядом возвышался Анатолий с электрическим пистолетом в руке и ранцем Бэтмена за плечами. На коже Анатолия чумными отметинами выступали красные пятна – на бицепсах, грудных мышцах и бедрах, в тех местах, где он недавно задействовал мускульные усилители. Без лишних слов Анатолий схватил Якадзуно за руку и рывком поставил на ноги. Ноги Якадзуно, затекшие от долгой неподвижности, подломились, он едва не упал, но Анатолий вовремя поддержал его.

– Ну, – прошипел Анатолий, – иди со мной, если хочешь жить, и быстро.

Он потащил ничего не соображающего Якадзуно к двери, и в этот момент до того дошло, что они уже не в виртуальности. Они находились в маленькой полутемной комнате, в которой из обстановки имелись только две кровати для глубокого погружения в виртуальность. Но это невозможно! Из виртуальности нельзя убежать!

– Можно, – отрывисто бросил Анатолий, и Якадзуно понял, что последнюю фразу он произнес вслух. – Очень даже можно, только очень больно.

К этому времени они были уже в коридоре. Якадзуно споткнулся обо что-то мягкое, опустил взгляд и увидел человека в форме охранника, безжизненно лежащего лицом вниз. Крови нигде не было.

– Ты опять в своем стиле, – буркнул Якадзуно.

– Не отвлекайся, – оборвал его Анатолий. – Надевай ранец.

Двигаясь, как сомнамбула, Якадзуно начал надевать ранец Бэтмена, очевидно только что снятый с трупа, и вдруг остановился.

– Тут нет пульта, – сообщил он.

– Знаю, – отозвался Анатолий. – Пульт тебе не понадобится, пойдешь на буксире.

– Как это?

– На внешнем управлении. Давай надевай быстрее, не тормози!

Якадзуно застегнул ремни, попытался проверить надежность креплений, но Анатолий выругался, сказал, что все в порядке, сунул в руку Якадзуно электрический пистолет и велел зажмуриться. Ничего не понимая, Якадзуно выполнил это приказание, мир наполнился ослепительным светом и тут же раскололся на части от оглушительного грохота. Горячая волна ударила Якадзуно в бок, швырнула на стену и сбила бы с ног, если бы его не поддержал Анатолий. Было очень больно, левый бок Якадзуно был заметно обожжен.

– Черт, – прошипел Анатолий, – я забыл, что ты не терминатор. Извини. Давай быстро, бегом!

Анатолий сильно дернул Якадзуно за руку, и они побежали к окну в торце коридора, которое Анатолий только что вдребезги разнес электрической пулей. Якадзуно отметил, что окно было изготовлено из толстого бронестекла. – Прыгай! – крикнул Анатолий.

Якадзуно одним прыжком взлетел на подоконник и прыгнул наружу. Он успел заметить, что пальцы правой ноги сильно порезаны осколками стекла, но едва эта мысль промелькнула в его голове, как ее сразу же вытеснила другая. Он камнем падал вниз, до земли оставалось метров сорок, а поверхность, на которую предстояло упасть, была усеяна острыми камнями. Якадзуно потянулся к тому месту, где должен быть пульт управления ранцем, но пульта не было. Неведомая сила перевернула пространство, и теперь Якадзуно падал вверх, нет, уже вбок... Желудок содрогнулся в жесточайшем спазме, и, если бы там была хоть крошка пищи, дурацкая жизнь Якадзуно на этом бы и закончилась. Когда быстро летишь без шлема, открывать рот категорически не рекомендуется. А если тебя, не дай бог, стошнило, смерть неизбежна – набегающий воздушный поток загоняет исторгаемую пищу в трахею, и этому никак нельзя воспрепятствовать.

Глаза слезились, кожа на лице, да и на всем теле, моментально обветрилась, Якадзуно казалось, что ее колют миллионы микроскопических булавок, очень острых и очень холодных. Было очень холодно. Якадзуно понимал, что это субъективное ощущение, вокруг может стоять тропическая жара, но когда ты летишь со скоростью не менее ста километров в час, а из одежды на тебе только антигравитационный ранец да пистолет в руке... Нет, пистолет он уже потерял... Короче, в данной ситуации окружающая температура не важна, тело в любом случае переохлаждается в считанные минуты.

Что-то загрохотало, Якадзуно попытался определить, где и что, но стоило ему повернуть голову, как порыв ураганного ветра ударил в левое ухо, оглушил и заставил вернуть голову в прежнее положение. А потом мир принялся танцевать рок-н-ролл и Якадзуно потерял сознание.

3

Фокус был прост. Многие знают, что в экстренных случаях человек, прошедший трансформацию класса Е или выше, может отключить все функции биологической жизнедеятельности и полностью положиться на свой встроенный процессор. Но ни один нормальный человек так не сделает, не потому, что эта процедура весьма неприятна (те, кого подвергают трансформации высокого уровня, умеют терпеть боль), а потому, что вероятность летального исхода после такого фокуса составляет около десяти процентов. Только тогда, когда другого выхода не остается, высококлассный боец, один из тех, кого несведущие обыватели называют киборгами или терминаторами, может превратить себя в самого настоящего киборга не только по названию, но и по сути.

Всегда, когда терминатор попадает в виртуальность, специальные функции процессора перестают работать. Бесчувственная железка, спрятанная в черепе, не поддается никаким иллюзиям виртуальной реальности, и потому ее отключают, любой виртуальный терминал содержит специальный код, заставляющий мозговой процессор клиента временно заснуть.

Но все ли функции процессора подавлены в виртуальности? Анатолий задался этим вопросом, когда виртуальная имитация Полины, грязно ругаясь, выбралась из-под него и убежала, не разбирая дороги. Он задумался, просто задумался, не о чем-то конкретном, а вообще, он просто инициировал режим глубокого размышления и был поражен, когда эвристический блок проинформировал о полной готовности.

Принято считать, что виртуальность подавляет все функции мозгового процессора, но эвристический блок по-прежнему работал. Анатолий немного подумал и понял, что давить абсолютно все функции смысла нет, ведь, собственно, почему производится подавление процессора? Если клиент, сражающийся в виртуальном мире, вдруг включит мускульные усилители, они сработают в реальном мире (потому что процессор невосприимчив к виртуальным иллюзиям) и превратят виртуальное ложе в гору искореженного металла, а самого клиента – в кататоника, навсегда потерявшего связь с реальностью. Нет, это не обязательно закончится так фатально, но опасность слишком велика, чтобы ею пренебрегать. А вот эвристический блок – совсем другое дело, он не имеет внешних выходов, подключенных к мышцам и другим внешним устройствам, он просто помогает мозгу думать. От его использования в виртуальности нет никакого вреда, и потому он не отключается. Любой кибернетик знает, что корректно написанные функции, не содержащие внешних вызовов, не нарушают реентерабельность системы.

И в этот момент Анатолий понял, что у него есть крохотный шанс. Что делают с зависшим компьютером, впавшим в аутизм и не видящим внешнего мира? Его перезагружают. Если операционная система понимает, что ее функциональность необратимо нарушена, она перезагружается сама. Так почему бы не перезагрузить тот компьютер, в который ycилиями кибергенетиков превращена душа Анатолия? Да, есть шанс, что система никогда не оживет, но раз альтернатив не видно, почему бы не попробовать?

Анатолий попробовал. Он проверил доступность функции перехода в нужный режим. Функция была доступна. Анатолию стало очень страшно, он понимал, что играет в русскую рулетку. Однажды ему повезло и, вполне возможно, повезет еще раз, но все равно было страшно.

И последнее – Анатолий не хотел оставлять в виртуальной тюрьме своего друга. Он боялся, что Якадзуно не поймет, о чем говорит Анатолий, или что те, кто их подслушивает, поймут это быстрее, чем Якадзуно, но Якадзуно сразу согласился на все, и их шансы на успех еще чуть-чуть отодвинулись от нуля.

Дальше все пошло как по маслу. Русская рулетка сработала наилучшим образом – револьвер щелкнул, но пуля из ствола не вылетела. Сознание вернулось к Анатолию и он узнал, что отчаянная попытка не просто удалась, она прошла настолько удачно, что это превзошло все ожидания. Тело Якадзуно находилось не на другом континенте и даже не в соседнем здании, а совсем рядом, на соседней койке. Комнату, в которой хранились бесчувственные тела Анатолия и Якадзуно, охраняли не бойцы класса С, неспособные управляться с нормальным боевым оружием, и не бойцы класса Е, с которыми Анатолию не справиться. Те двое несчастных, чьи жизни оборвал Анатолий, имели трансформацию класса D, дающую право хранить, носить и применять боевое оружие и больше почти ничего. У них были мускульные усилители, их периферическая нервная система подверглась кое-каким усовершенствованиям, но против машины смерти по имени Анатолий Ратников у них не было никаких шансов. К тому же он напал внезапно.

Якадзуно повел себя лучше, чем можно было ожидать. Он, конечно, впал в ступор, но, по крайней мере, не мешал. И не испугался пробежать босыми ногами по битому стеклу и прыгнуть в открытое окно.

Анатолий разбежался и прыгнул вслед за Якадзуно. Время стало течь медленнее, так всегда бывает в критической ситуации. На мгновение загрузка процессора достигла ста процентов, а затем Анатолий увидел внутренним зрением предполагаемый маршрут отхода. Курс, выбранный процессором, вполне устраивал, и потому Анатолий сосредоточился на других задачах.

Создатели этой тюрьмы не предполагали, что им придется сражаться с бойцом класса Е с ручным пулеметом в руках и ранцем Бэтмена за плечами. Тем более они не предполагали, что он появится, как чертик из табакерки, во внутренней зоне обороны. Еще не веря в успех, Анатолий опросил защитные системы базы, и когда они все ему ответили (любого, кто способен предъявить метку класса Е, программы автоматически считали своим), он понял, что шансы на успех их с Якадзуно безумного предприятия впервые превысили отметку пятьдесят на пятьдесят. Анатолий погасил скорость, развернулся в воздухе и четырьмя короткими очередями вывел из строя все внешние детекторы. Он не испытывал иллюзий, что база ослеплена окончательно и бесповоротно, но чтобы подключить резервные детекторы, нужно время, а этого времени у защитников не будет, потому что спасительная горная стена уже совсем рядом, до нее не больше минуты лета. Главное, чтобы за той вершиной не оказалось вынесенного вперед секрета с дистанционно управляемыми пулеметами. Но нет, эта вершина явно не имеет стратегического значения, хотя... если они рассчитывают на по-настоящему неожиданный сюрприз... Не важно! Все равно такие вещи не угадываются. Прилетим – будет видно.

А вот и вершина. Она уже скрыла Анатолия и Якадзуно от пулеметов базы. Им снова повезло.

Мобила покойного охранника, которая сейчас была привязана тонким шнурком к одному из ремней ранца, так и не успела перейти в режим блокировки. Еще в здании Анатолий подключил ее к своему нейрошунту. Тогда он не решился выдать в эфир сигнал SOS, не хотел привлекать к себе постороннее внимание раньше времени. Сейчас это время настало.

Убедившись, что его сигнал запеленгован спутниками службы спасения, Анатолий вывел мобилу из режима аварийного маяка, ввел в нее личный код и выдал сигнал красной тревоги. А потом вошел в глобальную сеть и начал рассылать электронные письма. Все они содержали один и тот же текст, который был подготовлен заранее, еще тогда, когда тело Анатолия делало вид, что насилует виртуальную тварь, принявшую облик Полины, а разум лихорадочно искал пути к спасению. Заговорщики контролируют многое, но они не могут контролировать всех лидеров всех фракций Ассамблеи, а заодно и тридцать самых популярных газет Земли. А если они могут даже это, то миссия Анатолия была обречена на провал с самого начала.

Что ж, основная задача выполнена, информация, которую мятежники хотели скрыть, попала в общий доступ и скоро станет темой номер один во всех земных новостях. Теперь можно перейти ко второй задаче – к спасению собственной шкуры.

4

Рамирес давно привык к телевизионным выступлениям, для него это стало обычной жизненной рутиной, но сегодняшнее было особенным. Оно было судьбоносным. Сегодня Рамирес от имени ЦРК объявил, что самое страшное позади. Революция победила несмотря ни на что и вопреки всему. Революция победила.

Трудовая мобилизация отменяется. Вся инфраструктура, необходимая для того, чтобы экономика планеты смогла обеспечить население всем необходимым, уже создана. Усилия десятков тысяч безымянных героев не прошли даром. Промышленные мощности достигли критической отметки, теперь экономика будет развиваться сама собой, для этого больше не потребуются титанические усилия многих тысяч людей. Реакторы будут давать энергию, заводы – производить товары, уровень жизни достигнет дореволюционного в ближайшие месяцы. Люди, временно мобилизованные на стройки, вернутся домой в ближайшие недели. Для тех, кому некуда возвращаться, уже построены новые дома, а если кто-то не попал в списки, то тревожиться не надо, дома будут построены в самое ближайшее время.

Надо признаться, не все прошло гладко. Терраформинг отложен на неопределенный срок, потому что ресурсов едва хватило на то, чтобы маленький анклав человечества на планете Деметра избежал социального коллапса и превратился в нормальную колонию, маленькую и бедную, но быстро развивающуюся и имеющую колоссальный потенциал. Наши аналитики в свое время переоценили свои силы, теперь мы вынуждены это признать. Но, как известно, не ошибается только тот, кто ничего не делает.

Так получилось, что самый большой университет в истории человечества был построен на нашей планете. И теперь, когда ученые могут отвлечься от решения локальных задач, навязанных продажными корпорациями, пекущимися только о сиюминутной выгоде, и сосредоточиться на том, что по-настоящему важно для человечества, Деметре предстоит совершить колоссальный научный прорыв. Первое великое открытие уже сделано, деметрианские генетики под руководством молодой ученой Галины Козловой открыли нечто такое, для чего еще не подобрали названия, но значение этого открытия можно сравнить только с периодической системой Менделеева.

Перспективы действительно ожидались колоссальные, Галя однажды даже сказала, что лет через двадцать люди и ящеры смогут скрещиваться и давать общее потомство. Когда Галя это сказала, Рамирес очень удивился и спросил, кому и зачем может понадобиться такая мерзость, а Галя захихикала и заявила, что у Рамиреса совсем нет чувства юмора. Скрещивать людей с ящерами никакого смысла нет, а вот внести в человеческий организм отдельные ящер-ские гены может быть очень даже полезно.

Короче говоря, битва за светлое будущее закончилась, светлое будущее вот-вот должно наступить. Почти все сейчас думают, что это очередной пропагандистский ход, но Рамирес знал, что это не так. И Кузнецов, и Бахтияр, и даже сам Багров говорили об этом настолько уверенно, что это никак не может быть очередным пропагандистским лозунгом. Зачем обманывать народ, если правду все равно скрыть невозможно?

Рамирес был уверен, что Багров не лжет, революция победила на самом деле, а не только в мечтах ее вождя. И это замечательно.

Но были две вещи, которые омрачали радость Рамиреса. Во-первых, Галя мимоходом обмолвилась, что свое великое открытие сделала давным-давно, еще тогда, когда работала на наркомафию. Так что университет здесь ни при чем и громкие слова о грядущем технологическом прорыве не имеют под собой никакой почвы.

И во-вторых, работа на телевидении приучила Рамиреса видеть некоторые вещи, остающиеся незамеченными для непосвященных. Когда Багров разговаривал с Рамиресом по видеотелефону, лицо вождя было густо замазано тональным кремом. Так делают, когда хотят скрыть от телезрителей какое-нибудь уродство вроде родимого пятна, но на лице Багрова никаких уродств не было. Тогда зачем он гримировался? Неужели его кто-то избил? Боже, что за ерунда в голову лезет...

5

Мир в последний раз перевернулся и встал в исходную позицию. Небо оказалось наверху, а земля внизу, причем совсем рядом, метрах в трех от Якадзуно. Сила тяжести неожиданно вернулась, и Якадзуно рухнул вниз, едва успев сгруппироваться. Острый обломок ветки впился ему в голую задницу, Якадзуно подпрыгнул как ужаленный и громко вскрикнул. Порезанная ступня отозвалась острой болью.

Анатолий приземлился метрах в десяти. Он держал пулемет на изготовку и напряженно высматривал в небе что-то невидимое для Якадзуно. Неожиданно Анатолий сделал три одиночных выстрела. Якадзуно машинально проследил направление ствола, но вовремя понял, какую глупость делает, и едва успел закрыть глаза. Когда он их открыл, ослепительный свет потух, а в небе появились три едва различимых маленьких облачка, и если бы Якадзуно не знал, куда смотреть, он ни за что бы не разглядел их.

– Идиоты, – высказался Анатолий. – Даже не протестировали защиту для случая, когда побег совершает терминатор. Даже гранаты не перепрограммировали.

– Какие гранаты?

– За нами гнались три автономные гранаты. Я предъявил им метку класса Е, и они согласились мне подчиняться. Я велел им подлететь поближе и зависнуть в воздухе.

– А потом просто взял и расстрелял? Обычными пулями из обычного пулемета, да еще одиночными выстрелами?

– Ага. Правда, глупо звучит?

– Это точно. А как мы вырвались из виртуальности?

– Виртуальные иллюзии не действуют на мою кибернетическую часть. Я задал программу процессору и временно отключил биологический мозг.

– Разве так можно? Никогда не слышал, чтобы так делали.

– Обычно так и не делают. Когда так делаешь, не всегда удается вернуться обратно. Эту процедуру применяют только тогда, когда боец не рассчитывает остаться в живых.

– Прямо триллер какой-то.

– Ага. В жизни всегда есть место бреду. Черт, жарко-то как!

Якадзуно прислушался к своим ощущениям и обнаружил, что вокруг действительно стало жарко. Он огляделся по сторонам.

Пейзаж был гористым, но склоны не выглядели особенно крутыми. Солнце стояло почти в зените, оно ощутимо припекало, но температура воздуха была сравнительно невысока, не выше двадцати пяти по Цельсию. Окружающая растительность ограничивалась чахлой травой да еще кривыми низкорослыми деревцами. Якадзуно глубоко вдохнул и решил, что воздух весьма разрежен, как на большой высоте над уровнем моря.

– Где мы? – спросил Якадзуно.

– Восточная Африка. Вон та заснеженная вершина на горизонте – Килиманджаро, рядом – Кения. На востоке национальный парк Масаи в двух часах полета.

– Знаешь эти места?

– Теперь знаю. Я подключился к глобальной сети.

– Как?! А, ну да, ты же почти киборг... А чего мы ждем?

– У моря погоды. Я послал сигнал бедствия на всех частотах, какие знаю, и еще отправил информацию по Деметре на сто разных почтовых адресов. Через час-другой вся Земля будет знать, что творится на Деметре.

– Ты ждешь, когда за нами прилетят?

– Если честно, я просто боюсь взлетать. Вокруг базы могут быть разбросаны секреты с дистанционно управляемыми пулеметами. Если мы нарвемся на один из них, нас расстреляют в воздухе, как куропаток. Тот, кто командует обороной базы, ввел абсолютное радиомолчание, я больше не могу сканировать их защитные системы. Через час они закончат перепрограммирование гранат, и тогда нам конец. Если до этого момента нас не спасут.

– А нас спасут?

– Надеюсь, что спасут. Но от нас в любом случае уже ничего не зависит. Можно положиться на удачу и взлететь, но я не хочу испытывать русскую рулетку третий раз подряд.

– Когда был второй?

– Когда мы вырвались из виртуальности.

– А первый?

– Когда я прибыл на Землю живым.

– А что здесь такого?

– Я не взял с собой воздуха.

– Упс... Да уж, это настоящее чудо.

– Никакого чуда, просто удача. Когда отключаешь биологический мозг, тело практически не потребляет кислорода.

– А в чем тогда удача?

– Что мозг удалось снова запустить. Кстати! К нам летит первый гость.

– Где?

– Вон там, на юге. Ты не увидишь, еще слишком далеко. Ого!

– Что такое?

– Толкинисты.

– Разве их еще не истребили?

– Выходит, что нет. М-да, из огня да в полымя.

– Может, собьешь их из пулемета?

– Издеваешься? У них «Скорпион» с тяжелым вооружением. Придется расслабиться и получать удовольствие. Некоторое время.

6

Анатолий ненавидел толкинистов. К самому пророку Толкину он относился нейтрально, «профессор», как его называют последователи, никогда не лез в политику (в отличие от пророка Леннона), он был спокойным и чудаковатым кабинетным червем. Еще в юности Анатолий прочитал «Властелина колец» и «Хоббита», попытался одолеть «Сильмариллион», но выдержал только первый десяток страниц. Анатолий не считал профессора гением, но и не думал, что он бездарен. Сила воображения Толкина, пожалуй, не имеет аналогов в истории (если не считать художественными произведениями христианские тексты), но вот остальные литературные достоинства священных книг Толкина, по мнению Анатолия, оставляли желать лучшего.

Но тех, кто поклоняется Толкину, Анатолий ненавидел всей душой. Дело было не только в том, что после того случая на Гае Анатолий крайне резко относился ко всем и всяческим экстремистам. Толкинисты были отвратительны Анатолию всегда, насколько он себя помнил.

Любая религия носит в себе черты легкого сумасшествия, но некоторые религии настолько пропитаны безумием, что практически невозможно сохранить разум, их исповедуя. Все знают, что в реальном мире нет ни эльфов, ни хоббитов, что вековечное противостояние между Морготом и вала-рами не имеет никакого отношения к реальной действительности, но когда ты каждый вечер проваливаешься в виртуальное Средиземье, когда все твои друзья ставят придуманный мир выше реального, рано или поздно ты делаешься таким же, как они. И тогда тебе становится все равно. Какой-то древний философ сравнивал христианство с опиумом, но если христианство – опиум, то толкинизм – осшин. Подсесть на толкинизм трудно, но когда ты подсел, обратной дороги уже нет.

А самое страшное то, что хоббитские игрища выплеснулись из виртуальности в реальный мир. Когда Анатолий отправлялся в последнее путешествие на Гефест, средства массовой информации еще не успели выяснить, кто именно организовал поставку толкинистам тяжелых боевых роботов и кто несет персональную ответственность за то, что джунгли и саванны Юго-восточной Африки превратились в независимое государство Эгладор. Странно, что за все это время правительство Земли так и не смогло подавить мятеж, это значит, что чума толкинизма еще опаснее, чем представлял себе Анатолий.

Когда боевой вертолет, начиненный электрической смертью по самые уши (если так можно сказать о вертолете), завис над ними, вздымая облака пыли, Анатолий не колебался.

Он отложил пулемет в сторону и приветливо помахал пустыми руками. Якадзуно стоял рядом, по его лицу было видно, что доза эмоций, полученных им за сегодняшний день, намного превысила предельно допустимую.

Вертолет приземлился, несущий винт замедлил вращение, но не остановился. Корпус машины был окрашен в защитный цвет, вертолет висел в считанных метрах перед Анатолием, но глазам никак не удавалось составить цельный зрительный образ. Казалось, что многотонная машина целиком состоит из сгустившегося полупрозрачного тумана, как джинны в арабских сказках.

В корпусе вертолета приглашающе открылся пассажирский люк, черный прямоугольник посреди полупрозрачного марева казался дырой в небе.

Анатолий подхватил пулемет и направился к вертолету, всем видом показывая, что не таит злых намерений в отношении тех, кто сидит внутри, а оружие подобрал просто потому, что такую хорошую вещь не подобает бросать где попало.

Анатолий просунул в люк верхнюю часть тела, и его тут же подхватили заботливые руки, сильные, теплые и немного потные. Если верить документации, пассажирский отсек «Скорпиона» вмещает восемь человек, но уже пять испытывают не больше комфорта, чем сельди в бочке. Сейчас внутри было двое – могучий бритоголовый негр лет двадцати и хрупкая девица примерно такого же возраста, тоже чернокожая и тоже бритоголовая. Одеты они были в нечто невообразимое, процессор Анатолия категорически отказался классифицировать их одеяния.

– Рад приветствовать вас в Эгладоре! – провозгласил негр неожиданно тонким и женоподобным голосом.

Этот мужчина явно хотел подчеркнуть торжественность минуты, но это не так просто сделать, если ты скрючен в три погибели. Анатолий сохранил на лице непроницаемое выражение. Это далось ему нелегко, особенно после того, как дополнительные обонятельные рецепторы сообщили, что до того, как этот человек поменял свой пол, он был женщиной. Анатолий ненавидел трансвеститов, он понимал, что это чувство иррационально и недостойно цивилизованного человека, но ему было наплевать.

– Мой друг ранен, – сообщил Анатолий, придав лицу и голосу соответствующее случаю выражение, как у главного положительного героя героического фэнтези.

Оба негра торжественно кивнули и тут же втащили Якадзуно в вертолет, еще бережнее, чем Анатолия. Девушка протиснулась в носовую часть отсека и крикнула в переговорное устройство:

– Взлетаем!

Анатолий передал в радиоэфир метку бойца класса Е и попытался нащупать цепи внешнего управления бортовым компьютером вертолета. Но они были недоступны, что, если вдуматься, неудивительно. Если бы толкинисты не сумели заблокировать внешнее управление своими боевыми машинами, они не продержались бы так долго.

Ничего, есть еще и план Б. Анатолий дождался, когда вертолет наберет высоту, а затем мысленно подключился к своему ранцу Бэтмена и врубил максимальную тягу, выжимая из аккумулятора последние крохи энергии.

Вихревое гравитационное поле, включенное в ограниченном пространстве, действует на предметы непредсказуемо. Вот и сейчас пространство внутри вертолета как будто вывернулось наизнанку и вытошнило само себя внутрь самого себя. Криво сказано, но чувства, которые испытываешь в подобной ситуации, по-другому не опишешь.

Через секунду Анатолий выключил поле и двумя короткими ударами оборвал две жизни. Затем он вытащил из своего ранца шнур зарядного устройства и воткнул его в розетку, удачно подвернувшуюся на стене.

– Я забыл спросить, ты, случаем, не толкинист? – обратился Анатолий к Якадзуно.

Якадзуно судорожно хватал ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег. Только с третьего раза он смог выговорить нечто членораздельное.

– Меня от тебя тошнит, – сообщил Якадзуно. – Ты когда-нибудь перестанешь убивать людей?

– Когда-нибудь перестану, – серьезно сказал Анатолий. – Когда во Вселенной останется только три человека.

– А кто третий?

– Полина Бочкина, ты ее не знаешь. Шутка.

– Дурацкие у тебя шутки.

– Сам знаю. Минуты через две придется немного полетать. Мне что-то не хочется оказаться в логове толкини-стов.

Якадзуно тяжело вздохнул.

– Мне тоже, – сказал он и углубился в изучение порезов на собственной ноге.

Анатолию хватило одного взгляда, чтобы понять, что они не представляют угрозы для здоровья. Кровь уже запеклась, а остальное сделает противостолбнячная сыворотка.

7

Дэвид смотрел на экран компьютера и не верил своим глазам. Если бы он верил в бога, он бы сейчас обязательно подумал, что на него снизошла благодать. Но поскольку он в бога не верил, ему оставалось только признать, что с ним произошла одна из тех невозможных вещей, какие иногда происходят с некоторыми счастливчиками. Дэвид Московиц, самый обычный и ничем не примечательный научный сотрудник университета Вернадского, только что открыл низкотемпературный термоядерный синтез.