Книга: Об аварии на Чернобыльской АЭС - Валерий Легасов

Академик Валерий Алексеевич Легасов, член правительственной комиссии по расследованию причин и по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, за что в 1996 году посмертно удостоен звания Героя России. Покончил собой на вторую годовщину аварии. Записи Валерия Алексеевича лишь подтверждают тот факт, что катастрофа Чернобыльской АЭС была предопределена точно также, как и любые другие катастрофы государства большевиков. В стране, где все делалось ради показухи и вопреки здравому смыслу, в стране, которая зародилась на фальшивых геройствах типа «ультиматума Чемберлену» ничего не могло быть доведено до логического конца. ЧАЭС не была исключением из правил. Практически все атомные станции в СССР строились по аналогичному принципу – без возведения защитного купола для реактора! РБМК (реактор большой мощности канальный) – вот был основой всех начал зла. Он считался плохим по экономическим соображениям, – по большему расходу топлива, по большим капитальным затратам; по неиндустриальной основе его сооружения. Это был очередной ответ большевиков «загнивающему Западу». В реакторах такого типа заложен огромный потенциал химической энергии. Там много графита, много циркония, воды и при каких-то аномальных ситуациях могла мгновенно начаться паро-циркониевая реакция, сопровождающаяся выделением водорода. Отсутствовала у этого реактора и система защит, которые действовали бы в экстремальных ситуациях. После появления реактора люди вносили требования и предложения по разработке необходимой системы защиты, но работа по их рассмотрению продвигалась очень медленно и с неохотой. Сама система бюрократических организаций СССР была построена по принципу существования крыс в банке. Конструктора реактора в теории признавали авторитет Института атомной энергии. Но вот в отношении именно этого аппарата, они считали себя как-бы полными авторами, хозяевами и, не нарушая формальных порядков, при котором научное руководство оставалось за Институтом атомной энергии, – фактически это руководство носило, в большой мере, номинальный характер. В общем, снова история с пресловутой обезьяной и гранатой. Руководство не реагировало на обеспокоенные запросы. Да и чего было беспокоиться, если такова была система, которая сплошь состояла из таких «чернобылей». Например, завод по переработке фосфора в Чемкентской области. Там просто отсутствовали многие руководители, которые должны были быть в штатном расписании. На фосфорном заводе не было никакой диагностической аппаратуры. На ЧАЭС также не было никакого контроля. Когда комиссия проводила следствие и изучала записи телефонных переговоров между операторами, то для станции были нормой диалоги такого вот плана: «Один оператор звонит другому и спрашивает: «Валера, вот тут в программе написано, что нужно сделать, а потом зачеркнуто многое из того что написано, как же мне быть?». Второй собеседник на проводе: – «А ты действуй по зачеркнутому». Понимаете? Вот уровень просто подготовки документов на таком серьезном объекте как атомная станция, когда кто-то чего-то зачеркивал, оператор мог толковать зачеркнутое как правильное или неправильно и мог совершать произвольные действия.» Советская атомная энергетика, если ее можно назвать таковой, просто спала много лет, а потом получила команду снова догнать и перегнать запад. Догнать и перегнать решили уникальным способом: по быстренькому строить реакторы типа РБМК без защитного купола и всяческих защит. Справедливости ради надо сказать, что многие специалисты Советского Союза выступали, и очень активно выступали, с позиции протестующих против сооружения атомных станций без контейментов. Но спешка привела к необходимости: за одни и те же деньги строить большее количество аппаратов. Возникла необходимость в экономии. Экономить начали на контейментах. «А раз котеймент сделался необязательным, то появился соблазн построить вторую линию, которая, как бы выручала бы страну, не загружая машиностроительную промышленность.» Примечательно, что когда СССР строил подобную станцию для Финляндии, то там то финны потребовали трех элементов безопасности: надёжный реактор, надежная эксплуатация и обязательный контеймент! И его сделали. Первый пуск РБМК на Ленинградской АЭС закончился аварией, но никто об этом не заявлял. Справка: теоретически Советский Союз был родоначальником атомной энергетики. Первая электростанция была построена в Обнинске под Москвой. Потом построили Белоярскую атомную станцию и Нововоронежскую атомную станцию. И прекратили развитие атомной энергетики. Это в конце 50-х годов. Потому, что возобладала такая точка зрения, что Донбасского угля хватит на века и не нужно нам атомную энергетику развивать! Короче говоря, большевики, будучи пионерами в её развитии, 10 лет её не развивали, а три атомных электростанции Нововоронежская, Белоярская и Обнинская были как бы забавой для ученых, где ученые решали свои проблемы. Атомную энергетику, как масштабное явление, – в стране никто не воспринимал. Был сделан мощный Госплановский просчет, рассчитанный на то, что у нас хватит органического топлива на много и нам практически атомная энергетика не потребуется, и где-то к 60-м годам стало ясно, что просчет был сделан, что Европейская часть Советского Союза, где 80 процентов и населения и промышленности сосредоточено у нас, на привозном топливе не проживет, а Донецкий уголь стал слишком дорог и его оказалось слишком мало. А в это время Англия сначала, а потом и Соединенные Штаты Америки стали делать именно энергетику – не отдельные атомные станции, а атомную энергетику. Но СССР пошел вопреки принятой международной философии! В противном случае реактор РБМК уже просто бы не появился, потому, что он большой мощности канальный и набирается из многих блоков – он ни под какой колпак не влезал бы. А еще для постройки корпусов в СССР попросту не было нормального машиностроения. Только потом был специально построен завод «Атоммаш», чтобы строить корпуса для таких реакторов. Справка: ВВЭРа реакторы – это большой металлический корпус – в него опускается активная зона в воду – вода перегревается, давление 170 атм. – двух-контурная система – нагревает воду второго контура, а вода второго контура, превращаясь в пар, вращает турбину. А реактор РБМК – это реактор одно-контурный – это много каналов циркониевых – в них нагревается вода от топливных таблеточек и сразу же эта вода поступает на турбину и её вращает. Подобные реакторы (4 штуки) есть и в США. Но за каждым из них слежение и наблюдение очень высокого класса. Из-за того, что 10 лет были потеряны и из-за того, что философия международная – о том, что бы каждый аппарат был спрятан под колпак обязательно – не была принята, то в народное хозяйство эти аппараты пошли и стали строиться уже не Минсредмашем, а Минэнерго: Курская, Чернобыльская, Смоленская АЭС, вот с этими реакторами – РБМК. По экономике, по стоимости киловатт-часа энергии, по расходу топлива, он примерно, такой же как и ВВЭР – в чём-то лучше, в чём-то хуже, но то, что по управлению он более трудный. Реакторы строили, не накапливая и не набираясь никакого опыта. Потом только оказалось, что про них ничего не известно. Всего в СССР в то время было 14 реакторов без защитных колпаков. Когда у американцев произошла авария, то именно колпак спас от трагедии. Наших ученых же, которые ратовали за постройку реакторов с защитой, попросту подвергали обструкции и выгоняли с работы. «– и поэтому (они видят, что директор /а директор – он член-корреспондент Академии наук/, а у них зарплата хреновая. Ему, там, не дадут премию в 100 рублей – он переживёт, а я получаю всего 180 и для меня 100 рублей премии, – это важно), если я где ни будь «дзыркну», на счет этих колпаков, – шиш я тогда получу, а не премию; – не то выскажу – меня не опубликуют, диссертацию не защищу.» По мнению Легасова первый взрыв должен был произойти не в Чернобыле, а на Кольской станции и на несколько лет раньше, когда там обнаружили, что в главном трубопроводе, по которому подается теплоноситель, сварщик, что бы получить премию и сделать быстрее, вместо того, что бы заварить задвижку, на самом ответственном месте, он просто в канал заложил электроды и слегка их сверху заварил. Чудом этот «шов» обнаружили. В противном случае был бы полностью Кольский полуостров. По всей стране были расположены бомбы с часовым механизмом. «на Политбюро, я сказал, что следуюшая авария у нас произойдет в Южном Казахстане с фосфором, когда в радиусе 300 километров всё живое будет мертвым.» В день чернобыльской аварии на заседании министерства делался доклад о состоянии дел в отрасли. Министр всегда делал длинные доклады: хвалил атомную энергетику, хвалил себя, хвалил собственное Министерство и вскользь сказал: «…правда, что там в Чернобыле, вот поступил сигнал, случилось, ну там мы, как обычно, справимся…» – и продолжал свой доклад. По поводу самой чернобыльской катастрофы: 1. Существовало правило, что право на эвакуацию дает Минздрав СССР. Не Совет Министров, не ЦК КПСС, а Минздрав СССР; А Минздрав выработал такие правила: – если есть опасность человеку – сразу, или в течении некоторого времени получить 25 бэр нагрузку дозовую, то тогда местная власть ИМЕЕТ ПРАВО (имеет право, а не обязана) осуществить эвакуационные мероприятия;– если есть вероятность дозовой нагрузки – 75 бэр и больше, то тогда местные власти ОБЯЗАНЫ осуществить эвакуацию. Значит, если нет угрозы 25-ти бэр, то эвакуацию никто не имеет право проводить. Взрыв произошел такой и таким образом, что Припять обошло с двух сторон. Замеры там не показали ничего сверхстрашного. Припять оказалась на момент взрыва чистой. Было решено ждать, пока и в Припяти не повысится уровень радиации. Иначе эвакуация будет прямым нарушением закона! «Медики не поставили своей подпись под протоколом. Они поставили её на следующий день в 11 часов утра» 2. не было такой громкоговорящей связи местной радиосети. Пришлось милиционерам каждую квартиру обойти и заявить, что до завтрашнего дня ни одному человеку не выходить на улицу, сидеть в домах. 3. Людям не сказали о том, что они эвакуируются навсегда. 4. внутреннее загрязнение помещений первого и второго блоков произошло за счет приточной вентиляции, которая не была сразу же моментально отключена и загрязненный воздух с площадки через приточную вентиляцию попал в эти помещения. 5. После аварии реактор начали засыпать свинцом. Но, после 2-го мая заброс был прекращен, несколько дней была пауза, затем, где-то после 9-го мая, когда при облете 4-го блока было обнаружено пламенеющее пятно, заброс свинца продолжили. 6. на станции даже не было автоматов внешней дозиметрии, которые бы кругом выдавали бы автоматическую телеметрическую информацию по радиационной обстановке в радиусе, скажем, 1, 2, 4 – 10 км. Поэтому приходилось организовывать большое количество людей для проведения разведывательных операций. 7. Не было радиоуправляемых самолетов, снабженных дозиметрическими приборами и поэтому пришлось изрядное количество пилотов, вертолетчиков использовать для измерительных для разведывательных целей. 8. В первые дни, в городе Припяти, в помещения, которые 27, 28 и 29 апреля были достаточно грязными, привозили необходимое количество продуктов: колбасу, огурцы и помидоры, бутылки с пепси-колой, фруктовые воды, все это доставлялось в комнаты и тут же голыми руками резалось, поедалось. 9. ЧАЭС была словно специально очень неудачно расположена – водоносные слои были на глубине 32 метра под станцией. Если даже какая-то часть топлива попала бы туда, возникла бы угроза заражения достаточно большого бассейна, питающего заметную часть Украины, радионуклидами, находящимися в этой массе ядерного топлива. Пригнали шахтеров, которые долго проводили работы по укладке нижнего фундамента, но все работы оказались бесполезными и ненужными. Люди только получили дозу радиации. 10. Для работ была в срочном порядке закуплена итальянская техника. Было решено всю грязную территорию окружить достаточным количеством – это около 1450 скважин, часть из которых были бы скважинами разведывательными, в которых бы непрерывно мерилась бы радиоактивность воды, поступающей по находящихся в этих скважинах. Тогда, в случае необходимости, соответствующими устройствами радиоактивную воду, если бы она там появилась, откачивать, не допуская ее прохождения в сторону подпочвенных вод. Был даже проект «создания обводного канала, который бы все воды Припяти уводил от Днепровского моря. Это миллиардное по стоимости сооружение и такой канал должен был проходить по территории Белоруссии. Он должен был бы стоить очень дорого. Но конечно он бы гарантировал, что никакие бы загрязненные воды не попали бы в Киевское море.» 11. На плечи армии были возложены работы и на самой станции и в 3– км. зоне по дезактивации деревень, поселков и дорог. При этом были не редкими ситуации, когда группа работающих солдат имела только у своего начальника старшины или офицера единственный дозиметрический прибор и количество дозовых нагрузок, которые получал тот или иной солдат определялась его командиром. Или когда командир, хорошо работающему солдату ставил больше дозовых нагрузок, как стимул, что-ли к работе и как возможность быстрее закончить пребывание в этой зоне, а плохо работающему ставил меньше дозовые нагрузки. 12. Почему-то местные власти не смогли сразу организовать достаточное количество людей, которые бы подготавливали мешки, подготавливали песок необходимый, с тем что бы в функции вертолетчиков входила только одна операция – довести до места и сбросить мешок. Командиры экипажей, офицеры молодые загружали мешки песком, нагружали эти мешки в вертолеты, летели, устанавливали, выходили на цель, сбрасывали, возвращались и снова проводили эту работу. 13. в ливневую канализацию сорбенты просто засыпали, в то время, когда нужно было сделать соответствующие поддоны, с помощью которых можно было бы по мере насыщения сорбентов радионуклидами, быстро и просто менять один поддон на другой. То есть, производилась просто механическая засыпка канализации. 14. смена состава Правительственных комиссии приводила к тому, что, – один состав закажет какое-то количество регентов, сорбентов, нужных материалов, – а другая команда приезжающих начинает действовать по несколько другой схеме и на приемных транспортных путях скапливалось достаточно большое количество неразгруженных вагонов. 15. Закупленные в ФРГ роботы оказались полностью бесполезными в условиях развалов, в условиях больших неровностей на поверхности. 16. Документация на станции хранилась в старых, затрепанных книжках, за которыми надо было идти, надо было изучать, смотреть засаленные страницы

P.S. Не за долго до катастрофы в западной печати появилась статья, в которой говорилось о том, что физические основы атомной энергетики Советский Союз создал и они в принципе такие как и во всем мире. Но технологии по внедрению данных основ на самом низком уровне. Под статьей была карикатура, на которой был изображен на фоне полуразвалившейся градирни около атомной станции французский, такой усатый, моложавый специалист, пытающийся с помощью указки объяснить, как надо строить градирни русскому медведю, который заложил палец в рот и с трудом понимает, что качество градирни имеет такое же неотъемлемое значение для качества атомной электростанции, как и сам ядерный реактор. Тогда президент Академии Наук СССР потребовал сделать официальное опровержение данной статьи. Но у заместителя директора Института США и Канады хватило ума не делать никаких опровержений. « Ибо, если бы она появилась, – она появилась бы как раз бы в Чернобыльские дни.» P.S. # 2 – директору станции Брюханову Виктору Петровичу было предъявлено обвинение по статье 220 Уголовного кодекса УССР «Нарушение правил техники безопасности на взрывоопасных производствах и предприятиях». Он был приговорён к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовом учреждении общего режима. В 1991 году досрочно освобожден и продолжил работу на ЧАЭС. Потом работал в Министерстве внешней торговли Украины… Разрушенный 4-й энергоблок ЧАЭС