Книга: Затоваренная бочкотара - Василий Аксенов

"Мне отведена для жизни вся моя страна, одна шестая часть земной суши, страна, которую я люблю до ослепления... Ее шаги к единству всех людей, к гармонии... Все ее беды и взлеты, урожай и неурожай, все ее споры с другими странами и все ее союзы, электрическая энергия, кровеносная система, красавицы и дурнушки, горы и веси, фольклор, история - все для меня, и я для нее. Хватит ли моей жизни для нее?"

Четыре из шести его повестей шестидесятых пронизывает этот, кажется, неподдельный суровый оптимизм, оголтелый, но тут же сам в себе сомневающийся, и оттого более достоверный и проникновенный. В "Стальной птице" и "Затоваренной бочкотаре" всё немного по-другому - это сатира, острая и жестокая, временами настолько бредовая, что отдельно повести опубликовали, кажется, только в девяностых, а так они ходили по рукам в виде тетрадок, списанных с литературных журналов. Но сатира эта лишь дополняла и расширяла его видение родной страны: в "Птице" на чуть приземлённом коммунальном уровне (если бы не пара взрослых моментов, то повесть можно было спокойно отнести к "непрограммным" произведениям, как то: детская "Мой дедушка – памятник", шпионская пародия "Джин Грин — неприкасаемый" или явно заказушная конъюнктурная "Любовь к электричеству" - повесть о Л.Красине; см. серию "Пламенные революционеры", тогда к ней привлекали почти всех литераторов, отметились даже Трифонов, Гладилин и Еремей Парнов), а в "Бочкотаре" на общенародном, почти былинном уровне. Обширный 130-страничный комментарий к 70-страничной повести составил филолог Юрий Щеглов, но русский человек найдёт там мало нового и неизвестного, это скорее для зарубежных студентов, слушающих курс современной русской литературы. Читать "Бочкотару" стоит не ради комментария, а ради странного, чуть ли не бросающего в слёзы финала, будто служащего отповедью всем безумным молодым заканчивающимся шестидесятым:

"Течет по России река. Поверх реки плывет Бочкотара, поет. Пониз реки плывут угри кольчатые, изумрудные, вьюны розовые, рыба камбала переливчатая... Плывет Бочкотара в далекие моря, а путь ее бесконечен. А в далеких морях на луговом острове ждет Бочкотару в росной траве Хороший Человек, веселый и спокойный. Он ждет всегда."

И если в шестидесятых он хочет выразить в творчестве по преимуществу всю страну с её людьми, то в семидесятых он попытается выразить через себя всю эпоху, эпоху ушедшей оттепели, то, без чего трёхмерная картина громады СССР будет неполной: концлагеря в "Ожоге", оглушительное самодурство прикремлёвской богемы в "Рандеву", грустная ностальгическая полупритча о неприкаянных ходоках в "Поисках жанра". В первом эпизоде "Поисков жанра" на ночной штрафстоянке ГАИ разыгрывается сцена, вовлёкшая меня в некоторый ступор, ибо если в "Ожоге" он каким-то немыслимым образом копирует заокеанского Пинчона, то в "Поисках" в этом эпизоде идёт чёткая "Автокатастрофа" Балларда. Это как если бы ты сидел и смотрел в первый раз "Терминатора", а тут с кухни пришла бабушка и сказала: а, знаю, чем этот фильм закончится, но вторая часть всё равно круче будет.

В восьмидесятых, стоит думать, Аксёнов либо расширит сферу своего влияния на весь земной шарик, либо переместит её в Америку, таковы перипетии его биографии. Буду читать по порядку.

Повести Василия Аксёнова, написанные в шестидесятых: 1961 - Коллеги 1962 - Звёздный билет 1963 - Апельсины из Марокко 1965 - Пора, мой друг, пора 1965 - Стальная птица 1968 - Затоваренная бочкотара

Ну и как же без тематической песни-то?!

На закуску слегка мистическое читательское совпадение. Когда в середине этого толстого сборника я подустал от нервного аксёновского стиля, то прошёлся взглядом по нечитанному шкафу и выудил оттуда недавно приобретённый "Бильярд в половине десятого" Бёлля с целью отдохнуть мыслями. На следующий день беру снова сборник Аксёнова и в "Пора, мой друг, пора" тут же начинается эпизод, где среди вещей погибшего героя находят этот самый "Бильярд в половине десятого" Бёлля. Нормально?

P.S. АСТ повадилось печатать русские покетбуки в Италии. У этого издания "Бильярда" в выходных данных указано: отпечатано в типографии Grafica Veneta S.p.A. Italy, недавние "Сказки об Италии" от Эксмо символично напечатаны там же, флипбуки эти несчастные в Нидерландах печатали. Я не понял, так сильно дешевле производство что-ли выходит?

– Пошли, – сказали мы и попрыгали с перрона, а один из нас, по имени старик Моченкин, еще успел перед прыжком бросить в почтовый ящик письмо во все инстанции: «Усе моя заявления и доносы прошу вернуть взад».

А казалось бы - прожженный старый кляузник, на котором пробы ставить негде... Мне по прочтении книги сразу вспомнился персонаж совершенно другого художественного произведения - фильма "Старый новый год". Откуда-то из небытия улыбнулся пенсионер Иван Адамыч в исполнении великого Евгения Евстигнеева и сказал: "Хорошие вы мужики, только облику не теряйте". О том и книга, собственно :)

Затоваренная бочкотара Эпическая повесть о квесте, предпринятом шофером Володей Телескоповым с целью выполнить поручение дамы его сердца буфетчицы Симы и отвезти порожнюю бочкотару в пункт приёма оной в город Коряжск. В этом путешествии сопровождают его интересные люди: красавица-учитель географии, бравый военный моряк, городской интеллигент, чьей специальностью и страстью всей жизни стало изучение далёкой латиноамериканской страны Халигалии (и специалистом он был, поверьте, отменным, так как знал по именам всех граждан Халигалии и даже какой велосипед был у рабочего Хосе-Луиса), злостный кляузник и кверулянт дед Иван Мочёнкин, продукт сталинской эпохи (который в конце пути - о чудо! - исправился и порвал все доносы), а также милая старушка Степанида Ефимовна, внештатный лаборант московского НИИ. Все они по ходу пути объединяются в подобие Братства Кольца - Хранители Бочкотары, и бочкотара, как некий сакральный предмет, направляет их путь. В этом путешествии события с ними происходят фантасмагорические, как и подобает эпическому сказанию. Ещё они видят сны (не только ж Вере Павловне!), почти по Юнгу. Говорят, "Бочкотара" насыщена аллюзиями и ироническими намёками, непонятными современному читателю, уже не столь хорошо знакомому с советскими реалиями. В этой связи меня очень заинтересовала книга Юрия Щеглова "Затоваренная бочкотара Василия Аксёнова": жду не дождусь раскопать в ней новые смыслы и исторические подробности, которые я упустила.

В поисках жанра. Об этой повести мне писать труднее всего, так как понравилась она мне более остальных. Определённо попадает в любимые произведения. Это тоже квест, но совсем иного толка. Повесть мистико-философская, которую я, смею сказать, поняла лишь наполовину, но и этого оказалось достаточно, чтобы ею "заболеть". Конец как в "Хрониках Нарнии". Все, молчу, чтобы не портить впечатления неуклюжими формулировками.

Пора, мой друг, пора. Повесть о любви. Порой тягучая и тягостная, но захватившая меня без остатка, что само по себе удивительно: произведения о любви в чистом виде, без иных составляющих сюжета - категорически не моё. А тут - персонажи, за судьбой которых хочется следить : Марвич, Кянукук, троица негодяев, сумасбродная Таня (от неприязни к которой я долго пыталась избавиться и примирилась с ней только потому, что её любит Марвич), - психологические наблюдения, столь мною любимые, снова язык и этот "лоскутный" стиль повествования с перескакиванием от первого лица к третьему, взгляд с разных ракурсов, глазами разных героев... В советское время было принято писать о Человеке, не просто о "типичном представителе" или ничего из себя не представляющем современнике, а о герое, человеке с характером, с которого советскому читателю хотелось бы взять пример (всё это в воспитательных целях, конечно, куда ж без этого). Валя Марвич - именно такой герой, хоть и создал его "несоветский" писатель Аксёнов. Настоящий мужчина, пусть даже несколько идеализированный, и человек, поразительно умеющий ладить с людьми, ни под кого не подстраиваясь. Меня, буку и одиночку, подкупила его способность обрастать друзьями (любимый эпизод - с водителем грузовика, везшим Марвича в леспромхоз, а что там было - не скажу). О мужской дружбе, на мой субъективный взгляд, здесь не хуже, чем у Ремарка. Но, несмотря на наличие героя, которого одобрил бы Главлит, это повесть сложная, как и подобает интеллигентской прозе, а не какое-нибудь подобие "Девчат" и "Разных судеб".

Свияжск. Тут уж напрямую о смысле жизни, а конкретно - о поисках Бога советским интеллигентом, о тоске по вечному и осмысленному. Боюсь, сильно не понравится современным противникам РПЦ. Что навело меня на следующие размышления: по-видимому, интеллигент всегда против. Так искать Бога, как главный герой "Свияжска", может человек, у которого Бога отняли, заменив "научным материализмом" и энтузиазмом строительства светлого будущего; только такая замена отчего-то не радует, как в анекдоте про бракованные шарики. Нынешним же фрондёрам от интеллигенции в Православии видится преграда свободомыслию, алчность и коррупция, а не то главное, ради чего оно существует и чего искали "осчастливленные" атеизмом советские мыслящие люди. Но даже при несогласии с основной идеей, вы можете согласиться с тем, что повесть прекрасно написана, превосходным русским языком (не убоюсь повторений, Аксёнов этого стоит), и, что касается меня, то - в любимые.

В заключение скажу, что после этой книги Аксёнов определенно стал "моим" писателем, пусть и немного я прочла у него пока что, да и не всё у него мне нравится, и всё же.