Текст книги "Кавалергард. Война ва-банк"

Глава двенадцатая

Выступив с традиционной для таких случаев речью на тему союзнических отношений с Австрией и нехорошего Фридриха, который «надоел всей Европе своими грабительскими набегами», Померанский объявил войну. Причем объявил и как Великий Герцог Померании, и как король Швеции.

Уломать ригсдаг было не слишком трудно – все прекрасно понимали, что в союзе с Австрией да с Россией под боком война будет достаточно выгодной и безопасной, да Пруссия за последние десятилетия и впрямь была главным зачинщиком войн в регионе – надоела… Тем более что Игорь требовал всего лишь десять тысяч солдат.

– Не буду утомлять вас громкими речами, – сказал он шведскому парламенту, взойдя на трибуну. – Шведские солдаты нужны мне только для того, чтобы занять Восточную Пруссию. Войск там немного, да и подкрепление через Польшу Россия не пропустит…

– А если пропустит?! – раздался выкрик с места.

Король поморщился демонстративно и укоризненно покачал головой.

– Ну даже если Фридрих и его покровители как-то надавят на русского императора и один раз проведут полки, то что потом? Снабжение-то будет зависеть от милости Павла… Многие из вас считают его настолько глупым, чтобы начать помогать старому врагу, который всем надоел своей воинственностью?

Послышались смешки, и крикуна посадили товарищи – аргументация членам ригсдага понравилась.

– А что получит от этого Швеция? – задал резонный вопрос барон Линдберг.

– Помимо того, что укоротит прусского хищника, соседство с которым просто опасно? Открытые границы между Померанией и Швецией для ряда товаров. Возможность невозбранно заходить в НОВЫЕ порты…

Пошумели, поторговались, договорились… Швеция официально вступила в войну. Пусть преференции она получит куда меньшие, чем Померания, но и требовалось от скандинавов намного меньше. Ну в самом деле – десять тысяч солдат в Восточную Пруссию, жители которой явно не начнут партизанскую войну… Тем более что с момента высадки части переходят на обеспечение Рюгена, а точнее, Австрии, с которой тот стряс (заранее!) весьма солидную плату за вступление в войну.

Войска Померанского захватили прусскую территорию, лежавшую между Померанией и Поморьем. Бои были невероятно ожесточенные – все-таки «морские ворота» Пруссии, на которые Фридрих возлагал большие надежды. Но получилось.

Основную роль сыграли флот и десантники под предводительством Савватея Ворона. Адмирал вообще тяготел к «смешанному стилю» и не признавал европейских авторитетов. Он никогда не действовал по шаблону и всегда разрабатывал операции с нуля. Возможно, именно поэтому ему сопутствовала победа…

* * *

– Что от нас ждут? – спросил Ворон у собравшихся в кают-компании флагманского корабля старших офицеров, среди которых затесался и Святослав. Вопрос был не риторическим, и адмирал ждал ответа. По флотской традиции первым отвечал младший по званию – и ответил Святослав:

– Осады и штурма. Может, еще диверсионных групп аль подкупа.

– Верно. Так вот на подкуп мы и поставили. В подробности вдаваться не буду, но…

Ворон покачал головой и поцокал языком, показывая, насколько высоко сидят подкупленные люди.

– Ну а дальше вестимо – осада. А как сигнал подадут, так и штурм.

Обговорили вопрос и распустили почти всех офицеров.

– Хм… – Савватей как будто снял маску, – поверил?

– Должен, – без тени сомнения ответил заместитель.

– Это вы о чем? – непонимающе уставился на них Святослав.

– О спектакле для шпиона, – невозмутимо ответил Ворон, – ты за шпагу-то не хватайся! Мы его долгонько на нужный пост подводили…

– То есть… с самого начала знали, что у нас есть шпион?! – Принца аж качнуло от таких откровений.

– Ха! Да не просто знали, а специально подыскивали! Ежели есть такой и ты о нем знаешь, то в нужное время ты можешь через шпиона передать врагам нужную информацию. А уж там…

Старовер оскалился весело, показывая ровные белые зубы…

– …многое можно.

– А сейчас что, дядька Ворон?

– Сейчас… сейчас мы подкинули им информацию, что среди высших офицеров Узедома[85]85
  Узедом – ключевой остров, запирающий проход в большой залив и там же располагался важный порт.


[Закрыть] есть наши люди.

– А они есть?

– Хм… не среди высших… Не перебивай. Подкинули, значица, информацию, а потом и документов подкинем нужных. А это что значит?

Подросток нахмурился чуток и начал медленно проговаривать:

– Во-первых, недоверие друг к другу. Во-вторых, может начаться перестановка командования, что непосредственно перед битвой рискованно. В-третьих… среди новых командующих могут оказаться наши люди… Так?

– В общих чертах да. Но без подробностей.

Принц медленно кивнул, понимая ситуацию… и по новому взглянул на работу командующего.

– БББАХ! – Чудовищный взрыв сотряс один из пороховых складов Узедома. Акваторию затянуло едким пороховым дымом и пылью.

– Сейчас! – коротко рявкнул Ворон, и несколько крохотных, но быстроходных суденышек устремились в сторону суши. Как только они отошли от основного флота Померании, над ними заклубился дым – не едкий, но на удивление устойчивый и густой.

– Брандеры! – Под прикрытием дымовой завесы пошли брандеры – и почти все они достигли целей!

– Бах! – Загорелся и взорвался старый прусский галеон, служивший плавучим фортом.

– Вжжж! – начал разгораться пожар на другой плавучей батарее.

– БАХ! – Взорвался стоявший у берега форт, в который с ходу влетел славянский брандер.

– Бах! Бах! Бах! – добавили огоньку орудия померанских кораблей.

– Десант! – прорычал Ворон. – Пошли!

В первой волне шел и Святослав, вытребовавший себе эту привилегию.

– Рра! Померанский Гифон! – заорал принц, сбегая по сходням на берег со шпагой и пистолетом в руках.

– Бах! – И вылетевший ему навстречу пруссак в обгоревшей и невозможно грязной форме с ружьем наперевес получил пулю в живот и медленно упал на колени.

– Бах! – Один из «волков» пристрелил другого пруссака.

Сопротивления почти не было – находящиеся в прибрежном форту солдаты Фридриха в большинстве своем погибли или получили контузии и ранения, с которыми невозможно сражаться. А подкрепление не успело подойти.

К чести подростка, сообразил он это почти сразу…

– Захватываем плацдарм и вглубь не лезем!

– Но, принц… – начал было один из «волков» в его отряде.

– Не лезем, я сказал! Нам удержаться надо и дать возможность следующей волне десанта высадиться. А коль пойдем вглубь, так там форты не разрушены и солдаты целы. Чем форты нам разрушать прикажешь? Шпагой по камешку расковыривать? Так что выбиваем врага и занимаем оборону. Не геройствовать, а работать, ясно?! И давай вестового отправь к Ворону, пусть доложит адмиралу здешнюю обстановку.

Минут за пятнадцать зачистив территорию от врага, славяне заняли оборону. Но у второй волны десанта дело не пошло…

– Бббах! Бббах! Бббах!

Оставшиеся целыми вражеские форты открыли ураганный огонь на максимуме своих возможностей, не подпуская десантные корабли и шлюпки к берегу.

Адмирал принял решение не тратить зряшно жизни подчиненных и лишь имитировал попытку новой высадки. Рано или поздно пушки раскалятся, и стрелять в таком темпе пруссаки просто не смогут.

– Только бы Святослав плацдарм сдержал, – негромко пробормотал Савватей себе под нос. Двойной уровень ответственности – за плацдарм и принца на нем – сильно давил на командующего флотом. Но… надо.

– Не лезть в рукопашную! – одергивал Святослав подчиненных. – Огнем встречать!

Сам он засел в развалинах с полуротой резерва.

– Племянникова жмут больно сильно! – подбежал вестовой. – Батальон там подошел, никак не меньше. Гренадеров не меньше роты.

– Пошли! – И принц с подчиненными побежал выручать поручика.

– Бах! Бах! Бах! – Меткие стрелки, вооруженные нарезными ружьями и двумя-тремя пистолями каждый, они с ходу «вынесли» не меньше роты. Пруссаки откатились, и завязалась вялая перестрелка.

– Вот такое меня вполне устраивает, – засмеялся подросток, – лишь бы…

– Бббах! Бббах! – В атаку пошли прусские гренадеры. Пошли умело, используя развалины и ямы.

– Накаркал! – зло сказал Святослав.

Ситуация и правда резко осложнилась – прусская пехота обстреливала померанские позиции, а гренадеры под их прикрытием подбирались поближе.

– Аа!

– Гот мит унс!

– Рра!

Пруссаки все-таки прорвались, и завязалась рукопашная.

– Аа! – Пруссак с совершенно ошалелыми глазами тычет в подростка штыком. Увернуться, перехватить за ствол, укол…

Дуло ружья видно хорошо… резко пригнуться…

– Бах!

Мимо! Прыжок, взмах шпагой, и вражеский стрелок сучит ногами, булькая перерубленным горлом.

– Принц, сзади!

Наклониться, перекат с разворотом… и прусский сержант протазаном высекает искры в булыжниках.

– Бах! – Врага упокоил один из абордажников.

Шпагу в ножны, подобрать протазан…

– Н-на! – Выпад Святослава вражеский офицер отбил достаточно уверенно. Но тут…

– Принц? – растерянно сказал пруссак.

– Н-на! – И лезвие протазана вонзилось ему в сердце.

– Левее, левее отсекай, Димка, – заорал принц, успевающий не только сражаться, но и отслеживать обстановку. Капрал с несколькими подчиненными побежал отсекать гренадеров, сбившихся было в подобие строя.

– Ааа! – Абордажники взяли здоровенную, слегка обгорелую балку и используя ее как таран, разорвали строй пруссаков.

– Бах!

– Звянг!

…И враги начали откатываться.

– ББАХ! ББАХ! ББАХ! – Это заговорили орудия на померанских судах, где Ворон уловил момент перегрева прусских орудий.

– БББАХ! ББАХ! БББАХ!

Специально обученные сигнальщики в команде Святослава выбежали на берег и начали флажками корректировать огонь. Меткость и эффективность возросли моментально, и вражеские форты начали замолкать…

– Десант! Вторая волна пошла! – заорал истошно глазастый сигнальщик.

– Выстояли, – устало улыбнулся принц, вытирая грязное лицо.

* * *

Батальон Святослава фактически и захватил Узедом. И пусть подростку не было еще четырнадцати, но воевал он честно и батальон был в самом деле его. Вообще, второй сын попаданца буквально бредил морем и в качестве кумира выбрал Савватея Ворона, причем достаточно давно. Так что когда он решил начать службу на корабле, отец ему не препятствовал. Служил как все – разве что на место некоторых членов экипажа вошли «волки». Не столько ради охраны, сколько ради более качественного обучения принца. За успешный десант Святослав получил Венедский Крест второго класса и звание лейтенанта флота. А еще – признание в войсках, уже не как принц, а как очень дельный офицер.

Затем начали наступать на Восточную Пруссию. Шведские войска Грифича под предводительством Богуслава вошли сравнительно мирно – десять тысяч солдат Швеции, плюс такое же ополчение из померанских добровольцев – это серьезно.

Битвы были, но так – на публику. Войск здесь было мало: Фридрих прекрасно понимал, что эти территории очень уязвимы, поскольку прямого сообщения с Пруссией у них нет. Соответственно в защите этих земель больше надежды было на дипломатию.

Он вообще сильно разочаровался в земляках Канта, считая их едва ли не предателями после неудачной для него Семилетней войны. Короля сильно оскорбил тот факт, что жители охотно присягнули русским императорам. И пусть потом недвусмысленные военные угрозы со стороны Больших держав вынудили Россию отступиться и удовольствоваться выкупом, местные стали для него второсортным народом. Это прорывалось в речах и газетных статьях, что уже обидно. Но, помимо этого, Фридрих почти забросил экономическое развитие края, хотя деньги в виде налогов тянул исправно.

Войск здесь было сравнительно немного, но не сказать, что сильно меньше, чем шведов Богуслава. Другое дело, они были рассредоточены по гарнизонам, да и воевать особо не желали. Раз уж провинция считалась второсортной, то и солдаты здесь были такими же.

Захватив земли, Богуслав не стал устраивать поборы, а спокойно расставил войска и… отменил ряд налогов. Отменил от имени Померанского дома, очень торжественно и с большим пафосом. Оставшиеся налоги продолжали собирать те же чиновники, и принц весьма своеобразно распорядился ими. Нет, не в карман – они пошли на ремонт школ и дорог, церквей, сиротских приютов и богаделен для инвалидов.

Мера была продуманная: требовалось завоевать популярность у местных. Здесь хватало решительных людей, умеющих обращаться с оружием. А такой вот подход позволял нейтрализовать потенциальных партизан. Ну а раз нет военных выступлений против захватчиков, то нет нужды прибегать к репрессиям. Это выгодно как политически, так и экономически – гонять войска туда-сюда достаточно накладно.

Да и политически… Когда жители других прусских провинций узнают, что Грифичи, захватив их земли, начнут строить школы и больницы (русские завоеватели врывались в аулы и кишлаки, оставляя после себя школы, больницы, Дома культуры), воевать с такими захватчиками захочет не каждый. Да и после войны дипломатам будет ЗНАЧИТЕЛЬНО легче оформить завоеванное, если сами завоеванные будут просить их остаться.

С пленными поступили без особых затей: местный и даешь честное слово, что не будешь воевать против Померании, Швеции и Австрии до конца войны? Свободен, иди домой. Из других прусских провинций или вовсе – насильно завербованный невесть где? Хочешь поработать в Швеции? Так нужны шахтеры и лесорубы, батраки на фермы и чернорабочие на некоторые производства. Да, будут не только кормить, но и платить, хотя и чуть меньше, чем обычным рабочим. Не хочешь? А вот таковых просто не нашлось…

Со Швецией это был ход конем, предложенный Натальей. На территории Померании у них могло появиться желание сбежать, их могли освободить прусские войска. А Швеция… Ты попробуй еще переберись через Балтику. Ну а там добрая половина и осядет без всякого принуждения, пополнив ряды подданных, и что характерно – самых благонамеренных.

Но, разумеется, захват прошел далеко не просто. К примеру, после захвата плацдарма бои за Узедом длились почти неделю, да и захват прусских земель между Померанией и Поморьем был весьма кровавым. Пруссаки построили здесь настоящий укрепрайон, и пусть войск было сравнительно немного, вооружены и обучены они были на совесть. Что уж говорить о столь банальных вещах, как обилие пороха, качественные ружья и обилие артиллерии.

Действовать пришлось самыми решительными методами: пластуны, егеря и «волки» вырезали часовых, затем в атаку шли гренадеры, морская пехота и абордажники. Воевали так же, как русские войска, то есть буквально до последней капли крови. Каждому бойцу буквально вдолбили, что одна атака или серия из решительных атак будут стоит атакующим меньше крови, чем классическая европейская осада с десятками и сотнями раздражающих и отвлекающих штурмов. Да, в таких вот раздражающих штурмах и в самом деле гибнет меньше людей… Но вот если судить по конечному результату, то получается как раз наоборот: все эти нерешительные атаки «съедают» воинов. Незаметно, полегонечку… Глянь, а половины полка за неделю как не бывало… Поскольку вояки у Померанского были в большинстве своем с опытом, то уговаривать не пришлось – сами прекрасно знали.

Не стоит, наверное, даже упоминать о том, что длительная планомерная осада была еще худшим вариантом. В конце концов, припасов у пруссаков хватало, да и союзники в таком случае могли прислать на помощь свой флот. А вот это было бы уже серьезно…

Французские войска, воевавшие вместе с пруссаками, считались чем-то вроде… колониальных войск, что ли. Во всяком случае, Грифичи могли вполне спокойно сражаться с ними, не вступая в войну с самой Францией. Звучит странновато, но что есть. То есть принцип был примерно тот же, что у СССР и США в годы «холодной войны» – на своих территориях столкновений избегали, на территориях других стран только перья летели!

А вот если в войну вступал еще и французский флот – все, это уже не отдельные инциденты, а война с Великой державой. И пусть на стороне Померании выступила бы Россия, но накал страстей в таком случае получался вовсе уж… На уровне второй Семилетней войны, никак не меньше. Вряд ли сами французы в этом заинтересованы, но и провоцировать не стоит.

За детей Игорь боялся, все-таки война есть война и никакие телохранители не способны гарантировать жизнь. Хотя да, в эту эпоху, когда огнестрельное оружие крайне несовершенно, это значительно проще… Да и у самих детей выучка более чем приличная. К примеру, Святослав в свои неполные четырнадцать с легкой рапирой в руке способен поспорить с любым фехтмейстером более-менее на равных. Да и с более тяжелыми клинками немногим хуже.

Страшно, а надо. Померанская династия, вынырнувшая из забвения, должна была показывать всему миру, что это не случайность, что они достойны… Это Бурбоны могли раз за разом показывать не лучшие человеческие качества и некомпетентность правителей – инерция империи позволяла сглаживать многие шероховатости. Да и коронованные предки очень неслабо помогали. В конце концов, Франция уже успела стать единым государством![86]86
  Успела, но достаточно формально, силой оружия и взаимной выгоды для провинций в некоем единстве. Однако на деле французов сложно назвать единой нацией: до сих пор в ходу диалекты, которые В ПРИНЦИПЕ не понимают жители других провинций. Ну и генетически: жители Бретани или Нормандии резко отличаются от бургундцев, жителей Анжу, лотарингцев или гасконцев. И таких вот генетических и языковых различий ОЧЕНЬ много даже в двадцать первом веке.


[Закрыть]

В его же случае все намного печальней, и одна большая ошибка, одна большая неудача… Они могли стать началом конца Померанского дома. Поэтому и приходится рисковать, приходится его детям «впереди, на лихом коне», показывая непременно личным примером… Возможно, лет через десять-двадцать необходимость в этом отпадет… Но не факт.

Сам же Померанский действовал в основной части Пруссии, с весьма незначительным контингентом войск. Пятнадцать тысяч человек под командованием Савватея Ворона и Алекса Николича взломали Узедом с его «морскими воротами» и теперь спешно налаживали там оборону – уже свою. Герцогу осталось лишь семнадцать тысяч человек, с которыми он и начал рейд в Пруссию.

Города Померании не остались без защиты: были мобилизованы резервисты, милиционеры и ополченцы, так что брать штурмом города и поселки Померании врагам будет крайне проблематично. Особенно если учесть, что в последние годы большую часть померанского ополчения готовили по двум направлениям: «защита населенных пунктов» и «действия егерских отрядов в тылу врага»…

В скором времени в Узедоме закончат восстановительные работы и большую часть солдат сменит «активный резерв», то есть те же солдаты, но в прошлом, желающие по каким-то причинам послужить стране, снова став солдатами на время военных действий. Для полноценной войны они несколько растеряли форму, но сидеть в обороне… Хрен их оттуда сковырнешь! И вот когда все части «активного резерва» засядут в отведенных Грифичами местах, у Игоря под ружьем окажется около шестидесяти тысяч человек, из которых половина будет сидеть по гарнизонам, а половина – бить врага. Желательно – малой кровью на чужой территории.

Часть III. Малой кровью на чужой территории…

Глава первая

Сил у Померанского было немного, но ничего страшного он в этом не видел. Опасно, конечно, но не критично. Основные силы пруссаков и французов были сведены в два лагеря – как и у австрийцев. Для семнадцатитысячного померанского войска это были слишком крупные мишени. А вот «пощипать» более мелкие отряды…

Первый удар герцог нанес у Темплина, где стоял девятитысячный отряд французов под командованием маркиза Шатерди. Достаточно влиятельный вельможа был знатным интриганом, но военного опыта не имел. Тем не менее расположился тот достаточно грамотно: лагерь укрепленный, вокруг многочисленные посты на добрый десяток миль.

– Умно, но глупо, – не совсем понятно выразился егерской поручик, участвовавший в разведке. Взгляды присутствующих на совещании в штабном шатре тут же повернулись к нему. Офицер смутился и шумно сглотнул слюну, затем пригладил щегольские усики. – Постов много, даже чересчур… – Тут он замялся, подбирая слова. – Много их, да ставят не из одного полка, а из разных.

Офицеры усмехнулись – уловка известная, делается это ради того, чтобы солдаты зорче следили за окрестностями. Даже подбирают солдат из враждующих подразделений.

Но вообще-то говорящий симптом – если командование вынуждено прибегать к таким мерам, обстановка в лагере нездоровая.

– И?

– Заметил, – зачастил поручик, – что часовые там как во дворце стоят. Даже конные разъезды едва не балетом занимаются.

– То есть все красиво, очень красиво, но службу несут как во дворце? – уточнил генерал-майор Фольгест, несмотря на весьма почтенный возраст, все еще возглавляющий померанскую кавалерию.

– Да.

Презрительные улыбки офицеров осветили шатер. Вельможа мог быть умен, но явно не имел реального боевого опыта и просто не знал массы важных тонкостей. Ну а судя по словам егеря, которые подтвердили и остальные разведчики, француз еще и не слушал более опытных подчиненных. Почему уж там… Авторитет свой берег или интриги какие… Да неважно, глупость наказуема.

Атака началась перед рассветом взрывом пороховых погребов.

– Бах! – И склад с порохом взлетает на воздух, а селитра[87]87
  Селитра – порох в войсках не только возили с собой, но какую-то часть изготавливали на месте.


[Закрыть] начала разлетаться огненными ошметками.

– Бах! – Взрывы гремят один за другим. Офицеры франков вылетают из палаток в одном белье – и не у всех было оружие в руках!

«Парадный» подход к делу дал о себе знать, и если бы в чистом поле галлы могли бы потягаться с венедами более-менее на равных, то вот так, при неожиданном нападении… Шансов у них не было.

– Бах!

Взрывы продолжают греметь один за другим, и тут врывается кавалерия, из которой по большей части и состояло войско Рюгена.

– Ррраа!

– Грифон!

Французские офицеры традиционно селились отдельно от солдат, оставляя повседневное управление на унтеров. Ну и, разумеется, диверсионные группы постарались проредить их заранее. Не всегда успешно, но хоть как-то…

– Бах! – Пуля из короткого многоствольного пистолета оставляет только царапину на блестящей кирасе померанского кирасира, а выстреливший французский офицер падает с разрубленной головой.

– Соединяться франкам не давать! – гремит над полем сражения. – К оружию не подпускать!

– Иго-го! – Злые, вымуштрованные кирасирские и драгунские кони грудью сбивали французских солдат, в большинстве своем так и не добравшихся до стоек с оружием. Да даже если кто и успел схватить… Зарядить уже не успели.

– Вперед! – истошно закричал молоденький француз явно благородного происхождения, бросаясь на драгун со шпагой в руке. – Франция!

– Бах! – Выстрел из крупнокалиберного пистоля отбросил его назад. Мертв. И солдаты, воодушевившиеся было, послушно садятся на землю, поднимая руки. Они еще не все сдались, и если бы…

Ах это «если»… Если бы часовые были расставлены как полагается и несли службу должным образом. Если бы ружья не стояли в стойках, да нередко с веревкой, пропущенной под скобой у курка. Если бы командиры оказались чуть умнее. Если…

Солдаты противника вырезались безжалостно, в живых оставляли только тех, кто догадывался задрать руки и сесть на землю. Какие-то островки сопротивления расстреливались, поскольку вопреки европейской традиции каждый кавалерист Рюгена был вооружен огнестрельным оружием[88]88
  Явление нетривиальное как в описываемые времена, так и в более поздние. Кавалеристы зачастую были вооружены только холодным оружием – экономили. Кроме того, даже если пистолеты были положены по штату, часто бывали проблемы с порохом, в кавалерию он поступал по остаточному принципу и очень часто желающие вынуждены были покупать его за свои деньги. Кстати говоря, не только кавалеристы были вооружены исключительно холодным оружием – некоторые (небольшие) пехотные части тоже вооружались каким-нибудь дрекольем, причем не только у турок или персов. Подробностей не помню, но вроде как даже в начале XIX века такое встречалось. Попадалась информация, что такие отряды были даже во времена наполеоновских войн.


[Закрыть] – и отнюдь не скупо. Более того, они умели стрелять[89]89
  С учетом того, что даже во второй половине XIX века (кажется, что и в начале XX тоже) солдату в Российской империи было положено ТРИ патрона в год на стрельбище… И не только в России… Уровень владения огнестрельным оружием в пехоте можете сами представить. Ну и в кавалерии заодно.


[Закрыть]. Померанский изворачивался как мог, но на обучении своих воинов никогда не экономил.

Менее чем через полчаса сопротивление было полностью подавлено и герцог въехал в лагерь. Все верно – сам он в бою участия не принимал, не считал нужным. Вот если бой решающий… Тогда да – «впереди, на лихом коне».

– Офицеры по большей части убиты, – негромко докладывал Фольгест, – солдат убили около трех тысяч, ранили около полутора. Естественно, убитых ДО боя франкских офицеров расположили… правильно, хм… Все они вроде как в бою погибли.

– Наши потери?

– Около полусотни – есть тяжелые, так что пока не точно.

– Славно… А что ж так, неужели французы как вояки совсем никакие?

– Да можно сказать и так, – сухо усмехнулся старый генерал, – пластуны очень грамотно сработали, караулы были выставлены по-дворцовому, ну а самое главное, ружья у солдат были отдельно сложены.

Померанский аж покрутил головой от идиотизма происходящего. Нет, он слышал, что французы задерживают плату солдатам порой на целые месяцы, отчего те порой… волнуются. Но одно дело – задерживать плату где-то в самой Франции – и другое – на войне. А уж ружья отдельно держать…[90]90
  Напоминаю, что набор в европейские армии очень часто был насильственным. Ну а если и добровольным, то часто как альтернатива каторге и тюремному заключению. Отношение к солдатам было соответствующим – как к опасному быдлу. Так что случай достаточно рядовой.


[Закрыть] Хотя да, вельможа…

– Сам-то маркиз жив?

– Да что ему сделается, – нехотя сказал барон, – выскочил в придворном мундире со шпажкой из шатра да стал геройские позы принимать и орать на всех языках, что он командующий. Хм… и только после того, как это все поняли, начал вызывать на бой.

– Да, – весело сказал Грифич, – а ведь потом будет с чистой совестью рассказывать, как отбился от померанских драгун! И ведь не соврет – действительно отбился! Другое дело, что на него никто и не пытался напасть.

Посмеялись…

– Шпагу-то тебе отдал?

– Да пытался, – отмахнулся старик, – но на хрен она мне нужна? Отговорился, дескать, «оставляю ее у благородного противника под честное слово» и прочие красивости. Сейчас в шатре своем так и сидит.

Подъехали, Игорь спешился и с интересом огляделся. Шатер внушал: ни у кого из его придворных такого не было. Расшитый шелк да двойные стенки… А ведь Шатерди не входит даже в третью сотню самых богатых или самых влиятельных людей Франции… Впрочем, сооружение достаточно бестолковое, скорее, статусное.

– Ваше Величество! – вскочил маркиз – худощавый человек лет тридцати, похожий на уменьшенную копию де Голля с брюшком, и помахал шляпой перед собой.

– Маркиз, – поприветствовал его король, – удача сегодня была на моей стороне, но не расстраивайтесь, она изменчива.

Вежливость к проигравшим, этикет…

– Ах, Ваше Величество, – вздохнул француз, – судя по всему, вас с этой дамой связывают супружеские отношения.

Склонив голову, Грифич показал, что раунд за маркизом. В принципе такими вот словами они могли бы долго перекидываться – это только поначалу кажется чем-то сложным. А поваришься в такой обстановке десяток лет… Ничего сложного. Местные считают подобную игру словами невероятным искусством, но для выходца из двадцать первого века освоить ее было на удивление просто.

Но почему бы не дать французскому вельможе выиграть словесный поединок? Для Рюгена это ничего не значит, а вот для побежденного возможность хоть как-то сохранить лицо важна. Так что – «улыбаемся и машем».

От пленного ощутимо пованивало[91]91
  В те времена (и более поздние – тоже) в Европе практически не мылись. Кстати, в Польше (а соответственно – и на Западной Украине) тоже. К примеру, когда Советские войска в 1939 году входили в Польшу и Прибалтику, рядовых бойцов поражала нечистоплотность местных и всеобщая завшивленность – эта тема часто встречается в письмах военных. Могли носить пиджаки и шляпы (дешевые и засаленные, к слову), но при этом чесаться от вшей и кожных заболеваний. В той же Эстонии Советская власть вынуждена была проводить кампанию «Каждому хутору – отхожее место», ибо гадили, где придется. В Англии дома с ванными в массовом порядке начали строить только ПОСЛЕ ВМВ. До этого мылись в тазиках, а само наличие ванной комнаты было признаком либо богатства, либо чудачества.


[Закрыть] – смесь застарелого пота, ароматических притираний, перегара и больных зубов. Грифич привычно отстранился – нормальный такой запах для среднего европейца, спасибо хоть, что вшей у собеседника нет. Вроде бы… Однако собеседником тот оказался приятным, и Померанский от чистого сердца пригласил его погостить.

– Только учтите, маркиз, мыться придется не менее раза в неделю, – предупредил он его. – Венеды вообще чистоплотны – прежде всего потому, что мы считаем это надежной профилактикой от заразных заболеваний, – слегка покривил душой Померанский.

– Но, Ваше Величество, – удивился француз, – всем образованным людям известно, что излишне частое мытье уничтожает естественную защиту кожи!

– Вспомните недавнюю эпидемию холеры. Да и… Ну не могу я ради вас делать исключение в правилах, – засмеялся Грифич. Француз тоже заулыбался – очень обаятельно, нужно признать. Ну а как же, аристократов, а особенно придворных, таким вещам учат.

Правда, у попаданца был перед местными шикарный бонус – целые зубы[92]92
  Белозубая улыбка считалась в Европе того времени чем-то невероятно редким, а оттого и привлекательным. Скверная пища, табак, кофе – все это сильно портит зубы. В России были свои проблемы, но для русских крестьянок изъян в зубах (или просто плохие зубы), особенно передних, был большой редкостью и сильно «убивал» привлекательность. В Европе на это не обращали внимания – норма.


[Закрыть], что считалось невероятно привлекательным. При отсутствии зубных врачей и профилактики, да и при массовом курении… Зубы у большинства местных были… Дантист бы в ужас пришел. Но что самое забавное – плохие зубы чаще встречались в низших и высших слоях общества. Только если беднота «тратила» зубы в драках, да от мусора в пище эмаль крошилась, то высшее общество употребляло табак, кофе, чай, сахар, и как итог – кариес. А если, как те же староверы, деньги на нормальное питание есть, а табак-кофе считаешь гадостью, то зубы получались как бы не поздоровее, чем у людей двадцать первого века.

С пленными разобрались быстро – раненых просто оставили на месте под присмотром более «легких» товарищей и некоторого числа здоровых. Ну и разумеется, медикусы Рюгена оказали им первую помощь. Заодно потренируются студенты… Остальных погнали под охраной полутысячи драгун вглубь Померании. Никаких лагерей – в тылу требуются рабочие руки на грязных, неквалифицированных работах. Раскидают французов, да будут работать как миленькие. Откажутся? А с чего бы? Европейские правила войны к пленным не слишком гуманны, так что добротное питание, приличные условия содержания да кое-какая денюжка в карман солдатиков только порадуют.

Во французском лагере задержались ровно на сутки: сбор трофеев, помощь раненым, похороны убитых… На следующее утро вместе с чисто вымытым маркизом в отряде выехали в сторону Гранзе, небольшого торгового города, в котором сходилось множество дорог. Немногочисленные пехотинцы трусили на захваченных французских лошадях. Войско рассыпалось по окрестностям, подбирая небольшие вражеские отряды. Курочка по зернышку…

С Грифичем остался сравнительно небольшой отряд в полторы тысячи человек. Ехали вроде бы неспешно, неторопливой рысцой, но без остановок. Время от времени раздавалась команда: «Спешиться», – после чего кавалеристы покидали седла и шли-бежали рядом с лошадьми, держась за стремя.

– Меньше лошади устают, больше пройти можно, – пояснил Рюген маркизу.

– Слышал о таком, – поджал тот губы, – но чтобы в реальности применяли, даже не знал. Точнее, слышал упоминания, что такую мето́ду могут применять при отходе, но в начале рейда… Ваши драгуны железные, что ли?

– Тренировки.

– Но помимо тренировок, есть еще и обувь, – резонно возразил француз, – у кавалеристов она не слишком приспособлена для такого передвижения.

– Если индивидуально шить на каждого – нормально.

Шатерди аж подавился заготовленной фразой и раскашлялся.

– Шить?! Даже на рядовых?

– Да, маркиз, русский метод[93]93
  Русский метод – в Российской империи действительно обувь на солдат долгое время шили индивидуально в каждом полку. Это одна из причин, почему русские войска могли совершать столь стремительные марши, вдвое превышающие переходы европейских армий. В Европе же сшитая по ноге обувь считалась признаком нешуточной зажиточности.


[Закрыть]. У них в полках есть свои сапожники и портные. Вот и взял на вооружение.

Французский вельможа с сомнением поглядел на свою обувь и на бегущего рядом короля…

– Да вам-то не надо, маркиз! – засмеялся тот. – Понятно же, что за нами не угонитесь, только ноги собьете.

Шатерди несколько демонстративно выдохнул, вызвав смешки у бегущих рядом людей.

К вечеру отряд преодолел расстояние до Гранзе и остановился неподалеку от города и с ходу атаковал. Тыловой город сдался сразу. Серьезного гарнизона здесь не было – около полутора тысяч солдат, причем из серии «отбросов нет, есть резервы». Использовались они не столько для охраны Гранзе, сколько для охраны при формировании обозов. Ну а раз войск достаточно много, то и грузов накопилось немало…

– Кто старший? – Король выехал к толпе плененных вражеских солдат. Раздались разговоры, и вперед вышел немолодой офицер, сильно прихрамывающий на левую ногу.

– Майор Шталь, Ваше Величество. Собственно говоря, я старший только по званию, коменданта города и старших офицеров убили при штурме. Я тут командировочный.