Электронная библиотека » Виктор Бакин » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 28 апреля 2014, 00:15


Автор книги: Виктор Бакин


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Шрифт:
- 100% +

«Таганка» – театр драмы и трагедии

Театр драмы и комедии на Таганке уже по жизни будет оправдывать свое название: в нем разыграются такие драма – до смеха и комедия – до слез, такой жизненный спектакль, что черти будут аплодировать стоя. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь монолитный кулак «Таганки» сначала разожмется, а затем и вовсе распадется на ампутированные злым роком пальцы?

Владимир Качан


Может, вообще нельзя назвать Театром на Таганке то, что творится теперь напротив метро «Таганская». Метро пусть зовется, как звалось, а театра того же имени нет с 1984 года…

Вениамин Смехов

Посмертную судьбу Высоцкого нельзя рассматривать вне истории театра, в котором он проработал 16 лет, в котором сыграл свои лучшие роли. Театр стимулировал его литературное творчество при жизни…

Он продолжал жить в этом театре, где сцена помнит его шаги и голос, где на стенах его фотографии, в гримерной – его столик, на котором всегда стоят цветы, а дважды в год их собственноручно ставит Учитель, Мастер, «Шеф» – Юрий Любимов, в костюмерной – его костюмы, он продолжает жить, здесь осталась его душа. Это чувствуют и об этом говорят все, кто дружил и работал с актером, все, кто знал его, здесь играют спектакль о нем и по его стихам и песням, во внутреннем дворике стоит он – Гамлет…

Ю. Любимов: «Мне так повезло, что, все-таки, в этом театре был Высоцкий – сам поэт. И вокруг театра всегда была целая группа прекрасных поэтов: и Ахмадулина, и Окуджава, и Вознесенский, и Евтушенко, Самойлов, Слуцкий, и Высоцкий внутри театра. И это помогло Высоцкому так раскрыться, и взлететь, и мощно прозвучать на всю Россию. Театр, конечно, помог ему: он постоянно вращался в кругу очень одаренных людей – писателей, лучших философов, музыкантов, театральных деятелей. Думаю, что Владимир Высоцкий мог родиться и встать на ноги только в этом театре. Театр очень сильно переживал его смерть. Это был шок. Все почувствовали, что ушло из театра то, что нельзя ничем заменить».

Слова Любимова подтверждает О. Ефремов: «Высоцкому действительно повезло, что он попал именно к Любимову, потому что тот имел определенный вкус не только к поэзии, но и к музыкальному строю. Поэтому Володя сразу стал там самой необходимой единицей в эстетическом направлении этого театра… Актер и поэт – это было в нем, в Высоцком, почти едино. Мы с ним, может, не часто, но встречались, и я его знал только как очень хорошего человека. Он был очень крупный человек – внутренне. Я могу сказать, что сейчас не хватает – не только в искусстве, в театре, а вообще у нас не хватает – личностей человеческих, настоящих. А Высоцкий был настоящим. Вот почему я очень жалею, что он так рано ушел из жизни».

За три месяца до смерти Высоцкого, 22 апреля 1980 года, был торжественно открыт новый зал Театра на Таганке, ставший одной из примет архитектуры 70-х в Москве. Это был долгострой, растянутый на долгих семь лет. Первый кирпич в строительство нового здания театра был заложен 27 декабря 1973 года. В своем «Театрально-тюремном этюде…», посвященном 10-летию театра, Высоцкий почти предугадал этот долгострой:

 
Тюрьму сломали – мусор на помойку!
Но будет, где головку прислонить.
Затеяли на площади годков на десять стройку,
Чтоб равновесье вновь восстановить.
 

В то время Театр на Таганке занимал несколько кое-как соединенных между собой мелких зданий: три в прошлом жилых дома, бывший кинотеатр, банковское здание и гараж. Там постоянно протекала крыша, выходило из строя инженерное оборудование сцены, так что практически каждый год в театре приходилось делать серьезный ремонт.

Разрабатывали проект нового здания тогда еще молодые, а впоследствии ставшие известными архитекторы Александр Анисимов, Юрий Гнедовский и Борис Таранцев. В основу концепции, согласованной с руководством театра, архитекторы положили сохранность «дома», в котором коллектив добился признания. Предполагалось поставить новые несущие конструкции, построить перекрытия над уже существующим театром, а также снести ветхие дома, расположенные за зданием театра, и на их месте соорудить пристройку, представляющую собой новое здание театра с большим зрительным залом на 770 мест. Сложность осуществления проекта обусловливалась тем, что строительство велось на небольшом неудобном участке вблизи шумной транспортной магистрали – Садового кольца, к тому же не прекращая работы театра на расположенной здесь же старой сцене.

Какое-то время строительство шло быстрыми темпами. Затем несколько раз прекращалось финансирование, и строительство консервировалось. В те годы, подчинив всю экономику страны оборонному комплексу, было принято решение заморозить все стройки, кроме стратегических. Финансирование строительства объектов культуры было полностью прекращено. Как мог в таких условиях, строительству нового здания «Таганки» помогал первый секретарь Московского горкома КПСС В. Гришин.

Кроме того, задерживалась стройка из-за «капризов» Любимова.

Неожиданно Любимов предложил сохранить старый зал театра. А по утвержденному проекту этот бывший зал кинотеатра превращался в фойе. Пришлось переделывать проект. К зданию пристроили треугольное фойе с косой стеклянной стеной. Старый зал «Таганки» стал второй сценой.

Вспоминает архитектор А. Анисимов: «Мы полагали, что не имеем права не считаться с мнением Любимова, и старались по возможности выполнять его просьбы. Хотя подобное, конечно, возможно было только в Советском Союзе. Нигде в мире театры не строились в соответствии с пожеланиями режиссеров. Пусть и гениальных… Но когда в большом зрительном зале начали возводить стену из красного кирпича, Любимов устроил целый спектакль прямо на стройке. “На сцене должна быть стена плохая, – повторял он. – Ее нужно побелить. Соберите стену как попало”. Не знаю, может, это, конечно, дань какой-то театральной примете… А строители и рады стараться. В общем, через неделю на сцене появилась стена из плохого кирпича, которую еще и побелили по просьбе Любимова».

Титанические усилия в организации строительства проявил директор театра Н. Дупак: «Мы выстояли. Особенно помогали мне Владимир Высоцкий и Валерий Золотухин. Вместе добывали кирпич, цемент, металл, давали концерты, наносили визиты, требовали, приглашали на премьеры – ублажали как могли. Приходит однажды ко мне Володя и говорит: “У мамы на работе меняют двери. Старинные снимают, новые вешают. Поехали, посмотрим для театра”. Потом эти двери сыграли свою роль в “Преступлении и наказании” и в “Мастере и Маргарите”. Когда строилось новое здание театра, основная несущая балка, которую привезли два крана, не подошла по размерам. Это же трагедия была. Я попросил помочь Володю, который мог уже тогда, в конце 70-х, обратиться к кому угодно с чем угодно, и он поехал со мной на завод в город Видное. Дал там концерт. После встречи выходим – и видим огромный плакат: «Заказу Театра на Таганке – зеленую улицу». И действительно быстро нам ту балку сделали. Другой случай. Новое здание «Таганки» сложено из уникального кирпича. Поехали мы с Высоцким на Загорский кирпичный завод. Спел он там. И сразу после концерта в лаборатории образец для нас проанализировали: какой песок, какая глина, при какой температуре обжигался… И вынесли вердикт – глину надо из Эстонии везти. Восемнадцать вагонов. Высоцкий выступает в Министерстве путей сообщений – нам дают вагоны! И завод в Эстонии делает для «Таганки» эти уникальные кирпичи… Поверьте, я могу еще два десятка подобных историй рассказать о том, как Высоцкий в буквальном смысле по кирпичику новое здание театра строил. Жаль, сыграть на новой сцене ему не довелось…»

В целом получился красивый комплекс, соединяющий здания разных эпох и сохранивший уютную среду старой московской улицы. Три сцены, три зала, разные по масштабу и характеру (новый – 770 мест, старый – 500 мест и малый —100 мест), позволяют режиссеру использовать различные художественные решения. Представление может переместиться с одной площадки на другую, сосредоточиться в пределах традиционной глубинной сцены или охватить зрителей с трех сторон широкой панорамой. Кроме того, справа сценический эффект: вдруг поднимается стена и в действие вступает сам город, с машинами, мчащимися по Садовому кольцу. Но это не все – первые шесть рядов зрительных мест установлены на съемных платформах и могут быть преобразованы в арену, окруженную зрителями со всех сторон. Артисты, шестнадцать лет ютящиеся в узких коридорчиках, получили удобные гримерные, постановщики – бутафорский цех… Другого такого театра в Москве нет.

Авторы уникального театрального комплекса были выдвинуты на соискание Государственной премии СССР. А на архитектурном Квадринале в Праге создатели комплекса были удостоены серебряной медали.

Высоцкий не успеет сыграть на новой сцене, но, как вечная память о нем, в маленьком дворике, образованном зданиями комплекса, будет стоять его скульптура.

Кто мог предвидеть тогда, в 80-м году, что перестройка здания театра, организация нескольких сцен и зрительных залов будут способствовать развалу этого театра…

26 июля 1980 года В. Золотухин записывает в своем дневнике: «У театра парни собирают подписи, чтобы Театр на Таганке назвать Театром имени Высоцкого…

– Кто это допустит? О чем вы говорите?

– Кто бы ни допустил, а соберем… Мы хоть попробуем…»

Его именем назовут совсем другой театр, и сложно представить себе, что было бы с этим театром, если бы Высоцкий был жив. Но он умер, а с Театром на Таганке произошло то, что, очевидно, должно было произойти. Сменилось время, в стране изменился политический строй… И театр, который всегда был самым чувствительным ко всему новому, не мог остаться прежним, его главный режиссер уже не мог играть прежнюю роль разрешенного диссидента. Ведь не секрет, что Любимову в самые суровые годы застоя разрешалось открыто говорить то, о чем другие и думать не могли. А сейчас цензуры нет, властям не до театров.

В СССР «Таганку» иначе как политическим театром никто не называл. Отдельные критики пытались выдать Любимова за обычного деятеля искусства, который всегда был заряжен на благое дело – на смелую критику отдельных недостатков режима, а жестокие власти постоянно били его за это по рукам.

На самом деле все было иначе. Когда в апреле 1964 года чиновники сажали Ю. Любимова в кресло главы полуразрушенного Театра драмы на Таганской площади, никто не предвидел, что от первого красавца вахтанговской сцены, от героя-любовника советских патриотических комедий можно ждать эстетических и политических провокаций, такого моментального превращения лояльного гражданина в антисоветчика, беспечного артиста в диссидента. Начиная с «Доброго человека…» Любимов в каждом спектакле, даже, казалось бы, самом просоветском, обязательно держал «фигу в кармане», направленную против действующей власти, которая стала отличительной чертой именно этого театра. В итоге зритель стал ходить на спектакли «Таганки» исключительно для того, чтобы в мельтешении множества мизансцен отыскать именно ту, где спрятана пресловутая «фига». Язвительный А. Зиновьев в «Зияющих высотах» вывел убогий Театр на Ибанке, где интеллигенция вперемежку со стукачами следит за подкусываниями властей со сцены и безумно уважает себя: «…это – явление в рамках ибанской официальности, желающее, чтобы его воспринимали как нечто выходящее за эти рамки, но не желающее из-за этого страдать и лишаться благ жизни». Любимов советскую власть ненавидел и всю свою деятельность на посту главного режиссера «Таганки» поставил на то, чтобы способствовать уничтожению этой власти. Другое дело – он не имел возможности сказать об этом в лоб, прямо, поэтому вынужден был прятать свои чувства в многочисленные «фиги», которые содержались в каждом его спектакле. Парадоксально и то, что «Таганка», при всем своем антимещанском пафосе, стала любимым театром советской буржуазии: дубленка, машина, дача, кооперативная квартирка… и билеты на «Таганку» были составляющими престижа советской «элиты», а театр иногда называли «большой московской кухней».

Пришло время, когда театр исчерпал себя изнутри, окутывавший его миф сильно поблек, «фига в кармане» перестала быть интересной публике, а внешнее неблагополучие в стране привело к трагическому этапу «Таганки» – его развалу…

Ю. Любимов в эмиграции

«Я не уезжал, меня выдворили и пр.». Состряпал себе легенду, ею живет…

Валерий Золотухин


Неужели вы не понимаете, что, давая все эти интервью, он не понимал, чем все это может кончиться. Значит, он пошел на лишение гражданства сознательно. Он свой выбор сделал! Но какого хрена вам – нищим советским комедиантам – ломать свою жизнь ради чужой биографии.

Леонид Филатов


Любимову Россия не нужна. Он не думает о судьбе русского народа, русской души. Россия ему нужна как реклама… для звездочки, для языка – это проституция. Он смеется, издевается над русской Россией.

Анхель Гутьеррос

10 ноября 1982 года умер Л. Брежнев. Наступил период, который в народе назвали «пятилеткой пышных похорон». Престарелых и больных руководителей страны укладывают одного за другим на главном кладбище у Кремлевской стены. Сначала Генеральным секретарем ЦК КПСС становится Ю. Андропов.

В первых числах декабря 1982 года Ю. Любимов сдает спектакль «Борис Годунов». После того как 25 июля 1981 года с разрешения шефа КГБ Андропова состоялся показ спектакля «Владимир Высоцкий», Любимову показалось, что главный кагэбист с благосклонностью относится к «Таганке» и ее режиссеру. Надеясь на покровительство, Любимов осмелел, и когда начальство пришло принимать «Бориса Годунова», он вызывающе сказал: «Текст – Пушкина, подтекст – наш». При сдаче спектакля режиссеру делали упрек, что он слишком вольно обращается с классикой, что история трактуется легкомысленно, по «скоморошьим» законам. К тому же и другие акценты были смещены – главного героя в спектакле как бы и не было. На первый план был выдвинут народ, причем народ не просто «безмолвствующий», но потерявший вообще всякую надежду на своих правителей. Все это явно переплеталось с текущей действительностью за стенами театра. А заканчивался спектакль «Вечной памятью» по всем невинно убиенным…

У людей, присутствующих на просмотре спектакля, сложилось о нем разное мнение. Некоторые приняли его восторженно, считая самым мощным любимовским обличением советского режима. Однако видный советский диссидент и философ Александр Зиновьев увидел в этом спектакле совсем иное. В процессе просмотра он не смог досидеть до конца и, покидая зал, заявил: «Это антирусский спектакль». Того же мнения был о творении Любимова писатель Виктор Астафьев. Не принял этот спектакль и режиссер Сергей Бондарчук. Однако Министерство культуры спектакль приняло…

Вспоминает А. Порай-Кошиц (заведующий художественно-постановочной частью Театра на Таганке): «В общем, было такое ощущение, что Любимову этот театр стал не нужен. У меня есть основания так думать. По его состоянию видно было. Это очень ощущалось на примере «Бориса Годунова». Ведь «Борис Годунов» – это значительная, определяющая работа для любого режиссера. Но у меня не было ощущения, что Любимов относится к этой работе серьезно, с глубокой заинтересованностью. Ведь спектакль был принят практически сразу же худсоветом управления культуры, министерством. Все было нормально, уже были проданы билеты. Только после того, как было устроено что-то вроде своего, внутреннего худсовета в фойе, на котором было высказано много всяких совершенно ненужных вещей по поводу отношения к спектаклю и т. д., его закрыли. А так – он ведь был разрешен. Любимов вел себя как-то странно. Ведь не случайно Боровский отказался от оформления этого спектакля. Он считал, что не нужен театру и Любимову «Борис Годунов», что театру нечего сказать в этом спектакле».


Из дневника В. Золотухина: «26.01.1983. Ездили на кладбище вчера. Народу много. К Нине Максимовне. Приехала Марина. Все рады друг другу – хорошо. Вечером – действо. Выступили Андрей, Белла, Карякин, Можаев. Много начальства. Прошло хорошо. Как сказала Нина Максимовна: «Наши довольны очень. Как у вас всех сердца не разорвались?»

А вчера я читал приказ примерно такого содержания – о вынесении Любимову дисциплинарного взыскания: 21 января 1983 г. в беседе Управления культуры с Любимовым Ю. П. была достигнута договоренность, что 25 января в Театре на Таганке не будет показан спектакль «Владимир Высоцкий», ранее просмотренный Главком и получивший отрицательную оценку Главка. Тем не менее, в нарушение договоренности и правил пожарной безопасности 25 января в Театре на Таганке, вместо вечера-концерта памяти В. Высоцкого, был показан спектакль «Владимир Высоцкий» с незначительными изменениями, что не повлияло существенно на идейное содержание (звучание) спектакля. Все это происходило при переполненном зале, что нарушало пожарные нормы нормальной эвакуации зрителей. Объявить тов. Любимову выговор. Вчера же он был вызван в райком».


За последние два года на «Таганке» не появилось ничего нового, «Борис Годунов» лег «на полку» рядом с «Владимиром Высоцким». Зато заграница завалила Любимова контрактами на постановку весной двух опер в Италии, а осенью – «Преступления и наказания» в Лондоне и еще одной оперы, «Тристан и Изольда», в Болонье. Тут уж не до «Таганки»…

7 сентября состоялась премьера спектакля «Преступление и наказание» в лондонском «Лирик-Сиэтр». В день премьеры произошел скандал, связанный с интервью Любимова, которое было напечатано 5 сентября в «Times» под многозначным названием «Кресты, которые несет Любимов». В интервью он обругал министра-«химика» (министр культуры П. Демичев по образованию был химиком), но главное – маэстро потянуло на комментирование трагического инцидента с корейским «Боингом-747». Как раз накануне, в ночь с 31 августа на 1 сентября, самолет южнокорейской авиакомпании «Кориан эйрлайнс» выполнял рейс Нью-Йорк – Сеул. На борту находились 269 пассажиров и экипаж. Самолет отклонился от курса на 700 километров и пролетал над сверхсекретными советскими объектами на Камчатке и Сахалине. В результате «Боинг» был сбит советским летчиком Геннадием Осиповичем. Разразился международный скандал, в котором решил принять посильное участие театральный режиссер Любимов… Главный мотив интервью – «мне стыдно, что я русский…».

Ю. Любимов: «В то время сбили гражданский корейский самолет. Поднялся гвалт в мире. Ко мне пришел корреспондент из лондонской «Таймс» и стал расспрашивать меня. Я считал, что я скромно выражался. Пришел из посольства господин и сказал, что я немедленно должен явиться в посольство к послу и покинуть Лондон. Я к послу не пошел».

На премьеру «Преступления…» напросился советник по культуре советского посольства Павел Филатов. Его мало интересовал спектакль, а больше – планы Любимова на ближайшее будущее: собирается ли режиссер вернуться к работе в своем театре? В дальнейшем разговор с сотрудником посольства Любимов обозначит как главную причину своего решения не возвращаться на родину. Перед началом спектакля П. Филатов подошел к Любимову, стоявшему в окружении публики:

– Юрий Петрович, я хочу с вами поговорить.

– Говорите, у меня нет секретов, это мои английские друзья!

– Но я бы все-таки хотел поговорить с вами лично.

– А я хочу так.

Очевидно, чиновник не смог стерпеть публичного унижения и, обыгрывая название спектакля, произнес фразу, которая в дальнейшем станет главным козырем Любимова: «Преступление налицо. Интересно, каким будет наказание». Острота была неумной, и Любимов тут же потребовал, чтобы переводчик перевел эту фразу, сказанную по-русски, всем присутствующим. После чего на пресс-конференции Любимов заявил собравшимся корреспондентам, что остается в Лондоне и не собирается возвращаться в Москву.

В тот момент возвращение Любимова все еще было возможно, но реальностью стало невозвращение. В сентябре главный режиссер не присутствовал на открытии сезона в театре, а ставил в Болонье «Тристана и Изольду». Он пишет письмо «наверх», где условием возвращения ставит отмену запрета на спектакли «Владимир Высоцкий» и «Борис Годунов». Власти на его требования не реагируют, но оформляют отпуск по болезни до 1 января 1984 года. На афишах театральных спектаклей «Таганки» по-прежнему стоит фамилия Любимова.

Из интервью Ю. Любимова Брайану Эпплъярду, опубликованного в лондонской «Times» в марте 1984 года: «Мне 65 лет, и у меня просто нет времени дожидаться, пока эти чиновники начнут понимать культуру, которая достойна моей страны…» Скорее всего, сложившаяся на тот момент ситуация была выгодна Любимову, и он хотел диктовать свои условия: «Я решил, что в момент, который создался, я вряд ли выживу. А если я уеду – я и выживу, и дело пойдет дальше. Я и вернусь, и выживу».

Просматривалось явное нежелание признанного и востребованного на Западе Любимова возвращаться в Союз. Он устал от своей страны, своего театра и своих артистов. В его театре создалась такая же ситуация, как примерно в это же время в Театре на Бронной, когда Анатолий Эфрос и воспитанные им актеры, следовавшие за режиссером из театра в театр, почувствовали усталость и отторжение друг от друга и разошлись навсегда.

Однако актеры театра, поверившие в версию «шефа» «меня выгнали из СССР», стали добиваться его возвращения. Сам же Любимов в одном из интервью сказал, что на «Таганке» у него нет ни одного единомышленника.

В. Смехов: «Январь 1984 года. Театр обратился в Политбюро с просьбой разрешить «Годунова», сыграть 25-го – в день рождения поэта – спектакль «Владимир Высоцкий», вернуть Любимова».

В январе 1984 года ко дню рождения Высоцкого актеры театра во главе с Н. Дупаком предпринимают попытку провести вечер памяти с представлением спектакля «Владимир Высоцкий». 16 января они собираются в кабинете Дупака для правки категорических замечаний Управления культуры по спектаклю. Многочасовая работа оказалась безрезультатной. В ультимативной форме было заявлено, что в этой концепции любимовского прочтения творчества Высоцкого спектакль идти не может. Коллективу было предложено сделать принципиально новый сценарий вечера. «А то получается не вечер памяти Высоцкого, а вечер памяти Любимова… Любимова от Высоцкого надо отделить!» – было сказано в райкоме.

Решили вообще вечер не проводить, а просто съездить на кладбище, возложить цветы.


Лояльный к театру и Любимову Ю. Андропов, возможно, решил бы положительно вопрос о возвращении Ю. Любимова, но… 9 февраля Андропов умирает в результате острой почечной недостаточности.

6 марта объявлен сбор труппы. Начальник Управления культуры Мосгорисполкома В. Шадрин зачитывает приказ о снятии с поста художественного руководителя театра Ю. Любимова. Затем партсобрание – исключение из партии. Наказали «за прогул» – формулировка не носила политического характера: «За долгий невыход на работу».

Почувствовав, что Любимов не хочет возвращаться в театр, коллектив приглашает Н. Губенко стать художественным руководителем. Главным было желание видеть на этом месте не столько, может быть, режиссера Губенко, сколько товарища, разделившего с труппой все – и печальное, и радостное, и тяжелые потери на пути к успеху. Но Губенко отказывается, ссылаясь на занятость и свой непрофессионализм театрального режиссера.

Через четыре года, в апреле 88-го, в Штутгарте Любимов в беседе с главным редактором «Московских новостей» Егором Яковлевым попытается дать оценку ситуации, сложившейся в 1984 году.

Е. Я.: «Найти однозначный ответ на то, как следует вести себя, когда многие вокруг поступают не лучшим образом, вряд ли возможно. Может человек хлопнуть дверью или не должен этого делать? Когда имеет право покинуть свой дом, а когда – нет? В тех разговорах и спорах, которые велись все последние годы, я не был среди ваших сторонников. Нельзя было, на мой взгляд, оставлять плацдарм, пока его не отняли. Да, были попытки отстранить вас от руководства театром. Но они не удались. В конечном счете, театр оставили вы…»

Ю. Л.: «Четыре года назад, пережив смерть Высоцкого, Театр на Таганке старался осмыслить все сложности, которые способствовали этой трагедии, и создал спектакль памяти товарища. Спектакль запретили. Административное решение, которое унизило достоинство театра. Следом закрывают «Бориса Годунова». Требуют прекратить репетиции «Бесов», «Самоубийцы».

После всех этих запретов мы сидели в театре и обсуждали, кого просить на этот раз, кому писать. И решили, что лучше разойтись. Думаю, что об этом решении труппы вы не знали. Сказался, пожалуй, и мой авторитет: я считал, что нет смысла влачить жалкое существование, когда мы не можем играть то, что хотим. Прежде я всегда делал вид, что все в порядке. Ко мне прибегали в панике, я успокаивал: “Ничего, бывает, ну «закрыли» спектакль, постараемся убедить, чтобы «открыли»”. Потому и пел Высоцкий: “И нам сказал спокойно капитан: «еще не вечер»…” Но когда доходишь до полного нервного истощения, трудно сохранить самообладание. Сколько можно было ходить по высоким кабинетам?»

Е. Я.: «Уехав, вы и доставили удовольствие тем, кого справедливо поминаете недобрым словом. Я тоже помню строчку Высоцкого: “Не волнуйтесь – я не уехал, и не надейтесь – я не уеду!”»

Ю. Л.: «Я уехал в Лондон ставить спектакль. В преклонном возрасте, с женой и маленьким ребенком не уезжают навсегда, бросив вещи, оставив даже библиотеку, которую собирал еще отец.

В интервью английской газете я сказал то, что думал: политика в области культуры меня не устраивает. И назвал имена тех, кто, на мой взгляд, в этом повинен. Последнее и вызвало гнев. В театр явился сотрудник посольства. Его буквально трясло от моего интервью. Он потребовал, чтобы я немедленно явился в посольство. А я отвечал, что не могу прекратить репетицию «Преступления и наказания».

После премьеры я подал заявление с просьбой о разрешении мне лечения в Лондоне. Еще раньше меня одолела нервная экзема. Я приложил к заявлению справку, полученную в лондонском госпитале.

Почему я так поступил? Сознаюсь, что втайне я все-таки надеялся: со мной, в конце концов, посчитаются, разрешат выпустить эти два спектакля. Я писал и в театр, и в Управление культуры, что, как только вылечусь, готов приехать и работать над спектаклями. Сперва мне сообщили, что разрешено остаться на лечение, потом потребовали немедленно вернуться – я не поехал. Считайте это моей политической наивностью, но я думал, что смогу таким образом оказать давление, убеждал себя: вспомнят, что мне 66, сочтут возможным пойти навстречу… После смерти Андропова, в июле 1984 года, я был лишен советского гражданства…»

В ситуации, которую описывает Любимов, находились все московские театры. Везде по пальцам можно перечислить редкие спектакли, которые выходили без предварительного и мучительного пробивания, без тяжб с Главлитом, без неоднократных просмотров, на которые руководство являлось перед премьерой… Коллективы этих театров во главе со своими руководителями продолжали бороться в СВОЕЙ стране за СВОЙ театр и репертуар. Любимов же выбрал тактику великого полководца М. Кутузова, бросив театр и коллектив на растерзание…


В июле 1984 года подписчики «Ведомостей Верховного Совета СССР» прочли:

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О ЛИШЕНИИ ГРАЖДАНСТВА СССР ЛЮБИМОВА Ю. П.

Учитывая, что ЛЮБИМОВ Ю. П. систематически занимается враждебной Союзу ССР деятельностью, наносит своим поведением ущерб престижу СССР, Президиум Верховного Совета СССР

постановляет:

На основании статьи 18 Закона СССР от 1 декабря 1978 года…

лишить гражданства СССР Любимова Юрия Петровича, 1917 года рождения, уроженца гор. Ярославля, проживающего в Италии.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Черненко.

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
Т. Ментешашвили.

Москва, Кремль. 11 июля 1984 года.


Любимов про Указ о лишении гражданства узнал, находясь в Милане.

Позже в своих «Записках к сыну» Любимов так напишет об этом событии: «1984 г., 16 июля. В этот день, Петя, стал я человеком без гражданства. Пришла итальянская полиция. Сообщила, что звонил советский консул из Турина, настойчиво просил позвонить. Сухо, твердо довел до моего сведения указ о лишении гражданства СССР. Потребовал встречи и сдачи паспорта. Оставлю как сувенир, а потом посмотрим, что будет через год-два. Спросил, кем же вы меня сделали: грузином, таджиком, французом? Я как был русским, так и остался. Совсем распоясались после смерти Андропова. “В России нет закона, есть столб, а на столбе корона. А. С. Пушкин”. Вот и закончилась двадцатилетняя борьба с обалдевшим советским правительством».

Вся информация о перипетиях «изгнания» поступала в печать со слов самого Любимова и принималась за истину. Особенно в нее верили актеры театра. Но не все. По мнению В. Золотухина, Любимов «так любопытно срежиссировал свой побег, что все ему сочувствуют, все, так или иначе, на его стороне, до того все “патриоты”».

Ю. Любимов: «Меня выгнали на следующий день после смерти Андропова: издали приказ, что я уволен из театра. Потом лишили гражданства. Причем период-то был коротким: от марта до июня. Вот как быстро со мной расправились! А я оказался наивным, не дальнозорким, не политиком. Но я же художник!..»

В дальнейшем Любимов при каждом удобном случае настаивал на «статусе изгнанного из родной страны и собственного театра», чтобы скрыть фактическую сторону своего добровольного отъезда и невозвращения. Так, в 2005 году, на традиционном показе спектакля «Владимир Высоцкий» к программкам спектакля прилагались два официальных документа: постановление ЦК КПСС «О поведении режиссера Любимова Ю. П. в связи с подготовкой спектакля «Владимир Высоцкий» в Театре на Таганке» от 10 ноября 1981 года и указ Президиума Верховного Совета СССР «О лишении гражданства СССР Любимова Ю. П.» от 11 июля 1984 года.

В феврале 1986 года М. Ульянов писал в «Литературной газете»: «То, что Любимов остался за границей, все мы и актеры Театра на Таганке считаем его личной трагедией. Любимова никто не выгонял, ему не запрещали ставить спектакли. Но он несколько потерял ощущение действительности, попытался диктовать свои условия стране. Такого никогда не было и не будет ни в одном государстве. Все это я говорю от имени актеров, которые его хорошо знают. Так считает его сын. Сам Любимов тяжело переживает случившееся. Но жизнь идет дальше. Потеря такого художника, как Любимов, огорчительна, но не смертельна для нашего искусства».

Из дневника В. Золотухина:

«18 ноября 1988 г. «Когда меня выгнали из СССР…» – вот это самая противная для меня фраза в любимовском построении оправдательного слова. Он пытается внушить, и многим он мозги запудрил, что его якобы выдворили, выслали из России. Как ему хочется, чтоб было, как у Солженицына! Зачем? Меня тошнит от его интервью – «все не так, ребята…».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации