Электронная библиотека » Виктор Колюжняк » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 4 мая 2015, 17:23


Автор книги: Виктор Колюжняк


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Крокодилы мистера Пинки
Виктор Колюжняк

© Виктор Колюжняк, 2015


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Крокодилы
Мистера Пинки

Глава первая
1. Махоуни

Одной рукой придерживая кепку, а другой прижимая к телу чертежи «Биг-Бена», Нора Махоуни рыскает по Миддлсекс. Два крокодила какое-то время двигаются позади неё, но Нора не замечает их, и рептилии в диком прыжке взмывают над крышами, оставляя девушку предаваться размышлениям дальше.

С Темзы дует сильный ветер. Он всегда дует, сколько Нора помнит себя в этом городе. То сильными порывами, то тихим назойливым потоком, но с Темзы всегда идет ветер, который приносит тоску и уныние. Не так уж и удивительно. Что еще можно принести с реки, загрязнявшейся много столетий?

Но на Миддлсекс Нора оказалась не за тем, чтобы ощутить ветер. С таким же успехом она могла сделать это где-то в другом месте.

Нора Махоуни ищет помощи.

Стайка стервятников в человеческом обличии кружит неподалеку, но нападать не спешит. Возможно, их отпугивает решимость на лице; возможно, летная куртка с нашивками и штаны в стиле «милитари». Как бы то ни было, стервятники, разочаровавшись, скрываются в темном переулке в поисках более легкой добычи.

В отличие от них, Нора подобрала себе противника куда сильней.

Она проходит мимо маяка, помеченного уличным художником. Цветные пятна, бессмысленные на первый взгляд, пробуждают в Норе ощущение морской свежести. Даже ветер не кажется уже таким тоскливым. Теперь в нем чувствуются запахи настоящей морской бури.

Нора Махоуни останавливается и жадно вдыхает этот воздух, наполняющий ее бескрайней свободой. Волосы трепещут, кепка вырывается из рук, чертежи вот-вот готовы вылететь, чтобы ветер подхватил их и разнес по всему Лондону.

Лишь стоит отвернуться от псевдомаяка, как все стихает. Магия этого места слишком слаба, но ее хватает, чтобы натолкнуть Нору на мысль.

Оглядевшись, она видит на стене дома изогнутую «G». Буква излучает силу. Определенно, работа того же мастера, что и граффити на маяке. Нора Махоуни копается в памяти. Это трудно, потому что от нее уже почти ничего не осталось. Ощущение сегодняшнего дня слишком сильно, чтобы думать о прошлом.

Вновь повернувшись к псевдомаяку, Нора чувствует ветер. Мысленно взмолив о помощи, она получает пахнущий красками ответ.

Бэнкси.

Это имя переливается: из пустого в порожнее; из черного в белое; из крайности в крайность. Оно слышится тихим шипением, с которым краска вырывается из баллона, стремясь оказаться на поверхности – неважно какой – чтобы застыть, обретя завершенность. Имя чувствуется шершавым камнем стены, ребристой решеткой, холодом булыжников. И всегда оно остается кислым, ядовитым и дарующим грезы.

Нора Махоуни кивает в такт собственным мыслям. Она нашла помощь, которую так искала. Пока еще только намек на нее, подсказку, но Нора ничуть не сомневается, что ей удастся уговорить Бэнкси.

Она попросту не может позволить себе такую роскошь, как сомнение.

Следуя по дороге разбросанных тут и там букв, Нора Махоуни движется к художнику. Вскоре фигура Бэнкси – смазанная, похожая размытый набросок – показывается впереди. Ярко-желтый балахон, капюшон которого наброшен на голову. Голубые джинсы. Красные кроссовки с зелеными шнурками.

Нора Махоуни делает шаг, но он ни на дюйм не приближает ее к художнику. Еще одна попытка приводит к тому же результату. Взгляд вниз, и все сразу проясняется.

Нора стоит на испещренном цветными пятнами участке асфальта. Обе ее ноги застыли на красном. Однако впереди есть и другие пятна – зеленые. Цветовая загадка не выглядит сложной. Это просто защита от праздношатающихся обывателей, которым захочется посмотреть на работу художника.

Прыжок на зеленое пятно – Бэнкси становится ближе. Нора Махоуни усмехается. Подумав, снимает кепку.

Серия прыжков приводит ее к художнику. Приходится двигаться по спирали, а порой тщательно выверять силу толчка, чтобы не сбиться. Пару раз Нора промахивается и вновь оказывается в начале пути, повторяя все снова и снова, пока не добивается желаемого. В последнее время этот образ действия – прыжки в обход реальности – единственное, что приводит ее к цели.

В этом тоже видится некий знак. Бэнкси – часть той силы, которая может помочь.

Вблизи художник сам похож на граффити. Теперь балахон не скрывает угловатости его фигуры. На лице видны лишь глаза, все остальное скрыто шарфом. Зрачки направлены в разные стороны, вдобавок они различаются цветом. Нора Махоуни невольно вздрагивает, заметив это. Так мог бы выглядеть сам дьявол.

Бэнкси жонглирует баллонами. Два подлетают в воздух, третий падает в руку, которая неуловимо быстро проводит на стене алый росчерк. Затем баллон отправляется в полет, а его место занимает следующий. Баллонов всего три, но цветов, которыми рисует Бэнкси, гораздо больше.

«Все творцы подобны фокусникам, – думает Нора. – Они извлекают из неведомых глубин частицы реальности, складывают их вместе, и лишь от нашей веры зависит то, что мы увидим. Легко обвинить их в обмане, но так же легко принять все за чистую монету. Ты смотришь и видишь, и чувствуешь, и знаешь, и сомневаешься скорее в самом себе, чем в реальности происходящего».

Она не решается отвлечь художника и ждет, пока тот закончит. Однако он сам прерывается. Взгляд карего глаза рассерженный, зеленый смотрит с удивлением.

– Любопытство-у?

Окончания растягиваются, словно кошачье мурлыканье.

– Нет. Мне требуется помощь. Мне нужно, чтобы ты кое-что кое-где нарисовал для меня. Очень нужно.

– Если только это будет интересно-у.

Бэнкси подбрасывает баллон и ловит его за спиной, словно заправский бармен. Нора срывает с плеча нашивку и протягивает художнику.

– Вот это. Пятеренка. Шестеренка без одного зубца. Мне нужно, чтобы ты заключил Биг-Бэн в гигантскую пятеренку. Всю башню. Всю.

– Не-а, не интересно-у.

Бэнкси отворачивается.

Нашивка падает вниз, и вместе с ней камень опускается на сердце Норы Махоуни. Однако она не привыкла отступать.

– А я если я предложу сделку, которая тебя устроит? Тогда сделаешь?

– У тебя есть, что предложи-ить?

Бэнкси смеется, не отрываясь от работы. Нора Махоуни колеблется.

«Художников не интересуют деньги, – думает она и тут же поправляется, – настоящих художников. Их жизнь – это творчество, слава и страсть. В пятеренке нет никакого творчества. Это простой и понятный символ. Его можно украсить, но он так и останется символом. Ее изображение не принесет славы, лишь удивление, недоумение и злость на того, кто посмел покуситься своим символом на другой символ. Мне остается лишь одно… Если Финн узнает, то убьет меня, но я не могу иначе».

– Я предлагаю себя, – говорит Нора, пока сомнения не одолели решимость.

Бэнкси замирает. Баллоны со стуком падают, и он не делает попытки их поймать.

– Интересно-у.

Художник резко разворачивается, делает шаг и оказывается рядом с Норой. Вблизи его взгляд еще больше пугает. С минуту она стоит не шелохнувшись. Один глаз пылает карим вожделением, другой – зеленой нежностью.

– Подходит.

Бэнкси забирает кепку у Норы. Отбрасывает в сторону. Проводит рукой по ее волосам, что-то поправляя. Холодными пальцами, испачканными в краске, прикасается к подбородку девушки. Поворачивает ей голову. Несильным тычком заставляет чуть расставить ноги. Наклоняется к уху:

– Замри-у.

Нора стоит не шелохнувшись.

Она слышит шипение баллонов, неразборчивое ругательство, вновь шипение.

Она чувствует дрожь мышц от неудобной позы, следы прикосновения к подбородку.

Она ничего не видит, потому что слезы застилают глаза пеленой не хуже тумана.

Нора Махоуни ждет расплаты, и это ожидание страшнее всего.

А потом все внезапно заканчивается. Вообще все. Это длится мгновение, и вот сердце начинает новый отсчет, но уже нет ни боли, ни страха, ни брезгливости.

– Можешь двигаться. Я взял, что хотел.

Голос у Бэнкси скучающий. Медленно обернувшись, Нора видит, что стоит за его словами.

Обнаженная девушка, прикованная к стене. Она плачет, отвернувшись от своих мучителей, а те, поднимаясь из глубин ада, тянут лапы, прикасаются длинными раздвоенными языками, капают слюной. Над девушкой висят часы – циферблат вписан в пятеренку. Стрелок, указывающих время, нет.

Проходит несколько секунд, прежде чем Нора Махоуни понимает, что это всего лишь рисунок. Однако она по-прежнему чувствует, что ее вывернули наизнанку и заставили взглянуть на собственное нутро.

– Ты сделаешь то, о чем я просила? Теперь сделаешь? – голос глухой и скрипучий, как у старухи.

– Да. Тебе больше нечего мне предложи-ить.

Нора Махоуни понимает, что это не вопрос. Она вымученно улыбается и делает шаг на красное пятно, которое тут же отдаляет ее от художника, но голос Бэнкси вновь настигает:

– Зачем тебе это надо-у?!

«Ты же знаешь, – думает Нора. – Ты же знаешь, урод. Ты все понял, так чего тебе еще от меня надо, разноцветная скотина?»

– Я просто помечаю территорию! Я просто помечаю…

Покачиваясь от усталости, она бредет домой. Чертежи не рассыпались, а кепка каким-то образом вновь оказалась в руке.

Хочется плакать, но слез нет. Как и безысходности.

Слепок Норы остался жить вечным напоминанием на стене какого-то дома, стоящего на Миддлсекс. От этого внутри стало намного легче, но в несколько раз противней.

Нора Махоуни не знает, хуже это или лучше. Выбор сделан, и с этим нужно просто смириться.

2. Валентайн

– Прости, – сказала София на прощание.

В эту короткую фразу она умудрилась втиснуть бездну смыслов. Оставшись в одиночестве, Блэк Валентайн, покачиваясь с пятки на носок, думал лишь об одном: «Опять…»

Опять один. Опять без внятного объяснения. Опять с непониманием, где он допустил промах.

Нет, Блэк, конечно, не усыпал Софию сотней подарков; не писал стихов и серенад; не приглашал ненароком на званный ужин с сильными мира всего. Даже не подарил ей колечко с хотя бы крохотным бриллиантом. Но он всегда старался быть рядом, оберегать, выслушивать, помогать, любить… и вот!

Катастрофы в личной жизни повторялись часто и были похожи одна на другую. Наверное, надо было привыкнуть, но Блэк все не мог.

– Выжечь и спалить тебя!

Крик разнесся по улице. Немногочисленные прохожие принялись озираться в поисках источника звука, и взгляды их, в конце концов, сошлись на улыбающемся Блэке. Попытки выразить укор или злость разбились об добродушную улыбку. Прохожим ничего не оставалось, кроме как раздраженно передернуть плечами, буркнуть себе что-то под нос и пойти прочь. Они с блеском выполнили весь этот нехитрый набор действий, повторив друг за другом почти идеально.

Их можно было понять. Даже добродушный Блэк внушал опасения.

Он смахнул невидимые пылинки с черных брюк, застегнул темно-синюю кожаную куртку и надвинул вязаную шапку почти на глаза. Засунув руки в карманы, попытался пройтись так, как это делают «крутые парни», но через пару шагов не выдержал и расхохотался. Этим Блэк сорвал новую порцию раздраженных взглядов.

– Прости, – прошептал он и вздохнул.

Сгорбившись, Блэк Валентайн побрел к ближайшему пабу. Он никогда не напивался, после того как его бросали женщины, но знал из многочисленных фильмов, книг и рассказов приятелей, что обязательно должен это попробовать.

Словно повинуясь его желанию, из темноты выплыла оббитая по периметру неоновым шнуром дверь, за которой слышались выкрики солиста AC/DC – его голос невозможно было спутать ни с чьим другим. Песня – «Highway to hell» – показалась Блэку подходящей, а потому он, не раздумывая, свернул к двери.

Заведение, если верить вывеске, называлось «Койот». Если верить печатным надписям, то паб мог называться «Дешевая выпивка», «Работаем до последнего клиента» или даже «Здесь водятся девки!» Если же верить разного рода граффити, то было еще огромное множество названий, чаще всего лежащих за гранью приличия.

Воздух заполняли ароматы напитков, среди которых главенствовал запах пива. Чуть кисловатый, он заползал в ноздри и, казалось, одним лишь своим присутствием кружил голову.

Неподалеку тучный мужчина возился с ширинкой. До Блэка доносились неразборчивые проклятия и натужное сопение. Наконец молния поддалась, и неизвестный направил струю на стену бара.

– Не ходи туда, – посоветовал он Валентайну, не оборачиваясь. – У них отвратное пиво.

– Я возьму чего-нибудь покрепче.

– Ну, как знаешь.

Мужчина иссяк – словесно и физически – резко дернул молнию, вскрикнул, засунул в рот указательный палец правой руки и зачмокал. Блэк прикоснулся к холодной латунной ручке и потянул на себя.

«Койот» распахнул пасть, чтобы проглотить новую добычу.

***

Официантка сверкала блестками на коротких шортиках и краешками ягодиц, выглядывающими из-под них. Это зрелище приковывало взгляд Блэка каждый раз, когда девушка пробегала мимо его столика.

«Мягкие, упругие, молодые, – думал он. – Сколько людей пожирало их взглядами, сколько потных рук скользило по ним, сколько губ прикасалось к ним, а им все нипочем. Все такие же мягкие, упругие и молодые».

Джин уже третий раз появлялся в бокале Блэка, а желание напиться оставалось все таким же несбыточным. Валентайн задумчиво подышал на стекло и нарисовал на запотевшем стакане смайлик.

– Слушай, нам хочется здесь сесть.

Блэк поднял глаза на улыбающегося щеголя в дорогом пальто. Тот подмигнул Валентайну и размашистым движением руки показал, что Блэку стоит уйти.

«Если не получилось напиться – стоит подраться», – решил Валентайн. Это была еще одна вещь, которую он никогда не делал, расставшись с девушкой.

Блэк ответил на наглую улыбку щеголя своей, не менее наглой. Он поднялся с диванчика, и внезапно оказалось, что его шесть с половиной футов роста и двести фунтов веса решают ситуацию не в пользу щеголя.

Тот поблек и нахмурился. Это же сделали оба его невзрачных приятеля.

– Драться будем? – поинтересовался Блэк, хрустнув пальцами.

– Пошел ты!

Щеголь отвернулся и быстро увлек друзей к другому столику.

Это был шанс. Многие драки начинались и с куда меньших оскорблений. Можно было подскочить и со всей силы врезать хлыщу, чтобы кровь запачкала дорогое пальто. Раскидать парочку приятелей. Затеять мордобой и крушить все вокруг.

Но агрессии не было и в помине. Только спокойствие, легкая грусть с привкусом хинина и желание что-то сделать, чтобы вернуть потерянную, несмотря на внешний эпатаж, полноту жизни.

Вместо этого Блэк Валентайн вновь уселся на диван, и в очередной раз перед ним сверкнули шортики и ягодицы.

«Еще десять таких вспышек, и я ухожу, – подумал Блэк. – Знал же, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет».

***

– Ты не похож на завсегдатая, – девушка курила, и это чрезвычайно раздражало Блэка. – Ты пытаешься залить горе выпивкой, но вся проблема в том, что никакого горя в тебе нет.

– В смысле?

– Без малейшего. Смыслы придумали кретины, которые не желают признавать, что люди поступают так, как им вздумается.

Она выпустила колечко дыма Валентайну в лицо. Это стало последней каплей. С того момента, как эта размалеванная мымра с дикой прической родом из восьмидесятых внезапно оказалась за его столиком – она только и делала, что портила вечер.

Бесцеремонно выпила джин.

Не представилась.

Закурила.

Вздумала устроить сеанс психоанализа.

Блэк выхватил сигарету у нее из пальцев. Затянулся сам и выпустил струю дыма прямо мымре в лицо. Закашлялся.

Сигарета упала на диван и прожгла его. Блэк торопливо подхватил окурок и бросил в стакан, проигнорировав стоявшую рядом пепельницу.

– Выжечь и спалить тебя!

– А ты – молодец, – мымра почти никак не отреагировала на произошедшее. – Знаешь, как обращаться с женщинами. Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

«Сегодня женщины хотят меня изничтожить», – Валентайн посмотрел в стакан и решил, что с него хватит. Он принялся высматривать официантку, чтобы рассчитаться, пока мымра не вернулась. Эта женщина определенно имела какие-то планы на Блэка. И повезет, если ей нужны только деньги.

Однако официантка куда-то пропала. Взгляд скользил по толпе, но никак не мог заметить блестящие ягодицы. Это было плохо, потому что Блэк не помнил лица официантки и уж тем более, как ее звали.

– Женщины хотят меня изничтожить, – Валентайн произнес это со вкусом, растягивая слова.

Он достал деньги из кармана куртки, помял их, чувствуя прикосновение потертых банкнот, и подумал: не оставить ли их просто на столике? Скорее всего, они тут же станут добычей хмурых парней, сидевших справа. Или достанутся красноглазому с залысинами, расположившемуся слева.

Но официантка сама виновата, что вздумала отлучиться.

Наконец, Валентайн решил отдать все бармену, а уж тот разберется. Было, конечно, слегка обидно. Сегодня, когда Блэка бросила София, а какая-то мымра испортила вечер грусти и тоски, как никогда хотелось вновь увидеть нечто сверкающее и округлое.

– Это официантке.

Валентайн бросил купюры на стойку и уже повернулся, когда бармен окликнул его:

– Какой еще официантке?

– С блестящими ягодицами, – улыбнулся Блэк.

– Нет, ты не понял, у меня здесь нет официанток. Это нормальный паб, а не какая-нибудь забегаловка. Хочешь заказать – подойди и закажи!

Бармен припечатал последнюю фразу ударом кулака по стойке.

– Тогда кто приносил джин? Кто мелькал и сверкал тут перед глазами?

– Джин? Джин у меня заказывала только одна дамочка. Отдай деньги ей.

– Дамочка? – Блэк понимал все меньше и меньше.

– Да. Дамочка за твоей спиной.

Чувствуя, что зрелище ему не понравится, Валентайн обернулся и увидел «мымру». Она улыбнулась и поманила Блэка пальцем. Сам не понимая, почему он это делает, Валентайн позволил женщине подхватить себя под руку и вернуть за тот же самый столик.

– Я же просила тебя подождать, – с укором сказала она.

Блэк продолжал мять купюры, а мымра закурила, вновь пуская дым ему в лицо. Правда, теперь это волновало Валентайна в меньшей степени.

Мымра преобразилась. От несуразной прически не осталось и следа – теперь волосы были аккуратно собраны в небольшой хвостик. Яркая косметика исчезла, а полупрозрачную блузку прикрывал симпатичный жакет.

Блэк уронил деньги под стол и нагнулся, чтобы их поднять. Быстрого взгляда, брошенного на ноги бывшей мымре, хватило – короткие шортики были на месте.

– Слушай, давай ты постараешься сосредоточиться на том, что я говорю? Понимаю, это трудно, но все-таки возможно. А разглядываниями под столом мы займемся как-нибудь позже.

Валентайн неожиданно смутился. Фраза про разглядывания выглядела весьма многообещающей. Она будила фантазию, и сосредоточиться на чужих словах стало еще трудней.

– Прости, – сказал он, пряча глаза.

Короткое «прости» вызвало поток воспоминаний, который раскрутился ровно до того момента, когда Блэк услышал эту фразу от Софии. Этого хватило, чтобы Валентайн понял – грусть ушла. Остались только облегчение и ощущение свободы.

– Все нормально, – мымра накрыла ладонью его руку.

Произошло очередное «превращение», и перед Блэком внезапно оказалась «лучшая подруга». Кроткая девочка с понимающим взглядом, которая всегда готова выслушать и помочь добрым советом. Ей совершенно безразличны чужие тайны, но она, как никто другой, умеет их хранить.

– Как ты это делаешь? – заинтересовался Валентайн. – Меняешь образы, как одежду.

– Это делаешь ты. Сосредоточься на том, что я говорю.

Она потушила сигарету и заглянула, как показалось, в самое сердце Блэка.

– На тебе тень Мистер Пинки.

– Что за мистер Пинки? Какой-нибудь певец вроде Элтона Джона?

– Хуже, – отмахнулась «не-мымра». – Если бы все было так просто, то я бы не искала тебя.

– А ты искала?

– Да. Тебя трудно обнаружить, но я уверена, что мистер Пинки уже где-то рядом.

– И что ему от меня нужно?

Собеседница поморщилась. Какое-то время на ее лице отражалась внутренняя борьба между правдой и ложью.

– Ты – необычный человек, – сказала она медленно. – Тебе повезло и не повезло одновременно, ведь иначе мистер Пинки не обратил бы на тебя внимания.

Блэк перегнулся через стол к «не-мымре» и понял, что от нее приятно пахнет какой-то нездешней свежестью.

– Слушай, давай оставим все эти хождения по кругу. Голова скоро свернется. Говори прямо – что ему надо? У меня не так много денег, а все мои вещи – дешевы, как жизнь во времена рабства. Я готов их попросту отдать, если твоему мистеру Пинки они требуются.

– Он – не мой. И если бы можно было просто отдать ему что-нибудь, все было бы куда проще.

Блэк почувствовал, что вечер перестал ему нравиться окончательно. Он потерял изящность и внутреннюю логику, превратившись в симпатичный, но совершенно непонятный сюр, воплощенный в сидящей напротив женщине.

– Что ему надо? – с нажимом спросил Валентайн.

– Розовые очки.

– Что за бред? Ты сама это придумала?

– Не сейчас. Для начала ты должен уяснить, кто такой мистер Пинки.

– Мне это точно надо? – спросил Блэк, вставая. – Я устал от болтовни.

– Сядь, – неожиданно жестко произнесла «не-мымра». – Дослушай, а потом можешь делать все, что тебе захочется.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации