Текст книги "Крот 2. Сага о криминале"

Виктор Мережко
Крот 2. Сага о криминале

© Мережко В. И., 2009

© Оформление. ООО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2015

* * *

В тисках

Грязнов прогуливался с Гуриным в зеленом дворике у офиса, вел мягкую, неторопливую беседу.

– Наш общий знакомый убирает своих, – сообщил он последнюю новость и на удивленный взгляд собеседника уточнил: – Вчера днем в квартире был застрелен главный его сподвижник и заместитель, некто Санек.

– Дело рук самого Кузьмы?

– Убежден. Наступило время избавляться от быдла, которое в свое время сослужило ему верную службу. Теперь пацаны превратились в балласт, гирей висящий на ногах и руках.

– Может, там другая причина?

– Может быть. Но я бы на его месте поступил точно так же. Надо чистить площадку для новых кадров.

– Дело сложное.

– Сложное. Но мы ему в этом поможем. И первым в его команду отправитесь именно вы, Григорий Александрович.

– Не рановато ли?

– Лишь бы не было поздновато.

– Представляю себе встречу, – ухмыльнулся Гурин.

– Я на вашем месте представлял бы лучше последствия, – довольно жестко возразил Грязнов.

– Последствия для меня? – не понял собеседник.

– Вы слишком заботитесь о себе. Последствия для дела.

– Будем стараться, Петр Петрович.

– Да уж постарайтесь. В противном случае как бы не пришлось вам возвращаться в родной город.

Гурин с недоумением посмотрел на начальника.

– Простите, у вас плохое настроение?.. Или я в чем-то допустил оплошность?

– Ни то, ни другое, – ответил Грязнов. – Просто я хочу, чтобы вы поняли всю меру ответственности, которую я возложил на ваши плечи. Жесткость и беспощадность. Потому что мы начинаем войну, которую проиграть не имеем права. Здесь не только деньги, здесь наши с вами судьбы. И не только, кстати, наши с вами.

– Когда прикажете приступить?

– Когда прикажу, тогда и приступите.

Гурин сдержанно улыбнулся.

– Нет, все-таки я вижу, что наш общий знакомый прилично испортил вам настроение.

Похоронили Санька на дальнем загородном кладбище. Людей было немного, речей тоже почти не было, пришедшие побросали на крышку гроба комья земли и стали медленно, лениво расходиться.

Кузьма в сопровождении телохранителей в мрачном настроении направился к своему джипу и увидел идущего к нему Сабура.

Тот шел без всякой охраны, как-то скорбно и чуть ли не стеснительно. Рядом с ним вышагивала высокая, по-модельному стройная девица.

– Привет, Кузьма, – протянул руку Сабур. – Я по твою душу.

– Души нет, – усмехнулся тот, – осталось тело.

– Поможем, – хрипловато засмеялся Сабур и почему-то подмигнул девице. – Мы как раз специалисты по душе – умеем накачивать. Шприцом!

– Спасибо, пока не готов. Где побазарим?

– Тута, – ответил Сабур. – Ветерок шумит, подслушки не работают, посторонние тоже не мешают, – взглянул на девицу, и та послушно отошла в сторонку.

– Базар пойдет о звере, – сказал Сабур.

– О Вахтанге? – сразу догадался Сергей.

– Да, об этом лаврушнике. Он впал в полный беспредел. Пора останавливать козла.

– Тебе-то чего он сделал?

– Пока не сделал, но стойку принял. Хочет отцапать кусок. Мои пацаны донесли.

– Дурь ведь не его бизнес.

– Дурь – мой бизнес. А этой суке все не хватает лавэ. Подавится ведь рано или поздно… – Сабур достал из пачки сигарету, закурил, сделал глубокую затяжку, получая долгожданный кайф.

Кузьма выждал, когда он войдет в состояние, спросил:

– Так что от меня нужно, Сабур?

– Пацана жалко, – кивнул тот в сторону свежей могилы.

– Ссучился пацан.

– Иди ты?

– На Вахтанга работал.

– Значит, еще одна жизнь на совести этой падлы… – Сабур смачно сплюнул, сделал еще пару затяжек. – Ударим по рукам, Кузьма? Как мужики!

Протянул руку, ждал. Сергей сделал вид, будто не заметил жеста, смотрел в сторону кладбища.

– Не люблю стоять с протянутыми граблями, – со злой обидой произнес Сабур.

– Извини, брат, – Кузьма крепко сжал его руку. – Только что-то не въезжаю насчет общего интереса. В чем мой интерес, Сабур?

– Откровенно?

– Куда больше?

– Общий интерес – завалить зверя. От этого и я выиграю, и ты не прогадаешь.

– Почему я должен тебе верить?

– Почему? – Сабур смотрел на него в упор.

– Да, почему?

Он не спеша достал из кармана брюк перочинный нож с уймой приспособлений, откинул одно из лезвий, закатал рукав рубашки и неожиданно чиркнул по руке ножом. Брызнула кровь, Сабур припал к ране губами, отсосал ее до сухости.

Поднял глаза на Кузьму.

– Сабур делает вот так второй раз в жизни. Первый раз, когда поклялся отомстить за отца. Второй – сейчас… Это тоже клятва. Не только моя, но и твоя. Нарушишь клятву, заложишь – будешь лежать рядом с твоим пацаном. Под таким же холмиком.

Сергей помолчал, оценивая сказанное, усмехнулся:

– Веселое начало, сразу жить хочется. Значит, в свое дело пускать меня не хочешь?

– Посмотрим. Пощупаем.

– А чего меня щупать? Я ж не девка.

– Что не девка, это точно, – согласился Сабур. – А вдруг ты и не Кузьма вовсе? Вдруг подсадной? Мент вдруг? – и громко расхохотался собственной шутливой догадке. – Ладно, шутка! Когда Сабур шутит, надо от него торчать подальше.

* * *

Свет на кухне был мягкий, интимный. Сергей и Марина сидели за столом, перед ними стояли легкая закуска, бутылка хорошего вина, негромко играл музыкальный центр.

Сергей держал в руках ладонь девушки.

– Ты не должна ничего бояться, – сказал он.

– Я не боюсь, – ответила она и нежно провела пальцем по его руке. – Просто я стала бояться быть дома одна. Особенно ночью. Снотворное, конечно, помогает, но я не хочу к нему привыкать.

– Что тебе сказал Виктор Сергеевич?

– Предупредил, что могу быть уволена.

– За что?

– За плохую работу.

– Ты работаешь отлично.

– С твоей точки зрения. А с его – плохо, потому что служу тебе.

– Вывод?

– Вместо меня могут прислать другого человека.

– Но я его не приму.

– Значит, уберут и тебя.

– Что значит… уберут?

– Слово «уберут» имеет несколько значений. От увольнения до устранения.

– Бред… – Он поцеловал ее руку, повторил: – Ты не должна верить этой чепухе.

– К сожалению, это наша жизнь.

– Знаешь, – произнес Кузьма, – я почти люблю тебя.

– Почти?

– Почти… Я пока что не могу сказать, что просто люблю. Мне необходимо в себе разобраться.

Она улыбнулась мягко, печально.

– Смотри не опоздай.

Кузьма обнял ее, прижал к себе.

– Ты ведь не умеешь вешать нос.

– Учусь.

– Не надо. Тебе не идет.

Она отстранилась от него.

– Неправда. Женщине идет печаль. Печаль и женщина – родные сестры. – Вдруг вспомнила что-то, даже испугалась, что могла забыть. – Кстати, тебе светит командировка.

– Далеко?

– В Новосибирск. Там какое-то учредительное совещание по нефти.

– Ты не ошиблась? Я имею какое-то отношение к нефти?

– Не скромничай, Кузьма, имеешь. Но не в том объеме, как того хотелось бы. Вот и надо прокатиться в Новосибирск. А заодно и развеешься. Засиделся, наверно, на одном месте?

Сергей согласно улыбнулся:

– Может, ты и права.

Марина шутливо погрозила пальчиком:

– Смотри, не увлекись там. Я – женщина ревнивая.

– Догадываюсь.

Телевизионщик Василий Петрович направился было прямиком к двери кабинета, но был остановлен секьюрити, а затем и секретаршей.

– Что вы хотели, гражданин? – спросила она.

– Я должен перед вами отчитываться? – возмутился тот.

– Сергей Андреевич занят.

– Для меня он свободен. Причем всегда… – и двинулся было снова к кабинету.

– Вы, наверно, плохо расслышали, – вмешался охранник. – Отойдите.

– Хамство, – тихо и спокойно оценил ситуацию телевизионщик. – Нормальное российское хамство… – Обратился к секретарше: – Сообщите шефу, что у меня всего полчаса времени. В противном случае должен буду уйти.

Она сняла трубку.

– Сергей Андреевич, здесь снова этот господин из телевидения.

– Пусть войдет, – сказал Кузьма.

– Вот видите! – торжествующе поднял палец Василий Петрович. – Талант виден во всем. Даже в умении из общего выделять главное, – и исчез за дверью.

В кабинете сидели двое – Сергей и Старков.

Они поздоровались с вошедшим за руку, телевизионщик стал доставать из дипломата ворох бумаг.

– Не надо, – попросил его Кузьма.

– Что? – не понял тот. – Я принес подробное обоснование нашего телевизионного канала.

– Сейчас не надо, – повторил Сергей. – Сам я ничего в этом не понимаю, вам же целиком и полностью доверяю.

– Шутите? – не поверил Василий Петрович.

– На полном серьезе.

– Значит, деньги будут?

– Будут… Вот я со своим заместителем как раз касался вашего предложения, и мы пришли к выводу, что нам стоит заняться данной затеей.

– Браво… – пробормотал Василий Петрович и даже зааплодировал. – Браво… – Обратился к Старкову: – Как вас?

– Владимир.

– У вас добрые и умные глаза, Владимир… И именно вы, и только вы способны объяснить вашему шефу, что нельзя телевидение называть затеей. Не затея, а новый вид фантастического искусства, у истоков которого стоим мы с вами!

– Простите меня, невежду, – улыбнулся Сергей.

– Прощаю, – великодушно отмахнулся тот и принялся засовывать бумаги в дипломат. – Так когда мы становимся на реальные рельсы?

– Как только я вернусь из командировки.

– Далеко полетите?

– В Новосибирск.

– Удачи.

…Когда посадка в самолет почти уже закончилась, к авиалайнеру подкатил джип, из которого выбрался Сергей и в сопровождении охранника стал подниматься по трапу в передний салон.

Оглянулся, кому-то помахал рукой.

За большим и толстым стеклом аэровокзала стояла Марина, легонько помахивала рукой, улыбалась.

Позади, в толпе, стоял некий человек и незаметно делал снимки улетающего и провожающей.

Поезд, в котором находился Старков, прибыл на перрон города довольно рано – часы показывали всего лишь шесть утра.

Владимир кивнул на прощание молоденькой проводнице, перехватил из руки в руку небольшой изящный чемодан.

Из другого вагона быстро выскочил молодой, крепкого телосложения мужчина, увидел выходящего на привокзальную площадь Старкова и тоже заспешил к такси.

Машина, которая везла Старкова, остановилась возле отеля. Следом подъехала другая «Волга» с желтыми шашечками.

Старков оплатил номер, взял у администратора ключи и, уже направляясь к лифту, оглянулся.

В гостиницу входил тот самый молодой мужчина, который прибыл в город вместе с Владимиром.

Был уже довольно поздний вечер, автомобиль Виктора Сергеевича быстро и уверенно ехал по главной улице города.

– Здесь, – сказал шеф водителю.

Машина остановилась, Виктор Сергеевич повернул голову к Марине, сидевшей рядом, сообщил:

– Можем выходить.

Помог женщине покинуть автомобиль, они перешли узкий переулок и оказались возле входа в ресторанчик «Розовая лилия».

– Сюда? – искренне удивилась Марина.

– Вас что-то смущает?

– Вообще-то меня в этой жизни ничего уже не смущает. Просто я наслышана об этом заведении.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – показал Виктор Сергеевич на вход.

Она пожала плечами и все-таки шагнула в открывшуюся дверь.

Зал был переполнен, метались по потолкам и стенам цветные прожектора, гремела музыка.

Посетителями ресторана были в основном женщины.

На высоком помосте исполнял стриптиз отлично сложенный, накачанный негр. Он выделывал предельно сексуальные движения, от которых собравшаяся женская аудитория визжала и сходила с ума, тянулась к стриптизеру, пыталась прикоснуться, ощутить его.

Виктор Сергеевич и Марина в сопровождении администратора поднялись наверх к заранее заказанному столику, откуда отлично было все видно.

Марина некоторое время молча наблюдала за происходящим, спросила Виктора Сергеевича:

– Почему вы пригласили меня именно сюда?

– Вам все изложить или постепенно?

– Предпочитаю всегда и все сразу.

– Хорошо. – Он что-то сказал официанту, и тот удалился. – Во-первых, вы должны знать, что жизнь разнообразна и состоит не только из финансовых отчетов. Есть места, в которых современный человек просто обязан побывать.

– Например, в этом?

– Например, в этом… Посмотрите на звериное стадо внизу, и вы вряд ли согласитесь, что подобных животных можно назвать женщинами.

– Я должна, глядя на них, сделать какой-то вывод?

– Вывод сразу вы вряд ли сделаете. Но в подкорке у вас отложится, и вы станете смотреть на жизнь в более широком ракурсе.

– Поняла, – склонила голову Марина. – А во-вторых?

– Во-вторых… во-вторых, вы мне нравитесь… – он пристально посмотрел на молодую женщину. – Нравитесь давно и серьезно.

Она усмехнулась:

– И вы решили для объяснения выбрать именно это экзотическое место?

– Светлые чувства ярче просвечиваются в темноте.

– Красиво звучит. Почти как афоризм… – Марина помолчала, помешивая трубочкой шампанское в фужере. – Вы хотите сделать мне предложение?

– Пока нет. Пока еще не готов.

– У вас семья, дети?

– Семья, дети.

– Как нам быть с ними, если вы все-таки решитесь?

Он криво усмехнулся:

– Мне не нравится ваша интонация.

– А мне не нравится, когда меня принимают за дурочку, – резко парировала Марина. – В грязи даже чистые слова становятся грязными.

Виктор Сергеевич пропустил колкость, попытался коснуться ее руки. Она отдернула ее.

– Хорошо, – спокойно произнес он, – будем откровенными. Вы действительно мне нравитесь. И в вас я не хочу потерять не только будущую любовницу, но и первоклассного специалиста. Таким образом, я делаю вам двойное предложение: быть во всех смыслах вместе.

Она молчала.

– Я не тороплю с ответом. Можете взвесить услышанное.

– Я уже взвесила. Как специалист я востребована, и вы знаете об этом. А как женщина… как любовница – тем более. У меня есть человек, которого я люблю. Так что ваше предложение «быть во всех смыслах вместе» мне не подходит.

Виктор Сергеевич неторопливо налил себе виски, так же неторопливо выпил.

– Ошибка. Трагическая ошибка. Как специалист вы кончились. Сегодня. А как женщина… любовница… – Он помолчал. – Не на того жеребца поставила, дорогая моя кобылка! Просчиталась. Жеребца рано или поздно кастрируют, и вы будете искать новый объект. Если, конечно, успеете.

Виктор Сергеевич полез в карман пиджака, достал пачку фотографий, положил перед Мариной. Она не без удивления стала рассматривать их.

Это были снимки – ее и Кузьмы – во время проводов в аэропорту.

Марина резко встала и неожиданно влепила Виктору Сергеевичу пощечину. Взяла сумочку и быстро пошла к выходу.

Съезд предпринимателей Сибири проходил в местном театре. Народ собрался разношерстный, шумный, заинтересованный. В выступлениях ничего особенного сказано не было, все проходило обще и обтекаемо, да и дискуссии сводились в основном к политическим проблемам.

И только после заседания началось нормальное общение. Участники съезда толкались в фойе, знакомились, пили воду, пиво и напитки покрепче.

К Сергею подошел высокий тощий человек в затемненных очках, протянул руку для знакомства:

– Окунев.

– Кузьмичев.

– Да я-то вас знаю.

– Серьезно? – искренне удивился Кузьма.

– Ну, не лично, а по делам… Вот хочу познакомиться и предложить сотрудничество.

– В чем?

– В бизнесе. У меня лес, нефть, металл.

– Так много и так скромно? – засмеялся Сергей.

– А мы, сибиряки, всегда скромные, – тоже засмеялся Окунев. – Хочется, Сергей Андреевич, выйти на ваш рынок.

– Какие проблемы? Хочется – выйдем.

– У нас есть свой банк, несколько компаний, входящих в холдинг. Короче, мы люди не бедные, но вот масштаба не хватает.

– Не хватает – расширим. Спасибо, что подошли.

– Спасибо, что выслушали. – Окунев раскланялся.

Сергей двинулся в самую гущу собравшихся. На его пути встал слегка прихрамывающий, невзрачного вида человек.

– Разрешите представиться? – Рука у него была сухая и маленькая. – Александр Белый. Алюминий.

– Какой алюминий? – не понял Кузьма.

– Занимаюсь алюминием, – улыбнулся Белый. – Хотелось бы обменяться визитками.

– С удовольствием.

Они обменялись. Белый предупредил:

– В ближайшее время буду в ваших краях, обязательно дам знать.

– Спасибо, до встречи, – совсем по-светски ответил Сергей.

Герман с напарником прошли несколько дворов, пока не остановились на довольно новом «жигуленке», припаркованном в дальнем, глуховатом уголке.

Напарник обошел вокруг автомобиля, достал электрощуп, прошелся по обшивке со всех сторон, что-то в сигнализации пикнуло и тут же умолкло. Он достал связку отмычек, легко и просто вошел в дверной замок, открыл машину.

Уселся в нее, что-то нашел под рулевой колонкой, повозился, и «Жигули» завелись.

Герман забрался на заднее сиденье, они тронулись.

Проехали несколько дворов, вновь остановились. Напарник грязной, замасленной тряпкой прошелся по номерным знакам сзади и спереди, отчего те стали размазанными, почти нечитаемыми, – и двинулись дальше.

Как всегда, Анзор заставил себя ждать. Наконец он вышел из подъезда собственного дома в сопровождении все того же охранника, сел в свою тачку, припаркованную за забором.

«Жигули» с Германом и напарником преследовать их не стали, а рванули коротким путем к казино «Стрела», к которому, безусловно, направлялся Анзор.

Машину они припарковали как раз напротив казино, Герман достал небольшой карабин с глушителем и оптическим прицелом, проверил его, чуточку приоткрыл окно и стал ждать.

Джип Анзора они заметили еще издали. Напарник оглянулся на Германа, тот кивнул головой – мол, вижу.

Опустил пониже стекло машины, поставил ствол карабина так, чтобы его не было видно с улицы, приготовился.

Анзор вальяжно вышел из резко затормозившего джипа, что-то сказал охраннику, показав на двух девиц развеселого вида, и тот громко рассмеялся.

Герман взял его в «оптику». Вел долго и внимательно, довел почти до самого входа в казино и лишь потом нажал на спусковой крючок.

Выстрела почти не было слышно. Раздались два – один за другим – коротких хлопка, от которых Анзор как-то по-женски вскинул руками, попытался ухватиться за изумленного охранника и тут же рухнул возле открывшейся двери.

Напарник врубил сразу вторую скорость, и «Жигули» с визгом рванули с места.

Что-то закричал охранник Анзора, показывая на уносящуюся машину, бросился было к своему джипу, чтобы догнать, затем в панике вернулся к лежащему на плиточных ступеньках шефу, склонился над ним.

Анзор был мертв.

«Жигули» выскочили на шумную проезжую часть, быстро и незаметно смешались с общим потоком, через какое-то время свернули к обочине.

Герман и напарник оставили машину и, пройдя сотню метров по улице, стали ловить такси.

Старков дождался Анну только под вечер. Он расположился на скамейке во дворе ее дома, листал какие-то газеты, книжки, ждал.

И сразу узнал ее, красивую, ухоженную, спокойную. Она вела за руку дочь, что-то говорила ей, и Катюша радостно смеялась, прижимаясь к матери.

Когда они скрылись в подъезде, Владимир покинул машину и тоже направился в тот же подъезд. В руках он держал большой букет цветов.

На звонок дверь открыла Катюша, удивленно посмотрела на незнакомого человека и на букет в его руках.

– Маму можно? – спросил он.

– Мамочка, тебя! – закричала она.

Анна вышла, вытирая об аккуратный фартук влажные руки, изумилась:

– Ко мне?

– К вам, Анна.

Она взглянула на дочку, подтолкнула ее в квартиру.

– Погуляй.

И пригласила гостя:

– Проходите.

Он передал ей букет, вошел в гостиную. Чисто, уютно, аккуратно. На стене фотографии: Кузьма с женой и дочерью.

– От кого? – показала она на букет.

– От друзей.

– Вообще-то от друзей, которых я не знаю, подарков не принимаю.

– Цветы – не подарок. Цветы – знак особого внимания.

Анна села напротив, тревожно посмотрела на гостя.

– Вы от кого?

– От друзей вашего мужа.

– Мужа? – переспросила она. – У меня сейчас другой муж… Вы от Ильи?

– От Сергея.

Она сжалась.

– От Сергея?.. Что значит от Сергея? Он ведь мертв.

Лицо Старкова не дрогнуло.

– От друзей, которые его помнят и ценят.

– Вы его знали?

– Мы с ним воевали.

– Я вас не помню.

– Тогда вы еще не были его женой.

Губы Анны вздрогнули.

– Мне почему-то… почему-то не по себе… – На глазах хозяйки показались слезы. – Вы что-то не договариваете… Он погиб как-то странно. Потом до меня стали доходить разные слухи. Будто даже видели его.

– Нет, – покачал головой Старков. – Нет… К сожалению, это только слухи. К сожалению.

– Скоро придет муж, – зачем-то сказала Анна.

– Я должен уйти?

– Нет. Впрочем, как хотите… Если вам удобно.

– Я лучше уйду.

– А может, все-таки чай, кофе?

– Нет.

Он поднялся, Анна продолжала сидеть.

– Все-таки вы что-то не договариваете. Мне кажется, вы знаете то, чего никто не знает.

Он пожал плечами.

– Я знаю только то, что он вас любил. И вас, и дочь. Крепко любил.

– Спасибо, – склонила она голову.

Старков подошел к ней, взял ее руку, поцеловал. Оглянулся – за ними наблюдала дочь.

– А вы от папы? – неожиданно спросила она.

– Нет, – опередила ответ Старкова Анна. – Дядя просто когда-то дружил с папой.

Звякнул звонок.

– Илья! – обрадовалась Катюша и побежала в прихожую.

– Муж, – объяснила Анна.

– Простите, – развел руками Старков.

– А к нам пришел дядя! – сообщила Илье Катюша. – Он дружил с моим папой.

Илья вошел в комнату, поздоровался с гостем.

– Я пойду, – сказал Старков.

– А может, чаю?.. – неуверенно предложила Анна.

– Нет, спасибо… – Старков повернулся к Илье, склонил голову. – Извините, – и быстро вышел.

Муж вопросительно смотрел на Анну.

– Да, – подтвердила она, – он когда-то дружил с Сергеем. Вместе воевали.

– Что ему было нужно?

– Не знаю… Вот, принес цветы.

…Такси выехало на проезжую часть улицы, понеслось в сторону центра. Неожиданно с двух сторон дорогу перегородили милицейские машины, из них выскочили несколько сотрудников, остановили «Волгу», вытащили Старкова, потащили к служебным автомобилям, пиная и подсекая по пути ногами.

Старков не сопротивлялся, послушно забрался в салон милицейской машины. Она включила сирену, мигалки и помчалась в только ей известном направлении.

Марина вошла в свою квартиру, на кухне достала из холодильника бутылку шампанского, с трудом откупорила.

Наполнила пузырящейся жидкостью тонкий фужер, стала медленно, с какой-то жадностью пить.

Раздался телефонный звонок, она не обратила на него внимания.

Марина допила вино, стала наливать себе еще, и телефон зазвонил снова.

Она раздраженно отставила фужер, сняла трубку:

– Слушаю…

И в тот же миг из телефонной трубки, прижатой к уху, вырвался пронзительный короткий свист, в мембране что-то щелкнуло, будто лопнуло, Марина вскрикнула то ли от боли, то ли от испуга, лицо ее исказила гримаса боли, она вскрикнула еще громче, зажала ухо двумя ладонями сразу, метнулась в комнату и по пути рухнула на пол.

Из уха вытекала струйка крови.

В типографиях печатались газеты с крупным заголовком на первой полосе: УБИТ БРАТ САМОГО ЗНАМЕНИТОГО МАФИОЗИ.

Подобную весть передавали все телевизионные каналы:

«Сегодня в два часа дня возле казино „Стрела“ двумя выстрелами из автоматического оружия был застрелен брат одного из самых одиозных бизнесменов страны Вахтанга Маргеладзе – Анзор Маргеладзе. Машину, из которой стреляли преступники, обнаружили припаркованной на одной из улиц города. В салоне автомобиля обнаружен карабин, из которого производились выстрелы. В городе введен план-„перехват“. Преступники пока не задержаны».

В комнату предварительного заключения, в которой находился Старков, вошел Илья, молча сел напротив.

Лицо задержанного было в ссадинах, кровоподтеках.

– Я все о вас знаю, – начал Илья.

Старков усмехнулся.

– А я о вас могу только догадываться.

– Что тоже не следует делать, – заметил Илья. – Совет: вы должны уехать сегодня же и больше никогда в этом городе не появляться.

– Это звучит как ультиматум.

– Это ультиматум и есть.

– Крутые здесь у вас парни, – потрогал ссадины Старков.

– У вас, полагаю, круче. Но мы в ваше царство не вторгаемся. Оставьте и вы нас тоже. Кстати, посоветуйте то же самое и своему шефу.

– Непременно. Как только встречусь.

– Вы, полагаю, встретитесь завтра. На похоронах Анзора Маргеладзе.

– Убили? – спросил Старков.

– К вашему удивлению. Так что билет вам уже куплен, к поезду вас отвезут.

– Сколько будут стоить услуги?

– Вы уже расплатились. Все остальное бесплатно.

Маргеладзе из машины набрал по сотовому телефону номер, довольно резко и категорично заявил:

– Я уже подъезжаю.

– У меня совещание, – ответил голос. – Освобожусь через час.

– Я подъезжаю! – Вахтанг перешел чуть ли не на крик. – Убили моего брата, и мне плевать на твои совещания, собрания! Я вломлюсь к тебе в зал прямо во время совещания! Мне сейчас необходимо получить от тебя… лично от тебя… резолюцию на лучшее наше кладбище и в лучшем месте! Если ты мне друг, если ты мэр… хозяин города… и хозяин своим словам, ты немедленно примешь меня!

– Хорошо, – ответил мэр. – Через полчаса.

– Козел сучий! – выругался Вахтанг, отключив телефон. – Все падлы одинаковы! Лишь бы лавэ, лишь бы бабки – все остальное по фигу! – Вдруг изо всех сил он толкнул водителя в спину: – Чего стоишь? До скончания века простоишь! Давай по встречной, нас сам мэр ждет!

Тот резко вывернул на свободную полосу и понесся, распугивая и заставляя шарахаться встречный транспорт.

– Сирену! – заорал Маргеладзе. – Мигалку! Врубай все, что можешь!

Джип Вахтанга в сопровождении еще двух автомашин несся по встречной полосе, мигая синими маячками и оглашая пространство пронзительной сиреной.

Маргеладзе на входе в мэрию чуть ли не в лицо ткнул милиционеру удостоверение, показал на идущего следом могучего охранника-кавказца.

– Он со мной.

– Минуточку, – милиционер взял удостоверение, стал скрупулезно изучать.

– Есть вопросы? – нетерпеливо спросил Вахтанг.

– Вы у нас работаете?

– Я везде работаю.

– Кем?

– Не знаешь меня, что ли?

– Знаю, но…

– Подпись видишь чья? Посмотри на подпись и засунь все вопросы в задницу! – Маргеладзе вырвал удостоверение из рук стража порядка, махнул охраннику: – Пошли!

Милиционер стал грудью на пути охранника.

– Нельзя! Нужен пропуск!

– Быдло! Мразь! – выругался Вахтанг. – Смотри, уже сегодня слетят погоны с твоих плеч! Не знаешь, с кем связался, – и кивнул охраннику: – Жди здесь.

Поднялся в лифте на третий этаж, показал удостоверение дежурному милиционеру, стоящему возле кабинета, на всякий случай бросил:

– К Иван Михайловичу.

Тот молча кивнул, показал рукой, что посетитель может следовать дальше.

Мэр города – невысокий, плотный мужчина пятидесяти с небольшим – обнял Маргеладзе, и они стояли некоторое время молча, переживая случившееся.

– Прими мои самые искренние, – негромко и печально произнес Иван Михайлович.

– Спасибо, дорогой. – Маргеладзе налил из бутылки боржоми, выпил. – Ты настоящий друг.

– Как думаешь, кто отчаялся на такую мерзость?

– Не думаю, а знаю.

– Кто же?

– Сволочь.

– Это понятно. Конкретно, кто?

– Можно я пока что не буду распространяться на эту тему. Когда окончательно пойму, скажу. И может, даже попрошу помощи.

– Всегда к твоим услугам… – Куликов подошел к столу, снял звонящий «кремлевский» телефон. – О, здравствуйте, Дмитрий Савельевич! Рад слышать. Да, да, помню. В шестнадцать я у вас. Нет, не забыл. До встречи… – Положил трубку, объяснил гостю: – Из Администрации Президента. В шестнадцать встреча. – Снова сделал скорбное лицо, покачал головой. – Жаль парня. Классный был, настоящий.

– Вот и надо похоронить его классно, по-настоящему.

– Кто мешает?

– Один только человек мешает.

– Кто?

– Ты, дорогой. Нужна твоя резолюция на наш городской пантеон.

Иван Михайлович подумал, отрицательно покачал головой.

– Это практически невозможно.

– Хорошо. Невозможно практически, а ты сделай возможным по-человечески! Анзора нужно похоронить, как самого достойного человека, а не как собаку!

– Но ты же, Вахтанг, прекрасно понимаешь, что на этом кладбище хоронят только выдающихся людей.

– А мой брат что, не выдающийся?! – вскипел Маргеладзе. – Он что, хуже какого-нибудь выжившего из ума политика или артиста?

– Не хуже. Но он… ты же сам понимаешь.

– Договаривай, Иван Михайлович! Договаривай! Бандит, да? А у кого он украл или отнял? Он дарил людям все, что зарабатывал. Он за два года сделал больше, чем все твои тараканы в мэрии за десять лет! И его нельзя достойно похоронить?

– Послушай, Вахтанг, – попытался достучаться до разума гостя мэр. – Это скандал, это разговоры, это повод в очередной раз употребить меня.

Глаза Маргеладзе налились кровью.

– Откровенно хочешь? Если ты сейчас не подпишешь бумагу, я употреблю тебя. Я!.. И тебя, и твою всю долбаную банно-прачечную мэрию! Употреблю так, что завтра весь город встанет на рога, и ты пожалеешь о такой мелочи, как кладбище! Я предупреждаю тебя серьезно и ответственно. Мне после брата терять нечего. Я понимаю, что надо мной тоже висит меч. Но ты и твоя шобла потеряет много, если не все.

Лицо мэра стало пунцовым от обиды, он двинулся было на Вахтанга, но вовремя остановился. Почти шепотом произнес:

– Никому!.. Никому я не прощал таких слов. Ты – единственный в этом смысле. Потому что… потому что… я делаю на тебя серьезную ставку.

– Правильно поступаешь, Иван Михайлович. Я та породистая лошадь, на которую есть смысл ставить.

Мэр нажал какую-то кнопку на телефонном пульте, и почти сразу в кабинет вошла немолодая, статная секретарша.

– Оформьте гражданину Маргеладзе то кладбище, которое он назовет, и место, которое он укажет.

Когда секретарша вышла, Вахтанг приобнял мэра, спросил:

– Похороны завтра. Придешь?

Тот отрицательно качнул головой.

– Вряд ли. Дела.

– Понимаю, – согласился Маргеладзе. – Понимаю… – и неожиданно спросил: – Слышал такое погоняло у одного человека – Кузьма?

– Из хозяйства покойного Часовщика?

– Да. Теперь именно он владелец этого хозяйства. Кузьмичев Сергей Андреевич… Вот он, именно он, я убежден, имеет отношение к смерти Анзора. И не исключено, что со временем я попрошу у тебя помощи против этого бандита.

Хоронили Анзора Маргеладзе на самом престижном городском кладбище. Место захоронения тоже было выбрано исключительное: в каких-то двадцати метрах от главного входа.

Желающих попрощаться с покойным приехало несколько тысяч. Машины – большинство дорогие и престижные – выстроились вдоль длинного забора кладбища, стражи порядка лихо и натренированно распоряжались прибывающими людскими и автомобильными потоками, на церковной колокольнице уныло били в колокола.

Гроб с телом Анзора вынесли из церкви и на руках понесли к свежевырытой яме.

Сразу за гробом шел Вахтанг, рядом с ним семенил пожилой отец, здесь же в первом ряду толкались, не желая быть отодвинутыми, какие-то люди в дорогих черных костюмах.

Братва держалась по бокам процессии: тугие перекачанные шеи пацанов были перетянуты нелепыми галстуками, а черные костюмы на их могучих телах смотрелись если не смешно, то по крайней мере нелепо.

Тело покойного поставили на накрытую ковровой дорожкой каталку, стало тихо, и первым вышел вперед к микрофону Вахтанг.

Оглядел собравшихся, надтреснутым голосом произнес:

– Братья… Спасибо, что пришли.

Оглядел еще раз огромную толпу. Кузьме показалось, что взгляд Маргеладзе задержался именно на нем и на стоявшем рядом в темных очках Старкове.