Текст книги "Невеста принца"

ТРАКТАТ
О принцах и принцессах и прочих связанных с ними предметах. Написан леди Джоселин Шелтон в возрасте десяти лет
Часть 2
О принцессах

Принцесса должна есть конфеты не чаще одного раза в день, даже если она их очень любит. А то она растолстеет и перестанет быть привлекательной. И у нее никогда не должны расти усы.

Принцесса не должна быть тщеславной, даже если она очень-очень хорошенькая.

Принцесса должна быть доброй и сердечной и не должна повелевать, чтобы кому-то отрубали голову, если только это не очень-очень плохой человек. Но и тогда лучше отправлять таких людей на необитаемый остров посереди океана, где они могут быть плохими сколько захотят и это никому не помешает.

У принцессы должно быть много сверкающих бриллиантов чистой воды, но она не должна задаваться перед простыми девушками, даже если они раньше задавались перед ней. У принцессы должно быть всегда много фрейлин и служанок, и она должна быть всегда с ними доброй и дарить им свои старые платья.

И она должна быть готова отказаться от всего, что у нее есть, ради своего принца.

Глава 10

– Мой супруг и господин!

Джоселин потерлась носом об ухо спящего мужа. Прошло уже три потрясающе счастливых дня и три не менее счастливых ночи с тех пор, как они играли на бильярде, но Джоселин все было мало. Ей хотелось находиться рядом с ним каждое мгновение дня и проводить в его объятиях каждую ночь.

Она приподнялась на локте. Ей страшно нравилось разглядывать его спящего, но ей нравилось смотреть на него, чем бы он ни занимался. Нравилось, как он двигается – легко и гибко, как смеется – непосредственно, от души, и спит – мирно, как дитя.

И как он делает ее счастливой.

А Джоселин никогда не была так счастлива, ей и не снилось, что можно испытать нечто подобное. Последние несколько дней она не переставала гадать – что такого она сделала в своей жизни, чтобы это заслужить? Конечно, она не была настолько мелочной и испорченной, какой сначала счел ее Рэнд, но была и не настолько хорошей, чтобы удостоиться нынешнего блаженства.

Правда, она не получила того титула и состояния, о которых всегда мечтала, но, как ни странно, это уже ровным счетом ничего не значило.

Несомненно, это была любовь. Джоселин, конечно, не могла знать наверняка, но что же еще это могло быть?

Чуда соединения с любимым человеком достаточно, чтобы изменить взгляд на жизнь у любой женщины, по даже восторги страсти, которые можно испытать в постели, или па бильярдном столе, или на конюшне, или в том прелестном уединенном уголке у озера, не вполне объясняли владевшее ею душевное смятение. Это чувство было одновременно сладостным и настороженным, трепетным и яростным. Ей постоянно хотелось смеяться от радости.

Нет, это, несомненно, была любовь, и Рэнд, несомненно, чувствовал то же самое. Разве могло быть иначе? Разве она не читала это в его удивительных темных глазах?

– Рэнд! – Джоселин сжала губами мочку его уха. Его глаза остались закрытыми, но губы слегка дрогнули. – Ты не спишь! Так я и знала.

Она придвинулась ближе и положила на него ножку, довольная тем, что никто из них не потрудился надеть сброшенные ночью одеяния.

– Какая ты ненасытная! – Он открыл глаза и взглянул на жену.

– Знаю. – Она покрыла легкими поцелуями его подбородок. – Такая уж я от природы.

– И слава Богу.

Джоселин любила забираться на него и делать вид, что она завоевательница, а он полностью в ее власти и она может делать с ним все, что захочет. Это давало волшебное ощущение собственного могущества. Конечно, оно было мнимым, Рэнд мог сбросить ее в любой момент, но сама игра была захватывающей.

– Чем мы займемся сегодня?

– Ну… – Он нахмурился, словно и впрямь глубоко задумался над вопросом, между делом поглаживая пальцами ее бедро. – Мне приходит в голову только одно.

– А после этого? – Она склонилась над ним так, что волосы окутали обоих золотистым покрывалом, и принялась щекотать губами его плечи, грудь, зная, что он не устоит. Потом легла на него сверху, переплетя ноги с его ногами. – Рэнд? – медленно выговорила Джоселин, чувствуя его растущее возбуждение. Она положила руки ему на грудь и, заглянув в глаза, кивнула на зловещего вида шрам, тянувшийся от его ключицы до самой подмышки. – Откуда у тебя этот шрам?

Он пожал плечами, насколько позволяла ему его поза.

– Несчастный случай, не более того.

– Несчастный случай? – Она вскинула брови.

– Да, простая случайность. Не о чем и говорить.

– Ты заработал его, когда был секретным агентом? – поддразнила мужа Джоселин.

Рэнд вздохнул с многострадальным видом.

– Иногда мне кажется, что меркантильность – просто замечательное качество в женщине.

Он схватил ее запястья и быстрым движением оказался сверху.

– Пора проучить тебя за неумеренное любопытство. К тому же ты нарушила священный сон мужчины.

– Я и не думала, что твой сон такой священный. – Она невинно заморгала, охваченная трепетом предвкушения. Он отбросил в сторону легкую простыню и медленно провел рукой по ее телу.

– Сейчас ты узнаешь, что бывает с женщинами, которые будят своих мужей раньше времени…

– Неужели прямо сейчас? – промурлыкала она, ощущая себя беспомощной и в то же время переполняясь восторгом. Он снова провел ладонью по ее телу легкимдразнящим движением, задержав пальцы на нежном животе. Потом наклонился и принялся целовать ей груди до тех пор, пока Джоселин не решила, что сейчас лишится чувств от острого наслаждения.

– Как это хорошо у тебя получается, – выдохнула она. Он поднял голову, темные глаза вспыхнули.

– Ты уже говорила, что я очень умело целую тебе ладонь. – Его рука скользнула по ее животу вниз. – Хочешь узнать, что еще я делаю не менее умело?

– Нет! – пискнула Джоселин. – Да…

Его дразнящие ласки продолжались до тех пор, пока истомленная желанием Джоселин не почувствовала, что хрустальный шар нараставшего в ней напряжения взорвался со сверкающей вспышкой. Тогда Рэнд перекатился на спину и перетянул ее на себя и так легко овладел ею, словно они были частью одного целого. Джоселин знала, что никогда не перестанет испытывать восторг перед непередаваемым ощущением его горячего твердого присутствия в ее лоне. Она не переставала изумляться тому, как идеально мужчина и женщина могут подходить друг другу.

Их ощущения были созвучны, тела пребывали в гармонии. Весь мир вокруг замер, затаив дыхание. Потом она бессильно лежала на нем, удовлетворенная и счастливая, и хотела только, чтобы это состояние продолжалось вечно.

Но вот Рэнд тихо засмеялся, она тоже улыбнулась и, почувствовав, что он задвигался, приподняла голову и заглянула в его глаза.

– Вот так, – поучительным тоном произнес он, но глаза его странно блестели. – Это послужит тебе уроком.

Выбившиеся из прически пряди светлых волос Джоселин отливали на полуденном солнце чистейшим золотом. Она стояла посередине зеленой лужайки, расположенной к северу от замка, и казалась лесной феей, вырвавшимся на свободу духом дикой природы.

– Стрельба из лука? – Джоселин с неудовольствием посмотрела на лук в руке Рэнда, и образ богини весны развеялся. – Ты, наверное, шутишь.

Рэнд рассмеялся.

– Конечно, не шучу. Просто последние дни мы проводили за закрытыми дверями…

– Разве? – вскинула она брови. – Кажется, та очаровательная полянка у озера находится на открытом воздухе…

– Тем не менее. – Он не сумел сдержать улыбки. – В этом уголке страны поздняя весна – самое прекрасное время года, и я хочу им насладиться. Хорошо, конечно, скакать верхом бок о бок с женой, но я не мог не заметить, с какой ловкостью ты сидишь в седле… Хотя, – пожал он плечами, – если ты предпочитаешь верховые прогулки…

Джоселин протянула руку за стрелой.

– Стрельба из лука – прекрасный вид спорта. Всегда мечтала им заняться.

– Превосходно. – Он прикрыл одной рукой глаза от солнца, а другую вытянул вперед. – Мишенью нам послужит вон тот пень. Видишь?

– Ты имеешь в виду именно тот пенек? – указала она рукой.

Рэнд засмеялся.

– Я имею в виду единственный пень, который тут есть.

– Я тебя прекрасно поняла, – величественно произнесла Джоселин. – Что нужно делать?

– Прежде всего научиться правильно держать лук. – Он вытащил из колчана стрелу и положил на землю, встал за спиной жены и, обхватив ее руками, показал, в каком положении должен быть лук.

– Попятно, – улыбнулась ему через плечо Джоселин. – Начало напоминает обучение игре на бильярде.

– Вовсе нет. – Он быстро поцеловал ее. – А теперь будь внимательна.

Джоселин с легкой гримаской повернулась лицом к мишени. Рэнд обстоятельно объяснил, как следует накладывать стрелу на тетиву и целиться. Она покорно следовала его указаниям. Он проследил, чтобы она приняла требуемую позу, помог натянуть тетиву и выстрелить. Стрела разминулась с мишенью, но ненамного.

– Для первой попытки вполне прилично. – Рэндалл отступил на шаг и протянул ей новую стрелу. – А теперь попробуй сама.

– А это в самом деле забавно, – пробормотала Джоселин, принимая стрелу из его рук.

Она заняла позицию и принялась, возиться со стрелой, прилаживая ее к тетиве. Спешить им было некуда, и Рэнд был уверен, что умеет терпеливо ждать. Впрочем, так ли это, когда дело касалось Джоселин? Его изначальный план – не поддаваться ее чарам до тех пор, пока она не почувствует к нему влечение, – просуществовал недолго. А последние дни были такими изумительными…

Джоселин наконец наложила стрелу, тщательно прицелилась и спустила тетиву. Стрела отклонилась от цели футов на тридцать.

– Ну как? – спросила она.

– Отлично, если только ты метила во Францию. – Он сдвинул брови и покачал головой, – Не забывай, как нужно целиться. Смотри вдоль стрелы и совмещай ее с мишенью.

Она странно взглянула на него, словно собираясь возразить, но сжала губы и взяла у него очередную стрелу. Рэнд подавил желание улыбнуться. Она была слишком упрямой, чтобы признать неудачу. И ему очень нравилась в ней эта черта.

Снова Джоселин провозилась со стрелой и, когда терпение Рэнда начало уже истощаться, выстрелила. Он не поверил своим глазам – стрела отклонилась от цели на еще большее расстояние, чем в первый раз.

– Вот! – Она довольно кивнула. – Как теперь?

– Интересно… Большинство людей с практикой совершенствуются, – мягко усмехнулся он, вручая ей следующую стрелу.

Джоселин приняла ее с явной неохотой, уныло взглянула на нее, затем перевела взгляд на Рэнда.

– Рэнд, ты и правда считаешь, что для жены важнее ум, чем красота?

– Да, – не колеблясь ответил он и широко улыбнулся. – Я могу считать себя счастливчиком – моя жена наделена и тем, и другим.

– Но если бы выбор зависел от тебя, предпочел бы ты умную женщину просто хорошенькой?

– Само собой.

– А честность – вещь обязательная между мужем и женой?

– Несомненно. В большинстве случаев…

Джоселин задумчиво покачала головой.

– Помнишь, что сказал твой дядя о тайнах?

– Ты мне так часто напоминаешь об этом, как же я могу забыть? – Он пытливо взглянул на Джоселин. Ее явно что-то беспокоило.

– И ты согласен, что нам не следует иметь тайн друг от друга?

Он замялся.

– Если они только не связаны с безопасностью государства и честью британской короны? – Джоселин сердито фыркнула. – Я прекрасно понимаю, почему ты настаиваешь, чтобы для национальных интересов было сделано исключение, и даже признаю твою правоту, как бы мне это ни было досадно.

– В таком случае, – улыбнулся Рэнд, – я полностью согласен.

– Хорошо.

На лице Джоселин застыло тревожное выражение, и страх вдруг кольнул Рэнда в сердце. Боже, а если она имела в виду что-то серьезное? Он шагнул к ней.

– Джоселин?

– Подожди.

Она отошла в сторону, зачем-то принялась теребить свой широкий атласный пояс, затем отвернулась от него. Холодная рука сжала ему сердце. Наконец она снова повернулась к нему лицом. На изящном носике красовались… очки.

Он потрясенно уставился на нее.

– Очки?

– Я так и знала! Что все это пустая болтовня. – Джоселин нервно сдернула их. – Я ни на миг не верила всей этой чепухе, что ум важнее, чем красота!

– Так речь шла об очках? – Он с облегчением вздохнул. – Когда ты говорила о тайнах и честности?

– Да, – с вызовом встретила она взгляд мужа. – И можешь насмехаться надо мной сколько угодно! Мне все равно!

Ошарашенный нелепостью ситуации, он в самом деле расхохотался.

– Тут нет ничего смешного. – Джоселин скрестила на груди руки и сердито сверкнула глазами. – Я знаю, ты считаешь меня непомерно тщеславной, и, возможно, так и есть. Но я как-то объясняла тебе. Я всегда считалась…

– Да, знаю, самой хорошенькой. – Он с усилием подавил желание засмеяться снова.

– В твоих устах это звучит так глупо, – пробормотала Джоселин. – Но я именно такая. Это делает меня настолько же мной, насколько тебя делает тобой то, что ты секретный агент…

– Но я не…

– …Или даже просто виконт.

– Ерунда. Это сущий пустяк. Для меня, во всяком случае. – Все это и впрямь казалось ему смешным, но Джоселин явно расстроилась. Рэндалл сделал невозмутимое лицо и протянул руку. – Позволь взглянуть. Она нехотя протянула ему очки. Рэнд поднес их к глазам. Отдаленные предметы сразу резко приблизились.

– Боже, да они сильные! – Он посмотрел на нее. – Ты так плохо видишь?

– Тебя я вижу прекрасно, – огрызнулась Джоселин. Он немного отошел в сторону.

– А сейчас?

– Да, – вздохнула она.

Рэнд сделал еще несколько шагов.

– А так?

– Да. – Он отошел футов на десять. – А теперь?

– Начинаешь немного расплываться по краям. Он двинулся дальше.

– Останови меня, когда…

– Стой. – Она сморщила нос. – Вот сейчас ты превратился в бесформенное пятно.

Их разделяло всего пятнадцать футов.

– Неудивительно, что ты не могла попасть в цель, ты просто не видела этот несчастный пень. – Он вернулся к ней и отдал очки. Джоселин помедлила, затем надела их. Он взял ее за подбородок и сквозь стекла очков заглянул ей в глаза. – Знаешь, они тебя нисколько не портят. Ты все такая же хорошенькая.

Она, кажется, несколько успокоилась, но все равно сурово отодвинулась от него.

– Ах, разумеется, сейчас ты обязан это сказать. Но если бы они были на мне в нашу первую встречу, ты бы не удостоил меня повторного взгляда.

– Что за чушь! – Рэнд критически оглядел ее. – Они нисколько не лишают тебя красоты. Только придают необыкновенно умный вид, что тебе очень к лицу.

– Ты правду говоришь? – В голосе Джоселин прозвучала надежда.

Он постарался сдержать улыбку. Какими бы смешными ни казались Рэнду ее страхи, все же он способен был понять, что женщина, в которой всю жизнь ценили только ее внешность, станет панически бояться всего, что может ее испортить. Даже неглупая женщина.

– Честное слово, – улыбнулся он.

– Спасибо, – нехотя улыбнулась она в ответ.

– А если бы, когда мы впервые встретились, на тебе были эти очки, я только почувствовал бы себя еще больше заинтригованным.

И тут истина дошла до его сознания. Он смолк, не договорив, и уставился на нее широко открытыми глазами.

– Так, значит, ты действительно не видела лиц тех людей?

– Каких людей? – Она завертела головой. – Здесь еще кто-то есть?

– Да не здесь! – нетерпеливо воскликнул он. – В музыкальном салоне на приеме в честь принца. Тех, которые пытались убить тебя. Ты не видела их лиц!

– Конечно, нет, как я могла! – Джоселин раздраженно нахмурилась. – Я ведь тогда сразу тебе сказала, что не видела.

– Я решил, что это просто отговорка. Подумал, что ты напугана.

– Разумеется, я была напугана. Какой-то изверг метнул мне нож прямо в голову. Только законченный идиот не испугался бы.

– Но ты не видела их!

– Это мы уже выяснили, можешь не повторять двадцать раз.

– Я повторяю, потому что пытаюсь понять. – Охваченный волнением, Бомон прошелся вперед и назад. Кусочки головоломки, о существовании которых он и не подозревал, наконец оказались на своих местах.

Джоселин не боялась сказать правду. Она не старалась забыть лица негодяев вследствие испуга. Она просто не видела их. Но те об этом не знали. Как и все остальные.

– Как давно ты начала носить очки?

– Я их вообще не носила, – настороженно ответила Джоселин. – Я нашла их в своей сумке, когда мы приехали в замок. Наверное, Марианна заказала их для меня. Она уже много лет уговаривала меня попробовать. Наверное, решила, что теперь, раз я замужем, мне больше нет причины волноваться из-за внешности.

– Кому еще, кроме членов твоей семьи, известно о твоем слабом зрении?

– Тебе! – огрызнулась Джоселин.

– Если бы ты не была такой тщеславной…

– А еще меркантильной и эгоистичной, – выдавила она сквозь зубы.

– …И давно согласилась бы носить очки, всем бы это было известно. Как и то, что ты не можешь разглядеть человека, стоящего на другом конце комнаты.

– К чему ты клонишь?

– А вот к чему, моя дорогая женушка! Если бы факт, что ты нуждаешься в очках, был известен всем, твоя жизнь не оказалась бы в опасности, потому что никто не боялся бы твоих разоблачений.

– И тебе не пришлось бы жениться на мне, – бесцветным голосом произнесла Джоселин.

– Это само собой.

Он снова принялся расхаживать по лужайке. Какой-то частью своего рассудка, не поглощенного перевариванием повой информации, он отметил, что Джоселин сделалась вдруг непривычно спокойной, но не придал этому значения. Его мысли вертелись вокруг той злосчастной ночи.

– Теперь я понимаю, что имела в виду твоя тетя, говоря об иронии судьбы.

– Тетя Луэлла всегда ценила иронию, – спокойно подтвердила Джоселин.

Рэнд невесело рассмеялся.

– Но что за дьявольская шутка! Мы оба стали ее жертвами. Вынуждены были обвенчаться только из-за…

– Моего тщеславия? – Жесткая нотка в ее голосе наконец привлекла его внимание. Лицо Джоселин казалось невозмутимым, но глаза сверкали. – Кажется, мы уже установили это, так же как и то, что я плохо вижу.

Рэнд взглянул на нее в упор.

– Но ты ведь тоже понимаешь, насколько это все смешно?

– Вообще-то говоря, нет. Не нахожу здесь ни чего смешного.

– Брось, Джоселин, – нахмурился он. – Твоя жизнь оказывается под угрозой. Ты… мы вынуждены были заключить брак, которого не хотел ни один из нас, и только потому, что ты стеснялась носить очки! – Рэндалл покачал головой. – Добавь сюда погибшую теперь надежду, что ты вспомнишь лица тех мужчин…

– Ты рассчитывал, что я все же смогу их узнать? – Джоселин широко раскрыла глаза.

Он пожал плечами.

– Всегда остается вероятность…

– Ты привез меня сюда в надежде, что они последуют за нами?

– Естественно, нет! Я привез тебя сюда ради твоей безопасности.

– Неужели? Но ты однажды уже использовал меня как наживку. Откуда мне знать, что ты не сделал это снова? Откуда мне знать, что вся эта прекраснодушная болтовня об ответственности за мою жизнь не всего лишь навсего благопристойная ложь? – Ее глаза вспыхнули гневом. – Ведь ложь вполне оправдана, когда на карту поставлены вопросы государственной важности, так? – Джоселин повернулась и торопливо двинулась в сторону замка.

– Задержись-ка на минуту! – Он поймал ее за руку и повернул к себе лицом. – Я не лгал, когда объяснял, какие соображения заставили меня привезти тебя сюда. Твоя жизнь оказалась в опасности по твоей собственной вине! И более того – именно ты не была до конца со мной правдива.

– Я? – изумленно воскликнула Джоселин. – Когда же я лгала тебе?

– Ты не сказала, что плохо видишь.

– Ты не спрашивал.

– Это ложь в форме умолчания, но она не менее предосудительна, чем явная ложь. Ты обязана была сказать.

– Откуда мне было знать, что тебе об этом неизвестно? Что Томас или кто-то из наших не предупредил тебя? Да я ничего и не скрывала. – Джоселин гордо вскинула подбородок. – Я тебе сказала правду. Я их не видела. Не могу их опознать!

– Но если бы ты объяснила, почему именно…

– Разве от этого что-то изменилось бы?

– Да, черт побери!

– Что же?

– Я нашел бы выход, – твердо заявил Рэнд. – Постарался бы, чтобы слух о твоей проблеме достиг нужных ушей. И всякая угроза исчезла бы. Твоя жизнь продолжалась бы дальше, как ты того желала. И моя тоже. Нам не пришлось бы связывать себя супружескими узами. Всего этого можно было избежать.

– Всего этого?

– Да! – Ее глаза потемнели от обиды. Он понял, какой смысл она придала его словам, и сердце его упало. – Нет. Я вовсе не это имел в виду.

– В самом деле? – Она попыталась вырвать руку, но он не выпускал ее.

– Нет! Ни в малейшей степени! Черт возьми, Джоселин, – Он попытался поймать ее взгляд, его голос зазвенел от напряжения. – Ты – моя жена.

– Разве? – Вопрос повис в воздухе, проходили секунды, наполненные горьким упреком и болью. – А. может быть, всего только женщина, на которой ты вынужден был жениться?

Он в оцепенении смотрел на нее, не зная, что ответить. Что она хотела услышать от него? Наконец Джоселин освободила руку, повернулась и пошла к замку. Ее спина была напряженно выпрямлена, движения от гнева сделались резкими и угловатыми.

– Джоселин, постой!

Рэнд бросился за ней. Что же он натворил? Он вовсе не то хотел сказать, не так, как это прозвучало. Сейчас он понимал, что сказанное им было ужасно. Она неожиданно остановилась и круто обернулась к нему..

– Можно мне вернуться домой? – Голос ее был спокойным и равнодушным, но ни на миг не ввел его в заблуждение. Рэнду уже приходилось видеть ее разгневанной, но настолько – ни разу.

– Ну конечно. – Сможет ли она его простить? – Я провожу тебя.

– Нет, я хочу домой. Назад, в Лондон. – Она откинула с лица прядь волос, и на миг ее спокойствие изменило ей, и сердце Рэнда сжалось, когда он понял, какую нанес ей рану. – Или в Шелбрук-Мэнор.

– Я не могу тебе это разрешить, – покачал он головой.

– Почему нет? – прищурилась она. – Потому что я – твоя жена?

– Не только, но и поэтому тоже.

Джоселин презрительно фыркнула.

– Обстоятельства, которые привели к нынешней ситуации, пока остаются прежними, – осторожно сказал Бомон. – Угроза твоей жизни остается. Ничто не изменилось.

– Не изменилось? – Ее голос задрожал. – Как ты можешь говорить такое? Изменилось все! Я думала… – Она обхватила себя руками за плечи и отвела взгляд. И он понял, что даже сейчас, когда на ней очки, она смотрит на то, чего нельзя увидеть. – Думала или просто надеялась… – Джоселин затрясла головой, и их взгляды встретились. – Наверное, я просто дура!

– Я не могу позволить тебе уехать, – мягко сказал он. И понял, что никогда в жизни не был так правдив.

– Тогда я останусь – тут, где я в целости и сохранности. – Она издала короткий горький смешок. – Где меня никто не обидит. – И снова зашагала к замку.

Он проводил ее взглядом, охваченный чувством полной беспомощности. Что он наделал! И что ему делать теперь? Разве он хотел, чтобы все так обернулось? Конечно, он рассердился, узнав, что его жизнь превратили в фарс. Но он не собирался винить в этом Джоселин! Он потерял голову. Повредился в рассудке. Сказал то, чего говорить не следовало. Ранил ее так, как не ранишь ни ножом, ни пистолетом.

Рэнд отвел взгляд, подобрал лук и колчан. Выпущенные стрелы можно собрать потом. Сейчас важнее успокоить Джоселин, постараться убедить, что он не хотел ее обидеть. И рад тому, что женился на ней. Что это лучшее, что случилось в его жизни.

Он направился за ней следом. Ей следует знать, что она ему небезразлична. Глубоко. Что ни одна женщина не была ему настолько небезразлична. И может быть, это не просто симпатия, а скорее даже…

– Рэнд! – окликнула его Джоселин через плечо со странной ноткой в голосе.

Он ускорил шаг и в один миг оказался рядом. Она стояла, глядя куда-то мимо замка.

– Способность хорошо видеть может оказаться не такой выгодной, как я полагала. Вот, к примеру… – Она кивнула, и он проследил за ее взглядом. С южной стороны к замку приближались три всадника. Со стороны Лондона!

– И я не знаю, друзья, это или враги, – пробормотала она.

– И я тоже. – Рэнд прикрыл глаза ладонью от низкого послеполуденного солнца. – Отсюда не видно, мои это люди или нет, но едва ли злоумышленники стали бы подъезжать так открыто. Идем. – Он взял ее за руку и повлек за собой к замку. – И кстати, я – твой друг, – заявил он тоном, не предполагающим возражений.

– Ну тогда никакие враги мне не страшны, – съязвила она, но он не обратил на это внимания. Еще будет время уладить все недоразумения.

Они поспешили в замок. Рэнд сомневался, что прежде Джоселин приходилось много бегать, и не мог не восхититься тем, с какой легкостью она поспевала за ним. Обычно в таких случаях подгоняет страх. Или злость. Они обогнули башню, перебрались через полуразвалившуюся стену, пробежали через заросший розовый сад и, преодолев финишную прямую, ввалились в холл замка.

– Ник! – крикнул Рэнд, едва переступив порог. Слуга немедленно возник перед ним словно из-под земли. – Принесите мой пистолет.

Дворецкий тут же испарился. Рэнд повернулся к Джоселин. – Оставайся здесь. – Он направился к лестнице. – И не бойся.

– Я не боюсь. – Она скрестила на груди руки. – Думаю, бояться нечего, как сразу подсказал вам ваш инстинкт. Но остается все же слабая надежда, что меня убьют, и в этом случае все мои беды кончатся, или убьют вас… – Она мило улыбнулась. – И мои беды опять-таки кончатся.

– Так держать, Джоселин. Когда люди сердятся, у них не остается места для страха.

– Значит, меня уже ничто никогда не испугает.

– Не будешь же ты злиться на меня вечно.

– Вы собираетесь заключить по этому поводу пари, милорд? – Выражение ее глаз сказало ему, что этот раунд он проиграл. Хотя…

– Да. – Он повернулся и стал подниматься по лестнице. – Уладим это потом…

– Если только оно будет, это «потом»… – раздалось ему вслед.

– Конечно, будет, – пробормотал Рэндалл себе под нос, прыгая через две ступеньки. Будет и завтра, и послезавтра, и целая жизнь вместе с Джоселин, хочет она этого или нет. И в конце концов эта жизнь ей понравится, он позаботится об этом.

Рэнд взбежал па верхнюю площадку, пересек холл и вошел в комнату, окно которой выходило на юг. Схватив бинокль, который он заранее принес туда именно ради такого случая, он приложил его к глазам и навел на приближавшихся всадников. В первом и последнем он сразу узнал своих помощников, что же касается того, кто ехал между ними… Рэнд сжал зубы и медленно опустил бинокль.

– Тысяча чертей!