Текст книги "Невеста принца"

– Ну как же, я… – Джоселин обиженно втянула в себя воздух. – Наверное, я и в самом деле ничего об этом не знаю. – Тут ее лицо прояснилось. – Но я знаю точно, что вы выполняли какое-то правительственное поручение всего неделю назад!

– Можно выполнять всевозможные правительственные поручения и не будучи агентом, – уклончиво сказал Рэндалл.

Джоселин бросила на него негодующий взгляд:

– Вам известно, что вы невыносимы?

– А вы – невозможно любопытное создание. – Он взял у нее яблоко, нож и начал снимать с плода кожицу.

– Вы хотя бы перестали считать меня меркантильной, – пробормотала она, наблюдая, как ловко он обращается с ножом.

– Я не уверен, что любопытство намного лучше. – Бомон ровно нажимал на тупой край лезвия, непрерывно поворачивая яблоко, так что кожура отделялась тонкой длинной спиралью.

– Почему?

Его пальцы были длинными и сильными, движения уверенными, точными и одновременно неторопливыми.

– Любопытная женщина может навлечь на себя всякого рода неприятности.

– Неужели?

Ярко-красная спираль упала на светлое одеяло.

– Есть такая примета или детская игра – буква, в которую складывается очищенная кожура, является первой буквой имени будущего супруга или супруги. – Рэнд ткнул в кожуру ножом, – Не очень-то она похожа на букву, разве что на какое-то ущербное «П».

– Наверное, Пруденс. Или Паула.

– Или Патриция, – рассмеялся он. – Есть и другие имена, но мне больше ничего не приходит в голову.

– Пенелопа, – с улыбкой подсказала Джоселин. – И еще Прюнелла.

Он изобразил на лице ужас.

– Спаси меня, Боже, от дамы по имени Прюнелла!

– Смею сказать, сэр, что вы спасены, поскольку уже женаты на женщине с другим именем, – засмеялась Джоселин.

– Именно. – Он придал кожуре приблизительную форму буквы «Д». – Так гораздо лучше.

– Правда лучше? – Она заглянула ему в глаза.

– Думаю, да, – кивнул он.

Джоселин медленно наклонилась, так что их губы оказались совсем рядом. Он хотел поцеловать ее! Джоселин поняла это по выражению его глаз. И все-таки не достаточно сильно. Пока.

Она забрала из его левой руки яблоко, а из правой нож и снова выпрямилась. Он прерывисто выдохнул, а Джоселин чуть заметно улыбнулась. Начало очень даже неплохое.

– Расскажите мне, Рэнд, еще о своей семье. – Она отрезала от яблока кусочек. – О вашей маме.

– О моей матери?

Он озадаченно сдвинул брови, и возникшее напряжение мгновенно исчезло. Джоселин мысленно застонала. Его мать! Довольно глупо было спрашивать об этом. В такие моменты мужчина меньше всего нуждается в напоминании о матери.

А ведь до сих пор все шло довольно гладко.

– Да, – сдавленно вздохнула Джоселин. Раз уж она заговорила об этом, следовало продолжать. – Моя мама умерла, когда я была совсем маленькая, и я едва ее помню. Мне не терпится познакомиться с вашей.

– Вы ей понравитесь. – Рэнд некоторое время пристально смотрел на Джоселин. – Как я подозреваю, она всегда боялась, что я женюсь на кисейной барышне.

– А ей это не понравилось бы? – Джоселин откусила кусочек яблока и отметила взгляд, которым Рэнд посмотрел на ее губы. Она начала жевать медленно и тщательно.

– Ни в коем случае. Она сама очень независимая женщина. – Джоселин откусила еще раз, и Рэнд проглотил слюну. – До свадьбы, насколько мне известно, она хорошенько помучила отца.

Джоселин отрезала еще кусочек и поднесла его к губам, затем как бы передумала и протянула Рэнду. Он взял, коснувшись пальцами ее пальцев, и между ними пробежала искра. Рэнд сунул яблоко в рот, и по его губам потекла капелька сока. Джоселин машинально потянулась и вытерла ее. Но Рэнд схватил ее руку и слизал сок с пальчика, затем перевернул руку ладонью вверх и поцеловал. Джоселин пронизала дрожь. Их взгляды встретились, и она увидела в его глазах отражение собственного желания.

Он медленно как во сне привлек ее к себе. Их губы слились, и время словно остановилось. Они отбросили всякую сдержанность. Рэнд порывисто прижал ее к себе, а она обхватила его руками с неведомой ей доселе пылкостью. Его поцелуи были жесткими и требовательными, и охваченная восторгом Джоселин отвечала ему не менее страстно. Его губы были сладкими, как яблоко, и горячими. Она жаждала его во всем откровенном смысле этого слова.

Он с силой провел руками по ее спине, по бедрам, и они скатились с одеяла на траву. Оказавшись сверху, Джоселин с наслаждением ощущала каждый дюйм его мускулистого тела. Она оторвала губы от его рта и принялась покрывать поцелуями его щеки, лоб, жилку, бившуюся у основания шеи. Его запах, его прикосновения переполняли ее, окружали, покоряли. Его руки двинулись вниз по юбке вдоль ее ног. Юбка завернулась, и он коснулся ее обнаженной кожи. Джоселин прерывисто вздохнула и соскользнула на траву. Он осторожно коленом раздвинул ей ноги. На краткий миг ей стало страшно, но испуг тут же исчез, сметенный более могучим чувством.

Он обхватил ее бедра и плотнее прижал к себе, склонил голову к ее груди, едва прикрытой низко вырезанным лифом, и Джоселин непроизвольно выгнула спину, самозабвенно подставляя грудь под его поцелуи. Рука Рэнда скользнула под платьем по ее ногам вверх, и Джоселин ощутила его прикосновение в таком интимном месте, к которому никогда никто не прикасался. Она содрогнулась от непередаваемого ощущения.

– Ради всего святого, Рэнд!

Он замер.

– Рэнд? – Она откинула голову и отыскала его взгляд.

– Нет. – Его лицо окаменело. Он одернул на ней платье и поднялся. – Тут не место… и не время.

– А когда же, где? – Джоселин села, с трудом приходя в чувство. – Почему, почему нет?

– Не годится так начинать супружескую жизнь. – Он с явным разочарованием провел рукой по волосам.

– Разве не так ее начинает большинство людей? – Она схватилась за его протянутую руку, и он рывком поставил ее на ноги. Джоселин гневно взглянула на него. – Ведь вы мой муж и в конце концов, и у вас есть права!

Рэндалл посмотрел на нее и улыбнулся уголком рта.

– Знаю.

– Ну так что же? – Подбоченившись, она мрачно сверкнула глазами. – Разве вы не собираетесь ими воспользоваться?

Он неторопливо шагнул к ней и аккуратно поправил лиф ее платья.

– Слишком глубокое декольте.

– Знаю! – Спасибо доброй Флоре. Правда, пользы это принесло мало. Поведение Бомона раздражало ее до крайности. Джоселин оттолкнула его руку. – Не уклоняйтесь от темы.

– Я не уклоняюсь. Когда и вы, и я будем готовы вступить в брачные отношения, я хочу, чтобы все между нами было как следует. – Он приподнял ей подбородок и слегка коснулся губами ее губ.

– По-моему, все и так шло как следует, – пробормотала она.

– Мне нужно от вас большее, чем просто минутная вспышка страсти на вершине холма, где любой может нас увидеть.

– Думаю, это была не просто минутная вспышка на вершине… – Девушка отодвинулась и посмотрела на него с недоумением. – Что значит – любой может увидеть?

Он замялся.

– Рэнд, – медленно проговорила Джоселин, – мне казалось, что замок Уортингтон стоит очень уединенно, потому-то мы и приехали сюда. Ближайшая деревня довольно далеко, а сейчас и мы достаточно далеко от самого замка. А вы беспокоитесь, как бы нас не увидел – кто?

Он сдержанно вздохнул.

– Несколько человек по моему приказу патрулируют…

– Несколько человек? Здесь? – Джоселин недоверчиво хлопала глазами. – Кажется, вы говорили, что стоит нам выбраться из Лондона, и мы окажемся вне опасности.

– Да, я так говорил.

– Но сами в это не верили?

– Нет, верил, – не раздумывая сказал он. – Я просто хотел исключить всякий риск.

Джоселин скрестила руки на груди.

– И что еще вы от меня скрыли?

– Ровным счетом ничего, – покачал он головой, сжав губы.

Джоселин некоторое время сверлила его взглядом. Так она ему и поверила! Должно быть, он утаил от нее уйму, вещей. Не рассказал же он ей историю своего дяди и бабушки, хотя Джоселин и не винила его за это. Он хранил верность дорогим ему людям, оберегал их от стороннего любопытства. Он был, должно быть, превосходным секретным агентом. Потому что, собирался он признать это или нет, Рэнд, несомненно, был агентом и привык гладко лгать, когда обстоятельства того требовали. И он, очевидно, считал, что вправе это делать. Там, где речь шла о ее безопасности.

– Я вам не верю. – Девушка подняла с травы одеяло и корзинку и сунула ему в руки. – Но в данный момент не собираюсь приставать к вам с расспросами.

И она легко побежала вниз по холму.

– Что вы имеете в виду? – спросил он, догоняя ее.

– Вы сами сказали, Рэнд, что с любопытной женщиной непременно случаются всякие неприятности.

– Джоселин! – В его голосе отчетливо послышалось предостережение, но она не придала этому значения. Пусть секреты, касающиеся его прежней агентурной деятельности или недавней работы на пользу государства, и представляли несомненный интерес, сейчас ее больше волновало другое. Внезапно Джоселин почувствовала, что полностью доверяет ему. Несмотря на все его тщательно оберегаемые тайны, она доверила бы Рэнду свою жизнь без рассуждений, А в один прекрасный день, возможно, доверит и свое сердце.

Сейчас же ее больше всего интересовал ответ на другой вопрос – как завлечь его в свою постель? Какое время и место считает он подходящим? И будет ли все так прекрасно, как ей представляется?

И что именно все-таки он хочет от нее, кроме страсти?

Глава 9

Все складывалось не так, как он задумал. Джоселин сидела за обеденным столом рядом с дядей Найджелом и болтала без умолку, заразительно смеялась и использовала все свое мастерство, чтобы вскружить голову старому джентльмену. Найджел ничего не имел против. Наоборот, он с радость включился в игру и помолодел на добрых двадцать лет.

Если бы это происходило в другом месте и в другой компании, Рэнд был бы крайне уязвлен вниманием к его жены как и тем, что она оказывает внимание кому-то другому. Особенно если бы она при этом выглядела так, как сегодня.

А выглядела Джоселин как фея из страны грез. Его грез, если говорить точнее.

Обычно девушка закалывала свои светлые волосы макушке, но сегодня мягкие упругие локоны свободно падали ей на плечи. Ее глаза, в которых отражались огоньки свечей, искрились озорством, щеки разрумянились, словно ее переполняла радость или тайна. Кроме того, она надела потрясающий наряд из шелка и атласа. Даже Рэнд понимал, что это платье уже лет тридцать как вышло и моды, но оно необыкновенно шло Джоселин. Стоило ей вздохнуть, как широкая юбка вызывающе шуршала, хотя Рэнд решительно не понимал, как она вообще умудряется дышать. Узкий лиф плотно облегал тело, подчеркивал талию. Весь лиф был обшит легкомысленными бантиками. Атлас цвета слоновой кости почти в точности повторял персиковый. и кремовый оттенки ее кожи. И если вырез на ее утреннем платье показался ему слишком смелым, то оно могло считаться верхом скромности по сравнению с тем, что она надела вечером. Декольте было возмутительным, неприличным и вместе с тем просто восхитительным.

Джоселин о чем-то спросила его, и Рэнд машинально поддакнул. Найджел вскинул бровь.

– Ты и правда так считаешь, мой мальчик?

– Конечно, – буркнул Рэнд, не имея ни малейшего представления о том, с чем только что согласился. Найджел и Джоселин переглянулись и засмеялись. Не очень-то приятно было чувствовать, что тебя не принимают в разговор, хотя в данный момент это не слишком его тревожило. После того как их утренний пикник прервался, Рэнд не мог сосредоточиться ни на чем. Он сам не знал, почему остановился тогда, хотя и не сомневался, что впереди их ожидал упоительный день, наполненный любовными ласками под открытым небом. Можно было подумать, что он – пугливый девственник, а Джоселин – многоопытная гетера. Хотя Рэнд и сослался на страх быть увиденными, его остановило вовсе не это. Его люди расположились вдоль границ поместья, довольно далеко от замка и определенно вне пределов видимости. Вероятность, что за ними наблюдают, была ничтожной.

– Вы, конечно, тоже так считаете? – снова обернулась к нему Джоселин. Ее золотисто-медовые глаза лучились смехом.

– Разумеется, – рассеянно кивнул Рэнд.

– Я так и знала. – Джоселин повернулась к Найджелу, и разговор возобновился без его участия.

Сегодня на склоне холма Рэнд осознал главное: он хотел, чтобы все было как положено не только ради нее, но и ради них обоих. Потому что течение всей их дальнейшей семейной жизни зависело от того, чтобы начать ее правильно с женщиной, которую он… что? Любил?.

Чепуха. Джоселин была всего лишь женщиной, на которой он женился. На которой вынужден был жениться, и любовь не играла тут никакой роли.

Джоселин наклонилась к Найджелу, и Рэнд еще раз отметил, что вырез на ее платье ужасающе глубок. Оставалось только радоваться, что она так вырядилась не ради кого-то наподобие Алексиса…

Откуда появилась эта мысль? Она подозрительно напоминала ревность. А что, если, несмотря на заверения Джоселин, Алексис интересовал ее больше, чем она делала вид? Может быть, принц был нужен ей не только ради титула и богатства?

Хотя теперь, когда она принадлежала ему, это вряд ли существенно…

– Я надеюсь, что Рэнд поучит меня, – произнесла Джоселин, искоса взглянув на мужа.

До чего он хотел эту женщину!

– Да, в этом деле Рэнд достиг совершенства, – кивнул Найджел. – Я бы сказал, у него врожденный талант. Неужели вы еще ни разу?..

Хотел ощутить тепло ее тела…

– Увы, – вздохнула Джоселин. – Мне пока не представилось возможности. А это, похоже, такое захватывающее занятие – оно меня всегда очень привлекало. Все лет пока мы жили в Эффингтон-Хаусе, я мечтала попробовать. – Джоселин встряхнула головой. – Многие из моих знакомых джентльменов с радостью поучили бы меня…

Хотел, чтобы она изгибалась от наслаждения в его oбъятиях, выкрикивала его имя в экстазе любви…

– Рэнд завоевал себе репутацию непревзойденного мастера, по крайней мере среди своих друзей. Я однажды случайно подслушал, как он кричал от восторга в момент кульминации… – вспомнил Найджел.

Смысл сказанного внезапно дошел до Рэнда, и он потрясенно содрогнулся.

– Дядя! – Разумеется, возраст Найджела требовал снисхождения, но это было уж слишком. – Ничего подобное никогда не могло быть. А говорить такие вещи в присутствии женщины, тем более моей жены, это… – Рэнд перевел глаз, с недоуменного дядиного лица на растерянную Джоселин. – О чем вы разговаривали? – спросил он подозрительно.

– О бильярде, Рэнд. – Джоселин посмотрела на него как на сумасшедшего, каковым он, видимо, и являлся.

– Джоселин хочет, чтобы ты научил ее играть, – невинно пояснил Найджел, но уголки его губ дрогнули, словно он сдержал улыбку, а в глазах заискрился смех.

– Я обнаружила здесь бильярдную комнату, и мне очень захотелось освоить эту игру. – Джоселин продолжала пристально смотреть на него. – В этом нет ничего плохого для женщины. Я знаю, что вдовствующая герцогиня Роксборо играет на бильярде, так же как когда-то играла королева Мария Антуанетта.

– Обворожительные женщины – они обе. Кажется, мне как-то довелось играть с герцогиней… или это была королева? Возможно, я играл с ними обеими. – Найджел доверительно наклонился к племяннику. – Я все еще имею в виду бильярд, Рэнд, не хотелось бы, чтобы ты превратно истолковал мои слова. – Он лукаво улыбнулся. – Еще раз.

– Я принял это к сведению, – пробормотал Рэнд.

– Значит, займемся этим после обеда? – Джоселин не водила с него заинтересованного взгляда.

– После обеда? – Рэнд уставился на нее через стол. До чего же она прелестна, просто дух захватывало.

– Бильярдом, Рэнд, – многозначительно произнес Найджел. – Она все еще говорит о бильярде.

– Разумеется, о бильярде, – невозмутимо кивнул Рэнд, оваченный странным волнением. – После обеда? Прекрасная мысль.

Он сделал попытку сосредоточиться на разговоре в остававшееся до конца обеда время, даже сумел вставить одно-два членораздельных замечания и к месту засмеяться. Но подавить эмоциональную бурю, бушевавшую в его груди, не представлялось возможным.

Что сделала с ним эта женщина? Он всегда был трезвым, рассудительным человеком. Конечно, страсть, чувственность имели место в его жизни, но никогда прежде не бывало такого, чтобы он не мог сосредоточиться ни на чем другом. Никакой женщине не удавалось поколебать его здравомыслие…

Вот чертовка! Во всем виновата только она. Если бы Джоселин не выглядела так соблазнительно и сама не изъявляла такой охоты… А она была явно не прочь. Судя по всему, ее влекло к нему не меньше, чем его к ней.

А если так, возможно ли, что она любит его?

– Итак, – проговорил Рэнд тоном учителя, – цель игры заключается…

– В чем заключается цель игры, мне известно, Рэнд. – Джоселин возвела глаза к потолку. – Есть один красный шар и два белых. В них надо ударять палочкой…

– Она называется кий.

– Все равно. – Джоселин пожала плечами. – Я наблюдала, как играют другие. Очень похоже на крокет, только на столе и без ворот.

– Да, что-то в этом роде. – Он кивнул на стол. – Приступим?

– Хорошо.

Джоселин нагнулась над столом, поудобнее ухватила кий, подражая знакомым джентльменам, за игрой которых она наблюдала, и попыталась поразить ближайший белый шар. Но кий лишь скользнул по нему, и шар тяжело откатился в сторону.

– Кажется, получилось не слишком удачно.

– Это точно, – усмехнулся он. – Но вы неправильно держите кий. Посмотрите, как надо. – Он придирчиво оглядел расположение шаров на столе, прицелился и аккуратно ударил. Выбранный им шар покатился к красному шару, толкнул его, а тот, в свою очередь отправился прямехонько в ближайшую лузу.

Джоселин вскинула бровь.

– Ваш дядя абсолютно прав. Вы знаете толк в игре.

– Мне нравится бильярд.

Рэнд неторопливо обошел стол, изучая два оставшиеся шара. Джоселин залюбовалась его уверенной походкой. Вот человек, который знал, чего хочет и как этого добиться! У нее екнуло сердце.

– В последний свой приезд сюда я много упражнялся. Рэнд ударил еще раз и загнал другой шар в лузу. Затем достал шары из сеток и снова раскатил их по столу.

– Я оставался здесь довольно долго, до тех пор, пока дяде не стало лучше. Конечно, занимался и разными хозяйственными вопросами, но других развлечений не было, а Найджел по большей части спал.

Рэнд ходил вокруг стола, ударял по шарам и почти всегда удачно. Наблюдать за его грациозными движениями было одно удовольствие.

– Найджел как-то упомянул, что в молодости увлекался бильярдом, вот я и выписал из Лондона стол в надежде, что после выздоровления он снова им займется. Когда дядя почувствовал себя лучше, мы несколько раз играли вдвоем. Флора говорит, что он катал шары и в мое отсутствие. – Рэнд отправил в лузу очередной шар и выпрямился. – Хотите попробовать еще?

– Со стороны это кажется несложным.

Джоселин оглядела стол, выбрала два шара и снова попытала счастья. В этот раз ей удалось попасть в красный шар, и девушка радостно улыбнулась.

– Думаю, это уже лучше!

– Мы сделаем из вас завзятого бильярдиста, – усмехнулся Рэнд. – А сейчас, если позволите, я покажу вам еще раз…

Они играли долго. Рэнд по ходу дела объяснял правила и приемы. Джоселин поняла, что игра требует гораздо больше сноровки, чем ей представлялось вначале. Но несмотря на частые промахи, играть было очень весело.

Закрепленный над столом канделябр освещал стол, но остальная часть комнаты оставалась в тени. Было необыкновенно уютно. Возможно, если бы не близость Рэнда, ей удалось бы лучше концентрировать свое внимание. Джоселин поймала себя на том, что, проходя мимо, слегка касается его то плечом, то рукой, хотя в этом не было надобности. Интересно, заметил ли он?

Когда он склонялся над столом, Джоселин невольно задерживала взгляд па изгибе его шеи, на темных завитках волос, падавших на крахмальный воротничок рубашки. Она отмечала, как туго обтягивает его широкие плечи тонкая ткань сюртука, как играют под ней мышцы спины. Она вдруг отчетливо представила, как выглядит его спина, не прикрытая одеждой… И удивилась, отчего, это вдруг в комнате сделалось так жарко.

– Ваша очередь. – Рэнд встретился с ней взглядом и лукаво улыбнулся, словно прочитал ее мысли.

– Разве?

Джоселин отвернулась, чтобы скрыть досадный румянец, окрасивший ей щеки. Вот противный! Что он с ней делает? Утром она твердо настроилась отдаться ему прямо на траве под вековым дубом, и теперь эта коварная улыбка повергала ее в замешательство.

Джоселин набрала в легкие воздух и наклонилась над столом. Утром она поддалась нерассуждающей, не ведающей сомнений страсти. Теперь желание просто висело в воздухе, росло и крепло с каждым высказанным и не высказанным словом. Грозное, вселяющее ужас, возбуждающее…

– И все-таки вы продолжаете держать кий неправильно, – вкрадчиво произнес Рэнд.

– Неужели? – прошелестела Джоселин, выпрямилась и мужественно встретила его сумрачный взгляд. – Может быть, вы покажете, как правильно?

– С удовольствием.

Он положил свой кий на стол и приблизился к ней. Джоселин снова повернулась к столу, а он встал за ее спиной, так близко, что сквозь разделявшую их одежду oна ощутила жар его тела.

– Держать надо вот как. – Его дыхание защекотало ее шею, и девушку охватила дрожь. Рэнд обхватил пальцами кисть ее правой руки вместе с кием. – Теперь наклонитесь вперед и опустите его на бортик.

Она сделала это, а Рэнд зашел несколько сбоку и положил ее вторую руку, на которую должен опираться кий, на стол. Джоселин оказалась в кольце его рук и уже больше ни о чем не могла думать – она едва слышала его слова из за стука собственного сердца.

– Теперь, – негромко проговорил он ей в ухо, – медленно отводим кий назад. – И сопроводил эти слова соответствующим движением. – А затем легонько подаем его вперед…

Кий ударил по шару, но Джоселин едва обратила на это внимание. Она боялась пошевелиться, боялась вздохнуть.

– Кажется… мы не попали? Рэнд осторожно поцеловал ее в шею, и колени у нее задрожали, грозя подломиться.

– Наоборот, попали как нельзя точнее, – сказал он совсем тихо.

Джоселин затаила дыхание. Его губы скользнули по ее шее вниз, теплая рука медленно потянула с плеча платье. Он поцеловал плечо, и она снова вздрогнула – от радости. Он выпрямился и поднял ее. Джоселин зажмурилась, упиваясь прикосновением его рук к своей обнаженной коже. Он откинул в сторону ее волосы и поцеловал в затылок, затем оголил второе ее плечо, обнял за талию и привлек к себе.

Его пальцы легко двинулись вверх по атласу лифа к груди. Она запрокинула назад голову, и он припал к ее шее. Дыхание ее совсем остановилось… Она повернулась и жадно впилась губами в его губы. Желание завладело ею всецело, вытеснив последние сомнения и доводы рассудка. Джоселин вцепилась в его плечи так, что он в конце концов сбросил сюртук на пол. Она целовала его в губы, в подбородок, развязала и сдернула с его шеи галстук.

Его пальцы запутались в многочисленных бантиках на ее лифе, в тесьме и шнуровке.

– Проклятие, – пробормотал он сквозь зубы. – Чертово платье. Невозможно…

– Просто разорви его, Рэнд, – выдохнула Джоселин. – Скорее!

Он не стал спорить, схватил тесный лиф вверху руками и с треском разорвал тонкую ткань посередине. Тело Джоселин ощутило блаженную свободу.

Он принялся целовать ей грудь, и Джоселин вынуждена была схватиться руками за край стола. Его губы скользили вниз и вверх, смаковали, дразнили, и Джоселин показалось, что она сейчас лишится чувств от наслаждения. Он взял ее за талию и привлек к себе. Она увидела, что глаза его стали совсем черными, в них отражалось пламя снедавшего ее желания. Она двумя руками схватилась за ворот его рубашки и, не сводя с него глаз, с силой, которую не подозревала в себе, разорвала ее надвое сверху донизу.

На его лице промелькнуло удивление, сменившееся озорным весельем.

– Это была моя любимая рубашка, – хрипло пробормотал Рэндалл.

– Так мне нравится больше, – отозвалась Джоселин с не меньшим пылом в голосе. Она медленно провела ладонями по его плечам, наклонилась и прикоснулась язычком к его груди. Он резко втянул в себя воздух, и Джоселин испытала новое опьяняющее чувство собственного могущества. Он крепко прижал ее к себе и завладел ее губами. Но может быть, все же победителем был он, а она – побежденной?

Она с наслаждением ощущала его горячее твердое тело и сама прижималась все теснее, нуждаясь в большем. И его объятия становились все крепче… Она пробежала пальцами вниз по его спине и плотной ткани брюк. Его руки опустились на ее юбку, и Джоселин нетерпеливо подобрала ее, горько сожалея, что по глупости надела это старинное платье с юбкой необычайной ширины.

Но Рэнда, кажется, это не слишком беспокоило. Его руки ласкали ее бедра, живот, потом его пальцы скользнули ниже, и Джоселин задрожала, забыв обо всем на свете, упиваясь абсолютно животной чувственностью. Она вся сосредоточилась на напряженной точке глубоко внутри, которая росла и мучительно пульсировала.

Рэнд вдруг схватил ее за талию, и не успела Джоселин возразить, как он подсадил ее на стол и опрокинул на него спиной.

Джоселин ясно осознала, что еще мгновение – и будет поздно остановить то, чего она хотела сейчас сильнее всего на свете. Чего хотели они оба. И пути назад не будет. Она уперлась рукой ему в грудь.

– Рэнд?

– Что? – Он встретился с ней взглядом.

– Сейчас подходящее время и место?

– А разве нет? – удивился он.

– Тебе все равно?

– Да… – выдохнул он.

– Мне тоже. – Она схватилась за остатки его рубашки и потянула его на себя. Он рухнул рядом. Некоторое время они барахтались на столе, пытаясь быстрее отыскать разгоряченные тела друг друга в ворохе разорванного атласа, шелка и льна. Он завернул вверх ее юбки, а она с испугом и любопытством потянула вниз его брюки. Губы, ладони, пальцы метались повсюду, лихорадочно дотрагивались, исступленно жаждали, пробовали на вкус. Джоселин увидела, что он успел снять брюки, а его длинные голые ноги вытянулись рядом с ее ногами.

Она протянула вниз руку, взволнованная и испуганная. То, вокруг чего сомкнулись ее пальцы, на ощупь напоминало сталь, заключенную в бархат… Он застонал от ее прикосновения и в следующий миг оказался сверху, упершись в стол локтями.

– Джоселин? – Он отыскал ее взгляд. – Как ты…

– Да. – Она старалась не морщиться. – Я все знаю… мне говорили, меня готовили. – Она снова притянула его к себе и прошептала: – Я знаю, это стоит того, чтобы немного потерпеть…

– Еще как стоит – пробормотал Рэндалл, и она изо всей силы постаралась поверить ему, чувствуя, как его пальцы медленно вкрались в ее девственное лоно.

Она пыталась расслабиться, но ей это плохо удавалось. Она старалась думать, что в конце концов, по словам Марианны, это окажется чудесно.

Но пока все шло несколько… странно. Не то чтобы ей было больно, скорее… необычно. И если все самое страшное уже происходило, то это вовсе не так уж и страшно.

Рэнд остановился, видимо, завершив дело, и Джоселин испытала некоторое разочарование. До тех пор пока он, как это называется, не проник в нее, все было куда более захватывающим.

– Держись за меня, – прошептал он ей в ухо.

– Держаться?

Не успела она договорить, как он слегка приподнялся и вошел в нее стремительно и глубоко. Девушку пронзила острая боль, и она уже готова была закричать, но он закрыл ей рот губами и крепко сжал ее в объятиях. Ее плоть, трепеща, протестовала против этого грубого посягательства, требовала немедленного прекращения акт; агрессии, в котором не было ничего ни в малейшей степени приятного.

Но Рэнд не выпускал ее из объятий, не отрывал своих губ. Через несколько мгновений боль утихла, и Джоселин немного расслабилась. Он начал медленно, нежно двигаться внутри ее. Она приободрилась, выждала и нехотя признала, что все не настолько плохо, как она решила. Она тоже попробовала подключиться к его движению, получилось совсем неплохо. По правде говоря, с каждым его новым погружением ей становилось все приятнее.

Она подчинилась нарастающему ритму, и мучительно-сладкое напряжение, которое она уже испытала в самом начале, усилилось. Они двигались все быстрее, Рэнд все глубже проникал в нее, и Джоселин прижималась к нему все плотнее. Ее дыхание вырывалось короткими резкими толчками, кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось в груди, и она слышала стук его бившегося в унисон сердца. И когда она решила, что больше не выдержит ни мгновения и просто умрет, если только сию секунду не достигнет прекрасной ускользающей вершины, к которой стремительно неслась, она вся словно разлетелась на тысячу осколков.

Джоселин выгнула спину, тело ее содрогнулось, и волны экстаза прокатились по нему с такой сокрушительной мощью, что она едва не задохнулась. Он сделал еще одно сильное движение вглубь и, тоже охваченный дрожью, застонал от мучительной радости.

Потом, не выпуская ее из рук, перекатился на бок, и они долго лежали, прижавшись друг к другу, пытаясь отдышаться, ожидая, когда успокоится сердце и внешний мир перестанет стремительно вращаться вокруг.

Наконец Рэнд выпустил ее и приподнялся на локте. Рубашка клочьями свисала с его плеч, он смотрел на Джоселин изумленно и радостно.

– Вот уж не так я представлял себе наш первый раз!

– Да? – Она лениво улыбнулась, испытывая удивительное чувство насыщения. Ей хотелось только лежать, и ничего больше. Но может быть, ей все-таки чего-то недоставало? – Что же ты представлял?

– Ну, не знаю. Я думал, – усмехнулся он, – что все произойдет в супружеской постели. Хотел сделать это событие…

– Незабываемым? – Она протянула руку и ухватила пальцами болтающийся клочок его рубашки. – Я знаю, что никогда этого не забуду.

– Все было замечательно.

– Да. – Она привлекла мужа к себе, отыскивая его губы. – Вы знаете толк в игре, милорд…