Текст книги "Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах"

Виталий Дымарский
Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах

Несколько слов о книге

Эта книга необычная. Она не написана, а наговорена. У нее много авторов. Все они приходили в студию радиостанции «Эхо Москвы» для участия в программе «Дорогой наш Никита Сергеевич», которая выходила в течение года.

Идея передачи принадлежит известной ведущей «Эха» Нателле Болтянской. Поначалу у программы было два ведущих – Ксения Ларина и я. Но в силу ряда внутренних редакционных причин, распределения эфирного времени и программной тематики передача досталась мне, чему я был очень рад.

Во-первых, я принадлежу к тому поколению, которое уже в сознательном возрасте застало правление Хрущева весьма противоречивое, обросшее огромным количеством мифов, кем-то воспетое, а кем-то – проклятое. Отсюда естественное желание попробовать разобраться в плюсах и минусах хрущевского десятилетия с помощью приглашенных экспертов.

Во-вторых, следуя собственной линии поведения в других исторических программах «Эхо Москвы» («Цена Победы», «Дым Отечества», «Осторожно, история!»), я и в этой передаче старался не поддаться искушению расставить все точки над «i», понимая, что радио не может быть учебником истории.

Еженедельные эфиры должны лишь навести аудиторию на какие-то мысли, заставить ее задуматься, обратиться к специальной или популярной литературе, чтобы вывести собственный взгляд на события прошлого. В данном случае на период нашей истории, который, несмотря на относительную краткость, оставил множество следов, в том числе вольно или невольно затоптанных дальнейшей эволюцией советского режима.

Были и другие объективные и субъективные причины, по которым я прикипел к программе «Дорогой наш Никита Сергеевич», но и приведенных достаточно, чтобы понять интерес журналиста к теме передачи. Да и люди, приходившие в студию, оказались интересными собеседниками, порой неожиданными.

В итоге же родилась не только радиопрограмма, но и книга, которую вы держите в руках. Я благодарен за эту инициативу издательству, поскольку те факты, мысли, рассуждения, которые прозвучали на радио, в печатном виде, безусловно, продлевают свою жизнь.

И еще хотел бы попросить у читателей снисхождения за возможные шероховатости стиля или нестыковки изложения: устная речь значительно разнится с письменной, а редакторы книги постарались максимально приблизиться, вернее, минимально отойти от радиооригинала. Иначе пришлось бы фактически переписывать весь этот огромный материал. Так что попытайтесь не столько читать текст, сколько его слушать. В собственном исполнении.

Виталий Дымарский

Вступление

13 сентября 1953 года Никита Сергеевич Хрущев был избран Первым секретарем ЦК КПСС. Правда, здесь надо оговориться: он не стал первым лицом страны и он не стал официальным лидером страны, потому что формально такое лидерство оставалось за Маленковым, Председателем Совета Министров. И единоличным вождем Хрущев с 13 сентября 1953 года тоже не стал.

Но тем не менее это уже его время, поскольку в нашей стране власть всегда персонифицирована. Человек, приходящий к власти, фактически заменяет собой все политические институты и становится воплощением того периода, в течение которого он правит. Есть десятилетие Ельцина, десятилетие Хрущева, брежневский застой, горбачевская перестройка и так далее.

Как же можно охарактеризовать это время – так называемое «хрущевское десятилетие»?

Можно, конечно, ответить совершенно банально, что это черно-белое время, как памятник Хрущеву работы Эрнста Неизвестного. Тем более что оно действительно не однотонное, а черно-белое, со своими плюсами и минусами.

С другой стороны, если окинуть беглым взглядом всю российскую историю, и не только XX века, то это чуть ли не первый осознанный порыв к свободе. Свобода была дарована сверху, а не завоевана снизу, и она была дарована не полностью – это была частичная свобода. Но возможно, впервые общество, что, в общем-то, не свойственно России, осознало, почувствовало или скорее даже ощутило где-то в подсознании свободу как некую общественную ценность, как некую ценность жизни.

И возможно, именно эти ростки свободы, которые начали вдруг пробиваться в хрущевские годы, и дали свои плоды через сорок лет.

По рассказам наших родителей, которые тогда как раз заканчивали институты и приходили на работу, это время самое счастливое, время настоящей, абсолютно бесшабашной молодости. И это словно перекликается с ощущением конца 80-х – начала 90-х, когда вторую «оттепель» переживали уже мы. То самое драгоценное ощущение свежего ветра, хлынувшего вдруг воздуха, каких-то невероятных открытий. Тогда сформировалось целое поколение, которое не зря называется именно шестидесятниками.

Безусловно, и в политике, и в каких-то свободах гражданских это было время оттепели. И в советской культуре это тоже абсолютный ренессанс. И в живописи, и в кино, и в театре. Как бы второй «серебряный век» – короткий, но мы до сих пор пользуемся его плодами. Ведь все лучшие имена, звездные, золотые имена в литературе, в театре, в кино, в поэзии – все вышли оттуда. Мы конечно же будем вспоминать и про знаменитые вечера в Политехническом, и про фильмы Марлена Хуциева, и выставки. Но и разгон, который устроил Хрущев интеллигенции, – тоже. И плюсы, и минусы.

Поразителен и список тем, которые обязательно надо рассмотреть. Потому что трудно даже представить, сколько, оказывается, нового появилось в нашей жизни всего за десять лет. Это не только достижения и победы, но и огромное количество нововведений, реформ, свобод. Причем самого разного вида. И каждая тема – это фактически что-то совершенно новое, возникшее в нашей стране именно за это десятилетие.

И что очень важно – например, время сталинское – это время историческое, далекое, очень трудно уже найти людей, которые могли бы целиком и полностью объективно оценить его в качестве очевидцев. А Хрущев – это совсем еще вчера, практически сегодня. Очень много людей могут поделиться своими воспоминаниями. Кто-то знает его по рассказам родителей, а кто-то и сам был уже достаточно взрослый, чтобы помнить хрущевские времена и иметь о них свое собственное мнение.

С чем у нас ассоциируется время Хрущева? Кто что вспоминает прежде всего? Как его оценивать?

Для полноты картины стоит привести ответы москвичей, которым эти вопросы задавал корреспондент «Эха Москвы».

«С Хрущевым в основном ассоциируются только дома, „хрущевки“. На данный момент, это все, что от него осталось, по крайней мере для нашего поколения. Интересно то, что происходит сейчас. А то, что было тогда, в общем-то, оно стирается из памяти».

«Одно слово – дилетант. У него была очень хорошая школа. Хозяйственная, была школа военная, школа жизненная у него была большая. Но как государственный правитель он был абсолютный дилетант. Он демагог, безусловно. Если в целом говорить, он не разрушил страну, но фундамент для того, что произошло в 90-е годы, фундамент для развала государства он заложил. И с этой точки зрения, конечно, он разрушающе подействовал».

«Ну, после сталинских времен, конечно, положительно. Я служил в армии, на флоте, и он издал такой указ: кто имеет образование, досрочно можно было демобилизоваться. Вот я демобилизовался на 6 месяцев раньше, чтобы поступить в институт здесь в Москве. Я ему благодарен. Хрущев, между прочим, в 1955-м году ввел социальное обеспечение. Тогда и понятия о пенсиях не было. Вот я пошел на пенсию в 50 лет тоже благодаря Хрущеву».

«Ну, мы помним в основном символические кукурузу, „кузькину мать“, ботинком стучал. Развенчание культа личности, да. Заслуга тоже Хрущева.

При нем же и Гагарин полетел в космос, вот! Тоже интересно. Хрущев – целое десятилетие, благословенное десятилетие. Наши родители всегда вспоминали, что при нем все появилось в магазинах, повысилось благосостояние. Опять же, стали давать квартиры всем, расселяли коммуналки. Как бы ни ругали теперь эти «хрущевки», но для многих это было очень положительным моментом».

Видно, как по-разному оценивают люди хрущевское время. Но набор ассоциаций небольшой – развенчание культа личности, кукуруза, кузькина мать, ботинком стучал. Еще массовое жилстроительство и расселение коммуналок.

Но, например, никто из респондентов не сказал по поводу реабилитации политзаключенных, которые возвращались из лагерей.

Никто не вспомнил про Крым. Хотя именно с ним дело немного сложнее. Хрущев ли передал Крым? Возможно, это тоже миф.

Никто не вспомнил построение коммунизма к 1980 году, который потом, как говорится в знаменитом анекдоте брежневских времен, был заменен Олимпийскими играми.

А еще была реабилитация репрессированных народов, которые возвращались на свои исторические территории после сталинской ссылки. Конечно же космос, конечно же спутник и конечно же Гагарин. Куба и возведение Берлинской стены. А с другой стороны, были Новочеркасск, Венгрия и масса других негативных вещей и даже почти преступлений.

Звонившие на радио люди вспомнили и другие важные события времен хрущевского десятилетия. Фактически вторую отмену крепостного права:

«Наши колхозники не имели паспортов? Хрущев им дал. Второе: жилье. Вы в подвалах не жили, в бараках не жили, так вот представьте себе, когда люди стали получать квартиры, они плакали и молились на Хрущева как на Господа Бога. Так что…

А остальное – мне наплевать. А вот эти две вещи – они для меня незабываемые».

Гонения на религию:

«Я во время Хрущева не жила, но родилась в 1966 году. И знаю, что в эти времена закрывались храмы, совершались многочисленные нарушения законности в отношении священнослужителей и верующих. И облагались огромными налогами священники и храмы. Ведь он обещал показать последнего попа по телевизору».

Расцвет культуры:

«Вот было время, вы знаете, вся-вся-вся мировая культура вдруг оказалась в Москве. Месяцами здесь гастролировали шекспировский театр, Комеди Франсез. Питер Брук, опять же. Все французские балеты, английский. Конкурс Чайковского – это да, не то что Евровидение. Все мировые оркестры: и нью-йоркский, и филадельфийский, все знаменитые скрипачи, пианисты, дирижеры, Марсель Марсо. И Ив Монтан».

И, разумеется, надо обязательно вспомнить наши победы в спорте и в мировом кинематографе. Ведь в 1957 году фильм «Летят журавли» получил «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах. Начался расцвет телевидения и превращение телевидения в средство массовой информации. Были основаны научные города в Пущино, Новосибирске и так далее. Но с другой стороны – и Лысенко еще процветал. Были Сахаров, Ландау, «Девять дней одного года», «физики и лирики». Кремль впервые открыли для посещения широкой публике. Черно-белое время, тесное сплетение плюсов и минусов.

1958-й год – «оттепель» в уголовном кодексе. Сокращены сроки заключения, упразднено понятие «враг народа», привлечение к уголовной ответственности предусмотрено уже не с четырнадцати, а с шестнадцати лет. Смертная казнь была признана исключительной и временной мерой наказания, срок лишения свободы не может превышать пятнадцати лет, а не двадцати пяти, как раньше. Ну, и наконец, лагеря были переименованы в «исправительно-трудовые колонии». Что не помешало Никите Сергеевичу расстрелять того же Рокотова, изменив закон. Вот его слова председателю Верховного суда СССР: «За такие приговоры судей самих судить надо», – и личным приказом велел расстрелять. И такое личное решение было не одно.

Ну и конечно, рассказывая о временах Хрущева, нельзя не вспомнить о его главной оппозиции – партаппарате. Собственно говоря, аппарат ему и сломал политическую карьеру.

А был и еще очень важный момент, о котором мало говорят, но который безумно важен – это его намерение фактически разделить партию на две – промышленную и сельскохозяйственную, когда были созданы отдельные сельскохозяйственные и промышленные обкомы и райкомы. Это была, насколько возможно в тех условиях, попытка создать некую конкуренцию на политическом поле. Хотя цель наверняка была обычная – разделяй и властвуй, чтобы поделить этот аппарат, разбить его, расколоть этот единый, мощный кулак, монолит, с которым бороться было невозможно.

Ну, и естественно, очень важная тема – взаимоотношения Никиты Сергеевича Хрущева с интеллигенцией. С одной стороны – некое послабление, ощущение свободы, и все можно: и «Современник», и Товстоногов, и «Таганка», которая успела влететь в «последний хрущевский вагон», поскольку была открыта в апреле 1964 года, и многое-многое другое. Расцвет авторской песни тоже пришелся на хрущевское время. Возможно, сам этот феномен тогда и родился, в то самое десятилетие – это и Визбор, и ранний Высоцкий, и конечно же Галич.

А с другой стороны, абсолютный волюнтаризм, высокомерие и презрение к представителям творческой интеллигенции. Тут и истории Пастернака, которому пришлось отказаться от Нобелевской премии, и Андрея Вознесенского, и Аксенова и многих других.

Все это будет рассматриваться, но не с целью обелить или очернить Хрущева и его время, а просто чтобы попытаться посмотреть объективным взглядом и отделить факты от мифов.

Никита Хрущев до 1953 года

Аттестация, из личного дела Никиты Хрущева, комиссара запаса.

«Аттестация за период с 21 июня по 1 сентября 1930 года. Личные данные. Энергичен, решителен, дисциплинирован, походы вынес с оценкой „удовлетворительно“. Служебные данные. Военная подготовка – стрелковое дело усвоил удовлетворительно, стрельбы выполнил. Политзанятия „Наши западные соседи“ усвоил с оценкой удовлетворительно. Тактическая подготовка. В обстановке разбирается вполне, язык имеет. Нет системы в мышлении по оценке обстановки и принятию решений.

Командир роты старшина политсостава Страшненко, 3 сентября 1930 года.

С аттестацией и выводами согласен, начальник политотдела Исаенко, 17 октября 1930 года».

Никита Сергеевич Хрущев родился в 1894 году, и к революции ему уже было 23 года, то есть он был вполне взрослым и в какой-то степени состоявшимся человеком.

Родился он в очень бедной семье, учиться ему не давали. Его дед так и сказал: «Все равно ты в своей жизни больше 30 рублей не заработаешь, так и нефиг тебе учиться». Работать он начал сначала трубочистом, потом пастухом, помощником слесаря и, наконец, слесарем. Надо учитывать, что слесарь в дореволюционной России – это была серьезная работа, которая хорошо оплачивалась, и он жил неплохо по тем временам, значительно лучше основного населения России.

Потом, особенно к концу жизни, к старости, Хрущев очень позитивно вспоминал молодые годы: «Ну вот, например, я. И квартира у меня была, и зарплаты мне хватало, и в магазинах все было, и ботинки скороходовские я покупал, но сейчас этого ничего нет. Картошка была, сельдерей был, а сейчас нет, коммунизм есть, а картошки нет».

Хрущев действительно неплохо жил по тем временам и был вполне успешным человеком. Первая мировая война его не затронула: от военной службы он был освобожден как квалифицированный рабочий. В Гражданской уже немного поучаствовал, а дальше началась революция, и его стали втягивать в партийно-политическую жизнь.

Конечно, тут возникает вопрос: что значит «втягивать»? Значит, и сам хотел. Разумеется, он был человеком, рассчитанным на карьеру и на успех. Люди, которые знали его в юности, вспоминали его потом как человека очень симпатичного, живого и бойкого. Он после тяжелой болезни сильно располнел и стал плохо выглядеть. А был хорошенький мальчик, симпатичный, обаятельный. Женился в первый раз на местной первой красавице Ефросинье, у них родилось двое детей. Он умел располагать к себе, был очень контактный, хорошо умел ладить с людьми – это на всю жизнь у него осталось. Обладал прекрасной памятью – помнил всех, с кем когда бы то ни было встречался.

В 20-е годы Хрущев работал в Юзовке, в городе Донецке (он же город Сталин), где и произошло очень важное событие, повлиявшее на всю его дальнейшую жизнь: он познакомился с Кагановичем. Тот был одним из самых видных местных большевиков, депутатом Учредительного собрания от этих мест и очень влиятельным человеком.

Хрущев всегда тяготел к хозяйственной работе, но знакомство с Кагановичем привело его в политику. В 1922–1925 годах он был партийным руководителем Петрово-Марьинского уезда Сталинской губернии, а в 1929 году, в возрасте тридцати пяти лет приехал в Москву, и Каганович взял его к себе в аппарат ЦК. Но Хрущев сильно переживал и даже комплексовал из-за того, что был необразованный, поэтому настоял, чтобы его с партийной работы отправили в Промышленную академию. Но там он столкнулся с людьми, которые на него смотрели сверху вниз из-за его провинциального вида и отсутствия у него образования.

«Меня и некоторых других удивляет быстрый скачок Хрущева. Очень плохо учился в Промакадемии, теперь – второй секретарь вместе с Кагановичем. Но удивительно недалекий и большой подхалим».

Профессор Промакадемии Александр Соловьев.

Дневник, январь, 1931 год

Была ли карьера Хрущева типичной для советского партийного или государственного деятеля?

Вряд ли. Он взлетел слишком стремительно: всего за несколько лет прошел путь от секретаря парторганизации Промышленной академии до фактического руководителя Москвы.

Объяснить такую быструю даже для тех времен карьеру можно двумя причинами. Во-первых, конечно, везение и связи: он был хорошо знаком с Кагановичем, тогдашним хозяином Москвы и вторым человеком в партии после Сталина. Бауманский район Москвы Хрущев возглавил как раз по решению Кагановича, который держал в руках весь партийный аппарат в те годы.

А во-вторых, конечно, личные качества. Нельзя сделать карьеру, если нет лидерских качеств, и они у Хрущева, разумеется, были.

Здесь можно сделать отступление и сказать несколько слов о семье – женах и детях Хрущева. Первый брак у него был с красавицей Ефросиньей Ивановной Писаревой. Она умерла от тифа в 1922 году. От этого брака у него были сын Леонид и дочь Юлия.

Леонид Никитич Хрущев стал летчиком. Он был довольно бесшабашный молодой человек, не очень хорошего поведения, не радовал родителей, гулял, пил. Но тем не менее он закончил летное училище и пошел воевать с первых дней войны. В середине июля был сбит, оказался в больнице и там в глупом споре случайно убил человека. Его помиловали, отправили на фронт. С боевого вылета в 1943 году он не вернулся. Существует миф, будто на самом деле он перебежал к немцам, и Хрущев из-за этого ползал перед Сталиным на коленях. Но все немецкие документы открыты, и там нет ни единого упоминания о сыне Хрущева. Есть документы, связанные с пленением Якова Джугашвили, есть связанные с так называемым племянником Молотова: там был некий Скрябин, который выдавал себя за племянника Молотова, его держали в особом лагере, допрашивали и так далее. И если им попал бы в руки сын члена Политбюро и руководителя Советской Украины, то он был бы где-то зафиксирован. Но таких документов нет. Есть только показания летчиков, что они вместе шли, потом самолет Леонида задымился и пошел вниз.

Есть неподтвержденные данные, что Хрущев был женат второй раз, но точных сведений даже об имени этой женщины не сохранилось. И наконец, третья жена – Нина Петровна Кухарчук, с которой он прожил много лет. Интересно, что они расписались только в 1965 году, а до того не были официально женаты, но у них была очень крепкая семья.

От этого брака родилось трое детей – Рада, Сергей и Елена. Сергей Никитич сейчас живет в США. Он очень талантливый человек, очень преуспел в своей сфере, в приборостроении, и ему же мы обязаны четырехтомником воспоминаний Никиты Сергеевича Хрущева – источником огромной ценности о событиях тех лет. Дочь – Рада Никитична, очень скромная женщина, долгие годы работала в журнале «Наука и жизнь», живет в Москве.

Иногда о самом Хрущеве говорят как о троечнике, но это неверно: на самом деле он так никогда по-настоящему и не учился. Из той же Промакадемии его очень быстро забрали, поэтому и процитированным выше мемуарам Соловьева можно доверять лишь частично, так как они писались постфактум. Но зато он был бесконечно работоспособен, очень трудолюбив и всю жизнь жил только делом. Он не был вялым, он не был флегматичным, как многие люди из сталинского окружения в 30-е годы. Вокруг Сталина к концу 30-х годов собрались вялые, аморфные, флегматичные люди. Среди них были только два действительно энергичных человека – Берия и Хрущев.

Скоро Хрущев стал одним из любимцев Сталина, и тот очень быстро его продвинул. К 1932 году он из первых секретарей сначала Бауманского, а потом Краснопресненского райкомов партии стал вторым, а вскоре и первым секретарем Московского городского комитета КПСС.

Такой стремительный взлет, конечно, породил много мифов, но еще больше их стало после стремительного падения Хрущева в 1964 году, когда все те, у кого он отобрал власть, смогли открыто ругать его.

«Это сейчас Хрущев выступает против репрессий.

А когда он был секретарем московского горкома, он отправил в тюрьму свыше 50 тысяч партийцев. В 1938 году Сталин послал Хрущева на Украину, многие делегаты съезда компартии Украины проголосовали против его избрания первым секретарем. Так он их всех посадил».

Из воспоминаний Кагановича о том, что сказал ему Молотов в 1956 году после XX съезда КПСС

И прежние политические противники, и те, кто сейчас не любит Хрущева, обычно обвиняют его в том, что он был одним из главных организаторов репрессий. Однако массовые репрессии в стране закончились со смертью Сталина, из чего следует простой и неопровержимый вывод, что организатором их был именно «отец народов». Разные люди в окружении Сталина по-разному относились к своему участию в репрессиях. Одни с удовольствием ставили свои расстрельные подписи, как, например, Берия или Молотов. Другие относились к этому как к части жизни и системы. Хрущев скорее принадлежал к последним. Но это, конечно, не снимает с него ответственности за его действия.

«Дорогой Иосиф Виссарионович, Украина ежемесячно посылает 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает, не более 2–3 тысяч. Прошу принять меры. Любящий вас Хрущев».

Согласно некоторым публикациям – это записка, посланная Хрущевым Сталину в 1938-м году из Киева

Однако ни один из авторов публикаций не приводит ссылки на архив, в котором хранится «записка Хрущева», а по атрибутике письма можно судить, что это фальшивка: никогда в жизни никто не обращался к Сталину таким образом и не подписывался «любящий».

Особо рьяные исполнители среди первых секретарей обкомов и руководителей республик известны – их переписка давно предана гласности. Действительно, некоторые из них писали в Москву, просили увеличить «лимит по первой категории», то есть количество людей, которых можно расстрелять. Но Хрущева среди этих «писак» не было, хотя, конечно, он принимал активное участие в процессах того времени.

Например, на Украине, когда шла борьба с украинским подпольем, он давал совет, как бороться с агентурой ОУН[1]1
  ОУН – Организация украинских националистов, создана в 1929 году.


[Закрыть]: надо вызывать какое-то число людей из богатых крестьян, чтобы их сочли агентами госбезопасности. Их убьют, это и возбудит ненависть к оуновцам. Он же требовал выселения людей семьями с насиженных мест и участвовал во многом другом.

«Товарищи! Троцкисты-зиновьевцы, которые являются прямыми врагами рабочего класса, трудящихся, докатились до того, что они объединились. Объединились с фашистами, объединились со всей нечистью, которая злобствует против первого советского государства, где господствует труд, где господствует рабочий класс вместе со всем трудовым народом нашего Советского Союза… Нужно уничтожать этих негодяев, уничтожать одного, двух, десяток, мы делаем дело миллионов, поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через труп врага на благо народа».

Фрагмент речи Хрущева в 1937 году

Но в то же время Хрущев был одним из немногих, кто раскаялся и сколько мог сделал для исправления содеянного, в отличие от других членов Политбюро, которые и не раскаялись, и ничего не сделали, и еще пытались ему помешать.

Есть такая легенда по поводу XX съезда, будто бы из зала Хрущеву кто-то сказал: «А что же вы молчали?» Но это не более чем легенда. Только в 1957 году на пленуме, когда разбирались с антипартийной группой, маршал Жуков, обращаясь к Молотову, Кагановичу и другим, сказал: «Если бы люди знали, что у вас руки по локоть в крови, они бы ваши портреты не носили». Но никто, кроме Жукова, не посмел бы такое сказать: страх, оставшийся со времен Сталина, был еще слишком силен.

Один из ключевых вопросов, на который необходимо ответить, – как человек мог существовать при таком режиме? Продвижение по служебной лестнице в советское время, особенно в сталинский период, означало, что человек начисто лишен каких-то моральных и нравственных качеств. Даже те, кто сохранял некоторое представление о морали и нравственности в личной жизни, скажем, учили своих детей «не воруй, не ругайся, не кури», в политической жизни все равно были абсолютно аморальные и безнравственные люди. Другой возможности для существования в этом режиме просто не было.

Часто задают такой вопрос – а почему репрессии не коснулись самого Хрущева? Ответ на него простой. Разница между репрессиями в сталинском Советском Союзе и нацистской Германии состояла в том, что в Германии репрессии были структурированы и четко определены, кто станет их жертвой. При Сталине жертвой мог стать любой. Но поскольку всех людей он уничтожить не мог да и не собирался, то кто-то же остался. Ничего другого за этим нет.

Хрущев сам описывал, как он приехал к Сталину, и вдруг тот ему сказал: «На вас дает показания бывший нарком почты Антипов. Говорит, что вы – враг народа». Дальше Хрущев рассказывал: «А я стал опровергать, и все – и Сталин на этом закончил». Сталин очень верил в себя, в свою способность по глазам понимать сущность человека и всегда сам принимал решение – виновен человек или нет.

Конечно, Хрущев, как и все, жил под постоянной угрозой. К примеру, в 1946 году на Украине был страшный голод, и Хрущев обратился за помощью. Сталин ему ответил, что «то, что вы пишете и сообщаете, свидетельствует о том, что вы идете по непартийному пути, для вас это закончится плохо». И расписал свой ответ всем членам Политбюро и кандидатам в члены Политбюро. После этого Хрущев лишился должности Первого секретаря ЦК Компартии Украины и от страха даже заболел.

Вместо него на Украину отправили Кагановича. Тот попытался как-то улучшить там ситуацию, но безуспешно, поэтому Сталин его через полгода отозвал и вернул Хрущева на прежнюю должность. Но для того эта история прошла очень тяжело – со Сталиным нельзя было предугадать, когда просто временно отстранят от должности, а когда расстреляют.

До декабря 1949 года Хрущев так и был на Украине. Однажды вечером ему позвонили из Москвы, и лично Сталин спросил: «Когда вы можете быть в Москве?» Хрущев ответил: «Завтра могу выехать». «Выезжайте», – приказал Сталин и повесил трубку. Хрущев потом вспоминал, что он был в ужасе, потому что предполагал, что его вызывают, чтобы расстрелять. Но потом позвонил своему другу Маленкову, и тот его успокоил: «Поезжай, новости хорошие».

Сталин тогда три месяца отдыхал, вернулся 7 декабря 1949 года в Москву и сразу занялся кадровыми делами. Дело в том, что пока он был на отдыхе, в октябре на его имя поступило анонимное письмо – донос на тогдашнего первого секретаря московского обкома и горкома Георгия Попова, что Попов подминает под себя власть, в его окружении люди поднимают тост за будущего вождя партии товарища Попова, значит, ни с кем не считаются, и так далее.

В это время уже шло Ленинградское дело, и в Москве могло начаться то же самое. Хрущев был вновь назначен первым секретарем Московского областного комитета и секретарем Центрального комитета партии. Он бы при желании мог бы устроить в Москве бойню, какая была устроена с ленинградскими партийными кадрами, но ограничился минимумом – перетасовал бюро обкома и горкома и снял с должностей секретарей.

Однако эти события были уже после Великой Отечественной войны. А на протяжении войны Хрущев был членом Военного совета разных фронтов, причем единственный из членов Политбюро. Скорее всего, так произошло просто потому, что он остался без работы, ведь Украина была оккупирована. И хотя Совнарком Украины и Украинский ЦК существовали, но реальной работы там не было. Поэтому до 1944 года, до освобождения Украины, Хрущев все время был на фронте.

И хотя член Военного совета фронта вроде как не рискует своей жизнью, но это не совсем так. Сейчас опубликованы записки хрущевского личного пилота Цыбина, который вел дневник. Там чуть ли не каждая третья запись такая: «Из-за погоды истребители сопровождения отвернули и вернулись на аэродром взлета, а мы сели».

Кто же такой член Военного совета фронта? Сталин ввел невиданный для военной истории порядок, когда приказ командующего армией или фронтом не был действителен без подписи члена Военного совета, фактически – все того же партийного комиссара. Естественно, Хрущев не разбирался в военных делах. Но если ему командующий фронтом или начальник штаба не объяснял замысел операции и не объяснял, что с Генеральным штабом согласовано и что товарищ Сталин дал на это добро, – подписи он не ставил. За провалы член Военного совета отвечал вместе с командующим.

Известно, что Хрущев пытался поддержать своего командующего фронтом как в победных, так и в пораженческих ситуациях. В какой-то момент у будущего министра обороны маршала Малиновского, который в ту пору командовал 2-й армией, исчез адъютант. Стали подозревать, что тот перебежал к немцам. Потом застрелился друг Малиновского – член Военного совета Ларин, причем он оставил записку, в которой вместо слов «Да здравствует Сталин» было «Да здравствует Ленин». Сталин пришел к выводу, что во 2-й армии что-то не так, и решил Малиновского убрать. Хрущев вступился за командующего фронтом, и тогда Сталин оставил Малиновского на посту под ответственность Хрущева.

«Тогда ты поезжай-ка в армию Малиновского, будь там у него и следи за ним. Возьми с собой несколько хороших особистов и присматривай, что там и к чему. На всякий случай присмотрись к генералу Крейзеру, в случае чего заменим Малиновского героем Советского Союза Крейзером».

Из записки Сталина Хрущеву

Хрущев провел много месяцев в армии у Малиновского неотлучно и все время докладывал Сталину, что Малиновский – замечательный командующий, верный человек, настоящий коммунист, преданный патриот и так далее. Они сдружились, и потом после снятия Жукова Малиновский занял пост министра обороны.