Текст книги "Остров Россия"

Именно поэтому степень монетизации – то есть насыщение экономики оборотными средствами – в России тревожно низка. Еще в 2005 г., когда я был главным редактором журнала «Финансовый контроль», наши авторы били тревогу по поводу того, что в России обращается едва ли пятая часть от необходимого ее экономике количества денег (см.: В.Михаленко. Что ждет Россию? // «Финансовый контроль» №2(39), 2005). Избыток ликвидности, то есть денежные излишки, без дела прозябающие на корсчетах коммерческих банков, – чистая фикция. Эти деньги не могут быть пущены в длительный оборот по целому ряду обстоятельств: это, во-первых, остатки на счетах предприятий, во-вторых, работа с неснижаемым остатком, который есть у банка (это, как правило, четверть оборота). Его можно давать в качестве овернайта, можно дробными частями ссужать на неделю на межбанке. Но получить эти деньги в коммерческий оборот хотя бы на полгода уже проблемно – ведь это средства предприятий до востребования. Банки неохотно дают кредиты, и тем паче не хотят инвестировать. Ни один российский здравомыслящий банкир не инвестирует денег без залога, гарантий или без полного банковского контроля над предметом инвестирования. То есть внутренних прямых инвестиций как таковых у нас вообще нет – это те же самые кредиты или самофинансирование чужими деньгами. К слову сказать, настоящего фондового рынка у нас тоже нет: обращаются акции-фантики нескольких эмитентов, все остальное – мусор. А раз нет фондового рынка, никакие излишки либо сбережения не могут быть пущены в экономический оборот. И финансовый кризис 2008 г. это наглядно доказал: едва ли не в одночасье российские олигархи – владельцы крупнейших корпораций выбыли из списка миллиардеров журнала «Форбс», т.к. их акции мгновенно обесценились. А банки, получив под кризис от правительства огромные средства для обеспечения ликвидности, тут же перевели эти деньги за границу, а там под них получили лакомый низкопроцентный кредит. И вновь далее – по вышеописанной схеме.

Одной из основных задач центральной власти после ухода Б.Ельцина было преодоление компрадорского характера российского государства. Демократический фасад и провозглашение России в Конституции государством социальным не определяли его сущности. Определяет ее экономический базис, в основе которого, увы, до сих пор заложена экспортно-сырьевая ориентация. Компромисс разных элитных групп России на условиях допуска к разделу доходов от сырьевого экспорта позволил на время стабилизировать ситуацию в стране. Но компрадорская элита так и не признала Россию за свой «родной дом». Она обрела его в США, Англии, Франции, других центрах капиталистической метрополии, где она имеет свою недвижимость, свои капиталовложения, свои газеты и футбольные команды, где она отдыхает и посылает туда учиться своих детей. И уж в самую последнюю очередь эта компрадорская элита заинтересована в развитии России. Это было весьма наглядно продемонстрировано в начале июня 2009 г., буквально через день после того, как президент Дмитрий Медведев обратился с призывом к патриотическим чувствам российских предпринимателей и призвал их вкладывать в отечественную промышленность, в модернизацию России. Во главе с самым богатым олигархом России Прохоровым, позорно прославившимся в Куршевелле со своими многочисленными девицами, с полпредом Клебановым, на котором пробы ставить негде, и прочими «официальными лицами» Рублевки, эта компрадорская элита устроила позорный загул на борту легендарного крейсера «Аврора». Для большинства русских людей, как бы они ни относились к Октябрьской революции 1917 г., этот крейсер, участник обороны Ленинграда, остается святыней. У него официальный статус военно-морского музея, наконец. А на его борту эти господа организовали пьянку с официантами в тельняшках, полуголыми девицами и с прыжками в Неву с борта крейсера. И что им до России, до кризиса! Да они на этом кризисе только наживаются – не случайно один из их придворных рифмоплетов написал целую рублевскую оду с рефреном «Пусть грянет кризис!». А «Аврору» для своих развлечений они избрали для того, чтобы лишний раз плюнуть в лицо России и доказать, что им все дозволено.

Вляпавшись в глобализацию

Когда разразился кризис, многие критики министра финансов Кудрина, который вместе со своей командой упорно размещал российские нефтегазодоллары в иностранные, преимущественно в американские ценные бумаги, приумолкли. Какое-то время казалось, что заложенные Минфином резервы помогут России справиться с финансовыми напастями успешнее тех стран, у которых таких запасов не было. Но деньги – это не зернышки у хомяка за щеками. Они растут в цене либо обесцениваются даже в самых популярных российских вложениях – в стеклянных банках. А вот этого Кудрин и компания, как ни странно, не учли. Видимо, исходили из того, что доллар вечен, как Бреттон-Вудская система международных расчетов, которая на нем основана. Но 2008 год, который вполне может войти в историю годом мирового финансового краха, показал, что и Бреттон-Вудская система не вечна и не самая надежная в мире. Более того, зависимость от нее и от доллара в наших расчетах за экспортируемые Россией нефть, газ и другое сырье, ограничивают национальный суверенитет России. Когда грянул кризис, российское руководство осознало это в полной мере. Кудрина хвалить перестали. Да и сам он, разоткровенничавшись, в ходе встречи министров финансов стран «Большой восьмерки» объявил на весь мир, что 2009 год может стать для России самым тяжелым годом после Второй мировой войны. Глава Минфина на всякий случай заранее забил в набат. На всякий случай. Но выхода из сложившейся ситуации по сути дела не предложил. Да мог ли что-либо предложить без согласования со своими партнерами по «Большой восьмерке» (G-8), по «Большой двадцатке» (G-20)…

Вскоре после того, как разразился кризис, Президент РФ Дмитрий Медведев выступил с инициативой пересмотра существующей системы международных расчетов на базе основных мировых валют. В Кремле объявили о создании рублевой зоны, о переводе взаимных расчетов с дружественными государствами – Китаем, Индией, Вьетнамом, Казахстаном, Венесуэлой и др. в национальных валютах. Конечно, надо было делать это раньше. Раньше надо были приниматься и за оздоровление отечественной финансовой системы. Но этому мешала прежде всего та самая ориентация на капиталистическую метрополию, свойственная всем компрадорским государствам, а в нынешних условиях – на мировые центры управления глобализацией. Да и с расчетами с торговыми партнерами России в рублях ни в ведомстве Кудрина, ни в ЦБ не торопятся. Незадолго до апрельского саммита G-20 в Лондоне мы встречались в Ассоциации европейского бизнеса в Москве с лордом Маллоком-Брауном, которого английский премьер-министр назначил своим специальным представителем на том саммите. Лорд сказал одну любопытную вещь – в том, что экономика России вовлечена в процесс глобализации, он убедился в Москве на автопробках, забивших в российской столице все магистрали. Лорд смекнул, что, во-первых, это показатель процветания (машины в этих заторах все больше фирменные и дорогие) за счет нефтегазовых и других сырьевых доходов и, во-вторых, – свидетельство деловой активности, ранее на наших широтах невиданной.

 
Россия действительно вляпалась в глобализацию. Что в том больше для нее – пользы или вреда, судить предстоит потомкам, т.к. пока мы в самом начале процесса. Но вот кризис 2008-2009 гг. уже показал, что Россия оказалась не защищенной от последствий спекулятивных афер в США, приведших к ипотечному кризису, а затем и глобальному. Ощутила она на себе и кредитный кризис, поразивший европейские банки, в которые из США проникли, как сказал лорд Маллок-Браун, «плохие активы», включая те самые «деривативы», которые расползлись по мировой банковской системе, благодаря глобализации, как метастазы по ослабленному организму. В Москве, конечно, тоже искали средства защиты от глобальных последствий кризисов, вроде бы не имеющих изначально к России никакого отношения. Накануне саммита «Большой двадцатки» (G-20) в Лондоне президент Медведев направил его участникам свои предложения. Речь в них в основном шла о подготовке международных конвенций, необходимых для создания новой конфигурации мировой системы валютного регулирования и системы более строгого контроля за деятельностью мировых банков. По сути, президент РФ предложил мировым лидерам совместно поработать над новой Бреттон-Вудской системой (БВС), хотя теперь уже и условно Бреттон-Вудской (Bretton Woods system). При тотальной неопределенности по части того, куда заведет нас мировой экономический кризис, никто не ждал, конечно, что страны «двадцатки» откажутся от БВС. Напомним, что эта система валютного регулирования была создана на основе соглашения, подписанного представителями 44 стран на валютно-финансовой конференции ООН, состоявшейся в 1944 г. в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Хэмпшир (США). За прошедшие 65 лет она претерпела немало изменений, равно как и созданные тогда же в качестве ее основных институтов Международный валютный фонд (МВФ; англ. International Monetary Fund) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР; англ. International Bank for Reconuction and Development) – основное кредитное учреждение групп Всемирного банка, широко известное как Мировой банк. БВС была создана в переходный этап от золотодевизного стандарта к свободной конвертации на основе спроса и предложения. Доллар США стал тогда сильнейшей мировой валютой, наряду с золотом. По новым правилам мировой торговли вводилась фиксация курсов национальных валют путем увязки их с золотом и долларом США, которым были приданы функции международных валютных резервов (золотовалютный стандарт). Допускалась лишь минимальная дивергенция (отклонение) курсов национальных валют от их долларового паритета или золотого содержания. Уставом МВФ была установлена официальная цена золота: 35 долларов США за одну тройскую унцию. Уже тогда у многих возникали сомнения, способны ли США поддерживать такой паритет. Золотых запасов США в Форт-Ноксе явно не хватало для обеспечения золотом продукции денежного станка американского казначейства. Одним из первых против этого восстал президент Франции Шарль де Голль. В 1965 г. он направил в США целый самолет, набитый бумажными долларами с требованием немедленно выдать Франции их золотой эквивалент. США это требование выполнили, но то был единственный случай. После этого вскоре наступил кризис системы фиксированных курсов, и началась эрозия Бреттон-Вудской системы. Новые принципы валютного регулирования были согласованы в 1976 г. (Ямайская валютная система). Доллар остался ключевой валютой в международных расчетах. Но на Ямайке было решено перейти к системе плавающих курсов национальных валют, отойти от золотого паритета, но сохранить за золотом роль валютного резерва. МВФ отменил и официальную цену золота. Усиливалась роль МВФ в регулировании мировой валютной системы и эмитируемой им международной денежной единицы – специальных прав заимствования (СДР). К 1993 г. завершился переход большинства развитых стран от фиксированных к плавающим курсам валют.
 

К концу ХХ века появилась реальная возможность использования национальных валют в качестве мировых денег. Это создавало предпосылки для перехода от асимметричной (с долларом в виде резервов) к симметричной мультивалютной системе. США, однако, всячески этому препятствовали, пользуясь своим руководящим положением в МВФ и МБРР. Вашингтону не только невыгодно было, но и опасно останавливать свой печатный станок, балансировать курс доллара с другими национальными валютами в тот период, когда Пентагон вел те самые полторы войны в Ираке и Афганистане, куда, как в топку, ежегодно уходили сотни миллиардов долларов. Да и после нового кризиса вряд ли доллар уступит свои позиции. В краткосрочной и среднесрочной перспективе американская экономика восстановится где-то к началу 2012 года. Другое дело, что США теперь уже не могут не считаться с другими валютами, которые теснят доллар. После образования Европейского Валютного Союза (ЕВС) и введением единой европейской валюты – евро, ФРС США совместно с МВФ какое-то время удавалось удерживать такой низкий курс доллара по отношению к евро, который удешевлял импорт в США нефти и другого сырья и делал неконкурентоспособными европейские товары на мировом рынке. Дальнейшие события в США, ипотечный кризис, перешедший в мировой финансовый, а затем и во всемирный экономический кризис, показали, что евро достаточно укрепился и Бреттон-Вудская система, основанная только на долларовых расчетах, нуждается в срочной реанимации. Не работает в условиях кризиса и МВФ. Дело в том, что нынешние ограничения на объем краткосрочных кредитов государствам – членам МВФ (они могут взять только заем, не превышающий сумму пятикратного взноса государства в уставный капитал фонда) в условиях финансового кризиса делают кредитование национальных экономик через МВФ бессмысленным. Взять пример России. С учетом того, что уставный капитал МВФ в 2008 г. составил 217 млрд. SDR или немногим более $325 млрд., Россия (а ее взнос чуть меньше трех миллиардов долларов) на поддержку ликвидности своей национальной банковской системы может взять в долг у МВФ на короткий срок не более $14 млрд. Это невыгодно, если учесть, что на поддержку только отечественных банков российское правительство и ЦБ в общей сложности направили в конце 2008 г. 5 трлн. рублей. Накануне апрельского саммита G-20 руководство МВФ выступило с рядом инициатив по смягчению условий краткосрочного кредита, в том числе для той группы стран, в которую входит Россия. В Лондоне на том саммите поэтому решили увеличить до $500 млрд. уставный капитал МВФ, который пока не может выступать ни в роли мирового банка, ни в роли серьезного игрока на мировом финансовом рынке, способного быть гарантом стабильности БВС в ее нынешнем виде. Реформу и МВФ и Мирового банка намечено было провести до 2012 г. Однако реанимация БВС невозможна без учета последствий нынешнего кризиса и современных тенденций в развитии мирового финансового рынка. В первую очередь – это тенденция к образованию валютных блоков (зон) вокруг ведущих валют. Помимо зоны евро и неформального долларового блока (США, Канада и страны Латинской Америки) сегодня уже можно говорить о перспективах рублевой зоны в рамках СНГ. В перспективе – возникновение новой валютной зоны на базе юаня и появления в Юго-Восточной Азии и Океании блока сингапурского, австралийского и новозеландского доллара с единым паритетом. В начале июня 2009 г. четыре страны – члена Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (Gulf Cooperation Council, GCC) – Саудовская Аравия, Бахрейн, Кувейт и Катар подписали соглашение о единой валюте. Согласно планам GCC, банковский регулятор единой финансовой системы стран Залива будет находиться в Эр-Рияде, столице Саудовской Аравии. Также заявлено, что единая валюта будет принята в Персидском заливе к 2013 году. Новая валюта стран Персидского залива, предварительно получившая название «халиджи», будет привязана к корзине валют, включающей доллар США, евро, японскую иену и британский фунт стерлингов. Контуры новой финансовой системы на руинах безнадежно устаревшей БВС намечает сама жизнь. На одном долларе мировая экономика уже не может далее балансировать без риска рухнуть в условиях глобализации по принципу домино.

Самое тревожное в нынешней ситуации то, что Россия, как писал в «Газете» В.Кучеренко, несуверенна в финансовом плане. «Сотни миллиардов долларов, полученных «беловежской Россией» от экспорта нефти и газа, попадают не в сильную банковскую систему России (ибо ее попросту нет), а в так называемые Стабфонд и золотовалютные резервы РФ. То есть – в финансовую систему Запада (ибо Россия свои резервы хранит либо на счетах в инобанках, либо в ценных бумагах США и Европы). А Запад из наших же денег выдает отечественным банкам и компаниям «длинные кредиты». Вернее, выдавал. Из-за кризиса на ипотечном рынке США и падения доллара западные финансисты перестали кредитовать банки РФ. Им самим ликвидности не хватает. Чем это грозит РФ? Социально-экономическим крахом. Банковский кризис из-за прекращения притока «длинных денег» с Запада может породить нечто, что похоже на финансовую катастрофу 1998 года. Только на новый лад. Положение государства незавидно: на глазах рушится стабильность, что выстраивали в 2000-2008 годах. Плюс дорожает продовольствие».

Что делать? Понятно, что нужно экстренно наращивать производство хотя бы того же продовольствия, чтобы уменьшить зависимость от импорта. Но вот беда, под такую работу нет кредитно-финансовой системы! «Что толку, – пишет «Газета», – что сегодня у Москвы есть полтриллиона долларов во всяких резервах. «Заливать»-то их некуда. Это как если вы стоите на обочине с огромной канистрой бензина в руках, но у вас нет автомашины, чтобы ее заправить. Просто раздавать деньги, не имея системы для их грамотного и хозяйского распределения, системы для отбора бизнес-проектов и контроля за их исполнением? Не выход. Деньги просто будут разворованы, вызвав гиперинфляцию. Значит, нужно экстренно создавать систему мощных супербанков-индустриализаторов, насыщенных «длинными деньгами». Укомплектованных специалистами экстра-класса. Но как? Сама собой (рыночным путем) такая система не сложится. Сама по себе сложилась как раз нынешняя, полуколониальная банковская система. Значит, выход есть только один: создавать такие супербанки искусственно, проектно. Усилиями государства. Закачивать в банки сверхдоходы от нефти и газа. А вокруг таких банков-гигантов выстраивать сильные производственные корпорации. Реально обеспечивая перелив средств из добычи сырья в сложные производства, в научно-технический прогресс и аграрную сферу. Так строили свою экономику японцы после Второй мировой, так (подражая им) действовали и южные корейцы. Именно это и нужно было делать после 1998 года – создавать новую банковскую систему, закачивая в нее нефтегазодоллары. Создавать неоплановую экономику больших корпораций. К этому российские власти подошли только в начале 2008-го. Но конкретно госкорпорации начали создавать фактически уже после того, как грянул кризис. До этого власть бездействовала. Вернее, действовала так, будто планомерно готовила тот кризис, что настиг Россию уже в сентябре 2008 г. Те сотни миллиардов долларов, что притекали в РФ за счет повышения мировых цен на энергоносители, были объявлены «плохими». Их надо, мол, «стерилизовать»: откачать в золотовалютные резервы и Стабфонд. И сложить их де-факто на Западе. Огромные суммы, которые могли бы пойти на создание системы супербанков развития, оказались выведенными из экономики РФ. Да еще так, что эти деньги начали обесцениваться стремительными темпами с конца 2008 г. из-за падения курса доллара и фактической доходности облигаций казначейства США (которые к тому времени имели уже отрицательную доходность). Предложение Торгово-промышленной палаты РФ (вкачать эти деньги в несколько крупных российских банков) было отвергнуто еще в 2003 году. Нужно было параллельно с выстраиванием новой банковской системы разрабатывать планы стратегического развития. Но они в РФ появились с чудовищным запозданием: лишь в 2006-2007 годах, да и то в неполноценном виде. За это время колоссальные суммы оказались потраченными совершенно бездарно: например, годовой бюджет Белоруссии истратили на весьма сомнительный выкуп «Сибнефти» у Абрамовича. Вместо того чтобы превратить нефтегазовые сверхприбыли в источник развития РФ, власть их «стерилизовала». А фактически – кастрировала будущее страны. И вот итог: к 2007 году эффект дефолта 1998 года оказался полностью утрачен – производство в самой РФ стало нерентабельным. Как и накануне 1998-го, импорт стал расти ударными темпами. А оставшееся в РФ производство стремительно потекло в Китай: там выпускать товары гораздо выгоднее. Что в итоге? Росфедерация оказалась на грани новой финансово-экономической катастрофы. Угроза кратного роста цен на еду – налицо. Грандиозные планы реконструкции ЖКХ, развития авиапрома, судостроения, нанотеха, ВПК, портов и железных дорог теперь могут рассыпаться, словно карточный домик. Равно как и нефтегазовые планы. Национальный проект «Доступное жилье» терпел крушение на наших глазах. Попытки Москвы играть роль великой державы, манипулируя «газовым краном», могут нарваться на ответный удар в виде перекрытия продовольственных поставок и «длинных кредитов». Когда грянул кризис, власть принялась вновь за закрытыми дверьми, вновь ни с кем не советуясь, лихорадочно искать выход из создавшегося положения. Что-то верно нащупали, в чем-то просчитались. Но, как бы там ни было одно можно сказать наверняка: предстоящие годы (2009-2011) имеют все шансы стать годами чрезвычайной ситуации. Это действительно так. В конце декабря 2008 г. газета Financial Times Deutschland сообщила, что российская экономика настолько сильно затронута мировым кризисом, что эксперты уже оценивают вероятность государственного банкротства России выше, чем Турции, Филиппин и даже Вьетнама. Вскоре после этого аудиторское агентство Standard & Poor’s понизило кредитный рейтинг России. Главной причиной этого шага названа была быстрая утечка капитала в предшествовавшие месяцы. По данным Банка России чистый вывоз капитала из РФ частным сектором в 2008 году составил 129,9 миллиарда долларов против чистого притока в 2007 году в 83,1 миллиарда долларов. Плюс – падение цен на нефть. И главное – стремительное сокращение государственных золотовалютных запасов. Если в августе 2008 г. они достигали 583 млрд. долларов, то к концу года осталось уже 455 млрд. долларов, что означает потерю почти одной пятой. Потери эти объясняются в частности тем, что еще летом 2008 г. Центробанк начал принимать меры, чтобы не допустить обвала национальной валюты, к чему мог привести массовый отток капитала. Затем – без всяких объяснений поддерживать курс рубля перестали, и в результате к концу года по отношению к доллару рубль похудел на 16% и продолжал падать. Профицит российского бюджета только с ноября 2008 г. уменьшился на 266 млрд. рублей и составил к концу года 2480 млрд. рублей. А на 2009 г. в Кремле запланировали не профицит, а дефицит госбюджета. По оценке Минфина, он составит от 1,5 до 2,5 трлн. рублей. А покрываться этот дефицит, как пояснил помощник президента РФ А. Дворкович, будет за счет все того же Резервного фонда РФ. По прогнозу этого «финансового гения Кремля» инфляция в России в 2009 году составит 11 – 12%, а рост ВВП – 2%. После ряда пересчетов был предусмотрен и рост безработицы в 2009 г. – к официально зарегистрированным 1,6 миллиона безработных добавили еще четыре миллиона нетрудоустроенных россиян. А это в свете повышения максимального размера пособия по безработице до 4,9 тыс. руб. создаст дополнительную нагрузку на бюджет. Кстати и бюджет на 2009 – 2011 г. откорректировали, т.к. там была заложена нереальная цена на нефть – 92 доллара за баррель, вдвое больше, чем стоила нефть вскоре после Нового 2009 года. Пришлось корректировать и запланированные доходы Газпрома после рождественской «газовой войны» с Украиной. В этой ситуации наш «властный тандем» может сколько угодно предупреждать Запад о недопустимости его вмешательства в наши внутренние дела и попытках определять нашу внутреннюю и внешнюю политику. Так предупреждения можно делать, только будучи на 100% суверенным государством в экономическом, финансовом и политическом плане. На момент написания этой книги такого суверенитета у России, увы, не было. А от одного сотрясения воздуха и телепропаганды он, ясно, не появится.