Текст книги "Русские: кто мы?"

О новом мире, построенном в Советском Союзе перед войной, поговорим чуть позже, а сейчас посмотрим, что происходило в Германии после Первой мировой войны и на каких «дрожжах» взошел Гитлер.

Гитлер, в отличие от Сталина, был типичным мелким буржуа, ведшим богемный образ жизни. Не случись Первой мировой войны, из него, вероятно, получился бы неплохой художник (Гитлер в молодости увлекался акварельной живописью; сегодня его акварели уходят на международных аукционах за бешенные деньги). Война, в которой он принял участие вначале как рядовой, а затем ефрейтор, перевернула всю его жизнь. Он был дважды ранен – первый раз в октябре 1916 года в ногу, во второй раз в октябре 1918 года под Ипром, где англичане применили газовую атаку, в результате чего Гитлер временно лишился зрения и голоса. Однополчане были единодушны в оценке его бесстрашия, которая не осталась незамеченной командованием: в декабре 1914 года Гитлер был награжден Железным крестом второй степени, а в августе 1918 года – Железным крестом первой степени (в кайзеровской армии этой наградой удостаивались лишь офицеры; простые солдаты награждались Железным крестом первой степени только за выдающиеся подвиги, и Гитлер, удостоенный этой награды еще солдатом, носил ее до последних минут жизни).

После ранения в ногу Гитлер лечился в госпитале в Беелитце под Берлином, а выписавшись из него, провел несколько дней в столице и в Мюнхене, где снимал до войны комнату в доме портного по фамилии Попп. Всюду он сталкивался с тем, что «всякие негодяи» бездельничали, ругали войну и хотели, чтобы она поскорее кончилась. Позже он напишет: «Конторы переполнены евреями. Почти все служащие были евреями и почти все евреи – служащими… В период с 1916 по 1917 год все производство контролировалось еврейскими финансовыми кругами… Евреи обкрадывали целую нацию и подчиняли ее себе… С ужасом наблюдал я за тем, как надвигается катастрофа».

Вернувшись на фронт, Гитлер стал замкнутым и, как отмечали его сослуживцы, превратился в «странного типа». Он никогда не просился в увольнение и не проявлял интереса к женщинам, не в пример другим храбрецам не сетовал на грязь, смрад и вонь в окопах, не замечал вшей. Один из его товарищей вспоминал: «Мы все ругали его и считали невыносимым. Он был среди нас белой вороной и отмалчивался, когда все проклинали войну». Другой товарищ Гитлера рассказывал, что он «любил сидеть в углу солдатской кухни, глубоко задумавшись и обхватив голову руками. Он мог вдруг вскочить и, возбужденно бегая, заговорить о том, что, несмотря на нашу тяжелую артиллерию, нам не дадут одержать победу, поскольку невидимые враги немецкого народа намного страшнее самых мощных орудий». Этими «невидимыми врагами немецкого народа» Гитлер прямо называл коммунистов и евреев.

10 ноября 1918 года Гитлер находился на излечении от газовой контузии в небольшом городе к северо-востоку от Берлина, когда в госпиталь к раненым солдатам пришел пастор и, всхлипывая, сообщил, что накануне в Берлине провозглашена республика и что кайзер Вильгельм II отрекся от престола и бежал в Голландию. «Война проиграна, – поведал пастор. – Германии остается уповать на милость победивших союзников». Этот день Гитлер назвал «величайшим злодеянием века». «Я не мог этого вынести, – писал он в «Майн кампф». – Снова все потемнело и поплыло перед глазами. Шатаясь и спотыкаясь, я добрался до палаты, упал на койку и уткнулся в подушку… Голова раскалывалась. Итак, все оказалось напрасно. Напрасны все эти жертвы и страдания, когда, преодолевая смертельный страх в душе, мы, несмотря ни на что, выполняли свой долг… Напрасна гибель двух миллионов человек… Разве за это они отдали свои жизни? Неужели это было нужно для того, чтобы горстка презренных преступников смогла прибрать к рукам наше отечество?»

Гитлер был убежден: германская армия потерпела поражение не на полях сражений, а в тылу, в результате «удара в спину». В этом своем убеждении (пусть, читатель, не покажется вам это кощунственным) Гитлер проявил больше сердца, чем ума. В отличие от Гитлера, Сталин (на это обратил внимание Черчилль) во всех, порой самых трудных ситуациях, проявлял острый ум при полном отсутствии сердца[84]84
  Глубоко ошибаются те, кто вслед за Троцким называет Сталина «недоучившимся семинаристом». Это был по-своему высокообразованный человек с феноменальной памятью и уникальной способностью прочитывать тексты не строка за строкой, а сразу всю книжную и газетную страницу целиком (такой же способностью «фотографического чтения» обладали по меньшей мере еще два человека, известные истории: Гай Юлий Цезарь и 35-й президент США Джон Кеннеди). Сохранились свидетельства людей, близко знавших Сталина, которые утверждают, что он прочитывал в день до 500 страниц одних только литературно-художественных текстов (он же отбирал понравившиеся ему произведения, которые позже удостаивались Сталинской премии). Однако львиная доля времени у него уходила на бесчисленное множество самых разнообразных документов и писем граждан, которые он также прочитывал сам, причем это было не поверхностное, а углубленное чтение с карандашом в руке и пометами, которые он делал на полях. Немаловажно и то, что все документы, выходившие за его подписью, и свои выступления Сталин готовил сам, прибегая к помощи соответствующих ведомств лишь в крайних случаях. Посол Советского Союза в Великобритании в 1925—1945 гг. Иван Михайлович Майский вспоминал, как однажды Сталин поручил ему и его сотрудникам подготовить документ особой важности. Все посольские работники сутки напролет работали над текстом, но Сталин отвергал один вариант за другим. Когда же с документом не справились и ведущие сотрудники министерства иностранных дел, Сталин сказал: «Придется взяться за перо самому», – и через 20 минут документ был готов. Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов, командовавший в годы войны Дальней бомбардировочной авиацией, рассказывал мне, что члены Ставки Верховного главнокомандования в годы войны стремились подстроиться «под» Сталина не только в распорядке дня (Сталин имел обыкновение работать до глубокой ночи), но и в его привычке ничего не записывать, держа всю необходимую информацию в голове. На одном из заседаний Ставки в конце августа 1944 г. Сталин обратился лично к Голованову и назвал полтора десятка венгерских городов, по которым подчиненная ему авиация должна была нанести бомбовые удары (Венгрия во Второй мировой войне была союзницей Германии). Отдав приказ, Сталин внимательно посмотрел на Голованова, понял, что тот не запомнил ни одного названия, и сказал: «Запишите, товарищ Голованов, я повторю». Маршал, не желая ударить лицом в грязь, ответил: «Не нужно, товарищ Сталин, я все запомнил». Выйдя из кабинета, он вдруг осознал, что в голове у него сплошная каша, и если он хоть что-то из перечисленного Сталиным запомнил, так это одно только название – Будапешт, который как раз бомбить не следовало. К счастью для Голованова, советские войска так стремительно овладели Венгрией, что надобность в бомбовых ударах по ее городам отпала сама собой.


[Закрыть]. В доказательство этого тезиса историк Инесса Славутинская приводит следующий эпизод: «Оттягивая открытие второго фронта в Европе, но высадив в 1942 году англо-американские войска в Северной Африке, английский премьер сообщил эту новость Сталину и поразился, что русский диктатор с ходу овладел проблемой, которую могли бы быстро понять очень немногие. Сталин мигом сообразил, как писал впоследствии Черчилль, что эта операция, во-первых, нанесет удар с тыла по оперировавшему в Африке гитлеровскому генералу Роммелю, во-вторых, решимостью союзников запугать франкистскую Испанию, в-третьих, вызовет энтузиазм и вспышку антифашистского сопротивления во Франции и, в-четвертых, поставит Италию Муссолини под угрозу удара с юга». Сталин при этом, разумеется, отдавал себе отчет в том, что оттягивание открытия второго фронта в Европе обойдется Советскому Союзу новыми тысячами и миллионами жертв, но «Париж стóит мессы» – порой к достижению главной цели приходится идти «окольными путями», неся при этом значительные потери.

Сталин, в отличие от Гитлера, не принял участия в Первой мировой войне, и не потому, что считал эту войну преступной. О причинах, по которым Сталин остался в тылу, можно узнать из книги «Сталин в 1917 году» американского историка Роберта Слассера, которого при всем желании не отнесешь к поклонникам Сталина: «В октябре 1916 года правительство, стремясь утолить ненасытные потребности в пушечном мясе, решило в порыве безысходного отчаяния бросить в армию политических заключенных и ссыльных. Формально этот правительственный указ распространялся и на большевиков, невзирая на получившие широкий резонанс антивоенные выступления лидера партии – Владимира Ильича Ленина. Один убежденный приверженец Ленина в царской армии мог нанести национальным военным усилиям больше вреда, чем целый взвод вражеских солдат… Призыв в армию застал Сталина в Курейке, отдаленном поселении в суровом и неприступном крае за Северным полярным кругом. Чтобы добраться до Красноярска, губернского города, где призывники должны были проходить медицинскую комиссию, Сталину пришлось предпринять шестинедельное путешествие по промерзшей тундре и скованной льдом реке, так что в Красноярск он прибыл лишь в конце 1916 года… Армейские врачи признали Сталина непригодным к военной службе – и отнюдь не потому, что, как утверждали позже придворные летописцы, сочли его политически опасным. Все дело в том, что у Сталина была усохшая левая рука и он не мог как следует управляться с винтовкой или штыком».

Об «отсутствии сердца» у Сталина говорит и его отношение к своим детям: оба его сына – старший Яков (родился от первой жены Сталина Екатерины Сванидзе, умершей в 1908 году) и младший Василий (от второй жены Сталина Надежды Аллилуевой, покончившей жизнь самоубийством в 1932 году[85]85
  Р. Слассер пишет: «Возможно, у Сталина был еще один сын, чье имя и биография оказались потеряны для истории. С 1913 до 1916 года, в период своей последней, самой суровой из ссылок, он подолгу жил в полной изоляции и, как потом в минуту необычайной для него откровенности признался одной из дочерей Аллилуева (будущего тестя Сталина. – В. М.), сблизился с простой крестьянкой, подарившей ему сына. И мать, и сын, если они действительно существовали – что отнюдь не достоверно, – были тотчас забыты, едва Сталин вернулся в европейскую часть России».


[Закрыть]), – могли бы, говоря современным языком, «откосить» от армии, но такое было невозможно даже теоретически: оба они стали участниками Великой Отечественной войны, причем Яков погиб в концлагере, хотя Сталину по дипломатическим каналам предложили обменять его на взятого в плен в Сталинграде командующего 6-й германской армией генерала-фельдмаршала Фридриха Паулюса.

Бессердечие Сталина можно объяснить лишь одним: у него не было личной жизни. Все, что касалось непосредственно его, он соотносил с интересами страны, а интересы страны воспринимал как свое личное дело. Показателен в этом отношении его разговор с маршалом Г. К. Жуковым, приведенный в книге «Воспоминания и размышления»:

«В ходе Восточно-Померанской операции[86]86
  Операция, проведенная силами 1-го и 2-го Белорусских фронтов по овладению побережьем от Гданьска (Данцига) до реки Одер, закончившаяся в апреле 1945 г. полным освобождением Польши.


[Закрыть], кажется 7 или 8 марта, мне пришлось срочно вылететь в Ставку по вызову Верховного Главнокомандующего.

Прямо с аэродрома я отправился на дачу И. В. Сталина, где он находился, будучи не совсем здоровым.

Задав мне несколько вопросов об обстановке в Померании и на Одере и выслушав мое сообщение, Верховный сказал:

– Идемте, разомнемся немного, а то я что-то закис.

Во всем его облике, в движениях и разговоре чувствовалась большая физическая усталость. За четырехлетний период войны И. В. Сталин основательно переутомился. Работал он всю войну очень напряженно, систематически недосыпал, болезненно переживал неудачи, особенно 1941—1942 годов. Все это не могло не отразиться на его нервной системе и здоровье.

Во время прогулки И. В. Сталин неожиданно начал рассказывать мне о своем детстве. Так за разговором прошло не менее часа. Потом сказал:

– Идемте пить чай, нам нужно кое о чем поговорить.

На обратном пути я спросил:

– Товарищ Сталин, давно хотел узнать о вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?

На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом:

– Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты. По наведенным справкам, держат они его изолированно от других военнопленных и агитируют за измену Родине.

Помолчав минуту, твердо добавил:

– Нет, Яков предпочтет любую смерть измене Родине.

Чувствовалось, что он глубоко переживает за сына. Сидя за столом, И. В. Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде. Потом, как бы продолжая свои размышления, с горечью произнес:

– Какая тяжелая война. Сколько она унесла жизней наших людей. Видимо, у нас мало останется семей, у которых не погибли близкие… Такие испытания смогли стойко перенести только советские люди, закаленные в борьбе, сильные духом, воспитанные Коммунистической партией…»

Гитлер испытывал к евреям патологическую ненависть, считая их главными виновниками поражения Германии в Первой мировой войне, как, впрочем, патологически ненавидел он славян и цыган, считая их «недочеловеками».

Сталин был до мозга костей интернационалистом и уже по одному поэтому не делал различий между нациями. Что касается евреев, то во всей истории России они не были так широко представлены во всех областях жизни от политики и до науки и культуры, как при Сталине. В работе А. Каца «Евреи. Христианство. Россия» можно прочитать: «В целом, евреи-большевики верой и правдой служили ВКП (б), способствуя ее авторитету и власти над советским народом. Трудно сказать, как без них сложилась бы диктатура Сталина… Существовали целые пласты общества, где влияние евреев было особенно важно… это прежде всего сфера идеологии: политуправление армии и флота, культпросвет с важнейшим из искусств – кино, коммунистические Университеты и Академии. Здесь они были непревзойденными в марксизме-ленинизме говорунами – редакторами центральных и местных газет и журналов, лекторами, журналистами, агрессивно и не без таланта утверждавшими политику центральных органов ВКП (б)». И далее: «Впервые в истории возникла лавина смешанных русско-еврейских браков, особенно среди интеллигенции, партийных функционеров и партийной элиты. Партийцы, очевидно, равнялись в этом деле на Политбюро, члены которого – Бухарин, Молотов, Рыков, Ворошилов, Андреев, Киров, Калинин, Ежов и др. – поголовно имели жен-евреек. По-видимому, они этим подчеркивали свою революционность».

В упоминавшейся выше книге М. Штейна «Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима» приведен эпизод, достаточно полно характеризующий причины, по которым практически все вожди Октябрьской революции были евреями. Горький как-то спросил Ленина: жалеет ли он людей[87]87
  Вопрос этот был продиктован жестокостями и многочисленными казнями ни в чем не повинных людей в ходе проведения Октябрьской революции и первых шагов советской власти, которые ужасали Горького, считавшего, что ответственность за это должны нести большевики и лично Ленин. В этом отношении Горький, возлагавший ответственность за репрессии на Ленина, был не одинок. Известно, например, что когда Молотова спросили, кто из вождей отличался бóльшей жестокостью, Ленин или Сталин, он не задумываясь ответил: «Конечно, Ленин».


[Закрыть]? Ленин ответил (далее цитирую Штейна): «Умных – жалею. Умников мало у нас… Русский умник почти всегда еврей или человек с примесью еврейской крови».

Сходной точки зрения придерживался и Сталин. Но вот тогдашняя партийная верхушка считала Сталина «чужаком» в своей среде. Особенно пренебрежительно относился к Сталину Троцкий, который ставил ему в вину как раз его русскость, хотя Сталин не был русским, и этой его русскостью объяснял якобы присущую Сталину неспособность стать фигурой мирового значения. Отсюда становятся понятными высказывания Троцкого о «термидорианском строе» Сталина, о том, что он «без знания иностранных языков был неотделим от русской почвы», а потому-де никто «не верит более в революционную роль Сталина».[88]88
  Троцкий ошибался; Сталин свободно владел немецким языком, в его библиотеке находилось множество книг на немецком языке, и все они, судя по пометам Сталина на полях, были внимательно им прочитаны. Но вот говорить по-немецки Сталин стеснялся из-за сильного грузинского акцента (грузинским языком, как и русским, Сталин владел свободно; интересно, что и псевдоним себе он выбрал грузинский: по-старогрузински джуга означает «сталь»; так грузин Джугашвили превратился в русского Сталина). Вообще, говоря о взаимоотношениях, сложившихся между Сталиным и Троцким, следует заметить, что тут негативную роль сыграли не столько вопросы национальной принадлежности того и другого, сколько различия в их ментальности, нашедшие отражение в том числе и на психическом уровне. Если у Сталина не было практически никакой личной жизни, то Троцкий в личной жизни, как и в политике, был сибаритом, умеющим извлечь изо всего наслаждение. Есть свидетельства, что Троцкий вел личный дневник, содержавший такие откровения интимного свойства, что дневник этот после смерти Троцкого уничтожила его вдова Н. Седова-Троцкая. Но вот одно из писем Троцкого, написанное в эмиграции в Мексике, она сохранила (ныне оригинал этого письма находится в архиве Хогтонской библиотеки Гарвардского университета – фонд bMs Russ 13.1 (10598 – 10631), папка 8), и сохранила, по-видимому, для того, чтобы со временем оно было опубликовано. Оно и было опубликовано в пилотном номере «Журнала исторических сенсаций Родина-дайджест». Приведу его в том виде, в каком оно существует в оригинале:
  «Это письмо отправляю другим путем
  19/VII 1937, 13 часов.
  Сейчас буду обедать. После того, как отправил тебе письмо, мылся. Около 10 ½ приступил к чтению старых газет (для статьи), читал сидя в chaise longue под деревьями до настоящей минуты. Солнце я переношу хорошо, но для глаз утомительно. Нужны, очевидно, темные очки. Но как их купить без меня? Почти немыслимо. В воскресенье Ландеро хотели пригласить меня на завтрак, но я спасся, приехав сюда поздно. Возможно, что такое приглашение последует в следующее воскресенье. Имей это в виду, если приедешь сюда до воскресенья: платье и пр. Мне придется, видимо, ехать, как есть: к столь знаменитому бандиту они отнесутся снисходительно, но жена бандита как-никак дама, одним словом лэди, в задрипанном виде ей не полагается ездить к лордам. Прошу сурьезно учесть! Сейчас буду есть собственноручно пойманную рыбу, потом залягу отдыхать часика на два, затем совершу прогулку. Физическое самочувствие хорошее. Моральное вполне удовлетворительное, как видите, из юнкерского (58-летний юнкер!) тона этого письма. Обедать не зовут. В среду поеду, вероятно, в Пачука отправить письма, поговорить по телефону или послать, в случае надобности, телеграмму. Опасаюсь, что не застану тебя дома. Но я смогу провести в Пачука часа 2-3 и дождаться тебя. Могу приехать до 9 часов утра и, следовательно, застигнуть тебя наверняка, если ты не будешь уже в Корнавана. Кстати: ты говорила, что поедешь дня на два. Этого абсолютно не достаточно. Надо оставаться до восстановления обоняния. Здесь на этот счет условия неблагоприятные. Обедал. Читал лежа Temps. Заснул (недолго). Сейчас 3 ½. Через ½ часа чай. Отложить прогулку? А вдруг дождь. Пожалуй, пойду сейчас. Наталочка, что вы делаете теперь?
  Отдыхаете (от меня)? Или у тебя операция? Опять флюс? Как бы хотелось для тебя крепости, спокойствия, немножко радости. С тех пор, как приехал сюда, ни разу не вставал мой бедный хуй. Как будто нет его. Он тоже отдыхает от напряжения тех дней. Но сам я, весь, помимо него, с нежностью думаю о старой, о милой пизде. Хочется пососать ее, всунуть язык в нее, в самую глубину. Наталочка, милая, буду еще крепко-крепко ебать тебя и языком, и хуем. Простите, Наталочка, эти строки, кажется, первый раз в жизни так пишу Вам. Обнимаю крепко, прижимая все тело твое к себе.
  Твой Л».


[Закрыть]

Сталин, в отличие от Гитлера, не был антисемитом, – доказательством этому служит тот факт, что он не придавал никакого значения еврейскому окружению своих детей, с которыми они вместе учились, дружили, в которых влюблялись. Другое дело, что Сталину не нравилось, когда это окружение начинало использовать его детей в целях получения благ для себя и своих родственников не в силу особых их дарований, а только и единственно из соображений их еврейского происхождения.

Известно, например, что старший сын Яков был женат на еврейке. Первым мужем дочери Сталина Светланы также был еврей – Григорий Морозов (настоящая фамилия Мороз), отец которого владел до революции магазином аптекарских товаров в Москве на Большой Грузинской улице и, одновременно, был представителем мучной фирмы своего дяди «Гинзбург и братья Валяевы» (один из двух дядей Григория по отцу, Моисей, уже в советское время занимался валютными махинациями, а другой, Савелий, в конце 20-х годов эмигрировал во Францию и занимался частным предпринимательством в Париже). К свадьбе дочери Сталин подарил молодоженам квартиру в «Доме на набережной», который населяли высшие кремлевские чиновники и военачальники с семьями. Биограф Аллилуевой, Н. Непомнящий, ссылаясь на рассказы брата Светланы Владимира Аллилуева, пишет: «Квартиру в “Доме на набережной” очень быстро заполнили родственники мужа. Они докучали ей своими просьбами и требованиями об устройстве того или иного чада в “тепленькое местечко”, ожиданиями всяческих благ, которые должны посыпаться на них. Светлана, зная характер отца, да и добивавшаяся всего, что ей было нужно, самостоятельно, никакого значения просьбам и требованиям родственников мужа не придавала и ничего своему отцу не говорила, что послужило причиной охлаждения между нею и Григорием. Вскоре после рождения сына Иосифа (считается, что своего первенца Светлана назвала в честь отца, но и ее тестя, отца Григория, тоже звали Иосифом) супруги расстались».

Можно привести множество других фактов[89]89
  Достаточно в этой связи напомнить, что любовником 17-летней школьницы Светланы стал 40-летней кинодраматург, лауреат Сталинской премии Алексей Яковлевич Каплер, по сценариям которого были сняты фильмы «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». 23-летняя разница в возрасте Каплера не смутила. Или он рассчитывал на то, что влюбившаяся Светлана сделает его «своим» в окружении вождя? Расчет его оправдался лишь частично: Сталин, узнав о связи дочери с кинодраматургом, пришел в неистовство, но отправил Каплера не на фронт, где тот мог погибнуть, а в глубокий тыл, где Каплер продолжал заниматься своим профессиональным делом, написав сценарии к фильмам «Котовский» и «Она защищает Родину».


[Закрыть], однако они не снимают обвинений Сталина в том, что именно он стал инициатором развязанного в конце 40 – начале 50-х годов «государственного антисемитизма», апофеозом которого стало «дело врачей». Но и этот факт имеет объяснение. Приведу в этой связи документ, рассекреченный лишь недавно.

Этот документ обнаружен историками Сергеем Козловым и Геннадием Костырченко в Центральном Государственном архиве и озаглавлен коротко «Записка». Датирована «Записка» 21 февраля 1944 года и речь в ней идет о создании в Крыму Еврейской советской социалистической республики. Цитирую фрагменты:

«…Накопленную веками культурную энергию интеллигенция еврейской национальности могла бы с огромной пользой применить в строительстве еврейской советской культуры, которая имеет большие достижения. Но распыленность еврейского населения, составляющих во всех республиках незначительное меньшинство, не дает возможности это осуществить…

В ходе войны обострились некоторые капиталистические пережитки в психологии отдельных прослоек различных народностей, включая и часть их интеллигенции. Одним из наиболее ярких выражений этих пережитков являются новые вспышки антисемитизма. Эти вспышки всячески разжигаются фашистскими агентами и притаившимися вражескими элементами с целью подрыва важнейшего достижения советской власти – дружбы народов.

Эти нездоровые явления воспринимаются крайне болезненно всеми слоями еврейского населения СССР, которые показали себя подлинными патриотами родины, героизмом своих лучших сынов и дочерей на фронтах отечественной войны и в тылу. Проявление антисемитизма вызывает острую реакцию в душе каждого советского еврея без исключения еще и потому, что весь еврейский народ переживает величайшую трагедию в своей истории, потеряв от фашистских зверств в Европе около 4 миллионов человек, т. е. 1/4 своего состава[90]90
  Так в тексте «Записки».


[Закрыть]. Советский Союз же единственная страна, которая сохранила жизнь почти половине еврейского населения Европы. С другой стороны, факты антисемитизма, в сочетании с фашистскими зверствами, способствуют росту националистических и шовинистических настроений среди некоторых слоев еврейского населения.

С целью нормализации экономического роста и развития еврейской советской культуры, с целью максимальной мобилизации всех сил еврейского населения на благо советской родины, с целью полного уравнения положения еврейских масс среди братских народов, мы считаем своевременной и целесообразной, в порядке решения послевоенных проблем, постановку вопроса о создании Еврейской советской социалистической республики…

Исходя из вышеизложенного предлагаем:

1. Создать Еврейскую советскую социалистическую республику на территории Крыма.

2. Заблаговременно, до освобождения Крыма, назначить правительственную комиссию с целью разработки этого вопроса».

Под «Запиской» стоят подписи членов Еврейского антифашистского комитета (ЕАК)[91]91
  Организация при Совинформбюро, созданная в 1942 г. из числа известных советских евреев – артистов, поэтов, ученых – для ведения пропаганды среди евреев зарубежных стран, прежде всего Англии и США. Ко времени составления «Записки» Крым еще не был освобожден от фашистов, основную массу населения полуострова составляли крымские татары, депортированные оттуда лишь в середине мая 1944 г.


[Закрыть] Соломона Михоэлса, Шахно Эпштейна и Ицика Фефера.

«Записка» осталась без ответа как со стороны Молотова, которому была адресована, так и со стороны Сталина, который несомненно ее читал. Трудно сказать, что послужило причиной того, почему этот документ остался без ответа. Можно лишь предположить, что наличие в Советском Союзе двух государственных образований – Еврейской автономной области в Хабаровском крае, которая была создана в мае 1934 года и которую никто не отменял, и Еврейской советской социалистической республики в Крыму, – показалось Сталину несправедливым по отношению к самой многочисленной нации страны – русским, которые продолжали оставаться не только без своей республики, но и без автономии (хотя, как и евреи, были «распылены» по всем советским республикам, составляя в них точно такое же «меньшинство»). Как бы там ни было, но никаких практических шагов со стороны Сталина не последовало, и вопрос «повис в воздухе».

По-видимому, Молотов и после войны неоднократно напоминал Сталину о «Записке» членов ЕАК. Это раздражало вождя, особенно когда не без его прямого участия возникло государство Израиль, и в Советском Союзе появились первые евреи, пожелавшие переехать на постоянное место жительства «на родину предков». Это привело Сталина в бешенство: практически вся Европейская часть Советского Союза была разрушена войной, требовались колоссальные материальные и людские ресурсы, чтобы залечить раны, он вправе был рассчитывать на проявление со стороны всего советского народа, включая евреев, массового патриотизма и трудового энтузиазма, а тут появились люди, которым собственные узконациональные интересы оказались дороже, чем интересы Советского Союза, – их реальной родины, а не мифической «Земли обетованной». Вот так и появились в лексике Сталина «безродные космополиты», с чего началось то, что ныне именуется «государственным антисемитизмом», якобы существовавшем в России чуть ли не со времен Октябрьской революции.[92]92
  Сталин не был ни антисемитом, ни сионистом. Профессионально занимаясь вопросами национальных и межнациональных отношений, он был до мозга костей интернационалистом. Уже с началом революционной деятельности он долго и упорно занимался самообразованием и, обладая феноменальной памятью, многое знал. Знал, в частности, то, что первая волна евреев, прибывшая в Палестину из Восточной Европы в 70-х гг. XIX в., представляла собой по преимуществу социалистов. Знал он и то, что вторая волна эмиграции пришлась на период, когда Россия потерпела поражение в русско-япоской войне 1904—1905 гг. Эта волна, продолжавшаяся до начала Первой мировой войны, уже сплошь состояла из социалистов – выходцев из русских, польских и литовских семей среднего достатка. Они чувствовали себя изгоями на земле предков, когда не находили работы, отказывались заводить собственное дело, чтобы не превратиться в эксплуататоров, считали себя оскорбленными, когда им переплачивали. Одним из таких убежденных социалистов был молодой Давид Бен-Гурион – будущий первый премьер-министр и министр обороны Израиля. Социалистически настроенные евреи с их радикальными политическими взглядами и требованиями равенства полов встретили враждебное отношение со стороны палестинских арабов (бывших филистимлян), с которыми их предки веками жили бок о бок.
  После окончания Первой мировой войны началась третья волна эмиграции. Тогда-то и стали возникать кибуцы – первые по-настоящему социалистические предприятия, которые рассматривались как главное направление развития сельского хозяйства. (С третьей волной эмигрантов в Палестину прибыла Голда Меир – в 1969—1974 гг. премьер-министр Израиля, с 1973 г. вице-президент, а с 1976 г. почетный президент Социалистического интернационала.)
  Первые экономические успехи, достигнутые в 1925—1926 гг., вызвали четвертую волну эмиграции евреев в Палестину, которая измерялась уже тысячами и десятками тысяч переселенцев, одержимых идеей построения социализма. По-видимому, эта приверженность основной массы евреев социалистическим идеалам и стала причиной того, почему именно они при Сталине заняли ключевые позиции во всех областях политической, общественной и культурной жизни Советского Союза.
  Когда стало ясно, что Гитлер намерен уничтожить евреев как народ, в мае 1939 г. в Англии издается Белая книга, ограничивающая еврейскую эмиграцию в Палестину квотой по 100 тыс. человек в течение предстоящих пяти лет, т. е. до мая 1944 г. Большинство стран, последовав примеру англичан, закрыли свои границы для еврейских беженцев. А спустя еще три месяца разразилась Вторая мировая война.
  После разгрома фашистской Германии и начала «холодной войны» Сталин уже не просто наблюдал за происходящим в Палестине, а принял самое деятельное участие в создании на части ее территории самостоятельного, дружественного СССР социалистического государства Израиль. Знал ли он, что появление такого государства на Ближнем Востоке встретит недоброжелательное отношение как со стороны палестинцев, так и соседних арабских государств? Разумеется, знал. Но он был убежден, что отсутствие у арабов крупной частной собственности и приверженность евреев социализму помогут близким по крови народам снять все противоречия между ними, а уж с доминирующим влиянием Англии на Ближнем Востоке он без особого труда справится сам без их посредничества. Именно по настоянию Советского Союза в феврале 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН занялась рассмотрением вопроса о разделе Палестины и 29 ноября того же 1947 г. приняла резолюцию о создании на части Палестины, находившейся под мандатом Англии, государства Израиль.
  14 мая 1948 г. Бен-Гурион провозгласил независимое государство Израиль. СССР стал первой крупной державой, которая сразу признала новое государство де-юре, тогда как США признали Израиль лишь де-факто. Англия, стремившаяся сохранить собственное влияние на Ближнем Востоке, не сделала ровным счетом ничего, чтобы предотвратить конфликт между арабскими странами, с одной стороны, и только что народившимся еврейским государством, с другой. Она лишь пообещала ввести свои войска в Палестину к 15 мая – на следующий день после того, как Бен-Гурион провозгласил создание независимого еврейского государства.
  Ни в одной стране мира не вызвало удивления, что как раз к 15 мая 1948 г. Израиль оказался окружен по всему периметру своей сухопутной границы армиями Египта, Трансиордании (так до 1946 г. называлась Иордания), Сирии и Ливана. Министр иностранных дел Израиля Моше Шарет проводил свою страну по шаткому мостику между расколовшимся на два идеологически поляризованных мира – мира капитализма во главе с США и мира социализма во главе с СССР. Тем не менее война между арабским миром и Израилем случилась. США тотчас наложили эмбарго на поставку оружия на Ближний Восток. СССР, понимая, что только что народившийся и потому еще слабый в экономическом отношении Израиль будет уничтожен, отправил туда свою военную технику, которая помогла молодому еврейскому государству не только выстоять, но и занять бóльшую часть территории Палестины, отведенной ООН для Палестинского арабского государства, и западную часть Иерусалима.
  Справедливости ради надо сказать, что Израилю помог не только Советский Союз, но и американская еврейская община, всегда поддерживавшая евреев на Ближнем Востоке морально и материально. Не без влияния этой общины правительство США предоставило в 1949 г. Израилю заем в размере 100 тыс. долларов, и Израиль этот заем принял. Новость эта привела Сталина в негодование: он расценил этот шаг Израиля как предательство идеалов социализма (незадолго до этого, в 1948 г., был обвинен в измене делу социализма маршал Югославии Иосип Броз Тито, следствием чего стал полный разрыв межгосударственных и межпартийных связей между СССР и СФРЮ). Отношения между Советским Союзом и Израилем стали стремительно портиться, и после смерти Сталина в 1953 г. дипломатические отношения между нашими странами оказались прерваны на долгие 40 лет. С середины 1950-х гг. Израиль прочно связал свою судьбу с Западом во главе с США.


[Закрыть]

В последний раз Молотов напомнил Сталину о «Записке» членов ЕАК в октябре 1952 года, – за четыре месяца до смерти вождя. Сталина это окончательно вывело из себя, и на состоявшемся в том же октябре пленуме ЦК партии он грубо оборвал Молотова (слова Сталина записал тогдашний секретарь Тульского обкома Л. Ефремов). «Чего стоит предложение товарища Молотова передать Крым евреям? – прилюдно спросил он. – Товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш Советский Крым».

«Дело врачей», получившее в нашей стране широкую огласку и время от времени вновь мусируемое в связи с той иной датой или событием, имеющим прямое или косвенное отношение к столь любимой всеми критиками истории Советского Союза темам «культа личности Сталина» и «преступлениям сталинизма против человечности», – также истолковывается сегодня как «государственный антисемитизм» (от которого, надо прямо сказать, страдали в первую очередь простые евреи, испытывавшие те же трудности послевоенного времени, что и все советские люди). Здесь, однако, вот что интересно. В обширной монографии Геннадия Костырченко «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм» (удостоенной, замечу в скобках, премии Федерации еврейских общин России – ФЕОРа[93]93
  Параллельно с ФЕОРом, возглавляемым Главным раввином России Берлом Лазаром, в нашей стране существует другая подобная организация – Российский еврейский конгресс (РЕК), возглавляемый другим Главным раввином России Адольфом Шаевичем. Обе эти организации – ФЕОР и РЕК – являются структурными подразделениями Международной еврейской организации ХАБАД, располагающей штатом в 4000 эмиссаров (шлихим), действующих в 73 странах мира (эмиссаром ХАБАДа в России официально является Б. Лазар). Штаб-квартира ХАБАД находится в Бруклине, штат Нью-Йорк, США.


[Закрыть]), приведены имена «врачей-вредителей», подвергшихся репрессиям: Зеленин, Коган, Гельштейн, профессора Виноградов и Вовси. Все они были объявлены «агентами империализма и сионизма». А 15-ю годами ранее, 8 июня 1937 года, в «Правде» была напечатана редакционная статья «Профессор – насильник, садист», в которой разоблачался другой врач, доктор медицинских наук, профессор Дмитрий Дмитриевич Плетнев, один из основателей кардиологии в СССР и лечащий врач Горького и Куйбышева. Плетнев был обвинен в «сознательном умерщвлении» как великого пролетарского писателя, так и видного советского государственного деятеля, в чем не хотел сознаться и под самыми страшными пытками. Чтобы деморализовать Плетнева, в «Правде» и появилась злополучная статья, сыгравшая роковую роль в судьбе крупнейшего советского кардиолога. Далее я процитирую Костырченко: «Провокационная статья вызвала поток гневных откликов трудящихся, а также всколыхнула медицинскую общественность, заклеймившую “варварский” поступок своего коллеги. Среди обвинителей Плетнева оказались В. Ф. Зеленин, Б. Б. Коган, Э. М. Гельштейн, М. С. Вовси и другие авторитетные медики… Неблаговидную роль в судьбе Плетнева сыграл его ученик В. Н. Виноградов, подтвердивший в качестве эксперта заключение обвинения о “вредительских методах лечения”, практиковавшихся Плетневым».

Плетнева расстреляли в сентябре 1941 года. Его «разоблачителям» – «агентам империализма и сионизма» Зеленину, Когану, Гельштейну, Вовси и Виноградову – повезло больше: арестованные в 1952 году, они в 1953 году оказались на свободе в связи с закрытием «дела врачей». В Библии сказано: «Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю» (Ос. 8—7). Справедливо сказано.

Чтобы завершить тему евреи и война, скажем несколько слов о такой трагичной странице Второй мировой войны, как Холокост или, как его еще называют, Катастрофа (начиная с 2006 года 27 января в мире отмечается как день памяти жертв Холокоста; именно в этот день в 1945 году Советская армия освободила немецко-фашистский концлагерь Освенцим, в котором в годы войны было уничтожено свыше 4 миллионов человек).

Тема эта и сегодня остается актуальной во всем мире, вызывая рецидивы антисемитизма не только в таких странах, как Иран, но и в такой демократичной стране, как Швеция. Объясняется это не в последнюю очередь тем, что с Холокостом связаны огромные суммы, которые ежегодно выплачивают жертвам Холокоста банки Германии и других стран, отвественных за гибель 6 миллионов евреев (незадолго до всемирного финансового кризиса 2008 года в газете «Еврейское слово» была помещена короткая заметка: «Европейские страны значительно замедлили выплаты компенсации евреям, пережившим Катастрофу. Речь идет о выплатах за имущество и ценности, разграбленные нацистами в годы второй мировой войны. По разным оценкам, задолженность составляет от 115 до 175 млрд. долларов»).

Дело, однако, не в одних только ежегодных многомиллиардных выплатах жертвам Холокоста (точнее – родственникам жертв; самим жертвам не нужны не только многомиллиардные долларовые компенсации, но и один-единственный доллар на всех шесть миллионов погибших евреев). Дело еще и в том, что мотивы, по которым стал возможен Холокост, до сих пор мало изучены.[94]94
  Мы, например, мало или практически ничего не знаем, что еще в январе 1933 г. в Германии было учреждено «Имперское представительство немецких евреев», реорганизованное в 1938—1939 гг. в «Имперское объединение евреев в Германии». Эта организация выступила против «поспешной эмиграции» немецких евреев в Палестину, тогда как другие еврейские организации Германии выступали за переселение евреев в Палестину, используя для этого все доступные им каналы и личные связи (Евгений Беркович в книге «Сага о Прингсхаймах. Интеллигенция в эпоху диктатуры» рассказывает, что один из руководителей сионистского Еврейского агентства Хаим Арлозоров с целью ускорения массовой эмиграции евреев в Палестину заручился поддержкой своей бывшей возлюбленной Магды Фридлендер, ставшей женой всесильного министра пропаганды в фашистской Германии Йозефа Геббельса). Геббельс также был сторонником массового переселения евреев в Палестину, по его указанию была отчеканена даже памятная медаль с изображением звезды Давида на одной стороне и свастикой на другой. Противниками переселения евреев в Палестину стали сами сионистсткие организации Германии. Лидеры этих организаций направили 22 июня 1933 г. лично Гитлеру меморандум, в котором утверждалось, что сионизм в своих исходных положениях «звучит в унисон» национал-социализму. Это утверждение разъяснялось следующими образом: «Сионизм верит, что возрождение национальной жизни народа, как это происходит в настоящее время в Германии на христианском и национальном фундаменте, произойдет и для еврейского народа. И для еврейского народа решающими факторами должны стать происхождение, религия, общая судьба и чувство уникальности. Это требует исключения эгоистического индивидуализма либерального времени и коллективной ответственности».


[Закрыть]

Учитывая щепетильность темы Холокоста, историки нееврейской национальности стараются не затрагивать ее[95]95
  Понять это нежелание отечественных авторов-неевреев затрагивать тему Холокоста, как и вообше еврейскую тему, можно. Достаточно в этой связи вспомнить историю, связанную с изданием в России двухтомника Александра Солженицына «Двести лет вместе» – о русско-еврейских отношениях в дореволюционный и советский период. О дилогии этой еще до ее публикации широкой публике стало известно со слов Шимона Переса, посетившего Солженицына в мае 2001 г.: «Я был приятно удивлен, узнав, что он пишет книгу об отношениях между русскими и евреями». Словно бы предвидя, какую негативную оценку вызовет его новая работа, Александр Исаевич написал: «С двух сторон ощущаешь на себе возможные, невозможные и еще нарастающие упреки и обвинения». Как в воду глядел классик! Еще до выхода в свет первого тома дилогии критик Лев Аннинский написал: «Как, он и это успел?! И сил хватило, и времени! И никто не ведал, что готовится такое! Втайне, что ли, он работал, как в советские времена? Вó хватка, вó схрон – молодец, зэк!» По выходе же в свет с интервалом в полтора года дилогии на Солженицына обрашилась лавина обвинений. «Зачем столько собирать юдофобский мусор, высыпать его на бумагу, вымешивать помои антисемитской лжи?» – писала израильская газета «Новости недели», заодно «припомнив» Солженицыну 20-летнюю вынужденную жизнь в изгнании – «тоскливый и, видимо, вынужденный спуск в грязь, где приходится ползать на брюхе». «Ex libris» пророчествовал: «О евреях как ни напиши, все будут недовольны. Одни антисемитизмом, другие – отсутствием антисемитизма. Что делать – не так страшен еврейский вопрос, как неприятен любой на него ответ». Встретила в штыки дилогию «Двести лет вместе» и та часть критики в России, которая нетерпимо относилась к евреям; она стала распространять слухи о том, что Солженицын еврей и назвала его «пейсателем Солженицером». Припомнили ему и то, что настоящее его отчество не Исаевич, а Исаакович, – ошибка произошла при выписке ему первого паспорта. Такой «прием» новой работы Александра Исаевича на годы, если не на десятилетия отбил охоту у авторов-неевреев не то чтобы подробно изучать, а хотя бы поверхностно касаться еврейской темы.


[Закрыть]; вместо них это стали делать сами евреи, свободные от узконационалистических предрассудков[96]96
  Узконационалистическими предрассудками заражена сегодня не только часть евреев в различных странах Европы, США и Израиля, но и в России. Напр., публицист Леонид Радзиховский взял себе за правило подсчитывать чуть ли не до сотых долей процента количество еврейской крови у Нобелевских лауреатов, представителей российской науки, успешных предпринимателей, деятелей культуры и т. д. В своей явно нездоровой страсти публицист зашел так далеко, что один из читателей «Еврейской газеты», сам еврей по национальности, назвал его фашистом.


[Закрыть]. Так, профессор Чикагского университета Депол Норман Финкельштейн – еврей по национальности, родители которого прошли через Освенцим, – издал книгу «Индустрия Холокоста», которую открывают слова раввина Арнольда Волфа: «Я думаю, что Холокост был продан, оставшись не изученным». В короткое время эта книга была переведена на 24 языка, и стала международным бестселлером. В одной только Германии «Индустрия Холокоста» за несколько недель была продана в количестве 130 тысяч экземпляров. По мнению Финкельштейна, «определение причин Холокоста в нацистской Германии остается очень трудной задачей для всех, кто пытается докопаться до истины. По сей день историки не могут прийти к общему мнению: почему это случилось и когда возникла эта идея. Поверьте, это совсем нелегкая задача». И добавляет: «Сегодня уже многие понимают, что евреи часто эксплуатирую идею Холокоста», превратив его в «удачный гешефт».

В 2003 году книга Финкельштейна «Индустрия Холокоста» была издана в России и сразу стала библиографической редкостью. В изданной в 2008 году новой книге «Сверхнаглость. О злоупотреблении антисемитизмом и издевательстве над историей» Финкельштейн подверг резкой критике книгу профессора юридического факультета Гарвардского университета Алана Дершовича «В защиту Израиля» и всех тех, для кого Холокост стал «удачным гешефтом». За свои взгляды Финкельштейн жестоко поплатился: книги его были изъяты из университетского книжного магазина в Чикаго, а самому ему было запрещено и дальше читать курс лекций политических наук. В письме ректора Чикагского университета Дэнниса Холтсшнайдера, направленном Финкельштейну в связи с решением закрыть его курс, говорилось: «По мнению тех, кто возражает против продолжения чтения вашего курса, ваши непрофессиональные личностные нападки мешают обсуждению идей, поляризуют аудиторию и упрощают сложные проблемы, требующие всестороннего и осторожного анализа».

Подобная участь постигла и внука известного духовного и политического деятеля Индии Мохатмы Ганди – Аруна Ганди. В январе 2008 года на сайте газеты «Вашингтон пост» он осмелился высказать критические замечания в адрес евреев, заявив, что они «слишком уж носятся с Холокостом», и что это «влияет на рост культуры жестокости, способной разрушить сознание человечества». За это высказывание Арун Ганди был уволен из Института по изучению методов борьбы с насилием имени М. Ганди Университета Рочестера, где работал.

Тема Холокоста, таким образом, оказалась закрытой, а потому самым оптимальным будет, если эту тему будут изучать и писать о ней люди, подобные Норману Финкельштейну, – это избавит добросовестных историков нееврейской националности в обвинениях в антисемитизме.[97]97
  Мне понятны причины, по которым никто в современной России ни словом не обмолвился по поводу того, почему по настоянию еврейских организаций России Германия с начала 2009 г. приступила к выплатам денежных компенсаций лицам еврейской национальности, пережившим блокаду Ленинграда, хотя ни для кого не секрет, что в годы Великой Отечественной войны в блокадном Ленинграде оставались не одни только евреи.


[Закрыть]

Перейдем теперь к другому расхожему мифу о Второй Мировой войне, согласно которому победа над фашистской Германией достигнута благодаря Соединенным Штатам Америки.

Очевидно, что Германия, потерпевшая поражение в Первой мировой войне, не могла в одиночку за каких-нибудь 15—20 лет не только восстановить свой военный потенциал, но и стать по боевой мощи самой сильной в Европе. Ей кто-то помог нарастить мускулы. Вопрос: кто именно?

Черчилль в беседе со Сталиным возложил вину за милитаризацию Германии на… евреев, в частности на Ратенау за то, что тот лично пообещал Гитлеру построить заводы, которые дали Германии «достаточно вооружения» и таким образом позволили ей стать «более могущественной державой». Сталин был осведомлен в делах, творившихся в Германии, ничуть не хуже Черчилля, равно как знал он и то, что «немецкий промышленник-еврей», как назвал его Черчилль, Вальтер Ратенау никогда ничего общего с Гитлером не имел: это был высокообразованный человек, занявший пост министра иностранных дел в первом правительстве Веймарской республики (на жизнь Ратенау еще в 1919 году было совершено покушение, а 24 июня 1922 года он был застрелен на улице).

Истина же состояла в том, что Гитлер действительно был вскормлен крупнейшими банкирами и промышленниками Германии, но не такими, как Ратенау, а, скорее, как банкир Гельмар Шахт, который способствовал экономическому возрождению гитлеровского рейха (привлеченный к суду Международного трибунала в Нюрнберге, он, несмотря на протесты советской стороны, был оправдан). Известны и другие финансовые источники, которые помогли Германии стать тем, чем она и стала накануне Второй мировой войны, – крупнейшей европейской милитаризованной державой.

Прежде всего эти источники были американского происхождения. Именно США инвестировали в Германию с 1924 по 1932 годы 31 миллиард 819 миллионов марок. Этих денег хватило, чтобы создать в стране базу для милитаризации. На это прямо указал VI Конгресс Коминтерна, состоявшийся в 1928 году в Москве. В резолюции Коминтерна говорилось: «Влияние американского капитала в Европе сильнее всего сказывается на хозяйственном подъеме Германии. Из державы, лежащей на самом дне хозяйственного разорения, Германия снова поднялась на большую высоту при помощи систематического кредитования со стороны Соединенных Штатов. Рост монополистического капитализма в Германии вызывает, с одной стороны, усилившийся процесс распада Версаля, с другой – все более определенную западную, т. е. империалистическую и антисоветскую ориентацию Германии».

В 1998 году в США был принят закон, на основании которого была создана Межведомственная группа по изучению документов американских спецслужб и разведывательных ведомств. Эта группа изучила и рассекретила более восьми миллионов страниц текстов, в их числе документов, проливающих свет на деятельность американских корпораций, извлекавших прибыль из сотрудничества с третьим рейхом. Из этого моря документов переведены на русский язык и стали достоянием российской общественности ничтожно малые крохи. Но и по этим крохам можно судить о масштабах сотрудничества западных инвесторов со своим германским «союзником». Так, отец 41 президента США Джорджа Буша и дед 43 президента Буша-младшего – Прескотт Буш в 1934 году вошел в правление компании Union Banking, которая профинансировала начало Второй мировой войны. На деньги деда Карла Роува, главного идеолога в правительстве Буша-младшего, был построен и оборудован концлагерь в Биркенау. Джон Фостер Даллес, госсекретарь в правительстве Эйзенхауэра, занимался отмывкой нацистских денег. Упомянутая компания Union Banking финансировала Фрица Тиссена – экономического «крестного отца» Гитлера. На деньги западных спонсоров в Германии в 1933—1936 годах было построено свыше 300 новых военных заводов, в том числе 60 авиационных, 45 автомобильных и бронетанковых, 70 военно-химических, 80 артиллерийских, 15 по строительству военных кораблей и подводных лодок. Это помогло немцам увеличить производство боевых самолетов с 368 в 1933 году до 5112 в 1936 году. Геринг похвалялся: «Я намерен создать военно-воздушные силы, которые, когда пробьет час, обрушатся на врага подобно карающей деснице возмездия. Противник должен считать себя побежденным еще до того, как он начнет сражаться». Столь же самонадеян был и Гудериан: «В одну из ночей откроются двери авиационных ангаров и армейских автопарков, запоют моторы, части устремятся вперед. Первым неожиданным ударом будут захвачены или разрушены атаками с воздуха важные промышленные и сырьевые районы врага и тем самым выключены из военного производства. Правительственные и военные центры противника будут парализованы, а его транспортная система нарушена. За первой волной авиации и механизированных войск последуют моторизованные пехотные дивизии. Используя максимально свою скорость и радиус действия, они попытаются завершить прорыв и перерезать вражеские коммуникации. Удары будут следовать непрерывно один за другим, чтобы смять фронт противника и прорваться как можно дальше в глубь его страны».