Электронная библиотека » Владимир Портнов » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Мезалийцы"


  • Текст добавлен: 25 апреля 2014, 12:09


Автор книги: Владимир Портнов


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Владимир Портнов
Мезалийцы

©В. Портнов, 2013


Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.


Вместо вступления. «Формула Сознания»

 
Наше Сознание – это возможность:
Жить при желании долее многих.
В этом весь разума смысл непреложный —
Оберегать тела чертоги.
 
 
Славится наше Сознанье альянсом,
Что образуют небесные жители:
Все наши предки, Святые со Спасом,
Ну и, конечно же, ангел-хранитель.
 
 
Глубже корнями мы в жизнь прорастаем,
Если Сознанье своё развиваем,
Большим могуществом располагаем
Сил, что хранят нас от бед.
 
 
Можно измерить масштабы Сознанья
Силой влияния на Мирозданье:
Даже Всемирный закон тяготенья
Разум прогнёт на свой лад.
 
 
Кроется суть в отражении мира —
Чем оно более неповторимое,
В чьём-то Сознаньи смогло уместиться,
Тем Оно бережней миром хранится.
 

I

Мы – мезалийцы – будущее человечество Земли. Тысячелетиями наши предки испытывали потрясения в виде войн, пандемий и природных катастроф, с одной стороны ускорявших развитие, но зачастую угрожавших существованию человечества как такового. Психологические и духовные проблемы отравляли жизни отдельных людей, перерастая в депрессии целых народов. Таким судорожным путём развивалось человечество до тех пор, пока в большинстве стран того разрозненного и противоречивого мира к власти не пришли технократы.

Это были люди в большинстве своём являвшиеся носителями технического прогресса. Их политические решения принимались исключительно в интересах общечеловеческого развития, а не из-за амбиций отдельных стран и лиц. Так вскоре было изобретено средство, позволившее гармонизировать жизнь многих людей, и в результате создало нас – мезалийцев.

Посредством изобретённой вакцины, несколькими последовательными инъекциями кровь обогащалась биологически активными наноботами, представляющими собой искусственно созданные живые и при этом неорганические клетки. То есть клетки, развивающиеся по принципу органических, однако в основе их молекул лежал не углерод, а металл. Постепенно эти наноботы, находясь в крови человека, и встраивая части своего ДНК в клетки хозяина, распространялись по всему организму, тем самым эффективно усовершенствуя его первоначальные способности. Но наиболее важной среди прочих достоинств нового «металлического» человека оказывалась его восприимчивость к специально разработанному корректирующему программированию.

Корректирующие программы слабыми электрическими импульсами загружались в головной мозг. Откуда распространялись по встроенным участкам металлического ДНК, которыми на тот момент уже были наделены все клетки человека. В результате, при самых разных расстройствах и недугах, его здоровье подвергалось благотворной программной коррекции. Скрипты имелись на все случаи жизни. Вследствие этого мезалийцы научились миновать психические расстройства, грамотно и красиво выстраивать межличностные отношения за счёт внутренней гормональной коррекции и внедрённых в сознание правильных поведенческих схем, наличие которых всё же не исключало творческого подхода.

Мезалийцы способны адаптироваться к самым фантастическим экстремальным условиям: выживать в безвоздушном пространстве, в условиях космического холода, или при температуре плавления олова. А всё из-за мгновенной реакции их усовершенствованного организма. В нём, как в сверхмощном компьютере программы выбираются, и функционируют настолько быстро, что мезалиец может даже не подозревать, как на него, к примеру, на большой скорости движется многотонная фура. И уже в момент столкновения, в первые доли секунд, когда подкожные рецепторы ещё не успели подвергнуться угрожающему жизни давлению, то единовременно все металлические ресурсы организма приводятся в боевую готовность, чтобы вовремя демпфировать удар, и защитить от повреждения углеводородную составляющую тела.

Из-за постоянной самонастройки регенеративных функций мезалийцы способны полноценно существовать и наслаждаться жизнью многие века, занимаясь реализацией своих безграничных возможностей. И по большому счёту лишь с появлением мезалийской расы, человечество смогло начать настоящую колонизацию космоса.

Вначале всё внимание человека-мезалийца было устремлено на изучение и освоение небесных тел и пространств внутри солнечной системы. Но затем новые люди вышли за её пределы. Тогда и произошёл первый контакт с внеземной цивилизацией.

II

Меня зовут Галлий в честь серебристо белого металла, цветом которого с рождения отливает моя кожа. Я оказался среди астронавтов, встретившихся с внеземной цивилизацией.

Только вот цивилизацией язык не поворачивается назвать обнаруженное сообщество гуманоидов. Мы встретили их на планете Хирон – планете земного типа в системе Альфа Центавра. Хиронцы представляют собой крылатых гуманоидов, живущих по законам первобытно общинного строя. И с самого начала они приняли нас за богов, сошедших с небес.

Едва очутившись на новой планете, мы тут же занялись возведением портала, способного открываться на Земле, тем самым буквально отменив огромные расстояния в десятки световых лет между двумя мирами, объединив их.

Портал устанавливался там же, где решено было основать первую базу – посреди самой большой пустыни единственного континента планеты Хирон, названного Кельвинией, в честь широкого спектра температурных зон, встречаемых на этом континенте: от морозных ледяных, до засушливых знойных.

Пустыня была выбрана не случайно, тем более её центральная часть. Во-первых, потому что требовалось обосноваться подальше от хиронских глаз, а до центра огромной пустыни вероятнее всего ни один из крылатых представителей этого любопытного народа не сможет долететь. Во-вторых, почему пустыня, а не, положим крайний север Кельвинии, где свирепствуют морозы, гигантскими скалами громоздятся ледники, и полгода царит сумрачная полярная ночь, прямо как у нас на Земле. Да просто потому, что как не крути, какими бы выносливыми мезалийцы не были, но жара всегда выгоднее холода и лучше переносится живыми организмами и техникой, вот поэтому и была выбрана пустыня в качестве расположения нашей первой базы на Хироне. И подобными скрытническими планами поначалу были овеяны все совещания Совета.

Но прежде чем начать повествование о приключениях, произошедших на Хироне, следует сделать одно уточнение. Все мы прилетевшие на Хирон земляне без исключения – являлись мезалийцами. Тем не менее, каждый из нас был мезалийцем в разной степени. Дело в том, что металлическая сыворотка с разными организмами людей взаимодействовала по-своему. Максимальная степень совместимости клеток организма с металлической ДНК давала их обладателям самые мощные сверхспособности, таковыми становились люди с «металло-совместимостью» от восьмидесяти – до ста процентов. И звали этих сверхлюдей – мезалийцами первого эшелона. Всего было установлено три эшелона совместимости: второй – от пятидесяти до восьмидесяти процентов, и третий от тридцати до пятидесяти процентов. Совместимости ниже практически никаких явных преимуществ не давали. А имеющиеся эшелоны очень точно группировали, и классифицировали качественно различающиеся уровни проявления сверхспособностей.

Что касается меня, то я представитель второго эшелона мезалийцев, и поначалу в состав Совета не входил и напрямую в его собраниях не участвовал. Сам Совет являлся органом местного самоуправления, то есть администрацией колонии землян на Хироне. Его состав с момента путешествия по космосу и до основания колонии практически не изменился, образовавшийся из пролонгированного командного состава космического корабля. В Совет входило пять мезалийцев первого эшелона, остальные на собрания Совета не допускались. Поэтому и я был не вхож в ряды руководителей, пребывая в неведении относительно обсуждаемых ими вопросов. И лишь догадывался по отдаваемым сверху распоряжениям, что первоочередными задачами всё же являются: строительство базы и выбор дальнейшей приоритетной деятельности на Хироне.

III

Шёл по счёту пятый день на новой планете. Её утреннее солнце осветило бескрайние пески пустыни, и в этом раннем пока ещё блаженном зное засверкали глянцевые покрытия космического корабля, который с момента приземления автоматически окрасился в шафрановый цвет под стать пескам, приняв тем самым покровительственную окраску местности.

Солнце едва взошло, а я уже покинув свою каюту, направлялся по коридорам корабля на планёрку в отдел «вычислительной техники и баз данных», специалистом которого являлся. На минуту я остановился напротив овального иллюминатора, залюбовавшись видом на бескрайний горизонт пустыни, многочисленные барханы залитые светом от большого жёлтого светила. В этот день оно сияло как-то особенно радостно, напоминая родное земное солнце. Мимолётно пронеслись воспоминания беззаботного детства, переполнив сердце посулами каких-то удивительных предстоящих свершений. И вдохновлённый перспективами, приняв деловой настрой, я поспешил в рубку, где уже собрались все члены нашего отдела, чтобы выслушать распоряжения начальника на рабочую смену.

Вычислительный отдел располагался неподалёку от командирской кабины, откуда капитан со своими помощниками управлял кораблём, а на данный момент базой. И сейчас там уже проходило какое-то совещание, поэтому я не стал задерживаться в коридоре, а направился к винтовой лестнице с правой стороны по коридору. Поднявшись по ней, я очутился в круглом зале диаметром двадцать, высотой пять метров. Интересной особенностью этого зала был прозрачный потолок, слегка тонированный, выполненный из специального, пропускающего свет металла. Ранним хиронским утром, прозрачный потолок вычислительного отдела напоминал лёгкую дымку над головами коллег, а выше потолка виднелось лазурное безоблачное небо, озарённое встававшим из-за горизонта солнцем. Тогда как совсем ещё недавно, пока долгими месяцами наш корабль бороздил космические просторы, вместо голубого неба можно было наблюдать разверзшуюся иссиня-черную бездну открытого космоса, испещрённую бесчисленными звёздами и светящимися образованиями.

В вычислительном отделе деятельность шла полным ходом: двое сотрудников работали с голограммными компьютерами, представляющими собой светящиеся в пространстве планшеты с текстовыми и цифровыми полями и с различными объёмными объектами. Эти компьютеры для удобства работы, проведения собраний и передвижения людей, размещались по периметру. Тогда как в центре уже началось собрание.

Мой начальник, точнее начальница отдела по имени Сабрина, стояла, заслонив восходящее солнце, от этого её и без того начальственное положение приняло ещё более внушительный вид, только вот в лицо было сложно смотреть. А я и трое моих коллег, к которым вскоре присоединились двое прежде работавших за компьютерами, стояли напротив начальницы, выслушивая её поручения на предстоящий день.

Почти всем были розданы распоряжения, но до меня и одного моего товарища очередь в этот раз дошла последней. Обычно нашему отделу поручали внутриштабскую вычислительную деятельность, а сегодня как будто не нашлось иных более компетентных специалистов, например, по части химии, или геологии. В результате мне и моему товарищу как специалистам реестров данных назначили через час выдвигаться за пределы базы для разведывания окружающей местности и выявления чего-то нового, доселе неизвестного землянам.

И вот я, слегка смущённый предстоящей работой, направился обратно в свою каюту, чтобы переодеться в походную одежду, взять кое-какие портативные устройства и обмундирование. Следом за мной с планёрки вышел товарищ, по имени Киприан, которому поручили то же задание, что и мне, только выполнять его в смежном с моим секторе. Площадь наших исследований была очерчена окружностью радиусом в пятьдесят километров, центром которой являлась база. Данная площадь поделена надвое, и мне предстояло заниматься северной половиной.

С Киприаном мы разошлись по своим каютам, договорившись через полчаса встретиться в грузовом отсеке корабля, где размещался парк антигравитационных автомобилей, а также имелись большие ворота для выезда на поверхность планеты.

IV

Переодеваясь в походный костюм, я обдумывал, почему именно мне, компьютерщику, поручили заниматься исследованием местности? Ведь не так давно уже была снаряжена другая экспедиция для разработки близлежащих залежей полезных ископаемых. Речь пока не шла о тотальном превращении планеты в плацдарм по добыче сырья, но для обеспечения автономного существования базы на поверхности Хирона, требовалось организовать маломальскую инфраструктуру, энергетическое и минеральное снабжение. К тому же развитый гуманизм мезалийского человечества не мог не считаться с тем фактом, что у планеты уже имеются хозяева – её коренные обитатели. Пускай они и отстают от нас в вопросе технического и социального прогресса на десятки тысячелетий, но даже по отношению к таким нецивилизованным хозяевам мы обязаны вести себя как гости, не помышляя о захватнических и агрессивных действиях. Вот только истинную роль свою на новой обетованной земле мы пока никак не могли определить.

Я переоделся в лёгкую термозащитную одежду по типу толстовки с капюшоном и в штаны из такого же материала, способного принимать специальным образом программируемую расцветку. На ногах у меня были терморегулируемые с хорошей вентилируемостью ботинки, обшитые схожей с верхней одеждой тканью, также умеющей изменять цвет под действием мысли носящего.

Никаких сумок я с собой не брал, так как с открытием человечеством подпространственных уровней, изобретением телепорталов, мы научились как бы выдувать в смежных измерениях небольшие пузыри, подпространства, с довольно стабильным континуумом, и оборудовать их под различные нужды. То есть эти искусственные смежные миры, объёмами доходящие до нескольких десятков кубометров, в основном использовались в качестве буферов. Вот, к примеру, моя сумка представляет собой дуалистическое устройство. С одной стороны мне на руку надет аппарат, напоминающий наручные часы, который по другую сторону открывается в уже выдутом в параллельном измерении пузыре, объёмом в сто литров. Стенки этого пузыря образованы гравитационной материей, и от схлопывания удерживаются гравитоном, парящим в геометрическом центре подпространственного образования. Но так же гравитон скреплён каркасом со стенками пузыря, чтобы, когда я при помощи наручного устройства, открывая задаваемого размера портал из своего мира в потусторонний буфер, не выпустил бы из него гравитон и буфер случайно не коллапсировал. Гравитационная материя, из которой сотканы стенки пузыря, едва ли нащупывается, просто за пределы невидимых границ не удаётся вырваться, словно стукаешься в сверхпрочное стекло, а за ним только абсолютная тьма, поэтому гравитон в сумке опоясывает светящаяся лента, питаемая от общего с гравитоном источника энергии. Все эти приспособления для поддержания стабильности пузыря размещаются в его центре, а остальное пространство поделённое каркасом гравитона на отсеки, используется как полки в шкафу.

В моей потусторонней сумке уже лежал ряд полезных вещей, как-то аптечка, в которую я по совету начальства доложил несколько лекарственных препаратов. Рядом поместил голограммный компьютер, точнее его системный блок, в виде коробочки размером с ладонь. При включении системного блока, вызывается голограммный планшет, одновременно служащий монитором, устройством ввода-вывода, оперативной памятью на основе фотонных процессов, а также поддерживающий информационную связь с сервером корабля.

На случай, если вдруг поездка затянется, и придётся обедать в полевых условиях, в подпространственный буфер положил контейнер с едой, представленной главным образом фруктами и овощами, ещё несколько сосудов с протеиновыми и энергетическими смесями. Также в буфере обязательно держался пятилитровый бутыль, в котором я периодически обновлял воду.

Закрыв портал в буфер, продолжил дополнять своё обмундирование. Поверх толстовки в области нагрудного кармана на имеющийся специальный карабин прикрепил небольшое устройство, служащее для активации силового поля, с виду оно скорее напоминает жетон. В тот момент, когда мне будет угрожать опасность, я смогу быстро активизировать силовое поле вокруг себя, прикрыв жетон ладонью, и скомандовав специальное слово: «Защита».

В результате сборов, по замыслу начальства, со своей экипировкой я мог только эффективно обороняться. Никакого оружия нам, астронавтам на незнакомой планете, тем более заселённой разумными существами, не полагалось. Это делалось главным образом для того, чтобы при возможном контакте с внеземным разумом, лучше обезопаситься со своей стороны от неумышленной агрессии. Поэтому если и могло быть какое-то оружие в моём снаряжении, только то, которое уже было встроено в борта автомобиля, однако я надеялся, что ни оружие, ни защита мне в исследовании окрестностей базы не понадобятся.

Последним штрихом в подготовке к предстоящей вылазке, стало настраивание обычной радиосвязи со станцией. Поскольку с эффективностью радиоустройств даже в наше высокотехнологичное время не могли поспорить те же изобретённые трансляторы мыслей, в обращении с которыми требуется куда больше подготовки и сноровки, дабы при общении не выкинуть в эфир какие-нибудь посторонние мысли, не предназначенные для «ушей» слушателя. Поэтому куда проще оказалось говорить и думать раздельно, то есть, сначала думать, а уже потом говорить… Настройка радиосвязи заняла считанные минуты, и затем, нацепив радио-гарнитуру на ухо, я направился в грузовой отсек, где планировал встретиться с Киприаном.

Застал я его копошащимся возле отведённого ему антигравитационного авто. Оказалось, что Киприан спустился в грузовой отсек на десять минут раньше, и уже во всю вместе с инженером Хапсаланом осматривал, и проверял исправность доверенной нам техники. Хотя Хапсалан и уверял, что автомобили в полном порядке, и что он всегда по расписанию проводит техосмотры и ремонты находящегося под его контролем автопарка, но Киприан отчего-то не унимался, и во всём желал удостовериться самолично, с особым тщанием готовясь к предстоящему выезду на поверхность неизвестной планеты.

Мне не пришлось долго ждать внимания инженера. Завидя меня, Хапсалан, наверное, решил, что я снедаем такой же педантичной заботой, что и мой товарищ. И поэтому, оставив Киприана наедине с его вполне профессиональным умением разбираться в машинах, Хапсалан подвёл меня к другому антигравитационному автомобилю, и также стал перепроверять и доказывать работоспособность всех его узлов и частей. Я же в отличие от своего коллеги по отделу, больше доверял инженеру грузового отсека, и потому только кивал и соглашался в ответ на его доводы, что все части машины вполне исправны и готовы к эксплуатации. Внимательнее я отнёсся лишь к вопросу о том, на какую продолжительность экспедиции хватит заряда автономных источников питания. И получил весьма обнадёживающий ответ, так что дальше сомневаться в совершенстве вверенного мне транспортного средства не приходилось.

Затем Хапсалан куда-то отлучился, сказав, что чуть не забыл передать нам положенный для нашей миссии инвентарь. А мы с Киприаном остались разглядывать свои антигравитационные автомобили.

Данное транспортное средство по форме представляло весьма сложное переплетение линий и геометрических фигур, главные из которых, тем не менее, можно выделить. В основании расположен восьмигранник, плавно по вертикали перетекающий в восьмиконечную звезду. Однако никаких острых углов в облике автомобиля не было, его форма оказывалась обтекаемой. В скруглённых концах восьмиконечной звезды по бортам автомобиля – встроены вертикально позиционирующиеся турбины, упирающиеся расширяющимися торцами в пол. В общем-то, эти самые турбины, похожие на хвосты боеголовок, совмещали в себе опорную, реактивно-тягловую и антигравитационную функции. Турбины над восьмигранной плоскостью корпуса выставлялись полусферами со специальными круглыми стеклянными вставками-фонарями. Отчего в тёмное время суток эта высокотехнологичная восьмиконечная звезда могла ещё и красиво светиться, одеваясь в причудливые яркие голограммные оболочки.

Кабина автомобиля размещалась по центру машины, над восьмиконечным корпусом выставляясь трёхгранной пирамидой со сглаженными рёбрами, усечённой сверху полусферой. Кабина сделана из прозрачной сверхпрочной стали, давая тем самым возможность водителю наблюдать за происходящим снаружи. А для того чтобы водитель мог попасть внутрь кабины – та автоматически раскрывалась, задвигаясь в корпус, как у какого-нибудь кабриолета. И снова смыкаясь над головой водителя причудливой прозрачной полу пирамидой, когда тот оказывался внутри машины, пристёгнутый ремнями безопасности.

Наконец вернулся Хапсалан, в руках держа два свёртка со специальными датчиками, нужными мне и Киприану для выполнения задания. Взяв по свёртку и ключу от машины, выслушав ещё небольшую напутственную речь от Хапсалана о том, как оптимальнее управлять автомобилем на поверхности Хирона, поскольку сам он уже накопил определённый опыт каждодневных катаний вокруг базы. Затем по трапповым рифлениям на корпусе машины, имеющимся со стороны раскрывающейся кабины, заменяющим ступеньки лестницы, мы взобрались на свои летательные восьмигранники, и спустились в появившиеся по сигналам ключей отверстия в кабинах.

Когда я очутился внутри автомобиля, то купол кабины за мной закрылся. Поудобнее расположившись в водительском кресле, я дал возможность опоясать себя автоматическим ремням безопасности. Вставив ключ в форме пластиковой карты в специальную щель, как при посещении банковского счёта в терминале, ввёл требуемый пароль, после чего разом включились всевозможные мониторы, датчики и манипуляторы управления автомобилем. Хапсалан открыл ворота, и мы с Киприаном на работающих антигравитационных турбинах, приподнявшись на метр над поверхностью, вылетели в «большой мир».

Врата в космическом корабле открывались на юг, при нынешнем стационарном положении базы. Киприан сразу повернул налево – на восток, чтобы начать оттуда исследование южного сектора. А мне предстояло сперва облететь корабль с носовой части, начав с западных окрестностей.

Снаружи корабль выглядел внушительно: тридцать метров в высоту, двести двадцать в длину, и сто двадцать в ширину с учётом крыльев, на которых располагались турбины на различных принципах движения. Поблёскивая глянцевой шафрановой обшивкой на фоне безбрежных песков пустыни, эта махина издалека скорей всего напоминала громадный песчаный бархан, впрочем, так потом и оказалось. Хвост корабля смотрел на восток, а носовая часть – на запад, впереди неё находилась кабина пилотов, или же командирская рубка, отчасти сделанная из прозрачной стали. А немного позади, возвышаясь над командирской рубкой и над всем кораблём, выставлялась прозрачная блюдцеобразной формы капсула – в которой располагался мой вычислительный отдел.

Вначале я двигался вдоль левого борта космического корабля, затем оставив его позади, полетел дальше на запад, где виднелись две возводимые инженерами полуарки – части будущего телепортала. Вокруг недостроенной арки уже на полную катушку работали транспортные, и строительные машины, вращалось множество ботов и дредноутов с инженерами внутри; поблизости развернулась сеть складов, передвижных домов (хотя многие предпочитали отсыпаться в подпространственных жилищах).

Вот я поравнялся со стройкой, и летел теперь довольно высоко над землёй, в метрах тридцати, чтобы не объезжать встречающиеся препятствия. Подо мной суетились рабочие, техника, и то тут, то там, в различных местах возводимого сооружения сверкали энергетические разряды, похожие на вспышки сварочных дуг. Только не везде была причиной сварка, порой в дело вступали недавно изобретённые, буквально перед нашим отлётом с Земли, квантовые планировщики. Они обладали способностью по запрограммированным световым шлейфам (это по большей части они вспыхивали на стройке), словно по голографическим схемам, собирать воедино нужные запчасти, которые стремились, и в правильном порядке облепляли центральные стержни, будто те были магнитными…

Пролетев стройку, я на протяжении дальнейших нескольких километров наблюдал под собой только бесчисленные косматые волны песчаного моря. Но всё это время двигался на достаточно большой высоте, а так как миссия требовала периодических остановок, то я решил снизиться, и держаться ближе к поверхности. Опустившись до пяти метров над землёй, я устремился дальше – на запад, ожидая, когда на мониторе замерцает точка остановки. И когда от базы было пройдено ровно двадцать пять километров, на бортовой компьютер поступил сигнал, что достигнуто место для установки датчика.

Приземлив машину, я раскрыл купол кабины, и тут же моё лицо обдал знойный воздух. Но долго оставаться снаружи автомобиля и терпеть жару я не собирался, взяв свёрток с датчиками, которые выдал перед отлётом Хапсалан, я вылез на поверхность. Кругом царило безмолвие, только лёгкий ветерок кое-где трепал космы жёлтых барханов, и по всем сторонам до самых горизонтов простирались раскалённые пески, не было видно ни одной живой души, в том числе представителей местной фауны, и флоры…

Раскрыв тканевый чехол свёртка, обнаружил в нём трубчатые датчики, плотно прижатые друг к другу эластичным обручем. Вытянув один из пачки, отойдя на несколько шагов от автомобиля, вставил датчик в песок. В свёртке также находился миниатюрный пульт, и он же – коммутатор сигналов от всех датчиков, связанных с ним. На базе был настроен подобный коммутатор для приёма сигналов.

Снова забравшись в автомобиль, вставил флеш-пульт в разъём рядом с бортовым компьютером, и на экране высветился запрос на активацию первого размещённого датчика, на что я, разумеется, согласился. И тут же из кабины машины увидел, как датчик принялся вращаться. Спустя пару секунд он воспарил в нескольких метрах над землёй, и из него, словно из матрёшки, вертикально вверх вылетело ещё с десяток таких же вложенных трубок. Затем между ними наладилась связь, и в режиме «онлайн» вся информация через флеш-пульт благополучно стала поступать на мой бортовой компьютер. На мониторе в аксонометрическом виде отобразились окрестности базы, где база выглядела тёмной точкой в центре большого круга. Западнее этой точки развернулась сеть от моего первого датчика, а на пятьдесят километров восточнее – распростёр свою координационную сетку первый датчик Киприана, по всей видимости, установленный раньше моего. Ну вот, – подумал я, – хоть какой-то соревновательный стимул появится в данном деле. А значит, мне нужно постараться разместить все свои датчики раньше Киприана.

Разобравшись с первым датчиком, я завёл антигравитационный двигатель, и поднялся в воздух, улетая на запад. Следующий мой привал намечался после прохождения очередных двадцати пяти километров. Таким образом, нам с Киприаном предстояло организовать сеть датчиков, разместив их по двум концентрическим окружностям, отстоящим друг от друга в двадцати пяти километрах. Вертикально вверх данная координационная сеть должна была захватить два километра, и в режиме нон-стоп производить сканирование местности, мгновенно посылая информацию обо всех перемещениях и новых необычных объектах на мой компьютер и в штаб.


Страницы книги >> 1 2 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации