Текст книги "Ход мамонтом"

5

Жека лежал на диване и смотрел в потолок. На душе было так тоскливо, что хотелось выть волком.

Лена уже неделю не подавала вестей. Если бы Жека знал заранее, что ее собираются отправить на оперативное задание, он сделал бы все, чтобы не допустить этого. При всей дикости, творившейся наверху, выпускать туда девушку такой яркой наружности было все равно что играть в «русскую рулетку». Правда, когда разъяренный Жека ворвался в штаб и взял за жабры очкарика, курировавшего миссию, тот испуганно пояснил, что Ленкину внешность порядком подпортили гримеры, да так, что стала она страшнее ядерной войны. Довод звучал неубедительно: в мире уже давно происходили вещи куда страшнее, чем жалкая ядерная война. Но тем не менее…

Лена должна была объявиться в точке рандеву в понедельник. Однако ее не было. В последующие часы встречи она также не появилась.

Жеку успокаивали, говоря, что такой вариант был предусмотрен. Ничего страшного – просто Лену вытащат альтернативным способом. Жека не верил. Гид тоже не мог его успокоить.

Видя, что в штабе вопрос решить невозможно, Жека решил отправиться к Тиму. Тот имел куда большее влияние в штабе, чем Жека.

Жека набрал номер Тима. Его трансивер оказался выключенным.

Чтобы успокоиться, Жека пошел в «Погребок».

Кто придумал это название, совершенно дикое для заведения, и без того находящегося на глубине километра под землей, было неизвестно. Но оперативники любили здесь собираться. Тогда как мирные граждане Стоунхенджа предпочитали всякого рода «Лазурные берега» и «Солнышки». Еще бы – неба в отличие от оперативников они не видели. А потому и жили, в общем-то, спокойнее, не наблюдая жутких картин развала цивилизации на поверхности.

«Погребок» был частным заведением. То, что здесь, под землей, царит своя маленькая рыночная экономика, поначалу удивляло Жеку. Однако Мишаня объяснил ему, что это оказалось одним из самых эффективных способов снять стресс замкнутого пространства для здешнего обывателя. Увлеченные погоней за более высоким заработком или прибылью, люди меньше страдали от серости подземной жизни. По секрету Мишаня поведал, что рыночная экономика подземелья, позволяющая в той или иной степени регулировать внутреннее перераспределение ресурсов, чем-то сродни игре в «Монополию». Эта финансовая система изолирована от внешней, где чудовищная инфляция уже разрушила экономику большинства государств. Так или иначе получить еду, одежду, предметы роскоши можно было только по электронной карточке, по которой велись условные счета жителей и с помощью которой проводились взаиморасчеты. Жека, как оперативник, получал на свой счет неплохое по здешним меркам количество единиц, прозванных в народе «чатлами».

Жека застал в погребке обычную компанию: за пивом сидели Игорь с Мишаней и выпущенный из-под стражи Санек.

– О, и ты тут? – улыбнулся Жека. – Всем привет! Угостите пивом?

– Я проставляюсь, – криво улыбаясь, сказал Санек и крикнул бармену: – Клаус, еще четыре «Пинты».

– Шикуем? – поинтересовался Жека.

– А что? – пожал плечами Санек. – Один раз живем. Ох, как же здесь хорошо, на свободе…

Все заржали… Санек непонимающе осмотрел приятелей, потом кивнул.

– Ну да, скажете – какая разница – там подземелье, здесь подземелье? Нет, теперь я понял. Мне теперь дорог каждый лишний квадратный метр…

– Да ты ж вроде не так уж долго отсиживался, – сдувая с пива пену, сказал Жека. – Три недели…

– Посиди сам три недели, поймешь, – выступил в защиту Санька Игорь.

– Да я не в обиде, – отозвался Санек. – Я ведь и правда нарушил все правила. Но не смог удержаться. Ненавижу этих гадов…

– Скажи спасибо, что от оперативной работы не отстранили, – сказал Жека, – а то бы долго еще неба синего не увидел.

– Скажу по секрету, – склонившись к столу, тихо проговорил Санек, – ко мне в изолятор сам начальник штаба приходил, руку тряс и выражал восхищение. Так, говорит, этим сукам и надо! Молодец, говорит. Но – дисциплина должна быть дисциплиной…

– Будто у тебя еще какие варианты были, – пожал плечами Игорь.

– Да не было вариантов, – легко согласился Санек, – в том-то и дело… Оп-па, посмотрите, какие девочки…

За соседний столик подсели две дамочки средней наружности. Жека сразу помрачнел.

– Тебе после ареста все должны казаться красотками, – пожал плечами Игорь.

– Да, они ничего, – подал голос Мишаня, задумчиво уставившись на дамочек.

– Кстати, Мишаня, – сказал Санек, – как там борьба за цивилизацию? Что говорит наука?

– Наука не говорит, – тоскливо ответил Мишаня, продолжая смотреть на женщин, которые невесело потягивали коктейли. – Наука невнятно мычит. Как наш Маугли. Так и не удалось вытянуть из него ни словечка.

– То есть никаких успехов? Никаких открытий? – спросил Санек.

– Открытия есть, – ответил Мишаня, – но назвать их успехами я бы не решился. Можно ли назвать успехом открытие того, что больной болен неизлечимо?

– Неужели все так мрачно? – спросил Жека.

– Да нет, это я так, – встрепенулся Мишаня, – просто устал и настроение какое-то… Я пойду, пожалуй…

Мишаня встал. Санек вдруг оживился, подмигнул приятелям и быстро вскочил с места.

– Погоди, Мишаня… Судьба послала меня к тебе сегодня, чтобы исправить твое настроение… Так… Моя та, что слева, – ты ведь не возражаешь?

– Да ну, – вяло засопротивлялся Мишаня, – я домой пойду…

– Э, братан, ты чего, кинуть меня хочешь?

– Я…

– Предоставь все мне. Когда я дам знак – начнешь вести умный разговор…

Санек утащил Мишаню в сторону дамочек. Вскоре оттуда раздался женский смех.

Игорь усмехнулся:

– Жека, ты к Тиму?

– У него совещание.

– Я знаю. Пойдем вместе. Он хотел нас видеть.

– Обоих?

– Да.

Они пешком направились в сторону Учебного центра. По старой привычке Тим проводил совещания там, а не в штабе, где теперь была его основная работа.

– Говорят, скоро будет развязка, – сказал Игорь.

– Об этом уже лет семь говорят, – отозвался Жека.

– Нет, теперь уже близко. Ученые говорят, видели живых Покровителей. Уже на Земле.

– Да ну? То-то Мишаня темнит.

– Да, разговорчивый, как всегда. А ты чего такой мрачный?

– Ленка пропала. Наверху. И на связь не выходит.

Игорь помолчал. Неуверенно сказал:

– Да ну… Объявится…

– Можешь не продолжать. Хочу отпроситься у Тима на поиски.

– Я с тобой.

– Хм… Ладно. Спасибо тебе, не откажусь от такой помощи.

Когда они добрели до Учебного центра, оттуда уже выходил народ. Спецы высшего ранга. Новенькие в Центре не появлялись уже лет пять.

В кабинете у Тима было прохладно и свежо. Здесь установили отличную систему климат-контроля, чего не скажешь о многих других подземных помещениях.

За стеклянной стеной, во внутреннем дворике центра, специалист играл в мяч с Маугли – мальчонку с самого начала поселили при Учебном центре.

Игорь хмыкнул, вспомнив, как за ним гонялись по всему опустевшему городу и сколько прививок от столбняка и бешенства пришлось сделать покусанным оперативникам. И что толку? Вот он – в мячик играет… И игра-то не складывалась. Маугли пытался укусить мяч, но ничего не получалось. Когда спец пытался забрать мяч – Маугли быстро отбегал в сторону и снова пытался куснуть упругую кожу…

– Ага, Жека, и ты здесь, – сказал Тим, выдвигаясь из-за стола. Он здорово растолстел в последнее время. Сказывалась кабинетная работа.

– Можете меня поздравить, – просто сказал Тим, – меня назначили начальником оперативного штаба. Прежний ушел на повышение – в Администрацию.

– Ого! Круто! – воскликнул удивленный Игорь.

– Поздравляю, – сказал Жека. Что ж, все упрощается…

– А раз я – начальник штаба, – продолжил Тим, – то я назначаю себе заместителей по собственному усмотрению. Первые два – это вы оба.

– Э… Спасибо, – ошарашенно произнес Игорь.

Жека только кивнул. Ему трудно было осознать услышанное.

– Как моим замам вам надо будет ознакомиться с информацией высшей категории секретности. Сейчас это особенно актуально. ОНИ уже идут…

– Они? – переспросил Жека.

– Покровители, – кивнул Тим.

– Так про них уже что-нибудь известно? – поинтересовался Игорь. – Когда нам покажут, наконец, живого?

– А вон он, – ответил Тим, – живее всех живых.

И кивнул на стеклянную стену, от которой с тупым стуком отскочил мяч.

– Маугли?! – изумился Игорь.

Они с Жекой припали к прохладному стеклу, наблюдая, как спец загоняет Маугли в угол, где находилась дверь внутрь помещения.

– Вы, наверное, шутите, – с сомнением произнес Игорь.

– Вовсе нет, – ответил Тим. – Это самый обыкновеннный ребенок Покровителей.

– И… Почему же он… такой? – спросил Игорь.

– Может, стоит поставить вопрос иначе? – произнес Тим. – Почему мы такие? Ладно, все вопросы мы еще обсудим. Жека, тебе будет ответственное задание. Ничего не планируй на эту неделю.

Жека глубоко вздохнул и достал монетку.

– Эй, Жека, что такое? – нахмурился Тим.

Жека подкинул монетку, поймал и посмотрел на ладонь.

– Тим, я иду наверх, – сказал он.

6

– Тихо, не двигайся… – проронил Санек и медленно опустился на колени. Он припал к земле, будто пытаясь заглянуть под подошву Жекиного ботинка.

– Что там? – спросил Жека каким-то жалобным голосом. Словно просил Санька дать успокаивающий ответ. Но Санек был беспощаден.

– Так я и думал. Мина, – ответил он и сплюнул. – Смотри, не шевелись…

Жека и так понял, что шевелиться не стоит. Нельзя сказать, что работа оперативника состояла сплошь из подобных приключений, однако осторожность и рефлексы, направленные на выживание, со временем здорово обострились. Когда нога ощутила какое-то механическое движение одновременно с тихим щелчком, Жека машинально замер. Может, поэтому они с Саньком были еще живы.

– Что произойдет, если я уберу ногу? – уже спокойно спросил Жека.

– Не могу знать наверняка, но, скорее всего, выскочит оттуда на метр эдакая дура и рванет в воздухе металлическими шариками, так что падать на землю будет бессмысленно, – ответил Санек, который что-то искал в груде покореженного металла возле обвалившейся стены. Видимо, когда-то здесь шли бои. Неизвестно, кто с кем воевал, за что? В последнее время выстрелы раздавались отовсюду и стали уже обычным фоном повседневной жизни. Или доживания?..

– Ага, вот это, я думаю, подойдет, – сказал Санек, вытаскивая из кучи хлама большой кусок жести. – Смотри, не поднимай ногу…

Санек быстро и как-то уж очень смело просунул под Жекин ботинок тонкий край жестяного листа и привалил его по краям обломками кирпича.

– Ну, – задумчиво произнес он, – на счет «три» отскакиваем и падаем.

– Ты, это, отойди подальше, – сказал Жека. – Мало ли что…

– Нет уж, я за компанию. Так что ты постарайся поаккуратнее…

Жека не стал спорить. Он оттолкнулся той ногой, что еще не успела онеметь от ощущения смерти под подошвой, и упал лицом в пыль. Ничего не произошло.

Когда они отошли на пару сотен метров, позади грохнуло. Жека еще раз мысленно поблагодарил Тима, что вместо Игоря приказал идти с ним Саньку, более «продвинутому» в делах оружия и самообороны.

– Ну, спасибо, Санек, – сказал Жека, – когда я по твоей воле задыхался от выхлопных газов в соседском гараже, не думал, что ты будешь когда-то спасать мою задницу…

– Сочтемся, – отмахнулся Санек.

Они уже три дня искали группу, в которой работала Лена. Занималась она, с точки зрения оперативников, самым бессмысленным делом: активным противодействием ци-бомбе. За этим интригующим названием скрывалось самое банальное просветительство. В задачи Ленкиной и многих подобных групп входила организация образования и культурного развития в редких населенных пунктах, где коррекция свирепствовала не столь сильно. На жаргоне просветителей это назвалось «созданием очагов». По существу же это был обыкновенный ликбез.

Создание очагов оказалось неимоверно тяжелым и неблагодарным делом. Беспризорников в постреволюционной России, наверное, легче было заставить учиться, чем нынешних мальчишек и девчонок. Образования стали бояться как огня. Аналитики утверждали, что индикаторы корректоров с большей степенью вероятности реагируют на людей с развитым интеллектом. Прямой зависимости здесь не было – помимо просто образованных, корректоры охотились на талантливых во всех областях, а главное – на потенциальных лидеров. В общем-то, этого было достаточно, чтобы повсеместно воцарился хаос. Сами корректоры не вникали в подобные тонкости: для них достаточно было сигнала индикатора на ладони. Условием более-менее спокойной жизни стало лишь серое приземленное существование, что, впрочем, не гарантировало от террора со стороны корректоров и прочих сил, обладающих властью и оружием.

Именно поэтому попытки создания «очагов» давно не рассматривались в штабе как нечто серьезное. Скорее, это было важно для осознания жителями Стоунхенджа того, что цивилизация не сдается без боя, что еще можно что-то сделать, что-то противопоставить надвигающемуся мраку и грядущему нашествию неведомых и враждебных сил.

Здесь, в степной зоне Юга России, деятельность просветителей казалась сравнительно безопасной: крупных городов не было, а значит, опасность столкнуться с разношерстными бандами корректоров, террористов и просто мародеров была ниже. Правда, остатки армии тоже бросили эти места на произвол судьбы, стянув ослабленные силы к столице и наиболее крупным городам.

Правительству сейчас не позавидуешь. В такой ситуации страну можно было бы брать голыми руками…

Только брать ее было некому. Все недружелюбные силы столкнулись с подобными проблемами. Слабые режимы давно рухнули под натиском экстремистов. Государства, в которых накопились территориальные и межэтнические противоречия, трещали по швам. Многие тихо развалились на микрогосударства.

Спокойная и сытая некогда Европа пребывала в оцепенении кошмара: еще все выглядело вполне благопристойно, еще функционировал Европейский союз… Но улицы захлестнули волны преступности, убийства политических и культурных деятелей стали нормой. Системы безопасности и полиция оказались совершенно несостоятельными в таких условиях, не говоря уж о европейских армиях.

На робкие просьбы о помощи, обращенные к США, те только отмахивались: американские проблемы, которые неплохо гримировались в период глобализации, полезли наружу, словно черви после дождя. Небывалая ранее волна сепаратизма отдельных штатов, национальные бунты и бешеные скачки инфляции медленно и неуклонно потащили монстра на дно. В предвыборных платформах главным козырем стали обещания навести порядок железной рукой. Впрочем, американское правительство сразу, не раздумывая, затыкать дыры в национальной безопасности бросило армию.

Только неподготовленность и невежество главарей фермерского восстания в южных штатах спасли мир от преждевременной катастрофы: бунтовщики захватили военную базу и получили доступ к системам запуска ядерных ракет. По иронии судьбы, на них не нашлось корректоров: ни на одного из фермеров не реагировал индикатор. Террористы также не добрались до этой базы.

И спецназ превратил освобождение базы в кровавую бойню.

После этого возобновили призыв в армию: кто-то должен был охранять ядерные склады.

Что происходило в Китае, никто не знал. Информационные потоки оттуда будто обрубило.

Япония же во всех вселяла ужас: облюбованная корректорами, лишь она представляла собой подобие государства. И государства недоброго.

Вообще информации из-за рубежа приходило все меньше: работа журналиста сулила рано или поздно почти гарантированную смерть от руки корректора. Все они неведомой силой были приравнены к «корневым точкам». Специалисты по связи также таяли на глазах. Сотовая связь практически была сведена на нет. Функционировала она толком лишь в столицах. И то – пока.

На этом фоне работа просветителей выглядела, по меньшей мере, наивной. Жека давно был против участия Лены в организации «очагов». Но та, конечно, и слушать не хотела. Со стороны Жеки это, безусловно, являлось проявлением эгоизма. И прикрываться заботой о безопасности подруги было бы лицемерием. Ей ведь тоже хотелось увидеть небо.

…Они шли к условленной точке, которая располагалась вблизи от одного из многочисленных здесь терриконов – отвалов пустой породы из угольных шахт. За терриконами легче спрятать вертолет, который пришлют за группой для эвакуации.

Было солнечно, гулял невероятно свежий ветер, чирикали в высокой траве какие-то птицы, и Жеке казалось – все, что с ними происходило, – это бред, дурной сон, который наконец-то прошел. В конце концов, ци-бомба, если она действительно существует, – это не ядерное оружие, которое надолго лишит возможности дышать таким воздухом и наслаждаться жизнью под ослепительно синим небом… Ну, наступил всемирный кризис, ну и что? Пережили кучу кризисов, переживем и этот… Может, и Покровители окажутся не так страшны? Не истребляют же они все население Земли поголовно…

Благостные размышления Жеки резко оборвались: он споткнулся о закоченевший труп, от чего растянулся в густой траве. И сразу почувствовал, что не всегда в этой степи воздух свеж и приятен.

Подошел Санек и глянул на тело.

– Еще один, – кивнул он. – Там их куча. Похоже, что это было целое селение. Или беженцы. Зарубили чем-то. Дефицит патронов, надо полагать.

Жека отполз подальше и глянул на тело. Лучше бы он не смотрел…

– Зарубили недавно… – Санек быстро глянул на Сергея. – Не, наших среди них нет.

– Кто это мог быть?

– Мародеры, скорее всего. Из-за чего убивать беженцев? Из-за еды и мелких ценностей разве… Вряд ли это сделали корректоры…

Жека, превозмогая тошноту, встал на колени над трупом. Рядом валялась порванная кожаная сумка. Из нее торчали какие-то тонкие железки. Присмотревшись, Жека понял, что это – медицинские инструменты.

– Где остальные? – спросил он.

– Да вот же, – показал Санек.

Тела, которых оказалось не меньше пятидесяти, были разбросаны по небольшой истоптанной множеством ног поляне, уже успевшей слегка зарасти свежей порослью. Больше половины убитых были детьми.

– Это врачи. Врачи и больные, – сказал Жека, – так что убийцами вполне могли быть и корректоры…

– Могли, – отозвался Санек.

…Они вышли на широкую, но неимоверно разбитую асфальтовую дорогу.

– Федеральная трасса, – сверившись с картой, сказал Санек. – Погоди, проверю, работает ли GPS…

Санек достал наладонник с блоком спутниковой ориентации. Таких игрушек было полно на складе штаба. Но оперативники предпочитали пользоваться простыми картами: в случае исчезновения оперативника прибор терялся безвозвратно. Все верили, что аппаратура еще потребуется – для более важных дел…

– Да, все верно… Мы здесь… А через пару километров – станица…

… Название станицы на покосившемся дорожном знаке было скрыто густым слоем ржавчины. Вошли осторожно, по самому узкому и грязному переулку. Людей нигде не было видно. Не было слышно и лая собак. Побродив по пустым одноэтажным улицам, они вышли на площадь.

Площадь была выложена цементными плитами, из щелей между которыми пробивалась высокая трава. По центру стоял стандартный памятник Ленину со следами от пуль и обломленной рукой.

Здания здесь были уже трех-пятиэтажные, но совершенно без стекол.

– Эй, стой! – вскрикнул Санек и помахал кому-то рукой.

Жека обернулся по направлению взгляда Санька. Там стремительно удалялась растрепанная девчонка лет десяти.

– Эй, мы никого не тронем! – снова крикнул Санек. – Тьфу ты… Поди поймай ее.

Они еще побродили по станице и вышли к довольно большой церкви из красного кирпича. На ступеньке церкви сидел бородатый старик и задумчиво смотрел на подошедших. Старик был совершенно спокоен и не выказывал по поводу этой встречи никаких эмоций. Будто медитировал он здесь, на ступеньках.

Жека и Санек подошли поближе.

– Здравствуйте, – сказал Жека.

– Ну, здравствуй, – равнодушно отозвался старик. Был он худой и какой-то весь нескладный и длинный. Но в глазах светилась скрываемая полуопущенными веками жизнь.

– Мы ищем своих пропавших товарищей, – сказал Жека. – Они… Учителя… Они собирались восстановить у вас школу…

Старик молчал.

Жека достал из нагрудного кармана фотографии и показал старику.

– Вот они… Вот эта девушка была с ними. Вы не знаете, куда они пошли?

Старик так же равнодушно глянул на фотографии и сказал:

– Не, не знаю, мы люди темные, три класса с трудом осилили… Всю жизнь в колхозе… Откуда здесь школа? Школа в соседней станице была. Это еще до того, как началось…

«Он врет», – раздалось в мозгу.

«Что школы здесь нет?»

«Что у него три класса образования, – усмехнулся Гид. – Ты разве не узнаешь его?»

«Нет, не узнаю…»

«Ну а я покопался в твоей памяти…»

«Нет, я его не знаю…»

«Лично, может, и не знаешь. А вот по телевизору видел не раз».

«Не может быть! Это…»

Теперь Жека вспомнил сказанные вскользь слова Лены о том, что они хотят привлечь «опытных людей» с поверхности к своей работе. Значит, они искали именно его? И не нашли?

– Послушайте, – сказал Жека, – я, кажется, узнал вас. Ведь вы – бывший министр образования? Так?

– Кто-кто он? – оживился заскучавший было Санек. – Министр? Вот это номер!

– Ага, – кивнул Игорь, – на него трижды покушались… Помню, по ящику еще видел…

Старик вздрогнул и недобро посмотрел на Жеку.

– Я уже давно не министр, – ответил он. – Чего вы от меня хотите?

– Прошу прощения, – сказал Жека, – не помню ваше имя-отчество…

– Это неважно, – буркнул старик.

– Хорошо, это ваше право. Мои товарищи должны были встретиться с вами, – настойчиво произнес Жека. – И, скорее всего, они с вами встретились. Почему же вы говорите, что не видели их?

– Ну, видел я их, видел, – зло ответил старик и огляделся. – Пришли, хотели втянуть меня в очередную авантюру…

– Какую авантюру? – удивился Жека.

– Школы открывать по округе. Организовывать процесс… У меня, видите ли, опыт есть… Идиоты…

– Вы отказались?

– Я еле ноги из Москвы унес. На меня в поезде еще дважды нападали. Спасибо попутчикам… Кому я что сделал? Я даже взяток никогда не брал!

Жека решил, что старику не стоит рассказывать о «корневых точках». Не время, не место, да и слушатель не тот.

– А здесь вас не трогают? – поинтересовался Жека.

Старик промолчал. На его лицо вернулось равнодушие.

Санек сделал пару шагов назад и жестом подозвал Жеку. У него в руке была «лапа». Индикатор не светился.

– Что это значит? – спросил Жека, глядя на закоченевшего в неподвижной позе старика.

– Это значит, – с ухмылкой ответил Санек, – что можно перестать быть «корневой точкой». Для этого просто надо…

– …Перестать быть кому-либо нужным, – тихо продолжил Жека.