Текст книги "Последнее слово девятого калибра"

Глава 7

Доехав на троллейбусе до Вознесенского переулка, Ремизов сошел и тут же растворился в толпе. В Мрянске с наступлением выходных улицы пустеют. В столице же, к великой радости впервые оказавшегося в ней Комика, все тротуары, наоборот, заполнились людьми. Ремизов зашел в первый же попавшийся бар и заказал пиво. Сидя за столиком, он пересчитал деньги и с разочарованием убедился, что их хватит на неделю самой скромной жизни. В банке по-прежнему лежала крупная сумма денег, но «чистильщик» Лисса по-прежнему боялся совать нос в эту финансовую организацию. Баварцев обещал перевести на его имя еще пятьдесят тысяч «зеленых». Если он этого не сделает, то очень сильно пожалеет. Юрист должен понимать, что за подобные шутки голову могут отвинтить не задумываясь. Единственное, что смущало Комика, это предположение о том, что по окончании всей этой эпопеи Лисс вернется в Мрянск победителем. Тогда денег не видать. Как бы то ни было, увиденное у дома на Рублевском шоссе позволяло быть уверенным в том, что если Михаил Юльевич в Мрянск и вернется, то только в виде груза «200».

Отхлебнув из стакана пену, Ремизов подумал и успокоился. Сейчас началась большая буча. Органы ищут крайнего. Лисс не в счет. Показывать пальцем на Комика он не станет, даже если его начнут рвать на части. За организацию заказных убийств судьи сейчас дают столько же, а то и чуть больше, чем за исполнение. Если же Лисс признается в убийстве судьи и начнет торг за минимальный срок, то есть сообщит мусорам, кого и когда убирал с дороги палач его сообщества по кличке Комик, да еще подскажет, как его побыстрее можно найти, то где у него гарантия того, что Комик не начнет пакостить аналогичным же образом?

– Никакой гарантии… – пробормотал Ремизов, попивая «Эфес пилснер». – Абсолютно никакой.

Нужно вычислить слабое звено. Кто у нас сегодня самый слабый игрок? Самый слабый игрок в этом туре – Сергей. В смысле – Львович. С этим согласны все члены команды. Кто тянет ее на дно? Он.

Шухер, наступления которого так боялся Лисс, случился. За судьбу мероприятия в целом и своем долевом участии Комик уже не задумывался. Это все позади, под обломками дома, разрушенного Лиссом. Неужели нельзя было просто сказать – «Игорек, Ремизов ты мой дорогой! Меня Феклистов что-то беспокоит. Так беспокоит, что плачу, когда писаю. На тебе десять «тонн» баксов – донесешь? – и попроси Феклистова меня не нервировать!»

И Ремизов бы донес и попросил бы, и рези Михаила Юльевича вылечил.

Ремизов находился в растерянности. Ничего лучшего, кроме мыслей о ликвидации Лисса, Беса и Баварцева, ему в голову не приходило. Комик понимал, что когда единственным выходом остается убийство, значит, дело швах. Начался гон, остановить который ни он, ни его оппоненты не в силах. Тем не менее Ремизов понимал и другое. Пока живы все трое перечисленные, покоя ему не будет. Свое отношение к Лиссу он уже продемонстрировал в Филях. Такое не прощается, за такое казнят. И ментам в таких случаях жертву не «сливают». Уже хорошо. Вот и определился основной источник повышенной опасности – Баварцев. Однако то, что в понятиях у Лисса, остается без малейших понятий у Баварцева. Слабовольный стряпчий способен лишь считать в Мрянске наворованные им деньги и покупать жене золотые цацки. Этому от органов дознания таить нечего. Его понятия – «чем больше сдашь, тем лучше».

– Представляю, как он расстарается… – прохрипел Ремизов, поднимая подбородок и вливая в себя остатки пива.

– Что вы сказали? – рядом возник официант.

– Я сказал: «Повтори».

План действий прост. Снимать со счета деньги и валить в теплые края. Пусть поднятая волна разольется по песку и в него же впитается. Если не удастся решить вопросы с братвой в Мрянске, что его там может задержать? Городов, подобных Мрянску, в стране много. И примет Игоря Ремизова любой из них. На худой конец, можно пристроиться в Чечне. Документы, слава богу, в порядке. Ремизов вспомнил свою частную командировку в Ичкерию шестилетней давности. На третий же день, оказавшись в плену, он быстренько договорился с «братьями-чеченами» и сосватался в ряды защитников свободной республики. Правда, в доказательство своей верности пришлось сделать одну малоприятную вещь. Его заставили отрезать голову пленному солдатику. Его действия крупным планом «брала» видеокамера, поэтому пришлось все делать быстро и резко. Однако проклятые «чехи» не успокоились и заставили закатить голову в землянку. Там сидел какой-то русский офицер-мент. Его чечены собирались поменять баш на баш на какого-то братка из своего тейпа. Поменяли…

А что? Боевой офицер, награжден правительственной наградой… Судя по последним событиям, война на Кавказе вечна, как гора Арарат. Там новоиспеченного офицера Ремизова искать никто не будет. На худой конец, можно повторить трюк с пленом и всплыть где-нибудь в Турции или Грузии. Тех четырехсот тысяч долларов, что скопились в московском банке, хватит для нового дела и новой жизни. Урод Лисс! Зачем он деньги переводил в Москву?! «Нало-о-оги, укры-ы-ы-тие»… Козел, одним словом. Сейчас на эти деньги легче плюнуть, чем их снять. Но оставлять их в банке – глупость. С десятком тысяч рублей, что лежали, скомканные, в его кармане, даже в деревне делать нечего.

Итак, в банк, а после – видно будет. Прогнозы сейчас – дело неблагодарное. Главное, не терять спокойствия, все остальное приложится.

– Пора закрывать счет. В связи с выходом в отставку. – Ремизов со стуком опустил на столик высокий стакан и поднялся из-за стола. – Господи, как скучно будет.

Но что такое скука, он так и не узнает…

Глава 8

Очередное появление Струге и Выходцева дежурная по гостинице «Комета» восприняла уже как должное.

Любопытство побеждает неприязнь. Увидев Струге в сопровождении своего вечного спутника, дежурная даже улыбнулась. Душа забывает о возрасте, когда рядом с тобой такое проявление молодой, мужественной силы. И она улыбнулась.

– Я вам не надоел?

– Надоели.

– Ничего, до конца моей командировки осталось совсем немного. Скажите, у вас случайно охранники вещи не теряли? А то мы тут фуфаечку с логотипом гостиницы с товарищем следователем нашли…

– Я не могу утверждать, что кто-то терял вещи, но несколько дней назад потерялся сам охранник. Кажется, его зовут Игорем, а фамилию не помню. Начальнику охраны из-за него пришлось перекраивать весь график дежурств. – Ее лицо стало озабоченным. – С ним что-нибудь случилось?

– С ним уже давно что-то случилось, – отрезал Выходцев. – Будьте любезны, свяжите меня с начальником вашей охраны.

А Антон после слов дежурной: «Из-за него пришлось перекраивать весь график дежурств» – отошел в сторону и стал нервно растирать ладонью лоб. Перед его глазами стоял, а точнее – сидел на стуле в коридоре десятого этажа, молодой охранник со сканвордом. Именно от него, а не от дежурной, Антон Павлович впервые услышал о пропавшем охраннике. Этот разговор мог состояться гораздо раньше… Сказать Выходцеву или нет? А что это теперь изменит?!

Через полчаса Антон и Борис Сергеевич знали все, что можно знать о человеке, устроившемся на работу. Фотография и полное досье.

– Досье можно выкинуть, оно фуфловое, – сказал Выходцев, листая дело. – А вот фотокарточка пригодится. Я только не понимаю, зачем было оставлять такие следы?

– А какие это следы? Человек устроился на работу – человек уволился с работы. Таких через гостиничную охрану прошли десятки, начальник сам об этом говорил.

– Спасибо, милая женщина, – поблагодарил Струге женщину. – Вы нравитесь мне все больше и больше. Думаю, что в этой гостинице я вам неудобств больше причинить не смогу.

– Чего уж там… – пробормотала та. – Без вас даже скучно будет. И непривычно…

Антон повернулся к следователю:

– Поехали, нужно забрать в «Уюте» мою дубленку и отдать ее в ремонт. Не раздетым же мне ходить… Кстати, у тебя дома есть какая-нибудь роба, типа ватника?

Не успел Выходцев раскрыть рта, чтобы ответить, как в его кармане раздалась телефонная трель.

– Наверное, Лисс хочет спросить, на чье имя писать явку с повинной, – пробурчал он, вынимая телефон. – Да?!

Некоторое время он поощрительно кивал головой, словно это мог оценить собеседник на том конце, потом резанул: «Еду!»

– Наш неугомонно-перспективный Виктор Петрович накопал какого-то информативного дерьма. Сейчас сидит в нем по уши и зовет на помощь.

Антон, улыбаясь, покачал головой. Разгадка всей этой истории для него была так близка, что по коже забегали мурашки нетерпения. Основной сюжет он понял уже давно. Казалось, еще один шаг, и все недостающие мелочи обретут знакомые формы. Однако пока этот момент еще не наступил. Он один в этом кабинете сейчас ощущал что-то странное. Может быть, потому что он лучше всех сейчас понимал поступки Феклистова? Потому что сам – судья?

Стажер приготовил сюрприз. В аэропорту задержан тип с огнестрельным ранением, пытавшийся покинуть Москву рейсом до Мрянска. С ним же был и сопровождающий – молодой человек. Оба были без багажа и в состоянии наркотического опьянения.

– Кажется, крысы разбегаются с корабля, – хмыкнул Выходцев. – Как нам теперь достать Баварцева, чтобы по горячим следам привязать к делу? Пока парень не выстроил коридор для объяснений? Придется идти к прокурору за командировочным листом.

– Это лишнее, – неожиданно сказал Антон. – Его вообще больше не нужно трогать.

– То есть?..

Антон поднялся со стула и подошел к окну. Огромная улица с нескончаемым потоком транспорта…

– Выполняется план Феклистова. С точностью до ничтожного события. Он предусмотрел все, кроме одного. Он не предполагал, что будет так наказан за свою правду…

– Ты бредишь, Антон?.. – Выходцев встал и тоже приблизился к широкому подоконнику. – Ты о чем?

– Ты сам все поймешь, Боря. Очень скоро.

Следователь раздосадованно махнул рукой и пошел наливать себе чай. В кабинете повисла зловещая тишина, раздражаемая лишь бряцанием в стакане ложки. Антон стоял в кабинете и думал о мрянском судье. Стоила ли его игра свеч? Знал ли Феклистов, что за желание казнить не по закону, так же как и миловать, судья обязательно будет наказан?..

В реальность его привел крик Выходцева.

– Виктор! – позвал он, делая ударение на последнем слоге имени. – Ну, ты установил хозяина этого чертова мобильника из «Уюта»?!

Глава 9

– Все разбежались, как крысы! – почти одновременно с Выходцевым, но в десяти километрах от него, произнес Лисс. Он потирал небритый подбородок и смотрел в окно. – Саша, где ты пристроил Кабана с Форой?

– Я их отправил в Мрянск. Они сейчас в Быкове, а в тринадцать пятьдесят пять поднимутся в воздух. Форе помощь нужна, а от Кабана толку все равно не будет. Лишние заморочки. Они не при делах, так что пусть и дальше не у дел остаются. Меньше говорунов. Я их на выезде из Юго-Западного округа высадил.

– Опять этот Юго-Западный округ. – Михаил Юльевич поморщился. Мыслями он был все еще в гостинице «Комета». – Не вышло бы промашки со Струге в коридоре, все прошло бы как по маслу. И у Выходцева не было бы ни малейшей зацепки! А с судилой можно было бы разобраться после. Саша, ближайший рейс до Риги?

– Вечером.

– Опять вечером. Лучше бы вечером менты приходили… Когда все дела уже сделаны. Бес, я что-то плохо соображаю – мы где сейчас находимся? Ты куда-то вез, вез…

– Выгляни в окно, Лисс. «Лужники» – как на ладони.

– А-а-а… Понятно. Что Чиркаш?

А Чиркаш тем временем сидел в доме «под самоотделку» на Рублевском шоссе, из которого совсем недавно Ремизов наблюдал за действиями Недоступа и Бортникова у ворот дома Лисса. Он так же, как и его предшественник, грел дыханием руки и наблюдал за событиями, происходящими на въезде во двор особняка.

Судя по всему, менты уже сматывали с места происшествия удочки. Когда два часа назад Чиркаш прибыл к дому, он опешил. Такое количество людей в погонах он в последний раз видел на зоне, из ворот которой вышел всего восемь месяцев назад. А вдруг происходящее поможет ему определить местонахождение Лисса с Сашей? И он решил остаться. Он видел, как две «труповозки» вывезли из ворот три трупа, два из которых ему были хорошо знакомы еще тогда, когда трупами не являлись. Как менты, словно разбредшееся стадо, бродили по поселку и расспрашивали о событиях минувшего утра соседей. И, наконец, как они, закрывая двери дома, засобирались восвояси.

А он продолжал сидеть, выжидая удобного случая, чтобы улизнуть хоть с какой-то информацией. Махал рукавами своего пуховика и думал о том, что было бы уместно позвонить Бесу. Но Бес велел этого не делать. «Держись на связи, я тебя сам найду», – сказал тогда Саша.

Однако не сидеть же в этом морозильнике остаток жизни! Свою «восьмерку» Чиркаш загнал в улицу, соседнюю той, на которой стоял дом Лисса, и теперь благодарил себя за предусмотрительность. На той улице столько «тачек», что сияющая новой эмалью его машина вряд ли вызовет подозрение. Не станут же менты, в самом деле, проверять хозяев всех машин?

Наконец подошел момент, когда оставаться смысла уже не было. Во-первых, нужно пожрать, а во-вторых, чуток поспать. Выскользнув из здания, он добрался до машины и, не привлекая внимания, выехал из квартала особняков.

Поколесив два часа по городу, он подъехал к своему дому на улице Фрунзе. Эту квартиру он купил еще два месяца назад, вместе с «восьмеркой». Тогда, после удачной «делюги», Лисс щедро «отколол» его долю. «Не оформляй барахло на себя», – мимоходом посоветовал ему тогда опытный Михаил Юльевич. Но на кого еще мог оформить машину и квартиру сирота с детства, воспитанник детского дома Костя Чиркашов? А еще Лисс советовал: «Никогда никому не верь, малыш». Так на кого же можно положиться и на кого оформлять, если не на себя?

Пискнув сигнализацией, в который раз полюбовавшись своей железной подругой, убийца милиционеров распахнул дверь подъезда и стал подниматься на свой этаж.

Внезапно Чиркаш опять вспомнил, что в кармане лежит сотовый телефон. Было удивительно, но он до сих пор еще не звонил.

«Веники лохматые!!! – ужаснулся Чиркаш. – Может, я случайно отключил его?!»

Он вспомнил, как поднимался по лестнице гостиницы «Уют», сжимая в руке купленную на «Горбушке» трубку радиотелефона и мобильник. Потом положил сотовый в карман, а с «трубой» в руке постучал в номер Струге. А перед этим он мог запросто отключить телефон. Просто так, по запарке.

Неприятно, конечно, что вместо описанного Лиссом мужика пришлось прирезать двоих каких-то пацанов, однако воля хозяина – закон. Выполнив одну задачу, ты притягиваешь в себе авторитет и уверенность в том, что со второй задачей ты разберешься так же быстро, как и с первой.

Сунув руку в карман, Чиркаш побледнел. Леденея от ужаса, убийца медленно вытаскивал из кармана трубку радиотелефона «Panasonic». Трубку, «базу» от которого он выбросил еще вечером перед тем утром, когда с мобильником и этой «трубой» в руке, крадясь, поднимался в номер упомянутого Бесом Антона Павловича Струге.

Чиркаш прошептал:

– А… где «алик»?..

И это было последнее, о чем он успел тогда подумать.

Тяжелая металлическая дверь, которую он вставил в день приобретения квартиры, вдруг с такой силой ударила Чиркаша по лицу, что он врезался спиной в деревянную соседскую дверь и едва не стал в той квартире непрошеным гостем. Дальнейшее происходило словно во сне. Какие-то серо-белые тени набросились на него с дикими криками, которых он не мог понять, повалили на бетонный пол и выкрутили руки. Оторвавшись от земли, Чиркаш на мгновение подумал о бесах, уносящих своих жертв в преисподнюю. Однако, разглядев вскоре знакомый интерьер, он понял, что находится в собственной квартире.

Кровь хлестала из носа, разбитого предательницей-дверью. Окончательно Чиркаш очухался после фразы, произнесенной незнакомым голосом:

– Усадите тело к дивану.

Чиркаш, кривя сломанный нос, быстро оценил диспозицию. Одного опытного взгляда закаленного в «терочных» передрягах бойца было достаточно, чтобы понять, что положение безнадежное. В двух его креслах сидели два мощных мужика в «гражданке», а вокруг каким-то жутким полукольцом расположились бесы. Чиркаш лишь сейчас разглядел нашивки на их рукавах и спинах. «СОБР», – прочитал он.

– Костя Чиркашов, ты узнаешь эту трубочку? – Один из гражданских, чья голова была слегка подернута сединой, держал перед собой маленький синий «Аlcatel». Тот самый, сжимая который он постучал в номер судьи Струге в гостинице «Уют». Забрать с места убийства дурацкую трубу комнатного телефона и оставить там же мобильник, зарегистрированный на свое имя, – это дорогого, как теперь выясняется, стоило. Не узнать трубочку Чиркаш не мог. Это его «алик». Когда он покупал чехол к телефону, он испачкал его сбоку чернилами, а когда старательно оттер их, обнаружилось, что вместе с пятном чернил стер и кожу. Вместо фирменного чехла ему втюхали китайский бред. И сейчас лысое бельмо на этом «бреде» очень хорошо просматривалось в руках седого мужика.

– За что вы меня арестовали?! – выдохнул Чиркаш.

– Тебя еще никто не арестовывал. Ты задержан. По подозрению в убийстве двоих милиционеров. Короче, зимородок, есть два варианта. Либо ты после всего содеянного оказываешь посильную помощь, в результате чего через двадцать пять лет у тебя появится возможность быть помилованным шестым или седьмым по счету президентом России, либо ты упорствуешь и исключаешь такую возможность. Будешь числиться в тюремной статистике зоны для смертников умершим от старости и погребенным в лесу под крестом с номером.

Чиркашу на мгновение показалось, что рот до отказа заполнился слюной. Он судорожно сглотнул, но оказалось, что он, наоборот, пересох до критического состояния. На это судорожное подрагивание кадыка из кресла поднялся второй штатский. Ни слова не говоря, он подошел к Чиркашу, схватил его ногу за щиколотку и задрал вверх.

– «Экко», Боря. Такой же отпечаток был на подоконнике в «Уюте». Давай ему горло перережем, и дело с концом. По крайней мере, это будет справедливо. Кто сказал, что органы не мстят? – с этими словами он подошел к одному из «спецов», вырвал из ножен, закрепленных на его бронежилете, швейцарский нож с широким лезвием и повалил Чиркаша на пол вниз лицом.

– Братва!!! – заорал Чиркаш, чувствуя на своем подбородке мощную руку. Он чувствовал себя бараном перед смертью. – Вы не можете меня убить!..

– Почему? – послышалось сверху. – Нет ничего проще. Мы в гневе.

И на кадык убийцы милиционеров, под самую челюсть, легло лезвие…

– Стоп, стоп!! Я все сделаю! Что нужно делать?! Что нужно делать?! Если казните, то, бля буду, по закону! Вы преступление совершаете! Как можно без суда?!

Чиркаша усадили обратно.

– Ёлки-палки… Без суда-то как?..

Уже через минуту он четко и ясно для себя усвоил дилемму. Либо его сейчас режут, как скотину, озверелые после гибели своих корешей менты, либо он сдает со всеми потрохами Лисса и Сашу. Пораскинув мозгами, Чиркаш сделал логичный вывод о том, что в любом из этих вариантов ему суждено быть прирезанным. Однако вариант № 2 обещал, что это произойдет чуть позже. Уже кое-что… И чем лучше он сейчас поможет этому следаку по фамилии Выходцев, тем надольше оттянется расплата.

А сделать нужно было немного. Позвонить Лиссу.

– Костя, – сказал следователь, – только если ты выкинешь какой-нибудь геройский трюк, тебя здесь найдут месяца через два, когда смрад от твоего трупа заполонит весь подъезд. Ты понимаешь, о чем я сейчас веду речь?

Чиркаш очень хорошо понимал. Судя по рожам этих мусоров, смрад будет еще тот… За своих братьев могут и порезать. Спокойным здесь был лишь один. Тот, что задирал ему вверх ногу. «Отморозок какой-то, – решил Костя. – На все ему наплевать. Наверное, он не мусор».

Двое собровцев подтащили убийцу к странному устройству, стоящему на столе. Мощный аппарат, напоминающий внешне факс с присоединенными к нему двумя парами наушников.

– Ребята, если он сейчас в трубу какую-нибудь глупость скажет, «валите» его без вопросов. Всю ответственность беру на себя, – высказался следак.

Убийца почувствовал сухость во рту и сырость между лопаток.

Набирая номер, он снова дернул кадыком. В комнате четверо пятнистых придурков. И каждый из них думает по-своему. Как разговаривать, чтобы ни один из них не воспринял какое-нибудь совершенно безобидное слово, как «гадость»?

– Побыстрее, сучонок!.. – поторопил следователь.

А-а-а-а!.. И Костя Чиркашов набрал номер Беса.

– Да? – Голос Саши был тих и вкрадчив.

– Бес, это я, Костя…

– Ты где есть, твою мать?! Я тебе уже пять раз звонил! Почему не отвечаешь?!

Чиркаш покосился на Выходцева и второго, внимающих разговору в наушниках. Следователь одобрительно покачал головой – «выкручивайся, сучонок, и если дашь маху, я опять возьмусь за нож».

– У меня мобила под пуховиком была, я просто не слышал, Бес. А тебе не звонил, потому что ты не велел. А сейчас я в непонятках, поэтому и позвонил.

Отмазка не ахти какая, но Беса, судя по всему, такое объяснение почти устроило.

– Ты бы эту мобилу еще в анус себе засунул и ждал звонка! Ты все сделал?

Чиркаш опять посмотрел на двоих в штатском. Вот суки! Так ловко Чиркаша еще никто не колол!! А сейчас придется под аудиозапись создавать себе будущий текст обвинительного заключения. А этот седой опять качает головой – «давай, малыш, чего уж теперь».

– Да, там двое было. Кто именно – я не разглядел…

– Я не понял – ты их «подровнял»?..

– Да, да! Ножом. Потом приехал на Рублевское шоссе, а там милиционеров, как грибов после дождя…

Чиркаш заметил, как у второго мужика дернулась бровь. И дернулась она в тот момент, когда Костя вместо привычного «мусоров» произнес «милиционеров». Мужик щелчком привлек внимание Чиркаша и показал ему на бронежилет собровца, на котором покоился охотничий нож. «Еще одна такая шутка, и я тебе сам голову отрежу!» – прочитал в его взгляде Костя. Прочитал и зарекся шутить. Однако Бес в запарке все равно ничего не понял.

– Бес, нужно срочно встретиться, – поторопился заговорить Чиркаш. – Я узнал кое-что по делу этого судьи. Услышал кое-что интересное, когда сидел в засаде у дома Лисса. Менты громко разговаривали, и я кое-что «словил». Короче, нужно где-то пересечься.

– Пересечься?..

Все с замиранием сердца ждали решения оракула Лисса…

– Давай где-нибудь около ГУМа? – проявил инициативу Костя.

– Может, лучше на трибуне Мавзолея? Короче, ты где сейчас? Дома, как я вижу по определителю. В четыре часа жди, я подъеду… А ты чего так сипишь, Чиркаш?

– Простыл, видать. Я на Рублевском в недостройке два с половиной часа на морозе простоял.

– Выпей «Фервекса». – И Саша отключился.

И тут Костя Чиркашов впервые услышал голос того, что сидел в кресле и все это время лениво листал журнал.

– Ты хоть понимаешь, придурок, что тебя сейчас едут убивать?