Текст книги "Выбор Шатеры"

Стараюсь думать о чем угодно: о заливных лугах Дария, о необычных тренировках мальчишек-воинов, которые я видел сегодня во дворе Руара, о несколько странной просьбе дэуса Ромеро, лишь бы не о том, что звезда Сатаба неумолимо движется к горизонту.

Чувствую, как внутри все начинает дрожать при одной лишь мысли, что сегодня ночью она будет здесь. У меня. В моей спальне.

Господи, да что на меня нашло? Совсем голову потерял от гнева… Зачем я попросил Дэмониона подарить мне именно эту шатеру?

Ворох вопросов, ответы на которые я не нахожу.

Что я скажу ей? Что сделаю? Как поведет себя Ада? Узнает ли меня спустя столько лет?

Вряд ли. Думаю, мы оба сильно изменились. И внешне, и в душе.

Кем я был для нее? Соседским мальчишкой? Обузой, с которой ей приходилось общаться из жалости, по просьбе священника? Значил ли я хоть что-нибудь для нее?

Сомневаюсь.

Иначе она бы не ушла в тот злополучный вечер. Не променяла меня на призрачный Руар, чтобы стать одной из них – тех, кого продают и дарят.

Шатерой.

Гнев, злоба, обида вновь овладевают сердцем и разумом.

Что ты делаешь со мной, Адамаск? Почему при одной мысли о тебе я превращаюсь в эгоистичное чудовище? Чудовище, которое никогда не смирится с мыслью, что ты уже никогда не станешь по-настоящему моей.

Ада

На улице темнеет прямо на глазах, но мне это только на руку. Осторожно выглядываю из окна каменной обители Глэдис. Из столовой стайками выходят ученики, значит, ужин подходит к концу. Стоит поторопиться. Нельзя, чтобы кто-то заметил мое отсутствие в обители шатер.

Оглядываюсь. М-да… Мрачно, сыро, серо. Повсюду какие-то колбы, склянки, сушеные травы. Над камином – огромный закопченный котел. А еще заросли пыльной паутины под потолком. Глэдис, по только ей ведомой причине, запрещает серым прислужницам убирать ее оттуда. Милая обитель ведуньи – по-другому и не скажешь.

В Руаре все панически боятся Глэдис. Наверное, поэтому она даже замок нормальный на дверь повесить не удосужилась. Ну какому самоубийце придет в голову без спроса наведаться в комнаты Верховной Ведуньи?

Я, естественно, не в счет.

Попасть сюда оказалось проще простого. На двери обыкновенный замок, который без труда вскрывается трансформирующимся дредом. Кстати, странно, что еще никто из воинов не додумался превращать силой мысли дред в отмычку. Ведь это же логично: если дред по твоему желанию может превращаться в нож, меч или копье, то что ему мешает стать, например, открывашкой? Отвечу сразу: ничего. Я уже такое проделывала, и не раз. Прекрасно открывает банки с вареньем, между прочим!

При мысли об этом нервно хихикаю. Представляю лицо Верховного Воина, застукай он меня на кухне, когда я священным оружием воинов очередную консервную банку вскрываю!

Еще раз осматриваюсь. Интересно, где она хранит сонный порошок? Наверняка у Глэдис есть его запасы.

Я и раньше бывала в обители Верховной Ведуньи, так что неплохо здесь ориентируюсь. Старуха несколько раз тщетно пыталась выискать у меня способности ведуньи, но все закончилось провалом. Магического таланта во мне ноль. Только и могу, что кристаллы тырить да в неприятности ввязываться. Но сегодня я как раз, наоборот, хочу выбраться из одной.

План до абсурдности прост: вырублю «хозяина» снотворным порошком, стащу у него все ценное – и была такова! До утра меня точно не хватятся, а потом еще сутки в Руаре искать будут. Вряд ли кто-то додумается, что я, в отличие от остальных руарцев, свободная и могу беспрепятственно проходить сквозь силовой купол. Брат не проболтается. Мэд свои подозрения тоже не выдаст – закосит под дуру, как всегда. Время будет выиграно. Я как раз успею найти способ добраться до Адейры, а там уже проще. Ищи-свищи меня в мегаполисе! Залягу в трущобы. Туда все равно никто из имперских стражей не сунется.

Одна беда – сонного порошка-то нигде нет! Тщательно перерываю все. Наконец с облегчением нахожу заветный мешочек с порошком в верхнем ящике стола. Отар побери! Порошка лишь на донышке. Надеюсь, мужик окажется не слишком крупным и этого хватит, чтобы на несколько часов отключить его. Убивать «хозяина» не хочется. Не люблю марать руки в крови, но если потребуется… Значит, так тому и быть. Выполню приказ императора о ликвидации его «дорогого друга» раньше времени, вот и все. Потому что повторять судьбу своей матери я по-любому не собираюсь!

* * *

Дорожная сумка с вещами уже спрятана в кустах неподалеку от границы силового поля. Сейчас самое главное – раздобыть побольше дар, а то без них я не доберусь до Адейры. К сожалению, нам не положено иметь личные сбережения. Руар обеспечивает всем необходимым, поэтому здесь в дарах просто нет нужды. Другое дело, что покровители часто дарят шатерам драгоценности, но если я сейчас стащу хоть что-то из украшений у девчонок, они сразу поднимут шум. А этого мне не надо. Остается одна надежда на толстосума, которому меня подарил император. Надеюсь, он держит в спальне много дар!

Остается мелочь – привести себя в порядок перед походом к императорскому «дорогому гостю». Мой вечерний уход из обители шатер не должен ни у кого вызвать подозрения. И в этом деле мне должна помочь первая модница Руара – Мэд.

* * *

– Молчи. Я не хочу ничего знать, – шипит раздосадованная Мэд, потуже затягивая корсет моего изумрудного платья.

Бросаю недовольный взгляд в зеркало. Да… Видок у меня еще тот. С одной стороны, платье длинное, пышное, довольно закрытое, но с другой… Оно весьма эффектно подчеркивает все мои формы, делает их куда более женственными. От этого мне становится не по себе. Хочется как минимум набросить что-нибудь на декольте. В прошлый раз для полета в Адейру Мэд тоже сама выбирала мне платье, но оно даже близко не было столь… откровенным, что ли…

Еще меня очень интересует вопрос: смогу ли я расшнуровать платье без посторонней помощи после того, как выйду за пределы силового поля Руара? Удобная дорожная одежда лежит в рюкзаке, но как я буду избавляться от этой?! Не дредом же разрезать. Чисто по-женски жалко.

– Сильно не затягивай. И завяжи простым узлом, чтобы легко было расшнуровать.

– Не беспокойся. Покровитель поможет, – хмыкает ехидная соседка, но хватку все же ослабляет. – Они все в этом мастаки.

Решаю не комментировать, хотя крепкое словцо так и вертится на языке.

Смотрюсь в зеркало. Ну вот и все. Кажется, я готова. Пока накидываю плащ, ко мне подходит мрачная нервная Мэд. Надо сказать, она весь вечер какая-то не такая.

– Держи.

С удивлением смотрю на небольшой бархатный кошелек. Высыпаю на ладонь дары. Их немного, но это уже хоть что-то!

– Откуда они у тебя?! Зачем?

– Не задавай глупых вопросов, – фыркает подруга, торопливо отворачивается. – А теперь проваливай с глаз моих.

Мэд… Мэд… Мэд…

Она не перестает меня удивлять. Своим умом, сердцем, проницательностью…

Верностью.

И откуда только в ней все это? Уж точно не из Руара, где все человеческие чувства, порождающие привязанность между людьми, находятся под строжайшим запретом.

За прошедшие годы Мэдлин умудрилась стать мне подругой. Ведь она точно догадалась о моих планах и не сдала дэусу Карлу.

По крайней мере я искренне на это надеюсь.

* * *

Вечернее малиновое зарево на глазах заливает закатное небо, постепенно превращаясь во тьму. Северная резиденция императора располагается чуть западнее Руара. Дойти до нее пешком лично для меня не составило бы никакого труда, но по правилам обители шатера для высокопоставленного гостя должна быть доставлена к нему в паланкине. Наверное, боятся, что она запачкает о землю платье. Или того хуже – просто не дойдет в целости и сохранности до «хозяина». И немудрено! В столь откровенном наряде без плаща я бы тоже не отважилась разгуливать без охраны вне Руара. Так что, если им так хочется, пусть тащат меня на носилках, которые на деле оказываются весьма удобной штукой.

Во-первых, сидеть на подушках удобно. Во-вторых, не надо ковылять на каблуках в новеньких туфельках (которые, к слову, нестерпимо жмут) по каменной дороге. А в-третьих, шатер на паланкине устроен так, что снаружи тебя никто не видит, зато ты спокойно можешь любоваться окрестностями: внутри ткань практически прозрачная. Именно это позволяет мне как следует рассмотреть весьма разношерстных слуг моего предполагаемого хозяина.

Меня очень удивляет, что среди прислуги, снующей во дворе, встречается довольно много землян и… О боже! Альтаирцев! Это уже что-то новенькое. Хоть между нашими империями вот уже несколько лет существует перемирие, но все-таки скопление такого количества народа с разных планет не может не изумлять.

Паланкин останавливается возле черного входа. Шатерам, даже при всем их особом положении, не дозволено входить с парадного.

Пожилая прислужница-дарийка ведет меня на второй этаж дворца. Оставляет перед мощной деревянной дверью.

Перед тем как войти, медлю. Пытаюсь предугадать, что, а вернее – кто ждет меня за этой дверью. Дарийский изнеженный вельможа? Старый хрыч или, наоборот, избалованный молокосос? Ну ничего, скоро выясню.

Оглядываюсь. Отар меня побери! Да вокруг просто вопиюще непозволительная роскошь! Чтоб я так жила! Взять хотя бы вон те сверкающие глаза у золотой статуи. Что-то мне подсказывает – это не просто стекляшки. Интересно, они крепко вставлены? Или все же удастся выковырять парочку, когда буду убегать отсюда?

Делаю последние приготовления: проверяю, на месте ли дред, спрятанный в складках платья, нащупываю кожаный мешочек с сонным порошком. Задержав дыхание, заблаговременно высыпаю его в ладонь. Торопливо сжимаю в кулаке. Не хватало еще только самой им надышаться и отключиться прямо в коридоре.

Ну вот. Вроде все готово к встрече с уродом, которому меня подарил император Дэмонион. Остается малость – постучаться в дверь.

Эван

В комнате полностью погашен свет. Стою возле распахнутых дверей балкона, вслушиваясь в звуки вечера – стрекот цикад, пение неугомонных птиц. Издалека, со стороны поселения, доносится едва уловимая деревенская музыка.

Прохладный ветер дует в лицо, спутывая мои волосы, которые за последнее время умудрились отрасти почти до плеч. Не будь они светлыми, с такой прической меня вполне можно было бы принять за дарийца. На родном Альтаире мужчины все как один отдают предпочтение коротким прическам. Однако, прожив столько лет на Темной планете, я, кажется, начинаю невольно перенимать обычаи, привычки, вкусы ее обитателей.

Звезда Сатаба окончательно скрылась за горизонтом. Малиновое зарево превратилось в черное звездное полотно, на котором вольготно расположились ночные светила – блеклый Тус и лучезарная Наоки. Ловлю себя на мысли, что на моем родном Альтаире, с его искусственно созданными эко-дизайнерами выверенными пейзажами и стабильной усредненной погодой, мне будет не хватать природного хаоса Дария: бескрайних нетронутых равнин, пугающих гор, опасных скал, мощных волн океана. Палящей летней жары и пронизывающего катарского зимнего холода.

Планета контрастов. Странная планета. Самовозрождающаяся. Такая непохожая ни на «правильный» размеренный Альтаир, ни на высокотехнологичную Землю, на которой уже давно не осталось почти никаких природных ресурсов из-за хищнической эксплуатации недр корпорациями. Леса почти полностью уничтожены, океаны отравлены…

Да. Мне будет не хватать этого дикого необузданного Дария, с его варварскими, но при этом предельно однозначными, не терпящими трактовок, законами и устоями. Темной планеты, где жизнь неразрывно связана со смертью.

Парадокс! Нигде и никогда я не был так счастлив и так свободен, как на «варварском» Дарии. Даже в нищем промозглом Катаре у меня было куда больше свободы, чем на Альтаире в императорском дворце. Только здесь мне была дозволена такая роскошь, как быть собой. Без кучи наставников, которые контролировали бы каждый мой шаг, регламентируя, что мне думать, что чувствовать. Без обязательных антиэмпатических вакцин. Надо же… Оказывается, мне есть за что поблагодарить Дарий.

Я настолько ухожу в свои мысли, что не сразу замечаю, как дверь спальни приоткрывается и на пороге возникает она…

Моя Адамаск.

Ада

На мой стук никто не ответил, поэтому я решила зайти в комнату сама. В конце концов, меня сюда приглашали.

Глаза не сразу привыкают к темноте, царящей в спальне. Не горят даже свечи. Контуры дорогой мебели прорисовываются исключительно благодаря тусклому серебристому свету Туса и Наоки, проникающему в спальню через огромные балконные окна.

Все мое внимание приковано к мужской фигуре, стоящей спиной ко мне у входа на террасу.

Признаться, я ожидала увидеть кого угодно: старика-извращенца, жирного зажравшегося аристократа-дарийца, жеманного молоденького придворного, но не крепкого молодого парня. Ему-то зачем понадобилась шатера? Я не вижу его лица, но и одного взгляда на фигуру хватает, чтобы понять. У такого точно отбоя от девок нет!

Высокий, статный, мощный. Ветер, проникающий в комнату, развевает его плащ и довольно длинные – по плечи – слегка волнистые волосы, которые кажутся не подарийски излишне светлыми. Жаль, что в темноте не получается как следует его рассмотреть. Вижу только очертания фигуры. Однако что-то в этом мужчине сразу настораживает меня. Нутром чую: от него исходит опасность, агрессия и в то же время… Он тянет меня к себе как магнит. Словно завороженной, хочется подойти, прикоснуться к нему…

Кажется, я на нервной почве совсем сошла с ума!

Вспоминаю про сонный порошок, зажатый в кулаке.

Отар его побери! Я-то рассчитывала увидеть изнеженного вельможу, а не крепкого парня, которому я ростом едва достаю до плеча, даже на каблуках. Делать-то что с ним прикажете?! А если сонного порошка не хватит, чтобы вырубить этого великана? Мне что тогда – дред доставать? А где гарантия, что парень окажется менее искусным воином, чем я? Он же мне и без дреда шею одной левой свернет.

Паника, порождающая кучу судорожных вопросов, лавиной накрывает меня. Однако вида, что нервничаю, стараюсь все же не подавать. На всякий случай склоняюсь в вежливом поклоне. Как и подобает благовоспитанной шатере, опускаю глаза.

– Добрый вечер, мой господин! Его императорское величество приказали мне явиться к вам в качестве вашего подарка.

Мне кажется или парень зло усмехается?

– И часто тебе приходится дарить себя незнакомым мужчинам? – Тихий насмешливый голос. Низкий. С легкой хрипотцой. Мэд бы понравился. Она с ума сходит от такого… – Ты не ответила.

Последняя фраза звучит не то как упрек, не то как приказ, и мне это совсем не нравится. Похоже, мой «хозяин» еще тот тиран. Ну что ж, раз он считает меня беспутной, пусть так и будет… Мне-то какое дело? Все равно через несколько минут я отсюда свалю.

– Я опытная шатера, мой господин, – отвечаю как можно более подобострастно, одновременно прикидывая, насколько близко надо подойти, чтобы сонный порошок точно долетел до его лица. Иначе что я с этим амбалом делать-то буду?

– Нравится быть шатерой? Устраивает, что каждый раз тебя отдают новому хозяину?

Нет, ну точно извращенец! Далась ему моя отсутствующая бурная постельная биография! Мэд как-то рассказывала мне про таких. Сами в постели ничего толком не могут, вот про похождения других расспрашивают. Только этот, если честно, не очень походит на убогого в постельных делах. Слишком уж молод и крепок.

– Конечно, мой господин, – вовсю заливаю я, – для меня нет большего счастья, чем ублажать очередного хозяина.

Надеюсь, сейчас он подзовет меня поближе, и тогда… Сонный порошок уже наготове!

– Уйди… – внезапно зло, почти брезгливо бросает мне мужчина.

– Чего?! – От растерянности забываю про роль томной шатеры, которую должна изображать.

Нет, я, конечно, планировала отсюда смыться. Но что все будет так просто… Это как-то даже разочаровывает.

Поднимаю глаза на несостоявшегося «хозяина», и изумление утраивается.

Парень оборачивается.

И тут до меня доходит, что в этой «картинке» было изначально не так. Передо мной стоит не дариец! Не землянин! Это альтаирец!

Ну это уже нечто совсем из ряда вон выходящее! Чтобы шатеру подкладывали под альтаирца? Отродясь о таком не слышала! Явный перебор! Мы же из разных рас! Интересно, чем император думал, отправляя меня сюда? Уж точно не головой!

Первоначальный шок проходит, уступая место любопытству. Внаглую рассматриваю парня.

Молодой, по-мужски красивый. Язык не повернется «смазливым» назвать. Никогда раньше таких не встречала. Мэд наверняка назвала бы его «породистым». Сразу по лицу видно – аристократ.

А еще глаза. Такие… пронзительно-синие…

Смотрю в них и понимаю, что тону в омуте собственной памяти.

Однажды я уже точно видела где-то этот взгляд. Но где именно – вспомнить не успеваю. Разъяренный парень уже почти рычит мне:

– Ты что, глухая? Я сказал: уходи!

– Но…

Невольно вспоминаю, каким страшным оказался в гневе мой друг – мальчишка-альтаирец. А ведь Эван был еще совсем ребенком. Как поведет себя этот великан, если разозлится, даже представить страшно. Поэтому послушно пячусь к двери.

– То есть мне не надо вас ублажать? – растерянно лепечу я.

– Я не делю постель со шлюхами.

Злые слова незнакомца производят эффект пощечины.

Это я-то шлюха?!

Высокомерный высокоморальный кретин! Сам-то небось не соизволил сразу отказаться от императорского подарка – от такой «шлюхи», как я!

Да плевать мне на него! Сейчас надо о другом подумать. С пустыми руками я из этой комнаты уйти не могу! Дар, что мне дала Мэд, не хватит, чтобы добраться до Адейры. Так что…

Замечаю в углу раскрытый массивный сундук, полный дорогих тканей и главное – футляров с драгоценностями. У Мэд есть несколько таких же – подарки от покровителя. Что ж! То, что лекарь прописал! Будет чем поживиться! Но для начала надо подобраться к парню поближе, иначе, боюсь, я впустую потрачу сонный порошок.

– Хозяин, неужели вам не хочется попробовать меня на вкус? – игриво спрашиваю я и как можно более грациозной походкой направляюсь к слегка растерянному альтаирцу.

Делаю очередной шаг и чуть не теряю равновесие вместе с вымученной грациозностью. Долбаные новые туфли! Жмут, хоть вой! И какой садист такие высоченные каблуки придумал?! Зря, однако, воины считают, что у шатер легкая работенка, ой как зря.

Дебильное выражение «попробовать на вкус» я слышала от шатер, которые, хихикая, делились опытом по соблазнению мужчин. До сих пор толком не понимаю, что эта странная фразочка значит, но вроде бы использовала ее к месту. Главное – подойти к альтаирцу поближе. А уж какую чушь я несу – не столь важно.

Дальше все происходит настолько быстро, что я полностью теряюсь. Старательно улыбаясь, подхожу к альтаирцу, который смотрит на меня с нескрываемым разочарованием. Сильнее сжимаю в кулаке за спиной сонный порошок. Когда между нами остается меньше метра, альтаирец невесело усмехается.

– Ты правда этого хочешь, Ада?

– Хочу! – страстно выдыхаю я, намереваясь набрать побольше воздуха в легкие, чтобы затем задержать дыхание… Но не успеваю, потому что…

– Будь по-твоему.

Прежде чем успеваю сообразить, что происходит, альтаирец резко притягивает меня к себе и властно целует. От прикосновения его губ по телу пробегает неведомая мне доселе дрожь. Словно по венам вместо крови пустили кипяток… Тело предательски капитулирует. Руки и ноги становятся ватными. Настойчивые губы альтаирца полностью выбивают из колеи.

Настойчивые и такие… родные.

Я никогда раньше не целовалась с мужчиной, наверное, поэтому так и растерялась… Да, я просто не была готова! Другого оправдания своему позорному поведению я просто не нахожу.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем ко мне возвращается сознание. Я настолько возмущена и разгневана хамским поведением парня, что резко отталкиваю его и со всей дури влепляю пощечину, после чего бросаю в удивленное лицо сонный порошок.

– Драг недобитый!

– Что ты де…

Изумленный альтаирец отключается быстрее, чем успевает договорить фразу. Его синие глаза мутнеют и сонно слипаются.

Слава богу! Порошок подействовал! Толкаю обмякающее тело альтаирца на кровать. Не хватало только, чтобы он расшиб голову о каменный пол. Предпочитаю все же отвечать за воровство, а не за убийство иноземца.

Не теряя больше ни секунды, бросаюсь к сундуку. Да тут же куча драгоценностей! Жаль, все не вынести. Перерываю сундук до дна в надежде найти деньги. Внезапно внизу нащупываю знакомую резьбу. Ого! Двойное дно! Я видела похожие в Катаре. В таких обманках обычно прячут контрабанду. Ничего себе! Оказывается, альтаирец не так-то прост!

Наверняка там спрятаны деньги! Выкидываю все содержимое сундука на пол. Ловко вскрывая дредом двойное дно. Убираю крышку и…

Отказываюсь верить собственным глазам!

Нет. Это уже даже не смешно. Он что, меня преследует?!

Мое искреннее изумление и возмущение вполне можно понять, ведь на дне сундука лежит тот самый саркофаг, который я оставила в хранилище Бэра.

Чтобы убедиться в догадке, вскрываю саркофаг. Так и есть – у меня в руках вновь украденный мной же кристалл.

Ничего не понимаю. Как он мог попасть к этому высокомерному альтаирцу?! Глэдис же на моих глазах запечатывала сейф у Бэра!

Бэр… Мелкий толстый предатель! Конечно, это его рук дело! Он в сговоре с альтаирцем! Интересно, кто вообще этот парень и зачем ему понадобился кристалл? Вряд ли такому богатому человеку нечем заправлять свой звездолет.

Оборачиваюсь к безмятежно спящему парню. Осторожно подхожу ближе. Надеюсь, не проснется. Кто знает, как действует сонный порошок на альтаирцев…

Вглядываюсь в черты лица.

Это так странно… Такие знакомые черты.

Не могу понять, где я раньше видела его?

– Ты правда этого хочешь, Ада? – В моей памяти вновь звучит голос альтаирца.

Ада…

И тут до меня запоздало доходит, что с самого начала в этой «картинке» было не то… Я не говорила ему, как меня зовут.

По телу во второй раз за вечер пробегает холодная дрожь. Дышать становится тяжело. Пугающая догадка парализует.

Этого просто не может быть!

Это какое-то недоразумение!

Этот альтаирец… Это не может быть он!

* * *

Проселочная дорога. Вечерние огни соседской деревушки. Прохладный ветер в лицо. Если повезет, из-за поворота вот-вот вывернет повозка и какой-нибудь сердобольный поселянин согласится довезти меня до городка Сариты, откуда я точно смогу на попутках добраться до Адейры. По крайней мере в своих мечтах. Потому что в реальности я сижу на полу, забившись в угол в спальне альтаирца, и не свожу глаз со спящего парня.

Он или не он?

В голове не укладывается, что некогда худенький, болезненный, несуразный мальчишка мог вымахать в такого красавца-исполина. Но знакомые черты лица, эти бездонные синие глаза сеют в мою душу сомнение. Сковывают руки и ноги. Я не могу уйти отсюда, не узнав…

Он или не он?

С другой стороны, я просто отказываюсь верить, что передо мной Эван…

Мой добрый, великодушный мальчишка-альтаирец никогда бы не поступил со мной так грубо. Не сказал бы все те ужасные слова, что произнес этот незнакомец. А еще… Он никогда бы не осмелился меня так поцеловать. Ведь мы же друзья. По крайней мере были ими когда-то в Катаре.

Разум кричит, чтобы я, прихватив драгоценности, как можно быстрее сматывалась, но сердце… Даже если Эван и превратился в тирана, я должна предупредить, что император Дария хочет убить его.

Из открытого окна веет холодом. Сидеть и дальше на ледяном полу нет смысла. Только заболеть мне для полного счастья и не хватало. Отар побери этот сонный порошок! Не имею представления, как долго он будет действовать на альтаирца. Надеюсь, парень не проспит неделю. Так долго ждать его пробуждения я не смогу. Оставлю записку – и была такова. Хотя… Есть большой риск, что записка окажется не в тех руках. Нет. Лучше все же остаться. Еще немного подождать.

Но не на холодном полу. Встаю. Подхожу к террасе. Плотно закрываю двери, задергиваю шторы. Осматриваюсь. Можно, конечно, примоститься на кресле, но к утру у меня затечет все тело, поэтому…

Кровать широкая. Здесь хватит места и двоим. К тому же мне не впервой спать в одной постели с Эваном. В детстве, когда случалась гроза, а мне приходилось ночевать в доме священника, я всегда заваливалась к мальчишке-альтаирцу под бок. Эван тоже был не в восторге от дарийских гроз. Вдвоем бояться не так страшно.

С сомнением смотрю на спящего мужчину. Я все еще не могу поверить, что это Эван! Невольно разглядываю сильные, мускулистые руки… Жесткие губы, которые так нагло целовали меня. Кошмар!

Интересно, а сколько у него уже было девушек? Этот внезапный вопрос застает меня врасплох еще больше, чем догадка, что тиран-альтаирец и есть мой Эван.

«Не о том ты думаешь, Ада! Не о том!» – ворчу сама на себя, одновременно пытаясь ослабить корсет. И как только шатеры его постоянно носят? Дышать же невозможно!

До конца не раздеваясь, плюхаюсь на кровать рядом с альтаирцем. В комнате прохладно, так что накидываю на нас теплое одеяло. Прижимаюсь к парню – так теплее. Закрываю глаза. М-да… Мой побег из Руара в очередной раз удался на славу!

Едва уловимый запах мяты…

Моих сонных губ касается легкая улыбка. Это запах Эвана. Я не спутаю его ни с одним другим. Возможно, глаза сомневаются, но все мое тело, мое обоняние говорят, что это он. Мой мальчишка-альтаирец.

Я искренне на это надеюсь, потому что в противном случае утром меня ждет не слишком приятный сюрприз…

* * *

Он сидит на кровати, спиной ко мне. В белой рубашке с длинными широкими рукавами, присборенными на запястье.

Не повезло – альтаирец проснулся раньше. Спасибо, что после моей вчерашней выходки хоть не придушил меня спящую подушкой. Приподнимаюсь на локтях, зеваю.

– С добрым утром.

– Думаешь, оно доброе?

Может, я все же ошиблась, и этот незнакомец не мой друг детства?

– Эван…

Горькая усмешка.

– Надо же! Еще не забыла, как меня зовут.

Внутри все сжимается, как от боли. Похоже, от моего мальчишки-альтаирца мало что осталось в этом высокомерном самодовольном типе. Неприятно разочаровываться в людях, но ничего. Я как-нибудь переживу.

– У меня нет проблем с памятью.

Спрыгиваю с кровати, поправляю платье. Накидываю плащ, после чего подхожу к окну, резко раскрываю шторы. Тут же жмурюсь от яркого света. Отар меня разрази! Да уже почти полдень! Ну мы и дрыхнуть!.. Ладно, он под действием снотворного был, но я-то! Хороша! И как теперь прикажете незаметно выбираться из Руара?!

Осторожно высовываюсь в коридор. Не сдерживаю ругательства – возле покоев стража. Мимо воинов Руара незаметно днем точно не прошмыгнешь. Придется, видно, возвращаться к шатерам.

– Почему ты не ушла ночью?

Тихий голос альтаирца заставляет меня обернуться.

– Потому что запоздало сообразила, что высокомерный самодовольный деспот, валяющийся в отключке, – это ты, – отрезаю я.

– Это что-то меняет?

Еще раз выглядываю в коридор в призрачной надежде, что стражи ушли, но, увы, они там, похоже, застряли надолго.

Окончательно расставшись с идеей выйти незамеченной, расстроенно плюхаюсь в кресло. Снимаю туфли, демонстративно игнорируя альтаирца.

– И какой садист только выдумал эти кандалы на каблуках? Вот сам бы их и носил!

– Ты не ответила на мой вопрос.

Не могу понять, чего в его голосе больше: презрения ко мне, злости, разочарования или грусти? Да что с ним вообще такое? Это я должна злиться! Он вел себя со мной как с беспутной девкой, хотя с самого начала прекрасно знал, кто я!

Ха! Наконец-то до меня дошло!

Так вот почему дорогому гостю императора потребовалась именно я. Альтаирец заранее знал, кого «заказывает». Видимо, решил таким странным способом повидаться с подругой детства.

«Но друзей детства так не целуют…» – Непрошеная мысль полностью выбивает меня из колеи, заставляя еще сильнее злиться на Эвана.

Как ему вообще в голову пришло поцеловать меня?! Наверняка от злости и обиды за то, что я его сразу не узнала. Хорош! Ничего не скажешь! Все испортил! Всю нашу детскую дружбу! И какими глазами прикажете теперь смотреть на него?!

Вопрос актуальный, потому что, если честно, после нашего ночного поцелуя прежними глазами смотреть на Эвана у меня уже не получается. Мне хочется видеть в нем моего старого друга, мальчишку-альтаирца, но вместо этого я вижу перед собой мужчину.

И что самое ужасное, отчетливо понимаю…

Моего мужчину. Никогда раньше ни к кому я не испытывала такое влечение… Это пугает настолько, что я не решаюсь в открытую признаться даже сама себе.

– Меняет. Хоть ты и превратился из друга в урода…

Получаю удовольствие, видя, как Эвана задевают мои слова.

– …Но должна предупредить. Дэмонион приказал приставить к тебе шатеру, которая в случае необходимости убьет тебя.

– И ты бы убила? – И не пытается скрыть иронию.

Самоуверенный нахал!

– Ты сомневаешься? – с вызовом бросаю я.

– Да.

Эван подходит, берет за правую руку и показывает мне мой же безымянный палец. Вернее, альтаирское обручальное кольцо, надетое на нем.

Ну что здесь такого? Цепочка с кольцом-кулоном опять не подходила к платью, вот я и решила носить кольцо там, где ему в принципе и полагалось быть. Тем более что оно теперь мне в самый раз. Зачем отказываться от такой красивой и недешевой вещицы.

– Я хочу, чтобы ты мне его вернула.

Каков нахал!

– Ага. Сейчас! Разбежалась! Оно мое!

– Это кольцо принадлежало моей матери.

– Зато теперь принадлежит твоей…

Осекаюсь.

– Жене, – услужливо подсказывает Эван.

Отдергиваю руку. Дальнейший разговор не имеет смысла.

– В общем, я тебя предупредила, что Дэмонион собирается тебя отправить к Отару. Считай это кольцо платой за мою любезную услугу.

– Я и без тебя знал о планах императора на мой счет, – спокойно отзывается альтаирец.

Настает моя очередь удивляться.

– То есть как – знаешь?! Я что, зря торчала с тобой всю ночь, ожидая, пока ты оклемаешься?!

Меня переполняет искреннее возмущение! Вот и делай добрые дела после такого!

– Выходит, зря.

С минуту молча смотрим друг на друга.

Не друзья. Не враги.

Отныне мы никто друг другу, и оба это прекрасно понимаем.

– Дары есть? – внаглую интересуюсь я. – Вчера я хотела тебя обчистить, но, как видишь, не успела из-за своих благих намерений.

Эван надменно усмехается.

– Так ты, оказывается, не только шлюха, но еще и воровка.

Никогда не ожидала, что услышу от моего мальчишки-альтаирца подобные оскорбления в свой адрес.

Молодец! Этот придурок только что собственноручно уничтожил остатки моей симпатии к нему. Рука так и чешется дать зарвавшемуся альтаирцу еще одну пощечину, но сдерживаюсь. Да пошел он…

– Ну, так что? Сам дашь мне дар или мне позаимствовать каких-нибудь бирюлек из сундука? – киваю в сторону раскрытого ящика.

Эван, не сводя с меня глаз, снимает с пояса увесистый кошелек, бросает его мне. Ловко ловлю. Заглядываю внутрь. От удивления присвистываю. Да здесь хватит не только, чтобы добраться до Адейры, но еще и жить там, не бедствуя, минимум год!