Текст книги "Ответственность государства за причинение вреда"

Глава III. Особенности гражданско-правовой ответственности государства за незаконные действия правоохранительных органов и суда

§ 1. Особенности гражданско-правовой ответственности государства за причинение вреда правоохранительными органами и их должностными лицами

Имущественная ответственность государства за вред, причиняемый правоохранительными органами,[452]452
  К правоохранительным органам можно отнести органы Федеральной службы безопасности РФ (см.: Федеральный закон от 22 февраля 1995 г. «Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации» // СЗ РФ. 1995. № 15. Ст. 1269); органы Прокуратуры РФ (см.: Закон РФ «О прокуратуре Российской Федерации»); органы Министерства внутренних дел РФ; органы Таможенного контроля, органы ГИБДД; следственные органы и др.


[Закрыть] имеет определенную специфику и длительную историю.

Отдельные признаки этого правового института имели место еще в период Российской империи. В Уставе уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 г. были закреплены нормы, согласно которым оправданному подсудимому дозволялось просить вознаграждение за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением к суду, во-первых, с частного лица (доносителя), не потерпевшего в действительности от преступления, в котором обвинялся оправданный; во-вторых, с лиц, возбудивших судебное преследование вследствие действительно понесенного вреда от преступления, но действовавших недобросовестно, искажавших обстоятельства происшествия, дававших ложные показания; в-третьих, с должностных лиц, включая судебных следователей и прокуроров, если пострадавший мог доказать, что последние действовали пристрастно, недобросовестно и притеснительно, без законного повода и основания. Однако и эти ограниченные меры реабилитации не имели реального практического воплощения: российский законодатель того времени пытался направить реабилитацию по пути монаршей милости, частной благотворительности или частного иска.[453]453
  Подробнее см.: Безлепкин Б. Т. Уголовный процесс России: Учебник. М., 2004. С. 307–308.


[Закрыть]

В советский период отечественной истории (18 мая 1981 г.) Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей»[454]454
  Ведомости СССР. 1981. № 21. Ст. 741.


[Закрыть] (далее – Указ), утвердивший Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда[455]455
  Ведомости СССР. 1981. № 21. Ст. 741.


[Закрыть] (далее – Положение), и Инструкцию по применению этого Положения, утвержденную Министерством юстиции СССР, Прокуратурой СССР, Министерством финансов СССР 2 марта 1982 г.[456]456
  Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1984. № 3.


[Закрыть] (далее – Инструкция). Положение и Инструкция впервые (наряду с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г.) установили, по существу, гражданско-правовую ответственность публично-правовых образований за вред, причиненный незаконными действиями правоохранительных органов и суда.[457]457
  Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2005 г. № 242-0 по делу об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. Гуриновича Александра Александровича на нарушение его конституционных прав положений частей первой и второй ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» в настоящее время Указ может применяться лишь во взаимосвязи с положениями гл. 18 УПК РФ, регламентирующей основания возникновения права на реабилитацию, порядок признания этого права и возмещения различных видов вреда, а также с положениями ст. 1070 и § 4 гл. 59 ГК РФ, устанавливающими как общие правила возмещения вреда, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения, привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста, так и правила компенсации морального вреда // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]

Имущественная ответственность государства за вред, причиняемый правоохранительными органами, затрагивает такие жизненно важные конституционные права граждан, как право на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ), право на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, защиту своей чести и доброго имени (ст. 23), право на неприкосновенность жилища (ст. 25), право на свободное передвижение по территории Российской Федерации каждому, кто законно на ней находится (ст. 27), право на охрану законом права частной собственности (ст. 35), право на государственную защиту прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации (ст. 45).

Статья 52 Конституции РФ провозглашает, что права потерпевших от злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает таким потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Статья 53 Конституции РФ предоставляет каждому гражданину Российской Федерации право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Право на компенсацию вреда, причиненного в результате незаконного уголовного преследования, провозглашено в ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой каждый, кто стал жертвой ареста или задержания в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию.

В соответствии со ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста, незаконного осуждения, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом (п. I).[458]458
  В ред. Федерального закона от 9 мая 2005 г. № 45-ФЗ.


[Закрыть]

Необходимо заметить, что гражданско-правовая ответственность в рамках п. 1 ст. 1070 ГК (независимо от вины) наступает лишь за перечисленные выше виды незаконных действий (бездействия) органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры. Иные действия (бездействие) правоохранительных органов, не перечисленные в этом пункте, но причинившие вред гражданину или юридическому лицу, влекут за собой гражданско-правовую ответственность в рамках ст. 1069 ГК РФ как ответственность за незаконные действия (бездействие) государственных органов либо их должностных лиц с учетом их вины. Вред возмещается за счет казны соответственно Российской Федерации или казны субъекта Российской Федерации (п. 2 ст. 1070 ГК РФ).

По одному из дел Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ подчеркнул, что ответственность государства за незаконные действия органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, предусмотренном п. 1 ст. 1070 ГК РФ, наступает в рамках исчерпывающего перечня оснований, указанных в этом пункте. Поэтому бремя доказывания наличия убытков в результате незаконных действий органов дознания, следствия, прокуратуры и суда в отношении директора У. и причинной связи между этими обстоятельствами должно быть возложено на истца.[459]459
  Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 декабря 1998 г. № 5656/98 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. № 3; см. также: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 октября 2000 г. // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]

Российский законодатель предусматривает гражданско-правовую защиту имущественных и личных неимущественных прав потерпевших граждан, включая реабилитируемых лиц. Изложенные нормы ст. 1070 ГК РФ о возмещении государством ущерба, причиненного незаконными действиями (бездействием) правоохранительных органов, лицам, реабилитированным в установленном законом порядке, применяются совместно с другими нормами гл. 59 ГК РФ, устанавливающими общие правила возмещения вреда, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения, привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста, а также правила компенсации морального вреда. Кроме того, применению подлежат и нормы гл. 18 «Реабилитация» УПК РФ (ст. 133–139).[460]460
  Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. № 177-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52, ч. 1. Ст. 4921.


[Закрыть] Названная глава регламентирует публично-правовые основания возникновения права на реабилитацию, порядок признания этого права и возмещения различных видов вреда. По сути, гл. 18 УПК РФ является тем самым специальным законом, о котором упоминается в ст. 1070 ГК РФ.

Исходя из содержания гл. 18 УПК РФ (ст. 133), ст. 16, 1070 ГК РФ, можно сделать вывод о том, что реабилитация – это публично-правовое признание гражданина в установленном нормами гл. 18 УПК РФ порядке невиновным в совершении того или иного правонарушения, в применении к нему незаконных мер уголовно-процессуального принуждения (включая меры пресечения и обеспечения), принудительных мер медицинского характера и публично-частное восстановление на основе норм публичного и частного (гражданского) права в судебном порядке за счет казны имущественных и личных неимущественных прав (включая трудовые, пенсионные, жилищные) граждан, пострадавших от незаконных действий (бездействия) правоохранительных и судебных органов.[461]461
  В переводе с латинского языка «реабилитация» (Rehablitatio) означает «восстановление (по суду или в административном порядке) в правах; восстановление доброго имени, прежней репутации» (Словарь иностранных слов / Отв. ред. В. В. Бурцева, Н. М. Семенова. М.: Русский язык – Медиа, 2003. С. 562). Положения норм гл. 18 УПК РФ и ст. 1070 ГК РФ не распространяются в отношении жертв политического террора, возмещение вреда которым производится на основании Закона РФ от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий» (с изм. и доп.) (Ведомости РФ. 1991. № 44. Ст. 1428).


[Закрыть]

По существу, нормы ГК РФ (ст. 16, 1069, 1070) и УПК РФ (гл. 18) создали межотраслевой институт реабилитации, включающий в себя основания и порядок возмещения имущественного и неимущественного вреда, восстановление трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав реабилитируемых лиц, пострадавших от незаконного уголовного и административного преследования. Положения норм УПК РФ помогают Гражданскому кодексу РФ и правоприменительным органам более эффективно использовать институт возмещения вреда пострадавшему от действий (бездействия) правоохранительных органов, реабилитировать (восстановить) его имущественное положение и доброе имя.

Отношения по возмещению вреда не могут быть полностью сведены к уголовно-процессуальным отношениям в связи со специфичностью предмета и метода правового регулирования уголовно-процессуальных отношений, охранительной функцией уголовно-процессуального права.[462]462
  См., например: Деревяго В. М. Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный незаконными действиями государственных органов, а также должностных лиц: Дис… канд. юрид. наук. М., 1985. С. 24–25; Медведева Т. М. Правовая природа правоотношений по возмещению вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц правоохранительных органов // Правовые проблемы режима имущества в условиях концентрации и специализации производства: Межвузовский сборник. Куйбышев, 1983. С. 145–147; Маркова М. Г. Возмещение вреда, причиненного незаконными действиями в правоохранительной сфере // Проблемы гражданского права. Л., 1987. С. 165–166; Чорновол Е. П. Возмещение вреда, причиненного гражданам незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц: Дис… канд. юрид. наук. Свердловск, 1983. С. 59–61.


[Закрыть] Гражданскую ответственность влечет любое противоправное причинение имущественного вреда, независимо от того, каков характер противоправности, нормой какой отрасли права установлен запрет совершения того действия, которым причинен имущественный вред.[463]463
  См.: Рахмилович В. А. О противоправности как основания гражданско-правовой ответственности // Советское государство и право. 1964. № 3. С. 55; Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 148.


[Закрыть] Исходя из личного усмотрения и собственной инициативы, юридического равенства сторон, каждый гражданин, пострадавший от действий (бездействия) органов публичной власти, вправе обратиться в суд за соответствующей судебной защитой.

Вся процедура разрешения вопроса о возмещении вреда реабилитированному гражданину предусмотренная гл. 18 УПК РФ, построена на публичных началах и представляет собой звено в общей цепи восстановления его доброго имени и первоначального имущественного положения. Незамедлительное возвращение государством свободы невиновному восстановление его чести, возвращение изъятого при обыске, возмещение понесенных убытков должны подчиняться общему принципу: гражданин, оказавшийся жертвой судебной, следственной или прокурорской ошибки, должен быть незамедлительно защищен, а его права – восстановлены без несения им дополнительного бремени доказывания и производства дополнительных судебных расходов. Демократическое правовое государство обязано само принимать оперативные, эффективные, исчерпывающие меры по восстановлению нарушенной самим же государством справедливости, имущественных прав и доброго имени невиновного человека.[464]464
  Подробнее см.: Андреев Ю. Н. Участие государства в гражданско-правовых отношениях. СПб.: Юридический центр Пресс, 2005. С. 292–334; Он же. Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам (теория и судебная практика). СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. С. 281–338; Порядок возмещения вреда реабилитированным лицам // Российское правосудие. 2006. № 3. С. 33–48.


[Закрыть]

Как известно, требования реабилитируемого лица о возмещении имущественного вреда, восстановлении трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав реабилитированного лица рассматриваются в порядке исполнения приговора в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 397 и ст. 399 УПК РФ (ч. 1 ст. 138 УПК РФ). Однако уголовно-процессуальный порядок не рассчитан на процедуру рассмотрения имущественных (неимущественных) споров, не наделяет заинтересованное (реабилитируемое) лицо широким кругом процессуальных прав, необходимых для восстановления его положения, именует его заявителем, а не истцом и т. д., и представляет собой, по существу, публично-правовой порядок защиты прав потерпевшего в сфере уголовного преследования. Статья 399 УПК РФ не предусматривает участия представителя ответной стороны (уполномоченного государством органа для разрешения финансовых вопросов по возмещению имущественного ущерба за счет казны) и иных заинтересованных в исходе дела лиц (органов, организаций) в судебном заседании, не регламентирует порядок исследования доказательств, процессуальные правомочия заявителя как истца, не регламентирует стадии судебного процесса.

Реализация же гражданско-правовых норм происходит на основе норм ГПК РФ, согласно которому исковые дела с участием граждан, организаций, органов государственной власти, местного самоуправления о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов, по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений, рассматриваются в порядке искового производства (ст. 22). И. Л. Трунов совершенно справедливо пишет о том, что «процедура возмещения вреда в рамках УПК РФ, не соответствующая самой природе данного уголовно-процессуального института, протекает с трудом: истребование, сбор, представление, оценка доказательств той или иной суммы компенсации ущерба имеет общеисковой, регулируемый Гражданским кодексом, порядок».[465]465
  См.: Трунов И. Л. Проблемы законодательного регулирования реабилитации в уголовном процессе // Адвокатская практика. 2004. № 2. С. 37.


[Закрыть]

В отличие от норм УПК, гл. 12–22 ГПК РФ содержат подробные сведения о предъявлении и обеспечении иска, подготовке и процедуре самого судебного разбирательства, полнокровные процессуальные права и обязанности истца, позволяющие представить и доказать суду законность и обоснованность своих требований, цену и размер предъявленного иска, возможность закончить дело мировым соглашением, частичным отказом от иска, пользоваться услугами специалиста и т. д.

По нашему мнению, отношения по реабилитации граждан, пострадавших в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также отношения по реабилитации юридических лиц, потерпевших от незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности (ст. 1070 ГК РФ), являются частью уголовно-процессуальных (публичных) отношений. В том же случае, если требование о возмещения вреда не удовлетворено судом в уголовно-процессуальной форме и в рамках исполнения приговора (ст. 396, 397 УПК РФ) и реабилитированный, не согласный с принятым судебным решением, обращается в суд с иском о возмещении имущественного вреда или о компенсации морального вреда, то такие отношения перерастают в гражданско-правовые, регулируемые нормами ГК РФ (ст. 16, 1070, 1071). Судебная практика показывает, что гражданско-правовая защита имущественных и личных неимущественных прав граждан не менее, а зачастую и более эффективна, чем публично-правовая защита, публично-правовая ответственность.

Реабилитация включает в себя возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда, восстановление трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав реабилитируемого лица (ч. 1 ст. 133 УПК РФ).

Профессор Б. Т. Безлепкин справедливо отмечает, что вся процедура разрешения вопроса о возмещении вреда реабилитированному гражданину построена от начала и до конца на публичных началах и представляет собой звено в общей цепи исполнительного производства по делу, оконченному решением о невиновности гражданина. Незамедлительное возвращение государством свободы невиновному, восстановление его чести, возвращение изъятого при обыске, возмещение понесенных убытков – это составляющие единого механизма реабилитации, функционирование которого подчинено общему принципу: гражданин, оказавшийся жертвой судебной, следственной или прокурорской ошибки, должен быть незамедлительно защищен, а его права – восстановлены без несения им бремени доказывания и производства дополнительных расходов. Демократическое правовое государство обязано само принять скорые, эффективные, исчерпывающие меры по восстановлению справедливости, имущественных прав и доброго имени невиновного человека.[466]466
  См.: Безлепкин Б. Т. Уголовный процесс России: Учебник. М., 2004. С. 322.


[Закрыть]

В ст. 133 УПК РФ прямо указано, что право на реабилитацию (включая право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием) имеют: а) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; б) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного или частного обвинителя; в) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным п. 1, 2, 5, 6 ч. 1 ст. 24[467]467
  Согласно этим пунктам уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению, если отсутствует событие или состав преступления, истекли сроки давности уголовного преследования, отсутствует заявление потерпевшего (если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 20 УПК РФ) или отсутствует заключение суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5, 9, 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, либо отсутствует согласие соответственно Совета Федерации РФ, Государственной Думы РФ, Конституционного Суда РФ, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5 ч. 1 ст. 448 УПК РФ.


[Закрыть] и п. 1, 4–8 ч. 1 ст. 27 УПК РФ[468]468
  Согласно этим пунктам уголовное преследование в отношении подозреваемого (обвиняемого) прекращается в случае непричастности подозреваемого (обвиняемого) к совершению преступления или когда имеются вступившие в законную силу в отношении подозреваемого (обвиняемого) приговор суда по тому же обвинению либо определение суда (постановление судьи) о прекращении уголовного дела по тому же обвинению; имеется неотмененное постановление органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела, либо отказ Государственной Думы Федерального Собрания РФ в даче согласия на лишение неприкосновенности Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий, и (или) отказ Совета Федерации РФ в лишении неприкосновенности данного лица.


[Закрыть]; г) осужденный – в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1, 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ[469]469
  Согласно этим пунктам уголовное преследование прекращается, если подозреваемый (обвиняемый) непричастен к совершению преступления, или отсутствует событие (состав) преступления, истек срок давности уголовного преследования, наступила смерть подозреваемого (обвиняемого), отсутствует заявление потерпевшего, необходимое в случаях, предусмотренных законом, или отсутствует заключение суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5, 9, 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, либо отсутствует согласие соответственно Совета Федерации РФ, Государственной Думы РФ, Конституционного Суда РФ, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5 ч. 1 ст. 448 УПК РФ.


[Закрыть]; д) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, – в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры; лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения[470]470
  Согласно разделу 4 УПК РФ к мерам процессуального принуждения относятся: задержание подозреваемого (гл. 12); меры пресечения (подписка о невыезде, личное поручительство, наблюдение командования воинской части, присмотр за несовершеннолетним, залог, домашний арест, заключение под стражу) (гл. 13); иные меры процессуального принуждения (обязательство о явке, принудительный привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество) (гл. 14).


[Закрыть] в ходе производства по уголовному делу.

По существу, привлечение к уголовной ответственности представляет собой длительный процесс уголовного преследования (процессуальной деятельности), осуществляемого стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, начиная с момента задержания подозреваемого, его ареста, возбуждения уголовного дела и заканчивая направлением уголовного дела в суд, вынесением обвинительного приговора. Именно в ходе дознания, предварительного расследования, при осуществлении процессуальных действий, применении мер процессуального принуждения и обеспечения (допросов, обысков, опознания, привода и т. п.) работники правоохранительных органов могут нарушить конституционные права участников уголовного судопроизводства, требования норм УПК РФ, вследствие чего невиновное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, будут нарушены его имущественные и личные неимущественные права.

Незаконное осуждение (признание судом виновным в совершении того или иного преступления), как самостоятельное основание гражданско-правовой ответственности государства, может быть результатом незаконных действий этих органов (в период предварительного расследования) и суда (в период рассмотрения уголовного дела в суде). Незаконные действия (бездействие) могут выражаться в нарушении норм УПК РФ, УК РФ, иных федеральных законов, когда, например, возбуждено уголовное дело, не подлежащее возбуждению, когда к уголовной ответственности привлечено лицо, не достигшее соответствующего возраста, невменяемое, когда лицо признано виновным при отсутствии допустимых и относимых доказательств, когда нарушен порядок проведения того или иного процессуального действия, и т. д.[471]471
  Согласно ч. 1 ст. 27 УПК РФ уголовное преследование должно быть прекращено за непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления; вследствие акта об амнистии; в связи с наличием в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению. Как отмечено в п. 1–6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, возбужденное уголовное дело подлежит прекращению по следующим основаниям: 1) отсутствие события преступления; 2) отсутствие в деянии состава преступления; 3) истечение сроков давности уголовного преследования; 4) смерть подозреваемого или обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего; 5) отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению.


[Закрыть]

Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. Прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство, в котором излагаются мотивы и основания заключения под стражу (ч. 3 ст. 108 УПК РФ).[472]472
  Содержание под стражей как мера пресечения определяется лишь при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый: 1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда; 2) может продолжать заниматься преступной деятельностью; 3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу (ч. 1 ст. 97 УПК РФ). При этом учитываются и тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий (ст. 99 УПК РФ).


[Закрыть]

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев надзорную жалобу Л. на постановление районного суда об избрании меры пресечения, установила, что Л. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. Следователь районной прокуратуры обратился в суд с ходатайством об избрании меры пресечения в отношении Л-ой в виде заключения под стражу с учетом тяжести предъявленного обвинения и наличия оснований полагать, что она может скрыться от предварительного следствия и продолжить заниматься преступной деятельностью. Суд удовлетворил это ходатайство. В обоснование своего вывода суд сослался на то, что по делу следователем выносились постановления о приводе Л., которые исполнить не представилось возможным из-за того, что по месту регистрации Л. не проживала. В связи с этим объявлялся ее розыск. Определением судебной коллегии краевого суда постановление суда первой инстанции было оставлено без изменения. Судебная коллегия Верховного Суда РФ пришла к выводу об удовлетворении надзорной жалобы Л-ой и изменении меры пресечения на подписку о невыезде, так как, согласно ст. 99 УПК РФ, при решении вопроса об избрании меры пресечения должны учитываться тяжесть предъявленного обвинения, возраст обвиняемого, состояние его здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства. Однако, принимая решение об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей, суд не учел имеющихся в материалах дела данных, касающихся семейного положения обвиняемой: у Л. имеется двое несовершеннолетних детей, которых она воспитывает одна, малолетний сын-инвалид страдает тяжелым заболеванием. При таких обстоятельствах, подчеркнула Судебная коллегия, ссылка суда кассационной инстанции на то, что постановление является законным и обоснованным, не основана на материалах дела. Делая вывод о наличии данных, дающих основание полагать, что Л. может скрыться от предварительного следствия и продолжать заниматься преступной деятельностью, а также о том, что ей по этим основаниям объявлялся розыск, суд не привел эти данные в постановлении. Между тем в представленных материалах отсутствуют сведения, свидетельствующие об уклонении Л. от явки к следователю.[473]473
  Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26 января 2005 г. по делу № 56-Д04-53 // Архив Верховного Суда РФ.


[Закрыть]

В Постановлении от 10 октября 2003 г. № 5 Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что наличие обоснованного подозрения в том, что заключенное под стражу лицо совершило преступление, не может быть единственным основанием для продолжительного содержания под стражей. Должны существовать и иные обстоятельства, которые могли бы оправдать изоляцию лица от общества.[474]474
  К таким обстоятельствам, в частности, может относиться возможность того, что подозреваемый, обвиняемый или подсудимый могут продолжить преступную деятельность, либо скрыться от предварительного следствия или суда, либо сфальсифицировать доказательства по уголовному делу, вступить в сговор со свидетелями. При этом указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, т. е. подтверждаться достоверными сведениями. В случае продления сроков содержания под стражей суды должны указывать конкретные обстоятельства, оправдывающие продление этих сроков, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств (п. 14).


[Закрыть]

Представляется, что к основаниям гражданско-правовой ответственности государства в рамках п. 1 ст. 1070 ГК РФ относится и незаконное (необоснованное) задержание подозреваемого, очень близкое по своей правовой природе к аресту обвиняемого.[475]475
  Ежегодно в нашей стране задерживается по подозрению в совершении преступлений около 235 000 граждан, из которых 1,7 % освобождаются потом за прекращением уголовного дела, в том числе 0,5 % – по реабилитирующим основаниям (см.: Орлова M. B. Спорные вопросы реабилитации невиновных по уголовным делам // Российский следователь. 2005. № 2. С. 45).


[Закрыть] Согласно ст. 5 Европейской конвенции каждый задержанный незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Каждый, кто стал жертвой ареста или задержания, произведенного в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой. Аналогичное правило закреплено и в ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г.

На важность соблюдения этой международной нормы обращает внимание Конституционный Суд РФ. Он разъясняет, что задержание лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении уголовного преступления, на период проведения следствия и судебного разбирательства должно осуществляться только в целях отправления правосудия на основаниях и в соответствии с условиями и процедурами, установленными законом. В отношении задержанного запрещается введение ограничений, в которых нет непосредственной необходимости с точки зрения целей задержания, или устранения помех для хода расследования либо отправления правосудия, или поддержания безопасности и порядка в месте задержания. Понятия «задержанный», «обвиняемый» должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в более узком смысле, придаваемом им УПК РФ. В целях реализации конституционных прав граждан необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. Положение лица, задержанного в качестве подозреваемого и помещенного в условия изоляции, по своему правовому режиму степени применяемых ограничений и претерпеваемых в связи с этим ущемлений тождественно положению лица, в отношении которого содержание под стражей избрано в качестве меры пресечения. Следовательно, вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, должен возмещаться государством в полном объеме независимо от вины соответствующих должностных лиц не только в прямо перечисленных в п. 1 ст. 1070 ГК РФ случаях, но и тогда, когда вред причиняется в результате незаконного применения в отношении гражданина такой меры процессуального принуждения, как задержание.[476]476
  Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. № 440-0 по жалобе гражданки Аликиной Т. Н. на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 ст. 1070 ГК РФ // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 3.


[Закрыть]

По нашему мнению, следует ввести как дополнительное основание безвиновной ответственности государства в рамках п. 1 ст. 1070 ГК РФ и незаконное применение домашнего ареста в качестве меры пресечения (ст. 107 УПК РФ), временное отстранение от должности (ст. 114 УПК РФ), наложение ареста на имущество (ст. 115 УПК РФ). Домашний арест как мера пресечения может в не меньшей степени причинить вред гражданину, чем подписка о невыезде, ограничить его право на свободное передвижение, занятие трудовой и предпринимательской деятельностью, ущемить его деловую и личную репутацию (доброе имя).[477]477
  Домашний арест в силу ст. 107 УПК РФ заключается в ограничениях, связанных со свободой передвижения, а также в запрете общаться с определенными лицами, получать и отправлять корреспонденцию, вести переговоры с использованием любых средств связи.


[Закрыть] Не менее ощутимы и такие меры пресечения, как временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество. Судебная практика показывает, что гражданину порой трудно доказать вину правоохранительных органов, их должностных лиц в незаконности предпринимаемых ими действий по применению изложенных мер процессуального принуждения. Деятельность правоохранительных органов объективно носит вредоносный характер в том смысле, что таит в себе скрытую опасность причинения вреда невиновным лицам, например в связи с возможностью применения мер принуждения на ранних стадиях дознания и следствия. Не так-то просто доказать вину правоохранительных органов, особенно в тех случаях, когда незаконные действия одновременно или последовательно совершаются несколькими должностными лицами.[478]478
  См.: Гражданское право: Учебник. Т. 3 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. СПб., 2004. С. 35.


[Закрыть]

На наш взгляд, аналогичный вывод следует сделать и в отношении незаконного применения принудительных мер медицинского характера, незаконного производства обыска.[479]479
  См., например: Войтенко О. Н. Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный незаконными действиями должностных лиц органов дознания и предварительного следствия: Автореф… канд. юрид. наук. М., 2001. С. 16–17.


[Закрыть] В число реабилитируемых лиц следует включать граждан, пострадавших от незаконных действий в ходе оперативно-розыскных мероприятий, выполняемых после возбуждения уголовного дела по поручению лица, ведущего расследование. Представляется, что причиной неполного включения в п. 1 ст. 1070 ГК РФ всех видов правонарушений, влекущих безвиновную ответственность государства в сфере уголовной юстиции, является более позднее принятие (после принятия первой части ГК РФ) нового УПК РФ, гл. 18 которого вобрала в себя многие пожелания теоретиков и практиков относительно расширения числа нарушений, влекущих за собой реабилитацию, включая незаконное принятие принудительных мер медицинского характера.[480]480
  А. П. Сергеев совершенно верно замечает, что не поддается никакому логическому объяснению, почему в перечень п. 1 ст. 1070 ГК РФ не вошли такие действия правоохранительных органов и суда, как незаконное проведение обыска, незаконное задержание подозреваемого, незаконное применение принудительных мер медицинского характера и некоторые другие. Ученый справедливо считает, что самым оптимальным решением данного вопроса был бы полный отказ законодателя от попытки дать какой-либо перечень незаконных актов правоохранительных органов и суда и указание на то, что ответственность по ст. 1070 ГК РФ наступает за любые незаконные действия этих органов (см.: Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 3 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2005. С. 35).


[Закрыть] Пункт 1 ст. 1070 ГК РФ должен быть приведен в соответствие со ст. 133 УПК РФ. Глава 18 УПК РФ («реабилитация») предусматривает более широкий круг оснований для возмещения ущерба реабилитируемым лицам по сравнению с основаниями, предусматриваемыми современными нормами ГК РФ. В связи с изложенным в какой-то степени верным представляется суждение О. Химичевой о том, что при возникновении коллизий оснований возмещения вреда, причиняемого незаконными действиями (бездействием) правоохранительных органов, приоритетом (по сравнению с нормами ст. 1070 ГК РФ) обладают нормы ст. 133 УПК РФ.[481]481
  См.: Химичева О. Реабилитация в уголовном судопроизводстве // Законность. 2003. № 9. С. 45.


[Закрыть]

М. В. Орлова ошибочно, на наш взгляд, считает, что некоторые изложенные выше основания реабилитации не могут быть в действительности основаниями реабилитации, исходя из философско-этических категорий справедливости. По этому поводу она пишет буквально следующее: «С позиции вышеизложенных теоретических положений прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого за отсутствием заявления потерпевшего, если дело может быть возбуждено только по его заявлению (п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК), за отсутствием заключения суда (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК), ввиду наличия неотмененного приговора, определения или постановления о прекращении дела по тому же обвинению либо постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (п. 4–5 ч. 1 ст. 27 УПК), а равно ввиду отказа Государственной Думы на лишение неприкосновенности (п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК), реабилитацией не является, поскольку категории „невиновность“ и „несправедливость“ к этим ситуациям не имеют отношения. Прекращение уголовного преследования ввиду отсутствия жалобы потерпевшего означает отсутствие обязательной процессуальной предпосылки (повода) для уголовного судопроизводства. Вопрос же о виновности или невиновности лица, подвергавшегося уголовному преследованию, как правило, остается открытым. При этом не исключается, что данное лицо совершило инкриминируемое преступление. Поэтому прекращение уголовного преследования в данном случае не означает, что обвиняемый является жертвой несправедливости, что его доброе имя подлежит восстановлению и что государство должно возместить ему вред. Такое основание прекращения уголовного дела вряд ли можно признать реабилитирующим».[482]482
  Орлова М. В. Спорные вопросы реабилитации невиновных по уголовным делам // Российский следователь. 2005. № 2. С. 46.


[Закрыть]

Полагаем, что изложенная позиция не соответствует действующему российскому законодательству, международной практике и сильно напоминает объективное вменение. В этой же работе М. В. Орлова пишет также неубедительно о том, что невозможно признать реабилитацией и прекращение уголовного преследования ввиду того, что органом уголовного преследования не соблюдены особые условия, предусмотренные нормами гл. 52 УПК для отдельных категорий лиц. «Если при производстве по уголовному делу будет обнаружено, – утверждает она далее, – что в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы, судьи или другого лица из числа упомянутых в п.п. 1, 3–5 и 10 ч. 1 ст. 448 УПК не имеется необходимого согласия соответствующего органа государственной власти или судебного заключения, уголовное преследование подлежит прекращению без исследования и разрешения вопроса о виновности или невиновности, что не является реабилитацией».[483]483
  Орлова М. В. Спорные вопросы реабилитации невиновных по уголовным делам // Российский следователь. 2005. № 2. С. 46.


[Закрыть]

В своих воззрениях М. В. Орлова не одинока. П. Константинов и А. Стуканов также утверждают, что законодатель ошибочно наделил таким правом и лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по основаниям, которые вряд ли, на их взгляд, можно отнести к реабилитирующим: отсутствие согласия уполномоченных государственных органов власти на привлечение к уголовной ответственности лиц, обладающих иммунитетом на основании ст. 447 УПК РФ. По их мнению, сам по себе факт отказа соответствующих государственных органов власти в даче согласия на привлечение к уголовной ответственности лиц, указанных в ст. 447 УПК РФ, не может свидетельствовать о прекращении уголовного преследования в отношении таких лиц по реабилитирующим основаниям. К реабилитирующим основаниям можно отнести отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5, 9, 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), поскольку такое решение принимается органом, в чью компетенцию входит решение вопросов по применению норм УК и УПК РФ.[484]484
  См.: Константинов П., Стуканов А. Институт реабилитации // Законность. 2004. № 7. С. 45.


[Закрыть]

Суд занимает активную позицию в защите имущественных и неимущественных прав реабилитированных граждан.

Так, Центральный районный суд г. Воронежа удовлетворил иск С. о компенсации морального вреда в сумме 300 000 руб., указав при этом, что С. незаконно в течение суток находился под стражей, более 7 месяцев – под подпиской о невыезде, незаконно был привлечен к уголовной ответственности по обвинению в совершении тяжкого преступления, в результате чего был ущемлен в правах по работе и вне ее, перенес существенные страдания, в том числе и физические. При принятии решения суд руководствовался ст. 133 УПК РФ, предоставляющей право на реабилитацию лицам определенной законом категории, в отношении которых уголовное дело может быть возбуждено только в установленном законом порядке (ст. 24, 27, 448 УПК РФ).[485]485
  Дело № 2-1406 / 2005 // Архив Центрального районного суда г. Воронежа.


[Закрыть]