Текст книги "Исторические кладбища Санкт-Петербурга"

Кайданов Иван Кузьмич. 1782–1843. Историк, профессор Царскосельского лицея.

Клепиков Алексей Алексеевич. 1800–1852. Главный медальер Монетного двора.

Козлов Гавриил Ипатьевич (Игнатьевич). 1738(?)-1791. Церковный и исторический живописец, адъюнкт-ректор Академии художеств.

Козлянинов Иван Тимофеевич. 1781–1834. Генерал-майор, командир Измайловского полка.

Коркунов Николай Михайлович. 1853–1904. Юрист, профессор Петербургского университета.

Коссович Каэтан Андреевич. 1812–1883. Востоковед, профессор санскрита в Петербургском университете.

Котельников Семен Кириллович. 1723–1806. Математик и механик, академик, автор первого русского учебника по механике.

Криницкий Павел Васильевич. 1751–1835. Протопресвитер, императорский духовник.

Крюковский Аркадий Федорович. 1839–1911. Драматург.

Лаверецкий Николай Акимович. 1837–1907. Скульптор, академик.

Лаппо-Данилевский Александр Сергеевич. 1863–1919. Историк, социолог, археограф, председатель Русского социологического общества, академик.

Левицкий Дмитрий Григорьевич. 1735–1822. Живописец.

Лобанов Михаил Евстафьевич. 1787–1846. Писатель, переводчик, член Российской Академии.

Любименко Владимир Николаевич. 1873–1937. Ботаник, академик.

Мадерни Дарья (рожд. Самсонова). 1815–1855. Жена скульптора Винченцо Мадерни.

Макарова (Веприцкая) Софья Марковна. 1834–1887. Детская писательница, редактор журнала «Задушевное слово», педагог.

Маркевич Андрей Иванович. 1769–1832. Генерал-лейтенант, директор 2-го Кадетского корпуса.

Межов Владимир Измаилович. 1831–1894. Библиограф.

Мельников Авраам Иванович. 1784–1854. Архитектор.

Мельницкий Всеволод Петрович. 1827–1866. Капитан-лейтенант, редактор «Морского сборника».

Миропольский Леонтий Семенович. Ум. 1809, 70 лет. Академик живописи, портретист.

Молдавский Константин Антонович. 1811–1855. Академик живописи.

Монахов Ипполит Иванович. 1842–1877. Актер.

Мусин Сергей Александрович. 1890–1933. Библиофил, коллекционер.

Мясоедов Григорий Григорьевич. 1834–1911. Живописец.

Нартов Андрей Андреевич. 1737–1813. Писатель, президент Вольного экономического общества, президент Российской Академии.

Незеленов Александр Ильич. 1845–1896. Историк русской литературы, исследователь творчества Н. И. Новикова, профессор Петербургского университета.

Нейлисов Константин Фемистоклович. 1828–1887. Филолог-античник, заведующий гимназией при Петербургском историко-филологическом институте.

Никитин Петр Васильевич. 1849–1916. Филолог-античник, академик, профессор университета.

Ободовский Александр Григорьевич. 1795–1852. Профессор Главного педагогического института, основатель «Педагогического журнала».

Окунев Андрей Иванович. 1794–1860. Протоиерей Исаакиевского собора.

Острогорский Виктор Петрович. 1840–1902. Педагог и писатель, редактор журналов «Детское чтение» и «Мир Божий».

Подозеров Иван Иванович. 1835–1899. Скульптор.

Помяловский Иван Васильевич. 1845–1906. Филолог, археолог, профессор и декан историко-филологического факультета Петербургского университета.

Прерадович Николай Иванович. 1767–1843. Генерал от кавалерии, участник цареубийства 1 марта 1801 г.

Пущин Иван Петрович. 1754–1842. Генерал-лейтенант; отец декабриста И. И. Пущина.

Пущин Петр Иванович. 1723–1812. Адмирал.

Резанов Александр Иванович. 1817–1887. Архитектор, академик.

Римский-Корсаков Николай Петрович. 1793–1848. Вице-адмирал, директор Морского кадетского корпуса.

Рупини (Рупин) Иван Алексеевич. 1798–1850. Музыкант, композитор, руководитель хора Императорских театров.

Савельев Александр Степанович. 1820–1860. Физик, профессор Петербургского университета.

Савельев Павел Степанович. 1814–1859. Археолог, ориенталист, автор исследований по нумизматике и географии.

Саитов Владимир Иванович. 1849–1938. Библиограф, историк литературы, составитель «Петербургского некрополя».

Сариотти (Сироткин) Михаил Иванович. 1839–1878. Оперный певец.

Сергеев Фрол. 1844–1887. Кучер имп. Александра II и Александра III.

Сергеевский Николай Дмитриевич. 1849–1908. Юрист, управляющий отделением свода законов Государственного совета, редактор «Журнала Министерства юстиции».

Скородумов Гавриил Иванович. 1755–1792. Гравер, академик, смотритель отдела гравюр Эрмитажа.

Соколов Федор Федорович. 1841–1909. Историк, профессор Петербургского университета, основатель русской школы античной эпиграфики.

Стасюлевич Михаил Матвеевич. 1826–1911. Историк, литератор, общественный деятель.

Тихомиров Петр Васильевич. 1803–1831. Педагог, автор учебников по математике и астрономии.

Тредиаковский Василий Кириллович. 1703–1769. Поэт и ученый.

Тропин Ефим Михеевич. 1811–1848. Владелец монументной мастерской, в которой изготовлены многие надгробия на петербургских кладбищах. Тютрюмов Никанор Леонтьевич. 1821–1877. Художник-портретист, академик.

Усов Степан Михайлович. 1797–1859. Профессор сельского хозяйства.

Фан-дер-Флит Петр Петрович. 1839–1904. Профессор, физик.

Фитингоф-Шель Александр Николаевич, бар. 1829–1901. Композитор, ученик А. С. Даргомыжского, автор оперы «Тамара».

Харламов Федор Семенович. 1835–1889. Архитектор, академик.

Хатов Александр Ильич. 1780–1846. Генерал от инфантерии, художник.

Чернышев Иван Егорович. 1834–1863. Артист, драматург.

Чижов Матвей Афанасьевич. 1838–1916. Скульптор.

Читау Мария Ивановна. 1799–1856. Драматическая актриса.

Шамшин Петр Михайлович. 1811–1895. Церковный живописец, профессор Академии художеств.

Шкляревский Александр Андреевич. 1837–1883. Писатель, автор многочисленных криминальных романов и повестей, сотрудник «Санкт-Петербургских ведомостей».

Шмит Нина Николаевна (рожд. Ахвердова). Ум. 1889. Романистка (псевдоним «Вера Троицкая»), автор романов из жизни «большого света».

Штауберт Александр Егорович. 1780–1843. Архитектор.

Шустов Афиноген Логинович. 1786–1813. Художник; брат архитектора С. Л. Шустова.

Яковлев Иван Еремеевич. 1787–1843. Художник-портретист.

Янсон Юлий Эдуардович. 1836–1893. Профессор статистики.

Смоленские некрополи образуют обширный зеленый массив на берегах Смоленки. На правом берегу, за Смоленским мостом, – лютеранское и армянское кладбища, на левом берегу – православное. Главный вход на него – в створе Камской улицы, идущей вдоль берега Смоленки. Улица застроена лишь с четной стороны: разностильные дома, не одинаковые по высоте и протяженности, сгруппированы в живописный ансамбль, сохраняющий колорит застройки старой петербургской окраины. Перспективу замыкает здание бывшей кладбищенской богадельни с прямоугольным аттиком над узкой полуциркульной аркой ворот. Справа, за деревянным забором, высится обезглавленный остов Воскресенской церкви, даже в порушенном виде хранящей обаяние большой архитектуры. Слева поднимаются безликие цеховые корпуса соседнего промышленного предприятия, отделенные от кладбища забором из бетонных панелей.

В арке укреплена мраморная мемориальная доска. Текст гласит, что на кладбище похоронена няня А. С. Пушкина Арина Родионовна Яковлева (1758–1828). Долгое время существовало предположение, будто «подруга дней суровых» поэта погребена на Большеохтинском Георгиевском кладбище. Однако в 1940 г. библиограф А. И. Ульянский убедительно доказал, что хоронили Арину Родионовну на Смоленском[398]398
  Ульянский А.И. Няня Пушкина. Л., 1940.


[Закрыть].

Старинное Смоленское кладбище таит множество преданий и удивительных историй. Одни могилы, первоначально находившиеся здесь, оказались затем перенесены в иные места, другие, некогда знаменитые захоронения, бесследно исчезли, третьи числили на Смоленском, тогда как на самом деле они находились не в этом некрополе. Например, до сих пор повторяется утверждение, будто на Смоленском погребен ректор Академии художеств и строитель ее здания А. Ф. Кокоринов (17261772). Однако еще в 1870 г. его первый биограф П. Н. Петров подробно изложил обстоятельства кончины Кокоринова и причины, по которым зодчего, жившего на Фонтанке в приходе Симеоновской церкви, похоронили на старейшем петербургском кладбище – Сампсониевском на Выборгской стороне[399]399
  Нива. 1870. № 52.


[Закрыть].

Близ здания Смоленской церкви в 1989 г. установлен гранитный валун с надписью, напоминающей о том, что на кладбище 12 марта (28 февраля) 1861 г. похоронили Тараса Григорьевича Шевченко. Великий поэт Украины скончался в стенах Академии художеств. Похороны проходили при громадном стечении народа, толпившегося по набережной и линиям на всем пути траурной процессии. Шел густой снег, и одна украинка в толпе сказала: «Се дiти послали з Украiни своi сльози по батьковi». Среди провожающих Кобзаря на Смоленское кладбище были Н. А. Некрасов, Н. И. Костомаров, Ф. М. Достоевский. Позднее Н. С. Лесков писал: «Могилу для Шевченко вырыли за колокольней кладбищенской церкви, к стороне взморья: до времени он самый крайний жилец Смоленского кладбища, и за его могильной насыпью расстилается белая снежная равнина»[400]400
  Т. Г. Шевченко в воспоминаниях современников. М., 1962. С. 340, 393.


[Закрыть]. Прошло два месяца, и друзья поэта выполнили его завещание: «Как умру, похороните На Украйне милой, Посреди широкой степи Выройте могилу, Чтоб лежать мне на кургане, Над рекой могучей…»

Прах Шевченко перенесли с места его временного захоронения. Цинковый гроб, покрытый по казацкому обычаю красной парчой, был торжественно перевезен с Васильевского острова по Невскому проспекту до Николаевского вокзала, откуда отправился поезд на Украину. 10 мая 1861 г. Шевченко похоронили над днепровской кручей под Каневом, на Чернечьей горе, позже названной Тарасовой…

От главного входа на Смоленское кладбище начинается Петроградская дорога, которая разделяет его на две неравные части: меньшую северную – до берега Смоленки, и более обширную, между Петроградской дорогой и Малым проспектом Васильевского острова. В этой части параллельно Петроградской идут Новгородская и Московская дорожки. Перпендикулярно Петроградской влево отходят дорожки, образующие довольно регулярную сетку, перебиваемую мелкими тропками и узкими дорожками. В северной части планировка носит более стихийный характер. Далеко не все дорожки отмечены указателями, хотя в этом отношении Смоленское оборудовано лучше, чем другие старые некрополи. У входа имеется даже большой щит с планом кладбища. Правда, не все дорожки, отмеченные на плане, можно обнаружить в натуре, что объясняется довольно просто: план отражает состояние кладбища на начало XX в., а за истекшие десятилетия многие участки некрополя изменились до неузнаваемости. Это относится в первую очередь к пространству между главным входом и Смоленской церковью, живописный объем которой высится на правой стороне Петроградской дороги. Несмотря на перестройки и переделки в XIX в., Смоленская церковь воспринимается как памятник архитектуры классицизма. На это указывают портики с фронтонами на боковых фасадах, прямоугольная двухъярусная колокольня со шпилем, сдержанный архитектурный декор, изысканный орнамент наличников полуциркульных окон, похожих на кружевные венцы.

Несколько надгробных памятников эпохи классицизма в виде пилонов, саркофагов, сломанных колонн с урнами и светильниками напоминают о древности Смоленского кладбища. В ходе реставрационных работ 1988–1989 гг. памятники вокруг церкви выпрямлены, промыты, на некоторых восстановлены утраченные детали. Однако должно пройти еще какое-то время, чтобы эти надгробия вновь приобрели патину времени и не походили на собственные макеты в окружении пустырей и проломов в историческом массиве кладбища.

Слева от Петроградской дороги – пустырь. Когда-то здесь было множество надгробий, среди них – художника К. Д. Флавицкого, поэта В. Г. Бенедиктова, архитектора А. И. фон Гогена. Фактически исчезла и диагональная Аннинская дорожка, название которой напоминало об одной из святынь Смоленского кладбища. Близ этой дорожки стояла часовня над местом погребения юродивой Анны. Происхождения этой женщины никто не знал. Звали ее Анной Ивановной; один архиерей, которому эта нищенка предсказала епископский сан, устроил ее под фамилией Ложкиной в охтинскую богадельню. Скиталась Анна Ложкина в районе Сенной площади и Мещанских улиц. Одетая в лохмотья, она иногда заговаривала по-французски. Извозчики любили ее подвозить, считая, что это приносит удачу. Странный нрав и дар предвидения Анны напоминали петербуржцам о блаженной Ксении. Незадолго до смерти в 1855 г. Анна пришла на Смоленское кладбище, расстелила на земле платок и попросила священника отслужить панихиду по рабе Божией Анне. На этом месте ее и похоронили.

Если направиться влево от Петроградской дороги вдоль границы кладбища, можно отыскать у самой ограды простую бетонную раковину с крестом. Это могила одного из крупнейших физиков XX в. А. А. Фридмана, умершего в 1925 г. В этой части кладбища, похожей на кленовую рощу, нет приметных надгробий, которые могли бы служить ориентирами. Однако сквозь деревья хорошо видна зеленая Ксениинская часовня с шатровым верхом. Надгробие Фридмана находится как раз напротив восточного фасада часовни, до которой можно добраться, перейдя широкую Прямую дорожку.

В часовне над местом погребения блаженной Ксении установлен мраморный саркофаг и ежедневно служатся молебны. Отсюда к Смоленской церкви ведет Троицкая дорожка, тянущаяся вдоль пустыря, на котором до 1932 г. возвышалась Троицкая церковь.

Вернувшись на Петроградскую дорогу, сразу за Троицкой можно свернуть влево и подняться по каменной ступени к месту, где рядом с небольшой раковиной лежит прямоугольная плита белого мрамора. Здесь похоронены поэт и писатель «серебряного века» Ф. К. Сологуб и его жена, переводчица и журналистка А. Н. Чеботаревская. История их жизни и смерти похожа на романтическую легенду. 23 сентября 1921 г. Анастасия Николаевна ушла из дома, и семь долгих месяцев Сологуб ничего не знал о ее судьбе. Каждый вечер он ждал возвращения жены. 2 мая тело Чеботаревской было найдено в реке Ждановке, близ их дома. Она покончила с собой, не выдержав нервного напряжения, усугубившегося долгими и неудачными попытками добиться разрешения на выезд из России. Разрешение было получено Сологубом вскоре после ухода Чеботаревской, но он уже не воспользовался им никогда.

Влево от Петроградской дороги уходит узкая Блоковская дорожка. Стоящая в ее начале высокая бетонная стела в духе конструктивизма отмечает место захоронения инженера чулочно-трикотажной фабрики «Красное знамя» Е. А. Третьякова. Углубившись по Блоковской дорожке в направлении часовни блаженной Ксении, еще недавно можно было увидеть у поворота знаменитый «бекетовский» клен. Здесь был похоронен Блок; клен рос в изножий его могилы. От разоренного семейного места остался лишь гранитный постамент с крестом – надгробие тетки поэта Е. А. Красновой, умершей в 1892 г. Клен погиб в 2003 г.

Участок близ Блоковской дорожки с несколькими малопримечательными раковинами в оградках привлекает внимание своим необычайным убранством. Здесь часто можно увидеть свечи, бумажные цветы, ленточки, привязанные к столбикам оград, нарисованные от руки плакаты. С этим местом связана легенда, родившаяся уже в наши дни. Сюда, якобы, в начале 1920-х гг. привезли нескольких священников (называют, как принято в сказках, число 30 или 40) и велели «отречься от веры или ложиться живыми в могилу». Легенда является фольклорным отголоском жесточайших преследований священнослужителей в годы «борьбы с религиозными предрассудками». В ряду невинно убиенных был и митрополит Петроградский и Гловский Вениамин, расстрелянный в 1922 г. Однако бытующая на Смоленском легенда о «40 мучениках» выглядит фантастичной: это место в начале 1920-х гг. было слишком хорошо известно и посещаемо, чтобы здесь могли происходить мучительства в духе средневековых мистерий.

С Блоковской дорожки хорошо виден интересный памятник адмиралу Н. В. Копытову, установленный в 1900-е гг. Он представляет собой глыбу с крестом, обвитую Андреевским стягом. Традиционный морской флаг России – голубой диагональный крест на белом фоне – был в недавнее время раскрашен, и памятник приобрел от этого своеобразный колорит. Немало исторических памятников находится в переплетении дорожек близ Ксениинской часовни. Среди них мраморный крест с курьезной эпитафией «дедушке русского романса» Н. А. Титову, скромная раковина в оградке популярнейшей когда-то детской писательницы Л. А. Чарской, умершей в забвении в 1937 г., стела с рельефом ангела – надгробие археолога А. В. Тищенко, созданное в 1914 г. скульптором Л. В. Шервудом, крест черного гранита на могиле К. Ф. Рериха, отца известного художника и мыслителя.

Одна из дорожек, идущих от Петроградской к Новгородской, называется Финляндской, что связано с памятником в ее конце. Массивная гранитная пирамида на постаменте с волютами и картушами была сооружена в 1889 г. Она отмечает место захоронения одиннадцати нижних чинов лейб-гвардии Финляндского полка, погибших 5 февраля 1880 г. при взрыве в Зимнем дворце бомбы, подложенной С. Н. Халтуриным с целью убийства императора Александра II. На проект памятника был объявлен конкурс, победителем которого стал архитектор Ф. А. Зигерберг[401]401
  Зодчий, 1880 г. С. 75, табл. 54.


[Закрыть].

Широкая Новгородская дорога выводит на пересекающую кладбище с севера на юг Поперечную дорожку. За ней в юго-западный угол кладбища диагонально отходит Гаванская дорога. На левой стороне видна каменная часовенка, освященная во имя Анастасии Римлянки. По этой примете можно обнаружить участок, на котором захоронены многие профессора и воспитанники Горного института. Здесь, вдали от Смоленской церкви, возвышаются гранитные жертвенники, пилоны, мраморные стелы и кресты второй половины XIX в. Однако возраст этой части кладбища – более полутораста лет. Многочисленные могилы конца XIX и первых десятилетий XX в. возникли на месте более ранних захоронений.

По правой стороне Гаванской дорожки, которая оканчивается воротами в металлической ограде, находится небольшой ухоженный участок, обсаженный стриженым кустарником. Скромные типовые надгробия отмечают семейное место, где похоронены родственники советского государственного деятеля А. Н. Косыгина, в частности, его родители: Николай Ильич (1868–1956) и Матрена Александровна (ум. 1906).

Западная часть Смоленского кладбища напоминает лесную чащу с узкими дорожками-просеками. Здесь особенно тихо и малолюдно. Почва влажная, болотистая; очевидно, поэтому одна из дорожек называется Мягкой. Среди заброшенных непосещаемых могил выделяется площадка, обнесенная металлической оградой: в центре ее гранитная плита, надпись на которой сообщает, что это братская могила двадцати четырех моряков, погибших 16 июня 1904 г. на миноносце «Дельфин» во время испытаний парового котла.

Северо-западная часть некрополя отдалена от берега Смоленки, русло которой здесь уходит в сторону от ограды. Это бывшее холерное кладбище 1831 г. Один из немногих сохранившихся памятников того времени – гранитный жертвенник архитектора В. А. Глинки, скончавшегося от холеры (Гельсингфорсская дорожка).

Большую историческую и художественную ценность представляют монументы у Смоленской церкви в северо-восточной части кладбища. Не все они сохранили первозданный вид. Например, в 1950-е гг. заменены заурядными гранитными надгробиями памятники выдающемуся путешественнику П. П. Семенову-Тян-Шанскому (угол Вознесенской и Кочетовской дор.), создателю первого русского самолета А. Ф. Можайскому (между Благовещенской и Можайской дор.).

Вблизи Смоленской церкви, в начале параллельных Надеждинской и Кожевниковской дорожек, сохранились интересные образцы мемориальной пластики. Среди них резной мраморный саркофаг со скульптурами ангелов на углах – надгробие умершей в Италии жены художника-любителя графа А. Н. Мордвинова, изготовленное в 1830-е гг., вероятно, итальянским мастером. Рядом с матерью в 1825 г. похоронен брат графини А. А. Мордвиновой гвардейский прапорщик А. А. Яковлев, потомок известного миллионера-заводчика. Памятник Яковлевых представляет собой классический мраморный портик-мавзолей. Вместе с изысканными по форме, щедро украшенными пластическим декором надгробиями Стенбок-Ферморов (кон. XIX в.) эти близко расположенные памятники составляют выразительный, неплохо сохранившийся ансамбль.

К сожалению, именно из этой части Смоленского некрополя, прилегающей к северной стене церкви, многие надгробные памятники были перенесены в музей-некрополь. Гранитный жертвенник 1830-х гг. – надгробие академика Я. Д. Захарова, стоит на своем месте, а памятник его брату, великому зодчему, перенесли. Надгробие архитектора А. Ф. Щедрина в виде полуарки из гранита уцелело, а однотипные памятники его дядей, скульптора Ф. Ф. и художника С. Ф. Щедриных, находятся в некрополе Александро-Невской лавры. Несмотря на утраты, участок уникален. Здесь сохранились надгробия художников Г. И. Угрюмова, Ф. И. Иордана, А. Т. Маркова, историка Н. Г. Устрялова, драматурга Н. И. Хмельницкого и многие другие.

В 1910 г. на участке к востоку от Смоленской церкви был похоронен А. И. Куинджи. Друзья и ученики художника – К. Я. Крыжицкий, В. Е. Савинский, В. И. Зарубин, Л. В. Позен – завещали похоронить себя рядом с ним. Их полуразрушенные надгробия сохранились на том же месте, а прах и памятник Куинджи в 1952 г. перенесли в музейный некрополь.

Ближе к Петроградской дороге – группа мраморных памятников с урнами и плакальщицами в стиле классицизма 1820-х гг. Это семейный участок Антоновых, один из которых, Иван Иванович, был церковным старостой Смоленского храма. Из жития блаженной Ксении известно, что она однажды велела Прасковье Антоновой, которой отдала свой дом, идти на Смоленское кладбище, говоря, что та найдет там себе сына. Антонова отправилась в путь и, не дойдя до кладбища, увидела толпу, собравшуюся у тела женщины, сбитой извозчиком. Рядом рыдал осиротевший младенец, которого Прасковья приютила и воспитала в христианском духе. Он, вероятно, и стал потом старостой в храме, построенном, согласно легенде, святой Ксенией.

Недавно реставрированный памятник у юго-восточного угла церкви в виде гранитной полуколонны с урной – надгробие К. П. Чернова. С ним связана еще одна легенда Смоленского кладбища. Константин Чернов, двадцатидвухлетний поручик Семеновского полка, двоюродный брат К. Ф. Рылеева, член Северного общества, 10 сентября 1825 г. стрелялся в уединенной аллее Лесного парка с флигель-адъютантом В. Д. Новосильцевым. Вызов бросил Чернов, вступившийся за честь сестры, объявленной невестой Новосильцева. Однако мать Новосильцева, урожденная графиня Орлова, препятствовала женитьбе сына на дочери простого армейского генерала. Дуэль закончилась трагически: молодые люди смертельно ранили друг друга. Чернов скончался через двенадцать дней в страшных мучениях.

Гибель Чернова современники восприняли как поединок чести с аристократическими условностями. Похороны стали поводом для невиданной в Петербурге политической демонстрации, своеобразным прологом к восстанию 14 декабря. Как писал декабрист Е. П. Оболенский, «все, что мыслило, чувствовало, соединилось тут в безмолвной процессии и безмолвно выразило сочувствие тому, кто собою выразил идею общую, идею о защите слабого против сильного, скромного против гордого»[402]402
  Принцева Г. А., Бастарева Л.И. Декабристы в Петербурге. Л., 1975. С. 165–167.


[Закрыть]. Больше двухсот карет и множество пеших приняли участие в процессии, протянувшейся через Васильевский остров к Смоленскому кладбищу…

В последние годы, когда на Смоленском начались работы по благоустройству и реставрации исторических памятников, появилась возможность возобновления на его территории погребений. Очевидно, что в этом уникальном некрополе могло бы найтись место для выдающихся деятелей науки и культуры, что продолжит двухсотлетнюю традицию. Осенью 1990 г. на Смоленском кладбище похоронили директора Эрмитажа, советского востоковеда, академика Б. Б. Пиотровского (1908–1990).

В 1995 г. Воскресенскую церковь вернули верующим, но дорогостоящая реставрация не идет. В начале 2000-х гг. на месте снесенной Троицкой церкви освятили памятную часовню и отреставрировали действующую часовню блаж. Ксении.