Текст книги "Мир чеченцев. XIX век"

В то же время самостоятельное передвижение горцев по области было ограничено «Положением о сельских (аульных) обществах», утверждённое наместником Кавказа 30 декабря 1870 года. Жители, приписанные к сельскому обществу, не имели права без согласия соответствующего общества переезжать на постоянное место жительства не только в другой район, но даже и в соседнее село. В докладной записке М.Т. Лорис-Меликова, поданной начальнику Главного штаба 14 июня 1863 года, чётко была обозначена перспектива переселения чеченского народа: «…вопрос, куда девать чеченское население, может иметь только одно решение – обмен туземных земель на казачьи. Сунженские полки без особого затруднения променяют свою безводную и безлесую землю, подверженную частым неурожаям и засухе, на плодоносную плоскость Большой Чечни»³⁴⁰. Я. Абрамов прав, когда он пишет: «.не гениальный план заселения казаками занятых горцами местностей и изгнание последних из гор является следствием разбоев горцев, а, наоборот, самые разбои являлись следствием «гениального» плана»³⁴¹.

Основой любого локализующего механизма является установление связи индивида с землёй, чаще всего с землёй, как сельскохозяйственным ресурсом. Кроме того, как показало время, властные структуры в землях, населённых не только и исключительно казаками, а как казаками, так и крестьянами, технологически более устойчивы, не смотря на трения между представителями двух этих сословий (а отчасти и благодаря этим межсословным трениям)³⁴². Чтобы окончательно избавиться от «неудобного» населения, руководство Терской области предложило горцам переселиться в Кубанскую область. Однако вскоре среди чеченцев стали циркулировать слухи о незавидном положении переселенцев на Кубани и миграция в этом направлении прекратилась довольно быстро³⁴³. Горные чеченцы продолжали покидать свои родные аулы, а те из них, которые не соглашались селиться на равнине, в окрестностях Моздока и других городов, лежащих по Тереку и Куме, уходили в Турецкую Армению по несколько сот семей, конвоируемых русскими солдатами³⁴⁴.

В истории встречается немало примеров совпадения интересов враждующих сторон. После завершения Кавказской войны произошло определённое совпадение интересов правящих кругов Петербурга, Стамбула, горской светской знати и горского духовенства, которые объединёнными условиями способствовали эмиграции горцев с Северного Кавказа в Турцию³⁴⁵. Русское правительство давно уже решилось во чтобы то ни стало удалить непокорных горцев с их родины. Политика России, хотя и настойчивая, не была, однако, кровожадной. Этот факт признавал даже английский посол в Петербурге лорд Непира. Как только император России получил известие о трудностях и страданиях переселенцев, он в телеграмме наместнику Кавказа распорядился «отыскать средства к облегчению участи эмигрантов»³⁴⁶. Летом 1864 года М.Т. Лорис-Меликов прибыл в Константинополь с секретной миссией – узнать положение дел у горцев, и какое внимание им уделяет Турецкое правительство. Чтобы выяснить истинную ситуацию, он прислушивался к разговорам турок и мухаджиров. После получения интересной для него информации, Михаил Тариелович заявил «…узнав о положении горцев с самой выгодной стороны, я, не боясь нравственной ответственности и нарекания чеченцев, отправился к Министру иностранных дел Али-Паше на переговоры.». Однако начальника Терской области терзали и сомнения по поводу того, что в перспективе Россия могла получить массу неприятностей из-за поселения чеченцев в сопредельных облатях Азиатской Турции. Поэтому в переговорах с Али-Пашой особое внимание уделялось как можно большему удалению горцев от русско-турецкой границы³⁴⁷.

После присоединения к России (в 30-60-е гг. XIX века) значение Кавказа в международных делах не только не ослабло, как можно было бы ожидать, но и повысилось, прежде всего, благодаря экспансионистскому курсу Англии, которому сопутствовали реваншистские притязания турецкого султана³⁴⁸. В 1856 г. Османское правительство начало разрабатывать новую политику в отношении населения империи, а 9 марта 1857 г. султан одобрил указ о миграции и поселениях, который был подготовлен Консультативной ассамблеей Танзимата. По этому указу, миграция на территорию Османской империи объявлялась свободной и открытой для любого, желающего принять ее подданство. Он предусматривал защиту поселенцев от любых религиозных преследований и свободу вероисповедания. Кроме того, поселенцы могли получить разрешение от султана на постройку церквей или других религиозных учреждений, в зависимости от их веры и убеждений.

Правительство обещало предоставлять переселенцам лучшие земли и освободить их от всех налогов и службы в армии на 6 лет, в том случае, если они поселились в Анатолии. Поселенцы не могли продать землю в течение 20 лет, а если они решали покинуть страну, то должны были вернуть землю турецкому правительству. Этот указ был опубликован во многих европейских газетах³⁴⁹.

В конце 50-х годов турецкими эмиссарами на Кавказе была распущена молва, что Европейские державы объявили горские племена независимыми и приняли их под свою защиту³⁵⁰. В прокламации османского агента Муххамета Насарата к черкесам, осетинам и чеченцам от 1 июня 1864 года указывалось: «С давних пор турецкие подданные, любя вас как детей, употребляли все возможные старания помогать вам… Берите ваши семейства и все необходимые вещи… наше правительство позаботиться о постройке для вас дома, и весь народ принимает в этом деятельное участие»³⁵¹.

Безысходное положение в Турции, в котором оказывалось абсолютное большинство кавказских мухаджиров, не оставляло им выбора и принуждало их становиться «добровольцами» османской армии. В армии они получали бесплатно обмундирование и питание, спасаясь тем самым от голода и нищеты. Таким образом, формально не нарушая своих обязательств, султанское правительство количественно и качественно укрепляло свою армию³⁵². Душераздирающее письмо направили чеченцы из Турции в 1865 году наместнику на Кавказе: «Мы гораздо охотнее пойдём в Сибирь, чем будем жить в здешней Сибири… Мы можем избавить многих горцев от гибели на чужбине своим возвращением. Из нас и так погибла одна треть»³⁵³. По мнению кавказского руководства, неудачи, постигшие некоторую часть чеченцев при переселении в Турцию в 60-х годах XIX века также способствовали «их вразумлению»³⁵⁴.

Считается, что всего с Кавказа было выселено 1800000 человек. Однако эта цифра сильно преуменьшена. Многие горцы уходили в Турцию без пропусков, т. е. без ведома царских властей³⁵⁵. А.П. Берже пишет, что при усилившемся выселении «счёт переселенцев производился не с научной, а с гуманной целью уменьшить размеры бедствий переселенцев»³⁵⁶. По данным А. Убичини и П. Де Куртейля, общее количество кавказских переселенцев 60-х годов к 1867 году дошло до 1 млн. человек. В западной историографии преобладает точка зрения, что число кавказских мухаджиров в 1859–1864 гг. перевалило за 1 млн. человек. Так, Петер Альфорд Эндрюс в своём исследовании «Этнические группы в Республике Турция» приводит цифру 1000000 переселенцев. Р. Конквест считает, что Кавказ покинуло 600000 человек. Ту же цифру называет немецкий автор К. Закс. По данным же английского историка Дж. Мак Карти, в результате всех миграций мухаджиров из России и Балкан мусульманское население Анатолии с 1878 по 1911 г. возросло на 50 процентов. В изданной впервые в 1959 г. в Мюнхене книге черкесского исследователя Р. Трахо «Черкесы» приводится цифра более 1 млн. для переселенцев 1859–1864 гг. Это мнение разделяет и турецкий историк И. Беркок. В особую группу можно выделить данные, сообщаемые черкесскими авторами, живущими в Турции и странах Ближнего Востока. Проживающий в Иордании черкесский автор Мухаммед Хейр Хагхандога считает, что в 1858-78 гг. Северный Кавказ покинуло около 1500000 мухаджиров, из них 600000 черкесы. Шаукат Муфти (Хабжоко) называет число в 500000 человек, а по данным Хаяти Бидже, в 1859-79 гг. в Анатолию переселилось 2000000 северо-кавказцев. С данными Хаяти Бидже совпадают данные, приводимые Нихат Берзегом³⁵⁷.

В 1861 году из Кубанской и Терской областей было выселено в Турцию 10045 человек, а возвратилось обратно в 1861-62 годах – 7149 человек³⁵⁸. С 1897 году общая численность населения Кавказского края выражалась цифрой 9248695 человек. В 1911 году численность чеченцев определялась в 250000 человек. Несомненно, что до покорения восточного Кавказа чеченцев было значительно больше³⁵⁹. По мнению некоторых специалистов, 100 тыс. чеченцев эмигрировали в Турцию³⁶⁰.

Император высказал пожелание, чтобы вопрос успокоения чеченцев разрешился по возможности мирным путём – «добровольным переселением». Но тут же добавил: «Если появиться необходимость прибегнуть к крутым мерам, вам (наместнику) предоставляется действовать по вашему усмотрению»³⁶¹. Генерал Зотов писал: «Чем больше их уйдёт, тем меньше у нас останется тайных врагов». Для подталкивания горцев к эмиграции власти не гнушались даже использованием обмана. Вице-консул в Трапезунде Мошнин докладывал начальнику Главного штаба Кавказской армии Карцову: «Так как Турецкое правительство по интригам наших врагов может косвенным образом остановить переселение, причиняющее ему много хлопот и неприятностей, то я, со своей стороны, распустил слух, что выселение будет продолжаться только до весны 1864 года. В последствии, около весны, можно будет распустить слух о новом дозволении. В Константинополе правительство не имеет ясного понятия, да и сам здешний Паша, ни о причинах, ни о размерах переселения. Нам, конечно, нет никакой надобности их вразумлять до окончательного покорения горцев.»³⁶².

Турецкое правительство в самом начале переговоров предупредило российские власти, что не может выдать заранее визириальные письма, определяющие маршруты и пункты окончательного заселения мухаджиров. Порта старалась всячески избегать дальнего следования партий кавказских переселенцев, чтобы сократить расходы казны на их переселение. Российская империя допустила массовое переселение чеченцев только на основании заверения Порты, что они будут поселены вдали от русско-турецкой границы. И по заверениям царских чиновников: «…если бы в то время было известно, что условия эти могут измениться, то кавказское начальство нашло бы вынужденным прекратить вовсе переселение»³⁶³. В то же время британский посол в Константинополе настойчиво советовал Турецкому правительству горцев «растянуть…военными колониями по армянской границе и таким образом воспользоваться ими как пограничной стражей против России»³⁶⁴. Английское правительство убеждало Турцию не только прекратить приём эмигрантов, но отправить обратно уже прибывших, чтобы тем самым помочь горцам в борьбе против русских за свою независимость. Английский консул в Трапезунде О. Подайский старался повлиять на Порту. Он запугивал местные власти опасностью распространения заразных болезней, которые могли бы быть занесены переселенцами. Англия стремилась сохранить «врагов России на Кавказе». Она убеждала Турцию в необходимости способствовать продолжению «черкесского сопротивления России». Ещё в 50-х годах XIX века английский премьер-министр Пальмерстон составил секретный проект, в котором предусматривал расчленение России и передачу Крыма и Кавказа Турции, а на карте, редактированной им, Черкесия была обозначена как независимая страна³⁶⁵. Царизм стремился ускорить эмиграцию горцев, для окончательного «замирения» края, чтобы не дать Порте «одуматься и переменить настроение». По договорённости между Портой и Российской империей чеченцам и лезгинам было запрещено селиться в Эрзерумском вилайете³⁶⁶.

Георгий Шелковников 4 сентября 1865 года докладывал руководству: «Дела наши идут хорошо. Чеченцев уже погнали частью в Эрзинган, в Карпут, частью в провинцию Диарбекирскую, так что Муш и Ван останутся свободными»³⁶⁷. Чеченец Камбулат писал о своём тяжёлом положении на родину: «Начальство области Муш объявило нам, что земля, отведённая для нас, совсем не та, на которой мы поселились. Мы возвратились из Муша и по причине близости зимы, и потому ещё, что в Муше умерла и так третья часть наших людей, мы направились к пределам владений царя Московского. Тут на встречу нам вышло войско турецкое с Пашёю, и между нами произошла небольшая стычка, в которой убито с обеих сторон по 30 человек. Наконец, вышел к нам Аскер-паша с войском и обезоружил нас под тем предлогом, что нас будто бояться жители, видя наше оружие. Я же сам желаю купить землю в Эрзеруме, за собственные деньги. Потому, что земля, которая указана нам турками, никуда не годится»³⁶⁸. Вот как свидетельствует о пребывании в Турции один из современников: «Решившись переселиться, некоторые сделали это под влиянием толков подстрекателей… Чеченец ожидал, что он явится в Турцию, как в нежный дом, явится мухаджиром со всеми преимуществами этого священного сословия. но равнодушие и бесцеремонность с этими «мухаджирами» турок, называвших их шакалами, и вообще печальная действительность скоро охладила их»³⁶⁹.

Из всего потока эмигрировавших горцев, порядка 800000 человек осели в Оттоманской империи, остальные были вынуждены продолжить путь в поисках лучшей доли и поселились в Сирии и Иордании³⁷⁰. Согласно Указу правительства Сирии, вышедшего в 1856 году, местные органы власти обязаны были оказывать переселенцам всяческое содействие, вплоть до бесплатного наделения их землёй из государственного резервного фонда, а также освобождения в азиатской части империи от поземельного и подушного налога сроком на 12 лет. Однако исполнение этого Указа на местах было сопряжено с рядом трудностей, среди которых на первом месте стояли нехватка плодородных земель и недовольство местного населения³⁷¹. Офицер царской армии П. Аверьянов отмечал, что кавказцы в Сирии расселяются правительством на «…землях, которые хотя и считались официально казёнными, но фактически были во владении бедуинов, таким путём, черкесы и бедуины ставятся в положение непримиримых врагов». Кроме того, создание черкесами военной линии послужило причиной конфликта с бедуинами. В связи с этим кочевники – бедуины лишились фактически дани (хува), которую они прежде взимали с феллахов во время регулярных набегов.

Характер расселения «черкесов» в Дамасском вилайете (куда входила и современная Иордания) отвечал необходимости контроля над непокорными бедуинскими племенами. Бороться против бедуинов пришлось в связи со строительством и охраной Хиджазской железной дороги, призванной соединить Дамаск с Мединой, для того, чтобы перевозка паломников стала быстрее и безопаснее. Негативное отношение бедуинов к строительству железной дороги в первую очередь было связано с тем, что они боялись потерять ту часть доходов, которую они имели от паломников, служа им охраной и проводниками. Одной из обязанностей «черкесской» колонии в Вади ас-Сир являлся надзор за бедуинами племён Аббади и Манасир. Жители Сувейлиха были призваны сдерживать набеги бедуинов. Чеченская колония аз-Зарка была нацелена против племени Бану Хасан, мухаджиры Наура выступали против Бану Сахр. Таким образом, в округе Заиорданья функции мухаджиров определялись защитой стратегических сооружений и укрепления официальной власти в этом регионе³⁷².

Помимо задач военного характера, мухаджиры привлекались для освоения залежных и заброшенных земель. Тем самым росла численность крестьянского населения, повышался уровень земледельческих культур, о чём неоднократно сообщали русские и зарубежные путешественники, проезжавшие в местах компактного проживания мухаджиров³⁷³.

Чтобы дать мухаджирам стимул для занятия земледелием, Османское правительство предоставляло им определённые льготы. Земли, которые отводились мухаджирам, относились к категории «мири», т. е. государственных земель с правом использования их частными лицами, при этом размер выделенного им земельного надела, зависел от характера местности и качества почвы³⁷⁴.

В Восточной Сирии в 1865–1866 гг. были расселены 13648 чеченцев, которым надлежало отражать набеги бедуинов и курдов. К 1880 году в результате боевых действий и болезней численность чеченцев сократилась более чем в два раза – к 1880 году в окрестностях Рас – эль – Айна их осталось около 5000. Это были первые военные линии из северо-кавказских переселенцев. Путешественник Д. Тейлор писал, что по распоряжению местных властей для защиты чеченцев у истоков реки Хабур были сооружены укрепления и казармы на 1 тыс. человек.

Казалось бы, что после того как переселенцы обосновались на новом месте, жизнь должна была нормализоваться, однако положение и там не улучшилось. Участки, выделенные администрацией, были в большинстве своём пустынными и малопригодными для земледелия. Власть не оказала реальной помощи для устройства беженцев. «…Хотя правительство, – пишет П. Петкович, – и отводит этим переселенцам пустопорожние земли, но не имеет средств, чтобы снабдить их рабочим скотом, земледельческими орудиями и зерном, необходимым для посева и их пропитания»³⁷⁵. Не смотря на малую пригодность земель, переселенцам удавалось их культивировать, и, в конечном счёте, благодаря применению традиционной агротехники они давали урожаи более высокие, чем поля местного населения. Многие поселенцы Сирии предпочитали переезжать в города Трансиордании, Палестины, Ливана, где легче было найти работу³⁷⁶.

Параллельно эмиграции с Кавказа шёл процесс иммиграции на Кавказ христиан из Османской империи и славян из центральных регионов России, поддерживаемый правительством. По журналу, утверждённому императором 27 февраля 1862 года, всем желающим христианам из Азиатской Турции, неславянского происхождения, разрешалось переселиться на Кавказ. Турецким грекам и армянам даровалась шестилетняя льгота от воинского постоя, восьмилетняя – от платежа податей и повинностей. Они также освобождались от денежных натуральных и рекрутских повинностей, а каждый мужчина наделялся 15 десятинами земли. Особый комитет разрешал переселяться на Кавказ армянам и грекам с условием, что они не будут требовать предоставления им подданства и постоянной оседлости. Для поощрения переселявшихся комитет выделил кавказскому наместнику 10 000 рублей для выдачи пособия новопоселенцам, нуждавшимся в первоначальном обзаведении. После принятия Положения от 10 марта 1866 года по решению Кавказских властей из Турции стали вызываться новые желающие (христианского исповедания) поселиться в Кавказских пределах Российской империи³⁷⁷. Мухаджирам правительство также официально оказывало помощь. Еще в 1857 году начальник штаба Кавказского корпуса Д.А. Милютин в донесении военному министру предельно четко изложил представления офицерского корпуса на этот счет: «… обязанности к человеческому роду требуют, чтобы мы заблаговременно приняли меры для обеспечения существования даже и враждебных нам племен, которых по государственной надобности вытесняем из их земель»³⁷⁸.

С переселением славянского населения из центральных регионов России и армян, греков из Турции, российская государственность обрела для себя прекрасную опору в лице христианского населения Кавказа в дальнейшей христианизации Кавказа и внедрении своих структур и порядков, чуждых мусульманскому населению³⁷⁹. Иммигранты расширяли и без того многонациональный состав населения Кавказской окраины Российской империи. Русские стали составлять на Кавказе к началу XX века 34 %³⁸⁰.

Правительство России не замедлило воспользоваться эмиграцией горцев, чтобы ещё больше «разбавить» местное население, создать выгодный для себя этно-демографический баланс. Регионы совместного проживания христиан и мусульман становились теми контактными зонами, которые объективно способствовали процессу взаимной адаптации. Они естественным образом «скрещивали» славянскую и кавказскую культуру в некий цивилизационный симбиоз. В 1862 году по распоряжению наместника Кавказа было образовано поселение в Ичкеринском округе «из 90 семейных и 8-ми одиночных, всех православного вероисповедания»³⁸¹. В XIX веке всё более полиэтничным становилось и население казачьих станиц. Так, по данным 1900 года в станице Наурской жили калмыки, армяне, грузины, поляки, чеченцы, евреи, лезгины и даже турки. В религиозном плане они делились на православных, старообрядцев, католиков, ламаистов, армяно-григориан, мусульман и иудеев³⁸².

Проблема земельного дефицита становилась всё более острой. Часть наиболее плодородных земель теперь отводилась для специального колонизационного фонда, где запрещалось размещать переселившихся на равнины горцам³⁸³. В процессе лихорадочного освоения империей Кавказа земельный вопрос действительно становился актуальным, особенно по мере быстрого роста численности переселенцев из внутренних губерний России. К началу 80-х гг. их количество перевалило за 700000. Царское правительство было заинтересовано в широкой колонизации Кавказа русским и украинским населением. Перманентный поток переселенцев, как организованный сверху, так и стихийный, должен был создать надёжную опору империи в наместничестве. Немаловажную роль играл и этнопсихологический фактор: местное население постепенно привыкало к соседству русских поселенцев, что неизбежно создавало более благоприятный социально-демографический фон для усвоения идей гражданственности, то есть законопослушания и лояльности к устоям российской государственности. Всё это нивелировало в дальнейшем специфически несовместимые особенности соседствующих этнических групп, вело к определённой ассимиляции. Данный процесс шёл вначале на бытовом, житейском уровне, а затем и в сфере общественного сознания и отождествления себя с народами всей империи³⁸⁴.

Турецкие эмиссары распространяли на Кавказе слухи, что по соглашению императора с султаном разрешено переселение христиан из Турции в Россию, а мусульман в Турцию, что также ускоряло процесс миграций³⁸⁵. До 1859 года массовой эмиграции в Турцию среди горцев Северо – Восточного Кавказа не было, отправлялись только отдельные семьи для паломничества в Мекку и Медину, причём для каждого случая необходимо было иметь особое разрешение³⁸⁶. Сначала паломникам выдавались отпускные билеты сроком на один год, потом – на шесть месяцев и, наконец, в 1861 году последовало распоряжение отпускать туземцев на переселение в Турцию без препятствий. До наступления 1861 года в Российской империи осуждали за измену родине тех, кто переезжал с вещами для прохождения службы в иностранное государство, а также тех, кто отлучался за границу с разрешения правительства, но по его вызову не возвращался. Российские подданные, принявшие присягу другого государства, предавались на родине суду. По российским законам переход в другое подданство считался преступлением. Но Россия никогда не оспаривала у других держав право принимать в подданство россиян без разрешения российского правительства³⁸⁷. Горцев, принявших турецкое подданство, в России стали называть «изменниками Родины». С этим не был согласен начальник Терской области Д.И. Святополк – Мирский: «В крае, где в промежуток последних десяти лет правительство неоднократно поощряло жителей к переселению в Турцию и покупало даже у некоторых из них земли, дабы облегчить им это переселение, или давало для этого денежное вспомоществование, нельзя называть изменником человека, который, отправившись с дозволения начальства в Мекку и оставаясь там, принимает турецкое подданство. Такое название несправедливо, потому что такой человек не имеет и не может иметь сознания, что он совершает измену, поступая таким образом. Он просто виноват в несоблюдении некоторых формальностей». Ещё до начала массового переселения коренного населения Северного Кавказа в Турцию государственные чиновники пытались воспрепятствовать возвращению из Турции самой образованной её части – офицерства. Этим достигались сразу две цели: «чистка армейских частей от туземного элемента» и обезглавливание национальных меньшинств на Северном Кавказе. По ходатайству главнокомандующего Кавказской армией, всех офицеров из горцев Кавказского края, возвратившихся из Турции, а также просрочивших заграничный отпуск, не прибегая к дальнейшему расследованию их виновности и не передавая их суду, считали исключёнными со службы и лишали прав на содержание от казны. Приказ по армии от 15 февраля 1861 года за № 544 законодательно закрепил это положение³⁸⁸.

Между тем многие из офицеров, отправляясь в Мекку, не собирались поселяться на Ближнем Востоке, и не только не просрочивали своих паспортов, но и возвращались ранее разрешённого им срока. Но по приказу № 544 они автоматически исключались из списков и лишались заслуженного прежде содержания, хотя и воспользовались собственным отпуском для соблюдения религиозного обряда и не продавали при отправлении в Мекку и Медину своего имущества³⁸⁹. Действительно, переселение горцев в Турцию в 1858–1860 годах шло под флагом отправки на «богомолье». Многие горцы, не приняв господства России, стали эмигрировать в Турцию. Это была своеобразная форма протеста против устанавливающихся на Кавказе порядков. Однако многие паломники не хотели остаться за границей, а желали вернуться на родину, т. к. истинная цель их путешествия была – посещение святых мест, однако российские власти им всячески в этом препятствовали.

Царским властям была удобна «богомольная» эмиграция, т. к. во – первых, таким образом России было удобнее скрыть перед Европой свои истинные намерения и, во-вторых, обходным путём предотвратить некоторое противодействие со стороны Турции к переселению кавказцев на её территорию.

На особом контроле у российских властей стояли вопросы паломничества российских мусульман в Мекку. МВД и Департамент духовных дел иностранных исповеданий не без оснований считали, что из числа паломников турецкими властями вербуются люди для пропаганды радикального ислама и переселения в Османскую империю. Эти сведения подтвердило российское посольство в Константинополе в секретной записке в Министерство иностранных дел в ноябре 1874 года. Был принят ряд мер. Во время русско-турецкой войны 1877-78 гг. хадж был запрещен. Хадж восстановили с 1879 года частично, а с 1881 года – полностью. Хадж разрешили при соблюдении следующих условий: наличие основного капитала от 20 золотников золота или 140 золотников серебра; личная свобода самого паломника; отсутствие денежных долгов и умственных расстройств. С ноября 1890 г. ужесточились меры по выдаче заграничных паспортов.

Все паломники – российские мусульмане обязаны были явиться к консулу России в Константинополе для регистрации. Российские губернаторы, которые имели значительные мусульманские анклавы на своих территориях, обязаны были два раза в год сообщать в Константинополь обо всех выданных загранпаспортах мусульманам. Ввели жесткие правила проживания российских мусульман в Константинополе. Наконец, в декабре 1900 года принимается решение по введению паломнических книжек на 6 месяцев, без которых паломничество не допускалось, также определялись маршруты, по которым только и разрешалось паломничество³⁹⁰.

Турецкое правительство было заинтересовано в пополнении своего населения за счёт горцев Северного Кавказа. Ей выгодно было получить новый народ – народ здоровый, воинствующий, воспитанный на традициях мужества, благородства и беззаветной преданности. Судя по статистическим данным, в период между 1840 и 1870 годами османы составляли меньшинство от всего населения империи. 9 марта 1857 года турецкое правительство издало закон о переселении, в котором содержались очень привлекательные условия: «Каждый, кто желал эмигрировать в Турцию, находился под покровительством султана.

Земли, выделяемые мухаджирам, освобождались от всяких налогов. Кто переселялся в район Тракия, освобождался от воинской службы на 6 лет, кто переселялся в Анатолию – на 12 лет». На основе этого закона в 1860 году было создано также управление по делам мухаджиров. Но турецкое правительство, создавая благоприятные законодательные условия для переселения кавказских горцев в Турцию, и не предполагало наплыва такого неорганизованного, огромного числа переселенцев на свою территорию³⁹¹. Теперь уже турецкое министерство стало настойчиво обращаться через российского посла к министру иностранных дел, к наместнику на Кавказе, с просьбами остановить эти переселения. Но жалобы и требования были отклонены российской стороной под тем предлогом, что российское правительство не выселяет мусульман, а только даёт им отпуска для путешествия в Мекку. По правилам веротерпимости турецкое правительство не могло запретить подобное паломничество³⁹².

После Кавказской войны российское руководство было поставлено перед дилеммой либо утолить голод аборигенного населения Северного Кавказа, что означало возвращение им отобранных казака-ми-колонизаторами и государством земель (что оно по своей природе сделать не могло), либо продолжить мириться с положением всеобщего и бесспорного земельного голода, с чем не могли мириться сами горцы. Аппарат государственного управления России нашёл выход из создавшегося положения в потворстве, скрытой агитации и организации массового исхода горцев в Турцию, используя как средство то, с чем дотоле так долго боролся – исламское мировоззрение местного населения³⁹³.

Официальное выселение кавказских горцев в Турцию, как военная и политическая мера, началось в 1862 году, когда состоялось утверждение Постановления Кавказского комитета о переселении горцев. Чеченцы очень неохотно переселялись в Турцию, но невыносимость социально-экономического положения и политический гнёт вынудили их на этот крайний шаг³⁹⁴. Российские должностные лица, непосредственно работавшие и контактировавшие с местным населением, в своих рапортах указывали на невозможность добровольного выселения горцев в Турцию. Майор А. Ипполитов, начальник Аргунского округа, в письме к М.Т. Лорис-Меликову утверждал: «Я могу положительно сказать Вашему Сиятельству, что о добровольном переселении в Турцию народ даже не думает, при общем сборе они объявили мне, что пойдут только тогда, когда вся Чечня поголовно уйдёт, или же тогда, когда им прикажут идти». Другой местный начальник в донесении к Лорис-Меликову констатировал: «О добровольном переселении в Турцию народ и не думает. Не желает переселения, понимая хорошо, что для этого они слишком бедны. Чеченцы связаны родством и преданиями и с трудом оставят свою родину». Мусса Кундухов, проводя агитацию среди чеченцев за уход в Турцию, неоднократно слышал от них, что они скорее расстанутся с жизнью, чем с родиной³⁹⁵. Полковник Беллик 25 марта 1865 года доносил начальнику Терской области: «…Другой чеченец, после многих стаканов портера, был более откровенен, он прямо сказал: не пойдём мы в Турцию и не пустим тех, кто собирается туда; в Турции ждёт нас смерть, ждёт она нас и здесь, но здесь она приятней, потому что здесь наша родина и здесь лежат отцы наши, побитые русскими»³⁹⁶.