Текст книги "Мир чеченцев. XIX век"

К 1871 году в Турции осталось около 10000 чеченцев. Таким образом, по приблизительным расчётам, в Турции погибло приблизительно 40000 горцев Северо – Восточного Кавказа. Большей частью они умерли от голода и болезней, а также от столкновений с турецкими частями. Вооружённые стычки происходили как на русско-турецкой границе, так и при расселении горцев на территории Турции. В конце 1865 года турецкие власти провели переосвидетельствование чеченцев, в результате чего выяснилось, что многие семьи находились в тяжелейшем состоянии, члены их были больны и измождены. Зачастую из целой семьи, переселившейся в Турцию, в живых оставалось 1–2 человека⁴⁵⁶. Во многом неожиданная для турок активизация переселения в 1864 – 65 гг. и 1878-83 гг. вызвала эпидемию заразных болезней (малярия, тиф, оспа – среди мухаджиров) с многочисленными смертельными исходами⁴⁵⁷. Мухаджиры в Турции заболевали тифозной лихорадкой, оспой, скурбутом, водяной болезнью и т. п. Эпидемии, охватившие переселенцев при отсутствии карантинных мер, истребляли до 20 % переселявшихся. Некоторые голодающие переселенцы вынуждены были скрывать от начальства смерть своих родственников, чтобы получить за них провиант. Поэтому зачастую официальная статистика смертности среди горцев не соответствовала действительности. А ведь смертность, особенно среди первых эмигрантов, была очень велика⁴⁵⁸. По сообщениям российского консула, в Трапезунде в 1864 году средняя смертность среди эмигрантов составляла 180–250 человек в день, в Самсуне и его окрестностях 200 человек в день. В Дербенте и Ирмаке умирало ежедневно более 500 эмигрировавших с Кавказа горцев⁴⁵⁹.

Так как горцам в Турции было обещано освобождение от обязательной воинской повинности на 20 лет, в Трапезунд приехал Али – паша для создания войска из добровольцев. Было завербовано 500 человек. Мухаджиры охотно шли на службу, т. к. турки новобранцев отлично одевали и кормили. Для усиления притока горцев в воинские ряды, было запрещено продавать мужчин на невольничьем рынке. В рекруты турки брали только не женатых и потому выходцы с Кавказа вынуждены были продавать своих жён и детей, чтобы поступить на службу. В основном такая практика существовала в приморских турецких городах, куда приплывали черкесы.

Выходцы из Турции рассказывали, что тоска горцев по родине была так велика, что они прямо умоляли уезжавших на Кавказ привезти им на обратном пути в сумках родной землицы, чтобы устлать ею дно могилы. Передавали также, что горцы, умирая и будучи правоверными мусульманами, лицом обращались не в сторону Мекки, а в сторону родины, к Кавказу⁴⁶⁰. Говоря о тяжёлом положении мухаджиров на новой родине, газета «Всемирный путешественник» в 1871 году писала: «Через год две трети из них умерли…Тяжёлое положение, в котором оказались изгнанники, постепенно убеждало их на практике, что они должны вернуться на Родину»⁴⁶¹. По свидетельству одного из чеченских мухаджиров, проживавшего недалеко от Карса, его отец в один из дней собрал сородичей и сказал им: «Места скверные, народ собачий». Старики призадумались, слушая его слова. Долго и молча размышляли, наконец, послышалось: «Я первый из тех, кто хочет ехать обратно», к этому голосу прислушались и другие. В результате 90 дворов чеченцев отправились на русско-чеченскую границу, где их и застала зима. Три недели их не выпускали из Турции, много лишений пережили эмигранты⁴⁶². Хаткоко Давлет-Гирей ещё ребёнком с первой волной изгнанников был увезён в Османскую империю и сполна вкусил горький хлеб чужбины. В надежде хоть как-то предостеречь своих собратьев, всё ещё покидавших отчизну, он писал статьи, которые с 1908 года печатались в парижском журнале «Мусульманин». Вот что говорилось в них: «Я смею думать, что напротив, именно Турция, и никто больше, погубила горцев в нравственном, моральном и физическом отношениях. Притворный и гнусный режим. Нет на свете краше и лучше Кавказа. Обманывать вас у меня нет причины»⁴⁶³. Жизнь мухаджиров в Турции была тяжёлой не только в плане социально-экономическом, но и в культурном отношении, из того, что в ней проводилась шовинистическая пантюркистская политика, с запретами горцам носить национальную одежду, черкеску, папаху, бурку. Чеченцы в Турции находились на грани исчезновения. Многие из них со временем утратили свой родной язык, обычаи. В Сирии также в ассимилятивной форме чеченская диаспора была на грани исчезновения⁴⁶⁴.

Переселившиеся в 1865 году в Турцию горцы на другой же год стали оттуда возвращаться. Мужчины, старики, женщины с привязанными за спинами детьми выходили к границе с Россией, проклиная своё легкомыслие, и турок⁴⁶⁵. В 1872 году на столе российского посла в Турции графа Н.П.Игнатьева лежали заявления от 8 500 семей мухаджиров (около 50 тыс. чел.) с просьбой о разрешении на возвращение⁴⁶⁶. Из огромной массы желавших вернуться в 60-х – начале 70-х годов XIX века сумели возвратиться в родные места лишь 5857 чеченцев. Значительно больше количество переселенцев вернулось после войны 1877-78 годов. С 1890 года, по какому бы поводу не собирались чеченцы, они все чаще и чаще стали говорить о возвращении на родину. В начале 1895 года большая часть чеченцев из разных мест Турции отправилась в Терскую область⁴⁶⁷.

Затрудняя и вовсе запрещая возвращение мухаджиров на Кавказ, царское правительство спешило захватить плодородные земли в свои руки. Оно объявляло землю общинной и, рассматривая её в этом случае как государственную, распоряжалась ею по своему усмотрению⁴⁶⁸. Правила, регламентировавшие порядок переселения горцев в Турцию, утвержденные начальником Главного штаба Кавказской армии генерал-лейтенантом А.П.Карцовым в июне 1861 года, четко определяли категории лиц, имевших право возвращаться на территорию Российской империи и лишенных его. Например, «решительно воспрещалось» возвращаться горцам, вступившим в турецкое подданство, просрочившим свои паспорта, получившим паспорт не на свое имя, а на несколько семей. При этом в примечаниях оговорено, что под вступлением в турецкое подданство следует понимать обращение к местным турецким властям с просьбой о наделе земли, водворение на отведенных землях, передачу паспорта турецким властям и иные факты, служащие «несомненным знаком намерения перейти в подданство другой державы»⁴⁶⁹.

Исключение для реэмиграции допускалось только для бывших офицеров. Офицеров царской армии – принимали обратно, разрешая вернуться каждому, правда, их поначалу принимали на службу (в виде наказания) низшими чинами. Для некоторых же лиц это «разжалование» в солдаты было фиктивным. Приведем для наглядности соответствующий документ: «Главнокомандующий Кавказской армией, имея ввиду, что в числе переселенцев были и офицеры, которые, обманувшись в своих надеждах при переходе в подданство Порты и испытавши тяжкие бедствия переселения, вернулись опять на родину, искренне раскаиваясь в своих заблуждениях и предоставляя себя милосердию правительства и приняв во внимание легкомыслие и незнание законоположений, а также руководствуясь некоторыми другими соображениями, не счел справедливым подвергать их той ответственности, которую влечет за собой всякое недозволенное оставление отечества…, а потому ходатайствовал, чтобы всех офицеров из туземцев Кавказского края – переселенцев, возвратившихся из Турции, а равно просрочивших заграничный отпуск, не прибегая к дальнейшим расследованиям степени виновности их и не предавая суду, считать исключенными из службы, с тем, что если они вновь пожелают в оную вступить, то не иначе, как нижними чинами, и вместе с тем лишенными прав на заслуженное прежде от казны содержание, доколе они вновь не приобретут на оное право верною и усердною службою»⁴⁷⁰.

С 1865 по 1871 гг. 3760 чеченцев пожелали вернуться на родину, и вышли к русско-турецкой границе. Наместник на Кавказе разрешил вернуться в Терскую область 2260 горцам, 1500 человек вынуждены были остаться в Турции⁴⁷¹. Только за один, 1871 год из Турции возвратилось более 1,5 тыс. чеченцев⁴⁷². Вслед за уходом в 1863-65 гг. до 40 тыс. чеченцев и кабардинцев в Турцию, в начале 70-х годов произошёл возврат почти половины ушедших семей на родину⁴⁷³. Не видя другого выхода из создавшегося тяжёлого положения на чужбине, горцы стали продвигаться к русско-турецкой границе, для возвращения на Кавказ. Переселенцам объявили, что при попытках пересечь границу против них будет применено оружие как турецкой стороной, так и российской⁴⁷⁴. 12 ноября 1865 года турки произвели 13 выстрелов по чеченцам. Около 11 часов Камил Али – паша дал команду стрелять ядрами. Первое ядро поразило несколько человек, остальные разорвались в середине чеченского лагеря. После 5 выстрелов чеченцы были вынуждены покинуть границу⁴⁷⁵. Российские власти настаивали на том, чтобы Порта удалила от границы желающих вернуться на Кавказ. Кавказские переселенцы, не теряя надежды, обращались с прошениями о возвращении на родину в Генконсульство, к наместнику на Кавказе, начальнику Терской области, императору Александру II⁴⁷⁶. Так, к кавказскому руководству с просьбой о возвращении обратился подпоручик русской службы Шахвали Хамзаев, у которого в Турции умерли брат, сестра и тётка⁴⁷⁷. В своём прошении на имя начальника Терской области чеченские мухаджиры сожалели о том, что эмигрировали в Турцию: «Покорнейше просим ходатайства Вашего Превосходительства, – писали они, о возвращении нас на нашу родину. Мы узнали, что Мусса нас обманул, он говорил нам, что мы будем приняты на службу в том же достоинстве, какое имели у Вас. Теперь оказалось, что его слова были ложны, а справедливы Ваши. Из нас и так погибла уже одна треть»⁴⁷⁸. Мухаджиры Гамбулаг, Гадис, Гасихан, кадий Имаз и Астемир обратились к великому князю Михаилу Николаевичу. В своём прошении они сообщали: «Ваше императорское Высочество, мы находимся в весьма несчастном положении и просим Вас: будьте милосердны, разрешите нам возвратиться к Вам. Если бы имели малейшую возможность остаться здесь, мы не смели бы беспокоить Вас. Царь Московский для нас отец родной»⁴⁷⁹. Им был дан ответ, что они теперь турецко – подданные, и российские власти не вправе пропускать подданных чужого государства. Тогда горцы обратились к турецким властям, но Великий визирь Гусейн – бек возразил, что чеченцы не могут считаться турецко – подданными. Таковыми были только те, кто прожил в Турции 3 года⁴⁸⁰. Чеченцы вновь обратились к наместнику на Кавказе, с просьбой вернуть их на родину. В начале октября 1865 года более 500 чеченцев, находившиеся на границе около Александропольского кордона сообщили российским властям, что они готовы креститься, дабы вернуться на родину⁴⁸¹.

В начале ноября 1865 года на русско-турецкой границе уже скопилось 2600 человек, желавших принять православие и вернуться на Кавказ. Однако российское руководство даже на таких условиях не спешило пропускать их через границу, т. к. опасалось, что 18 тыс. чеченцев, располагавшихся в ближайших районах Турции, тоже пожелают креститься и вернуться на родину, а ведь возвращаться им было уже некуда, родовые земли были или конфискованы или проданы⁴⁸². В итоге было разрешено направить в Тифлис только 200 человек, находившихся у турецкого Арпачая. Принятие православия ставилось необходимым условием для этого, но на немедленном крещении чеченцев власть не настаивала. На Кавказе горцев конвоировали казаки, им выделялся провиант и дрова на ночлег. Эти переселенцы были в дальнейшем размещены в Надтеречном наибстве⁴⁸³. Все пропущенные из Тифлиса во Владикавказ партии чеченцев находились в крайне бедственном положении: без всяких средств к существованию, без продовольствия, без скота и арб. Большинство партий составляли женщины и полунагие дети. При некоторых партиях оказывалось по несколько лошадей, но и те служили не для подъёма тяжестей, а для подвоза изнурённых стариков или больных женщин и детей⁴⁸⁴. Многим мухаджирам, после долгого переговорного процесса с турецкими и российскими властями пришлось повернуть обратно в Турцию, другие всё-таки тайно переходили границу. Переходы русско-турецкой границы, по преимуществу тайные, всё учащались. Самое большое количество задерживаемых переселенцев было в Александропольском и Тифлисском уездах, а также в Тифлисе, по Военно-Грузинской дороге, на Дарьяльской заставе и в самом Владикавказе⁴⁸⁵. Начальник Терской области М.Т. Лорис-Меликов спешил сообщить в Главный штаб Кавказской армии о необходимости усиления надзора за переселенцами на границе. Эриванский военный губернатор 21 октября 1868 года предложил начальнику Александро-польской кордонной линии: «…Строжайше объявить кардонной страже, что в случае нового прохода партий чеченцев стража поста, около которого пройдут чеченцы, будет предана суду». Всего в течение сентября и октября 1870 года перешли турецкую границу 758 человек, все они были сданы в Александропольскую карантинно-таможенную контору для передачи турецким властям. Но не смотря на все предпринятые меры, чеченцы переходили границу преимущественно вблизи Александрополя, по горным и лесным тропам, пробирались в Тифлис, где обращались к наместнику на Кавказе с просьбой о разрешении вернуться на родину. Они были согласны даже поселиться в любом уголке России, лишь бы не возвращаться в Турцию⁴⁸⁶. Горцы обычно прорывались через границу ночью, небольшими группами по 5-20 человек и проходили незамеченными ни кордонной стражей, ни местной земской полицией Тифлисской и Эриванской губерний… Некоторым мухаджирам из-за отсутствия необходимых документов приходилось подкупать стражей порядка. Так, кумык Абдула, не имея паспорта, беспрепятственно добрался из Турции до Терской области. На вопрос, как ему это удалось, он ответил: «.отделывался деньгами»⁴⁸⁷.

Пограничный надзор являлся основной формой действий, который осуществлялся непрерывно и по всему периметру границы. Охрана границы строилась в две линии. На первой линии сосредотачивались основные усилия пограничных постов и кордонов. Вторую линию прикрывали тыловые посты и летучие отряды. Нередко нарушители прорывались через границу большими партиями численностью по 50-100 и более человек. В этом случае они не бежали от пограничной стражи, а вступали с ней в открытый бой. Пресекая вооруженные прорывы через государственную границу крупных партий нарушителей, пограничники применяли приемы и способы «малой войны», т. е. партизанской. К числу таких способов можно отнести налет, засаду и т. п. В необходимых случаях пограничники при поддержке подразделений усиления от армейских гарнизонов могли осуществлять оборонительные и наступательные действия.

Нередки были случаи, когда нарушители границы стремились подкупить чинов пограничной стражи. Как показал анализ архивных документов, в этом случае порядок действий объездчиков или стражников был следующим: они могли брать взятку, но при этом обязаны были доложить об этом руководству. Такая форма борьбы с коррупцией довольно активно практиковалась в середине XIX в., но в дальнейшем от нее, по всей видимости, на официальном уровне, отказались⁴⁸⁸.

Чтобы остановить поток нелегальных мигрантов, Россия предприняла некоторые дипломатические меры в отношении Турции. К началу дипломатической переписки в Терской области было схвачено несколько турецких агентов, агитировавших к восстанию. В ходе восстания Порта якобы обещала объявить России войну и поддержать кавказских горцев⁴⁸⁹. Приведя данные факты руководителям Турецкой империи, российское руководство поставило турецкое правительство перед выбором: «…Если поток эмиссаров, проникающих в Терскую область, не будет остановлен, то кавказское начальство поневоле вынуждено будет открыть свободный уход в Турцию целым массам горского населения». После такого ультиматума турецкие власти постарались следовать указаниям России относительно кавказских переселенцев, хотя и продолжали выражать своё недовольство её действиями на Кавказе⁴⁹⁰.

Если мухаджиры возвращались на Кавказ легально, по турецким паспортам, с целью «посетить родственников», им это разрешалось только по согласованию с местным начальством⁴⁹¹. В 1866 году предполагалось отправить в Турцию новые партии чеченцев, но турецкое правительство отказалось принять их, говоря, что и с предыдущими переселенцами у них слишком много хлопот⁴⁹². Без паспортов, тайно в 1866 году 53 чеченца проникли на Кавказ, о чём М.Т. Лорис-Меликов с возмущением сообщил в Тифлис⁴⁹³.

Окончательное решение о расселении прибывших из Турции горцев принимал начальник Терской области в зависимости от «политической благонадёжности» эмигрантов. Жалобы переселенцы подать не имели права, так как ещё 9 июня 1856 года вышел указ императора, по которому никакие просьбы и жалобы на действия кавказского начальства вышестоящие инстанции не принимали⁴⁹⁴. Начальники округов нередко ходатайствовали перед руководством о возвращении на родину своих бывших подчинённых. В августе 1867 года М.Т. Лорис-Меликов предупредил начальника Чеченского округа, что отныне его ходатайства о возвращении из Турции чеченцев больше к рассмотрению приниматься не будут⁴⁹⁵. Не смотря на данный отказ, начальник Чеченского округа вновь обратился в том же году к руководству, с просьбой освободить из-под ареста бывших жителей аулов: Гойтинского, Урус-Мартановского, Ачхоевского, Гехинского и Алхан-Юртовского и передать их на руки родственников. К сожалению, ответ начальника Терской области на данную просьбу так и остался неизвестен⁴⁹⁶. Иногда в решение переселенческих вопросов вмешивался великий князь Михаил Николаевич.

В годы активного мухаджирского движения М.Т. Лорис-Меликов в ультимативном порядке принудил выселиться почти всех карабулак в Турцию из-за его явно выраженного предвзятого отношения к ним. В рапорте А. Нурида на имя командующего войсками Терской области сообщалось: «Переселение карабулак идет хорошо, сами зажигают свои аулы, чтобы не оставить казакам»⁴⁹⁷. В 1871 году Наместник Кавказа разрешил пропустить в Терскую область 102 карабулака. М.Т. Лорис-Меликов ходатайствовал о возвращении их обратно в Турцию, но Михаил Николаевич не отменил своего распоряжения. Карабулаки остались в Терской области. В 1871 году наместник на Кавказе высказал начальнику Терской области своё мнение о желательной отмене безусловного запрета на возврат чеченцев из Турции. Михаил Николаевич заметил, что запрет этот практически не выполним, и сам Лорис-Меликов его периодически нарушает, оставляя горцев в Терской области. Михаил Тариелович, в ответе, данном 12 июня 1871 года, не согласился с наместником, и этот запрет продолжил своё действие на территории области⁴⁹⁸.

В 1867 году послом России в Османской империи был назначен Николай Павлович Игнатьев. Уже к 30 годам за свои разведывательные заслуги от императора Александра II он получил генеральский чин. Н.П. Игнатьев работал в МИД и возглавлял созданный там Азиатский департамент⁴⁹⁹. Александр II был крестным отцом Игнатьева. Это придавало последнему определенные силы, и он позволял себе сделать больше, чем делали другие. В Константинополе Н.П. Игнатьев постоянно сталкивался с противодействием российским инициативам со стороны европейских представителей, и это усиливало его убежденность во враждебности Европы к России. Игнатьев писал: «Всякий раз, когда нам приходилось отстаивать правое дело, если только в нем были прямо или косвенно замешаны интересы России, мы всегда оставались одинокими перед лицом сплотившейся против нас Европы». Н.П. Игнатьев заказывал статьи корреспондентам европейских газет в Константинополе, которые уже в Европе публиковали статьи в интересах России. На эти цели посольству ежегодно выделялось 20 тыс. рублей.

Вскоре после приезда в Константинополь Игнатьев создал с помощью православных общин широкую осведомительную сеть, работавшую подчас совершенно бескорыстно. Он прекрасно знал положение в империи, интриги в серале, а также обладал обширным компроматом на турецких министров и чиновников. Как писал в своих воспоминаниях дипломат Ю.С. Карцов, турецкие министры боялись Н.П. Игнатьева и были у него в руках. Игнатьеву удалось установить дружеские отношения со многими министрами Порты, к нему благоволили султан и наследник. Это позволяло успешно решать многие вопросы. Некоторые современники упрекали Игнатьева в коварстве, но сам он называл это «деловой сметкой». Не смотря на некоторые недостатки, он являлся одним из талантливейших дипломатов своего времени⁵⁰⁰.

При Александре III с 1881 года Н.П. Игнатьев оказался в кресле министра внутренних дел, сменив в нем уволенного М.Т. Лорис-Меликова, здесь ему пришлось непосредственно руководить новыми спецслужбами России, пришедшими на смену упраздненному Третьему отделению. Умер знаменитый разведчик и дипломат в 1908 году в большой бедности и нужде, так как в силу авантюрного склада характера на старости лет промотал и проиграл в карты все свое значительное состояние⁵⁰¹.

С 1867 года, благодаря дипломатическим способностям Н.П. Игнатьева, горцы стали возвращаться в Терскую область организованными партиями. Указанные партии обратных переселенцев формировались в Александрополе. За все происшествия, которые могли произойти по дороге из Александрополя во Владикавказ, в каждой партии отвечали двое старшин, выбранных переселенцами. Ответственность они несли перед российскими органами управления⁵⁰². На границе российские власти снабжали чеченцев в случае необходимости одеждою и обувью, а также кормовыми деньгами, по 5 копеек на человека в сутки и отправляли их партиями во Владикавказ⁵⁰³.

Помимо официально зарегистрированных горцев, вернувшихся из Турции, многие, пробравшиеся тайно в Терскую область, стали жить там инкогнито, под чужими именами или в труднодоступных местах – опасаясь высылки в Турцию. Поэтому итоговое количество возвратившихся из Турции горцев можно подсчитать лишь условно. По некоторым данным, в общей сложности в Терскую область возвратилось к середине 70х годов XIX века почти половина ушедших в Турцию горцев. Большое количество переселенцев вернулось, во время боевых действий и после их завершения, из Турции в 1877-78 годах⁵⁰⁴. Некоторые из чеченцев во время русско-турецкой войны решили эмигрировать на Ближний Восток, в знак протеста против действий российских властей во время восстания 1877 года и в знак солидарности с единоверцами⁵⁰⁵.

5 сентября 1872 года Кавказский наместник утвердил временные правила по переселению кавказских мусульман в Турцию и Персию. Это был один из первых законодательных актов, серьёзно препятствовавший исходу горцев из Терской области. Правительственная акция по массовому переселению горцев Северо – Восточного Кавказа в Турцию была закончена. Основные цели, преследуемые правительством России, были выполнены. Прежде всего, произошла «безболезненная» конфискация земель мухаджиров, ушедших в Турцию. Политически неблагонадёжное население области было устранено. Увеличение русскоязычного населения Терской области также произошло за счёт вытеснения коренных жителей. После возвращения горцев из Турции власти также получили возможность «фильтровать» население, по своему усмотрению его расселять, а неугодных снова отправлять в Турцию⁵⁰⁶.

Общее переселение мусульман после 1872 года заметно уменьшилось. Если до 1870 года перед переселением в Турцию движимое и недвижимое имущество оставалось горцам, то теперь недвижимое имущество в обязательном порядке переходило в распоряжение аульного общества. Кроме того, переселявшийся обязан был дать расписку о том, что он не вернётся назад. С 1872 года каждый горец, уходивший в Турцию, обязан был перед отправлением в Мекку, предоставить поручительство своего общества, согласно которому оно возьмёт на себя обязанности оплатить казне расходы, если по каким – либо причинам паломник не вернётся назад⁵⁰⁷. Из донесения М.Т. Лорис-Меликова от 4 сентября 1873 г. за № 3357 видно, что в течение 1867–1872 гг. в Турцию из Терской области отправлялись «…лишь одиночные богомольцы по годовым или полугодовым паспортам, возвращавшиеся обыкновенно в срок»⁵⁰⁸.

В период правления Терской областью Д.И. Святополк – Мирского, вернувшиеся мухаджиры расселялись в основном на местах их былого проживания. С 1863 по1875 год, когда областью управлял М.Т. Лорис -

Мекликов, на прежние места жительства эмигранты практически не возвращались. Все они стали относиться к категории временно проживающих. Получившие право обратного возвращения на Кавказ, селились в разных местах, но без права на земельный пай. Некоторые общины принимали обратно своих бывших членов, но зачастую делали это из снисхождения и неохотно, так как приходилось делиться с возвратившимися из Турции земляками. В то же время многие аулы пустовали, земли были заброшены, но они стали достоянием государства и селиться там не разрешалось⁵⁰⁹. Представители высших сословий горцев, вернувшись из Турции, автоматически теряли свои привилегии, так как в области к этому времени была проведена земельная реформа. Некоторым бывшим господам предоставили кров их же холопы. Представители Высших слоёв общества стали выполнять тяжёлую физическую работу, раньше считавшуюся для них позорной. Весь уклад их жизни коренным образом переменился⁵¹⁰.

Возвратившиеся в Терскую область чеченцы были в основном поселены в Надтеречном наибстве. Предполагалось поселить чеченцев в Ставропольской губернии⁵¹¹. В 1872 году, по Указу Государственного Совета, возвратившиеся чеченцы были поселены на казённых землях Кизлярского уезда среди русского населения. На первоначальное обзаведение хозяйством правительство выделило чеченцам из казны 5 тыс. рублей⁵¹². Осенью 1868 года уроженцы Урус-Мартановского наибства, тайно перешедшие границу, были отправлены для поселения в Лабинский округ Кубанской области для того, чтобы: «…своим нищенским видом и рассказами о претерплённых ими бедствиях охладить в Лабинских жителях стремление к переселению в Турцию»⁵¹³. В виде «особенной милости» Его Высочество разрешил чеченцам поселиться на Кубани⁵¹⁴. Несколько из прибывших в Тифлис партий направлены были в Кубанскую область, но при следовании туда они все были задержаны во Владикавказе и затем, по распоряжению начальника Терской области, водворены в Чечне, на местах их прежнего жительства. В 1868 году несколько небольших партий мухаджиров были отправлены в Чечню не по Военно-Грузинской дороге, а окружным путём – через Закатальский округ Дагестанской области. Власть рассчитывала на то, что бедствующий вид чеченских переселенцев заставит забыть жителей Дагестана об эмиграции в Турцию. Однако мера эта не привела ожидаемого эффекта, дагестанцы воспринимали чеченцев как правительственных агентов, мешавших им эмигрировать в единоверную Турцию⁵¹⁵.

В 1892 году начальник Терской области С.В. Каханов выступил с проектом перемещения наиболее «неблагонадёжных» чеченских аулов в степи Ставропольской губернии, а по данным Б.П. Берозова, примерно в то же время в кругах кавказской бюрократии обсуждался план переселения безземельных горцев в Сибирь и Среднюю Азию, однако обе эти невероятно затратные, как с политической, так и с финансовой точек зрения идеи реализованы не были⁵¹⁶.

В 1880–1890 гг. наблюдался новый всплеск переселения горцев с Северного Кавказа в Турцию в больших масштабах. В 1893 году было столько желающих переселиться в Турцию, что участились случаи переселения без разрешения властей. Ещё в 1876 году из Стамбула (Константинополя) в Кавказское горское управление, 7 февраля поступило очередное тревожное предупреждение от посла России Н.П. Игнатьева, в котором говорилось, что возглавляемое им дипломатическое ведомство уже не раз обращало на это внимание краевых властей. В послании также указывалось на недостаточность «надзора на границе и об огромном количестве лиц, находящих возможность прибыть в Турцию без паспортов и без дозволения начальства»⁵¹⁷.

Но в тоже время имело место и возвращение чеченцев на свою родину⁵¹⁸. Ранее чеченцы жили на Тереке, но постепенно казаки и русские переселенцы вытеснили их. Отсутствие справедливости при земельном распределении, недостаток средств существования заставили многих горцев эмигрировать за границу⁵¹⁹. В 1888 году чеченцы жаловались властям на земельное стеснение, но их просьба привела к тому, что часть их была выселена в Турцию⁵²⁰. Горцев подталкивало к выселению и христианское население Терской области, прямо заинтересованное в приобретении новых земель и имуществ, распродаваемых чеченцами по низким, бросовым ценам⁵²¹.

Хотя, к началу 90-х годов XIX века переселение в Турцию формально было запрещено, начальник Терской области настаивал на возобновлении этого процесса. В своём отчёте за 1892 год он писал: «Следовало – бы не только не воспрещать им переселение в Турцию а, наоборот, в некоторых случаях даже поощрять таковое, конечно, при условии окончательного воспрещения обратного переселения»⁵²². «Сбывать» в Турцию «нежелательный элемент» предлагал начальник Терской области Каханов. 11 марта 1893 года он писал начальнику штаба Кавказского военного округа: «…А так гораздо удобнее иметь ненадёжных людей вне государства, чем внутри территории, то это одно уже заставляет не только не препятствовать переселению туземцев, но и желать этого. Существуют особые разряды людей, дальнейшее пребывание которых в области вредно и задержание которых, вопреки их желанию, только усиливает возможность беспорядков. Не только не следовало бы воспрещать желающим туземцам переселение в Турцию, но в некоторых случаях поощрять такое переселение». За счёт освобождающихся земель Каханов предполагал увеличить наделы остающихся горских крестьян. Если и после этого останутся свободные земли, он предполагал переселять на них русских крестьян⁵²³. В 90-х годах XIX века стремление к переселению в Турцию усилилось среди мусульманских народов в разных частях империи. Причины для появления этого желания были разными. В Поволжье, например, распространялись слухи о предстоящем, якобы, обращении в православие местных мусульман, основанные, по словам властей, на не правильном толковании мусульманским духовенством некоторых правительственных распоряжений. У кавказских мусульман стремление к выселению усилилось в связи с предполагавшимся новым обсуждением вопроса о распространении на них обязательной воинской повинности. Какая-то часть мусульманского населения стремилась в пределы султанской империи в поисках лучшей доли⁵²⁴. Я.В. Абрамов, многие годы занимавшийся на рубеже XIX–XX вв. этой проблемой, среди прочих причин переселения горцев на новом этапе называл: создание привилегированного положения казачьей верхушки в крае, «…которая, пользуясь поддержкой администрации, становится в некотором роде начальством над горцами», менее выгодное экономическое положение горцев, чем казаков; введение круговой поруки за преступления; практика обезоружения горцев; намерение привлечения горцев к отбыванию воинской повинности»⁵²⁵. Существовала и другая точка зрения. Наиболее ярко она представлена в статье под названием «Отчего наши горцы переселяются в Турцию», опубликованной в областной газете в 1904 году. Автор, пожелавший остаться неизвестным, писал, что горцы бегут в Турцию не по причинам своего бедственного положения. На его взгляд, причин много, но главная заключается в нежелании горцев подчиняться законам страны, «так как все горцы считают себя привилегированным народом», для которого было бы унижением отбывание повинностей, лежащих на русском крестьянине. Поводом к новым переселениям, – продолжает автор указанной статьи, – стало введение поземельного налога среди горцев взамен подымной подати, которую они рассматривают как первый шаг к уничтожению их привилегий и «со страхом говорят о предстоящей солдатчине», идут также старики, мечтающие найти вечное успокоение поближе к гробу Магомета, а также горская вольница, не привыкшая к труду⁵²⁶. В 1896 году начальник Грозненского округа попытался выяснить причины эмиграции чеченцев в Турцию на сходе жителей Урус-Мартана, на котором присутствовало более 1000 человек, среди которых своё мнение высказывали старшины и влиятельные люди. По их мнению, чеченцы вынуждены были покинуть родину в связи с: