Пропавший месяц

 

Облак, как мышь,

подбежал и взмахнул

В небо огромным хвостом.

Словно яйцо,

расколовшись, скользнул

Месяц за дальним холмом.

 

 

Солнышко утром в колодезь озер

Глянуло —

месяца нет…

Свесило ноги оно на бугор,

Кликнуло —

месяца нет.

 

 

Клич тот услышал с реки рыболов,

Вздумал старик подшутить.

Отраженье от солнышка

с утренних вод

Стал он руками ловить.

 

 

Выловил.

Крепко скрутил бечевой,

Уши коленом примял.

Вылез и тихо на луч золотой

Солнечных век

привязал.

 

 

Солнышко к Богу глаза подняло

И сказало:

«Тяжек мой труд!»

И вдруг солнышку

что-то веки свело,

Оглянулося – месяц как тут.

 

 

Как белка на ветке, у солнца в глазах

Запрыгала радость…

Но вдруг…

Луч оборвался, и по скользким холмам

Отраженье скатилось в луг.

 

 

Солнышко испугалось…

А старый дед,

Смеясь, грохотал, как гром.

И голубем синим

вечерний свет

Махал ему в рот крылом.

 

<1917?>

* * *
 

Колокольчик среброзвонный,

Ты поешь? Иль сердцу снится?

Свет от розовой иконы

На златых моих ресницах.

 

 

Пусть не я тот нежный отрок

В голубином крыльев плеске,

Сон мой радостен и кроток

О нездешнем перелеске.

 

 

Мне не нужен вздох могилы,

Слову с тайной не обняться.

Научи, чтоб можно было

Никогда не просыпаться.

 

<1917>

* * *
 

Где ты, где ты, отчий дом,

Гревший спину под бугром?

Синий, синий мой цветок,

Неприхоженный песок.

Где ты, где ты, отчий дом?

 

 

За рекой поет петух.

Там стада стерег пастух,

И светились из воды

Три далекие звезды.

За рекой поет петух.

 

 

Время – мельница с крылом

Опускает за селом

Месяц маятником в рожь

Лить часов незримый дождь.

Время – мельница с крылом.

 

 

Этот дождик с сонмом стрел

В тучах дом мой завертел,

Синий подкосил цветок,

Золотой примял песок.

Этот дождик с сонмом стрел.

 

1917

* * *
 

Песни, песни, о чем вы кричите?

Иль вам нечего больше дать?

Голубого покоя нити

Я учусь в мои кудри вплетать.

 

 

Я хочу быть тихим и строгим.

Я молчанью у звезд учусь.

Хорошо ивняком при дороге

Сторожить задремавшую Русь.

 

 

Хорошо в эту лунную осень

Бродить по траве одному

И сбирать на дороге колосья

В обнищалую душу-суму.

 

 

Но равнинная синь не лечит.

Песни, песни, иль вас не стряхнуть?..

Золотистой метелкой вечер

Расчищает мой ровный путь.

 

 

И так радостен мне над пущей

Замирающий в ветре крик:

«Будь же холоден ты, живущий,

Как осеннее золото лип».

 

1917

* * *
 

Не напрасно дули ветры,

Не напрасно шла гроза.

Кто-то тайный тихим светом

Напоил мои глаза.

 

 

С чьей-то ласковости вешней

Отгрустил я в синей мгле

О прекрасной, но нездешней,

Неразгаданной земле.

 

 

Не гнетет немая млечность,

Не тревожит звездный страх.

Полюбил я мир и вечность,

Как родительский очаг.

 

 

Все в них благостно и свято,

Все тревожное светло.

Плещет рдяный мак заката

На озерное стекло.

 

 

И невольно в море хлеба

Рвется образ с языка:

Отелившееся небо

Лижет красного телка.

 

<1917>

* * *
 

Отвори мне, страж заоблачный,

Голубые двери дня.

Белый ангел этой полночью

Моего увел коня.

 

 

Богу лишнего не надобно,

Конь мой – мощь моя и крепь.

Слышу я, как ржет он жалобно,

Закусив златую цепь.

 

 

Вижу, как он бьется, мечется,

Теребя тугой аркан,

И летит с него, как с месяца,

Шерсть буланая в туман.

 

1917

* * *
 

Нивы сжаты, рощи голы,

От воды туман и сырость.

Колесом за сини горы

Солнце тихое скатилось.

 

 

Дремлет взрытая дорога.

Ей сегодня примечталось,

Что совсем, совсем немного

Ждать зимы седой осталось.

 

 

Ах, и сам я в чаще звонкой

Увидал вчера в тумане:

Рыжий месяц жеребенком

Запрягался в наши сани.

 

1917

* * *
 

Я по первому снегу бреду.

В сердце ландыши вспыхнувших сил.

Вечер синею свечкой звезду

Над дорогой моей засветил.

 

 

Я не знаю – то свет или мрак?

В чаще ветер поет иль петух?

Может, вместо зимы на полях,

Это лебеди сели на луг.

 

 

Хороша ты, о белая гладь!

Греет кровь мою легкий мороз.

Так и хочется к телу прижать

Обнаженные груди берез.

 

 

О лесная, дремучая муть!

О веселье оснеженных нив!

Так и хочется руки сомкнуть

Над древесными бедрами ив.

 

1917

* * *
 

О пашни, пашни, пашни,

Коломенская грусть,

На сердце день вчерашний,

А в сердце светит Русь.

 

 

Как птицы, свищут версты

Из-под копыт коня.

И брызжет солнце горстью

Свой дождик на меня.

 

 

О край разливов грозных

И тихих вешних сил,

Здесь по заре и звездам

Я школу проходил.

 

 

И мыслил и читал я

По библии ветров,

И пас со мной Исайя

Моих златых коров.

 

1917

* * *
 

О Матерь Божья,

Спади звездой

На бездорожье,

В овраг глухой.

 

 

Пролей, как масло,

Власа луны

В мужичьи ясли

Моей страны.

 

 

Срок ночи долог.

В них спит твой сын.

Спусти, как полог,

Зарю на синь.

 

 

Окинь улыбкой

Мирскую весь

И солнце зыбкой

К кустам привесь.

 

 

И да взыграет

В ней, славя день,

Земного рая

Святой младень.

 

1917

* * *
 

Тучи с ожерёба

Ржут, как сто кобыл,

Плещет надо мною

Пламя красных крыл.

 

 

Небо словно вымя,

Звезды как сосцы.

Пухнет Божье имя

В животе овцы.

 

 

Верю: завтра рано,

Чуть забрезжит свет,

Новый под туманом

Вспыхнет Назарет.

 

 

Новое восславят

Рождество поля,

И, как пес, пролает

За горой заря.

 

 

Только знаю: будет

Страшный вопль и крик,

Отрекутся люди

Славить новый лик.

 

 

Скрежетом булата

Вздыбят пасть земли…

И со щек заката

Спрыгнут скулы-дни.

 

 

Побегут, как лани,

В степь иных сторон,

Где вздымает длани

Новый Симеон.

 

<1917>

* * *
 

Гляну в поле, гляну в небо,

И в полях и в небе рай.

Снова тонет в копнах хлеба

Незапаханный мой край.

 

 

Снова в рощах непасеных

Неизбывные стада,

И струится с гор зеленых

Златоструйная вода.

 

 

О, я верю – знать, за муки

Над пропащим мужиком

Кто-то ласковые руки

Проливает молоком.

 

15 августа 1917

* * *
 

О Русь, взмахни крылами,

Поставь иную крепь!

С иными именами

Встает иная степь.

 

 

По голубой долине,

Меж телок и коров,

Идет в златой ряднине

Твой Алексей Кольцов.

 

 

В руках – краюха хлеба,

Уста – вишневый сок.

И вызвездило небо

Пастушеский рожок.

 

 

За ним, с снегов и ветра,

Из монастырских врат,

Идет одетый светом

Его середний брат.

 

 

От Вытегры до Шуи

Он избродил весь край

И выбрал кличку – Клюев,

Смиренный Миколай.

 

 

Монашьи мудр и ласков,

Он весь в резьбе молвы,

И тихо сходит пасха

С бескудрой головы.

 

 

А там, за взгорьем смолым,

Иду, тропу тая,

Кудрявый и веселый,

Такой разбойный я.

 

 

Долга, крута дорога,

Несчетны склоны гор;

Но даже с тайной Бога

Веду я тайно спор.

 

 

Сшибаю камнем месяц

И на немую дрожь

Бросаю, в небо свесясь,

Из голенища нож.

 

 

За мной незримым роем

Идет кольцо других,

И далеко по селам

Звенит их бойкий стих.

 

 

Из трав мы вяжем книги,

Слова трясем с двух пол.

И сродник наш, Чапыгин,

Певуч, как снег и дол.

 

 

Сокройся, сгинь ты, племя

Смердящих снов и дум!

На каменное темя

Несем мы звездный шум.

 

 

Довольно гнить и ноять,

И славить взлетом гнусь —

Уж смыла, стерла деготь

Воспрянувшая Русь.

 

 

Уж повела крылами

Ее немая крепь!

С иными именами

Встает иная степь.

 

1917

* * *
 

О муза, друг мой гибкий,

Ревнивица моя.

Опять под дождик сыпкий

Мы вышли на поля.

 

 

Опять весенним гулом

Приветствует нас дол,

Младенцем завернула

Заря луну в подол.

 

 

Теперь бы песню ветра

И нежное баю

За то, что ты окрепла,

За то, что праздник светлый

Влила ты в грудь мою.

 

 

Теперь бы брызнуть в небо

Вишневым соком стих

За отческую щедрость

Наставников твоих.

 

 

О мед воспоминаний!

О звон далеких лип!

Звездой нам пел в тумане

Разумниковский лик.

 

 

Тогда в веселом шуме

Игривых дум и сил

Апостол нежный Клюев

Нас на руках носил.

 

 

Теперь мы стали зрелей

И весом тяжелей…

Но не заглушит трелью

Тот праздник соловей.

 

 

И этот дождик шалый

Его не смоет в нас,

Чтоб звон твоей лампады

Под ветром не погас.

 

<1917>

* * *
 

Разбуди меня завтра рано,

О моя терпеливая мать!

Я пойду за дорожным курганом

Дорогого гостя встречать.

 

 

Я сегодня увидел в пуще

След широких колес на лугу.

Треплет ветер под облачной кущей

Золотую его дугу.

 

 

На рассвете он завтра промчится,

Шапку-месяц пригнув под кустом,

И игриво взмахнет кобылица

Над равниною красным хвостом.

 

 

Разбуди меня завтра рано,

Засвети в нашей горнице свет.

Говорят, что я скоро стану

Знаменитый русский поэт.

 

 

Воспою я тебя и гостя,

Нашу печь, петуха и кров…

И на песни мои прольется

Молоко твоих рыжих коров.

 

1917

* * *

Клюеву

 

Теперь любовь моя не та.

Ах, знаю я, ты тужишь, тужишь

О том, что лунная метла

Стихов не расплескала лужи.

 

 

Грустя и радуясь звезде,

Спадающей тебе на брови,

Ты сердце выпеснил избе,

Но в сердце дома не построил.

 

 

И тот, кого ты ждал в ночи,

Прошел, как прежде, мимо крова.

О друг, кому ж твои ключи

Ты золотил поющим словом?

 

 

Тебе о солнце не пропеть,

В окошко не увидеть рая.

Так мельница, крылом махая,

С земли не может улететь.

 

1918

* * *

Л. И. Кашиной

 

Зеленая прическа,

Девическая грудь.

О тонкая березка,

Что загляделась в пруд?

 

 

Что шепчет тебе ветер?

О чем звенит песок?

Иль хочешь в косы-ветви

Ты лунный гребешок?

 

 

Открой, открой мне тайну

Твоих древесных дум,

Я полюбил – печальный

Твой предосенний шум.

 

 

И мне в ответ березка:

«О любопытный друг,

Сегодня ночью звездной

Здесь слезы лил пастух.

 

 

Луна стелила тени,

Сияли зеленя.

За голые колени

Он обнимал меня.

 

 

И так, вдохнувши глубко,

Сказал под звон ветвей:

«Прощай, моя голубка,

До новых журавлей».

 

15 августа 1918

* * *
 

Вот оно, глупое счастье

С белыми окнами в сад!

По пруду лебедем красным

Плавает тихий закат.

 

 

Здравствуй, златое затишье

С тенью березы в воде!

Галочья стая на крыше

Служит вечерню звезде.

 

 

Где-то за садом, несмело,

Там, где калина цветет,

Нежная девушка в белом

Нежную песню поет.

 

 

Стелется синею рясой

С поля ночной холодок…

Глупое, милое счастье,

Свежая розовость щек!

 

1918

* * *
 

Я покинул родимый дом,

Голубую оставил Русь.

В три звезды березняк над прудом

Теплит матери старой грусть.

 

 

Золотою лягушкой луна

Распласталась на тихой воде.

Словно яблонный цвет, седина

У отца пролилась в бороде.

 

 

Я не скоро, не скоро вернусь.

Долго петь и звенеть пурге.

Стережет голубую Русь

Старый клен на одной ноге.

 

 

И я знаю, есть радость в нем

Тем, кто листьев целует дождь,

Оттого что тот старый клен

Головой на меня похож.

 

1918

* * *
 

Хорошо под осеннюю свежесть

Душу-яблоню ветром стряхать

И смотреть, как над речкою режет

Воду синюю солнца соха.

 

 

Хорошо выбивать из тела

Накаляющий песни гвоздь

И в одежде празднично белой

Ждать, когда постучится гость.

 

 

Я учусь, я учусь моим сердцем

Цвет черемух в глазах беречь,

Только в скупости чувства греются,

Когда ребра ломает течь.

 

 

Молча ухает звездная звонница,

Что ни лист, то свеча заре.

Никого не впущу я в горницу,

Никому не открою дверь.

 

1918

* * *
 

Закружилась листва золотая.

В розоватой воде на пруду

Словно бабочек легкая стая

С замираньем летит на звезду.

 

 

Я сегодня влюблен в этот вечер,

Близок сердцу желтеющий дол.

Отрок-ветер по самые плечи

Заголил на березке подол.

 

 

И в душе и в долине прохлада,

Синий сумрак как стадо овец.

За калиткою смолкшего сада

Прозвенит и замрет бубенец.

 

 

Я еще никогда бережливо

Так не слушал разумную плоть.

Хорошо бы, как ветками ива,

Опрокинуться в розовость вод.

 

 

Хорошо бы, на стог улыбаясь,

Мордой месяца сено жевать…

Где ты, где, моя тихая радость —

Все любя, ничего не желать?

 

1918