Мечты сбываются. Я не раз и не два слышал эту фразу – от людей, для которых жизнь начиналась и кончалась на дне бутылки с водкой, и от людей, чьи имена, возможно, еще не один десяток лет будут помнить потомки – хотя бы как авторов учебников или научных теорий. Как ни странно – и с первыми, и со вторыми я сталкивался регулярно. Безобидные пьянчужки облюбовали единственную лавочку запущенного когда-то сквера, а теперь скорее порядком загаженного мини-перелеска между одной из задних калиток в ограде университета и ближайшей подходящей остановкой автобуса, а маститые доктора наук и куда менее маститые при них кандидаты в высокой концентрации пребывали внутри лабораторного корпуса того же учебного заведения. Первые выражали свои простые мысли прямо, в основном при помощи трех дюжин существительных (вроде «паленка» и «закусь») и скромного словаря табуированной лексики, вторые, даром что физики и математики, могли завернуть такое, что и сами забывали начало фразы к ее концу… но в одном сходились и те и другие: мечты – сбываются. Н-да.
Обычно фраза эта произносится в ключе ироническом, даже издевательском: мол, смотри – за что боролись, на то и напоролись. Или – «ну ты же сам этого хотел». Мечтал в детстве водить троллейбус, выучился на физ-химика, а потом пошел в таксисты? Мечты сбываются! Говорил про величие Родины? Вот тебе пара в зачетку, и готовься это величие поддержать с автоматом в руках: мечты сбываются! Хотел стать выдающимся ученым, чтобы твои открытия спасали людей и вели человечество к светлому будущему? Вот тебе журнал испытаний, агрегат, полтора тупых второкурсника в подои… в помощники – и давай, твори свою науку: мечты сбываются! Мать их так…
Собственно, глупая, как я теперь понимаю, мечта «быть полезным человечеству» посетила меня где-то в конце второго курса первого вуза – именно тогда, когда я, молодой придурок, окончательно осознал: наука – это действительно то, что способно буквально «мир менять». Юношеский максимализм в моих девятнадцатилетних мозгах горел с невероятной силой, с девушками, как это часто бывает у молодых «слишком много думающих» людей, не везло, преподаватели, которых я искренне уважал, в один голос твердили о «все в ваших руках» – ну как тут было не проникнуться? И я проникся. Даже более чем – нашел себе научрука, получил место лаборанта с мизерной зарплатой, которая тем не менее хорошо складывалась с госстипендией, и с горячим сердцем и широко открытыми глазами приготовился показать себя – городу и миру…
…действительность «после корочек диплома» оказалась для меня чем-то вроде ушата холодной воды в лицо. Несколько перспективных лабораторий и НПО с удовольствием приняли детей преподавателей (учившихся вместе со мной) – как оказалось, именно там работали хотя бы «на четверть ставки консультантом» их отцы и матери, народ попроще споро подался кто в пригретое по знакомству местечко вроде «оператора MPT-установки» в частном госпитале, кто – на месячные курсы бухгалтеров или годовые – экономистов (а что, от армии-то отмазались), очкарики-ботаники, у которых общение с людьми не задалось еще сильнее, чем у меня, – толкаясь боками, кинулись на бюджетные места аспирантуры… Остальным же, как оказалось, хватило места лаборанта или лаборантки в больнице или поликлинике рядом с домом: ну и пусть зарплата вполовину от преуспевающего менеджера – зато работа полдня и молоко за вредность дают…
Лезть в аспирантуру мне решительно не хотелось – работа в вузе пусть даже и доцентом в ожидании, когда найдется местечко в более-менее «прорывном» научном проекте, меня не привлекала совершенно, «обычная» лаборантская работа казалась чем-то вроде «предательства мечты» – нафига я тогда, спрашивается, так старался? Теплых мест и знакомых искать по той же причине не хотелось еще больше – максимализм еще не ушел из моей головы… короче, я решился на второе высшее. Если что я и вынес из работы младшим лаборантом во время студенчества – совмещение двух разных областей знаний автоматически делало из тебя ценного специалиста, достойного принятия на «неудобное» «переходное» место, вроде инженера-программиста, например, или вот биофизика.
Раскрутить родителей на оплату еще трех курсов уже технического института мне удалось без особых проблем – во-первых, все-таки первое образование я получил на бюджете, а во-вторых, в двадцать два года я все еще был для них «сыночкой» и «шапку надень, там холодно» – может, не в последнюю очередь оттого, что так и не смог найти девушку, ради которой хотелось спускать деньги на съемную жилплощадь… Это теперь-то я понимаю, что именно с квартиры и стоило начинать. И с хотя бы Kia в кредит – статусные маркеры в социуме, они часто значат побольше, чем голливудская улыбка и «стальной», бугрящийся мускулами пресс. Как бы то ни было, минус три года – и я добился своего. Кроме того, получив массу свободного времени на тех предметах, что мне перезачли, я успел поработать на нормально оплачиваемых местах: и пресловутым менеджером, и хелпдескером-эникейщиком, спасающим тетушек-бухгалтеров, и программистом – хорошо хоть до макдаковца-бутербрододела не скатился. И вот, являясь не только выпускником биофака, но и вполне себе «инженером», я вернулся в альма-матер… ну да, вы поняли. Мечты – сбываются.
Я получил свою «перспективную тему», на которой уже кормилось два доктора наук и три кандидата, установку, принцип действия которой до конца не понимал никто из них (слепили из частей и кое-как подключили – хорошо!), упомянутый подоп… добровольно-принудительно привлеченный человеческий материал в лице неуспевающих студентов. Разносторонний опыт предыдущих мест занятости (а вовсе не корочки второго диплома, кстати) помог мне в течение месяца написать примитивное рабочее ПО для, с позволения сказать, тестового стенда, заменившее десятки человеко-часов вбивания результатов в таблички экселя, вычистить комп от вирусов и вполне материальных тараканов (заодно и памяти добавил, «шоб летало»), сменить волноводы из «крутой» меди на не дающие для звуковых волн эхо стеклянные трубки – и результат со страшной силой «попер»! Попер настолько, что даже профы-«рулевые» проекта внезапно и с огромным удивлением осознали – клянча очередной грант по теме, уже можно будет показать какие-то результаты, а не «много умных слов», и преисполнились восторга. Более того – мне повысили зарплату аж до среднего манагерского уровня – теперь, с некоторым натягом, хватало и на съемную «хату» без шика, и на «тачку», «сильно б/у» – правда, все это у меня уже было. Мечты… ну – вы поняли.
Собственно, после получения «работы мечты» можно было уже не дергаться: «потолка» возможностей для своего нынешнего статуса я достиг. За шесть месяцев мое имя уже три раза появилось (самым последним – да, но важен факт!) на страницах научных журналов в заголовках достаточно серьезных статей: есть некоторый минимум того, сколько раз в год действующий ученый должен издаться, и грантовая тема в руках двух профессоров, «паровозила», если использовать игровую лексику, за собой всех причастных, в число которых теперь входил ваш покорный слуга. Мне была твердо обещана протекция в составлении диссертации на кандидатский уровень – достаточно было просто систематизировать и так собираемые данные… и просто – подождать. Каких-нибудь два-три года, еще пять-десять «попаданий» на страницы индексируемой прессы, толика приложенных собственных усилий тогда, когда установка освобождается от базовой загрузки… Короче, я просто вынужден был констатировать факт – имея на руках стартовые условия «простого смертного», добиться большего или того же быстрее было можно – но каким-то совсем уже некрасивым способом, типа завести постоянную любовницу лет на двадцать пять старше среди профессуры… или любовника. Тьфу, гадость! Впрочем, говорят, что в артистических кругах такое вообще в порядке вещей… тьфу, тьфу, даже думать о таком мерзко! В общем, я хочу сказать – меня все должно было в сложившейся ситуации более чем устраивать. Должно. Было. Ага…
Так бывает – ты долго добиваешься чего-то, а когда получаешь, внезапно обнаруживаешь, что уже… перегорел, что ли. Мне просто, как бы это сказать… больше не хотелось «осчастливливать человечество силой своей науки» любой ценой. Было понятно, что мне уже не изобрести «лекарство от рака» или, тем более уже, «мир во всем мире»: направление публикаций очертил фронт моих занятий работы на годы вперед… если, конечно, не бросить все и не попытаться заново, – но такая попытка будет уже рассматриваться потенциальными работодателями как огромный минус в биографии. Это при том, что у меня после технического второго вуза не сказать, чтобы был огромный простор для работы – по счастью, в универе меня еще помнили и преподы, и лаборанты, и проблем с поиском заинтересованных в услугах специалиста моего профиля людей не было. Можно было бы, конечно, полгода назад попробовать поискать теплые местечки и в других лабораториях – фармакологических, быть может, или там генетических… но в таком случае никто не гарантировал бы вообще какой-либо научной карьеры. Объективно – я поступил правильно, да и биофизика головного мозга на самом деле очень важная тема: не исключено, что текущие исследования будут потом использоваться в космосе в аппаратах для поддержки умственной активности космонавтов, или в комплексах виртуальной реальности, а может – чем черт не шутит! – станут прологом в создании нейросоединения компьютер-человек! Возможно, уже лет через тридцать я буду одним из ведущих ученых в государственном или частном научном центре – одним из немногих, кто начинал в этой теме, и уже одно мое имя будет гарантией выделения грантов и залогом научных успехов! А пятьдесят лет – это не так уж и много, верно? Можно сказать – буду молодым преуспевающим доктором наук, возможно – профессором с «громким» багажом открытий за спиной, даже без лысины. Буду учебники писать…
…проклятье! Как подумаю о будущем – так тошно становится. И никакой возможности сделать хоть что-то сейчас! Даже не знаю, чего было раньше в моих мыслях больше – наивного тщеславия или действительно альтруизма? Н-да… видимо, я уже начинаю «складываться как научный работник» – вот, необходимый цинизм уже отрастил. Мечты сбываются, верно? Впрочем, события, произошедшие буквально через несколько часов после того, как я решил поупражняться в самоцинизме, быстро показали, что до научного профессионализма мне как до Китая раком! Может, в том, что у ведущих молодых ученых, как правило, уже возрастом за сорок, действительно что-то есть: по крайней мере, жизненный опыт, помноженный на практику, не дает им по-глупому влипать в ситуации… примерно как влип я. Боже, как вспомню себя тогда, так стыдно становится. Цинизм он отрастил, видите ли… ага. Н-да.