   Страна седьмого лепестка и её волшебные истории
   Сказочные истории
   Алёна Бессонова

   © Алёна Бессонова, 2015
   © Алёна (Елена) Бессонова, иллюстрации, 2015

   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Мы всё хорошо знаем сказку о цветике — семицветике. Нам, наверняка, читали её родители или мы сами. А что стало с мальчиком, на которого героиня сказки потратила свой последний лепесток? Мальчик выздоровел и построил страну. Он назвал её Страной седьмого лепестка. В этой стране исполняются всё желания, если они добрые, если они идут от чистого сердца. В стране Седьмого лепестка много разных городов. Город Пушистых хвостов – в нём живут белки. Город Тихой заводи – обиталище бобров и водоплавающих птиц. Город Ночных рыцарей, пристанище сов и летучих мышей. Город Звонких молоточков населён дятлами и певчими птицами. В городе Свечей живут суслики, хомячки, сурикаты и другой норный народец. Эта история о волшебных узелках и сказочных лепестках началась в городе Свечей.
Случилась эта история в стране Седьмого лепестка в городе Свечей. В этой стране много разных городов. Город Пушистых хвостов – в нём живут белки. Город Тихой заводи – обиталище бобров и водоплавающих птиц. Город Ночных рыцарей, пристанище сов и летучих мышей. Город Звонких молоточков населён дятлами и певчими птицами. В городе Свечей живут суслики, хомячки, сурикаты и другой норный народец. Эта история о волшебных узелках и сказочных лепестках началась в городе Свечей. В городе Свечей и закончилась, а началась она вот с чего…

Первый седьмой лепесток

Наконец он родился! Родился сусликом в семье сусликов. Назвали его Егором. После рождения папа с мамой привезли своё долгожданное чадо в симпатичную двухэтажную норку. Отец Егора был богатым фермером, имелись у него свои пшеничные поля, заливные луга, приличный кусок берега реки. Первенца Егорку отец обожал и очень баловал. У суслика Егора было всё. Откуда берётся одежда, и еда Егор не знал. Зачем ему? Костюмы суслик-сынок носил модные, зёрнышки ел свежие, водичкой запивал ключевой. В школе учился неважно, ленился. Друзей у него было немного, а те, что были, завидовали Егоркиному благополучию и старались мелко напакостить.
– Какие же это друзья? – думал младший суслик. – Не друзья они вовсе, а просто знакомые, – грустно вздыхал Егор после каждой новой неприятности и со временем стал играть сам с собой. Но о друге мечтал, правда, всё реже и реже. Так бы и текла Егоркина жизнь, если бы однажды не случилось вот что…

В этот же день, что и Егор, родилась Маруся. Её мама и папа тоже были сусликами. Они заранее знали, если родится дочка, звать её будут Маруся. Маруся была четвертой девочкой – сусликом в семье, и седьмым по счёту ребёнком – сусличонком. Перед Марусей мама родила ещё три дочки и три сыночка. У папы Маруси не было пшеничных полей, заливных лугов и куска берега реки. У него были только лапки, которыми он строил новые норки для богатых сусликов. Однако, строил он их так искусно, как никто. Во всём норном городке не было лучшего строителя, чем папа Маруси. Говорили, что у него золотые лапки и светлая голова. Марусю сызмальства приучали трудиться. Едва повзрослев, сусличка получила в лапки иголку с ниткой, спицы и стала обшивать, обвязывать всю семью. Одежда Марусе доставалась после сестёр, а значит, в четвёртую очередь. То, что Марусе доставалось, трудно было назвать одеждой. Тогда сусличка начинала фантазировать. Она перекраивала, перекрашивала, вышивала и довязывала старое изношенное платье, в итоге получалось новое, но какое! Её нарядам завидовали даже дочери обеспеченных сусликов, что уж говорить об остальных. Занятие рукоделием не мешало Марусе хорошо учиться. Сусличка росла проворной. У неё на всё хватало времени.

– Талантливая девочка! – говорили учителя. – Во всём талантливая – шьёт, вяжет, участвует в школьной самодеятельности. Стихи декламирует замечательно. Талант! Талант!
Марусе нравились похвалы, нравилось быть первой в школе.

   Совсем маленькой Маруся отказывалась от всех подарков ради одного – она хотела в ушки серёжки, такие, как у любимой актрисы, фотография которой жила у мечтательницы под подушкой. Мама дочку уважила – денежки скопила, серёжки подарила. Эти-то серёжки и стали для Маруси первой радостью и первым поражением, её первой никому неповеданной тайной. Обстояло дело так: когда сусличке прокололи первое ушко, Маруся испытала такой жуткий страх, что вскочила и убежала. Потом она долго корила себя за трусость, но дело сделано, возвращаться было стыдно и страшно. А серёжки? Куда девать серёжки – мамин долгожданный подарок, две хрустальные капельки?! Маруся подумала и вставила обе серёжки в одно проколотое ушко.
   – Ах ты, придумщица! – удивилась мама. – И здесь не так, как у всех! Мне нравиться! Оригинально!
   Маруся не решилась рассказать маме правду. С тех пор, если сусличка смеялась или плакала, маленькие хрустальные капельки, ударяясь друг о друга, издавали приятный мелодичный звон! Дзинь! Дзинь! Дзинь!
   Маруся всегда и во всём старалась помогать маме. Она не только мыла посуду и убирала в норке, но уже в первом классе школы начала принимать заказы на вывязывание тёплых свитерков для своих сверстников. Деньги за работу получались небольшие, но и те были семье в помощь.

Второй седьмой лепесток

   Так и жили Егор и Маруся до поры до времени, не зная друг друга. У каждого из них были свои любимые занятия. Свои друзья. Свои дороги, по которым Егора возили на большущей машине, а Маруся ходила своими лапками. Пока однажды мама Егора не прослышала о необычных способностях суслички по вывязыванию изумительно красивых свитерков.
   – Знаешь, дорогой, – сказала мама Егора папе Егора. – пойду, закажу сусличке свитерок сыну. Посмотрю, какую диковину она свяжет!
   Работа Маруси маме Егора понравилась, и она заказала свитерок сыну на зиму. Надо было снять с Егора мерки. Вот так сынок Егорка появился в доме Маруси. Гость сразу заметил красивые серёжки суслички, игриво улыбаясь, спросил:
   – А что, второе ухо проколоть струсила?
   Маруся покраснела и звякнула хрустальными капельками.
   – Да ладно, не переживай! – миролюбиво сказал Егор и осторожно тронул сусличку за лапку. – У меня, видишь, с ушками тоже не всё в порядке?
   Действительно, уши Егора сильно отличались друг от друга по величине и качеству. Если одно было почти кругленькое, похожее на маленький толстый оладушек, то второе торчало не вверх, а в бок и было вдвое больше первого. А так, как материала на оба уха отпускалось одинаково, то большое получилось тоненьким и слегка трепыхалось от ветра. Причём когда Егор становился спиною к солнцу, оно светилось розовым цветом, пропуская солнечные лучи. Нет, нет! Это ничуть не портило милую рожицу Егора, даже наоборот, казалось, что у суслика на головке горит симпатичная маленькая электрическая лампочка.
   – Ну и что? – ничуть не смутившись, ответил Егор. – Просто когда меня привезли после рождения домой, зачем-то положили на стол. Рассматривали, наверное! Стол оказался скользким, а я вертлявым – чуть-чуть не упал! Папа поймал меня за ушко. Совсем недолго держал на весу, но оно всё равно вытянулось…
   Маруси понравился правдивый ответ Егора, она звонко рассмеялась и призналась
   – Я струсила, ты угадал! Раз у нас уши с отметиной, это знак – будем дружить! Можешь, пока я ищу сантиметр, познакомиться с моей комнаткой. Правда, она у меня милая?
   Егор огляделся и удивился. Он за свою ещё небольшую жизнь ни разу не был ни в чьих домиках, кроме своего. Комнатка Маруси показалась суслику очень маленькой, просто крохотной.
   – Как ты можешь жить в такой коробочке? – удивлённо спросил Егор. – Здесь развернуться негде! А побегать, а попрыгать?
   – Бегаю я на улице. Посмотри, сколько там места! – в свою очередь, удивилась Маруся. – Там свежий воздух! В своей комнатке я учу уроки и занимаюсь вязанием. Здесь у меня всё под рукой, всё на своих местах.
   Видишь, какое большое окно! Прелесть! Реку видно! Красиво, правда?
   Егор посмотрел в окно и ахнул. Этот берег реки принадлежал его отцу. Но он его как будто раньше не видел! Плакучие ивы склонились к воде и о чём – то шептались. Белые и жёлтые кувшинки, как рассыпавшиеся бусинки, сверкая, покачивались на тихой волне. Цапля, стоя на одной длинной ноге, высматривала зазевавшуюся рыбёшку. Утки – хохотушки без умолку треща, обсуждали белокрылого лебедя. Лебедю это нравилось, он, гордо выгнув красивую шею, плавал рядом.
   – Ух, ты! – восхитился Егор. – Из окна моей большущей комнаты видна садовая беседка и газон. Тоже отлично! Правда, вид всегда один и тот же. Здесь у Маруси всё быстро меняется, как будто смотришь красочный мультик. Утки взлетели, рыба заплескалась. Красота-а-а!

   – Сколько у тебя на подоконнике красивых клубочков, – удивился Егор. – Из них ты будешь вязать мне свитер?
   – И из них тоже, – откликнулась Маруся. – Вот уже начала!
   Маруся ловко перебирая спицами, вытаскивала из петельки другую петельку, вплетала цветную ниточку и опять петельку за петельку. Получалась снежинка. Снежинка цеплялась за другую снежинку – вырисовывался целый снежный хоровод. Две хрустальные бусинки в ушках Маруси мелодично дзинькали в такт движению спиц.
   – Ловко у тебя получается, Маруся, – загляделся на лапки суслички Егорка. – Кто тебя научил так плести?
   – Не плести, а вязать, – поправила гостя Маруся. – Вязать меня научила бабушка. Знаешь, какая она у меня была мастерица и затейница?! Такие узоры вывязывала – глаз не отвести. Чему тебя научила твоя бабушка?
   – У меня нет бабушки, – тихо ответил Егор. – Вернее, она с нами не живёт. Помню её только в глубоком детстве. Мама отправила её в деревню, говорит, что от неё шумно и мусорно.
   – От бабушки?! Шумно? Мусорно? – ахнула Маруся и две
   хрустальные капельки в её ушке удивлённо звякнули. – А сейчас много бы отдала, чтобы бабуничка осталась жива…
   – Моя бабушка большой оригинал, – спокойно заметил Егор, тоже блеснув солнечным ухом, – она играет на гитаре и поёт романсы, иногда сочиняет сама. Помню две строчки:

     – Слёзы капают вертикально,
     Опечалена я максимально…

   Романс называется» Максимальная грусть». Бабушка всю жизнь проработала в школе учителем зоологии. Больше всего на свете она любит меня, маму и свою коллекцию динозавров из ледникового периода. Любимый динозавр трицератопс.

   – Ой! Кто это?! – удивилась Маруся. – Мы в школе ещё не проходили ледниковый период…
   – О! Бабушка сейчас бы сильно удивилась, – Егор тихонько хихикнул в кулачок. – Трицератопса не знешь?! Позор! Позор! Ты что же, и мультика о ледниковом периоде не видела?
   – Не видела… – взгрустнула Маруся. – Ты скучаешь о бабушке?
   – Не очень, – отозвался Егор. – У меня и так всего полно, и машина, и сотовый телефон, и даже живая лошадка – пони; только она живёт в конюшне ипподрома. А ещё бабушка любит грызть тыквенные семечки – вокруг неё всегда много шелухи…
   Маруся подняла лапку, остановила гостя, посмотрела с укоризной:
   – Разве машина может заменить бабушку? Егорка, скажи, когда тебе плохо, ты прижимаешься к сотовому телефону, плачешь в него? Сотовый телефон советует тебе, как лучше поступить? Милая моя бабунечка, – запричитала Маруся – как мне без тебя плохо…
   Егор задумался:
   – А мне не бывает плохо. Когда скучно, папа везёт меня в парк развлечений. Если мне не хочется ехать в парк самому, папа привозит развлечения домой.
   – Кто же тебе рассказывает сказки на ночь? – не унималась Маруся. – Мне рассказывала бабушка. Вместе мы придумывали начало и конец, получалось интересно.
   – На ночь я смотрю мультик! – ответил Егор.
   – Что ты можешь изменить в мультике, если он тебе не нравится? – Маруся начала злиться на гостя; хрустальные капельки раздражённо звякали у неё в ухе.
   – Зачем? – равнодушно пожал плечами Егор. – Не нравится мультик, включу другой, дел-то ….
   – Как же ты не понимаешь, Егор?! – фыркнула Маруся. – Тебе всё приносят на блюдечке, ты ничего не решаешь сам! Ты ничего не можешь изменить! Ты, как овощ!
   – Почему? Я суслик! Какой я тебе овощ?! – Егор тоже начинал злиться; лампочка в его ушке погасла, солнышко убрало свои лучики.
   – Вот! – Маруся указала лапкой на ухо Егора. – Даже солнышку неприятно тебя слушать, потому что ты несёшь чушь. Только овощи на грядке ничего не решают. Их поливают, подкармливают. Они зреют, нежатся на солнышке, наливаются соками, сахаром. Потом приходит хозяин, срезает их и ест. Всё. Овощ он и есть овощ, что с ним церемонится?! Но ты-то обязательно должен думать и мечтать. Ты обязательно должен кем-то стать! Кто помогает тебе жить и мечтать, Егор?!
   Егор во все глаза смотрел на рассерженную Марусю.
   Сейчас, сию секунду, он вдруг начал вспоминать свою бабушку, мягкую, тёплую, с гитарой, облепленной наклейками динозавров. Егор всегда путал, кто из них кто, и бабушка расстраивалась. Егор вспомнил, как бабушка мазала зелёнкой ссадину на его коленке, когда он упал. Как плакала вместе с ним, когда в бочке утонула его любимая игрушечная машинка; как она ныряла в эту бочку и всё-таки достала её.

   Маруся потрясённо смотрела на Егора – она ждала ответа.
   – Никто не помогает мне жить, у всех дела! – вздохнул суслик и заплакал, закрывая лапками глазки.
   – И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь! – услышал Егор рядом с собой мокрые звуки – это плакала Маруся и её хрустальные бусинки.
   – Ну ладно, ладно… – всхлипывая, попытался успокоить подружку суслик. – Чего ревёшь?!
   – Ба-а-а-абушек жалко! И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь! И-и-и, дзинь!
   Кое-как, вытирая друг другу глазки и носики, суслики постепенно успокоились.

   – Я хочу подарить тебе, Егор, подарок, – шмыгая носом, сказала Маруся и вынула из шкафчика клубок разноцветной шерсти. – Смотри, это не простой клубок. Когда бабушка болела, она всех нас позвала к себе. Каждому вручила вот по такому клубку. Бабушка сказала, если мы будем совершать дурные поступки – на нитке клубка завяжется узелок. Хорошие – узелок развяжется. В конце жизни мы увидим, кто чего стоит. Если твой клубок превратиться в запутанный кудель, значит, ты прожил свою жизнь неправильно!
   Маруся отмотала от клубка ровно половину, и протянула новый разноцветный шарик Егору.
   Егор принял подарок, стал его рассматривать:
   – Почему он такой пёстрый – нитка то светлая, то тёмная? Смотри! – неожиданно закричал суслик, – в самом начале нитки завязался узелок, почему?
   Маруся нахмурилась.
   – Узелок? Это плохой знак. Может, дело в твоей бабушке? Подумай сам. Может, ей одной тоскливо без тебя? А клубок многоцветный потому, что жизнь тоже не всегда радость – иногда бывает и грусть!
   Егор вернулся домой удивлённый; он крепко сжимал в лапке волшебный клубок – подарок Маруси. Дома его ждала подружка – белка Анжелка.
   – Ой! – затараторила шепелявая белка. – Какой чмех сегодня в школе был. Ужач! Чтрах! Пречтавляешь, папа купил мне на зиму новую личью шубку. Крачивую, жуть! Я решила подшутить, надела шубку и явилачь в клачч; вхожу, капюшон накинула. Вче, как заорут, под парты попрятались. Думали, начтоящая лича пожаловала. Барчучиха Катерина даже заплакала от чтраха. Вот чмех! Хи-хи, ха-ха!
   – Тебе нравятся такие шуточки? – серьёзно спросил Егор. – Это не по-товарищески! Ты что, не понимаешь?
   – Так никто меня не узнал! – захохотала белка Анжелка. – Я хвочтом вильнула и утекла. Крачота! Шубу новую показала и уроки прогуляла!
   – Анжелка, ты помнишь свою бабушку? – спросил Егор.
   – А что её помнить, она в гнезде на чочеднем дереве чидит.
   – Ты ей орешки носишь? Проведываешь? – озабоченно спросил Егор.
   – Ой, когда мне? Я очень занята! – весело махнув хвостом, ответила белка. – Пошли в чад, на качелях покачаемся.
   – На качелях качаться у тебя время есть? – удивлённо спросил суслик Егорка.
   – Чравнил! – возмутилась белка. – На качелях – удовольчтвие!
   Егор так сильно топнул лапкой, что звон пошёл по всему дому.
   – Иди ты от меня, Анжелка и больше не приходи! Брысь отсюда, хвостатая!
   Белка со страху сиганула в окно, только её и видели. На звон прибежала мама Егорки, всплеснула лапками и заголосила:
   – Егорушка, сусличонок, что случилось?!
   – Вот что, мамуль, – твёрдо сказал Егор и зло сверкнул ухом. – У нас раскладушка есть?
   Мама утвердительно кивнула.
   – Давай! В комнате своей поставлю; спать на ней буду….
   – Ой! —запричитала Егоркина мама. – Чем тебе кровать не угодила: мягонькая, тёпленькая, с пуховыми подушками?!
   – На пуховых подушках, – сурово нахмурил брови Егор, – в моей комнате будет спать моя бабушка! Если кто-то бабуньку обидит – вместе с ней уеду в деревню; жить там останусь. Навсегда!
   Мама Егорки замерла, страшное слово «Навсегда!» прибило её к полу, будто молоточком. Суслик увидев испуганные глаза матери, смягчился:
   – Когда за бабушкой поедем, мамуль? Давай сегодня! Она там одна, ей, наверное, страшно! Собирайся, мамуля!

   Бабушку привезли и выделили ей отдельную комнату рядом с Егоркиной. Бабушка приехала не одна, а с тремя горшочками цветов и любимой гитарой, обклеенной рисунками динозавров. Теперь каждый вечер бабушка с внуком пели любимый романс, а потом она рассказывала Егорке сказку, всякий раз новую.
   – Знаешь, бабунька! – однажды сказал сусличонок. – Ты, действительно, лучше мультика! Ты, вообще, лучше всех! – Сказал и ткнулся носом в тёплую, родную бабушкину щёку. Утром бабушка показала внуку Марусин клубок:
   – Чей это клубок, внучок, может, я тебе из него носочки свяжу?
   – Нет, бабунечка, из этого клубка носки вязать нельзя, это волшебный клубок. Он указывает в жизни правильный путь.
   Бабушка протянула Егорке Марусин подарок:
   – Если волшебный, спрячь его лучше. Суслик осторожно принял клубок из бабушкиных рук, осмотрел его и ахнул:
   – Бабушка, это ты узелок оторвала?!
   – Зачем же нитки рвать? – спокойно ответила бабушка. – Можно просто развязать, но на этом клубке никакого узелка не было. Наверное, сам развязался…
   – Правда?! – улыбнулся суслик Егорка. – Значит, поправил я свою ошибку?! У-р-а-а-а!

//-- * * * --//
   Пока суслик Егор радовался, Маруся придумывала рисунок для его зимнего свитера.
   – Что бы такое интересное вывязать? – думала сусличка. – Может быть, цаплю, которая живёт на берегу?
   Маруся улыбнулась, представляя забавную цаплю, выглянула в окно. Цапля была на месте: смешная, подслеповатая, старая уже. Птица стояла на одной ноге и разглядывала дно реки. Рядом прыгали смешливые лягушки.
   – Эх ты, ворона! – гримасничали проказницы. – Слепая тетеря! Смотри, сколько мальков у твоей ноги мечется – ты их не видишь. Взрослая рыба на мелководье не плавает, так голодной и останешься!
   Цапле было не до веселья, уже третий день птица ничего не ела; в глазах от голода бегали черные мушки:
   – Если сегодня не поем, – грустно подумала цапля, – упаду и утону. Лягушки со смеху помрут – цапля в луже утонула!
   Маруся пристальнее вгляделась в птицу:
   – Батюшки, у неё нога трясётся! Слабеет цапля. Наверное, голодная!
   Недолго думая, Маруся схватила корзиночку и побежала к бобру:
   – Дяденька бобёр, налови мне немного рыбки. Старая цапля голодает. Она совсем слепая стала, мальков не видит, может умереть!
   Бобёр топнул ножкой, нахмурился:
   – Чего тараторишь! Неспешно скажи, что нужно, балаболка!
   Маруся успокоилась, медленно сказала:
   – Ца-п-ля го-ло-да-ет; ры-бу пой-ма-ть не мо-жет – ста-рая ста-ла!
   – Так чего мямлишь? Корзинку давай быстрее, бестолковая!
   Маруся на ворчание бобра не обиделась, он старенький, давно уже прадедушка. Целую дюжину внучат воспитал.
   Корзинку ворчун принёс полную рыбы, не поскупился. Маруся чмокнула бобра в щёчки, помчалась откармливать цаплю.
   Цапля рыбу ела, ела, ела, ела, а когда наелась, взлететь не смогла.
   Тяжёлое брюшко к земле тянуло. Тут из кустов вылезла лиса:
   – Ох, спасибо тебе, Маруська, за птичку, за рыбку. Съем её с удовольствием. Цапля, с рыбой в животе – деликатес!

   У Маруси от страха сердце чуть из груди не выскочило. Лиса тем временем готовилась к прыжку. Сусличонка поняла, трусить некогда, надо птицу спасать. Маруся изловчилась, подпрыгнула и натянула корзинку лисе на голову. Шпок, шпо – лапкой для крепости прихлопнула.
   – Вот тебе намордник, бесстыжая! – стуча от страха зубками и серёжками, выкрикнула Маруся. – Надеюсь, впору пришёлся!
   Лиса от неожиданности присела на хвост. Вот уж не ожидала плутовка такого оборота дела, закрутилась, как пчелой ужаленная; лапами корзинку снять пыталась. Не вышло! Побежала в лес, на ходу посылая Марусе проклятья и угрозы:
   – Опозорила! Опозорила! Не прощу, не прощу! Вернусь – отомщу!

   Цапля от ужаса мелко тряслась и причитала:
   – Тьфу, на тебя окаянная! Тьфу, на тебя окаянная!
   Маруся, как могла, успокаивала цаплю. Сама была ни жива, ни мертва. Страх не ушёл даже тогда, когда лисий хвост метнулся на кромке леса. Сидели, бедолаги, всхлипывали, дух переводили
   – Улетать надо в тёплые страны, – горевала цапля. – Последний раз у вас на реке гостевала. Жалко, привыкла я к этим местам…
   – Попробуй, цапелька, может, взлетишь? – попросила Маруся.
   Цапля крылья развернула, взмахнула, длинными ногами речную волну чиркнула – полетела, напоследок крикнула:
   – Спасибо, Марусенька. Прощай…
   – Прощай цапелька, – грустно прошептала Маруся.
   Дзинь! Дзинь! – жалобно зазвенели хрустальные капельки в серёжках.
   Теперь Маруся точно знала, кого вывяжет на свитерке Егорке – красивую, летящую в облаках цаплю.

Третий седьмой лепесток

   Суслик Егорка долго ждал, когда Маруся позовёт его на примерку свитера. Ему очень хотелось увидеть новую знакомую,
   похвастаться волшебным клубком. Ведь на нём не было больше узелка. Значит решение, которое он принял, было правильным, узелок развязался! Егор решил позвонить первым
   – Маруся, можно я приду? – попросил суслик.
   Маруся ничуть не удивилась:
   – Приходи, конечно! – обрадовалась она. – Нет, не приходи, а приезжай на велосипеде; поедем на прогулку, хочу кое-кого проведать!
   Суслик Егор не любил ездить на велосипеде, лапки с непривычки уставали. На машине с водителем много удобнее: едешь себе, по сторонам головой крутишь, ни за что не отвечаешь…
   – Опять! – испугался Егор. – Опять мне нравится ни за что не отвечать!
   Он быстро вынул из кармашка волшебный клубок. Проверил, не завязался ли на нем узелок:
   – Как он мог завязаться! – успокоил себя суслик. – Я пока ничего не сделал, только подумал. Доберусь на велосипеде сам, без водителя.
   Когда суслик подъехал к домику Маруси, лапки действительно побаливали – устали.
   – Ничего, ничего, – улыбнулся Егор, – сейчас у Маруси отдохну… Но сусличка не дала Егору отдохнуть. Она выскочила из двери своего домика и весело замахала лапкой:
   – Егорка, ты говорил, у тебя есть живая лошадка – пони, – Маруся состроила просящую мордочку, – давай поедем, проведаем её! Я очень тебя прошу…
   – Ну-у-у, Маруся, – заканючил суслик. – Пони в конюшне на ипподроме, это далеко; я вызову машину.
   – Ни за что! – засмеялась сусличка. – Только на велике, и лапками, лапками…

   Ехали суслики долго. Маруся с удовольствием, а Егор устал. Когда въехали на территорию ипподрома, сразу увидели бегущего по кругу красивого чёрного пони. На нём уверенно гарцевала молодая девочка – сурикат.
   – О! – воскликнул суслик Егор и скорчил недовольную мордочку. – Внучка нашего конюха, Веруська, интересно, кто ей разрешил?
   В это время Веруська задними лапками вскочила на спину пони, закрутила акробатическое колесо. В глазах Маруси и Егора замелькали лапки, лапки, лапки. Веруська крутилась, как вентилятор. Подскочив вверх, маленькая наездница дважды перевернулась в воздухе, приземлилась прямо в седло на спине пони.
   – Кадиллак! – зло крикнул Егор, – Кадиллак, ко мне!

   Пони, услышав своё имя, остановился, замер, но бежать на зов не спешил. Егор с Марусей подъехали на велосипедах сами. Наездница уже слезла с лошадки и вела пони под уздцы, мордочка её была виноватой и испуганной.
   – Прости, Егор! – залепетала Веруська, нервно теребя косичку, – я хотела попросить, но не решалась; ты же знаешь, я учусь в цирковом училище, мне нужно отработать номер для выпускного экзамена……
   Егор со злостью выдернул узду из лап Веруськи. Повёл пони в конюшню, на ходу крикнул:
   – Не смей приближаться к моему Кадиллаку! Слышишь, не смей!
   Маруся испуганно посмотрела на Веруську. Девочка – сурикат закрыла мордочку лапками и заплакала

   – Целый год Егор не приезжал к Кадиллаку, – рыдала Веруська. – Он скучал. Болел. Я с дедушкой выхаживала его. Дедушка предупреждал меня – я не верила. Думала, если я ухаживаю за пони, мне можно немного на нём позаниматься. Тем более Кадиллаку это нравится. Ты видела, в какой он хорошей форме? Маруся растерянно кивнула:
   – Что я сделала плохого? – спросила Веруська.
   – Наверное, надо было спросить, – тихо ответила Маруся.
   – У кого спросить? – запричитала девочка – сурикат. – Отец Егора купил Кадиллака и ни разу больше не появился. Сам Егор тоже наведывается редко, ему пони не нужен…
   – Пожалуйста, не плачь! – жалобно попросила Маруся. – Ничего плохого ты не сделала.
   – Так думаешь только ты! – вздохнула Веруська и пошла в сторону конюшен.
   Егор догнал Марусю на дороге:
   – Почему ты меня не дождалась? – обиженно спросил суслик. Почему ты уехала одна? Веруськин дед угостил меня пряником. Хочешь?
   Егор протянул половинку пряника Марусе. Маруся пряник не взяла, только внимательно посмотрела на Егора:
   – Оказывается, ты можешь быть злым, – печально сказала сусличка. – Я не знала. Поезжай домой, у меня много дел…
   Сказала и свернула на просёлочную дорогу.
   – Ничего я незлой! – недовольно, выпятив губу, подумал Егор, —подумаешь! А пряник я сам съем!
   Суслик раздражённо сунул половинку пряника в кармашек и там наткнулся на заветный клубок – подарок Маруси.
   – Ой! – тихонько вскрикнул Егор, но клубок не вынул, боялся увидеть завязавшийся узелок.
   – Почему? – горевал суслик, возвращаясь домой, – что я сделал не так? Разве Кадиллак не моя лошадка? Разве не я им распоряжаюсь?
   Разве можно брать, не спросив, чужое?
   Дома он сразу скользнул в свою комнату. Дверь закрыл на засов. Ему нужно было подумать. Когда в неё постучались, Егор не хотел открывать, но, услышав голос бабушки, открыл. Бабушка выслушала историю внука молча.

   – Ой-ой-ой! – покачала головой бабушка. – Разве пони вещь? Кто теперь будет ухаживать за ним?
   – Как кто? – взвился суслик. – Конюх, старый сурикат!
   – Конюх? – совсем поскучнела бабушка. – Я надеялась, ты скажешь: буду я! Егорка, тебе нужен Кадиллак?
   – Пусть стоит… – пряча глаза, ответил суслик, – места не простоит…
   – Ой-ой-ой! – запричитала бабушка. —Ему уход нужен, ласка, участие. Ему бегать нужно – без движения он умрёт! Веруська допустила оплошность, она не спросила у тебя разрешения. Но ведь Веруська ухаживает за ним, любит его. А ты, вероятнее всего, нет. Подумай, внучок, где ты не прав!
   Бабушка ушла. Оставила Егорку одного. Суслик не стал проверять волшебный клубок, он и так знал – узелок там завязался.
   Из бабушкиной комнаты доносилось тихое пение и звуки гитары. Егор помнил, когда бабушке слишком грустно или слишком весело она всегда поёт. Сейчас ей было грустно:

     У лошадей глаза печальные.
     О чём, скажи, они грустят?
     Быть может, видятся им дальние
     Края, где пенится закат… [1 - Стихи И. Пикулина] – пела бабушка.

   – Ой, бабуля, бабуля, – подумал суслик Егорка. – Как хорошо, что ты есть!
   Вечером за столом попить чайку собралась вся семья сусликов. Обычно, Егорка убегал на улицу; на семейном чаепитие он скучал. А сегодня Егорка, как и все, был за столом.

   – Папа, скажи, Кадиллак моя лошадка? – спросил суслик – сын.
   – Да, это твой подарок, – не отвлекаясь от телевизора, подтвердил суслик-отец.
   – Я могу поступать с ним так, как посчитаю нужным? – не отставал Егор
   Отец внимательно посмотрел на сына:
   – Если ты хочешь избавиться от него, я не возражаю. Давай продадим лошадку, у меня есть на примете покупатель.
   – Папа, я спрашиваю, – повысил голос Егор, – если Кадиллак мой – могу я с ним поступать так, как считаю нужным?!
   Суслик – отец немного подумал.
   – Да, можешь! – твёрдо сказал он. – Только посвяти нас с мамой и бабушкой в твои планы. Нас интересует судьба Кадиллака.
   Егорка не сразу отважился сказать родителям о своём решении, но, когда увидел одобряющие глаза бабушки, произнёс:
   – Я хочу подарить его Веруське, внучке нашего конюха. Она будет выступать с Кадиллаком в цирке. У них уже есть готовый номер!
   Мама растерянно посмотрела на отца. Неожиданно для всех отец улыбнулся:
   – Вот и славно, будем чаще всей семьёй ходить в цирк – навещать нашего пони. Молодец, сынок, хорошо придумал!
   – Узелок-то, наверное, уже развязался?! – радостно про себя подумал Егор.
   – Если не развязался, обязательно развяжется, внучок! – сказала бабушка, будто услышала его мысли. Подошла и погладила внука по голове. – Пойдём ко мне, споём романс – радостный победный!
   – Мы с вами! – зашумели родители. – Мы тоже хотим петь «победный»!

//-- * * * --//
   В то время, когда Егор разговаривал со своими родителями, Маруся у себя в доме пребывала в растерянности. Она жалела Веруську и Кадиллака. Настроение было плохое; всё из рук валилось – ничего не хотелось делать. Так и легла сусличка спать неприкаянной.
   Ночью ей приснился странный сон; будто смотрит она представление лесного цирка, всё идёт своим чередом: фокусник-барсук показывает фокусы, гимнасты мартышки летают под куполом цирка, львы рычат из своих клеток.
   Шпрехшталмейстер [2 - Шпрехшталмейстер-артист цирка, объявляющий номера.] объявляет:
   – Акробатический этюд на скачущем пони.
   Весь зал замирает. Все ждут начало номера, а он всё не начинается и не начинается. Зрители в нетерпении хлопают в ладоши. На арену выходит грустный клоун – бурундук Стёпка, он ведёт за лапку плачущую Веруську:
   – Дорогие зрители, – говорит Стёпка, – номер отменяется, артистке забыли купить пони… Маруся вздрогнула и проснулась:
   – Купить! Вот что надо сделать, купить у суслика Егора его лошадку!
   Маруся вынула свою заветную копилку – глиняного зайца. В эту копилку она складывала заработанные денежки. Монетки, звякая друг о друга, вылетали из толстого животика зайца-копилки. Сусличка с сожалением посмотрела на образовавшуюся кучку, вздохнула:
   – Нет, этих денег не хватит! Кадиллак, конечно, стоит дороже…
   Ночь за окном совсем не собиралась уступать место рассвету. Звезды за стеклом тихонько мерцали, подмигивали Марусе, улыбались. Только одна самая яркая была такой же грустной, как Маруся:
   – Почему ты грустишь, Звёздочка? – тихо спросила сусличка.

   Вместо ответа Звёздочка вспыхнула ещё ярче и вдруг совсем неожиданно начала падать. Она быстро спускалась, так быстро, что вскоре оказалась напротив Марусиного окна. Маруся высунула лапку в форточку. Звёздочка осторожно опустилась прямо на мягкие подушечки лапок Маруси:
   – Какая ты красивая! – ахнула сусличка.
   – Я такая! – сверкнула глазками Звёздочка. – Нравлюсь?!
   – Очень! – восхищённо воскликнула Маруся.
   – Отдай меня за Кадиллака. Его хозяева не откажутся поменяться.
   – Что ты, что ты! – покачала головой Маруся. – Разве так можно?! Тебя положат в тёмную коробочку, запрут в сейф с толстой дверью. Ты будешь одна долгие годы.
   – Не бойся, Маруся, – сказала Звёздочка. – Ничего со мной не случится. Звёзды живут вечно. И я сияю вечно, пора бы мне отдохнуть – поспать в тишине. Смелее, скоро наступит утро, беги к Веруське и Кадиллаку. Их жизнь – миг по сравнению с моей. Пусть у них будет счастье!
   Маруся едва дождалась рассвета. Когда краешек солнца появился на горизонте, сусличка была на ипподроме. Веруську Маруся нашла в конюшне. Она расчёсывала Кадиллака.
   – Ой! – вздрогнула девочка – сурикат. – Не говори Егору, что я трогала Кадиллака. Специально прихожу рано утром, чтобы никто не видел. Егор запретил мне прикасаться к пони…
   Кадиллак ласково теребил Веруську за ухо.
   – Не плачь, Веруська! – Маруся погладила подружку лапкой по голове.– Я придумала, мы купим у Егора его лошадку…
   – Что ты! Что ты! – испугалась и замахала лапками Веруська. – Где мы возьмём такие деньги, у меня нет…
   – И у меня нет – хитро улыбнулась Маруся. – Зато у меня есть то, от чего он не откажется. Пойдём, погуляем, покажу…
   Как только подружки вышли из конюшни, они увидели бегущего к ним Егора. Веруська тревожно затеребила Марусю за рукав:
   – Не говори ему, что я была у Кадиллака. Он опять будет кричать!
   Девчонка – сурикат не успела договорить, Маруся вышла вперёд навстречу Егору.
   – Пожалуйста, Егор, продай Веруське лошадку! – дрожащим от волнения голосом попросила она. – Ведь пони тебе не нужен. Мы готовы заплатить вот этим, – Маруся открыла лапку-ладошку, Звёздочка вздрогнула и проснулась.
   – Ух! – засмеялась Звёздочка. – Зябко! В ладошке было теплее. И день какой-то хмурый. Ну, чего пригорюнились? Смотрите, как я улыбаюсь.
   Звёздочка широко открыла глазки и засмеялась. Её свет из голубого превратился в розовый, начал сиять. Сначала несмело, а потом в полную силу. Свет озарил листья деревьев, облака – всё небо. Он был такой сильный, что разбудил ещё спящее солнышко. Оно выглянуло из-за облачка, погрозило проказнице лучиком.
   – Ах ты, шалунья – улыбнулось Солнышко. – Ночь прошла, звёзды погасли, а ты всё светишь. Ну-ка, спать, пришло моё время!
   – Сейчас, сейчас, тётушка, – зазвенела Звёздочка. – Егорка, ну что, меняешь меня на Кадиллака?
   Егорка не ожидал такого вопроса. Он замер от восхищения и, не отрываясь, смотрел на Звёздочку. Но ответом удивил всех
   – Нет, ни в коем случае!
   Веруська всхлипнула, Маруся нахмурилась.
   – Ты моя любимая звезда, – продолжал Егор. – Я всегда ищу тебя на небе. Там ты самая красивая!
   Егор подошёл к Веруське
   – Не плачь, Веруська, Кадиллак твой. Я тебе его дарю. С одним условием: ты будешь присылать мне приглашения в цирк на каждое твоё выступление, идёт?!
   – Идёт! – радостно воскликнула Веруська. – Можно, я побегу к Кадиллаку, обрадую его?
   – Маруся, – попросил Егор, – Отпусти Звёздочку, пусть летит, пусть светит всем.
   Маруся легонько подтолкнула Звёздочку в небо, и она полетела, оставляя за собой след из разноцветных искр.
   Проводив Звёздочку, Маруся спросила Егора:
   – Знаешь, почему наша страна называется страной Седьмого лепестка?
   – Я, нет, – честно ответил суслик. – А ты знаешь?
   – Мне рассказала бабушка, – Маруся присела на лавочку. – Когда-то совсем давно старая волшебница подарила девочке цветик —семицветик. Нужно было оторвать один лепесток, загадать желание; и оно обязательно исполнится. Девочка отрывала лепестки и загадывала пустяшные желания. Её желания не приносили никому пользы, и только последнее, седьмое, было стоящим. Девочка пожелала вылечить больного мальчика. Мальчик выздоровел и построил страну. Он назвал её Страной седьмого лепестка. В нашей стране исполняются всё желания, если они добрые, если они идут от чистого сердца.
   – Вот бы мне такой цветик-семицветик! – мечтательно произнёс суслик Егорка. – Я бы выполнил самые важные и сокровенные желания.
   – Ох, и глупый ты, Егорка, – засмеялась Маруся. – Разве ты не понял, что сегодня оторвал третий лепесток и выполнил самое заветное желание Веруськи.
   – Но у меня нет цветка! – взволнованно воскликнул суслик Егор. – И почему третий?
   – В нашей стране совсем не обязательно держать цветок в руке, – сказала Маруся. – Нужно просто представить, что он есть. Первый лепесток ты оторвал, когда родился. Исполнил мечту своей мамы. Второй лепесток, когда привёз бабушку. Быть рядом с тобой самое большое её желание. Третий, когда подарил Веруське Кадиллака. Теперь ты понял, в стране Седьмого лепестка все лепестки седьмые.

Четвёртый седьмой лепесток

   Не успели друзья выехать на велосипедах с ипподрома, как услышали с ближайшей сосны насмешливый голос
   – Ох, и дурак ты, чучлик! Взял и подарил лошадку за прочто так! Её продать можно было. Медведю на пачеке лошадка нужна, ульи возить. Он бы до чамой чмерти вам члужил…
   Егорка с Марусей подняли мордочки вверх. На сосне сидела белка Анжелка, как всегда в обнове. На её голове красовался роскошный песцовый берет с большим помпоном.

   – Ох, и глупый! – хихикала белка. – Мой папочка продал медведю пачеку, так он помимо двух возов орехов, грибов и ягод, нам за неё целый мешок с личьими и печцовыми шкурками притащил.
   – Не стыдно вам старого медведя обманывать? – попеняла Маруся белке. – Ваши старые ульи дырявые были. Хорошо, бобры помогли Михаил Потаповичу их отремонтировать, иначе помёрзли бы пчёлы зимой. Потапович весь наш городок мёдом угощает. Бесплатно! Если у кого детки болеют, всегда баночку с мёдом приносит.
   – И он дурачок! – не унималась белка Анжелка. – Когда пачеку покупал, бегал, радовался, а надо было чмотреть, что берёшь! Мёд не раздавать, а продавать. Чмотришь, новый дом почтроил бы. В развалюхе живёт….
   – Не надо отвечать ей, Егор! – попросила Маруся, сердито звякнув хрустальными капельками. – Она всё равно ничего не поймёт!

   Друзья, весело болтая, поехали дальше. Белка Анжелка скакала по веткам деревьев вслед за ними. Ей очень хотелось послушать, как Егорка и Маруся её обсуждают. Но суслики больше о ней не говорили.
   – Вот! – в сердцах подумала белка. – Меня даже вниманием не удостоили. Я что, никудышнее всех? Как я теперь с подружками их наругивать буду, если они обо мне слова худого не сказали?
   Белка пригорюнившись, уселась на ветку. Она даже не заметила, как рядом прилепилась сорока.
   – Чего хнычешь, пушистая? – спросила тараторка.
   – Ох-ох, – вздохнула белка. – Лошадку Кадиллака жалко. Чижу, плачу о нем…
   – И что же с ним случилось? – полюбопытствовала сорока. – Вчера только его на ипподроме видела, скакал, как козёл радостный…
   – Вчера чкакал! —тяжело вздохнула Анжелка. А чегодня Егорка с Маручькой его в мячокомбинат на колбачу чвели большие деньги получили. Звезду ч неба на них купили, в коробку положили. Теперь у них звезда ечть, а у нас вчех – фигушки!
   – То-то я смотрю, вчера звезда с неба упала, – задумчиво покачала головой сорока. – Значит, купили нашу звёздочку. В коробку упаковали!
   – Надо проинформировать народ города Чвечей, – строго сказала белка, – Подговорить всех и звезду отобрать!
   – А Кадиллак? – удивилась сорока.
   – Кадиллак? – Анжелка недоумённо пожала плечиками. – Что Кадиллак? Колбачу вчю чъедим, а Егору и Маручьке не дадим!
   – Во, как?! – удивилась сорока. – Анжелка, ты хоть знаешь, что такое стыд и совесть?
   – Очень примерно! – хихикнула белка. – Не тебе мне о них раччказывать, пыльная моя! Чама-то, знаешь, о чем чпрашиваешь? Хочешь, я тебе берет печцовый с помпоном подарю?
   – А я тебе, что? – прищурила глазки сорока.
   – А ты мне на хвочте члушок о Егоркиных и Маручкиных проказах по городу Чвечей разнечёшь, идёт?
   – Идёт! – подпрыгнула сорока. – Только уговор, если слушок не подтвердится – я на тебя всё свалю, идёт!
   – Идёт! – крикнула белка, убираясь восвояси.
   – Пока всё выяснится, – думала белка Анжелка на бегу, – я вволю повеселюсь! Посмотрю с удовольствием на Маруськины слёзы. Егору
   отомщу за то, что выгнал меня. Потом от всего откажусь. Скажу, сорока сама всё выдумала. Она известная сплетница, кто ей поверит?!

//-- * * * --//
   Маруся с Егором только-только в город Свечей въезжали, а норный народец уже гудел: лапками в сторону друзей указывал, ушками покачивал, глазки удивлённо выпучивал:
   – Вон, посмотрите на них, улыбаются, бесстыжие! – пришёптывал народец и ставенки в оконцах затворял. – Душу живую сгубили, любимой звёздочки лишили! На что мы теперь по ночам смотреть будем?! Тьфу, на вас, негодники!
   Егорка в свою комнату только вошёл и сразу услышал шум за дверью:
   – За что он меня опозорил?! – кричал папа суслик. – Я покупаю ему всё, что он хочет…
   – Ая-я-я-яй! – рыдала мама, и пила сердечные лекарства.

   – Не верила, и не буду верить, – топала ногами бабушка. – Мой внук на такое не способен. У меня доказательство есть. Егор ничего плохого не делал. Смотрите, узелка на клубочке нет? Нет!
   – Совсем ты, старая, из ума выжила, – рычал папа-суслик. – При чем здесь узелки? Он лошадку на колбасу свёл, звезду с неба в коробку упрятал.
   Егорка не поверил своим ушам. Он быстро сбежал вниз и отворил дверь. Родители замолчали, но глаза отвели.
   – Егор! – сказала бабушка твёрдо. – Мы сейчас уезжаем ко мне в деревню. Раз они верят в такую ерунду, пусть живут одни!
   – Мы завтра уедем, бабунечка, только ночку переночуем и поедем, – спокойно сказал Егор. – Пойдём к тебе в комнатку, споём романс.
   Через минуту в норке семьи сусликов, сплетаясь воедино, зазвучали два голос – густой бабушкин и тоненький детский:

     Гори, гори, моя звезда,
     Звезда любви приветная!
     Ты у меня одна заветная,
     Другой не будет никогда. [3 - Романс «Гори, гори моя звезда» сл. В. Чуевского]

//-- * * * --//
   В тот момент, как Егор услышал крики родителей, Маруся только-только подъезжала к дому. По дороге ей попадалось много знакомых; чтобы не встречаться с сусличкой, они старались быстрее свернуть в сторону.
   – Мамочка! – тревожно спросила Маруся. – У нас что-то нехорошее случилось?
   – Нет, доченька! – успокоила сусличку мама. – У нас всё хорошо. В городе Свечей плохо. Кто-то распустил о вас гадкий слушок.
   В это время в закрытое окно Марусиной комнатки влетел большой грязный камень. Стекло взорвалось и мелкими осколками просыпалось на пол. Насорило стёклышко и на белую подушку Марусиной постели.
   – Ой! – испуганно закричала Маруся и зарыдала. Вместе с ней зарыдали её серёжки, грустно дзинькая друг о друга. – За что они так?!
   – Не волнуйся, доченька! – спокойно сказала мама. – Сегодня у меня поспишь. Завтра мы с тобой всё уберём.
   Вечер в городе Свечей загустел, как черничный кисель. Сквозь тяжёлую грозовую тучу, чёрной скалой повисшей над городом, не было видно неба. Туча слушала, как запутанный паутиной слухов и пересудов грозно негодующе гудит норный народец. Она заглянула в огромные, обиженные глаза Маруси, в решительные злые глаза Егора и заплакала. Ей стало жалко маленьких друзей. Туча плакала горько, навзрыд. Плакала туча долго, наконец, выплакав себя всю – исчезла. Небо очистилось, зажглось звёздами. Тысячи глаз жителей города Свечей устремили свой взор в то место, где горела самая красивая звезда. Их звезда.
   – Смотри, отец, – тихо всхлипнула мама суслика Егорки, – звёздочка наша на месте. Как стыдно! Сына обидели зря.
   – Зря! – удовлетворенно крякнул суслик – отец. – Бабушка была права. Пойду, извинюсь перед Егоркой. Авось простит…
   Отец, опустил повинную голову, и пошёл к сыну. Тишина в норке сусликов стояла недолго, её нарушили теперь уже три голоса – густой бабушкин, тоненький Егорки и могучий папин – они пели красивую песню:

     — В горнице моей светло.
     Это от ночной звезды… [4 - Стихи Николая Рубцова.]

   – Поют – значит всё хорошо, – вздохнула мама.

   Утром, притихший город Свечей разбудил барабанный бой. По главной дороге города в карнавальном шествии шёл лесной цирк. Эквилибристы, акробаты, клоуны и фокусники показывали своё искусство. Шествие замыкал огромный белый слон. Впереди весёлой компании гордо гарцевал чёрный пони. На лошадке красовалась серебристая, с разноцветными кисточками попонка. На попонке девочка – сурикат, не уставая, крутила акробатическое колесо.
   – Браво, Веруська! – кричал с балкона своего дома суслик Егор. – Браво, Кадиллак! Молодцы!

//-- * * * --//
   В это время большая чёрная сорока в песцовом берете с помпоном сидела на ветке берёзы и, тыча указательным пёрышком в сторону дома белки Анжелки, каркала:
   – Это не я придумала, это она, белка Анжелка, соврала!
   На сороку никто не обращал внимания, всем было весело.
   – Опять выкрутились, чучлики! – зашипела белка Анжелка и, злобно зыркнув глазами, запричитала. – Кому вы верите? Чороке! Почмотрите, на её голове печцовый берет с помпоном. У кого украла, воровка!?
   Сорока от неожиданности и удивления камнем упала с ветки берёзы.
   – Тьфу, на тебя, бесстыжая! – энергично замахала крыльями сорока. Вспорхнула и полетела в сторону города Звонких молоточков. – Ни стыда, ни совести! Лучше с дятлами буду жить…
   Маруся с Егоркой старались не вспоминать о своей большой обиде, тем более, что бабушка Егора сказала:
   – Простите, ребята, белке Анжелке обиду. Когда-нибудь её накажут собственная злость и зависть.
   Друзья посмеялись и забыли. Зачем неприятное вспоминать?!

//-- * * * --//
   Так всё и было бы, если бы однажды, не вздумалось белке Анжелке пышно и с шумом отметить свой День рождения. Уж больно хотелось ей, чтобы о ней говорили, чтобы ей завидовали. На день рождения белка пригласила деток норного народца всех, кроме Егора, Маруси и Веруськи. А им и не больно хотелось!
   Торжество было пышным. Три дня в богатый дом белки Анжелки привозили корзины с яблоками, ягодами, орехами. Из цирка на день рождения белки пришли только бегемоты, но и они пробыли недолго. Съев телегу яблок, поплелись восвояси. Праздник был шумным, но не очень весёлым. Белка Анжелка требовала похвал и восхищений, а гостям к полудню надоело хвалить и восхищаться, они заскучали. Взбодрил всех вечерний торжественный салют. Он удался на славу! Небо озаряли вспыхивающие тут и там букеты разноцветных огней. Огни метались по небу в буйном хороводе. Выскакивали то из одного места, то из другого. Гости не успевали крутить головами.
   Молодой Лебедь из города Тихой Заводи так закрутил спиралькой длинную шею, что едва не задохнулся. Пришлось барсукам раскручивать её в обратную сторону.
   Юные салютные огоньки весело хулиганили в небе, развлекали искорками гостей. Один, самый любопытный, залетел в комнату белки Анжелки, увидел себя в зеркальце и возликовал – так ему понравилось, как он выглядит. От радости огонёк плюхнулся прямо на постель белки и начал разгораться. Через минуту его стало так много, что язычки пламени перестали вмещаться в комнате и стали вылезать в окошки.
   – ПОЖАР! ПОЖАР! – закричали гости, бросаясь врассыпную.
   Дом белки сгорел быстро, не осталось ничего. Одна радость – никто не пострадал. И то славно!

   На следующий день белка Анжелка в школе не появилась. Ученики: суслики, хомячки, сурикаты, барсуки перешёптывались друг с другом, обсуждали вчерашнее событие. Нечасто в их городке бывают пожары!
   – Ты не знаешь, где белка? – спросила Маруся у суслика Егорки.
   – Зачем мне это знать, если я её знать не хочу? – ответил Егор, раздраженно сверкнув ухом.
   Маруся притихла, задумалась.
   – Она одна, – сказала сусличка. – Ты же знаешь, Егор, её родители уехали в долгую командировку. Бабушка болеет. А если с ней беда?
   Егорка недовольно отвернулся:
   – Много она на наши беды откликалась? Почему я должен?!
   Маруся не ответила Егору. Она села на велосипед и поехала на пожарище.
   Анжелка, грязная от сажи, с обгоревшим хвостом и кисточками на ушках, тихо плакала у подножья тронутого огнём дуба. Увидев Марусю, Анжелка закрыла лапками глазки, заплакала пуще прежнего:
   – Что? Приехала посмотреть на моё несчастье?
   – Ты почему в школу не пошла? – спросила Маруся.
   – В школу?! – удивилась белка Анжелка. – Мне жить негде, в бабушкином дупле только бабушка умещается. В школу идти не в чем.
   Маруся печально покачала головой
   – Когда тебе плохо, надо идти к друзьям! – сказала сусличка.
   – Нет у меня друзей! – вспылила белка. – Одни завистники!
   – Хватит ныть! – топнула ножкой Маруся и грозно зазвенела серёжками. – Идём ко мне. Поживёшь пока у меня.
   – К тебе?! – удивлённо спросила белка. – Ты не шутишь?
   – Идём! – строго сказала Маруся. – Пока моё платье наденешь! Следующее сама сошьёшь…
   – Я не умею! – всхлипнула белка Анжелка.
   – Сумеешь! – улыбнулась Маруся. – И шить научу, и вязать…
   Маруся с интересом посмотрела на обгоревшую белку.
   – Анжелка, а ну, скажи – синица с соловьём сидят на сухой ветке.
   Белка удивилась, но сказала.
   – Анжелка! – радостно закричала Маруся – Ты шепелявить перестала…
   – Перестала, – загрустила белка Анжелка, – во время пожара упала и зуб выбила. Зуб-то выбила, а шепелявить перестала.
   – Ладно, не хнычь – ободрила белку Маруся. – Может быть, зуб ещё вырастит?! Вставай, пошли домой одеваться, умываться…

//-- * * * --//
   Так белка Анжелка поселилась в маленькой Марусиной комнатке. Было, конечно, тесно, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Постепенно Маруся обучила Анжелку шить, потом вязать. Учёба давалась избалованной белке с трудом, но она старалась. Когда Анжелка сшила сама первое платье, в доме у Маруси устроили праздник. Испекли пироги с лесными ягодами, сварили компот из яблок и малины. Анжелка в обнове вышла на середину общей комнаты, повертелась юлой. Вся Марусина семья хлопала в ладоши, подбадривала белку. Анжелка светилась от счастья:
   – Раньше моим обновам все завидовали, – всхлипнула белка, – сегодня, я вижу – вы мною гордитесь! Это очень приятно!
   Постепенно суслик Егор простил белке обиды. Они вместе учились косить на лугах траву, носить на коромысле воду, печь блины.
   Однажды, после прополки огородных грядок, уселись Егорка, Анжелка и Маруся передохнуть, молочка попить.

   – Знаете, друзья, – несмело начала разговор белка, – хочу прощение у вас попросить за тот плохой слух, который я со злости о вас распустила; за тот камень, Маруся, который я в твоё окно бросила. Стыдно мне и совестно!
   – Мы тебя давно простили, – улыбнулся суслик Егорка. – Кто старое помянёт, тому глаз вон!
   – Видишь, Егорка, – радостно сказала Маруся, – сегодня мы с тобой четвёртый седьмой лепесток оторвали…
   – Как это?! – не понял Егор.
   – У Анжелки раньше совесть и стыд где-то потерялись. Сегодня мы их нашли. – Маруся вытащила из кармашка волшебный клубок, протянула его белке. – Решили мы, Егорка и я, подарок тебе сделать. Смотри, это не простой клубок…

И сусличата поведали белке историю волшебного клубка.
Анжелка осторожно взяла из лапок Маруси заветный клубок, долго его рассматривала, потом положила в потайной кармашек и на кнопку прикнопила.

Пятый седьмой лепесток

   В страну Седьмого лепестка пришла зима. Большие белые снежинки, похожие на бабочек – капустниц, укрывая землю, сбивались в сугробы. С одной стороны, зима – это хорошо: можно лепить смешных снеговиков с ведёрком на голове и морковкой вместо носа, можно гоняться на лыжах или на коньках. С другой стороны, в лютые зимние морозы носа из своих домиков не высунешь. Приходится сидеть в комнатках, придумывать разные занятия, чтобы не унывать. В один из таких сильно морозных дней суслики Егор, Маруся и белка Анжелка собрались вместе, чтобы сплести из разноцветных ниток новый абажур в подарок бабушке Егора. У старушки намечался день рождения. В это время в Марусин дом кто-то громко постучал, стал нетерпеливо топтаться на пороге. Как только Маруся отворила дверь, в неё влетела взволнованная девочка-сурикат Веруська, и с порога, запыхавшись, закричала:
   – Беда у медведя Михаила Потаповича!
   – Что случилось? – встрепенулись друзья.
   – В городе Туманных гор сошла снежная лавина, – затараторила Веруська, – Разрушила домики диких ос. Всё осиные семьи полетели дальше, вглубь гор, а одна семья сбилась с пути и завернула в сторону города Свечей. Сейчас она орудует на пасеке Михаила Потаповича. Осы поедают оставленный на зиму для пчёл мёд. Сожрут всё, и пчелы к весне умрут от голода!
   – Что же их Михаил Потапович не прогонит? – растерянно спросила белка Анжелка.
   – Он не может! – закричала Веруська. – Он же медведь, он спит!
   Спячка у него зимняя. Разбудить его может только землетрясение и то сомневаюсь!
   – Что будем делать? – спросила Маруся, глядя на Егора.
   – Думать будем! – сказал суслик и лёг на диванчик, прямо под настольной лампой, отчего в его тонком ухе загорелась золотистое пятнышко. Егор прикрыл глазки, приказал:
   – Мне не мешать!
   Через пять минут Веруська заволновалась:
   – Чего он молчит? По-моему, он просто дрыхнет. Смотрите, он даже посапывает, жулик! Может, его чем-нибудь ткнуть?
   Маруся протянула Веруське спицу и озорно дзинькнула хрустальными серёжками:
   – На, ткни его в электрическое ушко…
   Егор приоткрыл один глаз, сурово посмотрел на Веруську, потом на Марусю:
   – Я вам ткну! На место выезжать надо. Много неразрешимых вопросов. Сейчас попрошу папу прислать машину.
   – Какую машину!? – воскликнула Маруся. – Туда на тракторе не проедешь, всё снегом замело. На лыжах пойдём!
   – На лыжах устанем! – заворчал Егор.
   – Устанешь – отдохнёшь! – прикрикнула Маруся. – Анжелка, налей в термос чай, замёрзнем – погреемся.
   Друзья шли на пасеку к Михаилу Потаповичу друг за другом. Впереди прокладывала путь Веруська. За ней, не отставая, бежала белка Анжелка. Суслик Егор, покряхтывая и вздыхая, шёл за Анжелкой. Замыкала строй Маруся.
   – Что ты кряхтишь, как старый пень? – подсмеивалась над Егором Маруся. – Давай шустрей!
   – Мне ещё думать надо будет, – огрызался суслик, – а я уже устал! Давайте остановимся, чайку попьём!
   – Только вышли, рано отдыхать. Вперёд, вперёд! – подбадривала друзей Веруська.
   Ближе к обеду лыжники почти подошли к пасеке Михаила Потаповича. То, что пасека рядом, друзья поняли сразу. Медведь так храпел, что с ближайших деревьев облетал снег. Рядом с берлогой Потаповича собрались возмущённые дятлы из города Звонких молоточков. Они обсуждали, куда надо написать жалобу про нестерпимый медвежий храп. Из-за него в городе с сосен послетали всё шишки, а под снегом прокисла зимняя ягода-морошка, любимое лакомство дятлов. Большой, жёлто-бурый дятел предложил написать жалобу в Африку, льву. На том и порешили – льву, так льву!

   – Ну вот, – улыбнулась Веруська, – дятлам надо помогать.
   Уезжали, была одна проблема, приехали, стало две. Что будем делать?
   – Будем решать проблемы по мере их поступления, – решительно сказал Егор. – Сначала осы, потом храп.
   Егор осмотрел домик, в котором зимовали пчелиные ульи, и заметил в деревянной стене маленькую дырочку.

   – Вот, – показал Егор свою находку, – сюда влетают осы. Сделаем просто – забьём дырку чурбачком.
   Егор перочинным ножичком ловко выстругал из берёзовой веточки чурбачок, крепко-накрепко забил им дырку в стене.
   – Принимайте работу! – гордо сказал суслик. – Дел-то, на две минутки!
   В это время со стороны города Туманных гор послышался гул.
   – Осы! – закричала белка Анжелка – Прячемся в сугроб. Увидят забитую дырку, разозлятся. Покусают!
   Друзья быстренько прыгнули в сугроб и затихли. Через минуту осы достигли цели. Прошло ещё не более пяти минут, и осиный гул повторился. Осы улетали обратно. Первым из сугроба выскочил Егорка:
   – Ура! – весело закричал суслик. – Убрались, несолоно хлебавши! Я молодец!
   Каково же было его и других разочарование, когда они увидели валяющийся на снегу чурбачок и дырку в стене ещё больших размеров. Осы легко выгрызли преграду, увеличили вход. Ещё один улей был опустошён.
   – Думай дальше! – строго сказала Маруся.
   – Ищите доску и гвозди, – скомандовал Егор. – Будем забивать!
   Егор закрыл дырку толстой доской, и прибил её могучими гвоздями. Когда работа была почти закончена, друзья опять услышали осиный гул и едва успели нырнуть в сугроб.
   – Прожорливые какие! – ворчала Веруська, закапываясь в снег, – так бесстыдники к весне и Потаповича съедят!
   В этот раз осы пожужжали немного дольше и опять убрались восвояси. Друзья выбрались из сугроба, нерешительно пошли посмотреть результаты своей работы. Доска была на месте, но рядом с ней зияла новая свежая дыра, ещё больше прежней.
   – Думай лучше, Егор! – сердито топнула ножкой Маруся. – Анжелка, неси термос – пока он будет думать, мы чайку попьём!
   Белка Анжелка разлила чай по чашкам; Егору чашки не хватило.
   – Пей прямо из термоса, – сказала белка. —Мы девочки, нам неудобно, а тебе в самый раз.
   Егор осторожно отхлёбывал из термоса горячий чай, а когда он закончился, суслик с интересом стал рассматривать термос.
   – Скажи, Маруся, – обратился Егор к подруге, – тебе, что жальче, термос или пчёл?
   – Спрашиваешь! – удивилась она. – Пчелы живые, а термос, если испортится, купим другой.
   – Тогда вот что! – разволновался Егорка. – Мне придётся пойти на подвиг ради спасения пчёл.
   – Не поняла! – воскликнула белка Анжелка.
   – Объясняю! – деловито сказал Егор. – Вы внутри домика там, где стоят улья, подставляете открытое горлышко термоса к дырке в стене. Плотно его прижимаете. Осы влетают не в домик, а в термос. Я с улицы затыкаю горлышко пробкой и навинчиваю металлический стаканчик. Всё! Осы в термосе! Оттуда им не выбраться.
   – А в чём подвиг-то? – удивилась Веруська.
   – Ох, ты! – возмутился Егор. – Если осы окажутся проворнее меня, сообразят немедленно вылететь обратно, что они сделают?! Они меня до смерти закусают! Поняли!
   – Ой-ой-ой! – запричитала белка Анжелка. – Мне тебя жалко! Может быть, придумаем что-нибудь другое…
   – Нет! – сказала Маруся. – Это самый лучший вариант. Только давайте так, чтобы у Егора было больше времени, мы в термос нальём мёда. Пока они будут пить, Егорка успеет накрутить на горлышко металлический стаканчик. Успеешь, Егор?
   – Постараюсь! – согласился суслик. – Только всё равно это будет подвиг!
   Сказано – сделано. Маруся с Анжелкой плотно прижали открытый термос к дырке; Егорка с пробкой и стаканчиком в руке, нырнул в сугроб. Веруська спряталась поблизости, она должна была свиснуть, когда услышит гул ос. Свистеть не пришлось. Гул приближающихся ос слышался чётко. Как и планировалось, осы всей семьёй влетели в термос, сразу жадно набросились на мёд. Егорка успел заткнуть горлышко термоса пробкой. Стал прилаживать стаканчик, чтобы закрутить его на горлышко термоса, как вдруг почувствовал толчок – осы пытались выдавить пробку.

   – Веруська! – закричал Егор. – Они вытыкивают пробку! У меня нет сил, сдерживать их! Помоги!
   Девочка-сурикат в два прыжка очутилась рядом с Егором. Она подпёрла суслика своей спинкой, плотно прижав Егора животом к стаканчику.
   – Отлепись от стакана, – заворчала Веруська. – Сама закручу!
   – С ума сошла, если я отлеплюсь, – завизжал Егор, – они сразу вылетят!
   Веруська ещё сильнее прижала Егора к стаканчику:
   – Вцепись в него крепче! Сейчас будет акробатическое колесо!
   В воздухе замелькали лапки, лапки, лапки. Веруська крутилась на одном месте, как вентилятор. Вместе с ней крутился прижатый к стаканчику Егор. Когда стаканчик замер и перестал прокручиваться, Веруська упала на землю без сил. На неё свалился и Егор. Так они и лежали, пока из домика с термосом в руках не прибежали Маруся и Анжелка.
   – Ура, осы здесь! – радостно кричали подружки. – Теперь им не выбраться!
   Увидев распластанных, друг на друге суслика Егора и Веруську, озабоченно спросили:
   – Чего разлеглись?
   – Не тронь его! – приоткрыв один глаз, сказала Веруська. – Я им стаканчик закручивала!
   – Кем – им?! – удивилась белка Анжелка.
   – Бестолковая ты, – открыв другой глаз, сказала Веруська. – Егором! Кем же ещё? Между прочим, никто в мире ещё не делал такого! – воскликнула Веруська. – Тройное сально – стаканчик, Егор и я. С этим номером можно в цирке выступать.
   Егор ещё сильнее зажмурился. Ему так хотелось, чтобы его оценили и пожалели.
   Маруся присела на корточки, нежно погладила друга по голове.
   – Нам за спасение пчёлы дали геройского мёда. Егор, мёд будешь?
   – А то! – вскочил суслик. – Тащи сюда мой геройский мёд!
   – Давай, быстрее ешь! – поторопила суслика Веруська. – Солнце уже садится, а нам ещё с медвежьим храпом что-то делать надо!
   – С медвежьим храпом мы быстро справимся, – хитро подмигнула друзьям Маруся. – Я верный способ знаю.
   – Ну?! хором воскликнули друзья.
   – В семье я не последняя, – продолжала Маруся, – после меня у мамы родились ещё сестрёнка и братик. Так вот, когда они начинали кричать, мама соску опускала в сладкую водичку и давала им. Они её сосали и сразу успокаивались.
   – Потапович не плачет, а храпит, – расстроено сказала белка Анжелка. – Да и где мы ему такую большую соску возьмём?
   – Егор, ты не весь геройский мёд выпил? – спросила Маруся.
   – Я что, бегемот? – обиженно засопел суслик. – Его здесь целый бидон!
   – Пошли! – крикнула Маруся, и первая побежала к берлоге медведя. —Мажьте Потаповичу лапу мёдом, гуще мажьте!
   Белка Анжелка старательно намазала спящему медведю лапу. Потапович сладко зевнул, и не открывая глаз, потянулся. Затем, продолжая спать, обнюхал лапу, сунул её в пасть. В берлоге поселилось тихое довольное урчание и посасывание. Храп прекратился.

   – А вы не верили! – стукнула лапку об лапку Маруся. – Мёд – страшная сила! От всех хворей лечит и от храпа, оказалось, тоже. – Что с термосом и осами делать будем? – озабоченно спросил Егор. – Давайте дятлов попросим, пусть они термос до реки донесут и в воду бросят, – белка Анжелка показала лапкой в сторону леса. – Там река. Термос лёгкий не утонет. Доплывёт по воде до водопадов, а там камней полно, о какой-нибудь расшибётся – осы вылетят. Вода нюх отбивает, с воды они нас не учуют и дорогу обратно не найдут…
   – Молодец! – хлопнула Веруська по пушистому хвосту белку Анжелку. – Говоришь, глупая! Какая же ты глупая? Ты смекалистая!
   Так и сделали, попросили дятлов об одолжении – те схватили термос за тесёмочку и унесли. Они были рады радёшеньки хоть чем-нибудь услужить спасителям за тишину и покой.
   – Сегодня мы вместе оторвали ещё один лепесток от цветика семицветика, – сказала Маруся, – спасли пчёл и избавили Город звонких молоточков от медвежьего храпа.
   – Мы молодцы! – закричала белка Анжелка.
   – Мы молодцы! – хором закричали друзья.

Шестой седьмой лепесток

   – Скоро Новый год, – потянула носиком Маруся. – Чуете, апельсинами пахнет…
   – Люблю новый год! – закричала Веруська. – Наш цирк, наверняка, пригласят давать Новогоднее представление. Люблю выступать!
   – И я люблю! – обрадовалась белка Анжелка – Вчера закончила шить новогоднее платье. Получилось кра-с-и-и-ивое! На праздник надену, покрасуюсь, можно?
   – Почему нельзя? Нужно! – улыбнулся Егор и лихо сверкнул ушком. – Хотя Новый год – семейный праздник, но мы всё равно встретимся, правда?! Куранты на башнях Кремля пробьют 12 часов, после этого и встретимся. Верно?!
   – Верно! – радостно закричали друзья и разбежались по домам помогать родителям готовиться к встрече замечательного праздника.
   До самого пика Нового года оставалось три денёчка. Маруся решила этими денёчками воспользоваться и навестить в городе Тихой заводи своего крёстного, старого бобра Фёдора, и его внуков. Привет им от родителей отвезти и маленькие подарки к новому году. Маруся их приготовила сама. Связала бобру тёплый свитер, бобрятам по паре носочков. Марусина мама испекла пшеничный торт, положила в рюкзачок пакет с конфетами. Конфеты любят все от мала до велика!
   Сусличка встала на лыжи и побежала, обещала вернуться к вечеру следующего дня. В путь вышла поутру, под лыжами тихонько посапывал снег – не проснулся ещё. Солнышко облачка с неба разогнало, решило посмотреть – кто там спозаранку в путь вышел, увидело Марусю – заулыбалось. Сусличка пела весёлую песню, звенела весёлыми капельками – серёжками, крутила головкой, разглядывая кто это там, на ветках деревьев ей подпевает.
   Не заметила она, как свернула с накатанной лыжни в сторону. Опомнилась, когда уже поздно было, перед ней стоял город Ночных рыцарей. Город темнел неухоженным лесом и угрюмел покосившимися избушками. Бабушка Маруси рассказывала ей об этом городе. Ничего хорошего сусличка в её рассказах не припомнит, впрочем, ничего плохого тоже. Знала Маруся, что обитают в нём совы и летучие мыши. Сов бабушка называла ведьмиными птицами. Маруся решила развернуться обратно, не хотелось ей входить в мрачный город. Обернулась и ахнула – позёмка замела лыжный след:
   – Ничего, ничего, – успокаивала сусличка саму себя. – Пойду вперёд, там всё – таки город, а позади чистое поле, заблужусь – замёрзну!
   Чтобы страшно не было, Маруся громко запела любимую песню.
   Вдруг из лесной темноты оторвался кусок и полетел прямо на лыжницу, будто, кто его бросил.

   – Гуу-гуууу, – громыхнул кусок.
   – Ыыы-хыы-гыыыыыы, – отозвалась темнота.
   Маруся сбросила с плеч на снег рюкзачок с подарками и, защищаясь, выставила вперёд острые лыжные палки.

   – Хватит меня пугать! – закричала Маруся. – Мне и так страшно! Я с дороги сбилась, у меня беда! А вы…
   Кусок опять пролетел мимо Марусиной головки, схватил рюкзачок, из которого тут же, на снег, вывалилось всё содержимое: и ёлочные игрушки, и пшеничный торт, и конфетки с яблочками.
   Кусок брякнулся неподалёку от лыжницы, рядом с блестящими шарами и хлопушками. Тут только Маруся разглядела большую тёмно-серую сову.
   – Ху-ху-хууу, – закричала птица. – Мы тебя сюда не звали! Неча тут криком кричать, покой города нарушать! Ишь, расшумелась! Тихонько скажи, чего надо?
   – Я, тётенька сова, к крёстному – бобру Фёдору и его внукам иду, —зашептала Маруся.
   – Ишь ты, а чего тебя в город Ночных рыцарей потянуло?! – удивлённо спросила Сова, разглядывая блестящие фантики на конфетах. – Мы же хищники, тебя, бедолагу, съедим и не поперхнёмся……
   – Ой-ой-ой! Разве можно гостей есть?! – всхлипнула Маруся. – Я не нарочно, я случайно с дороги сбилась. Не ешьте меня, тётенька, лучше помогите….
   – По куску торта моим внукам оторвёшь, конфетками угостишь? – хитро прищурив глазки-плошки, спросила Сова
   – Конечно! – обрадовалась Маруся. —
   И ёлочные игрушки подарю ….
   – Так-так-так… – задумчиво сказала сова. – Игрушки к празднику это хорошо! Какой нынче праздник на дворе стоит, что-то я не припомню? Зачем ёлку наряжать, аль она девица красная?
   – Да вы что, тётенька сова! —изумилась Маруся, – Деда Мороза никогда не видели, хороводы под ёлкой не водили?
   Сова в задумчивости прикрыла глазки, потопталась на месте, с ноги на ногу переваливаясь:
   – Не бывает в нашем городе праздников, – наконец открыв глаза, произнесла Сова. – Тебе же твоя бабушка рассказывала – мы ведьмины птицы. Ночами охотимся. Гостей не привечаем. Город не убираем, потому что днём спим. А ночью ничего не видно. Чего зря хлопотать? – продолжала ворчать Сова, разглядывая ёлочные шары. – Поэтому и Деда Мороза не знаем, и Солнышко перестало к нам заглядывать. Хороводы вокруг ёлки мы сроду не водили.
   – Откуда вы знаете, что мне моя бабушка про вас рассказывала?! – удивилась Маруся. – Подслушивали?!
   – Вот ещё! – ухнула Сова. – Эка невидаль, я и так знаю, что во всех городах страны Седьмого лепестка городом Ночных рыцарей детей пугают.
   – Зря вы так, тётушка Сова, – обиженно звякнула серёжками Маруся. – Ничего плохого моя бабушка о вас не говорила. А вот то, что вы своих внуков весёлого праздника лишаете – это нехорошо!
   – Неча на меня прикрикивать, съем! – рассердилась старая Сова. – Лучше помоги нам праздник устроить, птенцов порадовать!
   – Конечно! – радостно воскликнула Маруся – Только здесь одной ночёвкой не обойтись. Придётся задержаться. Надо друзьям позвонить, чтобы приехали. А ваши жители моих друзей не съедят, тётенька?!
   – Со мной не съедят, – строго сказала Сова. – Я в городе главная – самая старая и самая мудрая.
   Маруся деловито вынула из кармашка сотовый телефон, набрала номер:
   – Егорка! – сказала сусличка в трубку. – Бери мешок с подарками, белку Анжелку, Веруську с цирком и бегите в город Ночных рыцарей.
   – Как туда добраться? – спросила телефонная трубка, чем очень удивила старую птицу– Совунья отродясь таких говорящих штуковин не видела.
   Поговорив с Егором, Маруся обратилась к сове:
   – Ведите меня, бабушка Совушка, к самой красивой ёлке в городе, —уверенно сказала Маруся. – Будем к празднику готовиться: ёлку наряжать, праздничную еду готовить. Пусть жители города туда тоже подтягиваются —у всех новогоднее задание будет, всем дел хватит!
   – Праздничная еда – это хорошо, это по-нашему, – сглотнув слюнки, сказала бабушка Сова. – Мы уже забыли, когда вкусную еду едали. Летние запасы давно закончились. Нынче всё больше сухие шишки щёлкаем и холодных ужей трескаем. Давненько моя печь холодная стоит, огоньком нас не радует. А мы что готовить будем, гостьюшка?
   – Готовить будем нашу русскую еду, – с удовольствием сказала Маруся. – Кашу гурьевскую с орехами, ягодами, молочными пенками и курник с блинами, грибами, перепелиными яйцами. Ух, вкусно будет – коготки оближешь!
   – Курник? – удивилась Сова. – По слову слышно, к блюду курица нужна, а где я тебе её в лесу сыщу?!
   – Неужто, тётенька, ни у кого в холодильниках не завалялась? – в свою очередь удивилась Маруся.
   – Может и завалялась, – позёвывая, почесала лапкой за ушком старая Сова. – Вот только сомневаюсь я, что ночные рыцари вообще придут. Жителей нашего сонного царстве будить – не добудишься.
   – Кастрюля, Совушка, в твоём доме имеется? – спросила Маруся.
   – Кастрюля найдётся. Уть-то-та! Уть-то-та! – крикнула сова, взмахнула крыльями и полетела. На лету обронила:
   – Разбросанные подарки в рюкзачок собери и беги за мной, не отставай!
   Сусличка быстро собрала подарки и побежала, едва успевая за Совой. Бежала, осматривалась. Лес вокруг стоял нехоженый, кустарником и буреломом заваленный: ни дороги, ни тропочки. С деревьев лёгкими шарфами свисала, покачиваясь на ветру, серая паутина. Тишина стояла щемящая, только изредка раскалывал её резкий вскрик «ху-ху-хууу»! Сухие деревья сцепились между собой ветвями, как руками, кулачки крепко сжали —не расцепишь. Пальцы черные, растопыренные так и норовили чёрствым суком путника подцепить. В кронах худосочных деревьев чужие ночные сны запутались, когда-то лёгкие, весёлые, радостные; не смогли сны из засады выбраться, побились-побились об острые колья изломанных веток, да и засохли.
   – Бр-р-р! Какое место жуткое! – на бегу подумала Маруся, стараясь не отставать от Совы. – Какой тут праздник, ноги бы в целости унести. Ещё друзей сюда тащу….
   На опушке леса появилась симпатичная крепенькая избушка, в которую бабушка Сова и влетела. Дверь за собой затворять не стала. Маруся вошла. В темноте комнаты мерцали два ярких пятна.

   – Внучатки мои! – Бабушка Сова указала на светящиеся пятна, – Сонюшка, Филя. Ну-ка, лентяи, зажгите свет, негоже гостью в темноте принимать!
   – Чего свечки днём жечь?! —отозвался ворчливым голосом, вероятно, Филя. – Пусть ночи дожидается, тогда зажжём.
   Маруся услышала звук звонкой затрещины, после которой свет в избушке зажегся. На стульчиках чистой горенки сидели два премиленьких совёнка. Тот, который потирал ушибленную макушку, был, скорее всего, Филя. Рядом сидела беленькая, с озорными блюдцами – глазами совушка:
   – Ты Соня? – обратилась Маруся к молоденькой совушке.
   – Соня! – весело кивнула птица.
   – Праздник мне поможешь устроить? – Маруся вкратце рассказала внучке совы о своей задумке. Задумка Соне понравилась.
   – С чего начнём?! – радостно спросила девочка – сова.
   – Берёшь кастрюлю с крышкой побольше, – начала объяснять Маруся, – и долбишь одну об другую так, чтобы звон в ушах стоял. Как жители города проснутся, на звон слетятся, считай дело сделано, говорить будем.
   – А побьют? – осторожно поглядывая на бабушку Сову, спросила Соня.
   – Я им побью! – отозвалась бабушка Сова. – Я им перья-то повыдергаю….
   – А ты, Филя, – обратилась Маруся к совёнку, – поможешь мне найти самую красивую ёлку в городе.
   – Что её искать? – заворчал внучок, – она за нашей хаткой на полянке стоит. Минутка ходу.
   Ёлка на полянке действительно была замечательная. Не очень большая, зато ладненькая, почти кругленькая, густая, с чистыми иголочками.
   – Откуда в таком замшелом месте, – подумала про себя Маруся, – такая красавица выискалась?
   – Бабунька за ней ухаживает, – сказал совёнок, будто услышал мысли Маруси.
   Маруся ласково посмотрела на Филю:
   – Ты, совёнок, не такой уж ворчун, как мне показалось. Познакомлю тебя со своими друзьями, будем дружить! А теперь……
   Не успела Маруся договорить, как по лесу звон пошёл сильный нетерпеливый – это внучка Соня своё задание на пятёрку выполняла. Сквозь ветви деревьев замелькали бесшумные тени:
   – Видишь! – подпрыгнул совёнок Филя, – потянулись ночные рыцари. Бабушка говорила – не разбудим! Если Соня за дело берётся, она кого хочешь разбудит!
   Когда Маруся с совёнком к избушке бабушки Совы подбежали, там уже на каждом дереве совы, филины, кукушки, козодои и щурки сидели. Летучих мышей было видимо-невидимо, они крылышки сложили, лапками за веточки зацепились, головками вниз свесились.

   – По какому поводу сбор? – спросил огромный бурый филин, когда Соня перестала бухать кастрюлей.
   – Новый год встречать будем, праздник праздновать! – не терпящим возражения тоном сказала старая Сова. – Детишкам вашим подарки дарить будем, хороводы вокруг ёлки водить будем, веселиться будем. Сами всё проспали, так хоть детки и внучатки наши порадуются!
   Детки на ветках сразу загомонили, родителей за перья задёргали:
   – Хотим, хотим, хотим, хотим, хотим!
   – Чу! – крикнул филин. – Я не против!
   Все присутствующие радостно закивали головами. Раз филин не против, так они тем более, кто ж ему перечить станет?
   – Был я как-то на таком празднике в городе Свечей, – продолжал филин. – Шумно! Но ради деток потерпим! Там ёлка была красавица игрушками вся увешана. У нас ёлочных игрушек нет, значит, и праздника не получится….
   – Получится! – подала голос Маруся. Тут все её и увидели.
   – Гостья моя! – зыркнула глазами – блюдцами бабушка Сова. – Слюнки подберите, клювики не раскатывайте, кто её тронет – голова прочь!
   Ночные рыцари недовольно поурчали – поурчали, но старую Сову ослушаться не решились; чего доброго, действительно, башка прочь, а без башки-то как?
   – Игрушки вы сами сделаете, – продолжала Маруся, – я научу!
   – Учи, учи! – запищали птенцы.
   – Берёте песочные формочки. У каждого в доме найдутся?
   Родители закивали головами.
   – Заливаете их подкрашенной водичкой…
   – Стоп! – крикнул Филин. – Краски в городе нет!
   – Мне ли вас учить, мудрый Филин, – покачала головой Маруся и зазвенела серёжками. – В лесу полно ягоды под снегом: клюква, морошка, черника, сок у них красный, синий, вот вам и краска. У мёда – жёлтый. Поставите залитую формочку за окошко, ночи сейчас холодные, к утру вода превратится в лёд – вот вам и игрушка. Только не забудьте в формочку верёвочную петельку положить, конец петельки должен из формочки свешиваться. За эту верёвочку мы игрушку на ёлочную веточку повесим.
   – Все всё поняли? – спросила бабушка Сова и захлопала крыльями. – Тогда полетели, полетели. Завтра спозаранку ждём!
   Горожане бесшумно, слегка заметными тенями полетели восвояси.
   Поутру, как только солнце отпустило свои лучики поскакать по верхушкам деревьев, потянулись жители города Ночных рыцарей ёлку – прелестницу украшать. Игрушки получились на славу: розовые крендельки, голубые, жёлтые шарики, разноцветные снежинки были с любовью прилажены на все, даже самые маленькие веточки.

   К полудню ёлка была наряжена. Ах, что это была за ёлка! Даже ветер застыл в изумлении, что уж говорить о жителях города
   Ночных рыцарей! Птицы – родители прослезились от умиления, детки-птенцы пришли в цыплячий восторг.
   – Ну вот, господа ночные рыцари, полдела сделали, – торжественно сказала старая Сова. – Теперь летите в дома прихорашиваться, уши чистить, перья от пыли выбивать, наряжаться. Как музыку услышите, милости просим к ёлке – Новый год встречать, угощенье пробовать и подарки получать. А мы сейчас с гостьей нашей Марусей, Филей и Соней угощенье готовить будем. Да! —вспомнила старая Сова, – У кого в холодильниках куриные грудки или куриные ножки завалялись, тащите – пригодятся! От молока, грибов и ягод тоже не откажемся.
   В обед к избушке бабушки Совы прикатили телегу с разной снедью. Прикатили тихонько и поставили.
   – Ой! – возликовала Маруся, разглядывая продукты в телеге. – Всё имеется для курника и гурьевской каши. Филька, раскочегаривай печь – готовить будем!
   Ой-ой-ой! Что здесь началось: во всех уголках совушкиной избушки зашипело, заскворчало, дым коромыслом! В этой суматохе то и дело слышался командный голосок Маруси и позвякивание её хрустальных капелек-серёжек.
   – Сонюшка, грей сковороду, наливай в неё молоко, томи пенки, – кричала Маруся, – Пенки откладывай в отдельную тарелочку. Только пенки снимай крепкие, румяные! Филя, а ты коли орешки, толки их в мелкую пыль! Тётушка Сова, где ваше клюквенное варенье?!
   Сама Маруся готовила манную кашу – самое главное и важное дело.
   Маруся варила не обыкновенную кашу, а кашу без комочков, не у всякого повара получается. А у Маруси вышло! Густая получилась каша, хорошо разваренная, с толчеными орехами, сахаром, маслом, растёртыми пряностями и молочными пенками. Вкуснотища!
   – Хочу попробовать! – крикнул Филя и сунул в горшочек клювик. – Ой! Ой!
   Маруся всплеснула лапками:
   – Обжёгся, дурачок! Разве можно в горячий чугунок мордочку совать?! Иди, я тебе клювик холодным снежком посыплю. И каша ещё пока не готова. Мы её в горячей печке потомим, дадим ей раздобреть, разнежиться. Есть будем на празднике, у ёлки, со всеми вместе.
   – Всё вместе?! – нетерпеливо закричал Филя, захлёбываясь слюнками. – Давай сейчас! Есть давай! Сейчас!
   – Нет, Филюшка, – остановила Маруся совёнка. – Со всеми вместе.
   Филя обиженно всхлипнул, ему очень хотелось первому попробовать мудрёную кашу. Маруся взглянула на обиженную мордочку совёнка:
   – Ладно, не горюй! – сказала она. – Дам тебе ложечку отведать. Только никому не говори, обидятся….
   – А курник когда делать будем? – поинтересовалась Соня
   – Сейчас и будем, – деловито обронила Маруся. – Грибы порежем,
   потушим, куриные окорочка сварим, блинов напечём; блин на блин положим, а между ними нашу начинку. И всё это в печь – запекать. Ух, вкуснотища!
   Как сказано, так и сделано. Курник получился на славу. Дух от него по избе разнёсся блаженный. На запах слетелась птичья ребятня, облепила все окна, слюнки по клювикам развесила.
   – Ну, вот всё готово! – удовлетворённо сказала Маруся и сняла обсыпанный мукой фартук.
   Столы для угощения под белыми скатертями Филя с друзьями расставили вокруг новогодней ёлки. Солнце собралось уходить на покой, наступала самая активная пора в городе Ночных рыцарей. Встрепенулись и потянулись к ёлке жители города – за праздничным столом занимать места, каждый со своей плошкой и ложкой.

   Когда на смену Солнцу выкатилась девица Луна и освятила новогоднюю поляну, да так, что никакие электрические лампочки не потребовались, на кромке леса зазвучала весёлая, праздничная музыка. В город входил лесной цирк! Это Марусины друзья подоспели. Первым шёл пони Кадиллак, впряжённый в телегу с подарками. На горе подарков сидел довольный суслик Егорка, поблёскивал ушком от голубого света лунного диска. Рядом с ним на телеге примостились Веруська и белка Анжелка. За ними парами, на белых лошадях, гарцевали серые волки, разодетые в блестящие жилетки, и обутые в сафьяновые сапожки. Передними лапами волки подбрасывали в воздух цветные колечки и шарики. Медведи установили рядом с ёлкой на поляне огромные барабаны, принялись отбивать толстыми лапами чечётку, при этом выдували из трубочек цветные мыльные пузыри. Белки, как угорелые, носились по веткам деревьев; яркими лентами вырисовывали в воздухе змейки и спиральки. Егор с Веруськой разложили под ёлкой подарки. Из избушки Совы потянулись к праздничному столу молодые совы и филины – они несли на подносах угощение. Впереди всех шла Маруся, на её подносе стоял царский курник. Сусличка поставила его на стол прямо перед старым Филином и бабушкой Совой. Уважила!
   Началась трапеза, все наперебой хвалили вкусные блюда. Тут и там слышался стук ложек, птенцы требовали добавки. Маруся носилась вокруг столов, позвякивала от удовольствия хрустальными капельками серёжками. Всё подносила и подносила понравившуюся еду. Ей помогали друзья – белка Анжелка и суслик Егорка. Веруська готовилась к представлению лесного цирка.
   Когда все угощения съели, началась раздача подарков. Шуму-то, гаму было! Каждому достался подарочек: кому яблочко, кому орешек, кому ягодки. Даже самым маленьким летучим мышкам перепало золотое зёрнышко на ниточке. Они тут же повесили их на шейки кулончиками, и стали хвастаться друг перед другом, у кого золочёнее.
   Под звуки фанфар началось цирковое представление.
   – Ух, ты! – дивился старый Филин. – Сколько на свете жил, никогда не видел, чтобы волки на лошадях мирно скакали, да ещё шары в воздух подкидывали! Такое только в сказках бывает!
   – Ух, ты! – вторила ему бабушка Сова. – Смотри, как Веруська на Кадиллаке крутится….
   – Ух, ты! – перебил Сову Филин, – А бегемоты-то, бегемоты – акробаты карамельками жонглируют! Смешно! У-ху-ха! У-ху-ха! У-ху-ха! Бегемоты большущие, карамельки малюсенькие. Смешно!
   – Ух, ты! – изумился, присев рядом со старой Совой Козодой. – Хомяк-фокусник из соломенной шляпы трёх зайцев вынул, а четвёртый упирается – не хочет вылезать!
   – Нравиться представление?! – спросила бабушка Сова у Филина.
   – Нравится! – отозвался Филин. – Смотри, как наши птенцы радуются! Глазки так и сверкают, так и сверкают…
   Первый раз услышала Маруся с друзьями, как совы и филины смеются, как кукушки, козодои, удоды и щурки веселятся.
   Представление ещё не закончилось, а Маруся уже домой засобиралась:
   – Провожайте нас, бабушка Сова! – сказала она старой Сове. – Нам домой пора, к родителям. Новый год – семейный праздник, надо успеть!
   – Спасибо вам! – поклонилась бабушка Сова. – Уважили!
   На том и распрощались. До дому друзья доехали быстро, дорога домой всегда короче, чем из дому.
   Въезжая в город Свечей, белка Анжелка грустно вздохнула:
   – Ещё один лепесток использовали из цветика – семицветика. Последний остался…
   – Всего-то один лепесток потребовался, – засмеялась Маруся. – А радости и счастья на весь город хватило!

Седьмой седьмой лепесток

   Сколько бы Зима снежным комом не катилась, всё равно к весеннему ручейку подкатится. Вот и эта не хотела уходить; мартовскими вьюгами, метелями, город Свечей заваливала и стылыми ветрами закручивала. Лопнуло терпение у жителей города Свечей – вышли они с совками, лопатами, снежные сугробы в весенние ручьи поскидывали. Зиму ласково проводили, обиды за задержку не таили, в ножки поклонились
   – До свидания, матушка – Зима! Милости просим: в декабре к нам на побывку!
   Красавицу Весну всем городом звали:
   – Приходи Веснушка – краснушка на побывку!
   Целую неделю друзья друг с другом не виделись, весенними хлопотами
   были заняты. Встретились Маруся, Веруська, белка Анжелка; долго ждали суслика Егора – не дождались. Решили: заболел. Пошли проведать. Нашли Егора во дворе, грустного, заплаканного:
   – Бабунечка моя заболела, – закрыл лапками глазки Егор. – Ножки у неё не ходят, косточки болят.
   – В больницу везите! – испуганно вскрикнула белка Анжелка.
   – В больницу она не хочет. Говорит, дома помирать будет, – всхлипнул Егор.
   – Ну, уж нет! – разволновалась Маруся. – Помереть мы ей не дадим. Идти надо к бабушке Сове, в город Ночных рыцарей. Мама моя говорила, что знает мудрая Сова, где цветок Живунок растёт. Он все болезни лечит и желания, которые мы сами выполнить не можем, выполняет. Пошли….
   По знакомой дороге друзья быстро добежали до города Ночных рыцарей. Прибежали, удивились: лес от сухостоя очищен, домишки побелены. Город ухоженный, светленький. Бабушка Сова гостям обрадовалась, на скамейки усадила и выслушала:
   – Нелёгкое дело, детушки, вы задумали цветок – Живунок добыть, – задумчиво сказала мудрая птица. – Цветок тому покажется, кто не побоится войти в город Погасшей звезды, осилит огонь, воду и искушение. Если готовы, внучата мои, Филя с Соней, вас проводят. Но не торопитесь, детушки, соглашаться, подумайте! Кто душою слаб, пусть лучше откажется – обузой будет!
   – Я пойду! – решительно сказал Егор и оглядел друзей. – Если вы, девчонки, остаться решите, я не обижусь – пойму! Моя бабунька, мне и спасать!

   – Обижаешь! – сердито звякнув капельками серёжками, сказала Маруся. —Мы все бабуньку любим, друзей в беде не бросаем. Ты заветный клубок взял?
   Егор кивнул.
   – Он поможет нам принимать правильные решения! – Маруся шагнула за порог. – До свиданья, бабушка Сова, спасибо за указ и за провожатых!
   Миновав три горы и два ущелья, подошли друзья к городу Погасшей звезды. Как сверкающая стеклянная башня горел город под солнечными лучами, переливаясь всеми цветами радуги. Окна домов, украшенные витиеватыми решётками, были наглухо зашторены. Улицы, до блеска вычищенные, оказались пустыми. Даже на городских клумбах ни цветочка, ни кустика. Стены домов лоснились от тонкого слоя льда. Везде царила оглушительная пустота. Город был необитаем!
   – Здесь всё мёртвое, льдом покрытое! – испуганно прошептала белка Анжелка и прижалась к Веруське. – Неужто царство снежной королевы?
   – Кадиллака надо было взять, – отозвалась девочка-сурикат Веруська. – Мы на нём этот противный город быстро проскакали бы.
   – Ты помнишь, что сказала мудрая Сова? – подала голос Маруся. – Цветок – Живунок получит тот, кто войдёт в город Погасшей звезды, осилит огонь, воду и искушение.
   – Чего стоим? Пошли! – сказал Егор, и смело шагнул вперёд.
   – Уть-то-та! Уть-то-та! – закричали в один голос провожатые совята Соня и Филя. – С ума сошли!? Дело к ночи катится. В незнакомый город только поутру входить можно, когда ночные страхи и ужасы от солнечных лучей схоронятся.
   – Неужто там ужасы?! – выпучила глаза белка Анжелка.
   – Мы про то знать не знаем, и ведать, не ведаем, – деловито сказал Филя. – Здесь переночуем, на бугре. Луна сегодня полная, ночь светлой будет. Отсюда всё увидим, что в городе творится.
   Друзья так и сделали: присели на бугорке перед городом, стали наблюдать.
   Солнце все свои лучики в постельки уложило, облаками – одеяльцами укрыло, пусть поспят. Само Светило тоже на покой пошло, уступило место на небе подружке Луне. Луна обрадовалась, полным ликом показалась. Осветила весь город не хуже Солнца. До полуночи всё было тихо. Большое дождевое облако на минутку лунный диск закрыло, город погрузился во тьму. Недолго Луна терпела, прогнала облако, глянула на город и ужаснулась!
   – О-о-о-о! – от испуга выдохнули друзья.
   Город шевелился, пришло в движение всё: стены, крыши домов, мостовые, засохшие деверья. Всё двигалось, как будто река подёргивалась рябью. Рябь перетекала разноцветными волнами: черными, рыжими, белыми.
   – Что это, Соня? – прошептала перепуганная Маруся. – У тебя глазки ночные, мы отсюда не видим.
   – Тараканы… – тихо ответила молодая совушка. – Это та-ра-ка-ны, Маруся!
   Полчища, быстро бегающих насекомых с плоским телом, длинными, тонкими, будто из металлической проволоки антеннами усов, с железными челюстями, сбивая друг друга с ног, кишели везде, даже на самых маленьких веточках сухих кустарников. Чавкая, они пожирали всё, что можно было съесть.
   – Я вспомнила! – прошептала белка Анжелка. – Когда-то к нам в гости прилетала знакомая птица – большой белый пеликан. Он рассказал ужасную историю о городе Сияющей звезды. Его построили перелётные птицы: цапли, розовые фламинго, журавли, аисты. Город славился садами, парками, красотой домов, фонтанов. Однажды на город напали полчища рыжих тараканов. С каждым днём их становилось всё больше и больше. К ним присоединились черные, белые тараканы. Ночью они выводили свои войска на площади и улицы города Сияющей звезды.

   Они сожрали всё, даже мелкий мусор. Птицы боролись с оккупантами, но победить не смогли. Один мудрый журавль заметил: эти твари едят всё, кроме льда. Тогда птицы закрыли окна и двери домов. Облили свои жилища водой и сами погасили Сияющую звезду. Наступил холод. Он-то и заморозил город, покрыл его тонким слоем льда. Далеко под землёй жители спрятали волшебный цветок, самую большую ценность города…
   – Наверное, это и есть цветок Живунок! – перебил белку Егор.
   – Наверное! – продолжала Анжелка. – Пеликан сказал, что цветок достанется тому, кто спасёт город.
   – Так город Сияющей звезды превратился в город Погасшей, – подытожила рассказ белки Веруська.
   Друзья притихли, замерли. Каждый из них думал, как спасти город. Первым встрепенулся суслик Егор:
   – Сегодня ужинать не будем! – строго сказал он. – Завтра поутру мы должны собрать как можно больше сухого хвороста и весь его выложить в чаше городского фонтана на главной площади.
   – При чём здесь ужин? – заёрзала белка Анжелка. – Я хоть и боюсь жутко, но всё равно есть хочу!
   – Круглые бока фонтана тоже возьмём в кольцо вязанками хвороста, – не обращая внимания на белку, продолжал Егор. – В центр чаши положим всю нашу еду. Тараканы давно не ели ничего вкусного. Они сразу набросятся на угощение. Тут – то мы и зажжём костёр. Горящее кольцо хвороста вокруг фонтана не даст спастись ни одному из них.
   – Здорово! – закричала белка Анжелка и замахала лапками. – Я потерплю, потерплю. Это же не навсегда? Когда-нибудь поедим…
   – Егор! – обратилась Маруся к суслику, – посмотри на свой клубок – не завязался ли там узелок. Тараканы хоть и твари, но живые….
   Егор вынул из кармашка клубок, узелков на нём не было
   – Они убили город, Маруся, – грустно сказал суслик, – разве их можно жалеть? Их сюда никто не звал.
   – Кто запалит костёр?! – растерянно спросила Веруська. – Тому, кто запалит, нужно быть там!
   – Необязательно! – хихикнул совёнок Филя. —Мы с Соней сделаем это в лучшем виде. Чиркнем спичкой и улетим, поминай, как звали!
   – Решено! – скомандовал Егор. – А теперь спать! Набираться сил, завтра трудный день!
   Наутро друзья побежали по окрестностям города туда, куда ещё не успели добраться тараканы. Они подбирали сухие веточки, листья, засохшую траву, мох, всё, что могло вмиг загореться. К полудню работа была закончена. Фонтан и его бока были устланы сухими вязанками. В центре сооружения на холмике друзья выложили припасённую еду.
   – Мамины котлеты! – с жалостью воскликнула Маруся, – Котлеты положим на самый верх, пусть добираются, окаянные!
   Ночи друзья дожидались на прежнем пригорке. Дожидались с нетерпением.
   – Смотрите, Соня, Филя, – тихо попросил суслик Егор, – когда последний таракан заберётся – поджигайте! Девчонки, зажмите лапками серёжки, они у вас трясутся от страха, дзинькают…
   Белка Анжелка, девочка – сурикат Веруська и Маруся прижали лапками ушки с серёжками к головкам, дзиньканье прекратилось, а вот скрежет усиливался.
   – О, супостаты, уже ползут, жрут! – в ужасе прошептала белка Анжелка.
   В полной темноте и тишине было слышно, как скрежещут железные тараканьи челюсти.
   – Пора, Сонюшка, – едва слышно сказал совёнок Филя, – последний таракан залез, полетели…
   Едва взмахнув крыльями, не шелестя перьями, неслышно, как тени, полетели совята выполнять своё задание.

   – Дыдыщ-щ-щ! – тишина взорвалась треском пламени.
   Оно озарило город кроваво-красными всполохами. Огонь радостно плясал в чаше фонтана, подвывая, подпрыгивая, посмеиваясь.
   – Ую-ую-ую! – пел Огонь. – Долго я до вас добирался, демоны! Давай, давай, друг Ветерок, раздувай меня шибче! Ую-ую-ую, сегодня мы с тобой не гибельные! Сегодня мы с тобою праведные!
   До самого утра веселился и ликовал Огонь. К восходу Солнца устал – уснул на пепелище.
   На рассвете друзья быстро добежали до фонтана. В его чаше алели, остывали угольки.
   – Что это!? – изумлённо спросила Веруська, указав на множество похожих на тыквенные семечки полупрозрачных капсул, они лежали везде – вокруг фонтана, на площади, на улицах, на скамейках:
   – Что это Егорка!?
   – Это тараканьи яйца! – за друга ответила Соня. – К ночи из них вылупятся новые тараканьи полчища.
   – Значит, мы не победили? – со слезами на глазах спросил Егор. – Еды больше нет, сухих веток тоже. Значит, всё напрасно?
   Егор закрыл лапками мордочку, горько заплакал. Следом за сусликом громко, навзрыд заревели Веруська, белка Анжелка и Маруся. Совушка Соня тихо всхлипывала. Только Филя был спокоен и задумчив:
   – Вспомните, что говорила бабушка Сова! – тихо, но чётко произнёс совёнок. – Мы должны пройти огонь, воду и искушение. Огонь мы прошли. Осталась вода и искушение. Вода, вода-а-а-а!
   – Правильно! – перестав плакать, закричал Егор, его ушко весело засеяло от попавшего в него солнечного лучика. – Надо пустить в город реку. Она смоет тараканьи яйца, отнесёт их в море. Я знаю – яйца – отличный корм для рыб. Побежали к дамбе, нужно открыть заслонку…
   Путь к заслонке указала сама река, друзья побежали по её берегу и вскоре прибыли к дамбе. Вид заслонки поверг всех в уныние. Она была огромной.
   – Мы никогда не откроем её сами! – запыхавшись, сказала Маруся и в изнеможении присела на землю; рядом с нею разместились все остальные.
   – Надо думать! – отчаянно прошептал Егор. – Надо думать!
   – Чего думать? – раздался из леса густой, могучий голос. – Открыть её надо и всё!

   Друзья обернулись на голос и увидели идущего к ним медведя Михаила Потаповича:
   – Где тут, чего открыть?
   – Вы проснулись, Потапович! – радостно вскрикнула белка Анжелка. – Как вы здесь оказались? – закричали в один голос Веруська и Маруся.
   – Не гомоните, девчатки! – миролюбиво сказал медведь. – Весной я не сплю. Здесь ищу новые медовые поля для своих пчёлок.
   Михаил Потапович одним коготком сдвинул заслонку с места и река побежала промывать город. Белка Анжелка ещё немного побегала вокруг медведя, всё его радостно тормошила, всё расспрашивала. Медведь, улыбался, отвечал, затем сказал:
   – Пора заслонку закрывать, город может смыть!
   – А тараканьи яйца?! – хором спросили друзья.
   – Река здесь сильная, давно город очистила, – радостно щурясь, сказал Михаил Потапович. – Яйца супостатов в море уже рыбами съедены. После зимы они голодные. Проводите меня до лесу, сами бегите в город. Помните, что вам старая Сова сказала, впереди у вас испытание потруднее прежних будет.
   Так и сделали. Не успели совята Соня с Филей, суслики Егор и Маруся, белка Анжелка и сурикат Веруська в город войти, как на горизонте показались стаи перелётных птиц. Город стал светлее, чем прежде: умытый, почищенный, оттаявший ото льда. На оживших деревьях вскрывались почки, разворачивались листочками, на клумбах появились тоненькие росточки.

   – Смотрите! – Маруся указала лапкой в небо. – Звезда зажглась!
   Воздух лопнул от мощного крика – Ура! Ура! Ура! Ура! Ура!
   – Ура! – подхватили перелётные птицы.
   Рядом с друзьями приземлился старый знакомец белки Анжелки – большой белый Пеликан:
   – Спасибо за город Сияющей звезды, детки!
   Детки весело зазвенели серёжками, им было приятно.
   – Дяденька Пеликан, не подскажите, где нам искать цветок – Живунок? – спросил Егор.
   – Его не надо искать! – ответила птица. – На пригорке, где вы ночевали, он уже появился.
   Действительно, на пригорке, стоял невиданной красоты цветок. Твёрдый могучий стебель с резными листьями венчал закрытый нераспустившийся бутон, бутон переливался всеми цветами радуги.
   – Вы спасли город, – заметил большой Пеликан. – Цветок ваш!
   – Сколько в нём лепестков? – деловито поинтересовалась Веруська.
   – Семь! – ответил Пеликан.
   – Ой! – по привычке взвизгнула белка Анжелка. – Семь! Как в нашем цветике – семицветике. Нас шестеро. Давайте оторвём по лепестку. Загадаем желание. Седьмой будет бабушке Егора на здоровье. Я, например, умницей хочу быть!
   – Я – заслуженной цирковой артисткой! – следом за белкой обрадовалась Веруська. – Ты, Егор, наверное, смелым сильным хочешь стать, правда? Маруся, чего хочешь ты? И вы, совята!?
   Маруся решительно звякнула серёжкой и уже хотела что-то сказать, но остановилась, подумала немного и произнесла:
   – У меня, кажется, нет желаний, которые я не смогла бы исполнить сама…
   – Ой, какая ты глупая! – засмеялись Анжелка с Веруськой. – Если можно, почему не воспользоваться? Мы освободили город нам и желать…
   – Я сейчас, сию минуту хочу быть заслуженной артисткой! – решительно сказала Веруська.
   Егорка нахмурился и зло сверкнул ушком. Этот огонь в ухе суслика не предвещал ничего хорошего.
   – Давай не по целому, – заканючила белка Анжелка, – давайте по половиночке лепестка используем. Умной очень хочется быть, много всего знать…
   – В школе хорошо учиться и книжки читать не пробовала? – язвительно спросил Егор.
   – Зачем мы тогда сюда шли? – не отставала Анжелка. – Ужаса всякого натерпелись!
   – Да! – возмутилась девочка – сурикат Веруська. – От страха чуть не умерли!
   Егор отошёл от друзей в сторонку, нахмурился:
   – Я бабунечку шёл спасать! Вы зачем, не знаю. Думал – мне помогать!
   Маруся встала рядом с Егором:
   – И я!
   Так они и стояли друг напротив друга, не глядя в глаза, не улыбаясь.
   – Уть-то-та! Уть-то-та! – замахал крыльями совёнок Филя. – Вот вы и поругались! Осталось только подраться. Не думал я, что дружба ваша на поверку такой хилой окажется!
   – Испытание искушением мы, кажется, не прошли, – прошептала совушка Соня.
   Её слова сказаны были едва слышно, а прозвучали раскатистым громом. Все вздрогнули.
   – Егорка, прости! – заплакала белка Анжелка. – Говорю же, глупая я!
   – Стыдно-то, как! – всхлипнула Веруська. – Простите нас!
   – Умными, смелыми, честными мы станем без цветка, – улыбнулся
   суслик Егорка, – если, конечно, захотим!
   – Конечно, захотим! – закивали девчонки.
   – Нам всего один лепесток нужен, дяденька Пеликан, – сказала Маруся. – Бабушка Егоркина болеет, потому и пришли. Цветок Живунок пусть здесь растёт, может, кому-нибудь тоже сильно потребуется.

   В это время бутон цветка вздрогнул, медленно раскрылся. Один лепесток оторвался, полетел и опустился на лапку Егору.
   – Хочу, чтобы бабунечка моя здорова была, – тихо сказал суслик. – Можно?
   – Теперь можно! – ответил, довольно улыбаясь, большой белый Пеликан. – Третье испытание искушением вы тоже прошли. Не истратили силы цветка на пустяшные желания. Идите с миром. Бабушка твоя, Егор, здорова.
   На том и распрощались.. Ещё за версту суслик Егор и его друзья почувствовали сладкий ванильный запах пирогов и услышали густой бабушкин голос, распевавший весёлый романс под гитару с наклейками любимых динозавров.
   – Побежали, – закричал суслик, – пироги остынут!

Страна седьмого лепестка и её волшебные истории Сказочные истории Алёна Бессонова