Олег Викторович Старков, Леонид Дмитриевич Башкатов
Криминотеология: религиозная преступность

   О. V. Starkov, L. D. Bashkatov
   Criminotheology religious crime
   Edited by Doctor of Law, professor O. V. Starkov
   © О. В. Старков, Л. Д. Башкатов, 2004
   © Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004

Введение

   Криминология является наукой о криминальных явлениях в разрезе их причинности и профилактики. Теология – это учение о вероисповедании, развиваемое в рамках христианства, ислама, иудаизма. Криминотеология это учение о преступлениях, совершаемых в связи с вероисповеданием в какого-либо Бога в религиях мира.
   Актуальность учебно-практического пособия определяется тем, что за последние два десятилетия в России существенным образом изменились государственно-конфессиональные отношения – от самого строгого контроля со стороны государства за регистрацией и деятельностью различных религиозных конфессий до полного беспредела в этой сфере как в области правового регулирования, так и в практической деятельности государственных органов, призванных осуществлять контроль за законностью деятельности разных видов церкви. В частности, Закон РСФСР от 25 октября 1990 г. «О свободе вероисповедания» в ст. 20 предусматривал упрощенный порядок регистрации новых религиозных объединений. Статья 8 этого Закона гласит: «На территории РСФСР не могут учреждаться исполнительные и распорядительные органы государственной власти и государственные должности, специально предназначенные для решения вопросов, связанных с реализаций права граждан на свободу вероисповедания». Статья 11 Закона устанавливает вместе с тем: «Государственный контроль за соблюдением законодательства о свободе вероисповеданий в РСФСР осуществляется Советами народных депутатов, а также соответствующими правоохранительными органами согласно установленной им Законом компетенции. Осуществление государственного контроля иными государственными органами, политическими партиями и должностными лицами запрещается». Результатом этого явилось обвальное распространение самых разнообразных религиозных объединений, в том числе и самых опасных – сатанинских, оккультных и пр.
   В России исторически мирно сосуществовали такие мировые религии, как христианство, ислам, иудаизм, буддизм. Массовое возникновение разнообразных религиозных конфессий обострило существовавшие и вызвало новые межрелигиозные противоречия и конфликты, которые требуют официального разрешения.
   В уголовном законодательстве отсутствуют не только раздел, но и глава, посвященная непосредственно «религиозным преступлениям».
   Изучение межрелигиозных, государственно-религиозных противоречий, выяснение механизма, работающего в направлении совершения религиозных преступлений, и принятие соответствующих профилактических мер будет способствовать выявлению, устранению, нейтрализации и компенсации негативных явлений и процессов, функционирующих в духовной сфере общества.
   Религиозная преступность, проблемы религиоведения, особенно в последнее время, стали объектом пристального внимания не только ученых – юристов, психологов, социологов, философов, религиоведов, теологов и богословов, но и журналистов, а их глазами – и средств массовой информации. Ежедневно хотя бы в одной теле– или радиопередаче, журнальной или газетной публикации появляется информация, чаще всего искаженная, ненаучная, о религиоведческих проблемах общества. Подобное обстоятельство вовсе не снижает, а, наоборот, повышает актуальность именно научного исследования данного типа преступности. В связи с этим возрастает роль частной криминологической теории – криминотеологии, появление которой связано со спецификой детерминации и особенностями профилактики преступлений в духовной сфере общества.
   Актуальность настоящей работы обусловлена также потребностями разработки и реализации законодательства в этой сфере.
   Можно выделить несколько направлений исследований, так или иначе затрагивающих объект познания нашей работы: 1) Прежде всего это исследования, посвященные методологическим проблемам криминологии: А. И. Алексеева, Ю. М. Антоняна, М. М. Бабаева, Я. И. Гилинского, К. К. Горяинова, А. И. Гурова, В. И. Гуськова, А. И. Долговой, А. Ф. Зелинского, А. П. Иващенко, В. И. Игнатенко, С. М. Иншакова, И. И. Карпеца, Б. В. Коробейникова, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, В. В. Лунеева, И. С. Ноя, А. Р. Ратинова, А. Б. Сахарова, Н. А. Стручкова, В. Д. Филимонова, О. В. Филимонова, Г. Ф. Хохрякова, М. Д. Шаргородского, Д. А. Шестакова, И. В. Шмарова, В. Е. Эминова и др. 2) Криминологические проблемы религии исследованы в работах: Г. П. Байдакова, С. С. Витвицкой, В. Ф. Енгалычева, М. В. Карасева, Г. Л. Касторского, Е. В. Касторской, Л. В. Кондратюка, С. А. Лукьянова, О. В. Старкова, Ю. В. Тихонравова, А. И. Хвыля-Олинтера, А. М. Яковлева и др. 3) Религиозным уголовно-правовым системам, а также уголовно-правовому анализу религиозных преступлений посвящены работы дореволюционных и современных российских, а также зарубежных авторов: Л. С. Белогриц-Котляревского, С. Боронбекова, В. Н. Еремина, А. Э. Жалинского, А. Н. Игнатова, А. Ф. Кистяковского, М. И. Ковалева, Ю. А. Красикова, В. П. Малкова, С. И. Никулина, Лохвицкого, 3. А. Незнамовой, В. В. Пилявца, Э. Ф. Побегайло, С. В. Познышева, Ф. М. Решетникова, Н. Н. Семерневой, Н. С. Таганцева, Л. Фридмэна, Е. М. Шевкопляс, Б. В. Яцеленко и др. 4) Преступность в сфере религии является объектом изучения и богословов: А. Л. Дворкина, Н. В. Кривельской, И. Куликова, А. Кураева (диакона), Соколова (протоиерея Федора), и др. 5) Проблемам криминотеологии посвящены работы и психиатров: А. Е. Былева, Д. П. Демоновой, Ф. В. Кондратьева, М. В. Овсянникова и др. 6) Следует выделить и работы религиоведов, так или иначе затрагивающих проблемы преступности: И. В. Манацкова, А. А. Радугина, Д. М. Угриновича, Э. Г. Филимонова, А. А. Чернышенко, И. Н. Яблокова и др. 7) Государственно-правовым, историко-правовым и философско-правовым проблемам религиоведения посвящены работы Г. В. Арсеньевой, С. Н. Бокарева, Е. Н. Волкова и др.
   Вместе с тем нельзя не отметить, что полученные в разные годы данные не носят характера абсолютной точности и непротиворечивости. Коррективы, вносимые социальными процессами и явлениями, требуют дальнейших научных изысканий в данном направлении.
   Объектом исследования в настоящей работе выступают религиозные преступления. Предметом являются понятие, виды, показатели религиозных преступлений; история развития уголовно-правового законодательства в России; видовой состав религиозного преступления; причины, условия и профилактика религиозной преступности и преступного поведения.
   Генеральной совокупностью являются все религиозные преступления, совершенные в России.
   Выборочной совокупностью исследования являются преступления, совершенные членами религиозных сект на территории Рязанской и Московской областей. Место исследования было выбрано в связи с тем, что именно в этих регионах наиболее распространены тоталитарные секты, большей частью сатанинского и неоязыческого направления.
   Исследование проводилось в два этапа. Первый этап – проведение разведывательного (поискового) исследования, которое осуществлялось в 1999 г. Основные задачи: уточнение объекта и конкретизация предмета исследования, апробация методов, определение и операционализация основных понятий. Реализация осуществлялась в Рязанской области. В процессе исследования происходила корректировка его направлений. Применявшиеся методы: включенное и открытое наблюдение, анализ документов, контент-анализ, свободное интервью. Основными источниками информации первого этапа являлись: юридическая, психологическая, религиоведческая, теологическая и богословская, социологическая, криминологическая литература и нормативные акты, так или иначе регулирующие сферу духовной жизни общества; совершеннолетние мужчины – члены нелегальных религиозных сект, действовавших и действующих на территории Рязанской области.
   Второй этап – аналитическое (основное) исследование. Основные его задачи: проверка основных гипотез исследования, раскрытие внутренних и внешних, социальных и индивидуальных причин и условий религиозных преступлений. Применявшиеся методы: анализ документов, включенное наблюдение, стандартизированное и свободное интервью, 16-факторный опросник Р. Кеттэлла. Основными единицами наблюдения второго этапа являлись: уголовное законодательство России с момента его возникновения и до наших дней; выборочное исследование – совершеннолетние мужчины, члены ряда тоталитарных сект в Рязани и Рязанской области, а также Москве и Московской области (всего исследовано 10 сект). Исследование осуществлялось в 1999–2000 гг. Было опрошено по стандартизированному и свободному интервью, разработанным авторами, и опроснику Р. Кеттэлла 327 членов сект в Рязанской и Московской областях, из них 109, совершивших преступления. Стандартизированное интервью состояло из 25 вопросов, направленных на выявление причин и условий религиозного преступного поведения. Для изучения психических свойств личности был выбран 16-факторный опросник Р. Кеттэлла. Опросник состоит из 187 вопросов. Сектанты предпочли компьютерный вариант. Р. Кеттэлл выделяет 16 первичных и 4 вторичных биполярных фактора, которые характеризуют разнообразные сочетания способностей, темперамента, мотивов и интересов. В целях получения максимально достоверных данных в методике предусматривалось наиболее оптимальное сочетание субъективных и объективных методов.
   Авторы выражают признательность кандидату юридических наук Михаилу Вячеславовичу Карасеву, который принимал участие в проведении криминологического исследования по криминотеологии, в корректировке методики исследования по результатам пилотажа, а также в составлении справок по деятельности нелегальных сект, включенных в словарь по криминотеологии.

Раздел I
Уголовно-правовые основы криминотеологии

Глава 1
Развитие уголовного законодательства об ответственности за религиозные преступления в России

Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель.
Библия. 2 Пет. 2, 1

…В истории мы находим достаточно доказательств тому, что уголовные преследования в данном случае были бессильны в достижении иных результатов кроме истребления.
Ш. Монтескье

§ 1. Церковно-государственный дуализм в истории уголовно-правовой борьбы с религиозной преступностью

   Проблема религиозных преступлений рассматривалась в дореволюционной литературе хотя и в незначительном количестве источников, но практически в каждом из них и с исторических, и со сравнительных позиций, в сопоставлении с действовавшим в то время уголовным законодательством зарубежных стран. Всего насчитывается четыре монографических исследования и несколько статей. [1 - Ширяев В. Н. Религиозные преступления. Историко-догматические очерки. Ярославль, 1909; Белогриц-Котляревский Л. С. Религиозные преступления в важнейших государствах Западной Европы. Ярославль, 1886; Попов А. Суд и наказание за преступления против религии и нравственности по русскому праву. Казань, 1909; Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы. К реформе нашего законодательства о религиозных преступлениях. М.; Таганцев Н. С. О религиозных преступлениях // Протоколы уголовного отделения Санкт-Петербургского юридического общества. Т. III. 1881. Заседание XXIX; Кистяковский А. Ф. О преступлениях против веры // Наблюдатель. 1882. Книга 10; Спасович В. Д. Протоколы Санкт-Петербургского юридического общества. Т. III. 1881. Заседание XXVIII; Сергеевский Н. Д. К учению о религиозных преступлениях // Журнал Министерства юстиции. 1906. Апр.; и др.] Кроме того, эти вопросы анализировались практически во всех учебниках по особенной части уголовного права того времени, а также в учебниках по истории русского права и по церковному праву. [2 - Малиновский И. Лекции по истории русского права. [Б. м] [Б. г]. С. 305–310; Бердников И. С. Краткий курс церковного права православной церкви. 2-е изд., пераб. и доп. Казань, 1903; Белогриц-Котляревский Л. С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. Киев-Петербург-Харьков, 1903. С. 486–503; Лохвицкий. Курс русского уголовного права; Познышев С. В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового уложений. 3-е изд., испр. и доп. М., 1912; и др.]
   В основе возникновения понятий «церковное» и «религиозное преступление» лежит византийский Лишанский эдикт 313 г. Константина и Лициния. Россия вместе с православием восприняла из Византии и ее церковно-светское право. Полный свод этого права назывался «Кормчие книги» и в различных списках включал в себя множество разнообразных источников, из которых наиболее значимыми и популярными в России были:
   1) «Закон судный людям» 740 г. («Судебник царя Константина» в позднейших названиях);
   2) «Прохирон», более известный под названием «Закон Градский» 870–878 гг.
   3) «Мерило праведное» (сборники нравственных наставлений и юридическое руководство для судей) конца XIII или начала XIV в.;
   4) Извлечения из новелл Юстиниана («От различных титл, рекше граней Юстиниана царя, новых заповедей, главы по избранию различны»);
   5) «Леона премудрого и Константина верною царю „главезнах“».
   В этих источниках определены санкции и даны понятия «о ереси, совращении, вероотступничестве, нарушении церковного убежища, волшебстве и чародеянии, неисполнении обрядов христианской веры и исполнении языческих обрядов». [3 - См.: Ширяев В. Н. Религиозные преступления. Историко-догматические очерки. Ярославль, 1909. С. 224.] Наиболее популярными и актуальными в стране, только что вышедшей из язычества, были три последних источника. Практически все национальные юридические источники перенимали, заимствовали основные положения, а то и полные тексты из этих Кормчих книг. Поэтому в последующем, при анализе российских национальных юридических источников в первую очередь «разводились» нормы, заимствованные из Кормчих книг, и новые, российские нормы, содержавшиеся в этих источниках.
   В одном из первых дошедших до нас юридических памятников Древней Руси – Русской Правде (предположительно от середины XI до 30-х годов XII в., примерно 1020–1146 гг. [4 - Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. I. Законодательство Древней Руси. М., 1984. С. 28–45.]), как в Краткой редакции, включающей 43 статьи, так и в Пространной редакции, состоящей из 121 статьи и 8 дополнительных статей, не содержится ни одной нормы о религиозных преступлениях. [5 - Там же. С. 47–129.] Это объясняется просто.
   Во-первых, период времени от крещения Руси, прошедшего не везде одновременно и гладко, и до создания Русской Правды, особенно Краткой ее редакции, невелик.
   Во-вторых, религиозные общественные отношения регулировались прежде всего церковным правом.
   И, в-третьих, сфера церковно-государственных отношений и религии регулировалась, как уже отмечалось, Кормчими книгами, заимствованными в полном объеме из Византии вместе с православием.
   Наиболее близкими по времени к Русской Правде являются древнерусские княжеские уставы. Прежде всего следует выделить Устав св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных (начало XI в., предположительно 995-1011 гг. [6 - Там же. С. 137–138.]), принятый раньше Русской Правды, в ст. 9 которого устанавливается круг гражданских и уголовных дел, подлежащих юрисдикции церковного суда, определенных князем Владимиром, т. е. властью светской. Вместе с тем эти дела оставались также в ведении и суда княжеского, светского. Существует несколько редакций Устава, например О ленинская (это, можно отметить, редакция более светская) и Синодальная (это уже редакция церковная). Отсюда и несколько отличающийся круг дел. Из примерно 10 преступлений в О ленинской редакции 4 – религиозные, причем указано еще урекание – оскорбление бранным словом и клеветой. При этом в Археографическом изводе определено три вида оскорблений (уреканий): бранным словом, обвинением в изготовлении зелий и в еретичестве, т. е. из трех – два урекания религиозные.
   В Синодальной редакции содержится 27 составов, из них 13 – религиозные. Так, к ним отнесены: 1) ведьство или ведоство – колдуны, знахари, ведьмы, т. е. это мнимое знакомство с невидимым миром [7 - Малиновский И. Лекции по истории русского права. С. 305–310.]; 2) зелейничество или зелье – изготовление лекарств и приворотных зелий; 3) узлы – один из видов чародейства, изготовление талисманов путем завязывания особым способом узлов; 4) волхвование – вызов мертвых, акты спиритизма и другие акты колдовства или лечения, которое было преимущественно церковной прерогативой; 5) зубоежа – в разных трактовках может означать вампиризм, т. е. высасывание крови мертвецом у живых или живым у живых, что, скорее всего, могло быть связано с магическим каннибализмом; запрет укусов во время драки; а также звероядину – запрет церкви употреблять в пищу зверя, задушенного собакой во время охоты, – иначе говоря, зубоежа может быть и религиозным преступлением, и общеуголовным; 6) потворы – разновидности колдовства; 7) чародеяния – знание особых сил природы и пользование этими знаниями во вред другим [8 - Там же.]; 8) церковная татьба – кражи в церквях; 9) мертвецы сволочать – ограбление мертвецов, также может трактоваться как осквернение могил, их повреждение, уничтожение и пр.; 10) крест посекутъ или на стенах режутъ – повреждение или уничтожение креста как символа веры, церковных стен и вообще священных предметов, почитаемых церковью, или иного церковного имущества либо отрезание частиц от них; 11) ино, что неподобно церкви подеетъ – разрешение по усмотрению патриарха подвергать составы, по меньшей мере церковных преступлений, расширительному толкованию и на привлечение к ответственности и наказание иных деяний исключительно по усмотрению патриарха; 12) кто молиться под овином, или в рощеньи, или у воды – запрет языческих обрядов, по которым славяне молились языческим идолам у воды (русалке и иным водным божествам); у овина – культ Сварожича (бога огня), когда под овином зажигали огонь для просушки снопов, оберегая снопы от пожара, славяне бросали в огонь необмолоченный сноп ржи как жертву огню; в роще (замоление лешего и других божеств леса); 13) скот или псы, или поткы без великы нужи введет – запрет вводить в церковь животных и пр.
   Устав кн. Ярослава Мудрого о церковных судах 1051–1054 гг. [9 - Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. I. С. 165.] развивает идеи Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных и не повторяет те составы религиозных преступлений, которые в нем содержатся, но определяет исключительную юрисдикцию митрополита и епископа в отношении отдельных церковных преступлений. В ст. 34–37 Устава кн. Ярослава Мудрого о церковных судах определены следующие составы церковных преступлений: блуд монахов, монахинь, попов или их жен, а также проскурниц; пьянство попов или монахов, причем по церковным обычаям поп, проведший в пьянстве всю ночь до шести часов утра, не допускался к заутрене и рисковал быть изгнанным из сана; расстрижение монаха или монахини. Кроме того, установлены светские и церковные наказания за вступление в половую связь духовных родственников – кума и кумы, т. е. крестных отца и матери (ст. 12 Устава кн. Ярослава Мудрого); блуд с монахиней как и скотоложство, карался по ст. 18 Устава. В этом Уставе уже были определены санкции за все деяния. Они резко отличались от византийских и соответствовали традиционно русской системе наказаний – имущественных взысканий. Кроме того, предусматривались церковные наказания – епитимья и отлучение от церкви, а в Пространной редакции еще и наказание «на том свете» – заклятье (ст. 56). Помимо этого, в Пространной редакции Устава в качестве одного из оснований для развода указана кража женою из церкви. Определены также запреты священникам нарушать границы своих приходов (уездов), на совместную еду с иноверцами (ст. 49) и с отлученными от церкви (ст. 50), на сожительство с представительницами нехристианских вероисповеданий (ст. 51 Пространной редакции Устава кн. Ярослава Мудрого о церковных судах). [10 - Там же. С. 178, 182, 187–188, 206–208.]
   Устав о церковных судах и о людях и мерилах торговых великого князя Всеволода 1125–1136 гг. к подсудности церковного суда относит: «потворы и чародеяния», «волхвование», «ведьство», «зелейницьство», «церковная татьба», «мертвечи свлачають», «крест посекают или на стенах режут», «или кто молится под овином, или в рощении, или у воды». [11 - Хрестоматия по истории русского права. Вып. I профессора Владимирского-Буданова. 5-е изд. С. 244.]
   Непременно надо отметить, что религиозная правоприменительная практика церковных и княжеских судов Руси доходила до довольно жестоких расправ с ведьмами и чародеями. Кроме того, народный самосуд не преследовался, а, наоборот, поощрялся. Так, в 1024 г. толпа жестоко избила «лихих баб» в Суздальской земле, причинив им повреждения, опасные для жизни; то же повторилось и в Ростовской земле в 1071 г. В 1227 г. новгородцы сожгли четырех волхвов; в 1411 г. во время «черной смерти» (вероятно, чумы) псковичи сожгли 11 «вещих женок». В 1498 г. пришедшие к великой княжне Софье «бабы с зельем» были утоплены по распоряжению Великого князя. В 1591 г. в Астрахани по указу Государя были сожжены колдуны, обвиненные в порче крымского царевича Мурата Гирея; и многие другие факты, дошедшие до нас. [12 - Подробнее см.: Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 227–228.]
   Анализ законодательства Древней Руси приводит к некоторым выводам. Прежде всего, в указанных нормативных актах, как и в других, им подобных, церковные преступления, преследуемые исключительно церковью и по церковному праву, приравнивались к религиозным преступлениям, наказуемым светскими законами. В период зарождения православия на Руси это вполне объяснимо. Церковь по византийскому примеру была приравнена к государству и объединена с ним, что по византийскому праву означало не что иное, как то, что любые деяния церкви были государственными, как и любые деяния государства освящались церковью. Вместе с тем в отдельных уставах был определен и приоритет церковной юрисдикции над княжеской.
   Далее. В уставах сделаны попытки уйти от влияния византийских Кормчих книг. Это проявилось во введении русской системы наказаний – в основном имущественные санкции и отказ от широкого применения телесных наказаний, смертной казни, практиковавшихся в Византии. Кроме того, это отразилось и на отдельных составах религиозных правонарушений – отказ от некоторых византийских составов и введение своих, русских, например, ссылка на воровство жены, в том числе в церкви, как на основание для развода, отсутствует в византийских источниках.
   В Уставах содержится только перечисление религиозных деяний, без их раскрытия, определения, в некоторых уставах, более поздних, с указанием санкций. Фактически нет ни квалифицированных, ни привилегированных составов. Отсутствует указание на субъективную сторону, т. е. умысел, неосторожность не различаются, нет мотивов, целей. Предусмотрена возможность аналогии уголовного закона, например в Синодальной редакции Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных указано: «ино, что неподобно церкви подеетъ». Вместе с тем представляется удивительным столь древнее возникновение этих юридических источников, предпринятые значительно раньше, чем у многих других народов, попытки кодификации правовых обычаев. Кроме того, привлекает внимание формулировка норм, иногда очень интересная, например «урекание», преследуемое только в трех видах – «бранным словом, обвинением в изготовлении зелий и в еретичестве», и т. п.
   В нормах княжеских уставов проводится церковная политика. Поэтому преследуются прежде всего древнерусские языческие обычаи, в частности «кто молиться под овином, или в рощенъи, или у воды». Запрещаются различные формы влияния на людей, что церковь видит исключительно своей прерогативой, например «зелейничество», ведь использование для лечения различных трав издревле было принято на Руси, но церковь полагает, что только она может лечить людей, и то большей частью духовно. Преследуются различные виды и разновидности колдовства. Иначе говоря, о религиозной свободе, тем более в период зарождения православия на Руси, говорить не приходится. Здесь просматривается единственный метод правового регулирования – насильственное введение одной религии повсеместно и у всех племен и народов Руси, церковно-государственный дуализм.
   Подобная политика продолжается и дальше, все более совершенствуясь и выходя из-под влияния византийских Кормчих книг.
   Судебники 1497 и 1550 г. не были объектом исследования ни дореволюционных, ни современных специалистов в сфере изучения религиозных преступлений. Это не случайно, так как данные нормативные акты являются прежде всего памятниками процессуального права. Кроме того, в них имеются отсылочные нормы к Русской Правде, а также к Псковской и иным судным грамотам. Вместе с тем в них есть и нормы, посвященные религиозным преступлениям. Так, ст. 9 Судебника 1497 г., практически единственная уголовно-правовая норма, определяет наиболее тяжкие преступления и среди них называет одно религиозное – «церковный тать», что историками и юристами толкуется как святотатство, «т. е. деяние, так или иначе нарушающее права и интересы церкви» [13 - Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 54–62, 69, 70.], но виды «святотатства» не названы ни в Судебнике, ни учеными. По нашему мнению, понятие «церковный тать» означает, как означало и раньше, прежде всего в Уставе св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных, не святотатство, а всего лишь одно религиозное преступление – кражу в церкви. Об этом свидетельствует и то, что простое воровство здесь не указано, а за все эти тяжкие преступления – убийство государя, крамолу, поджог и др. – определена одна мера наказания – смертная казнь. Нельзя представить, чтобы за все религиозные преступления могла быть предусмотрена только смертная казнь. В княжеских уставах практически за все религиозные преступления были установлены имущественные взыскания. Статья 59 Судебника 1497 г. определяет пределы церковной юрисдикции, т. е. за церковные преступления, а также за преступления, совершаемые священнослужителями. При этом компетенция церковных судов ограничена и по субъектам, т. е. их ведению подлежали дела духовенства и патронируемых церковью людей, и по категориям дел – дела о наиболее тяжких преступлениях – душегубстве, разбое с поличным и даже о краже, совершенных священнослужителями, подлежали рассмотрению в государственных судебных органах.
   Судебник 1550 г. во многом повторяет Судебник 1497 г., но он представляется более развернутым и совершенным. Так, ст. 61 Судебника 1550 г. дополняет перечень тяжких преступлений, но из религиозных по-прежнему называет одно – «церковный тать». Статья 91 еще более ограничивает церковную юрисдикцию, запрещая торговым людям жить в монастырях и устанавливая их подсудность светским судам. Примечательно еще и то, что в Судебниках 1497 и 1550 г. впервые и довольно широко вводится тюремное заключение.
   Знаменательнейшим событием своего времени стало принятие после московского восстания 1648 г. Соборного уложения 1649 г. царя Алексея Михайловича. Данное Соборное уложение, как отмечают исследователи, отличается не только от всех предшествующих нормативных актов, но и от последующих.
   Во-первых, оно знаменовало собой значительный отрыв от влияния византийского законодательства, хотя и сохранило в себе некоторые аспекты его воздействия. Особенно это отразилось в построении системы религиозных преступлений и санкций за них.
   Во-вторых, оно стало первым печатным памятником русского права и выгодно отличалось по многим параметрам от современных ему источников зарубежного права, прежде всего по объему (из русских источников может сравниться только со Стоглавом) и по уровню юридической техники.
   В-третьих, Соборное уложение представляет собой действительно уложение различных отраслей права в единый свод законов, который можно представить и как некую систематизацию серии различных кодексов, правда, не вполне еще совершенную, но с разбивкой нормативного материала на главы, а глав – на статьи; несколько глав, расположенных иногда в разных местах Уложения, можно объединить между собой в кодекс, уголовный, процессуальный, гражданский и т. п.
   В-четвертых, оно значительно отличается по стилю, семантике, т. е. по языковым признакам, как от предшествующих нормативных актов, изобилующих архаизмами, так и от последующих, в которых с легкой руки Петра I преобладают иностранные заимствования, по смыслу далекие от оригинала. Соборное уложение и сейчас читается легко и доступно для понимания.
   Приступим к анализу религиозных преступлений. Правовое регулирование религиозной сферы и здесь значительно отличается от предшествующих нормативных актов.
   1. Впервые выделена самостоятельная глава, где объединены почти все религиозные преступления: «Глава I. А в ней 9 статей о богохулниках и о церковных мятежниках». Будучи первой, эта глава не так совершенна, как последующие, – первый блин комом. Кроме того, не все нормы о религиозных преступлениях вошли в эту главу, хотя почти все. И, наконец, во всяком религиозном государстве охрана государственной религии выходит на первый план, государственным преступлениям в Уложении посвящены все следующие главы.
   2. Все религиозные преступления можно разделить на четыре типа:
   а) богохуление, т. е. поношение Бога и святых словесно или действиями: «будет кто иноверцы, какия ни буди веры, или и русской человек, возложит хулу на господа бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую его пречистую владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив, казнити, зжечь» (ст. 1 главы 1);
   б) церковный мятеж – нарушение общественного порядка в церкви, урегулированного церковными правилами, выражающееся в прерывании церковной литургии и других обрядов (также иногда трактуется как нарушение церковного мира и права церковного убежища): «а будет какой бесчинник пришед в церковь божию во время святыя литургии, и каким ни буди обычаем, божественныя литургии совершити не даст, и его изымав и сыскав про его допряма, что он так учинит, казнити смертию безо всякия пощады» (ст. 2, 3 главы 1) или «никому ни о каких своих делех не бити челом, чтобы от того в церкви божии церковному пению смятения не было, понеже церковь божия устроена приходити на молитву» (ст. 8, 9 главы 1);
   в) церковный мятеж – нарушение общественного порядка в церкви, урегулированного церковными правилами, путем лишения жизни, избиения, оскорбления: «а будет кто, пришед в церковь божию, учнет бити кого ни буди, и убьет кого досмерти и того убойца по сыску самого казнити смертью же» (ст. 4 главы 1), или «а будет ранит, а не досмерти убьет» (ст. 5 главы 1), или «а будет такой бесчинник кого ни буди в церкви божии ударит, а не ранит» (ст. 6 главы 1), или «а будет кого обесчестит словом, а не ударит» (ст. 7 главы 1). Это воспроизведение положений Кормчих книг. Но существует мнение, что текст заимствован из Библии (ст. 4 главы 1);
   г) совращение и вероотступничество, т. е. обращение из христианской веры в нехристианскую: «а будет кого бусурман какими нибудь мерами насильством или обманом русскаго человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет, а сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску казнить, зжечь огнем безо всякого милосердия» (ст. 24 главы 22). Здесь наблюдается фактически заимствование из глав 31 и 32 Прохирона Кормчих книг. Причем в Прохироне две нормы: «обрезание хозяином-евреем своего раба» (гл. 31 tit. XXIX Прохирона) и «воздействие на религиозные убеждения совращаемого христианина со стороны еврея», без упоминания об обрезании. По Соборному уложению 1649 г. сам вероотступник в качестве потерпевшего не был подсуден суду государственному, а только церковному. Добровольное вероотступничество в уголовно-правовом порядке не преследовалось. [14 - См.: Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 3. Акты Земских соборов. М., 1985. С. 76–77, 85–86, 250; Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 228–240.]
   Все последующие царские указы в течение двух столетий вплоть до принятия Уложения о наказаниях 1845 г. в основном были посвящены борьбе с ересями – прежде всего стригольниками, жидовствующими [15 - Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 230.], раскольниками, старообрядцами, но также и с другими сектами. Они так или иначе развивали византийское Постановление Эклоги в зачале 6, ст. 35, где, в частности, говорилось «манихеане и монтане, мечем да посекаемы бывают». [16 - Кормчая. Л. 73, оборот.] Следует назвать указы 1684, 1716, 1718, 1722, 1728, 1734, 1756, 1762, 1764, 1803 г. [17 - Более подробный анализ см.: Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 240–273.]

§ 2. Этап государственно-церковного монизма в уголовной политике России

   Этот ряд церковно-государственного дуализма пресекает законодательная деятельность Петра I. Именно он ввел государственный стиль воздействия на религиозную преступность, положив начало этапу государственно-церковного монизма, просуществовавшего с рядом изменений вплоть до Октябрьской революции 1917 г. и принятия Конституции РСФСР 1918 г. и УК РСФСР 1922 г. Только уголовно-правовых указов Петра I ученые насчитывают 392. [18 - См.: Ромашкин П. С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. M., 1947. С.16.] Вместе с тем дореволюционные исследователи уделяли мало внимания анализу преступлений против веры. Из указов представляет наибольший интерес Артикул воинский 1715 г. Религиозным преступлениям посвящено две главы и 17 Артикулов. Это, как и в Соборном уложении 1649 г. глава 1 «о страсе божии», а также глава 2 «о службе божии и о священниках». Можно выделить четыре типа религиозных преступлений:
   1. Чародейство – «все идолопоклонство, чародейство (чернокнижество) наикрепчайше запрещается, и таким образом, что никоторое из оных отнюдь ни в лагере и нигде инде не будет допущено и терпимо. И ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохулительный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть». К этой статье дано толкование, причем сделанное самим Петром I: «наказание сожжения есть обыкновенная казнь чернокнижцам, ежели оный своим чародейством вред кому учинил, или действительно с диаволом обязательство имеет». Иначе говоря, впервые устанавливается материальный состав религиозного преступления. Данное обстоятельство весьма важно, особенно применительно к религиозным преступлениям, ведь обвинить в чернокнижестве, тем самым отправив человека на костер, несложно. А вот наличие реального вреда – показатель существенный, и формулировка нормы близка к совершенству и к современной теории уголовного права.
   Артикул 2 определял ответственность подстрекателя и заказчика: «Кто чародея подкупит, или к тому склонит, чтоб он кому другому вред учинил, оный равно так как чародей сам наказан будет». Здесь уже выделены виды соучастников преступления.
   2. В артикулах 3–8 детально регламентировано богохульство, причем примерно также, как и в Соборном уложении 1649 г. Но, во-первых, здесь выделены виды вины, в частности умысел – «нарочно», неосторожность – «легкомыслие» (артикулы 6, 8); во-вторых, повторность или рецидив – «а учинится то единожды или дважды» (артикулы 6, 15); в-третьих, недоносительство – «ежели кто слышит такое хуление, и в принадлежащем месте благовременно извету не подаст» (артикул 5); в-четвертых, кроме уголовных наказаний здесь предусмотрены и церковные – «церковное публичное покаяние» (артикулы 6, 8), и воинские – «гонянием шпицрутен наказан» (артикул 6), «в присудствии регименту мушкеты, пики или карабины носить» (артикул 7), «на каждый день по одному часу ружье носить» (артикул 8), а из уголовных – смертная казнь в разных видах – «и потом отсечена голова да будет» (артикул 3), «живота лишен быть» (артикул 5), «аркибузирован (розстрелен)» (артикул 6), а также многообразные телесные наказания – «тогда ему язык роскаленым железом прожжен» (артикул 3), «телесным наказанием отсечения сустава наказан» (артикул 4). И все это в одной норме о богохульстве.
   3. Церковный мятеж (понятие из Соборного уложения 1649 г., в Воинских артикулах не используется общее название), т. е. нарушение общественного порядка, урегулированного церковными правилами, выражающееся в прерывании, воспрепятствовании, отклонении от церковных обрядов (артикулы 10–13, 16–17) – это и неприсутствие на молитве, и явка на молитву в пьяном виде (артикулы 10, 11, 12), и выражение каким-либо образом неуважения к священнослужителю (артикул 13), и банкет, торговля во время молитвы (артикулы 16, 17).
   4. Преступная деятельность священнослужителей (артикулы 14, 15), которая выражается в: «а есть ли который из священников обрящется в своей науке, животе и поступках нечестив и беззаконен, и другим жизнию своею соблазн чинит» (артикул 14), «когда священник без знатной причины… службу божию отправлять не будет», «а ежели оный во время службы божия пиян будет» (артикул 15). Эти нормы восприняты из ст. 34–37 Устава кн. Ярослава Мудрого о церковных судах: блуд монахов, монахинь, попов или их жен, а также проскурниц; пьянство попов или монахов, причем артикул 14 сформулирован более удачно, не казуистичен, но, с другой стороны, не содержит ни законодательного определения, ни толкования, и поэтому на практике мог применяться или более широко, чем мыслил законодатель, или, наоборот, ограниченно.
   В Воинских артикулах нет таких составов, как церковная татьба; осквернение могил, их повреждение, уничтожение и пр.; повреждение или уничтожение священных предметов, почитаемых церковью, или иного церковного имущества и др., предусмотренных в Синодальной редакции Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных, в Судебниках 1497 и 1550 г. ив других источниках.
   Кроме того, состояние опьянения не влияет на наказание, хотя то и дело фигурирует в нормах (артикулы 3, 8, 11, 15).
   Положения Воинских артикулов о преступлениях против веры дополняют Соборное уложение 1649 г. и относятся в большей мере к воинским людям или к отправлению богослужения в войсках.
   Нормы Воинских артикулов определяют преимущественную подсудность священников духовному суду, но требуют применения тех наказаний, которые предусмотрены в артикулах, т. е. вмешиваются в церковное право. [19 - Российское законодательство X–XX веков. В девяти томах. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 314–331, 366.]
   Кроме того, здесь четко прослеживается отделение церковных дел от светских, что проявляется в подчинении церкви государству, в служении церкви делу государеву, а не наоборот, как было до Петра I. В подкрепление этого положения можно привести факт упразднения Петром I патриархата. Таким образом, оформился новый стиль уголовно-правовой охраны религиозной сферы, который можно назвать этапом государственно-церковного монизма (гр. monos– один), что означает безусловное верховенство государства над церковью. Церковь при этом является государственным институтом и реализует государственную политику. Этот период продолжался с введения Воинских артикулов Петра I в 1715 г. и до принятия Конституции РСФСР 1918 г. и УК РСФСР 1922 г.
   Вот такие общие и частные выводы можно сделать из анализа уголовно-правовой законодательной деятельности Петра I относительно религиозных преступлений.
   Следующий этап уголовно-правового регулирования религиозной сферы со стороны государства – это Свод законов (изд. 1832 г.), где в разделе II, книге I, томе XV «О преступлениях против веры» в шести главах систематизирован весь материал:
   1. Богохуление (так названо богохульство) и порицание веры (глава 1) понималось в первой части как и в Соборном уложении 1649 г. Причем различие идет по непосредственному объекту посягательства. В качестве такового названы сначала «Господ Бог и Спас наш Иисус Христос», затем «родшая его Пречистая Владычица наша Богородица и Присно Дева Мария», далее «Честный крест» и «Святые угодники» (ст. 182) – все так же, как и в Соборном уложении 1649 г. Порицание веры (ст. 183) заключается в Хуле имени Божия, поношении службы Божией и церкви православной, ругательств Святого Писания и Святых Таинств. Уголовная ответственность и наказание одинаковы – лишение всех прав состояния, наказание кнутом, ссылка в каторжную работу и публичное церковное покаяние.
   2. Отступление и отвлечение от веры (глава 2): а) отвлечение от православия в иную христианскую веру (ст. 186); б) отвлечение от православия в нехристианскую веру (ст. 189); в) отвлечение от христианства в нехристианскую веру (ст. 190); г) отвлечение подданного иноверца в какое-либо христианское исповедание (ст. 188).
   3. Ересь – это случай индивидуального отклонения от догматов православия (ст. 279) и раскол – уклонение массовое, сопровождаемое созданием нового религиозного общества. Есть и квалифицированная ересь – «соединенная с жестоким изуверством и фанатичным на жизнь свою или других покушениями» (ст. 280). Ответственность установлена «за распространение своей ереси и привлечении к оной других», а также «в соблазнах, убийстве и дерзостях против церкви и духовенства православной веры».
   4. Подложное проявление чудес, лжепредсказания, колдовство и чародейство (глава 4), которое проявляется во лжи (ст. 201), обмане (ст. 202) и клевете (ст. 203). Данное преступление трактуется как «эксплуатация религиозного чувства». [20 - См.: Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 282.]
   5. Нарушение благочиния в церквах (глава 5), в Соборном уложении 1649 г. названное «церковным мятежом», под которым понимается, однако, более широкий круг деяний: появление в церкви в пьяном виде, разговоры в церкви, хождение по церкви, учинение шума. Выделены и квалифицированные деяния – обращение к духовным особам с непристойными речами (ст. 205) и еще более тяжкое квалифицирующее обстоятельство – «недопущение совершить литургию». Кроме того, деяние по нарушению благочиния может заключаться в преступлениях самих священнослужителей: а) если во время священнослужения священник, дьякон или причетник бьет кого бы то ни было рукою или каким-либо орудием (ст. 208); б) если он же «до бесчувствия забывшись дерзнул бы приступить в нетрезвости к совершению Божественной Литургии» (ст. 209). Данное посягательство исключительно на православную религию, в ее внешних проявлениях – совершении религиозного культа.
   6. Святотатство, разрытие могил, ограбление мертвых тел (глава 6). Этих составов нет в Воинских артикулах, нет и в Соборном уложении 1649 г., как уже отмечалось, они предусмотрены в Синодальной редакции Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных, а в Судебниках 1497 и 1550 г. фигурирует только «церковный тать».
   Проведем анализ системы этих норм и сделаем некоторые выводы, которые следует учесть в современной уголовно-правовой законодательной практике:
   1) богохульство и порицание веры; отступление и отвлечение от веры; ересь и раскол следует считать чисто церковными преступлениями, но никак не религиозными, и эти составы не должны фигурировать в современном уголовном кодексе;
   2) подложное проявление чудес, лжепредсказания, колдовство и чародейство имеют уголовно-правовой смысл исключительно в трактовке Воинских артикулов Петра I (придав им, естественно, современное значение), а именно – если они влекут за собой причинение вреда здоровью или жизни человека;
   3) нарушение благочиния в церквях – церковное преступление, которое становится религиозным, когда сопровождается нарушением общественного порядка, насилием над гражданами и церковным имуществом (его разрушением, порчей т. п. [21 - См.: Старков О. В. Основы криминопенологии. Уфа, 1997. С. 153.]);
   4) осквернение могил не может считаться чисто религиозным преступлением, а становится таковым, если связано с реализацией религиозной мотивации, сопряжено с осуществлением религиозного ритуала;
   5) хищение из церкви священных предметов, вообще церковного имущества любого вероисповедания, причиняет значительные духовные страдания множеству верующих людей, а поэтому этот признак следует ввести в качестве квалифицирующего в ч. 3 ст. 158–160, ч. 2 ст. 161–163, ч. 1 ст. 164, ч. 3 ст. 165, ч. 2 ст. 167 и 168 УК РФ. Подобное деяние является умышленным, причиняющим особый вред религиозной свободе, невозместимый ущерб, а если эти предметы и возвращаются церкви в результате действий органов уголовной юстиции, то они считаются оскверненными для данной религии, а потому все виды хищений священных предметов должны признаваться тяжким преступлением.
   Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. представляет собой значительный памятник уголовного законодательства, прежде всего с точки зрения регулирования религиозной сферы. Следует учесть, что в Уложении мы впервые находим столь большую общую часть, где урегулированы вопросы стадий преступления, причем впервые выделено обнаружение умысла (ст. 8, 9, 117), виды умысла – деяние предумышленное и совершенное по внезапному побуждению (ст. 5, 6, 111, 113), виды неосторожности (ст. 114–116), виды соучастников преступления (ст. 14–16, 123–134) и многие другие уголовно-правовые проблемы, нашедшие свое отражение и в главах о религиозных преступлениях.
   Уголовно-правовое регулирование религиозной сферы имеет в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных несколько общих особенностей:
   1) целый раздел посвящен религиозным преступлениям, причем он расценивается как наиважнейший, ибо следует сразу же за общей частью, и объясняется это, вероятно, политической и экономической ситуацией в России того времени, бывшей государством религиозным, преимущественно православным;
   2) многочисленность статей (81), частей статей, глав (5), которые в большинстве своем еще и разбиты на отделения, при этом такого обилия статей не было ни в предшествующих, ни в последующих уголовно-правовых нормативных актах;
   3) многие нормы указывают на наказания не только уголовные и исправительные, но и церковные (отправление к духовному начальству – ст. 191, церковное покаяние), а также телесные (наказание плетьми чрез палачей – ч. 2 ст. 190 и др., розгами, наложением клейм – ст. 190, 195, 197 и т. д.) и типично гражданско-правовые, а не просто имущественные (например, назначение опеки над имениями с запретом проживания там – ст. 196, устранение от опеки – ст. 198 и др.). При этом, несмотря на подробнейшую детализацию видов и мер наказания, порядка их назначения, замены, в ст. 18–95 Уложения, посвященных наказанию, о гражданско-правовых мерах не упоминается.
   В Уложении выделено пять типов религиозных преступлений, названных в разделе втором «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную постановлений»:
   1. Глава первая «О богохулении и порицании веры» содержит восемь статей, которые условно можно разделить на несколько подвидов:
   а) хула на «славимого в единосущной троице бога, или на пречистую владычицу нашу богородицу и присно-деву Марию, или на честный крест господа бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на бесплотные силы небесные, или на святых угодников божиих и их изображения». При этом данная норма содержится в пяти статьях и указаны пять привилегированных составов: если основной состав предусматривает совершение данного деяния в особом месте – церкви, то привилегированные – в публичном месте; при свидетелях; по неразумию, невежеству или пьянству; в печатных или письменных сочинениях; а также недоносительство;
   б) порицание христианской веры или православной церкви, или ругань над священным писанием и святыми таинствами, которое содержит те же, что и богохульство, привилегированные составы;
   в) кощунство – язвительные насмешки над обрядами христианскими – также содержит один привилегированный состав – по неразумию, невежеству или пьянству;
   г) выделывание, продажа или распространение писаных, гравированных, резных или отлитых в соблазнительном виде икон также имеет один привилегированный состав – по неразумию или невежеству.
   Проведем анализ и сделаем некоторые предварительные выводы по первому виду религиозных преступлений:
   – в восьми статьях в казуистическом плане описывается богохульство, или кощунство, которое в настоящее время может быть наказуемо, если сопровождается насилием над гражданами, уничтожением или повреждением церковного имущества, представляет собой грубое, публичное нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу или к какой-либо его религиозной части, совершается умышленно, т. е. представляет собой хулиганство, квалифицируемое по ст. 213 УК РФ. Можно ставить вопрос и о внесении изменений в квалифицированный состав хулиганства – в ч. 2 ст. 213 УК РФ: если оно сопровождается г) насилием над гражданами в церкви или священнослужителями любого легального вероисповедания, а также д) уничтожением или повреждением церковного имущества.
   – нормы сконструированы таким образом, что сначала дается основной состав, а затем исключительно привилегированные, нет ни одного квалифицированного состава.
   – распространение богохульства и кощунства в средствах массовой информации было менее всего наказуемым, а более всего – открытая хула в церкви. Это и понятно, так как в то время не было телевидения, радио, газеты и журналы были доступны очень незначительному кругу образованных граждан, которых смутить хулой было весьма затруднительно. А вот присутствующих в церкви людей в основном неграмотных или малограмотных, обратить в иную веру было проще, тем более, что церковь посещалась большей частью населения регулярно.
   2. Глава вторая «Об отступлении от веры и постановлений церкви» содержит три отделения, или вида преступлений, и 33 статьи (кстати, в результате многочисленных изменений к 1866 г. статей стало значительно меньше – 26, и изменилась их нумерация [22 - См.: Свод законов уголовных. Книга первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Издание 1866 г. СПб., 1866. С. 46–52; сравните: Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. М., 1988. С. 214–221.]):
   а) первый вид – «об отвлечении и отступлении от веры» – имеет два подвида, или два основных состава преступления, все остальные составы сложные – или квалифицированные, или привилегированные:
   – отвлечение от веры означает перевод (в терминах, употребляемых дореволюционными юристами, «совращение») одного человека другим или другими людьми в иную веру путем принуждения и насилия, угроз, обольщения, подговоров, вступления в брак, воспитания детей, использования в услужении, проповедей, сочинений или их распространения, воспрепятствования добровольного присоединения к православию, невоспрепятствования отступлению от веры, допущения священнослужителями других вероисповеданий к исповеди, причащению или елеосвящению, а детей к крещению или миропомазанию и другими разнообразными способами, приведенными в Уложении. Этому посвящена 31 статья;
   – отступление от веры – это переход в другую веру, осуществляемый человеком самостоятельно без какого-либо постороннего влияния или под воздействием других людей либо священнослужителей. Этому посвящено 2 статьи;
   б) второй вид – «о ересях и расколах» – также состоит из двух подвидов:
   – ереси и расколы – частные разновидности отвлечения и отступления от церкви, прежде всего православной или любой другой христианской, указанной в Уложении, но более никакой другой,
   – напомним, что ересь определялась в Своде законов (в редакции 1832 г.) как случай индивидуального отклонения от догматов православия (ст. 279), а раскол – как уклонение массовое, сопровождаемое созданием нового религиозного общества. В Уложении 1845 г. ересь понимается как проповедование, или отвлечение иным путем, иной, нехристианской, во всяком случае неправославной, веры в массовом масштабе, а раскол – как публичная пропаганда своего вероучения и иные формы массового отвлечения (ст. 206–217 Уложения) от христианской, прежде всего православной, веры,
   – 12 статей, формулирующих составы ересей и расколов, направлены прежде всего на борьбу с различного вида сектами, причем, не любыми, а только «повреждающими веру» (ст. 206), причем, ересь должна быть соединена «с свирепым изуверством и фанатическим посягательством на жизнь свою или других, или же с противонравственными гнусными действиями» (ст. 212);
   в) третий вид – «об уклонении от исполнения постановлений церкви» – не столь многочисленен (5 статей) и карается большей частью церковными наказаниями. Данный состав заключается не в полном, а лишь в частичном отступлении от веры. Проведем анализ и сделаем некоторые выводы:
   – Бросается в глаза явно неравноправный подход к отвлечению от веры, как по составам преступлений, так и по наказаниям: во-первых, из веры православной в христианскую другого исповедания, «евангелическо-лютеранского», «реформатского» (ст. 195, 196, 197–199, 201, 202, 203 Уложения), во-вторых, из веры христианской, в том числе православной, в «веру магометанскую, еврейскую или иную нехристианскую» (ст. 190, 192–194); в-третьих, православных в «еретическую секту, или раскольнический толк» (ст. 197).
   – Этот вид религиозных преступлений один из самых многочисленных и является исключительно церковным по современным представлениям.
   – То, что это преступление церковное, подтверждается и позицией законодателя того времени – в этой главе определено несколько чисто церковных наказаний, например, ст. 191 Уложения предусматривает для отступивших от христианского в иное нехристианское вероисповедание отправление к духовному начальству прежнего их исповедания для увещания и вразумления, имение их берется в опеку, а ст. 196 – поступление с ними по правилам церковным и др.
   – Криминализация подобного типа деяний характерна исключительно для религиозных государств, где церковь является институтом государства, и направлена на охрану государственной религии.
   3. Глава третья «Об оскорблении святыни и нарушении церковного благочиния» («церковный мятеж» в Соборном уложении 1649 г., содержит три отделения, или вида, и 18 статей (в результате многочисленных изменений к 1866 г. статей стало вдвое меньше – 9, изменилась их нумерация и исчезли три отделения [23 - См.: Свод законов уголовных. Книга первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Издание 1866 г. С. 53–55; сравни: Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. 1988. С. 221–226.]):
   а) первый вид – «об оскорблении святыни и духовных лиц во время священнослужения» – имеет два подвида, или два основных состава преступления, все остальные составы сложные – или квалифицированные, или привилегированные:
   – нарушение порядка в церкви путем «ругани над священными предметами» (ст. 223), «непристойными словами или действиями» (ст. 226), «истребления или повреждения поставленных на публичных местах крестов, или изображений спасителя, богородицы и святых угодников, или ангелов» (ст. 230) имеет три привилегированных состава, предусмотрено в четырех статьях;
   – посягательство на священнослужителя путем убийства (ст. 225), нанесения побоев (ст. 224), увечья или ран (ч. 2 ст. 225), оскорбления (ст. 227) имеет четыре привилегированных состава, предусмотрено в пяти статьях;
   б) второй вид – «о нарушении благочиния во время священнослужения в церквах» – имеет два подвида, или два основных состава преступления, все остальные составы квалифицированные:
   – нарушение порядка, предусмотренного церковными правилами, в церквях, со стороны граждан путем появления там в пьяном виде «и виде развращенном, или же неприлично громким криком, хохотом или иным шумом и вообще неблаговидными поступками» (ст. 231), занятия места, предназначенного для священнодействия или императорской фамилии (ст. 233, 234), подачи просьбы «кому-либо из духовных или светских сановников» (ст. 235) или выраженное в том, что лицо силою ворвется в церковь, когда входить туда запрещено (ст. 236), имеет один квалифицированный состав и предусмотрено в пяти статьях;
   – нарушение порядка, предусмотренного церковными правилами, в церквях, со стороны «священно и церковнослужителей, как белого так и монашествующего духовенства» имеет один квалифицированный состав, когда совершается путем «бить кого-либо рукою или орудием» (ст. 232);
   в) третий вид – «о нарушении благочиния во время священнослужения вне церкви» – имеет один основной состав преступления, четыре квалифицированных и один привилегированный и заключается в нарушении порядка, предусмотренного церковными правилами, вне церкви путем крика, «открытых игрищ, музыки, пляски, конских скачек, пения песен на улицах или иными общенародными забавами и увеселениями» (ст. 237), открытия торговой лавки или питейного дома (ст. 238), остановки на месте крестного хода (ст. 239) или (если виновный) «сделает что-либо неприличное» (ст. 240) в воскресный или торжественный день, в табельный или храмовый праздник, прежде окончания литургии в приходской церкви или во время крестного хода, или освящения воды или другого публичного молебствия.
   Сделаем анализ этой главы:
   Во-первых, даже убийство священнослужителя (ст. 225), не говоря уже о других насильственных действиях (ст. 224, ч. 2 и 3 ст. 225 и др.), карается также или менее строго, чем оскорбление в виде ругани или иных действий над священными предметами, что представляется явно несправедливым и никак не вяжется с современным правосознанием. Конечно, такое возможно только в феодальном государстве, где церковь служит основным оплотом и защитой именно феодальной духовности.
   Во-вторых, священнослужитель за подобные деяния подвергается церковному наказанию, т. е. религиозное преступление здесь, в этом разделе, приравнивается к церковному – об этом свидетельствует еще и то, что за эти деяния виновный христианин подвергается и церковному наказанию – церковному покаянию и др. (см., например, ст. 217 Уложения в редакции 1866 г. и др.).
   4. Глава четвертая «О святотатстве, разрытии могил и ограблении мертвых тел» не содержит отделений, состоит из 17 статей (к 1866 г. количество статей осталось прежним, но изменилась их нумерация [24 - См.: Свод законов уголовных. Книга первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Издание 1866 г. С. 55–60; сравни: Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. М., 1988. С. 226–231.]), но содержит два состава преступления:
   а) первый вид – святотатство – можно разделить на два подвида, которые имеют огромное количество, больше, чем какое-либо другое преступление, сложных составов – или квалифицированных, или привилегированных (27):
   – святотатство, совершаемое гражданами, имеет наибольшее количество квалифицированных и привилегированных составов (26) и заключается во «всяком похищении церковных вещей и денег, как из самих церквей, так и из часовен, ризниц и других постоянных и временных церковных хранилищ, хотя бы они находились и вне церковного строения» (ст. 241). Это единственная глава, которая содержит определение преступления и указание на общие квалифицирующие признаки – «важность преступления святотатства и наказания за оное увеличиваются, когда оно соединено с оскорблением святыни, с насильственными действиями, или со взломом», несмотря на то, что в последующем они подробнейшим образом расписаны в иных сложных составах. Кроме того, здесь содержится норма-примечание, что можно считать еще одним шагом вперед с точки зрения законодательной техники. В этой норме указано, что духовное начальство исключительно христианских вероисповеданий определяет, «какие из предметов принадлежащих церквам их исповедания должны… быть признаваемы священными, или же токмо освященными чрез употребление при богослужении».
   – святотатство, совершаемое священнослужителями и другими лицами, которым было поручено хранение похищенных священных или иных предметов. Эта норма сформулирована в качестве отсылочной и как таковая содержит 17 квалифицированных и привилегированных составов, причем наказание определено на одну ступень выше (ст. 250);
   б) второй вид – надругательство над могилой, не будучи так прямо назван, предполагает ответственность за «разрытие могил для ограбления тел или для поругания над погребенными» (ст. 256), «для каких-либо суеверных действий» (ч. 2 ст. 256), «за истребление или повреждение надгробных памятников и за наружное повреждение могил» (ст. 257), «за похищение надгробного памятника или наружных оного украшений» (ч. 3 ст. 257). Этот сложный состав имеет пять квалифицированных и привилегированных.
   Необходим анализ этой главы, из которого следует:
   – В данной главе есть несколько интересных с точки зрения законодательной техники новшеств по сравнению с предшествующими нормативными актами уголовно-правового характера – определение преступления, нормы-примечания (их две).
   – Поразительная многостатейность и вариативность, также как и в других главах, множество квалифицированных и привилегированных составов.
   – Вместе с тем именно эти две нормы предусматривают действительно религиозные преступления, а не только церковные и имеют право на существование и в современных уголовных кодексах.
   – Столь подробное описание надругательства над могилой может быть полезным и для современной правоприменительной практики, так как нет ни соответствующих законодательных разъяснений и примечаний в УК РФ 1996 г., ни разъясняющих постановлений Пленума Верховного Суда России. Конечно, они нуждаются в определенной современной корректировке.
   Глава пятая «О лжеприсяге» не содержит отделений, состоит из 5 статей (редакции 1865 и 1866 г. изменили количество статей – их стало всего 4, изменилась их нумерация [25 - См.: Свод законов уголовных. Книга первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Издание 1866 г. С. 60; сравни: Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. С. 231–232.]), содержит один состав преступления.
   Анализ этой главы: 1) лжеприсяга как пятый вид религиозных преступлений строже всего наказывается, если она соединена с обвинением в преступлении. Подобный подход справедлив и имеет право на существование и в современных условиях (заведомо ложный донос); 2) данный состав преступления должен быть отнесен к преступлениям против правосудия. Вместе с тем, если в суде присяга будет даваться на Библии, Коране или иной священной для лица, дающего показания книге, то данное преступление можно считать религиозным.
   Теперь можно сделать общие выводы относительно раздела второго Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Но прежде всего следует добавить, что в 1864 г. был принят Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, фактически кодекс уголовных проступков. Это было значительным шагом вперед, который не был сделан до сих пор ни в РСФСР, СССР, ни в современной России. Недостатком Устава было то, что он лишь в общем виде был согласован с действовавшим в то время Уложением о наказаниях уголовных и исправительных, причем только в новых редакциях, в частности 1865 и 1866 г. Итак, сделаем общие выводы, используя некоторые данные анализа, осуществленного дореволюционными юристами:
   а) по числу статей Уложение раза в четыре превосходило любой из современных ему зарубежных кодексов, в том числе и по религиозным преступлениям [26 - Для сравнения см.: Белогриц-Котляревский Л. С. Религиозные преступления в важнейших государствах Западной Европы. Ярославль, 1886; Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы. К реформе нашего законодательства о религиозных преступлениях. М., 1906; Таганцев Н. С. О религиозных преступлениях // Протоколы уголовного отделения Санкт-Петербургского юридического общества. Т. III. 1881. Заседание XXIX.];
   б) наблюдается непоследовательность в применяемой юридической терминологии, велеречивость и многоречивость при формулировании составов религиозных преступлений;
   в) сложность, противоречивость, затрудняющие практическое использование «лестницы» наказаний, широкое применение исключительно церковных наказаний;
   г) резкое стеснение свободы судов при определении меры наказания, связанное с узкими его границами, т. е. максимально-минимальными пределами [27 - Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. М., 1994. С. 221 и др.];
   д) из пяти глав о религиозных преступлениях две – о богохулении и порицании веры, а также об отступлении от веры и постановлений церкви – исключительно церковные и им не место в УК;
   е) в трех остальных главах также встречаются церковные преступления, а одна из пяти – о лжеприсяге – относится по большому счету к преступлениям против правосудия;
   ж) некоторые положения главы об оскорблении святыни и нарушении церковного благочиния могут и сейчас быть использованы при конструировании квалифицированного состава хулиганства;
   з) отдельные моменты в главе о святотатстве, разрытии могил и ограблении мертвых тел также могут быть использованы: одни – как квалифицирующие признаки, например, преступлений против собственности зарегистрированной церкви, так как подобное преступление посягает не только на церковное имущество, но и на духовные чувства верующих; а другие – как отдельные составы преступлений, например надругательство над могилой.
   Перечисленные особенности Уложения, отмена крепостного права в России в 1861 г., развивающиеся в теории уголовного права и криминологии антропологическое и социологическое направления, противоречия между двумя уголовными кодексами и процессуальными нормативными актами, ограничение применения телесных наказаний по Указу от 17 апреля 1863 г., сокращение сроков содержания в исправительных учреждениях, [28 - Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. М., 1994. С. 242.] а также то обстоятельство, что «наряду с догматической разработкой права началось изучение мира преступлений, его факторов и деятелей, мер борьбы с ним», «к этому времени уже были подготовлены, утверждены и введены в действие итальянский и невшательский уголовные кодексы, подготовлены знаменитые проекты общешвейцарского и норвежского уголовных кодексов» [29 - Пржевальский В. В. Проект Уголовного уложения и современная наука уголовного права. СПб., 1897. С. 1.] – все это привело к необходимости создания нового уголовного закона, и уже к концу XIX в. появился первый вариант проекта Уголовного уложения, который был утвержден 22 марта 1903 г. Приступим к анализу главы о религиозных преступлениях названного Уложения.
   Прежде всего, все религиозные преступления были размещены в одной главе и составили 26 статей, что в 3,1 раза меньше, чем было, а по подсчетам В. В. Пржевальского – в 3,5 раза меньше по числу букв. [30 - Там же. С. 97–98.] Кроме того, ученым отмечается значительный технико-юридический прогресс, в частности хорошо разработанная терминология. Тем не менее он пишет о проекте: «… ничтожен, к сожалению, социальный прогресс, вносимый им в правосознание и жизнь народа…», «… проект беден идеями и лишь в очень немногом сумел возвыситься над обычною рутиною уложений… С научной точки зрения русское Уложение – явление заурядное». [31 - Там же. С. 99–104.]
   Рассмотрим виды религиозных преступлений и их составы.
   Первый вид – богохуление – бывший одним из самых многочисленных по числу статей, стал одностатейным, но сложным составом (ст. 73, ч. 1, п. 1, 2, 3 и ч. 2). Причем один состав квалифицированный, – богохуление строже всего наказуемо, если совершается при отправлении общественного богослужения или в церкви, и три привилегированных – совершаемое публично, в том числе в средствах массовой информации и «с целью произвести соблазн между присутствовавшими». Его формулировка не изменилась в принципе. Богохуление в средствах массовой информации осталось также менее наказуемым, чем совершенное в церкви, как и по Уложению о наказаниях 1845 г.
   Второй вид можно обозначить как кощунство, которое заключается в поругании действием или в поношении установлений или обрядов церкви, а также освященных предметов (ст. 74). Кощунство, как и богохульство, имело один состав квалифицированный, три привилегированных. Формулировки его такие же.
   Третий вид – бесчинство или воспрепятствование церковному богослужению (ст. 75) – имело три квалифицированных состава: если «прервалось богослужение или если такое бесчинство учинено толпою» (ч. 2 ст. 75); «с целью помешать отправлению богослужения» (ч. 3 ст. 75); «если же вследствие бесчинства с целью помешать отправлению богослужения прервалось богослужение или если такое бесчинство учинено толпою» (ч. 4 ст. 75).
   Все эти три вида составов религиозных преступлений имеют две разновидности: первая – деяния, направленные против христианской церкви, и вторая – совершенные против «признанного в России нехристианского вероисповедания» (ст. 76, 77), сформулированные проще и наказуемые менее строго.
   Богохульство и кощунство – чисто церковные преступления, и лишь бесчинство или воспрепятствование церковному богослужению имеет право на существование в современном законодательстве, как уже отмечалось, в качестве квалифицированного хулиганства.
   Четвертый вид, который может быть назван надругательством над умершим, имеет две разновидности: погребение христианина без христианского обряда (кстати, такого состава не было в Уложении о наказаниях), а также похищение или поругание действием умершего, имевшее один квалифицированный состав – совершение «над умершим оскорбляющее нравственность действие» и один привилегированный – «по суеверию, неразумию, невежеству или в состоянии опьянения». Представляется, что формулировка этого состава менее совершенна, чем в Уложении о наказаниях 1845 г., которая была ближе к практике, хотя и являлась более многостатейной.
   Пятый вид – отвлечение и отступление от церкви, названное прямо в Уложении совращением (кстати, статьи, также как и в Уложении о наказаниях, не имеют названия) – самый многочисленный состав, распространенный в 16 статьях (ст. 80–95). Для состава совращения необходимо: а) наличность активного участия, имеющего характер подстрекательства путем нравственного воздействия, обольщения, обещания выгод и т. п.; б) действительное отпадение совращаемого от церкви, а не просто прекращение посещения церкви, исповедания, посещение иноверных молитвенных домов; в) причинная связь между отпадением от церкви и воздействием совратителя; г) умышленность с намерением лица вызвать отпадение. Этот состав, также как и богохульство и кощунство, исключительно церковный, более того, больше всех других закрепляющий неравноправие религий и, соответственно, людей, их исповедующих. Но если отвлечение от того или иного вероисповедания осуществляется путем насилия или реальной угрозы, он может быть наказуем как общеуголовный, а не религиозный.
   Шестой вид, который фактически является пятым, следует отделить от отвлечения и отступления от веры потому, что он очень близок к современному составу «организации объединения, посягающего на личность и права граждан» (ст. 239 УК РФ 1996 г.) и интересно сформулирован: «Виновный в принадлежности к расколоучению или секте, соединенным с изуверным посягательством на жизнь свою или других, или с оскоплением себя или других, или с явно безнравственными действиями, наказывается: ссылкой на поселение в особо предназначенные для таких осужденных местности. Сему же наказанию подлежит виновный в оскоплении самого себя по заблуждению фанатизма». Имеет значение указание на изуверские действия и на их явную безнравственность, а также интересно наказание, которое предусмотрено исключительно для этого состава преступления и требует дискуссионного обсуждения.
   Седьмой вид – это преступления против священнослужителей, в частности предусмотренные ст. 97 и 98 как «самовольно присвоивший себе сан священнослужителя христианского вероисповедания, виновный в учинении священнодействия, которое может быть совершаемо только священнослужителем сего вероисповедания», а также оскорбление православного священнослужителя или насилие над его личностью. При этом указаны специальные субъекты данного преступления – лицо нехристианского вероисповедания, инославного христианского вероисповедания, раскольник или сектант. Но, кроме того, в ч. 2 ст. 80 сформулирован более общий состав, предусматривающий защиту священнослужителей любого признанного или легального вероисповедания: «если сие принуждение или воспрепятствование учинено по отношению к священнослужителю христианского вероисповедания или духовному лицу нехристианского вероисповедания». Кроме того, к религиозным следует отнести и преступления, предусмотренные в иных главах, в частности, в Уложении о наказаниях в ст. 212 и в Уголовном уложении в п. 2 ст. 455 в главе, посвященной преступлениям против жизни, выделено в качестве квалифицированного убийства лишение жизни священнослужителя, если а) убит священнослужитель или вообще духовное лицо одного из христианских вероисповеданий, признанных в России; б) если убийство совершено во время совершения службы Божией или исполнения треб; в) с умыслом (всех его оттенков). [32 - Познышев С. В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового уложений. 3-е изд., испр. и доп.] Думается, что насилие и оскорбление священнослужителей любого вероисповедания, зарегистрированного в России, должно быть самостоятельным составом преступления в современном УК РФ, поскольку данное преступление не только посягает на личность, но и глубоко оскорбляет чувства верующих, при условии, если оно совершено в связи с исполнением вероисповедных обязанностей, а также относительно священнослужителя признанного в России, т. е. легального, зарегистрированного вероисповедания.
   С. В. Познышев, анализируя Уголовное уложение 1903 г., делает вывод, что законодательство «нуждается не в частичных исправлениях, а в глубокой, коренной реформе, в перестройке на новых основаниях. Эта реформа должна заключаться в проведении указанных общих принципов, главным образом, в уничтожении той полицейской опеки над религиозною жизнью народа, которая существует в настоящее время, в распространении уголовной охраны на те вероисповедания, которые теперь ее лишены, в уравнении уголовной охраны всех вероисповеданий, в отмене большинства действующих постановлений о религиозных преступлениях и в существенных изменениях остальных». [33 - Там же. С. 465.] Не отрицая справедливости этих слов, сделаем некоторые общие выводы из анализа главы второй «О нарушении ограждающих веру постановлений» Уголовного уложения 1903 г.:
   а) можно выделить семь основных составов религиозных преступлений, которые, в свою очередь, делятся на виды и являются квалифицированными или/и привилегированными;
   б) практически все религиозные преступления могут быть совершаемы только активными деяниями – действиями, а отнюдь не бездействием; являются умышленными;
   в) привилегированными составы преступлений чаще всего определяются, если они совершаются «по суеверию, неразумию, невежеству или в состоянии опьянения» (см., например, ч. 3 ст. 79, ч. 2 ст. 76, ч. 2 ст. 74, ч. 2 ст. 73, и др.);
   г) способ совершения религиозного преступления указан в большинстве случаев как «посредством злоупотребления властью, принуждения, обольщения обещанием выгод или обмана» (см., например, ч. 1 ст. 82, ч. 1 ст. 83, ч. 1 ст. 84, ч. 1 ст. 86, и др.);
   д) квалифицированными составы религиозных преступлений чаще всего становятся, если совершаются «посредством насилия над личностью или наказуемой угрозы» (ч. 1 ст. 80, ч. 2 ст. 82, ч. 2 ст. 83, ч. 2 ст. 84, ч. 4 ст. 84, ч. 2 ст. 85, ст. 87, ст. 95, ч. 1 и 2 ст. 98); или как «оскорбляющие нравственность действия» (см., например, ч. 2 ст. 79, ч. 3 ст. 84, и др.) «при отправлении общественного богослужения или в церкви» (п. 1 ч. 1 ст. 73, п. 1 ч. 2 ст. 74, ч. 1 ст. 75);
   е) четко прослеживается дифференцированное отношение законодателя в зависимости от типа вероисповедания – преимущественная охрана обеспечивается православному вероисповеданию (ст. 89, 90, 93, 94, 95, 98), на втором месте по степени охраны находится «инославное христианское вероисповедание» (ст. 73, 74, 75, 78, 81, 82, 86, 88, 97), на третьем месте – «признанное в России нехристианское вероисповедание» (ст. 76, 77), и наоборот, преследовалось «расколоучение или секта», особенно «скопчество» (ст. 84, 85, 98). По этому поводу С. В. Познышев писал: «Всего более охраняет оно христианскую православную веру восточного исповедания… Другие вероисповедания разделяются на терпимые и нетерпимые. К терпимым, кроме католического, лютеранского, армяно-грегорианского и нек. др., относятся, между прочим, старообрядчество и неизуверные секты, а также разные нехристианские исповедания: исповедание караимов, еврейское, магометанское, ламаитов и язычников. К нетерпимым принадлежат разные изуверные учения, то есть такие, принадлежность к коим соединена с посягательством на жизнь свою или других, или с оскоплением себя или других, или с явно безнравственными действиями» [34 - Там же. С. 449–450.];
   ж) несомненным прогрессом явилось введение, впервые в истории России, нескольких уголовно-правовых норм, обеспечивающих охрану религиозной свободы граждан: п. 1 ст. 80 – «виновный в принуждении посредством насилия над личностью или наказуемой угрозы к совершению богослужения или обряда, воспрещенных или недозволенных правилами вероисповедания, к коему принадлежит принуждаемый, или участию в таком богослужении или обряде», п. 2 этой же статьи – «виновный в воспрепятствовании посредством насилия над личностью или наказуемой угрозы совершению богослужения или обряда, установленных правилами признанного в России вероисповедания, к коему принадлежит принуждаемый, или участию в таком богослужении или обряде», а также ч. 2 этой же статьи, как уже указывалось, «если сие принуждение или воспрепятствование учинено по отношению к священнослужителю христианского вероисповедания или духовному лицу нехристианского вероисповедания»; кроме того, ст. 87 гласит: «Виновный в том, что посредством насилия над личностью или наказуемой угрозы совратил из одного вероисповедания в другое, если не подлежит наказанию по статьям 82–84». Формулировки этих норм, подходы к их конструированию, выделение в качестве квалифицированного состава посягательства на священнослужителей могут быть использованы в современной законодательной деятельности.

§ 3. Советский и постсоветский этап в развитии российского уголовного законодательства об ответственности за религиозные преступления

   Следующий этап – советский – начался с принятием 23 января 1918 г. Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», [35 - СУ РСФСР. 1918. № 18. Ст. 263.] положения которого нашли свое отражение в Конституции РСФСР 1918 г., Конституциях СССР 1924 г. и 1936 г., где была провозглашена свобода совести как неотъемлемая свобода каждого гражданина РСФСР и СССР на выбор вероисповедания или неисповедание никакой религии. Обычно свободе совести была посвящена одна статья конституции, и по содержанию они повторялись, с небольшими нюансами. В частности, ст. 124 Конституции СССР 1936 г. гласила: «В целях обеспечения за гражданами свободы совести церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами». Эти положения декрета и конституций нашли свое последовательное отражение в УК РСФСР 1922 г. и 1926 г. УК РСФСР 1960 г. с точки зрения уголовно-правового регулирования религиозной сферы довольно существенно отличается от вышеуказанных, поэтому будет подвергнут анализу отдельно, хотя в Конституции СССР 1977 г. соответствующая норма по существу тоже не изменилась и ст. 52 гласила: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа – от церкви». Это дало основание некоторым уже современным исследователям сделать вывод о том, что в РСФСР и в СССР в законодательстве последовательно осуществлялся принцип свободы совести, хотя на практике этот принцип последовательно нарушался. [36 - См., напр.: Бокарев С. Н. Государственно-церковные отношения в России (Философско-правовой аспект): Автореф. дис… канд. философ, наук. М., 1999.] Мы полагаем, что в этот период времени в РСФСР и СССР, во всяком случае применительно к уголовной политике и уголовному законодательству, был реализован принцип, стиль, метод воинствующего государственного атеизма, который нашел свое отражение и в положениях конституций, где право вести атеистическую, антирелигиозную пропаганду особо выделялось.
   Итак, как в УК РСФСР 1922 г. (глава III), так и в УК РСФСР 1926 г. (глава IV) была выделена отдельная глава, посвященная религиозным преступлениям, носившая и там и там название «Нарушение правил об отделении церкви от государства». В УК РСФСР 1922 г. в этой главе содержалось семь статей, в УК РСФСР 1926 г. – шесть. [37 - Уголовный кодекс РСФСР. Петроград: Издание 4-е официальное Орготдела Петрогубисполкома, 1924. С. 53–55; Уголовный кодекс РСФСР. Комментарий. А. Трайнин, В. Меньшагин, 3. Вышинская/ Под ред. И. Т. Голякова. М., 1946. С. 167–169.] Причем эти нормы фактически дословно повторяются, кроме ст. 119 УК РСФСР 1922 г. – использование религиозных предрассудков масс с целью свержения рабоче-крестьянской власти или для возбуждения к сопротивлению ее законам и постановлениям, со ссылкой на наказание, предусмотренное ст. 69, – пропаганда и агитация. Эта норма логически перешла в печально известную ст. 58 УК РСФСР 1926 г., п. 10 «Контрреволюционная агитация и пропаганда», образовав ее ч. 2 (ст. 58 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

). И здесь наблюдается преемственность и по форме, и по содержанию. Единственное, что их отличает – это то, что данное преступление к 1926 г. стало квалифицированным составом, было приравнено по степени опасности к вооруженному восстанию и поэтому влекло более тяжкое наказание – расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества. Вместе с тем и по УК РСФСР 1922 г. квалифицированные виды этого преступления влекли такое же тяжкое наказание. [38 - См.: УК РСФСР. Комментарий. А. Трайнин и др. / Под ред. И. Т. Голякова. М., 1946. С.67, 73–74.] Обязательным признаком субъективной стороны преступления являлась цель – «свержение рабоче-крестьянской власти» или, по УК РСФСР 1926 г., «контрреволюционный умысел». [39 - См. УК РСФСР. Петроград: Издание 4-е официальное… С. 53–55; УК РСФСР. Комментарий. А. Трайнин и др. С. 167–169.]
   В ст. 121 УК РСФСР 1922 г. установлена уголовная ответственность за «преподавание малолетним и несовершеннолетним религиозных вероучений в государственных или частных учебных заведениях и школах», а в ст. 122 УК РСФСР 1926 г. к этому тексту добавлено лишь «или с нарушением установленных для этого правил». Причем в УК РСФСР 1926 г. данная норма стала первой в соответствующей главе, а в УК РСФСР 1922 г. была только третьей. Это означает, что к 1926 г. этой норме было придано политическое значение и она переместилась на первое место, а та, что была на первом в 1922 г., переместилась в первую главу «Преступления государственные», первый раздел которого назывался «Контрреволюционные преступления». Объективную сторону образует деяние – «преподавание религиозных вероучений». При этом не было установлено уголовной ответственности за антирелигиозную или атеистическую пропаганду, только потому, что она поощрялась государством. Не играло роли, какое религиозное вероучение преподается – православное или иное христианское, ислам, иудаизм и пр. Вид, формы, методы, характер преподавания также не имели значения. Здесь было закреплено равенство всех религий, т. е. свобода совести, – ни одной не отдавалось предпочтения. Фактически лишь одна «религия» – атеизм, т. е. неверие ни в какого Бога или Богов, была провозглашена единственно верной, и это всячески, хотя и исподволь, подчеркивалось. Во всяком случае, преподавание атеизма не только не преследовалось в уголовно-правовом порядке, но, наоборот, официально требовалось и осуществлялось в различных курсах, в частности в «обществоведении», «обществознании», «истории СССР и России» и др. При этом, если преподавание религиозных вероучений использовалось для возбуждения и разжигания религиозной вражды или розни, то такое преподавание образовывало состав преступления, предусмотренного ст. 59 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

УК 1926 г. Кроме того, ведение под видом преподавания религиозных учений контрреволюционной агитации и пропаганды образовывало состав преступления, предусмотренного ст. 58 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

УК РСФСР 1926 г. [40 - УК РСФСР. Комментарий. А. Трайнин и др. С. 168.] И тогда эти преступления относились к государственным и контрреволюционным, а не к религиозным.
   Следующий состав преступления дублируется по двум УК – «совершение обманных действий с целью возбуждения суеверия в массах населения, а также с целью извлечь таким путем какие-либо выгоды» (ст. 120 УК 1922 г. и ст. 123 УК 1926 г.). Следует иметь в виду, что данная норма предусматривала уголовную ответственность не за совершение обычных религиозных обрядов, тогда бы она противоречила Конституциям РСФСР и СССР, гарантирующим свободу отправления религиозных культов. Это должны быть такие обманные действия, которые выходят за пределы обычной, причем легальной, любого вероисповедания, религиозной обрядности. Предполагаются, таким образом явно мошеннические действия, с целью извлечения материальной или какой-либо иной выгоды из разожженного виновным лицом религиозного суеверия в массах населения. Это, например, такие деяния, как мнимое исцеление больных в результате совершенного религиозного обряда, «чудесные знамения», «пророчества» и т. д. В изданном в то время постановлении Президиума Верховного Суда РСФСР от 14 февраля 1925 г. подчеркивалось, что «совершение религиозного обряда над детьми, вопреки воле родителей, хотя бы по просьбе родственников, влечет уголовную ответственность по ст. 16 (аналогия. – Авт.) и 123 УК РСФСР». [41 - Там же. С. 168.]
   Следующая норма также повторяется почти буквально – «всякое принуждение при взимании сборов в пользу церковных и религиозных организаций или групп» (ст. 122 УК 1922 г. и ст. 124 УК 1926 г.). Опять же нет уголовной ответственности за принуждение при взимании сборов в пользу атеистической, антирелигиозной организации или группы. Норма нацелена на преследование материальной поддержки любой церкви, легальной и нелегальной. Кроме того, она, несмотря на указание о принуждении, направлена на поддержку атеистической пропаганды. На практике эта норма привела к преследованию за любые материальные сборы в пользу той или иной церкви.
   Идентично сконструирован и такой состав, как «присвоение себе религиозными или церковными организациями административных, судебных или иных публично-правовых функций и прав юридических лиц» (ст. 123 УК 1922 г. и ст. 125 УК 1926 г.). Данная норма лишала церковь любого вероисповедания иметь свое церковное право, церковную и судебную юрисдикцию, административную власть. Мало того, она лишала церковь и гражданско-правового статуса юридического лица и, соответственно, всех тех прав и обязанностей, какими пользовалось юридическое лицо. Если эта норма и защищала свободу совести, хоть и каким-то странным образом, но явно, как и другие подобные, была направлена против религиозной свободы и на защиту антирелигиозной деятельности и физических, и юридических лиц.
   Пятый вид религиозного преступления также сформулирован одинаково – «совершение в государственных учреждениях и предприятиях религиозных обрядов, а равно помещение в этих зданиях каких-либо религиозных изображений» (ст. 124 УК 1922 г. и ст. 126 УК 1926 г.). Данная норма допускала расширительное толкование и предусматривала уголовную ответственность не только лиц, совершивших религиозный обряд в государственных или общественных учреждениях и предприятиях, но также и лиц, возглавлявших эти учреждения и допустивших, независимо от того, знали они об этом или нет, совершение религиозного обряда. Кроме того, согласно постановлению ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г., отправление религиозных обрядов по просьбе умирающих или тяжело больных, находящихся в больницах, при условии, если эти лица находятся в особо изолированных помещениях, не могло быть преследуемо по ст. 126. Отправление религиозного обряда на кладбище также не образовывало состав этого преступления. [42 - Там же. С. 169.] Но это были единственные исключения из правила. Совершение религиозных обрядов, как, например, молитва, крещение; размещение в помещении для публичного обозрения икон, католических статуэток, скульптурного изображения Будды и пр., кроме хранения без обнародования, например в сейфе и т. п., образовывало состав этого преступления.
   Шестая разновидность – это «воспрепятствование исполнению религиозных обрядов, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан» (ст. 125 УК 1922 г. и ст. 127 УК 1926 г.). Данный состав преступления материальный. Ответственность наступает, если религиозный обряд был прерван. Деяние может заключаться в принуждении к неисполнению религиозного обряда священнослужителями, если обряд должен быть свершен. Оно может выражаться и в нарушении общественного порядка во время свершения обряда, например нецензурная брань, сопровождающаяся громкими криками, оскорблениями присутствующих граждан и священнослужителей и т. п. Этот состав, пожалуй, единственный последовательно охранял свободу совести, ибо к ответственности мог быть привлечен любой субъект, достигший 14 лет (ст. 18 УК 1922 г. и ст. 12 УК 1926 г.), в том числе верующий данного или любого другого вероисповедания, атеист и пр.
   Но, кроме вышеописанных норм, как в УК 1922 г., так и в УК 1926 г. в иных главах также содержались составы религиозных преступлений. Так, в УК 1922 г. одно из них предусмотрено в главе о преступлениях против порядка управления – «уклонение от призыва к обязательной военной службе… под предлогом религиозных убеждений» (ст. 81 «г» УК 1922 г.). Но этот состав не чисто религиозный, ибо уклонение могло быть совершено и иным путем, например, посредством учинения подлога в документах и т. д. Другое преступление помещено в главе о нарушении правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок, – «публичные нарушения или стеснения религиозными обрядами или культовыми церемониями свободы движения других граждан, вопреки закону или обязательному постановлению местной власти» (ст. 227 УК 1922 г.). Надо сказать, что эта норма фактически сводит на нет действие единственной нормы, защищавшей свободу совести (ст. 125 УК 1922 г. и ст. 127 УК 1926 г.). И, таким образом, четко прослеживается стиль «воинствующего государственного атеизма».
   УК РСФСР 1960 г. в принципе отражает тот же уголовно-правовой стиль, но в некоторых своих аспектах резко отличается от всех предшествующих уголовных кодексов. Прежде всего в нем, кстати, как и в УК 1996 г., нет отдельной главы, посвященной религиозным преступлениям. Количество религиозных преступлений сократилось вдвое, и они размещены в двух разных главах. Вместе с тем две нормы повторяются и появляется лишь одна новая, т. е. их осталось всего три.
   В главе четвертой, посвященной преступлениям против политических и трудовых прав граждан, содержатся две нормы – прежде всего «нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви», которая имеет квалифицированный состав – наличие судимости за то же деяние и организационная деятельность к совершению этих деяний (ст. 142 УК РСФСР 1960 г.). Данная норма повторяет название целой главы третьей УК 1922 г. и четвертой УК 1926 г. и включает в себя фактически все их нормы. В постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. «О применении статьи 142 Уголовного кодекса РСФСР» [43 - Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1966. № 12. Ст. 221.] дается законодательное толкование и разъясняется, что под нарушением законов об отделении церкви от государства и школы от церкви следует понимать:
   «принудительное взимание сборов и обложений в пользу религиозных организаций и служителей культа» – повторяет ст. 122 УК 1922 г. и ст. 124 УК 1926 г. и не нуждается в дополнительных комментариях;
   «изготовление с целью массового распространения или массовое распространение обращений, писем, листовок и иных документов, призывающих к неисполнению законодательства о религиозных культах» – идейно повторяет ст. 119 УК 1922 г. и ч. 2 ст. 58 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

УК 1926 г., как контрреволюционную агитацию и пропаганду, расшифровывая их;
   «совершение обманных действий с целью возбуждения религиозных суеверий в массах населения» – повторяет ст. 120 УК 1922 г. ист. 123 УК 1926 г.;
   «организация и проведение религиозных собраний, шествий и других церемоний культа, нарушающих общественный порядок» – фактически расшифровывает ст. 227 УК 1922 г. и так же, как и она, сводит на нет действие ст. 143 УК 1960 г., защищающей свободу совести;
   «организация и систематическое проведение занятий по обучению несовершеннолетних религии с нарушением установленных законодательством правил» – повторяет ст. 121 УК 1922 г. и ст. 122 УК 1926 г.;
   «отказ гражданам в приеме на работу или в учебное заведение, увольнение с работы или исключение из учебного заведения, лишение граждан установленных законом льгот и преимуществ, а равно иные существенные ограничения прав граждан в зависимости от их отношения к религии» – это единственная норма, последовательно защищающая не только свободу совести, но и религиозную свободу. Введение этой нормы означало поворот от стиля «воинствующего государственного атеизма» к методу «относительной религиозной свободы».
   Вторая норма УК 1960 г. из вышеуказанной главы – «воспрепятствование совершению религиозных обрядов, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательством на права граждан» (ст. 143 УК 1960 г.) повторяет буквально ст. 125 УК 1922 г. и ст. 127 УК 1926 г.
   Статья 227 УК 1960 г. не имеет аналогов в предшествующих УК советского периода – «организация или руководство группой, деятельность которой, проводимая под видом проповедования религиозных вероучений и исполнения религиозных обрядов, сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на личность или права граждан, либо с побуждением граждан к отказу от общественной деятельности или исполнения гражданских обязанностей, а равно с вовлечением в эту группу несовершеннолетних»; привилегированный состав – активное участие в этой группе и систематическая пропаганда ее деятельности. Это была первая принятая в советский период норма, направленная на борьбу с деструктивными сектами. Состав этого преступления рассмотрим подробнее в следующем параграфе при сравнении со ст. 239 УК РФ 1996 г.
   С 1990 по 1994 г. не было зарегистрировано ни одного факта возбуждения уголовного дела по ст. 227 и 143 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

УК РСФСР. Вместе с тем в данный период начинается засилье тоталитарных сект. Только в центр помощи жертвам оккультных учений и тоталитарных сект при Отделе катехизации Московской Патриархии с этого времени ежегодно обращается не менее 50 тыс. человек. [44 - См., в частности: Шевкопляс Е. М. Уголовно-правовая охрана свободы совести в России: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Омск, 1999. С. 14.] Это объясняется, как ни странно, просто. Во-первых, в стране в период перестройки была развернута активная религиозная пропаганда, что было связано с чрезмерной «демократизацией» и гласностью. Во-вторых, ее результатом стало принятие Закона РСФСР от 25 октября 1990 г. «О свободе вероисповедания», который декларировал абсолютную религиозную свободу, что способствовало возникновению огромного количества деструктивных сект, в том числе сатанинского направления, многие из которых были официально зарегистрированы, но большинство, преимущественно криминального толка, предпочли остаться в тени. [45 - Подробнее см.: Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник // Миссионерский Отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви. Информационно-аналитический вестник № 1. Белгород, 1997.] Так, ст. 8 этого Закона гласит: «На территории РСФСР не могут учреждаться исполнительные и распорядительные органы государственной власти и государственные должности, специально предназначенные для решения вопросов, связанных с реализацией права граждан на свободу вероисповедания», т. е. религиозные организации выводились из сферы государственного контроля и надзора. В ст. 9 фактически разрешалось преподавание религиозных учений. В ст. 11 определялось, что осуществлять государственный контроль могут только Советы народных депутатов и «соответствующие правоохранительные органы» и более никто. В ст. 17–21 устанавливался максимально упрощенный порядок регистрации религиозных объединений и предоставления им прав юридического лица. Параллельно вносятся изменения и в уголовное законодательство. Отменятся ст. 142 УК РСФСР «Нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви», изменена редакция ст. 143 «Нарушение свободы совести и вероисповедания», введена новая норма – ст. 143 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

«Организация объединений, посягающих на личность и права граждан», которая значительным образом дублирует ст. 227 УК РСФСР. Даже незначительные изменения указанного Закона, внесенные Федеральным законом от 27 января 1995 г. [46 - О свободе вероисповедания: Утвержден Законом РСФСР от 25 октября 1990 г. № 267-1; изменен Федеральным законом от 27 января 1995 г. № 10-ФЗ // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 1. Ст. 240; Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 5. Ст. 346.], привели к тому, что с 1994 г. все чаще стали возбуждаться уголовные дела по ст. 227 УК РСФСР и ст. 239 УК РФ. Это показывает, насколько общая политика государства влияет на уголовную и сказывается в правоприменительной практике.
   Конец этому религиозному деструктивному беспределу и абсолютной религиозной свободе был положен с принятием Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. [47 - Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 39. Ст. 4465.] Уже в преамбуле этого Закона подчеркивается особая роль православия, уважение к христианству, исламу, буддизму, иудаизму и «другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России», т. е. только традиционным для России религиям предоставлялась свобода совести и вероисповедания. При этом право на свободу совести ограничивалось значительно, даже ссылкой на защиту нравственности в ст. 3. В соответствии со ст. 6 религиозное объединение должно обладать соответствующими признаками, как-то: «вероисповедание; совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей». Иначе, деятельность объединения должна включать «совершение богослужений», а не служение сатане, должна быть максимально открытой для всех, т. е. тайные мессы исключаются. Кроме того, религиозные объединения делятся на два вида: религиозная группа (ст. 7), не пользующаяся правами юридического лица, осуществляющая деятельность без государственной регистрации, но уведомляющая о своем создании органы местного самоуправления. В соответствии со ст. 9 «учредителями местной религиозной организации могут быть не менее десяти граждан РФ, объединенных в религиозную группу, у которой имеется подтверждение ее существования на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет», кроме того, п. 8 ст. 8 определяет, что «наименование религиозной организации должно содержать сведения о ее вероисповедании. Религиозная организация обязана указывать свое полное наименование при осуществлении деятельности» и т. д. Только в этом случае она регистрируется в качестве юридического лица. При отсутствии этих признаков она ликвидируется. Таким образом, эти и другие ограничения ставят серьезные препятствия на пути регистрации и деятельности деструктивных сект.
   Анализ истории уголовно-правового регулирования сферы религиозной свободы в России, которое иначе, если посмотреть на эту проблему философски, может быть расценено как особый тип отношений между государством и церковью, образовательными учреждениями и церковью и т. п., приводит к некоторым выводам. Причем выводы относятся к определению типа, или же стиля, уголовно-правовой регуляции.
   Дореволюционные юристы выделяли два типа уголовно-правового регулирования сферы религиозной свободы. Так, И. Малиновский определял их следующим образом: 1) «если религиозных убеждений придерживается большинство или „командующая“ часть населения, то признавались священными и неприкосновенными, – посягательства на права, принадлежащие государству». «Жгли на кострах»; 2) идея свободы совести, рожденная Великой французской революцией, предполагала установление уголовной ответственности исключительно за «оскорбление религиозного чувства, за стеснение религиозной свободы». [48 - Малиновский И. Указ. соч.] Так рассуждал историк права. Но профессор уголовного права С. В. Познышев вторил ему, утверждая также, что есть два типа уголовной охраны религии:
   1. «Насильственное утверждение в обществе известной религии».
   2. «Государство может наказывать лишь оскорбительные и насильственные действия, поражающие религиозную свободу». [49 - Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы. К реформе нашего законодательства о религиозных преступлениях. М., 1906. С. 34–35.] Судя по всему, по большому счету все так и есть.
   Вместе с тем современные специалисты в области истории государственно-церковных отношений с точки зрения истории и философии права утверждают: «На протяжении XX столетия в России последовательно сменялись три модели государственно-церковных отношений, имевших различную направленность – православную, вероисповедный плюрализм и атеистическую». [50 - Бокарев С. Н. Указ. соч. С. 3–4.]
   Из анализа истории развития уголовно-правового регулирования религиозной сферы российского общества вытекает, что можно выделить по меньшей мере пять стилей:
   1. Церковно-государственный дуализм (от лат. dualis – двойственный) [51 - Словарь иностранных слов. М., 1982. С. 176, 320.], или, по образному выражению В. Н. Ширяева, «Богоизбранная и Богомудрая двоица» [52 - См.: Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 245.], что означает равноправие церкви и государства. Причем это равноправие такого плана, что решения церкви являются в то же время и решениями государственными, а государственные решения, в свою очередь, и решениями церковными. Этот период продолжался с момента начала триумфального шествия православия по территории России и был обусловлен сильным византийским влиянием в сфере не только духовных, но и правовых отношений.
   2. Этап государственно-церковного монизма (от греч. monos – один), что означает безусловное верховенство государства над церковью. Церковь, причем исключительно православная или в крайнем случае почти любая христианская, является государственным институтом и терпима государством постольку, поскольку реализует государственную политику. Этот период начался с принятия в 1715 г. Воинских артикулов Петра I и продолжался вплоть до 1918 г. – до принятия Конституции РСФСР и УК РСФСР 1922 г.
   3. Период воинствующего государственного атеизма (от франц. athéisme и греч. atheon – безбожие), началом которому послужило принятие Конституции РСФСР 1918 г. и УК РСФСР 1922 г., официально названный этапом провозглашенной свободы совести. Это означает, что официально провозглашается свобода совести для всех, церковь отделяется от государства, школа от церкви. Государственной же религией, проповедуемой официально, всячески и единственно защищаемой, становится атеизм на основе диалектического материализма.
   4. Этап относительной религиозной свободы, который продолжался с момента принятия УК РСФСР 1960 г. до принятия Закона РСФСР от 25 октября 1990 г. «О свободе вероисповедания», а затем опять – с принятия УК РФ 1996 г. и Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. по настоящее время. Для этого этапа характерны религиозная свобода для всех религиозных культов, не посягающих на права, свободы, интересы граждан, и запрет тех религий, которые причиняют вред жизни, здоровью, чести и достоинству граждан.
   5. Период абсолютной религиозной свободы, который продолжался с момента принятия Закона РСФСР от 25 октября 1990 г. «О свободе вероисповедания» и по 1997 г. Этот период ознаменован провозглашением абсолютной религиозной свободы, когда получили развитие самые социально опасные, в том числе античеловечные, например сатанинские, секты.

Глава 2
Уголовно-правовое регулирование сферы религиозной свободы в современной России

Следует избегать применения уголовных законов к религии.
Ш. Монтескье

Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Статья 28 Конституции Российской Федерации

§ 1. Понятие и уголовно-правовые виды религиозных преступлений

   Прежде чем приступить к анализу видов, классификации религиозных преступлений, следует разобраться с такими понятиями, используемыми в литературе, как «уголовная охрана религии или религиозной свободы», «уголовно-правовая охрана свободы совести», «религиозное преступление», «церковное преступление».
   Но для начала надо определить исходные понятия: «религиозная свобода», «свобода совести», «религия».
   Понятие «религиозная свобода» ввел и обосновал в специальной литературе С. В. Познышев. Он определяет ее как «такое состояние религиозной жизни народа, при котором проявление религиозного миросозерцания каждого в равной мере пользуется независимостью от какого-либо стесняющего его принуждения, пока оно не выходит за… естественные границы». [53 - Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы… С. 177.] Из определения можно вывести, что религиозная свобода относится исключительно к верующим людям, и для того времени это была бы правдоподобная трактовка. Вместе с тем, обосновывая это понятие, автор включает в религиозную свободу:
   1. Она должна быть возможно более широкой в государстве, наибольшей.
   2. Она должна быть общей для всех миросозерцаний и равной для всех них.
   3. Одинаковая свобода выражать и проявлять свои убеждения как для верующих, так и для неверующих, равная вообще свобода проявления всяких миросозерцаний, как религиозных, так и нерелигиозных.
   4. Внешнее их проявление должно подчиняться тем общим ограничениям, которым в целях прогресса должна подчиняться свобода действий личности в государстве. [54 - Там же. С. 116–117.]
   Как же соотносятся между собой религиозная свобода и свобода совести? С точки зрения семантики слово «свобода» означает «независимость, отсутствие стеснений и ограничений», «личная независимость, самостоятельность; возможность поступать по своей воле, усмотрению, желанию», [55 - Словарь сочетаемости слов русского языка / Под ред. П. Н. Денисова, В. В. Морковкина. 2-е изд., испр. М., 1983. С. 496.] «воля, простор, приволье, раздолье, беспрепятственность, беглость, непринужденность» [56 - Словарь синонимов русского языка: Практический справочник. 6-е изд., перераб. и доп. М., 1989. С. 393.] и т. п. Иначе говоря, свобода предполагает неограниченное ничем ни внутри, ни извне волеизъявление человека. «Совесть» – это «чувство моральной ответственности за свое поведение; внутренняя оценка своих поступков, нравственные принципы» [57 - Словарь сочетаемости слов русского языка. С. 527.], а также «стыд», «добросовестность» [58 - Словарь синонимов русского языка: Практический справочник. С. 412.]. Отсюда с точки зрения семантического значения словосочетание «свобода совести» означает «воля во внутренней оценке своих поступков, независимость нравственных принципов» или, что кажется точнее, «воля, ограниченная нравственными рамками, т. е. свобода в пределах нравственной необходимости», никакого тем самым непосредственного отношения к религии не имеющая. Если раскрыть далее понятие «свобода в пределах нравственной необходимости», то оно может означать выбор человеком добра или зла, света или тьмы, Бога или дьявола или отрицание и того, и другого, т. е. возможность делать в области религии все, что не противоречит закону. Конституционное толкование свободы вероисповедания – «право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними» (ст. 28 Конституции России). С точки зрения религии свобода совести – это естественное право человека (оценка человеком, закон определения добра и зла) на выбор между добром и злом, светом и тьмой.
   Следует также различать свободу совести и свободу вероисповедания, которая, в свою очередь, должна включать в себя и свободу совести, и свободу пропаганды религии, и свободу отправления культа, которые, по мнению С. В. Познышева, [59 - Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы… 1906. С. 121–125.] входят в религиозную свободу и имеют «естественные границы». Он их определяет следующим образом.
   Требования к «естественным границам» свободы совести:
   а) необходимо достижение духовной зрелости, что может быть связано и с возрастом, и с жизненным опытом, и с определенным уровнем образования;
   б) свобода не должна выражаться в поношении чьей-либо чести и достоинства, религиозных верований;
   в) религиозное обращение не должно включать в себя подстрекательства к преступлению.
   Требования к «естественным границам» свободы пропаганды религии:
   а) не должна пропагандироваться среди детей вопреки воле родителей или лиц, их заменяющих;
   б) пропаганда не должна использовать методы насилия – психического, физического, воспрепятствования свободе волеизъявления, в частности зомбирование;
   в) распространение религиозных убеждений не должно осуществляться посредством подкупа, шантажа, обмана, злоупотребления доверием и другими безнравственными методами.
   Требования к «естественным границам» свободы культа:
   1) отправление культа не должно оскорбительно затрагивать ничьих религиозных верований или неверия;
   2) не должно ставить препятствий для отправления других религиозных культов и нарушать законы, регламентирующие проведение публичных мероприятий;
   3) отправление религиозного культа не должно как по форме, так и по содержанию содержать состав любого преступления.
   Но что же такое религия? Существуют самые разнообразные трактовки этимологии этого термина. Слово «религия» происходит от лат. religio – совестливое отношение, совестливость, благочестие, набожность, страх Божий, святость, почитание, культ, предмет культа; лат. relegere – идти назад, возвращаться, снова читать, обдумывать, собирать, созерцать, бояться; лат. religare – вязать, связывать, привязывать, сковывать. [60 - Религиоведение: Учебное пособие и Учебный словарь-минимум по религиоведению. М., 1998. С. 461.] Значит, религия – то, что связывает, заставляет возвращаться назад, чтобы снова и снова обдумывать, читать, созерцать – в итоге это образует благочестие, почитание, страх и культ чего-то или кого-то, особый тип духовности. Довольно точное объяснение смысла, сущности религии, исходя из происхождения слова.
   Определившись с понятиями «свобода», «религия», «естественные границы религиозной свободы», пора перейти к содержанию религиозной свободы. По мнению ряда авторов [61 - См., напр.: Тихонравов Ю. В. Судебное религиоведение. М., 1998. С. 93–94; Рудинский Ф. М. Институт свободы совести. М., 1971. С. 405; и др.], религиозная свобода или свобода вероисповедания, что обычно идентифицируется, должна включать в себя:
   1) право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию;
   2) право не исповедовать никакой религии;
   3) право свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения;
   4) право действовать в соответствии с религиозными убеждениями;
   5) право пропагандировать религиозные убеждения и распространять их любым, не запрещенным законом путем;
   6) право осуществлять религиозное, атеистическое и тому подобное воспитание и образование;
   7) право отправлять религиозные обряды и культы;
   8) право менять религиозное вероисповедание;
   9) право создавать новое религиозное вероисповедание;
   10) право на благотворительную и любую, не запрещенную законом общественную деятельность;
   11) право на равенство всех граждан перед законом и правосудием независимо от религиозного вероисповедания.
   Анализ понятий «свобода совести», «религиозная свобода», «свобода вероисповедания», их естественных границ позволяет сделать некоторые выводы:
   а) понятия свободы вероисповедания и религиозной свободы шире понятия свободы совести, которое, однако, являясь более узким, чем предшествующие, все же много глубже их;
   б) «свобода вероисповедания» и «религиозная свобода» – понятия практически идентичные;
   в) «нарушение охраняемой уголовным правом свободы совести» не идентично понятию «религиозное преступление»;
   г) «нарушение охраняемой уголовным правом свободы вероисповедания и религиозной свободы» идентично понятию «религиозное преступление».
   Кроме того, следует отличать понятие «религиозное преступление» от категории «церковное преступление». [62 - Шевкопляс Е. М. Указ. соч. С. 9.] В. Н. Ширяев трактует религиозные преступления как «деяния, состав которых обусловливается фактом существования религии» [63 - Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 7.]. А правовая природа религиозного преступления, по мнению В. ф. Роланда, Каля [64 - Цит. по: Там же. С. 6.], определяется отношением государства к церкви. Вне категории религиозного преступления, пишет В. Н. Ширяев, находятся «группы смешанных деяний, в которых религиозный элемент имеет значение лишь квалифицированного, осложняющего обстоятельства и которые независимо от этого элемента сохраняют свой преступный характер» [65 - Там же. С. 7.]. Он также полагает, что основой возникновения религиозных преступлений служит Лишанский эдикт 313 г. Константина и Лициния и последовавшее за ним провозглашение христианской религии государственной. Только с этого времени в правовом обороте появляется особое благо (религия) и особый интерес (религиозный), которые берутся государством под специфическую охрану закона и за посягательство на которые государство подвергает виновного наказанию. Таких условий не было ни в языческих государствах древнего мира, ни в иудейской теократии. [66 - Там же.] Политеизм язычества был слишком терпим. В теократическом израильском государстве всякое правонарушение было вместе с тем нарушением Божьей заповеди, и только христианская эпоха римской империи создала те нормы, регулирующие религиозную жизнь, которые явились не только основой для законодательства в этой области всех последующих эпох, но и выступали в качестве действующего права. [67 - Там же. С. 8.] Ученый считает также, что политеист может наряду с почитанием своих собственных богов почитать и других богов, так как служение большему числу божеств создает даже большую обеспеченность, ибо тем меньше опасности навлечь на себя гнев какого-либо оставленного без внимания бога. Государство оказывало национальной религии охрану лишь постольку, поскольку посягательство на нее сопряжено было с опасностью для целости государства, так что охранялась, собственно, не религия, как известное правовое благо, а охранялась целость и безопасность государства. [68 - Там же. С. 10–11.]
   Анализируя типы посягательств на религиозную свободу, С. В. Познышев выделяет несколько их признаков, которые можно сгруппировать следующим образом:
   1. Только активное (не пассивное) проявление неуважения к религиозной свободе, иначе говоря, деяние, выраженное в форме действия, а не бездействия (эти виды преступного деяния в дореволюционной литературе не выделялись).
   2. Деяние внешне должно быть выражено исключительно в грубой, оскорбительной форме, т. е. должно посягать на религиозные честь и достоинство человека.
   3. Оно должно быть умышленным, при этом под умыслом понимается «прямо или с намерением выразить неуважение или с сознанием их оскорбительности».
   4. Непременный признак деяния – публичность, что предполагает «поношение или поругание в распространенных или публично выставленных сочинениях или изображениях или в публичном собрании или в публичном месте, чтобы деяние было воспринято несколькими лицами». [69 - Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы… С. 189–191.]
   Таким образом, под религиозным преступлением С. В. Познышев понимает действия, умышленные, внешне оскорбительные, публичные.
   С этой трактовкой происхождения религиозных преступлений и их правовой природы, принадлежащей известным специалистам в области религиозных преступлений, нельзя не согласиться. Вместе с тем мы полагаем, что в понятие религиозного преступления должны включаться не только «чисто» религиозные составы, но и квалифицированные, когда связь преступления с религиозной свободой признается обстоятельством, отягчающим или, наоборот, смягчающим ответственность. Кроме того, всякое религиозное преступление причиняет либо создает угрозу причинения вреда духовной жизни человека, группы людей или общества в целом, т. е. является духовно-вредоносным, и это деяние признается преступлением в уголовном праве, т. е. оно уголовно-противоправное. Далее, всякое деяние подобного типа не просто виновно, оно совершается только умышленно, причем с прямым умыслом и в половине случаев по мотиву религиозной ненависти и вражды или в связи с исполнением религиозного ритуала. Наконец, всякое религиозное преступление посягает на религиозную свободу граждан. Вместе с тем нельзя не отметить здесь, что понятие «религиозное преступление» более точное, нежели «нарушение охраняемой уголовным правом религиозной свободы или свободы совести», хотя бы потому, что в УК РФ во всех соответствующих случаях используется термин «религиозное»: «мотив религиозной ненависти или вражды» (п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ); «нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии» (ст. 136); «незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или совершению религиозных обрядов» (ст. 148); «религиозное или иное объединение» (ст. 239); «возбуждение религиозной вражды» (ст. 282); «полное или частичное уничтожение религиозной группы» (ст. 357).
   Поэтому под религиозным преступлением следует понимать любое духовно-вредоносное, уголовно-противоправное, умышленное деяние, посягающее на религиозную свободу граждан или по мотиву религиозной ненависти или вражды, или в связи с исполнением религиозного ритуала.
   Церковные преступления отличаются от религиозных там, где церковь отделена от государства. Там же, где она является государственным институтом, церковное преступление в большинстве своем отождествляется с религиозным.
   Признаками церковного преступления, по мнению ряда авторов, являются:
   1) нарушение канонов той или иной церкви, их переступление;
   2) эти преступления могут совершать только члены той или иной церкви – священнослужители и прихожане;
   3) санкции церковные имеют особую специфику – это или ссылка на наказание после смерти, ад, или рай; и др. [70 - См., напр.: Шевкопляс Е. М. Указ. соч. С. 9; Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 7; Арсеньев К. К. Свобода совести и веротерпимости. 1905; и др.]
   Приступая к анализу классификации религиозных преступлений, нельзя не остановиться на мнении С. В. Познышева по этому вопросу, тем более что в дореволюционной литературе оно практически единственное.
   Все преступные посягательства на религиозную свободу он делит на:
   1. Умышленное принуждение – посредством физического насилия или угрозы – к принятию, непринятию, отречению от религиозных верований. Сюда же он включает и принуждение к вступлению или выходу из религиозного союза.
   2. Нарушение границ допустимой пропаганды религиозных верований – совращение в какое-либо религиозное учение лиц, не достигших возраста религиозного самоопределения и воспитываемых в иной вере (хотя пределы возраста религиозного самоопределения довольно относительны. – Авт.).
   3. Нарушение свободы культа – намеренное воспрепятствование насилием, угрозой, бесчинством отправлению общественного богослужения.
   4. Принуждение к участию или неучастию в религиозном культе (моление, обрезание и пр.). [71 - Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы… С. 183–185.]
   Таким образом, здесь автор развивает свои идеи относительно естественных границ свободы совести, пропаганды религиозных верований, культа, нарушаемых преимущественно какой-либо формой насилия – физического, психического, волевого, имущественного [72 - О видах насилия см.: Гаухман Л. Д. Проблемы уголовно-правовой борьбы с насильственными преступлениями в СССР. Саратов, 1981. С. 30; Старков О. В. Основы криминопенологии. Уфа, 1997. С. 150–155; Сердюк Л. В. Психическое насилие как предмет уголовно-правовой оценки следователем. Волгоград, 1981. С. 4–15; и др.].
   Кроме того, все религиозные преступления по объекту посягательства он делит еще на три вида:
   1. Умышленное публичное поношение или поругание действиями объектов религиозного поклонения, религиозных верований, имеющих своим предметом эти объекты, религиозных действий, в которых признается участие самого Божества, или религии в целом (это и Боги, и священные предметы, и т. п.).
   2. Умышленное публичное поношение или поругание действием других предметов, употребляемых при богослужении, и притом заведомо для виновного, вследствие связи их с объектами поклонения, чтимых верующими, а также религиозных обрядов, верований или установлений, кроме означенных выше. Это могут быть преступления и проступки. Преступления тогда, когда совершаются во время богослужения, при свиданиях в церкви или молитвенном доме, сюда же относится оскорбление духовных лиц (как идеальная совокупность с обидой).
   3. Умышленное осквернение церкви и вообще мест, предназначенных для богослужения, каким-либо оскорбительным бесчинством. [73 - Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы. С. 191–195.]
   Если в результате контент-анализа обобщить предлагаемые современными богословами и криминологами классификации религиозных преступлений, когда зачастую в ряде публикаций один и тот же автор делит эти преступления то на два, то на три, то на четыре вида, то все религиозные преступления можно разделить по меньшей мере на два типа:
   I. Посягающие на Бога, порядок отправления религиозных культов, направленные против священнослужителей, самих религиозных организаций, их собственности, святынь и т. п.:
   1) преступления, направленные против Бога, порядка отправления религиозных культов или «чисто» религиозные. В настоящее время часть этих посягательств преследуются как общеуголовные составы (например, грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, во время отправления религиозного культа, будет квалифицироваться как хулиганство по ст. 213 УК РФ, часть – выделены как «чисто» религиозные:
   а) нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии (ст. 136 УК РФ);
   б) воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий (ст. 148 УК РФ);
   в) создание религиозного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а равно руководство таким объединением (ч. 1 ст. 239 УК РФ), участие в его деятельности или же пропаганда указанных деяний (ч. 2 ст. 239 УК РФ);
   г) возбуждение религиозной вражды, а равно пропаганда исключительности, превосходства или неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, если эти деяния совершены публично или с использованием средств массовой информации (ст. 282 УК РФ);
   д) геноцид как действия, направленные на полное или частичное уничтожение религиозной группы (ст. 357 УК РФ);
   2) посягательства на жизнь, здоровье, свободу, честь и достоинство священнослужителей как общие составы умышленного убийства, причинения вреда здоровью различной степени тяжести, лишения свободы, похищения, оскорбления, клеветы и т. п., если эти действия совершаются в связи с отправлением священнослужителем религиозных культов, то, думается, они должны квалифицироваться как совершенные в связи с выполнением данным лицом общественного долга (например, п. «б» ч. 2 ст. 105; п. «а» ч. 2 ст. 111; п. «б» ч. 2 ст. 112; п. «б» ч. 2 ст. 117 УК РФ) или по мотиву религиозной ненависти или вражды (например, п. «л» ч. 2 ст. 105; п. «е» ч. 2 ст. 111; п. «е» ч. 2 ст. 112; п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ), или как общеуголовные составы – ст. 126–130 и др. УК РФ;
   3) посягательства, направленные против религиозных организаций, их собственности и т. п. могут квалифицироваться как терроризм (ст. 205 УК РФ), например взрыв, поджог синагоги с целью устрашения иудаистской, еврейской части населения или взрыв, поджог православной церкви, памятника Николаю II с целью устрашения православной части населения и т. п.; умышленное либо неосторожное уничтожение или повреждение церковного имущества (ст. 167, 168 УК РФ); кража, мошенничество, грабеж, разбой, вымогательство, причинение имущественного ущерба церковному имуществу (ст. 158, 159, 161–163 УК РФ); или хищение предметов, имеющих особую ценность, историческую, научную, художественную или культурную (ст. 164 УК РФ) либо, следует добавить, религиозную, так как есть уникальные культовые ценности, которые могут быть и не признаны предметами, имеющими «особую историческую, научную, художественную или культурную ценность», но являются непреходящими ценностями для той или иной религии; а также иные действия против собственности религиозных организаций, их святынь.
   П. Совершаемые самими священнослужителями, религиозными организациями, в том числе нелегальными, сектами и т. п.:
   1) завладение собственностью прихожан, паствы с помощью гипноза, сознательного внушения или внегипнотического экстрасенсорного воздействия на сознание, имеющих характер насильственного, антиволевого проникновения в психику, насильственного в смысле воспрепятствования свободному волеизъявлению человека, хотя парадокс ситуации в этом случае заключается в том, что человек внешне добровольно передает свои средства в пользу той или иной церкви. Другое дело, что этой передаче обычно предшествует насильственное проникновение в психику, завладение ею со стороны религиозного представителя, управление волеизъявлением человека в своих интересах (так называемое зомбирование);
   2) незаконные формы обращения с наркотическими, психотропными, сильнодействующими или ядовитыми веществами, чаще всего со стороны сект;
   3) работорговля, в том числе, торговля детьми, женщинами для занятия проституцией и т. п., в основном со стороны нелегальных сект;
   4) организуемые сектами гладиаторские бои, которые завершаются смертью одного из бойцов;
   5) ритуальные убийства и самоубийства, иногда массовые;
   6) наемные убийства, совершаемые сектами или заказанные ими;
   7) похищение людей и лишение свободы;
   8) вымогательство;
   9) внедрение в высшие сферы власти представителей нелегальных сект путем подкупа, гипноза, воздействия на подсознание и т. п.;
   10) «просачивание в грязь», т. е. внедрение в действующие преступные организации и управление ими;
   11) разные типы незаконного обращения с оружием;
   12) проникновение в профессиональный спорт незаконными методами и средствами и его использование с целью получения криминальной прибыли путем подкупа, насильственного воздействия, нелегальной организации массовых зрелищ и т. д.;
   13) воздействие по заказу или в собственных целях на подсознание больших масс людей, начиная с митингов и кончая средствами массовой информации, в том числе в предвыборных компаниях, с тем, чтобы склонить к голосованию за нужного кандидата, к насильственному свержению власти или насильственному ее удержанию и т.п. [74 - См.: Дворкин А. Л. Введение в сектоведение. Учебное пособие к курсу «Сектоведение». Нижний Новгород, 1998; Кураев А., диакон. Сатанизм для интеллигенции (о Рерихах и Православии): В 2 т. М., 1997; Куликов И. Новые религиозные организации России оккультного и неоязыческого характера: Справочник. Изд-е доп. и перераб. Т. 1. Сатанизм: исследование. Москва, 1999; Старков О. В. Религиозные преступные организации и духовное возрождение Руси // Здоровье нации и национальная безопасность. Международная конференция. Материалы и тезисы выступлений. М., 1995; Его же. Религиозные преступные организации и духовное возрождение нации // Безопасность и здоровье нации в аспекте преступности. М., 1996; Его же. Криминальные секты, серийная преступная деятельность и исполнение наказаний // Серийные убийства и социальная агрессия. Материалы 2-й Междунар. конф. Ростов н/Д, 1998 (на рус. и англ. языках).]
   Здесь названы не все религиозные преступления, предусмотренные УК РФ, а, судя по всему, только самые распространенные.
   Вместе с тем контент-анализ норм уголовного законодательства позволил выявить некоторые особенности религиозных преступлений и их разновидности. При этом к религиозным преступлениям были отнесены только те, в составах которых содержалось упоминание «религии» в том или ином аспекте. Уже указывалось, что многие общие составы преступлений могут стать религиозными, и это зависит прежде всего от их религиозной направленности. Но они не были отнесены нами к «чисто» религиозным преступлениям. Итак, по результатам контент-анализа было выявлено:
   1. Следует выделить такой вид религиозных преступлений, как групповые, т. е. те составы, в которых содержится указание на совершение религиозного преступления группой лиц, объединением, смешанной группой или против группы лиц по признаку их отношения к религии:
   а) организация объединения, посягающего на личность и права граждан, – создание религиозного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а равно руководство таким объединением (ч. 1 ст. 239 УК РФ), участие в его деятельности, а также пропаганда указанных деяний (ч. 2 ст. 239 УК РФ);
   б) геноцид – действия, направленные на полное или частичное уничтожение религиозной группы путем а) убийства членов этой группы, б) причинения тяжкого вреда их здоровью, в) насильственного воспрепятствования деторождению, г) принудительной передачи детей, д) насильственного переселения либо е) иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы (ст. 357 УК РФ);
   в) нарушение равноправия граждан – нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии, причинившее вред правам и законным интересам граждан (ст. 136 УК РФ) (это преступление может совершаться в отношении как группы лиц, так и одного человека, хотя законодателем использовано множественное число – «граждане»).
   2. Религиозное преступление, выделенное как таковое исключительно в связи с мотивом «религиозной ненависти или вражды»:
   а) убийство – умышленное причинение смерти другому человеку (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ);
   б) умышленное причинение тяжкого вреда здоровью – опасного для жизни человека, или повлекшего за собой потерю зрения, речи, слуха или какого-либо органа либо утрату органом его функций, или выразившегося в неизгладимом обезображении лица, а также причинение иного вреда здоровью, опасного для жизни или вызвавшего расстройство здоровья, соединенное со значительной стойкой утратой общей трудоспособности не менее чем на одну треть или с заведомо для виновного полной утратой профессиональной трудоспособности либо повлекшее прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией или токсикоманией (п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ);
   в) умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью – не опасного для жизни человека, но вызвавшего длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть (п. «е» ч. 2 ст. 112);
   г) истязание – причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями (п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ);
   д) надругательство над телами умерших и местами их захоронения – 1 надругательство над а) телами умерших либо 2 уничтожение, 3 повреждение или 4 осквернение б) мест захоронения, в) надмогильных сооружений или г) кладбищенских зданий, предназначенных для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением (п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ).
   3. Посягательства на религиозное равноправие граждан:
   а) нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии, причинившее вред правам и законным интересам граждан (ст. 136 УК РФ);
   б) возбуждение религиозной вражды – действия, направленные а) на возбуждение религиозной вражды, а равно б) пропаганда 1 исключительности, 2 превосходства либо 3 неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, если эти деяния совершены А публично или Б с использованием средств массовой информации (ст. 282 УК РФ);
   в) воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий – 1 незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или 2 незаконное воспрепятствование совершению религиозных обрядов (ст. 148 УК РФ).
   Контент-анализ также позволил выявить следующие особенности, если не сказать закономерности, уголовно-правового регулирования религиозных преступлений в современном российском уголовном законодательстве по сравнению с дореволюционным. Эти особенности касаются как техники уголовно-правового регулирования, так и содержания уголовно-правовых норм.
   Итак, к уголовно-правовым особенностям религиозных преступлений по сравнению с криминологическими и теологическими следует отнести:
   1. Из всех преступлений можно выделить всего десять религиозных (ст. 239, 357, 136, 148, п. «б» ч. 2 ст. 244, ч. 2 п. «з» ст. 117, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «л» ч. 2 ст. 105, ст. 282 УК РФ).
   2. В УК РФ нет ни специального раздела, ни отдельной главы, посвященной религиозным преступлениям, – соответствующие нормы разбросаны практически по всем разделам и главам УК РФ (по четырем из шести разделов и по пяти главам из девятнадцати Особенной части УК РФ).
   3. Есть только один «чисто» религиозный уголовно-правовой состав, т. е. посвященный исключительно посягательству на свободу совести и вероисповеданий, он предусмотрен ст. 148 УК РФ «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий». Все остальные составы – смешанные. Данное обстоятельство может послужить основанием для того, чтобы вообще отрицать наличие религиозных преступлений в уголовном законодательстве современной России. Надо сказать, и действительно ни в одном учебнике, ни в одной монографии, вышедших после принятия УК РФ, не выделен раздел о религиозных преступлениях.
   4. Следует выделить целую группу религиозных преступлений, когда в основном или общем составе религиозная специфика отсутствует, но она есть в квалифицированном составе – надругательство над телами умерших и местами их захоронения по мотиву религиозной ненависти или вражды (п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ), убийство (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ), истязание (п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ).

§ 2. Видовой состав религиозного преступления в современной России

   Перед тем как приступить к анализу уголовно-правового состава религиозного преступления, необходимо определиться с некоторыми спорными понятиями общей части уголовного права, касающимися прежде всего учения о составе преступления и его классификации.
   Обычно в уголовно-правовой литературе составы преступлений по степени обобщения или по уровням делятся на три вида: конкретный, родовой и общий. В некоторых источниках выделяется четыре вида: конкретный, видовой, родовой и общий [75 - Подробнее см.: Российское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М., 1997; Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 1. Общая часть/ Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1998; Уголовное право. Часть Общая / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского. М., 1969; Советское уголовное право. Общая часть/ Под ред. Г. А. Кригера, Б. А. Куринова, Ю. М. Ткачевского. М., 1981; Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная. Учебник / Под общ. ред. Л. Д. Гаухмана, Л. М. Колодкина, С. В. Максимова. М., 1999. С. 83; Уголовное право. Часть общая (Словарь-справочник основных понятий). Рязань, 1998; и др.]. Думается, что, исходя из действующего уголовного законодательства, даже по формальным признакам можно выделить четыре вида составов, отталкиваясь от деления УК РФ на разделы, главы, статьи, части и пункты. Название раздела Особенной части означает как раз не что иное, как родовой объект преступлений, а деление его на главы – обозначение законодателем видов преступлений. Обозначение потому, что в теории уголовного права могут и должны быть выделены иные – как родовые, так и видовые – составы преступлений. Поэтому от формального подхода к этой проблеме перейдем к содержательному.
   Обычно под конкретным составом преступления понимается совокупность объективных и субъективных признаков индивидуального вредоносного, уголовно-противоправного деяния, т. е. предусмотренного в одной или нескольких статьях, в одной или нескольких частях и пунктах одной или нескольких статей УК РФ.
   Родовой состав преступления – это совокупность юридических, объективных и субъективных, признаков, «характеризующих однородную группу преступлений» [76 - Уголовное право. Часть Общая / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского. М., 1969. С. 95.]. При этом определяется наличие наиболее общих, повторяющихся во всех или хотя бы в большинстве деяний, включаемых в этот род, признаков объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны (например, преступления против личности; общественной безопасности и общественного порядка; государственной власти; мира и безопасности человечества и др. – по действующему УК РФ их всего шесть).
   Понятие видового состава преступления должно строиться на основе обобщения признаков объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны определенной группы наиболее близких друг к другу преступлений (к примеру, видовые составы преступлений, выделенные в большей степени по объекту, – это преступления против жизни и здоровья, конституционных прав и свобод человека и гражданина, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества и др. – по действующему УК РФ их девятнадцать). Обычно в родовом составе преступления содержится несколько видовых, к примеру, в родовом составе преступлений против личности содержатся несколько видовых – это и преступления против жизни и здоровья, и против конституционных прав и свобод человека и гражданина и т. д. Вместе с тем видовой состав преступления, выделенный на основе одного обобщенного объекта, присутствующего всегда при совершении преступлений этого вида по действующему уголовному законодательству, может посягать и на несколько родовых, и на ряд видовых объектов, как ни парадоксально это звучит. Именно это относится к религиозным преступлениям. Глава о них не выделена в качестве самостоятельной только в УК РСФСР 1960 г. и в УК РФ 1996 г. Практически во всех иных уголовных кодексах и уложениях, как в дореволюционных, так и в советских, этот вид выделялся, имея всякий раз иное название, но одинаковый смысл. [77 - См. предыдущий параграф.] Этот факт может иметь доказательственное значение в вопросе о выделении вида религиозного состава преступления.
   Приступим к анализу объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны состава религиозных преступлений.
   Видовой объект религиозного преступления – это религиозная свобода или свобода религиозного вероисповедания, каковые понятия являются идентичными. Как установлено в первом параграфе этой главы, религиозная свобода включает в себя право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию; не исповедовать никакой религии; свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения; действовать в соответствии с религиозными убеждениями; пропагандировать религиозные убеждения и распространять их любым, не запрещенным законом путем; осуществлять религиозное, атеистическое и тому подобное воспитание и образование; совершать религиозные обряды и культы; менять религиозное вероисповедание; создавать новое религиозное вероисповедание; на благотворительную и любую, не запрещенную законом общественную деятельность; на равенство всех граждан в обществе перед законом, правосудием и государством независимо от религиозного вероисповедания. Любое религиозное преступление должно посягать на этот объект – религиозную свободу. Если этот объект при посягательстве отсутствует, значит, деяние либо не религиозное, либо вовсе не является преступлением.
   В качестве родового объекта всех религиозных преступлений по действующему уголовному законодательству выступают либо 1 личность, либо 2 общественная безопасность и общественный порядок, либо 3 государственная власть, либо 4 мир и безопасность человечества. Только перечисление этих объектов – четырех из шести в УК РФ – показывает, насколько опасны религиозные преступления для жизнедеятельности человечества, общества, государства, личности. Религиозные преступления не предусмотрены только в двух сферах – экономики и военной службы. Следует вспомнить, что в Воинских артикулах Петра I фигурировали практически только воинские религиозные преступления, и именно они положили начало новому стилю уголовной политики – «государственно-церковному монизму». Кроме того, не будет лишним напомнить и о том, что специфическое религиозное преступление – святотатство, или «церковная татьба», т. е. хищение священных или освященных предметов из церквей, молитвенных домов разных вероисповеданий и тому подобные деяния – фигурировало во всех уголовно-правовых источниках досоветского периода, начиная с Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных, датируемого предположительно 995-1011 гг., и заканчивая Уголовным уложением 1903 г. Но это парадоксальное положение (четыре родовых объекта) должно быть устранено – один вид преступлений может посягать только на один родовой объект, поэтому и требуется выделить в УК РФ отдельную главу в одном разделе. Представляется, что подобным разделом должен быть раздел VII «Преступления против личности» – первый в Особенной части, так как религиозные преступления посягают прежде всего на свободу вероисповедания личности. Но они посягают также и на религиозную свободу общества, ибо реализация права на свободу вероисповедания отдельной личностью (непосредственный объект) не должна посягать на такую же религиозную свободу другой личности и на иные конституционные права и свободы граждан, охраняемые уголовным законом. И подобная религиозная свобода в обществе регулируется и охраняется государством в различных отраслях права. Поэтому религиозное преступление посягает на религиозную свободу (личности, общества, государства).
   Вместе с тем все религиозные преступления по действующему уголовному законодательству посягают еще по меньшей мере на один видовой объект. В качестве второго видового объекта религиозных преступлений в УК РФ определены: или жизнь и здоровье (для четырех преступлений), или конституционные права и свободы человека и гражданина (для двух преступлений), или здоровье населения и общественная нравственность (для двух преступлений), или основы конституционного строя и безопасности государства (для одного преступления), или, наконец, мир и безопасность человечества (для одного преступления). Данное абсурдное положение необходимо устранить – религиозное преступление посягает только на один видовой объект – религиозную свободу (личности, общества, государства). Но при этом предполагаются два, чаще всего, или более непосредственных объекта, например, при отказе в приеме на работу по религиозным основаниям нарушается религиозное равноправие граждан в обществе, поэтому непосредственные объекты здесь – право на труд и на свободу совести личности, видовой объект – религиозная свобода (личности, общества, государства), родовой – личность. Или истязание человека во исполнение религиозного ритуала имеет один родовой объект – личность, один видовой объект – религиозную свободу (личности, общества, государства), два непосредственных – свободу совести и здоровье личности. Поэтому место главы «Религиозные преступления» или «Преступления против религиозной свободы» – между главами 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» и 20 «Преступления против семьи и несовершеннолетних». Уголовно-правовая охрана свободы совести и свободы вероисповедания является, с одной стороны, охраной и конституционных прав и свобод человека и гражданина (ст. 28 Конституции РФ), а с другой – охраной духовного здоровья общества, основы которого закладываются в семье при воспитании несовершеннолетних.
   Приступим к анализу объективной стороны видового религиозного преступления. Логичным представляется начать этот анализ с фактически единственного «чисто» религиозного преступления, предусмотренного в главе 19 как преступление против конституционных прав и свобод человека и гражданина – «воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания».
   Деяний два, и они заключаются в действиях или бездействии, состоящих в 1) незаконном воспрепятствовании деятельности религиозных организаций и в 2) незаконном воспрепятствовании совершению религиозных обрядов. Рассмотрим их подробнее.
   Незаконность воспрепятствования означает, что государство в лице своих органов обязано препятствовать деятельности религиозных и иных объединений, если эта деятельность сопряжена или с насилием над гражданами, или с иным причинением вреда их здоровью, либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей, или к совершению иных противоправных деяний, и за создание таких объединений, руководство ими, участие в их деятельности и за пропаганду указанных деяний предусмотрена уголовная ответственность (ст. 239 УК РФ). Если же деятельность религиозных объединений не сопряжена с подобными деяниями, то, значит, она законная, разрешена и создание препятствий к осуществлению этой деятельности преследуется в уголовно-правовом порядке.
   Воспрепятствование означает создание помех, блокирование деятельности религиозных организаций, т. е. имеет целью спутать их планы, расстроить, сорвать то или иное мероприятие, например религиозный обряд; выбить почву из-под ног лидеров этих организаций и простых священнослужителей; стать на пути их законной деятельности, «испортить обедню»; не допустить реализации планов деятельности или отправления того или иного культа. [78 - См.: Словарь синонимов русского языка: Практический справочник. С. 311; Словарь современного русского литературного языка. М. – Л, 1959. Т. 9; Словарь сочетаемости слов русского языка и др.]
   Воспрепятствование деятельности религиозной организации – это либо пресечение деятельности действующей или временно не функционирующей, либо создание помех для начала работы зарегистрированной, но не приступившей к деятельности религиозной организации, а равно незаконный отказ или иное создание препятствий в регистрации религиозной группы в качестве религиозной организации, либо неправомерный отказ органов местного самоуправления принять уведомление о создании религиозной группы.
   Что же такое религиозная организация? Религиозная организация в соответствии со ст. 6 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. является одним из двух видов религиозных объединений. При этом религиозным объединением признается «добровольное объединение граждан РФ, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории РФ, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и обладающее соответствующими этой цели признаками: вероисповедание; совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей». Кроме того, в соответствии со ст. 7 этого же Закона первой разновидностью религиозного объединения – религиозной группой «признается добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица (курсив наш. – Авт.). Помещения и необходимое для деятельности религиозной группы имущество предоставляются в пользование группы ее участниками». В этой же статье, в ч. 2, говорится, что «граждане, образовавшие религиозную группу с намерением в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, уведомляют о ее создании и начале деятельности органы местного самоуправления» (курсив наш. – Авт.). В иных же случаях, когда нет намерения преобразовать группу в религиозную организацию или когда подобное намерение в момент образования группы еще не возникло, уведомлять органы местного самоуправления не требуется. И в этом случае без регистрации и уведомления деятельность религиозной группы в качестве собрания физических лиц – граждан будет законной, если она заключается в совершении богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, в обучении религии и религиозном воспитании своих последователей (ч. 3 ст. 7 указанного Закона). Надо подчеркнуть, что в советское время религиозные организации не пользовались правами юридического лица и осуществляли свою деятельность как религиозные группы. Уголовный закон охраняет законную деятельность только религиозных организаций. Деятельности религиозных групп, даже законной, можно создавать препятствия, во всяком случае на данный момент это уголовно не наказуемо, если подвергнуть норму буквальному, а не расширительному толкованию. Расширительное толкование невозможно, поскольку действующий УК РФ запрещает аналогию в толковании и применении уголовного закона. Поэтому уголовно-правовая защита деятельности религиозных групп станет возможной лишь в случае изменения данной нормы, когда вместо термина «организация» будет использовано понятие «объединение». Некоторые авторы полагают, что «законодатель не имел в виду оставить эти группы без уголовно-правовой защиты; просто Федеральный закон „О свободе совести и о религиозных объединениях“ был принят после введения в действие УК России» [79 - См., напр.: Шевкопляс Е. М. Указ. соч. С. 15; см. также: Уголовный кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Отв. ред. В. М. Лебедев. М., 1998. С. 327–328; Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов/ Отв. ред. Л. Л. Крутиков. М., 1999. С. 147–148.]. Думается, что не все так просто, как может показаться на первый взгляд. В ст. 239 УК РФ запрещается деятельность любого «объединения», а не организации, «посягающего на личность и права граждан». И наверняка это не оговорка. Законодатель полагает, что в большей защите нуждается личность и права граждан – недаром раздел о преступлениях против личности первый в Особенной части, – нежели деятельность религиозных объединений обоих видов. Здесь учитывается и то, что религиозная группа официально не регистрируется и необходимо ее существование не менее пятнадцати лет на данной территории, подтвержденное органами местного самоуправления, которые могут дать это подтверждение, только если религиозная группа в свое время, пятнадцать лет назад, уведомила их о своем создании. Иначе говоря, законодатель считает, что в течение этого времени можно проверить, не занимается ли она противоправной деятельностью. Другое дело, что есть смысл изменить формулировку ст. 148 УК РФ, расширив понятие организации до религиозного объединения с тем, чтобы уравнять их в правах, и в этом можно согласиться с Е. М. Шевкопляс. Кроме того, еще один вывод следует из этого – рассмотреть объективную сторону организации объединения, посягающего на личность и права граждан, предусмотренной ст. 239 УК РФ, вместе со ст. 148 УК РФ, ибо, как представляется, это параллельно действующие, взаимодополняющие нормы.
   Способы воспрепятствования деятельности религиозной организации, как свидетельствует судебная практика, обычно заключаются в следующем:
   1) незаконное закрытие действующей церкви, синагоги, мечети, молитвенного дома, костела и пр.;
   2) преследование руководителей религиозных организаций;
   3) клевета на деятельность этой организации (если клевета осуществляется публично или с использованием средств массовой информации, направлена на возбуждение религиозной вражды, заключается в пропаганде исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, то деяние дополнительно квалифицируется по ст. 282 УК РФ);
   4) уничтожение или повреждение материальных носителей религии, т. е. зданий церкви, мечети и т. п., часовен, молитвенных зданий и сооружений; а равно священных для данного вероисповедания или освященных предметов (если эти деяния повлекли причинение религиозной организации значительного материального ущерба, то они дополнительно квалифицируются по ст. 167 УК РФ; а если совершены путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, например длительный перерыв в деятельности религиозной организации, то они дополнительно квалифицируются по ч. 2 ст. 167 УК РФ; в случае, если повреждение указанных зданий и сооружений выразится в форме их осквернения, то дополнительной квалификации по ст. 214 не требуется);
   5) разорение религиозных организаций, создание условий для их банкротства с целью воспрепятствования их деятельности;
   6) создание препятствий в работе священнослужителей или иных религиозных деятелей;
   7) воспрепятствование гражданам в посещении церкви, мечети, синагоги и т. п., причем всем или большинству прихожан;
   8) применение насилия к служителям церкви или прихожанам (в этом случае, в зависимости от того, какое насилие применено, если деяние совершено по мотиву религиозной ненависти и вражды, то оно должно квалифицироваться по совокупности статей, например, по ст. 148 и п. «л» ч. 2 ст. 105, или п. «е» ч. 2 ст. 111, или п. «е» ч. 2 ст. 112, или п. «з» ч. 2 ст. 117, или по другим статьям УК), и др.
   Воспрепятствование совершению религиозных обрядов в дореволюционном уголовном законодательстве называлось «церковным мятежом» или «оскорблением святыни и нарушением церковного благочиния». Данное деяние может осуществляться как относительно обрядов религиозных организаций, так и групп. Законодатель здесь не оговаривает и специально не указывает, религиозные обряды какого вида религиозных объединений он защищает. Способы воспрепятствования совершению религиозных обрядов могут быть и теми же, что уже указаны, но, кроме того:
   1) пикетирование мест расположения церквей, синагог и т. п. с целью воспрепятствования совершению религиозного обряда;
   2) организация массовых беспорядков, несанкционированных демонстраций, митингов и шествий в противовес, например, крестному ходу;
   3) запрет на проведение или продолжение религиозного обряда, в частности с участием большой группы граждан, предусмотренного уставом религиозного объединения или его священными книгами;
   4) непринятие решения в случае официального обращения служителей религии к компетентным органам о проведении культа;
   5) оскорбление служителей культа или граждан во время религиозной церемонии, предусмотренной уставом этой организации;
   6) прерывание богослужения или иных обрядов в церкви или иных молитвенных домах путем нецензурной или иной непристойной брани;
   7) оскорбительные или насильственные действия со стороны церковнослужителей по отношению к прихожанам или другим церковнослужителям во время совершения религиозного обряда (при наличии соответствующих оснований требуется дополнительная квалификация как за соответствующее преступление против личности, например, унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме, должно квалифицироваться по ч. 2 ст. 130 УК РФ, поскольку оно содержится в публичном выступлении, а если оно вызвало прерывание церковного обряда, то и по ст. 148 УК РФ), и др.
   Данный состав преступления формальный, наступления общественно опасных последствий не требуется. Если же они наступают, то в этих случаях необходима дополнительная квалификация по соответствующим статьям УК РФ, например, при наличии достаточных оснований, – по ст. 212 или по ст. 285, или по ст. 286 УК РФ и другим, указанным нами ранее.
   Рассмотрим теперь объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 239 УК РФ, поскольку эта норма дополняет ту, что уже подвергнута анализу. Кроме того, отметим, что те два деяния, которые указаны в этой норме, лишь в самой минимальной степени отражают то, на что она претендует – на полную защиту от «воспрепятствования осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий».
   Деяний, связанных с организацией религиозного или общественного объединения, посягающего на личность и права граждан, уголовный закон называет четыре: 1) создание подобного объединения; 2) руководство деятельностью этого объединения; 3) участие в деятельности указанного объединения; 4) пропаганда деяний подобного объединения, заключающихся в насилии над гражданами или ином причинении вреда их здоровью либо в побуждении граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний. Рассмотрим подробнее эти четыре деяния:
   1. Создание религиозного объединения заключается прежде всего в сочинении устава, написании собственного комментария священной книги, например Библии, Корана, Талмуда и т. п., положенного в основание нового религиозного видения; в творении новой «священной книги», в основу которой могут быть положены принципиально иные подходы (как например, создание Антоном Лавелем Сатанинской библии); кроме того, это разработка иерархии организации, подготовка руководителей, учителей («гуру»), учеников, солдат; размещение по регионам структурных подразделений; в некоторых случаях подготовка разведки и контрразведки; вербовка новых членов; проведение сборов будущих членов организации; подыскание и аренда помещений; регистрация участников; разработка планов деятельности и т. п.
   2. Руководство религиозным объединением может осуществляться как единолично, так и коллективно. Оно предполагает осуществление управленческих функций, отдачу распоряжений другим служителям этого объединения, распределение между ними обязанностей, прием новых членов, координацию деятельности различных частей, структурных подразделений, контроль над финансовыми средствами и другие управленческие, т. е. вертикальные, направления деятельности.
   3. Участие в деятельности религиозного объединения некоторые авторы понимают как непосредственное выполнение членами его деяний, состоящих в насилии над гражданами или ином причинении вреда их здоровью либо в побуждении граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний [80 - Уголовное право России. Особенная часть. Учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 1998. С. 279; и др.]. Другие [81 - Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. М., 1998. С. 466; и др.] полагают, что данное понятие означает членство и участие в собраниях, отправлении обрядов, предоставлении финансовых средств, вербовке новых членов, а непосредственного участия в актах насилия и т. п. не требуется. Третьи [82 - Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1998. С. 469; и др.] считают, что участие означает выполнение одного из незаконных действий (насилие и т. д.), если это не образует самостоятельного преступления, а также признание незаконных целей объединения и участие в его деятельности, как-то: в собраниях, отправлении обрядов и т. п. Думается, что А. Э. Жалинский более прав, так как, во-первых, если лицо участвует, например, в отправлении обрядов, но не знает и не признает незаконных целей объединения, то привлекать его к уголовной ответственности нет оснований; во-вторых, если лицо, формально не являясь членом объединения, во исполнение целей его деятельности, например, чтобы доказать преданность сатанинской организации, непосредственно участвует в актах насилия, то оно должно нести ответственность за участие.
   4. Пропаганда деяний религиозных объединений, заключающихся в насилии над гражданами, ином причинении вреда их здоровью, побуждении граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей, к совершению иных противоправных деяний заключается исключительно в распространении идей насилия и т. п. в связи с деятельностью данного религиозного объединения, даже если это объединение ни одного акта насилия и т. п. не совершило. Пропаганда идей самого религиозного объединения вне связи с актами насилия и иными незаконными действиями состава данного преступления не образует. Под пропагандой следует понимать распространение среди узкого круга лиц религиозных идей, проповедующих насилие, иное причинение вреда здоровью людей и т. п., в любой форме: устно (разговоры, выступления), письменно (например, при помощи листовок, надписей в общественных местах), в изобразительных произведениях (рисунки, плакаты, графика, живопись, скульптура), в музыкальных произведениях (музыка, пение, инсценировки и т. д.), в символических знаках или действиях. Под пропаганду не подпадают действия по агитации, под которой понимается распространение какой-либо одной религиозной идеи среди большого числа лиц, так как уголовный закон не признает расширительного толкования и аналогии. Вместе с тем данные действия могут причинить и значительно больший вред, нежели пропаганда, например, в случае распространения идеи человеческого жертвоприношения среди больших групп подростков и молодежи, отличающихся конформизмом и готовых к немедленной реализации этой идеи, если она внедряется с использованием гипноза, сильнодействующих веществ, иных форм внушения, высокопрофессионально. Поэтому данная норма нуждается в дополнении термином «агитация».
   Пожалуй, одной из самых главных и не решенных ни в теории, ни на практике проблем является вопрос об отнесении этого состава к материальным или формальным. В большей степени именно этот не решенный в законе вопрос делает данную норму неэффективной и практически недействующей. Подавляющее большинство исследователей или обходят этот вопрос, или считают состав формальным. [83 - См., например: Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 465–467; Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. С. 278–279; Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 467; Пилявец В. В. Уголовная ответственность за организацию и участие в объединениях, посягающих на личность и права граждан. Дис… канд. юрид. наук. М., 1998.] Вместе с тем, А. Э. Жалинский здесь же пишет: «Насилие или иные незаконные действия, указанные в настоящей статье, считаются деятельностью объединений, если совершение этих действий предусмотрено 1) в документах, принимаемых объединением, имеющих значение для его членов, т. е. признаваемых ими, либо 2) в устных коллективных высказываниях, разделяемых членами общества и принятых к руководству, равно если 3) совершение незаконных действий является практикой, одобряемой руководящими структурами объединения либо его членами (курсив и нумерация наши. – Авт.)». [84 - Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 469; а также: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1996. С. 550–551.] Можно согласиться с этой позицией. Но суть в том, что деятельность объединения, по формулировке закона, должна быть «сопряжена с насилием…», т. е. в настоящем времени, сейчас сопряжена, соединена в единое целое вместе с созданием объединения, а не в будущем, иначе надо было бы запретить деятельность всех, любых религиозных объединений. То есть весь смысл, суть деятельности этого объединения должна заключаться в подобных действиях, реализованы они или нет. Поэтому в этом смысле состав можно было бы признать материальным, хотя поскольку по закону для признания преступления оконченным не требуется наступления общественно-опасных последствий, то этот состав признается формальным.
   В чем же заключаются посягательства на личность и права граждан со стороны религиозных объединений? Некоторые авторы полагают, что ст. 12 и 14 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» «по существу конкретизируют описание действий, образующих объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 1 данной статьи» [85 - Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 468.], т. е. ст. 239 УК РФ. При этом согласно ч. 1 ст. 14 Закона, религиозные организации могут быть ликвидированы по решению суда в случае неоднократных или грубых нарушений норм Конституции РФ, данного Федерального закона и иных федеральных законов либо в случае систематического осуществления религиозной организацией деятельности, противоречащей целям ее создания (уставным целям).
   Далее в ч. 2 указанной статьи Закона приведенное положение детализируется – в ней говорится, что основаниями для ликвидации религиозной организации, запрета на деятельность религиозной организации или религиозной группы в судебном порядке признаются:
   1) нарушение общественной безопасности и общественного порядка, подрыв безопасности государства;
   2) действия, направленные на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
   3) создание вооруженных формирований;
   4) пропаганда войны, разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни, человеконенавистничества;
   5) принуждение к разрушению семьи;
   6) посягательство на личность, права и свободы граждан;
   7) нанесение установленного в соответствии с законом ущерба нравственности, здоровью граждан, в том числе использованием в связи с их религиозной деятельностью наркотических и психотропных средств, гипноза, совершением развратных и иных противоправных действий;
   8) склонение к самоубийству или к отказу по религиозным мотивам от оказания медицинской помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии;
   9) воспрепятствование получению обязательного образования;
   10) принуждение членов и последователей религиозного объединения и иных лиц к отчуждению принадлежащего им имущества в пользу религиозного объединения;
   11) воспрепятствование угрозой причинения вреда жизни, здоровью, имуществу, если есть опасность реального ее исполнения, или применения насильственного воздействия, другими противоправными действиями выходу гражданина из религиозного объединения;
   12) побуждение граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и совершению иных противоправных действий.
   В других источниках доказывается, что УК РФ «устанавливает дополнительный запрет на создание организаций, деятельность которых сопряжена с насилием…». [86 - Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 465.] Думается, что частично правы и те, и другие. Некоторые последствия деятельности объединений, предусмотренные в УК РФ, указаны и в Федеральном законе 1997 г., а некоторые выходят за его пределы, например воспрепятствование угрозой причинения вреда жизни, здоровью, имуществу выходу гражданина из религиозного объединения. Итак, рассмотрим эти посягательства на личность и права граждан.
   1. Насилие над гражданами включает в себя физическое, т. е. убийство, причинение тяжкого (требует дополнительной квалификации по п. «л» ч. 2 ст. 105 или п. «е» ч. 2 ст. 111, если налицо мотив религиозной ненависти или вражды), средней тяжести, легкого вреда здоровью, побои, истязание; психическое – всякого рода угрозы, шантаж и т. п.; а также волевое насилие, связанное с ограничением свободы волеизъявления человека путем незаконного лишения свободы, похищения человека, гипноза, зомбирования [87 - См., например: Старков О. В. Основы криминопенологии. Уфа, 1997. С.152; его же: О предмете и системе криминотеологии// Проблемы укрепления законности и борьбы с преступностью на региональном уровне (наркотики и преступность). Уголовное право, криминология, уголовно-исполнительное право на рубеже XX–XXI веков: Материалы Межд. научно-практ. конф. Часть вторая. М.; Смоленск, 1999. С. 124–129; Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 1998. С. 278.] и т. п.
   2. Иное причинение вреда здоровью граждан может заключаться в использовании в связи с их религиозной деятельностью гипноза, наркотических средств и психотропных веществ (если действия заключаются в склонении к потреблению указанных веществ, то они требуют дополнительной квалификации по ст. 230 УК РФ, а если связаны с их незаконным изготовлением, приобретением, хранением, перевозкой, пересылкой, сбытом, хищением или вымогательством, что чаще всего и бывает в деятельности нелегальных сект, то дополнительно квалифицируются по ст. 228 и 229 УК РФ); в склонении к самоубийству; в отказе от приема пищи или, наоборот, в употреблении в пищу непригодных либо вредных для здоровья веществ; в самоистязании, членовредительстве и т. п.
   3. Побуждение граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей обычно заключается в отказе от военной службы; в принуждении к разрушению семьи путем отказа от воспитания и содержания детей и родителей и т. п.; в отказе от оказания медицинской помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии; в воспрепятствовании получению обязательного образования и т. д.
   4. Побуждение граждан к совершению иных противоправных деяний чаще всего заключается в принуждении членов и последователей религиозного объединения и иных лиц к отчуждению принадлежащего им имущества, перечислению пенсии и тому подобных материальных выплат в пользу религиозного объединения; к совершению преступлений или иных правонарушений.
   Теперь следует рассмотреть объективную сторону трех форм, ступеней нарушения религиозного равноправия граждан – от возбуждения религиозной вражды через нарушение равноправия граждан до полного или частичного физического уничтожения религиозной группы:
   1. Возбуждение религиозной вражды – это деятельность, состоящая в системе деяний (не менее двух), включающих в себя воспитание нетерпимости, непереносимости людей любого иного вероисповедания либо представителей какого-либо одного вероисповедания. Это должны быть действия. Система бездействия, например неоказание помощи людям другого вероисповедания, мотивируемое верой, не образует состава этого преступления. Вместе с тем конклюдентные действия в форме мимики, жестов и т. п., выражающих непереносимость людей другой веры, направленные тем самым на возбуждение религиозной вражды, входят в систему этих действий. Кроме того, возбуждение религиозной вражды – это агитация, т. е. распространение какой-либо одной религиозной идеи, заключающейся во враждебном отношении к какому-либо или к каким-либо вероисповеданиям, среди большого числа лиц, и вместе с тем декларирование права на существование людей только той веры, к которой принадлежит или хочет принадлежать данное лицо, их «богоизбранности». При этом агитация, как и пропаганда, как уже подробно указывалось при анализе объективной стороны ч. 2 ст. 239 УК РФ, также может осуществляться в любой форме – и устно, и письменно, и в изобразительных, и в музыкальных произведениях, и в символических знаках или действиях, и т. п. Призывы к полному или частичному физическому уничтожению религиозной группы, приведшие к такому последствию, квалифицируются как подстрекательство к геноциду по ст. 33 и 357 УК РФ. Если же полного или частичного уничтожения религиозной группы не произошло, то эти действия квалифицируются по ст. 282 УК РФ, поскольку этот состав даже не формальный, а усеченный, т. е. не требуется, чтобы религиозная вражда в действительности возникла. И в целом, если в результате возбуждения религиозной вражды была полностью или частично уничтожена религиозная группа, то действия по возбуждению религиозной вражды должны квалифицироваться как подстрекательство к геноциду по ст. 33 и 357 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 282 УК РФ не требуется. При этом религиозная вражда возбуждается вообще, а не по отношению к какому-либо конкретному, одному лицу. При этом для квалификации, как пишет С. В. Дьяков, и это очень важно, не имеет значения, соответствуют или нет действительности приписываемые представителям того или иного вероисповедания особенности и черты, поскольку главный смысл деяния – посеять между людьми разных вероисповеданий взаимное недоверие, развить на основе тенденциозных, оскорбительных либо клеветнических суждений взаимное отчуждение, подозрительность, переходящие в устойчивую враждебность. [88 - См.: Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 625–626.] А. В. Наумов расширяет это деяние до «попытки создать конфликты между гражданами разных… конфессий (их религиозной принадлежности), которые могут сопровождаться физической расправой и ее угрозой, оскорблениями и т. п. неприязненно-враждебными действиями». [89 - Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. С. 342.] При этом А. В. Наумов не оговаривается, что примененное насилие или угрозы его применения являются квалифицирующими признаками данного деяния. Вместе с тем попытка создать конфликты на религиозной почве, оскорбить представителей той или иной религии охватывается основным составом данного преступления, а именно ч. 1 ст. 282 УК РФ. В этом плане более точен М. И. Ковалев, который под возбуждением религиозной вражды понимает открытые призывы, внушающие неопределенному числу граждан ненависть, презрение к лицам иного вероисповедания, оскорбляющие нравственные чувства и человеческое достоинство этих лиц, и при этом он считает, что данный состав – усеченный. [90 - Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 585–586.] Он также пишет, что подобные действия могут привести к конфликтам, открытой вражде, столкновениям, религиозной отчужденности, а также к насилию, погромам, уничтожению имущества, дискриминации и т. п. Однако не оговаривается, что насилие – квалифицирующий признак основного состава; что фактическая дискриминация – это уже нарушение равноправия граждан, которое требует дополнительной квалификации по ст. 136 УК РФ; что погромы, уничтожение имущества на религиозной почве, являющиеся следствием организации массовых беспорядков, требуют квалификации по ч. 1 ст. 212 УК РФ; что уничтожение имущества, явившееся следствием возбуждения религиозной вражды, и повлекшее причинение значительного ущерба, требует дополнительной квалификации по ст. 167 УК РФ. Все эти неточности разных авторов – следствие отсутствия судебной практики ввиду недавнего принятия УК РФ.
   2. Пропаганда, как уже указывалось, это распространение среди узкого круга лиц в любой форме идей:
   а) религиозной исключительности граждан, т. е. их неповторимости по всему комплексу религиозных признаков, исключающей саму возможность существования представителей другой веры, но не вообще на земле (это геноцид), а в одном с ними регионе, населенном пункте, вагоне, купе и т. п., т. е. рядом;
   б) религиозного превосходства, т. е. возвышения представителей одной веры, подчеркивания их отдельных качеств, которыми не обладают представители другой веры, что не исключает, однако, их сосуществования, либо в) неполноценности граждан, т. е. распространение дискриминационных оценок по признаку их отношения к религии или религиозной принадлежности. [91 - Уголовное право России. Особенная часть: Учебник/ Под ред. А. И. Рарога. С. 343.]
   Способы совершения этих деяний определены в законе, и они являются исключительными. Деяния должны быть совершены обязательно:
   а) публично, т. е. непосредственно в присутствии третьих лиц либо в случае их письменной формы в расчете на ознакомление с ними других лиц впоследствии (например, при наклеивании плакатов, листовок, надписей в публичных местах и т. п.) [92 - Там же. С. 336.] или
   б) с использованием средств массовой информации, что означает опубликование в печати, т. е. в газетах или журналах, книгах, на телевидении, радио.
   Квалифицирующие признаки данного состава: применение насилия, что означает умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои (в квалификации по ст. 115 и 116 УК РФ), лишение свободы (в смысле ст. 127 УК РФ) или угроз; использование своего служебного положения (в трактовке ст. 136 и 201 УК РФ); совершение организованной группой (в смысле ст. 35 УК РФ).
   Второй состав преступления в данном ряду – это нарушение равноправия граждан. Второй он потому, что является материальным, хотя и оценивается законодателем, судя по санкции прежде всего, как менее общественно опасное деяние по сравнению со ст. 282 УК РФ.
   Деяние – нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии может заключаться как в действии – создании препятствий для реализации права или законного интереса, так и в бездействии – непредоставлении гражданам возможности реализовать свои права. [93 - См., напр.: Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов // Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. М., 1998. С. 147; Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С. 151–169, 178–185.]
   При этом чаще всего объективная сторона включает в себя два взаимосвязанных деяния: с одной стороны, это ограничение прав граждан в зависимости от вероисповедания, а с другой – предпочтение лица другой веры, предоставление льгот и преимуществ ему также в зависимости от религиозной принадлежности. При этом тот, кому отказано в реализации права, должен обладать преимуществом по сравнению с другим, а не равными возможностями. Иначе будут нарушены права другого лица уже вне зависимости от религиозного исповедания, но обычно это деяние уже не уголовной юрисдикции, а или административной, или дисциплинарной и т. п. И, как правило, если одно из них совершается путем действия, то другое – путем бездействия. Например, если кому-то в зависимости от отношения к вере приобретается или предоставляется квартира, место работы, обеспечивается прием на учебу и т. п., то другому, естественно, все это не предоставляется и не обеспечивается, потому что он придерживается другого вероисповедания, к примеру православного, а не мусульманского. Но реже могут быть и два действия – одному предоставляется квартира улучшенной планировки, а другому – из старого фонда. При этом деяние реализуется вне зависимости от индивидуальных качеств лица, а исключительно на основе его вероисповедания. Кроме того, следует согласиться с мнением Е. М. Шевкопляс, [94 - Шевкопляс Е. М. Указ. соч. С. 11.] что рассматриваемое деяние может быть реально совершено только с использованием своего служебного положения, поэтому данный момент следует включить в основной состав преступления, а не в квалифицированный.
   Чаще всего на практике нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии относится к решению вопроса о приеме на работу либо учебу или увольнении либо исключении, предоставлении квартиры, представлении к поощрению, награде, премии и т. п.
   Данный состав, единственный из всех религиозных, материальный – обязательно должно наступить последствие – причинение вреда правам и законным интересам граждан (ст. 136 УК РФ). Именно с этого момента деяние будет считаться оконченным. При этом, как пишет Н. К. Семернева, вред может быть и материальным – как реальным, так и в форме упущенной выгоды (например, незаконное увольнение с работы по мотиву принадлежности к иудаизму лишает лица заработной платы), и моральным – попрать достоинство человека, пошатнуть его уверенность в будущем. При этом должна быть причинная связь между деянием и наступившим последствием.
   Если права граждан в зависимости от отношения к религии нарушаются публично или с использованием средств массовой информации и одновременно направлены на возбуждение религиозной вражды, то данное деяние квалифицируется по совокупности преступлений – по ст. 136 и 282 УК РФ.
   И, наконец, завершает этот ряд из трех ступеней – геноцид. Согласно диспозиции этой нормы деяние может совершаться только в форме действий, причем, поскольку слово «действия» употреблено во множественном числе, их должно быть не менее двух. Деяние заключается в действиях, направленных на полное или частичное уничтожение религиозной группы, что означает физическую ликвидацию большей или меньшей части или всей группы людей одного вероисповедания. При этом В. П. Малков определяет религиозную группу как «общность людей, исповедующих соответствующую религию, отличную от доминирующей в данном обществе». [95 - Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 791.] Как видим, это определение отличается от официального, данного в ст. 7 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. Объясняется это характером данного преступления, которое совершается чаще всего не в своей стране, а если в своей, то относительно, во всяком случае, религиозных меньшинств, хотя могут быть и исключения из этого правила, например, частичное уничтожение православных священников в период культа личности.
   Способы этого деяния исключительные, т. е. только те, которые определены в Конвенции от 9 декабря 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, ратифицированной Президиумом Верховного Совета СССР 18 марта 1954 г.: [96 - Международное право в документах. М., 1982. С. 336.]
   а) убийство членов данной группы, т. е. лишение жизни двух или более членов религиозного объединения;
   б) причинение тяжкого вреда их здоровью (в смысле ст. 111 УК РФ);
   в) насильственное воспрепятствование деторождению, что может осуществляться путем насильственной кастрации, стерилизации, абортов, применения противозачаточных средств, преследования создания браков и половых контактов и т. п.;
   г) принудительная передача детей означает насильственное отобрание детей от родителей, иных родственников с передачей их чужим людям [97 - См., напр.: Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. М., 1998. С. 751.] иного вероисповедания, например для принудительных работ, как в фашистской Германии, в рабство и т. п., вследствие чего прерываются религиозные традиции, передача религиозных обычаев из поколения в поколение;
   д) насильственное переселение означает перемещение членов группы без целевого централизованного финансирования в непривычные климатические или иные природные условия типа резерваций, пребывание в которых ведут к вымиранию этих людей;
   е) иное создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов религиозной группы, делающих неизбежной гибель людей, может заключаться, в частности, в заражении природной среды обитания радиоактивными, биологическими, химическими веществами. [98 - См.: Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 792.]
   При этом одни авторы называют способы совершения этого преступления действиями, т. е. деянием, [99 - См., напр.: Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 750–751; Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 790–791.] а другие – способами [100 - См., напр.: Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. С. 469.]. В Конвенции 1948 г., а также в ст. 357 УК РФ четко указано «путем» и перечислены способы совершения геноцида, т. е. уничтожения религиозной группы людей.
   Некоторые авторы определяют этот состав как формальный, [101 - См, напр., там же; а также: Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 751.] другие – как материальный. [102 - Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 791.] Думается, что данный состав ни формальный, ни материальный, а усеченный, так как действия должны быть «направлены» на уничтожение, т. е. предусмотрены в программах, планах деятельности, уставах организаций, и для оконченного состава этого преступления не требуется наступления смерти двух или более представителей данной религии, а также отсутствия детей у родителей, лишенных способности к деторождению или у которых дети были отобраны и т. п. В случае же, если эти последствия наступают, то между действиями по уничтожению и наступившими последствиями должна быть причинная связь.
   Здесь следовало бы рассмотреть объективную сторону надругательства над телами умерших и местами их захоронения, хотя бы потому, что, во-первых, во всех дореволюционных уголовных законах России этот состав рассматривался как религиозный. Во-вторых, в современных УК ряда стран этот состав также относится к религиозным, например, в раздел 11 «Преступные деяния, затрагивающие религию и мировоззрение» УК ФРГ (от 15 мая 1871 г., в редакции от 13 ноября 1998 г., по состоянию на 17 августа 1999 г.) включен § 168 «Надругательство над могилой», ст. 526 УК Испании включена в отдел 2 «О преступлениях против свободы совести, религиозных чувств и уважения к умершим». [103 - Уголовный кодекс ФРГ. М., 2000; Уголовный кодекс Испании / Под ред. и с предисл. Н. Ф. Кузнецовой и Ф. М. Решетникова. М., 2000; и др.] В-третьих, в квалифицированном составе этого преступления в п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ предусмотрен мотив религиозной ненависти или вражды. Но поскольку религиозным данное преступление является только как квалифицированное и в связи с мотивом, то рассмотрим этот мотив при анализе субъективной стороны.
   Субъективная сторона видового уголовно-правового состава религиозного преступления предполагает прежде всего прямой умысел, который характеризуется тем, что лицо осознает, что посягает на религиозную свободу граждан, предвидит, что в результате этого посягательства возможно или неизбежно будут нарушены права и законные интересы граждан, в частности на жизнь и здоровье, вероисповедание, равноправие и т. п., и желает, чтобы эти последствия наступили. Некоторые авторы полагают возможным совершение религиозных преступлений и с косвенным умыслом. [104 - См, напр.: Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 147.] Но это касается только материальных составов преступлений, безусловно предусмотренных ст. 136 и условно, относительно – ст. 357 УК РФ, в отношении же иных, трех формальных составов (из них одного усеченного) мнение единое – умысел только прямой. Но, во-первых, указанные авторы малочисленны и не столь авторитетны, хотя это и не аргумент в формальной логике. А во-вторых, немного забегая вперед, отметим, что субъективная сторона всех религиозных преступлений в УК РФ должна, по нашему мнению, включать указание на мотив религиозной ненависти или вражды, хотя сейчас и не включает.
   Мотив видового уголовно-правового состава религиозного преступления четко обозначен только в преступлениях, которые лишь по указанию на мотив «религиозной ненависти или вражды» относятся к религиозным:
   1) убийство (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ);
   2) умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 111);
   3) умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (п. «е» ч. 2 ст. 112);
   4) истязание (п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ);
   5) надругательство над телами умерших и местами их захоронения – 1 надругательство над а) телами умерших либо 2 уничтожение, 3 повреждение или 4 осквернение б) мест захоронения, в) надмогильных сооружений или г) кладбищенских зданий, предназначенных для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением (п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ).
   Кроме того, ст. 282 УК РФ включает указание на направленность действий на возбуждение религиозной вражды, что может быть расценено, как то, что мотив религиозной вражды является обязательным, во всяком случае для деяния по возбуждению ее.
   Рассмотрим данный мотив подробнее. Э. Ф. Побегайло пишет, что это конкретный специальный мотив – побуждение религиозной ненависти и вражды, причем «этот мотив может сочетаться с другими побуждениями (месть, корысть, хулиганские мотивы), в то же время он должен среди них доминировать (курсив наш. – Авт.). Доминирующим побуждением здесь выступает нетерпимость к другой… религии, стремление виновного учинить физическую расправу над потерпевшим в связи с его… вероисповеданием и тем самым унизить честь и достоинство… определенной конфессии. Сюда же относится желание возбудить, спровоцировать… религиозную вражду или рознь (например, вызвать путем убийства обострение межконфессиональных отношений, массовые беспорядки и т. п.)». [105 - Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. С. 43.] Это может быть и месть виновному за вероотступничество или несогласие поддержать религиозную дискриминацию. [106 - Там же; а также: Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. С. 25.] Вместе с тем, С. И. Никулин пишет, что и ритуальные убийства должны квалифицироваться как совершенные по этому мотиву. [107 - Там же.] Но это далеко не так, поскольку обычно ритуальное убийство вовсе не ассоциируется с мотивом религиозной ненависти или вражды, а лишь является исполнением обычного для, например, сатанистов ритуала, в частности обряда посвящения в секту. Никто из присутствующих не испытывает ненависти или вражды к потерпевшему, а относится к нему, к его жизни, как правило, безразлично. Тем не менее, действительно, ритуальное убийство представляет собой повышенную опасность для общества, так как ритуальное жертвоприношение, когда человеческая жизнь приравнивается к куриной или жизни другого животного, отражает психологию причинения зла всему живому и должна предупреждаться и пресекаться самым суровым наказанием. Поэтому п. «л» ч. 2 ст. 105; п. «е» ч. 2 ст. 111; п. «е» ч. 2 ст. 112; п. «з» ч. 2 ст. 117; п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ должны быть дополнены признаком «либо в соответствии с религиозным ритуалом».
   Цель убийства – физическое уничтожение человека именно потому, что он принадлежит другой религии. [108 - Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 67; см. также: Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л. Л. Кругликов. М., 1999. С. 39–40.] Кроме того, «убийца стремится подчеркнуть неполноценность потерпевшего в силу принадлежности его к той или иной… религии либо пропагандировать путем убийства исключительность своей… религии. Такого рода убийства совершались, например, в Чечне, где бандиты убивали русских местных жителей только потому, что они русские и не исповедуют мусульманскую религию и обряды». [109 - Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Учебное пособие. СПб., 1998. С. 40–41.] Л. А. Андреева справедливо утверждает, что при убийстве, преследующем цель возбудить религиозную вражду, содеянное квалифицируется по совокупности п. «л» ч. 2 ст. 105 и п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ. [110 - Там же.]
   Субъект видового уголовно-правового состава религиозного преступления – это по действующему уголовному законодательству, как правило, вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет, не обладающее признаками специального субъекта. Исключение – с 14 лет лицо подлежит ответственности за убийство, причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью, т. е. за такие преступления, которые религиозными являются, только будучи квалифицированными, по признаку субъективной стороны – мотиву. Другой вопрос, способен ли подросток 14 и 15 лет осознавать мотив религиозной ненависти или вражды и действовать в соответствии с ним. Может быть, есть смысл поставить вопрос о наступлении уголовной ответственности по ч. 2 ст. 105, 111, 112 УК РФ с 16, а не с 14 лет?
   Выводы и предложения в порядке de lege ferenda (с точки зрения закона, подлежащего изданию):
   1. Следует ввести в раздел VII «Преступления против личности» УК РФ главу 19 «Религиозные преступления», которая будет располагаться между главами о преступлениях против конституционных прав и свобод и против семьи и несовершеннолетних, и перенести туда нормы, предусмотренные ст. 148, 239, 244, а также ввести новые.
   2. По действующему УК РФ практически все религиозные преступления имеют, по меньшей мере, два объекта посягательства, причем один объект есть всегда – это религиозная свобода, а другой меняется – это или жизнь и здоровье, или конституционные права и свободы человека и гражданина, или здоровье населения и общественная нравственность, или основы конституционного строя и безопасности государства, или мир и безопасность человечества.
   3. В ст. 148 УК РФ следует расширить понятие организации до религиозного объединения с тем, чтобы уравнять в правах религиозные группы с религиозными организациями.
   4. Статьи 239 и 148 УК РФ – это параллельно, взаимообразно действующие нормы, и на этот фактор следует опираться в правоприменительной практике.
   5. Воспрепятствование совершению религиозных обрядов в соответствии со ст. 148 УК РФ может осуществляться как относительно обрядов религиозных организаций, так и групп.
   6. Два деяния, что указаны в норме, предусмотренной в ст. 148 УК РФ, лишь в самой минимальной степени отражают то, на что она претендует – на полную защиту от «воспрепятствования осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий».
   7. Если лицо участвует, например, в отправлении обрядов, но не знает и не признает незаконных целей объединения, то привлекать его к уголовной ответственности за участие в деятельности религиозного объединения нет оснований; кроме того, если лицо, формально не являясь членом объединения, во исполнение целей его деятельности, например, чтобы доказать преданность сатанинской организации, непосредственно участвует в актах насилия, то оно должно нести ответственность за участие в соответствии с ч. 2 ст. 239 УК РФ.
   8. Норма, предусмотренная ч. 2 ст. 239 УК РФ, кроме деяния «пропаганда» нуждается в дополнении деянием «агитация».
   9. Три нормы, предусмотренные ст. 282, 136, 357 УК РФ, образуют три ступени нарушения религиозного равноправия граждан – от возбуждения религиозной вражды через нарушение равноправия граждан до полного или частичного физического уничтожения религиозной группы.
   10. Деяние, предусмотренное ст. 136 УК РФ, – нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии может заключаться как в действии – создании препятствий для реализации права или законного интереса, так и в бездействии – непредоставлении гражданам возможности реализовать свои права.
   11. Если в результате возбуждения религиозной вражды была полностью или частично уничтожена религиозная группа, то действия по возбуждению религиозной вражды должны квалифицироваться как подстрекательство к геноциду по ст. 33 и 357 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 282 УК РФ не требуется.
   12. Почти все составы религиозных преступлений формальные, если исключить квалифицированные и один состав, предусмотренный ст. 136 УК РФ (геноцид – норма частично формальная, частично материальная).
   13. Субъективная сторона видового уголовно-правового состава религиозного преступления предполагает прежде всего в форме прямой умысел, который характеризуется тем, что лицо осознает, что посягает на религиозную свободу граждан, предвидит, что в результате этого посягательства возможно или неизбежно будут нарушены права и законные интересы граждан, в частности на жизнь и здоровье, вероисповедание, равноправие и т. п., и желает, чтобы эти последствия наступили.
   14. Субъективная сторона всех религиозных преступлений в УК РФ должна включать указание на мотив религиозной ненависти или вражды.
   15. Поскольку ритуальное убийство представляет собой повышенную опасность для общества, так как ритуальное жертвоприношение, когда человеческая жизнь приравнивается к жизни животного, отражает психологию причинения зла всему живому и должна предупреждаться и пресекаться самым суровым наказанием, поэтому п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ должен быть дополнен признаком «либо в соответствии с религиозным ритуалом».
   16. Субъект видового уголовно-правового состава религиозного преступления – это по действующему уголовному законодательству, как правило, вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет, не обладающее признаками специального субъекта, за исключением квалифицированных убийства, причинения тяжкого и средней тяжести вреда здоровью, ответственность за которые наступает с 14 лет.
   17. Исторический («святотатство» по дореволюционному русскому уголовному законодательству) и сравнительно-правовой (например, п. 4 ч. 1 § 243 «Особо тяжкий случай кражи» УК ФРГ гласит: «… крадет вещь из церкви или другого предназначенного для отправления религиозных обрядов здания или помещения, если эта вещь предназначена для проведения богослужения или является объектом религиозного почитания») анализ убеждают нас в том, что хищение священных или освященных с точки зрения той или иной конфессии предметов из церкви, молитвенного дома или иных подобных мест должно быть приравнено к хищению предметов, имеющих особую ценность, и следует изменить ч. 1 ст. 164 УК РФ, добавив «или религиозную ценность».
   18. Также исторический и сравнительно-правовой (например, ч. 1 § 304 «Повреждение предметов общественного почитания» УК ФРГ гласит: «Кто противоправно повреждает или разрушает предметы, служащие объектом почитания в религиозном обществе, законно действующем на территории государства, или вещи, предназначенные для проведения богослужения…») анализ подсказывает, что умышленное уничтожение или повреждение имущества, имеющего религиозную ценность, должно быть квалифицированным и следует изменить ч. 2 ст. 167 УК РФ, добавив: «Те же деяния, совершенные относительно имущества, имеющего религиозную ценность, а равно…».
   Установив уголовно-правовые основы криминотеологии, приступим к анализу ее общетеоретических криминологических основ.

Раздел II
Криминологические основы криминотеологии

Глава 3
Преступность, преступное поведение, преступление в криминологии и криминотеологии

   Да, преступление, кажется, не может быть осмыслено с данных, готовых точек зрения, и философия его несколько потруднее, чем полагают.
   Но, несмотря на всевозможные точки зрения, всякий согласится, что есть такие преступления, которые всегда и везде, по всевозможным законам, с начала мира считаются бесспорными преступлениями и будут считаться такими до тех пор, покамест человек остается человеком.
Ф. М. Достоевский

   Во всем, что касается преступлений, числа повторяются с таким постоянством, что этого нельзя не заметить.
Адольф Ламбер Жак Кетле

§ 1. Соотношение преступности, преступного поведения, преступления – исходных криминологических и криминотеологических категорий

   Криминологические идеи изначально присутствовали в религиозных, философских, политических и юридических учениях древности. А в XIX в. криминология как антропологическое направление отпочковалась от уголовного права в борьбе с его классической школой, противопоставив учению о преступлении и наказании учение о преступнике, а также от социологии в результате применения математики, статистики в исследовании социальных отклонений, выделившись в социологию отклоняющегося поведения, в том числе и преступности, или социологическое направление в криминологии.
   И если исходными уголовно-правовыми понятиями являются преступление и наказание, то изначальные криминологические категории – преступность и преступное поведение. Поэтому понять их можно только в сравнении, выделив сущность, показатели, типологию. Этим вопросам и посвящена данная глава.
   В криминологической литературе весьма часто наблюдается отождествление таких разноуровневых явлений и категорий, как преступность и преступное поведение [111 - Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961; Орехов В. В. Социальное планирование и вопросы борьбы с преступностью. Л., 1972.C. 9-10; Гилинский Я. И. О системном подходе к преступности // Правоведение. 1981. № 5. С. 47–52; Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии. М., 1968; Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учебное пособие. М., 1998; и др.], или преступное поведение и преступление. [112 - Аванесов Г. А. Криминология. М., 1984. С. 155–168; и др.] Соответственно этому в литературе сложились в основном три точки зрения на преступность.
   Одно из первых понятий преступности предложено в работах Н. Ф. Кузнецовой, И. И. Карпеца и др. Оно отражено в общевузовских учебниках криминологии (1979, 1988, 1994, 1998 г.). По мнению этих авторов, «преступность это исторически изменчивое, социальное и уголовно-правовое явление, представляющее собой совокупность (систему) преступлений, совершенных в соответствующем государстве (регионе) за тот или иной период времени» [113 - Криминология. М., 1979; Криминология. М., 1988; Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1968; Карпец И. И. Проблема преступности. М., 1969. С. 72 и др.; Его же: Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992. С. 12–52; Криминология. М., 1994; Криминология. М., 1998; и др.]. Главным, самым существенным признаком в этом определении является совокупность, сумма преступлений, т. е. суммативная система, понимаемая обычно в том плане, что вся система обладает только свойствами входящих в нее элементов, называемых обычно аддитивными, как куча камней, например.
   Вторая точка зрения отражена в работах Я. И. Гилинского, B. В. Орехова и др. Так, В. В. Орехов пишет, что «преступность – общественное явление, выражающееся в социально обусловленном отклонении поведения отдельных членов общества от норм, установленных уголовным законодательством». [114 - Орехов В. В. Указ. соч. С. 9–10; Гилинский Я. И. Указ. соч. С. 47–52; и др.]Таким образом, преступность объявляется поведением, отклоняющимся от уголовно-правовых норм. Преступность здесь не сводится к совокупности (сумме) преступлений. Авторы представляют полученное как цельное явление, т. е. как целостную систему, в которой вся система, обычно в результате перехода количественных изменений в качественные, обладает такими свойствами, называемыми интегративными, которыми отдельные, входящие в нее элементы не обладают. И в этом смысле исследователи делают здесь несомненно шаг вперед, но, вместе с тем, и два шага назад, ибо идентифицируют преступность, являющуюся на самом деле общесоциальным явлением, и преступное поведение, представляющее собой хотя и массовое, ибо его носителем является масса преступников, но все же личностно-микросредовое явление.
   Третья группа авторов понимает под преступностью интегративную систему как определенное целостное образование. Например, В. А. Яхонтов писал, что преступность можно рассматривать как «сложную, стихийно складывающуюся многофакторную систему, характеризующуюся нестабильностью и вероятностью». [115 - Советское государство и право. 1979. № 3. С. 83.]
   Для того, чтобы окончательно определиться с понятием «преступность», нужно соотнести его с такими категориями, как «преступное поведение» и «преступление». И прежде всего нужно установить, какое место они занимают в жизни общества, кто их носитель, субъект.
   Преступность – явление общесоциальное, т. е. движется социальными явлениями и процессами, в масштабе всего общества. Но кто же носитель преступности? Как «общество – не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу», [116 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 214. Для сравнения см.: Смелзер Н. Социология. М., 1994.] о чем в свое время совершенно справедливо и точно писал К. Маркс, так и преступность не состоит из преступлений и преступников, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых находятся между собой эти преступления и преступники, в реальной жизни будто бы не связанные. Интегрируют же их, объединяют в единое целое общесоциальные причины, каковыми являются прежде всего противоречия социального развития, а также их общесоциальные последствия, в масштабе всего общества – в первую очередь, опять же, общесоциальные противоречия, правда уже видоизмененные – по закону диалектической спирали, т. е. те же и уже не те. И, таким образом, носителем, субъектом преступности является не совокупность, сумма конкретных преступников, не личность преступника вообще, а общество как социальный организм. Поэтому преступность – безличностна и, как и любое общесоциальное явление, подчиняется социологическим закономерностям.
   Преступное поведение же личностно. Его носители – масса отклоняющихся лиц с окружающей их микросредой, в которую входят криминогенные ситуации различных типов, направляющие их к преступлению. Масса отклоняющихся лиц является носителем преступного поведения, потому что в личности каждого из них содержатся и внутренняя причина преступления – криминогенная мотивация, и его внутренние условия – психофизиологическая и психологическая среда протекания процесса мотивации. В социальную микросреду входят, как уже отмечалось, разнотипные криминогенные ситуации, субъектами которых чаще всего бывают «преступник» и «потерпевший» или социальные группы, членами которых они являются. Недостатки социальной микросреды через ситуацию способствуют извне проявлению преступного поведения. Внутреннее взаимодействие причин и условий преступного поведения и в своей связи с внешним воздействием образует причинный механизм, подчиняющийся социально-психологическим и личностно-психологическим закономерностям.
   Кроме того, в литературе различают преступную деятельность, т. е. преступные деяния представляют собой определенную систему, носят устойчивый и преемственный характер; а также деятельность лиц, совершающих преступление, причем эта деятельность отличается рядом социальных отклонений, в том числе зарегистрированных, и завершается преступлением. [117 - Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник / Под ред. В. Н. Кудрявцева, И. И. Карпеца, Б. В. Коробейникова. С. 324–333.]
   Конкретное преступление, понимаемое как акт, момент преступного поведения, его логическое завершение, не просто личностно, оно индивидуально (от лат. individuum – неделимый) и в этом смысле неповторимо, неотделимо от определенного лица, его носитель – конкретный человек, субъект преступления, личность преступника, и порождается оно поэтому индивидуально значимыми причинами и условиями, подчиняющимися социально-психологическим и личностно-психологическим закономерностям.
   Итак, 1) носителем преступности является общество, преступного поведения – масса отклоняющихся лиц, ведомых криминогенными ситуациями и мотивациями к преступлению, а преступления – конкретный субъект преступления, личность преступника; 2) уровень функционирования преступности – общесоциальный, преступного поведения – личностный, микрогрупповой и микросредовый, а преступления – тот же, но еще и индивидуально значимый; 3) преступность подчиняется социологическим закономерностям, а преступное поведение и преступление – социально-психологическим и личностно-психологическим.
   Как уже говорилось, преступность не состоит из преступлений, ибо их определенное количество переходит в иное качество – общественное, социологическое. Но преступность все-таки состоит из преступлений в том смысле, что она в них существует, через них проявляется, то есть если в качестве элементов преступности представить преступления, то тогда и преступность предстанет в виде суммы преступлений или суммарной системы и будет обладать свойствами преступления. Если же в качестве элементов преступности представить типы преступности, то тогда она будет действительно целостной системой, обладающей такими свойствами, которые не присущи отдельному преступлению. На самом же деле преступность можно представить и так и этак, то есть и как суммарную систему, и как целостную. Вот здесь и кроется разгадка. Например, преступность, как и преступление, обладает общественной опасностью, но, в отличие от преступления, суммарной, т. е. суммой причиненного материального, морального, физического, политического и т. п. вреда. Если же суммарную общественную опасность представить как свойство, присущее только преступности, т. е. как интегративное свойство, то тогда она предстанет в виде регрессивности, т. е. как препятствие прогрессу общества (преступление и преступное поведение таким свойством не обладают – не тот масштаб и уровень).
   Может ли преступное поведение существовать вне преступности? Да, может, так как они, как уже отмечалось, функционируют на разных уровнях, имеют разных носителей и действуют по своим, специфическим законам. Тем не менее они обладают некоторыми чертами сходства. Преступное поведение имеет массу своих носителей – отклоненцев, потенциальных преступников, а преступность проявляется в массе конкретных преступлений, поэтому и преступность, и преступное поведение имеют определенную распространенность, обладают качеством массовости. Более того, закономерности преступного поведения как формируются на основе массы преступлений, так в каждом из них и проявляются. Но может ли одно преступление определить преступное поведение? Может, если оно, как правило, тяжкое или особо тяжкое, типичное и к своему окончанию проходит обычно длительный период развития, а значит, подчиняется в принципе всем закономерностям преступного поведения, порождается причинами и условиями того же уровня и по тому же механизму, без выпадения отдельных звеньев. Преступность же не может существовать и проявляться в одном преступлении, потому что необходимо определенное количество, масса преступлений, чтобы образовалась преступность как социальное явление.
   А может ли преступность существовать вне преступного поведения? Каковы перспективы развития этих криминальных явлений?
   Сокращение числа конкретных преступлений, если оно происходит на протяжении длительного периода времени, характеризует процесс «отмирания» преступности, ибо уменьшение их количества до некоторого «немассового» числа должно привести к вырождению старого качества – преступности и к появлению нового – отдельных эксцессов, о чем и писал, в свое время В. И. Ленин. [118 - Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 91.] Иными словами, при коммунизме или в постиндустриальном обществе (как ни назовите), в отдаленном будущем преступность можно ликвидировать как таковую путем постоянного, существенного и принципиального сокращения числа конкретных преступлений, посредством устранения их причин и условий, к чему, собственно, и призваны правоохранительные органы. Но, с другой стороны, осуществить это можно лишь на основе кардинального преображения социальной действительности, а именно – путем изменения содержания и направленности проявления противоречий социального развития, путем управления преступностью. Это и вызовет сокращение числа конкретных преступлений. Таким образом, процесс этот двуединый, ибо он может и должен двигаться по пути устранения или нейтрализации причин и условий как конкретных преступлений, так и преступности.
   Но приведет ли на каком-нибудь этапе даже «качественное сокращение» числа конкретных преступлений к ликвидации преступного поведения? Нет, так как даже одно преступление, один эксцесс подчиняется закономерностям преступного поведения социально-психологического уровня, порождается его причинами и условиями, хотя наиболее полное проявление эти закономерности находят лишь в массе конкретных преступлений. Поэтому-то преступное поведение может существовать вне преступности. А преступность не может, и не потому, что преступность и преступное поведение – явления взаимозависимые. Скорее всего – наоборот. Но преступность, как уже отмечалось, может проявляться только в массе преступлений, каждое из которых подчиняется законам преступного поведения. Поэтому, если есть преступность, то есть и преступное поведение.
   В постиндустриальном или коммунистическом обществе, лишенные социальных корней, «отомрут» как преступность, так и преступление, поскольку не будет необходимости в уголовном законе и преступать будет нечего. Однако и при первобытно-общинном строе были отдельные и даже тяжкие эксцессы, например лишение жизни члена племени. Сохранятся они и в постиндустриальном обществе или при коммунизме. Но! Эти эксцессы порождались и будут порождаться лишь на уровне поведения, которое можно назвать и отклоняющимся, например, от правил постиндустриального или коммунистического общежития, но суть их останется прежней – они, отдельные эксцессы, будут подчиняться закономерностям причинного механизма преступного поведения, несмотря на то, что не будет ни преступности, ни преступления.
   Общим для преступности, преступного поведения и преступления является то, что они общественно опасны. Но каждое из этих явлений опасно по-своему. Опасность преступности состоит в том, что она, так или иначе, тормозит общественное развитие, является социально-регрессивным явлением. Как преступное поведение, так и преступление не могут быть оценены как препятствующие прогрессу общества в целом, ибо их уровень иной, не общесоциальный. Их опасность проявляется в различных последствиях, в причинении разного рода вреда, материального, морального, физического, даже политического, но на микросоциальном уровне. Однако опасны для общества и другие социально-патологические явления, например наркотизм, пьянство, бюрократизм, проституция, социальный паразитизм и т. п. А отличаются они от преступного лишь степенью общественной опасности, которую можно измерить, только «подсчитав» их общесоциальные последствия, т. е. только по тому урону, который они причиняют обществу. Сделать же это в каждом отдельном случае и в совокупности крайне затруднительно. Поэтому обычно вводится другой, хоть и формальный, но общий для криминальных явлений, признак – уголовная противоправность. Именно по нему можно точно отличить преступное от иных негативных отклонений.
   Преступность, в противоположность преступному поведению (хотя она тоже является массовым проявлением отклоняющейся деятельности большого количества преступников), а особенно преступлению, обладает качеством колеблющегося маятника, изменяющегося во времени, но в пределах определенной нормы (А. Кетле). Поэтому преступность обладает качеством нисходяще-восходящего явления как суммарно-целостная система в отличие от преступного поведения и преступления, являющихся системами только целостными.
   Поэтому преступность можно определить как общесоциальное, а потому безличностное, нисходяще-восходящее, регрессивное и уголовно-противоправное явление, порождаемое противоречиями общества и проявляющееся как 1) в неоднородной массе преступлений, так и 2) в своих типах, а также 3) в видоизмененных, преобразованных обще социальных противоречиях, выполнивших на тот или иной период времени функцию причин и выполняющих на данном этапе роль последствий.
   В этом определении указание на то, что преступность – явление общесоциальное и безличностное, отличает ее от преступного поведения и преступления. То, что она регрессивна, порождается противоречиями социального развития, отличает ее не только от преступного поведения и преступления, но и от других однопорядковых, зато прогрессивных общесоциальных явлений, в то же время подчеркивая сходство по этому признаку с иными негативными общесоциальными явлениями. Вместе с тем такие качества, как регрессивность, нисходяще-восходящий характер и порождение последствий в виде общесоциальных противоречий, указывают на интегративные свойства преступности, т. е. на то, что она является целостной системой. То же, что она явление уголовно-противоправное и проявляется в массе неоднородных преступлений, а также в своих типах, отличает ее от иных негативных общесоциальных явлений. То, что преступность – явление массовое, и отличает ее от преступления, и указывает на сходство с преступным поведением. Тем не менее, преступность, проявляясь в массе преступлений, имеет и некоторые одинаковые с ними свойства и даже закономерности, т. е. аддитивные качества, иначе говоря, является суммарной системой.
   В качестве некоторых выводов попытаемся дать определение преступному поведению и преступлению.
   Преступное поведение – это причиняющая или угрожающая нанесением вреда, отклоняющаяся, распространенная личностно-микросредовая деятельность, т. е. система деяний социально-психологического характера, направляемая к преступлению криминогенной мотивацией и ситуацией и им завершающаяся или нет в зависимости от успеха профилактики.
   Преступление же как акт, момент преступного поведения, в то же время является деянием, имеющим все уголовно-правовые признаки (общественная опасность, уголовная противоправность, виновность и наказуемость) и совершаемым там-то, тем-то и тогда-то, порождаемым и обусловливаемым индивидуальнозначимыми причинами и условиями.
   Для криминотеологии это имеет методологическое значение, так как преступность, преступное поведение, преступление – исходные категории и для нее, ибо они являются базовыми для криминотеологических понятий «религиозная преступность», «религиозное преступное поведение», «преступления, совершаемые в процессе или в связи с вероисповеданием». Так, по аналогии с определением преступности ее тип религиозную преступность можно дефинировать как общесоциальное, а вследствие этого безличностное, регрессивное, нисходяще-восходящее, уголовно-противоправное явление, порождаемое противоречиями общественного бытия религии и духовного сознания и проявляющееся в массе однородных преступлений, совершаемых в этой же сфере, а также в возрождении уже видоизмененных ее противоречий, иначе – в своих последствиях. Точно также можно преобразовать и иные, уже указанные нами криминотеологические понятия, как бы по аналогии с криминологическими. В этом значение всей настоящей главы.

§ 2. Показатели преступности и преступного поведения в криминологии и криминотеологии

   К криминологическим показателям обычно относят состояние, уровень, структуру и динамику. Кроме того, часто в качестве показателей используются латентность, раскрываемость и др. Эти же количественно-качественные показатели применяются в криминотеологии.
   Под состоянием преступности понимается количество всех совершенных преступлений в определенном регионе за какой-либо промежуток времени. В то же время состояние преступного поведения – это количество всех преступников – его носителей – также за какой-либо период времени на какой-либо территории. Таким образом, это количественный и абсолютный показатель, измеряемый в преступлениях и преступниках.
   Соответственно, можно говорить о состоянии религиозной преступности в области, о состоянии преступного поведения в церкви. Данный показатель преступности и преступного поведения выражается в абсолютных цифрах, например 1006 религиозных преступлений в N-ской области за 2001 г., 8 носителей преступного поведения в секте «Бледные люди» в 2002 г.
   Под уровнем преступности и преступного поведения понимается ее интенсивность, т. е. распространенность относительно определенного количества населения, достигшего возраста уголовной ответственности. Выделяют, соответственно, коэффициент интенсивности как показатель уровня преступности и преступного поведения. Он рассчитывается, исходя из количества преступлений (по преступности) и преступников (по преступному поведению), приходящихся на каждые 1000, 10 000 или 100 000 населения, достигшего возраста уголовной ответственности, в зависимости от размеров территории, объема преступного поведения. То есть только по коэффициенту интенсивности можно сравнивать религиозную преступность в регионах, например по субъектам Федерации, странам, а религиозное преступное поведение – по видам религиозных учреждений, так как состояние преступности, равно как и преступного поведения, зависит в значительной степени от количества населения. В этом главное целевое назначение данного показателя. Нельзя, например, в абсолютных цифрах сравнивать религиозную преступность в России и Албании. Уровень преступности и преступного поведения (коэффициент интенсивности) – это уже относительный показатель, выражающийся в целых и дробных числах. Например, в Рязанской области коэффициент религиозной преступности (условно) составил 43,7 преступления на каждые 10 000 населения, достигшего возраста уголовной ответственности на N-й год, а в секте «Симаргл» того же региона и года коэффициент религиозного преступного поведения подскочил до 18,7 преступника на каждую 1000 верующих. Измеряется по формуле:

   К -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

= П × 100000 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

/ Н

   В этой формуле К -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

– коэффициент преступности и преступного поведения, П – количество преступлений и преступников, 100000 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

– условная часть (кварта) населения, на которые разбивается все население региона, религиозного учреждения и т. п., Н – количество населения, достигшего возраста уголовной ответственности, или всех верующих.
   Под структурой преступности понимается соотношение по удельному весу типов преступности, отдельных категорий преступлений с точки зрения их распространенности и общественной опасности. Это качественно-количественный показатель преступности, обычно измеряемый в процентах, долях, частях.
   Разные авторы выделяют следующие показатели структуры религиозной преступности: 1) соотношение особо тяжких, тяжких, средней тяжести и небольшой тяжести преступлений; 2) удельный вес корыстных, насильственных и неосторожных преступлений; 3) соотношение групп преступлений по классификации, данной по главам в Особенной части УК; 4) доля преступности несовершеннолетних; 5) удельный вес группы наиболее распространенных религиозных преступлений среди сектантов (примерно 5–6 видов религиозных преступлений: надругательство над телами умерших, наркотические, кража, истязание, уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, вымогательство, убийство – на их долю приходится примерно 2/3, а то и 3/4 всех преступлений);
   6) доля преступлений, совершенных сектами, организованно;
   7) удельный вес религиозной преступности во всей преступности;
   8) география религиозной преступности, т. е. ее распределение по регионам; 9) рассредоточение религиозной преступности по видам религиозных объединений – официальным или мировым конфессиям, сектам, деноминациям.
   В структуре религиозного преступного поведения следует выделять: его носителей – преступника, в каковом качестве выступает верующий или атеист или их группа либо сотрудник специализированного подразделения или все это подразделение в целом; криминогенную ситуацию – как относительно длительное состояние отношений между верующими и атеистами, верующими, атеистами и сотрудниками специализированного подразделения, направленное на все возрастающее причинение вреда социальным отношениям, прежде всего в духовной сфере, и стремящееся обычно к завершению в качестве, как правило, религиозного преступления; микросреду процесса вероисповедания, включая технические, организационно-управленческие, организационно-правовые отношения, в центре каковых находится фигура верующего независимо от типа религиозного объединения, к которому он принадлежит.
   Динамика религиозной преступности – это изменение ее состояния, уровня, структуры за тот или иной период времени (например, год, 5 лет, 25 лет и т. п.) в определенном регионе. На динамику преступности оказывают влияние три основные группы факторов – социальные, юридические, правоохранительные.
   1) Социальные – урбанизация, демографическая структура населения, миграция и другие социальные явления и процессы.
   2) Юридические – изменения уголовного законодательства, выражающиеся в криминализации, т. е. объявлении в законе того или иного деяния преступным, или декриминализации – исключении каких-либо деяний из сферы уголовно-правового воздействия, но, как правило, с заменой их иными, не уголовно-правовыми санкциями, например, мерами административного или общественного воздействия. Кроме того, юридические факторы могут отражаться в пенализации, т. е. во введении нового вида наказания уголовным законом или в депенализации – исключении какого-либо вида уголовного наказания из перечня наказаний в УК.
   3) Правоохранительные, т. е. эффективность деятельности правоприменительных органов по регистрации и раскрытию преступлений, обеспечению вероисповедания, от чего зависит прежде всего уровень латентности.
   Латентность некоторые ученые относят к показателям преступности, а другие рассматривают ее как тип преступности, т. е. как преступность фактически существующую, но не зарегистрированную правоохранительными органами и, соответственно, не раскрытую и не отраженную в статистических сведениях [119 - Конев А. А. Реальное состояние преступности в России. Нижний Новгород, 1993; Ковалкин А. А. Латентная преступность и ее выявление органами внутренних дел. Киев, 1985; Аванесов Г. А. Криминология; и др.]. Латентность как показатель измеряется в процентах, долях, частях и т. п., как и структура преступности. Термин восходит к лат. latentio – скрытый, в скрытом состоянии, – это скрытая (невидимая) часть преступности. Выделяют три вида латентности (Г. А. Аванесов).
   1. Естественная латентность по преступлениям, о которых неизвестно правоохранительным организациям и гражданам.
   2. Искусственная латентность по преступлениям, которые известны правоохранительным органам, гражданам, но не регистрируются.
   3. Пограничная латентная группа – факт преступления обнаруживается, но оно не осознается как преступление гражданином или должностным лицом, его обнаружившим, вследствие прежде всего юридической безграмотности.
   Латентность связана с неправильной реакцией потерпевших, не сообщающих в правоохранительные органы о совершенных в их отношении преступлениях, с пассивностью, страхом некоторых граждан, которым каким-либо образом стало известно о совершенном преступлении, с недостатками в деятельности контрольно-ревизионных органов, органов дознания и предварительного следствия, оперативных частей специализированных органов уголовной юстиции по выявлению и раскрытию преступлений, с низким профессиональным уровнем или злоупотреблениями сотрудников этих специализированных учреждений и др.
   Была установлена следующая закономерность латентной преступности – уровень латентности тем низке, чем выше степень общественной опасности преступлений. Так, применительно к убийствам и причинению тяжкого вреда здоровью уровень латентности приближается к нулю, а по отдельным видам преступлений достигает 95 %, например по взяточничеству.
   Латентность преступного поведения означает скрытостъ от субъектов профилактики и иных форм воздействия всех звеньев его причинного механизма, эпизодов отклонения, а также стадии обнаружения умысла в любом случае, кроме того же стадий приготовления и покушения на совершение нетяжких преступлений и известность преступления, в конечном счете, ибо только в таком случае становится открытым преступное поведение вместе с его носителями, т. е. лишь в случае его раскрываемости. Поэтому обычно выделяется еще один показатель – раскрываемость, т. е. соотношение всех раскрытых, но неочевидных на момент регистрации преступлений ко всем зарегистрированным (например, в Англии, США и др.) или всех раскрытых – как очевидных, так и неочевидных – ко всем зарегистрированным (например, в СССР, России и др.).
   Раскрываемость как показатель относится к преступлениям как к единичному, т. е. к каждому из них, и массовому явлению, т. е. ко всей совокупности, иначе говоря, к преступности как к суммативной системе. Раскрываемость же преступности как цельной системы означает ее исследование, познание, которое никогда не может быть окончательным и полным, следовательно, нет полной раскрываемости преступности как цельного явления, процесс познания ее бесконечен. Но можно представить себе случай, когда все зарегистрированные преступления, как очевидные, так и неочевидные, будут раскрыты на какой-то период времени, т. е. в принципе может быть стопроцентная раскрываемость преступности как суммарной системы.
   Раскрываемость преступного поведения означает открытие субъектами профилактики этапов предпреступного поведения, стадий криминогенной ситуации, отклонений со стороны какого-либо субъекта с целью недопущения преступления – логического конца этого типа поведения. Другими словами, этот тип раскрываемости в какой-то степени парадоксален, ибо преступное поведение раскрывается, когда преступления еще нет.
   Как в криминологии, так и в криминотеологии применяется масса других показателей, в частности статистических, но значительно реже. Так, распространены таблицы как наглядное, систематизированное изложение криминотеологической цифровой информации – простые, описательные, а также, значительно чаще, групповые и комбинационные. Встречаются и диаграммы для масштабного, даже художественного отображения статистической информации криминотеологического характера – и линейные, и столбиковые, в основном для отражения динамики религиозной преступности и сравнения, например, ее уровня и состояния с показателями судебной статистики. Также часты и секторные диаграммы, используемые больше всего для отображения структуры религиозной преступности сектантов, радиальные – с целью показать динамику религиозной преступности в течение года по месяцам. Фигурные же диаграммы вообще представляют собой художественное изложение материального содержания изображаемой информации. Конечно, применяются и различные виды абсолютных и обобщающих, например средних и относительных, величин, высчитываются коэффициенты корреляции, различного рода индексы и другие показатели. [120 - См. подробнее: Остроумов С. С. Советская судебная статистика. М., 1976; Мелентьев М. П., Генералов В. С. Методика статистического анализа деятельности ИТУ. Рязань, 1975; Блувштейн Ю. Д. Криминологическая статистика. Минск, 1981; Старков О. В. Уголовная статистика и криминология. Рязань, 1991; и др.]

§ 3. Криминологическая и криминотеологическая типология преступности и преступного поведения

   В науке используется несколько подходов к расчленению криминальных и криминотеологических явлений, в частности классификация, типология, а также стратификация.
   Под классификацией нами понимается расчленение явлений на взаимосвязанные виды, как бы вытекающие друг из друга по законам формальной логики. Так, например, если есть преступность религиозная, то должна быть и нерелигиозная, неосторожное преступное поведение предполагает умышленное. Но в реальной действительности все бывает значительно сложнее. Поэтому вводится метод типологии, что означает выделение существующих в реальной действительности каких-либо цельных явлений, возможно, с использованием законов формальной логики, хотя это и не обязательно. В этом случае выделяются не два вида преступлений, умышленные и неосторожные, а пять, возможно и больше, типов преступного поведения – неосторожный, корыстный, насильственный, аномально-сексуальный, политический. Используется и метод стратификации (от лат. stratos – слой, уровень, пласт fасео – делаю), что буквально означает делаю слои, расслаиваюсь, пластуюсь и т. п., т. е. анализируется реально существующее расслоение, в нашем случае, сектантов на какие-то группы, страты, например деление сектантов на «учителей», «учеников», из которых выделяются еще «продвинутые ученики», «жрецы», на «солдат» и «рабов» и др.
   Уже отмечалось, что преступность существует не только в неоднородной массе конкретных преступлений, но и в своих типологических проявлениях, т. е. имеет свои типы. Но и носителями преступного поведения также является масса конкретных преступников, оно имеет свои типы. Также и преступление имеет свои виды.
   По какому же основанию можно выделить типы преступности? Тип преступности, прежде всего, прорастает своими корнями в противоречия отдельной сферы жизнедеятельности общества. Поэтому и основанием для построения типологии преступности служит та или иная общесоциальная сфера, чьи противоречия не только отделяют один тип преступности от другого, но и порождают его, и в ней отражаются его же последствия. В сфере жизнедеятельности общества можно выделить и ее тип социального бытия, и ее тип общественного сознания. Так, к примеру, по этому основанию можно выстроить следующую классификацию типов преступности.
   Если: 1) экономическая преступность имеет свои корни в сфере экономики, в противоречиях хозяйственного механизма, а также в негативных обычаях и традициях экономического сознания, то 2) наказательная – произрастает на ниве исполнения уголовных наказаний, ее причины заключены прежде всего в самых разнообразных противоречиях между позитивными целями и функциями уголовных наказаний и негативными последствиями их назначения и исполнения, а также в преступных обычаях и традициях, а 3) бытовая преступность коренится в сфере жизнедеятельности людей по месту их жительства, т. е. и в противоречиях между сферами коммунального и домашнего быта, между трудовой и жилищно-бытовой сферами и т. п., а также в негативных бытовых обычаях и традициях; 4) политическая – в борьбе за власть, в античеловеческих политических нормах, обычаях; 5) досуговая – в противоречиях культуры, между рациональным использованием свободного времени, что поощряется обществом, и коммерческими интересами, когда предлагается и пользуется спросом запретный плод, который всегда сладок, в антисоциальных досуговых обычаях и традициях; 6) религиозная – в экономических, конфессиональных и т. п. противоречиях сферы религиозного бытия, между обычаями, традициями мировых религий и сект, легальных и нелегальных. Можно выделить и другие типы преступности.
   Конечно, тот или иной тип преступности иррадирует (распространяется, поражает) и в другие сферы жизнедеятельности общества, как бы растекается, но ядро, основы причин и последствий остаются в определенной сфере. Кроме того, тип преступности проявляется в однородной массе преступлений и поэтому иногда в литературе называется видом преступлений.
   Один тип преступности в пределах одной страны, в один период времени может и количественно расти, и качественно отягощаться, а в другой – иметь нисходящий характер. Например, такие перепады, неравномерное развитие характерны для религиозной, бытовой, досуговой, экономической преступности. Иначе, общие закономерности преступности могут и не затрагивать тот или иной тип длительный период времени, что подчеркивает их относительную самостоятельность. Тем не менее тип преступности, как и преступность в целом, – это общесоциальное, хотя и ограниченное рамками сферы жизнедеятельности общества, а поэтому безличностное явление. Последствия типа преступности обычно проявляются в воспроизводстве тех же противоречий в той же сфере жизнедеятельности, но уже на ином уровне, более остром или, наоборот, более умеренном, по закону спирали.
   Таким образом, тип преступности – это самостоятельное и весьма мобильное, регрессивное и безличностное явление, порождаемое противоречиями сферы жизнедеятельности общества, негативными обычаями и нравами, существующими в ней, и проявляющееся не только 1) в однородной массе преступлений, но 2) в воспроизводстве тех же, но уже видоизмененных противоречий и обычаев этой же сферы.
   Исходя из этих положений, в рамках религиозной преступности можно выделить преступность в мировых конфессиях (буддизм, христианство, ислам), в легальных сектах и в нелегальных сектах.
   Тип преступного поведения отличается от типа преступности, собственно, по тем же признакам, что и преступность от преступного поведения, поскольку это диаметрально разноуровневые криминальные явления и криминологические категории. Тип преступного поведения также порождается криминогенной мотивацией, но ее направленность специфическая, особенная, и криминогенной ситуацией – лишь ему присущей.
   Если, например, корыстное преступное поведение порождается корыстной криминогенной мотивацией и виктимно-криминогенной и управленческой криминогенными ситуациями, то насильственное – агрессивной мотивацией и конфликтной криминогенной ситуацией, неосторожное техническое – мотивацией самонадеянности и небрежности и экстремальной криминогенной ситуацией, политическое – криминогенным стремлением к власти и революционной или контрреволюционной ситуациями, аномально-сексуальное – аномально-сексуальной, перверсионной криминогенной мотивацией и проблемной или конфликтной криминогенными ситуациямии т. п. Конечно, отдельные типы преступности, например экономическая, бытовая и пр., и типы преступного поведения, такие как корыстное, насильственное и т. п., взаимопересекаются и взаимоподчиняются, но это уже другой вопрос – их взаимодействия.
   Тип преступного поведения может выделяться и в зависимости от его носителя, например массовое (массовые беспорядки на религиозной почве и т. п.), организованное (в виде преступной организации нелегальной секты), стихийно-групповое (группа «солдат», стихийно объединившихся, совершающих изнасилование и т. п.), единоличное (бытовое убийство, совершаемое «учеником» без ведома «учителя»).
   Различные типы преступного поведения также могут взаимопересекаться, например, деятельность организованной группы расхитителей определяется причинами и условиями корыстного и организованного преступного поведения. Иногда даже и одно преступление может подчиняться законам разных типов преступного поведения, так, убийство может быть порождено и агрессивной мотивацией, и корыстной, и неосторожной, хотя само по себе лишение жизни всегда имеет насильственный характер.
   Итак, тип преступного поведения – это целостное мотивационно-ситуационное направление специфическим образом отклоняющейся деятельности различной интенсивности и распространенности социально-психологического характера, стремящееся к преступлению определенного вида и завершающееся им или нет в зависимости от успеха профилактики.
   Исходя из этих положений, попытаемся определить и типы религиозного преступного поведения.
   При анализе религиозного преступного поведения следует выделять специфические типы преступного поведения, имеющие именно криминологическое значение, а не просто вычлененные из уголовного права виды преступлений, как, например, убийство, надругательство над могилой и др.
   Выделяется несколько типов религиозного преступного поведения (в процессе или в связи с вероисповеданием):
   1. Преступное поведение, направленное против той или иной религии, секты, деноминации как деятельность, отражающаяся в серии нарушений ритуалов, обрядов религиозного объединения и завершающаяся в конце концов поджогом, например, синагоги при неуспехе профилактики.
   2. Преступное поведение со стороны верующих в Бога или Дьявола, священнослужителей относительно иных верующих или атеистов, например зомбирование, влекущее добровольное пожертвование своего жилья церкви, и т. п. деяния.
   3. Ритуальное преступное поведение, заключающееся в последовательном, отклоняющемся от общепринятых норм, соблюдении обрядов религиозного объединения, завершающееся, в частности, ритуальным истязанием, убийством и т. д.
   4. Насильственное преступное поведение, включающее в себя: а) физическое насилие (убийство и причинение вреда здоровью, хулиганство и истязание и др.); б) нанесение психической травмы (угрозы, клевета, оскорбление, понуждения и т. п.); в) волевое или волюнтаристское насилие, заключающееся прежде всего в ограничении свободы волеизъявления человека (лишение свободы, захват заложника, незаконное помещение в психиатрический стационар); г) имущественное насилие (вандализм, терроризм, хулиганство и массовые беспорядки, сопровождающиеся уничтожением имущества); д) насилие власти, связанное с созданием таких условий, при которых человек вынужден исполнять чужую волю (злоупотребление должностными полномочиями или их превышение, незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей и др.).
   5. Корыстное преступное поведение, которое включает в себя как а) святотатство или церковную татьбу, заключающуюся в различных видах хищения из церквей, сект, деноминаций, у их служителей священных или освященных предметов, так и б) иные виды корыстного и корыстно-насильственного преступного поведения самих священнослужителей, членов сект, легальных и нелегальных, – различные виды похищения чужого имущества (кражи, вымогательства, грабежи и др.).
   6. Половые эксцессы служителей церкви, сект, деноминаций, выражающиеся:
   а) в сексуальных преступлениях (изнасилование и др.);
   б) в половых извращениях: гомосексуализм мужской (мужеложство, педерастия) и женский (трибадия, сапфизм, лесбийская любовь и др.), эксгибиционизм (достижение оргазма при обнажении своих половых органов и совершении онанистических действий в присутствии лица противоположного пола, не прикасаясь к предмету вожделения), фетишизм, т. е. половое влечение к вещам, принадлежащим лицам противоположного пола, часто связанный с кражами этих вещей, особенно при трансвестизме (склонность к ношению одежды лиц противоположного пола, характерная для активных лесбиянок и др.);
   в) в аскетизме – отказе от всяких форм полового общения.
   7. Обращение с наркотическими или другими сильнодействующими, психотропными, ядовитыми и т. п. запрещенными веществами или предметами, заключающееся в их изготовлении, приобретении, хранении, перевозке, пересылке, сбыте, хищении, вымогательстве, склонении к потреблению, распространенном во всех сатанинских сектах, незаконном культивировании, организации либо содержании притонов для их потребления, выдаче либо подделке рецептов для их получения и в других подобных деяниях.
   Эти, а вероятнее всего и иные, типы преступного поведения можно выделить при отправлении, в процессе либо в связи с вероисповеданием.
   В начале главы было определено, что такое преступление, но какое значение имеет в криминологии и криминотеологии выделение его видов? Дело в том, что конкретное преступление, а именно оно интересует криминологов, никогда не существует как таковое, само по себе, не делится на виды, оно всегда имеет определенный вид. И он, этот вид, обозначается разными понятиями. Например, Петров, состоящий в секте «Слуги Азазеля» в ранге «ученика», из ревности убил свою сожительницу Сидорову 8 марта 2001 г. в Москве, в квартире 8 дома 5 по улице Астраханская. Это и конкретное преступление, и убийство, и насильственное преступное поведение, подчиняющееся его законам, имеющее лишь индивидуальную окраску. Иначе говоря – причин и условий конкретного преступления вне его вида не существует.
   Таковы основные положения касательно криминологической и криминотеологической типологии преступности и преступного поведения.
   Таким образом, преступность – общесоциальное, суммативно-целостное явление, существующее в массе неоднородных преступлений, в типах и в воспроизводстве социальных противоречий, имеющее в качестве показателей состояние, уровень, структуру, динамику, латентность, раскрываемость, индексы и т. п.
   Преступное поведение представляет собой общественно опасную деятельность, т. е. систему деяний, стремящихся к преступлению и завершающихся им или нет в зависимости от успеха профилактики, имеет свои типы.
   При этом особое значение имеют признаки преступности и преступного поведения, конкретного преступления, их сходство между собой и различия, так как от этого зависит понимание проблемы причин и условий преступлений, особенно их типологии и классификации, а вопросы причинности как в криминологии, так и в криминотеологии занимают центральное место и будут рассмотрены в следующей главе.

Глава 4
Проблема причинности в криминологии и криминотеологии

Всякое социальное состояние предполагает… известное число и известный порядок проступков, которые являются как необходимое следствие его организации.
Адольф Ламбер Жак Кетле

В самой причине как таковой заключается ее действие и в самом действии – причина; поскольку причина еще не действовала бы или поскольку она перестала бы действовать, постольку она не была бы причиной, и действие, поскольку его причина исчезла, уже больше не есть действие…
Георг Вильгельм Фридрих Гегель

§ 1. Причинность, детерминизм, их криминологическое и криминотеологическое значение

   Предшествующая глава была посвящена рассмотрению исходных понятий криминологии и криминотеологии: «преступность и ее типы», «преступное поведение и его типы», «преступление и его виды».
   Проблема причин и условий преступлений в криминологии и криминотеологии по праву занимает центральное место. Это признают практически все криминологи. Более того, пожалуй, нет ни одного уважающего себя криминолога, который бы, так или иначе, не высказал своего мнения по вопросу о причинах и условиях преступлений. То есть по этой проблеме в криминологии существует множество точек зрения. Отсюда – сложность и в то же время стимул, интерес к познанию этого вопроса. Но с другой стороны, нет недостатка в соответствующей криминологической литературе.
   Кроме того, специфика познания причин и условий преступлений обусловлена необходимостью знания исходных категорий и законов, как философии, экономической теории, так и социологии, социальной и общей психологии, статистики, демографии, теории управления и других гуманитарных наук, и даже некоторых естественных – например, генетики. Таким образом, надо быть хотя бы в минимальной степени эрудированным в самых различных областях знания. Кстати, слово «эрудированность» происходит от латинского eruditio – ученость, просвещенность, что означает и начитанность, и глубокие познания как в какой-либо одной, так и во многих областях знания. Но опять же, с другой стороны, в процессе познания причин и условий преступлений открываются неограниченные возможности для развития научного мышления. И наконец, без познания проблемы причин и условий преступлений невозможен не только криминолог-теоретик, но и, а это самое главное, юрист-практик, криминотеолог, использующий полученные знания для профилактики, предупреждения религиозных преступлений.
   В. Н. Кудрявцев фактически еще на заре возрождения криминологии писал, что «сам предмет криминологии – науки, изучающей преступность и ее причины, предопределяет большое значение ряда философских категорий и в первую очередь категории причинности для понимания и раскрытия стоящих перед нею проблем». [121 - Кудрявцев В. Н. Проблемы причинности в криминологии // Вопросы философии. 1971. № 10. С. 80.]
   Причинность в нашем представлении есть связь генетическая, т. е. производящая новую вещь или явление, процесс. Слово «генетический» происходит от греческого genesis– происхождение, возникновение. Русское же слово «причина» связано с глаголами «чинить», «учинять», т. е. сделать, сотворить, производить. [122 - Даль В. Толковый словарь великорусского языка. М., 1965. Т. III. С. 459.]
   Таким образом, причинная связь – это такая зависимость, при которой одно явление, называемое причиной, порождает, т. е. производит, воспроизводит, возрождает другое, называемое следствием. Причина предшествует следствию. Но post hoc non est propter hoc – после этого не значит вследствие этого.
   Закон причинности выражается в том, что между событиями, происходящими в мире, существует такого рода связь, при которой если событие А причина В, то всюду и всегда, где только наблюдается А, за ним неизменно (динамическая закономерность) или с определенной долей вероятности (статистическая закономерность) следует В.
   Принцип причинности носит всеобщий характер, т. е. беспричинных явлений нет и быть не может.
   В причинности различают причинную связь, причинную цепь и причинную сеть. Причинная связь – это двухзвенная связь причины и следствия. Причинная цепь слагается из нескольких двухзвенных причин и следствий, где бывшее следствие становится причиной другого следствия. Причинная цепь может продолжаться бесконечно. Причинную сеть образуют, собственно, несколько причинных связей и цепей, располагающихся по так называемому «дереву причинности». [123 - Бунге М. Причинность. М., 1962.]
   В причинной связи следует выделить еще условие. Роль условия обычно выполняет та среда, в которой действует причина, т. е. это окружение действия причины, окружение порождения следствия. Условие воздействует на причину подобно катализатору, т. е. или способствует, облегчает действие причины, или затрудняет, препятствует таковому, ускоряет ее действие или замедляет. Такова в нашем понимании функциональная роль условия.
   Каковы же свойства, черты причинности? В. Н. Кудрявцев называет такие черты причинности, как всеобщность (хотя, конечно, как нами уже отмечалось, это принцип причинности), необратимость, пространственная и временная непрерывность. [124 - Кудрявцев В. Н. Причины правонарушений. М., 1976. С. 12.]
   Причины и условия можно соотнести следующим образом: причина создает реальную возможность определенного следствия, для наступления которого необходимы еще условия. Сами по себе условия не могут породить, произвести следствие, но в соответствующей ситуации способствуют реализации действия причины. [125 - Там же.] Вместе с тем подобная трактовка может быть признана небесспорной. Рассмотрим более подробно философско-криминологический подход, его значение для познания причин, условий религиозной преступности и преступного поведения.
   Применение философских законов и категорий с целью разрешения различных криминологических и криминотеологических проблем не должно быть механическим. Оно означает лишь определение направлений движения познания.
   Относительно к категории «причинность» среди ученых существует мнение о необходимости замены причинности детерминизмом, детерминацией в связи с тем, что, во-первых, она, мол, себя изжила, не применима к социальным, а значит, и к криминальным процессам, во-вторых, потому, что детерминация включает в себя причинность. Кстати, подобный подход обосновывается теми криминологами, которые ранее за это весьма активно критиковали зарубежную криминологию, называя этот процесс смешением понятий, подменой одного другим и т. д. [126 - См.: Кузнецова Н. Ф. Современная буржуазная криминология. М., 1974; Ее же: Проблемы криминологической детерминации. М., 1984; Номоконов В. А. Преступное поведение: детерминизм и ответственность. Владивосток, 1989.] Теперь и они могут быть подвергнуты критике. Мы же считаем, что детерминизм не заменяет причинность, которая является лишь его разновидностью. Кроме того, в криминологии некоторые виды детерминизма применяются преимущественно для установления причинности, например корреляция, взаимодействие и др. Да и вообще детерминизм – это лишь определяемость одних явлений другими, связи и зависимости между явлениями.
   Применительно к задачам данной части исследования рассмотрим процесс причинности, структуру причинного механизма и виды причинности на уровне единичного, отдельного, или, иначе говоря, личностно-микросредовом уровне. Проблема процесса причинности тесно связана с вопросом направленного взаимодействия. Движение какого-либо явления, объекта (причина) вызывает изменение движения другого явления, объекта, различающегося или вообще противостоящего первому в результате их первичного взаимодействия (первоначальное следствие). Далее, изменяясь в результате противодействия, оно определяет направленность этого изменения, т. е. причина переливается, переходит в следствие во времени (здесь наступают промежуточные или поэтапные следствия), и, наконец, приводит к определенному результату (относительно окончательное следствие). Как утверждает А. Поликаров, «изменения устанавливаются по отношению к определенным стационарным состояниям». [127 - Поликаров А. Причинность// Категории диалектики как ступени познания. М., 1971. С. 184.] «В самой причине как таковой заключается ее действие, – писал Гегель, – и в самом действии – причина; поскольку причина еще не действовала бы или поскольку она перестала бы действовать, постольку она не была бы причиной, и действие, поскольку его причина исчезла, уже больше не есть действие…», [128 - Гегель. Наука логики. Соч.: В 14 т. М., 1937. Т. V. С. 677.] т. е. следствие этой причины.
   Таким образом, во-первых, причина всегда предшествует следствию, т. е. следствие невозможно, если не будет действовать причина. Например, если не будет предшествующего конфликтного взаимодействия между «преступником» и «потерпевшим», то не сложится и конфликтная ситуация, не будет и криминогенной.
   Но, во-вторых, причина сосуществует со следствием во времени, так как начало действия причины есть начало следствия (действия), которое вызывает наступление первоначального следствия. Так, уже один конфликт между «преступником» и «потерпевшим», не нашедший приемлемого разрешения, создает напряженность в отношениях между сектантом и православным верующим, складывается основа для возникновения конфликтной ситуации.
   В-третьих, причина, предшествуя следствию и сосуществуя с ним во взаимодействии, переливается, переходит в него, определяет направленность дальнейших изменений в нем, благодаря чему возникают промежуточные следствия. К примеру, если конфликты между «преступником» и «потерпевшим» повторяются, то возникает конфликтная ситуация, которая при отягощении конфликтов, возрастании напряженности, аккумуляции отрицательных эмоций перерастает в криминогенную ситуацию в процессе вероисповедания.
   И, в-четвертых, относительно окончательным следствием в рамках этого взаимодействия является результат. Например, криминогенная ситуация при взаимодействии с криминогенной мотивацией «преступника» порождает преступное поведение. Это следствие относительно окончательное даже в рамках данного взаимодействия, потому что вначале, как правило, совершаются менее тяжкие религиозные преступления. Если нет разрыва во времени (перехода причины в следствие) и результатом является взаимодействие, то первоначальное следствие совпадает с относительно окончательным и с причиной во времени. То есть, если нет ряда предшествующих конфликтов, проблем, образующих конфликтную или соответственно проблемную ситуацию, нет отягощения как их самих, так и способов их разрешения, аккумуляции отрицательных эмоций у субъектов взаимодействия, возрастания напряженности, проблемности отношений, определяющих в целом содержание криминогенной ситуации, и первый, иначе одноразовый, конфликт или проблема сразу приводит к совершению тяжкого религиозного преступления, то внутренняя причина (криминогенная мотивация) совпадает со следствием (преступлением) во времени. Соответственно нет промежуточных следствий и внешней причины (криминогенной ситуации).
   Р. С. Сейфуллаев выделяет в структуре причинной связи носитель причины (НП), который «производит, порождает изменение состояния движения другого (носитель следствия – НС) посредством переноса движения (импульса, информации) с помощью материального агента (причина – носитель действия – НД)». [129 - Сейфуллаев Р. С. Концепция причинности и ее функции в физике. Новосибирск, 1973. С. 21.] К этому следует добавить, что перенос движения осуществляется в материальной внешней и внутренней среде (С), выступающей как условия, внешние и внутренние и играющие роль своеобразного катализатора причин. Наступают «три вида следствий: а) изменения в НС – следствие эффекта причинения; б) изменения в НП – следствие имманентного испускания материального агента (эффект самопричинения); в) изменение в системе (НП + НС + НД) в целом – эффект взаимодействия» [130 - Там же.] при условии, что среда, внутренняя и внешняя, на моменты причинения остается неизменной. Если применить положения о процессе и структуре причинности к причинному механизму религиозного преступного поведения, то можно выделить следующие этапы:
   1. Первоначально в качестве НП выступают социальные детерминанты, определяющие криминогенное становление личности религиозного преступника, формирование у него криминогенной мотивации, протекающее в семье, детских учреждениях, школе, трудовом коллективе, неформальных досуговых группах и т. п., НС (первоначальное следствие) является будущий религиозный преступник.
   2. НД – криминологически значимая информация. Здесь НД приходит извне вовнутрь личности. Внешней микросредой является социальное окружение в целом, общество. В роли внутренней среды выступает генотип личности, предопределяющий наличие у нее основ тех или иных способностей, задатков соматических и психических аномалий, темперамента, характера, трансформирующихся затем под социальным воздействием. [131 - Подробнее см.: Дубинин Н. П., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н. Генетика, поведение, ответственность. М., 1982.]
   3. Промежуточный этап. Здесь НП и НС – сектант либо верующий традиционной конфессии, либо иные лица, а чаще всего группы сектантов в целом. НД является информация травмирующего содержания, которой обмениваются эти лица и группы. Внешняя микросреда – ближайшее социальное окружение, воздействующее на этих лиц в комплексе. Внутренняя среда – психофизиологическая и психологическая среда этих субъектов взаимодействия. На этом этапе формируется конфликтная, проблемная, управленческая, религиозная, виктимогенная, безнадзорности и другие типы ситуаций, перерастающих в криминогенные.
   4. Окончательно в качестве НП выступает «преступник», НС – «потерпевший» или их группы, состоящие из сектантов или верующих традиционных конфессий. НД является криминогенная мотивация причинения зла, поклонения тьме, Дьяволу, агрессивно-насильственная, корыстная и т. п., состоящая из потребностей, интересов, установок, ценностных ориентаций, эмоций, мотивов, целей и других побудительных стереотипов религиозного преступного поведения. Кроме того, необходимо выделить и реализатор этой мотивации, которым являются умения, навыки пользования определенными орудиями (огнестрельное оружие, топор, нож и пр.), веществами (при отравлении), методами психического нападения, зомбирования, использования физической силы. Внутреннюю среду составляют темперамент, психологические состояния (стрессовое, фрустрационное, аффективное и др.), психические аномалии (шизофрения, психопатия, алкогольная деградация и т. д.), невротические состояния и т. п. Роль внешней среды играет степень участия очевидцев, иных лиц в предотвращении преступления, оперативность реагирования со стороны специализированных органов уголовной юстиции и др.
   Рассмотрим виды причинной связи на уровне единичного. Наиболее удачной, на наш взгляд, в этом отношении является классификация, предложенная В. Краевским. Причинной связью он называет «связь между изменениями двух (или большего количества) тел, когда одно (или несколько) из этих тел воздействует на другое (или другие)». [132 - Краевский В. Пять понятий причинной связи// Вопросы философии. 1966. № 7. С. 108–113.] В данном определении под причинной связью понимается одностороннее воздействие, причем внешнее, хотя в дальнейшем анализе следующих пяти видов причинной связи, выделенных им на уровне единичного, подразумевается направленное взаимодействие (и не только внешнее).
   1. Энергетическая – причина как воздействие, передающее энергию (энергетически эквивалентную следствию). Содержание ее состоит в том, что воздействие «а» тела А на тело В является причиной данного изменения «в» тела В тогда и только тогда, когда «а» передает энергию, необходимую для того, чтобы произошло «в», «а» равно «в». Преобразуя данное положение применительно к конкретному виду материальных образований, а именно к причинному механизму религиозного преступного поведения, в более общем виде следует отметить, что конфликтное, проблемное, управленческое и т. п. взаимодействие между субъектами в ситуации вызывает возникновение и аккумуляцию у них негативных или позитивных, нейтральных эмоций по отношению друг к другу, которые в некотором смысле являются «энергетическими зарядами», а также специфического поля между ними. Причем аккумуляция эмоций с необходимостью требует «двигательной разрядки» [133 - Дерябин В. С. Чувства, влечения, эмоции. Л., 1974. С. 206–207.],а также снятия напряженности при помощи алкоголя, наркотиков, токсических веществ, позволяющих не разрешить ситуацию, а хотя бы уйти от нее, с использованием различных приемов сексуальной разрядки и т. п. И разрядка, безусловно, происходит при выходе этой накопленной эмоционально-двигательной энергии вовне: при совершении ритуального истязания, групповых сексуальных действий и т. д. – посредством физических действий; при вымогательстве, обмане, клевете – при помощи психического насилия. Также несомненно и то, что разрядка может произойти и иным путем.
   2. Причина-реализатор, под которой понимается последнее воздействие, реализующее следствие, т. е. причиной «а» изменения «в» тела В является такое воздействие на это тело, после которого «в» непосредственно наступает, иначе говоря, причиной является последняя во времени составная часть достаточного условия «в».
   Следует отметить, что так называемая «причина-реализатор» является по функциональной роли не чем иным, как поводом, т. е. всего лишь внешне видимой, кажущейся причиной. В существующей криминогенной ситуации иногда незначительный конфликт между субъектами бывает последним, и он реализует всю причинную цепочку, приводя непосредственно к совершению, как правило, тяжкого религиозного преступления («капля переполняет чашу»). «Незначительное частичное раздражение вызывает реакцию на весь эмоциональный комплекс в целом», [134 - Там же. с. 203–205.] количественное накопление эмоций вызывает качественный скачок, при сложении однородных эмоций происходит мощное их усиление. При этом нельзя забывать и о роли сознания. Тем не менее эмоции возникают «до рациональной оценки субъектом своей деятельности» [135 - Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. 2-е изд. М., 1977. С. 198.] и могут «вырываться» из-под контроля сознания полностью или частично. Тогда возникает вопрос о патологическом или физиологическом аффекте.
   3. Структурная (информационная) причина – воздействие, передающее информацию о структуре следствия, т. е. причиной изменения «в» тела В является такое воздействие «а», которое поставляет информацию о структуре явления, иначе говоря, о новой структуре тела В. Структурная или информационная причина в причинном механизме религиозного преступного поведения наличествует почти во всех его звеньях. Так, при детерминировании становления личности происходит передача информации не только о ее структуре, связях между элементами содержания личности, но и о функциях, ролях данной личности. В конфликтном, проблемном, управленческом и т. п. взаимодействии, как уже отмечалось, субъекты ситуации обмениваются информацией или травмирующего содержания, или вопросительного, или организационного. При этом в связи с ее накоплением на определенной стадии развития отношений происходит изменение как содержания самих этих отношений, так и взаимодействующих лиц. В результате возникает криминогенная ситуация.
   4. Двигательная причина – это взаимодействие элементов как причина изменений, в частности развития системы. Простейшая система состоит из двух тел А и В, взаимодействие которых можно рассматривать как причину изменений, происходящих в них, а следовательно, и во всей системе. Здесь необходимо обратить внимание на то, что, действительно, взаимодействие между элементами системы, вызывающее изменение системы в целом, является внутренней причиной этого изменения. При простейшем же взаимодействии двух систем, складывающемся, во-первых, из внешнего воздействия их друг на друга (например, физическое соприкосновение и т. п.) и, во-вторых, из обмена между элементами этих систем (информацией, веществом, энергией и т. п.), возникает новое качество, которое, находясь вне этих двух систем, уже как таковое не зависит от них, но на них воздействует. Это новое качество и есть внешняя причина. «Причиной, обусловливающей то или иное поведение вещи, может быть или взаимодействие частей, тенденций данной вещи, или взаимодействие этой вещи с окружающими вещами, или то и другое вместе». [136 - Свечников Г. А. Диалектика причинной связи. М., 1967. С. 22.] Роль внешней причины в физических явлениях выполняет, например, то или иное поле. В философском смысле поле есть сфера притяжения или (и) отталкивания, создаваемая разностью потенциалов, масс материальных образований. Своеобразное социально-психическое поле возникает и между взаимодействующими людьми. При этом особая роль в нем опять же принадлежит эмоциям с тем или иным знаком, например любви или ненависти. И поле уже играет роль внешней причины криминализации конфликтной, проблемной, управленческой и т. п. ситуации.
   Поэтому напряженность или устойчивость отношений между людьми, возникшие вследствие их конфликтного, проблемного, организационного взаимодействия и составляющие сущность конфликтной, проблемной, управленческой ситуации (а возрастающая напряженность или стабильность – криминогенной), и является внешней причиной религиозного преступления. Напряженность, как бы повисшая в воздухе, наиболее характерна для большинства тоталитарных сект, имеет свои закономерности, в определенном смысле не зависящие от сознания взаимодействующих лиц, например, она с необходимостью требует как психологической разрядки, так и социального разрешения. Какой будет выбран способ ее снятия, зависит уже от содержания личности взаимодействующих. Так, Н. В. Пилипенко пишет, что «необходимость и случайность вызываются как внутренними, так и внешними причинами». [137 - Пилипенко Н. В. Диалектика необходимости и случайности. М., 1981. С. 111. Здесь же автором проводится анализ точек зрения на природу внутренних и внешних причин.] Из подобных явлений, между прочим, и выводит В. Краевский последний, по его мнению, вид причин:
   5. Напряжение (разность потенциалов) как причину выравнивающего процесса (потока).
   Причинность, в свою очередь, является лишь одним из видов детерминизма. Что такое детерминизм? Это слово латинского происхождения: determinio значит «определяю». Детерминизм (или детерминация) – это определяемость одних явлений другими, наличие между ними связи и взаимозависимости. Существует несколько видов детерминизма. Как уже отмечалось, причинная связь лишь его разновидность. Кроме причинности, есть еще: корреляция, функциональная связь, связь состояний и другие.
   Всего выделяется более 32 видов детерминации. Криминологическое значение, кроме причинности, имеет корреляция. Корреляция – это более или менее тесная, прямая или обратная, зависимость (связь) одного или ряда явлений от другого или других явлений (в количественном выражении от – 1 до +1). Установление корреляционной связи может быть первым этапом установления причинной связи, при наличии всех признаков причинности. Но установленная корреляционная связь между явлениями может свидетельствовать не только о причинной связи между ними (причина – следствие), но также и о том, что существуют причины, общие для этих явлений, связь между которыми установлена.
   Для примера сравним пьянство и преступность. Между ними установлена тесная корреляционная связь. На общесоциальном уровне эта связь означает не причинно-следственную связь между пьянством и преступностью, а наличие общих для них социальных причин (т. е. причины общие как для преступности, так и для пьянства, а не пьянство – причина преступности). На уровне же личностно-микросредовом (состояние опьянения «преступника» и вероятность совершения преступления) – совсем другая картина. Состояние опьянения лица и вероятность совершения им преступления также связаны корреляционно. Но в этом случае установленная прямая связь между ними (близкая к +1) означает, что стремление к опьянению – причина совершения преступления (например, если верующий совершает преступление с целью добыть спиртное или деньги на него). Если же между ними установлена менее тесная связь, но эта связь все равно прямая, то в таком случае состояние опьянения будет играть роль внутреннего условия, способствующего совершению преступления, если же связь обратная (т. е. со знаком минус), то – роль внутреннего условия, препятствующего совершению преступления. Например, установлено, что легкая и средняя степень опьянения чаще всего способствуют совершению преступления, а сильная степень в большинстве случаев – препятствует. Подобные явления мы можем наблюдать довольно часто в тоталитарных сектах, но там чаще всего используют наркотики или иные сильнодействующие вещества.
   В свою очередь, разновидностью корреляционной связи является функциональная связь, при которой связь между явлениями жестко предопределена (из математики – изменение аргумента или постоянной величины вызывает вполне определенное изменение функции или величины переменной). Функциональная связь действует по механизму динамической закономерности и редко встречается в криминальных явлениях. Вместе с тем можно констатировать, что на общесоциальном уровне связь между причинами и религиозной преступностью, скорее всего, динамическая.
   Важной для криминологии разновидностью детерминации является взаимодействие, под которым понимается такая зависимость по меньшей мере двух явлений, при которой воздействие одного явления на другое вызывает противодействие этого явления первому, в результате чего происходит ряд существенных изменений в этом явлении вплоть до появления нового. Причинность является направленным взаимодействием, т. е. направленным к определенному результату. Эта направленность, в свою очередь, определяется степенью различий двух взаимодействующих явлений. Чем больше они различаются, тем выше вероятность рождения при взаимодействии нового качества. Отсюда, кстати, и выводится тезис о большом значении противоречий для причинного объяснения преступлений.
   В заключение следует отметить, что применение тех или иных философских категорий в какой-либо области конкретной науки хотя и необходимый этап методологического исследования, все-таки помогает получить лишь схематичные в большинстве своем знания, не позволяет разрешить специальные проблемы. Однако на его основе возможно выдвижение гипотез, постановка целей, задач и даже решение некоторых конкретных вопросов, которые, например, сами по себе имеют большую степень абстрагирования.

§ 2. Проблема классификации и механизма взаимодействия причин и условий преступлений в криминологии и криминотеологии

   Прежде всего необходимо различать причины и условия преступного поведения и причины и условия существования преступности. Отсюда: причины порождают, производят преступное поведение, условия же этому способствуют или препятствуют. И далее: причины определяют существование преступности, а условия этому опять же способствуют или препятствуют.
   Определяют существование преступности общесоциальные явления и процессы, т. е. те, которые действуют в масштабе всего общества и заключаются в противоречиях сфер социального бытия и общественного сознания. Совершение же преступления вызывают личностно-микросредовые, социально-психологические явления и процессы, заключающиеся в личности преступника, в криминогенной ситуации и в социальной микросреде.
   Подобное деление осуществлено уже на основании уровневого подхода, который в нашем представлении означает вертикальное расчленение исследуемого криминального явления на несколько горизонтальных равнозначных, но, как правило, разнохарактерных по содержанию социальных, социально-психологических и т. п. пластов (слоев, плоскостей, ступеней) на основе учета философского соотношения общего и отдельного с их переходными звеньями или системного анализа. Системный анализ, как вкратце уже указывалось в первом параграфе этой главы, в традиционном представлении требует в любом исследуемом объекте отыскивать и подвергать расчленению компоненты системы, системообразующие связи, интегративные и аддитивные свойства объекта, а также функции как системы в целом, так и ее элементов. При этом аддитивные свойства объекта представляют собой «сумму соответствующих свойств его частей». [138 - Афанасьев В. Г. Системность и общество. М., 1980. С. 27.]Интегративные свойства объединяют объект, делают его единым образованием и присущи ему в целом, в отличие от его частей. Если объект обладает только аддитивными свойствами, то он является суммарной системой, если только интегративными, то цельной.
   В нашем представлении именно уровневый подход, последовательно реализованный и доведенный до логического завершения, должен быть положен в основу классификации причин и условий преступлений.
   Исторически первой (в российской криминологии) уровневой классификацией причин и условий преступлений было их деление на социальные причины и условия преступности в целом (общее) и причины и условия конкретных преступлений (отдельное), а также на причины преступности в целом (опять-таки – общее) и специальные причины отдельных групп преступлений (особенное). Эти две двучленные классификации не противопоставлялись друг другу (А. Б. Сахаров, В. К. Звирбуль, А. А. Герцензон, В. Г. Танасевич и др.). [139 - Звирбуль В. Деятельность следователя по предупреждению преступлений // Социалистическая законность. 1961. № 16. С. 25–29; Карпец И. И. Указ. соч.; Кудрявцев В. Н. Проблема причинности в криминологии. С. 76–87; Лекарь А. Г. Профилактика преступлений. М., 1972; Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961; Герцензон А. А. Введение в советскую криминологию. М., 1965; Танасевич В. К теоретическим основам разработки мер предупреждения преступлений // Советское государство и право. 1976. № 3.] То есть были выделены два уровня действия причин – общий или общесоциальный и индивидуальный, который впоследствии оформился как единичный или личностно-микросредовый. В дальнейшем это деление причин и условий легло в основу разработки двух уровней и механизмов действия (динамики) причин и условий преступлений. То есть был получен не только ответ на вопрос почему, но и как, каким образом порождаются и обуславливаются в движении (динамике) преступления.
   Следующей исторически классификацией причин и условий преступлений по уровням их действия явилось деление их на:
   1. Общие социальные причины и условия преступности.
   2. Особенные социальные причины и условия отдельных категорий преступлений (а впоследствии Г. А. Аванесов включил сюда особенные причины и условия типов преступности [140 - См.: Аванесов Г. А. Криминология и социальная профилактика. М., 1980. С. 176, а также его же: Криминология. М., 1984.]).
   3. Конкретные причины и условия совершения отдельных преступлений [141 - Аванесов Г. А. Криминология. Прогностика. Управление. Горький, 1975; Кузнецова Н. Ф. Классификация причин преступности в криминологии// Вопросы изучения преступности и борьбы с нею. М., 1975. С. 59; Старков О. В. О причинах бытовых преступлений // Конкретные криминологические исследования в условиях района крупного промышленного центра. Омск, 1974; и др.].
   Подобная же классификация давалась и в общевузовских учебниках криминологии (1979, 1988, 1994, 1995, 1996, 1997, 1998, 1999 г. [142 - Криминология / Отв. ред.: В. К. Звирбуль, Н. Ф. Кузнецова, Г. М. Миньковский. М., 1979; Криминология. Учебник / Под ред. Б. В. Коробейникова, Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1988; Криминология и профилактика преступлений: Учебник / Под ред. А. И. Алексеева. М., 1989; Криминология / Под ред. В. В. Орехова. СПб., 1992; Криминология / Под общ. ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1994; Криминология / Под общ. ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. М., 1995; Криминология / Под общ. ред. А. И. Долговой. М., 1997; Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1998; Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. В. Н. Бурлакова, В. П. Сальникова, С. В. Степашина. СПб., 1999; Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. В. Н. Бурлакова, В. П. Сальникова. СПб, 1998; Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. М., 1998.]).
   Здесь уже был выделен особенный уровень. Г. А. Аванесов отметил, что проблема соотношения философских категорий общего, особенного и единичного «применительно к причинам преступности является для теории и практики криминологии одной из основных». [143 - Аванесов Г. А. Криминология и социальная профилактика. С. 176, а также его же: Криминология. М., 1984.]
   Выделяя уровень «особенное» в 1974 г., мы имели в виду необходимость решения по меньшей мере двух проблем. Первая проблема – философская, о чем впоследствии и писал Г. А. Аванесов, как уже указывалось, – о соотношении категорий «общее», «особенное», «единичное», «отдельное» применительно к проблемам различения преступности, преступного поведения, преступления и уровневой классификации причин и условий преступлений. Вторая проблема – взаимодействия общего уровня причин и условий преступлений, впоследствии названного общесоциальным, и единичного, затем обозначенного как личностно-микросредовый, на примере бытовой преступности и ее общесоциальных причин и насильственного преступного поведения в бытовых группах и его личностно-микросредовых причин. При этом противоречия домашнего (жилищного) быта рассматривались как общесоциальные источники конфликтных ситуаций в бытовых группах, а те, в свою очередь, как источники обострения противоречий на общесоциальном уровне.
   В последующем в своих философских изысканиях мы пришли к выводу о том, что категория «особенное» не самостоятельная, а зависимая от категорий «общее» и «отдельное» [144 - См.: Старков О. В. К вопросу о классификации причин и условий преступлений // Проблемы повышения эффективности применения юридической психологии. Труды по правоведению. Ученые записки Тартуского государственного университета. Выпуск 815. Тарту, 1988. С. 102–113; а также: Сахаров А. Б. Преступления и преступность// Советская юстиция. 1985. № 11. С. 19–21.]. Кроме того, следует выделять два уровня, что, собственно, и было сделано в период возрождения российской криминологии, – общесоциальный (преступность) и личностно-микросредовый (преступное поведение), а также пять видов причин и условий преступлений, определяемых в зависимости от того, что они порождают и обуславливают. Иначе говоря, эти виды следует определять от следствия – к причинам, а не наоборот.
   И таким образом получится, что если мы признаем существование преступности, то, значит, и ее общесоциальных, которые можно назвать и просто социальными, причин и условий. А поскольку преступность проявляется в своих типах, существующих в сферах жизнедеятельности общества, то следует выделить и особенные (специфические) общесоциальные или социальные причины и условия типов преступности (например, религиозной, наказательной, экономической, бытовой, политической и др.). Здесь имеется в виду, что их уровень – общесоциальный или социальный, т. е. подчиняется социологическим законам, но содержание – специфическое, особенное, зависящее в полной мере от особенностей сферы жизнедеятельности людей, социального института, общности. Далее. Если второй уровень функционирования причин и условий преступлений – личностно-микросредовый, то и причины с условиями, определяющими преступное поведение, следует обозначить как личностно-микросредовые. Поскольку преступное поведение имеет свои типы, например корыстный, насильственный, неосторожный, аномально-сексуальный, политический, пенальный, религиозный, то их причины и условия – особенные личностно-микросредовые, поскольку уровень их функционирования – тот же, а содержание – специфическое, определяемое в зависимости от типов криминогенной мотивации и ситуации и потому имеющее особенности, например, их носителей – корыстного преступника, насильственного, верующего или атеиста и т. п., а также микросреды, содержащей в себе и управленческую, и конфликтную, и религиозную, и виктимно-криминогенную, и другие типы ситуаций, имеющих одинаковую структуру и совершенно разное содержание, время действия и т. п.
   Конкретное преступление, естественно, порождается и совершается на этом же уровне, но поскольку оно имеет черты неповторимости, то и причины с условиями, определяющие преступление непосредственно, следует обозначить как индивидуально-значимые личностно-микросредовые причины и условия конкретного преступления.
   В итоге мы получим следующую картину:
   I (1). Общесоциальные или социальные причины и условия преступности.
   II(2). Особенные общесоциальные или социальные причины и условия типов преступности.
   III(1). Личностно-микросредовые причины и условия преступного поведения.
   IV(2). Особенные личностно-микросредовые причины и условия типов преступного поведения.
   V(3). Индивидуально-значимые, личностно-микросредовые причины и условия конкретного преступления.
   Важным для криминологии является такое понятие, как криминогенность (от лат. crimen – преступление и греч. genos – род, происхождение). Криминогенностъ означает способность породить, определить преступление и преступность.
   Кроме того, криминологи употребляют и другие понятия. Например, такой термин, как «фактор». Под фактором обычно понимается такое социальное явление или процесс, которые имеют как криминогенное (порождающее преступное), так и антикриминогенное (препятствующее порождению преступлений, способствующее их ликвидации, исчезновению), т. е. двоякое, значение. К факторам относят, например, урбанизацию (территориальный рост городов и увеличение их количества), миграцию (перемещение больших масс населения), рождаемость, изменение половозрастной структуры населения (социально-демографические факторы), свободное время, занятость женщин в общественном производстве и вообще эмансипацию, образовательный и культурный уровень населения и др. [145 - Аванесов Г. А. Криминология. С. 173–175.]
   Помимо этого, под факторами понимаются явления, которые определяют пространственно-временные изменения преступности. Иначе говоря, факторы, влияющие на изменение преступности во времени, – это изменяющиеся явления в обществе, например те же урбанизация, миграция, индустриализация и пр. Факторы же, влияющие на территориально-региональные различия в преступности, – это стабильно, постоянно действующие только в данном регионе (местности) явления, например национальные особенности, малочисленность населения и большая территория, климат, географические особенности местности (горы, тундра, равнина, тайга, болота и т. п.) и др.
   Кроме того, некоторые авторы называют причины и условия преступлений одним словом «обстоятельства», не различая их [146 - Утевский Б. С. Советская исправительно-трудовая политика. Учебник для прав, вузов/ Под общ. ред. Б. С. Ошеровича. М., 1934. С. 213; Стручков Н. А. Преступность как социальное явление. Л., 1969. С. 7–34.], другие – словом «детерминанты». [147 - Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. М., 1984. С. 7–55.] Помимо этого, из идеологических соображений в советское время выделяли коренные и некоренные причины, полную и специфическую причину и т. п. [148 - См.: Кузнецова Н. Ф. Классификация причин преступности в криминологии// Вопросы изучения преступности и борьбы с нею. М., 1975. С. 56–63; Криминология. М., 1979; и мн. др.]
   С точки зрения структуры и механизма взаимодействия причин и условий преступлений достаточно выделения лишь двух уровней: причин преступности и преступного поведения. Причины и условия преступлений, выявляемые в процессе конкретного криминологического исследования, служат для этих причин и условий эмпирической базой (иначе – статистической совокупностью), и этот термин может применяться как обобщающий при описании причин и условий преступлений всех уровней.
   При этом причины и условия преступности и ее типов (общесоциальные или социальные и особенно – общесоциальные) действуют по механизму на уровне общего, обще социального и социального. Более того, даже можно сказать, что действие причин на этом уровне подчиняется динамическим закономерностям (об этом свидетельствуют жесткость зависимости общесоциальных причин и преступности, предопределенность преступности, независимо от ее количественного выражения, ее неизбежность).
   Общесоциальные причины преступности воздействуют также на содержательную сторону особенных общесоциальных причин типов преступности. Но, с другой стороны, их содержание специфическое и определяется содержательной стороной особенных личностно-микросредовых причин типов преступного поведения. Также особенные общесоциальные причины воздействуют на соответствующие им личностно-микросредовые причины, хотя и не затрагивают механизм их действия. Общесоциальные причины и условия преступности воздействуют на отдельные индивидуально-значимые причины и условия преступлений через особенные (особенные общесоциальные и особенные личностно-микросредовые), поэтому так трудно увидеть роль тех или иных социальных явлений и процессов именно как причин преступности, а не вообще общесоциальных негативных явлений, например, проституции, пьянства.
   Общесоциальные и особенные общесоциальные или социальные причины преступности и ее типов устанавливаются социологическим анализом и имеют характер явлений и процессов, присущих всему обществу.
   Причины и условия преступного поведения (как индивидуально-значимые, так и личностно-микросредовые и особенные личностно-микросредовые) действуют по механизму на уровне личности и микросреды и имеют характер статистических, т. е. вероятностных, определяемых по средней доминирующей тенденции, закономерностей. Причины и условия преступного поведения на этом уровне устанавливаются психофизиологическим, психологическим и социально-психологическим анализом и имеют характер внутриличностных, психических и психофизиологических, межличностных и межгрупповых, социально-психологических, явлений и процессов. На базе особенных личностно-микросредовых причин того или иного типа преступного поведения синтезируются особенные общесоциальные причины соответствующего ему типа преступности. Например, на базе причин и условий религиозного преступного поведения синтезируются особенные общесоциальные или социальные причины и условия религиозной преступности и наоборот. Как это осуществляется конкретно будет, показано в конце данного раздела после анализа структуры причин и условий.
   Структура причин и условий преступлений также двух видов и соответствует механизмам их воздействия на преступления. Структура общесоциальных и особенных общесоциальных или социальных причин и условий преступности аналогична, как и структура личностно-микросредовых, особенных и индивидуально-значимых, причин и условий преступного поведения, его типов, конкретного преступления.
   Все виды причин и условий преступлений можно разделить на внутренние причины и внутренние условия, внешние причины и внешние условия. Но на общесоциальном уровне их содержание и действие совсем иное, нежели на уровне личностном, микросредовом, индивидуальном.
   Понятия «внутреннее», «внешнее» применительно к причинам и условиям преступлений означают:
   а) на общесоциальном уровне, т. е. относительно общесоциальных и особенных общесоциальных или социальных причин и условий преступности и ее типов, «внутренние» – внутри общества, страны, «внешние» – вне этого общества, страны, иначе – различные формы влияния иных обществ и стран на данную страну;
   б) на личностно-микросредовом и индивидуальном уровне, т. е. относительно причин и условий преступного поведения, его типов, конкретного преступления, «внутренние» – внутри личности преступника, «внешние» – вне преступника, на него воздействующие.
   Внутренние общесоциальные причины преступности – это различного рода противоречия в сферах социального бытия и общественного сознания, внутренние общесоциальные условия – разные недостатки в деятельности государственных и общественных организаций; внешние общесоциальные причины – это прямое воздействие иных стран на нашу страну, внешние общесоциальные условия – различного рода косвенные влияния иных стран (милитаризация, торговое эмбарго, экономический шпионаж и др.) на преступность в нашей стране.
   Внутренняя причина преступного поведения и его типов на личностно-микросредовом или индивидуальном уровне – это криминогенная мотивация преступника, внутренние условия – его психофизиологическая и психологическая среда; внешняя причина – криминогенная ситуация, а внешние условия – недостатки микросреды относительно личности преступника.
   Но есть и авторы, которые считают, что отделение социальных причин преступности и ее типов от индивидуальных причин и условий преступного поведения и его типов надуманно и воспринято советскими криминологами из чисто идеологических соображений. [149 - Хохряков Г. Ф. Криминология: Учебник / Отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1999.]
   Некоторые криминологи делят причины и условия преступлений на субъективные и объективные, и это деление имеет значение и «работает» на уровне общества. Предполагается, что субъективные причины и условия зависят от воли и сознания конкретных субъектов, людей, а объективные – не зависят, хотя и действуют большей частью через них. При этом некоторые применяют данные категории на социальном уровне [150 - См., напр.: Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации.], а другие – на индивидуальном. [151 - См., напр.: Кудрявцев В. Н. Причины правонарушений. М., 1976. С. 12–46; Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учебное пособие. М., 1998.]
   Другие криминологи полагают, что причины и условия преступлений, в том числе религиозных, следует делить на непосредственные, которые порождают преступность прямо, без опосредованного влияния на другие обстоятельства, и опосредованные, которые порождают и обусловливают преступность, только воздействуя на другие причины и условия, например внутренние или субъективные.
   Данный теоретический анализ взаимодействия причин и условий преступлений разных уровней и их структуры следует дополнить более содержательным, на основе конкретных типов преступности и преступного поведения. А для этого надо забежать немного вперед – в разделы о религиозной преступности и религиозном преступном поведении.
   Поэтому необходимо обратиться к механизму взаимовлияния религиозной преступности и религиозного преступного поведения. Рассмотрим его схематически, как бы в первом приближении.
   Внутренние социальные причины религиозной преступности по этой схеме можно представить как противоречия бытия и сознания духовной сферы общества. Внутренней причиной религиозного преступного поведения в таком случае будет криминогенная ценностная ориентация, прежде всего равнодушия к чужой вере, ее неприятие, а внешней причиной – криминогенные ситуации разных типов: управленческая, с вышестоящим руководством религиозной секты; религиозная с участием верующих; конфликтная; религиозная с участием неверующих; провокация со стороны потерпевшего и т. д., субъектами которых являются член той или иной секты, религиозная организация в целом с одной стороны, а с другой – верующий иной религии, атеист, их группа и др. Обостряющиеся противоречия сферы духовного бытия можно представить как источники роста из числа криминогенных ситуаций разного типа, возникающих в связи с вероисповеданием, а серьезное увеличение религиозных криминогенных ситуаций – как основу обострения противоречий в сфере духовного бытия.
   Другую внутреннюю причину религиозной преступности можно представить по той же схеме как противоречия духовного общественного сознания, отражающиеся в непримиримых различиях между общечеловеческой духовной культурой и религиозной сектантской субкультурой, получившей свое развитие в расцвете экстрасенсорных обычаев и традиций, питающих криминогенные ценностные ориентации сектантов, ибо чем большее влияние эти обычаи имеют, тем больше носителей криминогенных ценностных ориентаций, и наоборот – чем больше носителей криминальных ценностных ориентаций, тем шире и острее разрастается социальное противоречие, как в нашем обществе сейчас, криминальная субкультура тоталитарных сект буквально пытается «съесть» общечеловеческую духовную, проникая во все поры социальной жизни. То есть другая сторона внутренней социальной причины питает внутренние причины религиозного преступного поведения, и наоборот.
   Внутренние социальные условия религиозной преступности являются базой, фундаментом для развития внешних условий религиозного преступного поведения. Например, общие недостатки правового регулирования, в частности абсолютная религиозная свобода, предоставленная Законом РСФСР от 25 октября 1990 г. «О свободе вероисповедания», породившая полный беспредел в религиозной сфере, возможность для социально опасных сект быть зарегистрированными официально или действовать хотя и нелегально, но беспрепятственно, что привело к расцвету различного рода тоталитарных сект, особенно в центральной зоне России, и к преимущественно латентной преступности с их стороны.
   Внешние социальные причины религиозной преступности, например осуществляемая средствами массовой информации некоторых стран пропаганда абсолютной религиозной свободы, создание привлекательного облика сектанта как борца за религиозную свободу, международные связи религиозной организованной преступности и т. д., усиливают влияние социально-опасной религиозной субкультуры, способствуют росту числа носителей криминогенной ценностной ориентации среди верующих-сектантов, усугубляют и расширяют спектр действия криминогенных ситуаций. То есть внешние социальные причины религиозной преступности питают внутренние и внешние причины религиозного преступного поведения, и наоборот.
   Внешние особенные социальные условия религиозной преступности, как, например, политические, финансовые, экономические, милитаристские и иные рычаги воздействия на нашу страну, мешают ей идти своим путем и в сфере религии, свободы вероисповедания и таким образом подпитывают внешние причины, прежде всего управленческие криминогенные ситуации с вышестоящим руководством религиозных сект, и внешние условия религиозного преступного поведения, например срывы в организации профилактики криминальной деятельности религиозных сект со стороны традиционных конфессий, правоохранительных органов, в частности системы Министерства юстиции России и т. п.
   В заключение следует отметить, что не только в криминологии, но и в криминотеологии изучение причин и условий преступлений по праву занимает центральное место. При дальнейшем изложении и анализе тех или иных проблем криминотеологии нами постоянно именно в вышепроанализированных смыслах будут употребляться понятия уровней и видов причин и условий преступлений, их структуры, где особое значение имеет деление на общесоциальные или социальные и личностно-микросредовые или индивидуальные, внутренние и внешние, причины и условия преступлений.

§ 3. Теория социальных причин и условий преступности

   В этом параграфе раскрывается общесоциальный уровень – общее в причинах и условиях преступности независимо от политической и экономической систем и их особенностей. Еще в 1972 г. в статье П. Н. Лебедева [152 - Лебедев П. Н. К вопросу о причинах преступности // Человек и общество (Социальные проблемы права). Ученые записки. Вып. XII. Л., 1972. С. 165.] была высказана очень смелая по тем временам мысль о том, что причины преступности как при капитализме, так и при социализме одни и те же. А может быть они все же в корне различаются, а вот условия – действительно одни и те же?
   Рассмотрим концептуальную модель причин преступности при капитализме или, как модно сейчас говорить, «в условиях рынка».
   1. Мы признаем, что основным признаком капитализма является капитал, т. е. частная собственность на средства производства, стремящаяся к прибыли. В чем противоречие? Его еще социалисты-утописты определили, а К. Маркс и Ф. Энгельс сформулировали – это противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения, т. е., если проще, работают все, а блага имеют владельцы капитала, которых, естественно, не так много. А при монополизации капитала их становится еще меньше.
   Конечно, встает вопрос об экономическом неравенстве, причем полярном и названном потому антагонистическим. Существует ли оно сейчас? Да, конечно. И в нем один из корней преступности. Ибо оно является экономической основой идей наживы, наживы также путем насилия, господствующей в общественном сознании. Ибо тот, кто сильнее, тот и имеет. А кто имеет, тот и прав. Но это – с одной стороны.
   А с другой стороны, именно подобное экономическое неравенство рождает и стимул экономического подъема, конкуренцию. Рост благополучия на одном полюсе как бы подтягивает к себе и другой – в результате растет уровень жизни всего общества, а не наоборот, как предполагал К. Маркс. Ибо капиталист заинтересован в высоком уровне жизни своих рабочих – в таком случае они и работать будут лучше и прибыли будет больше.
   2. Владение средствами производства предполагает экономическую свободу, а значит, и свободу политическую. Расширение социальной базы собственников расширяет экономическую и политическую свободу, а в конечном счете – и личную. Неограниченная же свобода, с одной стороны – это вседозволенность, отрицание всяких норм, т. е. общеобязательных правил поведения, беспредел и, следовательно, источник роста самых разнообразных социальных отклонений, в том числе и самого опасного из них – преступности.
   Иначе говоря, чем свободнее общество (экономически, политически, лично), тем оно дезорганизованнее, тем выше в нем и уровень преступности. Во всяком тоталитарном государстве (сталинском, гитлеровском, пиночетовском и пр.) уровень общеуголовной преступности всегда значительно ниже, иногда десятикратно, чем в свободном. Зато уровень политической преступности всегда выше, часто в несколько раз.
   3. Экономически более развитое общество раскрывает и более широкий простор для все новых проявлений преступности (например, появляется компьютерная преступность) или возрождения чрезвычайно старых, средневековых типов на новой экономической и технической основе (к примеру, пиратство).
   Таким образом, можно представить себе общесоциальные причины преступности в капиталистической системе, или в условиях рынка.
   Общесоциальными условиями преступности являются: 1. Недостатки современных правовых систем, функционирующих за рубежом. Например, в большинстве штатов США действует англо-саксонская система права, но ее прецедентная сущность все более облекается в кодификационные формы – в результате в некоторых штатах, опираясь на юридические препоны, довольно легко уйти от ответственности, имея большие деньги (кстати, поэтому там самая высокооплачиваемая профессия – адвокат).
   2. Пороки системы уголовной юстиции в современный период (коррупция, сращивание с преступным миром, обесценивание (девальвация) идеи борьбы с преступностью, злоупотребления властью и др.).
   3. Недостатки средств массовой информации (пропаганда насилия, особой жестокости, половых эксцессов, культа наживы и других пороков).
   4. Срывы в системах воспитания и образования. Рассмотрим самые распространенные идеи об общесоциальных причинах преступности, высказанные в литературе.
   Н. Ф. Кузнецова [153 - Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации; Криминология. М., 1988, 1994, 1998.] полагает общесоциальными причинами преступности лишь субъективные явления, существующие в общественном сознании, то, что она называет негативными проявлениями различных видов общественной психологии (экономической, бытовой, религиозной и др.), криминальными мотивациями. Иные же виды влияния на преступность, как внешние, так и внутренние, как объективные, так и субъективные она относит к условиям преступности.
   С этой позицией трудно согласиться.
   Во-первых, то, что Н. Ф. Кузнецова полагает субъективными явлениями и причинами преступности, на самом деле – явления объективные, подчиняющиеся социально-психологическим закономерностям, существующим независимо от сознания каждого конкретного человека, т. е. от того, осознает он или нет их функционирование, хотя они и существуют через сознание конкретных людей, проявляются в индивидуальном сознании и чем больше проявляются, в большем количестве людей, тем они устойчивее. Но это уже другой вопрос – о механизме их взаимодействия.
   Во-вторых, криминальная или криминогенная мотивация функционирует на личностно-микросредовом уровне, а не на общесоциальном, где действуют и действительно являются причинами преступности различные регрессивные традиции, обычаи, стереотипы и т. д., которые могут улавливаться и усваиваться конкретными людьми, становясь в этих случаях их криминогенной мотивацией, и уже на личностно-микросредовом уровне, влияя на преступное поведение, непосредственно порождать его.
   В-третьих, подобная система детерминант нам представляется несколько однобокой, перекошенной, причем в сторону условий, воздействие которых на преступность, исходя из концепции Н. Ф. Кузнецовой, фактически в несколько раз превышает влияние негативных проявлений общественной психологии, если взять, например, только систему экономических и политических противоречий, действительно порождающих и экономическую, и политическую преступность.
   Общесоциальные причины и условия преступности, по нашему мнению, следует делить на внутренние, действующие внутри страны, и внешние, т. е. влияние одних стран на другие.
   Рассмотрим их подробнее.
   Внутренние общесоциальные причины преступности делятся на две группы противоречий – в сфере социального бытия и в сфере общественного сознания.
   I.Противоречия экономического и политического бытия в «административно-командном» варианте социализма, реализованном в нашей стране, представляют собой:
   1. Противоречие в основном экономическом законе социализма: «От каждого по способностям, каждому – по труду», которое продолжает действовать в остаточном виде в нашей стране и в полном объеме в иных социалистических странах, выбравших ненасильственный, естественный путь социалистического развития, как, например, Швеция, Австрия, или своеобразный, прежде всего «восточный», национальный тип, как, к примеру, КНР, КНДР.
   Оно заключается в том, что, с одной стороны, провозглашается равенство всех членов общества 1) в отношении к средствам производства и 2) в получении доли общественного богатства (единое мерило – личный труд). Но, с другой стороны: 1) применяется это единое мерило – личный труд – к различным людям, которые на деле, в жизни не одинаковы и не равны (у одного есть дети, а у другого – нет, одни физически слабее – другие сильнее, способнее и пр.), а также 2) труд, который выполняют люди, его значимость, оплата – различаются в любом обществе, существует общественное разделение труда и противоречия между трудом умственным и физическим, квалифицированным и неквалифицированным, промышленным и сельскохозяйственным, во вредных и нормальных для здоровья условиях, ручным и автоматизированным и т. п.
   Это противоречие, порождая не такое полярное, как в условиях рынка социально-экономическое неравенство людей, тем не менее является экономической основой, базисом существования преступности при социализме.
   2. Следующее противоречие – политическое – логически вытекает из означенного экономического.
   Провозглашенная общенародной в нашей стране, собственность на средства производства превратилась в государственную, а фактически в собственность партийно-советского 18-миллионного бюрократического управленческого аппарата, ставшего за семидесятилетие своеобразным классом управленцев-бюрократов, противопоставившим себя рабочим, крестьянству, интеллигенции. Таким образом, возникли серьезные классовые противоречия, не смягчившие, а усугубившие те, которые уже существовали между рабочими и интеллигенцией, крестьянством и рабочими, интеллигенцией и крестьянством, и все это стало классовым, политическим фундаментом преступности при социализме: с одной стороны, преступности политической организованной – против всего народа в период культа личности, экономической организованной, носителями которой были и сейчас остаются, но уже на легальной, «приватизационной» основе, директора, главные инженеры и бухгалтера предприятий, с другой стороны гангстерской, рецидивной, профессиональной преступности фактически деклассированных элементов, а также общеуголовной – рабочего класса, крестьянства, интеллигенции. В настоящее время появление нового класса капиталистов (так называемых «новых русских») еще более усилило, а отнюдь не сняло существовавшие классовые противоречия, ибо у власти остался тот же класс бюрократов, «переодевшихся» в новые одежды, «перекрасившихся» из красного в трехцветный (и если понадобится, они еще перекрасятся), и этот класс добровольно свою власть не отдаст никому, хотя сейчас ее можно… купить. Это первое политическое противоречие.
   3. Второе политическое противоречие состояло до 1985 г. в противопоставлении всевластия партии и номинальности Советов народных депутатов, как это называли, противоречия троевластия (партийная, административная, советская власть), что служило политической основой, базисом, с одной стороны, для установления диктатуры вождя, одной партии и для политической организованной преступности, а с другой – для экономической организованной преступности с носителями в виде министров, их заместителей и пр. В период перестройки, до 1993 г., существовали противоречия множества властей: законодательной, президентской, исполнительной, судебной, конституционной, средств массовой информации, которые разрешились после расстрела Парламента Республики – Верховного Совета, принятия новой Конституции, фактически узаконившей единоличную власть президента, сведшей на нет все иные виды власти и подготовившей почву для перехода к монархической форме правления – осталось только закрепить наследственный характер перехода президентской власти. Это политическая основа для образования полного «мафиозного» государства, чего еще не было в истории.
   4. Превращение общенародной собственности в государственную, т. е. в собственность бюрократического класса, привело к отчуждению непосредственного производителя (рабочего, крестьянина, интеллигента) от собственности, сделало ее неработающей, чужой, но с другой стороны, общим источником, откуда не только можно, но и нужно черпать всеми доступными способами, результатом чего стало развитие экономической организованной преступности в лице ее субъекта – бюрократического аппарата, сраставшегося все более с рецидивной, профессиональной, общеуголовной организованной преступностью, и в то же время – массовые хищения со стороны непосредственных производителей материальных благ (духовно-культурных ценностей?), что в итоге привело к тому, что корыстная преступность в целом сначала составила половину всей преступности и продолжает расти, достигая 80 %.
   5. Увеличение, особенно в последнее время, внутриклассовой материально-вещной дифференциации, усиление противоречий между различными сферами общественной жизни, например сферами материального производства, торговли и кооперации.
   Перед исследователями всегда стояла задача нахождения путей разрешения экономических и политических противоречий.
   Один из путей – уравнительное распределение, например в период гражданской войны и иностранной интервенции, «военного коммунизма», Великой Отечественной войны (распределение по карточкам). Этот путь, не исключаемый в экстремальных условиях развития государства, приводит к негативным последствиям в обычных и получил название административно-командной системы управления.
   Другой путь – так называемый «рыночный социализм» (получивший развитие, например, в Югославии, КНР), который также имеет ряд негативных последствий как, непосредственно в экономике, так и в экономическом сознании, поддерживает корыстные, насильственные обычаи, традиции и порождает таким образом экономическую преступность, но вместе с тем приводит к значительному подъему производства, росту уровня жизни (например, в КНР).
   Есть и третий путь, как бы промежуточный, – развитие экономической самостоятельности предприятий, творческой инициативы (в кооперативах, семейном подряде, индивидуальной трудовой деятельности и др.), что, кстати, также может привести и приводит к возрождению и усилению корыстных и насильственных обычаев и традиций, находящих свое отражение в корыстных устремлениях к личному обогащению в ущерб общественным интересам и, соответственно, к росту корыстных преступлений, к появлению новых форм экономической преступности (уклонение от уплаты налогов, фальсификация товаров и т. д.). Сказанное подтверждается происходящими в настоящее время изменениями в показателях преступности. Но и этот путь, по которому двигалась «перестроечная» экономика, привел к краху.
   Сейчас осуществляется путь четвертый – приватизация всего и вся, реставрация капитализма, отказ от социализма, анархия во всех областях человеческого общежития.
   6. Противоречие между производством и потреблением порождает противоречие между спросом и предложением, а то, в свою очередь, содержит в себе реальные возможности товарного дефицита и возрождает экономическую преступность. Формы разрешения – это или план, или рынок, или и то, и другое вместе.
   7. Существовавшая монополизация производства с насильственным введением рынка привела и продолжает приводить к безудержному росту цен, спаду производства, развалу экономики, обнищанию народа, росту безработицы и к активизации всей преступности, особенно корыстной и корыстно-насильственной.
   Противоречия в сфере общественного бытия содержат в себе экономическую, политическую, социальную основу преступности, реальную возможность порождения преступности и ее необходимость, являются прежде всего экономическим и политическим базисом и источником преступности, основой для возникновения массовых криминогенных ситуаций, а с другой стороны – составляют базу для развития регрессивных обычаев, традиций в общественном сознании. В этом состоит их функциональная роль.
   П. Противоречия в сфере общественного сознания – это антисоциальные, регрессивные обычаи, традиции, стереотипы, нравы, обряды, социальные нормы, противоречащие прогрессивным.
   Индивидуальное сознание человека складывается не только под влиянием социально-экономических условий, так как каждый новый член общества, начиная свое сознательное существование, застает в общественном сознании уже готовые, сложившиеся взгляды, обычаи, традиции и т. д., как передовые, прогрессивные, так и отсталые, реакционные, воздействующие на его индивидуальное сознание в обоих направлениях.
   Поэтому:
   1. Всякое общественное сознание – отражение бытия, вторично и производно от него.
   2. Общественное сознание обладает относительной самостоятельностью и может как отставать в своем развитии от общественного бытия, так и опережать его.
   3. Общественное сознание страны и сохраняет тысячелетние обычаи и традиции, как прогрессивные, так и регрессивные, и порождает свои собственные, новые.
   4. Общественное сознание состоит из различных форм – политических, философских, правовых, эстетических, моральных, религиозных и пр., каждая из которых обладает различной способностью к развитию.
   5. Индивидуальное сознание производно в конечном счете от общественного бытия, общественного сознания и индивидуального бытия, т. е. путь формирования индивидуального сознания очень сложен.
   Иначе говоря, следует выделять такие причины преступности в сфере общественного сознания, как антисоциальные обычаи, традиции, нравы, нормы, стереотипы:
   1) в экономическом сознании – с одной стороны, корысть, паразитизм, стремление к максимальной прибыли, наживе любым путем («все средства хороши»), в том числе и путем насилия, и т. п., а с другой – бесхозяйственность, непредприимчивость, халатность, русское «авось», необязательность;
   2) в политическом – космополитизм, аполитичность, политическое равнодушие и неверие, особенно среди молодежи, а с другой стороны – оголтелый национализм, шовинизм, фанатизм, порождающий межнациональные, гражданские войны;
   3) в моральном и духовном сознании – а) «отсутствие веры в идеалы, в коммунизм, в Бога. Всеобщий цинизм» [154 - Амосов Н. Е. Линия компромиссов // Неделя. 1989. № 27. С. 3.], с другой стороны, безграничная вера в экстрасенсорностъ и религиозных, прежде всего сектантских, лидеров вплоть до провозглашения зла основной целью и т. п.; б) «потеря совести, чести, долга, чувства вины, греха, милосердия» [155 - Там же.]; в) мещанство («моя хата с краю, ничего не знаю») и обывательщина, включающая в себя равнодушие к судьбам других людей, индивидуализм, эгоизм; г) низкая культура общения, незнание этикета, эмоциональная и сексуальная невоспитанность;
   4) в правовом – нигилизм, т. е. неприятие права вообще, его отвержение; негативизм, что означает отрицательное отношение к каким-либо конкретным правовым нормам; легкомыслие, т. е. просто незнание норм права, их места в общественном сознании или небрежное к ним отношение, либо самонадеянная уверенность в знании этих норм, ни на чем не основанная;
   5) в бытовом сознании – «питейные» и наркотические обычаи и традиции, а также, с одной стороны, домостроевские обычаи, а с другой – превалирование идей женской эмансипации над благоразумием;
   6) преступная субкультура, порождающая рецидивную и профессиональную преступность, общеуголовную организованную.
   Общественное мнение является индикатором общественного сознания, противоречия в сфере которого являются общесоциальными причинами преступности и ее типов.
   Демократизация, свобода политического, национального и тому подобного самовыражения и в то же время растущее сопротивление бюрократического класса, противящегося передаче власти народу, не могли не породить взлета, с одной стороны, антигосударственных и антибюрократических настроений, даже классовой ненависти, межнациональной непримиримости и неприязни, а с другой – политической апатии, аполитичности, например молодежи, что не может не привести к росту политической, особенно межнациональной, преступности (массовых беспорядков, массовой межнациональной резни, вплоть до гражданской войны и т. д.), а также к стихии неформальных движений, выливающейся в массовые драки, «моторизованную преступность» рокеров, хулиганство и вандализм.
   Внутренними общесоциальными условиями преступности являются различные недостатки воздействия на преступность, трудности и проблемы развития общества. К ним относятся:
   1. Объективные трудности и проблемы развития общества:
   а) разрушительные последствия гражданской войны, иностранной интервенции, Великой Отечественной войны, гражданские войны, продолжающиеся то в открытом, то в скрытом виде; б) неурожаи, землетрясения и наводнения и тому подобные стихийные бедствия; в) огромные масштабы территории страны, сложный многонациональный и религиозный состав населения;
   2. Субъективные условия преступности заключаются в различных пороках, недостатках деятельности: а) уголовной юстиции;
   б) органов управления экономикой; в) культурно-воспитательных органов, системы воспитания в целом; г) средств массовой информации; д) системы разрешения правовых противоречий и др.
   Внешние общесоциальные причины преступности в стране – это различные формы непосредственного, прямого воздействия иных государств на нашу страну. Ими являются:
   1. Подрывная международная деятельность разведывательных и иных специальных служб других государств, результатом которой являются терроризм, шпионаж, измена и иные политические преступления.
   2. Совершение на территории страны различных общеуголовных преступлений иностранными гражданами, т. е. преступность иностранцев, вовлечение в эти преступления российских граждан. В среднем в 1997–1999 гг. удельный вес преступлений, совершенных иностранцами дальнего зарубежья, составил 0,1 %, среди осужденных их было 0,4 %. Так, в 1997 г. было раскрыто 3557 преступлений, совершенных иностранцами и лицами без гражданства, а осуждено 4044 человека; в 1998 г. – 4044 преступления и 5029 осужденных; в 1999 г. – 3588 преступлений. При этом более 50 % – это преступления тяжкие и особо тяжкие. В структуре преступности (по данным за 1998 г.) первое место занимают кражи (40,4 %), второе – наркотические (20,4 %), третье – преступления в сфере экономической деятельности (8,1 %), четвертое – мошенничество (7,5 %) и пятое – грабеж (6,2 %). По расчетам специалистов, свыше 55 % осуждается за преступления, являющиеся проявлениями организованной преступности. [156 - Ванюшкин С. В. Преступность иностранцев в России и СНГ // Власть: криминологические и правовые проблемы. М., 2000. С. 159.] В этом отношении особую опасность представляют китайские, вьетнамские, корейские и нигерийские группировки, а кроме того, афганские, ангольские и иракские. Гражданами стран СНГ ежегодно совершается в среднем более 1 % всех преступлений, при этом в 1997 г. совершено 24 196 преступлений (осуждено 14 360 граждан СНГ), в 1998 г. – 26 956 (осуждено 15 861), в 1999 г. – 28 698 (осуждено 16 383). Наиболее опасными преступными группировками являются азербайджанская, грузинская и армянская. [157 - Там же. С. 162–164.]
   3. Организованная, профессиональная, транснациональная преступность зарубежных стран распространяет свое влияние на нашу страну: ввоз и вывоз оружия, наркотиков и др., организация хищений художественных и исторических ценностей, антиквариата с целью вывоза за границу, валютные преступления. В настоящее время, кроме того, работорговля, проституция, незаконные действия с радиоактивными веществами. [158 - Криминология. М., 1988. С. 151–152.]
   Внешние общесоциальные условия преступности в стране заключаются в различных формах косвенного, опосредованного влияния иных государств на причины преступности в нашей стране, которые выражаются:
   1. В воздействии на противоречия сферы общественного бытия: а) создание экономических трудностей для развития страны; б) целенаправленный развал экономики страны под видом оказания помощи, через великолепно подброшенную и реализованную идею конверсии, приведшей к развалу всех мало-мальски значимых предприятий, в каждом из которых основным был оборонный цех, а в итоге – и к разрушению армии; в) срыв выполнения международных договоров; г) наложение эмбарго на поставки той или иной продукции; д) экономическое давление со стороны Японии, Китая и других стран с целью добиться территориальных уступок; и т. д.
   2. В воздействии на противоречия в сфере общественного сознания: а) клевета на страну, на русский народ; б) очернение достижений социализма в социальной сфере, культуре, экономике и других областях; в) посев идей фашизма, национализма, шовинизма (реализация идеи Аллена Даллеса: «Никому сейчас не удастся поставить Советский Союз на колени, но он развалится сам, как только каждый там начнет говорить на своем родном языке» – привела к развалу СССР, а сейчас – и России).
   Анализ теории общесоциальных или социальных причин и условий всей преступности был необходим для того, чтобы, во-первых, предложить общую теоретическую конструкцию познания общесоциального уровня причинности и профилактики, во-вторых, для подхода к изучению особенностей причинности и профилактики религиозной преступности.

Раздел III
Общие проблемы криминотеологии

Глава 5
Теория криминотеологии: понятие, предмет, метод и система

   О великосильные, вы видите теперь, что свары между близкими не допустимы, ибо в ссоре – источник гибели для всех ссорящихся.
Будда. Истории о перерождениях. Джатака о согласии (33)

   Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьет, подлежит суду.
Библия. От Матфея. V. 21

   Вы слышали, что сказано: «око за око, и зуб за зуб.»
Библия. От Матфея. V. 38

   Убит будь человек, как он не верен!
Коран. Сура 80. Нахмурился. Аят 16

   А кто скупился и обогащался, и считал ложью прекраснейшее, – тому мы облегчим к тягчайшему.
   И не спасет его достояние, когда он низвергнется.
Коран. Сура 92. Ночь. Аят 8-11

   Nominibus mollire licet mala – зло подобает прикрашивать словами.

§ 1. Понятие, предмет и система криминотеологии

   Любая наука стоит на трех китах – предмете, методе и системе. Что же образует предмет криминотеологии? Прежде всего разберем это понятие. Термин «криминотеология» имеет латинские и греческие корни: criminae (лат. – преступления), θεος (греч. – бог), λογος (греч. – слово, речь, рассказ, учение, теория, наука), т. е. это учение о преступлениях, совершаемых в связи с вероисповеданием в какого-либо Бога. Но возможна и другая трактовка – богословие криминолога или слово о Боге криминолога, так как теология – это богословие, или слово о Боге (с позиций православия – прославление Бога, познание которого исключено), либо наука о познании Бога (в католицизме и протестантизме), т. е. это взгляд на религию как бы изнутри, с точки зрения самой религии, в основе чего – религиозная вера. [159 - См. подробнее: Радугин А. А. Введение в религиоведение: теория, история и современные религии. Курс лекций. М., 1996. С. 12.] Поэтому точнее было бы говорить о криминорелигиоведении или криминологическом религиоведении (от criminae [лат. – преступления]; religare [в трактовке Лактанция, от лат. – связывать, т. е. узы, связывающие с Богом] или relegere [в понимании Цицерона, от лат. – идти назад, т. е. постоянно возвращаться к познанию богов и вместе с тем богобоязненность [160 - Об этимологическом происхождении религии см. подробнее: Религиоведение: Учебное пособие и Учебный словарь-минимум по религиоведению / Под ред. И. Н. Яблокова. М., 1998. С. 222.]]; λογος [греч. – слово, речь, рассказ, учение, теория, наука]), каковое может быть раскрыто как учение о криминальных явлениях, возникающих в связи с Богом или связанных с его познанием. Иначе говоря, это как бы взгляд со стороны на криминальные явления в религии, а не изыскания самих священнослужителей, теологов. Но звучит это как-то не очень. Поэтому мы остановились на названии «криминотеология», тем более, что есть уже криминопенология, криминофамилистика, или семейная криминология, и др. Кроме того, теология, или богословие, существует исключительно в христианстве. Хотя высказывалось мнение, что теология развивается и в иудаизме, и в исламе. [161 - Там же.] Криминотеология же изучает криминальные явления, возникающие в религиях мира, а не только в христианстве, иудаизме или исламе в связи с верой в того или иного Бога или Богов.
   Что же следует включать в ее предмет, т. е. какие криминальные явления и в каком разрезе, ракурсе их рассматривать? Поскольку криминотеология находится на стыке двух наук – криминологии и теологии, или религиоведения, то она должна включать в себя стыковые, смежные проблемы этих наук. Поэтому криминотеология изучает как криминальные явления в связи с каким-либо вероисповеданием в разрезе их причинности и профилактики, так и религиозные в криминологическом ракурсе. К таковым можно отнести прежде всего соотношение религии и преступности в истории и политике, ибо отделили религию от политики и государства только в XX в., да и то не во всех странах, например, ислам как государственная религия существует в Иране, в Йеменской Республике и т. д., даже функционировал в субъекте Российской Федерации – Чеченской Республике Ичкерия, а синтоизм перестал быть государственной религией Японии только в 1945 г. К религиозным явлениям в криминологическом разрезе следует также отнести иерархию, функции, ритуалы, парадоксы, противоречия различных религий и их проявления в преступности. Иерархия религий – это их деление на мировые и национальные, легальные и нелегальные и т. п. И не всегда нелегальная секта криминальна, а легальная – нормативна; мировая – всеобщая, а национальная – ограниченная, а потому апартеистичная и т. д. Основная функция любой религии – наполнение духовной жизни общества, а каковым будет это наполнение зависит не только от основных постулатов религии, ее обрядов и ритуалов, но и от того, кто ей служит, следует и как – любое фанатичное служение, как правило, рано или поздно выливается в криминальную деятельность. Ритуалы ряда религиозных объединений, прежде всего нелегальных, например человеческое или животное жертвоприношение, сами по себе являются преступными. В принципе любая религия парадоксальна, противоречива. Например, в буддизме, с одной стороны, сильны а) этическое учение – о жалости, милосердии, любви ко всему живому и пр.; а также б) сотериология – учение о спасении, которое заключается в поиске освобождения от мук и страстей жизни, от природы и дурной бесконечности в конце, завершении, исполнении; кроме того, в) идея церкви, общины, чтобы спасаться вместе. С другой стороны, ряд религиоведов полагают, что буддизм предназначен для ограниченного круга – для высокоинтеллектуальных, а не для простых людей, занятых физическим трудом, не для женщин; это учение также содержит противоречие, заключающееся в том, что оно провозглашает всеобщее, абсолютное отрицание мира, человечества, человека, их бессмысленость, тленность, муку, но тогда для кого это выскоинтеллектуальное и беспредельно этическое учение? [162 - История религии / А. Ельчанинов, В. Эрн, П. Флоренский, С. Булгаков. Репринтное воспроизведение издания 1909 года. М., 1991. С. 93–95.] В результате именно буддийское учение лежит в основе идеологии ряда необуддистских (в частности, дзэн-буддизма), сатанинских сект, использующих буддийский эзотеризм, оккультизм, восточные единоборства и пр. в своей деятельности. Кроме того, к религиозным явлениям в криминологическом аспекте можно отнести характеристику верующих и атеистов по степени их криминальной направленности.
   Но это сущностное определение предмета криминотеологии. Есть еще содержательное, формируемое путем перечисления категорий. Основными ее категориями, входящими в предмет, являются:
   1. Религиозная преступность – общесоциальное, регрессивное явление, порождаемое преимущественно противоречиями сферы религиозных верований, проявляющееся в массе преступлений в связи с верой в Бога, а также в возрождении ее же противоречий и имеющее ряд показателей: состояние, уровень, структуру, динамику, латентность, раскрываемость и др.
   2. Религиозное преступное поведение – деятельность, стремящаяся и в конечном итоге завершающаяся или нет преступлением в процессе или в связи с вероисповеданием какой-либо религии. Религиозное преступное поведение можно разделить на несколько типов, таких, например, как посягающее на Бога, порядок отправления религиозных культов; направленное против самих религиозных организаций, их собственности, святынь и т. п.; посягательства на собственность, жизнь, здоровье, свободу, честь и достоинство священнослужителей и т. д.
   3. Причины и условия особенные: а) общесоциальные или социальные – религиозной преступности, б) личностно-микросредовые или индивидуальные – религиозного преступного поведения, которые можно разделить на внутренние и внешние, субъективные и объективные, непосредственные и опосредованные, имеющие свою структуру, механизм взаимодействия.
   4. Профилактика преступлений в процессе или в связи с вероисповеданием какой-либо религии – деятельность, направленная на выявление, устранение, нейтрализацию и компенсацию причин и условий религиозной преступности и религиозного преступного поведения, которая делится на уровни и виды, имеет субъекты и объекты, методы и приемы, может прогнозироваться и программироваться. В последнее время, кроме профилактики, в предмет криминологии и криминотеологии включаются такие формы воздействия, как борьба и война, компромисс, реабилитация, организация, управление и т. п. [163 - См., например, подробнее: Аликперов X. Д. Преступность и компромисс. Баку, 1992; Старков О. В. Что делать с преступностью?// Наказание: законность, справедливость, гуманизм. Рязань, 1993; Он же: Криминопенология, парадоксы наказания и уголовный кодекс// Преступность и законодательство. М., 1997; и др.]
   5. Криминотеологические параметры религиозных явлений – это границы, пределы познания в рамках этого учения религии и преступности в истории и политике; иерархии, функций, ритуалов, противоречий и парадоксов различных религий и их проявлений в преступности; характеристики верующих и атеистов по их криминальной направленности, а также религиозные параметры разновидностей преступного поведения в процессе или в связи с вероисповеданием какой-либо религии – их природа и многоликая типология. Криминотеология, кроме того, имеет свою историю, специфические методы познания.
   Таким образом, криминотеологию можно определить как учение о религиозной преступности и преступном поведении, их типах, подтипах, показателях, теологических границах, закономерностях, причинах и условиях, профилактике, иных формах воздействия на них, а также о криминотеологических параметрах религиозных явлений – религии и преступности в истории и политике; иерархии, функций, ритуалов, противоречий, парадоксов различных религий и их проявлений в преступности; характеристике верующих и атеистов по их криминальной направленности. Это определение уже содержательное – путем перечисления всех категорий.
   Соответственно этому систему криминотеологии образуют части общая и особенная. В общей части криминотеологии должны исследоваться наиболее общие ее проблемы: криминологические, уголовно-правовые, теологические и религиоведческие основы криминотеологии; предмет криминотеологии, методология познания и методика исследования криминально-теологических явлений, система, история криминотеологии; религиозная преступность, ее показатели, социологические закономерности, социальные причины и условия, стратегия воздействия на нее; причины и условия религиозного преступного поведения, формирования криминогенной мотивации, образования религиозной криминогенной ситуации; общие основы профилактики религиозных преступлений.
   Особенная часть, в свою очередь, должна делиться на два раздела, первый из которых должен включать в себя криминотеологическую характеристику различных религиозных конфессий, организаций, объединений: церкви, секты, деноминации. При этом можно разделять религии в зависимости от того, много или один Бог находится в основе вероисповедания, на политеистические, в частности язычество, буддизм, и монотеистические – иудаизм, христианство, ислам, сикхизм. Можно положить в основание классификации связь религии с той или иной нацией: мировые религии, распространенные среди разных наций, народностей, – буддизм, христианство, ислам и национальные, связанные исключительно с той или иной нацией, – конфуцианство (Китай), иудаизм (Израиль), синтоизм (Япония) и пр. Более практичной представляется классификация на основе учета распространенности религии, ее легальности в России: 1 официальные конфессии – христианство, ислам, буддизм, иудаизм; 2 легальные, т. е. зарегистрированные, секты: «Свидетели Иеговы», «Нью Эйдж» – «Новая эра (век)», «Всемирная церковь Бога», «Церковь Христа», «Церковь Иисуса Христа святых последних дней» (мормоны), сайентология, «Церковь объединения» (секта Муна), «Общество сознания Кришны», «Трансцендентальная медитация», «Семья», «Поместная церковь» Уитнесса Ли, «Слово жизни», «Движение веры», «Теология процветания», «Богородичный центр», «Белое братство», Виссарион, Порфирий Иванов и «ивановцы» и др.; 3 нелегальные секты, незарегистрированные, неучтенные, большей частью криминальные: «Бледные люди», «Гости из преисподней», «Дети ночи», «Слуги Азазеля», «Самеди», «Черная звезда», «Восставшие из ада», «Тень властелина, тени», «Черный ангел», «Симаргл», «Черный лотос», «Белый лотос» и пр. Легальные секты иногда переходят в нелегальные, например «Белое братство», и наоборот – нелегальные в легальные, например, некоторые сатанинские церкви были официально зарегистрированы в Москве. В криминотеологическую характеристику религии включаются: 1 криминотеологические параметры религий: история той или иной религии и ее место в иерархии религий той или иной страны или мира в целом, система религиозных организаций, поли– или мононациональный состав последователей данной религии; ее функции в обществе, ритуалы, противоречия и парадоксы; характер ее связей с политикой, государством и проявления этих связей в уголовной политике; 2 показатели и закономерности религиозной преступности в процессе вероисповедания той или иной религии, факторы, на нее влияющие во времени и пространстве; 3 причины и условия религиозного преступного поведения, связанного с деятельностью той или иной церкви, секты, деноминации; 4 стратегия и формы воздействия на этот тип преступности применительно к той или иной церкви, секты, деноминации.
   Второй раздел криминотеологии должен включать в себя криминотеологическую характеристику различных типов религиозного преступного поведения: I посягающего на Бога, порядок отправления религиозных культов, направленного против священнослужителей, самих религиозных организаций, их собственности, святынь и т. п.; 1 посягательств на жизнь, здоровье, свободу, честь и достоинство священнослужителей, если действия эти совершаются в связи с отправлением ими религиозных культов; 2 преступлений против религиозных организаций, их собственности и т. п.; 3 «чисто» религиозных преступлений, к каковым, в частности, относятся надругательство над телами умерших и местами их захоронения, если это деяние совершается по мотиву религиозной ненависти или вражды; возбуждение религиозной вражды, а равно пропаганда исключительности, превосходства или неполноценности граждан по признаку их отношения к религии; создание религиозного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью либо с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а равно руководство таким объединением, участие в его деятельности, а также пропаганда указанных деяний, и др.;II преступных деяний, совершаемых самими священнослужителями, членами религиозных организаций, в том числе нелегальных, в отношении верующих как своей, так и чужой религии, а также атеистов – прежде всего посягательств на их жизнь, здоровье, свободу, честь, достоинство, собственность, если действия эти совершаются в связи с отправлением ими религиозных культов или связаны с преступными ритуалами той или иной религии, например человеческое жертвоприношение. Криминотеологическая характеристика включает в себя: философские, юридические, психологические и другие криминотеологические параметры того или иного типа религиозного преступного поведения; показатели, закономерности, причины и условия, профилактику различных типов религиозного преступного поведения.
   Криминотеология – молодое зарождающееся учение, развивающееся на стыке криминологии и теологии. Рассмотрим науки, предметом которых, среди прочих, является религиозная преступность.
   Прежде всего следует назвать историю религий, религиоведение. Связь этих наук с криминотеологией заключается в следующем. История религий изучает также и преступления самой религии, описывая, например, крестовые походы христиан, священные войны мусульман и т. п., включаемые и в предмет изучения криминотеологии.
   Религиоведение исследует религию прежде всего как общественный феномен, в частности сущностные характеристики религии, формы первобытных верований и исторические типы религий, основы и предпосылки религии, ее элементы и структуру, социальные роли и функции и т. п. Ряд этих явлений интересует и криминотеологию, в частности, социальные роли и функции той или иной религии в связи с религиозной преступностью включаются в ее криминотеологическую характеристику.
   Систему теологии, или богословия, образуют различные учения. При этом она разрабатывается самими священнослужителями, представителями той или иной конфессии. Включает в себя такие учения, как догматика, апологетика и др.
   Догматика (гр. dogma – непреложность) – это система непреложных истин той или иной религии, не подлежащих обсуждению, доказыванию, принимаемых как аксиомы, основные положения вероучения, обязательные для верующего, не подлежащие критике, например сама идея существования Бога, сотворение мира и др.
   Апологетика (гр. apologetikos – защищающий) – система доказывания, теория доказательств, защиты религиозных постулатов, не принимаемых на веру прежде всего в самой религиозной системе, например доказывание в католицизме, что Святой Дух не только в Боге-отце, но и в Боге-сыне, и непризнание этого постулата в православии.
   Экзегетика (гр. exegetikos – объясняющий, толкующий) – раздел теологии, где истолковываются неясные, например библейские и т. п., тексты.
   Для криминотеологии представляет интерес религиоведческое исследование типов религиозных организаций, в том числе нелегальных, а исторически почти любая молодая религия – нелегальна. Достаточно вспомнить историю христианства или в самом христианстве историю зарождения протестантизма. Интересен анализ и культовой деятельности, ибо получили распространение ритуальные убийства. Анализ религиозных отношений наряду с юридическими позволяет разработать и развить теорию религиозной криминогенной ситуации и т. п. [164 - См.: Религиоведение: Учебное пособие и Учебный словарь-минимум по религиоведению / Под ред. И. Н. Яблокова. М., 1998; Самыгин С. И., Нечипуренко В. Н., Полонская В. Н. Религиоведение: социология и психология религии. Ростов-н/Д, 1996; История религии / А. Ельчанинов, В. Эрн, П. Флоренский, С. Булгаков. М., 1991.]
   Несомненно, что ряд вопросов, практически не разработанных ни в уголовно-правовой, ни в криминологической литературе, находящихся на стыке по меньшей мере трех наук – криминологии, теологии, религиоведения, должны быть подвергнуты дальнейшим исследованиям в рамках такого учения, как криминотеология, к чему и призвана эта книга.

§ 2. Метод криминотеологии

   К. Маркс совершенно справедливо писал в свое время: «Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным». [165 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 7.] Великий миротворец и созидатель Махатма Ганди утверждал: «Средства – это в конце концов все. Каковы средства – таков и результат». [166 - Датта Д. Философия Махатмы Ганди. М., 1959. С. 81.]
   Метод криминотеологии, по нашему мнению, можно разделить на методологию познания и методику исследования.
   Под методологией познания науки понимается определение путей познания криминально-теологических явлений, его ориентиров.
   Можно выделить по меньшей мере пять методологических направлений познания явлений криминотеологии:
   1. Философское, в которое входят и религиоведческое и теологическое направления методологии – это, с одной стороны, применение философских категорий и законов с целью разрешения проблем криминотеологии, а с другой – результаты эмпирических криминотеологических исследований могут быть положены в основу как осмысления философских категорий и законов, так и, несомненно, в развитие теории религиоведения и теологии.
   В 547 джатаках, включенных в южноиндийский, или тхеравадинский, буддийский канон, описывается история перерождения Будды в Бодхисатту – различные жития. Учение основано на «Четырех Благородных Истинах»: 1) существование есть страдание; 2) страдание имеет причину; 3) если страдание имеет причину, то оно может быть прекращено; 4) есть Путь, ведущий к прекращению страдания. Например, в джатаке о цапле (38) нравоучение:

     Хоть плут и искушен в искусстве плутовства,
     Навряд ли полного добьется торжества.
     Как цапля ни была коварна и хитра,
     Рак победил ее – таков закон добра!

   Из этого следует, что источник мошенничества – в зле, но добро побеждает, пресекая его. Но данная джатака не раскрывает источников религиозного преступного поведения прямо, а лишь указывает на них косвенно. Более прямо об этом говорится в джатаке о змее (43): «По достижении зрелости он уразумел, что источник страданий – страсти, а счастье – в самообуздании, избавился от страстей и стал отшельником».
   Ветхий и Новый Завет содержит ряд известных заповедей: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (V, 23–24. От Матфея), «Вы слышали, что сказано древним: „не прелюбодействуй“» (V, 27. От Матфея).
   В священной книге мусульман Коране 114 сур, которые разделены на аяты, в каждой из них несколько нравоучений, и всякое нравоучение сопровождается ссылкой на «наказание мучительное» (Сура 84. Раскалывание. Аят 24 и др.): «Да, те, которые не веруют, считают ложью! А Аллах лучше знает, что они таят. Обрадуй же их наказанием мучительным, кроме тех, кто уверовал и творил благие деяния, – им награда неисчислимая!» (Сура 84. Раскалывание. Аят 22–25). «А ведь грешники, конечно, в огне! Они будут гореть там в день суда, и не скроются они от него» (Сура 84. Раскалывание. Аят 14–16), «Убит будь человек, как он не верен!» (Сура 80. Нахмурился. Аят 16) и т. д.
   Из «чисто» философских аспектов следует выделить то, что причинность – связь генетическая, т. е. порождающая новую вещь или явление либо возрождающая старую; условие – это среда действия причины и порождения следствия, их непосредственное окружение, например в период вероисповедания. Данные положения могут быть положены в основу изучения причин и условий религиозного преступного поведения на личностно-микросредовом, индивидуальном уровне. Далее, взаимодействие противоречий может быть положено в основу познания природы причинного механизма религиозной преступности на общесоциальном или социальном уровне. Результаты криминотеологических исследований деятельности сатанинских и языческих сект, полученные впервые в данном исследовании, должны быть учтены в религиоведении при классификации конфессий, определении их функций, а в теологии – в апологетике при защите религиозных постулатов, не принимаемых на веру прежде всего в той или иной религиозной системе официальной конфессии, в частности о соотношении Бога и сатаны.
   2. Историческое. Наиболее общим методологическим направлением криминотеологии является историческое исследование отдельных криминотеологических идей, положений в трудах мыслителей древности, средневековья, в философских, политических, юридических, психологических и педагогических учениях.
   Чезаре Беккариа (1738–1794) в своем произведении «О преступлениях и наказаниях» пишет: «Читающий эти строки заметит, что я опустил один род преступлений, тот самый, что утопил всю Европу в человеческой крови. Ради него полыхали страшные костры, пламя которых пожирало живые человеческие тела, а сами костры служили увеселительным зрелищем для безрассудной толпы, и как сладкозвучной гармонии внимала она глухим неразборчивым стонам несчастных, доносившимся из клубов черного дыма – дыма от поджаривающихся частей человеческого тела – среди треска обугливающихся костей и шипения еще трепещущих внутренностей» [167 - Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1995. С. 223–224.] и завершает свои суждения следующим выводом: «Я говорю только о преступлениях, вытекающих из природы человека и общественного договора, но не о грехах, наказывать за которые даже временно следует, исходя из других принципов, чем те, на которых зиждется ограниченная, мирская философия» [168 - Там же. С. 225.].Таким образом, Беккариа полагал, что за религиозные преступления должны наказывать церковь, Бог и т. п., но только не государство.
   Шарль Монтескье, не менее великий гуманист, философ и юрист в книге «О духе законов» следовал идеям Беккариа и относительно интересующего нас предмета начинает свои рассуждения веской фразой: «Следует избегать применения уголовных законов к религии» – и далее приводит такой аргумент: «Правда, они внушают страх; но так как религия имеет свои уголовные законы, которые также внушают страх, то один страх подавляется другим, и от противоречивого их действия душа человека ожесточается». Иначе говоря, он рассуждает здесь о конкуренции религиозных и церковных преступлений и отдает предпочтение церковному праву, которое было сильно не только в христианстве, но и в исламе. Поэтому Монтескье продолжает: «Религия располагает столь великими угрозами и обещаниями, что, когда они говорят нашему воображению, – какие бы средства ни употребляло должностное лицо, чтобы заставить нас от нее отказаться, нам кажется, что, отнимая, нам ничего не оставляют, а, оставляя, ничего не отнимают». И далее он предлагает радикальные, по его мнению, меры профилактики религиозных преступлений, которые в одной фразе звучат так: «Общее правило: в деле перемены религии склонять лучше, чем наказывать», а доказывает он этот тезис следующими аргументами: «5 борьбе с религией вернее действуют всякие милости, жизненные удобства, надежда на богатство – вообще не то, что возбуждает подозрительность, но что дает забвение; не то, что приводит в негодование, но что побуждает к равнодушию, когда новые страсти начинают воздействовать на нашу душу, а те, которые вызываются религией, молчат» [169 - Монтескье Ш. О духе законов. СПб., 1900. С. 470.].Монтескье продолжает анализом религиозно-уголовно-правовых явлений в отдельных странах: «Свойства человеческого духа обнаруживались и по отношению к формам наказаний, которые в этих случаях применялись. Стоит только вспомнить о религиозных гонениях в Японии, когда жестокие казни вызывали более сильное негодование, чем медленно действующие наказания, которые более утомляют чувство, чем возмущают его, и которые, однако, труднее переносятся – именно потому, что кажутся менее тяжелыми». Завершает он свои рассуждения следующим, не очень обычным выводом: «В истории мы находим достаточно доказательств тому, что уголовные преследования в данном случае были бессильны в достижении иных результатов кроме истребления», а в примечании поясняется: «Монтескье прав: этим способом протестантство было уничтожено в Испании и Италии». [170 - Там же.]
   Один из создателей криминологии Чезаре Ломброзо практически ни в одной своей книге не рассматривал специально влияние религии на преступность и религиозные преступления. Это при том, что он подробнейшим образом описал и исследовал влияние на преступность анатомических признаков. Так, он, в частности, писал: «Убийцы отличаются холодным неподвижным, стеклянным взглядом; носы их загнуты, как у хищной птицы; уши мясистые и вместе с тем длинные; растительность чрезвычайно обильная, но не на лице; скулы большие, зубы длинные, иногда с выдающимися клыками, а губы часто тонкие. Преступники воры имеют быстро бегающие глаза, редкую бородку и подвижное лицо. Преступники по половому побуду имеют толстые губы, большие челюсти, педерасты – длинные волосы, мягкую кожу». [171 - Цит. по: Итоги науки. Т. 11. М., 1914. С. 338.]Ломброзо, кроме того, в более поздних работах исследовал влияние на преступность климата, геологических особенностей, расовых, национальных и этнических признаков, цивилизации и варварства, плотности населения, иммиграции и эмиграции, питания, алкоголизма, просвещения, экономического благосостояния, воспитания, наследственности, пола, семейного положения, профессии и т. п. Но косвенно он в разных местах высказывался о том, что религиозная вера большей частью оказывает сдерживающее влияние на преступников, препятствует совершению ими преступлений. Тем большее удивление вызвал у него обнаруженный Спэнсером факт, что люди нерелигиозные могут отличаться исключительной честностью: «Spencer также цитирует несколько племен, отличающихся своей честностью, как, например, тодосое, айно и бордосое. Они не любят войны и занимаются исключительно меновой торговлей. Они почти никогда не ссорятся между собою, в случае споров обращаются к своим начальникам и настолько добросовестны, что возвращают обратно половину из взятых в обмен товаров, если им покажется, что они получили слишком много. Им незнаком долг мести; они не проявляют никакой жестокости и относятся с уважением к женщинам, а при всем том – удивительное дело – восклицает он, – совсем не отличаются религиозностью» [172 - Ломброзо Ч. Преступление. М., 1994. С. 27. См. также: Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство: Сочинения. М.; Харьков, 1998 (Серия «Антология мысли»).]
   Таким образом, изучение исторических воззрений определяет пути исследования криминотеологии.
   3. Концептуальное определение основных подходов, принципов познания криминально-теологических явлений, от чего зависит возникновение различных школ в криминологии и криминотеологии. Например, социологический подход или антропологический, биологический, системный и комплексный и т. д. От различий в объекте познания родились и судебное религиоведение, и криминотеология. От того, в частности, где искать источники религиозной преступности – в духовной сфере общества или в природе верующего – зависит, каким путем пойти и к чему прийти. А если взять за основу и то и другое, родится деление на два уровня – религиозную преступность и преступное поведение, и подходы к познанию каждого из них – различны. Теологический подход в криминотеологии внесет элементы христианского, исламского, иудаистского или иного толкования явлений, открытых в результате криминотеологических эмпирических исследований, например вопрос о соотношении религиозных и церковных преступлений и т. п. Религиоведческий подход в криминотеологии заставляет при изучении закономерностей религиозной преступности исходить из истории, философии, структуры, функций той или иной религии и с этих позиций определять ее причины и условия.
   4. Категориальное направление методологии – это открытие, изучение и применение специфических категорий и законов криминотеологии. От того, как определить религиозную преступность – как исходную криминологическую или криминотеологическую категорию, как совокупность всех преступлений в период вероисповедания, как поведение верующего, отклоняющееся от уголовно-правовых норм или как криминально-теологическую систему, – зависит выбор дальнейших путей познания этого типа преступности, как в криминологии, так и в криминотеологии. Как определить границы, пределы криминотеологической характеристики явлений – исходить ли из традиционных представлений криминологии, или определить их иначе, по-новому, используя достижения как теологии, так и религиоведения.
   5. Сравнительный анализ зарубежных криминально-теологических теорий. Эти теории можно разделить на два противоборствующих направления, причем их развитие исторически и сравнительно идет параллельно. Первое направление, наиболее развитое, – теологическое. Оно представлено прежде всего в работах католических и протестантских теологов. Заключается в разработке мер противодействия дьявольскому началу, борьбы с ведьмоством, в анализе новых религиозных течений, их истоков и поиске в них криминального начала. [173 - Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. / Пер. с лат. Н. Цветкова. Предисл. С. Лозинского. Саратов, 1991; Баркер Айлин. Новые религиозные движения. Практическое введение. СПб / Пер. с англ. протоиерея В. Федорова и др.; Atak Jon. A piece of blue sky: Scientology, Dianetiks and L. Ron Hubbard exposed. A Lyie Stuart Book, 1990. Atak Jon. The total freedom trap: Scientology, Dianetiks and L. Ron Hubbard exposed, 1995.; и др.] Другое направление, наоборот, эзотерическое, экстрасенсорное, оккультное, сатанинское, развивающее различные методы воздействия на людей, на их духовное и физическое начала, обращения ко злу. [174 - Хэнзел Ч. Парапсихология / Пер. с англ. Ф. В. Широкова. Послесл. А. И. Китайгородского. М., 1970. The Satanic Bible, by Anton Szander LaVey, Avon Books, 1969; Чейни Дэвид, Мусаси Миамото. Честь самурая: мастер меча. Книга пяти колец / Пер. с яп. Р. Харриса. СПб.; Ластбейдер Эрик. Черный клинок. М., 1994; Древняя высшая магия. Теория и практические формулы / Пер. с франц. И. Антошевского. СПб.; Панас Г. Евангелие от Иуды: Роман / Пер. с польск. И. Колташевой. М., 1987; и др.] Чисто криминотеологические теории, созданные за рубежом, почти неизвестны.
   Второй составной частью метода науки является методика исследования криминальных явлений в период вероисповедания, под которой понимается система способов и технических приемов сбора, обработки и анализа криминотеологической информации, последовательность их применения с целью познания изучаемого криминального явления. Как и всякому криминологическому исследованию, этому его виду должен предшествовать этап составления программы, состоящей из теоретической и процедурной частей, и рабочего плана, в котором должны быть указаны конкретные этапы и отдельные операции исследования, сроки их выполнения, исполнители и лица, осуществляющие контроль.
   Криминотеологические исследования могут быть двух видов:
   1) совершенно не имеющие отношения к криминальной деятельности исследуемой религии, секты, деноминации, направленные на поиск информации о деятельности другой конфессии;
   2) исследующие деятельность данного вида религиозного объединения, причины и условия преступлений, совершаемых при осуществлении деятельности членами данного объединения или им самим в целом.
   Любое исследование, если это возможно, желательно начинать с этапа изучения документов, например уголовных дел о религиозных преступлениях, преступлениях, совершенных сектантами или по религиозным мотивам; материалов журналистских расследований, к которым нужно относиться очень внимательно, учитывая то, что любой журналист прежде всего стремится к сенсации, и каждый приведенный факт подвергать тщательной перепроверке.
   При этом возможно применение самых различных методов, в первую очередь массовых опросов путем распространения анкет среди населения, при этом следует группы населения разделить на: атеистов; верующих традиционных религий, мировых или национальных; сектантов, среди которых выделяются члены легальных и нелегальных сект. Возможно проведение и индивидуального интервьюирования, и наблюдения, обычного и включенного, и тестовых испытаний. При этом необходимо соблюдать ряд условий.
   При организации открытого наблюдения следует учитывать ряд моментов. Его проведение весьма сложно в легальных сектах, так как обычным для сектантов является недоверие, опасение, что полученные результаты могут быть применены против кого-либо из них или секты в целом. Подобный тип наблюдения эффективен при изучении деятельности официальных конфессий. В нелегальных сектах этот тип наблюдения может быть реализован только с разрешения и под контролем «учителя». При этом он может содержать в себе и элементы включенного наблюдения.
   Наиболее достоверные данные дает скрытое наблюдение. Однако опасным является разоблачение исследователя, наблюдающего нелегальную секту. Данный тип наблюдения можно применять к официальным конфессиям. При этом условием эффективности является то, что информацию, полученную в ходе скрытого наблюдения, не следует делать достоянием других лиц, так как это может усилить недоверие во взаимоотношениях верующих, вызвать конфликтные ситуации между ними.
   При исследовании деятельности нелегальных сект предпочтительнее проводить включенные наблюдения, сочетающиеся с открытыми, которые позволяют изучать все стороны деятельности секты, личность сектантов. Но это очень опасное занятие для исследователя. Анкеты, интервью и другой исследовательский материал должны быть подвергнуты предварительному пилотажу и проверке на безопасность, глубину познания, наличие достаточного количества вопросов, которых не должно быть слишком много (не более 50-100) или очень мало (не менее 25), учитывая сложность организации подобного исследования. Включенное и в то же время открытое наблюдение в нелегальной секте может провести только человек, который ранее был в подобной секте, знаком с ее обычаями, жаргоном, некоторыми известными, авторитетными в данных кругах людьми и пр. Иные лица в эти круги не допускаются, а если и были допущены однажды, то в дальнейшем их деятельность тщательно отслеживается, и в случае опасности для секты эти лица подвергаются физическому и духовному уничтожению. Такая печальная участь, насколько известно, постигла известных писателей и журналистов, давно занимавшихся этой проблемой, – Ю. Сандулова [175 - Сандулов Ю. Дьявол. Исторический и культурный феномен. СПб., 1997.; и др.], Л. Пронину [176 - Пронина Л. «Спецназ» под знаком пяти котов // Рабочая трибуна. 1993. 1 сент.; Ее же: Отмычка для мозгов // Рабочая трибуна. 1996. 14 февр.; и др.] и др. Дело в том, что для лиц, допущенных к тем или иным секретам нелегальной секты, остается только два пути – или вступить в секту посредством совершения преступления, которое укажет «учитель», или умереть – tertium non datur (третьего не дано). При этом допущенный исследователь тщательно проверяется «учителем». Только с его разрешения возможно изучение других членов секты. Все полученные данные дублируются в компьютере секты и используются «учителем» в своих целях, в частности для устранения, физического или духовного, выявленного таким путем сектанта, неугодного, слабого или опасного для секты. В дальнейшем допущенный исследователь представляется по своим каналам «учителям» других сект. В этой информации главное – как использовать самого исследователя и полученные им данные. Не исключено, что исследователи, журналисты допускаются с целью популяризировать через них идеи секты, ибо члены нелегальных сект чаще всего не имеют сами прямого доступа к средствам массовой информации и уровень доверия к ним нижайший. Другое дело – популярный журналист или известный ученый. Исследователю и при этом ставится ряд обязательных условий, при несоблюдении которых его ожидает один конец – смерть. К таковым относятся:
   1) анонимность исследования, при этом запрещено использовать не только фамилии, имена, но и клички и даже условные наименования исследуемых, по которым их можно будет в дальнейшем «вычислить»;
   2) абсолютно исключается возможность повторного исследования, иначе говоря, лонгитюдное исследование совершенно невозможно осуществить;
   3) разрешена публикация или какое-либо иное публичное использование полученных данных, например в выступлении, исключая употребление оскорбительных выражений и без последующего личного отчета о формах использования этих данных (как уже указывалось, деятельность исследователя в дальнейшем тщательно отслеживается независимо от его волеизъявления).
   Практически исключено то, что советуется при применении этого метода к другим категориям исследуемых, например к осужденным: 1) руководить их деятельностью; 2) каким-либо образом оценивать их поведение и личностные качества; 3) стремиться в любом виде, под любым предлогом и каким-либо образом воздействовать на их личность; 4) уточнять полученные данные, применяя другие методы (беседы, анализ материалов уголовного или иного личного дела, социометрические опросы и пр.). [177 - Там же. С. 33-34.]
   При проведении разного рода опросов, осуществляемых непосредственно исследователем, надо говорить «учителю» о том, что исследователь от результатов свой работы не получит никакой личной выгоды, исследование проводится исключительно в научных целях, что является правдой. Желательно при этом привести доказательства – опубликованные работы, теле– и радиовыступления самого исследователя. При этом на исследуемых, «учителей» и «учеников», может оказать влияние с целью получения требуемой информации только сильная личность, уважаемая в определенных кругах. Для «рабов» и большинства «солдат» личность исследователя не интересна, они к ней попросту равнодушны. Главное для них – приказ «учителя», который выполняется беспрекословно.
   Проведение с сектами эксперимента как научно-поставленного опыта, позволяющего в заданных и контролируемых условиях определять эффективность правовых, психолого-педагогических, управленческих и иных преобразований, [178 - Там же. С.84.] крайне опасно. Во всяком случае, авторы данной книги не имеют подобного опыта работы с сектами.

Глава 6
Причины и условия религиозных преступлений

   Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским.
Библия. 1 Тим. 4,1

   В тот день выйдут люди толпами, чтобы им показаны были их деяния; и кто сделал на вес пылинки добра, увидит его, и кто сделал на вес пылинки зла, увидит его.
Коран. Сура 99. Землетрясение. Аят 6–8

   Среда, в которой он живет, семейные отношения, религия, в которой он воспитан, обязанности социального положения – все это действует на его нравственную сторону. Даже перемены атмосферы оставляют на нем свой след: несколько градусов широты могут изменить его нрав; увеличение температуры разжигает его страсти и располагает его к мужеству или к насилию.
Адольф Ламбер Жак Кетле

§ 1. Социальные причины и условия религиозной преступности

   Существует несколько подходов к исследованию вопроса о причинах и условиях религиозных преступлений. Одни из них близки к криминологическим, другие – к религиоведческим, третьи – к теологическим в католицизме, протестантизме, иудаизме, буддизме или к богословским в православии. Рассмотрим некоторые общетеоретические криминологические подходы к пониманию и классификации причин и условий преступлений и применим их к криминотеологии. [179 - Подробнее см.: Старков О. В. О предмете и системе криминотеологии// Проблемы укрепления законности и борьбы с преступностью на региональном уровне (наркотики и преступность)… С. 124–129; а также: Тихонравов Ю. В. Судебное религиоведение. М., 1998; и др.]
   В криминологии, с одной стороны, пытались найти единую, универсальную причину преступлений (то антропологические качества человека, то аномию, то социальную дезорганизацию, то преступный генотип и т. д.). С другой стороны, были попытки определить единый «каталог причин» [180 - Криминология / Под общ. ред. А. И. Долговой. М., 1997. С. 180.], их набор, определенное сочетание, которое обязательно должно было быть. И те, и другие изыскания всегда имели какой-либо положительный результат, больший или меньший, но «программы-максимум» не выполнили, да и не могли выполнить по объективным причинам.
   Остановимся на понятии «религиозная преступность». В нашем представлении религиозная преступность – прежде всего явление духовной патологии [181 - В криминологической литературе термин «патология» в определении преступности предложен: Побегайло Э. Ф. Тенденции современной преступности и совершенствование уголовно-правовой борьбы с нею. М., 1990. С. 27.] общества, свидетельство его духовной незрелости, дезорганизации. Но это еще не все. Религиозная преступность порождается противоречиями социального духовного бытия и сознания, но, кроме того, ее последствия проявляются в обострении или, наоборот, смягчении, в зависимости от степени ее тяжести, распространенности, этих же противоречий. Религиозная преступность к тому же проявляется в массе отдельных, конкретных религиозных преступлений. Таким образом, религиозная преступность – это явление духовной патологии общества, порождаемое противоречиями социального духовного бытия и сознания, проявляющееся в массе конкретных религиозных преступлений и, кроме того, в обострении или, наоборот, смягчении, в зависимости от степени ее тяжести, распространенности, этих же противоречий.
   Итак, причины и условия религиозных преступлений следует рассматривать как на социальном уровне, в масштабе всего общества, так и на индивидуальном, на уровне личности. И если на социальном уровне причины и условия не зависят от типа и вида религиозных преступлений, их направленности, то на индивидуальном – содержание причин и условий однозначно определяется их видом, направленностью. В частности, с одной стороны, направленных против религии, Бога, религиозных организаций и священнослужителей, а с другой – совершаемых самими религиозными организациями и священнослужителями.
   Рассмотрим социальные причины и условия религиозной преступности. По нашему мнению, их следует делить на внутренние и внешние. При этом внутренние социальные причины религиозной преступности – это противоречия в сферах социального религиозного бытия и духовного общественного сознания. Внутренние социальные условия религиозной преступности следует рассматривать как объективные и субъективные проблемы, трудности, недостатки развития религии в нашем обществе.
   Рассмотрим первую группу социальных причин религиозной преступности – противоречия в сфере социального религиозного бытия.
   1. Экономические противоречия общества:
   а) между различными экономическими укладами – государственным, частнокапиталистическим, патриархальным, акционерным, кооперативным и т. п., что обостряет межконфессиональные конфликты;
   б) между разными формами собственности – государственной, частнокапиталистической, акционерной, кооперативной, личной и т. п., что усугубляет хозяйственные трудности того или иного религиозного объединения;
   в) между производством и распределением, между обменом и потреблением и т. п., что порождает экономические проблемы различных видов религиозных объединений – от официальных конфессий до тоталитарных сект. И эти экономические проблемы решаются ими по-разному – от развития собственного, в частности, монастырского производства (выращивание зерновых культур, картофелеводство, овощеводство, выращивание ягод и фруктов, технических кормовых культур, организация племенных хозяйств, молочно-товарных ферм, откорм, выращивание бычков, свиноводство, птицеводство, овцеводство, кролиководство, зверохозяйство, коневодство, пчеловодство, строительство, машинно-тракторные станции, производство тары и упаковки, органических и химических удобрений, ремонт и строительство внутрихозяйственных дорог и благоустройство, мелиорация, народные промыслы и ремесленничество, тепличное и рыбное хозяйство, производство и переработка грибов, прием и обработка лекарственных трав, даров леса, прием вторичного сырья и мусорных отходов и их переработка, забойные пункты, выделка шкур, швейное производство и бытовое обслуживание, международные связи и внешняя торговля и т. п. [182 - Подробнее см. оригинальный подход: Слободянюк Г. Г. Почему гибнет Россия и кто ее спасет. М., 1999.]) до производства и сбыта наркотиков, вымогательства и других преступлений, чем занимаются нелегальные секты;
   г) между экономическими укладами различных видов религиозных объединений: принадлежащих к православию, католицизму, протестантизму, мусульманству, буддизму, иудаизму, с одной стороны, и тоталитарными сектами, с другой;
   д) с одной стороны, для восстановления, строительства церквей, часовен и других материальных носителей конфессиям нужны четкие экономические расчеты, обязательное получение прибыли, иначе подобная экономическая деятельность приведет к разорению; а с другой, постулаты церквей: «Не укради» (один из христианских принципов), «А кто скупился и обогащался и считал ложью прекраснейшее, тому мы облегчим к тягчайшему» (одна из заповедей ислама) – предполагают, что расчет делает Господь Бог, а церковь здесь ни при чем;
   е) с одной стороны, необходимость ведения церковного, особенно монастырского, хозяйства, а с другой стороны, расчет на пожертвования прихожан, на которые невозможно существовать, тем более, восстанавливать церковные строения; и другие многочисленные экономические противоречия социального бытия религиозных объединений.
   2. Политические противоречия общества между политикой государства и религиозных конфессий, что определяет:
   – с одной стороны, наличие религиозных государств, которые, как правило, реакционны и апартеистичны: традиционалистские Ирак и Иран, ваххабитская Саудовская Аравия, иудаистский Израиль и др., что порождает и подпитывает в религиозном сознании монотеизм, исключает или скрыто либо открыто ограничивает в правах верующих иных конфессий;
   – с другой – полное традиционных конфессий отделение церкви от государства вызывает преследование различных, а тем более любых сект, что порождает и подпитывает в религиозном сознании воинствующий атеизм;
   – в-третьих, так называемое демократическое государство, провозглашая абсолютную религиозную свободу, создает основу для развития множества видов религиозных организаций, в том числе для массового распространения так называемых «официальных» конфессий, а также для колоссального разнообразия сектантских направлений, вплоть до самых античеловечных, сатанинских, проповедующих массовые самоубийства, ритуальные убийства, человеческие жертвоприношения и пр., а в религиозном сознании воспитывает политеизм;
   – в-четвертых – частичная политическая связь одной церкви, например православной, с государством (освящение отдельных политических актов одной церковью при наличии множества видов религиозных объединений) при отсутствии законодательного закрепления этого явления также подпитывает монотеизм и может стать основой для религиозных войн, ибо демонстрирует неравенство религий в поликонфессиональном государстве.
   Второе политическое противоречие заключается в том, что в последнее время усиливается политизация религии и в то же время сакрализация, освящение политики государства, [183 - Бокарев С. Н. Государственно-церковные отношения в России (Философско-правовой аспект): Автореф. дис… канд. философ, наук. М., 1999. С. 3.] заигрывание с церковью с целью разрешения сиюминутных проблем, повышения авторитета политика. Лидеры той или иной церкви выражают свое отношение к акциям органов власти с точки зрения поддержки или, наоборот, отвержения политики того или иного государства, тем самым подталкивая верующих своей церкви к политическому решению. С другой стороны, лидер государства или популярный политик поддерживает акцию соответствующей церкви и тем самым может у одной части населения вызвать чувство религиозного унижения, а другую – сподвигнуть на открытые или скрытые акции против представителей иной церкви, подобным образом может осуществляться подпитка религиозной ненависти, вражды, неприязни. В любом случае, и то и другое – нарушение положений об отделении церкви от государства, а государства от церкви.
   Рассмотрим вторую группу социальных причин религиозной преступности – противоречия в сфере общественного религиозного сознания.
   1. Самая большая группа противоречий, особенно актуальных в нашем обществе, – это борьба, иногда очень острая, вплоть до митингов, демонстраций и даже военных конфликтов, между обычаями, традициями, обрядами, ритуалами, стереотипами поведения, нормами атеизма, монотеизма, политеизма.
   2. Национализм и шовинизм, например искусственно подогреваемый в настоящее время великорусский шовинизм в войне с Чечней, используемый сначала для достижения успеха в предвыборной компании, а в последующем – для поддержания своего политического рейтинга.
   3. Религиозная вражда, ненависть в общественном сознании, а равно идеи исключительности, превосходства или неполноценности граждан по признаку их отношения к религии.
   4. В экономическом сознании – с одной стороны, корысть, паразитизм, максимальное стремление к прибыли, наживе любым путем («все средства хороши»), в том числе и путем насилия, наблюдаемое в тоталитарных сектах, а с другой – бесхозяйственность, непредприимчивость, халатность, русское «авось», необязательность, прикрываемые религиозной догмой, что довольно распространено в официальных конфессиях.
   5. В политическом – космополитизм, аполитичность, политическое равнодушие и неверие ни во что – ни в Бога, ни в дьявола, особенно среди молодежи, в то же время – оголтелый национализм, шовинизм, религиозный фанатизм, порождающий межнациональные, гражданские, межконфессиональные войны.
   6. В моральном, духовном сознании:
   а) «отсутствие веры в идеалы, в коммунизм, в Бога. Всеобщий цинизм» [184 - Амосов Н. Е. Линия компромиссов// Неделя. 1989. № 27. С. 3.], а с другой стороны,
   – формальное соблюдение ритуалов официальной религии – православия (15–30 % – формально «верующие»);
   – истинная вера в Бога официальной, но не государственной религии (10–15 %);
   – сочувствующие, иногда соблюдающие ритуалы, посещающие церковь (50–60 %);
   – религиозный фанатизм в официальной религии (2–3 %);
   – в легальных сектах – исключительный религиозный фанатизм (70–80 %);
   – в легальных сектах также приобщающиеся (10–15 %);
   – и еще в легальных сектах сознательно верующие (3–5 %);
   – в нелегальных сектах – исключительный религиозный фанатизм (80–90 %);
   – в нелегальных сектах также приобщающиеся (10–20 %);
   б) «потеря совести, чести, долга, чувства вины, греха, милосердия» [185 - Там же.].
   7. В правовом – нигилизм, т. е. полное отвержение права в той или иной религиозной конфессии; негативизм, что означает отрицательное отношение к конкретным правовым нормам, регулирующим религиозную сферу; правовое религиозное легкомыслие, т. е. просто незнание норм права, регулирующих религиозную сферу, их места в общественном сознании или небрежное к ним отношение либо самонадеянная уверенность в их знании, ни на чем не основанная.
   8. В бытовом сознании: «питейные» обычаи и традиции – у христианских народов и наркотические – у мусульманских.
   9. С одной стороны, домостроевские обычаи, поддерживавшиеся в России православной религией, являвшиеся идеологическим, духовным фундаментом сохранения русской семьи, а с другой – превалирование идей женской эмансипации над благоразумием.
   10. Противоречие между мусульманскими обычаями и традициями, также являвшимися в нашей стране духовной основой сохранения татарской и других мусульманских семей, и внедренной в наше сознание западной религиозной культурой, прежде всего протестантизмом.
   11. Преступная субкультура, порождающая не только рецидивную и профессиональную, а также общеуголовную организованную преступность, но и преступность сатанистов, оккультных, языческих сект, имеющих свою религиозную субкультуру с древней историей ее развития и пр. [186 - См. подробнее: Старков О. В. Введение в криминопенологию. Уфа, 1997; а также: Тихонравов Ю. В. Судебное религиоведение. М., 1998; Куликов И. Новые религиозные организации России оккультного и неоязыческого характера: Справочник. Изд-е доп. и перераб. Т. 1. Сатанизм: исследование. Москва, 1999; Кривельская Н. В. Секта: угроза и поиск защиты. М., 1999; и др.]
   Внутренние социальные условия религиозной преступности, как отмечалось, это объективные и субъективные проблемы, трудности, недостатки развития религии в нашем обществе в целом. Рассмотрим их подробнее.
   1. Объективные проблемы развития религии в нашем обществе вытекают из особенностей нашей страны:
   а) географическое расположение России в Европе и Азии и поэтому впитание и развитие, причем объективное, религиозных европейской и азиатской культур;
   б) многонациональный и полирелигиозный состав населения;
   в) огромные масштабы территории страны и вытекающие отсюда проблемы управления духовной сферой общества;
   г) разрушительные последствия гражданской войны, иностранной интервенции, Великой Отечественной войны, продолжающиеся то в открытом, то в скрытом виде гражданские, межнациональные и межконфессиональные войны;
   д) неурожаи, землетрясения и наводнения и тому подобные стихийные бедствия. Религиозные лидеры всегда, еще в Древнем Египте, использовали свои познания в прогнозировании природных явлений, например затмений, наводнений и др., для усиления своего влияния на народ, государственную власть.
   2. Субъективные условия религиозной преступности заключаются в различных пороках, недостатках деятельности: а) уголовной юстиции; б) органов управления экономикой; в) культурно-воспитательных органов, системы воспитания в целом; г) средств массовой информации; д) правовой системы; е) системы управления сферой религии и др.:
   1) Недействующие или плохо функционирующие экономические программы государства и, соответственно, проколы в управлении экономикой ведут прежде всего к обнищанию народа, к формированию неверия ни в одну политическую, экономическую идею и к уходу в религию, ибо изначально религиозное сознание в обществе формировалось на основе страха людей перед неизвестностью, силами природы.
   2) В настоящее время практически отсутствует управление религиозным или атеистическим воспитанием и образованием со стороны государства через а) систему государственной политики в сфере школьного и профессионального образования, б) средства массовой информации.
   3) Можно назвать ряд упущений государства в охране, регулировании, стимулировании развития религиозной свободы граждан через систему религиозного права, юридических норм. Достаточно вспомнить недостатки в сфере уголовно-правового, административно-правового регулирования, проанализированные в настоящей работе, фактическое отсутствие религиозного права или его незнание учеными-юристами.
   4) Следует назвать систему недостатков в борьбе органов уголовной юстиции с религиозной преступностью: учитывая то, что церковь в соответствии с Конституцией России отделена от государства, отсутствуют специализированные органы уголовной юстиции для привлечения к уголовной ответственности и осуждения социально опасных сектантов, преступников из числа священнослужителей официальных конфессий. Результатом является чрезвычайно высокий уровень латентности религиозной преступности, о чем пойдет речь в следующем параграфе.
   Внешние общесоциальные причины преступности в стране – это различные формы непосредственного, прямого воздействия иных государств на нашу страну. Ими являются:
   1. Подрывная международная деятельность разведывательных и иных специальных служб других государств, результатом которой являются религиозный терроризм, например в Дагестане, Чечне, шпионаж, измена и иные политические и религиозные преступления.
   2. Совершение на территории страны различных общеуголовных преступлений иностранными гражданами, т. е. преступность иностранцев, выражающаяся в нарушении религиозного равноправия граждан, в возбуждении религиозной вражды, в геноциде, в организации религиозных объединений, посягающих на личность и права граждан; вовлечение в эти преступления российских граждан.
   3. Организованная, профессиональная, транснациональная, религиозная преступность зарубежных стран распространяет свое влияние на нашу страну: ввоз и вывоз оружия для религиозных сект, распространение наркотиков сатанинскими и языческими религиозными сектами (одно из самых распространенных преступлений, по данным нашего исследования), организация хищений художественных и исторических ценностей, антиквариата с целью вывоза за границу, осуществляемое религиозными сектами, валютные преступления. В настоящее время – участие религиозных сект в организации работорговли, проституции, торговли радиоактивными веществами, внутренними органами человека; организация филиалов религиозных объединений, посягающих на личность и права граждан, например «Аум Синрикё», и др. [187 - Криминология. М., 1988. С. 151–152.]
   Внешние общесоциальные условия преступности в стране заключаются в различных формах косвенного, опосредованного влияния иных государств на причины преступности в нашей стране, которые выражаются:
   1. В воздействии на противоречия сферы общественного бытия: а) создание экономических трудностей для развития страны и содействие тем самым выходу политической энергии людей в религиозной сфере, прежде всего в экстрасенсорной, сектантской; б) срыв выполнения международных договоров, в том числе в религиозной сфере; в) религиозное давление со стороны, например, США с целью внедрения протестантизма и многое другое.
   2. В воздействии на противоречия в сфере общественного сознания: а) клевета на православие и вообще христианство, на ислам, буддизм, иудаизм, разжигание межконфессиональных противоречий; б) очернение достижений России как в дореволюционный, так и в послереволюционный период в сфере религии, свободы совести и вероисповедания, в социальной, культурной, экономической и других областях; в) посев идей фашизма, национализма, шовинизма, религиозного фанатизма любой конфессии.
   Несколько иную трактовку внешних причин и условий находим в богословской литературе. Среди них называют:
   1. Разрушение извне Русской Православной Церкви как одного из факторов обеспечения стабильности в России.
   2. Подрыв духовных основ российского общества в целях ослабления российского государства.
   3. Создание в лице религиозного сектантства, преимущественно деструктивного, оккультного характера, мощного потенциального политического рычага давления на власть.
   4. Создание взаимосвязанной сети ряда тайных религиозных объединений для сбора разведывательной информации.
   5. Подготовка резерва религиозно-фанатично преданных исполнителей на случай необходимости организации на территории России массовых беспорядков, актов терроризма и др.
   6. Различные формы влияния на деятельность государственных и муниципальных должностных лиц через «учителей» сект посредством подкупа, шантажа, лжи, установления контроля над сознанием (зомбирование).
   7. Внедрение протестантизма в североамериканском варианте, отличающееся от православия лучшей организацией, использованием современных технических средств, простотой обрядов, «доступностью» Бога. До конца XX в. планировалось открыть в России свыше 200 тысяч евангелических приходов вместо 12 тысяч православных. [188 - Кривельская Н. В. Секта: угроза и поиск защиты. М., 1999. С. 55–60.]

   Американский миссионер-проповедник Майкл Маргулис, который в начале 90-х годов приехал в СССР с миссией «внести духовность», повествует: «Наши проповедники тратили миллионы долларов на аренду стадионов, рекламу, на издание рекламно-религиозной литературы о себе, вместо того, чтобы на эти деньги строить больницы и спасать умирающих детей… Они кричали, что проповедуют только Христа, а проповедовали свои Церкви, свои общины, свои наработки. Они хотели действовать самостоятельно, но очень часто работали с бывшими партийными функционерами и жуликами, которые обманывают их до сих пор… Часто под мифические проекты собирались миллионы долларов… За доллары мы хотели купить все! Мы создавали библейские школы, куда приходили за деньгами, выдаваемыми на учебу! Мы духовно развращали россиян, демонстрируя, что мы готовы их покупать. Покупали квартиры, дома, устраивали детей российских функционеров в христианские колледжи Америки, давали взятки. Мы сознательно шли на грехи, не осознавая, что скоро грядет расплата». [189 - Маргулис М. Мы сознательно шли на грехи // Новая газета. 1997. № 26.]

   8. Проникновение сатанизма [190 - Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник / Миссионерский Отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви. Информационно-аналитический вестник № 1. Белгород, 1997.] через внедрение идей «Черной библии» Антона Ла Вея и завоевание им душ россиян посредством, на первый взгляд, жизнеспособных, но безнравственных и по существу антидуховных заповедей, которые предлагают жизнь на земле, а не на том свете. Приведем их, чтобы не быть голословными:

   «1. Сатана представляет поощрение, в противоположность воздержанию! 2. Сатана представляет живое существование, вместо духовных мечтаний! 3. Сатана представляет нескончаемую мудрость, вместо лицемерного самообмана! 4. Сатана представляет доброту к тем, кто того заслуживает; вместо любви растраченной на заискивания! 5. Сатана представляет мщение, вместо подставления другой щеки! 6. Сатана представляет ответственность перед ответственными, вместо заботы о психических вампирах! 7. Сатана представляет человека просто как некое животное, иногда лучше, а часто хуже четвероногих, которое благодаря „божественному духовному и интеллектуальному развитию“ стало самым свирепым из всех! 8. Сатана представляет все так называемые грехи как поступки, ведущие к физическому, ментальному или эмоциональному удовлетворению. 9. Сатана – лучший друг церкви, поскольку обеспечивает ее работой все время ее существования». [191 - LaVey, A. The satanik rituals. N. Y, 1976; The Satanic Bible, by Anton Szander LaVey, Avon Books, 1969.]

   Теперь приступим к анализу результатов нашего исследования внутренних и внешних причин и условий религиозного преступного поведения.

§ 2. Причинный механизм религиозного преступного поведения

   Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, одни авторы делят причины и условия преступлений на внутренние и внешние [192 - Старков О. В. Введение в криминопенологию. С. 114–139.], другие – на субъективные и объективные.
   Деление на объективные и субъективные причины, если и обоснованно на социальном уровне, то на индивидуальном – не всегда срабатывает. Так, если мотивация преступника – субъективная причина, но она подчиняется объективным закономерностям, устанавливаемым криминальной психологией, то мотивация – и субъективная, и объективная причина, т. е. субъективно-объективная. Конкретная жизненная ситуация, как объективное стечение жизненных обстоятельств, субъективно воспринимаемых преступником является и объективной, и субъективной причиной, т. е. объективно-субъективной. Таким образом, более подходящим будет деление на внутренние, т. е. действующие внутри преступника, и внешние, т. е. функционирующие вне его и на него направленные. В этом делении тоже есть недостаток: внутренние условия как бы включают в себя внутренние причины, внешние причины как бы содержат в себе внутренние условия и причины, а внешние условия охватывают собою все – и внешние причины, и внутренние условия, и внутренние причины. [193 - Там же. С. 114–139.]
   В литературе выделяются прежде всего две группы объективных условий, которые или непосредственно способствуют совершению преступления, или содействуют наступлению преступных последствий. Ряд авторов называют одну и ту же разновидность причины то субъективной, то внутренней, то непосредственной причиной либо конкретного преступления, либо преступного поведения, либо деятельности лица, завершающейся преступлением. Под этой причиной понимают или асоциальную и антисоциальную установку [194 - Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР.], или дефекты нормативного сознания [195 - Советское государство и право. 1966. № 7. С. 87–91.], или криминальную мотивацию [196 - Кузнецова Н. Ф. Классификация причин преступности в криминологии // Вопросы изучения преступности и борьбы с нею. С. 51–63; и др.]. При этом конкретную жизненную ситуацию называют или опосредованной причиной, или объективным условием, или ПОВОДОМ [197 - См., напр.: Криминология / Под ред. В. К. Звирбуль, Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. С. 61.].
   Но здесь не указана действительно ведущая внутренняя причина, являющаяся источником религиозного преступления, – криминогенная мотивация религиозного преступника. Именно она ведет его к преступлению и содержит в себе все иные мотивирующие силы, подталкивающие его: асоциальную и антисоциальную установку, дефекты правосознания, криминогенную мотивацию, эмоции, потребности, интересы, мотивы, цели преступления. При этом не обязательно, чтобы все звенья криминальной направленности преступника действовали одновременно или сменяли друг друга. Одни источники преступления, например эмоции, могут как бы подминать под себя другие, затормаживая сферу осознания ценностей в ценностной ориентации, или вообще исключают их действие, например антисоциальная установка.
   Обстоятельства, содействующие реализации криминальной мотивации, входящие в индивидуальную сферу личности религиозного преступника, – это все иные свойства, процессы и состояния как генетического, так и социально-психологического происхождения, они могут быть названы внутренними условиями религиозного преступления. Для их установления в принципе необходимо применять различные методы – от биологических, генетических до психологических. Сюда могут быть отнесены возрастные, половые, психические (психическое заболевание, невротические отклонения и т. д.), физиологические (тип темперамента, темп и ритм протекания физиологических процессов, «критические дни», климакс у женщин и т. п.) и иные особенности (характер, социально-психологические, личностно-психические, нравственно-психологические и прочие качества) религиозного преступника. Они могут и содействовать выпадению отдельных звеньев криминальной ценностной ориентации, затормаживанию их функционирования или, наоборот, усилению, ускорению. В этом и состоит их влияние на механизм преступного поведения именно как условий, а не причин, являющихся, в свою очередь, источниками преступления.
   Жизненная ситуация [198 - См., напр.: Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии. М., 1968; Антонян Ю. М. Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления. М., 1973; и др.] не всегда может быть причиной религиозного преступления. Для этого она должна стать криминогенной, т. е. грозить разрешиться преступлением, создавать опасность преступления в любой момент. Только в таком случае она и может быть названа внешней причиной религиозного преступления. Типы криминогенных ситуаций, возникающих у религиозных преступников, разнообразны.
   Внешние условия, как бы сопровождающие совершение религиозных преступлений, являющиеся их необходимыми, а значит, обязательными спутниками, делятся в криминологической литературе (как уже указывалось, их называют объективными) на непосредственно способствующие совершению преступлений и содействующие наступлению криминальных последствий.
   Под механизмом преступного поведения в криминологической литературе традиционно понимается «связь и взаимодействие внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить преступление, направляющих и контролирующих исполнение этого решения» [199 - Курс советской криминологии. М., 1985. Т. 1. С. 359.]. В него включают три звена: «1) мотивацию преступления; 2) планирование преступных действий; 3) исполнение преступления и наступление общественно опасных последствии» [200 - Там же. С. 360; а также: Криминология. М., 1997. С. 60–68.], т. е. фактически под механизмом преступления понимается психологический процесс принятия и осуществления решения.
   Против подобного представления о механизме преступного поведения могут выдвинуть следующие аргументы:
   1) акцент на внутренних, психологических процессах, свойствах и состояниях преступника, несмотря на присутствие в определении указания на взаимодействие внешних и внутренних факторов, приводит как бы к перекрашиванию, однобокости механизма;
   2) судя по раскрытым звеньям механизма, внешними факторами являются лишь внешние условия, т. е. особенности микросреды, причем только такие, которые содействуют исполнению преступлений и наступлению последствий (сюда не включена микросреда формирования криминогенной мотивации и образования криминогенной ситуации);
   3) подобное представление о механизме преступного поведения практически исключает неосторожные, все непредумышленные, а также полностью или частично не осознаваемые умышленные преступления.
   Наше представление проблемы. Механизм – это движение, динамика, изменение, а движение появляется там и тогда, где есть противоположные стороны. Это означает, что, говоря о механизме преступного поведения, мы должны всякий раз находить противостоящие причинам и условиям преступного поведения противоположные им по направленности причины и условия нормативного поведения, во всяком случае, непреступного. Взаимодействие между ними происходит фактически всегда, при совершении каждого преступления.
   Использование термина «причинный механизм», введенного нами в научный оборот, позволяет ответить на вопрос не только почему, но и как, каким образом осуществляется движение преступного поведения к его логическому результату – преступлению, ибо под преступным поведением нами понимается личностно-микросредовая общественно опасная деятельность множества лиц, направленная к преступлению.
   Прежде чем перейти к анализу полученных результатов исследования о причинах и условиях религиозного преступления, необходимо сделать несколько предварительных замечаний.
   Из исследованных 327 членов религиозных объединений 109, или 33,3 %, заявили о том, что они совершали преступления ради веры, причем, наказаны были по закону всего 1,8 %, а наказаны Богом, по их мнению, 0,9 %. Таким образом, получается, что религиозная преступность является латентной на 98,2 %, что, кстати, подтверждается данными судебной статистики. Кроме того, члены сатанинских сект, а именно они были исследованы, по меньшей мере на одну треть преступники. Такая высокая латентность свидетельствует о том, что преступники, совершающие преступления ради веры, к тому же являющиеся сектантами, чрезвычайно опасны для общества и их трудно привлечь к уголовной ответственности, поэтому исследования религиозных преступлений весьма актуальны. Сказанное подтверждают и данные, приведенные в таблице 1.

   Таблица 1
   Отношение религиозных преступников к возможному наказанию за совершенное преступление

   Отношение к наказанию – Удельный вес в %
   Надеюсь его избежать – 53,2
   Мне все равно – 41,3
   Наказание неотвратимо – 5,5
   Итого: – 100,0

   Тот факт, что более половины сектантов-преступников указали на то, что они надеются избежать наказания за совершенное преступление, подчеркивает, во-первых, их повышенную общественную опасность, во-вторых, что они недалеки от истины, ибо в течение довольно длительного времени им удавалось избегать наказания и, в-третьих, что необходима специализированная система правосудия, начиная от оперативной работы и кончая специальными религиозными судами, причем их сотрудники нуждаются в специализированной подготовке или переподготовке с обязательным изучением религиоведения, криминотеологии, судебного религиоведения, оперативно-розыскной деятельности в религиозных объединениях и других специализированных предметов.
   Кроме того, почти в половине случаев (41,3 %) религиозные преступники относятся безразлично к возможному наказанию, и этот показатель хорошо вяжется с данными о содержании криминогенной ценностной ориентации, когда 45,9 % религиозных преступников были равнодушны к жертве преступления, которое совершили. Поразительное совпадение в цифрах может свидетельствовать в целом об образе жизни этих лиц, их ценностной ориентации. Но прежде чем приступить непосредственно к ее анализу, рассмотрим структуру преступности сектантов. Причем «чисто» религиозных составов в уголовно-правовом смысле здесь должно быть не так много.
   Приведем данные официальной статистики с тем, чтобы наиболее рельефно выглядели данные, полученные в процессе изучения латентной преступности сектантов. Учитывая довольно значительные расхождения между уголовно-правовым регулированием религиозных отношений, возникающих в связи с религиозной свободой, по УК РСФСР 1960 г. и УК РФ 1996 г., приведем эти данные в сопоставительной таблице (таблица 2) по разным УК, а в дальнейшем подвергнем интерпретации.

   Таблица 2
   Показатели религиозных преступлений

   Несколько предварительных замечаний. Во-первых, в статистических отчетах не выделяются квалифицированные составы, предусмотренные различными частями той или иной статьи, а тем более пунктами, поэтому из статистического анализа исключаются сразу пять религиозных преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 244; п. «л» ч. 2 ст. 105; п. «е» ч. 2 ст. 111; п. «е» ч. 2 ст. 112; п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ. Во-вторых, есть только один «чисто» религиозный уголовно-правовой состав, т. е. посвященный исключительно посягательству на религиозную свободу, предусмотренный ст. 148 УК РФ «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий» и ст. 143 УК РСФСР «Воспрепятствование совершению религиозных обрядов». В-третьих, в ст. 74 УК РСФСР была установлена ответственность только за «нарушение национального и расового равноправия».
   Анализ таблицы 2 позволяет сделать несколько выводов:
   1) зарегистрированные современные религиозные преступления малочисленны, хотя, как свидетельствуют наши исследования, их латентность превышает 90 %;
   2) обычно фактов в несколько раз больше, чем лиц, привлеченных к уголовной ответственности (это касается прежде всего ст. 282, в меньшей мере ст. 239, 148 УК РФ);
   3) осужденных за религиозные преступления или очень мало, или их совсем нет, что подтверждает наши выводы о неэффективности соответствующих норм, о необходимости создания специализированных подразделений по борьбе с данными преступлениями;
   4) с 1990 по 1992 г. факты привлечения к уголовной ответственности за эти преступления минимальны, а эффективность борьбы с ними чрезвычайно низка, с 1993 г. ситуация начинает меняться в сторону увеличения фактов;
   5) 1994 г. (28 преступлений и 9 осужденных), 1996 г. (25 преступлений и 9 осужденных), 1999 г. (31 преступление) могут быть признаны наиболее эффективными с точки зрения снижения латентности религиозных преступлений.
   Приступим к анализу данных, полученных в ходе эмпирического криминологического исследования деятельности религиозных сатанинских и языческих сект. Естественно, что эти результаты относятся не ко всем формально-религиозным (в соответствии с УК РФ) преступлениям, а только к реально совершаемым.

   Таблица 3
   Структура латентной преступности сектантов

   Примечание: 51 человек совершил по одному преступлению (29,0 %); 2 человека – по 4 преступления (4,5 %); 5 человек – по 3 преступления (8,5 %), 51 человек – по 2 преступления (58,0 %).

   Из анализа структуры латентной преступности сектантов (таблица 3)следует:
   Первое место по степени распространенности занимает преступление, предусмотренное ст. 244 УК РФ «Надругательство над телами умерших и местами их захоронения», которое религиозным по действующему уголовному законодательству является, только будучи квалифицированным по мотиву религиозной ненависти или вражды (п. «б» ч. 2 ст. 244). Но то, что это преступление, как правило, религиозное, если оно совершается, т. е. за ним видны не только религиозные мотивы, но обязательная специфическая окраска веры, подтверждает и судебная практика, и анализ латентных преступлений, и опыт как дореволюционного российского законодательства, так и зарубежного. Во-вторых, это преступление, если и бывает первым в преступной деятельности сектанта, то, как правило, не становится последним, а открывает череду новых, причем чаще всего более опасных. В-третьих, это преступление является специфическим для сатанинских и прикосновенных к ним (например, «Буду») сект, входит в их ритуалы, является в некотором смысле символическим для них знаком смерти и зла.

   Пример А (сектант повествует): «Когда я стал одним из членов общины Буду, то во время ритуала „крещения“ я был обязан совершить что-то противоречащее христианству. Ритуал проходил на кладбище под г. Кашира. Я выбрал вскрытие могилы. В то время как остальные участники ритуала читали заклинания, я раскопал свежую могилу и вскрыл гроб. В могилу бросили принесенную в жертву курицу, а затем ее закопали. С этого момента я стал полноправным членом общины.
   В нашей общине я исполняю обязанности „карателя“. Мои функции заключаются в защите общины от любого врага. Около 2 лет назад мои единоверцы установили, что о существовании нашей группы узнал какой-то журналист и, найдя кого-то из отступников, написал статью в газету. Мне было приказано убрать этого человека. Получив от одного из единоверцев адрес и телефон жертвы, я позвонил журналисту и предложил встретиться. Он согласился. Встреча произошла в одном из московских парков. Убедив его, что я тоже поклонник Буду и хочу порвать со своими единоверцами, я предложил ему поехать ко мне домой, где у меня якобы хранились аудиозаписи наших ритуалов. Он согласился. Но привез я его не домой, а на одну из квартир общины. В тот момент, когда он входил в квартиру, я выстрелил ему в спину. Так как пистолет был с глушителем, никто ничего не услышал. Затащив тело жертвы в квартиру, я вызвал своих единоверцев, а сам, закрыв квартиру, ушел. Как избавились от тела, мне не известно. „Паленое“ оружие я выкинул.
   В другом случае мне пришлось „ломать“ несговорчивого родственника одного из членов общины. Кто-то из жрецов потребовал переписать на его имя квартиру „младшего“ единоверца. Тот согласился, но вот этот родственник (жертва) не давал согласие. Поэтому этого мужика привезли к нам на „базу“, и я начал его „обрабатывать“. Сначала я попытался уговорить его на сделку без насилия, лишь угрожал, но так как он не соглашался, то мне пришлось использовать электрошокер. После двух или трех ударов электричества жертва подписала все необходимые бумаги. Чтобы мужчина не заявлял в милицию, я здорово его избил и только после этого его отпустили. Денег за свои действия я не получил».

   2. Второе место по степени распространенности (34,9 %) занимает преступление, предусмотренное ст. 228 УК РФ «Незаконные изготовление, приобретение, хранение, перевозка, пересылка либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ», которое является, во-первых, самым распространенным и доступным источником дохода этих объединений; во-вторых, употребление наркотиков входит в ритуал посвящения и в ряд других ритуалов этих объединений; в-третьих, данное преступление используется для «привязки» кого-либо к этой религиозной общине.

   Пример Б (один из членов секты рассказывает): «В течение длительного времени (около 3,5 лет) я выполнял функцию наркокурьера. Так как я ранее работал на железной дороге и хорошо знал один из маршрутов пригородной электрички, мне было поручено перевозить наркотики. Встречая на конечной станции своего связного, я получал от него пакет с героином и вез его в своем багаже в Москву. Так как меня знали многие из персонала вокзала и милиционеры, ездящие в поездах, я мог не бояться проверки. Наркотик обычно был запакован в герметичную тару и замаскирован в виде косметики или игрушек. Наркотик я передавал одному из оптовых торговцев, а он расплачивался с моими единоверцами. В качестве поощрения за это „жрец“ доверяет мне принесение жертв. Я люблю, чтобы животное перед смертью помучалось. Мне это доставляет удовольствие. Наркотики я употребляю только во время ритуалов».

   3. Третье место по степени распространенности (10,1 %) занимают два преступления. Сразу же бросается в глаза очень резкий разрыв – их в 3,5 раза меньше, чем «наркотических преступлений». При этом одно из них предусмотрено ст. 117 УК РФ «Истязание». Это преступление специфическое и весьма характерное для сатанистов и к ним прикосновенных. Оно включает в себя в качестве одного из обязательных элементов садизм, воспитываемый в сектантах и входящий в понятие зла. В соответствии со ст. 15 УК РФ, ч. 1 ст. 117 – преступление средней тяжести, а ч. 2, в том числе п. «з» – по мотиву религиозной ненависти или вражды, – тяжкое.

   Пример В (сектант исповедуется): «Многие из ритуалов Буду требуют крови. Я очень люблю участвовать в кровавых жертвоприношениях. В июне 1998 года я принимал участие в ритуальном истязании провинившегося члена общины. Этот человек стоял в середине специального „круга жертвы“, а все присутствовавшие били его специальными „плетьми боли“. Ритуал должен был помочь ему и нам понять сущность веры. Целью ритуала также являлось кровавое жертвоприношение духам.
   В этом же году я ездил за наркотиками в г. Ташкент. Так как на границе у моих единоверцев есть „купленный“ пограничник, наркотики я доставил без проблем. В качестве поощрения мне позволили лично принести в жертву черную курицу. Жертвоприношение заключалось в медленном сжигании птицы на костре».
   Пример Г: «Несколько лет назад, уточнять я не хочу, я участвовал в ритуале „кормления тьмы“. Во время этого ритуала я и несколько моих товарищей всячески издевались над специально приглашенной проституткой. Она не знала, что ее пригласили не для „оказания услуг“, а для куда более жестокого развлечения. В течение нескольких часов все присутствовавшие секли ее специальными бичами и неоднократно насиловали. Как говорят старшие, мучения жертвы доставляют радость не только нам, но и потусторонним силам. После ритуала проститутку вывозили за город и голую оставляли на дороге».
   Пример Д: «В 1999 году я принимал участие в одном из ритуалов „красной магии“. Во время ритуала жертву – девушку, привязав к специальному жертвеннику, хлестали специальными бичами и под пение „черных“ молитв многократно насиловали. Жертва ни в коем случае не должна была умереть, но обязательно должна была испытывать боль, унижение и страх. Жертва могла быть как добровольной, так и насильственной. После окончания ритуала жертва отпускалась».

   Третье место занимает и преступление, предусмотренное ст. 158 УК РФ «Кража», которое во-первых, является, самым распространенным преступлением в стране, и не случайно оно и среди сектантов – одно из первых; во-вторых, это преступление сектанты используют также для приобщения к членам секты и «привязки» к религиозной группе, в-третьих, оно также является одним из источников дохода преступной организации.

   Пример Е (член религиозной группы рассказывает): «В феврале 1998 года „учитель“ приказал мне найти 500 долларов. Так как я сам таких денег не имел, я решил украсть их у своего сводного брата. Андрей (брат) занимался бизнесом и имел такие деньги. Наши с ним отношения трудно назвать очень хорошими, но все же он не был против, когда я к нему приходил. Зная, где у него лежат деньги, я вскрыт ящик стола и похитил требуемую сумму. Деньги я отнес „учителю“. Каких либо последствий моей кражи не было».

   4. Четвертое место занимает преступление, предусмотренное ст. 243 УК РФ «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры». Прежде всего, это преступление официально не является религиозным. Во-вторых, памятниками истории и культуры часто, даже в советские времена, признавались религиозные сооружения и предметы, чаще всего церкви или иконы. Это подчеркивает религиозный характер преступления. В-третьих, именно в диспозицию данной статьи нами в предыдущем параграфе было предложено внести соответствующее изменение, «истории, культуры и религии…».

   Пример Ж (сектант повествует): «Вступив в число слуг дьявола, я был должен доказать свою исключительность. Для этого я был должен как-то повредить христианству. По решению „старших“ я пришел в одну из сельских церквей и, воспользовавшись, что людей там было немного, начал ломать иконы. Чтобы мне не помешал священник, его держали двое моих товарищей, а еще двое наблюдали, чтобы в церковь никто не зашел. После того как я сломал одну или две иконы и повредил вход в церковь, мы все убежали. Где и когда это было, я говорить не хочу. Как мне известно, оскверненная церковь очень старая и считается памятником истории и культуры – архитектуры».

   5. Пятое место, и это не случайно, занимает преступление, предусмотренное ст. 163 УК РФ «Вымогательство», что вообще является символичным для нашего времени расцвета организованной преступности. Во всей преступности против собственности оно занимает последнее и самое незначительное место [201 - Преступность и правонарушения. 1998. М., 1999. С. 36–37.], в религиозной же – пятое. Прежде всего оно служит источником доходов. Далее, доказывает, что религиозные секты – одна из форм проявления организованной преступности. В-третьих, в некотором смысле вымогательство очень походке по методам воздействия на истязание, которое специфично для сект(показателен пример А, а также следующие).

   Пример 3 (сектанты повествуют): «Летом 1997 года я узнал о том, что мой бывший сосед является сексуальным извращенцем, и решил получить с этого выгоду. Поставив в известность своих „старших“, я вместе с пятью своими единоверцами подкараулил своего знакомого в компрометирующей его ситуации и, получив доказательства его порока, потребовал от него переписать на меня квартиру. Под давлением с нашей стороны мой бывший сосед выполнил мои требования. Позже квартира была продана».
   Пример И: «Власть любого из членов общины позволяет нам все, что мы сочтем необходимым. В 1997 году я, выполняя поручение „старшего“, требовал от одного из московских коммерсантов крупную сумму в долларах США. Компрометирующим материалом против этого человека было поведение его дочери. Получив первоначальный отказ, я передал ему видеокассету, где его дочь была снята в компрометирующей ситуации. Коммерсант не знал, что я снимал изнасилование его дочери, девушка не сопротивлялась, так как была в наркотическом опьянении. Часть денег, полученных от этого человека, я оставил себе в качестве оговоренного гонорара».
   Пример К: «Наша организация маскируется под салон оккультной медицины. Являясь его номинальным владельцем, на самом деле он принадлежит „учителю“, я обязан часть выручки передавать ему и организации, остальное остается мне лично. Ни я, ни мои помощники не имеем медицинского образования, наши услуги этого и не требуют. Основной задачей для меня является „расколка“ клиента на компрометирующие сведения о себе и своих близких. Имея такую информацию, я требую от своего клиента крупное денежное вознаграждение за „снятие порчи“ и „тому подобную дребедень“. В случае отказа платить мои помощники находят клиента вне салона и под угрозой разглашения „его откровений“ требуют гораздо большую сумму. В Москве таких „салонов“ больше десятка».

   6. На этом можно было бы закончить, так как приведенная таблица говорит сама за себя. Но на шестом месте (7,3 %) находится преступление, предусмотренное ст. 105 УК РФ «Убийство». Оно как бы «венчает» деятельность сект, стремление нести зло людям, так как соединяет жизнь со смертью, совершается обычно с особой жестокостью (см. пример А, а также следующий).

   Пример Л: «Несколько лет назад я участвовал в ритуальном убийстве отступника нашей веры. Как стало известно „старшим“, этот человек (жертва) несколько раз говорил своим знакомым, что он является сатанистом, но хочет уйти из организации. Как оказалось, один из собеседников жертвы тоже был сатанистом и передал своим единоверцам услышанное. После этого жертву обманом, с помощью его подруги, заманили в ловушку и в бессознательном состоянии вывезли за город. Там мы, то есть члены общины, уже ждали этого. Жертва была привязана к дереву. Один из старших объявил этому человеку, что он виновен перед нами и сатаною, после чего все присутствующие, в том числе и я, по разу ударили жертву ритуальным ножом. Как потом сказал старший, „душа отступника никогда не найдет успокоения“. Затем уже мертвое тело „предателя“ сожгли и закопали. Место и время я помню, но не хочу говорить».

   7. Из анализа таблицы следует, что преступления, предусмотренные ст. 136, 148, 239, 282, 357 УК РФ, отнесенные к религиозным в уголовно-правовом смысле, в таблице не фигурируют. Во всяком случае, преступники в этом не сознавались прямо или просто не понимали, какое преступление совершали. Вместе с тем многие преступления, ими совершенные, подпадают под действие ст. 239 УК РФ, так как ряд признавшихся «учителей» может быть обвинен в создании религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан, в руководстве его деятельностью, а часть «учеников», «солдат», «рабов» – в участии в деятельности этого объединения, в пропаганде его деяний (например, надругательство над могилой в ряде случаев оставляет следы пропаганды). Кроме того, можно найти и признаки такого состава, как возбуждение религиозной вражды (ст. 282 УК РФ), в частности пропаганду исключительности сатанистов и неполноценности православных – на это направлена вся их деятельность, их криминальная ценностная ориентация. Некоторые деяния могут быть квалифицированы как воспрепятствование совершению религиозных обрядов (ст. 148 УК РФ) – см. пример Ж. Большинство из них связано с воспрепятствованием деятельности православной церкви.
   Рассмотрим принадлежность проинтервьюированных к религии, секте, страте.
   12,8 % заявили, что они исповедуют язычество, а 87,2 % – сатанизм. При этом к язычникам отнесли себя поклонники древнеафриканской религии Буду, которые очень близки к сатанизму, поскольку проповедуют «поклонение духам», а из них выбирают «духов смерти», в частности поклоняясь барону кладбища Самеди.

   Таблица 4
   Принадлежность к сектам

   Наименование секты – Удельный вес в % – Место по распространенности
   «Гости из преисподней» – 18,3 – 1
   «Дети ночи» – 16,5 – 2
   «Слуги Азазеля» – 12,8 – 3
   «Самеди» (вид Буду) – 12,8 – 3
   «Черная звезда» – 10,1 – 4
   «Восставшие из ада» – 9,2 – 5
   «Тень властелина, тени» – 8,3 – 6
   «Черный ангел» – 6,4 – 7
   «Симаргл» – 4,6 – 8
   «Бледные люди» (вампиры) – 0,9 – 9
   Итого: – 99,9 – 10 сект

   Из всех этих сект самой распространенной является сатанинская – «Гости из преисподней» (18,3 %). Самой ортодоксальной и опасной (из исследованных) – «Черный ангел» (6,4 %). Существуют и более опасные секты, например «Волки», которые отличаются крайней жестокостью, рассчитывают исключительно на самих себя, действуют безжалостно среди людей по правилу выживаемости и не включены в исследование исключительно из соображений безопасности исследователя. Кроме того, эта секта и менее всего распространена, не является «чисто» сатанинской.

   Таблица 5
   Принадлежность к касте

   Страта сектанта – Удельный вес в % – Место по распространенности
   «Воин» или «солдат» – 30,3 – 1
   «Ученик» – 27,5 – 2
   «Раб» – 24,8 – 3
   «Учитель» – 7,3 – 4
   «Старший или продвинутый ученик» – 6,4 – 5
   «Жрец» – 3,7 – 6
   Итого: – 100,0–6 каст

   Данные о принадлежности к касте в основном отражают реальную структуру сатанинских и языческих сект, за некоторыми исключениями. В реальности «рабов» обычно больше, чем иных категорий, «солдаты» по степени распространенности находятся на втором месте, «ученики» – на третьем, а «учителя» – на четвертом. «Старшие или продвинутые ученики» располагаются ближе к «ученикам», «жрецы» – к «учителям», а те и другие – находятся как бы между ними. Для исследования «рабы» не особо интересны, но были включены в анализ для отражения реальной структуры секты. Кроме того, «учителя» тяжело идут на контакт, только если чувствуют «своего», сатаниста, подвергают исследователя проверке, очень опасны, трудно интервьюируемы и тестируемы. Зато полученные результаты весьма интересны. «Учителя» являются организаторами и руководителями не только самих сект, но и всей их преступной деятельности. Эти данные необходимо учитывать при интерпретации результатов исследования.

   «Учителя» повествуют (пример М): «Мое личное участие в акциях моих подчиненных не обязательно, однако их действия требуют контроля. Преступления, совершаемые членами сатанинских организаций, имеют двойную цель. Материальная выгода или устрашение, а также компрометирующий материал о самих исполнителях. Количества преступлений, совершенных моими подчиненными, я уже не помню. В период с 1994 по 1999 г. я лично контролировал такие преступления, как перевозка и продажа наркотиков (в отдельных случаях выступая посредником), а также проведение ритуалов посвящения и „коммерческих“ ритуалов. Чаще всего местом проведения ритуалов служили кладбища и подвалы частных домов. Одним из элементов любого ритуала является пролитие крови и осквернение символов христианства».
   Пример Н: «5 ноября 1997 года я проводил инициацию двух новых членов нашего ордена. Сам обряд проходил у меня дома, в подвале. Там, на могильной плите, украденной по моему приказу с какого-то кладбища, была принесена в жертву кошка и ее кровью отмечены неофиты. Сам обряд проходил при свечах и песнопениях и должен был символизировать отречение этих молодых людей не только от бога, но и от жизни, что, естественно, им не объяснялось. Второй целью ритуала было психическое порабощение этих парней посредством приучения их к употреблению наркотиков, что также входило в ритуал. Одним из обязательных условий их членства в моей организации была передача всего имущества на мое имя. Опасений по поводу своих действий я не испытывал, так как был уверен, что никто из участников такого рода ритуалов не посмеет о них ничего рассказать».
   Пример О: «Физическое устранение „источника проблем“ не самый эффективный метод, однако иногда к нему приходится прибегать. В 1999 году по моему приказу был „устранен“ один из журналистов слишком заинтересовавшихся „нашей проблемой“. Этот человек „раскопал“ несколько фактов незаконного обмена квартир».

   Приступим к анализу индивидуальных причин и условий религиозного преступного поведения.

   Таблица 6
   Шкала ценностей религиозных преступников

   Ценности, ради которых совершаются преступления сектантами, по их мнению – Место в шкале ценностей – Степень распространенности ценностей в %
   Зло, тьма, дьявол – 1 – 69,7
   Вера – 2 – 54,1
   Деньги – 3 – 38,5
   Власть – 4 – 31,2
   Ощущение превосходства над окружающими меня людьми – 5 – 19,3
   Соблюдение традиций исповедуемой религии – 6 – 11,9
   Авторитет среди единоверцев – 7–4,6
   Разрешить конфликтную ситуацию – 8–3,7
   Спиртное, наркотики, сильнодействующие вещества – 9–2,8
   Свобода – 10 – 1,8
   Сексуальная потребность – 10 – 1,8
   Добро, свет, Бог – 10 – 1,8
   Переоценка ценностей – 11 – 0,9
   Не могу пояснить – 11 – 0,9

   Внутренней причиной является криминогенная ценностная ориентация, содержание которой составляет прежде всего шкала ценностей преступников-сектантов, представленная в таблице 6.
   Но оценить и проинтерпретировать эти результаты лучше после ознакомления с еще одной таблицей, посвященной эмоциональному отношению к жертве преступления.

   Таблица 7
   Эмоциональное отношение к жертве преступления

   Какие чувства Вы испытываете по отношению к жертве преступления – Удельный вес в % – Место в шкале ценностей
   Равнодушие – 45,9 – 1
   Неприязнь, презрение – 19,3 – 2
   Озлобленность – 16,5 – 3
   Гнев – 16,5 – 3
   Обладание душой жертвы – 15,6 – 4
   Ненависть – 13,8 – 5
   Страх – 5,5 – 6
   Неудовольствие – 2,8 – 7
   Отсутствие сопереживания – 2,8 – 7
   Итого: – 138,7–9 эмоций

   Примечание: при этом наблюдалось сочетание гнева и озлобленности в 16,5 % случаев, равнодушия и отсутствия сопереживания – в 2,8 %, равнодушия и стремления к обладанию душой жертвы – в 15,6 %), ненависти и страха – в 3,7 %.

   Поражает очень большой разрыв между первой ценностью и эмоцией и последующими. При этом, и это понятно, учитывая контингент, над всеми ценностями, ради которых совершались преступления, возвышается «зло, тьма, дьявол» вместе, естественно, с «верой» в это, и стремление к обладанию данной ценностью сочетается с равнодушием к жертве преступления, что подтверждается большинством уже приведенных нами примеров. Стремление к постижению зла, тьмы, дьявола при совершении подавляющего большинства преступлений в принципе включает в себя равнодушие к жертве, которая для сектанта является обезличенной, даже если это близкий человек, сотоварищ по вере. Это видно при совершении сектантами истязаний, убийства своих же товарищей во исполнение ритуала соединения с дьяволом (примеры В, Г, Д, Л и др.). Преобладание этой мотивации – такого сочетания ценности и чувства безразличия – убеждает нас в том, что как такового мотива религиозной ненависти или вражды при совершении насильственных преступлений и надругательства над могилой в этих случаях нет. Поэтому должен быть введен такой квалифицирующий признак, как совершение в качестве ритуала религиозного объединения преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 105, 111, 112, 117, 244 УК РФ.
   Каждого третьего сектанта при совершении преступления привлекали или деньги, или власть. Причем власть они понимают широко – это не столько стремление к государственной власти (стать депутатом, мэром, губернатором и т. п.), хотя и это тоже встречается, особенно среди касты «учителей» и «жрецов», имеющих ученые степени и звания, сколько обладание душой жертвы, возвышение над ней посредством совершения преступления. Кроме того, стремление к власти сочетается с ощущением превосходства над окружающими людьми. В примере И сектант заявляет: «Власть любого из членов общины позволяет нам все, что мы сочтем необходимым…» Именно это и привлекает треть сектантов, и они готовы совершить любое преступление, лишь бы только не потерять ощущение власти. При этом никакого значения не имеет, какое преступление нужно совершить – корыстное, насильственное, политическое, сексуальное и т. д. В этом отношении полное равнодушие.
   Корыстная мотивация более характерна для представителей высших каст – «учителей» и «жрецов». Это хорошо видно из их «исповедей» (примеры М, Н, О и др.).

   Пример П: «Каждая из организаций, подобная моей, не просуществовала бы и месяца, если бы не сверхдоходы от человеческой глупости. Кроме обычной „черно-магической мишуры“, мои люди снабжают меня средствами за счет грабежей, вымогательства, торговли и перевозки наркотиков, а также содержания наркопритонов. Сатанизм лишь средство контроля».

   И это понятно, так как «вершин» сатанизма они уже достигли, обладают экстрасенсорными методами воздействия на людей – каждый из них в большей или меньшей мере, во всяком случае, хотя бы одним из этих методов они владеют в совершенстве, иначе не достигли бы лидирующего положения в своей секте. Поэтому, имея в своих руках и под контролем такую сильную организацию, они способны организовывать и руководить совершением тягчайших преступлений, и корыстные преступления – это еще полбеды. По степени опасности их не сравнить, например, с ритуальными убийствами. Хотя «наркотические» преступления, учитывая их распространенность и то, что религиозные объединения чаще всего совершают именно их, весьма опасны для общества. Ну, и их совершение соответствует основному, ведущему мотиву – «зло, тьма, дьявол», ибо приобщение к наркотикам все большего количества людей соответствует, по их убеждениям, желаниям сатаны.
   На пятом месте по степени распространенности находится «ощущение превосходства над окружающими меня людьми», которое проявляется в каждом пятом преступлении и также является специфическим для сектантов мотивом. Ощущение превосходства над окружающими людьми, как уже указывалось, связано со стремлением к власти. Но, кроме того, эта ценность – проявление и действительного превосходства вследствие обладания рядом необычных способностей, достижения материального благополучия представителями высших каст. Далее, эта ценность может быть и мнимой, когда превосходства-то и нет, но, например, «раб», «солдат» стремится к нему, наблюдая «учителей». Эта ценность связана с эмоциями «презрение, неприязнь» и чаще именно в таком сочетании и фигурирует.
   Соблюдение традиций исповедуемой религии сочетается обычно с «верой», со «злом, тьмой, дьяволом» и соответствует задававшемуся вопросу о том, совершали ли они когда-либо преступление ради веры. Отсутствие этой ценности среди прочих было бы труднообъяснимым. Остальные ценности распространены незначительно.
   Из эмоций на третьем месте находятся в равной степени озлобленность и гнев. Более того, они обычно взаимодополняют друг друга и встречаются только вместе. Это и понятно, так как и та и другая – эмоции недлительного действия, кратковременно протекающие, но зато обладающие большой силой воздействия на человека, они, как правило, сужают сферу сознания и обычно приводят к состоянию внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта). Подобное не приветствуется в сектах, считается проявлением слабости и характерно для представителей низших каст, чаще всего при совершении насильственных преступлений.
   Ненависть, находящаяся на пятом месте, проявляющаяся более чем в каждом десятом случае, представляет собой сильное, длительно действующее чувство, которое, однако, не затеняет сферу сознания, а скорее обостряет ее. Ненависть поэтому сочетается с верой в дьявола, ибо проявляется при совершении преступления против христианства. И в этом случае она выступает квалифицирующим признаком преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 105, 111, 112, 117, 244 УК РФ и совершаемых по мотиву религиозной ненависти. То, что ненависть в 3,7 % случаев сочеталась со страхом, не является типичным для религиозных преступлений, и вместе с тем подчеркивает, что и сатанисты тоже люди и им свойственны человеческие слабости. Но ненависть проявляется по отношению к христианской религии и ее носителям, а страх – перед лидерами секты, «контролерами». Тогда это сочетание объяснимо.

   Таблица 8
   Образование религиозных преступников

   Вид образования – Удельный вес в %
   Нет образования – 0,9
   Начальное – 0,9
   Неоконченное среднее – 2,8
   Среднее – 31,2
   Неоконченное среднее профессиональное – 1,8
   Среднее профессиональное – 22,9
   Неоконченное высшее профессиональное – 18,3
   Высшее профессиональное – 21,1
   Итого: – 99,9

   Приступим к анализу индивидуальных внутренних условий религиозных преступлений.
   Во-первых, поражает очень высокий уровень образования религиозных преступников по сравнению со всеми преступниками, хотя можно наблюдать в целом рост образовательного уровня преступников, правда, речь здесь идет об осужденных, а религиозные преступники осуждаются крайне редко. [202 - Преступность и правонарушения. 1994–1998. М., 1999. С. 160; и др.] Во-вторых, 64,2 % религиозных преступников имели профессиональное образование разных видов, причем 62,3 % – или оконченное среднее профессиональное, или неоконченное, или оконченное высшее. Это доказывает, что практически любая профессиональная подготовка содействует как вступлению в различного рода секты, т. е. характеризует людей «ищущих», так и совершению ими преступлений, кроме того, свидетельствует о довольно высоком интеллектуальном уровне преступников, что повышает их опасность для общества. Подтверждение тому – поразительно высокий уровень латентности религиозной преступности. Отметим, что 18,3 % религиозных преступников, т. е. почти каждый пятый, – студенты высших учебных заведений. Иначе говоря, значительное число – это лица молодежного возраста, т. е., с одной стороны, еще недостаточно социально зрелые, конформные, а с другой – имеющие довольно высокий интеллектуальный потенциал и профессиональные познания.

   Таблица 9
   Профессиональное образование религиозных преступников

   Характер профессионального образования религиозных преступников – Удельный вес в %
   Техническое – 55,7
   Педагогическое – 14,3
   Юридическое – 7,1
   Филологическое – 2,9
   Экономическое – 8,6
   Естественнонаучное – 2,9
   Спортивное – 8,6
   Итого: – 100,1

   Таким образом, преобладающим является техническое образование. Прежде всего, в наше время это не очень престижное образование, если только оно не связано с компьютерными технологиями. Вместе с тем все респонденты или очень хорошо знают компьютер, или имеют о нем неплохое представление, во всяком случае, на тест 16-факторный опросник Р. Кэттелла они отвечали только на компьютере, и это было их условие проведения исследования. Кроме того, техническое образование свидетельствует о хорошем знании математики, а значит, и о высоком уровне абстрактного мышления религиозных преступников. С умным врагом всегда бороться тяжелее, в том числе правоохранительным органам.
   Почти каждый десятый имеет спортивное образование. Вообще это характерно для организованной преступности, по меньшей мере для ее «боевиков». Это же примечательно и для «солдат» религиозных объединений, которых подбирают «учителя» для своих целей – совершения вымогательства, грабежей, «наркотических» и других преступлений.
   Экономическое и юридическое образование – дань времени, мода. Вместе с тем свои юристы и экономисты нужны религиозному объединению, осуществляющему преступную и балансирующую на грани преступления экономическую деятельность в значительных масштабах. И, надо сказать, действуют они более умело и профессионально, нежели сотрудники органов уголовной юстиции, наверно, еще и потому, что кроме обычного юридического и экономического образования, они имеют и специальную, сатанинскую подготовку, включающую обучение восточным единоборствам, методам оккультной медицины (см. пример К).
   Не случайно каждый десятый религиозный преступник имеет ученую степень или звание, о чем свидетельствует таблица 10. Это чрезвычайно высокий показатель, не характерный даже для самых «интеллектуальных» преступников – экономических, компьютерных и пр. И этот показатель подтверждает то, что было написано нами ранее. При этом 85,7 % из обладателей ученой степени или звания имеют их по гуманитарным наукам, 14,3 % – по техническим. Мы не исключаем, что данные об уровне образования могли быть некоторыми респондентами завышены, хотя при наличии возможности эти сведения проверялись.

   Таблица 10
   Наличие ученой степени или звания у религиозных преступников

   Ученая степень или звание – Удельный вес %
   Нет – 91,7
   Кандидат наук – 3,7
   Доцент – 4,6
   Доктор наук – 2,8
   Профессор – 2,8
   Итого: – 105,6

   Примечание: в 5,6 % случаев имеют одновременно и ученую степень, и ученое звание.

   Другой социально-демографический показатель, характеризующий личность религиозного преступника – его семейное положение. Этот показатель мы относим к внутренним условиям, так как важным, особенно для данного контингента, является не столько факт внешнего наличия или отсутствия семьи, сколько внутреннее восприятие этого.

   Таблица 11
   Наличие семьи у религиозных преступников

   Есть ли семья? – Удельный вес %
   Да, жена (муж) – 18,3
   Да, жена (муж) и дети – 10,1
   Да, мать (отец) – 11,9
   Да, мать (отец), брат (сестра) – 11,9
   Сожительница и ее дети – 9,2
   Я считаю, что у меня нет семьи – 38,5
   Итого: – 99,9

   Ответ: «Я считаю, что у меня нет семьи», прозвучавший более чем в каждом третьем случае, весьма характерен для религиозных преступников. По другим объективным данным было известно, что у ряда респондентов все же был кто-то из близких родственников, но они считали, что семьи у них нет. А на дополнительный вопрос в нестандартизированном интервью об этом обстоятельстве, они неизменно, независимо друг от друга отвечали: «Если у меня и есть семья, то это мой „учитель“ и моя секта». Данный показатель лучше всяких иных демонстрирует, насколько сектант зависим от секты, и прежде всего от своего «учителя», даже если сам уже находится в этом ранге. Он свидетельствует также о высоком уровне конформизма опрошенных лиц и объясняет, почем практически все они безоговорочно выполняли распоряжения «учителя», независимо от того, какое преступление надо было совершить, даже в отношении своего близкого родственника. Это очень характерно для сектантов. Кроме того, жену (мужа), сожительницу имели всего лишь треть сектантов. Остальные указывали на мать (отца), братьев (сестер) и трудно сказать, что они имели в виду – ведь своим отцом многие из них признают не родного отца, а «учителя», а в роли братьев и сестер выступают другие сектанты.
   На вопрос о том, имеют ли они какие-либо хронические заболевания, всего 0,9 % назвали алкоголизм, а 3,7 % – наркоманию. Никаких других болезней они не называли, что, кстати, свидетельствует о высоком уровне их, во всяком случае, соматического здоровья, чего нельзя сказать о их психике и нервной системе. То, что всего 3,7 % назвали наркоманию, с одной стороны можно признать заниженным показателем, учитывая то, что все они когда-то приобщались к секте через употребление наркотиков. Кроме того, «учителя» заинтересованы (об этом свидетельствуют примеры) в наркотической, а значит, и личной зависимости сектантов. Однако наличие у себя как психического, так и примыкающего к нему заболевания наркомании респонденты или не могут диагностировать, или просто не признают, как подавляющее большинство психически больных и наркоманов.
   Приступим к анализу данных, полученных при помощи 16-факторного опросника Р. Кеттэлла (см. таблицу 12). При среднеарифметическом подсчете было выявлено пять первичных и ни одного вторичного фактора (данные по остальным факторам – усредненные, которые в большинстве интерпретаторов не берутся в расчет).

   Таблица 12
   Личностные качества по 16-факторному опроснику Р. Кеттэлла

   Факторы – Личностные качества религиозных преступников (средние стены)
   А – 5,99
   В – 4,77
   С – 4,15
   Е – 5,33
   F – 5,0
   G – 3,75
   Н – 5,41
   J – 6,15
   L – 5,62
   М – 6,55
   N – 4,43
   О – 6,87
   Q1 – 5,52
   Q2 – 5,66
   Q3 – 5,27
   Q4 – 5,96
   F1 – 6,41
   F2 – 5,25
   F3 – 5,24
   F4 – 6,02

   Некоторые предварительные замечания. Прежде всего, получены по всем показателям тенденции, т. е. нет ярко выраженных качеств. Это может быть объяснено следующим. Во-первых, тем, что среди обследованных религиозных преступников попадаются люди с противоположными личностными свойствами, но все же преобладают лица с каким-либо одним полюсом фактора. Причем конкретные лица, по отдельности, не в группе, могут иметь и ярко выраженные качества. Конечно, должны прежде всего отличаться данные «учителей» и «рабов».
   Во-вторых, опрошенные – люди в большей степени невыразительные, неприметные, как бы «серые мышки» за счет прежде всего некоторого преобладания «рабов» и «солдат» (55,1 %). Среди них наверняка нет ярко выраженных лидеров преступного мира – «воров в законе» или просто сильных авторитетов, хотя «учителя» и некоторые «жрецы» «дадут фору» и самым сильным авторитетам, учитывая и то, что они обычно не попадают в поле зрения органов уголовной юстиции, а «воры в законе», прежде всего «старые», должны «пройти через крытую», т. е. тюрьму.
   В-третьих, следует учитывать и то, что большинство респондентов имеют высокий интеллектуальный потенциал, профессиональное техническое образование, заполняли тест на компьютере и таким образом могли повлиять на результаты, во всяком случае на получение очень большого количества усредненных факторов, не берущихся в обработку.
   Приступим непосредственно к анализу полученных нами значимых данных. Используем разные интерпретаторы этих свойств, прежде всего полученных самим Р. Кеттэллом. [203 - Cattel R. В. The scientific analysis of personality. Harmondswoth, Penguin, 1965; Cattel R. В., Eber H. W., Tatsuoka M. M. Handbook for the sixteen personality factor questonnaire /16 PF/. Champaign, Illinois, 1970.] Эти данные заключаются в следующем: С – 4,15; G – 3,75; М – 6,55; N – 4,43; О – 6,87 (см. таблицу 12). Подобное может означать следующее.
   Фактор С – 4,15 стен доказывает, что эти лица прежде всего эмоционально неустойчивые, нестабильные. Имеют низкий порог в отношении фрустрации, т. е. слабую терпимость к переживанию растерянности, беспокойства, вызванных препятствиями-фрустраторами, иногда стрессорами. При расстройстве могут потерять равновесие. Переменчивы в отношениях и неустойчивы в интересах. Уклоняются от ответственности, имеют тенденции уступать, но иногда для того, чтобы ударить неожиданно, исподтишка. Избегают необходимости, требований реальности. В наличии невротические симптомы (фобии, нарушения сна, психосоматические расстройства и др.), характерные для всех форм невротических и некоторых психопатических расстройств. Это анализ всего лишь одного фактора С, его низких показателей, причем не выраженных, а тенденций. Эмоциональная неустойчивость содействует проявлению прежде всего насильственной криминогенной ценностной ориентации личности, причем это насилие может проявиться не обязательно в форме физического (убийство, истязание и др.), хотя этот вид насилия характерен для 24,7 %, т. е. для каждого четвертого преступления; распространены имущественное насилие с религиозным оттенком (надругательство над телами умерших, вандализм и др.) – 51,4 % (половина); корыстно-насильственные преступления (вымогательство, разбой и др.) – 16,5 %, т. е. всего 92,6 % случаев. Более того, это свидетельствует и о том, что данные лица часто испытывали на себе воздействие фрустрационных ситуаций разного содержания, скорее всего религиозного, создаваемых «учителями». При этом чаще всего эти ситуации не разрешались сразу, да и не могли разрешиться, так как «рабы», «солдаты», «ученики» оставались в секте и не могли оттуда уйти по собственному желанию, а ведь это тоже длительная фрустрационная ситуация. «Учителя» привязывали их к секте наркотиками, совершенными ими преступлениями, а потому данные ситуации отягощались, вызывая, в свою очередь, усиление невротических и психопатических проявлений. Всякого рода аномалии – типичная черта сектантов. А эти психические, даже пограничные состояния способствовали совершению ими преступлений, причем таких неспецифических, как надругательство над телами умерших, жестокое обращение с животными, истязание, и прочих, доставлявших им удовольствие (примеры А, Б, В, Г, Д, М, Н).
   Фактор G – 3,75 стен свидетельствует о слабом суперэго, слабой совести. А слабое суперэго, по 3. Фрейду [204 - Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. произведений/ Сост., науч. ред., автор вступ. ст. М. Г. Ярошевский. М., 1989. С. 346–439.], всегда нуждается в защите, в значительной степени повышает агрессивность человека как специфическую форму активности, что способствует совершению насильственных преступлений, которые, как уже указывалось, в структуре латентной религиозной преступности занимают всегда большую часть, не менее трех четвертей. Кроме того, данное свойство означает негативную нормативную ориентацию, избегание человеком правил, обязательности, негативную ориентацию к социальной группе вообще. Этот человек может быть свободен от влияния группы, но не свободен от влияния конкретных людей, т. е. не исключены личная привязанность к «ученику», «жрецу», а чаще всего к «учителю», беспрекословное выполнение любых их приказов. Характерна тенденция к непостоянству цели. Это усиливает ранее выявленное нами качество эмоциональной нестабильности, а значит, опять же предрасположенность к невротическим и психическим заболеваниям.
   Фактор М – 6,55 свидетельствует, что данный человек обладает развитым творческим воображением, поглощен своими идеями, интересуется искусством, увлечен внутренними иллюзиями. Легко приводится в восторг, неуравновешен. Склонен к неприятному для окружающих поведению (не каждодневному), неконвенциональный, не беспокоится о повседневных вещах. Самомотивированный. Обращает внимание на «основное» и забывает о конкретных людях и реальностях. Изнутри направленные интересы иногда ведут к нереалистическим ситуациям, сопровождающимся экспрессивными взрывами. Индивидуальность может привести его к отвержению в групповой деятельности. Импульсивность в экстремальных ситуациях, отсутствие склонности к условным соглашениям, договорам. Иногда возникают эмоциональные вспышки вследствие попадания в нереалистические ситуации. Данный фактор хорошо соотносится с факторами С и G и показывает, что эмоциональная неустойчивость – это не постоянное качество личности, она проявляется не всегда, а только в сложных ситуациях, а значит, в криминогенных – точно. Отвержение лица группой в совместной деятельности означает, с одной стороны, что «учитель» управляет не всей группой, сектой, а отдельными ее членами, для которых его приказы, поучения являются главными, определяющими их поведение. С другой стороны, «солдаты», «рабы», «ученики» в своей деятельности и помыслах подчиняются только одному «учителю», а ни в коем случае не всей секте. В ее совместных ритуалах они только участвуют, но по приказу «учителя». Иначе говоря, сочетание этих трех факторов показывает, что секта именно духовно не сплочена, несмотря на веру в сатану каждого из сектантов по отдельности, совместной веры, как в традиционных религиях, нет, нет и ценностей, значимых для группы в целом, т. е. можно констатировать отсутствие сплоченности или ее очень низкую степень.
   Фактор N – 4,43 очень близок к усредненному. Вместе с тем это означает некоторую степень прямоты, естественности, внешней бесхитростности и наивности, искусственной сентиментальности, что привлекает к данному лицу людей, заставляет ему доверять и облегчает совершение мошенничества и некоторых других преступлений. Кроме того, повышает степень доверия к нему со стороны адептов. Но он может быть иногда грубоватым, резким, бестактным. Иногда эмоционально недисциплинирован. Простые вкусы, отсутствие проницательности, неопытность в анализе мотивировок, довольство имеющимся более характерно для «рабов», «солдат», некоторых «учеников». Этот фактор также неплохо сочетается с предшествующими – с эмоциональной неустойчивостью, слабым суперэго, подчеркивает эмоциональную недисциплинированность в сложных, криминогенных ситуациях, возможность разрешить ее путем применения насилия. Некоторым образом этот фактор, исключительно в сочетании с тремя предшествующими, может усиливать склонность данных лиц к проявлению невротических и психотических симптомов.
   Фактор О – 6,87 свидетельствует о тревожности, склонности к чувству вины, беспокойству, озабоченности, подавленности, которые скрываются. Человек находится во власти настроения. Это обстоятельство свидетельствует о тесной связи данного качества с эмоциональной неустойчивостью, слабым суперэго и мечтательностью. Кроме того, данный человек пребывает в депрессии, ипохондрик. У него преобладают мрачные предчувствия, настроения. Значит, он пессимистичен. Это свойство усиливает склонность данного субъекта к психическому заболеванию, более того, в сочетании с предшествующими доказывает то, что он уже болен. Единственно, данная методика не позволяет выявить, какое это заболевание. Как психическое расстройство само по себе, так и тревожность могут содействовать совершению лицом преступлений, связанных и с надругательством над могилой, наркотиками, ритуальным убийством и истязанием, а также с любыми прочими, имеющими сатанинско-религиозную окраску. Тревожность может свидетельствовать и о тяжелом грузе преступлений, грехов перед людьми, которые субъект искупить не хочет. Кроме того, с одной стороны, тревожность может содействовать всяческим тенденциям уйти из секты, но в то же время ритуалы убийства тех, кто пытался это сделать, неизбежность расправы над ними удерживают сектанта и усиливают состояние тревожности. С другой стороны, это содействует поиску самых разнообразных способов снятия депрессивного состояния, источников и путей добычи алкоголя, наркотиков, иных сильнодействующих средств. Временное же облегчение, испытанное лицом, еще более подстегивает к поиску все новых средств, содействует увеличению дозировки, частоты употребления. Толкает к зависимости от людей, могущих содействовать приобретению этих средств, а такие возможности имеют прежде всего «учителя». Круг замыкается. Депрессия и тревожность усиливаются, психические расстройства отягощаются.
   В этом смысле интерес представляют выявленные Ж. Пинателем в русле его теории опасного состояния, как он их назвал, криминальные качества: «Эгоцентризм, лабильность, агрессивность, аффективность, безразличие составляют центральный стержень преступной личности, а следовательно, ее криминальных способностей или темибильности». [205 - Pinatel J. La Criminologie. Paris, 1969. P. 158–163; Кузнецова Н. Ф. Современная буржуазная криминология. М., 1974. С. 59–63; Иншаков С. М. Зарубежная криминология. М., 1997. С. 140–149.] Эти «криминальные качества» не что иное, как психические свойства преступников, не являющиеся внутренней причиной религиозного преступного поведения, т. е. они не входят в криминальную направленность личности, но могут быть внутренними условиями, содействующими преступлению. Именно такую функцию они и выполняют.
   Приступим к анализу внешней причины религиозного преступного поведения, каковой выступает криминогенная ситуация, а за основу ее структуры взята концепция, обоснованная в ряде работ. [206 - Старков О. В. Введение в криминопенологию.]

   Таблица 13
   Виды криминогенных ситуаций

   Какая ситуация подтолкнула Вас к тому, чтобы преступить уголовный закон? – Удельный вес в % относительно общего количества исследованных – Шкала распространенности
   Управленческая, с вышестоящим руководством – 52,3 – 1
   Религиозная, с участием верующих – 49,5 – 2
   Коммерческая – 34,9 – 3
   Конфликтная – 23,8 – 4
   Провокация со стороны потерпевшего – 20,2 – 5
   Религиозная, с участием неверующих – 20,2 – 5
   Итого: – 200,9–6 видов

   Примечание: при этом наблюдалось сочетание двух типов ситуаций – управленческой, с вышестоящим руководством (секты), и религиозной, с участием верующих, – в 47,6 %; а криминогенной религиозной, с участием неверующих, и провокации со стороны потерпевшего – в 18,3 %; 71,0 %) совершили более одного преступления.

   Как видно из таблицы, самая распространенная криминогенная ситуация – это управленческая, с вышестоящим руководством секты – тем или иным «учителем». Проще говоря, приказ либо указание или ненавязчивая просьба, что они мягко назвали «убеждением». И, конечно, это ситуация религиозная с участием верующих, с одной стороны «учителя», «жреца», реже «ученика», а с другой – «солдата», «раба», реже «ученика» и «жреца», но в вертикали подчинения обязательно. Степень распространенности этой криминогенной ситуации показывает характер действия криминальных сект, когда их создают и руководят ими исключительно «учителя». Поэтому или недостатки конструирования ст. 239 УК РФ, или отсутствие специализированных органов уголовной юстиции, или некомпетентность действующих, или их коррумпированность (секты за счет большого числа «наркотических» и иных преступлений недостатка в средствах не испытывают) делают уголовное законодательство о религиозных преступлениях крайне неэффективным, а саму преступность латентной. При этом «солдаты» или «рабы» редко совершают преступления по собственной инициативе – только если ситуация провоцируется потерпевшим и является религиозной с участием неверующих. Так называемая коммерческая ситуация тоже, конечно, управляется «учителями» и приносит большие доходы секте, ее «учителям» и незначительные – «рабам» и «солдатам».

   Таблица 14
   Количество субъектов – участников криминогенной ситуации

   Количество субъектов криминогенной ситуации – Удельный вес в %
   Один – 0,9
   Два – 7,3
   Три – 14,7
   Более трех – 77,1
   Итого: – 100,0

   Мы видим, что криминогенных ситуаций с участием одного субъекта практически нет. Зато самая распространенная, свыше трех четвертей, – ситуация с участием более трех субъектов. Это криминогенные ситуации религиозные, с участием и верующих и неверующих. Завершаются они в большинстве случаев также участием большого количества соисполнителей очередного ритуала, кровавой или сексуальной и кровавой одновременно оргии, о чем свидетельствуют многочисленные примеры.

   Таблица 15
   Шкалирование объектов криминогенной ситуации

   Ценности, вокруг которых концентрировалась ситуация – Место в системе объектов – Удельный вес в % относительно субъектов
   Зло, тьма, Дьявол – 1 – 60,6
   Вера – 2 – 52,3
   Деньги – 3 – 37,6
   Власть – 4 – 31,2
   Отношения с окружающими меня верующими людьми – 5 – 14,7
   Авторитет среди единоверцев – 6 – 10,1
   Традиции исповедуемой религии – 7–6,4
   Добро, свет, Бог – 8–5,5
   Спиртное, наркотики, сильнодействующие вещества – 9–3,7
   Сексуальная потребность – 10 – 2,8
   Свобода – 11 – 1,8
   Отношения с окружающими меня неверующими людьми – 11 – 1,8

   Анализ этой таблицы показывает несомненную связь концентрирующих объектов ситуации с криминальной ценностной ориентацией субъектов преступлений – сектантов и не требует дополнительных пояснений. Следует только подчеркнуть, что именно эти объекты на практике чаще всего называют причинами религиозных преступлений, иногда поводами, что более точно, – на самом деле это лишь те ценности, вокруг которых концентрировались криминогенные ситуации, что, кстати, и объединяло, и разъединяло их участников.

   Таблица 16
   Содержание (характер отношений) криминогенной ситуации

   Характер отношений – Удельный вес в % – Шкала распространенности
   Исполнение обряда, религиозные – 69,7 – 1
   Коммерческие – 34,9 – 2
   Управленческие – 27,5 – 3
   Проблемные – 18,3 – 4
   Напряженные – 11,0 – 5
   Итого: – 161,4 – 5

   Примечание: при этом исполнение обряда, религиозные отношения практически всегда, кроме 8,2 %, сочетались или с напряженными отношениями (11,0 %), или с проблемными (18,3 %), или с управленческими (обычно с лидерами секты) – в 27,5 % случаев, или с коммерческими; самостоятельные религиозные, связанные с исполнением обряда, отношения наблюдались в 8,2 %, коммерческие – в 30,2 %.

   Данная таблица некоторым образом совпадает с таблицей 13, в которой отражены виды криминогенных ситуаций. Вместе с тем содержание криминогенной ситуации определяется в теории как характер и тенденции развития отношений между субъектами. Нетрудно догадаться, что основное содержание криминогенных ситуаций, предшествующих совершению преступлений ради веры, – это исполнение обряда, религиозные отношения. Не случайно религиозные отношения понимаются прежде всего как обрядовые. Если обряд посягает на права и интересы граждан, то он уже противоправный, а если эти права и интересы защищаются уголовным законом, то преступный. Большинство обрядов сатанистов: так называемые «красная магия» (пример Д), «кормление тьмы» (пример Г), кровавые жертвоприношения (примеры Б, В и др.), ритуальное убийство вероотступников (пример Л), инициация новых членов через принесение в жертву животных или людей, надругательство над могилой, склонение к потреблению наркотиков и др. – сами по себе являются преступлениями.
   Одной из основных ценностей в криминальной ценностной ориентации сектанта являются деньги, которые выступают или основной целью деятельности секты, а остальное лишь прикрытие этой цели, или необходимым способом обеспечения исполнения обрядов в ортодоксальных сектах, или средством привлечения новых адептов и т. д. Для чего бы они ни использовались, деньги всегда необходимый элемент существования секты, поэтому второй тип отношений, складывающихся в криминогенных ситуациях, предшествующих преступлениям сектантов, – коммерческий, а в наших условиях подавляющее большинство даже чисто коммерческих организаций рано или поздно становятся криминальными.
   Поскольку религиозные криминогенные отношения в сектах всегда управляются «учителем», они просто не могут не быть управленческими, и даже странно, что отношения этого типа оказались на третьем месте. Проблемные отношения складываются прежде всего с новичками, поступающими в секту и приобщающимися к ее преступной деятельности. И когда они узнают об этом, уже поздно вернуться обратно. Напряженные отношения складываются в любой конфликтной ситуации, а так как равнодушие сопровождает большинство преступлений сектантов, конфликтные криминогенные ситуации оказались на последнем месте.

   Таблица 17
   Методы воздействия на сектанта-преступника в криминогенной ситуации

   Методы воздействия – Шкала распространенности – Удельный вес в % относительно всех преступников
   Убеждение – 1 – 51,4
   Угрозы – 2 – 40,4
   Физическое насилие – 3 – 33,0
   Наркотики, алкоголь, сильнодействующие вещества – 4 – 16,5
   Шантаж – 5 – 13,8
   Гипноз – 6–5,5
   Зомбирование – 7–4,6
   Взятка – 8–2,8
   Итого: – 8 методов – 168,0

   Примечание: убеждение как метод воздействия преимущественно в религиозной криминогенной ситуации обязательно сочеталось или с наркотиками, алкоголем, сильнодействующими веществами (16,5 %), или с шантажом (13,8 %), или со взяткой (2,8 %о), или с угрозами (18,3 %); кроме того, гипноз сочетался с зомбированием в 4,6 %; физическое насилие сочеталось с угрозами в 11,9 %.

   Сектанты-преступники, хотя здесь они объясняют методы воздействия, которые применялись к ним другими субъектами ситуации, например, в управленческих ситуациях, «учителями» или «жрецами» либо, реже, «учениками», очень специфически понимают «убеждение». Как видно из этой таблицы, для них убеждать значит применять наркотики и другие сильнодействующие вещества – это и есть убеждение; кроме того, убеждать, означает угрожать, шантажировать, давать взятку! Ничего не скажешь – методы убеждения «убедительные»! Если это шутка, то оригинальная, если это правда, то циничная. (Кстати, это относится и к следующей таблице 18.) Но тогда можно представить и степень опасности иных субъектов ситуации, каковыми сектанты редко называли потерпевших, ибо обычно не считали их достойными противниками, и методы, которые применяли они к сектантам. То, что зомбирование занимает седьмое место и, как правило, только в сочетании с гипнозом может означать или то, что зомбирование отождествляется с гипнозом, или, что необходимо предварительно загипнотизировать, а потом уже зомбировать человека, или что потерпевшие в очень малой степени владели и тем и другим методом, а скорее всего, этот метод применяли исключительно «учителя» в управленческой религиозной ситуации относительно «солдат» или «рабов».
   Что же касается тех методов, которые применяли сектанты-преступники, то они выглядят значительно скромнее, о чем свидетельствует таблица 18.

   Таблица 18
   Методы воздействия, применяемые сектантами-преступниками в криминогенной ситуации

   Методы воздействия – Шкала распространенности – Удельный вес в % относительно всех преступников
   Убеждение – 1 – 93,6
   Угрозы – 2 – 33,9
   Физическое насилие – 2 – 33,9
   Наркотики, алкоголь, сильнодействующие вещества – 3 – 15,6
   Шантаж – 4–8,3
   Гипноз – 5–6,4
   Взятка – 6–0,9
   Итого: – 7 методов – 192,6

   Примечание: убеждение как метод воздействия сочеталось с угрозами в 33,9 %; с насилием над личностью в 27,5 % случаев; или с наркотиками, алкоголем, сильнодействующими веществами (15,6 %); или с шантажом (8,3 %); или с гипнозом (6,4 %); или со взяткой (0,9 %); физическое насилие самостоятельно применялось только в 6,4 %о фактах криминогенной ситуации.

   Говоря о собственных методах воздействия, сектанты были еще более циничными, но менее разнообразными или чересчур скромными – они ни разу не назвали метод зомбирования, хотя многие «учителя» им владеют (вероятно, потому, что сами «учителя» редко исполняют преступления, а только руководят), зато убеждение у них в каждом третьем случае сочеталось с угрозами, а более чем в каждом четвертом – с насилием над личностью (физическое насилие в сочетании с убеждением вообще не применялось потерпевшими и другими субъектами ситуации, а лишь в сочетании с угрозами, что более логично – сначала угроза, а если не действует, то насилие), что более характерно для «солдат». Кроме того, частота применения различных методов с их стороны значительно интенсивнее.

   Таблица 19
   Длительность развития криминогенной ситуации

   Длительность криминогенной ситуации – Удельный вес в % – Шкала распространенности
   До часа – 23,9 – 2
   До суток – 34,9 – 1
   От суток до трех дней – 13,8 – 3
   От трех дней до недели – 11,0 – 4
   От недели до месяца – 2,8 – 6
   От месяца до трех месяцев – 6,4 – 5
   От трех месяцев до полугода – 1,8 – 7
   От полугода до года – 2,8 – 6
   От года до трех лет – 2,8 – 6
   Итого: – 100 – 9 периодов

   Обычно криминогенные ситуации до их разрешения в преступлении развиваются довольно долго. На первый взгляд, исключение – криминогенные ситуации, предшествующие совершению преступлений сектантами. Они, по данным опрошенных, довольно коротки – самая распространенная (треть случаев) развивается до суток. И именно столько времени есть у органов уголовной юстиции для ее пресечения. Довольно мало. Второй период еще короче – до часа (четверть всех ситуаций). Третий – от суток до трех дней. Это объясняется тем, что большинство ситуаций – религиозные и управленческие, руководимые «учителями», а они не любят долго ждать исполнения своих повелений. «Рабы» и «солдаты» – в полной от них зависимости. Знание этих деталей еще раз убеждает нас в том, что необходимы специальные «религиозные» органы уголовной юстиции. Только они смогут обеспечить экстренное или немедленное [207 - См.: Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1998. С. 218–227.] профессиональное реагирование на ситуацию для ее пресечения. Но кроме того, по нашему глубокому убеждению, криминогенная ситуация возникает с момента создания секты, а для каждого из ее адептов – с момента инициации.
   Рассмотрим внешние условия религиозных преступлений, которые 1) способствуют совершению преступлений и 2) содействуют наступлению криминальных последствий.

   Таблица 20
   Субъекты, содействовавшие совершению религиозного преступления

   Субъекты – Удельный вес в % – Шкала распространенности
   Никто – 47,5 – 1
   Члены религиозного объединения – 38,5 – 2
   Служащие МВД – 1,8 – 3
   Работники таможни – 1,8 – 3
   Члены политического объединения – 1,8 – 3
   Служащие ФСБ – 0,9 – 4
   Работники других правоохранительных структур – 0,9 – 4
   Служащие муниципальных органов власти – 0,9 – 4
   Члены иного общественного объединения – 0,9 – 4
   Итого: – 100,0 – Выявлено всего 9 субъектов

   То, что первое место в шкале распространенности занимает «никто», хорошо коррелирует с показателями криминальной ценностной направленности религиозного преступника, где преобладают равнодушие к жертве преступления и то, что им управляет вера в зло, тьму, дьявола. В его представлении ему помогает только дьявол, и этого ему достаточно. Он, несомненно, довершит это дело до конца.
   То, что на втором месте – представители религиозного объединения, подтверждает данную мысль. Но, вместе с тем, и определяет, что присутствие представителей религиозного объединения не только вдохновляет сектанта на злое дело, но и духовно поддерживает извне. Это еще означает, что подавляющее большинство преступлений членов сатанинских и прикосновенных к ним сект совершается под контролем «учителя». Кто и что вершит этот контроль, не важно. Главное, что каждый член религиозного объединения должен всегда ощущать над собой этот «домоклов меч». Недаром страх фигурирует, хотя и не на первом месте, в эмоциях преступника. Просто он не всегда это осознает и остро ощущает. Но страх, судя по этим данным, присутствует всегда!
   Остальные данные свидетельствуют лишь о мере коррупционности должностных и иных лиц. Отметим более высокий процент у служащих МВД, работников таможни, членов политического объединения (по 1,8 %), чем у служащих ФСБ, работников других правоохранительных структур, служащих муниципальных органов власти, членов иного общественного объединения (по 0,9 %). То, что все они присутствуют в списке, подтверждает идею об определенной, хотя и незначительной, степени коррупционности нынешних властей.

   Таблица 21
   Внешние условия, содействовавшие религиозным преступлениям

   Внешние условия – Удельный вес в % – Шкала распространенности
   Не знаю – 61,5 – 1
   Равнодушие окружающих – 26,6 – 2
   Неосторожность жертвы – 6,4 – 3
   Несовершенство законодательства – 4,6 – 4
   Случайность – 0,9 – 5
   Итого: – 100,0 – Выявлено всего 5 условий

   То, что на первом месте находится ответ «не знаю», подтверждает высказанное выше. Но еще свидетельствует о том, что члены религиозных объединений не очень-то склонны к откровенности.
   Равнодушие окружающих в наше время никого не удивляет. Это звучит цинично, но это так: «Если никто не платит, то никто никого и не интересует». Неосторожность жертвы (6,4 %) свидетельствует о виктимогенной ситуации, которая не очень распространена. На несовершенство законодательства, случайность может указать чуть ли не любой преступник.

   Таблица 22
   Внешние условия, содействовавшие доведению преступления до конца

   Внешние условия – Удельный вес в % – Шкала распространенности
   Отсутствие потенциальных свидетелей – 75,2 – 1
   Невозможность для жертвы преступления оглашения этого факта – 30,3 – 2
   Освещение – 25,7 – 3
   Неспособность жертвы к сопротивлению – 16,5 – 4
   Погода на момент преступления – 7,3 – 5
   Итого: – 155,0 – Выявлено 5 условий

   Примечание: при этом сочетались неспособность жертвы к сопротивлению с невозможностью оглашения этого факта в 16,5 %; отсутствие освещения и потенциальных свидетелей в 25,7 %; погода и отсутствие потенциальных свидетелей в 7,3 %; а также невозможность для жертвы преступления оглашения этого факта и отсутствие потенциальных свидетелей в 5,5 %.

   Анализ таблицы 22 убеждает в том, что сектанты тщательно готовят и искусно исполняют задуманные преступления – подбирают или используют соответствующее время, обстановку, условия среды, которые позволяют беспрепятственно и без особых последствий для виновного реализовать сложившуюся криминогенную ситуацию: это прежде всего, как правило, сочетание ряда благоприятных условий (см. примечание к таблице 22), далее – отсутствие потенциальных свидетелей, невозможность для жертвы преступления оглашения этого факта (лишение ее жизни, шантаж и пр.), а также, что хорошо сочетается с предшествующим обстоятельством и фактически является аналогичным ему – неспособность жертвы к сопротивлению (ее добровольное согласие, например, на истязание в ритуале, применение методов гипноза и зомбирования, элементарное связывание, использование наркотиков и многое другое, о чем свидетельствуют и ранее приведенные многочисленные примеры). Используется все – и отсутствие освещения (большинство религиозных ритуалов совершается в темноте, на кладбище и т. п. – это входит в сами условия обряда), и погодные условия. Несмотря на незначительный период развития криминогенной ситуации, «учителя» и исполнители довольно быстро подготавливают и исполняют преступление.
   Таким образом, сделаем выводы: внутренней причиной религиозного преступного поведения является криминогенная ценностная ориентация, в которой ведущую роль играет вера во тьму, зло, дьявола и равнодушие к потерпевшему; внутренними условиями – профессиональное образование, отсутствие внутренней связи с семьей, слабое «Я» или эмоциональная нестабильность, слабое суперэго, самомотивация, внешняя естественность в поведении, тревожность; внешней причиной – управленческая религиозная криминогенная ситуация; внешними условиями – равнодушие окружающих, отсутствие потенциальных свидетелей, невозможность для жертвы оглашения этого факта и оказания сопротивления. Из методов общей профилактики выделяются: решение кадрового вопроса посредством создания специализированного подразделения и подготовки профессионалов для борьбы с религиозной преступностью; судебно-религиоведческая экспертиза, консультирование и др. Из методов индивидуальной профилактики: выявление и изучение при помощи включенного наблюдения, интервью, тестов и т. п.; компьютерный учет всех нелегальных и легальных сект и их членов; оперативный контроль; переориентирование, задержание и др.

§ 3. Причины и условия формирования криминогенной мотивации сектантов

   Причинную структуру образования криминогенной мотивации можно представить также в виде внутренних причин и условий, внешних причин и условий. Внутренней причиной формирования криминогенной мотивации является криминологически значимая информация, но далеко не вся, а только та, которая усваивается человеком, становится его личной, индивидуально значимой. Сущность этой информации заключается в том, что она содержит в себе концентрирующиеся сведения о криминальных стереотипах поведения определенной религиозной направленности.
   Содержание внутренней причины:
   а) Данные об агрессивно-насильственных стереотипах поведения, формирующие навыки причинения вреда, выхода из любой проблемной ситуации только при помощи насилия: «Сильный всегда прав», «Против силы не попрешь», «Против лома нет приема, если нет другого лома», «Победителя не судят», «Цель оправдывает средства» и др. (антиагрессивные стереотипы: «Не убий», «Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую», «Любая палка– о двух концах», «Зло, насилие – это бумеранг, они всегда возвращаются к тому, кто их причинил» и т. д.).
   б) Сведения о корыстной направленности жизнедеятельности человека, стереотипах наживы, обогащения за чужой счет, культе денег: «Кто платит, тот и музыку заказывает», «У кого деньги – у того и сила», «Ты зазря прожил день, если никого не обманул», «У кого деньги – тот и прав», «Нравственность, душа, грех, милосердие – это пустой звон, если не звенит монета», «Степень свободы человека определяется карманной наличностью», «Извини, Сэм, но Боливар не выдержит двоих», «Мы живем ради денег», «Кто имеет деньги – тот имеет все», «Только дурак сейчас не ворует» и т. п. (антикорыстные стереотипы поведения: «Не укради», «Воровать грешно», «Будь милосерден», «Главное – это чистота души», «Богатство преходяще», «В могилу с собой ничего не возьмешь», «Деньги – это зло» и др.).
   в) Информация о навыках небрежно-легкомысленного поведения, стереотипах нерасчетливости, пренебрежения опасностью, рискованности, навыках небрежности, лености и рассеянности: «Авось пронесет», «Кто не рискует – тот не пьет шампанское» и др. (Сведения о навыках осторожного поведения: «Семь раз отмерь – один раз отрежь», «Под лежачий камень вода не течет» и проч.).
   г) Данные об аномально-сексуальных стереотипах поведения, примитивизме в отношениях между полами, циничном отношении к лицам противоположного пола, небрежности в половом общении: «Всех женщин не перетрахаешь, но к этому надо стремиться», «Все женщины одинаковы», «Все мужики похожи», «Какая разница – какая дырка, лишь бы кайф был» и многое другое (информация о нормальных отношениях между полами, нормативном сексуальном поведении: «Как дочь относится к отцу, так она будет относиться и к мужу», «Береги платье снову, а честь смолоду», «Бог создал Еву из ребра Адама» и т. п.).
   д) Сведения о политически-преступном поведении, пренебрежительном отношении к своему народу, нации, стереотипах насильственного разрешения межклассовых, межнациональных, межгосударственных проблемных, конфликтных ситуаций, национализме, шовинизме, политическом равнодушии и неверии: «От нас ничего не зависит», «Мафия бессмертна», «Все „черные“ – чурки, нацсмены», «От русских на земле все беды», «Где русские – там и преступность», «В политике все средства хороши», «Добровольно власть никто не отдаст – ни политическую, ни экономическую», «Классы – антагонистичны, классовая борьба неизбежно ведет к насильственному свержению власти», «По мере продвижения к коммунизму классовая борьба обостряется», «Хочешь жить – умей вертеться, если не хочешь сдохнуть с голоду», «Да пусть хоть все сдохнут с голоду, продать за границу всегда есть что», «Лишь бы урвать кусок пирога-власти, а для этого все средства хороши» и др. (информация о политически-нормативном поведении: «Dura lex, sed lex» («Суров закон, но закон»), «Pacta sunt servanda» («Договоры должны соблюдаться»), «Свобода, равенство, братство всех людей и народов на земле», «Интернационализм, или равенство всех народов», «Перед Богом все равны», «Плохой мир лучше доброй ссоры», «Любую политическую проблемную ситуацию можно разрешить мирным путем», «Переговоры, компромисс, согласие» и т. д.).
   е) Информация о религиозном преступном поведении, о внутренней необходимости причинения зла людям, фанатичной преданности религиозной или коммунистической, атеистической идее, идее поклонения и повседневного следования сатане, тьме; равнодушии к другим людям, отсутствии эмпатии и т. п.: «Сатана представляет поощрение, в противоположность воздержанию», «Сатана представляет живое существование, вместо духовных мечтаний!», «Сатана представляет мщение, вместо подставления другой щеки!», «Сатана представляет все так называемые грехи как поступки, ведущие к физическому, ментальному или эмоциональному удовлетворению», «Есть единственная истина – это Христос, и никто не может воспрепятствовать ее постижению», «От каждого по способностям – каждому по потребностям, и для достижения этой цели все средства хороши», «Убит будь человек, как он не верен!», «Бога нет, Сатаны нет, есть только объективная необходимость – свержение власти эксплуататоров любым путем, а в случае необходимости и посредством насилия» и т. д. (Сведения о религиозном или атеистическом нормативном поведении: «Свобода совести, вероисповедания!», «Религиозная свобода!», «Fiat justitia, pereat mundus» – «Пусть свершится правосудие, хотя бы погиб мир», «Есть Бог или нет его – главное, чтобы всем на земле жилось хорошо независимо от вероисповедания!» и др.).
   Усвояемость криминологически-значимой информации зависит от той среды, почвы, на которую она ложится, а именно она является в нашем представлении внутренними условиями.
   Поэтому внутренними условиями образования криминогенной мотивации можно считать:
   1) генотип, т. е. систему унаследованных человеком свойств, а также
   2) жизненный опыт, образуемый в результате взаимодействия криминологически-значимой информации и генотипа. В последующем же криминологически-значимая информация накладывается уже на жизненный опыт человека.
   Сущность внутренних условий – в генетической и жизненной среде.
   Содержание внутренних условий:
   1. Генотип – это система наследуемых свойств: анатомических, физиологических, биохимических, нейродинамических и др. – строение человеческого тела, степень развития физической силы и интеллекта, силы воли, эмоциональных процессов; тип темперамента, предрасположенность к развитию способностей, психических, невротических и соматических заболеваний, телесные отклонения (например, «заячья губа»), предрасположенность к половым эксцессам и многое другое.
   2. Жизненный опыт человека складывается в результате наложения информации на генотип, а затем уже и на сам жизненный опыт, поэтому какие-то стереотипы поведения усваиваются, другие – отвергаются, третьи – не усваиваются и т. п.
   В результате общения с религиозными объединениями, криминогенными или нет, либо с отдельными лицами – «учителями», «жрецами», «продвинутыми учениками», священнослужителями, если они:
   1 – пользуются авторитетом у данного человека,
   2 – интересны и привлекательны в общении и деятельности,
   3 – доставляют удовлетворение,
   4 – способствуют эффективному достижению каких-то целей совместной деятельности,
   – человек усваивает религиозный, в том числе криминальный, жизненный опыт, вместе с обычаями, традициями, стереотипами религиозного объединения, особенно в процессе совершения преступлений в присутствии наблюдателей, в процессе инициации, во время религиозного ритуала, обряда.
   Криминальный религиозный жизненный опыт включает в себя:
   – знание различных способов совершения религиозных преступлений;
   – навыки какого-либо отдельного метода, особенно удающегося данному религиозному преступнику, например вымогательства, доставки наркотиков и др.;
   – обладание техникой, самой современной, необходимой для совершения религиозных преступлений, например во время инициации, вплоть до изобретения собственной;
   – готовность следовать обычаям и традициям религиозного объединения в любой ситуации, знание жаргона сатанистов, языческих сект, древнеславянского, латинского, арабского языков, иврита (для традиционных конфессий), значения религиозных татуировок, использование в общении кличек;
   – беспрекословное исполнение любого указания «гуру», священнослужителя независимо от юридической оценки деяний;
   – четкое следование религиозному ритуалу, обряду, чаще всего без его осмысления;
   – поклонение и повседневное следование злу, сатане, тьме;
   – равнодушие к другим людям, отсутствие эмпатии к кому бы-то ни было и многое другое.
   Функциональная роль внутренних условий заключается в том, что они способствуют или препятствуют, укрепляют или ослабляют усвоение криминологически значимой информации, т. е. играют роль катализатора внутренней причины.
   Внешней причиной формирования криминальной мотивации является жизненная ситуация как относительно длительное состояние взаимодействия человека с другими лицами, группами, социальными институтами в процессе его жизнедеятельности, в ходе которого им воспринимается и усваивается криминологически значимая информация.
   Сущность внешней причины можно выразить в виде поговорки: «С кем поведешься, от того и наберешься».
   Содержание внешней причины заключается в получении криминологически значимой информации из:
   1. Семьи:
   а) дисгармоничное развитие личности вследствие нарушения целостности семьи; в зависимости от возраста девочка или мальчик нуждается в большем или меньшем общении с отцом или матерью, например, до возраста полового созревания необходимо общение девочек с отцом, а мальчиков – с матерью, ибо в этот период закладываются основы сексуальности ребенка, определяющие, в частности, успех или неуспех в семейной жизни, формирование склонности к тому или иному половому эксцессу, проявляющемуся при следовании обычаям того или иного религиозного объединения;
   б) отсутствие надзора за детьми, безразличие к их поведению и развитию, связям, в том числе религиозным, или наоборот – излишнее баловство, культивирование иждивенчества, потакание капризам, взращивание эгоизма;
   в) господствующие в виде нравов, традиций в семье и других бытовых группах:
   – грубость, жесткость, деспотизм взращивают агрессивность, проявляющуюся при совершении античеловечных религиозных ритуалов, религиозных насильственных преступлений;
   – супружеские измены, особенно болезненно воспринимаемые детьми, наблюдаемые ими половые контакты родителей и т. п. воспитывают примитивизм в сексуальных отношениях, циничное отношение к лицам противоположного пола, половую распущенность, могущие вылиться в аномально-сексуальное развитие, например в аскетизм, гомосексуализм, педофилию, склонность к групповому сексу, что требуется в том или ином религиозном объединении;
   – культивируемые в семье стяжательство и паразитизм, т. е. стремление жить за чужой счет, накопительство или, наоборот, прожигательство, оправдание потребительского отношения к другим и иное формируют различные типы корыстной криминогенной мотивации, проявляющейся и при совершении корыстных религиозных преступлений;
   – недобросовестное отношение к делу со стороны родителей и других членов семьи, расхождение между словом и делом, расхлябанность и необязательность в отношениях, оправдание любого риска воспитывают мотивацию небрежности и легкомыслия, которые проявляются при совершении неосторожных религиозных преступлений;
   г) обычно однонаправленная, длящаяся или продолжаемая преступная деятельность родителей и иных членов семьи, родственников, ближайшего окружения;
   д) непосредственное вовлечение детей в пьянство, азартные игры, занятие проституцией, совершение преступлений;
   е) вовлечение в религиозное объединение, в том числе криминальное, путем подчинения, насилия и угроз, зомбирования детей;
   ж) культивируемые в семье поклонение и повседневное следование злу, сатане, тьме, даже вопреки интересам семьи;
   з) воспитываемые равнодушие к другим людям, отсутствие эмпатии к кому бы то ни было, в том числе и в первую очередь к родителям, и т. п.
   2. Школы, лицея, колледжа, института, академии:
   а) школьный отсев и второгодничество, формирующие безнадзорность;
   б) искаженная нравственная информация, получаемая учащимися вследствие отрыва обучения от воспитания;
   в) эмоциональная сухость в общении или, наоборот, злоупотребления корыстного, сексуального, агрессивного, религиозного и иного типа со стороны учителей, преподавателей, мастеров по отношению к учащимся, студентам;
   г) недифференцированный подход к работе с «трудными» подростками, формализм в воспитательной работе, отсутствие индивидуального подхода, особенно к тем детям, учащимся, родители которых состоят в деструктивных сектах;
   д) применение в учебном заведении таких непедагогических приемов, как администрирование, подавление самостоятельности, инициативы, нечуткость, предвзятость;
   е) вовлечение в религиозное объединение, в том числе криминальное, путем переориентации преподавания религиоведения или других подобных предметов, в частности путем применения методов подчинения, насилия и угроз, зомбирования учащихся;
   ж) культивируемые в учебном заведении, в первую очередь религиозном, поклонение и повседневное следование злу, сатане, тьме, вопреки чьим бы то ни было интересам;
   з) воспитываемые равнодушие к другим людям, отсутствие эмпатии к кому бы то ни было, в том числе к родителям, и т. п.
   3. Трудового коллектива:
   а) низкий уровень дисциплины, пьянки, прогулы, текучесть, недобросовестность и необязательность и т. д.;
   б) со стороны администрации: подавление самостоятельности, инициативы, строгий приказной порядок, отсутствие индивидуального подхода к работникам, морализирование наряду с собственным аморальным поведением, злоупотребление служебным положением, взяточничество и т. п.;
   в) с одной стороны – карьеризм, честолюбие, а с другой – безынициативность, пассивность, подчинение приказам и др.
   г) вовлечение в религиозное объединение, в том числе криминальное, путем применения методов трудоустройства на высокооплачиваемую работу, подчинения, насилия и угроз, зомбирования и поощрения работников со стороны религиозного руководства организации, предприятия, учреждения;
   д) культивируемые в трудовом коллективе поклонение и повседневное следование злу, сатане, тьме, вопреки всем и всему;
   е) воспитываемые равнодушие к другим людям, отсутствие эмпатии к кому бы то ни было и т. п.
   4. Неформальных досуговых групп:
   а) пьянство, наркотизм, проституция, токсикомания, паразитизм со стороны приятелей, с которыми повседневно проводится досуг;
   б) праздное времяпрепровождение, бесцельное шатание по улицам;
   в) агрессивные, корыстные, аномально-сексуальные, легкомысленно-небрежные, политически и религиозно-преступные и т. п. стереотипы поведения со стороны повседневных товарищей и др.
   5. Религиозных объединений, от отдельных священнослужителей, «учителей»:
   а) приобщение к деятельности секты рассказами, анекдотами и др.;
   б) вовлечение в наркотизм, занятия групповым сексом в секте и т. п.;
   в) совместная преступная деятельность с последующим шантажом или поощрением, доносом или прикрытием;
   г) инициация в сатанинскую секту посредством совершения религиозного преступления под надзором наблюдателя, приставленного «учителем»;
   д) культивируемые в религиозном объединении поклонение и повседневное следование злу, сатане, тьме;
   е) воспитываемые равнодушие к другим людям, отсутствие эмпатии к кому бы то ни было и т. п.
   Функциональная роль внешней причины заключается в том, что она, действуя самостоятельно, как бы запускает в действие, дает жизнь внутренней причине.
   Внешними условиями образования криминогенной мотивации является макросреда, сущность которой заключается в воздействии на эффективность функционирования религиозных воспитателей и объединений, социальных институтов, на результативность воспитания. Именно в этом звене осуществляется взаимодействие личностно-микросредового или индивидуального и общесоциального или социального уровней.
   Содержание внешних условий:
   1. В макросреде:
   а) недостатки, просчеты, выбор ущербной, с одной стороны, педагогической системы в воспитательной политике государства, а с другой – однонаправленной, религиозной или атеистической, политики;
   б) демонстрация через средства массовой информации образцов следования ритуалам тоталитарных сект, насилия, аномальной сексуальности, идей наживы за чужой счет, безалаберности и рискованности, навязывание той или иной конфессии;
   в) недостатки в развитии духовной, материальной, эстетической и сексуальной культуры общества и др.;
   г) социально-негативные обычаи, традиции, стереотипы в разных сферах жизнедеятельности общества, используемые и поощряемые в деятельности тоталитарной секты.
   2. В метасреде:
   а) демонстрация через зарубежные средства массовой информации социально-негативных религиозных образцов поведения;
   б) транснациональная религиозная преступность;
   в) религиозная преступность иностранцев и др.
   Функциональная роль внешних условий заключается в воздействии на внешние причины, содействующем или препятствующем образованию религиозной криминогенной мотивации, ее устойчивости.

§ 4. Причины и условия образования религиозной криминогенной ситуации

   Проблема криминализации конкретных жизненных ситуаций, причин и условий этого процесса, как, собственно, и рассмотренная нами проблема структуры криминогенной ситуации, не нашла достаточного отражения в криминологической и криминально-психологической литературе. Упоминания об этих проблемах содержатся, пожалуй, преимущественно в работах Ю. М. Антоняна, Ежи Бафии, Д. А. Шестакова. Здесь представлено наше видение этой проблемы применительно к духовной сфере.
   Нашу концептуальную модель причин и условий образования криминогенной ситуации, как в принципе, так и в процессе вероисповедания, также как и причин и условий религиозных преступлений, формирования религиозной криминогенной мотивации, можно представить в виде их деления на внутренние и внешние. А поскольку субъектов ситуаций по меньшей мере два, постольку внутренние причины и условия заключены в личности взаимодействующих в ситуации людей, а внешние причины образуются в результате этих взаимоотношений и воздействуют на эти процессы уже как бы извне, во всяком случае независимо от субъектов ситуации, как бы вырвавшись на свободу.
   Но, подчеркнем, возникновение внешних причин зависит от содержания субъектов ситуаций, их взаимоотношений. Внешние же условия – это микросреда данного взаимодействия.
   Рассмотрим их подробно и структурно.
   1. Внутренними причинами становления криминогенной ситуации является взаимодействие мотиваций субъектов ситуации, если субъекты – отдельные люди, а если же цельные группы – то взаимодействие направленности этих групп. Внутренние причины выполняют функции образования предкриминогенной ситуации и определяют ее перерастание в криминогенную, направляют развитие отношений именно в криминальную сторону.
   Образование управленческих криминогенных ситуаций, с вышестоящим руководством, самых распространенных, определяется взаимодополняющимися ценностными ориентациями, среди которых ведущую роль играет направленность «учителя». Именно его воля определяет и направленность формирования ценностной ориентации «ученика», «солдата», «раба», и направленность ее реализации с их стороны в любых деяниях, целесообразных только для «учителя». Взаимодополняемость здесь состоит только в том, что направленность адепта всегда должна соответствовать ценностным ориентациям «учителя», усиливая ее таким образом, укрепляя и реализуя. И в этом – вся суть деятельности именно тоталитарных сект, подавляющих волю своих адептов и стремящихся подчинить себе волю всех людей, во всяком случае, такова генеральная линия «учителя» – ортодокса. При этом в ценностных ориентациях «учителя» ведущую роль играет стремление к постижению зла, тьмы, сатаны; на втором месте по степени распространенности – вера, что тоже понятно и не только соответствует первой ценности, но и усиливает ее; на третьем – деньги или в целом корыстная направленность; на четвертом – власть, а на пятом – ощущение превосходства над окружающими, что объясняет первые четыре ценности, так как, вероятнее всего, является первичной ценностью для него, благодаря которой остальные появляются, формируются и усиливаются. С другой стороны, обладание первыми четырьмя ценностями усиливает и пятую, все же главную среди них, хотя и не так часто выявляемую, проявившуюся лишь у каждого пятого исследованного. При этом надо учесть, что лишь каждый десятый исследованный – «учитель», играющий именно управленческую роль во всех криминогенных ситуациях.
   При этом появление, формирование и функционирование второй по степени распространенности криминогенной ситуации – религиозной, с участием верующих, тоже оказывается вполне объяснимым, так как в 47,6 % из 49,5 % этот тип ситуации сочетается с первым видом – управленческой, с вышестоящим руководством.
   Коммерческая криминогенная ситуация, встречающаяся в трети случаев, объясняется также тем, что на третьем месте по степени распространенности у сектантов-преступников – деньги или корыстная направленность. Этот тип мотивации характерен не только для «учителей», но и для других адептов, совершающих второй по степени распространенности вид преступлений – «наркотические». Поэтому корыстная направленность формирует коммерческую криминогенную ситуацию по меньшей мере с двух сторон. На практике к ней добавляется корыстная направленность и третьего субъекта – потерпевшего в виктимно-криминогенных коммерческих ситуациях, порождающих вымогательство, кражи. И в этих случаях коммерческая ситуация сочетается чаще всего с провокационной, со стороны потерпевших, и с религиозной, с участием неверующих, так как с одной стороны – сектанты с корыстной мотивацией и стремлением «ублажить сатану», а с другой – потерпевшие, у которых есть что вымогать и красть, которые тоже далеко не бескорыстны.
   В процессе вероисповедания на четвертом месте по степени распространенности, но не значимости находятся конфликтные криминогенные ситуации. Их образование определяют следующие внутренние причины – это процесс все более открытого и выраженного столкновения, неизменно повторяющегося и усиливающегося, между целостными системами ценностных ориентации взаимодействующих сторон, которое образует обостряющиеся отрицательно-эмоциональные установки сторон по отношению друг к другу. В этих ценностных ориентациях основной ценностью как для сектантов, так и для иных лиц, верующих или неверующих, является вера, но она разной направленности – вера в Христа, или в Сатану, или в Будду и т. п., из-за столкновений вокруг которой образуется основная масса конфликтных криминогенных ситуаций, предшествующих религиозным преступлениям тоталитарных сект.
   2. Внутренними условиями криминализации ситуации является психофизиологическая и психологическая среда субъектов ситуации, если субъекты – отдельные люди, и социально-психологическая, если субъекты – группы. Функциональная роль внутренних условий заключается в их воздействии на скорость реакции субъектов ситуации при выборе метода ситуации, способ действия, а также – на адекватность восприятия ситуации и реагирования на нее. Их содержание, если а) субъекты – отдельные лица:
   – относительно устойчивые элементы (тип темперамента, психические и невротические аномалии, возрастные и половые, профессиональные особенности лиц, социально-психологические процессы, свойства и т. п.),
   – варьирующиеся, изменяющиеся элементы (психические состояния и т. д.);
   б) субъекты – социальные группы:
   – относительно устойчивые элементы (сплоченность группы и т. п.),
   – изменяющиеся элементы (микроклимат группы, отражающийся в ее настрое и т. д.).
   В процессе вероисповедания в качестве внутренних условий криминализации ситуаций выступают:
   Со стороны «учителей», выполняющих функции организации, руководства в управленческой религиозной криминогенной ситуации, – прежде всего характерные для них социально-психологические процессы и свойства, установленные в процессе исследования деятельности криминальных сект при помощи 16-факторного опросника Р. Кеттэлла.
   Со стороны «солдат», «рабов», выполняющих функции исполнения распоряжений «учителей», – в первую очередь социально-психологические процессы и свойства, присущие им, тоже установленные при помощи 16-факторного опросника Р. Кеттэлла, а также их психические состояния.
   Проанализируем их подробнее. Прежде всего отметим, что различаются эти касты по трем признакам, которыми обладают «учителя», по одному, которым наделены все «солдаты» и «рабы», а сходятся по двум. Сходятся они по фактору С – обе касты эмоционально неустойчивы, нейротичны, вместе с тем имеют качества пластичности, переменчивости. Похожи они также по фактору G – обладают слабым суперэго или слабой совестью, склонны к антисоциальным действиям, свободны от влияния группы, коллектива, действуют, как правило, индивидуально. Зависимы они лишь друг от друга, т. е. главным образом «солдат», «раб» – от «учителя». В некотором смысле и наоборот – «учитель» зависит от степени подготовленности «солдата», исполнительности, зомбированности «раба».
   Рассмотрим качества, которыми обладают и по которым отличаются «учителя» от «солдат», «рабов», а те, в свою очередь, этими свойствами не наделены. К ним относятся:
   Со стороны «учителей», выполняющих функции организации, руководства, – первый фактор – Н (6,48) – парасимпатический иммунитет на угрозу. Это означает, что «учителя» обладают самоуверенностью, смелостью, наглостью, готовностью испытывать и пробовать новое, спонтанны. Это свойство также означает, что они легко переживают жизненные трудности, изнурительные, эмоционально насыщенные, напряженные криминогенные ситуации, которые сами и создают, иначе говоря, имеют самый высокий уровень фрустрационной толерантности. Кроме того, «учителя» напористы, инициативны, активны.
   Второе качество, которое отличает «учителей» от «рабов», «солдат», это М (6,53) – мечтательность, идеалистичность. Но их идеал – это сатана, дьявол, зло, тьма, какое бы обличие они ни имели. Кроме того, они самомотивированы, не нуждаются в групповой поддержке, люди творчески развитые, иногда богемные. Они заботятся только о существенном, основном, их не интересуют конкретные люди, дела, детали. Они способны масштабно мыслить, имеют, как правило, высокий уровень интеллекта, способности к абстрактному мышлению, что наряду с их высоким творческим потенциалом (показатели фактора Н) чрезвычайно повышает их общественную опасность. В их силах задумать и реализовать самые изощренные, особо опасные преступления.
   Третье качество Q -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

(6,97) – высокая напряженность базальных потребностей, на первый взгляд, противоречит вышепроанализированным. Но это только на первый взгляд. Данное качество означает напряженность, возбудимость, беспокойство, раздражительность, часто утомляемость, но не способность оставаться без активности. Это лицо активное, сверхреактивное, творческое, что усиливает качества Н и М со стороны Q -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Вместе с тем это личность, не нашедшая разрядки, а, значит, постоянно таковую ищущая, а учитывая ее направленность на зло, веру, деньги, власть, ищущая и извращающаяся в самых опасных способах и методах совершения преступлений, причинения наибольшего зла людям. Кроме того, обладает высоким энергетическим напряжением. Это означает также, что лицо не выносит руководства со стороны других, чужого лидерства, не любит и не признает общие качества, свойства группы. Его привлекает группа максимально разобщенная, не сплоченная общими качествами. Такой группой легче управлять, каждым по одиночке – по принципу «разделяй и властвуй».
   Со стороны «солдат», «рабов», выполняющих функции исполнения распоряжений «учителей», – это качество О, его высокие стены (6,93) – склонность к чувству вины. Именно потому, что «рабы» и «солдаты» – самые многочисленные из всех каст, этот признак выявлен как общий для всех членов криминальных сект, совершающих преступления и в этом признавшихся. Но надо всегда помнить, что данное качество характерно прежде всего для «солдат», «рабов» и не является специфическим для «учителей». Проанализируем его. Склонность к чувству вины означает прежде всего тревожность, депрессивность, обеспокоенность и тенденцию к аутопунитивности. Это свидетельствует также о мрачных предчувствиях и размышлениях. Это и склонность к подавленному, угнетенному психическому состоянию, к плохим предчувствиям. «Раб» или «солдат» не чувствует себя принятым в группе, равным со всеми и ощущает себя не свободным в праве участвовать в общей деятельности. Его участь – беспрекословно выполнять указания «учителя». А формируется это качество потому, что, с одной стороны, эта каста испытывает постоянный прессинг со стороны «учителей», а с другой – на них давит груз совершенных преступлений, в подавляющем большинстве не раскрытых, причем чаще всего они этого не осознают. Данное свойство подпитывает, поддерживает управленческую религиозную криминогенную ситуацию, оставляя «рабов» «рабами», а «учителей» «учителями».
   3. Внешними причинами образования и существования криминогенных ситуаций в процессе вероисповедания являются социально-психологические явления, основная функциональная роль которых состоит:
   а) в поддержании сложившейся системы отношений между субъектами ситуации, как бы в их «подпитке»;
   б) в выборе повторяющихся, возрастающих по степени общественной опасности способов разрешения образующейся криминогенной ситуации, ее методов.
   Сущность внешних причин ситуации заключается в том, что они возникают именно в результате взаимодействия субъектов ситуации, зависят от содержания этих субъектов, но, образовавшись, воздействуют на их отношения, как бы от них не завися.
   По содержанию в качестве внешних причин ситуации могут выступать или сменяя друг друга, или действуя одновременно, или сменяясь по силе и значимости воздействия: совместимость, поле, сплоченность, микроклимат. Возможны и другие явления, нами не установленные.
   Различные уровни совместимости в формировании криминогенных ситуаций играют разную роль в зависимости от вида конфессии: церковь, секта, деноминация – и их разновидностей, например секта легальная или нелегальная.
   В литературе выделяется несколько уровней совместимости:
   – физиологическая – совмещение темпов и ритмов протекания физиологических процессов и т. д.;
   – психофизиологическая – уровень сходства темпераментов, подсознательной тяги друг к другу или, наоборот, отталкивания;
   – социально-психологическая – степень сходства и различия личностных качеств, проявляющихся в общении и т. п.;
   – духовная (ранее обозначенная как «социальная») – это совмещение внутреннего, глубинного мира общающихся, их привязанностей и влечений и т. д.
   Как выявлено в процессе наших исследований, в тесном общении между мужчинами (было выбрано обучение соседское и между осужденными) факторами их несовместимости, имеющими криминологическую значимость (уровень достоверности от 1–5 %), являются:
   1) стремление обоих к лидерству;
   2) эмоциональная неустойчивость, нейротизм, слабое «Я» обоих;
   3) высокая степень агрессивности (значительный уровень причинения вреда любого вида);
   4) высокий уровень фрустрационной толерантности (значительная степень терпимости, переносимости ситуаций крушения жизненных надежд);
   5) низкая адаптивная адекватность (степень приспособления к изменяющейся окружающей микросреде) обоих;
   6) наличие у них психических или невротических аномалий любого вида и степени пораженности личности.
   Подобный тип в большей степени социально-психологической несовместимости играет криминологическую роль при анализе взаимоотношений между «учителями» секты. Наше исследование выявило факт, когда криминальная секта сатанинского направления развалилась изнутри вследствие физическо-духовного уничтожения всех «учителей» секты друг другом (в результате не осталось в живых ни одного «учителя» секты) при наличии сочетания сразу нескольких факторов несовместимости у большинства «учителей». При этом в подавляющем большинстве случаев было установлено: стремление к лидерству обоих; высокая степень агрессивности (значительный уровень причинения вреда любого вида) обоих; высокий уровень фрустрационной толерантности (значительная степень терпимости, переносимости ситуаций крушения жизненных надежд) у всех них; наличие у них психических или невротических аномалий любого вида и степени пораженности личности. Подобное сочетание личностных качеств является комплексом несовместимости, во всяком случае в сатанинской секте и лишь среди касты «учителей», который становится внешней причиной религиозной криминогенной ситуации внутри конфессии и приводит, рано или поздно, к массовому физическому взаимоуничтожению (убийство по мотиву религиозной ненависти или вражды).
   Кроме того, при констатации у верующих мужчин сочетания свыше трех указанных качеств, причем у таких, которые вынуждены повседневно друг с другом общаться (например, монахи любой конфессии – христианской, буддийской), следует принять меры к их разобщению; а при максимально высоком уровне несовместимости (свыше трех качеств), который, как правило, криминализирует ситуацию между ними, – и более радикальные меры, например роспуск монастыря или размещение его членов по разным монастырям.
   Поле – это степень притяжения и отталкивания между людьми в результате, как правило, аккумуляции эмоций у них по отношению друг к другу. При этом эмоции могут быть как отрицательными – ненависть, неприязнь, так и положительными, например, любовь. Главное в том, что эмоции эти – длительного действия, накопленные, сильные. Формируются как между отдельными людьми, интерперсонально, так и между группами людей – по отношению друг к другу. Закономерность поля в том, что оно притягивает друг к другу людей даже при наличии между ними остроконфликтных и неприязненных отношений, а иногда именно благодаря этому. Зачастую люди данного явления могут и не осознавать.
   Роль криминотеологов, психологов-религиоведов – вовремя разобщить людей, между которыми сложилось, например, конфлитное психическое поле, в секте, монастыре, пока, как говорится, «искры не полетят, и кровь не польется».
   Поле может складываться и всего лишь между двумя верующими или неверующими. В криминальных сектах поле не очень популярно – оно распространено примерно в трети случаев, при этом большей частью основано на аккумуляции неприязни и ненависти и не между членами секты, а по отношению к иным лицам и группам, большей частью к верующим в Христа.
   Под внутригрупповой сплоченностью понимается обычно степень совпадения мнений или позиций членов группы по отношению к объектам, существенно значимым для группы в целом [208 - Психологическая теория коллектива. М., 1979. С. 55; и др.].
   Как ни парадоксально, но чем разобщеннее секта, тем она сильнее. Зависимость в секте интерперсональная – строго между «учителем» и «рабом» или «солдатом». Хотя их и должны сплачивать между собой вера в зло, дьявола, любовь к деньгам и власти, но этого не происходит.
   И наоборот, в специализированном органе уголовной юстиции, который призван вести борьбу с криминальными сектами нужен максимально высокий уровень сплоченности сотрудников, объединенных едиными ценностями и целями. Поэтому так важны подбор кадров, их специальная подготовка, профессионально-ориентированное, религиоведческое, теологическое и тому подобное образование.
   Степень сплоченности в официальных конфессиях может сыграть и роль внешней причины формирования религиозной криминогенной ситуации в зависимости от содержания тех ценностей, по которым определяется этот уровень. Если, например, в том или ином монастыре в качестве подобной ценности выступит гомосексуализм, то он может сплотить монахов в сторону криминализации той или иной конфликтной ситуации, могущей возникнуть между ними и в конечном счете привести к насилию. Или ценность «убит будь человек, как он не верен!» (Сура 80. Нахмурился. Аят 16) подпитывает религиозную криминогенную ситуацию между мусульманами и иноверцами, которая может породить массовое преступное поведение. Точно также объект «вы слышали, что сказано: „око за око, и зуб за зуб“» (Библия. От Матфея. V. 38), сплотив вокруг себя единоверцев, мог стать, при соответствующей подготовке, концентрирующим для точно такой же религиозной криминогенной ситуации, и, например, католиков эта ситуация могла повести в крестовый подход.
   Микроклимат – это система сложившихся в этой группе ожиданий (требований, экспектаций) определенного поведения от других, «разделяемых (или открыто не оспариваемых) большинством людей в данной социальной среде» [209 - Социальная психология. М., 1973. С. 113; и др.] и выражающихся в деловом или эмоциональном настрое социальной группы на что-либо.
   Микроклимат деловой или позитивно-эмоциональный обычно содействует разрешению криминогенных ситуаций, а при обратных процессах – наоборот, криминализирует отношения в религиозных объединениях.
   4. Внешние условия криминализации ситуаций в процессе вероисповедания подробно рассмотрены в предыдущих параграфах. Здесь только уточним, что это микросреда: организационно-правовые, организационно-управленческие, технические недостатки, особенности материально-вещной среды (бытового окружения, в частности), имеющие характер более застойного явления, длительного и возвратного воздействия по сравнению с внешними условиями, способствующими совершению преступлений, которые обычно кратковременны, но могущие совпадать по содержанию с внешними условиями ситуации.
   Завершая исследование данной проблемы, подчеркнем, что ее решение является ключевым в разработке особенной части криминотеологии. Главное в ней, по нашему мнению, – понять, что причины и условия делятся на внутренние (внутри преступника или преступной группы) и внешние (различные формы воздействия на преступника и преступную группу, причем с их же участием). Там, где речь идет о преступнике, действуют психологические процессы, свойства и состояния, где рассматривается преступная группа – социально-психологические.
   Нейтрализующее воздействие на причины и условия – конечная цель криминологии и криминотеологии, именно о профилактике и пойдет речь в следующей главе.

Глава 7
Общие основы профилактики религиозных преступлений

   Испытывайте, что благоугодно Богу, и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте. Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить. Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть. Посему сказано: «встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос».
Библия. Еф. 5, 10–14

   В борьбе с религией вернее действуют всякие милости, жизненные удобства, надежда на богатство – вообще не то, что возбуждает подозрительность, но что дает забвение; не то, что приводит в негодование, но что побуждает к равнодушию, когда новые страсти начинают воздействовать на нашу душу, а те, которые вызываются религией, молчат.
Шарль Монтескье

   Прежде чем приступить к анализу специальной проблемы, необходимо разобраться с более общими понятиями и терминами.
   В криминологической литературе для обозначения воздействия на причины и условия преступлений используется несколько терминов: «предупреждение», «предотвращение», «пресечение», «превенция» и др. В одних случаях эти понятия различают, выделяя их специфическое содержание, в других – отождествляют.
   Не вдаваясь в существо спора, отметим, что в принципе эти понятия некоторым образом взаимодополняют друг друга и означают следующее:
   – предупреждение преступности и преступления;
   – предотвращение преступления на стадии обнаружения умысла;
   – пресечение преступной деятельности на стадии приготовления, покушения, от деяния до его последствия, от одного преступления до другого, продолжаемого и длящегося;
   – профилактика преступлений, под которой понимается деятельность, направленная на выявление, устранение или нейтрализацию причин и условий преступлений на всех уровнях, а также на их компенсацию причинами и условиями нормативного, правомерного поведения.
   Рассмотрим более подробно главный вопрос в теории профилактики – об ее уровнях и видах.
   В трудах по криминологии можно найти в основном две точки зрения по вопросу об уровнях и видах профилактики преступлений. Одни авторы утверждают, что есть два уровня: общесоциальный, включающий в себя комплекс общих, не специальных мер, действующих как бы попутно и смешанно, непосредственно не направленных на причины и условия преступлений; а также специально-криминологический, сориентированный непосредственно на причины и условия преступлений, который, в свою очередь, делится на два вида:
   1 – общая профилактика, направленная в основном на микросреду преступного поведения, т. е. не персонифицированная, персонально ни на кого не сориентированная;
   2 – индивидуальная, объектом которой является личность человека, от которого можно ожидать совершения преступления [210 - Теоретические основы предупреждения преступности. М., 1977. С. 37–49; Саркисов Г. С. Социальная система предупреждения преступности. Ереван, 1975. С. 73–94; Игошев К. Е., Устинов В. С. Введение в курс профилактики преступлений. Горький, 1977; и др.]
   Вторая позиция заключается в том, что выделяются три уровня:
   1 – общесоциальный, т. е. профилактика в масштабе всего общества;
   2 – групповой, ориентированный на досуговые, бытовые группы, трудовые коллективы, неформальные объединения (например, «тусовки») и формальные образования (партии и пр., имеющие свои уставы, зарегистрированные), религиозные объединения, могущие быть как формальными, так и неформальными, а также на специально для этих целей создаваемые группы [211 - Яковлев А. М. Индивидуальная профилактика преступного поведения. Горький, 1977. С. 5; Старков О. В. Роль криминогенной ситуации в бытовых насильственных преступлениях: Автореф. дисс… канд. юрид. наук. М., 1981. С. 22.];
   3 – индивидуальный.
   Кроме того, предлагалось выделять еще региональный и отраслевой уровни. При этом определялись еще два вида профилактики – общий, т. е. создание объективных условий, исключающих или хотя бы затрудняющих совершение преступлений, и индивидуальный – предотвращение преступного поведения определенных лиц; таким образом, в результате получалось, что индивидуальная профилактика о двух лицах – это и уровень, и вид, что может быть расценено как логическое противоречие.
   Нам представляется, что основных уровней профилактики два:
   – общесоциальный – процесс управления обще социальными причинами и условиями преступности в целом и ее типов, в частности религиозной преступности;
   – личностно-микросредовый, т. е. нейтрализация и компенсация сети причинного механизма преступного поведения различных типов, в нашем случае – религиозного.
   Личностно-микросредовый уровень, в свою очередь, можно разделить по меньшей мере на три подуровня:
   а) микросредовый, традиционно именуемый общим, направлен на устранение внешних условий – недостатков микросреды, содействующих формированию криминогенной мотивации (в криминотеологии – стремления к причинению зла, равнодушия к жертве и т. п.), криминогенной ситуации (управленческой, религиозной и др.) и непосредственному совершению преступления (надругательства над могилой, памятниками истории и культуры, наркотического, ритуального, массового и т. д.), и на их компенсацию;
   б) групповой подуровень, сориентированный на внешние причины образования криминогенной мотивации (жизненная ситуация), криминогенной ситуации (поле, сплоченность, совместимость, микроклимат групп в процессе вероисповедания) и преступления (сама криминогенная ситуация, сложившаяся между субъектами), т. е. направленная саморегуляция общения в группах;
   в) подуровень индивидуальной профилактики, объектом которой являются внутренние причины и внутренние условия становления криминогенной мотивации (это усваиваемая криминологически значимая информация, генотип и жизненный опыт, прежде всего криминальный, у верующих и неверующих), криминогенной ситуации (это взаимодействующие мотивации субъектов ситуации в процессе вероисповедания, их внутриличностная психическая и психофизиологическая среда) и самого преступления (криминальная мотивация сектанта, его психические и психофизиологические особенности).
   Индивидуальная профилактика должна делиться на несколько видов:
   1) ранняя ориентирована на внутренние причины и внутренние условия становления криминогенной мотивации – на усваиваемую криминологически значимую информацию, генотип и жизненный опыт, прежде всего криминальный, у верующих и неверующих;
   2) опосредованная ситуативная направлена на внутренние причины и внутренние условия образования криминогенной ситуации – на взаимодействующие мотивации субъектов ситуации в процессе вероисповедания, их внутриличностную психическую и психофизиологическую среду, если субъекты ситуации – отдельные лица, или на взаимодействие направленностей групп и их социально-психологическую среду, если субъекты – группы людей;
   3) непосредственная нацелена на внутренние причины и внутренние условия самого преступления – на криминальную мотивацию сектанта, его психические и психофизиологические особенности, если субъект вероятного преступления – личность, если же субъект – группа, то криминальная направленность группы и ее социально-психологическая среда.
   Видов профилактики, по нашему мнению, тоже два:
   – общий, т. е. комплекс неспецифических мер, непосредственно не направленных на причины и условия преступления, и
   – специальный (или специально-криминологический, криминологический), т. е. меры, непосредственно соориентированные на причины и условия преступлений в процессе вероисповедания, профессиональные.
   Должно быть также ясно, что:
   1) как общесоциальная, так и личностно-микросредовая профилактика может осуществляться и общими, и специальными мерами;
   2) более того, общесоциальная профилактика в масштабе всего общества может быть сориентирована как на криминальную микросреду в целом, так и на криминогенные социальные группы, существующие в стране, например все криминальные религиозные объединения, а также на отклоняющееся поведение людей.
   Приступим к непосредственному рассмотрению вопроса о концептуальных направлениях и методах профилактики религиозных преступлений. Логично начать анализ с общесоциальной профилактики, затем рассмотреть микросредовую. Закончить же эту часть следует индивидуальной профилактикой, а проблемы групповой – рассмотреть в середине.
   Основные направления общесоциального предупреждения религиозной преступности можно представить следующим образом:
   1. Создание оптимального механизма для разрешения политических противоречий в обществе путем отлаживания механизма поиска компромисса между различными политическими силами, используя взаимодействие между различными носителями власти – Государственной Думой и Советом Федерации, Президентом и его администрацией, Конституционным Судом, судебной системой в целом, Правительством и другими органами исполнительной власти, средствами массовой информации. Подобное направление воздействия ликвидирует или сведет к минимуму основной источник возникновения оккультных, сатанинских, языческих и тому подобных социально опасных сект, конфликтов между традиционными конфессиями – социальную и политическую напряженность в обществе, которая побуждает искать выход политической энергии в религии. Только максимально политически и социально дезорганизованное, напряженное общество является источником создания и воспроизводства самых античеловечных религий.
   2. В государственных социальных программах в разделе о благотворительной деятельности должно быть указано, что всякое экономическое и социальное содействие деятельности официальных религиозных конфессий должно быть признано благотворительным, так как церковь отделена от государства, а государство от церкви.
   3. В налоговое и финансовое законодательство следует ввести нормы, в которых признать любую экономическую, в том числе коммерческую, деятельность официальных конфессий благотворительной или вообще освободить их от налогов и сборов либо установить наиболее благоприятный режим, так как подобная деятельность направлена в конечном счете на восстановление церквей, разрушенных государством, или на строительство новых, а значит, на развитие духовной сферы общества, в чем должно быть заинтересовано любое прогрессивное государство.
   4. Необходимо оказывать содействие налаживанию экономических отношений между разными конфессиями, их экономическому сотрудничеству, что, несомненно, послужит как смягчению межконфессиональных конфликтов и объединению разных церквей в борьбе с тоталитарными сектами, так и их экономическому укреплению, развитию.
   5. Поскольку церковь отделена от государства, в учебных заведениях различных конфессий нужны разные факультеты, а не только богословские или теологические. В Российском православном университете им. Св. Иоанна Богослова, например, есть юридический факультет, но нет экономического, социологического, психологического. Любой церкви для обеспечения эффективной экономической деятельности нужны свои экономисты, финансисты, бухгалтера, юристы, а для разрешения внутриконфессиональных и межконфессиональных конфликтов – свои социологи, психологи.
   6. Различные официальные конфессии должны сотрудничать, а не противоборствовать друг с другом, так как у всех конфессий больше общего даже в их духовных, идеологических постулатах, чем у оккультных, сатанинских, языческих сект, которые консолидируются в борьбе с официальными конфессиями. Для этого необходимы общие межконфессиональные съезды, конференции, семинары с участием видных политиков, ученых, религиоведов и теологов.
   7. Государство, общество должны быть заинтересованы в развитии духовной сферы, ибо от этого зависит нравственное состояние народа, уровень преступности. Поэтому нужна эффективная система управления религиозным или атеистическим воспитанием и образованием. Во всех общеобразовательных школах необходимо ввести предмет «Религиоведение». Телевизионные каналы, в первую очередь государственный, должны создать специальные религиоведческие программы, причем транслироваться они должны в самое подходящее время – в вечерние часы, когда большая часть населения собирается у телевизоров. Строить их надо увлекательно, в виде религиозного шоу, привлекать к участию в них священнослужителей официальных конфессий, устраивать диспуты между представителями тоталитарных сект и священнослужителями. Религиоведческие колонки должны быть и в популярных газетах, журналах.
   8. Охрана, регулирование, стимулирование развития религиозной свободы граждан через систему религиозного права, юридических норм. Для этого необходимо реализовать целую программу, в первую очередь выделить в УК РФ специальную главу «Религиозные преступления». Внести все предложенные нами изменения в УК.
   9. Деятельность системы уголовной юстиции в борьбе с религиозной преступностью должна стать профессиональной. Для этого необходимо создание специализированных органов уголовной юстиции для привлечения к уголовной ответственности и осуждения социально опасных сектантов, преступников из числа священнослужителей официальных конфессий.
   10. Организацией борьбы с иностранным вмешательством в духовную сферу нашего общества должно заниматься специальное подразделение ФСБ, которое в своей деятельности обязано применять самые разнообразные методы, в том числе оперативные. В частности, необходимо внедрение агентов в тоталитарные секты, в религиозные конфессии, создаваемые на нашей территории иностранными государствами. Данное подразделение должно быть ориентировано и на пресечение религиозной преступной деятельности иностранцев, и на борьбу с транснациональной религиозной преступностью.
   Определим отдельные специально-криминологические методы профилактики религиозных преступлений. Понятно, что раскрыть все разнообразие методов и приемов в данной работе невозможно. Наметим лишь основные их контуры.
   Методы общей профилактики религиозных преступлений.
   Методы микросредовой или общей профилактики преступлений можно разделить на:
   а) средства выявления внешних условий преступлений, криминализации мотиваций и ситуаций;
   б) приемы нейтрализации, устранения, компенсации (замещения) внешних условий, недостатков микросреды вероисповедания.
   А) Методы выявления внешних условий религиозных преступлений в процессе вероисповедания:
   1. Криминотеологическое исследование и выявление:
   а) нелегальных и легальных сект сатанинского, неоязыческого и иного оккультного характера, как выявленных нами: «Гости из преисподней», «Дети ночи», «Слуги Азазеля», «Самеди» (вид Буду), «Черная звезда», «Восставшие из ада», «Тень властелина, тени», «Черный ангел», «Симаргл», «Бледные люди» (вампиры), так и иных, выявленных, в частности, православной церковью; [212 - Куликов И. Новые религиозные организации России оккультного и неоязыческого характера: Справочник. Изд-е доп. и перераб. Т. 1. Сатанизм: исследование. Москва, 1999; Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник // Миссионерский Отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви. Информационно-аналитический вестник № 1. Белгород, 1997.]
   б) криминогенных зон в процессе вероисповедания и ритуальной деятельности криминальных сект, т. е. болевых точек – мест, где наиболее часто и, как правило, в определенное время, совершаются преступления, как установлено исследованиями, это чаще всего кладбища и ночное время;
   в) недостатков в деятельности специализированных органов уголовной юстиции, призванных осуществлять борьбу с религиозными преступлениями (их еще предстоит создать);
   г) недочетов в техническом оснащении деятельности, указанных органов уголовной юстиции;
   д) кадровых упущений;
   е) пробелов в маршрутах патрулирования и в расстановке постов патрульно-постовой службы и муниципальной милиции и др.
   2. Статистический анализ количественного и качественного состава легальных и нелегальных сект, официальных конфессий для использования в прогнозировании преступности и для организации профилактической работы, как со стороны религиозных объединений, так и специализированных органов уголовной юстиции.
   3. Оперативные приемы работы.
   4. Проверка, ревизия, инвентаризация, надзор за деятельностью как легальных и нелегальных сект, официальных конфессий, так и специализированных органов уголовной юстиции.
   Б) В качестве методов нейтрализации и устранения, компенсации внешних условий в процессе вероисповедания можно предложить:
   1. Компьютерное обеспечение специализированных органов уголовной юстиции.
   2. Конструктивные и технологические разработки технических средств работы с тоталитарными сектами, наблюдения за ними, осуществления воздействия на безопасном расстоянии, исключающих применение средств противодействия, вероятное в силу того, что большинство членов этих сект имеют техническое образование.
   3. Работа с кадрами специализированных органов уголовной юстиции – подготовка и переподготовка специально-ориентированных юристов, психологов, экономистов, инженеров.
   4. Комплексные профилактические операции с привлечением средств и сил не только специализированных органов уголовной юстиции, но и иных подразделений органов внутренних дел, иных учреждений уголовной юстиции.
   5. Организация обмена оперативной информацией между специализированными органами уголовной юстиции и иными службами органов внутренних дел и прокуратуры.
   6. Поощрение подвижнической деятельности бывших сектантов с целью переориентации «солдатов», «учеников».
   7. Кроме того, решение кадрового вопроса. Сотрудники специализированного подразделения, предназначенного для борьбы с религиозными преступлениями, если оно будет создано, должны проходить специальную подготовку. Оперативные работники должны быть обучены всем методам и приемам защиты и нападения, которыми обладают «солдаты» оккультных сект. Кроме того, они должны пройти систему обучения психическим методам воздействия на людей – от простого гипноза до зомбирования и овладения экстрасенсорными приемами, которые используют «ученики» и «учителя». Дознаватели, следователи, судьи, администрация учреждений, исполняющих уголовные наказания за религиозные преступления, должны пройти обучение по предметам: религиоведение, судебное религиоведение, криминотеология, парапсихология, хирология, астрология – и другим юридическим, психологическим и эзотерическим дисциплинам.
   8. В нормативном акте, регламентирующем деятельность указанного подразделения, должно быть закреплено, что к религиозным преступлениям относятся:
   1) предусмотренные в действующем УК РФ как религиозные: ст. 136, 148, 239, 282, 357, п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ;
   2) чаще всего совершаемые членами религиозных объединений: ст. 228, 158, 117, 243, 163, 161, 159, 232, 131, 245, 116, 222, 223, 162, 166, 214, 231, 233, 235, 240, 241 УК РФ. Учитывая их чрезвычайное разнообразие, разную подследственность, оперативную разработку и т. п., должны быть внесены соответствующие изменения в действующие нормативные акты.
   9. Из методов общей профилактики, как уже указывалось, нельзя не остановиться подробнее на комплексных профилактических операциях, как раз наиболее актуальных для специфики религиозных преступлений. Они должны быть направлены на выявление криминальных сект, пресечение преступной деятельности со стороны священнослужителей официальных конфессий. Этим операциям должна предшествовать тщательная оперативная разработка известных сект и выявление новых, неизвестных правоохранительным органам. При этом должны использоваться силы всех органов уголовной юстиции – МВД, ФСБ, прокуратуры и других специализированных подразделений, желательно привлекать к участию сотрудников, подготовленных непосредственно для борьбы с религиозными преступлениями.
   10. При расследовании и судебном разбирательстве дел о религиозных преступлениях, а также по делам о преступлениях, совершенных сектантами, священнослужителями официальных конфессий либо против той или иной церкви необходимо назначать криминотеологическую или судебно-религиоеедческую экспертизу, осуществить которую могут только в качестве комплексной, с одной стороны, теологи либо богословы, в зависимости от направленности преступлений против или со стороны той или иной религиозной конфессии, а с другой – специалисты, пока большей частью криминологи, в области криминотеологии и судебного религиоведения, которых в стране крайне мало, можно буквально пересчитать по пальцам. В иных случаях желательна консультация со стороны кандидатов и докторов богословия, теологии, ученых-криминотеологов и религиоведов по вопросам, возникающим в процессе дознания, расследования, судебного разбирательства дел данной категории.
   11. Крайне необходимо в настоящее время разработать методики выявления, предупреждения, пресечения, раскрытия и расследования подобного типа преступлений, различая их по направленности, субъекту, объекту. [213 - См.: Хвыля-Олинтер А. Специфика религиозных культов зла как источников преступности// Профессионал. 1999. № 4 (30). С. 29–33.] Требуют разработки и тактики допроса подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, свидетелей и потерпевших по преступлениям этого рода; тактики обыска, осмотра места происшествия, проверки показаний на месте и иных следственных и судебных действий.
   Групповая профилактика преступлений – это относительно длительное, направленное взаимовлияние, внушение и самовнушение, воспитание и самовоспитание в специально созданной или в стихийно образовавшейся и даже неформальной группе людей с целью управления внешними причинами криминогенной мотивации, ситуации и преступления.
   Сюда включаются самые разнообразные направления деятельности специализированных органов уголовной юстиции.
   В зависимости от объекта воздействия:
   а) выявление предкриминогенных и криминогенных ситуаций, возникающих в процессе вероисповедания и их учет, предупреждение криминальных ситуаций и пресечение развития криминогенных;
   б) регулирование развития жизненной ситуации, формирующей криминальный жизненный опыт у начинающих сектантов (развенчание «учителей», «гуру», «вождей» религиозных сект; вскрытие причин существования этих сект, их обычаев и традиций; демонстрация изнанки романтики деятельности сект, увлекающей неофитов).
   Структура групповой профилактики преступлений в процессе вероисповедания. Ее образуют субъекты, типы, направления, методы и приемы деятельности.
   Субъекты групповой профилактики определяются в зависимости от типа ситуации, сложившейся в процессе вероисповедания. С группой, созданной из субъектов конфликтных криминогенных ситуаций, должны работать прежде всего психологи, а также психиатры, психоневрологи, невропатологи, так как в любой секте есть, а чаще всего преобладают, психически больные; сексопатологи и сексологи необходимы для работы с сектантами, верующими и священнослужителями официальных конфессий, монахами в случаях распространения в их среде гомосексуализма и других сексуальных отклонений, которые неизбежны в условиях изоляции; привлекаются также суицидологи, наркологи и другие специалисты.
   К типам групповой профилактики преступлений в процессе вероисповедания относятся внутригрупповая или межличностная, межгрупповая, коллективная и массовая профилактика.
   Внутригрупповой (работа с группой лиц, между которыми сложилась криминогенная ситуация) и межгрупповой (направленное взаимовлияние групп людей с однотипными криминогенными ситуациями) типы профилактики актуальны в работе с конфликтными криминогенными ситуациями, а также с субъектами управленческих религиозных криминогенных ситуаций. Эти типы профилактики, которые должны действовать обычно в искусственно подобранных группах сектантов, требуют для своего осуществления в среднем 6–8 недель.
   Коллективный тип – направленное самовоспитание через специально созданный для этих целей сплоченный педагогически целесообразный коллектив – требует длительной, многолетней работы, ибо сплачивать коллектив должны единые жизненно значимые ценности и цели деятельности. В работе с сектами это ценности, принципиально отличные от первоначальных, порой абсолютно противоположные тем, которым сектанты преклонялись (например, от Сатаны – к Богу).
   Массовая профилактика – это сплошное воздействие через полубессознательное на всех сектантов и верующих, священнослужителей, находящихся в учреждениях закрытого и полузакрытого типа, как и коллективный тип. Массовый тип обычно ориентирован во времени на срок от полугода до года, с последующим повтором.
   Основные направления групповой профилактики преступлений в процессе вероисповедания:
   1. Нравственное, правовое, эстетическое, сексуальное, экологическое, экономическое, религиозное, атеистическое и тому подобное воспитание сектантов и иных верующих.
   2. Лечение психоневротических аномалий, в том числе наркомании, токсикомании, а также половых извращений, функциональных сексуальных расстройств и других болезней у сектантов;
   3. Регуляция внутриличностного психического напряжения, межличностной и межгрупповой напряженности в отношениях между сектантами, верующими и неверующими, священнослужителями и паствой и т. п.
   Методы групповой профилактики преступлений (определяются в зависимости от направлений профилактики):
   1 – групповая психотерапия, направленная на лечение психоневротических и иных аномалий по группам больных сектантов (психотерапия – это лечение души душой);
   2 – социогигиена, т. е. отрасль гигиены, изучающая влияние социальных факторов на состояние здоровья населения [214 - Человек – производство – управление: психологический словарь-справочник руководителя. Л., 1982. С. 122.]с целью ресоциализации;
   3 – психогигиена – профилактическая охрана психического здоровья человека путем создания оптимальных условий для функционирования мозга и полного развития психических свойств личности, осуществляемая посредством улучшения условий труда и отдыха, установления многосторонних межличностных отношений, а также повышения сопротивляемости психики человека вредоносным воздействиям среды. [215 - Гехт К. Психогигиена. М., 1979. С. 46.] Актуальна для «рабов», «солдат», может применяться и к «ученикам». Способна решать задачи регуляции внутриличностной, межличностной и межгрупповой напряженности;
   4 – совместные занятия по воспитанию и самовоспитанию, аутотренингу, йоге, внушению и самовнушению сектантов, иных категорий верующих;
   5 – проповедь – театрализованное представление для сектантов на религиозную тему: добра и зла, «не клянись вовсе», «не убий», «не кради» и др.
   Приемы групповой профилактики преступлений – это конкретные средства реализации методов, они могут заключаться в следующем:
   а) психодрама и социодрама (от гр. psiche – душа, лат. socius – общий, совместный и гр. drama – действие) – это моделирование членами группы жизненных ситуаций, когда они выступают в качестве актеров и зрителей, с тем чтобы уяснить личностный смысл этих ситуаций и конфликтов, устранить негативные реакции и внутреннюю напряженность.
   Психодрама – это процедура диагностики и психотерапии конфликтов в структуре личности.
   Социодрама – это процедура преодоления конфликтов внутри малой группы, достижение согласия между участниками взаимодействия относительно своих функций, обязанностей и прав. Может служить способом моделирования межличностных отношений, отношений в группе, наиболее типических ситуаций, возникающих в ней, содействовать выработке соответствующих решений и т. д. [216 - Краткий словарь по социологии. М., 1988. С. 265.] В плане дальнейшей работы необходима разработка конкретных сценариев для сектантов, разных категорий верующих;
   б) совместное участие в творческой деятельности (постановка спектаклей с актуальным для сектантов сюжетом, музыкальные занятия, чтение романтических книг для подростков и молодежи);
   в) ролевые игры;
   г) спортивные игры;
   д) групповые упражнения;
   е) гипноз;
   ж) аутотренинг – воздействие на сознание через полубессознательное посредством управляемого косвенного и прямого самовнушения и самовоспитания через состояния релаксации для сектантов и иных категорий верующих;
   з) йога – дыхательная гимнастика.
   Методы и приемы групповой профилактики преступлений в процессе вероисповедания нуждаются в доработке и развитии, ибо, как представляется, в их широком, а не только экспериментальном применении – дальнейшая перспектива профилактики.
   Методы индивидуальной профилактики, как известно, делятся на способы выявления, изучения, учета, контроля и воздействия. Следует сделать одно предварительное замечание. Поскольку надо выявлять лиц, склонных к совершению религиозных преступлений, а ими являются практически все члены сатанинских и языческих сект, значит, задача упрощается – надо выявлять и изучать секты, т. е. применять методы групповой профилактики религиозных преступлений.
   При выявлении и изучении лиц, склонных к совершению религиозных преступлений, следует использовать в первую очередь уже применявшиеся нами и апробированные методы – прежде всего включенное наблюдение. Осуществлять его может только специально подготовленный сотрудник, желательно из бывших членов секты, который уже испытал на себе все иезуитские приемы проверки, обучения, инициации и пр. Найти такого крайне сложно. Но подобные приемы применялись ранее сотрудниками специального отдела КГБ, ликвидированного в свое время по политическим соображениям. Они внедрялись в секты, но чаще всего их ожидала печальная участь. Рано или поздно их раскрывали и или обращали в свою веру, или уничтожали. Вместе с тем были у них и успехи, а потому их деятельность представляет не только научный, но и оперативный интерес для современных подразделений, борющихся с религиозной преступностью.
   Другой метод – свободное и стандартизированное интервью, данное в приложении к этой книге. Осуществлять его могут также специально подготовленные к общению с сектантами исследователи и сотрудники.
   При применении теста 16-факторного опросника Р. Кеттэлла прежде всего следует обращать внимание на полученное сочетание по меньшей мере трех факторов, выявленных нами: низкие показатели (от 1 до 4) стен факторов С; G; N и высокие показатели (от 7 до 10) факторов М; О.
   Следующий метод – оперативные приемы выявления и изучения, описанные в специальной литературе.
   Необходимо также отметить, что из применяемых методов учета – картотечного, перфорационного и компьютерного – предпочтительнее компьютерный, позволяющий оперативно вносить изменения, снизить риск утраты полученной информации, срочно ее использовать, по мере необходимости подключать других специалистов и подразделения. При этом учет должен вестись как по религиозным объединениям, так и по отдельным лицам. Чем полнее, тем лучше.
   Из методов контроля следует назвать прежде всего оперативный, который наиболее эффективен, если его реализуют профессионалы, ориентированные на борьбу с религиозными преступлениями, способные параллельно с контролем осуществлять и воздействие на выявленных лиц, от которых можно ожидать совершения преступлений данного вида.
   Методы воздействия должны в значительной степени различаться в зависимости от того, к какой страте принадлежит сектант. «Рабов» следует прежде всего декодировать, т. е. вернуть в нормальное человеческое состояние из состояния «зомби». В настоящее время подобной методикой обладают американская и российская психиатрические школы. Российский вариант разработан в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, [217 - Подробнее см.: Демонова Д. П. Нео-религиозные течения в аспекте психического насилия // Безопасность и здоровье нации в аспекте преступности. М., 1996. С. 81–87.] где и осуществляют этот процесс. Кроме того, во всех богословских книгах, посвященных проблеме борьбы с сектами, даны адреса и телефоны как богословских, так и светских организаций, которые применяют подобные методы или оказывают иные формы воздействия и помощи вовлеченным, например Центр психического здоровья Российской академии медицинских наук (отдел христианской психиатрии), Центр защиты молодежи от тоталитарных сект им. Хомякова при храме Всех Скорбящих Радостей и др. [218 - Отрекаюсь от тебя, сатана: Как спасти наших детей от сатанизма. М., 1999. С. 124; Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник // Миссионерский Отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви. Информационно-аналитический вестник № 1; и др.] Главное, что «рабов» следует рассматривать в качестве жертв сект и основной метод – это оказание им помощи.
   «Солдаты» бывают разного типа. Есть среди них и психологически подкованные. Их надо отделить от остальных и применять к ним те же методы, что и к «учителям». В целом же и к ним, и к ряду «учеников», наименее подготовленных, следует применять метод психического и религиозного «переориентирования». Метод, пожалуй, самый сложный, ибо нужно убедить людей, как правило большей частью уже преступников и убежденных сатанистов, неоязычников, в том, что их постулаты неверны, что по-настоящему духовны заповеди христианства, ислама, буддизма, иудаизма. Заниматься этим должны профессиональные проповедники официальных конфессий, миссионеры. При этом можно применять и групповые методы, используя феномен социально-психологического «заражения»: проповеди, подкрепленные музыкальной психотерапией (молитвами, церковным хором и пр.).
   Самый сложный контингент – это «учителя», «гуру» и приближенные к ним «ученики». Переориентировать их в другую веру бывает практически невозможно. А поскольку они практически все преступники, как и многие другие члены сект (не только по нашему убеждению, а потому, что обязательным условием для вступления в секту является совершение преступления [219 - См.: Хвыля-Олинтер А. Специфика религиозных культов зла как источников преступности. С. 33.]), то к ним можно применить задержание в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства, с последующим сбором доказательств и привлечением к уголовной ответственности. Залог успеха этой операции – одновременный арест всех «учителей» секты. Трудно предложить иные методы воздействия, кроме изоляции, которая может показаться более гуманным приемом, чем другие, применяемые в подобных случаях.
   Чем разнообразнее методы, приемы, направления микросредовой, групповой, индивидуальной профилактики в процессе вероисповедания, тем лучше. Каждый сотрудник должен в совершенстве владеть несколькими совершенно непохожими друг на друга методами, и их обязательное изучение должно быть включено в учебные планы подготовки и переподготовки специалистов для специализированных органов уголовной юстиции. [220 - Иные подходы см.: Гуськов В. И. Профилактика рецидивной преступности, осуществляемая исправительно-трудовыми учреждениями. Рязань, 1979; Гуськов В. И., Маслихин А. В. Профилактика преступлений органами, исполняющими уголовные наказания, не связанные с лишением свободы. Рязань, 1978; Журавлев М. П., Каретников И. В., Василенко Д. П., Дановский С. Л. Комплексное планирование профилактики преступлений в ИТУ. (Пособие для работников ИТУ). М., 1990; Иванов В. Д., Рыспаев С. Р. Предупреждение и пресечение преступлений в ИТУ. Фрунзе, 1981; Квашис В. Е., Романов А. К., Степаненко М. В. Предупреждение правонарушений среди лиц, состоящих на учете спецкомендатур. М., 1986; Гуськов В. И., Гришко А. Я., Лапушкин В. И. Профилактика преступлений, осуществляемая спецкомендатурами. Рязань, 1986; Комарицкий С. И. Эффективность исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы. М., 1991; и др.]

Заключение

   В заключение данного монографического исследования следует сделать некоторые выводы.
   Религиозная свобода должна включать в себя: право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию; право не исповедовать никакой религии; право свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения; право действовать в соответствии с религиозными убеждениями; право пропагандировать религиозные убеждения и распространять их любым, не запрещенным законом путем; право осуществлять религиозное, атеистическое и т. п. воспитание и образование; право совершать религиозные обряды и культы; право менять религиозное вероисповедание; право создавать новое религиозное вероисповедание; право на благотворительную и любую, не запрещенную законом общественную деятельность; право на равенство всех граждан перед законом и правосудием независимо от религиозного вероисповедания.
   Религиозное преступление – это духовно-вредоносное, уголовно противоправное, умышленное деяние, посягающее на религиозную свободу граждан или по мотиву религиозной ненависти или вражды, или в связи с исполнением религиозного ритуала.
   Признаками церковного преступления являются: нарушение канонов той или иной церкви, их переступление; эти преступления могут совершать только члены той или иной церкви – священнослужители и прихожане; санкции церковные имеют особую специфику – это или ссылка на наказание после смерти, ад, или рай и др.
   Следует выделить такой вид религиозных преступлений, как групповые, т. е. составы, где содержится упоминание о совершении религиозного преступления группой лиц, объединением, смешанной группой или против группы лиц по их отношению к религии, – (ч. 1 ст. 239; с 2. 357; 136 УК РФ). Можно выделить религиозные преступления, совершаемые по мотиву «религиозной ненависти или вражды», – (п. «л» ч. 2 ст. 105; п. «е» ч. 2 ст. 111; п. «е» ч. 2 ст. 112; п. «з» ч. 2 ст. 117; п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ). Наконец, есть посягательства на религиозное равноправие граждан – ст. 136; 282; 148 УК РФ.
   Кроме того, из всех преступлений можно выделить всего десять религиозных (ст. 239, 357, 136, 148, п «б» ч. 2 ст. 244, п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «л» ч. 2 ст. 105, ст. 282 УК РФ); в УК РФ нет ни специального раздела, ни отдельной главы о религиозных преступлениях – они разбросаны практически по всем разделам и главам УК РФ (по четырем из шести разделов и по пяти главам из девятнадцати Особенной части); есть только один «чисто» религиозный уголовно-правовой состав, т. е. посвященный исключительно посягательству на свободу совести и вероисповеданий, предусмотренный ст. 148 УК РФ «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий».
   Из анализа официальных статистических показателей религиозных преступлений вытекает: зарегистрированные современные религиозные преступления малочисленны; обычно фактов в несколько раз больше, чем лиц, привлеченных к уголовной ответственности; осужденных за религиозные преступления или мало, или их совсем нет; необходимо создание специализированных подразделений по борьбе с ними.
   Анализ истории уголовно-правового регулирования религиозных преступлений показывает, что в основе возникновения понятий «церковное» и «религиозное преступление» лежит византийский Лишанский эдикт 313 г. Константина и Лициния. Россия вместе с православием из Византии восприняла и ее церковно-светское право. Полный свод этого права назывался «Кормчие книги» и в различных списках включал в себя множество разнообразных источников.
   Анализ Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных (начало XI в., предположительно 995-1011 г.) и других княжеских уставов Древней Руси приводит к некоторым выводам. Так, прежде всего в этих нормативных актах, как и в других, им подобных, церковное преступление, преследуемое исключительно церковью и по церковному праву, приравнивалось к религиозным преступлениям, регулируемым светскими законами. В период зарождения православия на Руси это вполне объяснимо. Данный стиль уголовно-правового регулирования известен как церковно-государственный дуализм. В упомянутых уставах сделаны попытки уйти от влияния византийских Кормчих книг. Это проявилось во введении русской системы наказаний – по большей мере имущественные санкции и отказ от широкого применения телесных наказаний, смертной казни, практиковавшихся в Византии. Кроме того, это отразилось и на отдельных составах религиозных правонарушений – отказ от некоторых византийских составов и введение своих, русских, например, ссылка на воровство жены, в том числе в церкви, как основание для развода, отсутствует в византийских источниках. Вместе с тем представляется удивительным столь древнее возникновение русских юридических источников, значительно более ранние, чем у многих других народов, попытки кодификации правовых обычаев. Кроме того, привлекает внимание иногда очень интересная формулировка норм, например «урекание», преследуемое только в трех видах – «бранным словом, обвинением в изготовлении зелий и в еретичестве» и т. п. Преследуются прежде всего древнерусские языческие обычаи, в частности, «кто молится под овином, или в рощеньи, или у воды». Запрещаются различные формы влияния на людей, что церковь видит исключительно своей прерогативой, например «зелейничество», ведь использование для лечения различных трав издревле было принято на Руси, но церковь полагает, что только она может лечить людей, и то, большей частью, духовно. Преследуются различные виды и разновидности колдовства. Иначе говоря, о религиозной свободе, тем более в период зарождения православия на Руси, говорить не приходится.
   В Соборном уложении 1649 г. Алексея Михайловича впервые выделена самостоятельная глава, где объединены почти все религиозные преступления, – «Глава I. А в ней 9 статей о богохульниках и о церковных мятежниках». Все религиозные преступления можно разделить на три типа: а) богохуление; б) церковный мятеж; в) совращение и вероотступничество.
   Артикул воинский 1715 г. Петра I посвящает религиозным преступлениям две главы и 17 Артикулов, и можно выделить четыре типа религиозных преступления: 1) Чародейство (впервые устанавливается как материальный состав религиозного преступления). 2) В артикулах 3–8 детально регламентировано богохульство. 3) Церковный мятеж, т. е. нарушение общественного порядка, урегулированного церковными правилами. 4) Преступная деятельность священнослужителей (артикулы 14, 15). Таким образом, оформился новый стиль уголовно-правовой охраны религиозной сферы, который можно обозначить как этап государственно-церковного монизма, что означает безусловное верховенство государства над церковью. Церковь при этом – государственный институт и реализует государственную политику. Этот период начался с момента принятия Воинских артикулов 1715 г. Петра I и продолжался до 1906 г.
   Уголовно-правовое регулирование религиозной сферы имеет по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. несколько общих особенностей: 1) целый раздел посвящен религиозным преступлениям, причем, раздел наиважнейший, ибо он следует сразу же за общей частью; объясняется это тем, что Россия того времени была государством религиозным, преимущественно православным; 2) подавляющая многочисленность статей (81), частей статей, глав (5), которые в большинстве своем еще и разделены на отделения, при этом такого обилия статей не было ни в предшествующих, ни в последующих уголовно-правовых нормативных актах; 3) многие нормы содержат указания на наказания не только уголовные и исправительные, но и церковные, а также телесные и типично гражданско-правовые; 4) в Уложении выделено пять типов религиозных преступлений, названных в разделе втором «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную постановлений». Затем следует анализ главы второй «О нарушении ограждающих веру постановлений» Уголовного уложения 1903 г.
   В УК РСФСР 1922 г. (глава III) и 1926 г. (глава IV) были выделены самостоятельные главы, посвященные религиозным преступлениям, которые имели одинаковое название: «Нарушение правил об отделении церкви от государства» (семь статей в УК РСФСР 1922 г. и шесть в УК РСФСР 1926 г.). В ст. 121 УК РСФСР 1922 г. установлена уголовная ответственность за «преподавание малолетним и несовершеннолетним религиозных вероучений в государственных или частных учебных заведениях и школах», а в ст. 122 УК РСФСР 1926 г. к этому тексту добавлено лишь «или с нарушением установленных для этого правил». Здесь было закреплено равенство всех религий, т. е. свобода совести, – ни одной не отдавалось предпочтения. Фактически лишь одна «религия» – атеизм, т. е. неверие ни в какого Бога или Богов, была провозглашена единственно верной, и это всячески, хотя и исподволь, подчеркивалось. Следующий состав преступления дублируется в обоих УК – «совершение обманных действий с целью возбуждения суеверия в массах населения, а также с целью извлечь таким путем какие-либо выгоды» (ст. 120 УК 1922 г. и ст. 123 УК 1926 г.). Еще одна норма также повторяется почти буквально – «всякое принуждение при взимании сборов в пользу церковных и религиозных организаций или групп» (ст. 122 УК 1922 г. и ст. 124 УК 1926 г.), но не предусмотрена ответственность за принуждение при взимании сборов в пользу атеистической, антирелигиозной организации или группы. Идентично сформулирован и такой состав, как «присвоение себе религиозными или церковными организациями административных, судебных или иных публично-правовых функций и прав юридических лиц» (ст. 123 УК 1922 г. и ст. 125 УК 1926 г.). Эта норма лишала церковь любого вероисповедания возможности иметь свое церковное право, церковную и судебную юрисдикцию, административную власть. Мало того, она лишала церковь и гражданско-правового статуса юридического лица. Пятый вид религиозного преступления также сформулирован одинаково – «совершение в государственных учреждениях и предприятиях религиозных обрядов, а равно помещение в этих зданиях каких-либо религиозных изображений» (ст. 124 УК 1922 г. и ст. 126 УК 1926 г.). Шестая разновидность – это «воспрепятствование исполнению религиозных обрядов, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан» (ст. 125 УК 1922 г. и ст. 127 УК 1926 г.). Состав преступления материальный, ответственность наступает, если религиозный обряд был прерван. Данный состав – единственный последовательно охраняющий свободу совести.
   УК РСФСР 1960 г. отражает тот же уголовно-правовой стиль, но, как и в УК 1996 г., в нем нет отдельной главы, посвященной религиозным преступлениям. Количество религиозных преступлений сократилось вдвое, и они размещены в двух разных главах. Вместе с тем две нормы повторяются и появляется лишь одна новая, т. е. их осталось всего три.
   Из анализа видового состава религиозных преступлений вытекает: 1) Следует ввести в раздел VII «Преступления против личности» УК РФ главу «Религиозные преступления» и перенести туда нормы, предусмотренные ст. 148, 239, 244 и др. 2) Все религиозные преступления имеют один родовой объект – личность, один видовой – религиозную свободу (личности, общества, государства) и по меньшей мере два непосредственных: право на свободу совести, а другой – меняющийся – это или жизнь или здоровье и др. 3) В ст. 148 УК РФ следует расширить понятие организации до религиозного объединения с тем, чтобы уравнять в правах религиозные группы с религиозными организациями. 4) Воспрепятствование совершению религиозных обрядов в соответствии со ст. 148 УК РФ может осуществляться как относительно обрядов религиозных организаций, так и групп. 5) Норма, предусмотренная ч. 2 ст. 239 УК РФ, кроме деяния «пропаганда» нуждается в дополнении деянием «агитация». 6) Три нормы, предусмотренные ст. 282, 136, 357 УК РФ, образуют три ступени нарушения религиозного равноправия граждан. 7) Деяние, предусмотренное ст. 136 УК РФ, – нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии может заключаться как в действии – создании препятствий для реализации права или законного интереса, так и в бездействии – непредоставлении гражданам возможности реализовать свои права. 8) Если в результате возбуждения религиозной вражды была полностью или частично уничтожена религиозная группа, то действия по возбуждению религиозной вражды должны квалифицироваться как подстрекательство к геноциду по ст. 33 и 357 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 282 УК РФ не требуется. 9) Почти все составы религиозных преступлений формальные, если исключить квалифицированные и состав, предусмотренный ст. 136 УК РФ. 10) Субъективная сторона всех религиозных преступлений в УК РФ должна включать указание на мотив религиозной ненависти или вражды. 11) Поскольку ритуальное насилие представляет собой повышенную опасность, п. «л» ч. 2 ст. 105; п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ должны быть дополнены признаком «либо в соответствии с религиозным ритуалом». 12) Исторический и сравнительно-правовой анализ убеждают нас в том, что хищение священных или освященных с точки зрения той или иной конфессии предметов из церкви, молитвенного дома или иных подобных мест должно быть приравнено к хищению предметов, имеющих особую ценность, и следует изменить ч. 1 ст. 164 УК РФ, добавив «или религиозную ценность»; кроме того, умышленное уничтожение или повреждение имущества, имеющего религиозную ценность, должно быть квалифицированным, и следует изменить ч. 2 ст. 167, добавив: «Те же деяния, совершенные относительно имущества, имеющего религиозную ценность, а равно…».
   Из первой группы социальных причин религиозной преступности следует выделить экономические противоречия общества: от развития собственного, в частности монастырского, производства до производства и сбыта наркотиков, чем занимаются секты; между экономическими укладами различных церквей и религий и др. Политические противоречия общества – между политикой государства и религиозных конфессий, что определяет: с одной стороны, наличие религиозных государств, которые, как правило, реакционны и апартеистичны – ограничивают в правах иноверцев, что порождает и подпитывает в религиозном сознании монотеизм; с другой – полное отделение церкви от государства вызывает преследование различных традиционных конфессий, а тем более любых сект, что порождает и подпитывает в религиозном сознании воинствующий атеизм; в-третьих, так называемое демократическое государство создает основу для развития множества церквей, или абсолютную религиозную свободу, в том числе самых античеловечных, сатанинских, а в религиозном сознании воспитывает политеизм; в-четвертых – частичная политическая связь одной церкви, например православной, с государством при отсутствии законодательного закрепления этого явления подпитывает религиозную вражду и может стать основой для религиозных войн, ибо демонстрирует неравенство религий в поликонфессиональном государстве. Из второй группы – противоречий в сфере религиозного сознания – это борьба, вплоть до митингов и военных конфликтов между приверженцами атеизма, монотеизма, политеизма; национализм и шовинизм; религиозная вражда, ненависть в общественном сознании, а равно идеи исключительности, превосходства или неполноценности граждан по признаку их отношения к религии и др. Внутренние социальные условия религиозной преступности: объективные – географическое расположение России в Европе и Азии и поэтому закономерное усвоение и развитие религиозной европейской и азиатской культуры; многонациональный и полирелигиозный состав населения и др.; субъективные условия – недействующие или плохо функционирующие экономические программы государства и, соответственно, проколы в управлении экономикой, что приводит прежде всего к обнищанию народа, к формированию неверия ни в одну политическую, экономическую идею и к уходу в религию, ибо изначально религиозное сознание в обществе формировалось на основе страха людей перед неизвестностью, силами природы; управление религиозным или атеистическим воспитанием через а) систему государственной политики, б) средства массовой информации; охрана, регулирование, стимулирование развития религиозной свободы граждан со стороны государства через систему религиозного права, юридических норм; деятельность системы уголовной юстиции в борьбе с религиозной преступностью, с учетом того, что церковь в соответствии с Конституцией России отделена от государства. Внешние социальные причины религиозной преступности: деятельность спецслужб других государств, результатом которой являются религиозный терроризм, шпионаж и иные преступления; преступность иностранцев, выражающаяся в нарушении религиозного равноправия граждан, в возбуждении религиозной вражды, в геноциде, в организации религиозных объединений, посягающих на личность и права граждан и др. Внешние социальные условия религиозной преступности: 1) воздействие на противоречия сферы общественного бытия, а именно а) создание экономических трудностей для развития страны и содействие тем самым выходу политической энергии людей в религиозной сфере, прежде всего в экстрасенсорной, сектантской, б) религиозное давление со стороны, например, США с целью внедрения протестантизма и др.; 2) воздействие на противоречия в сфере общественного сознания, например клевета на православие и вообще христианство, на ислам, буддизм, иудаизм, разжигание межрелигиозных противоречий.
   Внутренней причиной религиозного преступного поведения является криминогенная ценностная ориентация, в которой ведущую роль играет вера в дьявола, зло, тьму и равнодушие к потерпевшему; внутренними условиями – профессиональное образование, отсутствие внутренней связи с семьей, слабое «Я» или эмоциональная нестабильность, слабое суперэго, самомотивация, внешняя естественность в поведении, тревожность; внешней причиной – управленческая религиозная криминогенная ситуация; внешними условиями – равнодушие окружающих, отсутствие потенциальных свидетелей, невозможность для жертвы оглашения факта преступления и оказания сопротивления. Из методов общей профилактики выделяются: решение кадрового вопроса посредством создания специализированного подразделения для борьбы с религиозной преступностью; судебно-религиоведческая экспертиза, консультирование и др. Из методов индивидуальной профилактики: выявление и изучение при помощи включенного наблюдения, интервью, тестов и т. п.; компьютерный учет всех нелегальных и легальных сект и их членов; оперативный контроль; переориентирование, задержание и др., учитывая то, что почти все члены нелегальных сект преступники.

Приложения

Словарь по криминотеологии

//-- А --//
   Агрессивная криминогенная мотивация, устремленная на причинение вреда любого характера, что устраивает сектантов, – имуществу, или людям, или учреждению, или общественной безопасности – лишь бы побольнее, повесомее.
   Антиобщественная установка – готовность к совершению серии антисоциальных религиозных деяний, в том числе преступлений.
   Асоциальная установка – человек не удерживается угрозой наказания и может совершить религиозное преступление.
   Аутотренинг как метод групповой и индивидуальной профилактики религиозных преступлений – воздействие на сознание через полубессознательное посредством управляемого косвенного и прямого самовнушения и самовоспитания через состояния релаксации, реализуемое по группам верующих или индивидуально.
//-- Б --//
   «Беловоротничковая» преступность включает в себя преступность против человечества: геноцид, апартеид и др.; политическую преступность: заговоры, перевороты, пропаганда войны и др., подрывная деятельность против других государств; экономическую в сфере бизнеса: уклонение от уплаты налогов, биржевые махинации и торговые мошенничества, банкротства, уничтожение имущества для получения страхового вознаграждения, грубые нарушения техники безопасности, выпуск недоброкачественной продукции, фальсификация товаров, загрязнение окружающей среды, промышленный шпионаж и др.; и преступность в сфере государственной деятельности: коррупция, злоупотребления властью, должностные подлоги и др.
   Безопасное поведение сотрудника специализированного органа уголовной юстиции в конфликтной криминогенной ситуации со стороны сотрудника включает в себя прежде всего вербальное воздействие – оно должно заключаться в кратких, емких, сразу понятных обращениях (при этом возможно использование, в зависимости от субъекта ситуации, жаргонного, принятого в той или иной секте, или даже нецензурного выражения, если ситуация требует немедленного вмешательства сотрудника); при применении физической силы сотрудник также должен использовать команды типа: «Назад!», «Стоять!», «Прекратить сопротивление!». После задержания предлагается: «Успокойся», «Расслабься», «Присядь» и т. п., затем необходимо соблюдать дистанцию с расчетом расстояния до сектанта, не обладающего методами экстрасенсорного воздействия, – безопасным считается расстояние свыше 3,5 м, дистанция в пределах от 0,5 м до 3,5 м является относительно безопасной, так как сотрудник имеет возможность в случае опасности сманеврировать, отступить, расстояние в пределах от 1,5 до 2,5 м требует постоянной концентрации внимания, готовности к отражению нападения; нужен учет позиции – рекомендуется подходить к сектанту сбоку, стоять со смещением в сторону по отношению к плечу противника и с небольшим сдвигом назад правой ноги, также возможно приближение сзади по диагонали к его плечу с целью реализации «захвата»; со стороны сектанта – «солдата» о готовящемся нападении могут свидетельствовать следующие признаки: «речь» отличается внезапным молчанием с одновременным замиранием на месте, игнорированием требований сотрудника, его попыток вербального воздействия, взгляд пристальный, обычно направленный в точку возможного нанесения удара, иногда, наоборот, отсутствующий взгляд или намеренно безразличный, лицо может менять свой цвет от покраснения до крайней степени бледности, губы при этом плотно сжаты или, наоборот, раздвинуты в злобном оскале, руки обычно приподняты выше пояса, локти прижаты к туловищу, кисти рук могут то сжиматься в кулаки, то разжиматься, иногда сектант может охватить шею руками сзади, пытаясь сдержаться; положение тела отличается увеличением мускульной энергии, незначительным разворотом туловища, расставленными на ширину плеч ногами (правая нога отодвигается назад с перенесением на нее центра тяжести, а плечо руки, которой «солдат» собирается нанести удар, несколько опускается) (из зарубежного опыта).
   «Бледные люди» – численность около 250 человек. Ореал распространения г. Москва и Московская область. Руководство – «красный совет» из девяти учителей. Есть нестандартная каста «палачи», нечто среднее между «солдатами» и «жрецами». В основе доктрины лежит идея слияния человека с силами зла посредство вампиризма. Специализацией группы являются ритуалы «красной магии», т. е. пролития крови. Кроме этого, все, что связано с насилием: убийства, истязания и т. п.
   Борьба с преступностью означает состязание и сражение на равных, с одной стороны, государства, общества, а с другой – преступности при преследовании взаимоисключающих целей при этом одна сторона стремится к искоренению, уничтожению преступности или к ее ограничению, нормированию, а другая – к полному подчинению государства и общества преступности, образованию преступного, мафиозного государства или преследует более скромную цель контроля над государством, обществом или отдельными его институтами, например, по понятным основаниям преступность стремится к контролю духовной сферы общества.
//-- В --//
   Вид профилактики преступлений индивидуальный – его объектом является личность человека, от которого можно ожидать совершения преступления (Кудрявцев В. Н., Саркисов Г. С, Игошев К. Е., Устинов В. С. и др.).
   Вид профилактики преступлений индивидуальный – предотвращение преступного поведения со стороны определенных лиц (Яковлев А. М., Старков О. В. и др.).
   Вид профилактики преступлений общий направлен в основном на микросреду преступного поведения, т. е. не персонифицированный, персонально ни на кого не сориентированный (Кудрявцев В. Н., Саркисов Г. С, Игошев К. Е., Устинов В. С. и др.).
   Вид профилактики преступлений общий – создание объективных условий, исключающих или хотя бы затрудняющих совершение преступлений (Яковлев А. М., Старков О. В. и др.).
   Вид профилактики преступлений общий – комплекс неспецифических мер, непосредственно не направленных на причины и условия преступления (Старков О. В. и др.).
   Вид профилактики преступлений специальный (или специально-криминологический, криминологический) – меры непосредственно сориентированные на причины и условия преступлений в процессе вероисповедания, профессиональные (Старков О. В. и др.).
   Виды насильственных преступлений: а) сопряженные с причинением физического вреда: убийство (ст. 105–108 УК РФ); умышленное причинение вреда здоровью (ст. 111–115 УК РФ), побои, истязание (ст. 116, 117 УК РФ); изнасилование, насильственные действия сексуального характера (ст. 131, 132 УК РФ); хулиганство (ст. 213 УК РФ); доведение до самоубийства (ст. ПО УК РФ) и др.; б) непосредственно влекущие психическую травму: угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ); вымогательство (ст. 163 УК РФ); понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ); принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний (ст. 309 УК РФ); другие виды понуждений и принуждений (например, принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации – ст. 120 УК РФ, являющееся формой «бизнеса» в сектах); оскорбление и клевета (ст. 130, 129 УК РФ); в) прямо связанные с ограничением свободы волеизъявления человека: незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ), например путем запирания помещения, в котором находится человек; похищение человека (ст. 126 УК РФ); незаконное помещение в психиатрический стационар (ст. 128 УК РФ); захват заложника (ст. 206 УК РФ); г) непосредственно выражающиеся в имущественном насилии или угрозе его применения: вандализм, т. е. осквернение или порча общественного имущества (ст. 214 УК РФ); терроризм как взрыв, поджог или иные действия, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, совершенные, например, с целью устрашения населения, или угроза таковыми действиями (ст. 205 УК РФ); массовые беспорядки, сопровождающиеся погромами, поджогами, уничтожением имущества (ст. 212 УК РФ) и другие имущественные насильственные посягательства на общественный порядок и общественную безопасность.
   Виды тяжких насильственных преступлений в зависимости от роли и характера криминогенной ситуации: 1. Ситуационные, при которых отрицательно характеризовались преступник и потерпевший. 2. Ситуационные, когда отрицательно характеризовался преступник и положительно – потерпевший. 3. Ситуационные, где отрицательно характеризовался потерпевший и положительно – преступник. 4. Ситуационные, при которых положительно характеризовались преступник и потерпевший. 5. Неситуационные, одноконфликтные или бесконфликтные, «чисто» мотивационные.
   Виктимного поведения типы: а) неправомерное, неэтичное поведение жертвы, носящее провокационный характер (например, оскорбление сектанта, нападение на него со стороны сотрудника, авторитарный и обезличенный стиль общения с сектантами и др.);
   б) некритичное или малокритичное поведение жертвы (например, частое появление в состоянии опьянения, алкогольного или наркотического, средняя и сильная степень которого могут побудить к нападению, а слабая – спровоцировать конфликтную ситуацию);
   в) неосторожное поведение жертвы, создающее благоприятные условия для реализации преступных намерений причинителя вреда (например, невнимательность, рассеянность сотрудников в зоне влияния секты, что может содействовать реализации преступных намерений сектантов, обычно использующих подобную ситуацию;
   г) подстрекающее поведение потерпевшего типа: «Ну, ударь! Убей! Не можешь украсть! Смелости не хватает напасть на сотрудника!» и т. п.; д) правомерное поведение потерпевшего, вызывающее преступную реакцию у сектанта, например задержание правонарушителя или преступника, обоснованное замечание, пресечение преступного поведения сектанта, могущие вызвать реакцию сопротивления или сокрытия содеянного (Полубинский В. И.).
   Виктимность – неспособность лица избежать преступного посягательства, противостоять ему там, где это было объективно возможно (Франк Л. В.) или, иначе, потенциальная возможность оказаться в роли жертвы, специфическая предрасположенность становиться жертвой (Полубинский В. И.).
   Включенное наблюдение – участие в деятельности секты в качестве ее адепта позволяет изучать все стороны данной деятельности.
   Внешние условия религиозного преступного поведения – это социальная микросреда, т. е. окружение преступника или преступной группы, субъектов ситуации, их основная функциональная роль заключается в воздействии на скорость протекания социально-психологических процессов, на характер межличностных или межгрупповых отношений, они также могут или способствовать, или препятствовать совершению преступлений и наступлению общественно опасных последствий, т. е. играют роль своеобразного катализатора внутренней и внешней причин, стимулируя их развитие; при этом их содержание составляют: 1) технические недостатки, связанные с несовершенством или с неразработанностью тех или иных технических средств профилактики, например инженерно-технических средств охраны, средств сигнализации и связи и т. п.;
   2) организационно-правовые, т. е. недостатки в реализации права, в следующих звеньях: а) в доведении норм права до адресата со стороны законодателя; б) в первоначальном обучении и повышении квалификации профессионалов, а также в начальном правовом образовании граждан; в) в раскрытии и профилактике преступлений;
   3) организационно-управленческие недостатки в деятельности субъектов профилактики (социальная, финансовая, материальная незащищенность сотрудников специализированных подразделений и т. д.); 4) материально-вещная среда, т. е. жилищное, бытовое, материальное окружение сектантов, определяющее степень удовлетворения их потребностей.
   Внешние условия формирования религиозной криминогенной мотивации – это микросреда, сущность которой заключается в воздействии на эффективность функционирования воспитателей и групп, социальных институтов, на результативность религиозного воспитания.
   Внешние причины образования и существования криминогенных ситуаций – это социально-психологические явления, основная функциональная роль которых заключается в: а) поддержании сложившейся системы отношений между субъектами ситуации, как бы в их «подпитке»; б) в выборе повторяющихся, возрастающих по степени общественной опасности способов разрешения образующихся криминогенных ситуаций; а их сущность в том, что они возникают именно в результате взаимодействия субъектов ситуации, зависят от содержания этих субъектов, но, образовавшись, воздействуют на их отношения, как бы от них независя; по содержанию же в качестве внешних причин ситуации могут выступать, или сменяя друг друга, или действуя одновременно, или сменяясь по силе и значимости воздействия: совместимость, поле, сплоченность, микроклимат.
   Внешние причины половых эксцессов сектантов: 1) проблемная ситуация, жизненно важный вопрос, ответом на который становится тот или иной половой эксцесс, может быть задан и чаще всего задается уже в детстве, иногда как бы «затаиваясь» в подсознании, вступление в секту подталкивает к его разрешению, причем этот толчок характерен для начала «религиозного пути» или происходит еще раньше – в интернате, спецшколе, специальном лицее; 2) фрустрационная ситуация, причем в качестве фрустраторов обычно выступают или инициация с участием в групповом сексе, или отказ от сексуального общения, или понуждение к гомосексуализму; с другой стороны, по мере участия в деятельности секты формируются импотенция, фригидность, аноргазмия или с каждым днем, месяцем, годом растущие сомнения в потенции, смысле жизни, в том числе, в сексуальной и др.; 3) конфликтная ситуация; 4) криминогенная ситуация различных типов, особенно виктимная, причем в качестве свойств виктимности могут и выступать и антропологические особенности сектанта, например крупные ягодицы, вообще строение тела по женскому типу и т. п., а также эстетические – женская манерность в поведении, кокетничание, умение красиво и со вкусом одеться, подать себя и др.
   Внешние условия криминализации ситуаций – это микросреда: организационно-правовые, организационно-управленческие, технические недостатки, особенности материально-вещной среды (бытового окружения, в частности), имеющие характер более застойного явления, длительного и возвратного воздействия по сравнению с внешними условиями, способствующими совершению преступлений, которые обычно кратковременны, но могут совпадать по содержанию с внешними условиями ситуации.
   Внешние условия образования аномально-сексуальной потребности – воздействие: 1) микросреды общения, например психологические затруднения в установлении контактов с противоположным полом, сексуальное «бегство» при половых неудачах и др. 2) макросреды, включающей в себя систему полового воспитания в данном обществе и данной стране, через систему образования и педагогики.
   Внешние условия половых эксцессов – это особенности микросреды участия в секте.
   Внешние условия религиозного преступного поведения заключаются в особенностях микросреды, содействующих или препятствующих развитию конфликтной криминогенной ситуации, а также непосредственному совершению преступлений, фактически они могут отражаться в различных недостатках деятельности специализированных подразделений.
   Внешняя причина религиозного преступного поведения – это криминогенная ситуация, складывающаяся между сектантами и иными лицами и группами лиц.
   Внешняя причина формирования аномально-сексуальной потребности – жизненная ситуация как относительно длительное состояние сексуального взаимодействия данного лица с другими лицами и социальными группами в процессе жизнедеятельности, в результате чего происходит полоролевая идентификация субъекта, формируются сексуальные стереотипы поведения.
   Внешняя причина формирования криминогенной мотивации – это жизненная ситуация как относительно длительное состояние взаимодействия человека с другими лицами, группами, социальными институтами в процессе его жизнедеятельности, в результате которого им воспринимается и усваивается криминологически значимая информация, ее сущность можно выразить в виде поговорки: «С кем поведешься, от того и наберешься».
   Внутренние причины становления криминогенной ситуации – это взаимодействие мотиваций субъектов ситуации, если субъекты – отдельные люди, а если же цельные группы – то взаимодействие направленности этих групп, они выполняют функции образования предкриминогенной ситуации и определяют ее перерастание в криминогенную, направляют развитие отношений именно в криминальную сторону.
   Внутренние условия криминализации ситуации – это психофизиологическая и психологическая среда субъектов ситуации, если субъекты – отдельные люди, и социально-психологическая, если субъекты – группы, их функциональная роль заключается в воздействии на скорость реакции субъектов ситуации при выборе метода ситуации, способа действия, а также на адекватность восприятия ситуации и реагирования на нее.
   Внутренние условия преступного поведения – это внутриличностная психическая и психофизиологическая среда протекания криминогенной мотивации; ее содержание составляют: 1 – относительно устойчивые элементы: темп и ритм протекания физиологических процессов, темперамент, возрастные и половые особенности, иные психические свойства лица, психические аномалии и невротические заболевания и т. д.; 2 – изменяющиеся (преходящие), варьирующиеся состояния лица: психические состояния (аффект, стресс, фрустрация и т. п.), состояние опьянения и др.; основная функциональная роль внутренних условий заключается в их воздействии на: 1 – темп и ритм протекания физиологических и психологических процессов, а через них – на скорость мотивации; 2 – адекватность (точность) восприятия как своих возможностей, так и особенностей ситуации; 3 – отреагирование на ситуацию, реализацию мотивации, т. е. они играют роль своеобразного катализатора внутренней причины – криминогенной мотивации.
   Внутренние условия образования аномально-сексуальной потребности – это: 1) генотип как система унаследованных человеком анатомических, биологических, нейродинамических, физиологических и т. п. сексуальных признаков, степень их развитости; 2) сексуальный жизненный опыт, начиная от половых отношений с отцом и матерью, затем со сверстниками и сексуальными партнерами, ибо от повторения противоестественных половых актов с каждым разом возрастает вероятность привыкания к ним и достижения оргазма лишь при подобном типе полового поведения.
   Внутренние условия образования криминогенной мотивации: 1) генотип, т. е. система унаследованных человеком свойств, а также 2) жизненный опыт, образуемый в результате взаимодействия криминологически значимой информации и генотипа, в последующем же криминологически значимая информация накладывается уже на жизненный опыт человека, при этом сущность внутренних условий – в генетической и жизненной среде.
   Внутренние условия половых эксцессов, т. е. особенности психофизиологической и психологической среды «подпитки» сексуальных предпочтений: сатириазис (у мужчин) и нимфомания (у женщин) – повышенное половое влечение за пределами нормы, максимально усиленная потенция, могущие способствовать изнасилованиям, поиску иных путей сексуального удовлетворения, их разнообразию, маниакальным проявлениям; фригидность и импотенция (половые холодность у женщин и бессилие у мужчин), аноргазмия, чаще у женщин, могущие содействовать стремлению к сексуальному разнообразию, например, к бисексуальности, плюрализму, гомосексуализму со сменой половых ролей, скотоложству, эксгибиционизму, фроттажу и др.; психопатии, в том числе сексуальные, могущие способствовать садизму и мазохизму, педофилии и геронтофилии, маниакальности; конформизм и нонконформизм, лидерство и ведомость, гибкость и жесткость в поведении, радикализм и консерватизм и др., могущие содействовать половым эксцессам, усиливающим, например, конформизм, интровертированность, тревожность, лидерство и нонконформизм у одних и ведомость – у других.
   Внутренние условия религиозного преступного поведения: 1) наличие у значительного количества сектантов тех или иных невротических отклонении (в большей степени истерии, неврозы) и психических аномалий, 2) молодежный возраст, 3) высокий образовательный, в том числе профессиональный, уровень и др.
   Внутренние условия религиозного массового преступного поведения – это социально-психологическая среда толпы верующих, включающая в себя: повышенную внушаемость и заражение, моду, подражание и убеждение; высокий уровень сплоченности группировки, ее ведущей; авторитет лидера толпы среди большинства, его место в стратификации; степень «кружения» толпы, силы циркуляции эмоций.
   Внутреннюю, или субъективную, или непосредственную причину преступления определяли в разное время как: 1) антисоциальную и асоциальную установку (Сахаров А. Б., 1961); 2) дефекты правосознания (Ратинов А. Р., Карпец И. И., 1966) или нормативного сознания (Ратинов А. Р., 1979); 3) криминальную мотивацию (Лунеев В. В., Кузнецова Н. Ф. и др).
   Внутренняя причина насилия – агрессивная криминогенная мотивация, отличающаяся устойчивостью.
   Внутренняя причина половых эксцессов – аномально-сексуальная мотивация, формирующаяся на основе: а) негативной, элементарной ценностно-ориентационной направленности, когда в системе ценностей субъекта преобладают естественные физиологические потребности; б) крайнего примитивизма, т. е. сведения всего многообразия отношений между мужчиной и женщиной к половому акту; в) цинизма – вызывающе-пренебрежительного отношения к нормам нравственности, к лицам противоположного пола; г) половой распущенности, т. е. беспорядочного вступления в половые контакты с разными сексуальными партнерами.
   Внутренняя причина преступного поведения – криминогенная мотивация преступника, сущность которой заключается в побудительных элементах к совершению преступления, а в ее содержание входят: потребности, интересы, ценностные ориентации, установки, эмоции, мотивы и цели, непосредственно побуждающие лицо совершить преступление, функциональная же роль внутренней причины состоит в том, что она непосредственно порождает преступление, постоянно ведет к преступлению в процессе преступного поведения.
   Внутренняя причина формирования аномальносексуальной потребности – информация о сексуальных стереотипах поведения, включающая в себя прежде всего данные о степени различия полоролевых функций, о мужских и женских качествах, о типах поведения мужчин по отношению к женщинам, и наоборот; об агрессивности и ее различных формах и типах, об индивидуализме, эгоцентризме, лидерстве и жестокости, о конформизме, пассивности и ведомости, о месте и роли сексуальной жизни человека.
   Внутренняя причина формирования религиозной криминогенной мотивации – это криминологически значимая информация религиозного содержания, но далеко не вся, а только та, которая усваивается человеком, становится его личной, индивидуально значимой; при этом сущность данной информации заключается в том, что она содержит в себе концентрирующиеся сведения о криминальных стереотипах поведения религиозной направленности.
   Внутригрупповая профилактика преступлений – это работа с группой лиц, между которыми сложилась криминогенная ситуация.
   Война с преступностью предполагает вооруженную борьбу между сторонами, ориентированную на уничтожение путем насилия, причем преступность уже ведет эту войну без ее объявления, и означает: а) использование оружия, иных мер безопасности в воздействии на преступные группировки, нелегальные секты, вооруженных преступников для пресечения их деятельности, при задержании, необходимом нападении; б) война также – это применение смертной казни в качестве наказания за особо тяжкие преступления и к особо опасным преступникам, прежде всего в ранге «учителей» сатанинских сект.
   Войсковая операция – основной ее ударной силой становится специальный сводный отряд, а его методы – полное оцепление района учреждения, блокирование и рассеивание толпы (Иванов Г. М. и др.).
   Войсковой наряд – подразделение или группа военнослужащих, назначаемые: для усиления охраны и обороны объектов, действий при чрезвычайных обстоятельствах, для осуществления надзора, для охраны общественного порядка.
   Войсковых нарядов виды – контрольно-пропускной пункт, патруль, пост охраны порядка, наблюдательный и розыскной пост, сторожевой пост, засада, секрет, дозор, заслон, разведывательная и поисковая группа, группа охраны, конвоирования, преследования, сопровождения, войсковая цепочка.
   «Восставшие из ада» – численность около 100 человек. Центр организации расположен в г. Подольске Московской области. Кроме этого, есть полуавтономные группы в городах Орле и Рязани. Во главе организации стоит «черный ковен» из трех учителей. Прослеживаются активные контакты с «байкерами». Доктрина не ясна, предположительно «американский» сатанизм. Сфера интересов: наркотики и «оккультная» медицина.
//-- Г --//
   «Гости из преисподней» – численность около 250 человек. Центр ордена расположен в г. Москве. Есть также отделения в районных городах Московской и Рязанской областей. Руководителем организации является один «учитель» (возраст около 40 лет), ему подчинены еще несколько «учителей», на каждом из которых замкнута группа из нескольких «учеников» и «жрецов», которым, в свою очередь, подчинены «солдаты» и «рабы». «Доморощенный» сатанизм с сильным влиянием Ш. Ла Вея. Сфера интересов: наркотики, «обычные» преступления.
   Групповая профилактика преступлений – это относительно длительное, направленное взаимовлияние, внушение и самовнушение, воспитание и самовоспитание в специально созданной или в стихийно образовавшейся и даже неформальной группе людей с целью управления внешними причинами криминогенной мотивации, ситуации и преступления.
   Групповая психотерапия направлена на лечение психоневротических и иных аномалий по группам больных (психотерапия – это лечение души душой).
   Групповой профилактики преступлений типы: внутригрупповая, или межличностная, межгрупповая, коллективная и массовая.
   Групповой профилактики преступлений методы (определяются в зависимости от направлений профилактики): групповая психотерапия; социогигиена, психогигиена, совместные занятия по воспитанию и самовоспитанию, аутотренингу, йоге, внушению и самовнушению; проповедь и многое другое.
   Групповой профилактики преступлений направления: 1. Нравственное, правовое, эстетическое, сексуальное, экологическое, экономическое, религиозное, атеистическое и тому подобное воспитание верующих и неверующих. 2. Лечение психоневротических аномалий, в том числе и алкоголизма, наркомании, токсикомании, а также половых извращений, функциональных сексуальных расстройств и других болезней. 3. Регуляция внутриличностного психического напряжения, межличностной и межгрупповой напряженности отношений. 4. Повышение квалификации субъектов ситуации (экстремальной, бесхозяйственности, безнадзорности и др.).
   Групповой профилактики преступлений приемы – это конкретные средства реализации методов, и они могут заключаться в следующем: а) психодрама и социодрама (от гр. psiche– душа, лат. socius– общий, совместный и гр. drama– действие) – моделирование членами группы жизненных ситуаций, когда они выступают в качестве актеров и зрителей, с тем, чтобы уяснить личностный смысл этих ситуаций и конфликтов, устранить негативные реакции и внутреннюю напряженность; б) совместное участие в творческой деятельности (постановка спектаклей с актуальным для верующих сюжетом, музыкальные занятия, чтение романтических книг для несовершеннолетних); в) ролевые игры; г) спортивные игры; д) групповые упражнения; е) гипноз; ж) аутотренинг; з) йога.
//-- Д --//
   Декриминализация – это исключение каких-либо деяний из сферы уголовно-правового воздействия.
   Деноминация (от лат. denominatio – переименование) – одна из трех разновидностей религиозного объединения, которая находится в промежуточном состоянии развития между церковью и сектой, на этапе организационного становления.
   Детерминизм (от лат. determinio – определяю) – это лишь определяемость одних явлений другими, связи и зависимости между явлениями.
   «Дети ночи» – численность около 150 человек. Данный орден действует в г. Москве, Московской области, г. Рязани. Смешенное вероучение (часть доктрины взята у Ш. Ла Вея, часть у А. Кроули). В настоящее время объединение переживает период распада, два «учителя» не могут разделить полномочия. Возможно внешнее вмешательство. Сферы криминальных интересов: наркотики, профессиональный спорт, оккультная медицина.
//-- Ж --//
   «Жрец» – вторая по значению и власти каста в деструктивных религиозных объединениях; в обычных условиях жрец подчинен учителю, но в исключительных он может обладать всей полнотой власти и даже заменяет учителя; как правило, жрец осуществляет руководство ритуалами секты, а также отвечает за солдат.
//-- З --//
   «Зомби» – человек, полностью лишенный воли. Легенды о «живых мертвецах» не имеют под собой реальной основы. Чаще всего под «зомби» понимается человек психически зависимый от чего-то или кого-то. В современных деструктивных культах практикуется использование наркотических средств и гипноза, с помощью которых у солдат и рабов может вырабатываться беспрекословное повиновение конкретному учителю. Предположительно с помощью гипноза можно вводить человека в состояние «спящего зомби», т. е. такой человек абсолютно нормален в своей жизнедеятельности до того момента, когда «зомби-программа» не начнет действовать, после чего жертва выполняет заложенную в ее разум программу. «Спусковым крючком» для «спящего зомби» может служить определенный набор звуков или слов, определенное время или определенное место.
//-- И --//
   Имущественное насилие – это причинение или угроза причинения имущественного вреда без корыстной цели, ибо подобные разрушительные действия обычно или сами по себе являются психическим насилием (например, угроза уничтожением или повреждением имущества – взрывом, поджогом и т. п. при терроризме – ст. 205 УК РФ), или сопровождают физическое, выступая иногда его атрибутом, или сами по себе являются как бы имущественным насилием.
   Индивидуальной профилактики преступлений методы делятся на методы изучения; выявления «отклоняющихся» от определенных норм, правил поведения; учета; контроля и воздействия на них.
   Интерес – это актуализированная потребность, т. е. оцененная преступником как существенная и подлежащая удовлетворению (Сахаров А. Б., 1979).
//-- К --//
   Классификация – расчленение явлений на взаимосвязанные виды, как бы вытекающие друг из друга в соответствии с законами формальной логики.
   Коллективная профилактика преступлений – это направленное самовоспитание через специально созданный для этих целей сплоченный педагогически целесообразный коллектив, требует длительной, многолетней работы, ибо сплачивать коллектив должны единые жизненно значимые ценности и цели деятельности.
   Компромисс с преступностью – это соглашение путем взаимных уступок, причем уступки со стороны государства это: а) освобождение от уголовной ответственности и наказания вплоть до признания деяния непреступным (к примеру, агентов, вынужденных к этому обстоятельствами; членов преступных организаций, содействовавших правоохранительным органам; при добровольной сдаче оружия и т. д.); б) смягчение наказания при наличии смягчающих обстоятельств (например, содействие специализированным органам уголовной юстиции, предотвращение вредных последствий своего деяния и т. п.).
   Конкретная жизненная ситуация – объективное стечение жизненных обстоятельств для лица, субъективно им воспринимаемых и оцениваемых (Кудрявцев В. Н., Антонян Ю. М. и др.), при этом ее называют или опосредованной причиной, или объективным условием, или поводом (Сахаров А. Б., 1979).
   Конфликт – это одноактное, одноразовое столкновение между субъектами.
   Конфликтная криминогенная ситуация – относительно длительное, напряженное состояние обостряющихся отношений между субъектами, выражающееся в возрастании степени тяжести, повторяющихся и окончательно, одноактно не разрешаемых конфликтов и в формировании негативно-эмоциональной установки друг к другу.
   Конфликтная ситуация образуется несколькими не разрешаемыми, а потому повторяющимися конфликтами и представляет собой относительно длительное напряженное состояние отношений между субъектами.
   Корысть-агрессия – это соперничество между стремлением к приобретению имущества за чужой счет и причинением вреда другим.
   Корысть-легкомыслие – стремление к приобретению материальной выгоды как бы заодно, не специально, попутно, как принято в их среде, но за счет кого-то, при этом получение какой-либо, в основном мизерной, выгоды не только для себя, но и для других лиц.
   Корысть-престижность – стремление к приобретению за чужой счет таких материальных ценностей, которые престижны в узком кругу людей.
   Корысть-прожигательство – стремление к незаконному приобретению материальных ценностей, прежде всего денег, с целью ведения разгульного образа жизни, беспорядочной траты денег на разнообразные пороки и развлечения.
   Коэффициент преступности измеряется по формуле:

   К -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

= П × 100000 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

/ Н

   В этой формуле К -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

означает коэффициент преступности и преступного поведения; П – количество преступлений и преступников; 100 000 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

– условная часть (кварта) населения, на которые разбивается все население региона; Н – количество населения, достигшего возраста уголовной ответственности.
   Криминализация – объявление в законе того или иного деяния преступным.
   Криминогенная ситуация как внешняя причина пенального преступного поведения – это относительно длительное состояние отношений, по меньшей мере между двумя сторонами, направленное на причинение все возрастающего вреда общественным отношениям (собственности, человеку и др.), при этом ее признаками являются: 1) образуется взаимодействием по меньшей мере двух сторон; 2) складывается довольно длительное время; 3) обретает специфические закономерности, толкающие к преступлению, максимально ограничивая свободу выбора; 4) наблюдается возрастание причинения вреда каким-либо общественным отношениям (личности, собственности и др., например, от посягательств на честь и достоинство до покушений на физическую неприкосновенность человека); 5) ситуация реализуется в преступлении внутренней причиной, складывающейся внутри той или иной стороны взаимодействия; ее функциональная роль состоит в том, что она, существуя самостоятельно, как бы запускает в действие, вызывает к активности криминогенную мотивацию преступника.
   Криминогенная ситуация безнадзорности – относительно длительное состояние отсутствия оперативного надзора за нелегальными сектами, контроля и воспитания со стороны специализированных органов уголовной юстиции и иных субъектов социального контроля.
   Криминогенной ситуации методы – это способы, при помощи которых субъекты управляют друг другом, воздействуют друг на друга; при этом данные приемы, средства воздействия могут как осознаваться субъектами, так и не осознаваться, а с точки зрения влияния на ход отношений в ситуации они могут быть: а) активнонегативные, например насилие, шантаж, взятка, обман и др. б) активно-позитивные, например переговоры, борьба с агрессией, обращение за помощью, концентрация усилий, консолидация сил и др. в) пассивные – это непринятие никаких мер, в развитии ситуации обычно играющие роль негативную, например халатность специализированных органов уголовной юстиции.
   Криминогенной ситуации объекты – те или иные ценности, бывают трех видов: а) общие, или одноразовые, – это ценности, из-за которых вообще возникают жизненные ситуации; б) концентрирующие – ценности, вокруг которых концентрируется криминогенная ситуация; в) предельные – ценности, из-за которых в конце концов совершаются преступления.
   Криминогенной ситуации содержание – это характер, т. е. какие отношения складываются между субъектами, и тенденции, т. е. в какую сторону эти отношения развиваются.
   Криминогенной ситуации стадии – это периоды, этапы развития отношений между субъектами, которые могут быть разделены по субъективному основанию: 1) определение, восприятие ситуации как криминогенной, т. е. опасной, угрожающей преступлением;
   2) «выбор стратегии» поведения, метода, определяющего дальнейший ход развития отношений; 3) выбор деяния в рамках общей «стратегии» взаимодействия (Орлова Э. А., Филонов Л. Б.); и по объективным: 1) образование жизненной или предкриминогенной ситуации того или иного типа: проблемная; стрессовая; фрустрационная; конфликтная ситуация; стихийные бедствия, такие как землетрясения, наводнения, оползни, цунами и др.; 2) перерастание жизненной или предкриминогенной ситуации в криминогенную вследствие возникновения опасности преступления, например в результате обострения отношений, усложнения проблемы, утяжеления фрустратора, отягощения последствий стихийного бедствия и т. п.
   3) исход криминогенной ситуации в преступлении.
   Криминогенной ситуации субъекты – это отдельные лица или группы, отношения между которыми существенно определяют возникновение предкриминогенных ситуаций, их перерастание в криминогенные и исход в преступлении.
   Криминогенной ситуации структура: субъекты, объекты, содержание, методы, стадии.
   Криминогенность (от лат. crimen– преступление и гр. genos– род, происхождение) означает способность породить, определить преступление и преступность.
   Криминология является наукой о криминальных явлениях в разрезе их причинности и профилактики.
//-- Л --//
   Латентность преступного поведения означает скрытость от субъектов профилактики и иных форм воздействия всех звеньев его причинного механизма, эпизодов отклонения, а также стадии обнаружения умысла в любом случае, кроме того же стадий приготовления и покушения на совершение нетяжких преступлений, и известность преступления в конечном счете, ибо только в таком случае становится открытым преступное поведение вместе с его носителями, т. е. лишь в случае его раскрываемости.
   Латентность преступности (от лат. latentio– скрытый, в скрытом состоянии) – это преступность фактически существующая, но не зарегистрированная правоохранительными органами и соответственно не раскрытая и не отраженная в статистических сведениях, т. е. это скрытая (невидимая) часть преступности.
   Латентности виды: естественная – по преступлениям, о которых неизвестно правоохранительным организациям и гражданам; искусственная – по преступлениям, которые известны правоохранительным органам, гражданам, но не регистрируются; пограничная – факт преступления обнаруживается, но оно не осознается как преступление гражданином или должностным лицом, его обнаружившим, вследствие прежде всего юридической безграмотности.
//-- М --//
   Массовая профилактика преступлений как вид групповой профилактики – это сплошное воздействие через полубессознательное на всех осужденных, содержащихся в учреждениях закрытого и полузакрытого типа, как и коллективный тип, обычно ориентирован по времени на срок от полугода до года, с последующим повтором.
   Межгрупповая профилактика преступлений – это направленное взаимовлияние групп людей с однотипными криминогенными ситуациями.
   Метод криминотеологии можно разделить на методологию познания и методику исследования.
   Методика исследования криминальных явлений в период вероисповедания – это система способов и технических приемов сбора, обработки и анализа криминотеологической информации, последовательность их применения с целью познания изучаемого криминального явления.
   Методология познания криминотеологии – это определение путей познания криминально-теологических явлений, его ориентиров, где выделяется по меньшей мере пять направлений – историко-религиозное, философское, сравнительное, категориальное и концептуальное.
   Методы индивидуальной профилактики преступлений делятся на способы: изучения сектантов, иных верующих и неверующих; выявления «отклоняющихся» от определенных, принятых в религии норм; учета, контроля и воздействия на них.
   Методы криминогенной ситуации – это способы, средства воздействия друг на друга, направленные на управление отношениями со стороны каждого из субъектов, которые по характеру, направленности воздействия можно разделить на а) активно-негативные (например, агрессия вербальная: угрозы, оскорбление, клевета и т. п. – или физическая: истязание, мучение, пытки и т. д.), шантаж, взятка и т. п. со стороны одного из субъектов; б) активно-позитивные, например обращение за помощью к правоохранительным органам, оказание сопротивления агрессии (необходимая оборона), явка с повинной и т. п.; в) пассивные, т. е. бездеятельность, безразличие к развитию конфликтных отношений со стороны субъектов, верующих и неверующих, когда не предпринимается никаких мер со стороны одного из субъектов, что обычно приводит к отягощению ситуации.
   Методы микросредовой (общей) профилактики религиозных преступлений можно разделить на: а) средства выявления внешних условий преступлений, криминализации мотиваций и ситуаций; б) приемы нейтрализации, устранения, компенсации (замещения) внешних условий, недостатков микросреды.
   Методы разрешения конфликтных криминогенных ситуаций путем внедрения в качестве субъекта (Усс А. В.): 1) переориентирование субъектов ситуации путем информирования о действительном положении дел, беседа с субъектами ситуации; 2) сдерживание субъектов ситуации под угрозой применения мер принуждения к обоим; 3) разобщение субъектов ситуации – это ограничение или лишение возможности общения.
   Механизм преступного поведения – это связь и взаимодействие внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить преступление, направляющих и контролирующих исполнение этого решения, при этом в него включают три звена: 1) мотивацию преступления; 2) планирование преступных действий; 3) исполнение преступления и наступление общественно опасных последствий (Кудрявцев В. Н., Долгова А. И. и др.), т. е. фактически под механизмом преступления понимается психологический процесс принятия и осуществления решения.
   Механизм преступного поведения – это взаимодействие причин и условий преступного поведения с противоположными им по направленности причинами и условиями нормативного поведения, во всяком случае непреступного.
   Микроклимат – это сложившаяся в группе система ожиданий (требований, экспектаций) определенного поведения от других, разделяемых или открыто не оспариваемых большинством в данной группе и выражающихся в деловом или эмоциональном настрое этой группы на что-либо.
   Мотивационная борьба как процесс столкновения разнонаправленных побудительных сил осужденного, являющаяся элементом причинного механизма преступного поведения при исполнении наказаний, заключается в том, что криминогенной мотивации преступника противостоит его же антикриминогенная, сущность которой – в побудительных элементах нормативного поведения, во всяком случае не преступного, т. е. извращенным потребностям и интересам осужденного противостоят его же нормальные потребности и интересы, негативным ценностям в его ценностной ориентации – позитивные, отрицательным эмоциям – положительные и т. п.
//-- Н --//
   Религиозная преступность – общесоциальное, регрессивное, безличностное явление, порождаемое противоречиями социального бытия и сознания духовной сферы общества и проявляющееся в массе религиозных преступлений, а также в возрождении противоречий этой же сферы жизнедеятельности общества.
   Насилие – это 1) принуждение, понуждение, притеснение, давление, нажим, применение физической силы; 2) против воли, силой заставлять, вынуждать, ставить перед необходимостью исполнения чужой воли; 3) неестественно, напряженно и т. п. (из толковых словарей).
   Насильственное преступное поведение весьма распространенная личностно-микросредовая деятельность, состоящая из системы деяний, обычно вредных для психики и физического состояния человека или общественного порядка и имущества, направляемая, как правило, к тяжкому насилию агрессивной криминогенной мотивацией и конфликтной криминогенной ситуацией.
   Насильственной преступности закономерности: а) когда наблюдается значительный рост регистрации нетяжких насильственных преступлений, особенно угроз насилием, причинением вреда здоровью, легкого или средней тяжести, и др., то тяжкие и особо тяжкие через определенный период времени (2–3 года) сначала стабилизируются, а потом снижаются, и наоборот – снижение регистрации нетяжких насильственных преступлений (небольшой и средней тяжести) вызывает рост тяжкого и особо тяжкого насилия (Побегайло Э. Ф., Старков О. В. и др.); б) хулиганство является «базой, начальной школой» насилия, ибо у четверти всех рецидивистов, осужденных за насильственные и корыстно-насильственные преступления, первым преступлением было хулиганство (Кузнецова Н. Ф.).
   Насильственные преступления – это любые общественно опасные и уголовно-противоправные деяния, совершаемые путем причинения физического вреда, душевной травмы, ограничения свободы волеизъявления человека, имущественного ущерба или угрозы таковым без корыстной цели и порождаемые агрессивной криминогенной мотивацией и конфликтной криминогенной ситуацией.
   Насильственные преступления физические: а) убийства, умышленное причинение вреда здоровью, побои, истязание и доведение до самоубийства путем физического насилия; б) изнасилование и иные насильственные половые посягательства, в том числе аномальные; в) хулиганство, т. е. грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, и др.
   Несовместимости факторы между мужчинами, имеющие криминологическое значение (уровень достоверности от 1–5 %): 1) стремление к лидерству обоих; 2) эмоциональная неустойчивость, нейротизм, слабое «Я» обоих; 3) высокая степень агрессивности; 4) высокий уровень фрустрационной толерантности; 5) низкая адаптивная адекватность (степень приспособления к микросреде) обоих; 6) наличие у них психических или невротических аномалий.
//-- О --//
   Объект криминогенной ситуации – это какая-либо ценность, из-за которой вообще происходят одноразовые конфликты, возникают проблемы, стрессы и т. п. (общие объекты), вокруг которых концентрируется напряженность отношений, усложняется проблема, обостряется стресс и т. д. (концентрирующие объекты) и из-за которых в конце концов совершается преступление (предельные объекты).
   Опрос заключается в системе вопросов и может быть реализован в виде анкетирования, интервьюирования или беседы; он может быть эффективным, если верующие предупреждаются о том, что исследователь от результатов своей работы не получает никакой личной выгоды; кроме того, лучше всего на верующих действует пример кропотливого, утомительного, обязательного труда самого исследователя.
   Организация воздействия на религиозную преступность – это прежде всего внутренняя организация: жесткая дисциплина, объединение, упорядочение деятельности специализированных органов уголовной юстиции; выявление коррумпированных сотрудников при помощи контрразведки; внешняя организация: а) создание новых учреждений (например, Национальной гвардии, центров реабилитации для «рабов» сект и т. п.) и направлений воздействия (к примеру, компромисс с «солдатами»); б) возрождение старых, вспомогательных форм (ДНД, ОКО, ОПОП, наблюдательных комиссий, действующих на новой, прежде всего экономической, основе и т. п.); в) упорядочение, устройство уже существующей внешней (по отношению к правоохранительным органам) деятельности по воздействию на религиозную преступность (например, комиссии по делам несовершеннолетних, какие-то подразделения при партиях по работе с верующими, церковные учреждения разных конфессий, исключая сектантские, и др.).
   Организованная (гангстерская, от англ. gang– шайка, банда) преступность, признаками которой являются: 1) объединения по типу синдикатов; 2) их централизация, строгая иерархия, специализация и конспирация; 3) высокая дисциплина, скрепляемая кровью; 4) тщательно планируемая крупномасштабная деятельность; 5) международный характер связей многих преступных организаций; 6) тесные связи с органами юстиции, специальными службами, разведкой; 7) проникновение в легальный бизнес; 8) сращивание с политической деятельностью (финансирование угодных кандидатов в депутаты, губернаторы и т. п., терроризм, организация штрейкбрэхерства, торговля оружием и т. д.). Направления деятельности преступных организаций определяются выколачиванием прибыли из «крупнейшего потенциального резервуара – порока» (Николайчик В. М.), опора которого в массовом потребителе: распространение порнографии, проституция, торговля наркотиками, организация азартных игр, ростовщичество, рэкет, торговля оружием, организация террористических актов, пиратство, хищения произведений искусства и антиквариата и др.
   Открытое наблюдение, когда верующие предупреждаются о том, что за ними проводится наблюдение, может быть эффективным, если верующие предупреждаются о научном характере исследований, необходимых, например для проверки эффективности законодательства, с целью его последующего изменения, об их анонимности (в заполняемых материалах не указываются данные о личности опрашиваемого).
//-- П --//
   Подвижная оперативно-войсковая группа состоит из: боевой группы, группы захвата, специального назначения, группы применения спецсредств, резерва, группы конвоирования и медпункта (Иванов Г. М. и др.).
   Подуровень профилактики преступлений групповой сориентирован на внешние причины образования криминогенной мотивации (жизненная ситуация), криминогенной ситуации (поле, сплоченность, совместимость, микроклимат групп при исполнении наказаний) и преступления (сама криминогенная ситуация, сложившаяся между субъектами), т. е. направленная саморегуляция общения в группах (Старков О. В. и др.).
   Подуровень профилактики преступлений индивидуальный – ее объектом являются внутренние причины и внутренние условия становления криминогенной мотивации (это усваиваемая криминологически значимая информация, генотип и жизненный опыт, прежде всего криминальный, у осужденных), криминогенной ситуации (это взаимодействующие мотивации субъектов ситуации при исполнении наказаний, их внутриличностная психическая и психофизиологическая среда) и самого преступления (криминальная мотивация осужденного, его психические и психофизиологические особенности) (Старков О. В. и др).
   Подуровень профилактики преступлений микросредовый, традиционно именуемый общим, направлен на устранение внешних условий – недостатков микросреды, содействующих формированию криминогенной мотивации (в криминопенологии – по уклонению от наказания прежде всего), криминогенной ситуации (управленческой, безнадзорности и др.) и непосредственному совершению преступления (по уклонению от наказания, насильственного и корыстного, аномально-сексуального, массового и др.) и на их компенсацию (Старков О. В. и др.).
   Поле конфликтное социально-психологическое – это степень притяжения и отталкивания между людьми в результате, как правило, аккумуляции эмоций у них по отношению друг к другу, закономерность поля в том, что оно притягивает друг к другу людей даже при наличии между ними остроконфликтных и неприязненных отношений, а иногда именно благодаря этому.
   Половой эксцесс – это отклонение от сексуальной нормы общения между полами, устанавливаемой общечеловеческой моралью, нравственностью, эстетикой и правом, а также религиозной и иной субкультурой.
   Половых извращений типы: а) расстройства сексуальных потребностей (например, нарушения либидо, сексуальные комплексы, сексуальные фобии); б) нарушения течения сексуальной жизни (например, у мужчин нарушение эрекции, преждевременная эякуляция или ее задержка и т. п., а у женщин – вагинизм, фригидность, у обоих полов – непорочное супружество и др.); в) нарушения оргазма (например, аноргазмия, оргазм без эрекции и т. п.); г) нетипичные сексуальные отклонения, к которым относят: 1) патологический аутоэротизм, т. е. достижение оргазма только путем самовозбуждения, в том числе и под воздействием раздражителей физической природы, например воды; 2) орализм, т. е. достижение оргазма исключительно под воздействием раздражения половых органов губами, языком, зубами, полостью рта сексуального партнера;?)) анализм – достижение оргазма преимущественно путем механической стимуляции прямой кишки либо путем совершения анального коитуса; 4) гомосексуализм, т. е. достижение наивысшего полового наслаждения только при сексуальных контактах с лицами своего же пола (при этом различают: мужеложство, уранизм – мужской гомосексуализм; лесбийская любовь, или сапфизм, трибадия – женский гомосексуализм; влечение к взрослым субъектам: у мужчин – андрофилия, у женщин – гинекофилия; влечение к субъектам юного возраста: у мужчин – эфебофилия, у женщин – корофилия; педерастия – гомосексуальные контакты с мальчиками, педикация – анальный мужской контакт); д) нарушения половой аутоидентификации (например, транссексуализм или неразличение сексуального объекта); е) девиантные тенденции (к примеру, эротические девиантные сновидения и фантазии); ж) сексуальные девиации (3. Старович).
   Половых извращений типы по объекту сексуального влечения: 1. Гомосексуализм (Даниэльбек Б. В.). 2. Педофилия – половое влечение к детям. 3. Геронтофилия (пресбиофилия) – половое влечение к лицам преклонного возраста. 4. Некрофилия, некромания, ликантропия – влечение к совершению полового акта или других сексуальных действий с трупом (виды: некросадизм, или бертранизм, – стремление к надругательству над трупом путем отрезания молочных желез, вырезания половых органов; некрофагия – поедание частей трупа, часто половых органов). 5. Зоофилия, скотоложство, содомия, зооэрастия, зооступрум, бестиофилия – достижение наивысшего полового наслаждения при сексуальном общении с животными. Фетишизм – половое возбуждение, вызываемое какими-либо предметами, чаще всего одеждой или обувью (ретифизм) лица противоположного пола или сексуального партнера, частями его тела (например, в кинофильме «Империя чувств» предмет фетиша – половой член сексуального партнера), при апотемнофилии роль фетиша играют уродства тела, например горб, при экскрементофилии (пикацизме) роль фетиша выполняют человеческие выделения (обмазывание ими, их поедание, обнюхивание). 7. Пигмалионизм (монументофилия, иконолагния) – половое влечение к изображениям человеческого тела (статуи и статуэтки, картины, фотографии) путем их создания, созерцания, ощупывания, имитации полового общения и т. п. 8. Нарциссизм (аутофилия, аутоэротизм, аутоэрастия) – объектом полового влечения является собственное тело (его созерцание, ощупывание, раздражение и т. п.). 9. Пиролагния – получение сексуального удовлетворения от созерцания огня, зрелища пожаров; (осуществление поджогов с этой целью – пиромания). 10. Аутомоносексуализм – объектом полового влечения является собственное тело, имеющее сходство с телом субъекта противоположного пола, достигаемое при помощи одежды и соответствующих манер. 11. Гетерохромофилия – объектом полового влечения является только партнер с другим цветом кожи. 12. Трансвестизм – достижение оргазма путем переодевания в одежду лица противоположного пола. 13. Цисвестизм – стремление к надеванию одежды представителя своего же пола, но иного возраста либо социальной группы, а также гомесвестизм – своего пола, но другого человека.
   Половых извращений типы по способу реализации сексуальных потребностей: 1. Садизм – причинение боли, физической и психической, сексуальному партнеру и достижение при этом оргазма (разновидности: флагеллантизм – бичевание партнера; салиромания – оргазм при обмазывании других людей грязью, калом, мочой, кровью и т. п.; поллюционизм – стремление обмазывать людей семенной жидкостью; «накалывание» – укалывание партнера острыми инструментами, прижигание, например сигаретой; вампиризм – стремление к ощущение вкуса крови партнера и др.). 2. Мазохизм (пассивная алголагния, пассивитивизм, пассивный флагеллантизм) – переживание оргазма при унижениях и физических страданиях, причиняемых сексуальным партнером (разновидности: танатофилия – достижение оргазма при фантазиях на тему собственной смерти и погребения; экскрементофилия – обмазывание себя человеческими выделениями, их обнюхивание, поедание и т. п.; ренифлекс – обнюхивание объекта сексуальных предпочтений; уролагния – различные виды воздействия мочи (ее запах, ощущение мочеиспускания и т. д.), пассивный визионизм – достижение оргазма посредством демонстрации собственного тела, полового акта и др.). 3. Фроттаж (фроттеризм) – достижение оргазма путем прикосновения или трения половыми органами о различные части тела избранного объекта в толпе, очереди (тесноте). 4. Эксгибиционизм – переживание оргазма при демонстрации собственных половых органов незнакомым лицам и вне обстановки, связанной с приготовлением к половому акту, иногда с онанистическими действиями при этом (разновидность – кандаулезизм – оргазм при демонстрации обнаженной собственной жены, партнерши другим мужчинам – здесь сочетание с мазохизмом). 5. Скопофилия, вуайеризм, миксоскопия, визионизм – влечение к подглядыванию за половым актом или обнаженными объектами сексуальных предпочтений (разновидности – увлечение порнографией, эксаудиризм – акустический эквивалент). 6. Плюрализм – групповой секс (эксгибиционизм в сочетании с вуайеризмом), разновидностью которого является триолизм – для получения полового удовлетворения необходимо присутствие третьего лица.
   Половых эксцессов типы – половые преступления, сексуальные извращения, проституция и их виды.
   Половых преступлений типы: 1. Физические насильственные: а) изнасилование с применением физического насилия (ст. 131 УК РФ); б) мужеложство, лесбиянство, иные действия сексуального характера, например анализм, орализм и др., с применением физического насилия (ст. 132 УК РФ); в) убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ). 2. Психические насильственные: а) изнасилование с применением психического насилия, в частности угроз (ст. 131 УК РФ); б) мужеложство, лесбиянство, иные действия сексуального характера с применением психического насилия (ст. 132 УК РФ); в) понуждение (угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества; шантаж; использование зависимости, т. е. «давление на психику» человека невербальным и нефизическим воздействием) лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера (ст. 133 УК РФ). 3. Половые ненасильственные: а) половое сношение, мужеложство или лесбиянство, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим шестнадцатилетнего возраста (ст. 134 УК РФ); б) развратные действия в отношении лица, заведомо не достигшего шестнадцатилетнего возраста (ст. 135 УК РФ). 4. Половые извращения (перверсии, аномалии, отклонения), насильственные и ненасильственные: а) изнасилование, соединенное с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенное с особой жестокостью по отношению к потерпевшей или к другим лицам (при садизме) (п. «в» ч. 2 ст. 131 УК РФ), кроме того, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей или причинение тяжкого вреда ее здоровью (п. «а», «б» ч. 3 ст. 131 УК РФ) (при садизме, мазохизме) и совершенное в отношении заведомо несовершеннолетней (п. «д» ч. 2 ст. 131), а также не достигшей четырнадцатилетнего возраста (п. «в» ч. 3 ст. 131 УК РФ) (педофилия и т. п.); б) мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия, угроз, с использованием беспомощного состояния потерпевшего (потерпевшей) (ч. 1 ст. 132 УК РФ), а равно соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершенные с особой жестокостью по отношению к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам (п. «в» ч. 2 ст. 132 УК РФ) (при садизме), кроме того, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего (потерпевшей) или причинение тяжкого вреда его (ее) здоровью (п. «а», «б» ч. 3 ст. 132 УК РФ) (при садизме, мазохизме) и совершенные в отношении лица, заведомо не достигшего четырнадцатилетнего возраста (п. «в» ч. 3 УК РФ ст. 132) (педофилия и т. п.); в) понуждение к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера (например, к эксгибиционизму, фроттажу) (ст. 133 УК РФ); г) половое сношение, мужеложство или лесбиянство, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим шестнадцатилетнего возраста (ст. 134 УК РФ) (педофилия и с ней сопряженные); д) развратные действия в отношении лица, заведомо не достигшего шестнадцатилетнего возраста (ст. 135 УК РФ) (педофилия, эксгибиционизм, фроттаж и др.); е) убийство и причинение вреда здоровью различной степени тяжести, совершенные в процессе сексуального общения (ст. 105, 107, 109, 111, 112, 113, 115, 116, 117, 118 УК РФ) (например, садизм и мазохизм в процессе добровольного полового сношения); ж) кража, грабеж, разбой в отношении имущества, имеющего сексуальное значение (ст. 158, 161, 162 УК РФ) (например, при фетишизме, транвестизме и др.); з) жестокое обращение с животными с применением садистских методов (скотоложство, сопряженное с садизмом) (ст. 245 УК РФ). 5. Ненасильственные, соприкосновенные с половыми: а) незаконное производство аборта (ст. 123 УК РФ); б) организация или содержание притонов для занятий проституцией (ст. 241 УК РФ); в) вовлечение несовершеннолетнего в занятие проституцией (ст. 151 УК РФ); г) торговля несовершеннолетними в целях вовлечения в совершение антиобщественных действий (например, в занятия проституцией, в том числе и с незаконным вывозом за границу или возвращением из-за границы (п. «е», «д» ч. 2 ст. 152 УК РФ); д) незаконное распространение порнографических материалов или предметов (ст. 242 УК РФ); е) вовлечение в занятие проституцией (ст. 240 УК РФ).
   Потребности – это недостаток, лишение, нужда, испытываемые осужденным, и побуждающие его к деятельности.
   Предотвращение – это пресечение преступления на стадии обнаружения умысла, т. е. на личностно-микросредовом уровне.
   Предупреждение – превенция преступности и преступления как на общесоциальном, так и на личностно-микросредовом уровнях.
   Пресечение – это перерыв преступной деятельности на стадиях приготовления, покушения, от деяния до его последствия, от одного преступления до другого, продолжаемого и длящегося, реализуемого на личностно-микросредовом уровне.
   Преступление как акт, момент преступного поведения, в то же время является деянием, имеющим все уголовно-правовые признаки (общественная опасность, уголовная противоправность, виновность и наказуемость) и совершаемым там-то, тем-то и тогда-то, порождаемым и обусловливаемым индивидуально значимыми причинами и условиями.
   Преступного поведения тип – это целостное мотивационно-ситуационное направление специфическим образом отклоняющейся деятельности различной интенсивности и распространенности социально-психологического характера, стремящееся к преступлению определенного вида и завершающееся им или нет в зависимости от успеха профилактики.
   Преступное поведение – это причиняющая или угрожающая причинением вреда, отклоняющаяся, распространенная личностно-микросредовая деятельность множества лиц, т. е. система деяний социально-психологического характера, направляемая к преступлению криминогенной мотивацией и ситуацией и им завершающаяся или нет в зависимости от успеха профилактики.
   Преступность – это исторически изменчивое, социальное и уголовно-правовое явление, представляющее собой совокупность (систему) преступлений, совершенных в соответствующем государстве (регионе) за тот или иной период времени (Кузнецова Н. Ф., Карпец И. И. и др.).
   П. – общественное явление, выражающееся в социально обусловленном отклонении поведения отдельных членов общества от норм, установленных уголовным законодательством (Орехов В. А., Гилинский Я. И. и др.).
   П. можно рассматривать как сложную, стихийно складывающуюся многофакторную систему, характеризующуюся нестабильностью и вероятностью (Яхонтов В. А. и др.).
   П. можно определить как обще социальное, а потому безличностное, нисходяще-восходящее, регрессивное и уголовно-противоправное явление, порождаемое противоречиями общества и проявляющееся как 1) в неоднородной массе преступлений, так и 2) в своих типах, а также 3) в видоизмененных, преобразованных общесоциальных противоречиях, выполнивших на тот или иной период времени функцию причин и выполняющих на данном этапе роль последствий.
   Преступности тип – это самостоятельное и весьма мобильное, регрессивное и безличностное явление, порождаемое противоречиями сферы жизнедеятельности общества, негативными обычаями и нравами, существующими в ней, и проявляющееся не только 1) в однородной массе преступлений, но и 2) в воспроизводстве тех же, но уже видоизмененных противоречий и обычаев этой же сферы.
   Причинная сеть образуется несколькими причинными связями и цепями, располагающимися по так называемому «дереву причинности» (Бунге М.).
   Причинная связь – это двухзвенная связь причины и следствия.
   Причинная цепь слагается из нескольких двухзвенных причин и следствий, где бывшее следствие становится причиной другого следствия.
   Причинность есть связь генетическая, т. е. производящая новую вещь или явление, процесс.
   Причинности закон выражается в том, что между событиями, происходящими в мире, существует такого рода связь, при которой если событие А причина В, то всюду и всегда, где только наблюдается А, за ним неизменно (динамическая закономерность) или с определенной долей вероятности (статистическая закономерность) следует В.
   Причинности принцип носит всеобщий характер, это означает, что беспричинных явлений нет и быть не может.
   Причинный механизм преступного поведения отвечает на вопросы не только почему, но и как, каким образом осуществляется движение преступного поведения к его логическому результату – преступлению.
   Причины и условия преступности делятся на: 1) внутренние общесоциальные причины преступности – различного рода противоречия в сферах общественного бытия и общественного сознания;
   2) внутренние общесоциальные условия – разные недостатки в деятельности государственных и общественных организаций;
   3) внешние общесоциальные причины – прямое воздействие иных стран на нашу страну; 4) внешние общесоциальные условия – различного рода косвенные влияния иных стран (милитаризация, торговое эмбарго, экономический шпионаж и др.) на преступность в нашей стране.
   Причины и условия преступного поведения делятся на: 1) внутренняя причина преступного поведения и его типов на личностно-микросредовом уровне – это криминогенная мотивация преступника, 2) внутренние условия – его психофизиологическая и психологическая среда; 3) внешняя причина – криминогенная ситуация, 4) внешние условия – недостатки микросреды относительно личности преступника.
   Проблемная жизненная ситуация – когда жизнь ставит перед осужденным важный вопрос и требует скорейшего принятия решения.
   Программа профилактики и пресечения крупно-группового эксцесса определяет: 1) конкретные направления и задачи использования имеющихся сил и средств, 2) порядок оповещения, сбора личного состава, в том числе отрядов спецназа, по тревоге, 3) расчет сил и средств как собственных, так и вспомогательных, которые можно призвать в случае массового эксцесса, 4) организация управления, связи и взаимодействия между различными службами и специальными подразделениями, создаваемыми на этот случай, 5) проработка четких оснований и порядка применения физической силы, с учетом того, что публичное ее применение обычно провоцирует групповой эксцесс, а также оружия и специальных средств, 6) конкретные действия каждого подразделения присущими только им методами и средствами по пресечению эксцесса (Якушин Н. М.).
   Проповедь как метод групповой профилактики преступлений – это театрализованное представление для верующих и неверующих на религиозную тему: добра и зла, «не клянись вовсе», «не убий», «не кради» и др. с различными формами музыкального сопровождения.
   Профессиональная преступность, признаками которой являются: специализация – то, что профессиональные преступники занимаются преступлениями как одним из видов бизнеса, специализируясь на каком-либо одном типе преступлений; техническая оснащенность – действуют с умением, тщательно планируют преступление, технически его оснащают и выполняют с мастерством и тонкой отделкой; преступная деятельность – основной или существенный дополнительный источник дохода; в процессе занятия профессиональным ремеслом оттачивают свои знания, опыт и искусство; делают преступную деятельность целью своей жизни (карьерой), все подчиняя ей, в том числе саму философию и мировоззрение; идентифицируют себя с преступным миром (клички, татуировки, жаргон, субкультура) (Кузнецова Н. Ф., Гуров А. И)
   Профилактика преступлений – деятельность, направленная на выявление, устранение или нейтрализацию причин и условий преступлений на всех уровнях, а также на их компенсацию причинами и условиями нормативного, во всяком случаи правомерного, поведения.
   Профилактика религиозных преступлений – это деятельность, направленная на выявление, устранение, нейтрализацию или компенсацию причин и условий религиозной преступности и религиозного преступного поведения.
   Психическое насилие выражается в причинении душевной травмы, может и не иметь своим последствием, не только реальным, но и потенциальным, физический вред (Л. В. Сердюк).
   Психогигиена как метод групповой и индивидуальной профилактики преступлений среди осужденных – профилактическая охрана психического здоровья человека путем создания оптимальных условий функционирования мозга и полного развития психических свойств личности, посредством улучшения условий труда и жизни, развития многосторонних межличностных отношений, а также путей повышения сопротивляемости психики человека вредностным воздействиям среды; актуальна и при исполнении лишения, ограничения свободы и иных уголовно-правовых мер воздействия, может решать задачи регуляции внутриличностной, межличностной и межгрупповой напряженности.
   Психодрама как метод групповой и индивидуальной профилактики преступлений среди осужденных – это процедура диагностики и психотерапии конфликтов в структуре личности.
//-- Р --//
   «Раб» («быдло», «скот») – низшая каста в деструктивных религиозных объединениях. Раб беспрекословно подчиняется любому из представителей любой другой касты. Как правило, рабы не могут занять более привилегированное место в иерархии секты.
   Разрушительная криминогенная мотивация (по направленности, механизму развития – разваливающая, разносящая), нацеленная на причинение крупномасштабного, во всяком случае большого, немалого вреда, достигаемая при помощи специфических методов, приемов, средств – взрывных устройств, взрывчатых веществ, огнестрельного оружия для реализации погромов, поджогов, уничтожения имущества, широкого насилия и вооруженного сопротивления представителям власти с постоянным вовлечением все новых лиц, кого – убеждением, уговорами (добросовестно заблуждающиеся), а кого – угрозами, шантажом (примкнувшие).
   Разрушительная криминогенная направленность толпы – единая, с одной стороны, целенаправленная, ломающая сила, а с другой – хаотичная, разваливающая, несущая гибель на своем пути аморфная, безликая, анонимная масса, независимо от объекта разрушения – имущество, люди, порядок, угрожающая всему, с чем сталкивается в процессе движения (неподчинение внешней силе).
   Раскрываемость преступности – соотношение всех раскрытых, но неочевидных на момент регистрации преступлений, ко всем зарегистрированным (например, в Англии, США и др.) или всех раскрытых – как очевидных, так и неочевидных – ко всем зарегистрированным (например, в СССР, России и др.).
   Раскрываемость преступного поведения означает открытие субъектами профилактики этапов предпреступного поведения, стадий криминогенной ситуации, отклонений со стороны какого-либо субъекта с целью недопущения преступления – логического конца этого типа поведения.
   Религиозное преступное поведение понимается как деятельность, т. е. система деяний (действий или бездействия), причиняющая или создающая угрозу причинения вреда, отклоняющаяся, массовая, личностно-микросредовая, направляемая к преступлению в процессе вероисповедания специфическими типами криминогенной мотивации и ситуации.
//-- С --//
   «Самеди» – численность более 50 человек. Организация действует в г. Москве. Во главе организации стоит «учитель», или «хумган». Доктрина этой организации: языческие верования «вуду» с примесью «европейского» сатанизма. Малоизвестная организация, сторонящаяся контактов с другими сатанистами. Специализируется на «лечебной» магии. Большинство ритуалов проводится на кладбищах с обязательным принесением «кровавой» жертвы. Ритуалы отличаются крайним садизмом.
   Сатанизм – 1. Поклонение силам сатаны или силам зла. 2. Пародия на христианские ритуалы, в которых объектом поклонения становится сатана. Дьяволические или сатанинские действия, манера поведения или общественная позиция. (Webster's Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language).
   Сатанизм – тип религиозного сознания, имеет объектом поклонения объективное зло в той или иной ипостаси: сатана, шайтан, кали, ганеша, сет, бехерит, дев, пуввка, о-яма, лилит и др.; антагонистичен по отношению к созидательным традициям, культуре, социальным структурам и нормам, сложившимся в обществе; направлен на посвященную объективному злу реализацию принципов неограниченного самоудовлетворения в ущерб всему остальному человечеству (Куликов П.).
   Секта религиозная (лат. secta – учение, направление, школа) – разновидность религиозного объединения, не принадлежащая к господствующей церкви, национальной или мировой религии, община, для которой характерны: радикализм учения, обвинение господствующей церкви в отступлении от основных постулатов и требование возрождения; авторитарный тип руководства; добровольность вступления с последующим строгим контролем и в большинстве случаев невозможностью ухода по собственному желанию.
   «Симаргл» – численность более 100 человек. Распространение – г. Москва и пригороды, отдельные члены проживают в других областях вокруг Москвы. Руководство: один «учитель» как непререкаемый лидер и двое «учителей» – руководители «звеньев». Доктрина – «камуфлированный» сатанизм Ш. Ла Вея. Сфера интересов: наркотики, «охранные» услуги.
   Системный анализ в традиционном представлении требует в любом исследуемом объекте отыскивать и подвергать расчленению компоненты системы, системообразующие связи, интегративные и аддитивные свойства объекта, а также функции как системы в целом, так и ее элементов. При этом аддитивные свойства объекта представляют собой сумму соответствующих свойств его частей. Интегративные свойства объединяют объект, делают его единым образованием и присущи ему в целом, в отличие от его частей. Если объект обладает только аддитивными свойствами, то он является суммарной системой, если только интегративными —то цельной.
   Скрытое наблюдение может быть эффективным (Деев В. Г.), если информацию, полученную в ходе скрытого наблюдения, не делать достоянием других лиц, так как это может усилить недоверие во взаимоотношениях исследуемых, вызвать конфликтные ситуации.
   «Слуги Азазеля» – численность от 100 до 500 человек. Ореал распространения не ясен, несколько групп есть в городах Москве, Рязани, Тамбове, каждое отделение замкнуто на «контролере», о других отделениях рядовые члены знают только от «контролера». Где находится руководство, неизвестно. Сатанизм А. Кроули с сильной примесью восточной магии. Предположительно «С. А.» часть более мощной организации. Сферы интересов: человеческие трансплантанты, наркотики и «охранные» услуги.
   Совместимости уровни: физиологическая – совмещение темпов и ритмов протекания физиологических процессов и т. д.; психофизиологическая – уровень сходства темпераментов, подсознательной тяги друг к другу или, наоборот, отталкивания; социально-психологическая – степень сходства и различия личностных качеств, проявляющихся в общении и т. п.; духовная – совмещение внутреннего, глубинного мира общающихся, их привязанностей и влечений и т. д.
   Содержание криминогенной ситуации – характер отношений между субъектами, т. е. какие они по существу, по смыслу, а также тенденции развития связей между ними, иначе говоря, в каком направлении они развиваются, в какую сторону и к какому результату могут привести.
   «Солдат» («воин», «боец», «гладиатор» и т. д.) – «младшая» каста в деструктивных религиозных объединениях. В большинстве случаев это физически развитые индивиды, имеющие навыки рукопашного боя и владения холодным и огнестрельным оружием. У солдат вырабатывается комплекс подчиненности «старшим» кастам и агрессия ко всему, что противоречит мнению «старших». Жесткая психологическая обработка позволяет сделать из солдата бездумного исполнителя любых, в том числе преступных, приказов.
   Состояние преступности – это количество всех совершенных преступлений в определенном регионе за какой-либо промежуток времени.
   Состояние преступного поведения – это количество всех преступников – его носителей – за какой-либо период времени на какой-либо территории.
   Социогигиена как метод групповой профилактики преступлений – отрасль гигиены, изучающая влияние социальных факторов на состояние здоровья населения (К. Гехт) с целью ресоциализации.
   Социодрама как метод групповой профилактики преступлений – это процедура преодоления конфликтов внутри малой группы, достижение согласия между участниками взаимодействия относительно своих функций, обязанностей и прав, может служить способом моделирования межличностных отношений, отношений между группами, наиболее типичных криминогенных ситуаций, возникающих в группе, содействовать выработке соответствующих решений и т. д.
   Социотехника как метод групповой профилактики преступлений: а) «рассечение» малой группы, создающей очаг напряженности; б) «прививка» – введение в состав группы человека, способного предотвратить возможные разногласия ее членов; в) объединение двух противостоящих групп путем постановки общей цели, для достижения которой необходимо взаимодействие (Усс А. В.).
   Специальная операция (см.: «Войсковая операция») – комплекс оперативных, режимных, войсковых и иных мероприятий и действий, осуществляемых органами внутренних дел совместно с войсковыми частями и другими взаимодействующими силами в ограниченное время, по общему замыслу и под единым руководством (ст. 597 Устава боевой службы внутренних войск, утвержден 15 октября 1986 г., введен в действие с 1 июля 1987 г.).
   Сплоченность внутригрупповая – степень совпадения мнений или позиций членов группы по отношению к объектам, существенно значимым для группы в целом (Петровский В. А.).
   Стратификация (от лат. stratos —слой, уровень, пласт и faceo – делаю), что буквально означает делаю слои, расслаиваю, пластуюсь и т. п., т. е. реально существующее расслоение на какие-то группы, страты, например деление осужденных на «отрицаловку», в которой выделяются еще «воры в законе», «положенцы», «смотрящие», «авторитеты», «бойцы», «солдаты» и т. п.; «нейтралов», как «мужиков», так и сочувствующих «отрицаловке»; «обиженных», а среди них есть и пассивные гомосексуалисты – «петухи», и должники – «фуфлыжники», и психически больные и т. п. В деструктивных религиозных объединениях существует собственная система стратификации. Количество страт может быть различным, в зависимости от конкретной секты, но в большинстве случаев таких страт, или каст, пять. Это учителя, жрецы, ученики, солдаты и рабы. Три первых касты являются руководящими, или «старшими», а две оставшихся подчиненными, или «младшими».
   Стрессовая жизненная ситуация – совокупность факторов, воздействующих на верующего и вызывающих у него состояние психического напряжения, требующего снятия, разрешения.
   Структура преступности – соотношение по удельному весу типов преступности, отдельных категорий преступлений с точки зрения их распространенности и общественной опасности.
//-- Т --//
   «Тень властелина» – численность более 300 человек. Ореал распространения не ясен, возможно, есть отделения за пределами России. Руководство организации находится в г. Москве, состав не ясен. «Европейский» сатанизм. Агрессивность по отношению к другим «черным орденам». Сфера интересов: «охранные» услуги, профессиональный спорт, наркотики.
   Типология означает выделение существующих в реальной действительности каких-либо цельных явлений, возможно и с использованием законов формальной логики, хотя это и необязательно.
   Толпа – большое количество людей, отличающееся многократно усиливающимся «кружением», концентрацией живой энергии, деперсонализацией.
   Толпы виды в зависимости от объекта множащейся криминогенной ситуации: а) «случайная» толпа, или толпа «зевак», возникающая по поводу какого-то незапланированного, случайного события (например, чье-то необычное поведение); б) «зрелищная», или эмоционально насыщенная, толпа, собирающаяся обычно по какому-то поводу с целью чаще всего разрядки напряженности, тревожности, и которая может разжечь порой нешуточные страсти, ибо, с одной стороны, снимается напряженность, а с другой – развязывается эмоциональность, возникают смутные желания; в) «направленная» толпа, собирающаяся чаще всего в связи с чем-то, о чем верующие знают, толпа чем-то или кем-то ведомая, например паника, ведомая пожаром, или, например, акция протеста, управляемая лидерами криминальной секты (Сухов А. Н.).
   Толпы структура: 1) организаторы, заранее планирующие и ждущие только повода для эксцесса; зачинщики – верующие на виду у всех, выполняющие подстрекательские функции, распределяющие роли, хотя это более характерно для организаторов, «учителей», а для описания их поведения можно использовать формулировку закона – непосредственно призывающие к активному неподчинению законным требованиям представителей власти, к массовым беспорядкам, к насилию над людьми (ч. 3 ст. 212 УК РФ); 2) активные участники – те, кто непосредственно совершает насилие над гражданами, погромы, поджоги, уничтожает имущество, применяет огнестрельное оружие, взрывчатые вещества или взрывные устройства, оказывает вооруженное сопротивление представителям власти (ч. 1 и 2 ст. 212 УК РФ), обычно это какая-то ударная группа, как правило, имеющая устойчивое ядро, а также включающая бывших профессиональных взрывников, саперов, спортсменов, иначе, специалистов узкого профиля, в том числе и уголовников, специализирующихся на этом, в последнее время специально подготавливаемых организаторами; 3) конфликтные личности, примыкающие сразу же и по малейшему поводу с целью, чаще неосознаваемой, разрядиться, покуражиться, обычно из лиц, имеющих психические аномалии, примитивных анархистов, используемых организаторами, активными участниками, а затем «подставляемых» под удар, в том числе и выдаваемых администрации, органам дознания, следствия после событий; 4) добросовестно заблуждающиеся, приступающие к активным действиям под влиянием слухов, или так называемые «правдолюбы»; 5) эмоционально неустойчивые, конформные, ведомые – просто идущие за лидером, часто составляющие большинство толпы; 6) любопытствующие – непосредственно не участвующие в активных действиях, но при сем присутствующие, «все знающие», «во всем разбирающиеся», прогнозирующие развитие событий; 7) примкнувшие – участвующие в эксцессах вследствие угроз, шантажа, насилия над ними или страха (Сухов А. Н.).
//-- У --//
   Уголовное правосознание активно-негативное – это знание принципов, норм действующего уголовного законодательства, убежденность в их несправедливости, готовность к их нарушению в связи с этим убеждением, особенно распространенным у лидеров.
   Угроза применения насилия – это запугивание другого человека применением к нему физического насилия (Гаухман Л. Д.).
   Управленческая конфликтная криминогенная ситуация отличается относительно длительными, то циклично, то резко обостряющимися отношениями между управляющими и управляемыми, находящимися при этом всегда в состоянии подчиненности, зависимости, например, зависимость «солдат», «рабов» от «учителей».
   Уровень преступности и преступного поведения – ее интенсивность, т. е. распространенность относительно определенного количества населения, достигшего возраста уголовной ответственности.
   Уровень профилактики преступлений групповой, ориентированный на секты, верующих, атеистов, досуговые, бытовые группы, трудовые коллективы, неформальные объединения, например «тусовки», и формальные образования (партии, общества содействия верующим и пр., имеющие свои уставы, зарегистрированные), а также на специально для этих целей создаваемые группы (Яковлев А. М., Старков О. В. и др.).
   Уровень профилактики преступлений индивидуальный – его объектом является личность человека, от которого можно ожидать совершения преступления (Яковлев А. М., Старков О. В.; и др.).
   Уровень профилактики преступлений личностно-микросредовый – нейтрализация и компенсация сети причинного механизма преступного поведения и его типов, в том числе религиозного (Башктов Л. В., Старков О. В. и др.).
   Уровень профилактики преступлений общесоциальный включает в себя комплекс общих, не специальных мер, действующих как бы попутно и смешанно, непосредственно не направленных на причины и условия преступлений (Кудрявцев В. Н., Саркисов Г. С, Игошев К. Е., Устинов В. С. и др.).
   У. п. п. о., осуществляемый в масштабе всего общества (Яковлев А. М., Старков О. В. и др.).
   У. п. п. о. – процесс управления общесоциальными причинами и условиями преступности и ее типов, в частности религиозной (Старков О. В. и др.).
   Уровень профилактики преступлений специально-криминологический сориентирован непосредственно на причины и условия преступлений, с целью воздействия на них, делится на два вида – общий и индивидуальный (Кудрявцев В. Н., Саркисов Г. С, Игошев К. Е., Устинов В. С. и др.).
   Уровневый подход в криминотеологии означает вертикальное расчленение исследуемого криминального или (и) религиозного явления на несколько горизонтальных равнозначных, но, как правило, разнохарактерных по содержанию социальных, социально-психологических и т. п. пластов (слоев, плоскостей, ступеней) на основе учета философского соотношения общего и отдельного с их переходными звеньями или системного анализа.
   Уровни причин и условий преступлений: I (1). Общесоциальные причины и условия преступности. II (2). Особенные общесоциальные причины и условия типов преступности. III (1). Личностно-микросредовые причины и условия преступного поведения. IV (2). Особенные личностно-микросредовые причины и условия типов преступного поведения. V (3). Индивидуально-значимые личностно-микросредовые причины и условия конкретного преступления.
   Условие – среда, в которой действует причина, т. е. это окружение действия причины, окружение порождения следствия. Условие воздействует на причину подобно катализатору, т. е. или способствует, облегчает действие причины, или затрудняет, препятствует таковому, ускоряет ее действие или замедляет.
   Установка – относительно бессознательная готовность следовать определенным образом.
   «Ученик» – привилегированная каста в деструктивных сектах, занимающая промежуточное положение между руководящими кастами (учителями и жрецами) и исполнителями (солдатами и рабами). Ученик проходит специальное обучение методам целенаправленного воздействия на человека. В число таких методик входят и экстрасенсорные навыки. Ученик непосредственно подчинен одному из учителей, в период обучения у ученика вырабатывается жесткая психологическая зависимость от его учителя. В том случае, если ученик выдерживает психологический и физический прессинг руководства секты, он может претендовать на повышение своего статуса внутри организации. Одним из методов проверки ученика является его непосредственное участие в совершении преступлений, а также руководство группой, состоящей из рабов и солдат. В некоторых сектах существует промежуточная каста продвинутых учеников.
   «Учитель» («гуру», «сенсей», «мастер») – высшая каста во многих из деструктивных сект, а также форма обращения к представителю высшей касты со стороны нижестоящего члена деструктивного религиозного объединения. Учитель обладает всей полнотой власти над другими членами секты. Нередко непривилегированные члены деструктивного культа (рабы, солдаты) не знают настоящего имени учителя, а в отдельных случаях даже не видят его. Все указания учителя передаются через привилегированные касты (учеников и жрецов). Авторитет учителя основывается на психическом и физическом насилии, как над членами религиозной общины, так и над непосвященными.
//-- Ф --//
   Фактор – такое социальное явление или процесс, который имеет как криминогенное (порождающее преступное), так и антикриминогенное (препятствующее порождению преступлений, определяющее их ликвидацию, исчезновение), т. е. двоякое значение (к факторам относят, например, урбанизацию, миграцию, и др.).
   Факторы, влияющие на территориально-региональные различия в преступности, – это стабильно, постоянно действующие только в этом регионе (местности) явления, например национальные особенности, малочисленность населения и большая территория, климат, географические особенности местности (горы, тундра, равнина, тайга, болота и т. п.) и др.
   Факторы динамики преступности – это изменяющиеся явления в обществе, которые делятся на социальные – урбанизация, демографическая структура населения, миграция и другие социальные явления и процессы; юридические – изменения уголовного законодательства; правоохранительные, т. е. эффективность деятельности правоприменительных органов по регистрации и раскрытию преступлений, от чего зависит прежде всего уровень латентности.
   Физическое насилие – это противоправное умышленное действие, выразившееся в воздействии на организм другого человека против или помимо воли последнего и направленное на причинение вреда его физическим благам (Гаухман Л. Д.).
   Физические насильственные преступления делятся на три группы: а) убийства, умышленное причинение вреда здоровью, побои, истязание и доведение до самоубийства путем физического насилия; б) изнасилование и иные насильственные половые посягательства, в том числе аномальные; в) хулиганство, т. е. грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.
   Фрустрационная жизненная ситуация – возникает в результате воздействия препятствия, субъективно воспринимаемого верующим как непреодолимое, для достижения жизненно важных целей, приводит чаще всего к дезорганизации его сознания и деятельности.
//-- Ц --//
   Ценностная ориентация – это сознательное или бессознательное расположение сектантом имеющихся у него ценностей по определенной шкале предпочтения с внутренней готовностью следовать им в своем поведении (например, у лица, находящегося в нелегальной секте, вновь совершающего преступления в процессе вероисповедания, основной ценностью является его следование злу, сатане, тьме, ради постижения чего он готов практически на любое преступление).
   Церковь (от гр. kyriakế – божий дом) – 1) религиозное объединение, достигшее совершенства, вершины своего развития, оформившееся окончательно в процессе развития вероучения и приобщения к нему все большего количества людей одной (национальная конфессия) или нескольких национальностей (мировая религия); при этом для нее характерна система догматов, обрядов, образующих культ, и управляется она по иерархическому принципу; 2) здание для отправления религиозного культа, разделенное в большинстве случаев по меньшей мере на две части – алтарь (место исключительно для священников) и молельный дом (часть, как правило, того же здания, где находятся верующие, не имеющие церковного сана).
//-- Ч --//
   «Черная звезда» – численность около 250 человек. Организация действует в г. Подольске Московской области, есть небольшие отделения в городах Воронеже и Рязани. «Европейский» сатанизм. Руководство организацией осуществляется «черным советом» из шести «учителей». «Ч. з.» крайне агрессивно реагирует на любое вмешательство в свою деятельность. Сферы интересов: наркотики, оружие, «заказы» на ликвидацию.
   «Черный ангел» – численность от 500 до 1000 человек. Сатанинская секта с центрами в Москве и Твери, одна из самых крупных, образована примерно в 1974–1975 гг. По предположениям Миссионерского Отдела Московского Патриархата Русской Православной Церкви, является ветвью «Международной ассоциации люциферистов кельтско-восточного обряда». В секте две касты: «ученики» и «слуги», или «жрецы». Верховный «жрец», как правило, женщина, так как по сатанинским поверьям она ближе к сатане. Самый распространенный ритуал – «черная месса», которая служится, как правило, ночью, чаще на кладбище, при зажженных черных свечах, пентаграммах, чтении «Сатанинской библии» и церковных молитв задом наперед. Организация общероссийского масштаба с хорошо развитыми зарубежными связями. Руководство организацией осуществляется «полным ковеном», т. е. советом из тринадцати «учителей». Жесткая иерархическая система позволяет хорошо контролировать автономные филиалы. Данная организация безжалостно подавляет любое сопротивление как внутри, так и вне своего ордена. Отмечаются тенденции к подчинению себе более слабых орденов. Одной из целей организации является захват власти в России. Наиболее эффективным средством воздействия на общество признается террор. В основе доктрины «Ч. а.» лежат оккультные рукописи возрастом более 1000 лет – «Душа тьмы» и др. Сфера интересов: торговля наркотиками, трансплантантами, оружием, «охранные» услуги.
//-- Э --//
   Эмоции – это субъективные переживания лицом отношений в окружающей его среде и процессов, происходящих в его организме и психике, бывают положительные (удовольствие, любовь и др.) и отрицательные (гнев, ярость, страх и др.), а также нейтральные (амбивалентные); так, эмоциональное отношение к потерпевшему (и наоборот) определяет поведение верующего по отношению к нему как к той или иной ценности и играет решающую роль при совершении насильственных преступлений в отношении лиц, с которыми он постоянно соприкасается в процессе вероисповедания, где есть возможность аккумуляции отрицательных эмоций от неудовольствия к равнодушию, а от него – к неприязни, ненависти, гневу, в порыве которых совершается большинство насильственных преступлений.

Криминальные исповеди сектантов

   1. В апреле 1999 г. мною была совершена кража кошелька у незнакомого мужчины на автовокзале г. Рязани. В кошельке было 700 рублей. За тем, как я похищал этот кошелек, наблюдал один из членов нашей группы.
   2. В конце 1998 г. один из «старших» сказал мне, что необходимо проучить одного парня. Кто этот человек, я не интересовался. Через несколько дней после этого «старший» позвонил мне домой и сказал, чтобы я ехал в центр города (Рязани) и там меня будут ждать еще двое моих товарищей по организации. Один из них покажет того парня, которого надо «отметелить». Встретившись с этими парнями, я нашел «хмыря», и мы его избили. Как мне потом объяснили, это было мое первое испытание.
   Где-то через полгода после этого меня вызвал «старший» и сказал, чтобы я ехал в г. Коломну и там меня встретят на вокзале, назовут по фамилии и передадут пакет с «дурью». Я должен привести эти наркотики в Рязань и отдать «старшему». На следующий день я выехал в Коломну и получил на вокзале клеенчатый пакет от неизвестного мне мужчины лет 35–40. Потом я еще ездил за наркотиками в г. Москву и куда-то на Украину. В то время я сам наркотики не употреблял. Точно назвать день или хотя бы месяц поездок не смогу, не помню.
   3. 27 мая 1999 г. я по приказу «учителя» забрал у одного из младших членов организации небольшой пакет с белым порошком, как я знал, в этом пакете находилось 35 грамм героина. Данный наркотик я передал своему напарнику, а он доставил порошок к «учителю». Как я предполагаю, наркотик был предназначен для инициации (обряда посвящения) новых членов организации. Все события происходили в г. Рязани.
   4. Зимой 1998 г. я вместе с 11 последователями нашей религии совершил обряд «слияния душ». Данный обряд заключался в том, что мы все (12 человек) ночью пробрались на кладбище одного из пригородных поселков г. Скопина Рязанской области и там, найдя могилу с определенным именем и датой рождения, ритуально осквернили ее (раскололи памятник и уничтожили фотографию, тем самым выпустив дух умершего из могилы).
   5. 11 ноября 1999 г. я выехал в г. Москву и по прибытии начал искать возможность приобрести наркотики. После безрезультатных поисков на известных мне ранее местах продажи наркотиков, я обратился к известной мне цыганке, которая, как я убедился ранее, торговала наркотиками. Она согласилась продать наркотик, но только на следующий день, и назвала мне место и время встречи. Однако на следующий день эта цыганка на встречу не явилась, и мне пришлось ее искать. Как оказалось, она испугалась «подставы» и вместо себя прислала другого человека. Убедившись, что я не «мент», этот человек предложил мне наркосодержащие таблетки или ампулы с морфием. Я приобрел и того, и другого. Так как я не имел возможности выехать в Рязань, в это же день я остался в Москве на ночь, а в Рязань вернулся следующим утром. Наркотик я перепродал местным (рязанским) наркоманам. Деньги частично оставил себе, частично отдал «старшему».
   Также я несколько раз участвовал в ритуалах «черной мессы», проводившихся на рязанских кладбищах. Как я помню, один раз это было на Сысоевском кладбище, а еще два или три – на кладбище, расположенном в районе Канищево. Каждый раз мы искали могилу с именем, подходящим для ритуала, и на надгробии убивали кошку или ворону. В обрядах участвовало от 3 до 12 человек. Точное время я называть не хочу.
   6. В 1997 г. один из моих товарищей по вере предложил мне ограбить своего отца. Как он говорил, тот для него чужой, так как не верит в нашу религию. Я согласился. Где-то через полчаса после нашего разговора мы поехали на машине этого парня (инициатора ограбления) к нему домой. Войдя в дом первым, он сказал вышедшему отцу, чтобы тот «валил куда подальше», а после этого забрал из комнаты телевизор и сказал мне взять видеомагнитофон, что я и сделал. Отец принялся его уговаривать не делать этого, но мой друг его не послушал, а мне было все равно. Каких-либо угроз ни со стороны сына, ни со стороны отца я не слышал. Потом я спросил своего товарища, чьи это телевизор и магнитофон, на что он ответил, что отца. Похищенные вещи мы потом отдали «учителю». Все это происходило в п. Борки. Как я знаю, отец моего друга в милицию не заявлял и с сына ничего не спрашивал.
   7. В сентябре 1999 г. я поехал к своим родственникам в г. Владимир. Там я встретился с последователями нашей веры, мы были знакомы еще в Рязани, они предложили мне участвовать в ритуале «черного креста» (разновидность «черной мессы»), на что я дал согласие. В это же день я и мои единоверцы проникли на одно из городских кладбищ и похитили надгробную плиту. Вечером этого же дня мы принесли эту плиту в одну из городских квартир, которую специально снимали для проведения своих ритуалов, и там начали готовиться к ритуалу. Этот ритуал продолжался трое суток и включал в себя групповой секс и употребление наркотиков. Потом надгробье мы вернули на кладбище.
   8. Около полугода назад (май-июнь 1999 г.) я выкрал документы на право владения автомобилем ВАЗ-2109 у своего знакомого по имени Игорь, он ничего не заметил, так как находился в состоянии наркотического опьянения. Когда он (Игорь) попытался узнать у меня, не брал ли я его документы на машину, я, притворно возмутившись, избил его с несколькими своими друзьями. Угроз в его адрес я не высказывал. Данной машиной теперь пользуюсь я или мои товарищи по организации. Позже Игорь тоже стал членом нашего объединения, но так как он равен мне по своему положению, то на свою машину он претендовать уже не может.
   9. В ночь на первое мая 1997 г. я по приказу своего «учителя» нарисовал перевернутую пентаграмму на стене православной церкви, находящейся на центральном рынке г. Рязани. Также я попытался отбить одно из настенных изображений на другой церкви (расположенной около десантного училища), но испугался, что меня могут увидеть, и ушел.
   10. В январе 2000 г. мои руководители попросили меня приобрести для организации героин, так как я хорошо знаю, где и за сколько это можно сделать, я согласился. Через несколько дней после этого я связался с оптовым торговцем наркотиками, и он, зная меня, согласился продать 10 грамм героина. Я отдал его порученцу оговоренную сумму денег, а другой посредник указал, где я могу забрать наркотик. Сделка прошла без обмана. Через несколько дней после этого я приобрел у знакомого все необходимое для изготовления рецепта на наркотик и, хорошо зная как это делается, подделал рецепт. Позже один из моих единоверцев получил по этому рецепту наркотики. Мне было передано 20 % рыночной стоимости этих наркотиков. Все это происходило в г. Рязани и одном из ее пригородов.
   11. В 1997 г. я совершил убийство одного из своих подчиненных. Убийство было вынужденным, так как я опасался того, что этот человек выдаст меня правоохранительным органам. Как мне известно, гибель этого человека считается несчастным случаем.
   В период с 1996 по 1999 г. я изготавливал и передавал для использования в ритуальных целях кустарный наркотик «винт» (первитин). Насколько мне известно, произведенный мною наркотик для продажи не использовался. Сырье для его производства я получал от своих подчиненных по организации.
   В 1997 г. я был вынужден доказать свою преданность организации, осквернив одно из православных кладбищ в пригороде г. Рязани (уничтожил крест на одной из могил). При этом присутствовал «контролер», то есть один из членов организации.
   12. 25 октября 1999 г. мне позвонил один из «старших» и потребовал, чтобы я вместе с 3 членами нашей организации «выполнил дело». После этого я встретился со своими единоверцами, и на машине одного из них мы выехали за пределы г. Рязани. В какую деревню мы приехали, я не знаю, но как мне кажется, это километрах в 50–70 от города. Не доезжая деревни, мы увидели восстанавливающуюся церковь, тогда один из моих товарищей сказал, что будем ждать. Дождавшись темноты, мы все четверо проникли в церковь и с помощью баллончиков с краской разрисовали все внутри. Как сказал нам «старший» перед поездкой, это нужно сатане.
   13. В феврале 1998 г. «учитель» приказал мне найти 500 долларов. Так как я сам таких денег не имел, я решил украсть их у своего сводного брата. Андрей (брат) занимался бизнесом и имел такие деньги. Наши с ним отношения трудно назвать очень хорошими, но все же он не был против, когда я к нему приходил. Зная, где у него лежат деньги, я вскрыл ящик стола и похитил требуемую сумму. Деньги я отнес «учителю». Каких-либо последствий моей кражи не было.
   14. Сильно нуждаясь в деньгах, я обратился к своему «учителю», и он мне посоветовал, что нужно брать их у «чужих». Согласившись с этим, я стал искать возможности для добычи денег. 8 августа 1999 г. я увидел, как в одном из обменных пунктов г. Рязани девушка лет 20–25 обменяла большую сумму на доллары. Решив, что это то, что мне нужно, я пошел за ней и в подъезде дома, куда она зашла, догнал ее и силой вырвал у нее сумочку, после чего убежал. Найденные в сумочке 200 долларов я обменял на рубли и истратил на свои нужды. Позже (через неделю) я вновь дождался, когда в другом обменном пункте женщина обменяла большую сумму на доллары, и ограбил ее, также в подъезде дома, куда она зашла. Но в этот раз меня подстраховывали двое моих единоверцев. Часть денег я отдал им.
   15. Наша организация существует на пожертвования своих последователей. Сумма взносов обязательна. В случае невыплаты налагается наказание. Чтобы добыть денег для взноса, я неоднократно совершал кражи денег и вещей в пригородных электричках г. Рязани. Иногда я крал в одиночку, но чаще всего вместе с другими членами нашей организации. В основном «обували» пьяных.
   Кроме этого, несколько раз мы вместе с моими единоверцами продавали кольца из желтого металла (какой-то сплав), выдавая их за золото. Но так как мы продавали эти кольца за полцены золотых и только частным лицам, то никто не жаловался. По крайней мере, в милицию из-за этого я не попадал.
   16. В 1999 г. мы вместе с «учителем» возвращались после ритуала. Он сказал мне, что хочет проверить меня, могу ли я совершить настоящий поступок. Я сказал, что могу. Тогда он указал на стоящий недалеко автомобиль и сказал, мол, езжай, покатайся на нем, потом поставишь сюда же. Я хорошо разбираюсь в технике, и поэтому легко открыл эту машину, выполняя указание «учителя». Я проехал на машине вокруг квартала и вернулся к ожидавшему меня «учителю». После этого мы спокойно ушли с ним. Сигнализации в автомобиле не было, внимания на меня никто не обращал.
   17. В конце июня 1998 г. я участвовал в обряде «красной магии». Во время жертвоприношения ребенка один из «старших» сказал, что мне нужно «замазаться» и что я должен убить этого ребенка сам. Мне был передан жертвенный нож («атеме»), и им я перерезал горло ребенку. Как мне казалось, этим убийством я расправляюсь со своими врагами. Ритуал проходил в частном доме под Москвой.
   18. В ночь под Рождество (7 января 1999 г.) я участвовал в шабаше. Я и 11 моих друзей собрались на одном деревенском кладбище и осуществили ритуал поклонения сатане. Кладбище заброшенное, и нас никто не видел. Мы разожгли костер, и после пения «черных псалмов» курили анашу. В конце ритуала мы разгромили несколько могильных плит, на которых были православные кресты.
   19. В конце 1999 г. мои знакомые предложили мне вступить в число последователей дьявола. После моего согласия они сказали, что надо доказать свою преданность сатане. Потом мне сказали прийти вечером на одно из пригородных кладбищ. На этом кладбище меня уже ждали другие сатанисты. Убедившись, что нас никто не видит, мы все (8 или 10 человек) разожгли костер на одной из могил и стали кидать в огонь какие-то засушенные растения. От них кружилась голова, и начались галлюцинации. Мы все стали ходить вокруг костра и читать молитвы наоборот. Закончилось все это уже под утро. Как мне потом сказали, так я прошел обряд посвящения.
   20. Где-то около года назад (март 1999 г.) мне приказали съездить в г. Пермь и привезти оттуда наркотики. Упаковку с ампулами я должен был доставить в г. Москву и передать своему знакомому. Он же должен был заплатить мне за эти ампулы. В апреле 1999 г. я выехал на поезде в г. Пермь, там, на вокзале, меня встретил знакомый, который был предупрежден моими руководителями заранее. Этот человек отвез меня к себе домой, где и передал упаковку с наркотиками, запаянную в пластмассовую игрушку. Также на поезде я поехал в г. Москву. Там, на вокзале, меня уже встречали еще двое моих знакомых. Получив от меня наркотики (игрушку), они сразу же расплатились, и я немедленно уехал в Рязань. Деньги я передал «учителю». Насколько мне известно, в нашей организации еще есть люди, которые также ездили за наркотиками в другие города.
   21. Несколько лет назад я участвовал в ритуальном убийстве отступника нашей веры. Как стало известно «старшим», этот человек (жертва) несколько раз говорил своим знакомым, что он является сатанистом, но хочет уйти из организации. Как оказалось, один из собеседников жертвы тоже был сатанистом и передал своим единоверцам услышанное. После этого жертву обманом, с помощью его подруги, заманили в ловушку и в бессознательном состоянии вывезли за город. Там мы, то есть члены общины, уже ждали этого. Жертва была привязана к дереву, один из «старших» объявил этому человеку, что он виновен перед нами и сатаною, после чего все присутствующие, в том числе и я, по разу ударили жертву ритуальным ножом. Как потом сказал «старший», душа отступника никогда не найдет успокоения. Затем уже мертвое тело предателя сожгли и закопали. Место и время я помню, но не хочу говорить.
   22. В октябре 1999 г. мне приказали встретить в условленном месте (в центре г. Рязани) человека, который назовет мне пароль, и забрать у него сумку, которую я должен был привезти «старшему». Действительно, в указанном месте меня ждал человек, который передал мне небольшую кожаную сумку, в которой находились стебли какого-то засушенного растения. Доставив сумку по назначению, я узнал от «старшего», что это «солома», т. е. наркотик. За это я получил денежное вознаграждение.
   В ночь на 7 января 2000 г. меня пригласили участвовать в ритуале поклонения сатане. Ритуал проходил на одном из кладбищ в г. Рязани. Сначала мы (я и еще 11 человек) принесли в жертву небольшую собаку, использовав в качестве жертвенника поваленную надгробную плиту, а затем, выпив крови жертвенного животного, молились силам зла. Как я знаю, нам никто не мешал, так как кто-то из «старших» сам работает на кладбище и обо всем договорился заранее.
   23. В 1999 г. мне приказали выехать в г. Тверь и там изуродовать памятник одного из героев Великой Отечественной войны. Кому именно был этот памятник, я уже не помню. Я был встречен одним из местных сатанистов. Он объяснил мне, что этот памятник должен осквернить человек из другого города, так как это соответствует ритуалу. Дождавшись ночи, я в сопровождении нескольких местных единоверцев пришел к памятнику и попытался разрушить его пьедестал, но, не считая двух трещин, у меня ничего не получилось. Тогда я черной краской нарисовал на памятнике левостороннюю свастику и ушел. Сопровождавшие меня сатанисты мне не помогали, только смотрели.
   24. Вступив в число слуг дьявола, я был должен доказать свою исключительность. Для этого я был должен как-то повредить христианству. По решению «старших» я пришел в одну из сельских церквей и, воспользовавшись тем, что людей там было немного, начал ломать иконы. Чтобы мне не помешал священник, его держали двое моих товарищей, а еще двое наблюдали, чтобы в церковь никто не зашел. После того как я сломал одну или две иконы и повредил вход в церковь, мы все убежали. Где и когда это было, я говорить не хочу. Как мне известно, оскверненная церковь очень старая и считается памятником архитектуры.
   25. В сентябре 1998 г. я вместе с несколькими своими товарищами ездил в г. Москву на футбольный матч. За три часа до начала игры мы встретились с фанатами одного из спортивных клубов. Среди фанатов было несколько «бритоголовых» – нам они сразу же не понравились, и мы хотели их избить. Но такой возможность не представилось. Во время матча в порыве азарта я и мои товарищи начали оскорблять «скинхедов», а потом начали ломать ограждение стадиона и сидения. За это нас забрали в милицию, но свидетелей не было, и нас отпустили.
   26. Под моим началом находятся несколько человек низших каст. Несколько раз мне поручалось организовать добычу средств для организации. Время и место этих преступлений я вспоминать не хочу. Так, двое из моих подчиненных по наводке третьего «взяли» (ограбили) квартиру в отсутствие ее хозяина. В результате этой кражи нам досталось имущество на сумму 14 тысяч рублей. Часть этих денег была передана организации, остальное мы поделили между собой.
   Позже я и двое моих подчиненных продавали фальшивые золотые монеты перекупщику драгоценных металлов. Подделку было очень трудно определить, так как продажа происходила в темном месте и очень быстро. Доход также делился между участниками «кидка» и организацией.
   По наводке кого-то из членов нашей организации моя группа дважды похищала деньги, проникая в квартиры вслед за хозяевами. Каких-либо угроз или насилия не требовалось, срабатывал фактор внезапности. Дележ дохода аналогичен вышеописанному.
   27. Летом 1997 г. я узнал о том, что мой бывший сосед является сексуальным извращенцем, и решил получить с этого выгоду. Поставив в известность своих «старших», я вместе с пятью своими единоверцами подкараулил своего знакомого в компрометирующей его ситуации и, получив доказательства его порока, потребовал от него переписать на меня квартиру. Под давлением с нашей стороны мой бывший сосед выполнил мои требования. Позже квартира была продана.
   28. По указанию своих «учителей» я перепродавал получаемые от своих единоверцев наркотики. Часто мои клиенты не могли расплатиться деньгами и передавали мне за наркотики различные ценные вещи. Также я давал наркотики за информацию, которая компрометировала богатых людей. Я делал это по указанию «учителей».
   Так, узнав, что один из моих клиентов-наркоманов сын обеспеченных родителей, я с санкции «учителей» шантажировал родителей этого наркомана фотографиями, где он «колется». Как мне известно, эти люди передали моим «учителям» крупную сумму денег взамен компрометирующих фотографий.
   29. Несколько лет назад, уточнять я не хочу, я участвовал в ритуале «кормления тьмы». Во время этого ритуала я и несколько моих товарищей всячески издевались над специально приглашенной проституткой. Девушка не знала, что ее пригласили не для «оказания услуг», а для куда более жестокого развлечения. В течение нескольких часов все присутствовавшие секли ее специальными бичами и неоднократно насиловали. Как говорят «старшие», мучения жертвы доставляют радость не только нам, но и потусторонним силам. После ритуала проститутку вывозили за город и голую оставляли на дороге.
   30. В 1999 г. я принимал участие в одном из ритуалов «красной магии». Во время ритуала жертву, девушку, привязав к специальному жертвеннику, хлестали специальными бичами и под пение «черных» молитв многократно насиловали. Жертва ни в коем случае не должна была умереть, но обязательно должна была испытывать боль, унижение и страх. Жертва могла быть как добровольной, так и насильственной. После окончания ритуала жертва отпускалась.
   31. В период с 1998 по 2000 г. я неоднократно выезжал в различные города России для приобретения и продажи наркотиков. В зависимости от изменения цен и конъюнктуры я перепродавал наркотики из одного региона в другой. Сам я наркотики никогда не употреблял. О том, где и как можно приобрести или продать «дурь», я узнавал от своих «старших», за что отдавал им часть прибыли. Они же осуществляли мое прикрытие, то есть «отмазывали» от милиции и бандитов. В Рязани я никогда ничего из наркотиков не продавал и не покупал.
   32. В 1997 г. мне необходимо было расплатиться со «старшими». Денег у меня не было, и поэтому я согласился быть курьером при перевозке наркотиков. Получив мое согласие, меня познакомили с еще двумя такими же курьерами. Моей задачей было осуществление прикрытия своих напарников во время покупки и перевозки
   «товара». Наркотики мы приобретали в г. Москве и доставляли в Рязань и другие города России. Сколько всего было фактов «купли-продажи», я уже не помню, но точно более двадцати. В 1999 г. мне сказали, что с долгом я рассчитался, и потребовали прекратить «командировки», объясняя это тем, что я уже «примелькался». Часть выручки от операций оставалась мне, остальное делилось между организацией и моими напарниками. Кроме меня и моих напарников, было еще несколько таких же групп. Сколько именно, я не знаю.
   33. 2 октября 1999 г. я получил указание выехать в г. Смоленск к ранее знакомой мне женщине и, заплатив ей определенную сумму в долларах США, забрать у нее какую-то вещь. Прибыв в Смоленск 5 октября 1999 г., я поехал к своей знакомой домой. Она живет в частном доме в пригороде. Увидев меня, она сказала, что ей уже звонили, и спросила, сколько я привез денег. Получив от меня оговоренную сумму, она взвесила на аптекарских весах белый порошок. Как я понял, это был героин. Запечатав этот порошок в герметичную упаковку, моя знакомая обработала пакет какой-то пахучей жидкостью и отдала мне. Она посоветовала добираться до дому на перекладных электричках, что я и сделал. Прибыв в г. Рязань, я отдал пакет с наркотиками своему единоверцу. Какого-либо вознаграждения за это я не получал.
   34. Более года назад я получил от своего «старшего» фотографию и адрес человека, которого должен был «убрать». Почему он был приговорен, меня не интересовало. Меня подстраховывали двое моих друзей. В этот же день я и мои товарищи поехали по указанному нам адресу. Постучавшись в квартиру, я представился слесарем. Ничего не подозревающий «клиент» открыл дверь и был мною оглушен. Проникнув в квартиру, я и мои помощники удушили жертву бельевой веревкой и, используя люстру, сымитировали самоубийство. За выполненную работу каждый из нас получил по 150 американских долларов.
   35. Несколько месяцев назад (в 1999 г.) я участвовал в ритуале поклонения злу. Шабаш проходил на заброшенном сельском кладбище в Рязанском районе. Прибыв на место ритуала на машинах, я и мои товарищи дождались ночи, и, соорудив алтарь из трех могильных плит, начали «черную мессу». В этот раз мы заменили кровь жертвы специально освященным красным вином. Вслед за молениями мы начали «групповуху» (групповой секс). Кто хотел, употреблял наркотики. Шабаш закончился в четыре утра. После завершения ритуала мы разбили несколько каменных надгробий.
   36. В начале 1998 г. мне срочно понадобились деньги. Найти законный источник дохода я не сумел и поэтому решил украсть что-нибудь ценное. Я знал, что вечерней электричкой из г. Москвы возвращаются многие из тех, кто что-то возит на продажу и, рассчитывая на это, я выехал в Москву. Дождавшись последней электрички на Рязань, я сел в последний вагон. Подождав, пока поезд пройдет более половины пути, я стал ходить по вагонам и высматривать пьяных. В середине поезда я увидел пожилого, хорошо одетого мужчину, который был сильно пьян. Так как около него никто не садился, я посчитал его подходящей жертвой. Сев рядом, я изобразил из себя его знакомого, он же не обращал на меня никакого внимания. Улучив момент, я ощупал его пальто и из бокового кармана извлек бумажник. После чего сразу же ушел из этого вагона. В тамбуре между вагонами я извлек все бывшие в бумажнике деньги, а сам бумажник выкинул. В Рязань я доехал благополучно, как мне кажется, жертва так и не заметила кражи.
   В 1999 г. я получил от своего «учителя» поддельную накладную на какие-то продукты. Как мне было сказано, я и еще несколько моих единоверцев должны были получить эти продукты на каком-то оптовом складе, расположенном в районе Московского шоссе в г. Рязани. Прибыв на грузовой машине к этим складам, я и мои товарищи беспрепятственно получили все указанное в накладной. Как мне кажется, такая легкость этого дела была связана с тем, что кто-то из кладовщиков «был в доле». Эти продукты мы отвезли на центральный рынок и оптом продали каким-то кавказцам. Часть денег в качестве награды была передана мне.
   37. Два года назад (в 1997 г.) я стал членом сатанинского ордена. После этого я несколько раз участвовал в ритуалах черной магии. В 1998 г. я участвовал в ритуале «магического убийства». Чтобы получить ожидаемый результат, один из моих товарищей добровольно согласился подвергнуться пыткам, чтобы таким образом убить своего врага. В ритуале участвовало более 10 человек. Привязав добровольца к металлическим трубам, все остальные участники ритуала, под соответствующие песнопения, стали наносить ему удары руками и палками по жизненно важным центрам. Он этого не чувствовал, так как был опьянен каким-то наркотиком. Все его тело к концу ритуала было в синяках и крови. Но когда я встретился с этим человеком через несколько недель, он уже был вполне здоров.
   Также я принимал участие в «черной мессе» на Сысоевском кладбище г. Рязани. Как я помню, это было летом 1999 г., но так как нам помешали завершить ритуал, то кроме как порчи одного из каменных надгробий мы ничего сделать не успели. Из надгробия мы выковыряли фотографию умершего. В ритуале также участвовало более 10 человек.
   38. По приказу своего наставника я у себя дома варил «бодягу» (кустарно изготовляемый наркотик из головок мака). После чего передавал полученную бурую вязкую жидкость своим единоверцам. Позже этот наркотик использовался во время шабашей. Мои соседи почувствовали странный запах и спрашивали у меня, откуда он, поэтому я прекратил приготовление наркотика. Сам я, хотя и пробовал наркотики, но такую дрянь не употреблял.
   39. Являясь убежденным сторонником зла, я всегда стремлюсь противостоять христианству. В период с 1995 по 1999 г. я неоднократно участвовал в осквернении христианских кладбищ и церквей. По моим подсчетам, я восемь раз участвовал в осквернении могил с православной символикой и трижды принимал участие в осквернении церквей.
   40. В 1996 г. я вступил в одну из сатанинских сект, но позже перешел в другую, более серьезную. Чтобы быть принятым во вторую организацию, мне пришлось пройти испытание, которое заключалось в участии в обряде «красной магии», а проще говоря, в глумлении над какой-то шалавой. Мы всем скопом, человек тридцать, лупили ее кто чем может – и руками, и палками, и какими-то плетками. Убить не убили, но точно покалечили. Как нам потом объяснили, кто захочет уйти, на него будет «компра».
   Потом я, желая подняться по иерархической лестнице, «опустил какого-то лоха» (обокрал пьяного). Когда это было, уже не помню, но, кажется, зимой 1998 г. около какой-то «забегаловки» (пивного павильона). Деньги, украденные у пьяного, я отдал «учителю».
   41. Несколько месяцев назад нашей организации понадобились наркотики, и мне было поручено приобрести их. Для этого один из моих единоверцев передал мне определенную сумму денег и пожелание «старших», чтобы наркотик был сильнодействующий. Я знал, что наркотики можно легко приобрести на одной из рязанских дискотек и поэтому отправился на эту дискотеку в тот же вечер. Зная нескольких местных завсегдатаев, я легко нашел наркоторговца и договорился с ним о сделке. Чтобы меня не обманули и не ограбили, со мной пришли несколько крепких членов нашей общины. Сделка проходила в подсобном помещении дискотеки. Я приобрел «марочки» (полоски бумаги, пропитанные раствором наркотика – галлюциногена). Так как меня страховали, сделка прошла без проблем. Позже приобретенный наркотик был использован во время одной из церемоний. Дискотека называется «Старый завод», время покупки – октябрь 1999 г.
   42. Для меня всегда было очень важно оставаться частью коллектива, и поэтому я всегда выполняю требования «старших». Так, некоторое время назад (летом 1999 г.) мне сказали, что я должен помочь нашей организации деньгами, принести столько, сколько смогу найти. Где я возьму эти деньги, никого не волнует. Такой же приказ получили еще несколько моих товарищей. Посовещавшись, мы, я и другие ребята, которым были нужны деньги, решили взять, сколько будет в квартире у моего родственника. Как я знал, этот человек уехал на длительный срок отдыхать за границу. Проникнув в квартиру, ключ от которой я заранее изготовил, мы обшарили все места, где могли быть деньги. Найдя их в тайнике, в туалете, мы честно их поделили и решили уходить. Но тут Юра увидел шкатулку и забрал из нее золотую цепь и золотой перстень-печатку моего родственника. Эти вещи мы решили не отдавать «старшим», а продать и деньги поделить для себя. Так потом и сделали. Уходя, кто-то из моих товарищей разломал косяк входной двери, сымитировав взлом. Деньги мы отнесли нашим руководителям.
   43. Чтобы доказать себе и другим свое превосходство, я согласился участвовать в ритуале «красной магии». Меня предупредили, что все будет происходить на кладбище. Приехав туда со своими товарищами, я увидел, что для ритуала уже все приготовлено. На могильной плите лежала какая-то девушка, привязанная к четырем специально вбитым кольям. Под торжественные песнопения ее раздели догола и начали сечь резиновыми шлангами. Чтобы она не кричала, рот ей заткнули кляпом. Потом жрец зажег факел и начал прижигать ей грудь. Но не столько жег, сколько пугал. Когда девушка потеряла сознание, мы все (остальные участники ритуала) стали глотать какие-то возбуждающие таблетки. Что было потом, я не помню. Очнулся, когда меня везли домой. Что стало с жертвой, я не знаю, меня это не интересует. Места и времени ритуала я не назову.
   44. Я являюсь контролером группы своих единоверцев. Чтобы еще больше привязать их к организации, было принято решение о «замазывании» новичков каким-то преступлением. Я принял решение о том, что двое новичков вместе с тремя уже проверенными членами группы должны осквернить памятник на кладбище. Вызвав по телефону своих подчиненных, я указал им кладбище и назвал время, когда они должны были разрушить памятник. Какой именно, значения не имело. Незаметно проследовав за своими подопечными, я сфотографировал то, как они разрушали могильную плиту, и передал снимки одному из руководителей организации. Все участники этого преступления были извещены, что на них есть компромат. Какой именно, им не сообщили.
   45. Летом 1998 г. я согласился участвовать в осквернении христианского кладбища. Вместе с несколькими товарищами мы нашли одно из загородных кладбищ, которое никто не охранял. Дождавшись ночи, мы проникли на его территорию и, выбрав могильную плиту с христианской символикой, начали ее разбивать специально привезенными молотками. Разрушив одну плиту, мы решили повалить еще несколько. После этого мы повалили еще шесть плит в виде двух прямых углов. Но эти могильные плиты мы не дробили. Такое расположение плит символизировало выход темных сил. Кладбище расположено в Московской области.
   46. Я проживаю в г. Москве и там познакомился с последователями зла. Желая быть одним из членов секты, я согласился «замазаться», то есть совершить что-нибудь против церкви. Летом 1998 г. я вместе с еще семью сатанистами совершил жертвоприношение собаки на одном из пригородных кладбищ. Ритуал заключался в осквернении христианской могилы и употреблении наркотиков. Жалости к собаке, да и людям, я не испытываю. Жестокость, как я думаю, позволит мне стать выше, чем все остальные.
   47. Несколько лет назад я вступил в «черный круг». Ритуал посвящения заключался в подавлении в себе жалости и страха с помощью насилия над другим человеком. Я и одиннадцать других сатанистов обманом заманили проститутку и, одурманив ее с помощью эфира, привезли на квартиру одного из членов ордена. Эта квартира служит нам для отправления ритуалов. Привязав девушку к алтарю, все участники ритуала начали ее запугивать. Затем сорвали с нее одежду и, избивая по очереди, изнасиловали. При этом постоянно запугивали смертью и пытками. Били не только руками и ногами, но и специально принесенными прутьями. Ритуал продолжался около 3 часов. Лично я от всего произошедшего ни удовольствия, ни пользы не получил. Мое хладнокровие послужило причиной моего возвышения в иерархии организации. Больше ни в чем подобном я не участвовал.
   48. В январе 2000 г. я получил приказ проконтролировать осквернение христианского кладбища. Заранее зная место и время ритуала, я на своем автомобиле выехал к кладбищу. Вечером, около 23 часов, на кладбище появились те, кто должен был совершить ритуал поклонения дьяволу. Это были молодые парни, как мне кажется, 15–20 лет. Возглавлял их мужчина лет 40. Найдя могилу с православным крестом, эти люди начали выкорчевывать деревянный крест. Повалив его, они разожгли костер и под сатанинские молитвы сожгли на этом костре какую-то книгу. Как я предполагаю, Библию. Поняв, что все идет, как задумано, я подошел к ним и, обменявшись ритуальным приветствием, сказал старшему, что они могут закругляться. После чего вернулся в город и доложил своему куратору о том, что все нормально.
   Этот человек передал мне небольшой пакет с героином и сказал, чтобы я отвез его домой руководителю прошедшего ритуала. Узнав адрес, я выехал к своему единоверцу. Он уже находился дома и с нетерпением ожидал наркотики. Денег я от него за наркотики не получал. Сам я наркотики не употребляю.
   49. Несколько лет назад я узнал, что один из моих единоверцев решил выйти из нашего ордена, о чем немедленно известил руководителей организации. После чего получил приказ привести этого человека в условленное место. Так как я поддерживал с отступником дружеские отношения, мне не составило труда заманить его в ловушку. В доме, куда я его привел, нас уже ожидали человек пятнадцать членов нашей общины. Отступник сразу же все понял, но сопротивляться не мог, так как был оглушен ударом по голове. Его в бессознательном состоянии вывезли на машине за пределы города и там, на заброшенном кладбище, принесли в жертву дьяволу. Жертвоприношение осуществлялось следующим образом. Отступника разложили на могильной плите, на которой было его имя, то есть покойника звали так же, как и отступника. После этого жрец одним ударом в сердце убил его. Тело закопали в той же могиле, на которой осуществлялось жертвоприношение.
   50. Я очень хотел стать кем-то, кто отличается от толпы, и поэтому вступил в сатанисты. Чтобы стать настоящим слугой дьявола, я был обязан пройти испытание. Мне было поручено прийти на любое кладбище и там надругаться над любой могилой. На следующий день после разговора со «старшим» я решил, что для меня подойдет ближайшее к моему дому кладбище. Взяв в качестве свидетелей еще трех сатанистов, я поехал туда. Зайдя на кладбище, я выбрал отдаленную от других могилу без надгробной плиты, но с деревянным крестом. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, я достал принесенный с собой топор и изрубил этот крест. Кроме пришедших со мной сатанистов этого никто не видел. Все это происходило в г. Подольске и днем. Каких-либо угрызений совести не почувствовал.
   51. В ночь на 22 июня 1999 г. я вместе с 50 своими единоверцами участвовал в празднике солнцестояния. Выехав в лес, мы нашли раздвоенную березу и, привязав к ней сатанистку, которая сама согласилась стать жертвой, начали празднование. Под торжественные песнопения мы секли жертву ритуальными бичами и славили силы земли и сатану. После того как жертва потеряла сознание, ее отвязали и оказали медицинскую помощь.
   Затем жрец разделил нас всех на группы по 11–13 человек и приказал искать до рассвета кладбища и там разрушать памятники с христианским крестом. Я и десять моих товарищей на трех машинах поехали по дороге к городу, как мы знали, около дороги есть кладбище. Приехав на это кладбище, мы нашли могилу с христианской символикой и с помощью краски разрисовали надгробие перевернутыми крестами и другими сатанинскими символами. После этого поехали в город. Позже я участвовал еще в нескольких ритуалах поклонения дьяволу.
   52. 1 мая 1997 г. я участвовал в групповом осквернении христианского кладбища. Следуя указаниям руководителей ордена, двенадцать сатанистов, и я в том числе, проникли на одно из городских кладбищ. Выполняя ритуал «слияния», мы повалили 11 памятников в виде квадрата. Затем между поваленными могильными плитами было разожжено шесть небольших костров, и на земле была вычерчена «дорога в ад». Ни наркотиков, ни алкоголя мы не употребляли. После завершения ритуала костры были затоптаны, а могильные плиты остались лежать. Ритуал проводился днем, а чтобы нам не помешали, несколько человек наблюдали за окрестностями.
   53. Следуя приказу «старших», я начал поиски людей, которых с помощью насилия или угроз можно было принудить отдать крупные суммы денег. Один из подчиненных мне «солдат» как-то упомянул, что его институтский товарищ разорился и боится кредиторов. Я ухватился за эту информацию и, «вычислив» потенциальную жертву, быстро узнал, кем были его кредиторы и сколько он был должен. После этого, взяв с собой несколько «солдат», подстерег этого парня и под угрозами выдать его кредиторам принудил передать мне 1000 долларов. Позже я вновь шантажировал этого человека и получил от него еще 2500 долларов. Время и место происшедшего я хорошо помню, но не укажу.
   54. В течение более пяти лет я осуществляю руководство и координацию значительной группы последователей дьявола. Поэтому мне необходимо постоянно контролировать и держать в страхе каждого из этих людей. Одним из средств достижения этого являются порочащие моих последователей сведения, проще говоря, свидетельства преступлений. Чтобы получить такой компромат, я неоднократно проводил ритуалы поклонения темным силам, в том числе и на кладбищах. Во время такого рода действий (ритуалов) я заставлял своих приверженцев уничтожать могилы. Одновременно с этим кто-либо из моих доверенных лиц осуществлял аудио– и фотосъемку происходящего.
   55. Желая подняться на следующую ступень в иерархии ордена, я дал согласие на похищение документов из офиса фирмы, где я работал. Дождавшись удобного момента, я, имея доступ к конфиденциальной информации своего работодателя, скопировал ряд таких документов. После этого оригиналы документов я передал своим «учителям», копии же оставил в сейфе фирмы. Позже, используя эти документы, орден сумел получить контроль над фирмой, где я работал. Это произошло в г. Подольске в 1997 г.
   56. Я являюсь личным охранником и доверенным лицом своего «учителя». Поэтому он часто поручает мне добывание средств для нашей организации. Так, в период с 1995 г. по настоящее время я неоднократно вместе с другими членами нашей общины получал деньги в результате незаконных действий. В частности, в 1997 г. я, пользуясь фальшивыми документами, дважды получал различные товары в фирмах, чьи документы удавалось подделать моим единоверцам. Точной суммы от перепродажи этого имущества я уже не помню.
   Позже, где-то осенью 1998 г., я и несколько моих товарищей грабили припозднившихся прохожих в районе станции метро «Савеловская». Обычно двое или трое из нас подходили к мужчине или женщине слабого телосложения и заводили с ними какой-то разговор, например, как пройти куда-то, а в это время еще один человек вырывал у жертвы сумочку. Лично мне плевать, что мои действия причиняли какой-то вред обычным людям.
   57. В течение 1999 г. я неоднократно выезжал в одну из среднеазиатских стран СНГ и там покупал наркотики. В основном я приобретал героин. Его легче перевозить, так как он занимает мало места и очень дорог. Каждый раз я выезжал уже в заранее оговоренный город к ожидающему меня человеку. Предварительными переговорами занимался не я, а кто-то из «старших», я был лишь курьером. С таможней у меня сложностей не возникало, так как либо заранее договаривались с чиновниками, либо просто избегали таможенного контроля. Все обеспечение осуществлялось специально приставленными ко мне людьми. Часть денег от перепродажи наркотиков в России доставалась мне лично, остальное уходило другим участникам сделок и организации. В России наркотики я доставлял не только в Москву, но и в другие города.
   58. В 1996 г. я был вовлечен своими родителями в одну из сатанинских сект. Так как я имел возможность легко проникать на кладбище, я там подрабатывал, мне поручили осуществлять наблюдение за тайниками организации, расположенными там. Так, я неоднократно прятал и извлекал наркотики из таких тайников. Также мне поручалось наблюдение за окрестностями кладбища во время проведения на нем ритуалов черной магии. Сам я в таких ритуалах участвовал лишь однажды, когда члены моей организации (сатанисты) принесли в жертву сатане какую-то птицу. Жертвоприношение было выполнено на одной из могил. Подробности я помню плохо, так как был пьян.
   59. Являясь длительное время одним из «избранных» своего ордена, я был должен доказать свое отрицание христианства. Для того чтобы доказать это, я выбрал осквернение памятника. Весной 1997 г. я под наблюдением своего «учителя» проник в один из московских скверов и с помощью баллончика с краской написал на постаменте стоящего там памятника деятелю российской культуры призывы к поклонению сатане, затем закрасил лицо бюста этой же краской. Так как все происходило уже в сумерках и народу вокруг никого не было, я выполнил задуманное беспрепятственно. Как оказалось, за мной наблюдал мой «учитель» и еще несколько членов нашей организации. Позже я понял, что своими действиями сам себя скомпрометировал.
   60. При вступлении в секту я прошел обряд инициации. Данный ритуал происходил на сельском кладбище где-то в 100 километрах от Москвы. В ночь летнего солнцестояния я и еще несколько неофитов вошли в круг из поваленных могильных плит, и каждый из нас поклялся в верности сатане, окропив могильные плиты кровью жертвенного животного. Затем под чтение заклинаний нам всем сделали татуировку на сгибе левой руки в виде перевернутого креста. Потом каждый из присутствующих выпил из общей чаши какой-то опьяняющий напиток. Позже я еще несколько раз участвовал в ритуалах на кладбищах, но уже как полноправный член секты, а не новичок. В нашей организации есть особая группа «избранных», которая в ритуалах участия не принимает.
   61. В 1998 г. я принимал участие в ритуале «черного пробуждения» (разновидность черной мессы). Это происходило ночью на кладбище. Было тепло, кажется, поздняя весна. На одном из городских кладбищ нас (сатанистов) собралось человек 20–25. Сам ритуал заключался в изнасиловании жрецом случайной жертвы. Как мне потом стало известно, незадолго до начала ритуала жертву привезли откуда-то из другого района Московской области. Сначала жертву одурманили каким-то наркотиком, потом, привязав к алтарю, на ее теле совершили жертвоприношение (символическое) хлебом и вином, а затем жрец и десять других участников ритуала поочередно ее изнасиловали. В число этих десяти входил и я. Куда делась девушка после ритуала, мне неизвестно. В качестве алтаря использовались три сложенных надгробных плиты. В этом ритуале участвовали все члены моего клана. Кроме нашего клана, было несколько человек из других кланов нашего ордена.
   62. 6 июня 1998 г. я получил указание от своего «учителя» пойти вместе с ним и еще четырьмя членами нашей группы на кладбище. Так как я обязан беспрекословно повиноваться своему наставнику, я пошел за ним не задумываясь. Это было во второй половине дня. Придя на кладбище, «учитель» указал мне и еще одному парню на памятник пожилого мужчины и приказал его разрушить. Я и остальные члены общины нашли недалеко от этой могилы металлические штыри и стали ими выламывать плиту из фундамента. Затем, повалив памятник, разбили его на несколько частей. Убедившись в разрушении, учитель приказал нам всем уходить оттуда. Сам же он ушел один, чуть раньше нас. Причину, почему была выбрана именно эта могильная плита, я не знаю. Подобные разрушения могил часто совершаются сатанистами. Это одна из форм служения силам зла.
   63. В моей квартире часто происходят встречи людей, употребляющих наркотики. Это делается с моего согласия и по благословению моих «учителей». Так как я живу один и квартира расположена на первом этаже, это очень удобно. В основном я позволяю так использовать свое жилье из-за денег. Каждый из приходящих и желающих употреблять у меня дома наркотики платит мне либо деньгами, либо чем-то равноценным той сумме, которую я скажу. Часть этой платы я передаю в качестве добровольного пожертвования своим «старшим», остальное остается мне самому. Обязательным условием для моих клиентов является покупка у меня наркотиков. Наркотики я получаю от своих единоверцев. Часть прибыли от наркотиков я также передаю своим «старшим». Сам я наркотики не употребляю. Таким бизнесом я занимаюсь более 3 лет.
   64. При моем вступлении в черное братство я проходил испытание на право быть одним из избранных. В ночь полнолуния в августе 1999 г. меня привели на какое-то кладбище, какое именно, я не знаю, так как меня туда вели с закрытыми глазами. Когда сняли повязку, я увидел, что трое моих сверстников уже стоят внутри четырехугольника из поваленных крестов и могильных плит. Мне приказали подойти к ним, что я и сделал. Затем нам всем четверым дали выпить какой-то напиток, от него у меня закружилась голова, но, как я помню, мне приказали отречься от бога и сказали, что я теперь слуга сатаны. Потом мне сделали татуировку на левой руке. Татуировка была в виде головы козла и трех шестерок. Потом мне вновь завязали глаза и вывели с этого кладбища.
   65. Несколько месяцев назад мне намекнули, что я перестал пользоваться доверием своих братьев по вере. Встревоженный этим, я предложил «старшим» убедиться в моей лояльности вере и им лично. По указанию одного из них я выбрал кладбище, на котором должен был найти могилу с таким же именем покойника, как мое собственное. После этого я взял с собой в качестве свидетелей трех своих единоверцев и пошел на кладбище. Чтобы мое присутствие выглядело правдоподобно, я оделся в рабочую одежду и захватил с собой лопату и лом. Подойдя к ранее намеченной могиле, я попросил своих друзей последить за тем, чтобы мне никто не мешал, и начал ломом выворачивать могильную плиту. Опрокинув ее, я стал разбивать ее тем же ломом. В это время один из моих сопровождающих подал сигнал опасности, и мы все быстро скрылись с кладбища. Отчитавшись позже перед своим наставником, я получил одобрение того, что сделал.
   66. 30 января 1998 г. (день рождения одного из высших демонов) я решил отметить этот праздник и сквитаться с обществом, которое меня не понимает. Я рассказал своим «старшим», что хочу написать на воротах ближайшей церкви призывы к служению сатане. На это получил благословение от верховного мага. Он сказал, что отправит со мной еще нескольких единоверцев, чтобы они меня подстраховали и заодно поучились, как надо служить дьяволу. В этот же вечер, когда стемнело, я и несколько моих товарищей пришли к церкви. Дождавшись, когда уйдет священник (на ворота он повесил замок), я подошел к церковным воротам и черной краской нарисовал на них перевернутую звезду и написал: «AVE SATANA». Затем один из моих сопровождающих бросил камень в окно церкви, сработала сигнализация, и мы все убежали.
   67. 5 ноября 1997 г. я проводил инициацию двух новых членов нашего ордена. Сам обряд проходил у меня дома в подвале. Там, на могильной плите, украденной по моему приказу с какого-то кладбища, была принесена в жертву кошка и ее кровью отмечены неофиты. Сам обряд проходил при свечах и песнопениях и должен был символизировать отречение этих молодых людей не только от Бога, но и от жизни, что, естественно, им не объяснялось.
   Второй целью ритуала было психическое порабощение этих парней посредством приучения их к употреблению наркотиков, что также входило в ритуал. Одним из обязательных условий их членства в моей организации была передача всего имущества на мое имя. Опасений по поводу своих действий я не испытывал, так как был уверен, что никто из участников такого рода ритуалов не посмеет о них ничего рассказать.
   68. Где-то два года назад (в 1997 г.) мне были переданы фальшивые доллары США и приказано их обменять на рубли как настоящие. Учитывая, что половина выручки должна была остаться мне, я согласился. Кроме меня, такое же поручение получили еще несколько человек. Посоветовавшись с теми, кто уже занимался такими аферами, я решил, что лучше всего будет менять деньги около государственных пунктов обмена валюты. Около одного из таких обменников я предложил свои фальшивки какому-то кавказцу, один из моих подельников изобразил из себя покупателя и начал со мной торговаться. Кавказец «клюнул» на эту уловку и сразу, не торгуясь, купил у меня все фальшивые банкноты. Согласно договоренности половину денег я отдал своих единоверцам, половину оставил себе.
   Через некоторое время после этого я был вызван к жрецу, и он сказал мне, что я вместе с двумя другими парнями должен пойти к какому-то мужчине домой и в обмен на фотографии получить деньги. Я согласился. Один из моих товарищей знал, куда нужно было ехать, и мы быстро нашли нужный адрес. Мужчина, который нас уже ждал, начал кричать, что мы подонки, но под угрозой отдать эти фотографии его деловым партнерам он передал нам 18 тысяч долларов. Что было на тех фотографиях, я не интересовался. После передачи денег «учителю» я получил 100 долларов.
   69. Для проведения ритуала нашей группе были необходимы наркотики, и мне было поручено их найти. Для этой цели мне передали определенную сумму денег. После чего я созвонился со знакомым торговцем наркотиками. Встретившись с ним около одного из московских памятников, я незаметно передал ему деньги, а он мне бумажку, где были указаны дом и номер почтового ящика, где я должен был забрать наркотик. Проехав по указанному адресу, я забрал из почтового ящика конверт с наркотиком. Такие операции я проделывал и ранее.
   70. По поручению своего «учителя» я выехал в один из пригородных поселков за кольцевой автодорогой (г. Москва). Меня сопровождали еще несколько моих единоверцев. В этом поселке я должен был связаться с работником местного кладбища и изъять из могилы сумку с маковой соломкой (наркотиком). Прибыв в указанный поселок, я обратился к своему связному (могильщику). По его подсказке я нашел интересующее меня захоронение (могилу без надгробия) и извлек оттуда сумку. Как я понял, могила была ложной и уже неоднократно использовалась для хранения наркотиков. После этого я доставил сумку с наркотиком своим единоверцам. В качестве гонорара я получил часть этой «соломы», которую перепродал известному мне наркодилеру.
   71. В апреле 1999 г. я получил приказ найти человека, который был должен моим единоверцам крупную сумму денег. Моей задачей было не требовать от него возвращения этих денег, а просто напугать. Хорошо зная его привычки и место жительства – за ним следил специально приставленный человек – я проник вслед за ним в его дом и там, привязав его к батарее отопления, начал избивать специально принесенным для этого резиновым шлангом. Чтобы жертва не кричала, я заклеил ему рот скотчем. Избиение продолжалось около получаса. Перед уходом я развязал этого человека. Он был сильно избит, но все же попытался узнать у меня, за что его били. Как мне и было сказано ранее, я ничего не ответил. Я думаю, целью моего избиения было не причинение физического вреда жертве, а моральное подавление. Отдал ли этот человек потом долг, я не знаю.
   Примерно в это же время в апреле 1999 г. я отвозил упаковку с наркотическим порошком в г. Воронеж. Сама переправка наркотика была несложной. Когда я сел в поезд, там меня уже ждал человек, который передал пакет. Этот пакет с наркотиком я вез не в собственном багаже, а спрятал в вещах соседа по вагону. Наркотик у меня забрал следующий курьер сразу по прибытии в г. Воронеж, на вокзале. После этого я немедленно вернулся в Москву.
   72. Будучи одним из слуг сатаны, постоянно приходиться доказывать, что ты достоин этой чести. Так, чтобы подтвердить свой авторитет, мне пришлось облить черной краской стену часовни (православной) в одном из районных центров Московской области. Чтобы мои действия выглядели более устрашающими, я был одет во все черное, и на моей куртке ярко выделялся рисунок в виде конского черепа. Прохожие, бывшие недалеко от меня, или не обратили внимания на мои действия, или не захотели вмешиваться.
   73. Несколько лет назад при вступлении в секту сатанистов я демонстративно «замазался». То есть добровольно совершил преступление на глазах у членов своей секты. Целью преступления было не получение материальной выгоды, а попирание закона. 23 апреля 1997 г., находясь в метро, я отвлек случайного попутчика по вагону каким-то разговором, и в это время незаметно вытащил из его сумки портмоне. Продемонстрировав кошелек своим товарищам, я на следующей остановке вышел из вагона. Кошелек я тут же выкинул, а небольшую сумму денег, извлеченную из него, потратил на свои нужды.
   74. Так как наша организация враждовала с группой неофашистов, мои руководители приняли решение о необходимости компрометации «бритоголовых». По приказу «старших» я и еще несколько человек, одевшись в униформу фашистов и нацепив их символику, демонстративно исписали антиеврейскими лозунгами синагогу в Москве. Свидетели этого вмешиваться не захотели или ничего не заметили. Как мне известно, милиция все свалила на фашистов.
   75. Учитывая мое положение в иерархии нашей организации, мне нет необходимости в совершении каких-то противоправных действий, но в отдельных случаях я лично контролирую действия своих подчиненных. Так, некоторое время назад мой личный охранник передал мне 20 таблеток наркотика «экстази». Желая проверить одного из своих «рабов», я приказал ему продать эти таблетки другому члену секты, с которым заранее обговорил, что цена наркотика будет очень высокой. Мне требовалось установить, не скроет ли мой порученец часть выручки. Как я и предполагал, продавец отдал мне не все полученные деньги, за что и был наказан.
   В другом случае я лично контролировал группу посланных мною «солдат», которые должны были осквернить православное кладбище. В этом случае мои подчиненные точно выполнили мой приказ. В ночь на один из наших праздников они надругались над могилой недавно умершего человека. Сам я в этом не участвовал, но наблюдал со стороны.
   76. В 1995–2000 гг. я неоднократно участвовал в ритуалах черной магии. В частности, зимой 1999 г. я участвовал в ритуальном истязании одного из своих единоверцев. В г. Химки существует мощная община сатанистов, меня пригласили поучаствовать в их празднике. Сам «фестиваль» проходил в каком-то заброшенном сарае, в стену которого были вбиты несколько штырей в виде перевернутого креста. К этим штырям привязали добровольца и, «уколов» его наркотиком, под торжественные молитвы начали всячески мучить. Сначала его били специальной плетью, затем кололи длинными иглами, потом еще как-то терзали. В это время все остальные, надышавшись из кальянов «дурью», начали прославлять зло. Когда жертва потеряла сознание, ритуал закончился. Как мне известно, этому парню оказали медицинскую помощь, и он выжил.
   77. Считая себя убежденным сатанистом, я очень хотел сделать что-то такое, что возвысило бы меня в моих собственных глазах. Один из моих товарищей предложил мне «погулять на кладбище», и я согласился. Вечером того же дня мы вместе с еще одним парнем пришли на городское кладбище, там один из этих парней предложил заняться бизнесом, а точнее, перепродажей наркотика. Он сказал, что может найти продавца, а мы вдвоем должны найти покупателя. Так как в нашей «общаге» многие курят анашу и «колются» всякой дрянью, я вызвался поставлять клиентов. После этого разговора мы решили закрепить наш «союз» и, разбив один из надгробных камней, ушли с кладбища. Как и договаривались ранее, мы начали перепродажу наркотиков студентам, проживающим в моем общежитии. Часть прибыли мы добровольно отдавали нашим «старшим», за это они «прикрывали» нас от «ментов» и бандитов.
   78. Каждый из сатанистов обязан вредить «чужим», в том числе и мертвым. Убежденный в этом, я неоднократно в одиночку и вместе с другими сатанистами «потрошил» кладбища. Так, в 1998 г. я трижды проникал на различные кладбища в Подмосковье и вместе с единоверцами ломал памятники, на которых была христианская символика. А в одном случае, узнав, что недавно похороненный «новый русский» лежит «со всеми причиндалами» (золотой цепью, радиотелефоном и т. д.), мы с несколькими единомышленниками вскрыли его могилу и забрали все, что там было ценного. Тело мы оставили лежать в открытом гробу. Я считаю, что я имел на это право, так как подчиняюсь законам своего, а не «чужого» мира.
   79. Так как я попал под подозрение в несоблюдении правил нашей религии, мне было срочно необходимо оправдаться перед учителем. Для моей реабилитации учитель избрал демонстративное уничтожение христианской могилы. По его приказу несколько моих единоверцев отвезли меня на одно из часто посещаемых городских кладбищ и сказали, что я должен в их присутствии разбить надгробную плиту на могиле, которую они мне покажут. Когда я увидел, что это была за могила, мне стал понятен смысл проверки. Эта была могила моего близкого родственника. Я, используя большой молоток, повалил надгробную плиту, а затем разбил ее на несколько частей. Проверку я прошел успешно.
   80. Вступив в нашу организацию, я постоянно нуждался в деньгах, но найти законный источник дохода я не сумел, поэтому мне пришлось добывать их незаконно. В районе, где я проживаю, расположен пригородный вокзал, и это подтолкнуло меня к мысли о том, что деньги я могу отнять у приезжих. Первый раз я вытащил кошелек у какого-то «лоха» в подземном переходе между вокзалом и метро. Хотя он и успел это заметить, но сделать ничего не смог. Я быстро убежал. После я совершил еще несколько подобных «операций». Но не всегда все проходило гладко. Два или три раза мне пришлось силой вырывать деньги у приезжих. Так как делал я все быстро, поймать меня ни разу не смогли. Все деньги, полученные таким путем, я отдавал своему «учителю» как плату за обучение в оккультных науках.
   81. Являясь «гладиатором», я обязан материально поддерживать своего куратора, что я и делаю. Так как постоянной работы не имею, я вынужден искать иной заработок. Как один из моих источников дохода я могу назвать «розничную торговлю наркотиками». Будучи спортсменом, я сам наркотики не употребляю, но, «вращаясь среди деловых», знаю, кому они нужны. И эти люди тоже знают, что я могу достать наркотик. Когда кому-то нужно, он сообщает мне на пейджер, сколько и какой наркотик необходим. Получив кодированное сообщение, я прихожу в заранее условленное место и там встречаюсь с клиентом. Каких-либо проблем с правоохранительными органами у меня пока не было. Я думаю, это связано с тем, что я очень осторожен. И никогда ничего не продам незнакомцу, а лучше потеряю деньги, чем попадусь.
   Чтобы поддержать свой авторитет, я постоянно участвую в ритуалах моей организации. Чаще всего такие ритуалы проходят на квартирах членов секты или на кладбищах. Ритуал может носить различную форму: как в виде жертвоприношения живого существа или его изображения, так и в виде ритуального уничтожения христианских символов и могил. Последний раз я участвовал в черной мессе в марте 2000 г. Обряд проходил на одном из городских кладбищ.
   82. В 1999 г. я принимал участие в черной мессе. Сам ритуал проходил в частном доме одного из моих единоверцев, в подвале. Всего в ритуале участвовало 13 человек вместе со мной. В качестве жертвы был использован один из бывших членов сатанинской организации. Как этот человек был захвачен, я не знаю, да и не интересовался. После молитв к сатане жрец убил жертву ударом ножа, а затем каждый из присутствующих нанес трупу еще по одному удару. Часть крови трупа была смешана с «напитком тьмы» (какой-то наркотик растительного происхождения) и выпита нами (участниками ритуала). Затем тело расчленили и поместили в герметичный мешок. Я и еще один из «солдат» отвезли после ритуала этот мешок на ближайшее кладбище. Мешок мы подбросили в свежевырытую могилу. Каких-то переживаний после сделанного мною я не испытывал.
   83. В настоящее время я занимаю один из командных постов в своей группе. Чтобы добиться этого, мне неоднократно пришлось нарушать закон. В период с 1994 по 1998 г. я совершил более 10 правонарушений в различных городах России.
   В частности, первым моим правонарушением была демонстративная кража кошелька в общественном транспорте. На глазах у своего «учителя» я вынул кошелек из кармана женщины. Добытые таким путем деньги я отдал своему куратору. Но цель кражи заключалась не в этих деньгах, а в факте самой кражи.
   Позже, продвигаясь по иерархической лестнице, я не столько сам совершал преступления, сколько контролировал действия своих подчиненных. В частности, группа моих «рабов» и «солдат» добывала деньги посредством грабежа пьяных в вечернее время. Часть полученных таким путем средств оставалась исполнителям, часть передавалась в мое пользование, а часть шла руководству организации.
   Еще одна из групп моих подчиненных до настоящего времени занимается перевозкой и торговлей наркотиками. В мои функции входит посредничество. Я сам договариваюсь с оптовыми торговцами наркотиками о месте и времени сделки, а также контролирую цены на «товар». Как и в предыдущем случае, я получаю часть прибыли.
   86. Ранее я работал на одном из московских предприятий токарем и, зная об этом, мой «боккор» (жрец) приказал мне изготовить пистолет. Я уже делал «самопальные» револьверы и поэтому согласился. У меня на даче есть все необходимое для этого, и в течение месяца я изготовил и передал своим единоверцам три небольших револьвера. Эти пистолеты были потом проданы каким-то «отморозкам». Денег за свою работу я не получил.
   Где-то в июле 1999 г. я участвовал в ритуале «орошения», этот ритуал заключался в изнасиловании какой-то пьяной проститутки. Организовал его не «боккор», а один из таких же, как и я, «младших». Но жрец, узнав о том, что мы сделали, одобрил это.
   87. При моем вступлении в общину Буду я прошел ритуал «крещения». Сам ритуал проходил на кладбище в пригороде Москвы. Во время ритуала я по указанию жреца нарисовал на памятнике какой-то женщины свою личную пиктограмму. После чего все участники ритуала, и я вместе с ними, курили анашу. Как мне объяснили, тот символ, что я нарисовал через мертвую женщину, «дошел до духов». Ритуал проходил в 2000 г.
   88. В результате конфликта между нашей общиной и местными сатанистами мы потеряли доходную точку торговли наркотиками. Поэтому было принято решение «подставить» сатанистов. Мне и еще нескольким членам общины приказали изуродовать ворота одной из городских церквей и написать на них сатанинские лозунги. Чтобы не привлекать к себе внимания, я и мои товарищи выполнили все это ночью. Так как о нашей общине в городе ничего не знали, а сатанисты уже успели «засветиться», естественно, все свалили на них. Время и место происшедшего я хорошо помню, но не назову.
   89. Для одного из ритуалов нашей общине понадобился труп. Чтобы его получить, «боккор» (жрец) сказал мне взять еще нескольких единоверцев и на любом кладбище вырыть «свежего мертвяка». Собрав свою группу, я объяснил им задачу и поинтересовался, не знает ли кто о недавних похоронах. Один из моих товарищей сказал, что вчера похоронили его соседа. Узнав, где эта могила, мы решили забрать тело в ту же ночь. Кладбище, которое нам было нужно, находится за чертой города и не охраняется, поэтому мы легко проникли на него. Беспрепятственно вскрыв могилу, мы вынули труп из гроба и отвезли к жрецу. Могилу мы не зарывали, и гроб оставили, как есть. Что было сделано с тем трупом, я не знаю. Это было в 1997 г. в Московской области.
   90. В феврале 2000 г. я был «крещен» как последователь Буду. Во время этого обряда жрец потребовал от меня принести кровавую жертву. Сам обряд проходил на пригородном кладбище (около Москвы). В качестве жертвы был использован черный петух. Держа птицу над изображением какого-то покойника, я перерезал ей горло. Вся вытекшая кровь была собрана в специальный сосуд и отдана мне. Я выпил немного из этого сосуда и, обмакнув в кровь палец, нарисовал на надгробной плите собственный знак. После этого тушка петуха была сожжена, а пепел зарыт в эту же могилу.
   91. Для организации деятельности общины мне были необходимы значительные средства. Имея определенный опыт и возможности, я начал изготавливать «медицинские» препараты, которые на самом деле являлись наркотиками. Занимаясь целительством, я легко мог продавать эти «лекарства». Наркотики мне доставляли из других городов мои подчиненные. Связи по приобретению сырья были у одного из моих помощников, ранее судимого за торговлю наркотиками. Кроме продажи своих лекарств, я поручил своему охраннику снять в черте города частный дом, где организовал свою «клинику». Под видом лечения я и мои подчиненные давали наркоманам возможность спокойно «уколоться» и находиться в моей «клинике», пока не пройдет наркотическое опьянение. Полученные от всего этого средства я распределял по своему усмотрению.
   Во время проведения наших ритуалов обычно приносились кровавые жертвы. В качестве жертвы использовались в основном черные птицы (петухи и куры). В отдельных особо торжественных случаях жертвой являлся черный кот. Сама процедура жертвоприношения могла носить различные формы, в том случае, если мне было необходимо испугать кого-то из своих подчиненных, с жертвы сдиралась шкура. Так как процедура эта достаточно «медленная и шумная», впечатление оставляет неизгладимое.
   92. В течение длительного времени (около 3,5 лет) я выполнял функцию наркокурьера. Так как я ранее работал на железной дороге и хорошо знал один из маршрутов пригородной электрички, мне было поручено перевозить наркотики. Встречая на конечной станции своего связного, я получал от него пакет с героином, и вез его в своем багаже в Москву. Так как меня знали многие из персонала вокзала и милиционеры, ездящие в поездах, я мог не бояться проверки. Наркотик обычно был запакован в герметичную тару и замаскирован в виде косметики или игрушек. Наркотик я передавал одному из оптовых торговцев, а он расплачивался с моими единоверцами. В качестве поощрения за это жрец доверяет мне принесение жертв. Я люблю, чтобы животное перед смертью помучалось. Мне это доставляет удовольствие. Наркотики я употребляю только во время ритуалов.
   93. Многие из ритуалов Буду требуют крови. Я очень люблю участвовать в кровавых жертвоприношениях. В июне 1998 г. я принимал участие в ритуальном истязании провинившегося члена общины. Этот человек стоял в середине специального «круга жертвы», а все присутствовавшие били его специальными «плетьми боли». Ритуал должен был помочь ему и нам понять сущность веры. Целью ритуала также являлось кровавое жертвоприношение духам.
   В этом же году я ездил за наркотиками в г. Ташкент. Так как на границе у моих единоверцев есть «купленный» пограничник, наркотики я доставил без проблем. В качестве поощрения мне позволили лично принести в жертву черную курицу, жертвоприношение заключалось в медленном сжигании живой птицы на костре.
   94. При проведении одного из ритуалов «вызова Самеди» я был должен доставить своим единоверцам руку мертвеца. Так как мертвец должен был быть старым, один извлечь его из могилы я не мог. Мне помогали еще четверо членов общины. Выкопав гроб с телом, мы отрубили покойнику кисть правой руки и вновь закопали гроб. Кисть мертвеца я отнес «боккору». В ритуале, где была использована эта рука, я не участвовал.
   95. В нашей общине я исполняю обязанности «карателя». Мои функции заключаются в защите общины от любого врага. Около двух лет назад мои единоверцы установили, что о существовании нашей группы узнал какой-то журналист и, найдя кого-то из отступников, написал статью в газету. Мне было приказано «убрать» этого человека. Получив от одного из единоверцев адрес и телефон жертвы, я позвонил журналисту и предложил встретиться. Он согласился. Встреча произошла в одном из московских парков. Убедив его, что я тоже поклонник Буду и хочу порвать со своими единоверцами, я предложил ему поехать ко мне домой, где у меня якобы хранились аудиозаписи наших ритуалов. Он согласился. Но привез я его не домой, а на одну из квартир общины. В тот момент, когда он входил в квартиру, я выстрелил ему в спину. Так как пистолет был с глушителем, никто ничего не услышал. Затащив тело жертвы в квартиру, я вызвал своих единоверцев, а сам, закрыв квартиру, ушел. Как избавились от тела, мне не известно. «Паленое» оружие я выкинул.
   В другом случае мне пришлось «ломать» несговорчивого родственника одного из членов общины. Кто-то из жрецов потребовал переписать на его имя квартиру «младшего» единоверца. Тот согласился, но вот этот родственник (жертва) не давал согласие. Поэтому этого мужика привезли к нам на «базу», и я начал его «обрабатывать». Сначала я попытался уговорить его на сделку без насилия, лишь угрожал, но так как он не соглашался, то мне пришлось использовать электрошокер. После двух или трех ударов электричества жертва подписала все необходимые бумаги. Чтобы мужчина не заявлял в милицию, я здорово его избил, и только после этого его отпустили. Денег за свои действия я не получил.
   96. В 1999 г. я стал одним из членов общины Буду. Во время ритуала «крещения» я был обязан совершить что-то противоречащее христианству. Ритуал проходил на кладбище под г. Кашира. Я выбрал вскрытие могилы. В то время как остальные участники ритуала читали заклинания, я раскопал свежую могилу и вскрыл гроб. В могилу бросили принесенную в жертву курицу, а затем ее закопали. С этого момента я стал полноправным членом общины.
   97. Несколько месяцев назад я допустил ошибку и нарушил обязательные правила поведения члена общины. В качестве наказания я был должен совершить какое-то преступление. В сопровождении жреца и еще двух членов общины я пришел на христианское кладбище и, найдя свежую могилу, вскрыл захоронение. Докопавшись до гроба, я вытащил его на край могилы, но вскрывать не стал. Жрец сказал, что этого достаточно и я искупил свой проступок.
   98. Власть любого из членов общины позволяет нам все, что мы сочтем необходимым. В 1997 г. я, выполняя поручение «старшего», требовал от одного из московских коммерсантов крупную сумму в долларах США. Компрометирующим материалом против этого человека было поведение его дочери. Получив первоначальный отказ, я передал ему видеокассету, где его дочь была снята в компрометирующей ситуации. Коммерсант не знал, что я снимал изнасилование его дочери, девушка не сопротивлялась, так как была в наркотическом опьянении. Часть денег, полученных от этого человека, я оставил себе в качестве оговоренного гонорара.
   99. Мое личное участие в акциях моих подчиненных необязательно, однако их действия требуют контроля. Преступления, совершаемые членами сатанинских организаций, имеют двойную цель. Материальная выгода или устрашение, а также компрометирующий материал о самих исполнителях. Количества преступлений, совершенных моими подчиненными, я уже не помню. В период с 1994 по 1999 г. я лично контролировал такие преступления, как перевозка и продажа наркотиков (в отдельных случаях выступая посредником), а также проведение ритуалов посвящения и «коммерческих» ритуалов. Чаще всего местом проведения ритуалов служили кладбища и подвалы частных домов. Одним из элементов любого ритуала является пролитие крови и осквернение символов христианства.
   100. Одним из элементов, дающих право на следующую ступень в иерархии нашей организации, является осквернение христианского символа и денежный взнос. В 1998 г., кажется летом, я по приказу «старшего» ездил в Таджикистан за наркотиками. У нашей организации налажены надежные связи с зарубежными партнерами. Провозка наркотика не была сложной. В поезде, где я ехал, можно было спрятать все что угодно. Наркотик был предназначен на продажу, этим занимались другие. Через несколько дней после моего возвращения я прошел ритуал «перехода». Ритуал проходил на кладбище ночью и заключался в жертвоприношении черного козла.
   101. В мои обязанности входит контроль за получением прибыли нашей организацией. Источниками дохода служат человеческие пороки и насилие. Лично я участия в преступлениях уже не принимаю, но я лично разрабатываю план большинства мероприятий. Моя группа разделена на несколько бригад. Одна, состоящая из наиболее «тупорылых», грабит подвыпивших посетителей кафе, расположенного на «нашей территории». Другая группа занимается вымогательством у обеспеченных граждан, «наводку» и компрометирующий материал обеспечиваю я. Третья группа занимается доставкой и перепродажей наркотиков. В последнем случае я являюсь посредником и гарантом.
   102. Моя группа является «ударной», то есть на мне и моих подчиненных лежит обязанность «устранять препятствия». Для обеспечения этой задачи я приобрел два пистолета ТТ. Данное оружие необходимо нам как для «устранения препятствий», так и охраны «нашей территории». Мои люди по приказу «старших» сопровождают перевозчиков и торговцев наркотиками. Также мои подчиненные заняты на охране «посевов дури». Лично мне принадлежит одна из квартир, служащая притоном для наркоманов. Территория «нашего» влияния распространяется на Московскую и Рязанскую области.
   103. Наша организация маскируется под салон оккультной медицины. Являясь его номинальным владельцем – на самом деле он принадлежит «учителю», – я обязан часть выручки передавать ему и организации, остальное остается мне лично. Ни я, ни мои помощники не имеем медицинского образования, наши услуги этого и не требуют. Основной задачей для меня является «расколка» клиента на компрометирующие сведения о себе и своих близких. Имея такую информацию, я требую от своего клиента крупное денежное вознаграждение за «снятие порчи» и «тому подобную дребедень». В случае отказа платить мои помощники находят клиента вне салона и под угрозой разглашения его «откровений» требуют гораздо большую сумму. В Москве таких «салонов» больше десятка.
   104. Лично мне нет необходимости в совершении чего-то противозаконного, за меня это делают другие. Я получаю доход с перепродажи оружия из Чечни и изготовлении кустарного оружия здесь, в России. Кроме этого, мне принадлежит часть дохода от торговли наркотиками в Москве. Привлечь меня к ответственности за это практически невозможно, я лишь получаю деньги, весь «процесс» осуществляют посредники.
   105. Каждая из организаций, подобных моей, не просуществовала бы и месяца, если бы не сверхдоходы от человеческой глупости. Кроме обычной «черно-магической мишуры», мои люди снабжают меня средствами за счет грабежей, вымогательств, торговли и перевозки наркотиков, а также содержания нар ко притонов. Сатанизм лишь средство контроля.
   106. Мне лично принадлежит часть доходов от продажи и перевозки наркотиков в г. Нарофоминске. В г. Москве я контролирую три квартиры, служащих нар ко притонами. Кроме этого, я получаю часть прибыли от вымогательства с родителей «рабов» нашего ордена. Не вижу необходимости называть время и сумму дохода с этого. Такие доходы имеет каждый из высокопоставленных сатанистов.
   107. Физическое устранение «источника проблем» – не самый эффективный метод, однако иногда к нему приходится прибегать. В 1999 г. по моему приказу был «устранен» один из журналистов, слишком заинтересовавшийся «нашей проблемой». Этот человек «раскопал» несколько фактов незаконного обмена квартир.
   108. Наибольший доход приносят человеческие пороки. Для меня лично наиболее прибыльным является деятельность моей организации по продаже наркотиков и содержанию наркопритонов. Кроме этого, неплохие деньги идут от «невест сатаны», а проще, проституток из числа моих последовательниц. Часть этих дур работает на улице, часть в специальных квартирах, которые также принадлежат мне.
   109. Постепенно наиболее доходным для меня лично стала деятельность моих подчиненных по перевозке и торговле наркотиками. «Откупив» у местной группировки несколько «точек», мои люди организовали целую сеть квартир, где можно приобрести и использовать наркотики. Насколько мне известно, практически все серьезные организации сатанистов занимаются наркобизнесом.

Библиография

1. Нормативные документы и комментарии

   1.1. Конституция Российской Федерации. Сборник нормативных актов. М., 1997. 356 с.
   1.2. Уголовный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954.
   1.3. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 2. Ст. 198.
   1.4. Федеральный закон Российской Федерации «Об исполнительном производстве» от 4 июня 1997 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 30. Ст. 3591.
   1.5. Федеральный закон Российской Федерации «О судебных приставах» от 4 июня 1997 г. //Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 30. Ст. 3590.
   1.6. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: Утвержден Законом РСФСР от 27 октября 1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 592. (с изм. и доп. на 1 января 1997 г.). М., 1997.387 с.
   1.7. Закон РСФСР от 18 апреля 1991 г. «О милиции» // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1992. № 16. Ст. 503.
   1.8. Закон РСФСР «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1992. № 33. Ст. 1316, 1317.
   1.9. Закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности» от 25 декабря 1990 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1990. № 30. Ст. 418.
   1.10. Федеральный закон «Об общественных объединениях» от 19 мая 1995 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 21. Ст. 1930.
   1.11. Федеральный закон «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» от 11 августа 1995 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 33. Ст. 3340.
   1.12. Федеральный закон «О некоммерческих организациях» от 12 января 1996 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 3. Ст. 145.
   1.13. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 39. Ст. 4465.
   1.14. Постановление Правительства Российской Федерации от 24 декабря 1994 г. «О лицензировании отдельных видов деятельности» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 1. Ст. 69.
   1.15. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1996. 832 с.
   1.16. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // Под общ. ред. А. В. Наумова. М., 1996. 824 с.
   1.17. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. В. Наумов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. 864 с.
   1.18. Уголовный кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Отв. ред. В. М. Лебедев. М., 1998. 768 с.
   1.19. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. // Международная защита прав и свобод человека: Сборник документов. М., 1990.
   1.20. Законодательство о свободе совести, вероисповедания и религиозных объединениях: Сборник нормативных актов. М., 1994. 210 с.
   1.21. Седьмой Конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями / Милан, 26 августа – 6 сентября 1985 г. / Нью-Йорк: Издание ООН, NR. 86. IV. I, 1986. 246 с.
   1.22. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г. // Международное право в документах. М., 1982. С. 336.
   1.23. Уголовный кодекс ФРГ / Пер. с нем. М., 2000. 208 с.
   1.24. Уголовный кодекс Испании / Под ред. и с предисл. Н. Ф. Кузнецовой и Ф. М. Решетникова. М., 2000. 218 с.
   1.25. Указ Президента Российской Федерации от 17 июня 1994 г. «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлениях организованной преступности» // Сборник нормативных актов. М., 1996. 425 с.
   1.26. Указ Президента Российской Федерации «О неотложных мерах по реализации Федеральной программы Российской Федерации по усилению борьбы с преступностью». Федеральная программа на 1994–1995 гг. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 25. Ст. 425.
   1.27. Уголовный кодекс РСФСР. Петроград: Издание 4-е официальное Орготдела Петрогубисполкома, 1924. 117 с.
   1.28. Уголовный кодекс РСФСР. Комментарий. А. Трайнин, В. Меньшагин, 3. Вышинская. Под ред. И. Т. Голякова. М., 1946. 340 с.
   1.29. Уголовный кодекс РСФСР: Утвержден Законом РСФСР от 27 октября 1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.
   1.30. Исправительно-трудовой кодекс РСФСР: Утвержден Законом РСФСР от 18 декабря 1970 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1970. № 51. Ст. 1220.
   1.31. «О свободе вероисповедания»: Утвержден Законом РСФСР от 25 октября 1990 г. № 267-1; изменен Федеральным Законом от 27 января 1995 г. № 10-ФЗ // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 1. Ст. 240; Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 5. Ст. 346.
   1.32. Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» // СУ РСФСР. 1918. № 18. Ст. 263.
   1.33. Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. «О применении статьи 142 Уголовного кодекса РСФСР» // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1966. № 12. Ст. 221.
   1.34. Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М., 1984. 432 с.
   1.35. Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. 520 с.
   1.36. Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 3. Акты Земских соборов. М., 1985. 512 с.
   1.37. Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. 512 с.
   1.38. Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. М., 1988. 432 с.
   1.39. Российское законодательство X–XX веков. В 9 т. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. М., 1994. 352 с.
   1.40. Свод законов уголовных. Книга первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Издание 1866 г. СПб., 1866.

2. Книги

   2.1. Аванесов Г. А. Криминология и социальная профилактика. М., 1980.528 с.
   2.2. Аванесов Г. А. Криминология. Прогностика. Управление. Горький, 1975. 221 с.
   2.3. Аванесов Г. А. Криминология. М., 1984. 568 с.
   2.4. Административное право: Учебник / Под ред. Ю. М. Козлова, Л. Л. Попова. М., 1999. 728 с.
   2.5. Алексеев А. И. Криминология. Курс лекций. М., 1999. 340 с.
   2.6. Алехин А. П., Козлов Ю. М. Административное право Российской Федерации. Часть 1. М., 1995. 340 с.
   2.7. Аликперов X. Д. Преступность и компромисс. Баку, 1992. 196 с.
   2.8. Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Учеб. пособие. СПб., 1998. 56 с.
   2.9. Антонян Ю. М. Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления. М., 1973. 71 с.
   2.10. Антонян Ю. М. Социальная среда и формирование личности преступника (Неблагоприятное влияние на личность в микросреде): Учеб. пособие. М., 1975. 159 с.
   2.11. Антонян Ю. М. Психологическое отчуждение личности и преступное поведение: (Генезис и профилактика дезадаптивных преступлений). Ереван, 1987. 206 с.
   2.12. Антонян Ю. М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. 217 с.
   2.13. Антонян Ю. М., Ткаченко А. А. Сексуальные преступления: Научно-популярное исследование. М., 1993. 320 с.
   2.14. Арсеньев К. К. Свобода совести и веротерпимости. 1905.
   2.15. Балагушкин Е. Г. Критика идеологии и практики современного кришнаизма. М., 1984. 94 с.
   2.16. Балагушкин Е. Г. Критика современных нетрадиционных религий. М., 1984. 182 с.
   2.17. Бандформирования всех стран мира / Автор-составитель Н. Н. Макарова. Минск, 1997. 640 с.
   2.18. Баркер Айлин. Новые религиозные движения. Практическое введение. СПб., Пер. с англ. протоиерея В. Федорова и др. 289 с.
   2.19. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. 281 с.
   2.20. Белогриц-Котляревский Л. С. Религиозные преступления в важнейших государствах Западной Европы. Ярославль, 1986. 315 с.
   2.21. Белогриц-Котляревский Л. С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. Киев; Петербург; Харьков, 1903. 618 с.
   2.22. Блувштейн Ю. Д., Яковлев А. М. Введение в курс криминологии. Учеб. пособие. Минск, 1983. 84 с.
   2.23. Бойко И. Б. Самоубийство и его предупреждение. Рязань, 1997.304 с.
   2.24. Бородин С. В. Борьба с преступностью: Теоретическая модель комплексной программы. М., 1990. 272 с.
   2.25. Брычков А. С. Реакционная сущность сектантского экстремизма (Материал для лектора). Вильнюс, 1985. 170 с.
   2.26. Буайе Ж. Ф. Империя Муна. М., 1990. 120 с.
   2.27. Булгаков С. В. Православие: Праздники и посты. Богослужение. Требы. Расколы, ереси, секты. Противные христианству и православию учения. Западные христианские вероисповедания. Соборы Восточной, Русской и Западной Церквей / Авт. предисл. и коммент. А. В. Булгаков. М., 1994. 575 с.
   2.28. Бхактиведанта Свами, А. Бхагавад-Гита как она есть. М. и др., 1990. 600 с.
   2.29. Бхактиведанта Свами, А. Шримад Бхагаватам. Первая песнь. Ч. 1. М. и др., 1993. 437 с.
   2.30. Ванюшкин С. В. Преступность иностранцев в России и СНГ // Власть: криминологические и правовые проблемы. М., 2000. С. 158–164.
   2.31. Варадинов Н. История Министерства внутренних дел. Восьмая, дополнительная книга (история распоряжений по расколу). СПб., 1863. 190 с.
   2.32. Варташевич Э. М., Борисоглебский Е. И. Свидетели Иеговы. М., 1969. 68 с.
   2.33. Водько Н. П. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью: Научно-практическое пособие. М., 2000. 80 с.
   2.34. Воробьевский Ю. Путь к Апокалипсису: Стук в Золотые врата. М., 1999. 396 с.
   2.35. Воробьевский Ю. Путь в Апокалипсис: Точка Омега. М., 1999.396 с.
   2.36. Воробьевский Ю. Путь в Апокалипсис: Шаг змеи. М., 1999. 524 с.
   2.37. Гернет М. Н. Избранные произведения. М., 1974. 513 с.
   2.38. Герцензон А. А. Введение в советскую криминологию. М., 1965.227 с.
   2.39. Главари бандитских кланов / Автор-составитель В. Н. Сотников. Минск, 1997. 496 с.
   2.40. Грассери Р. Психология религий. СПб., 1901. 149 с.
   2.41. Гришанин П. Ф., Владимиров В. А. Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения. М., 1962. 230 с.
   2.42. Гуили Р. Э. Энциклопедия ведьм и колдовства / Пер. с англ. А. Корженевского. М., 1998. 672 с.
   2.43. Гуров А. И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М., 1990. 304 с.
   2.44. Дворкин А. Десять вопросов навязчивому незнакомцу, или Пособие для тех, кто не хочет быть завербованным. М., 1995. 68 с.
   2.45. Дворкин А. Введение в сектоведение: Учебное пособие к курсу «Сектоведение». Нижний Новгород, 1998. 464 с.
   2.46. Девис Л. Терроризм и насилие. Террор и катастрофы / Пер. с англ. А. Марченко, И. Соколовой. Смоленск, 1998. 496 с.
   2.47. Денисов Ю. А. Общая теория правонарушения и ответственности (социологический и юридический аспекты). Л., 1983. 280 с.
   2.48. Древняя высшая магия. Теория и практические формулы/ Пер. с фр. И. Антошевского. С.-Пб., 673 с.
   2.49. Ефимов М. Е. Борьба с преступлениями против общественного порядка, общественной безопасности и здоровья населения. Минск, 1971. 204 с.
   2.50. Егорцев А. Тоталитарные секты: свобода от совести. М., 1997.230 с.
   2.51. Ельчанинов А., Эрн В., Флоренский П., Булгаков С. История религии. М., 1991. 255 с.
   2.52. Игнатенко В. И. Основы предупреждения антиобщественного образа жизни и рецидива преступлений несовершеннолетних (криминологические и пенитенциарные проблемы): Монография. Рязань, 1996. 167 с.
   2.53. Игошев К. Е., Шмаров И. В. Социальные аспекты предупреждения правонарушений (проблемы социального контроля). М., 1980. 176 с.
   2.54. Игошев К. Е., Устинов В. С. Введение в курс профилактики преступлений. Горький, 1977. 112 с.
   2.55. Иллюстрированная история религий в двух томах / Под ред. Д. П. Шантепи де ля Соссей. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1899. 2-е изд. Т. 1. 411 с.
   2.56. Иллюстрированная история религий в двух томах/ Под ред. Д. П. Шантепи де ля Соссей. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1899. 2-е изд. Т. 2. 528 с.
   2.57. Иностранная печать о техническом оснащении полиции капиталистических государств. М., 1990. № 4. С. 3–17.
   2.58. Иншаков С. М. Зарубежная криминология. М., 1997. 375 с.
   2.59. Исаев И. А. История государства и права России. Полный курс лекций. М., 1994. 452 с.
   2.60. История религии / А. Ельчанинов, В. Эрн, П. Флоренский, С. Булгаков. Репринтное воспроизведение издания 1909 года. М., 1991.249 с.
   2.61. Кайзер Г. Криминология. Введение в основы. М., 1979. 515 с.
   2.62. Карпец И. И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. 288 с.
   2.63. Карпец И. И. Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992.432 с.
   2.64. Карпец И. И. Проблема преступности. М., 1969. 167 с.
   2.65. Кириченко В. Ф. Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения. М., 1970.79 с.
   2.66. Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. Тула, 2000. 272 с.
   2.67. Кетле А. Социальная система и законы, ею управляющие. СПб., 1866. 227 с.
   2.68. Кларк Р. Преступность в США. Замечания по поводу ее природы, причин, предупреждения и контроля / Пер. с англ. М., 1975.422 с.
   2.69. Клочков В. В. Религия, государство, право. М., 1978. 137 с.
   2.70. Ковалкин А. А. Латентная преступность и ее выявление органами внутренних дел. Киев, 1985. 167 с.
   2.71. Ключевский В. О. Сочинения. Ч. 1 / Под ред. В. Л. Янина. М., 1987.370 с.
   2.72. Коган В. М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. М., 1983. 182 с.
   2.73. Конев А. А. Реальное состояние преступности в России. Н. Новгород, 1993. 437 с.
   2.74. Корчагин А. Г., Номоконов В. А., Шульга В. И. Организованная преступность и борьба с ней. Владивосток, 1995. 112 с.
   2.75. Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. 185 с.
   2.76. Кривельская Н. В. Секта: угроза и поиск защиты. М., 1999. 269 с.
   2.77. Криминологические и уголовно-правовые проблемы наказания / У. С. Джекебаев, Р. Н. Судакова, С. А. Жанинова и др. Алма-Ата, 1983.208 с.
   2.78. Криминология / Отв. ред.: В. К. Звирбуль, Н. Ф. Кузнецова, Г. М. Миньковский. М., 1979. 304 с.
   2.79. Криминология. Учебник / Под ред. Б. В. Коробейникова, Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1988. 384 с.
   2.80. Криминология и профилактика преступлений: Учебник/ Под ред. А. И. Алексеева. М., 1989. 431 с.
   2.81. Криминология / Под ред. В. В. Орехова. СПб., 1992. 216 с.
   2.82. Криминология / Под общ. ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1994. 415 с.
   2.83. Криминология / Под общ. ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. М., 1995. 512 с.
   2.84. Криминология / Под общ. ред. А. И. Долговой. М., 1997. 784 с.
   2.85. Криминология. Учебник для юридических вузов/ Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1998. 566 с.
   2.86. Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. В. Н. Бурлакова, В. П. Сальникова, С. В. Степашина. СПб., 1999. 608 с.
   2.87. Криминология. Учебник для юридических вузов/ Под ред. В. Н. Бурлакова, В. П. Сальникова. СПб., 1998. 524 с.
   2.88. Криминология. Учебник для юридических вузов/ Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. М., 1998. 512 с.
   2.89. Кристи Н. Пределы наказания / Пер. с англ. М., 1985. 176 с.
   2.90. Крылова Г. А. Свобода совести на весах правосудия. М., 1998. 320 с.
   2.91. Крысько В. Г. Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт) / Под общ. ред. А. Е. Тараса. Минск, 1999. 448 с.
   2.92. Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии. М., 1968. 176 с.
   2.93. Кудрявцев В. Н. Причины правонарушений. М., 1976. 286 с.
   2.94. Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учеб. пособие. М., 1998. 216 с.
   2.95. Куликов И. Новые религиозные организации России оккультного и неоязыческого характера: Справочник. Изд. доп. и перераб. Т. 1. Сатанизм: исследование. М., 1999. 257 с.
   2.96. Кураев А. Оккультизм в Православии. М., 1998. 384 с.
   2.97. Кураев А. Сатанизм для интеллигенции. Т. 1. М., 1997. 311 с.
   2.98. Кураев А. Православие и право. М., 1997. 236 с.
   2.99. Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1969. 232 с.
   2.100. Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. М., 1984.312 с.
   2.101. Кузнецова Н. Ф. Современная буржуазная криминология. М., 1974. 127 с.
   2.102. Кузнецова Н. Ф. Уголовная ответственность за нарушения общественного порядка. М., 1963. 253 с.
   2.103. Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник / Под. ред. В. Н. Кудрявцева, И. И. Карпеца, Б. В. Коробейникова. М., 1985. 415 с.
   2.104. Курс советской криминологии. Предупреждение преступности / Под ред. В. Н. Кудрявцева, И. И. Карпеца, Б. В. Коробейникова. М., 1986. 352 с.
   2.105. Лайне, Матти. Криминология и социология отклоненного поведения. Хельсинки: Центр обучения тюремных служащих. Международные публикации. 1/1994. 168 с.
   2.106. Ластбейдер Эрик. Черный клинок. М., 1994. 562 с.
   2.107. Лекарь А. Г. Профилактика преступлений. М., 1972. 102 с.
   2.108. Личность преступника / В. Н. Кудрявцев, Н. Н. Кондрашков, Н. С. Лейкина и др. М., 1975. 272 с.
   2.109. Ломброзо Ч. Преступление. М., 1994. 187 с.
   2.110. Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство: Сочинения. М.; Харьков, 1998. 528 с.
   2.111. Лохвицкий. Курс русского уголовного права. 541 с.
   2.112. Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1997. 525 с.
   2.113. Лунеев В. В. Юридическая статистика. М., 1999. 588 с.
   2.114. Макдауэлл Дж., Стюарт Д. Обманщики. М., 1993. 153 с.
   2.115. Малиновский И. Лекции по истории русского права. [Б. м.] [Б. г.].486 с.
   2.116. Матышевский П. Н. Ответственность за преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения. М., 1964. 106 с.
   2.117. Методика анализа преступности: Методическое пособие / А. И. Долгова, А. А. Растегаев и др. М., 1986. 118 с.
   2.118. Миронов А. В., Бабинов Ю. А. Основы религиоведения: Рабочая книга преподавателя и студента. Учеб. пособие. М., 1998. 328 с.
   2.119. Митрохин Л. Н. Религии «нового века». М., 1985. 130 с.
   2.120. Митфорд Дж. Тюремный бизнес / Пер. с англ. М., 1978. 348 с.
   2.121. Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996. 221 с.
   2.122. Никонов В. А. Библия и уголовный закон. Тюмень, 1995. 145 с.
   2.123. Никоноров М. Г. Сборник жаргонных слов и выражений, употребляемых в устной и письменной форме преступным элементом. М., 1978. 84 с.
   2.124. Никифоров Б. С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М., 1960. 237 с.
   2.125. Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник / Миссионерский Отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви. Информационно-аналитический вестник № 1. Белгород, 1997. 272 с.
   2.126. Ной И. С. Сущность и функции уголовного наказания в советском государстве. Саратов, 1977. 129 с.
   2.127. Номоконов В. А. Преступное поведение: детерминизм и ответственность. Владивосток, 1989. 187 с.
   2.128. Носович В. И. Научный атеизм о религиозной психологии. М., 1975. 180 с.
   2.129. Овчинников Г. В. Терроризм: Серия «Современные стандарты в уголовном праве и уголовном процессе» / Науч. ред. Б. В. Волженкин. СПб., 1998. 36 с.
   2.130. Организованная преступность / Под ред. А. И. Долговой, С. В. Дьякова. М., 1989. 352 с.
   2.131. Организованная преступность – 2. М., 1993. 427 с.
   2.132. Организованная преступность – 3. М., 1996. 528 с.
   2.133. Организованная преступность – 4. М., 1996. 328 с.
   2.134. Основы криминологии для практических работников. Методическое пособие / А. И. Долгова, В. А. Серебрякова и др. М., 1988. 121 с.
   2.135. Основы религиоведения. Учебник / Под ред. И. Н. Яблокова. М., 1994. 320 с.
   2.136. Особо опасные лидеры в ИТУ и воспитательное воздействие на них / Под общ. ред. Ю. М. Антонина. М., 1989. 80 с.
   2.137. Отрекаюсь от тебя, сатана: Как спасти наших детей от сатанизма. М., 1999. 128 с.
   2.138. Панас Г. Евангелие от Иуды: Роман / Пер. с польск. И. Колташевой. М., 1987. 248 с.
   2.139. Парнов Е. И. Трон Люцифера: Критические очерки магии и оккультизма. 2-е изд., доп. М., 1991. 302 с.
   2.140. Первушин А. Оккультные тайны НКВД и СС. СПб.; М., 1999. 416 с.
   2.141. Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961. 260 с.
   2.142. Пирожков В. Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). Тверь, 1994. 327 с.
   2.143. Побегайло Э. Ф. Тенденции современной преступности и совершенствование уголовно-правовой борьбы с нею. М., 1990. 47 с.
   2.144. Подлесских Г., Терешонок А. Воры в законе: бросок к власти. М., 1994. 211 с.
   2.145. Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы. К реформе нашего законодательства о религиозных преступлениях. М., 1906. 382 с.
   2.146. Познышев С. В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового уложений. 3-е изд., испр. и доп. М., 1912. 507 с.
   2.147. Политические партии России в контексте ее истории: Учеб. пособие / Коллектив авторов. Рук. авт. коллект. С. М. Смагина. Ростов н/Д, 1998. 512 с.
   2.148. Полубинский В. И. Виктимологические аспекты профилактики преступлений. Учеб. пособие. М., 1988. 77 с.
   2.149. Понятия советской криминологии. Метод, пособие / А. И. Долгова, Б. В. Коробейников, В. Н. Кудрявцев и др. М., 1985. 100 с.
   2.150. Попов А. Суд и наказание за преступления против религии и нравственности по русскому праву. Казань, 1909. 285 с.
   2.151. Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки и убийцы: Энциклопедия / Сост.д. А. Мамичев, А. Ю. Водолазский. Д., 1997. 480 с.
   2.152. Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии: Общая часть уголовного права. М., 1991. 288 с.
   2.153. Преступность и правонарушения. М., 1992, 1993, 1994, 1995, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000.
   2.154. Преступность и правонарушения в СССР. Статистический сборник. М., 1989. 288 с.
   2.155. Пржевальский В. В. Проект Уголовного уложения и современная наука уголовного права. СПб., 1897. 237 с.
   2.156. Привалов К. Б. Секты: досье страха. М., 1987. 191 с.
   2.157. Профилактика преступлений: Учеб. пособие / Ю. Д. Блувштейн, М. И. Зырин, В. В. Романов. Минск, 1986. 287 с.
   2.158. Разинкин В. С. «Воры в законе» и преступные кланы. М., 1995. 221 с.
   2.159. Раска Э. Э. Борьба с преступностью и социальное управление: Теоретические и методические аспекты. Таллин, 1985. 213 с.
   2.160. Ратинов А. Р. Психологическое изучение личности преступника. М., 1981. 89 с.
   2.161. Религиоведение: Учебное пособие и Учебный словарь-минимум по религиоведению. М., 1998. 536 с.
   2.162. Ривман Д. В. Виктимологические факторы и профилактика преступлений. Учеб. пособие. Л., 1975. 153 с.
   2.163. Ромашкин П. С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. M., 1947. 312 с.
   2.164. Ронин Р. Своя разведка: способы вербовки агентуры, методы проникновения в психику, форсированное воздействие на личность, технические средства скрытого наблюдения и съема информации: Практическое пособие. Минск, 1998. 368 с.
   2.165. Российское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М., 1997. 454 с.
   2.166. Российский Б. В. Административное право: Практикум. Нормативные акты. М., 1998. 432 с.
   2.167. Рудинский Ф. М. Институт свободы совести. М., 1971. 407 с.
   2.168. Салаев Л. Н. Религиозный экстремизм в сектантских объединениях и пути его преодоления (на материалах Дальнего Востока). М., 1986. 165 с.
   2.169. Самыгин С. И., Нечипуренко В. И., Полонская И. Н. Религиоведение: социология и психология религии. Ростов н/Д, 1996. 672 с.
   2.170. Сандулов Ю. Дьявол. Исторический и культурный феномен. СПб., 1997. 192 с.
   2.171. Саркисов Г. С. Социальная система предупреждения преступности. Ереван, 1975. 257 с.
   2.172. Сахаров А. Б. Причины и условия индивидуального преступного поведения. Лекция. М., 1995. 30 с.
   2.173. Современные секты и неоязычество в России. Сборник статей. М., 1998. 128 с.
   2.174. Свидетели Иеговы объединено творят волю Бога по всей земле. Бруклин, 1994. 54 с.
   2.175. Современные ереси и секты в России. Рязань, 1996. 95 с.
   2.176. Слободянюк Г. Г. Почему гибнет Россия и кто ее спасет. М., 1999.320 с.
   2.177. Словарь жаргона преступников (блатная музыка) / Сост. С. М. Попов. М., 1927: Репринт, изд., 1990. 196 с.
   2.178. Словарь иностранных слов. М., 1982. 607 с.
   2.179. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник. – 6-е изд., перераб. и доп. М., 1989. 495 с.
   2.180. Словарь современного русского литературного языка. М.; Л., 1959. Т. 9. 724 с.
   2.181. Словарь сочетаемости слов русского языка. / Под ред. П. Н. Денисова, В. В. Морковкина. 2-е изд., испр. М., 1983. 688 с.
   2.182. Смитиенко В. Н. Объект преступлений против здоровья. Омск, 1973. 105 с.
   2.183. Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Г. А. Кригера, Б. А. Куринова, Ю. М. Ткачевского. М., 1981. 517 с.
   2.184. Состояние правопорядка в России и результаты работы органов внутренних дел в 1993 г. М., 1994. 112 с.
   2.185. Спиридонов Л. И. Социология уголовного права. М., 1986. 240 с.
   2.186. Старков О. В. Введение в криминопенологию. Уфа, 1997. 155 с.
   2.187. Старков О. В. Основы криминопенологии. Уфа, 1997. 264 с.
   2.188. Сташевский М. Социалистическое государство и религиозные объединения. М., 1979. 94 с.
   2.189. Стручков Н. А. Преступность как социальное явление. Л., 1969. 121 с.
   2.190. Стручков Н. А. Уголовная ответственность и ее реализация в борьбе с преступностью. Саратов, 1977. 227 с.
   2.191. Сухов А. Н. Общение осужденных при чрезвычайных обстоятельствах. Рязань, 1984. 57 с.
   2.192. Сухов А. Н. Социально-психологические явления в среде осужденных. Учеб. пособие. Рязань, 1987. 64 с.
   2.193. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: В 2 т. Т. 1. М., 1994. 376 с.
   2.194. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: В 2 т. Т. 2. М., 1994. 393 с.
   2.195. Тайные общества и секты. Культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики / Подг. текст. Н. И. Макаровой. Минск, 1996. 370 с.
   2.196. Тактические аспекты обеспечения безопасности полицейских, осуществляющих охрану правопорядка в Великобритании /Обзорная информация. Зарубежный опыт. Выпуск № 12. М., 1994. 111 с.
   2.197. Тарас А. Е. Боевые искусства. 200 школ боевых искусств Востока и Запада: Традиционные и современные единоборства Востока и Запада. Минск, 1996. 640 с.
   2.198. Тихонравов Ю. В. Судебное религиоведение. М., 1998. 272 с.
   2.199. Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1976. 260 с.
   2.200. Тэсс Л. В. Воры: «в законе» и прочие… Рига, 1993. Части I – 213 с, II – 223 с.
   2.201. Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. М., 1998. 768 с.
   2.202. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 1998. 480 с.
   2.203. Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1998.808 с.
   2.204. Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. Л. Л. Кругликов. М., 1999. 832 с.
   2.205. Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная. Учебник / Под общ. ред. Л. Д. Гаухмана, Л. М. Колодкина, С. В. Максимова. М., 1999. 784 с.
   2.206. Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 1. Общая часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М…, 1998. 639 с.
   2.207. Уголовное право. Часть Общая / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского. М., 1969. 440 с.
   2.208. Уголовное право. Часть общая (Словарь-справочник основных понятий). Рязань, 1998. 139 с.
   2.209. Угринович Д. М. Философские проблемы критики религии (о специфике религии и ее месте в общественном сознании). М., 1965. 94 с.
   2.210. Угринович Д. М. Психология религии. М., 1986. 160 с.
   2.211. Уильямсон Г. СС – инструмент террора / Пер. с англ. А. В. Бушуева, И. С. Соколова. Смоленск, 1999. 416 с. («Мир в войнах»).
   2.212. Утевский Ю. Б. Библиографический указатель советской юридической литературы по вопросам борьбы с преступностью. М., 1968. Ч. 1-186 с; 1969. Ч. 2-182 с.
   2.213. Филимонов В. Д. Криминологические основы уголовного права. Томск, 1981. 121 с.
   2.214. Филимонов Э. Г. Социальная и идеологическая сущность религиозного экстремизма. М., 1983. 83 с.
   2.215. Фокс В. Введение в криминологию / Пер. с англ. М., 1985. 312 с.
   2.216. Франк Л. В. Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимологии. Душанбе, 1977. 237 с.
   2.217. Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. произведений/ Сост., науч. ред., авт. вступ. ст. М. Г. Ярошевский. М., 1989. 448 с.
   2.218. Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1993. 210 с.
   2.219. Хвыля-Олинтер А. П., Лукьянов С. А. Опасные тоталитарные формы религиозных сект. М., 1996. 119 с.
   2.220. Хохряков Г. Ф. Криминология: Учебник / Отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1999. 511 с.
   2.221. Хрестоматия по истории русского права. Вып. I профессора Владимирского-Буданова. 5-е изд. 527 с.
   2.222. Хэнзел Ч. Парапсихология / Пер. с англ. Ф. В. Широкова, с послесл. А. И. Китайгородского. М., 1970. 320 с.
   2.223. Чалидзе В. Уголовная Россия. М., 1990. 395 с.
   2.224. Чейни Дэвид, Мусаси Миамото. Честь самурая: мастер меча. Книга пяти колец / Пер. с яп. Р. Харриса. СПб., 592 с.
   2.225. Ширяев В. Н. Религиозные преступления. Историко-догматические очерки. Ярославль, 1909. 423 с.
   2.226. Шишкин О. Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж. М., 1999. 400 с.
   2.227. Шмаров И. В. Социологические проблемы исполнения уголовного наказания. Учеб. пособие. Рязань, 1980. 79 с.
   2.228. Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм / Пер. с лат. Н. Цветкова; предисл. С. Лозинского. Саратов, 1991. 352 с.
   2.229. Эзотерика. Т. I. Хирология: Учебный курс Мюнхенского Института Парапсихологии / Пер. с нем. М., 1993. 320 с.
   2.230. Эзотерика. Т.П. Астрология: Учебный курс Мюнхенского Института Парапсихологии /Пер. с нем. М., 1993. 368 с.
   2.231. Эзотерика. Т. III. Парапсихология: Учебный курс Мюнхенского Института Парапсихологии / Пер. с нем. М., 1993. 672 с.
   2.232. Яковлев А. М. Индивидуальная профилактика преступного поведения. Горький, 1977. 212 с.
   2.233. Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. (Социально-психологические закономерности противоправного поведения). М., 1971.248 с.
   2.234. Яковлев А. М. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985. 247 с.
   2.235. Alhazred A. Necronomikon. New York, 1977.
   2.236. Bromley D., Shupe, A. Strange gods: The great Amer. cult scare. Boston, 1981. 205 p.
   2.237. Amerika's correctional crisis: Prison population and public policy /Ed. by S. D. Goltfredson and S. McConville // Contributions in criminology and penology. N 17. New York; Westport, Connecticut; London: Grenwood Press, 1987. 260 p.
   2.238. Cliffird Linedecker Night stalker. New York, 1991. 174 p.
   2.239. Cruss E. Apostles of denial: An examenation and expose of the history, doktrines and claims of the Jehovahs Witnesses. Phillipsburg (N. J.), 1970. 200 p.
   2.240. Crowley A. Book of the low. York Beach, 1976. 93 p.
   2.241. Durham D. Life among the moonies: Three years in the unification church. Plainfield (N. J.), 1981. 205 p.
   2.242. Fox L. Overkill. New York; London, 1994. 180 p.
   2.243. Hoekema A. The four major cults: Christian science. Jehovah's Witnesses. 179 p.
   2.244. Kaufman Rt. Inside Scientology: How I joined Scientology and became superhuman. New York, 1972. 370 p.
   2.245. Kilduff M., Janers R. The suicide cult: The inside story of the peoples temple sect and the massacre in Guyana. N. J., 1978. 216 p.
   2.246. Klineman G., Butler Sh. The cult that dead: The tragedy of Jim Jones and the people temple. N. J., 1980. 190 p.
   2.247. Krause Ch. Guyana massacre: The eyewitness account. N. J., 1978. 121 p.
   2.248. LaVey. A. The satanik rituals. New York, 1976. 168 p.
   2.249. Naipaul Shiva Black and white. London, 1980. 240 p.
   2.250. Nugent J. White nighte: The untold story of what happened before and beyond. Jonestoun (N. J.), 1979. 104 p.
   2.251. Parmelee m. Criminology. N. Y.: The macmillan Company, 1924. 522 р.
   2.252. Reiterman T. Raven: The untold story of the reverend Jim Jones and his people. New York, 1982. 84 p.
   2.253. The Satanic Bible, by Anton Szander LaVey. Avon Books, 1969.
   2.254. Stanciu V. La criminalite a Paris. Paris, 1968. 350 p.
   2.255. Atak J. A piece of blue sky: Scientology, Dianetiks and L. Ron Hubbard exposed. A Lyie Stuart Book, 1990. 200 p.
   2.256. Atak J. The total freedom trap: Scientology, Dianetiks and L. Ron Hubbard exposed. 1995. 164 p.

3. Статьи

   3.1. Алимов С. Б., Вагонова Е. А. Предкриминальные конфликты – единое поле уголовно-правового и криминологического реагирования // Методологические проблемы уголовно-правового регулирования общественных отношений: Сб. научн. трудов / Под общ. ред. И. И. Карпеца. М., 1989. С. 63–69.
   3.2. Андрюшечкина И. Статистика-96 // Российская юстиция. 1997. № 7. С. 52–53.
   3.3. Антонов-Романовский Г. В. Влияние потребления спиртных напитков на преступность: криминологическая модель // Криминология и уголовная политика: Сб. тр. / Ред. колл.: С. Г. Келина, B. М. Коган, М. М. Славин. М., 1985. С. 132–136.
   3.4. Антонян Ю. М. О понятии профилактики преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 26. М., 1977. С. 25–34.
   3.5. Антонян Ю. М., Пахомов В. Д. Организованная преступность и борьба с ней // Советское государство и право. 1989. № 7. C. 65–73.
   3.6. Безуглов А. Искушение гуманностью //Советская Россия. 5 апр.
   3.7. Белявская О. А. Основные направления развития преступности в Японии. Ретроспективный анализ (Аналитический обзор) // Проблемы буржуазной криминологии. М., 1981. С. 120–141.
   3.8. Беляев И. Н. Реабилитационные клубы Оптималист и их деятельность //Безопасность и здоровье нации в аспекте преступности. М., 1996. С. 101–105.
   3.9. Беляев Ю. Эстафета смерти // Советская Россия. 1990. 4 нояб.
   3.10. Бестужев-Лада И. В. Гуманизм и псевдогуманизм // Смертная казнь: за и против: Сб. / Под ред. С. Г. Келиной. М., 1989. С. 276–297.
   3.11. Бестужев-Лада И. В. Одолеем ли мы преступность // Неделя. 1990. № 20.
   3.12. Богомолова С. Н. О внутриличностных детерминантах криминальной агрессии // Насилие, агрессия, жестокость: Криминально-психологическое исследование: Сб. науч. трудов / Отв. ред. А. Р. Ратинов. М., 1990. С. 75–88.
   3.13. Бухановский А. О., Андреев А. С, Кравцова С. П., Михайлова О. Ю., Труфанова О. К., Бухановская О. А. Серия непатологических садистских сексуальных убийств: комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза по уголовному делу «черные колготки» // Серийные убийцы: Избранные экспертизы. Приложение к журналу «Криминальные психиатрия и психология». Ростов н/Д, 1994. С. 30–87.
   3.14. Бухановский А. О. Феномен «Чикатило» // Серийные убийства и социальная агрессия: Тезисы докладов конференции. М.; Ростов н/Д, 1994. С. 22–23.
   3.15. Вайсберг Л. М. Криминологическая характеристика преступных групп (к вопросу о преступной субкультуре) //Борьба с правонарушителями (юридическая наука и практика): Сб. тр. / Ред. колл.: Б. А. Туленбаев и др. Алма-Ата, 1984. С. 99–106.
   3.16. Вайсберг Л. М. Общественное воздействие и уголовное наказание: Социально-психологический и нормативный аспекты // Криминологическая и уголовная политика: Сб. тр. / Ред. колл.: С. Г. Келина, В. М. Коган, М. М. Славин. М., 1985. С. 93–95.
   3.17. Волобуев А. Н. Организованная преступность в СССР: проблемы и перспективы борьбы // Проблемы борьбы с организованной преступностью: Сб. науч. трудов / Отв. ред. В. Г. Гриб. М., 1990. С. 5–13.
   3.18. Волошина Л. А. К вопросу о поведенческих нормах, допускающих физическое насилие // Совершенствование социалистического образа жизни и борьба с отклоняющимся поведением: Тезисы докладов науч. конференции / Отв. ред. И. Т. Левыкин. М., Академия МВД СССР, 1982. С. 32–33.
   3.19. Волошина Л. А. Нарушение нравственных норм как фактор насильственных преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 40. М., 1984. С. 26–32.
   3.20. Волошина Л. А. Искажения нормативных представлений в обыденном сознании, обуславливающие совершение тяжких насильственных преступлений // Борьба с преступлениями против личности и обуславливающими их антиобщественными явлениями: Сб. науч. трудов / Отв. ред. С. В. Алимов. М., 1989. С. 4–17.
   3.21. Гилинский Я. И. О системном подходе к преступности // Правоведение. 1981. № 5. С. 47–52.
   3.22. Гилинский Я. Некоторые вопросы методологии криминологических исследований // Теоретические проблемы изучения территориальных различий в преступности: Социальные аспекты профилактики преступности: Тр. / Отв. ред. Э. Раска. Тарту, 1988. С. 102–110.
   3.23. Глонти Г. Ш. Криминологическая характеристика поводов к совершению преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 44. М., 1986. С. 16–25.
   3.24. Голик Ю. В. Преступность в СССР: проблемы старые и новые // Советское государство и право. 1991. № 2. С. 20–28.
   3.25. Гуров А. И. О некоторых вопросах изучения криминального профессионализма //Советское государство и право. 1988. № 10. С. 33–36.
   3.26. Гуров А., Щекочихин Ю. Под контролем мафии // Литературная газета. 1989. 19 июля.
   3.27. Демонова Д. П. Нео-религиозные течения в аспекте психического насилия// Безопасность и здоровье нации в аспекте преступности. М., 1996. С. 81–87.
   3.28. Дерюгин Ю. И. «Дедовщина»: социально-психологический анализ явления // Психологический журнал. 1990. Т.П.№ 1. С. 109–116.
   3.29. Долгова А. И. Изучение взаимосвязи социальной среды и преступности //Социальная среда и преступность: Сб. науч. тр. /Отв. ред. А. И. Долгова. М., 1983. С. 3–26.
   3.30. Духовность, правопорядок, нравственность. Рождественские чтения. МВД РФ, Московская Патриархия Русской Православной Церкви. М. 1999. 148 с.
   3.31. Ениколопов С. Н. Самосознание и агрессивное поведение // Юридическая психология: Тезисы / Ред. колл.: А. Р. Ратинов и др. М., 1989. С. 24.
   3.32. Еремин В. Воровской орден // Неделя. 1991. № 13.
   3.33. Еремин В. Матрешка // Неделя. 1991. № 22, 24. 3. 34. 3вирбуль В. Деятельность следователя по предупреждению преступлений// Социалистическая законность. 1961. № 16. С. 25–29.
   3.35. Карасев М. В. Тоталитарная секта как составная часть преступности // Человек: преступление и наказание. 1998. № 4. С. 39–43.
   3.36. Катусев А. Преступность: тревожные тенденции // Социалистическая законность. 1989. № 5. С. 11–14.
   3.37. Кистяковский А. Ф. О преступлениях против веры // Наблюдатель. 1882. Кн. 10.
   3.38. Клауорд Р. А., Оулин Л. Е. Дифференциация субкультуры // Социология преступности (современные буржуазные теории): Сб. ст. /Пер. с англ. М., 1966. С. 334–354.
   3.39. Климова С. Г. Контроль отклоняющегося поведения со стороны государства и общества // Социологические исследования. 1990. № 10. С. 118–122.
   3.40. Конышева Л. П. О некоторых детерминантах противоправного насилия // Юридическая психология: Тезисы / Ред. колл.: А. Р. Ратинов и др. М., 1989. С. 35–36.
   3.41. Коэн А. Содержание делинквентной субкультуры // Социология преступности (современные буржуазные теории): Сб. ст. / Пер. с англ. М., 1966. С. 314–321.
   3.42. Кузнецова Н. Ф. Классификация причин преступности в криминологии // Вопросы изучения преступности и борьбы с нею. М., 1975. С. 51–63.
   3.43. Лебедев П. Н. К вопросу о причинах преступности // Человек и общество (Социальные проблемы права). Учен. зап. Вып. XII. Л., 1972. С. 161–165.
   3.44. Лернер К., Арлинг Г., Бейд С. Система классификационного контроля правонарушителя // Проблема преступности в капиталистических странах: Сб. ВИНИТИ, 1987. № 8. С. 28–33.
   3.45. Лихачев Д. С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Язык и мышление. Вып. III–IV. М.; Л., 1935. С. 47–100.
   3.46. Лупарев Г. П. Социальное назначение религиозных организаций как основа их правового статуса // Государство и право. 1995. № 11. С. 45–47.
   3.47. Маргулис М. Мы сознательно шли на грехи // Новая газета. 1997. № 26.
   3.48. Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 3–27.
   3.49. Маркс К. [III.] Глава о капитале // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 185–508.
   3.50. Марущенко В. В. Обеспечение правоохранительными органами собственной безопасности // Безопасность и здоровье нации в аспекте преступности. М., 1996. С. 169–173.
   3.51. Николаев Н. О проблемах борьбы с организованной преступностью //Социалистическая законность. 1988. № 6. С. 45–47.
   3.52. Петелин Б. Я. Организованная преступность несовершеннолетних// Социологические исследования. 1990. № 9. С. 92–98.
   3.53. О национальной угрозе России со стороны деструктивных религиозных организаций: Аналитический вестник. Федеральное собрание – Парламент Российской Федерации: Аналитическое управление. Серия: «Оборона и безопасность – 8». Выпуск 28. М., 1996. 79 с.
   3.54. Петров А. Спасите наши души // Аргументы и факты. 1990. № 25.
   3.55. Петровская Л. А. О понятийной схеме социально-психологического анализа конфликта // Теоретические и методологические проблемы социальной психологии: Сб. ст. / Под ред. Г. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой. М., 1977. С. 126–143.
   3.56. Побегайло Э. Ф. Насильственная преступность: современные тенденции, перспективы борьбы //Сов. государство и право. 1988. № 9. С. 19–31.
   3.57. Побегайло Э. Ф. Тенденции современной насильственной преступности и проблемы совершенствования уголовного законодательства // Преступность в изменяющемся обществе: Труды по криминологии / Отв. ред. Ю. Саар. Тарту, 1990. С. 58–83.
   3.58. Подрядов А. Н. Конкретные криминологические исследования в условиях района крупного промышленного центра// Конкретные криминологические исследования в условиях района крупного промышленного центра. Омск, 1974. С. 3–144.
   3.59. Преступность и власть. Материалы конференции. М., 2000. 84 с.
   3.60. Пронина Л. «Спецназ» под знаком пяти котов // Рабочая трибуна. 1993. 1 сент.
   3.61. Пронина Л. Отмычка для мозгов // Рабочая трибуна. 1996. 14 февр.
   3.62. Раска Э. Эмпирическое определение преступности (Резюме) // Преступность в изменяющемся обществе: Труды по криминологии /Отв. ред. Ю. Саар. Тарту, 1990. С. 14–15.
   3.63. Ратинов А. Р., Ситковская О. Д. Насилие, агрессия, жестокость как объекты криминально-психологического исследования // Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологическое исследование: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А. Р. Ратинов. М., 1990. С. 4–15.
   3.64. Ревин В. П., Чернышев Н. А. Роль микросреды в механизме правонарушающего поведения и обеспечении корректирующего воздействия на личность // Криминология и уголовная политика: Сб. тр. / Ред. колл.: С. Г. Келина, В. М. Коган, М. М. Славин. М., 1985. С. 91–93.
   3.65. Рощин С. К. Психология толпы: анализ прошлых исследований и проблемы сегодняшнего дня // Психологический журнал. 1990. № 5. С. 6–14.
   3.66. Рубан А. О правовых основах борьбы с организованной преступностью // Социалистическая законность. 1969. № 12. С. 16–17.
   3.67. Сайкс Г. М., Матза Д. Метод нейтрализации. Теория делинквентности // Социология преступности (современные буржуазные теории): Сб. ст. /Пер. с англ. М., 1966. С. 322–333.
   3.68. Сатана // InterПолиция (Международный полицейский журнал). 1997. № 3. С. 24–26.
   3.69. Сахаров А. Б. Преступления и преступность //Советская юстиция. 1985. № 11. С. 19–21.
   3.70. Селлин Т. Конфликт норм поведения //Социология преступности (современные буржуазные теории): Сб. ст. / Пер. с англ. М., 1966. С. 282–287.
   3.71. Сергеевский Н. Д. К учению о религиозных преступлениях // Журнал Министерства юстиции. 1906. Апр.
   3.72. Спасович В. Д. Протоколы Санкт-Петербургского юридического общества. Т. III. 1881. Заседание XXVIII.
   3.73. Старков О. В. О предмете и системе криминотеологии// Проблемы укрепления законности и борьбы с преступностью на региональном уровне (наркотики и преступность). Уголовное право, криминология, уголовно-исполнительное право на рубеже XX–XXI веков: Материалы межд. научно-практ. конф. Часть вторая. М.; Смоленск, 1999. С. 124–129.
   3.74. Степанищев С. П. К вопросу о создании и функционировании мобильных групп захвата быстрого реагирования // Совершенствование деятельности органов внутренних дел и внутренних войск по предупреждению и пресечению массовых беспорядков. М., 1991. С. 139–144.
   3.75. Стрит Д., Винтер Д., Перроу Ч. Группировки среди заключенных: Глава из книги «Организация исправления преступников…» / Пер. с англ. // Сборник переводов № 86. М., 1969. С. 1–52.
   3.76. Стручков Н. А., Пирожков В. Ф. Асоциальная субкультура и ее профилактика // Исправительно-трудовые учреждения. № 20. М., 1982. С. 32–38.
   3.77. Таганцев Н. С. О религиозных преступлениях // Протоколы уголовного отделения Санкт-Петербургского юридического общества. Т. III. 1881. Заседание XXIX.
   3.78. Танасевич В. К теоретическим основам разработки мер предупреждения преступлений // Советское государство и право. 1976. № 3. С. 23–31.
   3.79. Таппен П. У. Кто такой преступник? //Социология преступности (современные буржуазные теории): Сб. ст. / Пер. с англ. М., 1966. С. 60–72.
   3.80. Терешонок А. Я. Некоторые аспекты организации борьбы с преступностью в СССР // Проблемы борьбы с организованной преступностью: Сб. науч. тр. / Отв. ред. В. Г. Гриб. М., 1990. С. 90–94.
   3.81. Хвыля-Олинтер А. Специфика религиозных культов зла как источников преступности // Профессионал. 1999. № 4 (30). С. 29–33.
   3.82. Что такое организованная преступность // Социалистическая законность. 1988. № 9. С. 55–59.
   3.83. Шмаров И. В. Уголовное наказание: социологический аспект // Социологические и социально-психологические проблемы отбывания наказания: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Н. А. Стручков. М., 1982. С. 3–10.
   3.84. Шмаров И. В. Социальное назначение наказания и его функции // Социальные проблемы исправления и перевоспитания осужденных: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Н. А. Стручков. М., 1984. С. 3–12.
   3.85. Шрейдер Ю. Синдром освобождения // Независимая газета. 1991. 23 мая.
   3.86. Щекочихин Ю., Гуров А. Лев прыгнул! // Литературная газета. 1988. 20 июля.
   3.87. Экштейн А. Дневник стукача // Огонек. 1990. № 35. С. 29–31; № 36. С. 28–30.
   3.88. Яковлев А. М. Преступность как социально-правовое явление (социально-психологический аспект) // Советское государство и право. 1978.№ 1. С. 74–83.
   3.89. Barnes S. Expert Gives Gruesome Testimoni in Child Murder Case // Reuters. 27.01.1994. S. 78
   3.90. Dünkel F. Aspekte der StrafVollzugsreform in der Bundesrepublik Deutschland // Deutsche Forschungen zur Kriminalitätsentstehung und Kriminalitätskontrolle/ Herausgegeben von Kerner H. I., Kury H., Sessar K. Bd 6/3. Calheymann Verlag KG. Кöln; Berlin; Bonn; München, 1983. S. 1655–1681.
   3.91. Schwendinger H., Schwendinger J. The new idealism and penal living standards // Punishment and Penal Discipline Essays on the Prison and prisoneris movement / Ed. by J. Piatt, P. Tacagi. San Francisko, Crime and Social Justice associates. 1982. P. 185–191.

4. Диссертации и авторефераты

   4.1. Арсеньева Г. В. Государство и церковь во второй половине XVI – первой четверти XVIII вв. (историко-правовое исследование): Автореф. дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1999. 29 с.
   4.2. Байковский Ю. В. Влияние индивидуально-психологических факторов на интерперсональные отношения в группах, действующих в экстремальных условиях (на примере альпинизма): Автореф. дис… канд. психол. наук. М.: ВНИИ общей и педагогической психологии АПН СССР, 1989. 19 с.
   4.3. Бокарев С. Н. Государственно-церковные отношения в России (Философско-правовой аспект): Автореф. дис… канд. филос. наук. М.: Академия управления МВД России, 1999. 24 с.
   4.4. Галиакбаров Р. Р. Ответственность за религиозное изуверство по уголовному праву РСФСР: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Саратов: СЮИ, 1964. 22 с.
   4.5. Георгиева И. А. Социально-психологические факторы адаптации личности в коллективе: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Л.: ЛГУ, 1986. 18 с.
   4.6. Гилинский Я. И. Социологическое исследование преступности и иных антиобщественных проявлений (Вопросы теории и методики): Автореф. дис… докт. юрид. наук. М.: Институт государства и права АН СССР, 1985. 44 с.
   4.7. Давыдов Ф. Ф. Организация сотрудничества исправительных учреждений с религиозными организациями: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М.: Академия управления МВД России, 1999. 24 с.
   4.8. Жеребова Н. С. Лидерство в малых группах: Автореф. дис… канд. филос. наук. Л.: ЛГУ, 1969. 15 с.
   4.9. Лебедев С. Я. Традиции и обычаи в системе криминологической детерминации (теоретические и методологические основы исследования): Автореф. дис… докт. юрид. наук. М.: Юрид. институт МВД России, 1995. 33 с.
   4.10. Пилявец В. В. Уголовная ответственность за организацию и участие в объединениях, посягающих на личность и права граждан. Дис… канд. юрид. наук. М.: Юрид. институт МВД России, 1998. 190 с.
   4.11. Пилявец В. В. Уголовная ответственность за организацию и участие в объединениях, посягающих на личность и права граждан. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М.: Юрид. институт МВД России, 1998. 23 с.
   4.12. Рудинский Ф. М. Институт свободы совести по советскому государственному праву: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1963. 22 с.
   4.13. Шевкопляс Е. М. Уголовно-правовая охрана свободы совести в России: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Омск: ОЮИ МВД России, 1999.22 с.

Стандартизированное интервью

   1. Вы когда-нибудь преступали уголовный закон ради веры?
   а) да, один раз; б) да, несколько раз; в) нет; г) ради веры нет, но вообще совершал, было.

   2. Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как это было, когда?
//-- Фабула --//
   ____________________
   ____________________
   ____________________

   3. Какие ценности для Вас самые главные в жизни – ради чего Вы могли бы преступить уголовный закон?
   а) вера; б) зло, тьма, дьявол; в) добро, свет, Бог; г) деньги; д) власть; е) ощущение превосходства над окружающими меня людьми; ж) получение образования; з) не могу пояснить; и) авторитет среди единоверцев; к) честь, достоинство; л) разрешить конфликтную ситуацию; м) протест против существующей политической, экономической системы; н) спиртное, наркотики, сильнодействующие вещества; о) уклониться от наказания секты; п) соблюдение традиций исповедуемой религии; р) свобода; с) сексуальная потребность; т) переоценка ценностей; у) безразличие к жизни и здоровью окружающих; ф) безразличие к собственной жизни и здоровью; х) причинение вреда; ц) иные (указать)____________________

   4. Какие чувства Вы испытываете по отношению к жертве преступления?
   а) неудовольствие; б) гнев; в) озлобленность; г) равнодушие; д) неприязнь, презрение; е) ненависть; ж) любовь; з) страх; и) сострадание; к) обладание душой жертвы; л) отсутствие сопереживания; м) иное (указать)____________________

   5. Есть ли у Вас семья?
   а) да, жена (муж); б) да, жена (муж) и дети; в) да, мать (отец); г) да, мать (отец), брат (сестра); д) сожительница и ее дети; е) я считаю, что у меня нет семьи

   6. Какое у Вас образование?
   а) нет образования; б) начальное; в) неоконченное среднее; г) среднее; д) неоконченное среднее профессиональное; е) среднее профессиональное; ж) неоконченное высшее профессиональное; з) высшее профессиональное.

   7. Если образование профессиональное, то какое?
   а) техническое; б) педагогическое; в) юридическое; г) филологическое; д) психологическое; е) экономическое; ж) естественных наук; з) спортивное; и) религиозное; к) иное (указать)____________________

   8. Имеете ли Вы ученую степень, ученое звание?
   а) нет; б) да, кандидата наук; в) да, доцента; г) да, доктора наук; д) да, профессора; е) иное (указать)____________________

   9. По каким наукам имеете ученое звание, степень?
   а) естественным; б) техническим; в) гуманитарным; г) теологическим; д) иным (указать)____________________

   10. Имеете ли Вы какие-нибудь хронические заболевания?
   а) невротическое; б) психическое; в) соматическое; г) частые инфекционные; д) туберкулез; е) венерическое; ж) алкоголизм; з) наркомания; и) СПИД; к) иное (указать)____________________

   11. Какую религию Вы исповедуете?
   а) православие; б) католицизм; в) протестантизм; г) буддизм; д) иудаизм; е) ислам; ж) язычество; з) сатанизм; и) иную (указать)____________________

   12. К какой секте Вы принадлежите?
   а) «Слуги Азазеля»; б) «Черная звезда»; в) «Дети ночи»; г) «Восставшие из ада»; д) «Гости из преисподней»; е) «Черный ангел»; ж) «Тень властелина, тени»; з) «Симаргл»; и) «Самеди»; к) «Бледные люди»; л) иная (указать)____________________

   13. К какой касте или страте Вы принадлежите?
   а) раб; б) воин или солдат; в) ученик; г) старший или продвинутый ученик; д) жрец; е) учитель; ж) иная (указать)____________________

   14. Какая ситуация подтолкнула Вас к тому, чтобы преступить уголовный закон?
   а) конфликтная; б) провокация со стороны потерпевшего; в) управленческая, с вышестоящим руководством; г) экстремальная, с участием источников повышенной опасности, технических средств; д) религиозная, с участием верующих; е) религиозная, с участием неверующих; ж) иная (указать)____________________

   15. Укажите, сколько субъектов (групп людей, отдельных лиц) участвовало в этой ситуации, включая Вас?
   а) один; б) два; в) три; г) более трех.

   16. Из-за чего сложилась эта ситуация, подтолкнувшая Вас к нарушению уголовного закона?
   а) вера; б) зло, тьма, дьявол; в) добро, свет, Бог; г) деньги; д) власть; е) отношения с окружающими меня верующими людьми; ж) отношения с окружающими меня неверующими людьми; з) образование; и) авторитет среди единоверцев; к) честь, достоинство; л) существующая политическая, экономическая система; м) спиртное, наркотики, сильнодействующие вещества; н) традиции исповедуемой религии; о) свобода; п) сексуальная потребность; р) переоценка ценностей; с) иные ценности (указать)____________________

   17. Какого характера отношения между всеми сложились до того, как был нарушен уголовный закон?
   а) напряженные; б) проблемные; в) исполнение обряда, религиозные; г) управленческие; д) коммерческие; е) иные (указать)____________________

   18. Какие методы воздействия применялись друг к другу в процессе развития этой ситуации со стороны иных субъектов по отношению к Вам?
   а) гипноз; б) зомбирование; в) угрозы; г) физическое насилие; д) шантаж; е) убеждение; ж) взятка; з) несколько методов (указать все); и) наркотики, алкоголь, сильнодействующие вещества; к) иные (указать)____________________

   19. Какие методы воздействия применялись друг к другу в процессе развития этой ситуации с Вашей стороны?
   а) гипноз; б) зомбирование; в) угрозы; г) физическое насилие; д) шантаж; е) убеждение; ж) взятка; з) несколько методов (указать все); и) наркотики, алкоголь, сильнодействующие вещества; к) иные (указать)____________________

   20. Как долго развивалась эта предкриминальная ситуация?
   а) до часа; б) до суток; в) от суток до трех дней; г) от трех дней до недели; д) от недели до месяца; е) от месяца до трех месяцев; ж) от трех месяцев до полугода; з) от полугода до года; и) от года до трех лет; к) от трех до пяти лет; л) свыше пяти лет.

   21. Какие внешние условия содействовали совершению этого деяния?
   1. Технические:
   а) аудио– или видеоматериалы, предназначенные для гипнотического воздействия; б) аппаратура электрошокового воздействия;
   в) аппаратура инфра– и ультразвукового воздействия; г) аппаратура, основанная на СВЧ-излучении; д) аппаратура торсинного излучения; е) аппаратура, облегчающая зомбирование; ж) другое оборудование (указать, какое именно)____________________
   2. Кто именно содействовал совершению этого деяния?
   а) служащие МВД; б) служащие ФСБ; в) служащие Минюста;
   г) работники прокуратуры; д) работники таможни; е) работники других правоохранительных структур; ж) служащие муниципальных органов власти; з) члены религиозного объединения; и) члены политического объединения; к) члены иного общественного объединения; л) иные лица (указать, к какой категории принадлежат)____________________
   3. Что способствовало совершению этого деяния?
   а) несовершенство законодательства; б) равнодушие окружающих; в) случайность; г) неосторожность жертвы; д) иные условия (указать, какие именно)____________________

   22. Что еще содействовало совершению этого деяния?
   а) погода на момент совершения преступления; б) освещение; в) отсутствие потенциальных свидетелей; г) невозможность для жертвы преступления оглашения этого факта; д) неспособность жертвы к сопротивлению; е) иные условия (указать, какие именно)____________________

   23. Понесли ли Вы наказание за свое преступление?
   а) да; б) нет.

   24. Если да, то какое именно?
   а) я был наказан по закону; б) я был наказан Богом.

   25. Ваше отношение к возможному наказанию за совершенное деяние?
   а) мне все равно; б) надеюсь его избежать; в) наказание неотвратимо; г) иное (указать)____________________

Авторы

//-- Леонид Дмитриевич Башкатов --//
//-- Кандидат юридических наук --//
   Область научных исследований: криминальные проблемы в сфере религии, о чем говорит тема кандидатской диссертации «Религиозная преступность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы».
   Доцент кафедры экономического права РЭА им. Г. В. Плеханова. Автор 2 монографий и 15 статей. Адвокат Адвокатской палаты Московской области.
//-- Олег Викторович Старков --//
//-- Доктор юридических наук, профессор, вице-президент Российской криминологической ассоциации --//
   Родился в 1952 г. В 1975 г. с отличием окончил юридический факультет Куйбышевского (ныне Самарского) государственного университета. Работал адвокатом в Куйбышевской областной коллегии адвокатов, военным следователем в военной прокуратуре Львовского гарнизона (во время прохождения службы в Советской Армии). В процессе обучения в очной аспирантуре МГУ им. М. В. Ломоносова в 1981 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Роль криминогенной ситуации в бытовых насильственных преступлениях» (научный руководитель проф. Н. Ф. Кузнецова). Затем до 2001 г. работал в Рязанской высшей школе МВД СССР (ныне Академия права и управления Минюста России). В 1998 г. в Научно-исследовательском институте проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры РФ защитил докторскую диссертацию на тему «Криминологические проблемы исполнения уголовного наказания» (научный консультант проф. Э. Ф. Побегайло).
   Область научных исследований: бытовые насильственные преступления; причинный механизм преступного поведения и преступности, правонарушений; методология криминологии и теории права; предупреждение преступлений. Создатель теории групповой профилактики преступлений; основатель криминопенологии и криминотеологии.
   Автор более 80 научных и учебно-методических работ.

Олег Викторович Старков, Леонид Дмитриевич Башкатов Криминотеология: религиозная преступность