   Босиком к небесам
   Роман-трилогия, книга 3
   Эд Раджкович

   © Эд Раджкович, 2015
   © Э. Раджкович, иллюстрации, 2015

   Редактор Э. Гума
   Редактор О. Виола
   Редактор Э. Раджкович

   Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Отзывы на книгу

   Ждала третью книгу, хотелось узнать, как сложилась жизнь главного героя Дамира. Интересно было вернуться в Советское постперестроечное время. Всё – правда. В школах у нас тоже собирали подписи за освобождение Нельсона Манделы. История Дамира захватила с самых первых страниц, это возврат в детство всех нас из того далёкого времени 90-х.
   Очень была рада узнать, что есть ещё продолжение этих книг.
   Спасибо автору за труд! Я очень ему благодарна, что он доверяет мне первой ознакомиться с его произведениями.

   Читательница из Н. Уренгоя.

Предисловие

   Как люди с Земли не видят обратную сторону Луны,
   так духовный мир, объяснённый религиями
   не познан в полной мере нами!

   Падение… Разум отказывался от всех своих предназначений. Пространство поглощало. Страстное желание появилось, хотя бы на мгновение найти возможность управлять этим ужасающим процессом. Тело отказывалось подчиняться, будто его вовсе нет. Повсеместный свист встречных потоков и гул в необъятной атмосфере окружал всю его сущность. Зрение становилось чётким, но увиденное приводило в тревожное переживание: совсем немного страшно, потому что испуг не успевал за эмоциями духа. Тьма, с безграничной глубиной, в которую стремительно он погружался, приводила в оцепенение. Картинки, возникающие в сознании, удивляли. Было не ясно, откуда приходят эти видения. Остановить бы действо, но физически такое оказывалось не по силам. Пришло новое чувство – интерес! Тьму сменял просвет, и попадание вновь в тёмную плоскость порождает тягостное ожидание нового светлого поля в таинственных просторах. Время остановилось, как если бы такое длилось вечность… Шесть или семь раз пересекал рубежи света и тьмы, и при каждом возвращении в светлое пространство наступало торжество души. Как такое происходит именно с ним? Подходящих объяснений не находилось, а присутствовали сжимающие душу ожидания чего-то предстоящего.
   – Когда это всё остановится?
   Управлять событием было невозможно, а ведь именно этого хотелось больше всего.
   Происходящее не поддавалось никакому логическому пониманию. Становилось всё холоднее и холоднее. Падение в никуда – эта пугающая мысль достигла восприятия. Вдруг появилась возможность различать перемену в происходящем, дышать становилось легче, а окружающий вакуум стал казаться насыщенным спасительной живой энергией. Сознание из отчаяния переходило к надежде на спасение. Луч света, исходящий от небесного светила, ослепил глаза. Когда видение стало снова явным, он увидел, что среди возникших облаков проявляется горный обрыв. Пелена облачного покрывала походила на воздушную материю, зависающую среди неба. В редких просветах открывался материальный, осязаемый мир. Хотелось уцепиться за край отвесной стены, но тело по-прежнему не подчинялось приказам мозга. Стало закручивать во внезапно возникающий вихревой поток, скорость падения стала нарастать. Всё смешалось, ничего нельзя было толком разобрать. Возможно, что всё происходящее смертельно напугало бы кого угодно, но именно сейчас, когда закручивало в штопор вихревых потоков, направляемых стихийным воздействием, он начал подсознательно понимать, что путешествие заканчивается. В груди стало тревожно, пульс отдавался эхом.
   Что настоящая реальность – сон или явь?

Глава I
Детство Дамира

   Проснулся, вокруг темно. Начал осматривать внимательно комнату. В детской стояло пять кроватей с металлическими дугами и натянутыми пружинами с сеткой. Помещение было тесным, маленькое пространство оказалось лишённым достаточного количества кислорода. Два старших брата, Дамир и две сестры проживали в этой комнате. Двое младших братьев спали в родительской комнате за стенкой. Они были совсем малы и нуждались в постоянном присмотре.
   Дом у них был деревянный, ночного освещения не было. С помощью проникающего снаружи мерцания Дамир осматривал стены с ободранными кое-где обоями. Сновидение было таким очевидным, что он запомнил испытываемые чувства, а на всё окружающее в доме смотрел как впервые. Постепенно вспомнил эту реальность, и воздействие сна отступило. Вспомнил, что накануне вечером все кушали астраханские арбузы. Для него эти полосатые ягоды казались диковинками огромных размеров, очень сладкими и сочными.
   Настоящее в отличие от виденного в сновидении ему показалось более предсказуемым и понятным. Везде было темно, только лунный свет освещал предметы в комнате, проникая через окно.
   Дамир пробрался среди кроватей и направился во двор. Он был мал ростом и достать до электрического выключателя не мог. Вместо туалета решил помочиться прямо с крыльца. Необычная самоуверенность появилась в маленьком Дамире. Он считал себя смелым от того, что достойно пережил странное сновидение и, проснувшись, не плакал.
   Всё внимание мамы теперь адресовалось младшим братьям, и Дамир хотел как можно побыстрее повзрослеть. Он готов каждый день доказывать, что совсем стал взрослым, чтобы младшие братья равнялись на него. Такая гордость имела благородные цели, и Дамир был мотивирован в потребностях самоутверждаться, этого требовали реалии жизни.
   За несколько дней до этого он пожаловался матери, что повздорил в детском саду со старшим по возрасту мальчишкой. Дети говорили своим родителям обо всём и находили поддержку. Дамир тоже решил пожаловаться своей маме во время пути из детсада до дома. Мама спокойно его выслушала, а затем сказала:
   – Что ты позоришься? Мужчина даже маленького роста должен быть смелым.
   Ему стало совестно, что он жалуется маме, и этот урок он усвоил для себя.
   – Младшие должны видеть во мне надёжную опору, – по-взрослому принял решение Дамир.
   Сон встревожил его – когда ты можешь управлять своими движениями гораздо лучше, чем неуправляемая скорость во сне.
   Довольный тем, что опустошил мочевой пузырь, стал смотреть на яркие мерцающие звёздочки в небе. Вглядываясь в небосвод, он обратил внимание на то, что чем дольше всматриваешься, тем больше проявляется новых звёзд, количество которых не счесть. Это открытие привело в восторг мальчишку, который на мгновение забыл, что вокруг ночь, полная опасностей. Его стало знобить.
   Стоя босиком на крыльце, Дамир ощутил воздействие прохлады осенней ночи.
   – Быстрее бы оказаться в мягкой своей кроватке и закутаться в одеяло, – возникло единственное желание в голове.
   Что произошло дальше, не поддаётся простому объяснению. В доме все спали, и даже мать семейства, которая отличалась своей чуткостью от природы, не слышала, как выходил Дамир на улицу среди ночи… Дверь захлопнулась. Все попытки дотянуться до входной ручки были тщетными. Встав на носочки, окончательно замёрзший Дамир дотянулся до заветной цели. Оставалось потянуть на себя и открыть дверь в дом. Внезапно пальцы разжались, его вытолкнуло на край крыльца, малыш хотел удержать равновесие, но незримая сила воздействовала на него. Удар был мягким, но сравним с тем, как если бы сплошная стена, надвигаясь, выкинула его на расстояние. Ничего не было видно, и мальчишка не успел сообразить, что произошло. Он стоял босиком, спиной к дому в нескольких метрах на земле. Обернулся – сердце его обдало холодом. Ему померещилось, или это было наяву, но разум с ещё недостаточно развитой логикой в познаниях явлений не подавал никаких объяснений. Один в ночи, рядом заветная дверь в родительский дом, где совсем недавно он спал в своей кроватке – это было. А сейчас на него смотрел в самую душу невидимый взгляд из ночного сумрака. Он не стал кричать, как сделал бы любой другой ребёнок, призывая на помощь взрослых, а поступил иначе. Верный охранник Джек, дворовый пёс, забился в будку и жалобно скулил. Дамир не проронил ни слова, развернулся в сторону калитки, опасаясь смотреть в направление дома, и ноги его понесли в ночную неизвестность.
   Надо заметить, что дальше двора и детского садика он не путешествовал. Это расстояние от дома до детсада единственный маршрут, который он помнил по памяти. Калитка была закрыта, но он преодолел препятствия из двора дома легко, сам не понял, как ему это удалось. Бежал, перебирая своими ножками без оглядки. Освещение в поселке фактически не было. Горело несколько фонарей на столбах вдалеке, один – у магазина, а второй – на станции. Полная тишина спящего посёлка оставляла Дамира наедине в ночи. Куда бежать он не знал, но в сторону далёкого фонаря направляться не стал. Останавливаться не хотел больше всего. Ориентируясь по лунному свету, который проявлял силуэты домов, малыш устремился прямо по улице с краю посёлка. Вместо того, чтобы забежать в ближайший дом и скорее согреться, он устремлялся дальше, ведомый внутренним предчувствием, которое указывало направление. Ловко перепрыгивал разбросанные чурки, которые заготовили для дров, но не убрали с дороги.
   …Повернул направо и внизу увидел гладь озера. Бежал вниз по просёлочной дороге, разбитой рытвинами, но неожиданно свернул в сторону светящегося окна одного из домов. Появилась смелость и решительность. Дамир забежал в дом и даже не испугался грозной собаки, которая к счастью его не тронула. Оказавшись внутри, он увидел, что все люди, живущие в этом доме, не спят. Он узнал тётю Любу, местного киномеханика. С её сыном Серёжей, он ходил в одну возрастную подготовительную группу в детсаде. Серёжа молча прижимался к плачущей матери. Его старший брат был одет в сапоги и ватную куртку. Из соседней комнаты доносился крик с угрозами их отца. Видно было, что что-то произошло в доме. Все были с бледными лицами. Брат Серёжи сказал:
   – Малыш, тебя сам Бог к нам послал, от греха отвёл ты меня.
   Дамир ничего не понимал, и никто его не расспрашивал, откуда он взялся среди ночи в их доме.
   Мама Серёжи напоила Дамира чаем с мёдом, а его брат принёс тёплую одежду и сапоги. Голос из соседней комнаты стих, атмосфера немного улучшилась. Все своё внимание переключили на Дамира. Брат Серёжи протянул фонарик ему:
   – Держи, боец, чтобы дорогу лучше нам было видно.
   Другой фонарь, побольше, он держал сам. На плече его висело ружьё, и он поинтересовался:
   – Как ты, герой? Отогрелся немного? Сможешь идти сам?
   – Смогу, – коротко ответил Дамир.
   Серёжа смотрел на своего ровесника с уважением, удивляясь, как он смог среди ночи к ним прийти один. Серёжа очень боялся оставаться без мамы и старшего брата, и от этого воспринимал Дамира как отважного мальчишку в этот момент.
   Тётя Люба проводила до дороги своего старшего сына, который пошёл сопровождать до дома маленького ночного гостя.
   Пёс послушно вилял хвостом, увидев своего хозяина.
   – Как он тебя не укусил? Удивляюсь. Пират известен всем как агрессивный, а тебя не тронул.
   Дамир молча шёл впереди, освещая себе путь фонариком.
   – Идём прямо по дороге до другого конца посёлка. Я рядом и у меня с собой ружьё, поэтому ты под надёжной охраной сейчас. Малыш, ты запомни, что здесь живут люди разные, но ночью без ружья никто не выходит из дома. Даже милиционера у нас нет. Впредь один не выходи никогда ночью безоружным, бережёного и Бог бережёт.
   Дамир ничего не отвечал, а всё своё внимание сосредоточил на дороге. Повсюду валялись брёвна, сучки и щепа древесины. Множество канав, рытвин затрудняли путь. Однако его ноги совсем не поранились, и он пытался понять своим детским мировосприятием, как он смог в темноте проделать этот путь.
   Когда подошли к дому Дамира, их встретила мама. Остались спать только двое младших братиков. Вся семья в тревоге собралась во дворе, а мама причитала без умолку. Когда они вошли все смотрели с изумлением. Было понятно, что готовились к поискам, а Дамир сам пожаловал. Родные молчали. Мама увела быстро в дом сына, отдала одежду брату Серёжи и после улеглась рядом с Дамиром на кровать. Обнимая его, она говорила:
   – Сыночек, завтра не пойдёшь в садик, останешься со мной дома, поможешь по хозяйству.
   Такая новость обрадовала Дамира. Он не видел, что слёзы текут по щекам матери. Она запела колыбельную своим задушевным голосом, и он уснул, окружённый её теплом в полной безопасности.
   Проснулся сам, долго потягивался в тёплой постели и после того, как окончательно пробудился, встал с кровати. Умылся и обнял улыбающуюся маму. Дома никого не было, все старшие братья и сестры ушли на учёбу. Младшие братики играли в большой комнате. Трёхлетний Мирон подбежал к Дамиру и поздоровался. Завтрак, приготовленный только для него, кушал с важным видом, подчёркивая свою взрослость перед младшими. Каждый день будили, не давая долго разлёживаться в кровати, а сегодня получилось узнать все преимущества полного высыпания. Никуда не нужно спешить в сопровождении мамы, можно вдоволь находиться дома.
   Мама прибиралась в коридоре и прихожей. Горочки нанесённого за день песка с улицы заставили Дамира подумать о том, как трудно наводить за всеми порядок. Раньше он этого не замечал, а такое утро для него впервые.
   – Мама, я всегда буду обтряхивать от песка свою обувь, чтобы тебе меньше было хлопот, – сказал он.
   – Ты слишком торопишься повзрослеть, наслаждайся детством, а прибираться мне всё равно нужно каждый день. Когда станешь взрослым, будешь вспоминать это время как самые беззаботные счастливые дни. Пойди с младшими братьями пообщайся – это те, о ком необходимо будет думать всю жизнь, так как ты всегда будешь старшим для них…
   Дамир ничего не сказал маме, пока еще он слишком мал, чтобы понимать взрослую жизнь.
   Младших братьев уложили после обеда спать. В доме стало необычайно тихо. Мама позвала Дамира в летнюю кухню, где заранее натопила печь и что-то готовила.
   – Мне надо защитить тебя, сынок. Сейчас я что-то буду делать, а ты в это время можешь закрыть глаза или думать о чём-то хорошем.
   Удивлённо посмотрев на свою мать, он согласился сделать защиту, как она говорила.
   Мама его усадила на стульчик с маленькими ножками, а сама стала что-то нагревать в ложке над открытым огнём. Потом вылила расплавленную жидкость из ложки прямо через голову Дамира в таз с водой, который стоял за его спиной. Затем вид мамы стал таинственным. Она достала из воды остывший кусочек, похожий на металл, и долго рассматривала со всех сторон. Дамиру показывать ничего не стала.
   – Всё, сынок, иди домой, отдохни. Завтра начнётся обычный день.
   Заснуть Дамир не смог и направился на кухню, где мама делала вареники для всей семьи. Он уселся на табурет и внимательно смотрел, как она сноровисто и искусно быстро лепит вареники, затем раскладывает их на широкий поднос.
   – Принимай у меня готовые и сам складывай их аккуратно.
   Дамир бережно укладывал рядами готовые вареники, а она при этом рассказывала ему разные истории. Одну он запомнил и заинтересовался:
   «На свете жила одна очень скупая женщина. Она считала, что бедность и проблемы у людей от их глупости и лени. Сама она жила в достатке и никогда не помогала никому, подаяния не давала. Её кредо было – каждый заботится о себе сам. Шли годы, она преуспела во всём. Все цели достигла и пользовалась признанием среди богатых. Однажды к ней обратилась нищенка с просьбой о пропитании. Женщина несла полную корзину разной еды с базара и, немного подумав, бросила одну луковицу оборванке, чтобы та отстала со своими просьбами. Жизнь продолжалась. В один год она умерла, и её душа попала в ад на вековые мучения. Это была расплата за безразличие к другим людям. Скрежет зубов и стоны грешных душ исходили отовсюду в аду. Неожиданно появился ангел и сказал душе женщины, что у неё есть шанс. Напомнил о её подаянии нищенке, которое ей зачли как доброе деяние на земле.
   – Сейчас ты ухватишься за спасительную для тебя луковицу, но будь осторожна, – сказал ангел
   Встрепенувшаяся душа грешной женщины стала всем говорить, что это её луковица и чтобы никто не претендовал на спасение кроме неё. Однако, как удержишь страдающие души, которые утратили надежды на спасение. Все начали хвататься за неё, чтобы их вытащили из ада вместе с ней. Ангел пытался до последнего спасти её, но стрелы луковицы оборвались под тяжестью множества душ, и она осталась в аду вместе с другими обречёнными на муки. Свой единственный шанс для себя она потеряла».
   Дамир слушал с интересом эту историю, и Мария подумала, что он вникает в суть всего.
   – Делай хорошие поступки. Бог на небе всё видит, – наставляла его мать.
   Вечером Мария поговорила со своим мужем Мурадом о детях. Говорили обо всех, что они становятся взрослей, и необходимо, чтобы учились.
   – Это правильно, учёба даёт большие возможности человеку! – говорил отец семейства, – иначе повторят нашу судьбу и будут всю жизнь своим горбом и руками добывать хлеб. А учёный человек может устроить лучше свою жизнь.
   Мария не совсем соглашалась, и в этот раз она оставалась при своём мнении, но всячески поддакивала мужу. Она считала, что любой труд в почёте, главное чтобы человек не был бездельником. Они желали иной участи для своих детей и в душе мечтали о хорошей доле для них. Со временем, родители стали жить одними мыслями о своих детях, забывая при этом о своих мечтах. Довольствовались малым, есть дом и работа у Мурада, которая приносила возможности для пропитания семьи. Мария считала к этому времени, что имея семерых детей, они не могут позволять теперь думать о себе. Посёлок Озёрный стал родиной для их детей. Среди дикой тайги и озёр они начинали своё становление. Две осины, посаженные ими во время заселения в этот дом, становились всё больше и напоминали о течении времени жизни. Все эти мысли проносились в голове Марии, но она вспомнила основную тему разговора и плавно перевела в нужное русло диалог.
   – Дамир слишком рассудительный для своего возраста, не по-детски всё воспринимает, – заговорила она. – Я поговорила с учительницей, чтобы взяла его в школу. Его возраста нет никого в посёлке, и она согласилась на эксперимент. Пойдёт с шести лет в первый класс. Он уже умеет читать, любознателен. Все три класса начальной школы занимаются в одном классе. Учительница согласилась подготавливать его индивидуально. Неспокойно моё сердце за него. Надо чем-то занять ребёнка, слишком подвижный.
   Мурад никак не выражал своё отношение ко всему, что говорила жена, комментировать не стал.
   – Труд облагораживает человека! Ты всегда говорила такие слова. Я занимаюсь пропитанием семьи, а эти вопросы по учёбе детей лежат на твоих плечах. Ты же знаешь, работая без выходных и отпусков многие годы, я не могу отвлекаться от работы, иначе утрачу стимул.
   Мария поняла, что взаимоотношения в их семье перешли в новую фазу, и смысл существования объединил родителей в общую цель – поставить своих детей на ноги и сделать всё возможное, чтобы они стали достойными людьми.

Школа

   Дамир учился с усердием, всегда выполнял домашнее задание. Никогда в его сторону не было серьёзных замечаний от учительницы, которую звали Анастасия Фёдоровна. Ей было пятьдесят пять лет, для крайнего Севера это пенсионный возраст, но она отличалась от других жителей Озёрного своей осанкой. Спина её всегда была прямой, а голова высоко поднята. Она носила шляпку и костюм, который состоял из юбки и френча, а воротничок блузы придавал ей вид особенной аккуратности. Она жила одна вместе со своей дочерью. Никто из жителей не знал, откуда она приехала. Основная масса жителей были приезжими с разных уголков Советского Союза, и посёлок Озёрный стал их родиной или точнее местом рождения детей.
   Только в одной семье было семь детей. После рождения двух младших сыновей у Марии с Мурадом они стали самой многодетной семьёй в этом затерянном среди лесов и болот населённом пункте.
   – Семья – это Семь Я, – говорили знакомые им.
   Пожалуй, это единственный показатель, который был отличительным для семьи Мурада, а в остальном быт был у всех очень похож: работа в лесу на заготовке и свой огород у дома. Промыслом здесь являлись сбор грибов и ягод на зиму, а также охота и рыбалка на озере. Посёлок тянулся вдоль берегов озера, которое называлось Светлое. Говорят, что через ручьи и реки оно соединяется с самим Белым морем. Никто не ставил под сомнение такое утверждение, так как озеро, действительно, большое, тянется более десяти километров, а вширь, в некоторых местах, достигает тысячи метров. Для тайги такое озеро очень большое в сравнении с другими, которых здесь множество.
   Мурад не покупал моторной лодки и мотоциклов для детей. В каждом доме была такая техника, но они с Марией беспокоились за детей и решили, что лучше проще, но пусть живут под пристальным вниманием. Иначе потянет «на подвиги» в этой глуши, где очень часто происходили «тёмные истории».
   Анастасия Фёдоровна пристально наблюдала за своим учеником Дамиром, никак не показывая это. По опыту она знала, что многодетные семьи часто прозябают в нищете на Севере и злоупотребление алкоголем – норма. Жизнь однотонная, и данные обстоятельства были сопутствующими здесь быту. А этот ученик, к её удивлению, был усердным в учёбе и жил в семье трезвенников. Единственное, что ей не нравилось как коммунистке – это то, что Мария была набожной женщиной. Никогда не участвовала в партсобраниях и на голосования не ходила. Учительница была спортивной женщиной и бегала по утрам, сама проводила со школьниками уроки физкультуры и являлась эталоном здоровья. Марию она невзлюбила ещё потому, что она никогда не жаловалась и ничего не просила для своих детей, её даже раздражало это. Анастасия Фёдоровна, имея дочь, пользовалась полной поддержкой государственных программ, а Мария имея семерых – сама тянула своё хозяйство. Местная школа была начальной трёхлетней, а далее дети учились в городе. Анастасия Фёдоровна хотела всячески вынудить Марию обращаться к ней за помощью в воспитании своих детей и решила для себя, что упустила шанс, когда учила старших детей этой семьи, а сосредоточить сейчас своё внимание на Дамире и доказать, что человек ячейка общества, который не может в одиночку заниматься будущим своих детей. Мария при этом не подозревала о непонятной амбициозности Анастасии. Видела в ней несчастную одинокую женщину, которая не знает, куда деть свою энергию, вот и вовлекает всех в партийную жизнь. Когда заниматься вопросами партии, если семеро детей и муж требуют и нуждаются в ежедневной её заботе о них: стирка, хозяйство, огород и многие другие нагрузки стали для неё обыденными. Мария забыла, что такое сон более четырёх часов. Анастасии Фёдоровне было не понять стиль жизни многодетной матери, она смотрела на всё и всех с высоты вверенных полномочий. Через детей она имела способы воздействий на каждую семью…
   Перед Новым годом Анастасия Фёдоровна сказала детям:
   – Будем наряжать все вместе ёлку в школе. Отличникам кроме подарков будут выданы грамоты и сувениры по результатам учёбы.
   Затем она сказала, что уроки 30 декабря отменяются, и начала рассказывать детям, какая замечательная у нас страна.
   – Самая Великая в мире, и жизнь нашего народа – значима!
   Дети, заинтересованные в получении грамот и подарков слушали с особым вниманием свою учительницу. Она увлеклась этой темой и распаляла себя со всей одержимостью.
   – Коммунизм – это единственно верный путь, церковь и буржуазия пили кровь нашего народа веками, но наша партия уничтожила их как класс в обществе, и сейчас каждый из вас может стать кем захочет, независимо от своего происхождения. Рождённые в семье трудового пролетариата могут гордиться своим происхождением…
   Рассказывала о подвигах пионеров и просила помнить героев революции 1917 года. Все старались проявиться, только Дамир молча слушал других. Он знал, что является круглым отличником по учёбе и рассчитывал на награды за это.
   Анастасия Фёдоровна обратилась к нему:
   – Дамир, расскажи нам, что ты думаешь о достижениях нашего народа и партии?
   Он не совсем понимал суть вопроса и решил поинтересоваться у всезнающей учительницы о волновавшей его теме, на которую он давно хотел узнать ответ:
   – Скажите, Анастасия Фёдоровна, а Бог есть?
   Это надо было видеть. Явно не подготовленная ярая коммунистка была застигнута врасплох таким вопросом. Сам Дамир при этом сохранял прежнее простодушие и ждал ответа. Это ещё больше возмущало учительницу, и через некоторое время она начала кричать:
   – Кто тебя такому учит? Наука давно доказала, что Бог – вымысел, строительство коммунизма – единая цель нашего народа.
   Такой поворот был неожиданным, и все дети стали осуждающе смотреть на Дамира, некоторые даже враждебно.
   – Скажи родителям, я к вам приду сегодня домой для беседы о твоём поведении.
   Затем сама достала из портфеля Дамира дневник и ручкой с красным стержнем написала: за поведение в школе – два.
   Все дети к удивлению Дамира стали радоваться тому, что на него накричала учительница. В одну минуту из образцового ученика он превратился в плохого. Такая официальность расстроила Дамира. Он всегда радовался оценкам красного цвета, потому что это были пятёрки, а сейчас этот цвет его тревожно давил записью в дневнике.
   С официальным визитом вечером пришла Анастасия Фёдоровна. Дамир делал уроки, сидя на кровати, расположив тетради на табурете перед собой. Все были в доме, и от такого количества детей в семействе Анастасия Фёдоровна изменила свой суровый вид на более снисходительный.
   – Что у тебя нет письменного стола, Дамир? – спросила она.
   За него ответил отец:
   – Все дети готовили уроки в таких условиях, и ничего страшного не случилось.
   Простота объяснения и спокойный голос Мурада остудили учительницу. Красивый и здоровый Мурад нравился ей. Он не пил и никогда не курил – это достоинства, считала она, но умело скрывая свои симпатии, перешла к сути:
   – Он устроил в школе саботаж, – начала она и рассказала о его вопросе о Боге. – Поведение возмутительное. Что у него в голове? Все дети как дети, а Дамир хочет до всего дойти своим умом. Есть школьная программа, и нечего выдумывать для себя другие знания…
   – Вы всё сказали? – спросил отец.
   Анастасия Фёдоровна смутилась от его спокойствия. Целью её визита было устроить нагоняй всем в этой семье, а получилось, что её всерьёз не восприняли. Так она внушала своему воспалённому разуму и ушла недовольная, сказав, что Дамир не получит грамоту из-за неудовлетворительного поведения. Её никто не провожал. Открытость этих людей Мурада и Марии её раздражали. Причины всех раздражений были в ней самой. Но непоколебимая правильность и убеждённость в своей правоте не позволяли ей рассмотреть очевидное.
   – Просто люди живут своей жизнью и честно работают. Беспартийная жизнь родителей – вот что приводит к такому поведению детей, – шла и возмущённо шептала себе под нос педагог со стажем, заслуженный учитель Советского Союза.
   Вдруг мелькнуло забытое воспоминание: стройотряд после окончания института в городе Ярославле. На душе стало тепло. Она вспомнила золотые купола древнего города, стоящего на берегах Волги. Как она ходила в церковь после болезни по настоянию матери…
   – Всё, стоп, – сказала она своим мыслям. – Недопустимо уклоняться от праведного курса партии, – поставила вердикт своим мыслям и воспоминаниям.
   Но разум тянул в сторону душевного вспоминания молодости, и она признала факт, что сама когда-то ломала голову в мыслях о Боге.
   – Как это его нет, и он всё же есть?
   Дамир совсем не понимал, как человек, которого он слушал всегда с таким упоением – любимая учительница Анастасия Фёдоровна – вдруг превратилась в такую строгую к нему, даже слишком строгую. Он причины не осознавал в силу своего детского возраста. К его удивлению, родители ничего не сказали ему после беседы с учительницей, и всё дома оставалось как прежде.
   – Эти вопросы по твоей части. Объясни нашему любознательному Дамиру, что есть, а чего нет, – строго сказал Мурад жене и отправился спать.
   Мария занялась обычными делами, которых прибавилось. Новый год! Нужно чтобы все дети видели праздник.

Бог есть!

   В детстве формируется восприятие мира на будущую взрослую жизнь

   Младшие дети были устроены в детский сад, и Мария вышла на работу. Большая семья, экономить приходилось на всём. Дети росли, потребности их тоже повышались. Старшей дочери Тамаре необходимо купить сапоги, двум сыновьям из старших, которые занимаются спортом, нужно срочно экипировку, без спортивной формы они выглядят голодранцами, и многие прочие потребности детей не позволяли Марии заниматься только домом. Она устроилась в местную прачечную. Стирать приходилось иногда вручную, так как подстанция часто выходила из строя из-за изношенного дизельного двигателя, и перебои электричества стали обычным явлением в посёлке. Работала Мария вместе с напарницей Фаиной. В общем-то, она справлялась с работой, но Фаина частенько подтрунивала над ней:
   – Превратилась в старуху, сама ещё достаточно молода по возрасту. Дети-дети, посмотрим, как они тебя отблагодарят за твои жертвы.
   Мария принимала все подобные слова близко к сердцу, но ей нельзя было поддаваться соблазнам «жалеть себя». Она давно свыклась, что её внешность стала невзрачной, лицо высохло от постоянных переживаний за детей, и как верующая от рождения женщина, Мария принимала блага для себя как второстепенное, а основное её желание и устремления – это благополучие детей.
   Фаина всем рассказывала, что она не понимает Марию, утверждала, что женщина не должна забывать о мирских радостях… При этом какие радости могут быть среди леса? Только пьянство. А то что Мурад и Мария родили семерых детей, совсем не злоупотребляли спиртным, многих раздражало. Имея одного или двух детей, люди с трудом справлялись с ними, а Мария как рабыня трудилась по хозяйству и ещё работала, чтобы дети не нуждались. Фаина поспорила с другими женщинами, что Мария возьмёт поношенные вещи у неё, так как купить своим подрастающим детям обновки, она не в состоянии…
   Целый год Фаина как подруга советовала Марии принять поддержанные вещи для детей. Но Мария наотрез отказывалась. Все знали, что трудности испытывают её ребятишки: нет велосипедов, как у других детей, моторной лодки и даже лыж для зимних катаний с гор в карьере у посёлка. Она оставалась безразлична к такой помощи.
   С Фаиной в коллективе Мария проработала два года, а затем перешла на другую работу – смотрителем за водокачкой. Необходимо было ночью ходить проверять температуру воды, которая, поднимаясь из скважины, подогревалась в резервуаре, иначе трубы в лютые северные морозы могли перемёрзнуть. Такое бывало не один раз. Марию новая работа устраивала. Небольшая зарплата, но появилось больше времен для семейных хлопот.
   В зимние ночи темнеет на Севере очень рано, день длится всего несколько часов. Однажды мама взяла с собой Дамира на водокачку. Они шли среди огромных снежных сугробов по просёлочной тропе. Из-за маленького роста малыш не видел, что находится по сторонам, шёл как в тоннеле, стороны которого поблёскивали бликами снежинок, и только звёздное небо над головой сверкало многочисленными далёкими звёздами. В руке у мамы был фонарь, с помощь которого она освещала путь, а другой рукой держала Дамира, чтобы он не споткнулся. Ногам было тепло. Подшитые валенки были старыми, но он радовался тому, что у него есть своя зимняя обувь. Отец прошил капроновой нитью подошву, и снег не попадал через прохудившуюся часть снизу. Мария заметила, что сын смотрит на небосвод, и сказала ему:
   – Сверху за нами наблюдает Боженька, Отец Небесный наш!
   Дамир явно заинтересовался темой и спросил её:
   – А как он нас видит всех? Людей так много на земле.
   – Он Всевидящий, и Бог повсюду. Все наши поступки он знает, как бы мы их не хотели спрятать. Он всех прощает, кто просит об этом.
   – В школе такого не скажут, – подумал Дамир и удивлялся, что ему от слов мамы всё понятно.
   Она шла держа его за руку. У неё не было рукавиц, и он подумал, что мама верит в Бога, поэтому не боится самого сильного мороза.
   …Пришли к водокачке. Мама открыла навесной замок, они вошли внутрь. Помещение было в виде сруба из толстых брёвен, внутри горел свет и висел на стене ящик с какими-то кнопками и датчиками. Мама налила из термоса горячего чая с шиповником. Дамир, прихлёбывая из чашки, совсем забыл про холод.
   – У тебя есть свои валенки, они тебе нравятся, сынок? – спросила она.
   – Да, хорошие, подшитые, – ответил Дамир.
   – Никогда не бери чужого – так говорил мой отец. Когда он был на войне, тогда многие брали чужие вещи, и всех постигало в жизни горе. Поэтому, лучше своё, чем чьё-то. Больше теряет человек, когда присваивает не своё. Это происходит не сразу, и мало кто задумывается вовремя. Сын, запомни это на всю жизнь. Честный человек редко бывает богатым, но всегда смотрит прямо людям в глаза.
   Марии нравилось, что этот сын очень внимательный и рассудительный, но это её тревожило. Совсем ещё ребёнок, а хочет быстрее всё понять. Как мать она знала, что таким людям трудно бывает в жизни. Объяснения о Боге Дамир слушал с радостью, как если бы понимал всё, значит, Боже сохранит его и поможет в жизни будущей, когда он станет старше. Материнское сердце излучало тепло, она обняла сына и сказала:
   – Идём домой, завтра тебе в школу надо.
   Дамир смотрел маме в глаза, которые были окружены морщинами, но он видел самые красивые и заботливые глаза на свете.
   – Пойдём, мамочка родная, я тебя буду охранять по дороге.
   Мария испытала исходящую, совсем не детскую, уверенность от него.

Герой-мученик из Африки

   Дамир заканчивал начальную школу. По-прежнему учился прилежно, но между учительницей и им стояла невидимая стена. Он никогда не решался ей задавать вопросы, а вместо этого внимательно слушал её задания и затем выполнял домашнюю работу. Она оценивала хорошо его старания, выставляя заслуженные оценки, но будто не замечала его среди других детей. Все три класса занимались в одном помещении, так как детей было всего двадцать человек со всего посёлка такого возраста. Дамир по ведомостям был как один в классе и в этот год считался старшеклассником начальной школы. Он знал, что следующий год он будет учиться в городе, казавшийся ему огромным мегаполисом современной жизни, от которого он был пока удалён, обучаясь в таёжном посёлке.
   Научился удить рыбу и приносил домой первые уловы. Во время утренней зорьки уходил на берег озера. Прямо с мостков ловил окуней, ершей и сорожку. Повсюду росли кувшинки. Ему казалось, что на глубине среди зарослей лопушков есть крупная рыба, но удилище было коротким, и дотянуться до заветной заводи он не мог. Они сколотили с соседским мальчишкой плот из брёвен и досок. Теперь можно было передвигаться вдоль берега по заводям. Пришли первые хорошие уловы, и однажды он поймал щуку. Привязал живца на верёвке прямо к плоту, щука схватила его и попалась на крючок. Даже взрослые удивлялись его сноровке. Без средств, а смог выловить щуку незамысловатым приспособлением. Тогда Дамир впервые понял, что добыть пропитание можно, но для этого необходимо приложить свои усилия. Так проходили летние дни.
   В один из июльских дней всех детей вызвали на собрание в школу. Анастасия Фёдоровна была серьёзней обычного и начала повестку собрания с темы, которую никто не предполагал услышать. Она обращалась ко всем ученикам как к взрослым, самостоятельным людям. Это подкупало, и все как единое целое слушали её.
   Рассказ был про какого-то человека по имени Нельсон Мандела. Она говорила с состраданием, что он герой и борец за права своего народа. Его посадили капиталисты в тюрьму на всю жизнь.
   – Чтобы помочь ему, мы должны принять участие, – сказала она.
   Предложила собрать подписи всех учеников школы и написать официальное обращение в Совет Объединённых Наций.
   Дети слушали рассказ, но было очевидно, что энтузиазма не вызывает судьба какого-то чернокожего из далёкой Африки. У Дамира, наоборот, внезапно проснулся живой интерес к этой истории. Больше всего его поразило, Анастасия Фёдоровна не безразлична к судьбе этого человека. Он смело сказал вслух, что готов первым поставить подпись в защиту прав этого борца с несправедливостью. Учительница явно не ожидала, что именно Дамир так среагирует. Приветливо и с полуофициальным тоном сказала всем, что Дамир назначается секретарём по составлению обращения во все инстанции и ответственным за сбор подписей. Другие дети в течение этого дня заметно меняли своё отношение к Дамиру. Он подошёл к вопросу освобождения Нельсона Манделы серьёзно и требовал выводить свою подпись каждого разборчиво и аккуратно. Сами собой взаимоотношения с Анастасией Фёдоровной наладились. Когда он отчитывался в проделанной работе по сбору подписей и составлении письма, она говорила с ним на равных. Затем они прошлись по улице, Дамир впервые проводил до дома Анастасию Фёдоровну. Она добродушно поздравила его с отличным окончанием начальной школы и пожелала успехов в дальнейшем. В частной беседе Дамир увидел совсем другого человека. На мгновение эта пожилая женщина ему показалась милым человеком с добрым сердцем.
   – А возможно, она такая и есть, просто скрывает себя настоящую в жизни, закрываясь щитом официальности, – подумал Дамир.
   В их посёлке учительница и медицинская сестра из пункта приёма больных – единственные представители интеллигенции, и оттого живут более консервативно, чем все. Сейчас, кажется, Дамир понял, что Анастасии Фёдоровне не чуждо всё человеческое. Благодаря далёкому мученику Нельсону Манделе у Дамира наладились взаимоотношения с первой в жизни учительницей, и он впервые обратил внимание на судьбу постороннего человека, который оказался в беде. Возникла вдруг мысль, что Мандела прочтёт их письмо, ему станет немного легче переносить тяготы своего заточения. Дамир был убеждён, что если они откликнулись на его страдания, значит, в мире есть ещё много людей, которые могут поступить точно также. От такого незначительного события, каким оно казалась изначально, проистекало столько новых впечатлений, а главное – это причастность к истории всего человечества. Если где-то страдает человек, который думает о других не жалея себя, значит оставаться безразличным нельзя. Возможно, весь мир станет лучше, когда мы научимся беречь достойных людей. Душа наполнилась благодарностью к Нельсону Манделе, которого он никогда не видел, но который смог, несмотря на расстояние и время, повлиять на мировоззрение Дамира. Причастность к спасению мира – вот какая высокая мысль просветлила разум мальчишки.

Вести с далёкого Кавказа

   Почтальон является вестником и поставщиком открывающихся надежд. Несколько раз в неделю слышался звук двигателя мотоцикла с коляской, который каждый живущий в посёлке не спутает с другим. Это почта, которую развозила семейная пара в коляске-прицепе и держала в руках мешок с письмами и телеграммами. Ещё у них были отличительные атрибуты: значок на груди с логотипом «Почта СССР» и сумка из кожи, висевшая через плечо. Жители, а в особенности дети, наблюдали за движением почтового мотоцикла и ожидали каких-то новостей. Газеты получали все, а вот письма и квитанции на посылки немногие. Это явление всегда порождало живой интерес и радость у счастливчиков от достигавшего их внимания из большой жизни, которая соединяла их посредством почты.
   У дома остановился мотоцикл. Дамир в это время бегал наперегонки с соседскими мальчишками с горы у дома. Он не обратил внимания на почтальонов, но заметив, что они явно смотрели в его сторону, рассматривая его, Дамир понял, что почтальонам что-то надо и есть какое-то дело к его семье. Он подбежал с друзьями к ним и поздоровался:
   – Дамир, как ты вырос! Совсем не узнать. Газеты в ящике, я их туда положила. Держи квитанцию на получение посылки для вас в отделении на складе. Отдай родителям и скажи, что две большие коробки пришли по почте к вам с Кавказа.
   Такое было впервые на памяти Дамира, он среагировал спокойно. По друзьям заметил, что они с завистью смотрят на него. Но этот мальчишка отличался от них и умело скрывал свой интерес. Кавказ – это слово, слетевшее с уст почтальонши, понравилось ему, но где это и что – он пока не знал.
   Над посёлком низко в нескольких десятках метров над землёй летал самолёт и качал крыльями. На крыльях «кукурузника», так называли в народе эти самолёты, были отчётливо видны звёзды и надписи. Мальчишки, имевшие велосипеды, помчались в центр посёлка. Несколько раз случалось, что очень низко летал самолёт и что-то сбрасывал. Невдалеке от дома Дамира на пустынном месте, которое образовалось на старом карьере, с краю был шест с висевшим полосатым отрезком ткани, похожим на сачок. Кто-то из старших говорил, что это для вертолётов указатель направления ветра. Все ребята бежали и гнались на велосипедах, когда самолёт заходил на очередной круг, то снижаясь, то немного набирая высоту. Дамиру показалось, что он с земли увидел лицо авиапилота, улыбающегося ему, и руку, которой он показывал в сторону шеста с указателем направления ветра. Самолёт удалился, очерчивая большой круг над окружающим лесом. Через несколько минут Дамир увидел появившуюся вновь точку в небе над горизонтом, самолёт летел прямо на него, покачивая крыльями. Он подбежал к тому месту, куда, как ему показалось, показывал лётчик, и стал ждать. Самолёт снижался всё ниже, и Дамир немного заволновался:
   – Может отбежать в сторону? Слишком низко летит самолёт, прямо на меня, – подумал про себя.
   Но вдруг в унисон с его мыслями курс крылатой машины выровнялся, и железная птица пролетела прямо над его головой. Откуда-то сбоку корпуса отделился маленький парашютик с мешочком внизу и плавно начал опускаться на землю. Самолёт, покачивая крыльями, удалился за горизонт. Люди бежали со всех сторон. Дамир первым поймал парашютик и счастливый стоял, крепко держа в руках мешочек. Его все поздравляли и говорили, что не всегда удаётся найти послание, то в болото упадёт, то ветром унесёт в заросли – разное бывает. В общем, стали смотреть. Внутри мешочка была записка с сообщением, что в пятнадцати километрах от посёлка горит тайга и просьба принять меры.
   После работы в лесу все мужчины, поужинав наскоро, отправились на пожар. Так заведено в этой местности – когда лес горит, тогда все дела отодвигаются в сторону. Вечером вновь появились в небе самолёты, и все увидели парашютистов, которые приземлялись где-то в тайге. Ночью гремели взрывы. Опасность добралась до каждого в этом посёлке. На следующий день шли разговоры, что взрывами удалось остановить направление пожара в сторону посёлка, но тайга по-прежнему горит. Пожар называли «верховым», при котором огонь быстро распространяется в направлении ветра на расстояние с большой скоростью. Несколько дней не возвращались взрослые мужчины из леса. Все беспокойно ждали, что ждёт посёлок. Говорили, что пьяные охотники не затушили костёр. Были и другие версии, которые придумывали сплетники, чтобы приукрасить скучную жизнь, забывая, что происходит не шуточное бедствие – пожар охватил десятки гектаров леса.
   Вечером мама легла с детьми в детской. Все собрались в одной комнате и беспокоились. Только мама не показывала своего волнения. Она рассказывала сказки, и вскоре все уснули.
   Утром Дамир рассказал ей, что это он нашёл первым сообщение о пожаре, которое сбросили с самолёта. Когда он это говорил, то заметил, что мама про себя читает молитву. Следующей ночью начался сильный ливень, а утром все вернулись в посёлок из тайги. Отец сказал, что если бы не дождь, то потушить не смогли бы. Рыли траншеи в тайге и забрасывали песком очаги, но огонь верхом перекидывался повсеместно. Дамир подумал, что это Боженька послал дождь и всех спас. От этой мысли ему стало спокойно. Ведь теперь он знал, что Бог помогает людям, попавшим в беду.
   К сожалению, из-за всех этих чрезвычайных событий он совсем забыл, что ему почтальоны дали квитанцию, и не знал, как сказать родителям об этом. Всё разрешилось само собой. Отец спросил его вечером:
   – Где бумажка на получение посылок?
   Дамир отдал ему её. Квитанция была вся смята. Отец не спеша развернул её, и они долго говорили о чём-то с мамой. Дети подслушивали их, как это бывает в деревнях, где жизнь скудна на новости. Много раз повторяли родители в словах своих о Кавказе, каком-то далёком крае среди гор.
   Заветные коробки принесли домой и начали вскрывать. Сверху, под крышкой в одной из коробок, было письмо, а остальное пространство внутри было заполнено виноградом. В другом ящике были персики, которые притягивали любопытные детские взгляды. Это походило на настоящее чудо. Содержимое посылок выглядело сказочно. Мама всё выложила на большие подносы, и горы этих «сокровищ» заполнили весь стол.
   Отец был в хорошем настроении, такого давно не случалось с ним. Каждому поставили большую тарелку с виноградом сорта «дамские пальчики», и дети радостно вкушали дары Кавказа. Все уплетали ягоды за обе щёчки. Младшие братики спали в это время, им оставили самые лучшие гроздья чудесного винограда на утро. Ягоды были овальной формы с плотной кожурой, которая лопала при укусе и наполняла сочным вкусом. Дамир важно сидел у окна на любимом месте отца и, весь поглощённый процессом поедания вкуснейших ягод, не видел ничего вокруг. Старшие братья и сёстры занимались в это время также как и он, дегустацией своих порций. Отец ходил по комнате и подмигивал двум старшим братьям Дамира. У него в ладони было несколько ягод, которые он не спеша пробовал на вкус.
   – Отличный виноград у нас на Родине растёт, – с гордостью говорил он Марии.
   Мама ушла во двор делать хозяйственные дела и не видела дальнейшего.
   Мурад, заметив, что осталась последняя ягода в его руке, съел аккуратно мякоть, чтобы кожура оставалась цельной. Затем надул ее и стал таинственно наблюдать за Дамиром. В момент, когда малыш был увлечён поеданием винограда и смотрел при этом в окно на улицу, отец, прицелившись, запустил надутую кожуру, похожую на маленький мячик для игры в регби, прямо в лоб зазевавшемуся сыну. Всё выглядело шуточно. Старшие братья хохотали до слёз, но Дамир не оценил выходку отца и начал кричать на весь дом слова возмущения, называя его хитрым человеком, который способен на сомнительные поступки. По-детски всё, что он говорил, выглядело безобидно, возмущение и крик Дамира всех смешил. Отец воспринял всерьёз его слова и выгнал из комнаты, все остальные хохотали над ним. Потом отец уселся на освободившееся своё любимое место и строго сказал:
   – Кушайте, дети, не обращайте внимания на этого грубияна.
   Дамир был ещё достаточно мал, чтобы понимать всё иначе, чем прямолинейно. Он оказался в немилости отца, по не зависящим от него причинам. Пришла мама и стала его успокаивать. Он продолжал кричать угрозы, что его несправедливо наказывают и лишили винограда.
   – Я отдам тебе свою порцию, тише говори, отец строгий и может наказать тебя!
   Дамир не обращал внимания на наставления мамы, и слёзы его душили от возмущения.
   – Что за ребёнок, пошутить нельзя. А ну, брысь с глаз моих или сейчас ремнём отстегаю, – сказал появившийся отец.
   – Что ты меня пугаешь, сам издеваешься и смеёшься.
   Дамир говорил эти слова и смотрел прямо в глаза отцу. Мама вывела его из дома, чтобы сын немного отвлёкся, но даже её удивляло, как он рассвирепел от шутливой выходки отца.
   – Я ему устрою шуточки, когда вырасту, – говорил малыш.
   Оказывается, отец всё слышал и жёстко проговорил:
   – Ещё несколько слов и пожалеешь, что на свет родился.
   Дамир дерзко смотрел на него, и мама увела сына от греха подальше. Она понимала, что Мурад искусственно создал эту ситуацию, конфликт с маленьким сыном девяти лет произошёл из-за пустяка. Отвела Дамира в магазин и купила кулёк конфет «Кара-Кум», которые он обожал. Через какое-то время, сын успокоился. Мама сказала:
   – В течение дня есть такая минута, когда всё, что скажешь, сбывается. Отец от твоих слов разозлился, поэтому не торопись говорить правду в глаза людям, не все её терпят.
   После этого случая с виноградиной, которая прилетела в лоб Дамиру, братья смеялись над ним довольно часто. Отец, чтобы всех развеселить, всякий раз рассказывал эту семейную хохму. Впервые в жизни Дамир хотел драться с ними и не понимал, как родные могут насмехаться над своим близким.
   – Никогда не буду делать плохое младшим братьям, – решил он, – перед подлостью, даже в шутку, человек беззащитен.
   Теперь Дамир усвоил для себя, что среди своих тоже надо себя поставить, но слишком юный возраст не позволял изыскать резервы для этого. Родные увидели его в ярости:
   – Если он маленький такой агрессивный, то что от него ожидать в дальнейшем, – говорил отец.
   Все дети поддакивали и смотрели на Дамира незаслуженно предвзято. Он не понимал, почему после того как он высказал своё мнение и возмутился, все настроились против него. Дети умели в семье смешить других, а он с этого момента утратил способность беспечно веселиться и стал воспринимать всерьёз даже обыкновенные мелочи.

Борьба – это воля

   – Нужно быть способным постоять за себя! – эта мысль устойчиво внедрялась в разум Дамира.
   Учёба в городе началась с большого действия, которое подразумевало перемещение из посёлка в тайге в город с дальнейшими перспективами жизни.
   В воскресенье, как обычно, пришла в посёлок дежурка, состоящая из тепловоза и двух вагонов, предназначенных для передвижения по узкоколейной железной дороге. Несколько раз Дамир бывал в городе, первый – когда они с сестрой ездили в цирк на представление лилипутиков. Это взрослые по возрасту люди, но маленького роста. Представление было увлекательным, а рост лилипутов был немного ниже Дамира. Изменились его представления об известном ему мире. Взрослые люди, которые смешат и показывают умные сцены, а внешний вид их напоминает гномиков из сказок.
   Когда ехали обратно сломался автобус, и все пассажиры вышли из душного салона, который нагрелся от летнего солнца, и стали в тени деревьев ждать. Водитель сказал, что починит двигатель сам, так как поломка незначительная. Дамир был одним из пассажиров десятилетнего возраста. Вскоре ему стало скучно среди нудных разговоров взрослых. После циркового представления лилипутов он убедился, что и взрослые могут быть маленькими, а ещё он понял, что в жизни много интересного и непознанного. На пустынном месте у дороги стояла одинокая берёзка, чуть выше Дамира. Он начал её от скуки трясти в разные стороны. Все смотрели на него со стороны, находясь в тени деревьев. Легко можно было сломать это деревце, но Дамир, осознавая своё преимущество над растением, только тряс и крутил в разные стороны. Лишь сочная листва на небольшой кроне тряслась. Люди молча наблюдали за ним – торжество человека над живой природой. Взрослые вспоминали, как сами иногда неосмотрительно губили растения. У каждого был такой случай на памяти. Если бы Дамир сломал деревце, все решили бы, что он ещё мал и забавляется, но сам Дамир сотрясал одинокую берёзку лишь для своей забавы, рассчитывая усилия. Семнадцатилетняя сестра Тамара превратно поняла его действия. Вся покраснела и взяла Дамира за руку, чтобы отвести в сторону.
   Дома рассказала родителям, что Дамир ломал дерево, и ей было стыдно за него. Старшие братья, не интересуясь у Дамира достоверны ли слова сестры, с укором смотрели на него. …Всем сердцем мальчишка ощутил холод старших своих родичей и не понимал, как такое возможно. Только младшие братья смотрели на него как обычно – с братской преданностью и любовью. Проверял на прочность деревце, на котором, не опадая, тряслась листва, затем всё вернулось в прежний вид. А из рассказа сестры Тамары следовало, что он совершил что-то нехорошее.
   Дальновидные выводы было делать рано, но этот случай изменил его отношение к старшей сестричке. После она дразнила Дамира иногда, и однажды он запустил ботинком в её сторону прямо в форточку окна, где было её лицо с провокационной гримасой. Тамара захлопнула форточку, стекло зазвенело на весь дом, опадая осколками на пол и землю. Тамара в этой ситуации была хорошей девочкой, а Дамир – разрушителем. В общем, впечатления от первой поездки в город были не лучшие.
   Сейчас в вечернем составе он ехал с другими детьми из посёлка на учёбу в город. Неизвестность притягивала. Большая школа с несколькими сотнями учеников, со слов взрослых, казалась огромным полем для деятельности.
   На импровизированном перроне в нескольких километрах от города была конечная станция. Бетонные плиты лежали у рельсов и шпал из дерева. Вступая на монолит железа и бетона, возникло первое впечатление, что этот шаг в большую жизнь из затерянного мира среди таёжных болот и озёр Северной тайги. На шоссе сбоку стоял автобус с надписью «дети», в который все бросились бегом занимать места. Дамир вошёл в автобус, и ему старший брат показал на занятое для него место рядом. Смотреть в окно было увлекательно. Вечерние улицы города были освещены повсюду, многоэтажные дома захватывали воображение.
   – Как много людей здесь живёт, – думал Дамир.

Глава II
Первый день в средней школе

   Здание школы имело три этажа. Над центральным входом третий этаж был застеклён большими окнами, за которыми находился актовый зал.
   Первого сентября вся школа собралась в этом помещении. Здесь были все преподаватели, обслуживающий персонал и, конечно, все ученики. Дамир, как и новые учащиеся, пребывал в атмосфере общего праздника. После официальной части общего построения по классам и выступления директора школы был дан концерт в исполнении инструментального ансамбля, состоящего из старшеклассников.
   Следующее утро началось по расписанию, которое в этой школе строго соблюдалось. Утренняя зарядка, затем пробежка и завтрак, а после – занятия в школьных классах. Здесь был заметен явно спортивный уклон, и те из учеников, кто избегал физкультурных мероприятий, считались отстающими. Дамиру понравился спортивный подход к воспитанию.
   С первых дней он заметил, что многие из одноклассников отлынивают от спорта и сбиваются в группировки. Поначалу он приблизился к одной компании одноклассников. Дамир пошёл в школу с шести лет, из-за этого обстоятельства он, по сути, оказался самым младшим по возрасту. В СССР дети начинали учёбу с семи лет, и все удивлялись, как он проскочил, имея целый год в запасе на будущее.
   Как выяснилось, основная масса одноклассников были детдомовскими и о родителях никогда не говорили.
   Новая компания слонялась за забором школы, и все их развлечения были ограничены добычей курева с бесцельным времяпровождением. Дамир закурил болгарские сигареты вместе со всеми, но ему стало плохо: лицо «позеленело», тошнило долгое время, в глазах мутнело и окружающий мир «раскачивался»… Всё это создавало состояние общей слабости организма, вызванное табаком. Удивительно, что всем из компании новых друзей нравилось дымить, и ребята соревновались между собой в запускании колец из дыма и кто дольше задержит в лёгких дурманящий дымок.
   Дамиру говорили:
   – Ты слабак что ли? Все взрослые курят.
   Однако такая среда была противопоказана ему, а когда Дамир увидел, что мальчишки собирают окурки у магазинов, тогда он испытал отвращение, но не осуждал никого.
   – Пусть каждый живёт, как сам пожелает, это не моё, – решил для себя он.
   Записался в библиотеку, где приветливая женщина обрадовалась новому читателю.
   Единицы из класса уезжали домой после учёбы. В их число входил Дамир, а остальные дети жили прямо в школьном общежитии и были обречены на проживание в казённом жилье, т. е. предоставленное государством. Надо было видеть печальные глаза детей, когда они смотрели на уезжающих домой. Дамир понял в этот год, что свой дом, даже самый скромный – это счастье для человека.
   На классном собрании агитировали в новую секцию спорта, которую создали при школе – вольная борьба. Дамира неудержимо потянуло узнать, что это за спорт.
   Тренер в спортивном костюме по имени Сергей Николаевич сначала поговорил основательно с каждым и расспросил о серьёзности намерений.
   – Время покажет, и останутся те, кто захочет достичь побед. Борьба делает человека сильнее и открывает новые возможности.
   Через две недели Дамир впервые выступил на городских соревнованиях и победил в своём весе. Перед всей командой тренер его поздравил. Это был первый в жизни момент, когда его усилия оправдались, и чувство признания понравилось ему. Появилась цель – стать в ряд победителей. Сергей Николаевич говорил приветливо со всеми и рассказывал, что те из борцов, кто будет серьёзно заниматься этим спортом, смогут иметь квартиру и государственное обеспечение, но для этого надо пройти большой путь до сборной страны.
   – Вы, наверное, видите, что некоторые ребята курят и бездельничают. Таковые губят свою жизнь. У вас есть возможности построить свою судьбу наилучшим образом.
   – Откуда он всё знает? – удивился Дамир.
   Тут же вспомнилась прежняя компания одноклассников. Сейчас он понял для себя, что борьба и спорт лучше, чем круг общения, где сверстники курят и матерятся, чтобы казаться взрослыми.
   В выходной тренер организовал общий поход в кино на фильм «Непобедимый». Главный герой знал все виды борьбы самообороны без оружия и противостоял злым людям.
   1980-е годы в СССР начались с олимпиады в Москве и всплеск интереса к спорту возрастал.
   Дамир чувствовал силу и уверенность. Турник стал его любимым тренажёром. В классе он подтягивался больше всех и стал недосягаем. Всё тело окрепло, гармоничное самочувствие делало жизнерадостным и уверенным. Спортсменка по лёгкой атлетике из класса Дамира стала с ним дружить, и между ними появилась общая симпатия. Здоровье делает красивыми людей, поэтому Оксана была лучшей в классе. Самая весёлая, отличница по учёбе и, вообще, порядочная девочка. Дамир убедился, что нужно быть сильным, чтобы быть смелым. После уроков они встречались с Оксаной и прогуливались по городу. Много говорили о мечтах в будущем и всегда радостно смотрели в глаза друг другу.
   Был в их классе высокий паренёк Лёша по кличке Каланча. Возвращаясь с тренировки, Дамир шёл к автобусу и увидел, что Каланча бьёт слабого больного их одноклассника. Дамир вспомнил слова Сергея Николаевича: «Когда видишь несправедливость и проходишь мимо, ты виновен в происходящем вдвойне!»
   Дамир вмешался:
   – Зачем трогаешь его, он уже жизнью обделён, не имеет хорошего здоровья.
   – Иди куда шёл, лучше со своей Оксаной общайся, а будешь вмешиваться, тебе твоя борьба не поможет.
   В этих словах Лёши Каланчи было что-то язвительное, но он говорил о самом дорогом. Теперь борьба и Оксана являлись самым светлым явлением в жизни Дамира. Он вмешался. Отбил от Лёши слабого одноклассника, который сразу убежал. Каланча ударил без предупреждения. Сила рук Дамира показала ему превосходство борца над ним, но удар кулаком Каланча нанёс сноровисто. От него несло табаком. В голове у Дамира перемкнуло, его немного закачало, но ежедневно занимаясь в борцовском зале, он научился легко выходил из такого состояния. Желание было одно – ответить этому Лёше таким же способом. Ударил в челюсть, а затем хотел сделать бросок. Каланча отдыхал на полу, и казалось, что притворяется.
   – Выше меня на голову, а как по-актёрски притворяется.
   Дамиру был противен этот тип, который за счет слабых самоутверждается.
   Оксана ждала у выхода из ворот школы, и они прогуливались счастливые от общения друг другом. Дамир увидел, что Оксана носит подаренный им значок «Олимпиада 80» – это был знак, что ей дорого его внимание.
   Следующий день был ответственным, по двум предметам назначены зачёты за четверть. Все волновались и делали шпаргалки. Во время контрольных общее внимание отвлекал Лёша-Каланча. Он постоянно просился выйти, был бледен и осунулся. Сам на себя не похож. Многие из одноклассников благодарны были Лёше, считая, что он специально разыгрывает очередную сцену, чтобы выделиться.
   После уроков Дамира вызвали к завучу школы. Она сказал, что его ставят на учёт как трудного подростка. Ничего не понимая, это было явно видно по Дамиру, он стал расспрашивать, в чём собственно проблемы. Завуч сказала, что его одноклассник Лёша получил сотрясение мозга от удара по голове и рассказал, кто это сделал. После этих слов она зачитала Дамиру характеристику, которую написала учительница Анастасия Фёдоровна по окончании начальной школы. Там она его характеризовала как человека способного к учёбе, целеустремлённого, способного вести за собой и верного своему мнению. Единственное, что разбавляло эту хорошую характеристику, было то, что учительница высказывалась о его безразличии к пионерской организации. За это и зацепилась завуч школы:
   – Видишь, любишь по-своему решать вопросы. Нельзя самому кого-то наказывать, а нужно говорить учителям или директору.
   Потом она закончила и увидела, что Дамир никак не комментирует её замечания, холодно сказала:
   – Иди в спорткомитет к своему тренеру Сергею Николаевичу. Он сказал, что они тебя берут на поруки.
   После кабинета замдиректора школы по учебе и воспитательной работе Дамир вышел немного озабоченным.
   – Что теперь? Этот Лёша Каланча постоянно бьёт одноклассников-сирот, но стоило ему получить в назидание, как он тут же оказался обиженным, а Дамир – трудным подростком.

Спорткомитет ДЮСШ

   Сергей Николаевич сидел в кабинете за столом. Впервые Дамир его увидел в официальной обстановке. Он был одет в костюм, а на пиджаке красовался значок Федерации борьбы СССР.
   – Зачем ударил его? – спросил он.
   – Избежать нельзя было конфликта, Лёша первый начал драку, и мне пришлось его остепенить.
   – Знаю, что этот мальчишка шкодничает, но не всегда ты бываешь в лучшем свете, когда отстаиваешь справедливость.
   При этих словах тренер строго, изучающе смотрел на Дамира. В этот момент зашёл тренер по боксу, и Сергей Николаевич с жёстким акцентом в словах обратился к нему:
   – К тебе таких надо. С удара сделал сотрясение мозга.
   Затем обратился к Дамиру:
   – Тренировку сегодня можешь пропустить, но впредь запомни – самостоятельность в нашей стране не поощряется. Необходимо всё рассматривать коллективно, – он заметно акцентировал на этих словах.
   Под пристальным взглядом двух тренеров Дамир вышел и решил сходить к старшему брату на берег Белого моря на базу, где он занимался виндсёрфингом. Была весна, набережная у моря была заполнена людьми. По ступенькам Дамир спустился к морю и направился по песку побережья в удалённый участок на краю города. Пляж простирался на многие километры, волны с шумом накатывали на сушу. Это морское действие заставляет каждого отстраниться от суетных мыслей, всматриваться в далёкие горизонты моря, откуда приходят подгоняемые ветром волны с белыми пенящимися бурунами.
   База виндсёрфинга состояла из двух ангаров, больше похожих на гаражи, и обозначалась флагом с надписью NORD на высоком флагштоке. Двери одного ангара были открыты, и там стояло несколько человек.
   – Где мой старший брат? – спросил Дамир.
   – Похож ты сильно на него внешне, почему к нам не приходишь в секцию? – спросил приветливо один из спортсменов.
   – Я борьбой занимаюсь, и времени не остаётся на другие виды спорта, – ответил он.
   Всем стало ясно, что Дамир пришёл проведать старшего брата, а не в их ряды виндсёрферов включаться.
   – Видишь парус на волнах? Это твой брат.
   Посмотрев в сторону моря, он увидел, что маленькая точка перемещается в сторону берега, иногда меняя направление. Подойдя к берегу, он стал ждать приближение паруса на доске, которым управлял его брат. Вскоре Сергей, старший брат Дамира, увидел его и взмахом руки поприветствовал. У берега волны были сильнее и больше. Сергей показывал мастерство маневрирования, меняя постоянно направление. Приближаясь близко к берегу, разворачивался и вновь удалялся против ветра. Дамир смотрел с восхищением и гордостью на умения своего брата.
   Человек на доске управляет парусом и движется в нужном ему направлении среди стихии моря – символ самостоятельной свободы!
   Его брату было восемнадцать лет, он являлся кандидатом в мастера спорта по виндсёрфингу. Именно в этот день, наблюдая за действиями своего старшего брата под парусом в море, Дамир усомнился в достоверности слов старших наставников, что самостоятельность в нашей стране не поощряется.
   – А как же человек будет управлять своей жизнью, если откажется вовсе от самостоятельности?
   Эти доводы Дамир решил оставить при себе. Сергей обрадовался ему и сказал, чтобы его подождал немного, пока он сменит морскую экипировку на обычную одежду.
   Этот вечер братья провели вместе. Сходили в кафе. Сергей купил Дамиру новые кеды. Он сказал, что слышал о том, что Дамир сделал сотрясение мозга однокласснику. Все учителя, оказывается, говорили об этом случае на своих уроках. В глазах Сергея он не видел осуждения, но и оценок никаких не услышал. Удивило только одно, что он не расспросил Дамира, как всё в конфликте было на самом деле. Такой подход к этой истории вполне устраивал Дамира, и он постепенно забыл об этом инциденте.

Глава III
Появление в доме родственника с Кавказа

   Все братья и сёстры были во дворе у дома. К Дамиру подбежал самый младший трёхлетний Руслан и сказал:
   – К нам приехал дядя с Кавказа.
   Родители позвали детей в дом. Был накрыт стол. Мама, по настоянию отца, сварила хинкали. Всем досталось по большому куску мяса.
   Дети рассматривали родственника, который внешне отличался от местных жителей. Одет был в плащ и кепку, а говорил с акцентом. Глаза у него были весёлыми с огоньком. Детям нравились его шутки. На улице в это время была осень и выпал снег, а дядя Тельман был одет не по-зимнему.
   Заметив явный интерес деток, он объяснил:
   – У нас на Родине в Дагестане снега почти не бывает, только в горах выпадает.
   Всё происходящее для этого дома было большим событием. Никогда до этого момента родственники не приезжали. Дядя говорил, что когда он подошёл к их дому, отец сказал:
   – Заходи скорее, здесь не юг.
   Постоянно топили печь, чтобы всем было тепло. С собой дядя привёз большой чемодан с грецкими орехами. Кто-то из старших показал, как можно колоть их, зажимая между дверью и косяком. Вскоре все двери в доме превратились в станки для колки орехов.
   Мама немного волновалась, ей приходилось готовить то, что нравится дяде, который был старше отца. Мария приносила в тазу воду для мытья ног обоим мужчинам, показывая уважение.
   Отец работал без выходных. Дядя уехал через несколько дней. Мурад дал в дорогу своему родственнику патронов для ружья, зная, что на Кавказе нет охотничьих магазинов в селениях, и ещё какие-то гостинцы.
   После отъезда Тельмана в доме чаще слышались разговоры о Кавказе. Мама сказала, что в этом году дети с ней поедут на Львовщину, а после – в Дагестан. Дамир знал, что он не поедет, так как все спортсмены их секции борьбы едут в спортивный лагерь на лето.
   На областном турнире Дамир снова победил и занял первое место. Сергей Николаевич отмечал его достижения. Ему подарили сшитое новое борцовское трико и борцовки, настоящие из замшевой кожи. Одноклассники старались с ним не конфликтовать, а старший брат Сергей, собиравшийся в армию, сказал:
   – За тебя не боюсь, где бы ты ни оказался, а вот за других братьев – переживаю.
   Дамир особо не обращал внимания на его слова. Он занимался любимым спортом. С подругой Оксаной всё складывалось хорошо.
   После отъезда Тельмана, отец явно изменился, постоянно был задумчивым. Все мысли его были об одном:
   – Как выбраться с семьёй из этого забытого Богом таёжного посёлка.
   Он не видел здесь просвета для жизни своих детей. Для себя они с Марией не ждали лучшей доли, но дети требовали усовершенствования общего быта. Все подрастали как на дрожжах, с мнением каждого всё больше и чаще приходилось считаться. Мурад начал пробовать встать в очередь на государственное жильё в городе, но этот путь был очень длинным в большой многотысячной веренице ожидающих квартиры. Тогда он решил купить частный дом в городе. Несколько раз ездил смотреть предлагаемые варианты, но дома были тесными для такой большой семьи. Менять «шило на мыло» не хотелось.
   Однажды он услышал от своего знакомого армянина, который переехал в город после двадцатипятилетнего ожидания в очереди на жильё, что можно купить кооперативную квартиру в собственность в строящемся новом квартале в городе. Мурад оформил все документы. После того как вбили в землю бетонные сваи в вырытом котловане для их многоквартирного дома, все стали приезжать и смотреть, как идёт строительство их будущего панельного дома. Через несколько месяцев дом был готов, и после отделки родители получили ключи от новой квартиры. В доме и квартире всё было свежим и новым. Повсюду лежал асфальт, аккуратные тротуары, газоны с посаженными деревьями и кустарниками были признаком торжества нового времени.
   – Мы городские! – знали с этого момента все дети.
   Дамир перешёл в новую школу ближе к дому. Продолжал ездить на автобусе на тренировки. Оксана печально смотрела всегда ему вслед. Теперь она видела его только по вечерам, когда он приезжал на тренировки. Дамир пригласил её в новую квартиру, посмотреть, как они живут. Родители приветливо встретили её, никто не мешал им, когда Дамир показывал всю квартиру. Потом они гуляли по новому микрорайону. Руки их соприкоснулись, и тёплая ручка Оксаны посылала трепетные волнительные импульсы Дамиру. Он её приобнял, и волнение охватило их полностью без остатка. Поцелуй был затяжным и тёплым. Дамир давно хотел показать свои чувства к Оксане и сейчас узнал, что она его по-настоящему любит. Уезжая на автобусе в школу-интернат, счастливая Оксана улыбалась ему, но стоило немного удалиться автобусу, как слёзы накрыли её. Видела, как Дамир идёт в сторону своего нового дома, и плакала от страха, что он забудет её когда-нибудь.

В одном из районов Дагестана

   Мурад всё меньше думал о Родине. Человек ко всему привыкает. Все его заботы сосредоточились в кругу интересов будущего детей. Старший сын ушёл в армию, скоро остальные дети начнут свой самостоятельный путь. Они говорили с Марией, прогнозируя, что их дети будут дружными и всегда общение сохранят между собой. Это была их цель. Марии исполнилось пятьдесят лет. Она формально вышла на пенсию, по сути, продолжала работать, так как привыкла всю свою жизнь проводить в трудах праведных. Ещё она хотела, чтобы дети видели, что труд – это главное человеческое свойство, которое делает его порядочным для общества.

   ***

   В это время Тельман, который приходился двоюродным братом отцу Мурада, вернулся в свой район. Его с нетерпением ждали родственники. Расспрашивали о новостях, с которыми он приехал.
   – Ну как он там поживает наш Мурад? – спросил старший в роду.
   Человека, который задал вопрос Тельману, звали Муслим, и был он отцом рассказчика, а Мурад ему приходился внучатым племянником.
   Тельман начал свой рассказ:
   – Живут в лесу. Ничего там нет кроме работы на лесоповале. Доехал на допотопном поезде по узкоколейной дороге. Качало из стороны в сторону, а когда проезжали по мостам через лесные речки, я всякий раз ждал, что поезд рухнет вниз. Один раз вагон сошёл с рельсов, но машинист с помощником сделали манёвры и поставили вагон на рельсы обратно. Ужасное место, как они там живут, ума не приложу. Жена у него христианской веры, кстати, похожа на наших женщин, всегда ходит с покрытой головой и уважительно относится к Мураду. Родили семерых детей. Все учатся и растут смышлёными. Две дочки и пять сыновей у нашего Мурада.
   Все слушали затаив дыхание новости с Севера страны о том, как поживает забытый родственник. Тельман, отпив чаю, продолжил:
   – В доме я не видел признаков курения, а также отсутствуют стопки для спиртного. Живут скромно. Стоит отметить, что контингент там ещё тот – одни урки с безрадостными глазами. Мурад говорил, что попробует перебраться в город, но мне кажется, ему не выбраться из этого болота. Наверное, решил там прозябать остаток своей жизни. Столько детей подрастает, рабсила нужна в лесу, а кому какое дело, о чём он мечтает. По Вашему наставлению отец я предложил ему вариант переехать к нам в район и сказал, что полковник Магомедов, друг его отца, также хочет его возвращения на Родину в Дагестан, но он никак не отреагировал на мои слова. Поблагодарил, что о нём помнят, и сказал, что это значимое внимание для него…
   Тельман закончил свой рассказ и далее с насмешкой констатировал, что Мурад забрался в самую глушь от цивилизации в дикий лес.
   Муслим строго посмотрел на своего сына и твёрдо сказал:
   – Не тебе судить, где лучше, а где хуже. Везде есть люди порядочные, ты живёшь с самого детства в достатке, а наш Мурад пошёл сам по дороге судьбы. Фактически не просил ни у кого помощи из родных, хотя имеет полное право на долю достойную его. Честно работает и кормит семерых детей – это есть великое достоинство мужчины!
   Далее старейшина рода Муслим немного смягчился и начал разговор в другом русле:
   – Значит, он совсем обрусел наш Мурад. Когда-то один из наших уважаемых предков…., – начал свой рассказ долгожитель рода, и все слушали историю, о которой он никогда не говорил.
   Всем стало ясно, что воспоминания о Мураде встрепенули сентиментальные ноты в его мудрой душе.
   – Продолжу. Был такой у нас в роду человек по имени Абдул, так вот в годы революции он провернул несколько удачных операций на территории Турции, и с тех пор Советская власть нам, то есть нашему роду, содействует. Как Вы знаете, многие родственники занимают высокие посты во власти и не только в республике, но есть также наши родные в Москве. Единственный, кто идёт в одиночку, преодолевая тяготы и лишения – это Мурад. Моё сердце переживает за него до сих пор. Он видел больше горя, чем мы все вместе взятые. После рождения сразу остался без отца, а мать его вышла замуж, не желая оставаться надолго вдовой. Поэтому я прошу Вас уважать его выбор – жить по-своему. Его жизнь, пусть сам решает. Он давно достиг того возраста, когда никто ему не указ. Имеет детей – это радует, а то что жена христианка, ну и что с того? Главное, что она заботиться о нём. Прошу вас запомнить мои слова: всегда помните, что далеко на севере есть ваш родственник, дети которого также нам родные. Если когда-нибудь он приедет, необходимо постараться, чтобы хоть кто-то из его семьи остался здесь. Мы сможем обеспечить хорошее будущее родным людям.
   Вся большая семья рода Муслима теперь отчётливо знала, что есть Мурад, никуда он не пропал, а пока живёт в далёких краях. Давно не видели старейшину Муслима в таком хорошем расположении духа. Он смотрел на коробки патронов для охоты, которые передал Мурад, и думал про себя, как непредсказуема наша жизнь, одним всё, а кому-то череда лишений уготована. Он радовался вестям о том, что Мурад жив и здоров. Из своего опыта жизни он знал, что человек, который выбрал свой путь в одиночку, ни на кого не надеясь, никогда не свернёт с выбранного курса.
   – Завтра, сын, идём на охоту, зря что ли Мурад передал охотничьи патроны, – бодро сообщил отец Тельману.
   Выехали до рассвета на УАЗике с открытым верхом. Включили фары, установленные сверху на креплении специально для охоты ночью, и начали искать добычу по склонам пологих гор, где мало деревьев. В это ранее утро удалось добыть двух зайцев. Охота заключалась в том, что ослеплённый лучами фар заяц бежит перед машиной, застигнутый в своём укромном месте, и в это время прицельным выстрелом добывается.
   Женщины приготовили тушёное мясо из зайчатины, и старый Муслим выпил со всеми домашнего вина за здоровье Мурада. Стало понято, что он очень любит своего внучатого племянника, который уехал много лет до этого в далёкие края нашей огромной страны.

Спортбаза в городе Плёсе

   Закончился турнир по борьбе на первенство города «Кубок Белого моря».
   Дамир победил и занял первое место в своей категории. Борьба стала для него чем-то по-настоящему нужным. Характер формировался во время тренировок. Сергей Николаевич показал несколько «приёмов-ловушек». Рассказывал, кто из борцов впервые применил эти приёмы, в основном звучали фамилии борцов с Кавказа.
   Перед этим турниром сказал Дамиру:
   – Покажи, как дагестанцы умеют выигрывать!
   После таких слов с нотами вдохновения Дамир обязан был победить.
   Оксана стала приходить на все соревнования, её присутствие придавало сил.
   – Откуда приходят решения для нужного приёма в необходимый момент, – Дамир сам удивлялся.
   Этот вид спорта не только делал его сильным и тренировал его волю, но и учил думать. Заниматься любимым видом спорта у мудрого тренера, что может быт лучше для юноши из многодетной семьи.
   С некоторых пор Дамир увидел изменившиеся отношения к нему старших двух братьев. Младше одного на пять, а второго на три года, тем не менее он превосходил их в физической силе.
   Перед отъездом на летний сбор на одну из спортивных баз страны, Дамира пришла провожать Оксана. Её глаза были всегда открытыми и доверчивыми, когда она смотрела на него. Сегодня она была грустная. Дамир, ушедший с головой в спорт, разговаривал с ней непринуждённо и легко, но заметил, что она страдает по нему. Девушки в четырнадцать лет относятся очень серьёзно к чувствам, которые они испытывают к своему возлюбленному. Дамир даже не догадывался, какие страсти бушуют в её сердце. Она решила для себя, что подарит ему свою невинность, если он пожелает этого. Дамир на подсознательном уровне чувствовал её открытость только к нему и решил, что пока не поймёт для себя на всю жизнь эта любовь или нет, до тех пор не тронет Оксану. Многие друзья хвалились победами над девчонками, после чего их бросали, но Дамиру такие разговоры не нравились – слишком пошло и подло это всё звучало.
   – С душой девичьей шутить нельзя, – он был убеждён, что честность в намерениях должна быть полной.
   Борьба всё больше затягивала, и он всё больше относился к Оксане как к однокласснице. Иногда его даже пугало то, как она одержима своей любовью к нему.
   – Время всё расставит на свои места, – думал он, и к тому же теперь учились они в разных школах.

   Москва. Вся команда собралась на Ярославском вокзале.
   – Проголодались, наверное, ребята. Сейчас решим, где перекусить, и отправимся на поезд, – сказал тренер.
   Обедали в ресторане. Почти все были впервые в ресторане, а в Москве – тем более. Еда была необыкновенной: бульон с яйцом, пампушки, салат с морепродуктами и осетрина, рядом с которой на тарелке лежали лимон и несколько оливок. Пища оказалась сытной, а самое интересное, что было легко от такой еды. Привыкшие к каше, которая в основе рациона детей из неблагополучных семей, ребята заметили отличия в качестве еды. Все весело шагали по перрону, с уважением глядя на Сергея Николаевича, который шёл впереди в своём скромном спортивном костюме. Он показывал новые стороны жизни этим начинающим борцам, и в этом была часть его мудрой тактики – сделать их людьми!

   Прибыли в город Ярославль. До отправления «Ракеты», теплохода на подводных крыльях, повышающих скоростные характеристики, оставалось несколько часов. Сергей Николаевич заказал автобус, и вскоре город Ярославль был осмотрен со всеми достопримечательностями. Древний город с вековыми строениями и большой историей.
   С Волги лёгкий ветерок обдавал своей прохладой ребят. День был жаркий, и сюрпризы на этом не закончились. Эскимо юные борцы попробовали впервые. Сергей Николаевич наблюдал за каждым со стороны, чтобы ребята не заметили этого.
   …«Ракета» отошла от причала. Набирая скорость, промчалась на своих подводных крыльях под мостом по реке, который соединял два берега города. Сопровождающий группы говорил, что на одном берегу Ярославская область, а на другом Костромская. Далее специально нанятый тренером экскурсовод рассказывал обо всех достопримечательностях на берегах Волги и о самой реке.
   Дамир видел много церквей и куполов. Здесь почитают Бога. Никто не говорил о религии в Советском Союзе. Тема была забытая, но наличие сверкающих своими куполами часовен и церквей говорили о том, что дух веры живёт.
   Самое, что увлекало всех, – конечно, скорость, с которой шла «Ракета». Казалось, что взлёт её идёт с самого начала курса. Передняя часть была немного задрана выше, чем весь теплоход, и видно в обзорные окна было только небо впереди. Пассажиры заметили, что ребята диву даются от происходящего, и уступили им места впереди судна. Немного укачивало с непривычки от скорости, но никто не позволял себе показывать слабость или беспокойство.

   Плёс. Вскоре ландшафт побережья справа стал меняться. Берега были обрывистыми и покрыты лесистыми холмами. Некоторые из прибрежных возвышенностей были без растительности, а склоны покрывала луговая трава. Другой берег был как в пелене, и мало что можно было различить. В этом месте Волга выглядела масштабно и величаво. Появились причудливые дома и строения на берегу. Почти на каждом холме возвышалась метка присутствия Бога – башенка в виде часовенки с одним или несколькими куполами. В душе появился трепет и умиротворение. «Ракета» сбавляла ход.
   Вскоре появился причал со стоящим рядом зданием на берегу. Выход на сушу напоминал высадку с космического корабля. Скорость речного пассажирского теплохода соответствовала названию. При ходьбе немного покачивало. Воздух окрестностей имел уникальные свойства – тёплое воздействие с лёгкой прохладой. После ветров, которые дуют на берегах Белого моря и приносят с собой дыхание Арктики, в этом месте воздух много теплее и насыщен ароматами цветущих луговых трав.
   До спортбазы шли пешком, успевая рассмотреть диковинные улочки городка. Извилистая и мощёная камнем дорога поднималась то вверх, то уходила вниз. Каждый дом был своеобразен. В некоторых местах по пути дома были как вросшие в землю своими первыми этажами. Вся команда оказалась в эпохе давно минувших дней. Атмосфера была наполнена памятью, и строения сохранили свой былой дореволюционный вид. Уникальный город Плёс спрятался за берегами Волги.

Лето 1985 года

   Турбаза, в центре города имела свою упорядоченную инфраструктуру. Этим летом данный комплекс служил для спортивных команд по разным видам спорта. Территория турбазы удобно располагалась. Можно легко дойти в любой конец и на любую улицу города с более чем 500-летней историей.
   Московский князь основал этот город как форпост от нашествия монголо-татарского ига. Река здесь без поворотов и видимость на многие километры. В современное время конца двадцатого века этот город утратил своё былое значение как крепость и торговый узел. Сохранилась самобытность и красота, которую увековечили многие русские художники на своих полотнах.
   Повсюду произрастают сосновые боры, а в одном месте невдалеке от города есть кедровая роща, обнесённая столбиками с цепями. Сразу вспоминаются сказки Александра Сергеевича Пушкина, когда смотришь на эти уникальные вековые деревья, которые заботливо посадил для потомков кто-то из русских меценатов.
   Люди живут в частных домах с прилегающими садами. Рядом с базой находится пруд с карасями, которых иногда ловят мальчишки. Гуси, утки и разная домашняя живность видна повсеместно. Городские удобства, транспортное сообщение и множество памятников архитектуры граничат в этом городке с обычным для глаза частным сектором: дома, скотина, огороды. Находиться в этом месте в удовольствие, всё гармонично и доступно. Воздух насыщен кислородом, повсеместно растут фрукты и овощи, которые стоят сущие пустяки – копейки. Люди приветливые, говор с небольшим акающим акцентом.
   Сама спортбаза легко трансформировалась из турбазы в удобный комплекс для приёма спортсменов. В сосновом бору разбили указателями и флажками дорожку для бега, поставили теннисные столы, натянули волейбольные сетки. В общем, со следующего дня после приезда сюда началась для всех жизнь по режиму. Борцов разместили в отдельном корпусе, разделённом на двухместные комнаты.
   Дамир поселился с Алексеем, бывшим гимнастом, который перешёл к ним в борьбу. Физически он был лучше развит, чем остальные, и подсказывал всем, как лучше совершенствовать тренировками мускулатуру.
   Утро начиналось с пятикилометровой пробежки, потом завтрак, далее тренировка, обед, тихий час. Вечером – вторая тренировка, ужин, вечерний отбой. Всё по команде тренера. Он назначал ответственного на каждый день, который вёл за собой остальных при выполнении поставленных задач. Первая неделя прошла в сплошных тренировках. Все уставали за день, поэтому, дойдя до своих кроватей, мгновенно засыпали. Кормили хорошо. Мышечная масса начала нарастать после нескольких недель тренировок. Команда втянулась в такой усиленный темп, переносить нагрузки стало легче, чем в начале сезона. Недовольство было в одном, Сергей Николаевич заставлял выполнять пробежки утром пять километров и вечером десять. Такие же дистанции бегали легкоатлеты и лыжники. Никто не понимал, отчего он требует от борцов таких беговых нагрузок. Несколько раз старшим назначали Дамира. Сергей Николаевич говорил ему, чтобы он пробежку осуществлял по холмистым тропам. Сам при этом наблюдал за всей тренировкой. Ноги уставали больше обычного, но команда справлялась с поставленными задачами.
   Был среди них один борец Виталий. Он по возрасту являлся старшим, боролся в тяжёлом весе. Каждый раз, когда возглавлял тренировку Дамир, он открыто выражал своё недовольство, что приходится бегать вверх и вниз. Когда по графику Виталий вёл тренировку, тогда, как назло, бежали вокруг пруда и на площадку с турниками. Получалось удобнее и легче. Между Дамиром и Виталием произошла ссора. Его нудные замечания раздражали, по этой причине Дамир стал отвечать на его недовольства:
   – Тебя, Виталик, никто не заставляет, можешь оставаться в своей комнате, а если пришёл на тренировку, делай как все.
   Виталию нужна была зацепка, и он развивал их противостояние. Превосходство было на его стороне, он тяжелее по весу и дольше занимается борьбой, но Дамир решил не уступать агрессору. Очень хотелось свалить всё на Сергея Николаевича, чтобы сгладить спор с Виталиком, но Дамир себе этого не позволил. Все и без него знали, что программу каждой тренировки составляет тренер и назначает ответственного тоже Сергей Николаевич.
   Нервозность с каждым днём нарастала. Конкуренция из ничего, как казалось Дамиру, дошла до пиковой точки. Виталик начал действовать. Прыгали через барьеры, и если бы Дамир не увидел подставу, то мог серьёзно травмироваться. Занятия проводил Виталик, и когда Дамир оказался рядом, увидел на бегу внезапно появившуюся ногу. Это ещё было можно свести к шутке. Однако Виталий разгонялся на предельной скорости в этом направлении. Начал провоцировать словами. Во время силовых упражнений в паре сдавил рёбра Дамиру до хруста. Он явно был сильнее. Ответ не заставил себя долго ждать. Дамир ответил при проведении приёма и заметил, что Виталику стало больно. Далее произошло недопустимое: Виталик ударил кулаком в корпус Дамира, тот ответил. Всё было на глазах у тренера. Остальные ребята из команды не вмешивались, жалели обоих, потому что тренер имел право отправить их домой и исключить из секции. Сергей Николаевич спокойно развёл их в стороны, сказал, чтобы все продолжили тренировку.
   Вечером собрались в тренерской на общее собрание. Сергей Николаевич расспросил всех о самочувствии, сказал, что завтра не будет утренней тренировки. При этом вид его был строг, он смотрел на всех изучающе.
   Наступило утро. После завтрака Сергей Николаевич как обычно объявил распорядок на день:
   – Сейчас идём по музеям, погуляем. Сможете себе купить, что пожелаете на рыночной площади – сувениры, мороженое, фрукты.
   Поворот был неожиданным, наконец-то небольшая передышка. Можно сменить тренировочный костюм на обычную одежду и посмотреть город.
   – А вы, Дамир и Виталик, остаётесь на базе.
   После этих слов тренера вся команда с сочувствием посмотрела в их сторону.
   – Хотите выяснить отношения, дерзайте, а мы это время проведём все вместе в городе, но без вас.
   Приступ неприятной горечи подкатился к горлу Дамира. Хотелось, чтобы в конфликт вмешался тренер, но справиться с этим состоянием всё же удалось. Виталий, наоборот, вызывающе с ненавистью смотрел в сторону Дамиру.
   Ребята привыкли быть под пристальным взором тренера, а в это утро остались одни на базе.
   – Пойдём за корпус, чтобы никто не видел, как я буду тебя бить. Давно хотел найти подходящий момент, – говорил Виталик, высокомерно глядя на Дамира. Он был выше ростом, и это немного давило психологически.
   Виталик намеренно не спеша пошёл впереди, размахивая руками. По телу Дамира прошла дрожь от ярости в ожидании поединка. Будет драка с более сильным натренированным соперником. От этого волнение накрыло его с головой. Он немного растерялся, но шёл, смелея с каждым шагом за этим дерзким заносчивым Виталиком. Он увидел, что тот делает вид расслабленности и спокойствия, а на самом деле пальцы на его руках суетливо дрожат.
   – Будь что будет, – подумал Дамир, – но уступать и бегать от него не собираюсь…
   Виталик развернулся к нему, и Дамир увидел, что лицо у того бледное. Глядя друг другу в глаза, умело сохраняя дистанцию для возможной атаки, они постояли напротив друг друга, но драться не стали. Разошлись по своим комнатам, погружённые каждый в свои мысли. Дождались остальных борцов, которые жизнерадостно рассказывали о походе в город.
   Алексей принёс черешню и яблоки для Дамира. Никто не вспоминал ссору между ними.
   Сергей Николаевич продолжил своё управление коллективом как всегда мудро. Он ввёл новшество. С этого дня пробежка превратилась в увлекательное мероприятие. Добегали до Волги и с разбегу прыгали в тёплую воду прямо с мостков на берегу. Затем купание несколько минут и вновь бегом до базы. Спортивные мероприятия перестали тяготить, наоборот, привыкнув к нагрузкам, все выполняли ещё более усиленные тренировки с энтузиазмом.
   Вскоре объявили, на общем построении спортсменов, что пройдёт общая спартакиада с зачётами результатов. В назначенный день после торжественного открытия начались состязания. В беге Дамир пробежал с хорошим, но не лучшим результатом. В силовых упражнениях занял первое место и получил диплом. К этому времени он стал намного сильнее, дыхание – выносливое, а мышцы покрывали всё тело. С Виталием они больше не конфликтовали, инцидент сам собою исчерпал себя. Коллектив сплотился, борцы стали примером для других групп спортсменов в части поддержки друг друга внутри сообщества команды. Сергея Николаевича ребята начали называть между собою Отец Сергий.

   Следующий год Дамир старался не пропускать тренировки, готовился к первенству России. В жизни бывает, что человек радуется своим маленьким успехам, представляя их великими достижениями.
   Произошло событие, которое немного раскачало самоуверенность Дамира. В школе начался карантин, многие дети подхватили друг от друга инфекционное заболевание. Кто-то говорил корь, кто-то – болезнь Боткина, некоторые, способные нагонять жуть, говорили, что менингит. Мнительность сыграла свою роль. Кажется, что тебя обойдёт беда, но постоянные мысли будто притягивают вирус. Заболел живот, и поднялась температура под сорок. Тренер сам отвёл Дамира в медпункт, и беспокойства подтвердились – заболел. В этот же вечер увезли в городскую больницу, которая также была на карантине. В приёмном покое сказали, что разрешены передачи, а посещения запрещены. Родители заболевших детей стояли под окнами и общались таким способом. Палаты были заполнены до отказа. Эпидемия шла по всему городу. Много дней Дамир провёл в боксе. Первые четыре дня по соседству была женщина с маленьким ребёнком, предупредившая его, чтобы кто-нибудь из родителей наблюдал за его лечением.
   – Здесь берут пункцию из спинного мозга, – говорила она шёпотом, – а это запрещено делать без согласия родителей.
   Через два дня они выписались. Дамиру делали капельницы, постоянно меняли раствор, и в кровь поступала какая-то жидкость. Он остался один в изоляции, только стеклянное толстое окно выходило из бокса в коридор, где сидела медсестра. Она со всеми общалась, а Дамира с его вопросами, чем он болен и сколько его будут лечить, игнорировала. Ему до слёз было обидно, что его как пленника замуровали в отдельный бокс.
   В выходной отключили капельницу, отсоединив трубку с иглой от его артерии на руке. Потом какой-то врач с повязкой на лице осмотрел его и прослушал биение сердца.
   – На процедуры, – сказал он медсестре, не глядя на Дамира.
   Хотелось узнать, что с ним и как проходит лечение. К тому же чувствовал он себя совсем здоровым, была лишь какая-то дурманящая слабость, но организм, закалённый усиленными тренировками, был крепким. Сделали укол, стало немного мутновато в глазах. Отвезли на каталке в процедурную. Медсестра держала ноги, а ещё одна из другого отделения – руки, и говорила:
   – Лежи неподвижно, спинной мозг будут брать у тебя, иначе не узнать, чем ты болеешь.
   Её лицо было милым, а голос душевный, и Дамир поверил всему, что она говорит, спокойно затаился. Третья женщина с повязкой на лице стала выкачивать большим шприцем что-то. Боли не было, а возникло такое чувство, как будто жизнь забирают. Перед женщинами мальчишка стеснялся показывать своё беспокойство и смиренно дождался окончания процедуры.
   – Это всего лишь пункция, которую делают всем! – милым голосом говорила одна из медсестёр.
   – Молодец! Настоящий мужчина! – сказала врач в повязке на лице.
   Его отвезла сестра их отделения в бокс и сделала укол. Дамир слышал, как говорят те другие две женщины в белых халатах:
   – Ещё одну процедуру сможет перенести, мальчишка крепкий.
   Старшие братья приехали в больницу навестить его на двадцатый день. Бокс находился на первом этаже, поэтому говорили через окно. Стояли они на расстоянии, будто боялись заразиться от него даже через стекло. Дамир не чувствовал себя больным и не понимал, отчего братья так отстраняются.
   Сергей объяснил:
   – Твой тренер приходил к нам домой и сказал, чтобы проведали тебя. Мама и папа работают целыми днями, держись, скоро поправишься. Нам рекомендовали ничего не передавать сюда, так как кормят хорошо и всё есть.
   На следующий день был осмотр врача. Он был крупного телосложения с добрыми глазами.
   – Всё нормально, сегодня до вечера будешь переведён в моё отделение. Там есть игры и много твоих сверстников.
   От этой речи доктора Дамиру полегчало, он устал находиться в течение трёх недель один в стенах бокса, который считался изолятором для специальных больных.
   Вечером его сопровождала красивая медсестра Наташа. Проходя по коридору, он заглядывал во все окна боксов первого этажа. Везде было пусто, значит, он один был здесь столько времени. Тоска в уединении закончилась.
   В новом отделении было весело и уютно. Познакомился с ребятами, заметил, что к нему относятся хорошо и между собой его называли Борец. Дамиру нравилось, что причастность к спорту вызывает уважение у сверстников.
   Наташа выдавала ему гематогены, говорила, что для крови хорошо. Она была немного старше. В восемнадцать лет после медучилища стала работать по призванию. Белый халат ей очень был к лицу, а стройная фигура взрывала воображение. Дамир пришёл к ней на пост.
   – За тебя какой-то человек заботится, я слышала разговор врачей, – говорила Наташа, её лучистые глаза светились добрым светом.
   В палате его ждала новость.
   – Это, наверное, к тебе, Дамир. Под окном стоит какой-то человек. Кто приходил раньше, я всех знаю, а его вижу впервые, – сказал один из ребят.
   Дамир встал на подоконник и увидел Сергея Николаевича. Они немного поговорили. На улице был снег, тренер был одет в офицерский белый тулуп с овечьим воротником, на голове – меховая шапка. Дамир был горд тем, что у него такой наставник по спорту в жизни. Как оказалось не только спорт, вдобавок жизненное понимание есть в этом человеке. Поистине Отец Сергий…
   Наташа принимала пакет с фруктами и шоколадом.
   – Это твоя передача, держи красавчик, – она подмигнула Дамиру.
   – Добрая девушка она, – подумал счастливый подросток.
   Этот день ознаменовался отличными событиями. Тренер загружен был работой «от и до», тем не менее нашёл время прийти к нему в больницу. Ещё вспомнились слова Сергея Николаевича:
   – Скоро выпишут, начнёшь тренироваться. Через два месяца соревнования, я тебя зачислил в список участников.
   Верил каждому слову этого человека, и с этого момента уверенность возрастала, что он не болен, а просто для профилактики попал сюда. Такое внушение для себя было приемлемым. Он даже начал отжиматься от скамейки. Среди других ребят стал заводилой. Вернулась жизнерадостность. Наташа дала свой номер домашнего телефона, это был скрытый знак – скоро на выписку в мир здоровья за пределы больничных стен!

Глава IV
Двухтысячные

   Маленькое окошко под самым потолком. Стены серого цвета, покрытые «шубой». Это наплывы раствора от потолка до пола, которые создают вид шероховатой поверхности стен. Слабый свет исходит из отверстия у потолка над дверью. Лампочка тускло освещает всё пространство замкнутого помещения. Дверь, состоящая из покрытия толстым металлом, закрыта снаружи плотно, но перед ней находится ещё одна решетчатая дверь. Снизу через щели постоянно поступает холодный воздух внутрь и выдавливает из помещения всякое тепло. Бетонная коробка без всяких удобств. Есть металлический стол и маленькая лавка, также из металла. Для сна на ночь открываются замки на щите, и он служит кроватью. В течение всего дня нары для сна становятся частью стены. У самого пола проходит труба. В углу, где находится дверь, капает вода из крана, создаётся нудный звук падающих через определённый интервал капель. Гнетущий ритм монотонного бульканья.
   Пищу подают в дверное окошко. С каждым днём становишься всё более чутким. Начинаешь определять по звукам, что последует далее: принесут еду или пришло время проверки.
   С улицы доносился азартный шум играющих в футбол. Через маленькое окно с тройным рядом решёток проникали окрики собравшихся на поле. Значит выходной, так как игра проходит только по воскресеньям. Две недели пребывания здесь влияли на общее отношение ко всему. Изучил каждый участок помещения. Нашёл записку от предыдущего пребывающего здесь, которая в полиэтиленовой обёртке была искусно вмонтирована в выемку на стене. Привыкаешь различать что-то в этом полумраке только со временем. Нашёл сигареты и спички, которые оказались настоящим сюрпризом. Умение спрятать что-то в местах, где постоянно ежедневно обыскивают – это предел смекалки. Решил покурить после отбоя, чтобы не учуяли дым. Часовая прогулка ежедневно была в радость. Начинало качать из стороны в сторону при ходьбе. Это говорило о том, что организм ослаб и кислорода мало в помещении камеры. Час на свежем воздухе и снова становишься бодрее, про холод не думаешь – главное, что ещё один день идёт на убыль. Календаря естественно не было, а на вопрос какое сегодня число, конвоир отвечал:
   – Всё скажем, не беспокойся. Время подойдёт – выпустим отсюда.
   Какие пути завели этих людей сюда? Что послужило мотивом идти на такую работу? С виду казались обыкновенными людьми, с которыми можно немного поговорить, но глаза у них имели свой оттенок – полное отсутствие видимых эмоций и сострадания. Камуфляжная форма, которую шьют тут же в учреждении на швейном производстве, была явным признаком того, что эти люди на другой стороне охраняют периметр замкнутого мира.
   После прогулки в этот день конвойный, запирая снаружи дверь, сказал арестанту, что у него в камере установили радио. Звук исходил из верхнего отверстия, рядом с лампочкой.
   – Приказ свыше, все должны слышать новости, и это новая привилегия для вас! – сказал пожилой ветеран службы.
   Ужин. Потом дверь снова открылась, и этот же конвоир сказал:
   – Держи от твоих доброжелателей грев, – протянул два свёртка, которые тот быстро спрятал за поясом робы, – смотри не спались, будет плохо, могут изолятор продлить.
   – Понял, – коротко ответил арестант, и после того как закрылась дверь, принялся смотреть что в пакетиках. В одном была пачка сигарет Парламент и зажигалка, а в другом – конфеты и кофе.
   Про холод совсем забыл. Из динамика лилась музыка. Немного поотжимался несколько подходов, потом стойка на голове две минуты, и самочувствие улучшилось.
   – Надо же, даже в таких условиях кто-то проявляет не безразличие, – повеселее стало на душе.
   Жизнь перестала казаться скучной и унылой. Арестант ждал отбоя, чтобы закурить, укутаться одеялом и уснуть. Только сон вёл к упоению отдыхом. Постоянные мысли и незатихающий внутренний диалог прекращали своё влияние на него, только когда он засыпал.
   В углу стены, где находилось окошко, всегда был на стене иней. При дыхании шёл пар. Первые дни он думал, что окочурится сразу, но по прошествии двух недель привык. Постоянно двигался днём, чтобы кровь немного ускорялась, и даже слова конвоиров, что эту камеру называют моргом, его не тревожили теперь.
   – Давно сюда никого не определяли. Насолил ты кому-то из сильных мира сего, – это говорили ему безучастно сотрудники.
   – Наступили двухтысячные года, начало двадцать первого века. Девяностые годы прожил, а сейчас тем более выдержу все испытания, – уверенно внушал себе арестант.
   По радио шла тема обсуждения фильма «Страсти господни» Мэла Гибсона.
   – Выйду, посмотрю обязательно, – решил он.
   С некоторых пор видение сути вещей стало более отчётливым. Как говорят художники, открылась способность «под пейзажем видеть скрытый пейзаж» – 3D-восприятие.
   Закурил сигарету. С каждой затяжкой всё больше накрывало дурманом. Тело становилось расслабленным. При попытке пройтись облокотился об стену и осел.
   – Как в детстве, когда попробовал табак впервые, – удивился такой силе воздействия дурмана никотином на него.
   Мысли успокоились, стало легче… Вглядываясь в стену напротив, увидел подобие надписи, которая была выцарапана ложкой, потому что больше нечем, и была видна только с этой точки. Долго всматриваясь в слова, он представлял, кто мог такое написать, и ничего не получалось. Ясно одно, что этот человек когда-то был здесь в этих застенках и оставил своё послание, которое не видно, в общем-то, но с этого места можно различить, если вглядываться в серый покров стены: «Были Божеским указом опечатаны умы, но открыл нам двери разум, данный людям Князем Тьмы». Полностью понять эти слова нельзя, какие мотивации у такого человека и кто это написал, неизвестно, но запомнились они и всё.
   Этот мир за забором арестант обозначил для себя как Зазеркалье. Многое наизнанку, но то, что люди умные с удивительной счастливой судьбой могут попасть в беду, теперь он знал точно. Права народная мудрость: «Не зарекайся». Самое интересное, что оказавшись в этом мирке в уединении, поначалу думаешь об отчаянии своего положения, холод и голод делают своё дело, но к этому времени всё больше открываются глаза на мир. Сколь многогранен мир и люди, каждый по-своему мыслит и чувствует. Оказывается, часто свою суть умело прячут за «фантиками», скрывающими достоверное. Обстоятельства, среда, в которой ты находишься – всё это существенно, но в большей степени люди влияют на происходящие процессы в мире. Многие говорят как о сверхъестественном о компьютерных технологиях. Однако компьютер изобрёл человек. Также религии обосновывают люди. Много хорошего в писаниях, но соблюдать эти требования очень сложно. Иногда кажется, что само провидение даёт такие нагрузки в испытаниях, чтобы ты всё-таки понял, в чём твоё предназначение. «Главное выжить! На мой век хватит!» – всё чаще слышим такие слова. Согласиться с таким отношением к жизни нельзя. Что-то есть выше нас, наших меркантильных интересов. Совсем недавно тех, кто занимается спортом – наказывали. Администрация боролась с теми, кто поддерживал физическую форму в лагере.
   Как сказал один черкес:
   – При Ельцине государство не стабильное, можно порешать всё.
   В его словах было чёткое знание того, что он имеет в виду. Такие люди выбрали свой путь и всегда найдут пробелы во власти. Здесь же иначе виделось происходящее: повсеместно туберкулёз, люди, имеющие деньги, доминируют, при этом остаются бездушными к другим.
   В 2003 году Владимир Путин, новый президент, ввёл обязательную зарядку, питание улучшилось, и болезни перестали быть естественным фактором для арестантов.
   В 2000 году он голосовал за Путина, выбрав его среди других кандидатов. В своём представлении о жизни, которое он накопил в течение девяностых годов, решил сделать такой выбор. Подкупало ещё вот что – право голоса сохранялось за подследственными, и он использовал своё право впервые в жизни с таким вдохновением. Нужно что-то менять, менталитет людей исковеркался…
   Избирательный участок был оборудован прямо в здании СИЗО. Без колебаний проголосовал за Владимира Владимировича. Знал о нём немного, что начинал политическую деятельность в Ленинграде, а затем Санкт—Петербурге, борец, мастер спорта. Увидел в нём способности изменить жизнь и проголосовал… Тогда, находясь в среде, где модно было критиковать власть, он убедился, что хоть что-то делается. Отношение изменилось, государственные ведомства всё больше становились подконтрольными. Меньше оставалось произвола. Имея погоны, человек знал теперь, что генерал – это не счастье, а ответственность за свои действия.
   Появилась возможность официально звонить родным один раз в месяц. Как говорят в горах: «Хозяин должен быть один». Когда руководят повсеместно с одного центра и человек отвечает за свои слова – это достойно. Исчезает анархия, которая лишает общество упорядоченности.
   В эти дни арестант стал видеть своё прошлое отчётливее. Начал перепросмотр предыдущих лет. Многое открылось ему, и что существенно – это видимая связь предшествующих событий, которая «топила» постепенно его будущее!
   – Всё в нас, всё через нас! – слова из Корана достоверны.
   Люди сами делают свой выбор, и, оглядываясь, на проделанный путь по дороге судьбы убеждаешься в этом.

Семья Вознюков

   Обычная семейная пара на пространстве Советского Союза имела корни своего происхождения в Украине. Николай с Западной Украины, а Екатерина с Черновецкой области, что вблизи России.
   После армии Николай, по-украински Микола, приехал на работу в район, где жила Катеринка. Там они познакомились. Высокий с серьёзным лицом молодой человек сразу понравился деревенской девушке из простой крестьянской семьи. Микола был старше на десять лет. Это послужило основным фактором воспринимать его намерения жениться самым серьёзным образом. Дождались того момента, когда Катеринке исполнится восемнадцать лет, и сразу расписались, создали новую советскую семью. К этому моменту Микола влюбился окончательно в свою избранницу. Свои порывы он воспринимал как настоящую любовь. Девушка, как говорят кровь с молоком, немногословная и покладистая, во всём поддакивала своему мужу. Жить в деревне Катеринке не хотелось, и её план убеждения начинал срабатывать постепенно. Всё выглядело так, что Микола сам хочет перемен в поисках лучшей жизни для них.
   Мама Катеринки была рыжеволосой женщиной по имени Полина. В селе её считали помеченной небом. Ходили слухи, что она умеет привязывать мужчин. Её муж пытался неоднократно уйти от неё, но всякий раз возвращался. Она научила свою дочь тому, как нужно применять знания, которыми она владела, чтобы муж никуда не делся от жены и не смотрел в сторону других женщин. Это всего лишь домыслы сельчан, но относились к их семье с осторожностью. Как известно, «насильно любовь не удержишь!» Может быть, по этой причине Катеринка сразу согласилась выйти замуж за Миколу. Он не местный, а её к этому времени потенциальные женихи из деревни отчего-то замуж не звали.
   Помогли собрать урожай родителям Катеринки и отправились за трудоднями на Север в Архангельскую область.
   Просторы Севера встретили с открытыми объятиями новую семейную пару, которая затерялась среди прочих приезжих. Промышленность Севера расцветала и набирала обороты. Для этой семьи всё сложилось наилучшим образом. Николай пошёл работать в милицию. Как он говорил знакомым после:
   – Партия направила, и я пошёл на службу в Министерство внутренних дел.
   На должности участкового инспектора он проработал пятнадцать лет в районном посёлке Севера. Екатерина выучилась на бухгалтера и всё время без умолку говорила всем, что они интеллигентная семья. Родились двое детей, дочь и сын. Николая за выслугу лет повысили в звании и направили в город. Дали им государственную квартиру в новом районе, а его назначили следователем в местный УВД. Родилась дочь, и третий ребёнок стал любимицей отца. Николай назвал её Светланой.
   – Жизнь удалась, – подумала Екатерина.
   Постепенно их семейная лодка пошла по тихому течению реки жизни. Дети учились в школе, родители работали на руководящих постах. Екатерина всегда писала в деревню всем своим знакомым именно таким образом: «работаем на руководящих должностях». Деревенские разносили эту весть по дворам, и всё больше сельчан считали Катеринку и её семью успешными людьми.
   Катерина уезжала каждое лето в свою деревню в Украину.
   – Дитям нужны витамины, – говорила она Миколе.
   Дочери и сын поедали фрукты с плодовых деревьев и познавали жизнь на Земле. Для взрослеющей Светланы мир деревни был притягательным. Она родилась в городе и всё время сравнивала устои деревенской жизни с городской. Подружилась со своей рыжеволосой бабушкой Полиной и познавала от неё всякие чудесные способы влияния на мужчин. Бабушка видела в ней недетское любопытство к вопросам взрослых отношений между мужчинами и женщинами, но относила эти любопытства внучки в сторону влияния города.
   – У них там всё политика, а детям толком ничего не объясняют про жизнь, – говорила бабушка своему молчаливому супругу.
   Светлану пугало одно место в их деревенском доме – это туалет. Он был деревянным, а вместо унитаза была круглая дыра, которую закрывали крышкой. Ей было всегда страшно, что она упадёт туда и утонет. С детства в городе она привыкла к удобствам. Причина, по которой девочка невзлюбила деревню была та, что там вода из колодца и нет санузла.
   Николай закармливал сладостями свою младшенькую. К двенадцати годам она стала выглядеть как взрослая, появились очертания женской фигурки от сладкого, которое она поедала огромными порциями. Тело её стало пышным. Отец радовался, что в его доченьке столько добра.
   – Пухленькая, значит крепкое здоровье, – говорил он, когда Света надувала свои щёчки.
   Старшая сестра невзлюбила Светлану, ведь всё внимание доставалось только ей. Так казалось девушке. Она была предоставлена сама себе, и вскоре старшая дочь Николая познала взрослую жизнь. Постоянно меняла своих дружков и никого не слушалась из родителей:
   – Мы её упустили, – говорил в сердцах Николай жене.
   Ещё больше стал заботиться о младшенькой и никого не слушал, когда говорили о её хитростях.
   – Это ребёнок, а вы как со взрослой требуете от неё, – всякий раз говорил он заступаясь за дочурку.
   Следователем он был принципиальным. Все дела, которые вел, отличались жёстким подходом с его стороны. Единственный человек, которому он верил, была Светочка. Когда она начала им манипулировать? Этот переход во взаимоотношениях между отцом и дочерью он не отследил. Высказывания старшей дочери он также не слушал. Она ревниво говорила:
   – Вырастили лживую хитрунью, которая тобой управляет.
   Николай такие слова пропускал мимо ушей, считая, что старшая отбилась от рук родительских и стала сумасбродной девицей, которую никто не берёт замуж. Это было болью его сердца.

Переход

   Пришло время, когда Света стала считать себя достаточно взрослой. Ей однажды старшая сестра разрешила с ней покурить. Сигареты были дамские марки «More», и Свете понравилось воздействие ароматного дыма. Было, правда, одно условие, сестра попросила, чтобы она и за неё делала уборку в доме.
   – Разве это трудно, – думала Светлана, – ведь сестра разрешает ей слушать их разговоры среди подруг о разных мальчиках.
   Мир познания взрослой жизни втягивал любопытную девочку. Она себе не нравилась. Сестра всегда говорила ей, что она слишком полненькая. Света приобрела комплекс неполноценности. Летом, когда она приехала в деревню, бабушка сказала ей, отвечая на вопрос внучки «кто её полюбит такую», что она поймёт сама, когда влюбится по настоящему, а внешность у неё хорошая. Ещё бабушка Полина сказала, что мужчины любят крепких женщин. Потом вдруг накричала на неё:
   – Рано тебе ещё думать о мальчишках. Всему своё время. Учись лучше, а не думай преждевременно о любви.
   Отношения их разладились, но Света давно поняла, что когда подходишь первой к старшим с извинениями, тогда они всё прощают. Случилось такое и в этот раз:
   – Ты моя любимая внучка. В своё время научу тебя знаниям народным. Если дар в тебе откроется – сможешь многое достичь.
   Светлана не совсем понимала, о чём бабуля говорит, но сильно захотела повзрослеть. В деревне многие девчонки уже дружат с мальчишками, а она ещё не знает поцелуев. Ей исполнилось четырнадцать лет. В городе нельзя говорить о секретиках и мальчиках. Здесь деревня, она многое узнала от подружек, рассказы разжигали её тягу в сторону неизвестности чувств. Сердечко её не ёкнуло ещё ни по одному мальчишке, но разум требовал познаний.
   Произошло всё в лугах за деревней. Света поехала на велосипеде с двоюродным братом и его другом, которые были также на велосипедах. Все съехались на летние каникулы в деревню из разных городов Союза. На колхозном поле росла жёлтая черешня. В саду у них не было такого сорта, и все трое сообща решили нарвать вкусных ягод. Брат с другом залезли на деревья и стали набирать в пакет черешню. Свету оставили сторожить велосипеды и смотреть за дорогой, идущей от фермы. Она хотела всё выполнить, что ей поручили друзья, но смотреть за тем, как они ловко двигаются было интереснее. Друг брата по имени Фёдор был старше её на три года, и она видела в нём настоящего мужчину. Смелый, работящий и на лице появился пушок. Брат говорил, что Фёдор уже бреется. Когда раздались крики с поля, она онемела от страха. К ребятам приближались работники колхоза и угрожающе кричали издали. Брат бросился вниз к велосипедам и прямо через поля убегал вместе со своим велосипедом. Фёдор ударился больно о землю, и когда он прибежал хромая, стало ясно, что им не убежать как брату.
   – Давай скроемся в кукурузных зарослях и затаимся, – сказал разумно Фёдор.
   Света вся тряслась от страха быть пойманной в полях. Вспомнила, как бабушка её отстегала ремнём только за то, что она без просу взяла дома зажигалку. Тогда она объяснила, что её попросили принести соседи зажигалку, чтобы поджечь мусор на их поле. Но бабушка сказала тогда, что всегда надо делать всё с позволения старших. Что же будет, если она узнает о том, что Света была на колхозном поле с мальчишками.
   Фёдор был спокоен, и от того ей тоже стало легче. Колхозники даже и не думали их искать, полагая, что это дети. Но как известно у страха глаза велики, и Света пребывала в состоянии разведчицы как в фильмах про войну, которые она видела – укрываться и конспирироваться, тогда тебя не заметят. Фёдор потирал больную ногу. Света по-дружески с состраданием смотрела на него, и чтобы немного утешить, легонько потирала его больную, немного припухшую голень на ноге. Он стал странно смотреть на неё, с каким-то азартом. Света ничего не понимала, но ей стало вдруг жарко. …Сопротивляться Фёдору не было сил. На самом деле она очень хотела, чтобы он к ней прикасался. Они поцеловались и неумело стали обниматься. Фёдор был старше и знал больше. Света совсем забыла про осторожность и наставления. Любопытство – вот, что её заставляло идти на поводу у Фёдора.
   Бабушка иначе смотрела на неё несколько дней и ничего не говорила. Света краснела всякий раз, когда видела на себе пристальный взгляд бабули. Светлана помогала в работе по огороду и в саду. Носила дрова нарубленные дедушкой.
   – Как подменили тебя, – говорил изумлённый дед.
   У Светы появился секрет. Она мечтала, что Фёдор скажет ей о том, когда они поженятся. Она читала, как это бывает у других. Пришла мама Фёдора, и они о чём-то говорили с бабушкой Полиной. Света совсем не боялась. Фёдор говорил ласковые слова ей. Она впервые поняла, что такое любовь. Голова кружилась от влюблённости в Фёдора.
   Когда ушла мама её жениха, как полагала девушка, к ней подошла бабушка с серьёзным видом. Слова были неожиданными:
   – Я напишу твоим родителям, чтобы забрали тебя поскорее от меня.
   Больше она ничего не сказала. В деревне все смотрели с ухмылкой на неё, и Света не знала, куда спрятаться от назойливых глаз. Дома целый день рядом с бабушкой не высидишь.
   Всё-таки она нашла своего Фёдора. Они встретились у магазина. Хотелось прыгнуть к нему в объятия, единственному человеку, кто любит её. Фёдор, как ошпаренный петух, отскочил от неё в сторону и не глядя удалился. Света хотела даже бежать за ним. Увидела глаза бабушек, которые шептались и тыкали в неё пальцем. Отчего-то стало стыдно, она как воровка прятала свои глаза ото всех, когда шла к дому.
   Приехала мама. Она о чём-то говорила всю ночь с бабушкой, но Светлана не смогла подслушать, потому что её заперли на ключ в комнате.
   Вернувшись на Север в город, она тут же всё забыла. Образцовая ученица и любимая доченька папы. Всё встало на круги своя.
   Однажды мама повела её к врачу, где были взрослые женщины. Врач осмотрел её, а потом говорил с мамой. Дома мать кричала на неё и сказала, что пошла по стопам старшей сестры.
   – Опозорила на всю деревню. Больше не поедешь к бабушке.
   С этого момента мама стала её бить по малейшему поводу. Екатерина ничего не сказала своему мужу, он сильно любит Свету. Николай обвинит её мать, бабушку Светы, в том, что не сберегла любимую доченьку. К тому же Николай и Катерина были партийными людьми. В их семье поселилось лицемерие. Все друг другу врали, и это стало нормой. Екатерина боялась, что муж бросит её, а где она найдёт себе такого хорошего. С тремя детьми не до шуток.
   Света училась хорошо и со временем научилась играть роль прилежной дочери. Вот только душа её стала иной. Она возненавидела всех мужчин. Только папа оставался идеалом. В ней проснулись спящие до этих пор таланты ведьмы. Подружки её боялись, а ребят она не воспринимала всерьёз. Все казались ей обманщиками. Она научилась гадать, это у неё стало хорошо получаться. Среди подружек Света стала заводилой. Узнавала их секретики и манипулировала в дальнейшем. Играть на чужих чувствах забавно, а свои – она запрятала глубоко внутри себя.
   В пятнадцать лет Света увидела одного молодого человека. Сердечко её ёкнуло. Она стала узнавать, кто это такой. Его имя было Дамир. Этот спортсмен казался ей недосягаемым, именно это обстоятельство заставляло постоянно думать о нём. К тому же Дамир смотрел сквозь неё, не обращая внимания. Он стал её мечтой. Забылись клятвы мстить мужчинам. Она влюбилась. Правда любовь эта была только с её стороны. Навязчивой мечтой стало желание когда-нибудь с ним познакомиться.

Из борца в бойцы

   Дамир перешёл из борьбы в бокс. Это стало тенденцией для многих сверстников. Знакомый из класса сказал ему, где их спортивных зал находится, и Дамир пришёл на первую тренировку.
   – Сколько тебе лет? – поинтересовался тренер по боксу.
   После ответа Дамира он сказал, что в предармейском возрасте поздно начинать.
   – Мне нужны спортсмены, а ты будешь ходить для себя.
   – Я что, не могу даже попытаться, получится у меня или нет? – негодовал Дамир.
   – Чем ты раньше занимался? – спросил мало заинтересованный в нём тренер.
   – Борьбой, недавно с полгода назад перестал тренироваться. Зал находится в другом конце города, пока доедешь, весь день проходит, и на учёбу времени не остаётся.
   Валерий, так звали тренера, понимающе согласился с ним, а после отметил:
   – После борьбы и гимнастики можно переходить в любой вид спорта. Это универсальные дисциплины.
   Стало ясно, что Валерий высококвалифицированный специалист в области спорта и мыслит глобально.
   – Приходи, может у тебя пойдёт результат.
   – Когда? – уточнил Дамир.
   – Сегодня с вечера начинай тренироваться.
   С этих слов Валерия начался новый отсчёт в спортивном совершенствовании Дамира.
   …Разминка, несколько подходов на скакалке и бой с тенью у зеркальной стены. Все эти промежутки тренировки были понятны, ничего сложного. Как заведено в спортивных коллективах ему подсказывали и поддерживали его дух. Маленькие спортсмены подражали более взрослым, и, в общем-то, всё было знакомо. В конце тренировки был спарринг. Стоящий в паре с Дамиром был худощавым пацаном, но его удары достигали Дамира раньше, чем он мог их отразить. Обманные серии и техника, наработанная годами, позволяли сопернику по спаррингу обыгрывать его.
   – Неплохо начинаешь. Володя у нас самый техничный в городе по своей категории.
   Похвала была кстати, иначе самооценка Дамира пошла бы на убыль. Через полгода он чувствовал себя как рыба в воде. Выступил на соревнованиях и не расстраивался от проигрыша. Начало всё получаться. Отличительная черта бокса в том, что каждый боится пропустить удар. У Дамира к тому времени с этим было всё в порядке. Точность и скорость пришли в ходе тренировок.
   Провели общегородской отборочный турнир. В их зале встретились известные спортсмены, знакомые между собой. Энергетика зала менялась, когда выходили на ринг ребята-рэкетиры. Конец восьмидесятых годов ознаменовался переходом к рыночной экономике, и спортсмены, которые приблизились к бизнес сообществу, выглядели иначе, чем простые обыватели. Было заметно, что боксёры из братвы более раскрепощены, и соперники отдают им преимущество в поединке. Дамир имел немного иной взгляд на таких людей. Сергей Николаевич психологически готовил очень тщательно их в борьбе, и многие становились под его началом мастерами спорта. В боксе же было всё иначе, те, кто выглядел более успешным, в навороченном спортивном костюме и прочем инвентаре имел неоспоримое преимущество.
   Дамир в этот день одел строгий костюм и значок кандидата в мастера спорта. Это был значок старшего брата, но действие было значительно.
   – Уважаю, работаешь на результат. Меня зовут Михаил, – протянул ему руку новый знакомый из другого клуба, – вот мой телефон, может заработать захочешь по бизнесу или разрулить что-нибудь вместе потребуется.
   Уверенность и обаяние Михаила действовали. Как человека с новой конструкцией мышления воспринимал его Дамир. После турнира Михаил пригласил его в бар выпить соков. Закончилось всё пивком. Красивые девчонки были приветливыми с Михаилом и его друзьями. Через несколько часов Дамир под воздействием баварского пива считал себя в своей тарелке. Перезнакомился со всеми друзьями Михаила, и несколько красавиц оставили ему свои телефоны. Одна шепнула на ухо при выходе:
   – Ты новый герой, надеюсь, не занята вакансия рядом с тобой, и твоя любимая не выцарапает мне глаза, если ты мне позвонишь.
   Её аккуратная рука проделала манипуляции в воздухе. Как фокусница, которая смотрит прямо в глаза и при этом делает нужные движения. Кокетство Ирины было допустимым без лишней вульгарности, и Дамир заметил, как она вложила ему в карман пиджака визитку. Было такое впечатление, что он её знает. Платье, красивые волосы и чудные ресницы, дорогой парфюм, сумочка из натуральной кожи под цвет туфлей. Ничего необычного, но она была самой лучшей и ушла одна после разговора с Дамиром. Пытался вспомнить, и сразу всё стало ясно – это Ира молодая, именно так она была записана в его записной книжке. С годами стала ещё красивее, а яркие глаза её всё такие же чарующие. Дамиру исполнилось семнадцать лет, и потребность найти себе девушку возрастала. Ирина была классной, но не совершеннолетней. Всего пятнадцать лет. Они встретились и сходили на концерт московской рок-группы. Вспоминали, как познакомились.
   Однажды весной Дамир куда-то спешил. В ожидании лифта он немного нервничал. На площадке стояли две девчонки в школьной форме и пионерских галстуках. Говорили на английском языке. Такое лёгкое общение на иностранном языке явно привлекло его внимание. Одна из девчонок улыбнулась ему, и её ямочки на щеках сделали ещё приятнее её девичье лицо. Он по-деловому спросил:
   – Если куда надо подвезти, могу подбросить на машине. Нечего стоять в подъезде таким девчонкам.
   Они согласились, чтобы он их развёз по домам. Оказалось, что они ждали соседку Дамира по этажу, но она где-то задерживалась. За рулём был друг Дамира, который очень кстати включил музыку. Девчонки подпевали на английском известным исполнителям. Всем было весело, возникла доверительная атмосфера. Ирина показала, где живёт, и с уважением глядела во все глаза на Дамира.
   – Совсем не хочу домой, можно с тобой пообщаться? Всегда хотела иметь старшего брата, а у меня только сестра. Рядом с тобой спокойно и надёжно.
   Слова этой девчонки растрогали Дамира.
   – Хорошо, но без глупостей, чтобы перед твоими родителями не отчитываться потом.
   Она была стройная и красивая, а школьная форма придавала вид детской непосредственности. В таком виде она зашла с Дамиром в бар. Музыка и взрослые, всё это будоражило сущность девочки. С ним рядом она ничего не боялась. Впервые она одна пошла с кем-то из ребят отдыхать.
   – Что за чудо, как из сказки девчонка. Где такую нашёл? – спрашивал восторженный знакомый Дамира.
   Девчонка Ирина сидела как школьница рядом в кресле справа от Дамира и смотрела только на него, хлопая своими ресничками.
   Такой мир она видела только по телевизору и в фильмах. Ирина немного потанцевала перед Дамиром, что удивительно. Посетители смотрели только на неё. Двигалась в танце она естественно и умело.
   – Всё, пора домой, – строго сказал Дамир, взял за ручку Ирину.
   Она с трепетным покорством смотрела на него.
   Когда Ирина зашла к себе в подъезд, они с другом, который был за рулём, поехали по своим делам малого бизнеса конца 1980-х годов.
   – Вот новое поколение растёт. Заметил, какая смелая, умная и умеющая говорить девочка?
   – Конечно, заметил, и это неизбежно. Жизнь меняется. Чувствуются веяния Запада, а пионерский галстук скоро станет атрибутом памяти. Ещё несколько лет назад представить было невозможно, чтобы школьница в красном пионерском галстуке была в баре. Затаскали бы по дисциплинарным комиссиям.
   Друг Дамира был прав, его слова отражали наступившую действительность. Эпоха Союза постепенно размывалась потоками влияний Западной культуры.
   – Глаза у неё чистые, значит душа непорочная! – философски заметил Дамир.
   Прошло несколько лет. Её визитка напомнила ему о том времени.
   – Какая девица выросла, и всё теми же глазами смотрит на меня, – от этих мыслей Дамиру становилось трудно, искренность всегда обезоруживала его. – Как такое может быть? Среди городской суеты снова появилась Ирина.
   Чувства их были платоническими, но глаза, встретившись, всегда наполнялись излучением, которое было заметно со стороны.

Аэродром. Первый прыжок

   Дома всегда был готов борщ, который мама ежедневно варила на всех. Дамир приходил теперь гораздо позже домой, только отдыхать. Неизменно стояла еда для него. Мама могла заботиться как никто и никогда. Это не менялось в семье. Она о каждом помнила из детей. Младшие братья стали заниматься спортом, но, к сожалению, всё реже с ними общался Дамир. Появилось много новых друзей, и о братьях мало заботился с этих пор. Два старших брата отслужили в армии, и родители ждали, когда он пойдёт в армию.
   Одноклассники сразу после школы поступили в институты, а у Дамира появился год запаса, так как пошёл с шести лет в школу. От ДОСААФ создали экспериментальную группу парашютистов от военкомата. Обучение было бесплатным. Дамир записался в эту группу по счастливому стечению обстоятельств. Именно в их школе шли занятия. Пришло время прыжков. Старший брат привёз ему из Мурманска настоящий шлем парашютиста. Остальную амуницию им выдали. Ноги заставляли бинтовать эластичным бинтом, чтобы избежать травматизма. Выдали каски для защиты головы, только у Дамира был профессиональный шлем настоящего парашютиста.
   Выпал обильный снег. В КАМАЗе, предназначенном для военкомата, вся группа парашютистов от ДОСААФ направилась на полигон.
   – Снег это хорошо, мягче буде приземление, – сказал один из двух инструкторов.
   Прибыли на аэродром. Здесь была авиация военного значения и пожарных спасательных подразделений. Все из новоявленных покорителей воздуха были здесь впервые. Началась укладка парашютов. Каждый сам готовил своё снаряжение. Потом принимал инструктор эксперт правильность всех контровок на подвесной системе основного и запасного парашютов. Были также механизмы автоматического открывания основного и запасного куполов.
   – Не беспокойтесь. Эти модели парашютов сто процентов безотказные, – сказал второй инструктор.
   Он был ветеран ВДВ и прошёл Афганистан. Ему верили все из группы. Уникальность этого события для ребят заключалась ещё вот в чём – среди них было шесть девчонок. Некоторые из которых избрали путь в вооружённые силы. Их не возьмут в армию, потому что в СССР женщин не призывали на срочную службу, но они могли стать по окончании университета Федерального значения специалистами тыла. Перед девчонками, которые отважились на прыжки, нельзя показывать свои слабости, и все ребята старались соответствовать имиджу смелых людей. Кроме этой группы были ещё две из других городов.
   Средства выделялись ограничено в то время на такие мероприятия, поэтому договорились с военными ведомствами, и те посодействовали с одним условием, что прыгать будут в течение одного дня. Для этих целей руководство военного аэродрома изменило свой график. Самолёт заказали в городе Вологде. Модель АН-2 вместимостью десять человек и два пилота.
   Сначала прыгали другие две группы. Появились купола парашютов в воздухе, и каждый с тревогой думал, каково им там. Неизвестность настораживала. Начали сеять панику. Кто-то сказал, что один неподготовленный прыгун из первых групп сломал ногу. Инструкторы нагнетали обстановку, постоянно проводили инструктажи и заставляли писать всех расписку. Один паренёк не выдержал и отказался от прыжков.
   – Правильно, что сейчас сказал, потому что в воздухе отказываться от выброски из самолёта нельзя. Это внутренний распорядок каждой группы, и нарушения невозможны.
   Инструкторы с упоением вычеркнули слабохарактерного молодого призывника. Дамиру показалось, что они умышленно проверяют их настрой. Ведут свою игру. Ответственность лежала во многом на них. Становилось понятно, что они перестраховываются. Каждого ещё раз спросили о готовности, как себя чувствует по здоровью каждый, а затем начали объяснять порядок выхода и отделения от самолёта во время прыжка:
   – По четыре человека. Ранжирование по весу, сначала те, кто тяжелее, а далее по убывающей. Потом самолёт делает круг, и вторая четвёрка прыгает.
   В висках стучала кровь. Их группа пошла на посадку в самолёт, который стоял на полосе, и сворачивать с пути предстоящего прыжка с высоты небес было поздно.
   Дамир попал по списку во второй заход. Немного полегчало, он имел возможность увидеть, как всё прошло у предыдущей восьмёрки из их команды. Ветер немного усилился, и инструкторы обыденно, уже более спокойно объясняли, как вести себя в потоках ветра, который часто меняется. Мотор взревел, и через некоторое время в небе появились купола счастливчиков, которые пережили свой первый прыжок, и их купола надёжно открылись. В голове возникла навязчивая цепь логических размышлений:
   – Зачем мне это нужно? Все живут, наслаждаются жизнью и не ищут приключений. Полез в неизвестность. С небом не шутят, а вдруг что-то не сработает, – как гвозди, вбитые в доску, эти мысли пронзали его настроение.
   Дамир вспоминал каждый этап укладки парашюта и понимал, что идеального не бывает, но вроде всё сделал правильно.
   – Сам уложил, сам и спасаешься на таком парашюте, сохраняя в безопасности свою жизнь.
   Инструктор дважды проверял всё. Назойливые переживания всё-таки стали действовать. Он посмотрел на других ребят, они пребывали в таком же состоянии. Каждый искал глазами источник уверенности для себя. Все одинаковы перед опасностью.
   Инструктор говорил ровным спокойным голосом:
   – Страх ваш – ваш друг в данный момент. Вы всё оцениваете и вспоминаете досконально. Стоит произвести первый прыжок, и вы узнаете, что такое порог страха.
   Настройка срабатывала, команда была готова к подъёму в воздух. В самолёте расселись по бокам. Четыре человека с одной стороны и пять с другой. Девятым был инструктор. Загорелась лампочка, сколько времени прошло с момента взлёта определить не представлялось возможным. Мысли пребывали в полном хаосе. Неизвестность, в которой будешь один на один с собой. Загорелась вторая лампочка, и раздался сигнал режущий уши. Он вспомнил, как прыгала первая четвёрка. Инструктор стоял у двери, открытой в пространство, и подталкивал аккуратно каждого. Дамир бы последним во второй четвёрке, так как его вес семьдесят килограммов был легче, чем у более рослых будущих десантников. После него прыгал инструктор. Стало немного лучше от найденного успокоения. В случае непредвиденной ситуации они могут в воздухе взаимодействовать на благо безопасности жизни. Пока мозг накручивал свою логику предположений, самолёт начал выравниваться для выброса следующих парашютистов. Одна лампочка, вторая, сигнал для начала прыжков.
   – Тысяча двести метров над землёй, это достаточная высота, чтобы сообразить в случае непредвиденной ситуации, – сказал Дамиру инструктор, и пока он переваривал своим воспалённым мозгом информацию, стукнул его по плечу, что служило знаком готовности, и подтолкнул вперёд Дамира.
   На краю порога выхода из самолёта он не стал задерживаться, а сделал сразу рывок в открытое пространство, отталкиваясь с силой ногами.
   …Хаос мыслей после отделения сузился в счёт до трёх из трёхзначных чисел – это хорошо все запомнили, иначе секунды могут превратиться в доли секунды, будто вышел из тела. Странная невесомость, в которой работает только твоя мысль: счёт до трёх среди океана покрывающего нашу землю. Картинки незапланированно сменяли одна другую. Это происходило где-то внутри подсознания. Мелькали лица людей, о которых Дамир и думать забыл, считая себя самостоятельной личностью. Рывок кольца и о чудо! Его понесло вверх, а далее впечатление такое, как будто стоишь в воздухе, по-прежнему не чувствуя своего веса. Стал осматриваться. Сверху купол парашюта частично закрывал видимость, самолёт было не видно. Внизу стали различимы купола других ребят. Первая группа приземлились на большое открытое поле.
   Казалось, что края поверхности земли, которая была далеко внизу, немного закругляются в горизонтах видимости. Лёгкие облака создавали прослойку.
   – Среди облаков нахожусь, нет ничего чудесней.
   Хотелось кричать во весь голос, но сдержанность не позволяла выразить таким образом великое восхищение от нового чувства, в котором он пребывал сейчас и доныне этого не знал. Через какое-то время, которое стало тянуться, захотелось быстрее на землю, он стал различать автобус и маленьких людей рядом. Примерно в двухстах метрах от поверхности земли Дамир начал стремительно снижаться. Освоившись полностью за этот прыжок в несколько минут, он стал маневрировать. Приземление оказалось лёгким, как спрыгнуть с табурета, высотой в сорок сантиметров. Никакой отдачи и удара нет. Впрыск адреналина всё ещё действовал. До самого вечера впечатления были очень яркими, которые снова и снова подпитывали его дух, свершивший смелость.
   Следующий день прыгали дважды, и всем сделали количественную запись в учётную книжку парашютиста – три прыжка.
   Этот момент в жизни Дамира поменял его взгляды на многое. Некоторые из его друзей поклонялись деньгам, употребляли «кайф», как они говорили для контраста. Решение было принято бесповоротно, есть гораздо сильнее допинг в жизни – это воспитание своего духа.
   С этого дня Дамир стал другим человеком с большими мотивациями, в которых не оставалось места для меркантильности. Его тянуло к свершениям, он больше не боялся предстоящего и неизвестного в своей судьбе.
   – Есть что-то выше нас и мудрее, видимо небо учит каждого новому восприятию!!!

   В этот год поступил в институт в Санкт-Петербурге. Окончил первый курс, но унылая жизнь полуголодных студентов, которые были предоставлены сами себе в вопросах выживания, его не устраивала. Поучаствовал в бизнесе знакомых спортсменов, суть которого заключалась в обеспечении безопасности коммерсантов. Деньги такие были не по душе. Деятельность обошлась без серьёзных последствий. Не пришлось серьёзно рисковать, но угрозы от конкурентов были. Просто присутствие на торговой точке в роли охраны. Весь город был расчерчен на сферы влияния, а бедные студенты в то время по-настоящему голодали.
   Приехал по повестке из военкомата в город и сказал, что пойдёт в армию. На призывной комиссии майор МВД отметил, что он проходит как человек из организованной преступности. Дамиру было удивительно такое слышать. Заметил после, что его действительно воспринимают как «бизнесмена среди предпринимателей». Это было не совсем правдиво, так как он ничего не знал толком о мире, к которому его причисляли. Репутация спортсмена и знакомства с предприимчивыми людьми воспринималась как конкретная деятельность.
   Видел, что мама беспокойно смотрит на него.
   – Где ты работаешь? – всё спрашивала она.
   Сказал, что уходит в армию, и после этих слов она не докучала ему с этой темой. Друзья отговаривали его от такой затеи, говорили, что в армии бардак и беспредел, но Дамир решил уйти от сложившегося имиджа человека с криминальными знакомствами.

Глава V
Вооружённые силы СССР

   Городские коммерсанты предлагали вступить в бизнес. Люди были успешные, он молод и перспективен, но зависимость от более богатых коммерсантов отторгала.
   – Решил в армию, значит, решил, – говорил он всем.
   Был сухой закон, но имея знакомства, организовать весёлые проводы не составило труда. Всю ночь не смолкала музыка, дом был наполнен людьми. Родители скромно находились в своей комнате и мудро не препятствовали проведению отвальной в армию.
   Пришла Ирина. Она была очень серьёзна. Дамир немного даже смущался её. Писаная красавица выбрала его. Приобнял её на прощание и увидел слёзы на её симпатичном лице.
   – Хорошо, что наши отношения остаются чистыми. Замечательная жена из неё может быть.
   Но себя Дамир женатым пока не представлял. Свободолюбие у него было в крови с самого рождения. Таковыми были его выводы.
   Ирина хотела более серьёзных отношений с ним и долго переживала от этой разлуки с человеком, которого она полюбила.
   Дамир был принципиальным и девушке, которая полностью искренна к нему, не давал обещаний и не пользовался ею. Он считал, что настоящие чувства ранить нельзя.
   Была в их доме одинокая вдова, они иногда встречались с ней без обязательств. Её муж трагически погиб, и она дарила Дамиру своё нерастраченное тепло. Оба понимали, что это не любовь. Была она красивой милой женщиной, на несколько лет старше, и Дамира волне устраивали такие отношения. Иногда помогал ей деньгами и продуктами. Время для честных простых людей было крайне тяжёлое.
   Иру он считал ещё совсем юной девушкой и желал ей хорошей судьбы. Поэтому она была для него милым воспоминанием сложившихся симпатий друг к другу.

Загорск (Сергиев Посад)

   Прибыли в один из городов России в центре страны. От Москвы час с небольшим езды на электричке и на месте. Лавра, которую окружает огромная стена, красуется своим куполами, обозреваемых со всех сторон. Вид Лавры подключает тебя к духовному миру Руси и зазывает. Сопровождающий призывников капитан Евстигнеев всё время повторял:
   – Вам повезло, видите в какое историческое место призваны служить. Городок с виду небольшой, но с устоявшейся историей.
   В центре даже название ресторана соответствует предназначению города «Золотое кольцо». По просьбе призывников капитан Евстигнеев явно патриот России матушки провёл пешком маленький взвод будущих солдат вдоль стен Троице-Сергиевой лавры. Тут же, напротив, на мощёной камнем площади располагались лоты местных ремесленников с поделками из дерева ручной работы и множеством сувениров, картины с различными видами городских достопримечательностей.
   Капитан говорил:
   – Нарушать дисциплину не будете – сможете в выходные ходить в увольнение и сами всё посмотрите.
   Странные метаморфозы случаются. Совсем недавно все говорили о предстоящей службе, о том, что два года долгая разлука с домом. Вспоминали своих девушек, и в общем настроении была заметна напряжённость. Всё по командам капитана, передвижение строго строем… И вдруг на лицах каждого появилось умиротворение. Атмосфера города дышала упорядоченностью, и в душе становилось спокойно. Люди приветливые, монахи в рясах ходят среди мирских жителей, и это гармонично вписывается в общую картину. У главных ворот Лавры стоят несколько правительственных машин с государственными номерами. Слышен звон колоколов, исходящий с территории монастыря. Всё забылось в одночасье: атеистическое прошлое всех северян, холодный режим установок общего порядка на берегу Белого моря, где родители и школьники выпускных классов говорят об одном и том же на Севере: «Куда идти на работу? Какое предприятие лучше?». И включаясь в общий механизм производственной деятельности, полностью погружаются в рутинную повседневность.
   В Загорске совсем другая жизнь, которая влияет сразу на каждого человека. Люди спокойные с одухотворенными лицами. Все социальные слои сливаются в одну узловую точку объединяющую и уравнивающую их. Кто-то крестится, заходя на территорию духовного центра, кто-то просто входит без знания необходимых правил поведения. Ведёт незримый компас душу каждого, и общее влияние силы этого места достигает до сознания. Святая вода бьёт фонтанчиком прямо вверх, наполняя золотисто-серебристую ёмкость. Монахи трудятся на территории монастыря. Всё ухожено, и, находясь в этом месте, из головы вылетает всякая суетная пыль, которую мы накапливаем годами. Призывники признавались друг другу, что некрещёные до сих пор. Рукотворный храм оказал сильное влияние на Дамира. Примирение с самим собой и полное отсутствие всяких сожалений – идеальное место для очищения помыслов наших.
   Около часа, который подарил им капитан Евстигнеев, ребята осматривали достопримечательности и в течение этого времени ушли с головой в другой мир. Когда входишь в ворота на территорию Лавры, будто из воды выныриваешь после долгой задержки дыхания. Становится легко и безопасно. Всякая настороженность уходит прочь. Сознательно обеспеченная безопасность просачивается сквозь воздушный купол. Сила благодати велика.
   Чем ближе подходили к войсковой части, тем сильнее начинало действовать строгое требование капитана. Появился бетонный забор и КПП, на котором стояли солдаты в военной форме. Призывников провели в столовую, где накормили перловой кашей. Разместили в карантин на две недели, расположенный на третьем этаже кирпичного здания с прилегающим плацом.

Армейские будни

   Знает каждый, кто служил в Советской Армии – утром общее построение и всё по распорядку дня.
   В эти годы перестройки страны многие шли в армию нехотя. Появилось несметное количество ограничений по состоянию здоровья и даже по религиозным убеждениям. Государство меняло свой курс, и вера в Бога становилась естественным поведением людей.
   Однако северяне осознавали это лишь здесь в центре страны. Возрождение духовного пути только начиналось. Отличительным контрастом в общей картине было то, что две трети служащих были из республик Кавказа и Средней Азии. Это сразу бросалось в глаза. Сержанты говорили, что кроме дедовщины у них в части землячество присутствует повсеместно. Дагестанцы и чеченцы отличались хорошей спортивной формой. Везде были тренажёры для занятий спортом, большой клуб и свой стадион, расположенный в парке около части.
   Дамир сдружился с боксёром из Архангельска. Алексей закончил два курса университета лесной промышленности и по убеждению пошёл в армию. В их взглядах на жизнь было много общего, и в поведении Алексея были заметны признаки порядочности. Общались между собою все, но именно с Алексеем сложились доверительные дружеские взаимоотношения. Сержанты гоняли новобранцев как лошадей без пощады. Постоянные физические тренировки многих изматывали. Дамиру нравился спортивный уклон. Алексей также был спортсменом. Через несколько дней проявился один фактор внутренней жизни – у молодых забирали деньги под разным предлогом. По сути, начинали платить за жизнь, чтобы не били дембеля.
   – Разводят за боюсь, – заметил Алексей.
   Дамир с пониманием кивнул ему.
   – Тебя обходят стороной, будто не замечают. Сержант татарин говорил, что за тебя интересовались дагестанцы и поэтому такое отношение, – говорил Дамиру друг.
   Оказалось, что во время записи в список части, южные корни Дамира сыграли свою роль. Кавказцы были с ним приветливы, стало понятно, что служба будет легче, чем у других.
   Алексея не обошло воздействие рэкетиров местного формата. В эти годы стало модно говорить о разных явлениях в стране. Появились рэкетиры и множество разных течений в культурной жизни. Алексей был не робкого десятка, но волнение появилось. Дембеля дружны и молодого гоняют конкретно.
   – Я платить не буду никому. Не вижу в этом ничего правильного. Деньги родителей кому-то отдавать – не дождутся, – говорил Алексей.
   – Кто может заставить человека делать то, чего он не желает. Армейский устав это одно, а личные интересы совсем другое, – сказал Дамир.
   Такие слова были утешением, только конфликты будут всё равно.
   – Ты не один, можешь рассчитывать на меня.
   После этих слов Алексей по-настоящему обрёл уверенность. Разместились в казарме на рядом стоящих кроватях. Перед отбоем была возможность поговорить. Алексея мировоззрение было близко Дамиру. Когда говорит – следит за своими словами и поступает осмотрительно во всём.
   Был в среде сержантов один казах по фамилии Альмабаев. Он занимался с детства каратэ, руки его были набитыми, и как говорили сержанты, Альмабаев боец, не знающий поражений. Рост у него был под 190, взгляд – тяжёлый. Алексей тоже высокий и уверенный в себе, но из молодого призыва. Этот Альмабаев постоянно придирался к нему и говорил, что после карантина Лёша будет работать на него. Алексея трясло от нервозности при виде этого каратиста.
   – Он же сказал после карантина. Сейчас успокойся, а дальше посмотрим, кто на кого будет работать, – уверенность Дамира приводила его к спокойствию.
   – Лучше не вылазить из массы. Сам видишь все на побегушках у дембелей.
   – Вижу, и их бьют ещё больше. Нас с тобой пока обходят стороной, благодаря счастливым стечениям обстоятельств. Если они платят за жизнь и потом живут ещё хуже, зачем повторять чью-то судьбу. Всегда существует возможность попытаться поставить себя в ином свете, чтобы считались с тобой. Ничего не теряешь всё равно, но будешь знать, что ты – Человек!
   Алексей смотрел на Дамира, и стало понятно, что он не совсем согласен с его словами, но логику понял.
   После карантина распределили Дамира и его армейского друга Алексея в одну роту. Они расположились рядом в одном взводе. «Гора с горой не сходится, а человек с человеком встретится». В этой же роте служил Альмабаев, «доброжелатель» Алексея. Он видел стойкость в Алексее и решил явно его сломать как личность. Постоянно цеплялся словами к нему. Например, все смотрят телевизор, в то время было ноу-хау кабельное телевидение, по которому круглосуточно показывали музыкальные клипы и фильмы. У всех прекрасное настроение, отдыхают, а Альмабаев цепляется как назло к Алексею. Тот не отвечал на его происки психологической атаки. Это ещё больше раздражало дембеля.
   Вечером Дамир и Алексей пошли в магазин части. Купили еды и лимонада, а затем направились на стадион. Там постоянно играли сослуживцы в футбол. Альмабаев с друзьями появился как всегда «вовремя», испортил настроение. Стал без разрешения угощаться купленными пирожными. Алексей сделал ему замечание, что так не принято себя вести. Альмабаев нанёс удар по лицу Алексея, которого он не ожидал. Дальше всё произошло молниеносно. Алексей ударил в ответ быстрым движением левой руки. У казаха лопнула верхняя губа, он рухнул на землю. В компании дембелей был Яшка по прозвищу боксёр. Пользовался уважением среди них, но даже он опешил от такого развития событий.
   – Ты чего, бык, обнаглел? На кого руку поднял? – заорал Яшка.
   Альмабаев поднялся. Глаза его были пустыми от эффекта грогги.
   Вечером Лёха сказал Дамиру, что будет продолжение этой истории. Это понимал и Дамир.
   – Можешь на меня рассчитывать, – сказал он другу.
   – Одному меньше достанется, а иначе от двоих нас будут более серьёзные последствия. Договорились заранее, ты не вмешивайся, – этими словами Алексей оберегал Дамира от неприятностей.
   Ночью Лёху разбудили и избили. На следующий день командир роты его допрашивал и сказал, что он зря покрывает дедовщину. Алексей ничего не сказал офицерам. Дамир чувствовал себя трусливым зайцем, но восхищался, как умело Алексей взял с него слово не вмешиваться и уберёг от беды. Так поступают настоящие друзья. Альмабаев со временем утратил былой интерес к Алексею. Тихо ненавидел, но в открытый конфликт не шёл. Дамиру сказал:
   – Ты за этого русского не впрягайся, его мы всё равно достанем!
   – Зря ты на него злишься, он хороший человек, – сказал Дамир.
   – Душара он, а не человек, – показал своё презрение Альмабаев.
   Двадцать третьего февраля в клубе состоялся грандиозный концерт. Музыканты и певцы были специально приглашены. Все пребывали в праздничном настроении. После концерта рота построилась и ритмичным шагом направилась по плацу в своё расположение. Неожиданно ряды спереди начали расступаться. Стоял какой-то солдат в дембельской шапке, и никто не решался столкнуться с ним.
   – Где мой земляк Дамир? – спрашивал он.
   Когда ему показали, он вывел из строя Дамира:
   – Не беспокойся, не накажет никто за отсутствие. Здесь мы держим всех. Меня зовут Шамиль. Прости, что сразу не пришёл. Я в сержантском учебном центре старшиной. Кстати, эти твои сержанты в роте все летали как ласточки у нас во время обучения. Теперь я тебя знаю в лицо. Завтра приходи кушать хинкали и увидишь ещё земляков. Мы с Астрахани многие, хотя по нации дагестанцы. Поэтому знай, что не важно, откуда ты, главное, что течёт в жилах кровь горцев.
   Дамир был под впечатлением от общения. Вот почему к нему относятся лучше, чем к однопризывникам. Рассказал Алексею об этой встрече.
   – Я сам видел, как он остановил строй и вывел тебя, – Алексей говорил с каким-то сожалением.
   Примерно через месяц у Дамира спокойная жизнь нарушилась конфликтом с одним азиатом в столовой. Он его оттолкнул, когда таджик начал умышленно грубить. Было видно, что дружны между собой все таджики, но до этого момента с ними не было разногласий. Они угощали дембелей травкой и поэтому пользовались поддержкой. Среди таджиков был один мастер спорта международного класса по борьбе, и его авторитета хватало, чтобы его земляков никто не трогал.
   В строе при возвращении из столовой Дамир слышал угрозы в свой адрес от Мамоджона, с которым едва не сцепился в драке. Алексей шёл рядом.
   – Я включаюсь в эту историю, – сказал он.
   – Нет, помнишь, ты один принял удар на себя, теперь моя очередь, – ответил Дамир.
   Алексей куда-то ушёл из роты, а Дамира вызвал Мамоджон на улицу. У входа в здание стояло человек семь дембелей таджиков и среди них мастер борец.
   – Меня зовут Саид, – начал он.
   Явно все его земляки ждали решения.
   – Ты зачем ссоришься с Мамоджоном? – и подал знак земляку.
   Тот начал кричать:
   – Вообще забылся от успехов, давно пора научить жизни.
   Свои слова он сопровождал агрессивными выпадами, его будто специально сдерживали другие, наблюдая за реакцией Дамира.
   – Надо ответить за наглость. Мы узнали, что ты из Архангельска и что же ты на мусульман дерзишь? – Саид оказывал своё давление каждым своим словом.
   Дамир ждал неизбежной драки, в которой он точно не будет победителем.
   – Я же не вмешиваюсь, а ты зачем встаёшь между ними. Пусть сами разберутся один на один, – вдруг все услышали голос Шамиля.
   Этот дагестанец своим присутствием смог остудить пыл этой компании.
   Саид изменил интонацию и обратился к Дамиру:
   – Он весь больной, у нас нужно обязательно отслужить, чтобы жениться. А ты его хотел обидеть. Братья мусульмане должны быть в мире.
   Саид посмотрел на Шамиля.
   – Пожмите руки, если не желаете ссориться, – Саид влиял на Мамоджона, который явно хотел иного развития.
   Мамоджон протянул руку Дамиру, и на этом инцидент был исчерпан. Дамир был уверен, что Алексей позвал Шамиля. Второй раз он от беды его увёл. Никогда они не говорил об этом. После Дамир не уточнял у Шамиля, кто его позвал. По выходным кушал хинкали с дагестанцами. С Алексеем они обменялись адресами и договорились в случае необходимости поддерживать друг друга.
   Дни шли своим чередом. Пришло время увольнения в запас. Дамир ехал в поезде из Москвы и вспоминал армейскую службу, которая закончилась. В шинель по карманам распределил три пузырька французских духов, которые купил в Москве для мамы, сестры и жены старшего брата.

Армейский друг

   Позвонил Алексей и сказал, что приедет в гости. Он приехал со своим другом детства Денисом и познакомил их с Дамиром. Решили отметить встречу в ресторане. Пошли в самый новый развлекательный центр с живой музыкой, где любили отдыхать платёжеспособные успешные люди города.
   Помещение ресторана было новым, всего неделю как открылось это заведение. Администратор в ресторане была знакомой Дамира. Им предложили столик у окна. С этого места был обзор всего зала, рядом находилась сцена. Меню было дополнено неизвестными экзотическими названиями блюд и закусок. Заказали нарезку овощей, большие порции мяса, морепродуктов и водки «Кизлярка» для Дениса. Для Алексея Дамир выбрал армянский коньяк.
   – Лучше кушать и пить то, что проверено лично, чем к заморскому стремиться! – в рифму сказал друзьям Дамир.
   Стало весело и после нескольких тостов за встречу раскрепостились в отдыхе. Музыкальный репертуар был изысканный. Исполнитель пел на русском и на английском языках, по желанию заказчиков. Денис решил сделать подарок армейским друзьям и пошёл заказывать песню из репертуара Status Quo. Вышли станцевать. Дамир встретил своих давних знакомых в компании которых были две девушки.
   – Кто такие? – поинтересовался Дамир.
   – Тот же вопрос про вас задавала вон та помладше и, кстати, она знает откуда-то твоё имя, – ответил давний знакомый.
   Оказалось это две сестры. Младшая невзначай появилась рядом с Дамиром. Смотрела на него весёлым взглядом и отчего-то радовалась. Композиция стихла, заиграла медленная мелодия, и пары стали танцевать. Компании расходились за свои столики.
   Дамир заметил, что повышено внимание к одному столу, за которым находились двое неизвестных ему мужчин в костюмах, ещё коммерсант оптовик и тренер по боксу. Все здоровались с этой компанией, и становилось всё более заметно, что они центр внимания для всех. Их стол был заставлен деликатесами. Две девчонки танцуют специально для них. По всему было видно: сорят деньгами – могут себе это позволить.
   Его наблюдательность прервала девчонка. Он стоял с краю сцены и разглядывал зал, сам был малозаметным. Денис и Алексей выпивали за столом. Настроение у ребят отличное, отдыхают. Подошедшая оказалась одной из двух сестёр. Он не обращал на неё внимания и продолжал думать о своём.
   – Меня зовут Светлана, я Вас знаю давно, но возможность познакомиться появилась только сейчас.
   – Я рад за тебя, Светлана, отдыхай в своей компании. Видишь я с друзьями.
   – Я только хотела с Вами станцевать. Ваши знакомые говорят, что Вы никогда не танцуете. Мне стало обидно, что такой человек никогда не танцует.
   Дамир осмотрел её с головы до ног. Она ёрзала от возбуждения, переминаясь с ноги на ногу. Глаза круглые, зелёные. Сама немного полноватая, но её порыв был открытым, и приветливость Светы зашкаливала. Дамир был немного навеселе и воспринял это как вызов.
   – Никогда не танцует – что за ерунда. Пошли, Света, зажигать в танце!
   Она была вся какая-то мягкая, но двигалась хорошо. После этой композиции они станцевали ещё, и Дамир вернулся за стол.
   – Простоватая для тебя, лицо у неё деревенское, – сказал Алексей.
   Дамиру его замечание показалось безобидным, а то, что он нашёл её простоватой, было, наоборот, хорошо.
   Разогретый водочкой Денис сказал:
   – Её сестра частенько мелькает в ресторанах нашего города. Вроде бы не замужняя бестия.
   Дамиру ничего эти слова не сказали. Весёлые девчонки и ладно. Единственное в глазах этой Светы он заметил игривое любопытство. Всем своим поведением она хотела понравиться ему.
   – Это не обязательно плохо, – подумал он и забыл вскоре о её существовании.
   Денис заказывал снова какую-то музыку. Дамир с Алексеем беседовали обо всём, делились планами на будущее. Дамир рассказал, что работает в фирме.
   – Работаю экспедитором. В основном аппаратура поступает как товар из Арабских Эмиратов. Захочешь с нами работать, подключайся, – сказал он Алексею.
   Музыка смолкла, начался какой-то шум. Денис крутил ногами вертушки и разгонял нападавших. Это оказались двое из компании, которым все оказывали уважение.
   – Видно эти в костюмах – бойцы, – говорил Алексей, – Денис сейчас покажет им мастер класс, – спокойно заметил он.
   В эти годы в заведениях отдыха процветали драки, но Дамир не предполагал, что они сегодня с кем-то повздорят. Тренер по боксу был ему знаком. Он подошёл со стороны к Денису, который остепенил своими сериями двоих в костюмах. Опасаясь его ног, боксёр нанёс удар стулом по затылку Дениса. Алексей был в шоке от увиденного. Все разошлись за свои столы. Денис салфеткой прижимал рану на голове, из которой шла кровь. Тренер по боксу показал Дамиру кивком головы «поговорим».
   Он вышли в фойе.
   – Ты зачем его ударил по голове сзади? – спросил Дамир.
   – Я не сразу понял, что это твои друзья, Дамир, но дело престижа не оставлять своих товарищей. Успокой этих ребят, которые с тобой, заметно, они не из нашего города.
   На том и разошлись.
   За столом Алексей спросил Дамира:
   – Что может этот тип?
   Дамир его понял с полуслова и ответил:
   – Левша боксёр.
   Алексей подошёл к их столу, попросил встать тренера, и после нескольких ударов звезда городского бокса оказался похожим на мешок, обмякший на стуле. Началось движение со всех сторон. К столу, где отдыхали Дамир с друзьями, подходили какие-то люди и говорили:
   – Зря это всё случилось, будут проблемы у вас.
   Алексей добавил этому угрожающему в челюсть, и он забыл, зачем подходил.
   Приехала милиция. В нарядах патрульной службы был сосед Дамира.
   – Все на ушах стоят, никто не понимает, кто такие укачали наших авторитетов. Уводи их, иначе администраторша не успокоится, – сказал сосед.
   Дамир с друзьями вышли на улицу, поймали такси и поехали к нему домой. Денис решил сразу ехать домой в соседний город, а Алексей остался погостить.
   – Вдруг проблемы у тебя возникнут, я пока побуду дня два у вас.
   В семье Дамира никто не задавал лишних вопросов. Достаточно было, что он сказал об Алексее, что они вместе служили. Мама постелила Лёше в маленькой комнате, где он хорошо выспался. Дамир ушёл к знакомым поговорить об этом происшествии. Болтали всякую чушь: разборки какие-то и тому подобное.
   На следующий день Лёха сослуживец посетил травмпункт, и на его левой руке появился гипс.
   – В общем, брат, мы этого не хотели. Видно компания не простая, шли напролом чувствуя своё превосходство во всём. Если начнутся неприятности или угрозы в твой адрес, мы сразу включаемся и делаем нравоучительные действия тем, кто затеет вражду.
   Алексей уехал, на душе было муторно. Всё нормально пошло в жизни, и какие-то форс-мажорные события начинают менять спокойный уклад жизни. В дальнейшем Дамир устал слушать страшилки от знакомых. Говорили, что эти люди способны создать проблему кому угодно. Дамир видел, как они утихомирились, когда получили достойный отпор. К тому же слова Алексея означали, что он готов ко всему.
   Друзья говорили Дамиру, что его ищет для разговора серьёзный человек. В 90-е годы было модно ссылаться на криминалитет. Они встретились в офисе с Дамиром. Был знакомый, который привязался, чтобы быть свидетелем разговора. Друзья все оказались в стороне, только обсуждали этот случай и ждали чего-то. Дамир понял, что один, и говорил обыкновенно. Собеседник был явно сильным стратегом, сначала поинтересовался, с чего возникла ссора. Дамир ответил, что те начали первые. Потом добавил, что все претензии пустые, потому что они его гостей спровоцировали сами.
   – Интересно получилось. Приехали двое из другого города и побили наших спортсменов. Один из той команды мой друг. Он лежит сейчас в больнице с сотрясением мозга. Его жена утверждает, что ты больше всех участвовал в этом. Они имеют сеть магазинов. Успешные коммерсанты по нашим меркам. Ты сходи к нему в больницу, поговори, и найдите компромисс.
   Знакомый, который был с Дамиром и его явно принимали за друга, постоянно куда-то удалялся. Появившись в очередной раз, сказал:
   – Пойдём вместе в больницу к этому человеку. Если ты будешь один, они могут всё исковеркать.
   Дамир мог плюнуть на эту историю, но чтобы не оставлять недоразумений, согласился сходить.
   Разговор был коротким. Потерпевший обвинял Дамира и говорил, что он инициатор. Утверждал, что они всё могут и такой как он для них никто. Дамиру надоело слушать его болтовню, и он сам объяснил:
   – У тебя началась ссора с моим другом, и ты первый начал, как будто в ресторане никто кроме тебя не может заказывать музыку. И ещё – мир всегда лучше, зло порождает зло!
   Дамир ушёл, его больше не интересовали эти самодовольные люди. Снова появилась «реклама» как о человеке, способном решать проблемы. Во всём этом был нехороший подтекст. Он хотел честно трудиться и всё, а жизнь толкала на иные рельсы.
   Приехал Алексей с несколькими друзьями. Они прошлись по всем заведениям в городе. Алексей, очевидно показывал, что Дамир имеет настоящих друзей. Увидели в заведении одного из той компании. Он был с коллегами и делал вид, что не узнаёт Дамира и его сослуживца.
   – История сворачивается, – заметил Алексей, – наживут себе денег, а потом вместо скромности афишируют везде, что они самые-самые.
   – Как говорят в народе: «Нищему пожар не страшен!», – с юморным оттенком говорил Дамир.
   Алексей уехал к себе в город, а Дамир убедился в очередной раз, что у него есть настоящий порядочный друг.

Глава VI
Вознюки

   – Коленька, посмотри какие новые занавески у нас! Называют их римскими.
   – Римскими называются шторы, Ка-тень-ка, – ответил Николай Вознюк жене.
   Она делала постоянно покупки для дома. Всячески стремилась видоизменить облик их квартиры. Радостных эмоций от её действий давно не было в его душе. Нет, он не жалел, что женился на ней. Хорошо готовит украинский борщ, учится новшествам. Даже в изменении квартиры после ремонта он слышал от неё, что всё по фэн-шую.
   – Что за народ вы, женщины, постоянно гонитесь за заморской модой. Чего тебе не хватает, пропитание и обеспечение тебя и детей я наладил. Жильё есть, все дети выучились. И что мы видим? Старшая безработная сидит на шее у нас. Младшая никуда не поступила. Сын нерешительный какой-то, всё у тебя советов спрашивает…
   – Коленька, тебе нельзя нервничать, сердце слабенькое стало. Дети у нас хорошие, не хуже других. Ноги, руки есть. На лицо симпатичные, умные, а что не выучились – это не их вина. Времена сейчас наступили новые, все подростки черпают информацию из американских фильмов, от этих нехристей. Стыда у них нет совсем, у американцев. Войну отсиделись за океаном, а мы горюшка хлебали по самое горло…
   Екатерина знала, что переходя на политические темы, она отвлекает мужа от болезненных разговоров об их детях.
   Николаю было пятьдесят с небольшим, а он уже перенёс инфаркт. Работа его доконала, и дочери своим поведением добивали. После инфаркта мужа Екатерина постоянно играла на этом по всем случаям. Дети стали жалеть отца и старались подыгрывать матери. Она говорила, что папа много работает. Иногда работа занимала весь день до позднего вечера, и это «иногда» превратилось в постоянно. 90-е годы требовали непрерывного присутствия на поле криминальной жизни, иначе накопившиеся дела могли раздавить подорванную психику мужа. Екатерина понимала, что все её страхи позади. После инфаркта видный муж стал полностью в её власти. В нём проснулась сентиментальность и доброта. Однако, дети оставались нереализованной мечтой их супружеской пары. Родили троих, всё как у людей, но упустили в воспитании. Городская жизнь делает людей холодными, и та деревенская душевность, которая навсегда оставалась в воспоминаниях Катеринки, в её детях отсутствовала. Старшая дочь родилась, когда Екатерина была совсем молодая, она видела ошибки в их семейной жизни, поэтому на неё материнское влияние не распространялось в полной мере. Младшую Светлану удалось немного обуздать. Образование высшее не получила, но пошла работать с 17 лет санитаркой в городскую больницу. При деле и ладно, всё лучше, чем будет шляться.
   Перестройка всё больше пугала своими последствиями. Формировалось новое поколение. Николай страдал, что коммунистическая партия, которая дала ему и его семье всё, становилась похожей на цирк. Самые самоотверженные и преданные коммунисты, увидев слабину влияния КПСС, первыми бросали свои партийные билеты. Произошёл путч 1991 года. Не удержали власть. Всё больше появлялось рвачей, людей которых никто не знал как производственников, пропасть между трудящимися и новым классом бизнесменов становилось всё больше. Николай ругался с коллегами, его поднимали на смех. Деньги превалировали над совестью – это стало фактом настоящего времени 1990-х.
   У Екатерины было природное свойство находить нужное направление для своих интересов. Возраст сделал своё дело, от постоянных имитаций больничных в своей трудовой биографии и игры в «любящую жену» она стала выглядеть на самом деле хуже: пополнела, под глазами появились мешки от постоянных приёмов транквилизаторов. Рецепты пачками лежали у неё про запас. С помощью лекарств она уходила от переживаний. Привычка быть под воздействием успокоительных, постоянные жалобы всем о своих «серьёзных болезнях» стали для неё нормой жизни.
   – Дура, не дура, а пенсию имею! – констатировала она сама себе.
   Выработала новую стратегию в воспитании детей.
   – Ищите кавалеров с деньгами – не пропадёте! – говорила она дочерям.
   Это они и сами знали. Украинская кровь подпитала их тела природным здоровьем, но нужно было поучиться ещё и действовать. Старшая дочь училась женскому пикапу, но её репутация позволяла находить только дружков, которые не рассматривали её как потенциальную жену. Подруги хвастались, какие машины у их друзей и мужей. Машина влюбляла девчонок в себя, а кто рулит внутри, особого значения не имело.
   – Глупость, – думала старшая дочь Катерины.
   Но именно так происходило в то время. Квартиры обесценивались, работа на заводе вела к нищете.
   – Пора на охоту! – решила дочь Катерины, звали её Рита.
   Мать полностью разделяла взгляды дочери:
   – Хоть кровавые деньги, пусть несут кавалеры. Какая разница, чем зарабатывает.
   Слова мамы поначалу удивляли Риту, но вскоре она убедилась, что никому нет никакого дела до чьих-то убеждений.
   – Наше время, мамочка. Эти тихие праведники комсомольцы сами сейчас «пустились во все тяжкие», совсем не задумываясь о последствиях. Главное деньги.
   Рита нашла массажиста, который приходил на дом. Астролог за вознаграждение составлял всем личные гороскопы. Вскоре мама с дочкой Ритой стали подругами. Пока Николай нагружал себя на работе и приходил домой только спать, Катерина познавала все прелести жизни в открывающемся для неё мире по-новому.
   – Какая была дура, верила в Советский Союз. Мы боялись не только говорить, но и думать иначе. А сейчас, доченька, столько новых услуг появилось, как барыня себя чувствую.
   Рита видела, что мама ожила и говорит совсем не то, что она слышала от неё в детстве. Отец стал молчаливым совсем, партбилет закрыл в сейф. Много читал, уходя от повседневности происходящего.
   Рита стала часто ездить в Украину. В деревне все смотрели на неё как на человека с другой планеты. Купоны были фантиками, которые ничего не стоят. Нищета, да и только. Её норковую шубу трогали с трепетом, и деревенские жители боялись дышать рядом. Рита специально приехала зимой к бабушке с дедушкой, чтобы показать свою шубу зевакам.
   – Им до моей шубы как «до луны пешком», – торжествовала Рита при виде завидующих глаз ровесниц из деревни.
   Рита вскоре усвоила для себя, что женить на себе кого-то ей сложнее, чем девушкам более скромным, но быть покладистой с мужчинами – это метод, который работает в её пользу. Слабые пугливые мужчины её избегали, а сильные, с деньгами поощряли её старания материально.
   Она познакомилась с одним успешным коммерсантом, который занимался металлом. Это направление в бизнесе было очень прибыльным. Рита привезла в деревню видеомагнитофон с огромным количеством фильмов. Деревенские вставали в очередь как в импровизированный видеосалон, чтобы посмотреть американские фильмы с очень «интересными сюжетами».
   Ритины бабушка с дедушкой не работали на огороде, им помогали бесплатно подростки и девушки, только за то, чтобы Рита считала их друзьями. Она умело пользовалась своими преимуществами. Дарила дешёвые заколки подружкам, а ребятам – футболки с надписями на английском. Законодатель моды – вот кем она стала для них. В городе она была всего лишь Риткой-веселушкой компанейской, а в деревне – человеком нового света «местная звезда».
   Со своим гражданским мужем коммерсантом Рита приехала в другой город и увидела серьёзных людей из Москвы. Они скупили всю партию золота прямо в номере гостиницы. Один из них был кавказцем. Его успешность подчиняло чудачку Риту. Между ними, как ей показалось, пробежала искра. Он, глядя ей в глаза, незаметно для её гражданского мужа вложил в руку свою визитку.
   Дома в одиночестве она смотрела на номер телефона в теснённой визитке, которая ей казалась дверью в будущее. Позвонила через два дня.
   – Правильно двигаешься, девочка. Успеваем увидеться. Буду ещё два дня в этом городе.
   Голос мужчины заставлял её вжиматься в кресло.
   Она приехала в номер. После этого южанин увёз её в Москву. Летом они отправились в Одессу. Таких широких жестов она не видела никогда. На её вопрос:
   – Можно мама приедет с младшей сестрой к нам?
   – Не можно, а нужно. Сколько пожелают, столько будут у нас гостить, – спокойно и степенно ответил её новый мужчина, которого она боготворила.
   Сказка начинала становиться былью. Гардероб Риты ломился от новых платьев, появились настоящие украшения. До встречи с этим человеком она носила бижутерию и могла только мечтать о золоте с драгоценными камнями.

Светлана и её мама едут на Чёрное море

   В городе Одессе жизнь многогранна в сравнении с Украиной, которую знала Света. Скульптуры львов из камня, смотрящие в морскую даль. Столбики по всей набережной, отделанной камнем с ограждениями, напоминали фонари, которые были ещё в царской России.
   Светлана разглядывала архитектурные ансамбли. Мама шла рядышком и постоянно её одёргивала, рядом с ней было неуютно. Как за маленькой девочкой она неусыпно следила за дочерью. Хотелось петь и дышать этим прибрежным воздухом в полную грудь.
   Вдоль края набережной стояли на пьедесталах вазоны больших размеров. В них росли цветущие пышные бутоны разных соцветий. Девушка вдыхала аромат, приближаясь своим носиком к цветам.
   – Что как дикарка, не видела цветов никогда? – строго делала замечания мама.
   Пирсы из бетона уходили далеко в море, рассекая гладь на участки. Клумбы, скамейки с отдыхающими людьми на набережной были совсем иными, чем на Беломорском побережье. Пляжи находились тут же у воды и тянулись вдоль городской черты. Всё удобно, а самое интересное – это люди. Все фотографируются, снимают видеосюжеты и ведут себя беспечно. Повсеместно русский говор, но коренные одесситы отличаются. Их разговор наполнен иронией, и сразу всякая серьёзность с задумчивостью пропадают, когда смотришь на этих жизнерадостных жителей.
   Дома вблизи моря преимущественно невысокие и с аккуратным фасадом. В один из таких домов они пришли с мамой.
   В просторной квартире на втором этаже их встретила Рита, счастливая и загорелая.
   – Мамочка, сестричка, – приветствовала она.
   Её мужчина с серьёзным видом поздоровался и сказал, что вечером сможет с ними пообщаться, а сейчас дела.
   – У него постоянно дела, не обращайте внимания. Самвел выделил достаточно денег на сегодня.
   Рита с мамой сразу спелись как две птички и распланировали свой день.
   Светлана сначала надула свои щёчки, но после того как сестра подарила ей новый персикового цвета костюм из блузы и юбки, сразу успокоилась.
   – Тебе рано на массаж и процедуры, организм молодой, а маме это необходимо, – утешающе говорила Рита.
   – Ахмад охранник проведёт тебя по городским достопримечательностям. Держи фотокамеру и не теряй времени. Будешь на зависть подружкам показывать дома эти кадры. Город классный, мы тут живём три месяца, а кажется, что это мой город!
   Рита говорила, обдумывая слова, применяла необычную для неё последовательность. Светлана поражалась переменам сестры, и к тому же подарки она делала бескорыстно.
   Света с Ахмадом гуляла по городу. Он всегда молчал, заговаривал только по необходимости. Какие-то загадочные люди, вообще ничего не делают без обдумывания. Он привёл её в казино и подсказал, как делать ставки. Азарт феерический пришёл мгновенно, Светлана выиграла сто семьдесят долларов.
   – Новичкам везёт. Это происходит по необъяснимым законам, но после успеха первичного всегда есть опасность проиграть всё, – назидательно говорил Ахмад.
   Он по телефону вызвал машину, и они поехали домой.
   Дни были не похожи один на другой. Светлана узнала многое об Одессе и немного стала понимать их развесёлый образ жизни. Улыбчивые евреи могут быть только в Одессе.
   Десять дней пролетели как один, и мама сказала, что утром они улетают домой прямым рейсом через Москву. Восемнадцатилетней Свете всё виделось суперроскошно. С Самвелом они практически не общались. Было понятно, что всё организует он для них, но сам постоянно был в текущих делах.
   На следующий день были на Севере. В течение одного дня с Черноморского побережья добрались до Белого моря.
   Светлана загорелая и счастливая чувствовала себя новым человеком, увидевшим чудесный мир.
   Мама постоянно копошилась в сумках, которые держала в своих руках. Перебирала какие-то флаконы, пакеты, упаковки и коробочки. Столько подарков и обновок Света никогда не видела. Ей казалось, что они живут в достатке и отец хорошо обеспечивает семью, а теперь в сравнении с деньгами Самвела всё тускнело из прежних пониманий достатка. Мама сказала, что комплект нижнего белья для Светланы стоит как её три зарплаты. Говорила о старшей сестре Рите похвально и уважительно. Всегда в их доме родители ругали её, а после поездки к ней мама изменила своё отношение на обожание Риты. Света почувствовала себя ущемлённой и очень хотела побыстрее выйти из дома в своих обновках.

Эйфория Светланы

   На восемнадцатилетие папа подарил Светлане новые туфли и платье. Она симулировала огромную радость, а на самом деле шмотки сестры в разы превосходили по качеству и стилю его подарки. Потом отец поговорил с ней о начале взрослой жизни, слова произносил с трепетом сердечного порыва. Он в ней видел всю ту же маленькую дочурку. Светлана слушала его советы, но к этому времени она знала много больше, чем мог представить себе её отец. Ахмад в Одессе даже заказал ей в одном из ночных клубов кальян. Они тогда сбежали от всех, и он ей показал, как люди отдыхают в ночных заведениях. Вернулись незамеченными мамой.
   – Я всё-таки охранник и знаю, как обойти заслоны, – подмигнув, говорил он Свете.
   Здесь на Севере сервис обслуживания выглядит скромнее. Светлана имела одежду для «выхода в свет» и к этому моменту немного понимала, как вести себя в сфере развлечений.
   Подружки, развесив уши, слушали её несколько дней. Она привирала в своих рассказах по полной. Ахмад дал с собой немного травы, которую тайком покурив, она могла выдумывать и прилагать всё это к своим рассказам. Сестра Рита снабдила её сигаретами с длинным фильтром, она выглядела продвинутой и современной среди подружек. Быстро адаптировалась к этой привычке втягивать в себя пагубный дымок ароматных сигарет. Постоянно смотрела зарубежные фильмы и погружалась в мир девичьих грёз – «жизнь в ярких красках», о которой она мечтала.

   Шашлык из телятины, свежие овощи, хлеб из пекарни давнего знакомого, который открыл свой бизнес… На природе эти незамысловатые яства съедаются с особым аппетитом. Мангал соорудили из груды камней, шампуры были с собой.
   Песчаный берег на лесном озере в утренние часы выглядит живописно. Гладь озера отзеркаливает окружающие виды. Именно такое место стало обиталищем для Дамира и его друзей. В июне комаров почти нет, и поэтому ничто не мешает полноценному отдыху. Из салона автомобиля, двери которого были открыты настежь, лилась музыка в исполнении Боба Марли.
   После того как Дамир вернулся из армии, прошёл почти год… В основном в этой компании были спортсмены, взгляды на жизнь по многим вопросам совпадали у друзей, и они часто проводили время вместе. Сегодня решили не брать с собой жён и подруг, так как женщины постоянно отвлекают от дальновидных мужских разговоров. Начало 90-х годов ХХ века всё шире показывало этому поколению, что новое время с большими возможностями – для деятельных людей. Кооперативы и фирмы приносили баснословные прибыли, замена старых денег на новые и односторонний подход к вопросам развития уходящего поколения – все эти нюансы проявлялись отчётливее. Путч напугал в 1991 году очень многих, помчались на завод устраиваться, а после того как коммунисты отдали свои позиции новым политикам, тогда снова стали искать, где лучше и прибыльней.
   Дамир в тот год отдыхал в городе Сочи. Именно там услышал о путчистах. На переговорном пункте была большая очередь. Люди не могли проводить отпуск спокойно, все вокруг говорили о политике. Пожилой абхаз стоял рядом с Дамиром в очереди для междугороднего звонка и выразил своё мнение о недавних событиях:
   – У таких ребят ничего не получилось – не удержали.
   Дамир понял, что говорит кавказец о Советском Союзе и имеет в виду то, что это стало прошлым. Тема была не популярна среди молодёжи, потому что все хотели перемен. Зацикленность на старых принципах надоела. Однако фраза пожилого абхаза запала в сознание. Он говорил именно для Дамира, а его лицо выражало печаль и сожаление. Позвонил домой, узнал, что всё хорошо у родных, и сообщил, когда приедет с черноморского побережья.
   Сейчас вспоминал свой отдых на Чёрном море и, находясь на берегу этого лесного озера, удовлетворённо смотрел на водную гладь.
   – У нас на Севере простор, нет такой кучности людей и поселений. Тишина и благодать особенно на природе.
   Друзья были типичными городскими жителями. Не любили сильно напрягаться на физической работе. Всё покупали в магазинах и для спартанской жизни были не предрасположены. Разговоры шли о девчонках, еде и бизнесе. Вскоре Дамир немного устал от одних и тех же разговоров.
   – Находиться у озера и рыбку не поймать – это не по мне, – сказал он, вырезая из тонкого дерева удилище.
   Затем привязал снасти, которые специально прихватил с собой, и отправился вдоль берега искать подходящее для ловли место. Лопухи и тростник ещё не покрыли берега своими зарослями мелководье, поэтому было хорошо видно, где ямка, а где мель. Метров двести пришлось идти вдоль берега пока не нашёл подходящее по определённым признакам место. Большая ель, подмытая весенними водами, упала прямо в озеро. Корни торчали над землёй и напоминали большого спрута.
   – Здесь я до вас доберусь, рыбки озёрные, – решил для себя Дамир.
   Друзья играли волейбольным мячом в картошку, и их голоса эхом разряжали окрестности озера.
   Поплавок сломался, исправить не представлялось возможным. Видимо кто-то сел в салоне автомобиля на пакет со снастями и раздавил новый поплавок. Быстро соображая, Дамир начал искать варианты, возвращаться не хотелось без улова. Немного походил по поляне, в лесу в поисках из чего сделать поплавок. У старого костровища была гора мусора, и наверняка, вороны проводили здесь свой осмотр припасов. Несколько перьев лежали на земле. Выбрал которое покрупнее, очистил от оперения и соорудил подобие поплавка из основания пера. Насадил червя и сделал заброс. Рыба играла в лучах утренней зорьки, но клевать не хотела. Вода ещё не прогрелась. Из своего опыта Дамир знал, что рыба находится на глубине. По стволу упавшей ели прошёл на несколько метров от берега и примостился среди ветвей. Забрасывать можно в любую сторону с такого положения. Поклёвка произошла сразу. Дамир наловил несколько килограммов рыбы. Все как по стандарту, окуни радовали глаз. Особенность рыбалки в том, что ты забываешься на этот период и полностью погружаешься в ловлю. Кто-то сказал, что время рыбалки не идёт в отсчёт жизни, потому что человек в этот момент находится в освобождённом состоянии от бренного мира.
   Дамир появился с уловом.
   – Ну, ты мастер. Умудрился наловить рыбы, – говорил один из приятелей.
   Другой любитель всё добывать из магазина распалялся:
   – Я, Дамир, считаю, что чем лазить по прибрежным дебрям, лучше зайти в рыбный магазин и купить на свой выбор.
   Дамир ему заметил на это:
   – Максим, главное сам процесс, а не величина рыбы.
   Эти слова ничего не значили для Макса, он не вникал в их смысл.
   Стали собираться в город. По дороге в разговоре решили куда-нибудь сходить вечером отдохнуть цивилизованно. Люди, привыкшие к городскому комфорту, мало оценивают преимущества природы. Дамир отлично подзарядился энергетикой озера, а увесистый пакет с рыбой придавал значение поездке ещё тем, что время прошло с максимальной пользой.
   Вечером все из этой компании, кто был утром на озере, созвонились. Решили сходить в кафе под открытым небом, провести там вечер. Место было отличное с хорошей музыкой и вкусной едой. Дамир подключился к этому мероприятию и, добравшись до кафе, увидел, что друзья веселятся по полной. Вино было в дефиците, но Макс через свою маму закупил на оптовом складе ящик крымского красного. «Массандра» – хорошее вино, особенно в сухой закон. Дамир не отставал от общего градуса отдыхающих. Вечеринка приобретала всё больший размах. Познакомились со студентками, которые скромно сидели за соседним столиком. Максим вёл себя раскрепощённо, будто знал их всю жизнь. Девчонки присоединились к компании. Общая весёлость захватила их и увела от умеренной жизни в общежитии.
   Дамир и ещё один приятель из компании решили проехаться по городу. Под действием крымского вина захотелось больше двигаться. Взяли такси и отправились в ресторан на берегу моря. Внутри большого зала было душно. Вспотевшие морские офицеры без устали танцевали под музыку Газманова: «Ты морячка – я моряк, ты рыбачка – я рыбак…». Вскоре захотелось на воздух.
   – На озере утром был отличный отдых, правда? – спросил Дамир приятеля.
   – Согласен, пойдём на берег, – поддержал он.
   Набережная располагалась прямо по курсу, туда и направились друзья подальше от духоты ресторанного зала.
   Вечер выдался относительно безветренный, лёгкое дуновение морского воздуха создавало приятную прохладу. Дамир был одет в спортивный костюм немецкого производства. Одежда Ади Дасслера практичная с интересным дизайном. На ногах были кроссовки Nike из натуральной кожи. Нисколько не жалел Дамир, что в Санкт-Петербурге купил себе эти обновки. Сносу им нет и удобно передвигаться. Оставил в магазине около одной тысячи «зелёных». Друзья говорили, что машины советского производства обесценились, и он вполне мог купить себе жигули.
   – Зачем мне жигули, которые были в эксплуатации десятки лет? Лучше новые кроссовки для повседневной ходьбы и костюм из эластика, – полагал тогда Дамир.
   В то время завоз импорта был ограничен, и удачная покупка имела значение. В общем, чувствовал он себя удобно и комфортно. Настроение было приподнятое, прогулка по набережной – лучший релакс. Смотришь в морскую даль и выходишь наружу из панциря повседневных корыстных забот.
   – Дамир, здравствуй! – услышал он девичий голос.
   Они с другом посмотрели на двух девчонок.
   – Кто-то из них поздоровался, ты знаешь этих девушек? – спросил Дамира друг.
   Обе были в очках от солнца и удалялись, проходя мимо них. Цоканье каблучков зазывало обратить внимание на девушек. В этом месте на набережной было немноголюдно. Воздействие вина прошло, и наступила скука.
   – Что мы тут вдвоём разгуливаем? Девчонки здороваются, а мы как лопухи игнорируем, – проявил инициативу Дамир.
   – Сначала разглядеть надо, кто такие, слишком резво ножками своими передвигают, – заинтересованно высказал приятель.
   Девчонки остановились у продавца мороженого. Продавец был явно предприимчивым человеком. Холодильник-прилавок установлен в таком месте, что весь поток прогуливающихся горожан проходил через его точку. Вокруг было много покупателей. Подошли Дамир с другом и решили не отказывать себе в порции мороженого. Девчонки выбрали себе два стаканчика, и в этот момент Дамир сказал продавцу:
   – Мы заплатим за девушек.
   Одна русоволосая со стрижкой каре, развернулась и спонтанно прижалась к Дамиру. Он не ожидал этого. От её тела через лёгкую одежду шёл импульс тёплой обволакивающей энергии. Щекочущие покалывания прошли по всему телу Дамира.
   – Подождите минуту, прогуляемся вместе, если вы не против, – сказал Дамир, никак не выдавая свой физический интерес.
   Одна из девушек была в юбке и блузке однотонного абрикосового цвета. Ей очень шло это одеяние, к тому же всё было под цвет: туфли, очки, и загорелое тело её пышной фигурки выглядело привлекательным. Она вся погрузилась в общение с Дамиром, они шли рядом. Друг вынужден был общаться со второй девушкой. У них явно не получалось лёгкого общения.
   Дамиру нравилось, как девчонка своим радостным голосом рассказывала ему о происхождении своего черноморского загара, что она прилетела вчера из Одессы и прочие детали своего путешествия. Что-то знакомое было в ней, но что?
   – Кстати, откуда ты знаешь моё имя? – поинтересовался он.
   Девушка рассказала ему, что они впервые увиделись в ресторане, где его друзья избили каких-то наглых деловых. Он всё вспомнил, имя её было распространённым – Света. По дороге зашли выпить кофе. Она сняла очки, и её глаза явили ему всю открытость, она с обожанием смотрела на него. Как водится, пришлось пригласить девушку в кино. Она сразу не ответила, а после небольшой паузы согласилась и сопроводила своё согласие влюблёнными глазами.
   – Впервые вижу её, до этого толком не знал вообще кто такая, а она смотрит на меня постоянно и все мои планы поддерживает. В кино – соглашается, прогуляться – соглашается, на что ещё она согласится? – недоумённо говорил Дамир другу, когда девчонки ушли в дамскую комнату кинотеатра.
   – Тебе какая разница. Всё идёт гладко, не теряйся. Сделаешь своей постоянной подружкой, если она тебе понравится. Со стороны видно, что она каждое твоё слово проглатывает.
   Слова друга были по существу. Надоело все заработанные деньги спускать в никуда. После армии время шло в сплошном отдыхе. Работа меньше занимала времени, чем кутежи.
   Фильм был смешной, хохотали до слёз. Светлана была рядом в кресле. Дамир несколько раз в порыве смеха зажимал её руку на подлокотнике кресла. Девушка не отстранялась и даже как будто подыгрывала ему, трепеща своими пальчиками. Души были помыты смехом. Фильм оказался как раз кстати.
   – Я домой, кто со мной, – шутя сказал Дамир в сторону Светы.
   Девушка опустила свои глаза и шагнула за ним.
   – Домой… Что она увидит у нас удивительного? Родители, четыре брата, младшая сестра и к тому же старший брат с женой и их маленьким сыном, – размышлял он.
   Все жили в одной четырёхкомнатной квартире. Фактически каждый из семьи имел только свою кровать и немного личного имущества.
   Мама ежедневно готовила большие котлы еды на всех – это было обыденным и привычным. Однако сейчас все эти обстоятельства создавали барьер, который не позволил идти с этой девушкой к себе домой. Сознательность требовала считаться со всеми родными.
   С детства все старались помогать друг другу, если нужно сообща рассматривали перспективы учёбы и карьеры в выбранном направлении. Делились одеждой и деньгами. Всё это происходило по обыкновению, но стоило задуматься о личной жизни с девушкой как пришло видение реального положения. Два брата отслужили в армии. Дамир также прошёл службу. Два младших Мирон и Руслан ещё учились в школе. Младшая сестричка пока не получила полное образование и специальность. Родители постоянно на работе, и в домашних делах вся нагрузка была на маме. Все взрослели один за другим. Старшая сестра Дамира родила дочь и жила в квартире мужа. Старший брат женился, но жил со своей семьёй со всеми вместе в доме родителей.
   90-е года меняли общую картину в стране, но сохранилась государственная помощь в улучшении бытовых условий. Обещали дать квартиру молодой семье, учитывая ограниченность жилищных условий – четыре комнаты на десять человек, прописанных в одной квартире.
   Шли со Светой пешком по улицам вечернего города. Она вела себя чрезмерно заискивающе. Поддакивала каждому слову Дамира и старалась выглядеть респектабельно. Туфли старшей сестры Риты были ей немного малы, и ходить на каблуках она не умела. Ноги при каждом шаге ставила неуверенно, и всё время застенчиво улыбалась Дамиру. Было видно по настроению девушки, что она не собирается отлучаться сегодня от Дамира.
   – Тебе домой во сколько нужно? Может позвонить надо? Вдруг тебя родители ищут повсюду, – спросил упреждающе Дамир.
   – Родители уехали в отпуск в Украину. Они оттуда родом. Старшая сестра сейчас со своим московским другом Самвелом. Я уже взрослая, чтобы самой решать, когда идти домой, – ответила она на вопросы Дамира, как бы невзначай прижимаясь поближе к нему.
   Она взяла его под руку. Дамир был погружён в свои размышления. Именно сейчас особенно остро возникал вопрос, как устраивать свою жизнь, если девушку привести некуда. Но он тут же ушёл от провокационных мыслей. У них дома никогда не говорили о тесноте или неудобствах. Эти темы не обсуждались вообще.
   Мама, как заведённая пчёлка, находилась в непрерывном движении, успевая всюду за подрастающими детьми. Потребности у всех возрастали, и никто из детей особого внимания не уделял вопросу, когда же родители отдыхают и бывают ли они в отпусках. Жизнь семьи шла своим потоком, и складывалось впечатление, что родители совсем не думают о себе. Одежду себе не покупали, никогда не отдыхали в отпусках вдвоем, только поездки мамы с детьми во время летних каникул на её Родину. И это было давно в Советское время. Младшие братья верят Дамиру и слушаются его во всём. Приходится соответствовать их ожиданиям, но взрослая жизнь, которую пытался начать Дамир, предстала в своих картинах, и разные мысли возникали в голове. Именно сегодня при прогулке в сторону дома с этой девушкой, можно сказать впервые Дамир задумывался о реальных трудностях, возникающих по мере устраивания своих личных интересов в этой жизни.
   Жена брата Наташа постоянно плакала, говорила нищета и всё время повторяла, что она замужем за мафией. На её слова никто не обращал внимания. Помогали, чем могли, голодными они никогда не были, и в постперестроечное время такая жизнь не худший вариант. Многие вообще голодали. Было очевидно, что Наташа ждёт квартиру и это её основная мечта, а в этом доме она играла роль бедной овечки. В большей семье всё как на ладони, и она не понимала, что, за ней не наблюдая, её видят. А слова её и причитания нужны только ей. Жена брата, и этим всё сказано. Его выбор, и все родные с этим считались.
   Права была мама, когда говорила в детстве Дамиру:
   – Не торопись взрослеть, самое счастливое время – детство.
   Но Дамир хотел как можно быстрее стать взрослым. Стал и что дальше? Рядом идёт девица, которая не против идти с ним, а условий нет.
   – Как же родители всю жизнь безропотно тянут семерых детей?
   Эта часть реальности сразу приземляла и заставляла думать спонтанно в сторону поисков вариантов на этот вечер.
   Погода была хорошая, тёплый летний вечер располагал к благоприятному настроению. На Свету было забавно смотреть. Вся ожила и волновалась от его взглядов. Дамир видел в ней молодую девушку в расцвете сил, которая явно не избалована мужским вниманием, таковое впечатление складывалось.
   – Привет, Дамир, – поздоровался знакомый с соседнего дома в их районе.
   Сергей отозвал его в сторону, давая понять спутнице, чтобы она не мешала их беседе.
   – Где нашёл такую посредственность, что лучше девчонок нет что ли? Я частенько заходил на огонёк к ним в гости. Её сестра Рита известная особа, сейчас нашла себе какого-то южного, который не знает о её прошлом, но она продолжает вести прежний образ жизни компанейской девчонки. Говорят тот тип из Москвы. В нашем городе имеет какие-то коммерческие интересы. Через неё общаются с Самвелом и к ней изменили отношение. Говорят, что он умный человек, способный посодействовать в бизнесе. Над этой своей сестрой она постоянно смеётся и говорит, что откормилась на харчах родителей, а делать по дому ничего не хочет. У них отец в МВД, многие пытались через эту Риту порешать свои вопросы, но говорят, он её прежнего ухажёра отправил на пять лет за три ряда колючей проволоки. Короче ещё та семейка. Смотри, поаккуратней, они любительницы отдыхать и покурить дури. Эта Света постоянно колит себе какие-то уколы, что-то у неё со здоровьем не так, а вообще девочка созрела…
   Дамир колко смотрел на Сергея, ему не нравились такие консультанты, которые сразу подноготную людей обсуждают. Его мать открыла страховую компанию, и они работали вместе. Сергей стал уверенным и всегда с деньгами. В общем, обо всех в городе, кто как-то выделялся из общего фона, он знал информацию. Сергей пригласил их к себе на совместную вечеринку. Все разъехались на лето, он в квартире один с подружкой. Дамир сказал, что зайдёт через час к ним в гости, всё равно было некуда идти с этой Светой, на которую он смотрел теперь не как на наивную девчушку. Её сестра Рита была на слуху, как девушка без комплексов, которую отец не может пристроить на работу.
   – Света, пойдём ко мне зайдём домой, нужно переодеться, и перекусим слегка.
   Она послушно кивнула Дамиру.
   Пришли. Он открыл железную дверь, закрытую на несколько замков, потом вторую, и они вошли в квартиру. Такие двери были в единичных квартирах в то время, и Света ждала увидеть внутри роскошные апартаменты, но после первого шага за порог квартиры споткнулась и упала бы на пол, если бы не подхватил её вовремя Дамир. Лицо её покраснело от смущения. Вся прихожая была заставлена обувью обитателей квартиры. Такое количество людей в этой семье её напугало с непривычки, но никто не вышел из комнат, несмотря на созданный ею шум. Невидимая аура этой семьи накрыла Свету, и она почувствовала себя мышонком под колпаком.
   – Снимай обувь, идём на кухню.
   Дамир налил ей чаю и положил несколько оладий со сметаной в тарелку.
   – Ешь, я сейчас переоденусь, – сказал и ушёл куда-то, закрыв дверь на кухню.
   Света по достаточно скромной обстановке поняла, что семья большая, и самое главное никто не вошёл с расспросами, что за ночная гостья. Уют и сознательность во всём насыщали эту квартиру. Было интересно, заинтересовался ли Дамир хоть немного ей. Все мысли девушки были в предвкушении их близости. Она долго мечтала об этом моменте, и вот он рядом, такой земной, естественный.
   Зашёл Дамир в футболке и вельветовых штанах. Света проголодалась и кокетливо дожёвывала оладьи. Было вкусно, и она поглядывала на гору оладушек на подносе, лежащих на столешнице у плиты.
   – Ешь ещё, через пять минут пойдём в гости, – сказал Дамир.
   Она совсем перестала стесняться и съела ещё три штучки. При нём Света нисколько не стеснялась. У них дома мама Катя всегда попрекала едой, а здесь всё вкусно и никто не смотрит в рот. Она оценила это и как будто почувствовала себя причастной к семье Дамира. Тепло благодати овеяло девушку. Она больше всего не хотела, чтобы Дамир отправил её домой.
   Вышли на улицу и направились вдоль набережной. Ветерок шелестел с моря, и Света возжелала внимания от Дамира всем телом и душой. Внешне она старалась не показывать этого, а он и не заметил, был задумчив. Света шла рядом, душа её трепетала.
   – Вот идти бы с ним вот так рядом всю жизнь.
   Отчего эта мысль и желания были единственными? Ещё вчера она думала о туфлях и косметике, а сегодня нахождение рядом с ним оказалось достаточным, чтобы быть счастливой.
   Пришли к Сергею, которого встретили этим поздним вечером. Квартира его была настоящим кладезем антиквариата. Посуда, картины, мебель, шторы, светильники, японская аппаратура, ковры и множество всяких сувениров. Эти декорации произвели огромное впечатление на Свету.
   В одной из комнат была большая кровать, больше похожая на ложе для новобрачных. Света восхищалась всем в обстановке этой квартиры. Если у Дамира такие друзья, тогда он может всего достичь в этой жизни.
   Из холодильника с многочисленными отсеками и полочками хозяин квартиры доставал деликатесы: красную икру, сёмгу, различные виды колбас и сыров. Всё это Света нарезала сама, а в дальнейшем сервировала стол. Мужчины пили заморскую водочку из литровой бутылки, а для неё стояла маленькая бутылочка чилийского вина. Чем больше выпивали, тем веселей становились все в этой компании.
   Сергей что-то спросил у Светы о её сестре Рите, и она смутилась. Она считала Риту недосягаемой и супер умной для себя. А Сергей говорил о ней как-то легко и посредственно, акцентируя на том, что она оказалась мастерицей соблазнения, опутавшей богатого Самвела из Москвы
   Света удалилась в ванную, это было что-то. Джакузи и огромные зеркала на стенах… Хотелось распластаться в этом оазисе, погрузившись в воду. Такое количество ароматизирующих масел для тела и различных шампуней, стоявших на полках, поражали её. Света втягивала носиком манящие ароматы. Подушилась туалетной водой и, попозировав перед зеркалом, вышла в зал, где было застолье.
   Сергей уснул. Ему хватило небольшой дозы спиртного на «старые дрожжи», как говорят в народе, и его организм погрузился в дрёму.
   Играла музыка, какой-то исполнитель на саксофоне виртуозно создавал звуки, гипнотически действующие. Наверное, от выпитого или от нестерпимого желания быть с Дамиром Света сильно заволновалась. Она решила высказаться ему. Напомнила, как они танцевали в ресторане при первой встрече и о том, что она всячески искала повод с ним познакомиться. Сказала, что очень счастлива. Она постеснялась быть поднятой на смех, а он душевно смотрел спокойным взглядом. Блеск его глаз с уникальным огоньком вытягивал её из состояния закрытости. Она готова была быть рабыней такому мужчине. Дамир взял её за руку, и они стали танцевать под завораживающие звуки музыки. Тела их всё чаще соприкасались, и поцелуй опьянил окончательно сдавшуюся девушку. Волна необычайного сладостного удовольствия требовала выхода наружу. На большой кровати Света забыла про лень, которая прежде была ей очень по душе во всём. Сейчас она воплощала все свои фантазии. Когда Дамир решился взять её, она кричала от счастья, которое било через край. Она зацеловала его всего, как будто одержимая страхом, что это общение закончится. От её слишком рьяных поцелуев оставались следы, и она думала, что он накажет её за такую страсть и выгонит. Но Дамир оценивал с интересом её невероятную прыть.
   Сутки прошли как один час. Сергей ушёл из дома и вернулся только поздно вечером с подругой, которая ушла после того, как он уснул, и получилось, что большее время в эти сутки Света и Дамир были вдвоем.
   Сергей с подругой занялись уборкой, и стало ясно, что они возвращаются к обычному ритму своего бытия.
   Дамир сказал, что они со Светой уходят. Сергей смотрел на неё как-то иначе, и Света больше не отводила свой взгляд, она ликовала…
   – Слушай, она стала значительно красивей, и глаза с томным зелёным светом, – сказал Сергей Дамиру.
   – Ты же вчера говорил стрёмная, а сейчас говоришь красивая. Ладно, пора ей домой, иду провожать.
   Было ещё не очень поздно, и на улице встречались знакомые. Некоторые говорили, что Свету ищет сестра по всему городу, но заметив, как они с Дамиром переглядываются, прекращали разговор. Голова Светы не соображала вообще. Она пребывала в заоблачном блаженстве. У неё есть мужчина. Она не хотела спускаться с небес своего счастья…
   – Оставь телефон и ступай домой, – коротко и понятно сказал ей Дамир.
   Волна протеста взбурлила её суть, но она взяла себя в руки.
   – А ты позвонишь? – спросила она, протягивая бумажку с написанным номером.
   – Дел много, посмотрим, – сказал он и ушёл не оборачиваясь.

Паутина из девичьих чувств

   – Ты где была? – распылялась Рита на сестру.
   – Где была – там уже меня нет, – спокойно ответила Света.
   – Шляется непонятно где, ничего не сказала. Что за парфюмом от тебя несёт? Родители переживают, звонят каждый час, сейчас сама будешь им всё объяснять.
   Спокойствие и счастливый вид раздражали Риту, это Светлана увидела в сестре. Непутёвая и смешная, именно так она её воспринимала всегда, и вдруг такая цветущая.
   Света ушла в свою комнату, проходя по коридору, заметила, что на кухне компания знакомых сестры. Оттуда тянуло ароматом кофе и дымом от сигарет. Из своей комнаты она слышала крики возмущения Риты и не понимала, отчего сестра так бесится. Бывало и раньше Света отлучалась на один или два дня, но никогда такой реакции у неё не было. Рита уже была в курсе, что Света проводила время с ним. Она много старше и навела справки о семье Дамира. Оказалось, что она знакома немного с его сестрой Тамарой. В общем-то, она поначалу ничего зазорного не усмотрела в общении Дамира со Светой, но когда увидела её исключительно счастливой – возмущение было беспредельным. Папина доченька Света и вдруг получила внимание от мужчины. Матери их Екатерине она по телефону наговорила всякой ахинеи, что Дамир бандит и резковат по своему характеру. Что их младшая попадёт под влияние, и он её использует и бросит. Мать полностью поддержала Риту, ведь они стали подругами. К тому же Самвел постоянно дарил подарки, к которым Екатерина привыкла с недавних пор.
   – Узнай, что за семья и какие это люди. Имя у него нерусское, ты права, доченька. Нужно смотреть за нашей непутёвой Светкой.
   Им доставляло огромное удовольствие обсуждать взросление Светланы. Они не знали любви в своей жизни, а видели в мужчинах только источник материальных благ.
   Света сходила в душ и легла в кровать. Все чувства были обострены, и даже неадекватная реакция сестры не могла её выбить из количества впечатлений, которые она испытывала.
   – Только бы позвонил, только бы позвонил мой Дамир, – молила она.
   Проспала много часов и проснулась от громкого разговора по телефону её сестры с кем-то:
   – Пришла, спит целые сутки. Понятно, чем занималась. Дома не прибран, а Вы всё доченька, младшенькая.
   Рита говорила с родителями. Мать полностью погружалась в эту тему, а отец никак не среагировал. Единственное, что спросил у Риты:
   – Света дома?
   И получив ответ, попросил:
   – Не доставай её, приеду – поговорю с ней, чтобы более из дома без спросу не отлучалась.
   Рита давно хотела вернуть расположение отца к себе, и этот момент она хотела использовать в свою сторону. Он при этом был неразговорчив и к младшей не высказал никакого негатива.
   Николай очень сильно любил младшую дочь. Она была копией Екатерины в молодости, а Риту он знал как изворотливую и способную на обман. Он не усмотрел, когда она стала такой шельмой. После встречи с Самвелом она немного изменилась, и отец перестал вникать в её жизнь. С ним она не разгуляется, у южан с Кавказа строгое отношение к своим женщинам. Он даже познакомился с ним, и они всегда принимали его в своём доме. Появились совместные темы для развития.
   – Деньги, – как говорил Самвел, – это основной двигатель всех взаимоотношений в нашем будущем.
   Николай как коммунист с большим стажем не хотел с ним соглашаться, но видел по изменениям в жизни и в своей работе, что Самвел прав. Любое дело можно развернуть в нужное русло. Начальник следственного отдела видел, что именно с помощью денег это всё чаще происходит, невзирая на лица. Что ждёт детей? Он боялся представить будущее страны и её населения. Здесь в деревне на юго-востоке Украины было хорошо. На родине у Катерины он отдыхал душой и телом. Кушал любимое сало, играл в преферанс с пенсионерами с непременным обсуждением во время игры политической обстановки на просторах теперь уже бывшего Союза республик. Николай слышал болтовню жены и дочери и догадался, что они злятся на Свету. Как отец он понимал, что пора младшенькой перестать быть одинокой девушкой.
   Дамир заработал денег и решил позвонить своей новой знакомой. Что-то в ней было, но что, он пока понять не мог. Единственная мысль возникала из ниоткуда в голове и казалась странной:
   – Она родит мне ребёнка.
   Удивительно было то, что он не представлял вообще её как жену свою, но эта мысль появлялась всегда, когда он её вспоминал.
   Она ответила на звонок и радостно согласилась встретиться. Эти дни ожидания были вечностью для Светы.
   Когда приехали родители, мама с Ритой устроили ей настоящий допрос, но после того как она сказала, что любит Дамира всем сердцем, отстали от неё.
   – Интересно будет понаблюдать за этой любовью, – говорила Рита на ухо маме после признания Светы.
   Дамир сказал, что его старший брат переехал с женой и ребенком в новую квартиру. Теперь комната его, и они могут общаться у него дома, если она не против. Света была готова бежать к нему хоть на край света. Помыслы её были чисты от сильного чувства. Иногда Дамир звонил ей, и она сразу приходила. Ничего она не ждала более, ей хватало для любви быть с ним без доказательств.
   Мама Дамира однажды поговорила с ней:
   – Ты что всё лежишь в кровати? Девушка должна быть работящей, чтобы мужчина ценил её.
   Такие взгляды Свете казались устаревшими, и она пропустила эти слова мимо ушей.
   От дочери Тамары, сестры Дамира, Мария узнала, что Света из семьи Вознюков. Это именно те Вознюки, которые им знакомы с далёкой молодости в начале жизни на Севере.
   Вознюки тоже знали, что Дамир сын Мурада и Марии. Судьба пересекла их вновь через детей. Было понятно, что ничего хорошего не получится из этого. Сердца родителей это чувствуют. Тема была закрытой, и дети не знали, что родители знакомы между собой.
   Мария видела, что сын меняется после встречи с этой Светой. Говорила ему, чтобы он бросил её, но он как приворожённый не слушал никого.
   – Она как женщина в годах, хотя ведь молодая ещё, – говорила Мария дочери Тамаре.
   Сестра Дамира видела, что он прогуливает все деньги со своей знакомой из семьи Вознюков, вместо того чтобы развиваться в бизнесе или учиться.
   Постепенно невидимые нити взаимодействия всех окружающих стали носить характер пристального наблюдения за этой парой.
   Света твердила всем, что любит больше жизни Дамира. Это подогревало его любопытство.
   – Любовью сыта не будешь, – говорили Свете.
   Но она твердила, что он её смысл жизни. Умело уклонялась от вопросов, любил ли он её.
   Дамир никогда ей не говорил таких слов, а его мама Мария ей сказала, что девушка не должна бегать за парнем – это неправильно. Света ничего не осознавала в это время, её тянуло к нему неудержимо.
   Несколько раз говорила, что с Дамиром хотят познакомиться её родственники. Он пришёл, пообщался немного, всё было каким-то чужим. После этих гостей его тошнило. Какая-то неискренность просматривалась во всём их поведении, хотя выглядели они приветливыми.
   В прихожей висел китель отца с погонами подполковника милиции и фуражка. Мать Светы заметила:
   – Ты вешаешь сверху на китель отца свою куртку, другие – боялись трогать его форму.
   Дамир по своему обыкновению ответил:
   – Одежда не кусается, а вешалка должна служить всем входящим в дом.
   – Боюсь я его, какой-то слишком рассудительный, – говорила мать старшей дочери.
   – Ты держи на контроле их отношения, чует моё сердце, всё не к добру, – говорила она Рите.
   На самом деле её покалывала давно спящая совесть. Она думала, что никогда не встретится с этой семьёй, а вышло иначе. Её дочь бежит по звонку сына Марии. Это реальность, которую Екатерина представить себе не могла в страшном сне. Со слов Светы она знала, что Мария родила семерых детей и выглядела очень пожилой. Екатерина не понимала такой самоотверженности – жить только ради детей. Она воспитывала своих, но и про себя не забывала. Каждый год ездила на курорт по путёвке в Кавказские Минеральные воды.
   В Дамире она видела черты южанина, и у неё возникало чувство протеста к отношениям его и Светы. Она вспоминала свои женские тайны, как на отдыхе до умопомрачения её доводили кавказские мужчины. Она понимала, что время её уходит, и ненавидела за это почему-то Дамира, который своим звонком выдёргивал Свету в любое время на своё усмотрение.
   Дамир в это время испытывал какой-то ступор. Он понимал, что жизни со Светой у них не получится – чутьё подсказывало. К тому же всякий раз после посещения их дома у него было отторжение. Он никогда не ел их еду, но всё равно выворачивало. Обратился к знакомому врачу, тот сказал, что это вегетативный невроз. Необходимо отдохнуть и сменить обстановку, чтобы понять источник этого. Как раз в это время позвонила сестра из Ялты, в которой она проводила свой отпуск, и он уехал на неделю к Чёрному морю.
   Света негодовала. В ней проявилось чувство злости. Она посчитала себя преданной. Как он мог не взять её с собой…
   Заметив тоску сестры, Рита вытягивала её на душевные разговоры. Её поражало чувство любви сестры. Света ей сказала, что не знает, как жить без Дамира. Рита посоветовала ей:
   – А ты измени ему и поймёшь всё, за одно и проверишь свои чувства в сравнении.
   Рита знала, что последствия всегда необратимы в предательстве, но смириться со счастьем младшей сестры не могла. Постоянно стала говорить с ней как с подружкой о секретных шашнях с мужчинами. Света страдала. Постепенно общение с сестрой ей стало нравиться. Они на равных, и она ей всё рассказывает. Света уверовала в себя и пустилась во все тяжкие… Фестивалила по полной, и кое-кто иногда, несмотря на то, что знали, чья она девушка, пользовались ею. Сначала она испытывала отвращение, но после обоснований сестры: «Что думаешь, он на море один что ли?», она договорилась со своей совестью и нашла общение с другими мужчинами даже увлекательным. Чистая любовь трансформировала в изворотливую месть. Дамир никогда ей ничего не обещал и объяснялся обдуманно. Света вся вернулась в лоно своей семьи и старалась не думать о нём. К тому же он не звонил ей с юга, тем самым воспалял ей воображение. Она ненавидела себя за постыдное поведение, но ей стало легче. Неудержимая тяга к Дамиру в своей любви как ей казалось прежде, сменилась желанием сделать его посмешищем. Рита всё время сопровождала её и поддерживала в таком отношении к Дамиру. Родные Дамира видели вакханалию Светы. Она появлялась повсюду в шумных компаниях с недвусмысленным намёком на беспечный отдых. Ему ничего не сообщали, полагая, что сам разберётся во всём. То что эта Света не для него, стало ещё отчётливее понятно близким Дамира.
   – Недолго она кричала повсюду о своей любви, – говорили знакомые с порядочными убеждениями.
   Отец Светы заметил, что она повторяет стиль поведения старшей дочери, и сожалел, что это произошло. Он больше не видел любимицу, а вместо неё появилась новая Света, любительница отдыхать с полным отсутствием серьёзности.

Лопух лопухнулся

   Дамир приехал загоревший и отдохнувший. Крымское побережье уникальное место, впечатлений было вдоволь. Здесь на берегу Белого моря всё выглядело таким же, как и всегда, а на черноморском побережье жизнь бурлила в море позитива.
   На следующий день он встретился со своей компанией. Наступила осень, но ещё было достаточно тепло. У кого Дамир не спрашивал о своей подружке, никто ничего не говорил. Все странно смотрели, давая понять, что это не тема для разговора. Разъезжали по всему городу, обошли заведения и, как водится, искали девчонок, чтобы скрасить холостяцкий отдых. В одном из баров встретилась Света с новой подругой Дашей.
   – Два одиночества нашли друг друга, – при виде их сказал один из друзей Дамира.
   Они смотрели как-то растерянно на него и на друзей. Дамиру стало жалко Свету, она была какой-то потухшей.
   – Что, не рада меня видеть что ли? – спросил он.
   – У Вас своя компания, зачем мы будем мешать.
   – Кое-кого и ты знаешь из моих друзей.
   – Зачем я тебе нужна, Дамир? Ты прекрасно отдохнул на море.
   Именно эти слова создали эффект противоречивости в настроении.
   – Давай, поехали со мной. Помнится, ты кричала во всеуслышание, что мне принадлежишь, – сказал Дамир.
   Что-то непонятное было в реакции эти двух девушек и так же со стороны его друзей.
   – Она предрасположена к свободному поведению. Такая – не для тебя, – сказал один из приятелей Дамиру.
   Он ничего не хотел слушать. Его самолюбие было задето. Как за одну неделю могут так меняться люди. Снова позвал Свету с собой, она без энтузиазма согласилась идти. Подруга пригласила их к себе. У неё дома был её приятель Паша Плетнёв, весь в наколках. У него в арсенале была масса юморных историй. Даша встречалась с ним и доверяла ключи от квартиры. Паша радушно воспринял Дамира, но тот в свою очередь был задумчив. Хотелось понять суть перемен в Свете. Начал её расспрашивать, как она провела неделю.
   – Какая тебе разница, всё равно я для тебя ничего не значу, – говорила она смиренно.
   Этим вечером позвонил старший брат Сергей и сказал, что видел Свету на улице в объятиях другого. Дамир понимал, что совершил глупость, когда поехал с ней в гости к этим Даше с Пашой, прежде нужно было выслушать своих проверенных друзей. Все были против, чтобы он к ней подходил сегодня. Света плакала, говорила, что на неё наговаривают, клялась Дамиру.
   – Если хочешь – ударь, тогда тебе полегчает.
   По внешним признакам было заметно, что она несколько дней живёт у Даши. Тут были какие-то вещи Светы для быта, и с Пашей они общались по-свойски легко. Тот много пил и болтал. Из его рассказов о прошедших днях Дамир узнал, что они изрядно повеселились, и Света отдыхала с ними. Чувство брезгливости и ярость нахлынули на Дамира. Он отвесил ей пощёчину. Глаз Светы припух, она сразу изменилась, ожила, как если бы её вернули к жизни из комы. Стала сама агитировать Дамира на уединение. Ночь он провёл с ней.
   На следующий день пришёл домой, и его воротило от воспоминаний. Такое бывало при посещении дома Вознюков, а сейчас и от общения со Светой он испытывал приступ вегетативного невроза. Он специально изучил симптомы этой болезни. В Ялте был прекрасный аппетит, и Дамир дышал полной грудью, а здесь снова нездоровые признаки одолевали. Это явно что-то означает. Но мы часто отбрасываем подсказки в сторону. После встречи со Светой он превратился в подопытного человека, с которым она играет в свои игры. Сестра её консультировала, и эти уроки Света воплощала.
   Дома её отвергали родные, все уже знали, что она бездельничает и праздно проводит дни в разных компаниях. Но в этот день она пришла с синяком под глазом, и в Екатерине вдруг с новой силой вспыхнули материнские чувства.
   – Мою доченьку кто-то ударил, – причитала она и взывала мужа, подполковника милиции, к действиям.
   Они услышали рассказ Светы о том, что её ударил Дамир, правда без всякого объяснения, почему и за что, а сама при этом сделала мину страдающей жертвы. Екатерина требовала от мужа мщения обидчику. Её дочери смотрели на отца семейства в ожидании вердикта. Они предвкушали, что Дамир пожалеет об этом…
   Николай смотрел на своих дочерей и жену, а потом официальным тоном сказал Свете:
   – Идём в комнату, услышишь моё мнение.
   Мать с Ритой причитали и кляли на чём свет стоит Дамира.
   Отец начал сразу и бесповоротно, когда Света закрыла за собой дверь:
   – Правильно сделал Дамир. Я тоже был строг с твоей матерью, пока не понял, что она мне дорога.
   Света опешила, её папочка принял решение, которое никто не ждал. Он дал ей понять, что пора контролировать свои поступки.
   Света сообщила об их разговоре с отцом своей матери и сестре. Все женщины объединились, решили проучить Дамира своими силами. Рита всем говорила, что он постоянно бьёт её младшую сестру. К Самвелу вообще обратилась с просьбой заказать Дамира. Осмотрительные люди никогда доводы женщин не принимают как первичную истину, поэтому никто не решался вмешиваться в эту бытовуху семейства Вознюков.
   Родные Дамира наконец-то вздохнули с облегчением. Он бросил компрометирующую его Свету. Дамир сам смог выкинуть её из головы и снова жил в комфорте с собой и окружающими.
   Отец ещё раньше сказал Дамиру, чтобы он не связывался с этой девушкой.
   – Посадят и глазом не моргнут, – были его слова.
   А мама сообщила, что когда-то Николай Вознюк посадил на пятнадцать суток её брата Михаила, и он вынужден был уехать в Украину.
   Теперь Дамир понял, почему на приглашение познакомиться с семьёй Светы его родители вообще ничего не ответили и никак не отреагировали.
   Через несколько дней Рита случайно встретила Дамира. Они поздоровались.
   – Как поживаете? – спросил он у неё.
   Она ответила вопросом:
   – Слышала, компанию вашу боятся. Ты сам кого-нибудь боишься?
   Дамир сразу ответил:
   – Иногда боюсь самого себя!
   Рита вся засуетилась.
   Дамир смотрел сквозь неё…

Глава VII

«Молодые люди мало уделяют внимания своим родителям, думают, что они вечные… Но наступает такой момент, когда приходит понятие их утраты. На какое-то время исчезает уверенность в завтрашнем дне…»

Мама в плену болезни

   – Дети мои, всех разбудила на работу и в школу. Без моего контроля сами не хотят просыпаться по утрам. Слава богу, пенсию оформила, не зря работала эти годы. Начальник сказал, что получу однокомнатную квартиру. Это хорошо. Руслану тринадцать лет, остальные повзрослели, хоть ему будет отдельное жильё. Старшие дружны, но стали взрослыми, появились у всех свои интересы. Нашли бы себе жён хороших. Здесь девчонки не любят работать – ещё эта перестройка началась, будь она неладна, – мысли обычным потоком шли у Марии в голове автоматически. – Пятьдесят четыре года, ещё смогу работать, – думала она про себя.
   Никто из детей и муж не знали, что она устроилась на две работы по совместительству. Могла заниматься домом на пенсии, но Мария не позволяла себе ни минуты на остановку. Вдруг кольнуло в боку, и тупая боль прошла по всему телу.
   – Наверное, от недосыпания или сердце болит от переживаний, – подумала она.
   Но в этот раз боль не проходила. Пришлось остановиться и немного успокоить дыхание.
   – За что мне такое наказание? Болеть нельзя. На кого дети останутся? – этими мыслями мать-героиня трёх степеней смогла отвлечься от телесной боли.
   Много лет её тело периодически напоминало о возрасте. Она питалась, как придётся, спала по несколько часов, пока дети не нуждались в её опеке. Так было всегда, и она не помнила другого образа жизни для себя.
   Их мечты с Мурадом о своих детях сбывались. Они живут в городе. Не надо носить воду и колоть дрова, всё обустроено… Только бы выучились все. Такие мечты стали обыкновением для неё, но она не замечала, что дети не понимают этого преимущества, все воспринимали её заботу как должное и совсем забыли, что есть другая жизнь – самостоятельная.
   Городская жизнь делает более беспечной молодёжь, многое доступно. Все говорили о загранице, и эта тема стала обыденной. Сравнивали их образ жизни в капиталистическом строе с нашим…
   Марии и Мураду некогда было вникать в ценности нового поколения. Он работал без выходных и отпусков. Мария заботилась о детях, справлялась с домашними делами и по-прежнему выходила на работу.
   По утрам пока все дома ещё спали, Мария готовила завтрак и расчёсывалась у зеркала. Её коса с молодости была длинной и требовала ухода. Свое отражение она воспринимала спокойно, иссушенное лицо и худоба казались ей теперь естественными. Начальник на работе, правда, говорит, что она дошла до ручки и может поберечь себя надо бы. Мария была не согласна с этим – думать о себе, когда семеро повзрослевших детей, пошли уже внуки – при таком положении вещей не для себя надо стараться. Она всегда жила в трудах, а то, что дети мало разговаривают с ней и помощь свою не предлагают – это ничего. Им некогда, надо всем о себе думать. Мария радовалась, что Дамир оставил свою подругу, которая влияла на него отрицательно. Добрый сын превратился в резкого и нервного, а сейчас без неё снова приветливый и отзывчивый стал. Начала читать молитву за него перед Богом.
   Она давно научилась всё делать на ходу. Для неё это был обыкновенный день. Работу сделала до обеда.
   – Нужно купить хлеб, молоко, постирать всем, что-то еще хотела сделать. Ладно, вспомню по дороге, – хлопотала Мария.
   – Доченька, купи свежего хлеба, я забыла, – сказала она уже дома своей младшей из дочерей.
   – Чего ты всё забываешь постоянно, – с деловым видом ответила та.
   – Голова что-то болит сегодня, вот и забыла, такое не бывает каждый день. Я пока суп приготовлю и помою полы везде.
   – Ладно, куплю. А шоколадку? – манипулировала дочь.
   – Купи себе шоколадку, если сходишь, – ответила уступчиво Мария.
   – Дети научились пользу свою находить, умели бы ещё применять это в жизни, а не только с матерью своей, – подумала она в сердцах. – Всё на сегодня сделала, можно бежать снова на работу. Дети соберутся вечером, всё готово для них, – подводила итоги Мария.
   Встретила Дамира по дороге.
   – Ты куда, домой? – спросила она.
   – Да, устал что-то, пойду немного отдохну.
   – Сходишь со мной завтра в огород прополоть картошку?
   На этот вопрос не хотелось отвечать, но Дамир среагировал:
   – Мама, что ты её сажаешь каждый год здесь на пустыре, чужие люди выкапывают её.
   – Выкапывает тот, кто голодный, а без нужды красть никто не будет. Может кому-то очень трудно, вот и идёт на такое – копает картошку, которую не сажал.
   Мама держала в руке тяпку. Дамир её помнил с детства, она говорила, что ещё её мать Теодозия окучивала огород этой тяпкой. Он немного постеснялся своей матери, но сразу пристыдился.
   – Хорошо, если не забуду, сходим, прополем твою картошку. Мама, а почему один и тот же суп варишь всю жизнь? Надоела монотонность без разнообразия в еде.
   Вдруг зрачки мамы стали маленькими, и она сказала:
   – Вспомнишь, Дамир, ещё мой суп.
   Стало немного не по себе. Всегда молчаливая мама этой фразой поставила на место мозги Дамира
   Она отправилась снова на работу с тяпкой в руке. На ней были стоптанные тряпочные тапочки, юбка, кофта и платок – в этом она ходила всегда, сколько помнил Дамир. Недавно отец купил маме туфли, блузку, платок. Она примерила, долго беспечно и радостно смеялась. Потом застеснялась и переоделась в своё заношенное одеяние.
   На следующий день отец всё-таки заставил одеться в новое, чтоб вместе сходить в магазин. Она согласилась одеть обновки. По дороге выяснилось, что её ноги отвыкли от туфлей, и она разучилась в них ходить. В белой нежной блузке она разводила в стороны руки, говорила, что боится испачкать. Стало всем понятно, мама привычнее себя чувствует в скромной одежде. Летом она носила тапочки, которые ей служили повседневно, а зимой байковые бурки. В мороз одевала дублёнку, которую купила в свои девятнадцать лет в Ленинграде.
   Наступил вечер. Работу сделала и собралась домой. По дороге купила Руслану немного конфет:
   – Пусть чувствует себя ребёнком, детства лишать нельзя. Мурада жизнь в детстве не радовала, вот что получилось, он даже не знает, как воспитывать детей. У него в душе рана на всю жизнь. Слава Богу, достаточно зарабатывает и не вмешивается в жизнь детей. Пусть наши дети растут свободными городскими людьми в полной семье. Всё для них, и о, Боже небесный, у них сложилось хорошее детство.
   Руслан – поздний ребёнок. Родила его в сорок три года, и чувство материнского знания Мария проявляла всецело.
   – Когда уже закончатся эти ступеньки торгового центра, что-то тяжело стало идти.
   Голова пошла кругом. Мария затуманенным зрением видела газон и устремилась к нему на слабеющих ногах, но далее ничего не могла различить. Тупая боль сковывала всё тело, она слышала звуки, но ничего не видела. Тело не слушалось. Стало легко, расслабилась и различила человеческие голоса:
   – Какая-то алкашка валяется. Своих проблем хватает. Протрезвеет, встанет и уйдёт, – говорили зеваки.
   Никто не вызвал скорую помощь и даже не проверил её пульс.
   Сколько прошло времени, Мария не знала. Неведомая внутренняя сила помогла ей открыть глаза, встать и дойти до дома. Сейчас у неё была одна мысль: «Покушали ли дети?».
   Впервые она признала, что, наверное, заболела. Рассказала детям, что потеряла сознание на улице и её назвали пьяницей. Она никогда в жизни не пила спиртного. Из-за этого в их доме вообще не было рюмок и пепельниц. Дети высказали своё мнение, отец молчал. Решили, что маме надо сходить к врачу, а ещё лучше лечь в больницу.
   В последующие дни она говорила, что ходила или пойдёт на приём. Продолжала работать, по дому никому не давала что-то делать. Дамир удивлялся: пришёл поздно вечером, лёг спать, чтобы раньше утром проснуться. К этому времени носки были уже постираны, лежала свежая футболка, у всех братьев и сестры было то же всё постирано и приготовлено на выход. Всю жизнь мама успевала за всеми. Хотелось, чтобы хоть сейчас она перестала так много трудиться, но Мария делала всё по-своему, видела всех и заботилась о каждом. Для неё не существовало другого, дети должны быть ухожены – это для неё обыкновенно, а то, что дети давно взрослые, она не обращала внимания. Когда приходили старшие семейные дети, она всегда давала им в дорогу после посещения родительского дома несколько рублей и еды. Протесты их не воспринимались, она это делала автоматически, пытаясь заложить в будущем внимательность у детей к своим близким.
   Мурад проводил смену на работе и поймал себя на мысли, что он больше отдыхает работая. Они с Марией сами не заметили, как в трудах прошла их жизнь. Именно прошла, потому что он видел – Мария потухает. Она всё делает, чтобы никто не видел её слабостей. Мурад восхищался такой силой в призвании матери. Но её лицо исказилось болью, о которой она никогда ему не говорила. Этому нужно поставить точку. Мурад вызвал скорую, и, разумеется, Марию сразу госпитализировали. Главврач городской больницы поговорил с каждым в отдельности из семьи, даже с несовершеннолетним Русланом.
   – Проживёт месяц, два без операции. Если прооперируем, может год ещё поживёт.
   Никто не был готов принимать решение за свою мать. Она сказала, что под нож не пойдёт. В её палате соседи умирают одна за другой.
   – Пойду домой, это просто усталость меня одолела.
   Щёки её действительно порозовели, мама выглядела отдохнувшей. Никто не решился говорить что-то против её решения. Старший брат с женой, которая была медсестрой, убеждали, что без операции нельзя. Но их слова никто не слушал из детей. Мама лучше знает, что ей надо.
   Врач сказал, что боль у неё нестерпимая, все внутренности поражены злой болезнью.
   – Она все переживания аккумулировала в себе, и вот результат, – говорил доктор.
   Закрепили за Марией наблюдающего врача. Учли, что многодетная мать, ветеран труда и решили посещать её с осмотром на дому.
   Лекарствами был набит целый шкафчик. Принимая обезболивающие, Мария вскоре вновь забыла о смертельной болезни и снова ушла с головой в заботу о семье. Отец сказал, что маме дают хорошие дефицитные лекарства. Она никогда в своей жизни не обращалась к врачам, и человек, лечащий её, оказался достойным, сказал:
   – Хоть перед смертью пусть эта великая женщина примет малую долю внимания от медицины.
   Невестка Наташа стала брать без спроса лекарства. Мария отдала бы их ей не задумываясь, но она действовала, стараясь быть незамеченной. Приходили Сергей с Наташей в гости редко, но метко. Дорогие успокаивающие она тащила с собой всякий раз. Совсем забыла, что в этом доме всё скромно, но как в прозрачной воде видно каждого. Отец сказал Дамиру об этом. Он знал с кем и по каким вопросам из детей говорить. Наташа была предупреждена и старалась нос свой не показывать в их доме. На Дамира затаила злобу. Ему было безразлично, что она там думает.
   Прошёл год, потом ещё один. Мама вопреки всем прогнозам держала в своих заботливых руках дом. На работу понятно не ходила по медицинским ограничениям, но дома суетилась не меньше чем прежде.
   Врач недоумевал и сказал, что она живёт своим желанием заботиться.
   – Это удивительно, но медицина тут бессильна – это сама Мария держит себя на этом свете.
   В один из дней мама сказала Дамиру:
   – Вы выросли. С отцом разведусь и поеду в санаторий отдыхать. Добавите мне понемногу денег каждый, чтобы я поехала на хороший курорт.
   Она говорила эти слова, а он не знал, как реагировать. Было видно, что мама живёт каждый последующий день, и все уже свыклись с мыслью, что она уйдёт, как будто она сопротивлялась смерти, чтобы детей подготовить к жизни без неё. И вдруг говорит, что собралась на курорт. Это было супер преодоление, возвышение духа над плотью. Стойкость такого уровня предположить даже не мог себе Дамир. У его знакомых маленькие семьи, и постоянно все говорят о болезнях, проблемах, мечтах, грёзах. А мама никогда так себя не ведёт. Сейчас, когда видно, что она в тисках смерти, он даже боится смотреть в её сторону, иногда опасаясь, что всё. Она в это время не слегла, носит своё сухонькое тело, которое даровало жизнь семерым душам, и говорит при этом о своих планах на отдых. Великое познание о ней пришло в его мысли. Она никогда не роптала, не жаловалась, не рассказывала о своих проблемах и таковой остаётся до последнего своего вздоха.
   Может она и сто человек окружила бы своей заботой, но ей довелось семерых родить, воспитать и направить во взрослую жизнь. На работе она получала почётные грамоты, была примером образцового отношения к труду. В пятьдесят пять лет дети Марии видели, что она уходит и уходит красиво, сама контролирует свой переход на небеса. Это пугало, приводило в замешательство, но Мария давала каждому подсказки, ежедневно молилась и продолжала жить в своих заботах, как будто и нет болезни в ней, которая поглотила её и пожирала изнутри.
   Дамир стал чаще выпивать. Повсеместно открывались круглосуточные бары. В компании не было нехватки, многие из его знакомых избегали насущных проблем с помощью вина. Все находились в ночных заведениях в эйфории, кто поругался с женой или ещё какие неурядицы – здесь об этом забывалось. Музыка, девчонки, вино – всё доступно. Всегда на следующий день было муторно на душе, пустота какая-то, но прежде чем идти домой, Дамир всякий раз заходил в ночной бар, где работала администратором его сестра Тамара. Появилась много новых «друзей», с которыми можно было зажигать, и никто не лез в душу с заумными разговорами.

Паша Плетнёв. Лихие 90-е

   «Сосед, что говорит тебе о том, как глуп и нехорош сосед Ваш третий, не будет ли тебя ругать потом, когда четвёртого соседа встретит». Эту дагестанскую пословицу Дамир во всей её мудрости осознал намного позже, а в эти дни он пытался сбежать из реальности и не особо задумывался о последствиях праздного поведения. Со стороны люди видели перемены в нём, он никого не слушал. Друзья и подруги были подобающего сорта, с кем можно зажигать в любое время дня и ночи.
   В семье мало говорили между собой, все занимались своей жизнью. Болезнь мамы была предупреждением, что всё серьёзно в этом мире. Дамир на вопрос мамы: «Где ты работаешь?» ответил:
   – В бизнесе.
   – Иди на любую, но государственную работу. Это надёжнее, – сказала она.
   Он чутьём понимал, что она говорит истину, много авантюризма происходило в коммерции. Люди менялись на глазах. Стоило без выгоды рассмотреть какой-то вопрос, сразу смотрели как на неадекватного. Происходило повсюду смещение человеческих ценностей. На арену выходили «ряженые» персонажи, чаще с тёмным прошлым. Создавались искусственно проблемы между компаньонами, и те, кто более логичен в разъяснениях без брезгливости к происхождению наживы, те становились успешными. Деньги не пахнут – это выражение становилось актуальным.
   Дамира многое тяготило, понятие дружбы свели на «нет» или он выбирал себе таких новых друзей, именно поэтому любой, кто поддакивал ему, становился другом, и он готов был горой стоять за такового. Это быстро понял Паша Плетнёв. Дамира бывшая подружка Света была дочерью начальника отдела местной милиции. Он увидел сразу перспективы для себя найти нужные общения. Паша заметил, что Дамир находится в загуле и сразу вписывается в любую интригу, главное её правильно преподать. Идеальная торпеда, через него можно свои вопросы решать. Немного замутить и всё.
   Паша давно не верил никому, а в дружбу тем более. Лечился от алкоголизма в наркологии, несколько раз отбывал наказание в колонии за воровство, там и научился наукам дурить доверчивых людей. Чем порядочнее, тем легче его жизнь испортить. Это усвоил Паша для себя чётко. Порядочность – ловушка, которая делает человека ограниченным. Он наколол себе татуировки. Для незнающих выглядел как настоящий закоренелый преступник, только все его деяния – это подставы, стукачества и кражи у людей, кто доверяет. Он знал, что, внедрившись в круг, всегда можно наживиться на чьей-то неосмотрительности. Света дружит с его Дашей, и от неё он узнал, что Дамир смелый малый. Паша боялся одиночества, что его могут побить или вообще убить.
   Наступило время, когда уголовное прошлое не мешает в плане развития на свободе. Наоборот, после советского периода стали относиться как к страдальцам коммунистического режима. Дамир не спрашивает о подноготной, никого не обсуждает – идеальный человек, которым можно прикрываться. Тем более Света просит их помирить с Дамиром и не знает сама, как это сделать.
   – Вся извелась дочь мента, помогу, – решил Паша Плетнёв.
   Жил он одним днём. Несколько раз забирал алкоголь у спекулянтов. Его хотели проучить, он сказал, что это для Дамира, и удивительным образом всё обошлось, сказали:
   – С ним сами сочтёмся, отвези ему побольше, говорят он грустит.
   Паша схватывает всё на лету. Спонтанно появились знакомые с деньгами и его воспринимать стали как человека. Паше никто не доверял, он не осознавал, отчего это происходит. Научился говорить, гибкому поведению, но он сам не верил людям, и это чувствовали другие, а понимать это не хотел. С родителями были натянутые отношения. Они с братом очень любили друг друга в детстве и поддерживали в любых ситуациях. Брат женился, пока Паша изучал жизнь в своих стезях. Отец его смотрел на него холодно. Его многочисленные наколки с разной тематикой осуждались родителями. Особенно свастики, которыми он гордился, а в представлении отца и матери, родившихся в послевоенные годы, подобная идеология отвергалась напрочь.
   – Кого мы родили? – говорил отец его своей жене.
   – Денег, вот чего надо. Надоело жить, как придётся, нужно что-то делать.
   Некоторые из знакомых уезжали в Санкт-Петербург, возвращались на своих машинах стильно одетыми. Встретил одного знакомого Александра, который разъезжал на красной тойоте по городу и решил с ним поговорить. Было видно, что этот человек очень изменился.
   После разговора ни о чём и обо всём он спросил Павла:
   – Что хочешь конкретно, заработать или поработать со мной длительное время?
   – Да, надоела нищета. Родители на пенсии, что-то нужно менять, а если денег нет и перспектив нет…
   – Правильно кумекаешь, Павел. Я тебе предоставлю квартиру в Петербурге и дам машину, если ты решил ехать туда. Будешь работать на меня. Подумай и дай ответ, через два дня я уезжаю.
   Вот он шанс. Сашу он помнил как обыкновенного хулигана из своего поколения, а сейчас он выглядел респектабельно.
   – Всё надоело. Еду в Петербург.
   Позвонил и сказал, что согласен работать с Сашей.
   Санёк быстро просканировал свою память. Этот Паша ненадёжен, всегда много болтает. Но он судим и дёргаться не будет, если его хорошенько привязать в деле. Саша просчитал все варианты и знал, как использовать Павла.
   – Сначала подкормлю, помогу на первых порах, а потом он всё отработает, никуда не денется. В чужом городе, а тем более в Петербурге без связей он ничего не сможет без меня. Деньги валяются под ногами, государство безналоговое фактически, бизнес мутный – лови рыбку, не ленись…
   Квартира находилась в Весёлом посёлке на улице Дыбенко. Павел сразу сообразил, что район криминальный. 1993 год был на календаре. Таксисты даже боялись ночью ездить в ту сторону. Вскоре у Павла появились жигули, и он изучил улицы Санкт-Петербурга.
   – Саша говорит, что всё можно порешать с деньгами, всегда даёт на жизнь. Интересно, что за работу предложит мне?
   Паше особенно импонировало, что здесь он увидел такое явление как рокеры. Познакомился с нацменами, которые конкурировали за сферы влияния с приезжими из Кавказа. Его наколки воспринимали в этой среде как показатель его жизненного убеждения. Несколько раз участвовал на станции метро Дыбенко в стычках с дагестанцами. Его поразило их единство, никто не уклонялся от конфликта, в отличие от компании Паши. Один дагестанец тихонечко ударил его в грудь и вежливо попросил:
   – Не лезь в эту свору. Тебя раньше не видели с этими наркоманами, иначе пожалеешь.
   Павлу стало не по себе. Добрые глаза крепкого по телосложению дага, так их называют в Питере, его не напугали, а конкретно убедили, что лучше быть в стороне.
   Все его попытки найти «свою» компанию были тщетными. При возникновении неприятностей он сразу ретировался, люди это видели и теряли всякий интерес к Паше. Из своих усилий понять новую жизнь, которая пульсировала в Санкт-Петербурге, он вынес следующее:
   – Можно вклиниваться в любую команду. Все желают заработать. Один ничего не сможешь, но придётся участвовать в разборках.
   Остановился на Большеохтинском проспекте, поставил жигуль на стоянку и вышел на набережную. Купил себе пива. Было жарко, разделся позагорать. Удили рыбу какие-то пенсионеры, он на них не обращал внимания. Смотреть на берега Невы одно удовольствие.
   – Класс, я в Санкт-Петербурге, – чувство гордости за себя переполняло Пашу.
   – Оденься и уйди с глаз долой, – услышал он голос какого-то старика.
   – Ты что мелешь, пенс, я загораю, – Паша продолжил пить пиво и стал плевать в сторону занудного рыбака.
   Три пожилых человека поднялись и встали в один ряд, отложили свои удочки. В их глазах горел свет ненависти, они смотрели на свастику на его теле.
   Паша был одурманен пивом Невским, но сообразил, что это взгляды непростых пенсионеров, а хищников, которые порвут его на части. Стало не по себе, и он сделал вид, что они ему безразличны, пошёл к своей машине, если её можно назвать своей.
   У ресторана «Невские берега», где он оставил свой жигули, стояли две красавицы: БМВ и Мерседес. Себя он почувствовал жалким на этом фоне, всё какое-то искусственное было в его представлении. Ему казалось Санкт-Петербург у его ног, но чем дольше он здесь находился, тем больше понимал, что доверчивые и приветливые люди это не всегда средство для наживы и обмана, могут разорвать на части – это он отчётливо увидел в глазах пенсионеров блокадников. Молодёжь смотрела на его расписное тело с завистью, что он такой весь знающий, а эти пожилые рыбаки показали своё неприятие такого стиля. Пока он не разделся и не оголил свастику, его воспринимали по-человечески, угостили даже корюшкой, когда он попросил об этом.
   – Да, не зря этот город выстоял в блокаде, такие люди страшны в своей ярости к врагу.
   «Нацменские взгляды» очень популярны в среде, где противостояние с нерусскими. Сейчас это всё вскрылось, и раздел СССР не позволяет им себя вольготно чувствовать. Паша искал логику полезную для своих убеждений. А дагестанцев и блокадников пенсионеров можно обходить стороной, мало что ли других людей.

   В машине пахло натуральной кожей, сиденья были покрыты плёнкой, играло радио Европа-плюс, всё автоматизировано – вот это жизнь. Саша заехал рано утром, и они поехали развеяться, как он выразился.
   – Что у тебя обёрточная плёнка не снята в салоне автомобиля? – спросил Паша.
   – Вчера купил эту тачку, да и жмурик не запачкает салон, если что, – обыкновенно полушутя сказал Саша.
   Это был не тот человек, которого знал прежде Паша. От него веяло холодком и опасностью. Покушали в ресторане пулковской гостиницы. Саня постоянно с кем-то общался, многие из его знакомых были восточной внешности, нерусские по понятию Паши. Саша с ними по-братски обнимался и что-то согласовывал. Еда была изысканной, и когда Саша расплачивался, доставая несколько сотенных долларов из круглого рулона купюр перетянутых резинкой, Паша понял, что его знакомый живёт в другом мире, в который он приглашает и его. Сегодня он не шутил, сухо говорил с Пашей.
   – Готов начинать работать? Ты достаточно отдохнул и привык к городу. Сможешь наконец-то дать денег родителям, всё купишь что пожелаешь. Хватить сидеть за всякую мелочь, надо серьёзными делами заниматься. Сегодня в 17 часов встреча по этому адресу. Ты будешь там. Приедет один дагестанец Магомед с золотом и четырьмя сотнями тысяч фальшивых фунтов. Ты покажешь ему деньги, которые вот в этом кейсе, когда увидишь, что он пересчитывает – выстрелишь в него. Не забудь в голову сделать контрольный. Если он выживет – тебя найдут, эти люди везде. Ошибка недопустима, и обратного хода нет. Работа есть работа. Потом заляжешь на дно. Сделаем тебе загранпаспорт, и если захочешь, съездишь на Средиземное море. Сейчас довезу тебя до адреса, там жди Магомеда. Смотри осторожнее, если он увидит, что ты заряженный…, короче никто тебе не сможет помочь. Надо понимать – это тебе не лохов в городе на Севере дурить, разводя их на выпивку.
   Паше стало ясно – он в деле. Квартира находилась на Сенной площади. Он открыл её ключом, который дал Саша, и стал ждать. Бар был забит коньяком и виски. Чтобы не скучать, включил телевизор. Сигнал от спутниковой антенны принимал европейские каналы. Виски был специфического вкуса, оттенок дубового привкуса шёл издалека, и опьянение было иным, чем Паша знавал до этого. Стало хорошо. Квартира была люкс. Если для дела используют такие апартаменты, какой уровень и возможности в этом кругу людей?
   Паше стало немного неуютно, он суетился. Привык к дешёвым беспроигрышным авантюрам – «кидок на доверие», как он называл свои методы доходов. Тут всё другое, какое-то напряжение в воздухе, хотелось убежать из этой роскоши, но он понимал, что, взявшись за дело, уйти не получится. Саша поверил ему и всем его словам. Паша хвастался, что умеет стрелять, а всё, что он умел – это пугать ножом обывателей, но Саша воспринимал все его байки по-серьёзному и дал «Вальтер» с запасной обоймой.
   – Мало ли что, только не забудь его сбросить в Неву сразу. Дело первое для тебя и можешь наследить по незнанию. У нас как у сапёров – один раз нельзя ошибаться.
   Паша зашёл в ванную, умылся прохладной водой.
   – Фу, жизнь роскошная, но холодом веет…
   Положил в карман, озираясь по сторонам, флакон туалетной воды. Такие дела ему нравились, что-нибудь взять по мелочи, а тут не знаешь, что ожидать. Посмотрел на своё отражение, на него смотрело лицо испуганного человека.
   – Бежать надо, после убийства нет дороги. Это люди другого уровня. Я не хочу идти по такой дороге. Мне немногого хватит от жизни…
   Зачем-то вынес с собой из ванной комнаты полотенце. Не хотелось расставаться с приятным новым полотенцем с надписью на нём ARMANI.
   Раздался звонок в дверь. Паша весь затрясся от страха перед неизбежным. Повесил полотенце на шею и открыл дверь.
   – День добрый. Я Магомед от московских.
   – Привет, заходи. Я Паша от васильевских.
   Пожали руки. Стальные пальцы Магомеда мгновенно исследовали исходящее волнение от Паши, но он не подал вида.
   – Сразу к делу приступим? – спросил он.
   – Может, выпить желаешь? – по-свойски предложил Паша.
   Магомед посмотрел на него изучающе и ответил:
   – Вообще не пью и тебе не советую. Серьёзные дела не предполагают расслаблений.
   Он своим взглядом прямых и добрых глаз без оценки, но чутко, прощупал Пашу, которому стало не по себе.
   Магомед открыл сумку, она была доверху набита наличностью. Затем открыл портфель. Несколько слитков девятисотой пробы засверкали отсветами от горящей лампы на стене.
   – Будешь проводить экспертизу или как? – спросил Магомед.
   Действия его были уверенными, а движения – скоординированными.
   – Вот ответный ход, – сказал Паша, пытаясь выглядеть дельцом, и проделал манипулятивные движения с кейсом.
   От выпитого виски, из жадности он опустошил целую бутылку, у него получились неуклюжие движения. Кейс выпал из рук. Магомед весь насторожился, как зверь перед прыжком.
   – Перебрал вчера в кабаке после удачной сделки, вот и трясутся руки, – стараясь говорить спокойно, объяснил свой конфуз Паша.
   Мысль его одолевала, он был уверен, что не сможет устранить Магомеда, который чётко реагировал на все действия Паши, и казалось, читает все его мысли.
   Паша открыл кейс, пачки банкнот были упакованы аккуратными стопками под завязку внутри. Глаза Магомеда оживились, он вскрыл пару пачек и с довольным видом пододвинул ещё ближе к себе наличность.
   – А я сначала подумал, что ты не в себе. Я не смотрю на внешность, если серьёзные люди дают тебе доверие, значит ты человек чести. Сам знаешь, в наших кругах слову верят. Полотенце сними с шеи своей, сидишь как в номере гостиницы после душа.
   Паша понял, что именно это его спасло. Иначе он не смог бы выкрутиться из этой ситуации.
   – С Сашей объяснюсь позже, – подумал Плетнёв.
   Магомед засобирался. Всё расстояние он шёл до дверей так, чтоб Паша не мог пропасть из его поля зрения и успеть выстрелить. Прощаясь, приобнял Пашу:
   – Пушку сбоку за пояс не убирай никогда, видно, и может подвести такое положение ствола в нужный момент. Ну ладно, будь, а не кажись, Павел.
   Взгляд опытных глаз Магомеда парализовал волю Паши, и он пришёл в себя только через несколько минут.

   Павел ехал на жигулях в сторону съёмной квартиры в Автово. Саша снял её, чтобы он после дела мог затаиться в другом районе: «Вдруг тебя будут „вести“, так он сказал». Руки тряслись как у алкоголика.
   – Зачем мне эти дебри, не моё это, – думал он.
   Через каждую минуту поглядывал на портфель и сумку. Золота и зелени в таком количестве никогда не видел, суетливо осмысливал:
   – Может сбежать, кто найдёт меня.
   Но каким-то задним умом понимал, что это не такие деньги, какие он привык видеть, такая большая сумма не сможет затеряться. Это и есть бизнес, будь он…
   Паша ненавидел себя. Он не выполнил задачу. Потом на квартире изрядно выпив, поел хорошенько и нашёл для себя объяснения всему.
   Позвонил Саша. Павел ему ответил, что Магомед ушёл своими ногами.
   – Знаю, мы отметили уже эту сделку с его партнёрами.
   Паша не понимал спокойствия своего старого знакомого.
   – Ты хоть не потерял то, что принёс Магомед? Он сказал ты с перепоя. Мы долго смеялись с ними. Они удивляются нам, говорят русские, даже в пьяном виде дела делают.
   Паше не нравился этот юмор. Через несколько минут Саша отворил дверь этой квартиры своими ключами. Забрал сумку и портфель. На Пашу не смотрел. Уходя сказал:
   – Квартира проплачена за полгода. Удачи тебе. Деньги нужны будут на обратную дорогу – звони.
   Паша молча смотрел на выходящего своего знакомого, тот не оборачивался. Закрыл сам дверь снаружи и удалился в свой мир.
   Павел вызвал девчонок по телефону. Провёл весёлый вечер. Истратил деньги, которые были даны ему как подъёмные на первое время. Рассказывал девчонкам по вызову, что он криминальный авторитет, который всю жизнь по лагерям. Перекусил у одной из «бабочек» цепочку зубами и спрятал в носок.
   – Старые навыки надо оттачивать, – самодовольно подумал он.
   Продал скупщикам эту цепь на следующий день и купил билет на самолёт до своего родного Архангельска. Ключи от квартиры в Санкт-Петербурге прихватил с собой.

В доме печаль

   Мария принимала лекарства и своей заботой совсем притупила внимание к себе. Всё было по её сценарию, она не жаловалась и считала мнения врачей ошибочными.
   – Только Бог знает, что с человеком, а врачи тоже люди и вполне могут говорить разное…, – полагала она.
   Её постоянно уговаривал участковый врач лечь в областную больницу, говорил, что там современные технологии и возможно приостановить течение действия болезни на какое-то время хотя бы.
   – Если бы я выпивала изредка, тогда не болела бы, – говорила Мария своей старшей дочери Тамаре. – Всё держала в себе, никогда не отдыхала, много переживаний скопилось, вот и ослабла…
   После этих слов Тамара пришла к своим умозаключениям, что мама пытается найти в себе ошибки и отстраняется от действительности.
   – Ну как она? Выглядит неважно, но стала спать днём, и это хороший знак, – поинтересовался Дамир у сестры, когда она после разговора с матерью попросила проводить её.
   – Я вообще удивляюсь, как она ещё жива. Когда я училась в медицинском училище, у нас была тема неизлечимых болезней. Говорят, что есть случаи выздоровления. Солженицын об этом написал в своём романе «Раковый корпус», но это единичные случаи. Сверхъестественным образом люди побеждают свою болезнь. А наша мама как старуха в свои пятьдесят пять лет, ничто ей не поможет. Лучше бы смирилась и ушла из жизни.
   Эти слова сестры сначала вызвали чувство негодования у Дамира, как она может так спокойно говорить, а потом вспомнил, что все причастные к медицине люди говорят о болезнях диагнозами без человеческих эмоций. Врачи, даже работая со смертельно опасными эпидемиями, часто не заражаются. Это самонастройка психологического отношения к пациенту. Именно как о безнадёжном пациенте говорила сестра.
   – Если такая знающая, могла бы помогать ухаживать за ней. Все знаем, что мама еле держится.
   – У меня ребёнок, и я живу своей семьёй, – холодно ответила ему Тамара.
   Вечером отец сказал Дамиру, что мама впервые не смогла сама подняться для того, чтобы сходить в ванную и туалет.
   – Начинается время, когда за Марией придётся ухаживать. Всю жизнь она как курочка крутилась над всеми вами, а когда настало время за ней ухаживать – никого нет, все заняты и разбежались.
   Эти слова были достоверными. Дамир не знал, как помочь. Мама при нём всегда старалась не говорить о себе. Постоянно твердила, чтобы он занимался своей жизнью, а о ней не думал. Великая сила в ней открылась, а вернее всегда была – оберегать детей даже на пороге своей смерти. Она стеснялась, что-то просить для себя. Как-то само получалось, что все дети старались меньше находиться дома. Мария при этом донимала Мурада:
   – Сварено ли детям покушать? Ко всем ли он внимателен? Тепло ли одеты в холодное время?
   Постоянно её интересы были в этом узком направлении – дети, но для неё это было широкое направление – материнское желание счастья своим детям.
   Отец постоянно занимался Русланом, младшим братом. Обратил своё внимание на него со всей заботой. Все остальные увидали исключительное отношение к младшему. Ему было всего тринадцать лет, и мама, пленённая болезнью, которая начинала её побеждать, была всегда перед глазами подростка. Мудрая Мария согласилась лечь на обследование в областную больницу, это послужило возможным условием для того, чтобы все обдумали ситуацию.
   Дамир заметил как-то утром, что младший брат дышит с трудом. Он по обыкновению сказал ему «привет» и хотел выйти из дома, но его дыхание привлекло внимание старшего брата. Он как будто задыхался.
   – Руслан, ну-ка сделай несколько вдохов-выдохов, – попросил Дамир.
   Будто что-то затрудняет его возможности набрать полной грудью воздух. Дамир понял, что братик всё сильно переживает. Взрослые способны занять себя своими текущими делами, а он был ещё подростком – школа и дом, где умирающая мама. Его разум не мог переваривать это, а сердце принимать то, что происходило.
   – Носом вдыхай, ртом выдыхай и слушай себя. Ты неправильно дышишь, это опасно для здоровья.
   После этих слов старшего брата Руслан нормализовал своё дыхание. От такого малого внимания он всё-таки оживился и стал смотреть на уходящего Дамира взглядом родного человека полного надежды.

   Испытание было для всех. Никто до сих пор не был готов к уходу мамы, и даже отец.
   – Выпишут в любой момент, когда Мария сама захочет домой. Ничего не просит, но ты с Русланом съезди к ней в больницу завтра, – говорил отец Дамиру.
   Хотелось найти причину, чтобы уклониться от этого. Видеть больных людей, от которых все заранее удалялись – не хотелось. Мама говорила, что многие умирают от тоски, потому что родные не навещают. В общем, Дамир не смог проигнорировать совет отца. Тем более что у него был свободный график работы.
   На следующий день отправились с Русланом в областную больницу к маме. Купили билеты на автобус и направились в областной центр. Руслан дышал спокойно и правильно.
   – Какой молодец, всё слушает и применяет на практике, – подумал Дамир.
   Они впервые отправились с младшим братом так далеко от дома, и чувствовалась ответственность. Сначала купили гостинца маме, а потом зашли на территорию больничного комплекса. Это было большое многоэтажное здание и множество поменьше. Огромная территория была окружена высоким забором. На проходной сидел вахтёр, выписывавший пропуска. Внутри центрального здания всё было покрыто плиткой. Везде яркое освещение, на этажах кафетерии и магазины, как отдельный стерильный мир. Повсюду ходили пациенты разного возраста с обречёнными глазами, которые смотрели в пустоту пространства. Картина ещё та, стало немного не по себе.
   Вместе с младшим братом Дамир нашёл палату мамы. Она там была с соседкой, которая оставалась отстранённой во время всего общения детей с Марией. На тумбочке у мамы лежала Библия.
   – Хорошо выглядишь, рубашка свежая. К Вознюкам ходишь? – обратилась мама к Дамиру.
   – Нет, там всё, – коротко ответил он.
   – Слава богу, одумался сынок, – успокоилась она.
   Стала доставать пакеты с едой:
   – Это Руслану, я специально купила на пенсию. – Потом дала Русику немного денег. – Не забывай в школе на питание вносить и купи себе носки, – наставляла она.
   В отличие от большинства пациентов у мамы глаза были живые. Она постоянно жила своими заботами.
   – Папа кушать варит вам? – и многие простые, но необходимые вопросы задавала, как будто стены этого корпуса ничего не значат для неё.
   Она была всё та же мама, полная забот и планов среди стоящих у порога смерти тысяч людей, которые были в этом центре.
   Пришли к маме с маленьким пакетиком, а ушли с множеством упаковок, которые она заранее подготовила. Отцу крем для и после бритья, всем трусы и носки, зубные пасты, щётки и множество мелочей для дома. Даже целую упаковку стирального порошка из нескольких пачек.
   – Как мы повезём такую тяжесть? Мама, что мы сами не можем что ли купить рядом с домом? – выразил своё несогласие Дамир.
   Она смотрела без укора, но по-матерински величаво. Её взгляд говорил:
   – Что ты умничаешь?
   Домой ехали молча. Мама своим вниманием вышибла все мысли о безысходности. Руслан был даже весёлым, что редко случалось в последнее время. Эта поездка вместе с младшим братом к маме о многом сказала Дамиру. Во-первых, что он ничего не понимает о силе человеческого духа, во-вторых, что надо заботиться о Руслане. Глаза брата были всегда красноречивее любых сказанных слов. Руслан видел, как иногда старшие приходят домой с подругами в пьяном виде, включают среди ночи музыку и на замечания родителей не реагируют. Со стороны видел Дамира в компании друзей. Все соседи считали его бандитом, потому что он разъезжал на разных машинах, и поведение компании было вызывающим. Даже участковый иногда приходил с ним поговорить и выяснить, причастен ли он к разборкам в районе в среде криминала. Руслану это всё виделось в отрицательном свете. Не выходя из дома в своём подростковом возрасте, он видел жизнь: угасающая мать, иногда растерянность отца и поведение старших, которые были в то время взрослыми, но не обращали внимания на переживания родителей и его младшего брата. Он верил Дамиру, но знал, что говорят родители про него.
   – Он пошёл не по той дорожке, постоянно находит неприятности для себя…
   Руслану было всегда необходимо поговорить с кем-то и вот эта поездка с Дамиром послужила возможностью пооткровенничать.
   – Как у тебя вообще дела в школе, братишка? – спросил старший брат.
   Тут Руслан немного выговорился:
   – Классная руководительница постоянно достаёт меня, говорит, что хулиганю. Никто из родителей на родительское собрание не ходит. Как ей объяснишь? Сказала при всём классе, что наша мама просила её пристроить меня в летний лагерь от школы на весь сезон, потому что мне нечего есть. Мне не было стыдно от её слов, но весь класс смотрел на меня, как будто она своими словами подстрекала их насмехаться надо мной.
   Дамир был приятно удивлён, что его младший брат всё понимает и делает выводы, но он знал ещё и то, что в этом мире наступивших девяностых кто подогревает деньгами, тот и хороший. Учителя собирают на подарки, а ремонт в школе – с родителей, государство же отстранилось. Все издержки на ремонт и сборы для поддержания стимула преподавателей в школе подразумевали материальный вклад родственников учеников.
   – На собрание схожу, посмотрю, что за классный руководитель у тебя. Ты держись, брат, к нам всем относятся предвзято, из многодетной семьи – это для обывателей кажется непонятным. Городская жизнь открывает множество искушений разного рода, и все сейчас смотрят на твой кошелёк.
   Вспомнился случай, когда он попросил Руслана, которому было восемь лет, принести чаю. Дамир провожал одноклассника в армию, и все перебрали спиртного. Утром лежал пластом. Руслан как всегда ходил по дому и всех разглядывал.
   – Руслан, принеси чаю, – увидев его, попросил Дамир.
   Через некоторое время младший брат принёс полную кружку воды со словами:
   – Брат, только чай – вода.
   Дамир знал, сколько бы мама не заваривала, всё выпивается сразу, и этот процесс шёл всегда по кругу.
   Руслан протянул ему кружку. Дамир выпил воду, и жажда утолилась. Находчивость братишки его развеселила. Давно он заметил, что Руслан отличается своей обдуманностью во всём.

   Зашёл на квартиру к брату Мирону, где он жил с подругой. Они снимали однокомнатное жилье неподалёку. Мирон, как и основная масса его сверстников, не работал в этот момент. Призыв в армию они пропустили из-за политического хаоса, началась реконструкция всей жизни в стране. В квартире повсюду стояли бутылки. Мирон был крепким, занимался спортом, и подружка недурно выглядела, а развесёлый образ жизни никем не порицался. Родители не видят и ладно. Спиртное доступно круглые сутки.
   – Ладно хоть с наркоманами не вяжется, – подумал Дамир, – а с работой у всех тяжело. Общество потребления накрыло крышкой как колпаком прежние стереотипы. Честные трудяги денег не видят и по старинке верят государству. А сервис обслуживания набирает обороты, копируя модели американского становления как нового света.
   – Поговорим? – спросил Дамир брата.
   – О чём? Голова болит с бодуна, – ответил Мирон, обнимая подругу одной рукой и поднося к губам папиросу другой. Выпустил клуб дыма и сказал отрешённым голосом, – давай поговорим.
   – На счёт Руслана надо что-то думать. Братик подрастает, отведи его в бокс. Сам знаешь, спорт дисциплинирует, и за себя постоять сможет. Да и дыхание настроит своё. Плюс в бассейн записать можно. Видишь я среднего роста, а ты выше меня, потому что послушал мои доводы в своё время не гонять вес перед соревнованиями в юношеском возрасте.
   – Дисциплинирует спорт, ха-ха, – потягивая пиво, ухмылялся Мирон. Потом заметив взгляд ожидания его реакции на слова, немного собрался и ответил, – без проблем, брат, у младшего начинается жизнь, когда драться придётся не раз. Сейчас лихо школьники впитывают все новшества. Пить не будет и с гопниками шляться будет некогда.
   В этом моменте наступило полное единение братских интересов. Младший брат – это святое. Допустить его неспособность быть готовым к взрослой жизни нельзя. Он должен уметь справляться с вызовами судьбы. Спорт поможет и воспитает его характер. Думали в этот момент братья примерно об одном и том же.
   – Заходи почаще, старший, – сказал вслед уходящему Дамиру брат. – Завтра же приду домой к Руслану и отведу в секцию. Перчатки у нас есть, бинты тоже, а желание заниматься у него появится, если вместе убедим.
   Мирон говорил здравые слова, его подружка почувствовала себя не в своей тарелке, когда родные братья заговорили о своём младшем.

Вознюки пребывают в череде грядущих перемен

   Вся семья сидела за столом. На тёмных из матового стекла блюдцах стояли чашки точно такого цвета. Этот набор привезла Рита из Москвы от Самвела, ещё две пепельницы чёрного и белого цвета с надписью сбоку Camel и Malboro. Мама говорила, что этот сервиз ей очень нравится. Разрезали торт и разлили по чашкам чай. День рождения отца подразумевал необычный вечер. После инфаркта Николая вся его семья старалась беречь своего кормильца. Он прописал Самвела у себя в квартире, который жил в Москве и имел там бизнес.
   – Без постоянной прописки успешный коммерческий ход держится на «волоске», – так говорил Самвел.
   К удивлению Риты и жены Николай, сразу дал согласие на то, чтобы помочь в этом вопросе Самвелу.
   – Ну не расписаны пока они с Ритой и что. Сейчас гражданский брак имеет всё большее признание в нашей меняющейся стране, – думал про себя юрист со стажем.
   Светлана на правах младшенькой сидела справа от папы, и он постоянно ей подкладывал в тарелку разную вкуснятину. Рита с Екатериной были по-заговорчески едины и постоянно переглядывались между собой.
   – Не разбей блюдце, стучишь по нему ложкой как по камню. Самвел подарил не для того, чтобы ты била посуду. Лучше бы работала так, как сладкое ешь, – говорила нервозно мама в сторону Светланы.
   Николай не обращал внимания на эти перепалки и тёплым взглядом посмотрел на младшенькую. Приобнял её и прижал к себе. Что-то изменилось в дочери, черты лица расправились, вид стал милый, пропала резкость в поведении.
   – Повзрослела моя Света, – в сердцах думал именинник.
   Екатерина включила стиральную машину, которая стояла прямо на кухне между плитой и шкафчиком из гарнитура, продемонстрировала подарок Самвела. Такая автоматика стоила целое состояние в начале 90-х, и Екатерина с гордостью разносила весть о новом приобретении и свойствах уникальной машины.
   Света вспомнила, что Дамир полтора месяца назад угощал её чаем из точно такого же сервиза, а второй запакованный в коробке подарил кому-то из друзей. Она разглядывала чашки с ребристыми гранями и поинтересовалась у него о стоимости такого чайного набора.
   Он безразлично ответил:
   – В каждом кафе Питера и Москвы такая посуда. Знакомый ресторатор на бартер отправил нам семь таких наборов. Говорят, не бьётся это стекло, вот и все преимущества. Специалисты в сфере сервиса знают, что лучше долго функционирующие приборы иметь, чем хрупкие. Помнишь, раньше в столовых гранёные стаканы с отбитыми краешками иногда попадались, так вот сейчас сервиз круче, новые технологии. Говорят их себестоимость – копейки, также как и вакуумные упаковки, а в данный момент у нас это считается дорогой роскошью.
   Она была уверена, что Дамир с лёгкостью бы подарил ей этот набор из кружек и блюдец, потому что было видно, что для него это ерунда, которой он не придаёт важности, а мама трясётся над этими кружками: «Ой-ёй-ёй, не разбейте». Протирает их и ставит на показ. Света сожалела, что потеряла все возможности быть с Дамиром, ещё мама с Ритой за ней наблюдают как шпионы. Она не понимала, почему так, даже слушают, как часто она ходит по естественной нужде.
   Всё прояснилось для Светы в этот же день за праздничным столом.
   Мама превратилась в надзирателя, постоянно привязывалась:
   – Смотришь не так, ходишь неправильно, грудь слишком большая для подростка.
   Папа как-то сказал:
   – Устроила следственный отдел дома. Это же дети, будь с ними по-матерински нежной.
   Она же жила своей жизнью: люстрочки, шторы, занавесочки, массажи, маникюр и различные шмотки были в голове жены Николая, а дома перед детьми она играла роль заботливой мамы. Катерина давно усвоила для себя, что правда – это всего лишь правильно выстроенная логическая цепочка. Даже коллеги Николая шутя говорили ей:
   – Екатерина ещё тот следователь, хороший был бы коллега из тебя, но ты занялась скучным бухгалтерским делом.
   – Доченька, принеси холодец из холодильника в нашей комнате и возьми на балконе в шкафчике шмат сала. Папе нужно покушать плотненько, – хлопая глазами, обратилась она к Светлане.
   Екатерина знала, что сало лежит в другом место, и пока дочь будет искать, она начнёт разговор, который был заранее запланирован.
   – Коленька, смотри, как меняется обстановка: новый ковёр, видеодвойка в нашей комнате, телефон panasonic для тебя, и всё это наш Самвел заботится.
   – Есть возможности и что с того, к тому же они с Ритой давно вместе живут, – обыкновенно реагировал Николай.
   – Рита крутится как пчёлка, всё в дом, а эта Света натворила дел…
   Тут Николай пристально посмотрел на жену. Он давно её изучил и знал, что язык у неё без костей, но она что-то заготовила в предстоящем разговоре.
   – Говори, не томи уже, дорогая, – располагающе настраивал он жену.
   Светлана его любимица, это знали все, и он приготовился слушать новости.
   Они с детского возраста применяли модель плохой-хороший. Екатерина давила на дочерей, а Николай покровительственной заботой выведывал их секретики. Они переглянулись с женой, и он понял, что сейчас именно такая ситуация. Она приготовила шоу из двух родителей, погружённых в проблемы детей. Он знаком ей показал, что готов к этому сценарию.
   Риту он упустил, посадил двоих из её дружков, чтобы не пудрили девчонке мозги. Со Светланой он не хотел ошибаться, но что могло произойти с ней, он не предполагал.
   – Сейчас она придёт, приглядись повнимательнее к ней, отец, – говорила Рита.
   Екатерина подхватила:
   – Они с сестрой стали подружками и по-женски делятся всем. Вот по предположению нашей Риты Светлана в положении…
   Николай аж присвистнул, ничего такого подобного он ожидать не мог от неё.
   – Вот и я говорю, думали, никто не позарится на неё, а она… Позор-то какой, что в деревне скажут, мать-одиночка.
   – Подожди преждевременно голосить, ещё ничего не ясно, – сказал ей муж, обдумывая услышанное.
   Вернулась Света:
   – Мама, сала не нашла, вот холодец есть.
   – Умница доченька, а сала всегда мало, закажем ещё.
   Тут она вкрадчиво начала атаку, безжалостно усиливая своё давление:
   – Ты папина любимица, если такая умница у нас, расскажи, как себя чувствуешь. Позорница, на смех нас всех выставить хочешь? Нагуляла живот себе, и что теперь делать?
   Светлана стала незапланированно плакать. При папе это она умела делать всегда, когда нужно было что-то выпросить. Но сейчас она плакала искренне от безысходности. И вправду она делилась с Ритой своими мыслями, а та всё её расспрашивала, почему она средства гигиены у неё не берёт. Только сейчас дошло до восемнадцатилетней Светланы, что действительно что-то с ней не так. Сны стали сниться светлые, и как будто с ней говорит ребёнок девочка. Откуда это она не понимала, но автоматически мысленно напевала песенку для этой девочки, с которой вела общение внутри себя.
   Она вскочила со своего стула, все эти финтифлюшки, рюшечки на скатерти и шторах, новая люстра, копии картин, висевших повсюду – вся эта обстановка стала гнетущей. Она убежала на балкон, долго там сидела в уголке. Никто не приходил к ней, как это всегда бывало в их семье. Окончательно продрогшая она ушла в свою комнату, взяв книгу «Жизнь после смерти», в которой описывались странствия душ людей, переживших клиническую смерть. Ей не хотелось жить. Мама поставила западню. Никто её не понимает. Только голос девочки, который она слышала в своих мыслях, её поддерживал. Неопытная в таких делах девушка чувствовала, что в её теле новая жизнь. Закуталась клубочком в одеяло, обняла свой округлившийся животик и безмятежно уснула. Никто её не тревожил.
   Родные говорили несколько часов, оставаясь на кухне.
   – Есть один человек, Паша Плетнёв. Он говорит, что Дамир запил. По моим соображениям, она от него могла забеременеть. Да и не к лицу нам сейчас думать и пропагандировать другие подходы. Света говорит, что любит его больше жизни. Чем не пара?
   Николай всё взвешивал. Имя Паши Плетнёва ему было знакомо – это осведомитель, на крючке у оперов. Дешёвка, но в условиях разгула преступности такие стукачи тоже являлись нужными. В специально созданном отделе проходят как «пассивные свидетели». Внедрённые, они могут что-то подсмотреть или подслушать. Веры таким людям нет, но использовать их можно.
   Рита сказала, что он может свести Свету с Дамиром и постарается внушить ему, что ребёнок его. Всё будет доносить до его ушей как бы со слов Даши, подруги Светы.
   – Ладно, скажу операм, чтобы не закрывали пока этого крадуна Пашу. Пусть помирит Свету с Дамиром.
   Такой ответ Николая главы семейства всех устроил.
   – После инфаркта начинаешь думать по-другому. Казалось, что ошибался во многом в своей жизни, и вот тебе новость. Стану дедом, а что? Это же здорово! – его мысли устремились в горячие годы молодости, когда он познакомился с Катей и поразился тому, как жизнь разыгрывает свои сцены представления. – Уму непостижимо, Мурада и Марии сын станет его зятем. А ладно, переступлю через себя, но помогу во всём Дамиру. Только бы не оставил Свету одну, остальное всё стерпим. Катя с Ритой тоже видно заинтересованы в сближении с их семьёй.
   Папа пришёл домой пораньше в штатском. Подмигнул Свете и сказал:
   – Идём со мной по магазинам, доченька.
   Это был широкий жест отца, который означал, что он к ней по-прежнему относится с любовью.
   Мама с Ритой успокоились и не лезли к ней с разговорами после их общего семейного совета, во время которого Света мирно спала.
   Накупили вкусной еды, просторной одежды и тёплого белья для Светы. Во время примерки платья папа улыбался.
   – Вдвоём поместитесь в нём.
   Было хорошо, рядом с ним Света чувствовала себя под крылом заботы и в полной безопасности.

   – Привет, братишка Дамир. Я и Даша душевно поздравляем тебя с днём рождения, – такими словами начал свой разговор по телефону Паша.
   – С чего это им меня поздравлять? – подумал Дамир, но всё равно было приятно внимание. Он день рождение не справлял, а тут такая дружеская нота.
   – Мы тебе приготовили подарок, который специально купили в Санкт-Петербурге. Зайди, забери, мы находимся у Даши, это рядом с твоим домом по соседству.
   Паша сказал, что они в подарок ему привезли кожаные перчатки. Как раз стало прохладно, и подарок был кстати. Подобревший Дамир взял с собой газовый пистолет немецкого производства, который он забрал у одного негодяя, стрелявшего из него в баре. Это была копия пистолета Вальтер, но газовый. В обойме оставалось несколько патронов с шумовым эффектом.
   – Разрешение на него не надо, подарю Паше.
   Внимание в день рождения, который он не планировал праздновать, подкупало, поэтому он приготовил ответный жест.
   Тогда в день стрельбы в баре он отдыхал с приятелями, сидели за столом, пили ликёр. У стойки появился какой-то лысый качок в жилете серого цвета и джинсах. На ногах были ботинки на треке. Вид – обыкновенного качка, но суета в нём привлекала внимание Дамира. Свет мигающих под гул музыки светящихся элементов не позволял хорошо видеть выражение лица. Одна рука за пазухой, вторая – суетливо бьёт пальцами по стойке. Ничего не заказывает и постоянно оборачивается. Время было диковатое, и частые потасовки в ночных заведениях привели к тому, что Дамир непроизвольно по привычке обращал внимание на всех посетителей. Когда этот бритый качок вытащил из-за пазухи ствол и начал стрелять в их сторону… Никто ничего не мог сообразить. Шум и клубы дымовой завесы привели к общему хаосу. Сделав шесть или семь выстрелов, этот тип спокойной походкой направился в сторону выхода. Музыка стихла, и возникла беготня посетителей. Особенно женщины своим визгом создавали панический ажиотаж. Дым зависал облаком, но внизу образовался воздушный карман. Почти ползком Дамир пробирался следом за этим стрелком. Похоже только он отчётливо знал, кто виновник испорченного вечера для отдыхающих. В фойе бара было достаточно свежо. Застегнув молнию, лысый качок одёрнул свою куртку и направился к выходу. В зеркальном отражении на стене он просматривал вид сзади. Общая суматоха вызвала улыбку на его лице. И в этот момент удар справа сбил его с ног. Он сгруппировался, но добавочный удар был также точен, и несостоявшийся киллер, который всем своим видом копировал персонажа из гангстерского фильма, потерял сознание.
   – Не трогай его, Дамир, – говорил какой-то знакомый, когда-то встречавшийся ему.
   – В смысле не трогай, он уже в отключке, что называется в нокауте. Пистолет мой теперь. Жаль придётся ждать, пока он придёт в себя.
   После этих слов Дамира случайный наблюдатель засуетился.
   – Стой ковбой, сейчас поговорим, – жёстко сказал ему Дамир.
   Того стрелка пьяные посетители стали избивать, а он придя в себя не понимал, как ему не удалось пройти на выход подобно закоронелому гангстеру. Стало ясно, что возмездие массы необратимо. Перед своими подругами пьяные завсегдатаи рвались ударить стрелка. Появились друзья Дамира, и «страховщика» стрелка усадили в машину. Он быстро сообразил, что дело плохо. Дамир разъяснил, что этот наблюдатель – соучастник. После пары ударов «страховщику» расхотелось молчать. Он рассказал, что их заказали. Кое-кто считает, что золото из ломбарда забрали они, так как другие бы не решились. Скупщик обратился к своей «крыше». Только патроны стрелку кто-то подменил, видимо наблюдал за шоу со стороны.
   – Не патроны, а полностью ствол подменили. Правда, похож на боевой, – сказал приятель Дамира.
   Всё стало ясно, жизнь становится веселей. В этот вечер Паша Плетнёв громче кричал всех в другом заведении, изредка выпивая, что какие-то наглецы стреляют в братву. Он распалялся в своём горе, имитируя искренность. Многие думали с этого момента, что Паша из круга Дамира – было иначе. Паша продолжал план сближения с Дамиром.
   Звонок в дверь. Даша открыла гостю, он прошёл. На столе было спиртное, сыр, салями.
   – Подготовились что ли? – поинтересовался Дамир.
   – А что? Хорошего человека можно встретить, как подобает.
   Паша эти слова сопровождал братскими объятиями. Вручил Дамиру подарок – перчатки из натуральной кожи. Тут же увидел подарок и для себя.
   – Держи трофейный шумовой.
   Паша тряс в руках газовый пистолет и не знал, что с ним делать. Сразу почувствовал превосходство. Увидев его азарт, Дамир взял обратно свой подарок.
   – Не суетись, не шутка.
   Вышли на балкон. Выстрел был шумным, и из ствола вылетел огонь.
   – Вот это вещь, денег наверное стоит немерено, – восклицал Паша.
   – Теперь он твой.
   Дамир отдал ему пистолет. Пили весь вечер, Паша угождал как мог. Разузнал у Дамира, что к чему. Понял, что его гнетёт атмосфера обыденности. Под располагающий разговор предложил ехать в Санкт-Петербург.
   – Есть двухкомнатная квартира после евроремонта. Всё на мази. Работы – непочатый край в Северной столице. Никто не смотрит на твоё прошлое, а оценивают идеи и поступки.
   Паша говорил здраво, и Дамир подписался на поездку в Санкт-Петербург. Он изначально не давал себе право сомневаться в человеке – это было его правилом.
   На следующий день на деньги Дамира купили три билета, и через полтора часа приземлились в Пулково.
   Причины отъезда заключались ещё в том, что состояние мамы ухудшилось, и Дамир с трудом сдерживал себя, чтобы не выплеснуть на кого-нибудь накопившееся в душе. Страдания мамы – это выше любой пытки. Отец замкнулся в себе и стал больше находиться дома. Понятно, что если не он, то никто не сможет устроить необходимый уход для Марии – его верной спутницы жизни.
   Паша отзвонился Рите Вознюк и сказал, что они с Дамиром в Петербурге. Рита сообщила об этом своей маме, и они начали обрабатывать Свету, которой, по их мнению, всё по боку, счастлива в своей беременности. Совсем не думает о последствиях. Родит и что дальше? Шутки что ли ребёнок.
   Паша успел до отлёта в Петербург разрекламировать «подарок» Дамира, тем самым ещё больше укрепляя его имидж. Эффект разумеется был отрицательным, деловые люди привыкли зарабатывать деньги, а не участвовать в потасовках. Теперь говорили о Дамире как о резком и непредсказуемом человеке. Болото затягивало. Время переходное, и участие в шумной истории было достаточным, чтобы поменять отношение людей к себе.
   В Петербурге жили на квартире – это был плюс, а в остальном Дамир не заметил перспектив. Паша, напившись, устраивал проблемные ситуации: то ограбит ларёк, а вернее, с его слов, наберёт в долг, то кому-то обещает покровительство. Его избили азербайджанцы. Дамир приехал поговорить. Оказалось, что рассказ Паши был неточным. Он сам оскорблял торговцев, называл их чёрными, и за это ему навешали оплеух. Свели историю к примирению, когда торговцы узнали, что Дамир нерусский.
   Такую реакцию он услышал из их слов:
   – Брат, кавказцы должны помогать друг другу. Пусть, что набрал в долг этот дурачок, ему останется. Тебе зачем за него надо было вступаться?
   – Вместе приехали. Мы из одного города, сами знаете, как оставаться в стороне, когда побили друга.
   – Оставь таких друзей, одно зло от них, а этот, видишь какой болтливый, врёт без зазрения совести, – говорил пожилой торговец.
   В то время Дамир относился к таким недоразумениям как к бытовым мелочам. Ему нравился Санкт-Петербург с его архитектурными ансамблями. И среди этих красот, в час ночи выходишь из метро и видишь бабушек с горячей курицей, картошечкой, зеленью, пивком и рыбой, которое можно было купить. Они дорожили своей маленькой прибылью, поэтому добросовестно готовили свежую еду. Знакомые борцы, обосновавшиеся в Петербурге, пригласили его на отдых.
   – Приезжай без этого чёрта, – сказали они о Паше Плетнёве.
   Дамир объяснил Паше, что надо по делам и отправился на Васильевский остров, где стоял на приколе паром «Командор». Обслуживание было на высшем уровне. Для 1994 года это было пределом комфорта. «Любой каприз за ваши деньги», говорит крылатая фраза. Расплатиться можно было любыми деньгами или по безналу. Публика была интернациональной. На танцполе вытанцовывали пенсионеры фирмачи из заграницы наравне с молодыми. Всюду была иностранная речь. Официантки как модели. Зимний сад, бары, номера, вид на залив, короче мечта обывателя.
   Старые друзья говорили о делах, многие ушли в бизнес. Тимур угощал коктейлями.
   – Попробуй этот, а вот этот семислойный с огоньком, пей через соломинку залпом. Состояние – класс. Качество по высшему уровню было во всём. Система безопасности и обслуживания восхищали. Оазис чётко организованного отдыха затерялся среди криминального настоящего. Сутки провели на «Командоре». Отдохнул Дамир от души. Спортсмены предложили работать с ними. Дамир, чтобы не быть излишне навязчивым, засобирался домой, на квартиру, где были Паша со своей подругой Дашей.
   Его не поняли, это было видно по реакции друзей спортсменов, а ныне бизнесменов. Надавали ему визиток и условились не теряться. Водитель на джипе довёз его до нужного адреса, и Дамир попрощался.
   В окно смотрела Даша. Она подозвала своего друга.
   – Нехило он зажигает. Нельзя чтобы он отрывался от нас. Не забудь, что вы договорились о созвоне со Светланой.
   – Да, всё поняла, – сказала верная подружка Паше, которую он в такие минуты их общего планирования называл своей ведьмочкой.
   Даша постоянно курила зелье, чтобы не показывать свои стрессы. Она чувствовала, что Паша не её человек, но ей нравилось учиться у него всяким подлостям. Она находила его сообразительным, но вот только внутренний дискомфорт был постоянно. Другое дело Дамир, открытый и искренний. Если общается – воспринимает открыто людей. Может он изменит ход событий. С Пашей постоянно какие-то мутки.
   Дамир зашёл с тяжелеными пакетами. Еда, пивко, блок сигарет, орехи, мёд и всякие прочие мелочи.
   – Два дня в магазин ходить не надо. Я внёс свою лепту, – торжественно говорил он.
   Устроили праздник, который проходил на кухне под музыку радио Модерн. Паша постоянно клацал кнопками. Рассказ Дамира вызвал у него зависть.
   На следующий день, пока Дамир отсыпался, Паша с подругой оказались в сказке. Зашли с умным видом на паром «Командор» через светлый просторный переход, разделись в гардеробе и получили карточки клиентов. Паша что-то наболтал охранникам. Они не поверили ему, но пропустили внутрь. В их базе его данных, как проходящих по чёрному списку, его не было
   Всё как и говорил Дамир. Оттягивались по полной. Даша танцевала как фурия, зазывая своими движения. Эйфория поглотила эту парочку. Люди отдыхали консервативно, никто никому не мешал. Всё на высшем уровне, подносят по мановению руки любой заказ. Особенно Пашу цепляла обстановка и отделка внутри этого огромного парома. Как по лабиринту он лазил по этажам, и непременно рядом следовала Даша. Карманы ломились от сувениров, которые он постягивал повсюду. Обстановка была раскрепощённой, и он в среде общего отдыха почувствовал себя акулой среди пескарей. Одного он не учёл, что всё это дистанционно отслеживается. Все его действия видели на мониторах бдительные охранники. Он заказывал себе и Даше напитки, всё смешал в своём брюхе. Понравилось, что никто не обращает на количество заказанного внимание. Берут твою магнитную карточку, проводят по приёмному устройству и всё. Фантастика.
   Даша переобулась в туфли стоящие у душевой в открытом номере люксе. Свои лодочки из кожзаменителя оставила взамен.
   – Молодец Паша, соображает, как осуществить обновление, – пьяная Даша поддерживала находчивость друга.
   Ей казалось, что это приключение из западного фильма. Они с Пашей крутые мошенники делают свои дела, и никто не может их уличить в этом. Слонялись ещё несколько часов по этажам парома. Паша зевал от перепоя и как одержимый шарил по сторонам своими глазами в поисках наживы.
   – Алё, пора на выход ковбой, и свою подружку пригласи тоже.
   На них смотрел старший секьюрити спокойным взглядом маленьких глаз, погружённых в углубления на лице, обрамляемые тяжёлыми надбровными дугами, и широкими скулами, посередине которых была мощная переносица.
   – Уважаемый, пора и честь знать. Разошёлся не на шутку ты.
   Вскоре выяснилось, что платить им нечем. Пашу пинали в спецкомнате ногами. После его оскорбительных слов, а ещё и увидев наколки с нацисткой символикой, коренной ленинградец Виктор дал добро бить его как последнего подонка. Даша увидела, как её крутой Паша сдулся сразу же. Весь в жалкого человечка превратился. Её отпустили. Сказали, получат с него плату за их совместный отдых.
   Ночевал Паша в отделе милиции. Там, к его удивлению, разрешали звонить.
   – Деньги отбей и иди. Больше не посещай такие заведения, коль рылом не вышел, – говорили в отделении милиционеры.
   – С вами залётными один проблемы. Звони знакомым и мотай с глаз долой, – советовал старший смены.
   Дамир приехал, заплатил почти все деньги за отдых Паши, и они отправились на квартиру. Настроение было на нуле. Воротило от всего этого. Снова начался вегетативный невроз.
   – Ну и в среду общения я попал, – думал про себя он.
   Паша, наоборот, чувствовал себя чудесно, материл всех и вся. Говорил, что впервые сорвался из ментовки.
   Дамир понял, что ему не по пути с ними. Эта парочка живёт по своим правилам, понятным только им. Завтра распрощаюсь с этой компанией. Много дел есть помимо такой праздности, от которой одни непонятки появляются.
   Вечером раздался междугородний звонок. Даша с кем-то общалась, видно было, что это её хорошая знакомая.
   – Тебя, Дамир, требуют к телефону, – загадочная Даша протянула ему трубку.
   Голос Светы Вознюк был полной неожиданностью. Она сообщила, что взяла билеты на поезд и просила её встретить.
   – А что, они с Дашей подруги. Тебе тоже одному, наверное, скучно? Девчонка в самом соку, любит тебя, погостит немного, что такого?
   Паша говорил об этом как о решённом вопросе.
   – Завтра приезжает, – думал Дамир. Голова не соображала что к чему. – С этим Пашей вообще все планы спутались.
   Паша и Даша резвились в соседней комнате, а Дамир, погружённый в свои мысли, листал книгу, которую Паша взял с собой.
   – Интересное название «Призрак оперы». Прочитал за ночь эту книгу. Паша говорит любимая его тема. Там герой мстит всем за своё уродство, оставаясь незамеченным для других. Держит всех в страхе перед своими проделками. Что это за человек, если такая книга у него настольное чтиво? Надо приглядеться к этому Паше.
   Дамир понимал, что идёт в ложном направлении. Но почему-то находил встречу со Светой необходимой. Чувств не испытывал, но какая-то сила заставляла ехать встречать её.
   Наступил новый день. Внизу под окнами гуляли собачники во дворе со своими питомцами. Посмотрел немного в окно на восходящее осеннее солнце из-за многоэтажных домов и решил немного вздремнуть.

Деструктивное воздействие фальшивого мира

   Московский вокзал. Перрон полон людей, встречающих поезд. Вот и она, Света. Паша сильно волнуется.
   – Ты чего такой весь в переживаниях? – спросил Дамир.
   – Сейчас сам всё поймёшь, – интригующе ответил он.
   Паша убедил купить букет цветов для Светы. В Петербурге, слава богу, выбор большой. Вообще Павел весь день волновался, суетился, и это раздражало Дамира.
   – Я не пойму, к кому она едет?
   Паша не ответил, потому что Света повисла на шее у Дамира в этот момент.
   – Любимый, здравствуй!
   Стало немного не по себе. Вручил букет, и все вместе направились в метро.
   Уже в квартире Дамир разглядел, что Света в стоптанных туфлях и вообще одета, как специально, во всё заношенное. Вечером он уже знал, что она в положении. Живот, действительно, был округлённым.
   – Это твоя дочка в животике.
   – Откуда ты знаешь, что девочка? – поинтересовался ошарашенный такими новостями Дамир.
   – Женщина чувствует всегда, так говорят знающие люди.
   Дамиру стало «веселее», конечно, но он решил удалиться подальше от этой компании Павла с подругой, а Света много привнесла своим появлением. Передала привет от своих родителей. Сказала, что мама ей посоветовала рожать в Санкт-Петербурге.
   – Ребёнок будет считаться петербуржцем.
   – Всё они продумали по-своему.
   Дамир не видел для себя Свету в качестве жены, а ребёнок – это другое дело, тут приходится относиться иначе к Свете. По ней было видно, что она искренне рада быть с ним. Рассказала обо всех новостях, нужных и бесполезных, по городу, а потом все их приключения до её приезда в Петербург.
   – Откуда ты всё знаешь? – удивлялся он.
   – Паша рассказывает Дарье всё: где были, что делали, а она мне звонит постоянно.
   На следующий день сходили в центр. Прогулялись по Невскому, побывали на Дворцовой площади, зоомузее, кунцкамере. Посетили все интересные места, сколько мог позволить день. Света пребывала в полном счастье. Радовалась как ребёнок. Дамир решил её провести в Храм уникальной постройки Спаса-на-Крови. Она почему-то побледнела и сказала, что с детства боится церквей.
   – Да ладно, там почти никого нет. Главное, что это место открыто для посещения, и меня больше всего поражает убранство внутри и лики святых. Они смотрят отовсюду на тебя и как будто видят самую суть того, что в твоей душе.
   Зашли внутрь, Света держала Дамира за руку. Внутри, как он и предполагал, никого не было из посетителей.
   – Надо свечи ставить и обращаться к святым, можно мысленно.
   Он говорил эти слова, стараясь объяснить ей своё понимание поведения в храме. Свечи купили при входе у служки, женщины с бледным лицом и проницательными глазами. Она посмотрела на Свету и перекрестилась, а ту в свою очередь била мелкая дрожь. Дамир принял это за волнение, и крепко сжав её руку, шагнул в своды.
   Весь вечер Света в этот день нервничала, ссылаясь на токсикоз. Спать пришлось не одному в эту ночь. Она надоедала своими разговорами, что сказала мама, что говорит Рита. Дамир чувствовал, что эти женщины антигероини в его судьбе, и просто пытался отвлечься другими мыслями, делая вид, что слушает.
   Следующий день снова решил посвятить ей. Отвёз в голландский дом. Купили Свете итальянскую обувь и кое-что из одежды. На обратном пути вспомнил о хорошем заведении. На Комендантском был уютный семейный ресторанчик.
   – Мясо и тесто отличного качество, и кушать надо из пиалы палочками. Везде тлеют ароматизированные китайские палочки. В общем, всё по-восточному, – объяснял он.
   Вскоре это всё лицезрела Светлана. Они расположились в отдельной кабинке. Дочь хозяина ресторана принесла только что приготовленную еду. Чай тоже понравился Свете.
   – Ты просто волшебник, который не смеялся надо мной, при виде как неумело ем палочками манты.
   – Хорошие эмоции за деньги не купишь, – просто сказал Дамир.
   В этот день вечером позвонил брат Сергей. Сказал, что вылетает завтра, и просил встретить.
   – Какой-то общий слёт получается, – шутил Дамир.
   Встретил. Вечерние посиделки, немного выпили за встречу. Он сказал, что приехал купить машину.
   – Здесь дешевле брать почти в два раза. У нас безбожно накручивают цены, – говорил он.
   На Свету Вознюк смотрел с ухмылкой и, подпив, высказал брату свои соображения:
   – Что лох последний что ли? Она зажигала, пока ты был в Ялте неделю, а сейчас с животом около тебя рядом.
   – Ты зажигал с ней или знаешь, что она была с кем-то? – спросил Дамир брата.
   – Нет, но причины сомневаться есть. Семья из-за её старшей сестры считается не перспективной в плане серьёзной личной жизни.
   Сергею постелили на кухне на угловом диване. Дамир под воздействием подсказок извне начал ощущать себя одураченным. Строго высказался Светлане, она рыдала и говорила, что ей страшно.
   Утром Паша сказал, что через стенку всё было слышно.
   – Даша ненавидит теперь тебя за то, что ты сомневаешься в её подруге.
   Дамиру надоела эта санта-барбара, и он уехал с братом на авторынок за машиной.
   Света в это время позвонила маме, слёзно жалуясь, что её обижают. Та в свою очередь всем и вся голосила об этом. Дочь поехала беременная, а её там мучает Дамир. Звонили по всем каналам знакомых. Один коммерсант дал денег Паше ей на билет до Архангельска. Расспросил его обо всём и сказал, что все взволнованы: «Говорят, Дамир её бьёт». Паша умышленно промолчал, чтобы подвесить интригу в этом вопросе.
   – Он становится полезен, зачем терять возможность проявиться, не прилагая усилий.
   Света в обновках, которые купил ей Дамир, улетела домой ближайшим рейсом.
   Паша разработал схему добычи денег. Созвал несколько своих случайных знакомых на вечер и решил устроить вечеринку. Даша надоела с нытьём, что нет денег. Решили в суматохе и пьяном угаре стащить деньги у брата Дамира, а потом пусть ищет этих приглашённых. Вариант беспроигрышный. Это как в том случае, когда Паша плюнул в кружку одному недругу и радовался, когда видел, что он из неё пьёт.
   Выпивать стали все. Дамир от сумасбродства Светы, Сергей от азарта предстоящей покупки авто, друзья Паши за компанию, а они с Дашей ради своего плана.
   У Дамира снова начался невроз. Он уже привык, что при Вознюках у него неприятие всего, но и тут в этой квартире его мучило чувство фальшивости во всём. Подремал немного. Проснулся от криков и ругани. Сергей в коридоре был в крови.
   – Кто ударил брата?
   Все молчали. Дамир, долго не думая, зарядил в голову со всей силой справа в ненавистную физиономию лицемерного Паши. Все начали кричать, что это Сергей виноват во всём. Всё из-за него. В общем, среди ночи пришлось ехать, куда глаза глядят. Сергей явно перепил и всё бормотал, что деньги потерял. Такую сумму он видимо имел при себе впервые, оттого и перенервничал. Ночевали в гостинице «Октябрьская»
   На следующий день купили авто на деньги, которые благополучно сохранились. Оказывается, он засунул их, чувствуя недоброе, в куртку Дамира под подкладку. Распорол шов сверху и туда всё спрятал. Наличность вместилась в тайник, а Дамира вещи никто не посмел обыскивать во время его отсутствия.
   Сергей радовался покупке и удачно сложившемуся дню. Поехал своим ходом домой. Про маму не говорили. Дамир сказал, что через несколько дней приедет в город.
   – Прикуплю гостинцев и прилечу. Что-то не заладилось у меня в этом кругу.
   – Брат, ты правильно решил, – сказал довольный автовладелец Сергей и нажал на газ.
   Дамир смотрел вслед уезжающему на четырёх колесах. Первая машина в их семье. Это событие.

Программное обеспечение в стане Вознюков

   Дома хорошо. Можно валяться в своей комнате и поглаживать животик. Рядом с Дамиром она становилась безвольной рабыней, сама того желала всегда, а он это не ценит. У родителей – другое дело. Все тебя жалеют и оберегают. Все знали, что ребёнок от Дамира. Мама с Ритой позаботились о том, чтобы эта новость разлетелась. Ещё не родившаяся новая жизнь была в центре внимания. В эти года никто из знакомых подруг не хотел рожать. Говорили фразой, ставшей клише действительности: «Зачем нищету плодить». Но Света чувствовала, что это её будущее и спасительный билет: «Не нытьём, так катаньем». Она была под исключительным вниманием любимого папы. Подружки стали приходить, чтобы посмотреть на её новый статус «Будущая мама». Оказалось всё не так страшно, в этой ситуации много плюсов. Однако она не подразумевала, что её манипуляции вскоре станут никому не интересны. Дамир не звонил.
   – А кто папа будущего ребёночка? – спрашивали коллеги отца.
   Она поняла, что родителям становится неудобно от недомолвок. Мама стала потихоньку намекать ей, чтобы убрала свою гордость подальше и сама звонила отцу ребёнка.
   – Ишь устроилась хорошо, думайте за меня другие, – говорила Екатерина. – Скоро пелёнки, коляска и множество мелочей понадобятся… Думай уже сейчас не о себе, а о маленьком человечке.
   Слова мамы были точны. Разумом Света понимала, что не права. Рита постоянно её разглядывала, называла пингвином. Она пила дома и иногда после звонка Самвела улетала в Москву. Родители закрывали глаза на такой образ жизни. Деньги даёт её ухажёр и ладно.
   Дамир в это время пребывал в своих печалях. Мама всё реже стала вставать с кровати. Отец говорил, что лекарства хорошие, сон у неё наладился, а иначе было бы гораздо труднее. В один из дней во время утреннего чая мама присела за стол и стала ухаживать за ним. Приготовила завтрак.
   – Что такой грустный, сын? Совсем не узнаю тебя.
   – Света беременна, не знаю, как к этому относиться. В её семье меня встречают приветливо, но ноги сами несут подальше от их дома.
   – Беременная, этим всё сказано, – коротко с изменившимся лицом проговорила мама.
   Больше он не слышал ни от кого советов и поучений, хотя очень хотел, чтобы кто-то подсказал, как жить. Незримая паутина спутала его жизнь, но стоило подумать о малыше, как возникала радость и улыбка. Он даже представлял, какая она появится эта девочка.
   Света стала звонить, иногда приходить. Дома у Дамира никто не вмешивался в их отношения.
   Однажды младший брат сообщил, что у него какие-то неприятности. Вся семья ждала от Дамира помощи в этом вопросе. После его рассказа выяснилось, что Мирон, желая проявить свою крутость среди сверстников, начал заниматься ерундой, как показалось бы сначала, но всякий доход в то время имел своих покровителей.
   Мирон с друзьями запугивали торговца на рынке, что-то у него взяли без оплаты, поиграли в «крышу». Тот обратился к своим благодетелям. Они встретились с Дамиром и сказали:
   – Что твой брат лихим себя возомнил? Пусть всё вернёт – это наш торговец.
   Дамир понимал, что ответить на вызов надо сразу. С одной стороны, нужные люди, с которыми придётся не раз решать вопросы, с другой – младший брат. Он ответил:
   – Жить молодёжи как-то надо. Возврата они сделать не смогут, но я поговорю с ним.
   Понятно, что этот ответ был не по регламенту. Не возврат товара бил по состоятельности «крыши». Никого не интересовало с этого момента, что там была целая компания с Мироном. Дамир становился автоматически помехой, а заметив его непоколебимость в отношении проступка младшего, его решили слить. Потерпевший написал заявление и начался поиск Мирона. Тут пригодились и Паша Плетнёв, и Света, которые сразу подсказали, где найти Дамира.
   Позвонила Света и сказала, что ей плохо. Дамир взял такси, доехал до них. Там ожидало застолье. Родители приветствовали его.
   – А что без подарков? Скоро начнётся суета по малышке нашей, – говорила Екатерина с миной на лице, то ли она симпатизировала ему, то ли, наоборот, ненавидела. Граница была хрупкой, одна половина лица приветливая, другая – злая.
   – Чертовщина какая-то, – подумал Дамир.
   Невзначай вышли два оперативника из другой комнаты, где они общались с Николаем. Поздоровались и будто между делом поинтересовались:
   – Где Ваш брат Мирон?
   – Как где, живёт своей жизнью, – резковато ответил Дамир.
   Его раздражала эта ситуация. Света и все её родичи просто наблюдали за разговором.
   – Пригласили, плохо ей.
   Невроз начался автоматически.
   – А не могли бы Вы с нами проехать для дачи показаний? – спросил опер постарше.
   – Что это обязательно? Тогда валяйте, допрашивайте. Мне нечего скрывать.
   Николай всё ждал, что Дамир обратится к нему за помощью, потому что всё происходило у него в доме и это были его коллеги. Дамир из принципа оставался один в этой ситуации, а как иначе, про младшего брата Мирона говорят.
   – Тогда пройдёмте с нами, если Вы не возражаете.
   – Куда вы его уводите, – запричитала приехавшая из Москвы Рита.
   К ней обратились официально по имени отчеству:
   – Рита Николаевна, если идёт в машину, значить есть за что его допрашивать.
   Дамиру надоела эта трагикомедия. Он прошёл в воронок, стоявший у подъезда. Разумеется, все соседи смотрели за процессией и комментировали.

   Сердце Мурада было не на месте, оно болело за сына Дамира. Тревожные чувства давили. Отец давно перестал вмешиваться в его жизнь.
   – Мария сказала, что Света беременная, и грех что-то говорить или делать в отношении их, сами разберутся. Предчувствия недобрые. Все свои лучшие человеческие качества он разбазарит не в той среде. С Вознюками дружбы нельзя водить, они других взглядов на жизнь. Его искренность и правдивость делают беззащитным перед коварством людей. Еще ребёнок. – Мурад знал, что сын его послушается, когда он обратится к нему, поэтому свои переживания он прятал в себе. Мария всё больше слабела. Надежда оставалась, что когда-нибудь пройдёт полоса невзгод. – Мирон чудить начал… Не повезло этому поколению – предоставлены сами себе. Хочешь – иди в армию, не хочешь – не иди. Какие-то рэкетиры, бандиты, бизнесмены появились. Что за времена? Может моих детей обойдёт череда повсеместных трагедий. Дамир, Дамир, будь осмотрительным сын, – вёл диалог с самим собой, обращаясь к Высшим силам поседевший Мурад.

   Дежурная часть отдела УВД. Дамира поместили в камеру временного задержания. Откуда-то доносятся пьяные вопли. В соседней камере кто-то причитает и кричит. Его явно допрашивают с пристрастием. Всё очень отчётливо слышно. Вместо дверей – решётки. Духота, везде сырость. Лавка вся исписана автографами. В углу лежат шашки из хлеба, а на скамье выцарапана доска для игры. Прошёл час, ещё два… Начинает утомлять неясность. Похоже, уже вечер, часов с собой нет. Завели какого-то ещё задержанного в очках и пальто. Поздоровались. Сказал, что он учитель по информатике. Интересно пообщаться с умным человеком. Из его унылого рассказа Дамир узнал, что его жена моложе на двенадцать лет, ему примерно 33 года. Второй раз пишет на него заявление за дебош. Он стал иногда выпивать, так как его расстраивает нищета в кругу интеллигенции, и жена всегда имитирует ссору, а затем вызывает наряд. В этот раз ударилась о стойку стола, поставила себе синяк и надорвала платье.
   – Скажите, Дамир, какое насилие может быть между мужем и женой? Я готов носить за ней тапочки и оказался беззащитен перед её уловками. Мама умерла. Мы живём в моей трёхкомнатной квартире. Она как с цепи сорвалась. Говорит, что я ни на что не гожусь. Это очень унизительно. Я её люблю больше жизни. Следователи смеются, говорят, она хочет «отжать квартиру». Что происходит с людьми? Детей заводить не решается, а на такие поступки способна. Я даже хотел покончить с собой.
   – Стоп, ты что офонарел учитель?? Она этого и ждёт, а твоя душа пойдёт на адские муки. Разведись с ней. Такие истории участились, и нередко жёны подключают бандитов.
   – Да, вот спасибо за поддержку. Сейчас таких как я не слушает никто. В школе кто во что горазд. Ученики курят чуть ли не в классе, а сделай замечание, пошлют подальше. Я по призванию учитель, у нас три поколения педагогов.
   Их прервали. Дамира вызвали в кабинет. Там провели очную ставку. По бокам стояли ещё два типа. Какой-то толстый человек указывал на Дамира.
   – Протри глаза незнакомец, я тебя впервые вижу, – возмущённо реагировал Дамир.
   – Вроде он, а может очень похож, – продолжал немного с сомнением полный мужчина.
   Следователь вывел его в коридор, потом они вернулись.
   – Может родственник у него есть, очень похож, но тот был немного помладше.
   После этих слов следователь сделал запись в протокол опознания. Мужчина расписался и вышел.
   – Вот видишь, – говорил один на один ему полковник, – скажи своему Мирону, пусть сам придёт к нам.
   – А что сейчас полковники занимаются джинсами, забранными на рынке? – с ухмылкой поинтересовался Дамир.
   – Не умничай. Эта организованная преступность, вот где у нас, – и провел рукой по горлу, – подкупили всех, чувствуют себя безнаказанно. Сегодня джинсы заберёт, завтра жизнь чью-то, разгоняются молодые, не тормозя на поворотах, – в словах полковника была тень осмысленности настоящего. – Всё, свободен, и возьми себе на заметку, что шутки закончились. Есть люди, не безразличные долгу, будем ликвидировать всякую плесень, которая поглощает нашу страну.
   Дамир ничего не говорил, а слушал. Пошёл к выходу из кабинета.
   – Стой, скажи брату, пусть придёт к нам по-хорошему.
   – Полковник, как сказать родному брату, иди в УВД в наше непредсказуемое время.
   – Да, времена, – согласился вдруг полковник.
   – Можно я отнесу пачку сигарет учителю в камеру? – спросил Дамир.
   – Валяй, этот очарованный никому не нужен. Мешаются только со своей бытовухой.
   Человек в очках чуть не заплакал, когда Дамир принёс ему сигареты.
   – Утри сопли, ты же умный. Отключи эмоции, включи свои мозги, информатик, и найдёшь решение. Вот мой телефон, нужда будет – припугнём легонько тёмные силы.
   Интеллигент воспрял духом. Они попрощались.
   Через час осведомитель докладывал суть их разговора оперативнику. В соседней камере было всё слышно. Штатный сотрудник за еду и сигареты имитировал крики и страдания для острастки других задержанных. Доносил что услышит.
   – Николай, человек он порядочный, но очень горячится. Всё сделали, как ты просил.
   – Спасибо, коллега, я тебя услышал, – отвечал в трубу Николай Вознюк полковнику.

   Дамир шёл домой, никуда не сворачивая.
   – Что наша жизнь? – думал он. – Умный человек этот информатик, а его жена крутит им как хочет. Устроила пытку для его существования, сделала безвольным человеком. Рожать не хотят, хотят рулить эти женщины.
   Вспомнил разные случаи по бизнесу, когда информацию на мужей давали именно жёны.
   – Да, сейчас женатый – не факт что счастливый… Но как играет этот информатик в шашки.
   Они играли в камере хлебными шашками на расчерченной скамье. Учитель показал Дамиру уловки. Каждая пешка может стать ключевой дамкой, и, наоборот, дамка может быть съедена. Он ещё сказал, что это метафизика. Ни один шашист не может объяснить, как он думает. Решения приходят чаще интуитивно, и что самое интересное – человека видно во время игры: его пристрастия, методы, характер и даже его выдержанность.
   – Вижу, Вы заинтересовались, это действительно чудесная игра. Её называют матерью шахмат. Никто не знает точно, когда они появились у человечества. Есть предположение, что это вообще высший разум подкинул нам эту уникальную игру. Количество вариантов игры не может подсчитать даже учёное сообщество.
   Дамир сделал для себя вывод: умный интеллигент, а от происков самого близкого человека жены не защищён. Как тогда наши родители создавали семью один раз на всю жизнь? Что-то не то с нами творится.
   Дома сказал отцу, что по дороге зашёл к Мирону на квартиру.
   – Поговорил с ним о том, что забрали из-за него в милицию. Он ничего не слушает, компания гуляет у него на квартире. Моё решение такое: его надо увозить из города. Могу к сослуживцу Алексею отправить его, там надёжно.
   – Ты старший его брат, сам решай как лучше. Маме не говорите ничего, пусть будет в покое. У нас у всех всё хорошо.
   На том и поладили.
   Сергей за рулём на своей машине, Мирон и Дамир поехали в соседний город к Алексею. Лёша встретил радушно, сказал, что будет жить у его родителей как родной.
   – Как понимаю, нужно несколько месяцев переждать. Менты сейчас загружены выше некуда, вскоре забудут эту мелочёвку.
   Друзья пожали руки друг другу. Протрезвевший Мирон стал наконец-то всё осознавать. Только со стороны он смог увидеть серьёзность всех событий, которые ему казались шуточными.

   Паша Плетнёв в это время в наркоманском притоне, это было его новое окружение, высказывал свою точку зрения.
   – Что-то подозрительно всё это. Дамира отпустили в тот же день. Часто бывает у Вознюков, там отец сотрудник. Как ему верить теперь?
   – На, раскумарься, брат, – протягивал ему дозу такой же «стратег», как и он. – Ошибся ты в нём, сейчас столько внедрённых агентов в братву, что одному Богу известно сколько.
   – Да, ментовской оказался Дамир, – специально во всеуслышание говорил Паша.
   Чувства его от укола перешли в эйфорию, а мозги твердили – ты самый умный Паша. Он был обижен на Дамира. Ему нравилась психологическая возня примирения, извинения, а тут сразу по роже отхватил.
   – Хорошо никто в городе не знает об этом. А Дамир со своим характером ещё приобретёт врагов, – жёлтая пресса преступного мира, как называл себя Плетнёв, начинает свои публикации. – «Надо убить его репутацию. Это его слабое место», как говорит смышлёная Света Вознюк.

   – Доченька, иди ко мне. Всё хорошо будет. Есть такой метод «кнута и пряника». Помнишь, я тебя поругаю в детстве, чтобы ты вела себя хорошо, а потом покупаю игрушку и конфет, и ты меня прощала за строгость к тебе.
   – Да, папочка, помню.
   Николай укрыл дочь пледом и прижал ближе к себе. Они сидела на диване в большой комнате.
   – Мама сейчас сготовит ужин, и мы покушаем. Он одумается, твой Дамир. Молодость, горячность, это все проходили в своей жизни. Ты ему скажи, что я могу вам устроить отдельную квартиру. Один уголовник отправляется на пятнадцать лет. Такие люди не верят в будущее. Я ему помогу в некоторых вопросах его лучшей жизни за решёткой, а он взамен мне отпишет двухкомнатную квартиру. Всё равно государство заберёт его жильё. Ты скажи Дамиру, что от него требуется только незначительная сумма на оформление документов у нотариуса. Это юридическая необходимость, и у вас будет своё личное жильё. Ребёнок скоро родится. Это и есть мой пряник для него. Он будет зависеть от нашей расположенности к нему в будущем.
   – Папа, ты такой великий. Я тебя обожаю, – Света чувствовала себя в большой игре жизни с открывающимися возможностями и знаниями механизмов взаимоотношений.
   В ней рос ребёночек, который начинал влиять на неё всё больше. Она сама не заметила, как из чувственной девушки её восприятие перешло в сторону расчётливой женщины, которая скоро родит. Она была уверена, что делает всё правильно, а эмоции – это слабость. Семь месяцев беременности, живот стал очень большим и заметным. Света любила курить, но с самого начала беременности ребёнок ей не позволял этого делать, она пыталась несколько раз в минуты нервных переживаний закурить, но внутренняя сила запрещала ей это делать. Она не могла этому противостоять.
   – Приходиться считаться с этим ребёнком уже сейчас, что будет дальше, – говорила она Рите. – Мне страшно, я боюсь, что не справлюсь с этим ребёнком, сила воздействия которого очень мощная на меня.
   – Справимся, сестричка, а мы для чего с мамой у тебя? Знаешь, мама говорит всякое, но мне кажется ей очень интересно, и она ждёт появление внучки. Просто виду не показывает.
   Когда Света позвонила Дамиру для серьёзного разговора, он пришёл. Отложил все свои дела. Света рассказала об их квартире. К её недоумению, всё оказало иначе, чем она себе представляла. Дамир жёстко ответил:
   – Мне такое жильё не нужно. Кто-то страдает, а я буду жить в его доме.
   И ушёл не попрощавшись.
   Она рассказала об этом папе.
   – Всё равно эта квартира пропадёт. Что он за человек? Любит независимость и не понимает, что попадёт ещё в большую зависимость от реалий жизни.
   Света выложила эту историю Рите. Отец просил её держать язык на замке, но ей нужно было выговориться. Рита слушала и поддакивала. Потом испытала ярую ненависть к Дамиру и сестре, но вида не показала.
   – Приходится в таком возрасте мыкаться по квартирам или жить со всеми тут, а этой Свете и её Дамиру сразу квартиру дарят. За какие такие заслуги?
   Она решила держать этот козырь при себе. С помощью морального шантажа, а ей было без разницы, как достаётся жильё, она получила эту жилплощадь от отца и успокоилась.
   Света осталась рядом с родителями.
   Рита курила смеси, и её воспалённый разум принёс наконец-то плоды.
   Время шло своим чередом. Света родила дочь Полину. Дамир с братом на машине без лишних фанфар встретили их из роддома и доставили новорожденную в дом Вознюков. Там был сделан ремонт в одной из комнат специально к этому дню. Её отец помогал в покупке необходимого для ребёнка, частично участвовал в этом Дамир.
   – Пусть гуляет, празднует это событие, – говорила бабушка Катя своей дочери.
   Роддом в то время был полупустым. Это зрелище потрясло Дамира. Когда-то он с сестрой Тамарой встречал свою маму с новорождённым братом Русланом. И именно в этой палате на той же кровати лежала Светлана. Знак или совпадение, но второй раз он был в этом месте, где появились на свет новые жители Земли. Он увидел разницу того времени и настоящего – рожениц было в разы меньше.

Младший брат

   Нужно было проведать брата Мирона. Приехал к сослуживцу и не узнал своего младшего. Тот изменился, подкачался, стал задумчивым.
   – Всё, пора тебе дома включаться в жизнь. А сначала прокатимся по стране немого.
   Алексей сказал, что сейчас живёт в Москве. Взгляд у него стал жёстким, вид – более солидным. Он проводил их до поезда, и они обнялись с Мироном по-братски.
   – Живи правильно, Мирон, не смотри на других, живи своей жизнью.
   С Дамиром они попрощались более отчуждённо. Пожелали взглядом друг другу хорошего, и этого было достаточно.
   По дороге в поезде младший брат сказал Дамиру, что он всё понял.
   – Когда у кого-то из них неприятности, съезжаются все и решают проблемы. Делятся деньгами, имеют свои магазины, спортзал, места на рынке. Меня поставили на довольствие, занимался спортом. Когда Алексей уехал в Москву, его родители кормили меня три раза в день. Всё было как-то по родному. В их развлекательном центре на входе омоновцы стоят. Меня всегда пропускали. Если кто-то вёл себя вызывающе, того ставили сразу на место. Я такого раньше не видел у нас. Тут другое всё было. Они жёстко вели себя с конкурентами и это не фильм, а всё по делу. Мне иногда было страшно, что меня впутают, но Алексей сказал, что пока ты не приедешь – никаких действий, а после, если захочу, можно будет подумать. А в данное время сказали отдыхать и зажигать со студентками, потому что они умней простоватых работяг. Один раз он спросил у меня, сколько надо денег на карманные расходы. Я не знал, что ответить, мне было достаточно, что принимают по-домашнему. Алексей предложил показать пальцами толщину денег. Потом махнул рукой, достал пачку банкнот и половину вручил мне: «Не стесняйся, всё равно мне не истратить всё. Доходы превышают расходы». Потом закупил всё необходимое родителям и улетел в Москву.
   Дамир понял, что Лёха всё-таки воплотил свою мечту остаться в Москве. Он ещё в армии об этом говорил. Стало понятно, что это уже не тот Алексей, а новый с холодным взглядом человек, переступивший черту.
   В Ярославле вышли. Дамир провёл брата по городу. Кремль, древние строения, Волга – всё восхищало Мирона. Потом вечером в Москву. Там купили обновки Мирону и билеты в Мурманск.
   – Ни разу не были мы там, а наши старшие братья служили здесь: один на флоте, а второй в ВВС.
   Об Алексее больше не говорили. Мирон чувствовал, что брат оберегает его от ненужных знаний и поступков. Рядом с Дамиром было ему спокойно и надёжно как в детстве, что не говори, а брат есть брат.
   В Мурманск ехали тоже поездом. Места совсем иные для взора: каменистые склоны, речки, лес, который вскоре закончился. Въехали в Заполярье, где полгода день, полгода ночь. Кое-где уже выпал снег, и сопки возвышались по берегу, уходя в бескрайнюю даль волнистым горизонтом от Баренцева моря. Поселились в гостинице «Арктика». Сауны, рестораны, поездка на берег. Три дня отдыхали, ни в чём не отказывая себе. Местный таксист рассказывал, что Мурманск чем-то похож на Владивосток по своим очертаниям, только там мировой океан. Воображение расширялось, велика земля России.
   Вернулись домой, и, к всеобщему удивлению, Мирон устроился на завод. Условия 1994 года показывали, что это решение не совсем оптимальное. Все уходили с предприятия в поисках другой работы. Военно-промышленный комплекс утратил свой престиж. Рыночная экономика опутала все прежние стандарты. Мирон был непреклонен.
   – Я не хочу жить и кушать нечестный хлеб, – сказал он осознанно.
   Отец одобрил его решение, и один из братьев ушёл строить подводные лодки с надеждой, что это надо нашему государству. Его не пугало, что по три-четыре месяца не платят зарплату. Он знал для себя, игра в крутого парня – не шутка. Это он увидел пожив в среде друзей брата в другом городе.

Пересечение на кривой дорожке

   Звонок Светы был с недавних пор обычным явлением. Немного поговорили как всегда, и всё на этом. Ходить к ним в гости не было желания. Родители её говорили:
   – Живите у нас, ребёночек будет вас всё больше соединять.
   Дамир объяснял:
   – Пока девочка очень маленькая, внимание молодой мамы должно быть на все сто процентов. Я буду лучше деньги добывать и пореже приходить несколько месяцев, чтобы Светлана не раздваивалась на внимание ко мне и дочери.
   Его доводы, особенно Николай Вознюк, посчитал правильными. Он помнил, что после рождения детей лучше какое-то время отцу не вмешиваться в лепечуще-пелёночное период. Позже всё нормализуется.
   Света попросила его прийти. Сказала, что Полине надо срочно сделать покупку. Младенца никому оставить нельзя в таком возрасте. Дамир тут же среагировал на её просьбу. Пришлось погулять по городу немало, прежде чем купил всё, что она заказала для дочери. Он иногда смотрел на фото, где он держит маленькую Полину на своих руках. Это бередило душу, очень хотелось помогать этому ангельскому существу.
   Последнее время задумчивость была его обыкновенным состоянием. Открыл кодовый замок на двери в подъезд, потом пешком поднялся на четвёртый этаж. Вставил ключ в замочную скважину, провернул. Странно, дверь была закрыта снаружи. Зашёл, снял обувь в прихожей. Дома у Вознюков тишина, на кухне висит запах дыма. Прошёл, открыл форточку.
   – Снова начала курить, кормящая мамаша называется.
   Он не знал, что она не кормит грудью. Какая-то сила руководила этим явлением – взаимодействие мамы и новорождённой. Получалась, что ребёнок с самого рождения принимал не её молоко.
   – Слава богу, девочка крепкая родилась и с хорошим аппетитом.
   Полина легко адаптировалась к молоку из центра детского питания, где Света покупала его постоянно. От Дамира сей факт скрывали. Вознюки умели прятать истину, а к тому же он сам не контролировал этот процесс. Света даже думала в случае необходимости спровоцировать разлад в их отношениях на время, всё равно от ребёнка никуда не денется, если признал. Записали Полину на его фамилию. Дамир догадался, что лучше не влезать пока в уход за ребёнком.
   Она закурила почти сразу после того, как родила. Стала нервной, не могла полностью понять, что дальше делать с этим. Жизнь её будет иной, ребенка не спрячешь, нужно каждый день заботиться, хочется ещё позажигать, а тут такой якорь
   Когда она услышала звонок в дверь, подумала, пришёл Дамир, но это был сосед Володька с верхнего этажа. Одет он был в майку и спортивные штаны.
   – Дай стремянку, мне нужно люстру новую подвесить и потолок обновить.
   – Ты что ремонтируешь так долго? Ребёнка будишь постоянно.
   – Да ладно. Ты, Светка, помнишь, как в школе жгли с тобой? Говорили твоим предкам, что у нас продлёнка, а сами шли ко мне и…
   Он зажал её в проёме дверей, и она отреагировала. Проявление истомы мелькнуло в глазах бывшей одноклассницы. Ей казалось, что жизнь остановилась для неё, хотелось вырваться из этого тупика, хотя бы эмоционально. Её голова вскружилась…
   – Пойдём, пойдём, – шептал Володя, – выпьем чайку, расслабишься, совсем себя похоронила.
   Автоматически заперла дверь, и они тесно, прижимаясь «по-дружески» друг к другу, поднялись выше на этаж к Вове.
   Попили чайку и не только. Света отстранилась в мыслях от повседневности. Володька на ухо ласково говорил.
   – Оторвись, пока есть возможность.
   Она разрумянилась от волнения, азарт флирта с последствиями увёл из нудного быта. Володя шарил своими руками по её телу. Забыла про Полину, что Дамир должен прийти. Не вспомнила и такое важное обстоятельство, что её отец Николай сделал комплект ключей от их квартиры специально для Дамира.
   В это время ниже этажом малышка без голоса плакала. Прошло сорок минут, как она осталась одна. Своим детским призывом она добивалась внимания, голос её ослаб от долгого плача. Дамир смотрел на ребёночка в детском манежике. Стало жалко её, совсем одна, такая маленькая. Он не понимал, чего она добивается своим плачем. Взял на руки и с трепетом стал ей говорить:
   – Не плачь, моя принцесса…
   Много раз повторял эти слова, и вскоре она успокоилась. Увлечённый баюканьем доченьки, он не заметил, что на него расширенными глазами смотрят Николай и Екатерина Вознюки, стоящие за порогом комнаты.
   – Спасибо тебе, Дамир. Иди, у тебя хватает хлопот, это наше женское дело пелёнки менять, – мудро оценив ситуацию, говорила Екатерина и забрала внучку.
   – Пойдём на кухню, бабушка приняла эстафету, – располагающим тоном говорил Николай.
   Уклониться от общения было невежливо. Эти люди делают немало для малышки. Николай сноровистыми движениями нарезал несколько долек лимона, разлил Рижский бальзам.
   – Ну, за встречу, не чужие мы теперь люди.
   Подняли стопки, выпили.
   – Это спекулянты возят из Вильнюса, пойло хорошее. Мы накрыли их, провели, что называется на нашем языке, операцию «по предотвращению нетрудовых доходов».
   Николай налил ещё, явно пытаясь выветривать все мысли из головы Дамира. Тон его был дружеским, и во всём он старался быть на равных в своём поведении.
   – Женщины со своими причудами, то как лебёдушка рядом плывёт по жизни, то плешь проест своими претензиями.
   Появилась в халатике Света. Зашла тихо в квартиру, поздоровалась. При виде Дамира вся покраснела.
   – Ремонт у Дятловых наверху, ходила с разговором. Полина стала капризная от их звуков, постоянно сверлят, колотят.
   И, действительно, в этот момент появился звук перфоратора, доносившийся сверху. Дамир искоса взглянул на неё и прошёл в прихожую.
   – Посмотрись в зеркало, Света.
   Дверь захлопнулась за ним. Дамир шёл не оборачиваясь. Он в очередной раз убедился, что всё чужое в этом доме.
   Света прошла в ванную и обомлела. Пуговицы на домашнем халатике были застёгнуты на перекос, волосы вульгарно растрёпаны.
   Дома не смог уснуть, нужно было переварить эту ситуацию. Знакомым маршрутом зашёл в ночной бар рядом с домом. Прошло полдня с их последней встречи со Светой.

Бар в ночи

   Бар притягивал своей вывеской из трёх букв. Была и четвёртая буква «Р», но совдеповское время давно прошло, а арендаторы помещения в ночной период не заботились о вывеске, которая изначально сверкала одухотворённым словом «Русь».
   До открытия на дневное обслуживание ресторан успевал превратиться в орбиту пороков. В туалетах и за углом царил хаос. В зале освещение было таким, что выражение глаз и лиц воспринималось без отчётливости. За стойкой стоял бармен, который с некоторых пор отучился выходить в зал для обслуживания.
   – Здоровье дороже, пусть отовариваются у стойки и сами несут своё пойло за столики, – говорил ему директор, – и не забывай держать руку у тревожной кнопки. Много криминала происходит в этом районе, – добавил работодатель бармену эти отчеканенные слова.
   Сам прекрасно знал, что бармен каждую ночь проводит в сплошном стрессе. Он даже начал курить травку, но и это не помогало бывшему инженеру кораблестроительного производства.
   – Ладно, страх иногда полезен, всё внимание обостряется, – говорил ему хозяин бара и уходил.
   Так было каждый день. 1995 год начался очень тяжело для бывшего начальница цеха, а ныне бармена. Маленькая годовалая дочь выворачивала всю душу наизнанку. Единственная цель, которая не позволяла сломаться ему, – это забота о пропитании жены и ребёнка.
   В зале была Света Вознюк. Бармен Толик её знал, так как она в одно время рожала с его женой. Она поздоровалась с ним:
   – Толенька, налей шампусику нам с подружкой, – обратилась по-панибратски она.
   – Совсем недавно Анатолий Борисович, а сейчас Толенька.
   С трудом удалось сдержать своё негодование, которое вскоре он устранил с помощью забитого косяка.
   В зале контингент был разношерстный, многие упились до кондиции. Сегодня здесь был Пата грузин, и Анатолий заметил, что он вообще не пьёт. Поговаривают, что он всегда ходит с оружием и частенько безнаказанно этим кичится. Бармалей, да и только, а пафос как у итальянского мафиози. Его друзья за столом выпивали, сестра Паты была пьяней всех за их столом.
   Анатолию было всё равно, кто сколько пьёт, просто этот Пата ему не нравился, глаза у него холодные и циничные
   Света Вознюк вытанцовывала со своей подружкой слишком рьяно для молодой мамы, которая должна быть более сдержанной.
   – Как она так может, лучше бы купила что-нибудь для ребёнка. Моя ещё грудью кормит, а эта Светлана зажигает как оторва, – сопоставлял Анатолий этих двух женщин. – Как хорошо, что у меня жена более скромная и покладистая.
   От этих мыслей стало хорошо, и бармен смотрел сквозь посетителей бара, ему повезло с женой, а это в такое время настоящее счастье.
   В тени у колонки, из которой гремела музычка заводного хита этого сезона, стоял человек в костюме. Его усы и острый взгляд прощупывали Анатолия. Как он подошёл и притянул его за рукав белой рубашки, Анатолий не заметил, погружённый в свои мысли о жене и дочурке.
   – Что зеваешь? Не соответствуешь избранной специальности, – непривычно для ушей бармена сказал человек с усами.
   Конечно, он знал, кто это. Гроза шпаны, городской опер из УВД Беленко.
   – Пепельницу сюда подай мне быстренько, – с нажимом в голосе сказал оперативник.
   Поздно было метаться. В пепельнице находился компромат. Беленко двумя пальцами показал на остаток косяка.
   – Ну что, любитель расслабиться, поговорим.
   Опер стоял один у стойки, которая служила чертой между ним и Анатолием. Зал шумел многоголосыми разговорами, которые перемешивались с музыкой. Беленко излучал особую ауру, и посетители намеренно не приближались и были в ожидании, когда он покинет ночной бар.
   – Выбирай, что для тебя лучше: или завтра вернёшься домой и будешь в ожидании суда трястись как заяц, или сразу договоримся, – Беленко знал, как выразить свои цели.
   – Сразу договоримся, – ответил бармен, обливаясь холодным потом.
   Его ладошки предательски похолодели и стали мокрыми.
   – Там в зале Пата, он же Алекс, ну ты понял, о ком я.
   Анатолий согласно показал головой.
   – Смотри за ним пристально. С кем общается, о чём. Вот тебе фотокамера, сделаешь несколько снимков этого Паты с компанией. Ясно тебе, наркоша недоделанный?
   Толик сглотнул, в горле пересохло, всё, что он мог – это мотать головой, как послушная кукла.
   – Сам тебя выдерну, когда понадобишься, а будешь мудрить – от своего шефа по карману получишь и узнаешь, что такое камера с соседями уголовниками.
   Беленко ушёл. Всё ему нипочём, появляется, где хочет и когда хочет. Не зря говорят, страшный человек этот опер. Сейчас Анатолий понял это на своей шкуре. Налил себе стакан вискаря до краёв и выпил до дна. Трясти немного перестало, и он сделал вид, что у него всё хорошо.
   Дамир прошёл на второй этаж. Музыку было слышно уже на входе. Самое что нужно отвлечься и забыться. Вышибал в этом баре не было, никто не выдерживал больше нескольких дней. Поэтому Дамир равнодушно прошёл мимо двоих пьяных, выясняющих отношения из-за какой-то девчонки. Зал был почти полностью забит отдыхающими, а бармен не скрывая радушия, приветствовал его. Это был Толик, который имел пополнение в семье, дочь, как и Дамир. Детей заводить люди не хотели, поэтому их двоих объединяло общее положение – молодые отцы, среди праздно шатающихся сверстников, которым не до детей.
   – Рад видеть тебя, Дамир. Чего желаешь и по какому поводу? – поинтересовался Толик.
   – Похоже семейная жизнь дала трещину. Возможно, я ошибся с подругой по жизни. Наливай Абсолюта 150.
   Толик выполнил заказ, и когда Дамир закусил долькой лимона, решил, не откладывая, сообщить ему обстановку.
   – Тут твоя Света часа полтора вытанцовывает с подружкой. Я удивился, что это она без тебя, а теперь понял у вас своё кино.
   – Много говоришь. Где она? Объясни на словах какой столик, в какой части зала.
   – Света с подружкой вышли в фойе, похоже, там заварушка какая-то начинается, – корректировал Толик.
   – Ладно, прощаться не будем, вечер только начинается, – обыкновенно сказал Дамир.
   Толик сожалел, что сообщил ему о том, что Света здесь, ну а если бы он ему не сказал и Дамир сам увидел её? А таким участием Анатолий сгладил их встречу.
   Пата в это время сдерживал свою сестру, которая стремилась то ли потанцевать, то ли к стойке бара. Её мешки под глазами говорили о том, что эта женщина любит принять горячительного зелья.
   Оказалось, Света с подругой знали тех двоих, которых видел в фойе Дамир, и у них планировался совместных отдых. Дамир жёстко взял её за руку и через весь зал провёл в подсобное помещение. Там предупредил её:
   – Сейчас идёшь домой к Полине, иначе пожалеешь.
   – Милый, давай тебе сделаю хорошо, что ты такой агрессивный, – Света сопровождала свои слова конкретными действиями.
   На душе стало противно, какая-то слишком явная бескомплексность Светы, невзирая на публику, отталкивала его от неё. Она была хорошая актриса и, заметив его холодность к ней, создала такую сцену, что со стороны всё выглядело будто он её обижает.
   Прибежала её подруга:
   – Не подумай ничего дурного, просто Света вся извелась от того, что ты её не понимаешь. Она тебя любит, мы сейчас же едем домой.
   – Идите здесь через чёрный ход. Я позвоню, и, не дай бог, ты её до дома не доведёшь.
   – Да я всё понимаю, у вас ребёнок. Будет сделано, не волнуйся.
   Подружка Светы была сообразительной и решила не усугублять ситуацию. Они ушли через подсобное помещение, чтобы не пересекаться с посетителями этого ночного бедлама.
   Дамир вернулся к стойке. Толик специально включил Луи Армстронга, чтобы немного сбалансировать настроение взведённого Дамира.
   – Что самый крутой? Девчонку выгнал из бара, кайфоломщик, – обращалась сестра Паты специально громко и вызывающе.
   – Сами разберёмся, она моя подруга, – спокойно сказал ей Дамир.
   – Да пошёл ты, возомнил себя круче некуда.
   Слова её были резкими, и было заметно, что она начинает прицельно его доставать.
   – Уйди с моих глаз, отдыхай по своему, – немного выходя из себя, сказал Дамир.
   – Выйдем поговорить, – услышал рядом голос Паты.
   Прошли через фойе, и на лестничной площадке второго этажа Пата направил пистолет марки «Бульдог» с коротким дулом. Откинул привычно барабан и защёлкнул обратно. Обойма полная.
   – Ты с моей сестрой говоришь непочтительно, – сверлил он взглядом Дамира, стоя в двух метрах от него и направляя ствол.
   Мелькнула мысль ударить его и забрать пушку за такую наглость, но видимые признаки подсказывали, что он просто гордится наличием у него оружия.
   За входящей дверью из зала возник шум. Это сестра Паты, удерживаемая двумя его друзьями, прорывалась к говорившим. Пата спрятал «Бульдог» за пояс под рубашку.
   – Извини меня, я сама начала тебя провоцировать, – проговорила пьяная женщина, обращаясь к Дамиру.
   – Перед кем ты извиняешься, – с укором остепенял Пата сестру.
   Это было сверх наглостью. Дамир переваривал ситуацию и жалел, что сразу не ударил этого выскочку.
   Друзья Паты поняли такой тон своего хозяина как сигнал к действиям.
   Дамир пропустил удар сбоку. Началась потасовка. Кто-то вмешался со стороны, и все через несколько минут перешли на разговор. Друзей Паты сдерживали двое. Одного Дамир знал, это был его сослуживец Саша. Его отец был капитаном третьего ранга. Саша иногда вёл развесёлый образ жизни. Все его непонятки папа всегда мог устранить. Дамир удивлялся, что он сразу появился в нужный момент.
   – Ты не прав, – говорил ему один долговязый из компании Паты.
   Другой поддерживал дружка. Долговязый оказался не кто иной, как Лёша Каланча, с которым они учились вместе много лет назад в одном классе. Дамир понял, что удар ему нанёс именно Каланча. Он заматерел, на пальцах красовались два синих татуированных перстня.
   – Мы вместе чалились с Патой, сам понимаешь – братишки, – с ухмылкой говорил Лёша.
   Эту обстановку разрядил Саша:
   – В общем, драки не получилось, расходимся миром. Дамир, нам надо хорошенько отметить встречу, а эти люди пусть своим кругом отдыхают.
   Слова Сани были кстати. Взгляды Дамира и Паты не являлись дружелюбными по отношению друг к другу.
   Вечер продолжился. Назаказывали себе полный стол закуски и спиртного. Всё выглядело шикарно. Саша рассказал, как поживал, сообщил, что он в курсе рождения ребёнка у Дамира со Светой.
   – Мы все в шоке, женаты несколько лет, а ты обошёл в пополнении генофонда нас, – весело радовался за друга Саша.
   С ним был неразговорчивый товарищ, и Сашка, чтобы убрать недоразумения, просто сказал:
   – В горячих точках служил человек, проверенный настоящий друг.
   Пата в это время убеждал своих друзей по лагерю:
   – Я просто выстрелить не успел, иначе он бы понял, как с моей сестрой надо говорить.
   Затуманенные алкоголем мозги Лёши Каланчи ничего толком не соображали, и он соглашался со всем:
   – Правильно, братишка, он слишком дерзко себя ведёт. Высокомерный такой этот Дамир.

   – Ну что сауна, девчонки. Дружище, давно не виделись, надо по полной отдохнуть. Помнишь, в армию уходили в 1989 году, тогда было несколько ресторанов на весь город и две общественные бани, а сейчас… – Саша искренне подзадоривал Дамира, который находился в задумчивости.
   – Жаль машину не взяли, пьяный за рулём недопустимая ситуация, так говорит мой отец.
   Саша был явно самый весёлый в компании малоразговорчивого своего друга и сослуживца Дамира.
   – Сейчас такси поймаем, заедем за моей знакомой, а вы отдыхайте Саня дальше, – сказал о своих планах ему Дамир.
   Таксистов как назло не было, и решили идти до большого пересечения двух проспектов.
   – Там точно поймаем машину, – сообразил Дамир.
   Шутили, вспоминали армейские байки. Идти нужно было минут двадцать пять пешком. Дамир позвонил своей знакомой и договорился встретиться в том месте, куда он направлялся с друзьями.
   – Кто такая? У тебя же вроде бы семья, – спросил Саша.
   – Там похоже всё сложно со Светкой, а эта девчонка ещё со школы мне нравится. Она одна ребёнка воспитывает. Очень скромная.
   – Понимаю, старая знакомая надёжнее, чем эти случайные в саунах, – согласился с его решением Саша.
   Таня стояла в ожидании Дамира на том месте, где они условились. Она была в просторном пальто с меховой окантовкой, под цвет сапоги с перчатками, на голове – шляпка.
   – Исидора Дункан, привет из начала двадцатого века, – с восхищением подметил друг Саши, который до этого сохранял полное молчание.
   Две машины стояли на стоянке.
   – Частники, пойдёт, – сказал Саня и направился в ту сторону.
   Дамир поздоровался с Татьяной. Она была рада этой встрече.
   Вдруг шум и крики со стоянки разрядили тишину ночного города. Стрельба, звон стекла. Саша уже находился в этой суматохе. Его друг быстрыми скачками, больше похожими на бег волка, оказался там. Всё стихло через какое-то время. Один человек пробежал мимо Дамира. Он был из тех, кто находился в баре с Патой.
   – В стороне не могу оставаться, там друзья, – сказал Дамир Тане.
   Он подошёл к машине, где было выбито стекло со стороны водителя. Таксист сидел за рулём своего авто с разбитым лицом. На заднем сиденье между Сашей и его другом находился Лёша Каланча. Подошёл водитель второго частного такси.
   – Я никуда не уеду, пока этот наглец не расплатится за выбитое стекло. Он хотел моего коллегу захомутать бесплатно, ему дали отпор. Тогда он выстрелил из газового пистолета прямо в лицо.
   Не дослушав, Дамир обратился к Каланче:
   – Выходи сюда из салона.
   Тот выбрался через Сашино колено и сразу получил от Дамира удар в челюсть.
   – Где газовый пистолет? Что за времена, наприобретали арсенала и ходите людей пугаете.
   Каланча явно потух. Отдал Дамиру газовик и стал смотреть ему в глаза с обречённым видом. Что-то отличительное было в этом взгляде. Он как запутавшийся в жизни человек безнадёжно повторял:
   – Дамир, Дамир! – и смотрел с надеждой
   – Спасибо, что поддержали психологически, вот, в знак благодарности, – и водитель с оттёртым уже от крови лицом протянул две бутылки коньяка.
   Каланча был утрамбован в машину обратно.
   Саша обратился к Дамиру:
   – Ты езжай на той машине и возьми бутылку коньяка с собой, вам с подругой веселее будет. Всё равно сейчас нигде не купить. А мы этого приблатнённого немного повоспитываем и в сауну.
   На этом и распрощались. Татьяна сидела в соседней машине, в которую её пригласил заблаговременно таксист, чтобы не замёрзла. За пять минут доехали до дома Дамира. Не хотелось кроме дома никуда идти, надоела за весь день эта непредсказуемость.
   – Ну и работёнка у вас, – участливо обратился к водителю Дамир.
   – Если не каждый день, то через день, – посетовал тот.
   Денег с них не взял. Дамир подал руку Тане, и они вошли в подъезд.
   Рита Вознюк со своей младшей сестрой Светой в это время наблюдали за ними из припаркованной машины.
   – Тебя осуждает, а сам тут же за другой юбкой погнался, – подливала масла в огонь и возрождала чувство ненависти с огромным желанием мести у Светланы. До сих пор она не знала этого пьянящего желания – уничтожить благополучную жизнь Дамира.
   Отец не спал, недовольным взглядом посмотрел на Таню и ушёл к себе в комнату. Прошли к Дамиру, включили первый попавшийся фильм в ползвука и объятия унесли их в мир хорошего, добродушного, обоюдного чувства. Хотелось забыться, и это удалось. Женская теплота способна на многое.
   В дверях стояла мама и смотрела на них.
   – Родная, ты зачем проснулась. Мы тихонечко себя ведём, – по-сыновьи старался уступчиво говорить Дамир.
   – Вижу бутылка на столе. Уходи девушка к себе, не надо сбивать его с толку.
   Таня застеснялась. Посмотрела с сочувствием на маму Дамира и удалилась из мира этой семьи.
   – Что-то надо делать. Он весь исхудал, похоже от общения с Вознюками нервы шалить начали. Надо чем-то занять его, чтобы отвлёкся, иначе попадёт в неприятности. Работу забросил, – слова Марии обращались к Мураду.
   – Завтра пусть со старшим братом берут билеты до Львова и строят там дом. Сколько лет пустеет твой родительский дом.
   – Правильно. Фруктов покушают, здоровья наберутся.
   Родители нашли для Дамира путь, с помощью которого он вернётся в прежний жизненный тонус.

Глава VIII
Самая Западная Украина

   Отец поехал провожать сыновей в аэропорт.
   – Что это с ним? Реагирует необычно. Последнее время из-за состояния здоровья мамы он ни с кем не разговаривает, а сегодня такой живчик, как будто сам летит во Львов, – говорил брат Саша и как обычно подтрунивал над поведением отца.
   – Ребята, я для них посторонний, а любой из вас имеет право там жить. Дом пустует, и если возьмётесь – сможете обустроиться. Как минимум дача будет хорошая. Девчонки там воспитанные, набожные. За маму не переживайте, сам справлюсь с уходом за ней, – Мурад говорил как с друзьями со своими двумя сыновьями из пяти.
   Мурад смотрел, как самолёт взлетел, и мысли его устремились вверх, в грёзы былой молодости:
   – Может не зря всё мы терпели с Марией, дети повзрослели, только Руслан ещё маленький, и Мария всё говорит, что хотела бы видеть его врачом: «Лицо у него умное, люди будут верить в него».
   Мурад ехал домой в одиночестве на маршрутном такси. Ещё совсем недавно казалось, что жизнь завела их в тайгу, из которой нет выхода, а сегодня сыновья отправились на родину матери, и ничто им не мешает выбирать свой путь.
   – Может эта перестройка не очень и страшна. Всё будет хорошо. Переведу деньги в РДС Русский дом Селенга. Там обещают большие проценты от вклада, и будет ребятам каждому доля в будущем. Зря что ли копил двадцать пять лет на сберегательной книжке, во всём себе отказывая. Мне точно повезёт.
   Азарт с головой отвлёк Мурада от естественных ежедневных забот. Он представлял пачки денег, которые увеличиваются с каждым месяцем. По центральному телевидению постоянно крутят рекламу РДС, и люди говорят, что это выгодное вложение, жизнь становится как на Западе.
   Мария говорит теперь, что и думать не хочет о другой жизни.
   – В городе горячая и холодная вода течёт прямо из крана в квартире, электричество, дети живут комфортной жизнью.
   С этим нельзя было не согласиться. Он вспоминал, как она застирывала пелёнки, накрахмаливала рубашки детям, они вместе заготавливали на зиму дрова, каждый день нужно было носить воду, а сейчас всё современное и прямо в квартире.
   – За семнадцать лет она родила семерых детей, всё говорила о заслуженной трудовой пенсии и что? Вся высохла, а ей пятьдесят пять лет. Меня ревнует, говорит, найду кого-то ей на замену. Вся по-прежнему в заботах, сама готовит. Как будто боль, пронизывающая её внутри, ей нипочём. Три укола в день она стала воспринимать нормально, думает это витамины для иммунитета. Уникальная жена у меня, все без слёз смотреть на неё не могут, а она живёт своими обязанностями. Спасибо богу за неё, когда остановится её жизнь – это будет воля небесная, но Мария подготовила меня и детей к своему уходу. Выбрала жизнь со мной, отстранилась от всех своих родственников и уйти видимо решила здесь на берегу Белого моря, обозначив тем самым новую настоящую родину для детей.
   Мурад провожая на самолёт детей, был как всегда загружен мыслями:
   – Что дальше?
   А сейчас, возвращаясь домой к Марии, он смог посмотреть со стороны на всё и убедился в том, что их жизнь не напрасна.
   – Пусть сыновья увидят дом с земляным полом, без электричества, но тёплый климат и отличный сад с фруктовыми деревьями. Всё поймут. Дорога из самого верхнего селения в одном из районов Дагестана пересеклась с дорогой из уединённого и спрятанного от влияния цивилизации села на Западе Украины – это наши с Марией дороги, которые соединились в общий путь, и вот наши дети видят цивилизованную жизнь со всеми преимуществами
   В коридор из квартиры через двери просачивался запах борща. Мария с улыбкой встретила:
   – Иди, покушай с дороги борщ с мясом.
   Младшенький Руслан прижимался к отцу.
   – Руслан любит только тебя, – сказала Мария. Значит, ты научился общению с детьми и всё-таки стал настоящим отцом.
   С аппетитом покушали. Мурад Марии сделал укол морфина, и они весь вечер проговорили о детях.

   ***

   В Москве в Шереметьево провели несколько часов и на этом же ИЛ-86 вылетели во Львов. Мария дала им адрес дочери своего брата:
   – Она живёт во Львове, выучилась на агронома в институте. Познакомитесь, пообщаетесь.
   – Чем дальше, тем интереснее, – заметил Саша на правах старшего брата и стал регулировать дальнейший маршрут
   – Повезу только за доляри, – сказал таксист.
   Оказалось, что ехать до улицы Кульпарковской недалеко. Дали доллар таксисту. Обрадованный баксу он побыстрее уехал.
   Девятиэтажный дом, похожий на обычные в новых районах на Севере. Позвонили в дверь. Открыла женщина с добрым лицо и звонким голосом. Это была Ольга, их двоюродная сестра.
   Стол ломился от еды. Жареные кабачки и баклажаны, множество салатов, домашнее вино, пельмени, огромные блюда с варениками, которые имели разную начинку: с творогом, картошкой, вишней.
   – У нас это стоит целое состояние, – отметил Дамир.
   – А у нас всё из села, этим и живём. Зарплата в университете, где я преподаю, пять долларов в месяц. Всё идёт на квартплату. Вы в костюмах и пальто, обувь итальянская, а нам такое не купить, – сетовала сестра Ольга.
   Все в этом доме чисто говорили по-русски, в отличие от услышанного на улицах. Стоило въехать в черту города, как слышна была польская и украинская речь с западным акцентом.
   Ольга сказала, что её дети Мирон и Оксана учатся в университете, сын – на медицинском факультете, а дочь – на экономическом.
   – Ольга, ты продвинутая. Эти направления всегда востребованы, – сказал за столом Дамир.
   Общение было лёгким. Фёдор, её муж, постоянно звал Дамира, когда нужно было пополнить графин вина:
   – Пойдём, спортсмен, поможешь.
   В кладовой комнате стояли стеклянные ёмкости, размером с бидон. Из них и наливали вино рубинового цвета.
   С полными животами погрузились в кровати, застеленные периной и пуховыми одеялами. Проваливаешься в эту гору невесомости и засыпаешь мгновенно.
   Несколько дней провели в гостях у Ольги. Каждый день ходили по городу Львову. Обстановка была какая-то наэлектризованная, никаких символик СССР или Российской тематики. Один таксист сказал, что стало тяжело жить. Он русский, остался после университета здесь. Наступили 90-е годы, и сейчас он таксует, а жизнь стала как в чужой стороне.
   – Жена – местная украинка, дети выросли, поженили мы их, а ко мне относятся как к врагу сегодня. Политики делят влияние, а на нас отражается. Если что, меня теснят западенцы, клиентов отбирают. Посмотрите, ни одного российского номера не увидите. Также и на трассах.
   В словах пожилого советского гражданина было много печали. Всё, что он говорил – истина.
   Прощаясь с Ольгой перед отъездом в село, дали ей десять долларов. Она смутилась.
   – Если перевести на купоны – это миллионы, – говорила скромная преподавательница университета города Львова, больше похожего теперь на западный город без русской речи.
   До села Сторона доехали на такси. В переводе на российские деньги это обошлось в стоимость буханки хлеба.
   – Что за времена такие? Ничего не понятно. С деньгами происходит что-то не то. Украинцы выпустили свои денежные знаки. Мы тут как миллионеры для них получаемся, – делился своими наблюдениями Дамир с братом.
   – За тысячу долларов, которая у нас с собой в резерве, можно скупить пол села. Слышал, как говорил таксист о ценах? Два доллара корова стоит в селе, так как денег люди вообще не могут заработать здесь, – глаза Саши светились как у коммерсанта в предвкушении очень выгодного мероприятия.
   В селе маленькая речка находится слева от дороги, через которую пришлось переходить по камням, торчащим из воды. Далее идёт подъём холмистой местности.
   Ограда состояла из деревянных столбов и металлической сетки. Это нужный дом. Зашли внутрь. Огород весь зарос растительностью. Это напоминало микроареал, в котором плодовые деревья уживались с одичавшими травами и кустарниками. Десятилетиями тут никто не хозяйничал. На фоне сельских дворов этот участок выглядел заброшенным. Дверь. Висячий замок. Ключ рядом на гвоздике. Сверху черепичная крыша, поросшая мхом зеленоватого цвета.
   Зашли внутрь, зажгли керосиновую лампу, но не сразу. В углу комнаты стояла канистра с керосином. Попали в дом революционного времени начала ХХ века. Земляной пол был покрыт плотной коркой, напоминающий цемент. Через маленькое окошко с трудом пробивался свет с улицы. Поросль закрывала почти весь вид из окошка. Две комнаты, общая печь в пригодном состоянии, которая служила обогревом и была вмонтирована в стену. На стенах висят образы святых великомучеников и несколько детских фотографий в рамках под стеклом.
   – Это же мы все. Когда и кто их здесь так аккуратно упорядочил?
   – Сестра двоюродная мамы нашей здесь живёт, они вроде бы переписывались, – сказал Саша Дамиру.
   Трепетная волна прошла по телу Дамира. Он считал себя вполне взрослым, а находясь в этой комнате, ощутил себя малышом, на которого смотрят святые образы со стен. Чтобы не показывать своего по-детски наивного восприятия, он вышел на улицу. Слева были заросли алычи, среди сухих веток нарастали новые и свисали в стороны под тяжестью жёлтых плодов. Начал срывать и пробовать на вкус.
   – Ну и алыча, вкус совсем не кислый, сочные такие, – обратился Дамир к брату, который стоял в дверях дома.
   – Мама говорила, что она маленькая оставила это деревце в их саду, и, несмотря на время, оно до сих пор живёт, – душевно говорил Саша, срывая плоды с дерева.
   – Вуйко, Вуй-ко! – говорил малыш, глядя сквозь огораживающую сетку из соседнего двора.
   Дамир взял из его маленьких ручонок тетрадный лист и начал смеяться:
   – Что там, покажи, – хотел увидеть брат.
   – Это мы, я понимаю, – Саша начал улыбаться и вскоре общий их смех привлёк женщину, живущую во дворе по соседству.
   – Ух, варяты бесноватый…, – начала она кричать на малыша и перешла на русский. – Слава Иисусу Христу. Что он вам дал, мой внучок?
   На листке бумаги были нарисованы два бэтмена, парящие в воздухе над землёй. Их плащи развивались в воздушном потоке. Всё это было изображено карандашом. Но достаточно разборчиво. Когда женщина это увидела, тогда успокоилась.
   – Он видел, что вы приехали на такси и в своих длинных пальто перебирались через речку. Для нас редкость приезжие чужаки, поэтому он вас нарисовал.
   – Вуйко, вуйко, – эти слова он говорил мне, – просил разъяснение Дамир.
   Саша изобразил понимающего и сам перевёл:
   – Это слово означает дядя.
   – А вы что Марийкины дети?
   – Да, вот приехали строить новый дом, – ответил Саша.
   – Идёмте до хаты, вареников покушаете, побачите с нами.
   Во дворе повсюду бегала живность, куры, индюки, цыплята в несметном количестве. В доме было уютно, везде кружевные изделия ручной работы. В углу образ Христа и маленькая свеча в круглом металлическом основании, висевшая на цепочках скрепленных вверху. Всё это создавало вид божественного единства и земного бытия.
   Многое в этот вечер рассказала им соседка Анна. Как родители их Мурад и Мария пробовали здесь начать жить. Про то, что помнит, как Мария приезжала с детьми после смерти Теодозии.
   – Ваша бабушка умерла в полном одиночестве, и с тех пор дом опустел.
   – Ты же каменщик, учился в школе на курсах. Давай построим из кирпича новый дом, – Саша обращался к Дамиру.
   Порыв его был вызван рассказом соседки. Запустело место рождения мамы. Хотелось что-то изменить.
   – Снести старый дом можно за один день. Бензопила и два лома нужны для этого. Потом фундамент – это основа. Стены возвести смогу, крыша тоже по силам. Посмотрим, как стропила закреплены и прочие детали на старом доме. Из этого будем иметь представление, как крепить крышу к общему зданию, – Дамир говорил со знанием дела, практика в школе научила навыку в профессии каменщика.
   – Директор кирпичного завода наш Сторонский. Ближайший завод в городе Стрый. Сейчас, говорят, никто не покупает кирпич, дорого, и завод простаивает. А как сюда такую тяжесть довезти? Видите, у нас ни одного кирпичного дома нет.
   Пока братья создавали уют во дворе дома, многие приходили подивиться тому, что они удумали. Оживление в этом дворе вызывало общий интерес. Ещё Анна разнесла весть, что хотят строить из кирпича. «Миллионерами приехали дети Марии», – говорила она.
   Покосили траву, вырубили кустарники. Всё это сложили в огромную кучу, чтобы потом сжечь. Люди приносили еду со словами:
   – Такой обычай у нас встречать вернувшихся в село.
   Слово «вернувшихся» было особенно тёплым и приветливым.
   В основе всех этих приветствий было одно – завязать знакомство на будущее. Безденежье в Украине делало людей посредственными, а тут вдруг в селение приехали люди, готовые строить каменный дом, к тому же о Марии много лет не вспоминали. Приезд её детей удивил многих знакомых. Жители стали даже между собой шутить, кто станет невестами Дамира и Александра. Некоторые не поверили в их намерения строить и отговаривали:
   – Это невозможно, материалы сюда доставить не получится, никто вам не выпишет накладные, – и называли множество разных причин.
   – Увидим на самом заводе что и как, – Саша предложил не откладывая ехать в город Стрый.
   Их прибытие произвело эффект волны из прошлого, которая появилась из глубины некогда общей страны. Снова пришлось говорить по-русски, давно забытым здесь способом общения.
   Зная, что любой таксист с радостью повезёт за сотни километров за копейки из-за бардака в общей экономике, решили использовать такие возможности. Договорились с одним частником на весь день. Он отказался от денег и сказал, что не понимает, сколько просить за услуги.
   – Купите бочонок бензина? – неуверенно спросил он.
   – Без проблем – был ответ.
   На это водитель опеля среагировал самодовольно.
   Приехали на кирпичный завод. Полдня общались с персоналом. Никто ничего не хотел решать. Бездействие поглотило это предприятие. Скопилось множество поддонов с кирпичом, и все эти горы готового строительного материала загромождали площадки завода. С директором, говорили, бесполезно встречаться, так как он загружен проблемами с энергетиками и уже бывшими заказчиками.
   – А вы говорите на чисто русском, как это сохранилось на вашем предприятии, – поинтересовался Дамир, явно удивлённый присутствием русской речи.
   – Тут рядом Трускавец, в прошлом всесоюзный курорт с минеральными источниками, оттого мы до сих пор по привычке общаемся на русском языке. Со всего Союза к нам приезжали, а сейчас что? Живём своими огородами, ничего интересного не происходит. Раньше разные люди приезжали, высокопоставленные чиновники, было очень престижно здесь жить, – объяснял один мастер Дамиру.
   – Рыба гниёт с головы. Идём, Саша, к директору. Толку нет с подчинёнными общаться.
   Саша оторопел от такого взгляда и подхода Дамира, но согласился с подстраховкой:
   – Сам будешь говорить с ним.
   Ждали двадцать минут у кабинета. Появился седовласый человек. Поздоровались, начали разговор. Дамир обыкновенно объяснил, что решили построить дом в селе, чтобы стоял век и не боялся влияния времени, и о том, что мать родом из этих мест.
   – Блок кирпичный у нас высокого качества. Я учился с вашей мамой в школе. Потом она уехала, а мне на роду было написано оставаться в Украине и видеть всё это, – с сожалением сказал директор и развёл руками. – Окончил техникум. Дошёл до должности директора завода. Получаю копейки, съездить отдохнуть не на что. Одни долги у предприятия, а я за это должен отвечать. Что сделаешь, когда вся жизнь с ног на голову поворачивается.
   Его искренность послужила добрым знаком в понимании обстановки миром.
   – Хотелось бы уже сегодня закупить пятнадцать тысяч блоков и доставить в село.
   Директор задумчиво что-то соображал. Саша занервничал и с укором смотрел на Дамира.
   – Будете строиться. Вот накладные на получение товара, придётся подождать минут пятнадцать. Погрузку и машинами обеспечим с вашей оплатой, а в селе сами разгружайте, машин с фишками у нас нет.
   – Договорились. Через пятнадцать минут подойдём к Вам за документами на груз и вывоз его до места.
   Директор даже повеселел. Про себя думал:
   – Скажи мне, что кто-то повезёт кирпич в родное село, не поверил бы. Там множество проблем и не любят выделяться. Видно эти молодцы смотрят по-новому на всё и правильно. Сам упустил возможность, продал родительский дом, а сыновья Марии дерзнули построиться.
   В указанное время благополучно всё оформили. Обошлось в несколько сотен долларов всё это грандиозное соглашение.
   – За даром, – восхищался Саша.
   Дамир протянул пакет благодетелю. Там были три бутылки виски и плитка горького шоколада.
   – Вокруг безденежье, а товар супер в магазинах. Видно и вправду в прошлом здесь съезжалась элита Союза, – говорил Дамир брату.
   До самого вечера грузили четыре КАМАЗа с прицепами с помощью каров. Братья ехали на опеле в начале этой колонны. Дорога была пустынной, и выглядело прибытие такого эскорта в село как караван среди пустыни обыденной жизни.
   На участке у дома в селе выросли прямоугольные кипы из уложенного блока. Помогали местные жители. Это очень трудолюбивые люди, подходили без комментариев, вставая в цепочку на разгрузку машин.
   Действительность, как это бывает, проявляется впоследствии со всеми её нюансами. Оказалось оформление разрешений, завизированный план, согласование с соседями, чтобы здание дома не закрывало солнце, и множество бюрократических цепочек всплыло на поверхность.
   – Самое сложное и невозможное сделали, а строительство не начнёшь, пока не проделаешь целую массу манипуляций с документами, и ничего нельзя обходить.
   Потянуло обратно в городскую комфортную жизнь, где работа, горячая вода из крана, и все говорят на понятном русском.
   Зашли в местную церковь. Дамир не совсем понимал, как нужно себя вести. Все стояли на коленях и молились, а Дамир с Сашей как туристы с любопытством смотрели на постоянных прихожан этой обители. В чутких глаза ксёндза были видны проблески понимания и одобрения.
   Дальше всё динамично: Львов, самолёт, Архангельск.
   В аэропорту встретили знакомого, с которым Саша учился в техникуме. Этот знакомый смотрел изучающе на Дамира.
   – Везде в городе говорят, что ты в розыске, а ты вот передо мной стоишь.
   Брат о чём-то говорил со своим знакомым один на один, потом с озабоченным видом, не глядя в глаза Дамиру, сказал:
   – Ну поехали, бандит.
   Об Украине вспоминалось неохотно. Веяло прохладой от политизированно-отторженного отношения ко всему русскому. Дамир вспоминал случайную беседу в ресторане Львова. В это время за окном автобуса, едущего из аэропорта, мелькали деревья на заболоченных просторах Севера, но такого родного по ощущениям. Во Львове с братом зашли в ресторан под названием «Оазис», что на проспекте Красной Калины. Нужно было где-то увидеть частичку радушия. Повсеместная иностранная речь угнетала. «Оазис», чем не подходящее место? Официант цивилизованно и на русском языке принял заказ. Обслуживание было на высшем уровне. Услышав, что Дамир с братом говорят по-русски, к ним подошли два депутата суверенной Украины и спросили разрешения пообщаться. Говорили охотно о политике, их интересовало отношение приезжих к новой жизни в Украине. Братья вели беседу с политиками гибко и сообщили, что мать родом из этих мест. Те заметно оживились, совместно выпили за братство народов. Депутат помоложе высказался с ухмылкой на лице о жене бывшего президента СССР, что у неё наконец-то случился инфаркт. Говорили о каких-то драгоценностях и элементах её супердорогого гардероба по их меркам. Дамиру стало неуютно в компании этих собеседников.
   – Политики, а говорят со злорадством о личных делах Михаила Сергеевича, человека, который им позволил выйти из состава СССР, по крайней мере, Горбачёв начал это действие, а Ельцин продолжил. А тем более говорить о гардеробе первой леди особенно не к лицу законодателям в тот момент, когда в своей Украине всё разваливается. Это похоже на намерения того человека, который просил у господа в известной притче: «Пусть соседу будет в два раза хуже жить».
   Остался немного осадок от Львовской жизни 1995 года.
   – Дома лучше, и всё предсказуемо, – думал Дамир.
   Но через час он поймёт, что очень ошибается.

Родительский дом

   В этот день собрались все родные. Вместо радостных восклицаний отец кратко сказал:
   – Ну что строители дома? Быстро вы вернулись.
   Как будто построиться это дело одного месяца, тем более на Западной Украине за 2500 километров.
   У Дамира отец спросил, знает ли он Лёшу Каланчу из группировки Паты.
   – Конечно, знаю, этого непутёвого. Он был когда-то одноклассником.
   – Вот! Слышишь себя? Ты говоришь, был когда-то. Его ищут все и думают, что ты причастен к его исчезновению, – слова отца были завуалированы, но смысл понятен.
   Старшие Сергей и Саша начали высказывать своё мнение, что нужно Дамиру уехать на время.
   – Зачем я буду уезжать, кто-то потерялся – это не моя проблема.
   Заговорил Сергей:
   – Постоянно умничаешь, а сам с этой Светой Вознюк не можешь разобраться. Твоя дочь подрастает.
   Он говорил эти слова с каким-то укором, как будто создавал ему новые поводы оставить родительский дом. Отец с Сергеем переглядывались, у Дамира было предчувствие, что ему что-то не договаривают.
   – Приходил твой сослуживец Саня и просил меня сказать, что он был у нас в гостях и назвал число. Я ему ответил, что тебя нет дома. Он спросил в городе ли ты? Сам осунувшийся. В общем, я ему дал понять, чтобы он на нас не ссылался. Не знаю, что там у него за проблемы, но явно тебя каким-то образом он включает в них, – отец говорил, а Дамир всё больше чувствовал, как отдаляются от него родные.
   Мама всё устранила в непониманиях.
   – Дети с дороги, а ты мучаешь разговорами. Идите кушайте и отдохните, все разговоры после.
   Мама вновь всем показала, что очаг домашнего тепла в её руках.
   На следующий день Дамир спал до полудня. Ему сказал младший брат, что звонила Света два раза. Умылся, набрал её номер. В телефоне был встревоженный голос.
   – Что случилось? – спросил он у неё.
   Она помолчала немного, потом ответила, что им нужно срочно встретиться у инспекции по делам несовершеннолетних, и назвала адрес. Дамир сказал, что придёт и возьмёт свой паспорт с собой, как она просила.
   В доме были гости, сестра Тамара с мужем Валерием.
   – Ты какой-то загруженный, на тебя, Дамир, это не похоже, – обратился по-дружески Валерий.
   – Света говорит с паспортом в инспекцию надо подъехать.
   – Я знаю, где это. Машина стоит под окнами, довезу тебя, заодно и пообщаемся.
   Валера с пониманием относился к вопросам личной жизни. Они с Тамарой прожили десять лет душа в душу, невзирая на изменчивый мир девяностых. Родили дочь, и он как никто понимал чувства Дамира.
   Завёлся мотор 24-Волги, и на небольшой скорости под играющий автомагнитофон, который наполнял салон музыкой из колонок, начали движение.
   – Что нравится музыка? Это Secret Service, – улыбался Валера. – Я предполагаю, что она в связи с ребёнком что-то затеяла. Сейчас пособия получают только матери-одиночки. Она не работает, и наверняка их консультанты-юристы посоветовали ей план действий. Как-то мутно она себя ведёт, мы помогали на первых порах ей, манежик для твоей дочери доставили, игрушек, да и по мелочи много. Тамара говорит, что её сестра постоянно высказывает свои недовольства о тебе. Нам не понятно, её какое дело. Гуляет с коляской, будто это её дочь. Дожила до сорока лет, никому не нужна, а тут вдруг чувства тёти проснулись, стала её крёстной матерью. Разведка доложила из их круга подружек, что они хотят с тебя денег поиметь. Говорят, что Дамиру нужен ребёнок, а Свету спишет, вот и боятся за неё. Вообще-то за тебя тут молва идёт, и самое интересное твои же компаньоны болтают, что ты идёшь по головам, кого-то уже устранил. Пока ты был во Львове, прижилась эта сплетня. Сейчас на уме у всех, как свои семьи кормить, а они с огромным желанием перемывали твои косточки в твоё отсутствие. За других же говорить сподручнее, свои интересы не затрагиваешь. К тому же тебе денег должны, и самый лучший вариант – это убить репутацию человека, чтобы свои хвосты спрятать.
   Валера толково рассуждал, такая открытая беседа оказалась очень полезной для Дамира. По сути, он открыл ему глаза на то, что люди от всеобщих проблем и от нестабильности в государстве «посходили с катушек». Родственник во время подсказал, что проблемы есть.
   – Как сказал мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак: «Для того дым напускается, чтобы думали есть и огонь». Ему самому пришлось бежать во Францию от происков нечистоплотных людей, а ты простой смертный, кто тебе поможет кроме самого себя.
   Валерий оказался достаточно разборчивым человеком.
   – Вот это здание. Видишь, табличка красная у входа. Там Света стоит на крыльце. Заранее подошла. Я тебя дождусь в машине, Дамир.
   Света была одета в длинную юбку, мамин плащ и косынку. Простая женщина с консервативным стилем в одежде. Дамир видел впервые её такой. Трансформировать из образа в образ она оказалась большой мастерицей.
   – Дорогой, здравствуй. Слышала, ты уезжал по делам? Может зайдёшь вечером Полиночку проведать. Она подросла и стала очень похожа на тебя.
   Такие слова били в самое сердце, и Дамир, разумеется, согласился сегодня же вечером зайти.
   – Сейчас пройдём в инспекцию. Там заполнено от тебя заявление о согласии изменить фамилию ребёнка на мою. В деревне молочко, продукты хорошие, свежий воздух, а в Украине сейчас требуют въезд по загранпаспорту. Представь, с ребёнком ехать, фамилия у меня одна, а у ребёнка другая. Там указана причина для выезда за рубеж, и тебе нужно дать согласие. Папа и мама говорят, что это ничего не поменяет в нашей жизни, тем более доченька прописана у нас.
   За столом сидела женщина с подчёркнутой официальностью.
   – Здравствуйте, Дамир Мурадович, ознакомьтесь, пожалуйста.
   Света говорила точно то, что было указано в заявлении от имени Дамира.
   – Я не согласен. Мало ли что с ребёнком случится, кто его защитит? – категорично среагировал Дамир.
   Шло полное неприятие этой ситуации. Сначала просили родители Светы дать фамилию отца ребёнку, и они после роддома оформили в ЗАГСе Полину с соответствующей записью в паспорте, тут вдруг они всё переиграли. Интонация женщины за столом успокоила его.
   – Для девочки юридически Вы всегда остаётесь отцом, но её не смогут вывести заграницу без Вашего согласия, – и она при этом сделала такой обыкновенно безразличный вид, что Дамир отменил почти сразу своё решение.
   Света при этом молча с холодными глазами стояла рядом. Когда Дамир подписал документы, она быстро свернула дальнейшую полемику. Убрала копию к себе в сумочку. Дамиру в паспорте исправили фамилию дочери на Вознюк, вычеркнув его.
   – Всего доброго Вам, – сказала начальник детской инспекции.
   Свету довезли до дома. Она сидела рядом и постоянно жалась к Дамиру.
   – Приходи сегодня вечером к нам. Родители в деревне в Украине. Давно ты меня не обнимал, соскучилась по твоему темпераментному вниманию.
   Она вышла у своего дома, и когда за ней закрылась дверь, Дамир объяснил суть произошедшего Валере.
   – Будет получать пособие как мать-одиночка. Я именно про это тебе говорил. На алименты не подаёт и то хорошо. Но я слышал, что она общается с Пашей Плетнёвым и Патой. Этот Пата всем говорит, что у вас с ним был конфликт в ночном баре. Ты его друга вроде бы отправил на небеса. Сам знаешь, говорит, не утверждая. Мутная история, но он при этом характеризует, что ты жёстко всё воспринимаешь, разговаривать с тобой тяжело. Короче, эта Рита Вознюк, сестра Светы, раскачивает эту ситуацию. Умело отсекает тебя от ребёнка, говорит, что ты что-нибудь сделаешь со Светой. В общем, мы все в недоумении, что у тебя за круг общения был такой. Толкают тебя в какие-то дебри интриг.
   – Спасибо, Валерон, порадовал своим участием. Меня домой отвези, тебе всё равно Тамару у нас нужно забрать.
   Дамир, оказавшись дома в своей комнате, начал осмысливать услышанное от Валеры, единственного человека с адекватной точкой зрения.
   – Ничего не понятно. Надо найти Саню сослуживца, этого Пату. Вечером сходить к Вознюкам, пообещал уже.
   Рой мыслей крутился в голове Дамира. Нужно всё упорядочить. Включил Шопена. Не хотелось слышать никаких слов, просто музыка…

   – Привет, сестричка, а мы купались, – Рита держала Полину на руках. – Странно, я позвонила оперу Беленко, чтобы Дамира допросили, но он ответил жёстко: «Хорошо, что он в городе, но ты много на себя берёшь, Рита. Обвиняете человека раньше времени».
   Света смотрела на неё с непониманием.
   – Ты что, сестра, он же отец моего ребёнка.
   – Имел тебя, как хотел. Родила дочь и что? Все они одинаковые! Ты о своём будущем думай. Пата серьёзный тип, у них ссора. Зря говорить он не будет. Такие люди любого убьют. Тебе нужно держаться на расстоянии от Дамира, – Рита выдала целую тираду, и в конце концов Света усмотрела в её словах «добро» по отношению к себе.
   Пата времени зря не терял.
   – Лёшу наверняка грохнули, врагов много. А этого Дамира нужно проучить.
   Он вспомнил все обстоятельства их конфликта. Как он, Пата, угрожал Дамиру оружием. По понятиям нельзя было этого делать, или стрелять, или не показывать. Пата проколотил непростительные понты. Лагерная жизнь его многому научила.
   – Пришло наше время, – говорили в братве.
   Именно поэтому последним сроком он обратился к бандитам с просьбой научить всему и принять в свой круг. Надоела голая жизнь на шансоне без денег.
   – Наконец-то всё наладилось: жена, машина, уважение, с операми сошёлся в понимании, считают думающим человеком и надо же пересёкся с быком Дамиром.
   Он всё просчитал, нашёл Сашу, сослуживца Дамира. Подослал его после психологической обработки в дом Дамира, чтобы разузнал, чем он живёт. Саша оказался понятливым и трусливым. Сказал, что Дамир уехал куда-то по делам. Потом Пата поговорил с мамой Лёши Каланчи. Та забила тревогу, когда он не появился дома и отсутствует больше месяца.
   – Промедление – смерти подобно, если вляпаюсь в мокруху – это всё, – думал Пата.
   Мама Лёши сказала, что сын с ней поговорил перед исчезновением и сказал, что если домой когда-то не придёт, тогда его нужно искать в морге.
   – Что вы натворили? Он же у тебя работает водителем.
   Пата легко это переварил. Успокоил заплаканную женщину:
   – Я не причастен к гибели Вашего сына, а это именно так, иначе бы он объявился. Но знаю, кто мог это сделать. Подавайте в розыск, как на пропавшего без вести. Остальное я беру на себя. Мне нельзя давать показания. Я боюсь своих дружков уголовников.
   Потом Пата зашёл к отцу Дамира и сказал, что у них была ссора, которую начал пьяный Дамир, угрожая всем расправой. Пата уловил, что отец Дамира им не доволен и слова воспринял серьёзно. К тому же у них в семье проблемы – болеет мать. Всё получилось как надо. Далее подключил Пашу Плетнёва, который всем говорил, что Дамир работает с милицией. Бизнес контролируется в основном братвой, и от такой репутации он многое потеряет. Пата провёл скоординированную подставу и убедился, что причастность Дамира стала очевидной реальностью.
   – Со своей доверчивостью и порядочностью он угодит в расставленные сети. Подругу говорят бил в целях воспитания. Она трётся вместе с сестрой среди уголовников. Хорошие полезные девушки, а Дамир пусть выгребает в одиночку из этого омута. Пока он всё поймёт, пройдёт много времени, – Пата потирал руки, удовлетворённый проделанной стратегической работой.
   Как условились со Светой, Дамир пришёл вечером к ним. Звонил несколько раз, дверь не открывали. Стоял будто перед какой-то чертой, чем ближе приближался к двери, тем хуже становилось. Прислушался. За дверьми был слышен плач Полины. Обитая утеплителем входная дверь заглушала звуки, но была различима речь Риты. Она кому-то что-то объясняла. Полина плакала. Дамир замер, сердце было не на месте. Несколько раз сильно ударил кулаком в дверь, тем самым подчеркнул своё желание войти внутрь. Никто по-прежнему не открывал. Минут десять колотил в дверь, чтобы Вознюки открыли.
   Послышался шум топающих ног по лестнице. Это был наряд милиции.
   – Слушай, Дамир Мурадович, иди лучше к себе домой. Поступил сигнал дежурному, что ты ломаешь дверь.
   Капитан милиции говорил беззлобно, но доходчиво. Лейтенант стоял рядом и заполнял протокол о происшествии.

   Дверь открылась, на руках Риты была дочь Дамира. Света с безразличным видом и осоловевшими глазами стояла немного в стороне.
   – Гражданин, Вам нельзя внутрь, – перегородил своим телом лейтенант вход Дамиру.
   В коридоре стояли мужские ботинки. Всё стало понятно, им нет никакого дела до чувств Дамира. Шёл вниз по ступеням лестницы как зомби. В душе была опустошённость, как «полиэтиленовый пакет на ветру». Таким было состояние. Потрясение от такой наглости не отпускало.
   – Что за жизнь? Сплошные недоразумения, – думал Дамир, с трудом находя объяснения данному посещению к Вознюкам.
   Зашёл в гости к старшему брату Сергею. Его жена как всегда ушла в дальнюю комнату, она так делала всякий раз, когда приходил к ним Дамир. Немного поговорили. Сергей больше молчал, потом стал уверять брата, что лучше переждать.
   – Натворишь дел сгоряча, не разобравшись. Враги появились у тебя. Надо уехать из города, отдохнёшь, отвлечёшься. Время всё лечит, – говорил Сергей.
   – Цистерна спирта распродаётся? – спросил его Дамир.
   Сергей хорошо нажился на тоннах спирта, поставку которого организовал Дамир.
   – Потихоньку идут дела. Денег могу сейчас тебе отдать пару тысяч баксов, не больше. Сам знаешь, жена, сын, всё надо покупать.
   Дамир забрал деньги, дошёл до платной стоянки автомашин и увидел новую BMW. Это была третья машина Сергея, и он явно лукавил про деньги.
   – Зачем ему три машины, мечтал что ли об этом? – не понимал Дамир. – Надеюсь, отобьёт деньги поставщикам, всё равно наваривает в пятьдесят раз больше, хотя не вложил ни копейки. Ерунда какая-то происходит. Силы зла наступают со всех сторон. Может и вправду поехать, например, в Западную Украину и построить дом?
   От этой мысли настроение улучшилось.
   В это время жена брата Наташа говорила ему:
   – Что, постоянно теперь ему деньги отдавать? Только из нищеты выкарабкались, о сыне думай, Сергей.
   Самое возмутительное было в том, что они считали доходы лично своими и забыли, что надо отдавать долю, даже при этом оставаясь с прибылью. Безналоговый бизнес принёс большие дивиденды, к которым сразу привыкли Наташа и Сергей. Парадокс – мозг у этой пары работал корыстно, забывая обо всём на свете. Сергей искал выгоду. Вечером заехал к отцу и озвучил свою точку зрения:
   – Дамир сеет неприятности, какие-то разборки намечаются, лучше бы ему уехать.
   Сказано это было вовремя. Мурад, измотанный уходом за Марией, среагировал резко:
   – Дурью мается, сам выбрал себе дорогу, пусть едет, куда хочет. Не хватало ещё, чтобы из—за него семья страдала.
   Блокадное кольцо замкнулось, присутствие Дамира давило на прежний круг общения и родных. В этих условиях только младшая сестра и два братика были искренними по отношению к нему.
   Отцу было не до проблем. Мария угасала, и всё что могло вызвать присутствие дома Дамира – это его недовольство. Вряд ли такое можно вообразить в хорошее время, но в 1995 году повсюду шла разруха прежних стереотипов. Родственные отношения всё больше переходили в корыстный интерес.
   Дамир понял, что нужно делать что-то полезное. Мама как всегда появилась кстати. Зашла к нему в комнату, вид был у неё болезненный, но разве самая родная может не поддержать сына:
   – Что не получается жизнь? А я тебе говорила – думаешь, дети это хорошо?
   В этом вопросе был сразу и ответ.
   На следующий день он вылетел во Львов. Родным сказал, что попытается начать строительство дома в Украине.
   Наташа ликовала, Сергей был теперь у неё в руках. Она ненавидела Дамира. В нём она видела скрытую мощь действий на благо любого из родных.
   – Это и есть его слабость, любить всех не получится ни у кого, – рассуждала в мыслях Наташа.
   В это время недоброжелатель Дамира по имени Пата вляпался по самые уши. Его подручные застрелили вместо конкурента другого человека. Этих подопечных удавалось держать в узде с помощью страха. Пата всегда ссылался на вышестоящий авторитет. Тем самым ему удалось выстроить иерархию в группировке. Начались большие дела, передел сфер влияния в городе. И вот промашка – выстрелили не в того. В деле оказались дебютанты, неспособные на хладнокровные чёткие действия. У Паты началась душевная истерия. Он начал употреблять наркотики, чтобы сохранять респектабельный вид уверенного в себе человека. Старшим сказал, что всё исправит.
   – С кем работать, одни недоделки, – злился Пата.
   Криминальная карьера виделась ему как сказка с дальнейшим обогащением, и вдруг он стал погружаться всё больше в трясину. Постоянно донимали мысли о Дамире. Ему мерещился конец, где Дамир его убивает.
   – Надо подоставать его семью, чтобы отвернулись родные от него, – думал под воздействием наркоты Пата.
   Знал, что нельзя ни в коем случае трогать или вмешиваться в жизнь людей, не причастных к разборкам. Но Пата давно перешёл черту своей совести и не только совести.

   Четырнадцатилетнему Руслану, младшему брату Дамира, прыснули газовым баллончиком в лицо, когда он шёл в школу. Старшего брата Сергея избили до полусмерти. Страх перед возмездием не дал довести дело до трагического завершения. Разбили стекло в его машине, и крадуны вытащили магнитолу. Сергей начал бояться, и вскоре обвинение во всех неприятностях Дамира стало обыкновением. Постоянные звонки по телефону и молчание в трубке создавали атмосферу нервозности в доме родных Дамира.
   Света Вознюк выдала всю необходимую информацию, и Пата поручил подручным ограбить квартиру родственника Дамира. Заявления, разумеется, не было, и никого не нашли.
   Шло время. Через несколько месяцев нашли тело Лёши Каланчи, и только сейчас Пата понял, что он доигрался в азартную игру в бандита. У него было множество врагов, но особое удовольствие доставляло вредить родным Дамира. Терпение этих людей пугало. Опытный воришка-крадун в прошлом, а ныне бандит Пата, понимал, что всё откроется рано или поздно. Остановиться было невозможно. С детства он усвоил и запомнил слова старухи Шапокляк: «Кто людям помогает, тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя…». Вся его ненависть к Дамиру основывалась на патологическом страхе к нему и из-за самоуверенности, которая исходит всегда от этого человека.

Самостоятельная Украина

   Рейс задерживался. Утром до Москвы долетел по расписанию, а во Львов вылет перенесли на вечер. Что делать столько времени? Некоторые из пассажиров начинали нервничать. Постоянно интересовались у администратора о причинах задержки. Результатом психической атаки пассажиров, ожидавших рейс во Львов, было объявление по громкому вещанию:
   – Уважаемые пассажиры, вылетающие рейсом до Львова, можете пользоваться услугами видеосалона. Также имеется в нашем аэропорту Шереметьево…., – голос перечислял способы скоротать время обеспокоенным пассажирам.
   Затем было разъяснение, что в терминалах аэропорта города Львова сбои из-за невыплат заработной платы сотрудникам.
   – Мы-то тут при чём? Что за отношение к людям? – возмущались пассажиры.
   Осталось семь с половиной часов до вылета. Ехать в сам город Москву не имело смысла. Дамир просмотрел подряд несколько фильмов в видеосалоне, потом перекусил в ресторане. Оставалось ещё несколько часов. Повсюду прямо в здании аэропорта были киоски, где продавались книги с красочными обложками с изображением монстров. Газеты содержали специфическую информацию – гламурные новости, сплетни об известных людях. Голова гудела от количества прочитанного. Дамир умышленно купил несколько книг и выборочно газеты.
   – Кино, книги – всё это тёмной энергией давит на душу. Плати деньги и получай. Информация деструктивно действует на мозг. Время неискренности. Постоянное сравнение с Западом. Словно плесень, покрывающая всё благое, расползается влияние новых ценностей. Всё человеческое отстраняется, люди вообще не улыбаются. Когда это началось и когда закончится? Открыли «железный занавес» называется. Правильно кто-то из политиков сказал: «Что нам делать с этой свободой?», – от подобных размышлений и наблюдений становилось немного не по себе. – Неведомые силы раскачали маятник воздействий на сильную и дружную когда-то страну СССР, от которой всё меньше оставалось воспоминаний. Недавно Украина – часть страны, прошло несколько лет, и уже заграница. Похоже, они там не особенно счастливы, если бастуют работники гражданской авиации. Только пиво может помочь, иначе печальные лица окончательно испортят весь настрой на оптимистическое отношение к жизни.
   В баре и ресторане аэропорта было полно народу. Различная публика смешалась в общую массу.
   – Оксана, есть кабинки у Вас или кабинет, где выпить, закусить можно наедине с самим собой?
   Администратор Оксана сразу приветливо расположилась:
   – Впервые человек обратился ко мне по имени, а обычно напьются и как на девчонку лёгкого поведения смотрят. Не работа стала, а передовая на фронте.
   – Оксана, Ваше имя на бейджике написано, – подкорректировал Дамир.
   – Ах, да. Директор начитался статей по менеджменту на Западе и решил внедрить этот метод у нас. Пока Вы первый подхватили это новшество, значит, всё-таки работает метод, и, кстати, я действительно смотрю на Вас как на желанного посетителя. Всего лишь по имени обратились.
   – Аэропорт пропускает тысячи человек в день, и, наверняка, вскоре обслуживание и вообще эта сфера станет лучше. Слышал, это называется новые технологии и подходы.
   Оксана оказалась умным человеком и попросила извинение, что сразу не отреагировала. Очень ей по душе было это общение.
   – Есть VIP-комната. Туда принесут Ваш заказ, но Вы пони-ма-е-те.
   – Призовые Вам будут, Оксана, – по-спортивному сказал Дамир.
   – Вон там дядечка один сидит в кресле. Он тоже хотел уединения. Говорит, не могу среди этого пьяного гама, кусок не идёт в горло.
   – Добро, заберём его с собой. Под пиво и разговор бывает нужен иногда, когда нет футбола по телевизору. Дяденька держал под мышкой кожаный портфель и, увидев подошедшую Оксану, оживился.
   VIP-зал был отделён от общей залы ресторана. Внутри было уютно. Круглый стеклянный стол, удобные пуфики для сидения. Стены окрашены светлыми тонами. Вполне подходящая атмосфера. Никто не обратил внимания на входящих двух мужчин и администратора в это помещение.
   Оксана сразу приняла заказ. Дамир заказал ящик Петровского пива, креветок, две порции сёмги, сыр, копчёную колбасу и непременно солёненьких сухариков.
   Человек, который присоединился к его застолью, с удивлением смотрел на него.
   – Заказываю на нас двоих. Пиво будет кстати, в самолёте можно вздремнуть после.
   Человек молча смирился с инициативным Дамиром и представился:
   – Ануфрий Платонович. Понимаете, улетаю в Одессу, но рейс задерживается.
   – Конечно, Ануфрий Платонович. Скоротаем время за пивом, – дружелюбно выразился Дамир.
   Собеседник оказался настоящим профессором по науке общения. Много интересного узнал от него Дамир.
   – Так продолжаться бесконечно не может, после отхода Украины многие люди видят в этом больше минусов, – говорил Ануфрий Платонович.
   – Свои гербы, гимны, таможни, границы, разные бюджеты. Будет всё больше различий. Страны теперь разные. За границу летим. СНГ – так для проформы. Бизнесмены это давно поняли и имеют навар, пока есть уникальная возможность, – говорил Дамир.
   – У меня немного другое и непопулярное мнение на этот счёт. Бизнес – это люди, они двигают и управляют процессами, государство – это тоже люди. В будущем захотим вернуть всё обратно. Разделение произошло и прежнего не будет. Сказка о коммунизме потерпела полный крах, но я верю, что народ захочет снова жить по-братски. Шестьдесят лет СССР сразу не выкинешь, и кому это по силам стереть память о такой машине социализма. Именно поэтому я назвал свой бизнес в Севастополе «Русский сувенир», и знаете, уже сейчас, редко, но слышу ностальгические высказывания по Союзу.
   Беседа была увлекательная. Точка зрения Ануфрия Платоновича по многим вопросам заинтересовала Дамира. Чутьё подсказывало, что этот человек дальновидный.
   – Вот, например, Оксана заработает сейчас на нас. Мы согласны, потому что сервис стоит денег.
   – Именно услуги, Вы правы, Дамир, будут стоить дороже. Рынок всё больше насыщается товарами, а качество обслуживания низкое, – заметив, что Дамир заскучал от рассуждений, Ануфрий Платонович замолчал.
   – Мне пора, началась регистрация. Счёт оплачу, не волнуйтесь, кушайте и пейте хорошее пиво. Условия достаточно комфортные.
   Ануфрий Петрович понимал, что Дамир искренен и значения деньгам не придаёт.
   – Будете в Крыму, звоните. Наша фирма имеет сеть по всему побережью.
   Дамир запомнил номер, но посчитал, что ему это вряд ли пригодится. Планы у него были иные, совсем далёкие от Крыма.
   Благополучно приземлились поздно ночью во Львове. Без колебаний поехал сразу к Ольге. Она открыла дверь, не задавая вопросов.
   – Иди на кухню, я сейчас постелю тебе.
   Через час Дамир спал сном младенца, утопая в невесомости перины.
   Наступил второй день в гостях у Ольги. Откормила на неделю вперёд. И вот вечером на кухне она предложила чай с разговором.
   – Это как, чай с разговором? – спросил Дамир.
   Ольга сходу начала говорить то, что её тревожило:
   – Ты приехал, в этом ничего страшного нет, имеешь право. Где тебе ещё остановиться с дороги. Но я заметила, что вид у тебя был унылый, безрадостный, а в прошлый раз, когда я тебя видела, ты излучал совсем другую ауру. Ты прости меня, я позвонила к Вам домой на Север, вы сами мне оставляли телефон. Трубку поднял Саша, похоже, он был навеселе слегка. Узнав, что ты у нас, он мне сказал, что у тебя руки в крови и ещё что-то говорил, но после этих слов меня как громом ударило. Ещё он сказал, что будет здесь продавать тот дом, где родилась твоя мама. Что это он удумал, решения какие-то принимает? Дамир, я боюсь за тебя, живи, сколько хочешь у нас. Может нужно что-то сделать для тебя? Когда такое происходит с человеком, он не должен оставаться один.
   Ольга говорила предельно искренне, и это растрогало Дамира. Он не ожидал, что брат может вести себя так необдуманно. Тем яснее ему стало, почему он никогда не воспринимал старших братьев как авторитетов для себя. Они другие, могут отвернуться. В очередной раз убедился Дамир в этом, сделал вид, что слова Ольги не произвели на него особого впечатления.
   – Выпившие люди порой говорят всякий бред. Саша из-за работы не смог приехать со мной, а я собираюсь строить дом. Наговорил глупостей тебе Ольга и раскрыл свои планы. Оказывается, он себя считает единоличным хозяином того заброшенного дома. У меня иные намерения. В память о предках поставить хороший кирпичный дом. Родни много, будет где погостить. Природа там хорошая.
   Ольга слушала, но смотрела на Дамира с тревогой:
   – Решай сам, но я на твоей стороне. Сердцем чувствую – в беде ты.
   Казалось, что в жизни можно многое просчитать и предусмотреть, но оказывается иногда получается не так, как мы запланировали. Такое проявление небезразличия и отзывчивости женщины, у которой пять долларов зарплата, муж, который нервничает от безденежья, двое детей студентов, а она готова всей душой помогать Дамиру.
   Следующим днём он уехал в село. Жил в доме. Здесь чувствовалась атмосфера незримой защиты. Железная кровать со старым матрацем. Тридцать лет небеленый потолок, отсутствие электрического света, вода из колодца…, но лики святых на стенах, детские фотографии всех братьев и сестёр создавали чистоту внутреннего восприятия.
   Соседи делились своими запасами еды, он денежно благодарил, можно сказать затрат на еду не было. Провёл расчёты всего необходимого, составил смету, перечень материалов. Всё вполне оказалось по средствам. Сельчане стали приглашать в гости, рассказывать про свою жизнь. Уважительное отношение Дамир вызвал к себе тем, что вновь приехал, один издалека, и живёт в доме матери.
   Навёл порядок во дворе, снёс часть дома, хозяйственные постройки. Начались подвижки. Узнал все детали оформления документации. Люди стали приходить с предложением помочь если надо. Улучшилось общение, советовали прописаться и жениться на местной девушке. Самое приятное заключалось в том, что было видна искренность. Дома на Севере сложилось всё в отрицательную картину, где по капле набралось много негативного в его сторону. Здесь же, где Дамир меньше всего рассчитывал на приветливость, ему говорили: «Прописывайся, женись и живи счастливо». Однако подсознание подсказывало, что он не сможет уподобиться этим людям, живущим полной жизнью, которые кормятся от своих трудов с земли.
   Скромная обстановка в старом доме влияла ностальгически. На чердаке нашёл письма отца к матери тридцатилетней давности. Начинали совместную жизнь они здесь, потом глухая тайга на северах, в дальнейшем – город.
   – Мама вскоре умрёт, все это понимают, а прошло всего тридцать с небольшим лет.
   Именно здесь, в удалённом селе Дамир более ясно и чётко стал осознавать бытие земное.
   Пришёл местный священник ксёндз и благословил на жизнь в селении.
   – Нам всем лучше будет от твоего присутствия. Ты знаешь всё, что происходит в современном мире. Людям интересно общаться с тобой, а первое время поможем, чтобы прижился здесь.
   Это был знак того, что Дамира приняли жители села.
   Приходил сосед Мирослав, живущий через три дома. В его лексиконе было всего слов тридцать из русского языка. Работает каждую зиму в Москве, строит там дачи нуворишам. Ругает с особенным рвением москалей. Дамир сразу его как рентгеном просветил. Кормится за счёт работы в Москве и выглядит по местным меркам зажиточным. Имеет достаточно домашнего скота, а говорит плохо о москалях, чтобы никто не ездил туда. Тем самым он сохранял своё материальное превосходство среди сельчан.
   Всякий раз, когда он выпивал самогона, горилки по-местному, он шёл беседовать с Дамиром и всегда повторял одни и те же слова.
   – Ты зачем плюёшь в руку, которая тебя кормит? – задал Дамир вопрос Мирославу.
   Тот, ничего не ответив, развернулся и ушёл. Понятно, что это сложный человек, постоянно винит кого-то, но Дамиру было забавно – это разбавляло общую идиллию гармоничного устройства сельской жизни.
   Решил вскоре, что надо чистую русскую речь услышать, чтобы не отвыкать. В Трускавец ехать оказалось не очень далеко. Добрался в тот же день. Город Стрый, находящийся рядом, был каким-то опустошённым, у шоссейной дороги за бетонным забором находился заброшенный завод с непонятными огромными кучами переработки, похожей на грязный мел или известь. Краны ржавели, производственное помещение без стёкол. Это всё при въезде в город не радовало глаз. Тут же неподалёку поворот на Трускавец. Несколько километров, и вот он, город-сад с живой водой из минеральных источников. Стена леса и сразу черта города.
   Дамира поразил резкий контраст: современные постройки в новом районе города и сохранённые дома в центре с вековой историей. Мощёные камнем улицы всегда вызывают чувство качественного подхода. Место уникальное историческое. Деревья огромные, похожие на секвойи с Американского материка и кипарисы. Повсюду пансионаты с огромными буквами наверху. Искусственные пруды с мирно плавающими лебедями.
   Немецкий пансионат отличается современной отделкой и комплексом суперобслуживания. Бюветы с минеральной водой имеют вид круглых строений с конусообразными крышами. Вода льётся из оборудованных краников. В одном источнике вода называется Маруся, в другом Навтуся. Вкус отличается, и говорят лечебные целительные свойства тоже. Продаются фарфоровые кружки со специальными носилками для удобства питья. В немецком пансионате бар внизу. Будто попадаешь в Европу. Пиво, сосиски с горчицей – привозное оттуда. По вечерам дискотеки.
   Город компактный, и удобно легко передвигаться пешком. Ещё недавно Дамир находился в доме дореволюционного быта и в тот же день оказался в курортном Трускавце, где смешались все культуры, много иностранцев. Сразу забывается, что за пределами этого городка царит разруха и безработица.
   Имея доллары, он легко поселился в пансионате «Шахтёр», специализированный для работников этой отрасли с юго-востока Украины. Питание хорошее в большой просторной столовой. По желанию можно посещать кафе, которые на этажах. Одноместный номер со всеми удобствами. Проблем с заселением не возникло. Здесь русская речь приветствовалась, а пансионаты, со слов сотрудников, только последние два года не заполняются.
   В парковой зоне строения, из оцилиндрованного бревна с куполообразной крышей, также из дерева смотрятся красиво и вписываются в парковый ландшафт. Оказалось, что это такие шашлычные. Посередине, диаметром около трёх метров, круглое костровище с углями, обложенное камнем по кругу. Мясо можно купить на свой выбор тут же в окошке у мясника. В помещении деревянные столы и скамьи. Выбираешь мясо, сам его готовишь на шампуре на углях и ешь. Комфортно, сытно, вокруг лесопосадка. Отдых душой и телом.
   Дамиру понравилось само строение этих шашлычных. Такого оцилиндрованного леса уйма на Севере, но никто пока не строил ничего подобного. Внутри было несколько человек, и с ним заговорили две женщины, похожие по стилю одежды на учительниц.
   – Наш, советский, слава богу! – услышав его речь, торжествовала одна из них.
   Общение пошло спонтанно. Они рассказывали, что отношение изменилось к ним в последнее время. Родители русские, приехали в эти места, а сами женщины уже родились здесь, местные, но после отделения Украины им всё чаще напоминают о русских корнях.
   – Мы поспорили между собой русский Вы или нет, поэтому обрадовались, что да.
   – Я никакого языка больше не знаю, английский в школе и тот учил нехотя.
   Девчонки были незамужние, с высшим педагогическим образованием. Прогулка затянулась. Дамир не стал ухлёстывать ни за одной из них. Эти девушки подсказали ему, что со дна поднялась муть, которая осела когда-то в Западной Украине.
   Прошла неделя, уезжать никуда не хотелось. Вода действовала целительно, тело наполнялось внутренней энергией с каждым днём.
   В центре города он купил вишню и персики для новых своих знакомых учительниц. У торговца не было сдачи с сотенной долларовой купюры. Дамир заметил, что продавец подаёт мимические знаки кому-то. Предчувствие не обмануло. Подошли двое, один в штатском, второй в милицейской форме. Государство стало другим, а форма сохранилась совдеповского образца – это было комично. Майор был тучный, лет пятидесяти. Потребовали предъявить паспорт. Майор долго осматривал записи в паспорте и, к удивлению Дамира, не вернул, а положил себе в карман.
   – Всё, до свидания, а Вы проедемте с нами, – сказал человек в штатском.
   Девчонкам до свидания, а Дамир уехал в жигулях в компании милиционеров.
   Отделение находилось в новом районе города. Несколько часов вели какие-то разговоры, больше похожие не на допрос, а на чисто человеческий интерес. Дамир понимал, что это здание не пансионат, и решил разговор сделать прозрачней:
   – У меня вообще-то частная жизнь своя. Нельзя человека забирать и часами с ним беседовать о политике. Для этого есть специально обученные люди.
   От него и добивались, чтобы он начал проявлять нетерпение.
   – Имеет дочь, нормальный человече, с настоящими документами, – майор говорил с кем-то по телефону.
   Через пятнадцать минут пришёл водитель из села. Это Николай, который говорил Дамиру, что работает на автобусе в Дрогобыче, а сам оказался водителем в Трускавце.
   – Паспорт просрочен, в двадцать пять лет надо менять фото. Благодарите Николая, он нам сказал, что Вы приехали строить дом. Все мечтают уехать, а Вы, наоборот, приехали.
   Казалось, что после этих слов майор отдаст паспорт, но он держал его в руке, наблюдая за Дамиром.
   – Придите завтра, мы получим ответ на запрос по Вам и отдадим документы.
   Уже в номере пансионата Дамир понял, что хотят денег. Он совсем забыл, что ему двадцать пять лет было два месяца назад. Эта ситуация, наоборот, ему оказалась полезной. В любом случае нужно ехать домой на Север. Здесь нужно или жить оставаться, или уезжать, третьего не дано. Люди оседло живут. Не готов пока к такой размеренной спокойной жизни. Дамир знал это всем сердцем. «Лучше путь без указателей, чем указатели без пути», – вспомнил поговорку. Внутренний навигатор требовал отъезда из этих мест. Набрал межгород, ответил брат Саша.
   – Он контролирует что ли телефон? – мелькнула мысль.
   – Домой ехать тебе нельзя, встречаемся в Киеве через два дня.
   От голоса брата стало не по себе. Недоброе предчувствие возникло от этого звонка.
   – Встретиться в Киеве предложил очень требовательно. Ладно, пора увидеть красоты древнего города на Днепре, – подумал про себя, пытаясь вернуть хорошее расположение внутреннего состояния.
   Паспорт помог забрать Николай. Дамир сказал, что сразу едет менять фото, чтобы устранить формальности. Этого оказалось достаточно плюс пачка Мальборо для Николая.

Мать-одиночка

   Прошло немногим больше месяца, как виделась Света с Дамиром последний раз. Получила пособие и влилась в ряд матерей-одиночек. Мама пугалась поначалу, что Света останется одна, говорила, что это отразится на ребёнке. Оказалось, таких женщин, как её дочь, было много в эти годы. Сначала её во всём поддерживали мама с сестрой. Прошёл месяц – их как подменили. Заставляют её прибираться в доме, всю работу нагрузили на неё. Говорят:
   – Непутёвая, стыдоба… Твой ребёнок, сама и думай.
   Девочка начинала разговаривать. Скоро будет период вопросов почемучек.
   Рита всё время поучала:
   – Главное, чтобы не тебя бросили, а ты. Пусть страдает мужик.
   Это стало основным правилом Светы, и удалось перед подружками обосновать ситуацию в свою пользу. Дамир выглядел как несерьёзный человек для всех.
   – А всё ли правильно? – сердечно думала она. – Он так смотрел на ребёнка, встретил с роддома, привёз новую колясочку.
   Мама голосила:
   – Любит он ребёнка сильно, как бы не отобрал. Когда поедешь в деревню? Бабушка с дедушкой знают, что ты родила, и зовут к себе. Позорище, все соседи будут говорить, что нагуляла.
   – Полинка похожа только на Дамира, нашего нет ничего. Папины коллеги из МВД постоянно интересуются, кто отец. Как специально давят на рану, – именно раненой себя ощущала Света.
   Сестра не звала с собой на вечеринки, подруги жили своей жизнью, смотреть фильмы надоело, в каждом сюжете старалась усмотреть модель их с Дамиром отношений.
   – Он настоящий, искренний, его родные никогда не вмешивались к нам после новости о беременности.
   Мир тесен, в городе встречались его родственники, и Света не выдерживала, рыдала при виде его братьев или сестры. Слёзы лились ручьём, она находила в этом отдушину и скрывала свою злобу на мир. Как хотелось носить его фамилию, а он дал её только своей дочери, Когда она заменила фамилию ребёнку на Вознюк, тогда сожгла мост близкой родственности. Ноги сами хотят идти в их дом, но боялась его мамы Марии. Однажды Света сказала ей: «Или Вы или я». Об этом Дамир узнал и сразу объявил: «Ещё раз скажешь подобные слова моей матери, дверь будет закрыта для тебя навсегда в наш дом». Сейчас она понимала, что действовала по советам других, в их доме такие способы шантажа не проходят. Страх перед Марией вдруг при этих мыслях перешёл в уважение:
   – Семерых родила, а я с одной дочкой не могу справиться что ли? Мария болеет, Дамир уехал – это я виновата. Люблю его, любила…, запуталась совсем. Одной плохо быть, не нормально это, хотя бы позвонил или написал пилигрим мой.
   От общения с сестрой у неё выработался рефлекс объяснений всего происходящего в свою пользу. Она выписала себе «индульгенцию» совести и зачла, что она родила ему дочь, а он такой-сякой где-то бродит по свету поисках смысла. Как философ постоянно рассуждает, ищет объяснение во всём.
   Вечером сказала маме, что идёт к подружке поговорить об устройстве дочки в детсад. Там царила атмосфера общей беззаботности:
   – Не грузись, лучше, Света, развлекись, – подружка ей объяснила, что лучшая анестезия от беспокойств – это измена неблагодарному мужчине за потраченное время на него.
   Света оказалась в ином мире под воздействием окружения. Все казались милыми в этой компании, открылся другой спектр зрения. Что-то пила, музыка проникала в неё. Какой-то тип хвостиком ходил за ней весь вечер, желание голодной женщины вовлекло в свою игру. Она отключила моральные принципы.
   Дома, как оказалось, не могла вспомнить толком, что было. Тело болело, ничего не хотелось делать. Полины не было в кроватке. Умылась, отражение в зеркале смутило даже её, самую находчивую. Существо с пустыми глазами, вот кто смотрел на неё в отражении.
   Родители были дома. Мама нянчила Полину. Звонок в дверь. Бригада санитаров. Мама расписалась в каком-то листке. Свету, жёстко взяв под локотки, хоть она и сопротивлялась до инъекции, доставили благополучно в психоневрологический диспансер с зарешечёнными окнами и закрытыми снаружи дверьми.
   Она плакала, ей что-то кололи. Утратила способность контролировать время. Постоянно включенный свет и лежащие на кроватях женщины приводили её в ужас. Ловушка, из которой нет выхода. Душа перестала излучать радость, и только один сон, сон, сон…

   Бросилась маме на шею и заплакала. Наконец-то сняли эти одежды со специфическим запахом. За ручку с мамой дошли до машины Она чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, полностью зависимой от своей мамы..
   Дома никто не разговаривал с ней. На детское пособие купила колготки, простояв несколько часов в очереди. Потом в Центральном универмаге докупила одежду для Полины и уже на следующий день повела в детский сад. Воспитатели сказали, что нужно скинуться на ремонт группы. Реальность отрезвила полностью.
   – Буду работать, иначе сломаюсь окончательно.
   Устроилась к знакомому матери на заправочную станцию диспетчером. Появился заработок, новые понимающие её трудности подруги, и жизнь начала налаживаться.
   Подруги рассказывали о своих ухажёрах и мужьях. Света оставалась одна, многие знали, от кого у неё ребёнок, и это обстоятельство держало её в тисках. Ожидания звонков от Дамира стали наваждением, и ей казалось, что они встретятся вскоре. Время показало, что Дамир не вспоминает о ней. Ничего другого ей не пришло в её воспалённое представление о жизни, кроме того, чтобы начать мысленно, а далее вслух, винить в своём несчастном одиночестве только его. Скрытая ненависть преобладала, была ли любовь вообще? Ненавидеть оказалось удобней, есть на кого всё свалить, даже в его отсутствие.

   ***

   В деревне в Украине Свете соседка сказала, что не следует перед мужчиной крутить хвостом.
   – Создай для него уют, во всём соглашайся. Ребёнок есть – это Божья милость, дарованная двоим людям. Все остальные не имеют право на этого ребёнка…
   Соседка говорила, а Света вместо того, чтобы внять её словам, чувствовала себя всё больше зависимой от Дамира.
   – Как-то так получается, он не мешает мне, отошёл в сторону. Когда мы стали ребёнка отжимать, родные его тоже сохранили нейтралитет без комментариев. Бабушка – вот кто знает решения, – осенило Свету.
   Полина лопала за обе щёчки жёлтую черешню. Бабушка ей приготовила порцию творога с виноградом без косточек. Хорошо в деревне – воздух, сады. Удовлетворённая окружающей средой Света присела на скамью возле стола во дворе дома. Ветви плодовых деревьев и виноградная лоза, обвивавшая каркас над головой, затеняли весь двор.
   – Надо что-то делать и предпринять все способы, чтобы изменить такую зависимость – Дамира нет рядом, а вся жизнь Светы зависит от него.
   Она думала, что уникальна в своём положении. Люди давно знали, что раздел прав на ребёнка ломает всё хорошее в отношениях мужчины и женщины. Любовь уступает место в таких случаях сатанинской игре разума.
   Она рассказала бабушке о Дамире в надежде на её поддержку и осуждение его. Бабушка выслушала, не проронив ни слова. Откуда возникла эта мысль, Света не поняла, но это решение всех проблем – только смерть освободит, и бабушкина магия в этом поможет. Неслучайно её в молодости называли «рыжая ведунья». Света прочитала множество книг по криминалистике в их домашней библиотеке. Почти всегда раскрываются тяжкие преступления, а тут наверняка – магия действует незримо для обывателей. Душа её попала в цепкие паутины разума. В каждом голливудском фильме она теперь различала механизмы воздействий для создания помех, где жизнь другого человека всего лишь товар на рынке материального мира.
   Вечером уложила Полину в кроватку, а сама пошла к бабушке. Легла как в детстве рядом с ней и обняла её. Рассказала о своём желании сделать магическое действие против Дамира.
   – Покажи его фотографию, – сказала бабушка.
   При включенном свете она смотрела на фото Дамира. Ночная жизнь, наполненная своим миром звуков, доносилась через окно, которое открыла бабушка. Она была погружена в состояние невидимых для Светы горизонтов. Потом вернулась в обычное состояние и твёрдо сказала:
   – Не буду я ему делать худо и тебе не советую этого делать.
   Впервые внучка увидела несогласие бабушки. Она всегда делилась с ней секретиками, и было понимание. Ещё большая злоба с ненавистью возникла в её душе к Дамиру. Процессы были необратимы, она желала ему зла.
   – Никто меня не любит, сама тяну ребёнка – это всё он виноват, – укоренилась линия мышления в её голове.

Встреча с братом

   Киев – приветливый город. Дамиру нужно было переночевать. Единственное, что ошеломило – это цены. За ночь в съёмной квартире запросили баснословную сумму. Вообще складывалось впечатление, что цены в ресторане, у продавцов складываются из их головы. Смотрят в костюме с долларами – свою стоимость назначают, будь то еда, пиво или стрижка в парикмахерской. Только госструктуры сохраняли порядок ценообразований – билеты за проезд, например, в транспорте.
   Отношение к футболу в этом городе особенное, от делового центра города можно дойти пешком до стадиона «Динамо». Рядом столовая с очень вкусной едой, которая стоила по-советски дёшево. Сам стадион виден как бы сверху, а главный вход оформлен полудугой на шестнадцати колоннах. Повсюду зелень и это совсем недалеко от центра города. Люди в Киеве фанатично влюблены в футбол. Спроси любого мальчишку, и он расскажет, кто с кем и когда играл или будет играть.
   С братом договорились встретиться у Республиканского стадиона. Тут была иная картина. Множество людей на прилегающей площади у стадиона. Жизнь гудела и кипела вокруг многочисленных ларьков и лотков. Упорядоченная барахолка, на которой контролёрами выступают спортивные ребята, чётко отслеживая все движения. Дамир приехал просто посмотреть, где это, и сделал вывод:
   – Повсюду общество намагничивается торговцами, покупателями и наблюдателями – контролёрами. А где вся остальная жизнь?
   До вечера было достаточно времени. Посетил Киево-Печерскую Лавру, хотелось увидеть ей изнутри. Впечатление от Сергиева Посада сохранились до сих пор. Именно в Лавру захотелось пойти, купола которой торжественно обозначали присутствие духовного в нашем мире. На территории Киево-Печерской Лавры было спокойно и безлюдно, только монашка с беспристрастным бледным лицом торговала крестиками и образами. Иди куда хочешь – вообще никого. Понятно, что есть внутренняя жизнь, но в этот момент было везде открыто, никаких служб или экскурсий. Не секрет, что криминал превалирует повсюду. Всё разделили между собой, а здесь скопление уникальных ценностей. Свечи лежали стопками перед входом в один из сводов.
   Дамир зажёг свечи и стал расставлять у образов святых. Молиться он не умел, сердце подсказывало:
   – Думай о хорошем и проси у Бога милости.
   Намоленные стены излучали сознательное обеспечение общей атмосферы, а лики святых и ангелы на сводах высвобождали душевное состояние от накопившейся повседневности. В селе в церкви чувствовался поток постоянных прихожан. Здесь же мощь обустроенного комплекса духовного места и никого. Явно что-то происходит. Именно в таком уединении среди божьего присутствия понимаешь несуразность настоящего. Каждый кустик, кирпичик, стены, дорожки – всё не спеша рассмотрел Дамир и чувствовал в этот момент себя не экскурсантом, которого ведут, а путешественником, созерцающим степенно окружающее.
   На одной из площадок стоял микроавтобус с вывеской на стекле, приклеенной скотчем: «Экскурсии по достопримечательностям Лавры». Внутри дремал на сидении человек.
   – Что у вас тут такое? Всё открыто, а людей нет? – спросил Дамир.
   – Есть всё, службы идут. Священники и монахи во внутреннем жилом дворе. Хотите, Вас индивидуально проведу по этим летописным местам?
   – Да я всё посмотрел сам.
   – Всё увидеть невозможно глазами. Это понимаешь каждый новый день. Я вижу людей, рассказываю им истории, а сам открываю всё новое и новое для себя. Выбор людей в сторону веры и поклонения Богу правильный – это мудрость наших предков. Для того чтобы понять силу благодати Божьей, нужно всю отмеренную жизнь этому посвятить и остаться стойким перед искушениями иных сил.
   – Убедительно. Идёмте, готов приобрести билетик.
   – Какие тут деньги, кормить меня не перестанут братья по вере. А Вас с радостью проведу экспромтом, не как обычно экскурсии, а спонтанно, без регламента, – говорил этот человек, знающий историю древнего государства именно таким образом, как хотелось бы слышать Дамиру.
   Лицо у этого мужчины было обычное, перестаёшь смотреть на него и сразу забываешь черты. Голос же ведёт тебя по стезям духа.
   Шли не спеша и действительно виды на Днепр с холмов завораживали. Экскурсовод перешёл на тему возникновения Руси. С его слов, более тысячи лет тому назад родственник Рюрика, пересекая по Днепру место Киев, решил на обратном пути захватить этот город. С наёмной варяжской дружиной покорил его. Под личиной мирного посещения убил правящих там двух княжичей. Тогда уже существовала христианская община, но язычество доминировало. Убиенным правителям построили в память часовни, а княжить стал Олег, русский правитель сел на Киевский престол…
   Рассказчик доносил историю древности как будто в стиле современных противостояний за сферы влияния.
   Открывался чудесный вид отсюда с холмов. Понятно, такое место притянуло взгляд князя древней Руси, а как было на самом деле одному Богу известно. Сегодня Украина отдельное государство, через тысячу лет отошла от Руси. Время покажет хорошо это или плохо. Лавра пустеет, посетителей мало – это точно знак отрицательный. Размышления Дамира шли сплошным потоком
   Пришло время ехать к стадиону. Нашлись сразу. У братьев есть от природы свойство встретиться в нужный момент. Логически сложно такое объяснить, родная кровь даёт свои подсказки. Саня был серьёзен как никогда.
   – Ты чего это встречу назначил у стадиона? – спросил приветливо Дамир.
   Он был рад видеть брата. Старший всегда старался подчеркивать разницу в годах, и сейчас Дамир ждал от него нравоучений.
   – Никогда не видел стадиона в виде тарелки, у нас на Севере трибуна с одной стороны, а остальные части стадиона – открытое пространство. В Киеве видишь, какую махину отстроили, впечатляет, – восхищался брат.
   Действительно, это было так. Потом возникло молчание, серьёзный вид Сани был слишком необычным. Дамир разрядил эту тишину в общении между ними:
   – Как мама?
   Ответ прозвучал сразу холодным голосом.
   – Маму похоронили. Со всеми пообщалась перед смертью, подзывала по очереди. Врачи сказали, тело обессилило, а сердце билось до конца за жизнь. Неделю назад похоронили.
   Эти слова Дамир слушал, не осознавая трагический смысл в полной мере.
   – А про меня что говорила? – спросил он, всё ещё не понимая, что её нет.
   – Спросила, сказали – уехал. Она почему-то проронила одно слова – понятно. Мы тут совещались после похорон. Ты домой не приезжай вообще. Приходят какие-то следователи, постоянные звонки и молчание всех достали. Если ты появишься – что-нибудь произойдёт. Это все чувствуют и едины в этом решении. Найдёшь, где жить – страна большая. Сергей говорит, потом машину дадим, чтобы тебе можно было передвигаться. Вот твои документы: военный билет, диплом. Денег немного собрали. Ну, пока, удачи тебе. У меня самолёт скоро. Домой не приезжай!
   Категоричность слов пронзала слух Дамира. Сказал и ушёл, как будто горсть семечек съесть, понять, что у тебя дома нет. С его слов это звучало именно в таком смысле. Сразу ушёл, не оборачиваясь. Родственного вообще ничего не проявил, передал какое-то решение за Дамира без его участия… Как лист на ветру ощущал себя Дамир.
   – Старший брат говорит, значит, всё обстоит серьёзно и что? Ситуация какая-то развивается, а его заочно списали с баланса. Мутно всё это…
   И вдруг слова Сани достигли в полном смысле: «Маму похоронили…». Земля закачалась под ногами. Мама была как дерево, которое питает своей любовью и вниманием каждую веточку. Оторванной веткой на обочине можно представить себя в этот момент. Опустошающая сила изнутри выжимала всю энергию, слабость и тошнота в пересохшем горле. Воздуха стало не хватать, сердце щемило со всех сторон. Источник безмерного материнского заботливого внимания угас навсегда.
   Дамир брёл без определённого плана, но на автоматизме проверял сохранность денег в кармане пиджака. Эти последние месяцы приучили к осмотрительности. Удар новостями был нокаутом.
   – Единственное ясно – это трагедия для всех в семье. Всё. Марии Константиновны нет на этом свете. Что теперь? – чувство противоречия возникло в сознании. – Никто ничего мне не сказал, а я как раз звонил примерно за день до этого. На вокзал и домой, хватит с меня этих поездок.
   На железнодорожном вокзале действительно намеревался взять билет. Слабость не отпускала, каким-то всё стало безразличным вокруг.
   – Зачем я рвусь домой? На похороны не успел. Сейчас все, наверное, находятся в трауре. Каждый по-своему переживает, а если я появлюсь – это встревожит родных. Саша убедительно несколько раз повторил, домой не приезжай. Тогда мне остаётся самому всё переварить, пережить и осознать.
   На табло высвечивались направления поездов. Глаза сами выбрали Крым, Симферополь. Как по наитию купил купейный билет, плацкарта не было. До посадки оставалось всего сорок минут. Крым – это единственное, от чего стало немножко теплее на сердце.
   – Против родных идти не буду. Они, сговорившись, всё за меня решили. Чёрное море, может, повлияет на меня и успокоит.
   Череда незапланированных передвижений продолжалась…

Ялта

   Автовокзал на открытом пространстве среди гор. Вниз дорога к морю и основной части города. Налево Массандра, направо Ливадия и Форос. Был здесь с друзьями спортсменами в конце 80-х годов и вот снова в этих же местах. Впечатлений не меньше.
   Много переживаний случилось в последние недели. Уехал из уютного Трускавца, замечательного города, где вода жизнь исцеляет. Потом ожидаемая новость о смерти матери. Когда услышал сообщение от брата об этом, оказалось, что потеря такой силы, аж закачало всего и с трудом удалось вернуться по минимуму к разумному хладнокровию. Здесь у подножия горы Ай-Петри воздух утешения и благодати. Люди с улыбками на лицах. Сколько городов увидел за последний прошедший год, а оптимизм на улыбающихся лицах только здесь в Ялте.
   В Симферополе не советовали ехать сюда даже таксисты. Говорили в один голос, что в политике полный дисбаланс, и от этого сюда не едут курортники. Из-за Севастополя нешуточные баталии развернулись между Россией и Украиной. Постоянно проверяют документы, криминализировалось всё побережье, молодых безработных ребят вовлекают в группировки. Дают подъёмные деньги, и вот готовый бандит, на которого с завистью смотрят соседи. Люди говорят как об обыденных вещах про такую действительность. Дамир слышал, что точно такая же картина почти повсюду в бывшем СССР. Казанские, тамбовские,… – по регионам выходцев называют группировками. Только в селе, где родилась мама всё также, как и дореволюционное время осталось, смотрящий за жизнью внутри села ксёндз-поп, который сохраняет в людях постоянство веры в Бога. Одно обстоятельство не нравилось, таксисты говорили, что 600 человек краповых беретов в Ялте и могут ввести комендантский час в любой момент. Небесный свод, воздух, люди здесь другие с положительными эмоциями. Правильно, что приехал именно сюда. Целый ряд сдающих жильё стоял здесь на автовокзале. Прямо на побережье со всеми условиями в нескольких десятках метров от моря сдают жильё за один доллар в сутки.
   Выбрал одну приятную женщину, которая сдавала недалеко от Ореанды свою квартиру в двухэтажном доме. Решили пройтись пешком, чтобы посмотреть город. По дороге немного рассказала о жизни.
   – В этом году приезжих очень мало, шахтёры с Севера и вот ты. Считаю, мне повезло, смогу оплатить коммунальные услуги. Зачем отделились, все говорим по-русски. Вон видишь, верхний этаж того дома, там татары забаррикадировались, их выселяют по каким-то административным решениям. Люди жили себе, и вдруг, от того что они татары, их переселяют в резервации какие-то. Это отчаяние баррикадироваться в квартире, но простым коренным жителям Ялты это не безразлично. А кто поможет сейчас другому, когда своих проблем ворох.
   Квартира оказалась уютной со всеми условиями. Женщину звали Ниной. Она поинтересовалась, сколько планирует жить здесь Дамир. Он шутя ответил:
   – Пока не выгоните.
   – Чем дольше побудешь, тем для меня лучше. Раз в три дня буду приборку делать у тебя и варить борщ каждый день со свежей зеленью.
   От доплаты отказалась, взяла лишь на хлебные расходы для Дамира, чтобы он не отвлекался на такие бытовые мелочи.
   – Удивительно, люди боятся ехать, а для меня самое то. Народу как прежде нет. Везде тебе рады.
   Как заведено по приезду в этот город решил пройтись по набережной с пальмами. Их вид придаёт особый статус этому месту. Тем более на Дамире хлопчатобумажная рубаха с пальмами, говорят, Нельсон Мандела такой стиль в моде создал. Шум моря, скопление художников с копиями Айвазовского как всегда здесь. Никто не покупает у них картины, рисуют моментальные портреты, но и это не идёт. Приезжих нет. Везде свободное пространство. Ялта, но иная, не как обычно. Нет фотографов с обезьянами и попугаями какаду. Почти у каждого на Севере есть такие фото. Раньше ехали потоком. Сейчас пляжи пустые.
   На закрытый охраняемый пляж отеля Ореанда зашёл без проблем. Две женщины загорают и говорят по-английски. Тут же бар, выпил сто грамм виски со льдом и снова на набережную, где можно степенно прогуляться. По пустынному прибрежному бульвару шла женщина в платке, который покрывал её голову и плечи. Её стройная фигура и красивое лицо привлекли взгляд Дамира. Она была примерно его возраста. Держала за маленькую ручонку свою дочь. Аура их благоприятна для глаз. Стать и лёгкость в походке женщины.
   – Витта, не отвлекайся! – строго сказала своей дочери женщина с красивым лицом.
   Маленькой пятернёй девочка махала Дамиру. Личико её сияло улыбкой полной детской чистоты и открытости.
   Сердце Дамира зацепила эта гармония.
   – Где-то и моя доченька сейчас в семье Вознюков, она немного помладше.
   Это приветствие случайно встретившегося ребёнка растопило лёд, покрывающий его душу.
   – А может и неслучайно всё это. Знак хороший. Поживу здесь, возможно работу найду, – с лёгким сердцем принял для себя такое решение Дамир.
   В «Центральном» на крыше расположен ресторан под открытым небом. Отсюда открываются виды на море и обзор города. Он уже смотрел с верхней площадки, где заканчивается канатная дорога. Но здесь под отменное вино местных виноделов, которое упало в цене, всё это созерцалось воистину чудесно. Дамир побывал во многих заведениях за месяц пребывания здесь, в том числе был в кабаре, сходил на концерт Аллегровой. Ему нравилось бывать именно в «Центральном» на верхнем этаже, в этом месте сам вид дорогого стоил.
   – Брат, можно с тобой познакомиться? Надоело слушать бред моего друга Володи, – обратился к нему человек азиатской внешности.
   – Я тебе не родственник, что ты сразу брататься торопишься.
   От этих слов Дамира кореец, как называл его друг Володя, немного осёкся. Заметно было, что он с добрым намерением подошёл.
   – Присаживайтесь за стол, всё равно отвлёкся от видов моря, – исправил свою резкость Дамир.
   – Скукотища здесь. Мы работаем в цирке. Приехали на сезон из Киева. У меня номер «Джигитовка» называется, а Володя местный, водителем работает у нас.
   – Цирк, вот где не был ещё.
   С самого детства всплыли забытые эмоции от представлений. И увидев располагающую заинтересованность, кореец оживился.
   – Ша, пьянь, из Фороса, – давал понять он Володе, чтобы он не нёс полный бред, – поехали в цирк или можно дойти тут рядом немного вверх, но там у нас все в загуле, выберешь себе какую-нибудь акробатку. Есть даже народные артисты. Все в шоке от этого сезона, людям не до цирка, сама жизнь – Шапито.
   Кореец явно был умным человеком, а Володя простой приветливый ялтинец, который завтра же приглашал в Форос ловить крабов:
   – Подводная охота, обеспечу всем необходимым, – говорил пьяный Володя.
   Новоявленные знакомые оказались интересными, жизнерадостными людьми.

Цирк изнутри

   Прошли через проходную, где сторож поприветствовал их. Все артисты проживали в вагончиках. Появление гостя послужило поводом устроить вечеринку. Красное и белое вино появлялось как по мановению палочки. Клоун, он же фокусник, работающий на две ставки, веселил всех манипуляциями при разливе вина. Новый мир с талантливыми людьми, за занавес которого заглянул Дамир, был приветлив. Здесь семейные пары из артистов, просто люди по призванию без зацикленности на оседлый образ жизни. Лёгкость в общении располагала. Со всеми перезнакомился. Народный артист Украины клоун и фокусник подарил контрамарку Дамиру на представление. Что-то схожее с этими людьми увидел Дамир со своим душевным состоянием. Он также колесил по стране без привязок к одному месту. Наслушался разных баек за этот вечер. Закулисный цирк предстал в полной мере. Их жизнь похожа на жизнь в цыганском таборе. Кушают из общего котла, делятся по-семейному всем. Это сообщество талантливых людей, оказалось понятным, ведь в жизни они отзывчивые и простые. Раньше закулисный мир казался закрытым, недоступным для постороннего человека. А в этот день увидел воочию, что ничто не чуждо этим людям, они тоже зависимы от происходящего, но в меньшей степени в силу своего менталитета.
   После продолжительной вечеринки Дамир сказал свой адрес новым друзьям.
   Володя оказался обязательным человеком. На его грузовике поехали на следующий день в Форос. Показал горбачёвскую дачу, так называлась резиденция бывшего президента в Крыму. Рассказал, что он здесь действительно был во время путча 1991 года. Кажется недавно, а сколько изменилось с тех пор. Пансионаты пустовали.
   – Там нет ничего хорошего сейчас. Слава богу, сохранили и охраняют, – говорил Володя.
   Машина остановилась вблизи одного из санаториев. Володя по знакомому пешему пути провёл Дамира и корейца к морю. Там был заброшенный маяк среди скал. Замок на ограждающих воротах, со слов Володи, был сорван давно. В его большой сумке, похожей на парашютную, лежало снаряжение для подводной охоты.
   В этой бухточке среди камней и скалистых берегов оказалось много рыбы и крабов. Вообразить невозможно, что ружьём по устройству и принципу, похожим на арбалет, можно с лёгкостью добывать рыбу. Крабов ловили руками в расщелинах скалистого берега. После удачной рыбалки Володя принёс из-за камней большой лист железа, видимо неоднократно служившего противнем для приготовления еды.
   Дождались, когда прогорят дрова и образованная куча углей создала требуемый жар. Четыре камня по краям костровища, сверху лист железа и крабы, краснея, доходили до готовности. Немного специй и начали употреблять деликатес. Остановиться было невозможно – это смак к пиву, такое не подают в ресторанах. Всё свежайшее.
   Кореец запел песню:

     – Огни Ростова поезд захватил в пути,
     Вагон к перрону тихо подходил.
     На берег Дона, на ветку клёна,
     На твой заплаканный платок…

   Петь он не умел, как это принято на эстраде, придавал словам особый смысл и вытягивал мелодию под аккомпанемент морских пенящихся волн, бьющихся о прибрежные скалы. Искренность и понимание того о чём поёт кореец, присутствовали во всём его настроении.
   – Была у меня командировка когда-то в таёжный край. Потом скитался по стране в поисках своего угла. Познакомился в Киеве с циркачами. Создали свою команду, и номер пошёл на ура. Я с детства хорошо справляюсь с лошадьми. Родился в Азии, там каждый мальчишка наездник.
   – Кореец, человек без имени что ли? Похож, конечно, на корейца внешне, но говоришь и думаешь по-русски. А как твоё имя? – спросил Дамир.
   – По паспорту Алексей Степанович, кореец мне привычнее что ли. Видишь, какой я Алёша? – он шутил и был серьёзен одновременно.
   Дамир понял, что далее расспрашивать не следует его ни о чём. Он живёт открыто с доверием к миру. Этот фактор главный в человечности. Способность доверять мы легко утрачиваем. Кореец сохранил веру в людей и себя.
   – Возьми меня к себе охранником. Я не подведу. Вижу, тебе не помешает надёжный человек, – говорил он.
   – Ты обо мне ошибочного мнения. Ничего особенного в жизни я не делаю, чтобы меня охранять, – ответил Дамир.
   – Не скажи, глаза – зеркало души. У тебя они сверхрешительные. Есть сила во взгляде твоём.
   Дамир ничего не сказал и никак не отреагировал.
   Володя, наловил целый мешок мидий со дна моря. Приготовил их. Объяснил, что когда их кладут на раскалённое железо, они открываются, можно сразу есть.
   Обратный путь всегда быстрее. Володя домчал на своём газе до Ялты. Дамир вышел у кинотеатра Спартак, знакомые уехали, наверное, в цирк. Его, если честно, это не интересовало больше. Спонтанное знакомство хорошо тем, что люди воспринимают друг друга открыто, потом начинается интерес чаще материальный. Володя показал отдых дикарями на побережье. Впечатлений море, а далее у каждого своя дорога. Дамир знал для себя – идти нужно самому, слишком много пробелов образовалось.
   – Нужно получить новый паспорт, с родными отдалённость в общении образовалась, нахожусь за границей. Что происходит с доченькой? На могиле мамы побывать надо. Милиция тревожит родных из-за меня… Как всё это разруливать придётся? Но время не стоит на месте. Нужно что-то предпринимать.
   Позвонил из таксофона домой. В Ялте междугородняя связь высокого качества для 1995 года. Жетон опускаешь, набираешь номер, и связь тут же осуществляется. Трубку снял брат Саша. Раньше дома редко бывал, а сейчас только он на связи.
   – Дай кого-нибудь хоть поговорить, – сказал Дамир брату.
   – А что не нравится в общении со мной? Ты зачем звонишь? Тебя объявили в розыск. По местному телевидению крутят, бандюган ты наш. Где сейчас находишься?
   – Короче, я в Ялте. Есть желание отдохнуть – приезжай, встречу. Сам собираюсь домой вскоре. Надоело слушать такие новости о себе, – Дамир старался сохранять уравновешенное состояние, но слишком холодно говорил с ним брат.
   – Кто звонил, Саша? – спросил Мурад сына.
   – А твой сынок, Дамир. Говорит в Крыму.
   – Зачем так резко говоришь? Это брат твой младший.
   Мурад ушёл в комнату и погрузился в размышления. В любом случае, чтобы ему не говорили, Дамир приедет домой. Эта мысль его порадовала. После смерти Марии было не до радостей. Как выяснилось, дети самостоятельно жить не хотят. Опер Беленко сказал:
   – Ты бы знал, отец, сколько врагов у твоего сына.
   Никакого облегчения эти слова не вызвали, но Мурад настоятельно просил всех детей не говорить ничего Дамиру, чтобы сын не наделал резких поступков. Вспомнил последний разговор с Марией. Она была необычайно говорливой и подобрела к мужу:
   – Дети это не всё. Нужно было нам с тобой для себя хоть немного пожить. Прости меня, Мурад…
   В каждом слове жены было открытие для Мурада. Она позволила себе сказать подсказки мужу и даже сочувствовала ему, чего не было никогда прежде. Благодаря последним словам Марии он понял, что быстро перегорит. Дети ничего в жизни не смыслят. Она посвятила каждый день своей жизни им, а уходя, поддержала мужа.
   Мурад стал заниматься вплотную дачей. Засадил огород, пошли первые всходы. Мурад сейчас перед своим шестидесятилетием почувствовал тягу к земле. Дело спорилось, глаза радовали результаты. На столе всегда что-то будет от трудов своих. Своя земля несколько соток, рубленый дом с обстановкой, внутри подведено электричество. Мечта воплотилась. Здесь Мурад чувствовал, что это и есть его квартира, там любой из детей приходит когда захочет по праву, а здесь своё. Каждый метр участка обработал своими руками. Двухэтажный домик. Сон налаживался. Последнее время совсем беспокойным был, а тут комфорт…
   В тот день, когда Мария должна была покинуть этот мир, у него было видение. Он давно перепутал, где сон, а где явь. Рядом с Марией всегда нужно было смотреть за её самочувствием, про себя забываешь. Вот именно тогда к нему пришло видение. Как будто двери лифта открываются посреди комнаты, Матерь Божья стоит и спрашивает у него: «Чего ты хочешь для себя, Мурад, проси». Он и помыслить ничего не смог для себя в тот момент. Сказал Богоматери: «Моей Марии помоги». И всё, видение исчезло. Потом позже самого дорого на свете человека, жены, с которой вместе прошли все тяготы, не стало.
   Сейчас, занимаясь хозяйством на даче, Мурад мог отстраниться от всего. Одно его тревожило, и сердце не могло сопротивляться этому – Дамир.
   – Всю свою жизнь может пустить под откос. Как помочь? – он злился на сына, даже пытался забыть мысленно. – На похоронах не был, с милицией проблемы какие-то, с Вознюками завязался и что увидел?
   Но сердце требовало иного отношения к Дамиру …простить.

Знаковый день

   Приснился сон. Ванная, наполненная кровью, и в ней Дамир. Тропа, переходящая в дорогу, неизвестные ему места. Он идёт то вниз, то вверх, какой-то дом, в котором он как свой…
   Дамир, проснувшись, пытался себя отвлечь от количества увиденной крови. Сон помнил отчётливо, как если бы это было реальностью. Местность вообще неизвестная ему и не виденная когда-либо. Чувствовал себя, это правда, как дома.
   Шёл и думал, к чему бы это. Прямо на тротуаре стоял столик и стул. Сидел человек с картинками. Тест Сонди. Покажи и выбери разные лица, потом аппарат выдаст результаты с твоей морально-психологической характеристикой. Дамир выбрал на каждом листе изображение лица в ряду других. Принтер через некоторое время распечатал информацию. Человек отдал ему этот лист. Все черты поведения и характер Дамира были отражены на этом листе в тексте.
   – Как такое может быть? – спросил он у человека.
   – Тест выдаёт машина. Всё зависит от Вашего состояния, если предельно правдивы, то и машина это чувствует.
   Дамир шёл под впечатлением. Вместо бара, в который намеревался зайти, свернул направо. Немного не доходя до поликлиники, стоит в тени кипарисов церковь, похожая на католическую. Зашёл туда, посмотрел на убранство, постоял какое-то время. Внутри никого не было. Он просто стоял посреди зала церкви, мысли растворились полностью, и наступил душевный покой. Через какое-то время возникло впечатление, что внешний взор направлен на него откуда-то из пространства. Также легко вышел из церкви, как и зашёл.
   – Что за день сегодня такой? – он не мог понять умом, слишком явными были знаки, посылаемые ему.
   На улице Садовой в центре Ялты есть лестница, спускающаяся вниз, где можно быстро оказаться на набережной. Туда и направился.
   – Немного прогуляюсь и пойду домой в съёмную квартиру кушать борщ, – таковым был его незамысловатый план.
   Короткие автоматные очереди среди бела дня раздались в нескольких метрах от него. Скрип тормозов подъехавшего УАЗика. Из девятки бил ответный огонь одиночными выстрелами из пистолета. Звуки осыпающегося стекла калёнки. Как градом эта россыпь ссыпалась на асфальт. Беготня… Снова очередь из автомата. Миновать эту сцену не получилось. Дамир на мгновение обратил свой взгляд на распростёртое тело молодого пацана с короткой стрижкой. Он хрипел. Тело было залито кровью. Ещё двое молодых ребят валялись в салоне девятки. Один с пробитым черепом спереди за рулём и второй, скрюченный на заднем сиденье. Люди в форме с автоматами как мешки с картошкой закидывали их тела в подъехавший фургон. Девятка была с разбитым передом, левая часть столкнулась с бетонным ограждением. Капот был похож на смятую фольгу.
   Люди старались удалиться побыстрее от этого места. Дамир разумно предположил, что лучше набережная у моря, чем такое зрелище. Отличие от кино было в том, что сцена была не слаженно поставленной, а реальной, из жизни. Запах крови и сгустки мозга на асфальте – настоящие. Крепкие пацаны были мёртвыми. Никаких предупреждений в рупор. Сразу стрельба. Рядом отделение милиции находится, даже смена не выбежала сразу после происшествия.
   – Здесь хорошо, но дома лучше.
   Вечером Дамир покупал билет. Причина основная была в том, что имея просроченный паспорт в такой обстановке, можно попасть в передрягу. К тому же день был и вправду знаковый с самого начала. Два незабываемых месяца в Ялте. Зачем искушать судьбу, которая показывает направление в сторону России.
   Нина хозяйка сказала, что привыкла к нему кормильцу. Сготовила в дорогу курицу, упаковала фруктов в небольшой контейнер.
   – Уезжаю послезавтра, а ты, Нина, уже всё сготовила в дорогу.
   – Ничего, в холодильник уберём пока, – суетилась эта заботливая женщина.

   Следующий день был посвящён Массандре. Там красовалась многоэтажная гостиница Ялта. Давно хотел увидеть её вблизи. Портье обрадовался посетителю.
   – Всего пять номеров немцами занято, что за год такой! – негодовал он.
   На сутки снял номер. Пришлось, иначе со слов портье, безопасность не позволяла допуск в отель.
   Комплекс оказался достаточно большим. Бассейн типа аквапарка, горки извилистые, по которым катишься до воды. Радость как у ребёнка. В номер доставляют все заказы. За мизерные чаевые стоят у дверей хоть весь день и готовы бежать выполнять поручение.
   Выход к морю сначала на лифте под землю на нулевой этаж, затем по тоннелю с освещением. Выходишь, и вот оно – море. На пляже лёд в ведёрке для охлаждения вина немного подтаял, его уже меняют. Съел полпорции десерта, несут новое. Обслуживающий персонал сильно любезничал, даже вычурно. Дефицит посетителей сказывался на этих людях. В самой наглой фантазии вообразить такое было нельзя и вот всё наяву. Сервис по высшему классу, и он, Дамир, без ажиотажа этим пользуется.
   Невостребованные девицы слонялись повсюду. Даже скромная тётя Нина говорила о СПИДушницах, поэтому решил не искушать себя. На побережье много бабочек, и никто не ручается за них.
   Дамир наслаждался видами и предоставленной возможностью отдохнуть от суеты сует. Взял лежак, подтащил к самому морю, открыл купленную книгу. Ноги касались воды, набегали плавные волны. Природа утешала и убаюкивала. Весь день прошёл в этом месте, когда-то считавшимся частью России.
   Вечером, слушая шум морского бриза, смотрел на звёздное небо. Звёзды мерцали ярким светом. Тёплый воздух смешивался с прохладой, идущей с моря.
   – Завтра уезжаю, – Дамир впервые осознал полностью и прочувствовал энергию этого обжитого людьми места с удивительным воздействием природы.
   Всей душой ощутил внутренний комфорт.

   – Север затягивает!
   Когда-то отец проронил такую фразу. Вспомнил Дамир именно эти слова, которым не придавал никакого значения раньше. Именно таким образом всё происходит. Чем ближе к побережью Белого моря, тем больше погружаешься в этот мир. Бескрайние леса с заболоченной местностью – признак того, что началась Архангельская область. Насыщение кислородом воздуха с меньшим процентным соотношением. Дышится иначе, сон продолжительнее, потому что сами ночи длиннее по времени. В городе чистота, нет как на юге ажиотажа от количества приезжих с разных концов страны. Здесь всё остаётся точно также. Жизнь упорядочена, и всё как и прежде. Про такой город говорят – режимный город. Раньше вообще был закрытым для людей без прописки, вплоть до 90-х годов.
   На улице лежал неглубокий снежок, лёгкий морозец создал наст, сверкающий кристаллами снежинок. Шаги сопровождались похрустыванием. Создаётся впечатление стерильности. Неудивительно, что здесь находится центр атомного подводного судостроения страны.
   Впечатления от юга быстро уступали место обычным видам, которые Дамир наблюдал с самого рождения. В Крыму небо нависает над морем тяжёлым звёздным покровом, а здесь море белое, звёзды высоко и сам небосвод как будто выгнут вверх от земли.
   Отца дома не было. Были два брата Саша и Мирон. Руслан, самый младший, уехал на спортивные соревнования в Череповец. Отсутствовал обычный аромат борща и хлеба, который встречал всякий раз входящего во все времена. Полная тишина. Лица братьев растерянные при виде Дамира. Музыка и телевизор выключены. В комнате, где всегда были родители, пусто.
   Саша на правах старшего начал разъяснения:
   – Отец нашёл себе подругу Галину, бывшая учительница. Сейчас вышла на пенсию. Они вместе на даче пропадают. Мы сами по себе…, – в словах его был упрёк в сторону отца.
   На интересующие Дамира вопросы он ничего не ответил толком, куда-то собрался и уехал этим поздним вечером. Через час он сидел на кухне у другого брата Сергея и высказывался:
   – Приехал, всё ему нипочём. Загорелый, с отъевшимся животом. Обходит Дамир во всём, надо бы притормозить.
   Слова Саши были в унисон с мыслями Сергея.
   – Сколько ему будет всё сходить с рук? – выразил он свою мысль.
   Дамир своим появлением раздражал их. Когда-то Сергей подсказал Дамиру после возвращения того из армии, чтобы он наладил общение с бандитами. Друзья Сергея коммерсанты постоянно жили в страхе от наездов спортсменов рэкетиров. Дамир послушал старшего брата и выстроил дружеские отношения с некоторыми из таких людей. Именно это обстоятельство изменило отношение окружающих простых людей к нему.
   – Объявлен в розыск и как ни в чём не бывало вернулся домой. Как с гуся вода. Ни о чём не переживает он.
   Самоуверенность младшего брата раздражала. Сергей считал, что у него жена и сын. Он весь в обязанностях, а Дамир несёт проблемы. Он забыл, что брат конкретно помогал ему всегда. Делиться не хотелось. Всю наличность он считал своей. Руки и глаза привыкли к долларам, которые он пересчитывал каждый день. В эту ночь он не спал. Наташа плакала:
   – Приехал этот изверг, надо помогать ему.
   Наташа освоилась быстро в новых обстоятельствах. Скоро дадут новую трёхкомнатную квартиру. Получила водительские права. Ждала своего часа, чтобы отжать у мужа, которого разлюбила, лакомый кусочек.
   – Вот подружки обзавидуются. Живут куском хлеба и кубики бульонные заваривают, а я перспективная и продвинутая.
   И вдруг появился этот родственничек, от него можно всё что угодно ожидать. Взглянет своими глазами – всю насквозь её видит. Наташа симпатизировала Дамиру, ей нравились его принципы, но планы у каждого свои. Она ещё молода и ей нужен рывок из этого семейства. Нет худа без добра, муж критически стал относиться к брату, и у них навряд ли восстановится понимание.
   Отец пришёл с раннего утра один.
   – Сын, я встретил женщину. Как мне одному оставаться? – говорил он без обиняков – Ты что решил, здесь будешь?
   – Да, зачем по чужбинам слоняться? Время наступило непредсказуемое.
   – Ты упустил время. Уехал, из-за этого создалось впечатление, что ты действительно виновен…, – недоговаривая, закончил отец.
   Ни о чём не расспрашивал. Положил на полку кухонного гарнитура деньги.
   – Это хлебные и на мелкие расходы, – обыкновенно сказал он.
   Сам этот немногословный момент с конкретными действиями показывал, что отец к Дамиру относится иначе. Без слов всё понятно.
   – Отец нашёл себе новую жену – это хорошо. Как тут бедному оставаться. Заметно было, что удар утраты он перенёс с последствиями, отражающимися на его лице.
   Сергей приехал в гости. Рассказывал, какие слухи знакомые пускают между собой. Никогда Дамир не участвовал в таких перемываниях косточек кому-либо заочно. Становилось всегда неуютно, попадаешь в порочный круг, в котором надо соответствовать стандартам, технично при этом оставаться в стороне. Говорить необходимо от третьего лица и тогда ты отвлекаешь от себя любопытство, скрывая свои личные комплексы. Сергей был весь в этом, говорить сказанное кем-то и разносить как ветер ему казалось обыкновенным.
   – Все говорят, ты сначала делаешь, потом думаешь, – рассуждал он как старший.
   – Кто это все? И почему тебе легко говорят о твоём брате, как ты выражаешься, плохое, – поинтересовался Дамир.
   Брат парировал его вопрос. Его интересовало одно, понадобится тратить деньги или нет.
   – Поехали, если хочешь, ко мне домой. Посмотришь запись телевещания кабельного телевидения, где тебя показывают как опасного преступника.
   – Запись – это всё фиктивное действие. Что же ты не поднял шумиху, а позволил тихо односторонне развиваться этой компании против меня?
   – С тобой невозможно общаться.
   Хлопнув дверью, Сергей ушел, там самым применив психологический приём оставить весь груз человеку, с которым говорил.
   Включил вечерний выпуск городских новостей. Показали три фотографии людей в розыске, среди которых Дамир увидел своё фото. Всё это не вписывалось в реальное осмысление, но он видел своими глазами себя. Железнодорожные билеты и авиабилеты продаются по паспорту. Его никто не задерживал. Однозначно, что вся эта нагрузка ложится на его плечи и прояснять надо самому.
   Увиделся со всеми родственниками, никто ничего не комментирует. Устроили без ведома Дамира показательный пример заочного приговора – это он узнал после общения со своим сослуживцем Александром. Саша был в коматозе. Голос его звучал как из бочки, слова – рассудительны. Он прямолинейно говорил:
   – А что мне было делать? Примчался Пата с какими-то отморозками. Они постоянно всех напрягают. Приставил мне ствол к животу. У меня сын и жена, я опасался за них. Менты за наркоту приняли и отвезли в каталажке на месяц в СИЗО. Там в камере был твой знакомый Паша Плетнёв, он советовал мне отстраниться от этой истории или убьют. Сказал, что тебя все ненавидят и можно грузить как подводную лодку. То, что тебя нет в городе, говорит о том, что ты испугался и виноват. Потом мой родной дядя следователь прокуратуры сказал, что меня закрыли, чтобы подлечился от наркоты. Дал подписать готовые показания. Тебе кранты, Дамир, так сказал мой дядя. Им висяк не нужен, и они расписали как по нотам, всё шито-крыто, сослуживец.
   Саша был жалким в своих рассуждениях. Высокий, сильный парень превратился в безвольного человека, плывущего по течению реки, где транквилизаторы служат волнами, накрывающими всё сильнее.
   Пришёл к Вознюкам. Все засуетились. Николай подполковник МВД, глава семейства предложил выпить коньяку, как ни в чём не бывало. Света смотрела на это круглыми глазами. Маленькая Полина играла рядом. Дамир взял её на руки, и их знакомство состоялось по-новому. Девочка смотрела изучающе на него.
   – Чем смогу – помогу. Ребёнок не виноват, что родители поссорились, – неожиданно сказал Николай Вознюк.
   Дамир ждал, что его заберут и арестуют, но этого не произошло. Вернулся домой в полном непонимании. Вознюк каждый день видит ориентировку на него и ничего не предпринял.
   Приехал Руслан с соревнований. Младший брат радовал Дамира. Чистота его глаз заставляла быть сильным.
   – Я был на дискотеке, там рассказывали, что тебя убили. Даже очевидцы имеются. Я чувствовал, что это не так, хотя все наши родные молчат, как воды в рот набрали. И вот ты здесь дома передо мной, – говорил он с иронией и восхищением.
   Очень повзрослел Руслан после ухода мамы, переосмыслил многое. Вечером пили чай с тортом. Дни рождения забывали прежде справлять, а тут младшие братья создали подобие дня рождения своего старшего. Мирон специально заказал торт Наполеон. Руслан рассказывал анекдоты. Заметно молодежь меняет свои акценты восприятия. Вот один из них:
   – Едет пенс на запорожце. В него врезался на полном ходу мерседес. Произошло ДТП. Из мерседеса выходят качки и говорят: «Ну ты, дед, попал, что у тебя есть: квартира, дача? Что ещё кроме этой жестяной банки на колёсах?». Старичок весь вжался в руль своего авто и спрашивает у них: «А вы кто такие, ребята?». «Мы спортсмены рэкетиры», – отвечают те. Дедушка открыл бардачок в своём запорожце, передёрнул затвор пистолета и скомандовал: «Ну тогда на старт, внимание, марш».
   Дамир хохотал до слёз, так рассказать мог только Руслан четырнадцати лет. В этом анекдоте было отражено всё, что чувствовали люди вокруг.

   В ночной бар недалеко от дома нужно идти, там всегда много завсегдатаев и появится возможность узнать, что творится в городе. Зал был битком забит. Подошёл почти сразу, заметив Дамира, его одноклассник Алексей.
   – Давно не видел тебя, но наслышан. Я сейчас в старой милиции работаю, отец устроил. Мои подопечные условно осуждённые. Твой знакомый Александр Куваев, с которым ты служил, ходит ко мне отмечаться каждый месяц. Что-то он там в твою сторону наговорил в показаниях.
   И тут Алексей осёкся, видимо должностные обязанности не позволяли распространяться о внутренних делах ведомства. Он вернулся к себе за стол и показывал в сторону Дамира своим коллегам, которые отдыхали с ним.
   – Ничего не прояснил, но и задерживать не стали, мистика какая-то.
   – Ты, нерусское отродье, – обращал свои слова коротко подстриженный деловой человек, сидящий на крутящемся стуле у стойки.
   Он повернулся вокруг своей оси, глядя с раздражением на Дамира. Вид его был вызывающим, но что-то останавливало Дамира пойти на конфликт. Он купил бутылку шампанского и решил уйти из заведения.
   – Такие люди и без охраны.
   На выходе с распростёртыми объятиями к нему подошёл знакомый, с которым ходили в один тренажёрный зал одно время. Он комплексовал из-за своей худобы и всё время повторял:
   – Арнольд смог стать Мистером Вселенная, и я смогу накачаться.
   Звали его Андрей Божков. Это был непохожий на прежнего Андрея человек, полный, с накаченными бицепсами и трапецией.
   – Стероиды. Они запрещены, но я достал, – на ухо говорил Андрей.
   Масса была впечатляющей, казалось, футболка треснет по швам на его торсе. Он увязался за Дамиром.
   – Поехали ко мне, незачем тебе светиться. Шампанское у тебя есть. Я ещё возьму, и жёнка моя рада будет видеть человека легенду.
   То ли восхищение он проявлял, то ли не с кем выпить. Дамиру было не важно, он согласился пообщаться.
   – А, вот и ты нерусский!
   Тот тип, который был в баре и грубил у стойки, рванул за руку Дамира, и осколки шампанского разлетелись по тротуару с растекающимся пятном жидкости, которая пенилась и тут же угасала.
   – Ты что бычишь на меня? Тебя знать не знаю, – Дамир схватил за руку нахала, сделав такое замечание.
   Рука у этого человека была крепкой, но он утихомирился при виде прямого взгляда с огоньком ярости у Дамира.
   – Ты что не знаешь, кто это? – отвёл в сторону того забияку с пьяными глазами участковый этого района.
   – Дамир, не обращай внимания, он недавно из Чечни вернулся, сам понимаешь, – участковый вёл себя неофициально.
   Андрей Божков стоял в стороне и наблюдал за происходящим.
   – Пусть откупит шампанское, разбитое по его вине, – сказал участковому Дамир.
   После объяснений тот ветеран из горячей точки послушал своего друга участкового и тут же в ларьке купил дешёвое шампанское, но сам жест примирения состоялся. Андрей Божков завёл свой новый фольксваген, и они поехали с Дамиром к нему.
   По дороге возникали разные размышления:
   – Сотрудников милиции полно в баре, что-то новое в жизни города. Никто не арестовывал, как будто запущена программа, не трогать меня. А ведь для массы я нахожусь в розыске. Пушечное мясо из меня делают, – прозрел Дамир.
   Он слышал, что милиция применяет новую тактику, сталкивает между собой группировки и тем самым ослабляет роль новоявленных «предпринимателей».
   Андрей играл на гитаре и пел песни Виктора Цоя. Он со школьных лет увлекался музыкой и знал все хиты групп Ленинградского рок-клуба. Его жена учительница по образованию, говорила, что дела у них наладились после того, как Андрей начал свой бизнес.
   – Я нижнее бельё привожу. Раздаю коммерсантам коробки с товаром, а прибыль забираю. Им три процента. Видишь, тачку купил, квартиру отремонтировал. Жена в шубе норковой ходит, – он с упоением говорил об этом.
   Выпили хорошо в тот вечер. Андрей распылялся:
   – Если надо пожить где или деньгами тебе помочь, не стесняйся, говори, – как благодетель выражал он свою точку зрения. – Пата всем говорит, что ты хотел его замочить, а попался его товарищ, но знаешь, Дамир, ему веры нет. Многих людей он от себя оттолкнул своей заносчивостью. Пугает направо и налево, а что он может? Никто не связывается, потому что вредить начнёт сразу.
   Дамиру не нравился этот разговор, он распрощался с Андреем и его женой. Они, разумеется, завелись и поехали продолжать свой отдых.
   – Прояснилось следующее: менты не трогают. Пата укоренил мнение, что я причастен к смерти его друга Лёши. Он явно напуган, ведёт рекламную компанию отрицательного характера в мою сторону. Значит, этот отморозок в истории находится и если что-то с ним случится, а это обязательно будет при таком образе жизни, могут привязать к этому меня.
   Полный абсурд от этих открытий, но жизнь показывает, что никому нет дела до проблем Дамира. Такое отношение, потому что он разыгранная карта. Утешительного мало в таком положении, когда ты вообще не контролируешь ситуацию.
   Утром болела голова, скупой Андрей перелил суррогат в дорогую бутылку коньяка, и они вместе это пили.
   Раздался звонок по телефону:
   – Рад, что ты в городе, можем увидеться?
   Звонил Рома, старый друг.
   – Конечно, – ответил Дамир, и они договорились о месте и времени встречи.
   Рома был за рулём в образе успешного человека.
   – Вчера приезжал Андрей Божков к нам среди ночи. Наши жёны дружат. Ну шмотки там, девичьи разговоры у них… Андрей говорил, что видел тебя в смешной рубахе, дошедшего от трудной жизни… Раньше говорит ходил весь такой важный, а сейчас – доходяга без будущего. Сам он в Лакосте за двадцать долларов одет, а тебя высмеивает. Моя жена просила, чтобы я тебе рассказал, и ты поставил на место этого тугодума. Нарастил мышцы и думает всё позволено. Нам неприятно было такое слушать за глаза про тебя.
   Рома умело говорил. Его жена дружила с подругой Паты. Дамир всё сопоставил быстро и ему ответил:
   – Поехали к Андрею Божкову.
   Голова болела, хотел ему заодно высказать слова благодарности за сивуху, которую тот называл коньяком.
   Рома позвонил в дверь квартиры Божковых. Попросил Дамира постоять на площадке, чтобы Андрей вышел.
   – Ты с Дамиром? – странно, но эти слова были первыми из уст Андрея.
   Он оделся и вышел с ними к машине Ромы.
   Начался разговор:
   – Ты что хотел? – резко и неприветливо сказал Андрей Дамиру.
   В глазах было недовольство. Он играл своими бицепсами и смотрел на Дамира с высокомерием.
   Открытой частью ладони удар под нос и Андрей со слезящимися глазами стал закрываться руками. Быстрый удар его остепенил.
   – Не добавляй, жена увидит следы, я всё понял.
   Рома самодовольно улыбался и комментировал:
   – Рубаха дешёвая, смешной человек пришёл по-твоему приглашению к тебе в гости, а ты сразу после его ухода начал смеяться над ним. Из-за таких дебилов он в розыске оказался. Своим языком работаете не по назначению.
   – Вот, держи двести баксов. Я понял свою ошибку. Это на рубаху, Дамир.
   Всё происходящее вызывало отвращение.
   Рома взял деньги и сопроводил Андрея словами:
   – Иди герой, перед девчонками распаляйся какой ты крутой.
   С Ромой зашли в кафе, там заказали хорошего лекарства по 150 Хеннесси.
   – Такие деньги мне противны, – сказал Дамир.
   – А зря, учить надо этих спекулянтов. Понимаешь ли, у него небольшой бизнес, но прибыльный. Тихонечко возит из Москвы бельё и в двенадцать раз дороже продаёт у нас. Копит денежки, никому не платит. Теперь ему придётся мне платить, ты хорошо его обработал психологически. Есть у меня молодёжь, будут присматривать за его делами. С меня подарок причитается. Ты не смотри, что друзья, всё такое… Сейчас деньги главное, видишь как смеются за глаза, престиж поддерживать надо постоянно.
   Дамир молчал, что тут скажешь, озвучены все новые ценности на площадке взаимоотношений. Из Романа мог получиться хороший тренер по бойцовским видам, но…

   Дома ждал отец.
   – Сын, беспокойно всем нам. Может зря ты приехал, думаешь легко каждую минуту ждать новостей, что с тобой что-то случилось.
   Этим словам сопоставить было нечего.
   – Куда мне ехать? Я здесь родился. Бардак в голове не только у меня. Ничего не понимаю. Родилась дочь, а меня вообще не тянет к этим Вознюкам.
   После упоминания той семьи отец как-то утратил интерес к разговору.
   – Если в Дагестан, то поеду. Дай адрес родственников, – Дамир сказал эти слова без обдумывания, сами по себе вышли из него. Отец среагировал неожиданно, глаза его оживились.
   – Ладно, никуда не ходи, я подумаю над этим. Здесь у тебя жизни не будет, а как я могу что-то советовать, ты – взрослый человек.
   Оказалось, что Мирон, младший брат, работающий на заводе, общался со многими знакомыми Дамира и знал, что его подставляют конкретно. Когда отец сказал всем, что Дамир хочет ехать в Дагестан, именно Мирон стал убеждать отца помочь ему. Потом отец сказал:
   – Может он там обживётся, скажи ему, Мирон, чтобы своё «я» не показывал. Там все могут пойти на поступок.
   Это означало, что Дамир поедет в Дагестан, о котором все слышали, но толком не знали той жизни на берегах Каспийского моря.
   Была написана записка для Садыка русскими буквами, но слова были на другом языке.
   – Ещё ночь дома, и в Дагестан. Что здесь меня держит? Полина маленькая, они её любят. Зачем мешать? Вырастит немного, тогда поучаствую. Тем более Екатерина сказала: «Мы не имеет ничего против тебя. Главное девочка родилась». Внучку она любит – это видно.

   – Дагестан, что там? Говорят, пропадают люди, обстановка нестабильная… Там рождаются люди! Именно туда мне и надо выбрать свой путь, – по телу прошла волна интуитивного одобрения.

От автора

   По сути, жизнь Дамира была безоблачной. Он видел заботу родителей, имеет братьев и сестёр. Оказался неосмотрительным в выборе пути. Он считал понятие дружбы святым, но каждый человек имеет свой свод правил и кодекс совести. У всякого человека своя правда и мотивации. В условиях перестройки размывались устоявшиеся ограничители. Дамир был вовлечён, как и многие его сверстники в среду, где два главных правила: выжить в нестабильное время и добыть пропитание любыми способами.
   Много позже он осознает, что такой путь является ложным. Поворотные события, ведущие его по дороге жизни, научат многому. Он обретает способность видеть и познавать суть окружающего мира. Возвращается доверие к людям, что само по себе является жизнелюбием. Увидит лучшие проявления человечности, любовь и участие близких людей к его судьбе! Однако он окажется на пороге бескрайней пустыни, которая станет испытанием его духа.

   Продолжение следует…

   С уважением, Ваш Эд Раджкович.

Босиком к небесам Роман-трилогия, книга 3 Эд Раджкович