В. Д. Филимонов
Охранительная функция уголовного права

   Редакционная коллегия серии «Теория и практика уголовного права и уголовного процесса»
   Р. М. Асланов (отв. ред.), А. И. Бойцов (отв. ред.), Б. В. Волженкин, Ю. Н. Волков, Л. Н. Вишневская, Ю. В. Голик, И. Э. Звечаровский, В. С. Комиссаров, А. И. Коробеев, Л. Л. Кругликов, Н. И. Мацнев (отв. ред.), С. Ф. Милюков, М. Г. Миненок, А. Н. Попов, М. Н. Становский, А. П. Стуканов, А. Н. Тарбагаев, А. В. Федоров, А. А. Эксархопуло
   Рецензенты: Ю. В. Голик, доктор юридических наук, профессор
   С. А. Елисеев, доктор юридических наук, профессор

   © В. Д. Филимонов, 2003
   © Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003

//-- * * * --//

//-- Уважаемый читатель! --//
   Вы открыли книгу, входящую в серию работ, объединенных общим названием «Теория и практика уголовного права и уголовного процесса».
   Современный этап развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства напрямую связан с происходящими в России экономическими и политическими преобразованиями, которые определили необходимость коренного реформирования правовой системы. Действуют новые Уголовный и Уголовно-исполнительный кодексы, с 1 июля 2002 г. вступил в силу Уголовно-процессуальный кодекс РФ.
   В этих законах отражена новая система приоритетов, ценностей и понятий, нуждающихся в осмыслении. Появившиеся в последнее время комментарии и учебники по данной тематике при всей их важности для учебного процесса достаточно поверхностны. Стремление познакомить читателя с более широким спектром проблем, с которыми сталкиваются как теоретики, так и практики, и породило замысел на более глубоком уровне осветить современное состояние отраслей криминального цикла. Этой цели и служит предлагаемая серия работ, посвященных актуальным проблемам уголовного права, уголовно-исполнительного права, криминологии, уголовного процесса и криминалистики.
   У истоков создания настоящей серии книг стояли преподаватели юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Впоследствии к ним присоединились ученые Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Санкт-Петербургского университета МВД и других вузов России, а также ряд известных криминалистов, обладающих большим опытом научных исследований в области уголовного права, уголовно-исполнительного права, криминологии, уголовного процесса и криминалистики.
   В создании серии принимают участие и юристы, сочетающие работу в правоохранительных органах, других сферах юридической практики с научной деятельностью и обладающие не только богатым опытом применения законодательства, но и способностями к научной интерпретации результатов практической деятельности.
   С учетом указанных требований формировалась и редакционная коллегия, которая принимает решение о публикации.
   Предлагаемая серия основывается на действующем российском законодательстве о противодействии преступности и практике его применения с учетом текущих изменений и перспектив развития. В необходимых случаях авторы обращаются к опыту зарубежного законотворчества и практике борьбы с преступностью, с тем, чтобы представить отечественную систему в соотношении с иными правовыми системами и международным правом.
   Подтверждением тому служат следующие вышедшие из печати работы Б. В. Волженкина «Экономические преступления», В. И. Михайлова и А. В. Федорова «Таможенные преступления», Е. В. Топильской «Организованная преступность», М. Н. Становского «Назначение наказания», В. Б. Малинина «Причинная связь в уголовном праве», Д. В. Ривмана и В. С. Устинова «Виктимология», В. М. Волженкиной «Нормы международного права в российском уголовном процессе», Р. Д. Шарапова «Физическое насилие в уголовном праве», М. Г. Миненка и Д. М. Миненка «Корысть. Криминологические и уголовно-правовые проблемы», С. Д. Шестаковой «Состязательность в уголовном процессе», И. Ю. Михалева «Криминальное банкротство», Г. В. Овчинниковой, М. Ю. Павлика, О. Н. Коршуновой «Захват заложника», А. Н. Попова «Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах», О. В. Старкова, С. Ф. Милюкова «Наказание: уголовно-правовой и криминопенологический анализ», А. Л. Протопопова «Расследование сексуальных убийств», С. А. Алтухова «Преступления сотрудников милиции», В. Г. Павлова «Субъект преступления», Ю. Е. Пудовочкина «Ответственность за преступления против несовершеннолетних по российскому уголовному праву», И. М. Тяжковой «Неосторожные преступления с использованием источников повышенной опасности», В. М. Борисенко, К. И. Егорова, Г. Н. Исаева, A. В. Сапсая «Преступления против военной службы», А. А. Майорова, B. Б. Малинина «Наркотики: преступность и преступления», Г. В. Назаренко «Невменяемость: уголовно-релевантные психические состояния», Б. В. Волженкина «Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления)», 2-е изд., дополненное и расширенное, А. А. Струковой «Невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте: уголовно-правовая характеристика», С. С. Тихоновой «Прижизненное и посмертное донорство в РФ: вопросы уголовно-правового регулирования», А. В. Мадьяровой «Разъяснения Верховного Суда РФ в механизме уголовно-правового регулирования», М. Л. Прохоровой «Наркотизм: уголовно-правовая характеристика», Л. А. Андреевой, П. Ю. Константинова «Влияние жестокости преступного поведения на уголовную ответственность», И. В. Александрова «Налоговые преступления», Л. С. Аистовой «Незаконное предпринимательство», и др., в которых анализируются современные проблемы борьбы с преступностью.
   Надеемся, что найдем в Вас взыскательного читателя, если Ваша принадлежность к юридико-образовательной или правоприменительной деятельности вызовет интерес к этой серии книг.

Редакционная коллегия
Февраль 2003 г.

Предисловие

   Теория российского уголовного права находится на сложном этапе своего развития. Трудности, с которыми она сталкивается, обусловлены происходящими в стране преобразованиями общественных отношений.
   Современный период развития нашего государства – период смены одного социально-экономического строя другим. Происходит разрушение общественных отношений социализма и формирование капиталистических общественных отношений. Этот процесс сопровождается обострением социальных противоречий, ведущим к росту преступности и изменению ее структуры.
   Преобразования в общественной жизни предопределяют формирование нового права, в том числе и уголовного права. Новое уголовное законодательство отказывается защиты тех общественных отношений, которые были обусловлены природой социалистического строя, и берет под охрану ценности, присущие обществу, основанному на капиталистическом способе производства.
   Смена одного социального строя другим включает в себя также изменения, происходящие в идеологической сфере. Они находят отражение и в общественных науках.
   Изменения в идеологии общества приводят к формированию новых подходов к решению научных проблем в этой области знаний. Данный процесс не миновал и юридическую науку. В теории уголовного права он выражается, в частности, в стремлении некоторых авторов отказаться от прежних представителей по целому ряду основополагающих вопросов и заменить их другими, нередко заимствованными или из дореволюционной теории российского уголовного права, или из современной зарубежной уголовно-правовой науки.
   В 1994 г. в Государственную Думу Федерального Собрания РФ был внесен проект уголовного кодекса, в котором понятие преступления формулировалось без указания на общественную опасность деяния, без учета этого признака определялись формы вины, юридической ошибке придавалось уголовно-правовое значение, вопреки принципу вины вводилась уголовная ответственность юридических лиц и т. д. В процессе разработки проекта нового уголовного кодекса эти предложения были отвергнуты. Тем не менее в более позднее время подобные рекомендации продолжали появляться на страницах юридической печати. К этому добавились участившиеся в последнее время попытки убедить научную общественность в необходимости пересмотреть устоявшееся в теории уголовного права представление объекта преступления как об определенных охраняемых уголовным правом общественных отношениях.
   Как правило, такого рода рекомендации предлагаются без сколько-нибудь убедительной аргументации, по существу только на том основании, что иные представления были свойственны теории уголовного права советского периода развития нашего государства.
   Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что под сомнение часто ставятся такие правовые представления, которые вытекают из применения к изучению общественной жизни диалектических законов и категорий. Ни для кого не является секретом, что, например, представления об объекте преступления как об общественных отношениях и об общественной опасности как материальном признаке преступления получены с использованием таких диалектических законов, как закон взаимодействия и взаимообусловленности явления в природе и обществе, закон единства и борьбы противоположностей и др. К тому же никто и не ставит под сомнение научную ценность диалектического метода исследований. Не отвергается он и современной российской философией. Более того, судя по указаниям, содержащимся в кандидатских и докторских диссертациях по правовым наукам, а также в их авторефератах, он с успехом используется в научной работе в области права и в настоящее время.
   В связи с этим следует напомнить и то, что наука есть поиск истины, а истина всегда одна. Если в процессе научных исследований обнаружится, что в теории советского уголовного права и в советском уголовном законодательстве имелись положения, обусловленные исключительно идеологическими соображениями, не соответствующие научным методам познания, они должны быть отвергнуты. В то же время и в настоящее время совершенно недопустимо решать научные проблемы и проблемы совершенствования законодательства не на основе научных доводов, а по идеологическим соображениям. В процессе познания явлений, имеющих уголовно-правовое значение, необходимо использовать все то ценное, что получено в результате научных исследований в советский период развития нашего государства.
   Перед наукой уголовного права в настоящее время стоят две важные задачи: с наименьшими потерями преодолеть «смутный» период своего развития и определить такие направления дальнейших научных исследований, которые способны принести наибольшую пользу как в деле разрешения теоретических проблем, так и в деле выработки рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства.
   В этой связи очень важно сосредоточить внимание на изучении фундаментальных проблем теории уголовного права. Без достаточно полного представления об основополагающих положениях уголовно-правовой науки нельзя рассчитывать на успешное решение ее частных вопросов.
   К числу такого рода проблем относится проблема функций уголовного права.
   В теории уголовного права как советского, так и последующего периодов ее развития, этой проблеме уделялось явно недостаточное внимание. Единственное монографическое ее исследование [1 - Смирнов В. Г. Функции советского уголовного права. Л., 1965.] было опубликовано почти сорок лет тому назад. В дальнейшем функции уголовного права рассматривались главным образом при анализе предмета уголовно-правового регулирования или уголовно-правовых отношений.
   Между тем они заслуживают самого серьезного внимания со стороны уголовно-правовой науки. Представляется, что без глубокого их исследования невозможно вывести теорию уголовного права на более высокий уровень изучения тех вопросов, которые по отношению к проблеме уголовно-правовых функций имеют частный или производный характер. Напротив, правильное представление о функциях уголовного права позволит уяснить, какие требования следует предъявлять к содержанию уголовно-правовых норм, в частности, к определению составов преступлений и наказаний, следуемых за их совершение, а также к выявлению наиболее эффективных методов уголовно-правового регулирования общественных отношений. Только на основе такого представления мы можем понять, к какому результату в борьбе с преступностью мы должны стремиться при разработке и применении уголовного законодательства.
   В процессе исследования этой проблемы автор пришел к выводу, что уголовно-правовые нормы, регулируя общественные отношения, осуществляют предупредительную и восстановительную функции, т. е. функции предупреждения преступлений и восстановления общественных отношений, нарушенных их совершением, которые вместе составляют единую охранительную функцию уголовного права. Рассмотрение проблем, связанных с ее осуществлением, и составляет содержание предлагаемой читателю работы.

Глава I. Объект уголовно-правовой охраны и источники опасности причинения ему вреда

   Уголовное право, как и любая другая отрасль права, призвано регулировать общественные отношения. Его специфика состоит в особом характере регулируемых им общественных отношений и в особом способе их регулирования.
   Регулируемые уголовным правом общественные отношения – это отношения, или связанные с совершением действий, причиняющих обществу вред, или возникающие в связи с опасностью совершения таких действий. Регулируя эти отношения, уголовное право охраняет интересы личности, общества и государства.
   Основным способом регулирования уголовным правом общественных отношений является устанавливаемый им запрет на совершение общественно опасных действий под угрозой наказания за его нарушение. Как отметил С. С. Алексеев, «введение юридических запретов оказывается необходимым в случаях, когда в социальной действительности существуют (реально или в виде возможности) факты нарушений пределов дозволенного, в связи с этим возникает опасность для общества и требуется обеспечить при помощи юридического запрета типичные массовые процессы жизнедеятельности». [2 - Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989. С. 74.]
   Основное назначение уголовного права – охрана общества от деяний, причиняющих ему вред. В этом состоит его социальная функция.
   Чтобы составить о ней достаточно полное представление, необходимо прежде всего выяснить, что представляет собой объект уголовно-правой охраны и каковы источники опасности причинения ему вреда.

1.1. Объект уголовно-правовой охраны (объект преступления)

   1. Объект уголовно-правовой охраны и объект преступления – идентичные понятия. Использование той и другой терминологии зависит от аспекта, в котором рассматривается проблема. Если речь идет о том, какие социальные ценности защищаются уголовным правом от преступных посягательств, обычно говорят об объекте уголовно-правовой охраны. Если, напротив, исследуется проблема антисоциальной направленности деяния, то используется наименование «объект преступления».
   Противопоставление объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления теоретически необоснованно и способно принести вред – привести к подрыву важнейшего принципа уголовного права – признанию состава преступления единственным основанием уголовной ответственности.
   Некоторые российские юристы утверждают, что понятие «объект уголовно-правовой охраны» шире понятия «объект преступления».
   Так, Ю. А. Демидов в свое время писал: «Понятие объекта уголовно-правовой охраны не идентично понятию объекта преступления. По своему объему первое понятие шире второго. Уголовное право предусматривает средства охраны своих объектов не только от преступлений, но и от общественно опасных действий невменяемых и от опасностей, создающих состояние крайней необходимости. Но дело не только в этом, а главным образом в том, что понятие “объект преступления” снижает объект уголовно-правовой охраны до “элемента” или “стороны” преступления. Непонятно, как советский государственный и общественный строй, социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность, личность и другие объекты уголовно-правовой охраны могут быть “элементом” или “стороной преступлений”». [3 - Демидов Ю. А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975. С. 32.]
   В своих рассуждениях Ю. А. Демидов не учитывал следующих обстоятельств.
   Во-первых, то, общественно опасное поведение невменяемых и опасности, порождающие состояние крайней необходимости, создают угрозу причинения вреда тем же самым общественным отношениям, какие охраняются правовыми нормами, предусматривающими ответственность за совершение конкретных преступлений (личности, собственности и др.). Поэтому объект уголовно-правовой охраны в том и в другом случае один и тот же.
   Во-вторых, Ю. А. Демидов не учитывал того, что, называя объектом преступления конституционный строй Российской Федерации и по существу все другие охраняемые уголовным правом объекты, причем как родовые, так и видовые и непосредственные, мы допускаем определенное упрощение. Та или иная совокупность общественных отношений становится объектом преступления только во время осуществляемого в отношении нее преступного посягательства. Кроме того, в качестве объекта преступления при этих условиях выступает не вся совокупность тех или иных общественных отношений, а лишь известная ее часть, ее структурный элемент.
   Отвергает отождествление объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления также Г. П. Новоселов. Его позиция по этому вопросу основывается на защищаемой им трактовке понятий преступных последствий и преступного вреда, а также объекта и предмета преступного поведения.
   По мнению Г. П. Новоселова, понятие преступных последствий шире понятия преступного вреда, поскольку включает в себя как прямой причиняемый преступлением ущерб, так и доход от результатов преступного поведения и полученные от него выгоды (возможности распоряжаться чужим имуществом в своих интересах). «Исключать последнее из числа преступных последствий, – пишет он, – значит не только не считаться с реальным смыслом термина “последствие”, но и вновь оставлять открытым вопрос о месте признака “извлечение дохода” в структуре состава преступления, в частности, применительно к уголовно-наказуемой незаконной банковской деятельности (ст. 172 УК РФ)». [4 - Новоселов Г. П. Учение об объекте преступления. М., 2001. С. 48–49.]
   Г. П. Новоселов не учитывает в данном случае того, что извлечение дохода в крупном размере как признак состава незаконной банковской деятельности (ст. 172 УК РФ) представляет собой один из видов юридического выражения причиненного этим преступлением крупного ущерба гражданам, организациям или государству. Незаконный доход – это по существу один из юридических критериев крупного ущерба. Его использование позволяет следственным органам и суду устанавливать наличие состава незаконной банковской деятельности без выявления конкретных источников незаконного извлечения денежных средств.
   Что касается выгоды, полученной в результате возможности распоряжаться похищенным имуществом, то она, хотя и является отдаленным последствием совершенного преступления, находится за пределами умысла виновного и поэтому уголовно-правового значения не имеет. По этой причине она не может охватываться понятием преступных последствий. Причиненный собственнику ущерб в данном случае может быть компенсирован в гражданско-правовом порядке.
   Таким образом, оснований для разграничения преступного вреда и преступных последствий не существует. Поэтому связывать причиненный преступлением вред с объектом преступления, а некие дополнительные преступные последствия – с отдельно существующим объектом уголовно-правовой охраны также нет никаких оснований.
   Другое обоснование разграничения объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления Г. П. Новоселов, как уже было сказано, связывает со своим своеобразным представлением об объекте и предмете преступления.
   В дальнейшем мы продолжим рассмотрение его точки зрения по этому вопросу. Здесь же применительно к проблеме соотношения понятий правоохраняемого объекта и объекта преступления отметим, что проводимое Г. П. Новоселовым отождествление объектов уголовно-правовой охраны, перечисленных в ч. 1 ст. 2 УК РФ, с предметом преступления и рассмотрение им потерпевших от преступного поведения в качестве объекта преступления [5 - Новоселов Г. П. Указ. соч. С. 50–53.] противоречит реальной действительности.
   Следует согласиться с А. В. Пашковской в том, что представление Г. П. Новоселова об объекте преступления «противоречит как позиции законодателя, так и обыкновенному здравому смыслу. Подобная трактовка как бы меняет местами понятия объекта и предмета преступления, необоснованно примешивая сюда и категорию потерпевшего; при этом объект – всегда лишь лицо или множество лиц, предмет – определенные материальные или нематериальные ценности этих лиц. Помимо того, что не совсем ясен смысл такой “рокировки”, данная позиция не отвечает главному требованию понятия объекта преступления – определению того, чему именно причиняется или может быть причинен вред в результате преступного посягательства. При таком подходе невозможно разграничить отдельные преступления между собой: так, например, и диверсия и терроризм совершаются против множества лиц, следовательно, разграничить эти преступления можно только по “предмету” (согласно данной трактовке) – тем ценностям, которым причиняется вред. Именно эти ценности и должны признаваться объектом преступления. Смешение же объекта и предмета преступления нивелирует сущность и значение как первого, так и второго». [6 - Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. М., 1999. С. 199–200.]
   Несостоятельность позиции Г. П. Новоселова по вопросу о соотношении объекта и предмета преступления приводит его к неверным выводам о соотношении правоохраняемого объекта и объекта преступления. Утверждая, что «объектом любого преступления, а не только направленного против личности, выступают люди, которые в одних случаях выступают в качестве отдельных физических лиц, а в других – как некоторого рода множество лиц, имеющих или не имеющих статус юридического лица, в-третьих – как социум (общество)», [7 - Новоселов Г. П. Указ. соч. С. 60.] он в то же время не может игнорировать, что согласно прямому указанию закона (ч. 1 ст. 2 УК РФ) охраняемыми российским уголовным законодательством ценностями являются те, которые он считает не объектом, а предметом преступления. Отсюда и проистекает его необоснованный вывод о том, что объект уголовно-правовой охраны и объект преступления – различные явления.
   В конечном счете мы приходим к следующему заключению: понятие объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления отражают признаки, характеризующие одно и то же явление.
   Признание этого обстоятельства имеет важное уголовно-правовое значение.
   Разграничение объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления неизбежно привело бы к постановке вопроса – какое влияние тот и другой объект может оказать на размер уголовной ответственности. Если объект преступления является элементом состава преступления, т. е. основания уголовной ответственности, то объект уголовно-правовой охраны как уголовно-правовое явление, обладающее по сравнению с объектом преступления большим объемом, должно было бы считаться обстоятельством, находящимся за рамками состава преступления. Но, как уже давно известно, такое обстоятельство не может определять основание уголовной ответственности.
   Могут сказать, что все это – надуманное преувеличение, что авторы, разграничивающие объект уголовно-правовой охраны и объект преступления, не имели в виду ничего подобного. Тогда в чем смысл разграничения объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления? Ведь речь идет не просто об охране чего-либо или кого-либо, а об уголовно-правовой охране. Потребность гарантировать соблюдение и укрепление законности в нашей стране требует отказа от такого рода позиции.
   2. В советской юридической литературе утвердилось представление об объекте преступления (объекте уголовно-правовой охраны) как об общественных отношениях, которым причиняется вред в результате преступного поведения.
   В юридической литературе постсоветского периода наметился отход от этого представления. По справедливому замечанию Г. П. Новоселова, «в настоящее время впору говорить об обозначившейся в отечественной юридической литературе тенденции к негативной оценке признания общественных отношений объектом преступления». [8 - Там же. С. 43.]
   Существуют ли достаточные основания для такой негативной оценки?
   Судя по опубликованным работам, никаких научных исследований, опровергающих представление об объекте преступления как об общественных отношениях, проведено не было. Отказ от прежней позиции производится, как нам представляется, по одной единственной причине – такую трактовку объекта преступления связывают с марксистским подходом к исследованию общественных явлений. Другими словами, отказ от прежнего представления об объекте преступления обусловлен не научными, а идеологическими соображениями.
   Что предлагается взамен?
   В опубликованных в последние годы работах объектом преступления чаще всего предполагается считать благо.
   Так, А. В. Наумов, хотя и считает, что «во многих случаях трактовка объекта преступления как определенных общественных отношений вполне справедлива», полагает «возможным возвращение к теории объекта как правового блага, созданной… в рамках классической и социалистической школ уголовного права». Основанием для этого, на его взгляд, является то, что теория объекта как общественного отношения в ряде случаев «не срабатывает». По его мнению, это особенно относится к преступлениям против личности, в первую очередь к убийству. [9 - Наумов А. В. Уголовное право. Общая часть. М., 1996. С.147; Российское уголовное право. Общая часть. М., 1997. С. 91; Курс российского уголовного права. Общая часть. М., 2001. С. 168–170.] В конечном счете он приходит к выводу, что «объектом преступления следует признать те блага (интересы), на которые посягает преступное деяние и которые охраняются уголовным законом». [10 - Наумов А. В. Указ. соч. С. 149.]
   Сходную позицию по этому вопросу занимает А. В. Пашковская. С ее точки зрения, «объект преступления – это охраняемые уголовным законом социально значимые ценности, интересы, блага, на которые посягает лицо, совершающее преступление, и которым в результате совершения преступного деяния причиняется или может быть причинен существенный вред». [11 - Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. М., 1999. С. 202.]
   Как уже отмечалось выше, особую позицию по вопросу о понятии объекта преступления занимает Г. П. Новоселов, считающий, что в качестве такого рода объекта выступают люди «как физические лица, или как множество лиц, или как социум (общество). [12 - Новоселов Г. П. Указ. соч. С. 60.]
   Насколько обоснованы высказанные этими авторами представления?
   Для того чтобы ответить на вопрос, может ли благо рассматриваться в качестве объекта преступления, необходимо предварительно выяснить, что оно собой представляет.
   Л. М. Архангельский по этому поводу пишет: «Категорию блага можно рассматривать в качестве собирательного понятия по отношению ко всей совокупности конкретных благ, фиксирующего их отношение к человеческим потребностям… В процессе практики люди обнаруживают те или иные свойства вещей, оценивают их полезность или вредность с точки зрения насущных потребностей. Так возникает необходимость в особом понятии, которое в общей форме способно фиксировать отношение человека к явлениям, с которыми он имеет дело, с точки зрения их полезности. Таким понятием как раз и является благо». [13 - Архангельский Л. М. Курс лекций по марксистско-ленинской этике. М., 1974. С.161–162.] Далее он указывает: «Благо как ценность… предполагает, с одной стороны, наличие определенных свойств, объективно присущих явлениям внешнего мира, способных служить так или иначе удовлетворению человеческих потребностей, а с другой стороны – познание и оценку субъектом способности объектов быть полезными людям». [14 - Там же. С. 162.] И еще одно очень важное замечание Л. М. Архангельского: «Попытка отождествлять благо с самой вещью (предметом) или сведение блага к оценке должны быть подвергнуты критике. Дело в том, что один и тот же реальный объект может выступать и как благо, и как зло в зависимости от того, какие из его свойств обнаруживаются в том или ином взаимодействии с субъектом». [15 - Там же. С. 163.]
   Приведенные положения позволяют сделать следующие выводы.
   Во-первых, благом могут быть вещь или какое-либо явление (например, явление природы – дождь во время засухи), которые обладают способностью удовлетворять человеческие потребности.
   Во-вторых, благом могут быть и общественное отношение или общественные отношения, поскольку они также способны удовлетворять человеческие потребности.
   В-третьих, все виды благ обладают свойствами, объективно присущими им. Удовлетворять человеческие потребности они могут потому, что способны познаваться и оцениваться людьми.
   Наконец, один и тот же объект (вещь, общественное отношение) может выступать и как благо, и как зло, в зависимости от положения в системе социальных связей.
   Только с учетом этих свойств блага мы можем ответить на вопрос, следует ли его рассматривать в качестве объекта преступления. При этом мы не можем не обратить внимание на следующие обстоятельства.
   1. Как явление объективной действительности благо может рассматриваться в качестве объекта преступления. Необходимо только учитывать, что объект – это объективный признак преступного поведения.
   2. Как отношение человека к потребительским свойствам вещи оно в качестве уголовно-правового явления рассматриваться не может. Уголовное право, как и любая другая отрасль права, регулирует отношения между людьми, а не между вещами и людьми.
   3. Благо может выступать как объект общественного отношения (например, имущество, обладающее потребительскими свойствами, может быть объектом отношений собственности).
   4. Благо может выражаться в общественном отношении, так как те или иные общественные отношения способны удовлетворять различные потребности людей.
   5. Рассматривать благо в качестве объекта уголовно-правовой охраны вне связи в общественными отношениями нельзя. Его потребительские свойства в разных общественных отношениях могут использоваться не только в социально-полезных, но и в антиобщественных целях. Например, потребительские свойства оружия в одних общественных отношениях будут служить средством защиты государственных интересов, в других – средством совершения тяжкого преступления. Если оружие похищается с целью помешать защите государства – это преступление, если это делается в целях предупреждения преступления – это правомерное деяние. То же самое можно сказать, например, и в отношении такого блага, как жизнь человека: лишение жизни потерпевшего в процессе разбойного нападения – преступление, лишение жизни нападающего в состоянии необходимой обороны – правомерное поведение.
   Таким образом, в качестве объекта преступления благо может выступать в тех случаях, когда оно, во-первых, выражается в социально-полезном общественном отношении, во-вторых, является объектом социально-полезного общественного отношения. В том и другом случае преступное поведение приводит к нарушению или подрыву социально-полезного общественного отношения. В связи с тем, что благо не всегда представляет собой общественное отношение или включается в качестве объекта в его содержание, использование терминов «благо» и «общественные отношения» как взаимозаменяемых при определении объекта преступления нельзя. Потому объектом преступления правильнее считать общественные отношения.
   О несостоятельности точки зрения, рассматривающей в качестве объекта преступления людей, уже говорилось в этой работе. К изложенному выше необходимо добавить следующее.
   Люди в том виде, в каком они представлены в теории Г. П. Новоселова, не могут рассматриваться в качестве объекта даже преступлений против личности.
   В этом легко убедиться путем мысленного исключения из содержания личности всего того, что Г. П. Новоселов не относит к содержанию объекта преступления.
   Не относит же он к содержанию объекта все то, что, по его мнению, представляет собой предмет преступления. Рассматривая предмет преступления в виде «различного рода материальных или нематериальных благ (ценностей), способных удовлетворять потребности людей, преступное воздействие на которые (или незаконное обращение с которыми) причиняет или создает угрозу причинения вреда», [16 - Новоселов Г. П. Указ. соч. С. 53.] Г. П. Новоселов, как мы уже отмечали выше, относит его не к объекту преступления, а к объекту уголовно-правовой охраны. Он пишет: «Перечисляя объекты уголовно-правовой охраны, законодатель всегда относил и ныне относит к ним некоторого рода ценности, способные удовлетворять потребности индивидов и всего общества…». [17 - Там же. С. 197.] Если учесть, что в содержащемся в ч. 2 ст. 2 УК РФ перечне объектов, охраняемых уголовным правом, содержится указание и на права, и на свободы человека и гражданина, получается, что они исключаются из объекта преступного поведения. Едва ли нужно подробно доказывать, что все это находится в явном противоречии с позицией законодателя, выраженной в содержании раздела VII Особенной части УК РФ (преступления против личности).
   Совершенно необоснованным, с нашей точки зрения, являются утверждения Г. П. Новоселова о том, что физические лица являются объектом преступления и в тех случаях, когда оно направлено против общественных объединений или государства. Неверно, что последние представляют собой лишь «некоторого рода множество лиц». Убеждения автора полностью игнорируют смысл существования общественных объединений и государства, основания и цели формирования общественный объединений, причины возникновения государства.
   Надуманность концепции Г. П. Новоселова легко обнаруживается при анализе составов конкретных видов преступлений. В каком виде можно усмотреть в качестве объекта преступления физических лиц при совершении, например, таких преступлений, как дезертирство или уклонение от уплаты налогов?
   Подводя итог анализу тех представлений об объекте преступления, которые были высказаны в течение последних лет и которые, по убеждениям авторов, способны заменить его трактовку как общественных отношений, мы приходим к выводу, что все они лишены необходимой убедительности.
   3. Объект преступления – то или иное общественное отношение может сформировать лишь такое благо, которое имеет общественную ценность.
   Если, например, какая-либо вещь, хотя и имеет очень большую ценность для отдельных лиц, общественной ценностью не обладает, она не может образовать объект преступного поведения. Так, в частности, фотографии близких родственников могут представлять для членов семьи очень большую ценность, однако их похищение или уничтожение не будет считаться ни преступлением против собственности, ни преступлением против порядка управления. Поскольку общественной ценности они не составляют, уголовное законодательство ответственности за такие действия не устанавливает.
   Любое благо становится общественной ценностью тогда, когда оно оказывается объектом общественных отношений, когда возникает потребность общества обеспечить благоприятные условия для существования этого блага и его использования и соответствующая ей необходимость для каждого члена общества вести себя таким образом, чтобы не противодействовать реализации этой потребности.
   Обычно такие отношения облекаются в правовую форму. В результате законотворческой деятельности возникает правовая обязанность членов общества воздерживаться от действий, причиняющих ущерб этому благу или влекущих его использование в ущерб общественным интересам. Таким образом, формируются общественные отношения, имеющие как фактическое, так и правовое содержание.
   Когда возложенные государством на членов общества обязанности не соблюдаются, общественные отношения становятся объектом совершенных ими преступлений. Всякие попытки выявить объект преступления за пределами общественных отношений обречены на неудачу, хотя бы уже потому, что оставляют открытым вопрос, почему действие, нарушающее благо, принадлежащее отдельному человеку (например, собственность конкретного человека на конкретную вещь), признается государством преступлением, т. е. деянием, нарушающим общественные интересы. Преступлением признаются и всегда признавались только такие действия, которые противоречили интересам общества.
   4. Структура объекта преступления представляет собой более сложное образование, чем то, которое описывается в юридической литературе.
   Одну из его подсистем составляет защищаемое уголовным правом общественное отношение.
   В этой роли можно представить, например, отношение собственности на какое-либо имущество. Его объектом будет имущество, субъектами – с одной стороны, собственник, с другой – все остальные лица, а содержание общественного отношения составят возможность собственника владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом и необходимость для других лиц не препятствовать ему в реализации этой возможности. Правовое содержание этого общественного отношения будет выражаться в правомочиях собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом и в обязанности остальных лиц не препятствовать ему в реализации этих правомочий.
   Другую подсистему объекта преступления составляет общественное отношение, защищающее первое общественное отношение.
   В нашем примере его объектом будет отношение собственности на конкретное имущество, субъектами – с одной стороны, государство, с другой – лица, не являющиеся собственниками этого имущества, а содержанием – потребность государства обеспечить имеющимися в его распоряжении средствами безопасность указанного отношения собственности и необходимость лиц, не являющихся собственниками имущества, составляющего объект отношения собственности, воздерживаться от его нарушения. Правовое содержание этого общественного отношения будет выражаться в праве государства наказать нарушителя указанного отношения собственности и обязанности нарушителя подвергнуться предусмотренному законом наказанию.
   Совершение преступления обычно приводит к одновременному нарушению и охраняемого, и охраняющего общественного отношения. Нарушение того и другого отношения определяет характер и степень общественной опасности преступного поведения.
   Необходимо, однако, отметить некоторые весьма важные особенности воздействия нарушенных общественных отношений на общественную опасность преступления.
   Прежде всего следует указать на то, что охраняемые общественные отношения по степени социальной значимости часто существенно отличаются друг от друга. Если, например, такие охраняемые общественные отношения, как государственная или общественная безопасность, в силу своей высокой значимости для государства сами по себе определяют большую степень общественной опасности посягающих на них преступлений, то нарушение права собственности конкретного человека на конкретную вещь никак не затрагивает право собственности других лиц на принадлежащее им имущество. В этом последнем случае общественная опасность преступления определяется нарушением второго – охраняемого общественного отношения. На юридическом языке это нарушение именуется нарушением принципа неприкосновенности чужой собственности.
   Следует отметить еще одну особенность воздействия нарушаемых общественных отношений на общественную опасность преступления. Влияние охраняемого общественного отношения на нее зависит от социального содержания и социальной значимости этого отношения и по этой причине его воздействие на общественную опасность преступления оказывается весьма дифференцированным. Влияние же на общественную опасность преступления нарушения охраняющего отношения не столь разнообразно, оно носит относительно стабильный характер. Уголовное право должно защищать все охраняемые им общественные отношения. Возможно, именно по этой причине при определении объекта преступлений этот вид нарушаемых ими общественных отношений во внимание не принимался. Вместе с тем и в этом случае необходимо отметить определенные различия в степени неприкосновенности общественного отношения – чем больше общественная значимость охраняемого общественного отношения, тем выше степень его неприкосновенности. Кроме того, на криминализацию деяния, причиняющего вред лишь отдельным лицам и не затрагивающего интересы других лиц, оказывают влияние такие основания уголовно-правового запрета, как относительная распространенность деяния, соразмерность положительных и отрицательных последствий криминализации и др. [18 - См. об этом: Основания уголовно-правового запрета. М., 1982. С. 215–227.] В любом случае не может быть никаких сомнений в том, что каждое деяние, предусмотренное уголовным законом как преступление, обладает всеми признаками общественной опасности.
   Общую структуру объекта конкретного преступления можно представить в виде двух пересекающихся плоскостей:
   – горизонтальной – вид охраняемого общественного отношения (собственность, безопасность человеческой жизни, безопасность движения на транспорте, государственная безопасность и т. п.);
   – вертикальной – неприкосновенность охраняемого общественного отношения.
   В связи с тем, что второй вид отношений является общим для всех объектов преступлений, специфику конкретному объекту преступления придает первый вид общественного отношения (охраняемое общественное отношение). Поэтому только оно и может быть критерием классификации объектов преступного поведения.
   В юридической литературе сформировался такой подход к рассмотрению объекта преступлений, при котором объект описывается не в виде конкретных общественных отношений, а в качестве собирательного понятия, охватывающего все конкретные виды одинаковых по своему содержанию общественных отношений. В этом случае объект преступления представляется, например, не в виде собственности отдельного человека на определенное имущество, а в виде частной собственности и т. д. Отказываться от такой трактовки объекта не имеет смысла. Отметим только, что она применима не только к охраняемым, но и к охраняющим общественным отношениям. Поэтому в виде собирательного понятия можно представить как одинаковые охраняемые, так и одинаковые охраняющие общественные отношения.
   5. Классификация объектов преступлений, разработанная в советской юридической литературе, в современных условиях, по нашему мнению, нуждается в корректировке.
   В теории советского уголовного права классификация объектов основывалась на философской категории целого и части. Такой подход к решению этой проблемы был оправдан. Все виды объектов объединяла единая социальная сущность: все защищаемые уголовным правом общественные отношения выражали интересы одной социальной общности – советского народа. При современных экономических отношениях, сформировавшихся в нашей стране, говорить о социальной однородности общества невозможно. Поэтому объединить общим объектом преступления все охраняемые уголовным правом общественные отношения нельзя. В настоящее время использовать понятие общего объекта можно только в двух смыслах – для выражения того, что все виды объектов представляют собой общественные отношения, и как собирательные понятие, механически объединяющее все виды объектов преступного поведения.
   Современная российская юридическая наука признает существование противоречий между личностью и государством, между обществом и государством. Конституция РФ предусматривает определенные гарантии от необоснованного вмешательства государства в сферу интересов личности (в этом случае принято говорить о приоритете интересов личности перед интересами государства) и в сферу общественных институтов. Подобные положения закреплены в целом ряде конституционных и федеральных законов. В связи с этим и действующий Уголовный кодекс РФ устанавливает в качестве наиболее общих объектов преступного поведения личность, общество и государство. Это подтверждается тем, что в ч. 2 ст. 2 УК РФ сказано, что УК РФ устанавливает, какие деяния признаются опасными именно «для личности, общества или государства», а также тем, что прежде всего по этим объектам классифицируются преступления в Особенной части УК РФ.
   Личность, общество и государство как наиболее общие объекты преступного поведения подразделяются на родовые объекты преступлений.
   В современной литературе по уголовному праву является по существу общепризнанным представление, согласно которому Особенная часть УК РФ делится на разделы и главы по родовому объекту, в пределах которых преступления подразделяются по непосредственному, а иногда и по видовому объектам. Такая классификация обладает, впрочем, определенной долей условности, поскольку одни и те же общественные отношения при совершении различных преступлений могут играть роль и родового, и видового, и непосредственного объекта. Например, личность, являющаяся одним из трех наиболее общих объектов преступного поведения, в разделе VII Особенной части УК РФ выступает в качестве родового объекта, а при совершении такого преступления, как привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ), – в качестве одного из непосредственных объектов.
   6. Дискуссионным в юридической литературе остается вопрос о соотношении объекта и предмета преступления. Его нерешенность – одна из причин отсутствия единого представления об объекте преступного поведения. Как мы уже отмечали, рассмотрение жизни человека как объекта убийства привело авторов к отказу их от признания объектом уголовно-правовой охраны общественных отношений.
   При анализе составов многих преступлений вопрос о разграничении объекта и предмета решается, казалось бы, легко. Например, при преступлениях против собственности противоправное изъятие чужого имущества наносит вред отношениям собственности, которые и признаются объектом преступления. Иное положение наблюдается при совершении убийства и преступлений, причиняющих вред здоровью. В этих случаях ущерб наносится и общественным отношениям, и биологической природе человека. Возникает естественное стремление признать при этих условиях объектом преступления не общественные отношения, обеспечивающие безопасность личности (они как бы отодвигаются на второй план), а то, чему непосредственно причиняется ущерб, – жизнь и здоровье человека.
   В свое время при решении подобного вопроса найти выход из положения пытался А. А. Пионтковский. Он видел его в отождествлении предмета и непосредственного объекта преступления. Считая, что непосредственный объект и есть предмет преступления, он писал: «… определить предмет как нечто, на что непосредственно воздействует преступник (имущество, здоровье человека и т. п.), и, оставляя этот предмет в учении об объекте, не называя его объектом – значит всего лишь неоправданно изменить ранее установившуюся и более правильную терминологию». [19 - Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. II. Преступление. М., 1970. С. 119.] Далее он писал: «Отношение между объектом преступления как общественным отношением и непосредственным объектом преступления следует рассматривать в плоскости взаимоотношений категорий материалистической диалектики – сущности и явления. Непосредственный объект преступления – это предмет воздействия преступника, который мы можем непосредственно воспринять (государственное, общественное или личное имущество граждан, здоровье, телесная неприкосновенность, представитель власти, государственные или общественные учреждения и т. д.). Общественное отношение как объект преступления – это то, что стоит за непосредственным объектом и что еще необходимо вскрыть, чтобы глубоко понять истинное общественно-политическое значение рассматриваемого преступления. Поэтому непосредственный объект тесным образом связан с объектом как общественным отношением. При более внимательном рассмотрении он оказывается или материальной предпосылкой существования и развития соответствующих общественных отношений, или материальной формой их выражения, или их субъектом». [20 - Там же. С. 120.]
   Трудно согласиться с А. А. Пионтковским в том, что общественное отношение – это то, что стоит за непосредственным объектом, тем не менее мы считаем, что в своих рассуждениях он шел в правильном направлении. Понять соотношение объекта и предмета можно только на основе диалектических категорий сущности и явления, формы и содержания.
   Рассмотрим эту проблему на примере преступлений против личности.
   Предварительно отметим следующее. Несмотря на необоснованное скептическое отношение некоторых исследователей к понятию личности как совокупности общественных отношений, [21 - Курс российского уголовного права. Общая часть. М., 2001. С. 169.] вызванное, как нам кажется, лишь тем, что в этом видели сущность человека классики марксизма-ленинизма, действующий УК РФ в своих установлениях опирается именно на это понятие. Не вызывает сомнений тот факт, что только определенные отношения, связывающие человека с другими людьми и обществом в целом, лежат в основе классификации различных преступлений против личности, предусмотренных разделом VII Особенной части УК РФ.
   Отметим и другое: эти отношения порождены не только социальными свойствами человека (отношениями, нашедшими юридическое выражение в конституционных правах и свободах человека и гражданина, в свободе, чести и достоинстве личности), но и его биологическими особенностями (несовершеннолетним возрастом, половыми различиями и т. п.).
   В числе последних и отношения, объектом которых являются жизнь человека, его здоровье и телесная неприкосновенность.
   Охраняемое уголовным правом общественное отношение состоит в потребности конкретного человека жить, обладать здоровьем и телесной неприкосновенностью и соответствующий ей необходимости для других лиц воздерживаться от действий, способных причинить им вред. Юридическая форма этого общественного отношения состоит в праве каждого человека на жизнь, здоровье и телесную неприкосновенность и в правовой обязанности других лиц не совершать действий, направленных на причинение вреда этим правоохраняемым объектам.
   Охраняющее общественное отношение – отношение между государством и лицами, обязанными воздерживаться от указанных действий. Оно заключается в потребности государства обеспечить охрану жизни, здоровья и телесной неприкосновенности гражданина и в необходимости всех других членов общества воздерживаться от причинения им вреда. Правовое содержание этого общественного отношения составляют исходящий от государства запрет совершать действия, способные причинить вред жизни, здоровью и телесной неприкосновенности гражданина, и его право наказывать в соответствии с законом нарушителей этого запрета, а с другой стороны – обязанность остальных граждан соблюдать установленный государством запрет и в случае его нарушения подвергнуться предусмотренным законом мерам наказания.
   Центральным звеном этих общественных отношений является физическое состояние человека и, в частности, его жизнь. Жизнь – объект соответствующего охраняемого общественного отношения, которое в свою очередь является объектом охраняющего общественного отношения.
   В каком соотношении находится жизнь – биологическое явление с объектом преступления – общественным отношением?
   Ответ на этот вопрос может быть получен путем анализа общественного отношения с использованием философских категорий формы и содержания, сущности и явления.
   В философии под содержанием явления понимается все, что заключено в его системе. В содержание входят не только ее элементы, но и отношения и связи между ними. Форма есть внешнее выражение содержания. «Под формой понимается также внутренняя организация, способ связи элементов внутри системы (в данном случае понятие формы совпадает с понятием структуры) … форма есть внутренняя и внешняя организация системы». [22 - Алексеев П. В., Панин А. В. Философия: Учебник. М., 2000. С. 472.]
   С учетом этих положений мы приходим к выводу, что в общественном отношении, объектом которого является жизнь человека, последняя выступает как элемент внешнего выражения его содержания и как его структурный элемент. Другими словами, жизнь как биологическое явление входит в содержание охраняемого уголовным правом общественного отношения и составляет объект этого общественного отношения.
   Анализ рассматриваемого общественного отношения с позиции философской категории сущности и явления приводит нас к выводу, что сущностью этого общественного отношения является заключенная в нем потребность и необходимость в существовании человека, а сама жизнь человека как биологический процесс выступает в качестве явления, обусловленного указанной сущностью общественного отношения. К другому выводу прийти нельзя, потому что «категория сущности служит для выделения в системе таких ее свойств и отношений, которые обусловливают другие ее свойства и отношения. Явление же – это свойства и отношения системы, обусловленные ее сущностью». [23 - Там же. С. 475.]
   Таким образом, жизнь человека как биологическое явление входит в само содержание общественного отношения, охраняемого уголовным правом. В более общем плане этот вывод звучит следующим образом: предмет преступления входит в содержание объекта преступления. Поэтому не будет ошибкой, если мы скажем, что объектом убийства является не только потребность человека в существовании и корреспондирующая ей необходимость для других лиц воздерживаться от действий, способных лишить его жизни, но и сама жизнь человека как биологическое явление, поскольку лишение человека жизни и нарушение общественного отношения, объектом которого она является, органически связаны друг с другом. Их органическое единство и составляет преступное последствие общественно опасного деяния.
   В признании этого обстоятельства находится ответ на вопрос, почему, если последствие преступления заключается в причинении вреда объекту, т. е. общественным отношениям, оно описывается в составе преступления обычно в виде материального ущерба (тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью, крупного размера кражи, крупного ущерба гражданам, организациям или государству и т. п.).
   В связи с тем, что предмет преступления входит в качестве составной части в объект преступления, проводимое в юридической литературе их разграничение (объект – общественное отношение, а предмет – материальный предмет внешнего мира) требует существенного уточнения. Предмет внешнего мира может рассматриваться в качестве самостоятельного элемента состава преступления или в качестве чего-то отличного от объекта преступления только при условии, что он мысленно изолируется от других элементов общественного отношения. Потребность в такого рода изоляции возникает тогда, когда, во-первых, обнаруживается, что тот или иной предмет внешнего мира может выступать в качестве объекта различных по своему содержанию общественных отношений (например, имущество как предмет преступления при краже и при получении взятки), во-вторых, когда предмет преступления рассматривается во взаимосвязи с объективными или субъективными признаками преступления.
   Предмет преступления – связующее звено во взаимодействии объекта с другими признаками состава преступления. Он является одновременно и элементом объекта преступления, и признаком его объективной стороны. Этим определяется та важная роль, которую он играет как при установлении в действиях лица состава преступления, так и в целом при квалификации преступных действий.
   7. В связи с тем, что объект преступного деяния составляют два общественных отношения – охраняемое и охраняющее, есть основание говорить и о двух видах преступных последствий – о вреде, причиненном охраняемому общественному отношению, и о вреде, причиненном охраняющему общественному отношению.
   В том и другом случае вред выражается в нарушении общественного отношения. Но если в первом из них он, хотя и не всегда, может быть возмещен (например, украденное имущество возвращается собственнику), то во втором случае он возмещению в натуральном выражении не подлежит – при нарушении охраняемого отношения охраняющее общественное отношение прекращает свое существование. В данных конкретных условиях оно проявило свою несостоятельность. Даже если в нашем примере имущество возвращается собственнику и таким образом восстанавливается охраняемое общественное отношение, объектом которого является ранее похищенное имущество, то охраняющее общественное отношение не восстанавливается, оно возникает как бы заново.
   Охраняемое общественное отношение за редкими исключениями (ст. 299, 305 УК РФ и др.) не регулируется нормами уголовного права; по своему содержанию оно может быть имущественным, трудовым или иным. Возмещение нанесенного ему ущерба происходит с помощью применения гражданско-правовых, трудовых и иных правовых норм. Уголовное право в этом процессе участия не принимает и принимать не может. Оно необходимыми для этого средствами не располагает. В случае же нарушения охраняющего общественного отношения уже никакая другая отрасль права не может восполнить причиненный ему ущерб. Это отношение регулируется нормами уголовного права, и причиненный ему совершением преступления ущерб восполняется уголовно-правовыми средствами – применением уголовной ответственности и наказания. Путем их использования достигаются восстановление социальной справедливости и предупреждение новых преступлений. В более подробном виде речь об этом пойдет в других главах настоящей работы.
   8. После того как мы выяснили, что представляют собой объект уголовно-правовой охраны и его соотношение с предметом преступления, необходимо отметить те основные объекты преступного поведения, которые находятся под охраной уголовного законодательства Российской Федерации.
   Ответ на этот вопрос содержится в ч. 1 ст. 2 УК РФ, определяющей задачи Уголовного кодекса. В соответствии с содержащимися в ней указаниями объектами уголовно-правовой охраны являются права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества.
   Часть 2 ст. 2 УК РФ при определении способа охраны указанных объектов группирует их по трем блокам: личность, общество и государство.
   Таким образом, УК РФ придает уголовно-правовое значение не только определению объектов уголовно-правовой охраны, но и порядку их перечисления.
   На первом месте в этом перечне стоит личность. Определяя ей это место, законодатель тем самым подчеркивает важное значение уголовно-правовой охраны прав и свобод человека и гражданина. Эта его позиция находится в полном соответствии с содержанием ст. 2 Конституции РФ, устанавливающей: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства».
   Последнее место в этом перечне отведено государству. Оно объединяется стремлением законодателя обратить внимание на то, что именно государство обязано проявлять заботу об охране интересов личности и общества. Это очевидно еще и потому, что государство и принимает уголовное законодательство. Отказавшись от представления о единстве интересов личности и государства, свойственного советскому периоду развития нашего общества, современная государственная власть не считает себя вправе поставить свои интересы выше интересов личности и общества. В противном случае она не смогла бы считаться выразителем их интересов.
   В работах некоторых российских юристов такая позиция законодателя получила иное толкование. По их мнению, она обусловлена приоритетом прав человека над правами государства. [24 - См., напр.: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. М., 1996. С. 9; Российское уголовное право. Общая часть. М., 1997. С. 13; Курс российского уголовного права. Общая часть. М., 2001. С. 15.]
   Необходимо, однако, заявить, что ни о каком приоритете интересов личности над интересами государства, по крайней мере в сфере уголовного законодательства, речи быть не может. Ни одно указание действующей Конституции, ни одно положение Уголовного кодекса РФ не предусматривают преимущественной защиты интересов личности по сравнению с защитой государственных интересов.
   Единственно, о чем может идти речь, это о том, что в соответствии с Конституцией РФ права и свободы человека и гражданина ограждены правовыми рамками от произвольного вторжения государства в их пределы. Только в этом смысле можно говорить о приоритете интересов личности перед интересами государства.
   Не может быть никакого сомнения в том, что каждый человек и гражданин заинтересован в сильном государстве, так как только сильное государство способно своевременно и эффективно обеспечить защиту их прав и свобод. Точно также и государство заинтересовано в защите прав и свобод человека и гражданина, потому что только при этом условии оно будет способно решать стоящие перед ним задачи – обеспечивать быстрое и эффективное развитие производительных сил, совершенствовать общественные отношения, укреплять обороноспособность страны.
   Признавая важность определенного порядка перечисления объектов уголовно-правовой охраны как при определении задач уголовного законодательства, так и при систематизации норм Особенной части Уголовного кодекса, нельзя искусственно, по идеологическим соображениям преувеличивать его значение. Во-первых, такое преувеличение не имеет под собой достаточных оснований, во-вторых, способно нанести большой вред – в коллизионных ситуациях вместо поиска юридически обоснованного решения оно может побудить правоохранительные органы отдавать предпочтение интересам отдельной личности в ущерб законным интересам общества и государства. Нельзя не учитывать того, что действующее российское уголовное законодательство в равной мере защищает интересы и личности, и общества, и государства.
   9. После всего вышесказанного мы имеем возможность ответить на вопрос о том, что является сущностью объекта уголовно-правовой охраны (объекта преступления). Ответ на него важен потому, что от него зависит правильное понимание многих положений уголовного права. В частности, он позволит раскрыть сущность преступления, определить, какая совокупность признаков преступления необходима для образования состава преступления, и др. От того, как мы ответим на этот вопрос, зависит и обоснованность наших представлений о социальной направленности уголовного законодательства и о том, какие последствия должны наступить в общественных отношениях после применения уголовной ответственности и наказания.
   Следуя по этому пути, мы должны обратить внимание на то, что наиболее успешное развитие общественных отношений происходит тогда, когда оно в максимальной степени сочетает интересы личности, общества и государства. Такое сочетание сглаживает существующие между ними противоречия и открывает возможность для беспрепятственного удовлетворения ими своих социальных и иных потребностей.
   По этой причине граждане страны, общественные объединения и государственные организации объективно заинтересованы в таком развитии общественных отношений, которое позволило бы им в наибольшей степени удовлетворять свои потребности. Другими словами, они стремятся к единству личных, общественных и государственных интересов. Общественные отношения, которые на данном этапе их развития в наибольшей степени отвечают интересам личности, общества и государства, рассматриваются ими как справедливые.
   В то же время преступления, а также и другие правонарушения препятствуют формированию такого единства. Дезорганизуя общественные отношения или внося в них элементы дезорганизации, они оказывают разрушающее воздействие на достигнутый уровень сочетания личных, общественных и государственных интересов, противоречат процессу их объединения. В этом и состоит глубинная суть их общественной опасности.
   Сказанное приводит нас к выводу, что сущностью уголовно-правовой охраны (объекта преступления) является достигнутый на данном этапе развития общества уровень единства личных, общественных и государственных интересов. Этот уровень единства интересов выражает ту меру социальной справедливости, которая нашла воплощение в охраняемых уголовным правом общественных отношениях.

1.2. Источники опасности причинения вреда объекту уголовно-правовой охраны

   Опасность причинения вреда охраняемым уголовным правом общественным отношениям подвергается изучению как в криминологической науке, так и в теории уголовного права.
   Криминология рассматривает эту проблему под углом зрения причин преступности и условий, способствующих совершению преступлений. Теорию уголовного права она интересует в связи с тем, что она ищет пути повышения эффективности правового регулирования поведения лиц, способных совершить или уже совершивших преступное деяния.
   Теория уголовного права не рассматривает социальные корни этого явления, представляя их изучение криминологической науке. Свое внимание она сосредоточивает на выявлении особенностей указанных лиц и на преступлении как непосредственном источнике причинения вреда охраняемым уголовным правом общественным отношениям.

1.2.1. Лица, представляющие опасность для объекта уголовно-правовой охраны

   1. Теория уголовного права и уголовное законодательство классифицируют лиц, способных совершить и уже совершивших преступные деяния, по различным критериям.
   Так, например, по способности нести уголовную ответственность и подвергаться ей в том или ином объеме они делят их по возрасту; по способности подвергаться определенным видам наказания, в частности, смертной казни и пожизненному лишению свободы, – как по полу, так и по возрасту; по способности нести уголовную ответственность за преступления, связанные с исполнением служебных обязанностей, – на должностных и недолжностных лиц и т. д.
   Есть основания считать, что уголовное право классифицирует лиц, способных совершить и уже совершивших преступные деяния, также по степени вероятности совершения ими преступлений и причинения вреда охраняемым уголовным правом общественным отношениям.
   Решая эту задачу, уголовное законодательство использует данные криминологических исследований.
   Достижения в области криминологии позволяют сделать вывод, что опасность совершения преступлений, как и само их совершение, является следствием сформировавшегося у лиц антиобщественного отношения к социальным ценностям. Каждое такое отношение обладает определенным содержанием, активностью и устойчивостью. В своей совокупности они образуют комплексы, которые характеризуют, в частности, степень вероятности совершения этими лицами преступных деяний.
   На самом низком уровне развития антиобщественного отношения лицу свойственная такая степень противопоставления своих интересов интересам других лиц, общества и государства, которая не получила значительного развития. Устойчивость антиобщественного отношения на этом уроне невелика, а его активность соответствует пассивному типу индивидуалистической личности. К этой категории лиц относятся лица, способные совершать преступления в результате невнимательного отношения к окружающим, под влиянием резко ухудшившихся условий жизни, при активном воздействии других лиц. Степень вероятности совершения ими преступлений, по сравнению с другими лицами, обладающими антиобщественными свойствами личности, соответствует наиболее низкому уровню ее развития.
   Более высокой степени разложения личности соответствует агрессивный тип ее развития. Для него характерен более высокий уровень активности и устойчивости антиобщественного отношения. Проявлению этих свойств присуща их известная автономность от воздействия обстоятельств внешней среды. Все эти признаки позволяют говорить о наличии у лица антиобщественной установки, которую в криминологической литературе порой делят на ситуативную установку (готовность к совершению преступлений, которая реализуется лишь при благоприятной обстановке) и на «установку – мотив» (готовность к совершению преступлений независимо от характера ситуации).
   Наибольшее развитие антиобщественное отношение получает у лиц, для которых характерны антисоциальная направленность и антисоциальная ориентация. Антисоциальная направленность представляет собой устойчивую доминирующую в психологической структуре личности систему мотивов, побуждающих лицо на совершение преступных действий, а антисоциальная ориентация – совокупность различных антисоциальных установок. [25 - Подробнее об этом см.: Филимонов В. Д. Криминологические основы уголовного права. Томск, 1981. С. 36–39.]
   При ситуативной установке степень вероятности совершения лицом преступления остается небольшой. Она существенно вырастает при «установке – мотиве» и достигает наибольших размеров при антисоциальной направленности и антисоциальной ориентации.
   2. При всем разнообразии видов антиобщественных отношений лиц, которым они свойственны, можно разделить на две категории. Одну из них составляют лица со слабой готовностью к совершению преступлений, другую – с высокой степенью готовности.
   Такая их классификация соответствует возможностям, которыми располагает уголовное законодательство в регулировании поведения людей. Поэтому она приобретает уголовно-правовое значение.
   Это значение состоит в том, что деление лиц, способных совершить или совершивших преступные деяния, на две указанных категории открывает уголовному праву возможность осуществлять охрану общественных отношений, во-первых, путем общего предупреждения преступлений и, во-вторых, путем восстановления социальной справедливости, нарушенной совершением преступлений, с помощью уголовного наказания. Первая задача решается воздействием норм уголовного права, главным образом, на лиц, со слабой готовностью к совершению преступлений, вторая – преимущественно посредством наказания тех лиц, которые своим преступным поведением проявили повышенную готовность к совершению преступных действий.
   Существует еще один, дополнительный способ уголовно-правового регулирования поведения лиц, в той или иной степени готовых к совершению преступлений. В связи с тем, что этот способ в значительной мере определяется конкретной ситуацией совершения преступления, он имеет отношение и к той, и к другой категориям лиц. Это способ пресечения преступлений и предупреждения общественно опасных последствий преступного поведения, регулируемый правилами необходимой обороны, крайней необходимости, добровольного отказа, деятельного раскаяния и др. Он осуществляется методом поощрения социально полезного поведения путем стимулирования действий, направленных на пресечение преступлений, предупреждение их общественно опасных последствий и возмещение причиненного преступлениями ущерба. Этот способ уголовно-правового регулирования поведения людей является дополнительным потому, что сфера его применения по сравнению со сферами общего предупреждения и наказания лиц, совершивших преступления, невелика. Она регулируется относительно небольшим числом уголовно-правовых норм.
   В то же время нельзя отрицать, что все упомянутые способы охраны общественных отношений способны в большей или меньшей степени оказать регулирующее воздействие на любую категорию лиц, готовых к совершению преступлений. Так, общепредупредительное воздействие уголовно-правовых норм продолжает оказываться и на тех лиц, которые уже совершили преступные деяния, а применение наказания к лицам, совершившим преступления, оказывает предупредительное воздействие не только на них, но и на тех лиц, которые еще не совершили, но могут совершить преступления. Применение наказания, подтверждая содержащуюся в уголовно-правовых нормах угрозу, по существу обеспечивает реализацию общего предупреждения преступлений.

1.2.2. Преступление – источник непосредственной опасности причинения вреда объекту уголовно-правовой охраны

   1. В ч. 1 ст. 14 УК РФ сказано: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». В этом определении указаны основные признаки преступления, в числе которых объективный признак – деяние, субъективный – виновный характер его совершения, и определяющие его свойства – общественная опасность и противоправность деяния.
   Недостатком этого определения является то, что оно описывает деяние как уже совершенное. Между тем преступлением следует считать не только завершившееся деяние, но и сам процесс его совершения, и по этой причине определять его не как «совершенное общественно опасное деяние», а как «совершаемое общественно опасное деяние».
   Строго говоря, деяние, завершившееся наступлением его последствий, как явление объективной действительности уже не существует, существуют лишь его последствия. Поэтому, когда говорят о совершенном преступлении, по существу говорят о таком деянии, которое осталось в прошлом. Речь о нем приходится вести не потому, что с ним надо что-то делать, а в связи с тем, что возникла необходимость предупреждения новых преступлений и привлечения к уголовной ответственности лица, виновного в его совершении.
   Ф. Энгельс, раскрывая содержание диалектического закона отрицания, приводит пример с ячменным зерном. Ячменное зерно, попав в благоприятные условия, прорастает и как таковое перестает существовать, подвергается отрицанию. На его месте появляется выросшее из него растение – отрицание зерна, которое производит новые ячменные зерна, и, как только они созреют, стебель отмирает, т. е. также подвергается отрицанию. [26 - Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. М., 1961. С. 139–140.]
   С такой же закономерностью развития явлений мы сталкиваемся в случае совершения преступлений. Противоречие в социальной жизни между интересами отдельного лица и интересами других лиц, общества или государства порождает преступное деяние, которое в процессе своего осуществления отрицает это противоречие, но в свою очередь приводит к наступлению общественно опасных последствий. Они отрицают уже само преступное деяние, которое перестает существовать именно тогда, когда эти последствия наступают. Таким образом, последствия общественно опасного деяния не являются составной частью преступления. Они его лишь характеризуют.
   Вывод, к которому мы пришли, имеет важное уголовно-правое значение: во-первых, он дает основание рассматривать преступление не только как уже произошедшее нарушение общественных отношений, но и как источник опасности, грозящей охраняемому уголовным правом объекту, опасности, реализацию которой во многих случаях еще можно предотвратить; во-вторых, этот вывод позволяет дать правильный ответ на вопрос, что является сущностью преступления. Сущность преступления открывает путь к пониманию сущности тех изменений, которые должны быть произведены в сложившейся после совершения преступления системе общественных отношений в результате реализации требований уголовного законодательства.
   2. Сущность преступления составляет выраженное в преступном деянии противопоставление интересов отдельной личности интересам других лиц, общества или государства.
   Сущность преступления не может заключаться в общественно опасных последствиях преступного деяния. Такие последствия являются факультативным признаком состава преступления. Попытка искать ее в последствиях преступления могла бы привести нас к абсурдному выводу о том, что сущность преступления, по крайней мере, в целом ряде случаев, находится за пределами его состава. Кроме того, она не позволила бы дать объяснение, почему признаками состава преступления являются вина, мотив и цель, во многих случаях оказывающие большое влияние на характер и размер уголовной ответственности, в то время как последствия преступления от этих признаков не зависят (например, одно и то же последствие – смерть человека может наступить как при умышленном убийстве, так и при неосторожном лишении жизни).
   Характер противопоставления интересов личности интересам других лиц, общества и государства зависит от содержания тех общественных отношений, которые нарушаются в результате совершения преступлений. Характер противопоставления интересов при совершении преступлений против личности отличается от характера их противопоставления при совершении преступлений против собственности, против общественной безопасности и др.
   Степень противопоставления личных интересов интересам других лиц, общества и государства также может быть различной. Она определяется двумя группами обстоятельств: с одной стороны, обстоятельствами, характеризующими причиняемый общественным отношениям вред, его размером, способом достижения преступного результата, т. е. обстоятельствами, отвечающими на вопрос, за счет кого и чего субъект преступления удовлетворяет свои интересы, а с другой стороны – обстоятельствами, характеризующими вину, мотив и цель преступного поведения. Они отвечают на вопрос, во имя чего (ради удовлетворения каких своих интересов) субъект преступления нарушает интересы других лиц, общества и государства.
   Таким образом, сущность преступления воплощается в обстоятельствах, совокупность которых определяет содержание и степень общественной опасности преступного поведения, составляющих качественную определенность преступного деяния. Она дает основание считать преступление воплотившейся в жизнь социальной несправедливостью.
   3. Сущность преступления как характер и степень противопоставления интересов лица, совершающего преступное деяние, интересам других лиц, общества и государства противостоит сущности объекта преступного поведения как достигнутого на данном этапе развития общества, единства интересов личности, общества и государства. Это дает основание считать, что сущностью тех изменений, которые должны наступить в результате реализации требований уголовного законодательства, может быть только восстановление в системе общественных отношений того единства личных, общественных и государственных интересов, которое было нарушено совершением преступления. С нравственной точки зрения сущностью последствий, которые должны наступить в результате применения уголовной ответственности, является восстановление социальной справедливости. Без учета этих обстоятельств невозможно решать вопросы правового регулирования уголовной ответственности лиц, совершивших преступные деяния.

Глава II. Понятие и виды охранительной функции уголовного права

2.1. Понятие охранительной функции уголовного права

   1. В философии под функцией понимается отношение двух (групп) объектов, в котором изменению одного из них соответствует изменение другого. Применительно к социологическим явлениям функция определяется как «роль, которую определенный социальный институт (или частный социальный процесс) выполняет относительно потребностей общественной системы более высокого уровня организации или интересов составляющих ее классов, социальных групп и индивидов. Например, функции государства, семьи, искусства и т. д. относительно общества». [27 - Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 719.]
   Из приведенного определения следует, что составить представление о функции того или иного явления можно лишь при использовании системного подхода к его изучению.
   Как обоснованно отметил Д. А. Керимов, системный подход к познанию явлений ориентирует любое исследование, во-первых, на обнаружение составных частей (компонентов, элементов) системной целостности; во-вторых, на выделение специфических качеств каждой из частей; в-третьих, на аналитическое изучение связей, отношений и зависимостей частей между собой; в-четвертых, на обобщение частей в их качественной определенности и взаимодействии, раскрывающем свойства системы как единого целого; в-пятых, на познание функционального назначения, роли и эффективности воздействия системы (и каждый ее части) на среду и обратного воздействия среды на систему. [28 - Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований. М., 1986. С. 202.]
   Из приведенных определений функции и требований системного подхода к изучению явлений следует, в частности, что функция социального института – это роль, которую он выполняет относительно потребностей общественной системы более высокого уровня организации, и что исследование функций социального института предполагает такое обобщение всех элементов системы, которое, во-первых, раскрывает присущую ей качественную определенность и, во-вторых, позволяет обнаружить функциональное назначение как системы в целом, так и каждой из составляющих ее частей.
   2. Для того чтобы понять, что представляет собой функция уго ловного права, необходимо прежде всего выяснить, в какой системе она находит свое проявление.
   По нашему мнению, она находит выражение в системе, структурными элементами которой являются, с одной стороны, уголовное право как совокупность определенного рода правовых норм, а с другой – общественно опасное поведение людей, причиняющее ущерб утвердившимся в обществе общественным отношениям.
   Такое поведение оказывает воздействие на уголовное право и вызывает с его стороны ответную реакцию. Функциональное взаимодействие между ними формирует качественную определенность указанной системы – ее способность обеспечить охрану общественных отношений от преступных посягательств.
   3. Понятие функции уголовного права основывается не только на философском представлении о функции, но и на ее общеправовой трактовке.
   В общий теории права при анализе правовой функции внимание сосредотачивается на той роли, которую она выполняет в системе общественных отношений.
   Так, по мнению Ю. Г. Ткаченко, под функциями права следует понимать конкретную роль (действие) права по организации общественных отношений. [29 - Ткаченко Ю. Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980. С. 34.] С. С. Алексеев говорит о функциях права как о направлениях правового воздействия, выражающих роль права в организации (упорядочении) общественных отношений. [30 - Алексеев С. С. Общая теория права: Курс в двух томах. Т. I. М., 1981. С. 191.] Т. Н. Радько, обобщив различные представления по этому вопросу, пришел к выводу, что в конечном счете под функцией права понимают либо социальное назначение права, либо направления правового воздействия на общественные отношения, либо то и другое вместе взятые. [31 - Общая теория государства и права: Академический курс в 2 томах. Т. 2. М., 2000. С. 53.]
   Попытку раскрыть внутренне содержание правовой функции предпринял в свое время В. Г. Смирнов. Он писал: «… понятие “функция права” синтезирует задачи и способы регулирования общественных отношений… определяет в единстве цели и методы их регулирования. Но поскольку задачи и методы правового регулирования не могут быть поняты без уяснения структуры и содержания предмета, на который воздействует право, постольку понятие функции права фактически отражает в совокупности предмет, задачи и метод регулирования. Таким образом, здесь мы сталкиваемся с понятием, которое в единстве выражает социальное назначение правового регулирования (из него выводятся задачи) и метод регулирования (он определяется предметом и задачами регулирования)». [32 - Смирнов В. Г. Функции советского уголовного права. Л., 1965. С. 9.]
   Рассмотрение функции права как с внешней стороны, т. е. с учетом той роли, которую она выполняет во взаимодействии с общественными отношениями, так и с ее внутренней стороны, принимая во внимание предмет, задачи и метод осуществления ею правового регулирования, заслуживает полной поддержки. Однако соображения, высказанные В. Г. Смирновым, по нашему мнению, нуждаются в некотором уточнении.
   Не следует объединять во внутренней структуре правовой функции разноплановые явления – задачи правового регулирования (субъективный элемент) и метод правового регулирования (объективный элемент). Воздействие права на систему общественных отношений – объективный процесс, поэтому во внутреннем содержании функции надо различать направленность правового воздействия и метод его осуществления. По задачам, стоящим перед той или иной отраслью права, можно судить о направленности правового воздействия, но включать их в содержание функции права, по нашему мнению, не следует.
   Таким образом, функция права – это социальная роль, которую оно выполняет в организации (упорядочении) общественных отношений, определяемая направленностью и методом их правового регулирования.
   4. Функции уголовного права в общий теории права и в уголовно-правовой литературе рассматриваются с различных позиций.
   В общей теории права правовые функции обычно подвергаются анализу в связи с классификацией отраслей права. При этом отмечается, что такая классификация проводится по предмету правового регулирования с учетом в необходимых случаях и метода правового регулирования. В связи с характеристикой последнего и возникает вопрос о функции права. Эти функции в свою очередь подразделяются по способу воздействия на общественные отношения. В большинстве случаев он состоит в определении прав и обязанностей субъектов общественных отношений, но в отдельных случаях выражается в государственно-принудительном воздействии на лиц, совершивших правонарушения. Этот последний вид способа воздействия права на общественные отношения, присущий, в частности, уголовному праву, дал основания для выделения охранительной функции правовых норм.
   С. С. Алексеев в связи с этим пишет: «… особый метод регулирования рассматривается ныне большинством авторов в качестве главного юридического критерия деления норм права на отрасли. Специфика в приемах регулирования свойственна и другим подразделениям правовой системы. Например, даже различия между регулятивными и охранительными нормами заключаются в способе воздействия на поведение людей: регулятивные нормы устанавливают права и обязанности субъектов, охранительные – предусматривают меры государственно-принудительного воздействия на правонарушителей». [33 - Алексеев С. С. Структура советского права. М., 1975. С. 22.]
   В связи с тем, что нормы уголовного права по мнению представителей общей теории права не устанавливают прав и обязанностей субъектов общественных отношений, а предусматривают государственно-принудительное воздействие на правонарушителей, общая теория права исходит из того, что уголовное право выполняет лишь охранительную функцию.
   В уголовно-правовой литературе вопрос о его функциях рассматривается главным образом при анализе предмета правового регулирования.
   Обычно авторы не ограничиваются выделением одной функции. Чаще всего основной называется охранительная функция, под которой понимается функция, осуществляемая в форме уголовно-правовых отношений, возникающих в связи с совершением преступлений и наделяющих субъектов правоотношений определенными правами и обязанностями. [34 - Курс российского уголовного права. Общая часть. М., 2001. С. 6; Яцеленко Б. В. Противоречия уголовно-правового регулирования. М., 1996. С. 41–44.] Что касается выделения других функций уголовного права, то у различных авторов этот вопрос решается по-разному.
   Так, А. В. Наумов считает, что второй разновидностью отношений, которые входят в предмет уголовного права, являются отношения, связанные с удержанием лица от совершения преступления посредством угрозы наказания, содержащейся в уголовно-правовых нормах: «Уголовный запрет, – пишет он, – налагает на граждан обязанность воздерживаться от совершения преступления и потому призван регулировать поведение людей в обществе». [35 - Курс российского уголовного права. С. 7.] Третья разновидность общественных отношений, входящих в предмет уголовного права, по его мнению, регулируется уголовно-правовыми нормами, которые наделяют граждан правами на причинение вреда при защите от опасных посягательств при необходимой обороне, а также при крайней необходимости и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния. [36 - Там же. С. 8.] Хотя во всех этих случаях А. В. Наумов прямо о функциях уголовного права не говорит, они при этом несомненно имеются в виду.
   Близкую позицию по этому вопросу занимает Б. В. Яцеленко, который, однако, считает, что «помимо охранительных и регулятивных уголовно-правовых отношений, возникающих в связи с причинением вреда при необходимой обороне, крайней необходимости и задержании лица, совершившего преступление, предмет уголовно-правового регулирования образует еще одна группа отношений – регулятивные уголовно-правовые отношения, возникающие из совершения общественно опасного деяния невменяемым и применения к нему принудительных мер медицинского характера». [37 - Яцеленко Б. В. Указ. соч. С. 43.]
   По нашему мнению, те виды общественных отношений, которые, как считает А. В. Наумов, составляют предмет уголовно-правового регулирования, являются показателем осуществления уголовным правом охранительной функции как функции, которая в наиболее полном виде выражает его социальное назначение. В то же время они могут быть учтены при классификации видов охранительной функции.
   Что касается приведенных соображений Б. В. Яцеленко, то, по нашему представлению, они, во-первых, недостаточно полно отражают функциональные взаимосвязи уголовного права с общественными отношениями, так как не учитывают воздействие уголовного права на поведение неустойчивых в социальном отношении лиц, путем угрозы наказанием за совершение преступных деяний, во-вторых, без достаточных оснований включают в предмет уголовно-правового регулирования отношения, возникающие из совершения общественно опасного деяния невменяемым. Уголовное право регулирует только такое поведение, которое находится под контролем сознания человека.
   А. И. Коробеев считает, что уголовное право осуществляет охранительную и регулятивную функции. При этом под первой он понимает функцию охраны общественных отношений от преступных посягательств, а под второй – ту, которая регулирует отношения, возникающие между государством и гражданами в результате совершения последними общественно опасных деяний. Эти отношения, по его мнению, и составляют содержательную сторону регулятивной функции уголовного права. Автор не выделяет самостоятельной функции, регулирующей отношения, возникающие с причинением вреда при необходимой обороне, крайней необходимости и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния. В остальном же (если не обращать внимания на различия в наименовании функций) его взгляды совпадают с позицией А. В. Наумова и Б. В. Яцеленко. [38 - Российское уголовное право: Курс лекций. Т. I. Преступление. Владивосток, 1999. С. 14–16.]
   Своеобразная точка зрения о функциях уголовного права высказана В. С. Прохоровым, Н. М. Кропачевым и А. Н. Тарбагаевым.
   Рассматривая проблему в плоскости уголовно-правовых отношений, они утверждают, что основной вид выделяемых ими правоотношений – регулятивные – возникают в момент наступления условий, предусмотренных гипотезой нормы уголовного права (например, при вынесении судом решения об уплате средств на содержание нетрудоспособных родителей – условии уголовной ответственности за злостное уклонение лица от уплаты таких средств, при возникновении опасности для жизни человека как условии возможного совершения преступления в виде оставления лица в опасном для жизни состоянии и т. п.). Фундаментальная роль этих правовых отношений, считают авторы, состоит в общем предупреждении преступлений путем воздействия уголовно-правовой нормы на сознание человека, обеспечивающего в конкретной ситуации правомерное поведение лица путем воспитания у него убеждения в необходимости поступать так, как предписывает закон, или путем угрозы наказанием. Другой вид правоотношений – охранительные – возникают, по их мнению, в момент совершения преступления. Называя эти отношения «ремонтно-восстановительными», они видят их фундаментальную роль в регулировании отношений между гражданином (преступником) и государством, а также в охране общественных отношений от новых преступлений и в восстановлении нарушенного правопорядка. [39 - Прохоров В. С., Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования. Красноярск, 1989. С. 68–114.]
   Своеобразие этой точки зрения состоит прежде всего в особом взгляде авторов на момент возникновения правовых отношений, называемых ими регулятивными. Он неубедителен, так как условия уголовной ответственности указаны лишь в отдельных нормах уголовного права, а утверждение о том, что «роль гипотезы выполняют почти все положения статей Общей части УК», [40 - Там же. С. 72–73.] является слишком общим, неконкретным. Создается впечатление, что такая сложная конструкция правового отношения понадобилась авторам только для того, чтобы общепредупредительное воздействие норм уголовного права не оказалось вне рамок правового отношения, без которых функция уголовного права осуществляться не может.
   Конечно, не все авторы рассматривают проблему функций уголовного права в связи с предметом уголовно-правового регулирования и уголовно-правовыми отношениями лиц.
   Только в особенностях метода правового регулирования видит специфику функции уголовного права Б. Т. Разгильдиев. Он считает необходимым отграничивать функцию уголовного права от стоящих перед ним задач. Охранительная функция, считает он, это не функция, а задача уголовного права. Уголовно-правовая функция, по его мнению, – «это регулятивно-обязывающее воздействие системы уголовно-правовых норм на физических лиц, соответствующих определенным требованиям, для достижения задач, стоящих перед уголовным правом». [41 - Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов, 1993. С. 27.]
   Общим недостатком всех приведенных здесь представлений о функциях уголовного права является то, что они классифицируются или по предмету (А. В. Наумов, Б. В. Яцеленко, А. И. Коробеев, В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев, А. Н. Тарбагаев) или по методу (Б. Т. Разгильдиев) правового регулирования.
   Ни тот, ни другой критерий классификации не соответствует стоящим перед ней задачам. Классификация функций уголовного права не самоцель, она должна раскрыть их социальное назначение.
   Между тем разграничение как по предмету, так и по методу правового регулирования этих задач не решает.
   Классификация функций по предмету регулирования не отвечает на вопрос о их социальной направленности. Общественные отношения могут регулироваться в разных направлениях. В этом легко убедиться, например, при сравнении действующего российского уголовного права с российским уголовным правом советского периода.
   Не раскрывает социальной направленности уголовного права и метод, с использованием которого оно регулирует общественные отношения.
   Необходимо обратить внимание и на другую серьезную ошибку, которая часто допускается при разграничении функций уголовного права: не выдерживается правило единого критерия классификации. Это особенно заметно при делении функций на охранительную и регулятивную: охранительная функция выделяется по ее социальной роли, а регулятивная – по методу правового регулирования.
   Общая теория права по предмету и методу правового регулирования проводит классификацию отраслей права. Это не вызывает никаких возражений. Основным критерием классификации в данном случае является предмет правового регулирования, а дополнительным – метод правового регулирования. [42 - Общая теория государства и права. С. 234.]
   Классификация функций уголовного права преследует иные цели. Смысл их выделения состоит в том, чтобы указать на те результаты, которые достигаются в процессе их осуществления. Поэтому классификация функций уголовного права должна производиться по их социальной направленности.
   5. Есть основания считать, что российское уголовное право осуществляет охранительную функцию. Регулятивной функции уголовное право не выполняет. Регулирование общественных отношений – не функция, а способ ее осуществления, который может быть направлен на достижение разных результатов в зависимости от того, какие задачи поставлены перед уголовным законодательством. Функцией же уголовного права может считаться только такое его воздействие на общественные отношения, которое обладает совершенно определенной социальной направленностью.
   Любую правовую функцию характеризуют: 1) социальная направленность, 2) методы правового регулирования и 3) социальные результаты ее осуществления.
   1) Функциональная направленность российского уголовного права видна из тех задач, которые ставит перед собой наше действующее уголовное законодательство.
   В ч. 1 ст. 2 УК РФ сказано: «Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений».
   Из приведенной формулировки следует, что социальная направленность российского уловного права состоит в охране от преступных посягательств личности, общества и государства. Специальное указание в ней на предупреждение преступлений не означает, что оно составляет самостоятельную задачу Уголовного кодекса. Охрана общественных отношений осуществляется и предупреждением преступлений. Выделяя среди задач Уголовного кодекса предупреждение преступлений, законодатель указывает на то, что российское уголовное право ставит перед собой задачу охраны общественных отношений не только путем применения уголовной ответственности, но и путем предупреждения преступлений.
   Слово «охрана» является производным от слова «охранять», что значит «оберегать, относиться бережно, стеречь». [43 - Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1991. С. 484.] Таким образом, охрана – это поддержание чего-либо в том виде, в каком оно существует. Выполнить эту задачу можно путем предупреждения неблагоприятного воздействия на объект охраны, а также путем устранения того ущерба, который был ей нанесен, если неблагоприятное воздействие на него все-таки состоялось.
   По мнению Т. Н. Радько, «охранительная функция права – это обусловленное социальным назначением направление правового воздействия, нацеленное на охрану общезначимых, наиболее важных экономических, политических, национальных, личных отношений, вытеснение явлений, чуждых данному обществу». Специфика этой функции, пишет он, состоит, во-первых, в том, что она характеризует право как особый способ воздействия на поведение людей, выражающийся во влиянии на их волю угрозой санкции, установлением запретов и реализацией юридической ответственности; во-вторых, в том, что она служит информатором для субъектов общественных отношений о том, какие социальные ценности взяты под охрану посредством правовых предписаний; в-третьих, в том, что является показателем политического и культурного уровня общества, гуманных начал, содержащихся в праве, так как способ охраны очень часто зависит от гражданской развитости общества, от его политической сущности. [44 - Общая теория государства и права. С. 60–61.] Все сказанное Т. Н. Радько представляется вполне обоснованным и, по нашему мнению, полностью относится к охранительной функции уголовного права.
   2) Помимо направленности другим структурным элементом охранительной функции, как и любой другой правовой функции, является метод ее осуществления. Методом функции права является ее способ регулирования общественных отношений.
   Как уже отмечалось, в теории уголовного права эта отрасль права регулирует общественные отношения путем принуждения или поощрения лиц – участников данных отношений. Это два основных метода уголовно-правового регулирования общественных отношений.
   Обращая внимание на их особенности, Ю. В. Голик обоснованно отмечает, что принуждение применяется к лицам, совершившим преступления, и выражается в лишении их тех или иных благ, а поощрение – к тем, кто обнаружил раскаяние в совершенном деянии, стремление вернуться к честной законопослушной жизни и предпринял в этом направлении конкретные, одобряемые обществом шаги. Поощрение выражается в освобождении от обременений, налагаемых или наложенных на лицо в связи с совершением деяния. [45 - Российское уголовное право. С. 13.]
   К этому следует добавить, что уголовно-правовое поощрение осуществляется и для предупреждения преступных деяний, а также их общественно опасных последствий, например, при регулировании отношений, возникающих при необходимой обороне, крайней необходимости и неисполнении заведомо незаконных приказа или распоряжения. [46 - На этот вид уголовно-правового поощрения Ю. В. Голик обращает внимание в другой своей работе (см.: Голик Ю. В. Уголовно-правовое стимулирование позитивного поведения: Вопросы теории. Новосибирск, 1992. С. 48).]
   Есть основания считать, что УК РФ рассматривает принуждение в качестве преобладающего метода правового регулирования, так как в ч. 2 ст. 2 УК РФ сказано, что для осуществления задач, сформулированных в ч. 1 этой статьи, Уголовный кодекс устанавливает основания и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества и государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений.
   Следует отметить и еще один метод уголовно-правового регулирования, который нельзя отнести к числу основных, потому что он используется уголовным правом для регулирования лишь отдельных общественных отношений. Это метод разрешения совершать лицам те или иные действия. Уголовное право прибегает к нему для регулирования, в частности, отношений, возникающих при причинении вреда охраняемым уголовным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели (ст. 41 УК РФ), при причинении вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения (ч. 1 ст. 42 УК РФ). Регулирующие возможности метода разрешения используются в том и другом случае для отграничения преступного поведения от непреступного.
   Принуждение, поощрение и разрешение составляют социальное содержание уголовно-правового регулирования. Его правовую форму образуют соответствующие им правовые запреты, предписания, стимулирования и дозволения.
   Так, запретами и предписаниями регулируются общепревентивное воздействие уголовного права на поведение людей и применение уголовной ответственности, стимулирование, соединенное с другими предписаниями, регулирует освобождение от уголовной ответственности и наказания, а также смягчение наказания (при добровольном отказе, деятельном раскаянии и др.), а дозволение, также соединенное с соответствующими предписаниями, находит выражение в правовых нормах, регламентирующих некоторые обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния. Служебная роль предписаний во всех указанных случаях состоит в том, что они используются в процессе реализации уголовно-правовых запретов, стимулирований и дозволений. Так, реализация запретов при совершении преступлений находит выражение в использовании предписаний, регулирующих индивидуализацию уголовной ответственности и наказания, реализация стимулирований осуществляется на основе предписаний, регулирующих освобождение от уголовной ответственности и наказания, и др. Дозволения реализуются с помощью предписаний, регламентирующих обстоятельства, исключающие преступность деяний.
   Выраженное в правовых дозволениях и соответствующих предписаниях разрешение совершить действия, не представляющие общественной опасности, прямого отношения к осуществлению функций уголовного права, по нашему мнению, не имеет.
   3) Социальные результаты охранительной функции выражаются, во-первых, в предупреждении преступлений посредством реализации угрозы, исходящей от уголовного закона и практики его применения, во-вторых, в организации и упорядочении тех общественных отношений, которые были нарушены совершением преступлений.
   Некоторые авторы считают, что организация общественных отношений, нарушенных совершением преступлений, – это результат реализации самостоятельной функции уголовного права.
   Так, В. Г. Смирнов писал: «Уголовное законодательство… создается в целях охраны, обеспечения нормального процесса общественных отношений и в этих же целях устанавливает порядок организации отношений, возникающих вследствие совершения… преступлений. Рассматривая функцию организации советского уголовного права, надо подчеркнуть, что ее осуществление, как и осуществление охранительной функции, в конце концов, также направлено на предупреждение возможности новых преступлений со стороны осужденного и иных неустойчивых в социальном отношении лиц». [47 - Смирнов В. Г. Указ. соч. С. 17.]
   По нашему мнению, организация общественных отношений, нарушенных совершением преступлений, их упорядочение – это одно из последствий осуществления охранительной функции уголовного права. Без достижения этого результата задача охраны общественных отношений от преступных посягательств не может считаться полностью выполненной.
   Организация и упорядочение общественных отношений, нарушенных совершением преступлений, осуществляются уголовным правом не путем их восстановления в прежнем виде. Часто это просто невозможно (например, невозможно вернуть жизнь человеку, погибшему в результате совершения преступления), а если возможно (например, возместить причиненный имущественный ущерб), то оно осуществляется с помощью средств, имеющихся в распоряжении других отраслей права. Организация и упорядочение общественных отношений, нарушенных совершением преступлений, достигается предупредительным воздействием уголовной ответственности и наказания и восстановлением социальной справедливости, которое согласно ч. 2 ст. 43 УК РФ является наряду с исправлением осужденных и предупреждением новых преступлений одной из целей уголовного наказания.
   6. С учетом изложенного можно дать следующие определение охранительной функции уголовного права.
   По своему социальному содержанию это осуществляемая уголовным правом охрана личности, общества и государства путем принуждения лиц, способных совершить или совершивших преступления, к законопослушному поведению, а также путем поощрения такого их поведения, которое ведет к отказу от совершения преступлений и предотвращению их общественно опасных последствий.
   По своему правовому содержанию охранительная функция уголовного права представляет собой осуществление задач уголовного законодательства путем содержащихся в его правовых нормах запретов совершать преступные посягательства на интересы личности, общества и государства, стимулирования поведения, направленного на предупреждение преступлений и их общественно опасных последствий, а также путем правовых предписаний, регулирующих применение уголовной ответственности и наказания и освобождения от уголовной ответственности и наказания.

2.2. Виды охранительной функции уголовного права

   По своей социальной направленности охранительная функция уголовного права делится на два вида: функцию предупреждения преступлений и их общественно опасных последствий (предупредительная функция) и функцию восстановления порядка общественных отношений, нарушенного совершением преступлений (восстановительная функция). С учетом тех конкретных результатов, которые достигаются при осуществлении второй функции, ее можно считать также функцией восстановления социальной справедливости.
   Подобные соображения были высказаны В. В. Похмелкиным, по мнению которого «уголовная ответственность имеет своим социальным назначением (универсальной функцией) охрану наиболее важных общественных отношений от преступных посягательств, которая осуществляется посредством предупреждения совершения преступлений (предупредительная, превентивная функция) и восстановления общественных отношений, нарушенных совершенными преступлениями (восстановительная функция)». [48 - Похмелкин В. В. Социальная справедливость и уголовная ответственность. Красноярск, 1990. С. 78.]
   Выделение восстановительной функции встретило возражения со стороны Б. Т. Разгильдиева. Он считает, что этой функцией обладает не уголовное, а уголовно-исполнительное право. Кроме того, по его мнению, «нельзя рассматривать восстановление причиненного преступлением вреда в качестве функции еще и потому, что адресатом функции… выступают сознание и воля физического лица, а не общественные отношения. А именно общественные отношения становятся объектом восстановительной функции уголовного права». Наконец, он утверждает, что «когда речь идет о функциях уголовного права, то в качестве ее источника служит вся уголовно-правовая норма, а не какая-то ее часть. Если же встать на позицию авторов, признающих восстановительную функцию, то ее источником является лишь часть конкретной уголовно-правовой нормы, в частности, санкция, в соответствии с которой лицу и было назначено наказание. Все сказанное и дает основание усомниться в существовании восстановительной функции уголовного права». [49 - Разгильдиев Б. Т. Указ. соч. С. 26, 27.]
   Доводы, побудившие Б. Т. Разгильдиева отказаться от признания существования восстановительной функции уголовного права, представляются нам неубедительными.
   Уголовно-исполнительное право является исполнительным именно потому, что исполняет предписания уголовного права, и если ему присуща восстановительная функция, то только оттого, что такая функция свойственна уголовному праву. Если бы было иначе, уголовно-исполнительному праву и исполнять было бы нечего. Далее Б. Т. Разгильдиев необоснованно противопоставляет общественные отношению сознанию и воле их участников. Сознание и воля граждан являются составными частями общественного отношения, и, регулируя поведение людей, уголовное право, как и любая другая отрасль права, регулирует общественные отношения. Наконец, нельзя считать, что источником восстановительной функции может быть только санкция уголовно-правовой нормы. Норма права едина, и воздействие на поведение людей и, следовательно, на общественные отношения, она оказывает как единое целое. В этом процессе одновременно участвуют и диспозиция, и санкция нормы уголовного права. В отдельности ни та, ни другая, ни существовать, ни функционировать не могут.
   Итак, охранительная функция уголовного права состоит из предупредительной и восстановительной функций. Каждая из них имеет конкретную социальную направленность, метод (методы) правового регулирования, а также определенный социальный результат своего осуществления.

2.2.1. Предупредительная функция

   1. Предупредительная функция уголовно-правовых норм имеет криминологическую направленность. Она осуществляется в целях предупреждения преступлений и их общественно опасных последствий.
   Прежде всего эта функция выражается в общем предупреждении преступлений, т. е. в предупреждении преступлений со стороны неустойчивых в социальном отношении лиц, тех лиц, которые еще не совершили преступных деяний.
   Специальное предупреждение, т. е. предупреждение новых преступлений со стороны лиц, уже совершивших преступные деяния, является составной частью упорядочения общественных отношений, нарушенных совершением преступлений. Это упорядочение достигается применением к указанным лицам уголовной ответственности и наказания. Оно входит в социальную направленность второго вида охранительной функции – восстановительной функции.
   Общепредупредительное воздействие уголовного закона носит неперсонофицированный характер. Оно начинается с момента его вступления в силу и продолжается до момента его отмены. Общее предупреждение оказывается и на лиц, совершивших преступления, которое наряду со специальным предупреждением продолжают испытывать на себе и общепредупредительное воздействие уголовного права, в том числе и той уголовно-правовой нормы, которую они нарушили. Это особенно хорошо видно в тех случаях, когда закон предусматривает повышенную ответственность за неоднократность и рецидив преступлений.
   Другое направление предупредительной функции имеет персонифицированный характер. Оно выражается в определенном воздействии, во-первых, на лиц, которые могут предупредить общественно опасные последствия преступлений, совершаемых теми или иными людьми (например, в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и др.), во-вторых, на лиц, которые уже приступили к осуществлению своих преступных деяний или уже их совершили. В последнем случае оно имеет целью побудить их отказаться от продолжения преступной деятельности, а в тех случаях, когда в уголовно-правовом смысле она уже завершилась, принять меры по предупреждению или устранению общественно опасных последствий своих действий. Такое предупредительное воздействие оказывают, в частности, те правовые нормы, которые регулируют добровольный отказ от преступления (ст. 31 УК РФ) и различные виды деятельного раскаяния (ст. 75, примечания к ст. 126, 205, 206, 208 УК РФ и др.).
   Действие этой разновидности предупредительной функции начинается в начальный момент совершения преступного деяния и завершается в момент совершения лицом действий, прекращающих преступную деятельность, или в момент совершения лицом таких действий, которые образуют основания освобождения его от уголовной ответственности.
   2. Правовое регулирование предупредительной функции осуществляется методами принуждения и поощрения.
   Общепредупредительное воздействие этой функции осуществляется методом принуждения.
   Нормы уголовного права, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений, содержат в себе запрет на совершение определенных общественно опасных деяний, соединенный с угрозой наказанием за его совершение. Этот запрет направлен на подавление воли лиц, способных по своим нравственным свойствам совершить преступление.
   По общему правилу право регулирует поведение людей путем предоставления им прав и возложения на них обязанностей. Люди, вступая друг с другом в правовые отношения, добровольно осуществляют предоставленные им права и исполняют соответствующие им обязанности. Именно по этой причине общая теория права делит отрасли права на регулятивные и охранительные и относит уголовное право к числу охранительных отраслей права.
   Предупредительная функция права, осуществляя общее предупреждение преступлений, регулирует поведение людей. Но это регулирование особого рода. Оно осуществляется не путем предоставления им прав и возложения соответствующих им обязанностей, а путем определения пределов дозволенного поведения.
   Эти пределы устанавливаются посредством указания на обязанность не совершать предусмотренные законом общественно опасные действия, подкрепленную угрозой в случае ее неисполнения подвергнуть лицо уголовному наказанию. В связи с тем, что уголовное наказание, как никакое другое правовое воздействие на человека, очень серьезно ограничивает его права и свободы, угрозу его применения нельзя не рассматривать как способ подавления воли человека на совершение преступления.
   Принуждение к несовершению указанных в законе общественно опасных деяний как метод правового регулирования поведения людей получило юридическое выражение в уголовном праве в виде правовых запретов и предписаний. То и другое закреплено в уголовно-правовой норме: с одной стороны, она запрещает лицам совершать предусмотренное в ней преступное деяние, а с другой – предписывает правоохранительным органам, в первую очередь суду, подвергнуть лицо, нарушившее этот запрет, установленному в ней уголовному наказанию.
   Но принуждение не единственный метод осуществления уголовным правом предупредительной функции. Предупреждение и устранение общественно опасных последствий преступного поведения предупредительная функция осуществляет и методом поощрения соответствующего поведения людей.
   Регулирование поведения в этом случае достигается обычным способом. Лицам, которые могут пресечь преступления или предотвратить наступление их общественно опасных последствий (устранить причиненный ими вред), предоставляется право на предусмотренную законом «льготу» (непривлечение к уголовной ответственности или освобождение от уголовной ответственности), если они совершат необходимые для этого общественно полезные действия. Одновременно на правоохранительные органы в случае выполнения лицами этих условий возлагается обязанность не привлекать их к уголовной ответственности или освободить их от уголовной ответственности.
   В соответствии с п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 и ст. 62 УК РФ при осуществлении предусмотренных ими общественно полезных действий после юридического окончания преступления, в том числе при добровольном возмещении имущественного ущерба и морального вреда, лицам, совершившим преступление, должно быть в качестве поощрения назначено более мягкое наказание. Такие правовые последствия наступают, если эти действия согласно ст. 75 УК РФ и правовым нормам, предусмотренным статьями Особенной части УК РФ, не влекут полного освобождения лиц от уголовной ответственности.
   3. Социальный результат, на достижение которого направлено осуществление предупредительной функции, предполагает наступление следующих последствий:
   – во-первых, воздержание определенной части неустойчивых лиц от совершения преступления;
   – во-вторых, пресечение преступных деяний, направленных на причинение вреда интересам личности, общества и государства теми лицами, которые решились на противодействие преступному поведению, находясь, в частности, в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, а также при задержании лиц, совершивших преступления;
   – в-третьих, предупреждение общественно опасных последствий определенной категории преступлений при добровольном отказе от преступлений и деятельном раскаянии, а также устранении и возмещении причиненного ущерба в тех случаях деятельного раскаяния, когда этот ущерб уже причинен совершенным преступлением.
   Эффективность предупредительной функции зависит от целого ряда условий. В первую очередь она определяется состоянием, структурой и динамикой преступности, причинами, ее порождающими, и уровнем разработки уголовного законодательства.

2.2.2. Восстановительная функция

   1. При рассмотрении объекта уголовно-правовой охраны мы отмечали, что одной из его составных частей является охраняющее общественное отношение.
   Напомним, что его объектом является охраняемое отношение (например, отношение собственности, безопасности личности и т. п.), субъектами – с одной стороны государство, а с другой – лица, не являющиеся участниками конкретных общественных отношений, а содержанием – потребность государства обеспечить безопасность этих конкретных отношений и необходимость для лиц, не являющихся их участниками, воздерживаться от их нарушения. Этим двум составляющим содержание охраняемого отношения соответствует потребность указанных лиц в обеспечении безопасности охраняемых отношений, поскольку они также являются участниками подобного рода отношений, и обязанность государства – обеспечить их безопасность.
   Охраняющее общественное отношение имеет правовую форму, которая выражается в правовом отношении, возникающем между государством и гражданами страны. С учетом его содержания оно должно быть отнесено к категории общих правовых отношений.
   Как пишет С. С. Алексеев, «общие – это правовые связи, основанные на таких общих правах и обязанностях (в том числе общих дозволениях и запретах), субъекты которых не имеют поименной индивидуализации. Термин “общие” применительно к правоотношениям… означает… такую определенность, при которой субъектами отношения выступают все субъекты в рамках данной правовой системы». [50 - Алексеев С. С. Общая теория права: Курс в двух томах. Т. II. М., 1982. С. 102.]
   При совершении преступления на базе этого общего правоотношения возникает конкретное правоотношение – право и обязанность государства подвергнуть преступника уголовной ответственности в строгом соответствии с законом, а также право других лиц требовать от государства выполнения этой обязанности и их собственная обязанность не препятствовать государству в выполнении этого требования. Одновременно возникает и другое уголовно-правовое отношение, состоящее в праве государства подвергнуть лицо, совершившее преступление, уголовной ответственности, и обязанности сделать это в строгом соответствии с законом, с одной стороны, и с другой – в обязанности лица, совершившего преступление, подвергнуться уголовной ответственности и его праве на применение этой ответственности в строгом соответствии с законом.
   Сказанное позволяет уяснить социальную направленность восстановительной функции уголовного права.
   Она реализуется путем применения к лицу, совершившему преступление, уголовной ответственности. При этом реализация правоотношения между государством и преступником приводит к реализации правоотношения между государством и законопослушными членами общества, которые также заинтересованы в наказании лица, совершившего преступление. Их потребность в наказании преступника обусловлена опасением за безопасность тех отношений, участниками которых они являются, опасением, вызванным, во-первых, тем, что выявилось лицо, способное их нарушить, и, во-вторых, тем, что совершенное преступление провоцирует других граждан на совершение подобных преступных действий.
   Реализация правоотношений в наказании преступника призвана снять указанное беспокойство. Применение наказания достигает этого тем, что лишает преступника возможности совершить новое преступление путем свойственной наказанию специальной превенции. Оказание им общепревентивного воздействия дополняет уверенность законопослушной части общества в том, что провоцирующее воздействие преступления не найдет положительной ответной реакции в сознании граждан, способных в силу своих нравственных свойств совершить подобные преступные деяния.
   Уголовная ответственность лиц, совершивших преступления, ведет к упорядочению общественных отношений, нарушенных преступным поведением. Но такое упорядочение может наступить лишь при одном непременном условии – назначении преступнику справедливого наказания.
   В соответствии со ст. 6 УК РФ справедливым будет только такое наказание или заменяющая его иная мера уголовно-правового характера, которые соответствуют характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельством его совершения и личности виновного. Если они определены с нарушением этих требований, то упорядочить общественные отношения, нарушенные совершенным преступлением, не смогут.
   Нарушенные преступлением общественные отношения выражают проявленную в отношении их несправедливость. До его совершения они составляли часть сформировавшегося в обществе правопорядка, который, как обоснованно отметил В. В. Борисов, «не может быть аморальным и несправедливым». По его мнению, «данное требование общесоциальное, но оно настолько значимо и определяюще, что выступает основой формирования и функционирования правопорядка, выступает его сущностной качественной характеристикой». [51 - Общая теория государства и права: Академический курс в 2 томах. Т. 2. М., 2000. С. 552.]
   Несправедливость, проявленная в отношении правопорядка, может быть устранена только путем справедливого возмездия преступнику. Восстановить справедливость может только справедливое его наказание. Выполнить эту социальную роль и предназначена та функция уголовного права, которую в связи с характером стоящей перед ней задачи и следует именовать восстановительной.
   Упорядочение общественных отношений, нарушенных преступлением, осуществляется не только назначением наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности преступного деяния, но и восстановлением личности преступника. Опасение граждан, что он может совершить новое преступление, устраняется по мере его исправления. Поэтому правовые нормы, стимулирующие процесс исправления осужденного и его досрочное освобождение от наказания, относятся к числу тех норм уголовного права, которые участвуют в осуществлении его восстановительной функции.
   Воздействие восстановительной функции на общественные отношения, нарушенные совершением преступления, начинается в момент осуждения лица и назначения наказания, а кончается в момент освобождения от правовых последствий осуждения, т. е. в момент погашения или снятия с него судимости.
   2. Регулирование восстановительной функции осуществляется методами принуждения и поощрения. Наказание лица, совершившего преступление, осуществляется методом принуждения. Смягчение наказания и освобождение от него, например, путем условно-досрочного освобождения, а также погашение и снятие судимости, основаны на использовании метода поощрения «социально полезное поведение». Регулирование восстановительной функции с помощью мер уголовно-правового характера (условного осуждения, отсрочки отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей) производится с использованием как метода принуждения, так и метода поощрения.
   Наказание есть мера государственного принуждения.
   В. К. Дуюнов, оспаривая это наше утверждение, ссылается, в частности, на то, что наказание не всегда и не обязательно связано с принуждением. Он обращает внимание на то, что в практике встречаются случаи, когда человек, совершивший преступление, искренне раскаивается в содеянном и добровольно отдает себя правосудию, имея в виду найти успокоение нравственным страданиям, искупить вину претерпеванием неблагоприятных последствий причиненного им зла. [52 - Дуюнов В. К.: 1) Наказание в уголовном праве России – принуждение или кара? // Государство и право. 1997. № 11. С. 62; 2) Проблемы уголовного наказания в теории, законодательстве и судебной практике. Курск, 2000. С. 38–39.] В. К. Дуюнов, однако, не учитывает, что метод правового регулирования не зависит от того, как к нему относится человек, совершивший преступление. Метод правового регулирования определяется предусмотренным в законе способом правового воздействия на поведение людей. [53 - Критика такого рода представлений уже давалась в юридической литературе (см.: Филимонов О. В. Индивидуальная профилактика преступлений. Томск, 1985. С. 34).]
   Государственное принуждение, осуществляемое восстановительной функцией, отличается от государственного принуждения, используемого предупредительной функцией уголовного права. Если последняя основана на подавлении воли неустойчивых граждан к совершению преступлений, то восстановительная функция такого воздействия на сознание лиц, совершивших преступления, не оказывает. Обычно при ее осуществлении просто не учитываются отношения этих лиц к примененным к ним мерам государственного принуждения и лишь в тех случаях, когда под влиянием этих мер происходят положительные изменения в личности, например, когда лица, совершившие преступления, являются с повинной, активно способствуют раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ), а также при оказании медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольном возмещении имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, и иных действиях, направленных на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ), при условно-досрочном освобождении осужденных от отбывания наказания и т. п. во внимание принимается и отношение этих лиц как к самому преступлению, так и к обстоятельствам его совершения. При этом учитывается и их отношение к применяемым к ним мерам государственного принуждения.
   Метод государственного принуждения находит юридическое выражение в правовых нормах, устанавливающих уголовную ответственность за совершение конкретных преступлений (нормы Особенной части УК РФ), а также в правовых нормах, регулирующих основания уголовной ответственности и назначение наказания (нормы Общей части УК РФ). Юридическое выражение он находит и в содержащихся в этих нормах правовых предписаниях, адресованных суду.
   Указанные правовые нормы регулируют поведение лиц, совершивших преступления, путем лишения или ограничения их прав и свобод. Таким образом, они оказывают упорядочивающее воздействие на общественные отношения, нарушенные совершенными преступлениями.
   Метод поощрения используется восстановительной функцией, как уже отмечалось выше, при регулировании смягчения наказания и освобождения от него.
   В этих случаях регулирование поведения людей осуществляется обычным для российского права способом, т. е. путем предоставления им определенных прав и возложения на государственные органы соответствующих им обязанностей. Лицам, совершившим преступления, при социально полезном их поведении после его окончании в прямо предусмотренных законом случаях предоставляется право на смягчение наказания и освобождение от него (п. «и», «к» ч. 1 ст. 61, ст. 62, 64, 79, 80 и др.). Одновременно на суд возлагается обязанность произвести в этих случаях смягчение наказания или освобождение от него.
   Юридическое выражение метод поощрения во всех указанных случаях получает в правовых нормах, которые регулируют поведение людей, совершивших преступления, и в содержащихся в них предписаниях, регулирующих деятельность суда.
   3. Осуществление восстановительной функции приводит к определенному социальному и правовому результату.
   Социальный результат выражается в восстановлении социальной справедливости, т. е. в упорядочении общественных отношений, нарушенных совершением преступления. Он достигается общим и специальным предупреждением преступлений, а также исправлением осужденного, т. е. реализацией целей уголовного наказания, определенных в ч. 2 ст. 43 УК РФ.
   Составной частью социального результата осуществления восстановительной функции является и ее правовой результат – восстановление права.
   Общественный порядок, как определенная совокупность общественных отношений, выражающих утвердившийся в обществе уровень социальной справедливости, включает в себя и правопорядок. Правопорядок имеет статистическое и динамическое содержание. Статистическое представляет собой совокупность установленных государством правил поведения, а динамическое – процесс их реализации.
   Преступление нарушает одновременно и общественный порядок, и правопорядок. Поэтому восстановление социальной справедливости предполагает упорядочение всей совокупности общественных отношений, нарушенных преступных поведением, в том числе и правопорядка.
   Ущерб, который преступление наносит правопорядку, состоит в выявившейся слабости тех или иных правовых требований. Они оказались в данных конкретных условиях неспособными удержать лицо от совершения преступного деяния. Наказание преступника восстанавливает социальную справедливость в сфере правопорядка тем, что проявляет силу права, его способность воздать должное ему за совершенное преступление. Как пишет Л. С. Явич, «восстановление права в качестве специфически-юридической цели любого вида наказания должно пониматься как восстановление правом порядка общественных отношений, как поддержание правопорядка. Восстанавливая и поддерживая правопорядок, тем самым защищая его от нарушений, наказание выполняет свои социальные задачи по охране существующего общественного строя, а при определенных условиях – предупреждает правонарушения, ресоциолизирует (исправляет, перевоспитывает) правонарушителей». [54 - Явич Л. С. Общая теория права. Л., 1976. С. 279.] На отмеченные свойства наказания обратил внимание и Ю. Д. Блувштейн. «Наказывая зло, – пишет он, – уголовный закон восстанавливает тем самым справедливость, попранную неправомерными действиями виновного лица». [55 - Блувштейн Ю. Д. Уголовное право и социальная справедливость. Минск, 1987. С. 27.]
   Таким образом, восстановление права ведет к восстановлению социальной справедливости. В конечном счете оно является результатом упорядочения всей системы общественных отношений, нарушенных совершенным преступлением.

2.3. Охранительная функция уголовного права как результат взаимодействия предупредительной и восстановительной функций

   1. Охранительная функция уголовного права представляет собой развивающееся явление. Она постоянно совершенствуется в процессе взаимодействия уголовно-правовых норм с окружающей средой, а также вследствие разрешения противоречий внутри самого уголовного права. [56 - Подробнее об этом см.: Яцеленко Б. В. Указ. соч. С. 44–115, 140–198.]
   Характер развивающегося явления охранительная функция приобретает и в силу противоречия, заложенного в ней самой. Его образует противостояние составляющих ее предупредительной и восстановительной функций.
   В философской литературе различают следующие этапы (состояния) в развитии противоречия: гармонию, дисгармонию и конфликт. [57 - Алексеев П. В., Панин А. В. Указ. соч. С. 560.] По уровню своей напряженности противоречие, содержащееся в охранительной функции, не достигает стадии конфликта, ставящей под вопрос само существование явления, и соответствует, таким образом, стадии дисгармонии.
   Каждое противоречие разрешается в соответствии с диалектическим законом единства и борьбы противоположностей. Это относится и к противоречию, содержащемуся в охранительной функции уголовного права.
   2. Предупредительная и восстановительная функции составляют единое целое. Их единство выражается, во-первых, в единстве их конечной социальной направленности, во-вторых, в сходстве методов достижения социальных результатов и, в-третьих, в единстве общего социального результата их осуществления.
   Единство конечной социальной направленности предупредительной и восстановительной функций определяется тем, что в конечном счете и та, и другая функция решают одну и ту же задачу – охрану утвердившихся в обществе общественных отношений, т. е. охрану личности, общества и государства.
   Сходство методов достижения социальных результатов состоит в том, что и предупредительная, и восстановительная функции используют для этого как метод принуждения, так и метод поощрения. Различие этих методов состоит лишь в разных формах их осуществления.
   Единство общего социального результата осуществления предупредительной и восстановительной функций находит выражение в том, что, хотя каждая из них обеспечивает наступление лишь определенных последствий – предупреждение преступлений, а также их общественно опасных последствий, или упорядочение нарушенных преступлениями общественных отношений, в целом результат их совместного осуществления один – охрана общественных отношений.
   3. Несмотря на единство охранительной функции уголовного права, в процессе ее осуществления происходит борьба составляющих ее противоположных начал.
   Как отмечают В. П. Алексеев и А. В. Панин, «противоречие образуют противоположно направленные тенденции, взаимосвязанные в рамках единой системы», а «столкновение тенденций означает, что одна из них стремится вытеснить, преодолеть другую, т. е. имеет место их взаимоотрицание». [58 - Там же. С. 562–563.]
   Предупредительная и восстановительная функции представляют собой в рамках охранительной функции уголовного права две противостоящих друг другу тенденции. Предупредительная функция имеет своим социальным назначением предупреждение преступлений и их общественно опасных последствий и по своей целевой направленности исключает совершение преступлений и причинение вреда общественным отношениям. Восстановительная функция, напротив, находит применение только тогда, когда преступления совершены, их общественно опасные последствия наступили, т. е. тогда, когда предупредительная функция в конкретных условиях проявила неспособность выполнить стоящие перед ней задачи. Таким образом, по своей непосредственной социальной направленности предупредительная и восстановительная функции как бы отрицают друг друга.
   Противостояние непосредственной социальной направленности этих функций находит отражение и в том, что социальная направленность каждой из них находится в определенном противоречии с методами осуществления другой.
   Так, общему предупреждению преступлений противоречит метод поощрения, применяемый при осуществлении восстановительной функции. Регулирование поведения лиц с помощью правовых норм, предусматривающих, например, назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом за данное преступление (ст. 64 УК РФ), или условно-досрочное освобождение от отбывания наказания (ст. 79 УК РФ), ведет к ослаблению общепредупредительного воздействия уголовного права на поведение неустойчивых лиц. С другой стороны, осуществлению восстановительной функции противоречит освобождение от уголовной ответственности по так называемым нереабилитирующим основаниям, например, освобождение от уголовной ответственности за захват заложника в связи с его освобождением по требованию властей (примечание к ст. 206 УК РФ). В этом случае осуществлению восстановительной функции противоречит метод поощрения, используемый предупредительной функцией.
   Противоречия между предупредительной и восстановительной функциями в какой-то мере снимаются тем, что эти функции дополняют друг друга.
   Ни одна из них без другой существовать не может. Без применения наказания к лицу, совершившему преступление, осуществляемого при реализации восстановительной функции, функция общего предупреждения преступлений действовать не сможет. С ее угрозой, адресованной неустойчивым гражданам, в этих условиях никто считаться не будет. С другой стороны, и восстановительная функция невозможна без предупредительной, так как прежде чем наказывать за совершение общественно опасного деяния, граждане должны быть предупреждены, что такого рода деяния запрещены и их совершение влечет применение уголовного наказания. Как справедливо отметил Т. Н. Радько, правовое воздействие, осуществляемое функцией права, состоит не только из правового регулирования, но также и из информационного и ориентационного регулирования. [59 - Общая теория государства и права. С. 62–63.]
   В целом же снятие противоречий, существующих внутри охранительной функции уголовного права, носит длительный характер и осуществляется в процессе правотворческой и правоприменительной деятельности. Основные этапы их устранения связаны со значительными успехами в борьбе с преступностью. Они должны будут соответствовать тем стадиям общественного развития, которые возможны по мере перехода общества в сфере борьбы с преступностью от использования государственного принуждения к применению иных мер воспитательного характера.

2.4. Охранительная функция уголовного права и уголовно-правовые отношения

   1. Правовое регулирование поведения людей может осуществляться только в рамках правовых отношений. За пределами правовых отношений право осуществлять регулирующую роль просто не может.
   Правовое регулирование заключается в предоставлении субъектам общественных отношений прав и в возложении на них правовых обязанностей. Уголовное право, так же, как и другие отрасли права, регулирует поведение людей путем установления их прав и обязанностей. Его специфика состоит в том, что основу осуществляемого им регулирования составляет запрет на совершение определенных действий. В то же время такое регулирование производится и с помощью установления прав граждан на ответственность за совершение действия в строгом соответствии с законом.
   Правовое регулирование всегда включает в себя правовой запрет. Это верно не только для уголовного и некоторых других отраслей права, но и для всего права в целом. Различие между отраслями права состоит лишь в том, что в одних случаях правовой запрет формулируется прямо (как, например, в уголовном праве), а в других – путем установления прав и обязанностей субъектов отношений. В последнем случае запрещено все то, что противоречит выполнению субъектами своих прав и обязанностей. Если субъекты отношений выходят за пределы своих прав и обязанностей, т. е. входят в сферу запрещенного поведения, то путем государственного принуждения отношения восстанавливаются в прежнем виде или потерпевший стороне возмещается причиненный ущерб. Именно потому, что запрет является составной частью правового регулирования и возможно осуществление основного требования свободы – разрешено все, что не запрещено законом.
   Во всех случаях установление запрета на совершение тех или иных действий сопровождается одновременным предоставлением сторонам общественного отношения прав, корреспондирующих с установленными для них обязанностями. Установление запрета всегда влечет возникновение правового отношения.
   2. В общей теории права и в теории уголовного права наибольшее распространение получила иная точка зрения по этому вопросу – точка зрения, согласно которой уголовно-правовые отношения возникают только в случае совершения преступления.
   Так, по мнению Р. О. Халфиной, «реализация в правоотношении – далеко не единственный способ воздействия правовой нормы. Последнее может оказывать эффективное воздействие на мотивацию поведения именно тем, что препятствует возникновению правоотношения. Таково общественное значение норм, устанавливающих ответственность за правонарушения». [60 - Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 56.]
   Аналогичной позиции придерживается Л. С. Явич. Он считает, что «своеобразие правового регулирования, осуществляемого нормами уголовного права, не требует особых объяснений. Следует лишь обратить внимание на то, что реализацию этих норм нет необходимости сводить только к осуществлению санкций при наличии деликта. Уголовное право реализуется в первую очередь тогда, когда граждане соблюдают установленные им запреты (вне зависимости от того, имеет ли это место в силу нравственных убеждений или из страха наказания), но такая реализация не связана возникновением каких-либо правоотношений. Осуществление санкций происходит… в рамках особых охранительных правоотношений, одним из субъектов которых выступает государство в лице своих органов правосудия». [61 - Явич Л. С. Указ. соч. С. 223.] Раскрывая свое представление о правовых отношениях, он далее пишет: «Если абстрактное право, даже наличные права и обязанности в определенном смысле являются областью правовой возможности и долженствования, то правовые отношения – это уже область превращения возможности в действительность, должного в сущее». [62 - Там же. С. 211.] На этом основании Л. С. Явич отграничивает правовые отношения от правовых связей: «Правовые отношения отличаются от правовых связей как степенью конкретизации субъектов и их прав (обязанностей)… так и характером зависимости субъектов права». [63 - Там же. С. 210.]
   Изложенные и им подобные взгляды вызывают возражения.
   Так, Р. О. Халфина не учитывает, что признаваемое «эффективное воздействие на мотивацию поведения» правовой нормы становится возможным не только и не столько в силу ее чисто воспитательного воздействия на сознание людей, а вследствие содержащейся в ней угрозы наказанием за совершение запрещенного ею деяния, что эта правовая норма устанавливает правовую обязанность не совершать запрещенное деяние и право государства применять наказание к тем, кто нарушает установленный запрет. Однако существование такого рода прав и обязанностей дает все основания говорить о возникновении при издании правовой нормы соответствующего им правоотношения.
   Представления Л. С. Явича по этому вопросу также нельзя признать убедительными. Наличные права и обязанности, установленные правовой нормой, о которых он говорит, нельзя отнести лишь к области «правовой возможности и долженствования», противостоящей области «превращения возможности в действительность, должного в сущее». Норма уголовного права, устанавливающая ответственность за совершение конкретного преступления, находит реализацию в самом факте своего существования. Угрожая наказанием, она вынуждает определенную категорию граждан воздерживаться от совершения преступных действий. Их бездействие также является одной из форм поведения, и это поведение не относится к области правовой возможности и долженствования. Оно существует в действительности и уже является ее составной частью.
   В теории уголовного права также преобладает точка зрения, согласно которой общепредупредительное воздействие уголовного законодательства реализуется вне рамок уголовно-правовых отношений.
   Так, М. Д. Шаргородский и О. С. Иоффе, считавшие, что одни общественные отношения уголовное право регулирует, а другие – охраняет, в свое время писали: «Конечно, сам факт существования запретительных норм уголовного права, карающих за совершение общественно опасного деяния, воздействует на отдельных лиц, склонных к совершению преступлений, и удерживает их от совершения преступных действий. Однако здесь нет еще правоотношения и потому не может быть также и уголовно-правового регулирования». [64 - Шаргородский М. Д., Иоффе О. С. О системе советского права // Советское государство и право. 1957. № 6. С. 108.]
   По существу аналогичными представляются взгляды А. В. Наумова, который считает, что «отрицать за уголовно-правовыми запретами роль регулирующего начала – значит утверждать, что они не упорядочивают поведение людей в обществе», и что «уголовный запрет налагает на граждан обязанность воздерживаться от совершения преступления и потому призван регулировать поведение людей в обществе», но в то же время он рассматривает общепредупредительное воздействие уголовного права вне рамок правового отношения. [65 - Курс российского уголовного права. С. 6, 7.]
   Этот вопрос привлек его внимание при анализе предмета уголовно-правового регулирования. Он выделяет три разновидности возникающих в процессе такого регулирования общественных отношений, в том числе и отношения, связанные с удержанием лица от совершения преступления посредством угрозы наказания, содержащейся в уголовно-правовых нормах. Однако в данном случае он, в отличие от двух других, ни слова об уголовно-правовых отношениях не говорит.
   По соображениям, изложенным при рассмотрении взглядов представителей общей теории права, мы не можем согласиться и с аналогичными взглядами представителей теории уголовного права.
   3. Следует отметить, что и в общей теории права, и в теории уголовного права существует также прямо противоположная точка зрения по этому вопросу.
   С. С. Алексеев, хотя прямо не говорит, что содержащая запрет норма уголовного права порождает правоотношения между государством и гражданами, способными совершить преступные деяния, придерживается, по-видимому, этой точки зрения. Такой вывод можно сделать из разработанной им теории общих и конкретных правоотношений. К заключению о существовании общих и конкретных правоотношений он пришел при анализе регулятивных отношений. «Вместе с тем, – добавляет он, – в последнее время высказан нуждающийся еще в проверке взгляд на то, что существуют общеохранительные отношения». [66 - Алексеев С. С. Указ. соч. С. 103.]
   О выдвинутом С. С. Алексеевым понятии общих правоотношений мы уже упоминали при рассмотрении восстановительной функции уголовного права. Напомним, что, согласно представлениям С. С. Алексеева, они не имеют поименной индивидуализации по субъектам, и добавим, что, по его мнению, для их возникновения не требуется юридических фактов, кроме существования субъекта, обладающего гражданством, и ряда других обстоятельств, относящихся к субъекту. По сроку действия они соответствуют времени существования юридической нормы. [67 - Там же. С. 104.]
   Есть все основания согласиться со взглядами С. С. Алексеева, тем более что они, по нашему мнению, позволят дать правильный ответ на вопрос, что представляют собой те правовые связи, которые устанавливаются между государством и неустойчивыми гражданами после издания запретительных норм уголовного права. Вопреки мнению тех, кто считает, что уголовно-правовые отношения возникают только в результате совершения преступлений, правовая связь, возникающая между государством и неустойчивыми гражданами после издания уголовно-правовой нормы, носящей запретительный характер, не может быть ничем иным, как уголовно-правовым отношением.
   В теории уголовного права существование уголовно-правовых отношений до совершения преступлений признает Н. Ф. Кузнецова. Она считает, что уголовно-правовые отношения следует рассматривать в широком и узком смысле слова. В широком смысле это отношения, которые появляются со вступлением уголовного закона в силу. С этого времени, по ее мнению, начинают действовать превентивные функции уголовного закона, оказывающие воздействие на неустойчивых лиц, удерживая их от совершения преступления под угрозой наказания. Для преступников они заканчиваются погашением судимости либо освобождением от уголовной ответственности и наказания. В узком смысле слова уголовно-правовые отношения, по мнению Н. Ф. Кузнецовой, – это отношения между государством и преступником, возникающие с момента совершения преступления и оканчивающиеся погашением (снятием) судимости либо освобождением от уголовной ответственности и наказания. [68 - Курс уголовного права. С. 2, 3.]
   Позиция Н. Ф. Кузнецовой заслуживает поддержки, но с одним уточнением. Превентивная функция уголовного права не может считаться окончившей воздействие на лиц, совершивших преступления, после погашения судимости либо освобождения от уголовной ответственности и наказания. Эта функция, если пользоваться выражением С. С. Алексеева, не имеет поименной индивидуализации по субъектам. Она обращена ко всем неустойчивым гражданам, из числа которых по формальным признакам нельзя исключить тех лиц, которые освобождены от уголовной ответственности и наказания и судимость которых снята или погашена. Поэтому она оказывает воздействие на всех неустойчивых граждан и выполняет свою предупредительную роль на протяжении всего времени существования уголовного закона.
   4. Мы приходим к выводу о существовании двух видов уголовно-правовых отношений, каждый из которых соответствует или предупредительной, или восстановительной функциям уголовного права.
   Предупредительная функция облечена в форму общепревентивных уголовно-правовых отношений. Их содержание состоит в следующем: с одной стороны, в праве государства подвергнуть уголовной ответственности лиц, совершивших преступления, и его обязанности не подвергать уголовной ответственности лиц, не совершивших преступлений; с другой стороны, в праве лиц, не совершивших преступлений, не подвергаться ответственности, и в их обязанности не совершать преступлений, а в случае их совершения подвергнуться уголовной ответственности.
   Восстановительная функция облечена в форму частнопревентивных уголовно-правовых отношений. Они обладают следующим содержанием: с одной стороны, правом государства подвергнуть лиц, уже совершившее конкретное преступление, предусмотренной законом уголовной ответственности, и его обязанностью ограничить эту ответственность теми пределами, которые этим законом установлены; с другой стороны, правом лица, совершившего конкретное преступление, на применение к нему уголовной ответственности лишь в том объеме, который предусмотрен законом, и его обязанностью подвергнуться за конкретное совершенное им преступление установленной законом уголовной ответственности.
   Юридическим фактом, порождающим общепревентивные уголовно-правовые отношения, является издание уголовного закона, устанавливающего уголовную ответственность за совершение преступления, и вступлением его в силу. Объектом таким правоотношений является поведение неустойчивых граждан.
   Юридическим фактом, порождающим частнопревентивные уголовно-правовые отношения, является совершение преступления. Объектом таких правоотношений является уголовная ответственность. В конечном счете она регулирует поведение как лиц, совершивших преступления, так и других неустойчивых граждан.
   5. Рассмотренные правоотношения являются основными видами уголовно-правовых отношений. Без них существование уголовного права представить невозможно. Но наряду с ними существуют и дополнительные уголовно-правовые отношения.
   Предупредительной функции соответствуют два дополнительных уголовно-правовых отношения. Одно из них возникает в связи с появлением опасности причинения вреда охраняемому уголовным правом общественному отношению. О такой опасности можно говорить, в частности, при обстоятельствах, порождающих состояние необходимой обороны, крайней необходимости и т. п., они являются юридическими фактами, обусловливающими возникновение правового отношения между государством и лицом, находящимся в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т. п. Содержание такого уголовно-правового отношения выражается в праве гражданина не подвергаться ответственности за причиненный вред и обязанности государства не подвергать его за причиненный вред уголовной ответственности, а также в обязанности гражданина при совершении деяния не выходить за установленные законом пределы и в праве государства требовать под угрозой ответственности соблюдения этих ограничений. Другое дополнительное уголовно-правовое отношение возникает в связи с возможностью лица, совершившего преступление, устранить причиненный им вред и совершить другие действия, свидетельствующие о его деятельном раскаянии. Его содержание образуют право гражданина на освобождение от уголовной ответственности или смягчение наказания и его обязанность – выполнить все предусмотренные законом для такого решения действия, а также право государства требовать выполнения указанных действий и его обязанность освободить гражданина от уголовной ответственности или смягчить наказание в случае выполнения им этих действий.
   С помощью дополнительного уголовно-правового отношения осуществляется и восстановительная функция уголовного права. Юридическим фактом, его порождающим, является появление оснований освобождения лица от уголовной ответственности и наказания. Обычно оно связано с устранением опасности совершения лицом нового преступления, что является необходимой предпосылкой для восстановления нарушенных преступлением общественных отношений. Содержание правового отношения в этом случае выражается в праве гражданина на освобождение от уголовной ответственности и наказания при таком его поведении, которое свидетельствует об утрате им общественной опасности (например, в неуклонении от следствия и суда в течение давностных сроков), и в его обязанности вести себя в соответствии с установленными требованиями закона, а также в праве государства требовать от гражданина выполнения установленных законом условий освобождения от уголовной ответственности и наказания и его обязанности освободить его от уголовной ответственности и наказания в случае выполнения этих условий.
   Дополнительные уголовно-правовые отношения повышают эффективность правового регулирования предупредительной и восстановительной функций. В результате повышается эффективность осуществления охранительной функции уголовного права в целом.

Глава III. Социальная направленность охранительной функции уголовного права и ее правовое регулирование

3.1. Социальная направленность охранительной функции

3.1.1. Объекты воздействия охранительной функции

   1. Охраняемый уголовным правом объект, т. е. утвердившиеся в обществе общественные отношения, и объект воздействия охранительной функции уголовного права – различные явления объективной действительности. Защищаемые уголовным правом общественные отношения не могут быть объектом его охранительной функции потому, что последняя имеет своим назначением устранение вредных для общества явлений, а объект уголовно-правовой охраны представляет собой такие общественные отношения, в существовании и укреплении которых общество заинтересовано. Как обоснованно отметил М. И. Ковалев, общественная опасность «не может быть заключена в объекте преступления. Его существенным свойством является общественная полезность, и только поэтому посягательство на него считается опасным». [69 - Ковалев М. И. Понятие преступления в советском праве. Свердловск, 1987. С. 67–68.]
   Объектом воздействия охранительной функции уголовного права выступают вредные для общества явления, среди которых, во-первых, опасность самого совершения преступлений, во-вторых, опасность причинения вреда охраняемому общественному отношению и существования вредных последствий преступления, и, в-третьих, вред, причиненный охраняющему общественному отношению.
   В большинстве случаев опасность совершения преступления и опасность наступления и существования его вредных последствий рассматриваются вместе как единые целые. На самом деле опасность преступления обычно определяется его вредными последствиями. Тем не менее в целом ряде случаев их приходится разграничивать. Это связано с тем, что в уголовном законодательстве существует достаточно много правовых норм, предусматривающих воздействие на такое поведение человека, совершающего или совершившего преступное деяние, которое может привести к предотвращению общественно опасных последствий преступного поведения или к их устранению после совершения преступления (добровольный отказ, деятельное раскаяние). На это направлены и те правовые нормы, которые регулируют необходимую оборону, крайнюю необходимость и некоторые другие обстоятельства, исключающие преступность деяния.
   Самостоятельный вид объекта воздействия охранительной функции составляет ущерб, нанесенный охраняющему общественному отношению.
   На существование последствий, находящихся за пределами вреда, причиненного непосредственному объекту, уже обращалось внимание в юридической литературе. Так, С. В. Землюков, разграничивая результат преступления и преступные последствия, относит к последним, в частности, последствия, наступившие от произведенного лицом преступного результата. [70 - Землюков С. В. Уголовно-правовые проблемы преступного вреда. Новосибирск, 1991. С. 24.] Он отмечает, что уголовная ответственность предусматривается не только за причиненный деянием результат, но и за последующие вредные изменения в общественных отношениях. В качестве примера он приводит норму уголовного права, предусматривающую ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. [71 - Там же. С. 22.] Вместе с тем он возражает Т. Г. Дауровой, которая, рассматривая последствия причинения легких телесных повреждений, относит к ним не только вред, причиненный здоровью человека, но и унижение чести и достоинства потерпевшего, материальный ущерб в виде затрат на лечение, разрушение устоев семьи и др. [72 - Даурова Т. Г. Уголовная ответственность за легкие телесные повреждения. Саратов, 1980. С. 16–17.]
   С. В. Землюков, признавая, что любое преступление вызывает различные отрицательные последствия, справедливо указывает на то, что основанием ответственности является конкретный вред как элемент состава преступления. [73 - Землюков С. В. Указ. соч. С. 26.] Нужно, однако, заметить, что во всех этих случаях речь идет о вреде, причиненном охраняемым общественным отношениям.
   С учетом отмеченной выше необходимости выделения в объекте преступления охраняемого и охраняющего общественного отношения к вредным последствиям, находящимся за пределами непосредственного объекта, следует отнести и происшедшие в результате преступного поведения изменения в охраняющем общественном отношении.
   Как уже было сказано ранее, социальное содержание охраняющего общественного отношения составляют потребность государства, а следовательно и доминирующих в обществе слоев населения, обеспечить безопасность охраняемого общественного отношения и необходимость для каждого члена общества воздерживаться от нарушения этого общественного отношения. Указанная потребность находит конкретизацию, в частности, в беспокойстве граждан за безопасность своей личности, личности своих близких и других граждан, за сохранность своего имущества, нарушимость других интересов.
   Совершение преступления идет в разрез с этими интересами. Оно усиливает беспокойство граждан за безопасность их прав и свобод, за нормальное функционирование общественных и государственных институтов. Связано это с тем, что совершение преступления выявляет неспособность закона в конкретных условиях места и времени удержать определенную категорию граждан от преступного поведения. Кроме того, совершение преступления показывает другим гражданам, как можно преступным путем удовлетворять свои интересы за счет интересов законопослушных лиц, общества и государства, провоцирует их на совершение подобных преступных действий. Данное обстоятельство, осознаваясь гражданами, вызывает в обществе дополнительную тревогу. Все это при определенных условиях способно внести элементы дезорганизации в сложившуюся систему общественных отношений. В любом случае каждое преступление оставляет свой негативный след в общественном сознании.
   Поэтому помимо последствия, выражающегося в нарушении охраняемого общественного отношения (например, отношения собственности) и являющегося элементом соответствующего состава преступления, преступное деяние всегда нарушает и охраняющее общественное отношение, и в этом нарушении находит выражение еще одно обязательное последствие преступного поведения. В процессе совершения преступления оно сознается или должно и может осознаваться лицом, его совершающим, и наряду с другими признаками состава преступления характеризует его общественную опасность. В этом качестве оно приобретает присущее ему уголовно-правовое значение.
   Уголовное право не может не обращать внимание на такие последствия преступного поведения, оно обязано на них реагировать. Гражданам должна быть возвращена прежняя уверенность в безопасности своих интересов, интересов общества и государства. Поэтому опасность последствий преступного поведения, не относящихся к ущербу, нанесенному непосредственному объекту преступления, составляет самостоятельный объект воздействия охранительной функции уголовного права.
   2. Все виды объектов воздействия охранительной функции уголовного права объединяет то, что их центральным звеном является вред, причиняемый преступлениями общественным отношениям. Мы знаем также, что уголовно-правовое значение подобного вреда этим не ограничивается. Он выступает и в роли элемента состава преступления, в значительной степени определяющего характер и степень его общественной опасности.
   В каждом из этих двух случаях вред рассматривается в различных связях и отношениях.
   Уголовно-правовую охранительную функцию мы рассматриваем в системе «уголовно право – поведение неустойчивых в социальном отношении граждан». В связи с тем, что она выполняет роль предупреждения преступлений и устранения ущерба, причиненного ими общественным отношениям, ей присуще криминологическое содержание. Вред, причиненный преступлениями, рассматривается уголовным правом в данном случае как явление, которое надо или предупреждать, или устранить.
   Но уголовное право выступает не только в виде стороны указанной системы. Оно само является системой, состоящей из структурных элементов, функционально связанных между собой, причем каждый из этих структурных элементов также является системой со всеми присущими ей свойствами.
   Одной из подсистем уголовного права выступает состав преступления, структурным элементом которого является, в частности, причиняемый преступным деянием вред. Функциональная роль этого признака преступления, как, впрочем, и других признаков состава преступления, состоит в определении характера и степени его общественной опасности.
   Разная функциональная роль вредных последствий преступного поведения в той и другой упомянутых системах приводит к различным аспектам их рассмотрения. Они порождают некоторые отличия в трактовке вредных последствий.
   Так, для определения степени общественной опасности преступления обычно достаточно установить размер ущерба, причиненного им непосредственному объекту посягательства, т. е. охраняемому общественному отношению. В законе это находит юридическое выражение в указании, например, на стоимость похищенного имущества, размер извлеченного дохода и т. п. Напротив, рассмотрение причиняемого преступлениями вреда в аспекте выполнения уголовным правом его охранительной функции нередко предполагает учет и тех последствий преступного поведения, которые наступают в системе охраняющего общественного отношения, в общественном сознании. Законодатель имеет возможность учесть их при определении санкций за совершение конкретных преступлений.
   Разные аспекты рассмотрения вредных последствий порождают различное отношение ко времени их наступления. Уголовно-правовой аспект требует точной фиксации момента окончания преступного деяния. Она необходима для определения характера и степени общественной опасности преступления, разграничения составов преступлений и в конечном счете для их правильной квалификации. В зависимости от конструкции составов момент окончания преступлений наступает или тогда, когда возникает опасность наступления вредных последствий, или когда объекту преступления наносится определенный ущерб. При криминологическом аспекте рассмотрения проблемы юридическое окончание преступного деяния столь важного значения не имеет. В этом случае необходимо, чтобы вредные последствия преступного деяния не наступили, а если они все-таки наступили, чтобы были устранены как можно быстрее. Этим объясняется, в частности, закрепление в уголовном законодательстве правовых норм, регулирующих добровольный отказ, деятельное раскаяние и некоторых других. Предусмотренное ими освобождение лиц от уголовной ответственности допускается в целом ряде случаев и тогда, когда юридический момент окончания преступного деяния уже наступил.
   Все это необходимо иметь в виду при рассмотрении опасности совершения преступлений, наступления их вредных последствий и их влияния на общественное сознание как объектов воздействия охранительной функции уголовного права.
   3. В юридической литературе существует мнение, что не указанные обстоятельства являются объектом воздействия уголовного права, что основное назначение уголовного законодательства – его воздействие на сознание законопослушных граждан, на общественное сознание.
   К этому выводу пришел, в частности, А. В. Усс, попытавшийся раскрыть социально-интегративную, т. е. нормостабилизирующую роль уголовного права, опираясь на широко известную на западе теорию когнитивного диссонанса. Он обращает внимание на то, что согласно этой теории явление когнитивного диссонанса – существование отношений несоответствия между когнициями, т. е. знаниями, мнениями или убеждениями, относящимися к окружению, к кому-либо или к чьему-либо поведению, [74 - Фестингер Л. Введение в теорию диссонанса. Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М., 1984. С. 99.] вызывает внутреннее напряжение системы (в данном случае общества). Оно возникает всякий раз, когда ожидаемое обществом поведение человека не наступает. Нарушение уголовно-правовых запретов и представляет собой пример несовпадения требований-ожиданий общества и фактического поведения индивида. По мнению А. В. Усса, устранение когнитивного диссонанса осуществляется путем «подкрепления» социальной нормы поведения. Оно достигается применением санкции, предусмотренной этой социальной нормой. [75 - Усс А. В. Социально-интегративная роль уголовного права. Красноярск, 1993. С. 25–27.]
   Регулятивный потенциал социальной нормы А. В. Усс связывает с механизмом обеспечения ее жизнеспособности, который, как он считает, находится в сфере общественного сознания и определяется, во-первых, знанием нормы – презентацией «в сознании ее адресатов информации о существе предъявляемых им требований и характере санкций, которые могут быть применены при их нарушении»; во-вторых, уверенностью в действенности социальной нормы – субъективном представлении людей о том, насколько жизненна данная норма, т. е. в какой степени она соблюдается окружающими либо как часто применяется ее санкция при нарушении нормативного предписания»; в-третьих, уровнем интернализированности – ее оценкой «под углом зрения того, насколько она правильна, законна в социально-нравственном отношении, в какой мере ее содержание отвечает сложившимся в сознании данного индивида (конкретной группы или общества в целом) представлениям о должном». [76 - Там же. С. 28–30.]
   В итоге А. В. Усс приходит к следующему выводу: «В нормативных ожиданиях населения, реализация которых служит необходимой предпосылкой выполнения уголовно-правовой системой социально-интегративных задач, на первом плане стоит отнюдь не традиционно понимаемая результативность уголовно-правовых мер (способность устрашать или исправлять преступников, добиваясь тем самым неукоснительного соблюдения защищаемых государством норм), а обеспечение справедливости – их соответствие сложившимся в обществе социально-нравственным представлениям о должном ответе на содеянное. Более того, анализ практики «включения» уголовно-правового механизма свидетельствует о том, что во многих случаях граждан, в том числе потерпевших, в большей мере удовлетворила бы не карательно-воспитательная активность правоохранительных органов, а их невмешательство в возникший конфликт либо выполнение ими посреднических функций при самостоятельном решении соответствующих проблем лицами, которых они непосредственно касаются». [77 - Там же. С. 209.]
   В качестве эпиграфа к своей книге А. В. Усс избрал выражение Дюркгейма: «Главное назначение наказания – воздействовать на добропорядочных граждан». При ознакомлении с изложенными в ней взглядами возражение вызывает прежде всего соответствующее этому эпиграфу утверждение автора о том, что перед уголовным правом на первом плане стоит не предупреждение преступлений, которое достигается путем устрашения неустойчивых граждан и исправления преступников, а обеспечение справедливости, выражающейся в соответствии применяемых уголовно-правовых мер сложившимся в обществе социально-нравственным представлениям о должном ответе на содеянное. С учетом представления автора о том, что преступность – закономерный атрибут общественной жизни и стремиться к ее ликвидации не только бессмысленно, но и опасно, [78 - Там же. С. 76.] создается впечатление, что члены общества, по его мнению, заинтересованы, главным образом, не в том, чтобы их не убивали, не грабили, не подвергали изнасилованию и т. п., а в том, чтобы во всех случаях совершения преступлений был соблюден принцип справедливости.
   Принцип справедливости должен быть соблюден во всех случаях, и в справедливом наказании преступников общество, конечно, заинтересовано, но рассматривать предупреждение преступлений, в том числе с помощью наказания виновных в их совершении лиц, как какую-то второстепенную задачу или как задачу второго плана, нет никаких оснований. Да это и невозможно. Если внимательно проанализировать приведенные выше обоснованные утверждения автора о механизме обеспечения жизнеспособности социальных норм (знание нормы населением, его уверенность в ее действенности, а также в ее социально-нравственной обоснованности), то нетрудно убедиться в том, что все эти требования необходимы потому, что они направлены на удержание лиц от совершения преступных действий. Да и вынесение справедливого приговора тем, кто совершил преступления, не самоцель. Оно направлено на оказание воздействия на сознание неустойчивых лиц и уж затем на удовлетворение чувства справедливости законопослушных граждан и потому также выполняет прежде всего устрашающую роль.
   Теория когнитивного диссонанса может быть полезна для понимания социально-психологического механизма восстановительной функции уголовного права. Но она не дает никаких оснований для того, чтобы принижать значение его предупредительной функции. Недооценка этой функции является следствием непонимания того, что представляют собой объекты воздействия охранительной функции уголовного права.
   4. Все отмеченные виды опасности причинения вреда общественным отношениям и сам причиненный им вред являются объектами воздействия одновременно как предупредительной, так и восстановительной функций. Однако каждая из них имеет свой преимущественный объект воздействия.
   Опасность совершения преступлений является объектом воздействия главным образом предупредительной функции. Предупреждая совершение преступлений, она в то же время препятствует наступлению их вредных последствий. Кроме того, она выполняет это свое назначение и путем стимулирования лиц, совершающих преступные действия, к отказу от доведения преступлений до конца или к устранению их вредных последствий после окончания преступного деяния.
   Опасность вреда, причиненного преступлением охраняющему общественному отношению, является объектом воздействия в основном восстановительной функции уголовного права. Устраняя последствия негативного воздействия преступления на охраняющее общественное отношение, она нейтрализует его опасность для такого же рода общественных отношений. Но восстановительная функция подкрепляет профилактическую роль предупредительной функции уголовного закона. Если бы угроза, исходящая от уголовно-правовых норм, не получила бы реализации в виде наказания лиц, совершивших преступления, то ее воздействие на поведение неустойчивых граждан не могло бы быть хоть сколько-нибудь эффективным.
   Таким образом, предупредительная функция имеет объектом своего воздействия преимущественно опасность совершения преступлений, восстановительная функция – опасность вредных последствий преступлений для общественных отношений, охраняющих непосредственный объект их посягательства.

3.1.2. Социальная направленность предупредительной функции

   1. Предупредительная функция уголовного права направлена на защиту как охраняемого, так и охраняющего общественного отношения. Это подтверждается тем, что уголовное законодательство предусматривает ответственность не только в тех случаях, когда вред причинен охраняемому общественному отношению – непосредственному объекту преступления, но и тогда, когда нарушено лишь охраняющее его общественное отношение. Нарушение охраняющего общественного отношения является основанием уголовной ответственности за неоконченное преступление (приготовление к преступлению и покушение на преступление), а также за такие действия и бездействие, которые создают опасность причинения вреда охраняемому общественному отношению, например, в случаях нарушения правил безопасности на объектах атомной энергетики (ч. 1 ст. 215 УК РФ), прекращения или ограничения подачи электрической энергии либо отключения от других источников жизнеобеспечения (ч. 1 ст. 215 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

УК РФ), нарушения правил безопасности на взрывоопасных объектах (ч. 1 ст. 217 УК РФ), незаконного приобретения, передачи, сбыта, хранения, перевозки или ношения оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 222 УК РФ), незаконного изготовления оружия (ст. 223 УК РФ) и в других подобных случаях.
   Чаще всего посягательство на охраняемое и охраняющее общественные отношения осуществляются одновременно, но оно может осуществляться и поэтапно, как в случаях приготовления к преступлению и покушения на него.
   В этих условиях сначала нарушается охраняющее общественное отношение, а затем – охраняемое. Во многих случаях нарушение охраняющего общественного отношения не предполагает последующего обязательного нарушения охраняемого отношения. Само нарушение охраняющего общественного отношения рассматривается уголовным законом в качестве самостоятельного преступного деяния, как, например, в вышеперечисленных случаях нарушения или несоблюдения правил безопасности.
   Нарушение охраняемого общественного отношения часто также может рассматриваться как поэтапное. Это легко заметить в тех случаях, когда лицо, совершившее преступное деяние, сохраняет возможность предупредить наступление его вредных последствий, а также в тех из них, когда уже после наступления вредных последствий оно имеет возможность предпринять действия по их устранению. В первом из двух вариантов поведения мы имеем дело с возможностью добровольного отказа от преступления, во втором – с возможностью такого деятельного раскаяния, которое влечет освобождение от уголовной ответственности.
   Поэтапное нарушение одновременно и в разное время охраняющего и охраняемого общественных отношений отражается на содержании предупредительной функции уголовного права. Она приобретает способность осуществлять свое социальное назначение также поэтапным образом – осуществлять профилактическую функцию в отношении каждого общественного отношения, из составляющих объект уголовно-правовой охраны, и на каждой стадии преступного посягательства на непосредственный объект преступления отдельно, что во многих случаях повышает эффективность выполнения уголовным правом стоящих перед ним задач.
   2. Предупредительная функция уголовного права находят выражение прежде всего в общем предупреждении преступлений. Как оно учитывает отмеченный выше поэтапный характер преступных посягательств на объект уголовно-правовой охраны?
   В большинстве случаев не возникает необходимости такого учета. Преступление одновременно нарушает и охраняющие, и охраняемые общественные отношения и с самого начала направлено на преднамеренное причинение им вреда. Но так бывает не во всех случаях. Преступная направленность на причинение вреда не всегда бывает монолитной. Многие лица, совершающие преступления, в процессе их совершения испытывают колебания и сомнения, в это время они часто подвержены влиянию привходящих обстоятельств и могут изменить первоначально принятое решение. Все это может усилить влияние на них исходящего от уголовно-правовых норм общепредупредительного воздействия, которое, в свою очередь, способно побудить их отказаться от продолжения преступления или принять меры по устранению причиненного им ущерба.
   В. Н. Кудрявцев в работе, опубликованной в период действия УК РСФСР 1960 г., писал, что общая превенция (предупреждение) действует только тогда, когда юридические последствия поступка еще не наступили. [79 - Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978. С. 139.] После вступления в силу УК РФ 1996 г. для такого вывода оснований нет. Правовые нормы, закрепленные в ст. 75 и в примечаниях к целому ряду статей Особенной части УК РФ, допускают освобождение лиц, совершивших преступления, повлекшие вредные последствия, в связи с их деятельным раскаянием. Последнее предполагает, в частности, устранение вредных последствий преступления тем лицом, которое и виновно в их наступлении. Происходит это чаще всего под влиянием грозящих ему неблагоприятных правовых последствий. Есть все основания считать, что делается это под воздействием общего, а не специального предупреждения преступлений.
   Специальное предупреждение осуществляется применяемым к преступнику наказанием. Его целью является удержание лица от совершения новых преступлений. Несмотря на некоторые различия в представлениях о содержании специального предупреждения, имеющиеся у российских юристов, указанные его признаки никто не оспаривает. [80 - Полубинская С. В. Цели уголовного наказания. М., 1990. С. 69–70.] Поэтому угроза ответственности за наступление вредных последствий преступного поведения выступает в качестве составной части общей превенции уголовного права. Как правильно пишет С. В. Полубинская, «общее предупреждение, понимаемое в широком смысле, уже не является только целью уголовного наказания, выходя за эти рамки, что дает возможность говорить об общепредупредительном воздействии всего уголовного права, складывающегося из суммарного воздействия запрета (его содержания) и наказания (как показателя оценки определенного поведения)». [81 - Там же. С. 48.]
   Таким образом, общепревентивное воздействие уголовного права может регулировать поведение людей в разные периоды их жизнедеятельности. Оно может предупреждать само совершение преступлений, но оно может оказывать профилактическое воздействие как перед наступлением общественно опасных последствий, так и после наступления этих последствий. Различия между предотвращенными и устраненными преступными последствиями в данном случае принципиального значения не имеют.
   3. Целевая направленность предупредительной функции находит свое выражение не только в общем предупреждении преступлений. Она выражается и в предупреждении преступлений путем стимулирования уголовным правом законопослушного поведения граждан. И то, и другое воздействие уголовного права на граждан осуществляется в этих случаях одновременно.
   Как и общепревентивное воздействие, осуществляемое при помощи угрозы наказанием, стимулирование законопослушного поведения также осуществляется поэтапно. На стадиях приготовления к совершению преступления и покушения на него уголовное право стимулирует отказ от продолжения преступной деятельности обещанием не привлекать лицо к уголовной ответственности за нарушение охраняющего общественного отношения. Достигается это указанием на то, что лицо, отказавшееся от доведения до конца преступной деятельности, не привлекается к уголовной ответственности. Это указание получило юридическое выражение в таком определении понятий приготовления и покушения, которые позволяют привлекать лицо к уголовной ответственности только тогда, когда преступление не было доведено до конца «по независящим от этого лица обстоятельствам» (ч. 1 и 3 ст. 30 УК РФ). Закрепленное в ст. 31 УК РФ понятие добровольного отказа – представляет собой по существу то же правило, только выраженное в иной юридической форме. Стимулирование устранения вредных последствий преступления на этапе оконченного в юридическом смысле преступления осуществляется также обещанием в предусмотренных законом случаях освободить лицо от уголовной ответственности за совершенное преступное деяние.
   4. Общее предупреждение преступлений имеет своей целью оказание устрашающего воздействия на неустойчивых лиц. Существует и иное мнение по этому вопросу, согласно которому общее предупреждение распространяется на всех граждан нашего общества.
   Сторонники этой точки зрения А. И. Марцев и С. В. Максимов пишут: «Коль скоро признается реальное существование общепредупредительного воздействия, то, следовательно, нет оснований для утверждения, что это воздействие кого-то обходит. При этом можно вести речь только о различном механизме такого воздействия». [82 - Марцев А. И., Максимов С. В. Общее предупреждение преступлений и его эффективность. Томск, 1989. С. 17.] Он считает, что объективно общее предупреждение оказывает воздействие на всех граждан, а субъективно – на лиц с криминогенной направленностью. [83 - Там же.]
   По нашему мнению, общее предупреждение на лиц, убежденных в недопустимости совершения преступлений, не оказывается ни объективно, ни субъективно. Объективно оно невозможно потому, что его воздействие на таких лиц не приводит к предупреждению преступлений: граждане, устойчивые в социальном отношении, невосприимчивы к обращенному к ним общепредупредительному воздействию закона. Субъективно оно также осуществляться не может. Если кто-то резко отрицательно относится к любым видам преступлений, то зачем предупреждать его о том, что совершать преступления нельзя? Другое дело – воздействие на создание неустойчивых лиц. Они действительно должны подвергаться общепредупредительному воздействию уголовного права.
   5. Несколько иначе обстоит дело с воспитательным воздействием уголовного права. В первую очередь оно обращено также на неустойчивых лиц, но ему подвергаются и несовершеннолетние, т. е. лица, еще формирующиеся в социальном отношении. Объектом общепредупредительного воздействия они быть не могут, так как по своим возрастным качествам не рассматриваются в качестве возможных субъектов преступлений. Это, конечно, не относится к тем категориям несовершеннолетних, которые в предусмотренных законом случаях могут нести ответственность за преступное поведение.
   Впрочем, воспитательное воздействие уголовного закона и в этих случаях не входит в содержание социальной направленности предупредительной функции. Оно носит ограниченный характер.
   Уголовно-правовой запрет воспитывает тем, что формирует в сознании граждан лишь представление об общественной опасности того или другого деяния. Такое представление не приводит еще к возникновению убеждения в недопустимости их совершения. Люди часто совершают преступления, хорошо сознавая их антиобщественный характер. Но в то же время без осознания общественной опасности деяния трудно представить формирование у лица негативного к нему отношения. Поэтому воспитательная роль уголовно-правовых норм состоит главным образом в создании условий для нравственного формирования личности.
   Кроме того, следует заметить, что воспитательное воздействие норм уголовного права является производным от осуществляемой ими предупредительной функции. Если бы было иначе, в уголовном законодательстве помимо правовых норм, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступлений, должна была бы содержаться и развернутая характеристика их общественной опасности, призванная формировать у населения негативное к ним отношение. Между тем в этих нормах содержится лишь угроза наказанием за их совершение, которой для формирования нравственных убеждений совершенно недостаточно.
   6. Источниками общепредупредительного воздействия на неустойчивых лиц являются, во-первых, нормы уголовного права, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений, во-вторых, уголовно-правовые институты и, в-третьих, уголовное право в целом как одна из отраслей российского права.
   Рассмотрим каждый из этих источников.
   1) Норма уголовного права, устанавливающая ответственность за совершение конкретного преступления, осуществляет предупредительное воздействие путем формулирования такой угрозы наказанием, которая объединяет в единое целое положения, содержащиеся как в ее диспозиции, так и в санкции. Предупредительное воздействие оказывается не диспозицией и не санкцией, а их смысловым объединением. В результате подобного объединения лица, к которым обращена норма уголовного права, становятся обладателями информации о том, какие конкретно действия запрещены и какое наказание следует за их совершение.
   Императивный характер соединения в правовой норме требований, содержащихся в ее диспозиции и санкции, показывает, что ответственность за их нарушение является реальной. Неотвратимость последней достигается главным образом деятельностью правоохранительных органов, но ее юридическое основание заключено в самой норме уголовного права.
   В связи с этим следует поддержать мнение В. Н. Кудрявцева о том, что «представление о нежелательных юридических последствиях поведения включает по меньшей мере три основных элемента:
   1) знание о том, что за данный проступок установлена ответственность; 2) знание о степени строгости этой ответственности; 3) предвидение реальности (неотвратимости) этой ответственности. Соответственно в случае действия поощрительных норм в представление субъекта о последствиях его поведения входят: а) знание о том, что данное действие поощряется; б) знание меры поощрения и в) понимание того, что это поощрение твердо гарантировано. Все три элемента общей превенции неравноценны, доля каждого из них в разных ситуациях может быть различной. Но только в совокупности они обеспечивают эффективное предупредительное или стимулирующее воздействие правовой нормы». [84 - Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. 139–140.]
   2) Уголовно-правовой институт расширяет общепредупреди тельное воздействие нормы, устанавливающей ответственность за совершение конкретного преступления, и углубляет его.
   Расширение общепредупредительного воздействия происходит за счет включения в его сферу дополнительных категорий лиц, виновных в совершении общественно опасных деяний – соучастников в совершении тех преступлений, которые предусмотрены нормами Особенной части УК РФ, лиц, виновных в неоконченной преступной деятельности, в рецидиве и неоднократности преступлений и др. Углубление общей превенции осуществляется путем дифференциации ответственности во всех этих случаях.
   3) Общепревентивное воздействие уголовного права в целом со стоит в формировании у неустойчивых лиц общего представления о недопустимости совершения общественно опасных деяний.
   А. В. Усс, выразивший скептическое отношение к возможностям общепредупредительного воздействия регулировать поведение людей, в качестве доказательств правильности своей точки зрения ссылается на то, что согласно конкретным социологическим исследованиям информированность граждан о содержании уголовно-правовых норм высоким уровнем не отличается, что информацию о правовых предписаниях они получают не прямым путем, а посредством «неинституциональных норм, которые затем начинают играть роль своеобразного ретранслятора уголовно-правовой информации». В заключение он пишет: «Система уголовно-правового контроля, ориентирующаяся на сдерживание криминальных проявлений путем угрозы применения различных по тяжести наказаний, должна исходить из того, что информация о содержании возможной кары не только в адекватном виде поступает к соответствующим лицам, но и оказывает на них мотивирующее воздействие. Ее механизм рассчитан прежде всего на людей, которые, принимая поведенческое решение, мыслят сугубо рассудочно, т. е. тщательно взвешивают все его возможные последствия, в том числе и учитывают строгость ожидаемого их наказания. Однако возможность уголовно-правового механизма дозировать за счет дифференциации наказаний силу сдерживающего мотивирующего влияния представляется еще более скромной, нежели его способность без всяких информационных помех доводить до участников социального взаимодействия содержание своих норм». [85 - Усс А. В. Указ. соч. С. 62–63.]
   А. В. Усс прав, когда, характеризуя информированность граждан о содержании уголовно-правовых норм и пути поступления к ним такого рода информации, отмечает их слабые стороны. Прав он и тогда, когда пишет об ограниченных возможностях уголовно-правовых норм оказывать мотивирующее воздействие на поведение людей. В то же время он без достаточных оснований недооценивает способность уголовного права осуществлять общее предупреждение преступлений.
   А. В. Усс не учитывает необходимости разграничения социальной направленности норм уголовного права и деятельности по ее реализации.
   Содержание уголовного права с достаточной убедительностью свидетельствует о том, что оно направлено, в частности, на предупреждение преступлений путем угрозы наказанием за их совершение. Об этом мы можем судить не только по формулировкам статей Особенной части УК РФ, но и по положениям некоторых статей, закрепленных в его Общей части. Так, например, не случайно в ч. 1 ст. 10 УК РФ сказано, что «уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет». Это положение закреплено в Уголовном кодексе потому, что право может регулировать поведение людей только тогда, когда люди обладают информацией, какое деяние запрещено, а какое – нет, или когда они имеют возможность проконтролировать правомерность своего поведения. Предупредительная роль уголовно-правового запрета, т. е. устрашающей силы уголовно-правовой нормы, в данном случае не должна вызывать сомнений.
   В то же время не вызывает сомнений и то обстоятельство, что эффективность устрашающей роли уголовно-правовых норм находится в прямой зависимости от соблюдения в процессе борьбы с преступностью принципа неотвратимости уголовной ответственности за совершение преступления. Если соблюдение этого принципа не обеспечено, лицам с криминогенной направленностью нет необходимости интересоваться содержанием уголовно-правовых норм и тем наказанием, которое может быть назначено им за совершение преступных деяний. Напротив, если степень реализации этого принципа достаточно высока, то у таких лиц появляется потребность знать, какое наказание ждет их в случае совершения преступлений.
   Как известно, в последние годы степень реализации принципа неотвратимости уголовной ответственности крайне низка, что не могло не отразиться на данных социологических опросов, на которые опирается в своих рассуждениях А. В. Усс.
   При рассмотрении общепредупредительного воздействия уголовного права на поведение людей очень важно иметь в виду еще одно важное обстоятельство.
   Совокупность правовых норм, составляющих эту отрасль права, выявляет то общее, что свойственно каждой из этих норм. Общим же для них являются, во-первых, то, что они устанавливают запрет на совершение не произвольно отобранных поступков, а общественно опасных деяний, во-вторых, то, что, несмотря на известное своеобразие различных мер наказания, которые предусмотрены за совершение преступлений, все они представляют собой определенную меру государственного принуждения. Это общее через ознакомление граждан с уголовным законодательством и, особенно, с практикой его применения (о них они узнают из постоянного общения между собой и из средств массовой информации), откладывается в их сознании и формирует представление о типичных признаках содержания уголовно-правового запрета – запрета на совершение обязательно общественно опасного деяния и обязательно под угрозой применения такой меры государственного принуждения, которая влечет серьезные ограничения прав и свобод человека. Такое представление в значительной мере нивелирует значение в регулировании поведения людей конкретного содержания тех или иных правовых норм. По этой причине в содержание умышленной вины, согласно ст. 25 УК РФ, входят, наряду с другими признаками, сознание не противоправности, а общественной опасности деяния, по этой же причине юридическая ошибка лица при совершении преступления не имеет уголовно-правового значения и т. д. Все это позволяет понять, что общее предупреждение преступлений осуществляется не только и не столько отдельными уголовно-правовыми нормами, сколько всей отраслью уголовного права в целом. Лица, готовые по своим нравственным качествам совершить преступления, могут ничего не знать о конкретных правовых нормах, устанавливающих ответственность за их совершение, но вследствие указанных обстоятельств они все равно подвергаются общепредупредительному воздействию уголовного права.
   7. Социальная направленность предупредительной функции включает в себя не только направленность норм уголовного права на общее предупреждение преступлений, но и их направленность на специальное предупреждение преступного поведения.
   Уголовное право осуществляет специальное предупреждение после юридического и фактического окончания преступлений. Способами решения этой задачи, являются, во-первых, осуждение лиц, совершивших преступления, и, во-вторых, применение к ним наказания.
   Средствами осуществления специального предупреждения являются, в свою очередь, психическое и физическое воздействие на осужденных. [86 - Шаргородский М. Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 44; Карпец И. И. Наказание: Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 156–158; Полубинская С. В. Указ. соч. С. 69–70.] Как уже отмечалось в юридической литературе, такие виды наказания, как смертная казнь, лишение свободы, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью и некоторые другие, фактически лишают преступника возможности совершать новые преступления. Другие, как, например, штраф и исправительные работы, наряду с осуждением лица, содержащимся в обвинительном приговоре суда, решают эту задачу путем психического воздействия на осужденных. Психическое воздействие в этом случае осуществляется в двух видах: в виде устрашения (специальное устрашение) и в виде воспитания. [87 - Полубинская С. В. Указ. соч. С. 70.]
   Но специальное предупреждение достигается не только удержанием лиц от совершения новых преступлений. Основным средством его достижения является исправление осужденных.
   Специальное предупреждение путем удержания от совершения преступлений возможно лишь в течение определенного срока – срока исполнения наказания или психического воздействия карательных мер на сознание осужденных. Специальное предупреждение, достигаемое не устрашением, а исправлением последних, рассчитано, напротив, на окончательный отказ осужденных от совершения преступных действий.
   Общее и специальное предупреждение преступлений дополняют друг друга. Специальное предупреждение, как уже отмечалось выше, реализацией предусмотренных уголовно-правовой нормой предписаний подкрепляет их общепредупредительное воздействие, а общее предупреждение, оказывая устрашающее воздействие как на лиц, не совершивших преступления, так и на лиц, уже совершивших их, усиливает возможности наказания как по удержанию осужденных от совершения новых преступлений, так и по их окончательному исправлению, повышает его эффективность.

3.1.3. Социальная направленность восстановительной функции

   1. Давая общую характеристику восстановительной функции, мы уже отмечали, что она направлена на восстановление в полном объеме регулирующего воздействия общественного отношения, охраняющего непосредственный объект преступления. Восстановление охраняемого общественного отношения часто вообще невозможно (например, при убийстве, уничтожении чужого имущества), а если и возможно (например, при хищении чужого имущества, невыплате заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и в других случаях), то достигается это средствами главным образом других отраслей права. Уголовное право может лишь побудить лиц, совершивших преступления, устранить причиненный ими ущерб (так бывает, например, при деятельном раскаянии). Но и в этом случае результат достигается не наказанием преступника, а общепредупредительным воздействием норм уголовного права.
   Объектом воздействия восстановительной функции, как уже было сказано выше, является ущерб, причиненный охраняющему общественному отношению. Последний выражается в ослаблении способности государства путем правового регулирования поведения людей осуществлять охрану общественных отношений. Совершение преступления вопреки уголовно-правовому запрету является показателем утраты уголовным правом той степени эффективности регулирования общественных отношений, которая существовала до этого времени.
   2. Ущерб, причиненный преступлением охраняющему общественному отношению, имеет свое содержание, качественную и сущностную характеристику. Они, как это и должно быть, прямо противоположны содержанию, качеству и сущности общественных отношений, составляющих объект преступного поведения.
   Содержание объекта образует определенное соответствие потребностей и интересов субъектов общественного отношения в той или иной сфере их взаимодействия. Это соответствие выражает достигнутый на данным этапе развития общества уровень единства интересов личности, общества и государства. Все это полностью относится не только к охраняемому, но и к охраняющему общественному отношению. Его содержание образуют, с одной стороны, потребность государства, выражающего интересы всего общества или доминирующих в нем слоев населения, в удержании граждан от нарушения конкретного общественного отношения, с другой стороны, потребность каждого отдельного гражданина в том, чтобы другие члены общества воздерживались от такого рода нарушений. Это единство интересов личности, общества и государства формирует качество охраняющего общественного отношения – его способность осуществлять охрану конкретных общественных отношений от преступных посягательств.
   Таким образом, содержание охраняющего общественного отношения образуют: наличие субъектов общественного отношения – с одной стороны, государства, с другой – каждого его гражданина в отдельности; определенная связь между ними, выражающаяся в их равной заинтересованности в охране конкретного общественного отношения. Качественное своеобразие охраняющего общественного отношения выражается в его способности осуществлять с помощью правовых средств охрану конкретного общественного отношения. Сущность же охраняющего общественного отношения составляет заключенное в нем единство интересов личности, общества и государства.
   Ущерб, причиненный преступлением охраняющему общественному отношению, выражается в нарушении упомянутой связи между его участниками. Прежнее содержание этого общественного отношения заменяется на прямо противоположное: если раньше оно выражало единство интересов отдельного человека с интересами других лиц, общества и государства, то теперь в нем заключено противопоставление их интересов. Общественное отношение утратило одну сущность и приобрело другую. Смена его сущности привела и к изменению его качественного содержания: общественное отношение потеряло способность осуществлять охрану конкретного непосредственного объекта от преступного посягательства.
   Охраняющее общественное отношение можно представить как единое целое. Фактически таких отношений применительно к каждому объекту охраны – множество, столько, сколько членов общества, потому что оно обращено к каждому из них. Поэтому несостоятельность каждого из таких общественных отношений в случае совершения конкретных преступных действий не означает, что другие отношения прекращают свое существование. Это обстоятельство объясняет, почему охрана аналогичных общественных отношений уголовным правом продолжает осуществляться. Более того, совершенное нарушение охраняющего общественного отношения становится юридическим фактом, порождающим новое общественное отношение – отношение, включающее в себя правовое отношение, обеспечивающее применение к преступнику мер уголовной ответственности и, как мы увидим в последующем, восстановление регулирующего воздействия охраняющего общественного отношения в прежнем объеме.
   Тем не менее в результате совершения преступления общественные отношения, охраняющие другие общественные отношения, аналогичные нарушаемому, оказываются ослабленными. Степень ослабления зависит от количества совершенных преступлений. Чем их больше, тем больше и степень ослабления охраняющего общественного отношения, но в любом случае каждое из преступлений вносит свой негативный вклад в способность уголовно-правовых норм регулировать охрану непосредственного объекта, на который оно посягало.
   Ослабление этой способности – следствие, в основном, двух факторов.
   Во-первых, провоцирующего воздействия нарушения охраняющего общественного отношения на других неустойчивых лиц. Последние видят пример удовлетворения своих интересов за счет интересов других лиц, общества или государства. В тех случаях, когда преступление остается безнаказанным или наказывается неоправданно мягким наказанием, у неустойчивых лиц формируется представление как о выгодности преступного способа удовлетворения своих потребностей, так и об оправданности риска его совершения. Такое представление способно побудить их на совершение преступления, т. е. на нарушение соответствующего охраняющего общественного отношения.
   Во-вторых, ослабление способности охраняющего общественного отношения регулировать поведение людей происходит вследствие того, что совершенное преступление оказывает негативное воздействие и на сознание устойчивых в социальном отношении граждан. Совершаемое преступление они воспринимают как слабость охраняющего общественного отношения, как слабость уголовного закона. У таких лиц формируется неверие в его способность осуществлять охрану интересов законопослушных граждан, требование усилить наказание за совершение преступных действий (свидетельством этому в недавнее время явились призывы значительной части общества вернуться к применению смертной казни). Подобные представления через средства массовой информации и через личное общение с другими людьми передаются неустойчивым гражданам, оказывают влияние на их сознание, способствуют формированию взглядов, оправдывающих риск совершения преступных действий.
   3. Ущерб, причиненный преступлением охраняющему общественному отношению, – составная часть нового общественного отношения, которое имеет не только социологическое, но и нравственное содержание. Как и социологическое, оно прямо противоположно тому содержанию, которым обладает само охраняющее общественное отношение. С нравственной точки зрения оно представляет собой несправедливость.
   Необходимость такого подхода к анализу содержания указанного общественного отношения и ущерба, причиненного ему преступным поведением, обусловлена тем, что ведущим принципом российского уголовного права является принцип справедливости, закрепленный в ст. 6 УК РФ, а основной целью уголовного наказания, согласно ч. 2 ст. 43 УК РФ, является восстановление социальной справедливости.
   4. З. А. Бербешкина отмечает, что при определении объема понятия справедливости правомерно выделять три элемента: 1) меру воздаяния, 2) меру требования, 3) правомерность оценки. По ее мнению, «правомерно под мерой воздаяния и требования подразумевать прежде всего признание за каждым человеком или социальной общностью права на определенные блага, распределение ограниченных благ и тягот по заслугам, воздаяние каждому за его достоинства и недостатки, иначе говоря, вознаграждение или наказание за совершенные им действия в соответствии с их моральной ценностью». [88 - Бербешкина З. А. Справедливость как социально-философская категория. М., 1983. С.111.] Одновременно она обращает внимание на то, что внутренний смысл справедливости более широк. «Он состоит в том, что справедливость, будучи мерой воздаяния и требований, выражает… правильность этой меры и, таким образом, выступает преимущественно оценочной категорией». [89 - Там же. С. 113.]
   Трудно, однако, согласиться с З. А. Бербешкиной в том, что основанием справедливости как оценки выступает объективная истина. [90 - Там же. С. 119.] Во-первых, если есть объективный критерий для уяснения содержания какого-либо явления, то нет необходимости прибегать к оценочной категории, во-вторых, установить объективную истину без использования других критериев нельзя и, в-третьих, объективная истина есть философская категория, а не нравственное понятие.
   Ответ на вопрос о критерии определения справедливой меры воздаяния и требований помогает найти другое соображение З. А. Бербешкиной. Она правильно пишет, что в основе нравственности лежит социальная необходимость согласования поведения каждого человека или группы с интересами социальной общности, к которой они принадлежат. Продолжая эту мысль, она справедливо указывает, что признание общественного интереса основным принципом равенства есть выражение сути нравственности, что личный интерес может быть побудительной силой нравственного поведения лишь в тех пределах, в каких он отвечает интересам других людей, класса и общества в целом. В противном случае, обоснованно замечает она далее, мораль перестает быть подлинным регулятором нравственных отношений. [91 - Там же. С. 140, 141.]
   Приведенные соображения З. А. Бербешкиной соответствуют нашим представлениям о том, что сущностью социальных, в том числе и нравственных, отношений является единство интересов личности, общества и государства, и только при совершении поступков в пределах соблюдения такого единства поведение человека может рассматриваться как правомерное. Вместе с тем мы согласны с З. А. Бербешкиной, когда она пишет, что диалектику противоположностей личного и общественного нельзя сводить лишь к их единству, что даже при единстве и совпадении этих противоположностей сохраняются определенное различие между ними и относительная самостоятельность. [92 - Там же. С. 142.]
   5. В 1971 г. в США опубликована книга Джона Ролза «Теория справедливости», в аннотации к русскому изданию которой сказано, что она составила целую эпоху в этических и правовых исследованиях и стала стандартным учебным пособием для американских и западно-европейских университетов. Поэтому для нас представляет интерес, как в ней трактуется социальная справедливость.
   Д. Ролз основывает свои взгляды на широко известной теории общественного договора. По его мнению, принципы справедливости являются объектами исходного соглашения. «Это такие принципы, – пишет он, – которые свободные и рациональные индивиды, преследующие свои интересы, в исходном положении равенства примут в качестве определяющих фундаментальные соглашения по поводу своего объединения. Эти принципы должны регулировать все остальные соглашения; они специфицируют виды социальной кооперации, которые могут возникнуть, и формы правления, которые могут быть установлены». [93 - Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. С. 26.] При этом автор оговаривается, что подобное исходное положение не мыслится им как действительное историческое состояние дел, а понимается как «чисто гипотетическая ситуация, характеризуемая таким образом, чтобы привести к определенной концепции справедливости». [94 - Там же.]
   Центральное положение в концепции Д. Ролза занимает его утверждение о том, что лица в исходном положении не могут не выбрать два весьма различных принципа: первый требует равенства основных прав и обязанностей, а второй утверждает, что социальное и экономическое неравенство, например, в богатстве и власти, справедливо, если только оно приводит к компенсирующим преимуществам для каждого человека, и, в частности, для менее преуспевающих членов общества. «Два упомянутых принципа, – пишет Д. Ролз, – кажутся честным соглашением, на основании которого лучше обеспеченные, или более удачливые в смысле социального положения, ни о ком из которых мы не можем сказать, что они того заслуживают, могли бы ожидать сотрудничества со стороны других, если некоторая работающая схема является необходимым условием благосостояния всех. Раз мы решили искать такую концепцию справедливости, в которой предотвращается использование случайностей природных дарований и социальных обстоятельств как факторов в поиске политических и экономических преимуществ, мы приходим к этим принципам. Они выражают результат отказа от тех аспектов социального окружения, которые кажутся произвольными с моральной точки зрения». [95 - Там же. С. 29.]
   Исходные положения концепции Д. Ролза нельзя признать приемлемыми для нас. Их нельзя искать в теории общественного договора, которая, хотя и сыграла прогрессивную роль в развитии общественных отношений, не может считаться научно обоснованной. Они неприемлемы еще и потому, что сформулированный им принцип, согласно которому социальное и экономическое неравенство, если оно «приводит к компенсирующим преимуществам для каждого человека», должно считаться справедливым. Социальное и экономическое неравенство может быть следствием не только природных дарований или напряженного личного труда, но и хищений чужого имущества, незаконной предпринимательской и банковской деятельности и других общественно опасных деяний, и даже если нажитое таким образом богатство будет использоваться с выгодой для других людей, возникшие в связи с этим общественные отношения нельзя будет считать справедливыми. Отношения, сформировавшиеся на несправедливой основе, таковыми считать нельзя.
   Справедливыми мы вправе называть только такие общественные отношения, которые обеспечивают развитие общества по пути прогресса; справедливы они лишь в том смысле, что соответствуют исторической необходимости и практической возможности создания условий жизни человека, отвечающих данной исторической эпохе. [96 - Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 623.]
   6. Справедливость является обязательным свойством как охраняемого, так и охраняющего общественных отношений.
   В охраняемом общественном отношении мера требования соответствует мере воздаяния. Отрасли российского права регулируют отношения между людьми таким образом, чтобы требования одного участника общественного отношения соответствовали воздаянию другого. То же самое следует сказать и о регулировании отношений между юридическими лицами и между юридическими и физическими лицами. Например, нормы гражданского права, регулируя договоры купли-продажи, осуществляют эту функцию таким образом, чтобы требования продавца соответствовали воздаянию покупателя вещи, а нормы трудового права, регулируя оплату за труд, исходят из того, что вознаграждение за труд должно быть адекватным его количеству и качеству. Во всех случаях нормы российского права осуществляют регулирование общественных отношений таким образом, чтобы они в максимальной степени выражали единство интересов личности, общества и государства. В этом и состоит справедливость тех общественных отношений, которые охраняются уголовным правом.
   Но справедливость заключена и в самих охраняющих уголовно-правовых отношениях. Являясь юридической формой выражения фактических общественных отношений, они характеризуют справедливость охраняющих общественных отношений в целом.
   Она состоит в том, что наказание, которым охраняющее общественное отношение угрожает лицу, способному совершить преступление, должно соответствовать характеру и степени общественной опасности деяния. Она состоит и в том, что наказание и иные меры уголовно-правового воздействия должны соответствовать характеру и степени общественной опасности уже совершенного преступления, а также обстоятельствам его совершения и личности виновного, что закреплено в формулировке принципа справедливости, предусмотренной в ст. 6 УК РФ. В соответствии наказания и иных мер уголовно-правового характера прежде всего характеру и степени общественной опасности преступления выражается соответствие меры требования государства и меры воздаяния со стороны лица, виновного в совершении преступления. Подобное соответствие отражает заключенное в нем единство интересов личности, общества и государства.
   Таким образом, справедливость является свойством, присущим как охраняемым, так и охраняющим общественным отношениям.
   7. Антиподом справедливости, о которой только что шла речь, является несправедливость, возникшая в результате совершения преступления. Ее нетрудно обнаружить как в изменившемся охраняемом, так и в нарушенном охраняющем общественном отношении.
   В том и в другом случае в результате совершения преступления мера требования и мера воздаяния теряют свое прежнее соответствие. В охраняемом общественном отношении, например, при осуществлении купли-продажи какого-либо имущества обманные действия одной из сторон (мошенничество) приводят к тому, что совершаемая сделка оказывается несправедливой. Одновременно нарушается справедливость охраняющего общественного отношения: не соблюдается установленное им в общих интересах личности, общества и государства требование неприкосновенности чужой собственности. И здесь мера требования и мера воздаяния перестают соответствовать друг другу: преступное поведение лица противоречит обращенному к нему требованию государства воздерживаться от совершения преступных действий. Таким образом, при нарушении как охраняемого, так и охраняющего общественного отношения, возникает несоответствие требований и воздаяний участвующих в них сторон, которое является обязательным для достигнутого на данном этапе исторического развития уровня соотношения интересов личности, общества и государства, и которое является определяющим критерием справедливости общественных отношений.
   8. Справедливость общественных отношений и подлежит восстановлению в результате применения норм уголовного права.
   Восстановление способности государства с прежней эффективностью осуществлять уголовно-правовое регулирование поведения людей может быть достигнуто только в том случае, если наказание преступника сможет устранить негативные последствия совершенного преступления. Для этого необходимо прежде всего нейтрализовать провоцирующее воздействие преступления на сознание неустойчивых граждан. Добиться такого результата можно только тогда, когда неустойчивые граждане на основании примененного к преступнику наказания придут к выводу о невыгодности преступного способа удовлетворения своих потребностей. Но это не все. Для устранения негативных последствий совершенного преступления требуется, чтобы это воздействие наказания на неустойчивых граждан осознали и другие члены общества. Без такого осознания у них сохранится беспокойство за безопасность своих интересов, а также интересов общества и государства, и сопутствующая ему неуверенность в способности государства обеспечить их надлежащую охрану с помощью тех средств, которые имеются в его распоряжении.
   Восстановление социальной справедливости достигается справедливым воздаянием преступнику за совершенное им преступление, т. е. применением к нему такого наказания или иных мер уголовно-правового характера, которые, как сказано в ст. 6 УК РФ, соответствуют «характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного».
   Таким образом, восстановление социальной справедливости охраняющего общественного отношения может быть достигнуто только путем предварительного справедливого наказания лица, совершившего преступление (восстановление социальной справедливости охраняемого общественного отношения осуществляется с помощью других отраслей права). По этой причине весь процесс восстановления социальной справедливости является двухэтапным: первый этап – применение к лицу, совершившему преступление, наказания или иной меры уголовно-правового характера, и второй этап – воздействие указанных мер государственного принуждения на сознание неустойчивых граждан и других членов общества.
   9. При исследовании восстановительной функции уголовного права мы обнаруживаем, что охраняющее общественное отношение выступает в роли составной части объекта преступного поведения (об этом было сказано в первой главе настоящей работы) и одновременно в роли того уголовно-правового средства, которое в случае отказа преступника выполнить его требования обеспечивает устранение ущерба, причиненного ему совершенным преступлением.
   Казалось бы эти две роли несовместимы друг с другом. Однако это не так, более того, они взаимосвязаны друг с другом.
   Как и многие другие виды общественных отношений, охраняющее общественное отношение имеет юридическую форму выражения. Если потребность государства обеспечить удержание граждан от совершения общественно опасных деяний и необходимость для этих граждан воздерживаться от их совершения составляют содержание охраняющего общественного отношения, то право государства – подвергнуть наказанию лиц, совершивших общественно опасные деяния, и их обязанность – подвергнуться наказанию за их совершение составляют правовую форму этого общественного отношения.
   Как известно, содержание определяет форму явления, а форма оказывает на содержание активное воздействие. В рассматриваемом нами случае, так же как и в других, содержание общественного отношения определяет его правовую форму, а правовая форма, в свою очередь, оказывает на него активное воздействие. Кроме того, правовая форма охраняющего общественного отношения по отношению к его фактическому содержанию обладает известной автономностью, самостоятельностью. Например, при наличии объективной потребности в правовой охране тех или иных общественных отношений юридической нормы, направленной на их охрану, может не существовать (пробел в законе), и, напротив, при отсутствии такой потребности правовая норма может в уголовном законодательстве сохраняться (социально-экономические условия в обществе изменились, а соответствующая им норма уголовного права не отменена).
   Правовая форма охраняющего общественного отношения оказывает на его фактическое содержание: формирующее воздействие детализирует его, определяет границы дозволенного и т. д. Но особенно активно она проявляет себя в случае его нарушения, т. е. совершения преступления.
   Правовая форма охраняющего общественного отношения имеет одну особенность. Она состоит в том, что это отношение не только запрещает совершение тех или иных деяний, но и устанавливает наказание за их совершение. Угроза наказанием есть тот заключенный в правовой форме охраняющего общественного отношения юридический механизм, который приводится в движение в случае совершения преступления и обеспечивает выполнение уголовным правом его восстановительной функции.

3.2. Правовое регулирование социальной направленности охранительной функции

3.2.1. Соответствие наказания характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного – принцип правового регулирования социальной направленности охранительной функции

   1. Для правового регулирования государством общественных отношений необходимо соблюдение целого ряда требований – учета социально-экономической обстановки в стране, подготовленности общественного сознания к введению уголовно-правового запрета и др. Оно может быть эффективным еще при соблюдении определенных принципов. В сфере правового регулирования социальной направленности охранительной функции таким принципом является принцип соответствия наказания характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.
   Этот уголовно-правовой принцип имеет социальное и нравственное основания.
   Его социальное основание состоит в том, что только при соблюдении этого принципа возможно регулирование поведения людей. При любых обстоятельствах меры воздействия на нарушителей запретов должны соответствовать социальной значимости их поведения. Иначе население лишится понятных для него критериев оценки тех или иных поступков, и требование воздерживаться от определенных видов поведения окажется невыполнимым.
   Нравственное основание принципа соответствия наказания тяжести преступлении заключается в его справедливости. Как уже отмечалось выше, составляющие социальную справедливость мера требования и мера воздаяния должны соответствовать друг другу, т. е. быть соразмерными. Иначе о справедливости воздаянии говорить будет невозможно.
   Справедливость воздаяния представляет собой необходимое условие эффективного регулирования поведения людей. Социальная справедливость оценки различных поступков формируется в человеческом сознании в течение длительного времени, порой переходит из одного поколения в другое и часто становится основным регулятором общественных отношений. Люди могут не знать о существовании тех или иных запретов, но, ориентируясь на закрепившееся в их сознании представление о справедливости, понимать общественную опасность конкретных действий и в соответствии с этим представлением определять свое поведение в обществе.
   2. Социальное и нравственное основания определяют способность принципа соответствия наказания тяжести преступления регулировать поведение людей. Этот принцип уголовного права (принцип справедливости) обеспечивает выполнение им его предупредительной и восстановительной функций и в конечном счете охрану утвердившихся в государстве общественных отношений.
   Функция предупреждения преступлений путем угрозы применения установленного законом наказания может выполнить стоящую перед ней задачу только при том непременном условии, что это наказание будет соразмерным тому преступлению, которое может быть совершено. Если оно будет недостаточным для устрашения лиц, способных совершить преступления, или, напротив, чрезмерным, оно не сможет с необходимой эффективностью выполнить задачу предупреждения преступлений. В первом случае лица могут предпочесть выгоды, полученные от преступного поведения, тяготам грозящего им наказания, а во втором – грозящее наказание будет восприниматься ими как необоснованное, несправедливое, предназначенное не столько для реального применения, сколько для запугивания.
   И в том, и в другом случае лица, способные совершить преступные деяния, а также общество в целом, будут расценивать установленное законом наказание как несправедливое.
   Представление о наказании как о справедливом воздаянии за совершенное лицом преступление имеет очень важное значение для профилактики преступного поведения. По данным А. Ф. Мицкевича, проведшего социологическое исследование в середине 80-х годов, на справедливость как обязательное требование, предъявляемое к уголовному наказанию, указали из опрошенных лиц 61 % законопослушных граждан и 49 % осужденных. Из этих лиц 30 % законопослушных граждан и 66 % осужденных посчитали обязательным условием справедливости уголовного наказания соответствие наказания личности преступника, а на соответствие наказания общественной опасности преступления указали 98 % законопослушных граждан и 81 % осужденных. Как обоснованно замечает А. Ф. Мицкевич, эти цифры позволяют предположить, что в нравственном сознании законопослушных граждан и осужденных соответствие наказания личности преступника и общественной опасности преступления является обязательным условием справедливости наказания, но в качестве главного, определяющего критерия справедливости наказания выступает соответствие наказания общественной опасности преступления, а вспомогательным, хотя и обязательным – соответствие наказания личности преступника. [97 - Мицкевич А. Ф. Соответствие наказания общественной опасности преступления – важнейшее требование справедливости уголовного наказания. Актуальные проблемы государства и права на современном этапе. Томск, 1985. С. 187.]
   Без соблюдения принципа соответствия наказания тяжести преступления невозможно осуществление и восстановительной функции уголовного права.
   Наказание, назначаемое с нарушением этого принципа, по общему правилу, не в состоянии обеспечить исправление осужденного. Исправление не может быть достигнуто не только в случае назначения недостаточно сурового наказания, но и при назначении неоправданно строгого наказания. В последнем случае оно будет восприниматься осужденным как несправедливое, вызывать у него озлобление, побуждать его порой и к ответным действиям.
   Восстановительная функция может считаться выполненной только тогда, когда общественное отношение, охраняющее непосредственный объект преступления, приобретет прежнюю силу и устойчивость. Этот результат может быть достигнут лишь при условии, что все члены общества будут воспринимать примененное к преступнику наказание как соответствующее характеру и степени общественной опасности совершенного им преступления. Только такое наказание способно сформировать в сознании неустойчивых граждан представление о невыгодности совершения преступления, а также убедить устойчивых граждан в том, что предпринятые государством меры являются достаточными для предупреждения новых преступлений как со стороны осужденного, так и со стороны тех неустойчивых членов общества, которые преступлений еще не совершили.

3.2.2. Юридическое выражение социальной направленности охранительной функции в правовой норме, правовом институте и в отрасли уголовного права

   1) Правовая норма как источник и юридическое выражение социальной направленности охранительной функции уголовного права

   1. Качественное своеобразие уголовному праву придают нормы Особенной части Уголовного кодекса, т. е. нормы, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений. Нормы Общей части в основном конкретизируют предусмотренные в них положения или дополняют их. Одни из них раскрывают содержание признаков составов преступлений, другие – регулируют правила назначения предусмотренных ими наказаний, третьи – устанавливают пределы уголовной ответственности.
   Такая градация уголовно-правовых норм соответствует проводимому в общей теории права делению правовых норм на логические нормы и нормы-предписания. Нормы, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений, по своей структуре являются логическими правовыми нормами, а другие – нормами-предписаниями.
   Давая характеристику этим видам правовых норм, С. С. Алексеев обращает внимание на то, что первичным подразделением, «живой клеткой права» как институционного образования является норма-предписание. Она представляет собой «элементарное нормативное веление (установление), непосредственно выраженное в тексте нормативного юридического акта». [98 - Алексеев С. С. Общая теория права. Курс в двух томах. Т. II. С. 39.] Нормативное предписание, указывает С. С. Алексеев, функционирует не только как таковое, но и в единстве, в тесном сочетании и прежде всего в виде логических норм. Логическая норма, пишет он, «это выявляемое логическим путем общее правило, которое воплощает органические связи между нормативными предписаниями и обладает полным набором свойств, раскрывающих их государственно-властную, регулятивную природу». [99 - Там же. С. 42.]
   Как следует из дальнейших рассуждений С. С. Алексеева, нормы Особенной части уголовного права он относит к нормам-предписаниям. [100 - Там же. С. 60.] Однако это его утверждение представляется спорным.
   Нормы, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений, как и другие логические нормы, воплощают органические связи между различными нормативными предписаниями, и содержащиеся в них правила поведения раскрываются логическим путем. Эти правила выявляются путем сопоставления содержания указанных норм с содержанием правовых норм, предусматривающих ответственность за смежные преступления, и в обязательном порядке учитывает предписания, закрепленные в Общей части УК.
   Так, например, содержание состава преступления, предусмотренного в конкретной статье Особенной части УК, нередко невозможно понять без учета предписания, установленного ч. 2 ст. 24 УК, согласно которому «деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса». Невозможно уяснить содержание составов преступлений с такими квалифицирующими признаками, как неоднократность, рецидив преступлений, совершение преступлений группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом, не приняв во внимание правовых предписаний, содержащихся в ст. 16, 17 и 35 УК РФ. Приведение такого рода примеров можно было бы продолжить. [101 - Потребность в конструировании логических норм уголовного права, наряду с другими причинами, вызывается необходимостью учитывать при формировании составов преступлений роль не только таких признаков деяния, которые способны непосредственно устанавливаться материалами дела, но и таких, которые логически выводятся из фактических признаков преступления. В. Е. Жеребкин, обративший внимание на их существование, обоснованно указал, что такими признаками являются общественная опасность и противоправность деяния. Назвав их имплицитными, он пишет: «Наличие или отсутствие у предмета (деяния) имплицитных признаков не может быть установлено и доказано непосредственно, поскольку имплицитные признаки не существуют как отдельные, самостоятельные, рядом положенные с признаками видового отличия. Имплицитные признаки содержатся в совокупности фактических признаков» (Жеребкин В. Е. Логический анализ понятий права. Киев, 1976. С. 113). К этому заметим, что, поскольку общественная опасность и противоправность деяния определяются всей совокупностью признаков состава преступления, при установлении этих признаков необходимо учитывать и то их содержание, которое раскрывается в нормах-предписаниях Общей части УК.]
   Правовые нормы, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений, – более сложные юридические образования, чем обычные правовые предписания, например, такие, которые регулируют назначение наказания и освобождение от уголовной ответственности и наказания. Это вполне объяснимо: логические нормы в отличие от норм-предписаний заключают в себе внутреннюю логику, которая и обусловливает органическую связь образующих их норм-предписаний.
   В нормах, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступлений, она выражается, в частности, в том, что содержание диспозиций этих норм определяет содержание их санкций и, напротив, содержание предусмотренных ими санкций соответствует характеру и степени общественной опасности преступлений, составы которых сформулированы в диспозициях правовых норм. Эта логика правовых норм, отражающая детерминированность вида и размера наказания характером и степенью общественной опасности преступления, составляет тот стержень норм Особенной части УК, который и обеспечивает их регулирующее воздействие на поведение людей.
   Деление норм уголовного права на логические нормы и нормы-предписания имеет важное значение для понимания их социальной направленности.
   В силу именно своей логической природы нормы, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений, приобретают способность осуществлять предупредительную и восстановительную функции. Логическая связь содержащихся в правовой норме предписаний позволяет выявить заключенную в ней угрозу наказанием за совершение преступления – необходимое условие ее общепредупредительного воздействия на поведение людей. В случае же нарушения такой правовой нормы, т. е. совершения преступления, появляется возможность с помощью упомянутой связи содержащихся в ней предписаний установить ее направленность на исправление осужденного, а также на восстановление в полном объеме ее прежнего регулирующего воздействия на поведение людей.
   Нормы-предписания (нормы, регулирующие назначение наказания, освобождение от уголовной ответственности и наказания, и др.) сами по себе такой социальной направленностью не обладают. Они регулируют лишь выполнение тех требований, которые содержатся в нормах, предусматривающих ответственность за совершение конкретных преступлений, а также в ряде уголовно-правовых институтов, закрепленных в Общей части УК.
   2. Охранительная функция норм уголовного права социально обусловлена. Социальная направленность уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступлений, детерминирована опасностью причинения вреда утвердившимся в обществе конкретным видам общественных отношений.
   Эта опасность определяется двумя группами явлений: с одной стороны, характером общественных отношений, которым грозит опасность, их состоянием в данное время, взаимодействием с другими общественными отношениями и некоторыми другими обстоятельствами, с другой стороны – обстоятельствами, характеризующими источник опасности. В числе последних – состояние общественно опасного поведения (структура, количество совершаемых деяний, их динамика), его причины, условия, способствующие совершению общественно опасных деяний, личность виновных. Одним из таких криминологических оснований уголовно-правовой нормы является совокупность типичных признаков деяния, характеризующих его как общественно опасное.
   Среди условий установления уголовной ответственности за совершение конкретных преступлений следует отметить, во-первых, ее соответствие сложившейся в стране социально-экономической обстановке, во-вторых, состояние крайней необходимости, в котором оказывается общество перед лицом возникшей опасности для утвердившихся в нем общественных отношений.
   Как свидетельствует история уголовного законодательства, соответствие правовой нормы, устанавливающей ответственность за совершение конкретного преступления, сложившимся в обществе социально-экономическим условиям является обязательным. Если такого соответствия нет, она применения не найдет.
   Так, в 1963 г. в УК РСФСР была введена правовая норма, предусматривающая ответственность за скупку для скармливания или скармливание скоту и птице хлеба и других хлебопродуктов (ст. 154 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

УК РСФСР 1960 г.). Эта правовая норма не соответствовала социально-экономическим условиям того времени. Установленные в те годы цены на комбинированные корма были выше, чем цены на хлеб и хлебопродукты. Кормить ими скот и птицу было экономически невыгодно. Поэтому предусмотренная ст. 154 -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

УК РСФСР правовая норма применялась от случая к случаю.
   Состояние крайней необходимости является обязательным условием установления уголовной ответственности потому, что государство вправе принять закон о такой ответственности только тогда, когда иными способами обеспечить надежную охрану интересов личности, общества и государства нельзя. Установление уголовной ответственности всегда сопряжено с существенным ограничением прав и свобод человека и гражданина. Поэтому оно допустимо лишь тогда, когда существует твердая уверенность, что вред, связанный с применением такой ответственности, будет меньше того, который с ее помощью удастся предотвратить. Это условие определяется требованием экономного применения карательных средств, являющихся составной частью уголовно-правового принципа гуманизма.
   3. Опасность причинения вреда общественным отношениям, обусловливающая установление нормы уголовного права, определяет ее юридические признаки – признаки, формирующие возникновение предупредительной и восстановительной функций уголовного права. Этот процесс осуществляется не непосредственно, а через промежуточное социальное образование. Опасность причинения вреда приводит к появлению определенного феномена – осознанной государством социальной потребности в предупреждении общественно опасных деяний и в устранении причиняемого ими ущерба.
   Эта социальная потребность, обладающая объективным характером, т. е. не зависящая от ее восприятия и оценки людьми, имеет свое, только ей присущее содержание. Она становится источником определенного поведения государства, выражающегося в законотворческой деятельности.
   Содержание указанной социальной потребности выражается в осознанной необходимости породить в сознании неустойчивых граждан страх перед наказанием за совершение определенных общественно опасных деяний, а в сознании лиц, преодолевших этот страх и совершивших общественно опасные деяния, желание освободиться путем выполнения предъявленных требований от тягот назначенного им наказания.
   Заключенное в этой социальной потребности волевое начало проявляется в деятельности государства, направленной на издание правовых норм, устанавливающих уголовную ответственность за совершение конкретных преступлений.
   Появившиеся таким образом уголовно-правовые нормы ценны не сами по себе, а потому, что способны выполнять предупредительную и восстановительную функции уголовного права.
   Их роль в осуществлении охранительной функции можно сравнить с ролью двигаться в транспортном средстве: роль горючего в этом случае выполняет социальная потребность в регулировании поведения людей, роль двигателя, действующего под влиянием этой потребности, отводится самой норме уголовного права, а осуществляемое ею правовое регулирование (выполнение предупредительной и восстановительной функций) – то же, что движение транспортного средства под воздействием двигателя. Сама социальная потребность в соответствующем регулировании поведения людей без правовой нормы осуществлять его, тем более в демократическом обществе, не может.
   4. Норма уголовного права, устанавливающая уголовную ответственность за совершение конкретного преступления, имеет юридическое, криминологическое и социологическое содержание.
   Юридическое содержание такой нормы выражается в установленном ею правиле поведения – запрете совершать конкретное общественно опасное деяние.
   В этом запрете обнаруживаются три составные части.
   Во-первых, указание на признаки деяния, образующие состав конкретного преступления. В их полный набор входят также признаки общественно опасного деяния, предусмотренные в статьях Общей части УК или вытекающие из закрепленных в ней правовых положений.
   Во-вторых, описание не только состава конкретного преступления, но и наказания, которое предусматривается за его совершение. В правовой норме устанавливаются вид (виды) наказания и его (их) размер.
   В-третьих, обязательность применения наказания за совершение преступления, предусмотренного данной правовой нормой. Это общее правило знает исключения, предусмотренные большей частью в примечаниях к тем статьям Особенной части УК РФ, которые устанавливают ответственность за совершение конкретных преступлений.
   Криминологическое содержание правовой нормы, устанавливающей ответственность за совершение конкретного преступления, заключено в содержащейся в ней угрозе наказанием за совершение преступления. Криминологический характер этой угрозе придает ее направленность на предупреждение преступных действий.
   Характер и степень предупредительного воздействия нормы уголовного права на поведение людей определяется содержанием закрепленного в ней состава преступления, строгостью предусмотренного ею наказания и обязательностью его применения в случае совершения преступных действий.
   Социологическое содержание нормы уголовного права, устанавливающей ответственность за совершение конкретного преступления, состоит в ее направленности, во-первых, на обеспечение безопасности утвердившихся в стране общественных отношений и, во-вторых, на восстановление путем применения наказания к лицам, совершившим преступления, способности уголовно-правовой нормы регулировать поведение людей на том уровне, который существовал до нарушения установленного в ней запрета (восстановление социальной справедливости).
   Главенствующим и определяющим в норме уголовного права является ее юридическое содержание. Именно в нем закреплено установленное ею правило поведения.
   Криминологическое и социологическое содержание являются производными от юридического. От того, как сформулировано правило поведения, зависят и криминологическое, и социологическое содержание уголовно-правовой нормы. Более того, посредством криминологического и социологического содержания закрепленное в правовой норме правило поведения и осуществляет свою предупредительную и восстановительную функцию.
   5. В соответствии с диалектическим законом единства и борьбы противоположностей всякое явление имеет источником своего возникновения и развития противоречие в объективной действительности. Уголовно-правовые функции имеют своим источником противоречия в содержании нормы уголовного права.
   Эти противоречия уходят своими корнями в криминологические основания уголовно-правовых норм. Одним из таких оснований, как мы уже отметили выше, является личность преступника.
   Любой человеческой личности присущи противоречия. Даже у наиболее испорченной в нравственном отношении личности имеются социально полезные свойства. Они противостоят ее антиобщественным свойствам и таким образом образуют противоречие в одном из криминологических оснований уголовно-правовых норм.
   В этом качестве оно трансформируется в противоречие самих норм уголовного права.
   В результате того, что лицо, способное совершить или уже совершившее общественно опасное деяние, обладает не только антиобщественными, но и социально-полезными личностными свойствами, опираясь на его положительные качества, можно убедить его не совершать такое деяние, а в случае совершения последнего с помощью уголовной ответственности добиться его исправления. Вследствие этих особенностей личности в норме уголовного права различимы две противостоящие друг другу стороны: одна направлена на предупреждение преступления путем угрозы наказанием, другая – на исправление лица, уже совершившего преступление. Противоречие между ними очевидно – одна из этих сторон исключает другую: если правовой норме удалось предупредить преступление, некого подвергать исправительному воздействию; если возникла необходимость исправления лица, совершившего преступление, значит, общепредупредительное воздействие уголовно-правовой нормы в конкретном случае обнаружило свою несостоятельность.
   Неспособность уголовно-правовой нормы путем запрета полностью исключить совершение общественно опасных деяний и приводит к возникновению двух ее функций – функции предупреждения преступлений и функции, направленной на восстановление нарушенного права.
   Неэффективной может оказаться и восстановительная функция уголовно-правовой нормы. Далеко не всегда удается исправить лицо, подвергшееся уголовному наказанию. В этом случае возникает потребность в усилении на него общепредупредительного воздействия нормы уголовного права. Она реализуется в установлении таких правовых норм, которые предусматривают повышенную ответственность за неоднократность и рецидив преступлений.
   Неспособность той и другой функций уголовного права полностью выполнить свое предназначение объясняется тем, что уголовно-правовая норма рассчитана на типичную степень общественной опасности личности. Между тем каждое лицо обладает своим, только ему присущим набором антиобщественных и социально-полезных свойств, а также различным их соотношением. Учесть особенности каждой личности правовая норма не в состоянии. Поэтому противоречивость нормы уголовного права, устанавливающей ответственность за совершение конкретного преступления, на данной стадии развития общества – явление неизбежное. Но совершенствование уголовного законодательства и практики его применения должно способствовать постепенному снижению ее негативных последствий.
   6. Норма уголовного права является не только источником уголовно-правовых функций, в ней они находят и свое первоначальное юридическое выражение, которое обеспечивается тем, что закрепленный в норме состав преступления представляет собой многогранное правовое явление.
   Во-первых, состав является критерием (показателем) общественной опасности личности преступника и этим своим свойством выражает зависимость предусмотренного нормой наказания от ее антиобщественных свойств.
   Во-вторых, состав наряду с санкцией уголовно-правовой нормы формирует исходящую от нее угрозу наказанием за совершение конкретного преступления. В этом случае в нем, как равно и в санкции правовой нормы, находит юридическое выражение предупредительная функция уголовного права.
   В-третьих, состав преступления выступает в роли основания уголовной ответственности. В этом своем качестве он, обеспечивая применение наказания к тому лицу, которое совершило общественно опасное деяние, и определяя его вид и размер в соответствии с характером и степенью общественной опасности преступления и личности преступника, участвует в формировании восстановительной функции уголовного права.
   При осуществлении предупредительной функции состав, представляя собой совокупность признаков, характеризующих деяние как общественно опасное, указывает, от какого поведения лицо должно воздерживаться под угрозой наказания. При осуществлении восстановительной функции он выполняет ту же задачу в процессе применения наказания, направленного на исправление осужденного, специальное предупреждение преступлений и восстановление социальной справедливости. Таким образом та и другая функция уголовного права получает юридическое выражение в правовой норме, устанавливающей ответственность за совершение конкретного преступления, прежде всего при помощи закрепленного в ней состава преступления.
   Обе эти функции получают свое юридическое выражение в указанной правовой норме и при помощи содержащейся в ней санкции. Предусмотренное ею наказание придает установленному запрету совершать конкретное общественно опасное деяние принудительный характер.
   Санкция может принять участие в юридическом выражении предупредительной и восстановительной функции уголовно-правовой нормы при том непременном условии, что она будет соответствовать признакам состава преступления, закрепленного в диспозиции этой правовой нормы. Иначе, как уже отмечалось выше, она потеряет способность эффективно регулировать поведение людей.
   Юридическое выражение предупредительной и восстановительной функции в норме, устанавливающей ответственность за совершение конкретного преступления, достигается с помощью еще одного ее компонента – неразрывной связи диспозиции и санкции правовой нормы. Эта связь юридически закрепляет обусловленность наказания характером и степенью общественной опасности преступления, без которой невозможно представить осуществление ни той, ни другой функции уголовного права.
   Предупредительная и восстановительная функции находят юридическое выражение как в нормах, предусматривающих простые составы преступлений, так и в нормах с так называемыми привилегированными и квалифицированными составами преступлений.
   Простые составы, с предусмотренными в правовых нормах наказаниями, выражают функции с помощью признаков, характеризующих объект, объективную сторону, субъекта и субъективную сторону преступлений, а также путем указания на вид и размер наказания, следуемого за их совершение.
   Привилегированные и квалифицированные составы, также соединенные с наказаниями, соответствующими характеру и степени общественной опасности преступлений, в соответствии с принципом экономии карательных средств ослабляют или, что бывает значительно чаще, усиливают действие предупредительной и восстановительной функций.
   Так, например, правые нормы, предусматривающие ответственность за такие преступления, как убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ), или убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108 УК РФ), позволяют по сравнению с убийствами, предусмотренными ст. 105 УК РФ, ослабить воздействие на поведение людей охранительной функции уголовного права. Напротив, правовые нормы, предусматривающие ответственность за совершение преступлений при квалифицирующих обстоятельствах, например, при неоднократности и рецидиве преступлений (ч. 3, п. «в» ч. 4 ст. 158, п. «б» ч. 2, п. «в» ч. 3 ст. 159 УК РФ и др.), усиливают ее воздействие.
   Таким образом, юридическое выражение охранительной функции в нормах уголовного права в зависимости от обстоятельств совершения преступлений носит дифференцированный характер.

   2) Правовой институт как юридическое выражение социальной направленности охранительной функции уголовного права

   1. Каждый правовой институт, по образному выражению С. С. Алексеева, представляет собой относительно обособленный «блок», «агрегат» отрасли права. [102 - Алексеев С. С. Структура советского права. М., 1975. С. 119.] Это такая общность правовых норм, главной функцией которой является относительно законченное регулирование определенного участка общественных отношений. «С точки зрения регулятивных свойств, – обоснованно отмечает С. С. Алексеев, – каждый правовой институт обеспечивает самостоятельное регулятивное воздействие на определенный участок отношений. Данный признак – главный, обособляющий те или иные общности норм в институты права». [103 - Там же. С. 121.]
   Рассматривая с этих позиций институт уголовного права, мы должны отметить, что это такая общность уголовно-правовых норм, которая обладает следующими обязательными признаками: она осуществляет, во-первых, регулирование общественных отношений; во-вторых, регулирование не каких-либо иных, а общественных отношений, связанных с совершением преступлений; в-третьих, регулирование не всех этих отношений, а лишь их определенной группы.
   В. П. Коняхин, рассматривая понятие правового института применительно к Общей части уголовного права, пришел к выводу, что это «закрепленный в рамках отдельной статьи, группы статей, главы или раздела Общей части уголовного права структурный элемент системы уголовного права, представляющий собой совокупность нормативных предписаний, предназначенных для регулирования обособленной группы отношений, возникших по поводу или в результате установления наиболее общих условий (признаков) преступности и наказуемости общественно опасных деяний». [104 - Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002. С. 168.] Такого рода подход к определению понятия правового института принципиальных выражений не вызывает.
   2. Какие виды правовых институтов известны российскому уголовному законодательству?
   В юридической литературе существует представление, согласно которому уголовное право знает четыре основных института: «уголовный закон», «преступление», «наказание» и «освобождение от уголовной ответственности и наказания», которые, будучи систематизированы в Общей и Особенной частях УК, делятся на более дробные институты и входящие в них нормы. [105 - Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. М., 1999. С. 4.]
   Эта точка зрения представляется спорной. Во-первых, потому что общность правовых норм, раскрывающих содержание преступления и наказания, изолировано друг от друга, никакого регулирующего воздействия на общественные отношения не оказывают. Во-вторых, непонятно, по какому критерию они выделены из общей массы уголовно-правовых норм.
   С учетом предмета регулирования можно выделить две категории норм уголовного права. Одни из них регулируют осуществление предупредительной и восстановительной функций уголовного права и таким образом оказывают правовое воздействие на общественные отношения, другие – лишь обеспечивают их регулирующее воздействие на поведение людей. Например, нормы уголовного права, предусматривающие ответственность за совершение преступлений, оказывают непосредственное регулирующее воздействие на общественные отношения, а те его нормы, которые регламентируют назначение наказания за совершение преступления, непосредственного воздействия на общественные отношения, регулируемые уголовным правом, не оказывают. Они регулируют главным образом деятельность правоохранительных органов, прежде всего суда, направленную на определение преступнику такого наказания, которое будет способно участвовать в регулировании соответствующих общественных отношений.
   По этой причине и правовые институты также подразделяются на две категории: 1) правовые институты, оказывающие на регулируемые общественные отношения непосредственное воздействие, и 2) правовые институты, непосредственного регулирования общественных отношений не осуществляющие, но обеспечивающие их осуществление.
   Правовой институт для того, чтобы осуществлять предупредительную и восстановительную функции, должен быть построен по тому принципу, что и правовая норма, устанавливающая ответственность за совершение конкретного преступления. Одна его часть (своего рода диспозиция) должна определять особенности общественной опасности конкретного вида преступного поведения, другая (своего рода санкция) – особенности наказания, следуемого за его совершение. Такая его конструкция совершенно понятна. Она необходима потому, что лишь при подобном содержании правового института население может получить информацию о том, какие виды поведения запрещены и какие меры наказания предусмотрены за нарушение установленного запрета.
   Подобной структурой обладают, например, те общности правовых норм, которые образуют правовые институты соучастия и неоконченного преступления. В той и другой общности мы легко обнаруживаем совокупности правовых норм, одни из которых раскрывают особенности общественной опасности преступного поведения, а другие устанавливают вытекающие из них особенности уголовной ответственности.
   Так, в правовом институте соучастия одни его нормы раскрывают понятие и виды соучастия, признаки совершения преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой и преступным сообществом (ст. 32, 33, ч. 1–5 ст. 35 УК РФ), а другие устанавливают особенности уголовной ответственности при различных видах и формах совместного совершения преступлений (ст. 34, ч. 6, 7 ст. 35 УК РФ).
   В правовом институте неоконченного преступления также в одной совокупности норм даются определения оконченного и неоконченного преступления, приготовления к преступлению и покушения на преступление (ст. 29, 30 УК РФ), а в другой – регламентируются особенности наказания за неоконченное преступление (ст. 66 УК РФ).
   Правовые институты второй категории, как уже было сказано, непосредственного воздействия на регулируемые уголовным правом общественные отношения не оказывают. Они, регламентируя деятельность правоохранительных органов, приводят к тому, что последние принимают правовые акты, которые, выступая в роли юридических фактов, становятся основаниями возникновения, изменения и прекращения конкретных правовых отношений.
   Как обоснованно отметил В. Б. Исаков, юридические акты, выполняющие функции юридических фактов, – это «такие действия субъектов права, которые прямо нацелены на достижение определенного юридического результата», это «действия, насыщенные социальной информацией. Их назначение – упорядочить, организовать, ввести в определенные рамки предстоящую деятельность». [106 - Исаков В. Б. Юридические факты в советском праве. М., 1984. С. 33.]
   В справедливости этого утверждения можно убедиться на примере уголовно-правового института назначения наказания. Составляющие его правовые нормы направлены на вынесение лицу, совершившему преступление, справедливого наказания, т. е. такого наказания, которое в соответствии со ст. 6 УК РФ будет адекватно характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Вынесенное таким образом наказание, а не сама регламентированная правовыми нормами деятельность суда по его вынесению выступит в роли составной части уже другого правового института – института, регламентирующего ответственность за совершение конкретного преступления, и таким образом примет участие в осуществлении предупредительной и восстановительной функции уголовного права. Причем важно отметить, что, если вынесенное наказание окажется несправедливым, оно не сможет обеспечить выполнение охранительной функции, так как в этом случае будет нарушен принцип соответствия наказания тяжести преступления. В этом мы находим еще одно подтверждение того, что не сама деятельность суда по назначению наказания, а, следовательно, и не сам правовой институт назначения наказания, воздействует на общественные отношения, регулируемые уголовным правом, а достигнутый при ее осуществлении результат – конкретная мера наказания за совершение конкретного преступления.
   Есть основания говорить о существовании еще одной категории уголовно-правовых институтов – институтов, имеющих частный характер и предназначенных для того, чтобы служить составными частями, своего рода «кирпичиками», для отмеченных выше категорий институтов уголовного права.
   Так, например, правовые институты состава преступления и наказания являются структурными элементами правовых институтов, регламентирующих ответственность за совершение преступлений, а такие правовые институты, как институты условного осуждения, отсрочки отбывания наказания и т. п., являются составными частями тех институтов, которые хотя непосредственного участия в регулировании предупредительной и восстановительной функций не принимают, обеспечивают их осуществление.
   3. В связи с тем, что осуществление предупредительной и восстановительной функций возлагается на те правовые институты, которые оказывают непосредственное воздействие на регулируемые уголовным правом общественные отношения, именно эти институты выражают их социальную направленность.
   Направленность уголовного права на охрану интересов личности, общества и государства выражается прежде всего в нормах, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступлений. Сгруппированные по объектам уголовно-правовой охраны они также могут рассматриваться как правовые институты. Что же касается других видов правовых институтов, относящихся к их первой категории, то они выполняют другую роль: одни из них расширяют круг лиц, ответственных за совершение преступлений, другие, напротив, ограничивают его, третьи – усиливают уголовную ответственность, а четвертые – ослабляют ее. При этом, поскольку указанные институты нередко представляют собой объединения более частных правовых институтов, они порой одной своей частью решают одну из отмеченных задач, а другой – другую.
   В частности, институт соучастия той своей частью, которая устанавливает ответственность не только исполнителей преступления, закрепленную в статьях Особенной части УК, но и подстрекателей, пособников и организаторов, расширяет круг лиц, ответственных за преступное поведение. Наряду с этим, та совокупность правовых норм, входящих в этот институт, которая регулирует ответственность за совершение преступлений группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой и преступным сообществом, направлена на усиление ответственности определенной категории лиц.
   Другой правовой институт – институт неоконченного преступления, с одной стороны, расширяет круг лиц, несущих уголовную ответственность (путем включения в него тех, кто виновен в приготовлении к преступлению или в покушении на его совершение), с другой – ослабляет ее по сравнению с теми, кто совершил оконченное преступление.
   Такие правовые институты, как институты обстоятельств, исключающих преступность деяния, и давности, ограничивают уголовную ответственность лиц, а институт множественности преступлений усиливает ее и т. д.
   При выявлении институтов, участвующих в юридическом выражении социальной направленности предупредительной и восстановительной функций, следует исходить из той роли, которую они играют в регулировании общественных отношений. Было бы ошибкой при решении этих вопросов брать за основу место правовых образований в системе уголовного права. Систематизация правовых норм в значительной степени определяется логической последовательностью их изложения. Поэтому в одном и том же разделе Уголовного кодекса порой закрепляются правовые институты с различной функциональной направленностью. Например, в разделе IV УК РФ, посвященном правовому регулированию освобождения от уголовной ответственности и наказания, предусмотрены и институты, непосредственно регулирующие осуществление предупредительной и восстановительной функций, и институты, обеспечивающие их регулирование. К первым должны быть отнесены те из них, которые устанавливают границы уголовной ответственности (институты деятельного раскаяния, давности уголовной ответственности и наказания и др.), ко вторым – те, которые регламентируют деятельность суда, а также других правоохранительных органов по применению институтов освобождения от уголовной ответственности и наказания (условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания и др.).
   Без определения категориальной принадлежности того или иного правового института невозможно установить его роль в юридическом выражении социальной направленности охранительной функции уголовного права.

   3) Отрасль права как юридическое выражение социальной направленности охранительной функции уголовного права

   1. Социальная направленность охранительной функции уголовного права определяет структуру этой отрасли права и функциональную зависимость составляющих ее элементов.
   Уголовное право – это прежде всего система правовых институтов, основные из которых делятся на институты частного характера, последние – на еще более частные институты и правовые нормы.
   Структуру уголовного права можно представить как состоящую из следующих групп правовых институтов.
   1) Институтов, оказывающих непосредственное воздействие на регулируемые уголовным правом общественные отношения. К ним относятся:
   а) институты Особенной части УК – общности правовых норм, предусматривающих ответственность за совершение конкретных преступлений, имеющие один и тот же объект уголовно-правовой охраны (личность, собственность и т. д.). Именно в этих институтах главным образом и выражается социальная направленность охранительной функции уголовного права.
   б) институты Общей части УК – общности правовых норм, оп ределяющие круг лиц, подлежащих ответственности за совершение преступлений, объем и пределы этой ответственности.
   К ним относятся следующие корреспондирующие друг друга правовые институты:
   – оконченного и неоконченного преступления;
   – преступления, совершенного одним лицом, и преступления, совершенного в соучастии;
   – совершения лицом одного преступления и совершения лицом двух и более преступлений (множественность преступлений);
   – совершения преступления взрослым и совершения преступления несовершеннолетним;
   – обстоятельств, исключающих преступность деяния, и обстоятельств, исключающих уголовную ответственность лиц, совершивших преступные деяния (добровольный отказ, давность привлечения к уголовной ответственности, давность исполнения обвинительного приговора и др.).
   2) Институтов, не оказывающих непосредственного воздействия на регулируемые уголовным правом общественные отношения, но обеспечивающих осуществление такого воздействия.
   К этой группе относятся правовые институты, регулирующие деятельность суда по:
   а) возложению на лиц, совершивших преступления, уголовной ответственности (этот институт объединяет правовые нормы, уста навливающие основание уголовной ответственности, правила действия уголовного закона во времени и в пространстве и некоторые другие);
   б) индивидуализации уголовной ответственности и наказания;
   в) освобождению лиц, совершивших преступления, от уголовной ответственности и наказания.
   3) Институтов, не входящих в две указанные категории правовых общностей, но являющихся их составными частями.
   Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, составными частями институтов первой категории являются, в частности, институты состава преступления и наказания, а составными частями институтов второй категории – институты условного осуждения, отсрочки отбывания наказания и др.
   Правовые нормы и правовые институты уголовного права связаны между собой функциональной зависимостью. Она прослеживается как по горизонтали, так и по вертикали составляющих его структурных единиц.
   По горизонтали функциональная связь правовых норм и правовых институтов состоит в том, что они в своей совокупности конкретизируют и дополняют юридическое выражение характера и степени общественной опасности преступного поведения, а также личности преступника. Так, правовая норма, устанавливающая ответственность за совершение конкретного преступления, дает ответ на вопрос, какое преступление совершено, правовой институт неоконченного преступления характеризует степень осуществления преступного намерения, а правовой институт соучастия – характер и степень участия лица в совместном совершении преступления и т. д.
   По вертикали функциональная зависимость уголовно-правовых норм и институтов находит выражение в определенном соответствии заключенных в них требований к характеру и степени общественной опасности преступного поведения и к виду и размеру наказания, которое должно быть назначено в случае совершения преступления.
   Каждая правовая норма, устанавливающая ответственность за совершение преступления, каждый правовой институт, оказывающий непосредственное воздействие на регулируемые уголовным правом общественные отношения (соучастия, неоконченного преступления и т. д.), указывает на особенности конкретного вида преступного поведения и соответствующие им особенности предусмотренного за него наказания. Данную линию продолжают те правовые институты, которые, не оказывая непосредственного воздействия на регулируемые уголовным правом общественные отношения, обеспечивают своими требованиями его осуществление.
   В связи с этим можно отметить в содержании указанных правовых норм и институтов два основополагающих соответствия: соответствие наказания характеру и степени общественной опасности преступления и соответствие наказания характеру и степени общественной опасности личности преступника.
   Закрепление указанных видов соответствия в уголовном законодательстве объясняется тем, что на их основе осуществляется охранительная функция уголовного права. Путем угрозы соответствующего преступлению наказания реализуется его предупредительная функция, а путем соответствующего преступлению и личности преступника реального наказания – восстановительная.
   Эти два вида соответствия не являются равнозначными. Определяющим в уголовном праве является соответствие наказания тяжести преступления. На основе именно этого вида соответствия осуществляется уголовно-правовое регулирование поведения людей. Соответствие наказания личности преступника как функциональная связь требований, содержащихся в правовых нормах и институтах, выступает на первый план лишь при решении вопросов освобождения от уголовной ответственности и наказания. Но и в этом случае требование соответствия наказания тяжести преступления полностью не утрачивает своего влияния. Оно выступает в роли ограничителя, который, в частности, путем установления сроков отбытия наказания (например, при решении вопроса об условно-досрочном освобождении), тормозит освобождение осужденного от применения его в полном объеме.
   2. Социальная направленность охранительной функции уголовного права находит юридическое выражение во всех его нормах и институтах, но выражается она в них по-разному.
   Как уже было сказано выше, наиболее полное выражение она получает в правовых нормах, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступлений, которые по объекту уголовно-правовой охраны объединяются в институты Особенной части УК. Помимо того, что в них заключена направленность уголовного права на защиту конкретных интересов личности, общества и государства, они определяют в общем виде и объем той уголовной ответственности, которая должна последовать в случае совершения предусмотренных в них преступлений. Если диспозиции этих норм определяют вектор социальной направленности предупредительной и восстановительной функций, то их санкции содержат в себе указание на ее силу и интенсивность. Чем строже предусмотренное санкциями наказание, тем больше заключенная в правовой норме, а следовательно, и в правовом институте динамическая сила осуществляемой ею охранительной функции.
   Другие правовые институты, оказывающие непосредственное воздействие на регулируемые уголовным правом общественные отношения (такие, как институты неоконченного преступления, соучастия и т. п.), участвуют в определении социальной направленности охранительной функции путем расширения или сужения сферы ее воздействия на поведение людей, усиления или ослабления интенсивности ее влияния на их поведение. Институты, относящиеся к этой категории, устанавливают и границы осуществления охранительной функции, следовательно, и ее социальной направленности.
   Правовые институты, регулирующие возложение уголовной ответственности, индивидуализацию уголовной ответственности и наказания, а также освобождение от уголовной ответственности и наказания, не содержат в себе признаков, указывающих на их социальную направленность. Более того, они могут быть совершенно одинаковыми в уголовных кодексах государств с различным социально-экономическим строем. Однако, поскольку они обеспечивают применение норм, предусматривающих ответственность за совершение конкретных преступлений, они также участвуют в осуществлении охранительной функции. Вне рамок этих правовых норм они вообще не могут применяться. Применение же их вместе с нормами, устанавливающими ответственность за совершение конкретных преступлений, приводит к тому, что они также становятся выразителями социальной направленности охранительной функции уголовного права.
   Такую же роль в юридическом выражении социальной направленности этой функции играют правовые институты, являющиеся составными частями тех правовых институтов, которые оказывают непосредственное воздействие на регулируемые уголовным правом общественные отношения или обеспечивают такое их воздействие. Охранительная функция может осуществляться при условии комплексного применения всех институтов уголовного права.

Глава IV. Методы осуществления охранительной функции уголовного права и их правовое регулирование

4.1. Методы осуществления охранительной функции

4.1.1. Методы принуждения и поощрения как средства осуществления предупредительной и восстановительной функций

   1. Принуждение и поощрение как методы осуществления охранительной функции могут выполнять свое предназначение лишь при условии, что они будут соответствовать нравственным требованиям общества.
   Правовые нормы, регулирующие их применение, этим требованиям соответствуют не всегда.
   Для этого, чтобы представить, какими должны быть эти правовые нормы, необходимо предварительно установить критерии, с помощью которых можно было бы выявить соответствие содержащихся в правовых нормах принуждения и поощрения нравственным требованиям общества.
   2. Решить эту задачу можно только в процессе рассмотрения методов принуждения и поощрения в свете философского учения о диалектическом взаимодействии цели и средства.
   Отправным при этом должно быть признано положение, согласно которому одни и те же нравственные требования необходимо предъявлять в равной мере, как к цели, так и к средству ее достижения. Как писал К. Маркс, «цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель». [107 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 65.]
   В. И. Бакштановский, обоснованно отметив эту неразрывную связь нравственной цели и средств, обратил внимание на то, что «определяющим моментом связи цели и средств является обусловленность ценности средства нравственным характером цели, для достижения которой это средство выбирается. Цель определяет ценность средства. Но именно определяет, а не оправдывает. Всякие рассуждения относительно оправдывания какого-либо средства означают на деле лишь приписывание ему ценности, объективно не присущей». [108 - Бакштановский В. И. Моральный выбор личности: цели, средства, результаты. Томск, 1977. С. 145.]
   Нравственная цель и средства, справедливо пишет далее В. И. Бакштановский, не только взаимоопределены, но и соотносительны: любая цель в иной ситуации может выступать в роли средства, и, наоборот, то, что было средством, может в новой ситуации оказаться целью. Учет соотносительности элементов системы цель-средство позволяет осознать несостоятельность попыток определения степени необходимости средства путем его соотнесения с ближайшей целью, ибо, как только последняя будет достигнута, ей самой придется служить в качестве средства для более высокой цели. [109 - Там же. С. 147.]
   В философской литературе обращается внимание на то, что «иерархия целей – это система, где высшая цель выполняет роль регулирующего начала и в то же время служит средством для выполнения подчиненных целей. По отношению к системе нравственных целей и средств методологическое значение имеет сформированное на философском уровне «правило согласования целей». Эффективность действия системы подчиняется правилу согласования целей: она возрастает пропорционально увеличению числа целей подсистем, которые выступают как средства по отношению к цели системы и по отношению к которым цель системы выступает как средство… Такой подход позволяет, констатировав и целесообразность, и нецелесообразность данного средства, однозначно ответить на вопрос, целесообразно ли оно по отношению к главной цели системы». [110 - Сагатовский В. Н. Основы систематизации всеобщих категорий. Томск, 1973. С. 347–348.]
   Отсюда вытекает отмеченное В. И. Бакштановским требование строгой последовательности в выборе средств. Для обеспечения положительно-нравственного характера выбора необходимо не только выведение конкретной текущей цели из более отдаленной и высокой, но и из предыдущих, уже реализованных целей, а так как эти последние ранее выводились из соответствующих средств, то необходимо пристальное внимание к каждому средству на всех этапах движения к высшей цели. [111 - Бакштановский В. И. Указ. соч. С. 147.]
   3. Приведенные философские положения позволяют дать ответ на вопрос, насколько нравственным является применение принуждения для предупреждения преступлений и каковы нравственные пределы применения такого принуждения.
   Предупреждение преступлений в данном случае является высшей целью применения принуждения. Мы исходим из того, что оно может осуществляться с помощью принуждения лишь при условии, что последнее применяется в состоянии крайней необходимости. Ограничение прав и свобод граждан нравственно оправдано только тогда, когда оно является необходимым средством предупреждения преступлений, когда его неприменение грозит обществу наступлением более тяжких последствий, чем заранее установленное ограничение прав и свобод тех его членов, которые совершают преступные деяния.
   Средства, применяемые для предупреждения преступлений, нравственно оправданы только тогда, когда они соответствуют этой высшей цели.
   В иерархии целей, которые достигаются в процессе осуществления предупредительной деятельности, можно выделить следующие ступени: на высшем уровне, как уже только что было сказано, находится цель предупреждения преступлений; на втором – цель оказания на неустойчивых граждан такого психологического воздействия, которое способно удержать их от совершения преступных действий; на следующем уровне – цель принятия и вступления в силу уголовного законодательства, которое в состоянии обеспечить оказание на неустойчивых граждан такого рода психологическое воздействие; наконец, на самом низшем уровне мы обнаруживаем цель разработки уголовного законодательства, позволяющего выполнить все отмеченные выше цели.
   В связи с тем, что каждая цель является средством достижения цели более высокого уровня, нам в соответствии с приведенными философскими рекомендациями очень важно выделить их соответствие с нравственной обоснованностью как вышестоящей, так и предшествующей целями.
   Поскольку все они объединены одной общей направленностью, такое соответствие выявляется легко. Сложнее решается вопрос о пределах применения того принуждения, которое предполагается установить или применить при выполнении той или иной цели.
   Центральным звеном в приведенной иерархии целей является цель оказания на неустойчивых граждан психологического воздействия, способного удержать их от совершения преступлений. Ее реализация предполагает принуждение, которое, с одной стороны, в состоянии обеспечить достижение вышей цели – предупреждения преступлений, а с другой – должно быть согласованным с требованиями действующего уголовного законодательства.
   Указанное соотношение целей позволяет выявить критерий нравственной обоснованности средств осуществления указанной цели. Им является принцип соответствия наказания тяжести преступления.
   Психологическое воздействие, оказываемое уголовным законом на неустойчивых граждан, основано на угрозе наказанием за совершение преступления. Если уголовный закон требует соответствия наказания тяжести преступления, то такое требование содержится и в оказываемом на неустойчивых граждан психологическом воздействии, и, как мы уже отмечали в предыдущей главе, только такое воздействие и способно обеспечить выполнение предупредительной функции уголовного права.
   Нравственный критерий пределов принуждения, т. е. объема уголовной ответственности, можно вывести, рассматривая иерархию целей предупредительной деятельности со стороны ее высшей цели: в связи с тем, что цель предупреждения преступлений может быть достигнута лишь при условии, что психологическое воздействие на неустойчивых граждан будет содержать угрозу только таким наказанием, которое соразмерно тяжести преступления, это психологическое воздействие должно быть основано на принципе соответствия наказания характеру и степени общественной опасности преступления. Поэтому именно эта цель и должна ставиться перед указанным психологическим воздействием. Она и будет определять, в свою очередь, содержание уголовного законодательства.
   Из всего сказанного следует вывод: принуждение как метод осуществления предупредительной функции оправдан постольку, поскольку его объем, заключенный в предусмотренном в уголовном законе наказании, соответствует характеру и степени общественной опасности преступления, т. е. основному требованию уголовно-правового принципа справедливости.
   4. Подобным же образом выявляется нравственная обоснованность принуждения при осуществлении воспитательной функции уголовного права.
   Иерархия целей, достигаемых в процессе ее осуществления, может быть представлена в следующем виде: на высшем уровне находится цель восстановления социальной справедливости, она достигается посредством выполнения целей исправления осужденного, общего и специального предупреждения преступлений; осуществление этих целей обеспечивается определением осужденному такого наказания, которое соответствует принципам уголовной ответственности (принципам законности, равенства граждан перед законом, ответственности за совершенное преступление, справедливости и гуманизма. [112 - Более подробно о принципах уголовной ответственности см.: Филимонов В. Д. Принципы уголовного права. М., 2002.] Назначение наказания в этом случае представляет собой цель, которая до своей реализации предполагает выполнение цели принятия и вступления в силу уголовного законодательства, способного решить поставленные задачи.
   В процессе осуществления указанных целей многое зависит, в частности, от выполнения целей исправления осужденного, общего и специального предупреждения преступлений. Нравственная обусловленность принуждения как средства их реализации определяется выполнением цели назначения наказания, соответствующего принципам уголовной ответственности, главенствующая роль среди которых принадлежит принципу справедливости. В свою очередь выполнение целей исправления осужденного, общего и специального предупреждения преступлений обеспечивает достижение цели восстановления социальной справедливости как высшей цели восстановительной функции уголовного права.
   Справедливость выступает в этом случае и как цель осуществления восстановительной функции, и как средство ее достижения. Характеризуя наказание как средство выполнения восстановительной функции, она играет роль признака, свидетельствующего о его нравственной обусловленности.
   Аналогичным образом выявляется нравственная обусловленность принуждения в процессе последовательной реализации всех целей восстановительной функции.
   5. Требует выяснения и нравственная обоснованность применяемого при осуществлении предупредительной и восстановительной функцией метода поощрения.
   В отличие от принуждения поощрение не связано с ограничением прав и свобод человека и гражданина. Но это обстоятельство не освобождает от необходимости ответа на вопрос о допустимости его применения. Уголовно-правовое поощрение выражается в освобождении лиц от обязанности нести ответственность за совершенные ими деяния и его общественно опасные последствия. Оно может быть полным или частичным. Но и в том, и в другом случае могут возникнуть сомнения в его нравственной обоснованности, так как, если лицу грозит справедливое наказание или такое наказание к нему уже применяется, то возможно представление, что его освобождение от того или иного объема уголовной ответственности должно считаться несправедливым, т. е. в нравственном отношении неоправданным.
   Правильное решение этой проблемы мы можем получить лишь при условии учета того, что основанием уголовно-правового поощрения являются или заслуга лица или оказанная им услуга. В тех случаях, когда совершается общественно-полезное деяние по социально одобряемым мотивам, мы имеем дело с заслугой, [113 - Голик Ю. В. Уголовно-правовое стимулирование позитивного поведения: вопросы теории. Новосибирск, 1992. С. 46–52.] когда такое же деяние совершается по иным мотивам, мы имеем дело с услугой. [114 - Филимонов В. Д. Принципы уголовного права. С. 135–137.] Для нас важно то, что и в том, и в другом случае поощрение применяется не за преступное деяние, а за общественно полезное поведение. Это отличает его основания от оснований принуждения. В то же время нельзя не замечать различие оснований поощрения при заслуге и услуге: при заслуге основанием применения поощрения являются признаки, свидетельствующие о нравственной переоценке лицом, совершившим преступление, своего поведения; при услуге поощрение общественно полезного поведения является следствием крайней необходимости, в состоянии которой оказывается общество перед опасностью наступления тяжких последствий (например, в случае освобождения лица, совершившего захват заложника, от уголовной ответственности в связи с угрозой убийства потерпевшего).
   6. Наряду с этим мы оказываемся перед необходимостью ответить на вопрос, существует ли коллизия между методами принуждения и поощрения. Если предупредительная сила закона, устанавливающего ответственность за совершение конкретного преступления, основана на закрепленном в нем принципе соответствия наказания тяжести преступления, то как это требование может сочетаться с возможностью последующего смягчения наказания, условно-досрочного освобождения от его отбывания, а также применения других предусмотренных уголовным законодательством форм поощрения лиц, совершивших преступные действия?
   Есть все основания утверждать, что никакой коллизии между принципом соответствия наказания тяжести преступления и указанными видами уголовно-правового поощрения не существует. При этом необходимо иметь в виду следующее.
   Принцип соответствия наказания тяжести преступления включает в свое содержание промежуточное звено. В полном своем выражении он выглядит таким образом: соответствие наказания общественной опасности личности преступника и соответствие общественной опасности личности преступника совершенному преступлению. В связи с тем, что в момент совершения преступления само преступление является определяющим показателем общественной опасности личности преступника, а следовательно, и того наказания, которое следует ему за совершенное деяние (наказание применяется к преступнику, а не к преступлению), появляется возможность исключения общественной опасности личности преступника из приведенной формулы указанного принципа. Поэтому его обычно именуют принципом соответствия наказания тяжести преступления.
   Но уголовное законодательство не может не учитывать того, что общественная опасность личности преступника после совершенного преступления неизменной, по общему правилу, не остается. Под влиянием наказания и иных мер уголовно-правового воздействия она должна постепенно утрачиваться. Более того, уголовный закон также может способствовать исправлению личности. Поэтому в процессе возложения и применения уголовной ответственности возникает необходимость основываться на принципе соответствия наказания тяжести преступления в полном его выражении. Это обстоятельство предопределяет закрепление в Уголовном кодексе таких правовых норм, которые предусматривают правила учета при возложении и индивидуализации уголовной ответственности и наказания, а также при освобождении от уголовной ответственности и наказания, особенностей личности преступника и связанных с ними обстоятельств совершения преступления.
   Все эти правила действуют одновременно с правовыми нормами, устанавливающими ответственность за совершение конкретных преступлений. Они известны гражданам, способным совершить преступные деяния, поэтому как бы конкретизируют санкции упомянутых правовых норм и оказывают воздействие на осуществление уголовным правом его предупредительной и восстановительной функций. Законодатель считает такой подход к уголовно-правовому регулированию общественных отношений нравственно обоснованным и закрепляет его в определении принципа справедливости. В ст. 6 УК РФ сказано: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного».
   7. Нравственная обоснованность закрепления в российском уголовном законодательстве наряду с методом принуждения еще и метода поощрения обусловливается не только указанными причинами. К выводу о правильности такого решения вопроса приводит рассмотрение этой проблемы в свете этических категорий добра и зла.
   В юридической литературе уже отмечалось, что наказание, т. е. уголовно-правовое принуждение, является одновременно и добром, и злом. О противоречивости его этической характеристики писал, в частности, А. Л. Ременсон, обративший внимание на то, что наказание, с одной стороны, выступает как добро, поскольку, предупреждая преступления и исправляя осужденных, обеспечивает безопасность общества, а с другой стороны, является злом, так как приводит к ограничению социально полезных прав и свобод осужденного и часто к разрыву отвечающих общественным интересам его связей с другими людьми, общественными институтами и государством. [115 - Ременсон А. Л. Теоретические вопросы исполнения лишения свободы и перевоспитания заключенных: Автореф. докт. дис. Томск, 1965. С. 10.]
   Поощрение как метод осуществления предупредительной и восстановительной функций уголовного права ограничивает заключенное в наказании зло (например, при смягчении наказания и освобождении от него), способствует эффективному осуществлению указанных уголовно-правовых функций, поэтому представляет собой добро. Однако если правовые нормы, регулирующие поощрение, сформулированы неудачно, с отступлением от принципа соответствия наказания тяжести преступления (например, при неоправданно заниженных требованиях при смягчении наказания или освобождении от него), то мы имеем основания рассматривать содержащееся в них поощрение как зло.
   Принуждение и поощрение как методы регулирования общественных отношений являются нравственно обоснованными лишь при том условии, что они в полной мере соответствуют принципу соразмерности наказания и иных мер уголовно-правового характера характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.

4.1.2. Личность как непосредственный объект воздействия принуждения и поощрения при осуществлении предупредительной и восстановительной функций

   1. Непосредственным объектом воздействия принуждения и поощрения – методов осуществления предупредительной и восстановительной функций уголовного права – являются две категории граждан – те, которые не совершили, но способны совершить преступления (неустойчивые), и те, кто уже совершил преступления.
   В первую группу входят лица с антиобщественными свойствами сознания. Лица, не обладающие указанными особенностями, не могут быть объектами уголовно-правового воздействия. Для уголовного права они интереса не представляют.
   Во вторую группу входят лица, ранее относившиеся к первой группе, но в отличие от тех, кто в нее входит, уже совершили преступные действия. Обладая, как и представители первой группы, общественной опасностью, они качественно отличаются от них тем, что обнаружили ту степень выражения антиобщественных свойств и волевых качеств, которая присуща наиболее опасной категории граждан – преступникам.
   Неустойчивые граждане являются основным непосредственным объектом воздействия при осуществлении предупредительной функции, а лица, совершившие преступления, составляют основной непосредственный объект воздействия восстановительной функции.
   Как уже отмечалось во второй главе настоящей работы, предупредительная и восстановительная функции дополняют друг друга. Такое их взаимодействие в процессе регулирования общественных отношений объясняется тем, что объекты их непосредственного воздействия имеют много общего. Это общее – те антиобщественные свойства сознания людей, которые свойственны и той, и другой категории граждан.
   2. Определяющим свойством сознания человека является нравственная мотивация личности.
   «Нравственная мотивация не представляет собой простую сумму различных мотивов, а является направляющей и организующей их системой». [116 - Мораль: сознание и поведение. М., 1986. С. 40.] Как указывает И. Н. Михеева, ее характеризуют оценочная, побудительная, защитно-оправдательная и прогностическая функции.
   Оценочную функцию нравственной мотивации как системы, организующей и направляющей мотивы поведения, характеризуют мотивы смыслообразования, оправдания и осуждения поступков. С ней тесно связана ее побудительная функция, которая носит императивно-повелительный характер и основана на развитости воли. Благодаря этой функции усиливается способность личности управлять своими эмоциями, подавлять присущие ей склонности и желания. Одной из важнейших функций нравственной мотивации является защитно-оправдательная, с участием которой происходит взаимодействие морально-положительных и негативных потребностей и эмоций, имеющих в сознании каждой личности определенное соотношение. Эта функция нередко используется для сокрытия от самого себя и других, для приукрашивания недостойных стремлений и низменных целей. Прогностическая функция позволяет решать противоречивые вопросы, встающие перед личностью, как в повседневных ситуациях, так и в более крупных масштабах, и нередко помогает определить нравственный смысл жизненного пути человека. [117 - Там же. С. 42.]
   И. Н. Михеева справедливо отмечает далее, что «в системе мотивации поведения возникают противоречия между различными элементами сознания личности: естественными желаниями и чувством совести, долга, справедливости, ответственности, между склонностями и долгом, между различными эмоциями, чувствами и нравственными идеалами, ценностными ориентациями. Эти противоречия являются отражением амбивалентности сознания и поведения человека». [118 - Там же.] Для юристов, исследующих проблемы правового воздействия на сознание человека, интересны ее соображения о том, что при анализе мотивации поведения необходимо «рассматривать противоречия сознания личности не только в негативном ракурсе как амбивалентности сознания, предполагающий дисгармонию, постоянную борьбу мотивов, но и в позитивном аспекте – в плане понимания противоречий как движущих сил развития личности». [119 - Там же. С. 45.]
   В связи с тем, что правовые нормы оказывают воздействие не только на сознание, но и на волю человека, для нас важно отметить, что именно воля играет важную роль в разрешении внутренних противоречий человека. Она позволяет ему не только действовать на основе разрешения присущих его сознанию противоречий, но и задерживать действие, тормозить его. При этом, как замечает В. В. Богословский, «отказ от практической деятельности, взятый изолированно от его причин, не является показателем безволия личности. Если человек прекращает стремиться к цели из-за нежелания, неспособности справиться с возникшим напряжением или приостанавливает практическую деятельность без достаточно веских причин – это показатель слабости воли. Если же у человека имеются серьезные основания к тому, чтобы прекратить стремление к цели, характеризовать его безвольным нельзя». [120 - Психология. Учебное пособие для педагогических институтов. М., 1966. С. 317.]
   3. Уголовное право может повлиять на сознание граждан, способных совершить преступления или уже совершивших преступные деяния, лишь через психологические механизмы регулирования поведения людей.
   Обратимся еще раз к работе И. Н. Михеевой. Отметив, что нравственные мотивы являются одним из основных элементов системы мотивации поведения, направляющих социальное развитие личности, а складывающиеся в процессе жизненного опыта нравственные чувства, совесть, идеалы – не просто проявления психологических качеств, но и важные формы функционирования человеческой психики, она указывает, что все эти психологические свойства человеческого сознания образуются в процессе формирования избирательного отношения личности к окружающему миру под влиянием двух факторов: во-первых, под влиянием моральных ценностей общества в целом и моральных ценностей, преобладающих в ее микросреде, и, во-вторых, под воздействием различных источников психологической напряженности жизненной ситуации, стрессовых факторов и т. п. [121 - Мораль: сознание и поведение. С. 46.]
   При рассмотрении функций уголовного права нам очень важно учесть второй из указанных факторов формирования избирательного отношения личности к окружающему миру – воздействие на сознание человека психологической напряженности жизненной ситуации. Она возникает, в частности, тогда, когда уголовный закон оказывает воздействие на сознание людей, по своим нравственным качествам способным совершить преступления, а также в тех случаях, когда к лицам, уже совершившим преступные деяния, применяются наказание или иные меры уголовно-правового характера. Поставление той и другой категории лиц в состоянии напряженной жизненной ситуации, направленной на формирование нравственных качеств личности, призвано включить психологический механизм образования в их сознании устойчивого социально полезного отношения к другим лицам, обществу и государству.
   Устойчивость личности представляет собой «способность человека сохранять и реализовывать в различных условиях личностные позиции, обладать определенным иммунитетом к воздействиям, противоречащим его личностным установкам, взглядам и убеждениям». [122 - Психология: Учебное пособие для педагогических институтов. С. 314, 317.] Она включает в себя устойчивые отношения человека к социальным ценностям и возникает в результате формирования нравственных свойств личности под влиянием окружающей среды. Важную роль в этом процессе играют правовые нормы, в том числе и нормы уголовного права. Уголовное право решает эту задачу, используя как метод принуждения, так и метод поощрения.

4.1.3. Принуждение и поощрение – методы осуществления предупредительной функции

   1. Основным методом осуществления предупредительной функции является метод принуждения. Метод поощрения при осуществлении этой функции играет вспомогательную роль. Сфера его применения носит ограниченный характер. Но отличаются они друг от друга не только этим: метод принуждения осуществляет предупредительную функцию путем подавления воли лиц на совершение преступлений, метод поощрения выполняет стоящую перед ним задачу путем регулирования поведения с помощью прав и обязанностей, которыми наделяются лица, совершающие или уже совершившие преступные действия. Специальное предупреждение преступлений достигается также путем принудительного лишения осужденных возможности их совершения.
   2. Уголовное право оказывает подавляющее воздействие на волю лиц, способных совершить преступные деяния на всех стадиях формирования и осуществления умысла на их совершение.
   В психологической литературе принято различать простые и сложные волевые действия. Простые, как правило, имеют два звена – постановку цели и ее исполнение. В них одно звено следует за другим тотчас, без промежуточных звеньев. В сложном волевом действии различают три звена – осознание цели, планирование и исполнение. При этом первые два звена являются подготовленными. Третье же звено – звено, которое реализует запрограммированную в них практическую деятельность. [123 - Там же.]
   Осознанию цели предшествует зарождающаяся потребность в каком-либо благе, которая отражается в сознании человека в виде смутного, неясного влечения. По мере нарастания потребности влечение превращается в желание, для которого характерно осознание человеком нужды в определенном благе и того, чем ее можно удовлетворить. Нередко в его сознании сталкиваются несовместимые желания, а также несовместимые доводы и мотивы. Столкновение противостоящих, несовпадающих побуждений приводит к борьбе мотивов, в процессе которой проявляется воля человека. В конечном счете формируется цель деятельности, получающая окончательное выражение в принятом решении. Принять решение – это значит отграничить одно желание от другого и таким образом создать идеальный образ цели. [124 - Там же. С. 314, 315.]
   В процессе планирования деятельности происходит выбор средств достижения цели. Здесь часто также возникает конфликтная ситуация. Создает напряжение противоречие между стремлением использовать легкие средства для достижения цели и моральными (правовыми) требованиями, которыми руководствуется человек в своем поведении и которые общество предъявляет к его поступкам. В этом случае волевые качества человека также играют большую роль.
   При выполнении принятого решения возможна конфликтная ситуация. Практическое осуществление намеченной цели сопряжено с преодолением препятствий. «Конфликтная ситуация (источники которой – реальная действительность, а также субъективное состояние человека) разрешается либо последовательным движением к цели, а следовательно, поддержанием волевого усилия, либо путем отказа от практической деятельности, отказа от волевого усилия, а в конечном счете, от цели». [125 - Там же. С. 317.]
   На всех стадиях человеческой деятельности – осознания цели, планирования и исполнения – воля человека играет решающую роль. Это в полной мере относится к осуществляемой человеком антиобщественной, преступной деятельности.
   3. Предупредительная функция уголовного права направлена на предотвращение преступной деятельности человека на всех этапах ее возникновения и осуществления.
   Содержащаяся в правовых нормах угроза наказанием подавляет волю лица на совершение преступления уже в момент формирования цели преступной деятельности. Когда в сознании человека происходит борьба мотивов, когда принимается решение, совершать или не совершать преступное деяние, исходящая от уголовно-правовой нормы угроза наказанием поддерживает те мотивы, которые препятствуют формированию умысла на совершение преступления.
   В процессе планирования преступной деятельности угроза наказанием, воздействуя на волю лица, препятствует избранию им преступных средств и способов удовлетворения своих потребностей, а также тех средств и способов совершения преступления, которые повышают степень его общественной опасности.
   Угроза наказанием продолжает оказывать воздействие на человека и при совершении им преступления. Особенно заметно его устрашающее влияние в тех случаях, когда преступная деятельность осуществляется в течение продолжительного времени, когда между преступным деянием и его общественно опасными последствиями устанавливается значительный временной интервал, когда лицо, совершающее преступление, сохраняет контроль, за развитием причинной связи между преступным деянием и его общественно опасными последствиями. Во всех этих случаях под воздействием исходящего от правовой нормы психологического принуждения лицо может приостановить свою преступную деятельность и предотвратить наступление ее вредных последствий.
   Угроза наказанием оказывает воздействие на человека и после совершения им преступления.
   Принято считать, что добровольный отказ от продолжения преступного поведения и деятельное раскаяние – это результат применения уголовно-правового метода поощрения. Само по себе это утверждение возражений не вызывает. Действительно, указанные правовые институты стимулируют общественно полезное поведение лиц, совершающих или уже совершивших преступные деяния. Следует, однако, иметь в виду, что наблюдаемые в этих случаях отказ от продолжения преступной деятельности или устранение ее вредных последствий являются следствием, как правило, прежде всего, страха лица перед угрозой наступления уголовной ответственности. На его поведение в этих условиях одновременно воздействуют и страх перед наказанием, и обещание уголовного закона освободить его от уголовной ответственности или, по крайней мере, смягчить ему наказание. Таким образом, метод принуждения и в этих случаях осуществляет правовое регулирование поведения людей.
   4. Метод поощрения при осуществлении предупредительной функции дополняет метод принуждения.
   Его дополнительный характер определяется следующими обстоятельствами: во-первых, тем, что по сравнению с методом принуждения объектом его воздействия является относительно ограниченный круг лиц – те граждане, которые уже совершили преступные действия (до момента совершения хотя бы подготовительных действий поощрять какими-либо благоприятными последствиями еще некого); во-вторых, тем, что побуждающее воздействие на лиц поощрительных норм, по общему правилу, слабее, чем устрашающее воздействие угрозы наказанием. Иначе и быть не может, поскольку само поощрение заключается в освобождении от уголовной ответственности или наказания. Исключения из этого правила могут составить лишь те случаи, когда под влиянием поощрительных норм лица, совершившие преступные действия, искренне раскаиваются в содеянном. Но это возможно скорее всего лишь тогда, когда перед совершением преступных действий и (или) во время их совершения в сознании лиц происходила очень серьезная борьба мотивов, когда эти лица перед началом совершения преступления испытывали большие нравственные колебания.
   В то же время недооценивать метод поощрения было бы совершенно неправильно.
   Прежде всего, будучи закрепленным в правовых нормах, он выступает в роли вектора одобряемого обществом поведения. Если метод принуждения используется для правового выражения того, что запрещено, то метод поощрения, напротив, указывает на то, что в конкретных условиях следует делать. Уголовное право в состоянии выполнять воспитательную роль в значительной степени именно потому, что при осуществлении правового регулирования поведения людей применяет как тот, так и другой методы.
   Закрепление в правовых нормах метода поощрения имеет большое значение также при разрешении конфликтных ситуаций, в которых нередко оказываются лица в процессе совершения преступных действий. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что граждане определенной категории, задумав совершить преступления, часто в ходе их практического осуществления, но еще до их завершения, оказываются сами потрясенными первыми результатами своей преступной деятельности. Для них оказывается неожиданной та степень горя и переживаний, на которые они обрекли лиц, пострадавших от их преступных действий. Конфликт между стремлением к получению выгоды от задуманного преступления и выявившимся в ходе его осуществления нежеланием причинять потерпевшим сильные страдания, создает благоприятную почву для их отказа от дальнейшей преступной деятельности. Сходные переживания возникают порой и у тех лиц, которые уже завершили свои преступные деяния. При такого рода обстоятельствах поощрительные правовые нормы способны побудить лиц, еще не окончивших преступления, к отказу от их дальнейшего осуществления, а лиц, завершивших преступные деяния, – к явке с повинной, добровольному возмещению причиненного ущерба и другими подобным действиям. Таким образом, при осуществлении предупредительной функции уголовного права метод поощрения способен сыграть очень важную роль.

4.1.4. Принуждение и поощрение – методы осуществления восстановительной функции

   1. При выявлении роли методов принуждения и поощрения при осуществлении восстановительной функции необходимо учитывать двухэтапный характер процесса выполнения уголовным правом этой функции.
   Первый этап начинается с момента возложения судом уголовной ответственности на лицо, совершившее преступление (признания его виновным в совершении преступления и назначении ему наказания или иной меры уголовно-правового характера), и кончается его освобождением от уголовной ответственности и наказания. Второй этап начинается с того момента, когда прекращается исполнение уголовного наказания. Он завершается тогда, когда оканчивается воздействие примененного к лицу наказания на сознание лиц, способных по своим нравственным и психологическим свойствам совершить подобные преступные деяния, а также и на сознание устойчивых граждан общества.
   Особенностью второго этапа осуществления восстановительной функции является то, что он не носит правового характера. На этом этапе восстановительная функция не осуществляет правового регулирования поведения людей. Правда, уголовно-правового вакуума здесь, конечно, нет. Нет потому, что на сознание неустойчивых лиц продолжает оказывать в рамках общих уголовно-правовых отношений предупредительная функция уголовного права. Однако его восстановительная функция в данном случае никаких прав и обязанностей государства и каких-либо частных лиц не порождает. Ее воздействие на сознание граждан носит чисто информационный характер и, хотя такое воздействие влечет определенные последствия (например, отказ определенной категории лиц от совершения преступных действий), этот результат осуществления восстановительной функции находится за пределами уголовно-правового отношения.
   2. Ряд стадий развития проходит первый этап осуществления восстановительной функции. В соответствии с каждой из них происходит дифференциация ее методов принуждения и поощрения.
   Стадиями осуществления восстановительной функции являются следующие: возложение на лицо, совершившее преступление, уголовной ответственности; индивидуализация уголовной ответственности и наказания при его назначении; индивидуализация наказания в процессе его исполнения; освобождение от уголовной ответственности и наказания.
   Метод принуждения при осуществлении восстановительной функции выражается в фактическом ограничении прав и свобод лиц, совершивших преступления. Метод поощрения – в смягчении им наказания или в освобождении их от уголовной ответственности и наказания. Дифференциация того и другого метода на различных стадиях реализации восстановительной функции имеет свои особенности.
   На стадии возложения уголовной ответственности, осуществляемого при вынесении обвинительного приговора и выражающегося в признании лица виновным в совершении преступления, применяется только метод принуждения. Признание лица виновным – это ограничение его прав, состоящее в возложении на него правовой обязанности подвергнуться уголовной ответственности. Кроме того, в нем содержится государственное порицание лица за совершенное преступление. Метод поощрения на этой стадии уголовной ответственности применения не находит. Если при вынесении приговора лицо, совершившее преступление, освобождается от уголовной ответственности (например, в связи с деятельным раскаянием или примирением с потерпевшим), то это является следствием действия поощрительной нормы (ст. 75, 76 УК РФ и др.), применяемых при осуществлении не восстановительной, а предупредительной функции.
   На стадии индивидуализации уголовной ответственности и наказания при его назначении применяются и метод принуждения, и метод поощрения. Принуждение выражается в определении преступнику против его воли того наказания, которое ему следует в соответствии с российским уголовным законодательством. Поощрение состоит, прежде всего, в том, что назначаемое осужденному наказание учитывает и его социально одобряемое поведение (явку с повинной, активное способствование раскрытию преступления и т. п.), если оно, конечно, имело место. Кроме того, отдавая ему должное за такое поведение в прошлом, примененное к нему поощрение стимулирует его последующее социально полезное поведение. Произведенное в качестве поощрения смягчение осужденному наказания влияет на характер и степень государственного порицания, которое заключено в обвинительном приговоре суда, поэтому осуществленная в данном случае индивидуализация наказания есть в то же время и индивидуализация уголовной ответственности, которой подвергается лицо, совершившее преступление.
   Методы принуждения и поощрения применяются и на стадии индивидуализации наказания в процессе его исполнения.
   Принуждение и поощрение, применяемые в процессе исполнения наказания, регулируются преимущественно уголовно-исполнительным законодательством. Нормы уголовного права регулируют применение данных методов на этой стадии осуществления восстановительной функции в тех случаях, когда возникает потребность в значительной степени изменения правового положения осужденных. Такая потребность может возникнуть, в частности, при злостном уклонении осужденных от отбывания обязательных работ, исправительных работ, ограничения свободы, штрафа, при систематическом и злостном неисполнении условно осужденным возложенных на него обязанностей, при отказе женщин, которым предоставлена отсрочка отбывания наказания, от ребенка или в случае их уклонения от воспитания детей. При указанных обстоятельствах метод уголовно-правового принуждения находит выражение в увеличении наказания по сравнению с первоначально назначенным (ч. 3 ст. 49, ч. 3 ст. 50, ч. 4 ст. 53, ч. 5 ст. 46, ч. 2 ст. 74, ч. 2 ст. 82 УК РФ). Напротив, в тех случаях, когда под воздействием поощрительных норм степень общественной опасности осужденных снижается, в силу вступают другие правовые нормы, например, неотбытая часть наказания заменяется более мягким видом наказания (ст. 80 УК РФ).
   Применение мер принуждения и поощрения на этой стадии осуществления восстановительной функции носит факультативный характер. Оно находится в прямой зависимости от общественной опасности личности осужденного: меры принуждения и поощрения применяются, когда изменяется общественная опасность личности осужденных, они не применяются, когда последняя остается стабильной.
   На стадии освобождения от уголовной ответственности и наказания возможно применение только метода поощрения.
   Конечно, не всякое освобождение от уголовной ответственности и наказания есть результат применения метода поощрения: лицо может быть освобождено от уголовной ответственности, например, в связи с изменением обстановки (ст. 77 УК РФ), а от наказания, например, в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ), в связи с истечением срока наказания и т. д. Как мера поощрения оно возможно при применении условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (ст. 79 УК РФ) и при освобождении от наказания женщины, которой была предоставлена отсрочка от его отбывания, по достижении ребенком четырнадцатилетнего возраста (ч. 3 ст. 82 УК РФ).

4.2. Правовое регулирование методов осуществления охранительной функции

4.2.1. Оптимальное сочетание принуждения и поощрения как принцип правового регулирования методов осуществления охранительной функции

   1. В процессе осуществления уголовным правом охранительной функции выявляются присущие ей противоречия – противоречия между ее предупредительной и восстановительной функциями и противоречия, присущие каждой из указанных функций в отдельности.
   Хорошо известно, что любое противоречие представляет собой единство и борьбу противоположностей.
   В охранительной функции противостоящими сторонами противоречия, как отмечалось ранее, являются предупредительная и восстановительная функции. Их единство обеспечивается направленностью той и другой функции на охрану личности, общества и государства, а противоположность состоит, во-первых, в разной непосредственной социальной направленности этих функций (одна направлена на предупреждение преступлений, а другая – на восстановление нарушенной преступлениями социальной справедливости), во-вторых, в противостоянии методов их осуществления (в частности, методу принуждения, применяемому при осуществлении предупредительной функции, противоречит метод поощрения, используемый при осуществлении восстановительной функции).
   В предупредительной и восстановительной функциях, рассматриваемых изолированно друг от друга, в качестве противоположных сторон выступают различные методы их осуществления. Единство методов выражается в их направленности на достижение одного и того же результата – при осуществлении предупредительной функции – на предупреждение преступлений, при осуществлении восстановительной функции – на восстановление социальной справедливости. Противоречие же этих методов проявляется в противостоянии методов принуждения и поощрения.
   Так, при осуществлении предупредительной функции методу принуждения (подавлению с помощью угрозы наказанием воли неустойчивых граждан, направленной на совершение преступлений) противостоит метод поощрения, находящий выражение в правовых нормах, гарантирующих лицам, совершившим определенные преступные действия, непривлечение их к ответственности (например, в целом ряде случаев деятельного раскаяния, примирения с потерпевшим и других подобных ситуациях). При осуществлении восстановительной функции наказанию, назначенному в соответствии с принципом справедливости (принуждению), противоречат различные формы возможного дальнейшего его смягчения и освобождения от него (поощрение).
   Противоречия между функциями уголовного права и между методами их осуществления носят объективный характер. Они будут существовать столько, сколько будет существовать уголовное право. Это означает, что имеется некий инвариант правовых норм, воплощающий в себе указанные противоречия. В то же время необходимо исходить из того, что противоречия выявляются для того, чтобы их преодолеть. Естественно, это полностью относится и к противоречиям, содержащимся в правовом регулировании функций уголовного права, в частности, методов их осуществления.
   2. О разрешении противоречий написано очень много в философских работах. Писалось об этом и в юридической литературе, в том числе и в литературе по уголовному праву. При этом отмечалось, что существуют два основных способа разрешения противоречий – антагонистический и неантагонистический (гармонический): при антагонистическом способе противоречие разрешается гибелью одной из противоположных сторон, при гармоническом – оно разрешается путем согласия, разумного компромисса. [126 - Спиркин А. Г. Основы философии: Учебное пособие. М., 1988. С. 248–249.] Обоснованно обращалось внимание и на то, что разрешение противоречий происходит в соответствии с философским законом «отрицания отрицанием».
   Обобщая различные представления о характере происходящих при этом процессов, Б. В. Яцеленко обоснованно отмечает, что разрешение противоречия в этом случае «осуществляется путем отрицания образующих их противоположностей. При этом в одних случаях отрицание означает естественный процесс перехода от старого к новому с уничтожением всего отжившего и сохранением всего положительного, прогрессивного. В других случаях отрицание как форма разрешения противоречия осуществляется путем отказа от устаревших противоположных тенденций и сторон противоречия и ведет к его устранению». [127 - Яцеленко Б. В. Указ. соч. С. 146.]
   Объективный характер противоречий между функциями уголовного права, между методами их осуществления обусловлен тем, что стороны этих противоречий имеют социальные корни. Каждая из них находится в прямой зависимости от состояния, структуры и динамики преступности в стране. Определенное их сочетание способно породить тенденцию в законодательстве на усиление ответственности за совершение тех или иных преступлений, на расширение сферы применения метода принуждения. Напротив, другое сочетание состояния, структуры и динамики преступности может усилить тенденцию на смягчение ответственности за совершение определенных преступлений, на расширение сферы применения поощрительных правовых норм. Наконец, в одно и то же время в отношении различных преступлений может проявиться и та, и другая тенденция.
   Задача законодателя, разрешающего функциональные противоречия уголовного права в этих условиях, состоит в том, чтобы найти оптимальное сочетание этих тенденций и придать ему надлежащее юридическое выражение. Следует поддержать Б. В. Яцеленко в том, что «проблема разрешения диалектических противоречий уголовно-правового регулирования может быть сведена к достижению оптимального сочетания противоположных сторон уголовного права в процессе правотворчества. Всякий раз, преодолевая диалектические противоречия при конструировании уголовно-правовых норм, законодатель должен обеспечить такое единство диалектических противоположностей, которое снимало бы отрицательные последствия, присущие действию отдельной взятой противоположности, и сохраняло в уголовном праве положительные моменты, достигаемые в результате взаимодействия противоположностей». [128 - Там же. С. 162.] Следует согласиться с Б. В. Яцеленко и в том, что «имеющие субъективную природу, свидетельствующие о несовершенстве уголовного законодательства коллизии в виде формально-логических противоречий уголовного права разрешаются посредством их устранения». [129 - Там же. С. 148.]
   3. Оптимальное сочетание методов осуществления предупредительной и восстановительной функций, а также методов осуществления каждой из этих функций в отдельности, достигается путем их взаимного ограничения. Такие ограничения устраняют крайности, неизбежные при одностороннем подходе к их правовой регламентации.
   Эффективное осуществление охранительной функции уголовного права может быть затруднено прежде всего коллизиями между методами осуществления его предупредительной и восстановительной функций.
   Так, включение в уголовное законодательство правовых норм, предусматривающих неоправданно широкие возможности поощрения осужденных при осуществлении им восстановительной функции (например, при условно-досрочном освобождении и замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания), способно подорвать эффективное осуществление его функции предупреждения преступлений. Напротив, ослабление предупредительной силы уголовного закона, например, в связи с установлением заниженных санкций за совершение преступлений, может привести к необходимости закрепления в уголовном законодательстве более строгих правил поощрения осужденных (например, к усилению требований при применении условно-досрочного освобождения и замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания) и таким образом снизить эффективность осуществления восстановительной функции уголовного права.
   Соблюдение определенного баланса методов принуждения и поощрения необходимо и при правовой регламентации каждой из функций уголовного права в отдельности.
   Так, метод психологического принуждения, используемый при осуществлении предупредительной функции, может быть существенно ослаблен широким внедрением в уголовное законодательство присущих той же функции форм поощрения лиц, совершивших преступные действия. К таким последствиям, в частности, может привести неоправданное закрепление в нем многочисленных форм деятельного раскаяния. Результативность осуществления восстановительной функции может быть подорвана как неоправданным увеличением предусмотренного законом числа отягчающих и квалифицирующих обстоятельств, расширяющим применение метода принуждения, так и чрезмерным закреплением в нем различных оснований смягчения наказания и освобождения от уголовной ответственности и наказания, способных привести к гипертрофии метода поощрения в ущерб методу принуждения.
   Чтобы не допустить перекосов при правовом регулировании методов осуществления предупредительной и восстановительной функций, необходимо строго следить за тем, не приведет ли использование тех или иных правовых предписаний к существенному ущербу в осуществлении как той, так и другой функции уголовного права. Нельзя допускать необоснованного преобладания ни метода принуждения, ни метода поощрения. Добиваясь оптимального их сочетания, следует решительно устранять те правовые предписания, которые противоречат этому требованию.

4.2.2. Правовое регулирование методов осуществления предупредительной функции

   1. В связи с тем, что предупредительная функция осуществляется, главным образом, путем содержащейся в уголовном законе угрозы наказанием за совершение конкретных преступлений, решение проблемы ее правового регулирования достигается посредством закрепления в правовых нормах составов различных видов преступных деяний (они указывают, какие виды поведения запрещены) и наказаний, которые могут быть назначены за их совершение (они выражают содержание уголовно-правовой угрозы).
   Таким образом, правовое регулирование метода принуждения как средства осуществления предупредительной функции предполагает решение двух задач: определение составов конкретных преступлений и установление вида и размера наказаний, которые должны быть назначены за их совершение. При этом в обязательном порядке должно быть выполнено требование о соответствии закрепленного в законе наказания тяжести закрепленного в нем состава преступления. Как уже неоднократно отмечалось выше, без соблюдения этого требования предупредительная функция уголовного права не в состоянии выполнить свое предназначение.
   Формирование составов преступлений осуществляется путем отбора и объединения признаков, выражающих, во-первых, содержание и размер ущерба, причиненного или причиняемого деянием объекту уголовно-правовой охраны (вид нарушенных или нарушаемых общественных отношений, причиненный или грозящий им вред, место, время и обстановка совершения общественно опасного деяния), во-вторых, по каким субъективным причинам совершается общественно опасное деяние и во имя чего оно совершается (форма вины, мотив и цель общественно опасного деяния), и, в-третьих, содержание общественно опасного деяния и степень его эффективности по достижению общественно опасного результата (характер и степень общественной опасности деяния, орудия, средства и способ его совершения; учитываются и такие повышающие эффективность общественно опасного деяния обстоятельства, как соучастие с разделением ролей и групповое совершение преступления). В состав преступления включаются также признаки, характеризующие повышенную общественную опасность личности преступника (неоднократность и рецидив преступлений).
   Направленная на предупреждение преступлений угроза наказанием, содержащаяся в санкциях правовых норм, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступных деяний, определяется с учетом характера и степени их общественной опасности. При этом, если наиболее суровым видам наказания, как правило, придается универсальное значение – они предусматриваются за совершение преступлений, соответствующих их тяжести, – то другие виды наказаний обычно устанавливаются с учетом характера антиобщественной направленности лиц, нашедшей проявление в совершении ими тех или иных преступлений. Так за совершение преступлений, выражающих корыстную направленность личности, обычно предусматриваются такие наказания, которые ущемляют их имущественные интересы. Например, за абсолютное большинство преступлений против собственности и преступлений в сфере экономической деятельности в качестве одного из наказаний установлен штраф. Конфискация имущества в соответствии с законом (ч. 2 ст. 52 УК РФ) может быть назначена за преступления, совершенные лишь из корыстных побуждений. Такого рода правовые предписания направлены, в частности, на то, чтобы усилить предупредительную силу уголовного закона.
   2. В отличие от метода принуждения, который обеспечивает предупреждение и преступных деяний, и их общественно опасных последствий, метод поощрения предназначен только для предупреждения общественно опасных последствий. Кроме того, он используется также в качестве уголовно-правового средства устранения ущерба, нанесенного преступлением, охраняемым общественным отношениям.
   Было бы неправильно каждое предусмотренное уголовным законом правило смягчения уголовной ответственности и наказания рассматривать как правовое выражение метода поощрения. Оно может быть лишь следствием юридической констатации меньшей степени общественной опасности деяния по сравнению с другими преступными действиями. Так, содержащиеся в ст. 66 УК РФ предписания, согласно которым за приготовление к преступлению и за покушение на преступление срок и размер наказания не может превышать соответственно половины или трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного статьей Особенной части Уголовного кодекса, не есть поощрительные нормы. Поощрительная норма закреплена в ст. 31 УК РФ, формулирующей правила и правовые последствия добровольного отказа от доведения преступления до конца. Указанные же предписания лишь устанавливают правила определения наказания за такие преступные действия, которые по сравнению с оконченным преступлением характеризуются меньшей степенью общественной опасности.
   Если добровольный отказ как правовой институт, выражающий проявление уголовно-правового метода поощрения, изучен достаточно глубоко, то этого нельзя сказать о других формах правового выражения этого метода – правилах, регулирующих освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и примирением с потерпевшим.
   Это объясняется относительной новизной этих форм освобождения от уголовной ответственности в российском законодательстве, а также противоречивостью и недостаточной обоснованностью их юридического выражения.
   Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на то, что целый ряд форм деятельного раскаяния, предусмотренных в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ, не вписывается в его общее понятие, закрепленное в ст. 75 УК РФ. Это даже побудило некоторых исследователей института деятельного раскаяния поставить вопрос о выделении в уголовном кодексе специальной статьи, предусматривающей специальные основания освобождения от уголовной ответственности. [130 - Антонов А. Г. 1) Деятельное раскаяние как основание освобождения от уголовной ответственности: Автореф. канд. дис. Томск, 2000. С. 9; 2) Деятельное раскаяние. Кемерово, 2002. С. 155.] Что же касается правил, регулирующих освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, то совершенно очевидно, что, несмотря на то, что каждое преступление – это общественно опасное деяние, т. е. деяние, опасное не только для отдельного лица, но и интересов других лиц, общества и государства, они, отдавая решение вопроса об освобождении от уголовной ответственности на усмотрение лица, совершившего преступление, и потерпевшего, полностью игнорируют это обстоятельство. Как показали исследования этой формы освобождения от уголовной ответственности, на практике нередки случаи, когда лица, виновные в совершении преступных действий, передавая потерпевшим деньги или иным образом, просто откупаются от уголовной ответственности. Публичный интерес при этом во внимание совершенно не принимается.
   3. Выявившиеся недостатки правотворческой деятельности являются следствием того, что при разработке проекта Уголовного кодекса не было уделено должного внимания обеспечению оптимального сочетания методов осуществления охранительной функции уголовного права.
   На важность решения этой проблемы, в частности, при правовом регулировании деятельного раскаяния, уже обращалось внимание в юридической литературе. Как правильно отметил В. А. Кушнарев, «социальная обусловленность норм о деятельном раскаянии определяется необходимостью развития предупредительной и восстановительной функций уголовного права, оптимизации деятельности правоохранительных органов и ресоциализации лица, совершившего преступление». [131 - Кушнарев В. А. Деятельное раскаяние в уголовном праве: Автореф. канд. дис. Екатеринбург, 2002. С. 7.] Следует согласиться с ним и в том, что закрепление деятельного раскаяния в качестве смягчающего обстоятельства, за которое предусмотрено фиксированное снижение наказания, отражает направленность уголовной политики государства в сторону стимулирования позитивной посткриминальной активности. [132 - Там же. С. 11.]
   Наряду с этим следует указать и на то, что недостатками правового регулирования освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и примирением с потерпевшим явились просчеты, связанные с недооценкой принудительного метода осуществления предупредительной функции, т. е. подавления воли неустойчивых лиц на совершение преступлений.
   Нельзя было, в частности, предусматривать обязательное освобождение от уголовной ответственности за уклонение от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды на том только основании, что лицо, совершившее это преступление, способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный ущерб (прим. 2 к ст. 198 УК РФ). Нельзя потому, что в результате такого правового предписания правовая норма, устанавливающая ответственность за это преступление, по существу полностью лишается способности осуществлять предупредительное воздействие на неустойчивых лиц: каждое такое лицо может спокойно уклоняться от уплаты налога или страхового взноса, поскольку хорошо понимает, что в случае разоблачения может избежать уголовной ответственности путем оказания содействия раскрытию преступления и возмещения причиненного им ущерба.
   По сходной причине утрачивает свою предупредительную силу правовая норма, предусматривающая ответственность за захват заложника, так как на основании примечания к ст. 206 УК РФ лицо, добровольно или по требованию властей освободившее заложника, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Получается, что лицу, намеревающемуся захватить заложника, нечего бояться. Если ему не удается путем захвата заложника осуществить задуманное, он всегда может путем освобождения его по требованию властей избежать ответственности за совершенное преступление. Более того, после своего освобождения оно может с таким же расчетом снова совершать подобные преступления. Забота об охране жизни и здоровья заложника должна осуществляться иным способом – не путем издания предписаний, лишающих уголовный закон предупредительной силы, а по правилам крайней необходимости, закрепленным в ст. 39 УК РФ. Естественно, что в соответствии с этими правилами в определенных случаях будет допустимо и освобождение лица, захватившего заложника, от предусмотренной законом уголовной ответственности, но этот вопрос должен решаться каждый раз с учетом конкретных обстоятельств совершения преступления.
   Не отвечают требованию оптимального сочетания методов принуждения и поощрения и правовые нормы, регулирующие освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.
   К чему приводят существующие в настоящее время правовые нормы, предусматривающие такое освобождение, можно проиллюстрировать на следующем примере из практики Верховного Суда Российской Федерации.
   Некто Моисеев при превышении пределов необходимой обороны умышленно нанес Кирееву телесные повреждения различной степени тяжести, в том числе тупую травму живота, причинив потерпевшему тяжкий вред здоровью. В результате нанесенных телесных повреждений Киреев скончался. Органами следствия Моисееву было предъявлено обвинение в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, совершенном при превышении пределов необходимой обороны, по ч. 1 ст. 114 УК РФ, т. е. в преступлении, которое в соответствии с требованиями ст. 15 УК РФ относится к категории преступлений небольшой тяжести. Кассационная палата Верховного Суда РФ с учетом того, что «органы предварительного следствия признали потерпевшей Кирееву О. В. – жену погибшего, которая в судебном заседании заявила ходатайство о прекращении дела в отношении Моисеева в связи с примирением, указав, что не желает привлекать его к уголовной ответственности, никаких претензий к нему не имеет, от исков о возмещении ущерба отказывается», пришла к выводу о том, что «представительствующий судья обоснованно удовлетворил ходатайство потерпевшей, поскольку оно не противоречит требованиям закона». [133 - Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. № 3. С. 17–18.]
   Таким образом, получается, что любое лицо, совершившее преступление, наказуемое лишением свободы на срок до двух лет или другим более мягким наказанием, может быть освобождено от уголовной ответственности исключительно по желанию потерпевшего или лица, его замещающего. При этом мотивы принятого потерпевшим решения никакого юридического значения не имеют. Не подвергшись даже государственному осуждению, лицо, совершившее преступление, может вновь совершать преступные действия.
   Уголовный закон, не защищающий общественные интересы, – несправедливый закон. Уголовный закон, регулирующий освобождение от уголовной ответственности, может считаться справедливым лишь при том непременном условии, что предусмотренное им освобождение не приведет к возникновению опасности совершения освобожденным новых преступлений – преступлений, от которых могут пострадать граждане, общество и государство. Поэтому закон может допускать освобождение от уголовной ответственности только тогда, когда у суда есть твердая уверенность в утрате лицом, совершившим преступление, своей общественной опасности. Это основание освобождения с использованием юридических критериев должно быть четко зафиксировано в законе. Лишь при этом условии можно будет считать, что заключенный в таком законе метод поощрения социально полезного поведения не будет противоречить его оптимальному сочетанию с методом принуждения как составной частью предупредительной функции уголовного права.
   В целях уменьшения опасности совершения лицом, освобожденным от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием или примирением с потерпевшим, нового преступления, целесообразно предусмотреть в законе условный характер этих видов освобождения. Угроза ответственности не только за вновь совершенное, но и за предыдущее преступление, явилась бы сдерживающим началом для тех, кто при иных обстоятельствах может не оправдать оказанного им доверия. Такие рекомендации уже предлагались в юридической литературе. Однако они выражали стремление авторов распространить сферу применения рассматриваемых форм освобождения на лиц, совершивших преступления средней тяжести». [134 - Ценева В. В. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим: Автореф. канд. дис. Томск, 2002. С. 17.] По нашему мнению, главное назначение условного характера освобождения в этих случаях должно быть иным – предупреждать совершение освобожденным от уголовной ответственности новых преступлений. В зависимости от способности условной меры добиться достижения этой цели и должен решаться вопрос о целесообразности ее распространения на преступления той или иной категории тяжести.
   Опыт правового регулирования условного освобождения от уголовной ответственности действующее уголовное законодательство уже имеет.
   Так, ч. 1 ст. 90 УК РФ устанавливает, что несовершеннолетний, впервые совершивший преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобожден от уголовной ответственности, если будет признано, что его исправление может быть достигнуто путем применения принудительных мер воспитательного воздействия. Поскольку в соответствии с ч. 4 этой статьи в случае систематического неисполнения несовершеннолетним принудительной меры воспитательного воздействия эта мера по представлению специализированного государственного органа отменяется, и материалы направляются для привлечения несовершеннолетнего к уголовной ответственности, такое освобождение от уголовной ответственности следует считать условным.
   Подобным образом, но с добавлением, что основанием отмены постановления о прекращении уголовного дела должно считаться и совершение освобожденным от уголовной ответственности нового преступления, могут быть сформулированы правовые нормы, регулирующие освобождение лиц от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и примирением с потерпевшим.

4.2.3. Правовое регулирование методов осуществления восстановительной функции

   1. Для того, чтобы восстановительная функция была в состоянии выполнить стоящие перед ней задачи, необходимо, чтобы методы ее осуществления – принуждение и поощрение – получили справедливое юридическое выражение.
   Это означает, что принуждение – наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, – должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, а поощрение – уголовно-правовые меры, выражающие смягчение наказания и освобождение от его полного или частичного отбывания, – должны соответствовать характеру и степени общественной полезности посткриминального поведения осужденного, обстоятельствам, при которых оно осуществляется, и личности осужденного.
   М. Н. Становский обоснованно заметил, что между понятиями «социальная справедливость» и «принцип справедливости» такая же разница, как между конечным результатом, т. е. целью, к которой стремится законодатель, и средствами, с помощью которых эта цель может быть достигнута. [135 - Становский М. Н. Назначение наказания. СПб., 1999. С. 17, 18.] Отмеченное различие характеризует не только соотношение цели восстановления социальной справедливости и справедливости назначенного лицу наказания (равно как и иной меры уголовно-правового характера), но и соотношение этой цели и справедливости, примененных к лицу мер уголовно-правового принуждения и поощрения.
   Несмотря на то, что меры принуждения ограничивают права и свободы осужденного, а меры поощрения, напротив, их расширяют, те и другие применяются как в общественных интересах, так и в интересах самого осужденного. [136 - Филимонов О. В. Индивидуальная профилактика преступлений. Томск, 1985. С. 32–34.] Это имеет отношение не только к тем мерам, которым лицо, совершившее преступление, по приговору суда было подвергнуто первоначально, но и к тем, которые были применены к нему в процессе последующего исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера. Поэтому мы вправе говорить не только о цели восстановления социальной справедливости и о справедливости наказания и иных мер уголовно-правового характера, являющихся средствами ее достижения, но и о справедливости уголовно-правовых мер принуждения и поощрения, применяемых в процессе исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера как опосредствующих звеньев между целью восстановления социальной справедливости и первоначально определенными средствами ее достижения.
   В процессе исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера общественная опасность личности осужденного обычно меняется. Она способна повышаться, но в большинстве случаев уменьшается. Меняется и соотношение ее с тяжестью назначенного наказания или иной меры уголовно-правового характера. В связи с этим последние в создавшихся условиях могут стать несправедливыми. Возникает необходимость приведения их в соответствие с новой степенью общественной опасности личности осужденного. Решить эту задачу и призваны меры принуждения и поощрения, применяемые в процессе исполнения наказания или иной меры уголовно-правового характера.
   2. Применение мер принуждения и поощрения как методов осуществления восстановительной функции начинается с момента возложения на лицо, совершившее преступление, уголовной ответственности и определения ему наказания или иной меры уголовно-правового характера. С учетом этого обстоятельства и решается проблема их правового регулирования.
   На первой стадии осуществления восстановительной функции, производится, прежде всего, возложение уголовной ответственности. В этом акте находит применение метод принуждения. Свое уголовно-правовое выражение он получает в осуждении лица за совершенное им преступление.
   Есть соблазн признать осуждение самостоятельной стадией осуществления восстановительной функции. К этому побуждают два обстоятельства:
   – во-первых, достаточно широкий круг правовых норм, регулирующих основание уголовной ответственности. Он охватывает не только норму, закрепленную в ст. 8 УК РФ (основание уголовной ответственности), но и нормы, регулирующие действие уголовного закона во времени и пространстве (ст. 9–13 УК), определяющие понятие преступления и виды преступлений (ст. 14–18 УК), возраст уголовной ответственности и невменяемость (ст. 19–23 УК), понятие вины и ее формы (ст. 24–28 УК), обстоятельства, исключающие преступность деяния (ст. 37–42 УК) и др.;
   – во-вторых, указание, содержащееся в ч. 1 ст. 92 УК РФ и предусматривающее возможность осуждения несовершеннолетнего с освобождением его от наказания.
   Тем не менее оснований для такого решения вопроса нет. Необходимо учитывать, что осуждение лица, совершившего преступление, без назначения ему наказания или применения иной меры уголовно-правового характера (условного осуждения, отсрочки отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей), никаких уголовно-правовых последствий для него влечь не может. Не меняется положение и в связи с тем, что осуждение несовершеннолетнего соединяется с применением к нему принудительных мер воспитательного воздействия, так как с момента освобождения лица от наказания он считается несудимым (ч. 2 ст. 86 УК РФ) и уголовно-правовое отношение прекращает свое существование.
   Осуждение может рассматриваться в качестве осуществления восстановительной функции лишь в смысле первого этапа ее начальной стадии, которая в полном своем выражении заключается в том осуждении лица, которое соединяется с назначением наказания или иной мерой уголовно-правового характера. В связи с тем, что момент осуждения лица, совершившего преступление, является обязательной составной частью условного осуждения, в этом случае правильнее было бы сказать о соединении осуждения с иными уголовно-правовыми последствиями.
   Для полного представления о роли методов принуждения и поощрения при осуществлении восстановительной функции важное значение имеет рассмотрение их правового регулирования и на других стадиях реализации этой функции – на стадиях исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера и освобождения от их отбывания. Первая из этих стадий конкретизирует правовое регулирование применяемых к осужденному мер принуждения и поощрения в соответствии с новой степенью его общественной опасности, а вторая – призвана правовыми актами зафиксировать или ее полную утрату или окончание исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера.
   3. Правовые институты, регулирующие осуществление восстановительной функции, можно разделить на три группы – институты, регламентирующие применение метода принуждения, институты, регламентирующие применение метода поощрения, и институты, которые одновременно осуществляют регулирование и того, и другого метода воздействия на поведение осужденных.
   К первой группе относятся правовые институты, определяющие содержание и применение конкретных видов наказаний.
   В обязательном порядке они раскрывают содержание того или иного наказания, которое по своей природе представляет собой определенную меру государственного принуждения. Это главное свойство наказания специально выделено в той формулировке понятия наказания, которая закреплена в ч. 1 ст. 43 УК РФ. Наряду с этим в некоторые такие образования включены правовые нормы, регулирующие усиление наказания в случаях злостного уклонения осужденного от его исполнения.
   Так, в ч. 4 ст. 46 УК РФ сказано, что в случае злостного уклонения от уплаты штрафа он заменяется обязательными работами, исправительными работами или арестом соответственно размеру назначенного штрафа в пределах, предусмотренных Кодексом для этих видов наказаний. Подобные правовые нормы предусмотрены в статьях УК, регулирующих применение обязательных работ, исправительных работ, ограничения свободы (ч. 3 ст. 49, ч. 3 ст. 50, ч. 4 ст. 53 УК РФ).
   Во всех этих случаях правовые институты наказаний предусматривают применение двух видов принуждения: одно из них – определяющее свойство самого наказания, другое – принуждение, выражающееся в угрозе применить к осужденному более строгий вид наказания в случае его злостного уклонения от отбывания наказания, назначенного приговором суда. Поскольку второй вид принуждения представляет собой угрозу перехода к более суровому виду наказания, он заключает в себе качественно иную его разновидность. Таким образом, правовое регулирование одного и того же института может сочетать в себе применение различных видов принуждения.
   Ко второй группе правовых институтов, регулирующих осуществление восстановительной функции, относятся те из них, которые регламентируют применение только метода поощрения. Одним из них является институт замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания (ст. 80 УК РФ). Смысл такого рода правовых институтов состоит в стимулировании общественно полезного поведения осужденных и в конечном счете их исправления.
   Третью группу правовых институтов составляют те из них, которые реализуют одновременно и принуждение, и поощрение осужденных.
   Примером такого правового образования может служить институт условного осуждения. Как мера уголовно-правового характера, ограничивающая осужденного в осуществлении им прав и свобод и следуемая за совершенное им преступление, условное осуждение выступает в роли принуждения. В то же время как мера, стимулирующая позитивное посткриминальное поведение (лицо, совершившее преступление, в расчете лишь на условный характер осуждения может, например, явиться с повинной, активно способствовать раскрытию преступления, изобличению других участников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления) и облегчающая уголовную ответственность лица, совершившего преступление, оно может рассматриваться и в качестве меры уголовно-правового поощрения.
   Но правовые институты, относящиеся к этой группе, – это не только те институты, которые могут считаться сочетающими методы принуждения и поощрения в зависимости лишь от того, под каким углом зрения они рассматриваются. Они могут представлять собой такие образования, в структуре которых объединены правовые нормы, одни из которых регулируют принудительные меры воздействия на осужденных, а другие – меры поощрения. По этой причине мы вправе считать их институтами, имеющими многофункциональный характер. Но вместе с тем если присмотреться к ним повнимательней, то мы можем обнаружить, что одни из этих функций, по сравнению с другими, имеют преобладающее значение. Поэтому они способны предопределить качественное своеобразие этих правовых институтов или как мер принуждения, или, напротив, как мер поощрения.
   Одним из таких правовых институтов, по нашему мнению, является институт условно-досрочного освобождения от отбывания наказания.
   В этом институте мы можем обнаружить три разновидности правовых норм, регулирующих его применение. Первую из них составила правовая норма, закрепленная в ч. 1 ст. 79 УК РФ, которая устанавливает возможность условно-досрочного освобождения, а также основания и условия его применения. По своему содержанию она является, несомненно, поощрительной нормой.
   Другую разновидность образуют те правовые нормы, которые ограничивают возможность условно-досрочного освобождения требованиями отбытия определенного срока наказания, назначенного за совершенное лицом преступление (ч. 3–5 ст. 79 УК РФ). В содержащихся в них предписаниях легко обнаружить принудительную силу назначенного судом наказания. Наконец, третью разновидность составляют те правовые нормы, которые предусматривают основания отмены условно-досрочного освобождения. Установленные в них правила направлены, в частности, на то, чтобы с помощью угрозы такой отмены воздействовать на возможное желание условно-досрочно освобожденного совершить новое преступление, нарушить общественный порядок или злостно уклониться от исполнения обязанностей, наложенных на него судом при применении условно-досрочного освобождения (ч. 7 ст. 79 УК РФ). В угрозе, заключенной в этих предписаниях, а также в ее фактической реализации выражается осуществляемое уголовным законом принуждение.
   Нормы, регулирующие метод принуждения, в количественном отношении в этом правовом институте преобладают. Метод поощрения предусмотрен фактически лишь в одной из них – той, которая закреплена в ч. 1 ст. 79 УК РФ. Тем не менее в целом этот институт должен быть отнесен к числу мер поощрения осужденных, так как по своему функциональному значению упомянутая правовая норма занимает в нем доминирующее положение.
   4. Сочетание методов принуждения и поощрения при правовом регулировании осуществления восстановительной функции может считаться оптимальным тогда, когда оно в наибольшей степени соответствует назначению правовых институтов, выполнению стоящих перед ними задач.
   Так, например, правовой институт отсрочки отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, предназначен, главным образом, для охраны материнства и детства. Он не содержит предписаний, прямо направленных на исправление осужденных, на стимулирование их общественно полезного поведения.
   В то же время в нем можно обнаружить нормы, выполняющие как принудительные, так и поощрительные функции. Более того, можно констатировать, что те и другие нормы как бы уравновешивают друг друга, находятся в определенном равновесии.
   На самом деле в ч. 2 ст. 82 УК РФ закреплена правовая норма, выражающая принудительный метод регулирования поведения осужденных. Она устанавливает, что в случае, если осужденная отказалась от ребенка или продолжает уклоняться от воспитания ребенка после предупреждения, объявленного органом, осуществляющим контроль за поведением осужденной, в отношении которой отбывание наказания отсрочено, суд может по представлению этого органа отменить отсрочку отбывания наказания и отправить осужденную для отбывания наказания в место, назначенное в соответствии с приговором суда. Содержащаяся в этой правовой норме угроза имеет целью подавить волю осужденной на возможный с ее стороны отказ от ребенка или уклонение от его воспитания. Таким образом, она носит принудительный характер. Наряду с этим ч. 3 ст. 82 УК РФ устанавливает, что по достижении ребенком четырнадцатилетнего возраста суд освобождает осужденную от наказания либо заменяет оставшуюся часть наказания более мягким видом наказания. Отсюда следует вывод, что, если осужденная не отказывается от ребенка и не уклоняется то его воспитания, она может рассчитывать на освобождение от наказания или на замену его более мягким видом наказания. Осужденная одновременно принуждается и поощряется к определенному поведению. Перед тем и другим методом регулирования ее поведения ставится одна и та же цель.
   Но соотношение методов принуждения и поощрения в содержании уголовно-правового института может быть и иным. Цели этого института могут продиктовать закрепление в нем преобладающей роли одного из них.
   Если мы проанализируем, например, содержание той совокупности правовых норм, которая регулирует исполнение условного осуждения, то обнаружим, что превалирующую роль в ней играют те правовые нормы, которые предусматривают применение метода принуждения.
   Институт условного осуждения как мера уголовно-правового характера, назначаемая за совершение преступления и имеющая таким образом карательный характер, имеет своей целью исправить осужденного. По достижении этой цели условное осуждение может быть отменено. Но в ст. 73 и 74 УК РФ, регулирующих назначение и исполнение условного осуждения, нет правовых норм, направленных на поощрение исправления осужденного, если не считать того поощрительного воздействия, которое оказывает на осужденного перспектива его освобождения от условного осуждения и снятия судимости до истечения испытательного срока в случае, если он докажет свое исправление (ч. 1 ст. 74 УК РФ). Зато правовых норм, предусматривающих принудительные меры по обеспечению законопослушного поведения условно осужденного, в этих статьях достаточно много. В их число входят те правовые нормы, которые предусматривают, в частности, возложение на условно осужденного широкого круга обязанностей, соединенного с контролем за его поведением (ч. 5–7 ст. 73 УК РФ), правовые основания продления испытательного срока (ч. 2 ст. 74 УК РФ), отмены условного осуждения и исполнения наказания, назначенного приговором суда (ч. 3 ст. 74 УК РФ), а также правовые последствия совершения условно осужденным новых преступлений (ч. 4 и 5 ст. 74 УК РФ). Все эти правовые нормы объединяет то, что предусмотренное ими принуждение условно осужденного к законопослушному поведению находит выражение в угрозе усиления примененной к нему уголовной ответственности, т. е. в психологическом воздействии, направленном на подавление его воли к совершению антиобщественных поступков.
   Условное осуждение – мера уголовно-правового характера, которая не предусмотрена ни в одной из норм, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступлений. Она предусмотрена в Общей части УК. Ее применение – акт большого доверия, оказанного осужденному со стороны государства. Поэтому государство имеет все основания предусмотреть в законе такие меры по предупреждению новых преступлений со стороны условно осужденного, которые при их соответствии принципам уголовной ответственности, закрепленным в ст. 3–8 УК РФ, способны выполнить эту задачу. В их числе и меры, имеющие принудительный характер.
   Оптимальное сочетание методов принуждения и поощрения при формировании уголовно-правовых институтов, регулирующих осуществление восстановительной функции уголовного права, – одна из важнейших задач правотворческой деятельности государства в сфере уголовного права.

Глава V. Социальный результат осуществления охранительной функции уголовного права.

5.1. Социальная справедливость – сущность социального результата осуществления охранительной функции

   1. Социальные результаты осуществления предупредительной и восстановительной функций отличаются друг от друга.
   Социальный результат реализации предупредительной функции выражается в сохранении охраняемых и охраняющих общественных отношений в том виде, в каком они существовали в момент вступления в силу уголовного закона, устанавливающего ответственность за совершение конкретных преступлений.
   Социальный результат осуществления восстановительной функции, наступающий как следствие применения наказания или иных мер уголовно-правового характера к лицу, виновному в совершении преступления, состоит в осознании членами общества невыгодности преступного способа удовлетворения своих потребностей. В результате применения наказания или иных мер уголовно-правового характера они убеждаются в достаточной защищенности интересов личности, общества и государства от возможных преступных посягательств.
   Несмотря на существенные различия в обстоятельствах осуществления предупредительной и восстановительной функций их социальные результаты оказываются однородными. Реализация той и другой функции приводит к удержанию неустойчивых лиц от совершения преступных действий, к охране интересов личности, общества и государства от преступных посягательств.
   Однородность результатов осуществления предупредительной и восстановительной функций и их способность обеспечить охрану интересов личности, общества и государства определяется тем, что у них одна и та же сущность.
   2. Охраняемые уголовным правом общественные отношения, как правило, урегулированы другими отраслями права и по этой причине имеют правовую форму. Последняя придает им определенную направленность и содержание.
   Выражая волю господствующего класса или общенародную волю, правовая форма определяет сущность охраняемых общественных отношений. В свою очередь и уголовное право, формируя общественные отношения, также выражает волю господствующего класса или общенародную волю. Его требования тоже определяют сущность этих общественных отношений. Таким образом, право определяет сущность и охраняемых, и охраняющих общественных отношений.
   Л. С. Явич, проведя специальное исследование проблемы сущности права, пришел к выводу, что под нею следует понимать «возведенную в закон общеклассовую волю, утверждающую масштаб свободы, характер и мера которой заданы отношениями собственности». [137 - Явич Л. С. Сущность права. Л., 1985. С. 87.] Учитывая время проведения исследований Л. С. Явича, не будем акцентировать внимание на указанном им общеклассовом характере возведенной в закон воли. Отметим лишь, что в разные периоды развития человеческого общества она может носить и классовый, и общенародный характер. В данное время для нас важно, в частности, его указание на то, что сущность права определяет масштаб свободы, ее характер и меру. Однако в связи с тем, что характер и мера установленной правом свободы – это по существу то же самое, что и мера требования, и мера воздаяния, выражающие единство интересов личности, общества и государства, мы в праве сказать, что иным (юридическим, а не социологическим) выражением сущности права следует считать ту меру справедливости, которую достигло общество на данном этапе своего развития.
   3. С учетом понимания сущности права можно составить следующее представление о сущности охраняемого и охраняющего общественных отношений, а также и о справедливости социального результата охранительной функции уголовного права.
   Сущность охраняемых общественных отношений определяется нормами конституционного, гражданского, трудового и иных отраслей права. Уголовное право регулирует их в очень ограниченном объеме – при определении неправосудности приговора, ложности доноса о совершенном преступлении и в других подобных случаях. Соответствие интересам личности, общества и государства, предусмотренных всеми этими отраслями права мер требований и воздаяний, является критерием социальной справедливости и сущностью охраняемых общественных отношений.
   Сущность охраняющего общественного отношения состоит в том, что установленный уголовным законом запрет совершать конкретные общественно опасные деяния, соединенный с угрозой применения наказания за его нарушение, объединяет в себе такие меры требования и воздаяния, которые выражают единство в этой области интересов личности, общества и государства, и их социальную справедливость.
   Сущность результатов осуществления предупредительной и восстановительной функций является в определенном смысле производной от сущности указанных общественных отношений.
   Результатом осуществления предупредительной функции является удержание неустойчивых лиц от совершения преступлений. В этом случае и охраняемые, и охраняющие общественные отношения остаются ненарушенными и по-прежнему выражают ту меру социальной справедливости, которая в них заложена. Поэтому сущность результата осуществления предупредительной функции состоит в сохранении социальной справедливости охраняемых и охраняющих общественных отношений.
   Совершение преступления приводит к нарушению и охраняемого, и охраняющего общественных отношений. В тех случаях, когда их восстановление невозможно (например, когда погибает человек, уничтожается имущество, наступают другие невосполнимые последствия преступного поведения), они прекращают свое существование. Прекращает существование и заложенная в них мера социальной справедливости. В тех же случаях, когда такое восстановление возможно (например, когда выздоравливает потерпевший, возвращается похищенное имущество и т. д.), то может произойти и реставрация нарушенных общественных отношений, а, следовательно, и заключенной в них меры социальной справедливости.
   Однако в любом случае в результате наказания преступника, т. е. в результате осуществления восстановительной функции, возникает новое общественное отношение, в котором тоже содержится определенная мера социальной справедливости. Это отношение имеет своим объектом результат применения наказания (исправление осужденного, общее и специальное предупреждение преступлений) и выражается в корреспондирующей друг другу удовлетворенности (неудовлетворенности) государства, общества и граждан итогами правоприменительной деятельности. Соответствие этих итогов единым интересам личности, общества и государства составляет ту меру социальной справедливости, которая заключена в этом новом общественном отношении и выражает его сущность.

5.2. Удержание неустойчивых лиц от совершения преступлений (преступных нарушений социальной справедливости) – социальный результат осуществления предупредительной функции

   1. Социальная справедливость, заключенная в охраняемых и охраняющих общественных отношениях, находит выражение в различных объективных и субъективных компонентах этих отношений. В результате совершения преступлений ущерб наносится в первую очередь именно им. Однако в конечном счете нарушается выраженная в них социальная справедливость. Поэтому предупреждение преступлений и их общественно опасных последствий есть в то же время и предупреждение нарушенной социальной справедливости.
   Уголовное право непосредственного воздействия на общественно опасное деяние не оказывает. Предупреждение преступного поведения происходит путем воздействия уголовно-правовых норм на сознание лиц, способных совершить преступные деяния. Такое воздействие обычно осуществляется двумя способами.
   Во-первых, путем прямого влияния на сознание неустойчивых лиц. Нередко перед непосредственным совершением преступления лицо специально выясняет, какая грозит ему опасность со стороны закона. Его тревога за свое будущее часто усиливается представлением о высокой степени вероятности раскрытия совершенного им преступления. Содержащаяся в законе угроза, проходя через сознание лица, удерживает его от совершения преступления. Справедливость охраняемого и охраняющего общественных отношений остается ненарушенной.
   Во-вторых, путем влияния на сознание неустойчивых лиц определенной области общественного сознания, которая формируется обычно в течение длительного времени и представляет собой совокупность взглядов и представлений о допустимости (недопустимости) совершения преступлений. Эта область общественного сознания образуется под влиянием, в частности, угрозы, исходящей от уголовного закона, практики применения уголовного законодательства, опыта тех, кто уже подвергался уголовной ответственности и многих других факторов общественной жизни. Но основным детерминантом социально-психологического содержания этой области общественного сознания является уголовное законодательство. Поэтому ее формирование – важный фактор осуществления предупредительной функции уголовного права. Именно он, главным образом, обеспечивает сохранение социальной справедливости охраняемых уголовным законом общественных отношений.
   В то же время необходимо иметь в виду, что уголовное законодательство принимает участие в формировании указанной области общественного сознания не только путем угрозы наказанием за совершение преступных действий. Сознание отдельных лиц и общественное сознание формируется под значительным воздействием справедливости уголовного законодательства, справедливости, обусловленной, главным образом, закрепленным в нем принципом соответствия наказания тяжести преступления. Представление о социальной справедливости уголовного законодательства составляет основное содержание той части общественного сознания, которая удерживает неустойчивых лиц от совершения преступлений.
   2. Результат осуществления предупредительной функции имеет социальное и правовое содержание.
   В связи с тем, что правовые отношения являются составной частью общественных отношений, правовой оболочкой их социальной направленности, социальный результат осуществления предупредительной функции также включает в себя помимо социальных в узком смысле слова еще и правовые последствия ее осуществления.
   Социальные последствия реализации предупредительной функции состоят в удержании неустойчивых лиц от совершения преступлений, а также в предупреждении и устранении общественно опасных последствий преступных действий. Предупредительная функция уголовного права может считаться выполненной лишь в тех случаях, когда лица отказались от совершения преступлений или когда они предупредили или сами устранили их вредные последствия.
   При предупреждении преступлений никаких правовых последствий не возникает. Для их наступления нет ни социальных, ни правовых оснований. Иное положение в тех случаях, когда речь идет о предупреждении общественно опасных последствий, когда предупредить или устранить общественно опасные последствия удается после совершения определенных преступных действий, например, при добровольном отказе от преступления, деятельном раскаянии, примирении с потерпевшим. При таких обстоятельствах правовые последствия предупредительной функции наступают. Она наступают потому, что до такого поведения лиц были совершенно определенные основания их уголовной ответственности. Правовое содержание социального результата осуществления предупредительной функции при этих условиях выражается в освобождении лиц, совершивших преступные действия, от ответственности, предусмотренной уголовным законом.
   3. Эффективность осуществления предупредительной функции зависит от целого ряда причин.
   Прежде всего, от того, насколько полно уголовное законодательство отвечает требованиям борьбы с преступностью в конкретных условиях места и времени. Если нормы уголовного права достаточно точно отражают характер и степень общественной опасности преступлений и предусматривают адекватное им наказание, то есть все основания считать, что они в полной мере соответствуют стоящим перед ними задачам. Но в связи с тем, что состояние, уровень и динамика преступности под влиянием социально-экономических условий и других обстоятельств имеет способность подвергаться изменениям, эти изменения должны учитываться в процессе совершенствования уголовного законодательства. Иначе предупредительная функция уголовного права эффективно осуществляться не сможет.
   Эффективность предупредительной функции зависит и от условий, в которых она осуществляется. Уголовное законодательство не устраняет причин, порождающих преступность. Они продолжают формировать ее, несмотря на противодействие уголовного закона. Порой разлагающее воздействие обстоятельств внешней среды на сознание граждан настолько превышает сдерживающее влияние на них норм уголовного права, что это приводит к значительному росту преступности, и, напротив, в благоприятных условиях жизни люди оказываются более восприимчивыми к исходящей от уголовного закона угрозе наказанием за совершение тех или иных преступлений. Наблюдаемое в этих случаях сокращение преступности является следствием одновременно и улучшения социально-экономических условий в стране, и предупредительного воздействия уголовного законодательства. Возможно и дифференцированное воздействие социально-экономических факторов и уголовного законодательства на сознание лиц, способных совершить преступные действия, в частности, такое, при котором сокращение числа одних видов преступлений может сопровождаться увеличением количества других.
   Уголовное законодательство устанавливает свои требования, исходя из типичной степени опасности совершения преступлений неустойчивыми гражданами. Но степень такой опасности может выходить за рамки типичных случаев. Уже по этой причине, не говоря уже и о других, мы вынуждены констатировать, что в условиях существования причин преступности и обстоятельств, способствующих совершению преступлений, всегда будет формироваться категория людей, способных совершить преступные деяния, несмотря на исходящую от уголовного закона угрозу наказанием за их совершение.
   Показательными в этом отношении можно считать результаты криминологических исследований, проведенных в 1997–1998 учебном году среди студентов Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
   Опрос 675 студентов всех факультетов МГУ показал, что, по их мнению, существуют причины, по которым, несмотря на угрозу уголовного наказания, люди не останавливаются перед совершением преступления.
   Так 55,1 % опрошенных высказали убеждение, что люди готовы совершить преступления потому, что уверены в своей безнаказанности из-за неудовлетворительной работы правоохранительных органов, 26,6 % студентов считают, что, несмотря на страх перед наказанием люди идут на риск совершения преступлений под влиянием тяжелой жизненной ситуации, по мнению 21,3 % из них – потому, что рассчитывают на подкуп, взятки, 25,5 % студентов полагают, что преступники рассчитывают на профессиональные навыки, знания, умение сокрыть следы преступления, 18,8 % – считают, что эти лица надеются на помощь соучастников и иных криминальных элементов, 11 % опрошенных думают, что лица, собирающиеся совершить преступления, надеются, что обойдутся условными мерами наказания, по мнению же 24 % студентов, лица, готовые совершить преступления, несмотря на угрозу наказания, возлагают надежду на коррумпированные связи, «телефонное право». Обращает на себя внимание, что большинство опрошенных (более 50 %) признают именно «уверенность в безнаказанности» одним из основных психологических факторов, стимулирующих преступное поведение. [138 - Арутюнян С. Л. Правосознание студентов МГУ им. М. В. Ломоносова: отдельные показатели социально-криминологического анализа. Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2000. № 1. С. 89–90.]
   Высокий уровень работы правоохранительных органов – непременное условие эффективности осуществления предупредительной функции уголовного права.
   Это особенно относится к их деятельности по раскрытию преступлений и изобличению лиц, виновных в их совершении.
   Неотвратимость уголовной ответственности за совершенное преступление является важнейшим принципом уголовного права потому, что без его осуществления нельзя рассчитывать на достижение целей наказания. Без осуществления этого принципа невозможно и эффективное общепредупредительное воздействие уголовного законодательства. Это известно давно, именно поэтому Чезаре Беккариа в свое время писал, что «одно из самых действительных средств, сдерживающих преступление, заключается не в жестокости наказания, а в их неизбежности… Уверенность в неизбежности хотя бы и умеренного наказания производит всегда большее впечатление, чем страх перед другим, более жестоким, но сопровождаемый надеждой на безнаказанность». [139 - Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939. С. 308, 309.]
   Эффективность общепредупредительного воздействия российского уголовного законодательства в настоящее время явно недостаточна именно потому, что правоохранительным органам России еще не удалось добиться высокой степени раскрываемости преступлений и изобличения лиц, виновных в их совершении. Достаточно указать на то, что уровень раскрываемости наиболее распространенных в нашей стране корыстных преступлений в среднем составляет всего 55 %. [140 - Криминогенная ситуация в Российской Федерации в начале XXI века. МВД РФ. «Всероссийский научно-исследовательский институт». М., 2001. С. 15.] Отсюда следует, что эффективность осуществления предупредительной функции уголовного права находится в прямой зависимости от того, насколько результативно осуществляется деятельность правоохранительных органов. Без ее резкого улучшения российское уголовное право не сможет на должном уровне решать задачу предупреждения преступлений.

5.3. Восстановление социальной справедливости – социальный результат осуществления восстановительной функции

   1. В результате совершения преступлений общественные отношения, охраняющие от преступных посягательств конкретные социальные блага (например, собственность на определенное имущество), прекращают свое существование. Но охраняющие общественные отношения, возникшие в результате издания правовых норм, устанавливающих ответственность за совершение конкретных преступлений (например, общественное отношение, охраняющее чужую собственность), продолжают существовать. Однако их способность регулировать поведение людей оказывается ослабленной провоцирующим воздействием на сознание неустойчивых граждан самих фактов совершения преступлений. Возобновление этой регулирующей способности в прежнем объеме достигается формированием новых общественных отношений – отношений, выражающих восстановление социальной справедливости. Последние своим существованием компенсируют ущерб, причиненный преступлениями охраняющим общественным отношениям.
   Восстановление социальной справедливости находит воплощение в общественных отношениях, которые возникают в результате применения к лицам, совершившим преступления, наказания или иной меры уголовно-правового характера. Как и социальные последствия реализации предупредительной функции, они формируются под непосредственным воздействием двух факторов: во-первых, прямого влияния на сознание лиц, имевших прямое или косвенное отношение к совершению преступлений (исполнителей, потерпевших, свидетелей, их родственников, знакомых и т. п.), итогов применения наказания или иной меры уголовно-правового характера, во-вторых, влияния на сознание этих лиц определенной области общественного сознания, которая аккумулирует взгляды и представления людей о карательной деятельности государства за более или менее длительный период ее осуществления.
   Прямое влияние на сознание лиц результатов применения уголовной ответственности играет определенную роль в возникновении нового общественного отношения (новых общественных отношений). Только исполненное наказание или примененная мера уголовно-правового характера могут вызвать появление такого рода общественных отношений, или явиться толчком к их возникновению в системе общественных отношений. Но этим их влияние на содержание новых общественных отношений не ограничивается.
   Характер и размер примененных к преступнику мер государственного принуждения могут привести к восстановлению социальной справедливости (как уже было сказано, она выражается прежде всего в удовлетворенности граждан, общества и государства итогами применения к преступнику наказания и иных мер уголовно-правового воздействия) только тогда, когда эти меры соответствовали тяжести преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Удовлетворенности итогами правоприменительной деятельности не может быть в тех случаях, когда в процессе исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера их размер оказывался чрезмерно завышенным или, напротив, чрезмерно заниженным и говорить о таком соответствии совершенно невозможно.
   Для того, чтобы такого несоответствия не допустить, закон запрещает увеличивать размер наказания в процессе его исполнения и устанавливает определенные пределы смягчения наказания в процессе его индивидуализации и применения иных мер уголовно-правового характера. Так, условно-досрочное освобождение допускается после отбытия осужденным установленного законом срока назначенного наказания (ч. 3–5 ст. 79 УК РФ), условное осуждение может быть отменено по истечении не менее половины испытательного срока (ч. 1 ст. 74 УК РФ) и т. д. Такие ограничения действуют, независимо от того, что исправление осужденных может состояться на более ранних стадиях исполнения указанных мер государственного принуждения.
   Они необходимы для достижения цели восстановления социальной справедливости. Принципу гуманизма они не противоречат. На это уже обращал внимание Ю. Д. Блувштейн, заметивший, что преступник, будучи человеком и членом общества, вправе рассчитывать на гуманное к себе отношение, но в еще большей степени заслуживают гуманного отношения честные граждане, те, кто прямо или косвенно несет бремя ущерба, причиняемого преступлениями. Заслуживает поддержки и его мысль о том, что «идея справедливости базируется на определенной соразмерности или, если угодно, симметрии в общественных отношениях. Правам должны соответствовать обязанности, полномочиям – ответственность и т. д. и т. п. Аналогичным образом бесспорному принципу вознаграждения добра соответствует принцип наказания зла». «В-третьих (и это, может быть, самое главное), – пишет он, – наказание зла настойчиво требует массовое сознание». [141 - Блувштейн Ю. Д. Указ. соч. С. 27–28.] Добавим к этому, что наказание, несоразмерное тяжести преступления, не может вызвать удовлетворения у граждан, общества и государства и привести к восстановлению социальной справедливости.
   На содержание общественных отношений, выражающих восстановление социальной справедливости, оказывает существенное влияние и та область общественного сознания, которая объединяет взгляды и представления людей о карательной деятельности государства.
   Эта область общественного сознания – явление реальной действительности, которое, как и другие явления, развивается в соответствии с законами диалектики. Имея своим источником социальные противоречия, оно не просто аккумулирует соответствующие взгляды и представления, но и перерабатывает их. Этот процесс осуществляется под воздействием внешней среды и других сфер общественного сознания. Его результатом являются, в частности, такие взгляды и представления, которые воплощают в себе стандартные оценки карательной деятельности государства со стороны преобладающей части населения страны.
   С учетом этих стандартных оценок и формируется представление лиц, имевших прямое или косвенное отношение к совершенному преступлению, о справедливости примененного к преступнику наказания или иной меры уголовно-правового характера. На основе такого рода представлений и возникают новые общественные отношения – отношения, выражающие ту или иную степень удовлетворенности граждан, общества и государства результатами применения к преступнику наказания или иной меры уголовно-правового характера. Осуществление карательных мер в строгом соответствии с законом должно привести к возникновению таких общественных отношений, которые будут выражать собой восстановление нарушенной преступником социальной справедливости.
   2. Восстановление социальной справедливости – результат развития общественных отношений, вызванного обострением существующих в обществе противоречий.
   Присущие обществу социальные противоречия проявляются в борьбе противоположностей. Установленному в нем порядку общественных отношений, выражающему интересы господствующего класса или всего общества, противостоят антиобщественные силы, которые выражают интересы иных классов или лиц, стремящихся к удовлетворению своих интересов за счет интересов других лиц, общества или государства. Социальной справедливости воплощенной в установленном порядке общественных отношений, противостоит социальная справедливость, выраженная в требованиях антагонистических классовых сил, а также той части населения, которая считает возможным удовлетворение своих потребностей за счет других лиц, общества и государства. Поведение этой части населения предопределяет существование общеуголовной преступности в нашей стране.
   Восстановление социальной справедливости, воплощенной в установленном порядке общественных отношений и нарушенной преступным поведением, происходит в соответствии с диалектическим законом социального отрицания.
   Справедливость общественных отношений нарушается преступлением. Его совершение отрицает их справедливость и порождает социальную несправедливость. В действие вступают правовые нормы, требования которых проигнорировал преступник, и правоприменительная деятельность государственных органов. В результате этой деятельности, отрицающей возникшую в системе общественных отношений несправедливость, осуществляются исправление виновного в преступном поведении, общее и специальное предупреждение преступлений, что приводит в итоге к восстановлению социальной справедливости. Утверждается та справедливость, которая была первоначально заложена в системе общественных отношений и закреплена в правовых нормах. Но в отличие от нее восстановленная справедливость не только закреплена в правовых нормах, которые продолжают действовать и в новых условиях, но и усилена осуществленной карательной деятельностью государства.
   3. Как те общественные отношения, которые были нарушены преступным поведением, так и те, которые возникли в результате применения уголовной ответственности, – явления социальной действительности. Каждое из них обладает социальным содержанием, выражающим определенный характер и меру социальной справедливости. Но если нарушенные общественные отношения помимо социального имели, как правило, и правовое содержание, то вновь возникшее общественное отношение правовой оболочкой не обладает.
   Нарушенные общественные отношения воплощали в себе ту меру социальной справедливости, которая вытекала из регулирующих их правовых норм (исключением можно считать лишь те общественные отношения, которые являются объектом таких преступлений, как хулиганство, и регулируются не столько правовыми, сколько нравственными нормами). Они и придавали этим отношениям определенную социальную направленность – направленность, отвечающую единым интересам личности, общества и государства.
   Это социальное и правовое содержание общественных отношений было нарушено совершенным преступлением. Общественные отношения оказались разрушенными. Возникла потребность восстановить ту социальную справедливость, которая была в них заключена.
   Эту роль должно было выполнить уголовное право. В нормах этой отрасли права выражена справедливость восстановления социальной направленности нарушенных общественных отношений. Особенностью этой справедливости является то, что объектом ее воздействия является несправедливость тех общественных отношений, которые сложились в результате совершения преступления, а способом ее устранения – справедливое воздаяние преступнику за совершенное им преступное деяние.
   Процесс правового воздействия на преступника – процесс реализации заключенной в уголовном праве справедливости, процесс преобразования несправедливых общественных отношений в справедливые.
   После совершения преступления возникает общественное отношение, в качестве сторон которого выступают государство и граждане. Гражданское население требует от государства применения к преступнику установленной законом уголовной ответственности, государство испытывает потребность это требование удовлетворить. Объектом этого общественного отношения является уголовная ответственность преступника. Указанное общественное отношение имеет не только социальное, но и правовое содержание: в нем корреспондируют друг другу не только потребность граждан в наказании преступника и потребность государства в ее удовлетворении; друг другу корреспондируют право граждан требовать от государства наказания преступника и обязанность государства это требование выполнить.
   В результате применения уголовной ответственности это общественное отношение преобразуется в новое. Его сторонами выступают, как и прежде, государство и граждане. Можно представить его и как отношение между государством и обществом, выражающим интересы своих членов. Объектом нового общественного отношения являются результаты применения наказания или иных мер уголовно-правового характера – восстановленная социальная справедливость. Содержание общественного отношения, как уже было сказано, выражается в удовлетворенности граждан, общества и государства, итогами правоприменительной деятельности государственных органов. Цель восстановления социальной справедливости может считаться достигнутой лишь в тех случаях, когда результаты применения уголовной ответственности удовлетворяют всех участников общественного отношения в полной мере.
   Новое общественное отношение правового содержания не имеет, так как оно возникло в результате полной реализации права граждан требовать от государственных органов применения к лицу, совершившему преступление, установленной законом уголовной ответственности и обязанности государственных органов это требование выполнить, в связи с чем они прекратили свое существование.
   Тем не менее есть все основания говорить и о правовых результатах применения уголовной ответственности. Наказание преступника вызывает удовлетворение у граждан не только потому, что, будучи справедливым, оно соответствует характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Оно вызывает у них удовлетворение тем, что, отвечая всем этим требованиям, показывает неустойчивым лицам невыгодность преступного способа удовлетворения своих потребностей. Удерживая, таким образом, их от совершения преступлений, оно укрепляет правопорядок, придает дополнительную силу его регулирующему воздействию на поведение людей. Представляется, что именно в этом и состоит восстановление права, нарушенного неправомерным поведением.
   4. Восстановление социальной справедливости – это цель, к достижению которой стремится общество, карая лиц, совершивших преступления. Достичь этой цели удается далеко не всегда.
   Эффективность осуществления восстановительной функции зависит от многих факторов и в первую очередь от качественного уровня правотворческой и правоприменительной деятельности.
   Примененное к преступнику наказание будет соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного только тогда, когда уголовный закон достаточно полно отразит в составе преступления признаки, характеризующие общественную опасность конкретного преступного деяния, предусмотрит за его совершение санкцию, соответствующую тяжести преступления и личности виновного, закрепит такие правила индивидуализации уголовной ответственности и наказания, а также освобождения от уголовной ответственности и наказания, которые в максимальной степени отвечают задачам, стоящим перед наказанием преступников. Если уголовный закон не будет отвечать этим требованиям, он не может стать правовой базой восстановления нарушенной преступником социальной справедливости.
   Возможность осуществления восстановительной функции во многом зависит и от правоприменительной деятельности суда. Только при высокой квалификации судей и добросовестном исполнении ими своих должностных обязанностей можно рассчитывать, что лица, совершившие преступления, будут подвергнуты такой уголовной ответственности, которая способна выполнить стоящие перед ней задачи.
   В настоящее время ни российское уголовное законодательство, ни практика его применения не отвечают всем этим требованиям.
   Основной недостаток уголовного законодательства состоит в том, что оно не предусматривает таких видов уголовного наказания, которые в полной мере отражали бы характер и степень общественной опасности преступления и личности преступника. Достаточно сказать, что до сих пор не введены в действие положения Уголовного кодекса о наказаниях в виде обязательных работ, ограничения свободы и ареста, хотя Федеральным законом «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» их введение предусматривалось не позднее 2001 года.
   Серьезными недостатками страдает и деятельность правоохранительных органов по применению уголовного законодательства. Так, в Обзоре надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2000 г. сказано, что проверка уголовных дел, произведенная Судебной коллегией, показала, что по 46,4 % дел судами допущены различные ошибки, которые не были выявлены при кассационном и надзорном рассмотрении дел областными судами. В числе оснований принесения протестов руководством Верховного Суда РФ на определения и постановления судов первой инстанции указывались «неправильное применение материального закона, существенное нарушение процессуального законодательства, суровость или мягкость наказания, необоснованное осуждение, недостаточное или неправильное следствие, отмена или снижение гражданского иска, неправильное назначение вида исправительной колонии и т. д.». [142 - Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. № 9. С. 13.]
   Следствием недостатков уголовного законодательства и практики его применения явился выявившийся разрыв между характером и степенью общественной опасности преступности в нашей стране и суровостью уголовно-правовых мер, примененных к лицам, совершившим преступления. Этот разрыв характеризует карательную деятельность наших судов на протяжении всех лет действия УК РФ 1996 г. Об этом свидетельствуют данные о преступности и практике назначения наказания в Российской Федерации.
   В юридической печати были приведены следующие статистические данные о структурно-динамической характеристике преступности за 1998–2000 гг.:

143 Криминологическая ситуация в Российской Федерации в начале XXI века. С. 21.

О судебной практике по назначению наказаний за эти годы и за 2001 г. можно судить по следующим данным Министерства юстиции России:

   Приведенные данные о преступности свидетельствуют о выявившейся в 1998–2000 гг. тенденции к сокращению в общем количестве преступлений тяжких преступлений против личности и преступлений против собственности и одновременно к увеличению удельного веса преступлений экономической направленности, взяточничества и преступлений, связанных с наркотиками, но для нас в данном случае важно отметить и другое – несоответствие наказаний и мер уголовно-правового характера общественной опасности совершенных преступлений. Когда, несмотря на тяжесть преступлений, свыше 50 % осужденных приговариваются к условному осуждению, положение нельзя считать нормальным. Восстановительная функция уголовного права при этих условиях явно не достигает своей цели.
   Показателем эффективности восстановительной функции в известной степени может служить и уровень рецидива преступлений.
   В 1999 и 2000 гг. криминальный рецидивизм оставался на уровне 27,3 %. [143 - Там же. С. 20, 42.] Но по некоторым тяжким преступлениям он значительно превышал его. Так, в 2000 г. среди лиц, привлеченных к уголовной ответственности за убийство и покушение на убийство, рецидивисты составили свыше 40 %. [144 - Там же. С. 16.] Следует, однако, иметь в виду, что уровень рецидива преступлений зависит не только от эффективности выполнения уголовным правом своей восстановительной функции. В частности, он во многом определяется криминогенной обстановкой в стране. На лицо, осужденное за совершение преступления, как и на других лиц, продолжают оказывать воздействие те социальные явления, которые мы относим к причинам преступности и к условиям, способствующим совершению преступлений.
   Для того, чтобы ликвидировать несоответствие применяемых судами наказаний и иных мер уголовно-правового характера общественной опасности совершаемых в стране преступлений и сократить рецидив преступлений, необходимо в самый короткий срок ввести в действие положения УК РФ о наказаниях в виде обязательных работ, ограничения свободы и ареста, изучить возможность закрепления в уголовном законодательстве иных видов наказаний, не связанных с лишением свободы, внедрить их в практику назначения наказаний за совершенные преступления и добиться улучшения всей правоприменительной деятельности российских судов.

//-- Филимонов Вадим Донатович доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР --//
   Окончил в 1953 г. юридический факультет Томского государственного университета, в 1959 г. – заочную аспирантуру Ленинградского государственного университета. После окончания университета последовательно занимал должности ассистента, старшего преподавателя, доцента, профессора кафедры уголовного права и процесса, а затем – кафедры уголовного и исправительно-трудового права. Был секретарем парткома университета, проректором по учебной работе, а затем первым проректором Томского государственного университета.
   С 1978 по 1990 г. и с 1992 по 1993 г. – заведующий кафедрой уголовного права Томского университета, с 1990 по 1991 г. – член Комитета конституционного надзора СССР (руководил в нем правоохранительной секцией).
   С 1993 по 1999 г. – депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.
   В 1998–1999 гг. – председатель Специальной комиссии Государственной Думы по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против Президента Российской Федерации.
   С 1996 по 1999 г. – член постоянной делегации Федерального Собрания Российской Федерации в Парламентской ассамблее Совета Европы, участник многих международных конференций.
   В. Д. Филимонов – автор монографий «Общественная опасность личности преступника (предпосылки, содержание, критерии)» Томск, 1970; «Общественная опасность личности отдельных категорий преступников и ее уголовно-правовое значение» (Томск, 1973); «Криминологические основы уголовного права» (Томск, 1981); «Принципы уголовного права» (М., 2002), соавтор учебников по уголовному и уголовно-исполнительному праву, комментариев к Уголовному и Уголовно-исполнительному кодексам Российской Федерации.
   В. Д. Филимонов – заслуженный работник высшей школы, академик Международной академии наук высшей школы.

В. Д. Филимонов Охранительная функция уголовного права