Елена Медведева
Если не хочешь умереть, или Экстрим и физика. Свиньи тоже любят

Если не хочешь умереть, или Экстрим и физика

   Автор благодарит профессора Наталью Андреевну Парфентьеву за ценные замечания и участие в решении проблем физики и лирики

   Аудитория в техническом университете. Идет прием экзамена у задолженников. За столом экзаменатора сидит заваленная роскошными букетами полная женщина средних лет с красивым лицом и страдальческим взглядом. Это профессор Милентина Ивановна Колбасюк. Из-за охапки роз на нее умоляюще смотрит похожий на панка студент с плохо загримированным синяком под левым глазом.
   Милентина морщится – от студента разит спиртным.
   – Я всю ночь не спал – зубрил…
   – И я не спала – размышляла на тему: ну, что же мне спросить, чтобы ты не догадался, что ничего не знаешь, и заслужил свою тройку? Но ты забыл даже, что такое синус. Из-за этого и решил неправильно задачу.
   – Можно я попробую заменить синус на косинус?
   Студент схватил мобильный и начал в темпе что-то подсчитывать.
   – Все равно ответ не сходится – мобильный глючит.
   – Это не мобильный, а твое серое вещество глючит. Даже обезьяну можно принять в университет, но нельзя научить ее думать. Ты посмотри на себя в зеркало!
   – Согласно закону Герда Хейза обезьянам не нужно зеркало – для этого у нее есть мы.
   – Я ума не приложу, как заставить вас запомнить, что синус это отношение про-ти-во-лежащего катета к гипотенузе, а не прилежащего. Может, стоит провести какую-нибудь лингвистическую аналогию. Знаешь, кого называют синюгой?
   – Знаю – пьянь гидролизную.
   – Вот именно. Синюга это про-тив-ный бухарик. Ну, как? Дошло?
   – Вроде врубился.
   – Ты проспись, отдохни и поврубайся еще денька два. Вот это тебе поможет, – Милентина достала из сумочки прозрачный пакетик с диском.
   – Что это?
   – Забойный триллер. «Пилу» смотрел?
   – А как же – реальный ужастик.
   – Вот и это посмотри. Фильм называется «Если не хочещь умереть». Наверняка поможет вправить мозги.
   Студент выходит в корридор, где тусуется взволнованная толпа однокурсников.
   – Ну, как Колбаска? Трояк поставила?
   – Нет, повернута на синусах.
   – Спасибо, что предупредил.
//-- * * * --//
   Квартира в спальном районе.
   Студент вставляет диск и с бутылкой пива усаживается в кресло перед большим экраном телевизора. На экране крупным планом всплывает название фильма «Если не хочешь умереть». Студент глотает пиво из горлышка и вдруг, поперхнувшись, захлебывается в приступе кашля. На экране появляется второе название фильма «Экстрим и физика».
   – Блин! Опять эта физика! Задолбали!
   Хватает пульт, но, увидев первые кадры, кладет его обратно на стол.
//-- * * * --//
   Живописный район Москвы. По соседству с многоквартирными кирпичными домами расположен небольшой, но нарядный и очень уютный коттедж.
   Поздний вечер. В гараж въезжает новенькая «Мазда». Женщина неопределенного возраста – от двадцати пяти до сорока придирчивым взглядом осматривает машину, запирает гараж и направляется к дому. Брезгливо зажимает нос и морщится.
   – Фу, какая вонь! Неужели прорвало канализацию?! И это в престижном районе!
   Испуганно смотрит на окна. Они темны. Только в окнах гостиной атласные белые шторы отражают лунный свет. Открывает ключом дверь, заходит в украшенную картинами большую прихожую и громко зовет:
   – Петя! Петя!.. Даша!
   В доме тишина. Лениво потягиваясь, навстречу хозяйке идет сонный пес – палевый кобель чау с огромной львиной головой. Женщина небрежно целует его в теплый нос и бегом направляется к лестнице, вдоль которой висят картины с изумительно нарисованными балеринами, которые в прыжке как бы помогают вам подняться. На втором этаже кабинет хозяина и спальни с ванными комнатами, каждая из которых облицована керамическими плитами с оригинальным рисунком и отдельным цветовым решением. Заглядывает в спальню – кровать аккуратно застелена. Распахивает дверь кабинета – на столе горит настольная лампа.
   – Петя! – обрадовано зовет женщина. Никто не откликается. Проводит пальцем по поверхности стола и, скорчив недовольную гримасу, сдувает с пальца пыль.
   – Ох, уж эта Даша! И за что я ей плачу?!
   Спускается на первый этаж в комнату домработницы, включает свет.
   – Даша! – раздраженно кричит женщина. Подходит к неубранной кровати, откидывает одеяло, растерянно озирается по сторонам. На тумбочке лежит записка: «Извините меня, пожалуйста, меня срочно вызвали домой – заболела мама».
   – Эта дрянь даже не удосужилась позвонить мне! – возмущается женщина. – Наверное, что-нибудь стащила.
   Женщина идет в свою комнату, осматривает содержимое шкафа-купе и обреченно вздыхает:
   – Все ценные вещи, кажется, на месте, а по мелочи – сама уже не помню. Но где же Петя?!
   Возвращается в кабинет, берет трубку… Долгие гудки. Звонит по мобильному – номер временно заблокирован. Ей становится страшно. Она бегает по дому, зажигает все светильники, включает телевизор. Идет передача о коллайдере.
   «Большой адронный коллайдер, ускоритель заряженных частиц на встречных пучках протянулся на 26 659 м!!! вдоль границы Франции и Швецарии. По состоянию на 2008 год это самая крупная экспериментальная установка в мире. В конце XX века физики выдвинули огромное число необычных идей относительно устройства мира. Самой экзотической частью эксперимента могут стать результаты, которые ответят на вопрос о происхождении Вселенной, о том, на основании каких законов функционирует наш мир и, возможно, будут обнаружены признаки существования иных измерений. К сожалению, из-за вышедшего из строя вследствие утечки гелия магнита начало проведения самых сенсационных экспериментов откладывается на несколько месяцев».
   – Ох, уж эти рабочие! – вздыхает Лариса. – Канализационные трубы не могут залатать – где уж им освоить новейшие технологии!
   Немного успокоившись, женщина звонит приятелю мужа:
   – Алло! Это Лариса Павловна. Стас, извини, что так поздно – только что вернулась из Большого. Я тебя не разбудила? Ты не в курсе, где сейчас мой супруг? На работе его нет, и мобильный заблокирован.
   – Сочувствую, у меня та же головная боль – моя половинка как в воду канула.
   – Мой всегда являлся, как штык, вовремя, а если задерживается на работе, обычно сто раз позвонит – знает, что просто так это ему не пройдет.
   – Да, как подметил один умный подкаблучник, женщина до брака – провокатор, а после брака – жандарм. Но моя супруга – женщина пунктуальная, на нее это не похоже – взять и исчезнуть.
   – Что же делать? Куда звонить? Ты даже не представляешь, как мне страшно – вдруг он попал в аварию? У меня никого нет, и я даже за коммунальные услуги не умею платить.
   – Не хорони Петра раньше времени. Я навел справки – ни Петра Васильевича Ревенко, ни моей Зои Николаевны среди жертв дорожных происшествий не обнаружено. А со здоровьем у них, слава богу, все хоккей. Но…
   – Ты на что намекаешь?
   – Я уже давно замечал, что моя Зоя и твой Петя уж слишко увлечены общим делом – я имею в виду этот чертов ЕГ и реформирование высшей школы. Всё совещания, совещания, совещания… Тебе не кажется, что у них могут быть и другие общие интересы? Зоя у меня красавица…
   – А я?
   – Ты тоже выглядишь лет на семь моложе своего возраста.
   – Пельмень! Как был пельменем, так и остался! Все говорят, что я выгляжу моложе лет на десять-пятнадцать! Петя до сих пор дарит мне цветы.
   – По моим собственным наблюдениям, цветы своим «боевым подругам» обычно дарят те мужья, у которых рыльце в пуху. Но бывают, конечно, исключения.
   – Бесчувственный дубак! Я с ума схожу, а ты, вместо того, чтобы успокоить меня, еще больше заводишь. У тебя есть какая-нибудь реальная версия? Говори!
   – Зоя часто заказывает книги и товары, предлагаемые издательством «Книжный мир», и неделю назад ей прислали оттуда письмо, в котором предлагают принять участие в рекламной акции – бесплатно провести уик-энд в Греции на необитаемом острове, но с эксклюзивным сервисом. У нее в загашнике неиспользованный отпуск, так что отдохнуть имеет полное право. Как раз сегодня вечером она собиралась на встречу с туроператором.
   – Какое совпадение! Петя тоже получил такое письмо, но он не говорил мне, что воспользуется предложением. Значит, это Зойка! Ну, я с ней разберусь! – Лариса взглянула на часы – Половина первого! Да-а, затянулась встреча…
   – Как ты, красивая и начитанная женщина, могла забыть известное изречение Оскара Уайлда: «Своих мужей ревнуют только некрасивые женщины, красивым не до этого, они ревнуют чужих». Может, встретимся как-нибудь?.. А давай прямо сейчас. Посидим в каком-нибудь уютном ресторанчике и обсудим свою семейную жизнь…
   – Ты прав, если муж созрел до того, чтобы изменить, лучше всего отплатить ему той же монетой. Так что ловлю на слове… Мне, кстати, и пере деваться не надо.
   – Жди, через полчаса я за тобой заеду.
   Лариса усталой походкой направляется к большому зеркалу, несколько раз поворачивается перед ним на своих высоких каблуках.
   – Да, пожалуй, я слишком длинная для этого коротышки, – сбрасывает шпильки, надевает удобные туфли на невысоком каблуке и снова подходит к зеркалу. Кокетливо закручивает растрепавшуюся на ветру челку, растягивает пальцами обеих рук пухлые губы и щеки по направлению к вискам.
   – Так, надела баретки – ноги отдыхают, улыбка на устах, и Стас обалдевает.
   Идет на кухню, заваривает кофе, добавляет в него ликер и медленно потягивает из чашки крепкий напиток. Зажигает сигарету и, сделав пару затяжек, тушит ее – кажется, Стас бросил курить. Смотрит на часы, открывает кухонный шкафчик, достает корм для попугаев и направляется к клетке, по которой взволнованно мечется ярко оперенный какаду.
   – Бедная птичка, твоя хозяйка дрянная девочка – забыла тебя накормить.
   – Дррянь, дррянь, – бормочет попугай.
   – Не ругайся. Скажи лучше: «Лара хорошая».
   – Ларра хоррошая, Ларра хорошая, – повторяет за ней птица.
   – Вот так-то лучше. Микки! – окликает чау. – Гулять хочешь?
   Пес радостно скачет вокруг хозяйки, грохот тяжелых прыжков эхом разносится по пустому дому. Лариса надевает ошейник с длинным поводком и выводит Микки на газон с наружной стороны ограды. Чау делает резкий рывок и тянет на дорогу. Лариса с трудом вытаскивет пса из-под самых колес подъехавшего «Лексуса». Из машины выходит полноватый и лысоватый мужчина с бородкой в полосатом костюме и ярком галстуке.
   – Привет, Ларчик! Ну что? Ты не передумала?
   – Не передумала, только пусть сначала Микки сделает свои дела – мне спокойней будет.
   – А я-то удивляюсь, от чего перед вашим домом такая густая травка?
   – Любой газон предпочитает натуральные удобрения, как люди – натуральные продукты.
   Лариса подводит Микки к кустарнику, пес несколько раз задирает ногу, после чего его уводят в дом. Женщина долго не возвращается. Стас нервничает. Наконец, она появляется в длинном платье с глубоким вырезом, подчеркивающим ее красивые плечи и ямочку груди.
   – Ну, как?
   – Ты… ты сама себе цены не знаешь! Нет, этого ходока по клубничке просто необходимо проучить. Владеет таким сокровищем и вздумал котовствовать на стороне. Открою тебе секрет: Зойка на него запала еще со студенческой скамьи, а он размышлял только о карьере и трахался с самыми доступными и без претензий. Когда Зоя вышла за меня, Петя немного огорчился, но не так сильно, как ей того бы хотелось.
   – Так он женился на мне только назло ей?
   – Я этого не говорил. Но уверен, что главным в жизни для Петра является успех, почести… У него каждый шаг просчитан. Если бы даже он сам увидел, что от его реформ пользы будет мало, все равно бы довел их до конца и потом убедил руководство, что им сделан единственно правильный выбор. Уже додумался до того, что предлагает вводить ЕГЭ начиная с 9-го класса. Программа до того обширная, что любой гений окончательно свихнется. А он получит высокие награды за свои инновации.
   – Да, как говорится, все животные, кроме человека, знают, что выше наслаждения в жизни нет ничего. Так мы едем?

   Небольшое итальянское кафе на окраине города наполовину заполнено завсегдатаями, местными жителями с достатком выше среднего. От запаха пищи у Ларисы закружилась голова.
   – Я ничего не ела с самого утра, но не знаю, смогу ли что-нибудь проглотить, разве что кусочек пиццы и белое сухое.
   – Официант! – Стас властно взмахнул рукой. – Примите заказ.
   – Что желаете?
   – Вашу фирменную пиццу, икорку из тунца, пасту с лангустом, бутылку Moscato Di Noto и можжевеловой водки. И не заставляй нас долго ждать.
   Через минуту официант принес водку и закуску.
   – Ты, Ларчик, все-таки выпей рюмочку этой водки – мгновенно расслабишься.
   Лариса достала из сумочки мобильный, положила его на стол и залпом опрокинула рюмку. Приятное тепло разлилось по телу, но голова закружилась еще сильнее.
   – Ты извини, мне надо в туалет.
   Она встала, и он проводил ее долгим взглядом. Да, фигурка, что надо! Везет Петру – с такой супругой приятно появляться в обществе. Пусть все считают Зойку красавицей, но уж слишком правильная у нее красота, без всякого изюма, да и задница тощая. Сравнение явно в пользу Ларисы.
   По известному закону подлости телефон зазвонил в тот момент, когда Лариса вышла из зала. Стас схватил трубку и бросился было за женщиной, но, опомнившись, вернулся – не врываться же в дамский туалет. После некоторых колебаний нажал зеленую кнопку.
   – Алло, Петр?.. Да, я с Ларисой в кафешке – привожу в чувство безутешную… женщину, чуть было не сказал «вдову».
   – Ты ее знаешь – я боялся, что она не отпустит, – вздохнул Петр, высокий мужчина в сером костюме с тщательно прилизанными темными волосами.
   – Я тоже удивляюсь, по каким соображениям ты клюнул на это сомнительное предложение?
   – Не по экономическим, конечно, – хохотнул Петр. – Это не просто развлекательный тур – что-то вроде форума, в котором примет участие мой главный оппонент академик Иван Аркадьевич Серов. Он постоянно втыкает мне палки в колеса, а от приватного разговора отказывается, ссылаясь на здоровье.
   – Я слышал, что он действительно серьезно болен.
   – Тем не менее Серов там будет, и я очень надеюсь, что если не я, то Зоя сумеет убедить его в нашей правоте. Но если бы Лариса сказала категорическое «нет», я бы не поехал. Ты уж постарайся ее убедить, что в этом есть острая необходимость. Эти гении просто невыносимы!
   – Ты, старик, слишком потакаешь своей половинке. Моя Зоя, как и я, в любой момент может сорваться с места и отправиться в самую дальнюю точку земного шара, не спрашивая разрешения.
   – Все дело в том, что Лариса ревнует меня к Зое, хотя и без всяких на то причин. Но вы оба можете быть совершенно спокойны на это счет – у нас только деловые отношения. Ты мне веришь?
   – Конечно, верю, и Ларису постараюсь успокоить. Так что лети и не переживай.
   – Передай ей, что я позвоню, как только приземлимся.
   Возвращается Лариса.
   – Только что разговаривал с твоим благоверным. Они с Зоей улетают на какой-то там форум.
   – Но почему он не позвонил мне?
   – Он звонил именно тебе, но ты была в туалете, и я не рискнул туда зайти.
   Лариса машинально схватила кусочек пиццы и направила его в рот. Стас налил ей еще водки, и она также машинально опрокинула рюмку.
   – Может, потанцуем? – он взял ее за руку.
   Двигаясь, как сомнамбула, она последовала за ним в центр зала. Молодой тенор исполнял «Санта-Лючию».
   – Пора научиться не думать о посторонних вещах и получать сиюминутный кайф, – Стас прижал женщину к груди. – Тебе хорошо? Расслабься, не думай о муже. Он у тебя деловой, смотреть на других женщин ему просто некогда. А если они с Зойкой и слюбятся разок-другой, мы их простим. Ведь правда? Все мужчины полигамны, а что касается Зои Николаевны, то она уже давно наставила мне рога.
   – Как ты можешь так легко говорить об этом?
   – Может, мы продолжим этот разговор у меня дома? – Стас еще сильней прижал женщину к себе.
//-- * * * --//
   Три дня до.
   Небольшая уютная кухонька в малогабаритной трехкомнатной квартире.
   Профессор Милентина Колбасюк, очень полная женщина с моложавым лицом кидает специи в кипящий на плите куриный суп. Со стола доносится душераздирающий вопль толстой персидской кошки.
   – Мусятница, сколько можно клянчить?! – возмущается Милентина и, смахнув кошку, тычет ее носом в миску с подушечками «вискас». – У тебя всего один котенок, а жрешь, как ненасытная гиена. Ты уже угощалась сегодня курятиной, дай и нам с мужем пообедать – мы тоже очень любим курочку.
   Кошка изогнулась дугой, обошла вокруг полной ноги, потерлась о мягкую тапочку и снова просительно замяукала.
   – Ты сведешь меня с ума! – Милентина оторвала кусок горячей курицы и швырнула его в миску. Кошка тут же схватила его и, обжигая язык, жалобно пискнула.
   – Ну что? Получила то, что хотела?
   Милентина резким толчком распахнула холодильник, от чего стоявший в дверце пакет с молоком перевернулся, и по полу растеклась белая лужа.
   – Это все из-за тебя! – застонала Милентина, – теперь придется идти в магазин.
   – Очень кстати, милая, заодно купишь мне кефир, – донесся из кабинета голос супруга Милентины.
   – А заодно в квадрате возьму с собой котенка. Постою с ним возле магазина.
   – Жалко, он еще такой махонький.
   – Пристроить можно только маленького очаровашку, а когда они вырастают, их никто не берет – у нас в подвале целый выводок трехмесячных котят. К тому же ты ни разу даже молока кошке не подлил.
   – Молчу-молчу. Тебе виднее.
   Милентина прижала левой рукой котенка к своей могучей груди, в правую руку взяла хозяйственную сумку и направилась в ближайший продовольственный магазин.
   – Дама, вход с животными воспрещен, – остановил ее охранник.
   – Какое же это животное? Всего лишь маленький комочек.
   – Все равно нельзя – такое правило. Вы его спрячьте куда-нибудь.
   Милентина аккуратно положила котенка на дно сумки и начала обход продуктовых стендов.
   – Виноград хорош – надо взять, да и хлеб, кажется, кончается. А вот и куриный фарш, пригодится для твоей мамаши.
   Зажатый между бутылками и упаковками котенок сидел тихо, испуганно тараща свои круглые голубые глазки. Поставив сумку на прилавок возле кассы, Милентина начала выгружать купленный товар.
   – А это кто? – заглянув в сумку, кассирша в изумлении уставилась на котенка.
   – Вау! Какой хорошенький!
   Милентина достала малыша и продемонстрировал его во всей красе. Со своей милой мордашкой, ярко рыжей спинкой и светлопалевым пухом на брюшке и лапках он был действительно очень хорош.
   – Сколько вы хотите за него? – спросила кассирша.
   – 500 рублей. Это совсем недорого – его отца купили за семь тысяч.
   – Рублей за 150 я бы сразу взял, – заявил стоявший в очереди пожилой мужчина.
   – Котенок чистопородный, вы нигде не купите такого и за две тысячи…
   – Я беру его, беру, – перебила ее кассирша. – Вы можете принести его в десять вечера? А еще лучше без десяти десять. Я сдам кассу и пойду с ним домой.
   – А вы умеете обращаться с котятами?
   – Да, у меня уже есть персидская шиншилла, но она уже старенькая.
   – Хорошо, я принесу котенка.
   Возвращаясь домой, Милентина по привычке заглянула в почтовый ящик и обнаружила в нем письмо от издательства «Книжный мир». Дверь открыл супруг, добродушный и очень домашний мужичок в турецком халате и мягких тапочках. Милентина протянула ему письмо и попросила ознакомиться с его содержанием.
   – Милочка, родная, тебе, как одному из самых уважаемых клиентов, предлагают бесплатный тур на двоих в Грецию. Я очень хочу, чтобы ты поехала – ты совсем замоталась на работе. Твоя подруга Вера не будет возражать прочесть за тебя пару лекций, а со зверинцем я как-нибудь справлюсь. Возьми с собой племянника – Максим еще ни разу не отдыхал за границей и впадет в балдеж от такого предложения.
//-- * * * --//
   Бурлящий страстями большой московский стадион. Сидящий в компании второкурсников студент-дипломник Максим с видом знатока потягивает пиво, с усмешкой поглядывая на щупленького паренька, орущего во всю глотку: «Спартак чемпион, победит сегодня он!»
   – Заткнись, килька! – фанат противников «бортует» студента плечом. – Мы вас уже сделали!
   Метким и сильным хуком Максим «сбривает подбородок» чепушиллы. Тот готов дасть сдачу, но раздается зычный голос комментатора матча:
   – Дорогие друзья, начинается второй тайм. «Спартак» проигрывает со счетом 2:0… Но с первых секунд игроки «Спартака» взяли инициативу на себя и молниеносно атакуют… Итак, опасный момент! Уда-а-ар! Го-о-о-л!» Спартак» забивает, и счет становится 2:1. Футболисты «Спартака» атакуют все больше и больше.
   Болельщики «Спартака» скандируют:
   – Нужен гол! Нужен гол!
   – «Спартак» атакует очень опасно, – продолжает комментатор. – Быстроногий Быстров нападает с правого фланга… Го-о-ол! Павлюченко отправляет мяч в ворота и счет становится 2:2… Ой-ой, дорогие друзья! Болельщики «Спартака» выбегают на поле, и никто не в силах их остановить.
   Собравшаяся у поля компания выпускает файеры.
   – Ай-ай! Дорогие друзья, что творят болельщики! Это просто сумасшедший фейерверк! Арбитр вынужден остановить игру.
   Поле окутывает туман.
   – Итак, болельщики успокоились, и наконец-то продолжается матч. Судья добавляет 4 минуты… Футболисты «Спартака» атакуют все опасней и опасней… Ударрр… ай-ай… перекладина! На последней минуте «Спартак» мог вырвать волевую победу, но помешала перекладина! Итак, ничья, потому что звучит финальный свисток. Великолепную игру мы с вами увидели, дорогие мои болельщики. На этом мы с вами прощаемся. До новых встреч!
   Возле станции метро к компании Максима с угрожающим видом подвалили пьяные в стельку фанаты противоположной команды. Ловким движением парень перебросил одного из агрессоров через бедро и, сделав вертушку, нанес сильный удар ногой второму. Увидев приближающийся милицейский патруль, Максим с друзьями протиснулись к эскалатору и, перепрыгивая через две ступеньки, помчались вниз. Разжав сдвигающиеся створки двери, ворвались в вагон. Приятели предложили Максиму выйти на следующей станции и попить еще пивка, но он отказался – обещал заехать к тетке и уговорить Милентину помочь одному студню – у него проблемы с математикой и особенно с физикой – постоянного учителя по сему предмету не было вообще.
//-- * * * --//
   Максим торопливой походкой направляется в магазин возле дома Милентины, где всегда можно выбрать свежий торт или пирожные. Небольшое помещение заставлено плотными рядами стендов с продуктами.
   – Молодой человек, вы куда? – останавливает его молоденькая кассирша, невольно задержав взгляд на спортивной фигуре красивого парня. – Я уже сдаю кассу.
   Сидящий рядом охранник даже не поднимает головы – он целиком охвачен азартом игры на мобильном.
   – Я возьму только один тортик, – Максим изобразил на своем лице одну из своих самых обаятельных улыбок. Кассирша смущенно зарделась.
   – Ну ладно, только побыстрее.
   Максим с трудом протиснулся между стендами, подхватил на лету сбитый пакет с кукурзными хлопьями и в темпе приступил к осмотру этикеток с датой изготовления продукции.
   – Сегодняшние торты на верхней полке, – крикнула кассирша, обслуживая двух припозднившихся покупателей.
   Второй охранник наблюдал за входом с лицом человека, которому смертельно надоела вся эта суета. В магазин вошла полная женщина с картонной коробкой. Достав из нее рыженького котенка, поместила его на прилавок возле кассы.
   – Вау, какой же ты хорошенький! – из кабинета вышла заведующая и, схватив малыша, прижала его к щеке. – А мы, Милентина Ивановна, уже боялись, что вы передумали. – Какой же ты мягенький, тепленький…
   – Вы подождите, пожалуйста, пять минут, пока я сдам кассу, – кассирша протянула Милентине пятисотрублевую купюру. Рыжий котенок тихо сидел на прилавке, с любопытсвом и страхом разглядывая незнакомых людей. Их усталые лица просветлели от умиления, и только охранник в полной отключке продолжал игру, не обращая внимания на маленькое чудо. С трудом оторвав взгляд от пушистого комочка, кассирша приступила к подсчету выручки.
   – Всем лечь на пол! – внезапно раздавшийся хриплый голос заставил ее вздрогнуть. – Я сказал «лежать!» – к прилавку подскочил коренастый мужчина с натянутым на голову черным чулком. Зажав в левой руке пистолет, он поочередно направил дуло на оцепеневших от неожиданности и страха женщин и растерявшихся охранников. Первый выстрел пробил отверстие в мешочке с сахарным песком. Хрупкая кассирша, обхватив за талию дородную Милентину, сползла на пол, потеснив заведующую. Грабитель прицелился в охранника.
   – Быстро за прилавок!
   Мужчины спрятались за пирамидой из ящиков с пивом. Грабитель начал быстро складывать деньги в мешок, не заметив, что сзади к нему подкрадывается Максим. Сделав резкий прыжок, он мгновенно оказался справа от грабителя и, ударив ребром ладони в кадык, расслабил вора. Не давая грабителю приди в себя, крепко сжал кулак и крюком врезал ему в висок. В следующую секунду проходом в ноги размазал ослабевшего гангстера по полу и, навалившись на него всей тяжестью своего тела, выбил пистолет. Увидев, что вор еще не отключился и готов оказать сопротивление, Максим для профилактики слегка «отсушил почку» и, скрутив руки грабителя за спиной, крикнул:
   – Урод! Это будет тебе уроком! Вызывайте наряд!
   – Уже едут, – отозвалась заведующая.
   Вошедший в магазин наряд милиции с изумлением уставился на застывшего на прилавке котенка.
//-- * * * --//
   Аэропорт «Домодедово». Рейс на Афины задерживали на полтора часа. В зале ожидания сектора посадки уже скопилась довольно многочисленная толпа пассажиров. Зоя и Петр чувствовали себя не слишком комфортно – опасались встретить знакомых. Практически все знали Ларису и Стаса, и как было бы неприятно увидеть нездоровый интерес на лицах одних, пошленькую улыбку на физиономиях других и праведный гнев в глазах моралистов. Петр внутренне содрогнулся – ему показалось, что через металлоискатель прошел сотрудник его института. Но тут внимание скучающих в ожидании посадки пассажиров привлекла объемная фигура женщины, которая никак не могла пройти через контроль. Стоило ей сделать шаг, как тут же раздавался звонкий сигнал системы, обнаружившей запретный металлический объект. Милентина была крайне смущена, и как все попавшие в неловкую ситуацию, однако самоуверенные в своей обычной жизни люди, оправдывалась перед служащими аэропорта, сама не зная в чем. Одна из сотрудниц попросила ее снять пиджак и мучительно долго ощупывала все закоулки ее мягкого тела своими липкими пальцами. Милентина про себя ругала мужа, соблазнившего ее на поездку. Уж лучше бы она сидела сейчас в аудитории, спрашивала студентов и остроумно комментировала убогие ответы, чувствуя себя главной и очень нужной. От этих раздраженно-грустных мыслей ее отвлек любимый племянник. Максик помог ей надеть пиджак, развлекая рассказами о подобных ситуациях, случившихся с его знакомыми.
   – Но почему все-таки трезвонит эта проклятая пищалка? – продолжала недоумевать Милентина.
   – Тетя, как мы могли забыть?! В позапрошлом году тебе после перелома руки вставили металлический штырь, вот он и намагнитился.
   Наконец объявили посадку. Пассажиры выстроились в очередь, и Милентина забыла об инциденте, сосредоточившись на паспортах и билетах.
   Дружный топот ног по коридору лайнера, и все торопливо рассаживаются по местам. Бизнес-салон был наполовину пуст, и Петр начал внимательно разглядывать попутчиков, втайне надеясь увидеть Серова. Академика в салоне не было. Однако полет – все-таки слишком волнующее событие, чтобы думать о посторонних вещах. Несмотря на свои научные степени и знание формулы Жуковского для подъемной сил крыла, Петр в глубине души недоумевал, как эта махина все-таки удерживается в такой легкой и прозрачной среде как воздух.
//-- * * * --//
   Петр уже забыл о Серове, когда неожиданно увидел его уж в аэропорту возле транспортера. Академик задумчиво обозревал плывущие мимо него вещи, словно вычисляя в уме коэффициент трения, при котором они не соскользнут с ленты. «Вот черт, изображает из себя светило науки, а сделал в жизни какую-то чепуху», – злобно подумал Петр. Серов всем своим спокойным видом настолько отличался от жаждущих вовремя схватить свой багаж, что невольно обращал на себя внимание и вызывал интерес. Когда к нему приблизился его чемодан и он протянул за ним руку, кто-то осторожно поднял его багаж и с почтением передал академику.
   Внешность Серова была самой обычной. Небольшого роста, узкоплечий, правое плечо выше левого от долгого сидения за письменным столом. Бледное мучнистое лицо. Но глаза! Казалось, что эти живые и ясные глаза живут отдельной от хозяина жизнью. Они загорались любопытством, если ему было интересно, гневно сверкали, если он был категорически не согласен с собеседником, выражали сомнение, страх, если речь шла о чем-то новом, до конца не ясном, и светились радостью, если наступало понимание вопроса. В такие минуты озарения Серов становился просто красавцем.
   После получения багажа все направились к ожидавшему их гиду. Серов довольно сухо поздоровался с Петром и Зоей, но с явным удовольствием поцеловал пухлую ручку своей бывшей ученицы Милентины. Обменявшись несколькими фразами с гидом на греческом, академик пригласил своих спутников следовать за ним. Их посадили в небольшой, но комфортабельный автобус, и начался долгий путь сквозь изумительную красоту южной природы к причалу, где покачивалась на волнах быстроходная белая яхта. Морское путешествие продолжалось часа полтора. Все молчали, подставляя усталые лица свежему ветру и вдыхая полной грудью целебный воздух. Наконец вдали показался утопающий в зелени гористый остров.
   Дом, в котором им предстояло провести этот необычный отпуск, казалось, был создан для того, чтобы доставлять радость. Все в нем было красиво, гармонично, уютно, включая баню, сауну, крытый бассейн, биллиардную. Прямо из гостиной можно попасть в зимний сад, в котором возвышаются огромные пальмы, зеленеют кусты шефлеры и других замечательных растений. Во дворе грот, а рядом в выложенном камнями бассейне прозрачная, как небо, вода. Едва приблизишься к гроту, откуда-то начинает бить необычной формы фонтан и вдоль дорожки бежит веселый ручеек. Комнаты для гостей со смежными ваннами располагались на втором этаже. Было уже поздно, и потому после легкого ужина все отправились отдыхать. Серов объявил, что в девять утра ждет гостей за завтраком.

Остров. День первый

   Утро было прозрачным, насыщенным неповторимым сгустком красок, ароматов и многоголосьем пернатых. В девять все дружно собрались за завтраком, который трудно было назвать легким – в меню присутствовали свинина, телятина, бараньи отбивные, телячьи котлетки, несколько сортов рыб, курочка в тесте, тушеные овощи, салаты, зелень, омлеты, вареные яйца, йогурты, фрукты в сиропе и многое другое. От обжорства удержался только Серов, ограничившийся йогуртом, вареным яйцом и чашечкой кофе с бисквитом. Остальные гости соорудили на тарелках пирамиды из всякой всячины и с аппетитом дегустировали предложенный ассортимент – благо, все свои, стесняться некого. Изрядно отяжелевшая компания с пониманием отнеслась к предложению Милентины совершить после завтрака проминаж по окрестным скалистым горкам, чтобы растрясти жирок. И только Серов отказался, сославшись на какие-то неотложные дела.
   Прихватив с собой фотоаппараты и камеры, они начали подъем по крутой тропинке, ведущей на самую высокую вершину острова, откуда должен был открываться вид на морские просторы и несколько маленьких живописных островов. Неожиданно над головой Милентины просвистел со скоростью пули небольшой камень. За ним последовал второй, третий… Петр, не раздумывая, схватил Зою за руку и рванул с ней назад вниз по тропинке. Милентина же, напротив, с криком «за мной» помчалась навстречу «выстрелам». Максим, хотя и не понял намеренья тетки, все же последовал за ней. Милентина прижала его грудью к скале и начала шарить глазами в поисках расщелины. Но скала был гладкой – без выступов и пещер. Она шагнула в сторону и слилась с камнем, предложив племяннику сделать то же самое. И вовремя – за мелкими камушками последовали более крупные. Возле самой ноги Максима с грохотом упал валун и покатился дальше по склону. Раздался душераздирющий вопль, эхом прокатившийся по ущелью. Камнепад прекратился, и наступила тишина, рассекаемая лишь тревожным свистом какой-то птицы.
   Переждав некоторое время, Милентина и Максим бегом спустились вниз. На каменном плато лежала лицом вниз Зоя. Из ее густых волос тонкой струйкой сочилась кровь. Петр застыл над ней в полной растерянности и, почти беззвучно шевелил губами:
   – Зоя, Зоинька… Что с тобой?
   Милентина внимательно осмотрела раненую.
   – Переломов нет, можно перевернуть. Петр, ты выйдешь, наконец, из ступора? Переверни ее на спину.
   – Но она без сознания.
   – Височная артерия не повреждена, удар пришлся по затылочной части, сворачиваемость крови нормальная. У нее просто легкий шок, нервно-болевой синдром. В худшем случае небольшое сотрясение.
   – Откуда ты знаешь?
   – Доктор физ-мат наук может научиться разбираться во многих вещах. Мне приходилось в экстремальных ситуациях приводить в чувство животных и людей. Делай, что говорю.
   Петр осторожно повернул Зою на бок, затем на спину. Она тихо застонала.
   – Вот видишь, жива, – облегченно вздохнула Милентина, – ты, кажется, собирался взять с собой воду?
   – Вода есть, но холодная, еще не успела нагреться.
   – Давай сюда. – Милентина обильно смочила платок, аккуратно смыла с бледного, с землистым оттенком лица сгустки крови, оросила губы. Зоя открыла глаза. Над головой нежная голубизна утреннего неба.
   – Где я?
   – Все в порядке, дорогая, – Петр нежно погладил ее по руке.
   Милентина достала из рюкзачка аптечку и протянула Зое таблетку анальгина с димедролом.
   – Запей это водой. Я сейчас позвоню Серову и попрошу вызвать «скорую».
   – Здесь нет «скорой».
   – Приедут с материка.
   – Столько неприятностей из-за меня! Неужели мне необходим стационар?
   – Нет, мне кажется, что ты отлежишься денек-другой, и все будет в полном райте.
   Милентина достала мобильный.
   – Алло, Иван Аркадьевич, у нас ЧП – попали под камнепад. У Зои Николаевны небольшая травма головы, но, думаю, все обойдется без помещения в стационар. Да, конечно, лучше не рисковать. Так мы ждем.
   Милентина наклонилась к Зое.
   – Ну, как ты?
   – Вроде полегчало – таблетка помогла.
   – Тебя доставят в отель на носилках, а пока старайся дышать глубоко и ровно.
   Минут через десять-пятнадцать словно ниоткуда на тропинке появились двое низкорослых темноволосых парней с носилками. Петр бережно поднял женщину на руки и, положив на носилки, нежно поцеловал в лоб.
   – Кажется, назревает лемур, – хитро подмигнув племяннику, шепнула Милентина. – И еще кажется, что тебя это задевает. Неужели ты запал на эту бабенцию?
   – Хватит прикалываться, ни на кого я не запал.
   После того, как Зою доставили в дом и уложили в постель, Серов подробно расспросил о случившемся.
   – И как вы, люди с высшим образованием!!! забыли о том, что скользившие по склону камни дальше движутся по параболе. Самое безопасное – это прижаться, «вдавиться» в гору…
   – Я не забыла, – радостно, как школьница, знающая ответ на вопрос учителя, воскликнула Милентина. И тут же умолкла, поймав на себе злобный взгляд Петра.

День второй. Ужин на острове

   – В XIX веке в светском обществе было принято собираться, чтобы послушать знаменитого тенора, скрипача или пианиста, – начал Серов, – были довольно распространены и научные забавы, начиная с фокусов. Здесь у нас присутствует публика культурная и образованная. Более того, двое из присутствующих, я имею в виду Петра и Зою, непосредственно решают судьбу студентов и школьников. Моя давняя зазнобушка Милентина имеет докторскую степень, Максим без пяти минут инженер и, по определению, должен знать основные законы механики, электричества, оптики. Что касается меня, то я хочу, чтобы уважаемый Петр Васильевич внимательно изучил мою точку зрения, изложенную вот в этой папке. Если в двух словах, речь идет о том, что многие юные гении просто незнакомы с целыми разделами физики по той простой причине, что у них не было постоянного опытного учителя. Во-вторых, голова школьника настолько забита всякой всячиной, что на развитие логического мышления просто нет времени. Если бы вы, Петр Васильевич, и вы, Зоя Николаевна, ездили на метро, то, находясь там после девяти вечера, могли бы увидеть множество юных, но измученных лиц. Эти молодые люди возвращаются домой не с какой-нибудь развлекательной тусовки – по их бледной коже и подглазинам видно, что с подготовительных курсов, от репетиторов и тому подобное. А им еще нужно время, чтобы усвоить материал по такому количеству тем, что в голове остается одна каша.
   Но не буду вас утомлять. Мы встретились на острове для того, чтобы налюбоваться природой, провентилировать легкие кислородом, развлечься и отдохнуть. Я предлагаю игру типа «Что? Где? Когда? Сколько и почему?», основанную на знании самых банальных законов физики и химии, которые изучают еще в средней школе. Если уважаемые Петр Васильевич и Зоя Николаевна ответят на них в течение пяти минут, я перестану докучать им своим вмешательством в их профессиональную деятельность. Итак, задача первая. Помнится, учительница предлагала ее нам классе в 5-6-ом. Я лишь немного изменил числа и текст.
   Представьте себе два мчащихся по параллельным путям поезда. Один состав, длиною 80 метров, движется со скоростью 108 км/час, второй – длиною 100 метров – обгоняет его, двигаясь со скоростью 144 км/час. Машинист первого поезда в тот момент, когда головной вагон второго поезда поравнялся с его хвостовым вагоном, получает экстренное сообщение: «В тот момент, когда он увидит конец второго состава, террорист бросит в него гранату». Ему необходимо успеть нажать на стоп-кран и выскочить на насыпь. Сколько времени в запасе у машиниста?
   Зоя разволновалась, лицо покрылось красными пятнами, никакие усилия не помогали сосредоточиться. Она как будто наяву увидела мчащиеся лайнеры, услышала оглушительный взрыв, после которого состав сошел с рельс, крики и стоны раненых.
   Иван Аркадьевич взглянул на часы.
   – Время истекло. Ну, Петр Васильевич, когда произойдет взрыв?
   – Через 10 секунд, – наугад выпалил Петр.
   – В интуиции вам не откажешь – 10 секунд в запасе у машиниста есть, но ответ не верный.
   – Если он не увеличит скорость, взрыв произойдет через 18 секунд, – высказалась Милентина.
   – Умница, – похвалил ее Серов, – я обратил на тебя внимание еще тогда, когда ты ходила в первый класс. – А сейчас приглашаю всех на ужин. Вам будут предложены яйца, особые яйца.
   – Яйца Фаберже? – усмехнулась Милентина.
   – Нет, всего лишь яйца фараоновых змей.
   Серов проводил гостей в столовую. На покрытом белоснежной скатертью столе расставлены дорогие марочные вина, но закусок почти нет, за исключением тарелок с яйцами. Некоторые из них обычной формы, другие – заостренные с одного конца и напоминающие по форме конус. Серов расположился во главе стола, Милентина и Максим заняли места поближе, а Зоя с Петром уселись на противоположной стороне возле красивого подсвечника с пятью разноцветными свечами.
   – Согласно древнеегипетскому мифу, – произнес Серов, – мир сотворил великий бог Атум. Сначала все вокруг было заполнено клокочущим океаном. Собрав силы, Атум поднялся над бездной и сотворил холм. Бог взошел на этот холм и после не долгого размышления решил создать бога ветра Шу, без которого океан замер бы в неподвижности, и богиню вод Тефнут. Но тут случилось непредвиденное: в непроглядном мраке океана дети бога заблудились. И тогда Атум вырвал свой Глаз и приказал ему отправиться на поиск Шу и Тефнут.
   Шло время, но Глаз не возвращался. И бог создал новый Глаз и поместил его в пустую глазницу. В тот самый момент раздался приближающийся шум. Вскоре Атум различил голоса своих детей. Бог кинулся обнять их, но Глаз остановил его. Он кипел от от ярости – сослужил богу великую службу, а тот отдал его место другому. Глаз зашипел и превратился в ядовитую кобру, готовую впрыснуть в предателя смертоносный яд. Однако Атум спокойно взял змею на руки и поместил ее на лоб. С тех пор глаз-змей украшает короны богов и фараонов. Его называют урей, и его предназначением является уничтожение врагов фараона лучами, которые, подобно молнии, вырываются из змеиных глаз. Существует поверье: кто отведает зелье, настоенное на пепле от сожженной кожи фараоновой змеи, тот приобретет силу и зоркость урея.
   Серов наполнил бокалы, взял одно яйцо, очистил его и, поморщившись, буркнул:
   – Совсем остыло, но сейчас мы это исправим.
   Достав из буфета стеклянный графин, Иван Аркадьевич зажег бумагу, опустил ее на дно и после нескольких секунд горения вставил в горлышко яйцо. Поместив «подставку» с яйцом напротив Петра, заметил:
   – Вы ешьте, ешьте – оно уже теплое.
   Петр нахмурился в ожидании подвоха, но все же взял ложечку и попытался снять верхнюю часть белка. И в этот момент яйцо начало довольно быстро втягиваться в графин. Последующий громкий хлопок заставил всех вздрогнуть.
   – За кого вы меня принимаете? – возмутился Петр. – Полагаете, что я полный идиот? Бумага при горении поглотила часть воздуха, и внешнее атмосферное давление вдавило яйцо в графин.
   – Один ноль в вашу пользу, – улыбнулся Серов. – А сейчас я подогрею яйца фараоновых змей, – он указал на тарелки с конусообразными белыми яйцами размером в два с половиной сантиметра, после чего чиркнул зажигалкой и, быстро пройдясь вдоль стола, поджег яйца.
   Конусы начали раздуваться, расти, постепенно превращаясь в желтоватую массу, которая вытягивалась в извивающиеся змеиные кольца. Комната наполнилась удушливой вонью сернистого газа. Желтые змеи становились все длиннее. Максиму показалоь, что еще секунда и вокруг его шеи затянется петля. Отпрянув в сторону, он вытянул губы и издал устрашающий шипящий звук.
   – Фараоновы змеи вырвались из темницы, – грудным голосом произнес Серов, но в остатке скорлупы сохранилась убойная сила урея.
   – Пожалуй, я ей воспользуюсь, – Зоя схватила щепотку, кинула в свой бокал и поднесла его к губам. В ту же секунду Максим налег грудью на стол и выбил бокал из ее рук.
   – Что ты делаешь? – завопила Зоя.
   – В остатке яд! – крикнул Максим, – полимер циана и синеродистая ртуть. Его необходимо сжечь!
   Максим быстро высыпал остатки химического процесса в блюдо и поднес к порошку зажженный бумажный факел. Смесь вспыхнула, но каким-то образом в процесс горения включилась и скатерть. Петр, не раздумывая, схватил бутылку с джином и плеснул на огонь. Пламя вспыхнуло сильнее и побежала по скатерти как по бикфордову шнуру. Максим сорвал с себя пиджак и резкими ударами попытался потушить огонь. Задыхающаяся от кашля Милентина бросилась к окнам, распахнула их, и в комнату ворвались живительные струи морского воздуха. Серов молча и с иронической ухмылкой наблюдал за этой суетой.
   Сжав кулаки, Петр подскочил к академику.
   – Вы… вы хотели убить Зою. Я знаю, почему вы ненавидете ее – считаете, что я советуюсь во всем только с ней. Ошибаетесь – я провожу анализ всех мнений, результатов всех экспериментов. Обо всем этом многократно сообщалось в прессе.
   – По известному закону, открытому потребителями, громкость рекламной шумихи обратно пропорциональна качеству товара, – это во-вторых, а во-первых, я никого не собирался убивать. Зоя по образованию химик, и я полагал, что она знает о том, процесс разложения синеродистой ртути сопровождается резким запахом сернистого газа. Конечно, этот развлекательный эксперимент можно отнести к разряду опасных, но если бы мы спокойно сожгли остаток химических реакций ничего бы не произошло.
   – Вы… вы сумасшедший.
   – Я знаю, как хотели бы вы увидеть меня в одиночной палате психушки, и я готов сообщить вам приятную для вас новость: завтра вам представится возможность избавиться от меня навсегда.
//-- * * * --//
   Зоя с Максимом с балкона наблюдают за организованной на веранде дискотекой. Танцуют только двое – охранник и официантка.
   Неожиданно над верандой возникает голографическое изображение полуобнаженной танцовщицы, исполняющей танец живота. Женщина протягивает в сторону балкона извивающиеся руки, они отрываются от тела, превращаясь в светящихся крылатых змей. Максим со смехом обнимает Зою за талию и увлекает в комнату. Змеи приближаются к балкону. Максим задергивает шторы…

День третий. Москва

   Нагруженная сумками Лариса идет к дому в сопровождении стайки бездомных кошек. Учуяв в одном из пакетов корм, зверьки голодно мяукают, цепляя когтями дно пакета.
   – Без хозяина вы совсем обнаглели! Имейте терпение! – Открывая дверь, Лариса пытается отбросить кошек ногой, однако, троим удается проскользнуть в щель. Голубая мохнатка и рыжая полосатка бегут за женщиной на кухню, а черный кот, крадучись, пробирается в гостиную. Лариса разгружает сумки, сыплет в миски вкусные подушечки. Из гостиной доносится душераздирающий крик – так кричит смертельно напуганная или раненая птица. Женщина врывается в комнату, бросается к пустой клетке, задирает голову, осматривая карнизы и шторы.
   – Арнольдик! Где ты?
   Крик раздается вновь и исходит откуда-то снизу. Лариса нагибается. Попугай сидит под столом, взъерошив перья, и шипит, как змея. В готовности сделать смертоносный прыжок напротив него затаился огромный черный кот. Лариса хватает кота за хвост и, отшвырнув в сторону, пытается аккуратно взять птицу на руки. Ошалевший от страха попугай впивается мощным клювом в палец. Женщина вскрикивает от боли, но, не выпуская птицу из рук, сажает ее в клетку. Попугай не сразу приходит в себя и продолжает держать палец в клюве. Из пальца сочится кровь.
   – Арнольдик, все хорошо, все хорошо, – превозмогая боль, бормочет Лариса. Наконец, попугай осознает, что находится в безопасности, и вскакивает на жердь. Лариса в ужасе разглядывает окровавленный палец. Был бы Петя дома, доврачебная помощь не заставила бы себя ждать. Он бы обработал ранку, налил бы ей рюмочку, успокоил… Она с трудом забинтовала палец и взяла мобильный.
   – Алло, Петя? У меня все в порядке, если не считать, что поранила палец. Да, я обязательно схожу ко врачу. Ну, как проходит конференция?
   – Все отлично. Только конференцией это вряд ли назовешь, скорее игра в экстрим. Иван Аркадьевич решил подвергнуть проверке наши остаточные школьные и вузовские знания. Сам он выступает в роли старца Фура в форте Баярд или ведущего передачи «Что? Где? Когда?»
   – Надеюсь, что ты на высоте?
   – Как всегда.
   – А Зоя?
   – Что Зоя? Зоя, как выяснилось, напрочь забыла законы механики и химию, за что и пострадала… Нет, все нормально. Кстати, на нее положил глаз один молодой кадр, так что не ревнуй меня, старушка.
   – Неужели она…
   – Ну, как тебе сказать… дело молодое… южное небо, цикады, мачо, дискотека… А я уже скучаю по тебе. Надеюсь, ты блюдешь себя?.. Извини, неудачная шутка. Я тебя целую.
   – Я тоже. Возвращайся скорей.

Вечер на острове

   В закатных лучах солнца застыли пышные кроны кленов, верхушки гигантских кипарисов растворились в вечерней мгле. Цикады встречают надвигающуюся ночь неистовым хором. Гости собрались в столовой за ужином.
   – Ну, Иван Аркадьвич, какие испытания ждут нас сегодня? – иронически улыбаясь, спросил Петр. – Лично я зверски проголодался и предпочел бы просто съесть хороший кусок свининки и поскучать. Однако, благодаря вам, приходится держать серое вещество в постоянном напряге.
   – Вы, Петр Васильевич, очень напоминаете мне петуха.
   И чем же, позвольте поинтересоваться, я так на него похож? – Петр машинально пригладил взъерошенный чуб.
   – Не вашим гребнем, нет – вашей линией поведения. Вы бы поинтересовались у опытного педагога, я имею в виду Милентину, каковы реальные познания многих студентов в точных науках.
   – Не далее, как на прошлой неделе ко мне подскочил в коридоре один незнакомый парень и протянул букет роз, поздравив не то с прошедшим, не то с будущим днем учителя. «Милентина Ивановна, я слышал, что вы занимаетесь разведением породистых животных. Мама обожает кошек, и я их люблю. У вас есть кто-нибудь на продажу? Заплачу по максимуму. Говорят, что котята породы мэйн-кун сейчас стоят сорок пять тысяч». Я разомлела и начала рассказывать, какого замечательного кошачка произвел мой кот, хотя он и другой породы, а потом вдруг сообразила: не спроста этот студиозус интересуется кошарами. «Откуда у тебя такая информация обо мне?» – «Я ваш студент». – «Всех своих студентов знаю в лицо, но тебя вижу впервые. Наверное, задолжник? «– «Осталось сдать всего две контрольные, если не сдам – отчислят, а у меня мама инвалид, любое волнение может привести к летальному исходу. Жаль, что вы продали котенка, но из следующего помета мы обязательно купим». «Ну, ладно, бери направление в деканате на мое имя. Но сначала повернись вокруг своей оси и напиши формулу из трех букв, которая описывает это движение. Всего лишь из трех букв! Однако без этой формулы нельзя сконструировать ни одну машину».
   – Я могу продолжить, – перебил Милентину Серов, – этому халявщику было знакомо только одно слово из трех букв – то, которое пишут на заборе. Но наш уважаемый Петр Васильевич хочет, чтобы будущие абитуриенты зазубривали без всякого понимания сотни формул, хотя по предыдущему опыту они знают, что все равно получат аттестат. Их надо учить не зубрежке, а логическому мышлению. Но вас, Петр, завораживает цель, и вы идете к ней напролом по прямой.
   – Задача любого начальника видеть конечную цель, не вникая в детали, – возразил Петр.
   – Однако прямая линия может парализовать даже петуха. – Сказав это, Иван Аркадьевич вышел из комнаты и через минуту вернулся, держа подмышкой цветастого откормленного петуха с могучим гребнем и пышным хвостом. Поставив птицу на темный полированный столик, Серов прижал ее носом к столешнице, после чего провел мелом жирную черту от клюва по прямому направлению. Как только длина линии достигла 50-и сантиметров, он отпустил петуха и отошел в сторону. В течение довольно продолжительного времени загипнотизированный петух сохранял прежнюю позу – выпяченный зад и прижатая к столу голова. Но вот отведенный в сторону гребень упал на глаз, петух встрепенулся и громко закричал: ку-ка-ре-ку-у.
   – И что вы хотите этим сказать? – лицо Петра приобрело окраску петушиного гребня.
   – Просто хотел напомнить вам известную истину: чем больше затрат на инновационный проект, тем меньше шансов, что автор выйдет из состояния гипноза и оценит реальные последствия. Но не буду утомлять собравшихся затянувшимся спором. Сегодня повар решил побаловать нас китайской кухней.
   – Очень кстати, – заметила Милентина. – После того, как я насмотрелась на бедного петуха, я скорее проглочу какого-нибудь червяка, чем съем кусок курятины.
   За столом воцарилась непривычная тишина. От скрежета вилок о фарфоровые тарелки, Милентине стало не по себе.
   – Иван Аркадьевич, почему вы умолкли? Мне становится скучно.
   – В таком случае подойдите к окну.
   Милентина отдернула штору. Было восемь часов вечера. Над морем стоял сильный туман. Рассекаемый темно-лиловыми перистыми облаками диск заходящего солнца казался неровным.
   – Что это?! – вдруг вскрикнула Милентина.
   Все бросились к окну. Над солнечным диском поднимался огненный столб, более яркий в верхней его части. Вторая светящаяся полоса пересекала диск по горизонтали, так что казалось, что солнце находится в центре огненного креста. Все явление длилось минут пятнадцать.
   – Это не НЛО, – усмехнулся Серов. – Светящиеся столбы и кресты появляются довольно часто в результате преломления и отражения света в ледяных кристалликах облаков верхнего яруса. Но занятые своими делами люди редко смотрят на солнце и не замечают это интересное явление. Другие принимают игру световых лучей за вторжение неопознанных летательных объектов. На закуску я приготовил еще один эксперимент. Однако опасаюсь, что на этот раз световые лучи могут сыграть над нами злую шутку. И все же рискнем. После десерта прошу всех зайти в соседнюю комнату, но не раньше, чем через десять минут после того, как я уйду.
   – 10 минут прошли, – сообщил Максим, допивая поданный на десерт коктейль.
   Все встали и направились в смежную маленькую залу. В противоположном конце комнаты стоял отгороженный перекладиной с табличкой «Вход воспрещен» треножный столик. На блюде лежала отрезанная человеческая голова. При появлении зрителей голова подмигнула Зое, после чего устремила неподвижный взгляд куда-то вдаль. Мелкая дрожь пробежала по телу женщины.
   – Господи, спаси и сохрани, – Зоя быстро перекрестилась. – Неужели это и впрямь что-то вроде головы профессора Доуэля?
   – Нет, это голова академика Серова, живая голова, – констатировала Милентина. – Иван Аркадьевич! Ну, скажите хоть что-нибудь!
   Голова криво усмехнулась. В комнату зашел низенький мужчина с подносом, на котором лежали пистолет Макарова и адресованное Петру письмо.
   Петр распечатал конверт и прочел вслух:
   – В револьвере только одна пуля. Верните с ее помощью мое тело. Это очень просто. На размышление дается 30 секунд. Счет пошел: один, два, три…
   Петр вздрогнул и обернулся, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Это был охранник, передавший ему поднос. Внезапно Петр ощутил, как переходящая в ярость злоба сотрясает тело. Он сжал кулаки. Никогда еще Петр не ненавидел Серова так мучительно, как теперь. Голова несколько раз подмигнула и обнажила беззубую челюсть. Петру показалось, что он видит перед собой голову настоящего монстра, которая своими гримасами с каждой секундой подводит его все ближе и ближе к состоянию буйного помешательства. При счете тридцать он схватил револьвер, прицелился и несколько раз нажал на курок. Голова вздрогнула и упала на шею. Петр швырнул в нее пистолет. Раздался звон разбитого стекла, и все увидели под столиком обмякшее тело академика.
   – Петя! Ты убил его! – взвизгнула Зоя.
   – Иван Аркадьевич подразумевал, что ты разобьешь зеркало пулей, бросив ее как камушек, – пробормотала еще не поверившая в случившее Милентина. – Он прятался за двумя зеркалами, поставленными под углом 45 градусов к правой и левой стенам залы. Иван Аркадьевич! Не молчите! Ива-ан! – Милентина бросилась к столику, но ее опередили двое низеньких мужчин. Они осторожно освободили голову Серова, положили тело на носилки и исчезли в тускло освещенном коридоре.
   – Петя! Что же ты наделал? – продолжала причитать Зоя.
   Максим молча прижал ее к себе и попытался вытереть слезы.
   – Надо немедленно вызвать полицию, – Милентина бегом направилась в свою комнату и достала из ящика тумбочки папку с документами. Вот он список телефонов… Она подняла трубку – гудков нет. Трясущейся рукой набрала номер по сотовому – сети также не было. Да, похоже, на закуску Серов действительно сыграл с ними злую шутку. Милентина спустилась на кухню.
   – Хеллоу, есть здесь кто-нибудь?
   От кастрюль на плите еще распространялся тёплый ароматный пар, но ни повара, ни официантки на месте не оказалось. Милентина выбежала во двор. У причала покачивался белый катер, в котором сидели двое – мужчина и женщина. Только бы успеть добежать.
   Внезапно остро кольнуло в сердце. Милентина остановилась, ухватившись рукой за шероховатый ствол пальмы. К катеру подошли охранники с покрытыми белой простыней носилками, бережно поместили их в носовой части, после чего один из мужчин сел за руль. Катер плавно стартовал от причала и вскоре, превратившись в точку, скрылся за горизонтом. Милентина вернулась в столовую.
   Максим продолжал успокаивать бьющуюся в истерике Зою, а Петр в состоянии полной прострации неподвижно сидел в кресле.
   – Похоже, мы остались на острове одни, – мрачно констатировала Милентина, – связи с внешним миром нет. Кстати, кто-нибудь знает, как называется этот остров? Серов говорил, но я не запомнила… Этого острова, вероятно, нет на карте. Возможно, что он лежит в стороне от морских путей. Во всяком случае, я ни разу не видела ни одного корабля.
   – Мы плыли часа полтора, значит, до материка не больше сотни километров, можно построить плот, – предложил Максим.
   – Надеюсь, что нас обнаружат еще до окончания строительства, – усмехнулась Милентина. – Интересно, кому принадлежит остров? Надо порыться в библиотеке.
   Молчавший до этого Петр достал мобильный и начал лихорадочно нажимать на кнопки.
   – Что ты делаешь?
   – Пытаюсь войти в интернет. – Через пару минут Петр со злостью швырнул трубку на пол. – Кто-нибудь видел в доме компьютер?
   – Нет, – откликнулся Максим, – я обратил внимание, что здесь нет ни ноутбуков, ни компьютеров. Мне это показалось странным.
   – Может, и этого острова нет? И нас тоже нет? – истерически выкрикнула Зоя.
   – Не поднимай панику! – возмутилась Милентина. – Прежде всего мы должны внимательно осмотреть дом, затем остров. Я была на кухне – смерть от голода нам не грозит. Давайте ляжем спать, завтра придется много двигаться.
   Зоя не сопротивлялась, когда Максим проскользнул в ее комнату. В его крепких объятиях все происходящее начало казаться ей захватывающей романтической сказкой. Только бы конец оказался таким же хорошим, как в сказке.
   Петр отчетливо слышал доносившиеся из соседней комнаты звуки, но его это нисколько не возбуждало. В голове застряла только одна мысль: неужели так нелепо закончится его стремительная карьера? Неужели ему грозит тюрьма? Может, лучше навсегда остаться здесь, а потом затеряться в какой-нибудь стране. Да, он совсем не хочет как можно скорее вырваться отсюда. Но кто может ему помочь? Разве что неизвестный хозяин острова? Наверняка, какой-нибудь новоиспеченный миллиардер. Постой, с кем из них Серов мог быть знаком так близко, что в его полное распоряжение предоставили остров? Никакого приглашения от «Книжного мира» не было, эта игра с самого начала была затеяна Серовым и его неизвестным покровителем. С этой мыслью Петр погрузился в тревожный сон. Сладкая парочка также утихомирилась и чуть слышно посапывала во сне. Не спалось только Милентине.
   Спустившись в гостиную, она зажгла свечи в небольшом подсвечнике и поднялась на третий этаж. Там находился кабинет, в котором до своей трагической гибели большую часть времени проводил Серов. В тускло освещенном коридоре застыла тишина. Дверь в кабинет оказалась не заперта. Милентина осторожно приоткрыла ее и подняла подсвечник в поисках выключателя.
   – Где же эта чертова кнопка?!
   Увидев на столе большую лампу с голубоватым плафоном, Милентина включила свет. Голубые лучи пробежали по книжным шкафам и довольно странным, с ее точки зрения, картинам, развешанным на противоположной стене. На этих картинах не было ничего конкретного – ни людей, ни цветов, ни пейзажей, просто набор линий. Сначала они вызывали недоумение – ей казалось, что каждый может так нарисовать, но, приглядевшись, она начала находить в них определенный смысл. Вот на картине слева чередование линий трех цветов. Глядя на них, начинаешь думать в определенном ритме, мысль становится четкой и ясной. А дальше тоже линии, но другие, снимающие возникшее напряжение, для того чтобы снова включиться при взгляде на следующую картину с яркими волнующими линиями.
   Среди разбросанных в хаотическом беспорядке книг и файловых папок с бумагами Милентина обнаружила раскрытую где-то посередине толстую тетрадь. Она надела очки и углубилась в чтение текста. Почерк знакомый – кажется, принадлежит академику Серову, но это не научная статья. Милентина продолжила изучение материала. С каждой прочитанной строкой ее тонкие брови поднимались все выше, как у человека, впавшего в состояние крайнего изумления. Это было интервью, которое Серов взял у субъекта, по-видимому, не менее ординарного, чем он сам.
   Милентина отчетливо, как на яву, увидела чайный столик на просторной веранде, откуда открывался вид на побережье. Ласковое солнце освещает пенистый прибой, на волнах качаются чайки. За столиком беседуют двое. Один из них Серов. Лицо его визави скрыто за темным пятном, каким телевизионщики обычно маскируют во время интервью лицо какого-нибудь секретного агента.
   – Я очень рад, что вы пришли к пониманию проблемы, – произнес Серов, но как это удалось вам, человеку, который может позволить себе купаться в золотом бассейне, который является обладателем полсотни вилл и особняков, летает на собственном самолете в любую точку планеты только для того, чтобы, к примеру, вкусно поужинать? Неужели вас еще волнуют проблемы простых смертных? И как вам удалось стать миллиардером?
   – Для того, чтобы сколотить честным трудом начальный капитал, мало быть просто предприимчивым и легким на подъем. Нужно еще обладать некоторым даром предвидения относительно того, в чем, где и когда у людей возникнет острая потребность. Когда прежде пустующие полки продовольственных магазинов начали заполняться широким ассортиментом товаров, я понял, что и продавцам, и покупателям потребуются целлофановые пакеты. Как только эта мысль пришла мне в голову, я арендовал за гроши подвал в своем доме, приобрел несколько станков и начал производить эти самые пакеты.
   – Но где вы взяли деньги на покупку станков?
   – До этого я сутками работал в авторемонтной мастерской, латал шины подержанных автомобилей, которые приобретали уставшие от автомобильного дефицита граждане. Вскоре производство расширилось, и я купил небольшой завод. К тому времени, как грибы после дождя, начали возникать многочисленные фирмы. И этим фирмам надо было в чем-то хранить документы. Тогда я занял свою нишу в производстве файловых папок, ввозимых прежде из-за рубежа.
   – Не могу поверить, чтобы на пакетах и файловых папках можно было нажить миллиарды.
   – Нет, конечно. Часть денег я вложил в оптовую закупку молочных продуктов, часть – в финансовые пирамиды. Оттуда я изъял их вместе с колоссальными процентами незадолго до того, как пирамиды рассыпалась, как карточный домик – мне удалось добыть информацию, которая спасла меня от участи пополнить ряды обманутых вкладчиков. Долгое время я наслаждался своей свободой. Мне можно было не опасаться, что я окажусь в дерьме, даже если рухнет весь рынок – в подвалах моих вилл на островах хранятся заначки в размере нескольких десятков миллионов евро и долларов и золотые слитки. Мои сейфы невозможно ни взорвать, ни открыть, если не знаешь код. Имеется такая заначка и в подвале этого особняка. Однако человек может устать даже от своих неограниченных возможностей. Я полигамен, как и все самцы, и потому перепробовал женщин все рас и национальностей, я коллекционировал шедевры живописи, антиквариат, автомобили, пытался заняться космическим туризмом. Некоторое время это развлекало меня, как развлекал и адреналин, вызванный несколькими покушениями на мою жизнь. Но теперь даже свобода наскучила мне. Хочется сделать что-нибудь полезное, оставить след… Вы считаете проблему образования одной из главных проблем на пути к прогрессу. Я согласен с вами. Когда я проходил стажировку в Штатах, то понял, что наша старая система образования была далеко не худшей.
   – Вы совершенно правы. Меня научила логически мыслить старенькая учительница начальных классов, бывшая по происхождению дворянкой и получившая образование в царской гимназии. На всю жизнь я запомнил теорию приближенных вычислений. До сих пор складываю и умножаю в уме огромные числа. Но сейчас все просто помешались на инновационных проектах, и вместе с водой могут выплеснуть и ребенка.
   – Так вы согласны принять участие в предложенной мной игре?
   – Да, хотя и был всегда противником азартных игр.
   На этом месте текст обрывался. Милентина откинулась на спинку кресла, пытаясь осмыслить прочитанное. Где-то на верхотуре шкафа раздался шорох и что-то тяжелое свалилось прямо на голову, острые когти больно расцарапали щеку. Милентина вскрикнула, вскочила – из-под ног с диким мяуканьем шарахнулась сиамская кошка. Она выронила тетрадь, наклонилась, чтобы поднять ее, и сразу увидела выпавший из тетради белый конверт. Положив конверт на стол, Милентина спустилась в свою комнату и подошла к зеркалу. Щеку рассекали начинающие кровоточить борозды. Она прижгла их лосьоном, и в этот момент раздался легкий стук. В дверном проеме показалась фигура в белом.
   – А-а-а… – завопила Милентина.
   – Что с вами? Это я, Зоя. Мне приснился страшный сон. Снилось, будто меня облапили какие-то сотканные из пара монстры и тянут вниз. Я хватаю трость, ударяю по ним со всей силой, на какую способна, но трость разрезает пустоту, и хватка не ослабевает. К счастью, я проснулась. На моем плече лежала тяжелая рука Максима.
   – Так вы уже?
   – Парень молодой, гормоны играют, а мне просто страшно быть одной.
   – Ты его любишь?
   – Это временное явление. Во всяком случае, на моей семейной жизни оно не отразится, если мы…
   – Если мы выберемся отсюда?
   – Да.
   – Я была в кабинете, который был отдан в распоряжение Серова, и кое-что там обнаружила.
   – Что именно?
   – Его записи. Из них следует, что этот особняк принадлежит некому миллиардеру, человеку весьма и весьма странному, если не сказать больше. Впрочем, все люди, стремящиеся хапать больше и больше, кажутся мне странными.
   – А некоторые из них, в свою очередь, считают недочеловеками тех, у кого нет хотя бы миллиона.
   – Наш миллиардер не такой. Из интервью, которое взял у него Серов, можно сделать вывод, что он решил внести существенный вклад в прогресс в сфере образования. Но при этом он игрок до мозга костей. То, что происходит с нами, начало большой игры.
   – Что он хочет от нас?
   – Пока не знаю. Я нашла письмо, но не успела прочитать – на меня спрыгнула со шкафа дикая кошка. Видишь царапины? – Милентина приблизила к Зое свое покрасневшее лицо.
   – Хорошо, что не повредила глаз, – облегченно вздохнула Зоя. – Письмо надо прочитать и как можно скорее.
   – Ладно, пойдем наверх.
   Стараясь не шуметь, женщины поднялись на третий этаж и заглянули в кабинет. Лампа лежала на столе, опрокинутая, по-видимому, все той же киской. Милентина осторожно вернула осветительный прибор в вертикальное положение и распечатала белый конверт.
   – Читай вслух! – сгорая от нетерпения, выпалила Зоя.
   «Уважаемая профессор Колбасюк, наш закрытый клуб «Казино
   Софокла» предлагает Вам и Вашим спутникам принять участие в игре, разработанной знаменитым старцем Фура. Цель игры – найти ключ к кладу, который хранится в сейфе, находящемся в подземном хранилище. Если, пройдя все предварительные испытания, Вы найдете сейф, но не разгадаете код, Вас ждет утешительный приз: свобода и алиби, подтверждающее вашу непричастность к гибели академика Серова. Для этого Вам придется найти потайную дверь, ведущую в туннель, через который вы выйдете к морю. Если же Вы сумеете открыть сейф, проход в туннель откроется автоматически. Однако есть одно «но». По пути в хранилище Вам предстоит решить несколько задач по физике, химии и математике, требующих знаний в пределах школьной программы, в утверждении которой, как мне известно, принимают участие двое из команды игроков. Каждая решенная задача откроет перед вами дверь в следующий отсек подземного лабиринта…»
//-- * * * --//
   Петр внезапно проснулся как от толчка. В ушах петушиным криком звенел невидимый будильник. «Наверное, приснилось», – решил Петр, прислушиваясь к тишине. Из соседних апартаментов не доносилось никаких звуков. Накинув халат, Петр выскользнул из комнаты и, пройдя несколько шагов, прильнул ухом к двери, ведущей в спальню Зои. Услышав сонное бормотание, подошел к кровати и откинул одеяло. Максим спал обнаженным, поджав по-детски ноги. Губы его слегка шевелились – очевидно, он с кем-то разговаривал во сне. Петр грубо встряхнул парня.
   – Где Зоя?!
   Максим отбросил его руку и повернулся на другой бок. Петр тряхнул его сильнее. Максим вскочил с кровати, протирая заспанные глаза.
   – Петр? Что вы тут забыли?
   – Это я должен спросить тебя о том, что ты делаешь в спальне моего зама!
   – Вас это не касается.
   Петр сжал кулаки, с трудом сдерживая желание вмочить в фейс этому смазливому трахальщику.
   – Запомни, бойфренд – эта женщина любит только себя и деньги, которые могут нарядить в роскошь ее эгоизм. Что ТЫ можешь дать ей? Она разрушит твою жизнь.
   – Не разрушит – я опираюсь на научное открытие Джона Карры: если у М не сложится с 3, он может быть счастлив и с Д – другой женщиной.
   – Остряк-самоучка, ты не ответил на мой вопрос: «Где Зоя?»
   – Понятия не имею. Может, у Милентины.
   Максим быстро оделся. Осмотрев комнату Милентины, они спустились в гостиную, заглянули в столовую, биллиардную… Женщин нигде не было. Оставалась надежда, что что-то заставило их подняться на третий этаж.
   Мужчины зашли в кабинет в тот момент, когда Милентина заканчивала чтение письма.
   – Чье же послание так заинтересовало вас? – спросил Петр.
   Милентина молча протянула ему письмо. Петр положил его на стол под лампу, и они с Максимом несколько раз пробежали глазами по тексту.
   – Что вы об этом думаете? Лично я всегда готов принять вызов.
   – Тем более, что тебе терять нечего – ведь это ты убил, – заметила Зоя.
   – И я не оказался бы заполучить четвертую часть этого сокровища, – Максим издал индейский клич и задрыгался в танце дикаря, готовящегося присоединиться к походу за добычей.
   – Не дергайся! – остановила племянника Милентина. – Надо, не суетясь, все обдумать. В письме сказано, что дверь в подземный лабиринт спрятана за гобеленом в кладовой. Чтобы ее открыть, нужно ответить на простой вопрос. Текст задачи находится в конверте, приколотом к гобелену. Но сначала надо отдохнуть, переодеться и приготовить рюкзачки с водой, бутербродами и медикаментами. Встретимся за завтраком в семь утра.
   В шесть утра Зоя была уже перед зеркалом. Долго и тщательно накладывала макияж, гримировала крем-пудрой образовавшиеся за бессонную ночь подглазины – как это ни тяжело, она старалась быть женщиной во всех ситуациях, даже экстремальных.
   После завтрака, за которым все хранили тягостное молчание, Милентина быстро вымыла посуду и направилась в кладовую. Остальные последовали за ней. На противоположной от входа стене висел большой гобелен «Семья льва», выполненный настоящим мастером. Обращенная к зрителям оскалившаяся львица выглядела как живая. На мгновение Зое показалось, что хищница вышла из картины и обдает ее зловонным дыханием. Заметив, что женщина побледнела, Максим нежно обнял ее за плечи. Милентина сорвала приколотый к хвосту львицы конверт, достала письмо и прочитала его вслух. «Вам дается двадцать секунд на размышление, чтобы ответить «да» или «нет» на вопрос «можно ли вскипятить воду в бумаге?», после чего нажмите на одну из двух соответствующих кнопок».
   На гладкой стальной поверхности алела красная кнопка «да» и переливалась изумрудным блеском зеленая кнопка «нет».
   Вероятность правильного ответа «фифти-фифти», – заметил Максим. – Но так как ответ «нет» напрашивается сам собой, я бы ответил «да».
   – Верный ответ! Нажимай! – крикнула Милентина.
   Раздался скрип, и стальная пластина медленно поползла наверх, открывая лестничную клетку спускающейся в подвал винтовой лестницы. Проход на лестницу преграждала чугуная решетка.
   – Вы это наугад или как? – обратился к Милентине Петр, слегка раздосадованный тем, что не принял участие в первом испытании.
   – Сейчас увидишь сам, – Милентина указала на стоявший в углу столик, на котором были разложены следующие предметы: поднос, спиртовка, рулон бумаги, ножницы, катушка толстых ниток и бутыль с водой. На закрепленном над этим натюрмортом перекладине висел белый конверт.
   «На проведение опыта экспериментаторам дается десять минут, – прочитала Милентина. – В случае удачи вы сможете продолжить игру». – Я в детстве делала коробочки из бумаги, но сейчас уже не помню, как это мне удавалось.
   – Дай, я попробую, – Зоя вынула из рулона лист плотной бумаги и через пару минут торжественно продемонстрировала собравшимся аккуратную квадратную коробочку.
   – Ну, ты просто ас, – усмехнулся Петр, – а я и не подозревал, что у тебя такие таланты.
   Зоя подвесила коробку на нитях над спиртовкой, наполнила самодельный сосуд водой, после чего осторожно зажгла огонь. Через несколько минут вода закипела, между тем бумага осталась невредимой.
   – Ну, это ясно любому школьнику, – заметил Петр, – вся идущая от пламени теплота поглотилась жидкостью, превращая ее в пар.
   Едва он произнес эти слова, железная решетка скрипнула и медленно двинулась наверх. Максим бросился к проходу и подставил плечо, чтобы не дать решетке опуститься назад. При этом он слегка задел бумажный сосуд. Бумага тут же вспыхнула, а дверь начала оседать, больно впиваясь в его плечо.
   – Атас! Скорее! – заорал Максим.
   Милентина выплеснула остатки воды на разгорающееся пламя и с трудом втиснула свое объемное тело в сужающуюся щель. Более стройные Зоя и Петр легко просочились за ограду. Максим освободил плечо, и решетка с шумом ударилась о каменный пол, направив гулять по лабиринту гулкое эхо. Он с силой потряс ее, пытаясь хотя бы немного приподнять, но решетка сидела прочно – путь назад был отрезан.
   Под предводительством гордой своим успехом Зои начали спуск. Винтовая лестница привела команду в расположенный глубоко под землей тупик. Было жарко и душно. Стащив с себя блузку,
   Милентина поймала взгляд Петра, зачарованно уставившегося на ее пышные прелести.
   – Ну, ты, Петя, настоящий петух, – улыбнулась Милентина, – только не время сейчас топтать курочек. Ищи лучше выход.
   После тщательного осмотра на одной из стен обнаружили прикрепленый скотчем черный конверт, под которым скрывалась белая кнопка.
   «Всех, кто хочет сбросить вес или просто прогреть усталые кости, приглашает наша русская баня по-черному. За дверью находится источник пара. Если создаваемый им жар превысит ваши физические возможности, вы легко сможете снизить температуру с помощью широкого ассортимента предлагаемых нами средств. И по всем правилам хорошей бани вам представится возможность окунуться в прохладный бассейн», – прочитала Зоя и без промедления нажала на кнопку.
   За дверью оказалось небольшое помещение. Почти всю переднюю часть комнаты, не оставляя прохода к противоположной двери, занимал бурлящий котел, окутанный плотной завесой пара. Котел опоясывала снизу вверх лестница, по которой можно было спуститься в более просторную часть комнаты и сразу выбраться наружу – дверь была слегка приоткрыта. Но для этого надо пройти над самым пеклом. В левом углу располагался стеллаж, заставленный банками с этикетками. Чего только не было в этих контейнерах – угольный порошок, сахарный песок, сублимированный нашатырь, карбонат кальция и другие соли.
   – При прокаливании кальция, как и при растворении сахара, происходит эндотермическая реакция, при которой температура понижается, – заметила Милентина. – Но на сколько? Мне кажется, этого количества сахара недостаточно для такого котла. А вот это то, что нам нужно, – Милентина осторожно коснулась контейнера, наполненного прозрачными кристалликами в форме шестигранных призм. – Это азотнокислый аммоний или нитрат аммония. Вещество взрывоопасное, но, если удастся сбросить в котел содержимое этих четырех контейнеров, температура может понизиться градусов на двадцать пять. Осторожно берем их, ни в коем случае не встряхивая, – при высокой температуре они могут взорваться от малейшего толчка – и так же осторожно высыпаем в котел. Ну, кто самый смелый?
   Максим натянул на голову майку и начал медленно подниматься по лестнице, высыпая в воду кристаллическую соль. Бурление стало заметно менее интенсивным. Максим быстро спрыгнул на пол и распахнул дверь, впуская живительные струи прохладного воздуха. Мила и Петр последовали за ним, и только Зоя продолжала оставаться на месте.
   – Зоя! На тебя что, шубняк напал? – окликнул женщину Максим. – Давай двигайся! Все хоккей!
   Зоя взяла банку и начала подниматься по лестнице. Внезапно остановившись над кипящим котлом, улыбнулась какой-то пьяной улыбкой и попыталась изобразить ласточку, как циркачка на канате.
   – Зоя! Соберись! Кончай играть на нервах! – крикнул Петр.
   Зоя хохотнула странным смешком и взмахнула руками, как пытающаяся взлететь ласточка. Банка с аммонием отлетела в сторону, ударившись о бетонную стену рядом со стеллажом. Раздался оглушительный взрыв, за которым последовал отчаянный призыв о помощи. Фигурка Зои растворилась в тумане.
   – Зоя! Зоинька! Где ты? Какая же она смешная! – захохотал Петр, – не ласточка, а корова на льду. Никогда не замечал, что у нее кривые ноги.
   – Скорее! Надо бежать отсюда, – с трудом выдаваила Миленти-на, – при разложении нитрата аммония выделяется наркотический веселящий газ.
   – Я все же посмотрю, как там она, – спокойно произнес Максим и широко распахнул дверь.
   На мгновение всем показалось, что из котла высунулась красная, как вареный рак, Зоина рука.
   – А Зойка-то, наверное, вкусная, – Максим аппетитно облизнулся.
   Милентина вцепилась обеими руками в его рубашку и, вытащив из парной, захлопнула дверь. Долгое время все молча сидели на полу, обнявшись и растворяясь в атмосфере сердечности и спокойствия. Первым пришел в себя Максим.
   – Зоя! Зоя! – он с трудом поднялся и, пошатываясь, направился к двери.
   – Стой, Максим! – окликнула его Милентина. – Ей уже не помочь. Веселящий газ оказал на нас сильное седативное воздействие, мы слишком долго пребывали в нирване. Надо идти дальше, а потом мы позовем кого-нибудь на помощь. Конечно, мы не оставим здесь тело Зои.
   Максим схватился обеими руками за голову и, не стесняясь присутствующих, громко зарыдал.
   – Зато нас осталось только трое, – криво усмехнулся Петр, – доля каждого при получении приза возрастает.
   – Как вы можете говорить такое?! – Максим надвинулся на Петра, но, к своему удивлению, в душе не было ни страдания, ни боли – наркотик еще действовал.
//-- * * * --//
   Узкий коридор с низким потолком заставил их двигаться гуськом, пригнув головы. В таком согнутом положении пришлось идти долго. Казалось, что прошла целая вечность. Для Милентины это стало настоящей пыткой – вновь напомнила о себе клаустрофобия, от которой она страдала в детстве.
   Наконец коридор уперся в дверь, на которой не было ни кнопок, ни каких-либо указателей к дальнейшим действиям. Они вышли на площадку, похожую на вышку для прыжков в воду. И, действительно, где-то глубоко внизу был бассейн, по-видимому, наполненный водой. Эта вода темнела в узкой полоске, разделявшей два «плота», общей площадью почти равной площади резервуара. Один плот представлял собой металлическую сетку, натянутую между двумя бревнами, второй – обыкновенный лист сухой газеты. Максим приготовился прыгнуть на этот лист, но Милентина остановила его.
   – Высота приличная, и газета не намокла – можно ноги поломать.
   – Да, я слышал, что при неудачных прыжках неопытные спортсмены получают травмы, могут даже сломать позвоночник, – согласился Петр.
   – Но причем тут газета? – удивился Максим.
   – Газета не эластична, упругость воды также очень низкая, а время контакта при ударе так мало, что прыгун может получить сильный ответный импульс удара. Ты прыгай по всем правилам – сложив руки и головой вниз. В руку возьми нож. Он рассечет газету и воду.
   Последовав совету Милентины, Максим вошел в воду, как торпеда, однако слишком долго, как ей показалось, не всплывал на поверхность. Наконец он вынырнул и тут же попал под град упреков разволновавшейся тетки.
   – Что за дурацкие шутки! – орала Милентина. – Не ко времени и не к месту!
   – Прости меня, тетя, я не хотел напугать тебя, просто изучил дно. Там все чисто – можешь смело прыгать.
   Максим вытащил за бортик сетку и обрывки намокшей бумаги. Перед Милентиной открылась казавшаяся плотной черная гладь. Нырять рыбкой она не умела – оставалось прыгать солдатиком.
   – Главное, держи спину прямо, не перегибайся, – наставлял ее Петр.
   Милентина собралась с духом и, зажмурившись, плюхнулась в бассейн. Вздыбившийся фонтан воды перекатил через бортик. Петр прыгнул вслед за ней, и вместе с Максимом они вытащили полную женщину на каменный пол.
   – Кажется, мы благополучно прошли сквозь пар и воду, – устало улыбнувшись, Милентина принялась выжимать намокшую юбку.
   Коридор лабиринта был довольно широк и ярко освещен боковыми светильниками. Пройдя по нему метров сто, они увидели дверь, на которой висела картина с изображением хитро улыбающегося Деда Мороза. В полураскрытом мешке пестрели яркие обертки конфет «Мишка на Севере», «Снежинка» и других сладостей. В нижней части картины голубые морозные узоры слагались в приятные для желудка слова: «К вкусному обеду надо приступать, забыв обо всем».
   Максим распахнул дверь. Свет тут же погас, и из темноты повеяло жутким холодом.
   – Похоже, нас ждет обед в морозильной камере, – стуча зубами, пробормотал парень.
   – Закрой дверь! – крикнула Милентина. Едва дверь захлопнулась, ярко вспыхнули светильники. – Так, надо порыться в рюкзаках и надеть на себя всю имеющуюся одежду.
   Милентина достала теплую куртку, шерстяные носки и широкий палантин.
   – Я, в отличие от вас, женщина предусмотрительная – даже в Африку всегда беру с собой теплые вещи. Шерстяные носочки – лучшая профилактика от простуды и зимой, и летом. У меня есть еще одна пара, так что бросайте жребий.
   Максим достал монету.
   – Выпадет орел – носки мои, – Максим высоко подбросил кругляшок, монета со звоном ударилась о пол и, прокатившись немного, повернулась решкой наружу.
   Милентина со вздохом протянула носки Петру. Он с некоторым усилием натянул их на свои сорок шестого размера ступни, затем достал из рюкзака довольно плотный шерстяной свитер. Максим, хотя и облачил свои ноги в три пары хлопчатобумажных носков, верхние конечности мог прикрыть только легкой ветровкой. Милентина разрезала свой палантин на три полосы и приказала обмотать ими голову так, чтобы защитить прежде всего нос и уши. Вскоре вся тройка стала походить на военнопленных, спасающихся, кто как может, от холода морозной русской зимы.
   – Ну, для встречи с Дедом Морзом, мы, кажется, готовы, – объявила Милентина, поправляя носовые повязки. – Далее действуем по обстановке.
   Они вошли в «морозильную камеру». Погасшие на мгновение светильники, вновь загорелись, осветив покрытую изморозью и ледяными сосульками пещеру. В центре стоял окруженный деревянными стульями стол, на котором были расставлены пустые тарелки и стаканы, а посередине располагался довольно вместительный контейнер, наполненный подарками от Деда Мороза. Широкий ассортимент сладостей включал печенье, вафли, шоколад, зефир, изюм, орехи в сахаре. И посреди этого великолепия возвышалась бутылка шотландского виски. Максим тут же откупорил ее, наполнил стакан и поднес его к губам, готовясь опрокинуть спиртное залпом.
   – Стой! – заорала Милентина. – При опьянении увеличивается теплоотдача за счет расширения периферических сосудов. Пить можно, но понемногу и закусывая. Хорошо бы съесть что-нибудь жирненькое и горячее.
   Она порылась в контейнере, но не обнаружила там ничего, кроме сладостей. Между тем, холод пробрался под одежду, нанося по кожному покрову неприятные и болезненные уколы. Максим затрясся мелкой дрожью.
   – Сделай глоток виски и заешь шоколадом, – приказала Милентина. – И вообще, налегайте на сладкое, – при переохлаждении это помогает.
   Вспомнив о термосе, Петр достал его из рюкзака и разлил по стаканам немного горячего чая. На какое-то время по телу разлилось приятное тепло, но вскоре тихий ужас холода пронзил всех троих от головы до пят. Сотрясал озноб, немели конечности.
   – Не стойте, двигайтесь! – крикнула Милентина. – Руки в подмышечные впадины и пошли мелкими прыжками вокруг стола.
   В отличие от мужчин, полная женщина вскоре почувствовала себя вполне комфортно, но Максим продолжал страдать от болезненного онемения кожи, и вскоре, совсем ослабнув, опустился на стул. Милентина взяла его руку и попыталась нащупать пульс. Биения лишь едва-едва ударяли по мякоти большого пальца. Внезапно взгляд Максима упал на стоявшую в углу коробку.
   – Тетя, посмотри, что там, мне, кажется, кирдык – едва шевеля губами, прошептал он.
   Милентина раскрыла коробку и достала баллон с краном. На горлышко был надет шланг с эластичным респиратором.
   – Кажется, я знаю, что с этим делать! – обрадовалась Милентина. – На этикетке указано, что это кислородно-гелиевая смесь. В институте медикобиологических проблем разработан способ лечения переохлаждения путем вдыхания подогретой смеси гелия с кислородом. Садись и вдыхай.
   Сделав несколько вдохов, Максим ощутил, как вновь побежала по артериям начавшая застывать кровь. После того, как он почувствовал себя лучше, Милентина и Петр также стимулировали кровообращение целительной смесью.
   Свет вдруг снова погас, раздался легкий скрип и в противоположной стороне пещеры образовался проход в следующий отсек лабиринта. Петр помог Максиму выбраться наружу. Парень был очень слаб и с трудом держался на ногах.
   – Хорошо бы принять теплую ванну, – вздохнула Милентина.
   Здесь, оказывается, и это предусмотрено, – радостно улыбнувшись, Петр указал на большую голубую ванну, над которой висела пушистая мочалка.
   Милентина открыла кран с горячей водой и, смешав ее с холодной, довела температуру примерно до 40 градусов по Цельсию, после чего приказала Максиму раздеться догола и залезть в резервуар. Приподняв нижние конечности, она принялась легонько растирать мочалкой посиневшее тело.
   – А вот теперь можешь выпить, – Петр протянул Максиму на четверть наполненный виски стакан.
   – Ну, что? Полегчало?
   – Хорошо-то как! – не стесняясь тетки, Максим вылез из ванной и позволил ей насухо обтереть себя мягким палантином.
   Молодой организм быстро восстанавливал силы. Можно было двигаться дальше.
   За ванной комнатой находилась довольно большое помещение, в котором были уже две двери. Между ними висела табличка с фосфорисцирующими в полумраке стрелками и надписью «Выбор». Одна стрелка указывала на левую дверь, другая – на правую. К табличке был прикреплен скотчем большой золотистый конверт. Петр неровно разорвал его и вытащил надорванное письмо.
   «Поздравляю, вы на пороге удачи. Но для того, чтобы попасть в хранилище, вам предстоит сделать правильный выбор. Обе двери ведут в находящиеся в аварийном состоянии штольни. Потолочные перекрытия держатся на колоннах, разъеденных сыростью и температурными колебаниями, осевших из-за различной сжимаемости грунтов под основанием и других разрушающих факторов. По внешнему виду колонн вы должны определить, какие повреждения представляют меньшую опасность в смысле обрушения. Правильно выбранный коридор приведет вас в хранилище, где находятся сейфы с моей заначкой. Неправильный выбор может привести к вашей гибели под руинами».
   Петр распахнул правую дверь. Стоявшие с левой стороны колонны слегка покосились, накренившись вправо, но их внешняя поверхность была гладкой и совсем неповрежденной теми неблагоприятными воздействиями, о которых говорилось в письме. Правда, в нижней части колонн были небольшие, но довольно глубокие горизонтальные трещины, как будто кто-то специально сделал надрез.
   Милентина предложила осмотреть вторую штольню. Ее колонны имели совсем жалкий вид – штукатурка облупилась, отколовшись большими кусками, оставшуюся поверхность покрывала паутина разветвленных щелей. На двух колоннах просматривались заметные вертикальные щели толщиной в два миллиметра. Казалось, что от малейшего толчка вся эта рухлядь рассыпется в гору мусора.
   – Ну, выбор ясен, – заявил Петр, – движемся по правой штольне.
   Не дожидаясь чьих-либо возражений, он шагнул в правый коридор.
   – Стой! – завопила Милентина, но было уже поздно. Раздался сильный грохот. Одна из колонн рухнула, за ней вторая, потолочное перекрытие осело, оставив лишь узкую щель.
   – Пе-етр! Ты цел?
   Из-за руин послышался слабый стон.
   – Максим, разбирай завал!
   – Я не полезу туда, чтобы спасать этого пендюка. Зачем рисковать жизнью? Чтобы разделить приз с этим понтовщиком? Ты сама говорила, что из-за него от всех достижений старой системы образования останутся рожки да ножки. Из-за этого ЕГЭ у тебя не стало учеников, а ты хочешь ради этого реформатора рисковать моей жизнью.
   – Максим! – укоризненно покачала головой Милентина, – Он же прежде всего человек, наш долг спасти его.
   – Ну, и лезь за ним сама.
   – Милентина! Помоги! – совсем рядом раздался слабый голос Петра. За дискуссией на тему «жить Петру или не жить», они не заметили, как он сам выбрался из ращелины. Милентина помогла Петру подняться. Острая боль пронзила все тело, и он со стоном опустился на пол.
   – Черт! Кажется, сломал ногу.
   Милентина осмотрела распухшую лодыжку.
   – Очень больно?
   – Сперва даже не почувствовал, а теперь становится невмоготу.
   – Необходимо срочно наложить шины. – Милентина огляделась в поисках какой-нибудь доски, но, кроме кусков цемента, не обнаружила ничего подходящего.
   – Как же я забыла про зонтик?! Хорошо, что я взяла с собой не складной – терпеть не могу складывать зонты, упирая ручку в собственный живот. Но нужно еще что-нибудь, хотя бы кусок плотного картона.
   Милентина вытряхнула содержимое своего вместительного и видавшего виды рюкзака и с радостным воплем подняла с пола небольшой белый брусочек, испещренный делениями, цифрами, тригонометрическими функциями и другими математическими символами.
   – Этот рюкзак когда-то был последним писком моды. Мне подарили его еще в студенческие годы, и, надо же, с тех пор в нем завалялся этот инструмент.
   – Что это? – удивленно спросил Максим.
   – Палочка-выручалочка для студиозусов моего поколения – логарифмическая линейка. Ее можно считать прабабушкой современного калькулятора. Кто бы мог подумать, что через два с лишним десятка лет она спасет раненого!
   Милентина укрепила лодыжку в неподвижном положении, плотно обмотав шины полоской своего шарфа.
   – Теперь нужны носилки. Максим, возьми фонарь и сгоняй к бассейну за сеткой. Мне кажется, она вполне сгодится.
   Пока Максим выполнял поручение тетки, она накормила Петра двойной дозой анальгина. К моменту возвращения парня боль немного утихла. Вдвоем они уложили Петра на носилки, но поднять сетку, и тем более нести ее на дальнее расстояние женщине оказалось не под силу. Пришлось привязать к бревну две остававшиеся полоски шарфа и тащить носилки волоком.
   Милентина открыла левую дверь и, осторожно приблизившись к рассеченной вертикальной щелью колонне, простукала «берега» рукояткой ножа.
   – Кажется, пустот нет, да и ширина щели меньше той, что считается по стандарту критической. Максимум, что нам грозит – это удар по макушке куском штукатурки. Так что наденем шляпы, а Петру прикроем лицо рюкзаком.
   – Но почему обрушились колонны в правой штольне? – спросил Петр.
   – Они были накренены, а горизонтальные щели у основания свидетельствовали о том, что существует напряжение, способствующее дальнейшему их смещению. Колонны рухнули, как только проведенная из центра тяжести вертикаль перестала пересекать их основание. Так и строители при разрушении ветхого дома «подрезают» его под фундамент.
   Передвигались медленно и осторожно, стараясь не касаться колонн. Милентина задыхалась и обливалась потом. Не вытерпев, провела тыльной стороной ладони по распаренному лбу и, потеряв равновесие, задела плечом колонну с вертикальной щелью. Послышался гул. Сделав резкий рывок, они протащили носилки на несколько метров вперед. За спиной рухнула колонна, обдав их цементной пылью, плотный кусок врезался в больную ногу Петра, заставив его взвыть от боли. Однако впереди уже замаячил свет. Они прошли еще метров пятьдесят и оказались в хорошо освещенном и добротно отремонтированном помещении. Но никакого сейфа в нем не было. И только отличавшийся с детства орлиной зоркостью Максим заметил в углу на уровне человеческого роста переключатель с прикрепленным к нему крошечным конвертом цвета стены. Осторожно распечатав конверт, он извлек сложенную гармошкой записку:
   «Поздравляю – вы в хранилище! Но для того, чтобы открыть доступ к сейфу, вам придется вспомнить одну очень известную электрическую схему, с помощью которой еще в позапрошлом веке Столетов исследовал закономерности фотоэффекта. Итак, вспоминайте…»
   – Ну, эту схему знают все, – уверенно произнесла Милентина. – Что скажешь, Максим?
   – Я только помню, что фотоэффект – это явление вырывания светом электронов с поверхности металла. В вакуумном баллоне имеются два электрода – отрицательно заряженный катод и положительно заряженный анод. Когда свет падает на катод, вырванные им электроны притягиваются положительным анодом, и электрическая цепь замыкается.
   – Читаю дальше, – продолжила Милентина. – «В данный момент положение движка таково, что между катодом и анодом подано напряжение, задерживающее электроны – цепь разомкнута. Чтобы замкнуть ее, требуется отвести движок либо вправо, либо влево…»
   – Опять наш шанс «фифти-фифти», – вздохнул Максим.
   – Здесь есть подсказка: «Электрическая схема полностью соответствует рисунку, который имеется в любом учебнике физики».
   – Эврика! Я знаю! – обрадовался Максим. – На схеме батареи элементов слева была короткая жирная черточка, а справа – тонкая и длинная. Я долго не мог запомнить, какая из них «+», а какая «-». Но у нас был клевый тичер – он провел сравнение: «толстый коротышка» – это «минус», стройный и высокий – это «плюс». Коротышка находится слева, следовательно, если переместить движок влево, на катоде будет «минус», а на аноде – «плюс», и тогда цепь замкнется.
   – Давай, действуй! – подбодрила племянника Милентина.
   Едва Максим перевел движок, часть стены раздвинулась, обнажив глубокую нишу. В проеме стальным блеском переливался сейф, рядом с ним располагались белый шкафчик и круглый столик с конвертом посередине.
   – Максим, читай ты, – с трудом переводя дыхание, попросила Милентина.
   «Поздравляю – пройдя сквозь «пар, воду и аварийные штольни», вы нашли сокровище. И теперь вам предстоит открыть сейф, решив задачу, доступную любому нормальному школьнику, если он помнит законы теплообмена и самую известную таблицу элементов. Достаньте из шкафчика три одинаковых стакана с делениями и налейте в них одинаковое количество воды. В термосе с кипятком вы найдете три одинаковых по виду бруска массой 30 грамм, сделанных из разных материалов. Один из вас должен завязать глаза, а его помощник с помощью пинцета достать бруски из кипятка и опустить их в стаканы с холодной водой – по одному в каждый. В вашем распоряжении имеется также термометр. «Слепой» должен угадать, в каком стакане какой брусок находится. Свойства этих материалов плюс информация о двух из них из таблицы элементов откроют сейф с золотыми слитками и пятьюдесятью миллионами евро. Вместе с сейфом откроется и дверь в коридор, ведущий к свободе».
   – Элементарно, Ватсон, – скрывая волнение, заявила Милентина. – Однако завязывать глаза совершенно ни к чему – достаточно просто сделать замеры.
   – Делай, как он требует.
   Презрительно усмехнувшись, Милентина измерила температуру холодной воды и завязала глаза. Максим поочередно опустил бруски в стаканы и сообщил Милентине данные об установившейся температуре.
   – Брусок из самого легкого материала находится в стакане с наибольшей температурой и, наоборот, из самого тяжелого – в стакане с наименьшей температурой. – Произнеся это, Милентина сорвала повязку и немедленной приступила к расчету теплового балланса.
   – Что ты считаешь? – слабым голосом спросил Петр.
   – Удельную теплоемкость материалов – данных для этого достаточно. Получаются три числа: 1100, 920 и 460. Относительно первого числа точно сказать не могу. – Милентина внимательно осмотрела брусок. – Скорей всего, это фарфор. 920 – теплоемкость алюминия, это точно, 460 – железа.
   Максим что-то быстро набросал на бумаге.
   – Из этой тройки чисел получается шесть комбинаций. Может быть, одна из них и есть код.
   Он поочередно нажал последовательность цифр из всех возможных вариантов, но ожидаемой реакции не последовало.
   – Ты забыл, что нужно добавить информацию об этих элементах из таблицы Менделеева. Фарфор элементом не является. Значит, остаются алюминий и железо. Но я не знаю наизусть таблицу элементов. Может быть, ты, Петр, вспомнишь.
   – Алюминий, кажется, находится в третьем ряду.
   – Тогда железо точно в четвертом. Максим, добавь к шести комбинациям цифры 3 и 4.
   Максим прогнал все комбинации, но попытка, по-прежнему, не увенчалась успехом.
   – Может, он имел в виду порядковый номер элемента, – предположила Милентина.
   – Вспомнил! – обрадованно воскликнул Максим. – Одно из этих чисел 13 – у алюминия порядковый номер 13.
   – В четвертом ряду, насколько я помню, десять элементов, и железо находится где-то в конце. Так что методом тыка мы найдем правильное число.
   – Это займет слишком много времени! – из темноты коридора донесся чуть хрипловатый женский голос, и в комнату вошла Зоя.
   Все на минуту замерли в состоянии полнейшего шока. Лишь небольшое красное пятно на лице и забинтованная рука напомнили о том, что Зоя «провалилась» в кипящий котел.
   – Как тебе удалось спастись? – Милентина первой пришла в себя от изумления.
   – Это потом – время поджимает. Я помню порядковый номер железа. Это число 26. Максим, действуй.
   Кодовый замок отреагировал на порядковые номера алюминия и железа в ряду третьей комбинации. Максим распахнул сейф, и все застыли, ослепленные блеском золотых слитков. Петр вытащил из-под головы рюкзак и, вытряхнув из него одежду и всякую мелочь, пополз к сейфу.
   – Всем оставаться на местах! – Зоя направила на Петра заряженный револьвер.
   – Вот сука! А я-то планировал вывести тебя в дамки!
   – Министерское кресло можешь занять сам, а мне хватит вот этого, – Зоя указала на слитки, – на всю оставшуюся жизнь. Евро можете делить между собой. Кстати, вас ждет разочарование – здесь всего пятьдесят тысяч, а не пятьдесят миллионов.
   Зоя набила слитками большую сумку. Держа под прицелом еще не вышедших из ступора участников игры, женщина выскользнула в «ведущий к свободе» коридор.
   – Все было спланировано заранее, – вздохнула Милентина. – Зоя – сообщница. Она должна была отнять главную часть сокровища, а нам оставить этот приз, который, хотя и представляет собой крупную сумму, но на который в Москве сейчас ничего не купишь – ни квартиры, ни дачи, разве что не слишком шикарный автомобиль.
   – Но как ей удалось уцелеть?
   – Это был просто фокус. Возможно, в котле имелся сквозной сосуд с теплоизолированными стенками, через который Зоя «провалилась» во вполне комфортное помещение.
   – Максим! Догони эту суку! Она не должна уйти! – Петр побагровел от злости. Он был так возмущен, что даже забыл о больной ноге.
   – Я не позволю тебе рисковать – Зоя вооружена, – Милентина попыталась остановить Максима, но, оттолкнув тетку, парень бросился по следу воровки.
   Коридор вывел их из подземелья на морское побережье. На площадке стояли две машины – великолепный «Порш» и старенький «фиат». Зоя, конечно, выбрала, лучшую тачку и, резко стартовав, помчалась по ведущему в горы довольно узкому шоссе. Максим ехал следом, но расстояние между ними увеличивалось с каждой минутой. «Взлетев» на гору, «Порш» понесся вниз, набирая скорость. Остановившись у спуска, Максим с волнением наблюдал, как Зоя пытается справиться с машиной, у которой, по-видимому, отказали тормоза. Она старалась то вырулить вплотную к скалистому бортику, надеясь, что скользящие удары о скалы снизят скорость, то поворачивала руль вправо, намереваясь ехать зигзагами, чтобы увеличить трение. Но расчет оказался неверным – машина перевернулась и с грохотом покатилась по склону в русло горной речки. С вершины холма Максим наблюдал, как со дна ущелья взвился вверх огненный столб.
   Проверив тормоз, Максим поставил переключатель на первую скорость и начал спуск. Притормозив у места катастрофы, огляделся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, спустился к останкам шикарного автомобиля. Брезгливо поморщившись при виде обгоревшего трупа, выгреб палкой лежавшие на соседнем сиденье слитки. Обмыв их в реке, положил сушиться на солнце, а сам присел на камень, чтобы собраться с мыслями. Оставить тетку и Петра? Или вернуться? Да, он не может предать Милентину. К тому же, пока неизвестно, как они смогут выбраться с этого острова. И что было бы, если бы они все сели в этот «Порш»? И не понадобятся ли еще раз находчивость и знания Милентины, чтобы уцелеть? Собрав слитки, Максим вернулся в хранилище и рассказал о случившемся.
//-- * * * --//
   Старенький фиат медленно двигался по окруженному изрезанным горным рельефом шоссе. Неожиданно Максим притормозил, уставившись зачарованным взглядом на ровную площадку, на которой пестрели ярким «опереньем» три жестокрылых дельтаплана с мотором. Перед ними на высоких столбцах был установлен плакат «Аэродинамический экстрим» с прикрепленным к нему, вероятно, последним письмом от таинственного организатора адреналинового отдыха.
   «Вам предстоит подняться в небо ровно в 16–00 по московскому времени. В этот час у вас появится возможность влиться в мощный восходящий поток, который вынесет вас на цивильный остров. Там вас встретят и доставят на вертолете в аэропорт. Инструкции по управлению двигателем и дельтапланом прилагаются. Вы получите ни с чем несравнимое наслаждение, которое доступно только птицам и крылатым насекомым, умеющим управлять аэродинамической силой, возникающей при взаимодействии воздуха и крыльев. Счастливого полета!»
   Чуть поодаль от дельтапланов стоял контейнер с необходимой экипировкой дельтапланериста – шлемы, куртки, брюки, перчатки.
   – Кто-нибудь из вас летал на этой штуковине? – заранее ожидая отрицательный ответ, спросил Петр.
   – Небольшой опыт у меня имеется, – отозвался Максим, – еще в детстве я мечтал, что, если пойду в армию, попрошу, чтобы меня направили в спеназовский отряд дельтапланеристов. Позже записался в аэроклуб и совершил несколько тренировочных полетов. Обалденный восторг! Думаю, что мы справимся. Мотор служит только для того, чтобы набрать высоту, а затем наша задача поймать этот самый восходящий поток. Подвесная система у современных дельталетов надежная – будет легко сохранить горизонтальное положение.
   Главное, почувствовать рукоятку. Милентину я возьму на буксир, а вам, Петр, придется лететь одному.
   Дельтапланы быстро набрали высоту. Охваченная восторгом полета, Милентина на минуту забыла о страхе, целиком полагаясь на мастерство племянника. Отключив мотор, Петр почувствовал, что крылья накренились, и крылатый гигант закружился в медленном вальсе. Он судорожно вцепился в рукоятку, но дельтаплан не подчинялся неопытному пилоту. Выпавший из восходящего потока, он, как раненая птица, устремился вниз. Еще мгновение, и дельталет врежется в скалу. Петр громко вскрикнул и… и проснулся.
   – Петя! Вставай! Ты опоздаешь в аэропорт! – Лариса обеими руками сильно трясла его за плечи. – Или ты передумал лететь?
   – Куда лететь? Домой?
   – Что с тобой? Ты не узнаешь меня?
   – Лариса! – Петр нежно обнял и поцеловал жену.
   – Академик Серов и Милентина уже звонили из аэропорта.
   – Иван Аркадьевич? Он жив? Я же собственными глазами видел… – Петр в изумлении уставился на родное Ларисино лицо. – А ты как тут оказалась?
   – Пить надо меньше. Вчера на юбилее у Зойки ты так надрался, что я еле приволокла тебя домой. Как ты мог нализаться перед ответственной конференцией? Ты же сам говорил, что там ты надеешься найти общий язык с Серовым.
   – А куда мы летим? В Грецию?
   – А на Мальдивы не хочешь? Конференция состоится в Иркутске.
   Петр протер заплывшие глаза и, быстро вскочив, направился в ванную. Из крана с горячей водой вырвался обжигающий пар.
   – Да-а, придется договариваться, – Петр пустил холодную воду и, подставив голову под освежающий поток, попытался смыть воспоминания о ночном кошмаре.
//-- * * * --//
   Студент нажал на красную кнопку пульта, и в этот момент громко засвистел мобильный.
   – Ты где? Мы уже третью кружку опрокинули.
   – Меня не ждите – у меня хвост по физике, надо бы промассировать мозги.
   – С каких делов ты вдруг решил податься в аккуратисты?
   – Завтра дам вам диск с забойной игрушкой. Если врубитесь, проблем с Милентиной Колбасюк у вас больше не будет.

Свиньи тоже любят

Глава 1
Зверь на шампуре

   В электронную почту молодой программист Николай Леонов заглядывал редко – если кому-то срочно понадобится, звякнут по мобиле или СМСку пришлют. Электронный адрес Николай заполучил только ради понта – все-таки теперь он сотрудник солидной фирмы и прикид у него соответствующий: дорогой темно-серый костюм, рубашка с галстуком, в портмоне – дюжина визиток. Правда, вкалывать приходится по полной программе – даже на перекур не разрешают отлучаться. Но сегодня можно позволить себе небольшой расслабон – начальство в полном составе удалилось на совещание.
   Пароль к своему почтовому ящику он придумал неслабый – «moya mechta» – даже во сне не забудешь. Однако в свои двадцать с небольшим Коля еще не составил окончательное представление о том, в чем же состоит его мечта. Стать таким же знаменитым, как отчим матери академик Николай Леонов-старший? Слава – вещь переменчивая, как прогноз погоды. Сначала вознесут тебя на Олимп, а потом вдруг хрясть по морде и будешь ловить тупняк всю оставшуюся жизнь – не приятно ощущать себя мужиком, у которого все будущее позади. Стругать бабульки тоже хлопотное занятие. Зачем иметь больше, чем тебе требуется для нормальной жизни? Деньги – тот же наркотик – их всегда не хватает тому, кто зациклился на преумножении капитала. Самое большое счастье – это хорошая семья. Вот его родители – птицы не высокого полета, но зато до сих пор влюблены друг в друга. Правда, были и у Веры с Алексеем обломы в семейной жизни, но они все простили друг другу. И бабушка Коли Людмила Андреевна кудахчет над дедом, как курица над яйцом.
   За этими мыслями Коля даже не заметил, как машинально вошел в сеть. За те полгода, что он не заглядывал в почту, накопилось несколько посланий от провайдера, включая поздравление с днем рождения. Надо бы отправить их в корзину или вообще удалить. Внезапно его красивое лицо вытянулось и покрылось смертельной бледностью. В глубине души Николай Леонов-младший давно опасался, что такое может случиться, но шли дни, недели, месяцы, и он уже поверил в то, что его оставили в покое.
   Письмо от анонима поступило всего час назад. «Верни то, что тебе не принадлежит. Встретимся в субботу в 15–00 возле памятника Пушкину».
   Две недели до…
   В субботнем номере Химкинской газеты «Вперед» пенсионерка Людмила Андреевна обнаружила очень важную для себя информацию: пенсионерам, имеющим 50 лет трудового стажа, положена ежемесячная надбавка к пенсии в размере 800 рублей. Людмила Андреевна трудилась с 16-ти лет, сначала на текстильном предприятии, а позже, по окончании мехмата МГУ, на флагмане космических технологий – заводе «Энергомаш».
   Отпускать с работы ее не хотели, и, если бы не давка в тролейбусе в утренние часы, она бы потрудилось еще лет этак пять. В свои семьдесят два Людмила Андреевна выглядела на 55. Выше среднего роста, худощавая и всегда по моде одетая, сзади она вообще смотрелась как девушка. Иногда она даже ловила себя на том, что вздрагивает и оборачивается, когда за спиной раздается: «Девушка!» И тогда с грустью подмечала промелькнувшее в глазах разочарование. Зато дочь Людмилы Андреевны голубоглазая красавица Вера и в свои сорок с небольшим приковывала к себе внимание встречных мужчин, несмотря на хромоту.
   Первый понедельник февраля стал последним днем зимних каникул в техническом университете, где Вера преподавала математику. И это был один из двух приемных дней в Центре социальной защиты, куда Людмила Андреевна собиралась обратиться по поводу добавки к пенсии. 800 рублей – сумма, конечно, небольшая, если учесть, что и Вера, и зять Алексей неплохо зарабатывают. У восьмидесятилетнего супруга Людмилы Андреевны, лауреата Ленинской и Государственной премий Николая Павловича Леонова пенсия тоже вполне приличная. И 22-летний внук Николай Леонов-младший уже давно не клянчит у бабушки денег на «мороженое». Но у Людмилы Андреевны имеется одна слабость, какой страдают многие пожилые и не очень пожилые женщины: Людмила Андреевна не может пройти спокойно мимо несчастных бездомных животных. Если нет под рукой чего-нибудь съестного, все равно остановится, погладит, поговорит – доброе слово и кошке приятно. И к птицам Людмила Андреевна проявляет сострадание, особенно в зимние холода, когда на земле и корку хлеба не найдешь. Благодаря ее любви к Природе, даже зять, в прошлом заядлый охотник и вороний киллер, теперь персонально знает каждого живущего по соседству голубя, да и с воронами мирится – это в лесу пернатые волки разоряют птичьи гнезда, а в городе они – санитары.
   От остановки троллейбуса до Центра надо было пройти пешком метров семьсот в параллель к широкой аллее, где на старых липах и летом и зимой собирались вороньи стаи. Вера с трудом поспевала за матерью, бодро шагавшей по узкому тротуару в своих любимых кожаных брюках, белой куртке и надетой задом наперед бейсболке. Это был район старого города с явным преобладанием серых кирпичных хрущоб, украшенных в период притока нефтедолларов яркосиними и ярко-желтыми экранами балконов.
   Внезапно Людмила Петровна замедлила шаг и, сделав резкий бросок влево, наклонилась над нахохлившейся от холода птицей. Это была черная ворона с блестящими умными глазами и неуклюже выпирающим правым крылом.
   – Крыло сломано, и, следовательно, птица летать не может, и, следовательно, нуждается в помощи человека, – хотя Людмила Андреевна и не произнесла это вслух, Вера не сомневалась, что такая мысль мелькнула в ее голове и что вслед за мыслями будет немедленно принято гуманное, но необдуманное решение. Так оно и случилось.
   – Вера, давай отложим пенсионные дела до следующей недели, – умоляюще заглядывая в глаза дочери, протянула Людмила Андреевна.
   – Мама! Я не могу отпрашиваться с работы! Неужели ты хочешь взять в дом эту раненую птицу? Не забудь, что ее надо кормить – вороне требуются белки, то есть мясо.
   – Я не могу ее бросить умирать на холоде. И потом она беззащитна перед опасностью нападения со стороны бродячих собак и кошек.
   Ворона с благодарностью посмотрела на Людмилу Андреевну и, прыгнув вдруг в проем подвального окна, исчезла в черной дыре.
   – Мама, надеюсь, ты не будешь пытаться обследовать эту модель абсолютно черного тела? Ты, конечно, стройная, но не пролезешь.
   – Как ты можешь надсмехаться над матерью?! – возмутилась Людмила Андреевна. – Иди и посмотри, нельзя ли пройти в подвал из подъезда.
   К огорчению Веры, дверь в подвал оказалась не заперта. Обмануть мать она не могла, и потому, скрепя сердце, проинформировала Людмилу Андреевну о данном факте и даже вызвалась сопровождать ее в это подсобное помещение. Как ни странно, оно имело вполне жилой вид: правый угол занимал довольно приличный бархатный диван, на котором нежилась лоснящаяся трехцветная кошка. У торцевой стены стоял накрытый яркой клеенкой кухонный стол, на краю которого бурлил электрический чайник. На тарелке – свежие булочки с отрубями. Имелось в подвале и водоснабжение. Над раковиной висело довольно большое зеркало, на полочке стоял стаканчик с зубной щеткой. В левом углу располагались принадлежности, выдававшие род занятий обитателя подвала: рабочий халат, ведро с тряпками, швабра…
   – Есть здесь кто-нибудь? – крикнула Вера.
   С противоположной стороны донесся шорох, гулко зазвучал пол под тяжестью многочисленных прыжков. Из темноты на Веру уставились десятки светящихся кошачьих глаз. Она пригляделась и заметила несколько наполненных сухим кормом и вполне съедобными объедками пластмассовых мисок. В одной из них сидела ворона со сломанным крылом и с жадностью заглатывала тонкую и длинную сосиску. Ни одна из кошек не покушалась на лакомство, терпеливо дожидаясь окончания вороньего пиршества.
   – Вот видишь, мама, ей тут неплохо живется.
   – Да-а, пожалуй, мне не по карману угощать ее сосисками, – Людмила Андреевна вздохнула со смешанным чувством разочарования и облегчения – в ее помощи не нуждаются, – это одновременно и хорошо и плохо. Однако из-за этой вороны они могут не успеть попасть на прием до обеденного перерыва. Больше всего Людмила Андреевна не любила торопиться – отсутствие такой необходимости после выхода на пенсию казалось ей единственным, но все же существенным плюсом. Она направилась было к выходу, но вдруг окликнула Веру и остановилась.
   – Давай не будем спешить. Я раньше даже не представляла себе, что такое подвал. А здесь, оказывается, живут люди, звери, птицы… Вот куда надо ходить подкармливать кошек.
   – Не обязательно ходить именно в этот дом. В девятиэтажке напротив нашего дома тоже достаточно кошек.
   – Я все-таки хочу взглянуть, – Людмила Андреевна шагнула в соседний отсек и внезапно громко вскрикнула.
   – Мама?! С тобой все в порядке?
   Людмила Андреевна что-то промычала в ответ – от испуга она остолбенела, лишившись на мгновение дара речи. Вера бросилась к матери и с силой тряхнула за плечи.
   – Чего ты испугалась?
   Людмила Андреевна молча указала пальцем в сторону окна. На подоконнике сидела огромная серая крыса. Как ни любила Людмила Андреевна животных, крысы не могли похвастаться тем, что вызывают в ней сострадание. Пользуясь тем, что сердобольная женщина все же не могла их травить, хитрые зверьки оккупировали ее садовый участок, проделали в стенах и перекрытиях бревенчатой избы многочисленные ходы. По ночам Людмила Андреевна не раз просыпалась в холодном поту от топота и писка, раздававшиеся сначала над головой, затем где-то возле самого уха. Если бы крысы осмелились проделать лаз в ее спальню, она бы не выдержала и наняла киллера, но умные животные ограничивались посещением кладовки, где хранились запасы крупы. А живущая возле ямы с отходами большая рыжая крыса вообще прониклась к Людмиле Андреевне самыми теплыми чувствами. Если бы она могла вилять хвостом, как собака или карликовая свинья, то непременно делала бы это при каждом появлении владелицы дачи.
   Так что не вид серой крысы испугал Людмилу Андреевну. Испугала ее неестественная поза, в которой застыл зверек – крыса стояла в вертикальном положении, разинув зубастую пасть, и не двигалась. По-видимому, крыса была мертва, но как ее угораздило стоять при этом на задних лапках? Преодолевая отвращение, Людмила Андреевна шагнула к окну и громко вскрикнула – тело зверька было нанизано на металлический прут, как кусок баранины на шампур, и где-то в области сердца к груди был приколот вырванный из блокнота лист. Хотя лист был невелик, на нем отчетливо выделялись написанные черным маркером инициалы Н.Л.
   Обеими женщинами овладел безотчетный страх, и, не сговариваясь, они бросились к выходу. На лестнице, ведущей в подвал, послышались гулкие шаги. Людмила Андреевна схватила дочь за руку и, на всякий случай, втиснулась с ней в узкое пространство между стеной и старым, очевидно, выброшенным кем-то из жильцов шкафом. Из этого укрытия можно было пронаблюдать за вошедшим. Вопреки ожиданию, что им окажется дворник, незнакомец не только не походил на гастрабайтера из ближнего зарубежья, но и на среднестатистического химчанина. С первого взгляда можно было понять, что этот прекрасно одетый холеный мужчина знает себе цену. Гладко выбритые щеки, короткая стрижка, толстая бычья шея и холодный бесстрастный взгляд человека, не привыкшего пасовать перед трудностями. Мужчина приблизился к окну и, увидев крысу, зычно крикнул:
   – Заур! – очевидно, так звали дворника. Не дождавшись ответа, мужчина отцепил листок, сунул его в карман, вытряхнул из целлофанового пакета булочки, снял крысу с «шампура» и, поместив бездыханное тельце на место отрубевого хлеба, сполоснул руки под тонкой струйкой холодной воды. Скрутив пакет, сделал узел и, брезгливо взявшись за кончик, направился к лестнице.
   Раздираемые уже не страхом, а острым любопытством женщины, стараясь не шуметь, на цыпочках последовали за незнакомцем. Когда они вышли из подъезда, мужчина уже садился за руль черного «Шевроле».
   Вера внимательно посмотрела на мать. Людмила Андреевна пребывала в состоянии крайнего возбуждения. Да, пожалуй, лучше отложить пенсионные дела – много ли нужно, чтобы окончательно растревожить пожилого человека. Надо проводить ее домой.
   В глубине души Людмила Андреевна жаждала продлить общение. Хорошо бы выпить чаю с вареньем, посмотреть вместе сериал. Однако тактичная женщина не могла напрягать дочь в ущерб семье и работе – и так Вера потратила на нее столько времени.
   Иногда Людмила Андреевна ловила себя на том, что завидует одиноким дуэтам: овдовевшим старушкам, живущим вдвоем с незамужними дочерьми бальзаковского возраста. Таких пар было немало в ее окружении, и почему-то они казались очень довольными жизнью – становились старшими по дому, ответственными за домофон, участвовали в предвыборной агитации, кормили бездомных животных и птиц. Муж, дети, зятья, внуки – все это прекрасно, но сколько волнений и тревог! И как быстро меняется представление о комфортной жизни!
   25 лет тому назад и ее дом, и трехкомнатная квартира площадью 72 квадратных метра были для многих предметом мечты. Семнадцатиэтажная блочная башня стояла в отдалении от проезжей части, окна выходили в парк «Дубки» – «легкие» Новых Химок. Квартиру заслуженный деятель космонавтики Николай Павлович Леонов получил от завода «Энергомаш». Трехкомнатная квартира на троих – это была роскошь. Да и в наши дни четыреста тысяч долларов – неплохое наследство для дочери. Своих детей у академика не было, и он удочерил Веру, когда ей был всего годик.
   – Буся! – услышав знакомый голос, Людмила Андреевна вздрогнула – так нежно к ней обращался только внук. Коля стоял у подъезда в обществе хрупкого создания лет семнадцати и белоснежной лайки Айса.
   – Гостей принимаешь?
   – Новая девочка, – вырвалось у Людмилы Андреевны.
   После одного трагического случая, произошедшего с Николаем Леоновым-младшим, Людмила Андреевна прекратила свое излюбленное занятие: поиск кандидатур на должность невесты любимого внука. И она была обескуражена тем, что Коля так быстро оправился от шока и завел новую пассию.
//-- * * * --//
   Прошлой весной у Коли, с молчаливого согласия Веры, появилась любовница, врач-гинеколог по имени Эльзара. По возрасту женщина годилась Николаю в матери, но Вера не препятствовала их роману – больше всего она опасалась случайных половых контактов сына. Разговоры о СПИДе велись в семье постоянно, и в голове парня прочно укоренился страх расплатиться всей жизнью за минутный кайф. Но даже в самом страшном сне ни Вера, ни ее мать не могли представить себе, какой трагедией обернется эта «стерильная связь».
   Главным источником дохода Эльзары была отнюдь не врачебная практика в женской консультации, куда обращались молодые мамы из семей не выше среднего достатка. В молодости она работала ветеринаром на ферме, принадлежавшей будущему мультимиллионеру Юрию Прыткову, сколотившему начальный капитал на разведении черных вьетнамских свиней. Свиньи – умные животные, четвертые в табеле о рангах после обезьяны, дельфина и кита. Одного выдающегося по своим способностям метиса дикого кабана и домашней свиньи по кличке Арчи Юрий поселил на своей подмосковной даче. В редкие свободные минуты сам занимался с вепрем и общим курсом дрессировки, и обучением защитно-караульной службе. «Лучшего охранника, чем Арчи, нет ни у кого», – хвастался миллионер.
   Но однажды вепрь захворал, и его решили срочно показать Эльзаре – других опытных специалистам по кабанам в Москве найти нелегко.
   Дело было ночью. Эльзара приехать по вызову отказалась наотрез, и на это у нее были веские причины: Коля впервые согласился остаться с любовницей до утра. О таком красивом парне с его атлетическим сложением и кротким телячьим выражением темных влажных глаз могла бы мечтать любая девушка. И Эльзара, забыв о сурах корана, полностью приняла этот неожиданный подарок судьбы одинокой женщине. И надо было этому хряку заболеть в такой неподходящий момент! Эльзара была выбита из колеи, но она и предположить не могла, что к ней в Балашиху пожалует сам босс со своим помощником молдаванином Дукой и двумя охранниками.
   Мужчины вкатили контейнер с хряком в гостиную и потребовали, чтобы Эльзара немедленно приступила к оказанию медицинской помощи. Женщина испугалась – Юрий мог быть очень груб и даже жесток – возражать ему небезопасно. Потому Эльзара молча кивнула головой, накинула белый халат, вымыла руки и приступила к осмотру.
   Густая черная грива вепря потускнела, шерсть свалялась, обнажив полоски бледной кожи. Глаза мутные и злые.
   – Чем кормили? – спросила Эльзара.
   Юрий неожиданно замялся.
   – Видишь ли, я хотел его скрестить, но от крахмала у мужиков только воротнички встают. Поэтому перешли с картошки на «Рояль-канин».
   – Собачий корм?! С ума сошли!
   – Сперва подействовало, – пробормотал Дука. – Оросил не только свиноматку, но и овчарку, и все углы в доме, и на хозяина даже запрыгивал. Но потом сперма стала розовой – появились следы крови.
   А ночью Арчи занемог – стонет, как человек.
   – Ничего страшного. Сделаем ему тонизирующий укол, а затем диета, диета и еще раз диета: изюм, морковка, яблоки, травка, бананы, рисовая каша. Орехов не давайте – от них он возбудится.
   После укола и горсти изюма Арчи полегчало. Дука уже приказал ему забираться в контейнер, как вдруг в спальне раздался звон разбитого стекла. Реакция вепря была молниеносной. Издав трубный крик, похожий на звучание неслаженного духового оркестра, Арчи выскочил из клетки. Эльзара не могла допустить, чтобы босс обнаружил любовника и заслонила проход своим телом. Прежде Арчи никогда не набрасывался на нее, но на этот раз взбесившийся вепрь мощным ударом пронзил клыками несчастную женщину, пригвоздив ее к косяку. Смерть наступила мгновенно.
   В то время карьера Юрия Прыткова висела на волоске – у него возник очередной конфликт с налоговыми органами, обвинившими бизнесмена в неуплате нескольких десятков миллиардов рублей в городской и федеральный бюджет. На фоне этой и других неприятностей еще одна неприглядная история была Юрию совершенно не к чему. Пусть эта смерть – трагическая случайность, но убийца принадлежит ему и придется нести ответственность. Этого допустить нельзя – необходимо срочно найти выход. И жертвой трагических обстоятельств становится еще одно живое существо: принадлежавшая Эльзаре собака породы стаффордширский терьер. На этот раз убийство было умышленным – бедного пса закололи кухонным ножом и положили рядом с трупом. Следы пребывания в доме Арчи ликвидировали со всей тщательностью, самого хряка Юрий отвез в родной хлев, после чего Дука вызвал милицию. А через несколько дней в программе «криминальные новости» появилось сообщение об очередной кровавой расправе собаки боевой породы над своей хозяйкой.
   Людмила Андреевна была женщиной слишком чувствительной, чтобы интересоваться рассказами об убийцах, маньяках, насильниках и тому подобное и потому никогда не следила за сводкой криминальных происшествий. Однако о трагической гибели Эльзары узнала по телевизору – так совпало, что именно в это время пропал ее внук Коля, и его родные с замиранием сердца собирали сведения о всех несчастных случаях. А произошло с Николаем Леоновым-младшим следующее.
   Еще до приезда милиции Дука обнаружил молодого любовника в спальне погибшей, и в голове хитрого цыгана тут же возник план нагреть руки на этом обстоятельстве. Парень находился в состоянии шока и был готов поверить в то, что Юрий наймет киллера, чтобы избавиться от свидетеля. Лучшим доказательством служил еще не испустивший дух агонизирующий стаффорд. Дука предложил Коле свою помощь, и тот, не раздумывая, согласился принять её. Цыган спрятал парня в глухой деревне в Ярославской области якобы на то время, пока все утрясется. Под его диктовку Коля написал родным записку с просьбой не обращаться в милицию. Вывести в ту же деревню беспрекословно подчиняющегося хряка было не сложно. Заполучив двух свидетелей, Дука принялся шантажировать миллионера.
   Родители Коли в милицию не обратились, опасаясь за жизнь сына. И, если бы не помощь знакомого следователя и подруги Веры Милентины Колбасюк, не известно сколько времени провел бы Николай в захолустной цыганской деревне. И вполне возможно, что Дука избавился бы от парня, если бы сам не попал под пулю снайпера.
//-- * * * --//
   Гул вертолетного двигателя ударил по барабанным перепонкам. Дука резко свернул вправо и, съехав с обочины, завяз в глубокой луже, скрытой под ворсистым травяным покрытием. Выскочив из машины, рванул в сторону леса, с трудом вытаскивая ботинки из топкой грязи.
   – Стой! Буду стрелять!
   Дука сделал мощный прыжок, пытаясь укрыться за объемной кроной старой ели. Услышав шорох в кустах, обернулся – на мгновение среди ветвей мелькнуло скрытое маской лицо. Что-то внезапно кольнуло в бок – под самое сердце. Он увидел над собой небо, а затем наклоненную голову спецназовца.
   – Кто стрелял?! Убью! – орал командир.
   – Арчи, – прошептал Дука, – спасите Арчи.
   – Кто такой?
   – Он убежал… порушил загон и убежал… замерзнет зимой, – глаза цыгана закатились, длинное худое тело вытянулось и застыло, как срубленный под корень ствол.
//-- * * * --//
   – Буся, познакомься, это Оксана.
   – Очень приятно, – сухо произнесла Людмила Андреевна, – вы, девушка, просто Оксана или у вас есть еще отчество, фамилия, адрес, образование?
   Коля скорчил недовольную гримасу – зачем при первой же встрече так напрягать подругу? Не дожидаясь ответа, Людмила Андреевна измерила девушку взглядом. Беглого осмотра оказалось достаточно, чтобы составить первое и притом нелестное впечатление о новом увлечении внука. На улице мороз, а курточка у этой Оксаны коротенькая, выше пупка, джинсы едва держатся на худеньких бедрах. Попочка, правда, округлая, и личико очень смазливое, но головного убора нет – недаром шмыгает сопливым носом.
   – Меня зовут Оксана Павловна Раевская, – с достоинством произнесла девушка. – Родилась в Химках, но недавно переехала с родителями в Балашиху.
   – Опять эта Балашиха! – испугалась Людмила Андреевна.
   – Чем вам не нравится этот пригород? – удивилась Оксана. – Там по всей округе лесные массивы – есть, где погулять.
   – Любишь природу? – смягчилась Людмила Андреевна.
   – Оксана вообще творческая личность, – вмешался Коля. – Учится в художественном училище, будущий дизайнер. А, когда ей было всего одиннадцать, писала детективы. Представляешь, девочка сама придумала рекламу: написала на плакате: «Сенсация!!! Продается роман, написанный девочкой, которой только 11 лет. Роман называется «Откровения одиннадцатилетней девушки»! Первый раз во всем мире пишет такая молоденькая писательница! И это еще не всё! Кто позвонит по телефону 793-64… до 22-го августа, получит автограф».
   – И ты позвонил?
   – Месяц назад. В 2001-ом плакат снял со столба Николай Леонов-старший, у него я его случайно и обнаружил.
   – Что-то припоминаю, – окончательно растаяла бабушка, но все же не удержалась от того, чтобы не съязвить: – Творческих личностей немало, особенно в Чечне, и успех творческой личности зависит от содержимого кошелька.
   – Буся! – Коля побагровел от возмущения. – Что ты несешь?! А дедушка? Даже запомнить трудно, сколько у него наград и почетных званий.
   – А что толку? Единственное, в чем они помогли ему, так это в получении бесплатного койко-места в больнице на Рублевке.
   – Разве этого мало? На Рублевке платят по 250 тысяч рублей, хорошо, что не долларов, за один визит ко врачу.
   – Кстати, ты не балуешь Николая Павловича частыми визитами.
   – Да, всё дела. Ты же знаешь, что я прохожу на фирме испытательный срок. Как он?
   – Вчера впервые вышел на прогулку. Едва ноги передвигает, а мысли в голове как у мартовского кота. Вздыхает: весна грядет, все мужики идут по бабам, а я вот – просто весенним воздухом подышать.
   – Буся, у меня к тебе просьба как раз в связи с весенним обострением мужского начала. У нашей сучки Дибо течка – Айса пришлось изолировать в другой комнате. Не согласишься ли ты взять его на передержку?
   Людмила Андреевна с сомнением взглянула на мохнатого белоснежного самоеда.
   – Вон какой медведь вымахал! Как я с ним справлюсь?
   – Ты можешь спускать его с поводка прямо у подъезда – у вас, слава богу, еще сохранился не тронутый цивилизацией пустырь.
   – Ну ладно, уговорил, – вздохнула бабушка. – С удовольствием взяла бы его на совсем – тоскливо мне без животных в доме, но силы уже не те. Давай поводок – посмотрю, пойдет ли он со мной.
   К удивлению и даже досаде Николая Леонова-младшего Айс не высказал никаких возражений по поводу смены хозяина и покорно побежал трусцой по заснеженной обочине. Больше всего его радовала возможность продлить удовольствие пребывания в зимнем оазисе.
   Погода чудесная. По небосводу уже растеклись свежие краски приближающейся весны. Тонкий покров выпавшего за ночь снега еще не растаял и весело поблескивает на солнце.
   Айс знал, что там, в глубине парка, возможно, тусуются знакомые псы. А может быть, его ждет встреча не только с друзьями детства, но и новые впечатления. Неожиданно он сделал стойку, принюхался и рванул вперед, чуть не сбив Людмилу Андреевну с ног. Обледенелый поводок больно резанул по сухожилию между большим и указательным пальцами. Людмила Андреевна вцепилась в него обеими руками, но силы были не равными – поводок выскользнул, и зеленая змейка с бешеной скоростью заскользила по снежному полю.
   – Айс! Ко мне! – завопила женщина, но пес, не оборачиваясь, летел стрелой к противоположному концу парка.
   Пробежав за ним метров сто, Людмила Андреевна остановилась, с трудом переводя дыхание. Вдали послышался знакомый заливистый лай. Женщина поспешила в направлении звука, радуясь, что пес встретил какого-то приятеля и, следовательно, не выскочит на проезжую часть.
   На собачьей площадке было тихо, но по прогулочной дорожке медленно двигалось какое-то огромное серо-черное чудище. Людмила Андреевна даже не сразу поняла, что это такое – пришлось протереть запотевшие стекла очков. Голова и передняя часть туловища напоминали крупную кавказскую овчарку, но парализованные задние лапы были привязаны ремнями к двухколесной тележке. Агрегатом управлял старик лет семидесяти пяти. Айс носился кругами, захлебываясь от истерического лая – почему этот странный зверь не хочет познакомиться и поиграть?
   – Простите, не смогла удержать своего медведя, – обратилась к старику Людмила Андреевна.
   – Самоедская лайка?
   – Она самая. Безумно игривая порода. А что случилось с вашим красавцем?
   – Под машину попал. Жена хотела усыпить, а я не смог. Жалко – совсем еще молодой. Пришлось мне на старости лет становиться автором еще одного изобретения, – старик кивнул в сторону тележки.
   – Как зовут кавказца?
   – В родословной его имя Никос Леон, а, если кратко, то просто Нэл.
   – Нэл? – Людмила Андеевна вздрогнула. – Вы его купили или это подарок?
   – Разве может конструктор на пенсии позволить себе купить дорогую собаку? Нэла подарил мне знакомый. И надо же такому случиться, что его сбила машина в том месте, где и проезд-то запрещен! Мне даже показалось, что эта сволочь специально его раздавила.
   – В милицию заявляли?
   – Нет, не заявляли, хотя один свидетель был – человек уважаемый, в прошлом известный конструктор Николай Павлович Леонов. Но собака была без поводка и намордника, так что как бы самого не оштрафовали.
   – Никос Леон, Нэл…Когда случилось это несчастье?
   – 23 февраля.
   – 23 февраля? В тот день мой муж Николай Павлович Леонов почувствовал себя плохо – у него проблемы с нервными окончаниями. Его увезли в больницу.
   – Николай Леонов – ваш муж?!
   – Да, и внука назвали в его честь – Николай Леонов-младший. Знаете, иногда, когда они оба вместе, я обращаюсь к нему «Нэл». Странное совпадение. Вам не кажется?
   – Вам лучше судить. Мой Нэл почему-то долго не откликался на это имя, словно прежде его звали по-другому. Действительно странно, что знакомый сказал мне, что кличка кавказца Нэл.
   Айс снова захлебнулся в приступе лая. Людмила Андреевна присела на корточки – лучший способ заставить подойти непослушного пса. Айс стрелой пронесся мимо, но Людмила Андреевна все же успела схватить поводок. Пес лизнул ее в щеку и медленным шагом потащился обратно к дому.

Глава 2
Лучший подарок для бабушки

   О загадочной встрече с кавказцем-инвалидом Людмила Андреевна решила не сообщать ни дочери, ни внуку – она хорошо помнила, как неприятно подействовал на Николая Леонова-младшего рассказ о нанизанной на шампур огромной серой крысе, о приколотой к груди зверька визитке и странном посетителе подвала. Пожилая женщина очень не хотела посеять в душе любимого внука страх – в подростковом возрасте Коля пережил очень трудный период, связанный с расстройством психики.
   Талантливый паренек сутками просиживал за компьютером, почти не гулял – надо было еще делать уроки, готовиться к поступлению в университет. Умственное перенапряжение сказалось на психике – у Коли начались странные галлюцинации. То ему казалось, что посредством компьютерного поля с ним общаются великие люди древности, то он уверял, что расшифровал язык внеземной цивилизации. Но чаще всего к нему являлся Архимед из Сиракуз.
   Бледный, как мраморное изваяние, великий мыслитель приковывал подростка своим проницательным взглядом. Это был коридор в далекое прошлое – в эпоху, начавшуюся 445 тысяч лет назад, когда на Земле появились первые астронавты с планеты Нибиру – аннунаки. Об их пребывании на нашей планете свидетельствовало многое: обсерватория на Голанских высотах, пирамиды Гизы, служившие маяками посадочного коридора, камни Стоунхеджа в Англии, предназначенные для астрономических наблюдений, таинственные знаки, рисунки и тексты на глиняных табличках, найденых археологами и многое другое.
   – Они были, – вещал Архимед. – Они прилетали с планеты Нибиру за золотом и другими ценными ресурсами Земли. Но сейчас их нет – аннунаков погубил вирус агрессивности.
   – В Галактике есть 200 планет, на которых возможна жизнь. Почему они не ищут контакт? Не хотят или…
   – Есть только Спасатели. Стань одним из них.
   – Кто такие Спасатели? Архимед, скажи мне! Что мне делать, чтобы стать одним из них?
   – Инстинкт самосохранения – основной инстинкт. Стань спасателем!
   Лик Архимеда постепенно расплывался, слова сливались в полифонический гул, и только одно слово – «спасатель» – зомбирующим ударом проникало в мозг.
   С тех пор в поведении Коли появились странности. Он перестал принимать участие в подростковых шалостях, вступался за обиженных девчонок и бездомных животных. А когда атлетически сложенный и обладавший от природы большой физической силой Николай Леонов-младший отказался возглавить расправу над сыном директора школы, парни просто выкинули его из своей тусовки. Директорского сынка обвинили в том, что он не поделился информацией о предстоящей итоговой контрольной, за что ему крепко досталось от двоешников.
   Да и девчонки, которых защищал Коля, считали его чуть ли не трусом – он действовал только силой убеждения и никогда не пускал в ход кулаки.
   Спортом Коля тоже не занимался – просто не хватало времени. В детстве часто простужался и болел. Вера настаивала, чтобы сын
   хотя бы принимал по утрам холодный душ с целью закалки. Коля неохотно подчинялся. Однако постепенно эта оздоровительная процедура вошла в привычку. Но однажды на почве закалки с ним случился психический срыв.
   Накануне Нового Года соседка попросила Колю посидеть с полчаса с ее близняшками, очаровательными девчушками лет пяти. Коля любил возиться с малышами – в их обществе он ощущал себя сильным, авторитетным, способным посеять зерно разума.
   В десять часов вечера город засверкал красочной новогодней иллюминацией. Трубы теплостанции превратились в таинственные маяки, украшенные тысячами огней цветов российского флага, на боковых стенах кирпичных башень засияли гигантские снежинки, по темному небосводу рассыпались причудливые грозди фейерверков. Девочки запросились на улицу, и Коля не смог отказать им в удовольствии окунуться в атмосферу праздника – близнецы росли без отца и нигде не бывали, кроме детского сада. Он взял девочек за руки и вывел их во двор. Дул северный ветер, а на близнецах не было ничего, кроме длинных шелковых платьев. Малышки закоченели, но Коля убедил их, что закалка холодом очень полезна для здоровья. Они шли и шли вдоль опустевшей улицы, дрожа от холода, пока, наконец, их не остановил случайный прохожий. Очнулся Коля в отделении милиции. Ничего не помнил, и только, благодаря вмешательству Николая Леонова-старшего, удалось избежать наказания. Девочки, к счастью, отделались легкой простудой. Матери сказали, что Коля был пьян, и она сделала глупость, что оставила детей на его попечение. Однако в тот вечер Коля даже не прикасался к спиртному, и обеспокоенным случившимся родителям ничего не оставалось делать, как показать его знакомому психиатру. Несколько лет подросток с диагнозом шизофрения находился под наблюдением, но рецидивы болезни не повторялись, и к моменту поступления в университет Николай Леонов-младший радовал близких своим здравомыслием и крепкой нервной системой.
//-- * * * --//
   Айса забрали вечером 6-го марта. Людмила Андреевна не знала, радоваться этому или нет. За неделю она так привыкла к удивительно ласковому медвежонку, а теперь снова одна. Никто не выбежит навстречу, никто не обрушит на нее водопад любви и нежности – Николаю Павловичу врачи не разрешили провести дома даже трехдневные мартовские каникулы. Внук, конечно, забежит на минуту поздравить бабушку, и дочь с зятем приглашают провести с ними праздничный день. Но потом снова придется возвращаться в опустевший дом.
   Людмила Андреевна проплакала всю ночь, а утром ее разбудил телефонный звонок.
   – Буся, как себя чувствуешь, как настроение?
   – Увы, далеко не праздничное. Скучаю без Айса, хотя из-за этого непоседы до сих пор ноет рука – не приучили его ходить рядом. В старости можно держать только такое животное, которое не требует постоянного выгула в шесть утра, но и не метит как кот.
   – Есть идея. Преподавательница «Строгановки» по графике Елена Колбасюк разводит карликовых свиней. Она живет за городом, но мини-пигов вполне можно содержать и в домашних условиях.
   – Идея принадлежит Оксане?
   – Да. Она видела этих свинок. Они очень ласковые. Виляют хвостиком и даже целуются.
   – Ты считаешь, что мою старость могут скрасить поцелуи вонючих хрюшек?
   – Буся, во-первых, ты совсем не старая, а, во-вторых, пиги почти не имеют запаха и не вызывают аллергии. Хлопот с ними меньше, чем с кошкой, хотя к году они и достигают размера средней собачки.
   – И сколько стоят эти мутантики? Я слышала, что мода на них началась на Рублевке, так что вряд ли мне по карману это удовольствие.
   – Елена продает их за пятнадцать тысяч.
   – Долларов?
   – Нет, рублей. Елена женщина интеллигентная – для нее главное пристроить поросят в хорошие руки. Мы с Оксаной можем позволить сделать тебе такой подарок. Вобщем, Буся, послезавтра в десять утра мы с Оксаной заедем за тобой и отправимся за пигами.
   Художница Елена не была для Людмилы Андреевны человеком посторонним – Вера с детства дружила с матерью Елены профессором Милентиной Колбасюк, но виделись они крайне редко – несколько раз за всю жизнь. Конечно, Елена передавала Людмиле Андреевне и Николаю Павловичу приглашения посетить открытие очередной выставки, но Николай Леонов-старший всегда был занят как на неделе, так и в выходные.

   В утренние часы 9 марта Москва была на удивление малолюдной и маломашинной. На перегонах между постами ГИБДД Колина новенькая «Мазда» летела на всех парусах – ни одного гаишника на горизонте. Однако, приближаясь к очередному посту, Николай на всякий пожарный пристраивался в хвост какому-нибудь «жигуленку» – не успел пройти техосмотр.
   Оксана комфортно развалилась на переднем сиденье. К неудовольствию Людмилы Андреевны, у которой в машине всегда затекали ноги, эта наглая девица даже не предложила лучшее место пожилой женщине. Можно подумать, что это мелочь, но из этих мелочей и складывается впечатление о человеке. После того, что случилось с внуком из-за его неразборчивости, нельзя допустить, чтобы его опять окрутила какая-нибудь пустышка.
   40 километров пути преодолели за полчаса. Вот и узкое шоссе, ведущее к дачному поселку, где находится дом художницы.
   Многие картины Елены стали собственностью любителей современной живописи в России, странах Европы и в США, но дом она приобрела не на деньги, полученные от продаж. При активном участии матерого адвоката, друга ее матери профессора Милентины Колбасюк, удалось выскрести из издательств невыплаченные гонорары за оформление книг. Половина этой суммы ушла на оплату услуг адвоката, а на оставшиеся деньги Елена купила три сотки и четвертинку двухэтажного кирпичного дома, который надстроили и декорировали в соответствии с ее пожеланиями. Вкус художницы, однако, имел мало общего с так называемым «евроремонтом», за исключением разве что дизайна камина. Каждый уголок дома был предназначен для того, чтобы радовать глаз – натюрморты, пейзажи, фонтан с бассейном-аквариумом, композиции из экибан и предметов антиквариата, когда-то принадлежащих ее предкам. И множество фарфоровых ваз с живыми цветами. Сама Елена – лучшее украшение дома – умные и добрые глаза, милое улыбчивое лицо с ямочками, мягкие белокурые волосы. И никакого позерства, самомнения – известная художница одинаково приветлива и с нищими, и с представителями класса имущих.
   На веранде – ночлежка для бездомных кошек и собак, которые в морозные дни всегда найдут здесь пищу и ласку. Для мини-пигов оборудовано специальное помещение, но любимый хряк Елены живет в доме.
   – Я люблю его больше других, потому что в нем много человеческого. У большинства пигов преобладает пищевой инстинкт, но мой Висконт является лучшим доказательством того, что свиньи тоже могут любить.
   Елена не замужем, хотя ей уже 26. Она обожает свою мать и престарелую бабушку, приближающуюся к девяностолетнему юбилею. Бабушка давно прикована к постели, но мало кто может похвастаться такой счастливой старостью. Елена делает все, чтобы продлить ее жизнь – медицинский осмотр лучших врачей, массажистка, сиделка – это она может себе позволить. Правда, случается, что в течение нескольких месяцев нет продаж, и тогда на выручку приходит Милентина – профессор Колбасюк славится своим умением вправлять мозги абитуриентам за достойную плату.
   Замуж Елена не вышла только потому, что не встретила парня, готового принять ее такой, какая она есть – не мыслящей себя вне непрерывной творческой работы. Конечно, надо бы подумать о продолжении их старинного рода потомственных интеллигентов по материнской линии – смешная фамилия Колбасюк досталась Елене от отчима – но, как и многих представителей творческих профессий, Елену угнетала неуверенность в завтрашнем дне. Вдруг перестанут покупать картины, вдруг исчезнет источник доходов матери? Где тогда взять деньги на то, чтобы дать ребенку достойное образование? И где найти человека умного, доброго, порядочного, непьющего и способного обеспечить привычный жизненный уклад? Творчество, как считают многие, – своего рода наркотик. Тот, кто с головой окунулся в этот шипучий источник, жаждут только одного – вдохновения.
   Елена встретила гостей радушно, как и полагается гостеприимной хозяйке: показала дом, напоила чаем из самовара, рассказала об особенностях мини-пигов, чтобы люди взвесили все за и против, прежде чем осуществить сделку купли-продажи.
   – Я даже предположить не могла, что свиньи способны на самую нежную привязанность к своему хозяину. Эта любовь возникает не сразу, как, например, у щенка. Ее рождает сила привычки. Привыкнув, мини-пит будет забираться к вам на колени, лизать руку, заглядывать в глаза, делать массаж своим пятачком. Тело у пигов очень теплое и мягкое. Если положить под бок такую «грелку», можно забыть о ревматизме. Но свинья должна все-таки помнить о том, что она свинья. Поэтому в комнате необходимо выделить загончик площадью два квадратных метра с достаточно высоким ограждением. Пит охотно пойдет на место, если предложить ему хотя бы корочку хлеба.
   После продолжительных наставлений Елена пригласила гостей пройти в свинарник. Людмиле Андреевне сразу приглянулась пушистая трехцветная свинка – серебристая на голубом с белым воротником и черной маской. Поросенок Лора сидела в клетке вдвоем с черным хряком по кличке Бенджамин. У него была очень смешная лысая мордочка и пытливый взгляд.
   – Они с Лорой неразлучники, – вздохнула Елена.
   – Если уступите подешевле, возьмем и Бенджамина, – оживился Коля.
   – Отдам за десять – жалко разлучать парочку.
   Коля нахмурился – в кошельке не больше 20 – и купюр и немного мелочи.
   – Я могу добавить, – вмешалась Оксана, – дедушка подарил на 8-ое марта 4 тысячи.
   Людмила Андреевна бросила на девушку неприязненный взгляд – за те два дня, что они не виделись, та уже успела нанести на свои русые волосы жгуче-черные мазки. Правда, они оттеняют ее жирно подведенные карие глазки, но что-то она, Людмила Андреевна, не видит в этих глазках никаких признаков здравомыслия.
   – Дети! – возмутилась бабушка, – я не могу взять двоих, не спросив согласия Дуси.
   Дусей в присутствии Николая Леонова-младшего она называла своего супруга.
   – Дедушка никогда ни в чем не отказывал тебе, – возразил Коля. – Ему даже нравится, когда ты впадаешь в детство и совершаешь необдуманные поступки.
   – Да, у моего мужа есть любимая поговорка: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.
   – Некоторых стариков отличает от детей только морщинистая оболочка, – усмехнулась Елена. – Но вы, Людмила Андреевна, кокетничаете – на вид вам не больше 50-ти.
//-- * * * --//
   Несколько постоянно живущих в поселке семей построили общую конюшню, в которой у Елены был денник с пегой кобылкой Глафирой. От лесной полосы конюшню отделяло обширное поле. Когда-то в прошлом его засевали пшеницей, но теперь поле превратилось в огромный утрамбованный конскими копытами пустырь.
   Любительница верховой езды Оксана, конечно же, намекнула, что неплохо было бы прокатиться. Лошадку оседлали и вывели из стойла. Коля подсадил девушку, и давно не разминавшася Глафира с радостным ржаньем понеслась аллюром по снежному полю.
   – И вам не мешает пройтись, – предложила Елена, – полчаса моциона и зарядишься бодростью на всю неделю.
   Во время прогулки у Людмилы Андреевны разболелась голова – не то от избытка кислорода, не то от табачного дыма, который выдувал из дешевой сигареты Николай. Бабушка с трудом сдерживалась, чтобы не устроить антитабачный скандал, но решила отложить его на потом – все-таки внук делает ей такой дорогой подарок. Едва получил первую высокую зарплату и сразу же подумал о ней. Как тут не растрогаться?
   Сделав круг по полю, Оксана догнала пешую компанию в тот момент, когда трое уже вошли в лес. Лесную полосу пересекали многочисленные дорожки, слишком узкие для того, чтобы гарцевать верхом на лошади, не опасаясь колючего удара мохнатых ветвей.
   – Чуть подальше просека! – крикнула Елена, – скачи туда.
   Оксана направила лошадь в указанном направлении и через минуту скрылась за могучими кронами столетних елей. Елена и ее гости углубились в лесную чащу метров на сто, когда сквозь тишину прорезался дикий вопль. Кричала Оксана.
   – Что такое? Неужели упала с лошади? – испугалась Елена.
   Коля стремглав понесся на крик. Девушка, вцепившись в гриву, не управляла лошадью, но была цела и невредима. Глафира издала нервное ржанье – где же хозяйка?
   – Оксана! Глаша! Что с вами? Вас кто-нибудь напугал?
   – Там кабан, огромный черный кабан.
   – Этого не может быть, – удивилась Елена, – я исходила лес вдоль и поперек, знаю каждый кустик – звери не забегают сюда, так как этот лес всего лишь узкая полоса, тянущаяся вдоль шоссе. Тебе, наверное, показалось.
   – Нет, я точно видела.
   – Тогда это не кабан, а соседский боров. Сосед – алкоголик. Иногда забывает накормить его, вот Борька и убегает из хлева в поисках пищи. Борька! Борька! – позвала Елена. – Обычно он всегда откликается, а сейчас почему-то молчит.
   Шедший впереди Коля вдруг резко остановился. У поворота на просеку в землю был вбит длинный кол, на острие которого торчала огромная голова черного вепря. Из оскаленной пасти капала на снег густая красная кровь или какая-то имитирующая ее жидкость. Шея вепря была обмотана веревкой, на которой болталась белая табличка с надписью «СВИДЕТЕЛЬ». По жирным черным буквам растекались кровавые мазки.
   Коля не мог не узнать вепря – это был Арчи.
   – Кто это сделал? Коля, я никогда не видела этого великана, – всхлипнула Елена.
   – Это Арчи, тот самый вепрь, который запорол Эльзару.
   – Мама рассказывала мне эту жуткую историю. А что случилось с дочерью Эльзары? Труп Алии, насколько мне известно, нашли в той же квартире несколько дней спустя.
   – Алия была заводчицей, у которой я купил Айса.
   – И не только заводчицей, – перебила Людмила Андреевна. – У них с Колей назревал настоящий роман. Алия торговала сладостями на нашем рынке, там они и познакомились. Девушка была красива, как гурия. Дело об убийстве расследовал знакомый следователь Веры Вадим Меньшиков. Подозрение пало на жениха Алии – жителя Северного Кавказа. Убийство на почве ревности. В руке трупа была зажата разорванная фотография нашего дон Жуана.
   – Коля, почему ты ничего не рассказал мне? – худенькое личико Оксаны побледнело, от чего стал еще ярче контур подведенных глаз.
   – Если в истоке отношений лежит ложь, они никогда не сольются в единый поток, – заметила Людмила Андреевна.
   – Буся! Ты просто опередила меня. Я собирался всё рассказать сам, хотя мне и хочется поскорее забыть…
   – Так, значит, тебя подозревают в убийстве этой, как вы её назвали, – фурии? – продолжила Оксана.
   – Не фурии, а гурии, обольстительной восточной колдуньи, – раздраженно перебила девушку Людмила Андреевна. – К счастью, первыми, кто обнаружил улику, были Вера и друг зятя сибиряк Владимир Белых. Им с трудом удалось избежать встречи с ментами. А у нашего Коли было алиби – один проходимец убедил его в том, что ему поручили ликвидировать свидетеля гибели Эльзары. Этот цыган по имени Дука спрятал Колю в своей деревне в Ярославской губернии, а сам начал шантажировать владельца Арчи. Этим владельцем был известный бизнесмен, готовый платить за то, чтобы трагический эпизод не стал достоянием гласности. Но потом шантажиста пристрелили. Случайно или не случайно – об этом судить не могу.
   – Убийцу Алии арестовали? – спросила Елена.
   Мы не спрашивали следователя – всем хотелось поскорей забыть об этом страшном периоде, – вздохнула Людмила Андреевна. – Однако последнее время я стала свидетелем сразу трех странных происшествий.
   – Если вы задержитесь на полчаса, то сможете пообщаться с мамой. Вы же знаете, как развито логическое мышление у профессора Милентины Колбасюк.
   – Как не знать. Если бы не твоя мать, мы бы вообще не выпутались из этой истории.
   – Так и расскажите ей обо всем!
   – Неудобно постоянно напрягать её своими проблемами. Но мне кажется, что Коле снова угрожает какая-то опасность. Кто-то хочет его запугать. Только не понятно, с какой целью.
   – У мамы наверняка будет хотя бы одна обоснованная версия.
   – Хорошо, мы подождем, – согласилась Людмила Андреевна.
   Коля окинул взглядом окрестность. На тонком снежном покрывале отпечатались ведущие к просеке свежие следы.
   – Буся, ты не будешь против, если я посмотрю.
   – Коля! Зачем лезть на рожон? В конце концов убийство дикого кабана во время охоты – не преступление. И я не уверена, что есть статья, запрещающая посадить на кол голову трофея, тем более вдали от людских глаз…
   Не дослушав возражений Людмилы Андреевны, Николай Леонов-младший рванул в сторону лесной полосы. Вскоре послышался хруст ломаемых веток и чье-то нечленораздельное мычание – Коля волочил за шкирку упирающегося бродягу, от которого разило крепким запахом спиртного и вонью пропитанных мочей штанов. Бродяга был нем и только испуганно хлопал бесцветными ресницами. Коля швырнул его на снег напротив головы Арчи.
   – Ты это сделал? Ты?!
   Бродяга прижал ладонь к животу и промычал что-то вроде «ку-ушать».
   – А это что? – Коля поднес к его мутным глазкам табличку с надписью «СВИДЕТЕЛЬ».
   Немой что-то забормотал, отрицательно качая головой.
   – Кто посадил Арчи на кол? Отвечай!
   Бродяга ткнул себя пальцем в грудь и снова покачал головой.
   – Иди за нами, дам тебе хлеба и сыра, – прервала допрос Елена.
   Все двинулись к дому. Впереди на лошади Оксана. Пройдя метров двести, не сговариваясь, обернулись. Кол с головой Арчи исчез.
   – Значит, немой тут не причем, – заметила Оксана. – Тот, кто сделал это, хотел, чтобы зрителями были только мы.

Глава 3
Досье на невесту

   – А ты не так глупа, – вырвалось у Людмилы Андреевны. Девушка обиженно замолчала.
   – Буся! – Коля с трудом сдерживал раздражение, – мы с Оксаной заберем пигов и отвезем к тебе домой. Пока вы беседуете с тетей
   Милой, мы успеем сделать перестановку и оборудуем живой уголок. До Москвы доедешь на электричке.
   – Прости, меня, девочка, я не хотела тебя обидеть, – призналась Людмила Андреевна. – И вообще – в жизни почти каждому приходится слышать неприятные слова в свой адрес, и самое лучшее сохранять спокойствие и не реагировать. Будь выше.
//-- * * * --//
   Лору и Бенджамина поместили в кошачью переноску. Лора испуганно прижалась к стенке, а черный хряк все пытался открыть крышку. И когда ему это удавалось, пятачок-локатор поворачивался в сторону Людмилы Андреевны и со свистом втягивал незнакомый запах.
   – Буся, кабанчик полюбил тебя с первого взгляда, – засмеялся Коля. – Мы покажем маме-папе эту сладкую парочку, а потом займемся устройством свинарника. Доски у тебя есть?
   – Есть на лоджии. Но где ты намерен сооружать хлев? Надеюсь, не в нашей спальне? Николай Павлович этого не потерпит.
   – Я уже прикинул где – в комнате для гостей.
   – И ты думаешь, что после этого кто-нибудь захочет прийти к нам в гости с ночевкой?
   – Не волнуйся, буся, все будет хоккей.
//-- * * * --//
   Через полчаса после отъезда Коли и Оксаны, прибыла нагруженная продуктовыми пакетами Милентина. Одета профессор Колбасюк была в норковую шубку и стоптанные безразмерные сапоги – полная дама превыше всего ценила удобство. Увидев Людмилу Андреевну, Мила просияла – не так часто приезжают на дачу старые друзья. И вообще Людмила Андреевна предпочитала появляться всюду только в обществе мужа. Однако последнее время Николай Павлович курсировал между Кремлевскими залами, где ему вручали очередную награду, и Рублевской больницей, где ремонтировали его сосуды.
   Лена выхватила из рук матери тяжелые сумки и поцеловала ее в губы. Милентина отстранила дочь.
   – Не трись о мой сопливый нос – две недели мучаюсь от простуды, а отлежаться не получается. Кто заменит меня в университете? Все чихают, перхают, но на работу вынуждены ходить.
   – Мама, сколько раз я говорила тебе, что твои профессорские гроши я тебе обеспечу. В офис банка взяли для отбора двенадцать картин.
   – Сегодня ты молодая, красивая – тебя продвигают. А я уже в том возрасте, когда надо все просчитывать наперед, – вздохнула Милентина, доставая из сумки жужжащий мобильный.
   – Миленина Ивановна? Вы где? – пропищал тоненький голосок.
   – На даче у дочери.
   – А-а, – разочарованно протянула девушка. – Я сейчас сдаю задолженность по физике. Вы не могли бы продиктовать по телефону решение двух задач?
   – Ты бы меня еще с постели подняла! – возмутилась Милентина. – К тому же, напомню, что я математик, а не физик. Ладно, кому сдаешь долги?
   – Профу Вульфу.
   – Дай ему трубку.
   – Руслан, привет. Не дай помереть, не дожив до пенсии – помоги избавиться от этой доставалы. Она совсем прибурела – не дает покоя ни днем, ни ночью. Да, это племянница троюродного брата свояченницы моей подруги. Ну, спасибо. Герлушка не глупая, но слишком озабоченная – только и мечтает уложить в постель реального кадра, и потом отвести его в загс.
   – Мила, где ты подобрала такие выражения? – удивилась Людмила Андреевна.
   – Чтобы учить молодежь, надо понимать их сленг. Иначе выйдет облом. У меня, кстати, возникла гениальная идея – написать учебник математики на их языке. Я начала его так: «Математика – офигенная наука, дающая реальное описание всякой хрени. Любой авторитет выпадет в осадок, когда узнает, что одни и те же уравнения описывают передачу тепла, распространение вредных примесей в атмосфере и даже причину удаления от Земли нашего спутника Луны».
   – Надо еще подумать, как переделать все это в ритме харда или рэпа, – съязвила Елена.
   Путавшаяся в ногах маленькая дворовая собачка Жулька обиженно взвизгнула – когда же ее заметят?
   – А где же Таксюша? – только теперь Милентина обратила внимание на отсутствие незаконнорожденной дочери Жульки. Несмотря на свое непропорционально длинное тело, Таксюша отличалась необычайной прыгучестью и была способна перелезть даже через двухметровый забор.
   – У нее же течка! – испугалась Елена. – Для полного счастья нам не хватает, чтобы Таксюша перепихнулась с каким-нибудь бомжом. Есть только один способ вернуть беглянку – сыграть на ее ревности.
   Елена схватила на руки Жульку и прямо в тапочках помчалась к воротам. Заметив тусующуюся в отдалении стаю, присела на корточки и, поскользнувшись, угодила в талый снег, скрывавший острые ледяные глыбы. Из ладони начала сочиться кровь.
   – Жуленька! Ты у нас самая хорошая, самая красивая. Не то что эта уродка Таксюша, – Елена выкрикнула еще пару «ласковых» в адрес беглянки. От стаи отделилось длинное черное тело и стремглав понеслось к хозяйке.
   Теперь, когда все были в сборе, можно было собраться на кухне, выпить кофе и поговорить.
   – Мама, у Людмилы Андреевны возникли проблемы, – начала Елена, – ей необходимо посоветоваться относительно Коли.
   – Опять этот Коля! – возмутилась Милентина. – Его так и подмывает упечь себя в дурку. Простите, Людмила Андреевна, я не хотела вас обидеть. Я готова выслушать и помочь, если это в моих силах.
   – Дней десять тому назад мы с Верой отправились в Центр социальной защиты по поводу надбавки к моей пенсии. И тут возникло неожиданное препятствие.
   – Вам отказали? – возмутилась Милентина.
   – Нет, мы так и не дошли до этого Центра – увидели ворону со сломанным крылом. Мы с Верой вступили в перепалку – взять птицу или пройти мимо. Пока спорили, ворона исчезла – проникла в подвал пятиэтажки через разбитое окно. Мы зашли в подъезд и обнаружили, что дверь в подвал не заперта – там нашел убежище дворник. Осмотрев его жилище, мы убедились, что этот добрый человек подкармливает бездомных кошек и что кошки делятся с вороной своим завтраком. Я уже направилась к выходу, как вдруг заметила на подоконнике огромную мертвую крысу. Нанизанный на железный прут зверь застыл в вертикальном положении и злобно скалился. На лестнице послышались шаги. Мы с Верой спрятались за шкаф и остолбенели от удивления – спускавшийся по лестнице незнакомец имел вид человека весьма солидного и преуспевающего.
   – Извините, Людмила Андреевна, не могли бы вы без лишних подробностей перейти к сути дела, – перебила Милентина, – в моем доме каждый день травят крыс, и я то и дело спотыкаюсь о раздавленный труп.
   – Но это была не обычная крыса. Мало того, что зверь был нанизан на шампур, к его груди прикололи визитку с двумя буквами Н.Л.
   – И что из этого? Какой-нибудь хроник с бодуна и не то может отмочить.
   – Но эти две буквы! – не сдавалась Людмила Андреевна, – это же инициалы моего внука.
   – Я уже говорила вам, что иногда полезно усвоить молодежный сленг. Первая буква Н может, к примеру, означать Ноль-Два, что расшифровывается как «доносчик». Л – «литляк», то есть коротышка. Вот и получается: «доносчик – коротышка». Кто-то заложил этого крысиного киллера, и тот со злости проткнул зверька.
   – Ты еще скажи, что он совершил ритуал колдовства «вуду», – съязвила Елена.
   – И такое возможно. Мало ли сектантов обитает в заброшенных подвалах.
   – Но я еще не сказала главного, – продолжила Людмила Андреевна.
   – В тот день случилось еще кое-что. Коля попросил меня взять на передержку Айса на время течки их суки Дибо. Я вывела самоеда на прогулку в парк. Неожиданно Айс вырвал поводок из моих рук и помчался к собачьей площадке. Я поспешила за ним и наткнулась на чудище на колесах. Это была кавказская овчарка с парализованными задними конечностями. Хозяин сделал для нее что-то вроде инвалидной прогулочной коляски. Мы разговорились. Оказалось, что собаку недавно сбила машина, причем наезд был совершен преднамеренно.
   – Это не удивительно – почти в каждой семье имеется кар, и за руль часто садятся неопытные подростки, да еще и под кайфом.
   – Удивительно другое: собаку зовут НЭЛ. Именно так я обращаюсь к Николаю Леонову-младшему в присутствии Дуси – Николая Леонова-старшего.
   – По-моему, какой-то чокнутый парень хочет отомстить Коле за то, что, тот увел у него девушку, – вмешалась Елена.
   – У Коли появилась новая чикса? Как ее имя?
   – Оксана Раевская.
   – Оксана Раевская? – по тому, как поползли вверх тонкие брови Милентины, Людмила Андреевна поняла, что это имя ей знакомо.
   – Девушка мне не понравилась. Хорошенькая, но, даже не знаю, как это выразить словами…
   – Косит под русского панка.
   – Так ты ее знаешь?
   – Не только знаю, но подозреваю, что Елена права и дело именно в ней. Это случилось в прошлом году. В один пасмурный мартовский вечер мы с бабушкой Оксаны Любой отправилась на рынок за провизией для своих домашних питомцев. Нагрузив пакет мясными обрезками и кормом для особо привередливых кошек, не желающих соизмерять свой аппетит с бюджетом хозяйки, Люба на минуту задержалась у выхода – вспомнила, что у нее есть еще и волнистые попугайчики. Как известно, мелкие птахи могут просуществовать без пищи и воды не более трех дней.
   Люба уже была готова вернуться на рынок, где торговали абсолютно всем и, конечно же, спиртными напитками. Но вдруг ее взгляд задержался на длинных и стройных девических ножках, обтянутых голубыми с прорехами джинсами. Высокие сапожки упирались носком в ящик, наполненный бутылками пива, рядом с которым в талом снегу примостился еще один – с водкой. Люба с встревоженным недоумением подняла глаза и тут же обомлела – над ящиком возвышалась фигура подростка лет семнадцати со скошенными к переносице пьяными глазами. В следующий миг она ощутила острый укол в сердце, невидимые руки сжали виски. Причиной тому была юная девушка, с трудом удерживающая парня от падения в лужу. Это была она, ее Оксана.
   Увидев Любу, Оксана испуганно шарахнулась в сторону. Люба вне себя от ярости бросилась к девушке и схватила ее за руку.
   – Кто этот парень?!
   – Да так – просто знакомый. Случайно встретились.
   – Не пудри мне мозги! Таких знакомых надо обходить за версту! – завопила Люба, не обращая внимания на парня, у которого уже чесались кулаки.
   – Я здесь не одна – с Димой, – пролепетала Оксана. – Мы идем на день рождения, он сейчас покупает подарок.
   Оксана отошла в сторону и достала мобильный.
   – Дима, нас застукали, иди к выходу.
   Через минуту появился увешанный цепями парень, в котором Люба с трудом узнала Оксаниного друга.
   – Вы идете на день рождения вот к этим? – Люба кивнула в сторону долговязого парня, рядом с которым теперь тусовался еще один – с тупой, как у барана, физиономией.
   – Нет, это просто знакомые из одиннадцатого.
   – От таких знакомых надо держаться подальше, – прошипела Люба и направилась к автобусной остановке на противоположной стороне улицы. Остановившись перед светофором, резко обернулась. Дима пожал парням руку, затем нежно обнял Оксану за талию, и влюбленная парочка быстрым шагом направилась к стоянке такси. Через минуту туда же двинулись и парни с ящиками спиртного.
   Дрожащей рукой Люба достала мобильный. Кристина, мать Оксаны, к счастью, откликнулась сразу же. Выслушав сбивчивый Любин рассказ, тут же ударилась в панику и наорала на дочь в телефонную трубку. Дима не выдержал и все же вступился за свою герлицу.
   – Да не переживайте вы! Вы хоть раз видели меня пьяным? И потом… я тоже волнуюсь за Оксану. Все будет нормально.
   Вскоре родители Оксаны продали квартиру в Химках и переехали в Балашиху.

   Значит, Милентина знакома с бабушкой Оксаны, – эта новость окрылила Людмилу Андреевну – есть возможность получить информацию об этой герлице из надежного источника. Первое впечатление часто бывает обманчивым. Может быть, эта девочка и станет достойной подругой внука. По крайней мере, в одном положительном качестве Оксане нельзя отказать – она любит делать подарки.
   – Мы с Любой Раевской лет двадцать работаем в одном университете, – сообщила Милентина. – Она доцент, преподает физику. И так же помешана на собаках и кошках, как и я. На этой почве мы и подружились.
   – Следовательно, Оксана происходит из интеллигентной семьи, это уже кое-что, – обрадовалась Людмила Андреевна.
   – Ее биологический отец из рабочей среды, а вот прадедушка по материнской линии профессор Раевский был известным нейрохирургом. Исследовал ресурсы нашего мозга. Каким-то образом в его экспериментах принимала участие и Люба. Я, конечно, не в курсе этих исследований – они были засекречены, но зато могу подтвердить, что Любовь Раевская обладает шестым чувством. В общем и целом, она хорошая женщина, творческая личность, но с большими закидонами. Недаром молодежь называет физиков шизиками. Накануне крупных терактов, ураганов, землетрясений, цунами Люба видит странные цветные сны, в которых все краски природы меняются местами: небо становится оранжевым, облака ослепляют голубизной, зеленая листва кажется ей ядовито желтой, а к утру в ее мозгу складывается история, отражающая, как в зеркале, события прошлого, настоящего или будущего.
   Дневник своих фантастических видений Люба опубликовала, но тираж был маленький. Я отдала кому-то эту брошюру, и мне ее так и не вернули. Но одну историю помню хороню. Однажды Люба пришла на работу совсем задвинутая. Бледная, глаза выкатываются из орбит. Сказала, что во сне проникла в шпионскую тайну времен Второй мировой.
   – Ты меня пугаешь, – прервала Милу Людмила Андреевна, – после Колиной болезни больше всего я боюсь, что он втрескается в какую-нибудь шизоидную девицу.
   – Так обычно и случается. Рыбак рыбака видит издалека. Ну, мне продолжать или…?
   – Рассказывай, – обреченно вздохнула Людмила Андреевна.
   – История длинная, но я постараюсь изложить ее покороче. Сон, действительно, был странный. Приснился Любе солнечный Крым времен гражданской войны. Толпы эмигрантов, прорывающихся к трапу корабля, слишком маленького, чтобы вместить всех беженцев. В давке гибли люди. Поручик Белой армии Михаил с трудом оторвал от тела матери прелестную маленькую девочку по имени Анна Волкова и, угрожая оружием, пробился с ней на борт корабля.
   В конце скитаний им удалось добраться до Парижа, где Михаил стал завсегдатаем казино. Поигравшись вдрызг и задолжав кредиторам, он был вынужден эмигрировать в Канаду. Анну оставил на попечение богатой русской семьи.
   Несколько лет Михаил скрывался на севере Канады в индейском поселке. Ходили слухи, что там, в районе Большого Невольничьего озера люди находят метеориты с вкрапленными крупными камнями, которые даже опытные ювелиры принимали за алмазы.
   От зари до темна Михаил вместе со своим компаньоном Джоном прочесывал окрестные леса. И, наконец, им повезло. Однажды бледный небосвод вдруг вспыхнул лиловым светом, по нему заметались огненные блики, и сильный грохот прокатился по лощине. Ее дно было покрыто воронками, проделанными космическими пришельцами – носителями алмазов – белых, голубых, зеленых, коричневых, красноватых, желтых и черных. Так Михаил стал алмазным королем Севера.
   Творческому человеку с авантюрной жилкой, каким родился Михаил, упавшие с неба миллионы подарили лишь краткий миг наслаждения богатством. И солнечные пляжи Майями, и казино Лас-Вегаса, и страстные мулатки, все это быстро приелось. Игра на бирже, выгодное вложение капитала только ради его преумножения также казались ему скучным занятиям. Поступив в Гарвардский университет, Михаил попал под влияние работ Эйнштейна и Резерфорда. Они открывали новую эру – эру высвобождения атома.
   Много лет спустя, накануне Второй мировой, миллионер Михаил Раевский приехал в Англию с намерением спонсировать исследования в области ядерной физики, проводимые в знаменитой Кавен-дишской лаборатории при Кембриджском университете. Интересовали его и новые методы идентификации алмазов. При облучении драгоценных камней элементарными частицами или ультрафиолетовыми лучами структура камня и его цвет менялись определенным образом. А под действием черной лампы наблюдалось характерное свечение небесно-голубого или желтого цвета. Прежде даже самые опытные ювелиры иногда ошибались и принимали подделку за бриллиант, но теперь дело обстояло иначе.
   – Зачем ты рассказываешь мне о каких-то камнях? Какое отношение это может иметь к моему Коле?
   – В конце ты поймешь, что иногда причиной запугивания или слежки могут быть обстоятельства, которые человек обыкновенный даже вообразить себе не может.
   – Ладно, продолжай, хотя мне кажется, что ты уводишь меня в сторону от рассуждений, основанных на здравом смысле.
   – Однажды на вернисаже Михаил познакомился с молодой итальянской художницей Анной Беллини и ее другом американцем Тайлером, который как раз и занимался экспериментами по идентификации бриллиантов. Между Анной и Михаилом вспыхнула настоящая страсть. Но когда дело дошло до свадьбы, Тайлер сообщил влюбленному миллионеру о том, что экспертиза его камней не подтвердила их принадлежность к тем алмазам, которые находят в алмазных копи Африки и других континентов, и что он вынужден сообщить об этом факте Королевской ассоциации ювелиров. Все состояние Михаила было сделано на этих камнях. Разоблачение могло нарушить все его планы. И тогда Анна Беллини признается ему, что ее настоящее имя Анна Волкова. И хотя Михаил не мог узнать в сформировавшейся женщине ту кроху, которую он спас от участи быть раздавленной толпой, Анна предъявляет ему неопровержимое доказательство – рисунок, сделанный детской рукой на палубе корабля.
   Выдававшая себя за итальянскую художницу женщина, в действительности, оказалась шпионкой, членом тайного общества, нуждавшегося в финансовых инвестициях. Михаил не смог предать свою бывшую воспитанницу – большая часть его состояния была передана Анне и Тайлеру в обмен на молчание.
   Утром Люба записала эту историю в компьютер и отправилась на рынок за продуктами и кошачьим кормом. И вдруг какая-то неведомая сила заставила ее изменить свои планы и заглянуть в книжный магазин. Вообще-то книги она не покупает – ее муж Антон книгоман и киноман – у него тысячи книг и дисков. На полке в отделе подарков стояли книги, названия которых без очков Люба разглядеть не могла, но ее рука, словно повинуясь чужой воле, сняла с полки один том. Она положила его в сумку и вышла из магазина, забыв заплатить. И только на рынке вспомнила о своем приобретении – полезла в сумку за кошельком и обнаружила книгу «100 великих разведчиков».
   Вернувшись домой, Люба, вместо того, чтобы готовить обед, занялась просмотром книги. Внимание привлекли следующие строки:
   «Поздним июльским вечером 1940 года Уинстон Черчиль вынужден был прервать заседание Военного кабинета Великобритании… Черчиль вышел из кабинета и прошел в соседнюю комнату. Там его ждал начальник разведки, который сразу же приступил к докладу.
   Службой контразведки выявлен шпион в американском посольстве, который владеет секретными кодами, используемыми послом Джозефом Кеннеди в переписке с Рузвельтом».
   – Шпионом, владевшим кодами самой секретной переписки, – продолжила Милентина, – была женщина по имени Анна Волкова. Эта русская аристократка сумела обольстить начальника шифровальной службы Тайлера Кента. Впоследствии ее называли самой роковой женщиной-шпионкой Второй мировой. Анна была способной художницей и не раз выставлялась на любительских вернисажах. Контрразведка Великобритании взяла ее в серьезную разработку после того, как она установила связь с сотрудниками итальянского посольства. То есть, как и в Любиной истории, в Лондоне работала шпионка, носившая имя ее героини, завербовавшая американца Тайлера, имевшая связь с итальянцами и выдававшая себя за художницу. И чем дальше углублялась Люба в поиск совпадений своих сновидений и происходивших в мире событий, тем яснее ей становилось, что ее мозг, как и мозг многих других носителей шестого чувства, вступает в контакт с невидимым полем, в котором отображены все события прошлого, настоящего и будущего. С этой истории в семье Раевских начали происходить странные события…

   Оказавшись в просторной квартире Людмилы Андреевны, Лора тут же принялась рыть пятачком все, что можно было оторвать от пола: коврик в прихожей, палас в гостиной – может быть, под ними завалялась какая-нибудь корочка. Бенджамин, напротив, прислонился к стене, набычился и молча наблюдал за окружающей обстановкой. Вспомнив о том, что голоден, прихватил не острыми, но крепкими зубками Оксанину пятку. Девушка больно пнула его ногой – пусть знает, что человеческое мясо хотя и съедобно, но не предназначено для откорма прожорливых свиней. Был бы хряк в курсе того, какая участь ждет многих из его собратьев, не стал бы так наглеть. Однако одного пинка оказалось достаточно, чтобы Бенджамен осознал, кто из млекопитающих здесь главный.
   Коля незамедлительно приступил к работе – надо успеть до возвращения Людмилы Андреевны. На лоджии нашлись пропитанные олифой рифленые доски. Их решили прибить к дивану в качестве барьера – Елена предупредила, что нераскормленые пиги прыгают как тушканчики. Через полчаса спинку дивана нарастили сантиметров на сорок, после чего поставили его перпендикулярно к окну, а проход загородили тяжелым столом-тумбой. Постелив у батареи мягкую подстилку, Оксана хотела было заманить пигов в загон, но Коля вспомнил, что Елена советовала первое время подержать их все же в клетке. Клетка у Людмилы Андреевны была – просторная и прочная с металлическим поддоном. Когда-то в ней держали пару кроликов.
   В качестве запора Оксана выбрала массивный карабин и, прижав дверцу к корпусу, с трудом защелкнула замок. Он был настолько тугой, что от усилия она чуть было не вывихнула палец. Зато в прочности сцепления сомневаться не приходилось. Уставшие в дороге Лора и Бенджамин растянулись валетом на полу и вскоре затихли. Коля достал их холодильника бутылку пива и позвал Оксану на кухню – теперь, когда они впервые остались наедине, можно расслабиться и поговорить. Больше всего Николая напрягала одна мысль: был ли кто-нибудь до него у этой девушки? – с виду она наивняк, хотя и косит под панка.
   – В восьмом классе я была единственной девочкой, которая еще ни разу не занималась любовью.
   Коля бросил масляный взгляд на ее облегающие джинсы с прорехами и массивные цепи на тоненькой шейке.
   – Но почему ты хиппуешь? Хочешь выделиться?
   – Не нравится мне упаковка, в которой ходят многие – трусики-стринги, короткие шортики… и все только для того, чтобы заманить парня в постель и заняться с ним любовью.
   – Мы говорим «займемся любовью», но это же абсурд. Точно так же можно сказать: «займемся ненавистью», «займемся недоверием». В современном мире любовь подразумевает сексуальную привязанность к другому человеку, с которым приятнее всего заниматься Этим.
   – А у тебя Это было?
   – Было с одной восточной чиксой. С виду скромница, но страстная, как кошка.
   – Я ее знаю? Как ее зовут? – Оксана побледнела и поджала губы.
   – Ее звали Алия. Девушку зарезали в ее же квартире прошлой весной.
   – Значит, и ты был в числе подозреваемых?
   – Неужели ты могла подумать, что я вообще способен кого-нибудь замочить? Но если тебе интересно, могу сообщить, что у меня было алиби. Мы с Алией подружились после того, как я купил у нее Айса. Приходилось консультироваться по поводу выращивания щенка – с лайками прежде я дела не имел.
   – И кто же убил девушку?
   – Подозревали, что с ней расправился жених, но я не интересовался ходом следствия – это был типичный висяк. Мое имя в материалах не упоминалось, хотя кто-то и очень хотел меня подставить. Труп обнаружили моя мать и друг семьи Владимир Белых. В руке покойной была зажата моя фотка. К счастью, ее вовремя удалось изъять.
   – Ты очень переживал? – спросила Оксана, заметив, что Коля смахнул набежавшую слезу.
   – А ты как думаешь? Девушка ни в чем не виновата. Она была необычайно красива. Я бы мог запасть на нее, но не успел… Нет смысла продолжать этот ток – Алии уже нет с нами. Расскажи лучше о себе. Я, как ты и хотела, во всем сознался.
   – До пятнадцати лет у меня ни разу не было секса. Но потом я познакомилась с Димой. Он учился в одиннадцатом в той же школе. Многие парни не умеют выражать свои чувства – предпочитают просто затащить в постель, а если что не так, то и по морде могут дать. Дима был не такой – реальный бойфренд. Дарил цветы и чуть ли не с первого дня знакомства сказал, что главная ценность в жизни это семья. У него трабл – родители разошлись. Поженились на первом курсе, а когда фазер начал ковать монету, гражданки взяли его в оборот, хотя у него и было уже двое детей. Сначала лучшая подруга матери родила от него ребенка, потом секретарша. Так и мотается старик от дома к дому. Дима очень переживал, и я жалела его.
   – Так у вас был секс?
   – Месяца три мы даже микробами не обменивались, но потом он пришел к предкам с нехилым букетом и сказал, что будет со мной навсегда.
   – И почему же вы разошлись?
   – После того как мы переехали в Балашиху и я поступила в художественный колледж, он начал доставать меня своей ревностью. Со всеми парнями в колледже перезнакомился и предупредил, что, если что, устроит бейсбол.
   Коля взглянул на часы.
   – Буся приедет через час, а мы еще не все предусмотрели. Надо бы прошвырнуться до зоомагазина – пигам нужен туалет.
   – Ты думаешь, что корыта для свиней есть в продаже?
   – Что-нибудь да подберем.
   Специального поддона для свиней в продаже не было, но зато появились три импортных корытца для собак среднего размера. Коля долго колебался – купить тот, что подороже – голубой поддон на фигурных ножках с крышкой и сеткой – или тот, что подешевле – красный без сетки. Он часто заходил в зоомагазин за собачьим кормом, но никогда не видел таких туалетов. Пожалуй, имеет смысл купить парочку впрок на тот случай, если товар окажется в дефиците. К тому же у пигов может быть потомство.
   – Скажите, эти унитазики будут в продаже? – обратилась Оксана к продавщице.
   – Не могу сказать. Туалеты завезли еще при Путине. А что будет при новом президенте, нам не известно.
   – Тогда я, на всякий случай, возьму все три, – решил Николай Леонов-младший и, нагрузившись унитазами, отправился в соседний отдел за кормом.
   Внезапно он замедлил шаг и остановился в двух метрах от прилавка, уставившись на новую продавщицу. За прилавком стояла красивая, как картинка, восточная девушка.
   – Нет, этого не может быть, – прошептал Коля.
   – С чего это у тебя глаз выпал? Опять зависнут с первого взгляда? – съязвила Оксана.
   – Это… это же Алия!

Глава 4
Остров Ка

   Николай непроизвольно отпрянул назад, что позволило ему спрятаться за клетками с грызунами. Оксана же, напротив, нагло уставилась на продавщицу. На девушке был просторный рабочий халатик, но внимательный взгляд без труда обнаружил под ним небольшую припухлось живота.
   – Вам что-нибудь нужно? – спросила Алия.
   – Мне ничего, а вот вам, я вижу, скоро понадобиться коляска. Могу предложить свою собственную. Ей уже пятнадцать лет, но она как новенькая. Отдам по дешевке.
   – Спасибо, я ни в чем не нуждаюсь.
   – Если бы не нуждалась, не стояла бы с пузом за прилавком.
   – Мне здесь нравится. У нас работают только те, кто любит животных, птиц и рыбок.
   – Не желаешь встретиться с отцом будущего ребенка?
   – Что ты такое говоришь? – вспыхнула девушка.
   – Думаешь, я пургу несу? Сейчас сама увидишь. – Оксана направилась в соседний отдел.
   – Что, Николай, на грелку сел? Твоя Алия не только цела и невредима, но и с икрой. А ты, как заяц, сразу в кусты. Мог бы прокачать с ней тему.
   – Алия не будет говорить со мной?
   – Почему?
   – Приревновала к своей матери.
   – Ну, ты и фрукт! А прикидываешься овечкой. Кто ее мать?
   – Эльзара погибла – несчастный случай.
   – Полный кобзон! С тобой, оказывается, опасно водиться – все время врешь в тональности ре-минор. А гражданка-то жива, да еще с бемолем.
   – Труп действительно обнаружили в ее квартире. Мы думали, что это Алия.
   – А ты сам видел жмурика?
   – Нет, но Владимир опознал. Правда, он только один раз встречался с Алией – мог и ошибиться.
   – Так и расспроси девушку, кого же грохнули вместо нее? Или ты совсем застремался?
   У Николая задергались желваки.
   – Хорошо, я подойду к ней, если ты настаиваешь, – тяжело вздохнув, Коля направился к прилавку.
   – Здравствуй, Алия, как ты? Все еще злишься?
   – Нет, но все, что касается тебя, мне фиолетово – так, кажется, у вас говорят.
   – Не понял.
   – Ты мне безразличен.
   – А ребенок? Он мой?
   – Я замужем, – Алия протянула руку. На безымянном пальце блестело новенькое обручальное кольцо. Довольная произведенным эффектом, девушка улыбнулась.
   – И чья же ты теперь паранджа?
   – Не твое дело.
   – Если не хочешь, Достоевским не буду. Скажи только, кто же та жертва? Убийцу нашли?
   – Не суй свой нос, куда не следует. И вообще… забудь меня.
//-- * * * --//
   В пять утра Веру окончательно разбудило дребезжание оконного стекла. Она и так плохо спала ночью из-за тревожных сновидений. Вдоль лоджии курсировала стая черных ворон. Птицы приближались к окнам, громко каркая, и стекло дрожало от мощных ударов крыльев. Рыжий кот Фунтик запрыгнул на подоконник, намереваясь защитить дом от нападения пернатых хищников. Вера почувствовала, как по телу пробежали колючие мурашки. Эти вороны… и тот странный сон, который заставил ее несколько раз просыпаться в холодном поту.
   Она увидела себя в незнакомой квартире. Еще не успела даже подумать о том, почему там находится, как в квартиру вошли гробовщики. Они внесли два гроба – один пустой, а в другом лежала свекровь, припудренная и подрумяненная с подкрашенными губами. Все говорили о том, что выглядит она как актриса. К ней шли толпы людей, все плакали и говорили о ее доброте и отзывчивости. Плакал и Алексей. Только у гроба признался он матери в своей большой любви. А рядом с ее гробом был еще один – пустой.
   Поняв, что уснуть не удастся, Вера решила обратиться к толкователю сновидений. Он давал такой же сумбурный ответ, как и все гадания: видеть гроб – препятствие или уход из жизни родственника; лежать в нем самому – долгая жизнь; видеть, как несут – печальные обстоятельства и злые вести; копать яму для гроба – удачная женитьба, а если при этом еще и поцеловать мертвеца, то вас ждет брак со знаменитостью; но если гроб усыпан цветами и в церкви, то брак будет неудачным; если закопаешь гроб – будешь болеть; если вы знаете, что мертвец мертвый – с вами произойдет очень странное событие, а если мертвец не мертвый, то – не очень странное; открытый гроб – веселое торжество, успех в делах; если вы хотите покаяться, садитесь во сне на гроб верхом – верное средство.
   Измученная бессоницей Вера все же провела сорок минут перед зеркалом, пытаясь загримировать синие подглазины – в университете ее ждут толпы студентов. Она бы ни за что не согласилась оставить школу и занять должность старшего преподавателя со смехотворной зарплатой, если бы в университете не работал бывший аспирант Николая Павловича профессор Никита Лукашин. Никита возглавлял подразделение трейнинга и тестирования студентов-задолженников, число которых росло из года в год, несмотря на спущенную сверху установку «воспитывать инновационного студента». Значение этого модного определения сами студенты понимали плохо. Для большинства из них инновационный студент – крутой парень, у которого пальцы веером, модная карета, брэндовый мобильник, новейший аппарат и мама-папа при фисташках, готовые раскошелиться, если у киндера случится облом, а по окончании университета пристроить бэбика на гудовую работенку. Но именно благодаря им, семья Веры и держалась на плаву – задолженники оплачивали через кассу дополнительные занятия, и от этой суммы тридцать процентов перечисляли на зарплату. Лишь единицы были совсем необучаемы, и, помимо приличной зарплаты, Вера получала удовлетворение от того, что при личном контакте добивалась понимания.
   С подачи Никиты Лукашина Вере дали группу студентов-целевиков, за обучение которых платили строительные фирмы. Войдя в аудиторию, она остолбенела – перед ней был весь спектр представителей Юга, и в их черных глазах можно было прочесть одно общее желание: поскорей бы разделаться со всей этой хренью и получить заветные корочки – доходное место на предприятии папика все равно обеспечено.
   Поймав устремленный на ее белокурые локоны горящий взгляд, Вера окончательно смутилась. Какая тут математика?! Какие производные и интегралы?! Этот выглядевший старше других парень откровенно нагло оценивал ее женские достоинства. Внешность у него была довольно устрашающая: бычья шея, низкий лоб, сросшиеся брови и нос не орлиный, как у многих кавказцев, а вдавленный, как у обезьяны. И при все при том, в этом уродстве была какая-то дикая красота. Вера гордилась своей способностью не причислять всех южан к лицам кавказской или таджикской национальности. Она с легкостью отличала чеченца от ингуша, дагестанца от осетина, однако определить с первого взгляда, откуда явился этот парень, все же затруднялась.
   – Вы приехали в Москву из Чечни?
   – Нет, я коренной москвич, мать русская, но дед мой чеченец.
   – Как вас зовут?
   – Рустам.
   – Таблицу умножения знаете?
   – Конечно знаем. Дважды два равно пяти, – усмехнулся «старик».
   – А одиннадцать в квадрате?
   – 121.
   – Молодцы. Но математика – не только числа. Физика и математика лежат в основе всех наших знаний о природе. Это самые загадочные из всех наук. Если бы однажды великий ученый Джеймс Кларк Максвелл не ввел в свое математическое уравнение один член только ради симметрии, не было бы у вас ни телевизора, ни мобильного, ни компьютера. Математика – инструмент для всех технических расчетов, а знание физики позволяет логически осмыслить правильность полученного решения.
   Однажды стена коридора в моей квартире покрылась голубым туманом. В темноте казалось, что из нее вырываютс языки пламени. Первая мысль была о пожаре, но пламя было голубым, запах гари отсутствовал. Я вызвала инженера из домоуправления. Понаблюдав за необычным явлением, он решил, что это проделки домового. И тогда я обратилась за помощью к нашим физикам. Оказалось, что пропитанная влагой наружная стена начала проводить ток. До нее нельзя было дотронуться – тут же следовал электрический удар. И только после того, как сменили изоляцию проводов электрического звонка, биение током и свечение прекратились. А вы можете вспомнить что-нибудь из собственного опыта?
   – Мой прадед Умар рассказывал много интересных историй, – откликнулся «старик». – Он был ссыльным в Казахстане, но все его уважали – даже звери. Волки могли напасть на любую отару, но отару Умара всегда обходили стороной. В те времена девушек держали в строгости – даже на свадьбу подруги просто так не разрешали пойти. И только Умар мог дать гарантию, что с девушкой ничего не случится. Он отправлял к родителям девушки человека со своей папахой, и этого было достаточно – девушку отпускали со спокойной душой. А вот мой дед Иналук бандитствовал и всех держал в мандраже по полной схеме. Началось это еще в школе. На уроке истории им раздали учебники. Дед увидел портреты Ленина и Сталина и начал художествовать: нарисовал рожки, большие уши, закрасил глаза. Учительница, прохаживаясь между рядами, это заметила и сообщила, куда следует. Долго тогда тягали в комендатуру его отца, мать и даже сестру, добиваясь каких-то признательных показаний. Но так ничего не добившись, оставили их в покое. С этой учительницей у деда сложились напряженные отношения. Каких только пакостей он ей не делал – даже перья в ее стул вбивал. Из школы Иналука исключили, и он поклялся себе, что станет таким сильным, что никто не посмеет его обидеть. Он закончил шоферские курсы и пошел работать, чтобы помочь семье. И везде ему приходилось утверждаться кулаками. Он был силен, как Рэмбо. Но однажды запал Иналук на одну девушку, простую продавщицу, но красивую, как модель. Как-то подвозил ее до магазина на своем грузовике. На проезжую часть вдруг выскочил здоровый мужик. Дед едва успел притормозить. Чувак подошел к кабине и приказал девушке выйти. Она застремалась – тут же выскочила и принялась что-то объяснять. А мужик и слушать не хочет, того гляди начнет махаться – а в руках у него была арматура. Он с силой ударил Иналука по голове. Хлынула кровь по лицу. Тогда дед взял молоток и вступился за девушку. Мужику досталось по полной программе, а деда, конечно, повязали и судили. А когда дали ему последнее слово, он взглянул на девушку – она сидела в первом ряду – и сказал: «Здесь присутствует моя королева. Кто поднимет на нее руку, в ящик сложится». Девушка встала, подошла к судье и все рассказала о том, как ее жених первым затеял драку, а дед просто заступился за нее. Его отпустили, но, когда он подъехал к своему бараку, увидел, что все чеченцы на радостях танцуют лезгинку – надеялись, что избавились от деда – он их крепко держал в узде.
   – Интересная история, но причем тут математика?
   – Деда потом все равно захомутали и отправили на урановые рудники. Оттуда никто не возвращался живым, а он выжил, только стал нем, как рыба – вообще не говорит. А физически здоровей меня будет. Я предлагал ему написать о том, что с ним было, но он только качал головой. А когда я спросил, остался ли в живых кто-нибудь еще, он усмехнулся и нарисовал на листе каких– то мохнатых терминаторов.
   – Да, фантазия у вас работает, – заметила Вера. – Кстати, есть ученые фантазеры, которые считают, что именно математика может помочь раскрыть тайну нашего происхождения. Некоторые даже утверждают, что им известно уравнение реальности, уравнение единого Бога.
   Рустам вдруг громко чихнул и выбежал из аудитории, столкнувшись в дверях с профессором Лавровым.
//-- * * * --//
   С Никитой Лавровым Веру связывала давняя дружба, которая чуть было не переросла в любовь. Он приехал в Москву из Средней Азии, удачно поменяв трехкомнатную квартиру на четырнадцатиметровую комнатушку в хорошем районе. Теперь такой обмен в принципе нереален – за трешку в Таджикистане можно получить разве что шесть соток в дальнем Подмосковье. Но и тогда не обошлось без вмешательства Вериного отца. Московский аспирант, да еще и с жилплощадью – такому повороту судьбы завидовали многие друзья Никиты. Но для него самого это было только началом карьеры, которой в немалой степени способствовали представительная наружность, врожденная способность к наукам и языкам и прекрасный баритон.
   Преодолевая робость провинциала, Никита стремился не только стать своим в гламурном обществе, но и прорубить окно в Европу. Занимался немецким на курсах, а помочь с английским попросил Веру, свободно владевшую английским и итальянским – с раннего детства ее учили всему и никак-нибудь. И если бы Николай Павлович не настоял на том, чтобы приемная дочь стала математиком, возможно, и она сделала бы блестящую карьеру в какой-нибудь гуманитарной области. Но факультет ВМК она закончила, истощив до предела ресурсы своего серого вещества, и потому с радостью пошла работать в школу. Детей Вера любила, а размер зарплаты ее не очень волновал – отец ни в чем ей не отказывал.
   После каждого урока английского Никита посвящал Вере маленький стих, примитивный, но зато все строки в рифму:

     I love English and ту teacher,
     This clever, artess and beautiful creature.
     She is too young and full of surprise,
     But in each of me dreams I see these blue eyes.

     Я люблю английский и мою учительницу,
     Эту умную, простодушную и красивую девочку.
     Она слишком молода и полна сюрпризов,
     Но каждую ночь я вижу во сне ее голубые глаза.

   И так далее, и тому подобное… Приятно, когда тебе посвящают стихи, да еще на английском.
   Летом Никита снял домик по соседству с дачей Николая Павловича. Теперь они с Верой виделись каждый день. Днем Никита занимался со своим шефом решением каких-то сложных задач, и по тому, как довольно потирал руки Николай Павлович, было ясно, что он не ошибся в выборе ученика.
   А по вечерам Никита брал в руки гитару и звал всех на берег реки, где уже были заготовлены угли, а в ведре замочены сочные куски баранины. После бокала сухого у Никиты прорезался голос, и он пел все, что приходило на ум, начиная со «Стеньки Разина» и заканчивая авторской песней.
   – Злой человек не может слагать песни, – как-то заметила Людмила Андреевна. По ее мнению, главное достоинство мужчины – доброта, а Никита казался ей именно таким: искренним, честным, добродушным, не способным причинить боль.
   Иногда Никита приглашал Веру в театр или ресторан. И когда они вдвоем подходили к зеркалу, с удовольствием любовались собственным отражением. Окружающие задерживали взгляд на прекрасной паре – оба высокие и стройные, она – воплощение женственности, он – интеллекта и мужской силы.
   Но однажды в дачном поселке появилась очень красивая пышная блондинка с маленькой черноглазой девочкой, очень похожей на Никиту, и он вынужден был сознаться в том, что был женат и имеет от этого брака дочь. Более того, официально развод еще не был оформлен, и отец жены – полковник Таджикского КГБ угрожал сделать беглому зятю «секир-башка». От расправы Никиту спасло только заступничество Николая Павловича – среди знакомых заслуженного деятеля космонавтики Николая Павловича Леонова было немало представителей генералитета КГБ. Однако на этом не начавшийся роман Никиты с его дочерью приблизился к завершающей стадии.
   И все-таки Никите удалось заманить Веру в свои московские «апартаменты» для выяснения отношений. Он говорил ей, что давно расстался с женой и хотел целиком посвятить себя карьере. Говорил, что ни разу не испытывал чувства к женщине, что первый брак был браком по расчету. Но вот теперь что-то проснулось, и он мог бы полюбить. Вера не устояла перед таким страстным напором, но близость принесла одно разочарование: словами это было не возможно объяснить – только внутренний голос подсказывал: с ним тебе Это всегда будет в тягость.
   А потом в ее жизни появился итальянский инженер со странным именем Архимед Росси.
//-- * * * --//
   Украшенный гирляндами актовый зал университета. Идет генеральная репетиция предстоящего праздничного концерта. Вера – солистка группы. Тогда внутри нее с бешеной скоростью крутился моторчик оптимистических надежд. Она видела себя как бы со стороны: длинноногая, голубоглазая, с роскошной гривой волос она выходила на сцену, окутанная восхищенными взглядами зрителей.
   С заключительным аккордом гитары в дверях показалась Светка, секретарша декана, и помахала Вере рукой.
   – Вера! Тебя вызывают в деканат.
   Вера слегка побледнела и спустилась со сцены.
   – Что случилось? Я же сдала все хвосты!
   – Да не трясись ты! Тебе собираются сделать кайфовое предложение. Ты говоришь на итальянском?
   – Немного. А в чем дело?
   – Приехал один итальянский ученый. Жутко любопытный. Будешь сопровождать его на экскурсию в радиофизическую лабораторию, покажешь ему Москву.
   – Мне надо подготовиться.
   – Времени нет. Дурочка, лови момент – тебе сессию продлят. Он ждет тебя в деканате. Идем!
   Вера открыла дверь и оцепенела от неожиданности.
   Итальянец внешне походил скорее на волшебника, чем на ученого: огненные черные глаза метали искры, обжигающие нутро. С минуту они молча сверлили взглядом друг друга.
   – Доктор Архимед Росси, – наконец представился он.
   – Архимед? Знаковое имя.
   Доктор загадочно усмехнулся.
   – Как и ваше. Вас зовут Вера?
   – Да, и я рада познакомиться с вами.
   Доктор Росси галантно поцеловал протянутую руку, глядя в глаза девушки.
   – А чем вы, Вера, занимаетесь?
   Вера молчала, смущенно теребя прядь волос. Он повторил свой вопрос на английском.
   – Я учусь на факультете вычислительной техники. А чем занимаетесь вы?
   – Электромагнитным терроризмом, – усмехнулся доктор Росси.
   Вера испуганно вздрогнула.
   – Это шутка, – успокоил ее Архимед.
//-- * * * --//
   Вечер. Вера и доктор Росси сидят за столиком ресторана. Официант подносит меню.
   – Архимед, что из русской кухни вы хотели бы попробовать?
   – Лесную землянику со сливками.
   – Землянику?
   – Да, у нас на Сицилии это деликатес.
   – Так вы родом с Сицилии? Загадочный остров…
   – Да, загадочный, – улыбнулся Архимед.
//-- * * * --//
   Вера и Архимед виделись каждый день. Днем в лаборатории он обходился уже без ее помощи – выручал английский, а вечера принадлежали только им двоим. Ходили в театры, рестораны, пили, пели. И хорошо, что их не видел никто из знакомых – все было бы ясно без слов.
   Так незаметно подкрался день расставания. Самолет на Палермо вылетел точно по расписанию. До последней минуты Вера надеялась услышать слова, которые обозначат для нее путь на перекрестке сомнений. Но слова прозвучали жестко, как приговор:
   – Ты славная девушка, но у меня есть только одна страсть – электричество. Не хочу поломать твою судьбу.
   В тот вечер Вера вернулась в компанию дачных друзей, уже потерявших надежду увидеть подругу. Алешка предложил поехать на мотоциклах на рыбалку.
   Вера редко сама садилась за руль, но сейчас ей, как никогда, хотелось выжать из железного конявсю его мощь. Она неслась по шоссе, подставив лицо освежающему ветру, который, казалось, смывал с души горечь несбывшихся надежд.
   За поворотом на проезжую часть выбежал молодой лось, не успевший познакомиться за свою короткую жизнь с правилами дорожного движения. Вера резко повернула руль, и в следующий миг вслед за нестерпимой болью наступила тишина.
   Очнулась она в больничной палате. Попыталась встать, но окутанная гипсом нога была высоко поднята и надежно закреплена. За дверью слышались приглушенные голоса, один из которых, по-видимому, принадлежал доктору.
   – В чем вы меня обвиняете? В том, что я спас жизнь вашей дочери и ее будущего ребенка?
   Вере показалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Чтобы не крикнуть, она зажала рот рукой.
   – Но моя дочь останется калекой! – прорыдала за дверью мать.
   – Да, ногу пришлось укоротить на шесть сантиметров, но мыс-делали все возможное, чтобы не прервалась беременность. Она сможет родить.
   – И стать матерью-одиночкой?!
   – Неужели вы хотите, чтобы ей сделали аборт? Мы не можем без ее согласия.
   – Н-н-нет! Не надо аборта! – произнес дрожащий заикающийся голос. Он принадлежал Алешке. – Людмила Андреевна, – теперь он обращался к Вериной матери, – я люблю вашу до-дочь и готов жениться…
   Алексей был полной противоположностью Никите – не карьерный, без амбиций и женолюб в хорошем смысле этого слова. Несмотря на заикание, девушки не обходили его вниманием, но он, как лебедь, искал единственную подругу. О том, что его половинкой может стать Вера, Алексей боялся даже мечтать. Их соединила трагическая случайность, и, как он надеялся, на всю жизнь.
   После свадьбы, которую отпраздновали скромно в семейном кругу, Никита ни разу не пытался возобновить отношения. И только однажды Вера столкнулась с ним в детском саду – он принес игрушки маленькому Коле. Вскоре Никита уехал на стажировку в Германию. Вернулся много лет спустя уже маститым ученым. Николая Павловича он, конечно, навещал – у них по-прежнему сохранились отношения учителя и ученика, но о себе Никита ничего не рассказывал. Не сообщил и о своей женитьбе, о которой, однако, ходило множество слухов. Говорили, что его супруга – дочь крупного чиновника и внешне очень похожа на Веру. С Верой Никита общался подчеркнуто официально, как с дочерью своего руководителя, но ей все время казалось, что он ищет удобный момент, чтобы о чем-то спросить. И, когда такой момент настал, Никита задал ей тот единственный вопрос, который волновал его:
   – Ты никому не рассказывала о том, что было между нами? – Он хотел добавить что-то еще, но Вера резко оборвала его:
   – Никогда и никому, даже в своем дневнике оставила пробел.
   Он улыбнулся с нескрываемым облегчением, и с того дня между ними возобновились чисто дружеские отношения.

   Кроме Веры, по конкурсу на замещение вакантных должностей старших преподавателей провели еще несколько школьных учителей и молодых инженеров – средний возраст профессорского состава перевалил за 60, что не соответствовало спущенной сверху установке повысить зарплату и престиж профессии за счет снижения этой цифры до 40. Как это скажется на качестве преподавания, никого не волновало – главное отрапортовать. Подготовка к занятиям отнимала у Веры уйму времени – за долгие годы работы в школе она успела забыть все, чему ее учили в университете асы высшей математики. Более того, ей не верилось, что когда-то – с легкостью брала сложные производные и интегралы. Приходилось учить все заново. Но зато пригодился опыт в организации школьных вечеров – приближалась знаменательная дата – юбилей университета. Кафедры математики и физики готовились к совместному банкету с не меньшим энтузиазмом, чем участники популярной телепередачи «Как выиграть миллион». С одной стороны, надо было продемонстрировать начальству, что «старики» передают бразды правления в руки молодежи, а с другой, что «помирать нам рановато – еще ждут нас большие дела».
   Все сошлись на том, что ведущей будет Вера – ей сорок с небольшим, а на вид не больше тридцати, у нее внешность кинозвезды и фантазии ей не занимать. Правда, из-за простуды она слегка осипла, но ей вызвалась подпевать доцент кафедры физики Люба Раевская. Вдвоем они справятся.
   День выдался солнечным. Снег сошел уже в начале марта, на газонах появились первые подснежники. Для банкета сняли зал преподавательской столовой. Пожалуй, это было единственное место в здании университета, где рабочие лошадки ощущали себя людьми – зеркальные стены, зимний сад, шведский стол на уровне европейского отеля, прекрасные повара. Льется шампанское, за окном разноцветье фейерверков. Во главе стола недавно вернувшийся из Египта руководитель Центра тестирования декан Никита Лавров. Слышатся завистливые перешептывания – двадцать лет числился на кафедре, работая за границей, и вот теперь сразу декан. У него великолепный загородный дом, роскошный джип. Ведет переписку с учеными всего мира.
   – Никиту всегда больше волновала слава ученого, чем деньги, – заступилась за друга Вера. – Потому что есть шанс, что добрая слава принесет хорошие деньги, а вот приложением к большим деньгам часто является дурная слава.
   – Это такой друг, что и врагов при нем можно не иметь! – шепнул на ухо замдекана.
   После появления еще более высокого начальства Вере напомнили, что пора выходить на сцену.
   – Дамы и господа, многие из присутствующих на нашем торжестве на протяжении десятилетий учили студентов тому, что в мире все двойственно: душа и тело, наука и религия, и даже свет может проявлять себя, с одной стороны, как волна, а с другой, – как поток частиц. Но после выхода в свет книги Дэна Брауна «Код да Винчи» мы начали отдавать себе отчет, что в мире к тому же все и закодировано. Самым модным занятием стала расшифровка кодов нашего бытия. Предлагаю начать приобщение к этому направлению с прохождения простого теста. Мы выставим на ваше обозрение некоторые предметы или споем куплеты, а вы должны расшифровать код сообщения. Внимание! Прошу внести в зал…
   Входит Люба с подносом. На нем несколько чистых листов бумаги с загадочными знаками: «меньше 18» на одних и «не меньше 4» – на других.
   – Ну и код! Сразу догадаешься, – съязвил Председатель Приемной комиссии. – Абитуриенты-бюджетники не могут получить на вступительном экзамене больше 18-ти баллов – гении, увы, к нам не идут. А абитуриенам, поступающим на платное обучение, надо дотянуть отметку до 4-х баллов – иначе набор не обеспечим.
   Да, при нашем опыте, трудно что-нибудь закодировать так, чтобы не удалось расшифровать, – улыбнулась Люба. – Мы читаем мысли друг друга, мысли студентов и абитуриентов. «Я в 8-ом ряду, в 8-ом ряду, все тот же ряд и то же место. В мандраже ловлю я стёбный взгляд непоколебимого маэстро, – заголосили дуэтом Люба с Верой. У Веры тут же осел голос, и, дав петуха, она продолжила, вибрируя гортанью с помощью руки: «Вновь мы далеки, как да и нет, и нас шпаргалка разлучает, но у нас одна, да-да одна святая к физике любовь».
   Пение прервал взрыв хохота. А Никита взял гитару и представил собравшимся своего аспиранта, ставшего оперным певцом. Мощный баритон эхом прокатился по залу. Они исполняли русские народные и итальянские песни, а в конце спели дуэтом грустную песню Булата Окуджавы:

     Пулею пробито днище котелка,
     Маркетанка юная убита.

   Кто-то спросил Никиту о его последней командировке в Египет.
   Профессор Лавров загадочно улыбнулся. Он никогда не отвечал на подобные вопросы. И на этот раз ограничился рассказом об одной древней египетской легенде.
   – Как вы думаете, почему у многих египетских богов головы птиц, лягушек, змей?
   – Наверное, потому, что прилетавшие на землю инопланетяне имели разный облик, – усмехнулась Вера.
   – Ты попала в точку. Сохранился один папирус о потерпевших кораблекрушение. Корабельная команда была опытной, однако никто не смог предвидеть, какая буря обрушится на них. Поднялся ветер, вновь и вновь взымал он гигантскую волну. Корабль затонул, но воины успели пересесть в ладью. Бревном в ладье пробило днище – тут ей и смерть. Из тех, кто был в ней, уцелел один. Морской волной его вынесло на остров. Нашел он там и виноград, и лук, и финики, и огурцы. Там было все необходимое для жизни. Наевшись, воин начал извлекать огонь, и тут вдали раздался голос грома. Деревья гнулись, земля тряслась. Объятый страхом, он закрыл ладонями лицо. Но страх преодолев, открыл глаза и видит: это змей. И змей сказал:
   – Не бойся, не бледней лицом – ведь ты меня достиг. Бог жизнь сохранил тебе, доставив на этот остров Ка. Я жил тут не один. Со мною были мои собратья и мои дети. Но однажды яркая звезда спустилась, и охватило пламя змеев. И не было меня там среди них, когда они в том пламени горели. Живи и наслаждайся, но когда ты это место покинешь, больше никогда ты не увидишь этот остров, возникающий из волн. Потом за воином пришла ладья, и в ней были все его спутники. Змей подарил им душистую траву, корицу, хвосты жирафов, собак, мартышек, павианов, лекарства и множество ценнейших вещей. Два месяца спустя они достигли подворья фараона и преподнесли дары.
   – А хвосты жирафов зачем? – спросила Вера.
   – Хвост жирафа на поясе – знак предводителя диких племен. Кстати, принцы Египта в течение нескольких лет проходили посвящение, дававшее им возможность понимать язык змей.
   – Значит, есть вероятность того, что после битвы богов некоторые потомки полубогов-инопланетян остались на Земле в облике зверей и птиц. И, следовательно, среди, например, обезьян можно найти выдающиеся особи. Тогда понятно, почему в гитлеровской Германии проводились опыты по скрещиванью…
   – Ладно, хватит болтать ерунду, – оборвал Веру Никита, – некоторые любители сенсаций дошли до того, что уверяют, что в сказке про Кащея Бессмертного содержится доказательство того, что в те времена на Земле существовала цивилизация, в которой уже проводились опыты по искусственному оплодотворению. В хрустальном яйце находилась замороженная сперма Кощея, которую он вводил похищенным девушкам с помощью иглы – сам заниматься оплодотворением уже не мог по причине возраста. Так что его бессмертие и заключалось в возможности продолжения рода искусственным путем.
   – Но почему то хрустальное яйцо находилось в утке, а утка в зайце? – спросила Вера.
   – Выдумка летописцев с целью запудрить мозги будущим историкам.
   Взяв гитару, Никита снова запел. Вера взглянула на часы и тяжело вздохнула – заканчивалась большая перемена и надо было возвращаться к студентам. Освежив полость рта пригорошней жевательной резинки, Вера выплюнула слипшийся комок в урну и вошла в аудиторию.
   Студенты сбились в кучу на заднем ряду – просматривали какие-то фотографии.
   – Может, и мне покажете? – улыбнулась Вера.
   – Это свадебные фотки. У Рустама потрясная невеста.
   Вера поднесла снимок к глазам и остолбенела – на фотографии была Алия.
   – Что с вами? Вы ее знаете? – взволнованно спросил Рустам.
   – Нет, но девушка, как вы выражаетесь, действительно, обалденно хороша.

Глава 5
В пасти удава

   Профессор Милентина Колбасюк на торжества не явилась – во-первых, у нее гостья, а, во-вторых, все двадцать лет работы в университете Мила была бессменным организатором юбилеев и праздничных вечеров, а тут ей вдруг нашли замену. С одной стороны, она положительно отнеслась к данному обстоятельству – сколько можно изображать из себя клоуна?! Но с другой, все-таки было обидно – Вера едва приступила к работе, а уже в центре внимания, хотя к молодежи ее можно отнести с большой натяжкой. Мила была старше Веры всего на год, но, благодаря полноте, казалась женщиной без возраста, и на суд начальства решили выставить не ее, а эту хромую красотку.
   Гостья Милентины Людмила Андреевна внимательно слушала ее рассказ – как-никак речь идет о ближаших родственниках возможной невестки Веры.
   – Прадед Оксаны был человек выдающийся: два высших образования, две докторские степени – по астрономии и в области нейрохирургии. И дети унаследовали некоторые способности. Старший сын и младшая дочь преуспевают в бизнесе – ломбарды, ювелирные магазины. А вот бабушка Оксаны Люба страдает тяжелым психическим заболеванием под названием «оптимизм».
   – Разве оптимизм – это болезнь? – удивилась Людмила Андреевна.
   – Все хорошо в меру. Наша кафедра состоит из одних оптимистов – предпочитаем не думать о том, что случится завтра. Помните поговорку про то, что у каждого русского – три стадии в жизни?
   – Конечно, помню. Первая стадия – это водка, тачка и молодка; вторая – вино, курорт и казино. Мы с Николаем Павловичем, к сожалению, пребываем в третьей стадии: кефир, клистир и теплый сортир.
   – Люба еще не перешагнула вторую, но оптимизм довел ее до глупости. Правда, играет она не в рулетку в прямом смысле – целый десяток лет потратила на то, чтобы стать в паре с внучкой звездой Голливуда.
   – Ну, и что в этом плохого?
   – Трагедия не в том, что возникают несбыточные мечты, а в том, что не можешь вовремя от них отказаться. Оксане было всего одиннадцать, когда бабушка начала напрягать девочку – заставляла сочинять фантастические истории и даже детективы. Потом включала их в свои собственные романы, переводила их сама на английский и посылала «на деревню дедушке», то есть в Голливуд.
   – И чем же завершились эти творческие потуги?
   – Сначала Любе вроде бы повезло: заключила контракт, в котором пообещали прославить бабушку и внучку во всех англоязычных регионах от Австралии до Аляски и миллионные гонорары. Люба раскатала губу и выслала все дневники со своими кодами, после чего литературный агент надолго замолчал. А потом в вежливой форме ей написали, что, несмотря на интересное содержание, читатель вряд ли сможет «влюбиться» в ее английский, а рядовой американец вообще не поймет текст, составленный на базе словарей. Опубликовать все же пообещали, но за ее счет. Правда, из уважения к ней, всего за полторы тысчи зеленых. Люба, конечно, отказалась, но ее муж Антон, коллекционер дисков, то и дело обнаруживает в американских фильмах эпизоды из рассказов несостоявшейся звезды Голливуда.
   Вскоре у Любы начались проблемы с дочерью Кристиной. В детстве она была настоящим вундеркиндом – с шести лет сочиняла музыку. Но в восемнадцать вышла замуж за лоха и посвятила себя торговле. Так до сих пор и торгует колбасой. А после развода впала в глубокую депрессию, начала пить. Тут уж не до звездных мечтаний – надо спасать дочь.
   Как-то раз по дороге в университет купила Люба журнал «Знакомства». Журнал объемный, с каким-то вкладышем, и это обнадеживало. Просмотреть его она, однако, не успела – надо было спешить на лекцию. И во время занятия, когда она доставала тесты, случайно вынула и журнал. Из него выскользнул этот самый вкладыш под названием «Распутин» и раскрылся на странице с изображением голых задниц, задранных ног и объемных бюстов. Она чуть со стыда не сгорела.
   Дома все же нашла рубрику «Он ищет ее. Брак.» И глазам своим не поверила – сколько же в Москве холостых миллионеров! И не просто миллионеров – все они как на подбор: внешность кинозвезд, рост и фигура как у Шварцнеггера, и все спонсоры. В то, что они не могут самостотельно подобрать себе пару не верилось. Решив, что вся реклама – сплошная деза, Люба все же, закрыв глаза, ткнула пальцем в первую попавшуюся страницу. А когда открыла глаза, обнаружила вполне реальное объявление: «Добропорядочный Кот/Весы не московской породы, автомобилист-профи, не спонсор ищет свою половинку, добрую, ласковую, в скромной весовой категории».
   – Этому парню, вероятно, просто нужна была баба с жилплощадью, – прервала рассказ Людмила Андреевна.
   – Такое подозрение у Любы, конечно, возникло, и все же она написала ему и послала фотографии дочери. Лет до 26-ти Кристина была настолько красива, что машины останавливались, когда она просто шла по улице. Кот сразу же клюнул, тем более, что Люба описала дочь как женщину чистоплотную, хозяйственную, прекрасную кулинарку. И добавила, что надеется на то, что добропорядочный кот станет не только хорошим мужем, но и добытчиком. Так оно и случилось. Кот Олег оказался работящим, непьющим, заботливым. Теперь у них нормальная семья. Правда, надежда Любы на то, что Оксане передастся хотя бы частица талантов прадеда не оправдалась – она не стала даже протаскивать ее в наш технический университет. У девочки были способности только к живописи, так что учится на дизайнера. Возможно, когда-нибудь будет писать фантастику, если муж обеспечит приличное существование – играть в эти игры могут позволить себе только люди с достатком.
   – А с психикой у нее все в порядке?
   – Оксана девушка вполне нормальная, не в пример бабушке. Вообще Люба не рассказывает коллегам о своих странностях и только иногда в задушевной беседе во время какого-нибудь тусэ остопарится и признается в том, как трудно ей живется. Иногда она не видит вещь, которая находится под самым носом – сама была свидетелем. Лежит на столе задачник, а Люба спрашивает: «Люди, кто из вас случайно-неслучайно прихватил мою книгу»?
   – Да вот же она!
   Она смотрит на задачник, шарит рукой по столу, но не видит и не ощущает. А потом вдруг вздрагивает будто от внезапной вспышки в мозгу и хватает книгу. Но иногда видит то, чего нет и быть не может. Как-то накануне потопа в Европе стояли мы с Любой и Оксаной на мосту, и вдруг она схватила девочку за шею и, повернув голову к себе, крикнула: «Не смотри туда! Там маньяк!» Оксана, конечно, не выдержала и обернулась.
   – С чего это на тебя шубняк напал? Нет там никого!
   Люба промолчала, а лицо стало серым, глаза навыкате. Ей показалось, что на толстой ветви склонившейся над рекой ивы стоит похожий на обезьяну мохнатый урод и членом помахивает. А потом этот орангутан зарычал, прыгнул в воду и поплыл брассом к мосту. Так и курсировал взад-вперед, вздымая волны, пока река не вышла из берегов. Все это было галлюцинацией, но наводнение в Европе действительно случилось.
   – А эта Люба случаем не наркоманка?
   – Нет, боже упаси.
   – Я до смерти устала от этих странностей! – вздохнула Людмила Андреевна. – Как-то великая актриса Фаина Раневская заметила: «Есть люди, в которых живет Бог; есть люди, в которых живет дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты.» Не знаю, кто поселился в башке моего мужа, но он всю жизнь меня напрягает. Накануне перестройки Николай Павлович нарисовал огромную картину, на которой, как он утверждал, изображены лица наших будущих президентов. Там были и Ельцин, и Путин, которого тогда он не знал, и Медведев, и незнакомые лица… А про Колины закидоны тебе хорошо известно.
   Беседу прервала громкая телефонная трель.
   – Алло! Мама? Мама! Я не понимаю, что произошло!
   – Вера! Немедленно прекрати истерику! Ты знаешь – я этого не выношу.
   – Мама! Алия жива. И она вышла замуж за знакомого парня. Рустамом его зовут.
   – Ну, и слава богу, что жива. Из-за чего ты психуешь?
   – Дай трубку Милентине!
   – Мила! Как такое может быть? Я же видела труп собственными глазами!
   – Что за истерика?! Всему можно найти разумное объяснение. Звони следователю.
   Едва Людмила Андреевна отключила телефон, запел мобильный Милентины.
   – Коля? Я знаю, что ты хочешь сказать. Алия. Вера наводит справки. Чего ты боишься? Ах, она залетела? Муж будет мстить? А ты уверен, что ребенок от тебя? Ладно, мы все это обсудим, а пока занимайся бабушкиными пигами и не писай раньше времени кипятком – если бы у мужа Алии были подозрения на твой счет, разборка давно бы состоялась. Он ничего не знает. Мы скоро приедем – Лена подвезет нас на своей тачке.
//-- * * * --//
   Едва ключ повернулся в замке, в прихожей раздалось радостное хрюканье. Пиги робко, но с явным любопытством поглядывали снизу вверх на своих новых хозяев и без устали виляли хвостиками. У Бенджамина вздыбилась грива. Оксана провела рукой по шее и вскрикнула – иголки на загривке колючие, как у ежа. От прикосновения хряк шарахнулся в сторону и выпустил едкую невидимую струю.
   – Фу! – поморщилась Оксана. – Они всю квартиру провоняют.
   – Ошибаешься, – возразил Коля. – Хряк защищается таким образом, только когда напуган. А пиги-девочки вообще не пахнут.
   – А вдруг он будет пугливым всегда?
   – Не думаю – догадается, что в таком случае из него сделают шашлык.
   Оксана щедро оросила хряка духами, и вся квартира тут же заблагоухала французским парфюмом.
   – Но как же они выбрались из клетки? – Коля заглянул в комнату. Под столом валялся обслюнявленный карабин, клетка лежала на боку, а сетчатое дно с его многочисленными крючками-зацепками стояло в вертикальном положении у стены. – Ну и дела, – протянул Коля, – даже я с трудом отцепляю дно. Умные зверушки!
   Теоретически существовала только одна возможность вырваться на свободу. Для этого надо было высоко подпрыгнуть, оторвав вместе с собой клетку от опоры в виде поддона, свалиться вместе с ней на бок и затем вынуть крепление дна.
   – Пойдем, погуляем с ними в парке, – предложила Оксана.
   В зоомагазине, помимо унитазов, купили и шлейки – синюю для Лоры и красную для Бенджамина. Но в отличии от Лоры, которая уже привыкла к аксессуарам, подчеркивающим оригинальную цветовую гамму ее шерстки, обыкновенного черного хряка вниманием явно не баловали. Едва Оксана попыталась его захомутать, Бенджамин издал душераздирающий вопль, словно над ним занесли топор. Он вырывался изо всех сил, орал долго и пронзительно, а потом вдруг обмяк, как укрощенная лошадь, и покорно притулился в углу. Взволнованная криками сородича Лора утешала его в свинской манере: прикрыла хряка сверху своим тельцем и так они долго лежали вдвоем, как слоеный пирог.
   После третьей попытки шлейки, наконец, пристегнули. Лора стрелой полетела по коридору, смело шагнула в лифт, а хряк снова «выстрелил из газового пистолета».
   В скверике напротив подъезда тусовались подростки.
   – Таня! Свинья! – окликнула подругу девочка лет четырнадцати.
   – Сама ты свинья!
   – Да я правду говорю! Посмотри, действительно, свинья.
   – На свою рожу лучше посмотри, – буркнула Таня и, злобно отвернувшись, быстро зашагала прочь.
   – А это что за порода? Кошмар! Хвостик как у крысы, пузо как у свиньи… Да это же действительно свинья! Ой, какая симпатяга!
   – Шашлык пришел! – выкрикнул толстый бой. – Говорят, эти черные кабанчики очень вкусные, особенно сало. За сколько отдадите?
   – Скажи, ты мог бы сожрать собственного поросенка? – спросила Оксана.
   – Собственного? – парень на секунду задумался. – Нет, не смог бы, а чужого с удовольствием.
   В разговор вмешался маленький мальчик.
   – А поросята у вас будут?
   – Через полгода, не раньше.
   – Как вы их назовете? По-моему, не надо долго думать. Назовите их Хрюндель, Хрендель, Хрундель, ну, и так далее в зависимости от количества, вы поняли? Надо только заменить одну гласную.
   После прогулки пиги проголодались. Айс и Бенджамин даже подрались из-за миски с кормом. Каждого из них так волновало, что у другого в миске что-то более вкусное, что, забыв о традициях, самоед начал с аппетитом уплетать сырую тыкву со сладким перцем, а когда Бенджамин выразил протест, вцепился в его пятачок, оставив след клыка. Хряк, казалось, смирился с таким неуважительным отношением, но после обеда, когда Айс обычно располагался на отдых в своем кресле, пиги решили показать ему, кто есть кто. После непродолжительного сражения, обе свинки уютно улеглись в кресле, отправив самоеда на подстилку возле входной двери.
   Через полчаса радостный лай Айса оповестил о возвращении Людмилы Андреевны в сопровождении Милентины, Елены и Веры. Мила шумно втянула в ноздри воздух.
   – Это что за аромат? Никогда не приходилось быть в свинарнике, который дезодорируют французскими духами. Так вы бабушку разорите. Пока вполне можно обойтись дешевым биоспреем для устранения запаха животных, а летом привезу из Австралии специальные духи для пигов.
   Оксана пригласила всех на кухню, где уже был заварен зеленый чай и нарезан на куски свежий фруктовый торт.
   – Опять сладким соблазняете? – вздохнула Милентина. – У меня есть два белых врага, как любит повторять моя дочь, – сахар и соль. Но без них жизнь становится такой постной!
   – Мама, ты говорила со следователем? – перебил ее Коля.
   Вера улыбнулась – по ее лицу можно было догадаться, что сведения она получила утешительные.
   – Дело об убийстве девушки закрыто. Это была знакомая Алии, которую она пустила временно пожить в ее квартире. Бедняжку загасил какой-то наркоман.
   – Но почему все ценности остались в квартире? – спросила Людмила Андреевна.
   – Если мы будем напрягать свое серое вещество на тему причины убийства незнакомого человека, у нас крыша съедет, – вставила Милентина.
   – А как тогда объяснить эти странные совпадения? – не сдавалась Людмила Андреевна.
   – Скорей всего, это, действительно, просто совпадения. Собственно говоря, что произошло? Голова вепря с табличкой «свидетель»? Почему вы решили, что это был Арчи? Дикие кабаны похожи друг на друга как две капли воды.
   – Но Алия беременна. Вдруг ее муж узнал о лав-стори с моим внуком?
   – Полная чушь. Это не может быть месть Рустама – чеченцы, особенно молодые, мстят неверным невестам по простому: могут убить соперника или даже бросить ручную гранату в свадебный кортеж – недавно один ревнивец взорвал толпу гостей жениха и невесты. Но устраивать какие-то ритуальные убийства животных, подбрасывать дохлых крыс – если обвинить кого-нибудь в этом, тебя просто засмеют.
   – Тогда я скажу прямо, – на этот раз Людмила Андреевна обратилась к Оксане. – Милентина рассказала мне много странных вещей, касающихся твоей бабушки. И я хочу знать, не было ли в твоей жизни какой-нибудь криминальной истории?
   – Бабушка! Как ты можешь так смущать девушку? – возмутился Коля.
   – Не с тобой разговариваю, – отрезала Людмила Андреевна. – Ну, Оксана, я слушаю…
   – Был странный случай, похожий на то, что случилось с вами. Не знаю, можно ли считать это криминалом, но долгое время к нашей семье проявлял интерес один псих, называвший себя Инвентором. Был ли он просто чокнутым или гением, не знаю. Началось все с того, что однажды Люба проснулась ранним утром от сильнейшего удара грома. Спросонья ей показалось, что к окну медленно, словно привидения, приближаются желтые, зеленые и фиолетовые облака. Они ударялись о стекло, и окно звенело: дзинь-дзинь. Вообще Любе часто кажется, что краски неба и природы становятся другими. Вскоре дождь полил как из ведра, а балкон не был застеклен. В тот день Люба вынула из почтового ящика рекламу фирмы «Окна» и вызвала стекольщика.
   Внешне мастер выглядел довольно странно: фейс красивый, но красота какая-то нечеловеческая, звериная. Мужик трудился до позднего вечера, и весь день напрягал рассказами о том, какой он продвинутый во всем, что касается изобретений. Уверял, что знает, как добывать золото из любой породы, но если продаст свое изобретение, банкиры ему почему-то коробку оторвут. А потом рассказал очень-очень древнюю шумерскую легенду о страсти бога Солнца к прекрасной корове, которая, радуясь весне и зелени, щипала травку. Стремительно приблизился к ней бог и овладел ею. Отяжелела корова и на десятый месяц родила сына. Увидев, что младенец двуногий, обезумевшая мать взревела и двинулась к нему, готовясь растерзать. Но бог Солнца унес ребенка и скрыл его в горах, поручив заботам птиц и змей.
   У Любы от этого тока извилины задымились. Чтобы не терять время даром, она села за компьютер и начала вводить пришедший в голову стих:

     Над черной печалью дымится роса —
     Последние искорки влаги…

   Инвентор вдруг появился на пороге лоджии и громко произнес:

     И высохли чувства, иссякла слеза,
     Итак не хватает отваги.

   – Странно, – заметила Люба, – именно эти строки я собиралась ввести в компьютер.
   – Значит, в вашем мозгу есть Нечто, что позволяет нам обмениваться информацией.
   – Не порите чушь и заканчивайте работу, – оборвала его Люба и снова села за компьютер.

     Правда и ложь сплетутся в клубок
     Затменья сердец и печали…

   Инвентор забил гвоздь и крикнул:

     И кто-то готовит новый прыжок,
     Стремясь, чтоб неверные пали…

   – Не так, я не это хотела сказать!
   – Это, именно это. Мы с вами другие. И сами не знаем многого о том, что происходит у нас здесь. – Инвентор постучал по лбу указательным пальцем и добавил:
   – Сегодня вечером будет теракт.
   На лоджии еще оставались некоторые недоделки, но Люба заставила Инвентора прекратить работу – этот чел довел ее до ручки.
   – Мы действительно мало знаем о возможностях человеческого мозга, – прервала Оксану Людмила Андреевна, – но ничего общего с тем, что случилось со мной, я не нахожу.
   – Я еще не все рассказала. На следующий день Люба позвонила в офис фирмы, и, оказалось, что никакого Инвентора они не знают. Мастер, который должен был застеклить лоджию, внезапно заболел, но они могут прислать другого… Вас удивляют ритуальные убийства животных, и вы думаете, что кто-то хочет запугать Колю. Со мной случилась похожая история, и она закончилась трагически для одного мужика, который сделал много гадостей нашей семье.
   – Летом мы с Любой и Антоном – это мой дедушка – часто ходили рыбачить на речку Сходня. В тот вечер улов был богатый. Мы уже собирались уходить, когда в кустах послышался хруст сломанных веток, и в следующий миг лохматая черная собака кинулась к мангалу и начала с жадностью подъедать остатки шашлыка. Люба сказала, что пес породистый – черный терьер. Он был очень голоден – съел хлебные корки и даже карасей. Я погладила его по шее. Рука нащупала ошейник и мне стало ясно, что несчастный пес потерял хозяина. Люба согласилась взять его с собой. Когда мы поднимались вверх по склону холма, я заметила сидящего на столбе канюка. Попыталась незаметно приблизиться к нему, но канюк взмахнул крыльями и скрылся за верхушками деревьев. И тут я увидела приклеенный к столбу лист бумаги:
   «В воскресенье в районе моста пропала лохматая черная собака. Кобель недавно кастрирован и нуждается в лечении. Нашедшему предлагаем вознаграждение в размере $500. Наш адрес: Куркино, дом 66/1».
   Все знали этот большой квадратный дом с полукруглыми выступами и колоннами, но никто не знал, что происходит за высоким забором, скрывавшем его от посторонних глаз. Дом 66 горделиво возвышался над соседскими летними домиками, окруженными ветвистыми фруктовыми садами, навалившимися на почерневшие заборы.
   Я нажала кнопку звонка. Тишина. Мы уже собирались уходить, когда дверь вдруг автоматически открылась. Когда-то находившийся здесь дремучий сад был вырублен и превращен в газоны с цветочными клумбами, тенисными кортами и бассейном. В дверях показалась пожилая женщина. Хотя она и не признала в черном терьере свою собаку, согласилась оставить ее у себя – им был нужен хороший сторож.
   Недели через две я решила навестить терьера. На этот раз дверь открыла не женщина, а рослый широкоплечий чел, в котором я не сразу узнала Инвентора. Но он меня узнал и, взяв за руку, повел к дому. Навстречу выбежал черный терьер. Пес выглядел холеным, откормленным. Ласкался ко мне и к хозяину.
   Инвентор показал мне дом, а потом подвел к металлической двери. Набрал код замка.
   – Это моя лаборатория.
   В освещенном дневным светом помещении было несколько компьютеров и неизвестных мне приборов. На столе большой сосуд с заспиртованным мозгом, на стенах – какие-то диаграммы в виде разноцветных кругов, разделенных на квадранты.
   – Я изучаю метод анализа поведения людей, учитывающий связи между левым и правым полушариями мозга, – сообщил мне Инвентор. – Его разработал Герман – исследователь компании «Дженерал Электрик». Левая подкорковая часть более развита у людей технического склада, а у людей, способных стать народными трибунами, таких как Рузвельт, Гитлер – правая. Когда мы откроем тайну внутренних и внешних сязей нашего мозга, приблизимся к пониманию Бога.
   Инвентор говорил много и непонятно. Что-то вроде того, что только мозг гения математики способен достичь этой цели и написать уравнение реальности. Потом он показал мне свой террариум. В углу комнаты стоял срубленный клен, ствол которого обвивали кольца огромного удава. И еще там было несколько клеток с крысами, голыми со складчатой светлой кожей, расчерченной коричневыми полосками.
   – Питона давно не кормили, – вздохнул Инвентор. – Шутки ради, прежде, чем я отправляю в пасть удава очередную крысу, я даю ей имя своего врага. И иногда, как это ни странно, помогает. Скажи, Оксана, кто причинил вам зло?
   – Сестра дедушки Майя и ее муж Эдуард. Они похитили недееспособную прабабушку и заставили ее подписать бумаги, лишающие нас наследства в виде большой московской квартиры. И все ради своего сына Ивана.
   – Ладно, сожрем Эдуарда, – усмехнулся Инвентор. Взял за хвост дрожащую от страха крысу-самца и швырнул ее в пасть.
   – Ну, наелся? Ах, нет? Тогда запустим и Ивана.
   Питон заглатывал вторую крысу медленно, желая растянуть удовольствие. А неделю спустя случилось ужасное…

Глава 6
Молния

   – Вам во всех подробностях рамсить? – спросила Оксана.
   – Да, только без сленга, пожалуйста, – Мила с Верой понимают ваш жаргон, а я предпочитаю язык Пушкина и Лермонтова.
   – Боюсь, что не смогу – помню наизусть только письмо Татьяны к Онегину.
   – Ладно, рассказывай, как можешь.
   – Через неделю после того случая Люба купила для меня в профкоме путевку в санаторий «Сосновый бор». Тогда мы не знали, что рядом с ним находится дача Эдуарда – он построил ее уже после того, как они начали судиться с дедушкой из-за этой квартиры. Дедушку мне очень жалко – он был лохом и не умел взятки давать, последние деньги потратил на адвоката. А адвокат требовал все больше и при этом спикал: «Я в шоке, дело, как будто, нарочно затягивают – то бумаги не примут к рассмотрению, то к какой-то мелочи придирутся».
   По дороге домой Люба вспомнила, что у нее в холодильнике шаром покати и предложила перекусить в шашлычной. День был солнечный и теплый, и потому мы выбрали открытое кафе в парке. Народу было много, но свободный столик нашелся. Правда, за соседним – базарили парни под балдой. Люба вдруг стала белой, как бумага, и, повернувшись к ним спиной, шепнула мне на ухо:
   – Это сын Эдуарда Иван. Может, уйдем?
   Я Ивана не узнала – когда начался судебный процесс, была еще маленькой, а за эти годы мы с ними не общались. Уходить из кафе мне, однако, не хотелось – свинух напал.
   Милентина вдруг расхохоталась.
   – Что верно, то верно – свиньи вечно голодные. У меня недавно вытащили из сумки жевательную резинку и лекарства. Жвачку, к счастью, проглотить не успели, а лекарства сожрали. Это были обезболивающие таблетки. Люди ими травятся, а этим хоть бы хны.
   – Это был, вероятно, обыкновенный мел, – вставила Вера.
   – Парни разговаривали громко, на нас не обращали никакого внимания, – продолжила Оксана.
   – Что из того, что ты бабок наворотил больше, чем я? – крикнул Иван и схватил за ворот рубашки бритоголового мэна. – Другу надо помочь, а не хвалиться тем, что у тебя «Мазда-6», а у меня просто «шестерка». Не будь жмотом, дай взаймы.
   – А ты бабкину хату продай и покупай себе хоть «Мазду», хоть мерс.
   – Не могу я, пока не могу – Иван перешел на шопот. – Бабка похоже до ста лет доживет, а дядькин адвокат все жалобы строчит.
   – Да, зажилась старушка. Может это… ее того?…
   – Так ты дашь денег?
   – Двести баксов могу одолжить. Больше у меня сейчас нет.
   – Для друга жалеешь, падла? – Иван ударил бритоголового в поддых и для верности съездил еще ребром ладони по шее.
   В шашлычную заглянул мужчина кавказской национальности, и ему тоже врезали без лишних слов. Парни продолжали махаться, пока к ним не подошел охранник. Он пообещал включить в счет поломанные стулья и разбитые тарелки. Бритоголовый поднял его за ворот и так тряханул, что у него искры из глаз посыпались. Охранник все же успел дунуть в свисток. Тут же появился хозяин шашлычной и крикнул:
   – Кончай базар! Сейчас ментов позову.
   Менты приехали минут через десять. Один из них сразу же ринулся в свалку, но быстро вернулся и сказал: «Это свои, да еще с погонами. Что делать будем?»
   – Пусть хозяин крышу вызывает.
   Вскоре к шашлычной подкатили джипы и мерсы. Из тачек вывалились ребята с мускулатурой, как у Шварцнеггера, с круглыми, как арбуз, животами и начали кидать понты. Иван и бритоголовый сразу свалили. Я выскочила из кафе, чтобы проследить за ними. Бритоголовый сел за руль красной тачки, а Иван вдруг обернулся и внимательно посмотрел на меня. Потом сел рядом с водителем. Мотор взревел, кар рванул на шоссе и скрылся за поворотом. Из черного мерса вышел симпатичный мужчина с перстнем на мизинце и направился к охраннику.
   – За что тебе деньги платим? Нехорошо твои себя ведут, не по понятиям. Зачем затеяли драку?
   – У них с головой не в порядке.
   – Номер машины запомнил?
   – Не успел, не до того было.
   – Все равно мы их быстро вычислим.
   – Дяденька, я запомнила номер, – крикнула я. – А еще эти парни собираются одну старушку замочить… Я слышала…
   – Молчи, дурочка! – Люба закрыла ладонью мой рот и поволокла меня к выходу… Ну, и как по вашему рассказывать о таком на языке Пушкина? – съязвила Оксана. – Правда, один поэт в той шашлычной был. Он сидел в углу, наблюдал за происходящим и, потягивая пиво, сочинял стих. Несколько строк я запомнила:

     Вершат дела вчерашние кумиры
     С улыбкой, правда, но на старый лад.
     И, словно кровожадные вампиры,
     Тех, кто не с ними, жалить норовят.

   – И это вся страшная история? – спросила Людмила Андреевна.
   – Нет, это только начало. И я не передала вам весь разговор между Иваном и бритоголовым. После того, как этот кобёл намекнул на то, что бабку можно того, то есть замочить, он спросил Ивана, читал ли тот «Сердца четырех» Сорокина. Иван, конечно, кроме уголовного кодекса, ничего не читал. И тогда бритоголовый пересказал ему отрывок. Там одной старушке, которая помоложе моей прабабушки была, киндеры на Новый год подарок сделали: придушили без щекотки, а потом повесили вниз головой над ванной. Голову и ягодицы электропилой отрезали и сделали выжимку с помощью пресса. Так у них получилась жидкая мать.
   – Боже, какой кошмар! – не выдержала Людмила Андреевна.
   – Иван спросил у бритоголового, какая для него выгода бабку опустить, а тот сказал, что сначала надо заставить ее новое завещание написать. Тогда Иван напомнил ему, что бабушку признали недееспособной, а этот козел заржал и буркнул, что Иван как был лохом, так и остался.
   – Надеюсь, что он все же не осмелился поднять руку на родную бабушку, – заметила Людмила Андреевна.
   – Еще как осмелился, но мы с Димой помешали осуществлению его планов.
   – И как же вам это удалось?
   – На следующий день у нас с Любой и Антоном был намечен прощальный поход на речку Сходня, но у Любы, как назло, началась «ломка». Странные вещи происходят в жизни творческих людей. Они все каким-то образом связаны между собой, даже если лично не знакомы.
   – Черт меня дернул связаться с магией! – расстроилась Люба. – Написала однажды, что у меня ломка перед смертью выдающихся личностей, и теперь живу, как в аду.
   Люба тогда писала рассказ про одного ковбоя, и с каждой введенной в компьютер фразой ломка усиливалась. Тогда мы еще не знали, что в эти минуты умирал известный режиссер, поставивший фильм «Полуночный ковбой» – Джон Шлезингер. Когда тело у Любы совсем задеревенело, она выключила компьютер.
   – Пора размяться, – решил Антон. Мы взяли удочки и отправились на речку своим обычным маршрутом вдоль улицы «Соловьиная роща». Теперь там элитный микрорайон, а в то время народ переименовал улицу в «Сральный тупик». Строители, вырывшие глубокий ров для прокладки труб, обнаружили остатки поселка конца прошлого века – сортирные ямы с хорошо сохранившимися отходами. Ямы, конечно, закопали, но испарения древней цивилизации еще долго сохранялись в атмосфере, заставляя прохожих затыкать нос. Однако, после того, как там установили рекламный плакат «Здесь больше кислорода на один квадратный метр», воздух в микрорайоне действительно улучшился.
   – Да, теперь там красота, – заметила Людмила Андреевна. – Улицы малолюдные, много зелени, и соловьи действительно поют.
   – Но на пляже отдыхала шумная команда: мэны в семейных трусах, две немки в прозрачном белье и молодая гражданка с йоркширским терьером. Они прыгали в воду с деревьев и дико орали: «Ой, как плывет! Типа умеет!» А Люба лежала на траве и все охала до той самой минуты, пока не услышала сообщение о смерти «полуночного ковбоя» – Антон всегда берет с собой приемник и настраивает его на программы новостей.
   Раньше, когда Люба совершала обряды для снятия порчи, Антон прикалывался, а сейчас сам посоветовал. В полночь, едва Люба зажгла свечи и приготовилась прочесть какое-то заклинание, зазвонил телефон. Это был мой школьный бойфренд Дима. В седьмом классе в меня все мальчишки были влюблены, а Дима учился в десятом, и его все стремались. Дима сообщил, что предки разрешили ему поехать со мной в «Сосновый бор». Мои тоже не возражали – больше всего мама с Любой опасались, что я свяжусь там с теми, кто паровозит или – еще хуже – сидит на травке. А Дима не курит, и вообще умняк.
   Утром мы отправились в санаторий на электричке. Кстати, в тот день впервые увидели мини-пига. Поджарый абрикосовый хряк сидел на атласной подушке и пялился в окно. На нашей станции хозяин вывел его из вагона. Пит вдруг начал дико верещать. Тогда хозяин привязал его к забору и начал уговаривать, как ребенка:
   – Виктор! Это наша станция! Мы приехали на дачу. Тебе будет там хорошо. – Хряк прислушался к его словам и больше не вредничал – покорно побежал рядом.
   Мы шли по тропинке мимо дачного поселка, когда вдруг какие-то мужики окликнули хозяина пита. Это были Иван и его папик. Так мы и узнали, в какой хате они живут. Иван снова посмотрел на меня как-то странно, а уж Эдуард точно меня узнал. Я застремалась, но Дима меня успокоил: пообещал, что ни мне, ни прабабушке они ничего не сделают. Если бы я знала, что он задумал, устроила бы ему московский звон.
   – И что же такое натворил твой бойфренд? – спросила Людмила Андреевна.
   – В «Сосновом Бору» было так классно, что вскоре я забыла об этой истории. Я бы вообще согласилась всю жизнь прожить там при условии, что ко мне будут приезжать мама и Люба. Я подружилась с семиклассницей Зоей и с Аленой. Алена уже перешла в девятый и рассказывала нам много интересных историй про Древний Египет. Оказывается, египтяне одного и того же бога изображали то в виде животного, то в виде человека со звериной головой. Дневное солнце воплощал бог Ра – человек с головой сокола. Небо изображали в виде коровы или в виде крыльев коршуна…
   – Египетские мифы невозможно понять, если подходить к ним с мерками нашего здравого смысла, – заметила Милентина, – однако никто не может точно сказать, в чем причина такой тесной связи между божествами и представителям фауны, которая наблюдается в мифологии… Но не будем уходит в сторону. Продолжай, Оксана.
//-- * * * --//
   К Алене прифакивались все парни – спускались на веревке со второго этажа в нашу комнату и тусовались до утра. Она научила меня красить ресницы, но ко мне никто не приставал – знали, что Димка их умоет. Однажды за ним приехали предки и увезли на три дня в город. Алена тусовалась с парнями, а мы с Зойкой пили молоко в столовой. Я ей страшилку рассказывала: «Ушел муж на работу и не вернулся. Искали его, искали – никаких следов. Решили, что он умер. Приходит жена домой и видит – во дворе горит костер. Такой, какой обычно разжигал ее муж. На лужайке стоит стол. Накрыт стол к ужину так, как это делал ее муж. У стола стоит мужчина. Выглядит так же, как выглядел ее муж.
   – Я вернулся к тебе, – сказал мужчина.
   – Не верю, – сказала женщина. Сели за стол, поговорили. Мужчина ушел.
   На следующий день приходит женщина с работы и видит: во дворе горит костер. Такой, какой обычно разжигал ее муж. На лужайке стоит стол. Накрыт стол к ужину так, как это делал ее муж. У стола стоит мужчина. Выглядит так же, как выглядел ее муж. Сели за стол, поговорили. Вдруг уронила женщина вилку. Хочет ее поднять, а он не дает. Все же успела она наклониться и вдруг увидела… копыта!»
   Я непроизвольно тоже наклонилась и сразу на грелку села – в направлении нашего столику, цокая, как копыта, по каменному полу шагали ботинки сорок шестого размера. Я вылезла из-под стола. Передо мной стоял Иван, но он и виду не подал, что узнал меня. Только спросил:
   – Девчонки, у вас есть адрес Димы Михалёва?
   – Зачем он вам?
   – Есть одно интересное для него предложение.
   – У нас нет адреса.
   – Как это нет? Не верю – он ваш друг.
   – Потеряли адрес. Спросите у директора.
   – Директор уехал.
   Иван больше не приставал к нам и направился к выходу. Мы вышли вслед за ним и вдруг услышали протяжный вой сирены – по шоссе мчались стрелой две пожарные машины. Охранник сказал нам, что кто-то поджег дом и гараж в соседнем дачном поселке. Облили бензином и подожгли.
   – Все живы? – чуя недоброе, спросила я.
   – Старушка, что была в доме, сумела выползти, а вот зять ее обгорел. Спасти не удалось.
   – Как его зовут?
   – Кого?
   – Зятя, кого же еще?
   – Эдуардом звали. Хороший был мужик, охотник. На кабанов с ним ходили… Говорят, соседи видели на участке парнишку лет тринадцати… Нашли и бутылки с зажигательной смесью.
   – Ему точно было тринадцать? – если бы охранник ответили утвердительно, я бы сразу успокоилась – Диме на вид все семнадцать. Но охранник только пожал плечами и произнес обычную в таких случаях фразу типа «Следствие разберется».
   – Что будем делать? – шепотом спросила Зоя. – Надо предупредить Димыча, что этот чувак за ним охотится.
   – Адрес и телефон в моем блокноте.
   Мы бегом направились к нашему корпусу. Дверь в комнату была приоткрыта, но там никого не было.
   – Зоя! Блокнот украли! – Я перерыла все шкафы и ящики в тумбочках, вытрясла рюкзаки – блокнот исчез. Неужели это сделал Иван?
   К вечеру небо покрылось кудрявыми облаками – барашками. Мы с Зоей и Аленой сидели в комнате и говорили о чем-то. Кажется, Алена опять рассказывала какую-то легенду про египетских обезьян. Горные павианы считались в Египте священными, поскольку при восходе солнца они приветствовали новый день радостным криком. Вдруг зазвенело оконное стекло – кто-то бросил в него камушком. В саду под деревом стоял Дима. Он протянул мне жирную гусеницу с темными поперечными полосками и оранжевым хвостом.
   – Редкий экземпляр! – произнес Дима, как будто именно ради него он удрал из дома и вернулся в санаторий.
   Я взяла гусеницу двумя пальцами. Она свернулась в кольцо, потом распрямилась, как пружина, снова свернулась и начала раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь вырваться на свободу. Я бросила ее в траву и спрыгнула с подоконника.
   – Хорошо, что ты приехал. Мы как раз собирались предупредить тебя, что Иван тебя ищет. Спрашивал твой адрес. Интересно, зачем ты ему понадобился?
   Дима побледнел.
   – Вы дали адрес?
   – Нет, но мой блокнот исчез. Это Иван взял его.
   – Предки улетели во Францию на двадцать дней, так что не скоро он с ними встретится.
   – Зачем ты это сделал? Тебя же в тюрьму посадят!
   – О чем ты?
   – Не прикидывайся – мы все знаем.
   – А что я такого сделал? Только отправил ему письмо.
   – Какое письмо? Я тебя ни о чем не просила.
   – Мне просто хотелось устроить этому перцу крутую примочку, чтобы он замандражировал и оставил в покое твою прабабку. Я нашел дохлую крысу, приколол к ней булавкой записку типа: «Генералу Серёгину доложили о твоем разговоре в шашлычной. Если сделаешь в натуре «жидкую мать», мы тебя повяжем».
   – Ну и шиза!
   – Я же тебе хотел помочь! Он обманул вашу семью на деньги, бабушку хотел пришить. Да за такое замочить можно!
   – А кто такой генерал Серёгин?
   – Его начальник.
   – И как тебе удалось это установить?
   – По интернету… Крысу подбросил на крыльцо…

   Вера и Людмила Андреевна облегченно вздохнули – теперь им самим казалось глупым, что их так напугал мертвый зверь, пусть даже нанизанный на шампур и с непонятными знаками на груди – это дело рук каких-нибудь мальчишек, а тот вальяжный господин просто случайно заглянул в подвал. Людмила Андреевна положила в тарелки еще по кусочку торта и включила уже остывший чайник.
   – А конец рассказывать? – спросила Оксана, слизывая с губ розовый крем.
   – Разве эта история с крысой еще не конец?
   – С этой примочкой Дима лопухнулся. Подбросив крысу через забор, он спрятался в кустах и начал наблюдать за домом. А потом решил обойти участок вокруг, найти какую-нибудь лазейку и сделать еще какой-нибудь абзац типа грядки потоптать. Забор был обнесен колючей проволокой. В одном месте она была разорвана кусачками, и доски надломлены. Только Димыч просунул голову в лаз, как вдруг: ух! Треск, грохот, пламя, дым черный… Дима бросился бежать. Позже вернулся. Видит – дом до фундамента сгорел.
   – И кто это сделал?
   – Говорят, что чуваки из деревни Крупнояйцево. Они украли у Ивана спальные мешки. После этого он устроил им западню: поставил напротив лаза капкан. Одному мальчику ступню раздавил. Ну, он со своими корешами и решил отомстить. А Димыч тогда здорово перестремался – уехал в город и прятался у дружбана до тех пор, пока тех чуваков не арестовали. Иван – мент, так что они быстро вышли на след.
   Наступили последние сутки нашего пребывания в санатории «Сосновый бор». Димка приехал в санаторий с первой электричкой – не хотел упустить возможность похохмить – воспитатели разрешили нам прикалываться по полной программе.
   Утром мы с Зойкой обнаружили, что наши лица, руки, ноги разрисованы зеленкой. А Алене нарисовали на ягодицах «пьяная задница».
   К счастью, это оказалась гуашь. Смыв краску под душем, мы начали готовиться к конкурсу причесок. Димка позволил превратить себя в шута: левую половину волос и левую бровь ему выкрасили в черный, а правую половину и правую бровь – в рыжий. Он нацепил металлические браслеты с шипами и майку с надписью: «Король и шут. В каждом шуте живет король. А король – это роль».
   Мои волосы Алена разделила на множество прядей и каждую покрыла разноцветными красками: красной, желтой, зеленой и фиолетовой. А себе соорудила башню из косичек и локонов и назвала прическу «Невеста». Для себя, конечно, постаралась – стала победителем конкурса. А потом начала прикалываться к Димке: сказала ему, что ходят сплетни, будто он умеет читать мысли и спросила, о чем она сейчас думает. Димка заключил с ней пари: если угадает, она устроит после ужина стриптиз-шоу. Алена сразу согласилась – она ничего не стремается – и попросила у меня двойку для примерки. Классная была двойка! Кофточка полупрозрачная, а сверху жилетка с двадцатью пуговицами. Их можно расстегивать медленно-медленно, вот и получится стриптиз. Мне она была великовата – в лагере я похудела на несколько килограммов – вся еда пошла на прирост, а на Алене этот прикид смотрелся круто.
   После ужина Димка зашел за нами, и мы отправились на площадку. Там уже собрались зрители.
   – Внимание! Сейчас мисс Прическа покажет нам стриптиз, – объявил Димыч и достал колоду карт.
   – Загадай карту. – Дима положил колоду в карман и вынул из него лист бумаги. – А теперь сосредоточься и думай только об этой карте.
   Алена начала шевелить извилинами, а Дима написал что-то на листе, сложил его и на чистой поверхности сделал новую надпись. Еще раз сложил бумагу и передал лист Алене.
   – Так ты веришь в то, что я угадал твои мысли?
   – Нет, – ответила Алена.
   – А теперь разверни лист и прочти вслух мое предсказание.
   – Здесь написано «нет».
   – Значит, я угадал. А теперь, чтобы никто не сомневался, подумай о загаданной карте и еще раз разверни лист. Вслух читай!
   – «Да, это моя карта!»
   – Даешь стриптиз! – заорали чуваки.
   – Это не честно! – начала отнекиваться Алена. – Он всех просто причесал.
   – Димыч тебя обул, так что давай, снимай упаковку! Уговор дороже денег.
   Мальчишки плотным кольцом окружили Алену. Она медленно расстегнула первую пуговицу, вторую, третью… Четвертая не поддавалась, пятая тоже. Алена злилась, а парни входили в столбняк. Тогда она ухватилась пальчиками за край жилетки и быстрым движением стянула ее через голову вместе с блузкой – не знала, что пуговицы пришиты наглухо. Алена была без лифчика, и все увидели, что у нее уже выросли ананасы. Она прижала блузку к груди и помчалась в корпус переодеваться.
   Когда стемнело, мы всей командой двинулись на озеро. Местные называли его Рыжим озером. Купаться в нем нам не разрешали – когда-то озеро было очень глубоким, в нем сохранились впадины, и к тому же там били холодные ключи – могло внезапно свести ногу. Над водой клубился сизый туман. Внезапно из него вынырнула лодка с рыбаком в дождевом плаще. Он греб к середине озера. Там забросил удочку и застыл, склонившись над водой.
   Неожиданно тьма накрыла поверхность озера, сверкнула молния и сразу же шибанул гром. Гроза разразилась прямо над нами. Снова сверкнула молния, вторая, третья… Мальчишки скакали под дождем, как обезьяны, и орали: «У нас фиеста!» Крупные пузыри лопались на черной поверхности озера. Вдруг раздался дикий вопль. Мы в ужасе уставились на гигантский костер, полыхавший в том месте, где была лодка. Из нее вывалилось охваченное пламенем тело.
   Дима бросился в воду. Остальные парни последовали за ним. Вскоре все скрылись за плотной завесой дождя. Мы с Зойкой и Аленой остались на берегу. Зубы стучали от страха, казалось, что крик по-прежнему сотрясает барабанные перепонки…
   Парни с трудом выволокли на берег тяжелое обезображенное тело.
   – Отвернись, – крикнула Алена и прижала меня к груди.
   Новый грозовой разряд осветил берег. Я вздрогнула и обернулась. Жмур лежал в трех метрах от меня. Борясь с порывами ветра, Дима пытался прикрыть его лицо плащом. Но из-под полы выглядывали знакомые ботинки сорок шестого размера.

Глава 7
У памятника Пушкину

   – И на этом основании ты решила, что это был Иван, ставший жертвой колдуна? – усмехнулась Милентина. – Это же просто суеверие. Не понимаю, как современные люди могут верить в подобную чушь. Только в древности необразованные люди были убеждены в том, что слова и ритуальные действа обладают магической силой. К примеру, в древнем Египте, если кто-то хотел навлечь зло на своего врага, писал его имя на папирусе, а затем сжигал этот клочок. Может быть, этот твой Инвентор был обыкновенным сумасшедшим.
   – Может быть, – согласилась Оксана. – В его доме случился пожар, после чего его действительно поместили в дурку. Но это была не обычная больница. Он называл ее «дворцом сумасшедших гениев».
   – Так ты с ним встречалась и после того случая?
   – Да, однажды. Примерно за месяц до того, как мама зарегистрировала брак с Котом, то есть с Олегом, мы вчетвером – я, мама, Люба и Олег отправились на пляж возле плотины. Взяли на прокат столик и стулья, и, пока Олег жарил шашлык, расставили напитки и закуски. Первый тост провозгласили, конечно, за будущих молодоженов. Мама сказала, что даже и не мечтала о том, что сможет найти свою половинку по брачному объявлению. А Олег признался, что в процессе поиска его надували, как бобика. Одна дама выглядела на снимке не хуже Дженнифер Лопес, но, когда они встретились, оказалось, что так она смотрелась пятнадцать лет тому назад, а теперь стала похожей на мымру. К другой он приехал без предупреждения. Дверь открыла толстая тетка с волосатыми ногами в распахнутом халате, а из комнаты выглянул голый мужик. Ну, и так далее…
   День был солнечным и жарким. Мама оголилась до пояса, демонстрируя Коту загар от солярия, и легла на подстилку. Олег, конечно начал ревновать – все мужики на нее заглядывались. Мама натянула майку и предложила прогуляться вдоль речки.
   Возле самой воды на бревне у костра сидели пятеро. Мы с Любой подошли к ним, в то время, как мама и Кот забрались на плотину и гоняли слюни. Женщина в очках и парень с гитарой, с виду чуть ли не Пушкины, вдруг запели какую-то хренотень:

     Солнышко скрылось за речкою темною,
     Птичка уже не поет,
     А в тине вязкой, тине зеленой
     Девичье тело плывет.

     Девичье тело плывет и качается,
     Раки вплелись в волоса.
     То ли отравлена, то ли задушена,
     Но все равно хороша.

   Я застремалась и хотела уйти, но сидевший к нам спиной человек вдруг произнес: «А мы тут обсуждаем, от кого человек произошел» и повернулся ко мне лицом. Это был Инвентор. Он задал мне странный вопрос:
   – На тебя когда-нибудь падали цветы?
   Я пожала плечами, а он продолжил:
   – В полночь на меня упали цветы, много цветов – целая охапка. Одни были живые и свежие, другие – фантомы растаяли, как только включили свет.
   – Это хорошо, когда дарят цветы, – заметила я.
   – Ты так ничего и не поняла, – вздохнул Инвентор. – Цветы появились ниоткуда. В каждой клетке есть процессор, знающий свою задачу. Сливаясь, они образуют процессор нашего организма – подсознание, которое после смерти становится духом умершего. Во время контакта с ним на меня и падают цветы.
   Я огляделась вокруг. Сейчас Инвентор не опасен – повсюду гуляет молодежь, да и Кот с мамой находятся рядом.
   – Ну, и что же вы обсуждаете? – спросила я, и Инвентор сразу оживился – он любил, чтобы у него были слушатели.
   – Наша цивилизация пятая. У людей первой цивилизации не было человеческих форм. Их тело напоминало человеческий мешок, и они были гораздо менее разумны, чем, например, эта собачонка, – Инвентор указал на крошечного метиса чи-хуа-хуа и китайской собачки. – Наиболее примечательной была третья цивилизация лемурийцев. Лемурийцы получали все необходимые им знания прямо из космоса. Их язык напоминал шелест листьев, журчание ручья, завывание бури… Но потом самые продвинутые лемурийцы перессорились – у них были разные взгляды на технический прогресс. Начались затяжные войны. Наиболее дальновидные ушли в пещеры и впали в состояние Сомати. Затем на планете произошел гигантский взрыв. В небе полыхали языки пламени, по всей атмосфере распространялся дым. И раса сверхлюдей покинула Землю. Они материализовались на других планетах, но разногласия между ними оставались – возникли два враждебных космических клана: клан «Жизнь» и клан «Эвтаназия». Только их, лемурийцев, интересует жизнь нашей планеты – все-таки она была когда-то средой их обитания. Если бы удалось разбудить хотя бы одного из тех, чьи тела скрыты в пещерах, мы смогли бы узнать, что ждет нашу, пятую цивилизацию.
   Инвентор вошел в раж и хотел еще что-то рассказать, но к берегу подъехала машина с красным крестом. Из нее вышел человек в белом халате и сказал, что пора обедать.
   – Вот, даже поговорить не дают, – вздохнул Инвентор. – Будет время, загляни в наш дворец сумасшедших гениев.
   Веселая компания быстро собрала вещи и направилась к машине. Инвентор открыл дверцу и вдруг, резко повернувшись к нам лицом, помахал рукой и крикнул:
   – Привет от клана «Эвтаназия», – а потом, задумавшись, произнес новую хрень: «Когда не нравится мне кто-то, к нему я не приближусь ни на шаг. Составлю черный список людей, с ним связанным родством или единой целью, и сама стихия поможет мне – воронка засосет на тинистое дно».
   Его взгляд, неподвижный и колючий, заставил нас содрогнуться. Мы очнулись только когда к нам подошла мама. Она захотела искупаться. Через минуту Люба почувствовала неладное – мамы нигде не было. Кот сразу же нырнул с мостика и начал шарить по дну. Течение на реке быстрое – маму отнесло на несколько метров туда, где дно было тинистое и вязкое. Запутавшись в водорослях, она с трудом пыталась выбраться на берег.
   – Не знаю, что это было со мной? Неужели этот шизик наслал на меня порчу?
   – Это не он, это водка! – крикнула я. – Тебе нельзя пить!
   Оксана вдруг замолчала, сообразив, что сболтнула лишнее.
   – Твоя мама по-прежнему пьет? – поджав губы, спросила Людмила Андреевна.
   – Ннет… только иногда, да и то только сухое. А тот Инвентор… – Оксана попыталась сменить тему, – с этим челом у Любы были еще встречи, но она о них не рассказывает. Кажется, они оба были участниками какого-то эксперимента в области исследования возможностей человеческого мозга.
   После чаепития гости разошлись, и Людмила Андреевна начала готовиться ко сну. Едва она коснулась головой подушки, Лора пробралась под одеяло и начала делать массаж мягких мест.
   – Перестань! Щекотно! – Завопила Людмила Андреевна. Лора послушалась и в порыве любви уткнулась пятачком в щеку хозяйки.
   – Ах, ты моя лапочка, ну, поцелуй мамочку.
   Лора несколько раз лизнула Людмилу Андреевну прямо в губы и вдруг со всей силы втянула в рот ее нос.
   Ночью Людмиле Андреевне приснились три поросенка Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. Взявшись за руки и подбадривая друг друга, поросята пели: «Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк…» Но реальные пиги спали, тесно прижавшись к Людмиле Андреевне, а когда она повернулась к ним спиной, Бенджамин начал энергично массировать поясницу.
   Айс, которого Коля по-прежнему оставлял на ночь у бабушки, со всей ответственностью исполнял функции оленегонной самоедской лайки, обладающей способностью к принятию самостоятельных решений. Во-первых, среди его предков было немало отличных спасателей, а бабушку надо было защищать от этих наглых хрюнделей, упорно долбящих мягкие места своими пятаками и копытами. Самоед занял оборону и ловко отражал попытки пигов запрыгнуть на кровать. А когда юрким поросятам удавалось усыпить бдительность сторожа, Айс хватал сначала Бенджамина, а потом Лору зубами за шкирку и волочил их в отведенный пигам угол – в соревнованиях по загону скота самоедские лайки не знают себе равных.
   Несколько раз Людмила Андреевна пробуждалась от пронзительного поросячьего визга. Ей было жалко малышей, но смирившись с настойчивостью Айса, она все же забаррикадировала их в загоне. Поросята тут же улеглись валетом, сладко зевнули и засопели.
   Проснулась Людмила Андреевна поздно. Заоконное пространство светилось отблесками весеннего солнца. Взглянула на часы -10 утра. Боже, пропустила время кормления – поросята привыкли завтракать не позднее восьми. Пиги голодно сипели и обтесывали тупыми зубками деревнные доски.
   Людмила Андреевна бросилась на кухню. Насыпала в миски запаренную гречку, добавила морковки, немного сельдерея, творога и изюма и залила все это стаканом кипяченой воды. Подойдя к загону, поставила миски на стол и взглянула на поросят. У обоих – заметно округлившиеся тугие животы. Чем же они умудрились набить желудки? Боже! В подстилке из куска утепленного линолеума проедены неровные дыры. Пиги с удовольствием жуют ворс, а верхнее покрытие располосовано на мелкие кусочки. Да, не все продумал Николай Леонов-младший – надо было прибить подстилку к полу. Людмила Андреевна смела мусор и, бросив на пол коврик, поставила на него миски. Соревнуясь друг с другом в скорости, поросята принялись без разбора заглатывать корм. Качество завтрака их, судя по всему, не волновало, главное – количество. Время от времени каждый из пигов оставлял свою миску и тыкался пятачком в пойло соседа, проверяя, не обделила ли его хозяйка. Убедившись в справедливости Людмилы Андреевны, поросята возвращались к своим тарелкам. Через пару минут Людмила Андреевна забрала вылизанные до блеска тазики и, отодвинув тумбу, вышла из загона. Айс тут же бросился в проем и, обильно оросив коврик, положил посередине жирную кучку – пусть хрюндели знают, что, в случае непослушания, есть кому их замочить.
   Людмила Андреевна пришла в ужас – к обеду из больницы возвращается Николай Павлович, и за оставшееся время надо привести в порядок загон. Быстро переодевшись, она направилась на остановку автолайна, следовавшего по маршруту к гигантскому торговому комплексу. В магазинах «Ашан», «Мега», «Икеа» и «Оби» можно купить все: от продуктов и необходимых в быту мелочей, до одежды и мебельных гарнитуров. Но Людмиле Андреевне нужны были только кусок толстого линолеума, пара досок, с помощью которых его можно будет крепко прижать к полу, и нарядные бежевые брюки. К возвращению мужа Людмила Андреевна решила приодеться. На распродаже купила всего за сто пятьдесят рублей отличную кофточку в коричневых тонах, которая ей удивительно шла, но к которой у нее не было подходящих брюк. Николай Павлович даже после кратковременной разлуки обычно придирчиво осматривал супругу – ему льстило, что с годами оболочка жены не превратилась в сморщенный кожух, и что она всегда одевается к лицу и со вкусом.
   Подождав минут пять на остановке, Людмила Андреевна села в автолайн с броским указателем маршрута «Икеа» – «Оби» и приступила к расспросу пассажиров относительно намеченных покупок. Она не была частым визитёром торгового комплекса – от слишком большого разнообразия товаров Людмила Андреевна терялась и забывала, что ей необходимо в первую очередь. Зато Вера и зять наведывались туда не реже, чем раз в две недели и до верху загружали свой минивэн съестными припасами и нужным и не нужным барахлом.
   – Линолеум есть только в ОБИ, – проинформировал Людмилу Андреевну сидевший рядом мужчина. – Обалденный выбор!
   – Мне нужен толстый и прочный кусок в качестве подстилки для животных.
   – И какие у вас животные?
   – Свиньи, – слегка смутившись, ответила Людмила Андреевна.
   – И вы держите их в квартире?
   – Пока да.
   – И они хрюкают?
   – Не только – иногда ревут, ну, в точности, как медвежата, или визжат.
   – А что соседи? Разве вы не знаете, что в Москве заниматься на дому мясо-молочным производством запрещено?
   – В курсе, – вздохнула Людмила Андреевна. – Когда-то в московской деревне Куркино, которую позже переименовали в Курки-но-Сити, держали коз и даже коров. Они паслись на зеленом склоне холма. Это так было здорово! У меня, к счастью, остались снимки. Когда смотрю на них, душа радуется. А после запрета всю скотину пустили на мясо. Но мои свиньи не обычные, а декоративные. И живу я за городом.
   Перед тем, как автолайн вырулил на стоянку, сосед набросал для Людмилы Андреевны схему магазина ОБИ и посоветовал, не теряя времени, сразу идти в отдел, где торгуют линолеумом.
   – Я хотела еще и брюки купить, недорогие, но модные.
   – Тогда загляните в Ашан – там большой выбор дешевой одежды. А если вам нужен последний писк моды, тогда – только в Мету.
   Пройдя метров двести в требуемом направлении и в точном соответствии со схемой магазина, Людмила Андреевна так и не обнаружила никаких признаков линолеума. Пришлось обращаться к продавцу-консультанту. Она не раз замечала, что в самых популярных магазинах продавцы на редкость неприветливые и даже хамоватые. Слова лишнего из них не выжмешь – смотрят на тебя, как на надоедливую муху, от которой надо поскорее отмахнуться. Вот и на этот раз, буркнув под нос что-то невнятное, продавец махнул рукой в правый угол магазина. Людмила Андреевна надела очки, но ничего не увидела, кроме длинных и голых металлических валов. Подойдя ближе, обнаружила на нескольких «катушках» обертки линолеума длиной от трех до четырех метров. Пощупала их рукой – линолеум хрупкий, от копыт продавится, а уж ежели попробуют его на зуб, разлетится в клочья. В сторонке стояли рулоны остатков. Людмила Андреевна осмотрела внимательно все, но подходящего по прочности и размеру куска так и не обнаружила. Зато налегке можно было спокойно прогуляться по мегакомплексу и подобрать бежевые брюки. Однако ни в одном из шопов нарядных, бежевых, и при этом не очень дорогих брюк ее размера также не оказалось.
   – Придется ехать с пересадкой на рынок в Старых Химках, – вздохнула про себя Людмила Андреевна – там в закутке «стройматериалы» наверняка найдется что-нибудь подходящее. А потом пройду через торговые ряды – уж чего-чего, а женских брюк там хоть пруд пруди.
   Как ни странно, в море товаров, поступающих в российскую столицу со всех концов Европы, Азии и Америки, иногда с трудом можно найти единственную нужную тебе вещицу. Так случилось и на этот раз: линолеума или какого-нибудь еще подходящего покрытия на рынке не оказалось вообще, а модные брюки предназначались только для узкобедрых девочек. Но Людмиле Андреевне очень не хотелось ехать домой с пустыми руками, и потому она не поленилась пройти квартал пешком и заглянуть в магазин «Одежда для всей семьи», благо там была объявлена широкая распродажа женской одежды. И, действительно, в ассортименте имелось изобилие бежевых брюк всех размеров, но они были какие-то мешковатые и не привлекательные. Во всяком случае, Николай Павлович уж точно забраковал бы такую покупку.
   Людмила Андреевна взглянула на часы. Пора возвращаться. Возле маленького магазина «Автозапчасти» автолайн притормозил, и из него вышли двое мужчин. Повинуясь внутреннему голосу, Людмила Андреевна последовала за ними и заглянула в магазин. Первое, что она увидела, было то, на поиск чего она потратила столько сил: прочный и эластичный коврик с загнутыми краями для багажника площадью примерно полтора квадратных метра.
   – А большего размера у вас не найдется?
   – Для какой машины?
   – Для пигов.
   – «Для пигов»? Что это за марка?
   – Да не марка это! Пиги – декоративные свиньи.
   – Понял, – кивнул продавец и удалился в подсобное помещение.
   Через пару минут вернулся с блестящим ковриком площадью два квадратных метра и парой толстых резиновых перчаток. Свернув коврик в рулон, пожелал Людмиле Андреевне удачи в ее бизнесе. Она не стала возражать, что завела пигов не ради продажи потомства – еще засмеют на старости лет, и по дороге зашла в соседний с ее домом магазин одежды из Турции. Вот они, ее бежевые брюки! Из эластичной, похожей на атлас, золотисто-бежевой ткани и со всякими прибамбасами. Примерив их, Людмила Андреевна тут же заплатила 1550 рублей – вместе с кофточкой за 150 получится недорогой костюм.
   До возвращения Николая Павловича оставался час. За это время надо было привинтить коврик к полу, разогреть обед и переодеться, чтобы встретить супруга во всем блеске прекрасной хозяйки.
   Людмила Андреевна вставила ключ в замок и прислушалась. Звери подозрительно затихли. Предчувствуя неладное, она бросилась на кухню. Холодильник был открыт. Айс с аппетитом уминал курицу-гриль, а пиги выгрызли в коробке с виноградно-яблочным соком круглое отверстие и, отталкивая друг друга, по очереди высасывали сладкий напиток.
   Порывшись в инструментах Николая Павловича, Люмила Андреевна обнаружила шурупы, отвертку и даже дверную цепочку. Последнюю следовало в первую очередь привинтить к кухонной двери. Шурупы с трудом поддавались нажиму. И когда Людмила Андреевна, наконец, ввинтила в пол последний шуруп, ею овладела непреодолимая слабость. Она рухнула на подстилку для пигов и погрузилась в забытье. Очнулась от того, что почувствовала на себе чей-то взгляд. Наклонившись над тумбой, Николай Леонов-старший с изумлением и ужасом рассматривал супругу, свернувшуюся калачиком в окружении свиней.
   – Я все могу предвидеть, – пробормотал профессор, – даже то, что станет с нашей цивилизацией, но того, что на старости лет моя супруга превратится в свиноматку, не предугадал. Ты что, мать, совсем сдурела?
//-- * * * --//
   Ранним утром Веру разбудил звонок одиннадцатиклассника из школы, где прежде она работала классным руководителем. Задыхаясь от волнения, школьник сразу перешел к сути дела:
   – Завтра сдаю физику. Билеты дали заранее, но на один вопрос ответ я так и не нашел. При приготовлении газированных напитков через воду пропускают сжатый углекислый газ. Почему при этом температура напитка понижается?
   – Я подумаю. Перезвони через полчаса.
   Открыв записную книжку, Вера начала обзванивать знакомых с кафедры физики. Одни бормотали в ответ что-то невнятное, другие выражали свое «фу» в адрес методиста, предложившего данный вопрос. И даже автор учебников профессор Милентина Колбасюк призналась, что единственное, что она может сказать в этой связи, так это то, что при растворении сахара температура чая также понижается. А какие процессы при этом происходят, пусть объясняют химики. Крупных специалистов в области физической химии среди Вериных знакомых не было. Пришлось обращаться к отцу. Однако Николай Павлович сразу отфутболил дочь, заметив, что физика такая необъятная наука, что если ты и академик, это не значит, что ты с ходу можешь объяснить всё. Конечно, разобраться во всех тонкостях для него не составит труда, но некогда – мать позвала на прогулку. Все же академик дал дочери подсказку: при адиабатическом расширении температура газа понижается.
//-- * * * --//
   Супружеская пара прогулочным шагом проходила мимо нового стадиона, когда Людмила Андреевна вдруг оставила мужа и сделала резкий бросок в направлении желто-зелёного пригорка. Николай Павлович тоже остановился полюбоваться солнечными бляшками распустившихся одуванчиков. Людмила Андреевна достала пакет и, присев на корточки, начала срывать ярко-желтые цветы.
   – А это тебе зачем? – удивился Николай Павлович.
   Она не успела ответить – со стороны детской площадки донеслись приглушенные девичьи голоса:
   – Представлешь, эта ненормальная тетя оборвала все одуванчики во дворе.
   – Девочки, первое впечатление часто бывает обманчивым, – усмехнулась Людмила Андреевна, – я собираю цветы для своих пигов.
   – Питов? Что это?
   – Не что, а кто – декоративные свиньи. Они обожают одуванчики.
   – И вы держите их в квартире?
   – Да.
   – Прикольно!
   Минут через сорок супруги добрались до цели своего путешествия: небольшой горизонтальной площадки под украшенными молодыми побегами старыми липами. От площадки начинался крутой спуск к долине реки, по которому бродили в поисках гусениц трудолюбивые сороки. Людмила Андреевна достала из сумки раскладные стульчики, и пожилая пара расположилась под сенью встречающих праздник жизни столетних лип. Людмила Андреевна свято верила в то, что некоторые деревья, и особенно липы, способны отдавать человеку часть своей энергии. Некоторое время супруги молча и с большим удовольствием любовались бодрящими красками весеннего ландшафта. Людмила Андреевна сорвала молодой побег, понюхала его, а затем попробовала на вкус.
   – А что! Не просто съедобно, а даже вкусно. Эти листочки слаще, чем салат.
   Через минуту в сумке Людмилы Андреевны поверх одуванчиков появилась горка из продегустированных побегов.
   – Мать, я люблю твои причуды, но это, как говорит наш Коля, полный абзац, – заметил Николай Павлович. – В животноводстве мало смыслю, но еще в детстве наблюдал, что свиньи не лезут на деревья, а вспахивают огороды в поисках корнеплодов.
   – Ничего, если им не понравится, сами съедим.
   Николай Павлович незлобливо покачал головой.
   – Ты уж меня извини, но я предпочитаю салат из огурцов.
   – Будут тебе и огурцы, и помидоры. – Людмила Андреевна встала и направилась к зелёной лужайке.
   – Ты куда?
   – Поищу съедобные коренья.
   Она сделала несколько шагов, наклонилась к траве и громко вскрикнула.
   – Ну, что там еще? – недовольно буркнул Николай Павлович – поведение жены уже начало его раздражать.
   – Коля, там Безухер! Свернулся клубочком. Я думала, что он спит, а он совсем холодный.
   Безухого кота знали в округе все. Года четыре тому назад подброшенного котёнка приютили жившие в вагончике строители из Молдовы. Дело было зимой, и первым делом коту отрезали хвост с целью свести до минимума время проскальзыванья в дверной проём. Заодно купировали и уши как наиболее уязвимый в котовских драках элемент экстерьера.
   Ни один прохожий не оставлял без внимания странного зверька. Быстро привыкший к популярности кот в солнечные дни тусовался возле тропинки, встречая знакомых радостным мурлыканьем, за что всегда получал вкусные мясные подушечки. Никто не знал его имя, но кот откликался и на Безухера, и на Безхвостика, а Коля почему-то окрестил его Бушастиком. Он очень любил Бушастика – более ласкового и приветливого представителя семейства кошачьих встречать ему не доводилось. После того как строители закончили работу, Безухера-Бушастика взяла в дом местная семья. Если мимо этой старой бревенчатой избы проходил кто-нибудь из Леоновых, кот чуял их приближение за версту и всегда встречал у ворот.
   Людмила Андреевна перевернула мертвого кота и ахнула – на боку зияла нанесённая острым предметом глубокая рана.
   – Дуся, я больше не могу молчать. Этого кота убили не случайно. Знали, что Коля его обожает. Это очередное предупреждение. Я не хотела тебя волновать, но теперь расскажу всё.
//-- * * * --//
   29 апреля.
   В электронную почту молодой программист Николай Леонов заглядывал редко – если кому-то срочно понадобится, звякнут по мобиле или СМСку пришлют. Электронный адрес Николай заполучил только ради понта – все-таки теперь он сотрудник солидной фирмы и прикид у него соответствующий: дорогой темно-серый костюм, рубашка с галстуком, в портмоне – дюжина визиток. Правда, вкалывать приходится по полной программе – даже на перекур не разрешают отлучаться. Но сегодня можно позволить себе небольшой расслабон – начальство в полном составе удалилось на совещание.
   Пароль к своему почтовому ящику он придумал неслабый – «moya mechta» – даже во сне не забудешь. Однако в свои двадцать с небольшим Коля еще не составил окончательное представление о том, в чем же состоит его мечта. Стать таким же знаменитым, как его дед Николай Леонов-старший? Слава – вещь переменчивая, как прогноз погоды. Сначала вознесут тебя на Олимп, а потом вдруг хрясть по морде и будешь ловить тупняк всю оставшуюся жизнь – не приятно ощущать себя мужиком, у которого все будущее позади. Стругать бабульки тоже хлопотное занятие. Зачем иметь больше, чем тебе требуется для нормальной жизни? Деньги – тот же наркотик, их всегда не хватает тому, кто зациклился на преумножении капитала. Самое большое счастье – это хорошая семья. Вот его родители – птицы невысокого полета, но зато до сих пор влюблены друг в друга. Правда, были и у Веры с Алексеем обломы в семейной жизни, но они все простили друг другу. И бабушка Коли Людмила Андреевна кудахчет над дедом, как курица над яйцом. Скоро отпразднуют 50-летний юбилей ночлега в общей постели.
   За этими мыслями Коля даже не заметил, как машинально вошел в сеть. За те полгода, что он не заглядывал в почту, накопилось несколько посланий от провайдера, включая поздравление с днем рождения. Надо бы отправить их в корзину или вообще удалить. Внезапно его красивое лицо вытянулось и покрылось смертельной бледностью. В глубине души Николай давно опасался, что такое может случиться, но шли дни, недели, месяцы, и он уже поверил в то, что его оставили в покое.
   Письмо от анонима поступило всего час назад. «Верни то, что тебе не принадлежит. Встретимся в 15–00 возле памятника Пушкина». Далее следовал довольно длинный текст, но связь с интернетом неожиданно оборвалась. Несколько попыток еще раз вызвать рамблер не принесли результата. Коля взглянул на часы. Если не будет пробок, доехать до Пушкинской к назначенному времени можно. Однако неожиданное препятствие чуть было не сорвало намеченное свидание с загадочным анонимом – центр города оказался заблокированным в связи с репетицией грандиозного военного парада с участием тяжелой техники и авиации.
   Все же он отпросился с работы под предлогом срочной встречи с заказчиком. Оставив машину во дворе, быстрым шагом направился по Тверской к Пушкинской площади. Внезапно по непривычной тишине большого города ударил грохот низко летящих бомбардировщиков. Редкие прохожие с изумлением и страхом наблюдали за стаей крылатых гигантов, промчавшихся в направлении Красной площади. Проезжая часть задрожала под тяжестью танков и ракетных комплексов нового поколения. На минуту Коля забыл, зачем он здесь и с восторгом наблюдал за монстрами современной техники, а потом вдруг почувствовал облегчение – автор письма, конечно, в курсе событий, и потому есть уважительная причина не явиться на свидание. Да и сам анонимщик скорее всего не придет или, во веком случае, опоздает. И вполне вероятно, что кто-то из его друзей просто прикалывается. Он даже подозревает, кто именно – своими проблемами он поделился только с Женькой. Это его наколка.
   Все же Коля решил дойти до памятника Пушкину. Если за ним наблюдают, пусть убедятся, что стрематься засады не в его правилах. Наступившая тишина и пустынность Тверской улицы подействовали на него умиротворяюще – приятно прогуляться по Центру в отсутствии машинно-людской суеты. Можно спокойно осмотреть обновленные фасады старинных зданий, заглянуть в витрины многочисленных бутиков, прочесть рекламную информацию. Чем дальше продвигался Коля по безлюдной улице, тем спокойней становилось на душе. Он был даже благодарен туфтогону, выманившего его в Центр – когда еще увидишь вблизи такое зрелище, как военный парад.
   Вот и памятник Пушкину. С высоты своего пьедестала Александр Сергеевич, казалось, с одобрением взирал на еще не покрывшуюся пылью молодую зелень бульваров. У подножья памятника, как обычно, лежали цветы: белые, красные и фиолетовые тюльпаны, обрамленные сочными продолговатыми листьями. Чуть поотдаль от постамента стояла пестроволосая девушка и что-то отстукивала по мобильному. У Коли задергались желваки – это была Оксана.
   – Привет! Кого ждешь? – Коля внезапно ощутил во рту горечь ревности – никогда прежде Оксана не казалась ему так вызывающе привлекательной. Смазливая, да, но не красавица. Однако сейчас этот маленький вздернутый носик, сочные, как у африканки, алые губы и глаза, темные, с хитринкой – того и жди какого-нибудь сюрприза – казались ему верхом совершенства.
   – Подругу жду, – смутилась девушка. – Договорились, что я помогу ей сделать чертеж к экзамену по ОБЖ.
   – Пургу гонишь – какие чертежи у памятника Пушкину?
   – Ну, сначала хотели сходить в Макдоналдс.
   – Классно загибает, – подумал Коля. – Это уже теплее. И как зовут твою подругу? Случайно, не Дима?
   Оксана окончательно смутилась.
   – Ладно. Скажу правду. Я получила по электронной почте анонимное письмо. Решила, что это твой кусок прикола, вот и пришла.
   Все Колины подозрения и страхи мгновенно улетучились.
   – И я получил. Это Женька решил похохмить. Из-за него с работы отпросился. Может, прошвырнемся?
   Оксана взглянула на время.
   – Извини, сегодня не могу – надо ехать к тичеру готовиться к ЕГЭ по математике.
   – До какой станции едешь?
   – До Беговой, – замявшись, – бросила Оксана.
   – И мне туда же, – соврал Коля. – Можно вас проводить?
   – С чего вдруг такой прибамбас? Ты что, мне не веришь? Кстати, звонила твоя бабуся. Напрашивается в гости на праздник – хочет провести разведку боем. Как же, любимый внук едет с какой-то оторвой в Египет, а она даже с ее предками не знакома. Я сдуру сболтнула, что мама пила, вот Людмила Андреевна и хочет в натуре убедиться, что сейчас с ней все в нормуле.
   – Я уже полностью заплатил за путевки, так что собирайся. – Как ни странно, никакого ажиотажа не было.
   – Ничего странного нет – цены подскочили.
   – Николай Леонов-младший скупердяем никогда не был – едем всего на неделю, так что пятизвездочный отель и «все включено».
//-- * * * --//
   Проводив девушку, Коля доехал до станции метро «Аэропорт» и медленным шагом направился по переулку к месту службы. Возвращаться на работу не хотелось – такой цветущей весны он не видел нигде, разве что в Японии, да и то только по телику. Одетые в белые шары кроны вишен и черемухи наполняли воздух головокружительным ароматом.
   В притык к тротуару пролетел внедорожник с тонированными стеклами. Резко притормозив, дал задний ход и, как вкопанный, остановился возле ноги. Из машины выскочил темноволосый похожий на армянина мужчина в белой рубашке и отутюженных черных брюках.
   – Вот мы и встретились, – с заметным акцентом произнес незнакомец. – Вы получили мое письмо?
   – Так это вы? Что вам от меня надо?
   – Пожалуйста, не бояться – мы только говорить.
   Коля замешкался, не зная, как следует себя вести. Иностранец услужливо распахнул заднюю дверь.
   – Садитесь. Будет маленький прогулка. Все окей!
   Едва Коля погрузился в салон, сидевший рядом второй мужчина ловким движением захомутал его левую руку и пристегнул цепочку к металлической скобе. Сделав резкий рывок в сторону, Коля нанес ему кулаком сильный удар в подбородок. Однако мужчина был силен как зверь, и, быстро преодолев сопротивление, защелкнул наручник и на правой руке.
   – Будешь кричать, мало не покажется, – прохрипел крепыш.
   У этого бугая внешность была чисто славянская: коротко стриженные, как у военного, светло-русые волосы, широкий курносый нос.
   Внедорожник рванул с места и, выехав на Ленинградку, полетел в направлении кольцевой.
   – Кто вы такие?! – осмелился еще раз поинтересоваться Николай Леонов-младший.
   – Тебе объяснили по-русски: надо поговорить? Сопротивление бесполезно, – крепыш достал из кармана какое-то удостоверение и помахал им перед носом. – Понял? ФСБ.
   – Я не успел прочесть ваше имя и звание.
   – Капитан Феликс Танцюра.
   – Не понимаю, зачем создавать буруны – меня уже допрашивали на Лубянке, и я рассказал все, что знал. У вас есть ордер на мое задержание? Учтите, что буду жаловаться вашему начальству – вы прибегаете к незаконным приёмам.
   – Можешь жаловаться хоть господу Богу, – усмехнулся Танцюра. Порывшись в карманах, достал женскую косынку и обмотал ее вокруг Колиной головы, лишив его всякой возможности вести наблюдение за маршрутом. Больше за всю дорогу ни он, ни сидевший за рулем темноволосый не произнесли ни слова.
   Ехали долго – около часа по скоростному шоссе, а затем минут тридцать по ухабистому проселку. Как только остановились, Танцюра снял повязку. Коля посмотрел в окно. Перед ним было большое озеро неописуемой красоты. Над заболоченными прибрежными водами низко склонялись плакучие ивы, сквозь поникшие жухлые стебли камышей уже прорезались остроконечные зеленые побеги.
   Пристегнув наручник к своей руке, Танцюра повел Николая по узкой лесной тропинке. Пели соловьи, в молодых кронах играли солнечные блики. Яркий предмайский день так не соответствовал мрачному настроению. Возбуждение и страх неизвестности нарастали с каждым шагом. Почему не вызвали на Лубянку, а устроили этот спектакль?
   Остановились возле небольшого домика, едва заметного за пышными зарослями цветущей черемухи. В комнате было темно из-за закрытых ставнями окон. Танцюра долго обыскивал пленника. Обшарив все карманы, забрал документы и молча удалился. Ждать пришлось долго. Мучила жажда. Коля открыл холодильник. Пусто. Только откупоренная бутылка водки и пакетик чипсов. Он влил в горло несколько глотков. По телу сразу же растеклась приятная теплота, но в голове по-прежнему никакого разумного объяснения происходящему и вообще никаких мыслей, кроме одной: неужели сорвется намеченный отлет в Хургаду? Он скажет этому крепышу Бухенвальдскому все, что знает – ему нечего скрывать, лишь бы не задержали надолго теперь, когда он уже почти созрел для того, чтобы распрощаться с холостяцкой жизнью. Восемь дней совместной жизни будут первым испытанием. Конечно, Оксана слишком молода, но он подождет.
   В замочной скважине чуть слышно повернулся ключ…

Глава 8
Молоко любимой женщины

   Бенджамин решил прощупать почву на тему «что будет, если он займет в постели место, достойное носителя разума семилетнего ребёнка», то есть ляжет не по-свински в ноги, а по-человечески – головой на подушку. Пролетев стрелой из одного угла комнаты в другой, хряк высоко подпрыгнул и занял позицию возле хозяйского тела. При этом взгляд его был настолько выразителен, что Людмила Андреевна мгновенно растаяла. Однако, погладив Бенджамина по голове и почесав теплый животик, она все же прогнала хряка. Тем не менее, Бенджамин продолжал пребывать в настроении одним махом определить, что можно позволить себе в этом доме, а что категорически запрещено. Несколько телодвижений и сначала кот, а потом и Айс подверглись обильному орошению сперматозоидами. Получив удар когтистой лапой по пятачку и испытав на собственной шкуре остроту клыков самоеда, хряк со страху выпустил оборонительную вонь, а затем решил, что гораздо безопаснее увлажнять угол покрытого мягким пледом дивана.
   – Фу! Бенджамин! – завопила Людмила Андреевна. – Немедленно прекрати вонять и заниматься порнографией!
   Хряк застыл на месте, уставившись на хозяйку влюбленным взглядом. Через минуту запах улетучился, и Бенджамин низко склонил голову в молчаливом согласии подчиниться правилам общежития.
   Да, здесь не оторвёшься, – подумал пиг. – Однако хозяйка добрая и кормят вкусно. Ради такой жизни можно обуздать свой темперамент. Стану добропорядочным хряком, любящим как женщину только одну свинью. Но ничего не поделаешь – в жизни всегда приходится делать выбор.
//-- * * * --//
   В тот день Веру позвонили из деканата с просьбой представить информацию о студентах-прогулыциках. В «черный список» попал и проигнорировавший все контрольные мероприятия муж Алии Рустам.
   Перед тем, как отправиться к начальству, Вера решила зачитать список на семинаре, чтобы избежать ошибки и не возвести напраслину на какого-нибудь прилежного студента. Через минуту похвалила себя за предусмотрительность – она еще не дошла и до середины, как с верхнего ряда «цирка», перепрыгивая через ступеньки, начал спускаться тощий и бледный очкарик.
   – Почему вы внесли меня в чёрный список? Теперь не отмажешься, – от слёз у паренька затуманились стёкла. – У меня же все контрольные написаны, осталась только курсовая.
   – Я проверю и, если всё так, как ты говоришь, вычеркну твою фамилию.
   В журнале, увы, никаких позитивных сведений Вера не обнаружила. Однако щупленький бой продолжал наставать на своём:
   – Милентина Ивановна просто забыла перенести данные в факультетский журнал.
   Такое могло быть – как обойтись без промахов, когда тебя осаждают десятки страждущих. В такие дни чувствительная Вера ощущала себя почти что больной – исходящая от задолженников негативная аура влияла не только на психику, но и на физическое здоровье.
   – Если даже он врёт, вычеркну его из списка, – решила она, – мальчик нервный, мало ли что с ним случится, да и Милу Колбасюк нельзя подвести.
   Увидев, что Вера старательно забеливает его фамилию корректирующей жидкостью, очкарик просиял, и Вера сразу почувствовала облегчение.
   – Да, у Рустама какие-то проблемы – видел его с синяком под глазом. Но он просил меня передать вам курсовую, – очкарик протянул Вере толстую кипу сброшюрованных листов с рефератом на тему «Роль точных наук в формировании инновационного студента».
   – Интересно, кто дал ему этот материал? Не сомневаюсь, что он даже не вник в тему. Пусть сделает доклад – иначе зачёт не поставлю.
   – Рустам не сможет сделать доклад, – наклонившись к Вериному уху, прошептал староста группы.
   – Это почему же?
   – Его больше нет. Рустам бросился под поезд.
   – Какой ужас! Он был пьян?
   – Нет, Рустам никогда не употреблял крепких напитков, разве что пивка немного глотнёт. Вы только не распространяйтесь на эту тему – возможно, речь идёт не о самоубийстве, – еще тише произнёс староста.
   Новость ошеломила Веру. Погиб молодой парень, у которого осталась беременная жена. Родственники, конечно, не оставят её, но для Коли это будет настоящий удар. Если он получит подтверждение, что является биологическим отцом будущего ребёнка, то сочтёт своим долгом жениться. И вместо того, чтобы взять в жёны девушку из своей среды, введёт в дом эту восточную вдову. Пожалуй, лучше скрыть от него информацию о трагедии. Подумав так, Вера почувствовала, что гора свалилась с плеч. Пусть Милентина считает, что запугиванье сына не могло быть делом рук этого чеченского парня, но кто его знает… Не хорошо плохо думать о покойном, но Рустам всё-таки был для них источником возможных неприятностей. Вера бросила в набитый студенческими рефератами пакет «труд» покойного и направилась в деканат.
//-- * * * --//
   Семь дней до…
   В это солнечное утро настроение у Рустама было вполне высоким – в восемь он вкусно и плотно позавтракал – Алия постаралась – и, не спеша, отправился в университет. На первую пару он, конечно, опаздывает, но ко второй прибудет вовремя – на лекциях профессора Колбасюк он, как примерный школьник, всегда на первом ряду. Это ему уже зачлось – Милентина снабдила его материалом для нескольких курсовой, так что не придется рыскать по сайтам. Правда, на дополнительные занятия, которые Вера проводит со студентами-целевиками, он прийти не сможет, но реферат кому-нибудь передаст. На железнодорожной станции Маленковская в вагон зашел однокурсник.
   – Привет! Как дела? Тоже опаздываешь?
   – В пробке застрял – пришлось пересесть на электричку.
   – Слушай, я к Вере не приду – есть дела поважнее. Ты скажи ей, что я тоже в пробке и передай ей это, – Рустам протянул очкарику папку с рефератом. – Можешь и сам почитать. Милентина клёвый материал подбросила.
   – За что она тебя так уважает? Ты же халявщик.
   – Ну, ты полегче. Миле фейс мой примелькался – любит тех, кто на её лекциях сидит на первом ряду. А я даже ещё ближе.
   – Так вот ты зачем поставил в проходе персональный стол. А я думал, что у тебя близорукость.
   – У меня глаз как у орла, и в коробке кое-что имеется.
   Они спускались с крутой лестницы железнодорожного моста, когда кто-то окликнул Рустама.
   – Что за дела? – буркнул чеченец. – Я этого мэна не знаю. Ладно, ты иди… я догоню, – Рустам направился к стоявшему у газетного киоска незнакомцу, и тут же, словно ниоткуда, возле него возник мент.
   – Ты почему не явился по повестке?
   Рустам сжал кулаки – если заберут в козлятник и будут бить, он за себя не ручается. Силища у него немеренная – разделает ментов как бог черепаху.
   – Что вам надо? Я не получал никакой повестки. И вообще я чист как стёклышко, и у меня жена на сносях.
   – Значит, готовишься стать отцом? В таком случае в твоих интересах сказать всю правду.
   – Какую правду? Мне скрывать нечего.
   – А твой дед Иналук? Ладно, садись в машину. Поговорим в другом месте.
   В отделении с Рустамом обходились сперва вежливо. Судя по вопросам, следователя интересовал исключительно Иналук. Деда никто не видел со времён Чеченской войны. Поговаривали, что он ушёл с ваххабитами за кордон, но об этих слухах Рустам решил умолчать – Иналуку уже под восемьдесят, так что трудно просечь, зачем старик понадобился этим ментам.
   Рустама уже собирались отпустить, поверив, кажется, что он не в курсе событий. И, если бы один и ментов не решил напоследок закоцать его профилактики ради, всё бы закончилось гудово.
   После драки его продержали двое суток в КПЗ, а потом вдруг вернули документы и даже деньги и отпустили, не дав никаких разъяснений. Показаться в университете с фингалом под глазом Рустам не мог. Единственный сокурсник, которого он встретил опять же случайно на автобусной остановке, был всё тот же очкарик.
   – Кто это тебе так врезал? – с искренним сочувствием произнёс студент.
   Рустам выскочил на проезжую часть и, лавируя в потоке машин, перебежал на другую сторону, где было легче поймать такси. Только что закончилась третья пара и через минуту-другую повалят однокашники. Западло для такого парня, как он засветиться перед ними с синяком под глазом. Однако драйверы, слегка сбавив скорость, окидывали его подозрительным взглядом и вновь нажимали на газ. После нескольких неудачных попыток возле него, наконец, притормозила «Lada favorit» с тонированными стёклами.
   – Куда подвести? – поинтересовался водитель.
   – Пятый километр по Щелковскому. Сколько?
   – Нам по пути, так что всего двести.
   Рустам обрадовался – за такую сумму можно было рассчитывать доехать разве что до кольцевой. Дверь автоматически открылась, и он с чувством облегчения плюхнулся на заднее сиденье. Сидевший слева пассажир вдруг резко отпрянул и вытянул правую руку. В бок упёрлось холодное дуло револьвера.
   – Сиди и не рыпайся, – буркнул мужчина. – Сопротивляться бесполезно – одно движение, и ты труп. Врубаешься? – Скрутив парню руки, он защелкнул наручники и плотно закупорил ноздри пропитанным чем-то платком.
   Рустам дёрнулся и тут же обмяк, не в силах пошевелить и пальцем. Мысли постепенно улетучивались, но он не испытывал при этом ни страха, ни отчаянья. Он вообще не ощущал своего Я. Внезапно в голове молнией мелькнула страшная догадка, но в следующий миг сознание полностью отключилось.
   Очнулся Рустам от того, что сильно заложило уши – небольшой частный самолёт резко набирал высоту. Сквозь иллюминаторы сочился яркий солнечный свет. Кто-то положил тяжёлую руку на плечо.
   – Жить хочешь?
   – Хочу, – злясь на свою покорность, прошептал Рустам.
   – В таком случае забудь всё, что было прежде. А не сможешь, заставим.
   – Кто вы?
   – Этого тебе знать не положено. Но знай, что для родных, друзей и знакомых ты жмур. Студент по имени Рустам в пьяном виде затеял драку и закончил свою молодую жизнь на железнодорожном полотне. По этой причине некролога в университете не будет, как и пышных похорон.
//-- * * * --//
   Под тяжестью студенческих рефератов у Веры затекли руки – она набила ими три пакета, а ещё надо заскочить в магазин и купить продукты для матери. С возрастом родители становились не то что бы привередливей в еде, но более чувствительными к некачественным продуктам. В магазине напротив университетского комплекса, где обычно отоваривалась Вера, продуктовый отдел давно потеснила выставка-продажа обуви из Германии, по внешнему виду отличавшейся от турецко-китайской разве что ценой. Однако такое соседство если и сказалось на качестве колбасных изделий, то только положительно.
   Продавщица приветствовала Веру как старую знакомую. Утром перед работой Вера частенько просила её нарезать для дегустации по пятьдесят граммов разных сортов варёной колбасы. На большой перемене Вера подкреплялась бутербродами, а по дороге домой покупала для родителей чаще всего два-три колечка докторской. Затем шла на станцию и садилась в скоростную электричку – даже в час пик в направлении Москвы свободные места были всегда, и можно просмотреть рефераты.
   Вера запустила руку в пакет, вытащила первый попавшийся файл и вздрогнула – это был реферат Рустама. С первых же прочитанных страниц брови от удивления поползли вверх – материал был интересный, но парень скрестил без разбора ежа и ужа:
   «Мораль – это совокупность поведенческих установок, которые в повседневной жизни помогают отделить добро от зла, зёрна от плевел.
   Биологическая основа морали одна из самых популярных тем у нейрофизиологов – они давно ищут ее в головном мозге. В нашем сером веществе зашифрованы два основания морали – это, так называемые островки и скорлупа. Островки становятся более активными (наблюдается их свечение), когда человек чувствует несправедливость, наблюдает неравенство. Скорлупа светится, когда мы принимаем решение, основанное скорее на здравом смысле, чем на эмоциях».
   – А зоороботы здесь причём? – перевернув лист, вслух выразила своё удивление Вера – со страниц реферата на неё уставились механические собаки, гигантские пауки и динозавры. За этими красочными рисунками следовал текст, больше похожий на выдержки из дневника, чем на курсовую работу: «В детстве, когда я ещё не имел никакого представления о современных технологиях, кроме тех, которые окружают нас в нашем быту, я завидовал Маугли и обезьянам, ловко перепрыгивающим с ветки на ветку, с дерева на дерево. Завидовал пантерам, гепардам, оленям и другим быстроходным животным. И, конечно, завидовал остроглазому орлу, выслеживающему добычу с недосягаемых высот.
   Непонятно, почему, наделив человека разумом и пятипалыми кистями рук, способными производить тончайшие операции, как создатель, так и эволюционный процесс лишили его возможности парить в облаках, как голуби, бегать по земле со скоростью страуса, дышать в воде, как рыбы, ползать, как змеи. Мне часто снится сон, в котором я становлюсь птеродактилем, человеком-амфибией или тигром. И я могу видеть мир таким, каким его видят и ощущают птицы, рыбы, дикие животные. Человеку пришлось немало потрудиться над созданием технических устройств, позволяющих летать, плавать и перемещаться с большой скоростью по земле. Новыми технологиями я заинтересовался с появлением зоороботов – искусственных животных, обладающих их физическими возможностями проникать в труднодоступные для обычной техники места. Я понял, что разум человека безграничен. Но не создаст ли он, как пишут фантасты, мир, в котором для него не останется места. Я скажу «НЕТ!» Природа этого не допустит!»
   – А вот, наконец, и по теме… «Жизнь человека начинается с обучения! И без этого не обойтись! «Я знаю, что ничего не знаю», – сказал Сократ и продолжил: «Но я хочу знать». Так кто же такой «инновационный студент»? Тот у которого пальцы веером, новейший мобильный, крутая тачка и толстый родительский кошелёк? И какой смысл несёт в себе само понятие «инновация»? Это появление и внедрение в нашу жизнь новых технологий, информаций и т. д. Но только единицы из молодых что-то открывают. Может, потому, что в Природе не осталось тайн? Я скажу «НЕТ!» Тайн великое множество, и они громоздятся в так называемом наномире – мире молекул и атомов. Будущее за нанотехнологиями».
   – Неужели это он сам придумал? Конечно же, нет! Вера взглянула на титульный лист – на нем были указаны имена двух руководителей – профессоров М.И. Колбасюк и Н.Г. Лаврова. Перед тем как совершить суицид, пишут предсмертное письмо, а не реферат о стратегии развития наноиндустрии. – Вера перевернула страницу, и из реферата вдруг выпал нераспечатанный заграничный конверт. На нём был адрес университета и имя адресата – профессора Никиты Григорьевича Лаврова. Письмо было отправлено из Москвы. Найти хотя бы мало-мальски рациональное объяснение тому факту, что оно оказалось в студенческой работе, было не возможно – последнее время Никита на кафедре появлялся очень и очень редко. В его голове обосновался целый рой инновационных идей, который быстро вознёс его наверх – в ректорский корпус.
   Положив письмо в сумочку, Вера достала из пакета ещё пару толстых рефератов. В них тоже рассказывалось о перспективах внедрения нанотехнологий, и они начинались с определения этого термина. Простейшее из определений сводилось к тому, что нанотехнологии – это технологии манипулирования веществом на атомномолекулярном уровне. Далее под портретом Владимира Путина шёл длинный-длинный перечень открывающихся перспектив: увеличение высокотехнологичных рабочих мест, повышение качества медицинского обслуживании за счёт внедрения биочипов, повышение качества питьевой воды и т. д. Вера горестно вздохнула, вспомнив о Рустаме. Жаль, что жить в эту пору прекрасную ему уж не придётся. Кому перешёл дорогу этот неглупый паренёк? Ответ на этот вопрос она вряд ли получит, а хотелось бы. Вера бегло пролистала рефераты, больше походившие на рассказ писателя-фантаста, чем на курсовую работу. Надо показать их отцу – только человек, чьё сознание глубоко проникло в этот самый наномир, сможет отделить зёрна от плевел и мракобесие от науки.
//-- * * * --//
   Родителей дома не было – вероятно, ушли на прогулку. Вера вставила ключ в замочную скважину и прислушалась. За стеной раздавался громкий поросячий визг, переходящий чуть ли не в медвежий рёв. Чуя недоброе, Вера открыла дверь, бросила пакеты на тумбочку и рванула на кухню. У входа поскользнулась в какой-то липкой луже, едва удержавшись от падения. Холодильник был распахнут, но все баночки и кастрюльки аккуратно расставлены по полкам, за исключением литровой коробки с сухим вином «Молоко любимой женщины». Из прогрызенной круглой дыры капали остатки спиртного.
   – Какой пассаж! Вылакали не меньше, чем поллитра. Что же с ними будет? – Вера немедленно набрала номер телефона Елены Колбасюк.
   – Лена?! Привет! Твои пиги устроили настоящий разгуляй – нажрались молоком и носятся как очумелые.
   – Молоко им полезно – они ещё растут.
   – Речь идёт не о коровьем молоке, а о молоке любимой женщины. Неужели среди пигов встречаются алкоголики?
   Елена расхохоталась.
   – Не волнуйся, алкоголизмом они не страдают, но время от времени им надо давать изюм – организм требует глюкозу. У других пиги не только виноградное вино дегустировали, но и сладкие наливки. Ничего с ними не будет – у них желудки лужёные. Мой любимый пиг недавно сожрал половину своей подстилки из искусственного меха, и, как видишь, жив и здоров. Твои пьянчужки побесятся немного и завалятся в постель. Отсыпаться будут долго.
   – Да, кажется, уже храпят, как пьяные свиньи. Теперь буду знать, что термин «пьяная свинья» имеет под собой реальное основание.
   – И за стол их не сажай, – продолжала хохотать Елена. – Посади свинью за стол, она и ноги на стол.
   Вера вернулась в комнату. Храп доносился из холмика под диванным пледом – забравшись под покрывало, пиги отсыпались после бодуна. На полу что-то белело. Вера наклонилась и, к своему ужасу, обнаружила разорванный и изжёванный конверт. Содержимое его, однако, почти не пострадало. Вера достала сложенный лист и хотела было положить его в книгу, чтобы разгладить, но любопытство перевесило – она развернула письмо. Оно было написано на неизвестном ей языке. Зная хорошо английский, итальянский, немного немецкий и французский, она могла бы определить хотя бы примерно, представителем какой страны написан текст. Это точно был не арабский, не фарси и ни один из известных ей европейских языков. Теперь придётся во всём признаться Никите. Интересно, поверит ли он, что конверт она распечатала не из женского любопытства – им решили закусить пьяные пиги?
//-- * * * --//
   Услышав, как в скважине поворачивается ключ, Коля напрягся и быстро окинул взглядом комнату в поисках чего-нибудь острого или тяжелого. Ничего, кроме поломанных стульев и металлической кровати с продавленной сеткой. Дверь тихонько скрипнула, и на пороге появилось странное уродливое существо – бритоголовый похожий на боксёра мужик лет тридцати с синим шрамом на черепе и вдавленным деформированным носом. Сделав неожиданный выпад, он выключил не успевшего отразить нападение парня, заковал руки и, продернув через цепь наручников крепкую верёвку, привязал его к батарее. Зажав на мочках электроды с тянущимися от них проводами, резко крутанул ручку какого-то аппарата. Невыносимая боль пронзила тело. На мгновение Коля потерял сознание, а когда пришёл в себя, ему показалось, что всё в комнате плывёт как в замедленной съёмке.
   – Так будет, пока не скажешь правду, – криво усмехнулся бритоголовый.
   – Что вы хотите от меня узнать?
   – Нас интересует судьба дешифратора.
   – Вы представились сотрудниками ФСБ. Я же дал вам письменные показания.
   – Ничего, расскажешь еще раз. И во всех подробностях.
   Во время прогулки в парке я случайно познакомился с итальянским инженером из Палермо, который назвался именем Марио Рутелли. Говорил по-русски он свободно, но с ошибками и сильным акцентом
   – А вы, кажется, ищете работа? – спросил итальянец.
   Я смутился и убрал за спину газету.
   – Я прав? – продолжал настаивать Марио.
   – А вы можете что-нибудь предложить? – осмелев, спросил я.
   – Вы поймали, как у вас говорится, журавля. Я действительно тот, кто вам нужен.
   – Почему вы так уверены?
   – Я видел вас с очень красивый девушка, а красивый девушка нужен красивый наряд, красивый автомобиль…
   – Много денег за просто так не предлагает никто.
   – Вы правы. Работа действительно не совсем обычная.
   – А вы случаем не пытаетесь меня завербовать?
   – Помилуй бог! Это китайцы скупают целые дома вблизи военных объектов, а я простой сицилиец.
   – Сицилия, как всем известно, – родина мафии.
   Не только мафии, но и выдающихся писателей и ученых, например, лауреата Нобелевской премии поэта Сальваторе Квазимодо.
   Марио указал рукой на одинокого ворона, каким-то непонятным образом сохранявшего равновесие на тонкой верхушке березы.

     Он пришел не с неба, нет.
     На бледный луг северного сада
     Спрыгнул Ворон с крутых листьев…

   – А еще Сицилия гордится великим драматургом Луиджи Пиранделло из Агриженто, не говоря об Архимеде из Сиракуз. Кстати, речь пойдет именно об Архимеде.
   – Извините, но к истории я не имею никакого отношения.
   – Зато вы имеете отношение к науке, а я имею в виду другого Архимеда, своего родственника доктора Архимеда Росси. Это настоящий генератор идей, и его великий тезка мог бы гордиться своим потомком. Но, в отличие от Архимеда из Сиракуз, наш Архимед совершенно не практичен и не умеет извлекать материальную пользу из своих многочисленных изобретений. Одно из них касается применения нанотехнологий для быстрой и безболезненной коррекции фигуры. В наш век массового ожирения жителей развитых стран внедрение нового метода, имеющего стопроцентную гарантию успеха, могло бы принести немалый доход.
   – Так почему бы не применить его на вашей родине?
   – Дело в том, что доктор Росси крайне щепетилен. Сам он абсолютно уверен в безопасности своего метода, но опыты проводил только на животных в питомнике своей покойной жены. Если он сообщит о своих результатах широкой общественности, нет гарантий, что другие кланы не возьмут его в оборот.
   – Значит, все-таки речь идет о кланах?
   – Да, вынужден признать, что борьба кланов в отношении всего, что сулит хорошую прибыль, продолжается. Поэтому мы и хотим оградить доктора Росси от ненужных нам связей, тем более что круг его интересов настолько широк, что его работа привлекла внимание заокеанских спецслужб. Мы хотим предложить вам роль посредника в установлении контакта с русским миллионером Юрием Прытковым. Для начала необходимо просто заинтересовать его, а это может сделать только такой компетентный специалист, каким являетесь вы.
   – Но откуда у вас сведения о моей компетенции?
   – Ну, скажем, из интернета. К тому же я лично знаком с одним из ваших преподавателей по университету, и он дал вам блестящую характеристику.
   Марио достал конверт с довольно внушительной пачкой евро и протянул его мне.
   – Это небольшой аванс, получите гораздо больше, если г-н Прытков даст принципиальное согласие.
   – Что я должен делать?
   – Для начала ознакомиться с материалом вот этой папки. Здесь все изложено достаточно убедительно, хотя детали «ноу-хау», конечно, не представлены. Главное добиться того, чтобы г-н Прытков не сказал «нет».
   Несмотря на некоторую странность сделанного Марио предложения, никакого криминала за ним я пока не усматривал.
   – Вы ничем не рискуете, – продолжал убеждать меня итальянец. – В конце концов, никто не может заставить вас стать постоянным участником этого проекта. Вы можете ограничиться ролью посредника.
   – Но почему вы сами не хотите взять на себя эту роль?
   – Я уже говорил вам, что мы, близкие к доктору Росси люди, находимся под бдительным оком заинтересованных лиц. Будет лучше, если о наших планах не будет знать никто. Так что действуйте. Как у вас говорится, попытка…
   – Попытка не пытка.
   – Главное, чтобы г-н Прытков согласился вас принять.
   – К моему удивлению, миллиардер Прытков согласился встретиться со мной с первой же попытки. Точнее, он сказал, что меня примет его супруга Элеонора, заключениям которой относительно всяких там инноваций он полностью доверяет.
   Как и многие сегодняшние столпы российского бизнеса, Юрий начинал с создания в глубинке собственного малого предприятия. В дальнейшем, скупив акции у рабочих крупного фармацевтического завода, стал обладателем контрольного пакета. Приятная внешность, мягкость и угодливость по отношению к вышестоящим, а, главное, сотрудничество с обществом инвалидов, не раз помогали ему уклоняться от уплаты налогов. Юрий не скупился на рекламу, в которой выставлял себя инициатором многочисленных благотвортельных акций и спонсором инновационных проектов.
   После развода с первой женой, он оформил брак со своей постоянной любовницей, звездой гламурных тусовок Элеонорой, в которую издалека были влюблены все мои друзья, и из красоты которой
   Юрий также извлекал дивиденды. Он повесил в офисе огромный портрет обнаженной нимфы – Элеоноры, который был призван служить демонстрацией его процветания и успеха.
   Марио передал мне подборку материалов о нанотехнологиях. Ничего нового для меня там не было – они были рассчитаны на дилетанта. Речь шла о микроантеннах, которые могут передавать большие объёмы информации, об испытаниях наноаккумуляторов для автомобилей будущего, о пулеотталкивающем бронежилете из материала на основе углеродных трубок – гигантских молекул, состоящих из углерода, о новом супербетоне – сверхлёгком, прочном и стойком к перепадам температур. Упоминалось, что государственные инвестиции в развитие нанотехнологий в странах-лидерах – Японии и США выросли за последний год более чем вдвое, и Россия также стремится к аналогичным вливаниям. Всё это любой может прочесть в интернете. Но к полуфантастическим проектам, касающимся корректировки нашего организма, избавления его не только от лишнего веса, раковых опухолей и других болезней, но и от самого процесса старения, я отнёсся скептически, тем более что реализацию этих идей большинство относит лишь к концу первой половины нашего столетия. Опыты на крысах показали, что использование наноимплантантов с целью уничтожения раковых опухолей приводит к другим воспалительным процессам и, если многие прогнозы, касающиеся наноэлектроники или новых материалов становятся явью, всё, что касается медицины, находится под большим вопросом. Однако Марио убедил меня в том, что гениальный учёный доктор Архимед Росси на полвека опередил время и что предлагаемая им технология коррекции веса абсолютно безвредна. Так что я дал согласие на то, чтобы стать посредником между доктором Росси и Юрием Прытковым. Конечно, некоторые сомнения у меня имелись – я не был знаком с итальянскими законами в сфере интеллектуальной собственности и плохо представлял себе, что является нарушением закона. То есть я не знал, может ли изобретатель взять и передать своё открытие иностранному спонсору без каких-то согласований. Опасения мои усилились, когда я узнал, что информация будет закодирована в чипе нового поколения, который переправят через границу, избежав таможеного досмотра. О судьбе чипа вам известно – он был похищен охранником Прыткова и передан по-видимому какому-то иностранному агенту типа Джеймса Бонда. Охранник этот по имени Дука был убит, а считывающее устройство, которое я спрятал в своей квартире, обнаружено моим отцом и передано в ФСБ.
   – Это именно то, что мы хотели от тебя узнать. Назови имя того, кто завладел дешифратором.
   – Я знаю имя только того, кто допрашивал меня в связи с изложенными обстоятельствами, но не уверен, имею ли я право сообщить его вам.
   – Надеюсь, до тебя дошло, что мы можем заставить заговорить любого, – медленно и членораздельно произнёс бритоголовый. – На размышление даю пятьдесят минут.
   Во дворе взревел мотор – по-видимому, мужчина резко стартовал, и через минуту наступила тишина. Коля подошёл к окну. Просёлочная дорога скрылась за облаком пыли. Что будет, если он назовёт имя? Отпустят ли его? Они знают, что Николай Павлович не посмотрит сквозь пальцы на то, что при допросе его внука использовали противозаконные методы. Правда, дед всегда придерживался правила: сам запутался, сам и распутывайся, но в критической ситуации на него можно положиться. Скорей всего похитители потребуют, чтобы о произошедшем Николай Леонов-младший не рассказывал никому, даже близким. Но даже если он даст слово, поверят ли ему? Не проще ли заставить его замолчать навсегда? Однако разве стоит информация о каком-то дешифраторе жизни человека? Если бы речь шла о крупном открытии в военной сфере, тогда подобные опасения могли бы иметь под собой почву. Нет, убивать его не станут. Просто пригрозят серьёзными последствиями, если он даст ход делу или проговорится.
   За этими размышлениями Коля не услышал и не заметил, как тихо скрипнула дверь и в комнату вошла красивая женщина, правда, далеко не первой молодости. Увидев незнакомого парня, женщина вскрикнула и инстинктивно попятилась к выходу.
   – Кто вы? – крикнула она с порога. – Что делаете в моём доме? Брать здесь уже нечего.
   – Не бойтесь! Я не домушник. Меня насильно привезли сюда, и я даже понятия не имею, где нахожусь, – порывисто заговорил Николай.
   – Каждый год одно и тоже, – вздохнула женщина, – воруют абсолютно всё. Говорила мужу, чтобы не оставлял в сарае электропилу, но не послушался. Так не только пилу, но и старый молоток прихватили. Вас, вероятно, тоже ограбили и заперли в чужом доме, чтобы успеть смыться, – женщина окинула его испытующим взглядом.
   – Так это действительно ваш дом?
   – Мой. Купила этот хуторок по дешёвке в девяностых. Красоты здесь сказочные, только вот беда – ничего нельзя в доме оставить, даже кастрюли. Потому недавно приобрели ещё один дом в двух километрах отсюда. До озера идти далековато, но зато там у нас хороший сосед. Он бывший афганец, охотник и живёт в деревне постоянно. Бомжам наглеть не даёт… У меня есть мобильный – ваш то, наверное, реквизировали – можете вызвать милицию.
   – Нет, лучше поскорей уйти отсюда – они могут вернуться до того, как приедет милиция. Я вам честно скажу: это были не бомжи. Этих людей интересовала информация, которой я владею.
   Женщина смертельно побледнела.
   – Да вы не бойтесь, не стану напрягать вас своими проблемами, – поспешил успокоить её Николай. – Скажите только, как добраться до ближайшей железнодорожной станции.
   – Это Тверская область. В пяти километрах отсюда есть большой посёлок со всей необходимой для цивильной жизни инфраструктурой, включая отделение милиции. Оттуда до станции ходит автобус.
   – Я уже сказал вам, что мне не известно, кто эти люди. Может, у них всё схвачено. Мне надо в Москву. У моего деда большие связи – он всё выяснит.
   – А что вы такое натворили, что за вами идёт охота? – подозрительно прищурившись, спросила женщина.
   – Ничего серьёзного. Я порядочный человек, но случайно стал обладателем информации, которая, по-видимому, кого-то интересует. Возможно, имя моего деда вам знакомо – это академик Николай Павлович Леонов.
   – Коля?! – щёки женщины вдруг покрылись багровым румянцем. – Не может быть! Так вы его внук?
   – Да, и меня тоже зовут Николаем – в честь деда.
   – Николай Павлович читал нам лекции по молекулярной спектроскопии. Но это было так давно… Как он себя чувствует?
   – Периодически подвергает свой организм реставрации, но, в целом, по-прежнему бодр и полон идей.
   Женщина на секунду задумалась.
   – Никаких ваших дел я не знаю, но мне кажется – вам не стоит рисковать. Электрички в Москву ходят редко, вас легко найдут. Вы побудете у меня, а после обеда сосед отвезёт вас до самого дома.

Глава 9
Лав стори

   Западный ветер свернул зелёное покрывало заводей и прибил его к берегу – гладь озера стала прозрачней отполированного оконного стекла. В ней, как в зеркале, отражались белоснежные облака-барашки, между которыми лавировали солнечные лучи, над самой поверхностью озера бесшумно пикетировали чайки. И вообще, казалось, озеро существует вне времени и цивилизации – подпиленные острыми зубами бобров стволы, сверкающие серебром чешуи рыбки-прыгунчики, многоголосый птичий хор в прибрежных лесах. И только стаи диких уток свидетельствовали о вмешательстве человека – в них заметно преобладали селезни, по десять ярко-головых красавцев на одну невзрачную серую шейку.
   Женщина свернула на едва заметную в пышных зарослях разнотравья тропинку. Незнакомый с местностью человек вряд ли решился бы углубляться в нехоженую чащу, но женщина двигалась вперед быстрым и решительным шагом. Через полчаса тропинка вывела в березовую рощу, за которой виднелись бревенчатые избы заброшенной деревеньки – многие дома покосились и зияли темными провалами выбитых окон. Ветры и дожди продавили крыши, приусадебные участки заполонили разросшиеся кусты малины и смородины, надломленные тяжестью обильного прошлогоднего урожая ветви яблонь склонились до самой земли. И только три ухоженных дома стояли особняком на краю села, выделяясь как дети из благополучных семей из толпы беспризорников.
   В стойле второго с краю дома мычала в ожидании дойки черно-белая корова, а хозяин, мужчина лет сорока пяти в камуфляжном клозе, восседал верхом на крытой андулином крыше, не обращая внимания на призывный рёв бурёнки. Он смотрел куда-то вдаль невидящим взглядом, шевеля губами поначалу беззвучно, а потом всё громче, как звон мобильного, и, наконец, разродился рифмованными строками:

     Слетает прошлое с души,
     Как с веток тополиный пух.
     Я здесь один в лесной глуши,
     Где мира воцарился дух.

     Мы шли вперед плечом к плечу,
     Ползли по скалам, как гюрза.
     За реки крови я плачу
     Здесь одиночеством сполна.

   – Бывший афганец, – женщина помахала соседу рукой. – Вернувшись с войны, собирался поначалу в монастырь, но потом осел здесь, в деревне. Держит корову, свиней разводит, этим и кормится.
   А вот и мой муж, – женщина повернулась лицом к опушке леса. Оголенный по пояс пожилой мужчина, размахивая по-молодецки серпом, косил траву.
   – Тоже скот держите? – спросил Николай.
   – Нет, просто принимаем профилактические меры от лесных пожаров. Прошлым летом огонь подобрался по траве к самому дому.
   – Простите, но я даже не спросил, как зовут мою спасительницу.
   Женщина молча окинула его взглядом с головы до ног.
   – Зачем вам мое имя? Если вы во всем похожи на своего деда, вы завтра же забудете его.
   – Нет, не забуду.
   – Для вас я просто Ирина.
//-- * * * --//
   Ирина впервые увидела Николая Леонова-старшего, когда в составе сборной команды первокурсников проходила практику на теплоходе «Сашка Грибоедов» – так любовно называли счастливчики трехпалубный корабль. Критерий конкурсного отбора был жестким: никаких хвостов в учебе плюс искрометный талант за пределами программы технического вуза – в живописи, журналистике, цирковом искусстве, музыке. Кандидатура Ирины полностью удовлетворяла требованиям отборочной комиссии – училась она без троек, обладала абсолютным музыкальным слухом и приятным голосом. У нее было красивое лицо, на котором выделялись бархатные карие глаза, обрамленные загнутыми от природы густыми ресницами. Но больше всего украшала его улыбка – ровные жемчужные зубы без единой червоточины, будто специально изготовленные для звезды. Несмотря на все эти достоинства, успехом как женщина Ирина не пользовалась – парни относились к ней как к другу, которого любили и уважали, и слово которого часто становилось истиной в последней инстанции. Но даже в голову никому из них не приходило, что ее, как обычную тёлку, можно усадить на колени, впиться зубами в красиво очерченный рот и залесть под юбку. Ирина жила своей насыщенной жизнью, всегда была в тонусе, с ней было приятно пообщаться и отвести душу. Каюты на корабле были тесные, но удобные, и те, кто жил в общаге, радовались, что у них наконец то появился душ – не один на целый этаж, а душевые кабинки на двоих или троих.
   На практике помимо учебы были предусмотрены и творческие задания.
   Это могла быть сценка на любую тему, розыгрыш, постановка сказки, озвучка мультика, песня. И тут выяснилось, что между преподами-старейшинами и студиозусами пролегает шокирующая пропасть во всем, что касается мировоззрения и чувства юмора. Совет старейшин и жюри в одном лице поставил, разумеется, определенные ограничения на дозволенность некоторых тем и, по мнению большинства приколистов, перегнул палку – пытался перенести артистов в свою молодость и воспроизводить юмор, понятный только им. На сцене, как потребовало жюри, не должно быть переодеваний мальчиков в девочек, не должна затрагиваться тема алкоголизма, нельзя высмеивать преподов, заводить разговор о сексменьшинствах. На все эти запреты молодежь, конечно, поплевывала с высокой колокольни. И, помимо стандартных номеров агитбригад, на сцене побывали и домогавшийся медведя голубой колобок, и пытавший ослика кролик-извращенец и многие другие персонажи известных сказок, включая туалетного утенка, который смыл в сортир вместе с бактериями и бедного Андерсена. На выступлениях творился полный сумбур. После сценок про нетрадиционно настроенных персонажей руководитель практики пришел к выводу, что это результат нехватки женского внимания и пообещал на следующей год увеличить женский контингент. А капитан команды КВН вместе с подельником разыграли сценку, высмеивающую начальство:
   Радиорубка. 07:00. Руководитель спит на стульях. Звенит будильник. Вскакивает и, держась за голову, кричит:
   – На тепл ох… х… ходе Сашка… простите, Александр Грибоедов объявляется подъем! Утренняя линейка в 7:45. Прошу не опаздывать!
   Падает на стулья и громко храпит. Через полчаса снова звонит будильник.
   – На теплоходе Александр Грибоедов объявляется повторный подъем!
   Снова падает спать. Через час звонит будильник.
   – Те, кто еще не встал, могут спать дальше – время завтрака прошло. Прошу не опаздывать на лекцию по физике, которую в 10:00 будет читать доктор физико-математических наук Николай Павлович Леонов.
   Несмотря на то что профессор был не просто красив, а необычайно красив, редко кто из девушек думал о нем как о мужчине. Для одних студенток Николай Павлович был кем-то вроде жреца или полубога, для других – сошедшей с экрана кинозвездой – Николай Леонов-старший имел разительное сходство с популярнейшим в то время французским актером Аленом Делоном, исполнителем роли легендарного защитника угнетенных Зорро.
   Николай Павлович никогда не готовился к лекциям, но непременно начинал каждую из них разговором об электрическом токе:
   – Мы живем в океане информации, только крупицы которой осядают в нашей памяти, но есть вещи, не знать о которых будущему инженеру просто, как вы говорите, абзац. Я имею в виду электричество и магнетизм. Ведь первые электрические цепи, подводящие ток к электрическим лампочкам и электромоторам, появились еще в 1800-ом году, а тридцатью годами раньше была изучена электрическая природа грозы. В Америке и Европе громоотводы получили такую популярность, что стали использоваться в качестве атрибутов моды: появились шляпки-громоотводы, зонтики-громоотводы… однако, увы, современный студент не всегда знает, как вести себя, если окажется в чистом поле один на один с молнией или, к примеру, не знает, от чего может произойти короткое замыкание.
   – Я знаю, – Ирина, как примерная школьница, подняла руку. – Нельзя прятаться под одиноким деревом – может произойти короткое замыкание. Надо избавиться от металлических предметов, найти какую-нибудь низину и переждать грозу, сидя на корточках. А если поблизости есть лес, то лучше всего спрятаться там.
   – Да-а, значит, я ошибался, – протянул профессор, глядя куда-то мимо нее. – Но ни вы, ни я и никто-нибудь другой не знает, почему иногда молнии ведут себя как разумные существа. Загадочные молнии могут сбить человека с ног, вырвать из его рук предметы, разбросав их повсюду, не причинив при этом человеку вреда, могут расплавить монеты, металлические украшения, оставив на коже их отпечаток, но могут и рассечь человека с головы до ног как топор. А уж об избирательности ударов молний ходят легенды. Вспомнить только известную прорицательницу Вангу, ослепленную молнией, но приобретшую при этом дар ясновидения. Кажется, все уже открыто в физике. Ан нет, и самым загадочным явлением по-прежнему остается человек.
   Однако на следующий день, несмотря на произнесенное Ириной приветствие, Николай Павлович не поинтересовался даже, как зовут эрудированную девушку и в какой группе она учится. Впрочем, это ее не слишком расстроило – на теплоходе к ней начал проявлять повышенный интерес, а попросту кадриться сам капитан сборной КВН. Слово «кадриться» к Евгению все-таки не очень подходило. В Жене сочетались цинизм остряка – без этого не станешь лидером веселых и находчивых – и лиризм настоящего поэта. Он сам писал стихи и музыку к ним, но чаще исполнял вместе с Ириной и ее подружками прикольную для того времени песню известного барда Евгения Клячкина:

     По ночной Москве идет девчонка,
     Каблучками «цок-цок-цок».
     Вдруг откуда ни возьмись сторонкой
     незнакомый паренек

     Он ей говорит со знаньем дела:
     «Виноват, который час?»
     А она ему на это смело:
     «Два двенадцать тридцать шесть»

     Он ей: «Что-то я, пардон, не понял,
     Что такое «тридцать шесть?»
     А она: «Да это ж телефон мой,
     Господи, какой балда!»

     Позвоните, попросите Асю,
     Это буду лично я.
     Ну, а вас зовут, я вижу, Вася.
     В общем, познако-ми-лись

     Парень осмелел: «А вы поэтов
     знаете ли вы стихи?»
     А она ему в ответ на это:
     «Евтушенко мой дружок».

     Он ей говорит: «Тогда простите,
     может быть, мы в ресторан?»
     А она: «Вы завтра позвоните,
     а сейчас меня ждет муж!»

   В те времена это была фишка – каблучки девчонки на пустом проспекте ночью, парень с татуировкой, быстрое знакомство, начавшееся с разговора о поэзии, знаменитый поэт-любовник, да еще и муж в придачу.
   В общем Женя был ярким представителем того поколения, которое было готово ехать в тьму-таракань не за деньгами, а за туманом и за запахом тайги. Почему готово? Теперь этого не понять.
   Ирина происходила из семьи не меньших романтиков, и при этом спортсменов. 18 лет тому назад мать Ирины забралась на плоскость крыла самолета У-2 и сиганула без страха и страховки с высоты 3000 метров. Случайно не разбившись после опасного затяжного прыжка, родила дочку, унаследовавшую от нее острый интерес к жизни и равнодушие к деньгам, которые в те времена называли, однако, не капустой или лавэшками, а более уважительно – металлом.
//-- * * * --//
   Жизнь на теплоходе была насыщена до предела. В плане учебы не очень напряжно, если не считать матана (математики), но в целом все давалось легко – даже не замечали, как проходили лекции, за исключением лекций Николая Леонова. На них уж не расслабишься – только и жди, что он обрушит на тебя информацию то о Большом взрыве, то о происхождении человека. А о том, что при этом должен будет отвечать студент на зачете, ни слова. Правда, об этом пока думать было рано, тем более что всевозможных интриг на теплоходе было больше, чем воды за бортом. Теплоход сплотил всех. Люди, которые раньше не здоровались, стали проявлять друг к другу симпатию, и наступил черед курортных романов. Изначально на теплоходе поселилось достаточно большое количество парочек – дело то молодое. Но к концу практики этих пар стало больше не только в количественном, но и в качественном отношении. После отбоя студенты шныряли по палубам с воплями типа: «Кать, ты Васю не видела? – Нет, а он тебе зачем? – У него ключ от каюты, я домой попасть не могу. – А ты решил остаться дома? – Нет, у Насти. – Так зачем же тебе ключ?»
   Евгений повсюду был рядом с Ириной, когда какие-то экскурсии или что-то надо было сделать по учебе. Несколько раз Ирина ловила на себе пристальный взгляд Николая Павловича – взгляд странный, но не равнодушный, скорее сердитый. Казалось, что профессора раздражали все, с кем общалась девушка и, конечно, больше всех Евгений…
//-- * * * --//
   Попросив Колю подождать, Ирина подошла к супругу и что-то долго шептала ему на ухо. Евгений отбросил в сторону косу и почти бегом направился к дому афганца.
   – Андрей! Кончай балду валять! Слазь! Дело есть.
   Афганец удивленно покосился на соседа. Благодаря долгой совместной жизни с Ириной, женщиной культурной и образованной, Евгений всегда изъяснялся на вполне литературном языке. И вдруг на тебе. Наверное, не спроста – произошло что-то экстраординарное. Андрей быстро спустился по приставной лестнице и подошел к соседу.
   – Какая муха тебя укусила?
   – Давай отойдем – надо поговорить. Видишь вон того парня?
   – Вижу. Нормальный чувак.
   – Это внук известного академика Николая Павловича Леонова.
   – Ну, и что этот ас забыл в наших краях?
   – Дело в том, что его захомутали и спрятали в нашем доме на озере.
   – В листьях кувшинки блещут росинки – там бобры прогрызают осинки, – пропел хриплым голосом афганец.
   – Андрей! Давай врубайся! Дело серьезней, чем ты думаешь. Парня свинтили какие-то мужики, представившиеся эфэсбэшниками.
   – Что им надо от него?
   – Николай Леонов-младший был замешан в афере, связанной с кражей «ноу-хау». Но он уверяет, что чист, что давно дал показания и никаких объяснений новому наезду дать не может. Представляешь, парня даже пытали!
   – Ну и дела! Пусть сообщит деду.
   – Ирина сама позвонит академику Леонову – она с ним знакома.
   Сейчас парня надо скорее отвезти в безопасное место, а там пусть дед разбирается. Ты когда поедешь в Москву?
   – Могу хоть прямо сейчас.
   – Заводи тачку – этих ребят из ФСБ развести не просто, быстро сообразят, где искать беглеца.
   – Коля! – окликнул афганец, – дуй к гаражу! Подброшу тебя до железки.
   – А почему не до Москвы? – удивился Евгений.
   – Его могут вычислить, – Андрей взглянул на часы, – я подвезу его к тому месту, где поезд обычно тащится со скоростью черепахи – запрыгнуть на ходу, что два пальца об асфальт. Тогда, если покажут на станции его фотку, никто не сможет сказать, что видел, как этот парень садится в вагон. Следующий поезд будет через полтора часа, а к тому времени внучек уже прибудет в столицу.
//-- * * * --//
   Ирина дрожащей рукой набрала номер академика Леонова. Интересно, узнает ли он ее голос? И вообще, помнит ли?
   – Алло! Николай Павлович? Здравствуйте. Я ваша бывшая аспирантка..
   – Ирина? Ты?!
//-- * * * --//
   После практики на теплоходе жизнь потекла своим чередом. Обычный график: подъем, на учебу в университет, несколько часов в библиотеке, домой спать. Времени на личную жизнь практически не оставалось. Несмотря на то, что все уважали Ирину, большинство однокурсников не понимали ее. Для многих из них смысл жизни состоял в том, чтобы попить пивка, взять и прогулять пару и посидеть вместо лекции в баре. В общем, отрывались они по полной программе, и никаких проблем. Глядя на них, сразу видно, что студенческая жизнь – классная штука. Она так не могла – ей было все время некогда. «От сессии до сессии живут студенты весело» – это не про нее. Как всегда придется сидеть всю ночь, пить кофе и «въезжать» в премудрости физики. У Евгения все сходило с рук – помогали шпаргалки, находчивость и умение польстить преподу. А Ирине было бы очень стыдно не ответить по существу на вопросы Николая Павловича. От вечного страха оскандалиться у нее даже началась депрессия. Профессор Леонов мог спросить обо всем – для него прежде всего было интересно, на сколько широко мыслит его ученик. Приходилось даже отвлекаться от учебной программы и читать литературу о происхождении Вселенной – интернета в то время не было и, соответственно, не было возможности быстро получить информацию или сдуть реферат.
   В тот вечер Ирина задержалась на кафедре физики, где подрабатывала лаборанткой и где можно было ознакомиться с обширной литературой. Что такое кипящий вакуум Вселенной, непрерывно порождающий и съедающий невидимые частицы? Скрывается ли за законами мироздания Бог и можно ли дискутировать на эту тему с Николаем Павловичем? Ирина верила в Бога – ее дед был священником, но среди физиков большинство люди не верующие. Доказывает ли существование Бога теория Большого взрыва, согласно которой мир произошел из первоатома, который взорвался и из которого вылетели время, пространство и материя? И какая сила неумолимо расталкивает Вселенную, заставляя ее раздуваться как тесто на дрожжах? Долго ли будут разлетаться подобно осколкам гранаты галактики? И что будет, когда погаснут звезды? Или в окружающем мире вообще нельзя найти точной информации о прошлом, настоящем и будущем? А главное, как отнесется к этим вопросам профессор Леонов? От этих мыслей засорялось и бродило серое вещество.
   Вечером в университете почти везде выключали свет и спускаться пришлось по темной лестнице. Внезапно Ирине показалось, что на стене высветилась надпись: «Куда ты идешь? Выход здесь!» Фосфорисцирующая стрелка указывала на просторный двор, за которым располагался комплекс общежитий. В одном из них временно проживал профессор Леонов – его супруга Людмила Андреевна не так давно продала их однокомнатную кооперативную квартиру, а в новой трехкомнатной, полученной от завода «Энергомаш», затянулся ремонт.
   Все окна девятого этажа общежитского здания для аспирантов ярко светились, кроме одного – окна комнаты Николая Павловича. По темному стеклу пробегали лишь отблески лунного света. Внезапно створки окна распахнулись, и на подоконнике появилась фигура в черном плаще и черной широкополой шляпе. Ирине показалось, что она видит силуэт профессора Леонова. Черная тень протянула к ней руку и тихо произнесла загадочные слова:
   – Моя шляпа – это горизонт событий. Все, что происходит под ним, скрыто от глаз постороннего наблюдателя. Но это не значит, что там ничего не происходит. Ты была моей путеводной звездой, источником надежды. Давай преодолеем печаль и пустоту. Держись за лунный свет и иди ко мне.
   Было совсем темно – плотные облака затянули небо. Внезапно они раздвинулись и, как таинственный маяк, показалась полная Луна. Через секунду она вновь скрылась за грозовыми тучами. И вновь лунный свет озарил пространство. Ирина как завороженная смотрела и смотрела на пульсирующий лунный диск. Она вдруг ощутила такую мучительную боль в душе и такое желание шагнуть в пустоту, что попыталась распахнуть окно на лестничной клетке. Но створки были закрыты наглухо. Тогда, обмотав руку платком, она с силой ударила кулаком по стеклу и, казалось, нырнула в темноту как с вышки в бассейн. Кто-то схватил ее за ноги и вытащил из проема, кто-то обладающий большой физической силой. Она взглянула на стену и окно. Стена розовела свежей краской, окно было по-прежнему заколочено. Вдруг начался жуткий гул. Ирине почудилось, что земля проваливается в тартарары. Казавшееся черным на фоне белой пелены сигарообразное тело спускалось над лесопарком.
   Внутри его мерцали огни. Через несколько секунд сигара с огнями исчезла за вершинами, а облака вновь скрыли лунный диск.
   – Что же это было? – вслух произнесла уже пришедшая в себя Ирина. – Да мало ли что может померещиться. Может быть, это был всего лишь навсего башенный кран или транспортный самолет, а может быть…
   Ирина проснулась, или ей только показалось, что проснулась, потому что рядом с ее постелью стоял, наклонившись к ней, он, профессор Леонов.
   – Вставай! Настало время показать тебе ЭТО.
   – Это? Что это?
   – Официально в этом Центре проводятся эксперименты по излечению больных различными формами шизофрении и одновременно по защите информационного поля Земли от их негативного влияния. Но я сильно подозреваю, что там проводятся эксперименты совсем иного рода. Я имею в виду установление господства кучки людей над информационным полем всей планеты, что, по их мнению, позволит утвердить на ней новый порядок. А порядок в их понимании – это когда все люди выстроятся в колонну и будут бездумно выполнять все команды, поступающие к ним из информационного поля, получая при этом миску похлебки для поддержания сил. Они называют это равенством и братством.
   Леонов слегка помрачнел и взглянул на часы.
   – Ирина, нам пора…
   Они подъехали к Центру, когда, по мнению профессора, там должны были оставаться только дежурные и охранники. Миновали пропускной пункт и сразу же направились к «психушке».
   – Но как мы попадем туда? – спросила Ирина.
   – Попасть туда – дело нехитрое. Главное, что будет потом. В лаборатории установлена система защиты от непрошеных вторжений. Войдя в его лабораторию, ты начнешь получать всю информацию только из одной плоскости, а не из всего пространства, и ни ты, и никто другой не сможет понять, чем же они там в действительности занимаются, так как твой разум будет бездействовать под влиянием наркотического излучения.
   В этот момент за стеной лаборатории послышался неясного происхождения шум. Леонов открыл с помощью известного ему кода дверь, и они сразу же наткнулись на женщину в красном, находящуюся в состоянии буйного помешательства.
   – Я не могу больше так жить! – кричала она. – Эти деньги! Мне дают их, а я их сразу же трачу. Мне дают опять, а я их проедаю. Невозможно так дальше жить! Лучше жить вообще без денег, чем так нервничать!
   – Ирина, запомни хорошо все, что увидишь, – шепнул Леонов. – Но сначала ты должна дать обязательство о том, что ни в прессе, ни в кругу знакомых и даже собственной семьи не будешь рассказывать об увиденном. В противном случае ты будешь нести ответственность по статье о разглашении государственной тайны.
   – Но какая может быть тайна, когда речь идет об излечении больных людей? В прессе сообщается обо всех новейших достижениях медицины..
   – Ты забываешь о бизнесменах и конкуренции. Я сам добился того, чтобы у нас это направление исследований стало закрытым. Вот когда получим окончательный результат, тогда другое дело.
   Профессор Леонов провел Ирину в свой кабинет, где она подписала все предложенные им бумаги. После окончания этой процедуры они направились в Экспериментальную Лабораторию Слабых Воздействий. Дежурный врач, которого Леонов предупредил об их визите, встречал их у дверей.
   – Может быть, вам лучше немного подождать? – спросил он профессора. – Они в истерическом экстазе…
   – Это самое оно, – усмехнулся Леонов и жестом пригласил Ирину войти в распахнутую дверь.
   В большой полутемной комнате находилось множество людей – мужчин и женщин разных возрастов. Их лица были повернуты в сторону светлого пятна на стене. Никаких посторонних звуков, кроме тех, которые издавали эти люди, Ирина не услышала. Тем не менее они вели себя как охваченная массовой истерией толпа панков на рок-концерте. Женщины трепали волосы, рвали на себе одежду, выли, визжали, истошно рыдали. Парни делали ритмические движения и время от времени поднимали вверх невидимые стулья и крушили их о пол.
   – А сейчас воспользуйтесь вот этим, – профессор, протянул Ирине беруши.
   Она заложила их в ушные раковины, не понимая, зачем это нужно. Некоторое время ничего странного с ней не происходило. Но вдруг откуда-то издалека она начала слышать звуки ударного инструмента. Звуки становились все сильнее и сильнее, превращаясь в грохот, от которого не спасали никакие беруши.
   – Что, не нравится? – спросил Леонов. Сейчас сделаем так, чтобы понравилось.
   Он включил какой-то пульт и ударник начал постепенно уступать место знакомой песне Пола Маккартни с использованием детской считалочки «Ну-ка, вместе все»:

     Раз, два, три, четыре —
     Кто еще мне нужен в мире?
     Пять, шесть, семь, восемь, девять, десять —
     Влюбляюсь.
     А, Б, В, Г —
     Мы на дружеской ноге…

     Черный, белый, синий, красный
     Как в постели вы прекрасны.
     Бурый, желтый или голубой —
     Я с тобой…

   – Откуда эти звуки? – спросила Ирина.
   – Ты не найдешь их источник, сколько бы ни искала, – ответил Леонов. – Он в тебе самой. Давно известно, что психика человека обладает почти сверхъестественными способностями воспринимать слабые электромагнитные воздействия и низкочастотные колебания.
   То, что могут слышать и чувствовать одни, не слышат и не чувствуют другие. "Голос" извне может быть направлен в ухо, не наделенное умением слышать. Но эти способности можно тренировать и использовать слабые воздействия для того, чтобы повысить до максимума физические и психические возможности человека.
   Взяв Ирину за руку, Леонов повел ее дальше по коридору. Они не успели пройти и нескольких шагов, как она почувствовала, что и вторая ее рука также не свободна – на ней повисла косматая рано поседевшая женщина с изможденным морщинистым лицом.
   – Не ходите дальше! Откажитесь от этого, – молила ее безумная. – Посмотрите на меня! Я была молода, когда меня поместили сюда, да я и сейчас еще молода…
   Леонов с недовольным выражением лица «отцепил» женщину от Ирины.
   – Не слушай ты ее. Сумасшедшие, они все такие. Втемяшится в башку какая-нибудь блажь и настаивают на своей версии. В действительности, мы ее из дома престарелых сюда привезли. Отрабатываем на ней программу омоложения с помощью Сферы Близнецов… Ты увидишь… Хотим вернуть ее в средний возраст, который должен находиться в интервале от 60 до 100 лет.
   В следующей лаборатории было также много пациентов. Но в отличие от беснующейся толпы, здесь люди пребывали в благодушном настроении. Правда, они делали какие-то странные движения руками: как будто собирали в охапку полевые цветы и втягивали носом воздух так, как это делают парфюмеры.
   – Здесь находятся люди АРО – люди с аномально развитым обонянием. И нам так удалось развить его, что, в случае необходимости, они могут взять след не хуже добермана, обнаружить по запаху наркотик, определить состав самых сложных духов, и еще множество полезных применений могут найти их способности.
   Внезапно повеяло запахом жасмина и едва уловимым нежным ароматом цветущего ириса. Ирина никогда не отличалась тонким обонянием и с недоумением посмотрела на Николая Павловича, ожидая услышать его объяснение происходящему.
   – Если ты побудешь здесь еще немного, то, благодаря резонансу с кем-нибудь из АРО усилятся и твои возможности. Но впереди есть еще более интересные вещи – сфера Близнецов, например. В рамках международного сотрудничества с США мы также ищем возможности помочь детям-сиротам, страдающим синдромом бродяжничества. Интересные результаты получены и в лаборатории ФСР, что расшифровывается как физическое саморегулирование. С помощью психической энергии человек может добиться такого саморегулирования своего физического состояния, что никакие допинговые препараты спортсменам не понадобятся. И речь идет не о физическом воздействии на мозг спортсмена, а именно о саморегулировании происходящих в нем процессов. Но мы нашли и необычайно эффективный способ внешнего воздействия на человеческий организм, с которым я сегодня познакомлю тебя. Сейчас ты побываешь в Сфере Близнецов.
   – Почему она носит такое название?
   – По аналогии с известным парадоксом близнецов. На светоплане – космическом корабле, летящем к звездам со скоростью, близкой к скорости света, время замедляется. Из двух братьев-близнецов, один из которых остался на Земле, а второй отправился в космическое путешествие, этот второй прожил за десять лет на корабле двадцать две жизни, отведенные землянам. Я беру из расчета средней продолжительности жизни в 100 лет. На сегодняшний день ученым удалось остановить световые лучи, а это значит повернуть стрелу времени.
   Сфера находилась под специальным куполом, внутри которого она могла двигаться по круговой орбите под действием магнитного поля. Снаружи она была абсолютно черной, а пространство внутри разделялось на два отсека. Внутренний – предназначенный для нахождения в нем человека, пронизывался световыми лучами, идущими от многочисленных источников. Он отделялся от внешнего прозрачной сферической оболочкой, за которой находилась система, останавливающая свет.
   – У человека, навсегда поселившегося в такой сфере, процесс старения замедлится настолько, что его жизнь будет продолжаться бесконечно. И хотя это невозможно осуществить практически, даже кратковременное пребывание в такой сфере будет иметь ни с чем не сравнимый результат. Я дам тебе возможность поэкспериментировать на себе, после чего пребывание в камере ГЛЮК станет для тебя более приятным.
   Леонов и Ирина сели в кресла и пристегнули ремни, после чего профессор включил двигатель. Сфера начала свое движение по орбите, и уже через минуту Ирина почувствовала, как оздоровительная волна рассеивается по всем органам ее тела. Через десять минут профессор отключил установку и поднес Ирина зеркало. Она взглянула на себя и, к своему удовольствию, обнаружила, что выглядит как после курорта, хотя последнее время она очень уставала. Да и сам Леонов смотрелся не хуже Алена Делона в юности.
   Яркий луч утреннего солнца ударил прямо в глаза. Проснувшись, Ирина ощутила прилив сил, который обычно приходит после продолжительного сна. В университет, однако, идти не хотелось. На семинаре она то и дело отвлекалась, постоянно путая знаки «плюс» и «минус», так как мысли уносили ее туда, в этот загадочный Центр. К вечеру она мечтала об одном – увидеть продолжение сновидения.
   Это был праздничный вечер Татьяниного дня – дня, который празднуют все студенты. В переходе метро царило необычное оживление. Его вызвал скрипичный ансамбль студентов консерватории, а точнее два ансамбля. Состязающиеся друг с другом команды музыкантов выстроились у стен по обе стороны прохода и так энергично работали смычками под одобрительные возгласы толпы, что в паузах им приходилось периодически скидывать с себя пропитанную трудовым потом верхнюю одежду. Полная девушка в голубой майке, нагибаясь вперед, буквально ложилась на скрипку, очевидно полагая, что та услышит биение ее сердца.
   – Размер тоже имеет значение, – произнес уставившийся на нее кавказец.
   Внимание Ирины привлек стоявший поодаль красивый скрипач, одетый во все черное. В его манере игры чувствовалась отрешенность от зрителей. Казалось, что он хочет, чтобы толпа прислушалась к звукам его скрипки и поверила ему, а не он подделывался под ее настроения. Ирина замерла, и в это время кто-то обнял ее сзади за плечи.
   – Николай Павлович! – радостно воскликнула она. Мне так хотелось увидеть вас, поделиться…
   – Я это почувствовал, и вот я здесь. Мы снова вместе, – загадочно улыбнулся Леонов. – Но сейчас, извини, спешу по делам. Увидимся ночью.
   – Во сне? – удивленно спросила Ирина.
   – Возможно.
//-- * * * --//
   Они вошли в лабораторию ГЛЮК, и спутник Ирины сразу же исчез за горизонтом воображения. Тень в широкополой шляпе начала постепенно исчезать, приобретая светло-серый оттенок воспоминаний. Стрела времени обратила Ирину в годы ранней юности, в туманные белые ночи Петербурга.
   Ей было 14, когда справедливость была восстановлена, и ссыльная бабушка, долгое время лишенная права проживания в крупных городах, получила в родном Петербурге комнату площадью 16 квадратных метров. Комната входила в состав трехкомнатной квартиры в новом доме микрорайона «Озерки». Отец Ирины решил, что летом она переедет в северную столицу для постоянного проживания там с бабушкой.
   Другая бабушка перед переездом обновила ее гардероб, сшив ей несколько новых платьев. Особенно шло ей платье из рифленого китайского ситца цвета небесной синевы в мелкий фиолетовый цветочек. Надев его, Ирина впервые почувствовала, что переступает горизонт, отделяющий ребенка от взрослого. У нее уже начала формироваться грудь, а длинные волосы она заплетала в косу, которую завязывала в виде баранки высоко на затылке.
   Рядом с домом был лес и море черники. Ирине никогда не приходилось видеть такое изобилие плодоносящих кустов рядом с жилым массивом, и она каждый день лакомилась на поляне спелыми ягодами.
   – Девочка, у тебя губы и подбородок – все в чернике, – заметил проходивший мимо мальчик.
   – А что? Завидно? Не стесняйся и присоединяйся. Как тебя зовут?
   – Женя.
   Мальчик принялся вместе с ней собирать ягоды, и через минуту-другую у него стали такие же иссиня-черные губы и язык, как и у нее.
   – А ты мне нравишься, – вдруг сказал он. Мальчик был еще маленький, но держался с достоинством, как настоящий мужчина.
   Ирина вынула из лифчика, который в тот день она впервые надела, маленький голубой платочек и вытерла им его губы.
   – А я тебя уже видел, – мальчик застенчиво улыбнулся. – Мои родственники живут в этом микрорайоне.
   С того дня Евгений начал каждый день заходить за ней домой и приглашать на прогулку. Он катал ее на велосипеде, угощал мороженым и пирожными, и они по-прежнему ходили вместе в лес за черникой. Однажды, когда они сидели на корточках и собирали ягоды с одного куста, он вдруг поцеловал ее. Это был ее первый поцелуй, и она навсегда запомнила его бирюзовые глаза и светлые волосы, какие встречаются только у мальчиков в Петербурге.
   Но в конце лета Люба начала скучать по родителям, и бабушка решила, что ей лучше вернуться в Москву. Женя очень уговаривал ее не уезжать, и сердце ее разрывалось между первой влюбленостью и дочерней привязанностью. Но узнав о ее первом романе, отец разрешил все ее сомнения и, привезя ее в родительский дом, запретил носить завлекательные голубые платья… А потом много лет спустя они с Женей встретились на теплоходе. Это была судьба. И если бы не профессор Леонов, она бы безраздельно принадлежала мальчику…
//-- * * * --//
   В лабораторию «Глюк» вдруг вошла прелестная стройная девушка. Ее прозрачная юбка, под которой находились украшенные драгоценными камнями шаровары, была спущена с бедер и едва прикрывала низ живота. Нижняя часть лица также была скрыта под полупрозрачной тканью, что подчеркивало сладостную негу ее восточных глаз и горделивый излом бровей. В руках у девушки была лютня.
   Лютня рыдала долго и пронзительно. Девушка отложила ее в сторону и, достав бубен, начала медленно, но ритмично ударять по нему, покачивая в такт бедрами. Ее гибкое тело извивалось, как тело змеи, каждое движение сулило восторг наслаждения страстью.
   Леонов небрежно махнул танцовщице, жестом приказывая ей удалиться. Она начала вдруг становиться все тоньше и тоньше, извиваться все сильнее и, превратившись в змею, уползла, шипя от злости.
   В этот момент комната вдруг стала комнатой, черно-белый туман воспоминаний рассеялся и Леонов тихо произнес:
   – А нас с тобой связывает мечта.
   – О чем же вы мечтаете?
   – Дело всей моей жизни узнать о ней все. Когда-нибудь я непременно приму участие в эксперименте, который поставит все точки над «i». Это будет Большой взрыв.
   Ирина летела над землей… Она просыпалась в холодном поту и совершенно обессиленная. Но вдруг она увидела, как раскрылась перед ней стена комнаты и появившийся в проломе стены Леонов сдернул с нее одеяло и, взяв за руку, вывел на круглую площадку. Это была смотровая площадка высокой башни, с которой можно было любоваться созвездиями Большой Медведицы, Кассиопеи, Поясом Ориона и другими. Небесный свод со всеми находящимися на нем светилами плавно вращался над их головами, и только самая яркая звезда Малой Медведицы, не меняя своего положения, указывала на Север.
   После того загадочного сновидения Ирина видела Леонова только на лекциях, а потом он исчез, хотя и говорили, что он по-прежнему числится профессором кафедры физики. Ходили слухи, что Николай Павлович действительно принимает участие в самом грандиозном эксперименте столетия: проектировании модели, которая позволит ответить на вопрос: как произошла Вселенная.
//-- * * * --//
   Профессор Леонов с женой и приехавшей в гости Милентиной Колбасюк наслаждались традиционной послеобеденной прогулкой. Собственно говоря, обедом этот легкий диетический ланч назвать было трудно, но зато Николай Павлович мог позволить себе совершить легкую пробежку. День выдался солнечным, жаркие лучи быстро высушили подмоченный затяжными дождями чернозем, которым последнее время щедро удобряли газоны. Николай Леонов-старший, обычно при любой погоде облаченный в элегантный костюм и при галстуке, на этот раз был одет по-спортивному: шорты, футболка, кроссовки. Вид сзади не давал никаких оснований предполагать, что возраст спортсмена перевалил за восемьдесят – ноги загорелые и гладкие без всяких там старческих припухлостей или синеющих венозных разветвлений, в густых темных волосах лишь едва пробивается седина.
   Людмиле Андреевне здоровье также позволяло заниматься спортивным бегом, но она предпочла медленную ходьбу – хотелось поговорить с Милентиной о питах.
   Милентина села на своего конька и взахлеб рассказывала, что самый большой кайф наблюдать, как поросята выскакивают из материнского чрева. Они появляются на свет с открытыми глазками и, сделав первый вдох, тут же приступают к исследованию незнакомого окружающего мира. При этом самые жизнеспособные ведут себя на редкость активно – через несколько минут уже вылезают из коробки и начинают носиться по родильному отделению. К таким смышленым малышам невозможно не привязаться, даже если их мать не мини-пит, а обыкновенная свинья.
   В соседней деревне у двухдневных поросят умерла мать. И хозяйка решила раздать малышей всем, кто согласится выкармливать их из соски.
   Первой забрали самую крупную и бойкую девочку – ее взяла родственница Милентины. Женщина завернула поросенка в одеяло как грудного ребенка и села с ним в местный автобус, как обычно, битком забитый пассажирами. Однако кормящей маме сразу уступили место. Поросенок крепко спал. Только бы не хрюкнул до конца поездки! Свинка тихо посапывала и причмокивала во сне, но автобус вдруг резко затормозил, и малыш пронзительно завизжал. Женщина всполошилась – сейчас народ начнет возмущаться. Но никто не высказал ей претензий. Напротив, люди весело смелись, а когда женщина вышла, долго махали ей вслед.
   Женщина выкармливала поросенка сначала молоком, а в месячном возрасте он уж с аппетитом ел геркулесовую кашку, а затем картошку, кабачки, тыкву. Она полюбила его как ребенка. Через несколько месяцев подросшая и налившаяся жирком свинья по пятам ходила за хозяйкой – в лес за грибами, к колодцу за водой, а дома ложилась у ног, прижавшись к теплой тапочке, и млела. И больше всего женщина боялась, что муж спьяну зарубит свинью – предупредила его, что если такое случится, то ему тоже не жить. Так и стала стокиллограммовая свинья полноправным членом семьи. В морозные дни забиралась к хозяйке в постель и согревала ее своим теплым мягким животом, от чего женщина навсегда забыла о рематизме. А когда у мужа разболелась коленка, свинья залезла к нему под одеяло и навалилась всей тушей на больную ногу. Несколько часов физиотерапии оказалось достаточно для полного исцеления.
   Но у Людмилы Андреевны с пигами возникла проблема: и хряк, и свинья истошно орали, когда хозяйка варила для лайки кашу на мясных костях. Со свистом втягивали широкими ноздрями аппетитный запах и жалобно хрюкали, выклянчивая запретную пищу. Сердобольная женщина не выдержала – раз просят, значит, это им надо. Однако после обильного мясного завтрака Бенджамин оросил угол дивана кровавыми сгустками. Возмущенная Милентина сделала Людмиле Андреевне очередное предупреждение: что кошки, что свиньи проявляют интерес к тому, что им есть не положено. И если не хочешь погубить животное, нельзя идти у него на поводу.
   Увидев, что Николай Павлович вырвался далеко вперед, обе женщины перешли на спортивную ходьбу. Раскрасневшиеся и разгоряченные они догнали профессора у церкви и замедлили шаг – неудобно возле храма скакать как горные бараны.
   Слева от церкви года три тому назад посадили сосны. В первое жаркое лето своей новой жизни деревца пожелтели и чуть было совсем не засохли, но потом хлынули спасительные дожди. За три года сосны разрослись, пустили многочисленные побеги и украсились шишками. Между ними начали прокладывать прогулочные дорожки, тянувшиеся вдоль той части холма, где супругам еще не доводилось бывать. Любопытная Людмила Андреевнв тут же свернула налево, жестом приглашая следовать за ней. Внезапно она обо что-то споткнулась. Наклонилась, чтобы отбросить в сторону камень – дорожки были только что посыпаны гравием, и громко вскрикнула, заставив Николая Павловича вздрогнуть.
   – Коля! Что же это?! – женщина указала трясущейся рукой на трупик полосатого котенка. У зверька была отгрызена голова. – А вон там еще один! И тоже обезглавлен! Кто же мог это сделать? Я несколько раз оставляла на холме мясо – хотела проверить, найдут ли его дикие звери, канюки или хотя бы вороны. Но живность постепенно исчезает из этих мест – мясо осталось не тронутым. Мила, посоветуй, как быть? Я уже подозреваю, что кто-то совершает эти мерзости, чтобы расшатать нервы не внуку, а нам, старикам. Правда, за собой никакой вины ни перед кем что-то не припомню.
   – Николай Павлович, а вы что думаете? Не связано ли все это с вашей профессиональной деятельностью? Вы академик, который всегда имел и имеет свое мнение – у вас наверняка есть недоброжелатели.
   – Не только недоброжелатели, но и враги – я многим насолил. Но полных психов, способных совершать подобные пакости среди них, пожалуй, нет…
   В кармане шорт зазвучала симфония мобильного. Профессор достал телефон и отошел в сторону.
   – Алло! Ирина?! Ты?!

Глава 10
Бег с препятствиями

   Когда Николай Павлович случайно встречал Ирину где-нибудь в коридоре, он останавливался как вкопанный и смотрел на нее долгим неподвижным взглядом. На ее лице расцветала счастливая улыбка, но он, будто опомнившись, быстрым шагом пролетал мимо, небрежно бросив:
   – Как успехи?
   – Нормально, – так же небрежно отвечала она.
   Время от времени она видела, как он флиртовал с окружившими его студентками, не выделяя среди них, однако, никого. Тем не менее, каждая подобная сценка вызывала у Ирины острый приступ ревности.
   В сентябре в ее группе появилась новенькая. Она была очень красива – блондинка с круглыми зелеными глазами, правильными чертами лица и белозубой ослепительной улыбкой. Она знала, что красива, что нравится и без удержу кокетничала со всеми подряд. Нравилась зеленоглазка и Николаю Павловичу. Ирина не раз подмечала, с каким восхищением он смотрит на девушку, у нее от этого болезненно замирало сердце – ей казалось, что перед такой красоткой устоять невозможно, и что Николай Павлович влюблен в зеленоглазку, а не в нее, Ирину.
   Зимой Ирина договорилась с Анной, необычайно симпатичной пожилой дамой, проработавшей не один десяток лет старшим лаборантом, что в те дни, когда у нее выпадает дежурство у вечерников, она будет ночевать у нее – Анна жила в двух кварталах от университета. Это были чудесные вечера. К ним присоединялась подруга Анны Зина, сохранившая в свои семьдесят пять живой интерес к жизни во всех ее проявлениях. Дамы трогательно готовились к каждому визиту девушки. Ирина знала, что ее ждет наполненная пеной ванна, стол, ломившийся от блюд домашнего приготовления, дорогие вина и интересные рассказы за ужином. Кроме женщин в застолье принимал участие и рыжий метис овчарки Дик.
   В основном истории, рассказанные Зиной, касались ее многочисленных любовных приключений. Она была вдовой редактора крупной газеты и имела много знакомых среди солидных мужчин, которых оценивала не по мужскому достоинству, а по количеству и качеству сделанных ей подарков. Если очередной любовник оказывался скупердяем, Зина немедленно давала ему отставку. В результате она стала обладательницей нескольких квартир, автомобилей и прочих ценностей. Она и финансировала эти роскошные застолья – по-видимому, ей нравилось, как внимательно слушает ее Ирина. Зина подтолкнула девушку к более решительным действиям в отношении Николая Павловича – красавец-мужчина, да еще и профессор (в те времена профессора относились к самым высокооплачиваемым служащим) на дороге не валяется.
   От университета к дому Анны вела живописная тропинка, протянувшаяся вдоль лесного массива. Однако этот участок парка часто упоминался в хронике криминальных новостей в связи с ограблениями и даже убийствами, и потому Ирина пользовалась другим маршрутом – выходила на шоссе и ехала две остановки на троллейбусе. Но однажды профессор Леонов вызвался проводить ее – ему тоже захотелось подышать лесным воздухом после утомительного рабочего дня.
   Ирина была как в чаду, сердце бешено колотилось, щеки горели, от усталости не осталось и следа. Профессор стоял в закутке у входа в здание и нервно курил. Казался смущенным и скованным. А потом вдруг заговорил о вещах, которые в тот момент интересовали Ирину меньше всего:
   – Сегодня на семинаре я рассказывал об одном феномене – гробе пророка Магомета. Гроб с пророком висел в воздухе, и верующие восприняли это как божественный знак о его миссии. В наше время теоретически такой опыт можно проделать с помощью магнита и сферы из сверхпроводящего сплава, но как могли получить такой сплав тогда?
   Он говорил и говорил, и земля уплывала из-под ног, и жизнь казалась удивительной. Так незаметно они дошли до дома Анны. У подъезда он резким движением притянул девушку к себе, а потом так же резко оттолкнул и скрылся в темноте.
   Шли дни. На лекциях профессора Леонова заменял его аспирант Никита Лавров, сообщивший, что профессор занимается важными исследованиями по заданию правительства. Ирина не находила себе места, бегала во время перерывов по коридорам университета в надежде увидеть Николая Павловича. И вот однажды она столкнулась с ним в подземном переходе. Он был бледен, исхудал, щеки ввалились, на лице появилась непроницаемая маска отстраненности.
   – Ты ничего выглядишь, – устало пробормотал Леонов.
   – А больше вы ничего не хотите сказать?
   Николай Павлович внезапно погрузился в какое-то странное оцепенение, покачнулся и начал медленно падать на Ирину. Она вскрикнула. Он вздрогнул, очнулся и, отшатнувшись от нее, быстро зашагал прочь.
   На следующий день он поджидал ее на том же месте.
   – Ну, едем? – отрывисто бросил Николай Павлович.
   – Едем!
   – Куда?
   – Ко мне!
   Они вышли на шоссе. Властно взмахнув рукой, профессор остановил такси. Они расположились вдвоем на заднем сиденье.
   – Покажите мне вашу руку, – попросила Ирина, – я умею гадать по ладони.
   Ломаная линия жизни профессора заканчивалась на холме Луны, что сулило многие неожиданные повороты судьбы. Увидев крест, предсказывавший насильственную смерть, Ирина запнулась.
   – Что же ты замолчала? – он погладил ее ладонью по щеке, и она склонила голову на его плечо. – Ты хочешь? – она утвердительно кивнула головой.
//-- * * * --//
   Они зашли в ее комнату. Он встал у кровати прямой и длинный, как вертикаль, и не делал никаких телодвижений. Ирина встала на колени и обхватила его ноги. Ее страсть к нему зажигалась где-то за пределами физического наслаждения. Это был взрыв живительной энергии, горячей струей растекавшейся по всем клеткам ее тела…
   Когда она вышла проводить его, почему-то прихватила с собой пекинеса. Лифт застрял на третьем этаже, но они не замечали этого.
   – Мы не можем даже спокойно стоять рядом, – глухо произнес он и притянул девушку к себе. Но в этот момент дверь раздвинулась, и Ирина поймала удивленной взгляд соседки – надо же, а с виду такая скромница. Соседка окинула Николая Павловича придирчивым взглядом и вздохнула – да-а, перед таким мужчиной не устоишь.
   С того дня с Ириной начали происходить странные вещи. По ночам она физически ощущала, что Леонов не спит и думает о ней, и сама просыпалась как будто от внезапного толчка. По позвоночнику пробегал болезненный и одновременно сладостный импульс. Она ощущала незримое присутствие Николая Павловича и даже видела, где он и чем занят.
   Стояли погожие весенние деньки. Однажды в университете, стоя у окна в туалетной комнате, она заметила профессора в окружении стайки девушек. Одна из них, юная и очень хорошенькая – та самая зеленоглазка не отрывала от него влюбленного взгляда. Он взял ее сумку, и они пошли по дорожке, ведущей к общежитию. Ревность пронзила Ирину как удар молнии. Сердце трепыхалось так, что казалось вот-вот выскочит из грудной клетки. Она выкуривала одну сигарету за другой – в те времена еще не существовало запрета на курение в общественных местах. Он, казалось, почувствовал на себе ее взгляд – отодвинулся от девушки и, пройдя еще несколько шагов, вдруг вернул ей сумку. А потом развернулся и быстро зашагал назад к университету.
   Вечером Ирина накупила на книжном развале целую кипу пособий от потомственных ведуний и до полуночи читала вслух заклинания «на остуду». Она отдавала себе отчет, что стала жертвой временного помешательства – большинство психиатров считают увлечение магией и гаданиями симптомами душевного расстройства, но что еще она могла сделать, кроме как произносить эти магические слова: «В черной гробнице лежит сатаница, мертвая девица, руки у нее не поднимаются, сердце любовью не загорается, ни по ком не скорбит, не сокрушается. Так бы и ты, мой раб Николай ко всем бы остыл, всех бы забыл, кроме меня».
   А потом, начиная с полуночи, она зажигала свечи, резала ножницами пламя и шептала: «Как этот воск плавится от пламени жгучего, так и ты от моего наговора могучего подчинись моей воле раб Николай. Явись передо мной и отдай мне свою душу».
   В ту ночь он без предупреждения приехал к ней с цветами и шампанским и, не обращая внимания на храпевших в соседней комнате родителей, любил ее со всей страстью стареющего мужчины к молодой девушке. Однако ревность не покидала ее – ей казалось, что за это время у него прибавилось опыта любовных игр. Она оттолкнула его и твердым голосом произнесла:
   – Уходи, я больше не хочу тебя.
   – А я очень любил тебя все это время, – прошептал он.
   – Лю-бил?! бил?! Почему в прошедшем времени?
   – Люблю и буду любить, но мы действительно не должны больше встречаться – мне жаль тебя…

   – Да, это я, Ирина. Николай Павлович, у вашего внука возникли большие проблемы. Сейчас Коля в безопасности – у меня на даче. Через час-полтора будет в Москве и расскажет сам. Я сделала для него все, что было в моих силах…
   Ирина отключила мобильный и долго стояла, уставившись в одну точку неподвижным взглядом. После того, как афганец прогрел мотор своей старушки и выехал на дорогу, вновь набрала чей-то номер:
   – Алло? Профессор Лавров? Как ты? Все нормально?.. Да, Никита, да… Внука отправили в столицу. Нет, не на машине. Будет прыгать на ходу в электричку, чтобы замести след. Не волнуйся, Андрей проследит за тем, чтобы не вышел облом.
//-- * * * --//
   Алексей вставал на работу в шесть утра, и, если у Веры выпадало по графику дежурство на экзаменах, ей приходилось подниматься в пять. Зато к моменту завтрака самоеды были выгулены и расчесаны, кот накормлен, и ноу проблеме. Правда, надо еще заранее обдумать, что взять с собой на работу – не забыть билеты для задолжников, конспекты лекций Милентины Колбасюк – опыт преподавания в вузе у Веры пока небольшой. И еще надо обдумать туалет. Вера одевалась строго, но пикантно и всегда тщательно подбирала аксесуары. И косметичку надо прихватить – после двухчасовой дороги в электричках придется освежиться туалетной водой и нос попудрить. Однако в последний момент всегда оказывалось, что о какой-нибудь мелочи она забывала. На этот раз нигде не смогла найти носовые платочки или какие-нибудь салфетки, хотя и обшарила все карманы. Пришлось оторвать от рулона туалетной бумаги длинную ленту. Свернув ее в трубочку, Вера сунула сверток в карман, наспех поцеловала Алексея и, не дожидаясь лифта, спустилась по лестнице.
   На улице было ветрено. Роза ветров создала в междомовом пространстве плотную воздушную воронку. Жмурясь от пыли, Вера побежала к остановке троллейбуса. Где-то сбоку раздался хохот. Вера обернулась. Смеялся продавец из маленького магазина «Все для ремонта», приютившегося в подвале дома. Он вышел на улицу покурить, но сигарета в его руке еще не дымилась, и он глазел на Верины ноги, с трудом сдерживаясь от нового приступа смеха. Неужели он потешается над ее хромотой? Нет, мужчина вроде бы культурный, по крайней мере, внешность у него такая. Но что это? Выбитый порывом ветра из кармана рулончик туалетной бумаги размотался и, зацепившись за пуговицу, развивался по ветру, как бумажный змей. Вера покраснела и, быстро смотав ленту, запихнула ее в пакет с тетрадями.
   – Да вы не смущайтесь, – улыбнулся продавец. – И не такое случается.
   Вчера в метро на одного пьянчужку чих напал, да такой сильный, что челюсть вставная выпала. С трудом держась на ногах, он все же сумел ее поднять. Вытер о штаны и начал вставлять на прежнее место. Но не получилось – запихивал ее в рот задом наперед. Весь вагон со смеху покатывался.
   На Ленинградской ж/д произошел сбой в движении поездов – возможно, где-то случилась авария. Вера похвалила себя за то, что взяла за правило выезжать в университет, как минимум, с часовым запасом времени. По платформе метались растерянные пассажиры, уже давно опоздавшие на службу и успокаивающие себя вполне разумным умозаключением: жизнь все же дороже, чем работа.
   Поняв, что попасть ни на ближайшую, ни на следующую электричку не удастся, Вера присела на освободившееся на скамейке место – прежде занимавший его объемный мужчина, сметая всех и все на своем пути, все же умудрился втиснуться в узкий проем между застрявшими дверными створками. Кто-то снаружи с силой толкнул его вовнутрь, после чего двери, наконец, захлопнулись, и электричка тронулась в направлении станции Ховрино.
   Вера приняла удобную позу, расслабила мышцы и занялась аутотренингом, произнося мысленно успокоительные слова: «Мое сознание, как мягкое облачко над лучезарным морем… Море красиво, волны катятся, бьются о берег… Белая чайка в небе спокойно кружит… Пахнет свежестью и морем».
   Она сделала глубокий вдох. Пахло мочей бомжей, обильно оросившей каменную стену, возле которой стояла скамейка – сеанс психотерапии необходимо было продолжить. «Я птица. Мои крылья – это вера в себя. Я легко преодолею все препятствия. Мне становится все лучше и лучше…» Медленно подняв веки, взглянула на часы. Надо будет дождаться электрички из Крюкова – время еще есть.
   В крюковской электричке пассажиров было не меньше, чем килек в бочке. Однако, наполненная притоком энергии Вера ловко пробилась к двери и заняла вполне комфортное место в тамбуре, если не считать, что толпа сильно придавила спину к дверной ручке.
   – Я тверда, как скала, никто не сможет сломать мне хребет, – мысленно произнесла она, – впившаяся в спину ручка действует на меня благотворно, как массаж.
   На станции Петровско-Разумовская лавина человеческих тел устремилась к выходу – стало совсем комфортно. Можно достать из кармана неумолкающий мобильный.
   – Алло! Привет, Вера. Это Люба Раевская. Я ищу спутника для поездки в Грецию.
   – Только Греции мне не хватает – я вот до работы никак не могу добраться.
   – Речь идет не о продолжительной поездке, а всего лишь о трехдневном шоп-туре. Цена всего 40 евро, но надо подписать обязательство купить шубу стоимостью не меньше тысячи. Ты подумай – для норковой шубы это совсем недорого – здесь она стоит тысяч сто.
   – А куда я буду ходить в этой шубе? Разве что к вам в гости на Новый год? Так это не интересно – вам будет известно, что я купила ее по дешевке. И вобще в теперешней ситуации это дорогое удовольствие – говорят, что отменят олимпиады в вузах в связи с введением ЕГЭ по всем предметам. Не будет олимпиад, не будет и учеников. А я так мечтала…
   – О чем же ты мечтала?
   – Съездить в Швейцарию – там готовится запуск коллайдера.
   – Да-а, школьники будут искать не тех преподавателей, которые подготовят их к обучению в университете, а тех, кто натаскает к ЕГЭ. Я видела программу – там вся физика, и это невозможно выучить потому что нельзя выучить никогда. Или брать уроки три раза в неделю – кто на это пойдет? ЕГ лишит нас не только приработка, но и психического здоровья.
   – И более того, собираются отменить тарифную сетку для бюджетников – иначе, как обосновать, что зарплата чиновников на порядок выше зарплаты специалистов.
   – Не может быть! Неужели премьер пойдет на это?
   – Не знаю. Уже сейчас началась драчка из-за дележа зарплаты на базе рейтинга. И то ли еще будет, когда отменят тарифную сетку.
   – Так ты не едешь в Грецию?
   – Если доеду до университета, можно будет подумать.
   Разговор подошел к концу к тому моменту, когда Вере предстояло преодолеть последнее препятствие – выйти в город на конечной остановке через узкий коридор сдерживающих натиск турникетов. Однако эта задача для женщины-инвалида оказалась непосильной – ее толкали, наступали на ноги. Отойдя в сторону, она достала мобильный и набрала номер кафедры.
   – Алло, это Вера Леонова. Я в западне на Ленинградском вокзале, – протараторила она, опасаясь, что не успеет сказать главного.
   – Не волнуйся, – ответил знакомый голос Милентины Колбасюк, и на этом связь оборвалась.
   Вера огляделась по сторонам. Несколько парней спортивного телосложения отделились от толпы и направились в здание вокзала. Она поспешила за ними. Парни миновали привокзальное кафе и, разбежавшись, ловко перепрыгнули через турникеты, предназначенные только для выхода пассажиров на платформу. Хромоногая Вера даже не попыталась повторить этот трюк. Однако что-то предпринять было необходимо. Улучив момент, когда створки распахнулись, она сделала рывок и проскользнула в проход еще до того, как стоявшая на противоположной стороне женщина осознала, что ее заблокировали. Отпихнув женщину грудью, Вера врезалась в дежурную по вокзалу и, отскочив в сторону, заковыляла к выходу на площадь.
   – Ну, и настырная! – восхитилась ее находчивостью дежурная.
   Счастливая тем, что вырвалась на свободу, Вера купила билет на
   Пушкинский экспресс, эскимо в шоколаде и с комфортом доехала до станции Лосино-Островская. У входа на кафедру уже толпились задолжники, не получившие допуск к экзамену – кто с букетом роз, кто с гигантской коробкой конфет, с трудом поместившейся в маленьком пакете. Да, хорошо бы попить чайку с конфетами, но эти дебилы даже не сообразили, что такую большую коробку она не сможет принять в дар. Вера проглотила слюну и, открыв дверь, пригласила студентов заходить по одному. Первым зашел парень с коробкой и положил пакет на стол.
   – Немедленно убери это! – возмутилась Вера.
   Парень поставил пакет рядом со стулом.
   – У меня долг только по математике. Можно я сдам вместо контрольной реферат? Тему придумал сам: «Студент, двигающий прогресс. Роль математики в нашей жизни».
   – Ну, и какими качествами должен обладать двигатель прогресса? – Вера с трудом сдержала улыбку.
   – Прежде всего, он должен определять, что выгодно уметь человеку в той области, в которой он специализируется, и что выгодно знать человеку вообще. Например, следует учесть, что физическая зарядка улучшает настроение на 50 % и самочувствие на 44 %. Но главная задача двигателя прогресса научиться снимать эмоциональное напряжение, настраиваться на работу с помощью аутотренинга, расширить собственные возможности с помощью DHE и влиять на людей с помощью НЛП – дизайна личностных ресурсов.
   – Ну, и как ты используешь свои умения на практике?
   – Сейчас-сейчас. Вы взгляните, пожалуйста, в мою зачетку и убедитесь, что все предметы, кроме математики, сданы вовремя.
   Парень аккуратно раскрыл корочки, в которых были запрятаны несколько крупных купюр.
   – Ты что, взятку мне предлагаешь? Уходи! Я вообще не буду тебя спрашивать!
   Студент быстро убрал зачетку и простонал:
   – Пожа-алуйста, не выгоняйте меня, у меня менингит.
   Что-о?
   – Голова с неделю раскалывается, нужно пройти обследование. Вы уж просмотрите мой труд, пока я жив.
   Вера раскрыла реферат. Он заканчивался довольно подробным описанием DHE. Она прочитала на выбор несколько абзацев. «Обучение DHE дает возможность научиться доверять своему подсознанию, интуитивно принимать правильные решения. И сознание, и подсознание часто пасуют, когда речь идет о живых организмах. Например, если мы бьем ногой по мячу, мы можем просчитать траекторию его движения, но, если мы бьем по незнакомой собаке, просчитать ее движение с помощью законов физики сложнее».
   – Чего же тут сложного? Собака либо вцепится в ногу, либо завизжит, подожмет хвост и отпрыгнет в сторону. И причем тут математика?
   – Математика была, но я потерял несколько листов – читал реферат в толкучке и не заметил, как они выпали.
   – Так ты тоже попал в давку?
   – Да, на Ленинградском вокзале. Пришлось прыгать черз турникет, чтобы успеть…
   Вера смягчилась.
   – Ну, и о чем шла речь в утерянных листах?
   – Я не все успел запомнить. Там приводились слова академика Амбарцумяна: «Человек отличается от свиньи тем, что ему иногда хочется поднять голову и посмотреть на звезды».
   – Ты рассказал мне о несчастной побитой собаке, о свиньях, которые никогда не интересуются астрономией, но скажи хоть слово о математике, иначе я не смогу поставить зачет.
   – Шерлок Холмс тоже не знал математику, он даже не знал о том, что Земля вертится вокруг Солнца, потому что это знание не могло помочь ему в его работе. Но опыт развития математики показал, что рано или поздно математические знания находят практическое применение. Математика предлагает модели, которые позволяют лучше понять, что такое пространство и время…
   – Ладно, достаточно.
   Вера расписалась в зачетке, и студент пулей вылетел из преподавательской, оставив пакет с коробкой возле стула. Она схватила коробку и, размахивая ею, бросилась за «двигателем прогресса».
   – Да ладно, оставь его, чайку попьем, – остановила ее направлявшаяся в преподавательскую Милентина Колбасюк. – Только сначала проверим срок годности… Так я и думала – конфеты-то прошлогодние… Этот ходок еще тот фрукт!
   Дежурство на экзаменах подходило к концу, когда в Вериной сумочке запел мобильный.
   – Алло, мама? Что-о?! Колю похитили?!.. Опя-ять?!.. Почему ты сразу не сказала? Надо было с этого начать – я и так не в себе… Хорошо, постараюсь не задерживаться. Целую.
//-- * * * --//
   Мотор чихал и кашлял на каждом километре пути, и с каждым его чихом у Коли душа уходила в пятки – едва успел прийти в себя и поверить, что весь этот кошмар остался позади и вдруг такая фигня.
   – Думаю, все дело в двигателе – давно не перебирал, – вздохнул афганец, но ты не ссы в компот раньше времени. Нам бы только добраться до станции, а там Марчелло тебя подкинет.
   – Марчелло? Нет уж, сицилийцами я сыт по горло.
   – Марчелло не сицилиец. Ему на зоне дали такую кликуху.
   – Ну, значит, просто бандит.
   – Да, он сидел. За что – не говорит, но мастер он золотые руки. Когда вышел на свободу, занялся автосервисом. Из любой развалюхи может сделать конфетку.
   Маленькая станция техобслуживания располагалась возле самого шоссе по соседству с продуктовой лавкой. На стоянке притулились две искореженные иномарки, а чуть поотдаль переливался свежей краской совсем новенький с виду «форд».
   – Ну, что я тебе говорил? – афганец расплылся довольной улыбкой. – И этот кар был не лучше – на кузове вмятины, фары разбиты, руль вибрировал… Давай заглянем в продуктовый. Марчелло спиртное не употребляет, но повернут на чефире со свежим тортом.
   Афганец мучительно долго разглядывал выставленные в витрине сладости. Наконец остановил свой выбор на торте «Полет», изготовленном, судя по этикетке, всего несколько часов назад.
   – Марчелло! Встречай гостей!
   – Привет, Андрюха! С чем пожаловал?
   – Для начала вот с этим, – афганец протянул коробку с тортом.
   – Знаешь, старик, мою слабость, – Марчелло аппетитно облизнулся. – У меня к тебе деловое предложение. Напарник уехал в свою деревню на свадьбу, а тут клиент деловой подвернулся. Давай приведем в порядок вон ту колымагу, – он указал на проржавевшую «Ауди» – и толкнем ее тысяч за сто пятьдесят, а то и за двести. Или ты совсем разленился на своей фазенде?
   – Это только так кажется – в хозяйстве дел по горло – встаю с петухом, но ради тебя выкрою время. Особенно, если и ты мне поможешь.
   – Для друга всегда готов. В чем проблема?
   – Надо подбросить вот этого парнишу к железке, – афганец достал карту, на которой крестиком был помечен участок железной дороги.
   – А почему не к станции? – удивился Марчелло.
   – За ним хвост, на станции может засветиться.
   – Понял, сделаем, – коротко бросил Марчелло. – Когда едем?
   – Лучше прямо сейчас, а потом попьем чайку и обсудим твое деловое предложение.
   – Лады. Садись, чувак, вон в ту телегу, – Марчелло кивнул в сторону «форда». – И кончай стрематься – со мной будешь как у Христа за пазухой.
   Измученный долговременным напряжением Николай без сил плюхнулся на мягкое сиденье. «Форд» бесшумно стартовал и плавно заскользил по свежему асфальту. Впереди темнели избы старинного села, над которым возвышались золоченые купола недавно отремонтированного храма.
   – Там свернем на проселок, и считай, что ты уже у цели, – буркнул Марчелло. – Я сам для верности посажу тебя на электричку.
   Внезапно он побледнел, резко нажал на тормоз и, свернув на обочину, вытолкал ошеломленного Николая из машины.
   – Что случилось?
   – Не время рамсы раскидывать. Видишь вон тот куст? За ним начинается проселок. Дуй по нему прямиком и выйдешь прямо к железке. Беги!
//-- * * * --//
   Коля спрыгнул в канаву и залег в придорожных кустах. В сотне метров от перекрестка чернел полностью обгоревший автомобиль. Один из пассажиров, а вернее то, что от него осталось, лежал рядом, а другой с обуглившимся лицом и обожженными руками отползал в сторону. Несмотря на то, что лицо его было покрыто копытью, Коля сразу узнал в нем качка, пытавшего его электрошоком. Для размышления на тему, почему так испугался Марчелло, времени не было. Пригибаясь к земле, Коля рванул в сторону от шоссе. Лесной массивчик был достаточно глухой – разросшиеся кусты подступали к самой тропинке, так что спрятаться в случае опасности было где. Но надо спешить, чтобы успеть на электричку.
   Неожиданно за поворотом послышалось конское ржание, и на проселок выскочили две оседланные лошадки орловской породы с юными всадницами. Взмыленные и разогорченные рысаки пугливо оглядывались по сторонам. Откуда они взялись?
   – Какие резвые жеребчики! – восхитился Коля, – а хозяйки еще лучше.
   – Представляете, – взволнованно заговорила одна из девушек, – двое ковбоев под градусом выломали проход в нашей конюшне – хотели, видите ли покрасоваться в седле перед своими собутыльниками. Их задержали, а нам приходиться гулять, пока заделывают пролом.
   – Я вам сочувствую, но то, что я встретил вас здесь в лесу, иначе как подарком судьбы и не назовешь.
   Для приличия Коля еще раз восхитился жеребцами, отметив густой тип сложения, глубокость и холеный нарядный вид. Однако вскоре он пожалел о том, что решил блеснуть своими познаниями в области породных типов рысистых лошадей, так как девушки тут же сели на своего конька и, перебивая друг друга, пустились в сбивчивый рассказ об орловских рысаках:
   – Знаете ли вы, что эта порода была выведена графом Орловом в Подмосковье? – спросила одна из всадниц..
   – Про графа Алексея Орлова-Чесменского знают все, но я думал, что орловских рысаков вывели на Хреновском заводе в Воронежской губернии.
   – Сначала конный завод был организован в подмосковном селе Остров, принадлежавшем графу. Место было подходящее – село располагалось в излучине Москва-реки, и его окружали обширные заливные луга. Граф приобрел в разных странах столько лошадей, что и перечислить трудно. Среди них были арабские, персидские, турецкие, испанские, датские, неополитанские, английские и другие – верховые и упряжные, а также местные кобылы с Дона, Кавказа, Украины. На начальной стадии скрещиванья было использовано 63 жеребца и 143 кобылы. Среди них был уникальный серебристо-белый арабский жеребец Сметанка, для которого климат Подмосковья оказался губительным. И когда Екатерина II пожаловала Орлову 120 тысяч десятин земли в Воронежской губернии, конный завод перевели в село Хреновое.
   Все это очень интересно, и я бы с удовольствием потусовался с вами еще, но мне надо срочно добраться до железки, – Коля развернул перед всадницей карту. Девушка подозрительно сощурила глаза.
   – Зачем вам эта гора? Там поезд не останавливается.
   – На станцию я не успеваю, а обстоятельства требуют срочно быть в столице. На шоссе могут быть пробки.
   – Ладно, уговорили – подвезем. Мой Янки был когда-то рекордистом. – Девушка ловко вынула из стремени стройную ножку и, спрыгнув на землю, помогла Коле забраться в седло. Почуяв непривычную тяжесть на спине, рысак вздыбился. Девушка подхватила его под узцы, развернула на сто восемьдесят градусов, и конь пошел широким рысистым шагом. Хозяйка вскочила на вторую лошадь, которая тут же вырвалась вперед и поскакала галопом по утрамбованному проселку. Они проскакали метров двести, когда Колин рысак вдруг шарахнулся в сторону и, двинувшись на полном ходу прямо на объемный ствол старой сосны, сбросил седока.
   – Вы не ушиблись? – испуганно заголосили девушки.
   – Кажется, подвернул ногу, – Коля попытался встать и тут же скрючился от боли. – У вас есть мобильный?
   Девушка сняла с шеи чехол.
   – Вызвать скорую?
   – Дайте, я сам позвоню. Алло, дуся? Мне нужна помощь.
   К удивлению Коли дед отнесся к его словам достаточно спокойно – хорошо, что не Людмила Андреевна взяла трубку – без истерики бы не обошлось.
   – Дуся, я, кажется, вывихнул ногу. Нахожусь…
   – Я в курсе событий, – перебил его Николай Павлович. – Не расслабляйся и будь осторожен. Спрячься пока в перелеске возле перекрестка. Через час подъедет машина – черный «лексус». Тебе позвонят, чтобы точно вычислить твое местонахождение. Спросят: такси заказывали? Ответишь: да, заказывал иномарку.
   – Понял, но у меня отобрали мобильный. Воспользовался чужим.
   – Тогда следи за дорогой. Машина будет стоять у въезда на шоссе. Они подмигнут тебе фарами.
   Коля обломил прямую ветвь и, опираясь на палку, медленно двинулся обратно к шоссе. Там, окопавшись в прежнем пункте наблюдения, принялся разглядывать проползавшие мимо кары. Марчелло уже успел смыться с места происшествия. Однообразное зрелище скоро начало действовать на нервы, и он перевел взгляд на крошечного детеныша полевки. Похожий на пушистый шарик мышонок свернулся на дорожке, спасаясь от атакующей его гигантской мухи. Коля отогнал агрессора палкой. Маленькая мышь благодарно взглянула на него глазами-бусинками и юркнула в траву.
   Неожиданно сморил сон. Проснулся он от свиста какой-то птицы в кустах. Судя по солнцу, прошло минут сорок-пятьдесят, значит, за ним уже могли приехать. Вереница машин осторожно огибала взорванный автомобиль, но «лексуса» среди них не было. На обочине, однако, стояла незнакомая ему новая модель иномарки и призывно подмигивала фарами. Коля приподнялся и, случайно наступив на больную ногу, вскрикнул от боли. Фары опять подмигнули. Он заковылял к машине, обошел ее – нет, это точно не лексус. Задняя дверца распахнулась.
   – Такси подано, – прозвенел девичии голос, показавшийся ему знакомым.
   Коля покосился на девушку. Фигура скрыта под каким-то балахоном, на голове разноцветные перья от темно-каштановых до почти белых, лица не видно из-за больших темных очков.
   – Я заказывал иномарку, – многозначительно произнес Николай.
   – А что, мой «Ниссан» вам не подходит? Собран в Японии, так что иномарка на все сто. Садись и не сомневайся – Химки нам по пути.
   Водитель резко тронулся с места и, виртуозно втискиваясь в узкие просветы, вырулил на относительно свободный участок трассы.
   – Откуда вы знаете, что мне надо в Химки? – спросил Коля и, подумав, добавил: извините за глупый вопрос.
   – Вообще-то нам надо в Красногорск, – буркнул водитель, черноволосый парень с обожженной солнцем красной шеей. – Времени у нас в обрез.
   – В Химках свернешь на Путилковское шоссе – еще ближе будет. Но почему вы не спросили: такси заказывали?
   – А что, чувак, это имеет какое-нибудь принципиальное значение? – водитель подозрительно уставился на Николая. – Тебя согласились подвезти, а ты пургу несешь.
   – Извините, я вам очень благодарен. Видите ли, я ногу подвернул, своим ходом добраться не могу.
   – Не волнуйтесь, довезем вас до самого подъезда и в лифт посадим, – улыбнулась девушка.
   – Ты забыла, что мы опаздываем, так что пусть пассажир заплатит за проезд по двойному тарифу.
   – Сколько я вам должен? – помрачнев, спросил Коля.
   – Штуку, как минимум.
   – Вы же знаете, что у меня нет денег! Меня ограбили.
   – Откуда мне знать? Я тебя впервые вижу. У тебя свои проблемы, у нас свои.
   – Неужели я сел не в ту машину?! Отвезите меня, пожалуйста, на то место, где вы меня подобрали. За мной должны приехать.
   – Ну вот еще! Бензин зря жечь! К тому же на месте аварии уже перекрыли трассу.
   – Ладно, кончай базар. Заплачу после того, как доставите по месту жительства.
   Водитель увеличил скорость и пошел на обгон трейлера. Машина шла неровно. Несколько раз от толчка девушку подбрасывало и она падала на Николая, ударяясь о его бок округлившимся животом. От выступившего пота кожа стала скользкой, и очки сползли сначала на кончик носа, а затем упали на коврик. Коля поднял очки и, протянув девушке, остолбенел. Теперь, когда ее лицо было открыто, он узнал ее, несмотря на новый цвет волос. Это была Алия.

Глава 11
Иналук

   – Так где же твой Рустам? – с трудом выдавил Николай. – Для женщины в твоем положении дышать окисью углерода чревато.
   Алия отвернулась, молча вглядываясь в белое облако, быстро перемещавшееся с грозовыми тучами. Погода резко испортилась. Дул порывистый ветер, перераставший в шквал. Ураган пронесся над шоссе, ломая ветви старых деревьев, срезая еще не окрепшие стволы молодых.
   – Ты не хочешь говорить со мной?
   – Поговорить можно, но когда вернется Рустам и узнает, что мы встречались, тебе кранты.
   – Так где же он?
   – Иногда он отлучался дня на два-три, но всегда звонил. А сейчас уже неделю даже сообщений не присылал. Знаю, что он прослышал о том, что его дед Иналук скрывается в Чечне и собирался его найти. У них там свои дела, я в них не вмешиваюсь, но почему он уехал ничего мне не сказав, не понимаю. Неужели разлюбил? Нет, не мог он оставить меня за два месяца до родов! Правда, вчера я получила от него открытку, в которой он сообщил, что обстоятельства заставили его вернуться в Чечню. И больше никаких объяснеий.
   – Рустам просил меня позаботиться о тебе, если с ним… – тихо произнес водитель.
   – Во что он влип? Говори Ильяс! Я хочу знать правду.
   – Я расспросил его однокурсников. В понедельник он ехал с одним из них, по прозвищу Очкарик, в электричке. Они спускались с крутой лестницы железнодорожного моста, когда кто-то окликнул Рустама.
   – Что за дела? – удивился он. – Я этого мэна не знаю. Ладно, ты иди… я догоню, – Рустам направился к стоявшему у газетного киоска незнакомцу, и тут же, словно ниоткуда, возле него возник мент.
   – Ты почему не явился по повестке?
   Рустам сжал кулаки – если заберут в козлятник и будут бить, он за себя не ручается. Силища у него немеренная – разделает ментов как бог черепаху.
   – Что вам надо? Я не получал никакой повестки. И вообще я чист как стёклышко, и у меня жена на сносях.
   – Значит, готовишься стать отцом? В таком случае в твоих интересах сказать всю правду.
   – Какую правду? Мне скрывать нечего.
   – А твой дед Иналук? Ладно, садись в машину. Поговорим в другом месте.
   Через два дня очкарик увидел Рустама на станции с синяком под глазом.
   Рустам выскочил на проезжую часть и, лавируя в потоке машин, перебежал на другую сторону, где было легче поймать такси. Только что закончилась третья пара и через минуту-другую повалят однокашники. Западло для такого парня, как он засветиться перед ними с синяком под глазом. Однако драйверы, слегка сбавив скорость, окидывали его подозрительным взглядом и вновь нажимали на газ. После нескольких неудачных попыток возле него, наконец, притормозила «Lada favorit» с тонированными стёклами.
   После этого поползли слухи, что Рустам бросился под поезд, но у него была особая примета – родинка под мышкой, а у трупа с доку метами Рустама никакой родинки не было.
   – Но почему ничего не сообщили мне?! – всхлипнула Алия.
   – Наверное, кто-то хотел, чтобы Рустама считали погибшим по собственной неосторожности. И раз менты не завели дело, это были очень крутые люди.

   Неделя до…
   – Куда подвести? – поинтересовался водитель «Лады» у Рустама.
   – Пятый километр по Щелковскому. Сколько?
   – Нам по пути, так что всего двести.
   Рустам обрадовался – за такую сумму можно было рассчитывать доехать разве что до кольцевой. Дверь автоматически открылась, и он с чувством облегчения плюхнулся на заднее сиденье. Сидевший слева пассажир вдруг резко отпрянул и вытянул правую руку. В бок упёрлось холодное дуло револьвера.
   – Сиди и не рыпайся, – буркнул мужчина. – Сопротивляться бесполезно – одно движение, и ты труп. Врубаешься? – Скрутив парню руки, он защелкнул наручники и плотно закупорил ноздри чем-то пропитанным платком.
   Рустам дёрнулся и тут же обмяк, не в силах пошевелить и пальцем. Мысли постепенно улетучивались, но он не испытывал при этом ни страха, ни отчаянья. Он вообще не ощущал своего Я. Внезапно в голове молнией мелькнула страшная догадка, но в следующий миг сознание полностью отключилось.
   Очнулся Рустам от того, что сильно заложило уши – небольшой частный самолёт резко набирал высоту. Сквозь иллюминаторы сочился яркий солнечный свет. Кто-то положил руку на плечо.
   – Жить хочешь?
   – Хочу, – злясь на свою покорность, прошептал Рустам.
   – В таком случае забудь всё, что было прежде. А не сможешь, заставим.
   – Кто вы?
   – Этого тебе знать не положено. Но знай, что для родных, друзей и знакомых ты жмур. Студент по имени Рустам в пьяном виде затеял драку и закончил свою молодую жизнь на железнодорожном полотне. По этой причине некролога в университете не будет, как и пышных похорон.
   Из кабины пилота, опираясь на палку, вышел старик. Он был прям и сед, густая растительность наполовину скрывала его лицо, на глазах были очки с затемненными стеклами. Что-то неуловимо знакомое было в его облике, хотя Рустам мог бы поклясться, что никогда не встречал его прежде. Старик подошел к нему и положил на плечо руку, тяжелую, как пудовая гиря.
   – Узнал меня, сынок?
   – Дед Иналук?! – догадка молнией мелькнула в мозгу. – Ты жив? Почему ты здесь? Говорили, что ты ушел с ваххабитами.
   – Я всегда был рядом с вами. Мать знает.
   – Но почему ты не открылся? У федералов есть на тебя зуб?
   – Я не имею никакого отношения к тому, что происходило в Чечне в девяностых.
   – Как же так? Мать рассказывала…
   – Она рассказывала тебе, что я был крутой парень, который одним махом мог уложить семерых?
   – Да, примерно так. Все чеченцы на выселке тебя боялись. Говорят, что даже на радостях танцевали лезгинку, когда тебя повязали.
   – Это правда, за исключением одного – я не чеченец..
   – Так кто же ты?
   – Ну, скажем, инопланетянин, – Иналук раскатисто захохотал.
   – Куда ты везешь меня? Почему твои люди меня захомутали?
   – Они не хотят тебе зла. Тебе угрожает опасность, и я просто хотел оградить тебя от нее.
   – Куда мы летим?
   – Сначала в Грузию, а потом видно будет – на земле места много.
   – А моя жена? У нас должен родиться ребенок!
   – Ребенок не твой, и это к лучшему. У тебя не должно быть детей, если ты не хочешь, чтобы твой сын стал подопытной крысой.
   – Кто хочет сделать моего сына подопытным животным? – Рустам побагровел и сжал кулаки.
   – Одно имя тебе известно. Это академик Николай Леонов, дед твоего соперника. Но это длинная история. Боюсь, что ты не поймешь.
   – Рассказывай, пойму.
   – В школе в тебя, вероятно, вдалбливали информацию о том, как произошла эволюция человека согласно теории Дарвина?
   – Да, учитель биологии рассказывал, что предком человека был австралопитек, у которого оставалось еще много общего с обезьяной. Затем появились человек умелый, человек прямоходящий, неандерталец и кроманьонец, похожий на современного человека.
   – Однако некоторые ученые считают, что ни один из этих видов не был нашим предком. Объем мозга ранних неандертальцев, обитавших в Европе и на востоке, даже превышал объем мозга нашего современника, а со временем неандертальцы становились все больше похожи на животных, то есть наблюдался не прогресс, как следует из теории Дарвина, а регресс.
   Мысль о том, обладают ли животные не только условными рефлексами, но и разумом, занимала многих ученых. Взять, к примеру, муравьев. Эти насекомые, оказывается, знают физику и математику лучше многих школьников. На муравьиной тропе разложили три не равные порции еды, о чем первым узнал муравей-разведчик. И в скором времени к кусочкам гусеницы направились три разных по численности отряда – за меньшим кусочком отряд из пяти муравьев, за самым большим – из восьмидесяти девяти. При этом численность отрядов находилась в точной пропорции с весом кусочков.
   – А я слышал, что опыты над обезьянами показали, что они не способны мыслить логически. Одну обезьяну учили тушить огонь, заливая его водой, которую она черпала из ведра. Рефлекс тушения пожара сформировался быстро. Но потом обезьяну посадили на плот и разожгли на нем костер, а рядом с ней поставили ковшик, которым она черпала воду из ведра. Теперь воды было море, но не было ведра, и обезьяна не сообразила, как затушить костер.
   – Среди животных, как и среди людей, есть разные особи – одни тугодумы, другие, напротив, гении. Как объяснить, что человек обделен многими талантами, которыми обладают животные – умением ориентироваться, находить выход из самого запутанного лабиринта? Не говоря уже о ловкости и физической силе, которые очень пригодились бы солдатам в условиях, когда военная техника оказывается бесполезной. Ни одно чудо-оружие не спасало армию от разгрома, если был подорван боевой дух. Суждения Гитлера сводились к тому, что в будущем перед человечеством возникнут проблемы, решить которые будет по плечу только высшей расе, а у этой расы должен быть обслуживающий персонал, наделенный не разумом, а физической силой, полезными навыками и покорностью. То есть им были нужны рабы-животные, способные умело выполнить любой приказ. В гитлеровской Германии начали проводить тайные опыты по скрещиванью человека и обезьяны. Когда эта информация дошла до Сталина, в Сухуми был создан обезьяний питомник, в котором приступили к аналогичному эксперименту. Считается, что он не принес желаемого результата. Однако это не совсем так. В ходе отбора особей были обнаружены шимпанзе, резко отличавшиеся от своих собратьев. Они ходили, как человек, на двух ногах, обладали более крупной, чем у других обезьян, головой, почти человеческой челюстью и отсутствием густой растительности. Эти шимпанзе легко обучались работе по дому и в конюшне, возили сено, кормили лошадей и собак. От них и удалось получить потомство. Кто они были – мутанты или инопланетяне, принявшие облик животного, никто не знает.
   – Зачем ты все это мне рассказываешь? Или ты хочешь сказать, что я сын обезьяны? – глаза Рустама налились кровью, рука непроизвольно потнулась за несуществующим кинжалом.
   – Считай, если тебе так приятней думать, что ты сын одного из представителей племени, параллельно существующего на нашей планете. Сейчас, когда генетика ставит перед собой фантастические задачи, информацией о том эксперименте заинтересовались серьезные люди. Их возглавляет крупный американский специалист в области мозга генерал Роберт Асинуго, а его соратником, как я уже сказал, является академик Леонов. Мои люди сообщили мне, что они получили доступ к архивным секретным материалам, которые позволят им найти гибридов. Тебя могут при помощи какой-нибудь провокации изолировать от общества и подвергнуть тщательному обследованию, поэтому я опередил их и увез тебя.
//-- * * * --//
   «Ниссан» Алии ловко продвигался вперед в узких промежутках между рядами машин. В их нескончаемом потоке выделялись две иномарки – обжигающе красный «феррари» с пышной, грудастой, толстогубой брюнеткой, очень похожей на итальянку, и черный «лексус». Водители обеих машин, словно состязаясь друг с другом, летели, нарушая скорость, и время от времени выскакивали на встречную полосу. Со стороны казалось, что это погоня. Неожиданно шедший впереди трейлер окутал трассу едким черно-серым дымом. «Феррари» сразу притормозил, а «лексус» нырнул в сизое облако, не снижая скорости. Расстояние между ним и «ниссаном» Алии сокращалось с каждой секундой. Из окна высунулась голова с динамиком и протрубив номер «ниссана», потребовала остановиться.
   Лицо Алии вытянулось и стало белым как бумага. Коля непроизвольно схватил ее руку и прижал к груди. Она взглянула на него с благодарной тоской. Все, что связывало их, стрелой пронзило память. Коля погладил гладкую холеную кисть с дорогими кольцами на каждом пальце и неожиданно больно расцарапал ладонь.
   – Говорят, что скромность украшает, если больше нечем себя украсить, – он горько усмехнулся. – Ты знаешь, кто эти люди?
   – Понятия не имею. Может, менты. Не волнуйся, мы быстро от них отвяжемся – Алия открыла сумочку и достала пухлый кошелек.
   «Ниссан» юркнул в лазейку между идущими в правом ряду машинами и съехал на обочину. «Лексус» последовал за ними, слегка поцеловав задний бампер.
   – Ильяс, не возникай! Договоримся, – коротко бросила Алия.
   Из «лексуса» вышел мужчина в светлой рубашке и, постучав в окно, потребовал от всех троих предъявить документы. Изучал их долго и внимательно. Молча вернул права Ильяса и паспорт Алии, после чего приказал Коле следовать за ним.
   – Ильяс! Гони! – еще больше побледнев, выкрикнула Алия.
   Водитель, подчиняясь, сразу нажал на газ, колеса взвизгнули, и машина рванула с места, едва не сбив мужчину.
   – Стой! Буду стрелять!
   – Остановись! – крикнул Николай, заметив направленное на Ильяса дуло револьвера. – Не хочу, чтобы из-за меня были проблемы. Сам разберусь.
   – Как хочешь, мое дело маленькое, – пробормотал не на шутку испугавшийся водитель.
   Коля выскочил на обочину. Мужчина сразу же подхватил его под руку и потащил к «лексусу».
   – Руки убери! По какому праву вы меня задерживаете?
   – Не по праву, а по просьбе твоего любимого дедушки. Такси заказывали?
   – Да, иномарку, – Коля почувствовал, как с души свалился камень, и широко улыбнулся.
//-- * * * --//
   Среди знакомых заслуженного деятеля космонавтики Николая Павловича Леонова было немало представителей генералитета КГБ-ФСБ, и потому он немедленно обратился за помощью к своему другу генералу N. По просьбе академика Колю на Лубянку решили не вызывать – зачем напрасно нервировать парня, который уже давно дал все необходимые показания. В их правдивости генерал N не сомневался. Единственное, что он потребовали от Коли, это рассказать во вех подробностях о том, что произошло и нарисовать портрет похитителя – учитывая врожденный дар молодого человека к живописи, в сходстве с оригиналом можно было не сомневаться. Однако карандаш то и дело выпадал из онемевших пальцев руки, еще не восстановившейся после последствий электрошока. Яркие кадры воспоминаний мгновенно пронеслись перед глазами со всеми, даже мельчайшими подробностями.
//-- * * * --//
   Проводив Оксану, Коля доехал до станции метро «Аэропорт» и медленным шагом направился по переулку к месту службы. Возвращаться на работу не хотелось – такой цветущей весны он не видел нигде, разве что в Японии, да и то только по телику. Одетые в белые шары кроны вишен и черемухи наполняли воздух головокружительным ароматом.
   Впритык к тротуару пролетел внедорожник с тонированными стеклами. Резко притормозив, дал задний ход и, как вкопанный, остановился возле ноги. Из машины выскочил темноволосый похожий на армянина мужчина в белой рубашке и отутюженных черных брюках.
   – Вот мы и встретились, – с заметным акцентом произнес незнакомец. – Вы получили мое письмо?
   – Так это вы? Что вам от меня надо?
   – Пожалуйста, не бояться – мы только говорить.
   Коля замешкался, не зная, как следует себя вести. Иностранец услужливо распахнул заднюю дверь.
   – Садитесь. Будет маленький прогулка. Все окей!
   Едва Коля погрузился в салон, сидевший рядом второй мужчина ловким движением захомутал его левую руку и пристегнул цепочку к металлической скобе. Сделав резкий рывок в сторону, Коля нанес ему кулаком сильный удар в подбородок. Однако мужчина был силен как зверь, и, быстро преодолев сопротивление, защелкнул наручник и на правой руке.
   – Будешь кричать, мало не покажется, – прохрипел крепыш.
   У этого бугая внешность была чисто славянская: коротко стриженные, как у военного, светло-русые волосы, широкий курносый нос.
   Внедорожник рванул с места и, выехав на Ленинградку, полетел в направлении кольцевой.
   – Кто вы такие?! – осмелился еще раз поинтересоваться Николай Леонов-младший.
   – Тебе объяснили по-русски: надо поговорить? Сопротивление бесполезно, – крепыш достал из кармана какое-то удостоверение и помахал им перед носом. – Понял? ФСБ.
   – Я не успел прочесть ваше имя и звание.
   – Капитан Феликс Танцюра.
   – Не понимаю, зачем создавать буруны – меня уже допрашивали на Лубянке, и я рассказал все, что знал. У вас есть ордер на мое задержание? Учтите, что буду жаловаться вашему начальству – вы прибегаете к незаконным приёмам.
   – Можешь жаловаться хоть господу Богу, – усмехнулся Танцюра. Порывшись в карманах, достал женскую косынку и обмотал ее вокруг Колиной головы, лишив его всякой возможности вести наблюдение за маршрутом. Больше за всю дорогу ни он, ни сидевший за рулем темноволосый не произнесли ни слова.
   Ехали долго – около часа по скоростному шоссе, а затем минут тридцать по ухабистому проселку. Как только остановились, Танцюра снял повязку. Коля посмотрел в окно. Перед ним было большое озеро неописуемой красоты. Над заболоченными прибрежными водами низко склонялись плакучие ивы, сквозь поникшие жухлые стебли камышей уже прорезались остроконечные зеленые побеги.
   Пристегнув наручник к своей руке, Танцюра повел Николая по узкой лесной тропинке. Пели соловьи, в молодых кронах играли солнечные блики. Яркий предмайский день так не соответствовал мрачному настроению. Возбуждение и страх неизвестности нарастали с каждым шагом. Почему не вызвали на Лубянку, а устроили этот спектакль?
   Остановились возле небольшого домика, едва заметного за пышными зарослями цветущей черемухи. В комнате было темно из-за закрытых ставнями окон. Танцюра долго обыскивал пленника. Обшарив все карманы, забрал документы и молча удалился. Ждать пришлось долго. Мучила жажда. Коля открыл холодильник. Пусто. Только откупоренная бутылка водки и пакетик чипсов. Он влил в горло несколько глотков. По телу сразу же растеклась приятная теплота, но в голове по-прежнему никакого разумного объяснения происходящему и вообще никаких мыслей, кроме одной: неужели сорвется намеченный отлет в Хургаду? Он скажет этому крепышу Бухенвальдскому все, что знает – ему нечего скрывать, лишь бы не задержали надолго теперь, когда он уже почти созрел для того, чтобы распрощаться с холостяцкой жизнью. Восемь дней совместной жизни будут первым испытанием. Конечно, Оксана слишком молода, но он подождет.
   В замочной скважине чуть слышно повернулся ключ… Коля напрягся и быстро окинул взглядом комнату в поисках чего-нибудь острого или тяжелого. Ничего, кроме поломанных стульев и металлической кровати с продавленной сеткой. Дверь тихонько скрипнула, и на пороге появилось странное уродливое существо – бритоголовый похожий на боксёра мужик лет тридцати с синим шрамом на черепе и вдавленным деформированным носом. Сделав неожиданный выпад, он выключил не успевшего отразить нападение парня, заковал руки и, продернув через цепь наручников крепкую верёвку, привязал его к батарее. Зажав на мочках электроды с тянущимися от них проводами, резко крутанул ручку какого-то аппарата. Невыносимая боль пронзила тело. На мгновение Коля потерял сознание, а когда пришёл в себя, ему показалось, что всё в комнате плывёт, как в замедленной съёмке.
   – Так будет, пока не скажешь правду, – криво усмехнулся бритоголовый.
   – Что вы хотите от меня узнать?
   – Нас интересует судьба дешифратора.
   – Вы представились сотрудниками ФСБ. Я же дал вам письменные показания.
   – Ничего, расскажешь еще раз. И во всех подробностях…
//-- * * * --//
   Информация о том, что капитан Танцюра Феликс никогда не работал в органах госбезопасности была доведена до сведения Николая Павловича в тот же день. А на другой день генерал N сообщил, что человек с таким именем вообще не зарегистрирован в столице. Конечно, в огромном мегаполисе проживало немало граждан даже с такой редкой фамилией как Танцюра, в том числе и студент университета, в котором работала Вера. Последний факт очень разволновал Николая Павловича, и он попросил немедленно переслать по интернету фотографию студента. Юный обладатель редкого имени выглядел старше своих лет, но никакого сходства с мнимым следователем Николай Леонов-младший не обнаружил. Однако генерал N успокоил семейство Леоновых информацией о том, что так называемый капитан будет арестован, что все необходимые меры по обеспечению Колиной безопасности приняты и даже предложил поселить на время в их доме охранника-профессионала. Николай Павлович отнесся к данному предложению с энтузиазмом, но зять Алексей неожиданно выдвинул возражение – через два дня к ним прилетает из Сибири его друг Владимир Белых, бывший спецназовец, парень крутой и бывалый, так что держать оборону будет кому.
//-- * * * --//
   Нью-Йорк.
   22 августа 1986 года на первой полосе международной газеты «Калейдоскоп» появилась заметка о попытке похищения крупнейшего специалиста в области мозга генерала Роберта Асинуги, а неделей позже в той же газете напечатали сообщение о том, что генерал по собственному желанию вышел в отставку и оставил пост директора руководимого им института нейрохирургии.
   Роберт Асинуга был сыном состоятельного отца, который хотел видеть его дипломатом или военным. Но еще в детстве мать внушила Бобу мысль о том, что он человек особенный, необычайно одаренный и призван удивить мир каким-нибудь великим открытием. Влияние матери было сильнее, и Бобби решил стать ученым.
   Одноклассники не любили его, но одновременно уважали и боялись. Это был рыжий задиристый пацан, которому нельзя было верить ни на полногтя. От него доставалось всем, на него постоянно жаловались, его наказывали родители и педагоги. Его таскали к директору каждый день и там подолгу «читали мораль». Дома по вечерам он стоял в углу возле окна злой и непримиримый, готовый воспламенить своими огненными волосами занавеску. Но он сразу же менялся, как только его прощали. Выйдя из угла, он становился хитрым и вероломным, он как будто светился обжигающим солнцем озорства.
   Роберт был способным и настойчивым парнем, легко разбирался в самых сложных предметах и особенно в математике. Одноклассникам казалось, что учиться хороню могут только послушные, воспитанные дети, поэтому он был в их глазах нарушением всех законов природы. Что бы они не придумывали, что бы ни делали, он всегда оказывался впереди. Делал все лучше, с каким-то вызывающим мастерством и проворством. Не было ничего, в чем бы другие опережали его. Подозревали, что тайком от всех он специально учит материал вперед по учебнику, чтобы потом уязвить всех своими знаниями. Этим он изводил одноклассников сильнее, чем прежде своими проделками и драками.
   У него не было призвания, он сам говорил об этом. Роберт увлекался всем: математикой, историей, радиотехникой, астрономией. По каждому предмету вырывался вперед. На тусовках он казался просто озорным мальчишкой. Но дома, несмотря на свои буйные огненные вихры и хитрые глаза, он был волевым человеком, способным сокрушить любую крепость.
   Позже в его карьере было много странного. Говорили, что Роберт закончил экстерном университет, сделал какое-то открытие, работал в обсерватории профессора Шварцберга, а потом вдруг поступил в медицинский. Вскоре он понял, что знания, доступ к информации – это уже орудие владения умами людей. И так уж устроен мир, что самой большой информацией владеют люди, у которых в шкафу висит военная форма. По окончании института, став военным, Роберт Асинуга занялся протезированием нервных волокон в закрытом институте нейрохирургии, находящемся на содержании Пентагона.
   Известность ученого была лишь частью того, к чему стремился Роберт Асинуга. Бобби всегда был сдержан, ни с кем не ссорился и умел нравиться даже тем, кого сам ненавидел и в ком, однако, нуждался или чувствовал возможную полезность в будущем. Он всегда был приветлив, умел ладить с людьми. Бывало даже и так, что он убирал соперников со своей дороги, но всегда с помощью кого-нибудь другого. Больше всего его интересовали две проблемы: происхождение жизни на Земле и человеческий мозг. Он хотел понять, почему возможности обработки информации даже у самого мощного суперкомпьютера приравниваются к нервной системе улитки. Человеческий мозг может хранить информацию, которая заняла бы двадцать миллионов томов, но люди используют менее сотой доли процента своих возможностей.
   В руководимом генералом Робертом Асинугой закрытом центре нейрохирургии творились чудеса. Взять хотя бы кошку, у которой отрезали лапу и отнесли на другой стол. Различные устройства, конечно, питают эту лапу, но с основным организмом она не связана. И вот ты щелкаешь кошку по носу, а лапа на соседнем столе, выпускает когти и пытается тебя цапнуть…
   У участника войны пуля вырвала часть позвоночника, спинной мозг был поврежден, частично перебиты нервные волокна. Он остался жив, но нижняя часть тела отнялась. Долгие годы он валялся в постели, его возили в коляске. Красивый, умный, добрый человек был обречен на участь безнадежного калеки. И только Роберту удалось заменить поврежденный участок спинного мозга. Использовали микротоки для протезирования нервных волокон, но лучшие материалы удавалось получать только в космических условиях.
   Однако страсть к космическим экспериментом оказалась концом блистательной карьеры генерала Асинуги. В своем стремлении получить результат любой ценой он не останавливался ни перед чем. После того, как в газете «Калейдоскоп» появилось сообщение о том, что в вышедшей на орбиту спутника ракете находится человек, подвергающийся смертельно опасному для жизни биологическому эксперименту, руководимому генералом Асинугой, Роберт сначала предпринял все возможное, чтобы опровергнуть это сообщение, а потом внезапно отошел от дел – во всяком случае такая информация стала достоянием гласности.
   Но сколько бы журналистских расследований не проводилось, никто не смог проникнуть за пределы обыкновенных домыслов и понять, что шарлатаны – это только ширма, за которой происходят удивительные вещи, и тот, кто хотя бы раз в жизни приблизился к непознанному, не сможет жить жизнью обычного человека. Таким был генерал Роберт Асинуга. Таким был академик Николай Леонов.
//-- * * * --//
   Тайна происхождения человека как магнит притягивала Роберта Асинугу, любая новая информация служила источником адреналина. Однако, как профессионал, он был осведомлен о разработанной спецлужбами программе мистификаций, связанной с визитами инопланетян. В то же время он верил в неслучайность схожести древних мифов разных народов о неведомых существах и загадочных явлениях – не могли же, к примеру, полудикие эскимосы и образованные китайцы придумывать столь похожие истории о снежном человеке.
   Из поколения в поколение эскимосы Аляски и Гренландии передавали историю о расе волосатых и очень агрессивных людей, населявших эти покрытые вечным снегом просторы. Они строили вигвамы из костей и шкур кита, пользовались примитивными орудиями труда, питались иногда человеческим мясом и часто устраивали драки. При этом были отличными охотниками и обладали такой физической силой, что могли поднять на руки крупного тюленя.
   Подобных гигантопитеков встречали и в Китае, где имеется горный регион, в котором сохранились редкие растения и животные, такие как тюльпановое дерево и гигантская панда. И на протяжении столетий китайский фольклор хранил страшные истории об обитающем в тех местах похожем на человека волосатом существе.
   Конечно, мистификаций на предмет снежного человека в истории было не мало. Но почему бы не предположить, что та идея, что пришла в голову Гитлеру и Сталину, – создать обладающих огромной физической силой рабов, не была осуществлена во внеземных цивилизациях. Сила обезьяны в семь раз превосходит силу современного человека. Таких существ можно было использовать для тяжелых физических работ во время экспедиций на землю.
   Самым привлекательным для Асинуги было то, что опыты над подобными существами не вызвали бы взрыва общественного негодования, как это случилось с его экспериментами над человечским мозгом. И в них могли принять участие специалисты из других стран.
//-- * * * --//
   Роберт Асинуга допил разбавленный молоком кофе, с удовольствием дожевал сэндвич «семь злаков» с тонким ломтиком сыра и включил компьютер – надо внимательно прочесть все поступившие за вчерашний день мэйлы.
   Первое письмо заставило его взрогнуть. Оно состояло всего из четырех слов, понятных только ему: «He’s escaped» – «Он бежал». Academician in danger» – «Академик в опасности». Автором послания был ученик Николая Павловича Леонова профессор Никита Лавров.

Глава 12
Утром он не проснулся

   Ночью к Вере на подушку запрыгнул кот. Это было его законное время для получения порции ласки – днем все внимание уделялось собакам.
   Когда три года тому назад Вера покупала на день рождения сыну рыжего кота-экзота Фунтика, владелица филиала кошачьего питомника «Супер секрет» с загадочным выражением лица сообщила, что приобрела его родителей за тысячу долларов в Штатах. Заплатила она эту круглую сумму только потому, что заводчик, ученый-генетик, открыл ей секрет своих питомцев: рожденных в его питомнике котов можно не кастрировать – метить не будут. Правда, и на спаривание соглашаются с неохотой и очень разборчивы в выборе партнерши.
   В течение трех лет своей жизни Фунтик полностью оправдывал прогноз американского ученого: гулять не просился и питал слабость только к ярко-рыжему французскому бульдогу Ларику, принадлежавшему бабушке Оксаны Любе. Ларик и сам имел вид не менее экзотический: такая же будто сплюснутая ударом кирпича мордашка в складочках, такие же круглые навыкате глаза и такой же широкий лоб. Про этот лоб никак нельзя было сказать словами баснописца Крылова: «Слыхал я истину, бывало, хоть лоб широк, да мозгу мало». И кот, и бульдог были чрезвычайно умны, степенны и интеллигентны. Так что, хотя экономный Алексей и ругал Веру за то, что она отдала за кота-экзота семь тысяч, в то время как на Птичьем рынке их продают всего за две-три, она об этом не жалела.
   Но вдруг что-то произошло. Кот начал орать по ночам, да так жалобно, что сердце разрывалось. Оказалось, что у соседской персидской кошки очередной загул. Прежде Фунтик абсолютно не реагировал на призывные вопли этой голубой одиннадцатилетней красавицы, но теперь целыми днями тусовался у двери. Первым, вероятно, из мужской солидарности, не выдержал Алексей и позвонил соседке, чтобы сделать ее кошке брачное предложение. И теперь оба семейства ожидали прибавления.
   Погладив кота, Вера снова погрузилась в сон. Ей снилось, что она поднимается по высокой лестнице, а впереди идёт Никита Лавров. Она мчится за ним, перепрыгивая через ступеньки, бросается под ноги и, обхватив руками его слегка мятые летние брюки, падает ниц. Это не было странно – несмотря на сложившиеся в последнее время сугубо официальные отношения, Никита по мере возможности помогал ей утвердиться на новом месте – стажировка в Германии нацелила профессора Лаврова на создание легальных возможностей для профессорско-преподавательского состава улучшить своё материальное положение. Работа в руководимом им Центре трейнинга стала для Веры и многих других основным источником дохода.
   Однако следующий кадр сновидения привёл Веру в шок и во сне, и наяву. Мягкая хлопчатобумажная штанина задралась, обнажив покрытую чёрной шерстью голень, заканчивающуюся копытом – точь в точь таким же, как у хряка Бенджамина. Вскрикнув от ужаса, Вера бросилась бежать. Спустившись с лестницы, помчалась через газон к высокому забору. С трудом вскарабкавшись на него, оглянулась. Никита пялился на неё с иронической ухмылкой.
   – Чего ты испугалась? Мы такие же люди.
   – Не подходи! – завопила Вера, но он сделал шаг, потом другой.
   Она спрыгнула с забора и оказалась в объятиях волосатого чернокожего мужчины с пятачком вместо носа.
   – Я старший хряк и люблю тебя, – произнёс незнакомец. – Теперь ты с нами.
   В восемь утра позвонила Николай Павлович и со вздохом сообщила, что всю ночь пиги не давали Людмиле Андреевне спать. Привилегией улечься в ногах хозяйки был удостоен только кроткий и послушный Бенджамин, а склонную к проказам Лору на ночь укладывали спать на подстилку в клетке. Это было, конечно, менее комфортно, чем нежиться на мягком матрасе, но свою наполненную обрезками поролона кроватку Лора в первый же день разгрызла и пустила по ветру. Людмила Андреевна негодовала – неужели производители кроваток для домашних животных не знают, что нет для них более интересного занятия, чем распотрошить наволочку и растащить по комнате кусочки паралона?
   Часа в три ночи между пигами состоялось объяснение на их свинском языке, смысл которого стал понятен Людмиле Андреевне из их последующих действий. Лора потребовала, чтобы любимый друг уступил ей место. Бенджамин без труда открыл клетку, после чего Лора с разбегу запрыгнула на кровать, больно ударив пожилую женщину копытом.
   Бессоница была совершенно некстати – на следующий день предстоял намеченный визит Леоновых к родителями Оксаны, который и Николай Павлович, и Людмила Андреевна уже всерьез рассматривали как знакомство с будущими родственниками.
   – Папуля, я, к сожалению, не смогу принять участие в пикнике, – сокрушалась Вера, – есть дела в университете. Да, кстати, надо посоветоваться – я случайно обнаружила в студенческом реферате адресованное Никите Лаврову письмо на незнакомом языке.
   – Ты вскрыла конверт?! – возмутился академик. – И это моя дочь!
   – Я не вскрывала конверт – он побывал в зубах ваших пигов. Но не знаю теперь, как быть – вдруг Никита подумает, что я прочитала из любопытства чужое письмо?
   – Ты его прочитала?! – Вера не могла видеть, как побледнел Николай Павлович, но его учащенное дыхание обеспокоило ее.
   – Папа! Что с тобой? Я же сказала, что письмо написано на неизвестном мне языке.
   – Отдай его мне.
   – Хорошо, завтра навещу вас. Заодно расскажешь о своих впечатлениях. Твое слово будет решающим.
   – Нет, не завтра! Немедленно отдай! – Вера никогда прежде не слышала, чтобы Николай Павловч орал в трубку как какой-нибудь ошизелый психопат.
   – Папа, успокойся! Я никому не покажу это письмо. Если хочешь, зайду к вам вечером после работы, но не раньше десяти.
   – Ладно, не напрягайся – подождем до завтра. Но ты спрячь подальше это письмо – твои самоеды тоже любят читать чужие письма.
   Николай Павлович, однако, плохо знал свою дочь. Окончательно заинтригованная, она не только не спрятала письмо, но решила взять его с собой и заглянуть по дороге в бюро переводов – благо оно находилось вблизи станции метро. Если бы Николай Павлович не разнервничался так сильно из-за такого пустяка, как разорванный конверт, она бы выполнила его просьбу так же беспрекословно, как выполняла любую другую. Но теперь она не сомневается, что в письме есть какая-то тайна, которую отец хочет скрыть от своих близких. Да и Никита Лавров не чужой ей человек. Не только Веру, но и других его коллег интриговала скрытность молодого профессора – с виду компанейский, а лишнего слова из него не выжмешь – никаких фактов из семейной жизни, никаких рассказов о заграничных командировках. Только один раз обмолвился, что его старшая дочь, закончившая университет при плотной поддержке папика, теперь надсмехается над его зарплатой.
//-- * * * --//
   После нескольких консультаций дама-секретарь сообщила Вере, что письмо написано на эсперанто и что найти переводчика с этого языка весьма сложно. И в ответ на вопрос «Почему?» пустилась в пространные рассуждения.
   – Этот язык был изобретен варшавским окулистом Людвиком Заменгофом в конце девятнадцатого века. Людвик родился в польском городе Белостоке, расположенном вблизи границы с Белорусией. Население города составляли русские, поляки, евреи, немцы. Все они говорили на своем языке и враждебно относились друг к другу. И Людвиг пришел к выводу, что различие языков есть, если не единственная, то, по крайней мере, главная причина разобщения человеческой семьи. И он написал гимн эсперантистов:

     Настало время прекращения
     национальной вражды
     Все человечество должно объединиться
     в единую семью

   Они вовсе не надеялись изменить сердца тех людей, которые не хотят мира, они хотели предоставить возможность справедливости и братства той многочисленной группе людей, которая этого желает. Для этого нужен был нейтральный язык, не привязанный к какой-либо национальности и не связанный с каким-либо мировоззрением. В настоящее время его используют, например, в передачах «Радио Ватикан» – комиссия по вопросам Культа и Таинств одобрила литературные тексты на эсперанто.
   Однако, кроме данной информации, дама-секретарь знала на языке эсперанто только одну фразу: «Estu laftdata Jsuo Kristo», что в переводе означало: «Слава Иисусу Христу». И в довершение шокировала Веру сообщением, что хотя английский язык, по мнению некоторых ученых, и является троянским конем Америки в Европе, с помощью которого культура кока-колы проникает в быт других народов, не знать его в наше время равносильно подписанию приговора собственному будущему. А эсперантистов причисляют к массонам. После чего дама приступила к агитации за изучение курса современного английского и его американского варианта.
   На курсы Вера записалась и, сделав заодно ксерокопию загадочного письма, отправилась в университет. Уже в холле университетского здания ощутила озноб и странный дискомфорт. С испугом взглянула на колонну, на которой последнее время часто появлялись некрологи – уходили из жизни старые маститые профессионалы. Да, она не ошиблась – опять эта траурная рамка! Нет! Этого не может быть!
   «Никита Григорьевич Лавров был талантливым ученым, энергичным руководителем, организатором и прекрасным педагогом. Награжден знаком «Почетный работник Высшего профессионального образования РФ» и медалью за заслуги в профессиональном образовании и науке 1 степени. Имеет Евразийские патенты на открытия и изобретения. Светлая память навсегда останется в наших сердцах».
//-- * * * --//
   Перед тем как отправиться к родителям Оксаны Людмила Андреевна заглянула на открытый продуктово-вещевой рынок, разбитый на поляне за развлекательным центром «Весна». Заглянула с целью купить какой-нибудь деликатес для предстоящего пикнинка, а заодно бананы для пигов, кабачки для пигов и большого любителя этого овоща Николая Павловича и сливы для улучшения собственного пищеварения. Но, увы, на рыбном прилавке не обнаружила ничего достойного ее внимания – очищенные креветки стоимостью 450 ре уже вторую неделю лежали нетронутой горкой в пластмассовой миске, красная икра имела подозрительный бурый оттенок, а икра минтая и прочих нереспектабельных рыб была скрыта в невзрачных жестяных коробках, похожих на те, что подолгу красуются в витринах какой-нибудь сельской лавки. Пришлось ограничиться фруктово-овощным ассортиментом.
   Набив сумку бананами впрок, Людмила Андреевна вернулась домой и начала выкладывать на стол покупки. Вот розовый пакет с бананами, такой же розовый с крупными фиолетовыми сливами, голубой – с овощами. Но что это? На дне сумки примостились еще два розовых пакета. Один из них, судя по объему, был весьма увесистым, а на ощупь холодным и скользким. Людмила Андреевна с трудом развязала тугой узел и вскрикнула от удивления – в пакете было килограмма полтора свежайшей мойвы. Быстрым движением достала второй пакет. В нем лежало что-то твердое. Этими твердыми предметами оказались банка черной зернистой икры и коробка с каким-то заграничным прибором.
   – Дуся! Иди скорей сюда! – позвала супруга не на шутку испугавшаяся женщина. – Ты только посмотри, что мне подбросили в сумку!
   Николай Павлович распечатал коробку и, повертев в руках прибор, объявил, что это, по-видимому, электрошокер, каким иногда пользуются рыбаки для глушения рыбы.
   – Неужели новое предупреждение?! На что они намекают?
   – Люда, никто ничего тебе не подбрасывал, – успокоил жену Николай Павлович. – Вспомни, сколько раз ты платила деньги за продукты и уходила, оставив их на прилавке! Всему виной твой склероз.
   – Да, такое иногда случалось. Интересно, что продавцы вели себя по-разному. Новенькие обычно окликали меня, а те, кто уже успел заметить мою рассеянность, специально убирали пакеты с продуктами за прилавок в надежде, что хотя бы об одной покупке я забуду.
   – Но на этот раз все вышло с точностью до наоборот – ты прихватила чужой пакет.
   – Что же делать? Возвращаться на рынок?
   – Делай, как считаешь нужным.
   Людмила Андреевна сложила в сумку пакеты с мойвой, икрой и электрошокером и, взяв с собой Айса, вернулась на рынок. Подошла сначала к фруктово-овощному прилавку.
   – Что-нибудь забыли купить? – приветливо обратилась к ней продавщица.
   – Пожалуй, возьму еще килограмм яблок нового урожая, – ответила, чтобы не вызвать подозрение, Людмила Андреевна.
   – Какая красивая у вас собачка! Никогда не видела таких пушистых лаек.
   – Прежде самоеда называли лайкой, а теперь переименовали в самоедскую собаку.
   – Почему переименовали?
   – Сделали из рабочей собаки домашнего любимца.
   – То есть, как декоративного кролика?
   – Да, что-то вроде того. Рабочие лайки нуждаются в использовании по назначению как охотничьи или ездовые, а самоеда можно держать просто в качестве компаньона. Внук купил щенка, но нам его частенько подбрасывают. Так и живет на два дома.
   За время этого разговора никто не обратил на Людмилу Андреевну ни малейшего внимания – все взгляды покупателей были устремлены только на удивительно красивую белоснежную собаку. Теперь надо было потусоваться возле рыбного прилавка. Продавец рыбы с видом профи проинформировал Людмилу Андреевну о том, что торговать зернистой икрой в данной точке смысла нет, а вот свежая мойва бывает, но ее тут же раскупают владельцы кошек и собак. Кстати, и для ее пигов рыбная каша полезна – свиньям нужен фосфор.
   Убедившись в том, что в данном микрорайоне она личность известная – иначе продавец не мог бы знать о пигах, Людмила Андреевна немного успокоилась и не удержалась от того, чтобы не подойти к месту распродажи женской одежды – все за 150 рэ и тут же приметила отличный коричневый пиджак, модный и, по-видимому, очень теплый, правда, без пуговиц… На время примерки Айса вызвалась поводить продавщица соседней палатки, где, напротив, были выставлены образцы модной и дорогой одежды и куда редко наведовались покупатели. Пиджак оказался впору. Людмила Андреевна подошла к зеркалу, и в этот момент раздался чей-то вопль:
   – Вон она!
   Людмила Андреевна стянула с себя пиджак, ожидая, что вслед за этим криком последует: «Держи вора!» Но к ней никто не подошел, и она вернулась домой уже с тремя пакетами.
   – Опять что-нибудь подбросили? – улыбнулся Николай Павлович.
   – Хозяин мойвы, икры и электрошокера так и не объявился, но зато купила по дешевке отличную вещь.
   Людмила Андреевна надела пиджак, придерживая руками расходящиеся полы.
   – Действительно выглядит солидно и сшит как будто на тебя. Никто не догадается, что эта вещь не из ателье для vip-персон.
   – Да, если, конечно, не разглядывать внутренние швы.
   – Что будем делать с икрой? – облизнулся Николай Павлович. Не угощать же будущих родственников украденным деликатесом!
   – Вижу, что тебе не терпится продегустировать трофей. Ну, и ешь, не стесняйся, а из мойвы и риса сварим кашу для пигов – я слышала, что в деревне свиней подкармливают рыбой – им нужен фосфор.
   Николай Павлович открыл банку с зернистой икрой, достал из пакета квадратный ломтик хлеба для сэндвичей, намазал его тонким слоем сливочного масла, а сверху наложил внушительный слой черной икры, после чего с аппетитом вонзил в слоеный бутерброд свои еще крепкие зубы. Насытившись, решил утолить жажду арбузом. Вырезав всю красную сочную середину, отложил корки в пакет – это было любимое лакомство пигов, Людмила Андреевна принялась варить кашу – до отъезда еще есть время, а к вечеру каша дойдет до кондиции и остынет – будет, чем побаловать своих любимцев. Николай Павлович в это время уютно расположился в кресле с Айсом и просматривал газеты. Внезапно ощутил озноб, к горлу подкатил тошнотоворный комок. Он провел ладонью по лбу. Лоб был горяч и покрыт капельками проступившего пота. Неприятные симптомы усиливались с каждой минутой.
   – Люда, кажется, я отравился – не то икрой, не то арбузом. Кстати, как ты умудрилась притащить этот гигантский плод?
   – Его привез Никита Лавров. Тебе действительно плохо?
   – Да, типичное отравление: жар, озноб, слабость, тошнота.
   – Надо немедленно промыть желудок. Людмила Андреевна быстро подогрела литр минералки, капнула туда марганцовки и наполнила теплой водой большую кружку.
   После того как Николая Павловича стошнило, он почувствовал некоторое облегчение. Людмила Андреевна уложила мужа на диван, прикрыла теплым пледом и заварила крепкий чай. Затем наполнила помойное ведро остатками икры и арбуза и выбросила их в мусоропровод к величайшему удивлению соседки.
   – Вы знаете, когда удобряют бахчевые культуры, удобрения разбрасывают как попало, вот эта ягода и впитала в себя избыток нитратов, – пояснила Людмила Андреевна. – Хорошо, что вовремя приняли меры, иначе у мужа могло бы быть серьезное отравление.
   Николай Павлович был еще слаб, но хорохорился:
   – Думаю, через полчаса я приду в норму, так что не будем отказываться от визита.
   – Меня другое волнует. Не кажется ли тебе, что это была преднамеренная попытка отравления?
   – Неужели ты подозреваешь Никиту?
   – Я подозреваю того, кто подбросил в мою сумку эту икру! Это не было случайно, как и все остальное. Как ты можешь спокойно реагировать на… на…
   – На обезглавленных котят – ты хочешь сказать? Если ты полагаешь, что все мерзости, с которыми мы сталкиваемся, – дело рук какого-то психа, который хочет досадить мне, думаю, что ты ошибаешься.
   – Но это отравление! Я немедленно позвоню генералу N – он должен быть в курсе. Пусть принимают меры. – Людмила Андреевна сняла трубку и набрала номер.
   – Алло, Иван Федорович? Здравствуйте, как поживаете? Как здоровье? Отлично, а вот у Николая Павловича проблемы. Его пытались отравить, и эта попытка – очередное звено в целой цепи событий. Какой-то псих поставил перед собой задачу запугать, как мы сначала думали, Николая Леонова-младшего, но теперь я склоняюсь к тому, что объектом является мой муж. Как произошло отравление? При странных обстоятельствах: в мою сумку на рынке подбросили банку зернистой икры. Николай Павлович большой любитель этого деликатеса, и после того, как он съел бутерброд, ему стало плохо. Печень? Нет, с печенью у него все в порядке. Я сделала промывание, и ему стало лучше, но мне, кажется, что он нуждается в охране. Да, у него есть машина с личным шофером, но он использует ее исключительно в служебных целях. С трудом уговорила его дать согласие на то, чтобы его шофер отвез нас сегодня в Балашиху. Ах, вот как? Это было бы правильное решение, большое спасибо.
   – Ну, на что ты расколола генерала? – недовольным тоном произнес Николай Павлович.
   – У тебя теперь будет другой водитель – их человек, проверенный и надежный. А я на всякий случай возьму с собой электрошокер.
   – Как зовут водителя?
   – Андрей, бывший спецназовец, побывавший в Афганистане и других горячих точках. Между прочим, интересный человек, большой любитель поэзии.
//-- * * * --//
   Обнаженный по пояс афганец в широкополой соломенной шляпе с лихим и злобным размахом косил одуванчики. Да, придется снимать этот истощенный пласт и завозить чернозем – кроме одуванчиков ничего не растет. Одуванчики, правда, тоже ценный продукт – свиньям сгодятся цветки в качестве витаминной подкормки, да и мед из них можно приготовить. Андрей до верху наполнил тележку, вытер платком пот и двинулся к дому, напевая песню Клячкина:

     Ручей по оврагу
     Бежит не спеша
     Великая радость
     И жить, и дышать.

     Я землю родную,
     Как мать, обниму
     И что не услышу —
     то сердцем пойму…
     Бескрайнее море
     Зеленой тайги
     Укрой мою землю,
     Согрей, сбереги.

   У ворот стояла крутая тачка, по номеру которой он сразу догадался, что к нему пожаловали не менее крутые гости.
   – Да покой нам только снился, – вздохнул афганец и громко запел:

     И вечный бой,
     Атаки на рассвете, и
      пули, разучившиеся петь,
     кричали нам, что есть еще бессмертье…
     а мы хотели просто уцелеть…

     Скажите… там…
     чтоб больше не будили,
     пускай ничто не потревожит сны,
     что из того, что мы не победили?
     … что из того, что не вернулись мы.

   – Да-а, эта халупа не тянет на апартаменты, достойные героя особого мотострелкового батальона, – вслух произнес стоявший у крыльца мужчина лет сорока трех с добрым улыбчивым лицом.
   – Олег? О лежка! Какими судьбами?! – Андрей с трудом узнал бывшего ефрейтора. – А я думал, что ты совсем забыл старого друга.
   – Я недавно перебрался в Москву.
   – И, судя по твоему виду, неплохо устроился. Семью перевез?
   – Нет, не перевез. Разошлись с бывшей супругой на почве несогласия в ведении совместного бизнеса.
   – Да ты никак разбогател?
   – Где там! Я птица не высокого полета. Занимались с женой и ее младшим братом мелкой торговлей. Фраерок, но жадный до ужаса – все ему казалось, что я его накалываю. И сестру против меня настроил. Я за одиннадцать лет ни одной бабы, кроме нее, не трогал, а она погуливала. Ну, прямо, как в анекдоте: я ей лапшу про свои дела по бизнесу на уши вешаю, а она мне эту лапшу на рога наматывает. А потом вообще сделала мне подлянку: написала завещание на своего брата, меня даже не упомянула. Я собрал чемодан и кинул кости в Японию. Люблю эту страну, много друзей там есть, но на родину потянуло. Несколько лет перегонял кары под заказ из Владика к матери в Краснодар, этим и кормились. Но хорошей работы там нет практически, так что вэнтанул в столицу. Первое время бомжевал, но потом фортуна повернулась ко мне фейсом. Женился, купил двушку в Балашихе, работу приличную нашел – Иван Федорович помог.
   – Ну, как поживает наш полковник?
   – Отстал ты от жизни. Иван Федорович давно уже генерал-полковник.
   – А что же ты меня на свадьбу не позвал?
   – Мы с Кристиной пышной свадьбы не устраивали. Раписались в Химкинском ЗАГСе и отпраздновали это событие в Алешкинском лесу рядом с ее домом – у нее тогда была однокомнатная квартира в Химках.
   – Фото с собой?
   – Да, конечно, – Олег вынул из бумажника свадебную фотографию, на которой стройная и высокая Кристина в серебряном платье и с букетом роз стояла у зеркала, горделиво вытянув длинную шею.
   – Красивая баба!
   – А это уже год спустя, – Олег достал еще одно фото, на котором фотограф запечатлел праздничное застолье в просторной гостиной.
   Необычайно смазливая юная девушка склонила голову на плечо парня с умным лицом и несколько странным отстраненным взглядом. Рядом с ними пожилая пара с еще более примечательной наружностью – темноволосый мужчина без возраста, похожий на волшебника из иного мира, и ухоженная стройная дама с очень добрыми голубыми глазами.
   – Оксана – теперь моя дочка, а это мой будущий зять Николай Леонов-младший и его знаменитый дед академик Николай Павлович Леонов с супругой Людмилой Андреевной. Собственно говоря, благодаря им, я и разыскал тебя в это глуши – сам-то ты на связь не выходил.
   – Знаешь, ни на что бы не променял эту фермерскую жизнь, если, конечно, труба не позовет.
   – А если позовет?
   – Ну, тогда выполню свой долг. Как поется в песне, главное свойство жизни – продолжение.
   – Тогда перейдем к делу. Иван Федорович просит тебя поработать некоторое время шофером и телохранителем у академика Леонова.
   – А мои свиньи, кролики, корова?
   – О них можешь не беспокоиться – помогут Ирина и Евгений. Жаль, конечно, что в доме нет хозяйки.
   – Периодически появляются, но сейчас Тала уехала к себе на Украину. 90 % женщин, живущих в гражданском браке почему-то считают себя замужем, и, когда я напомнил Гале, что являюсь закоренелым холостяком, она собрала вещички. А душой так ни с кем и не смог породниться. Так в чем состоит мое задание?
   – Просто быть на чеку и держать пушку наготове. Подробной информацией я не владею, но генерал сообщил мне, что Леонов занимался в Сибири какими-то очень важными исследованиями совместно с американским ученым Робертом Асинугой. Но после сильного землетрясения на Байкале находившаяся вблизи эпицентра лаборатория была разрушена и ее расформировали. При этом обнаружилась пропажа каких-то секретных документов. Сам академик вне подозрений, но есть некоторые признаки того, что его могут попытаться завалить. Вот все, что мне известно. Теперь эта тачка – Олег указал на стального цвета BMW – в твоем распоряжении. Сначала ты заедешь за академиком и Людмилой Андреевной вот по этому адресу, а потом ко мне на шашлык.
   – Сколько времени дается на сборы?
   – 50 секунд, как в армии. Шучу – в твоем распоряжении полчаса.
//-- * * * --//
   Новый водитель-охранник понравился Людмиле Андреевне с первого взгляда. Николай Павлович предупредил Андрея о том, чтобы тот в присутствии супруги ни в коем случае не проговорился, что занимается не только производством молока, но и мяса – последнее время Людмила Андреевна все больше склонялась к вегетарианству. И только иногда украдкой от мужа покупала сто граммов сырокопченой колбаски с жировыми вкраплениями и, забыв о своем долге перед пигами, с аппетитом жевала твердые ломтики, запивая их легким пивом.
   В присутствии академика давно не общавшийся с учеными людьми афганец ощущал некоторую неловкость – если молчать, примут за дубака, хвастаться своими военными подвигами тоже вроде бы не к месту. Атмосферу разрядила Людмила Андреевна. Едва вышли из подъезда, она кинулась к лоджии нежилой квартиры на первом этаже. Лоджия не была застеклена, и через прутья решетки хорошо просматривался съежившийся в углу огромный пушистый рыжий кот.
   – Уже второй день сидит там. Сразу видно, что домашний – даже подстрижен квалифицированным парикмахером.
   – Наверное, бедолага решил погулять и выпрыгнул с балкона, – предположил Андрей, – но не смог освоиться в незнакомой обстановке.
   Вся лоджия была заставлена пустыми мисками, в которых, вероятно, прежде был кошачий корм.
   – Жена у меня сердобольная, не может пройти мимо того, кто попал в беду, – заметил Николай Павлович, – так что, слава богу, кот сыт.
   – Вот и ошибаешься, – возразила Людмила Андреевна, – корма насыпали действительно много, но тут же сбежались кошары из подвалов – целых восемь голодных котов – и все сожрали за минуту.
   – Хочешь взять его в дом? – испугался Николай Павлович. – Как говорится, ни одно доброе дело не остается безнаказанным – пометит рыжий всю квартиру и придется тебе бороться не только со свинским духом. Представляешь, Андрей, моя супруга, как ищейка, обнюхивает все злачные места и ликвидирует естественную вонь с помощью ей одной известных средств.
   – Да, мне удалось установить, что для того, чтобы пиги не пахли, надо периодически промывать им ушные раковины хлоргексадином, а туалеты мыть гелем для посуды с ароматом лимона.
   – От запаха меток кота в загуле радикальных средств так и не изобрели, – усмехнулся Андрей.
   – Вот-вот, об этом я и хотел напомнить Людмиле Андреевне, – поддержал его академик.
   – Но что с ним будет завтра? Неужели не отыщется хозяин? – вздохнул Андрей.
   – На этот вопрос нет ответа даже у Николая Павловича, хотя он и занимается, в частности, футурологией, – сухо произнесла Людмила Андреевна.
   – Футурологией? – услышав незнакомое слово, невольно переспросил Андрей и тут же добавил: – Как интересно!
   – «Предсказывать тяжело, особенно будущее» – так считал Нобелевский лауреат Нильс Бор. – Николай Павлович явно обрадовался возможности отклониться от кошачей темы. – В отличие от большинства ученых, которые предсказывают будущее, строя линейные зависимости, я полагаю, что это слишком примитивно, – продолжил академик, однако, Людмила Андреевна перебила супруга:
   – Я не могу достать кота из-за решетки, но я не успокоюсь, если не накормлю его. Придется вам подождать, пока я принесу пакетик мягкого корма – от такого лакомства кошки не отказываются.
   После того как рыжий насытился и Людмила Андреевна согласилась, наконец, сесть в машину, разговор продолжился.
   – Я все-таки предпочитаю собак, – заметил Андрей. – Принципиальное отличием собаки от человека по Марку Твену заключается в том, то бродячая собака, которую подобрали, накормили, обогрели, никогда не укусит своего благодетеля. По наблюдениям многих собака ласкается, потому что хочет выразить любовь к хозяину, а кошка – потому что требует от него пищи или внимания.
   – Вот-вот, – согласился Николай Павлович. – Как подметил один умный человек, кот – это лев-пигмей, который ловит мышей, ненавидит собак и покровительствует людям.
   – Это верно только отчасти, – возразила Людмила Андреевна. – Кошки подолгу могут сидеть на одно месте и влюбленно глазеть на хозяина, особенно, когда он лежит на диване. И ничего не просят! Андрей, Иван Федорович представил нам вас не только как Рэмбо, но и как поэта-песенника.
   – Слишком громко сказано, – смутился афганец.. – Мало кто не писал в своей жизни стихов, а потом прочтешь их лет десять спустя и видишь, что не по Сеньке шапка. Предпочитаю бардов, которые остались популярными несмотря на то что их много хвалили или много ругали.
   Андрей помолчал с полминуты и вдруг запел приятным баритоном:

     Страшнее кошки зверя нет —
     Как это, в общем, все знакомо:
     От надзирателей в тюрьме,
     До продавщиц из гастронома…

     Страшнее кошки зверя нет —
     В метро, на службе или дома…
     И ветчину кладет в пакет
     Мне продавщица гастронома.

   – Это Клячкин? – спросила Людмила Андреевна.
   – Да, Евгений Клячкин.
   – Помнится, он был популярен в семидесятых, а все по-прежнему актуально. Я бы только переделала две последние строки: «Гнилой арбуз кладет в пакет мне продавец из гастронома» – это прямо про нас.
   Шедший впереди лэндровер внезапно вильнул вправо.
   – Ну, и придурок! Как будто спецально нарывается, – возмутился Андрей, резко нажав на тормоз. От сильного толчка Айс оторвался от опоры и, обрушившись всей тяжестью на Людмилу Андревну, истерично залаял. Если бы не ремень безопасности, сидевший рядом с Андреем академик также не избежал бы травмирующего удара. Но по своему обыкновению Николай Павлович скрыл свой испуг за шутливой репликой:
   – Собаки все-таки бестолковые твари – полагают, что лай лучшее средство от любой опасности.
   Андрей выскочил из автомобиля, но водитель лэндровера увеличил скорость и, оторвавшись на приличное расстояние, смешался с потоком машин. Людмила Андреевна достала из сумочки косметичку и, глядя в зеркальце, поправила разрушенную лапами самоеда прическу.
   – На всякий случай запомнил номер, – сообщил Андрей. – Наверное, у этого парня кисель в коробке.
//-- * * * --//
   Медвежье озеро, на котором муж Кристины Олег решил организовать пикник, протянулось на километр-полтора. Со стороны Балашихи к нему уже подступали новостройки, но вокруг озера было по-прежнему зелено, над водой носились чайки, ловко выуживавшие поднявшихся к поверхности мелких рыбешек. Несмотря на то что подъезд к пляжу был платным – по сотне с кара, машин и людей на побережье было столько, что яблоку негде было упасть. Казалось, что в погожие выходные всех москвичей и жителей Подмосковья обуревает одно единственное желание – запастись на неделю воспоминанием об аппетитном аромате костров и дымящихся мангалов и о вкусе зажаренного на углях мяса.
   У Николая Павловича подобная картина вызвала раздражение – он приехал сюда не для того, чтобы вдыхать едкий дым в свои не молодые легкие. Оглядевшись вокруг в поисках наиболее удаленной от шашлычниц полянки, он обнаружил таковую только вблизи мусорного бака. Зато по соседству расположилась компания, с жадностью поедавшая не шашлык, а доставленный в столицу с египетских бахчей спелый арбуз. Его резала на ломтики дама в белом бюстгальтере и прозрачных телесного цвета трусиках. Дама, и особенно ее задняя часть, были на редкость пышными, и Николай Павлович невольно задержал взгляд на круглых, как арбуз, ягодицах.
   – Дуся, – прошипела Людмила Андреевна, – когда же ты, наконец, угомонишься? Меня возмущает, до какого бесстыдства дошли эти бабы! Оголила при всех свою задницу! Это же не пляж для нудистов. А ты, наверняка, жалеешь, что не нацепил на свой белый пиджак планки от орденов – тогда бы все красотки на тебя глазели.
   – Как заметила когда-то Галина Вишневская: «Советские люди привыкли к знакам отличия, как к клейму на мясе, означающему высшую категорию, и без этого понятия человек просто… просто…»
   – Просто двуногое, – усмехнулась Людмила Андреевна.
   – Человек без эмоций – это не человек, а робот. Но чудовище, способное испытать чувство восхищения или пронзительную боль сострадания – это человек.
   Пока между супругами шла словесная перепалка, Кристина и Олег обживали выбранную полянку. Раскладной столик ломился от закусок, при виде которых у любителя крепких напитков потекли бы слюнки: корнишоны, черри и головки чеснока маринованные, кольца кальмаров сушеные, рыба нескольких сортов и грибы собственного посола, колбаска сырокопченая, с виду пригодная только для крепких молодых зубов, и, в довершение, уже разложенные по тарелкам три вида шашлыка: жирные бараний и куриный и постный свиной. О том, что Людмила Андреевна с некоторых пор не может есть свинину, Кристина, конечно, не подумала. Однако, зная о любви будущей родственницы к живым пигам, изобрела остроумный, по ее мнению, прикол. В центре стола возвышалась двухлитровая бутылка кока-колы, а рядом с ней три литровых пакета столового вина, названного производителями «Мой любимый винолюб». Перед последним словом Кристина вписала маркером жирную букву «с», переименовав, таким образом, напиток в «Мой любимый Свинолюб». На краю стола скромно примостилась бутылочка пива – купить водку Кристина все же не решилась. Пусть будущие родственники убедятся в том, что тяги к крепким напиткам она не испытывает, а Олег вообще не пьет, когда за рулем.
   – Как хорошо, что я догадалась прихватить с собой минералку, – вздохнула Людмила Андреевна. – Вы знаете, Кристина, в нашем возрасте мы вынуждены отказывать себе в этих соленостях.
   – Но вы оба прекрасно выглядете! Ни одной морщинки!
   – Все болезни приходят с возрастом, главным образом, от неправильного питания. Мне многие говорят о том, что я выгляжу моложе своих лет, и я скажу почему: диета, диета и еще раз диета. Каждый вечер заливаю натуральным молочком тибетский гриб, и к утру получается целебный кефир, который я пью вместо кофе с сигаретой. И еще очень важно проводить профилактику от паразитов.
   – Каких паразитов? – удивилась Кристина.
   – В первую очередь от глистов. Их сотни, если не тысячи видов, и все они прекрасно уживаются в человеческом организме. Чтобы избавить его от них, я использую травы, – Людмила Андреевна начала перечислять знакомые и незнакомые целебные растения. – Вы запишите, пожалуйста, – пригодится.
   – Скажите, а эти самые глисты как-нибудь отреагировали на ваши отвары? Сколько видов покинуло ваш организм?
   – Этого сказать не могу – не стану же я рыться, извините, не к столу будет сказано, в дерьме. Но состояние моей кожи лучшее доказательство пользы такой профилактики.
   Олег наполнил бокалы и первым произнес тост:
   Для нас с Кристиной большая честь познакомиться с такими людьми, как вы, Николай Павлович и вы, Людмила Андреевна. Мы знаем, как много внимания вы оба уделяли воспитанию вашего внука, став, по существу, для него вторыми родителями. Дорогие сват и сватьюшка, желаю вам всего-всего: на службе уважения, плюс денег прибавления, здоровья огроменного и чтоб встречаться нам почаще у нас и у вас на Сходне в березовой чаще – такого памятника природе, как долина реки Сходня, я в Подмосковье не встречал – пока жили в Химках, каждую субботу ездили туда на шашлыки.
   На лице Людмилы Андреевны появилась язвительная ухмылка: «Да-а, видно, что не из их круга, будущий тестюшка. Ну, да ладно, может, это и к лучшему, что он человек простой, зато открытый, душевный».
   – А вот и мама! – Кристина встала и с радостной улыбкой поспешила навстречу Любе.
   – Хорошо, что ты пришла, – шепнула Кристина, целуя мать в щеку, – я совсем в напряге – не знаю, о чем говорить с этими умняками.
   – Держись проще, они такие же люди и иногда вообще предпочитают помолчать.
   Кристина взглянула на мать. Она была одета в голубое, на лице тщательно наложенный макияж, даже глаза подведены стрелками. Здороваясь с гостями, Люба протянула руку в перчатке.
   – Вы я вижу удивлены. Но последнее время со мной происходит нечто сходное с Дорианом Греем – душа и лицо не стареют, а на ладонях после каждой неприятности возникают новые морщины. Но у меня недостаточно здоровья, чтобы потратить его на визит к дерматологу.
   – Я с вами полностью согласна, – кивнула Людмила Андреевна – недавно обратилась к ларингологу, и он запретил мне петь, а в моей душе постоянно звучит музыка.
   – Один из моих студентов-прогульщиков в качестве объяснения причины отсутствия рассказал о внезапной болезни отца. Мужчине не понравилась песня, звучавшая по первому каналу, он переключил телевизор на второй, третий, четвертый – все та же песня. Тогда он выключил телевизор, но тут же запел стол. Он ударил по столу топором, но музыка продолжала звучать – пел шкаф. Тогда он разрубил и его, после чего пришлось вызывать санитаров.
   – Ха-ха-ха, – рассмеялся Николай Павловч. – У моей супруги столы пока молчат.
   – А почему на данном торжественном мероприятии не присутствуют молодые? – спросил Андрей. – Насколько я понимаю, сегодня мы отмечаем что-то вроде помолвки.
   – У современной молодежи все делается шыворот-навыворот, – вздохнула Людмила Андреевна, – сначала идет проверка сексуальной совместимости, и только после того, как убедятся в том, что данное занятие им быстро не наскучит, вступают в брак.
   – Наша парочка решила провести проверку своих чувств в предсвадебном путешествии, – усмехнулся Олег, – родители на помолвку, а молодые – в аэропорт. Считают, что недели в Египте им хватит для того, чтобы во всем разобраться.
   – Они оба гурманы, так что шведский стол станет хорошей приправой для их любви, – вставила свою реплику до этого молчавшая Кристина.
   – Однако мужчина быстрее теряет интерес к однообразию шведского стола, чего нельзя сказать о шведской любви, – подхватил Николай Павлович.
   – Дуся! Я не понимаю, почему после подобных высказываний все продолжают считать тебя образцовым любящим супругом! – возмутилась Людмила Андреевна.
   – Потому что я последовал совету Фридриха Ницше представить лицо своей возлюбленной лет этак через двадцать, и тогда семейная жизнь будет спокойной до конца. Ты была чуть ли не дурнушкой, когда я впервые увидел тебя, но с годами только хорошела, а я об этом догадался сразу.
   Айс, которому изрядно наскучил этот разговор, зашел по колено в холодную воду и уставился на чуть покачивающийся на волнах лист ватмана.
   – Вы знаете, – указывая на лист, вдруг оживился академик, – я решил стать физиком благодаря вот такому листу бумаги, который, не намокнув, дрейфовал под мостом через реку. Ко мне подошел рыбак и, заметив белый лист, высказал показавшуюся мне бредовой мысль: если прыгнуть с моста на эту бумагу, ноги можно поломать. Я, естественно, возразил, что этого не может быть, потому что не может быть никогда – бумажный лист не бетонная плита. «А ты попробуй», – продолжал подначивать меня рыбак. Я завелся и, забравшись на перила, приготовился к прыжку. «Стой, дурила! – завопил мужик. – Я те точно говорю – костей не соберешь». Но я все-таки не послушался и прыгнул. Ногу не сломал, но ушибся сильно – с трудом выбрался на берег и потребовал у мужика, чтобы он объяснил мне, почему бумага будто закаменела.
   – И что же он ответил?
   – Сказал, что из-за очень малой упругости воды и краткости времени контакта с бумагой, ответный импульс удара так же силен, как и при контакте с твердым телом. А я все равно никак не мог себе этого представить, потому и решил разобраться поглубже.
   В небольшое пространство за мусорным баком внезапно вклинился лэндровер.
   – Андрей! Взгляните! Не кажется ли вам, что это тот самый водила? – обратилась к охраннику Людмила Андреевна, но Андрей не успел оветить – из машины выскочила большая черная овчарка и понеслась к Айсу. Самоед в это самое время достал со дна скелет воблы и, кинув его на прибрежный песок, громко залаял. В несколько прыжков черная овчарка оказалась рядом и, схватив обглоданную рыбу, помчалась с добычей подальше от берега. Возмущенный такой наглостью Айс припустился за вором – две собаки сплелись в разъяренный клубок, из которого во все стороны летели клочья белой и черной шерсти. Андрей бросился к драчунам и, ухватив овчарку за хвост, попытался оттащить ее от уже теряющего силы самоеда. Бегавшая вокруг и истерично рыдающая Людмила Андреевна вдруг вспомнила об электрошокере.
   – Олег! Вы знаете, как обращаться с этой штуковиной?
   Олег взял в руки прибор и, показав его хозяину овчарки, крикнул:
   – Если не отзовешь своего кобеля, долбану его электричеством!
   – Только попробуй – я тебя самого удавлю! Цезарь! Фу! Ко мне!
   Овчарка неохотно вытащила из шеи Айса окровавленные клыки и, поджав хвост, подбежала к хозяину. От серьезных последствий укуса самоеда спас густой подшерсток, но из шеи все же сочилась кровь.
   – Андрей! Есть в аптечке перекись и йод? – крикнула Людмила Андреевна.
   – Да, и бинт есть, и лейкопластырь.
   Пока Людмила Андреевна промывала рану, возмущенный до глубины души академик разговаривал с хозяином агрессора:
   – Как вы могли отпустить без поводка такого драчливого пса?
   – Обычное дело – собаки всегда дерутся за добычу. Ваш-то пес тоже без поводка.
   – Самоедские лайки первыми не нападают. Вы ответите за это!
   – Не советую давать ход этом делу – как бы вам самому не пришлось ответить… Вы знаете, за что… Он никогда не прощает.
   Николай Павлович побледнел, и в этот момент как-то пронзительно печально запел мобильный. Академик вынул из чехла трубку и отошел в сторону.
   – Алло! Вера? Что случилось? Не может быть! Да, мы немедленно возвращаемся домой.
   Увидев, как взволнован Николай Павлович, все собрались вокруг.
   – Люда, случилось непоправимое – скоропостижно скончался Никита Лавров.
   – Боже мой! Такой молодой! Как же это случилось?
   – Утром он не проснулся…
   Слова заглушил взрыв, не слишком мощный – скорее всего бросили небольшую ручную гранату – но достаточно сильный для того, чтобы разметать во все стороны еще не продегустированные остатки пиршества. Взвизгнули колеса, и лэндровер на бешеной скорости полетел в направлении шоссе. Андрей инстинктивно сделал бросок в сторону машины, но академик остановил его:
   – Не надо погони – все остались целы и невредимы.
   – Немедленно звони в милицию – Андрей наверняка запомнил номер! – завопила Людмила Андреевна.
   – Номер? Так вот же он, – Андрей указал на валявшуюся в траве табличку с номером.
   Людмила Андреевна опустилась на землю и заплакала навзрыд, причитая сквозь слезы:
   – Дуся, тебе надо уехать и переждать, пока кончится этот кошмар. Ты говорил, что тебе предлагают командировку в Швейцарию?
   – Мне просто необходимо быть там – идет завершающая стадия подготовки к запуску крупнейшего в истории науки ускорителя элементарных частиц, мы сможем, наконец, экспериментально подтвердить гипотезу Большого взрыва. Но ты была категорически против длительной командировки.
   – Да, я очень боялась остаться одна. Но теперь я считаю, что отъезд необходимо ускорить, если это возможно. Мне кажется, что там ты будешь в безопасности.
   Николай Павлович обнял супругу.
   – Успокойся, я сделаю так, как хочешь ты.

Глава 13
Любовь не морковь

   В аэропорту «Домодедово» скопилось небывалое количество пассажиров с усталыми изможденными лицами – в связи с банкротством крупной авиакомпании «Эйр Союз» рейсы по многим направлениям задерживались на неопределенное время. Некоторым транзитным пассажирам удалось устроиться в гостиницах, но мест катастрофически не хватало, и здание изнутри все больше походило на огромный цыганский табор. Те, кому повезло, «разбили лагерь» в залах ожидания, для других – в основном, иностранцев, у которых возникли проблемы с визой, местом временного проживания стали коридоры. Они приютились прямо на полу и отсыпались, не обращая внимания на спотыкавшихся о распростертые тела прохожих.
   Рейс на Хургаду, если верить информации на табло, был также отложен, правда, не на несколько суток, как другие, а всего на два часа.
   – Да-а, не так я представляла себе наше свадебное путешествие, – протянула Оксана. – Неужели нельзя было взять билеты на регулярку? Они стоят всего на сто евро дороже. Их не было или ты просто поскупился?
   – Я просто выбрал более удобное время – хотел, как лучше.
   – А получилось, как всегда – полная хреновина.
   – Ты считаешь, что это я виноват?
   – Нет, но, может, это судьба? И мы выбрали не то направление? Или вообще…
   – Что вообще? Просто мы забыли о законе своевременности вылета: «Если вы прибыли в аэропорт заранее, рейс обязательно откладывается».
   Николай Леонов-младший огляделся по сторонам – свободных мест, где можно было бы хотя бы приткнуться, не просматривалось.
   – Придется тебе раскошелиться на кофе, – язвительно бросила Оксана. – Вон в той кормушке есть свободный столик. Цены там кусаются, но я есть хочу.
   – Бутерброды с колбасой и икрой тебя устроят?
   – Два с колбасой и один с икрой.
   Стоявший на отшибе столик только что освободили два кавказца, и официантка еще не успела убрать стаканы и тарелки, но Оксана без промедления плюхнулась на стул, поставила на второй сумочку и блаженно вытянула свои длиные ноги – наконец-то удалось присесть. Коля с обреченным видом встал в конец длинной очереди к стойке.
   – Ну и люди! – даже будущую мать не пропускают, – вздохнула буфетчица. – Женщина, не стойте в очереди, я вас обслужу, – слова барменши относились к молодой особе, примерно на седьмом месяце беременности, стоявшей также в конце очереди. Женщина, немного смущаясь, сделала шаг в сторону и, вдруг обернувшись, уставилась на молодого человека.
   – Коля? Вот так встреча!
   – Алия?! Ты уезжаешь? Куда? С кем?! – взволнованно спросил Николай Леонов-младший, пораженный тем, что эта неожиданная встреча так ошеломила его.
   – Одна… Я осталась совсем одна.
   – Неужели здесь в Москве у тебя нет родственников, друзей?
   – Есть, конечно, но у наших жены и куча детей, оставшихся на родине, все деньги отсылают им.
   – А твоя свекровь?
   – Хава – хороший человек, но я читаю ее мысли: она не сомневается, что, едва я рожу, ко мне начнут клеиться мужики.
   Николай окинул молодую женщину пристальным взглядом. Беременность, если и сказалась на ее неотразимо привлекательной внешности, то только в лучшую сторону. Щеки Алии вспыхнули румянем, и, чтобы скрыть свое смущение, она заговорила стихами:

     Нет, больше не могу, терпенье истощилось,
     В душе моей тоска и горькая унылость.

     Бессмысленные дни, безрадостные ночи,
     А счастье – что еще случайней и короче?

   Эти слова арабского поэта так соответствуют моему настроению, хотя Цирулькайс и написал их около полутора тысяч лет тому назад. Я не могу жить с Хавой еще и потому, что мне не нравятся ее соседи в Перловке – приторговывают наркотой, возле дома вечно шатаются какие-то темные личности.
   Пока женщина говорила, Коля, не отрываясь, смотрел на ее лицо. Оно было непостижимо красиво. Он вспомнил, что, когда впервые увидел девушку, подумал, что у него не хватило бы слов, чтобы описать эту удивительную восточную красавицу. Такой товар она могла бы продать дорого, очень дорого. Тысячи девушек приезжают в столицу с намереньем проложить дорогу к счастью с помощью своего лица и тела. А Алия к тому же умна и образована.
   – Я знаю, о чем ты думаешь. С моей внешностью я могла бы стать моделью, найти солидного человека, который возьмет меня на содержание, а, может, даже и женится.
   – Да, мечта каждой модели подцепить богатенького Буратино и помочь ему опустошить его толстый кошелек. А потом она получит кучу бабла в качестве откупных за то, что он будет котовствовать на стороне. Зато у тебя была бы квартира, крутая карета и счет в банке.
   – Восточные женщины, как многие думают, легко прощают неверность, но я не такая.
   – Так к кому же ты едешь?
   – К бабушке Рустама. У нее большой дом, места всем хватит, даже моей собаке – она уже там. Мать твоего Айса теперь живет не в тесной комнатушке, а в просторном вольере.
   – Ты еще любишь его?
   – Я любила только одного человека. – Алия посмотрела на него долгим взглядом, от которого у него задрожали колени.
   – Алия! Не уезжай! Почему ты не посоветовалась со мной?
   – У тебя же есть другая. Мне сказали, что вы собираетесь в ЗАГС. Ты на эту малышку и вправду так запал?
   – Ннет, не знаю… еще ничего не решено.
   Коля взглянул на Оксану. Она сидела к ним спиной и оживленно беседовала с смпатичным битлюганом в джинсах с прорехами и с серьгой в ухе. Несмотря на хипповый прикид, он сразу узнал Оксаниного школьного друга Диму.
//-- * * * --//
   – Ты чего? Так и не врубаешься в то, что я тебе сказал? – с горячностью произнес Дима. – Твой будущий хазбенд стоит в очереди с этой, как ее… ну, с той, что с икрой. Оглянись, сама увидишь.
   Оксана побледнела и прикусила губу, пытаясь скрыть боль.
   – И что из этого? Случайно встретились, как и мы с тобой.
   – Я здесь не случайно – папика заставил подвести меня на тачке, как только узнал, что ты намылилась со своим новым бойфрендом улететь в Египет.
   – И как тебе удалось напрячь своего папика? Он же с утра до вечера гегемонит на своей фирме.
   – Сказал ему, что, если не успею поговорить с тобой и ты улетишь, в армию добровольно запишусь, в самую горячую точку попрошу направить.
   – Ну, ты даешь!
   – А ты как думала! Полтора года крутила со мной любовь-морковь, а потом вдруг все оказалось ля-ля-фа. И что ты нашла в этом старике? Ну да, конечно – у него большой опыт имеется. Сначала эту чурку зарядил, потом за малолетку взялся. Его к суду можно привлечь!
   – Они еще спикают?
   – И не только – он на нее так вылупился, будто прямо здесь трахнуть хочет. И она, сразу видно, от него без ума. Как ты могла зависнуть на таком кобеле?
   – А ты помнишь наш последний разговор? Почему ты не захотел, чтобы я пришла в ваш класс на последний звонок? Мама мне такое клёвое платье купила…
   – До последнего звонка еще три недели… Конечно, я хотел бы, чтобы ты пришла, но девчонки начали бы прикалываться.
   – А тебе не все равно?
   – Мне по барабану, что они подумают – просто поливать бы начали, тебе бы это не понравилось. Но, если хочешь, приходи и на последний звонок, и на выпускной. Пусть все завидуют… Атас! Они идут к нам.
//-- * * * --//
   – Познакомься, Алия, это мой друг Дима, – важно произнесла Оксана.
   В ее голове застряла только одна мысль: она должна дать понять им обоим, что это не они, а она принимает решение. Сейчас даже очень кстати вспомнилось, о чем постоянно твердил ей ее дедушка Антон: «первая любовь редко заканчивается браком на всю жизнь, большинство женщин только после двадцати четырех понимают, в чем состоит их счастье».
   Любила ли она Колю? На этот вопрос Оксана не могла ответить даже себе. Конечно, ей льстило, что на нее запал такой красивый взрослый парень, внук известного академика, да и сам при всем при этом мозгач. Но в его обществе ей приходилось напрягаться, опасаясь, что ее сочтут за ламера-тупезеня. Люба достала ее своими прогнозами о том, что если она не будет учиться, развивать свои способности, стремиться сделать карьеру, Коля к ней быстро охладеет. А она была от природы ленива, к тому же ей казалось, что эта самая природа наделила ее достаточным количеством прибамбасов, чтобы быть счастливой – и внешность смазливая, и ноги длинные, и кое-какие способности имеются – ко всему понемногу. Да, с Димой будет куда проще.
   Эти соображения пронеслись в ее голове, прежде, чем она продолжила, обращаясь к Коле и Алие:
   – Можете ничего не объяснять. Я очень рада, что вы опять сошлись – не знала, как сказать Коле, что мы не подходим друг другу. Ты, Алия, наверное, хочешь полететь вместо меня в Египет? Я не против. Мне до фонаря эти пирамиды – у Димы деды в Мюнхене живут, оттуда можно в любую страну Европы ездить как из Москвы, к примеру, в Питер.
   Оксана поднялась и взяла Диму за руку, давая понять, что разговор окончен.
//-- * * * --//
   У ворот ограды, отделявшей здание университета от тротуара и проезжей части, тусовалась кучка студентов – не из тех групп, в которых Вера проводила семинарские занятия, но лица все равно знакомые. Вот эти близнецы – их все знают – похожи как две капли воды и сдают друг за друга контрольные мероприятия без зазрения совести.
   – Здравствуйте, Вера Анатольевна… здравствуйте, – парни впились в нее тоскливым, молящим взглядом.
   – Никак задолжники?
   – Они самые.
   – Ну, тогда понятно, почему такие забывчивые – третий раз за сегодняшний день со мной здороваетесь.
   – Для верности лучше много раз по разу, чем ни разу много раз, – усмехнувшись, произнес парнишка ростом и телосложением что-то между лилипутом и карликом.
   – Здороваться и сдавать экзамен лучше один раз.
   – Исправимся. Когда вы будете принимать за профессора Лаврова? На кафедре висит объявление, что зачеты его студенты могут сдавать вам, а у нас осталась всего одна маленькая задолженность.
   – Послезавтра приходите.
   – Но послезавтра похороны.
   – Кремация состоится в половине двенадцатого, потом нас привезут в университет. Очевидно, будут поминки, так что вам придется подождать. Не теряйте времени даром и учите, учите, учите…
   – Но что делать, если даже самые умные люди не знают ничего обо всем или все знают ни о чем? – продолжил прикалываться карлик. – Известный закон Вебера гласит: «специалистами становятся, узнавая все больше и больше о все меньшем и меньшем. В итоге специалист – человек, который знает абсолютно все абсолютно ни о чем».
   – Как твоя фамилия? – спросила Вера.
   – Языков.
   – Зачетка при себе?
   – Да, конечно, – не веря своему счастью, выдыхнул карлик.
   – Такому языкастому можно поставить зачет, потому что закон Чарльза Колтона гласит: «На экзамене даже самый безнадежный дурак может задать вопросы, на которые не ответит даже умнейший человек».
   – А вы не будете задавать нам такие вопросы?
   – Постараюсь – совсем безнадежной дурой себя не считаю.
   Жизненно важный для студиозусов разговор был прерван позывными мобильного.
   – Алло! Милентина? Да, я в курсе. Но не могу поверить…
   – Ходят слухи, что теперь закроют Центр трейнинга и тестирования, – вздохнула профессор Колбасюк
   – Но почему? Найдут замену…
   – Не потому, что нет замены. Представляешь, какие-то дауны написали донос в газету «Правда» – проинформировали, что Центр – это легальный способ вымогательства денег из студентов-задолжников.
   – Действительно, дауны – подрубили сук, на котором сидят. Когда родителям предстояло раскошелиться, они устраивали своему киндеру взбучку, и балбесу приходилось хоть что-то выучить.
   – Большинство из них все равно полагали, что, если заплатят, им обязательно поставят не меньше удовлетворительной оценки.
   – Да-а, сделать из лодыря специалиста невозможно ни за какие деньги, если родители не воспитывают.
   – А ты знаешь, что дочку Никиты неделю назад мы проводили в Штаты?
   – Нет, мы давно не виделись.
   – Она прошла серьезный конкурсный отбор – из восьмисот претендентов на стажировку в Америке поехали только десять.
   – Наверное, по блату…
   – Ты что, не знаешь Никиту? Он и пальцем не пошевелил. Василиса спала по четыре часа в сутки, когда училась. Будет стажироваться в лаборатории известного нейрохирурга Роберта Асинуги. Вот так Америка забирает самых умных и трудоспособных. Кстати, Василиса уже звонила и сообщила, что среди стажеров-новобранцев две трети китайцы. А мы вынуждены тянуть за уши дебилов. Но что делать? – другие уезжают… Ты будешь на похоронах?
   – Да, конечно. И отчим с мамой будут.
   – Коле сообщишь? Они же очень дружили.
   – Нет, пускай отдыхает – ему необходимо подлечить нервы.
//-- * * * --//
   По дороге домой Вера зашла на рынок возле станции, где можно было купить вполне съедобные фрукты и ягоды по довольно низким ценам. За вишней стоимостью 50 рублей за килограмм и за бананами по 10 рублей выстроилась длинная очередь. Без вишни можно было обойтись, но вот бананы… Мать будет очень довольна – это любимое лакомство пигов. Людмила Андреевна недавно пожаловалась дочери на Лору – свинья обожает фрукты, и по этой причине нахалка открывает холодильник, вытаскивает из него пакет с морковью и дорогим болгарским перцем и носится с ним по квартире в поисках укромного местечка, в котором можно спрятать добычу. Людмила Андреевна, конечно, устраивает погоню за воровкой, и та забивается с пакетом в угол клетки, прижимает его толстым задом к прутьям и занимает оборону. И даже если победу в схватке одерживает Людмила Андреевна, Лора все же умудряется прокусить пакет и выгрызть хоть кусочек. Однако хозяйка все прощает – каждый вечер Лора и Бенджамин ждут сигнала, по которому одному из них будет дозволено запрыгнуть на кровать и, прижавшись к боку Людмилы Андревны, тихо и кротко наслаждаться взаимной любовью до тех пор, пока не настанет очередь другого.
   Верина очередь подошла минут через сорок. Она развернула объемный пакет из магазина «Ашан» и попросила продавщицу загрузить его бананами, а сверху положить полкилограмма вишни.
   – Вот буржуи! – возмутился стоявший в очереди за Верой старикан. – Скотину бананами кормят! Картошку им надо давать.
   – Картофель стоит двадцать, так что дешевле бананов пищи нет.
   – Оставьте для меня хотя бы килограммчик.
   – Да, конечно, но бананы уже слегка подпорчены – можете отравиться.
   – И то правда. На прошлой неделе купил импортные помидоры, с виду красивые, а внутри сальмонелла обосновалась – чуть в ящик не сыграл.
//-- * * * --//
   Через полтора часа, с трудом волоча набитый бананами пакет, Вера подошла к дому. Поставив пакет на лестницу, открыла сумочку и начала рыться в ней в поисках ключей. Да-а, эти дамские сумочки– лучшее средство окончательно расшатать нервную систему – куда же подевались эти чертовы ключи?! Вот блокнот, флакон французских духов… Их подарил на 8-ое марта Никита… Обалденный запах! Надо будет сохранить духи на память и купить с зарплаты такие же. Как же они называются?..
   Вера смахнула набежавшую слезу и продолжила поиск. Ключей в сумке точно нет, а Алексей еще не вернулся с работы. Она взглянула на часы. Если нигде не задержится, ждать придется не долго – минут сорок-пятьдесят, не больше.
   Напротив дома в очередной раз превратили в яму начавший зеленеть газон – опять лопнули трубы, но столик и скамейка, к счастью, оказались вне зоны аварии. На скамейке сидела соседка Таня – ладелица той самой персидской кошки, которая превратила в мужчину Вериного кота Фунтика.
   – Вы не против, если я расположусь рядом? – спросила Вера, – ключи забыла на кафедре, а муж на работе – придется ждать.
   – Конечно, присаживайтесь. Я давно здесь отдыхаю – дышу воздухом и наблюдаю за домом. Знаете, из него выходят в большинстве своем незнакомые люди. Все меньше остается коренных жителей – как ни хорошеют наши Химки, люди продают квартиры и переезжают напротив – в столицу. Все-таки там к пенсии прибавка, и другие льготы… Мы с сестрой всю жизнь работали примерно на равных должностях, только она в Московском отделении Сбербанка, а я в Подмосковном НИИ, и теперь у нее почему-то пенсия почти в два раза больше моей. Где же справедливость?!
   Однако Вера уже не слушала, о чем говорит соседка – из-за угла дома вынырнула юная парочка и направилась к подъезду.
   – Оксана! – окликнула Вера девушку. – Как ты тут оказалась? Я думала, что вы уже в воздухе.
   – Рейс задержали по техническим причинам.
   – А почему Коля не с тобой?
   – Мы расстались, – буркнула девушка.
   – Расстались? Когда же вы успели поссориться?
   – Все из-за нее, из-за этой чурки… ну, не только, – оборвав фразу, Оксана взглянула на своего спутника.
//-- * * * --//
   Время в аэропорту текло незаметно. Они долго молчали, хотя в голове и сердце теснились готовые вырваться наружу мысли и чувства. Беременность смягчила черты лица Алии, от чего оно стало еще более привлекательным. Сейчас, когда она была рядом, Коля не мог понять, как он мог оставить ее. Виной всему страх того, что родители, и особенно Людмила Андреевна, не поймут, не поддержат, и между ними возникнет стена отчуждения. Они не хотели ее, а он боялся острого язычка Людмилы Андреевны, всегда готового съязвить, если что-нибудь было не по ней. Буся больше других не желала, чтобы Алия вошла в их дом. И если даже сложить все накопления академика Леонова, их хватило бы только на квартиру в Восточном Берлине, но никак не в Москве или даже Подмосковье. Правда, квартиру, купленную матерью Алии в кредит, конечно же продали и, возможно… да, как он мог забыть о главной причине его разрыва с Алией – это его мимолетная связь с Эльзарой создала между ними непреодолимый барьер… Но сейчас все в прошлом, и, кажется, есть надежда, что она простит…
   – Алия, ты хотела бы полететь со мной в Хургаду?
   – А разве это возможно?
   – Рейс отложен на неопределенное время, и, если заплатить, ваучеры и билеты могут успеть переделать на другое имя.
   – Я никогда не была на море.
   – В Красном море удивительно чистая вода и необычайно красочный подводный мир. И потом пирамиды, долина царей в Луксоре… каждый когда-нибудь должен открыть для себя Египет.
   Алия мечтательно закатила свои огромные бархатные глаза.
   – Ты даже не представляешь, как хотелось бы мне окунуться в прозрачные воды и смыть с себя всю накопившуюся усталость. В детстве я заходила по пояс в ручей, закрывала глаза, и он казался мне бурным и бездонным океаном.
   – У тебя есть загранпаспорт?
   – Да, мама оформила паспорта, как только мы получили российское гражданство.
   – Ну, тогда мы звоним туроператору. Без тебя я все равно не полечу, – Коля не сразу заметил, как помрачнела при воспоминании о матери Алия. – Пожалуйста, забудь о прошлом, начнем жизнь с чистого листа. Как подметил Оскар Уайлд, только неверные в любви знают радости любви, а женщины любят нас за наши пороки.
   – Как цинично звучит!
   – В любом цинизме есть доля истины, а правда состоит в том, что, если бы я встретил тебя раньше, не посмотрел бы больше ни на одну женщину.
   – А Оксана?
   – Это не я, а мои деды выбрали ее. Оксана, конечно, хорошая девушка но я никогда не питал к ней таких чувств, как к тебе.
   Алия потянулась к нему, обхватила руками за шею и ответила долгим и страстным поцелуем, от которого у него закружилась голова и запела душа. Да, они проведут неделю на море, а потом все проблемы как-нибудь, да рассосутся. В конце концов, у него есть своя комната, да и у матери характер более покладистый, чем у буен.
   Оторвавшись от женщины, Коля достал мобильный, нажал цифру 8 и внезапно окаменело застыл с трубкой в руке.
   – Что же ты не звонишь? Забыл номер? – занервничала Алия.
   – Рустам… – с трудом выдавил из себя Коля
   – Причем тут Рустам? Да, он поддержал меня в трудный час, и я была ему верна, но я никогда не любила его. Конечно, мне жаль, что он погиб…
   – Он не погиб. Он жив!
   Алия в растерянности обернулась. Сквозь толпу к ним пробирался черноволосый парень с мохнатыми сросшимися на переносице бровями. Такие брови были только у него…
   – Алия! – Рустам грубо схватил женщину за руку. – Быстро же ты забыла меня!
   – Ты же… ты же…
   – Хочешь сказать, что меня, как собаку, раздавило под колесами электрички? Но я, как видишь, жив, и ты моя законная жена. Пойдем! – Рустам рванул женщину на себя.
   – Оставь ее! – Коля с силой оттолкнул парня и тут же получил ответный мощный удар в челюсть. Словно ниоткуда рядом возник милиционер.
   – В чем дело? Кто зачинщик?
   – Да нет, все в порядке – спортсмены просто тренируются, – усмехнулся Рустам. – А что еще делать в ожидании полета?
   – Предъявите документы.
   Изучив паспорта, милиционер нехотя вернул их и продолжил обход уже почти доведенной до нервного срыва толпы.
   – С тобой я после разберусь, – злобно шепнул на ухо Коле Рустам и, подхватив женщину под руку, потащил ее к выходу.
//-- * * * --//
   – Коля! Коля! – позвала с лоджии соседка. – Зайди ко мне.
   Он поднял голову и посмотрел сквозь нее невидящим взглядом.
   – Ты чего молчишь? Мне нужна твоя помощь.
   В воспаленном мозгу, как эхо, зазвучали странные слова: «Спасатель, спасатель»…
   – Я иду, я помогу.
   Дверь квартиры тети Тани была распахнута, по коридору распространялся запах корвалола. Соседка ждала его на пороге.
   – Понимаешь, кошка рожает… от твоего Фунтика, между прочим.
   – Почему не позвали маму?
   – Она с Алексеем уехала к вашим друзьям Лавровым.
   – Зачем?
   – Так ты ничего не знаешь? Никита помер. Утром зазвенел будильник, жена толкнула его в бок, а он уже холодный. Представляешь, какой удар для женщины. Я Никиту почти не знаю, но Людмила Андреевна рассказывала, что был он мужик деловой – все для семьи и для людей старался. Мать-то твоя только благодаря ему неплохо устроилась.
   Ну, да ладно, сейчас не до него, царство ему небесное. Кошку надо спасать. Она уже не молодая – двенадцатый год пошел, но одного красавца все же выродила – рыженький котик, весь в отца. А второй котенок застрял, только головка торчит.
   – Позовите ветеринара.
   – Да где я тебе такие деньги возьму? У одной знакомой зимой под самый Новый год английская бульдожка не могла разродиться, а ветеринар в это время уже Старый год провожал. Всю Москву объездили, пока не нашли врача, который согласился сделать кесарево за четырнадцать тысяч. Достал из матки восемь пузатиков – все живы. Хозяйка их выкормила, а потом долго продать не могла – громких титулов, видите ли, у родителей не было – на выставки не ходили. Одного щенка, правда, купили за сорок пять тысяч, а остальных отдала за пять – десять. Так они за это время все погрызли, пришлось новую мебель покупать. Вот тебе и бизнес…
   Персидская кошка лежала в коробке в ванной и с мольбой смотрела на хозяйку своими круглыми желтыми глазами. Коля задрал намокший хвост. Из-под него высовывалась лобастая голова палевого котенка. Осторожно прихватив шею двумя пальцами, Коля слегка потянул новорожденного.
   – Осторожно! Голову оторвешь! – завопила Татьяна.
   Из родового отверстия высунулась лапка. Коле послышалось, что котенок громко заорал. Он потянул его еще, но котенок прочно застрял в родовых путях.
   – Мама сварила куриный бульон. Вы напоите кошку, пусть отдохнет и сама рожает.
   – Но котенок-то задохнется.
   – Главное, чтобы мать осталась жива. Я пойду к себе. Если что, позовете.
   Коля вставил ключ в замок. За дверью послышался заливистый визгливый лай.
   – Да замолчи ты!
   Сука Дибо вертелась юлой и продолжала противно лаять. Он в сердцах пнул собаку ногой, но тут же опомнившись, погладил лайку по голове и попросил прощения. Кинув ей кусок курицы, зашел в свою комнату и сел за компьютерный стол. Голова разламывалась, негативный осадок воспоминаний – Алия, Рустам, Никита, котенок – образовал в мозгу кипящий котел, в горле что-то сдавливало, не хватало воздуха.
   Вдруг скрипнула дверь. Он вздрогнул и, обернувшись, увидел странное существо – огромное лицо со скошенными к переносице глазами, но носа и рта не было – они либо вообще отсутствовали, либо их прикрывали загребущие костистые руки-клещи. Ему показалось, что он стал совсем маленьким и что эти клещи вот-вот раздавят его. Из круглого отверстия в щеке монстра вдруг хлынула мощная направленная на него струя липкой зеленоватой жидкости. Эта гадость залепляла глаза, наполняла рот, он захлебывался, задыхался. Сделав над собой последнее усилие, рванул к балкону…
//-- * * * --//
   Очнулся Николай Леонов-младший на рыхлом газоне под раскидистой дикой яблоней. Над ним склонились незнакомые встревоженные лица.
   – Коля! Коля! Ты меня узнаешь? – прокричал голос. – Я твоя соседка тетя Таня. Как же тебя угораздило?
   – Не помню, ничего не помню.
   – Если бы не дерево и не этот чернозем, ты бы так легко не отделался. Яблоня тебя спасла. Правда, все ветки обломал, но ничего, на следующий год вырастут новые. Главное, что ты жив.
   Коля приподнялся на локтях. Да, кажется, руки-ноги целы, только ссадины жгут.
   – Кошка родила?
   – Да, и послед вышел. Я сделала котенку искусственное дыхание, и он ожил. Тоже рыженький.
   Коля вдруг ощутил, как по всем жилам разливается легкая жизнетворящая струя. Он будет жить, и все еще впереди…

Глава 14
Расшифрованное письмо

   – Только не рассказывайте родителям, очень прошу, – прошептал Коля и, поднявшись на ноги с помощью Татьяны, стряхнул с себя комья влажной черной земли.
   Соседка проводила его до квартиры, помогла отпереть замок и затем безотлагательно обработала ссадины, заклеив наиболее глубокие лейкопластырем.
   – У вас найдется что-нибудь успокоительное? – спросила Татьяна.
   – Не знаю. Ненавижу лекарства – ими меня еще в детстве нашпиговали по полной программе.
   Порывшись в аптечке, Татьяна достала бутылочку с настойкой пустырника.
   – Тридцать капель не повредят. Тебе необходимо заснуть – сон лучшее лекарство. И не думай о плохом. Я знаю, что говорю – не один десяток лет проработала медсестрой, а муж мой – врач-психиатр.
   Да-а? Не знал.
   – Он не любил распространяться на эту тему. Но за три десятка лет совместной жизни и я научилась разбираться кое в чем. Если у человека ослаблена психика, те раздражители, на которые он не стал бы бурно реагировать в нормальном состоянии, становятся для него сверхсильными, запредельными. И даже собственные мысли и слова способны рождать в мозгу чудовищ.
   – Вы считаете меня ненормальным?
   – И с нормальными людьми случаются нервные срывы. Я открою тебе секрет: самые известные психиатры знают о всей совокупности процессов, происходящих в нашей черепушке ничего или почти ничего. Но как заснуть, мне известно по собственному опыту. Включи приемник или ящик и настройся на программу, в которой какой-нибудь крупный спец монотонным голосом излагает свои взгляды, и быстро заснешь.
   Татьяна вдруг зябко поежилась.
   – Как у вас холодно!
   – Да, очень холодно, – Коля подул на обледеневшие ладони и несколько раз согнул пальцы.
   Татьяна взглянула на оконный термометр. Он показывал 22 градуса по Цельсию. Соседка хитро усмехнулась и продолжила:
   – Выпьем горячего чайку, а потом ты ляжешь под теплое одеяло, и сразу станет хорошо.
   Пока грелся чайник, Коля включил телевизор. Шел обзор новостей за неделю. Он всегда следил за ситуацией в стране и мире по разным каналам, и очередной репортаж, похожий на другие, как две капли воды, часто действовал на него как снотворное. Как ни ругают на Западе наши «новости», от них есть большая польза для большинства телезрителей – мозг прекращает реагировать даже на трагические события в их однозначной интерпретации.
   Татьяна принесла в комнату поднос с дымящейся чашкой чая с малиной. Коля сделал несколько глотков. Озноб сразу прошел, и он уютно растянулся на диване под теплым пледом. Лайка тут же притулилась сбоку, вплотную прижалась к нему и лизнула в губы. Он провел рукой по удивительно мягкой воздушной шерстке и закрыл глаза. Сон пришел быстро. И хотя образы, которые явились ему во сне, были странными, он не испытывал ни волнения, ни страха.
   Рядом с ним лежала Алия. Он не мог двигаться, восхищенно любуясь ее лицом, которое всегда так завораживало его. Закрыв глаза, коснулся ее плеча и, осмелев, погладил грудь. Острый укол в ладонь – под ней была не упругая нежная кожа женщины, а жесткая колючая шерсть. Он открыл глаза. Алия была опутана с ног до головы рыжеватым шерстистым ворсом. Веки опущены, очертания носа выражены слабо, вместо рта – белое пятно. Он оторвал залепивший рот пластырь, а потом долго-долго распутывал длинные шерстяные нити, обвивавшие тело от макушки до пят.
   – Теперь мы можем лететь в Египет, – женщина лизнула его в щеку, а потом и в губы. – Не забудь взять камеру.
   Их поселили в отеле, расположенном на необыкновенной территории. С одной стороны посреди зеленой равнины возвышалась скалистая гора с тропическим лесом у подножья, с другой – египетские пирамиды, над которыми кружились турбулентные дымные потоки. Возле основания пирамиды лежал на спине лапами кверху гигантский каменный лев. Царь зверей вдруг перевернулся, пружинисто подпрыгнул и мощно ударил хвостом. И в этот момент обрушился потолок… Алия громко вскрикнула и застыла в странной неподвижной позе.
   – Коля! Коля!
   – Мама? Что ты тут делаешь? – спросонья пробормотал он, не сразу осознав, что находится в своей комнате.
   Вера рыдала навзрыд и казалась безумной.
   – Ты жив! Жив! А я чуть с ума не сошла.
   – Вот предательница! Я же просил ее ничего не рассказывать тебе.
   – О ком ты?
   – О ком – о ком, о Татьяне, соседке.
   – Ты бредишь? Причем тут Татьяна? Два часа назад потерял связь с землей самолет Ту-13 7, вылетевший рейсом на Хургаду. Я узнала об этом от жены… теперь вдовы Никиты Лаврова – по этой причине не смог уйти с работы и приехать к ней ее брат. А сейчас вот сообщили, что самолет загорелся в воздухе и упал в районе Орла. Пламя от взрыва горючего взметнулось на высоту десятиэтажного дома. Все члены экипажа и пассажиры погибли, кроме двоих – после регистрации один из них исчез. Кажется, его зовут Руслан или Рустам… Фамилию не помню… А другой…
   – Али-ия – я! – застонал Коля и бросился к книжному шкафу.
   Достав из своего тайника бутылку шотландского виски, наполнил доверху чайную чашку, залпом осушил ее и вдруг дико захохотал.
   – Какой же я идиот! Она не могла быть там. Мы только собирались переоформить билеты, но не успели…
   – А другой – известный американский нейрохирург Роберт Асину го. Он не явился на регистрацию – машина, в которой он ехал в аэропорт, попала в аварию на трассе. Я что-то слышала о нем от отца – кажется, у них были совместные проекты… Коля, я не хочу сейчас ни в чем тебя упрекать, поговорим потом, когда ты придешь в норму. Ты только расскажи, что случилось с Алией. О том, что вы с Оксаной расстались из-за этой женщины, я знаю.
   – За Алией приехал Рустам. Откуда он свалился – понятия не имею, но он цел и невредим, и Алия его законная жена, от которой он не намерен отказываться.
   Ты должен быть благодарен ему за то, что вы оба остались живы… даже подумать страшно…
//-- * * * --//
   Два дня до…
   Квартира Никиты Лаврова. Двое мужчин уединились в кабинете, обставленном в английском стиле: массивные книжные шкафы, просторный письменный стол, где все необходимое находится под рукой, удобные кресла. На освещенном настольной лампой столе бутылка виски, рюмки, легкая закуска. Но ни один из мужчин не притронулся ни к спиртному, ни к еде. Никита, бледный и взволнованный, внимательно слушает своего визави.
//-- * * * --//
   Как это часто случается, наших лучших друзей судьба заносит в такие отдаленные уголки, что общение ограничивается кратким и ничего не значащим обменом информацией по телефону типа: «Как дела? Нормально, а у тебя? – Тоже все хоккей». Однако образ этих друзей прочно сидит в нашем сознании, и именно с ними мы мысленно делимся самым сокровенным. Таким другом для Никиты Лаврова и семьи Леоновых был сибиряк Владимир Белых – человек, с одной стороны, современный – Владимир проявлял острый интерес к новейшим технологиям и даже паранормальным явлениям, активно занимался спортом. Но, с другой стороны, он походил на одинокого волка – не выносил шумной городской жизни, обожал подолгу бродить с ружьем по тайге, ловить рыбу в прозрачных водах Байкала и наблюдать, наблюдать, наблюдать… На ловца, как говорится, и зверь бежит, и природа не раз баловала Владимира демонстрацией красочных аномальных явлений, от чего он все глубже проникался идеей, что мы по-прежнему живем в мире непознанного.
   Владимир был настоящим другом – тем, кто познается в беде. Ему случалось выручать Алексея, когда тот в свою бытность дальнобойщиком попадал в опасные переделки. И в столицу Владимир приезжал только тогда, когда в нем особо нуждались близкие ему люди. Как известно, мечтатель лучше других разбирается в реальности, так как ему приходится частенько падать с небес на землю. Поэтому именно у Владимира мгновенно возникали самые разнообразные версии относительно странных фактов, с которыми сталкивались его друзья. Не всегда эти версии оказывались верными, но они, тем не менее, служили отправной точкой в поиске истины. У Владимира были энциклопедические познания, и при встрече он обрушивал на своих друзей поток интересной информации, включающей загадочные явления и происшествия, свидетелем которых ему довелось стать. И академик Леонов, и Никита Лавров всегда были в числе его самых заинтересованных слушателей. Вот и на этот раз обстоятельства заставили Владимира вылететь в столицу и остановиться, не как обычно, у Веры и Алексея, а направиться прямиком к Никите. Разговор затянулся за полночь.
   – Все началось с того, как мы с Волком решили сделать очередную вылазку в тайгу, – начал Владимир. – Не то, чтобы мне хотелоь подстрелить какого-нибудь зверя, нет – просто захотелось окунуться в этот дикий мир, остаться наедине с природой, подметить что-нибудь необычное.
   Волком Владимир называл метиса хаски, в жилах которого, по-видимому, действительно текла кровь хищника – он никогда не лаял, а выражал свои эмоции подвыванием, рыком или, напротив, ласковым скулением. А в лунные ночи пес вытягивал шею и выл, как настоящий волк.
   – Так вот, – продолжил Владимир, – расположились мы с Волком на ночлег. Я любовался заходящим весенним солнцем, как вдруг совсем близко послышался хруст, а затем чьи-то тяжелые шаги. Волк насторожился, в глазах загорелись угольки. К счастью, он был привязан – иначе бы рванул и, кто его знает, вцепился бы в какого-нибудь зверя. Я подбросил хворосту в костер. Шаги начали удаляться, и снова стало тихо. Однако нам обоим не спалось. Мной овладело странное оцепенение, какое-то неясное предчувствие и даже страх. Волк также бодрствовал, прислушивался и караулил.
   Едва расцвело, я решил осмотреть окрестные чащобы. Ветви елей были обломлены и растоптаны, как будто по ним прошелся кто-то большой и тяжелый. Ощущение страха не покидало, что мне вообще-то не свойственно. Я даже вскрикнул, когда из зарослей вспорхнула какая-то птица. С трудом преодолевая неприятные ощущения, я продолжал идти по протоптанной тропе. Через полчаса она привела нас к забору, за которым просматривались какие-то строения. Когда-то, по-видимому, они имели вполне цивильный вид, но теперь от зданий остались только первые выложенные кирпичом этажи. Окна были выбиты, а верхняя деревянная часть домов обуглилась и носила следы сильного пожара. Повсюду валялись останки каких-то инструментов, обрывки полуистлевшей бумаги.
   Было ощущение, что люди давно и в спешке покинули эту территорию. В дальнем углу двора стояли контейнеры. Я заглянул в них – внутри был один пепел, а снаружи не было даже копоти, как будто кто-то специально поджег их содержимое. И вдруг в одном из баков я увидел лишь слегка обуглившуюся кожаную папку с оборванной наклейкой, на которой сохранились только три латинские буквы «ugo». Я раскрыл папку. Листы подмокли, но все, что было написано на них, включая рисунки, схемы, фотографии сохранилось. Однако текст был написан латинскими буквами на совершенно незнакомом мне языке. Я, конечно, не полиглот, но английский с немецким или французским никогда не спутаю. Разве что итальянский с испанским, но текст был написан ни на том, ни на другом. Три страницы в середине были вырваны… А на фотографиях… а на фотографиях, даже не знаю, как сказать, чтобы ты поверил…
//-- * * * --//
   Три недели до…
   Нью Йорк.
   – Дело сделано, – потирая руки, произнес Роберт Асинуго, – записи академика, которые он категорически отказывался мне показать, находятся у меня. Они могут послужить неопровержимым компроматом, так что теперь он согласится продолжить исследования в моей лаборатории.
   – Но его возраст может стать препятствием, – выразил сомнение собеседник Асинуги, плюгавенький мужчина с непропорционально большой головой и выпуклым лбом.
   – У Леонова в черепной коробке целый кладезь идей, а Никита Лавров, хотя и не имеет своих собственных, обладает весьма ценной способностью схватывать все на лету и, что главное, реализовать эти идеи на практике. Я сам был таким, и, как видишь, результат налицо. Никита уже дал согласие, но меня больше интересует внук академика – Николай Леонов-младший. Именно он, по моим сведениям, является наследником гениальности своего деда. Правда, у парня неуравновешенная психика, но это даже к лучшему – подчинить его нашему влиянию не составит особого труда. Тем более что внук академика – технарь по складу ума, и не имеет никакого представления о приемах НЛП.
   – Да, равного тебе по эксплуатации чужих мозгов и пожинанию лавров, я не встречал.
   – Николай Леонов-младший собирается со своей пассией в Египет – там мы и познакомимся. К своему стыду, я ни разу не был в этой стране и просто обязан увидеть собственными глазами эти чертовы пирамиды. Так что лечу в Москву, а оттуда в Хургаду. Жаль, там слишком много русских и труднее будет не привлекать к себе внимание.
   – А что, если академик все-таки не согласится?
   – Исключено – он не захочет, чтобы на склоне лет его имя оказалось запятнанным. К тому же есть в запасе еще один фактор, который сделает его командировку не только полезной, но и приятной.
   – Что ты имеешь в виду?
   Дело в том… – разговор прервал телефонный звонок. Асинуго взял трубку и, выслушав абонента, широко улыбнулся, – все идет по плану. Скоро ты сам все поймешь.
//-- * * * --//
   – Где эта папка?! Отвечай! – Никита схватил Владимира за ворот рубашки.
   – Ты что? В своем уме? – Владимир с силой оторвал вцепившуюся в него руку. – Я передал ее в ФСБ.
   – Что же ты наделал?! – Никита вдруг обмяк и схватился за сердце…
//-- * * * --//
   Поминки были оформлены с роскошью, достойной уровня семьи крупного чиновника, членом которой был Никита Лавров, но о которой он не рассказывал никому, даже Вере. Она с изумлением взирала на шикарный зал, вышколенных официантов. Поймала себя на том, что с аппетитом уминает необычайно вкусные воздушные блины.
   Первым взял слово директор института. И его речь прозвучала особенно загадочно на фоне просматривающихся сквозь окна фантастически раскрашенных облаков. Он говорил о том, что Никита был выдающейся творческой личностью и о том, что многие ученые принадлежат к некому тайному международному сообществу людей, постоянно вступающих в контакт с непознанным. Так, рано ушедший из жизни Никита Лавров оставил неизгладимый след не только в наших сердцах, но и в информационном поле планеты.
   Вечером Людмила Андреевна и Милентина собрались у Веры – наконец-то появилась возможность пообщаться с Владимиром Белых. Людмиле Андреевне не терпелось поделиться наболевшим, да и у Владимира всегда были в загашнике интересные новости. Но сначала еще раз помянули Никиту.
   – Мне кажется, что, как вы, Людмила Андреевна ни были близки с ним, вы очень мало знали и его, и даже собственного мужа, – заметил Владимир. – Я имею в виду круг их научных интересов. Николай Павлович личность космического масштаба. Он принадлежит к той редкой категории людей, которые до самого конца не сдают позиции и готовы открывать все новое и новое.
   – Да, мой муж настоящий живчик. Мечтает, что еще при этой жизни не раз воскликнет «Эврика!»
   – А Никита был его ближайшим помощником. Меня кол басит от того, что, возможно, это я стал причиной инфаркта.
   – Ты?! Не может быть!
   – Незадолго до моего приезда в Москву я бродил по тайге и наткнулся на разрушенный землетрясением и пожаром комплекс зданий. В пепле сгоревших документов случайно уцелела одна папка с секретным материалами, написанными, как мне позже сообщили в ФСБ, на языке эсперанто Если бы я знал, что это так стреманет Никиту, я бы сжег эту проклятую папку.
   – Ты знаешь, что было в ней?
   – Из того, что мне рассказал знакомый эфэсбэшник, я понял, что речь идет об опытах, связанных с каким-то существом, что-то вроде снежного человека. До сих пор я, как и большинство, полагал, что все это выдумки охотников за сенсацией. Но после того, как провел несколько часов в интернете, понял, что фактов накопилось много. Особенно поразила меня схожесть мифов о снежном человеке, созданных разными народами. Эскимосы утверждали, что раса таких мохнатых гигантов жила на территории Гренландии и Аляски, сведения о них поступали из Китая, США, Канады… Индейцы называли их бигфутами. Но я все равно не верил, пока не вернулся на то пепелище, чтобы еще раз внимательно осмотреть окрестности. И там я собственными глазами увидел следы длиной около сорока сантиметров. Мой пес пошел по следу. Мы долго продирались сквозь таежные чащобы и, наконец, вышли к бревенчатой избе, служащей зимовьем для охотников. На песчаной дорожке, ведущей к двери, был отчетливо виден след. Мой метис волка, к частью, не лает, но глаза его загорелись диким огнем, и он очень неохотно подчинился команде «лежать». Я заглянул в избу. На низкой покрытой меховыми шкурами лежанке растянулось существо ростом более двух метров, обросшее густой шерстью. Однако во многих местах образовались покрытые шишками залысины. Бигфут был, по-видимому, болен. Услышав скрип двери, он открыл огромные круглые глаза и жалобно застонал. Я застыл в нерешительности на месте. Вдруг кто-то положил на мое плечо тяжелую руку. Я резко обернулся, готовясь оказать сопротивление, но передо мной стоял человек вполне обыкновенный, и к тому же в возрасте.
   – Совсем плох стал наш Большой Вася, – вздохнул старик, – и, подойдя к бигфуту, погладил его по голове.
   Гигант ласково потерся о его руку.
   – Когда-то он был в почете, его холили, кормили мясом и даже пытались получить от него потомство. Но потом, когда в стране начался бардак, о Большом Васе забыли. Только я за ним ухаживаю. Когда-то он был свиреп, как уссурийский тигр, а теперь стал кроткий, как овечка – силы не те. Понимает, что без человека обыкновенного ему кирдык.
   – Так ты подозреваешь, что Николай Павлович участвовал в экспериментах над этим гигантопитеком? – спросила Милентина.
   – А почему нет?
   – Если производились опыты по использованию его спермы, то напрашивается самая фантастическая версия – академику Леонову мстит какой-нибудь потомок этой обезьяны. Но я мало верю в фантастические версии. Я перевела письмо от Роберта Асинуги, адресованное Никите.
   – Вероятно, мне надо было сразу сказать об этом, но я не знаю, имею ли я право сообщить вам правду.
   – Говори! – сухо потребовала Людмила Андреевна.
   – В письме говорится о блестящих перспективах, которые ждут Никиту и… академика Леонова в возглавляемом Асинугой институте в Штатах. В качестве главного аргумента, который должен был использовать Никита, чтобы академик дал окончательное согласие, приводится то, что Люба Раевская также получит там хорошую должность. Я полагаю, как мне не больно сообщить об этом Вере и, особенно, Людмиле Андреевне, что между Николаем Павловичем и Любой существуют особые отношения. Такое случается с людьми его калибра. Вспомните только о гражданской жене нашего крупнейшего деятеля космонавтики академика Глушко. Молодую кагэбэшницу приставили к нему, а он не только влюбился в нее, но и назвал ее именем кратер на Венере. Люба, как никто другой, поддерживала Николая Павловича во всех его начинаниях, так как и сама не представляет своей жизни без творческого поиска. Ваш супруг, Людмила Андреевна, по-видимому, решил подвести вас к мысли о том, что ему угрожает опасность, чтобы вы сами решили, что ему необходимо уехать. Он планировал взять Любу сначала в Швейцарию для проведения экспериментов на Большом адронном коллайдере, а затем отправиться с ней в Штаты.
   – Вы хотите сказать, что все эти мерзости, которые происходили с нами, дело рук Николая Павловича? – Людмила Андреевна с трудом сдерживала слезы.
   – Нет, конечно, нет. Ему помогли друзья, владеющие искусством гипноза. Все странности, с которыми вам приходилось сталкиваться, имели своей целью оказать влияние на ваше сознание, утвердить в вашем мозгу мысль об опасности, угрожающей Николаю Павловичу и необходимости его отъезда. Вы сами решили, что ему следует отправиться в командировку в Швейцарию. Так он хотел смягчить удар, который анес бы вам откровенным признанием.
   Никто не заметил, как в комнату зашел Леонов.
   – Командировка откладывается – из-за утечки гелия вышел из строя большой магнит. Что касается Любы, то с ней у нас действительно особые отношения – ее биологический отец – мой друг Большой Вася.
   – Чо-о?! – Людмила Андреевна в ужасе схватилась руками за голову.
   – Д, но об это не должен знать никто, – Николай Павлович обнял жену и поцеловал в заплаканные глаза.

Елена Медведева Если не хочешь умереть, или Экстрим и физика. Свиньи тоже любят

Если не хочешь умереть, или Экстрим и физика

Остров. День первый

День второй. Ужин на острове

День третий. Москва

Вечер на острове

Свиньи тоже любят

Глава 1 Зверь на шампуре

Глава 2 Лучший подарок для бабушки

Глава 3 Досье на невесту

Глава 4 Остров Ка

Глава 5 В пасти удава

Глава 6 Молния

Глава 7 У памятника Пушкину

Глава 8 Молоко любимой женщины

Глава 9 Лав стори

Глава 10 Бег с препятствиями

Глава 11 Иналук

Глава 12 Утром он не проснулся

Глава 13 Любовь не морковь

Глава 14 Расшифрованное письмо