-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Юрий Анатольевич Буковский
|
| Воробышек Тюк
-------
Однажды утром, когда цыплёнок Желток подошёл к
прогуливающемуся по двору котёнку Хвостику, какая-то чёрная
тень вдруг стремительно промелькнула над ними.
– Берегись! Это ястреб, ворующий цыплят! – крикнул
котёнок и бросился к Желтку, чтобы закрыть его лапками.
Но и Желток тоже крикнул:
– Берегись! Это ястреб, ворующий цыплят!
И он тоже бросился спасать друга, перепутав, а может, и
вообще забыв, что тот не цыплёнок, а котёнок. Правда,
закрывать он его собирался не лапками, а своими цыплячьими
крылышками.
И они столкнулись и упали. А рядом с ними свалился в
траву маленький комочек – его друзья и приняли за ястреба,
ворующего цыплят. У страха-то глаза велики! Комочек оказался
воробьём. Вернее – желторотым воробышком.
– Воробышек Вор, – опомнившись и отряхнувшись,
представился он.
«Странное имечко», – удивился котёнок. «Вот угораздило!»
– тоже подумал цыплёнок. Но друзья, как ни в чём не бывало,
вежливо представились и пожали протянутое им для
приветствия крылышко.
– Совершаю своё первый полёт. Упал, потому что
обессилел, – объяснил воробышек. – Нельзя ли у вас чем-
нибудь подкрепиться, чтобы продолжить вставать на крыло?
– К сожалению, мы, котята, не едим ничего птичьего –
крошек, мошек, – первым откликнулся Хвостик. – Я пью
молочко. Очень, очень вкусно. И сытно! – с восторгом добавил
он и облизался, вспомнив утреннее парное лакомство.
– А я бы пригласил вас, как собрата по перу, к своему
птичьему столу, но мой стол – это крошки с хозяйского стола. И
я их уже склевал, – тоже собрался было по примеру котёнка
облизаться цыплёнок, но не сумел – у цыплят нет такого
длинного язычка. – Могу предложить вам вместе поохотиться за
червячками и мошками.
– К сожалению, – огорчился воробышек, – я не сумею
поймать даже самую неповоротливую мошку, чтобы заморить
червячка. И не смогу откопать даже самого заморенного
червячка. Я совсем, совсем обессилел, – и он лёг на травку,
сложив на груди крылышки.
– Может быть, вам следует взбодриться? – предложил
птенчику котёнок. – К примеру, сделать физзарядку! Так тоже
набираются сил! Может быть, вам надо поднять несколько раз
какую-нибудь тяжесть! К примеру, вот этот камешек.
И он подкатил к воробышку небольшой булыжничек.
– Ах!.. – лёжа, крылышком попытался оттолкнуть от себя
камешек птенчик. – От этой вашей физзарядки я обессилел ещё
больше. Я даже надорвался.
– С камешком ему на крыло не встать. Такие глупые советы
могут давать только бескрылые котята. Воробышку надо
слушать собрата по перу. Я считаю, что ему надо поклевать что-
нибудь особенно сытное, – вышагивая туда-сюда около
распластавшегося Вора, заявил цыплёнок. – К примеру,
косточку, припрятанную под забором Лайкой. Я подглядел
вчера, куда она её зарывала.
– Косточка – это очень сытно! Косточка очень подкрепляет
силы! – обрадовался котёнок. – Я думаю, что Лайка очень
сильная потому, что клюёт, вернее, жуёт зарытые косточки!
– Нет, нет! Что вы, что вы! – замахал крылышками и даже
вскочил воробышек. – Я не могу клевать что-нибудь
припрятанное. Ведь я – Вор, – грустно пояснил он. – Именно
так мама и сказала папе, когда я вылупился из яичка: «Вот ещё
один наш маленький Вора Бей!» Я тогда очень огорчился. И
решил всей своей жизнью доказать, что воробей это тоже
честная птица. Мама говорит, что пока никому этого сделать не
удавалось. И папа твердит: «Всяк что-нибудь да стащит!» Но я
лучше умру с голода, чем съем припрятанную кость! И всей
своей смертью докажу, что воробей – это очень честная птица!
И воробышек заплакал.
– Послушай, птенчик Вор, – рассердился цыплёнок – он не
любил слёз. – Хоть ты и мой собрат по перу, но я должен
сказать тебе, что ты в чём-то неправ. По-моему, в том, что
собираешься умирать с голоду рядом с такой сытной
косточкой… Я понял! – вдруг хлопнул он себя крылышком по
лбу. – Ты думаешь, что косточку надо украсть? А её надо всего
лишь просто-напросто выкопать из-под земли. Вырытая она
будет уже не простая Лайкина косточка, а ископаемая. К тому
же очень полезная. А полезные ископаемые, – важно заявил
цыплёнок, – всеобщее достояние. Они принадлежат и мне, и
тебе, и Хвостику, и вообще всем. И даже Лайке.
– И я смогу это всеобщее достояние немножко поклевать? –
воспрянул духом воробышек.
– Об этом мы вам и толкуем! Желточек, какая у тебя умная
голова! – с восторгом погладил котёнок цыплячий гребешок. -
Как это ты ловко всё повернул! Пойдём скорее угощать
воробышка этой твоей придумкой! Пока он ещё всей своей
смертью ничего не успел доказать.
И все трое во главе с цыплёнком направились к забору
искать припрятанную Лайкой кость. Полезное ископаемое
нашлось быстро – среди зелёной травы темнело свежевырытое
пятно.
– Постойте, – увидев извлечённое из земли грязное
лакомство, вдруг засомневался воробышек. – Но ведь собаки не
летают. Даже сильные. Поможет ли мне эта косточка встать на
крыло?
– И в самом деле, мы об этом не подумали. О том, что
собаки не летают, – тоже озадачился котёнок. – Хорошо, что вы
нам об этом напомнили.
– Некогда тут рассуждать, клюй! – решительно приказал
воробышку Желток. – А там видно будет – может, полетишь, а
может… – у него чуть было не вырвалось «залаешь», но
цыплёнок вовремя сообразил, что лучше всё-таки будет
промолчать.
Делать нечего, голодный воробышек вскочил на кость и
начал долбить её жёлтым носиком.
– Чирик, тюк, тюк! Чирик, тюк, тюк! – И ему казалось, что
сил у него прибывает с каждым клевком.
Но его возгласы неожиданно разбудили дремавшую собаку
Лайку.
«Кто это так радостно тюкает? И так счастливо чирикает? –
насторожилась она. – А не воришка ли это какой-нибудь
воробышек хозяйские дрова на щепочки колет, чтобы потом их
в своё гнездышко утащить? Пойду, проверю».
Собака встала, потянулась и отправилась на стук. «Где этот
жулик-дровосек?» – идёт и размышляет она. И вдруг видит
свою обеденную косточку, а на ней клюющего, незнакомого,
залётного воробья. А рядом хорошо знакомых Желтка и
Хвостика.
– Вор-р-р-ры! Дер-р-р-р-ржите! Вор-р-р-ры! Ав, ав! – с лаем
бросилась Лайка на похитителей косточки.
Отдохнувший воробышек сумел вспорхнуть на забор.
Быстро вскарабкался на столбик ограды и котёнок. А цыплёнка,
как он ни улепётывал, размахивая крылышками и пытаясь, как
и его собрать по перу, встать на крыло, Лайка догнала в три
счёта.
– Зачем вы воруете чужие косточки? – укоризненно
спросила она.
– Мы считаем, что эта косточка для нас не чужая, – начал
оправдываться цыплёнок.
– Желточек хочет сказать, что она – полезное ископаемое,
всеобщее достояние. Как уголь или газ, – поддержал друга
спустившийся с забора ему на помощь котёнок. – Ведь она
добыта из-под земли.
Лайка вначале опешила, не зная, что и возразить, а потом
зарычала и загавкала, захлёбываясь от возмущения:
– Всеобщее достояние?! Ав, ав! Моя кладовая! Ав, ав! Про
чёрный день! Ав, ав!
И тут прямо ей под нос слетел с забора воробышек и
защебетал, перебивая её лаянье:
– Это всё я! Не наказывайте никого! Это я украл эту
ископаемую косточку! А она оказалось не всеобщей, а вашей!
Значит, всё-таки, я вор, вор, вор!
И он жалобно захныкал.
– Ну что вы? Перестаньте! С кем не бывает? – попыталась
успокоить воробышка Лайка. – Считайте, что эта моя косточка -
подарок. Можете унести её в своё гнездо. Если, конечно,
сможете.
– Не уговаривайте меня – я вор, вор! – как заведённый,
твердил воробышек. – Разграбить чужую личную кладовую!
Приготовленную про чёрный день! Какой позор на мою птичью
голову! Я не просто вор, я взломщик, бандит!
– Уверяю вас, насчёт кладовой я пошутила, – обманом
решила угомонить птенчика Лайка. – Эта косточка и впрямь –
полезное ископаемое, совершенно ничьё. Да и какая под
забором может быть кладовая? Это была шутка! Я и сейчас
смеюсь! – И Лайка расхохоталась: – Ха-ха-ха!
– Я вам не верю! У меня даже имя – Вор, Вор, Вор! Папочка
прав: всяк что-нибудь да стащит! И мне теперь никогда не
доказать, что воробей – это честная птица! Я Вора Бей, я Вора
Бей! И меня надо бить, бить и бить! Как вора, как жулика! До
смерти! Чтобы я всей своей смертью доказал, как мужественно
умеют умирать случайно оступившиеся воробьи!
– Только, пожалуйста, не надо ничего доказывать своей
смертью! – опять очень разволновался котёнок. – Мы ведь
можем дать вам и новое имя! – придумал он.
– У меня одно имя – Вора Бей! А если давать новое, так
только Вор Он, Вор Он! – не унимался птенчик. – Первые три
буквы в нашем названии – вор! Так мне и надо, пусть на меня
все пальцем показывают: Вор Он, Вора Бей! Это самое
подходящее для меня название! Вора Бей, Вор Он!
– Но почему вы решили, что обязательно надо использовать
в имени первые три буквы? – удивилась Лайка. – Можно и
другие. И вообще, имя может отражать и какое-нибудь отличие.
Вот я громко лаю, поэтому я Лайка. – И она для подтверждения
загавкала: – Ав, ав, ав!
– Это очень, очень правильно! Это мудро! – обрадовался
котёнок. – И нашего воробышка можно переименовать в Чирик.
Он так громко чирикает!
– Чирик – не главное для воробья, – грустно возразил
птенчик. – Чирик – это может быть и синичка, и трясогузка, и
ласточка. А для меня, – печально подытожил он, – главное
отличие, что я – вор…
И он уже скакнул было по тропинке прочь, печально свесив
по бокам крылышки.
– Вор, постой! – окликнул его цыплёнок. – А тебе не
кажется, что твоё главное отличие, что ты очень громко
тюкаешь по косточке «тюк»? Ты даже Лайку разбудил. Может
быть, мы тебя так и назовём: воробышек Тюк?
– Это здорово! Как это мы сразу не догадались? Желточек,
какая у тебя умная голова! – воскликнул Хвостик и бросился
гладить воробышка по розовому гребешку. – Тюк – это отлично!
Тюк – это лучшее, что может быть! Ну, просто все сегодня так
здорово придумывают! И особенно Желточек! Это очень
громкое отличие – тюк! Желточек, дай я тебя поцелую!
– Неплохо, неплохо, – согласилась Лайка. – Тюк – и всё!
Тюк – это со вкусом! И главное – это действительно отличие
для воробья! Тюк – и всё!
– И в самом деле? Неужели вы все так думаете? – утёр
крылышком слёзы воробышек. – А если… если и в самом деле
для меня самое громкое и самое главное это тюк? – задумчиво
спросил он сам себя, скакнул к косточке и стукнул по ней
клювиком. Получилось у него на редкость звонко и весело. –
Чирик, тюк, тюк, чирик, тюк, тюк! – с удовольствием застучал
птенчик. – Конечно же, я – воробышек Тюк! Если все кругом
меня в этом уверяют!
– Конечно, конечно! – подтвердила Лайка. – По крайней
мере, нам ты это доказал всем своим тюканьем.
И эта собачья похвала настолько окрылила желторотого
птенчика, что он с криком «Я Тюк, Тюк! Я больше не Вор! Я
доказал это всем своим тюканьем!» – взмыл выше забора и
выше цветущего куста жасмина, и поспешил к родному гнезду,
чтобы сообщить эту радостную новость маме, папе и всей
своей многочисленной воробьиной родне.
