Е. Н. Гуральник
Прижизненные издания произведений Ф.К. Сологуба в русской книжной культуре конца XIX – начала XX века

Предисловие

   Творчество Ф.К. Сологуба (1863 – 1927) – крупнейшего писателя, драматурга и общественного деятеля, а также одного из идеологов русского символистского направления в художественной литературе конца XIX – начала XX века отличается многообразием жанров произведений и эволюцией художественных средств и поэтических приемов, которые диктовали различные издательские решения структуры книги и особенности ее оформления.
   На протяжении жизни известного русского писателя Ф.К. Сологуба его произведения публиковались в различных издательствах с использованием всевозможных приемов оформления книг в зависимости от их издательских программ и от состояния книжного дела, связанного с такими периодами, как эпоха расцвета символистской книжной культуры и с работой издательств первых лет советской власти.
   Известно, что в дореволюционный период Ф.К. Сологуб сотрудничал с такими известными издательствами, как «Скорпион», «Гриф», «Шиповник», «Сирин», в первые годы советской власти помимо государственных, с частными издательствами З.И. Гржебина, «Мысль», «Эпоха», «Геликон», «Petropolis» и т. д. Его книги оформляли известные художники М.Д. Дурнов, Г.И. Нарбут, М.В. Добужинский.
   Среди прижизненных изданий произведений Ф.К. Сологуба наравне с библиофильскими встречаются и массовые, представляющие интерес не только для исследователей творчества Ф.К. Сологуба, но и для книговедов, изучающих репертуар русской книги и историю издательского дела в целом.
   В издательской практике конца XIX – начала XX вв. были выработаны определенные правила полиграфического воплощения разных типов изданий. Так, для постановки пьес Ф.К. Сологуба издавались комплекты ролей (специальное издание, предназначенное для внутреннего обращения в театре для заучивания актерами ролей при постановке спектакля). Особую группу составляют нотные издания, где стихотворение Ф.К. Сологуба, на слова которого написана музыка, сопровождает нотную запись музыкального произведения. Печатались они, как правило, размером 27 х 35 см., небольшим объемом от 3 до 7 страниц, различными тиражами от 100 до 1000 экз.
   Комплексный подход к изучению прижизненных изданий произведений Ф.К. Сологуба позволил включить в историко-книговедческое исследование редакционно-издательский аспект, касающийся стадии подготовки издания к выходу в свет, когда автор вместе с издателем и художником обсуждал техническую сторону создания книги на разных стадиях издательской работы, а также методы текстологического исследования применительно к переизданиям произведений.
   Можно с уверенностью сказать, что на текст произведения оказывал влияние процесс издания (редакторская правка, цензура, издательские и типографские преобразования текста), ограничивающий авторскую работу над доработкой своего сочинения. Иногда автору приходилось восстанавливать в тексте изданий некоторые места по рукописи после изменений и искажений, вносимых в журнальные публикации, «сделанных по разным соображениям, к искусству не относящихся» и оставленных в первом издании по «тем же внешним соображениям», как было с романом «Тяжелые сны», о чем Ф.К. Сологуб подробно рассказал в предисловии к третьему изданию этого произведения (СПб.: Шиповник, 1908).
   Изучение истории издания произведения в совокупности с изучением изменений в тексте произведения показывает, как и по каким причинам происходит эволюция текста. Так, например, при переиздании романа «Мелкий бес» Ф.К. Сологуб не раз возвращался к важным для него моментам повествования и совершенствовал свое произведение, оттачивая свой стиль и внося поправки в образ своих героев.
   Прижизненные издания отражают эволюцию творчества автора, его работу не только над текстом отдельного произведения, но и жанровую переработку им одного произведения в другое, что характерно для писателя.

Глава І
История прижизненных изданий произведений Ф.К. Сологуба

Литературно-художественные издания 1896–1912 гг.

   Первые отдельные издания его произведений «Рассказы и стихи» (типография Меркушева) «Стихи: Книга 1» (типография Морского министерства) и роман «Тяжелые сны» (типография Ландау) выходят в Санкт-Петербурге в 1896 году [1 - Первые публикации Ф.К. Сологуба датируются 1884 годом.]. В это же время автор сотрудничает с журналом «Северным вестник», вокруг которого сгруппировались новые литературные течения, где публикуются некоторые его произведения, рассказы и роман «Тяжелые сны». В журнале также печатаются З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковский, Д.К. Бальмонт. По воспоминаниям П.П. Перцова, именно там, в редакции «Северного Вестника», впервые оценили творчество Ф.К. Сологуба [2 - Перцов П.П. Первые символисты // Перцов П.П Литературные воспоминания. 1890–1902. – М.; Л.: Academia, 1933. – С. 216–271. Именно П.П. Перцов предложил В.Я. Брюсову опубликовать «Скорпионом» сборник статей Ф.К. Сологуба. Сборник «не пошел», за что В.Я.Брюсов позже упрекал П.П. Перцова.]. К 1898 году известность автора увеличивается настолько, что Ф.К. Сологуб у себя на квартире создает свой центр петербургской литературной жизни, где, по воспоминаниям одного из участников, каждое воскресенье происходили чтения.
   Время наибольшей популярности произведений Ф.К. Сологуба с 1907 по 1914 год совпало с периодом расцвета символистской книжной культуры. Только что организовавшиеся издательства «Скорпион» (1900–1916), «Гриф» (1903–1914), «Шиповник» (1906—[1922]) [3 - Известно, что после 1917 года издательство перебазировалось в Москву, где и просуществовало примерно до 1922 года. (См. об этом: «Шиповник» // КЭС. – 1982. – С. 600).] объединял общий подход к книге как к предмету искусства. В каталоге «Грифа» на 1905 год так и говорилось, что издательство «является выразителем «Нового искусства» и через это современных течений мысли, известных в отдельности под названием «символизма», «декадентства», «эстетизма», «неоромантизма», «эстетического идеализма» и пр». Издательства издавали новейшую западноевропейскую литературу, книги современных русских писателей. Для оформления книг издательствами привлекались преимущественно художники «Мира искусства». Выпускали альманахи, отражавшие их литературно-художественную концепцию: «Северные цветы» (Скорпион), «Гриф» (Гриф), «Ссыльным и заключенным», «Италии», «Северные сборники», «Историко-революционный альманах» (Шиповник).
   Результатом сотрудничества Ф.К. Сологуба с издательствами 1904–1908 года стало издание «Собрание стихов. Книга 3–4. 1897–1903» (М.: Скорпион, 1904), сборник рассказов «Жало смерти» (М.: Скорпион, 1904), «Книга сказок» (М.: Гриф, 1905), «Мелкий бес» (СПб.: Шиповник, 1907), «Пламенный круг» (М.: издание журнала «Золотое Руно», 1908), книга рассказов «Истлевающие личины» (М.: Гриф, 1908), «Книга очарований» (СПб.: Шиповник, 1909) и др.
   В 1905 году в журнале «Вопросы жизни» был опубликован роман «Мелкий бес» (1905, № 6-11) без последних глав. Автор закончил работу над романом в 1902 году, но произведение долго не решались печатать. При поддержке редактора журнала А .Я. Волынского и благодаря Г.И. Чулкову, роман был издан в журнальном варианте.
   До этого, по воспоминаниям современника П.П. Перцова, автор предложил его в журнал «Новый Путь», где сам П.П. Перцов был редактором: «Помню толстую кипу разграфленных ученических тетрадок в традиционной синей обложке, в которой Ф.К. Сологуб, в своем качестве учителя, писал это, столь не педагогическое, произведение. В его крупном, нитеобразном, отчетливом почерке было что-то детское… Хотя художественные качества романа были очевидны, но «Новый Путь» не имел возможности поместить его в виду тех особых общественных и цензурных условий, в которых находился этот журнал (подчиненный, кроме общей еще духовной цензуре). Уже один эротический элемент романа, в его первоначальном виде гораздо более откровенный, нежели в теперешней редакции, устранял эту возможность, – тем более, что дело происходило до 1905 года (…)» [4 - Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890 – 1902. – М.; Л.: Academia, 1933. – С. 233–234.].
   «Вопросы жизни» – ежемесячный литературно-общественный журнал. В 1905 году стал издаваться взамен «Нового пути», который также как и журнал «Мир искусства», пропагандировал новое искусство. Редакторами-издателями были Д.В. Философов и Н.О. Лосский. Ближайшее участие в редакции журнала принимали С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Д.Е. Жуковский. В одном номере с Ф.К. Сологубом печатались А.М. Ремизов (роман «Пруд»), В.С. Соловьев, С.Н. Сергеев-Ценский (повесть «Сад»), переводы В .Я. Брюсова. Кроме художественной литературы были опубликованы философские статьи Д.С. Мережковского, С.Н. Булгакова и других.
   В журнале были напечатаны «Критические заметки» Г.И. Чулкова, его же рассказ «Маленький Раух», роман А.М. Ремизова «Пруд», издавались В .Я.
   Брюсов, Р.В. Иванов-Разумник, Н.А. Бердяев, В.И. Иванов. С журналом сотрудничали А.А. Блок, А. Белый, А.П. Волжский, В.В. Розанов и др. Журнал рассматривался современниками как литературная группа с общей позицией. В нем В.Э. Мейерхольд писал про «литературное бюро» при театре-студии в Москве, которое должно было открыться в 1905 году, куда планировалось привлекать выдающихся поэтов новых литературных групп – «Весов» и «Вопросов жизни».
   Кроме романа Ф.К. Сологуба «Мелкий бес» в журнале были опубликованы его стихи, стихотворный цикл в первом номере и стихотворение «Свободный ветер давно прошумел (…)» -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

седьмом. В девятом номере были опубликованы сказки, где от редакции в примечании было сказано, что «из четырех сказок Федора Сологуба, предположенных к напечатанию, две не могли появиться в этом номере по независимым от редакции обстоятельствам» [5 - Вопросы жизни. – 1905. – № 9. – С.214. Скорее всего, из-за цензуры. В «Уставе о книгопечатании» (СПб., [1864]) основное внимание уделено вопросам цензуры, особенно по отношению к повременным изданиям. Описана процедура представления экземпляра издания к цензуре и прохождения ее.]. Из примечания от редакции к стихотворению «Швея», опубликованном в девятом номере журнала, можно узнать, что тема стихотворения «Швея», по предупреждению автора, совпадает с темой стихотворения «Пчелки», «которое было написано самостоятельно одним из современных поэтов» [6 - Там же. – С.2.]. В № 10–11 было опубликовано стихотворение «Восход солнца» в цикле «Стихи о свободе» вместе со стихами В.И. Иванова, В.Я. Брюсова и Г.И. Чулкова.
   Двенадцатый номер журнала вышел с тем же репертуаром и с теми же авторами, но романа Ф.К. Сологуба в нем не было. Публикация романа оборвалась «из-за стесненного материального положения журнала, как известили автора». А.Л. Дымшиц, исследователь творчества Ф.К. Сологуба [7 - Статьи А.Л. Дымшица, указанная выше и «Максим Горький и Федор Сологуб (К истории одного пасквиля)», должны были войти в издание романа «Мелкий бес» 1933 года издательства «Academia», но были исключены и остались не опубликованными. Автограф и машинопись с правкой автора статей и редактора хранятся в РГАЛИ (Ф.629, On. 1, Ед. хр. 1479). Также предполагалось, что рассказ «Сергей Тургенев и Шарик» (его беловая редакция) будет дан на первом месте среди приложений к «Мелкому бесу».], приводит строки из письма издателя «Вопросов жизни» Д.Е. Жуковского к Ф.К. Сологубу, «содержащие мотивы прекращения публикации «Мелкого беса»»: «…Я не ответил на Ваше письмо, так как считал вопрос решенным в отрицательном смысле, т. е. что продолжение вашего романа печататься не будет. Стесненное положение журнала в финансовом отношении не допускает этого. Я не могу брать на себя обязательств, исполнить которых я не смогу…» [8 - Цит. по: Дымшиц А.Л. «Мелкий бес» в творчестве Ф. Сологуба: Машинопись // РГАЛИ. Ф.629-ОпЛ.-Ед. хр. 1479.-Л.58.]. В объединенном 10–11 номере было напечатано шесть глав, последняя двадцать третья. Всего в романе тридцать две главы, значит, должно было быть опубликовано еще 11 глав, но в 12 номере (последнем для издания журнала) уместилось бы всего 6. В 12 номере были опубликованы окончания других работ, С.Н. Булгакова «Религия человекобожества У.Л. Фейербаха» и А. Баул ера «Анатоль Франс».
   По свидетельству П.П. Перцова, публикация романа в журнальном варианте прошла совершенно незамеченной, и признание роман получил только после первого отдельного издания его в 1907 году издательством «Шиповник» [9 - Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890–1902.-М.;Л.: Academia, 1933.-С.233–234.].
   Известно, что после публикации «Мелкого беса» в журнале «Вопросы жизни» Ф.К. Сологуб обращался в «Скорпион» к С.А. Полякову в письме с просьбой взять на себя издание» (22 октября 1905) и к В .Я. Брюсову (3 апреля 1906), а также в издательство «Гриф» С.А. Соколову (8 марта 1906), Н.П. Рябушинскому (издателю «Золотого Руна»). Но получил от всех отказ. Главной причиной отказа назывался застой на книжном рынке и занятость. Однако А.Л. Дымшиц видел причину «издательского бойкота» в том, что роман не вписывался в рамки символистов, что он слишком реалистичен [10 - Дымшиц А.Л. Указ. соч. – Л. 61.]. И только в 1907 году роман был опубликован издательством «Шиповник».
   20 января 1907 года Ф.К. Сологуб получает от издательства «Шиповник», договорные условия за подписью С.Ю. Копельмана на издание «Мелкого беса» [11 - Там же. – Л. 59.].
   «Шиповник» – издательство, основанное в Петербурге З.И. Гржебиным и С.Ю. Копельманом в 1906 году, традиционно рассматривается как основной оппонент и конкурент издательского объединения «Знание». В книговедческих работах упоминается в связи с издательством З.И. Гржебина двадцатых годов [12 - По этой теме можно посмотр. ст.: Гуральник Е.Н. Издательство «Шиповник» (1906–1922): литературно-художественные издания // Румянцевские чтения. – М., 2001. – С.236 – 238; Гуральник Е.Н. Из истории создания альманахов издательства «Шиповник» (СПб. – М., 1907–1922): По неопубликованным источникам // Румянцевские чтения: Вып. 1. – М., 2002. – С.189 – 193.]. Однако издательство заслуживает большего внимания со стороны исследователей, так как оно занималось пропагандой современной культуры и старалось издать лучшие образцы литературы, искусства, философии своего времени. Обширный каталог «Шиповника» на 1911 год показывает, что издательство, кроме беллетристической литературы современных отечественных и зарубежных писателей, а также книг для детей, выпускало критическую литературу, современную философию, публицистику. Имелся и социально-политический отдел. Организаторы издательства привлекали к сотрудничеству отечественных писателей и художников, многие из которых до этого участвовали в журналах «Жупел» и «Адская почта». Издательство выпустило в свет собрания сочинений Л. И. Андреева, Ф. К. Сологуба, Б. К. Зайцева, С. И. Сергеева-Ценского, А. Л. Ремизова, Г. И. Чулкова и Л. Шестова.
   Литературно-художественные издания «Шиповника» на протяжении всей его деятельности выпускались в среднем тиражом от 1 000 до 6 000 экз. Цена за такую книгу варьировалась от 50 к. (в обложке), или от 75 к. (в переплете) до 2 руб. [13 - Сведения взяты из «Книжной летописи. 1907 – 1916» (СПб., 1908 – 1916; Пг., 1917).]. Продукция «Шиповника» продавалась в книжных магазинах и железнодорожных киосках по всей России. Отделения издательства были открыты в Москве и Вильне.
   «Шиповник» издавал произведения писателей реалистического и модернистского направления: А.Т. Аверченко, Л.Н. Андреева, А.С. Вознесенского, С.М. Городецкого, О. Дымова, Б.К. Зайцева, А.М. Ремизова, А.С. Серафимовича, С.Н. Сергеева-Ценского, Н.А. Тэффи, А.Н. Толстого, С. Черного. В оформлении изданий участвовали художники И .Я. Билибин, М.В. Добужинский, Г.И. Нарбут, Б.М. Кустодиев, Е.Е. Лансере, К.А. Сомов и др. Общие подходы в оформлении книги, в том числе рисованные обложки с повторяющейся символикой (виноградная ветвь, горящая свеча, театральный занавес, театральные маски), позволили объединить художников и писателей разных направлений. Автор издательской марки М.В. Добужинский.
   Петербургское издательство «Шиповник» образовалось позже «Скорпиона» и «Грифа» в 1906 году. Его владельцы, С.Ю. Копельман и З.И. Гржебин, выпускали книги по различным отраслям знания: политике, философии, искусству и литературе (сочинения современных писателей России и Запада). По широте репертуара оно превосходило другие издательства, пропагандирующие «Новое искусство».
   Кроме художественной литературы издательство выпускало серию «Библиотека современной философии», книги социально-политической тематики (политические памфлеты) и пр. Сборник Ф.К. Сологуба «Политические сказочки» (1906) помещен в издательском каталоге «Шиповника» в раздел «политические памфлеты».
   Роман «Мелкий бес» «Шиповником» был переиздан шесть раз (1907–1910), а последнее 6-ое издание (1910) вошло в 12-ти томное собрание сочинений писателя (1909–1912).
   Несмотря на то что роман получил высокую оценку со стороны таких известных и популярных в это время критиков, как Е.В. Аничков, В. Боцяновский, П.С. Владимиров, З.Н. Гиппиус, А.Г. Горнфельд, А.Е.Измайлов, К.И. Чуковский, А.Н. Чеботаревская, Г.И. Чулков, Н.Ф. Чужак, он имел скандальный успех. Позже автор сам признал, что этим романом он навлек на себя ненависть и презрение. «Всякий считает себя вправе отождествлять меня лично с той частью Передонова, ходячее имя которой подлец. Нет такой критической статьи о М[елком] Б[есе], в которой не говорилось бы преимущественно об отрицательных сторонах романа. Этот роман, мало изученный критикой и мало читанный публикою, доставил мне только удовольствие слышать, что кроме него, я ничего нужного не сделал…» [14 - Там же. – Л. 2 – 3. А.Л. Дымшиц датирует письмо примерно 1915 годом.].
   О том, как третировали автора, можно судить по обвинительному акту 1 февраля 1909 года [15 - Обвинительный акт об Ф.К. Тетерникове (Сологубе): Машинопись // РГАЛИ. – Ф. 482. – On. 1. – Ед. хр. 430. – 2 л.], по которому Ф.К. Тетерникову (Сологубу) было предъявлено обвинение в сочинении и написании предназначенных к распространению романов «Мелкий бес» (появившемся в издании «Шиповника» в марте 1907 года в городе Санкт-Петербурге) и «Навьи Чары» (первая часть романа «Творимая Легенда», напечатанная в том же году в альманахе издательства «Шиповник» в 3 книге), «заключающих в себе противные нравственности и благопристойности соблазнительные описания». В качестве примеров приводились отрывки из «Мелкого беса», описывающих любовь Людмилы Рутиловой к гимназисту пятого класса Саше Пыльникову, «времяпрепровождения влюбленных» и то, что Людмила хочет видеть Сашу раздетым. Слова Людмилы, по мнению обвинительной стороны, объясняющие смысл этих наслаждений (С.323), рассматриваются как свидетельство культа противоестественных наклонностей в романе, в подтверждение чего также ссылаются на описание снов Людмилы (С. 182). Из «Навьих Чар» приводятся авторские слова, рисующие красоту Елисаветы, а также описание свидания Триродова и Алкиной. «Из цитированных выдержек обоих произведений Федора Сологуба усматривается, что названный писатель в своих печатных произведениях, предназначенных к распространению путем продажи, приводит подробные описания не только женского тела и половых сношений мужчины и женщины, но и эротических наслаждений, соединенных с влечением к так называемому садизму. Облекая все это в литературную форму, Сологуб придает всем этим описаниям соблазнительный, безнравственный, порнографический оттенок, чем способствует развращению нравов» [16 - Обвинительный акт об Ф.К. Тетерникове (Сологубе): Машинопись // РГАЛИ. – Ф.482. -Оп. 1– Ед. хр. 430. – С. 2 об.]. Автору было предъявлено обвинение по двум статьям: 1001 ст. «Уложения о наказании уголовном и исправлении вследствие сего» и на основании 201 ст. «уст[ава] уголовного] Судопроизводства]», которое должно было быть рассмотрено в Санкт-Петербургском Окружном Суде с участием присяжных заседателей. Однако в 1910 году роман переиздается, что свидетельствует о том, что «Мелкий бес» не был запрещен к печати.
   В это же время по разным причинам подверглись аресту другая книга Ф.К. Сологуба «Пламенный круг» (М.: Золотое Руно, 1908), книги К.Д. Бальмонта «Белые зарницы» (СПб.: изд. М.В.Пирожкова, 1908), «Злые чары» (М.: изд. ж. «Золотое Руно», 1906), «Стихотворения» (СПб.: Т-во «Знание», 1906), С.М. Городецкого «Кладбище страстей» (СПб.: Шиповник, 1909), М.П. Арцыбашева «Кровавое пятно» (СПб.: Изд. Скирмуна, 1906), «Санин» (СПб.: Жизнь, 1908), Л.Д. Зиновьевой-Аннибал «Тридцать три уродца» и др [17 - Сведения взяты из «Справочных указателей книг и журналов, арестованных…» (Вып. I–III.) (М., [1908 – 1911]) и «Алфавитного указателя книгам и брошюрам, арест на которые утвержден судебными установлениями по 1-е января 1909 года» (Б. м., 1909).].
   К сожалению, осталась незамеченной важная для автора тема о недостатках школьной системы [18 - Ф.К. Сологуб преподавал с 1882 по 1892 гг. в провинции. С 1892 преподавал в Петербурге. Дослужил до школьного инспектора. Подр. об этом см.: Неизданный Сологуб. – М.: Новое литературное обозрение, 1997.], которая была затронута в романе. Тема была актуальной и потому, что на рубеже веков решался вопрос о реорганизации школьной системы [19 - Опубл. ранее: Гуральник Е.Н. Отражение состояния дореволюционной школьной системы в творчестве Ф. Сологуба // Дидакт. – М., 1999. – № 4. – С. 20–24.]. К 1903 году было предложено два проекта реформы средней школы. Первый проект. Четыре типа средней школы: а) классическая гимназия с двумя древними языками и восьмилетний курс; б) классическая гимназия с одним латинским языком и восьмилетним курсом; в) реальные училища по положению 1874 года и г) шестиклассные школы с упрощенным общеобразовательным курсом. Первые два типа давали право на поступление во все высшие учебные заведения. Воспитанники реальных училищ не должны были приниматься в университеты, а в специальные высшие учебные заведения допускались бы по конкурсному экзамену. Четвертый тип давал право на поступление на гражданскую службу и право производиться в чин без экзамена. Второй проект. Идея объединения средних школ всех типов в первом концентре, т. е. в низших четырех классах, и бифуркацию – в старших трех классах, т. к. школа предполагается семиклассная. В школе этого типа в классического отделения предполагался обязательным лишь латинский язык, греческий станет факультативным, а в реальном вводится усиленное преподавание математики. Для абитуриентов реального отделения должны были быть доступны некоторые факультеты университета, а другие – по выдержании дополнительного испытания по латинскому языку. В результате был принят первый проект.
   Люди несостоятельные и малограмотные не всегда имели возможность дать детям образование. Из судебной хроники начала века описан случай, когда неимущие родители обвинили своего сына в воровстве, для того, чтобы его отправили в детскую исправительную колонию, где их ребенок мог бы получить бесплатное образование. Но судебное разбирательство затянулось, а мальчику исполнилось 16 лет, и вместо детской колонии ему уже грозила тюрьма. Узнав об этом, родители покаялись в обмане, но мальчику грозил срок на три года. О нищете в училищах писал и Ф.К. Сологуб. Как учителя брали по конкурсу подготовленных детей, чтобы легче было заниматься и отчитаться перед начальством. А несостоятельные и малограмотные родители, «как две крысы во сне городничего», писал Ф.К. Сологуб: «пришли, понюхали и ушли ни с чем» [20 - Сологуб Ф. Пришли, понюхали и ушли // Новости и биржевая газета. – 1904. -№ 251, 11 сентября.].
   При школе рубежа веков создавался попечительский совет. Избирались они учебным начальством на три года из местных почетных обывателей, делающих взносы в пользу школы. «Пользуются правом носить мундир (нельзя же без мундира), получают чины, если по происхождению имеют право поступить на государственную службу; чины им даются довольно высокие, – в гимназиях и реальных училищах до действительного статского советника. Состоят действительными членами педагогических советов, и на заседаниях этих советов занимали первое место, но не председательствуют. Могут посещать уроки» [21 - Сологуб Ф. Почетные попечители // Новости и биржевая газета. – 1904. – № 223, 14 августа.]. Ф.К. Сологуб находил почетное попечительство готовым институтом, который при малой поправке мог бы принести большую пользу. «Стоит изменить только способ избрания, а, именно: образовывать каждые 3 года избирательное собрание из родителей учащихся для выбора почетного попечителя или смотрителя. Взнос почетного попечителя следует отменить» [22 - Там же.]. По мнению автора, взнос попечителя всего лишь малая часть школьного бюджета, большую часть вносят родители за учебу, чем казна.
   Автор готов был полюбить японцев (после победы в войне) за их любовь к детям, за их веру в своих детей, в отличие от «унылого взгляда» на наших школьников как на «продувной народ», за то, что у них вместо графы «Поведение» стоит «Наклонности». Сравнивая же нашу систему с американской, писал, что есть школа (здание) и учитель, учебные пособия и книги, известен порядок. Дети учатся сами. Но учитель рядом, если нужна помощь.
   Расписания нет, как и форменной одежды. Оценки не ставятся. Поведением не озабочены, так как «в культурном обществе много сдерживающих элементов». Западную школу Ф.К. Сологуб называет милой, доброй и внимательной бабушкой. В России школа – Баба-Яга.
   Ошибкой школьного воспитания Ф.К. Сологуб называл «подравнивание школьников под шаблон». Так, припоминает автор, Зельманову, который учился вместе с Чеховым, учителя пророчили блестящее будущее за примерное поведение и отличные оценки. Но время показало, что они ошиблись, и что нужны школы, где таланты найдут свое признание. В существующей же школе к ученикам применяются шаблоны, а что «вылезает из шаблона, обрезают как лишнее». Ф.К. Сологуб ратовал о защите детей от наказания их розгами. Отношение учителей к мальчикам автор сравнивал с собачкой Рикэ в рассказе А. Франса: «учитель думает, что мальчик – собачка». Лицемерным действием называл записи в школьных дневниках, так как в простых семьях из-за этого били детей. Считал, что воспитание – дело родителей. Школа должна учить.
   Основой всех бед школьного воспитания писатель видел в бюрократическом отношении учителей к ученикам как начальникам к подчиненным. Описывает случай суда над мальчиком, который оскорбил учителя. Ф.К. Сологуб призывал попроще быть с детьми, и возмущался, как взрослый человек мог обидеться на ребенка, что его за это приговорили к 3 месяцем в тюрьме, но в Тифлисе заменили на две недели ареста.
   Согласно статистике за 1906 год (Статистические данные покушения на самоубийства и несчастные случаи среди учащихся учебных заведений Министерства народного просвещения. – Пг., 1906) чаще всего самоубийства и покушения случались, как ни странно, в полной семье, с проживанием у родителей. Наибольшее число самоубийств и несчастных случаев происходило в возрасте 13, 16 и 18 лет. По способам совершения встречаются случаи: огнестрельное оружие, холодное оружие, отравление, среди самоубийств– повешение. Называются причины самоубийств: помешательство, утомление жизнью, школьные и домашние огорчения или материальные затраты родителей вследствие неуспешного обучения, жестокое обращение, потеря близких, семейные неприятности. Среди покушений называются: помешательство, столкновение с преподавательским составом, политические причины. Самый ранний случай суицида: мальчик (примерно 13 лет), доведенный жестоким обращением, повесился во дворе.
   В заметке «Просвещенные заботы» (Новости, 1905, № 83) автор негодует по поводу решения Министерства просвещения организовать для учащихся религиозно-нравственные собеседования, как меру пресечения большого количества самоубийств среди учеников средних учебных заведений. Ф.К. Сологуб просил чиновников не увеличивать страдания, так как «душе, которая в торжественном ужасе последнего своего земного мучения готовится предстать перед лицом праведного судьи, омерзительны ваши религиозно-нравственные беседы» [23 - Сологуб Ф. Просвещенные заботы // Новости и биржевая газета. – 1905. – № 83, 1 апр.].
   В это же время решался вопрос о передаче народных школ и церковно-приходских школ духовному ведомству Но на практике в большинстве случаев, как писал современник Ф.К. Сологуба, «священник от себя поручал преподавание учителю той же школы». Содержание получал священник, а в школе занимался учитель, который еще должен был в определенное время с классным журналом являться к батюшке на квартиру, чтобы сказать, что им пройдено, чтобы батюшка мог это записать и расписаться в журнале. Прав был Ф.К. Сологуб, когда говорил: «действительность фантастичнее выдумки». Тем же современником, который на практике был знаком с состоянием в народных и церковно-приходских школах, приводится случай, когда школа находилась в полном ведомстве священника. Батюшка, за неимением возможности вести учебные дела, из 200 рублей жалования нанимал на 25 рублей учителя на зиму, а за 30–35 рублей на круглый год, но учитель, в свободное от учительства время: весна, лето, часть осени, должен был присматривать за скотом священника и служить по кучерской части [24 - Ш. Судьба народной школы // Новости и биржевая газета. – 1904. – № 283. – 13 окт.].
   В периодике тех лет много писалось о нищенском существовании учителей, особенно сельских. Ф.К. Сологуб называл две причины того, что учитель, которому мало платят денег, всегда будет хуже: из-за того, что мало платят, приходится брать уроки на стороне, хороший учитель предпочтет более дорогую работу. Зарплата учителям городского училища в год им же называлась в сумму 720 рублей, но за это учитель должен был преподавать 10 предметов. В учительских институтах (трехлетний курс) в основном преподавались специальные предметы: педагогика и методика отдельных предметов. «Фокусом дешевизны» называет Ф.К. Сологуб универсальность учителей. Талантливый учитель, по его суждению, может быть только во главе собственной школы, так как казна не может делать рискованных опытов. Учитель гимназии – чиновник, и почти каждый его шаг регламентирован. Поэтому и учиться детям «изнурительно скучно».
   Полицейская школа существует только в полицейском государстве, когда гимнастику преподает унтер-офицер, и он же на переменах надзирает за порядком. В таких школах практикуются доносы и обыски. В рассказе Ф.К. Сологуба «Обыск» мальчика обыскивают по ложному обвинению в краже, и тот радуется, не смотря на полученное унижение, что не опозорился перед взрослыми, и переодел рваную рубашку на новую. «Опытом, полезным для жизни» назвал Ф.К. Сологуб унижение, полученное мальчиком. Рассказ можно назвать автобиографичным, так как самим Ф.К. Сологубом [25 - ТТит. по: Федор Сологуб Канва к биографии // Неизданный Сологуб. – М.: Новое литературное обозрение, 1997. – С. 250 – 260.] описываются случаи краж, в том числе из гардеробной в школе, где писатель учился. Естественно, что он не оставил без внимания случай, прочитанный из газет, когда один из учебных начальников собственноручно обшаривал одежду и постели испуганных мальчуганов. «Был суров, грозен и величав». Наказания не действуют, так как мальчики продолжают делать то, что им запрещено делать в школе: курят, читают Писарева [26 - В романе «Мелкий бес» Передонов тайно читал Писарева. В романе герой нарушал все писаные законы, при этом превышая свои полномочия и как учителя, следя за поведением учеников и приходя к ним домой с жалобами.], не соблюдают школьные порядки, так как считают их притеснительными и глупыми. Из циркуляра министра народного просвещения за 1903 год были описаны случаи упадка дисциплины: «грубые и дерзкие выходки со стороны учащихся по поводу получаемых отметок, замечаний или внушений преподавателей; случаи прямого нападения учащегося на лиц педагогического персонала и нанесение им оскорбления действием; среди учеников старшего возраста ведутся противоправительственная пропаганда» [27 - Циркуляр министра народного просвещения гг. попечителям учебных округов (28 июня 1903 г., № 19744) // Новости и биржевая газета. – 1903. – № 177, 30 июня.].
   «Робкая, неупорядочная, отсталая, слабая школа, – вот, что такое школа полицейская» [28 - Сологуб Ф. Полицейская школа // Новости и биржевая газета. – 1905. – № 107, 29 аир.]. Робкие людишки могут воспитать только робких питомцев. О причинах нервности молодого поколения в 1904 году писалось: «Молодое поколение вступает в жизнь уже с ослабленной силой противодействия, с расстроенной системой, с изъянами воли, с надломленной энергией. Школа наносит вред своей внешней обстановкой и самой постановкой учебного дела» [29 - Причины нервности молодого поколения // Новости и биржевая газета. – 1904. – № 331, 6 дек.].
   Идеал школы писателю мыслился как «дом за городом, построенный «последними словами науки», раскинувшийся среди небольшой усадьбы, где есть и сад, и площадка для игр, и речка (…) летом – школьная дача» [30 - См. об этом: Сологуб Ф. Школа за город // Новости и биржевая газета. – 1904. – № 220, 11 августа; Тетерников Ф. По поводу закрытия некоторых учительских семинарий // Русский начальный учитель-1894 – № 8 – 9.-С.382–390.]. Предлагал ввести технику и гимнастику в школьную программу. Выступал против формы. Рассматривал форму как прием надзора, что бляха гнетет фантазию. Вредным для здоровья и воспитания считал то, что дети постоянно должны были носить мундиры и казенный билет. В 1905 году появилась заметка Ф.К. Сологуба «Одежды и надежды» (Новости, 1905, № 129, 25 мая), где он удивлялся, что школьникам запретили носить форменную одежду летом из-за страха, что черная сотня будет бить учащихся.
   Маленькими чиновниками называл Ф.К. Сологуб мальчиков, «наряженных в маскарадные костюмы». Считал, что одежда должна быть простой и легкой. «Широкий ворот, открытая шея, – что-нибудь вроде матроски. Короткие панталоны, не длиннее, как только до колена, – у мальчиков колени, все равно, всегда потерты, легкие башмаки, для тех редких случаев, когда понадобится обувь» [31 - Сологуб Ф. Одежды и надежды // Новости и биржевая газета… – 1905. – № 129, 25 мая.]. Ф.К. Сологуб призывал родителей быть благоразумными и разрешить бегать детям босиком, ибо «каждое прикосновение солнечного луча к голой детской коже есть поцелуй нежный и животворящий» [32 - Сологуб Ф. О дачных детях // Новости и биржевая газета. – 1903. – № 178, 1 июля.].
   Передоновщине писатель противопоставил вымышленный идеал школы, который воплотил в «Творимой легенде». Триродовская школа представляла собой образовательное хозяйство, колонию [33 - По закону того времени, министерские училища учреждались лишь под условием отвода для школы участка земли (около 1 дес.) для того, чтобы народные учителя могли заниматься сельским хозяйством (землепашеством, огородничеством, садоводством, пчеловодством и т. п.)]. Учительницы (светло-опечаленная Надежда и смуглая, черноволосая, горящая восторгом Мария), сладостное очарование и горестные разочарования, блаженный мир, созданный Триродовым противопоставлялся миру обыденному: чиновников, берущих взятки, инспектора народных училищ (учебное дело знавшему плохо, живущим слухами и сплетнями), а также Ардальона Борисовича Передонова (героя из романа «Мелкий бес», который стал антиподом Триродова). Учитель не только лицо, обучающее чему-либо, но пророк, который учит высокому. В «Творимой легенде» Триродов построил не столько ваятель жизни, сколько служитель. Он пришел в мир, построенный задолго до него, но благодаря нему, все узнали про другую жизнь, а избранные познали ее. Бюрократический аппарат стал враждебной Триродову силой, как и для самого автора «Творимой легенды», противоборствовавшему бездушному обыденному чиновническому миру. Но эта тема в романе «Мелкий бес» читателем, в том числе и критиком, так и не была прочитана.
   В 1906 году выходит сборник стихов «Родине: Книга 5» (СПб.: [тип. Шахт и К°, 1906]). В 1907 году в Санкт-Петербурге вышел сборник стихов «Змий», в Москве мистерия «Литургия мне», изданные на средства автора. В 1908 году вышла «Книга разлук» (Шиповник) с посвящением к сестре Ф.К. Сологуба, Ольге Кузьминишне Тетерниковой [34 - О.К.Тетерникова скончалась от туберкулеза на даче в Финляндии в июле 1907 года.]. Сборник рассказов отпечатан в типографии «Печатное искусство». В него вошла повесть «Они были дети», которую автор переделал в предысторию к роману «Слаще яда», опубликованного в 1912 году в журнале «Новая Жизнь» (Кн.4-11) и вошедшего в двадцатитомное собрание сочинений (Сирин, Т. 15–16) [35 - В 1897 году в «Биржевых Ведомостях» (№ 133, 17 мая, № 135, 19 мая, № 136, 20 мая, № 137, 21 мая, № 140, 24 мая, № 142, 26 мая, № 143, 27 мая) опубликованы первые главы романа в виде отдельного рассказа «Шаня и Женя». В романе автор вносит существенное изменение в образ главного персонажа Шани Самсоновой (в повести она дочь не очень богатого купца).]. Рассказы из сборника «В толпе», «Смерть по объявлению» вошли в седьмой том собрания сочинений (Шиповник, 1910), «Голодный блеск» в одиннадцатый том (Шиповник, 1911). В том же году был переиздан роман «Тяжелые сны» (3-е изд., Шиповник), перед публикацией просмотренный автором и сличенный с рукописями. По свидетельству автора, роман вышел со значительными изменениями, исправляющими, сделанные по разным соображениям в первых изданиях, искажения текста.
   В 1909 году в Петербурге вышли издания «Книга очарований: Новеллы и легенды» (Шиповник) и отдельная публикация прозаического произведения «В толпе» (Освобождение). Рассказ «В толпе» подготовлен книгоиздательством «Освобождение» в составе серии «Современной русской литературы». В книгоиздательском объявлении говорилось, что книжки выходили в выпусках для широких кругов, главным образом для рабочих и крестьян, из-за этого с заниженной ценой – 10 коп. Книжки обещались быть изящно изданы, с приложением к некоторым из них портретов авторов. Для серии отбирались лучшие беллетристы: Ф.К. Сологуб, Б.Зайцев, А.И. Куприн, А. Каменский, А. Вербитская, Евг. Чириков, Л. Андреев. Для рассказа Ф.К. Сологуба «В толпе» выбрана рисованная обложка работы Г.И. Нарбута. На титульном листе внизу расположена издательская марка (рисунок Г.И. Нарбута).
   С 1909 по 1912 года издательством «Шиповник»» издается первое собрание сочинений Ф.К. Сологуба в двенадцати томах. Из прозаических произведений туда вошли: роман «Тяжелые сны» (1911, 4-е изд., Т.2), рассказы (1909–1912, Т. 3–4, 7, 11, 12), роман «Мелкий бес» (1910, 6-е изд., Т.6). Стихотворные произведения были опубликованы в первом, пятом, девятом томах. Драматические произведения вошли в восьмой том собрания сочинений. В десятом томе Ф.К. Сологуб объединил такие литературно-художественные произведения, как сказочки, имевших публицистическую направленность, и статьи.
   В 1910 году выходит отдельным изданием рассказ «Алчущий и жаждущий» (М.: жури. «Жизнь и люди», 1910). В следующем году опубликованы рассказы «Маленький человек; К звездам; Снегурочка» и «Отрок Лин; Претворившая воду в вино; Алчущий и жаждущий; Елкич; Два Готика» (М.: «Польза» В. Антик и К°, [1911]), а в следующем 1912 году рассказы «Опечаленная невеста; Смерть по объявлению; В плену» (М.: «Польза» B. Антик и К°, [1912]) все в серии «Универсальная библиотека». В 1913–1916 годах эти издания будут переизданы: второе издание рассказов «Маленький человек; К звездам; Снегурочка» (М.: «Польза» В. Антик и К°, 1913) и в следующем году второе издание рассказов «Отрок Лин; Претворившая воду в вино; Алчущий и жаждущий; Елкич; Два Готика» (М.: «Польза» В. Антик и К°, [1914]) также в серии «Универсальная библиотека»; третье издание рассказов «Маленький человек. К звездам. Снегурочка» (М., 1916).
   Известно, что в 1914 году Ф.К. Сологуб уходит из издательства «Шиповник» из-за того, что у него не сложились отношения с одним из издателей «Шиповника», С.Ю. Копельманом. В письме Л.Н. Андрееву 1914 года C. Ю. Копельман рассказывает о ссоре с Ф.К. Сологубом из-за того, что он отказался брать рассказ писателя в альманах «Шиповника». В письме издатель дает нелестную характеристику и всему творчеству Ф.К. Сологуба. Однако в 20-х годах сотрудничество Ф.К. Сологуба с «Шиповником» было продолжено – в 1922 году на страницах уже московского альманаха «Шиповник» были опубликованы его новые стихи. Сложные отношения в «Шиповнике» были и между издателями. В 1914 году состоялся третейский суд между З.И. Гржебиным и Е.Ю. и С.Ю. Копельманами. Еще в начале деятельности издательства З.И. Гржебин в письме, написанном в «Крестах», жаловался Л.Н. Андрееву на сложности, возникшие с организацией дела, но более – на «скрытую жизнь» «Шиповника». В письме из Териоки к И.А. Бунину З.И. Гржебин сетовал на С.Ю. Копельмана, который перестал писать ему в тюрьму и отвечать на неотложные вопросы. В 1914 году уже С.Ю. Копельман сообщал Л.Н. Андрееву о том, что с первых дней их «товарищества» интересы «Шиповника» приносились в жертву личным интересам З.И. Гржебина, что суд ничего не решит, лишь даст вылить накопившуюся горечь, что и после него деятельность З.И. Гржебина будет сводиться к роли «почетного консультанта», как до этого происходило в течение трех лет.
   Первые критические отклики на опубликованные произведения Ф.К. Сологуба известны с 1895 года, связаны они с публикациями в «Северном Вестнике» рассказа «Тени» и романа «Тяжевые сны». Сразу после выхода первых изданий произведений Ф.К. Сологуба появляются рецензии на роман «Тяжелые сны» и сборник стихов, появляются небольшие литературоведческие заметки о творчестве автора. В Энциклопедическом словаре издательства Ф.А. Брокгауза, И.А. Ефрона публикуется статья С.А. Венгерова о Ф.К. Сологубе (Т.60. – СПб., 1900. – С. 804) [36 - Подр. об этом: Гуральник Е.Н. Заложник жизни (Современники о Ф.К. Сологубе) // Библиография. – М., 2000. – № 5– С. 149–156.].
   Многие критики отмечали однообразную манеру рассказов автора, о неумении его стоять вне своих стихов, о тютчевском хаосе и теме о вечной литургии Любви и Смерти. Сологубовский хаос был для А.Блока «животным в клетке» – человеческой пошлостью, и образом рока – «химер», воплощенных в жизнь и «вырастающих у нас за плечами» для А.Бел ого: «Сологуб превращает действительность в призрак, и неведомое врывается в нашу жизнь тучами страшных химер» [37 - Белый А. [Рец. на кн.: Ф.Сологуб «Истлевающие личины»] // Критическое обозрение – 1907-Вып. III. – С. 28.].
   А. Белый называл Ф.К. Сологуба чисто русским писателем, что в его творчестве отразилось и очарование безысходных просторов земли русской, и вечный сон обывателя глухой русской провинции, что есть «что-то буддийское» в русской природе, в которой «сумел разглядеть Сологуб строгость буддизма, а в сонном обывателе – изображение застывшего болванчика Будды» [38 - Там же. – С. 28.].
   Н. Абрамович, сравнивал его с итальянскими художниками примитивистами и отмечал, что Ф.К. Сологубу «для острого ощущения природы достаточно было хилой травки, выросшей у деревянного забора глухой улицы» [39 - Там же.-С. 16.].
   О почти полном отсутствии пейзажа в чистом виде, писал Треплев: «Редко природа утешает человека, радует его, большей частью «томит», насылает «полуденные страхи», смущает «серыми, пыльными вихрями» и ширяющими над землею неслышными прозрачными тенями» [40 - Треплев Пленник Навьих чар. (Ф.Сологуб) // Путь. -1913.-№ 4. – С. 41.].
   В статье «Рассказы тайновидца» В. Иванов пишет о «мифологическом миросозерцании» автора [41 - Иванов В. Рассказы тайновидца // Весы. – 1904. – № 8. – С.48.]. Сологубовские рассказы о детях (сборник «Жало смерти») для Вячеслава Иванова: «мистерия детства – его святости и его грехопадении» [42 - Там же. – С.50.]. В этом же, наверное, и заключается главная, по мнению А. Чеботаревской, идея творчества Ф.К. Сологуба: «о совмещении двух несовместимых начал: одного отвергающего, другого утверждающего, – нарушающего и созидающего. Есть и противоположная точка зрения на этот сборник: «(…) для чего автор из своих рассказов делает какое-то детское кладбище, где хоронит несуществующих в действительности детей-само-убийц» [43 - Б.С. [Рец. на сборник Ф.Сологуба «Жало Смерти»] // Новое Время – 1904.]. Один критик посчитал сборник «Жало Смерти» поучительным для родителей, настолько точно автор рассказов передал детскую психологию мировосприятия.
   Некоторые критики обвиняли Ф.К. Сологуба в вульгарности, критиковали стиль и язык автора. Чаще всего Ф.К. Сологуба обвиняли в болезненном мировосприятии, слишком много больного было в его произведениях: «дети, сны и даже долины» [44 - Анненский И. О современном лиризме // Аполлон – 1909. – Кн. 1– С.39.], возможно, поэтому так часто проводили параллель между автором и его персонажами. Н.Я. Абрамович писал о совпадении замыслов в новелле «Милый паж» Ф.К. Сологуба и балладе «Раб» В. Брюсова, сравнивая их с произведениями маркиза де Сада. Он же проводил параллель произведений Ф.К. Сологуба и картин Гойи [45 - Абрамович Н.Я. Эстетизм и эротика (Окончание) // Образование – 1908.-№ 5.-С. 46.]. Ф.К. Сологуба называли поклонником дьявола и «ужасным певцом смерти и соблазна» [46 - См. об этом: Слуцкий М.И., свящ. Смысл жизни человека по произведениям Андреева, Сологуба, Горького, Метерлинка и решение его в христианстве. – Харьков, 1910. – 49с.; Абрамович Н.Я. Образы сатанизма. – М.,1913.-130 с.; Поярков Н. Поэт зла и дьявола // Поярков Н. Поэты наших дней. – М.,1907. – С. 144–151.]. Однако, как заметил А. Долинин, в своих произведениях Ф.К. Сологуб обращался и к христианской религии, в этом, как считал критик, и заключается двойственность его творчества [47 - Долинин А. Отрешенный//Заветы. – 1913.-№ 7.-С.85.].
   В 1909 году выходит библиографический указатель Ан. Чеботаревской «Библиография сочинений Ф.К. Сологуба Хронологические перечни напечатанного с 28 января 1884 г. до 1 июля 1909 г.» (СПб., 1909. – Ч. 1.-31 с.). В 1915 году – труд С.А. Венгерова «Русская литература XX века (1890–1910)», во втором томе содержащий раздел «Литература о Сологубе». Благодаря этим изданиям, можно получить целостное представление о творчестве Ф.К. Сологуба за указанный промежуток времени.

Драматические произведения в разных типах изданий

   Пьесы Ф.К. Сологуба пользовались успехом и вошли в репертуар столичных и провинциальных театров дореволюционной России [48 - Более подр. см.: Гуральник Е.Н. Прижизненные издания драматических произведений Ф.К.Сологуба в фондах Российской государственной библиотеки // Театр в книжных памятниках. – М., 2002. – С. 187–199.]. Они были поставлены известными режиссерами: «Победа смерти», «Заложники жизни» – В.Э. Мейерхольдом, «Ванька-ключник и паж Жеан», «Ночные пляски» [49 - В 1913 году Н.Н. Евреинов поставил эту пьесу под названием «Всегдашни шашни» на сцене «Кривого зеркала». Подр. об этом: Тихвинская Л.И. Кабаре и театры миниатюр в России. 1908–1917.-М., 1995.-С. 245.] – Н.Н. Евреиновым. Для заучивания актерами ролей при постановке спектаклей были выпущены специальные издания (комплекты ролей): «Ванька-ключник и паж Жеан» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1909]) [50 - В одном из писем к И.А. Бунину Ф.К. Сологуб просил издать его пьесу «Ванька-ключник и паж Жеан» в сборнике «Земля», но его просьба, судя по следующему письму Ф.К. Сологуба, осталась без ответа. См.: Письмо Ф.Сологуба И.А. Бунину от 29 июля 1908 г.: Автограф // РГАЛИ. – Ф. 44.– On. 1. – Ед. хр. 205. – Л. 4–5.], сценическое переложение романа «Мелкий бес» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1909]), «Война и мир: Картины из романа Л.Н. Толстого, избранные и приспособленные для сцены Федором Сологубом» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1912]), «Любовь над безднами» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1914]), «Проводы» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1914]), «Камень, брошенный в воду. (Семья Воронцовых)» (СПб.: журн. «Театр и искусство», [1915]).
   Комплекты ролей, изданные журналом «Театр и искусство», могут быть единственным источником текста драматического произведения. К примеру, пьеса «Мелкий бес» после 1909 года при жизни автора так и не была переиздана. Пьесы изданы журналом «Театр и искусство» традиционным небольшим тиражом в 100 экз., за исключением пьесы «Ванька-ключник и паж Жеан» (тираж ее – 3700 экз.). Цена на издание пьесы «Мелкий бес» составила 3 рубля. Для сравнения, мистерия Ф.К. Сологуба «Литургия Мне» (М.: Тип. О-ва распространения полезных книг, 1907) была выпущена тиражом 400 экз. по цене 40 к., первое издание романа «Мелкий бес» (СПб.: Шиповник, 1907)– 2000 экз. по цене 1 р. 75 к., издание «Победы смерти» (СПб.: Факелы, 1908) – 2000 экз. по цене 60 к.
   Журнал «Театр и искусство» был популярен среди драматургов, которые предпочитали публиковать свои пьесы именно в нем. Известно, что и стоили они дороже, чем напечатанные в другом месте, и гонорар драматургов там был выше [51 - Королев Д.Г. Очерки из истории издания и распространения театральной книги в России XIX – начала XX веков. – СПб., 1999. – С. 198.]. Этот необычный вид изданий рубежа XIX–XX веков представляет собой стеклографированную машинопись, изданную малым тиражом в бумажной обложке, на которой, как правило, от руки вписан год разрешения к представлению и номер комплекта. Согласно существовавшей на тот период цензуры драматических произведений, «назначенных к представлению», пьеса могла быть запрещена, как это случилось с пьесой Ф.К. Сологуба «Дар мудрых пчел» [52 - См.: Театр и искусство. – 1907. – № 37. – С. 596.]. Титульный лист отсутствует. Комплекты ролей любопытны ремарками автора, как правило, отсутствующих в литературно-художественных изданиях пьес. Например, в пьесе, написанной Ф.К. Сологубом и Ан. Н. Чеботаревской «Камень, брошенный в воду. (Семья Воронцовых)» (Пг.: журн. «Театр и искусство», 1916), имеются примечания для режиссеров, в которых оговариваются источники поэтических и музыкальных произведений, цитируемые персонажами в пьесе.
   В постановке пьесы «Ночные пляски» участвовал сам Ф.К. Сологуб, в качестве рассказчика, а в ролях юного поэта и богатого купца– поэты Городецкий и Потемкин. По мнению одного из современных Ф.К. Сологубу критиков, спектакль «представляет собою не что иное, как попытку повторить знаменитую шутку, проделанную в 1851 году А.М. Жемчужниковым и графом А.К. Толстым, над дирекцией Александрийского театра» [53 - Вальтер В. Современная прутковщина // Вестник Европы. – 1909 – Кн. 6. – С. 766–768.] (речь идет о постановке «Фантазии» К. Пруткова, поставленной в 1851 году).
   Критические заметки говорят об интересе современников к драматическому творчеству писателя. О «Даре мудрых пчел» писал М.А. Волошин: «Мертвенным классическим совершенством веет и от замысла, и от строгой простоты этой трагедии. Это законченность священной чаши, из которой подобает производить возлияние только подземным богам. На лице самого поэта надета золотая маска» [54 - Волошин М. Лики творчества [Рец. на: Федор Сологуб «Дар мудрых пчел». Трагедия в пяти действиях. («Золотое Руно»)] // Русь. – 1907. -14 июня (№ 152). Переизд.: О Федоре Сологубе. Критика, статьи и заметки / Составитель А. Чеботаревская– [СПб.: Шиповник],[1911]. – С. 184–190.]. Проводилась аналогия между пьесой «Заложники жизни» Ф.К. Сологуба и «Строителями Сольнесом» Ибсена. О «Заложники жизни» писали: «В драме Сологуба «строители» ничего не строят, «герои» ничего не преодолевают, а любовь лишена покоряющей страсти» [55 - Albus Двуликий пессимизм (О «Заложниках жизни» Ф.К.Сологуба) // Северные Записки. -1913.-Кн. I.-C.123.].
   Драматические произведения Ф.К. Сологуба были изданы и в литературно-художественных типах издания. «Победа смерти» (СПб.: Факелы, 1908) вышла отдельным изданием после постановки ее В.Э. Мейерхольдом в 1907 году. Особенности оформления книги: рисованная черно-белая шрифтовая обложка работы М.В. Добужинского и бумага, на которой напечатан текст, с полосками «понтюзо». Такая бумага часто использовалась при издании книг в символистских кругах, в том числе и для изданий произведений Ф.К. Сологуба. Мистерия «Литургия мне» (М.: Тип. О-ва распространения полезных книг, 1907) только за счет небольшого размера, шрифтового оформления и специально подобранной бумаги (также с полосками «понтюзо») создает впечатление изящно изданной книги.
   Трагедия «Победа Смерти» вызвала единодушное признание у критиков. Пьеса имела успех и на сцене, и в критических отзывах. Победа была не только автора, но и театра, а главное, В.Э. Мейерхольда, который ее ставил. Это была его последняя постановка в этом театре. Не все критики принимали его. По свидетельству одного из них: «было хорошим тоном и из любви к искусству вешать всех собак на Мейерхольда».
   Некоторые из критиков в ее успехе видели отказ от модерн-театра, но одобрение было единодушным. Трагедия Ф.К. Сологуба была названа новейшей драмой, написанной в новых тонах, с изяществом и силой лаконизма. Писали о возрождении греческого хора, так как театр Комиссаржевской тяготел к древним мистериям. Поясняющий персонаж – «некий в желтом» был интерпретирован как андреевский – «некто в сером». Также было отмечено совершенство форм, в которое облек Ф.К. Сологуб идейное содержание, о его ритмической прозе, и его культивированном языке.
   В.Э. Мейерхольд относил драматические произведения Ф.К. Сологуба к «новому театру», который, по его словам, «пытался возродить ту или иную особенность одного из театров подлинно театральных эпох» [56 - Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы. – М.: Искусство, 1968.-Ч.1: 1891–1917. – 188с. В приложении «Режиссерские работы. 1905–1912» перечислены постановки В.Э. Мейерхольдом драм Ф.К. Сологуба: «Победы Смерти» (1907), «Заложники жизни» (1912). 1909 год (год условной датировки драмы «Мелкий бес») в списке отсутствует.]. Режиссер писал о творчестве Ф.К. Сологуба, что его «влекут или формы античного театра («Дар мудрых пчел»), или принципы испанских драматургов («Победа смерти») [57 - Там же.-С. 188.].
   О постановке «Победа Смерти» в своих воспоминаниях писала В. Веригина (актриса, участвовавшая в спектакле): «Впоследствии для нашей поездки Сологуб по просьбе В.Э. Мейерхольда прибавил пролог, в котором главное действующее лицо – Дульсинея в образе змеиноокой Альдонсы (…)» [58 - Веригина В. По дорогам исканий // Встречи с Мейерхольдом. – М., 1967. – С.45.]. Актриса сожалела, что в театре Комиссаржевской пьеса шла без автора.
   В восьмой том 12-ти томного собрания сочинений Ф.К. Сологуба издательства «Шиповник» (1909–1912) и аналогичного 12-ти томного собрания сочинений издательства «Сирин» (1913) вошло пять пьес: трагедии «Победа смерти», «Дар мудрых пчел», драмы «Любви», «Ванька-ключник и паж Жеан», драматическая сказка «Ночные пляски». К некоторым пьесам автор делает примечания, в которых указывает источник заимствования произведения: для трагедии «Победы смерти» – легенда о королеве Берте Длинноногой, матери Карла Великого из книги Г.Н. Потанина «Восточные мотивы»; для трагедии «Дар мудрых пчел» – статья Ф.Ф. Зелинского «Античная Ленора»; драма «Ванька-ключник и паж Жеан» в русской ее части написана по первым сорока семи вариантам песен, собранных в книге «Великорусские народные песни» (Т. 1. – СПб., 1895. – С. 1 – 84); тема драматической сказки «Ночные пляски» заимствована из сказки с аналогичным названием из книги А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки» (Т.2. – М.: изд. И.Д. Сытина, 1897 – С. 223–225).
   Некоторые прозаические произведения, а также пьесы «нового цикла» «Любовь над безднами», «Семья Воронцовых», «Мечта победительница» были написаны в соавторстве с Ан. Н. Чеботаревской.
   Имеющиеся книжные свидетельства, комплекты ролей 1914–1915 годов, показывают, что и после 1910 года драматическая деятельность Ф.К. Сологуба не прекращалась. Пьесы, опубликованные в этот период, можно отнести к драмам «так называемого «интимного» реализма» [59 - Фролов В.В. Судьбы жанров драматургии: Анализы драматических журналов в России XX века. – М., 1979.-С. 85.]. То же можно сказать и про прозаические произведения, которые даже по стилю значительно отличались от прозаических произведений, опубликованных «символистскими» издательствами.
   После революции у Ф.К. Сологуба еще теплится надежа на воссоздание «нового театра». Автор считал, что «элементы трагедии ныне даны самой жизнью»: «Есть всенародный, общепризнанный герой, и есть общевосхволяемый подвиг; есть и всеми презираемые злодеи, и всем ведомое отвратительное, гнусное предательство. Герой – не лицо, а коллектив (…)» [60 - Сологуб Ф. Наблюдения и мечты о театре // Русская Мысль. – М.: Петроград, 1918 – Кн. 1– С.1.]. Однако уже в это время Ф.К. Сологуб был назван «буржуазным» писателем и редакция журнала «Русская Мысль», где была опубликована статья Ф.К. Сологуба «Наблюдения и мечты о театре», в примечаниях к ней поспешила отмежеваться от автора.
   Театральным отделом народного комиссариата просвещения в 1918 года все же была опубликована трагедия «Дар мудрых пчел» в составе серии «Русский театр». В эту серию должны были войти пьесы А.М. Ремизова, Л.Н. Андреева. Там же планировалось издать и другую пьесу автора «Узор из роз» [61 - Сологуб Ф. Узор из роз: Драма в 5-ти действиях, 7-й картинах: Машинопись // РГАЛИ. – Ф. 2534. – On. 1. – Ед. хр. 34. – 54 лл.].

Литературно-художественные издания 1912–1915 гг.

   На 1911 год практически все издания Ф.К. Сологуба, выпущенные «Шиповником», как значилось в каталоге издательства, были распроданы. Издательство несло убытки. Тогда же по свидетельству А. А. Блока, Ф.К. Сологуб ведет переговоры об издании своих произведений с издательством «Сирин», которое было основано в Петербурге в 1912 году промышленником М.И. Терещенко и его сестрами П.И. и Е.И. Терещенко. «Издательство организовала группа писателей-символистов при самом активном участии А.Блока» [62 - Баренбаум И.Е., Костылева Н.А. Книжный Петербург – Ленинград. – Л., 1986. – С.294.]. И.Е. Баренбаум и Н.А. Костылева считают, что подлинным руководителем издательства был А.А. Блок: «Именно он определял выбор произведений для издания» [63 - Там же. – С.294.].
   В письме к А. Белому от 15 ноября 1912 года А.А. Блок сообщал об основании издательства «Сирин»: «Обладая большими средствами, издательство хочет служить искусству и художественной литературе по преимуществу; хочет дать возможность русским писателям работать спокойно; хочет поставить дело (которое едва еще начинается) на реальную почву, не меценатствуя, но и не занимаясь эксплуатацией» [64 - Блок А. Собрание сочинений. – М.;Л., 1963 – Т.8. – С.416.]. Еще раньше в дневнике А. Блока есть запись от 17 октября об издательстве «Сирин»: основатели его хотели выкупить разоряющийся «Шиповник» (главный пайщик застрелился) [65 - См. об этом: Фрумкина Н.А., Флейшман Л.С. Блок между «Мусагетом» и «Сириным» // Блоковский сб. – Тарту, 1972. – Вып.2. – С. 385–397.]. От 20 октября 1912 года, есть запись о том, что М.И. Терещенко написал, что «порвали с «Шиповником» и перешли в «Сирин» Ремизов и Сологуб» [66 - Блок А. Указ, соч. – М; Л., 1963. – Т.7. – С.167.].
   «Сириным» были изданы собрания сочинений Ф.К. Сологуба, А.М. Ремизова, В.Ю. Брюсова. Издавался альманах «Сирин», в котором печатались А.Блок, А.Белый, З.Н. Гиппиус, А. Ремизов, Ф.К. Сологуб, В. Пяст. Издательство просуществовало до 1915 года.
   В 1913 году появилось собрание сочинений Ф.К. Сологуба в 12 томах (СПб., Сирин). По внешнему виду издание отличается от издания «Шиповник» только по обложке и титульному листу (обложка синего цвета с золотым тиснением [67 - Из письма Сологуба Чеботаревской от 10–11 декабря 1912 г., опубликованного А.В.Лавровым, становится известно, что Ф.Сологуб для «сиринского» собрания сочинений выбрал синюю обложку. См. об этом: Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская / Вступ, ст., публ. и коммент. А.В.Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. – М., 1997. – С.324.]), но совпадает с изданием 1912 года по содержанию томов, формату и по набору в каждом томе (в некоторых томах вплоть до совпадения страниц).
   Возможно, что издательство «Сирин» выкупило не только авторские права на издание, но и набор, или даже сам оставшийся тираж (в письме к Э.К. Метнеру А.Блок сообщал, что собрания сочинений не были изданы, а выкуплены «Сириным» (от 9 марта 1913)) [68 - См. об этом: Фрумкина Н.А., Флейшман Л.С. Блок между «Мусагетом» и «Сириным» // Блоковский сб. – Тарту, 1972. – Вып.2. – С. 385–397.]. Единственное различие – это авантитул и титульный лист: изменены данные об издательстве и год издания.
   Из объявленных в полном собрании сочинений в 20-ти томах с 1913 по 1914 год были изданы том 3 (рассказы «Земные дети»), том 5 (стихи «Восхождения»), том 6 (седьмое издание романа «Мелкий бес»), том 7 («Дни печали»), 9 том (стихи «Змеиные очи»), том 11 (рассказы «Книги превращения»), том 12 (рассказы «Книга стремлений»), том 13 (стихи «Жемчужные Светила»), том 14 (рассказы «Неутолимое»), в томах 15–16 опубликован роман «Слаще яда», том 17 (стихи «Очарование земли»), в томах 18–20 опубликована трилогия «Творимая легенда». В перечне содержании томов собрания сочинений указаны не вышедшие тома: первый том (2-е издание стихов «Лазурные горы»), второй том (5-е издание романа «Тяжелые сны»), четвертый том (рассказы «Недобрая госпожа»), восьмой том (Пять драм), десятый том (сказочки и статьи «Заклятие стен»). Цена на издания варьировалась от 1 рубля 50 коп. до 2 рублей.
   В записке Ф.К. Сологуба об изданиях его произведений автор пишет: «Мои сочинения собраны и напечатаны под названием «Собрание сочинений Федора Сологуба», в 20 томах, издательством Шиповник (тт. 1-12) и Сирин (тт. 13–20). Не вошедшее в собрание сочинений издавалось отдельными книгами, например в 1922 году роман «Заклинательница Змей» и сборники стихов «Чародейная Чаша», «Соборный Благовест» (изд. Эпоха)» [69 - Записка Сологуба Ф.К. (Тетерникова) об изданиях его произведений: Автограф // РГАЛИ. -Ф.482. – Оп.2. -Ед. хр. 7. – 1 л.].
   Некоторые произведения, опубликованные в сборниках и периодических изданиях и не вошедшие ни в одно из собраний сочинений, были изданы в двадцатых годах частными издательствами. Например, повесть «Барышня Лиза» была напечатана в сборнике «Сирин» (1914, кн. III), а вышла отдельным изданием издательством «Геликон» только в 1923 году.
   Издательство «Сирин» прекратило свое существование в 1915 году [70 - О прекращении существования издательства «Сирин» весной 1915 года вспоминал Иванов-Разумник в письме к К.Н. Бугаевой. Более точную дату (28 января) в своих записях назвал А.М. Ремизов. Цит. по: Андрей Белый и Иванов Разумник. Переписка. – СПб: Atheneum; Факел, 1998.-С. 8, 52.]. В «Журнале журналов» в 1915 году в статье «Литературные нравы. Мезальянс» было напечатано извещение о закрытии издательства «Сирин». Автор статьи писал, что «книгоиздательство «Сирин» приказало долго жить, просуществовав два года. Затеяно оно было очень широко, с непривычной для русских издательств роскошью. Роскошью, надо сказать, ненужною. Круг писателей, к которым «Сирин» благоволил, – Брюсов, Сологуб, Андрей Белый, Блок, Ремизов и другие, – и без того страдает от некоторого аристократизма.
   Издания их сочинений в пятидесяти томах, на «слоновой» бумаге, искусственно замыкали их в кружковщине избранников (…)» [71 - 7Литературные нравы. Мезальянс // Журнал журналов.-№ 2 – Петр., 1915 – С. 16. Автор статьи допустил неточность в отношении бумаги: для изданий использовалась бумага типа «верже», а не «слоновая».].
   В 1915 году Ф.К. Сологуб публикует произведения, не вошедшие в «сирийское» собрание сочинений. Вышел сборник стихов «Война» (Пг.: жури. «Отечество», 1915) в Петрограде и сборник «выбранных стихов» «Земля родная» в Москве. В 1916 году в Москве переизданы «Политические сказочки» (М.: Родная речь, 1916), «Московским книгоиздательством» впервые отдельным изданием опубликованы рассказы «Ярый год».
   Тиражи дореволюционных изданий произведений Ф.К. Сологуба до 1915 года составили: количество первых изданий с 1896 по 1907 год в среднем 800-1800 экз. Однако с 1907 года заметен рост: среднее количество изданий 2000–3000 экз., исключение составляет издание «Литургия мне: Мистерия» (М., 1907), выпущенная тиражом 400 экз. Самый большой тираж (8300 экз.) на 1909 год издания «Книга очарований» (СПб.: Шиповник, 1909) [72 - Данные о тиражах взяты из издания «Русская литература XX века (1890–1910)» (Т.2.: М.: Мир, 1915. – С. 193–198).]. Исследование показало зависимость тиража от типа дореволюционных изданий. Самый маленький тираж 100 экз. составили издания журнала «Театр и Искусство» (комплект ролей), исключение составляет издание «Ванька-ключник и паж Жеан: драма» (СПб.: ж. «Театр и искусство», 1909) тиражом 3700 экз. Самые большие тиражи составили массового типа издания издательства «Польза» 5000-10200 экз.

Литературно-художественные издания 1917–1926 гг.

   Уже в первые годы Советской Власти в 1917 году в Москве «Московским книгоиздательством» опубликована книга стихов «Алый мак» и изданный «Петроградским книгоиздательством» сборник рассказов «Алая лента». В 1918 году вышла отдельным изданием трагедия «Дар мудрых пчел», выпущенная Театральным отделением Народного Комиссариата просвещения в серии «Русский театр». «Московским книгоиздательством» напечатан сборник рассказов «Слепая бабочка». Московским акционерным издательством «Творчество» (1917-24) «Помнишь, не забудешь и другие рассказы». Издательство известно одноименными альманахами (1917–1918), где публиковались произведения К.Д. Бальмонта, В.В. Вересаева, С.А. Есенина, А.И. Куприна и др. Издавало серию «Народная библиотечка». В 1918–1922 издавало журнал «Москва».
   В начале двадцатых годов, несмотря на быстро меняющиеся условия, еще во многом сохранялась литературно-издательская среда, в которой Ф.К. Сологуб начинал некогда публикацию своего романа, что позволяло ему полноценно участвовать в издательском процессе. Отношение к Ф.К. Сологубу как к маститому писателю сохранялось вплоть до его смерти в 1927 году [73 - Подр. об этом: Гуральник Е.Н. Заложник жизни (Современники о Ф.К. Сологубе) // Библиография. – М., 2000 – № 5– С. 149–156.].
   Издаются литературоведческие работы В.Я. Брюсова, Иванова-Разумника, Н.С. Гумилева, П.С. Когана, Е. Лунберга, В. Егеньева-Максимова и др., посвященные поэзии русского символизма, русской литературе (1890–1915), культурным традициям, в том числе и творчеству Ф.К. Сологуба. В своей книге «Театр и эволюция театральных форм» А.Е. Редько публикует статью «Роль автора в условном (мистическом) театре по Ф. Сологубу». В «Современной литературе» публикуется речь Е. Замятина, произнесенная на юбилейном чествовании Сологуба 11 февраля 1924 года.
   Выходят рецензии на книги Ф.К. Сологуба («Фимиамы», «Небо голубое», «Царица поцелуев») и статьи о его творчестве. В 1920 году В. Боцяновский в статье «Сологуб и его новый роман» об истории создания романа «Заклинательница змей», сетовал на то, что это произведение ждет своего опубликования. Роман был издан в 1921 году в Петрограде и Берлине.
   За судьбой писателя пристально следила пресса русского зарубежья. В берлинском журнале «Русская книга», позднее переименованном в «Новую русскую книгу», регулярно появлялись заметки о его жизни и творчестве. Там же была заметка о выпускающемся в издательстве «Алконост» сборнике стихов Ф.К. Сологуба «Сказка заката», но сведений о том, что издание вышло из печати и о самом издании не найдено: нет данных о нем в «Книжной летописи» за этот период и само издание отсутствует в фондах библиотек.
   Примерно в 1921 году издательством «Библиофил» в Ревеле выпущен сборник стихов «Небо голубое» и сборник рассказов «Сочтенные дни», а в Петрограде опубликованы издательством «Myosotis» новелла «Царица поцелуев» и стихи «Одна любовь». Новелла «Царица поцелуев» (1921) не вошла ни в одно из собраний сочинений. По содержанию она относится к так называемой пикантной литературе и впервые была опубликована в первом выпуске сборника «Сказки для взрослых» (М.: Тип. Л.Н.Холчева, [1908]). Напечатана новелла «Царица поцелуев» на правах рукописи с иллюстрациями В. Григорьева. Особенности оформления: бумажная обложка с рисунком В. Григорьева посередине (силуэт рыцаря с дамой в цветочной рамке). Перед титульным листом фронтиспис (портрет главной героини новеллы Мафальды).
   На титульном листе помещена издательская марка «Myosotis». Издание нумерованное, малотиражное (500 экз.), иллюстрированное, на японской бумаге.
   В сборнике «Сочтенные дни» (Ревель: Бибилофил, 1921) на титульном листе не указан год издания. На обороте его напечатано об авторских правах перевода на иностранные языки и издательских «Библиофила», датирующихся 1912 годом. В предисловии к изданию от автора говорится, что в книге собраны три рассказа и драматическая сказка, которые «в разных образах, представляют одно высказывание о сочтенных днях нашей прежней жизни». Текст сборника напечатан по старой орфографии. В том же 1921 году в Петрограде напечатан издательством «Эпоха» роман «Заклинательница змей», который в том же году был опубликован в Берлине издательством «Слово». Первая известная публикация романа осуществилась в 1918 году в московском сборнике с аналогичным названием «Эпоха». Обложка издания романа (Эпоха, 1921) бумажная, рисованная с двуцветной печатью (оранжевые, черные краски). Перед титульным листом на отдельной странице отпечатано название романа. Титульный лист наборный. На обложке указан Петербург и год издания 1922, а на титульным листе – Петроград и год издания 1921. Из каталога на 1 ноября 1923 года (Берлин) можно получить представление о репертуаре издательства. Было объявлено об издании собрании сочинений А.Блока в двух видах: брошюрах и переплете, об издании произведений А.Белого, Ф.М. Достоевского, Владимира Волькинштейна, М.О. Гершензона, Михаила Зощенко, А.Ремизова, Марии Шкапской; о петербургском альманахе «Пчелы», очерки по поэтике Пушкина, детские книги и роскошное издание Вл. Лебедева «Улица революции» (художественный альбом с текстом Владислава Ходасевича).
   В 1922 году в Петрограде издательством «Petroplis» выпущен сборник «Свирель: Русские Бержереты», сборники стихов «Чародейная чаша». Кооперативное издательство выпускало поэтические сборники и монографии о современных поэтах, произведения зарубежных авторов, монографии и сборники по теории театра, труды по вопросам искусства, монографии о художниках. Альманах «Зеленая птичка». В том же году вышел «Соборный Благовест» издательства «Эпоха», сборник стихов «Фимиамы» издательства «Странствующий Энтузиаст», также сборник стихов «Костер дорожный» издательства «Творчество».
   В следующем году опубликованы стихи «Великий благовест» «Госиздата» и повесть «Барышня Лиза» издательства «Геликон», основанным в Москве в 1918 А.Г. Вишняком. «Геликон» выпускал художественную литературу и книги по искусству. Деятельность издательства делится на два периода: московский и берлинский (1921-23). В первый период с издательством сотрудничали В.Я.Брюсов, А.М. Эфрос, А.А. Сидоров и др.; во второй – А.Н. Толстой, И.Г. Эренбург, М.И.Цветаева, Б.Л. Пастернак, А.М. Ремизов, Л.С. Лисицкий и др.
   «Геликон» издавал также литературный ежемесячник «Эпопея» под редакцией А. Белого (1922-23) и «Бюллетени Дома искусства в Берлине» (1922). Издания «Геликона» отличались высоким уровнем художественно-графического оформления.
   Известно, что в 1918 году Ф.К. Сологуб обращается к С.Ю. Копельману, издателю еще существовавшего тогда «Шиповника». В письме от 12 мая 1918 года Ф.К. Сологуб просит переиздать два романа, «Тяжелые сны» и «Мелкий бес», отдельными изданиями, в виду того, что «Томы 2 и 6 его собрания сочинений истощились»; «может быть, каждый двумя небольшими томиками» [74 - Письмо Ф.К. Сологуба С.Ю. Копельману // РГАЛИ. – Ф.593 – Оп.2 – Ед. хр. 27. – Л.1.]. В советское время роман Ф.К. Сологуба «Мелкий бес» был переиздан издательством З.И. Гржебина (1923) и издательством «Мысль» ([1926]).
   Издательство З.И. Гржебина образовалось в 1919 году. Из его перспективного каталога можно узнать, что в общую редакцию входили М. Горький, А.Н. Бенуа, акад. С.Ф. Ольденбург и проф. А.И. Пинкевич, который был заведующим редакцией. Ближайшими сотрудниками по отделу русской литературы были названы: А.А. Блок, М. Горький, В.А. Десницкий, Е.И. Замятин, И.О. Лернер, К.И. Чуковский и др. Было объявлено: «В силу технических условий в наше время невозможно дать полное собрание сочинений писателей (…)» [75 - Каталог издательства З.И. Гржебина. – Пг.; Берлин, 1921– С.67.], поэтому было решено издавать избранные произведения. Среди писателей, чьи произведения собирались публиковать, был указан и Ф.К. Сологуб. Цель издательства – просвещение «пролетарских масс». Издательские планы издательства З.И. Гржебина современниками воспринимались «астрономическими», что подчеркивает универсальность издательства. «Выставка изданий З.И. Гржебина (1922–1923) в Берлине, на которой были выставлены 225 изданий, «заинтересовала» весь русский Берлин и имела успех» [76 - Юниверг Л.И. З.И.Гржебин и его издательская деятельность // Книга: Исследование и материалы. – М., 1994. – Сб. 69. – С. 130–131.]. Л.И. Юниверг считает, что именно размах предполагаемого издательства вызвал «необыкновенное раздражение у совпартаппаратчиков». После переезда З.И. Гржебина в Берлин сотрудничество с Советской Россией сложилось таким образом, что З.И. Гржебин работал по неоплаченным заказам Госиздата на печатание учебной и русской литературы, и есть точка зрения исследователей, что совпартчиновники намеренно разоряли З.И. Гржебина. Книги не реализовывались.
   Существуют два издания романа «Мелкий бес» 1923 года, отпечатанные издательством З.И. Гржебина в Берлине и Петрограде. Издание, отпечатанное в берлинской типографии Макса Маттиссона, по внешнему виду полностью повторяет пятое издание романа «Шиповником»: использована обложка с рисунком М.В. Добужинского, как и к первым изданиям, кроме того, имеются публиковавшиеся ранее авторские предисловия ко второму и пятому изданиям романа. Текст романа опубликован по дореволюционной орфографии. Текстологическое изучение показало, что, возможно, это перепечатка с пятого или шестого издания романа, так как в седьмом издании (издательство «Сирин») текст романа был в некоторых главах изменен, однако в этом издании текст напечатан без исправлений, сделанных в седьмом. Возможно, З.И. Гржебин использовал одно из изданий «Шиповника» и переиздал роман восьмым изданием.
   Другое, девятое издание романа «Мелкий бес», форматом 22 см. в высоту, вытянутой формы. Глянцевая бумажная обложка, на ней орнаментальная рамка из дубовых листьев. На авантитуле помещена издательская марка. В издании отсутствуют предисловия автора и эпиграф [77 - Отсутствие в 9 и 10 изданиях авторских предисловий и эпиграфа отчасти объясняется нехваткой средств и бумаги у частных издательств 20-х гг. XX в.]. Бумага желтая, газетная. Однако текст напечатан по «новой» орфографии и имеются исправления седьмого издания романа 1913 года.
   В десятом издании романа («Мысль», [1926]) предисловия и эпиграф также отсутствуют, что не исключает авторского участия в подготовке изданий. Десятое издание по внешнему виду практически идентично девятому. За исключением оформления обложки: рамка из огненного круга, нарисованная тушью. На рисованной обложке указан 1926 год. Это издание прижизненное, опубликовано, если судить по дате на обложке, на титульном листе данные отсутствуют, в 1926 году, автор умер в декабре 1927 года. Известно также, что Ф.К. Сологуб и его жена Ан. Н. Чеботаревская работали в издательстве «Мысль» переводчиками и редакторами.
   В каталоге издательства «Мысль» за март 1927 год в разделе иностранной литературы помещено, под отчеркнутой линией, издание Ф.К. Сологуба «Мелкий бес», т. е. информация об издании романа была дана отдельно от русской беллетристики. Каталог издательства «Мысль» довольно внушителен, в нем указывается около ста семидесяти книг, причем из них большинство не меньше трех печатных листов каждая; есть и довольно увесистые тома. Книжки данного издательства издавались очень просто. Как и о большинстве частных издательств, об издательстве «Мысль» враждебно отзывались в официальной печати: «оно не давало того, что служит предметом издательского внимания партийного советского предприятия». Русский стихотворный отдел «Мысли» назывался «скучноватой обывательски-настроенной петербургской серединой, с идеологией вялого отрицания и неприятия настоящего». Про иностранный литературный отдел писалось, что переводятся для «Мысли» стихи Т. Готье и Ж. Мореаса, «холодные и скучноватые французы», Киплинг с его «стихотворными оправданиями британского империализма».
   В издательстве «Мысль» работали такие известные деятели искусства, как А.А. Ахматова, Ф.К. Сологуб, В.Ф. Ходасевич, Н.С. Гумилев, Н.Е. Лансере, А.А. Ушин, С.М. Пожарский, С.В. Чехонин и др.
   Издательство «Мысль» участвовало в книжной выставке союза кооперативных и частных издательств. Эта выставка проходила в Москве в апреле 1923 года. В ней приняло участие 41 издательство. Издательства представили по названиям 1051 книгу: «Задруга» – 115 названий, «Мысль» – 89, «Колос» – 79, «Центросоюз» – 79, издательство бывшее братьев Сабашниковых – 75, «Начало Знания» – 66 и «Книга» – 61. Из остальных издательств лишь 2–3 представляют в количестве 20–30 книг-названий. Все остальные выставили лишь по 5-15 книг.
   Деятельность издательства «Мысль» связана с введением новой экономической политики. «Хозяйственная разруха – результат многолетней войны – не могла не повлиять на состояние издательского дела. Бумажный запас республики сократился к 1920 году, по сравнению с довоенным в 13 раз, а к середине 1921 года уменьшился еще вдвое. Число изданий и тираж художественной литературы в 1921 году уменьшился по сравнению с предыдущими годами примерно в 2,5 раза» [78 - Подгорнова А.И. Советское книгоиздательство в 20-е годы. – М.: Наука, 1984. – С.11.].
   Специфические проявления НЭПа в издательской области были связаны с переходом издательств на хозяйственный расчет, с заменой принципа распределения производственной печати принципом свободной торговли и, наконец, с допущением в издательское дело частного капитала – частных издательств, типографии, книжных магазинов и прочее. Но одновременно в издательском деле «происходило усиление государственно-планового начала, шла реорганизация управления, создавались советские кооперативные объединения и т. д. В наказе Советских Народных Комиссаров РСФСР от 9 августа 1921 года «О проведении в жизнь начал новой экономической политики» указывалось на необходимость перехода, где это возможно и выгодно, к денежной форме обмена» [79 - Там же. – С.11.]. Это не могло не коснуться книжного дела при наличии, помимо государственных, издательств, принадлежащих частным лицам или кооперативам. Изменилось отношение к частному и кооперативному книгоиздательству. Малый Совнарком 17 августа 1921 года (в дополнение к декрету от 5 августа «О взимании платы за товары, отпускаемые Государством для частного хозяйства») разрешил продавать бумагу частным лицам за золото по цене, вдвое
   превышающей существующую за границей. Этот и другие государственные акты свидетельствуют о начавшемся переходе к товарно-денежным отношениям в книжном деле в условиях НЭПа. Неизбежным проявлением НЭПовской политики в издательском деле было временное расширение частного сектора.
   Согласно декрету от 12 декабря 1921 года частным издательствам предоставлялось право «заготовлять за границей книги, картины и другие произведения печати и ввозить их в Россию с соблюдением действующих правил о ввозе товаров из-за границы» [80 - Там же, С.24.]. Частные издательства могли спокойно сбывать выпущенные произведения печати, но Госиздат и его органы на местах получали «право преимущественной покупки всего издания или части его» [81 - Там же, С.24]. Особенное значение имело положение о том, что каждая рукопись до сдачи ее в набор должна быть разрешена к печати Госиздатом, его отделениями на местах, а где их нет – губернскими политико-просветительными комитетами, «о чем должно быть отмечено на каждой напечатанной книге» – «специфическое проявление диктатуры пролетариата в издательском деле» [82 - Там же, С.24].
   Из публицистики начала 20-х годов о частных издательствах можно было прочесть следующее: «За последние семь месяцев возникло очень много частных издательств. В Москве их в конце мая было 220, а в Петербурге 99. Но все они возникают почти исключительно только в Москве и Петербурге. В провинции их почти совершенно нет, а то, что есть – ничтожно, эфемерно, случайно» [83 - Мешериков Н.Л. О частных издательствах // Печать и революция. -1922 – N 6 – С. 130.]. Также отмечается, что во время войны и революции в значительной степени исчез старый читатель; старый аппарат книжной торговли, за время действия Центрпечати бесплатно распространявшей книги, совершенно погиб. Новый читатель из среды рабочих и крестьян еще не выработался настолько, чтобы у него появилась потребность купить книгу при его скромном бюджете.
   В первые месяцы работы частных издательств, почти вся их деятельность заключалась в издании тоненьких сборников стихов, рассказов, книжек по искусству и по литературе. За последнее время некоторую роль в их работе начинает играть издание литературы по прикладным знаниям (техника, сельское хозяйство и т. п.). В Петербурге эта литература составила за время работы политотдела Госиздата 79 названий из общего количества 190, прошедших через цензуру, т. е. 41,6 %; в Москве 64 названия из 813 рукописей.
   Госиздат как государственный орган утверждал планы частных издательств, санкционировал рукописи к печати. Суть реформы в 1921–1925 годах сводилась к созданию системы государственного регулирования издательского дела применительно к условиям мирного социального строительства. Частные издательства конца двадцатых – начала тридцатых годов постепенно были упразднены.
   Наиболее известными среди издательств этого периода были «Прибой», «Начатки знания», «Колос», «Алконост», «Мысль», «Сеятель», «Петроград», «Былое», «Academia», «Наука и школа», «Кооперация», «Время», «Радуга», «Аквилон» и т. д.
   Госиздат строго контролировал частные издательства. Пресекались даже малейшие попытки нарушения монополии Госиздата РСФСР на отдельные виды печатной продукции, тем более – попытки конкурировать с ним. Ряд архивных документов посвящен любопытной полемике между Госиздатом и негосударственными предприятиями по поводу того, относить ли ту или иную книгу к учебной литературе.
   Репрессии со стороны государства также коснулись издательства «Мысль». В работе А.В. Блюма «Книжные издательства накануне большого террора (по архивам ленинградской цензуры первой половины 30-х годов)» приводится выдержка из протокола Ленобллита о закрытии в 1928–1929 годах издательств в Ленинграде, в том числе и данного издательства [84 - Блюм А.В. Книжные издательства накануне большого террора (по архивам ленинградской цензуры первой половины 30-х годов) // Книга: Исследования и материалы. – Сб. 75. – М., 1998. С.176.].
   Тиражи изданий произведений Ф.К. Сологуба двадцатых годов: «Алая лента» (15000 экз.), «Алый мак» (2000 экз.) «Война» (3000 экз.), «Великий Благовест» (3000 экз.), «Заклинательница змей» (1500 экз.), «Мелкий бес» издательства «Мысль» (5000 экз.), «Мелкий бес» издательства З.И. Гржебина (5000 экз.), «Одна любовь» (700 экз.), «Костер дорожный» (3000 экз.), «Соборный Благовест» (2000 экз.), «Царица поцелуев» (500 экз.). Цены на издания варьировались: от 30 коп. («Алая лента») и 50 коп. («Помнишь, не забудешь») до 2 руб. («Алый мак»), («Мелкий бес», издательства «Мысль»).

Глава II
Автор и редакционно-издательский процесс начала XX века

Авторское участие в оформлении изданий

   Для прижизненных литературно-художественных изданий Ф.К. Сологуба характерно «аскетическое» оформление книги. Единственным «украшением» ее может служить рисованная обложка и, в некоторых случаях, рисованный портрет автора, но при этом в издании видна тщательная проработка всех элементов книги.
   О том, что автор заботился о внешнем оформлении своего издания, свидетельствует его письмо к А.Н. Чеботаревской от 10–11 декабря 1912 года, опубликованного А.В. Лавровым [85 - Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская / Вступ, ст., публ. и коммент. А.В.Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. – М., 1997. – С. 324–325.]: «Сегодня Калмаков привез свои обложки: синяя и жемчужно-серая. Обе очень хороши. Мне больше понравилась синяя, Александре Николаевне – серая. Вместе с Калмаковым и я пошел в «Сирин». Там собрались все, и Разумник В<асильевич>, и три Терещенки. Им обложки понравились. Решили заказывать синюю Голике. Разумник Васильевич вспомнил, что Брюсов хотел для своих книг переплет серого цвета. Поэтому серую обложку пошлют Брюсову на показ. Если она ему понравится, то Калмаков сделает обложку и для Брюсова. – Если Голике возьмется, и если не испортит, то синяя обложка будет очень хороша. (…)» [86 - Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская. – Там же, С. 324.].
   Хотя внешнее оформление книги мирискусниками было признано видом искусства равноценным с другими, и обложки символистских изданий экспонировались на выставках (обложка «Книги очарований» работы Г.И. Нарбута была представлена на выставке, посвященной творчеству художника в 1922 году), роль обложки оставалась подчиненной – раскрыть содержание книги.
   Так, рассказы, собранные в «Книге очарований», в разных образах, представляют одно высказывание о чуде. Вначале рассказы повествуют о чудесах, которые может сотворить сила человеческой веры. Но если первые легенды «Претворившая воду в вино» и «Мудрые девы» посвящены темам Нового Завета, то легенда «Страна, где воцарился зверь», сентиментальная новелла «Очарование печали» и новелла «Алчущий и жаждущий» не определено пространственными рамками. В них автор перемешал культуры разных эпох, представив действие как узнаваемое ушедшее прошлое. «Собака», новелла «Отравленный сад», «Опечаленная невеста», «Прятки», «Улыбка», «Белая мама» – современный Ф.К. Сологубу мир, где обыденное происшествие превращается в чудесное прозрение. Основой для новелл «Собака», «Прятки» послужили фольклорные мотивы. Теме революции и религии, актуальной в то время, посвящена новелла «Опечаленная невеста», где девушка принадлежит странному культу невест-вдов и посвящает свою жизнь служению памяти студента-самоубийцы и его делу революции.
   Таким образом, смешение религиозного или языческого сознания у Ф.К. Сологуба делает возможным объединить рассказы в один цикл.
   На обложке рисованная тушью черная рамка на фоне болотного цвета. Шрифт также рисованный черной тушью, типичный для символистских изданий начала века. В центре обложки помещена черная квадратная рисованная рамка, а в ней, в круге, – женская голова с греческим профилем и прической в стиле «классицизма». Титульный лист в черно-белом цвете повторяет обложку без рамки. Между ними дан чистый лист (своего рода авантитул) – характерная особенность композиции книг издательства «Шиповник». На задней части обложки помещена издательская марка «Шиповника».
   Замена наборной обложки на рисованную тушью со стилизацией типографской рамки дало возможность Г.И. Нарбуту употребить свойственный художникам «Мира искусств» прием сочетания разных видов искусств в единой композиции, как в данном случае, традиционных элементов обложки (рамки и выходных данных) с портретом. Художник удачно передает простое и ясное изображение рисунка, органично сочетая его с рисованным шрифтом. Г.И. Нарбут добавляет болотный цвет как дополнительное цветовое пятно, чтобы оттенить центральный рисунок. Обрамление вокруг портрета формирует в свою очередь медальон. Обложка подписная, но свои инициалы художник разместил под рисунком над сведениями об издательстве.
   Стилизация становится главным поэтическим и художественным принципом, заложенным в замысел оформления книги. Как бы подчеркивая сакральное книги, художник в середине обложки помещает инталию, своего рода «негатив» камеи, резной камень с углубленным изображением, разновидность геммы в декоративном эллинистическом искусстве. В древности геммы служили печатями, знаками собственности, амулетами, украшениями. Эти дорогие изделия из драгоценных камней были рассчитаны на узкий круг ценителей и меценатов.
   В России силуэтные портреты появились еще в середине XVIII века. И через русское романтическое искусство, в котором силуэтная графика занимала значительное место, силуэтное искусство перешло и в книжную графику художников «Мира искусств». Г.И. Нарбут изучает приемы и рисунки силуэтистов XVIII и XIX веков.
   Увидев очаровательный и заманчивый женский профиль на обложке «Книга очарований», читатель ждет от автора пикантных рассказов, так популярных в начале века. Тем более что незадолго до этого Ф.К. Сологуб зарекомендовал себя как автор фривольных рассказов, опубликовав в сборнике «Сказки для взрослых» новеллу «Царица поцелуев». Но о колдовстве и о Вселенском Чуде самоотверженности веры, а не о любви к женщине и ее пленительности повествует автор. На самом же деле рисунок используется автором и художником своеобразной маской: за рисованной обложкой с очаровательным профилем античной красавицы скрывается тайное содержание рассказов Ф.К. Сологуба. Собственно греческая мифология, в ее различных мистериях, изобилует волшебными напитками и волшебством, античная трагедия признана торжеством мифа. «Очарование» в сологубовской поэтике означает чарующую силу, колдовство. Герои его рассказов находятся под влиянием различных чар или сами околдовывают.
   Особое значение уделялось не только внешнему виду издания, но и расположению текстового материала в корпусе книги, а также выбору гарнитуры шрифта. Рассмотрим первое издание «Мелкого беса» («Шиповник», 1907) и издание его в составе собраний сочинений. Оно было подготовлено согласно русской книжной традиции серебряного века: специально подобран формат, бумага; набор и верстка делались в соответствии с размером издания. Размер издания ориентировочно 15x23, бумага плотная, гладкая, обложка бумажная, шрифт крупный, круглый, полужирный; объем издания 383 + YII с., поля сверху, снизу и со сторон расположены равномерно и равны 2,5 см., что делает текст более удобным для чтения.
   Для обложки использован специальный рисованный шрифт. В центре расположено изображение яблочного червя, свернувшегося в овал, с поднятой вверх головой. Голова яблочного червя напоминает голову чертенка, а его улыбка – улыбка медузы-горгоны – добродушная и коварная. Внутри овала расположен ромб, внутри которого, в свою очередь, помещена перевернутая свеча с поднимающимся кверху пламенем, у основания которого на фоне звездного неба вокруг пламени свечи нарисован горящий круг. Внизу ромба изображена кисть, с левой стороны которой написана буква «М», а с правой – буква «Д» (инициалы художника М.В. Добужинского). В рекламном приложении к изданию 1907 года указывается, что обложка, надписи, заставки и концовки к этому изданию работы М.В. Добужинского.
   Если на обложке шрифт круглый и нарисован толстыми линиями, то на титульном листе название романа набрано шрифтом прямоугольной вытянутой формы. Такая разница в оформлении обложки и титульного листа объясняется смысловой нагрузкой обложки: «В художественном оформлении изданий акцент переместился на обложку; она обычно украшалась обобщающим символистическим изображением, интерпретирующим основную идею, лейтмотив содержания книги, и соотнесенным с ее заглавием, которое выполняло ту же роль. Усложнилась функция цвета, призванного подчеркивать многозначность иллюстраций и декоративных элементов оформления, выявлять различные планы, уровни интерпретации – от ассоциаций с миром природы до мистического толкования произведений» [87 - Толстых А.Г. Прижизненные стихотворные сборники русских символистов: Книготворчество поэтов // Книга: Исследование и материалы. – Сб. 62. – М., 1991– С. 158.]. Обложка издания 1907 год неоднократно использовалась издательством «Шиповник» при последующих переизданиях романа [88 - Есть отрицательные отзывы на внешнее оформление издания. Так, А.Курсинский посчитал рисунок на обложку неудачным. (См. об этом: Курсинский А. [рец. на кн.: Федор Сологуб. Мелкий бес: Роман. – СПб.: Шиповник, 1907] // Весы. – М., 1907. – № 7. – С. 77–79).].
   В 1909 году издательством «Шиповник» началось издание собрания сочинений Ф.К. Сологуба в двенадцати томах, которое издавалось до 1912 года. Шестое издание романа «Мелкий бес» (1910) издано размером 16x21, бумага та же, что и для остальных изданий. Издание содержит разворотный титул, на обороте контртитула помещена издательская марка. На отдельных листах напечатаны предисловия автора ко второму и пятому изданиям. После предисловия расположен титульный лист с названием романа и рисунком М.В. Добужинского в виде овала из листьев, под овалом инициалы художника. Рисунок выполнен пером и тушью.
   Особенности оформления седьмого издания романа: бумага с полосками «понтюзо», на отдельных листах напечатаны предисловия автора ко второму, пятому; датируемый маем 1913 года вступительный диалог к седьмому и предисловие автора к седьмому изданию (май 1913); на отдельной странице – эпиграф автора.

Корректорская практика

   К печатным источникам текста произведения, кроме издания, относятся: корректура, оттиски, гранки и т. д. Эти виды источников относятся к промежуточным стадиям издательской работы [89 - Гуральник Е.Н. О книговедческом методе изучения источников на примере романа «Мелкий бес» Ф.К.Сологуба. Текстологические аспекты // Книговедение: Новые имена. – М., 1998. – Вып. 3. – С. 8–13; Гуральник Е.Н. Методика изучения прижизненныъ изданий как печатных источников литературы // Книговедение: Новые имена. – М., 1988. – С. 72 – 74; Гуральник Е.Н. История и текстология прижизненных изданий романа Ф.К. Сологуба «Мелкий бес»: Автореф. дне… канд. наук; Филологические науки: 10.01.01 / Рос. гос. туманит, ун-т. – М., 2000. – 20 с.].
   В 1889 году вышла книга «Корректорская практика», в которой автор на основе своего опыта давал рекомендации для корректоров. Предлагалось проводить датировку сдачи корректуры или оригинала (число, час и минуты сдачи работы).
   Отмечалось значение корректора в вопросе о единстве правописания. Корректор «по предварительному соглашению с редакцией, раз и навсегда устанавливает систему правописания, основанную на авторитете какого-нибудь знаменитого лексикографа (…), или на правописании академических словарей и делает уступку только там, где слово нарочно видоизменяется, как наир, в подражаниях просторечию, в жаргоне иностранцев и т. п.» [90 - Корректорская практика: Подробное изложение правил, условий и технических приемов корректуры. – СПб., 1889. – С. 24.].
   Редакционный корректор имел полное право «распутать темный или двусмысленный период, дополнить пропущенное слово, исправить солецизм, разбить фразу знаками препинания и даже смягчить или просто выкинуть бранное, площадное выражение (…)» [91 - Там же. – С. 26.]. Но это право не входило в круг обязанностей корректора, а пользоваться им корректор мог только с предварительного разрешения редакции, при отсутствии редактора.
   Корректор обязан был придерживаться авторского слога и распределения знаков препинания. «Относительно знаков препинания, следует помнить, что то или иное другое распределение их часто входит в расчет писателя: автор соизмеряет свои периоды со знаками препинания, посредством них рельефно выделяет некоторые идеи и выгадывает эффекты (…) В подобных мелочах иногда кроется добрая часть оригинальности всего слога (…)» [92 - Там же. – С. 23.].
   Набор в гранках назывался «черничек», а оттиск в машине – «чистячек». Из справочника корректора, наборщика, автора и издателя (Каплан Л.Е. Корректура. – [Харьков], 1924) корректором называется «лицо, которое отмечает и указывает сделанные наборщиком ошибки (…)» [93 - Каплан Л.Е. Корректура: Справочник корректора, наборщика, автора, издателя– [Харьков]: ГОСИЗДАТ Украины, 1924. – С. 5.].
   Самыми плохими корректорами называются авторы. «Они читают и видят вовсе не то, что напечатано, а «на память», – то, что сложилось в их голове. Кроме того, почти все авторы считают себя безусловно грамотными и, придерживаясь собственной орфографии, заставляют следовать ей и корректора» [94 - Там же. – С. 12.].
   Выделяются такие виды корректур, как авторская, подписная. В работе с каждой из них имеются свои особенности. Авторская корректура считается второй корректурой, которая «(…) посылается автору, который может в ней делать необходимые дополнения, сокращения, исправление слова и т. п. (…) набор при больших авторских переделках иногда теряет свою техническую правильность» [95 - Там же. – С. 14.]. Отличительная черта авторской корректуры: при работе с автором на корректуре должна быть подпись автора: «печатать». Подписная корректура считается третьей, которая бывает обыкновенно и последней (до сводки), корректор читает (держит) ее без оригинала.
   Работа наборщика описана следующим образом: «(…) всякий наборщик, прочтя фразу, набирает ее уже на память, причем плохой наборщик с отличного и грамотно написанного или отпечатанного оригинала наберет всегда неграмотно и скверно» [96 - Там же.-С. 16.]. Сводкой называется работа корректора, когда оттиск с машины сверяется с корректурой.
   Изменения правописания отразились в печатном деле. Для корректора и наборщика были выработаны правила правописания по новой орфографии. О знаках препинания: «Хотя расстановка знаков препинания – дело автора, а не наборщика, или корректора, тем не менее, последние должны настолько знать правила употребления их, чтобы в случае надобности могли самостоятельно дополнить пропущенное или исправить ошибочно поставленное автором» [97 - Каплан Л.Е. Указ. соч. – С. 49.].
   Известно, что «стилистическая правка была произведена Сологубом в корректуре VI-го тома из 20-томного собрания сочинений, (он восстановил запятую перед союзом и в соединительной конструкции, снятую корректором, и более последовательно ввел полную форму окончания тв. п. в сущ., прилаг. и мест, – ою, ею вместо ой, ей\ см.: Ф.289,оп.1, № 97)» [98 - Павлова М.М. Творческая история романа Федора Сологуба «Мелкий бес»: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филолог, наук: (10.01.01.) / Ин-т рус. лит. – СПб., 1996. – С.143.]. Но автор и не мог внести значительную правку, так как это нарушало бы правила корректуры. Всю правку автор внес заранее в текст перед подачей в набор. Как подтверждение этому, именно в седьмое издание (шестой том 20-томного собрания сочинения (Сирин, 1913)) были внесены существенные изменения в текст. Как было сказано выше, не принято вносить существенные изменения в корректуру, так как это может повлиять на себестоимость издания. Но тот факт, что именно автор правил окончания – ой на – ою, подтверждает гипотезу о тенденции разграничения авторской речи и речи персонажей, выраженной в употреблении окончания – ой (как разговорного) для персонажей и – ою (как нейтрального) в тексте, относящемуся к авторскому повествованию.
   Вариативное написание некоторых слов (Петрушка, Палестины) со строчной или прописной буквы связано с переходом собственных имен существительных в нарицательные. В первом случае слово было употреблено во фразеологическом обороте «хватит петрушку валять» в качестве названия предмета, но не имени. Во втором случае слово употреблено в переносном, собирательном значении во множественном числе.
   В послереволюционный период написание слов «Св. Екатерина», «Бог», «Божьей радости», «Новый Год» со строчной буквы был вызван цензурными соображениями, связанными с антирелигиозной политикой государства.
   Исследование разночтений коснулось и искажений в наборе текста. В первом издании отбивки отмечались не только пропуском нескольких строк, но и звездочками. В последующих изданиях звездочки убрали, и когда отбивка попадала в нижнюю часть страницы, при переиздании она пропадала. Однако в некоторых случаях появлялись новые отбивки, поэтому каждый вариант лучше изучать по месту возникновения. Существенные изменения, т. е. те изменения, которые утвердительно можно назвать авторскими, встречаются во втором (Шиповник, 1908), пятом (Шиповник, [1910]) и седьмом (Сирин, 1913) изданиях.
   При очередном издании в тексте возникают новые ошибки и переносятся старые из предыдущих, особенно если текст издавался на протяжении многих лет одним издательством (как в случае с романом Ф.К. Сологуба «Мелкий бес» [99 - Издательством «Шиповник» роман переиздавался с 1907 по 1910 гг. шесть раз, последнее издание было включено в состав собрания сочинений в 12-ти томах, издававшееся с 1909 по 1912 гг]). Можно предположить, что из-за неустойчивости норм правописания на рубеже веков – различных правил пунктуационного деления, написания наречий, частиц – корректорская правка в тексте если и проводилась, то с ориентацией на разные грамматики.
   Исторические изменения грамматических норм также вносят коррективы в язык и стиль произведения, но какие-то слова или их формы или случаи с пунктуацией, которые являются отклонением от этих норм, вопреки этим нормам остаются неизменными. Совершенно верно утверждение, что «морфологические особенности поэтического текста во многом определяются явлением грамматической правильности / неправильности» [100 - Клименко О.К. Морфологические особенности организации структуры поэтического текста (на материале англоязычной литературы) // Проблемы лингвистической поэтики: Сб. обзоров – М., 1982.-С.124.]. Выделяются отклонения от нормы, с помощью которых воспроизводится чья-то речь или создается эффект, связанный с использованием экспрессивно архаичных морфологических форм в целях создания художественного эффекта в поэтическом тексте.
   Особую помощь при изучении разночтений, стилистики, могут оказать примеры из авторской грамматики (особенно примеры нарушения валентности): «улыбалась просительно и вместе уверенно» (правильно: вместе с тем уверенно), «пойдемте (…) посидимте» (неправильная форма глагола, имитация разговорной речи, игра слов), «когда едим, пакостим стены, вот бы и вы с ними погостить в деревне», «других завялит», «это – никто, как Ершиха». Как видно из примеров, большинство из них относится к речи персонажей или их характеризует.

Авторская работа над переизданиями

   Ф.К. Сологуб на протяжении многих лет, с момента выхода первого издания романа «Мелкий бес», совершенствовал свое произведение, оттачивая свой стиль [101 - Гуральник Е.Н. Текстология прижизненных изданий романа Ф.Сологуба «Мелкий бес» // Эдиционная практика и проблемы текстологии. – М., 2002. – С. 65–68; Гуральник Е.Н. К творческой истории прижизненных изданий романа «Мелкий бес» (1907–1926) // Вести. Моек. гос. ун-та печати. – М., 2006. – N 3. – С. 92–109.]. По его собственному признанию, стиль литературного произведения, то же, что лицо человека, зеркало души, а каждый язык имеет некоторые шаблоны для выражения обычных мыслей, – поговорки, присловия, переносные выражения [102 - Сологуб Ф. Порча стиля // Новости и биржевая газета-1904-№ 234, 25 авг.]: «Слова обычной речи, сегодняшний быт, облики нынешних людей, – все это для поэта лишь материал (…) Сила не в них, а в той художественной энергии, которая заставила этот косный материал служить творческому замыслу» [103 - Сологуб Ф. Искусство наших дней // Театр. Книга о новом театре: Сб. ст. – Пб., 1908. – С.39.].
   Автором переделывались целые куски текста. Во 2-ом издании (1908) в IV главе романа в сцене сватовства Передоновым к сестрам Рутиловым автор заменил слова «хохотушка» на «смешливая», «барышни» на «сестры». К тому же в том же издании автор значительно сократил сам эпизод. После реплики Рутилова: «А я с Людмилой за Фаластовым заеду, они вдвоем доедут, а я еще Володина прихвачу» было:
   «Что сестры завидовали Валерии, это невольно сказывалось в их смешках над нею, и в том, как они ее поталкивали и побранивали за ее мешкотность и привереды. Наконец, она сказала:
   – Ну, что вы, не велик сахар. Я еще и не хочу, коли так.
   И она расплакалась. Сестры переглянулись, кинулись утешать ее, целовать и ласкать.
   – Чего ты дуреха, – говорила Дарья, – ведь мы шутили.
   Лариса успокоительно и мягко говорила:
   – Ты его в свои руки заберешь. Только бы женился.
   Валерия мало-по-малу утешилась». (1-е изд., С.52)
   В 7-ом издании (1913) сокращено предложение, по смыслу связанное с предыдущим отрывком после «Сестры ее торопили» было «Оне поздравляли Валерию, но и завидовали ей».
   Автор вносит изменение и в детали одежды персонажей.
   В 1-ом издании (1907) в XVI главе Людмила, собираясь к Саше, кладет флакон с духами и маленький распылитель в карман, чтобы надушить гимназиста Сашу, «чтобы он не пахнул своею противною латынью, чернилами да мальчишеством». Однако автор вносит изменения в текст 7-го издания (1913): меняет «карман» на «белую, бисером шитую сумочку». Можно предположить, что эти изменения сделаны с эстетической целью: не женственно держать флакон и пульверизатор в карманах. Кроме того, такая деталь делает более правдоподобным рассказ Людмилы, когда она говорит Саше, что купила новый пульверизатор и забыла его в сумочке, откуда, к удивлению Саши, она и достает его вместе с большим флаконом с духами.
   Если в первом издании Людмила наряжает мальчика рыбаком в розовую шелковую одежду, которая тут же создает параллель с Сашей в образе гейши (XXIX глава). То в седьмом издании автор изменяет детали одежды: на синюю одежду из тонкого полотна.
   Роман «Мелкий бес» содержит богатейший материал, в котором представлены различные приемы игры слов: собственные имена, пословицы, поговорки, игра на переосмысление слов и т. д. Внимание исследователей творчества Ф.К. Сологуба в первую очередь привлекали фамильные каламбуры в его прозаических произведениях. Г.И.Чулков считает, что каламбуры – одна из «тогдашних забав поэтов» [104 - Чулков Г.И. Годы странствия. – М.: Эллис Лак, 1999. – С. 174.]. Вспоминает, как Ф.К. Сологуб, шутя, предлагал основать общество каламбуристов и приглашал в это общество в качестве членов-основателей – А.А. Блока, К.А. Эрберга и Г.И. Чулкова. Снимок петербургских каламбуристов у фотографа Н.В. Здобнова.
   Выделяются несколько приемов образования фамилий персонажей от реальных предметов или реальных лиц: замена нескольких первых букв (Пирожковские вместо Мережковские) [105 - Соболев А.Л. Реальный источник в символистской прозе: механизм преобразования (Рассказ Федора Сологуба «Баранчик») // Тыняновские чтения. – Рига; М., 1994. – С. 150.], образование от корня слова (Пыльников от пыльник [106 - Розенталь HL, Фоули Х.П. Символический аспект романа Ф.Сологуба «Мелкий бес» // Русская литература XX века: Исследования молодых ученых. – СПб., 1993 – С.8.], Рутилов от рутил [107 - Там же. – С. 9.], Вершина от верша [108 - Ильев С.П. Русский символистский роман: Аспекты поэтики. – Киев, 1991. – С.24.]), сложением из разных слов (Передонов – «перекрашенный Дон» [109 - Д.Х. Билингтон предполагает, что «это имя, которое буквально можно истолковать как «перекрашенный Дон», возможно, намекает на героя «Дон-Кихота», с детства любимой книги Сологуба. См. об этом: Биллингтон Д.Х. Икона и топор – М., 2001 – С.577.], Пусторослев [110 - Магалашвили А.Р. Рождественские мотивы в новеллах Ф.Сологуба // Культура и текст. – СПб.: Барнаул, 1997 – Вып. 1: Литературоведение. 4.2. – С. 64.]), образованное от иностранного слова (Ротштейн – rotstein (красный камень), Варгольский– Warga (губа) [111 - Там же. – С. 62–63.]). Автор использует и двуполые имена: Саша, Миша (Передонов дразнил его «Машей-раздевоней») в романе «Мелкий бес», Женя и Шаня из повести «Они были дети» и романа «Слаще яда».
   Ф.К. Сологуб использует каламбур не только для создания комического эффекта (иронии), но сообщает фразе персонажа таинственный смысл. Каламбур становится ключевым звеном, символом, между планом внешнего повествования и внутреннего, эстетической категорией, в которой вычленяется сказанное (шутка) как словесная игра и подразумеваемое («символистическое» значение сказанного, о чем не подозревают персонажи, но о чем догадывается «посвященный» читатель).
   Каламбуром обыгрывается тема «сна», проходящая лейтмотивом по всему роману. Марта на протяжении всего повествования находится в «сонном состоянии». Авторский эпитет Марты – «ленивая». Сон как пограничное состояние персонажа в сологубовской поэтике мог означать «искуситель», «вещий сон», «дивный сон», «что-то с крыльями», «сон мирской» (непосвященный сон), «жизнь – грезы» (злое земное житье – сновиденье), «сон чудесный – сон небесный». Марте снятся разные сны: религиозные, как сон в беседке, и фольклорные, но все они «вещие». В разговоре с Варварой Грушина говорила о Передонове, как о потенциальном женихе, и обмолвилась, что Марте такого жениха и во сне не приснится. И вот в XIX главе Марта рассказывает свой сон, что она была в подружках на свадьбе, ела ананасы и блины с медом, в блине нашла бумажку сто рублей, и как от нее деньги отняли, и она плакала. «Так в слезах и проснулась». Блинами на северо-русских свадьбах кормят молодых, а деньги на блине (рубль) подтверждают невинность невесты [112 - Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 т. – М., 1995. – Т.1. – С.193.]. Сон Марты можно истолковать как то, что от нее отняли жениха (Передонов женится на Варваре), и как то, что Марта опорочена (Вершиной, у которой жила Марта, вымазали ворота дегтем). Мурин компенсирует утрату сторублевкой, этим реабилитирует Марту в глазах окружающих. Она снова становится потенциальной невестой.
   Такого рода разночтения встречаются в XXI главе во фразе Передонова:
   – А вы дрыхнули тут, – сказал ей [Марте] Передонов, – храпели во все носовые завертки. Теперь вы сосна. (1-е изд., С.257)
   В 9-ом (Пг; М.; Берлин: изд-во З.И. Гржебина, 1923., С. 162) и 10-м (Пг.: Мысль, [1926], С. 224) изданиях слово «сосна» напечатано раздельно: «со из сна».
   «Выворачиванием и пригонкой слов» называет автор каламбуры своих персонажей. Нет никакой связи в их «дурачествах». «Весело, что нет связи. Не связано, свободно», – объясняет Лютик (Илия), герой рассказа «Два Готика», свои бесконечные, скучные и назойливые шутки. Другой персонаж романа, Тишков, «схватывал чужие слова для рифмачества». «Машинкой-докучалкой» называет его автор: «неживой человек, ничего не видит в живом мире и не слышит ничего, кроме звенящих мертво слов». С.П. Ильев называет персонажей «Мелкого беса» – смеющимися трагикомическими масками, сквозь которые лишь проглядывает трагический смысл «ломаемой комедии» [113 - Каламбур используется Ф.К. Сологубом и как название статьи, опубликованной в 1904 году в газете «Новости и биржевая газета» (№ 314, 13 ноябр.) про школу, которую не вовремя разбудили буяны, она ворчит. Сладок сон, обаятельна дрема: «Отгородиться стенкой от улицы, и в затишье мирного кабинета дремать над «предначертаниями».] -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

.
   Аналогичный случай разночтения встречается в сцене Людмилы и Саши (XVI глава). В 7-ом издании романа вносится изменение в реплику Людмилы:
   Было:
   – Ты желаешь? лаешь? вот как! лаешь! – весело дразнилась Людмила. (1-е изд., С.205)
   Стало:
   – Ты же лаешь? лаешь? вот как! лаешь! – весело дразнилась Людмила. (7-е изд., С.218)
   Первый случай разночтения перепечатывается в последующих 9-ом и 10-м изданиях без изменений. Исключение составляет промежуточное гржебинское издание 1923 года, напечатанное в берлинской типографии Макса Маттиссона по старой орфографии и без учета авторской правки текста 7-го издания.
   Сокращение отчеств у персонажей (было: Надежда Васильевна, Юлия Петровна) связано с унификацией имен по тексту (сравнить: Варвара, Лариса, Дарья, Людмила). В 7-ом издании (1913), начиная со сцены сватовства Володиным Надежды Васильевны Адаменко, автор сокращает отчество у героини. Тогда же было сокращено отчество и у Юлии Петровны Гудаевской. Последнее, с одной стороны, возможно, связано с желанием автора подчеркнуть ее кокетство и вольность в поведении по отношению к Передонову. Встречается и просто опечатка: в одном из изданий вместо Павел Иванович напечатано Павел Васильевич.
   Кроме стилистической правки (например, замены просторечных слов на нейтральные: «слышь» на «слышишь» (Рутилов); изменение уменьшительной формы слова на простую «хлебца» на «хлеба», «свечечка» на «свечку» (Володин); и наоборот: замены «пока» на диалектное «пота» в словах Грушиной: «Пока жил, пота и был») встречается и смысловая правка. К примеру, в диалоге Скучаева и Передонова, когда последний говорит, что он в церковь ходит. Во 2-ом издании «я бываю» было заменено на «я хожу». Такого рода правка привела к повторам одного и того же слова, что характерно для прозы Ф.К. Сологуба, и усилению утверждения: «Говорят, что я в церковь не хожу, а это неправда, – продолжал Передонов, – я хожу» (2-е изд., С. 103). Тогда же появляется замена «ничего такого не было» (имеется в виду, что сын Скучаева ничего плохого не рассказывал ему о Передонове) на «ничего такого не сказывал»; и вставка слова «хорошие» в фразу Скучаева: «У меня есть хорошие преосвященные знакомые».
   Были внесены изменения в речь Вериги, когда он рассказывал о краже яблок: вместо «на месте госпожи Штевен я постыдился бы рассказывать на всю Россию об этом происшествии» во 2-ом издании (1908) стало «постеснялся бы…», тогда же было напечатано «А яблоки, однако, украли!» вместо: «…воруют!».
   Кроме изменений в речевых характеристиках персонажей имеются и изменения текста, связанные с их поступками. Так, по 1-ому изданию (1907), жандармский офицер Рубовский пересылал доносы, получаемые от Передонова директору. В последующих изданиях была внесена правка, получалось: «Первый донос, явно нелепый, он переслал директору, так делал и с некоторыми другими. Иные оставлял на случай чего» (3-е изд. – 1908, С.307).
   Варианты изменения актуального членения встречаются в разночтениях в прижизненных изданиях романа Ф.К. Сологуба «Мелкий бес». При их систематизации было выявлено, что одинаковые случаи правки встречаются в тексте одного издания, а затем переносятся в последующие издания романа. Из 26 случаев перемен авторской позиции между первым и десятым изданиями романа выбрано, в качестве примеров, несколько типичных примеров:
   Володин призадумался, склонил голову, выпятил губы.
   – Да, – сказал он задумчиво, – это очень хорошо будет. (1-е изд., С.335)
   Володин призадумался, склонил голову, выпятил губы, и сказал задумчиво:
   – Да, это очень хорошо будет. (10-е изд., С.290)
   – Щеголь этакий, за версту духами пахнет, – ворчливо сказала она. (1-е изд., С.338)
   Сказала ворчливо:
   – Щеголь этакий, за версту духами пахнет! (10-е изд., С.293)
   Володин хихикал.
   – Ежели и Варвара Дмитриевна с нами выпьет, то уж это не вдвоем выходит, а втроем, – объяснил он. (1-е изд., С.381)
   Володин, хихикая, сказал:
   – Ежели и Варвара Дмитриевна с нами выпьет, то уж это не вдвоем выходит, а втроем. (10-е изд., С.330)
   К другому типу актуального членения относятся перемены слов в речи персонажей:
   А то уже я ждала, ждала, да и жданки потеряла. (1-е изд., С.75)
   А то я уже ждала, ждала, да и жданки потеряла. (10-е изд., С.67)
   – Надо отцу будет сказать (…) (1-е изд., С.80)
   – Надо будет отцу сказать (…) (10-е изд., С.71)
   Помимо стилистической и смысловой правки в тексте встречаются и изменения в синтаксисе. Кроме запятой перед сочинительным союзом между однородными членами предложения, наиболее интересными с точки зрения авторской грамматики являются восклицательный знак в середине предложения, например, «Ну, идет? по рукам, что ли» (3-е изд., С. 10), «Да тебе-то что! еще лучше» (2-е изд., С.50); изменения в системе знаков препинания при прямой речи: начиная со 2-го издания (1908) замена в некоторых случаях точки на восклицательный знак или многоточие, замена запятой на двоеточие в авторских словах в седьмом издании (1913) (например, «Дайте бумажки клочок! – кричал Володин: – и карандашик», «Бери, Варвара! – крикнул он: – шей себе подвенечное платье» (С.39).
   Изменения коснулись и авторских предисловий, в которых Ф.К. Сологуб стилизует авторский образ, вступая в полемику с критиками, «раскрываясь» перед ними, рассказывая историю романа и комментируя его, делясь своими творческими планами, рассказывая о дальнейшей судьбе героев романа и как бы постепенно выводя их через авторские предисловия за рамки романа в реальный мир.
   Есть предположение, что в одном из своих предисловий автор смягчил фразу предыдущих изданий, «видимо, в связи с болезненной реакцией на нее некоторых критиков» [115 - Козьменко М.В. Комментарии // Сологуб Ф.К. Мелкий бес. – М.: Худож. лит., 1988. – С. 295.]: «Хотя этот слух отчасти и оправдывается характером некоторых рецензий из тех, которые мне пришлось прочесть, все-таки он кажется мне еще не правдоподобнее первого», заменив ее в 7-ом на: «Этот слух кажется мне еще неправдоподобнее первого».
   Умышленное «запутывание» читателей в романе начинает проявляться уже в авторских предисловиях. В предисловии к пятому изданию романа «Мелкий бес» автор извещает читателя, что до него дошли слухи о том, как живут его персонажи. Что Передонов вышел на свободу. Что, то ли княгиня приняла живое участие в его судьбе, то ли Передонов поступил в полицию, как ему советовал Скучаев (хотя в романе он советовал стать священником), то ли занялся литературной критикой. Что сам Сологуб пишет вторую часть «Мелкого беса». И автор обещает читателю рассказать подробнее, если до него дойдут слухи. В предисловии к седьмому изданию автор сообщает, что внимательные читатели романа «Дым и пепел» (четвертая часть «Творимой легенды») знают, какой дорогой идет Ардальон Борисович. Седьмое издание романа – это шестой том 20-томного собрания сочинений, три последних тома – «Творимая легенда». «Дым и пепел» не продолжение романа, но роман есть часть одного текста связанных между собой произведений, где одно становится естественным продолжением другого. Передонов становится вице-губернатором и антиподом Триродова. Как представитель власти он всячески мешает Триродову. В части третьей «Творимой легенды» («Дым и пепел») в главе восемьдесят седьмой описывается покушение на вице-губернатора и исправника, и как Триродов и Елисавета решали, могут ли они убить «злого», и как оказалось, что им «не дано убивать» [116 - Цит. по: Сологуб Ф. Собрание сочинений – СПб., 1914. – Т. 20. – С. 118–121.].
   Высказывалась точка зрения, что на рубеже веков границы жанра предисловий разрушаются, и что авторские предисловия конца XIX– начала XX в. становятся авторскими введениями и могут рассматриваться как часть текста [117 - Андрющенко Е.А. Все предисловия бесполезны…» (Из наблюдений над предисловиями Мережковского) // Серия литературы и языка – 1996 – Том 55, N 3, май – июнь – С. 59–65.]. Действительно, по стилю они скорее ближе к художественному произведению, но не являются частью текста, а представляют собой законченные произведения.
   С.П. Ильев рассматривает корпус текста произведения и сопровождающие его тексты (предисловия, послесловия и др.) как «целостное художественное единство» [118 - Ильев С.П. Русский символистский роман: Аспекты поэтики – Киев: Лыбидь, 1991. – С.11.], где эпиграф и авторские предисловия являются разграничителями начала текста. Исходя из этого, он считает, что: «В архитектонике романа Федора Сологуба главную роль играют авторские предисловия как служебные тексты, своеобразно описывающие текст художественного произведения» [119 - Там же. – С. 11.]. По С.П. Ильеву, отсутствие названий глав объясняется замкнутостью и самодостаточностью романов Ф.К. Сологуба, «как поэтической системы, так и изображенного в них мира, соответствует авторскому пониманию жизни, как вечно разыгрывающейся мистерии бытия и личности человека, выступающего в роли марионетки в трагическом фарсе, хорошо отрепетированным случаем и необходимостью (…)» [120 - Там же.-С. 15.]. «Таким образом, система разграничителей, при всей бедности их состава, объединяет все отрывки для придания наибольшей целостности корпусу романа, причем автор сосредотачивает все средства с целью выделения начала произведения; конец же в некоторых случаях отмечен разделительным словом «конец» («Тяжелые сны»), в других – нет и этого слова» [121 - Там же.-С. 15.]. Авторское «невнимание к концам» С.П. Ильев объясняет тем, что у писателей-символистов «все произведения принципиально цикличны, так что и конец может сходиться с началом или получить продолжение в другой части того же произведения, которое, в свою очередь, может составлять звено цикла романов» [122 - Ильев С.П. Указ. соч. – С. 16.].
   В библиографическом указателе Ан. Н. Чеботаревской (СПб., 1909) авторские предисловия выделены в отдельный раздел. Туда вошли предисловия к стихам П. Верлена, к трагедии «Победа смерти», ко второму изданию «Мелкого беса», к восьмой книге стихов «Пламенный круг», к третьему изданию «Тяжелых снов», к первому тому полного собрания сочинений Ги де Мопассана, издание «Пантеон» («Смертный лик Мопассана»). В других изданиях автор использует авторские предисловия как декларацию своего творческого метода, к примеру, как это было сделано в предисловии к драме «Победа Смерти». Эпиграф к роману «Мелкий бес» опубликован на отдельной странице, после авторских предисловий, как отдельный элемент издания. Таким образом, книга становится литературно-художественным произведением, где эпиграф и предисловия становятся частью издания, но не частью романа.
   Как известно, автор сократил некоторые эпизоды в романе, в основном связанные с поркой. Сокращены следующие эпизоды, присутствующие в рукописи. Когда Передонов увидел, что Варвара готовит еду по черной книге, то выпорол ее в спальне. Дома у Гудаевской Передонов выпорол Антошу «женскими розгами» в детской, позже Юлия отдалась Передонову. Антоша рассказал отцу. Сцена ссоры Гудаевского с Юлией, где Антошу «разорвали» (оторвали ему рукава). Сцена у купца Творожкова. Отец не дал выпороть сына, пригрозил Передонову доносом. Сцена, где Марта мечтала стать Вершиной. Вершина ругает Марту за то, что та не смогла удержать Передонова. На кухне Вершина держала Марту, а Владя стегал. Два дня Марта не могла встать с постели. На третий день поклонилась Вершиной в ноги: «Будьте матерью». Вершина протянула Марте руку, та поцеловала.
   Перечисленные эпизоды связаны с последующей работой автора над текстом романа в прижизненных изданиях. Рассмотрим те эпизоды, после переделки которых в прижизненных изданиях появились разночтения. Вместо сцены дома у Гудаевской в романе, в авторском повествовании, предложение, когда Передонов подходит к детской, обрывается многоточием. Автор предоставляет читателю самому догадаться, что же произошло в доме у Юлии. Изначально в журнальном варианте, а затем в первом издании оно выглядело так:
   (…) по всему его телу.
   Тихохонько, на цыпочках прошли они по коридору, мимо нескольких запертых дверей, и остановились у последней… (Вопросы жизни, № 10–11, С.91; 1-е изд., С.226)
   И исправлено только в седьмом издании:
   (…) по всему его телу. Тихохонько, на цыпочках прошли они по коридору, мимо нескольких запертых дверей, и остановились у последней, – у двери в детскую… (7-е изд., С.241)
   Кроме добавления слов в предложении было изменено абзацное членение. В романе от первой его публикации до последнего издания обнаруживается тенденция сокращений абзацных отступов. Параллельно с сокращением абзацных отступов прослеживается тенденция сокращения обособлений внутри предложения, связанное и с упрощением расстановки знаков препинания в тексте.
   Ф.К. Сологуб не останавливается на сокращении разговора Антоши с Гудаевским и сцены ссоры отца и матери мальчика.
   В первом издании, также и в журнальном варианте: Был там и нотариус Гудаевский, с которым на днях Передонов имел резкое объяснение из-за его сына, гимназиста. (1-е изд., С. 243)
   В седьмом издании сокращено: Был там и нотариус Гудаевский. (7-е изд., С. 259)
   После сокращения сцены наказания Марты, автор оставляет намек, что порка была:
   (…) исчезла.
   И досталось же за это сегодня Марте! Пришлось Марте поплакать. (1-е изд., С. 260)
   В шестом издании налицо стилистическая правка: сокращено слово «Марта» в последнем предложении (6-е изд., С. 262), а в седьмом изменен абзацный отступ:
   (…) исчезла. И досталось же за это сегодня Марте!
   Пришлось поплакать. (7-е изд., С. 277)
   Имеются разночтения в IV главе романа (относящиеся к сцене сватовства) [123 - См. об этом: Соболев А. Федор Сологуб «Мелкий бес»: Неизданные фрагменты // Новое литературное обозрение. – 1993. – № 2. – С. 157.].
   Что касается пунктуации, употребление запятой между однородными сказуемыми перед сочинительным союзом, являющееся отступлением от норм современной грамматики и нормативное по грамматике, современной автору, носит стихийный, бессистемный характер. Впрочем, во втором издании большинство случаев изменений как раз относятся к постановке запятой перед сочинительным союзом между однородными сказуемыми. О вариативности постановки запятой писалось: «Некоторые думают, что слова «и» и «или» имеют силу запятой, а «посему» считают лишним ставить перед ними запятую, другие же придерживаются того принципа, что всякий предел предложения непременно должен быть обозначен знаком препинания (…)» [124 - Употребление знаков препинания в русской письменной речи: Пособие при преподавании русского языка в средних и низших учебных заведениях / Сост. В.А. Кендзерский. – 2-е изд-Варшава, [1890]. – С.39.].
   Печатный текст может содержать и собственно авторские ошибки, как грамматические, так и смысловые. Например, в сцене с братом и сестрою (Миша и Надежда).
   Сравним:
   Она уселась поудобнее, взяла с этажерки книгу, – словно читать, – а сама посматривала на брата. (1-е изд., С. 193)
   Она уселась поудобнее, взяла книгу, – словно читать, а сама посматривала на брата. (2-е изд., С. 196)

   В другом случае в тексте первого издания романа имеется неувязка в одной из сцен прогулки Людмилы и Саши. Сравним:

   Сели на сломанный ветром березовый ствол. Людмила сказала:
   – А песку-mo сколько набилось в башмаки, – идти не могу.
   Она сняла башмаки, вытряхнула песок, лукаво глянула на Сашу.
   – Красивая ножка? – спросила она.
   Саша покраснел пуще, и уже не знал, что сказать. Людмила стащила чулок.
   – Беленькая ножка? – спросила она опять, странно и лукаво улыбаясь. Па колени! Целуй! – строго сказала она, и победительная жестокость легла на ее лицо.
   Саша проворно опустился на колени, и поцеловал Людмилину ногу.
   – А без чулок приятнее, – сказала Людмила, спрятала чулки в карман, и всунула ноги в башмаки.
   И лицо ее стало опять спокойно и весело, словно Саша и не склонялся сейчас перед нею, лобзая голые у нее ноги. (1-е изд., 1907. С.317)

   Сели на сломанный ветром березовый ствол. Людмила сказала:
   – А песку-mo сколько набилось в башмаки, – идти не могу.
   Она сняла башмаки, вытряхнула песок, лукаво глянула на Сашу.
   – Красивая ножка? – спросила она.
   Саша покраснел пуще, и уже не знал, что сказать. Людмила стащила чулок.
   – Беленькая ножка? – спросила она опять, странно и лукаво улыбаясь. Па колени! целуй! – строго сказала она, и победительная жестокость легла на ее лицо.
   Саша проворно опустился на колени, и поцеловал Людмилину ногу.
   – А без чулок приятнее, – сказала Людмила, спрятала чулки в карман, и всунула ноги в башмаки.
   И лицо ее стало опять спокойно и весело, словно Саша и не склонялся сейчас перед нею, нагие лобзая у нее стопы. (2-е изд., 1908, С.318)

   Сели на сломанный ветром березовый ствол. Людмила сказала:
   – А песку-mo сколько набилось в башмаки, – идти не могу.
   Она сняла башмаки, вытряхнула песок, лукаво глянула на Сашу.
   – Красивая ножка? – спросила она.
   Саша покраснел пуще, и уже не знал, что сказать. Людмила стащила чулки.
   – Беленькие ножки? – спросила она опять, странно и лукаво улыбаясь-На колени! целуй! – строго сказала она, и победительная жестокость легла на ее лицо.
   Саша проворно опустился на колени, и поцеловал Людмилины ноги.
   – А без чулок приятнее, – сказала Людмила, спрятала чулки в карман, и всунула ноги в башмаки.
   И лицо ее стало опять спокойно и весело, словно Саша и не склонялся сейчас перед нею, нагие лобзая у нее стопы. (7-е изд., 1913, С. 338–339)

   В первом издании было допущено логическое нарушение: Людмила сняла один чулок, а положила в карман два. Затем следуют авторские слова, в которых сущ. нога употреблено во мн.ч. Во втором издании автор как бы не замечает такого несоответствия, но вносит стилистическое исправление в последнюю строчку, тем самым, актуализируя инверсией цитирование автором самого себя. И только в седьмом издании указанная неточность была устранена. Совершенно ясно, что доминанта в данном отрывке – последняя приведенная строчка, относящаяся к авторскому повествованию. На ней и на лейтмотиве «ножка» строится эпизод прогулки. Таким образом, обыгрывается автоцитата.
   Эта же цитата выводит нас к тексту другого поэта, и автор, используя эту коннотацию, выстраивает отношения Саши и Людмилы. Если мотивы «осень», «ножка» скорее относятся к лирике П. Верлена (а в Людмилиной горнице несколько русских и французских книжечек [125 - А.И. Белецкий писал о мотивах европейской поэзии рубежа веков в романе «Мелкий бес», и о Людмиле: «Изысканные цветы, драгоценные камни – все это дары Востока европейской поэзии (…) Обонятельные образы в составе портрета – черта характерная для определенного поэтического стиля в новой европейской поэзии (…)» (Белецкий А.И. В мастерской художника слова // Вопросы теории и психологии творчества. – С. 87–277.)]), которого Ф.К. Сологуб переводил, то слово «лобзая» больше ассоциируется с поэтикой С.Я. Надсона, тем более, что сами персонажи говорят о нем как о любимом поэте.
   Поэтому неслучайно взаимоотношения Людмилы и Саши строятся по сюжету стихотворения С.Я. Надсона «Только утро любви хорошо: хороши (…)»: первые «беглые встречи», «поцелуй – первый шаг к охлажденью», «любит тот, кто безумней лобзает», «светлый храм в сладострастный гарем обращен», «взгляд, прикованный прежде к прекрасным очам и горевший стыдливой мольбою, обнаженный бесстыдной рукою», «праздник чувства окончен» и наступают «скучные дни пошлой прозы, тоски и обмана» [126 - Надсон С.Я. Избранное – М.: Терра, 1994. – С.225.].
   Мотив «ножки» сложнее прокомментировать, так как он традиционен для всей любовной лирики, но есть текстуальные совпадения в переводах Ф.К. Сологуба П. Верлена, образующим и сюжетную линию и характеризующих героев романа. «Лозунгами жизни» становятся строчки из П. Верлена для Людмилы Рутиловой и Грушиной, образуя неожиданную параллель:

     Глядеть на платье мне досадно:
     Оно скрывает беспощадно
     Нежнейший цвет красы твоей
     И крошку ножку чародейку,
     И обольстительную шейку,
     И скаты дивные плечей.

     А ну их, дам, одетых модно!
     Хитон, колеблемый свободно,
     Сорочка, – вот в чем ты мила, —
     Покров мистерии столь нежной (…)

(«Я враг обманам туа лета (…)») [127 - Цит. по изд.: Верлен П. Стихи, избранные и переведенные Федором Сологубом. – СПб.: Факел, 1908.-С. 73–74.]

     Души? вечность? вздор какой!
     Нам-то что за дело! (…)
     Мы не на небо пойдем, —
     Только на кладбище.
     Надо-ж пользоваться здесь
     Жизнью быстролетной,
     И до дна напиток весь
     Выпить искрометный.

(«Непорочна ты иль нет (…)») [128 - Верлен П. Указ. соч. – С. 79–80.]
   Таким образом, стилистическое изменение оказывается и смысловым. Мотив «лобзания ног» характерен для творчества Ф.К. Сологуба. Он часто встречается в его произведениях (например, «Творимая легенда»). Изменение же единственного числа на множественное («Саша поцеловал Людмилины ноги») не повлияло на смысл эпизода.

Переработки автором произведений и их публикация

   Следуя собственному лозунгу: «Поэты – ваятели жизни», Ф.К. Сологуб создает свой мир, в котором он есть Бог, который создал время и пространство и поселил «неисчислимые возможности». О методе «бесконечного варьирования тем и мотивов» Ф.К. Сологуб написал на полях своей рукописи [129 - Сологуб Ф. Стихотворения. – Л., 1975. – С. 27.]. При написании романа «Мелкий бес», автор руководствуется точным планом: где что разместить; что, где, когда растет; следит за временем действия: в какой день, что происходит.
   А.Л. Соболев так характеризует работу Ф.К. Сологуба над своими произведениями: «(…) Сологуб, как правило, следовал раз навсегда установленному порядку. Вначале отдельные фрагменты будущего романа заносились на карточки, причем связность изложения в этот момент отсутствовала: наброски сцен сменялись столбцом синонимов, из которых предстояло выбрать наиболее удачный; краткие записи, предвосхищавшие движение сюжета, соседствовали с цитатами из фольклорных текстов, позже органически вкрапляемых в ткань повествования. Далее записывался первоначальный, черновой текст романа. Он с новыми исправлениями опять перебелялся – теперь уже с отдельных листов в школьные тетради» [130 - Соболев А. Указ. соч. – С. 156.].
   Известно, что из рукописного варианта романа «Мелкий бес» Ф.К. Сологуб исключил несколько глав. А.Л. Дымшиц считает, что «главы эти» автор сознательно исключил из «Мелкого беса» и впоследствии опубликовал отдельно в виде дополнения к роману в газете «Речь». Связано это и с конфликтом, произошедшим между Ф.К. Сологубом и М. Горьким. Отрицая, что фигура Шарика списана с Горького, Ф.К. Сологуб однако признался в письме к А.А. Измайлову, что «лишь заключительная сцена из рассказа, сцена в буфете является пасквилем на известный инцидент между М. Горьким и публикой во время постановки чеховского «Вишневого сада» в Московском художественном театре» [131 - Дымшиц А.Л. Максим Горький и Федор Сологуб (К истории одного пасквиля): Машинопись // РГАЛИ. – Ф. 629. – On. 1. – Ед. хр. 1479. – С. 90.].
   Однако из ненапечатанных эпизодов из романа «Мелкий бес» [132 - Сологуб Ф. Сергей Тургенев и Шарик. Ненапечатанные эпизоды из романа «Мелкий бес» // Речь. – 1912.-№ 102, 5 апреля, № 109, 22 апреля, № 116, 29 апреля.]Ф.К. Сологуб создает законченное произведение, тем самым создавая новый жанр. Это пятнадцать пронумерованных отрывочных сцен из жизни писателей в городе; в эпизодах автор сохраняет сюжетные линии романа: переодетый мальчик, козни директора, розги, сон, кот, маскарад. Но по другому интерпретируемые. В тексте «Мелкого беса» он оставляет некоторые сцены из этих эпизодов, но переделывает их, передавая, по необходимости, реплики отсутствующих персонажей другим героям.
   Сюжетная схема романа Л.Д. Бугаевой воспринимается как абсурдная: «Убийство Передоновым Володина (в мифологическом плане – жертвоприношение) является бессмысленным: сюжетная схема нарушается, так как происходит не изменение Передонова и возрождение в нем человеческого начала, но, напротив, полное опустошение его как человеческой личности. («Мыслей не было»)» [133 - Бугаева Л.Д. Идея безумия и ее языковое воплощение в романе Ф.Сологуба «Мелкий бес»: Автореф. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. (10.02.01). – СПб., 1995. – 17 с.]. Как раз не эпическое надо искать в убийстве Передонова, а нравственное: что дороже, человеческая жизнь или слава, полученная путем убийства? В двенадцатом эпизоде в передней у Грушиной писатели Рутилов и Передонов спорят о том, что дороже здоровье или слава.
   Мотив убийства из-за идеи у Ф.К. Сологуба встречается и в других произведениях. Рассказ «Опечаленная невеста» заканчивается на «высокой ноте»: «невеста» дает обет, что то, от чего погиб ее «жених», понесет она. Но юноша погиб, потому что не способен на убийство. Девушка дает обет, не зная, на что себя обрекает. В «Старом доме», написанным совместно с Ан. Н. Чеботаревской, горе матери оказалось сильнее самопожертвования ради идеи. Дикий вой сменяет песнь «Интернационала», объединяя мать и сестру юноши «в его безнадежности, в его жалкой безутешности, в его темном одиночестве» [134 - Сологуб Ф. Старый дом // Собрание сочинений. – СПб., 1914 – Т. 12. – С. 135.].
   После потери близкого человека персонажи становятся посредниками между людьми и миром «духов». «Мотив сиротства, как эмоциональной ущемленности, соединяется с мотивом социальной ущемленности», отсюда, как объясняет А.Р. Магалашвили, «смесь мистического и остро социального», выражающаяся в революционно-религиозных разговорах «в духе старообрядчества – о далекой, счастливой земле, утопии, подобной народно-сказочному Беловодью (…)» [135 - Магалашвили А.Р. Рождественские мотивы в новеллах Ф. Сологуба // Культура и текст. – СПб., 1997. -Вып.1: Литературоведение. – Ч. 2. – С. 64.].
   Мотив убийства и ценности жизни актуален для эпохи рубежа веков. К примеру, в 11 сборнике «Земля» (М., 1913), где издавался роман Ф.К. Сологуба «Дым и пепел», опубликован рассказ Арцыбашева «О ревности». В нем обыгрывается та же психологическая тема банальности убийства. Муж из-за ревности убивает жену, но кроме опустошения и мучительного вопроса, так и оставшегося неразрешенным, а была ли измена, взамен ничего не получает.
   Сравним некоторые спорные места романа с эпизодами. Второй, третий и четвертый фрагменты имеют текстуальные совпадения в XXI главе.

   Роман:
   Деревья свешивали ветки через заборы, и заглядывали и мешали идти, и шепот их был насмешливый и угрожающий. Баран стоял на перекрестке, и тупо смотрел на Перед оно ва. (2-е изд., С. 264)

   Третий эпизод:
   Деревья дремно свешивали ветки через заборы, и заглядывали в лица проходившим, и подслушивали, и мешали идти, и шепот их был насмешливый и угрожающий. Баран стоял на перекрестке и тупо смотрел на Передонова. (№ 102, С. 2)

   Роман:
   Володин осклабился, заблеял и возразил:
   – Я не лягаюсь, Ардалъон Борисыч, а здоровкаюсь с вами за руку [136 - Стало: (…) а здороваюсь с вами за руку. (2-е изд., С. 264).]. Это, может быть, у вас на родине руками лягаются, а у меня на родине ногами лягаются, да и то нелюди, а, с позволения сказать, лошадки. (1-е изд., С.262)

   Третий эпизод:
   – Я не лягаюсь, Ардальон Борисыч, а здороваюсь с вами за руку. Это, может быть, у вас на родине руками лягаются, а у меня на родине ногами лягаются, да и то не люди, а, с позволения сказать, лошадки.

   Роман:
   Наряд ее был, по обыкновению, неряшлив, – засаленная блуза над серою, грязною юбкою, истоптанные туфли на босу ногу [137 - Стало: истоптанные туфли. (7-е изд., С. 280)В сцене Людмилы и Саши (глава XXVI) те же сокращения. Для сравнения:Для работы Людмила переоделась за ширмой, и вышла к Саше в короткой, хоть и нарядной юбочке, с открытыми до локтей руками, в башмаках, надетые на голые ноги, и надушенная сладкою, томною и пряною японскою функией. (1-е изд., С. 318)Для работы Людмила переоделась за ширмою, и вышла к Саше в короткой, нарядной юбочке, с открытыми руками, надушенная сладкою, томною, пряною японскою функией. (7-е изд., С. 339) Неожиданная параллель «Людмила-Варвара» проявляется при изучении сокращений «туфли на босу ногу». Это сочетание было употреблено не в той ситуации, и появилось новое прочтение: неряшливость. Особенно это стало заметно в связи с Варварой.]. (1-е изд., С. 263)

   Четвертый эпизод:
   Наряд ее был, по обыкновению, неряшлив, – засаленная блуза над серою, грязною юбкою, стоптанные туфли, пыльные чулки клюквенно-кисельного цвета. (№ 109, С.З)

   Роман:
   Передонову стало страшно.
   – Что же теперь делать? – спросил он. (1-е изд., С.263)

   Четвертый эпизод:
   Передонову стало страшно.
   – Что же теперь делать? – спросил он писателей.

   Роман:
   – Турнем, турнем, – хихикая, сказал Володин, и пошел в залу. (1-е изд., С.263)

   Четвертый эпизод:
   – Турнем, тетенька, не беспокойтесь, – сказал Виткевич, подмигнул нахально Варваре, проходя мимо нее, толкнул ее, словно невзначай, локтем.
   Писатели переглянулись. Шарик легонько свистнул. (№ 109, С.З)

   Хотя сокращение словосочетания «туфли на босу ногу» стилистическое, а не смысловое, но до сокращения оно могло вызвать аллюзию на постоянный лейтмотив в художественном творчестве Ф.К. Сологуба. Это сочетание было употреблено не в той ситуации, и появилось новое прочтение: неряшливость. Особенно это стало заметно в связи с образом Варвары.
   Изданные эпизоды приезда писателей вызвали скандал, так как все восприняли публикацию как пародию на М. Горького. Так что автор в письме к А. Измайлову [138 - См. указ, выше статью М.И. Никитиной.], вынужден был объяснять, что в главах, которые он не включил в текст «Мелкого беса» и напечатал отдельно есть некоторые намеки на Горького (речь в буфете), но многое списано с двух литераторов, с которыми автор встретился в Крестцах, в 1884 году, и потом кое-что прибавлено из позднейших наблюдений. Исследователями не было замечено, что это пародия в какой-то степени и на себя, и на символизм. И дело не во внешнем сходстве героя С. Тургенева с автором, но и в пародируемых им темах, которые близки его творчеству: символы, фантастический сон, банальность жизни.
   Представленные отрывки могут рассматриваться как импровизация на тему: история нескольких дней из жизни персонажей романа «Мелкий бес». Тем более что жизнь персонажей сологубовских произведений не ограничивается рамками одного произведения. Они мигрируют из произведения в произведение: Передонов – вице-губернатор в «Творимой легенде» (Ч. 3 Дым и пепел); Грушина в романе «Слаще яда» гадает Саше Самсоновой, там же встречается и актер Бенгальский.
   Из письма Иванова-Разумника к А. Белому (10–15 ноября 1926) становится известно, что Ф.К. Сологуб собирался сделать реальный и теоретический комментарий к роману «Мелкий бес»: «рассказать, о ком писано (если писано), с кого писано (если списано), как писалось, как умирало одно и рождалось другое, какие неожиданные (для самого автора!) обороты принимало вдруг течение романа в том или ином месте» [139 - Цит. по: Андрей Белый и Иванов Разумник. Переписка. – СПб: Atheneum; Факел, 1998. – С.406.]. Вместо него эту работу исследователи начали практически через год после смерти автора, наиболее раннее источниковедческое исследование датируется 1928 годом по ответному письму Хлебникова неизвестному лицу (известно лишь имя и отчество: Вацлав Феликсович) [140 - Письмо храниться в РГАЛИ (Ф.482.-Оп.1.-Ед. хр. 434).], где автор письма называет имена людей, послуживших прототипами героев романа «Мелкого беса».
   В целом, для понимания романа «Мелкий бес», а также применительно к изучению других прозаических произведений, можно воспользоваться авторской концепцией «символистического мироощущения, как основы всякого истинного искусства». Ф.К. Сологуб различает [141 - В архиве В.И. Иванова сохранились тезисы вступительного слова Ф.К. Сологуба, в которых автор изложил свои взгляды на символизм и реализм, а также на вопрос, что представляет собой «символическое мироощущение». Цит. по: [Тезисы вступительного слова Ф. Сологуба20 января]: Машинопись // РГБ. – Ф. 109 – К. 46. – Ед. хр. 32. – Л.1.] «космический символизм» (раздумье о мире и о Единой Воле), «индивидуалистический» (нахождение себя в мире и слиянии воли частной с Единой Волею), «демократический символизм». Жизнь рассматривается им как средство к созданию духовных ценностей посредством творческого подвига, цель которого – в преображении жизни. В другом своем выступлении (лекция 15 ноября 1913 года в Политехническом музее) Ф.К. Сологуб выявил среди основных черт нового искусства символизм как основу всякого большого искусства и устремление к трагическому [142 - Тезисы лекции Ф.Сологуба на тему «Искусство наших дней», прочитанной в политехническом музее 15 ноября 1913: Печатное // РГАЛИ. – Ф. 482.-Оп. 1. – Ед. хр. 431. – 2 л.].
   В статье ««Мелкий бес» в творчестве Ф. Сологуба» А.Л. Дымшиц метко подметил, что «Ф. Сологуб среди русских писателей символистов – единственный завершенный декадент. Индивидуализм является стержневой основой всего мировоззрения Ф. Сологуба, всей его философии и художественного метода его произведений, столь единого и законченного и в его поэзии, и в прозе, и в драмах, и в публицистике. (…) Для Ф. Сологуба «Мелкий бес» скорее всего трагедия. Трагедия бескрылой индивидуальности, не способной подняться до вымышленных идеалов и обреченной на гибель в роковом кругу пошлой обыденности, порожденной социальным строем» [143 - Дымшиц А.Л. «Мелкий бес» в творчестве Ф.Сологуба: Машинопись // РГАЛИ. – Ф.629. -On. 1. – Ед. хр. 1479. – С. 23, 35.]. Знаменательной считает А.Л. Дымшиц последнюю фразу и окончание драмы «Мелкий бес»: «Господа, здесь произошла трагедия! Зовите городового!»
   Продолжая тему декадентской поэтики в романе Ф.К. Сологуба «Мелкий бес», А.Л. Дымшиц усматривает в ней, с ее нарочитыми несуразностями в фабуле и сюжете, причину, из-за которой роман мог показаться читателю растрепанным и не сведенным воедино.
   Такой же принцип, по которому автор строит свои произведения, подметил и другой критик. «В «Навьих чарах» не один, а, по крайней мере, два романа: роман «обычности», быта дня; и роман фантазии, приключений и чудес. Романы эти идут параллельно, будучи предварительно разрезаны на куски, или дольки; куски же эти из каждого романа – аккуратно разложены (…) За немногим исключениями, любое место можно переставить, выкинуть. Можно даже оборвать роман на любой странице, в каждый момент расстаться с любыми героями (…)» [144 - Треплев Пленник навьих чар // Путь. -1914. – № 4. – С. 39, 47.]. То, в чем упрекал автора его современник, характерный признак стиля «модерн». И в стиле Сологуба превращать свои произведения в единый цикл. Для Ф.К. Сологуба: «Весь мир – только декорация, за которую таится творческая душа – Моя душа» [145 - Сологуб Ф. Театр одной воли // Театр. Книга о новом театре: Сб. ст. – СПб., 1908. – С. 198.].
   Осваивает писатель и новые жанры. Рассказ «Опечаленная невеста» назван типичным рассказом-модерн: «Типичная психологическая проблематика. Впервые в России с таким жанром познакомил «Северный вестник». За последнее десятилетие этот рассказ-фантазия приобрел все права гражданства. Культивируется он и у нас» [146 - Аякс [Измайлов А.А.]. Опечаленная невеста // Бирж, ведомости. – 1908. – 14 авг.].
   Для писателя характерно также перерабатывать прозаическое произведение в драматическое с сохранением аналогичного названия, например роман «Мелкий бес». А.Л. Дымшиц в своей работе «Мелкий бес» в творчестве Ф.Сологуба» пишет о том, что «в сентябре 1908 году двое самарцев – артистка З.Славянова и Треплев (А.А. Смирнов) письменно запрашивали у Ф.К. Сологуба санкции на постановку пьесы «Мелкий бес» в их переделке, но, как об этом свидетельствует дальнейшая переписка, писатель не дал своего согласия и сам переработал роман в пьесу» [147 - Дымшиц А.Л. «Мелкий бес» в творчестве Ф.Сологуба: Машинопись // РЕАЛИ– Ф.629. -Оп.1. – Ед. хр. 1479 – Л.59. В этой же статье говорится и о переговорах об экранизации «Мелкого беса», о том, что по этому вопросу велась специальная переписка с А. Аркатовым.]. Уже 1 мая 1909 года в прессе появилось сообщение о том, что Ф.К. Сологуб переделывает свой роман «Мелкий бес» в пьесу [148 - Дубнова Е.Я. Федор Сологуб и театр (1906–1910) // Памятники культуры: Новые открытия. – М., 1999.– 1998.-С. 155.]. В том же 1909 году она была издана в виде комплекта ролей. Премьера «Мелкого беса» состоялась 7 января 1910 года. В письме Н.А. Попову летом 1909 года Ф.К. Сологуб сообщал о том, что пьеса прошла цензуру и будет литографирована журналом «Театр и искусство». Автор настаивал, чтобы при постановке пьесы «имелся в виду» его роман «Мелкий бес» [149 - Там же.-С. 155.].
   А.Л. Дымшиц, комментируя переработанный роман для сцены, отмечает, что в пьесе автор значительно схематизирует его и обнажает «механизм» романа. Он же приводит беседу автора с репортером газеты «Одесские новости» (№ 7972, 2 ноября 1909), в которой Ф.К. Сологуб объяснял, что «Передонов в романе более изображен со стороны подлости, чем слабости; в драме же наоборот. И пьеса должна проводиться не под знаком сатиры, а под знаком возможного полного сочувствия к слабому и несчастному Передонову, чтобы каждый зритель, в себе почувствовал хоть частицу передоновщины, сжалился бы над ним и не его обвинил в передоновщине» [150 - Дымшиц А.Л. «Мелкий бес» в творчестве Ф.Сологуба: Машинопись // РГАЛИ. – Ф.629. -ОпЛ.-Ед. хр. 1479.-С.35.].
   В «Уставе по книгопечатанию» про драматические произведения сказано: «Все драматические сочинения, назначенные к представлению на театрах, поступают в рукописях, чисто и четко переписанных, или в печатных оттисках, в 2-х экземплярах, в Главное Управление по делам книгопечатания» [151 - Устав о книгопечатании – СПб., [1864]. – С.11.]. При согласии цензора пьеса должна была попасть в алфавитный реестр в Главном Управлении, при отказе к экземпляру прилагалась записка цензора. По свидетельству А.Л. Дымшица, «драматическая цензура также усмотрела в пьесе «Мелкий бес» элементы порнографии. Так как эти элементы были обнаружены в местах, непосредственно перенесенных из романа, то рассказ о цензурировании этих моментов может быть не безынтересен. В своих письмах от 25 августа 1909 года А. Зонов и А. Воротников сообщают Ф.К. Сологубу о том, как цензор, барон Н.В. Дризен, изгонял из его текста «порнографию»» [152 - Дымшиц А.Л. «Мелкий бес» в творчестве Ф.Сологуба: Машинопись // РГАЛИ. – Ф.629. -ОпЛ.-Ед. хр. 1479.-С.65.]. Речь шла о сокращении сцены обольщения Саши Людмилою – сокращении в монологе Людмилы (о сне), в разговоре с Сашей – и выбросе сцены, когда сестры подсматривают; зато сам Передонов остался в неприкосновенности (несколько фраз вычеркнуты в роли Передонова).
   По свидетельству Ан. Н. Чеботаревской, пьеса ставилась на многих столичных и провинциальных сценах. Но она отсутствует в собрании сочинений (8 том) 1912 года. В первую очередь обращает на себя внимание список персонажей, поскольку в самом романе «Мелкий бес» имеются разночтения в именах героев. Так, становится ясно, что вариант имени героини Переполовенская вместо Преполовенская в одном из прижизненных изданий есть опечатка. Во втором действии, повторяющем начало первой главы романа, слова, принадлежащие в романе Фаластову, говорит Людмила; тем самым автор избегает появления лишних героев. Но очень часто в готовую фразу добавляются новые слова, иногда даже из других глав и относящихся в романе к другим героям.
   Драма: Передонов. Пойми, что сначала Варя одна сходила, а потом мы вместе пошли, да не застали княгиню, всего на пять минут опоздали. Швейцар сказал, что она в деревню уехала (…) (С.26)
   Роман: – Пойми, что мы пошли с Варей, да не застали княгиню [153 - Начиная с третьего издания (1908): княгини.], всего на пять минут опоздали, – рассказывал Передонов, – она в деревню уехала, вернется через три недели, а мне никак нельзя было ждать, сюда надо было ехать к экзаменам. (2-е изд., С.8)
   В романе первым посмотреть на Сашу к Коковкиной приходит Передонов (гл. XII), а уже после распространения слуха о том, что Саша – переодетая барышня, домой к Саше приходит Людмила (гл. XIV). В пьесе все наоборот: сначала посмотреть на Сашу приходит Людмила, а после ее ухода появляется Передонов. И в итоге автором все действие соединено в одну сцену (Действие 3, Картина 1).
   Сцена сватовства к сестрам Рутиловым переделана в представление сна Передонова, где, к примеру, Дарья обещает готовить Передонову по черной книге, как Варвара. Но в драме, в отличие от романа, сестры умоляют Передонова жениться на них. После грубых его отказов рыдают.
   Диалог Передонова с Сашей доказывает, что вариант фразы: «Что Сашенька, хорошо ли Богу помолилась?» (Ф. Сологуб Мелкий бес: Драма. – С. 54) авторская переработка текста, появившаяся во втором прижизненном издании.
   До этого было:
   – Что Сашенька, хорошо ли Богу помолились? (1-е изд., С. 147)
   Однако отсутствует замена обращения «ты» на «Вы» в следующей фразе Передонова:
   «Признавайся-ка, ведь ты девчонка». (Там же., С.54)
   Для сравнения: «(…) хорошо ли Богу помолилась?»; «(…) сказал Передонов, – признавайтесь-ка, ведь Вы девчонка?» (2-е изд., С. 151)
   Если обратимся к тексту романа, то там говорится, что Передонов на «Вы» обращался к детям дворянского происхождения. Возможно, отсюда и множественное число в предыдущем варианте. Но изменение его на единственное имеет смысловое значение: пренебрежительное отношение. Передонов обращается к Саше, как к девочке, так как считает, что Саша переодетая барышня. Тут же возникает параллель с более ранней сценой из романа, где Передонов называет Мишу Кудрявцева: «Машенькой», «раз-девоней».
   При переиздании других пьес автор вносил также в них изменения. Как заметил один из критиков, автор смягчил развязку пьесы «Любви»: в отличие от публикации 1907 года в «Перевале», в издании 1910 года (Собрание сочинений. – Т. 8. – СПб., 1910) отец признается в любви приемной, а не как ранее было, родной дочери [154 - С «Перевала» в «Шиповник» // Русское богатство. – Пг., 1910. – № 10.-С. 154–157.]. Иногда изменения в готовую пьесу вносились при ее постановке.
   С.Андрианов, критик из журнала «Вестник Европы», отметил расхождения между пьесой «Заложники жизни» [155 - Пьеса «Заложники жизни» была опубликована в альманахе «Шиповник» в 1912 г.] в чтении и сценическим ее исполнением, связанные в первую очередь с ремарками автора, «которые разрастаются порою в целые страницы и содержат не столько необходимые технические указания (…) сколько самостоятельный художественный и идейный материал» [156 - Андрианов В. Заметки о театре // Вестник Европы. – 1912 – Кн. 12. – С. 366.]. К тому же их невозможно было реализовать на сцене. «Как, например, выполнить сцене требование автора, чтобы «песок дорожек весело смеялся под ногами Кати», или чтобы «капельки росы дрожали на ногах Лилит. (…) Подобная игра автора на ремарках есть, конечно, прием, абсолютно противоречащий самой сущности драматического творчества (…)» [157 - Там же.-С. 366.]. Им же были замечены некоторые сокращения реплик на сцене: «Лунная Лилит, утешая Михаила, зовет его: «Пойдем в кабачок, пропьем пятачек» (вторая половина фразы выброшена на сцене), и далее: «Купи мне розу. За гривенник» (гривенник тоже выброшен)» [158 - Там же.-С. 368.].
   Кроме романа «Мелкий бес» автор переработал прозаическое произведение «Правда сердца» в драматический этюд в одном действии «Проводы». В качестве примера «колебания Сологуба между разными жанровыми формами» Л.В. Евдокимова приводит «Заклинательницу змей», которая «сначала была задумана Сологубом как роман, затем были написаны одноименные драма и киносценарий, но наиболее полное воплощение интересовавшей писателя сюжет получил все-таки в романной форме» [159 - Евдокимова Л.В. Мифопоэтическая традиция в творчестве Ф.Сологуба. Дисс. на соиск. учен, степ. канд. фил. наук. 10.01.01. Волгоград, 1996. – С. 76.]. Этот список можно продолжить: в XI томе 20-ти томного собрания сочинений Ф.К. Сологуба в примечании к рассказу «Задор» напечатано, что сначала он составлял главу романа «Тяжелые сны», где говорилось о детских воспоминаниях Логина; о рассказе «За рекою Мейрур» дается информация, что ранее он печатался под названием «Дикий бог» и в настоящем издании печатается со значительными изменениями.

Библиография

   1. Андрей Белый и Иванов Разумник. Переписка. – СПб: Atheneum; Факел, 1998.
   2. Андрющенко Е.А. Все предисловия бесполезны…» // Серия литературы и языка – 1996 – Том 55, N 3, май – июнь – С. 59–65.
   3. Баренбаум И.Е., Костылева И.А. Книжный Петербург – Ленинград. – Л., 1986.
   4. Белецкий А.И. В мастерской художника слова // Вопросы теории и психологии творчества – С. 87–277.
   5. Биллингтон Д.Х. Икона и топор – М., 2001.
   6. Блок А. Собрание сочинений. – М.;Л., 1963. – Т.8.
   7. Блюм А.В. Книжные издательства накануне большого террора (по архивам ленинградской цензуры первой половины 30-х годов) // Книга: Исследования и материалы. – Сб. 75. – М., 1998. – С 173–192.
   8. Бугаева Л.Д. Идея безумия и ее языковое воплощение в романе Ф.Сологуба «Мелкий бес»: Автореф. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. (10.02.01).-СПб., 1995.– 17 с.
   9. Вальтер В. Современная прутковщина // Вестник Европы – 1909 – Кн. 6.-С. 766–768.
   10. Встречи с Мейерхольдом – М., 1967.
   11. Верлен И. Стихи, избранные и переведенные Федором Сологубом – СПб.: Факел, 1908.
   12. Вопросы русского языкознания. Синтаксис: Межвузовский сборник-Куйбышев, 1982.
   13. Дубнова Е.Я. Федор Сологуб и театр (1906–1910) // Памятники культуры: Новые открытия. – М., 1999.
   14. Дымшиц А.Л. Максим Горький и Федор Сологуб (К истории одного пасквиля): Машинопись // РГАЛИ. – Ф.629. – Оп.1. – Ед. хр. 1479. – С. 90.
   15. Дымшиц А.Л. «Мелкий бес» в творчестве Ф.Сологуба: Машинопись // РГАЛИ. – Ф.629. – Оп.1. – Ед. хр. 1479.-Л. 2-67.
   16. Евдокимова Л.В. Мифопоэтическая традиция в творчестве Ф.Сологуба. Дисс. на соиск. учен. степ. канд. фил. наук. 10.01.01. Волгоград, 1996.
   17. Записка Сологуба Ф.К. (Тетерникова) об изданиях его произведений: Автограф // РГАЛИ.-Ф.482 – Оп.2.-Ед. хр. 7.-1 л.
   18. Ильев С.И. Русский символистский роман: Аспекты поэтики– Киев: Лыбидь, 1991.
   19. Каплан Л.Е. Корректура: Справочник корректора, наборщика, автора, издателя– [Харьков]: ГОСИЗДАТ Украины, 1924.
   20. Карамзина-Арциховская Е. О Ф.Сологубе, как одном из представителей психопатологического течения современной русской художественной литературы // Вестник Психопатологии, Криминологии, Антропологии и Гипнотизма – 1908 – Вып. 5. – С. 223–244.
   21. Каталог издательства З.И. Гржебина – Пг.; Берлин, 1921.
   22. Королев Д.Г. Очерки из истории издания и распространения театральной книги в России XIX – начала XX веков. – СПб., 1999.
   23. Корректорская практика: Подробное изложение правил, условий и технических приемов корректуры – СПб., 1889.
   24. Магалашвили А.Р. Рождественские мотивы в новеллах Ф.Сологуба // Культура и текст. – СПб., 1997.-Вып.1: Литературоведение. – Ч.2. – С. 62–65.
   25. Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы. М.: Искусство, 1968.-Ч.1: 1891–1917.—188с.
   26. Мешериков Н.Л. О частных издательствах // Печать и революция. -1922-N6. – С.130.
   27. Надсон С.Я. Избранное – М.: Терра, 1994.
   28. Неизданный Сологуб – М.: Новое литературное обозрение, 1997.
   29. Обвинительный акт об Ф.К. Тетерникове (Сологубе): Машинопись // РЕАЛИ – Ф. 482.– On. 1. – Ед. хр. 430.– 2 л.
   30. Павлова М.М. Творческая история романа Федора Сологуба «Мелкий бес»: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филолог, наук: (10.01.01.) / Ин-т рус. лит. – СПб.,1996. – С.143.
   31. Пайман А. История русского символизма. – М., 1998 – С.413.
   32. Памятники культуры: Новые открытия. – М., 1999.
   33. Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890–1902 – М.; Л.: Academia, 1933.
   34. Письмо Ф.К. Сологуба С.Ю. Копельману // РЕАЛИ. – Ф.593. – On. 2. -Ед. хр. 7 – Л.1.
   35. Письмо Ф.Сологуба И.А. Бунину от 29 июля 1908 г.: Автограф // РГАЛИ-Ф. 44.– On. 1. – Ед. хр. 205. – Л. 4–5.
   36. Подгорнова А.И. Советское книгоиздательство в 20-е годы. – М.: Наука, 1984.
   37. Русская литература XX века: Исследования молодых ученых. – СПб., 1993.
   38. С «Перевала» в «Шиповник» // Русское богатство. – Пг., 1910 – № 10. – С. 154–157.
   39. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 т. – М., 1995.
   40. Сологуб Ф.К. Творимая легенда. – Т.2. – М., 1991. – 302 с.
   41. Сологуб Ф. Искусство наших дней // Театр. Книга о новом театре: Сб. ст. – Пб., 1908.-С.39.
   42. Сологуб Ф. Наблюдения и мечты о театре // Русская Мысль. – М.: Пг., 1918.-Кн. 1.-С.1.
   43. Сологуб Ф. О дачных детях // Новости и биржевая газета-1903– № 178, 1 июля.
   44. Сологуб Ф. Одежды и надежды // Новости и биржевая газета-1905-№ 129, 25 мая.
   45. Сологуб Ф. Полицейская школа // Новости и биржевая газета-1905-№ 107, 29 аир.
   46. Сологуб Ф. Почетные попечители // Новости и биржевая газета-1904-№ 223, 14 августа.
   47. Сологуб Ф. Пришли, понюхали и ушли // Новости и биржевая газета-1904.-№ 251, 11 сентября.
   48. Сологуб Ф. Просвещенные заботы // Новости и биржевая газета – 1905-№ 83, 1 аир.
   49. Сологуб Ф. Сергей Тургенев и Шарик. Ненапечатанные эпизоды из романа «Мелкий бес» // Речь – 1912 – № 102, 5 апреля, № 109, 22 апреля, № 116, 29 апреля.
   50. Сологуб Ф.К. Алая лента. – Петроград: Петрогр. кн-во, 1917.
   51. Сологуб Ф.К. Алый мак. – [М.]: Моек, кн-во, 1917.
   52. Сологуб Ф.К. Алчущий и жаждущий. – М.: жури. «Жизнь и люди», 1910.
   53. Сологуб Ф.К. Барышня Лиза. – М.; Берлин: Геликон, 1923
   54. Сологуб Ф.К. В толпе. – СПб.: Освобождение, 1909.
   55. Сологуб Ф.К. Ванька ключник и паж. – СПб.: жури. «Театр и искусство», 1909.
   56. Сологуб Ф.К. Великий благовест. – М., Петроград: Госиздат, 1923.
   57. Сологуб Ф.К. Война. – Пг.: жури. «Отечество», 1915.
   58. Сологуб Ф.К. Война и мир: Картины из романа Л.Н. Толстого, избр. и приспособл. для сцены Федором Сологубом. – СПб.: Жури. «Театр и искусство», [1912].
   59. Сологуб Ф.К. Дар мудрых пчел. – Пг.: Театр, отдел нар. ком. проев., 1918.
   60. Сологуб Ф.К. Жало смерти. – М.: Скорпион, 1904.
   61. Сологуб Ф.К. Заклинательница змей: Роман. – Берлин: Слово, 1921.
   62. Сологуб Ф.К. Заклинательница змей. – Пг.: Эпоха, 1921.
   63. Сологуб Ф.К. Земля родная. – М., [1916].
   64. Сологуб Ф.К. Змий. – СПб.: Г. Шахт и К°, 1907.
   65. Сологуб Ф.К. Истлевающие личины. – М.: Гриф, 1907.
   66. Сологуб Ф.К. Камень брошенный в воду. – Пг: жури. «Театр и искусство», [1915?].
   67. Сологуб Ф.К. Книга очарований. – [СПб.]: Шиповник, 1909.
   68. Сологуб Ф.К. Книга разлук. – СПб.: Шиповник, 1908.
   69. Сологуб Ф.К. Книга сказок. – М.: Гриф, 1905.
   70. Сологуб Ф.К. Костер дорожный. – М.-Петроград: К-во «Творчество», 1922.
   71. Сологуб Ф.К. Литургия мне. – М.: тип. О-ва распростр. полезн. кн., 1907.
   72. Сологуб Ф.К. Любовь над безднами. – СПб.: журн. «Театр и искусство», [1914].
   73. Сологуб Ф.К. Маленький человек; К звездам; Снегурочка. – М.: «Польза» В. Антик и К°, [1911].
   74. Сологуб Ф.К. Маленький человек; К звездам; Снегурочка. – [2-е изд.]. – М.: «Польза» В. Антик и К°, 1913.
   75. Сологуб Ф.К. Маленький человек; К звездам; Снегурочка. – [3-е изд.]. – М.: Универсальная библиотека, 1916.
   76. Сологуб Ф.К. Мелкий бес. – СПб.: Шиповник, 1907.
   77. Сологуб Ф.К. Мелкий бес. – 2-е изд. – СПб.: Шиповник, 1908.
   78. Сологуб Ф.К. Мелкий бес. – 3-е изд. – СПб.: Шиповник, 1908.
   79. Сологуб Ф.К. Мелкий бес – 4-е изд. – СПб.: Шиповник, 1909.
   80. Сологуб Ф.К. Мелкий бес – 5-е изд. – СПб.: Шиповник, 1910.
   81. Сологуб Ф.К. Мелкий бес – М.; Пб.; Берлин, 1923.
   82. Сологуб Ф.К. Мелкий бес – 9-е изд – М.; Пб.; Берлин, 1923.
   83. Сологуб Ф.К. Мелкий бес. – 10-е изд. – СПб.: Мысль, 1926.
   84. Сологуб Ф.К. Мелкий бес: Драма в 5 д. (6 карт.). – СПб.: лит. Екатерингоф. печ. дело, 1909.
   85. Сологуб Ф.К. Небо голубое. – Ревель: Библиофил, 1921.
   86. Сологуб Ф.К. Одна любовь. – Петроград: Б.и., 1921.
   87. Сологуб Ф.К. Опечаленная невеста; Смерть по объявлению; В плену. – М.: «Польза» В. Антик и К°, [1912].
   88. Сологуб Ф.К. Отрок Лин; Претворившая воду в вино; Алчущий и жаждущий; Елкич; Два Готика. – [2-е изд.]. -М.: «Польза» В. Антик и К°, [1914].
   89. Сологуб Ф.К. Отрок Лин; Претворившая воду в вино; Алчущий и жаждущий; Елкич; Два Готика. – М.: «Польза” В. Антик и К°, [1911].
   90. Сологуб Ф.К. Пламенный круг. – М.: журн. «Золотое руно», 1908.
   91. Сологуб Ф.К. Пламенный круг. – Берлин; Пб.; М.: З.И. Гржебин, 1922.
   92. Сологуб Ф.К. Победа смерти. – СПб.: «Факелы» Д.К. Тихомирова, 1908.
   93. Сологуб Ф.К. Политические сказочки. – СПб.: Шиповник, 1906.
   94. Сологуб Ф.К. Политические сказочки. – М.: Родная речь, 1916.
   95. Сологуб, Ф.К. Помнишь, не забудешь и др. рассказы – М.: Изд. «Творчество», 1918.
   96. Сологуб Ф.К. Проводы. – Пг: журн. «Театр и искусство», 1914.
   97. Сологуб Ф.К. Рассказы и стихи. – СПб.: тип. М. Меркушева, 1896.
   98. Сологуб Ф.К. Родине. – СПб.: тип. Г. Шахт и К°, 1906.
   99. Сологуб Ф.К. Свирель: Русские Бержеретты. – Петербург: Petropolis, 1922.
   100. Сологуб Ф.К. Слепая бабочка. – М.: Московское книгоиздательство, 1918.
   101. Сологуб Ф.К. Собрание сочинений: В 12 т. – СПб.: Шиповник, 1909–1912.
   102. Сологуб Ф.К. Собрание сочинений: В 12 т. – СПб.: Сирин, 1913 – 12 т.
   103. Сологуб Ф.К. Собрание сочинений: Т. 3, 5–7, 9, 11–20.-СПб.: Сирин, 1913–1914.
   104. Сологуб Ф.К. Собрание стихов. – М.: Скорпион, 1904.
   105. Сологуб Ф.К. Соборный Благовест. – Петербург: Эпоха, 1921.
   106. Сологуб Ф.К. Сочтенные дни. – Ревель: Библиофил, 1921.
   107. Сологуб Ф.К. Стихи: Кн. первая. – СПб.: [скл. изд. у авт.], 1896.
   108. Сологуб Ф.К. Тяжелые сны. – Спб.: типо-лит. А.Е. Ландау, 1896.
   109. Сологуб Ф.К. Тяжелые сны. – 2-е изд. – СПб.: Шиповник, 1905.
   110. Сологуб Ф.К. Тяжелые сны. – 3-е изд., [заново просмотр, и испр. автором]. – СПб.: Шиповник, 1909.
   111. Сологуб Ф.К. Фимиамы. – Пб.: Странствующий энтузиаст, 1922.
   112. Сологуб Ф.К. Царица поцелуев. – Петроград: Myosotis, 1921.
   113. Сологуб Ф.К. Чародейная чаша. – Петроград: Petropolis, 1922.
   114. Сологуб Ф.К. Ярый год. – М.: Московское кн-во, 1916.
   115. Сологуб Ф. Школа за город // Новости и биржевая газета. – 1904. – № 220, 11 августа.
   116. Сологуб Ф.К. Мелкий бес. – М.: Худож. лит., 1988.
   117. Сологуб Ф. Стихотворения. – Л., 1975.
   118. Театр. Книга о новом театре: Сб. ст. – СПб., 1908.
   119. Тезисы вступительного слова Ф. Сологуба 20 января: Машинопись // РГБ. – Ф.109. – К.46. – Ед. хр. 32. – 1л.
   120. Тезисы лекции Ф.Сологуба на тему «Искусство наших дней», прочитанной в политехническом музее 15 ноября 1913: Печатное // РЕАЛИ. -Ф.482. – On. 1. – Ед. хр.431. – 2 л.
   121. Тетерников Ф. По поводу закрытия некоторых учительских семинарий // Русский начальный учитель. -1894. – № 8-9– С. 382–390.
   122. Тихвинская Л.И. Кабаре и театры миниатюр в России. 1908–1917. – М., 1995.
   123. Толстых А.Г. Прижизненные стихотворные сборники русских символистов: Книготворчество поэтов // Книга: Исследование и материалы. – Сб. 62.-М., 1991.
   124. Треплев Пленник Навьих чар. (Ф.Сологуб) // Путь.-1913.-№ 4.-С.41.
   125. Тыняновские чтения. – Рига; М., 1994.
   126. Употребление знаков препинания в русской письменной речи: Пособие при преподавании русского языка в средних и низших учебных заведениях / Сост. В.А. Кендзерский– 2-е изд. – Варшава, [1890].
   127. Устав о книгопечатании. – СПб., [1864].
   128. Фролов В.В. Судьбы жанров драматургии: Анализы драматических журналов в России XX века. – М., 1979.
   129. Фрумкина Н.А., Флейшман Л.С. Блок между «Мусагетом» и «Сириным» // Блоковский сб. – Тарту, 1972. – Вып. 2 — С.385 – 397.
   130. Циркуляр министра народного просвещения гг. попечителям учебных округов (28 июня 1903 г., № 19744) // Новости и биржевая газета. – 1903. -№ 177, 30 июня.
   131. Чуваков В.Н. «Шиповник» // Краткая литературная энциклопедия. – М., 1975. – Т. 8– С.726.
   132. Чулков Г.И. Годы странствия. – М.: Эллис Лак, 1999.
   133. Ш. Судьба народной школы // Новости и биржевая газета. – 1904. – № 283. – 13 окт.
   134. Юниверг Л.И. З.И.Гржебин и его издательская деятельность // Книга: Исследование и материалы. – М., 1994. – Сб. 69. – С. 122–133. С.11.

Е. Н. Гуральник Прижизненные издания произведений Ф.К. Сологуба в русской книжной культуре конца XIX – начала XX века