Марина Удалова
Сестры милосердия. Лекарство от вымирания

От автора

   В твоей душе – любовь и состраданье. Смиренный взгляд слезой благославен. Заботой облегчая мне страданья,
   Не просишь благодарности взамен. О, ангел мой единственный, верни
   Последнюю надежду, ради Бога! О, ангел мой, спаси и сохрани,
   Прошу тебя и никого другого!
Сергей Ковалев «Сестра милосердия»

   Официальными указами невозможно научить человека гуманному отношению к себе подобному, невозможно бизнес на спасении превратить в благотворительность, увеличением количества высоко технологичного медицинского оборудования компенсировать равнодушие, то есть победить главные причины вымирания страны – человеческую разобщенность и сребролюбие. Способны ли мы одухотворить законодательные попытки в решении трагичнейшей проблемы нашего времени? Сегодня в России служение несут более 120 православных сестричеств, в составе которых как профессиональные медицинские и социальные работники, так и добровольцы. Забытое слово «милосердие» наполняется новыми, современными смыслами. В медицинских стационарах, в службах помощи бездомным, в детских домах и колониях для малолетних ждут помощи сестер милосердия.

Мы ведаем делами сердешными

   Быть человеком – великое дело, это подразумевает дерзание, бесстрашие, творческий подход.
Антоний Сурожский, врач и православный пастырь

   Госпиталь. «А кто вы? Какая косыночка на вас… Вы нянечка? – Женщина смотрит внимательно. В глазах – этот взгляд узнаваем всегда: в больнице и на городской улице – страдание, ласка и жажда любви. – Сестра милосердия. – Отвечаю, немного стесняясь этого высокого звания – кажется, не дорасту до него никогда… – А вы молодая…»
   В представлениях многих сестра милосердия – бабушка, с которой общаются только по необходимости, а в прочих случаях пугаются ее затрапезного вида и скучных разговоров… А мы всегда молодые, живем с любовью в сердце в госпитале, в больнице, в хосписе.
   Парадокс? Ничуть! Вот 40-летняя Наталья, вдова, веселая выдумщица. Вот 20-летняя Женечка, студентка. Вот 27-летняя Юля, юрист и путешественница. Вот 50-летняя Татьяна, такая «теплая», что к ней всегда хочется прижаться. Мы ведаем делами сердешными, не только манипуляциями медицинского персонала, ограниченного в своих возможностях строгими рамками должностных инструкций, времени и прейскурантов. Мы работаем на Жизнь до конца в любых условиях и любовь для нас, как сказал митрополит Антоний Сурожский, «это даже не эмоции, не чувства, а способность отдаваться бесстрашно». В слове «отдаваться» – добровольная жертва ради человека, в слове «бесстрашно» – решимость. Армия Любви сегодня все та же. Вспоминаются сестрицы Крымской войны 1854 г., о которых писал хирург Н. И. Пирогов к А. А. Пироговой в своей книге «Война и милосердие»: «Дней пять тому назад приехала сюда Крестовоздвиженская община сестер Елены Павловны, числом до тридцати, принялась ревностно за дело; если они так будут заниматься, как теперь, то принесут, нет сомнения, много пользы. Они день и ночь попеременно бывают в госпиталях, помогают при перевязке, бывают и при операциях, раздают больным чай и вино и наблюдают за служителями и за смотрителями и даже за врачами. Присутствие женщины, опрятно одетой и с участием помогающей, оживляет плачевную юдоль страданий и бедствий». «С участием помогающей» – вот простой ключик к пониманию портрета сестры, потерянный в условиях всеобщей коммерциализации медицины, в окружении равнодушной цифири отчетности и зарплатной униженности тех, кто по роду своей службы обязан держать больного за руку, не избегая его молящего взгляда в тщетном стремлении уравновесить отдачу собственного сердца с тяжестью собственного кошелька. Два разных пути, они несовместимы, однако любую душу, встающую на путь спасения чужой жизни, можно привлечь собственным примером жизни по Божьим заповедям в реальных условиях, будучи современными обществу и старомодными в любви к страдающему человеку. Настоящая духовная опека больного заключается в том, чтобы сначала откликнуться на его физические страдания простыми, но очень важными для него действиями: обезболить, переодеть, напоить, поправить подушку, помолчать, ненавязчиво расспросить, а потом, если он допустит тебя до своей израненной болезнью души, осторожно заговорить о смысле именно его жизни, попытаться заглянуть вместе с ним в глубину его сердца, о которой он, возможно, забыл в болезни либо и вовсе никогда не задумывался. При этом сестре милосердия нельзя себе позволить «загрузить» умирающего своими личными эмоциями. Как писал Н. И. Пирогов, «эмоциональночувственные сестры абсолютно бессмысленны». Сестра милосердия должна быть спокойна, деятельна, духовна, не терять контроль над ситуацией, понимая, что происходит с человеком, а не сосредотачиваться на проявлении собственных чувств. Личный жизненный опыт самоотдачи своим близким, опыт спасения жизни родных и друзей становится огромным подспорьем в сестрическом труде. Мы, как и положено, разные, со своими зачастую смешными привычками, увлечениями, наклонностями, но обязательно с вечностью в сердце – из века в век милосердие все то же… «При перевязке можно видеть ежедневно трех или четырех женщин; из них одна знаменитая Дарья, одна дочь какого-то чиновника, лет 17 девочка, и одна жена солдата. Кроме этого, я встречаю иногда еще одну даму средних лет в пуклях и с папиросой в зубах. Это – жена какого-то моряка, кажется, приходит раздавать свой или другими пожертвованный чай. Дарья является теперь с медалью на груди, полученной от государя, который велел ее поцеловать Великим князьям, подарил ей 500 рублей и еще 1000, когда выйдет замуж. Она – молодая женщина, недурна собой. Под Альмою она приносила белье, отданное ей для стирки, и здесь в первый раз обнаружилась ее благородная наклонность помогать раненым. Она ассистирует и при операциях… Сестры до сих пор оказались так ревностными, как только можно требовать; день и ночь в госпитале. Двое занемогли; они поставили госпитали вверх дном, заботятся о пище, питье, просто чудо; раздают чай, вино, которое я им дал. Если этак пойдет, если их ревность не остынет, то наши госпитали будут похожи на дело» (Из писем хирурга Н. И. Пирогова к А. А. Пироговой, книга «Война и милосердие»).
   Сестры милосердия – не те «ангелы», какими их рекламирует грех: безропотные, неспособные к сопротивлению греху. Ложное смирение перед ним делает невозможной жизнь по Божьим заповедям. И эта проблема уже прочувствована сестрами милосердия на собственном опыте работы в стационарах. Нахамит молоденькая медсестрица больному, и грех этот останется безнаказанным, если своим ложным смирением сестра милосердия поощрит ее поверхностные представления о Боге, как о «всеобщей толерантности», коей многие подменяют Любовь. Любовь не бывает равнодушной! И нет ничего страшного, если юное равнодушие будет научено спокойным советом, а застарелое пренебрежение интересами больных встречено активным законным сопротивлением. «… вот еще геройский поступок сестер, о котором я сейчас услышал и который уже, верно, известен Вел[икой] княг[ине]: они в Херсоне аптекаря, говорят, «застрелили». Истинные сестры милосердия, – так и нужно, одним мошенником меньше. Не худо, если бы и с здешним Федором Ивановичем сделали то же. Правда, аптекарь сам застрелился или зарезался, – до оружия дела нет; но это все равно. Сестры подняли дело, довели до следствия, и дела херсонесского госпиталя, верно, были хороши, коли уже аптекарь решился себя на тот свет отправить» (Из писем хирурга Н. И. Пирогова к А. А. Пироговой, книга «Война и милосердие»). Греховность такую реакцию, естественно, встречает агрессией: «Как же ты, смиренная, не любишь меня?!» Любить и сберечь собственную душу и израненную страданиями душу пациента – значит не дать унизить их, значит помнить, что любое пренебрежение правами пациента отвратительно. Но в системе, где унижение это стало традицией, сестричествам иногда приходится сложно найти общий язык с атеистически настроенным персоналом, подчас забывающим, что достойная жизнь пациента предполагает не только качественный уход за ним, хорошие бытовые условия и современную медицинскую технику, но и возможность успокоения или исцеления израненной болезнью, пренебрежением к его проблемам и страхом смерти человеческой души.
   Сестра милосердия – совершенно особый путь, воедино связывающий человеческие судьбы и промысел Божий. Эта профессия близка к священническому служению: спасая человека, исцеляя болезни телесные, врачует недуги душевные, по сути своей исключая бизнес на спасении. Не может наша медицина одновременно служить и Богу, и мамоне. Ведь не секрет, что ей при всех ее достижениях выгодны и социальное расслоение общества, и уровень заболеваемости, и недостаточность ее финансирования. Увеличение количества высокотехнологичного оборудования не восполняет дефицита человеческого тепла и милосердия в отношениях врачей и пациентов. Даже в хорошо оборудованном стационаре равнодушием и «холодностью» чиновничьего отношения или сугубо медицинских манипуляций можно душевно ранить пациента, снизив или исключив возможность его физического исцеления.
   «В основе отношения врача к пациенту, к проблеме болезни, ко всей этике и философии медицины лежит сострадание, чувство солидарности, уважение и благоговение перед человеческой жизнью, отдача тому единственному человеку, который сейчас перед ним. Без этого медицинская деятельность может быть чрезвычайно научной, но потеряет свою суть», – говорил митрополит Антоний Сурожский, военный хирург и православный пастырь. Именно поэтому несколько забытый христианский подход к больному и умирающему должен стать единственно возможным подходом к человеку во всех медицинских учреждениях. Сострадание и любовь, эти сильнейшие и дефицитнейшие лекарства, вкупе с профессионализмом врачей, сестер и братьев милосердия сегодня составляют надежду отечественной медицины на возвращение страдающего человека от безликой единицы в чиновничьей отчетности к уважаемой личности и, как «материальный результат», – на снижение смертности в вымирающей стране.

Жестокая статистика

   Болезни наши большею частью происходят от грехов, почему лучшее средство к предупреждению и исцелению от них состоит в том, чтоб не грешить.
Св. Феофан Затворник

   Рекорд смертности в России был установлен в 2000 г., когда «естественная убыль населения», превышение смертности над рождаемостью, составила 949 тыс. человек. Именно в этот период свыше 70 % населения России находилось в состоянии затяжного психоэмоционального стресса, вызвавшего рост депрессий, реактивных психозов, тяжелых неврозов и психосоматических расстройств, алкоголизма, наркомании и антисоциальных вспышек. Не секрет, что причиной тяжелейшего стресса было ухудшение качества жизни большинства населения России, связанное с затяжным социально-экономическим кризисом. Начиная с 2004 г. трагическая тенденция несколько сбавила темпы, и к 2010 г. ежегодная убыль населения сократилась до 241,4 тыс. человек. К 2030 г., по оптимистическим оценкам, падение численности населения остановится и в стране будет 145 – 150 млн человек. По более реалистическим прикидкам, падение численности стабилизируется на уровне 150 – 200 тыс. человек в год, и тогда к 2030 г. в России будет 115 – 120 млн человек. Однако если нынешние негативные тенденции сохранятся, то темпы депопуляции усилятся, и к 2030 г. население в стране может сократиться до 110 млн, а к 2050 г. – до 90 млн человек.
   Среди причин смертности с большим отрывом лидируют сердечнососудистые заболевания и, что трагично, смертность от них растет на протяжении последних 30 лет. Если в 1982 г. смертность от болезней системы кровообращения составляла 569,1 случаев на 100 тыс. населения, то в 1990 г. – уже 618,7, а в 2004 г. – 892,3. В разных регионах России этот показатель разнится: например, в Московской области в 2010 г. он составил 1016,7 человек на 100 тыс. Главной причиной резкого роста смертей от сердечно-сосудистых заболеваний, прежде всего инфарктов и инсультов, остаются последствия социальноэкономического кризиса, в том числе кризиса системы здравоохранения. Прежде всего снижения доступности и качества больничного и поликлинического обслуживания, недоступности и дороговизны лекарств.
   Онкологические заболевания занимают второе место в общей статистике смертности. Каждый год только в России выявляется около 500 тыс. онкобольных. Более 2,5 млн пациентов состоит на учете в онкологических больницах или отделениях – страна занимает 1 место в мире по онкологическим больным на душу населения (по данным 2011 г.). Смерть от рака ежегодно уносит не менее 300 тыс. жизней россиян. Ежегодно 5 тыс. детей заболевают раком. Более 10 % людей с уже установленным диагнозом отказываются от лечения в связи с отсутствием средств. Около 20 % людей, подозревающих у себя онкозаболевания и возможно, имеющие шанс на успешное лечение при обнаружении его на ранней стадии, до последнего боятся идти к врачам.
   Выживаемость после лечения онкозаболевания принято измерять пятью годами. То есть если больной прожил после лечения 5 лет, значит выжил. Не прожил – не выжил. На этом строится и вся мировая статистика. По усредненным данным, выживаемость в России составляет около 40 %, что является одним из самых низких показателей в Европе. Для сравнения: выживаемость онкобольных после оказанного лечения во Франции – около 60 %, а в США – до 64 %.
   Официальная статистика онкологических заболеваний у детей в России занижена приблизительно на 30 %.
   На третьем месте – травмы и отравления. Наркомания, наркоторговля – тяжелейшая демографическая проблема, затрагивающая прежде всего молодое поколение. Следствием ее является высокая смертность от передозировки наркотиков, почти безнадежная судьба миллионов хронических наркоманов. В России, по данным официальной статистики на 2009 г., число наркоманов составлет 503 тыс. человек, состоящих на диспансерном учете, а реальное количество, рассчитанное по методике ООН, более 2,5 млн. По результатам специальных эпидемиологических исследований, общее число потребителей наркотических веществ, включая «скрытых» наркоманов, может втрое превышать количество состоящих на официальном учете. За последние 10 лет смертность от наркомании увеличилась в 15 раз. По некоторым оценкам (в официальных данных статистики по смертности этих данных нет) смертность от употребления наркотиков составляет свыше 100 тыс. человек в год. Во многом наркомания сходна с инфекционными заболеваниями: один наркоман втягивает в свой порочный круг не менее 10 – 17 человек. Средняя продолжительность жизни наркомана от 1 года до 4,5. 84 % наркоманов попробовали первый раз наркотик, когда им еще не было 15 лет. 96 % родителей узнают, что их дети наркоманы, через 2 года, когда сделать что-то уже практически невозможно. В целом, серьезность наркомании как социальной и демографической проблемы недостаточно оценена обществом и государственными органами. Очевидно, что трагичность ситуации не ограничивается лишь физическим ущербом от наркотических смертей. Речь идет не о количественном спаде, а о качественной деградации населения.
   Алкоголизация россиян является не первопричиной всех бед, как полагают многие эксперты, а одним из следствий общего слома в обществе, разрушения смысла жизни, привычных устоев общества, исчезновения уверенности в будущем. За 12 кризисных лет (1990 – 2001) прямые и непрямые алкогольные потери страны превысили 7 млн человек, а ежегодно в связи с алкоголем досрочно умирали от 400 до 700 тыс. Сегодня уровень потребления алкоголя 18 л на душу населения в нашей стране давно перешел «эпидемический», разрушительный для населения порог в 8 л (по оценкам ВОЗ и других международных организаций).
   Злоупотребление алкоголем приводит к глубокому кризису института семьи. Россия занимает одно из первых мест в мире по уровню разводов, самыми распространенными причинами которых являются алкоголизм и наркомания. Россия занимает первое место в мире по количеству брошенных детей.
   В последние годы по уровню самоубийств Россия занимает стабильно второе место среди более чем 200 стран мира. В России в нетрезвом виде погибает около половины самоубийц, значительная часть которых не совершила бы роковой шаг, если бы не находилась в состоянии опьянения. По расчетам, подтверждаемым данными МВД, с алкоголем связано большинство убийств в России. Смертность от убийств в России – самая высокая в Европе.
   Среди инфекционных болезней как причин смертности лидирует туберкулез. Его распространенность и смертность от него беспрецедентна для развитых стран и составляет 15 тыс. человек на 100 тыс. населения, или 22 тыс. смертей в год. Этот рост – следствие распада советской системы массовой диспансеризации населения, ранней диагностики туберкулеза, системы диспансеров и специализированных клиник. Хотя от туберкулеза умирает всего 1,1 % от общего числа всех умерших, это явление неприемлемо для развитой страны и отражает кризис системы здравоохранения, а также и пенитенциарной системы, которая служит рассадником заболевания.
   Смертность от СПИДа составляет около 2 тыс. человек в год. Однако серьезность заболевания, которое, по оценкам ВОЗ, уже превысило порог эпидемии в 1 %, а по некоторым оценкам, достигает 1,5 % населения, трудно переоценить. По некоторым прогнозам, к 2020 г. от СПИДа будут умирать 250 тыс. человек ежегодно.
   Инфекции, передающиеся половым путем, не пополняют статистику смертности, однако их распространение, безусловно, является серьезной демографической проблемой, не говоря уже о том, что эти заболевания часто приводят к бесплодию у женщин. Например, подъем заболеваемости сифилисом в России произошел в 1990-е гг., в период резкого снижения уровня жизни, доходов, увеличения безработицы и общего обнищания. В 1992 – 1998 гг. ежегодный рост заболеваемости составлял 50 – 100 %, достигнув в 1998 г. уровня в 226 человек на 100 тыс. жителей. По данным Росстата, с 2000 по 2010 г. количество заболевших сифилисом снизилось с 239 400 до 63 700 человек. Но цифры все равно остаются высокими.
   Среди социальных первопричин смертности эксперты называют кризис доверия между людьми, между людьми и социальными институтами, а также кризис веры в обществе. Каждый из нас сегодня одинок настолько, что подвергает большой опасности свое душевное и физическое здоровье, отваживаясь на контакт с учреждениями, в том числе медицинскими. Круговая порука бездушия и, как следствие, коррупции губит нас, и медицина как последняя остановка на пути странствования страдающего человека в миру этот круг, к сожалению, замыкает.

Милосердие принимает вызов

   Сказать человеку: «Я тебя люблю» – то же самое, что сказать ему: «Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь.
Габриэль Марсель

   Возможно ли в сегодняшних неблагоприятных условиях Президентским указом «О совершенствовании государственной политики в сфере здравоохранения» (от 07.05.2012) исправить ситуацию, воплотить в жизнь мечту госаппарата, командными методами снизить смертность от болезней кровообращения с 900 до 649,4 случая на 100 тыс. населения, новообразований – с 210 до 192,8 на 100 тыс. населения, туберкулеза – с 15 до 11,8 на 100 тыс.? И что ответит милосердие как специалист в медицине духовной на вызов смерти? Способны ли мы одухотворить законодательные попытки в решении трагичнейшей проблемы нашего времени? Ведь официальными указами невозможно научить человека гуманному отношению к себе подобному, невозможно бизнес на спасении превратить в благотворительность, увеличением количества высокотехнологичного оборудования компенсировать равнодушие медицины, то есть победить главные причины нашего вымирания – человеческую разобщенность и сребролюбие. Излечить их может только любовь – единственное, что объединяет всех. Любовь, рождающая милосердное отношение друг к другу, желание отдаваться бесстрашно во спасении.
   Многим неравнодушным медицинским работникам сегодня видится единственный выход: поменять распространенную формулу «Я и больной» на «Больной и я», где «я» – последняя буква в алфавите ценностей, болезней и проблем, профессионально связывающих врачебный персонал с пациентами. Только тогда медицина спустится с бизнес-высот и вернется к служению. Для этого врачам и сестрам необходимо понять, что пугающий их «христианский подход» к больному – это не стремление воцерковить больного любой ценой, а воплощение в общении с ним главных христианских идеалов любви и милосердия в простейшей заботе сначала о болеющем теле (напоить, обезболить, поменять памперсы), а потом и о страдающей душе (заговорить именно о его жизни, о его боли, попытаться найти смысл в его страданиях, помочь либо перенести их достойно человеку, либо умереть, не теряя человеческого достоинства). Только с пониманием этого администрация стационаров и поликлиник перестанет пугаться женщин с красными крестами на косынках, предлагающих сотрудничество во спасение пациентов больниц и клиник. Перестанут ассоциировать христианство в медицинских учреждениях исключительно с ритуальной его стороной. Во многих стационарах России этот процесс, как говорится, «идет» – атеистический медперсонал, оставляя себе чисто технические функции, не регламентированную инструкциями и «душевную» работу отдает сестрам милосердия. И это уже неплохо – система отношений к больному не может быть изменена в корне и сразу, но эти маленькие компромиссы в рамках стационара способны дать надежду на выживание не одной сотне больных.
   «У меня нет слов, у меня нет знания, но у меня есть ласка, у меня есть тепло, и этим я могу поделиться. Я могу сказать самую нелепую вещь, которая вдруг окажется самой нужной вещью для этого человека. Не искать формулировок, не искать каких-то доводов, а просто пожалеть, просто поласкать», – говорил замечательный военный врач и православный священник Антоний Сурожский. Не с «умных» анализов, а с милосердия и только с него может начаться возрождение страны. Даже если всю Россию ассоциировать с лечебным учреждением…
   Слово «милосердие», упраздненное приказом Наркома в 1920 г., официально вернулось в нашу жизнь в 1990 г. В сентябре 1992 г. по решению Главного медицинского управления Москвы было открыто первое в современной России православное медицинское учреждение – Свято-Димитриевское училище сестер милосердия. Специфика учебного процесса в училище состоит в соединении сугубо профессиональных медицинских дисциплин с изучением Христова Евангелия и церковного устава. Помимо директора, руководство училищем в духовном плане осуществляет священник (протоиерей Аркадий Шатов). В Свято-Димитриевское училище невозможно поступить, не проработав определенный срок в больнице, исполняя самую грязную санитарную работу: мытье полов, раковин и унитазов, смена белья у лежачих больных и их кормление.
   8 июля 2011 г. было подписано Соглашение о сотрудничестве между Русской православной церковью и Минздравсоцразвития. Одной из форм сотрудничества в рамках соглашения стала подготовка сестер милосердия и добровольцев для осуществления деятельности в сферах здравоохранения и социального обслуживания. Служение милосердия в современном обществе – есть реальная надежда на его выживание, залогом которого всегда было христианское, уважительное отношение к человеку в любом проявлении его жизни: старости, болезни, смерти.
   Внимание к духовному аспекту качества жизни больных, в том числе обреченных, и вопросы волонтерского служения в стационарах стали привычными на всероссийских и международных медицинских конференциях. Так, например, на Всероссийской научнопрактической конференции с международным участием «Паллиативная медицинская помощь в Российской Федерации. СЗФО», прошедшей в марте 2013 г., в ходе «круглого стола» главный врач хосписа № 2 З. А. Софиева привела один показательный пример: «В городе Рочестер (Великобритания) в хосписе святой Елены, рассчитанном на 15 коек, работает 800 волонтеров. У нас служение в хосписах только набирает силу, к сожалению значительно уступая по своей вовлеченности зарубежью». Так, например, в Лахтинском хосписе № 1 (Санкт-Петербург), рассчитанном на 40 коек, работает только 35 волонтеров – сестры милосердия, кандидаты в сестры и добровольцы. Отделы сестринского ухода в онкологии и хосписы сегодня крайне нуждаются в сестрах, совмещающих высокий профессионализм и духовность, как потребность служить умирающим заботливым попутчиком на самом тяжелом этапе жизни. «Качество жизни пациента слагается из нескольких аспектов, и сестры милосердия более нужны для духовного процесса паллиативной помощи пациенту», – заметил Г. М. Манихас, главный врач СПбГБУЗ «Городской клинический онкологический диспансер».
   Сегодня в Ассоциации сестричеств Русской православной церкви состоит 120 общин. В нашем городе их, включая группы милосердия при православных приходах, известно 11. Старейшие и опытнейшие: сестричество святой великомученицы Анастасии Узорешительницы, действующее при храме святой великомученицы Анастасии Узорешительницы с 1992 г., и сестричество во имя преподобномученицы Елисаветы при храме апостола Петра в Лахте, работающее с 1994 г. в первом российском хосписе № 1. Объем работы и глубина невидимого подвига сестер милосердия колоссальны.
   С 1997 г. при храме во имя Державной иконы Божией Матери действует сестричество святой мученицы Татианы. Основная база его служения – ФГУЗ Клиническая больница № 122 им. Л. Г. Соколова. Духовную поддержку пациентам НИИ онкологии им. проф. Н. Н. Петрова и ЦНИРРИ с 2000 г. оказывают сестры «Обители Веры и Милосердия» при храме преподобного Серафима Саровского в поселке Песочном.
   Свято-Троицкая община при часовне во имя Святой Живоначальной Троицы в Санкт-Петербурге работает с 2005 г. Сестры милосердия подготавливают пациентов Российского НИИ гематологии и трансфузии к Святым Таинствам, помогают в решении бытовых проблем.
   Сестры общины во имя святой равноапостольной Марии Магдалины, действующей в Городском гериатрическом медико-социальном центре, несут служение с 2007 г.
   В городской больнице № 15 трудятся сестры больничного подразделения сестричества святой преподобномученицы Елизаветы и инокини Варвары при приходе церкви Преподобномученика Андрея Критского в поселке Сергиево. Подразделение работает уже тринадцатый год.
   С 2000 г. при домовом храме святого апостола Павла при Мариинской больнице существует общественная благотворительная организация «Покровская община». В эту больницу часто привозят бездомных, сестры милосердия помогают в уходе за ними, а затем восстанавливают им документы и устраивают их в медико-социальные учреждения.
   Группа милосердных добровольцев при домовом храме Святой Троицы, что при Александровской больнице, работает с 2005 г. Прихожане храма безвозмездно помогают медицинским сестрам неврологического реабилитационного отделения больницы.
   Сестричество святой преподобномученицы Елизаветы и инокини Варвары от храма-часовни Иверской иконы Божией Матери служит в ПНИ № 10, а сестричество при храме святого великомученика Пантелеймона г. Пушкина – в больнице № 38 им. Н. А. Семашко.
   Большинство петербургских сестричеств не ограничивается больничным служением, в их ведении социальная помощь детям, родители которых умерли в «подшефных» стационарах, содержание небольших детских приютов. Городские общины сестер милосердия объединены в Ассоциацию общин сестер милосердия Санкт-Петербурга.
   Во многих медицинских учреждениях города сегодня не отказались бы от помощи сестер милосердия, ведь они берут на себя обязанности по уходу, выходящие за должностную инструкцию медсестры, например, моют безнадежно больных, проводят косметические процедуры, меняют памперсы вне расписания и бесплатно, разговаривают с пациентами «по душам», помогают разрешать конфликтные ситуации с родственниками, в горе утешают родных пациента – не «по регламенту», а по-человечески. Многие сестры являются штатными работниками стационаров, своим примером напоминая коллегам об истинном значении слова «милосердие».
   Надо сказать, что сестрическое служение только возрождается, и масштабов периода конца XIX – начала ХХ в. еще не достигло. К примеру, к 1920 г. в Санкт-Петербурге было 10 общин сестер милосердия плюс 35 православных благотворительных обществ при приходах, которые, наравне с приютами, содержали при себе богадельни и выплачивали медицинские пособия болеющим. Еще 6 благотворительных обществ при городских больницах насчитывали в своем составе 860 человек, ежегодно оказывая помощь приблизительно 3 тыс. пациентов петербургских стационаров. Кроме того, сестры трудились в 223 городских лазаретах, находившихся под патронажем Российского общества Красного Креста.

Вдовьи «кирпичики»

   Самые тяжелые больные поступали в личное ведение Великой Княгини. Она, как правило, выполняла ночные дежурства при них, утешала, ободряла их и молилась с ними.
Н. Балуева-Арсеньева

   Первыми на земле встречают Бога-Любовь в своих сердцах вдовы, поэтому и родоначальницами системы благотворительности и милосердия в далеком прошлом стали именно вдовы-христианки. Вдовицы церковные – так в первые века христианства называли особый род церковнослужителей из вдов, низшую ступень в иерархии. Они, по словам Иоанна Златоуста, украшали храмы, посещали больных и заключенных, утешали страждущих, по преимуществу женщинхристианок. Подчинялись вдовицы церковные диакониссам, которые также избирались из вдов, но поставлялись через рукоположение, участвовали в совершении литургии примерно в той же роли, в какой сейчас служат иподиаконы. Диакониссы занимались катехизацией женщин, помогали при крещении женщин, служили больным и заключенным. С развитием института монашества церковные вдовицы, как и диакониссы, постепенно исчезли из церковной иерархии. Заботу о немощных, странниках и заключенных взяли на себя монашествующие женщины. Должность диаконисс существовала в Европе до XII в.
   Предшественником российских общин сестер милосердия стал Институт сердобольных вдов, идея организации которого принадлежала вдове императора Павла I императрице Марии Федоровне. Деятельность императрицы составила целую эпоху в истории российского просвещения, медицины и благотворительности. Желая дать вдовам по мере их сил «занятие полезное и благотворительное, и к человеколюбивой цели сего заведения, – писала она, – …я решилась сделать опыт употребления некоторого числа вдов для присмотра за больными в больнице для бедных, дабы приучая их тем к хождению за ними и к оказыванию страждущим всякой помощи… составить таким образом особливый разряд вдов, которые не только в одной больнице… употреблены быть могли с великой для больных пользою, но и отпускались бы в частные дома, для хождения за больными… по добровольному их согласию» [1 - Романюк В. П., Лапотников В. А., Накатис Я. А. История сестричества и ухода за больными. СПб.: СПбГМА, 1998.].
   В 1804 г.мечтаимператрицыбылавоплощенавМоскве,ав1813 г. – в Санкт-Петербурге. Из числа желающих была выбрана 21 вдова. С 1 января 1814 г. они приступили к своим обязанностям: дежурили в Мариинской больнице группами по 8 человек – следили за порядком и чистотой в палатах, раздавали больным пищу и лекарства. Доктора давали вдовам наставления, обучая их необходимым медицинским приемам. «Должность не многосложна, – гласила инструкция для вдов, – но важна для страждущих и требует хорошего рассудка и много терпения и человеколюбия и кроткого обхождения с больными».
   Нововведение прижилось, и через год императрица сделала его постоянным учреждением – Санкт-Петербургским вдовьим домом во главе с выборной настоятельницей.
   С 1815 г. после годового испытательного срока в церкви вдовьего дома женщин приводили к присяге, вместе со свидетельством вручая им знаки отличия – золотой крест на зеленой ленте с надписью на одной стороне «Всех скорбящих радость», а на другой – «Сердоболие». Клятва включала такие слова: «Желая… подражать сердоболию… Иисуса Христа, из любви к страждущему человечеству, исцелявшему всякий недуг и всякую болезнь… клянусь… что доколе сил моих достанет, употреблять буду все мои попечения и труды на богоугодное служение болящим… что буду тщательно соблюдать все, что по настоянию врачей призвано будет полезным и нужным для восстановления здравия вверенных моему попечению болящих… что по долгу христианского милосердия не только буду заботиться о телесном, но и о душевном здоровье болящих… буду, по возможности, стараться моим примером и советом располагать и самих болящих к молитве веры, спасающей больных…».
   Начиная с 1829 г. в течение 32 лет благотворительную организацию, созданную императрицей Марией Федоровной и включавшую в себя воспитательные дома, женские приюты и госпитали, возглавляла императрица Александра Федоровна. По ее инициативе 15 августа 1842 г. был утвержден устав Санкт-Петербургского вдовьего дома, рекомендованный для всех аналогичных учреждений Российской империи.
   Институт сердобольных вдов существовал в России до 1892 г. Именно вдовьи дома наряду с лютеранскими общинами диаконисс и католическим Обществом дочерей (сестер) милосердия Венсана де Поля стали прототипами российских общин сестер милосердия.
   Первая российская община сестер милосердия (с 1873 г. СвятоТроицкая, названная в честь существующей при общине церкви Святой Троицы) была основана в Санкт-Петербурге в 1844 г. по инициативе и на средства Великой княгини Александры Николаевны и принцессы Терезии Ольденбургской. К этому времени в мире насчитывалось 56 общин сестер милосердия. Согласно уставу общины, который был утвержден в 1848 г., ее целью было «попечение о бедных больных, утешение скорбящих, приведение на путь истинный лиц, предававшихся порокам, воспитание бесприютных детей и исправление детей с дурными наклонностями». Община включала: отделение сестер милосердия, женскую больницу, богадельню для неизлечимых больных, исправительную школу, пансион, приют для приходящих детей, отделение «кающихся Магдалин».
   В общину принимались вдовы и девицы всех сословий в возрасте от 20 до 40 лет. Прежде чем получить звание сестры милосердия, женщины должны были отработать в общине в течение года. Процедура зачисления в сестры милосердия проходила в торжественной обстановке, так же как при посвящении в сердобольные вдовы. При создании общины количество сестер было определено в 30, испытуемых – в 20 человек. Звание сестер милосердия в течение года получали 3 – 4 человека. Профессиональная подготовка включала обучение основным правилам ухода за больными и некоторым лечебным процедурам. Впоследствии круг обязанностей сестер милосердия был существенно расширен. Помимо работы в отделениях общины, они бескорыстно ухаживали за больными в малоимущих и бедных семьях.
   Деятельность Свято-Троицкой общины с момента основания и до ее ликвидации в 1917 г. осуществлялась на средства и при активном участии царской семьи Ольденбургских.
   Параллельно с организацией Свято-Троицкой общины в 1844 г. в Петербурге княгиня М. Ф. Барятинская основала общину сестер милосердия Литейной части. Община, оказывавшая помощь нуждающимся на территории района, состояла из трех отделений: сестры милосердия; призреваемые бедные старушки (24 человека) и детские ясли (12 детей).
   В 1859 г. в Петербурге Великой княгиней Александрой Петровной была учреждена Покровская община сестер милосердия. Согласно уставу целью ее являлось попечение о приходящих больных, подготовка опытных сестер милосердия и воспитание бедных и бесприютных детей. Община включала отделение для сестер милосердия, больницу, лечебницу для амбулаторных больных, аптеку, отделение для грудных детей, отделение для детей младшего возраста, школу для мальчиков и училище для подготовки фельдшериц. В отделении сестер работали 35 человек, как правило девушки и вдовы в возрасте от 17 до 40 лет. После 3-летнего испытательного срока в торжественной обстановке после принесения клятвы сестры получали золотой крест на ленте синего цвета с надписью «Любовь и милосердие». Сестры, испытуемые и воспитанницы училища для фельдшериц дежурили в больнице, лечебнице для амбулаторных больных и в аптеке. Больница общины имела 20 коек для взрослых и 30 для детей. В училище осуществлялась подготовка 100 фельдшериц, обучение включало два этапа: подготовительный (гимназический) и специальный (медицинский). Окончившие училище сестры милосердия получали аттестат, дающий право работы в качестве помощника лекаря.
   В 1866 г. княгиня Н. Б. Шаховская при тюремной больнице создала общину сестер милосердия «Утоли моя печали». Позже при ней были открыты сиротский приют для девочек, больница и амбулатория. Впоследствии община стала самой крупной в России, в 1877 г.
   она насчитывала 250 сестер милосердия.
   Таким образом, перед Русско-турецкой войной в России существовало около двух десятков общин сестер милосердия. Кроме Троицкой, Никольской и Крестовоздвиженской, в 1850 г. возникла Стурдзовская община в Одессе, в 1853 г. – община Литейной части, в 1858 г. – Покровская, в 1870 г. – во имя святого Георгия в Петербурге. Позднее Георгиевская община станет самой многочисленной организацией Красного Креста. В 1870-е гг. ее возглавляла Елизавета Петровна Карцева, покинувшая Крестовоздвиженскую общину. В 1875 г. в Крыму, в окрестностях Ялты, в имении баронессы М. П. Фредерикс под покровительством императрицы основывается Благовещенская община во главе с М. С. Сабининой, а в 1876 г. в Тифлисе (Тбилиси) – Тифлисская. Перед войной в Новгороде была основана Екатерининская община, две аналогичные организации в Пскове (одна называлась Иоанно-Ильинской), небольшие сестричества возникают в Костроме, Курске и Ревеле (Таллинне). В Москве в этот период создаются две общины: «Утоли моя печали» (1865) и Владычне-Покровская (1869).
   Особое место среди первых общин сестер милосердия занимала Крестовоздвиженская община, учрежденная в Петербурге в самом начале Крымской войны по инициативе Великой княгини Елены Павловны и хирурга Н. И. Пирогова. Поводом к ее образованию послужила Крымская война 1853 – 1856 гг. Это было первое в мире женское медицинское формирование по оказанию помощи раненым на поле боя. Император Николай I утвердил временный устав общины 25 октября 1854 г., 5 ноября в общине прошло посвящение первых сестер милосердия, а 6 ноября первая группа из 31 человека отправилась в Севастополь. В течение 1854 – 1855 гг. в район боевых действий выехали еще 5 групп сестер милосердия. В 1863 г. приказом военного министра было утверждено Положение о сестрах милосердия Крестовоздвиженской общины, назначенных для ухода за больными в военном госпитале. Ближайшими помощницами Н. И. Пирогова были старшие сестры милосердия: Екатерина Михайловна Бакунина (племянница фельдмаршала М. И. Кутузова), которую называли идеалом сестры милосердия; Елизавета Петровна Карцева, по словам Николая Ивановича, сумевшая обратить «обязанность сестры в духовное призвание жизни»; Екатерина Александровна Хитрово, которая своим личным примером способствовала воспитанию в сестрах высокой нравственности. В октябре 1855 г. он писал жене: «Я принялся с энергией за Общину… Всякий вечер до первого часа я провожу с Хитровой, Бакуниной и Карцевой – три столба Общины… Бакунина удивительная женщина: она с ее образованием работает, как сиделка, ездит с больными в транспорте и не слушает никаких наветов… Хитрово – опытная женщина, по делам Общины мне много помогает… Карцева принялась совестливо за дело, и мы в семь дней так поставили запущенный госпиталь на ногу, что теперь не узнаешь».
   В то же время в Крыму стало широко известным и популярным имя Даши Севастопольской, которую называли «женщиной из легенды». Дочь матроса, погибшего в Синопском сражении, переодевшись в матросский костюм и снарядив свою повозку ветошью, корпией, уксусом, отправилась вслед за русскими войсками к реке Альме. Там она организовала первый на театре Крымской войны импровизированный перевязочный пункт, а сама стала первой сестрой милосердия.
   К слову, Крымская война сделала национальной героиней английскую сестру милосердия Флоренс Найтингейл. Вернувшиеся с фронта солдаты рассказывали о ней легенды, называя ее «леди со светильником», потому что по ночам с лампой в руках она всегда, как светлый ангел, обходила палаты с больными. В 1912 г. Лига Международного Красного Креста и Красного Полумесяца учредила медаль имени Флоренс Найтингейл, до сих пор самую почетную и высшую награду для сестер милосердия во всем мире. 12 мая, в день рождения Флоренс Найтингейл, современный мир отмечает Международный день медицинской сестры.
   Параллельно с официальным допуском сестер милосердия к организованной медицинской помощи в рамках военного министерства набирала силу деятельность Общества попечения о больных и раненых воинах, основанное в 1867 г. Общество приняло на себя функции по подготовке медицинского персонала, организации госпиталей и сбору пожертвований. В 1876 г. Общество получило новый устав и было переименовано в Российское Общество Красного Креста (РОКК). Первая община сестер милосердия, созданная в 1988 г. при РОКК в Москве, получила широкую известность не только в России – ее сестры оказали помощь в создании первой общины сестер милосердия в Болгарии в 1900 г.
   В 1897 г. РОКК учредило в Петербурге институт братьев милосердия. Программа подготовки была рассчитана на 2 года и не отличалась от программы подготовки сестер милосердия. В военное время братья работали на поле боя, в перевязочных пунктах, находившихся на передовых позициях, ухаживали за больными в госпиталях и лазаретах, сопровождали транспорт с ранеными. К 1899 г. проходили подготовку 180 человек, 30 братьев милосердия состояли в запасе.
   Принципиальных различий в деятельности общин не было. Неизменными качествами сестер и братьев были строгая нравственность, любовь к ближнему, трудолюбие, самоотверженность и дисциплинированность.
   К началу 20-го столетия в России сложилась оригинальная организационная структура оказания благотворительной и медицинской помощи населению, которую можно назвать «системой социальной реабилитации и адаптации». Структура позволяла использовать труд сердобольных вдов, сестер милосердия, акушерок и фельдшериц. Общины сестер милосердия работали почти в каждом губернском городе. Сестринская, акушерская и фельдшерская помощь прежде всего предназначалась для бедных, беременных, новорожденных, детей, стариков и раненых, а также для пострадавших от войн, стихийных бедствий и эпидемий. Кроме того, было организовано гуманитарное и профессиональное образование (приюты и школы при общинах).
   В 1898 г. благотворительные учреждения Российской империи, в которых служили в том числе и сестры милосердия, распределялись по родам благотворения следующим образом: богаделен – 1514, детских приютов – 763, учреждений медицинской помощи – 350. Всего таких учреждений насчитывалось 3555. Из них в Москве находилось 453 учреждения (13 % от общего числа), в Санкт-Петербурге 638 (18 % от общего числа). Ведомства православного исповедания и военного духовенства имели 3358 учреждений, Ведомство учреждений императрицы Марии – 683, РОКК – 518, Императорское Человеколюбивое общество – 212, Попечительство о домах трудолюбия и работных домах – 274, МВД – 6835, Министерство народного просвещения – 68 и др. Только за один 1898 г. услугами этих учреждений воспользовалось более 7 млн человек. В 1902 г. было зарегистрировано уже 11040 благотворительных учреждений [2 - Россия. Просвещение: Общественное призрение и благотворительность в Рос-сии // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб.: БрокгаузЕфрон, 1890 – 1907.].
   Отличительной особенностью первых российских общин сестер милосердия была их межконфессиональность: в них на равных правах принимались православные, лютеранки, католички (Свято-Троицкая и Крестовоздвиженская общины, Община Литейной части). На православных основаниях, а этот выбор во многом определялся личными предпочтениями попечителей и настоятелей, работали: Одесская Стурдзовская и Санкт-Петербургская Покровская общины.
   К тому же первые российские общины были учреждениями частной благотворительности, созданными по инициативе особ Царского Дома и знатных родов, а не церковными организациями. Православный священник служил в общинах на тех же основаниях, что и настоятель домовых церквей при различных заведениях, и состоял на полном ее содержании. По уставу ему отводилась лишь роль «блюстителя заведения в нравственном и религиозном отношениях», он входил в состав Комитета Общины и, как все другие ее члены (главный врач, казначей, сестра-настоятельница), являлся выборным лицом. Уставы общин хотя и были строгими, но, в отличие от монастырских, сохраняли за членами общины некоторые элементы свободы: сестры имели право наследовать и владеть собственным имуществом, при желании могли вернуться к родителям или вступить в брак. В уставах обозначались лишь их «внешние», благотворительные, цели: попечение о бедных больных, утешение скорбящих, исправление лиц, предававшихся порокам, воспитание бедных и бесприютных детей и т. п. Основательницы общин руководствовались простой идеей – собрать под одной крышей женщин, наделенных чувством сострадания и долга, научить их ухаживать за бедными больными, создать им условия для службы и проживания и должным образом организовать дело. Они были искренними в своем порыве и лично опекать несчастных, и жертвовать на это немалые средства, но лишь немногие из них, такие, например, как Великая княжна Александра Петровна (в иночестве Анастасия), Великая княжна Елена Павловна, графиня М. В. Орлова-Давыдова (в монашестве игуменья Магдалина), стремились к подлинно духовному устроению своих общин. Они полагали, что, для того чтобы общины сестер милосердия стали церковными, их необходимо преобразовать в церковные женские общежития с иноческими правилами или в монастыри.
   Наиболее остро вопрос о том, какими должны быть общины: светскими или церковными, встал вскоре после возвращения с Крымской войны Крестовоздвиженской общины и активно обсуждался именно в ее отношении в переписке главного врача общины Н. И. Пирогова с ее начальницей Е. М. Бакуниной, известной сестрой милосердия и замечательным организатором, всю свою жизнь посвятившей милосердному служению. Пирогов тогда писал: «Я сам склоняюсь более в сторону нравственно-филантропического служения и думаю, что оно более соответствует духу и потребности нашего времени» [3 - Письма Н. И. Пирогова к Е. М. Бакуниной // Севастопольские письма и воспоми-нания. М.: Изд-во АН СССР, 1950.]. В результате сестрические общины начали работать на принципах Российского общества Красного Креста.
   Устройством же новых для России церковных общин сестер милосердия – образцовой Епархиальной Иоанно-Ильинской общины в Пскове (1868) и Владычне-Покровской в Москве (1869) – занялась игуменья Серпуховского Владычнего монастыря мать Митрофания (в миру баронесса Прасковья Григорьевна Розен), бывшая фрейлина императрицы Марии Александровны. При организации РОКК игуменья Митрофания возглавила в нем московский дамский комитет общины сестер милосердия, в который входили также мать Паисия, игуменья Московского Вознесенского монастыря, мать Илария, игуменья Алексеевского монастыря, и мать Антония, игуменья Страстного монастыря. По замыслу матери Митрофании именно церковные общины сестер милосердия должны были возникнуть в каждом губернском городе, в каждой епархии и быть приписанными к местному женскому монастырю. Они имели вполне монашеский устав, монашествующую настоятельницу и часть сестер. Но такая форма общин в дальнейшем не получила должного развития. Более активно новые общины возникали в светском ведомстве РОКК на началах туманно-патриотической идеи.
   Еще одну и весьма удачную попытку предприняла святая Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова, вдова Великого князя Сергея Александровича, брата императора Александра III, создавая МарфоМариинскую обитель милосердия (1909). Будучи Попечительницей Московской Иверской и Петербургской Елизаветинской общин, она писала: «Мне также не хотелось обращать обитель в обыкновенную общину сестер милосердия, так как, во-первых, там только одно медицинское дело, а другие виды даже не затронуты, и, во-вторых, в них нет церковной организации, и духовная жизнь на втором плане, тогда как должно быть совершенно наоборот». [4 - Переписка Вел. кн. Елизаветы Федоровны и проф. А. А. Дмитриевского. Вдали от мирской суеты. Нижний Новгород, 1996.] «Ее главной заботой стало устройство общины, в которой внутреннее духовное служение Богу органически соединено было бы с деятельным служением ближним во имя Христово. Это был совершенно новый тип организованной церковной благотворительности, поэтому он обратил на себя общее внимание. Великая княгиня не только хотела одушевить нашу благотворительность духом Евангелия, но и поставить ее под покров Церкви и через то приблизить к последней постепенно самое наше общество… Быть не от мира сего и, однако, жить и действовать среди мира, чтобы преображать его – вот основание, на котором она хотела утвердить свою обитель» [5 - Анастасий, архиепископ. Светлой памяти Великой княгини Елизаветы Федоров-ны. Иерусалим, 1925.]. Отвергая идею деятельного монашества, Елизавета Федоровна жаждала восстановления древнего чина диаконисс. Обращаясь к Николаю II (1912), она писала: «Мы просили о присвоении имени „диаконисс”, что по-гречески означает „служительницы”, то есть служительницы Церкви, чтобы сделать наше положение в стране более ясным: мы – организация Православной церкви. Священный Синод почти единогласно поддержал наше предложение, это установление сочли совершенно приемлемым, в такой организации Церковь сейчас остро нуждается». Вопрос введения чина диаконисс был утвердительно решен Отделом церковной дисциплины 26 марта 1918 г. на Поместном соборе Православной российской церкви, однако соборного решения принять не успели…
   Великая княгиня Елизавета Федоровна в 1918 г. претерпела мученическую кончину и в 1992 г. была причислена Архиерейским Собором Русской Православной церкви к лику святых, став небесной покровительницей всех сострадательных сердец.
   В 1920 г. Приказом Народного комиссариата здравоохранения общины сестер милосердия были ликвидированы, а само слово «милосердие» на 70 лет исчезло из названий отечественных лечебных учреждений и названия профессии. В обязанности медицинской сестры стали вменяться: профессионализм, забота о физическом здоровье больного, в то время как попечение о его духовном состоянии стало чуждым общественному сознанию излишеством. Тем не менее в годы Великой Отечественной войны медсестры наряду с солдатами несли все тяготы войны, проявляя тот же героизм, сострадание и милосердие, что и их предшественницы. 46 советских медсестер были награждены медалью Флоренс Найтингейл – высшей наградой, которая присуждается Международным комитетом Красного Креста медицинским сестрам за исключительную преданность своему делу и храбрость при оказании помощи раненым и больным как в военное, так и в мирное время.
   Но времена меняются… Возрождение общин сестер милосердия, деятельность которых была прервана Октябрьской революцией, началось с 1990-х гг. В условиях катастрофической нехватки сестринского персонала в лечебных стационарах прихожанки православных приходов начали объединяться в сестричества. Этот процесс стал результатом осмысления своего места в жизни общества для многих верующих. «Вера без дел мертва есть (Иак. 2.20), – писал преподобный Серафим Саровский, – а дела веры суть любовь, мир, долготерпение, милость, смирение, несение креста и жизнь по духу. Лишь такая вера вменяется в правду. Истинная вера не может оставаться без дел; кто истинно верует, тот непременно творит и добрые дела». Женщины нелегких судеб в глубокой вере и в естественно женском стремлении оберегать и утешать переступали пороги государственных учреждений, приходя на смену светским медицинским сестрам и социальным работникам – атмосфера больниц, госпиталей и хосписов начала пополняться теплом и состраданием.
   В России, по результатам «Переписи-2010», чуть более 76 млн женщин, среди них 11 млн 800 тыс. вдов! [6 - http://www.rg.ru/2011/12/16/stat.html] Сколько из них православных, никто не считал, но в православных сестричествах они составляют большинство. Вдовы не любят откровенничать, как они пришли к милосердному служению. Отвечают: «Муж привел» и никогда не говорят о нем, как о мертвом. О своем же для мира удивительном самоотречении говорят простенько и скупо. «Приросла я к хоспису, теперь и жизни без него не мыслю, приезжаю каждую субботу, помогаю… У вдов одна стезя – отдавать то, что нажито в страданиях: сердечное тепло, опыт, понимание. Мы же знаем, как это – терять любимых… 15 лет назад здесь умер мой 42-летний муж, его смерть меня к Богу привела», – это слова сестры Натальи из Лахтинского хосписа № 1. София, скрипачка, 7 лет плакала на плече приходского священника – по покойному супругу тосковала «до ужаса». А однажды она увидела сон, в котором покойный муж сказал ей всего 4 слова: «Моли небо о любви». И стала молиться… Теперь она умеет улыбаться без слез. Надежда, бывший PR-менеджер, сестра «особенного» сестричества святого Георгия, деятельность которого связана с патриотическими начинаниями, увековечиванием памяти защитников Отечества. Ирина, мать двоих сыновей, медсестра, ушла из платного медцентра, работает в сестричестве волонтером. Однако служат в сестричествах и совсем юные девочки – всех приводит сюда любовь. И каждая несет по «кирпичику» на строительство нашего общего храма Жизни, как когда-то покровительница всех верных вдов, матерей и сестер блаженная Ксения Петербургская – на строительство храма Смоленской иконы Божией Матери.

История одного сестричества

   У нас работают люди, для которых свойственно понятие духовности как принципа построения мира. Это те, кто будет спасать погибающего не по размышлению, а по потребности души. Они не могут жить иначе!
А. В. Гнездилов

   В 1994 г. в Санкт-Петербурге при первом в России хосписе, в Лахте, было организовано сестричество во имя преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой.
   Лахтинский хоспис начал свою работу в 1990 г. по инициативе Виктора Зорза, английского журналиста, бывшего заключенного ГУЛАГа и активного участника хосписного движения. Никто не приходит к теме смерти путем теоретизирования. В. Зорза потерял свою 25-летнюю дочь, страдавшую раком кожи. В России, сыгравшей в его драматической судьбе огромную роль, жизнь свела его с Андреем Владимировичем Гнездиловым, врачом Божьей милостью. Не случись этого знакомства, кто знает, появился бы вообще в Петербурге первый хоспис. Место для него выбрал В. Зорза – в Лахте, в старом деревянном доме, построенном в 1903 г. княгиней Ольгой Фермор для больных бедняков. После 1917 г. в нем размещалась районная клиника, а позднее стационар для одиноких стариков и инвалидов.
   Первым врачом первого российского хосписа стал врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор НИПНИ им. В. М. Бехтерева и кафедры психиатрии МАПО, почетный доктор Эссекского университета в Англии Андрей Владимирович Гнездилов. Его неординарная личность наложила отпечаток на все «новорожденное» хосписное движение в России. Среди учредителей хосписа были Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II, академик Д. С. Лихачев и писатель Д. А. Гранин. Помощь в организации работы и обучении персонала оказали врачи и сестры милосердия из Великобритании. В первый год они курировали работу хосписа, проводили семинары по вопросам паллиативной помощи.
   Нашедшая понимание в России в период перестройки идея воспринимать страдающего человека не как поломанный винтик социальной машины, а как ценность до последнего его вздоха всегда была близка сознанию христианина. Желание сказать больному слова утешения, поддержать его родных в скорбных обстоятельствах привело к созданию в больнице сестричества. «Для нас большая радость, когда удается и комплексно обезболить человека, и поговорить по душам, и улыбку на его усталом лице увидеть. Это награда, которая дает силы жить дальше». Заведующая отделением Ирина Геннадьевна в хосписе с 1990 г. Так случилось, что привели ее сюда газетная статья А. В. Гнездилова и знакомая врач, которая искала персонал в отделение для умирающих, создававшееся на базе дома сестринского ухода в Лахте. А в 1994 г. И. Г. Романенко и Е. А. Кабакова, ныне старшая сестра общины, поехали в Москву на конференцию, организованную Всемирным советом церквей специально для возрождавшихся в России сестричеств. Идеей «заболели» настолько, что воплотили ее в жизнь в течение года, найдя сторонников и среди врачей-энтузиастов, и среди священников, и среди волонтеров.
   Тогдашний главный врач Т. И. Гермонченко, председатель попечительского совета А. В. Гнездилов и работавший в больнице врачом иерей Артемий Темиров подписали прошение о создании общины, адресованное митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну, сформулировав цель создания общины: «Главная особенность хосписа в том, что здесь оказывается помощь больным на последнем этапе их жизни. Больные нуждаются не только в облегчении физических страданий, но и в духовной поддержке и христианском приготовлении к смерти. Большинство персонала хосписа – православные христиане. Прихожане нескольких храмов города, по благословению духовных отцов, периодически навещают больных, выполняют их просьбы, помогают медперсоналу в уходе, подготавливают больных к крещению и причастию. Персонал хосписа и наши добровольные помощники, и я, недостойный иерей, хотели бы потрудиться в восстановлении деятельного служения Господу через дела христианского милосердия и возрождение православных сестричеств… Со смирением просим Ваше Высокопреосвященство благословить создание общины сестер милосердия во имя преподобномученицы Елисаветы».
   29 сентября 1994 г. митрополит Иоанн благословил создание общины сестер и братьев милосердия, одной из основных задач которой стала духовная поддержка пациентов и христианское приготовление их к смерти. Датой образования общины считается 9 ноября 1994 г. – именно в этот день в Управлении юстиции мэрии СанктПетербурга был зарегистрирован ее Устав. В сестричество вошли 13 человек. Духовником его стал иерей Артемий Темиров. В 1997 г. на его место по просьбе сестер был назначен протоиерей Георгий Артемьев, настоятель лахтинского храма Святого апостола Петра. Старшей сестрой стала Елена Анатольевна Кабакова, возглавляющая сестричество и поныне.
   В сестричестве при хосписе на 45 мест служит уже второе поколение сестер. Например, Ольга Гариевна Гершкевич продолжает здесь семейную традицию: в 2000 г. она пришла волонтером по примеру своей мамы Ирины Аркадьевны. «А маму в хоспис буквально привела наша небесная покровительница великомученица Елизавета Федоровна – Бог посылал маме такие жизненные обстоятельства. Она занималась детьми-сиротами, у которых мамы умирали в нашем хосписе. В начале 2000-х гг. было такое необыкновенное время духовного подъема – коллектив сестер милосердия только формировался, мы словно запасали тепло и «живинку» на грядущие годы служения, сами учились… Сегодня душевный порыв тех лет уже преобразовался в опыт, который мы можем передать волонтерам – молодым девочкам, приходящим в жажде помочь, но не умеющим еще преодолевать внутренние страхи перед чужой болью и смертью. Помочь им сохранить трепетное отношение к каждому больному, не дать зачерстветь душой…». Сегодня сестричество насчитывает 35 человек, несущих служение в хосписе и в приюте для мальчиков, организованном при сестричестве. Это братья и сестры, кандидаты в сестры и добровольцы – в основном девушки и юноши, а также 5 сотрудников хосписа – врачи, в том числе Военно-медицинской академии.
   Основным по-настоящему человеческим для добровольческой работы мотивом является осознанное желание помогать, войти в сеть действенной бескорыстной взаимопомощи, столь необходимой нашему усталому обществу. Если мы не станем носить бремя друг друга, вряд ли политические дебаты и демонстрации решат наши общие проблемы. «Именно поэтому, – говорит Е. А. Кабакова, – для эффективной работы волонтеров и защиты пациентов в хосписе мы особое внимание уделяем отбору кандидатов, учитывая, во-первых, мотивацию, а во-вторых, конечно, психологическое и физическое здоровье человека. Например, если у него менее чем год назад умер близкий родственник, то при всем желании человек не может быть принят в качестве волонтера, так как сам нуждается в психологической поддержке, а работа волонтера может усугубить его травму. Бывает, что мотивом волонтера выступает психологическая самозащита – „чтобы обо мне не подумали плохо”».
   У всех, кто работает в хосписе, встречи со смертью провоцируют переоценку жизненных ценностей, служение человеку духовным попутчиком возрождает и укрепляет душу. Иная внутренняя установка будет способствовать так называемому синдрому выгорания.
   Не менее важным является обучение волонтеров необходимым навыкам и умениям. Ведь волонтерская работа, как и всякая другая, должна осуществляться на профессиональном уровне. «В нашем хосписе начала работу „Школа сестер милосердия” для волонтеров и младшего медицинского персонала, – рассказывает Е. А. Кабакова. – В программу обучения входят основы паллиативной помощи:
   общий уход за пациентами хосписа, психологические и социальные проблемы пациентов и их близких, общее понятие о санэпидрежиме на отделении, профилактика эмоционального выгорания и другие вопросы, связанные с оказанием помощи инкурабельным онкологическим больным. Мы привлекаем специалистов для консультаций по вопросам, требующим профессионального разъяснения, а также для проведения специализированных супервизий для каждого члена группы волонтеров и ее руководителя».
   Несомненно, православная организация, несущая служение милосердия в светском учреждении, – не отдельное государство, а волонтеры – люди с разными характерами и способностями, и, принимая их в сестричество, руководители должны представлять не только, какие свои способности человек хотел бы реализовать, к чему более склонно его сердце, но и насколько он ответственен и трудолюбив, ведь «вера без дел мертва», а дело должно быть эффективно. Поэтому договор между волонтером и организацией, конечно же, существует в форме, не нарушающей Божьих заповедей. Е. А. Кабакова утверждает: «Наши добровольные помощники работают в хосписе с больными и умирающими, а также с детьми в приюте. Это тяжелая и ответственная работа, поэтому волонтер должен трезво оценивать свои душевные и физические возможности, соотнося их как с горячим порывом благотворить, так и со своей способностью организовывать свой труд, желанием выполнять необходимые требования: технику безопасности, правила и распорядок организации, в которой он помогает людям. Подписывая договор, человек выражает готовность быть ответственным за результаты своей работы. Главное в нашей работе – не навредить, помочь умело. Евангельские заповеди, веру, которые добровольный помощник хранит в своем сердце, он исповедует делом. Хотя не секрет, что в своей работе в сотрудничестве со светской организацией мы иногда сталкиваемся с недоумениями, которые разрешаются в коллективных обсуждениях, ведь работу сестричества в светском учреждении также регламентирует договор, положения которого обсуждаются администрациями».

«Любовь не превозносится, не гордится…»

   Когда через нас случится что-нибудь доброе, тогда мы заглядываемся на себя, тогда вспоминаем о себе, тогда тщеславие, гордыня всплывают. Надо себя остановить на пути погибели, на пути осквернения самого, может быть, святого, что было сделано нами. Нам надо учиться благодарности; благодарность может нас спасти и от гордыни, и от тщеславия.
Митрополит Антоний Сурожский

   Новички-волонтеры, приходящие в сестричества, и медицинские сестры, работающие рядом с сестрами милосердия, часто спрашивают, что же главное в этом служении. На этот вопрос можно ответить вопросом: «А зачем ты стремишься в сестры милосердия, где ежедневно в условиях неприглядности и высоты человеческих страданий надо будет мыть больных и менять им памперсы, слушать крики боли, утешать умирающих и их родных и провожать их как близких друзей? И все это бескорыстно! Что или Кто в тебе требует этого служения?» Кто-то скажет – Бог, кто-то – совесть, кто-то ответит – пережитое горе, кто-то – любопытство… Но независимо от ответа, и кем бы ни был стремящийся стать волонтером в сестричестве, он должен запомнить: страдающий человек, будь он проблемным ребенком-отказником, лежачим тяжелобольным, инвалидом, годами не выходящим из дома, бездомным, ожидающим подаяния, или пациентом психоневрологического отделения (а именно за такими людьми ухаживают сестры), не может, не должен быть чем-либо унижен не только самой сестрой милосердия, но кем-либо в ее присутствии!
   К сожалению, традиция взаимного унижения укоренилась в нашем обществе – таков уж человек, он всегда пытается доминировать на фоне чьих-либо недостатков. Особенно отвратительно, когда он возвышается на фоне физических немощей. Если хотя бы крупица подобного стремления свойственна женщине, желающей стать сестрой милосердия, и она не собирается контролировать его или изживать, то в сестры милосердия ей лучше не ходить. Ведь мы имеем дело с незащищенными людьми, униженными своей болезнью, вынужденными просить о помощи в ситуациях, когда оказать ее очень трудно или желающих ее оказать может вовсе не найтись. Сестры милосердия сегодня работают там, где медицина исчерпала свои возможности в силу объективных причин, где требуется паллиативная помощь – постоянный, терпеливый, иногда пожизненный уход при этом с минимизацией денежных трат. И пациенты ничем нам не заплатят, кроме усталых улыбок и благодарных глаз – если смогут… Поэтому говорят, что сестра милосердия не «работает», а служит, служит больному. Бескорыстно. Помните, как апостол Павел говорил о любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит». Наше служение – самоотдача как главный смысл собственной жизни, как невозможность жить иначе. Такое отношение к своему служению и есть главный стимул к приобретению новых знаний. Все с единственной целью улучшения качества жизни страдающего человека. И это невероятно важно! Любая небрежность впускает в жизнь пациента новую боль, снижает его шансы на достойный уход. Например, неаккуратно надетый памперс может провоцировать появление болезненных пролежней, добавляя измученному больному страданий. Ничего незначащий для здорового человека отказ в просьбе может привести к трагедии. Вот маленький пример: тяжелобольного человека привозят в больницу, забыв положить ему зарядное устройство для мобильного телефона. Телефон разряжается, больной с трудом добирается до сестринского поста и просит позволения позвонить домой по стационарному аппарату. Медсестра, выполняя распоряжение руководства, запрещает воспользоваться телефоном. Пациент уходит в палату и умирает, не сказав слов прощания близким. Как поступила бы сестра милосердия? Наверное, предложила бы воспользоваться ее личным телефоном, если требования администрации стационара настолько жестки. Кто-то скажет, что это мелочь, но, к сожалению, подобные убийственные мелочи переполняют нашу жизнь. Нельзя, чтобы они вторгались в жизнь больных. Человеческие отношения – это очень важно.
   Однажды я услышала, как медсестра сказала «удивительную» фразу: «У меня не сложились отношения с пациентом». Они не могут «сложиться» или «не сложиться», когда ты больному слуга, заботливый, знающий, оберегающий, строгий, но слуга! У больного всегда есть приоритет перед социальными правилами, зачастую придуманными не очень заботливыми людьми. В отличие от радикальной медицины, где, как однажды сказал известный психотерапевт Андрей Владимирович Гнездилов, всю жизнь проработавший с умирающими, «вместо семерых слуг пациент имеет семь начальников, определяющих его режим, поведение, учащих его, что надо и чего не надо делать», сестринский подход – это уважение к свободе, вере, внутренним переживаниям больного, служением ему. И это ощущение своей нужности и составляет наше достоинство в противовес мирской гордости.
   Если эти правила приходятся человеку по душе, то он надолго остается в сестричестве. Что же касается медицинских процедур или чисто «технических» особенностей ухода за больными или другими страдающими людьми, это дело наживное, благо что в сложных случаях сестры всегда могут обратиться за квалифицированным советом к профессионалам, в том числе психотерапевтам и православным священникам.

Сложные вопросы

   Вам отведена роль Данте, больной же будет вашим Вергилием в том аду, который он сейчас переживает. Следуйте за ним, вслушивайтесь в него.
А. В. Гнездилов

   Самые сложные вопросы для сестры милосердия – это вопросы пациента о смерти, вопросы, рождающиеся в его душе в поисках смысла собственных страданий. Здесь хочется привести несколько типичных ситуаций и связанных с ними недоумений, которые любезно согласился разрешить Андрей Владимирович Гнездилов.
   Надо ли сообщать больному о перспективах его болезни, кто и как должен это делать?
   Все очень индивидуально. Главное – понять, хочет ли этого сам больной. Надо вести диалог, дробить информацию, приближаясь к правде постепенно, ведь откровенная, высказанная безапелляционно, она может нанести психике больного огромную травму. Никакого давления! Человек должен сам созреть до ее восприятия, а в том, что это произойдет, не надо сомневаться, ведь при общении он считывает информацию и невербально – он все поймет по вашей усиленной заботе, вашим взглядам, вопросам или молчанию. Но лгать вы не должны! Больной ощущает ложь скорее, чем кто-либо другой. Ложь вряд ли способствует большей любви, близости и взаимопониманию. Обнаруженный, хотя и в последнюю минуту жизни, обман изолирует больного, а уходить с чувством одиночества в окружении родных тяжелее, чем остаться один на один со смертью. В любом случае, сообщая человеку о безнадежности его болезни, не стоит отнимать у него надежду, ведь «мы только предполагаем, а Бог располагает». Как это сделать в каждом конкретном случае подскажет ваша любовь, сочувствие и нежелание его потерять.
   Второй аспект этого вопроса связан с мировоззрением больного: люди, считающие, что со смертью тела жизнь души не прекращается, легче принимают трагические известия и правду о собственной болезни, они более мужественно ведут себя перед лицом смерти. Атеистам сложнее. Эти моменты также надо учитывать.
   Как надо реагировать на раздирающие душу просьбы больного человека ускорить его уход?
   Во-первых, попытаться выяснить, что лежит в основе этого желания. Чаще всего это отчаяние. Ведь зачастую человек думает, что быстрая смерть избавит его от страданий. Это не так! Каждый живет в своем временном «пространстве», а психологическое время имеет способность растягиваться и сжиматься. Возьмите падающего в пропасть альпиниста, которому в последний момент удается зацепиться за скалу. Эти люди рассказывают, что за несколько секунд падения они пережили колоссальные преобразования, словно спрессованные во времени. В любом случае до смерти, как и до рождения, надо «созреть», и это никого не минует. Лучше естественный уход, запрограммированный природой.
   Во-вторых, стоит рассказать человеку, что существуют тонкие миры, где его душа будет продолжать жить. И для качества ее жизни там очень важен именно естественный уход, не отягощенный грехом перекладывания ответственности на другого человека.
   Во-третьих, важны ваше присутствие и ваша забота. Человек, осознающий, насколько вы его любите, вряд ли допустит мысль об отчаянном шаге. К тому же ваша забота в какой-то мере уменьшит его страдания.
   В-четвертых, – контроль над своими мыслями. В моей практике был такой случай: 15-летний юноша просился к нам в хоспис, хотя дома у него были прекрасные условия. «Зачем тебе? – спросил его я. – У тебя же боли нет, и дома все хорошо!». «Я не могу разговаривать с близкими, – сказал он. – Они смотрят на меня и заживо хоронят». Его «убивали» раньше срока. Не надо заранее прогнозировать смерть. Да, это тяжело, родные волей-неволей психологически готовятся к худшему исходу, но, готовя себя, они забывают о больном. Надо просто понять: мы боимся потери и готовимся к ней. А потери не существует! Существует разлука – испытание любви!
   Что делать, если страдающий человек решается на пассивное самоубийство, например, отказываясь принимать пищу?
   Это очень сложная ситуация. Однажды меня позвали к женщине, у которой был рак, а к тому же еще и перелом шейки бедра. Она отказывалась от еды. Я начал с ней разговаривать, а она спрашивает лишь одно: «Доктор, вы можете гарантировать, что я встану? Посмотрите, я связываю всю семью, как они живут… Не мешайте мне…». Гарантировать этого, солгав ей, я, конечно, не мог. Когда я вернулся к родственникам, ожидавшим, что я направлю ее в психиатрическую больницу, где ее будут насильно, через зонд, кормить, я сказал: «Если вы хотите подвергнуть ее дополнительным мучениям – это жестоко. Оставьте ее». Единственное, в чем мне удалось ее убедить – причаститься. Даже понимая, что не можешь преодолеть свою слабость, вынести страдания, лучше обратиться к Богу. Умирающие часто выбирают такой «физиологический» уход, давая природе свершить разделение души и тела. В любом случае, сталкиваясь с подобным поведением, главное, пытаясь сохранить человека, не добавить ему страданий!
   Больной человек не соглашается принимать наркотические обезболивающие препараты, опасаясь стать наркоманом. Как объяснить ему, что это не так?
   Для онкологического больного наркотик является единственно возможным спасением от нестерпимой боли. К тому же статистика показывает, что наркоманию среди онкобольных можно фиксировать в одном случае из десяти тысяч. Эффект воздействия наркотиков на онкобольного в корне отличен от воздействия их на наркомана, получающего от приема дозы кайф. Но едва ли выносимей боль душевная, удесятеряющая физическую. Она снимается только участием и любовью.
   Родные больного испытывают огромный стресс. Одни вступают с ним в «партнерские» отношения, другие буквально жертвуют собой, третьи – опекают, четвертые – отвергают. Как лучше объяснить последним, что надо быть к близкому более снисходительными, а к себе более требовательными?
   Следует объяснить близким, что забота о болеющем человеке, пока он жив, впоследствии оказывается очень важным психологическим фактором, снимающим с близкого родственника чувство вины, рано или поздно возникающее почти у всех. Никакие траты на памятники не успокоят так душу, не очистят и не укрепят ее, как участие в процессе ухода за больным, разделение с ним страданий. Что отношение к пациенту в первую очередь как к личности поможет его родным сохранить собственные личности и собственное человеческое достоинство.
   Как ответить пациенту-атеисту на мучительный вопрос о смысле его страданий?
   Жизнь имеет смысл до самого последнего вздоха, ибо всегда дает возможность реализовать ценность именно в том, как человек относится к предназначенному судьбой страданию. И мы постигаем при этом мудрость слов, произнесенных когда-то Гете: «Не существует положения, которое нельзя было бы облагородить либо достижением, либо терпением». К этому можно добавить лишь то, что подлинное терпение, то есть истинное, настоящее страдание, назначенное судьбой и определяющее судьбу, само по себе является достижением, высочайшим достижением, которое может выпасть на долю человека.
   … и лучшие советы:
   – «Умирает человек… Ты его первым делом должен взять в себя, не защищаясь ни от его страхов, ни от его боли, его непонимания. И держать перед Лицом Божьим».
   – «Когда человек в таком состоянии, то священник или близкий друг должен считать, что этот человек – единственный на свете, и ему отдать все внимание и все время».
   – «У меня нет слов, у меня нет знания, но у меня есть ласка, у меня есть тепло, и этим я могу поделиться. Я могу сказать самую нелепую вещь, которая вдруг окажется самой нужной вещью для этого человека. Не искать формулировок, не искать каких-то доводов, а просто пожалеть, просто поласкать».
   – «Не надо делать вид, будто потому что ты священник, ты понимаешь то, чего никогда сам не испытывал».
   – «Надо стать, как музыкальная струна, которая сама не издаст звука, но как только к ней прикоснется палец человека, она начинает звучать – петь или плакать. Этому должен научиться всякий человек, на этом основаны все человеческие отношения. Если врач так относится к больному, если священник так относится к пасомому – больному или не больному, – то создаются совершенно новые отношения».
   – «У каждого из нас есть сердцевина, которую мы боимся открыть другому человеку. А вместе с тем, если мы не откроемся (я не говорю о тех глубинах, куда только Бог имеет право заглянуть), если человек не приоткроет тех глубин, где происходит внутренняя борьба между светом и тьмой, между жизнью и смертью, между добром и злом, то твое священническое присутствие с точки зрения его болезни никакой пользы не принесет».
   – «Инициатива в каком-то отношении должна идти от больного, а не от тебя. Ты должен быть настолько углубленно молчалив и открыт, что больной мог бы в любую минуту с тобой заговорить. У нас должно быть мужество и такт, которые позволят больному заговорить о своих страхах, потому что одна из самых тяжелых вещей для него – это лежать, замкнувшись в свое одиночество, которое создается тем, что он не решается высказаться».
   – «Если вы кого-то посещаете, пусть ему будет совершенно ясно, что все время, каким вы располагаете – пусть пять минут, – принадлежит ему совершенно безраздельно, что в эти пять или сколькото минут ваши мысли не буду заняты ничем другим, что нет на свете человека более значительного для вас, чем тот, с кем вы находитесь. Сядьте, возьмите больного за руку и скажите: «Я рад побыть с тобой…».
   – «Не надо пробовать утешать пустыми словами. Человеку нужно, чтобы ты с ним был в его горе, на дне этого горя вместе с ним, и не убеждал его, что горя нет или что он неправ, горюя». [7 - Митрополит Антоний Сурожский. Что делать у постели умирающего. СПб.: Са-тисъ, 2009.]

(Антоний, митрополит Сурожский, епископ Русской православной церкви, врач, философ, проповедник)

Российские сестричества – члены Ассоциации сестричеств Русской православной церкви

   1. Марфо-Мариинская обитель милосердия. Москва, ул. Б. Ордынка, 34.
   2. Сестричество во имя благоверного царевича Димитрия. Москва, Ленинский пр., 8/12.
   3. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Москва, ул. 2-я Хуторская, 40. Храм Святителя Митрофана Воронежского.
   4. Община сестер милосердия во имя Казанской иконы Божией Матери. Москва, ул. 2-я Тверская-Ямская, 52. Московское подворье Валаамского монастыря.
   5. Сестричество святых бессребреников Космы и Дамиана. Москва, ул. Правобережная, 6. Храм Святых бессребреников Космы и Дамиана в Космодемьянском.
   6. Группа милосердия «Преображение». Москва, Волоколамское шоссе, 128. Храм Преображения Господня в Тушино.
   7. Сестричество при подворье Оптиной пустыни. Москва, Новоясеневский пр., 77. Храм Апостолов Петра и Павла.
   8. Сестричество при храме Вознесения Господня «за серпуховскими воротами». Москва, ул. Люсиновская, 11, оф. 4А.
   9. Сестричество во имя святого целителя Пантелеймона при храме Живоначальной Троицы в Хорошеве. Москва, ул. Живописная, 15.
   10. Сестричество святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Московская обл., г. Егорьевск, ул. Жукова гора, 19. Центральная районная больница. Больничный храм Святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы.
   11. Сестричество во имя святого Георгия Победоносца г. Подольска. Московская обл., г. Подольск, ул. Б. Серпуховская, 93. Здание воскресной школы.
   12. Сестричество во имя Святителя Петра, митрополита Московского Всея Руси, чудотворца. Москва, Филипповский пер., 20. Храм Воскресения Словущего на Арбате Иерусалимского подворья в Москве.
   13. Группа милосердия храма Новомучеников и Исповедников Российских в Строгино. Москва, Строгинский б-р, храм.
   14. Сестричество при Лыткаринской городской больнице. Московская обл., г. Лыткарино, ул. Коммунистическая, 63/1.
   15. Сестричество во имя иконы Божией Матери «Иверская». Респ. Хакасия, г. Абакан, ул. Белоярская, 68в.
   16. Сестричество во имя царственной мученицы Александры Федоровны. Архангельск, ул. Комсомольская, 1. Свято-Троицкий храм.
   17. Марфо-Мариинское сестричество милосердия. Белгород, ул. Пушкина, 19. Территория Марфо-Мариинского женского монастыря. 18. Сестричество при храме Святой блаженной Ксении Петербургской. Белгородская обл., г. Губкин, ул. Чайковского, 20.
   19. Свято-Смоленская община сестер милосердия. Суздаль, ул. Ленина, Смоленский храм.
   20. Сестричество в честь святого праведного Иоанна Крондштадского. Приморский край, г. Уссурийск. Храм Покрова Пресвятой Богородицы.
   21. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Волгоград, ул. Кирова, 74.
   22. Общество сестер милосердия святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Норильск, ул. Пушкина, 11.
   23. Иверское сестричество при Архиерейском подворье. Свердловская обл., г. Первоуральск, ул. Металлургов, 3а.
   24. Отдел милосердия «Надежда» при храме Преображения Господня. Екатеринбург, ул. Походная, 2.
   25. Сестричество святой блаженной Ксении Петербургской г. Екатеринбурга. Екатеринбург, ул. Машиностроителей, 4А.
   26. Сестричество святой блаженной Матроны Московской. Екатеринбург, ул. Машиностроителей, 4А.
   27. Сестричество во имя Святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Свердловская обл., г. Тавда, ул. Средняя, 30.
   28. Сестричество г. Иваново при соборе Спаса Преображения. Иваново, ул. Парижской Коммуны. Храм «Целительница».
   29. Сестричество во имя святой великомученицы Екатерины. Ижевск, ул. Карла Маркса, 222.
   30. Сестричество во имя иконы Божией Матери «Всецарица». Ижевск, ул. Удмуртская, 220.
   31. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны г. Йошкар-Ола. Республика Марий Эл, г. Йошкар-Ола, ул. Вознесенская, 81.
   32. Сестричество во имя святого великомученика и целителя Пантелеймона. Республика Марий Эл, г. Йошкар-Ола.
   33. Сестричество во имя святителя Николая Чудотворца. Казань, ул. Баумана, 5. При братстве Никольского собора.
   34. Сестричество в честь святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Республика Татарстан, г. Елабуга, ул. Б. Покровская, 42. Покровский собор.
   35. Сестричество при приходе Святителя Николая Чудотворца г. Зеленодольска. Республика Татарстан, г. Зеленодольск, ул. Юности. Храм Святителя Николая Чудотворца.
   36. Сестричество в честь святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Калужская обл., г. Калуга, ул. Билибина. Казанский девичий монастырь.
   37. Сестричество в честь святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Калининградская обл., г. Гусев, ул. Школьная, 3.
   38. Сестричество при храме Рождества пресвятой Богородицы. Калининград, ул. Киевская, 75.
   39. Сестричество при Крестовоздвиженском соборе. Калининград, ул. Генерала Павлова, 2.
   40. Сестричество при храме Покрова Пресвятой Богородицы. г. Калининград, ул. Киевская, 75.
   41. Сестричество при храме Святого Андрея Первозванного. Калининград, ул. Комсомольская, 64.
   42. Сестричество при храме Святого великомученика и целителя Пантелеймона. Калининград, ул. Дмитрия Донского, 23.
   43. Сестричество при храме Святого преподобного Герасима Болдинского. Калининград, ул. Колхозная, 41.
   44. Сестричество г. Черняховска. Калининградская обл., г. Черняховск, ул. Пионерская, 20.
   45. Сестричество пос. Донское. Калининградская обл., пос. Донское, ул. Степанова.
   46. Сестричество г. Зеленоградска. Калиниградская обл., г. Зеленоградск, ул. Московская, 40а.
   47. Сестричество пос. Янтарный. Калининградская обл., пос. Янтарный, ул. Советская, 67а.
   48. Сестричество пос. Нивенское. Калининградская обл., Багратионовский р-н, пос. Нивенское.
   49. Сестричество г. Гурьевска. Калининградская обл., г. Гурьевск.
   50. Служба добровольных помощников «Сестры милосердия». Калининградская обл., г. Советск, Калининградское шоссе, 1Б. Собор Трех Святителей.
   51. Группа «Милосердие». Калининградская обл., Багратионовский р-н, п. Ладушкин, ул. Школьная, 8. Храм в честь иконы Божией Матери «Всецарица» при районной больнице г. Ладушкин.
   52. Сестричество святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы и инокини Варвары. Кемеровская обл., г. Новокузнецк, ул. Бугарева, 14.
   53. Сестричество в честь святых Жен-Мироносиц. Кемерово, Октябрьский пр., 22.
   54. Сестричество в честь святой равноапостольной Марии Магдалины. Новокузнецк, ул. Энтузиастов, 19. Храм Святых равноапостольных Мефодия и Кирилла.
   55. Сестричество в честь святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Белово, 3-й микрорайон. Храм во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» при детской больнице № 1.
   56. Сестричество во имя Святителя Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского. Красноярск, ул. Партизана Железняка, 1. Красноярская государственная медицинская академия.
   57. Сестричество при храме апостола и евангелиста Луки. Красноярск, ул. Ломоносова, 47/1.
   58. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Курган, ул. Перова, 59.
   59. Свято-Елизаветинское отделение сестер милосердия. Нижний Новгород, ул. Ильинская, 20. Епархиальный медицинский центр при Нижегородском медицинском колледже Минздравсоцразвития России.
   60. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Новосибирск, Академгородок, ул. Терешковой, 35.
   61. Епархиальный центр милосердия. Омск, ул. Комкова, 7б.
   62. Свято-Елизаветинский духовно-попечительский центр милосердия. Пенза, ул. Стасова, 5а.
   63. Сестричество во имя преподобного Серафима Саровского. Ростов-на-Дону, ул. Дачная, 10.
   64. Сестричество во имя иконы Божией Матери «Целительница». Ростов-на-Дону, ул. Таганрогская, 108.
   65. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Ростовская обл., г. Белая Калитва, пос. Коксовый, ул. Миллионная, 10.
   66. Сестричество во имя иконы Божией Матери «Достойно есть». Ростов-на-Дону, пер. Доломановский, 11.
   67. Сестричество во имя Донской иконы Божией Матери. Ростовна-Дону, ул. Станиславского, 58.
   68. Общество сестер милосердия во имя святой блаженной Ксении Петербургской. Новочеркасск, пр. Платовский, 77а.
   69. Сестричество при Свято-Преполовенском храме. Ростов-наДону, ул. Всесоюзная, 165.
   70. СестричествовоимясвятогомученикаИоаннаВоина.Ростовна-Дону, ул. 339 Стрелковой дивизии, 33. Храм Святого Георгия победоносца.
   71. Сестричество храма Всех Святых, в земле Российской просиявших. Ростов-на-Дону, пер. Сальский, 61.
   72. Сестричество во имя святой мученицы Татианы. СанктПетербург, пр. Культуры, 4/3.
   73. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Санкт-Петербург, Лахта, ул. Красных Партизан, 4. 74. Общественная благотворительная организация «Покровская община». Санкт-Петербург, Ковенский пер., 11/5.
   75. Свято-Троицкая община сестер милосердия. СанктПетербург, ул. 2-я Советская, 16.
   76. Общество милосердия при Саратовской епархии. Саратов, ул. Лермонтова, 28.
   77. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Ульяновск, ул. Оренбургская, 31.
   78. Смоленское сестричество во имя иконы Божией Матери «Одигитрия». Смоленск, ул. Соборный двор, 17.
   79. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Тверь, Санкт-Петербургское шоссе, 105.
   80. Тюменское общество милосердия (объединяет сестричества г. Тюмени и г. Ялуторовска). Тюмень, ул. Республики, 60.
   81. Патронажная служба сестре милосердия во имя Серафима Саровского (входит в Тюменское общество милосердия). Тюмень, ул. Комсомольская, 6.
   82. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Тюменская обл., г. Ишим, ул. Ленинградская, 34.
   83. Сестричество во имя иконы Божией Матери «Умиление». Тюменская обл., с. Викулово, ул. Пушкина, 8.
   84. Патронажная служба при отделе социального служения и благотворительности при Томской епархии. Томск, ул. Транспортная, 12.
   85. Сестричество во имя святых Жен-Мироносиц. Тула, ул. Льва Толстого, 79.
   86. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Хабаровск, ул. Ленинградская, 65.
   87. Сестричество во имя святых бессребреников Космы и Дамиана. Нижневартовск, ул. 60 лет Октября, 68.
   88. Сестричество во имя святой блаженной Ксении Петербургской. Лангипас, ул. Парковая, 26. Храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость».
   89. Сестричество во имя святой преподобномученицы Великой княгини Елизаветы. Челябинск, ул. Воровского, 16а.
   90. Епархиальное сестричество во имя Варлаама Чикойского. Чита, ул. 9-го Января, 50.
   По оценкам на 2011 год, в перечисленных сестричествах служат не менее 3 тыс. человек. Часть российских сестричеств милосердия пока не вошли в Ассоциацию.

ЛИТЕРАТУРА

   Анализ демографической ситуации: тенденции и последствия // Демография.ру [Электрон. ресурс]/ Институт демографических исследований. http://www.demographia.ru/articles_N/index. html?idRrt=322.
   Анастасий, архиепископ. Светлой памяти Великой княгини Елизаветы Федоровны. – Иерусалим, 1925.
   Балуева-Арсеньева Н. Великая княгиня Елизавета Федоровна (из личных воспоминаний) // Возрождение. – Париж, 1962. – № 127.
   Всероссийское селекторное совещание на тему: «О реализации Государственными инспекциями труда полномочий в сфере охраны труда в связи с ростом производственного травматизма в 2010 году» / Официальный сайт Федеральной службы по труду и занятости [Электрон. ресурс]. 20.05.2011.
   Динамика заболеваемости сифилисом. Структура заболеваемости сифилисом // http://medicalplanet.su/307/html.
   Европейский банк реконструкции и развития // International Herald Tribune. 07.09.2007.
   Менделеев Д. И. К познанию России. – М.: Айрис пресс, 2002.
   Надрова Е. Кризис привел к росту производственного травматизма // Демоскоп Weekly: Электронная версия бюллетеня «Население и общество». Газеты пишут о… 1 – 23 мая 2010 г. – № 421 – 422.
   О современном состоянии смертности населения Российской Федерации: доклад Комиссии по вопросам женщин, семьи и демографии при Президенте Российской Федерации // Официальная Россия: сервер органов государственной власти Российской Федерации [Электрон. ресурс]. http://www.gov.ru/polit/genshin_a.htm.
   Письма Н. И. Пирогова к Е. М. Бакуниной // Севастопольские письма и воспоминания. – М.: Изд-во АН СССР, 1950.
   Радзиховский Л. Подсчеты без слез // Российская газета. 05.04.2011.
   Размеры пособий семьям с детьми и иные меры демографической политики (2007 – 2010 гг.). Миллиардная Россия [Электрон. ресурс].
   Римашевская Н. М. Выступление на круглом столе «Демографический кризис: механизмы преодоления» // Человек и труд. – 2001. – № 4.
   Римашевская Н. М. Русский крест // Природа. – 1999. – № 6. – С. 3 – 10.
   Романюк В. П., Лапотников В. А., Накатис Я. А. История сестричества и ухода за больными. – СПб.: СПб ГМА, 1998.
   Россия: вымирающее население // Лос-Анджелес Таймс. – 10.10.2006.
   Росстат: прогноз численности населения России 2010 – 2013 гг. («средний» прогноз) // Российский бизнес [Электрон. ресурс].
   Современная демографическая ситуация в Российской Федерации: аналитический доклад. – М.: Росстат, 2011.
   Халтурина Д. А., Коротаев А. В. Демографический кризис в России: причины и пути преодоления // Нет наркотикам [Электрон. ресурс], 2009.
   Эберстадт Н. Российский демографический кризис мирного времени: размеры, причины, последствия: доклад / Гудзоновский институт. 12.08.2010.
   http://www.kapital-rus.ru/articles/article/189802

Марина Удалова Сестры милосердия. Лекарство от вымирания