-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Андрей Адрианович Вейнберг
|
|  Стихотворения
 -------

   Андрей Вейнберг
   Стихотворения


   Жалоба министра


     Когда в порыве слишком быстром,
     Не посмотрев, куда иду,
     Я согласился быть министром, –
     В какую я попал беду!
     Куда ни кинешься, всё скверно,
     Куда ни глянь, везде скандал,
     И каждый час, смотри, наверно,
     Уж кто-нибудь забастовал.


     Бастует лекарь и разносчик,
     Девицы, конки, кучера,
     Студент, швейцар, актер, извозчик,
     Et caetera, et caetera… [1 - И так далее, и так далее (франц.). – Ред.]
     Да вот пример: телеграфистам
     (Их дух союзов обуял)
     Я пригрозил: «Что собрались там?»
     А телеграф – забастовал.


     Я вышел к ним с сердитым ликом,
     Осанку грозную храня,
     Вдруг демократ, в экстазе диком,
     Кричит: «Долой!» Кого ж? Меня!
     Я на него взглянул сурово –
     Еще наглей кричит нахал.
     И я позвал городового.
     Городовой забастовал!


     Распались звенья цепи древней,
     Бунтует жид, бунтует лях,
     Встает деревня за деревней
     «В экономических целях».
     Любя помещика как брата,
     Едва на помощь он позвал,
     Я выслал экстренно солдата, –
     Но и солдат забастовал.


     Упала рента, нет доходов,
     Грозит взысканьем кредитор,
     Средь казначейских тайных сводов
     Лишь пустоту встречает взор.
     Трещит кредит, идет банкротство,
     И я в Берлин гонцов послал:
     «Воззри на горькое сиротство!»
     Но Мендельсон забастовал.


     Матросы обратились в банду,
     Кто был сапер – стал хулиган,
     Мятежный Шмидт берет команду,
     Бежит блаженный Иоанн.
     Видала Турция ль, Европа ль
     Такой безумный карнавал?
     Кронштадт сожжен, взят Севастополь,
     И целый флот забастовал.


     Ну, стал народ с какой закваской!
     Чего им нужно, не поймешь!
     Ни мерой строгости, ни лаской
     Не образумишь, не уймешь.
     Стреляешь, режешь, рубишь, колешь –
     И(м всё равно, им наплевать,
     И остается мне одно лишь –
     Хоть самому забастовать!

 Ноябрь 1905


   Частушка
   (На московский мотив)


     Если хочешь носить кольца,
     Полюби ты добровольца.


     «Дам те кольца, серьги дам те,
     Как засяду я в почтамте.
     Золотую брошку милке
     Разыщу я хоть в посылке.
     Куплю шляпки привозные,
     Как обшарю заказные.
     Заведу коней, кареты,
     Как поразберу пакеты…»
     Добровольцы наши ловки,
     Поживились в забастовке.
     Ах и надо б того высечь,
     Кто стащил тринадцать тысяч.
     А, кажись бы, всё вельможи,
     На воров и не похожи…

 Ноябрь или декабрь 1905


   Тучковский гимн


     Чья то песня разливается
     Над рекою над Москвой?
     То Гучков воспеть старается
     Суд военно-полевой.


     «Суд – отечества спасение,
     Суд – опора всех реформ,
     Суд – крамоле устрашение,
     Верный якорь в бурный шторм.


     Что врагов укоры дерзкие?
     Мы сильнее во сто крат.
     Против нас – писаки мерзкие,
     А за нас – премерзкий [2 - Не премьерский ли? – Примеч. корректора.] брат.


     Пусть печать болтает гадости.
     Что Шипов и Трубецкой?
     Запою один я в радости
     Над Москвою над рекой:


     Славься, суд скорорешительный,
     Суд мгновенно-роковой,
     Суд неждущий, суд стремительный,
     Суд военно-полевой!»

 ‹14 сентября 1906›


   Дубинушка


     Много песен в великой отчизне моей
     Распевают от края до края,
     Но одна раздается всех громче, сильней,
     Эта песня – «Дубина» родная.
     Эй, дубинушка, ухнем!
     Эй, зеленая, сама пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!


     Наш премьер в октябре чересчур поспешил,
     Без закона Россию оставил,
     Но чиновник нашелся и вмиг сочинил
     Свыше тысячи временных правил.
     Эй, чиновнички, ухнем!
     Бюрократия, сама пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!


     Много есть на Руси превосходных газет,
     Начиная с «Кремля» – до папаши.
     Но из этих газет, без сомнения, нет
     Превосходнее Гурьевской каши.
     Эй, Тряпичкины, ухнем!
     Бутербродщики, сама пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!


     Злонамеренный слух по России идет,
     Что положен конец произволу.
     Что ж ты медлишь, жандарм? Знать, бунтует народ,
     Так дави же скорее крамолу!
     Эй, охранщики, ухнем!
     Усмирители, сама пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!


     Лезет в Думу поляк, армянин и еврей,
     Так ужели допустим его мы?
     На работу вставай, патриот, поскорей,
     Принимайся опять за погромы!
     Эй, погромщики, ухнем!
     Крушеванщики, сама пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!


     Был отважен «союз», и «порядок» был лих
     В агитации жаркой и бурной.
     Почему же теперь так печален и тих
     Он стоит перед выборной урной?
     Эй, кадетушки, ухнем!
     Избиратели, сама пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!


     Тих мужик, но он в Думе стряхнет с себя сон,
     Разогнет богатырскую спину.
     «Раздобыть бы землицы», – подумает он
     И затянет родную «Дубину».
     Эй, дубинушка, ухнем!
     Эй, аграрная, сама пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!


     Много песен веселых поэт написал,
     Обличал бюрократию пылко.
     Но свободу печати, увы, испытал:
     Приютила его «предварилка».
     Эй, сатирики, ухнем!
     Юмористика, в тюрьму пойдет!
     Подернем, подернем, да ухнем!

 1906


   И скучно…


     И скучно, и грустно, и некого в блок залучить
     В минуты партийной тревоги.
     Бродить? Но что пользы напрасно и долго бродить –
     То Выборг, то Зимний… Умаялись ноги.


     Податься ли влево? Но страшно в темнице немой.
     Иль вправо? Погромы чинить неохота.
     Проехаться ль в Лондон? Пожалуй, не пустят домой.
     А дома Гамзей да Четвертая рота.


     Пугает безумье. А Дума – лишь новый испуг.
     Что скажет страна? Сунься к выборам, ну-тка.
     И наши триумфы, как глянешь уныло вокруг,
     Такая пустая и глупая шутка…

 Май или июнь 1907