Фаина Раневская
Мой кот и пес. «Они живут как Сара Бернар, а я сама – как собака»

Фуфа милосердная

   Эти записи для будущей книги про животных.
   Фаина Георгиевна, прожившая большую и сложную жизнь, очень любившая животных, но в силу профессии не имевшая возможности постоянно держать кошку или собаку, подкармливала бездомных животных, где только это получалось.
   Всех котов и собак своих знакомых считала своими же, а потому норовила угостить чем-то вкусненьким.
   Вероятно, после фильма Сергея Образцова «Кому он нужен, этот Васька?» у Фаины Георгиевны появилась мысль записать кошачьи, собачьи и прочие истории, чтобы потом из них получилась книга. Раневская дружила с замечательной, очень популярной журналисткой Татьяной Тэсс. Читатели постарше помнят житейские истории этого автора в газете «Известия», из-за которых субботний номер разбирался в киосках мгновенно, а некоторые признавались, что саму газету выписывают ради историй Тэсс.
   Фаина Георгиевна в силу своего неуемно-насмешливого характера довольно долго разыгрывала Татьяну Тэсс, ведя с ней переписку от имени вымышленного героя из деревни. Когда обман раскрылся, подруги даже поссорились, но вскоре примирение состоялось.
   Раневская записывала истории, связанные с животными, свои мысли, чтобы журналистка пересказала их читателям, литературно обработав. Знала ли об этом кладезе воспоминаний сама Тэсс – неизвестно, во всяком случае, свидетельств о том, что она обрабатывала записи Раневской, нет.
   Но и в необработанном виде они интересны и поучительны, прежде всего добротой и любовью к животным.

   Сент-Экзюпери говорил, что мы в ответе за тех, кого приручили. Относительно Раневской это можно перефразировать так: мы в ответе за всех, кто живет с нами рядом на Земле. Даже за тех, кто доставляет неудобства и опасен.
   Разве она не права?
   В последние годы Фаина Георгиевна перестала кушать мясо, поскольку вспоминала, что совсем недавно животное мычало, хрюкало или кудахтало. Но для своего Мальчика (беспородного приблудного пса) в холодильнике всегда держала отменный кусок вырезки из Елисеевского магазина – оправдывала мясоедство собаки ее инстинктами. Говорила, что собака живет как Сара Бернар, а она сама как собака. Но отдать кому-то Мальчика или перестать кормить его деликатесами даже в голову не приходило. «У него было тяжелое детство» – это о времени, когда пес жил на улице.

   Трудно понять, когда именно Раневская начала собирать истории о животных и записывать свои собственные воспоминания, они не датированы, обрывочны, даже не всегда закончены.
   Рассказы вперемешку о котах, собаках, птицах и даже… змеях (их довелось увидеть во время эвакуации в Ташкенте). О своих и чужих домашних питомцах. А также услышанное от кого-то и прочитанное в газетах. Короткие пересказы статей о животных. Болела душа за всех живущих на Земле, вот и собирала интересные факты, чьи-то свидетельства помимо собственных.
   Она, видно, пыталась как-то систематизировать материал, например, прямо к странице с рассказом о задиристом фокстерьере Никулиных приклеена переписанная заметка об этой породе собак вообще. Рядом с рассказом о коте-обжоре есть текст о питании кошек. Встречаются характеристики владельцев вместе с описаниями их животных, это к слову, что они влияют на характеры друг друга.
   А еще рисунки. Животных трудно рисовать, пусть получалось не всегда, но, глядя на эти забавные мордашки, понимаешь, как же их автор любила все живое на Земле.
   Жаль, что мы не увидели законченный труд Фаины Георгиевны. Времени не хватило или сил? А может, усомнилась, что кому-то это будет нужно? Зря, даже обрывочные записи читаются с интересом.
   Опыт души Раневской очень пригодился бы нам нынешним, вечно спешащим, которым недосуг заметить ничейного котенка, суетливую птичку или статью о вымирании очередного вида животных из-за деятельности человека.

   Из собственных котов дольше всего жил сиамец Кон-Тики (или просто Тики), подаренный Сергеем Образцовым, и приблудный беспородный Мальчик – собака, неотступно сопровождавшая Раневскую в последние годы. Больше всего Фаина Георгиевна беспокоилась, что после ее смерти Мальчик снова окажется на улице.

   Всем известно, как Раневская «облизывала» своего Мальчика: кормила его отборным мясом, позволяла делать все, что взбредет в голову, нанимала «собачью няньку» – женщину, чтобы выгуливала пса, требовала от каждого приходившего в дом, чтобы Мальчика непременно погладили, брала с собой в театр и даже не приходила на репетиции, если собаку не с кем оставить или та заболела.
   Это казалось чудачеством престарелой актрисы, но в действительности было заботой о существе, которое без нее погибло бы.

Я – помесь кошки с собакой

   Я кошка.
   Кошка, которая гуляет сама по себе.
   Я не умею ходить на поводке, подавать голос, «служить» по команде или приносить тапки в зубах.
   Не умею жить в стае.
   Люблю наблюдать за другими со стороны, но люблю быть на виду.
   Я не признаю хозяев, но верна друзьям.

   Я собака.
   Остро чувствую любое проявление доброты и внимания к себе, смотрю на добрых людей собачьими глазами, не могу обмануть или предать.
   Но если меня «допечь», могу и зарычать.

   Наверное, я то и другое, ведь человек перенимает что-то у своих любимцев.
   За двадцать лет жизни бессовестнейшего создания сиамской породы по имени Кон-Тики, подаренного Сергеем Образцовым, нельзя было не научиться у него кошачьим повадкам.
   Теперь меня учит мой беспородный подобранный на улице Малыш – собака с человечьими глазами. У него совести хоть отбавляй, и человечности тоже.
   Малыш справедливый, он, например, по-своему наказывает Славу Плятта бесконечным лаем во время репетиций и даже спектаклей. Почему? Не может простить ему предательства любви к В.М. Только откуда об этом знает? Наверное, сердцем чувствует.

   Удивительные факты:
   Жираф может обходиться без воды куда дольше, чем верблюд!
   Жирафы относятся друг к другу уважительно, а если и ссорятся, то только сталкиваясь шеями. Раз пять толкнутся, и на этом вся война закончена (вот бы людям так: пободались – и на мировую!). Проигравший остается в стаде, и отношение к нему не меняется.
   Сначала жирафов в Европе называли верблюдо-леопардами, но потом сравнили с графином (так переводится слово «жираф» с английского).
   У жирафов много «самого-самого».
   Они самые высокие – до 6 метров.

   У них самая длинная шея (а количество позвонков как у всех).
   Самое высокое давление и никакой гипертонии при этом.
   Самое большое сердце – 11 кг, со стенками в ширину ладони.
   Самое острое зрение в Африке.
   Это животное самое вонючее в зоопарке. Скунс запахом защищается от врагов в случае опасности, а жираф дурно пахнет всегда. Это способ отгонять всяких насекомых.
   Самое трудное для жирафа – напиться. Недаром львы атакуют их чаще всего именно в такой момент.

   Хочу жирафа, жаль, что он в мою квартиру не поместится.

   Почему мы не знаем много таких удивительных фактов?
   В природе столько всего интересного!
   Когда выгонят из театра – буду ходить в Ленинку, выписывать разные интересности о животных и собирать большую-большую энциклопедию удивительного в живом мире.

   Люблю и жалею животных. Особенно городских бездомных, тех, которых хозяева просто выбросили на улицу, которые не могут существовать в дикой природе.
   Таких, как я, много; способных выбросить ненужную кошку или собаку – куда меньше. Но больше всего равнодушных, которые отводят глаза в сторону, только бы не замечать голодных глаз бездомных кошек и собак, не видеть птицу с покалеченным крылом или мальчишек с рогатками и камнями в руках.

   Наблюдать за животными интересно, даже привычная кошка, вечно путающаяся у хозяев под ногами, может стать кладезем открытий и мудрости, если только не смотреть на нее как на обузу или ленивое бесполезное животное. А сколько человечности в собаках! Редко кто из людей столь человечен.

   Наблюдать начала давно, еще в детстве, но записывать сообразила поздно. Пытаюсь восстановить кое-что, но это обрывочные воспоминания. Жаль.
   Все равно когда-нибудь решусь и напишу целую книгу. Я плохая писательница, не умею делать это с толком, много раз пробовала что-то создавать на бумаге, но увлекалась, отвлекалась, демонстрировала косноязычие. Писать свое – это не произносить созданный кем-то текст.
   Вот и сейчас отвлеклась.
   Нет, надо попросить знакомых, чтобы рассказали о своих любимцах, а незнакомых, чтобы присылали такие истории, какие читатели газеты шлют Татьяне Тэсс о своей жизни.
   Пожалуй, это верно. Нужно собрать историй как можно больше, записать как сумею, а потом попросить Таню обработать. Она талантливая, пишет так, что даже у самых черствых слезы из глаз катятся.
   Начну со своих котов и псов, особенно тех, кто был рядом совсем недавно и кто рядом сейчас.

   Кошки во сне – к предательству. Белая – к предательству друга, черная – предательству женщины.
   А если снится черно-белая? Я часто таких вижу…

   «Моим» котом в разное время были разные коты и кошки, «моей» собакой также, бесконечные переезды и неустроенная жизнь не помогают содержать дома животных. Везде, где только удавалось, я брала в дом котенка, всегда кормила собак – соседских, приблудных, просто уличных, пыталась содержать хомяка, черепаху и попугая, кормила птиц.
   С котами легче: кота выпустил в форточку или в дверь – и жди, когда нагуляется. С кошками трудней, нужно то и дело пристраивать в добрые руки котят. Мне никогда не приходило в голову кастрировать котов или кормить какой-то гадостью (есть и такая!) кошек, чтобы не приносили потомство, потому мои коты и кошки гуляли вволю.
   С собакой трудней, ее надо выгуливать дважды в день, да и вообще, что за жизнь собаке в городской квартире? Собачья жизнь!
   Но для меня это тяжело, не потому, что боюсь непогоды или ленива, просто стоит выйти с собакой на поводке, как со всех сторон начинаются возгласы вроде «смотри, Муля с собакой!». Собаке покоя не дают, каждый норовит погладить или поинтересоваться, что за порода, сколько лет, нельзя ли щеночка. И ведь знаю, что щенок только ради хвастовства, мол, у меня щенок «от самой Раневской!». Да, я слышала и такое. Посмеялась в ответ, что Раневская за всю жизнь ни разу не ощенилась.

   Собаку от себя из-за этого не отпустишь, так и норовят замучить. Я понимаю, популярность актрисы – это прекрасно, если ты никому не нужна и тебя не узнают на улице, то к чему играть? Но собака-то тут при чем?
   Сейчас, когда у меня Мальчик, выгуливать его тоже трудно, он очень рад, если едем на дачу, там хоть можно порезвиться вдоволь (только вот отучился резвиться в городской квартире). Нанимала няньку, которая с ним гуляла, но и та замучилась, говорит, Мальчика узнают, покоя не дают никакого.
   Нянька уволилась, Мальчик долго страдал. С ним гуляют все, кто может, понемногу, но проблема та же: узнают актера или актрису – нет прохода собаке.
   Я всех бездомных котов и собак считаю своими, если у них нет хозяина, значит, они и мои в том числе.
   Глупое название «хозяин», разве можно быть хозяйкой живого существа? Даже говорить, что Мальчик живет у меня в доме, не могу, это несправедливо. Мы живем в одной квартире. А свои вкусные кусочки он получает за то, что терпит рядом меня. Еще неизвестно, кому трудней и кто кому больше нужен.

   Дольше других из котов меня терпел Кон-Тики, или просто Тики, он прожил с нами двадцать лет! Конечно, Ира и Лешка считают его своим, но я тоже не чужая.
   Самая «моя» собака – Мальчик, мой верный друг. Больше всего боюсь, чтобы его не прогнали после моей смерти на улицу, он знает, что это такое, и улицы страшно боится. Бедному щенку досталось. Кто его обидел – неизвестно, но ко мне Мальчик попал с перебитой лапой, тощий и замученный. Собака очень умная и хорошая, хотя беспородная. Лобастый, большеглазый, сообразительный. Как у кого-то поднялась рука изуродовать такое сокровище?
   А хотя бы и некрасивый был или глупый? Живое же существо. Сердце кровью обливается, когда вижу бездомных животных, особенно после дачного сезона, когда «добрые» родители взяли щенка или котенка на лето детям поиграть, а осенью за ненадобностью вышвырнули на улицу или оставили на холодной даче погибать. Неужели не понимают, что это худший пример детям? Видела однажды, как девочка рыдала, мол, Пусик же остался один на даче, кто его кормить будет? Мама строго убеждала, что взять Пусика в квартиру никак нельзя, папа не позволит, а на воле он вполне способен найти себе пропитание сам, он же животное, а лес рядом. И невдомек глупой маме, что домашнее животное, неважно, кот или пес, пропитание в лесу не найдет. Но девочка этот урок запомнит, и, скорее всего, урок будет отрицательным.

   Сергей Образцов фильм снял «Кому он нужен, этот Васька?». Рассказал о людях, которые любят животных и помогают им, и о тех, кто способен убить беззащитного питомца. Многое глазами детей.
   Фильм детский, но я бы показывала его сначала взрослым. В детстве человек обычно любит животных, даже мальчишки-хулиганы жестоки не столько по своей сути, сколько из чувства стаи, если их вовремя остановить, не пройти мимо этой стайной жестокости, то вырастут не волчата, а вполне нормальные люди.
   Жаль только, что большинству окружающих взрослых недосуг, не хочется вмешиваться, неудобно…

Усатый Кон-Тики, который не плот

     Образцов всегда готов
     Обожать любых котов.
     Но сиамцев больше всех.
     Был такой у Сержа грех:
     Он привез сиамских кошек,
     Раздарил их понемножку.
     И теперь эта порода
     Хорошеет год от года.
     Подарил и нам кота.
     Кот – сплошная красота.

     Наш Кон-Тики не плывет,
     Потому что это кот.
     Так назвали мы кота,
     Ну, конечно, неспроста.
     И в Москве известна стала
     Слава Тура Хейердала.

   Этим незамысловатым стихотворением (не стану раскрывать секрет, что это я сочинила) можно описать судьбу нашего Кон-Тики, или просто Тики, как его обычно называют.
   Тики прожил у нас двадцать лет!
   Привез сиамцев действительно Сергей Образцов. Первых в конце сороковых годов, потом еще, еще и еще. У Образцовых дача во Внуково, туда многие ездили отдыхать на лето. У нас с Вульф дачи не было, но мы снимали, чтобы приезжать, когда выдается свободная неделя.
   Образцов дарил всем котов и объяснял, какие они замечательные. Называл их старосиамскими. Нам было все равно как называть, коты больно хороши. Наблюдать смешно – маленький котенок никакой, даже не верится, что из него вырастет голубоглазый красавец.
   А смешно было из-за местных кошек. Те словно с ума сошли, как только увидели этих светло-коричневых красотуль с ярко-голубыми глазами. Местные коты такого стерпеть не смогли, и во Внуково начались кошачьи баталии. Сиамцев пришлось держать по домам, не выпуская, вот влюбленные кошки и осаждали дачи.
   Мы называли Образцова возмутителем кошачьего спокойствия и обещали ему месть кошачьего бога. Он возражал, что распространяет породу, когда-то известную в Сибири, но теперь русскими забытую, а потому кошачий на него сердиться никак не должен. Разве что местный божок.
   Чтобы улучшить породу и местных дворовых кошек, Образцов приглашал их «в гости» по несколько штук, и по Внуково все же пошли гулять помеси сиамцев с кем попало. Иногда получались интереснейшие смеси, конечно, они ни для выставок, ни для разведения не годились, но выглядели отменно.
   Часто по наследству от папы-сиамца передавались голубые глаза, это было великолепно: рыжее чудо с ярко-голубыми глазами!
   Но нам он действительно подарил старосиамского котенка. Мы назвали кремовое чудо с темной мордочкой и носочками Кон-Тики в честь плота тура Хейердала. Блажь? Наверное. Очень быстро Кон-Тики превратился в просто Тики.
   Это создание прекрасно знало себе цену. Тики понимал, что он редкость, и всячески это демонстрировал. А еще воспитывал нас время от времени, чтобы не забывали, как он хорош и как нам может быть без него плохо.
   Однажды взяли его с собой во Внуково. Пробыли там пару дней, но за это время Тики успел на что-то обидеться. Даже не помню почему, но оскорбился не на шутку. Это была кошачья блажь, потому что Ирина с него пылинки сдувала и обидеть по-настоящему просто не могла.
   И вдруг Тики пропал!
   Потерялся или украли? Могло быть и второе, ведь кот красивый, порода тогда редкая, но уже известная. Ира кушать и спать перестала, все ходила по поселку, звала на разные лады Тики. Никто кота не видел, потому решили, что его украли. Расстроенные, уже решили возвращаться в Москву, а когда у Образцова снова окотится кошка, взять похожего котенка и снова назвать Тики, теперь уже безо всяких приставок «Кон».
   И вдруг кто-то, по-моему Лесик, заметил наше сокровище спокойно сидящим в кустах рядом с дачей! Судя по позе и основательно вытоптанному месту в зарослях, этот вредина просидел там все время, со стороны наблюдая за Ириными мучениями и нашим раскаяньем.
   На что он рассчитывал? Мы должны бы встать на колени и закормить его вкуснятиной? Появись он сам, наверное, так бы и сделали, но когда Тики разоблачили, даже зло взяло на бездушное создание! Ирина так страдала из-за него. Потому вместо счастья обиделись.
   Конечно, и приласкали, и накормили, но все равно обиделись.
   Я читала Тики вслух стихотворение Марины Цветаевой о том, что у котов нет души. И в тот день была с ней совершенно согласна.

   Он потом попытался загладить свою вину – принес нам пойманного воробья и долго не мог понять, что не так. Вот уж спасибо!

   У Кутьки Юрия Никулина невыносимый характер.
   Этого фокстерьера они нашли на улице. Хитрюга, внешне тихоня, но большой любитель действовать «из-за угла».
   Татьяна рассказывала, что хозяева собак во дворе, едва завидев Кутьку, зовут своих питомцев домой. Непонятно почему, но стоит фокстерьеру появиться, как затевается собачья свара – все дерутся со всеми. Но сам Кутька при этом сидит в сторонке и наблюдает, блестя хитрыми глазами, за битвой сородичей.
   Говорят, эксперимент ставили – Кутьку выводили на поводке и от себя не отпускали. Ничто не помогло, даже если его на руки взять и не спускать, само присутствие фокстерьера заставляет собак рычать друг на дружку и кусаться.
   Загадка, не объяснимая наукой.
   А в остальном милейшее создание.

   Увидела картинку и статью о странствующем голубе, который водился в Северной Америке. Красавцы! Не сизые, не белые, а разноцветные – крылья сизые, а грудка желто-оранжевая. Крупные птицы.
   Когда-то они были самыми распространенными птицами на Земле.
   До тех пор, пока голубя не приметил человек. За какую-нибудь четверть века американцы умудрились выбить, уничтожить самую массовую птицу! На голубей охотились везде и всегда, но там особенно. Стреляли ради мяса для пирогов, во время спортивной охоты, ловили для праздничной охоты. Эти голуби в год выводили всего одного птенца, выжить, когда на тебя охотятся круглый год двуногие с ружьями в руках, невозможно.
   Последняя голубка Марта умерла в 1914 году в зоопарке.
   Сознавала ли она, что последняя?
   Как это страшно – быть последней!

Кузька – гулена и интеллектуал

   У нас был Кузя – серый пушистый домашний кот. Любитель участвовать во всех наших интеллектуальных трудах. Выражалось это в намеренном укладывании на столе прямо на раскрытую книгу, журнал или газету. Причем укладывался Кузя со вкусом, выбирая местечко под лампой посветлей, то есть потеплей.
   Тата (Наталья Ивановна) сгоняла его бесцеремонно, а мы с Павлой Леонтьевной стеснялись потревожить кота. Тата смеялась, что мы читаем вокруг Кузи, а Лесик говорил, что нужно научиться читать сквозь кота, тогда он не будет мешать совсем, даже если разляжется.
   Кузя прожил у нас недолго, может, потому мы так и не научились видеть сквозь кота?

   Котов люблю всяких, особенно беспородных, они более самостоятельные и живучие. Опасаюсь только тех, у которых совсем нет шерсти, – голых. Вывели такие породы, смотреть страшно. Мне все кажется, что кошку ободрали живьем или облезла бедняга из-за болезни.
   Только что прочитала (возможно, все давно об этом знают), что чисто черная кошка без единого белого волоска сейчас большая редкость. Виноваты в этом люди.
   Все живое чисто черного цвета церковью считалось воплощением дьявола. Но если у животного имелось хоть одно белое пятнышко, то это уже не так.
   Понятно, что разглядывать черную кошку, чтобы это пятнышко разыскать, людям страшно: что, если пятна нет? Вот и ловили всех подряд черных, убивали или даже сжигали.
   День такой был, кажется Святого Иоанна, когда сжигали черных кошек и котов во славу Господа!
   N.B. Про день проверить, чтобы не ошибиться!
   Очередная лавина неприятностей настигла черных кошек в прошлом веке.
   На Востоке в моду вошли шапки из черного кошачьего меха. В Китае за такую шкурку платили в три раза дороже, чем за обычную. Сколько было переловлено и убито черных кошек? Но они все равно выжили и расплодились, а мода прошла.
   Это ужасно, когда вдруг возникает мода на твою шкуру! Неужели люди никогда не научатся считаться с теми, кто живет с нами рядом на Земле?
   В дневнике есть такая запись:
   «Осторожно относилась к Эдгару По, поскольку не очень люблю черные страсти в произведениях, но вчера прочитала его «Черного кота» и до сих пор не могу прийти в себя. Прочитала из любопытства после заметки о кошке Каттарине, жившей у По.

   Автор статейки писал, как любил Эдгар По свою черепаховой расцветки красавицу, как кошка скрашивала последние месяцы жизни больной туберкулезом жены По Вирджинии, какая это была умная кошка… В статье приводились и выдержки из эссе По «Инстинкт или разум – черный кот». Цитаты понравились, я разыскала в библиотеке эссе, найти его удалось только на французском.
   Потом был сам рассказ «Черный кот». Ужас! Если бы я начала с рассказа, больше не только эссе, но и вообще ни страницы По не прочитала, даже книгу не открыла.
   Я не знаю, чему верить: восторженным свидетельствам о его замечательной Каттарине дома или ужасам из рассказа. Не мог человек, любивший кошек, даже одну-единственную свою, так описывать кошмар убийства сначала кота, а потом собственной жены. Если только не сошел с ума. Возможно, было и так.
   Только горячечный бред законченного алкоголика мог выдумать такие ужасы!»
   Прошли годы, но и сейчас я с содроганием вспоминаю этот рассказ. Понимаю, что это очень поучительно для людей, больных алкоголизмом, но это не оправдывает жестокости писателя. Боюсь, что алкоголики не читают Эдгара По, а если и прочтут, то будет повешен не один Плутон, как в рассказе.
   О «Черном коте» По я услышала от Анны Андреевны, а той советовала почитать жена Булгакова (тогда еще не вдова) Елена Сергеевна. Неужели у Булгакова были ассоциации с этим черным котом, когда он описывал Бегемота? Не хотелось бы так думать.

Детские печали

   В Таганроге у нас был большой пес, сидевший во дворе на цепи.
   Цепь была толстенная и страшно тяжелая, может, потому пес больше сидел или лежал, таскать такое на шее было тяжело.
   Нашла такую запись в дневнике:
   «Мне видится детство все чаще и чаще. Разные события всплывают из недр памяти и волнуют до сердцебиения. Я вижу двор, узкий и длинный, мощенный булыжником. Во дворе сидит на цепи лохматая собака с густой свалявшейся шерстью, в которой застрял мусор и даже гвозди, – по прозвищу Букет. Букет всегда плачет и гремит цепью. Я люблю его. Я обнимаю его за голову, вижу его добрые, умные глаза, прижимаюсь лицом к морде, шепчу слова любви. От Букета плохо пахнет, но мне это не мешает».

   Меня от Букета гоняли, чтобы не подцепила блох или другой гадости. Я отвечала, что лучше блох вывести самому Букету. Мама, моя добрая мама, отмахивалась. Тогда я еще не понимала, что у людей доброта бывает двойной. Маму я не осуждаю, ей, живущей совсем иной жизнью, было не до блох дворового Букета.
   Кто сообразил назвать так собаку, сидевшую на цепи, от которой просто не могло не пахнуть псиной?
   Мама пригрозила рассказать о моей дружбе отцу, а Белла добавила, что уж тогда Букета точно отправят на живодерню. Это был верх несправедливости! Мне запрещали дружить с добрым псом, который совсем не виноват, что сидит на цепи и не может сбегать искупаться. А потом еще и грозят сдать несчастное животное на живодерню!
   Удивительно, но в отношениях с Букетом меня не поддерживал даже брат Яков, с которым мы вместе совершили немало проступков с поркой в наказание за них. Например, мы даже сбегали в Африку! Но оказалось, что в Африку к бегемотам брат со мной готов, а биться за права Букета – нет. Неужели и ему мешал запах псины?
   Сколько я ни убеждала, Букета так и не вымыли. Даже наш дворник не стал этого делать, а ведь мог.
   Несправедливость мира повергла меня сначала в истерику (на мое счастье, отец был в отъезде, не то не миновать мне порки, а Букету живодерни), а потом в тихое отчаянье. Хорошие люди оказывались хорошими, только когда от собаки рядом не пахло псиной!
   Я перестала открыто обниматься с Букетом, но носить ему еду с нашего стола не перестала.
   Букет исчез, когда мы в очередной раз были за границей. Приехав из Парижа, я побежала поздороваться с собакой и обнаружила пустую будку. На расспросы дворник развел руками:
   – Помер ваш Букет, барышня. Съел чего-то и помер.
   Рыдала два дня, еще детским своим умом понимая, что не просто так съел, что был Букет стар и слышать стал плохо, отправили его на живодерню, пока меня не было в доме.
   С тех пор Париж ассоциируется еще и с потерей, кажется, если туда поехать, то непременно кого-то потеряешь. Хотя кого мне терять, кроме моего Мальчика?

   На Старопименовском у меня в комнате эркер почти упирался в стену соседнего дома, в окно постоянно была видна эта стена, потому сумерки царили даже в самый яркий день.
   Я попросила театрального художника нарисовать на стене какой-нибудь светлый пейзаж, чтобы, глянув в окно, видела знойную Африку или цветущий сад. Мы почти договорились, он даже сделал несколько эскизов. Битва мнений завершилась принятием эскиза с пасущимися на солнечном лугу коровами (стадо вдалеке), и никаких охотящихся на антилоп львов. Но оказалось, что в доме, представляющем историческую и художественную ценность, на любое действие нужно получить разрешение какого-то архитектурно-художественного начальства, иначе придется не только за свой счет восстанавливать как было, но и долго отрабатывать провинность на лесоповале.

   Лесоповалу мы предпочли вид на облезлую кирпичную стену.
   А эскизы даже сохранились…
   Иногда я достаю их и любуюсь пейзажем с коровами, хотя давно живу в другом месте, с другими видами из окна. Моя сестра Белла, когда переехала в Москву, увидела такой пейзаж, приколотый к обоям на стене квартиры на Котельнической набережной, и восхитилась:
   – Фани, это твоя ферма? Где она?
   Я скромно вздохнула:
   – В мечтах.
   Хотя в действительности о ферме не мечтала, даже никогда не играла тружениц сельского хозяйства, доивших коров.
   Очень быстро Белла сделала неприятные открытия: огромный дом на Котельнической принадлежит не мне, а государству, а мне в нем выделена маленькая квартира из двух комнат, кухоньки и прихожей, никаких ферм, коров и бриллиантов у меня нет, даже машина служебная, а шофер служит опять же государству.
   Последовал вопрос отчаянья:
   – Ну хоть собака-то твоя?!
   Пришлось успокоить, что собака моя.
   Белла сделала вывод, что я плохая актриса, поскольку вот у Любочки Орловой есть все: и большой дом, и водитель личный, не говоря уж о бриллиантах. А я решила, что все не так уж плохо, если у меня есть сестра и собака. И театр, за возможность служить которому я отдала возможность иметь многие материальные блага.

   Прочитала еще об одном «последнем».
   Какая-то галапагосская черепаха, тоже выбитая людьми из-за вкусного мяса на суп. Остался один-единственный самец слоновьего подвида. Не знаю, что это за подвид, но самцу уже лет сто, эти черепахи вообще живут долго. Как это обидно: родиться за столетие до тех, кто тебя съест!
   Мечтаю, чтобы любая человеческая охота оказывалась безрезультатной. Убивать можно, только если животное угрожает жизни человека или серьезно больно. Охота – это преступление перед Природой, за которое она непременно накажет.
   Я стала вегетарианкой, не могу кушать тех, кто совсем недавно мычал, хрюкал, блеял, кудахтал… Они не виноваты, что человек со своими железными орудиями, с оружием, изрыгающим пламя, оказался сильней.

Высоцкий и кот

   Никому не рассказывала, но был смешной случай с Володей Высоцким.
   После окончания учебы он служил (как и я) в Театре им. Пушкина (бывший таировский Камерный). Молодой парень, талантливый актер, глаза горели на работу по-хорошему, а ему давали эпизодические роли. Даже не второй план, а массовка. Есть актеры, которых дальше массовки пускать не стоит, но Володя не из таких. Этого режиссеры не понимали, а актеры, нутром чувствуя конкурента, всячески подчеркивали его необязательность и «невидность». Да, у Высоцкого внешность не двухметрового героя-любовника, но она ни к чему, для таланта внешность не всегда важна.
   А кот здесь вот при чем.
   Володя страшно переживал свою «ненужность» и в конце концов запил, мог не появляться в театре несколько дней. Массовка обходилась и без него, но сам факт нарушения решили пресечь на корню – «пропесочили», речь шла даже об увольнении. Выговор следовал за выговором, после третьего положено уволить. Что такое быть уволенным из московского театра? Больше никуда не возьмут.
   Терпеть не могу, когда талант сначала гнобят, а потом укоряют за то, что тот плюет в ответ!

   Я за Володю заступилась, после чего тоже попала в разряд неугодных старух, но мне-то не привыкать. Высоцкий потом перешел в Театр на Таганке, где и работал весьма счастливо, одно его имя на афише собирало полные залы.
   А тогда в благодарность за заступничество он подарил мне котенка! Сделал это немного неуклюже, смущаясь – сунул в руки, пробормотав: «Это Вам. Спасибо».
   Котенок был хорошенький-прехорошенький, пушистый комочек с доверчивыми глазками. Но взять его я не могла: серьезно болела Белла, переехавшая ко мне из Стамбула, не до кота. И не взять невозможно – Володя дарил от души, обидишь парня на всю жизнь.
   Выручила проходившая мимо местная прима, ее возглас был неожиданным:
   – Ой, какая прелесть!
   Высоцкий смутился, не зная, как реагировать. N. склонилась над котенком в его руках. Я поверх ее головы показала глазами, Володя понял, взгляд заискрился смехом сквозь прищур.
   – Это Вам. Я только что говорил Фаине Георгиевне, что Вам понравится…
   Я кивнула: молодец мальчик, все правильно сделал.
   Прима подарок приняла, растроганно поблагодарила и удалилась, со счастливым видом прижимая пушистый комочек к груди. Мы переглянулись. Вот что делают с людьми кошки – вчера еще совершенно непримиримая фифа, готовая лично выгнать Высоцкого из театра, ныне с котенком в руках стала нормальной душевной женщиной.
   Судьба Володи была спасена, но из этого театра он все же ушел. Впрочем, как и я. От Таировского театра осталась лишь оболочка, может, там и хорошо, но не по мне. Володя нашел себя на Таганке, а я тогда вернулась в Театр им. Моссовета к Завадскому (куда же еще!).

Как кошки изменили историю

   Оказывается, кардинал Ришелье был завзятым кошатником!
   Кошек у него было много, причем преобладали черные и белые. Ходил он, конечно, весь в кошачьей шерсти.
   Кардинал был хорош собой и весьма галантен, что не могло не привлекать к нему женское внимание. В том числе королевы Анны Австрийской, которую у нас все знают благодаря Дюма и его мушкетерам. Собственный муж Людовик XIII супругу нежностями не баловал (короли тоже люди и не всегда лучшие), потому намечался роман между красивой королевой и умным привлекательным кардиналом. Все шло к тому, Людовик не возражал, даже понимая, что кардинал может похитить не только сердце королевы, но и власть.
   Но одна за другой галантные рандеву (сначала просто у камина, не все же сразу!) королевы и кардинала заканчивались… ее слезами. Анна Австрийская обливалась слезами безо всякого к тому повода. Ришелье не рассказывал ничего грустного, напротив, старался рассмешить визави, но ничего не помогало – после нескольких фраз королева хваталась за платочек и не отнимала его от покрасневших глаз и носика, пока кардинал не удалялся или не сбегала она сама.
   Причина оказалась простой.
   Был у Анны Австрийской наследственный недуг – аллергия. Сейчас это зовется таким умным словом. Это когда человек не переносит какие-то запахи, пыль или пыльцу цветов. Французская королева не переносила многого: ее кожа покрывалась сыпью от прикосновения ткани жестче шелка (знаменитая «Принцесса на горошине» списана с нее, бедолага остро чувствовала любое прикосновение), насморк вызывал любой резкий запах. А кошачий волос приводил к чиханию и обильным слезам.

   Ришелье предстояло сделать выбор: королева или кошки.
   Королева немного позже предпочла герцога Букингема, а кардинал – кошек.
   Вот она – верность кошатника.
   А Англия поплатилась противостоянием с Францией не в последнюю очередь из-за страсти королевы. Что было бы, откажись Ришелье от кошек?
   А ведь именно кошки, которых кардинал отправлял на каждом корабле в Америку, составили основу кошачьего племени там.

Беседа кардинала с королевой

     – Котов обожаю я с детства,
     Могу их часами ласкать.
     – А я ненавижу такое соседство,
     Я буду чихать, и чихать, и чихать!

     – Мадам, но коты – очень умные звери,
     И лечат недуги они.
     – Пусть умные звери побудут за дверью.
     Одни.

     – Смотрите, какие красивые кошки.
     Блестящие шубки мягки.
     Погладьте вот эту хотя б понарошку.
     – Апчхи!

   Народная примета (не знаю, чья именно):
   Чтобы удачно выдать замуж засидевшуюся в девках дочь, достаточно пристроить в добрые руки семерых котят.
   Мои родители кошками никогда не занимались, вот результат: Белла вышла замуж неудачно, а я и вовсе без мужа.

Мы – не воры, воры не мы!

   Мы в своей жизни поколесили немало, играли в великом множестве провинциальных театров, даже перечислять не буду. С собой возили минимум скарба, везде жили на чемоданах, это приучило не держаться за вещи и ценить нематериальное больше материального.
   В разных городах снимали разные квартиры. Почти у всех хозяев были кошки и собаки. Какие-то обычные, но некоторые запомнились надолго.
   Кажется, в Смоленске (дом помню, а город нет, память стала плохая) у хозяев был пес, которого его мама явно прижила от породистого заезжего кобеля. Когда стати овчарки стали заметны, его переименовали из Полкана в Рекса. Пса это ничуть не изменило, от кого из родителей он получил хулиганские наклонности, неизвестно, только досаждали они всей округе.

   Мы жили у бездетной пары в доме с мансардой на четыре семьи – хозяева внизу, а мы в мансарде. Держать собаку на цепи было не принято, потому по ночам Рексу и его товарищам вольница вольная. Они занимались тем, что подчищали входы у других домов. Все, оставленное на любом крыльце в ряду таких же домов, немедленно сносилось к нашему. Выйдя утром из дома, наша хозяйка обнаруживала свалку из половиков, тряпок, веников и прочего, забытого либо легкомысленно оставленного на ночь снаружи.
   Немного погодя собирались соседи, чтобы разобрать свои вещи.
   Посадить Рекса на цепь все же пришлось, потому что он стал таскать белье, стянутое с веревок, и даже придушенных соседских кур. Когда курица появилась на нашем крыльце впервые, погрешили на лису, по слухам появившуюся где-то в округе. Но хозяйка решила, что лучше признаться, она отнесла курицу и подарок ее владелице. Когда Рекс переполошил посреди ночи кур еще раз и едва не был подстрелен из ружья, решили, что лучше на цепи, но живой.

   Вольница Рекса закончилась, но тут сработала собачья дружба.
   Рекс на цепи, а у нас на крыльце снова склад всякой всячины и придушенный петух! – его приятели по грабежам постарались. Неужели чтобы отвести от Рекса обвинения?
   Чем все закончилось, уже не помню, но суп из петуха получился вкусный, это точно.

   Был похожий случай и с котом, только уже в другом городе и другой семье.
   Мы снимали комнату у бабки, торговавшей самогоном из-под полы.
   Деньги она прятала куда-то под матрас и однажды обнаружила их пропажу!
   Забыв о том, как получены эти деньги, криком кричала о воровстве, грозила вызвать милицию. Мы понимали, что милицию она не вызовет, побоится, но было крайне неприятно. Павла Леонтьевна попыталась выяснить, сколько пропало, все ли и когда бабка эту пропажу обнаружила. Та шипела, что просто подсовывала под матрас очередную купюру, не считая предыдущие, но обвиняла в пропаже нас.
   Как ни обидно было, но уйти на другое жилье мы не могли – это выглядело бы как признание нашей вины. Павла Леонтьевна объявила, что мы останемся, пока пропажа не найдется. В дом никто чужой не приходил, самогон бабка варила в бане, там же и варила себе что-то в теплое время года. Мы жили в комнате – пристройке к дому, называемой чуланом, и в дом тоже не ходили. Но все же приходилось признавать, что деньги пропали при нас. Единственная надежда на то, что бабка вспомнит, что убрала свое сокровище куда-то в другое место.
   Прошло несколько дней, бабка с нами не разговаривала, зато всякий раз, сталкиваясь на крыльце, ворчала, что после «ентих актерок» деньги пропадают. Мне казалось, что она и сама не верит в то, что говорит, однако пропажа не находилась. Я ворчала, что она все нарочно прячет и теперь ни за что не признается, что не права.
   Но все оказалось не так.
   Принеся старухе очередную плату за жилье (а она с перепуга даже самогон варить перестала и жаловалась, что стала нищей), Павла Леонтьевна вдруг заметила, что лежащий на печке кот как-то странно шуршит. Бабка глуховатая, этого не улавливала. Позвав ее к себе, Павла Леонтьевна показала на кота.
   Она была права: толстомордый лентяй зачем-то таскал сбережения к себе на печь и складывал под свою подстилку. Будучи согнанным, он шипел, словно понимал, что сокровище намерены отнять. Кота этого мы ни разу не видели где-то, кроме печи. Мышей он не ловил, это точно, во двор по нужде выходил редко, кошками не интересовался и даже не гулял.
   Извиняться бабка не подумала – напротив, сказала, что мы же деньги под кота и подсунули. Жить мы у нее больше не остались, хотя деньги, отданные за месяц вперед, она так и не вернула, объявив, что нас не гонит, значит, нечего и возвращать.
   Удивительно, что в закромах кота обнаружились не только денежные купюры, но и бабкины листы с текстами молитв, пропавшие давным-давно, когда мы в ее доме не жили. У этого кота была непонятная страсть к бумагам.
   Мы сняли каморку в другом месте, немного погодя бабка пришла все же поговорить, говорила, что нашла все пропавшее в прошлом году, зла на нас не держит, приглашала вернуться, поскольку никто другой к ней жить не идет. Конечно, мы не вернулись. Мало того, из-за самогонного аппарата у нее сгорела баня, Павла Леонтьевна радовалась, что нас в том доме не было, не то и в этом вредная старуха-спекулянтка обвинила бы нас.
   Кстати, некоторые черты для роли Маньки-спекулянтки в «Шторме» я взяла у этой хозяйки дома. Она вовсе не была такой старой бабкой, какой себя изображала, оказалось, что она лет на пять старше Павлы Леонтьевны, а играла старуху, чтобы вызывать к себе жалость.
   Кот был ее вполне достоин и наказал за дело.

Шахматный кот-талисман

   Собаки верны хозяевам. Коты верны друзьям.
   А поскольку друзья встречаются куда реже хозяев, котов считают предателями.
   Настоящая дружба с котом может принести как победу, так и страшное поражение.
   У Алехина Чесс – сиамец, а дружба с таким котом особенно важна, к тому же его Чесс сильная личность. Алехин вообще любил сиамских кошек, об этом рассказывал Сергей Образцов. Но Чесс был его талисманом. Кот всегда сидел либо на коленях чемпиона мира по шахматам, либо рядом на стуле. Если устроители турниров из каких-то своих соображений запрещали выводить кота на сцену, то Чесс присутствовал за кулисами, но сделав очередной ход, Алехин непременно подходил и гладил животное, о чем-то шептался с ним.

   Говорят, именно эти переговоры и заставили устроителей убрать кота со сцены. Перешептывания Алехина с котом заставляли соперников нервничать. Может, Чесс и правда подсказывал хозяину очередной ход?
   Однажды Алехин поддался убеждениям устроителей чемпионата по шахматам и не взял с собой Чесса. Кажется, это был чемпионат мира. Алехин проиграл и звание чемпиона потерял.
   Сергей Образцов утверждал, что Алехин страшно пил в то время и Чесс укорял хозяина. Помогло, пьянство прекратилось, а матч-реванш Алехин выиграл с блеском. Во время сеансов Чесс сидел у него на коленях. На фотографиях Алехина (даже на марке) он с Чессом на руках.
   Я не знаток шахмат и чемпионов, но в помощь сиамского кота Чесса верю, коты вообще умные, а сиамцы тем более.

   Кошка может подпрыгнуть на высоту, в пять раз большую ее собственного роста.
   Если бы это делал человек, пришлось бы запрыгивать на крышу третьего этажа!
   Об этом сказала Татьяна – жена моего эрзац-внука Леши. Ей можно верить, она умная до неприличия и знает, кажется, все обо всем.

Бездонка

   Этого кота звали Бездонкой. Женское имя, но никто не обращал внимания.
   Огромный рыжий кот обитал в доме отдыха, его люто ненавидели работники столовой и вообще персонал, но любили отдыхающие. Первые – за то, что бессовестно воровал съестное, поскольку был неимоверным обжорой. Вторые – за это же.
   Бездонка ел словно про запас до конца своей жизни и вообще жизни на Земле. Причем ему было все равно, что именно кушать, лишь бы поглощать какой-то продукт. Вареное, жареное, кислое, соленое, с чесноком, перцем, луком… – он ел все, опровергая всеобщее мнение, что коты не едят соленой рыбы или сильно пахнущих и острых продуктов. Селедка, лимоны, перченые шашлыки, маринованные огурцы – лишь бы в горле не застряло.

   С раннего утра до позднего вечера по территории дома отдыха бродило это рыжее чудовище размером с небольшую овцу, переходя от одного крыльца к другому и всюду получая свою немалую порцию. Съев и поняв, что больше не дадут, Бездонка перебирался к следующему крыльцу.
   Нине Сухоцкой этот монстр очень нравился, забавлял неуемный кошачий аппетит.
   Однажды нам принесли полведра мелкой рыбешки – свежий улов. Кто и зачем, уже не помню. Ни солить, ни вялить мы рыбу не собирались, хранить ее было негде, и Нина решила накормить Бездонку до отвала, мол, пусть ест, сколько в него влезет. Мы забыли, что прозвища зря не дают.
   Сначала кот ел, привычно глотая без остановки, но постепенно его брюхо заполнилось настолько, что ни стоять, ни даже сидеть Бездонка не мог. Но когда мы попытались отобрать остатки трапезы, чтобы коту не стало плохо, он зарычал на нас утробным голосом так, что пришлось поспешно ретироваться.
   Последних рыбок Бездонка доедал уже лежа, разложив свое огромное брюхо на дорожке. А чтобы ни мы, ни кто другой не подумал покуситься на его ужин, с трудом, но дотянулся до рыбины покрупней и положил на нее лапу. Уговоры вроде «да не тронем мы твою рыбу» не помогали: кот мучился, но кушать не переставал.
   Наконец мы с Ниной решили отступиться, но хотя бы напоить несчастного обжору. Только как это сделать, если он рычит и встать уже не может?
   Поставили плошку с водой рядом с его мордой и отошли в сторону. Пить, видно, хотелось, но подняться Бездонка был не в состоянии – полведра рыбы в животе перевешивали, прижимая его к земле. Мы не успели придумать выход из положения, Бездонка нашел его сам. Кот снял лапу с окушка, окунул ее в воду и спокойно вылизал. Так повторилось несколько раз.
   Но когда Нина вознамерилась добавить воды в плошку, то была заподозрена в попытке похитить рыбку. Услышав низкий звериный рык обжоры, она поспешно плеснула воду и отбежала подальше. Мы понимали, что кот ничего не сможет сделать, он даже подняться не в состоянии, но от его утробного рыка становилось не по себе.
   Последнюю рыбу Бездонка все-таки доел, но с дорожки не ушел – не было сил. Так и остался спать где ел.
   Другие отдыхающие были несказанно удивлены тем, что Бездонка не приходит за своей порцией ужина к их домикам, и даже забеспокоились, мол, не заболел ли кот. Пришлось признаться, что Бездонке дурно после половины ведра окушков.
   Всю ночь мы ходили проверять кота и доливать водички в плошку. Но беспокоились зря.
   Утром, услышав привычное «мяу!», обомлели. За ночь желудок Бездонки сумел переварить всю сожранную вечером рыбу, брюхо заметно уменьшилось, и кот снова требовал еды!
   Мы не рискнули кормить его от пуза еще раз, дали чего-то немного, уж не помню чего. Бездонка проглотил еду мигом, с укоризной посмотрел на нас, мол, еды для бездомного животного пожалели, и отправился к соседним домикам получать свои порции. Памятуя, что вчера его не кормили, отдыхающие были особенно щедры, Бездонка жрал в два горла, словно наверстывая упущенное.
   Мы в тот день уезжали, позже Нине рассказали, что кот не заболел от переедания и не перестал воровать еду и ждать подачек отовсюду.
   В следующем году мы в этом доме отдыха не были, а когда Нина попала туда еще через два года, Бездонки уже не было. Что случилось с котом, не знал никто. Надеюсь, что он не погиб от обжорства.

   Счастье спит. Оно устало…

   На гастролях водитель автобусика, что вез нас от станции, рассказывал своему приятелю (а мы подслушали):
   – В пустую уже бочку с комбикормом попала небольшая крыса. Я хвать своего кота, забросил туда же и крышку закрыл, а она тяжеленная – нарочно, чтобы крысы не забирались. Оставил кота пировать. А потом чем-то занялся и забыл. Жена в отъезде, никто не слышал, были ли из бочки крики. Утром вспомнил про кота, пошел освобождать. Открываю крышку, а они с крысой сидят рядышком и на меня жалобно так смотрят. Теперь этот крыс у меня кормится из одной плошки с котом, вымахал не меньше котяры, зато остальных сородичей разогнал с участка прочь. Они с котом друг над другом шефство взяли.

   Оказывается, звук льющейся воды заставляет кошку замирать, не мурлыча.
   Ветеринары этим пользуются, чтобы послушать у котов сердце.
   Интересно, надо послушать…
   У знакомых кошка возжелала выйти замуж, горела вся огнем, воплями изводила всех круглые сутки. Наконец нашли ей подходящего красавца, принесли жениха домой, пустили к кошке в комнату и дверь закрыли. Нам пришлось сидеть в кухне.
   Вдруг приходит хозяйский внук и подозрительно интересуется у матери:
   – А ты зачем кота принесла, он будет у нас жить?
   Та объясняет, что всего несколько дней: подружит с Машкой – и мы отдадим его обратно.
   Ребенок оказался умудренным детсадовским опытом, в жизненной ситуации разбирался не хуже мамы, а потому спокойно продолжил:
   – Он должен стать папой Машкиных котят?
   Смущенной маме пришлось согласиться. Последовал еще один вопрос:
   – Как папа у меня?
   И следом:
   – А почему ты тогда папу обратно не отдала?

Смоктуновский и коты

   Не моя история – Михаил Ромм рассказывал.
   Я снималась у Ромма в «Пышке», больше нигде, но встречались мы еще не раз.
   История с Иннокентием Смоктуновским и котом произошла на съемках «Убийства на улице Данте» где-то в середине 50-х. Если не ошибаюсь, это первая картина Смоктуновского. Так случилось, что гениальному актеру пришлось очень долго добиваться чего-то в Москве. Ромм пригласил его на крошечную эпизодическую роль фашиствующего обывателя (к сожалению, фильм не видела, что за роль, сказать не могу).
   Все, кто работал с Мишей Роммом, помнят, что его норма – два дубля. То, что свыше, приводит его сначала в легкое недоумение, потом уже не такое легкое раздражение, а потом и вовсе в гнев. Ромм снимает (снимал) быстро, а вот готовится к съемкам долго. Наверное, так и нужно – выносить на площадку полностью подготовленный материал, чтобы не мучить ни актеров, ни оператора, ни обслуживающих съемку.
   Но в тот раз произошло что-то невероятное. В эпизоде снимался новенький, всего несколько кадров, которые еще попадут ли в фильм – неизвестно, но ничего не получалось. Новенький играл прекрасно, но… По себе знаю, что команда «Мотор!», яркий свет, хлопушка у тебя перед лицом и прочее непривыкшего способны вывести из нужного состояния. Видимо, так и случилось со Смоктуновским, он заметно нервничал и портил кадр за кадром. Эпизод, на который по расчетам должно уйти не больше получаса, в результате вылился в целый съемочный день.
   Ассистентки за спиной Ромма начали поговаривать, что стоит просто сменить актера, если у этого ничего не получается. Миша рассказывал, что накричал на них в ответ, но задумался, как успокоить талантливого Иннокентия. Выход нашелся просто. На соседнем стуле, вальяжно раскинувшись, отдыхал привычный к киношной суете чей-то (не знаю, чей именно) большой кот. Ромм осторожно взял животное на руки. Кот был пушистый и ленивый, он не сопротивлялся.
   Режиссер подозвал к себе Смоктуновского, жестом показал, чтобы сел на освободившийся стул, и стал обсуждать с ним рисунок крошечной роли в эпизоде. Даже в это время Смоктуновский явно нервничал, видно переживая из-за срыва съемочного дня. Неожиданно Ромм передал ему кота:
   – Подержите, я мигом.
   Сделав вид, что ушел по физиологической надобности, он в действительности из-за угла наблюдал, как напряженный сначала артист, поглаживая кота, постепенно успокаивается. Через несколько минут, когда от нервного тика у Иннокентия не осталось и следа, Ромм вернулся и предложил продолжить съемку:
   – А Вашего кота я пока подержу.
   Смоктуновский прекрасно выполнил все, что должен на площадке, отыграл без всяких нервов с единственного дубля, но Ромм потребовал второй.
   На следующий день снимали еще два эпизода с участием Иннокентия, перед началом Ромм спокойно поинтересовался:
   – Кот нужен?
   Смоктуновский только помотал головой:
   – Нет, я не нервничаю.
   После того как рукой сняло: нервничал, конечно, переживал, но съемок не срывал. Смоктуновского-киноактера знают все в Советском Союзе.

   Еще об одном коте, сыгравшем в его жизни какую-то роль, Иннокентий сам рассказывал своей теще Шире Горшман.

   Приехав в Москву по приглашению Риммы Марковой, Смоктуновский пытался устроиться в разные театры, всюду пробовался, но, несмотря на помощь Марковых, его никуда не брали (как мне это знакомо!). Денег не было, единственный «наряд» – потертый лыжный костюм в любую погоду, ночевать негде. Время от времени он оставался на ночь у Марковых, но делать это постоянно не мог и облюбовал для ночевок широкий подоконник одного из старых московских домов. Что уж он там придумывал, оправдываясь перед Марковыми, которые не знали о таком ночлеге?..
   Потом ему повезло: приняли на разовые выходы в Ленком и встретил Саломею Горшман, на которой женился, став москвичом. Дальше был путь только наверх, потому что Иннокентий гениальный.
   Но до встречи с Саломеей Смоктуновский проводил ночи на окне в подъезде в обществе бездомного кота. У кота стояла миска в уголке и лежала подстилка. Само животное не часто ночевало на месте, пока было тепло. Но если уж кот приходил, то устраивался у Иннокентия под боком и внимательно слушал его театральные монологи.
   И вот однажды наверх к пристанищу Смоктуновского поднялась женщина из квартиры последнего этажа. Иннокентий решил, что она сейчас вызовет милицию и тогда плакали все надежды играть в Москве – из города выселят, запретив появляться еще много лет. Он быстро вскочил, решив сделать вид, что перепутал квартиры, и остановился у давно заколоченной двери, словно размышляя.
   Женщина тихо поздоровалась и вдруг положила на подоконник большой кусок докторской колбасы:
   – Это вам…
   Смоктуновский кивнул на кота:
   – Мне или ему?
   – Вам обоим. Ешьте, не то Васька утащит.
   Сказала и пошла к себе в квартиру.
   Потом он еще дважды находил на подоконнике что-то съестное.
   Смоктуновский смущенно рассказывал теще, что ему было очень стыдно, но он решил добиться своего во что бы то ни стало. И добился!
   Первым очень большим успехом Смоктуновского был князь Мышкин в БДТ в Ленинграде, до этого были только небольшие или вообще эпизодические роли. На его Мышкина Ленинград валил валом, билеты раскупались втридорога, автографы просили так часто и много, что рука уставала подписывать.
   Семью Иннокентий перевез в Ленинград, где ему дали большущую комнату, в Ленинграде он немало поработал у Товстоногова. Однажды приехав в Москву по киношным делам, решил навестить подъезд, товарища по несчастью – кота и поблагодарить накормившую его женщину. Взял афишу со своим именем, подписал и с букетом цветов отправился по знакомому адресу.
   В подъезде пахло свежей краской, ни кота, ни его плошки на верхней площадке не было, а на звонок в дверь благодетельницы открыл здоровенный мужчина с папиросой в зубах и неприветливо поинтересовался, какого черта надо. Конечно, он не видел фильмов со Смоктуновским и уж тем более не слышал о князе Мышкине в БДТ. Смоктуновский попытался представиться, но и фамилия битюгу тоже ничего не сказала.
   На вопрос о женщине он махнул рукой, мол, была такая соседка, но съехала, куда – не знает. А кот? Сдал на живодерню, надоел со своим мяуканьем под дверью.
   Иннокентий замер от ужаса: его невольного товарища отдали живодерам!

   Мгновение он молчал, а потом… букет цветов, заготовленный для бывшей соседки этого битюга, несколько раз «проехался» по физиономии мужчины, выбив папиросу из его рта.
   Мужик был намного крепче хрупкого Смоктуновского, мог легко спустить того с лестницы, попросту изуродовав, но этого не случилось. Подъехал лифт, из него выкатилась веселая компания молодежи, Смоктуновский поторопился в кабину, чтобы уехать раньше, чем опомнившийся мужик пустит в ход свои пудовые кулаки. Одна из девушек узнала, ахнула:
   – Ой, артист! А я Вас в Ленинграде видела в БДТ. Дайте автограф?
   Вспомнив о подписанной афише, Смоктуновский протянул ей свернутый лист и поспешно нажал кнопку первого этажа. Кабина загромыхала вниз, следом несся восторженный визг москвички:
   – Смоктуновский!
   Иннокентий не любил об этом вспоминать, ведь в одной и той же квартире жили женщина, подкармливавшая их с котом, и мужчина, сдавший этого кота на живодерню.
   И своей Соломке, как он называл Саломею, тоже не рассказывал, чтобы не расстраивать.

   В американском Капитолии до смерти боятся призрака черного кота. Говорят, что, если он появляется, жди крупных неприятностей.

Знание иностранного языка может спасти жизнь

   У М. были упитанный кот и столь же откормленный попугай. Кот донельзя наглый, попугай говорящий.
   Главная проблема между ними – завистливая вражда. Кот норовил запустить лапу в клетку, получал удар клювом, но иногда ему удавалось влезть в кормушку или в воду птицы. Иногда на кота находило что-то, и он буквально сутками не давал птице покоя, устраивался рядом с клеткой и принимался изводить попугая своими приставаниями, выбирая для этого время, когда хозяев не было дома.
   В тот день мы сидели в комнате, кот привычно околачивался у птичьей клетки в кухне. Вдруг послышались собачье рычание и лай! Мы опрометью бросились в кухню (первый этаж и окно открыто!), едва не попадав из-за попавшего под ноги кота, который мчался навстречу.

   Никакой собаки в кухне не было, на окне стояла клетка с птицей – и все.
   Внимательно осмотрев все и убедившись, что ничего не изменилось, уже собрались уходить, как снова услышали рычание и лай, доносившиеся… из клетки с попугаем! Бедолаге так надоела тирания наглого кота, что пришлось выучить «собачий язык».
   На этом история вражды не закончилась. Теперь попугай принялся терроризировать кота, не подпуская того к еде. Стоило животному приблизиться к миске, как раздавались рычание и лай.
   Сначала было смешно, потом поняли, что кот долго не выдержит, от нервов у него даже лапы дрожали. Пришлось время от времени накрывать клетку с птицей, чтобы накормить кота. По зову несчастное животное осторожно заглядывало в кухню, и только убедившись, что клетка с его врагом накрыта тканью, подходило к своему корму. Кот быстро ел и удалялся, осторожно оглядываясь.
   Но однажды попугай «доигрался». Лай из стоявшей на окне клетки услышала собака с улицы. Мы не знали, что именно «лает» попугай, да и он сам не ведал. Собаке «текст» не понравился, не ответить на оскорбление было невозможно, и с улицы раздался возмущенный ответный лай. Сначала попугаю понравилось «говорить на иностранном языке», но собака ярилась все сильней, подпрыгивая, она почти доставала клетку. На счастье попугая, сын хозяйки был дома и поспешил убрать беспокойную птицу с окна.
   Возмущенный пес еще несколько дней приходил под окно лаять, а попугай с перепуга замолчал. Правда, и кот больше его не терроризировал.

Не все изобретения полезны

Когда жила на Котельнической, не раз наблюдала такую картину: первым вышагивал кот, поводок которого держала в зубах старая, усталая такса, а ее поводок в свою очередь – овчарка. За овчаркой следовал мальчик, видно очень гордившийся своей изобретательностью и выучкой животных. Прохожие улыбались, те, кто видели эту процессию впервые, останавливались и даже показывали пальцем.
Но однажды спокойная прогулка оказалась грубо нарушена появлением собаки на поводке у миниатюрной женщины. Собаку возмутил вид кота во главе процессии, она рявкнула на животное, кот, не привыкший к такому грубому обращению, испугался и буквально взметнулся на ближайшее дерево. Такса от неожиданности последовала за ним, то есть на дерево не взобралась, но позволила сделать это коту, продолжая держать поводок в зубах. В результате кот оказался невысоко на дереве, такса на задних лапах перед ним, отчаянно упираясь передними, поскольку осатаневший от страха кот отчаянно пытался втащить повыше и ее.

   Овчарка поводок таксы выпустила, поскольку не ответить на лай чужой псины не могла.
   В результате вместо чинной процессии публика наблюдала такую картину: на дереве орал полупридушенный кот, практически вися на его поводке, но не выпуская ремня из пасти, визжала сквозь сомкнутые зубы такса, а два больших пса внизу лаяли во все горло, причем обе на кота. Хозяйка собаки – нарушителя спокойствия пыталась осадить свою псину криками «фу!», мальчик то орал своей овчарке, чтобы замолчала, то приманивал кота…
   Кота от удушения спасло только то, что такса решила присоединиться к собачьему братству, выпустила поводок и тоже гавкнула. Кот, почувствовав свободу, метнулся еще выше, собак удалось успокоить не скоро.
   На следующее утро мальчик выгуливал уже только таксу и овчарку, держа оба поводка.
   Я осторожно поинтересовалась:
   – А кот?
   Мальчишка только махнул рукой:
   – Дома сидит. Его теперь на улицу не выгнать.
   В данном случае я была с котом согласна.

   Моя домработница Лиза «авторитетно» утверждала, что у каждой кошки есть одна кость, которая может сделать человека невидимым. У каждой кошки своя, но никто не знает какая именно.
   На вопрос, почему мы таковыми не становимся, взяв на руки всего кота, Лиза мотала головой:
   – Не, Фаина Георгиевна, когда все кости вместе, не работает. Надо найти всего одну, и быстро.
   – Пока кошка не заметила?
   Вопрос привел Лизу в легкое смущение, но ненадолго. Последовал твердый ответ:
   – Не знаю. Найти, и все тут!

Кошатник Бортников

   Генка Бортников сродни мне – ни одну бродячую собаку не пропустит, чтобы не покормить, и кота, чтобы не погладить. Коты у чужих еду не берут, но у Гены берут даже те, которые хозяевами закормлены.
   Иногда из-за этого бывают скандалы.
   Он рассказывал об одном таком. Хозяйка как увидела, что ее холеная кошечка трется о ноги мужчины, а тот наклонился, чтобы погладить, крик подняла, мол, он бандит и ее дорогое сокровище похитить собрался. Визг стоял на всю Москву. Бортников смутился, стал извиняться, объяснять, что хотел кошку только погладить.
   А женщина вдруг узнала его, ахнула:
   – Вы Геннадий Бортников?!

   Просила кошку в подарок принять, стала говорить, что для такого артиста ей даже любимую кошку не жалко.
   Еле Генка от нее отбился. После этого зарекся холеных котов гладить, только на бездомных и беспородных рука поднималась.
   Он в театр приходил с пустой сумкой-мешочком. Кто не знал, удивлялись, мол, зачем пустой-то носит? А мы знали, что мешочек пустел по дороге от его дома до театра, недаром за ним следом к театру приходила целая свора кошек и собак (вперемежку!). Вела себя эта свора весьма прилично – усаживалась в сторонке, не ссорясь и никого не трогая, и терпеливо дожидалась окончания репетиции. В дни спектаклей он приводить своих четвероногих приятелей не рисковал, чтобы тех не забрали на живодерню.
   Получалось, что у Бортникова два типа поклонников: множество влюбленных в него дамочек самых разных возрастов, от подростков до зрелых матрон, и четвероногая компания. Конечно, это многих раздражало. В Генке вообще многое многих раздражало, даже его немыслимый талант и притягательность.
   Он рассказывал, что даже в Париже умудрялся кормить бездомных животных, когда возил туда своего «Клоуна».

   С изумлением узнала, что кошки дальтоники, то есть не различают цвета или путают их. Это значит, что для Тики трава красная! Какой кошмар, не хотела бы жить в таком мире.
   Два дня смотрела на зверя с жалостью, а он на меня с непониманием: мол, что это с тобой?
   А может, все не так? Как могли ученые определить, красная трава для Тики или все же зеленая? И ведь не спросишь у кота.
   Потом прочитала, что бурые медведи тоже, и успокоилась – коты не одиноки в этом мире.

   Давно замечено, что в годы, когда в человеческом обществе разлад или хуже того – война, быстро плодится самая разная нечисть. Я люблю животных, но крысы к этому числу не относятся. Предпочитаю о них не вспоминать, но иногда приходится.
   Приходилось, когда жили в Крыму – голодно, холодно, неприкаянно. Все скрашивала сцена, возможность играть. Выходили на сцену и забывали о пустом желудке, который, казалось, прирос к позвоночнику, о стучащих от холода зубах, о полчищах крыс, наводнивших город, о гражданской войне, расстрелах и остальных ужасах.
   Но крысы забыть о себе не давали. Удивительно, но, когда людям нечего есть, откуда-то появляются эти твари. Где и как они находят себе еду? Это оставалось для меня загадкой.
   В двадцатом году деньги обесценивались так быстро, что их не успевали считать даже продавцы, не говоря уж о покупателях. Никто больше не желал получать за еду и жилье бумажки, все требовали вещи, которых у нас уже не было. Не имея возможности платить за съемное жилье, мы перебрались в пустующий монастырь. По словам единственной оставшейся монахини, раньше о крысах или мышах и не слышали – монастырские кошки хорошо знали свое дело.
   Но ушли монахини – ушли и кошки, стало привольно крысам. Они шныряли под ногами, совершенно не боясь ни окриков, ни швыряния чем-то тяжелым.
   Когда крыса укусила Тату (к счастью, обошлось, она ничем не заболела), наша палочка-выручалочка принесла откуда-то котенка. О том, что это котенок, можно было догадаться по слабому мяуканью из вороха тряпья, в которое Тата завернула свою добычу. Объяснила просто:
   – Жили вместе: кошка с котятами, собака со щенками и большой кот в ящике с углем в паровозном депо. Этот любопытный, вылез, я его и поймала.
   Грязный, блохастый, весь в коросте комочек просил кушать. Тогда у нас еще было молоко, позже мы забыли о его существовании, хлеба и того не хватало.
   Котенок не перебирал, сладко почавкал, ткнувшись носом в мисочку (из чего мы сделали вывод, что мать бросила их кормить не вчера), сделал лужу и принялся себя вылизывать. Тата решила, что занятие это бесполезное, а его блохи быстро станут нашими, и потому устроила котенку банный день.
   Под слоем угля и копоти обнаружилась рыжая шерсть, правда, сам котенок оказался до неприличия тощим. Вымытый, вытертый полотенцем, он растянулся подле горящей железной печки, млея от новой жизни. Вероятно, существование в угольном ящике было тяжелей даже нашего неустроенного полуголодного быта.
   Павла Леонтьевна усомнилась, что от такого малыша будет толк в ловле крыс, к тому же крыс ловят кошки, а не коты, но Тата бодро возразила, мол, главное – кошачий запах. В любом случае выгонять котенка никто не собирался. Ире не позволили брать его сразу, чтобы не подхватила блох, иначе она давно уже грела бы рыжее сокровище за пазухой.
   Котенок немного подсох, рыжая шерстка не просто заиграла цветом, но поднялась, и оказалось, что наше тощее приобретение просто пушистый комочек.
   – Ой, Пушок! – воскликнула Ира. Так кот получил свое имя.
   В первый же вечер Пушок нежился в тепле (пока у нас еще были дрова для печки, позже тепло бывало только под ворохом тряпья на постелях, мы отчаянно мерзли всю зиму) возле печки. И вдруг…
   Метнувшийся в сторону рыжий комочек нас испугал. Может у него бешенство? Тем более из угла донеслись звуки, мало похожие на довольное урчание сытого котенка или его же жалобное мяуканье по прибытии, оттуда слышались буквально рычание и визг.
   – Ах ты ж! – Тата метнулась в угол, но ее помощь не понадобилась: Пушок, шатаясь от потери сил, тащил к печке большущую крысу. Крыса была не меньше самого котенка, откормленная, лоснящаяся, потому убить ее Пушок не сумел, но придушил так основательно, что та лишь слегка дергалась.
   Тате пришлось все же помочь своему воспитаннику, но и после того, как крыса была убита, котенок не сразу разжал зубы, выпуская ее горло.
   С тех пор повелось – что ни ночь, то либо крыса, либо, позже, пара мышей. После того, как из-за Пушка крысы покинули наше место обитания, их заменили мыши, но с маленькими разбойницами наше сокровище справлялось куда легче.
   Немного погодя выяснилось, что природа, как всегда, права: у нас не Пушок, а Пушка, а то, что Тата приняла за мужское достоинство котенка, было просто свалявшимся комочком шерсти. Но мы совсем не расстроились, тем более Пушка превратилась в роскошную рыжую красавицу.
   Где она находила котов, не знаю, но мы щедро раздавали котят, исключительно похожих на свою мамашу, независимо от их отцов.
   Сама Пушка пропала, ушла однажды из дома и не вернулась. Ира потом утверждала, что видела на пальто у девчонки точно такой же воротник, каким был огромнейший хвост Пушки. Мы с Павлой Леонтьевной долго убеждали несчастную Ирку, что она ошиблась, у девочки был лисенок, а наша Пушка просто вернулась в свой двор. На всякий случай Тата даже сходила туда, конечно, не найдя не только Пушку, но и ее мамашу.
   А Ирину пришлось успокаивать теперь уже после из-за рыданий:
   – Да-а… а лисенка на воротник можно?
   Она права, лисенка на воротник тоже нельзя, но пока человечество до этого не додумалось.

Как красота спасла маленький мир

   Кота прозвали Бандитом не зря, покоя от него не было никому – все, до чего Бандит мог дотянуться со своим кошачьим ростом и проворством, исчезало в неизвестном направлении.
   Что не мог утащить – сталкивал, разбивал, грыз и вообще портил.
   С котами бился смертным боем, кошек терзал так, что начинали мяукать с заиканием, даже собакам время от времени устраивал «баню». Самые злые псы, завидев Бандита, переходили на другую сторону улицы, не желая быть поцарапанными острыми когтями.
   Кота яро ненавидели все вокруг. Он не был черным, но одно появление Бандита делало черным все вокруг.

   Разве можно заподозрить обладателя таких честных глаз в краже двух котлет?

   Изловить его не удавалось, Бандит был хитрей всех живодеров и обиженных граждан, вместе взятых. Он словно читал мысли и ускользал в последнюю секунду из любых ловушек и сетей.
   Решили отстрелить. И убили бы, не появись во дворе очаровательная кошечка.
   Никто не знал, откуда она взялась, явно какой-то кошачий бог подбросил для спасения Бандита.
   Увидев красотку впервые, Бандит привычно применил крутые меры. Другие кошки, побывавшие в жестких объятьях этого чудовища, сторонились его, обегая с заворотом до самой Камчатки, эта же красавица на следующий день снова сидела у него на пути.
   Опешивший от такого непослушания Бандит еще раз показал кошечке, что такое его недовольство и страсть. Та не противилась, а, приведя себя в порядок, в третий раз показалась Бандиту.
   Видевшие это люди стали думать, как спасти красивую кошечку, погибнет ведь.
   Но случилось невообразимое. Увидев тщательно вылизывавшую шерстку красавицу в третий раз, Бандит сообразил разглядеть ее внимательней и был наповал сражен изяществом и красотой.

   Говорят, красота спасет мир. Не «спасет», а уже спасает!
   Красота кошечки превратила страшного Бандита в ручную игрушку. Теперь он следовал за своей повелительницей по пятам, носил ей всякие вкусности, а из-за ухаживаний времени на разгромы или тотальную войну у Бандита просто не оставалось.
   Потом они исчезли, вернее, исчез Бандит, а кошечка продолжала ежедневно вылизывать свою шерстку посреди двора.
   Ходили нехорошие слухи, что эта красивая стерва заманила его к живодерам, но верить не хочется. Это слухи, я больше верю, что Бандит ушел в какой-нибудь кошачий монастырь или по велению своей красавицы отправился в дальнее путешествие – совершать подвиги во искупление своих прежних грехов.
   Так гораздо лучше.
   Надо попробовать сочинить рассказ об этом и уговорить кого-нибудь написать пьесу. Я буду играть в такой пьесе старую ворону-наблюдательницу. Просто роли для меня, как обычно, не окажется, позволят придумать самой, я и придумаю…

Ташкентские кошки

   Когда вспоминают месяцы жизни в Ташкенте в эвакуации, обычно говорят о трудностях, недоедании, скученности, конечно, тревоге за близких, ушедших на фронт или оставшихся в неизвестности, и прочем.
   А я вспоминаю еще вот что: доброжелательность местных жителей, много солнца и тепла и бездомных животных.
   В Ташкенте действительно тепло и от сердец, и от солнца. Конечно, были и заморозки зимой, даже сильные морозы, когда на улицах, как в Крыму в двадцатом году, находили замерзших людей (это совсем необычно для Ташкента, местные жители не помнили таких морозов, хотя местные жители всегда не помнят, если случается что-то особенное). Но большую часть года все же было тепло.

   В Ташкенте осликов называют ишаками

   Ташкент – это особый мир, где всего много: солнца, тепла, людей, шума, фруктов, овощей, суеты и неспешности одновременно… В том числе непривычных для нас картин на улицах.

   В Ташкенте Анна Андреевна Ахматова сначала жила в общежитии Тамары Ханум, кажется, на Карла Маркса, куда поселили многих литераторов. Там была какая-то балетная школа, которую организовала эта женщина, но когда понадобились помещения для жизни эвакуированных, школа потеснилась.
   Потом Ахматова переселилась в балахану (это такое помещение на крыше, куда ведет наружная лестница) дома на улице Жуковского, где до того жила Елена Сергеевна Булгакова, вдова Михаила Афанасьевича. Хозяйка дома шепотом говорила, что Елена Сергеевна ведьма, в чем, кажется, и в Москве никто не сомневался.
   У хозяйки дома был совершенно черный кот Яшка, относившийся к вдове Булгакова как-то по-особенному. Он никому не позволял себя гладить, был личностью исключительно независимой и временами недружелюбной. Яшку побаивались. Но когда в балахане поселилась Елена Сергеевна, Яшка стал завсегдатаем верхнего этажа и даже норовил улечься на колени к новой жилице.
   Елена Сергеевна привезла с собой в эвакуацию рукописи мужа, она ведь поклялась непременно издать все, что тот написал, особенно «Мастера и Маргариту». После смерти Михаила Афанасьевича до войны прошло не так много времени, издать роман не удалось, но многие читали «Мастера и Маргариту» в рукописи (Елена Сергеевна постаралась, она размножила текст на машинке и давала почитать тем, кому доверяла) и были уверены, что сама Елена Сергеевна – прообраз Маргариты. Она не возражала.
   Яшка немедленно был прозван Бегемотом. А как же иначе, ведь черный кот, не подпускавший к себе других, ластился к Маргарите.
   Анна Андреевна дружила с Еленой Сергеевной еще с тридцатых годов, потому экземпляр «Мастера и Маргариты» получила в числе первых, зачитала его до дыр (вслух) и в комнаты Булгаковой въехала с удовольствием. Яшка-Бегемот новую жилицу признал своей, подтвердив необычность Ахматовой. Анна Сергеевна смеялась:
   – Ну, вот и я «породнилась» с Михаилом Афанасьевичем и «Мастером и Маргаритой».
   Яша знал себе цену, прекрасно понимал, что его побаиваются (особенно после того, как прозвали Бегемотом), и этим бессовестно пользовался. Терпеть он не мог только поэтессу К.Н., пригретую Ахматовой. Стоило завидеть – выгибался дугой и шипел. Почему? Вероятно, чувствовал ее душевную болезнь, но Анна Андреевна на все советы друзей прогнать Н. отвечала, что поэт никого не прогоняет, а если что-то не так, уходит сам. Мы с ужасом ждали, что она так и поступит, но обошлось, Н. уехала, устроив какие-то свои дела.
   Стоило ей уехать, как Яша стал почти все время проводить у Анны Андреевны, словно почувствовал какое-то освобождение.

   Изводил Яшка Надежду Мандельштам, которая жила в том же доме. Они с Анной Андреевной дружили еще при жизни Осипа Эмильевича, Анна Андреевна была рада тому, что Надежда приехала в Ташкент к брату, хотя было той очень трудно: вечные поиски работы, голод, болезнь матери, ссоры с семьей брата…
   И вот этот кот. Яшка словно выживал Мандельштам из дома, кот прекрасно знал, что несчастная женщина его побаивается, и этим пользовался.
   Пришлось Анне Андреевне серьезно поговорить с Яшкой. В один прекрасный день Яшка вдруг перестал замечать Надежду, проходил мимо, не доставляя никаких неудобств. Ахматова по секрету сказала мне, что сделала ему внушение, объяснив, каково Надежде Яковлевне. Кот внимательно выслушал, фыркнул и удалился, своего отношения к Мандельштам не изменил, но прекратил ее изводить, словно снисходя к просьбе Ахматовой.
   Верно говорят, что черные коты самые сообразительные и связаны с нечистой силой, но уважают необычных людей.
   Анна Андреевна рассказывала, что, когда уезжала из Ташкента, во дворе с ней прощались все, в том числе черный Яшка-Бегемот. На предложение поехать с ней в Ленинград кот презрительно отвернулся и прошествовал наверх на балахану, чтобы усесться на верхней ступеньке и все оставшееся до ее ухода время сидеть неподвижно, глядя куда-то вдаль, поверх голов. Но когда Анна Андреевна вышла на улицу, кот осторожно последовал за ней, провожая до самого вокзала. Ахматова утверждала, что последним, кого она видела из окна вагона, был Яшка, сидевший на перроне.

   Кошек обожал Эрнст Хемингуэй.
   Это всем известно. Особенность в том, что большинство его кошек и котов имели лишний палец на каждой лапе. Просто они являлись потомками одной-единственной шестипалой кошки.
   Но для писателя это было особым доказательством родства. Кошки имели полную свободу в его доме – куда хотели залезали, что хотели брали, где хотели спали.
   Любить так любить!

Кобры как предмет гордости и любви

   В Ташкенте были еще уникальные знакомства, о которых даже признаваться своим страшно. Анна Андреевна, узнав, что я каталась на верблюде, страшно сердилась. А что бы сказали они с Павлой Леонтьевной, признайся я в визите к… змеелову? Потому и не сознавалась.
   Было такое.
   С человеком, приятельствующим со змееловом, меня познакомил Луговской, живший в одном доме с Ахматовой. Слово за слово, и как-то сама собой высказалась просьба посмотреть хоть одним глазком. Саид пообещал спросить у своего друга-змеелова, кстати, русского, когда этот Юра в очередной раз приедет в Ташкент сдавать свой «улов».

   Когда я только заикнулась дома о возможности такого знакомства, выслушала столько, что больше не вспоминала. По мнению беспокоившейся за мою драгоценную шкуру Павлы Леонтьевны, меня непременно должна укусить первая же увиденная змея, даже если она не кусается в принципе. А кобра так вообще – сожрать у всех на глазах.
   Возражения о том, что кобры не едят людей, они же не удавы, во внимание не принимались. Я решила молчать, хотя это было очень трудно.
   Через две недели ожидания мое желание наконец исполнилось – змеелов по имени Юра привез в Ташкент свою добычу. Вернее, привез не в сам Ташкент, а в какой-то поселок (там это называется «кишлак»), чтобы расфасовать и уже потом нести в какое-то научное учреждение, которому срочно требовался змеиный яд.
   Мне пришлось постараться, чтобы улизнуть от своих бдительных подруг, которые ни за что не пустили бы в такое опасное путешествие. Опасным было не само путешествие, а попытка посмотреть, как «фасуют» змей. Пока мы ехали на какой-то арбе (телеге), которую не спеша тащил грустный ишак (ослик), Саид рассказывал о Юрии и его питомцах.
   Тот был подкидышем, родителей не знал совсем, вырастил его сердобольный одинокий узбек, тоже ловивший змей. Это редчайшая профессия, которой не учат нигде. Опыт передается от наставника к ученику или наживается собственными ошибками. Только ошибки эти уж слишком дорогие. Юрий совершил одну такую – выследил одну из самых опасных змей – гюрзу, присел караулить у норы, да и заснул, забыв жесткое правило змееловов: не расслабляться ни на секунду. Проснулся от укуса. Двумя фалангами среднего пальца левой руки пришлось пожертвовать, отрезал их Юрий себе сам, иначе смерть. Долго болел, поскольку яд все же попал в кровь, а яд у гюрзы очень сильный. Но ловить змей не бросил.
   Он был нелюдим, старался избегать всех, предпочитая проводить время в пустыне и появляясь в городах только ради сдачи змей в серпентарий. Полученные деньги (очень большие, кстати) отдавал в детские дома или многодетным семьям. В Узбекистане таких было много, как и змей для ловли.

   Кобра самая благородная не только среди змей

   Саид наставлял меня, чтобы ничего не спрашивала и не ахала, Юрий не любит пустых разговоров, а любые возгласы опасны во время работы. Честно говоря, Саид даже не был уверен, что Юрий вообще захочет с нами разговаривать.
   К счастью, захотел. Он не разговаривал, только выслушал сбивчивые объяснения Саида о том, что я из Москвы, актриса, очень известная, что хочу посмотреть на змей не на картинке или в зоопарке, а в работе. Я уже решила, что приехала зря, но змеелов кивнул и коротко объяснил:
   – Стоять будете там, – палец ткнул за невысокую сплошную ограду, отгораживающую часть двора, – молча. Если не умеете молчать, зажмите рот рукой. Ни крика, ни визга. Сегодня я работаю с кобрами, гюрз еще вчера расфасовал. Кобра умная и вежливая змея, только потому пускаю посмотреть.
   Остальное мне объяснил Саид. Змееловы больше других уважают именно кобру. Эта змея никогда не нападет зря, если не намерена сожрать того, кто перед ней. Она не будет просто кусать, чтобы убрались с дороги. Но даже если вынуждена защищаться, то шесть секунд стоит в своей знаменитой предупредительной стойке – поднявшись над землей и раздув капюшон вокруг головы. Если так случилось и человек чем-то рассердил кобру, нужно замереть. Змея попугает, а потом уползет, она никогда не нападет, если нет угрозы ее жизни или жизни детенышей.
   Я стояла у загородки не шевелясь (так безопасней) и наблюдала за кобрами. Юрий вытряхивал их из простых матерчатых мешочков по одной, позволял показать себя, немного дразня специальным приспособлением (длинная ручка с маленькой рогатиной на конце), очередная кобра действительно поднималась в свою знаменитую стойку. Змеелов замирал, немного погодя опускалась и змея, и тут же следовало ловкое движение, прижимающее голову кобры к земле. А дальше – ящик с небольшими дырками, чтобы змее было чем дышать, но не было возможности выбраться.
   Одна за другой шесть кобр продемонстрировали свою знаменитую стойку и были уложены в отделения ящика.
   На вопрос, каких змей он любит, Юрий фыркнул:
   – Всех люблю. Они лучше людей. А самые страшные для меня эфы, они маленькие, юркие и очень ядовитые. Эфа никогда не уползет, если уж заметила, обязательно нападет, а если она укусит, никакое противоядие не поможет. Мой учитель умер от такого укуса.
   Обычно неразговорчивый, Юрий мог рассказывать о змеях и их повадках часами. И в тот раз поведал многое, я, увы, не записала, а теперь забылось. Помню только стойку кобры, ее раскрытый капюшон, да еще об опасной змее эфе, которая не уползает подобно остальным.
   P.S. Меня в театре зовут Старухой, я с таким прозвищем согласна, играю старух с двадцати двух лет. Но Иру назвали Коброй: мол, она вся словно скручена в тугой клубок и готова к броску в защиту своего змеиного выводка. Так могли сказать только те, кто никогда не видел настоящих кобр и незнаком с их повадками. Лежащие в серпентарии колечками особи, закормленные кроликами и курами, не в счет. Тугие кольца – ерунда, кобра может быть вовсе не завитой в них. Но кобра – змея исключительно благородная, не склонная к нападению, это я видела собственными глазами. И Ире до нее так же далеко, как отражению Луны в луже до самой Луны.

   Она, скорее, эфа со сломанными зубами.
   Интересно, когда меня будут выгонять из театра, Ира будет выступать (не в защиту, а в поддержку увольнения) или просто поднимет руку вместе с остальными?

   Из двух родившихся котят рыженького надо обязательно отдать в хорошие руки, а черного оставить себе.
   Черный кот – лучшая защита от воров.
   Наверное, лучше все-таки сторожевой пес, но и черный кот тоже не помешает.

Осторожно с эрдельтерьером

   Наверное, я никудышная собачница, потому с Блэком не справилась.
   А вот Ирина Юккельсон справилась, вернее, сумела внушить этому обожаемому мной чудовищу, что любовь хозяйки вовсе не означает, что можно гадить ей на голову.
   Если подробней, то так.
   Внешне Блэк – роскошный эрдельтерьер, каких в Москве тогда было мало. Почему-то московские эрдели куда крупней европейских, об этом мне не раз твердили все знакомые собачники. Почему – не знаю, наверное, кормят лучше. Был ли Блэк особенно крупным, тоже не ведаю, не сравнивала. Физически силен, как годовалый бычок (снова нелепость, никогда не мерилась силами с годовалыми бычками), во всяком случае с двумя уже немолодыми особами способен при желании справиться, а вот мы с Павлой Леонтьевной с ним – нет. У Лешки еще тоже силенок не хватало, а Ирина больше любила кошек.
   Эрдельтерьеры-щенки неимоверно забавные, они такие серьезные, важные и доверчивые одновременно! Мне казалось, что маленький Блэк своей доверчивостью похож на Павлу Леонтьевну, а она считала, что на меня. Тетешкать маленького терьерчика сплошное удовольствие, он прелесть что такое – любопытное неугомонное создание, если и делающее свои дела не там, то с совершенно невинным видом, глядя в эти чистые, чуть лукавые глаза, ругаться просто невозможно.
   Я не заводчица и не специалист, возможно, наш Блэк какой-то особенный или, наоборот, «неправильный», но в этом обаятельнейшем чудовище непостижимым образом уживались аристократ и разгильдяй. И то и другое максимально. Говорят, терьеры удивительно хорошо поддаются дрессировке. В таком случае у Блэка особенный нрав: он прекрасно понимал, чего от него хотят, но выполнял только то, что было по вкусу, в остальном делая вид, что не понимает команд.
   Блэк лежит на кровати Павлы Леонтьевны, прекрасно зная, что это категорически запрещено. Все попытки прогнать вызывают честный-пречестный взгляд и недоумение: «О чем это вы?» Я решаю прибегнуть к хитрости, сокрушенно вздыхаю (он хорошо понимает все слова и интонацию):
   – Если ты занял кровать, Павле Леонтьевне придется спать на полу. А она пожилая, простынет, заболеет. Тебе не стыдно?

   Блэк делано вздыхает и, завидев входящую в комнату хозяйку, подвигается, освобождая половину кровати.
   Павла Леонтьевна мгновенно схватывает ситуацию, проникается моим воспитательным порывом и качает головой:
   – Ай-ай, Блэк!
   Пес подвигается еще на десяток сантиметров, всем своим видом показывая, на какие жертвы готов пойти ради нас.
   – Блэк, но я лечь хочу! Это моя кровать, у тебя есть свое место, подстилка, кресло.
   Дальше следует картина, после которой мы долго не можем отдышаться от смеха.
   Блэк с новым вздохом слезает с кровати, тащится в прихожую и приносит оттуда свою подстилку, на которой ему положено лежать (но которой он пользуется крайне редко, только когда желает продемонстрировать нам степень своей обиды). Демонстративно кладет подстилку посреди комнаты и забирается обратно на кровать.
   Вы считаете, что подстилка вполне пригодна для лежания? Вот и лежите на ней сами, а кровать куда удобней.
   Наверное, таких хитрых собак нужно держать в строгости с самого рождения, но мы не умели, а вот Блэк умел пользоваться нашей безвольностью и творил что хотел.
   Но главное не в том.
   Эрдельтерьеры – собаки почти охотничьи, им нужны не просто прогулки, а резвые выгулы. С таким псом необходимо бегать или хотя бы ходить быстрым шагом. Ни я, ни Павла Леонтьевна, ни Лешка этого делать не могли, просто не справились бы, а Ирине некогда. Собака скучала, а если этой шкоде скучно, она способна перевернуть весь дом. Выбор невелик: скачки или на природе, или в доме. Первого мы обеспечить не могли, пришлось терпеть второе.
   Вообще, эрдельку лучше не поучать, а отвлекать от того, что делать нельзя, как маленького ребенка. У нас большого опыта возни с детьми не было, а коты не в счет, они другие. Пришлось осваивать этот опыт на Блэке.
   Грызет ножку стола. Что делать? Никакие запреты не помогают, Блэк смотрит на нас честными непонимающими глазами, словно спрашивая: чего же ради тут эта удобная деревяшка, если не для его зубов? И только по лукавству в его честных-пречестных глазах я вижу, что все-то он знает и понимает, только не считает нужным исполнять. Зубы есть? Есть! Значит, их надо обо что-то точить.
   Угол у ковра прекрасно измочаливается зубами и раздергивается на лохмотья. Почему бы в это не поиграть? И снова честный недоумевающий взгляд и полное игнорирование запретов. Причем делает все с такой невинной мордой, словно не ему запрещали все пару минут назад.
   Выход нашли неожиданно. Блэк терпеть не мог запах валерьянки, а Павла Леонтьевна нечаянно пролила из пузырька (виноват, вообще-то, был сам Блэк), пес шарахнулся в сторону от лужицы, а мы заметили и намазали валерьянкой ножку стола. В доме несколько дней пахло как в больнице (Ира, вернувшись откуда-то из поездки, ахнула: мол, что тут у вас за лазарет, кому было плохо?!), зато зверь к ножке стола не подходил.
   Намазали и ковер, но Павла Леонтьевна быстро взмолилась:
   – Фаня, я сама скоро сбегу от этого запаха.
   А ко мне принюхивались в театре, выясняя, не принимаю ли валерьянку.
   К счастью, Блэк забыл о мебели и ковре, но, к несчастью, нашел другие игрушки.
   Крысы грызут провода? А почему нельзя Блэку? Пришлось отрезать шнур от старого утюга и отдать на растерзание.
   Он был немыслимым хитрюгой, ловко распознававшим наши слабые места.
   Однажды вышли гулять, Блэк привычно принялся наводить порядок, то есть приструнивать небольшую собачонку, которую выгуливала девочка. У эрделей есть такая привычка – они должны быть главными. Собачонка сначала жалась к ногам хозяйки, а Блэк ни на какие приглашения следовать дальше не реагировал. В конце концов мне удалось увести его, но тут опомнилась обиженная им шавка, подскочила и резво цапнула за лапу! Вообще-то, за дело, ведь Блэк не давал ей покоя перед этим довольно долго, но сам наскок получился крайне некрасивым.

   Девчонка подхватила собаку и умчалась в неизвестном направлении, боясь то ли за нее, то ли за себя. Я повела чуть прихрамывающего Блэка домой. Лично я готова была его корить – нечего приставать к чужой собаке, получил за дело, но Павла Леонтьевна, увидев поврежденную (всего-то чуть-чуть) лапу, принялась ахать и развила бурную деятельность. Ранка была промыта, перевязана, а сам Блэк накормлен всякой вкуснятиной сверх меры.
   Что должен бы усвоить пес? По моему мнению, что приставать к не угрожавшей тебе собаке нельзя, можно получить либо сдачу, либо вот такое повреждение.
   Что усвоил Блэк? Что если у тебя рана или хромота – дадут вкусности.
   На следующий день он снова хромал, простую еду отвергал, требуя только деликатесы. Павла Леонтьевна, укоризненно глядя на меня, пригласила ветеринара, чтобы осмотрел раненую лапку. Приехал П., посмотрел, изумился, мол, никакой раны особенно не вижу, все сделали правильно, все в порядке, даже повязка не нужна. И хромота странная, не должно быть.

   Как они похожи на нас… Или мы на них

   Но Блэк хромал, причем буквально припадая на одну лапу.
   Теперь лучшее из холодильника предназначалось ему. Ел на выбор то, что пожелает. Я корила себя как могла, даже во время спектакля думала о том, что не уберегла наше сокровище, могла ведь не допустить такого кошмара! Ну что мне стоило взять Блэка на руки, тогда никто его не покусал бы… Если уж той шавке очень нужно кого-то укусить, я могла подставить собственную ногу.
   Приехав после спектакля не к себе, а на Хорошевку к Вульфам, я присела перед лежащим посреди комнаты Блэком, уговаривая:
   – Ты уж прости меня, старую дуру, не уберегла.
   Блэк горестно вздохнул и, хромая, поплелся на свое место в прихожей.
   Я сквозь слезы наблюдала эту безрадостную картину – хромающего любимца. И вдруг услышала шепот Павлы Леонтьевны:
   – Фуфа, какая лапа у него покусана? Какую мы перевязывали?
   – Правую, – со всхлипом сообщила я.
   – А вчера он на какую хромал?
   – На правую. – Я недоумевала.
   – Почему сегодня он хромает на левую? Блэк, иди сюда, вкусненькое дам…
   Пес, то ли не слышавший нашу беседу, то ли не понявший, о чем речь, притащился обратно, всем своим видом укоряя нас в садизме: заставлять раненую собаку ковылять за деликатесом, вместо того чтобы принести угощение лично! Хромал он действительно на левую лапу.
   Павла Леонтьевна присела, угостила его чем-то и подняла левую лапу:
   – Болит?
   Страдание в глазах у Блэка было вселенское.
   – А эта тоже?
   Все он понимал, и ничего давно не болело, просто Блэк забыл, какую лапу должен изображать пострадавшей. Поспешно выдернув из рук у хозяйки правую лапу, Блэк ретировался на свое место и ни на какие призывы не возвращался.
   Таких случаев было много, не обманов с ранением, а лукавства.
   Эрдельтерьеры вообще и наш Блэк особенно не умеют быть одни, а еще они либо спят, либо едят, либо носятся как угорелые. Играть, играть и играть. В этих собаках столько физической силы, столько выносливости, энергии, азарта, что, заводя эрдельку, следует понимать, что приобретаете вечный двигатель, прыгатель, кусатель и таскатель. Если желаете спокойствия – купите хомяка, хотя они тоже бывают буйные. У меня был один такой.

   Наступил момент, когда мы с Павлой Леонтьевной поняли, что с Блэком больше не справляемся. Жить у них я не могла – до театра далеко, да и квартира не позволяла. «Повесить» такую проблему, как неугомонный пес, на очень пожилую уже Павлу Леонтьевну тоже нельзя. Лешка мал, при желании Блэк справится с ним, что называется, одной левой.
   На помощь пришла Ира Юккельсон, готовая терпеть все выходки пса и организовать ему трехразовый выгул для выброса энергии.
   Мы обе рыдали, словно провожали пса в последний путь, Ирина даже обиделась:
   – Вы что, боитесь, что я его замучаю или голодом уморю?
   Павла Леонтьевна попыталась пошутить, мол, мы не Блэка оплакиваем, а ее саму.
   Не замучила и не уморила. Удивительно, но он ее тоже. Как-то Ирине удалось приучить Блэка к порядку, хотя баловала она этого нахала куда больше нашего. Мы откровенно завидовали, но о том, что отдали, не жалели. Видно, каждой собаке нужен свой хозяин. Как не каждая собака подходит дому или человеку, так и не каждый хозяин подходит собаке. Мы вот не подошли, Блэк быстро разоблачил нашу суровость, понял, что из нас можно вить даже не веревки, а тонюсенькие шнурочки, и этим пользовался. Такое положение дел мешало и нам, и ему самому. Как бы ни были резвы и непривычны к порядку эрдельки, порядок им нужен, как и всем живым существам.
   Тогда я сделала вывод, что собаку нужно не баловать, а воспитывать.
   Смешной вывод? Но воспитывать у меня никак не получалось, никакие выводы и убеждения не помогали. Сейчас у меня беспородный Мальчик, взятый с улицы и вылеченный и вылизанный, но если кто кого и воспитал, так это он меня – приучил разве что не тапки подавать. Нет, никогда из меня не получится строгой собаковладелицы.

   Заметка, вырезанная из газеты, об австралийском псе Бобе, который любил ездить на поездах:
   «Беспородному бродячему псу, жившему в восьмидесятых годах XIX века на юге Австралии, очень нравилась железная дорога. Пес полюбил грохот, специфический запах, но больше всего – ездить на поездах.
   Его история началась, когда рабочие железнодорожной станции, которых пес провожал ежедневно, назвали его Бобом. Боб ходил с ними, словно на работу.
   Но однажды собака не пришла, оказалось, что она попала к живодерам, вызволить Боба удалось только за какую-то плату. После того Боб ночевал в будке у дома выкупившего его работника. Пес был счастлив: у него был дом и добрый хозяин, бравший Боба с собой в поезда!
   В поездках Боб вел себя прекрасно, он никому не мешал, сидел или лежал, наблюдая за проплывавшими за окном пейзажами, ни разу не нагадил и ничего не сгрыз.
   Даже когда его хозяина перевели на другую работу, Боб продолжил поездки, которые становились все длинней. Теперь пса знали на железной дороге Юга Австралии почти все, причем не только работники, но и местные жители. Завидев его из окна проезжавшего поезда, люди бросали работу и устремлялись к составу, чтобы поприветствовать Боба. Пес относился к такой славе спокойно, он с достоинством оглядывал собравшуюся публику и изредка подавал голос.
   Потом Бобу разрешили перемещаться даже по всей стране, для него изготовили специальный ошейник, на котором было написано, что любой встретивший эту собаку не должен ее останавливать, если только нет угрозы для жизни.
   Боб до самой старости путешествовал по стране, возвращаясь домой, только чтобы поесть и поспать. Но отдыхал не больше суток, чтобы снова отправиться в путешествие. С его помощью в развитие железных дорог Юга Австралии были привлечены немалые средства, кампания шла под девизом: «Даже Боб предпочитает нас!»

   Комментарий Раневской:
   «Глупый пес! Ничего нет хуже поездов. Разве только ему не попадались грязные туалеты и ложка не дребезжала в стакане по ночам».

Как Тяпа не стал моим

   Однажды я едва не стала хозяйкой годовалого кобеля таксы.
   У соседей оказались вдруг целых три собаки – две их собственные, мама и дочь овчарки, а третья – такса, доставшаяся им по наследству от умершей родственницы. Звали таксу Тяпой, и была она вообще-то годовалым Тяпом, то есть кобелем.
   Глядя на это жизнерадостное существо, я никак не могла понять, чем же так озабочены ее новые хозяева? Овчарки Дуся и Муся приняли Тяпу тепло, места в большой квартире достаточно, где помещаются две большие овчарки, примостится и такса.
   Крик из-за их двери начался через день. В основном это был возглас: «Тяпа!»
   Еще через два дня соседка, живущая этажом ниже новых хозяев Тяпы, недоуменно поинтересовалась, не разводятся ли они.
   – Почему вы так решили?
   – У них крик стоит, и посуда в пол летит то и дело. Думаю, ссорятся, раз посуду колотят.
   Я стала прислушиваться и быстро поняла, что соседка права: посуда действительно билась. Неужели ссорятся из-за таксы?
   Выяснилось все довольно скоро, когда я встретила соседку в магазине покупающей посуду. Спрашивать про семейные ссоры было некрасиво, потому я просто поинтересовалась, мол, тарелки сменить решили? Соседка раздраженно ответила:
   – Так переколотила же все, сволочь!
   Вообще-то, такое слово в лексикон интеллигентной соседки не входило совсем, потому я довольно глупо поинтересовалась:
   – Кто?
   – Тяпа, кто же еще!
   Тяпа бьет посуду? Но зачем? И как?
   Оказалось, что неумная энергия здорового пса и его природная любознательность сыграли злую шутку. Тяпа лез всюду, куда только удавалось дотянуться, просунуться, протиснуться или ворваться. Он забирался в шкафы, совал любопытный нос в чемоданы, коробки, но особенно любил Тяпа кухню. Такой кладезь всяких интересных вещей, которые можно свалить на пол с забавными звуками «блямс!» и «дзинь!». Почему-то новым хозяевам это не нравилось. А прежняя ничего, даже не сердилась…
   Я тоже усомнилась, что это так уж ужасно, посоветовала не оставлять посуду на столе и крепче закрывать шкафы. Я была права, но только отчасти. А еще забыла собственный опыт с неугомонным эрдельтерьером Блэком.
   Внимательно посмотрев на меня, новая хозяйка Тяпы вдруг спросила, не могу ли я взять пса к себе всего на несколько часов, мол, им завтра нужно съездить навестить родственницу в деревне, Дусю и Мусю они оставлять не боятся, а вот Тяпу… Его нужно всего-то выгулять утром и подержать у себя до полудня. Сами соседи собирались выехать из дома на рассвете и быстро, очень быстро вернуться обратно.
   Я легкомысленно согласилась. Дел-то – погулять с жизнерадостной собакой и поиграть с ней в своей квартире пару часов.
   – Да хоть на два дня!
   Соседка вздохнула, как вздыхают взрослые, услышав заверения ребенка, что он сумеет голыми руками одолеть тигра или запрыгнуть в космос на одной ножке. Дите, что с него взять…
   На следующее утро я собралась выгуливать подопечного пса рано (чтобы не наделал в прихожей). Открывая дверь, услышала очередной «блямс!» и звон разбитой посуды. Навстречу мне из кухни с радостным лаем вынесся Тяпа, по пути еще что-то опрокинув. Я на мгновение задумалась, что нужно сделать сначала: проверить, что разбилось, или пристегнуть поводок Тяпы и к чему-то его привязать. Решила, что второе.

   Тяпа поводок пристегнуть позволил, но привязать его хотя бы к ручке двери я не успела – пес сделал круг, и мои ноги оказались обвиты ремнем поводка. С трудом удержавшись на ногах, я распуталась и все же пошла в кухню.
   Дуся и Муся – собаки воспитанные, свое место знающие, они держались в прихожей, стараясь заходить в кухню только ради еды или питья. Позже я спросила Л., почему они не вынесли миски с едой и водой в прихожую, чтобы дверь в кухню была закрыта, она лишь вздохнула:
   – Тогда все это было бы разлито, растоптано и размазано по всему дому.
   Теперь еда и вода были распределены по кухне. Вдобавок на полу валялись осколки стакана и перевернутая кастрюля с супом. Дверца холодильника открыта, под ней бутылка с молоком и лужа.
   Теперь уже я возопила:
   – Тяпа!
   Из прихожей донеслось сначала радостное повизгивание, а потом лай счастливого моим вниманием нарушителя.
   Пока я убирала, выбрасывала, вытирала и замывала, Тяпа без остановки лаял, а Дуся и Муся осторожно заглядывали в кухню.
   Направляясь в квартиру, я намеревалась выгулять всех троих, поскольку овчаркам тоже нужно сделать свои дела. Теперь же решила, что с тремя не справлюсь, попросила Дусю и Мусю потерпеть, а Тяпу повела на улицу. Вернее, это он меня потащил.
   За недолгую прогулку я раз пять оказалась на грани падения из-за того, что Тяпа норовил выписывать круги, а отстегнуть поводок я благоразумно не рискнула. Один раз я была буквально впечатана в дерево – жизнерадостное создание загнало на него кошку и рвануло следом так, что я уже прикинула, сумею ли спуститься, если Тяпа в запале затащит меня на нижнюю ветку. Не затащил, но откровенно недоумевал: почему я не лезу за кошкой, которую он так геройски преследовал, и чем недовольна?
   Пересказывать все перипетии прогулки с здоровым, жизнерадостным невоспитанным таксом не буду. Наверное, его можно было приучить к порядку в младенчестве, но прежняя хозяйка этого не сделала, а как сладить с годовалым сильным псом, я не знала.
   Домой мы вернулись только потому, что животное захотело есть.
   Чтобы угомонить Тяпу, я положила перед ним большой кусок вырезки у себя в кухне, огляделась на предмет отсутствия посуды или чего-то бьющегося на столе и отправилась за Дусей и Мусей. Словно понимая мою озабоченность, овчарки сделали свои дела быстро. Но и пятнадцатиминутного отсутствия хватило, чтобы…
   Кусок вырезки был очень большой, такой Тяпе не съесть за четверть часа, а если бы он и съел, то лежал с несварением желудка. Но Тяпа бодро носился по квартире, его лай мы услышали еще в лифте. Потом оказалось, что недоеденное мясо пес спрятал под мой плед на диване, справедливо рассудив, что съесть он еще успеет, а вот в кухню и вообще по квартире могут и не пустить.
   Я сразу поняла свою ошибку: оставив Тяпе много мяса, почему-то полагала, что он дальше кухни не сунется. Как бы не так! Каким смерчем нужно было носиться по квартире, чтобы за время моего недолгого отсутствия успеть свалить все, что способно падать, разбить все бьющееся и стащить на пол все, что можно передвинуть? Но до того Тяпа успел навести бардак в кухне.
   У меня никогда не было идеального порядка в квартире, честно говоря, его вообще не было. В кухне бывал – когда хозяйничала новая домработница, потом очередная помощница привыкала к моему заниженному спросу, и кухня блистать чистотой быстро переставала. Но то, что натворил за несколько минут Тяпа, не поддавалось описанию.
   Я не знаю, как можно открыть закрытый на ручку холодильник (потом Л. объяснила, что делать это Тяпу научила первая хозяйка, якобы чтобы пес мог сам достать себе сосиски). Все, что находилось в моем холодильнике, было вывалено на пол, разбито, разлито или утащено куда-то под плиту. В первую минуту я просто усомнилась, что один пес способен столько натворить, потом вспомнила про неугомонность Тяпы и со вздохом принялась наводить порядок.
   Чтобы это буйное создание не мешало, пришлось завязать узлом какую-то салфетку и то и дело бросать импровизированную игрушку через всю комнату с приказом:
   – Неси!
   Тяпа резво мотался туда-сюда, пока я приводила кухню в божеский вид.
   Я успела хоть немного прибрать в кухне, устала как собака, а сама собака ничуть: Тяпа бегал, требуя, чтобы с ним играли, только уши развевались. И это после большого куска мяса. Таксы вообще устают?
   Когда еще через пару часов вернулись соседи, я была просто счастлива отдать им сокровище и без сил повалиться на диван. Только предупредила Л., что Тяпа съел здоровенный кусок мяса. Та с сомнением покачала головой:
   – Он не обжора, наверняка где-то спрятал недоеденное. Осмотрите потом квартиру.
   Я хмыкнула: вырезка была из стола заказов, кто же откажется?
   Но вскоре после того, решив прилечь на диван, чтобы отдохнуть, с воплем вскочила – мои ноги коснулись чего-то противного. Л. оказалась права: Тяпа спрятал недоеденную вырезку у меня на диване под пледом.
   Когда я отправилась отдавать псу его заначку, то первое, что услышала, подойдя к их двери, – собачий лай, звон чего-то бьющегося и крик «Тяпа!».
   Мое желание выпросить Тяпу у его хозяев и забрать к себе как-то быстро испарилось, я поняла, что такому беспокойному псу еще в детстве нужна была твердая рука, а теперь такая старуха, как я, с резвым таксом не справится.
   Разбить в квартире всё пес не успел, откуда-то вернулась подруга первой хозяйки Тяпы и попросила отдать пса ей. Не уверена, что мои соседи очень противились, но стоило затихнуть лаю Тяпы, как мы все затосковали. Новый адрес Тяпы оказался неподалеку, мы несколько раз встречались на площадке, когда пса выгуливали, и всякий раз я с трудом удерживалась на ногах, обвитых Тяпиным поводком.
   Все ли таксы так резвы или Тяпу просто ничему не научили в щенячье время? Я знаю одно: если вы взяли собаку, то будьте готовы к некоторым потерям, которые придется понести за радость общения с ней. Иногда я думаю, что разбитая посуда и опустошенный холодильник не такая уж большая плата за радостный лай Тяпы.

   Кошку нельзя забирать просто так, даже котенка. Но и покупать тоже нельзя. Котенка нужно обменять на что-нибудь, например, куриное яйцо, а положенные деньги просто оставить в доме прежних хозяев.
   Не проверяла, нам кошек либо дарили, либо мы их подбирали на улице, ничейных.

Как блоха любви помешала

   Хозяйка Рекса утверждала, что этот пес нарочно рожден для разведения блох и клещей.
   Не знаю как клещей, но блох в округе он собирал на себя как магнит иголки. Каждая прогулка заканчивалась полной влажной уборкой дома, обливанием несчастного Рекса самыми вонючими жидкостями и стенаниями Нелли из-за того, что блохи снова прыгают по ковру на полу. В конце концов ковер с пола был убран, диван застелен белой клеенкой (на ней блохи лучше видны), самому Рексу было запрещено подходить к двери спальни и прочее, прочее…
   Рекс не был виноват, что его шерсть пользовалась такой популярностью у насекомых. И шерсти-то было не так много, и пахла она из-за постоянных опрыскиваний и протираний отвратительно. Что эти блохи в ней нашли?
   В остальном Рекс был красавец, парень что надо, и спросом пользовался не только у блох, но и у представительниц противоположного пола одной с ним породы, и у их хозяев. Из-за этого раз в год его полностью прекращали обливать вонючей дрянью, гулять выводили только с рассветом, чтобы не подходил ни к одной особи, теоретически могущей нести на себе блоху. Пока Рекс делал свои дела, вокруг бдительно околачивалось все семейство с намерением отогнать любую блоху, даже если та без собаки, сама по себе.
   Когда невыносимая вонь от шкуры Рекса уже не так резала нос, Нелли откликалась на зов очередной претендентки на материнство будущих Рексовых щенков и договаривалась о вязке. Первый вопрос при обсуждении данных кандидатки, конечно, был о блохах.
   Так было и в тот год, когда в день обговоренного визита Рекса к даме никто из семьи вдруг не смог поехать вместе с Нелли. А я была свободна, потому согласилась сопровождать.
   Не то чтобы меня интересовали вопросы и подробности вязки собак, просто хотелось посмотреть, как живет обладательница многих медалей (собака, конечно). И как у нее дела с блохами.
   Приехали к даме, условия прекрасные, в распоряжении собаки большая комната, сама псина вылизана, еды полно, игрушек и разных приспособлений тоже. Рексу такое и не снилось, но он цену себе знал, только глазом повел, не больше. Хозяйка его дамы буквально растеклась от восторга, мол, Рекс оказался еще лучше, чем она ожидала, увидев его на выставке.
   У самого пса с дамой вроде тоже все ладится… Они друг дружку обнюхали, хвостами помахали, мы из комнаты ретировались, чтобы собачьей любви не мешать. Нелли с хозяйкой дамы стали планировать судьбу будущего помета…
   И вдруг…
   Я не знаю, что это было, где Нелли что-то увидела, кусал ли ее кто-то за ногу или просто психоз, но раздался вопль:
   – Блоха!
   Слово стало сигналом. Из комнаты, напрочь забыв о даме сердца, пулей вылетел Рекс и метнулся к входной двери, следом с визгом выскочила оскорбленная барышня, из кухни выбежали мы. Рекс не только не стал возвращаться к прерванному занятию, но и дальше двери идти отказался – только наружу! Пес слишком хорошо знал, чем грозит очередная блоха на его шерсти, и предпочел остаться холостым, чем снова быть намазанным вонючим зельем.
   С извинениями мы поспешили увести несчастного кобеля из квартиры.
   Нелли потом утверждала, что ее действительно укусила блоха, показывала расчес, хотя я не уверена, что собачьи блохи так уж кусачи. Рекс дрожал всю дорогу домой и жался к ногам хозяйки. Пес явно решил, что блоха была подброшена, чтобы обманом заставить его спариться. Никакие дамы его больше не интересовали.
   Хозяйка обиженной собаки звонила, с обидой утверждала, что следит за состоянием своего животного и блох у ее красавицы никогда не бывало, а если и есть, то только от нашего Рекса! Все остались на всех обижены.
   Конец этой истории не менее поучителен.
   Наступил день, когда Нелли из-за болезни матери не смогла так тщательно следить за Рексом, однажды его вообще выпустили погулять одного, лишь открыв дверь подъезда. Нелли махнула рукой:
   – Пусть хоть всех уличных блох соберет в квартиру, мне уже все равно.
   Рекс не принес ни единой! Мало того, блохи словно нарочно стали его избегать, а у дворовой собаки Альмы родились роскошные щенки, которые, конечно, для выставки не годились, но своего папу Рекса напоминали с первого взгляда.
   Иногда, видя на руках у хозяев собаку, которую те боятся опустить, чтобы не соприкасалась с другими животными, слыша разговоры о бессчетном количестве блох и заразы, которую животное может принести домой, я едва сдерживаюсь, чтобы не рассказать о Рексе. Хочется воззвать к излишне зашоренным хозяевам: конечно, следить за здоровьем собаки нужно, делать ей прививки, оберегать от ненужных контактов, но не превращать это в круглосуточную истерику. Иначе у вашей любимой собаки будет даже не собачья, а просто невыносимая жизнь. Дайте ей хоть кусочек воли, пусть радуется свободе шире вашей прихожей или балкона. Если уж не можете освободить от поводка совсем, держите на длинном, а не коротком.
   А если не можете всего этого – заведите хомячка или черепаху: первый никуда не уползет из клетки, а вторую вы успеете догнать. Может быть.

   Любая кошка, перебежавшая дорогу слева направо в начале пути, – к неудаче.
   Иногда кажется, будто мне годовалой перебежали дорогу все коты Таганрога. Причем именно слева направо и обратно ни один не вернулся.

«Стремительная» Тортилла

   Завела черепаху. Как назвать, вопрос не стоял. Как же называть черепаху, если есть замечательное имя Тортилла?
   Живое существо, а то, что медлительное, так тем интересней наблюдать, сознавая свою собственную скорость жизни.
   Смотрела на нее и радовалась тому, что проживу пусть не столько, сколько черепаха, но зато активно.
   Вообще, сознавать, что она будет жить, когда тебя уже не будет, или, наоборот, помнит времена, которые даже я помнить не могу, – это замечательно. Начинаешь с уважением относиться даже к молодой черепашке.
   Я жила в нелепой комнате большой коммунальной квартиры в Старопименовском переулке. В квартире уже давно был кот – существо вреднющее и недружелюбное, особенно ко всем новеньким. Заводить еще одного нельзя, собаку тоже не приведешь, мне ее невозможно выгуливать, к тому же поездки, съемки… Вот я и задумала завести животное, которое не требовало бы особого ухода и выгула.

   Казалось, чего проще: постелить ей травку, поставить водички – и пусть себе живет сто лет или даже больше.
   Соседский кот с такой не справится, можно не переживать, как позже было с хомяком.
   И вот из зоомагазина принесена плошка, пущена на пол, перед ней положена свежая зелень и кусочек яблочка. У нас жила спаниелька Муха, вот кто, учуяв еду, ни на мгновение не задумывался – глотала, и все. Тортилла жила с другой скоростью, я уже устала ждать, решив, что черепаха просто чувствует, что за ней наблюдают, и потому боится высовывать головку.
   Тортилла не торопилась никогда. Медленно-медленно показалась голова (на всякий случай я положила кусочки яблока с двух сторон: кто знает, где у нее что, – где голова, а где наоборот?). Головка медленно подтянулась к яблоку, укусила его… Я устала ждать, когда она укусит еще раз.
   Живое существо, конечно, но общаться с Тортиллой оказалось неинтересно, она вся в себе: тронешь – прячется, превращаясь в камешек, даже если головку высунет, то лишь чтобы взять кусочек или оглядеться. Никаких бесед с ней вести не будешь. Соседство с Тортиллой меня либо усыпляло, либо выводило из себя.
   И все равно я ее любила.
   А расстались мы просто. Время от времени я выносила черепашку погулять, но так, чтобы ни собаки, ни коты не добрались, что тоже было нелегко. Тортилла жевала травку, а я стояла настороже.
   Однажды ее заметили девочки, подбежали, стали довольно грамотно рассуждать, что ей можно, а чего нельзя. Я поинтересовалась, откуда им известно. Ответили, что у них в Живом уголке жили две черепахи, теперь осталась одна, поскольку вторую забрал прежний владелец. Говорили о том, как скучно оставшейся одной.
   – Тетя, а Вы не можете отдать черепаху нам?

Я обещала подумать. Не хотелось отдавать Тортиллу. Пусть с ней не очень интересно, детям куда интересней, но ведь я уже привыкла к этой «торопыге». На следующий день, выгуливая свое панцирное сокровище, снова увидела тех девочек, только теперь они привели свою учительницу. Снова был разговор о Живом уголке и оставшейся в одиночестве черепахе.

   Меня подкупила не их заинтересованность во второй черепахе, не то, что они знали о жизни черепах больше моего, а то, что ни девочки, ни их учительница не напомнили противную фразу о Муле, хотя меня, несомненно, узнали, учительница называла не иначе как «товарищ Раневская». Это означало, что животное им нужно не ради похвальбы – мол, черепаха Раневской (позже я много раз сталкивалась именно с таким: просили щенков от собаки с намерением похвастать, что «щенки от самой Раневской», приходилось отвечать, что Раневская ни разу в жизни не щенилась и не котилась).
   Кончилось все тем, что я побывала в их Живом уголке, убедилась, что детвора и впрямь любит своих питомцев, и отдала им Тортиллу. Ей там лучше, чем у меня в тесной комнате с вечной угрозой попасть под ноги или быть атакованной котом.

     Черепаха удивлялась,
     Черепаха изумлялась:
     Ну куда все так спешат?
     Почему так мельтешат?

     Рот Тортилла открывала,
     Но спросить не успевала.
     Ведь вокруг все кувырком:
     Сунут листик – и бегом.

Просто Кот

   О соседском коте стоило поговорить отдельно.
   Его звали просто Кот, хозяйка не удосужилась придумать имя.
   В дом попал котенком, сразу почувствовал себя хозяином. Когда я стала жить в этой квартире, Кот уже был взрослым. О его юности рассказывали примерно то же, что я видела и в зрелом возрасте. Не знаю, что у него за мама-кошка была, но он с молоком матери впитал сознание, что все в мире нужно урвать – зубами, когтями, наглостью. Не урвешь – не дадут.
   У нас была вечно голодная спаниелька Муха, но даже она привыкла, что корма хватает. Кот тоже знал, что голодным не останется, если забудет покормить хозяйка, это сделает кто-то другой из соседей. Все мы, едва завидев пустую миску, добавляли туда еды, а во вторую доливали водички. Это ничуть не мешало Коту тырить со столов все, что оставалось, воровать что плохо лежало, подбирать с пола упавшее.
   Тащил все без разбора, даже то, что кушать не собирался.
   С одной стороны, это дисциплинировало: на столах ничего не оставляли, немытой посуды в раковине не бывало. С другой – это же провоцировало неаккуратность: упавшую на пол пищу не поднимали, мол, все равно Кот вылижет, а иногда и намеренно бросали, не желая донести до мусорного ведра.

   Но если бы только воровство и обжорство!
   Этот нахал считал своей всю квартиру, а нас – обязанными его обслуживать. Если Кот возвращался с поздней прогулки посреди ночи, он не ждал, когда проснувшиеся утром жильцы откроют дверь, он вообще дверью не пользовался – под чьим-нибудь окном раздавался душераздирающий кошачий вопль. Следовало вскочить и открыть форточку, какая бы погода ни была на улице. Кот прыгал в форточку и спокойно шествовал через комнату в кухню подкрепляться.
   То, что Кот действует осознанно, соседи поняли давно. С одной из жиличек у Кота были особенно натянутые отношения – они друг дружку просто не могли терпеть. Вот ее-то Кот и начал выживать из квартиры.
   Однажды утром всех вызвал в кухню визг этой Н. Вперемешку с визгом раздавались риторические вопросы:
   – Кто?! Кто это сделал?!
   На ее столе рядом с солонкой лежала мышка.
   Кота сначала даже не заподозрили, решили, что мышь окочурилась сама.
   Но на следующее утро фокус повторился. Возмущенная Н. грозила вызвать милицию.
   На следующий день мыши на столе не было, Н. торжествовала! Но недолго, поскольку мышка обнаружилась у нее в обуви.
   А на четвертый день злоумышленник был разоблачен. Кота, тащившего со двора в квартиру мышь, застукали, открывая ему форточку. Оскорбленная Н. милицию все-таки вызвала.
   Милиционер неловко топтался в кухне, не понимая, что же он должен делать. Разобравшись в произошедшем, он благоразумно посоветовал Н. «дружить с котом», чем оскорбил ее еще сильней. Война разгорелась с новой силой.
   Удивительно, ведь коты не ловят мышей, это делают кошки. Значит, нашему «герою» местные кошки одалживали пойманных серых разбойниц? Что это было – солидарность или желание понравиться (Кот кастрирован не был)?
   Когда я въехала в комнату с видом на стенку соседнего дома, Н. в квартире уже не жила, на ее месте поселился молодой человек, очень похожий на Адоскина. Против него Кот ничего не имел, наоборот, они подружились.
   Из-за Кота было невозможно позвать кого-то домой. А если это делалось, то следовало несколько раз проверить, все ли вещи гостя занесены в комнату, не осталась ли обувь, шляпа, зонт или сумка в зоне доступности.
   В первый же день, когда я легкомысленно отнеслась к советам хозяйки этого нахала, Кот продемонстрировал одну из своих выходок.
   Мы сидели с Ниной Сухоцкой, беседуя, как вдруг в распахнувшейся двери появился Кот с чем-то в зубах. Нина сообразила раньше меня:
   – Фуфа, он стельку стащил!
   Я только отмахнулась:
   – Зачем коту стелька?
   Но Нина оказалась права – Кот и впрямь вытащил стельку из моей туфли. За левой последовала правая. Я успокаивала себя тем, что он не написал, стельки можно вставить новые, а вот если бы намочил туфли, их только выбрасывать.
   Коту нравилось пугать гостей. В прихожей и коридоре у нас лежали половики – одна из соседок любила застланный таким образом пол, остальные не возражали. Как ни странно, Кот тоже любил и никогда на половики не гадил и не писал.
   Зато забирался под них и бегал из конца в конец.
   Выглядело это так: учуяв, что пришел кто-то не из своих жильцов, Кот высовывал морду из кухни, потом прятался, влезал под половик, и тот вдруг оживал. Холмик половика вдруг начинал двигаться в сторону входной двери! Видевший такой фокус впервые замирал от неожиданности. Живой половик тоже останавливался – Кот прекрасно знал его размеры и никогда не доползал до конца, а потом начинал движение в обратную сторону.
   Рассказывали, что, будучи совсем маленьким котенком, он обожал забираться по штанине с внутренней ее стороны. Причем вверх полз по штанине, а обратно спускался по ноге!
   Особой любовью Кота пользовались шторы, карнизы, на которых те висели, и любого рода светильники. Мой торшер, включенный даже днем из-за постоянных сумерек в комнате, привлекал Кота настолько, что я всерьез опасалась какого-нибудь короткого замыкания в случае, если Кот уронит этот торшер.
   Он сделал несколько попыток взобраться наверх неустойчивой конструкции, но потом, на мое счастье, понял невозможность это сделать и позже только косил глазами в сторону светильника, не решившись свалить его.
   При этом Кот никогда ни у кого, даже у ненавистной ему Н., не метил вещи, мерзкого запаха в квартире не было.

   Ну, дерусь… А чего они все: «Урод, урод…»

   Зато в избытке были кошачьи концерты весной. Кот не был кастрирован, зато мог похвастать мощью и статью: крупный, с лоснящейся шерстью, уверенной грацией и наглым взглядом соблазнителя, он таковым и являлся. Наблюдать, как кошки со всего района осаждают наш дом и квартиру, было смешно, но только в первые весенние дни. Через неделю мы выкидывали Кота на улицу безо всяких просьб с его стороны – терпеть призывные крики его поклонниц не хватало сил.
   Кот знал себе цену и на своих кошек и на людей смотрел свысока, считая всех обязанными что-то для него делать.
   И это несносное чудовище, наглое и бесцеремонное, я обожала. Не одна я – все соседи.
   Кота кляли ежечасно, грозили не пускать в квартиру, выгнать к чертовой матери, просто убить, но все равно кормили, поили, пускали в форточки посреди ночи или чесали нахала за ухом.

     Март на дворе, и не спится Коту.
     Но проявить решено доброту:
     Пусть поорет он, ведь скоро апрель,
     Утром на солнце звенела капель…

     Минул апрель, вот и май наступил.
     Слушать концерты у нас нету сил!
     Уж соловей отсвистел свои трели,
     Лето прошло, и кусты облетели,
     Снова метель к нам стучится в окно —
     Кот серенады орет все равно!

     Мы календарь подарили Коту.
     Может, он кошку выбрал не ту?
     Вдруг оказалось: ему все равно —
     В детстве кастрирован Кот наш давно!

   Собак от кошек отличает многое. В том числе старания ради получения корма от человека.
   Зоопсихологи (господи, есть и такие!) утверждают, что большинство животных стараются свою еду заработать, отслужить, но только не кошка. Собака будет заглядывать в глаза, пытаясь понять, чем может отблагодарить кормящего ее человека, кошка, имея возможность «отработать», никогда этого делать не станет. Мышей и крыс она ловит только ради пропитания или из собственного удовольствия.
   Даже если приносит их человеку, это всего лишь демонстрация своих способностей, а не готовности служить двуногим.
   Правильно говорят: собака думает, мол, человек ее кормит, поит, держит в своем доме – значит, он Хозяин.

   Кошка считает иначе. Человек ее кормит, поит, создает удобства в своем доме, значит, она Хозяйка человека.
   Любой, у кого были кошка и собака, это подтвердит: собаки (даже если не очень слушаются) признают Хозяином дома человека.
   Кошки в лучшем случае признают хозяйку дома Главной Кошкой, но только не собственной хозяйкой.
   Может, потому мы их так любим за независимость, которой иногда не хватает самим? Надо над этим подумать.

Ушастенькое чудо – Муха

   Муха – черно-белая спаниелька, совершенно очаровательное существо, которое мы все обожали.
   Я не знаю, какие именно гены в ней намешаны, все равно, эта лопоухая очаровашка любима не за гены, а за свой характер. Спаниели – собаки охотничьи, они хорошо плавают, прекрасно бегают, но мы не собирались с Мухой охотиться.
   Умнейшее животное, которое понимало не только команды, но и просто разговор и интонации, хоть газетные статьи с ней обсуждай! Когда у нас был серый пушистик Кузя, он обожал лежать на раскрытых газетах или журналах, совершенно не заботясь, мешает или нет. Кошки, наверное, все считают себя и свои интересы главными.
   Муха тоже обожала сунуть любопытный нос в книгу, но с тем, чтобы с ней поговорили. Удивительнейшее создание: я читала ей Пушкина, и Муха слушала, не отрывая блестящих черных глаз от моего лица, словно и впрямь понимала, о чем пишет Татьяна Ларина Евгению Онегину.
   У Мухи были три особенности, не доставлявшие нам удовольствия, но ради остальных достоинств мы согласны были потерпеть.
   Муха – обжора в буквальном смысле. Спаниели все такие, им все равно, что есть, лишь бы мясо и побольше, как можно больше, все равно сколько, но кушать и кушать… Жевать то ли не умела, то ли не желала из-за торопливости, оторванные куски просто летели в пасть. Начав есть, остановиться Муха уже не могла, пока миска не пустела совсем. И после этого продолжала заглядывать нам в рот и в глаза в надежде получить еще. Не жалко, но опасно для собаки.
   Единственный выход – предложить что-то, что собаке не нравится категорически. Если не нравится, есть не будет, причем может голодать пару дней, пока у хозяев не дрогнет сердце. Муха в кухне – это наказание. Свое проглатывала мгновенно, если подворачивалось еще чье-то, оно тоже летело в бездонный собачий желудок, а потом начиналось… Как можно кушать, если Муха, переступая с лапы на лапу, следит голодными глазами за каждым куском, который ты несешь в рот? И это при том, что обжора проглотила еды в два твоих обеда объемом.
   Я не выдерживала:
   – Мусенька, ты еще хочешь?
   Лесик поступал хитрей: он «нечаянно» ронял куски на пол, не успевала Ира возмутиться, как упавшее оказывалось проглоченным.
   Чтобы нормально поесть, приходилось выставлять это обжорище из кухни и все время трапезы слушать поскуливание и поскребывание несчастного создания, чуявшего запах пищи, но не допущенного до восьмой порции.
   Меня изумляло только одно: куда в нее помещается? Любое живое существо, съедающее объем, близкий к его собственному, немедленно превращается в нечто огромное – в спаниеля все словно проваливается в бездонную бочку. Хотя, говорят, и они страдают ожирением. Муха не страдала, поглощая в два раза больше меня (и еще столько же), она оставалась вполне изящной собачкой.

   С обжорством можно мириться, особенно если не ставить перед собой цель воспитать из спаниеля собаку-малоежку.
   Но есть еще две особенности.
   Первая – потрясающая способность шерсти спаниельки собирать на себя грязь. Весь мусор, который найдется в округе, она принесет на себе в дом.
   На Муху цеплялись все московские репейники (и где только находила?), тополиный пух, березовые и ольховые сережки, облетевшие одуванчики и прочее. Я изумлялась тому, сколько в Москве всего растет, облетает и опадает. К этому добавлялся песок, который волнистая блестящая шерсть Мухи собирала лучше, чем новый пылесос, привезенный Ириной из Прибалтики.
   Особенность была в том, что шерсть на улице все собирала, а дома вываливала на пол, диван, кровать, кресло – всюду, где только усаживалась Муха. С нее буквально сыпался песок, но не от старости, а из-за особенности шерсти.
   О грязи я уже не вспоминаю. Выйти с Мухой в непогоду означало по возвращении переодеваться с ног до головы. Как она умудрялась забрызгаться не только сама, но и покрыть слоем грязи того, кто с ней гуляет, неизвестно. Причем Муха собирала грязь не только лапами, но и своими большими ушами.
   И просто обожала делиться этой грязью со всеми.
   Одно хорошо – терпела, когда мы мучили ее вычесыванием или выстриганием. Иногда после долгих попыток вычесать мусор и свалявшиеся колтуны, особенно свалявшиеся в непробиваемый комок места, приходилось выстригать. Сначала мы даже переживали, что Муха может остаться лысой, но потом поняли, что шерсть легко отрастает заново и не менее волнистая, чем была.
   Добавить сюда стремление влезть в любую воду, какая окажется поблизости, и получится грязевая смесь.
   Вторая неприятная особенность спаниелей – запах.
   Сначала мы подозревали Муху в «неотмытости», потом – что она умудрилась вываляться в каких-то отходах. Потом узнали, что запах просто присущ этим собакам. Они не виноваты, что пахнут, так уж устроены.
   Это не запах собачьей спины, это запах… старых носков. Почему именно так, не знаю, но пахнет, сколько ни мой. К нему постепенно привыкаешь и перестаешь замечать.
   Вот и все минусы, остальное плюсы, плюсы и еще раз плюсы.
   Очаровательное, добрейшее существо. Кушать хочет все время, но ни за что не украдет и кусочка. После моих нахальных котов такая особенность Мухи казалась немыслимой, мы не сразу поверили, что бывают животные, которые ничего не крадут и не портят вещи в доме. Я никогда не предпочитала вещи котам или собакам, но способность Мухи долго смотреть на лакомый кусочек, упавший на пол, обливаясь при этом слюной, умиляла. Мы нарочно роняли кусок мяса под стол, Муха вставала над ним и, сокрушенно вздыхая, томилась, пока ей не разрешали взять.
   Знакомые говорили, что у них спаниель крадет еду. Не верю! Если только не голоден до смерти. Может канючить, может надоесть своим попрошайничеством, но красть!..

   Добродушнейшее создание, готовое играть в любое время суток. На прогулку бежала так, словно несколько месяцев ее ждала (даже если уже гуляла в тот день), но и домой бежала также с нетерпением. Отвлечь собаку от любого неподобающего занятия или просто увести с улицы можно обещанием покушать. Муха слово «кушать» понимала лучше всех остальных слов.
   Умные блестящие глазки, понимание каждого слова, не только обращенного к ней, но и просто услышанного, добродушие и ласковость, да мало ли что еще – это все наша Муха!
   И дело не в породе, хотя спаниели – прекрасная порода не только для охоты, но для дома, дело в том, что это СОБАКА. Собака – друг человека? Конечно, но задумайтесь над этой верной фразой. Это ОНА с нами дружит, она, собака, дарит нам свою любовь и доброту, а наше дело – отвечать взаимностью.

   Если коты снисходят до жизни рядом с людьми, то собаки дружбу дарят. И никакие мы им не хозяева, мы хозяева того места, где они живут (или не живут, а мучаются). А дружбу надо заслужить, тем более если получили ее от собаки авансом.

     Та гостья была министерская штучка,
     Она заявила, что Муха – вонючка!
     «Как будто носки не стирали полгода.
     Ну да, спаниель ведь такая порода…
     Ее усыпить лишь осталось, и только.
     Отдать живодерам не жалко нисколько…»

     Я долго терпела, но после сказала,
     Чтоб дама в квартире моей не бывала!
     Собачий мне запах совсем не мешает,
     Ее же бездушье ужасно воняет!

   Спасение черного цвета
   Далай-лама подарил Леониду Ильичу Брежневу черного кота, названного Ламой.
   Странный подарок, у нас черный цвет считается проклятием, и черным котам не везет не только в песне.
   Но Далай-лама сказал, что подарок необычный, и Брежнев забрал его к себе на дачу.
   Кот дважды спасал жизнь Генсеку, предупреждая об опасности. Видела фотографию разбитой вдребезги машины, в которой погибли только водитель и охрана, в то время как сам Брежнев остался дома из-за вцепившегося в ногу кота.
   Еще раз он спас хозяина, задержав его на церемонию встречи космонавтов. В результате Брежнев сел не в ту машину, куда должен. Об этом не писали, но по Москве упорно ходили слухи, что кто-то стрелял в кортеж, вернее, в первую машину с Брежневым. Однако там сидели Береговой и Николаев. Они ранены, а Брежнева снова спас черный кот Лама.
   А потом кот пропал, и через день Леонид Ильич умер.
   Не он один.
   У английского короля Карла был любимый талисман – черный кот, которого берегли как самую большую ценность. Король утверждал, что удача с ним, только пока с ним кот.
   Когда кот исчез, король сказал:
   – Ну, вот и все.
   Это действительно оказалось «все», потому что через день его свергнул Кромвель, а еще через день Карлу отрубили голову, как потом выяснилось, не вполне законно и почти зря. Но голову не пришьешь.
   Кота так и не нашли.

Гимнаст Хомка

   Это было еще до Тики. В коммунальной квартире на Старопименовском «роскошная» комната с окном в стену соседнего дома и вечно включенным торшером не позволяла рассчитывать на пребывание там кого-то крупней тараканов.
   Нет, были, конечно, и мыши, и даже соседский кот. Именно из-за него Кон-Тики держали в квартире у Вульф, а у себя я то и дело пыталась завести какое-то живое существо. Нина с умным видом посоветовала купить хомячка, мол, проблем никаких: вода, еда и перестилать порванные газеты. Выгуливать не требуется, обои не рвет, мебель не грызет, где попало не писает.
   Сомнения по поводу соседского кота отвергла категорически, мол, хомяк в клетке, а кота можно пару раз шугнуть так, чтобы не подходил.
   Я усомнилась, что этого мерзавца можно чем-то испугать, но клетка убедила.
   Покупать животное на «Птичку» возле Таганки мы отправились вместе. Если бы не Нина, мне всучили бы что угодно, даже удава под видом хомяка особой породы, да еще по цене новенькой «Волги». Сухоцкая сразу отобрала у меня все деньги, объявив, что меня непременно обкрадут или обманут.
   Мучения начались сразу: животных на продажу было множество, все такие хорошенькие либо несчастные, что для меня сигнал забрать к себе или хотя бы накормить. Просили за них сущие копейки, даже за породистых, что, по мнению Нины, свидетельствовало, что кошки и собаки краденые, а попугаи вылетели из своих клеток погулять и были пойманы ворюгами на дереве. Но это означало, что вся живность постарается вернуться к своим прежним хозяевам, значит, нам нужно идти мимо.
   Теперь я понимаю, что покупать вообще следовало либо со специалистом, либо в зоомагазине, поскольку мы совершенно не разбирались ни в чем.
   Хомяки на продажу сидели в основном не в клетках, а в больших банках или тазах. Мне всегда казалось, что хомяк – животное исключительно спокойное, даже ленивое, что они только едят, пьют и спят. Но тут они все куда-то лезли, пытались выбраться, ссорились между собой…
   Заводить большого я не рискнула, для начала лучше маленького. Продавец настойчиво советовал двух, чтобы им не было скучно по одному. Даже заверял, что подберет из имеющихся мальчиков или, наоборот, девочек, чтобы не пришлось потом раздавать знакомым хомячье потомство.
   У продавцов их товар всегда лучший, это давно известно. И что старая кляча в устах продавца-цыгана с легкостью превращается в бодрого рысака, тоже ясно. Но, глядя на хорошенькие комочки, невольно начинаешь верить, что они самые-самые…
   В покупке сыграло свою роль еще то, что к хомячьему царству я добралась с совершенно истрепанными нервами: мне хотелось купить и котиков, и щенков, и попугаев, и даже морских свинок. Осознав, что я до вечера с рынка не выберусь, Нина скомандовала:
   – Покупаем первого же понравившегося и уходим!
   Легко сказать, «первого понравившегося», а если понравились штук десять?
   Совет был дельный:
   – Тогда просто закрываешь глаза, протягиваешь руку и берешь того, который в нее попадется.
   Продавец посмеялся, но согласился на подобный способ.
   Так я выбрала Хомку.
   На следующий день, зайдя в зоомагазин за кормом для нового питомца и советом, как справиться с несколькими возникшими проблемами, мы поняли, что здорово переплатили на рынке и взяли, что называется, кота в мешке. Но Хомку я успела полюбить, потому не жалела.
   А проблемы уже возникли…
   Хорошо, что Лесик в это время отдыхал на каникулах довольно далеко от Москвы и моих мучений не видел. Павле Леонтьевне, которая была во Внуково, я тоже ничего не сказала.

   Первой проблемой стала клетка. Она была, по нашему с Ниной мнению, великолепна: просторная, с множеством всяких лесенок и приспособлений для лазания, но Хомке почему-то категорически не понравилась. Клетку мы купили там же, на рынке, не задумавшись, подойдет ли хомяку. Дома выяснилось, что в клетке, видно, жил большой попугай, а маленький Хомка может при старании вылезти. Но хуже всего – через прутья вполне пролезала лапа соседского кота. Конечно, никто не собирался пускать кота в комнату, но я не могла поручиться, что это создание с весьма загребущими лапами не проникнет обманом, как он делал это, когда я кормила птиц. Конечно, кот не мог достать Хомку в большой клетке, у хомячка всегда была возможность уползти к другой стенке, но к чему такой кошмар для животного?
   Выпроводив кота с обещанием «в случае чего» применить к нему жесткие меры воздействия, я выстлала пол клетки опилками, как полагалось, налила водички, положила еду и уселась любоваться своим новым другом.
   Новый друг спать не собирался, напротив, мне попался крайне деятельный и свободолюбивый хомяк, он тут же принялся грызть деревянные планки своей клетки! Уже через пару минут стало ясно, что к утру резвый Хомка будет на свободе, если не в желудке у ненасытного соседского кота. Кот, кстати, не исчез на ночь, как обычно делал, а уселся под моей дверью в ожидании, когда плотный ужин покажется в коридоре. Что они, сговорились, что ли, – один рваться на смертельно опасную волю, а второй в ожидании этого побега?

Пока хомяк не прогрыз дыру, я придумала ему новый дом – притащила свой глубокий таз, выстлала его тряпками и перенесла настырное животное вместе с опилками, водой и едой туда. Но встал вопрос, чем таз накрыть, чтобы кот не сунулся сверху. Пригодилась старая решетка от чего-то, она была достаточно частая, чтобы животное, даже постаравшись, не вылезло, а лапа кота не пролезла.
Хомяк возился долго, мне пришлось оставить торшер включенным на всю ночь, чтобы время от времени заглядывать в таз.

   Утром явилась Нина, конечно, с вопросом:
   – Ну как?
   Пришлось рассказать о клетке, тазе и о том, что Хомка уже описал все опилки, а где взять новые, я не представляю. Если их придется менять каждые пару часов, то нужно устраиваться сторожем на какую-нибудь лесопилку.
   Сухоцкая бодро обнадежила меня, что мы что-то придумаем.

Стоило открыть дверь, как кот влетел в комнату и попытался завладеть тазом. Я возгордилась своей изобретательностью, просунуть лапу в таз ему не удалось. Правда, Хомка беспокойно забегал по кругу. Кота пришлось вышвырнуть из комнаты в коридор. Уходя в зоомагазин за опилками, мы проверили крепость запора на двери (до того я вообще ее не закрывала).

   Хомка оказался гимнастом: хотя его совершенно не заинтересовали ни лесенки, ни разные перекладинки, зато он ловко подпрыгивал и цеплялся лапками за ячейки решетки, повисая то на одной, то на другой лапке и раскачиваясь. Наблюдать за этим было забавно, но в остальном хомяк оказался неуправляем. Он продолжал залезать в воду лапами, разливать ее по свежим опилкам, тащил туда кусочки яблок и морковки, потом вываливал все в тех же опилках… Нина возмущалась:
   – А ты чего хотела, чтобы он ел, пользуясь ножом и вилкой?! Молодой еще, научится.
   Вот это и оказалось главным сюрпризом.
   Я успела привыкнуть к Хомке быстро, кот тоже достаточно скоро понял, что ему поживиться не удастся, и оставил свои попытки заполучить хомяка на обед. Приноровилась я и опилки менять, и овощей и фруктов не накладывать на целый хомячий выводок. Привыкла к его гимнастическим упражнениям на решетке. Одно плохо – Хомка категорически не желал идти ко мне на руки. Кусочек фрукта или овоща, положенный на ладонь, конечно, приманивал его, но стоило чуть двинуть рукой, как животное мгновенно ретировалось. Меня мучил вопрос, почему он так боится, должен бы понять, что я не желаю ему зла, кормлю, пою…
   В конце концов мы решили, что пора отнести Хомку к ветеринару на осмотр. Может, прививки там какие-то, витамины или прочее…
   Гордые своим животным, поведали ветеринару о проблемах и поинтересовались, как приучить Хомку к клетке, месту и стоит ли заводить ему пару. Пожилой дядечка с недоумением посмотрел на нас поверх очков и хмыкнул:
   – Да поздновато вашей Хомке пару заводить, отрожала она свое давным-давно. И оставьте старушку в покое, пусть доживает век в мокрых опилках. Только меняйте почаще.

   Хомка оказалась старенькой самочкой лет трех. А мочилась она куда попало из-за серьезной проблемы с почками. Доктор вообще удивился, как она с такими проблемами до такого почтенного возраста дожила. Мы не поверили:
   – Хомка гимнастикой занимается!
   Ветеринар только развел руками:
   – Я все сказал. Не надо покупать с рук, не поинтересовавшись, что за животное.
   Мы несли Хомку обратно, обливаясь слезами. Купить животное, приноровиться к нему, чтобы оно умерло немного погодя?
   Доктор Айболит оказался прав. Клетку я подарила знакомым, у которых был попугай, а с Нины взяла слово, что та никому не расскажет о нашем печальном опыте.
   Осенью Лесик вдруг решил, что ему непременно нужно завести дома… хомяка. Я, услышав такое пожелание своего эрзац-внука, буквально возопила:
   – Только не Хомку! Лучше кота или собаку.
   На вопрос почему, опомнившись, принялась придумывать всякие разные болезни, которые бывают от грызунов. Лесик смотрел на меня во все глаза, Ира с недоумением, и только Павла Леонтьевна что-то заподозрила, но не стала расспрашивать. Я лишь сказала, что у меня в детстве был хомяк и умер на моих руках. Это тяжело.

   Есть совершенно дурацкие законы, касающиеся кошек.
   Например, в штате Северная Каролина кошкам запрещено драться с собаками.
   Не знаю, какое наказание следует, если те нарушат закон, и как определить, «кто первый начал», но закон до сих пор не отменили. Соблюдают ли его кошки?

Мальчик – моя последняя привязанность

   Все, кто знают меня, знают и моего Мальчика или о нем.
   Какой он породы? Никакой. Он просто собака.
   Нашелся тощий, больной, с покалеченной лапой.
   От протянутой к нему руки шарахался, а если отступать некуда, то сжимался, стараясь стать незаметным. Убежать из-за лапы не мог, а огрызаться или кусаться не позволяла совесть.
   Как нужно было мучить собаку, чтобы она настолько отчаялась?!
   Взяла в дом этот клубок боли и страха. Долго не могла распутать.
   Накормлен, напоен, спит где вздумается, делает что пожелает, ест вырезку из Елисеевского, но в глазах все равно боль и страх. Чем должны расплатиться люди, по чьей вине этот страх до сих пор живет в черных собачьих глазах?
   А вообще, он нахал.
   Когда принесли домой, Мальчик был тихим. Наверное, не верил своему счастью или вообще ожидал чего-то худшего. Лежал грустный, на еду не набрасывался, куски брал вежливо, осторожно косясь на меня, словно переспрашивая, можно ли.
   Постепенно понял, что кормить будут всегда, а бить не будут.
   Зажила лапа, хотя все равно прихрамывает, перестал вздрагивать от резких движений, но в глазах все равно боль, не так пугается резких звуков и просто шума, но любит тишину.
   Понимая, что у Мальчика было трудное детство, кормлю его деликатесами и от пуза, а чтобы поверил в сказку, ставшую былью, позволяю все. Он поверил, сначала был очень скромным псом, а потом засомневался и стал время от времени проверять, так ли это, устраивая какие-нибудь каверзы.
   Гулять с Мальчиком невозможно, но не так, как было с Блэком. С эрделькой мы просто не справлялись, ему требовалось носиться как угорелому, да и Мухе тоже. Но Муху можно было позвать и усадить рядом (она ведь умерла у нас от чумки, этого проклятия московских собак!), а Мальчика и усаживать не нужно, он понимает, что я старенькая и хожу медленно, он предпочитает лежать рядом.
   Но стоит выйти на улицу, начинают приставать ко мне и к собаке. Сначала Мальчик очень пугался этой моей известности, пришлось даже нанимать ему специальную няньку, которая собаку выгуливала. Белла рассказывала, что в Париже так подрабатывают молодые люди – выводят на прогулку чужих собак. У нас этой услуги пока нет. Я звонила в Бюро добрых услуг, интересовалась, посетовали на отсутствие в прейскуранте, посоветовали нанять человека самой, но телефон дать отказались. Какие же это добрые услуги, если у них прейскурант и все – только для людей?
   Дважды я приглашала якобы для уборки, но просила выгулять Мальчика. Сходило с рук, но потом гулявшая девушка попала на глаза своему начальству и вернулась с прогулки в слезах – день не зачли. Я заплатила ей, но остальных предупредили, чтобы подобное не повторялось. Почему?! Ну почему нельзя внести в прейскурант выгул собак?
   Ирина Юккельсон говорила, что я просто позвонила не туда, что есть в Москве и Ленинграде выгул собак по заявке. Наверное…
   Нянька для Мальчика нашлась, она больше двух лет выгуливала, но потом нашла работу поинтересней и семью.
   Как переживал Мальчик! Несколько дней он выходил на улицу только по надобности с тем, кто оказывался под рукой, неприкаянно бродил по квартире, всем своим видом давая понять, что я в ней пустое место, – искал свою няньку. Нина Сухоцкая и в этом нашла свой плюс, сказала, что теперь я вынуждена выходить за дверь квартиры на улицу, чтобы погулять с Мальчиком. Я не могу выходить каждый день, просто выпускаю его, а потом пускаю обратно. Собака это понимает и не жалуется.
   Я боюсь за него, Мальчика знают многие, он тоже знает многих, гулял со многими. Он доверчивый, слишком доверчивый, любой сможет увести и даже обидеть. Боюсь, а защитить не могу, меня уже саму защищать нужно.
   Иногда я говорю ему, что умру, а он должен будет слушать новых хозяев.

   Больше всего боюсь вот этого – что он снова окажется на улице. Выгонят ведь старого, людей выгоняют, а уж собаку что стоит?..

   Я теперь почти одна, осиротела. Слишком многие вдруг ушли от меня за горизонт. Много-много фотографий на стенах напоминают об ушедших. Нет моей дорогой Павлы Леонтьевны, нет и Ирины, умерла Анна Андреевна, умерла моя Белла, ушли из жизни Завадский, Любочка Орлова и даже несгибаемая Вера Марецкая, нет Таты… Я такая старая, умудрилась пережить слишком многих. Может, потому мне так горько и тяжело?
   У Лешки своя семья, его Татьяна умница и очень хороший человек, но они заглядывают все реже. Лесик мой строитель, ему все недосуг посидеть со старой бабкой. Зря ворчу, сидит, как только появляется минутка, терпеливо в сотый раз выслушивает истории про Мальчика, делает вид, что забавно… И Таня тоже заботливая, она псину никогда без вкусненького не оставит, а когда вдвоем приходят, уводит Мальчика погулять, чтобы и пес воздухом надышался, и мы с Лесиком поболтать могли. Он слушает мои рассказы о Малыше, жалобы на театр и старческую немочь и старается отвлечь рассказами о своей жизни.
   Если бы Татьяна могла записывать за мной, я бы многое наговорила, получилась бы большая книга… Но ей тоже некогда, всем некогда, только у нас с Мальчиком слишком много времени, девать его некуда, вот мы и занимаемся воспоминаниями.
   Раньше я рассказывала все псу, он внимательно слушал, потом надоело. Теперь стоит приняться за воспоминания – закрывает глаза и делает вид, что слушает так, но я-то знаю, что спит. Собаки спят чутко, стоит мне замолчать, он глаза открывает, смотрит.

   Я Мальчика брала с собой в театр, он один оставаться никак не мог.
   Иногда даже скандалы из-за этого случались. Терпеть не могу разные профсоюзные сборища, когда заранее знаешь, кто и что скажет, как надо кого-то осудить (например, чьи-то книги, не взяв их даже в руки) или выдвинуть. А еще репетиции не люблю те, на которых от меня ничего не зависит. Ну какой прок сиднем сидеть на сцене, наблюдая, как режиссер ее уродует, и кипя от злости?
   Я и не ходила, говорила, что не могу, поскольку Мальчик болен, оставить его не с кем, бросить одного никак невозможно. Мне советовали взять собаку с собой. Я брала, приводила в гримерную, оставляла под замком. Но перед этим договаривалась кое о чем.
   Это моя хитрость дрессировщицы, теперь можно сознаться, мы с Мальчиком по театрам больше не ходим. Я научила его лаять, как только услышит голос Славы Плятта. Получалось забавно: стоило начать репетицию (я могу тысячу раз повторять текст с Пляттом, но долбить его ради бездарностей, которые не желают выкладываться полностью на репетициях, не хочу!), как из моей гримерной на весь театр раздавался собачий лай! Я объясняла, что собака не любит голос Славы, мне верили, считая, что имею в виду Славу Плятта, а я ведь говорила просто о славе. Плятт страшно сердился, пока не узнал о моей хитрости. Но все равно обижался.
   Приводить собак в театр категорически запрещалось, когда новый охранник не пустил Мальчика, посоветовав мне привязать его снаружи, я сообщила собаке:
   – Мальчик, нас изгоняют из театра!
   Охранник потом бежал за нами с извинениями, объяснял, что он на службе, вынужден так поступать. Я пожала плечами: мол, поступайте, кто вам мешает?
   Это произошло после того, как за кулисами наткнулись на какого-то начальствующего. Терпеть не могу вот таких – деятелей от культуры, у которых ни культуры, ни деятельности, вернее, вся она заключается в запретах. Мальчик доверчиво подошел к нему обнюхать. Чиновник что-то взвыл о блохах, я громко посоветовала собаке отойти от чиновника:
   – Мальчик, отойди, у товарища блохи!
   Это немедленно стало достоянием московской публики, простить чего чиновник не мог – собаке было запрещено переступать порог театра.
   В ответ я попросила кого-то из актеров перенести Мальчика через порог на руках, чтоб не переступал. Пес юмора не понял, зато оценили окружающие.
   Честно говоря, я не раз вспоминала добрым словом «железную» Фурцеву, в кабинет которой можно было войти без предварительной записи за полгода, ей можно позвонить и в чем-то убедить. Она откровенной дури не допускала, разве что не всегда знала, что творится в ее ведомстве.
   Конечно, потом нам с Мальчиком приходить разрешили, только попросили пользоваться служебным входом и не попадаться на глаза начальству.
   На следующий день после такого совета намеренно опоздала, в качестве объяснения (хотя его никто не требовал) сообщила, что отрабатывала маневры.
   – Какие?
   – Мы с Мальчиком по-пластунски подбирались к театру.
   Эфрос, проводивший репетицию, рассмеялся:
   – Зачем?
   – Отрабатывали незаметное проникновение.
   – Удалось?
   Труппа уже перестала заниматься своими делами и навострила уши: как же, Раневская «выдает» очередной анекдот.
   – Нет, у него получается ползти, а у меня ж… слишком большая, даже из-за мусорных баков высовывается, и голуби пугаются.
   Половина репетиции сорвана, актеры не могут успокоиться от смеха, видно представляя меня ползущей за мусорными баками.

   А если серьезно, то одиночество Мальчика – это большая проблема. Он и впрямь страдает, бедному кажется, что его все бросили.
   Смотрю в эти несчастные глаза, а в них мольба: только не бросай! Только не откажись от меня!
   С ужасом думаю, как он воспримет мою смерть, ведь я уже стара, Мальчик наверняка меня переживет. Решит ли, что я его предала? Не окажется ли на улице? Глаза собачьи, полные слез, невыплаканной боли, со мной днем и ночью. Он человечный, собаки вообще часто человечней людей, особенно те, которых люди обидели. Я однажды говорила Нине, что, обижая бездомное животное, люди отдают ему часть своей человечности, а сами при этом лишаются ее. Те, кто убивает животных, не люди, они человеческое растеряли.
   Конечно, бывает, когда убивать приходится, но просто так ударить, обидеть, тем более убить беззащитное животное – значит, убить в себе душу. Даже просто пройти мимо голодных глаз и не покормить их обладателя – преступление против человеческого в себе.
   На Земле осталось так мало людей и стало так много похожих на них бездушных оболочек! Что будет с миром?

   Мне на юбилей от театра подарили ковер (подозреваю, что кто-то посетовал на мою бедность). Ковер хорош, постелили его на пол.
   Мальчик тут же решил, что это для него, а я на краешке примощусь, и разлегся посередине.
   При виде моего беспородного пса с вечно спутанной шерстью у представительницы профкома явно зашлось сердце. Чтобы успокоить несчастную, я бодро сообщила, что Мальчик на ковре напоминает мне Горького на Капри. Ответный смех был натянутым.
   Неужели она не понимает, что и я больше оценила не то, что подарили дефицит, а удобство для моего пса – ему теперь куда теплей лежать на полу. Почему у слишком многих ценность вещи определяется тем, как тяжело ее достать, а не тем, насколько она удобна?

   Что-то у меня не то получается. Воспоминания вместо толковых рассказов о животных.
   Успею ли собрать много разных историй и фактов?
   Боюсь, что нет: стара, забывчива и даже глупа стала. Годы берут свое. А жаль…

Фаина Раневская Мой кот и пес. «Они живут как Сара Бернар, а я сама – как собака»