Ирина Василенко
Политология: базовый курс

Предисловие к шестому изданию

   В предлагаемом издании учебника автор стремился наиболее полно представить те изменения, которые произошли в политической сфере под воздействием информационных технологий, глобализации, новых международных вызовов. Информационная революция заставила политологов переосмыслить все основные проблемы политики, введя новое, виртуальное, измерение политического пространства и времени, открыв политическую сцену для нетрадиционных субъектов, создав новую сеть политических коммуникаций.
   Цель настоящего издания – представить современную концепцию политологии как гуманитарной науки в рамках информационной парадигмы обществознания. Особое внимание уделено национальной безопасности нашей страны в новой геополитической ситуации, которая отражена в Стратегии национальной безопасности России, принятой в декабре 2015 г. Значительное место отводится анализу позиционирования и роли России в сложившейся системе международных отношений и политических коммуникаций, а также современных технологий проведения информационных кампаний и информационных войн. Существенно дополнены главы, посвященные специфике новых медиа в политике (социальные сети, блоги, твиттеры, видеохостинги), в связи с тем, что такие средства коммуникаций, как печать, радио, телевидение, Интернет, находятся в центре внимания политических технологов, которые стремятся с помощью эффективного пиара оказывать решающее влияние на формирование общественного мнения.
   Более подробное освещение получили проблемы социокультурного измерения политики, особенности развития гражданского общества в России. Основной акцент при этом сделан на духовных, ценностных и культурных факторах современной политической жизни. Сегодня политолог уже не может рассматривать политические процессы в духе позитивизма и технократии, т. е. как духовно и ценностно нейтральные. Политическая наука активно осваивает богатейший опыт мировых цивилизаций и именно в сфере сравнительного анализа политических культур черпает вдохновение для своих открытий. Такое представление о политологии особенно актуально для Российской Федерации как полиэтничного государства, находящегося на перекрестке цивилизаций Востока и Запада, Севера и Юга.
   Таким образом, предлагаемое издание представляет собой развернутый систематический базовый учебный курс по дисциплине «Теория политики». В результате освоения дисциплины студент должен:
   • знать
   – понятийно-категориальный аппарат и основные концепции политической науки;
   – современную методологию политической науки;
   – роль и значение политики в развитии современного общества, формировании общественного мнения;
   – институциональные и внеинституциональные формы политической жизни, функции и особенности политической власти, основные разновидности современных политических систем и режимов, специфику политической системы Российской Федерации;
   – нормы политической этики, права и свободы человека и гражданина, специфику политических культур современных цивилизаций, основные черты российской политической культуры, особенности мирового политического процесса;
   • уметь
   – применять политические знания на практике для самостоятельного анализа актуальных политических процессов;
   – выявлять и формулировать актуальные научные политические проблемы, самостоятельно разрабатывать методологию политологического исследования;
   – самостоятельно анализировать современные политические проблемы, демонстрировать критический подход к различным интерпретациям политического процесса;
   • владеть
   – методологией научных исследований в сфере политики;
   – навыками политической экспертизы и диагностики актуальных политических проблем;
   – технологиями самостоятельного осуществления проектов по описанию, анализу и прогнозированию политических процессов и проблемных ситуаций в Российской Федерации, в субъектах РФ, в зарубежных странах;
   • быть компетентным
   – в суждениях о практических аспектах властных отношений, критическом анализе существующих властных практик;
   – в сфере поиска и обработки политической информации, во владении подходами и методами исследования свойств политических объектов, в том числе с использованием экспертных техник;
   – в реализации профессиональной деятельности по политической экспертизе для органов власти, политических партий и общественно-политических объединений, международных организаций, органов местного самоуправления;
   – в сфере разработки политических рекомендаций стратегического и тактического характера для политических деятелей, партий, органов власти, средств массовой информации.

   Учебник включает в себя 13 базовых разделов, в которых освещаются предмет и методы современной политологии, политическая власть в информационном обществе, проблемы государства и гражданского общества, политические партии и избирательные системы, политические коммуникации, новые информационные технологии в политике, значение личностного фактора в сфере политики, политическое лидерство и политические элиты, проблемы политической культуры и этики, новые тенденции в мировой политике и международных отношениях.
   Автор надеется, что новое издание учебника окажется интересным для студентов всех специальностей и они откроют для себя увлекательный мир современной политики, в котором каждый должен уметь отстаивать свои позиции и интересы.

Глава 1. Предметное поле и методология современной политической науки

   Политика есть мощное медленное бурение твердых пластов, проводимое одновременно со страстью и холодным глазомером.
  -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

   Борьба сегодня перенесена в символическое поле, где основными правилами являются вызов, реверсия, неуклонное повышение ставок.
Ж. Бодрийяр

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о предметном поле, методологии и категориальном аппарате политической науки, ее особенностях как дисциплины специализации;
   • уметь оперировать понятиями: политика, политология, системный подход, бихевиоризм, ситуационный анализ, синергетика;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию политических процессов.

1.1. Политическая наука в информационном обществе

   Современное общество все чаще называют информационным [1 - Понятие информационного общества получило широкую известность после выхода в свет книги японского исследователя Й. Масуды «Информационное общество как постиндустриальное общество» (Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1981).], поскольку именно информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) начинают играть определяющую роль во всех сферах общественной жизни, особенно в политике. Американский социолог Элвин Тоффлер (р. 1928) пророчески предсказывал, что новая информационная волна принесет с собой «собственные представления о мире, со своими собственными способами использования времени, пространства, логики, причинности» [2 - Тоффлер Э. Третья волна. М., 2002. С. 34.]. И вот наконец информационная волна вплотную подступила к политическому берегу.
   Начало новой информационной эры ознаменовалось существенными изменениями в политической жизни общества, которые имеют ярко выраженный постклассический характер. Прежде всего информационная революция радикальным образом изменила технологический базис политики.

   Прогноз экспертов
   По данным экспертов, совершенствование ИКТ происходит в три – шесть раз быстрее, чем технологий использования энергии, при этом прогресс в информационной сфере постоянно ускоряется ввиду безграничности спроса на новые технологические разработки. В течение ближайших лет объем информации во Всемирной сети будет удваиваться каждые 11 часов. Через несколько лет любая поверхность сможет выполнять функции дисплея. В ближайшие 10 лет скорость передачи данных в домашних сетях увеличится в 20 раз. К 2020 г. каждое электронное устройство будет иметь универсальное приложение для перевода с других языков [3 - Источник: 25 прогнозов главного футуролога Cisco. URL: http://www.cisco.com/web/RU/news/releases/txt/2009/121609b.html (дата обращения: 21.12.2015).].

   Информационная революция создает не только новый технологический уклад, но и новую социальную реальность, которую призваны осмыслить политики. Колоссальные сдвиги происходят в сфере занятости: в развитых государствах информационные отрасли поглощают больше половины рабочей силы. Стремительно развивается информационный сектор экономики, включающий в себя передовые отрасли материального производства, обеспечивающие технологический прогресс; сферу услуг коммуникации и связи; производство IT и программного обеспечения, а также различные области образования. Все это привело к бурному развитию политических коммуникаций: печать, телевидение, радио, Интернет стали использовать новые информационные технологии, что значительно усилило эффективность связей с общественностью и сделало политический пиар важным инструментом современного политического управления.

   Определение понятия
   Связи с общественностью, пиар – первоначально этими понятиями обозначалась разновидность маркетинга (стимулирование спроса на товар определенной фирмы путем формирования благоприятного общественного мнения об организации в целом и ее продукции). Сегодня применительно к политике эти термины употребляются для обозначения политических технологий по формированию благоприятного общественного мнения о политических организациях и процессах.

   Изменения в сфере политических коммуникаций заставляют ученых во многом переосмыслить роль и значение политики в современном обществе.
   В классической картине мира «политика охватывает все виды деятельности по самостоятельному руководству» (М. Вебер). Речь идет о внешней и внутренней политике государств, валютной политике банков, политике профсоюзов, культурной, бюджетной политике и политике корпораций. Особое значение приобретает узкоспециальный смысл рассматриваемого понятия: его имеют в виду, когда говорят о сфере политической власти.

   Определение понятия
   Сама этимология термина политика обращена к властной сфере: греческое слово politike означает искусство управления государством, государственные и общественные дела. Именно поэтому немецкий социолог, экономист и историк культуры Макс Вебер (1864–1920) определял политику как «стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает» [4 - Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 646.].

   Другими словами, в классической картине мира политика – это особая форма человеческой практики, в рамках которой люди решают свои жизненные проблемы с помощью механизмов политической власти. В процессе информационной революции формы политической практики чрезвычайно расширились, впервые охватив виртуальное пространство. Возникновение сетевых информационных структур заставило по-новому посмотреть на проблему организации политической власти в обществе. Если классическая политология была основана на изучении политических институтов и процессов, то постклассическая политическая наука поставила вопрос о трансляции политических символов в виртуальное пространство.
   В новых условиях политическая борьба разворачивается в информационном поле, которое все чаще становится передовым краем политики. Особая роль здесь принадлежит духовным, цивилизационным и культурным факторам, значение которых усиливается с развитием информационной революции. Реалии информационного общества поставили перед политиками новую нетрадиционную задачу: проанализировать роль информации в процессе решения проблемы завоевания и удержания политической власти. Дело в том, что информационные воздействия способны изменить главный политический потенциал общества: национальный менталитет, культуру и моральное состояние людей. Каналы коммуникаций становятся ареной виртуальной политической борьбы, на первый взгляд невидимой и бескровной, но в действительности жестокой и беспощадной.
   Информационная парадигма политики означает, что в новом тысячелетии судьба политической власти во многом зависит от того, кто обладает превосходством в виртуальном пространстве. Политическое пространство в таких условиях – понятие прежде всего информационное: тот, кто контролирует источники информации на определенном политическом пространстве, тот контролирует и само это политическое пространство.
   Информационная революция оказывает решающее влияние на политическое время. Ход политических часов под влиянием разнонаправленных сетевых коммуникационных потоков сегодня утратил монотонное, линейное течение. Политическое время приобрело бифуркационный, кризисный, стохастический характер. Информационные сетевые потоки обладают во временном измерении всеми качествами «черной дыры»: время максимально ускоряется, движется со скоростью света, и информация может мгновенно передаваться сразу в разные точки пространства. Это позволяет говорить об исчезновении времени (в его классическом понимании) в сетевых потоках, что в сфере политики приобретает особое значение. В виртуальном политическом пространстве «распадается связь времен»: прошлое утрачивает значение; политическое настоящее приобретает гипертрофированный смысл, а политическое будущее попадает в непосредственную зависимость от настоящего.

   Точка зрения
   Известный испанский социолог Мануэль Кастельс (р. 1942) отмечает: «Общества окончательно и воистину разочарованы, поскольку все чудеса – online и их можно соединять в самостоятельно построенные образные миры. С другой стороны, новая коммуникационная система радикально трансформирует пространство и время, фундаментальные измерения человеческой жизни. Местности лишаются своего культурного, исторического, географического значения и реинтегрируются в функциональные сети или в образные коллажи, вызывая к жизни пространство потоков, заменяющее пространство мест. Время стирается в новой коммуникационной системе: прошлое, настоящее и будущее можно программировать так, чтобы они взаимодействовали друг с другом в одном и том же сообщении. Материальный фундамент новой культуры есть пространство потоков и вневременное время. Эта культура перекрывает и включает разнообразие передававшихся в истории систем отображения; это культура реальной виртуальности, где выдуманный мир есть выдумка в процессе своего создания» [5 - Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000. С. 252.].

   Виртуальное политическое время погружает нас в мозаичный мир политического спектакля. Человечество попадает под гипнотическое влияние раздутых политических сенсаций, и чем более простые ответы подсказывает диктор, комментируя события, тем охотнее ему верят. Виртуальное политическое время – это время непрекращающегося монологического потока информации, где нагнетается ощущение срочности сообщений, а ежедневные и даже ежечасные новостные обновления лишают информационное поле какой-то определенной структуры. Человек лишен времени, чтобы осмыслить и понять сообщения, которые вытесняются все новыми и новыми фактами. При этом особое значение имеет совершенно новый для политической истории факт коммерциализации политического времени: в виртуальном мире время можно достаточно свободно купить, если заплатить значительную сумму за эфир или приобрести целый информационный канал. Политическое время стало товаром, который приносит немалый доход. Однако коммерциализация времени наносит моральный урон современному обществу, которое вынуждено мириться с тем, что политические ценности формируются виртуальными политтехнологами.
   Любая политическая информация в виртуальном пространстве может стать точкой бифуркации (раздвоения) или кризиса, способной повлиять на выбор альтернативных сценариев будущего политического развития. В руках виртуальных политтехнологов настоящее политическое время становится рычагом мощного влияния на политическое «завтра» с помощью искусственного раздувания и даже произвольного конструирования событий. Сегодня большинство людей знают о политических лидерах и государственных деятелях только то, что предлагают им средства массовых коммуникаций. При этом особое значение для понимания и предвидения политического поведения масс имеет то, что в телевизионной культуре считается правдой, а не реальная политическая жизнь. С помощью виртуального политического времени появляется возможность фабриковать политическую историю, влиять на национальную культуру и тем самым на политическое будущее. Роль случайной политической информации в виртуальном политическом времени возрастает до непропорционально больших размеров и может оказать решающее влияние на настоящее и будущее.
   Какую же огромную опасность таит в себе виртуальное политическое время, если оно оказывается в руках недобросовестных соискателей политической власти! Именно поэтому роль и значение нравственных императивов в эпоху информационного общества необыкновенно возрастает. Согласимся с американским социологом Амитаем Этциони (р. 1929), который предлагает «новое золотое правило» в эпоху постмодернити: «Уважай и поддерживай нравственный порядок в обществе, если хочешь, чтобы общество уважало и поддерживало твою независимость» [6 - Этциони А. Новое золотое правило. Сообщество и нравственность в демократическом обществе // Новая постиндустриальная волна на Западе: антология / под ред. В. Л. Иноземцева. М., 1999. С. 317.].
   Претворение этого правила в жизнь подразумевает, что в виртуальном политическом пространстве должны действовать определенные этические нормы, которые позволят обществу контролировать правдивость и нравственность сведений, поступающих с информационных лент. К сожалению, сегодня виртуальное политическое время часто становится объектом неконтролируемых политических манипуляций, и это наносит серьезный урон общественному сознанию.
   Известное изречение, приписываемое Уинстону Черчиллю, о том, что генералы всегда готовятся к сражениям прошлой войны, сегодня в значительной мере относится и к политологам. К тем, которые упорно пишут об ужасах тоталитарной цензуры и запретах религиозного фундаментализма, не замечая, что в информационном обществе на первый план выдвигается новый уровень опасностей, связанных с торжеством виртуальной вседозволенности. Сегодня мы вступаем в новую эру, когда виртуальное политическое время настолько подчинило себе время реальное, что человечество вплотную подошло к созданию чисто информационной структуры политических взаимодействий.
   Информация постепенно становится основным компонентом нашей политической организации, а потоки виртуальных образов составляют основную нить политической структуры общества. Между тем вся система национального и международного права по-прежнему регламентирует только сферу реального политического пространства-времени, не замечая виртуального измерения мира политики. Человечеству давно пора посмотреть на свое отражение в виртуальном политическом зеркале и ощутить космический пульс виртуального политического времени.

   Мнение ученых
   Ведущая роль политики в современном обществе не раз подчеркивалась в работах крупнейших мыслителей нашего времени. В частности, французский философ, социолог и политолог Раймон Арон (1905–1983) утверждал, что примат политики над другими видами человеческой практики, в том числе над экономикой, объясняется тем, что политика непосредственно затрагивает сам смысл человеческого существования. Все дело в том, что общественная жизнь определяется прежде всего системой сложившихся отношений между людьми. Именно механизмы исполнения власти в обществе, способы назначения и избрания лидеров, отдающих приказы и распоряжения, больше любой другой сферы влияют на характер общественных отношений. Как известно, все основные различия современных обществ обусловлены структурами государственной власти. Это позволило Арону сделать важный вывод: «В современных условиях все происходит так, будто возможные конкретные варианты постиндустриального общества определяет именно политика» [7 - Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С. 30.].
   Английский политолог и социолог Карл Раймунд Поппер (1902–1994) в работе «Открытое общество и его враги» обосновал фундаментальный характер современной политологии как науки о политической власти. Он обратил внимание на то, что именно политика контролирует экономическую мощь, все социальные, культурные и военные программы: «Политическая власть и присущие ей способы контроля – это самое главное в жизни общества» [8 - Поппер К. Открытое общество и его враги: в 2 т.: пер. с англ. М., 1992. Т. 2. С. 148.]. Именно политические программы способны помочь экономически незащищенным членам общества ограничить эксплуатацию, снизить рост безработицы, поддержать национальную культуру, сохранить экологию.

   Таким образом, политика сегодня имеет ключевое значение в решении основных проблем человеческого существования. Вот почему так важно определить, какой научный смысл вкладывается в это понятие. Современная политология интерпретирует политику в институциональном, нормативном и процессуальном измерениях.
   Институциональное измерение политики определяется основными институтами: конституцией, принципом разделения ветвей власти, правовым порядком, избирательной системой, организацией и наличием партийной жизни.
   Нормативное (содержательное) измерение политики зависит от целей и задач. В современном обществе, построенном на принципах демократии и плюрализма, различные политические партии часто преследуют противоположные цели, что делает политику достаточно конфликтной, противоречивой и многогранной в нормативном плане.

   Интерпретация ключевых категорий
   Макс Вебер утверждал, что «всякое этически ориентированное политическое действование» может подчиняться двум фундаментально различным, даже непримиримо противоположным максимам: оно может быть ориентировано либо на «этику убеждения», либо на «этику ответственности» [9 - Вебер М. Политика как призвание и профессия. С. 696.].
   Тот, кто исповедует этику убеждения, чувствует себя ответственным в политике только за то, чтобы не гасло пламя чистого убеждения, например, пламя протеста против несправедливого политического порядка. Разжигать это пламя снова и снова – вот цель его политики. Тот, кто исповедует этику ответственности, считается с последствиями своих действий и не может перекладывать на других ответственность за свою политику. Такой человек скажет: «Эти следствия вменяются моей политической деятельности». Однако этика убеждения и этика ответственности не абсолютные противоположности в политике, они являются, по существу, взаимодополнениями, которые лишь совместно составляют подлинное, «веберовское» призвание к политике.

   Процессуальное измерение политики характеризует ее как перманентный процесс, направленный на реализацию интересов различных общественных групп с помощью формальных и неформальных процедур (митинги, собрания, демонстрации, политические выборы и т. п.).
   В демократическом обществе политические акторы действуют под углом зрения негарантированного и непредопределенного выбора, что делает политический процесс достаточно непредсказуемым. В этом смысле политику часто сравнивают с игрой, с ее важнейшими характеристиками: нелинейностью, случайностью, неопределенностью, стохастичностью. Вероятностный характер политических процессов, высокая доля рисков и неожиданных событий, неполнота информации, невозможность держать под контролем все слагаемые политических действий, наконец, неопределенность результата – вот что наиболее ярко характеризует современную посттрадиционную политику как вид человеческой практики. Отсюда закономерно следует, что одного только научного обоснования политического курса совершенно недостаточно для обеспечения его эффективной реализации на практике.
   «Политика есть искусство возможного», – заметил некогда Бисмарк, и эта фраза сразу же стала крылатой. Действительно, то, что не в силах сделать наука, компенсирует в политике искусство возможного: искусство политического компромисса, искусство маневра, искусство толерантности (терпимости). Практическому политику необходимы тонкая интуиция и высокое мастерство, чтобы претворить задуманный политический курс в жизнь. Все это позволило известному французскому политологу Морису Дюверже (1917–2014) назвать политику «двуликим Янусом»: в ней неразрывно слились такие противоположные начала, как пламя борьбы и лед холодного расчета, свобода творчества и жесткий реализм необходимости, прозрачный рационализм аналитики и мистическая иррациональность интуиции. Однако именно эта борьба противоположных начал и делает политику необыкновенно увлекательной сферой человеческой практики.

1.2. Предметное поле политологии: от классических к постклассическим исследованиям

   Несмотря на то что история политической мысли насчитывает несколько тысячелетий, политология как наука о политике институционализировалась достаточно поздно. В Европе и в России этот процесс происходил в конце XVIII – первой половине XIX в., в США – в конце XIX в.

   Из истории политической науки
   Во Франции во второй половине XVIII в. в Академии наук существовало отделение нравственных и политических наук. В 1803 г. оно было упразднено Наполеоном, однако в 1871 г. Эмиль Бутми организовал частную «Свободную школу политических наук» (ныне – Парижский институт политических исследований). В Германии в самом начале XIX в. развивалась юридическая государственно-правовая школа, в рамках которой изучались проблемы государства и государственной власти (Г. Ф. фон Вольф, О. фон Гирке, Л. фон Штайн и др.).
   В России по предложению М. В. Ломоносова кафедра политики была открыта в Московском университете уже в 1755 г., одной из первых. Несколько позже, в 1804 г., было образовано отделение нравственных и политических наук [10 - Подробнее см.: Очерки истории политической науки в Московском университете (1755–1835). М., 2009; Избранные труды профессоров нравственно-политического отделения Московского университета (1804–1835). М., 2010.].

   Первой публикацией по политической науке стал труд профессора Московского университета Карла Генриха Лангера (вторая половина 1730-х – после 1792) «О пределах и важнейших представителях политической науки» (1771). В этот период политология была еще тесно связана с юриспруденцией, этикой и практической философией. Она развивалась в русле общей аристотелевской трактовки как наука и искусство управления государством. Как известно, у Аристотеля государство и гражданское общество, по существу, отождествлялись, поэтому его трактовка политики весьма широка: речь идет об управлении всеми общественными делами. Именно такой подход и продемонстрировал К. Г. Лангер, представив политику как «науку о том, как правильным образом управлять и подчиняться», имея в виду «дела общественные» [11 - Лангер К. Г. О пределах и важнейших представителях политической науки. М., 2011. С. 24–25.].
   Уже тогда Лангер призывал не ограничивать эту дисциплину чересчур узкими рамками и, следовательно, не сводить всю политическую мудрость лишь к управлению государством. Он призывал иметь в виду более широкую трактовку управления – как «правильное устройство общественной жизни». Предметом исследования соответственно должны были стать не только начала государств, их рост и преобразования – словом, происхождение общества; не только природа каждой области, но и нравы граждан, язык, численность населения, его телесное и экономическое благосостояние. Лангер предлагал рассматривать положение церкви, высшей власти, государственное устройство, законы, суды, договоры, налоги, форму управления, титулы монархов, привилегии и почести, изучать жизнь известных гражданских и военных деятелей, ученых и путешественников [12 - См.: Лангер К. Г. Указ. соч. С. 33.]. Следует подчеркнуть, что и в наши дни в трудах профессоров Московского университета такая широкая трактовка предметного поля политической науки является доминирующей.
   Формальной датой официального признания политологии в качестве самостоятельной научной дисциплины является 1948 г., когда эксперты ЮНЕСКО приняли специальный документ, определивший объект, предмет, структуру и задачи политической науки.
   Объектом современной политологии выступает многогранный мир политического во всех его проявлениях: государство и политические партии, политическая система и избирательный процесс, политические отношения и коммуникации, политическая культура и этика. Однако предмет политологии ни в отечественной, ни в мировой науке однозначно не определен. Параллельно развиваются две альтернативные парадигмы: одна рассматривает предмет политологии весьма широко, а другая, напротив, предельно узко.

   Научная дискуссия
   Согласно известной концепции французского философа Мишеля Фуко (1926–1984), политика окружает современного человека повсюду, непрошено вторгаясь во все сферы общественной жизни тайно или явно. Современные средства массовой информации необычайно актуализировали политический процесс, они сделали политику вездесущей и навязчивой, как реклама, поэтому и предмет политологии необходимо интерпретировать в самом широком плане. Политология должна быть междисциплинарной наукой, объединяющей в своем проблемном поле вопросы социологии, философии, географии, антропологии, культурологии, этики в их политическом измерении.
   В российской политологии такую точку зрения разделяют А. И. Соловьев и В. П. Пугачев. По их мнению, политология представляет собой общую интеграционную науку о политике во всех ее проявлениях, включая такие ее составляющие, как политическая социология, политическая философия, теория государства и права, политическая география и все другие политические дисциплины [13 - См.: Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию: учебник для вузов. 5-е изд. М., 2015. С. 23–24.].
   Альтернативой подобному подходу является не менее известная парадигма американского ученого Гэри Беккера (1930–2014), согласно которой политическая власть имеет достаточно узкую сферу распространения: она локализуется только в области государственных отношений и не должна вмешиваться в другие сферы – экономику, культуру, гражданское общество. Таким образом, Беккер рассматривал политологию как монодисциплинарную науку, которая должна изучать исключительно узкую сферу политической власти.

   Большинство же современных политологов стараются избегать крайностей узкого и широкого подходов к определению политологии. Сегодня принято дифференцировать различные политические науки по их предметам. В этой связи К. С. Гаджиев и А. С. Панарин подчеркивают, что, например, политическая социология изучает отношения людей в гражданском обществе, а политология – их отношения в рамках государства, т. е. по поводу власти [14 - См.: Гаджиев К. С. Политическая наука. М., 2014. С. 12; Панарин А. С. Политология. Западная и восточная традиции: учебник для вузов. М., 2000. С. 4.]. Предметом политической антропологии является исследование деятельности человека политического, а предметом политической географии – изучение пространственных отношений между государствами.
   Выделяясь среди других политических наук как наука-вектор, политология имеет свой особый предмет. Если попытаться конкретизировать ее предметное поле, то можно сделать следующий вывод: политология дает обобщающие, системные знания о мире политического, фокусируя внимание на институтах и механизмах политической власти и отношениях по поводу власти в обществе.
   Таким образом, политология задает тон и направление политических исследований, а ее выводы являются важным методологическим ориентиром для развития других политических наук. От того, как в политологии решаются основополагающие вопросы о правах и обязанностях человека, о свободе и справедливости, о ценностях и нормах общественной жизни, демократических идеалах, зависит главное направление развития политической социологии и политической антропологии, политической психологии и политической географии. Однако важно и обратное влияние, ибо все политические науки взаимно дополняют и обогащают друг друга. Нельзя рассматривать проблемы политического развития вне социологического и психологического контекста, без обращения к исследованиям политической антропологии, не опираясь на факты статистики и достижения современной политической географии. Сегодня бурно развивается весь сложный комплекс современных политических наук, где политологии по праву принадлежит центральное место.
   В 1948 г. эксперты ЮНЕСКО предложили объединить все изучаемые политологией проблемы в четыре основные группы (рис. 1.1). Кроме того, в последние десятилетия большое значение начинают приобретать прикладные направления исследований, среди которых выделяют: а) избирательный процесс; б) электоральные технологии; в) связи с общественностью; г) политическую рекламу и политические коммуникации.

   Рис. 1.1. Предметное поле политологии

   Современная политология аккумулирует фундаментальные и прикладные знания о мире политического, стремится анализировать все грани сложной политической жизни общества, что предопределяет ее ведущие функции (табл. 1.1).

   Таблица 1.1. Основные функции политологии

   Знания о мире политического необходимы представителям разных профессий, всем сознательным членам общества, чтобы участвовать в политической жизни, развивать демократические институты и традиции, культуру политического участия. Изучение политологии способствует формированию демократического менталитета, помогает развивать у молодого поколения политическую терпимость (толерантность), плюрализм и уважительное отношение к мнениям и позициям других людей, готовность к компромиссу и консенсусу.
   Помимо этого, политология как академическая дисциплина, изучаемая в вузах, обеспечивает механизм политической социализации молодых граждан, которые часто отличаются радикализмом убеждений, повышенной восприимчивостью к демагогическим и популистским лозунгам и призывам. Систематические научные знания о политическом процессе помогают избавиться от утопических иллюзий и сформировать реалистические представления о политической жизни современного общества, вырабатывают умение цивилизованно защищать и отстаивать свои политические взгляды, права и свободы. Однако очень важно провести четкую грань между политикой и политологией в вузовской аудитории.

   Точка зрения
   Классики политической науки, среди которых особо следует выделить немецкого политолога Макса Вебера, подчеркивали, что политике не место в аудитории. Профессора и студенты на лекциях и семинарах не должны заниматься политикой, превращая занятия в политические митинги и собрания. В работе «Наука как призвание и профессия» (1919) М. Вебер справедливо обращал внимание на то, что политолог должен исследовать сферу политики как ученый, без гнева и пристрастия, ибо практическая политическая установка и научный анализ партийной позиции суть разные вещи [15 - См.: Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избр. произв. С. 721.].
   Когда в парламенте происходят политические прения, из политической позиции не делают тайны: ясно выразить свои взгляды – долг и обязанность политика. Политическое слово, сказанное с трибуны парламента, – меч, направленный против оппонентов, законное средство политической борьбы. В студенческой аудитории, где преподаватель объясняет студентам, которые должны молча слушать и записывать лекцию, а потом еще сдавать экзамен, открытая и честная политическая полемика невозможна. Преподаватель политологии, как, впрочем, и любой другой общественной науки, не должен претендовать на роль пророка и политического лидера, ибо это было бы нарушением профессиональной этики ученого и педагога. Подлинный преподаватель и честный ученый будет стремиться к тому, чтобы изложить научные проблемы объективно, всесторонне, показав научную полемику и разные точки зрения современной науки на политические проблемы.
   Например, если речь идет о демократии, можно представить различные формы ее бытования в истории, показать их достоинства и недостатки, проанализировать, как они функционировали и какие последствия для социальных отношений имели на разных этапах развития общества. Затем необходимо противопоставить демократии другие, недемократические формы политических режимов и по возможности стремиться к тому, чтобы слушатели могли самостоятельно сделать выводы и занять собственную позицию по изложенным политическим проблемам.
   М. Вебер весьма категорично настаивал: «Пророку и демагогу сказано: «Иди на улицу и говори открыто». Это значит: иди туда, где возможна критика». Таким образом, перефразируя Вебера, можно сказать, что политическая наука есть профессия, осуществляемая как специальная дисциплина и служащая делу самопознания и познания фактических связей, а вовсе не милостивый дар провидцев и пророков, приносящий спасение и откровение [16 - См.: Вебер М. Наука как призвание и профессия. С. 731.].

   Позитивное значение политологии как научной дисциплины состоит в том, что она разрабатывает технику овладения политической жизнью и политическим процессом, предлагая легальные демократические пути политической социализации и политического участия каждому члену общества. Кроме того, политология предлагает методы мышления и научные инструменты политического анализа, чтобы помочь изучить новые явления политической жизни и прогнозировать их возможные политические последствия. Именно в этом состоит высшая ценность, конструктивная роль и значение политологии в системе общественных наук, в жизни и развитии современного общества в целом.

Постклассическая картина мира политического

   В XXI в. политические исследования начинают приобретать ярко выраженный постклассический характер. Прежняя, классическая, картина мира политического, которая господствовала столетие назад, до Первой мировой войны, характеризовалась наличием стабильной политической системы, развивавшейся по определенным закономерностям. Традиционные, классические, субъекты политики (партии, государственные институты, общественно-политические организации) отстаивали свои интересы, опираясь на правила игры, заданные сложившимися политическими нормами и традициями.
   Постклассическая картина мира политического начала складываться в политологии во второй половине XX в. под воздействием ряда объективных процессов, среди которых важнейшими стали научно-техническая революция, внедрение передовых технологий и глобализация. При этом чем современнее становилось общество, тем больше значения в нем придавалось не институтам и нормам, а самим действующим лицам.

   Цитата и интерпретация
   Французский политолог Ален Турен (р. 1925) в книге «Способны ли мы жить вместе? Равные и различные» (1997) утверждает, что самой яркой чертой современности стало ослабление социально-политического поля. Картина политической жизни, которую дает классическая политология, представляется сегодня абстрактной и весьма далекой от наблюдаемой политической реальности. Где можно обнаружить политические ценности, превращающиеся в политические нормы, и, наоборот, политические нормы, которые создают политические системы, формы власти и политические статусы? Но самое главное – где политический субъект, формирующийся согласно классической модели, принимающий те или иные политические роли и завоевывающий политические права? Во многом постклассический субъект политики формируется сегодня не в рамках политической системы, а вне ее и вопреки ей, в неравной борьбе с политической системой и силами рынка. Как остроумно замечает Турен, современный политический актор уже не стремится создать идеальное государство, идеальный политический строй, «он осваивает и защищает лужайку, которую постоянно пытаются захватить» [17 - Турен А. Способны ли мы жить вместе? Равные и различные // Новая постиндустриальная волна на Западе: антол. М., 1999. С. 484, 491.]. Человек политический сегодня скорее обороняется, чем участвует в борьбе, скорее защищается, чем пророчествует. Другими словами, он – сила освобождения, а не архитектор политического порядка.

   Бурное развитие науки и техники, высоких технологий и массовых коммуникаций порождает виртуальность, стохастичность, нелинейность и дискретность политических процессов. Информационная революция превратила СМИ в виртуальную «четвертую власть», которая по силе влияния, оперативности и проникновению намного превосходит все три традиционные ветви власти, вместе взятые. Политическая борьба стала все больше разворачиваться в виртуальном пространстве и приобретать новые посттрадиционные формы. Новым кредо политтехнологов стал девиз: «То, что не показали по ТВ, вообще не произошло в политике». Мозаичность событий на политической сцене, которую каждый телеканал освещает в нужном ему ракурсе, делает восприятие политического процесса дискретным, нелинейным и разнонаправленным.
   Главное же заключается в том, что информационная революция сопровождается информационным кризисом. Человечество тонет в море информации! Мы ежедневно и ежечасно производим столько статистических данных, формул, образов, документов и пр., что не в состоянии их усвоить. Однако, вместо того чтобы искать новые способы осмысления и переработки информации, мы все более быстрыми темпами… производим новую информацию! В итоге огромные объемы неиспользуемых данных превращаются в «информационное загрязнение окружающей среды».
   При этом возникает серьезная политическая проблема, связанная с тем, что часть беспорядочно накапливаемой информации просто опасна. Например, чертежи атомной бомбы или других видов оружия массового поражения, результаты открытий в сфере биотехнологий и производства новых химических веществ – если подобная информация попадет в руки террористов или мафиозных структур, это может привести к тяжелейшим политическим последствиям. Между тем тщательное отслеживание и секретное хранение этих данных становится все более сложной задачей в условиях компьютеризации, ведь, как показала практика, опытные компьютерные хакеры способны проникать на самые секретные сайты спецслужб.
   Еще одной важной чертой постклассической картины мира политического становится постепенное преобладание нового принципа организации политического пространства по сетевому признаку. Именно сети составляют новую политическую морфологию (структуру) современных обществ; принадлежность к той или иной сети определяет важнейшие источники власти. Испанскому политологу Мануэлю Кастельсу это позволило охарактеризовать современное общество как «общество сетевых структур», главным признаком которого является доминирование политической морфологии над политическим действием [18 - Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. С. 494.].

   Определение понятия
   Сетевая структура – это децентрализованный комплекс взаимосвязанных узлов открытого типа, способный неограниченно расширяться путем включения все новых и новых звеньев, что придает сети гибкость и динамичность.
   Яркими примерами сетевых структур являются Интернет, финансовые потоки, сети мафиозных структур. Сетевую структуру имеет управление Европейским союзом: оно представляет собой сеть советов министров различных европейских государств.

   Особенность сетевых структур в сфере политики состоит в том, что политическая власть больше не является монополией институтов государства и политических партий. Она распространяется по глобальным сетям богатства, информации и имиджей, которые циркулируют и видоизменяются, не привязанные более к какому-то одному определенному географическому месту. Как верно подмечает Кастельс, «новая власть заключается в информационных кодах, в представительских имиджах, на основе которых общество организует свои институты, а люди строят свои жизни и принимают решения относительно своих поступков» [19 - Кастельс М. Указ. соч. С. 496.].
   Механизм осуществления политической власти в обществе сетевых структур тоже имеет специфику. Только тот, кто способен подключить свою сеть к средствам массовой информации или стать владельцем одного из информационных каналов, обзаводится своеобразным рубильником – главным рычагом власти, который позволяет формировать виртуальный мир общества и манипулировать им. Сближение технологии политического процесса с информационными технологиями позволило создать управляемое виртуальное политическое пространство, с помощью которого власть активно стремится подчинить себе реальный мир политики.
   Глобализация усилила взаимозависимость и взаимопроникновение разнородных политико-экономических систем, способствовала стиранию жестких политических границ и разбалансированию формализованных прежде политических институтов. Новая встреча цивилизаций и культур в условиях информационной революции необычайно накалила вольтову дугу межкультурных, межэтнических и межконфессиональных противоречий, что привело к распространению множества конфликтов низкой интенсивности и сильно дестабилизировало мировой политический процесс.
   Новыми постклассическими политическими акторами стали транснациональные корпорации и медиамагнаты, монополизировавшие СМИ, вооруженные черным пиаром телекиллеры, представители террористических группировок, участники неуправляемых миграционных потоков, маргинальные или криминальные структуры. В последние годы в политический словарь прочно вошли такие термины, как «боевики», «группы захвата», «зачистка территории». К сожалению, для решения своих политических проблем новые посттрадиционные субъекты политики, во многом сформировавшиеся вне политической системы, используют нелегальные, полулегальные и попросту мафиозные методы политической борьбы, игнорируя сложившиеся политические нормы и традиции, нарушая законы, расшатывая политическую систему по всем измерениям.
   Взрывы в российских городах (Москве, Буйнакске, Волгодонске, Волгограде), американская трагедия 2001 г., взрывы поездов в Испании в марте 2004 г., серия терактов в Лондоне в 2005 г. (скорбный список можно продолжать) свидетельствуют о том, что посттрадиционные субъекты политики оказались настоящей проблемой не только для политической периферии, но и для большой политики.

   Точка зрения
   Американский политолог Сэмюэл Хантингтон (1927–2008) в своей знаменитой книге «Столкновение цивилизаций» (1996) подчеркивал, что официальные политические лица для характеристики новых посттрадиционных политических акторов не случайно используют такие термины, как «стоящие вне закона», «аморальные», «преступные». Тем самым таким персонажам отводится место вне цивилизованного политического порядка, они рассматриваются как легитимная мишень для контрмер со стороны правительства. По существу, речь идет о новой гражданской войне, и сегодня в этой необъявленной войне погибает больше людей, чем на объявленных полях сражений [20 - См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003. С. 341.].

   Итак, мы убедились, что центральный конфликт современной постклассической картины мира политического – это конфликт политической системы и внесистемной оппозиции, состоящей из разрозненных постклассических криминальных акторов. В целом постклассический политический мир характеризуется стратегической нестабильностью, конфликтами низкой интенсивности, виртуальными формами политической борьбы, нарастанием информационной агрессии и неравновесным состоянием всех политических институтов.

1.3. Методы политической науки: от жестких к мягким политическим технологиям

   Политология, являясь междисциплинарной наукой, имеет богатый арсенал исследовательских методов. Их можно разделить на пять групп:
   1) общенаучные методы (общелогические, позитивистские и эмпирические);
   2) методы классической политологии;
   3) методы, заимствованные политической наукой из других отраслей научного знания (социологии, философии, истории, психологии и др.);
   4) методы постклассической политологии;
   5) методы прикладной политологии.

Общенаучные методы

   Такого рода методы принадлежат науке в целом, их используют практически все отрасли современного научного знания. Сюда относятся общелогические методы: анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия, экстраполяция, обобщение и пр. Широко известны методы эмпирических исследований, которыми пользуются все общественные науки: наблюдение, анализ документов, лабораторный эксперимент, опрос при помощи анкеты, опросника, статистические методы, деловые игры. Кроме того, современная политология применяет позитивистские научные методы, ведущими среди которых являются системный анализ и бихевиористский подход.
   Системный анализ в политологии предполагает рассмотрение мира политики как взаимосвязанного саморегулирующегося механизма, состоящего из взаимозависимых элементов, каждый из которых действует как функция целого. Этот метод противостоит, с одной стороны, представлениям о политическом процессе как механической сумме или конгломерате элементов, а с другой – представлениям о безыскусном органическом единстве, которое не нуждается в умышленном упорядочении властями. Эвристический потенциал системного подхода заключается в идее использования концепции системной целостности объекта, каждый элемент которого наделяется определенной функцией, а цепочка «элемент – функция – система» позволяет отразить функциональное единство элементов данного объекта как системы.
   Таким образом, структурно-функциональный метод является составной частью системной методологии. В политической науке системный анализ одними из первых в 1950–1960 гг. начали использовать американские политологи Толкотт Парсонс (1902–1979), Дэйвид Истон (1917–2014) и Габриэль Алмонд (1911–2002). Этот метод помогает исследователям упорядочить сложные политические механизмы и процессы с помощью идеи системной целостности. Системный анализ успешно используется и современными политологами. Однако в последние годы его подвергают справедливой критике за абсолютизацию идеи целостности и стабильности в политике, тогда как на практике любые политические институты противоречивы, неустойчивы, гетерогенны и полны внутренних конфликтов.
   Бихевиористский подход обращает основное внимание на поведение человека, изучая его стимулы и реакции в процессе политических взаимодействий. Исследователи, которые используют бихевиористские методики, полагают, что благодаря адекватному описанию политического поведения с помощью количественных методов политология сумеет преодолеть свою гуманитарную ограниченность, уподобившись по точности и доказательности естественным наукам. В рамках бихевиористского подхода прежде всего исследуются мотивы и интересы человека политического, а также межличностные взаимодействия в политическом процессе.
   Следует подчеркнуть, что бихевиористский подход не интересуется внутренним миром человека, его сложными психологическими переживаниями; свое основное внимание он фокусирует на внешних проявлениях политической активности человека, измеряя и анализируя то, что поддается количественным исследованиям с помощью анкетирования, интервьюирования, зондирования, контент-анализа. Сегодня такой подход справедливо критикуют за эмпиризм, увлечение фактами и излишнюю описательность.

Методы классической политологии

   Классическая политология сосредоточена на изучении политических институтов: государств, парламентов, конституций, политических партий, избирательных систем. Этот метод получил название институционального подхода. Сегодня он достаточно часто используется в политических исследованиях. Изучение институционализированных форм политической жизни действительно важно. Дело в том, что в отличие от текущих политических процессов сложившиеся политические институты достаточно устойчивы и стабильны. Институциональный подход привлекает исследователей простотой и доступностью методологии: политические институты легко изучать, поскольку они существуют легально на основе известных законов, правил и норм.

   Из истории институционального подхода
   Увлечение институциональным подходом в первой половине XX в. привело к тому, что в теории политической модернизации долгое время господствовало убеждение, согласно которому заимствование институтов демократии, хорошо зарекомендовавших себя в странах Запада, способно не только сыграть решающую роль, но и ускорить процесс модернизации в странах догоняющего развития. Более 40 государств Африки буквально скопировали Конституцию США, однако это ни на йоту не приблизило их к идеалам демократического общества. Оказалось, что политические институты сами по себе, без живой человеческой активности, высокой политической культуры, мертвы. Институты – застывший каркас политической системы. Вдохнуть жизнь в эти мертвые формы может только человек.

   Нормативный подход по праву считается классическим методом политологии. Его основная идея состоит в разработке и обосновании политического идеала – модели наиболее совершенного политического устройства. Все известные политические мыслители, начиная с Платона и Аристотеля, использовали нормативный подход, предлагая человечеству свои модели идеального общества. Следует подчеркнуть, что истинность нормативных политических теорий конвенциальна, т. е. зависит от признания или непризнания людьми, поэтому концепции, разработанные на основе данного метода, не имеют характера объективного знания. Ярким примером может служить марксистко-ленинская теория коммунистического общества, которая свыше 70 лет была в Советском Союзе эталоном общественного развития, а сегодня большинство россиян считают коммунизм утопией.
   Компаративный подход основан на сравнении аналогичных политических институтов и процессов в разных странах. Компаративный анализ в политике является достаточно сложным и далеко не всегда может дать высокий эвристический результат, поскольку за внешне похожими формами (парламенты, партии, конституции) часто скрываются глубокие социокультурные противоречия, обусловленные особенностями политической психологии и традиций разных народов. Например, сравнительный анализ института президентства в Египте, Франции и Республике Кот-д’Ивуар выявит колоссальное количество социокультурных различий и особенностей, а общим основанием для сравнения в данном случае будет только название самого института.
   Деятельностный подход нацелен на рассмотрение политики как особой сферы человеческой практики, имеющей определенные фазы или этапы реализации. Политика при таком ракурсе изучения выступает прежде всего как процесс подготовки, принятия и осуществления политических решений. Исследование различных форм управления обществом требует первоочередного использования деятельностного подхода, поскольку он позволяет выявить цели и направления политической деятельности, аккумулировать ресурсы и мобилизовать массы, организовать учет и контроль за реализацией поставленных целей и задач.

Методы, заимствованные политологией из других наук

   Современная политология заимствовала ряд методов из других общественных наук. Наиболее известными являются социологический, исторический, социокультурный, антропологический и психологический методы.
   Социологическийметод исходит из того, что политика зависит от социальных процессов и институтов, особенно от социальной и экономической структур общества. С точки зрения социологического подхода политика представляет собой сферу соперничества разных социальных групп, классов, наций, конфессий и государств, отстаивающих на политической сцене свои интересы. Задача социологического метода – выявить и объяснить разнообразные интересы соперничающих социальных групп в политике. В марксистской теории социологический подход был представлен в жесткой экономикоцентричной версии, где политика являлась надстройкой над экономическим базисом и объяснить политический процесс можно только через анализ экономических интересов различных классов и социальных групп.
   Исторический метод, который относится к классическим методам политических исследований, предполагает анализ политического процесса в развитии с использованием исторического вектора – от прошлого к настоящему и будущему.
   Социокультурный метод пытается объяснить политические феномены, апеллируя к историческому опыту конкретного общества: каковы культурные традиции, такова и природа политической власти в обществе. Несомненно, все политические общности формировались и существовали на основе каких-то определенных культурных ценностей, из поколения в поколение передаваемых родителями, церковью, школой и средствами массовой информации. Например, культура протестантизма способствовала развитию в западных странах этики индивидуализма и морали успеха, что привело к особой роли в политике либеральных прав и свобод, защищающих человека. Клановая солидарность в странах Азиатско-Тихоокеанского региона способствовала развитию в Китае, Японии и Корее коллективистской политической культуры, опирающейся на этику групповой солидарности. Таким образом, социокультурный анализ – это методология исследования политических процессов с позиций культуры. Основную роль здесь играет выделение культурных ценностей и традиций, которые детерминируют (определяют) политическое развитие.
   Антропологический метод объясняет развитие политических процессов, исходя из коллективистской сущности человека. Поскольку политика делается людьми и для людей, то умение интерпретировать человеческое измерение политики по праву является ведущим в политическом анализе. Антропологический подход опирается на принцип универсальности человеческого, независимо от этнических, расовых, конфессиональных, социальных и иных различий, что предполагает равноправие всех людей в политике, признание прав и свобод каждого. Другим важным принципом антропологического анализа является политический плюрализм – признание множества разных точек зрения на политические идеалы и ценности.
   Психологический метод во многом дополняет антропологический анализ, апеллирующий к человеческой природе в целом, тем, что сосредоточивает внимание на конкретном человеке и его индивидуальном внутреннем мире. Этот метод исходит из необходимости учитывать субъективные механизмы политического поведения людей. Мотивы, которые приводят людей в политику и заставляют их участвовать в политических процессах, всегда индивидуальны, зависят от черт характера, воли, образования и воспитания. Методы глубинной психологии, среди которых ведущим является психоанализ, позволяют интерпретировать, каким образом аффективные переживания человека, вытесненные в сферу бессознательного, оказывают влияние на политическое поведение человека. С помощью психоанализа можно объяснить различные типы политического поведения, волю к власти и стремление к подчинению.

Методы постклассической политологии

   В связи с формированием на рубеже тысячелетий постклассической картины мира и появлением нетрадиционных субъектов политики происходит постепенный переход в политологии к постклассическим методам исследования. Стратегическая нестабильность, стохастичность, нелинейность, виртуальность и конфликтность постклассической картины мира потребовали использования принципиально новых методологических приемов политического исследования.
   Ситуационный подход. В новой постклассической политической методологии классические методы, описанные выше, получили название жестких за их однозначность, конкретность, последовательный методологический детерминизм и структурализм. Изучение посттрадиционных политических акторов с нестандартными формами политического поведения потребовало перехода к мягкому политическому мышлению и мягким политическим технологиям, рассчитанным на многомерность и пластичность объектов.
   Такие категории, как боевики, религиозные фанатики, мигранты и мафиозные крестные отцы, не поддаются системному анализу, поскольку относятся к внесистемной оппозиции. Они с большим трудом описываются с помощью бихевиористских методик, поскольку не любят давать интервью и участвовать в социологических опросах; почти не имеют аналогов в политической истории, слабо институализированы и не стремятся к этому; не связаны с культурными традициями страны. Для исследования подобных сложных посттрадиционных политических акторов ученые попытались использовать ситуационный анализ, обладающий всеми признаками постмодернистской методологии.
   Метод ситуационного анализа исходит из того, что для исследования многомерных, перманентно меняющихся политических объектов можно одновременно использовать разные политические методологии, которые будут дополнять друг друга. Особенно важно при этом учитывать сильные и слабые стороны каждого метода, чтобы по возможности корректировать недостатки любой выбранной методики с помощью альтернативных подходов. Институциональный анализ может успешно сочетаться с социокультурным, компаративным и историческим подходами, а системный анализ может быть дополнен психологическим и антропологическим методами.
   Ситуационный подход в политике предполагает, что в процессе исследования закономерно возникают проблемные зоны, точки бифуркации (раздвоения) политического процесса, и это также нацеливает на использование альтернативных методологических приемов. Общие условия стратегической нестабильности позволяют предвидеть инверсию, т. е. развитие обратных (попятных) процессов, когда многие политические показатели резко меняются на альтернативные, что требует непрерывной корректировки методологического курса.
   Междисциплинарный подход основан на идее объединения методов различных гуманитарных наук для исследования сложных объектов и процессов современной политики. Сегодня политологи часто используют наряду с политологическими и общенаучными методами специфические методологические подходы других наук – экономики, юриспруденции, психологии, культурологии. Например, при изучении политических процессов в условиях мирового экономического кризиса невозможно обойтись без использования методологического арсенала экономики. Однако при этом важно опираться на современные правовые акты, регулирующие политические процессы в разных странах мира.
   Синергетический подход занимает важное место среди постклассических методов исследования. Синергетика – наука о самоорганизации сложных систем, поэтому применение синергетического метода в политологии подразумевает прежде всего поиск механизмов самоорганизации политической системы.

   Точка зрения
   Основы синергетики разработаны Ильей Пригожиным (1917–2003) и Изабеллой Стенгерс, которые утверждали, что современная научная картина мира претерпевает радикальные изменения в сторону множественности, темпоральности и сложности: «По своему характеру наша Вселенная плюралистична, комплексна. Структуры могут исчезать, но могут и возникать. Одни процессы при существующем уровне знаний допускают описание с помощью детерминированных уровней, другие требуют привлечения вероятностных соображений» [21 - Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой: пер. с англ. М., 1986. С. 34–37.].

   С позиций синергетики многообразие мира является важным условием его развития, поэтому при анализе политических феноменов также необходимо принимать во внимание все многообразие факторов, влияющих на политику со стороны других сфер жизни: экономики, экологии, культуры, социальной сферы, географии, демографии. В этой связи синергетическая методология рассматривает любое упрощение или снижение многообразия как серьезное искажение в картине научного исследования, что на практике может привести к тяжелым политическим ошибкам. Другими словами, синергетический подход обязывает исследователя при изучении политического процесса исходить не только из анализа собственно политических составляющих, но обязательно принимать во внимание сложные опосредованные воздействия на политику со стороны других факторов, не являющихся политическими.
   Синергетический метод, таким образом, позволяет сблизить естественно-научный и гуманитарный подходы в рамках современного научного исследования. Один из способов практического решения этой задачи в политологии – использование широкого набора регулировочных параметров, которые относятся и к гуманитарным, и к естественно-научным дисциплинам. Например, регулировочные параметры развития должны представить все обнаруженные исследователем влияния на политическую сферу: социокультурные, экологические, демографические, этнические, географические и др.

   Цитата и интерпретация
   В известном докладе Римскому клубу «Фактор четыре» (1997) справедливо отмечено: главный недостаток современного политического анализа состоит в том, что политологи «часто впадают в ошибку, рассматривая почву как грязь, живые организмы как мертвые, природу как какую-то помеху, опыт, накапливаемый на протяжении миллиардов лет, как не заслуживающий внимания, а будущее как товар, теряющий свою ценность (в соответствии с учетной ставкой, составляющей десять процентов годовых)». Сегодня как никогда важно, чтобы политологи принимали во внимание задачу продуктивного использования тех благ, которые мы берем взаймы у Земли и друг у друга, что даст нам выигрыш во времени для поиска новых эффективных решений проблем человеческого существования в условиях глобального экологического кризиса [22 - См.: Вайцзеккер Э., Ловинс Э. Б., Ловинс Л. Х. Фактор «четыре». В два раза больше богатства из половины ресурсов // Новая постиндустриальная волна на Западе. С. 625–628.].

   Именно синергетический метод позволяет политологам отказаться от классических дихотомических пар «политика – экономика», «природа – культура», «духовная жизнь общества – материальное производство» и прийти к новому научному синтезу. Политическая жизнь в последнее время дает бесчисленное множество примеров, показывающих, насколько безнадежно смешались такие понятия, как «создание богатства» и «стремление к счастью», «возможности для получения прибыли» и «исконные права человека», «личный успех» и «общественные интересы». Синергетический метод в политологии позволяет глубже понять, что политическая эффективность – всего лишь средство, а не самоцель: политика должна быть эффективной, но не самодостаточной, поскольку в политике не находит своего полного отражения цель существования человека, которая отнюдь не сводится к проблеме завоевания власти.
   Политическое развитие в рамках синергетики выступает как нелинейный процесс, где периоды стабильного развития (аттракторы) сменяются зонами бифуркации или кризисов, после которых возникает целый спектр альтернатив политического развития. Приближаясь к точкам бифуркации, политическая система теряет устойчивость, а затем переходит в новое состояние. Переход осуществляется за счет флуктуаций, случайных факторов, поэтому «необратимость и случайность отныне рассматриваются не как исключение, а как общее правило… основной акцент научных исследований переместился с субстанции на отношение, связь, время» [23 - Пригожин И. Порядок из хаоса. С. 53.].
   Таким образом, синергетический подход позволяет, с одной стороны, увидеть сложную многовариантность, многовекторность политического процесса, а с другой – подчеркнуть роль и значение политического выбора субъектов политики, ведь выбор политического будущего в существенной степени зависит от политической воли лиц, принимающих решения.
   Политическая герменевтика. Помимо синергетики защитой от жестких методов стало понимающее знание, ориентированное на интерпретацию сложного ценностного мира современной политики, где пересекается множество конфессиональных, этнических и цивилизационных факторов. К числу постклассической понимающей методологии относится политическая герменевтика, интерпретирующая сложные тексты политической культуры. Метод политической герменевтики позволяет рассматривать феномены политической культуры как продуцированные цивилизацией и развивающиеся в поле цивилизации. В этих целях часто используется метафора картины политического мира как ключевая для политической герменевтики. Применение подобной метафоры с самого начала предполагает поиск ответа на вопрос: как разнообразные и часто рассеянные политические процессы собрать вместе, соединить в некий фокус, который поможет нам увидеть за цветущей сложностью единое полотно другой политической культуры?
   Первое правило политической герменевтики можно сформулировать следующим образом: целое следует понимать, исходя из частного, а частное – исходя из целого. Это правило, выработанное античной риторикой, герменевтика перенесла с ораторского искусства на искусство понимания. При такой общей интенции исследования мы сразу же сталкиваемся с проблемой герменевтического круга: если процесс понимания постоянно переходит от целого к части и обратно к целому, то задача исследователя состоит в том, чтобы концентрическими кругами расширять единство понятого смысла.

   Цитата и интерпретация
   Метод политической герменевтики можно представить в виде непрерывной разработки все более точных эскизов картины политического мира: опираясь на факты, мы должны постоянно осуществлять «набрасывание смысла» (М. Хайдеггер). Как только в картине политического мира начинает проясняться какой-то смысл, мы должны сделать первый предварительный набросок всей картины в целом. Пересмотр предварительного наброска может привести к новому «набрасыванию смысла», к замене предварительных политических понятий более точными и уместными в данной культуре. Возможна также одновременная разработка соперничающих набросков, пока не установится однозначное единство смысла. Именно это постоянное «набрасывание заново» составляет смысловое движение понимания и истолкования другой политической культуры.

   В политике герменевтический круг может быть представлен в виде дихотомии «политические интересы – политические ценности». Прагматичный политик на переговорах концентрируется исключительно на интересах, забывая о ценностях и традициях другой цивилизации. Наконец он успешно подписывает договор и через некоторое время с изумлением узнает, что его политические партнеры в своей стране интерпретируют этот договор совсем в другом смысле, о котором он и не подозревал, будучи незнаком с традициями иной политической культуры. Политическая герменевтика должна непрерывно двигаться от фактических политических интересов сегодняшнего дня, которые всегда на поверхности, всегда могут быть выявлены и прояснены, – к единству древней культурной традиции, к картине политического мира в ее целостности и самости. Если политический диалог остается на уровне интересов, он бесплоден, ибо это грубый торг, который не сближает, а разъединяет. Когда политика выходит на высокий уровень понимания ценностей и культурных традиций в диалоге цивилизаций, можно говорить о формировании гуманитарного политического мышления, которое способно сделать политическое пространство глобального мира по-настоящему единым.

Методы прикладной политологии: аналитика и прогностика

   Прикладные политические исследования имеют цель сформулировать конкретные рекомендации политикам и государственным деятелям, продемонстрировать им преимущества тех или иных способов организации политических процессов. Аналитики, эксперты, советники, выступая разработчиками прикладных политических исследований, используют ряд прикладных методов и методик. Наиболее известными среди них являются контент-анализ, факторный анализ, SWOT-анализ, сценарный метод, экспертный опрос, игровые методы, моделирование.
   Контент-анализ (согласно Б. Берельсону) представляет собой исследовательскую технику объективного, систематического и количественного описания очевидного содержания коммуникации. Такой анализ сосредоточен на целенаправленном изучении массива документов с помощью современной компьютерной обработки информации, позволяющей подсчитать частоту упоминания определенных политических имен и событий, произвести необходимое индексирование исследуемых политических явлений.
   Факторный анализ способствует обобщению множества эмпирических данных, выделению основных тенденций. Он основан на объединении групп коррелирующих между собой переменных, которые принято называть корреляционными узлами, в ряд основных факторов.
   SWOT-анализ – это единый анализ сильных (Strengths) и слабых (Weaknesses) сторон, возможностей (Opportunities), опасностей или угроз (Threats) в деятельности политической организации. Он включает анализ как внешних (возможности и опасности), так и внутренних (сильные и слабые стороны) факторов деятельности организации. Для этого обычный лист бумаги делят на четыре квадрата, в каждом из которых записывают соответственно возможности и опасности, сильные и слабые стороны. Однако анализ четырех исходных позиций потеряет смысл, если из него не будут сделаны необходимые выводы для дальнейшего этапа принятия политических решений. Точные и глубокие выводы должны быть сделаны на основе всех этапов анализа: они могут касаться использования возможностей, которые способна представить политическая ситуация; предотвращения опасностей, которые она может в себе таить; укрепления внутренних сильных сторон политической организации и устранения внутренних слабостей.
   Сценарный метод используется в политическом прогнозировании. В его основе лежит разработка ряда сценариев, каждый из которых представляет собой гипотетическую последовательность событий, разворачивающихся в определенном направлении. Это позволяет продемонстрировать предположительную динамику развития события в разных ракурсах.
   Экспертные методы основаны на опросах экспертов – специалистов высшей квалификации в определенной области. В современной практике политического анализа, как правило, используются групповые экспертные оценки, среди которых наиболее известны метод Дельфи и мозговой штурм.
   В рамках так называемого дельфийского метода эксперты взаимодействуют заочно, письменно отвечая на вопросы, при этом соблюдается принцип анонимности индивидуальных оценок, которые затем статистически обрабатываются.
   Мозговой штурм представляет собой технику непосредственного креативного взаимодействия группы экспертов, при этом задачи генерирования новых идей, а также их анализа и оценки решаются раздельно. Другими словами, мозговой штурм – это способ работы группы, при котором первоочередной целью является нахождение новых альтернативных вариантов решения в проблемной ситуации [24 - См.: Санталайнен Т., Воутилайнен Э., Поренне П., Ниссинен Й. Х. Управление по результатам: пер. с фин. М., 1993. С. 278–280.]. В русле данной методики выделяют две не пересекающиеся по персональному составу группы: «генераторы идей» и «аналитики».

   Методика мозгового штурма
   Отправным моментом мозгового штурма является не получившая адекватного решения проблема. Мозговой штурм – не чудодейственный инструмент, с помощью которого можно решить все политические проблемы. Лучшие решения находятся тогда, когда речь идет о конкретных политических задачах. По характеру проблемы можно разделить на два основных типа: аналитические, или причинные, и синтетические, или проблемы мер. Мозговой штурм – способ разрешения преимущественно синтетических проблем. К счастью, подавляющее большинство практических политических проблем можно облечь в синтетическую форму «как?»: как это сделать? Наилучшие результаты мозгового штурма достигаются при разработке инноваций, совершенствовании способов работы, а также при улучшении уже разработанных политических планов.
   Хотя мозговой штурм – это вид творческой работы, он имеет относительно шаблонные формы. Сначала (первый этап) представляют проблему для рассмотрения. Затем (второй этап) выдвигают как можно больше идей для решения или смягчения проблемы. При этом на первом этапе критика выдвигаемых идей запрещена. Лицо, излагающее проблему (ведущий), выбирает несколько идей для их дальнейшей проработки на втором этапе. Возможен синтез наиболее ценных идей. На основе выбранных идей впоследствии разрабатываются альтернативные варианты политического решения.
   Мозговой штурм – это ни в коем случае не анализ или принятие решения: данные понятия лучше разделять, поскольку правила игры здесь различны. Процесс мозгового штурма обычно длится два-три часа, причем большая часть времени приходится на последнюю стадию – построение действенных решений. При организации мозгового штурма в состав группы, как правило, входят:
   а) ведущий (модератор), т. е. лицо, которое излагает проблемы и несет ответственность за выполнение решения. Ведущий, обладающий задатками хорошего организатора, должен знать, к чему он стремится; побуждать и вдохновлять участников на поиск новых и оригинальных решений; уметь переводить приходящие на ум критические соображения в форму вопросов «как?» (к примеру, фразу «Это стоит слишком дорого» преобразовать в форму «Как можно добиться этого по более низкой цене?»);
   б) генераторы идей (от пяти до 12 человек), т. е. все прочие участники. Хорошо, если в группе идеологов есть и специалисты, и «профаны», т. е. люди, не знающие проблемы: им значительно легче высказать идеи, потому что они мыслят нестандартно. Суждения «профанов» служат своеобразным катализатором идей для специалистов.
   Фактором, более других препятствующим мозговому штурму, является критика. Она действует двояко: заставляет лицо, высказывающее критические замечания, мыслить логично, что мешает другим искать отличные от стандартных идей решения. Другие факторы, препятствующие появлению идей: официальность и формальность; поиск «правильных» решений; разъяснения и обоснования; пассивность.
   Говоря об успехе мозгового штурма (т. е. появлении новых идей), прежде всего следует упомянуть о безопасной и открытой атмосфере, ибо в условиях критики практически невозможно заставить людей раскрыться, поскольку рождение идей всегда связано со свободой мысли. Другие факторы, способствующие успеху в появлении идей: активное воображение и желание; развитие, переработка и объединение высказанных идей; удивление и сомнение в отношении имеющегося решения; поиск аналогичных проблем и действий; активность.

   Как уже отмечалось, мозговой штурм не годится для рассмотрения всех проблем. По своему характеру это поисковая работа, которую должна завершать аналитическая деятельность.
   Игровые методы дают возможность имитировать в виде ролевой игры развитие тех или иных политических процессов, что позволяет предсказать вероятные варианты развития сложных политических ситуаций. Например, в виде ролевой игры можно смоделировать предстоящие политические переговоры.
   Таким образом, современная политическая наука располагает сложным инструментарием и фундаментальных, и прикладных политических методов, которые взаимно дополняют и обогащают друг друга, что является залогом их творческого развития.

Контрольные вопросы

   1. В чем значение «политики как науки и искусства»?
   2. Почему политику часто называют «искусством возможного»?
   3. В чем заключается сущность предмета политологии?
   4. Какие методы политологии вам известны? Дайте их краткую характеристику.
   5. Что означает переход от жестких к мягким политическим технологиям?
   6. Какие методы политической науки относят к классическим, а какие – к постклассическим и почему?
   7. Каковы сущность и значение политической герменевтики и синергетики как методов политического исследования?
   8. Почему постклассическое политическое пространство организовано по сетевому принципу?
   9. В чем заключается смысл главного политического конфликта постклассического политического мира?

Глава 2. Политическая власть в информационном обществе

   Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
Уильям Шекспир

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о природе и особенностях, легальности и легитимности политической власти, о возможностях и проблемах политической власти в информационном обществе;
   • уметь оперировать понятиями: политическая власть, легальность, легитимность;
   • владеть важнейшими теоретико-методологическими подходами к исследованию политической власти.

2.1. Природа и особенности политической власти

   Стремление к власти – одна из самых сильных человеческих страстей. Некоторые психологи даже предлагают разделить всех людей на два основных типа – властных и подчиняющихся, ибо и то и другое является страстью: есть страсть подчинять и страсть подчиняться. Впрочем, бывает и исключение: две эти противоположные страсти сходятся в одной человеческой душе. Сильный внутренний конфликт может «взорвать» человека изнутри, какое бы высокое политическое положение он ни занимал.

   Пример из отечественной политической истории
   В русской политической истории это случилось с императором Александром I (1777–1825, российский император с 1801). Он рос тихим и послушным мальчиком, зачитывался французскими романами, любил уединенные прогулки; будучи ребенком, трепетал перед деспотичным отцом – императором Павлом I и всемогущей бабкой – Екатериной Великой. Казалось, сама судьба создала его для подчинения… И вдруг группа заговорщиков предлагает молодому Александру чудовищное искушение: завладеть троном, убив отца. Робкий и застенчивый юноша соглашается. Заговор осуществляется, Александр I становится императором и неожиданно обнаруживает в себе колоссальную властную энергетику. Его царствование было триумфально. Русские войска разгромили Наполеона, казавшегося непобедимым. Александр в ранге «победителя над победителем» руководит Венским конгрессом, на котором определяются судьбы послевоенного мира.
   Однако на вершине славы, вместо того чтобы упиваться успехом, император впадает в депрессию, начинает мучиться угрызениями совести, грехом отцеубийства. Его таинственное исчезновение в Таганроге породило массу слухов. Официальной версии о том, что император неожиданно простудился и умер, мало кто поверил. Александра I хоронили в заколоченном гробу, никто не видел его лица, что противоречило христианским канонам похорон августейшей особы. Некоторые исследователи полагают, что Александр I мог уйти в монастырь, потребовав сохранить тайну пострига. Бремя политической власти, полученной через отцеубийство, оказалось для него непосильным…

   Борьба за власть – тайная пружина истории. За пестрым калейдоскопом событий часто скрывается высочайший накал страстей. Приход к власти монархов, диктаторов и президентов сопровождается беспощадной закулисной борьбой, в которой используются самые сильные средства – вплоть до убийств, отравлений, заговоров, грязной клеветы, откровенного подкупа избирателей и подтасовки результата выборов.
   Что же такое политическая власть – зло или благо? По утверждению ученых, политическая власть есть способность, право и возможность господствовать над людьми с помощью закона, авторитета и принуждения. Власть, которая опирается на насилие, становится злом; если в основе власти закон и справедливость, она может послужить на благо людей. Власть – инструмент политика, и самое главное заключается в том, в чьих руках находится этот инструмент.

   Цитата
   Как гласит восточная мудрость, Конфуций, проходя мимо подножия горы Тай, увидел горько плачущую женщину. Учитель быстро подошел к ней и попросил своего ученика расспросить ее. «Ваши рыдания таковы, – сказал тот, – что заставляют думать о горчайшем из горьких переживаний». Женщина ответила: «Отца моего мужа убил тигр. Мой муж так же был убит, и сын погиб таким же образом…» Учитель сказал: «Почему вы не покинете это место?» В ответ он услышал: «Здесь не гнетет правление». Тогда учитель сказал: «Запомните это, дети мои. Угнетающее правление ужаснее тигров» [25 - Конфуций. У истоков мудрости / сост., пер. и коммент. И. И. Семененко. М., 2008. С. 169.].

   Политическая власть очень сильно отличается от всех других видов власти – родительской (власть отца), экономической (власть денег), религиозной (власть церкви), военной (власть армии) и пр. Политическая власть – это высший тип власти, созданной человеком с целью организации совместной жизни и обеспечения безопасности. Если экономическая, правовая, семейная, военная власть регулирует какую-то отдельную сторону человеческой жизни, то политическая власть пронизывает все сферы деятельности. Ее важнейшими признаками являются монополия на регламентацию групп общества и возможность принуждения в отношении личности и общества.

   Мнение известного политолога
   Известный американский политолог Толкотт Парсонс писал: «Власть понимается… как посредник, тождественный деньгам, циркулирующий внутри того, что мы называем политической системой, но выходящий далеко за рамки последней и проникающий в три функциональных подсистемы общества… – экономическую подсистему, подсистему интеграции и подсистему поддержания культурных образцов» [26 - Парсонс Т. О понятии «политическая власть» // Антология мировой политической мысли: в 5 т. М., 1997. Т. 2. С. 479.].

   Средства осуществления политической власти разнообразны: право, авторитет, убеждение, традиции, принуждение, насилие. В современном обществе важными ресурсами власти становятся знания и информация, а также средства их получения и распространения. Вот почему средства массовой информации сегодня часто называют четвертой властью (после законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти).

2.2. Власть в зеркале политической науки

   Политология рассматривает политическую власть как основу существования и развития человеческого общества. В качестве ответа на вопрос, почему некоторые люди обладают политической властью над другими, выдвигаются объяснения, которые имеют биологическую, психологическую, рациональную, иррациональную, функциональную и социокультурную природу.

   Цитата
   У истоков исследования проблемы власти стоял древнегреческий философ Аристотель (384–322 до н. э.), который подчеркивал, что «человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек; его и Гомер поносит, говоря «без роду без племени, вне закона, без очага»; такой человек по природе своей только и жаждет войны; сравнить его можно с изолированной пешкой на игральной доске» [27 - Аристотель. Политика. М., 1997. С. 37.].

   Некоторые современные ученые, пытаясь объяснить феномен политической власти с биологической точки зрения, вслед за Аристотелем приходят к выводу, что человеку присуще врожденное свойство образовывать политические общности и повиноваться своим лидерам. На юге Африки и на севере Америки, в Китае и в Европе человек создавал политические общности, жил в государстве и повиновался своим правителям.
   Все это так, но возникает вопрос: если человечество политично по своей сути, то почему распадаются политические системы и люди перестают подчиняться политической власти? Нельзя не заметить, что некоторые люди вовсе не приемлют политической власти. С психологической точки зрения власть для них – синоним насилия, неравенства и даже жестокости.
   На вопрос, какие психологические механизмы способны привести к образованию общности людей, где осуществляется феномен политической власти, пытается найти ответ политическая психология. Большинство психологических теорий тесно связано с биологическими концепциями: в основе тех и других лежит утверждение, что у человека есть врожденные способности образовывать политические общности.

   Эмпирические исследования
   В политической психологии широкую известность получили опыты американского исследователя Стэнли Милгрэма (1933–1984). В ходе эксперимента он давал команду нескольким произвольно отобранным людям посылать постоянно возрастающий электрический разряд к стулу, на котором сидел другой испытуемый. Люди спокойно выполняли указания экспериментатора. Как выяснилось, большинство испытуемых были против насилия, но подчинялись указаниям профессора, потому что он – лицо, облеченное властью, – приказывал им это делать. По мнению испытуемых, за любой вред, причиненный жертве, нес ответственность именно он. Эти и другие психологические исследования показывают, что в основном люди являются по натуре конформистами и лишь единицы способны отстаивать свой собственный взгляд на вещи.

   Многие политические психологи полагают, что крупные политические ошибки обычно совершаются вследствие так называемого группового решения. Это ситуация, при которой политические лидеры убеждают себя в том, что принятое ими решение является оптимальным, а текущая политика – оправданной. Они стараются игнорировать мнение людей с нонконформистским мышлением; успокаивают себя тем, что знают, как нужно действовать, и не испытывают сомнений.
   Феномены группового мышления и подчинения власти свидетельствуют о том, что в человеке глубоко заложена скрытая внутренняя потребность организовываться в группы и действовать сообразно коллективно принятым принципам и нормам. С одной стороны, такая черта делает возможным существование человеческой цивилизации, с другой – именно благодаря этому свойству человеческой психики стали возможны ужасы тоталитаризма. В фашистской Германии миллионы людей добровольно отказались от политической свободы, подчинившись бесконтрольной власти кучки вождей, при этом миллионы других проявляли безразличие, не считая возможным вести борьбу с режимом и умирать за собственную свободу.

   Мнение известного философа
   Американский философ Джон Дьюи (1859–1952) писал: «Серьезная опасность для нашей демократии состоит не в том, что существуют другие тоталитарные государства. Опасность в том, что в наших собственных общественных институтах существуют те же предпосылки, которые в других государствах привели к победе внешней власти, дисциплины, единообразия и зависимости от вождей. Соответственно, поле боя находится и здесь, в нас самих, и в наших общественных институтах» [28 - Dewey J. Freedom and Culture. N.Y., 1939. P. 21.].

   Многие ученые рассматривают феномен политической власти с рациональной точки зрения – как проявление присущей человеку разумности. Классик английской политологии Джон Локк (1632–1704) утверждал, что люди образуют общности, потому что здравый смысл подсказывает им: это значительно лучше анархии. В отсутствие власти в обществе начинается борьба «всех против всех», в которой торжествует грубая сила. Чтобы обезопасить свою жизнь и собственность, люди формируют руководящие органы, правительство, которое призвано защищать общественные интересы. Если правительство плохо выполняет свои обязанности, люди имеют право распустить его и создать новые органы власти.
   Авторы американской Декларации о независимости и Конституции были глубоко привержены духу рационализма своей эпохи. Следуя принципам популярных в то время философов, они формулировали свои доводы так, будто любая политическая деятельность столь же логична, как и физические законы Ньютона. Но насколько в действительности рациональны и разумны политические деятели? Откуда люди могут знать, почему член Государственной думы или конгресса США по какому-либо вопросу голосует именно так, а не иначе? Ведь на решение депутата могут влиять не только пожелания избирателей, политические убеждения, интересы нации или узкой заинтересованной группы, но и личные симпатии, предрассудки и обиды. Многие политические вопросы слишком сложны, чтобы их можно было объяснить исключительно с позиции рациональности. Вместе с тем рациональный подход к проблеме власти имеет очевидные достоинства: политики, которые пытаются руководить и принимать решения с позиции рациональности, имеют больше шансов править справедливо и гуманно. К тому же, если руководитель будет верить в разумность людей, он станет уважать способность общества распознавать ошибочность действий и поступков политиков.
   Существует и противоположная, иррациональнаяточка зрения на феномен политической власти. Так, Муссолини и Гитлер были уверены в том, что люди по природе своей неразумны, охвачены первобытными страхами, ориентируются на примитивные стереотипы. Мышление людей иррационально, поэтому управлять ими удобнее всего, используя упрощенные символы, мифы и массовые зрелища; для сохранения власти над толпой надо постоянно снабжать ее новыми мифами, обожествляющими человека, стоящего у власти.
   Для иррационалистов власть вождя – абсолютна; законы, по которым живет общество, должны быть актом его воли. Какие-либо границы между моралью и законом вовсе не определяются, что позволяет государству контролировать даже сферу личных переживаний людей. Чтобы удобнее было манипулировать массовым сознанием, провозглашается культ вождя – Сверхчеловека, всеведущего, всемогущего, почти Бога.

   Психологический портрет
   Константин Симонов оставил нам очень яркий психологический портрет Иосифа Сталина – портрет всесильного Вождя, который знает о своем могуществе, но хочет добиться максимального эффекта, вызвав трепет у окружающих:
   «Трудно сказать, был ли он сдержан вообще, очевидно, нет. Но личину эту он давно надел на себя, как шкуру, к которой он привык до такой степени, что она стала его второй натурой. Это была не просто сдержанность, это была манера, повадка, настолько, что она воспринималась как естественная. Но на самом деле в ней был расчет на то, чтобы не показать никому, что он думает, не дать угадать своих мыслей, не дать никому составить заранее представление о том, что он может сказать и как он может решить.
   … Мимика его была чрезвычайно бедной, скупой; он не делал подчеркнуто-непроницаемого выражения лица, но его лицо было спокойно. А кроме того, он любил ходить так, чтобы присутствующие не видели его лица, а так как он сам выбирал эти моменты, то это тоже помогало ему скрыть свои чувства и мысли. По его лицу невозможно или почти невозможно было угадать направление его мыслей. И в этом был смысл, потому что охотников угадывать его мысли было много…» (10 сентября 1962 г.) [29 - Симонов К. С. Разные лица войны (повести, стихи, дневники). М., 2004. С. 23–24.].

   Толпа для вождя подобна дикому зверю, которого можно заставить выполнять любые команды с помощью ударов хлыста и мелких подачек. Свободу личности следует ограничить. Должен быть провозглашен примат интересов государства над благом отдельного человека. Таким образом, утверждение тоталитаризма одновременно является и отрицанием гуманизма.
   К сожалению, историческая практика показала, что иррациональная точка зрения на поведение людей содержит некоторую долю истины. Однако претворение в жизнь этой теории всегда влекло за собой катастрофические последствия: вспомним деятельность Муссолини в Италии, Гитлера в Германии, Перона в Аргентине. Политические деятели, опирающиеся на учение иррационалистов, сами, как правило, начинают верить тому, что проповедуют, и ведут свой народ к опустошительным войнам, разрухе и рабству.
   В середине ХХ в. большое влияние в политической науке получил структурно-функциональный подход американского социолога Т. Парсонса, который попытался представить политическую жизнь в виде системы, где все политические элементы – государство, партии, общественные организации – образуют функциональные взаимосвязи. Власть в политической системе выполняет самую главную функцию – организующую. Парсонс сравнил ее с ролью денег в экономике, которые проникают всюду и становятся главным мерилом и стимулом экономического развития.
   Структурно-функциональный подход помог ученым увидеть власть в новом свете – с точки зрения функциональной роли в организации политической жизни. Однако увлечение анализом безличных механизмов оставило без внимания качественную природу власти: ее национальное и культурное лицо. В связи с этим большой интерес вызывают теории, старающиеся объяснить феномен политической власти, апеллируя к культуре цивилизации.
   С точки зрения социокультурного подхода каковы культурные традиции, такова и природа власти. Все политические общности формировались и существовали на основе культурных ценностей, из поколения в поколение передаваемых родителями, церковью, школой, а затем и средствами массовой информации. Если на протяжении истории человечества какие-то государства развивались и существовали в атмосфере мира и сотрудничества, то только благодаря тому, что рожденные в них дети из поколения в поколение воспитывались в духе подобных традиций.

   Цитата и интерпретация
   Макс Вебер в работе «Протестантская этика и дух капитализма» (1905) пытался доказать, что вся система политических отношений в Европе сформировалась под влиянием культуры протестантизма, который утверждает представление о Боге как о всесильном творце мира, активно вмешивающемся в земные дела: он карает грешников и поощряет праведников. Любой успех, будь то достижение власти или богатства, становится знаком божьего благословения, а «в качестве наилучшего средства для обретения внутренней уверенности в спасении рассматривается неутомимая деятельность в рамках своей профессии» [30 - Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избр. произв. С. 149.]. Культура протестантизма формирует мораль успеха, достижительности, утверждает дух соревновательности, индивидуализма и высоко возносит человека, сумевшего добиться политической власти. Так возникла знаменитая американская мечта о мальчике, который хочет стать президентом и в конце концов добивается этого.

   Политическая культура любой страны складывается под влиянием множества разнообразных факторов: экономического развития, религии, морали, этики воспитания, традиций и обычаев. Сторонники социокультурной школы (А. Тойнби, Н. Я. Данилевский, П. А. Сорокин) настаивали на том, что политическая система начинает разрушаться, когда перестает соприкасаться с национальной культурой.

   Пример
   История дает нам немало примеров подобного рода. Можно вспомнить события в Иране в конце 1970-х гг., когда шах предпринял попытку модернизировать исламское общество в западном стиле. Иранцы отвергли западные ценности и образ жизни, изгнали шаха и приветствовали приход к власти религиозного лидера традиционного толка – аятоллы Хомейни, который стоял значительно ближе к тем культурным ценностям, которые они чтили.

   Вряд ли кто-нибудь сегодня станет оспаривать тот факт, что культура оказывает значительное влияние на политическую жизнь народа. Однако и «культурная школа» в политологии не находит ответа на ряд вопросов. Например, что такое политическая культура народа: продукт экономического развития, результат сложного психологического взаимодействия родителей и детей или хранилище прошлого страны? Нет однозначного решения и другой проблемы: если культура определяет политическую деятельность, то различные политические системы должны отличаться друг от друга в соответствии с особенностями национальных культур. Однако именно в политической сфере мы наблюдаем сходство моделей и процессов в государствах с различной национальной культурой. Возможно, только синтез различных школ и точек зрения позволит полнее понять источник и природу политической власти.

2.3. Легальность и легитимность власти

   История знает различных правителей: законных монархов и самозванцев, популярных президентов и ненавистных диктаторов. На политическую судьбу лидера решающее влияние оказывало то, каким путем он пришел к власти: законным или нет.

   Пример из отечественной политической истории
   Борис Годунов (1551–1605, русский царь с 1598) добился престола, перешагнув через убийство царевича Димитрия. Умный, честолюбивый правитель изо всех сил старался завоевать доверие народа: открывал государственные хлебные закрома для нуждающихся, делал богатые подарки монастырям, одаривал купцов, словом, льстил народу и искал его расположения. Однако тень совершенного беззакония таинственно преследовала Годунова, внося тревогу и нервозность в его царствование. Из уст в уста передавалась молва о незаконности власти Бориса Годунова, о том, что царевич Димитрий чудесным образом спасся, он и есть настоящий царь.

   Трагедия Бориса Годунова – это трагедия беззакония власти, которую в конечном счете народ не принял. Именно поэтому политологи столь пристальное внимание отводят проблеме законности и признания политической власти. Для обозначения указанных понятий используются термины «легальность» и «легитимность».

   Определение понятия
   Легитимность (от лат. legitimus – «согласный с законами, надлежащий, правомерный») является одной из фундаментальных характеристик политической власти, которая свидетельствует о том, что общество добровольно принимает (или не принимает) существующую политическую власть.

   Понятие легитимности в политическую науку ввел М. Вебер. Он подчеркивал, что легитимность не следует сводить к законности (т. е. легальности) власти, понимаемой как принятие обществом политической власти на основании формально-юридических правил.

Типы легитимности

   Легитимность – понятие социально-психологическое, характеризующее внутренние основания для оправдания политического господства. М. Вебер выделял три типа легитимности.
   Общество может принять власть политического лидера, основываясь на традициях и обычаях, которые передаются из поколения в поколение. Такой тип легитимности принято называть традиционным (от лат. traditio – «передача»). Власть монарха – пример традиционной легитимности, освященной авторитетом издавна существовавших патриархальных и религиозно-нравственных установлений. Известно, что современная Великобритания не имеет писаной конституции, но королевская власть освящена политической традицией страны.
   Другой тип легитимности Вебер назвал харизматическим (от греч. charisma – «милость, божественный дар»). Харизма – это личный дар, благодаря которому политик способен влиять на массы, внушать им свою волю. В истории этот тип легитимности власти устанавливался, как правило, в переходные эпохи, когда по каким-либо причинам нормы, традиции и законы переставали эффективно регулировать жизнь общества. Революции, стихийные бедствия, войны и катастрофы рождают харизматических лидеров, которые добиваются власти исключительно благодаря своим личным качествам. Марат и Робеспьер во Франции, Ленин и Сталин в России – вот наиболее яркие примеры политических лидеров, добившихся легитимности политической власти благодаря харизме.
   Третий тип легитимности власти принято называть рациональным (от лат. ratio – «разум»). Рациональная легитимность означает, что общество принимает власть лидера на основании законов или рационально созданных правил. Этот тип легитимности возник в Новое время, когда появились первые республики и были разработаны конституции, регулирующие смену политических лидеров на основе юридических норм. Президенты и премьер-министры в современных республиках обладают рациональной легитимной своей властью.
   Кризис легитимности означает, что в обществе по каким-то причинам происходит нарушение согласия между основными политическими силами по поводу существующей власти. Такая ситуация обычно складывается накануне революций, когда монархи отрекаются от престола или президенты уходят в отставку. Причины, вызывающие кризис легитимности, могут быть разными, но итог один: потеря власти былыми правителями. Наиболее яркий пример такого рода из политической истории России последних лет – добровольная передача Б. Н. Ельциным президентской власти В. В. Путину в декабре 1999 г.
   Итак, вопреки распространенному мнению, власть не может держаться только на силе: ее стабильность обеспечивается законностью и легитимностью, т. е. поддержкой народа.

2.4. Новые возможности и проблемы политической власти в информационном обществе

   Информационная революция бросает вызов всей системе властных отношений. Осознание новых реалий во властной сфере особенно важно, ибо проблема власти была и остается центральной в мире политики. Информационная цивилизация создает новые правила политической игры, выводя властные элиты за пределы централизации, синхронизации и бюрократизации, разрушая старые иерархии власти, словно карточный домик.
   Каждая политическая эпоха знает свою логику власти и властных отношений. Классическая картина мира политического была основана на стройной иерархии отношений власти, когда завоевание властных вершин означало доступ ко всем каналам политического могущества и влияния. Монарх, президент или харизматик-революционер в классической картине политического мира, стремясь завоевать власть, опирался на организацию, централизацию и иерархию. Легитимность власти в обществе основывалась на добровольном признании большинством властных прерогатив согласно монархической традиции, конституции или харизме.
   Информационная революция предоставила в распоряжение соискателей власти принципиально новый ресурс – сеть информационных потоков, и этот ресурс по-новому обозначил все прерогативы политической власти. Если в традиционном обществе монарх имел в своем распоряжении только те данные, которые ему представляли политические советники, то президент в индустриальную эпоху мог пользоваться более широким кругом информации, которую ему предоставляли все политические институты общества. Однако и в том, и в другом случае сообщения были дозированными, управляемыми и регулируемыми, вплоть до создания «железного занавеса».
   Прогресс в коммуникационной сфере сегодня необычайно раздвинул горизонты информационного пространства, предоставив в распоряжение политической власти глобальные информационные потоки. Власть может пользоваться этими потоками, но не в силах ими полностью управлять. В информационном обществе невозможен «железный занавес»: любые манипуляции с информацией носят локальный характер, поскольку сокрытие сведений в одних каналах может быть мгновенно дезавуировано другими информационными потоками.
   Вот она, главная тайна информационного общества! Политическая власть не может полностью контролировать свой новый основной ресурс – политическую информацию, которая постоянно ускользает из ее рук. Политическая власть существует в пространстве неуправляемых информационных потоков, и это, в свою очередь, делает бытие власти таким же неуправляемым. Очень иронично об этом писал Элвин Тоффлер: «Президент чувствует себя так, как будто он кричит в телефонную трубку, а на другом конце никого нет» [31 - Тоффлер Э. Третья волна. М., 2002. С. 622.].
   Могущество власти возросло до немыслимых прежде пределов: ядерная кнопка в руках президента может сегодня превратить планету в пыль за считаные секунды. Однако это поставило и невиданные ранее ограничения на пределы осуществления власти: воспользоваться ядерной кнопкой можно только один раз – первый и последний, и это будет означать полное исчезновение власти. Таким образом, власть и безвластие – две стороны современного информационного могущества.
   Сетевые потоки информации невидимыми, но всесильными нитями опутали и саму основу, костяк политической системы общества – институты власти. Политические партии, парламенты, конгрессы, государственные советы и бюрократические структуры оказались беспомощными «глиняными колоссами» на пути бушующих информационных потоков. Политические иерархии оказались невосприимчивы к сетевым потокам информации, как когда-то были невосприимчивы к республиканским политическим идеалам феодальные структуры власти.
   Самое же главное заключается в том, что иерархические политические институты власти пришли в явное противоречие с сетевой формой организации информации. Чтобы эта тенденция не разрушила основы современного общества, необходимо пересмотреть структуру и организацию политической власти. Бороться силовыми методами с новыми формами организации общества бесполезно, ибо это борьба с «ветряными мельницами», с развитием информационной революции. С точки зрения теории организации очевидно, что институты власти должны соответствовать современной структуре информационных коммуникаций.

   Цитата и интерпретация
   Нельзя допустить, чтобы сбылось пророчество Э. Тоффлера: «Пока нас сотрясает один кризис за другим, честолюбивые Гитлеры и Сталины выползут из-под обломков и скажут нам, что пришло время решить наши проблемы, отбросив прочь не только наши устаревшие институциональные суды, но также и нашу свободу» [32 - Тоффлер Э. Третья волна. С. 654.].

   Между тем сегодня институты политической власти отражают старую систему организации знания и информации. Правительства имеют систему министерств, которые занимаются специализированными проблемами: внешней политикой, финансами, обороной, торговлей, сельским хозяйством, транспортом и др. Аналогичным образом парламенты разделены на отдельные комитеты и комиссии. Стремление заниматься актуальными проблемами дифференцированно и специализированно есть следствие индустриального менталитета минувшей эпохи. Однако все современные проблемы тесно взаимосвязаны: нельзя добиться снижения стоимости продукции, не рассмотрев вопрос об энергоносителях, сырье и проблемах в сфере занятости, что, в свою очередь, влияет на структуру образования и социальную сферу. Правительства пытаются подойти к проблеме взаимосвязи и взаимозависимости решений через дальнейшую централизацию, забывая, что в эпоху сетевых структур информации и капитала этот принцип больше не работает. Централизация лишь порождает новый уровень бюрократической иерархии, который из-за некомпетентности в сложных специализированных вопросах только создает очередные управленческие проблемы. Другое стандартное решение в русле индустриального менталитета – создание координационных комитетов для взаимной увязки и пересмотра узковедомственных решений. В результате его реализации снова формируется новый уровень бюрократических структур, через который должны проходить политические решения.
   Итак, традиционные иерархически организованные институты власти слишком медленно принимают решения, чтобы соответствовать темпу перемен информационного общества. Между тем политическая власть вполне может быть перестроена по сетевому принципу, используя опыт крупных современных креативных корпораций. Это означает переход от централизованного управления к модульной политической организации, в основе которой лежат небольшие структуры, соединенные во временные конфигурации. Сетевая форма политического управления даст возможность наиболее полно использовать стремление творческих работников к нововведениям и инициативам в ответ на новые политические вызовы, что позволит перенести принятие ответственных решений на низовые уровни управления. Это будет означать подлинную децентрализацию политической системы, когда большинство центров принятия решений спускается вниз по властной вертикали.
   Не следует опасаться, что такая децентрализация приведет к существенной потере политической власти «наверху»: наиболее важные, судьбоносные национальные и транснациональные решения останутся за правительствами и президентами. Подобно разделению ветвей власти в недалеком прошлом, сегодня разделение центров принятия политических решений может стать важным шагом на пути стабилизации политической системы общества. Электронные средства коммуникаций предоставляют новые беспрецедентные возможности для решения этой проблемы: создание электронной мэрии или электронного правительства не утопия, а политическая реальность времени. Используя электронную диалоговую коммуникационную систему, жители коммун, городских районов и округов могут реально участвовать в процессе принятия решений органов местного самоуправления. Некоторые города уже используют этот метод решения местных проблем, что значительно повышает заинтересованность жителей в вопросах развития демократии, обеспечивает устойчивую поддержку политических лидеров, помогает преодолеть современный кризис власти на местах.

   Современные технологии «умного города»
   Сегодня многие города мира начинают использовать инновационные технологии Smart City («умный город»). Концепция включает единую систему управления городским хозяйством, основанную на энергосберегающих и энергоэффективных технологиях, а также информатизацию производственных процессов. Умный город предусматривает обеспечение высокого качества жизни за счет применения инновационных технологий, позволяющих реализовать экономичное и экологичное использование городских систем жизнедеятельности, а также современные методы принятия решения. Одним из первых умных городов Европы стал Амстердам: в нем такие компании, как Philips, Cisco, IBM, компьютеризировали почти все сферы деятельности горожан. В 2012 г. Фонд «Сколково» утвердил концепцию «умного города», разработанную компанией Cognitive Technologies вместе с участниками консорциума Ernst&Young, Cisco и Panasonic [33 - По материалам одного из разделов сайта Международного дистанционного образования. URL: http://icde.ru/niokr-2/tekhnologii (дата обращения: 21.03.2016).].

   Политическая власть не может игнорировать гигантских изменений в структуре информационных потоков в обществе. В последние десятилетия на фоне уменьшения мощности центральных сетей произошла фундаментальная децентрализация всей системы коммуникаций. Это происходит за счет распространения кабельных сетей, компьютеров, личной электронной почты. Децентрализация информационных потоков является основой децентрализации политических решений, поскольку отследить, как было прежде, всю локальную информацию политическая власть уже не в состоянии, да в этом и нет необходимости. Правительства всех стран жалуются на перегруженность: они вынуждены принимать огромное количество решений по самым разнообразным вопросам – от экологии и ядерной энергетики до уничтожения опасных детских игрушек и ликвидации токсичных мусорных площадок. Вместе с тем конфликты низкой интенсивности, терроризм, незаконные миграционные потоки, наркотрафик, обострение глобальных проблем – все это требует оперативных, компетентных и точных политических решений от высших эшелонов политической власти. Специалисты по принятию решений подсчитали, что сегодня даже силовые ведомства на принятие сверхважных политических решений имеют возможность тратить ничтожное количество времени – от нескольких часов до нескольких секунд, и в основном это происходит из-за перегруженности центров принятия решений [34 - См.: Ларичев О. И. Теория и методы принятия решений. М., 2015. С. 376.].
   Разделение центров принятия политических решений – единственный адекватный выход в подобной ситуации. Конечно, политической власти трудно будет пойти на реализацию этого принципа, но ведь и несколько столетий назад трудно было решиться на введение системы разделения властей. Однако этот процесс пришлось осуществить ради сохранения самого главного – идеи эффективности политической власти в обществе, ибо падение результативности власти равнозначно падению самой политической власти. Болезненный процесс перераспределения властных полномочий придется пережить – таково объективное требование информационной революции.
   Важным преимуществом создания новых сетевых политических структур станет укрепление капитала общественного доверия и внутри государственных организаций, и со стороны гражданского общества. Как показал опыт развития креативных корпораций в бизнесе, именно небольшие мобильные группы в организациях создают наилучшие возможности для межличностного взаимодействия служащих. Внутри таких групп легче возникает чувство коллективного взаимодействия, поддерживаются общие этические ценности. Нельзя недооценивать значение высокой корпоративной этики в современных государственных организациях, поскольку только атмосфера доверия способствует быстрому и эффективному принятию и исполнению политических решений. Кроме того, сетевые политические структуры предполагают активное использование творческого потенциала в качестве основы развития современной политической системы, что даст возможность привлечь в эту область талантливых молодых специалистов. Создание в политической сфере самоуправляющихся креативных ассоциаций, способных принимать и реализовывать политические решения на разных уровнях, – реальный путь выхода из тупика современной политической власти.
   Одной из фундаментальных человеческих потребностей является принадлежность к сообществу, группе. Сегодня это чувство удовлетворяет преимущественно социально-экономическая система, предоставляя человеку возможность ощутить удовлетворение от соединенности с коллегами по работе. Кризис политической системы выражается в том, что граждане перестали доверять институтам власти, они не интересуются политическими проблемами, не хотят голосовать на выборах и т. п. Чтобы современный человек вновь захотел стать частью политического сообщества граждан, необходимо восстановление атмосферы доверия: только так можно позитивно разрешить противостояние политической и экономической власти, не разрушив самого общества.
   В условиях информационной революции стабильность политической власти, гарантии ее сохранения определяются единственной всепроникающей культурной характеристикой – уровнем доверия, присущим данному обществу. Политическая власть, таким образом, должна быть в первую очередь заинтересована в позитивных структурных изменениях, адекватных вызовам информационной революции.

Контрольные вопросы

   1. В чем значение категории «политическая власть»?
   2. Чем политическая власть принципиально отличается от других видов власти – экономической, военной, религиозной и др.?
   3. Какова трактовка феномена политической власти с различных точек зрения: биологической, психологической, рациональной, иррациональной, социокультурной?
   4. Как различаются понятия «легальность власти» и «легитимность власти»?
   5. Какие типы легитимности власти обосновал М. Вебер?
   6. Какие новые проблемы характерны для политической власти в информационном обществе?

Глава 3. В лабиринтах политической системы

   Только выдуманное теоретиками государство представляет собою систему.
Освальд Шпенглер

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о принципе системности в политике, моделях и типологиях политических систем, об особенностях тоталитаризма, авторитаризма, демократии, об основных направлениях и принципах модернизации политических систем;
   • уметь оперировать понятиями: политическая система, модернизация, тоталитаризм, авторитаризм, демократия;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию политических систем, модернизационных процессов.

3.1. Принцип системности в политике

   Ученые анализируют мир политического как сложную систему. Идея исследовать сложные организмы как системы пришла в политическую науку из биологии. Живые организмы чрезвычайно сложны и целостны. Сердце, легкие, кровь, мозг выполняют свои функции, чтобы поддерживать жизнь: уберите один орган – и живое существо погибнет. Если повредить какой-либо орган, остальные компоненты биологической системы будут вынуждены изменить свои функции, чтобы восполнить его работу и сохранить жизнь.
   В современной науке политическая система рассматривается как совокупность политических институтов, норм, ценностей, идей и отношений, с помощью которых реализуется политическая власть. Эта категория начала использоваться в 1950–1960 гг., чтобы помочь исследователям упорядочить описание политических процессов, выяснить внутренние закономерности развития политических структур.

   Цитата и интерпретация
   Одними из первых эту категорию ввели в оборот американские политологи Дэйвид Истон и Габриэль Алмонд. Они подчеркивали, что политическая система объединяет не только организованные стороны политической жизни – государство, партии, другие политические организации, но и такие факторы, как сознание, идеи и мировоззрение. Эту широкую сеть политических отношений и взаимодействий назвали системой потому, что все ее элементы взаимозависимы: если изменяется государство или появляются новые политические партии, тут же меняется политическая жизнь в целом.

   Системный анализ политической жизни опирается на представление о системе, находящейся в некоторой среде и подвергающейся внешним возмущающим воздействиям, угрожающим вывести существенные переменные системы за пределы их критических значений. В рамках системного анализа нужно сделать важное допущение: чтобы выжить, система должна уметь отвечать на внешние вызовы с помощью действий, устраняющих стресс. Ключевое значение здесь приобретают действия властей. Однако эти действия могут быть осмысленными и эффективными, только если власти получат необходимую информацию о происходящем. Политическая власть способна обеспечивать в течение некоторого времени минимальный уровень поддержки системы, лишь обладая адекватной информацией.
   Системный анализ позволяет сформулировать ряд ключевых вопросов. Например, какова в действительности природа тех воздействий, которым подвергается политическая система? Как они передаются системе? Какими способами, если они существуют, системы чаще всего преодолевают стрессы? Какие типы обратной связи должны существовать в любой системе, если условия ее функционирования вынуждают систему приобретать и накапливать потенциал, позволяющий действовать в направлении ослабления стресса? Какие особенности «входов» и «выходов», внутренних процессов и обратных связей характеризуют различные типы политических систем – современных и развивающихся, демократических и авторитарных? Как эти особенности влияют на способность системы к выживанию, когда она подвергается воздействию стресса? Ответ на все эти важнейшие вопросы даст возможность наполнить конкретным содержанием схематическую модель политической системы.

3.2. Модель политической системы

Дэйвид Истон разработал кибернетическую модель политической системы в виде черного ящика с входами, куда поступают импульсы окружающей среды (требования, поддержка, ожидания населения, колебания общественного мнения и пр.), и выходами, на которые выдается реакция (решения и действия) лиц, находящихся внутри системы и принимающих решение (рис. 3.1).

   Рис. 3.1. Модель политической системы (по Д. Истону)

   Модель Истона предполагает, что мы не интересуемся происходящим внутри системы (как и почему принимаются политические решения), но внимательно фиксируем все внешние проявления ее деятельности и взаимосвязь со средой.

   Пример
   Так, в России достаточно остро стоит проблема коррупции, в связи с чем принят Национальный план по противодействию коррупции, который предусматривает комплекс мер по предупреждению и профилактике этого негативного явления. Документ регулярно уточняется и дополняется; в частности, в 2008, 2010, 2012 и 2014 гг. принимались его актуальные редакции. Разработка плана является ответом на требования самых широких слоев общественности привести российскую бюрократическую систему в соответствие с современными демократическими нормами, поставить эффективные заслоны на пути коррупции. Национальный план по противодействию коррупции публикуется в средствах массовой информации, общественное мнение одобряет намеченные меры. Следовательно, мы можем говорить о положительной обратной связи в политической системе. Однако бывает, когда общественное мнение не поддерживает принятое политическое решение, и в результате начинаются акции протеста, критические выступления оппозиционных СМИ. Все это свидетельствует об отрицательной обратной связи в политической системе. В подобных случаях требуются новые решения и действия, чтобы система работала нормально, без политических кризисов и катастроф.

   Существуют и другие подходы к описанию внутренней структуры политической системы. Например, ее можно представить в виде иерархии, где ключевое место занимает культурная подсистема (табл. 3.1).

   Таблица 3.1. Структурные элементы политической системы

3.3. Типология политических систем: тоталитаризм, авторитаризм, демократия

   Существуют многочисленные классификации политических систем. Так, со времен Платона (428/427–348/347 до н. э.) известна их классификация в зависимости от форм правления:
   а) монархия, правление одного человека, передающего свою власть по наследству, и ее искаженная форма – тирания (самовластное правление одного лица);
   б) аристократия, правление нескольких достойных людей, и искаженная форма – олигархия (власть малочисленной группы лиц, которые правят в своих интересах);
   в) демократия, правление многих или всего народа, и искаженная форма – охлократия (власть толпы).
   Часто используется типология политических систем в зависимости от формы политического режима, который характеризует тип политической системы с точки зрения содержания деятельности политических институтов и методов руководства. Используя понятие политического режима, мы можем за фасадом государственных институтов увидеть состояние демократических прав и свобод, соотношение между государственной властью и правовыми основами ее деятельности. Политологи различают три основных политических режима: тоталитаризм, авторитаризм и демократию.

Тоталитарные режимы

   Тоталитарные государства XX в. коренным образом отличаются от деспотических режимов прошлого. Из истории мы знаем, что Петр I в России и Людовик XIV во Франции были весьма могущественными и деспотичными правителями, чья власть была ограничена примитивными средствами коммуникаций. До конца XIX в. все средства сообщения были настолько медленны и малоэффективны, что у большинства самодержавных правителей не имелось возможности осуществлять полный контроль над всей территорией своих государств. Петр I и Людовик XIV могли требовать внешнего подчинения, получать знаки подтверждения своей власти, но не могли контролировать все аспекты жизни общества, и простые граждане сами распоряжались своей личной жизнью. Гигантский прогресс в развитии техники привел к появлению условий для возникновения тоталитарных режимов XX в.

   Пример
   Английский писатель Джордж Оруэлл в 1949 г. буквально ошеломил мировую общественность публикацией своего романа «1984», написанного в жанре антиутопии, где яркими красками изображена жизнь людей в тоталитарном государстве. Личность в таком обществе не обладает правами, а наделена исключительно обязанностями. Правительство может по собственному усмотрению установить слежку за любым человеком, арестовать и допросить его. Телевизионные камеры следят за людьми на улицах и в общественных местах, проникают в дома. Целью такого неустанного наблюдения является стремление поставить каждого человека и даже его мысли под контроль государства. Художественное воображение писателя создало страшные картины насилия и жестокости, заставившие современников содрогнуться и узнать в них черты таких фашистских и полуфашистских государств XX в., как гитлеровская Германия и Италия в период правления Муссолини.

   Очевидно, что при наличии современных электронных устройств государство еще больше расширило свои возможности контролировать личную жизнь и общение граждан, политическую сферу и сознание. Благодаря электронному контролю государство способно навязывать нужную систему ценностей, координировать и централизованно использовать ресурсы общества, а значит, строго регламентировать социально-экономическую жизнь.

   Определение понятия
   Тоталитарный режим представляет собой систему правления, при которой одна партия держит в руках всю политическую, экономическую, военную и судебную власть в стране. В политике тоталитаризм (от лат. totalis – «весь, целый, полный») понимается как установление полного контроля государства над гражданами. В политический словарь этот термин впервые ввел идеолог итальянского фашизма Бенито Муссолини в 1925 г. для характеристики своего политического движения.
   Российский философ, правовед и публицист И. А. Ильин в работе «Наши задачи» (1956) определил тоталитаризм как «политический строй, беспредельно расширивший свое вмешательство в жизнь граждан». Это строй, где всепроникающий контроль доходит до последнего закоулка городского подвала, деревенского чулана, личной души, научной лаборатории, композиторской фантазии, больницы, библиотеки, газеты, рыбачьей лодки и церковной исповедальни. Основной принцип тоталитарного общества: запрещено все, кроме того, что приказано.

   Мировая политическая история знает две разновидности тоталитарных систем: коммунистическую (СССР до «оттепели» 1961 г.) и националистическую (фашистская Германия и Италия при Муссолини). Коммунистический и националистический тоталитаризм различаются в основном содержанием идеологий (марксизм-ленинизм и фашизм), но с точки зрения организации политической системы имеют много общего. Так, американский политолог Збигнев Бжезинский (р. 1928) называет шесть основных признаков тоталитарного режима.
   1. Всеобщая идеология. Тоталитарная идеология представляет собой определенную систему ценностей или теорию, которая применяется ко всем областям человеческой жизни и включает толкование истории, экономики, социально-политического развития. Все граждане обязаны выражать молчаливую поддержку официальной идеологии и тратить время на ее специальное изучение. Достаточно ярким примером является система марксистско-ленинского образования в СССР.
   2. Одна партия. Легально может существовать только одна партия, которая находится под руководством одного человека, настолько полно отождествляемого с идеологической доктриной и судьбой государства, что вокруг него создается культ личности (пока он остается у власти). Известные примеры из истории: Сталин в России, Гитлер в Германии, Муссолини в Италии, Мао Цзэдун в Китае.
   3. Организованный террор. Аппарат тайной полиции использует как физические, так и психологические методы воздействия, является важнейшей опорой тоталитарных режимов. Известно, что никакие судебные и правовые ограничения не распространялись на немецкую тайную полицию (гестапо) и советские органы НКВД.
   4. Монополия на средства коммуникации. Основной функцией средств массовой информации является пропаганда официальной идеологии среди народа.
   5. Монополия на оружие. Только правительство владеет легальными средствами вооружения, что почти полностью исключает возможность вооруженного сопротивления.
   6. Экономический контроль. Существует жесткий централизованный контроль над экономикой, который преследует две основных цели. Во-первых, он позволяет усилить могущество государства, поскольку все природные ресурсы могут быть предоставлены тяжелой промышленности (для производства вооружения и усиления военно-промышленного комплекса). Во-вторых, централизованная экономика служит средством политического управления («перераспределение человеческих и материальных ресурсов в целях повышения эффективности народного хозяйства» – типичный газетный штамп советского периода).

   Цитата и интерпретация
   Б. Муссолини последовательно излагает свою «Доктрину фашизма» (1932) как бесчеловечную систему «идеального насилия» над личностью и обществом: «Фашистское Государство является воплощенной волей к власти и управлению. Римская традиция здесь – идеал силы в действии… Для фашизма подъем империи, т. е. расширение нации, является сущностным проявлением жизнеспособности и противоположностью признакам упадка. Люди, которые возвышаются или поднимаются вновь после периода упадка, – всегда империалисты; любое отступление есть признак упадка и смерти. Фашизм – это учение, наилучшим образом приспособленное представлять стремления и надежды народа… который поднимается вновь после многовекового унижения и внешнего порабощения. Но империя требует дисциплины, координации всех сил и глубоко осознанного чувства долга и жертвенности: этот факт объясняет многие аспекты практической работы режима, характер множества сил в Государстве и необходимость строгих мер, которые должны быть приняты против тех, кто будет противостоять этому спонтанному и неизбежному движению…» [35 - Приводится по: Social and Political Philosophy. Readings from Plato to Ghandi. N.Y., 1963. P. 440.]

Авторитарные режимы

   Авторитаризм, автократия (от лат. auctoritas – «властный») значительно мягче тоталитарной политической системы. Власть при авторитаризме стремится жестко контролировать политическую сферу, но не вмешивается (или слабо контролирует) в культуру, экономику, личную жизнь граждан. Авторитарные политические режимы способны развиваться даже в условиях рыночной экономики. Типичным примером могут служить авторитарные режимы Чон Ду Хвана в Южной Корее и Пиночета в Чили.
   Политическая власть в условиях авторитаризма концентрируется в руках одного человека (монарха, тирана) или группы лиц (хунта). Достаточно часто власть опирается на армию, использует политические репрессии. Права и свободы граждан при таком режиме значительно ограничены; невозможно существование серьезной легальной оппозиции; все политические партии и профсоюзы находятся под контролем государственной власти. Философию авторитаризма образно выразил король Генрих V, один из героев Шекспира: «Обязанности каждого подданного – это обязанности короля, но душа каждого подданного – это его личная собственность».
   Однопартийная автократическая система распространена сегодня в развивающихся странах Африки, Азии и Латинской Америки. Авторитарные правительства не пытаются контролировать все сферы человеческой деятельности. Как правило, они не вмешиваются в экономическую, культурную, социальную, религиозную и духовную жизнь общества, однако при этом существует достаточно жесткий контроль над сферой политики. Власть, порядок, повиновение становятся при авторитарном правлении во главу угла, оставляя мало места свободе и участию народа. Если даже в таком государстве и есть какие-то демократические институты, то реального практического значения они не имеют. Хорошо известна фраза Людовика XIV, характеризующая практику авторитарного правления: «Государство – это я».

   Пример
   Политологи считают «традиционным» авторитарным государством франкистскую Испанию (1939–1979). У диктатора и его сторонников не было четкой идеологической доктрины, средства массовой информации лишь частично контролировались властью, экономическое развитие осуществлялось достаточно свободно. Главное же заключается в том, что Франко был больше заинтересован в политической пассивности и подчинении народа, а не в активном осуществлении с его помощью своих устремлений. Американский политолог Джин Киркпатрик (1925–2006) добавляет еще одну черту, отличающую авторитарное правление от тоталитаризма: при автократии допускаются определенные изменения в социально-политической системе, которые при тоталитаризме однозначно невозможны. Так, во франкистской Испании пусть медленно, но все же происходила либерализация режима, которая усилилась в 1970-е гг. после смерти Франко, когда были разрешены все основные политические партии, профсоюзные организации. В 1979 г. в Испании прошли свободные парламентские выборы, что ознаменовало возвращение страны к демократической системе правления.

   Переход от тоталитаризма к автократии может происходить эволюционным путем, в течение многих десятилетий, при этом достаточно сложно назвать историческую дату такого перехода. Например, современные политологи по-разному интерпретируют время, когда в России произошел переход от тоталитарной советской системы к авторитарной: одни полагают, что это 1960-е гг., время хрущевской «оттепели», другие называют 1970-е гг. – период небезызвестного застоя, когда значительно ослаб идеологический контроль.

Демократические политические системы

   Демократические государства коренным образом отличаются от тоталитарных и авторитарных режимов. В современной политической науке термин «демократия» имеет множество значений: он употребляется для обозначения политического мировоззрения как синоним прав и свобод граждан, как социально-политическая ценность, как форма государственного устройства. В переводе с греческого слово демократия означает власть народа, т. е. основная черта демократической политической системы состоит в признании народа в качестве источника власти и суверенитета. При демократии народ учреждает основные органы власти, выбирает своих представителей и периодически осуществляет их смену через систему перевыборов. Народ участвует в разработке и принятии законов через референдумы и путем делегирования своих представителей в законодательные органы власти (парламент, конгресс, дума и др.). В демократическом государстве поощряются политический плюрализм (существование разных взглядов на политический процесс) и гласность (право свободно выражать свои взгляды).
   При демократии действует принцип конституционализма, согласно которому конституция государства обладает высшей юридической силой по отношению к другим правовым нормам. Все основные принципы государственного управления, важнейшие права и свободы граждан закреплены в конституции.

   Определение понятия
   Конституция (лат. constitutio – «установление») в ее современном значении, т. е. как основной закон государства, возникла в Новое время. После буржуазных революций мир узнал о создании первых конституций. Французская конституция 1791 г. (которая так никогда и не была применена) пыталась заменить правление Людовика XIV независимым народным правительством. Американская конституция 1787 г. провозгласила образование Соединенных Штатов Америки, причем с момента принятия до сегодняшнего дня она ни разу не пересматривалась. Интересно, что в Великобритании нет писаной конституции, однако традиция, обычаи, закон и вся предшествующая история имеют такое сильное влияние, что английское правительство считает себя связанным и ограниченным порядками, сложившимися в течение столетий. Можно сказать, что Великобритания тоже управляется с помощью конституции.

   В современной политической науке термин конституция трактуется достаточно широко. В частности, считается, что конституция представляет собой свод правил и норм, писаных и неписаных, юридически оформленных или неоформленных, которыми правительство руководствуется в своей деятельности (Ч. Мелвейн). Для внесения изменений и поправок в основной закон государства в каждой стране предусмотрены специальные процедуры, которые значительно сложнее, чем при прохождении обычных законодательных актов.

   Пример
   В частности, в Швеции предлагаемые поправки к конституции должны дважды пройти через законодательное собрание, а в промежутке – через всенародный референдум. Во Франции изменения в конституцию имеет право вносить исключительно национальный конгресс (совместное собрание палаты депутатов и сената). В том случае, если принимается новый текст конституции, он обязательно выносится на всенародный референдум; при этом за него должно проголосовать более половины граждан, имеющих право голоса.

   В демократических государствах действует институт конституционного надзора. Во многих странах функции конституционного надзора осуществляет конституционный суд (ФРГ, Франция, Россия). Если закон признается противоречащим конституции, он теряет силу и не подлежит исполнению.
   Большое значение имеет законодательное закрепление в конституции основных гражданских свобод и прав человека. Демократические государства признают Всеобщую декларацию прав человека, принятую в 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН. Являясь символическим выражением мнения мирового сообщества, этот документ содержит основополагающие демократические заповеди и идеалы.
   Современная конституционная демократия находит свое воплощение в таких важных принципах, как парламентаризм; выборность и сменяемость органов власти, их ответственность перед обществом, избирателями. Под парламентаризмом понимается процесс становления и развития в государстве самостоятельного политического института – органов законодательной власти. Парламент занимает центральное место в системе государства, только он имеет право принимать законы; правительство лишь участвует в разработке законопроектов и выносит их на утверждение парламента.
   В парламентских республиках и конституционных монархиях действует институт парламентской ответственности, при котором парламент обладает правом контролировать деятельность правительства. В президентских республиках парламент осуществляет контроль иными методами: ратифицирует (утверждает) заключенные правительством договоры, утверждает бюджет, дает согласие на назначения в правительство.
   В условиях демократии связь гражданского общества и государства реализуется через политические партии и систему функционального представительства. На выборах в парламент, местные и центральные органы власти избиратели голосуют за кандидатов, выдвигаемых политическими партиями. Борьба партий в демократическом обществе отражает сложный процесс взаимодействия и столкновения социально-политических интересов. Согласно конституции, партии обязаны бороться за власть и политическое влияние легальными методами. Партия, находящаяся у власти, не может применять по отношению к оппозиционным силам насильственные методы и должна гарантировать своим оппонентам возможность пользования всеми политическими правами и свободами.
   Таким образом, в основе практики современной демократии лежат общественное согласие, ставшие нормами политической культуры традиции законности, терпимости к инакомыслию, неприятие насилия, отход от конфронтационного типа политического мышления. Эти принципы вырабатывались на протяжении истории, внедрялись в сознание людей в течение многих десятилетий. В современной политике демократия стала одним из самых весомых понятий и даже приобрела значение символа свободного развитого человека в свободном обществе.

   Цитата и интерпретация
   Политологи различают формальную и органическую демократию. Сторонники формальной демократии полагают, что все люди равны от рождения, в глубине души добры и благородны, поэтому государство каждому должно предоставить одинаковые права и свободы. Как только будут формально провозглашены демократические права и свободы, в обществе начнется расцвет демократии.
   Русский философ Иван Ильин критиковал сторонников формальной демократии за утопизм, справедливо подчеркивая, что это воззрение является всего лишь политическим догматом, укоренившимся в обществе, где «все формально свободны, все формально равны и все борются друг с другом за власть ради собственных интересов, прикрываемых общей пользой» [36 - Ильин И. А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: в 2 т. М., 1992. Т. 1. С. 291.]. Действительно, решающее значение имеет не формальный подход, а содержательная сторона демократии. По мысли Ильина, гражданин неотрывен от своего духа и правосознания; если он нравственно не развит, то будет вредить своему государству на каждом шагу: неисполнением своих обязанностей, произвольным преувеличением своих полномочий, взятками и растратами, коррупцией и шпионажем. Формальная демократия, которая учитывает лишь внешние, количественные показатели, превращает свободу в свою противоположность – в хаос и анархию.
   Истинной, по Ильину, является органическая, или творческая, демократия. Она постепенно вырастает из развития внутренней жизни всех граждан. Для наступления органической демократии необходимы социальные и духовные основы. Ильин называет несколько наиболее важных предпосылок творческой демократии:
   1. Живое чувство государственной ответственности, без которой народ не способен к демократии и погубит ее.
   2. Искусство свободы, под которым следует понимать умение пользоваться свободой и бороться за нее. Народ, лишенный искусства свободы, будет настигнут двумя классическими опасностями: анархией и деспотией.
   3. Высокий уровень правосознания, уважение и добровольное соблюдение законов.
   4. Государственно-политический кругозор, глубокое понимание гражданами внутренних и внешних задач государства.
   5. Политический опыт, определенные демократические традиции.
   6. Социальные основы демократии: уважение к труду, крепкая семья, хозяйственная самостоятельность гражданина (или личная способность и общественная возможность кормить свою семью честным трудом).
   И. А. Ильин выступал против немедленного провозглашения демократии «во что бы то ни стало». Он был уверен в том, что страна, лишенная необходимых предпосылок для здоровой творческой демократии, не должна вводить у себя этот режим до тех пор, пока его основные предпосылки не будут созданы. Современная политическая история подтвердила идеи великого русского мыслителя, которые сегодня признаны классическими в теории демократии.

3.4. Модернизация политических систем

   В политической науке под модернизацией понимают переход от традиционного общества к современному. В Европе традиционное общество существовало в период феодализма и характеризовалось наличием аграрной экономики, господством традиций в политике, низкой подвижностью общественных структур. Модернизация политической системы означает становление индустриального общества с промышленной экономикой, высокой социальной динамикой и правовой основой в политической сфере. Политические аспекты модернизации рассматриваются как переход к демократической политической системе со всеми характерными атрибутами: выборностью органов политической власти, конституционализмом и местным самоуправлением.
   Обычно, когда говорят о модернизации, имеют в виду мировой процесс, в рамках которого все страны на определенном этапе развития проходят через трансформацию традиционного общества в современное. В Европе этот процесс наблюдался достаточно рано (в XV–XVII вв.), в Латинской Америке и Африке он начался на рубеже XIX–XX вв. Модернизация может осуществляться постепенно, эволюционным путем, или в виде социально-экономического взрыва, революционными методами. В политической истории выделяют несколько этапов, или эшелонов, модернизации.
   Первый эшелон охватывает страны Западной Европы и Северной Америки (XV–XVII вв.), когда здесь развивается мануфактурное производство, формируется буржуазия (третье сословие), складывается этика индивидуального предпринимательства. М. Вебер описал этот процесс в работе «Протестантская этика и дух капитализма». Он объяснил, что на Западе главную роль в ходе модернизации сыграла религиозная Реформация, результатом которой стало утверждение в обществе особой протестантской этики, постулирующей личную ответственность человека перед Богом. Протестантизм видит главный путь религиозного спасения в индивидуальной трудовой активности, что дало мощный толчок к развитию всего общества.
   Вторым эшелоном модернизации называют страны Восточной Европы, Россию, Турцию и Японию (XVIII – середина XIX в.), где экономические и социальные условия были недостаточно зрелыми, поэтому решающую роль в модернизационных процессах сыграло государство. Сами преобразования часто провоцировались желанием догнать первый эшелон наиболее развитых государств Западной Европы и США.
   Третий эшелон сформировали развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки (середина XIX – начало XX в.), главным образом колонии и полуколонии развитых западных держав, которые постепенно обрели политическую независимость в ходе модернизации.

Проблема соотношения универсального и национального в процессе модернизации

   Соотношение универсального и национального в ходе политической модернизации уже много десятилетий вызывает оживленные научные дискуссии. Первые теоретики модернизации утверждали, что западная цивилизация универсальна и годится для всех стран и народов (В. С. Нейпол). Согласно таким представлениям, модернизация и экономическое развитие способствуют укреплению однородности различных обществ и порождают современную культуру, близкую к той, что существует на Западе. Пионеры модернизации всерьез рассчитывали на то, что переход от традиционного общества к современному в странах догоняющего развития будет идти по западным универсальным образцам, предписанным политическими реформаторами. Именно западная политическая культура и институты конституционной демократии выступали универсальным эталоном в сравнительных исследованиях стран догоняющего развития.
   Между тем практика показала, что в транзитивных обществах традиционные культурные ценности нередко вступают в состояние резкой конфронтации с задачами политической модернизации. В результате возникает ценностный конфликт, который зачастую приводит к гражданской войне. Так, в конце прошлого века в Алжире, Египте, Судане, Тунисе, Пакистане в ответ на разрушение традиционного уклада и вторжение западных ценностей в процессе модернизации общество раскололось, и самозащитная ответная реакция ислама привела к пересмотру всей модели общественной организации.
   Как свидетельствуют сравнительные исследования модернизирующихся обществ, в тех случаях, когда политические действия не санкционированы национальной культурой, не воспринимаются ею как свои, они могут спровоцировать мощное массовое движение протеста, стремление уничтожить неприятные политические инновации и вернуться к традиционным нормам жизни. Многие исследователи (А. С. Панарин, А. С. Ахиезер и др.) усматривают в этом проявление древнего социального механизма ликвидации всех дезорганизующих общество новшеств: богатство культуры содержит в себе и основу для массового возмущения против неоправданных новаций.
   Взрыв этносепаратизма и религиозного фундаментализма во многом стал ответом на подобные «эксперименты» с традиционными обществами в процессе модернизации. Культурная агрессия Запада, пытавшегося искоренить национальные традиции в странах Востока, породила мощный процесс девестернизации. Мир заговорил о реисламизации Ближнего Востока, индуизации Индии, о «возврате в Азию» Китая и Японии. В исламской, конфуцианской, японской, буддистской, индуистской культурах почти не находят поддержки основополагающие западные идеи индивидуализма, неограниченной свободы, отделения церкви от государства, всеобщего равенства, прав человека, либерализма. Пропаганда подобных идей вызывает враждебную реакцию против «империализма прав человека» и приводит к укреплению исконных ценностей родной культуры. Современные социологические исследования показывают, что ценности, имеющие первостепенную важность на Западе, гораздо менее значимы в остальном мире.
   Одним из первых привлек внимание исследователей к необходимости переоценки основных постулатов модернизации израильский ученый Шмуэль Айзенштадт (1923–2010). Это было сделано весьма своевременно, поскольку в конце ХХ в. стало очевидно, что многие страны Юго-Восточной Азии (Китай, Гонконг, Тайвань, Сингапур) начали развиваться не по европейским лекалам, а избрали путь реинтерпретации национальной традиции. В процессе модернизации они сделали вполне осознанный выбор в пользу национального, а не универсального.
   Большинством стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) был принят курс на строительство «эпохи культуры» как феномена современной цивилизации, и этот путь принес им успех. Теория модернизации столкнулась с интересным парадоксом: чем более открытыми миру становились «азиатские драконы», тем большую роль в их политической культуре начинали играть традиционные конфуцианско-буддийские ценности, замещая собой «универсальные» модернизационные постулаты. Успешная практика модернизации с опорой на реинтерпретацию национальных традиций странами региона способствовала радикальному пересмотру основ самой модернизационной теории.

   Цитата и интерпретация
   С. Хантингтон был одним из первых западных исследователей, кто написал о преимуществах традиционализма в сфере модернизации: «Не только современные общества включают в себя многие традиционные элементы, но и традиционные общества, в свою очередь, нередко обладают такими чертами, которые обычно считаются современными. Традицию необходимо изучать. Кроме того, модернизация способна усиливать традицию» [37 - Huntington S. The Change to Change: modernization, development and politics // Comparative Modernization. N.Y., 1996. P. 121.].

   Постепенно основной проблемой теории неомодернизации стал поиск новых факторов, способных обеспечить динамику конструктивных политических действий в модернизационных процессах, что потребовало дальнейшего пересмотра постулатов. На смену дискредитировавшей себя концепции форсированной модернизации пришли идеи о защите, сохранении, возрождении и поддержке социокультурного разнообразия, о плюрализме укладов и образов жизни. Концепция неомодернизации наряду с идеей светской организации социальной жизни включает также признание значимости религии и мифологии в духовной сфере, уважение к харизме традиционного лидерства, почитание авторитетов старейшин в политике, использование идеи коллективистской сплоченности общества. Оказались полностью реабилитированы традиционные ценности родства, семьи, факторы значимости групповой идентификации и солидарности.
   Таким образом, основой и движущей силой модернизационных процессов сегодня становится феномен национального, а не универсального. Если раньше модернизация интерпретировалась как решение, принятое образованной (зачастую вестернизованной) элитой и навязанное сопротивляющемуся населению, которое цепляется за традиционные ценности и уклад жизни, то сегодня речь идет о том, чтобы избежать наивного волюнтаризма в процессе политических преобразований. Практика реформ показала, что не все желаемое достижимо и зависит от простой политической воли. Кроме того, нельзя рассчитывать на эффективность модернизации, исходя исключительно из показателей экономического роста. Оказалось, что гораздо важнее сформировать новые ценности общества, которые не противоречили бы традиционным устоям, а развивали их в новом направлении.
   Несмотря на разнообразие моделей неомодернизации, большинство из них сегодня направлено на поиск стабилизирующих факторов, которые помогли бы сохранению цивилизационной идентичности, развитию и укреплению традиций в условиях глобализации. Вполне обоснованным представляется также вывод о том, что глобализация усиливает культурный плюрализм в современном мире [38 - Подробнее см.: Россия и мир: анатомия современных процессов / под ред. Н. А. Нарочницкой. М., 2014.]. С этой точки зрения весьма интересным представляется сравнение результатов политической модернизации в Китае, Индии и России.

Модернизация в странах Востока

   Китай одним из первых сделал выбор в пользу опоры на национальные традиции в процессах модернизации. Весьма показательна в этом отношении деятельность «Фонда Конфуция», общественной организации, которая занимается, в частности, исследованием роли конфуцианства для модернизации Китая. В числе его основных задач – адекватная современной эпохе реинтерпретация важнейших конфуцианских понятий.
   Ученые «Фонда Конфуция» полагают, что новое конфуцианство вполне способно ответить на вызовы времени, так как оно развивает принципы уважения и автономности личности, конкуренции на здоровой основе. Конфуцианская этика настаивает не на правах человека, а на чувстве ответственности; при этом упор делается на единстве общества, поисках приемлемого для каждого человека места в социуме. Подобная поведенческая модель предполагает самосовершенствование человека, его духовное и психологическое самоограничение. Единство общественного мнения достигается не путем навязывания идеологических стереотипов, а в ходе длительного, постепенного согласования позиций, что способствует развитию в обществе духа сотрудничества.

   Пример
   Ученые «Фонда Конфуция» находят убедительные свидетельства в пользу того, что конфуцианство активно способствует гуманизации глобальных процессов. Китайские исследователи утверждают, что экологические бедствия, возникающие в ходе технологического взаимодействия мирового сообщества с природой, подтверждают конфуцианскую точку зрения о том, что люди, общество и природа могут процветать лишь сообща. Ученые полагают, что распространение конфуцианских ценностей способно остановить не только загрязнение окружающей среды, но и превращение человека в придаток машины, прекратить разгул насилия и другие социальные болезни. Они объясняют это тем, что этико-политическая доктрина конфуцианства одновременно является и космологической системой.

   Интеллектуальные изыскания представителей «Фонда Конфуция» объясняются не только стремлением развивать древнюю философскую традицию. Они преследуют весьма определенные политические цели. Перед учеными ставится задача активизировать сознание народа в духе демократических идеалов современного урбанистического общества, в котором гармонично развитому человеку предстоит не просто любоваться совершенством мира, но и активно участвовать в формировании согласованных начал общественной жизни.

   Новый курс китайских реформ
   На XVIII съезде КПК в 2012 г. новым направлением политического курса стало достижение среднезажиточного общества, основанного на принципах согласования экономического, политического, культурного, социального и экологического развития. Центральной осью экономического строительства признана концепция научного развития, направленная на поступательную модернизацию и гармонизацию взаимосвязи между надстройкой и экономическим базисом. В качестве основной идеи концепции выдвинут лозунг «все для человека», в соответствии с которым главным в работе партии и государства должна стать защита коренных интересов широчайших народных масс.
   Новый курс нацелен на достижение всеобщего благосостояния, рассматриваемого в качестве основного принципа социализма с китайской спецификой. Претворение в жизнь данного принципа связывается с сохранением социалистической экономической системы и системы распределения, решением проблемы разрыва в доходах граждан, с тем чтобы результаты развития более справедливо распределялись среди всего народа [39 - См.: Смирнов Д. А. XVIII съезд КПК о задачах построения среднезажиточного общества // Мир и политика. URL: http://mir-politika.ru/3319-xviii-sezd-p-o-zadachah-postroeniya-srednezazhitochnogo-obschestva.html (дата обращения: 21.03.2016).].

   Индия также идет своим путем в процессах модернизации. Эта страна долгое время была британской колонией и в политическом развитии во многом копировала западные институты. Модернизационное возрождение Индии связано с принципиальной ориентацией политической элиты страны на развитие национальных традиций. Если раньше Индия привлекала внимание своей изысканной восточной экзотикой, то сегодня интерес политологов вызывает неожиданный успех Индии в области развития высоких технологий (появление индийской «кремниевой долины»), быстрые темпы роста экономики. Известно, что Индия уже сегодня обогнала Италию и Великобританию по величине ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности, практически сравнявшись в этом отношении с Германией и разделив с ней четвертое-пятое места [40 - См.: Мировая экономика: прогноз до 2020 года. М., 2010. С. 9–11.].
   Какие факторы генерируют успешное развитие Индии? В чем секрет модернизации страны, которая не так давно еще входила в число беднейших государств мира?
   Герои современной Индии, а среди них и Нараян Мурти, гуру индийского менеджмента, основатель и долгое время бессменный глава компании Infosys (лидера индийской промышленности), считают следование канонам индийской культуры основой успешной деятельности во всех сферах общественной жизни. Патернализм, коллективизм, высокий стандарт честного поведения, личный пример руководителей, которые заботятся о благополучии подчиненных, представляя свою кампанию одной семьей, – вот причина быстрого успеха индийской модернизации. Нараян Мурти и другие успешные индийские бизнесмены уже не стремятся уезжать из страны. Согласно социологическим опросам, большинство успешных молодых предпринимателей в современной Индии ощущают гордость за принадлежность к индийской нации и стремятся внести свой вклад в развитие национальной экономики [41 - См.: Туласи Шринивас. «Свидание с судьбой». Индийский вариант культурной глобализации // Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире / под ред. П. Л. Бергера, С. П. Хантингтона. М., 2004. С. 120.].
   Если двадцать лет назад для индийской молодежи было характерно желание уехать учиться на Запад, чтобы получить там хорошее образование и сделать карьеру, то сегодня молодые люди предпочитают остаться в Индии. Это не удивительно, ведь именно в Индии сегодня можно получить прекрасное образование и сделать успешную карьеру: ни для кого не секрет, что индийские программисты считаются лучшими в мире. Стремительно растет индийский средний класс, поднимается уровень жизни в городах. Конечно, индийская провинция пока еще бедна и малообразованна, но благодаря успехам передовых отраслей экономики у нее есть перспективы, а это главное.

Модернизация политической системы России

   В свете успехов китайской и индийской модернизации, где приоритет ориентации на национальные традиции очевиден, весьма интересно будет сравнить опыт этих стран с практикой отечественных реформ в постсоветский период. В последние десятилетия достаточно определенно обозначились две фазы в развитии политической модернизации России, которые условно можно назвать западной и неоконсервативной.
   Западная фаза, начавшаяся с распадом СССР, привела к предельной деморализации всех сфер жизни общества под натиском чужой идеологии. Российская политическая элита в 1990-е гг. откровенно проповедовала западные ценности и ориентировалась на западные же политические эталоны, самоутверждаясь через агрессивное отрицание собственной национальной традиции. С подачи идеологов реформирования по западному образцу отечественная национальная культура третировалась как домодернизационная, отсталая, обреченная на роль запоздалого эпигона ушедшей далеко вперед западной культуры. Неудачи модернизации объяснялись давлением архаического пласта ментальности русского народа. К «антимодернизационным» характеристикам русской ментальности причислялись «патерналистские ориентации, представления о социальной справедливости, антиинтеллектуализм (только на бытовом уровне), коллективизм» [42 - См., например: Лукьянова Т. Н., Убиенных Т. Н., Эйдельман Я. Л. Экономическая реформа в России: культурные барьеры // Россия: трансформирующееся общество / под ред. В. А. Ядова. М., 2001. С. 142.]. Такое откровенно эпигонское самосознание элиты серьезно разрушало национальную культурную идентичность масс: нация теряла самоуважение.
   Одновременно происходили обвальные процессы в экономике: при переходе от советской плановой модели к рыночной произошло разрушение части индустриального потенциала страны. От уровня 1980 г. производство промышленной продукции в 1998 г. упало до 60 % и в 2001 г. восстановилось только на 80 %, при этом произошла перестройка отраслевой структуры экономики в пользу сырьевого блока [43 - См.: Россия и мир в 2020 году. М., 2010. С. 171.]. Продолжение указанных тенденций грозило российскому обществу неминуемой гибелью, полной манкуртизацией. Для крутого поворота, обусловленного логикой самозащиты нации, был необходим мощный «антиинверсионный» культурный взрыв, способный открыть потенциальные контртенденции развития, ведущие к обретению национальной идентичности. Так уже не раз случалось в русской политической истории: именно «под знаком долженствования» будущее открывалось вернее и глубже, чем «под знаком ожиданий или предчувствий» [44 - Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 519.].
   В ответ на крайности западнической фазы Россия выстраивала свою идентичность как восточная держава, опирающаяся на традиционные ценности, религиозно-этические принципы национальной традиции. На рубеже столетий начался новый виток глубинных социокультурных трансформаций в российской политической культуре, который можно назвать «неоконсервативной волной» [45 - См.: Базовые ценности россиян. Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / отв. ред. А. В. Рябов, Е. Ш. Курбангалеева. М., 2003. С. 49.].

   СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ДИНАМИКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ
   Социологи отмечали восстановление в конце 1990-х гг. в общественном сознании традиционных ценностей россиян: патриотизма, державности, национальной гордости. Именно в восстановлении традиционных национальных ценностей, которые дают мощные мотивации трудовой активности в модернизационных процессах, следует искать одну из существенных причин экономического подъема России в самом начале тысячелетия. Воссоединение Крыма с Россией в 2014 г. дало новый толчок к развитию национального самосознания, росту патриотизма. Согласно опросам ВЦИОМ, россияне считают свою страну особой евразийской цивилизацией, которой не подходит западный путь развития. Такой точки зрения придерживается 74 % россиян, и только 12 % рассматривают Россию как часть Запада [46 - Источник: Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Интернет-версия (URL: http://www. wciom.ru).].

   Итак, сегодня в российском обществе доминируют представления о национальной самобытности, а значит, для усиления трудовой мотивации необходима активизация традиционной системы ценностей. В этом видится залог успеха нового этапа модернизации страны, где приоритетом станет развитие инновационных технологий. Известно, что главным вопросом в период принятия судьбоносных решений оказывается не только постановка амбициозных целей, но и трезвое понимание того, кто и почему их будет осуществлять, какой должна стать система трудовых мотиваций для большинства людей. Ориентиром здесь призваны служить не мертвые абстракции «универсальных» ценностей, а живое слово национальной культуры.
//-- * * * --//
   Современная политическая история убедительно демонстрирует, что благополучие нации зависит не только от высоких экономических показателей, но в немалой степени вырастает из духовного единства народа, поверившего в свои силы. Таким образом, выбор модернизаторов в пользу национального пути развития, по-видимому, является сегодня единственным универсальным постулатом теории модернизации.

Контрольные вопросы

   1. Что означает принцип системности в политике?
   2. Из каких подсистем состоит политическая система общества?
   3. Какие существуют типологии политических систем?
   4. Что такое политический режим?
   5. Какие признаки тоталитарного правления выделяются политологами?
   6. В чем заключаются основные отличия тоталитарных систем от авторитарных?
   7. Почему политологи различают формальную и органическую демократию?
   8. Что такое модернизация?
   9. Как в процессе модернизации соотносится универсальное и национальное?

Глава 4. Государство и гражданское общество

   Для того чтобы познать свойства государства, необходимо предварительно изучить склонности, аффекты и нравы людей.
Томас Гоббс

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать об основных концепциях происхождения государства, о признаках и атрибутах государственной власти, об особенностях взаимодействия государства и гражданского общества, о системе разделения властей, формах государственной власти, об основных принципах административно-государственного управления, о постулатах правового государства, принципах формирования информационного государства;
   • уметь оперировать понятиями: государство, гражданское общество, монархия, парламентская республика, президентская республика, правовое государство;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию государственных институтов и гражданского общества.

4.1. Тайна происхождения государства

   Современному человеку трудно вообразить организацию общественной жизни без государства и его политических институтов, ведь именно здесь концентрируется вся мощь политической власти. Однако из истории мы знаем, что на заре цивилизации общество как специфически человеческая общность предшествовало государству. Примитивные охотничьи орды зачастую имели единственного лидера – вождя, который решал все проблемы. В эпоху возникновения племен появился совет старейшин, где обсуждались важнейшие дела и разрешались споры. В этот период традиции, нормы и обычаи вполне эффективно регулировали отношения между людьми, скрепляя человеческие сообщества, делая индивидов способными к совместной деятельности. Государство возникло не сразу, а стало продуктом длительного исторического развития.

   Из истории политической науки: концепции происхождения государства
   Античные философы рассматривали возникновение государства как естественный процесс усложнения форм общежития людей. Аристотель одним из первых предложил гипотезу: вначале люди объединились в семьи, затем несколько семей образовали селение, на завершающей стадии процесса возникло государство как форма общежития граждан, использующих политическое устройство и подчиняющихся власти закона. Аристотель утверждал, что во всех людей природа вселила стремление к государственному общению, и первый, кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо.
   В Средние века процесс возникновения государства стали рассматривать в рамках религиозного мировоззрения как учреждение института земной власти, установленной Богом. Католицизм и сегодня считает своим официальным учением о государстве взгляды Фомы Аквинского (1225–1274), который призывал людей повиноваться государственной власти, предопределенной божественными законами.
   С религиозными (теократическими) концепциями тесно связаны этические теории, рассматривающие государство как воплощение идеи всеобщего духа, морали. По Гегелю, государство является высшей ступенью развития «мирового духа», свидетельством восстановления единства общества, нарушенного борьбой индивидов и групп.
   В Новое время распространяется договорная теория происхождения государства (Ж.-Ж. Руссо, Т. Гоббс): пребывавшие в естественном (догосударственном) состоянии люди вполне осознанно решили создать государство (заключить договор), чтобы надежно обеспечить для всех основные права и свободы. На реалистический подход в объяснении государственной власти претендует теория завоевания (Л. Гумплович, Ф. Оппенгеймер), в рамках которой процесс возникновения классов и государств описывается как результат покорения одного племени другим.
   Марксистская теория рассматривает государство как политическую организацию господствующего в экономическом отношении класса в целях подавления недовольства его классовых противников. Согласно этой теории, государство возникло на определенном этапе развития производительных сил, когда общественное разделение труда привело к складыванию института частной собственности, имущественному расслоению и расколу общества на антагонистические классы.
   Некоторые теоретики политической науки пытаются объяснить происхождение государства психологическими факторами. Они утверждают, что выдающиеся личности являются творцами государств благодаря их гипнотическому влиянию на ищущую чужого руководства толпу (М. Ковалевский, Ж. Бюрдо).

   В современной политической науке в целом возобладала синтетическая концепция происхождения государства, в рамках которой рассматривается комплексное воздействие социально-экономических, религиозных, морально-этических, военных, психологических факторов. Наиболее важной причиной считается развитие хозяйственной деятельности. Повышение производительности труда привело к появлению избыточного продукта, что способствовало имущественному расслоению. Для охраны имущественных привилегий людям оказались нужны нормы, правила и структуры, регулирующие отношения собственности, а для защиты территории – профессиональные вооруженные отряды. Дальнейшее развитие хозяйственной деятельности повлекло необходимость проводить крупные общественные работы: строительные, ирригационные. В целях эффективной мобилизации материальных и человеческих ресурсов понадобилось усиление структур власти и управления. Так возникли первые институты политического управления, опиравшиеся на силу оружия и стоявшие над обществом.
   В некоторых странах на возникновение государства повлияли дополнительные факторы: этнические конфликты и завоевания. Вооруженные конфликты и столкновения этнически разнородных племен приводили к тому, что в ходе завоеваний победившие племена, как правило, стремились превратить иноплеменных побежденных в своих рабов. История свидетельствует, что рабовладельческие государства возникли прежде всего там, где существовал постоянный приток иноязычных пленников, которых необходимо было держать в подчинении.
   Еще одним важным стимулом для образования государства у многих европейских народов стало знакомство с античными полисами Древнего Рима и Древней Греции. Во все европейские языки из латыни пришли такие понятия, как империя, император, царь, август.

4.2. Государство как средство политического управления

   История показала, что форма и характер деятельности государства, средства и методы управления зависят от уровня развития общества, от политической культуры, от преобладающих в конкретном социуме религиозно-философских воззрений, потребностей экономического развития и множества других факторов.

   Определение понятия
   Государство – это политическая целостность, созданная национальной или многонациональной общностью людей на определенной территории, где с помощью политической элиты, монополизирующей власть, поддерживается юридический порядок, включая законное право на применение насилия.

   Признаками государства являются:
   а) публичная власть, располагающая специальным аппаратом управления и принуждения (армия, полиция, суд);
   б) территория, на которую распространяется юрисдикция данного государства (право производить суд);
   в) система права – совокупность обязательных норм, соблюдение которых обеспечивается органами власти.
   Универсальный характер государственной власти обусловливается тем, что она распространяется на всех граждан государства, все его организации и учреждения.
   Государственный суверенитет предполагает полную независимость государства во внутренних и внешних делах. Это значит, что над властью суверенного государства не стоит никакая другая власть, способная подчинить его себе или воспрепятствовать государству в реализации его воли. В международной сфере суверенитет государства выражается в его праве самостоятельно, независимо от других государств, решать все свои внутренние вопросы и вступать в международные соглашения. Уважение суверенитета является основным принципом международного права, закрепленным Уставом ООН.

Функции государства

   Государство выполняет целый ряд важных внутренних и внешних функций (задач).
   Главной внутренней функцией государства является достижение социально-политической стабильности, служение общему благу. Государство стремится выступать в качестве арбитра при столкновении политических интересов, не допускать обострения социальных конфликтов и разрешать их мирными средствами. Помимо этого, государство выполняет функции:
   а) экономические, выступая главным координатором и регулятором экономических процессов;
   б) социальные, обеспечивая создание систем социального страхования, социальной компенсации и опеки, развитие здравоохранения;
   в) культурно-образовательные, выступая основным гарантом сохранения и приумножения национальной науки и культуры, развития системы народного образования;
   г) экологические, отвечая за охрану окружающей среды на своей территории.
   Внешние функции государства направлены на реализацию его интересов и целей на международной арене. Основными из них являются:
   1) обеспечение национальной безопасности;
   2) отстаивание государственных интересов в международных отношениях;
   3) развитие взаимовыгодного сотрудничества;
   4) участие в решении глобальных проблем.

4.3. Взаимодействие государства и гражданского общества

   Проблема взаимодействия государства и гражданского общества является одной из самых важных в политическом процессе: от того, насколько эффективно она решена, зависят общественное согласие, стабильность и порядок в стране.

   Точка зрения известного ученого
   Русский политический философ Павел Иванович Новгородцев (1866–1924) очень точно обозначил суть этой проблемы: «Нужно, чтобы все поняли, что не механические какие-либо выборы и не какие-либо внешние формы власти выведут наш народ из величайшей бездны его падения, а лишь новый поворот общественного сознания… Должен образоваться крепкий духовный стержень жизни, на котором все будет держаться, как на органической своей основе» [47 - Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991. С. 580.].

   Речь, таким образом, идет о крепком духовном стержне гражданской жизни, т. е. жизни гражданского общества. Развитие демократических начал государственной власти невозможно без высокого уровня гражданского самосознания личности, без уважения каждым человеком прав и свобод всех членов общества.

   Определение понятия
   Гражданское общество представляет собой совокупность неполитических отношений граждан и их ассоциаций, основанную на принципах самодеятельности и автономности от институтов политической власти. При этом под неполитическими понимаются экономические, духовно-нравственные, религиозные, культурные и иные отношения, которые не связаны непосредственно с политической сферой общества.

   Гражданское общество имеет сложную структуру. Оно включает семью, церковь, независимые средства массовой информации, муниципальные коммуны, ассоциации избирателей, общественные клубы, научные и культурные организации, спортивные общества, объединения предпринимателей, разнообразные профессиональные союзы, ассоциации потребителей, благотворительные фонды, общественные организации и движения. В основе всякого общения, даже самого утилитарного (например, холодных договорных отношений), в условиях гражданского общества лежат внутреннее единство людей, их доверие и уважение друг к другу, сознание внутренней близости, коренящееся в первичном единстве гражданского общества – в единстве «Мы».

   Цитата и интерпретация
   Русский политический и религиозный философ Семен Людвигович Франк (1877–1950) подчеркивал особое значение солидарности для формирования и развития гражданского общества. Он был убежден, что солидарность вытекает из онтологического единства «мы», следовательно, общественная связь слагается из малых союзов и объединений, где единство целого непосредственно зиждется на близости между конкретными людьми, на отношении человека к человеку. Отсюда становится понятно фундаментальное значение семьи как ячейки общества, основанной на интимной близости ее членов. Отсюда же вытекает значение всех вообще малых союзов, основанных на соседстве, общности труда и профессиональных интересов. Но главное, становится очевидным, что государственное единство более всего утверждается через интимное сознание местных областных единств, через любовь к своеобразию родного города или родной области, через привязанность к местным обычаям, песням, диалекту. Близость человека к человеку, писал Франк, взаимное «знакомство» и непосредственное уважение друг к другу и вообще непосредственное ощущение членов общества как живых людей, наличие «человеческих» токов в обществе «есть некий живительный сок, присутствие которого одно только гарантирует подлинно устойчивое и прочное единство общественного бытия» [48 - Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992. С. 113–114.].

Исторические типы гражданского общества

   Ученые полагают, что первым историческим типом гражданского общества была община. С появлением социальных групп и классов гражданское общество приобрело сословно-классовую структуру.
   Интересно, что полития (демократия в эпоху античности) не знала различий между гражданским обществом и государством; человек политический решал все общественные дела в духе коллективной демократии участия. Модель прямой демократии, характерная для античности, существенно отличается от современной представительной демократии. По Аристотелю, прежде чем определить, что такое государство, нужно сформулировать понятие о гражданине, ведь именно совокупность граждан, так называемое гражданское сообщество, и есть государство. Высшей формой государства Аристотель называл полис, в котором все стремятся к богатству, добродетели и свободе, ибо «государство есть общение свободных людей» [49 - Аристотель. Политика. С. 456.].
   В эпоху Возрождения политические мыслители начинают разделять государство и общество. Томас Гоббс (1588–1679) рассматривал государство и гражданское общество как две разных субстанции, из которых последняя полностью подчиняется первой. Власть гражданская стремится к большей свободе, а власть государственная борется за расширение полномочий. Государство в этой концепции есть результат общественного договора между людьми, которые стремятся уйти от тотальной «войны всех против всех» к гражданскому состоянию [50 - См.: Гоббс Т. Избранные сочинения: в 2 т. М., 1989–1991. Т. 1. С. 63.].
   Георг Гегель (1770–1831) в Новое время тоже считал гражданское общество и государство самостоятельными институтами. Согласно Гегелю, общество предвосхитило государство, а хозяйство – политику, поэтому они вполне самостоятельны. Вместе с тем разделение гражданского общества и государства, пишет Гегель в работе «Философия права», есть явление временное, поскольку каждая из трех ступеней развития общества (семья, гражданское общество, государство) вбирает в себя предыдущую. Таким образом, гражданское общество одновременно и самостоятельно, и находится в единстве с государством [51 - См.: Гегель Г. В. Ф. Философия права // Гегель Г. В. Ф. Соч.: в 14 т. М.; Л., 1929–1959. Т. 7. 1934. С. 24–25.]. Гегель определяет гражданское общество как объединение индивидов на основе их потребностей и как средство обеспечения безопасности лиц и собственности. При этом воля одного человека не имеет подлинной свободы, ею обладает лишь всеобщая воля. Именно в государстве представлена общая воля граждан, а гражданское общество живет частным интересом отдельных личностей, которые могут противостоять друг другу: «Каждый для себя – цель, все другие ничто» [52 - Гегель Г. В. Ф. Философия права. С. 24–25.].
   Среди русских философов идеи взаимосвязи государства и гражданского общества развивал И. А. Ильин (1882–1954). Государство он считал консолидирующей формой, в которой частные интересы отдельного человека объединялись во всеобщий интерес. Без государственной консолидации общество обречено на беспорядок и хаос. В то же время источник силы государства заключен в участии народа: государство строят свободные, инициативные, духовные и деятельные граждане [53 - См.: Ильин И. А. Основы государственного устройства // Ильин И. А. Собр. соч.: в 10 т. М., 1994–2002. Т. 7. 1998.].
   Российский правовед, историк и философ Б. Н. Чичерин (1828–1854) определил две первоосновы гражданского общества: индивидуальную свободу и наличие института частной собственности [54 - См.: Чичерин Б. Н. Собственность и государство. СПб., 2005.]. Отсюда гражданское общество представляет собой общность людей, связанных частными отношениями.
   В современной политической науке можно выделить два основных направления в трактовке гражданского общества. Согласно первому направлению (А. И. Кравченко, Ю. М. Резник и др.), гражданское общество, по сути, отождествляется с таким государством, где ключевое значение имеют права и свободы гражданина [55 - См.: Кравченко А. И. Социология. М., 2002; Резник Ю. М. Гражданское общество как феномен цивилизации. М., 2003.].
   Второе направление (К. С. Гаджиев, А. П. Галкин) определяет гражданское общество как область внегосударственных социальных структур и институтов. При этом нет полного разграничения общества и государства: государство влияет на общество и социальные отношения, а гражданское общество выступает посредником между человеком и государством [56 - См.: Гаджиев К. С. Политология. М., 2014; Галкин А. П. Гражданское общество в России: формы существования и основные виды деятельности // Публичное пространство, гражданское общество и власть. Опыт развития и взаимодействия. М., 2008. С. 68–81.]. Эта точка зрения представляется наиболее правильной и соответствующей реалиям времени.

Современная модель гражданского общества

   Современное гражданское общество в демократическом государстве представляет собой совокупность всех граждан страны и их самодеятельных организаций, причем самодеятельный и политический образы жизни во многом разведены. В политическом отношении все граждане признаются равными, но это равенство не затрагивает их повседневных политических ролей, а касается только права раз в несколько лет прийти к избирательной урне, чтобы делегировать свою волю депутатам. Потребительское искушение представительной демократии позволяет большинству людей вести частный, общественно пассивный образ жизни: после работы многие предпочитают сидеть у телевизора или в компании приятелей, что стало своеобразной привычкой и даже ценностью общества консюмеризма. Однако человек, в повседневности слагающий с себя дела и заботы гражданства и наслаждающийся своим неучастием, тем самым подрывает основы демократии как политического института.
   Настоящей политической проблемой так называемых развитых демократий стал чрезвычайно низкий процент избирателей, участвующих в выборах (в среднем 53 % от общего числа жителей). При этом многие ценят свое право не участвовать в политических решениях не меньше, чем другие – право участвовать. Главной проблемой современной демократии стала необходимость реформировать гражданское общество в духе подлинной социальной самодеятельности и демократии участия. Только когда человек освободится от примитивного индивидуализма и изберет для себя статус социализированного носителя творческой демократии участия, судьба гражданского общества будет вне опасности.
   Экономические, политические и духовные основы гражданского общества тесно взаимосвязаны. К числу экономических основ можно отнести многоукладную экономику, разнообразные формы собственности, регулируемые рыночные отношения. Политические основы обеспечивает демократический политический режим, который предусматривает разделение властей, децентрализацию властных полномочий, политический плюрализм, доступ граждан к участию в общественных делах, верховенство права и равенство всех перед законом. Духовные основы включают свободу совести (право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой), отсутствие монополии одной идеологии, цивилизованность, высокую духовность и нравственность.
   Таким образом, гражданское общество формируют и развивают сами граждане. Участвуя в решении проблем местного самоуправления или создавая профессиональные организации, клубы и ассоциации, все мы являемся членами гражданского общества. Атмосфера гражданского общества – это атмосфера повседневной гражданской жизни, в которой мы вольно или невольно принимаем участие. Яркий отпечаток на повседневную жизнь людей накладывают национальные и культурные традиции и обычаи, религиозные верования, особенности исторического развития, поэтому формы гражданского общества в разных цивилизациях достаточно сильно отличаются друг от друга.

   Цитата и интерпретация
   Русский философ А. И. Герцен (1812–1870) справедливо заметил: «Кто в мире осмелится сказать, что есть какое-нибудь устройство, которое удовлетворило бы одинаковым образом ирокезов и ирландцев, арабов и мадьяр, кафров и славян?» [57 - Приводится по: Сочинения А. И. Герцена. Женевское издание. 1875–1879. Т. IX. С. 332.] Между тем в современной политологии долгое время существовало убеждение, что западная модель гражданского общества, основанная на индивидуализме и морали успеха, одинаково годится для всех народов. Сегодня под влиянием сравнительных исследований политологов в разных странах мира эта европоцентристская точка зрения практически изжита.

   Основной постулат гражданского общества на Западе – «не человек для общества, а общество для человека» – справедливо критикуется за агрессивный антропоцентризм, невнимание к коллективным ценностям. Гражданское общество призвано не только утверждать индивидуальные интересы, но и открывать способы достижения их баланса. В этом смысле оно, несомненно, есть и процедура открытия коллективных интересов нации как единого организма. Однако в индивидуалистической парадигме гражданского общества такому видению единого нет места, поскольку оно понимается здесь как видимость, скрывающая мозаичную множественность. Современная политическая наука призывает строить гражданское общество не только на основе защиты индивидуальных интересов отдельного человека, но и на основе защиты общего блага – коллективных ценностей, без которых ни одно общество не в состоянии развиваться гуманно и гармонично.
   Еще один серьезный изъян западной модели гражданского общества как совокупности автономных лиц, руководствующихся моралью успеха и не признающих никаких иных отношений, кроме эквивалентного обмена благами, обнаруживается в свете заповедей великих мировых религий. В рамках отношений эквивалентного обмена нам нечего предложить социально незащищенным, «нищим духом»: они требуют нашей бескорыстной заботы и внимания. На основе постулатов индивидуализма и морали успеха невозможно создать систему общего блага для детей, стариков, пенсионеров, инвалидов, больных. Отсюда коллективистская модель гражданского общества, которая развивалась в России на протяжении всей ее многовековой истории под влиянием православия, представляется не только более гуманной, но и в полной мере совместимой с идеалами современного демократического общества.
   Православная этикоцентристская традиция, где гражданское общество предстает как совокупность людей, связанных едиными ценностями сотрудничества и солидарности, отдает приоритет не отношениям обмена и экономической целесообразности, а теплым отношениям соучастия, эмпатии, что защищает свободы и права каждого человека гораздо более полно. Если экономикоцентристское гражданское общество рождает массового потребителя и примитивную массовую культуру, то этикоцентристская модель способна совершенствовать человеческие отношения, развивать культурную традицию, апеллируя к высоким ценностям и идеалам.

4.4. Особенности становления гражданского общества в Российской Федерации

   В России активный процесс складывания гражданского общества начался в XIX в., когда получили распространение идеи конституционного права, разделения властей и политического представительства, стали формироваться первые политические партии и общественные организации. В начале ХХ в. этот процесс был прерван Октябрьской революцией и установлением советской власти, и только в конце столетия, в эпоху перестройки 1990-х гг., в нашей стране опять заговорили о необходимости формирования гражданского общества.
   Переход к рыночной экономике и гражданскому обществу, построенному на принципах демократии, оказался сложным и длительным. В отличие от западных стран, где гражданское общество формировалось снизу, самими гражданами, инициатива становления и утверждения ценностей и институтов гражданского общества в России шла сверху, со стороны государства и правящей элиты. Именно государство инициировало процесс демократизации, рыночные реформы, узаконило право частной собственности, создав тем самым условия для формирования и утверждения идей, институтов и принципов гражданского общества. В нашей стране уже в период перестройки началось активное развитие множества разнообразных форм и институтов гражданского общества: свободное предпринимательство, местное самоуправление, политические партии, профсоюзы и общественные некоммерческие организации (религиозные, научные, спортивные, благотворительные и др.), свободные негосударственные средства массовой информации.
   Таким образом, гражданское общество в современной России представляет собой систему экономических, нравственных, религиозных и других отношений индивидов, свободно и добровольно объединившихся в гражданские ассоциации, союзы для удовлетворения своих потребностей.
   В структуре гражданского общества России можно выделить муниципальные институты (учреждения местного самоуправления), коммерческие структуры (бизнес-структуры) и некоммерческие организации (НКО), или так называемый третий сектор.

   «Третий сектор» в современной России
   Сектор НКО представлен в России в основном общественными объединениями, которые, в свою очередь, делятся на общественные организации, общественные движения, общественные фонды, общественные учреждения, органы общественной самодеятельности и политические партии. К этому сектору также относятся религиозные организации, социальные и благотворительные фонды, некоммерческие партнерства, негосударственные и немуниципальные учреждения, автономные некоммерческие организации, объединения некоммерческих организаций (ассоциации и союзы). По данным Минюста России, по состоянию на декабрь 2012 г. зарегистрировано более 226 тыс. некоммерческих организаций [58 - Доступные данные по состоянию на 2014 г. см.: О деятельности некоммерческих организаций // Информационный портал Министерства юстиции Российской Федерации. URL: http://unro.minjust.ru/NKOs.aspx (дата обращения: 28.02.2016).]. Однако, согласно данным Общественной палаты РФ, не все формально зарегистрированные организации являются действующими: реально работает не более 40 % из них [59 - Источник: Доклад о состоянии гражданского общества в Российской Федерации за 2014 г. (проект). URL: http://www.opso66.ru/upload_files/proekt-doklada-op-rf-o-sostoyanii-grazhdanskogo-obshchestva-v-rf-v-2014-godu.pdf (дата обращения: 21.03.2016).].

   Нормативные правовые принципы организации гражданского общества определены Конституцией Российской Федерации [60 - Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (опубл. 25 дек. 1993 г.).]. Основополагающее значение имеет провозглашение в Конституции неотчуждаемых прав и свобод человека: права на жизнь, свободу, равенство, достоинство личности (ст. 17). Частная собственность в нашей стране охраняется законом: каждый гражданин вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им по своему усмотрению в рамках действующего законодательства (ст. 35, 36 Конституции РФ). Таким образом, гражданское общество в России формируется как совокупность независимых от государства общественных организаций и отношений, в рамках которых происходит самореализация граждан и их объединений.
   Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ) развивает конституционные права и свободы [61 - Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Федеральный закон от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ.]. Законодательство основывается на принципах признания равенства участников гражданских отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты (ст. 1 ГК РФ).
   В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683, национальные интересы России определены как объективно значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития. Другими словами, национальные интересы нашей страны заключаются в развитии демократии и гражданского общества, повышении конкурентоспособности национальной экономики, обеспечении незыблемости конституционного строя, территориальной целостности и суверенитета [62 - Подробнее см. на сайте «Российской газеты». URL: http://www.rg. ru/2015/12/31/nac-bezopasnost-site-dok.html (дата обращения: 12.02.2016).].
   Общественная палата РФ готовит ежегодные доклады о состоянии гражданского общества в России. Согласно данным Общественной палаты, россияне пока недостаточно активны в осуществлении контроля за решениями власти, в подготовке и принятии важных политических программ, направленных на решение общественно значимых задач. Вместе с тем частью правозащитных, благотворительных организаций, профессиональных союзов и творческих объединений накоплен значительный опыт по взаимодействию с органами государственного управления.
   В последние годы в России появляется все больше новых гражданских инициатив и проектов. Наибольшей активностью в этом направлении отличается молодежь, которая таким образом стремится миновать лишних посредников в лице различных иерархически организованных структур. Молодые активисты успешно пользуются новыми медиа, социальными сетями, привлекают другие формы для установления оперативной обратной связи с гражданами.

   Гражданский активизм в России
   Впервые за долгие годы реальным фактором в жизни российского общества стал гражданский активизм, который имеет значительный потенциал для дальнейшего роста, поскольку его основным источником выступают социально продвинутые, хорошо образованные, успешные и мобильные люди. В гражданском активизме все больше людей видят реальную возможность решить острые местные проблемы, а также реализовать свои гражданские ценности, в том числе представления о взаимопомощи и солидарности. Ситуативные инициативы позволяют гражданам укрепить взаимное доверие и выстроить новые солидарные практики. Формирование активного, открытого для диалога гражданина является главным результатом подобной общественной деятельности. Как отмечает Общественная палата, в России сложился ценностный фундамент гражданского общества и активизма, основанного на принципах приверженности идеям патриотизма, справедливости и достоинства [63 - Источник: Доклад о состоянии гражданского общества в Российской Федерации за 2014 год. С. 26.].

   Вектор гражданской активности в последние годы отчетливо сместился из политической в социальную сферу. Социальная база российского гражданского общества в сфере неполитического участия по данным Общественной палаты РФ представлена на рис. 4.1.

   Рис. 4.1. Социальная структура неполитического гражданского активизма

   Социальная база неполитического гражданского активизма составляет 34 %, в том числе 17 % участвуют в деятельности только одной организации, объединения; 9 % – в деятельности двух организаций, 8 % – трех и более организаций. Большинство населения (66 %) участия в деятельности общественных организаций не принимает [64 - Там же. С. 28.].

   Основные условия дальнейшего развития гражданского общества в России связаны с реализацией трех взаимосвязанных процессов:
   1. Развитие духовной жизни общества: укрепление чувства личного достоинства, веры в свои силы и возможности, преодоление пассивности в решении общественно-политических вопросов, активизация способности и готовности самостоятельно ставить и решать политические проблемы.
   2. Развитие институтов политической демократии, что должно способствовать росту гражданской активности – увеличению численности независимых СМИ, муниципальных коммун, ассоциаций избирателей, общественных клубов, научных и культурных организаций, спортивных обществ, союзов предпринимателей, ассоциаций потребителей, благотворительных фондов, общественных организаций и движений.
   3. Формирование эффективного института частных владельцев (коллективных и индивидуальных) средств производства, что предполагает развитие экономической конкуренции, деловой активности, самостоятельности и равноправия хозяйствующих субъектов.

4.5. Разделение властей

   Чрезмерное сосредоточение власти в одних руках всегда было самой большой опасностью, порождавшей бесправие, насилие, произвол, диктатуру. В современном государстве, как правило, существует три ветви власти:
   • законодательная – парламент, конгресс, народное собрание;
   • исполнительная – правительство во главе с президентом или премьер-министром;
   • судебная – суды, в том числе конституционный.
   Разделение властей сегодня является общепризнанной нормой функционирования демократического государства. Отсутствие монополии на власть любого политического института – непременное условие развития демократии. Между тем система разделения властей далеко не сразу вошла в практику государственного управления.

Формирование системы разделения властей в политической истории

   В Древней Греции Афинское собрание соединяло в себе функции законодательной, исполнительной и судебной власти, однако уже в Средние века феодальная система государственного управления часто основывалась на известном балансе власти между королем, знатью и верхушкой духовенства. Например, испанское дворянство, давая клятву новому королю, подчеркивало: «Мы, которые так же хороши, как и ты, клянемся тебе, который ничуть не лучше нас, принять тебя в качестве нашего короля и суверенного господина при условии, что ты будешь соблюдать все наши статусы и законы, если же не будешь – то мы не примем тебя».
   Многие честолюбивые монархи (ярким примером являются Россия и Франция) стремились сосредоточить в своих руках все больше и больше личной власти, не желая делить ее ни с кем. Так возник абсолютизм – абсолютная монархия, где высшая законодательная, исполнительная и судебная власть находится в руках одного монарха.
   Властолюбивые короли и императоры часто нуждались в доходах, чтобы вести разорительные войны и устраивать пышные празднества. Они стремились увеличить налоги, получить финансовую поддержку крупной аристократии, для чего вынуждены были собирать дворянские ассамблеи. В обмен на золото высшей аристократии последней был вновь открыт некоторый доступ в королевскую политику. Так появились британский парламент, шведский рикстаг, французские генеральные штаты. Эти законодательные собрания очень медленно, но все же увеличивали свою власть, противопоставляя ее абсолютистским запросам монархов.
   В XVI в. английский король Генрих VIII был вынужден уже в полной мере признать законодательную власть парламента. Ему была необходима поддержка, чтобы провести законы, которые позволили бы Англии выйти из-под власти католической церкви (король страстно желал развестись с женой). В XVII в. английский парламент считал себя равным монарху в решении политических проблем, а в вопросе налогов – даже выше его. В 1649 г. парламент решил затянувшийся спор между роялистами и парламентариями по поводу того, в чьих руках находится верховная власть, казнив короля Карла I. Интересно, что английский философ Джон Локк, живший в этот период, в своих работах обосновывал идею о том, что власть законодательного собрания является самой важной в государстве.
   В XVIII в. философы эпохи Просвещения (Ш.-Л. Монтескье, Вольтер, Т. Джефферсон) провозгласили, что свободное развитие может быть обеспечено лишь в том случае, если власть в государстве будет разделена на три обособленные ветви, каждая из которых станет сдерживать и уравновешивать другие.

   Цитата
   Шарль-Луи Монтескье (1689–1755) в книге «О духе законов» (1748) написал слова, вошедшие в золотой фонд современной политической науки: «Политическая свобода может быть обнаружена только там, где нет злоупотребления властью. Однако многолетний опыт показывает, что каждый человек, наделенный властью, склонен злоупотреблять ею и удерживать в своих руках власть до последней возможности… Для того чтобы предупредить подобное злоупотребление властью, необходимо, как это вытекает из самой природы вещей, чтобы одна власть сдерживала другую… Когда законодательная и исполнительная власти объединяются в одном и том же органе… не может быть свободы. С другой стороны, не может быть свободы, если судебная власть не отделена от законодательной и исполнительной… И наступает конец всему, если одно и то же лицо или орган, дворянский или народный по своему характеру, станет осуществлять все три вида власти».

Система разделения властей в современном государстве

   Как же в современном демократическом государстве на практике осуществляется система разделения властей?
   Высшим законодательным органом выступает парламент – общенациональный представительный институт, избираемый на началах всеобщего и равного избирательного права путем тайного голосования. Как правило, парламент состоит из двух палат: нижней, которая формируется посредством прямых выборов (где голосуют сами избиратели), и верхней, формируемой в разных странах по-разному.

   Пример
   Один из отцов-основателей США Дж. Медисон считал, что сенат (верхняя палата конгресса) является самым лучшим инструментом для защиты народа от его собственного «непостоянства и страстей». Согласно американской конституции, сенаторы, избираемые законодательными органами штатов на шесть лет, должны уравновешивать в конгрессе членов палаты представителей, выбираемых непосредственно народом каждые два года и, следовательно, более подверженных влиянию настроений избирателей.
   В Великобритании палата лордов формируется из 300 пожизненных пэров, не передающих свой титул по наследству, 818 наследственных пэров и 26 духовных пэров (высшие иерархи английской церкви). По мнению английского политического философа и экономиста Уолтера Бэджета (1826–1877), исследовавшего государственное устройство Великобритании, просвещенные пэры палаты лордов представляют собой необходимый барьер для защиты прав и имущества от импульсивных порывов общества.
   В ФРГ депутаты высшей палаты парламента назначаются правительствами земель. Во многих странах на выборах в верхнюю палату применяется система многоступенчатых непрямых выборов, при этом депутаты частично избираются, а частично назначаются или получают место в верхней палате по наследству.
   В Российской Федерации высший законодательный и представительный орган – Федеральное Собрание – состоит из двух палат: Совета Федерации и Государственной думы. В Совет Федерации входит по два представителя от каждого субъекта РФ – один от законодательной и один от исполнительной власти. Таким образом, Совет Федерации состоит из 178 членов. Депутаты Государственной думы (450 депутатов) избираются населением сроком на пять лет.

   Руководство деятельностью парламента осуществляют спикер (англ. Speaker – «оратор» – председатель нижней палаты), его заместители или коллегиальный орган, которые выбираются самими парламентариями (партией большинства или по соглашению правящей партии и оппозиции). Председателем верхней палаты в США (и в некоторых других странах) является вице-президент страны, в Великобритании эту должность занимает лорд-канцлер. Спикер палаты представляет парламент на международной арене, регулирует ход прений во время заседаний представительного органа, координирует работу парламентских комитетов и комиссий.
   Исполнительная ветвь государственной власти имеет более сложную структуру. В большинстве демократических государств она возглавляется президентом или премьер-министром, под началом которых находится правительство.

   Пример
   Согласно Конституции (ст. 110) исполнительную власть в России осуществляет Правительство Российской Федерации. Оно состоит из председателя, его заместителей и федеральных министров и действует согласно Федеральному конституционному закону от 17 декабря 1997 г. № 2-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации».
   К полномочиям Правительства РФ относится (ст. 13 указанного ФКЗ):
   а) организация реализации внутренней и внешней политики Российской Федерации;
   б) осуществление регулирования в социально-экономической сфере;
   в) обеспечение единства системы исполнительной власти в Российской Федерации, контроль за деятельностью ее органов;
   г) реализация предоставленного ему права законодательной инициативы и др.

   Взаимодействие законодательной и исполнительной власти является весьма сложной и многогранной проблемой. Исполнительная власть – президент (или премьер-министр) и правительство – обязана в той или иной мере согласовывать свои действия с законодательными институтами; отчитываться перед ними, а в некоторых странах (ФРГ, Испания) даже получать от них мандат на осуществление полномочий. В свою очередь, парламенты уже на ранних стадиях разработки правовых актов должны согласовывать их содержание с правительственными структурами. В президентских республиках (США, Россия) глава государства может наложить вето (запрет) на любой законодательный документ или требовать его доработки. В то же время парламент имеет право отменить либо «заморозить» какие-то решения правительства или президента.
   Важным инструментом контроля за деятельностью органов исполнительной власти является право парламента выдвигать обвинение против высших должностных лиц государства и привлекать их к ответственности, если они своими действиями наносят ущерб национальным интересам страны. Привлечение государственного деятеля к ответственности в порядке импичмента – реальная угроза, за которой, как правило, следует немедленная отставка этого должностного лица.

   Определение понятия
   Импичмент (англ. impeachment – «обвинение», от лат. impedivi – «воспрепятствовал, пресек»), особый порядок реализации ответственности высших должностных лиц государства, представляет собой процедуру отстранения от должности высокопоставленного государственного чиновника, вплоть до главы государства, судом парламента по тяжкому уголовному обвинению. Президент США Бенджамин Франклин (1706–1790) говорил, что без импичмента единственным способом устранения главы исполнительной власти, заслуживающего наказания, остается его убийство, т. е. метод, лишающий его не только жизни, но и возможности оправдаться.

   Еще одним инструментом контроля за деятельностью правительства со стороны органов законодательной власти является право парламента одобрить и ратифицировать заключенные президентом международные договоры и соглашения.
   Очень важную роль в системе разделения властей играет оппозиция, действующая в рамках закона. Критическая оценка лидерами оппозиции законодательных документов и решений правительства – необходимый фактор современного политического процесса.
   Судебная власть – основной гарант соблюдения законности в деятельности законодательной и исполнительной властей. Во многих странах надзор за соблюдением конституции, за соответствием основному закону государства актов, принимаемых органами исполнительной и законодательной власти, возложен на Верховный суд или аналогичную организационно обособленную высшую судебную инстанцию.

   Сравнительный анализ
   Конституционный суд ФРГ обладает весьма широкими полномочиями. Он наделен правом толкования основного закона при возникновении споров между федерацией и землями относительно объема их прав и обязанностей, соответствия актов федерального и земельного законодательства конституции. Решения федерального конституционного суда обязательны для всех центральных и земельных структур; по существу, этот орган регулирует принципиальные вопросы политической жизни ФРГ.
   Высшим судебным органом Франции является конституционный совет, который осуществляет надзор за соблюдением основного закона, за правомочностью действий парламента и президента. Конституционный совет может разрешать споры, связанные с национальными выборами и референдумами. Местные органы власти, профсоюзы или общественно-политические организации имеют право обращаться в конституционный совет, если они не согласны с каким-либо решением государственных органов. При этом конституционный совет обязан давать ответ на такие обращения в определенный срок. Если совет придет к выводу, что решение правительства Франции или законодательный акт, принятый парламентом, неправомочны (не соответствуют основному закону), то государственные органы обязаны или отменить ранее принятое решение, или внести в него соответствующие коррективы.

   Итак, мы видим, что в государстве, основанном на принципе разделения властей, исполнительные, законодательные и судебные институты, будучи независимыми в рамках своей компетенции, взаимно контролируют друг друга и препятствуют любым попыткам злоупотребления властью.

4.6. Современные формы государственной власти

   Политологи различают государства по формам правления и административно-государственного устройства. Посмотрев на политическую карту мира, можно увидеть много различных названий стран: Княжество Лихтенштейн, Исламская Республика Иран, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Южно-Африканская Республика и пр. Это свидетельствует о широком разнообразии форм государственного устройства. Однако даже полное наименование государства не поможет точно определить его форму государственной власти.

   Цитата
   Аристотель в работе «Политика» писал: «Государственное устройство (politeia) – это распорядок в области организации государственных должностей вообще, и в первую очередь верховной власти: верховная власть повсюду связана с порядком государственного управления (politeyma), а последний и есть государственное устройство. Я имею в виду, например, то, что в демократических государствах верховная власть – в руках народа; в олигархиях, наоборот, в руках немногих; поэтому и государственное устройство в них мы называем различным. С этой точки зрения мы будем судить и об остальном. <…>
   Монархическое правление, имеющее в виду общую пользу, мы обыкновенно называем царской властью; власть немногих, но более чем одного, – аристократией (или потому, что правят лучшие, или потому, что имеется в виду высшее благо государства и тех, кто в него входит); а когда ради общей пользы правит большинство, тогда мы употребляем обозначение, общее для всех видов государственного устройства, – полития… Отклонения от указанных устройств следующие: от царской власти – тирания, от аристократии – олигархия, от политии – демократия. Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет. <…>
   Тирания, как мы сказали, есть деспотическая монархия в области политического общения; олигархия – тот вид, когда верховную власть в государственном управлении имеют владеющие собственностью; наоборот, при демократии эта власть сосредоточена не в руках тех, кто имеет большое состояние, а в руках неимущих» [65 - Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 4. М., 1983. С. 455–458.].

   Форма правления – это организация государственной власти, включающая в себя структуру и статус высших органов власти.
   История знает две основные формы правления – монархию и республику. При монархическом правлении источником и носителем государственной власти выступает монарх, при республиканском – народ и выборные государственные органы. Институт монархии сохранился сегодня почти в 30 странах мира, среди которых Испания, Швеция, Великобритания, Иордания, Кувейт, Саудовская Аравия и др.
   Монархии бывают абсолютные и конституционные.
   При абсолютной монархии глава государства (монарх) сосредоточивает в своих руках всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти. Расцвет абсолютизма в Европе пришелся на XVII–XVIII вв. В Российской империи это был период правления Петра I и Екатерины II. В современном мире абсолютные монархии сохранились в основном в Азии: Саудовская Аравия, Бруней, Оман, Катар. При эмирах и султанах иногда есть совещательные органы – квазипарламенты, но они обладают очень ограниченными политическими возможностями.
   При конституционной (парламентарной) монархии законы принимаются парламентом и утверждаются монархом. Однако данная прерогатива монарха, так же как и большинство других его полномочий, имеет формальный характер. В силу сложившейся политической практики и обычаев монарх не отказывается от подписания принятых парламентом законов, поскольку, согласно конституционным положениям, правительство несет ответственность не перед монархом, а перед парламентом. В настоящее время парламентарными монархиями являются Великобритания, Бельгия, Голландия, Дания, Швеция, Испания, Люксембург.
   Очень часто возникает недопонимание: почему некоторые государства сохраняют монархическую форму правления, если реальная власть монарху не принадлежит? Социологи, которые проводят опросы населения в европейских странах, утверждают, что большинство граждан видят в монархии символ единства нации, олицетворение традиций и гарантии стабильности, поскольку власть монарха не зависит от игры политических сил.

   Цитата
   Французский политолог и философ Раймон Арон писал: «Республика – строй, при котором верховная власть в руках всего народа или его части, монархия – строй, при котором правит один, однако придерживаясь постоянных и четких законов; наконец, деспотия – строй, при котором правит один, но без законов, на основе произвола. Следовательно, все три типа правления определяются не только количеством лиц, удерживающих власть. Верховная власть принадлежит одному и при монархии, и при деспотии. Классификация предполагает наличие еще одного критерия: осуществляется ли власть в соответствии с постоянными и твердыми законами. В зависимости от того, соответствует ли законности верховная власть единого правителя или же она чужда какой бы то ни было законности вообще, основополагающий принцип строя – либо честь, либо страх» [66 - Арон Р. Демократия и тоталитаризм. С. 91.].

   Республики бывают президентские и парламентские.
   Президентская республика характеризуется тем, что в стране проводятся отдельно выборы парламента и президента, и это должно усилить независимость двух ветвей власти. Классической президентской республикой политологи считают США, где конгресс не может смещать президента, ему лишь дано право инициировать процедуру импичмента в отношении президента в исключительных случаях (нарушение конституции, совершение преступлений и т. п.). В свою очередь, президент США не может распустить парламент и назначить новые выборы. Президентские республики распространены в Латинской Америке. Российская Федерация также является президентской республикой.
   Парламентские республики достаточно широко распространены в Европе (Италия, Германия, Греция, Ирландия, Португалия, Австрия). При такой форме правления население избирает парламент, который назначает правительство и может его отозвать, выразив ему недоверие. Здесь возможно совмещение должности члена правительства и депутата парламента. Реальная власть принадлежит главе правительства – премьер-министру или канцлеру. Президент (глава государства) имеет в основном представительские функции. Премьер-министр может распустить парламент и назначить новые выборы.
   Франция, Португалия и Финляндия имеют некоторые особенности, связанные с прямыми выборами президента населением, поэтому иногда политическое устройство указанных государств относят к смешанным формам правления, сочетающим элементы президентских и парламентских; обычно их называют полупрезидентскими.

Административно-территориальное устройство

   Еще одним критерием различения государств выступает их административно-территориальное устройство, которое отражает характер территориальной организации государственной власти. Можно выделить две его основные модели: унитарную (от лат. unitas – «единство») и федеральную (от позднелат. foederātiō – «объединение, союз»).

   Определение понятия
   Унитарное государство считается наиболее простой формой государственного устройства. Это единое централизованное государственное образование, которое делится на административно-территориальные части. Для унитарного государства характерно существование общих для всей страны высших органов законодательной власти, органов управления (органов исполнительной власти), единой судебной системы и конституции.

   К унитарным государствам относятся Великобритания, Япония, Франция, Италия, Венгрия, Монголия. Унитарная система предоставляет входящим в нее территориям незначительную автономию, а основное управление осуществляется непосредственно из столицы. Территориальные подразделения (например, департаменты во Франции, провинции в Италии, графства в Швеции) большей частью существуют ради административного удобства.

   Определение понятия
   Федеративное государство представляет собой объединение двух или более государственно-территориальных либо национальных образований (штаты в США, кантоны в Швейцарии, земли в ФРГ, республики в России) при сохранении их некоторой политической самостоятельности. Субъекты федерации обычно наделяются учредительной властью, обладают ограниченным суверенитетом, включая принятие собственной конституции.

   Субъекты федерации, каждый из которых имеет свое административно-территориальное деление, не могут быть произвольно упразднены или изменены центральной властью на законном основании. Помимо верховных (общих для всей федерации) органов государственной власти на территории каждого субъекта действуют свои высшие и местные органы власти, иногда принимаются конституция и свои законы, имеются суд, прокуратура и иные структуры. Федеративными государствами считаются Австралия, Германия, Канада, Индия, США, Россия и др.

   Пример
   В состав Российской Федерации в настоящее время входит 85 равноправных субъектов: 22 республики, 9 краев, 46 областей, 3 города федерального значения, 1 автономная область, 4 автономных округа.

   Теоретически существует и третья возможность административно-территориальной организации – конфедерация. Это настолько свободное формирование, что его составные части могут успешно бороться против центральной власти. Конфедерации обычно недолговечны: они либо распадаются на части, либо превращаются в федерации. Историческим примером конфедерации может служить Швейцария: эта страна до сих пор называет себя конфедерацией, хотя фактически имеет федеральный тип административно-государственного управления. Конфедерацией являются Босния и Герцеговина, хотя по законодательству этот союз – мягкая федерация. Мягкой, «рыхлой» конфедерацией считают Европейский союз, хотя законодательно это не закреплено.

4.7. Государственная администрация или бюрократия: рациональная система во имя всеобщего блага

   Государственная администрация – очень сложная система, состоящая из множества институтов, отделов и бюро, где трудятся тысячи чиновников.

   Определение понятия
   Бюрократия (от фр. bureau – «канцелярия» и греч. kratos – «власть») представляет собой организацию профессиональных государственных служащих, предназначенную для квалифицированного эффективного исполнения общественной политики.

   Именно чиновники составляют основу государственной машины. С одной стороны, они реализуют правительственные решения, а с другой – принимают многочисленные запросы населения, т. е. проводят в жизнь общественную политику.
   Чтобы ознакомиться с работой рядового чиновника, достаточно зайти на почту и отправить письмо, телеграмму или посылку. Нас будет обслуживать государственный служащий, который на своем скромном участке отвечает за работу системы почтовой связи в стране. В этом смысле он – лицо, ответственное и уполномоченное государством. Если чиновник работает быстро и хорошо и у нас не возникает проблем, мы довольны и не замечаем огромной повседневной значимости государственной службы. Столкнувшись с равнодушием, грубостью, медлительностью, неэффективностью работы чиновников, мы с раздражением говорим о бюрократизме. Пожалуй, ни один институт не подвергается такой ожесточенной и часто вполне справедливой критике, как бюрократия.

   ЦИТАТА
   Вероятно, самую яркую художественную критику бюрократии оставил Николай Васильевич Гоголь в бессмертной повести «Шинель»:
   …Акакий Акакиевич решился идти к значительному лицу. Какая именно и в чем состояла должность значительного лица, это осталось до сих пор неизвестным. Нужно знать, что одно значительное лицо недавно сделался значительным лицом, а до того времени он был незначительным лицом. Впрочем, место его и теперь не почиталось значительным в сравнении с другими, еще значительнейшими. Но всегда найдется такой круг людей, для которых незначительное в глазах прочих есть уже значительное. Впрочем, он старался усилить значительность многими другими средствами, именно: завел, чтобы низшие чиновники встречали его еще на лестнице, когда он приходил в должность; чтобы к нему являться прямо никто не смел, а чтоб шло все порядком строжайшим: коллежский регистратор докладывал бы губернскому секретарю, губернский секретарь – титулярному, или какому приходилось другому, и чтобы уже, таким образом, доходило дело до него. Так уж на святой Руси все заражено подражанием, всякий дразнит и корчит своего начальника. Говорят даже, какой-то титулярный советник, когда сделали его правителем какой-то отдельной небольшой канцелярии, тотчас же отгородил себе особенную комнату, назвавши ее «комнатой присутствия», и поставил у дверей каких-то капельдинеров с красными воротниками, в галунах, которые брались за ручку дверей и отворяли ее всякому приходившему, хотя в «комнате присутствия» насилу мог установиться обыкновенный письменный стол. Приемы и обычаи значительного лица были солидны и величественны, но не многосложны. Главным основанием его системы была строгость. «Строгость, строгость и – строгость», – говаривал он обыкновенно и при последнем слове обыкновенно смотрел очень значительно в лицо тому, которому говорил. Хотя, впрочем, этому и не было никакой причины, потому что десяток чиновников, составлявших весь правительственный механизм канцелярии, и без того был в надлежащем страхе: завидя его издали, оставлял уже дело и ожидал стоя ввытяжку, пока начальник пройдет через комнату. Обыкновенный разговор его с низшими отзывался строгостью и состоял почти из трех фраз: «Как вы смеете? Знаете ли вы, с кем говорите? Понимаете ли, кто стоит перед вами?» Впрочем, он был в душе добрый человек, хорош с товарищами, услужлив, но генеральский чин совершенно сбил его с толку. Получивши генеральский чин, он как-то спутался, сбился с пути и совершенно не знал, как ему быть. Если ему случалось быть с ровными себе, он был еще человек как следует, человек очень порядочный, во многих отношениях даже неглупый человек; но как только случалось ему быть в обществе, где были люди хоть одним чином пониже его, там он был просто хоть из рук вон: молчал, и положение его возбуждало жалость, тем более что он сам даже чувствовал, что мог бы провести время несравненно лучше. В глазах его иногда видно было сильное желание присоединиться к какому-нибудь интересному разговору и кружку, но останавливала его мысль: не будет ли это уж очень много с его стороны, не будет ли фамильярно, и не уронит ли он чрез то своего значения? И вследствие таких рассуждений он оставался вечно в одном и том же молчаливом состоянии, произнося только изредка какие-то односложные звуки, и приобрел таким образом титул скучнейшего человека.

   Основные принципы рациональной бюрократической организации наиболее полно представлены в работах Макса Вебера:
   • бюрократия имеет иерархическую структуру;
   • каждое учреждение обладает своей собственной областью компетенции;
   • чиновники назначаются, а не выбираются на основе профессиональной квалификации, как указано в дипломах, или по результатам экзаменов;
   • чиновники получают заработанную плату в соответствии с рангом;
   • для чиновника его работа представляет профессию или по крайней мере основное занятие;
   • чиновник не владеет учреждением, в котором работает;
   • чиновник подчиняется дисциплине и находится под контролем;
   • смещение с должности основывается на решении вышестоящих инстанций.

   Цитата и интерпретация
   В представлении М. Вебера, государственная бюрократия является системой высококвалифицированных специалистов духовного труда, профессионально вышколенных подготовкой, обладающих высокой сословной честью, гарантирующей безупречность. В противном случае, по его мнению, возникла бы опасность чудовищной коррупции и низкого мещанства, что поставило бы под угрозу чисто техническую эффективность государственного аппарата. При этом подлинной профессией настоящего чиновника не должна быть политика. Он должен управлять прежде всего беспристрастно (данное требование применимо даже к так называемым политическим управленческим чиновникам), по меньшей мере официально, коль скоро под вопрос не поставлены государственные интересы, т. е. жизненные интересы господствующего порядка. Sine ira et studio – «без гнева и пристрастия» должен он вершить дела.
   По мысли Вебера, чиновник не должен делать того, что всегда и необходимым образом должен делать политик: бороться, ибо принятие решений, борьба и страсть есть стихия политика. Деятельность политика всегда подчиняется принципу ответственности, прямо противоположному ответственности чиновника. Если вышестоящее учреждение настаивает на приказе, который чиновнику кажется ошибочным, то дело чести чиновника выполнить приказ под ответственность приказывающего, выполнить добросовестно и точно. Вебер полагал, что без такой дисциплины развалился бы весь бюрократический аппарат.

   Ученые не преставали думать над тем, как усовершенствовать государственную администрацию, и в послевеберовский период, когда произошел постепенный отход от рациональной модели бюрократии. Специалисты теперь предлагали более реалистические модели, описывающие бюрократию как естественную систему, где наряду с рациональными факторами значительную роль играют иррациональные, личностные, неформальные моменты.
   Американские политологи Толкотт Парсонс и Роберт Мертон применяют к анализу бюрократии понятие дисфункции (от лат. dis – «нарушение» и functoi – «отправление»). Типичной бюрократической дисфункцией, т. е. некорректным выполнением определенной функции, является перенос акцента с целей организации на средства, в результате чего средства управления (иерархия, дисциплина, инструкции и т. д.) превращаются в самоцель. Одновременно внутри бюрократической организации происходит замещение главных целей побочными, рациональных устремлений – иррациональными.
   Однако самой главной проблемой бюрократии в послевоенный период становится ее политизация. Классическая бюрократия начала XX в. ориентировалась на общее благо и общественные интересы, будучи убеждена в том, что государственные проблемы должны решаться на чисто деловой основе, политически нейтрально. Политизированная же бюрократия откровенно ориентируется на различные политические группы давления, пытаясь решать проблемы в процессе переговоров, используя плюралистическую «полосу обеспечения» (парламент, партии, лоббирование).
   Серьезные изменения в теории бюрократии возникли в связи с эволюцией стиля бюрократического управления. Если в начале XX в. чиновники избегали рискованных действий, не любили изменений, боялись допустить ошибку, поскольку были административно наказуемы, то в конце столетия стиль бюрократии стал принципиально иным. В условиях постоянного применения инноваций в государственном управлении чиновник охотно идет на риск в необходимых случаях, стремится к изменениям, концентрирует внимание на открывающихся возможностях (часто в противовес инструкциям), выдвигает на первый план цели достижения. Бюрократия сегодня не является безразличной, предсказуемой и предопределенной, как она описана в идеальной модели Вебера; это динамично развивающийся элемент государственного управления.
   В отличие от модели идеального чиновника, современная концепция бюрократии содержит очень сложные характеристики, обусловленные в первую очередь стремлением активно использовать информационные технологии для оперативной рационализации управленческой деятельности. В функции профессиональной бюрократии сегодня входит:
   1) разработка, реализация и оценка государственных программ с использованием современных методов компьютерной обработки информации;
   2) организация исследования экономических и социально-политических процессов в области, регионе, стране для поиска оптимальных управленческих решений;
   3) определение потребностей в изменениях и нововведениях и осуществление практических действий по их реализации.
   Таким образом, можно утверждать, что бюрократия сегодня стремится держать под контролем наиболее важную сферу управления – информационную, чем и объясняется ее усиливающееся воздействие на развитие современного общества.

4.8. Правовое государство: идеал и действительность

   Основные положения классической теории правового государства, сформулированные Иммануилом Кантом (1724–1804) еще в XIX в., сохранили свою силу и значение до наших дней. Согласно Канту, правовое государство, в отличие от деспотического или полицейского, само себя ограничивает определенным комплексом постоянных норм и правил.

   ЦИТАТА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
   Атрибуты правового государства по И. Канту [67 - Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995. С. 355.]:
   • основанная на законе свобода каждого не повиноваться иному закону, кроме того, на который он дал свое согласие;
   • гражданское равенство – признавать стоящим выше себя только того в составе народа, на кого он имеет моральную способность налагать такие же правовые обязанности, какие тот может налагать на него;
   • атрибут гражданской самостоятельности – в правовых делах гражданская личность не должна быть представлена никем другим.

   В научный оборот термин «правовое государство» ввели немецкие юристы Р. Моль и К. Велькер в первой трети XIX в. В России идеи правового государства развивали В. А. Кистяковский, С. А. Котляревский, В. М. Гессен. Все эти мыслители отмечали, что в правовом государстве только законно избранное правительство имеет право применить силу в качестве принуждения.
   Правительственная монополия на силу означает установление единого, обязательного для всех порядка; исключение неравенства и разнообразия прав, которые зависели бы от социального, наследственного или иного статуса.
   По справедливому замечанию немецкого правоведа Рудольфа Иеринга (1818–1892), право никогда не может заменить или вытеснить основной стихии государства – силы, ибо «слабость власти есть смертельный грех государства». Однако сила государства законна лишь в том случае, если она применяется в строгом соответствии с правом. Политическая власть должна реализовать право. Что это означает в действительности?
   Государство, издавшее закон, обязано уважать этот закон до тех пор, пока он продолжает действовать, хотя государство вправе его пересмотреть и даже отменить. Это и есть режим законности, в котором праву отводится роль определения границ свободы. Иван Ильин определял правопорядок как «живую систему взаимно признаваемых прав и обязанностей». Отстаивая свои права, человек желает их признания и соблюдения со стороны других людей и вместе с тем вменяет себе в обязанность признавать и соблюдать чужие права. Таким образом, правовое государство цементирует не угроза применения санкций, а согласие большинства граждан добровольно исполнять предписания законов.

   Из политической истории
   Античная история сохранила для нас описание случая с Сократом. Его друг Критон накануне казни предложил Сократу, находившемуся в тюрьме, совершить побег. Великий философ ответил:
   – Если бы, чуть только собрались мы отсюда удрать, вдруг пришли Законы и само Государство и, заступив нам дорогу, спросили: «Скажи-ка, Сократ, что это ты задумал? Не замыслил ли ты поступком, который пытаешься совершить, погубить Законы и все Государство?»

   Ответ Сократа, приведенный в диалоге Платона «Критон» [68 - См.: Платон. Избранные диалоги / пер. М. С. Соловьев [и др.]. М., 1965. С. 307–325.], весьма поучителен. Правовое государство предполагает определенные условия для своего утверждения: народ в целом и каждый гражданин в отдельности должны созреть для восприятия идеи верховенства закона во всех областях человеческой жизни. Каждый должен сознавать не только пределы собственных интересов и прав, но также пределы своей ответственности и обязанности к самоограничению, что очень важно и приобретается в результате длительного исторического опыта.
   Русский философ П. И. Новгородцев заметил: если демократия открывает широкий простор свободной игре сил, проявляющихся в обществе, то необходимо, чтобы эти силы подчиняли себя некоторому высшему обязывающему их началу. Свобода, отрицающая начало общей связи и солидарности всех членов общества, понятие власти и авторитета, приходит к самоуничтожению и разрушению основ самой государственной жизни. Это неизбежно ведет к анархии и в конечном счете – к той или иной форме деспотизма.
   Согласно Ш.-Л. Монтескье, свобода есть «право делать то, что позволяют законы». В правовом государстве законы имеют равную силу для всех без исключения членов общества, и даже величайшие заслуги перед государством не являются основанием для освобождения от личной ответственности. Как утверждал немецкий философ Карл Ясперс (1883–1969), человек остается человеком, и даже лучший из людей может стать опасным, если его власть не сдерживается определенными ограничениями.

Основные права и свободы

   В правовом государстве закон служит невидимой границей между коллективом и индивидом, при этом законодатель подзаконен так же, как и гражданин. Подзаконность государственной власти дополняется признанием за отдельной личностью неотъемлемых и неприкосновенных прав.
   Личные права и свободы – это возможности, ограждающие человека от незаконного и нежелательного вмешательства в его личную жизнь и внутренний мир, которые призваны обеспечить существование, своеобразие и автономию личности.
   Все права, принадлежащие человеку, в равной степени являются личными, тем не менее в узком смысле под личными правами понимаются только те права, которые непосредственно защищают личную жизнь и свободу человека. К ним относятся: право на жизнь; личная неприкосновенность; уважение, защита чести и достоинства; свобода совести; неприкосновенность жилища; свобода передвижения и выбор места жительства и др.

   Пример
   Содержание права на личную неприкосновенность раскрывается в определении исключительных условий, при которых возможны ограничение и лишение свободы; в установлении строжайшего запрета на насилие, пытки, жестокое и унижающее человеческое достоинство обращение; в добровольности медицинских, научных и иных опытов в отношении здоровья человека; в реализации презумпции невиновности. Эта последняя означает, что обвиняемый в преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; все неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу обвиняемого, а доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы.
   Неприкосновенность личности обеспечивается законными рамками полномочий органов власти правового государства. Право личной неприкосновенности дополняется принципами неприкосновенности жилища и переписки.

   Социально-экономические права и свободы представляют собой возможности личности в сфере производства и распределения материальных благ, призванные обеспечить удовлетворение экономических и тесно связанных с ними духовных потребностей и интересов человека. К этой группе прав и свобод относятся: право на труд, отдых; социальное обеспечение; жилище; право наследования и пр. Например, право на отдых состоит в том, что всем без исключения работающим по найму в государственных, общественных или частных организациях гарантируются ограниченная законом продолжительность рабочего времени, еженедельные выходные дни, а также оплачиваемый ежегодный отпуск.
   Культурные права и свободы – это возможности человека пользоваться духовными, культурными благами и достижениями, принимать участие в их создании в соответствии со своими склонностями и способностями. К числу таких прав относятся право на пользование достижениями культуры, право на образование, свобода научного, технического и художественного творчества.
   Политические права и свободы личности представляют собой возможности человека реализовать его политическое самоопределение и свободу, участие в управлении государством и обществом. К ним относятся: право на объединение; свобода митингов, шествий, демонстраций; право избирать и быть избранным в органы государственной власти и местного самоуправления; право на равный доступ к любым государственным должностям; на участие во всенародных обсуждениях и голосованиях (референдумах) и пр. Так, право на объединение (свобода ассоциаций) означает возможность свободного создания политических и общественных организаций, добровольность вступления и выхода из них.
   Защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства, однако и гражданин, в свою очередь, несет ответственность перед государством: он обязан соблюдать законы, платить налоги, сохранять природу и окружающую среду. Защита Отечества также является долгом и обязанностью гражданина.

   Из политической истории
   Некоторые идеи и формулы правового государства впервые получили законодательное закрепление в Конституции США 1787 г. и в Декларации прав человека и гражданина, провозглашенной Великой французской революцией 26 августа 1789 г. Выделим несколько положений, зафиксированных в Декларации:
   • свобода состоит в возможности делать то, что не приносит вред другому;
   • закон есть выражение общей воли; все граждане имеют право участвовать лично или через своих представителей в его образовании;
   • все, что не запрещено законом, то дозволено, и никто не может быть принужден к действию, не предписываемому законом.

   В XX в. концепция правового государства в связи с развитием международной интеграции была дополнена идеей о необходимости подчинения национальных правовых систем праву мирового сообщества. Многие европейские государства приняли решение о приоритете международного права. В соответствии с этим принципом в случае расхождения закона страны с международным договором национальные суды обязаны руководствоваться положениями международного договора. Таким образом, к числу отличительных признаков правового государства политологи относят сегодня не только верховенство закона, но и его соответствие международному праву.
   В заключение перечислим основные характеристики правового государства:
   • приоритет прав человека;
   • свободный и независимый суд;
   • принцип верховенства конституции по отношению ко всем другим законам;
   • взаимная ответственность гражданина и государства;
   • принцип разделения властей;
   • приоритет норм международного права.
   Идея правового государства находит выражение в конституции страны. Основной закон ФРГ, в частности, гласит, что законодательство связано конституционным строем, а исполнительная власть и правосудие – законом и правом. В Конституции РФ указано, что Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления (ст. 1). Однако, к сожалению, реальные правовые практики российской государственности еще далеки от идеала правового государства, поэтому определение России в качестве правового государства можно пока рассматривать как политическую цель, к которой мы все стремимся.

4.9. Информационное государство: проблемы становления

   По мере углубления информационной революции во всех развитых странах начал активно складываться информационный сектор экономики, который включает рынок телекоммуникационных услуг, производство электронной и вычислительной техники, программного обеспечения. Этот сектор постепенно будет занимать ведущее место в глобальной экономике. В настоящее время на него приходится примерно 5,5 % мирового ВВП, однако к 2020 г. этот показатель, по прогнозам компании McKinsey, достигнет 9 %.
   Информация и знания превращаются в стратегический административный актив. Если в классической системе государственного управления знание соотносится со сферой управления опосредованно, то с помощью виртуального пространства новая информация мгновенно переводится в область управленческого действия. Использование информации для нахождения наиболее эффективных способов применения информации – это и есть государственное управление в информационном обществе. Можно без преувеличения сказать, что информация стала самым главным ресурсом государственного управления. Возник даже новый термин – информационное государство, под которым понимается государство нового типа, использующее преимущественно информационные технологии для завоевания и удержания своего господства.
   Информационная парадигма в государственном управлении означает, что информация становится главным административным ресурсом государства, а высокие технологии определяют ведущие направления его развития. Между тем использование новых информационных технологий чревато опасностями в сфере управления.

Проблема соотношения новаций и традиций в государственном управлении

   Новая информация применяется для систематических нововведений и новаторства в государственном управлении.

   Цитата
   Как справедливо отмечает английский социолог Энтони Гидденс (р. 1938), «мы живем в мире, который целиком конституирован через рефлексивно примененное знание, и мы никогда не можем быть уверены, что любой его элемент не будет пересмотрен» [69 - Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. С. 106.].

   К сожалению, новации часто становятся серьезным дестабилизирующим фактором политического развития (в полном соответствии с библейским предупреждением о благих намерениях, которыми, как известно, вымощена дорога в ад). Главным образом это касается тех непредумышленных последствий нововведений, которые никогда заранее не удается предусмотреть до конца. Вот почему синергетика, наука о саморазвитии сложных систем, в эпоху информационной революции становится наиболее актуальной методологией в теории государственного управления.
   Синергетический закон эволюционных корреляций утверждает, что каждое нововведение в организационной структуре помимо прямого и планируемого результата приводит к параллельным незапланированным всплескам энтропии в соседних и промежуточных сферах [70 - См.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. С. 35–39.]. Это требует от реформаторов опережающей технической, организационной и интеллектуальной реакции, выработки линии корректирующего менеджмента, что способно в десятки раз увеличить стоимость планируемых инноваций. Во многом политические риски в государственном управлении именно потому и не учитываются, что стоят слишком дорого. Однако в конечном счете, когда наступает «час икс» и негативные результаты шоковой политической терапии становятся очевидны для всех, последствия слишком дорого обходятся уже всему обществу. Более того, сегодня, когда масштабы технической мощи достигли колоссальных величин, а экологический кризис вырос до некоторых предельных «точек роста», плата за возможные неадекватные политические новации и упущения в выработке антиэнтропийной стратегии может стать трагически высокой.
   Таким образом, проблема соотношения новаций и традиций в государственном управлении, несомненно, является одной из самых сложных; она требует пристального внимания ученых, поскольку до сих пор теория государственного управления не нашла убедительного ответа на вопрос о научных критериях эффективности административных реформ.

Новые опасности и риски информационного государства

   Еще одна опасность в сфере современного государственного управления связана с тем, что более точные и полные знания об объектах управления не приводят к повышению эффективности контроля. Проблема заключается в том, что в информационном обществе мы сталкиваемся с дифференцированностью как власти, так и информации. Получение новой информации осуществляется не единообразно: наиболее значимые сведения дифференцируются по специализированным отраслям, при этом информация в разной степени доступна тем управленческим структурам, которые способны поставить ее на службу групповым интересам. Вместе с тем общие потоки информации становятся все более неконтролируемыми, а правдивость, точность и корректность сведений практически никем не проверяются, что чревато непредсказуемыми политическими последствиями. В глобальной сети сегодня могут оказаться любые политические призывы или ложная информация, способная посеять панику и вызвать неадекватные массовые реакции.
   Самая главная опасность, как неоднократно отмечалось, связана с тем, что средства массовой информации превратились в виртуальную «четвертую ветвь» политической власти. По силе, оперативности и проникновению влияния она намного превосходит все три традиционных ветви власти, вместе взятые. В сфере государственного управления с этим уже нельзя не считаться. Отделы по связям с общественностью, использование пиар-технологий в государственных структурах стали неотъемлемой приметой времени. Поддержка обществом решений государства и правительства сегодня напрямую зависит от эффективно налаженных связей с общественностью. Государственное управление все больше осваивает виртуальное информационное пространство и приобретает новые посттрадиционные виртуальные формы.
   Между тем нельзя не заметить и надвигающийся информационный кризис, обусловленный тем, что государственное управление сегодня буквально тонет в море информации. Государственные структуры ежедневно и ежечасно производят столько статистических данных, формул, образов, документов и деклараций, что не в состоянии их усвоить, но вместо того, чтобы искать новые способы осмысления и переработки информации, они все более быстрыми темпами продолжают производить новую информацию. В результате большие объемы неиспользуемой информации превращаются в «информационное загрязнение управленческой среды», затрудняя процесс оперативного управления и принятия решений.

Сетевой принцип как доминирующая тенденция

   Существенной чертой информационного государства становится постепенное преобладание нового – сетевого принципа организации управленческого пространства, который начинает внедряться в традиционные иерархические управленческие структуры. Однако сеть как децентрализованный комплекс взаимосвязанных узлов открытого типа, способный неограниченно расширяться путем включения все новых и новых звеньев, приходит в определенное противоречие с традиционной вертикалью власти, размывая старые управленческие схемы.
   Важным законом сетевых структур является ускорение времени и уплотнение пространства: любая информация максимально быстро распространяется именно внутри сети. Расстояние, интенсивность и частота взаимодействий между двумя управленческими акторами короче, если оба выступают в качестве узлов одной управленческой сети, чем в случае, когда они принадлежат к разным сетям. Включение в сетевые структуры или исключение из них, а также конфигурации сетевых потоков, которые задают информационные технологии, становятся доминирующими тенденциями формирования постклассической информационной модели сетевого управления (табл. 4.1).

   Таблица 4.1. Сравнительный анализ иерархической и информационной моделей управления

Все важнейшие параметры государственного управления, как показывает табл. 4.1, модернизируются: вертикальные связи замещаются смешанными – вертикальными и горизонтальными; рабочие связи становятся гибкими, ситуативными; расширяются возможности для сотрудничества; принципиально меняется положение работников организации, их отношение к информации.

Парадигма мягкого мышления

   Стремительное развитие информационной революции приводит к тому, что важнейшим компонентом системы государственного управления становится информация, а использование потоков идей и образов составляет основную логику управленческих структур. Можно утверждать, что жесткое мышление в государственном управлении практически исчерпало свой эвристический потенциал.
   Со времен Макса Вебера в рамках жесткой парадигмы государственное управление рассматривалось как регламентированная сверху донизу иерархическая организация линейно-функционального типа с четким распределением функций каждой должностной категории. Само же управление представало как механизм, действующий в результате комбинирования ряда факторов, с помощью которых можно добиваться определенных целей с максимальной эффективностью при минимальных затратах ресурсов.
   Такая модель действительно результативна в условиях стабильной социальной среды и однотипных управленческих задач и ситуаций. Однако сегодня все эти факторы принципиально изменились. В условиях нарождающегося информационного государства жесткое мышление теряет эффективность, и на смену ему приходит мягкое мышление в качестве инструментария анализа управленческих проблем.

   Определение понятия
   Мягкое мышление, с одной стороны, предусматривает отказ от жестких преобразовательно-наступательных технологий, от государственных реформ в стиле шоковой терапии, а с другой – направлено на развитие мягких, детализированных и тонких технологий организации государственного управления.

   Принцип мягкого мышления олицетворяет внутреннюю самоорганизацию государственных институтов и структур, построенных по модели живого организма, в противовес застывшим конструкциям рационально-бюрократической машины. Отказ от жестких методов администрирования, рассмотрение альтернативных путей, непрерывное корректирование и уточнение управленческих задач в процессе государственного управления – вот далеко не полный перечень принципов мягкого мышления в действии.
   Если парадигма жесткого мышления исходит из предпосылки имманентной системности социальной среды и сферы управления, видит основную проблему в поиске оптимальных путей движения к известным или заданным целям, то концепция мягкого мышления осуществляет перенос признака системности с реальности на процесс ее познания. Подобный подход позволяет структурировать управленческие процессы посредством исследования различных взглядов и позиций, при этом основное внимание уделяется процессу реализации управленческих задач, понимаемому как непрерывное уточнение и совершенствование целей управления. Специалисты называют новый подход интерпретационным в противовес системно-функциональному, определявшему развитие теории государственного управления во второй половине XX в.

   Определение понятия
   Интерпретация (лат. interpretatio – «разъяснение, толкование») как методология представляет собой совокупность значений (смыслов), придаваемых тем или иным способом элементам какой-либо теории (выражениям, формулам, символам и т. п.). Среди категорий управленческой науки понятие интерпретации становится ведущим, а понятия заданной функции и определенной структуры – второстепенными. Так на смену жестко выверенной системности в теории государственного управления приходят гибкость и нелинейность.

   Ведущим направлением в рамках парадигмы мягкого мышления стала организационная кибернетика. Она возникла как контрнаправление по отношению к управленческой кибернетике, отличавшейся излишней механистичностью. Центральным понятием организационной кибернетики выступает балансирующая система, которая способна реагировать на изменения окружающей среды, даже если такие изменения не могли быть предсказаны в момент создания системы. Чтобы оставаться балансирующей в течение длительного времени, система должна достигнуть необходимого разнообразия – только тогда система будет способна соответствовать сложности окружающей среды, с которой она вступает в контакт.
   Для государственного управления это означает разработку детализированной структуры административных связей по всем задачам государственного развития. Цель государственной организации в такой парадигме может быть определена как компромисс между требованиями внешней среды и внутренними функциями, а стратегия организации может быть обозначена как стратегия баланса.
   Большинство экспертов полагают, что балансирующая система должна обладать пятью функциями: 1) организация; 2) координация; 3) контроль; 4) сбор и обработка информации; 5) разработка политики. Именно так можно определить функции основных отделов современной государственной организации. В условиях слабоструктурированных проблемных управленческих ситуаций (а именно таково большинство современных государственных проблем) балансирующие структуры способны мягко перестраиваться.
   Таким образом, можно утверждать, что современное информационное государство должно быть организовано по модели живого организма, а знания и информация должны стать ведущими факторами развития. Общественное богатство сегодня все чаще ассоциируется с обладанием информацией, а знаниеемкие отрасли управления (образование, здравоохранение, исследовательские разработки, финансы, страхование и пр.) обнаруживают самые высокие темпы роста занятости и прироста валового продукта.

Парадоксы современной информационной революции

   В настоящее время в сфере управления происходит стремительное вытеснение материальных компонентов информационными составляющими, а непрерывное снижение себестоимости и удешевление информационных услуг делает информационную революцию в управлении все более демократичным процессом.

   Мнение известных ученых
   Доступность информационных технологий может создать иллюзию необычайной демократичности как общества будущего, так и информационного государства. Между тем американский социолог, основатель теории постиндустриального общества Дэниел Белл (1919–2011) обратил внимание на двойственность информации как управленческого ресурса. Информация представляет собой и наиболее демократичный источник власти, и наименее демократичный фактор управления [71 - Bell D. Sociological Journeys. Essays 1960–1980. L., 1980. P. 157.], ибо ей присуща избирательность, которая и наделяет владельца информацией подлинной властью.
   Уровень образования, коэффициент интеллекта, память, внимание, личностные особенности – все эти качества в определенном смысле ограничивают индивидуальное приобщение к информации. Как следствие, наиболее значимые, высокопрофессиональные знания сосредоточены в узком кругу интеллектуалов. В. Л. Иноземцев справедливо отмечает, что впервые в истории в информационном обществе условием принадлежности к господствующему классу становится не право распоряжаться благом, а способность им воспользоваться [72 - См.: Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество… С. 209.].
   Все это приводит многих теоретиков информационного общества к заключению о новом классовом противостоянии между интеллектуалами и представителями «низшего класса». Шведский экономист Гуннар Мюрдаль (1898–1987) определил «низший класс» как ущемленный в своих интересах класс, состоящий из безработных, нетрудоспособных и занятых неполный рабочий день лиц, которые с большей или меньшей степенью безнадежности отделены от общества в целом, не участвуют в его жизни и не разделяют его устремлений и успехов [73 - См.: Myrdal G. Challenge to Afflyence. N.Y., 1963. P. 10.].
   Экономисты подчеркивают, что в последние годы принадлежность к «классу интеллектуалов» и «низшему классу» становится в значительной мере наследственной. Если образование родителей очень низкое (начальная ступень), то вероятность детей пополнить «низший класс» достигает 40 %. Причина такого положения заключается в том, что стоимость образования непрерывно растет пропорционально усложнению технологий информационного общества. Кроме того, оптимальные возможности для получения качественного образования даются человеку в детском возрасте, а не в зрелые годы, когда он уже способен осознать себя недостаточно образованным.
   Удастся ли государству будущего справиться с нарождающимся конфликтом? Как заметил Илья Пригожин, возможное богаче реального – таково интеллектуальное кредо постклассической теории неравновесных систем. Наука призвана обсуждать возможности, в этом ее эвристическая сила, которая способна как никогда быстро стать материальной силой в информационную эру.
   Обсуждая возможности преодолеть «информационное расслоение общества», одни исследователи предлагают традиционные решения в духе «социального информационного государства», которое должно взять на себя расходы на образование для представителей низших классов, организовать бесплатные программы переобучения для безработных, а все инвестиции в сферу научных исследований и разработок освободить от налогов [74 - См.: Иноземцев В. Л. Указ. соч. С. 213.]. Несомненно, это чрезвычайно важно и способно смягчить развитие нового социального противостояния, но такие меры представляются паллиативными.
   Другие предлагают принципиально новые решения в духе теории неравновесных систем: объявить несостоятельным традиционное разделение «государство – рынок – гражданское общество» и создать новую симбиотическую целостность, где государство, гражданское общество и корпорации будут вместе решать проблемы снижения классового противостояния и достижения консенсуса.
   Американский социолог Иммануил Валлерстайн (р. 1930) считает несостоятельным разделение информационного общества на «государство, рынок и гражданское общество». Рынок создается и контролируется гражданским обществом и государством; государство выступает отражением и рынка, и гражданского общества; в свою очередь, гражданское общество определяется как государством, так и рынком. Вот почему в информационном обществе невозможно разделить эти три способа выражения интересов, предпочтений и идентичности.

   Информационное государство не может выполнять свою регулирующую функцию без помощи гражданского общества. Глобальный экономический кризис, экологические проблемы и техногенные катастрофы, борьба с терроризмом и другими мировыми катаклизмами предъявляют исключительно высокие требования к государственным институтам, побуждают правительства гибко реагировать на вызовы времени и выделять серьезные финансовые средства на решение ключевых проблем. Если правительства начнут сокращать расходы ради сбалансированного бюджета, то тем самым они ограничат возможности государственного управления. Из такого порочного круга трудно выйти: неудачи государственного регулирования подрывают доверие со стороны гражданского общества, что усиливает стремление не платить налоги, а это, в свою очередь, снижает кредитоспособность государства и его возможность выполнять регулирующие функции. Вот почему в рамках гражданского общества все чаще возникают движения «гражданских инициатив», которые берут на себя решение местных проблем и заботу о благосостоянии местного населения.
   Однако полностью справиться с проблемами в информационном обществе можно, только объединив усилия государства, гражданского общества и бизнеса (корпораций). Лидирующая роль государства в объединении этих трех политических акторов призвана обеспечить будущее развитие в условиях информационной революции. Другими словами, информационное государство должно взять на себя инициативу объединения и консолидации гражданского общества и корпораций (государственное регулирование в духе мягкого мышления); без этого новое классовое противостояние способно привести к гражданской войне. Само же информационное государство как центр принятия решений должно превратиться в систему консолидации политической власти, функционального представительства и общественных организаций.
   Еще одну проблемную зону будущего информационного государства представляет обеспечение безопасности общества в условиях постоянно растущей угрозы техногенных катастроф, которыми чревато неконтролируемое развитие информационных технологий. Складывается парадоксальная ситуация: уже сегодня государство отвечает за последствия того, что не контролирует, – стремительное развитие технологий. Впервые в истории человечества главный источник опасности и рисков коренится не в невежестве, а в знании, в системе принятия решений. Самовозрастание рисков: техногенных, экологических, экономических, социальных – обратная сторона информационной революции. Сегодня назрело понимание того, что необходима научно обоснованная государственная политика в области развития высоких технологий и страхования техногенных рисков.

   Цитата и интерпретация
   Немецкий социолог и политический философ Ульрих Бек (1944–2015) справедливо отмечал, что в информационном обществе риски – это большой бизнес. Они являются следствием все возрастающих запросов потребителей, которые невозможно удовлетворить. Круг замкнулся: потребительское общество с помощью информационных технологий раздувает потребности, которые превращаются в бездонную бочку, генерируя безудержный рост производства, что приводит к непредсказуемым экономическим, экологическим, социальным и политическим последствиям [75 - См.: Бек У. Общество риска на пути к другому модерну. М., 2000. С. 26.].

   Современные риски, как правило, не поддаются чувственному восприятию и выражаются в физических и химических формулах: в содержании ядов в пище, в радиоактивной опасности, токсинах, в заражении воды и воздуха. В целом все эти риски являются побочным продуктом развития технологий и будут только усиливаться с дальнейшим их совершенствованием. В результате социально признанные риски, как, например, экологическая проблематика, содержат своеобразный политический детонатор: совершенно на первый взгляд аполитичные проблемы (умирание лесов, потепление климата и пр.) становятся актуальной политикой. Без всякого преувеличения можно утверждать, что все надвигающиеся неполитические катастрофы в современном обществе имеют ярко выраженный политический потенциал. С этой точки зрения самым важным политическим центром в информационном государстве станет министерство по чрезвычайным ситуациям.
   Техногенные риски – вот что способно по-настоящему встряхнуть современного обывателя и привести его вновь на «тропу политики». Для преодоления проблемных зон своей жизни люди вынуждены объединяться в общественные и политические коалиции, которые сегодня уже не имеют классового характера: они возникают и распадаются по ситуационным и тематическим признакам. Например, борьба с повышенным уровнем шума, которую ведут жители квартала, расположенного вблизи аэродрома, или борьба потребителей за качество определенных товаров на рынке (протест против ввоза «ножек Буша») может объединить представителей разных специальностей, социальных слоев и политических партий. Новые конфликты информационного общества взрывают старые политические схемы конфликтологов и заставляют искать нетрадиционные политические решения в сфере государственного управления. Это становится еще одним аргументом в пользу консолидации государства, гражданского общества и корпораций в рамках нового понимания государственной политики и государственного регулирования.

   Мнение известного ученого
   У. Бек назвал данный процесс «размыванием границ политики» в современном обществе: от того, какую роль займет государство в этом процессе, зависит его существование в будущем как центра принятия решений. Обесценение и отчуждение экологии в «обществе рисков», где проблема экологической защиты вступает в противоречие с интересами обогащения и прибыли, требует вмешательства государства и гражданского общества, ограничивая аппетиты корпораций. В то же время перед лицом глобального перемещения ядовитых веществ в атмосфере, «когда жизнь травинки в баварском лесу зависит от заключения и выполнения международных соглашений», интересы гражданского общества и корпораций призвано защитить государство [76 - См.: Бек У. Общество риска на пути к другому модерну. С. 26.].

   К сожалению, государство пока практически не занимается регулированием этих сложных проблем. В то же время глобализация экологических и политических рисков предопределяет глобализацию общественных движений экологистов и антиглобалистов, которые изначально развиваются как транснациональные. Вместе с тем существует целый ряд устойчивых конфликтных линий, имеющих цивилизационную специфику: проблемы расы, цвета кожи, этнической принадлежности (иностранные рабочие), конфессиональные конфликты. Все эти движения становятся центрами субполитики, и тем самым политика утрачивает центральное место в обществе, где принимаются решения и формируются контуры будущего развития. Как заметил с большой долей иронии У. Бек, экология, экономика и наука не могут больше притворяться, что не вмешиваются в политическую жизнь, – они своими средствами вершат политику, и в этом нет ничего неприличного, ничего такого, что стоило бы утаивать и прятать [77 - См.: Бек У. Указ. соч. С. 345.].
   Пора признать, что политика и государственное управление никогда уже не смогут вернуть себе монопольный статус на решение всех этих общественных проблем. Однако существует важнейшее отличие государственной политики от центров субполитического влияния: пока экологисты, экономисты, религиозные деятели и эксперты в частных науках спорят и отстаивают отдельные интересы, государственная политика обязана говорить об общественном консенсусе, воспитывать толерантность и выступать верховным арбитром нации. Если информационное государство не возьмет на себя эту роль и бремя защиты общества от техногенных рисков, оно полностью утратит свою роль в будущем.
   Перед информационным государством и обществом вновь встает так называемая гоббсова проблема. Современное общество образовано множеством изолированных индивидов, обуреваемых страхом за жизнь и неуверенностью в завтрашнем дне. Как установить порядок и стабильность в таком предельно индивидуализированном социуме, где развиваются рыночные отношения и каждый преследует только личную выгоду?

   Цитата и интерпретация
   На заре Нового времени эту проблему в философии политики поставил Томас Гоббс (1588–1679). Его концепция общественного договора исходила из того, что изолированные индивиды, каждый из которых участвовал в «войне всех против всех», вынуждены были под страхом самоуничтожения заключить договор и создать государство. Основой их солидарности стал страх за свою жизнь: именно страх выступил источником договора об общественном мире. Так родилось политическое решение проблемы: страх был перенесен внутрь государственной конструкции, и отныне только государство обладало правом на легитимное насилие против тех, кто нарушает общественный порядок.

   Информационное государство должно заключить новый общественный договор, объединив гражданское общество и корпорации для защиты от техногенных рисков, и этот договор станет источником его легитимности в информационном обществе, где сегодня происходит стремительное перераспределение властных полномочий.

Контрольные вопросы

   1. Почему мы называем государство верховным арбитром нации?
   2. Какие теории происхождения государства вы считаете наиболее правильными с позиций современной науки?
   3. Кто впервые сформулировал идею разделения властей?
   4. Как на практике реализуется принцип разделения властей?
   5. Что такое импичмент?
   6. Какие формы государственной власти выделял Аристотель?
   7. Какие современные формы государственной власти вам известны?
   8. Чем отличаются унитарные системы от федеративных?
   9. Что собой представляет государственная бюрократия?
   10. Какие принципы рациональной бюрократии сформулировал М. Вебер?
   11. Кто сформулировал классические положения теории правового государства?
   12. Каковы основные атрибуты правового государства по И. Канту?
   13. Что такое информационное государство?
   14. Каковы основные проблемы становления информационного государства?

Глава 5. Политические партии и избирательные системы

   Большинство людей идут в партию по наивности, а выйти не могут от стыда.
Джордж Галифакс

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о структуре и функциях политических партий, об основных типах политических партий и партийных систем, особенностях избирательного процесса, его основных этапах, о специфике мажоритарных и пропорциональных избирательных систем;
   • уметь оперировать понятиями: партия, партийная система, избирательный процесс, мажоритарная избирательная система, пропорциональная избирательная система;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию политических партий и избирательного процесса.

5.1. Политическая партия: структура и функции

В демократической политической системе партии играют роль связующего механизма современного общества, являются тем мостиком, который соединяет народ и правительство. Партии – это политические общественные организации, которые борются за власть или за участие в осуществлении власти. Партией можно назвать любую группу, независимо от степени ее организованности, если она стремится избрать руководителя правительственного кабинета под определенным политическим знаменем (А. Эпстайн).

История возникновения партий

   Со времен античности до наших дней соперничество политических группировок, объединенных вокруг популярных лидеров, составляло характерную черту истории. Однако политические партии в современном значении этого слова появились в Европе и США лишь в начале XIX в. До этого времени большинство политиков настороженно относились к борьбе партийных группировок, указывали на разрушительные последствия политического противостояния и искали пути к его ограничению.
   Массовые политические партии возникли в США в связи с президентскими выборами 1800 г., т. е. за несколько лет до появления партий в Европе. Первоначально партии активно действовали преимущественно во время избирательных кампаний. Их сторонники не были связаны партийной дисциплиной, не имели постоянно действующих местных организаций, не проводили регулярных конференций и съездов.
   С возникновением массового рабочего движения в Европе возникли первые партии с привычными для нас признаками: партийный билет, оформленное членство, взносы, внутрипартийная дисциплина, партийный аппарат (организованная группа людей, для которых партийная деятельность является профессией). Те слои общества, среди которых партия пользовалась наибольшим влиянием, образовали ее социальную базу, а избиратели, регулярно отдающие ей свои голоса на выборах, стали ее электоратом.
   Так, первоначально социал-демократические партии Европы опирались на рабочий класс; либеральные демократы – на средние слои (служащих, интеллигенцию, мелких предпринимателей); консервативные партии – на крупных собственников, средние слои и зажиточное крестьянство; аграрные – на сельское население.

   Цитата
   Идейный родоначальник британского консерватизма Эдмунд Бёрк (1729–1797) указывал, что «партийное разделение, независимо от того, действуют ли партии в целом в интересах добра или зла, – вещь неотделимая от свободной системы правления».

   В России мощный толчок к формированию и консолидации политических партий дала революция 1905 г., при этом политический спектр партий был достаточно пестрым – от крайне правых до крайне левых: октябристы («Союз 17 октября»), кадеты (конституционно-демократическая партия), Партия правого порядка, Партия мирного обновления, Торгово-промышленная партия, Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП).
   Если в XIX – начале ХХ в. партии создавались для защиты интересов определенной социальной группы, то сегодня ситуация принципиально изменилась. Примерно с середины прошлого столетия крупные партии в развитых странах стали получать на выборах поддержку избирателей, относящихся к различным социальным слоям и группам.

   ПРИМЕР
   Американский политолог Майкл Роскин (р. 1939) подчеркивает, что в США принадлежность к какой-либо политической партии не имеет принципиального значения. У республиканской и демократической партий много общего в том, что касается основных ценностей, идеологии и политических программ. Результаты выборов обычно зависят от личности кандидатов, а не от партийной принадлежности. Однако в Европе некоторые партии стремятся в значительной мере сохранить свое политические лицо. Так, электорат социал-демократов полагает, что в случае прихода этой партии к власти усилится влияние профсоюзов, возрастут расходы на социальные нужды, на обеспечение незащищенных слоев населения: престарелых, больных, безработных, молодежи. Партия ХДС в ФРГ и консервативная партия Великобритании имеют тесные связи с крупным капиталом, открыто защищают интересы деловых кругов. Избиратели голосуют за эти партии, если уверены в их сильной экономической политике, способной повысить деловую активность в стране (при условии защиты социальных интересов большинства).

Политические партии современной России

   В России сегодня действует Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях» (далее – Закон о партиях) с внесенными в него законодателем изменениями, наиболее существенными из которых являются поправки, вступившие в силу в 2012 и 2015 гг.
   Политической партией в нашей стране признается общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления (ст. 3 Закона о партиях). Политическая партия представляет собой вид общественной организации, к которому предъявляются следующие требования:
   а) политическая партия должна иметь региональные отделения не менее чем в половине субъектов РФ, при этом в одном субъекте РФ может быть создано только одно региональное отделение данной политической партии;
   б) в политической партии должно состоять не менее 500 членов, причем гражданин Российской Федерации может быть членом только одной политической партии и состоять только в одном региональном отделении данной политической партии – по месту постоянного или преимущественного проживания. Уставом политической партии могут быть предусмотрены специальные требования к минимальной численности членов партии в ее региональных отделениях;
   в) руководящие и иные органы политической партии, ее региональные отделения и иные структурные подразделения должны находиться на территории Российской Федерации.
   Цели и задачи политической партии излагаются в ее уставе и программе. Основными целями политической партии являются:
   • формирование общественного мнения;
   • политическое образование и воспитание граждан;
   • выражение мнений граждан по любым вопросам общественной жизни, доведение этих мнений до сведения широкой общественности и органов государственной власти;
   • выдвижение кандидатов (списков кандидатов) на выборах Президента РФ, депутатов Государственной думы Федерального собрания РФ, высших должностных лиц субъектов РФ (руководителей высших исполнительных органов государственной власти субъектов РФ) в законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов РФ, выборных должностных лиц местного самоуправления и в представительные органы муниципальных образований, участие в указанных выборах, а также в работе избранных органов.
   Ограниченияна создание и деятельность политических партий, которые предписывает российское законодательство, во многом подобны тем, что приняты в других демократических странах. В частности, запрещаются создание и деятельность политических партий, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности. При этом включение в уставы и программы политических партий положений о защите идей социальной справедливости, равно как и деятельность политических партий, направленная на защиту социальной справедливости, не может рассматриваться как разжигание социальной розни (ст. 9 Закона о партиях).
   Не допускается создание политических партий по признакам профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности. Политическая партия не должна состоять из лиц одной профессии. Структурные подразделения политических партий создаются и действуют только по территориальному признаку. Не допускается создание структурных подразделений политических партий в органах государственной власти и органах местного самоуправления, в Вооруженных силах Российской Федерации, в правоохранительных и иных государственных органах, в государственных и негосударственных организациях. Запрещается вмешательство политических партий в учебный процесс образовательных учреждений. Кроме того, на территории Российской Федерации не допускаются создание и деятельность политических партий иностранных государств и структурных подразделений таких партий.
   Вместе с тем партии в нашей стране пользуются широкими политическими правами. Так, согласно законодательству, политическая партия вправе (ст. 26 Закона о партиях):
   • свободно распространять информацию о своей деятельности, пропагандировать свои взгляды, цели и задачи;
   • участвовать в выработке решений органов государственной власти и органов местного самоуправления в порядке и объеме, установленных Законом о партиях и иными законами;
   • участвовать в выборах и референдумах в соответствии с законодательством Российской Федерации;
   • создавать региональные, местные и первичные отделения, в том числе с правами юридического лица, принимать решения об их реорганизации и ликвидации;
   • организовывать и проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирования и иные публичные мероприятия;
   • учреждать издательства, информационные агентства, полиграфические предприятия, средства массовой информации и образовательные учреждения дополнительного образования взрослых;
   • пользоваться на равных условиях государственными и муниципальными средствами массовой информации;
   • создавать объединения и союзы с другими политическими партиями и иными общественными объединениями без образования юридического лица;
   • защищать свои права и представлять законные интересы своих членов;
   • устанавливать и поддерживать международные связи с политическими партиями и иными общественными объединениями иностранных государств, вступать в международные союзы и ассоциации;
   осуществлять предпринимательскую деятельность в соответствии с законодательством Российской Федерации и уставом политической партии;
   • осуществлять иную деятельность, установленную законодательством Российской Федерации.
   Один раз в три года (а не ежегодно, как предусматривалось раньше) политическая партия должна представлять в уполномоченные органы информацию о численности членов в каждом из ее региональных отделений и о продолжении своей деятельности, а в Центральную избирательную комиссию РФ – сводный финансовый отчет.

   ИЗМЕНЕНИЯ В ПАРТИЙНОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ
   Последние поправки к Закону о партиях свидетельствуют о серьезных изменениях в подходах российского государства к партийному строительству. В предыдущие годы превалировала тенденция к сокращению количества политических партий путем ужесточения требований к их организации и функционированию. В настоящее время политические партии, являющиеся формально общероссийскими, фактически могут быть созданы как межрегиональные, региональные и даже муниципальные объединения. Это позволяет сделать новая минимальная численность членов политической партии – 500 человек (в начале 2000-х гг. партийное строительство регламентировалось значительно более строго: требование к минимальной численности партий составляло 50 тыс. человек). Указанные изменения не могли не сказаться на российском политическом ландшафте.
   До 2012 г. в России официально было зарегистрировано всего семь партий. После принятия либеральных поправок разрешительный порядок регистрации политической партии фактически был заменен на уведомительный, и число партий стало стремительно расти. В 2016 г. зарегистрировано уже 77 политических партий, среди которых «Демократическая партия России», «Альянс Зеленых – Народная партия», «Союз Горожан», «Народная партия России», «Партия Социальных Сетей», «Социал-демократическая партия России», «Коммунистическая партия социальной справедливости», «Партия пенсионеров России», «Города России», «Молодая Россия», «Новая Россия», «Партия свободных граждан», «Российская экологическая партия «Зеленые», «Российская сетевая партия» и др. [78 - См.: Список зарегистрированных политических партий на сайте Минюста России. URL: http://minjust.ru/ru/nko/gosreg/partii/spisok (дата обращения: 14.03.2016).]
   Стоит ли опасаться слишком большого количества партий? Отечественная политическая история свидетельствует о том, что значительного роста партийного строительства не отмечалось даже тогда, когда по численности партий почти не было ограничений (например, до принятия в 2001 г. Закона о партиях). Известно, что в 1999 г. на выборы в Государственную думу помимо партий допускались и так называемые общероссийские политические общественные объединения, главным отличием которых от иных общественных организаций было наличие в уставе цели участия в выборах. При подсчете оказалось, что их количество достигло 139. На этом основании многие отечественные аналитики прогнозировали, что реальное число партий будет колебаться от 40 до 100 [79 - См.: Кынев А. Партий много не бывает // Газета. ru. URL: http://www.gazeta.ru/comments/2012/04/25_x_4562897.shtml (дата обращения: 15.02.2016).]. Однако, даже если будет зарегистрировано свыше 100 партий, большая их часть сможет вести лишь виртуальное существование, так как на реальную работу у них не останется достаточно средств.

   Вместе с политическими партиями в России и других демократических странах мира действуют многочисленные ассоциации, движения, союзы. Их основное отличие от политических партий состоит в том, что они не ставят своей целью добиваться участия в осуществлении власти; как правило, они борются лишь за определенное влияние на политический процесс. Эти организации ориентированы на достижение узких целей одной социальной группы или решают одну специальную проблему. Движение за права потребителей, за права молодежи или престарелых, женские ассоциации, экологические организации – вот далеко не полный перечень современных политических движений. Иногда на базе наиболее влиятельных из них могут сформироваться политические партии.
   Так, в развитых странах мира существуют партии «зеленых», которые начинались как общественные движения. В России зарегистрировано несколько подобных партий, выросших из экологического движения. В Европе «зеленые» пользуются значительной поддержкой населения и имеют представительство в парламентах. Весьма вероятно, что в нашей стране у них тоже есть большие перспективы в связи с нарастанием глобального экологического кризиса.

5.2. Основные типы политических партий и партийных систем

Политолог Морис Дюверже предложил схему классификации [80 - См.: Дюверже М. Политические партии: пер. с фр. М., 2000.], в соответствии с которой можно выделить три основные группы политических партий (рис. 5.1).

   Рис. 5.1. Типы политических партий по М. Дюверже

   Массовые партии, согласно Дюверже, представляют собой многочисленные партии стран Запада, которые соперничают с целью завоевания новых членов, пытаясь охватить все социальные слои. В такие партии можно свободно вступить. Часть массовых партий организационно не оформлена: чтобы считаться членом партии, достаточно проголосовать на выборах за выдвинутого ею кандидата. К разряду массовых относятся республиканская и демократическая партии в США, консервативная партия Великобритании, многие европейские партии консервативной ориентации, значительная часть социал-демократических партий.
   Кадровые партии стремятся получить поддержку политически активной элиты в расчете на то, что элитарная группа профессионалов будет активно работать в рамках партии, организуя избирательные кампании и привлекая новых членов. Такие партии, как правило, организационно оформлены: их члены получают партийный билет, платят взносы. Кадровые партии преимущественно действуют в тоталитарных и развивающихся странах. Так, Индийский национальный конгресс, значительное число социалистических и коммунистических партий принадлежат к данному типу.
   Партиями ярых сторонников Дюверже называет такие организации, формальные структуры которых сгруппированы вокруг одного человека. Например, нацистская партия Германии была прежде всего «партией ярых сторонников» Гитлера. Для данного типа партийной организации роль лидера столь же значительна, как и идеология, которую он олицетворяет.
   Некоторые партии сегодня существуют в виде объединений или союзов. Например, во Франции наиболее известным является правоцентристский Союз за французскую демократию (СФД), представляющий собой коалицию пяти партий и группировок.
   В политической системе партии выполняют ряд функций. Прежде всего, как уже отмечалось, они обеспечивают взаимосвязь гражданского общества и государства. Кроме того, партии играют важную роль в организации избирательного процесса, выборе и выдвижении политических лидеров, достижении социальной интеграции. Через партии различные социальные группы имеют возможность заявить о своих социально-экономических и политических требованиях.
   Внутри каждой партии обычно существуют фракции – группы, выдвигающие программы, отличные от общей программы партии. Наличие фракций делает политику партии более гибкой, помогает ей сохранять влияние среди разных групп избирателей, учитывать спектр политических интересов в обществе. Политика партии вырабатывается в ходе внутрипартийной борьбы между разными фракциями. Особенно острой такая борьба бывает на съездах и конференциях, где фракции предлагают альтернативные документы, доказывают их преимущества, заключают компромиссные соглашения. Все это не дает партийной машине утратить гибкость, позволяет вовремя заметить изменения в настроениях электората.

Партийные системы

Политические партии, которые имеют возможность участвовать в формировании правительства и государственных органов, воздействовать на политический процесс, в совокупности составляют партийную систему (рис. 5.2).

   Рис. 5.2. Виды партийных систем

   Однопартийные системы – феномен XX в., порожденный тоталитарным строем. Примерами стран с однопартийной системой выступают Китай, КНДР, Куба, Советский Союз. Правящая партия в таких государствах контролирует каждый уровень управления и является единственно разрешенной.
   Двухпартийная система в ее классическом варианте типична для англоязычных стран. США, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия имеют две основные партии, каждая из которых обладает равными возможностями для победы на выборах.

   ПРИМЕР
   Двухпартийную систему часто сравнивают с маятником: когда политический маятник совершает очередное движение, смена власти по стремительности напоминает театрализованный государственный переворот, правда, вместо танков к министерским особнякам на рассвете стягивают багажные автофургоны.
   Так, в Великобритании результаты парламентских выборов, которые по традиции проходят в четверг, становятся известны в пятницу. Если «оппозиция ее величества» одерживает победу над «правительством ее величества», в тот же самый день премьер-министр извещает королеву об отставке правительства. Лидер победившей партии приглашается в Букингемский дворец и после ритуала «целования рук» переселяется на Даунинг-стрит, 10, откуда грузчики еще выносят ящики со скарбом предшественника. Тот факт, что большинство членов кабинета заселяется в правительственные особняки, делает смену власти особенно драматичной: министр разом теряет не только пост, но и кров. Сосед английского премьер-министра – канцлер казначейства, живущий на Даунинг-стрит, 11, имеет дом с одной-единственной дверью. Так что любители драматических сцен могут наблюдать с тротуара напротив, как происходит выселение прежнего обитателя и вселение нового.
   В США смена президента в Белом доме знаменует начало «великого переселения» в коридорах власти Вашингтона, которое затрагивает многие тысячи людей и тянется два месяца – от ноябрьских выборов до январского вступления в должность [81 - См.: Овчинников В. В. Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. М., 2012. С. 57–58.].

   Многопартийная система предусматривает, что за власть в стране ведет борьбу несколько политических партий. Примерами государств с многопартийной системой являются Швеция, Нидерланды, Бельгия.

   ПРИМЕР
   Шведская многопартийная система поможет нам разобраться, каким образом политические партии занимают места в парламенте (в зависимости от количества полученных ими мандатов избирателей). По результатам последних выборов в шведский парламент, прошедших в 2014 г., правоцентристская и антиэмигрантская партия «Шведские демократы» получила 49 мест, а Социал-демократическая партия вместе с Партией зеленых сформировала правительство меньшинства, получив, в общем, 138 мест.

   Чтобы не допустить чрезмерного дробления политических сил, в Швеции, ФРГ и ряде других стран в избирательное законодательство введен пункт, согласно которому для проведения своих депутатов в парламент партия должна набрать на выборах установленный минимум голосов (обычно 5 %). Партии, не сумевшие преодолеть этот барьер, не имеют представительства в парламенте. Такие ограничения побуждают мелкие партии заключать предвыборные союзы и совместно выставлять кандидатов на выборах.

   ПРИМЕР
   Политологи часто критикуют многопартийные системы за нестабильность. Так, Четвертая Французская республика (1940–1958) и современное коалиционное правительство Италии ярко демонстрируют все минусы многопартийности: ни в Италии, ни во Франции правительство не сумело удержаться у власти дольше нескольких месяцев подряд. Между тем в Голландии, Швеции и Израиле обычно удается создать устойчивую многопартийную коалицию, которая осуществляет эффективное руководство. Дело в том, что число партий не является главной причиной нестабильности кабинета: гораздо больше стабильность зависит от национальной политической культуры и согласия в отношении основных общественных проблем.

   Многие страны Запада имеют партийную систему «два плюс» – разновидность многопартийной системы, при которой существует две крупные и одна или две небольшие партии. Например, в ФРГ с начала 1960-х гг. у власти попеременно находились социал-демократы (СДПГ) и блок «Христианско-демократический союз и Христианско-социальный союз» (ХДС/ХСС). Другие партии практически не имели шансов победить на выборах. Однако находящаяся у власти партия формировала правительство с участием влиятельной, но численно небольшой Свободной демократической партии (СВДП), причем последняя выступала в коалиции, не претендуя на положение правящей партии. В 1990-е гг. на политической сцене ФРГ усилилось влияние Партии зеленых: сегодня при формировании правительства учитывается и ее политическое влияние.
   Достаточно часто встречается еще одна разновидность многопартийной системы – с доминирующей партией (Япония, Индия, Мексика). Здесь в предвыборной борьбе участвует множество партий, но господствующие позиции принадлежат одной из них. Так, со времени завоевания независимости в 1947 г. в Индии ведущая роль принадлежит партии Индийский национальный конгресс. В Японии ведущие позиции на политической арене занимает Либерально-демократическая партия.
   В России в настоящее время также формируется многопартийная система. Спектр современных политических партий весьма широк. В Государственной думе представлены четыре ведущие партии: «Единая Россия», «Справедливая Россия», Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ), Либерально-демократическая партия (ЛДПР). Среди других партий, которых в последние годы становится все больше, достаточно известны «Патриоты России», Российская объединенная демократическая партия «Яблоко», «Правое дело», Партия народной свободы («Парнас»). Вместе с тем, по данным социологов, в России пока не случилось стабильного политического расслоения общества. Политические предпочтения россиян часто колеблются, но это вполне естественно для периода становления демократии.

5.3. Избирательный процесс: основные этапы и формы политического участия

   Для большинства граждан демократических стран основной формой политической активности является участие в выборах. Бернард Шоу с присущей ему иронией заметил: «Демократия – изобретение, обеспечивающее нам такое правительство, которого мы заслуживаем».
   Выборы в органы государственной власти проходят регулярно, через определенные законом промежутки времени. Президент и члены высших законодательных органов избираются обычно на срок от четырех до шести лет. Местные органы власти избираются на более короткий срок – два или три года. Дата предстоящих выборов устанавливается законодательством или указом главы государства. При парламентских формах правления высший законодательный орган может быть распущен досрочно. Тогда назначаются внеочередные выборы; они могут проводиться и в том случае, если лицо, занимающее выборный пост, отстранено от должности или не способно выполнять свои обязанности в связи с болезнью.
   Избирательная кампания официально стартует в день объявления даты выборов: начинается составление списков избирателей, выдвигаются и регистрируются кандидаты, ведется предвыборная агитация, проводится голосование.

Проблема низкой активности избирателей

   Было бы логично предположить, что в странах, где сильны традиции демократии, следует ожидать достаточно высокого интереса граждан к политическим выборам. Оказывается, это далеко не так! В США в 1990-е гг. число избирателей, принимавших участие в выборах, ни разу не превысило 53 %. В Европе показатели несколько выше и составляют в среднем от 60 до 70 %; только в Швеции, ФРГ и в Италии избирательная активность граждан превышает 80–90 %.

   ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДИСКУССИИ
   Мнения политологов по поводу низкой политической активности в развитых демократических странах Запада расходятся. Одни с тревогой смотрят на это явление, утверждая, что низкая активность избирателей указывает на разочарование граждан в конституционной демократии, которая утрачивает свою легитимность и авторитет. Если такое положение сохранится, то сама демократия будет поставлена под угрозу. Другие ученые придерживаются более оптимистических взглядов. Они полагают, что низкая политическая активность свидетельствует о том, что граждане в основном удовлетворены имеющейся политической системой или, по меньшей мере, удовлетворены настолько, что не хотят тратить время на регистрацию и голосование. Более того, страны с очень высоким уровнем активности избирателей нередко страдают от своего рода политической лихорадки, а интенсивность политической активности в них достигает опасного размаха.

   Большинство избирателей все же принимают участие в голосовании. Политическая активность граждан детерминируется объективными факторами, такими, как уровень доходов, образование, возрастная и половая принадлежность, район проживания. Очевидно, что люди, получающие солидные доходы, скорее пойдут голосовать, чем те, кто не столь состоятелен: их политическая активность детерминирована экономическими интересами. Данные социологов свидетельствуют о том, что образованные люди более склонны участвовать в выборах, чем те, кто не окончил средней школы. Образованные граждане лучше информированы, имеют более широкий спектр социально-политических интересов, у них развито чувство причастности к политической жизни страны.
   Кроме того, политическая активность в значительной мере зависит от возраста. В целом молодежи до 25 лет свойственно меньше интересоваться политикой, чем старшему поколению. Так, примерно половина граждан США в возрасте от 18 до 25 лет не регистрируется для участия в выборах. Сконцентрированные на личных проблемах, молодые люди не находят времени, чтобы поинтересоваться политическими вопросами. Пик политической активности граждан, как правило, приходится на возраст от 25 до 50 лет. Психологи склонны объяснять это тем, что люди старшего возраста стремятся к завоеванию влиятельного положения в обществе: их политическая активность детерминирована деловой и профессиональной динамичностью.
   В последние десятилетия во многих странах мира социологи отмечают достаточно высокую избирательную активность пожилых людей. На избирательные участки пенсионеров приводит интерес к проблемам социального страхования и медицинского обеспечения. Кроме того, пожилые люди имеют больше свободного времени для участия в политической жизни.
   Что касается гендернойпринадлежности избирателей, то не так давно среди политологов существовало единодушное мнение, согласно которому мужчины более охотно принимают участие в выборах, чем женщины. Во многом это объяснялось тем, что женщины сравнительно недавно завоевали право голоса. Например, во Франции женщины получили такое право в 1944 г., в Греции – в 1956 г., в Швейцарии – только в 1971 г. Однако данные социологов говорят о том, что разрыв между мужчинами и женщинами в отношении избирательной активности в развитых странах неуклонно сокращается. В США и некоторых странах Западной Европы (Франция, Швеция, Дания и др.) разница между этими двумя группами избирателей практически исчезла.
   Наконец, несмотря на неуклонное развитие средств связи и коммуникаций, фактор места проживания граждан играет существенную роль: избирательные участки в городах по-прежнему значительно более доступны по сравнению с отдаленными населенными пунктами.

Основные этапы избирательного процесса

   Выборы проводятся по избирательным округам: территория государства разбивается на округа, население которых выбирает одного или нескольких депутатов. Для выборов в местные органы власти создаются небольшие избирательные округа, где депутат избирается от жителей одного района (квартала, поселка, деревни и т. д.). При выборах депутатов в высшие законодательные органы несколько небольших избирательных округов объединяются и депутаты избираются от населения провинции (графства, края). Если избирается один депутат, округ называется одноименным, если несколько – многоименным.
   Избирательное право действительно является равным, если в округе каждый депутат избирается одинаковым числом избирателей. Однако этот принцип под разными предлогами часто нарушается. Партия, находящаяся у власти, стремится сформировать избирательные округа таким образом, чтобы увеличить свое представительство в выборных органах. Например, если правящая партия пользуется преимущественным влиянием в сельской местности, а оппозиционная – в городе, то первая будет стремиться к тому, чтобы округа были приблизительно равными по территории. Тогда сельские округа с небольшой плотностью населения будут иметь преимущество по сравнению с городскими, где на небольшой территории проживают тысячи человек.
   В странах с многонациональным составом весьма важным является вопрос о том, как обеспечить пропорциональное представительство каждой национальности в выборных государственных органах. Если в стране существует двухпалатный парламент, то в первую палату обычно избирается равное число депутатов от каждой административно-территориальной единицы (провинции, края, республики). Во второй палате число депутатов пропорционально численности населения края или республики.
   Все граждане, имеющие право голоса, заносятся в списки избирателей. В большинстве европейских стран и в России списки составляют местные органы власти. В США и Великобритании избиратели сами должны прийти на избирательный участок и зарегистрироваться.
   Одновременно с регистрацией происходит выдвижение кандидатов. Для этого, как правило, от имени партии (или установленного числа избирателей) подается заявление в соответствующий орган, что формально дает возможность выдвигаемому кандидату начать предвыборную борьбу. В США существует система первичных выборов, которые позволяют определить, кто из партийных кандидатов пользуется наибольшей поддержкой. Все победившие на первичных выборах становятся официальными кандидатами партии и получают возможность продолжить борьбу за выборный пост.
   Таким образом, независимо от того, какой порядок выдвижения кандидата принят в стране, решающая роль на первом этапе принадлежит политическим партиям: именно они осуществляют подбор кандидатов, оказывают им организационную и финансовую поддержку. Чтобы ознакомить каждого избирателя со своей предвыборной программой, партии проводят митинги и собрания, организуют встречи кандидатов с жителями своего избирательного округа, выступают в прессе, по радио и телевидению.
   Техника проведения предвыборных кампаний с каждым годом совершенствуется. Сегодня партии прибегают к услугам политологов, социологов, социальных психологов, изучающих общественное мнение и настроения избирателей. Политические лидеры все чаще пользуются услугами имиджмейкеров.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   Имиджмейкер – специалист по созданию имиджа (англ. image – «образ, изображение»). Его задача состоит в том, чтобы максимально приблизить образ политика к ожиданиям избирателей.

   Услуги профессиональных менеджеров по подготовке кандидатов и их платформ для политической рекламы в средствах массовой информации – весьма дорогостоящее мероприятие. Например, кандидаты в конгресс тратят десятки миллионов долларов на производство и размещение медиарекламы в ходе своих политических кампаний и еще примерно столько же на опросы, исследования и услуги политических консультантов.
   Профессиональные политические менеджеры используют новый термин: оптовая продажа кандидата – так они оценивают контакт с массовой аудиторией через каналы коммуникаций. К сожалению, политическая реклама все больше акцентирует внимание на создании «нужного» образа, а не на реальной личности кандидата. В прошлом, чтобы стать фигурой национального масштаба, кандидатам приходилось подниматься по длинной политической лестнице, доказывать свои достоинства в острых дискуссиях, выступая в партийных организациях. Сегодня они могут совершить мгновенный эффектный выход на национальную политическую сцену с помощью имиджевой рекламы в средствах массовой информации.
   Очевидно, что участвовать в дорогостоящей избирательной кампании без поддержки крупной политической партии практически невозможно, поэтому в условиях сложившейся многопартийной системы независимый кандидат вряд ли способен рассчитывать на победу. Принцип демократической политики и демократических выборов требует, чтобы партии и их кандидаты вели избирательную кампанию в равных условиях. Между тем на практике часто происходит обратное: партии, пользующиеся поддержкой состоятельных слоев населения, получают значительные пожертвования, а значит, имеют солидную финансовую базу. Это обеспечивает им выход на телевидение, радио, на страницы газет и журналов. Именно они покупают лучшее время в эфире, арендуют прекрасные помещения для встречи с избирателями, могут позволить себе оплачивать услуги многочисленных консультантов. Небольшие, не имеющие возможности привлечь крупные средства в свой предвыборный фонд партии заведомо оказываются в невыгодном положении.
   Государство берет на себя часть расходов кандидата по ведению предвыборной кампании. В большинстве стран это делается путем предоставления бесплатного времени вещания и бесплатных публикаций в прессе непосредственно каждому одобренному кандидату. Кроме того, государство устанавливает ограничения на размер пожертвований частных лиц и организаций в предвыборные фонды, использование личных средств кандидатов, общую сумму расходов на избирательную кампанию. Однако время от времени в прессе вспыхивают скандалы, связанные с разоблачением тайных источников финансирования партийных лидеров, с фактами нарушения партиями финансового законодательства.
   Избирательная кампания завершается голосованием. За день до голосования прекращается предвыборная агитация: день тишины перед голосованием предоставляется избирателям для того, чтобы они окончательно обдумали свой выбор и самостоятельно приняли решение. Голосование проходит тайно: в одних странах избиратели заполняют бюллетени в кабинках, в других – используются специальные машины для голосования, сконструированные таким образом, чтобы исключить подтасовку результатов.

Избирательные цензы

   В большинстве демократических стран выборы проводятся на основе всеобщего и равного избирательного права. Однако на ранних этапах развития конституционной демократии избирательное право ограничивалось имущественным цензом – уплатой определенной суммы налога с недвижимости. В течение всего XIX в. велась борьба вначале за снижение, а потом и за отмену имущественного ценза, который был основным препятствием на пути к получению избирательных прав большинством граждан.
   Достаточно долго в странах Запада существовал высокий возрастной ценз: право голосовать предоставлялось с 21–23 лет. Борьба молодежи за свои права, бурные выступления протеста, прокатившиеся по многим странам в 1960–1970 гг., привели к тому, что возрастной ценз был снижен до 18 лет. В США это произошло в 1971 г., во Франции и ФРГ – в 1974 г., в Италии – в 1975 г. Более высокий возрастной ценз существует, как правило, для кандидатов на выборные посты. Так, кандидат в нижнюю палату парламента не должен быть моложе 23–25 лет, кандидат в верхнюю палату – не моложе 30–40 лет. На должность главы исполнительной власти не может выдвигать свою кандидатуру гражданин моложе 35–40 лет.
   Во многих странах действуют цензы оседлости для избирателей и депутатов. Для избирателей ценз оседлости, как правило, не превышает нескольких месяцев. В США для участия в президентских выборах необходимо проживать в данной местности не менее 30 дней, а для участия во всех других выборах – от трех месяцев до одного года (в зависимости от законов штата). Однако при переезде на новое место жительства можно получить своего рода открепительный талон, который позволяет участвовать в выборах.
   Для кандидатов на выборные посты существуют достаточно высокие цензы оседлости. Парламентарии должны постоянно проживать в той местности, от которой они баллотируются, причем к моменту выборов они должны прожить в стране не менее 10–15 лет. Такие требования вполне оправданны: избиратели хотят иметь компетентных, обладающих достаточным жизненным опытом, хорошо подготовленных к выполнению своих обязанностей представителей в выборных органах власти.

Основные типы избирательных систем

   После завершения выборов наступает самый ответственный этап – подведение итогов голосования. В каждой стране существуют установленные законом и проверенные практикой правила определения результатов голосования. Совокупность этих правил называется избирательной системой. Наиболее широкое распространение получили мажоритарная и пропорциональная избирательные системы.
   Мажоритарную систему обычно называют системой большинства, поскольку избранным по этой системе считается кандидат, набравший наибольшее число голосов. Известно две разновидности мажоритарной системы – абсолютного и относительного большинства. В первом случае победу одерживает кандидат, набравший 50 % плюс один голос от числа избирателей, принявших участие в выборах. Во втором случае побеждает кандидат, набравший больше голосов, чем каждый из его соперников в отдельности. Если ни один из кандидатов не набирает необходимого числа голосов, проводится второй тур выборов, где участвуют два кандидата, которые получили максимальное число голосов в первом туре. Мажоритарная система имеет свои достоинства и недостатки. Это хорошо видно на следующем примере.

   ПРИМЕР
   Допустим, в трех избирательных округах выставили своих кандидатов на выборах три партии: «синие», «зеленые» и «красные». В каждом округе приняло участие в выборах по 100 тыс. избирателей. Итоги голосования можно представить следующим образом:

   За кандидатов партии «синих» в трех округах проголосовало 139 тыс. избирателей, но «синие» получили только один депутатский мандат в одном округе. «Зеленые» собрали в общей сложности 110 тыс. голосов избирателей, но эта партия получила два депутатских мандата (второй и третий округа). Партия «красных» не имеет ни одного мандата, хотя ее поддержали на выборах 51 тыс. избирателей.

   Таким образом, при мажоритарной системе политическая партия, за которую на выборах проголосовало избирателей меньше, чем за ее основного соперника, может получить большинство мест в законодательном собрании. Особенно сложно при такой системе небольшим партиям: поданные за них голоса часто пропадают, и партия лишается представительства в выборных органах власти. Однако, несмотря на столь явные недостатки, мажоритарная система продолжает широко использоваться в избирательной практике. В настоящее время она применяется в Великобритании, США, Франции, Японии. Дело в том, что подобная система позволяет создавать устойчивые правительства, опирающиеся на прочное большинство в парламенте.
   Пропорциональная система практикуется многими западноевропейскими странами. При проведении выборов по этой системе создаются большие по численности избирателей округа. Партии выставляют на выборах списки кандидатов из двух, трех и более человек. Затем устанавливается избирательная квота. Например, в избирательном округе приняло участие в голосовании 210 тыс. избирателей. Всего в округе должно быть избрано три депутата. Число поданных голосов делится на число депутатских мест: 210 тыс. / 3 = 70 тыс. В данном случае 70 тыс. является избирательной квотой. Каждая партия получит столько мест, сколько раз квота уложится в число поданных за нее голосов.

   ПРИМЕР
   Допустим, что в данном избирательном округе выставлено два списка кандидатов: от партии «зеленых» и партии «синих». За список «зеленых» было подано 130 тыс. голосов, за список «синих» – 80 тыс. В число голосов, полученных списком партии «зеленых», квота укладывается один раз (130 тыс. / 70 тыс. = 1), и 60 тыс. голосов в остатке. В число голосов, поданных за партию «синих», квота также укладывается один раз (80 тыс. / 70 тыс. = 1), и 10 тыс. в остатке. Каждая партия получает по одному депутатскому мандату, и в выборный орган проходит депутат, чье имя в списке его партии значилось под первым номером. Один депутатский мандат пока остается свободным. Его получит та партия, у которой больше остаток от деления на квоту. В нашем случае у партии «зеленых» остаток был 60 тыс., а у партии «синих» – 10 тыс. голосов. Депутатское место получают «зеленые». Оно достается депутату, чье имя стояло в списке под вторым номером.

   Очевидно, что пропорциональная система более справедливо отражает соотношение между количеством поданных за партию голосов и числом полученных ею мандатов. В этом случае законодательное собрание страны достаточно точно представляет все основные политические силы общества. Однако недостатки данной системы являются в значительной мере продолжением ее достоинств. Пропорциональное представительство как бы поощряет дробление политических сил. Там, где имеет место расщепление политических взглядов, такая система позволяет небольшим коалициям объединяться в партии и завоевывать места в парламенте, что создает канал для проникновения в него экстремистских группировок. Чтобы устранить этот недостаток, обычно вводят пороговое условие: минимальный процент голосов, необходимый для прохождения в парламент (обычно 4 или 5 % от общего числа голосов по стране).
   Пропорциональная система сегодня используется при выборах в Европейский парламент, а также в Финляндии, Нидерландах, в Бразилии, Израиле и ЮАР. В ряде стран существует смешанная (мажоритарно-пропорциональная) система. Например, в ФРГ половина состава бундестага избирается на основе мажоритарной системы в один тур, а половина – на основе пропорциональной системы. В Австралии палата представителей формируется по мажоритарной системе абсолютного большинства, а сенат – по системе пропорционального представительства.
   В России в 2016 г. выборы пройдут по смешанной избирательной системе: 225 из 450 депутатов Государственной думы будут избраны по партийным спискам по единому федеральному округу (пропорциональная система), а еще 225 – по одномандатным округам (мажоритарная система). Для попадания в Думу по пропорциональной системе партиям необходимо преодолеть пятипроцентный барьер, а кандидатам в округах – простое большинство голосов.

5.4. Референдум и плебисцит

   По способу организации и проведения близки к выборам две другие формы политического волеизъявления граждан – плебисцит и референдум.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   Плебисцит (лат. plebiscitum, от plebs – «простой народ» и scitum – «решение») – форма непосредственной демократии; опрос населения путем голосования граждан по наиболее важным вопросам общегосударственного, регионального или местного значения (например, о принадлежности территории, на которой оно проживает, тому или иному государству).
   Референдум (лат. referendum – «то, что должно быть сообщено») – важнейший институт прямой демократии; прямое, непосредственное обращение к избирателям для окончательного решения особо важного политического вопроса. Как правило, на общенациональный референдум глава государства (или парламент) выносит вопросы, касающиеся изменения формы государственного устройства или формы правления, принятия конституции и поправок к ней, вступления страны в международную организацию, присоединения к международному соглашению.

   При проведении референдумов избирательные округа не создаются. Решение считается принятым, если за него проголосовало большинство граждан, участвовавших в голосовании. Иногда референдум проводится в отдельном регионе или округе по вопросам местного значения. Такая практика получила широкое распространение в некоторых федеральных государствах (США, Швейцария). На местном референдуме могут решаться вопросы введения новых налогов, строительства новых школ, больниц, жилых микрорайонов, автомагистралей.
   Оценка референдума как инструмента прямой демократии неоднозначна. Французский философ эпохи Просвещения Жан-Жак Руссо (1712–1778) идеализировал данную форму политического участия граждан, подчеркивая, что ни одно политическое решение, ни один закон, не одобренные народом, не имеют обязательной силы. Между тем практика проведения референдумов в современных демократических государствах вскрыла слабые стороны этого политического института.
   Правительство, вынося вопрос на референдум, стремится сформулировать его таким образом, чтобы по возможности предопределить получение желаемого ответа, а участники референдума не вносят изменений в предлагаемый законопроект: они могут лишь поддержать или отвергнуть заранее сформулированное решение. Помимо этого, велико число тех, кто вообще не приходит участвовать в голосовании, и решение нередко принимается незначительным большинством голосов. Кроме того, общественное мнение в кризисные периоды развития может быстро измениться, и результаты референдума уже не будут отвечать настроениям большей части общества.
   Референдум более полно отражает мнение народа, если ему будет предшествовать широкое, всестороннее обсуждение выносимого на голосование вопроса. Очень важно, чтобы окончательно принятым считалось решение, поддержанное квалифицированным большинством, т. е. двумя третями граждан, принявших участие в голосовании. В тех случаях, когда устойчивого большинства по обсуждаемому вопросу не сформировалось, через некоторое время необходимо вновь вернуться к обсуждению проблемы.
   В современной политической теории все большее распространение получают идеи о необходимости сочетать формы прямой и представительной демократии. При решении местных вопросов (в городах, районах, сельской местности) более эффективны институты прямой демократии (референдум, плебисцит), в то время как на общенациональном уровне предпочтительнее использовать институты представительной демократии, дополняя их формами прямого участия граждан в политической жизни.

Контрольные вопросы

   1. Когда и где возникли первые политические партии?
   2. Чем отличается социальная база партии от ее электората?
   3. Какие основные типы политических партий вы знаете?
   4. Какие политические партии существуют в России?
   5. Что такое партийная система?
   6. В чем суть основных этапов избирательного процесса?
   7. Чем мажоритарные избирательные системы отличаются от пропорциональных?
   8. Когда и почему проводятся референдумы и плебисциты?

Глава 6. Политические коммуникации

   Не будет преувеличением сказать, что будущее современного общества и стабильность его внутренней жизни зависят в значительной степени от сохранения равновесия между мощью технических средств коммуникации и способностью человека к индивидуальной реакции.
Папа Пий XII

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о роли и значении политических коммуникаций в современном обществе, об особенностях средств массовой информации (печать, радио, телевидение, Интернет), о возможностях эффективных связей с общественностью;
   • уметь оперировать понятиями: политические коммуникации, средства массовой информации, связи с общественностью;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию политических коммуникаций и связей с общественностью.

6.1. Роль и значение политических коммуникаций в современном обществе

   С развитием информационных технологий принципиально изменились средства и формы человеческого общения. Благодаря современным компьютерным и спутниковым системам связи сформировалась глобальная информационная среда, которая оказывает решающее влияние на политическую сферу общества. Один из основоположников теории коммуникаций канадский ученый Маршалл Маклюэн (1911–1980) сравнил глобальную информационную среду с центральной нервной системой человечества, благодаря которой все мы теперь можем реагировать на мир как на единое целое.
   Действительно, информационно-коммуникационные процессы составляют ядро современной цивилизации, а в политике информация превратилась в решающий фактор власти и управления. Политики пытаются наладить новые конструктивные механизмы взаимодействия власти с массами, но эти механизмы можно развивать только с помощью информационных технологий, которые сегодня играют решающую роль в формировании общественного мнения.
   Информация как политический ресурс приобрела ряд новых качеств. Во-первых, в отличие от природных, трудовых и денежных ресурсов, информация не убывает по мере использования, поэтому ее политического влияния хватает на любую аудиторию. Во-вторых, информация неотчуждаема, и приобретение новой информации не уменьшает нашей способности приобрести еще столько же. В-третьих, информация мгновенно распространяется в пространстве, ее одновременно могут потреблять самые разные политические акторы. Другими словами, с точки зрения политической мобилизации информационный ресурс обладает преимуществом всеохватности и одновременности воздействия на общество, что до информационной революции было практически неосуществимо.
   Между тем далеко не все сведения являются информацией. Известный специалист в области информации Клод Шеннон (1916–2001) подчеркивал, что информацией можно назвать лишь те сообщения, которые будут способствовать разрешению человеком ситуации выбора некоторых альтернатив поведения. Информацией, следовательно, можно признать лишь такие сообщения, которые оказывают влияние на подготовку и принятие решений на основе предварительной оценки сведений, содержащихся в этих сообщениях. Из общего массива информации, специально собираемой государственными органами для принятия решений, фактически используется от 5 до 7 %, а по некоторым данным, соотношение распространяемой и усваиваемой информации приближается к пропорции 10 000 000: 1.
   Тем не менее относительно понятия информации политологи сегодня достаточно единодушны, а вот интерпретация термина «коммуникация» вызывает дискуссии.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   Коммуникацией (лат. communico – «делаю общим») называют и сам акт общения, и способ установления контактов, и процесс перекодировки вербальной сферы в невербальную, и наоборот, невербальной в вербальную [82 - См.: Почепцов Г. Г. Теория коммуникации. М., 2001. С. 14.].
   Во многом это связано с тем, что общую теорию коммуникаций создавали ученые самых разных отраслей гуманитарного знания. Лингвисты разработали семиотические модели коммуникации, где основное значение этого понятия состоит в переводе текста с языка моего «Я» на язык твоего «Ты» (Ю. М. Лотман). Представители феноменологии оценивают коммуникацию как интерсубъективность, сложное межличностное общение, в процессе которого индивидуальное сознание выходит к опыту «Другого», а через него – к универсальному горизонту опыта (Э. Гуссерль). Сторонники философии персонализма видят в коммуникации прежде всего способность одного участника общения открывать в себе чувства другого коммуниканта (Ф. Шлейермахер). Однако, значительно расходясь в интерпретации понятия коммуникации, большинство авторов согласны с М. Маклюэном в том, что и с операциональной, и с практической точки зрения «средство коммуникации есть сообщение» [83 - Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. М., 2003. С. 9.].

   Политологи стали активно разрабатывать теорию политических коммуникаций с середины ХХ в. Одни теоретики представляют политические коммуникации в широком плане, рассматривая их как «язык политики» (Д. Грабер). Другие, напротив, стараются сузить предмет исследования до «особой формы информационно-коммуникационных обменов между властной элитой и массами» (К. Дойч). Большинство же политологов рассматривают политические коммуникации как форму осуществления массовых коммуникаций (У. Липпман, П. Лазерсфельд), а политическую коммуникативистику – как науку, изучающую формы и средства информационно-коммуникационных обменов в политике.
   В число наиболее распространенных средств массовой коммуникации входят связи с общественностью, печать, радио, телевидение, Интернет, реклама, телефон, телеграф, кино, театр, а также митинги, манифестации, избирательные кампании и другие массовые выступления и зрелища. Содержанием любого средства коммуникации является другое средство коммуникации: например, содержанием письма является речь, содержанием телеграфа – печать, содержанием печати – письменный текст.
   Среди множества типологий политических коммуникаций наиболее значимым является дифференциация коммуникаций [84 - См.: Политические коммуникации: учеб. пособие для вузов / под ред. А. И. Соловьева. М., 2004. С. 29.]:
   а) вербальных и невербальных, использующих соответственно языковые системы или неязыковые методы, например жесты и мимику;
   б) формальных и неформальных, использующих официальные или неофициальные источники информации и контакты;
   в) вертикальных, которые характеризуют отношения между вышестоящими и нижестоящими политическими структурами, и горизонтальных, которые характеризуют контакты на одном властном уровне;
   г) групповых, внутригрупповых и массовых, которые характеризуют соответственно контакты между группами, внутри группы или охватывают большие массы людей.
   Помимо этого, М. Маклюэн предлагал различать горячие и холодные средства коммуникации. Первые характеризуются низкой степенью участия аудитории; вторые, напротив, высокой степенью участия, когда требуется дополнить, дорисовать в своем воображении недостающую информацию. Так, печать и радио являются «горячими» коммуникациями, а телевидение и телефон – достаточно «холодными», так как в них дается фрагментарная информация, требующая активной интерпретации.

Коммуникативные модели

   Современная теория коммуникаций насчитывает около 100 моделей для анализа коммуникационного процесса, однако далеко не все они используются в сфере политики.
   Так, согласно кибернетической модели (К. Шеннон, У. Уивер) обмен информацией в обществе происходит по тем же законам, что и в природе, при этом во внимание не принимаются собственно личностные аспекты коммуникации: внутренний мир человека, его знания и представления. При таком подходе процесс коммуникации рассматривается прежде всего как движение информации:

   источник передатчик канал приемник адресат

   Эвристическое значение этой модели в политике достаточно низко, поскольку очевидно, что индивидуальные психологические реакции, способность человека усваивать и анализировать информацию во время политических контактов играют не меньшую роль, чем содержание информации.
   Социологические и психологическиемодели обладают существенно большим эвристическим потенциалом в политике. Так, «спираль молчания», открытая немецким социологом Элизабет Ноэль-Нойман (1916–2010), объясняет, каким образом средства массовой коммуникации могут манипулировать общественным мнением, предоставляя слово меньшинству вместо большинства. Согласно гипотезе Ноэль-Нойман, тот, кто ощущает себя в меньшинстве, старается промолчать, не высказывая прямо свое мнение. Поэтому в тех случаях, когда средства массовой коммуникации предоставляют слово меньшинству и оно громко высказывает свое мнение, большинство как бы замолкает [85 - См.: Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания. М., 1996. С. 35–36.].
   Модель «привратника», идея которой принадлежит американскому психологу Курту Левину (1890–1947), объясняет, каким образом формируется новостной поток в средствах массовой коммуникации. Редакторы ведущих политических изданий и руководители крупнейших каналов коммуникаций из тысяч политических сообщений выбирают несколько наиболее важных, выступая в роли «привратника», допускающего информацию в дом. Тем самым они контролируют и формируют поток политических новостей. По данным исследователей, сегодня только 10 % новостей реально используется в каналах коммуникаций [86 - См.: Почепцов Г. Г. Теория коммуникации. С. 50.]. Эта модель существенно изменила представления о массовых коммуникациях как об открытых системах и заставила более реалистично представить процесс трансляции информации.
   Социологическая модель американского политолога Гарольда Лассуэлла (1902–1978) делает особый акцент на социальных и личностных качествах субъекта в процессе коммуникации. Широкую известность получила, в частности, теория «волшебной пули» Г. Лассуэлла, согласно которой стоит только точно учесть все основные структурные моменты коммуникации, и информация, как волшебная пуля, поразит реципиента, зажжет его, словно электрическую лампочку, трансформирует его идеи, и таким образом будет сформирована необходимая коммуникация. Другими словами, сторонники социологического подхода с самого начала весьма упрощенно трактовали социальные аспекты политических коммуникаций.
   Сегодня психологи критикуют столь схематичное представление о политических коммуникациях, обращая особое внимание на ограничения информационных воздействий. Специалисты говорят о существовании как информационного внушения (суггестии), так и сопротивления внушению (контрсуггестии), которое позволяет человеку защититься от внешних информационных влияний.

   Основные способы защиты от информационных воздействий
   Учеными был раскрыт психологический феномен воинственного нейтралитета, который развивается у человека в условиях информационного соперничества различных СМИ, что выражается в стремлении занять позицию, равноудаленную от конкурирующих информационных каналов. Информационное воздействие может быть в значительной степени ослаблено такими факторами, как образование, социокультурная и партийная идентичность, групповая солидарность [87 - См.: Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология: учеб. пособие. М., 1994. С. 258.].
   Естественным барьером от информационных воздействий является собственный индивидуальный опыт людей, а также их личные контакты: общение с родственниками, коллегами по работе, знакомыми и друзьями. С развитием информационных технологий эффект контрсуггестии возрастает, поскольку уровень доверия к СМИ постепенно падает, и это лишает эффективности самые изощренные виртуальные политические манипуляции.
   Специалистами выделяется несколько основных способов защиты личности от информационных воздействий: 1) увеличение дистанции; 2) прерывание контакта; 3) удаление источника воздействия; 4) блокировка воздействия; 5) контроль за процессом воздействия; 6) игнорирование информации как средства манипуляции [88 - См.: Грачев Г. В. Информационно-психологическая безопасность личности: состояние и возможности психологической защиты. М., 1998. С. 99.].

   Таким образом, современная теория политических коммуникаций более тонко интерпретирует информационно-коммуникационные процессы, делая особый акцент на субъективном восприятии людьми информации в процессе взаимодействия.

Глобальное информационное общество

   В последние годы растет интерес российских политологов к исследованиям в области политической коммуникативистики. Несмотря на то что Россия с некоторым опозданием вступила на путь развития информационных технологий и создания эффективных политических коммуникаций, сегодня предпринимаются серьезные усилия, чтобы сократить отставание нашей страны в этой области.
   22 июля 2000 г. была принята Окинавская хартия глобального информационного общества, которую вместе с лидерами стран «большой восьмерки» подписал Президент России В. В. Путин. Лидеры ведущих государств подчеркнули необходимость полностью реализовать потенциал информационно-коммуникационных технологий в области укрепления демократии, транспарентного (прозрачного) и ответственного управления; предоставления каждому человеку возможности доступа к информационным сетям. Революционная роль информационных технологий связана с возможностью достижения нового уровня социального согласия, предоставлением гражданам актуальной информации по охране здоровья, образованию и профессиональной подготовке, занятости, созданию рабочих мест, предпринимательству, сельскому хозяйству, транспорту, охране окружающей среды, предотвращению катастроф, развитию культуры и достижения иных согласованных целей в области общественного развития.
   Экспертами ООН разработан интегрированный показатель электронного государственного управления, который позволяет проводить оценку уровня готовности стран к использованию электронного правительства. Показатель оценивается по таким критериям, как развитость информационно-коммуникационной инфраструктуры (ИКТ-инфраструктура) и уровень развития человеческого капитала. Индикатором развитости ИКТ-инфраструктуры является рассчитанное на 100 жителей количество персональных компьютеров, телефонных линий, мобильных телефонов, телевизоров, а также процент населения, имеющего доступ к Сети (онлайн). Уровень развития человеческого капитала оценивается по индексу доступности информации, показателям образованности и соотношения городского и сельского населения.
   Согласно опубликованным в 2014 г. результатам оценки экспертами ООН уровня готовности стран мира к использованию электронного правительства (табл. 6.1), Россия находится на 27-м месте в мире (в 2010 г. наша страна занимала 59-е место).

   Таблица 6.1. Регионы-лидеры по значению индекса развития электронного правительства (UN e-Government Survey 2014) [89 - Источник: Рейтинг стран мира по уровню развития электронного правительства // Центр гуманитарных технологий. URL: http://gtmarket.ru/ratings/e-government-survey/info (дата обращения: 21.03.2016).]

   В период с 2010 по 2014 г. Россия переместилась в рейтинге на 32 позиции вверх. За эти годы значительно вырос показатель индекса электронных услуг и ИКТ-инфраструктуры, при этом несколько уменьшилось значение индекса развития человеческого капитала. В опубликованном отчете Россия отнесена к числу новых (растущих) лидеров в области развития электронного правительства.
   Начиная с 2002 г. Всемирным экономическим форумом (ВЭФ) и международной школой бизнеса INSEAD ежегодно издается индекс готовности к сетевому миру (The Networked Readiness Index). Он строится на основе трех компонентов: среда, готовность, использование. Каждый компонент включает по три индекса, характеризующих соответственно: а) рыночную, политическую и инфраструктурную среду; б) готовность населения, организаций и органов власти к применению сетевых технологий; в) использование ИКТ-технологий населением, организациями и органами управления.
   В опубликованном в 2015 г. докладе ВЭФ представлен очередной ежегодный выпуск индекса готовности к сетевому миру. Первое место в рейтинге развития ИКТ занял Сингапур. В первую десятку наиболее развитых в этом отношении стран также вошли Финляндия, Швеция, Нидерланды, Норвегия, Швейцария, США, Великобритания, Люксембург и Япония. Ведущие государства с переходной экономикой, в частности страны БРИКС, несмотря на улучшение некоторых показателей, по-прежнему отстают от большинства развитых экономик: Китай занимает 62-е место, Бразилия – 84-е, Индия – 89-е.
   Россия, которая также относится к группе стран БРИКС, в 2015 г. улучшила свои позиции на девять пунктов по сравнению с 2014 г. и теперь занимает 41-е место в рейтинге. К сильным сторонам России, по мнению экспертов, относится низкая стоимость доступа к ИКТ-инфраструктуре и грамотность взрослого населения, в то время как неразвитость рынка, неэффективность юридической системы и слабая восприимчивость компаний и государственных структур к внедрению информационных технологий мешают стране подняться в рейтинге выше. Чтобы преодолеть отставание от развитых экономик в области использования информационных технологий, в нашей стране приняты такие документы, как Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации и государственная программа «Информационное общество (2011–2020 годы)».

6.2. Средства массовой информации: печать, радио, телевидение, Интернет

   Динамичное развитие информационной революции сопровождается закономерным ростом влияния на политический процесс средств массовой информации (СМИ), которые формируют общественное мнение по самым важным политическим проблемам, активно участвуя в социализации масс. Вместе с тем нельзя не заметить, что внимание все больше переносится с содержания сообщений на изучение того эффекта, который они вызывают. Повышенное внимание к политическому эффекту, который производят СМИ, приоритет эффекта над информацией – самое главное изменение, которое произошло в политике в эпоху массмедиа. Политический эффект меняет ситуацию в целом, а не какую-то часть информации. Следовательно, контроль над каналами коммуникаций становится все более актуальной политической задачей, ведь тот, кто управляет СМИ, способен реально влиять на развитие ситуации. Печать, радио, телевидение, Интернет превратились в важнейший инструмент современной политики, который ведет непрерывную интенсивную обработку общественного мнения, используя эффект «включенного наблюдения».
   Средства массовой информации представляют собой совокупность множества каналов распространения информации, которая обращена к самой широкой аудитории – общественности, различным социальным группам и слоям, государствам, что позволяет оперативно информировать их о событиях, происходящих в мире и в конкретной стране.
   Таким образом, СМИ составляют информационную систему, включающую в себя элементы с различными формами, методами и уровнями организации в странах, регионах, в мире в целом. Важнейшей отличительной чертой СМИ является публичность, поскольку они адресуются к неограниченной аудитории, которая постоянно меняется в зависимости от интереса общественности к той или иной статье или передаче.
   Сегодня принято выделять четыре подсистемы СМИ – печать, радио, телевидение, Интернет. Каждая из них, в свою очередь, состоит из огромного числа каналов – отдельных газет, журналов, альманахов, книжной продукции, программ радио и телевидения, а также сайтов Интернета.

Печать

   Пресса, печать, представленная газетами, журналами, сборниками, альманахами, книгами, – старейший из институтов СМИ. Печатная продукция содержит информацию преимущественно в виде буквенного текста, а также в форме фотографий, рисунков, плакатов, схем или графиков, которые воспринимаются читателем самостоятельно, без помощи вспомогательных технических средств. Пресса имеет качество портативности и доступности, которого так недостает любой рукописи или телевизионной передаче, именно поэтому возникает самый широкий спектр возможностей индивидуальной работы с печатным текстом: общий обзор, просмотр, выборочное ознакомление, подробное чтение и пр. Весьма важно, что при чтении у каждого есть возможность самостоятельно анализировать информацию.
   Характерной чертой печати является создание образа «повторяемой точности», что способно разносить политические новости по всему миру, воспроизводить человеческий диалог поистине в планетарном масштабе, перебрасывая порой мосты между целыми эпохами. Именно благодаря печати человек получил возможность «громко и дерзновенно высказаться перед всем миром», ибо смелость книгопечатания создала дерзновенность самовыражения [90 - См.: Маклюэн М. Понимание медиа… С. 202.].

   Цитата и интерпретация
   Интересно вспомнить греческий миф о царе Кадме, который посеял зубы дракона: когда посевы созрели, из них вышли вооруженные воины. Эта история трактуется как миф о введении фонетического алфавита, после чего в Греции закончилась власть жрецов и началось правление военных, что сопровождалось упадком городов-государств и ростом империй. Интерпретируя этот миф, британский мыслитель Элиас Канетти (1905–1994) указывает, что у многих животных и у человека зубы являются инструментом власти, причем буквы и зубы даже визуально весьма похожи. Власть букв как выражение порядка и меткости предстает в греческом мифе как «расширение» зубов дракона [91 - См.: Канетти Э. Масса и власть. М., 1997. С. 225–227.].

   Печатное слово существенно расширило власть политических лидеров, поскольку письменные распоряжения стали новой массовой технологией власти, способной достичь отдаленных уголков империи. Однако самым важным даром печати ученые считают дар отстраненности и непричастности, что в социально-политическом плане привело к развитию национализма, индустриализма и всеобщей грамотности. Если устное слово волной эмоций способно драматически захватить всего человека, то письменный текст «холоден», он развивает психологическую отстраненность и индивидуализм. Как отмечал известный английский историк Арнольд Тойнби (1889–1975), именно письменное слово стало инструментом создания цивилизованного человека, благоговеющего перед писаным правовым кодексом.
   Современная пресса нередко управляет массовым сознанием с помощью тщательно спланированных «утечек информации». Впрочем, и без специальных технологий пресса способна придавать политическим событиям разное значение, активно пропагандируя их или игнорируя. М. Маклюэн называл прессу «групповой исповедальной формой», которая обеспечивает общественное участие, создавая эффект тайной политической истории уже самой своей формой, независимо от содержания [92 - См.: Маклюэн М. Понимание медиа… С. 232.].
   Политологи отмечают один важный недостаток печатных СМИ по сравнению с электронными средствами коммуникации, которым печатная продукция проигрывает в оперативности информирования. Пресса не имеет возможности избежать значительного разрыва во времени между подготовкой номера, печатанием и доставкой тиража, получением его читателями. Однако этот недостаток пресса стремится компенсировать с помощью сенсационности своих сообщений, что особенно важно в сфере политического пиара.
   Журналистский фольклор гласит: «Настоящие новости – это плохие новости». В связи с этим политическая новость, чтобы стать сенсацией, должна быть приправлена скандальным душком негатива. Современное выражение «делать новости» достаточно точно обнажает двойной смысл работы прессы: то, что попадает на страницы печати, не только является новостью само по себе, но и создает мир новостей. Как иронично заметил М. Маклюэн, пресса – это ежедневное воздействие и «ежедневная фикция», т. е. целиком сконструированная вещь.

Радиовещание

   Важным средством массовой коммуникации является радиовещание, в котором носителем информации выступает звук, благодаря чему можно мгновенно передавать сообщения на большие расстояния. В политике оперативность радиовещания активно используется, когда необходима трансляция сообщения практически в момент свершения какого-то важного события.
   В большинстве случаев радио воздействует на человека приватно, с глазу на глаз, что создает иллюзию интимного диалога в темной комнате, когда лица говорящего не видно и все, сказанное им, приобретает особый, почти мистический смысл. Психологи отмечают высокую способность радио создавать глубинное вовлечение человека в мир транслируемой информации. Тогда повторение политических комментариев, исключение из обсуждения альтернативных позиций создают эффект запоминания нужных сообщений без всяких усилий со стороны слушателей, чему немало способствуют сводки погоды, сигналы точного времени, поддерживающие иллюзию объективности. Нельзя не отметить также, что в мире автолюбителей радио особенно популярно, а это весьма значительный процент современного городского населения.
   Политологи весьма ценят одну особенность радио: звук не подкреплен видеорядом, что позволяет слушателю домысливать образ. При прослушивании политических передач это особенно важно, ведь каждый имеет возможность составить свой образ политика или освещаемого события. Антропологи считают, что радио обладает почти магическим воздействием в племенных обществах: радиоволны заряжены резонирующими отзвуками племенных горнов и барабанов, что будит глубинные архаические силы давно забытого прошлого. Современники Гитлера в своих воспоминаниях не раз подчеркивали, что взлет его популярности напрямую был связан с радио, которое усиливало эффект публичных выступлений. Будучи «горячим» средством коммуникации, радио выгодно подчеркивает «горячие» политические фигуры и «горячие» новости.
   К «минусам» радио относят его «принудительный» характер: передачи можно слушать преимущественно в эфирном времени. Поскольку достаточно сложно перенести прослушивание на удобный час, для политических передач важно правильно определить время трансляции, когда аудитория будет максимальной.

Телевидение

   Телевидение – наиболее популярное сегодня СМИ. Подобно радио, телевидение имеет возможность трансляции радиоволн на далекие расстояния, организации оперативных передач с места политических событий, что создает весьма важный для политики «эффект присутствия», который обеспечивается органическим единством звукового и видеоряда. Политологи весьма ценят эмоциональность телевизионных передач, создаваемую ими иллюзию максимальной объективности и зрелищности трансляций с места события, что особенно важно для новостей, формирующих информационную повестку дня.
   Вместе с тем политикам необходимо помнить, что отнюдь не случайно с момента возникновения телевидения специалисты стали называть его «застенчивым гигантом» из-за неспособности работать с «горячими» политическими фигурами, острыми вопросами. Камера оператора при высоком приближении превращает в карикатуру утрированные жесты и мимику: на трибуне политического митинга они заводят толпу, а на телеэкране выглядят клоунским кривлянием.
   Современные имиджмейкеры подчеркивают, что успех политика на телевидении во многом зависит от его умения создать свой ненавязчивый стиль выступления. Особенно важно, чтобы речь выступающего перед телекамерой политика не была резонирующей, т. е. не произносилась с подчеркнутой четкостью, что необходимо, например, на театральных подмостках или митинге. Выступая перед телекамерой, политик не должен напрягать голос и акцентированно демонстрировать свой политический вес, поскольку, в силу особой вовлеченности зрителя в процесс довершения телевизионного образа, требуется атмосфера ненавязчивой, почти интимной встречи. Не каждому под силу такое перевоплощение, ведь политические лидеры привыкли демонстрировать свою харизму. М. Маклюэн заметил, что телевизионный образ бросает ценностям политической славы столь же решительный вызов, как и ценностям потребительских благ.

   Пример
   Однако бывают и исключения. Американский журналист Тэд Шульц, долго проработавший в Латинской Америке, объясняет феноменальный многолетний успех кубинского лидера Фиделя Кастро его эффектными политическими шоу на телевидении. Будучи ярким харизматиком, он проводил свои выступления в импровизационной манере «вот-иду-я-как-то-раз», что заставляло аудиторию снова и снова переживать иллюзию прямого вовлечения в процесс принятия политических решений.

   Таким образом, телевидение максимально эффективно в политике при представлении политических событий и процессов, тогда как при презентации политиков оно весьма амбивалентно. Телевидение имеет тот же недостаток некоторой «принудительности» телепрограмм, который мы отмечали у радиовещания, – невозможность для зрителя изменить время просмотра передач. Но самый главный политический «секрет» телевидения состоит в том, что, глубоко увлекая аудиторию, оно при этом не возбуждает, не агитирует и не воодушевляет, а создает эффект оцепенения, несколько похожий на массовый гипноз. Именно поэтому основные политические новости сегодня предпочитают показывать по телевидению, а не обсуждать по радио или в прессе.

Интернет

   Интернет, самый современный из каналов коммуникации, политологи сразу же назвали «новой средой обитания» (М. Коуэл). Интернет-пространство стало важным атрибутом поля политики, в котором происходит обсуждение идей, кипят дискуссии, идет согласование интересов, поиск компромиссов.
   Достаточно активно развивается сетевая журналистика: в 2015 г. в России было зарегистрировано более тысячи периодических сетевых СМИ. Среди них «Газета. Ru» – первая в России ежедневная интернет-газета, «Страна. Ru» – информационная служба, объединяющая функции ежедневной газеты, аналитического журнала и информационного агентства.

   Точка зрения известного политолога
   Мануэль Кастельс одним из первых обратил внимание на противоречивые перспективы Интернета в социально-политической жизни. Несмотря на то что Интернет задумывался как особая технология, призванная обеспечить свободную коммуникацию, реализация данного проекта вовсе не означает, что благодаря использованию Интернета мы обретем долгожданную свободу: все будет зависеть от складывающейся ситуации. Очевидно, что Интернет является весьма гибкой технологией, допускающей возможность серьезных видоизменений в результате общественного использования и потому способной вызвать целый ряд социальных последствий, обнаруживаемых опытным путем, а не декларируемых заранее [93 - См.: Кастельс М. Галактика Интернет. Размышления об Интернете, бизнесе и обществе: пер. с англ. Екатеринбург, 2004. С. 17.].

   Социологи из университета Индианы (США) предлагают рассматривать Интернет как многостороннее СМИ, создающее комплекс различных форм коммуникации, которые условно можно разделить на четыре категории [94 - См.: Morris M., Ogan C. The Internet as Mass Medium // Journal of Communication. March 1996. Vol. 46. Is. 1. P. 39–50.]:
   1) асинхронная коммуникация «один на один» (электронные письма);
   2) асинхронная коммуникация «многие с многими» (например, сеть Usenet; сводки, листы рассылок, где требуются согласие на рассылки или пароль для входа в программу, в которой сообщения касаются определенных тем);
   3) формы синхронной коммуникации «один на один», «один и несколько», «один с несколькими», которые строятся вокруг какой-либо конкретной темы (например, ролевые игры, чаты);
   4) асинхронная коммуникация, где обычно пользователь пытается разыскать сайт, чтобы получить определенную информацию, и где можно встретить такие формы, как «многие и один», «один на один», «один и многие» (веб-сайты, гороскопы).
   По сравнению с традиционными СМИ Интернет обладает рядом преимуществ [95 - См.: Филатова О. Г. Интернет как массмедиа // Актуальные проблемы теории коммуникации. СПб., 2004. C. 232–240.]:
   1. Мультимедиа. Интернет имеет возможность объединить визуальные, звуковые, печатные и видео-аспекты других СМИ; цена пересылки письма по электронной почте гораздо ниже, чем с помощью обычной почты.
   2. Персонализация. Интернет способен обеспечить необходимой информацией как отдельного человека, так и группы людей на любом уровне заинтересованности; доставка может быть осуществлена согласно предпочтению пользователей через персонализацию содержания, рассылку по электронной почте и кабельному телевидению.
   3. Интерактивность. Интернет-коммуникация предполагает диалог, а не монолог, который отличает традиционные СМИ. Взаимодействие, диалог и обратная связь между сотнями пользователей реализуются посредством электронной почты, информационных табло, форумов, чатов, телеконференций.
   4. Отсутствие посредников. Интернет обеспечивает возможность для прямого доступа правительства к населению и, наоборот, населения к власти без вмешательства и манипуляции со стороны СМИ.
   Все эти особенности выводят глобальную Сеть на лидирующие позиции в качестве средства воздействия, достижения целей и продвижения интересов, в том числе в сфере политической коммуникации.
   Очень важно, что Интернет не только обладает свойством доносить до аудитории сведения о происходящих событиях, как и все остальные СМИ. Он способен также создавать коммуникационные сети для внутри– и межгруппового общения и тем самым делегировать функции по передаче информации и формированию общественного мнения самой аудитории, которая активно вовлекается в процесс, поскольку имеет возможность образовывать любые сообщества по любому основанию [96 - См.: Чумиков А. Н., Бочаров М. П. Связи с общественностью: теория и практика. М., 2010. С. 393.]. Трансляция идей не от средств массовой коммуникации, а от пользователей делает информацию внешне безобидной и более достоверной.

   Пример социальной сети
   Наиболее ярко это видно на примере широко известной социальной сети Facebook: хоть она и не разрабатывалась как инструмент политической борьбы, ее создатели быстро осознали таящийся в ней необычайный потенциал. Уже в первые несколько недель существования Facebook студенты начали высказывать в ней свои политические взгляды, заменив изображение своего профиля фрагментом текста, включающим политический лозунг [97 - Киркпатрик Д. Социальная сеть. Как основатель Facebook заработал $4 миллиарда и приобрел 500 миллионов друзей. М., 2011. С. 13.], что впоследствии вылилось в целенаправленно спланированные акции, предшествующие тем или иным политическим событиям.

   Сегодня в политической сфере миссия Интернета представляется амбивалентной: с одной стороны, он делает политику более доступной для простых граждан, а с другой – предоставляет политикам новые возможности, чтобы активно влиять на аудиторию, в том числе с помощью манипулирования, использования весьма изощренных информационных технологий. Так, сегодня практически все российские политики ведут в Интернете свои блоги – своеобразные дневники, в которых ежедневно комментируют события в стране и мире, обмениваются информацией с другими пользователями. Это позволяет не только привлечь внимание аудитории к ключевым сообщениям, но и сформулировать вполне определенную оценку происходящего и тем самым направить политическую активность в заданное русло.
   В последние годы в России набирает популярность Твиттер (от англ. to twitter – «чирикать, щебетать, болтать»), интернет-сервис, предназначенный для обмена короткими сообщениями. В Твиттере пользователь ведет собственный микроблог, при этом каждое сообщение (твит) содержит не более 140 знаков. Это значит, что информация подается максимально лаконично, но дополняется специальным сервисом для выкладывания фото и видео, создания опросов. Каждый автор с помощью системы ретвитов (повторяющихся сообщений) может сделать выделенную информацию доступной для тысяч пользователей, таким образом, любая новость мгновенно становится известной. Именно поэтому Твиттер быстро политизировался: сейчас свои микроблоги ведут практически все российские политики, в том числе региональные (губернаторы, мэры, крупные чиновники). Особенно важно, что блог в Твиттере не является официальным сайтом политика, поэтому он может общаться со своими подписчиками неформально; в свою очередь, аудитория имеет возможность напрямую обратиться к любому публичному деятелю.

   Примеры взаимодействия с аудиторией с помощью новых медиа
   Эксперты выделяют следующие типы взаимодействия политиков с аудиторией с помощью блогов и твиттеров [98 - См.: Диордиева А. Политический блог: от общения до вербовки. URL: http://blog-off.info/blog/view/politicheskij-blog-otobscheniya-do-verbovki (дата обращения: 12.03.2016).]:
   1. Обратная связь: перманентно информировать аудиторию о том, чем занят автор, какие политические проблемы его волнуют. Если политик умеет рассказать обо всем живым эмоциональным языком, подчеркнув свое индивидуальное мнение, это может заинтересовать аудиторию, привлечь к нему внимание широкой общественности, что способно не только повысить его популярность и политический рейтинг, но и качественно изменить имидж в нужную сторону.
   2. Обкатка новых идей: новые интересные идеи обычно не выносятся в блогах на обсуждение прямо. «Пробный шар» предлагается авторами исподволь: посмотрев, как отреагирует небольшая референтная группа, можно сделать прогноз на значительно более широкую аудиторию.
   3. Голос оппозиции: представить информацию о событиях, которые замалчиваются официальными СМИ. Именно через блоги и твиттеры широкая общественность узнает сегодня о злоупотреблениях властью, о деятельности оппозиционных объединений и других событиях, которые стараются скрыть от внимания широкой публики.
   4. Выступить с трибуны: официальные сообщения не очень интересны аудитории, в них нет диалога, а общественность раздражает стремление политиков навязчиво нести в массы исключительно свои идеи. Не случайно эксперты обращают внимание на самую низкую эффективность данной технологии.

   Итак, очевидно, что политики увидели в системе блогов и твиттеров интересную технологию налаживания обратной связи между властью и народом, возможность использовать новые механизмы небюрократического взаимодействия. Однако не менее активно использует новые технологии политическая оппозиция.

   Примеры твиттерных революций
   Известно, что революционные выступления в Египте в 2011 г. начались с обмена твиттами, точно так же были организованы массовые выступления в Великобритании летом 2011 г. Российские эксперты полагают, что Твиттер, социальная сеть «ВКонтакте» и Facebook во многом позволили организовать события на Манежной площади в декабре 2010 г. и протестные митинги после парламентских выборов в декабре 2011 г.

   Распространение социальных сетей дает специалистам повод всерьез задуматься о политическом значении разнообразных сервисов Интернета. Исследователи говорят о возникновении нового типа социальной активности с помощью интернет-технологий. Однако сами по себе технологии не создают революции, они только облегчают организацию больших масс людей. Впрочем, некоторые политики полагают, что необходимо серьезно ужесточить систему наказаний за призывы в социальных сетях к разрушительным антисоциальным действиям и разжиганию социальной розни.

   Пример
   В Великобритании летом 2011 г. два блогера были осуждены на четыре года тюремного заключения, каждый за агитацию в социальных сетях. Английский премьер-министр Дэвид Кемерон лично настаивал на таких больших сроках заключения, чтобы в корне пресечь подобную виртуальную антисоциальную активность молодежи. Известно, что в Великобритании четыре года тюремного заключения присуждают за ограбление с применением огнестрельного оружия, поэтому многим аналогичный срок наказания за виртуальные призывы к массовым выступлениям показался излишне суровым [99 - Источник: Уже третий британец сел за призыв к беспорядкам // Regions.ru – Новости Федерации. URL: http://www.regions.ru/news/2368646/ (дата обращения: 31.10.2013).].

   Среди новых медиа, активно используемых в политике, отметим видеохостинги – сайты, на которых можно выложить видеоряд. YouTube – наиболее популярный сайт такого рода, где можно обнаружить уникальные политические материалы, записи с места событий, не попавшие в обзоры СМИ. Многие актуальные ролики с помощью ссылок в социальных сетях становятся популярными и актуализируют разнообразные темы, волнующие общественность. Обычно здесь используются технологии политической рекламы, создающие позитивный или негативный образ, запоминающий видеоряд, что способно эмоционально воздействовать на аудиторию. Возможность создавать и быстро делать популярными актуальные политические ролики в Сети, отвечать одним роликом на другой дает дополнительный ресурс политикам для привлечения внимания аудитории.
   Итак, очевидно, что политическая управляемость СМИ распределяется в порядке убывания от телевидения к прессе, радио и Интернету, поэтому молодежная аудитория отдает предпочтение глобальной Сети. К числу позитивных сторон Интернета политологи относят также создание информационных баз и библиотек, возможность общаться поистине в планетарном масштабе, оперативно получать информацию. По сравнению с традиционными каналами коммуникации сетевые СМИ имеют ряд преимуществ: оперативность, географическая доступность, эффективная обратная связь, возможности частого обновления информации, использования гипертекста. Нельзя не отметить, что в последнее время большинство политических новостей в Интернете распространяется официальными источниками, а новая информация имеет более операциональный и структурированный вид.
   Однако есть и обратная сторона «медали»: благодаря Интернету в политическом пространстве получили возможность заявить о себе не только конструктивные силы, в том числе оппозиционные, но и различные сектанты, политические радикалы, террористы. Достаточно часто в сетях размещается непроверенная информация; публикуются ложные сведения, недостоверные факты, поэтому доверие к такому источнику информации, как Интернет, в целом невысокое. Помимо этого, доступность Интернета в масштабах страны остается пока весьма низкой: по некоторым данным, лишь 38 % россиян находятся в зоне влияния Интернета [100 - Источник: Опрос населения «Интернет в России» // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/map/bntergum07/internet/ (дата обращения: 22.11.2015).].

6.3. Роль СМИ в политике

Итак, мы убедились, что средства массовой информации выступают влиятельным политическим институтом современного общества. Важнейшей задачей СМИ является непрерывное транслирование политической информации и формирование общественного мнения по наиболее важным проблемам. В сфере политики СМИ выполняют целый ряд важных функций (табл. 6.2).

Таблица 6.2. Функции СМИ в сфере политики

   Политологи отмечают, что в современном обществе силовое принуждение все чаще заменяется информационно-психологическим воздействием [101 - См.: Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М., 2002. С. 165–166.], поскольку благодаря своей биологической природе человек подвержен внушению и подражательности. Современные СМИ используют методы подсознательного воздействия, активно распространяя в печати и эфире определенные политические стереотипы, что позволяет формировать отношение общества к тем или иным событиям. Стереотипные представления, внедряющиеся в поток новостей, впоследствии автоматически вызывают в массовом сознании отрицательную либо положительную реакцию на конкретное политическое событие, что иногда помогает создать вполне устойчивое отношение к нему. С помощью информационных технологий формируется общественное мнение – особое состояние массового сознания, содержащее в себе скрытое или явное отношение различных социальных групп к наиболее значимым политическим проблемам и событиям общественной жизни.
   Таким образом, современные СМИ выступают многогранным феноменом, который формирует взгляды, внедряет в общественное сознание установки, стереотипы, стремится побудить к определенным политическим действиям, оказать влияние на процесс принятия ключевых политических решений, воздействовать на общественное мнение.

   Концепция известного ученого
   Британский культуролог, теоретик программы культурных исследований Раймонд Уильямс (1921–1988), характеризуя роль средств массовой информации в политическом процессе, предположил, что система СМИ может быть коммерческой, авторитарной, патерналистской и демократической. Эта типология стала достаточно популярной и часто используется для анализа систем СМИ в разных странах.
   Коммерческая система характеризуется значительной степенью свободы прессы. Однако у нее есть существенные ограничения, связанные с получением прибыли: «Можно говорить все, что угодно, при условии, что вы можете позволить себе говорить, и говорить с прибылью», – отмечает Уильямс [102 - Williams R. Communications. L., 1982. P. 92.].
   Авторитарной принято называть такую систему СМИ, в которой основной задачей коммуникации выступает передача идей, инструкций и подходов правящей группы. Патерналистская модель является разновидностью авторитарной, но предусматривает наличие у правящей группы определенной ответственности перед обществом, поэтому ценности и цели здесь уже выходят за рамки удержания власти.
   Теоретически возможна четвертая модель – демократическая, как некий набор принципов организации СМИ, однако реального примера демократической системы СМИ до сих пор не удалось обнаружить ни в одной стране.
   С точки зрения приведенной классификации советская модель СМИ являлась патерналистской, американская система в целом относится к коммерческому типу. В Великобритании существует смешанная модель: печатные СМИ имеют коммерческий характер, а телевидение – патерналистский. Можно сказать, что в современной России также формируется смешанная модель, весьма напоминающая британскую. Это связано с тем, что СМИ всегда принимают окраску и форму тех социальных и политических структур, в рамках которых они функционируют, при этом СМИ напрямую зависят от системы социального контроля, посредством которой регулируются отношения между общественными установлениями и отдельными людьми.

   Отечественные политологи разрабатывают два основных подхода к определению роли и значения средств массовой информации в современном российском обществе.
   Инструментальная модель исходит из того, что основной задачей системы СМИ является функция инструмента управления, где СМИ рассматриваются как учреждения, созданные для открытой, публичной передачи с помощью специального технического инструментария различных сведений любым лицам [103 - См.: Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. М., 2015. С. 331.].
   Модель «четвертой власти» весьма популярна среди российских исследователей. В рамках этой модели СМИ рассматриваются как самостоятельная общественная сила. Я. Н. Засурский, например, утверждает, что процесс становления в России демократии тесно связан с формированием гражданского общества, правового государства, рыночного хозяйства и независимой влиятельной прессы.

   Дискуссии о свободе прессы
   Заметим, что вопрос о свободе СМИ, об отношениях между государством и массмедиа в демократическом обществе далеко не прост. В свое время классики политической науки высказали целый ряд важных аргументов в пользу свободы печати. Достаточно вспомнить политический памфлет Джона Мильтона «Ареопагитика» (1644), сочинения Иеремии Бентама «О свободе печати и публичных дебатов» (1820–1821) и Джона Стюарта Милля «О свободе» (1859). В этих произведениях подчеркивалось, что люди наделены от Бога способностью находить истину среди различных мнений, поэтому свобода печати является важным противовесом деспотической власти, выступая гарантией от политических болтунов и парламентской лжи [104 - См.: Милль Дж. С. О свободе // Антология мировой политической мысли: в 5 т. М., 1997. Т. 1. С. 735–741.]. Классики парламентаризма были убеждены, что в основе демократии лежат три фундаментальных начала – рынок, государство и общественное мнение, которое и должна представлять независимая печать.

   Однако модель «четвертой власти» в современной ситуации не работает не только в России, но и в развитых странах Запада, поскольку средствам массовой информации в ней придается значение самостоятельной политической силы, а это не соответствует действительности. Если попытаться осмыслить реальную роль массмедиа в современном обществе, то необходимо отказаться от мифологии «четвертой власти», от представлений о прессе как о «независимой политической силе», «сторожевом псе на службе общества» (Г. Альтшулл). Очевидно, что пресса сегодня способна оказывать серьезное политическое влияние, но только в том случае, когда она становится проводником влиятельных политических организаций и структур.
   Американский политолог Герберт Альтшулл, проанализировав состояние СМИ в США, пришел к таким же пессимистическим выводам. Он сформулировал два важнейших закона СМИ. Во-первых, содержание сообщений СМИ в большинстве случаев отражает политику тех, кто их финансирует. Во-вторых, газеты, журналы и телерадиовещание не являются независимыми, несмотря на то что потенциально способны выступать в качестве самостоятельной силы. На самом деле во всех системах СМИ пресса является агентом тех, кто обладает политической и экономической властью [105 - См.: Altshull H. Agents of the Power: the role of the news media in human affairs. N. Y.; L., 1984. P. 276–277.].
   Действительно, существует серьезная зависимость СМИ от процессов накопления капитала. Средства массовой информации стали привлекательным инвестиционным объектом, благодаря которому бизнес может оказывать все возрастающее политическое влияние на общественное мнение и институты власти. Наиболее распространенной формой взаимодействия между средствами массовой информации и бизнесом становится покупка и последующее финансирование СМИ финансово-промышленными группами. Политологи приходят к неутешительным выводам, говоря о том, что СМИ во многом утратили функцию выражения общественного мнения, в связи с чем дискуссии в прессе отражают прежде всего соперничающие интересы финансово-промышленных групп. Процесс монополизации и концентрации СМИ развивается во всех странах мира, поэтому информационные монополии контролируют сегодня связи между элитой, обществом и властью.

   Пример
   В Германии 60 % публичных журналов выходит в четырех издательствах, а около 40 % ежедневных газет издается пятью издательскими группами, из которых крупнейшей считается BAUER. Чтобы препятствовать развитию процессов монополизации средств массовой информации, при Совете Европы был создан специальный экспертный комитет по проблеме концентрации СМИ и обеспечению плюрализма,

   Политологи подчеркивают, что в России важным регулятором отношений между массмедиа и бизнесом должна стать государственная политика в области СМИ, призванная определять общественно необходимую систему приоритетов и обеспечивать цивилизованное сосуществование различных типов изданий. Среди российских журналистов популярна концепция «ответственной свободы СМИ», согласно которой конституционными положениями определяются границы свободы (права и обязанности журналистов), охраняются права и интересы личности, декларируется приоритет закона в журналистской деятельности.
   Демократическое государство обязано осуществлять нормативно-правовое регулирование информационной среды, поскольку в противном случае привилегированные финансово-промышленные группы будут стараться создать систему нового типа, «серую зону корпоративизма» (У. Бек). Обладая огромными финансовыми и интеллектуальными ресурсами, эти группы, несомненно, решат в свою пользу и вопрос о том, какое государственное управление необходимо в информационном обществе. Можно уверенно утверждать, что система управления будет вовсе не демократической, а суперэлитарной.

   Нормативные правовые акты России
   Важнейшие идеи государственной политики России в информационной сфере содержат:
   • Конституция Российской Федерации;
   • Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, утвержденная Президентом РФ 9 августа 2000 г. (№ Пр-1895);
   • Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации, утвержденная Президентом РФ 7 февраля 2008 г. (№ Пр-212),
   • Основы государственной политики Российской Федерации в области международной информационной безопасности на период до 2020 года, утвержденные Президентом РФ 24 июля 2013 г. (№ Пр-1753).
   В документах подчеркивается, что в условиях появления новых вызовов и угроз государственная информационная политика должна защищать интересы всего общества, предотвращая экстремистские призывы, разоблачая террористическую опасность, своевременно информируя граждан о кризисных политических процессах.

6.4. Развитие эффективных связей с общественностью

   Информационная революция заставила политиков заново переосмыслить все формы и методы связей с общественностью.

   Цитата
   Размышляя о роли информационных технологий в политике, М. Маклюэн весьма точно заметил: беспрецедентное информационное влияние с помощью кино и телевидения достигается за счет того, что окунает все население планеты в новый мир воображения. Уплотненный силой электричества «земной шар теперь не более чем деревня» [106 - Маклюэн М. Понимание медиа… С. 7.].

   Действительно, с помощью информационных технологий мы теперь реагируем на мир как на единое целое, где глобальные сети коммуникаций играют роль центральной нервной системы. Вследствие этого пиар-сопровождение внутренней и внешней политики государства, а также любых политических кампаний стало настоятельным требованием информационной эпохи, ведь именно оно определяет, какое влияние окажут политические лидеры на мировое общественное мнение, на состояние общественного сознания внутри страны.
   Сегодня борьба за общественное мнение превратилась в центральный нерв политики, а установление эффективных связей с общественностью стало неотъемлемой частью политического стиля. Вот почему использование самых современных подходов в данной области весьма важно. Пиар в политике может охватывать следующие основные направления:
   • формирование общественного мнения внутри страны и за рубежом по поводу важнейших политических проблем;
   • влияние на динамику общественных настроений;
   • позитивное освещение деятельности политической партии (организации, страны) и укрепление имиджа ведущих политических лидеров;
   • формирование позитивного имиджа страны (политической партии, организации);
   • продвижение важнейших политических идей в каналах коммуникаций;
   • информационное влияние на политическую позицию оппонентов;
   • влияние на повестку дня мировых каналов массовых коммуникаций.

   Определение понятия
   Связи с общественностью, пиар (калька с англ. Public relations, PR – «публичные отношения») первоначально рассматривались как разновидность маркетинга. За последние полвека специалисты предлагали множество самых разных интерпретаций этого понятия.
   Так, британский Институт общественных отношений (IPR) принял следующее определение: public relations – это планируемые продолжительные усилия, направленные на создание и поддержание доброжелательных отношений и взаимопонимания между организацией и ее общественностью [107 - Цит. по: Блэк С. Паблик рилейшнз. Что это такое?: пер. с англ. М., 1990. С. 15.].
   Однако многие эксперты полагают, что самое лучшее определение содержится в Мексиканском заявлении, с которым выступили представители более чем 30 национальных ассоциаций по связам с общественностью. В заявлении указано, что public relations – это искусство и наука анализа тенденций развития общественных отношений, а также выдача рекомендаций руководству организаций и осуществление программ действий в интересах и организаций, и общественности.
   В общей сложности сегодня насчитывается свыше 500 различных определений данного понятия. Для понимания роли пиара в политике наиболее подходящим является следующее определение: связи с общественностью – это искусство и наука достижения гармонии в обществе посредством взаимопонимания, основанного на своевременной информированности всех участников политической кампании и общественности.

   Важнейшим направлением PR-сопровождения в политике выступает обеспечение политических акторов необходимой информацией о состоянии общественного мнения. Основными средствами PR-деятельности являются открытое взаимодействие с общественностью путем установления личных контактов или с помощью СМИ, а также организация необходимых исследований общественного мнения. Специалисты по пиару выступают в роли советников политических лидеров, которые помогают руководителям перевести политические цели и задачи в разумную и приемлемую для общественности политическую практику. Таким образом, в конечном счете политический пиар призван обеспечить гармонизацию политической и общественной деятельности.
   Работа специалистов по связям с общественностью, занятых в политической сфере, обладает определенной спецификой. Если, предлагая свои услуги частному сектору, они адресуются к достаточно узким группам потребителей продукции или услуг конкретной компании, то специалисты по политическому пиару имеют необыкновенно широкое поле профессиональной деятельности. В идеале они должны охватить своим вниманием все группы общества как внутри страны, так и за рубежом. Широкая социальная база требует соответствующей квалификации и предполагает постановку профессиональных целей, где на первый план выходит несколько основных направлений:
   1) изучение сложного спектра общественного мнения по политическим проблемам; дифференциация общественных ожиданий внутри страны и за рубежом; определение лидирующих тенденций в развитии общественного мнения;
   2) выработка рекомендаций для политического руководства, организация и проведение мероприятий, направленных на удовлетворение наиболее значимых ожиданий общественных кругов с целью оказать влияние на динамику общественных настроений;
   3) предотвращение конфликтов и недопонимания в работе с общественностью;
   4) установление и поддержание контактов с разными общественными группами и их лидерами;
   5) улучшение отношений внутри политической партии (организации, страны), создание атмосферы доброжелательности вокруг планируемой политической кампании;
   6) повышение эффективности работы политической партии (организации) во время проведения политической кампании;
   7) создание положительного образа политических лидеров и страны (партии, организации) в сознании широкой общественности.
   Анализ перечисленных направлений PR-деятельности в сфере политики позволяет сделать вывод о том, что в основе успешной работы специалистов в данной области лежит умение наладить эффективную двустороннюю коммуникацию между различными СМИ (как отечественными, так и зарубежными), с одной стороны, и политическими лидерами, представителями общественности – с другой.

   Правила эффективного общения
   Сэм Блэк, несколько лет занимавший пост генерального секретаря Международной ассоциации PR (ИПРА), сформулировал девять правил эффективного общения [108 - Блэк С. Паблик рилейшнз. Что это такое? С. 18–19.]:
   1. Всегда настаивайте на правде и полной информации.
   2. Ваше сообщение должно быть простым и понятным для всех.
   3. Не преувеличивайте и не набивайте цену.
   4. Помните, что половина вашей аудитории – женщины.
   5. Делайте процесс общения увлекательным, не допускайте скуки.
   6. Следите за формой общения, не допускайте вычурности или экстравагантности.
   7. Не жалейте времени на выяснение всех нюансов общественного мнения.
   8. Помните: непрерывность общения и выяснение общественного мнения жизненно необходимы.
   9. Старайтесь быть убедительным и конструктивным на каждом этапе общения.
   Несомненно, такой профессиональный подход к проблеме эффективного общения во время политических кампаний способен принести успех любому мероприятию.

Основные цели и задачи служб по связям с общественностью

   В последние десятилетия в России, как и в большинстве развитых стран мира, были созданы PR-службы при правительственных органах и политических организациях. Перед такого рода службами поставлены две основные цели:
   1) доводить до общественности информацию о деятельности институтов власти, стараясь создать благоприятный общественный климат для осуществления политических и государственных программ;
   2) информировать лиц, принимающих решения (министров и др.), о существующей и возможной реакции общественности на проводимую и намеченную политику.
   Практически в каждой государственной организации или крупной политической партии существует информационный отдел, а политические руководители пользуются услугами особых пресс-секретарей для связей с общественностью. В различных странах информационные службы могут называться по-разному: информационный центр, служба информации и пр. В большинстве организаций руководители таких служб или PR-отделов имеют право высказывать свое мнение в ходе обсуждения различных вопросов на соответствующем их компетенции уровне, пользуются доверием политических лидеров и руководителей государственных органов. Считается, что начальник службы по связям с общественностью не может эффективно выполнять возложенные на него функции, если ему не предоставлен доступ к необходимой информации внутри организации. Его мнение должно учитываться при разработке всех планов организации.

   Сравнительный анализ зарубежного опыта
   В Великобритании министры несут персональную ответственность за проведение политики в области связей с общественностью. Помимо ведомственных PR-служб в стране действует Центральное управление информации (ЦУИ; Central Office of Information), в задачи которого входит координация служб по связям с общественностью всех государственных организаций. В ЦУИ имеется широкий круг экспертов по различным направлениям организации связей с общественностью, содержать которых отдельному министерству не под силу, поэтому по мере необходимости каждому из государственных институтов предоставляется возможность пользоваться экспертными услугами. Кроме того, ЦУИ снабжает все государственные PR-подразделения информацией по вопросам технической рекламы, занимается подготовкой и выпуском фильмов, фотоматериалов и публикаций, проведением выставок.
   В Соединенных Штатах аналогичную роль сегодня выполняет Совет управляющих вещанием при правительстве США (Broadcasting Board of Governors). BBG является независимым федеральным агентством, которое руководит работой целого ряда новостных организаций, вещающих на иностранную аудиторию. Официальная миссия агентства – «информировать, привлекать и объединять людей по всему миру в поддержку свободы и демократии» [109 - Источник: Broadcasting Board of Governors. URL: http://www.bbg.gov/about-the-agency/ (дата обращения: 01.01.2016).]. Еженедельно свыше 200 млн слушателей и зрителей по всему миру пользуются информацией, предоставляемой американскими международными массмедиа. BBG курирует радиостанции «Голос Америки», «Свободная Европа», «Свобода» и «Свободная Азия», Ближневосточные вещательные сети, а также вещающие на Кубу радио и телевизионную станцию «Марти».
   Экс-председатель BBG Джеймс Глассман, уточняя назначение этих медиа, заявил: «Следует разъяснить различным службам вещания, что они являются частью государственного сектора и должны руководствоваться соображениями внешней политики США. Это значит, что они должны не только действовать в соответствии с общими целями политики Соединенных Штатов, как это прописано в законе, но также руководствоваться фактическими стратегическими директивами» [110 - Цит. по: Совет управляющих вещанием США раскритиковали в конгрессе / авт. Сидни Сейн // Голос Америки. URL: http://www.golos-ameriki.ru/content/us-international-broadcasting/1690108.html (дата обращения: 01.01.2016).]. Например, такая структура, как «Голос Америки», должна, достоверно, объективно и всесторонне освещая события, в то же время четко и эффективно представлять позицию государства и руководствоваться интересами США.

Организационная структура PR-службы

   Как правило, PR-служба включает четыре основных отдела: прессы; телевидения и радио; рекламы; брифингов. Каждый из отделов имеет свою область компетенции.
   Пресс-отдел. Его основная задача – служить источником информации о деятельности государственного органа или политического лидера для газет, популярных и специализированных журналов, зарубежных СМИ. Персонал этого отдела должен иметь профессиональные навыки работы с отчетами о дебатах в парламенте и совещаниях кабинета министров для того, чтобы быстро интерпретировать их в популярной форме для всех видов СМИ. Пресс-отдел также организует визиты корреспондентов в политические организации и на пресс-конференции, на которых политики выступают с официальными заявлениями и отвечают на вопросы.
   Отдел телевидения и радио. В последние десятилетия роль телерадиовещания необычайно возросла, что нашло отражение в создании соответствующей автономной службы, специфика деятельности которой связана с техническим обеспечением работы теле– и радиопрограмм.
   Служба рекламы. Деятельность политических организаций сегодня немыслима без широкой рекламы в СМИ. Ежедневно отдел рекламы работает над созданием кино– и видеороликов, рекламных брошюр, афиш, плакатов и целых кинофильмов, посвященных деятельности политических организаций. Служба пользуется услугами рекламных агентов, работает в тесном контакте с местными властями. Когда одноразового сообщения в СМИ недостаточно, служба финансирует кампанию, направленную на распространение важной информации по всей стране в течение необходимого времени.
   Отдел брифингов. Специалисты этого подразделения заняты сбором информации о деятельности правительственных органов или политических организаций и передачей ее в распоряжение отделов прессы и рекламы для распространения как в стране, так и за рубежом. Эксперты отдела работают с запросами, адресуемыми в государственные структуры (парламент, правительство), с письмами граждан и общественных организаций в газеты и журналы, чтобы учитывать общественное мнение и состояние общественного сознания при трансляции информации в СМИ.

   Определение понятий
   Брифинг (от англ. brief – «короткий») представляет собой краткое выступление уполномоченного лица перед представителями СМИ с целью освещения актуальных событий. Во время брифинга журналисты получают либо комментирующую информацию, либо заявления по конкретному информационному поводу.
   Пресс-конференция – встреча журналистов с представителями государственных учреждений, общественно-политических организаций и коммерческих структур, имеющая целью предоставление каналам СМИ фактографической, проблемной и комментирующей информации.

   Технология пресс-конференции предполагает наличие авторитетного источника, возможность получения и проверки сведений, а также уточнения информации с помощью вопросов. Пресс-конференции и брифинги для прессы организуются таким образом, чтобы учесть как можно более широкий разброс мнений на политику правительства со стороны общественности и в популярной форме ответов на вопросы удовлетворить основные ожидания различных социальных групп.

   Пример
   Структура и задачи отделов по связям с общественностью могут иметь свои особенности в каждом органе власти. В Администрации Президента России в качестве самостоятельных структурных подразделений действуют Управление Президента РФ по общественным связям и коммуникациям и Управление пресс-службы и информации Президента РФ [111 - См.: Положение об Управлении пресс-службы и информации Президента Российской Федерации, утвержденное Указом Президента РФ от 18 июня 2012 г. № 874, и Положение об Управлении Президента Российской Федерации по общественным связям и коммуникациям, утвержденное Указом Президента РФ от 18 июня 2012 г. № 876.].
   Управление Президента РФ по общественным связям и коммуникациям выполняет следующие задачи:
   а) обеспечение реализации Президентом России его конституционных полномочий в области государственной информационной политики, а также подготовка предложений Президенту РФ по вопросам государственной информационной политики, участие по поручению Президента РФ в реализации указанных предложений;
   б) анализ позиции средств массовой информации, общественного мнения по вопросам реализации государственной политики в различных областях и оперативное информирование об этом Президента РФ;
   в) разработка стратегии информационного сопровождения общественно значимых решений Президента РФ, а также участие по поручению Президента в их реализации;
   г) координация информационной работы федеральных государственных органов, а также федеральных органов исполнительной власти в целях объективного освещения в средствах массовой информации проводимой государством политики в различных областях;
   д) координация информационного сопровождения крупных международных мероприятий в Российской Федерации и за рубежом.
   Управление пресс-службы и информации Президента РФ решает другие задачи:
   а) предоставление средствам массовой информации сведений о деятельности Президента России, об издаваемых им актах, о заявлениях, выступлениях, встречах главы государства и других мероприятиях с его участием;
   б) оперативное информирование Президента РФ о позиции СМИ в отношении деятельности главы государства, об откликах на нее в средствах массовой информации;
   в) организация информационного обеспечения государственных, официальных и иных визитов, официальных встреч, бесед, переговоров, рабочих поездок Президента РФ, а также других мероприятий с участием главы государства в Российской Федерации и за рубежом;
   г) организация и обеспечение взаимодействия Президента РФ со средствами массовой информации;
   д) освещение деятельности Президента в информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

   Сегодня эксперты рекомендуют руководителям министерств и ведомств, крупным государственным чиновникам, политическим лидерам иметь специально выделенные помещения для встреч с представителями общественности и СМИ. По мнению экспертов, такие помещения должны быть не менее уютными и удобными, чем личные кабинеты руководителей, поскольку они призваны каждой деталью интерьера свидетельствовать о том, с каким вниманием чиновники и политики относятся к рядовому гражданину. Организация работы в этих приемных входит в обязанности PR-службы.

   Основные этапы работы PR-службы
   Эксперты выделяют несколько основных этапов текущей деятельности PR-служб в государственных и политических организациях:
   1. Анализ обстановки, необходимые исследования и постановка основной задачи.
   2. Разработка программы и сметы планируемых мероприятий.
   3. Осуществление намеченных программ, расширение круга общения.
   4. Исследование результатов, оценка и возможная доработка программы.

   Таким образом, осуществление эффективных связей с общественностью в политике требует высокого профессионализма и специальной организации.

Контрольные вопросы

   1. Каковы отличительные особенности современных политических коммуникаций?
   2. Что собой представляют главные каналы политических коммуникаций?
   3. Какова роль СМИ в политике?
   4. Какие политические функции СМИ являются наиболее важными?
   5. Чем должно руководствоваться современное государство при определении основных направлений информационной политики?
   6. В чем состоит специфика связей с общественностью в политике?
   7. Каковы наиболее важные различия между политическим и корпоративным пиаром?

Глава 7. Новые информационные технологии в политике

   Трех враждебно настроенных газет следует бояться больше, чем тысячи штыков.
Наполеон

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о роли и значении информационных технологий в политической практике, о стратегии и тактике информационной кампании, об особенностях информационной войны в политической борьбе;
   • уметь оперировать понятиями: информационные технологии, информационная кампания, информационная война;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию информационных процессов в политике.

7.1. Роль информационных технологий в политической практике

   Сегодня СМИ формируют общественное мнение по самым важным и актуальным проблемам, поэтому использование информационных технологий в сфере политики дает возможность максимально быстро привлечь внимание широкой общественности к новым политическим идеям и проектам. Однако политтехнологи совсем недавно отказались от приемов жесткой политической пропаганды, предполагающей выраженно агрессивную тональность комментариев, хлесткие замечания в адрес оппонента, откровенные технологии упрощения информации, вдалбливающие повторения. Все эти грубые приемы в условиях демократии недостаточно эффективны, ведь, как отмечает известный французский имиджмейкер Жак Сегела, политическая реклама, замаскированная под объективную новость, «стреляет» лучше, чем целая серия заказных публикаций [112 - См.: Сегела Ж. Национальные особенности охоты за голосами. Так делают президентов. М., 1999. С. 71.].
   Именно поэтому современные мягкие информационные технологии делают акцент на регулировании интенсивности раскрутки темы, на отборе сюжетов, на том, кто дает интервью, какие задаются вопросы, что выносится на первый план, а какие моменты сглаживаются. Вместо того чтобы прямо высказывать нужную точку зрения, действуют скрытно, выделяя отдельные элементы информации. Использование мягких технологий предполагает прежде всего формирование информационной повестки дня.

   Определение понятия
   Информационная повестка дня (ИПД) представляет собой список тем и событий, которые доминируют в каналах СМИ. Сегодня ИПД формируют три основные группы сообщений: событийные (наиболее яркие события), организованные (PR-сопровождение) и календарные (праздничные даты).
   Теория информационной повестки дня появилась в 1950-е гг. Ее основную идею сформулировал американский социолог Бернард Берелсон (1912–1979): определенные виды коммуникации, привлекая внимание аудитории к определенным темам, способны оказывать определенное информационное воздействие.

   Современные исследователи отмечают, что такое однозначное понимание влияния ИПД на аудиторию уже не соответствует реальности. Дело в том, что формирование ИПД никогда не бывает сознательным волевым актом. Повестка возникает на пересечении усилий различных СМИ, государства, других политических институтов, она подвержена воздействию неконтролируемых событий и внезапных кризисов. Первоначально кампания по подготовке нужной ИПД порождает волну ожиданий общественности, но позитивная направленность может исчезнуть при любой неудаче.
   Сегодня установление ИПД понимается прежде всего как конкуренция СМИ за внимание аудитории с помощью правильно составленной сетки вещания. Между тем нереализованные ожидания аудитории могут сформировать негативное поле повестки, в которое постепенно будут втягиваться все новые и новые темы, что неминуемо приведет к кризису ожиданий. Вдобавок при появлении в эфире какой-то неожиданной новости, нарушающей комплекс ожиданий, возникает информационный стресс, который разрушает первоначальный замысел повестки. Несмотря на отмеченные сложности и нюансы, ИПД можно достаточно эффективно использовать при освещении политических событий. Не случайно основой работы на телевидении специалисты сегодня считают способность вычленять главную новость дня и беспрепятственно ее освещать.
   Впрочем, и новые мягкие информационные технологии тоже используют приемы манипуляции общественным сознанием.

   Определение понятия
   В толковом словаре Ожегова манипуляция интерпретируется как «сложный прием действия над чем-нибудь при работе руками, а также проделка, махинация» [113 - Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М., 1995. С. 334.]. В словарях европейских языков манипуляция (от лат. manipulus – «пригоршня, горсть») толкуется как обращение с объектами с определенными намерениями, целями (например, ручное управление, освидетельствование пациента врачом с помощью рук и т. д.). Именно отсюда произошло современное переносное значение слова, когда под манипуляцией понимается ловкое обращение с людьми как с объектами, вещами. Оксфордский словарь английского языка интерпретирует манипуляцию как «акт влияния на людей или управления ими с ловкостью, особенно с пренебрежительным подтекстом, как скрытое управление или обработка» [114 - Цит. по: Американская социологическая мысль: тексты / под ред. В. И. Добренькова. М., 1994. С. 261.].

   Политтехнологи утверждают, что публичная политика строится преимущественно на эмоциях: возбужденные эмоции являются проводником большинства манипулятивных воздействий. Наиболее часто политиками эксплуатируются такие эмоции, как потребность в любви и одобрении, чувство опасности, страх перед неопределенностью, престижные ценности, сексуальные инстинкты, чувство долга и справедливости, чувство вины.
   Манипуляция – это скрытое воздействие, и если о попытке манипулирования становится известно, то она обычно прекращается. Природа манипуляции раскрывается через двойное воздействие: вместе с открыто посылаемым сообщением манипулятор отправляет адресату «закодированный» сигнал, уповая на то, что такой посыл разбудит в сознании человека определенные эмоционально окрашенные образы, которые нужны манипулятору. Таким образом, искусство манипулирования состоит в том, чтобы направить воображение в нужное русло, при этом человек не должен заметить скрытого эмоционального воздействия.
   Технология манипулирования с помощью СМИ предусматривает три этапа информационного воздействия. На первом этапе формируется несистематизированный масштабный информационный поток (информационный вал), регулярно направляемый в адрес избранной целевой аудитории. На втором этапе, когда доверие к разнообразным информационным материалам становится ощутимым, сообщения начинают приобретать выборочный и дозированный характер (происходит сегментирование информационного потока). На третьем этапе осуществляется расширенный обмен информацией со «своей» аудиторией и ограничивается информационный поток для остальных.

Методы, приемы и технологии информационного воздействия

   Существует целый спектр специальных приемов и технологий, позволяющих СМИ формировать общественное мнение по наиболее важным политическим вопросам. К наиболее распространенным приемам относятся создание политического резонанса, открытая политическая пропаганда и скрытое информационное внушение, формирование информационной повестки дня, семантическое манипулирование, политическая реклама. Сюда же можно отнести приемы фрагментации политических событий, создание эффекта срочности сообщений, драматизацию политических событий, формирование образа врага, внедрение политических мифов, разработку имиджей.
   Семантическое манипулирование (от греч. Semantikos – «обозначающий») имеет существенное значение в практике СМИ. Этот метод предполагает тщательный отбор и специальную компоновку понятий, вызывающих позитивные или негативные ассоциации, что позволяет эффективно влиять на восприятие информации. Например, мы стремимся создать сильную, процветающую Россию, они – оккупанты и поработители; за нами – все прогрессивное человечество, за ними – олигархи и бандиты. Метод основан на четких ассоциациях, позволяющих легко влиять на человека в силу сложившихся у него стереотипных убеждений.
   Метод отвлечения используется журналистами, чтобы отвлечь аудиторию от одной информации и переключить ее внимание на другую тему, поданную в максимально сенсационном виде. Цель новой информации состоит в том, чтобы создать отвлекающую альтернативу и снизить актуальность предыдущей информации, при этом политики могут менять смысл слов (подчеркивать не прямое значение слова, а переносное).
   Создание резонанса – эффективный метод внушения, который часто применяется в журналистской практике. При этом используется предрасположенность аудитории остро реагировать на расовые, национальные, религиозные и пр. ситуации. СМИ прибегают к помощи националистических стереотипов и аналогичных негативных установок для провоцирования восприятия темы в нужном русле. Часто используется механизм создания образа врага, который позволяет формировать отрицательную общественную реакцию на определенную тему. В основе механизма заложена идея создания альтернативного образа, когда «чужой» представляется непохожим на «своих». Он другой национальности, вида, умственных способностей; кроме того, он агрессивен, от него нельзя ждать ничего хорошего. При этом акцентируются отрицательные черты, а положительные качества утаиваются.
   Формирование стереотипов – известный метод, который позволяет эффективно влиять на восприятие информации. Психологический процесс восприятия включает определенную подгонку еще неизвестного явления под устойчивую общую формулу (стереотип). Каналы СМИ стандартизируют сообщение и особым образом подводят информацию под стереотип или общее мнение. Человек должен воспринимать сообщение без усилий и безоговорочно, без внутренней борьбы и критического анализа. С помощью стереотипов легко манипулировать сознанием человека, поскольку стереотип тесно связан с жизнедеятельностью общества в целом и конкретных групп людей в частности.

   Политические стереотипы: примеры
   Политтехнологи отмечают, что в сознании россиян как стереотипы сохранились философия надежды, ориентация на идеальные образцы, идея обделенного народа, страх голода, стереотип антигосударственности. У американцев существуют свои стереотипы: в них живет американская мечта об успехе простого человека и каждый мальчик мечтает стать президентом. Политические стереотипы связаны с гигантским влиянием СМИ, причем именно телевизионная информация выходит на передний план в формировании новых стереотипов. Так, с подачи СМИ современным российским стереотипом становится ориентированный на достижения и исповедующий мораль успеха целеустремленный человек, рассчитывающий на собственные силы.

   Мифотворчество является весьма эффективным методом, при помощи которого СМИ внедряют в общественное сознание некие нужные идеи, позволяющие влиять на чувства и поведение людей. Новые мифы создаются посредством ярких эмоций, обращения к древним архетипам сознания. Примерами последнего времени могут служить такие новообразования, как «империя зла» или «ось зла», «враги цивилизации» или «враги демократии». Событие, истинность которого невозможно проверить, начинает казаться правдоподобным на основе модели мифа, а истинные факты зачастую воспринимаются как небылицы. Быстрому распространению мифов способствуют низкая информационная культура, склонность к некритическому восприятию действительности.
   Создание имиджей, или имиджелогия, – важный метод влияния в политической практике, позволяющий формировать общественное мнение. Имидж создается путем акцентирования определенных качеств образа политика; он всегда связан с воображением; формирует реальную социально-психологическую установку, определяющую поведение людей по отношению к лидеру. Формируя имидж политика, СМИ привлекают к нему внимание населения. Особенно запоминающимися выглядят яркие, оригинальные, даже эпатажные образы. Когда образ политика становится «затертым», СМИ представляют его в несколько ином свете, что часто вновь привлекает аудиторию.
   Чтобы раскрутить тему политической акции, обычно используются следующие мягкие манипуляционные приемы подачи информации в СМИ [115 - См.: Миронов А. С. Раздувай и властвуй. М., 2001. С. 16–47.]:
   Сладкий контекст: публикуется серия репортажей, напрямую не связанных с фактом предстоящих переговоров, но с разных сторон подающих их будущую тему как политически актуальную.
   Закладывание шашек: даются публикации на смежные темы, которые затрагивают отдельные аспекты предстоящих политических дискуссий на переговорах в нужном ракурсе, чтобы позже они детонировали вместе с темой переговоров.
   Завышение информационного повода: теме придается неоправданно высокий уровень сенсационности.
   Кластеризация (членение): дробление темы переговоров на яркие значимые «осколки», которые можно обсуждать отдельно, каждый раз обращаясь к новому социальному слою или группе.
   Анимация (оживление): попытка взглянуть на политических лидеров как на яркие личности, подчеркнув в них «человеческое, слишком человеческое» (Ф. Ницше).
   Канонизация соцопроса: ссылка на «правильный» социологический опрос.
   Канонизация фокус-группы: освещение мнений участников специально созданной фокус-группы (небольшой группы людей, отобранных по специальным критериям).
   Пластиковый эксперт («говорящая голова»): публикация авторитетного мнения влиятельного политика.
   Наш человек в толпе: интервью со «случайными» прохожими на улице.
   Вокс попули (глас народа): подача темы по принципу «глас народа – глас Божий» (Vox populi – vox Dei).
   Искусственный спутник: любая знаменитость в фокусе обсуждаемых тем.
   Фальшивая утечка: ссылка на «хорошо информированные анонимные источники».
   Существует несколько специальных информационных приемов, предназначенных для того, чтобы заглушить мнение оппонентов. Наиболее эффективными приемами такого рода являются:
   • занижение инфоповода (использование «информационной какофонии», т. е. окружение мнения оппонента смежными сюжетами);
   • цементирование вражеской темы, что достигается с помощью окружения ее безличными схемами и графиками, опросами разных экспертов с противоположными позициями, в которых обычный гражданин не в состоянии разобраться.

   Точка зрения известных ученых
   Все перечисленные средства внушения оказывают огромное влияние на общественное сознание, заставляя человека действовать и думать определенным образом. Возникает закономерный вопрос: почему люди так легко поддаются манипулированию? Как отмечал австрийский социолог Йозеф Шумпетер (1883–1950), большинство людей не склонно тратить на изучение политических проблем много усилий: рядовой гражданин отводит политике меньше времени, чем на партию в бридж. Все это приводит к типичной ситуации: как только обычный гражданин начинает рассуждать о политике, он опускается на более низкий уровень умственной деятельности, поскольку не является компетентным. Мышление человека становится ассоциативным и аффективным, и «он вновь становится дикарем» [116 - Шумпетер Й. Капитализм, социализм, демократия. М., 1995. С. 346–348.].
   Многие крупные ученые являются активными противниками использования средствами массовой информации технологий манипулирования общественным мнением. Известный немецкий философ и психолог Эрих Фромм (1900–1980) настаивал на том, чтобы запретить все методы промывания мозгов, используемые в промышленной рекламе и политической пропаганде [117 - См.: Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990. C. 194–195.]. Менее категоричны американские политологи Роджер Фишер и Уильям Юри, которые призывают разоблачать, выносить на обсуждение и тем самым нейтрализовывать манипулятивные приемы подачи информации [118 - См.: Фишер Р., Юри У. Путь к согласию, или Переговоры без поражений. М., 1990. С. 140.].

   Пожалуй, сегодня более реалистичной выглядит точка зрения, согласно которой использование информационных технологий уже невозможно запретить, поскольку они стали частью политической жизни, а следовательно, их необходимо изучать и умело нейтрализовывать.

7.2. Стратегия и тактика информационных кампаний

   В политической практике широко используются информационные кампании; даже само это понятие позволяет отличить единичные действия и спонтанные информационные акции от комплекса спланированных по определенной программе согласованных действий в сфере политических коммуникаций.

   Определение понятия
   Информационная кампания в политике представляет собой сложную многоуровневую систему коммуникационных мероприятий, направленных на обеспечение заданных целей организаторов политических акций или программ с помощью информационных технологий.

   Основной целью большинства информационных кампаний является стремление обеспечить широкий общественно-политический резонанс проводимым мероприятиям и тем самым создать благоприятное общественное мнение об инициаторах политических акций. Логическая структура информационной кампании может быть представлена в виде следующего алгоритма:
   1) постепенное расширение информационного пространства вокруг темы политической акции или программы;
   2) придание заявленной политической теме определенного акцента в интересах организаторов акции;
   3) целенаправленное информационное воздействие на политических партнеров и оппозицию с целью корректировки их мнений и позиций;
   4) формирование общественного мнения вокруг темы политической акции или программы;
   5) изменение общественного мнения в пользу поддержки позиции политической организации.

   Цитата и интерпретация
   Сегодня СМИ стали главным инструментом формирования общественного мнения. По утверждению французского философа Абраама Моля (1930–1992), «СМИ фактически контролируют всю нашу культуру, пропуская ее через свои фильтры, выделяют отдельные элементы из общей массы культурных явлений и придают им особый вес, повышают ценность одной идеи, обесценивают другую, поляризуют таким образом все поле культуры. То, что не попало в каналы массовой коммуникации, в наше время почти не оказывает влияния на развитие общества» [119 - Моль А. Социодинамика культуры: пер. с фр. М., 1973. С. 58.].

Этапы информационной кампании

   Мнения экспертов относительно количества этапов информационной кампании расходятся: одни авторы считают целесообразным выделять наиболее общие этапы (Г. Г. Почепцов); другие, напротив, уделяют значительное внимание детализации намеченных мероприятий (А. И. Соловьев). Достаточно распространенным является выделение при проведении мероприятий информационной кампании четырех основных этапов.
   Первый этап: исследование и анализ ситуации, постановка основной задачи кампании. На данной стадии определяются предполагаемые сроки и ресурсы кампании, происходит согласование структуры информационного сопровождения с программой политической акции. Большое значение имеет анализ общей политической ситуации вокруг планируемых мероприятий, мониторинг состояния общественного мнения внутри страны и за рубежом по поводу политической темы, контент-анализ СМИ. Некоторые эксперты рекомендуют уже на этом этапе наряду с принципиальными вопросами уделять внимание тактическим и даже техническим задачам, что позволяет оценить потенциал информационно-политического влияния инициатора кампании.
   Второй этап: разработка программы, отбор каналов коммуникаций, выбор техник воздействия, определение целевой аудитории, планирование бюджета. На этом этапе решаются важнейшие организационные задачи: выбираются конкретные каналы СМИ, обладающие ключевым влиянием в области темы политической акции или программы, решается вопрос о публикации предполагаемых докладов и выступлений политиков, планируются сюжеты информационных сообщений, определяется необходимая частота упоминаний в СМИ заявленной темы, решается вопрос с аккредитацией журналистов на мероприятиях, выбираются техники воздействия на общественное мнение.
   Третий этап: осуществление намеченной программы, раскрутка темы. Необходимо иметь в виду, что оптимальный срок раскрутки темы предполагаемой политической акции или программы зависит от их масштаба и составляет от одного до двух месяцев. В течение этого срока общественность должна быть соответствующим образом подготовлена к восприятию темы акции или программы в нужном ракурсе, поскольку событие только тогда получает политический резонанс, когда о нем широкой публике рассказали средства массовой информации.
   Для успешной реализации задач данного этапа в публичный дискурс постепенно вводятся сообщения, подогревающие интерес к политической акции или программе. Задача состоит в том, чтобы склонить общественные настроения в пользу инициаторов акции, заранее сформировать определенную повестку дня, заглушив альтернативные или негативные источники информации. Эксперты в целях преодоления информационного шума предлагают концептуально оформлять тему политической акции в виде стрелы: ясный заголовочный комплекс и стройное тело текста, тематически постепенно расширяющееся и детализируемое (схема перевернутой пирамиды). В любом случае важно, чтобы тема эмоционально затрагивала массовую аудиторию; только при соблюдении данного условия удается достичь максимального информационного эффекта.
   Тема политической акции считается раскрученной, если ее подхватили ведущие СМИ, она резонирует, держится на первых полосах, начинает жить своей жизнью и даже получает обратную связь. Для убедительности представленных позиций особое значение отводится приведению исторических аналогий; фиксированию внимания на определенных подробностях, которые подтверждают объективность политических целей; привлечению мнений влиятельных экспертов, поддерживающих тему кампании.
   Далее наступает фаза активных действий на информационном рынке, особенно в его новостном сегменте. Непосредственно в период прохождения политической акции осуществляется информационная атака. Особое значение на данной стадии имеют подача эксклюзивной информации с места проведения акции, привлечение внимания к заявлениям политических лидеров, которым придается дух сенсационности; сообщение компрометирующих сведений об оппонентах (если того требует ситуация).
   В этот период эффективны приемы дробления темы на яркие «осколки» и «острые фрагменты», «утечка» эксклюзивной информации, проведение темы сквозь несколько циклов вращения, чтобы ее подхватили не только центральные, но и региональные СМИ, повторяя основные сюжеты.
   Четвертый этап: информационное прикрытие, оценка результатов кампании, основные выводы. Задача информационного прикрытия после завершения акции состоит в том, чтобы затушевать персональную заинтересованность ее инициаторов в достижении поставленных целей, создать эффект максимальной объективности освещения событий. Чтобы затянувшиеся дискуссии вокруг темы не повернули острие кампании против самих инициаторов (не сработал эффект бумеранга), делается акцент на нейтральных сюжетах, убирается полемика из информационных сообщений. Иногда результаты уже проведенной кампании становятся основой для раскрутки новых политических тем, что позволяет плавно перевести общественный интерес в новое русло.
   По мнению экспертов, тот, кто раньше политических партнеров сделал выводы, устраивающие общественность, оказывается в выигрыше, в определенном смысле он сам объявляет себя победителем. Однако помимо этого на заключительном этапе кампании важно подвести реальные итоги и выяснить, удалось ли достичь поставленных целей, какие были допущены ошибки, как их можно исправить. Именно в этом видится залог успеха будущих информационных кампаний.

7.3. Информационные войны в политической борьбе

   Одним из первых в открытой печати о феномене информационных войн в далекие 1960-е гг. написал Маршалл Маклюэн [120 - См.: Маклюэн М. Понимание медиа… С. 7.]. Уже тогда было понятно, что холодная война ведется с помощью информационных технологий, ибо во все времена войны велись с помощью самой передовой технологии, которой располагает человеческая культура. Новые информационные технологии, если их рассматривать в качестве оружия, способны обернуться для человечества тотальной катастрофой, поскольку как инструмент политики информационная война означает существование одного общества ценой исключения другого.
   Интеллектуальная драма информационного общества заключается в том, что власть в нем внезапно оказалась в руках самих интеллектуалов. Долгое время отлученные от власти, начиная с Вольтера, находившиеся в оппозиции, они теперь оказались призваны на службу в высшие управленческие эшелоны, в центры принятия решений.

   Цитата и интерпретация
   «Их великая измена была в том, что они отдали без боя свою автономию и стали лакеями власти, как, например, атомный физик, оказавшийся… в услужении у военных диктаторов», – писал М. Маклюэн [121 - Маклюэн М. Указ. соч. С. 45.]. Он надеялся, что скорость электричества, собрав воедино все социальные и политические функции в новых СМИ, беспрецедентно повысит осознание человеком своей ответственности.
   Как наивно звучат ныне слова Маклюэна о том, что благодаря электронным СМИ человечество начнет глубоко реагировать на социальную жизнь и глобальные проблемы, что «вовлечение, приходящее вместе со стремительными технологиями», сделает людей «социально сознательными»! В этой гуманистической установке Маклюэна можно найти веру в высшую гармонию бытия, которая еще была присуща интеллектуалам прошлого столетия. К сожалению, спустя десятилетия очевидно, что изобретение нового оружия, в том числе информационного, становится для человечества очередной катастрофой, и прав оказался не Маклюэн, а Тойнби, который рассматривал войну как процесс достижения технологического равновесия. «Гонка технологий» ведет цивилизации к милитаризму и обычно заканчивается их крахом.

   Между тем одно замечание Маклюэна все-таки стало пророческим. Он предвидел, что отсталые страны смогут научиться у технически передовых государств, как нанести им сокрушительное поражение, поскольку в традиционных обществах еще сохраняется привычка к пониманию устной пропаганды и убеждения, тогда как в высокоразвитых индустриальных культурах она давно уже выветрилась.

   Цитата
   «Русским достаточно адаптировать свои традиции восточной иконы и построения образа к новым электрическим средствам коммуникации, чтобы быть агрессивно эффективными в современном мире информации», – писал этот «пророк электронной эпохи» [122 - Маклюэн М. Указ. соч. С. 394.]. К сожалению, мы все еще не воспользовались его плодотворной идеей.

   Сегодня геополитики стали очень узко интерпретировать понятие информационной войны. Например, весьма показательно определение, которое дает Л. Г. Ивашов: «Информационное противоборство как форма геополитического противоборства есть совокупность отношений информационной защиты и информационного соперничества противостоящих геополитических субъектов» [123 - Ивашов Л. Г. Россия или Московия? Геополитическое измерение национальной безопасности России. М., 2002. С. 199.]. Однако в эпоху глобализации информационное противоборство в геополитике приобретает значительно более широкий контекст, который выходит за рамки информационного соперничества противостоящих геополитических субъектов, поскольку битва идет за умы и сердца людей.
   Глобальный контекст информационных войн как войн гражданских был раскрыт Элвином Тоффлером, который подчеркивал, что информационные войны бушуют в наших душах, ведь речь идет о том, как люди думают и как принимают решения, какова система знаний и представлений. Воображение здесь является столь же важным фактором, как и информация вообще [124 - См.: Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2001. С. 392–393.]. Вот почему более точным и полным представляется определение информационной войны в максимально широком плане.

   Определение понятия
   Информационная война – это планомерное информационное воздействие на всю инфокоммуникационную систему противника и нейтральные государства с целью формирования благоприятной глобальной информационной среды для проведения любых политических и геополитических операций, обеспечивающих максимальный контроль над пространством.

   Определение информационной войны как войны гражданской вполне правомерно. Информационные технологии хозяйничают у нас дома, заставляя каждого быть предельно восприимчивым к одним идеям и оставаться глухим, слепым и бесчувственным к другим. Задача состоит в том, чтобы подорвать мировоззрение людей, разрушая социум изнутри. Самая большая опасность информационной войны состоит в том, что враг совершенно невидим и абсолютно неизвестен.

   Цитата
   По остроумному замечанию М. Маклюэна, «содержание сообщения средства массовой коммуникации подобно сочному куску мяса, который приносит с собою вор, чтобы усыпить бдительность сторожевого пса нашего разума» [125 - Маклюэн М. Указ. соч. С. 22.].

   Под воздействием СМИ видимый мир перестал быть реальностью. Он превратился в целиком сконструированный мир, созданный профессиональными технологами, и уже само восприятие или созерцание этого нового символического мира превращает людей в виртуальную реальность. В эпоху информационных войн порочный круг замыкается. Люди, занимающиеся информационными манипуляциями, становятся первыми жертвами этих бескровных операций и вскоре уже не в состоянии отличить вымысел от реальности, поскольку лжец должен верить в созданный им вымысел. Каждое новое изобретение, каждый новый информационный фантом вызывают в человеке что-то вроде культурного шока, некоей слепоты или блокировки сознания. О таком свойстве знали еще античные философы, которые полагали, что творческий процесс сопровождается особого рода слепотой, как это было с царем Эдипом, решившим загадку Сфинкса.
   Любой информационный фантом, основанный на сенсационности, первоначально вызывает эффект всеобщего ослепления, увлечения новой яркой идеей, на чем основаны технологии манипуляций. Поэтому создание эффективной защиты от информационного воздействия (контрсуггестии) в значительной степени зависит от того, удастся ли сохранить равновесие между постоянно растущей мощью информационных технологий и способностью человека к индивидуальным реакциям.
   Исследования психологов подтвердили весьма опасную тенденцию: молодые люди, с детства погруженные в мир телевидения и других аудиовизуальных СМИ, неудержимым образом впитывают страсть к глубокому вовлечению в виртуальный мир. Это заставляет их воспринимать достижения обычной культуры как незначительные и даже нереальные. Электронные СМИ, особенно телевидение и Интернет, способны одновременно создавать эффекты и глубокого вовлечения, и оцепенения. Поколение информационного общества лишается умения заглядывать в будущее, в нем чрезмерно развита страсть к вовлечению, что делает его послушным объектом воздействий. Молодежь гораздо более восприимчива к манипуляциям, чем люди среднего и старшего возраста, сформировавшиеся в культуре письменного текста.

Концепция информационной войны

   Концепция информационной войны во многом возникла по аналогии с созданием эффекта гипнотического внушения (суггестии) по отношению к отдельному человеку. Процесс погружения в гипноз предполагает соблюдение нескольких важных условий:
   а) гипнотизируемый должен находится в расслабленном состоянии;
   б) необходимо внимательно слушать гипнотизера, не обращая внимания на других людей;
   в) анализировать слова гипнотизера нельзя, можно только машинально повторять их;
   г) помимо голоса гипнотизера важно сосредоточить внимание на любом нейтральном предмете.
   Таким образом, процесс гипноза сопровождается погружением в сонное состояние, чтобы ослабить действие сознания и память, сохраняя при этом контакт с гипнотизером. При выполнении всех этих условий человек становится достаточно послушным объектом манипуляции. По аналогии с гипнозом теоретики информационной войны разработали предполагаемую концептуальную схему информационного внушения [126 - См.: Расторгуев С. П. Философия информационной войны. М., 2001. С. 147.]:
   1) расслабить общество – внушать через СМИ, что врагов больше нет и не будет; для отвлечения обсуждать отдельные исторические периоды, интересы отдельных малых народностей (задача: общество как целое должно исчезнуть в качестве объекта сознания);
   2) заставить общество слушать только противника, например, через пропаганду его образа жизни, исключив опыт любых других стран и народов;
   3) лишить общество возможности размышлять над тем, что говорит противник, а для этого исключить из каналов СМИ серьезные аналитические передачи, сделав акцент на ярких развлекательных шоу;
   4) сосредоточить внимание общества на каком-либо отдельном предмете помимо направленного манипуляционного потока, например на терроризме, чтобы подсистема защиты, ответственная за обработку информации, была не способна выполнить свою функцию;
   5) постоянно внушать, что общество, которое является объектом манипуляции, становится все лучше и лучше; это позволит снизить способность людей к критическому анализу.
   Цель подобных манипуляций – создание пассивного состояния общественного сознания при сохранении возможности информационного воздействия противника.

Информационное оружие

   Как считают многие эксперты, информационное оружие представляет собой средства искажения, уничтожения и хищения информации; преодоления систем защиты; ограничения доступа определенных пользователей; дезорганизации действия техники, компьютерных систем. Под атакующим информационным оружием подразумевают:
   • компьютерные вирусы;
   • логические бомбы (программные закладки);
   • средства подавления информационного обмена и фальсификации информации;
   • средства нейтрализации текстовых программ;
   • различного рода ошибки, сознательно вводимые в программное обеспечение.
   Если учесть, что пропаганда собственного образа жизни является одним из самых важных направлений информационной войны, такое узкое определение информационного оружия представляется недостаточным, поскольку не позволяет отразить весь имеющийся арсенал. Более точным можно считать следующее определение:

   Определение понятия
   Информационное оружие – это использование информационных технологий и информации для разрушительного воздействия на информационные системы и менталитет противника.

   По сравнению с обычными средствами информационное оружие имеет ряд новых особенностей.
   Во-первых, трудно согласиться с авторами, которые считают, что информационное оружие мощнее ядерного. Разумеется, это не так, поскольку у них разные цели поражения и, что гораздо важнее, информационное оружие имеет ярко выраженный наступательный характер. Эффективность информационного удара обусловлена его превентивностью. Кроме того, наступательный характер позволяет определить информационного агрессора, дает возможность измерить его потенциал агрессивности, который можно определить как объем информации, целенаправленно транслируемый от одной страны к другой.

   Стратегия «программирующего лидерства»
   Эффект внезапности, превентивности информационного удара заложен в концепции глобального информационного лидерства США, которую эксперты в свое время весьма точно охарактеризовали как программирующее лидерство [127 - См.: Троицкий М. А. Концепция «программирующего лидерства» в евроатлантической стратегии США // Pro et Contra [Внешняя политика нового века]. 2002. № 4. С. 87.]. Стратегия сформировалась в начале 1990-х гг. Она состоит в выдвижении международной повестки дня, включающей формулировку наиболее актуальных проблем в самом выигрышном для лидера формате. Это предполагает определенный спектр совместных действий ряда государств под руководством лидера и в его интересах. Стратегия состоит из нескольких программных принципов:
   • опережающее внешнеполитическое планирование и внедрение в политический дискурс идей и концепций, воплощение в жизнь которых отвечает интересам лидера;
   • опережающее формулирование основополагающих целей международной повестки дня в выгодном для лидера ракурсе;
   • решительное дистанцирование от «чужой игры» и игнорирование целей других субъектов мировой политики;
   • искусственное создание лидером условий, подталкивающих партнеров к инкорпорированию предлагаемой повестки дня в их внешнеполитические программы.
   Достаточно ярким примером последних лет является вброс в политический дискурс таких идей и концепций, как «столкновение цивилизаций» и «борьба с терроризмом», которые послужили основой для последующего «программирования» операций в Югославии, Афганистане и Ираке. Авторитетный журнал Foreign Affairs опубликовал материал, который позволяет предположить, что в Югославии были «режиссированы» проблемы, связанные с албанскими этническими меньшинствами на Балканах, вследствие чего потребовались «гуманитарные бомбардировки» и решительное вмешательство США в югославский кризис. Несколько позже в Ираке аналогичным образом были поставлены проблемы, связанные с поисками ядерного арсенала, но после «антитеррористической операции» США оружие массового поражения так и не удалось отыскать.

   Во-вторых, весьма инновационным фактором в арсенале вооружений является долговременная эффективность информационного оружия, которая во многом обратно пропорциональна его силе: чем мягче и «гуманитарнее» методы информационного воздействия, тем опаснее и разрушительнее эффект от их применения в исторической перспективе. Компьютерные вирусы и логические бомбы действуют непосредственно и агрессивно, но их можно достаточно быстро и эффективно обезвредить. Воздействия на эмоции, чувства и мысли людей коварно и незаметно разрушают социум изнутри, и потери зачастую невосполнимы.
   В-третьих, важной новационной особенностью информационного оружия является его тайное, незаметное использование.

   Точка зрения известного ученого
   Российский философ Александр Александрович Зиновьев (1922–2006) так описывал действие «бомбы западнизации» в России: «Идеологически и в пропаганде это изображается как гуманная, бескорыстная и освободительная миссия Запада, который при этом изображается средоточием всех мыслимых добродетелей… намеченная жертва должна сама полезть в пасть да еще при этом испытывать благодарность. Для этого и существует мощная система соблазнов и идеологическая обработка… Это – на словах. А на деле западнизация… имеет реальной целью довести намеченные жертвы до такого состояния, чтобы они потеряли способность к самостоятельному существованию и развитию, включить их в сферу влияния и эксплуатации западных стран, присоединить их к западному миру не в роли равноправных и равномощных партнеров, а в роли зоны колонизации» [128 - Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. М., 2000. С. 629–630.].

   Наконец, серьезным преимуществом информационного оружия многие эксперты считают его относительную дешевизну по сравнению с другими видами вооружений. В информационное оружие не надо вкладывать энергию для уничтожения противника, поскольку предполагается, что он обладает всеми необходимыми средствами для собственного уничтожения. Эффект применения информационного оружия состоит в том, чтобы помочь объекту воздействия направить имеющиеся у него средства против самого себя, создать эффект саморазрушения.

Реализация стратегии информационной войны

   Пропаганда собственного образа жизни и дискредитация чужой системы ценностей включают механизмы саморазрушения противника мягко и незаметно. Реализация стратегии информационной войны может быть представлена в виде следующего алгоритма:
   1) дискредитация всех основных атрибутов общественного устройства (задача – вывод из строя системы управления);
   2) включение механизмов экономического саморазрушения (задача – создание системы экономического управления через международные институты и финансовые программы помощи);
   3) перепрограммирование населения на новый образ жизни с помощью пропаганды новой системы ценностей (средство – массированная пропаганда через СМИ);
   4) поддержка любых оппозиционных движений, подкуп элиты (задача – раскол населения на враждующие группы, состояние хаоса и гражданской войны);
   5) маскировка агрессора (задача – создание образа бескорыстного спасителя страны от язв и пороков прежней жизни).
   Важнейшим принципом ведения информационной войны является стремление агрессора непрерывно расширять контролируемое информационное пространство, действуя в обход сложившихся моральных норм и правил, целенаправленно нарушая все социальные ограничения, размывая нравственные устои общества. При этом каналы СМИ концентрируют внимание на одиозных фактах, публикуют конфиденциальные сведения из личной жизни известных политиков, ведут скандальные расследования, сознательно фальсифицируя информацию, смакуя пикантные подробности. Задача состоит в том, чтобы активизировать подкорковые структуры психики человека, включив механизм манипулирования чувствами и эмоциями, что является основой управления психологией толпы.
   Одновременно стратегия информационной войны предполагает организацию отпора информационным действиям противника, вплоть до запрета на распространение альтернативной точки зрения. Известно, например, что во время военных операций в Афганистане и Ираке американцы строго контролировали информационные потоки и, чтобы не допустить утечки сведений с поля боевых действий, подвергали бомбардировкам телекомпанию «Аль-Джазира», которая вела антиамериканскую пропаганду.

Победа в информационной войне

   Можно ли выиграть в информационной войне, стратегии которой становятся все более изощренными и глобальными? Весьма распространено мнение, что в войне победит тот, у кого лучше окажутся программисты. Однако в информационной войне, которая ведется за умы и сердца людей, технические средства при всей их демонстративной и возрастающей мощи являются средством, а не целью. Чем больше информационная система рассредоточивается в мире, разбрасывая свои сети, тем сильнее ее техническая уязвимость в любой точке. Известен случай с вирусом «I love you», который облетел весь мир, опустошив целые сети, а запустил его никому не известный хакер-филиппинец со своего персонального компьютера.
   Однако не технический коллапс является целью информационных войн. Цель – глобальный контроль над пространством путем установления контроля над умами людей. Легитимность любой власти, в том числе и информационной, – проблема добровольного принятия власти большинством. Напомним, что средство информации есть прежде всего сообщение, поэтому в век информации власть слова снова обрела поистине библейское значение.
   Еще одна весьма распространенная точка зрения состоит в том, что к победе в информационной войне может прийти тот, кто постоянно атакует и усиливает давление. Этот важный вывод возник под влиянием поражения СССР в холодной войне. Одной из причин поражения справедливо называют идеологический застой последних лет, когда штампы «развитого социализма» как самого передового общественного строя перестали концептуально обновляться и потеряли идеологическую остроту. Специалисты сегодня с сожалением констатируют, что многие серьезные открытия, сделанные советскими учеными в период холодной войны, остались невостребованными. Так произошло, например, с книгой известного российского (а ныне американского) психолога и математика В. А. Лефевра (р. 1936) «Конфликтующие структуры» (1967), в которой рассматривались новые эвристические подходы к ведению информационных войн.
   Однако принцип наступательности и агрессивности в информационной войне все-таки имеет свои пределы. Здесь уместно вспомнить о феномене обращения «перегретого» средства коммуникации в свою противоположность, который исследовал М. Маклюэн. В любом средстве коммуникации есть то, что принято называть границей прорыва, когда система внезапно меняется и превращается в другую систему. Этот феномен присущ не только СМИ; еще древние философы (в частности, Гераклит) отмечали способность вещей обращаться в свою противоположность в процессе эволюции.
   Как известно, в СССР была создана самая мощная на тот исторический период система пропаганды, которая в условиях «железного занавеса» практически монопольно влияла на человека. Однако столь массированная пропаганда оказалась чревата эффектом контрсуггестии, и общество постепенно выработало мощный иммунитет в ответ на штампы коммунистических лозунгов: смеховая народная культура противопоставила им анекдоты и частушки о кремлевских вождях. Другими словами, система «перегрелась» и обратилась в свою противоположность, начав саморазрушение. Таким образом, эффект непрерывного контрнаступления – обоюдоострое оружие, которое способно смертельно поразить самого нападающего.
   Необходимо отметить, что каждое новое средство коммуникации – это, помимо прочего, еще и мощное средство нападения на другие средства коммуникации. Арнольд Тойнби, исследовавший вызовы и ответы в истории цивилизаций, приводившие к их развитию или гибели, справедливо указывал, что, когда технологии эпохи могущественно подталкивают в одном направлении, мудрость может потребовать уравновешивающего подталкивания в другом направлении. Эффективный ответ на вызов эпохи не может лежать в той же самой плоскости, иначе враждующие системы просто взорвут друг друга.

   Цитата
   Китайская мудрость гласит: «У того, кто применяет машину, дела идут механически, у того, чьи дела идут механически, сердце становится механическим. Тот, у кого в груди механическое сердце, утрачивает целостность чистой простоты. Кто утратил целостность чистой простоты, тот не утвердился в жизни разума. Того, кто не утвердился в жизни разума, не станет поддерживать Путь [Дао]» [129 - Мудрецы Китая. СПб., 1994. С. 197–198.].

   Первыми ответ на вызов эпохи всегда находили художники. После появления телевидения они неожиданно почувствовали потребность в личном контакте с аудиторией. Телевидение своей моделью глубокого, но пассивного участия побудило молодых поэтов читать стихи в кафе, поскольку устное слово драматически, а не пассивно захватывает все человеческое существо. Отсюда следует вывод: достаточно эффективным ответом на вызов электронных СМИ может быть восстановление личных контактов с аудиторией, что широко используется во время различных политических кампаний, в том числе избирательных. Не случайно информационная эпоха, тиражирующая массовую культуру, так высоко ценит харизматические пассионарные личности, ведь известно, что во время выборов избиратели голосуют за кандидата, а не за партию. Сегодня, как никогда, велико внимание к выдающимся личностям и их роли в истории.
   Эффективные технологии победы в информационном противоборстве рождаются на пути гибридного смешения разных коммуникативных систем, которые способны усиливать влияние друг друга. Например, соединение шоу-концерта с политическими технологиями избирательной кампании дало новый эффект бархатных революций. Современные системные исследования программируют гибридный принцип как метод творческого открытия, что позволяет увидеть на пересечении двух средств коммуникации творческое рождение новой формы.
   Наиболее глубоко к анализу вызовов информационной революции подошел Эрих Фромм в его фундаментальном труде «Анатомия человеческой деструктивности» (1973). Фромм обратил внимание на то, что человеку как существу, взыскующему смысла, важно опереться на конкретную систему нравственных координат – разделить добро и зло, чтобы противостоять внешним обстоятельствам. Когда человек четко идентифицируется с обществом, видит себя частью какой-то группы, он обрастает нравственными корнями, поскольку общество предлагает ему определенную систему координат, которая помогает всем коллективно выжить в самых сложных ситуациях.
   Недаром меньше всего поддаются манипулированию люди с четко выраженной социальной и политической позицией, поскольку манипулятивные воздействия обратно пропорциональны социокультурной идентичности, образованности, групповой солидарности, партийной принадлежности. В формировании коллективной идентичности большое значение имеет система воспитания и образования, развивающая гражданские качества, патриотизм. Особую роль в развитии коллективной идентичности как механизма контрсуггестии играет национальная идея.

   Определение понятия
   Национальная идея – это система ценностных установок общества, в которых выражается самосознание народа, задаются цели личного и национального развития в исторической перспективе.

   С этой точки зрения победить в информационной войне сможет та страна, которая выстроит в информационном пространстве и предложит гражданам яркий символический проект национальной идеи – систему национальных приоритетов, ценностей и традиций, которые для большинства окажутся более значимыми, чем любые информационные воздействия и соблазны извне. В глобальном контексте информационного пространства чрезвычайно важно, чтобы провозглашенные национальные цели и приоритеты были признаны остальным сообществом как гуманные. Не случайно одной из главных мишеней разрушения в постсоветской России стала система образования и науки. Происходило вымывание из школьных программ идей гражданственности и патриотизма вплоть до скандально известного переписывания учебников отечественной истории, из которых бесследно исчезали наиболее значимые страницы русских побед. Широко известна также деятельность фонда Сороса в этом направлении.

   Точка зрения известного ученого
   Эрих Фромм обратил внимание на канал «перегревания» западных СМИ, который неминуемо ведет к саморазрушению западного общества, как это когда-то произошло с СССР. Критикуя западный проект научно-технической революции, Фромм отметил, что логика информационного общества ведет к доминированию моноцеребрального человека, имеющего одно измерение, и сегодня это измерение виртуальное. «Моноцеребральный кибернетический человек» предлагает принципиально иное решение экзистенциальной проблемы: он вступает в отношения исключительно с самим собой и с неодушевленными предметами потребления, проявляя крайний нарциссизм. В результате он сам для себя становится целым миром и любит целый мир в себе самом, а общество его больше не интересует.
   Между тем современная психология доказала, что нарциссизм как психологическая установка весьма опасен: в экстремальном варианте он ведет к деструктивному желанию уничтожить всех остальных людей. Как верно подметил Фромм, «если никто кроме меня не существует, то нечего бояться других и мне не нужно вступать с ними в отношения. Разрушая мир, я спасаюсь от угрозы быть уничтоженным» [130 - Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1998. С. 307.].
   «Кибернетический человек» отворачивается от живого мира – от людей, от природы, от идей; все свое внимание он устремляет на мир искусственный: предметы, вещи, машины, механизмы, автоматы. Для такого человека весь мир превращен в объект купли-продажи, в совокупность артефактов. Его лицо неизменно обращено к экрану: он хочет созерцать не живой мир, а сверкающие автоматические конструкции из стали, стекла и алюминия. «Моноцеребральная личность» настолько сильно вписана в современную автоматизированную систему, что механизмы становятся объектом ее нарциссизма: современный человек обожает свои машины не меньше, чем самого себя.
   Фромм одним из первых поставил диагноз «моноцеребральному кибернетическому человеку», назвав его аутистом – «больной личностью больного мира». Отличительные черты аутизма: неразличение живой и неживой материи, отсутствие привязанности (любви) к другим людям, использование языка не для общения, а для манипуляции, а также преимущественный интерес не к людям, а к машинам и механизмам. Когда патологические процессы захватывают все общество и теряют индивидуальный характер, тогда вся культура настраивается на этот тип патологии и находит пути и средства для ее удовлетворения [131 - См.: Фромм Э. Указ. соч. С. 467–468.].

   Помимо поставленного Фроммом психологического диагноза «моноцеребральному обществу» существует и политическое измерение этой патологии: распад гражданского общества, утрата социальных связей, отсутствие интереса к политике, деструктивные формы протеста. Не случайно в развитых странах сегодня в среднем на выборы приходит чуть больше половины избирателей, неуклонно растет процент протестного голосования, но особенно велико число аполитичных граждан среди молодежи.
   Вот почему так живы сегодня слова М. Маклюэна о преимуществах традиционных обществ в информационном противоборстве. Его алгоритм победы по-прежнему актуален: чтобы быть агрессивно эффективными в мире информации, необходимо активизировать в сознании людей национальную систему приоритетов, создать яркий образ национальной идеи, адаптировать традиции к новым средствам коммуникации. Другими словами, источником победы в информационной войне может быть только символический капитал русской культуры, многократно усиленный современными высокими технологиями.

Контрольные вопросы

   1. Каковы особенности информационных кампаний в политике?
   2. Какой может быть концепция информационной кампании?
   3. В чем специфика мягких информационных технологий в политике?
   4. Какие приемы информационных технологий наиболее эффективны?
   5. В чем сущность методов подсознательного информационного воздействия?
   6. В чем специфика современных информационных войн?
   7. Можно ли победить в информационной войне?

Глава 8. Человек в сфере политики

   Только соучастие в бытии других живых существ обнаруживает смысл и основание собственного бытия.
Мартин Бубер

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о роли и значении личностного фактора в политике, об особенностях социокультурной идентичности человека политического;
   • уметь оперировать понятиями: социокультурная идентичность, политическая позиция, личностный фактор;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию роли личностного фактора в политике.

8.1. Человек политический как субъект политического творчества

   Одним из обескураживающих антропологических парадоксов прошлого столетия стало последовательное выкорчевывание всего «человеческого, слишком человеческого» из пестрого спектра современных антропологических наук. Выдвижение на первый план идеи рациональности и аналитического метода познания освободило гуманитарные науки от идеализма и субъективизма, но одновременно позволило слишком сильно «остудить» теплый человеческий мир, превратив его в мертвую пустыню, над которой уже не носятся дерзкие вихри сказочных желаний.
   Как скучен мир, в котором разложены по полочкам поддающиеся упорядочению факты человеческой жизни! Как страшен мир, из которого удалось изгнать переживания, субъективные предпочтения, яркие символы и мечты! Инструментарий для наблюдений и экспериментов непрерывно расширяется, методы научного анализа становятся все более точными и дифференцированными, а количество разнообразных источников знаний о человеке неуклонно растет… Однако высчитанный и вымеренный среднестатистический блеклый образ, лишенный всякой живой жизни, который возникает перед нами со страниц научных монографий, – как мало он в действительности похож на человека!
   Не будет преувеличением сказать, что никогда еще в человеческой истории человек не был так загадочен для самого себя, как в наши дни. Возрастающее число частных наук, занимающихся изучением человека, не только не проясняет наши представления о нем, но скорее даже запутывает общую картину. Психология, антропология, история, этнография, биология, медицина, философия, социология, политология с каждым днем увеличивают поразительно богатую массу фактов, но обилие фактов – это совсем не то что обилие мыслей и идей!

   Цитата
   Здесь уместно привести мнение немецкого философа и социолога Макса Шелера (1874–1928), который писал о том, что «существуют естественно-научная, философская и теологическая антропологии, которые не интересуются друг другом, единой же идеи человека у нас нет. Специальные науки, занимающиеся человеком и все возрастающие в своем числе, скорее скрывают сущность человека, чем раскрывают ее» [132 - Шелер М. Положение человека в Космосе / пер. А. Филиппов // Проблема человека в западной философии / сост. П. С. Гуревич. М., 1988. C. 31.].

   Что значит «ясная и устойчивая идея человека, которая раскрывает его сущность»? Многим мыслителям казалось, что они могут ответить на этот вопрос: в сложном устройстве человеческой жизни они пытались отыскать скрытую движущую силу, которая приводит в движение весь механизм человеческих представлений.

   Точка зрения известных ученых
   Аристотель определил человека как «политическое животное», подчеркнув, что только в общественно-политической сфере человек находит подлинное самовыражение и саморазвитие. Французский философ эпохи Возрождения Мишель Монтень (1533–1592), заметил, что самое великое в мире – это самопознание, и именно в нем человек черпает неизменное и неиссякаемое вдохновение. По Августину Блаженному (354–430), нам всем дано двигаться вперед лишь с помощью Божественной благодати, вне которой человеческие деяния обращаются в прах и тлен. Фридрих Ницше (1844–1900), напротив, указал на достаточно низменную волю к власти, Карл Маркс – на весьма примитивный экономический инстинкт, а основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд (1856–1939) и вовсе возвел на пьедестал сексуальный инстинкт, прежде стыдливо замалчиваемый высокой наукой.

   Каждому великому мыслителю прошлого казалось, что он нашел «нить Ариадны», способную создать концептуальное единство из множества бессвязных и разрозненных фактов, известных о человеческой природе. С высоты современной науки легко обвинять их в односторонности представлений, но, к сожалению, постмодернистская установка на принципиальное разнообразие познавательных перспектив тоже не обладает высокой эвристической ценностью, поскольку утрата идейного стержня неизменно оборачивается анархией и бессвязностью представлений.
   Напрашивается вопрос: способен ли синтетический подход создать некое единое концептуальное представление о человеке политическом? Если исходить из гипотезы, которая рассматривает мир политической культуры в качестве символической Вселенной, то определение человека политического в терминах культуры возможно лишь как функциональное, а не субстанциональное. Между тем главной характеристикой человека в каждой цивилизации выступают не его физическая природа или какой-то внутренний принцип, не врожденные способности или инстинкты, а способ освоения человеком политического мира, его деятельность, имеющая особый социокультурный характер.
   Все, что в теории и на практике способен сделать человек политический, – создать особый символический универсум политических представлений и форм, который даст ему возможность понимать, интерпретировать, организовывать, связывать и обобщать свой политический опыт. За символами политической культуры определенной цивилизации стоит человек, который тщательно подбирает слова и образы, и все существующее в сфере политики существует лишь по отношению к нему. Следовательно, и распознать человека мы можем, скорее всего, через символический мир, имеющий социокультурную окраску. В этом смысле человек политический существует отнюдь не в мире истины, а исключительно в мире иллюзий и символов, который он создает и поддерживает собственными усилиями.
   Строго говоря, объективного видения политического процесса вообще не существует, ведь все происходящее в мире политики схватывается и интерпретируется в соответствии с темпераментом человека определенной цивилизации. Политическая вселенная есть вселенная дискурса, где нет и не может быть четкого разграничения между символом и объектом, поскольку такое разграничение всегда интерпретируемо. Очень часто политические символы (партии, движения, даже государства) не только объясняют реальный объект, но и замещают его. Этот процесс происходит одновременно и в языке, и в науке. Каждый политический термин имеет особую область значения в культуре, и они могут быть не просто разными, но даже прямо противоположными, как, например, свобода совести или политическая свобода для мусульманина и христианина.

   Цитата
   Глубоко прав Эрнст Кассирер (1874–1945), утверждая, что философия «не может дать нам приемлемую теорию человека, пока не будет построена теория государства», ибо «природа человека заглавными буквами вписана в природу государства» [133 - Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. С. 514.].

   В каждой цивилизации природа человека политического заглавными буквами вписана в теорию государства и имеет яркую социокультурную окраску. Жизнь человека в зеркале политики читается как реалистическая драма современности, завязка которой произошла в далеком прошлом, поэтому вся живая игра сил и страстей, все напряжения и конфликты можно верно интерпретировать лишь сквозь призму символической линзы культуры, закаленной в горниле веков, пройденных цивилизацией.

   Мнение известного ученого
   Одним из первых это понял Шарль-Луи Монтескье, попытавшийся представить политическое законотворчество человека как выражение «духа законов». Он утверждал, что «дух законов» в каждой культуре ограничен традициями, обычаями, историей и даже географией. Другими словами, дух законов имеет социокультурную выразительность.

   В каждой цивилизации непрерывно, день за днем, от века к веку, человек творчески создает все новые символические формы, расширяя и приумножая сферу политического. Понять человека другой политической культуры – значит понять того, кто способен показать другой тип политического творчества, создать другой дух законов. В этом смысле то, с чем имеет дело исследователь, по существу, является материализацией духа человека политического, который он открывает в многочисленных формах и процессах, институтах и организациях. Для настоящего исследователя это не просто политические артефакты цивилизации, но живые формы человеческой жизни. Исследователь изучает документ, чтобы распознать за ним человека.
   Однако если ученому и удается определить сложную взаимосвязь политических институтов, партий и законов, то тем самым он лишь расчищает почву для настоящего исследования человека другой культуры. Ошибочно думать, что «политический другой» предстанет перед ним через экспрессию языка, строгие контуры законодательства, нравственные нормы культуры, ведь все это достаточно отвлеченные характеристики. Как заметил язвительный француз Ипполит Тэн (1828–1893), становиться на такую точку зрения – значит смотреть на вещи глазами педанта и подпадать под влияние «библиотекарской иллюзии» [134 - Тэн И. Развитие политической и гражданской свободы в Англии в связи с развитием литературы. Ч. 1. СПб., 1871. С. 2–3.]. Полный портрет «другого» возникает, когда мы можем представить себе человека действующего, телесного, видимого, который полон страстей, привычек, который борется с социокультурными традициями или следует им, – словом, живет в мире политики.

   Цитата и интерпретация
   Знаменитый испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883–1955) подчеркивал, что все чудеса духовной и материальной культуры, какими бы впечатляющими они ни были в принципе, «должны стушеваться перед лицом особой реальности человеческой жизни» [135 - Ortega y Gasset J. History as a System // Philosophy and History. L., 1932. P. 293.]. Объяснение должно идти глубоко, добираясь до самых корней. Возможно, главное состоит в том, что человек – не вещь. Ошибочно говорить о человеческой природе: человек не имеет природы; все, что он имеет, – это история.

   Действительно, в определенном смысле человек политический в каждой цивилизации создал себя сам, творчески развивая символический мир политических форм и представлений. Это был исторический процесс самостановления и самосозидания через политическую деятельность. Если верно, что всякая творческая деятельность, вопреки всем различиям и противоположностям разнообразных политических форм, направлена к единой цели, то в конечном счете должна быть найдена и особая характерная черта, посредством которой все многообразные формы согласуются и гармонизируются. Мы уже подчеркивали, что такая черта имеет социокультурную природу и определяется наукой как социокультурная идентичность человека политического. Другими словами, наблюдая видимого человека, мы должны найти в нем человека невидимого. Что это значит?
   Мир слов и жестов, движений и поступков, весь мир видимого и наблюдаемого «другого» служит для нас выражением чего-то тайного, скрытого, а именно – внутренней установки души. Под внешним человеком сказывается человек внутренний, и первый может послужить объяснением второго. Если все внешние проявления рассматривать как символы, указывающие в одном направлении, то мы должны следовать по ним, чтобы достигнуть центра и найти настоящего человека, т. е. совокупность способностей и чувств, которые производят все остальное. Этот подземный социокультурный мир и представляет настоящий предмет исследования политической науки. «Дух дышит, где хочет», – сказано в Евангелии, и нетривиальная задача исследователя состоит в том, чтобы понять, где же дышит дух человека политического другой культуры.
   Наблюдая за человеком политическим, современная наука весьма восприимчива к требованиям эмпирической истины, последовательно описывая его требования и поступки, предпочтения и интересы. Однако за всеми этими пестрыми сведениями она неизменно забывает о главном – о существовании идеальной истины человеческого мира. Равновесие между указанными требованиями научного исследования трудно подчинить единому правилу, и в конечном счете оно зависит от интуиции исследователя.
   Здесь нельзя не согласиться со швейцарским историком Генрихом Вельфлином (1864–1945), который указывал, что интеллектуальное самосохранение требует сводить бесконечность событий человеческой жизни к их немногочисленным результатам [136 - Wolfflin H. Kunstgeschichtliche Grundbegriffe. L., 1932. P. 226.]. В этом смысле о человеке политическом другой культуры мы судим не только по тому, что он делает в сфере политики, но и по социокультурным последствиям его деятельности. Политик не может и не должен детально вникать в политическую жизнь «другого», ведь ему приходится сталкиваться с весьма многозначными выразительными фактами, которые чреваты последствиями для человека в мире политики. Однако при попытке понять значение фактов политической жизни нас ожидает немало подводных камней.

   Цитата
   Римский император и философ Марк Аврелий Антонин (121–180) заметил: «Ничто из того, что не принадлежит человеку, поскольку он человек, не может быть названо свойственным человеку. Все это не является совершенством человеческой природы. Не в этом цель человека, а следовательно, и завершение цели – благо. Мир – изменение, жизнь – убеждение» [137 - Антонин Марк Аврелий. К самому себе. М., 1990. С. 21.].

   Сущность человека не определяется политическими обстоятельствами, а зависит от того, как он оценивает себя и свое место в мире политики. Единственное, что имеет подлинное значение, – внутренняя установка души. Читая мемуары или биографии выдающихся политических деятелей, мы на каждой странице встречаем упоминания о разных примечательных событиях и поступках. Но как часто не они, а какое-то глубоко личное письмо, обращение в разговоре или фраза, сказанная в порыве гнева, являются для нас тем неуловимым штрихом, благодаря которому мы находим ключ к политическому портрету в целом, к внутренней установке души! Ибо эта фраза была глубоко характерна, она шла из глубины сердца, она была выразительна.
   В политической сфере в познании смысла применяются критерии, отличные от естественно-научного исследования. Практически и ситуационно малозначительное может иметь огромную смысловую выразительность, что непременно скажется когда-нибудь впоследствии (как, например, характер). Однако нам ведь хочется проникнуть в сущность политического мира «другого» именно сегодня, сейчас! Метод Ипполита Тэна, возможно, поможет нам найти верный путь интерпретации.

   Точка зрения известного ученого
   Известно, что французский философ предпочитал основывать свои знаменитые исторические описания на том, что он называл «всякие многозначительные фактики». Эти «фактики» были теми особыми социокультурными символами, с помощью которых можно читать и понимать индивидуальные политические характеры и целые политические эпохи. Тэн обладал способностью отметать (а не просто отсеивать) золото от хлама и даже превращать сам обыденный «хлам фактологии» в живое растение жизни. Иными словами, Тэн умел интерпретировать социокультурную идентичность политических деятелей, подбирая тем самым верный ключ к интерпретации их политического характера. А понимать характер «другого» – значит понимать его как уникальную личность. Это ли не цель политика!

Национальный характер

   Социокультурная идентичность во многом формирует национальный характер, о чем говорил еще Гераклит, утверждая, что этос, под которым античные философы понимали привычки, нравы, характеры, темпераменты, обычаи, – это характер человека. Мы говорим о русском характере, вспоминая выдающегося полководца Александра Суворова; о немецком государственном характере, вспоминая «железного канцлера» Отто фон Бисмарка; об английском характере, вспоминая Уинстона Черчилля. Национальный характер – отнюдь не метафора, а обозначение той особой установки души, которая определяет энергетику нации.
   Современная теория политики мало внимания уделяет феномену национального характера, концентрируясь на политических, социально-экономических интересах нации, на ее военном потенциале. Но ни одно драматическое событие политической истории ХХ в. мы не сможем объяснить сухим языком позитивистской науки. Почему вооруженная самой современной техникой американская армия потерпела поражение во Вьетнаме, не соизмеримом с США ни по мощи, ни по территории? Как объяснить победу аятоллы Хомейни над могущественным иранским шахом? Почему процветающая Великобритания не может до конца решить проблему Ольстера, а Канада – проблему Квебека?
   В каждой цивилизации от века к веку жрецы и мистики, законодатели и мудрецы, святые и еретики, революционеры, аскеты и пророки личным примером демонстрировали возможность моральной позиции в политике. Очень часто они тем самым спасали свою культуру от гибели, показывая, что каждый человек способен на такой политический поступок, если он будет следовать внутренней установке души. Национальный характер крепко спаян отраженным светом памяти всех перенесенных в истории утрат: пламенем гражданских войн и революций, стихийных бедствий и лагерей смерти.

   Точка зрения известного ученого
   Французский психолог Серж Московичи (1925–2014) справедливо указывал, что в национальном характере нет ничего героического или филантропического, напротив, он обеспечивает своего рода гигиену духа и вообще существования цивилизации. Мы узнаем его по тональности жизни и по императиву «никогда не допускать недопустимого» [138 - Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998. С. 514.].

   Только национальный характер способен объяснить, на что может пойти человек политический в каждой цивилизации, каким будет его ответ, когда судьба рукой истории постучится в его дверь. Но как расшифровать национальный характер?
   Нет большего контраста, чем противоположность холодных идеалов политической науки и ярких национальных характеров, созданных человеческой историей. Если мы хотим понять эмоциональный мир человека, мы не должны идти по пути теоретических идеалов знания и истины, разумности и здравого смысла. Ф. М. Достоевский заметил в своих «Записках из подполья» (1864): «Если бы все в мире происходило разумно, то ничего не происходило бы вовсе». Мир национальных характеров – это мир политических поступков, вызвавших настоящие драмы в истории цивилизаций. Здесь нужна особая шкала оценок, которую Макс Вебер определил как шкалу «рациональности по ценности».
   Национальный характер народа создается высоким эмоциональным напряжением духа, которым выкованы политические ценности цивилизации. С помощью обостренных эмоциональных реакций – горя, отчаяния, ликования и восторга – человек политический преодолевал те могучие силы, которые угрожали ему на пути истории. В течение многих столетий он сражался и умирал за свою землю, которая была для него воплощением политического идеала. Политический характер никогда не измерить разумом, его можно понять только через эмоциональный опыт, а в эмоциональном мире (согласимся с Джоном Дьюи) вещи остры, трагичны, прекрасны, забавны, спокойны, беспорядочны, удобны, раздражающе скучны, грубы, утешительны, блестящи, ужасающи – словом, они таковы непосредственно в себе и для себя.
   Но так ли уж трудно современному прагматичному человеку восстановить этот эмоциональный мир? Разве политика сегодня не погружает нас в бурю эмоций, возрождая драматизированное понимание окружающих вещей и событий, которые теряют свой привычный облик, меняют внешние признаки, окрашиваются в цвет наших страстей: любви и ненависти, надежды и страха. Однако национальный характер – не просто мир эмоциональных представлений. Это эмоциональный накал, генерирующий поступок, который становится нравственным эталоном национального представления о социальном долге и транслируется из поколения в поколение как свидетельство об особом архетипе политического действия.
   Если даже мы преуспеем в анализе национальных представлений о должном, расчленим эти представления на мельчайшие составные элементы, нам все равно не удастся с помощью таких аналитических процедур понять жизненный нерв национального характера. Этот нерв не статичен, а динамичен, и описать его можно лишь в категориях политического действия, входящего в структуру цивилизации. Другими словами, чтобы понять политический характер «другого», мы должны изучить способы его целостного выражения, его особый архетип.

   Интерпретация
   Британский антрополог Бронислав Малиновский (1884–1942) оставил описание племенных праздников у туземцев Тробрианских островов, которые свидетельствуют о том, что древний человек пытался передать молодому поколению представление об особом характере поведения как универсальный способ целостного выражения. Туземные праздники неизменно сопровождались мифологическими рассказами о том, как жили умершие предки. При этом старейшины внушали подрастающему поколению, что духи предков должны на время праздников вернуться из преисподней и вновь участвовать в жизни племени. Туземцы искренне верили, что духи придут на несколько недель, снова поселятся в деревне, усядутся на деревьях, на высоких площадках, специально для них сооруженных, наблюдая за магическими танцами посвящения молодого поколения. В этих магических танцах у каждого члена племени возникало ощущение неразрывной слитности всех поколений в единой модели поведения: пространство и время исчезали, прошлое становилось настоящим, и вновь наступал золотой век человечества [139 - См.: Malinowski B. The Foundations of Faith and Morals. L., 1926. P. 14.].
   Когда через некоторое время туземцы выходили из ауры мистической церемонии, те представления, которые общественная жизнь пробудила и возбудила в их сознании, не улетучивались мгновенно. Фигуры великих предков, овеянные сказаниями о героических подвигах, символика ритуальных обрядов, захватывающий вихрь магических танцев – все это продолжало жить в сознании людей через эмоции, сильное чувственное воздействие, производимое ими. Так поддерживался высокий нравственный пиетет перед определенной архетипической моделью поведения человека в обществе.
   Английский антрополог и религиовед Фрэнк Джевонс (1858–1936) отметил особую роль табу в формировании идеи социального долга в каждой цивилизации, что также выступает одним из древнейших архетипов национального характера. На островах Полинезии, откуда происходит сам термин, табу означает целую религиозную систему, нечто вроде категорического императива – единственного требования, известного первобытному человеку и принимаемого им. Чувство, что существует «что-то, что нельзя делать», формально лишено содержания. Сущность табу состоит в том, что без обращения к опыту, априорно, некоторые поступки и вещи признаются опасными [140 - См.: Jevons F. B. Introduction to the History of Religion. L., 1902. P. 86.].
   На самом деле в большинстве случаев эти вещи и поступки совсем не опасны, и вера в опасность является иррациональной, однако, если бы такой веры не было, не существовало бы и морали, а значит, и цивилизации. Пусть вера была заблуждением, но это заблуждение стало оболочкой, которая хранила и оберегала представление, принесшее бесценный плод – концепцию социального долга.

   Идею передачи нравственной модели поведения и концепции социального долга заимствовали у магического общества все великие мировые религии. Ослабив примитивный гнет системы табу, религия выявила более глубокий смысл нравственно-религиозного долга по отношению к обществу, что позволило вместо ограничения и принуждения выдвинуть новый положительный идеал – идеал свободы, сознательно формирующей позицию. Религиозная этика стимулирует у человека стремление следовать определенным канонам общественного поведения уже сознательно, апеллируя к свободе нравственного выбора, что еще сильнее укрепляет архетип национального характера.

   Цитата
   Поскольку вера, по мнению французского социолога Эмиля Дюркгейма (1858–1917), есть «прежде всего пыл, жизнь, энтузиазм, экзальтация всей психической активности, способ поднять человека над самим собой, – то именно религия особенно сильно стимулирует энергетику национального характера» [141 - Durkheim E. Les formes elementaires de la vie religieuse. P., 1962. P. 607.].

   Действительно, как может человек политический, не выходя за пределы самого себя, добавить еще энергии к той, что у него уже есть, чтобы защитить свои политические ценности? Как может он превзойти пределы своих индивидуальных сил? Единственный очаг жара, у которого он мог бы согреться, – коллективная религия, а единственные моральные силы, которыми он мог бы себя подпитать, – это силы «другого». Убеждения становятся пламенными, только когда они разделяются. Тем самым религия активно выполняет политические функции на службе государству: не зря во многих цивилизациях именно религии превращались в государственную идеологию, освящая установленный политический порядок.

   Сравнительный анализ
   Религиозная этика стала составной частью этики национального характера во всех цивилизациях, что доказал Макс Вебер в сравнительном анализе мировых религий [142 - См.: Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 43–76.]. Благодаря протестантской этике на Западе возник особый тип политического характера, воплотившийся в морали индивидуалистического успеха, создавшей дух капиталистического общества и модель либеральной демократии. В конфуцианско-буддистской цивилизации на основе этики конфуцианского долга возник другой тип политического характера – взаимозависимого индивидуализма, позволивший создать модель восточной политической демократии и особый тип конфуцианского капитализма. В дореволюционной России на основе православной этики формировался яркий политический характер этико-центристской личности, способной создать политическую модель солидарной демократии, если бы этот процесс не был прерван Октябрьской революцией, на долгие годы погрузившей страну в искусственный мир марксистско-ленинской утопии.

   Между тем формирование национального характера было прервано в прошлом веке не только в России. Распространение атеизма и прагматизма нанесло огромный урон развитию всех культур, в которые вслед за рационализмом эпохи Просвещения проник разъедающий вирус скептицизма. Когда человек политический утратил энергию сакрального воодушевления, он моментально превратился из пламенного защитника национальных ценностей в холодного скептика, пассивного циничного наблюдателя. Как иронично заметил Серж Московичи, современная культура старается и преуспевает в институционализации меланхолии [143 - См.: Московичи С. Машина, творящая богов. С. 104.].
   Секуляризация верований и обрядов, пренебрежение к церемониалу и ритуалу, подавление страстей во имя интереса и коллективных восторгов во имя организации, рационализация экономики и управления с помощью расчета и количественных величин могли привести только к такому результату. Это состояние активного безразличия логически проистекает из жизни, которую направляет экономический расчет, ведь не зря англичане окрестили экономику «унылой наукой».

   Точка зрения известных писателей
   Первыми почувствовали угрозу цивилизации литература и искусство. Оноре де Бальзак писал в «Шагреневой коже»: «По мере того как человек цивилизуется, он убивает себя; и эта бьющая в глаза агония общества представляет глубокий интерес». Когда художник начинает свое расследование, он использует весьма специфические приемы. Русский публицист, мыслитель и общественный деятель И. Л. Солоневич (1891–1953) сравнивал литературу с «кривым зеркалом жизни»: чтобы исследовать человеческий характер, литература использует слишком сильные преувеличения, разворачивая события в логике метаморфоз. Искусство предупреждает, а для того, чтобы предупреждение было услышано, ему нужны наиболее выразительные и даже парадоксальные художественные средства. Политики прошлого столетия оказались весьма восприимчивы к изображению национальных характеров в зеркале искусства (хотя бы потому, что их не умела исследовать политическая наука), и это стимулировало многие политические драмы.
   В этой связи нельзя не сказать несколько слов о русской литературе: наверное, особенно ярко болезненный процесс разложения национального характера был представлен именно в русском искусстве. В произведениях А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, И. А. Гончарова, А. П. Чехова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого представлена целая галерея «лишних людей» – разочарованных скептиков, слоняющихся по жизни в беспредельной тоске, приводя в нескрываемое замешательство современников. Чацкие и Онегины, Печорины и Обломовы, нарисованные блестящим пером гениальных писателей, стали символом «русского характера» в глазах заинтересованных зарубежных читателей. Одним из таких наблюдателей был неистовый Адольф Гитлер, и он поспешно решил, что победить страну, героями которой являются разочарованные меланхолики, не составит труда. Мы знаем теперь, чего стоило ему и всем нам это жестокое заблуждение.
   Сегодня, когда золотой век литературы сменила эпоха телевидения, визуальное искусство стало экспериментировать в жанре сатиры-фантасмагории, используя аргументы из серии «чем хуже, тем лучше». В свое время фильм «Особенности национальной охоты» был отмечен международной премией и получил широкую зрительскую аудиторию. Судя по откликам иностранной прессы, современные заинтересованные политические наблюдатели за рубежом представляют теперь русский национальный характер по этой откровенно русофобской картине. Будем надеяться, что они не так поспешат с выводами, как неистовый Адольф.

   Политическая культура цивилизаций создавалась не столетиями, а тысячелетиями, и энергия национальных характеров не может улетучиться бесследно: существует закон сохранения психической энергии. Современное общество насыщено драматическими предчувствиями, которые генерирует рассеянная в социальной ткани энергия остывшего религиозного экстаза. Эта энергия ищет новые каналы, способные ее сфокусировать и оживить. Куда же она устремляется в эпоху атеистического нигилизма и расчетливого прагматизма?
   Если энергия уходит глубоко в индивидуальное подсознание, а этот процесс хорошо описали Зигмунд Фрейд («Психоанализ и культура») и Эмиль Дюркгейм («Самоубийство»), общество сталкивается со случаями массовых самоубийств, неврозов и других психических отклонений на фоне экономического благополучия. В условиях, когда сильные эмоции не востребованы цивилизацией, человек начинает эмоционально пожирать самого себя. Сегодня общество больше не требует от индивида следовать жестким правилам. Снятие ограничений, дезинтеграция, отсутствие порядка, что прежде удерживало человека в определенных рамках, концентрируя на определенной задаче, – все это является подлинной причиной массовых самоубийств в эпоху экономического процветания. Однако не это самое страшное, ведь, в конце концов, такова участь наиболее слабых и неуравновешенных людей. Когда атеистическое общество, неспособное больше создавать богов, начинает создавать демонов, тогда сатанинский механизм в политике грозит разорвать в клочья весь институт общественного порядка. К сожалению, в ХХ в. политики использовали именно такой демонический путь концентрации психической энергии масс, и мы теперь с полным основанием называем ушедшее столетие «веком политических катастроф».
   Когда «его величество Разум» освободил человека от религиозных и мистических иллюзий, одновременно с улыбкой Мефистофеля он предложил ему самые страшные орудия уничтожения: атомную бомбу и концлагерь. Можно ли после этого всерьез полагать, что политическая наука способна вещать свои истины беспристрастно, сохраняя нейтралитет? За смерть Бога в политике человек заплатил страшную цену: он потерял самого себя. Об этом предупреждал еще Федор Достоевский: «Если Бога нет – все позволено, а значит, позволено самое худшее – право на бесчеловечное в человеке».

   Цитата и интерпретация
   Французский этнограф и социолог, ученик Дюркгейма, Марсель Мосс (1872–1950), много лет посвятивший изучению примитивных обществ, увидев нацистские церемонии в Нюрнберге, воскликнул: «То, что великие современные общества, которые, впрочем, так или иначе возникли в Средние века, могут вести себя под влиянием внушения, как австралийские аборигены с их танцами, двигаясь подобно детям по кругу, этого мы совершенно не предвидели» [144 - Mauss M. Oeuvres. Vol. 2. P., 1968. P. 193.]. Однако это было хорошо известно древним. Платон отмечал, что эмоциональные порывы общества надо уметь направлять в праведное русло, ибо все величайшие блага возникают от эмоционального неистовства, правда, когда оно дается нам как дар божий. Прорицательницы в Дельфах и жрицы в Додоне в состоянии неистовства сделали много хорошего для античной Эллады – и отдельным лицам, и всему народу, а будучи в здравом рассудке – мало или вовсе ничего [145 - См.: Платон. Федр // Платон. Диалоги. М., 1990. С. 121.].

   Современные политики почти полностью утратили великое древнее искусство – умение направлять психическую энергию масс в положительное русло. Между тем только в этом и состоит подлинное искусство политики. На самом деле политические интересы в диалоге цивилизаций, о которых сегодня столько печется политическая наука, – самая непостоянная в мире вещь: сегодня нам выгодно объединяться, а завтра другие политические интересы превратят нас в непримиримых врагов. Интересы в политике могут породить только мимолетное сближение или временные коалиции. Неустанно, все более точно анализируя интересы, политическая наука буквально палит из пушек по воробьям.
   Политические ценности – вот прочный ориентир на переменчивом политическом горизонте: они источник подлинной энергии и неиссякаемого воодушевления человека в каждой цивилизации. Именно к ним мы должны обращаться в диалоге культур, чтобы правильно понять политического партнера другой социокультурной традиции.
   Неразгаданная тайна истории цивилизаций (опять-таки хорошо известная древним) заключается в том, что сила положительной энергии коллективного воодушевления заведомо выше силы демонического, разрушительного воодушевления. Только благодаря этому закону развития психической энергии масс и состоялось в истории поступательное движение всех великих культур. Корни «тихоокеанского чуда» и небывалые темпы развития исламской цивилизации в ХХ в. – все это неоспоримые свидетельства действия древнего психологического закона в наши дни.
   Хочется согласиться с Эмилем Дюркгеймом: настанет день, когда наши общества снова узнают минуты творческого возбуждения, в ходе которых возникнут новые идеи, появятся формулы, которые будут воодушевлять человека политического и служить ему руководством к действию. Однажды пережив эти минуты, люди непроизвольно испытают потребность время от времени мысленно возрождать их к жизни, т. е. поддерживать воспоминания с помощью праздников, которые регулярно воскрешают их плоды. «Нет Евангелий, которые были бы бессмертны, и нет основания считать, что человечество впредь будет не способно придумывать новых» [146 - Durkheim E. Les formes elementaires de la vie religieuse. P. 611.].

8.2. Социокультурная идентичность человека политического

   Мир человека имеет яркую социокультурную окраску, и сфера политического не составляет исключения. Вследствие этого задача политической науки – понять человека политического другой культуры в его сути, уникальности, но понять в нем не только суть и уникальность, но также его ценность и необходимость в диалоге культур, диалоге события.
   В рамках культурной антропологии разработана концепция социокультурной идентификации личности, которая способна сыграть важную эвристическую роль в политологии. Известно, что каждая цивилизация формирует определенные личностные качества, которые дети с раннего возраста усваивают благодаря социализации. Например, американская культура развивает такие ценности, как уверенность в себе, умение владеть собой и агрессивность. В Индии традиционно сложились противоположные ценности: созерцательность, пассивность, мистицизм. Американцы обычно с уважением относятся к определяемым журналом Fortune 500 «персонам года», которые добились выдающихся результатов в своей профессии, тогда как индийцы склонны с почтением относиться к религиозным и политическим деятелям, выступающим против насилия.

   Определение понятия
   Социокультурная идентичность – это совокупность устойчивых черт, позволяющая той или иной группе (этнической или социальной) отличать себя от других. Использование категории идентичности позволяет обнаружить скрытые связи между внутриличностной и социокультурной обусловленностью действий политического субъекта, соединяя социологическое начало и психологическое измерение.

   Социокультурная идентичность предполагает стереотипный набор атрибутов – поведенческих, символических, предметных, которые лежат в основе политического поведения людей разных цивилизаций. Так, уже древние мыслители (Геродот, Гиппократ, Плиний) пытались связать особенности политических характеров с различиями климата, географических и исторических условий. В Новое время, с развитием этнографии, исследователи стали широко использовать этнографические аргументы для анализа политических феноменов. В частности, Ш.-Л. Монтескье и Дж. Локк писали о «народном духе», который зависит от среды и климата.
   Русский ученый Г. Г. Шпет (1879–1937), исследовавший историю этнической психологии, отмечал, что с середины XIX в. идея «народного духа» превращается романтиками в «ходовое понятие, которое популяризируется исторической школой в учении о праве, углубляется и усложняется» [147 - См.: Шпет Г. Г. Введение в этническую психологию // Шпет Г. Г. Соч. М., 1989. С. 484.].
   Исследования в сфере этнической психологии в течение века дали обширный материал для формирования современной концепции социокультурной идентификации.

8.3. Основные уровни социокультурной идентичности

   Швейцарскому психологу Карлу Густаву Юнгу (1875–1960) принадлежит идея архетипов – коллективных представлений, созданных в разных культурах на различных стадиях развития и сохраняющихся на бессознательном уровне до наших дней. Юнг полагал, что архетипы соответствуют типичным жизненным ситуациям и воспроизводятся не в форме образов, наполненных содержанием, но в виде формы без содержания.

   Пример
   К числу наиболее древних архетипов относится противопоставление «мы – они». В период формирования цивилизаций первобытным людям был свойствен высокий уровень идентификации с собственным обществом, а те, кто находился за его пределами, воспринимались либо как реальные или потенциальные враги и соперники, либо как нейтральные «чужие». Человек выделялся из массы других людей в составе той группы, с которой он себя идентифицировал. Практическая и психологическая возможность индивидуального выделения была еще весьма проблематична. Этот архетип можно рассматривать как исторически первичную форму социокультурной идентичности.

   Позднее формируются другие уровни социокультурной идентичности. Иерархию таких уровней можно представить в виде определенной последовательности:
   1) «Я-идентичность» – индивидуальные представления о себе самом как члене общества;
   2) субъективная идентичность – представление индивида о своей идентичности в ситуациях социального взаимодействия в обществе;
   3) демонстрируемая идентичность – реакция окружающих на социокультурное поведение человека, его образ, передаваемый через поведение окружающих;
   4) объективная идентичность – совокупность, которая проявляется в ситуации социального контакта объективно.
   Человек отождествляет себя с культурой, если разделяет и принимает ценности этой культуры как личные. Далее он должен отождествлять себя с социокультурными традициями, сознательно отвечая за их преемственность, передачу из поколения в поколение, что предполагает определенные формы поведения в ситуации социального взаимодействия. Общность чувств, идей, традиций, верований, созданная медленными наследственными накоплениями в рамках одной цивилизации, придает психическому складу народа единство, большую прочность и созидательную силу. Именно такого рода общность создала величие Рима в древности, великолепие Венеции в Средние века, грозную мощь Британской империи в Новое время и «тихоокеанское чудо» в наши дни.

   Цитата
   Как писал основатель социальной психологии Гюстав Лебон (1841–1931), самое яркое впечатление, вынесенное им из продолжительных путешествий по различным странам, – это то, что «каждый народ обладает душевным строем столь же устойчивым, как и его анатомические особенности, и от него-то и происходят его чувства, его мысли, его учреждения, его верования и его искусство» [148 - Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995. С. 12–13.].

   Несмотря на социальные различия, люди каждой цивилизации обладают общими чертами характера, составляющими бессознательное наследство их предков. С этой точки зрения судьбой народов и культур в гораздо большей степени, чем живые, руководят умершие поколения: ими заложены основания цивилизации.

   Сравнительный анализ
   Краеугольным камнем западного сознания является индивидуализм, имеющий глубокие культурно-исторические корни. Западная цивилизация пережила Ренессанс, Реформацию, Просвещение, которые превратили человека в мерило всех вещей. Именно человек, его разум, рациональность считаются здесь огромной ценностью; лишь то, что создано человеком, имеет значение. Для западного общества всегда было важно понятие материального прогресса; им правит принцип личной ответственности за растущее благосостояние, здесь поощряется обществом и уважается материальный прогресс. Эта идея была воспринята протестантизмом, который стал ведущей религией Запада. Человек в этой культуре живет, чтобы работать и, увеличивая личное благосостояние, создавать благосостояние общества. В этом заключены наиболее общие основы социокультурной идентичности западного цивилизационного типа.
   Православная культурная идентичность совсем иная. Православный мир не знал Реформации и Ренессанса. В российской культуре традиционно превыше всего ставилась вера; личность никогда не была важна сама по себе. В этом смысле православный мир основан на началах реализма, а не номинализма: в нем явно довлеет приоритет общего над индивидуальным. Религиозность русской культуры и приоритетность коллективистских начал – взаимосвязанные характеристики, поэтому в российском обществе очень мало личной инициативы, ее традиционно ждут «сверху», в нее «верят» (коммунизм когда-то тоже был верой). Однако вера никогда не бывает лишь чувством, эмоцией, она соединена с Логосом, требует рационального обеспечения.
   Большие идеи и великие цели обладают в нашей культуре огромной притягательной силой, они способны мобилизовать цивилизационную энергетику и явить миру «русское чудо». Так было, когда Россия сбросила татаро-монгольское иго, разбила Наполеона, разгромила фашистскую Германию. Огромный потенциал православной культуры состоит в том, что она способна развиваться под влиянием больших идей. Человек в нашей культуре готов поверить в идею и служить ей.
   Конфуцианский менталитет стран азиатско-тихоокеанского региона дает нам еще один тип социокультурной идентичности. Краеугольным камнем конфуцианского сознания выступает клановая солидарность. При отсутствии личного индивидуализма семью в этой цивилизации можно рассматривать как главную ячейку общества. Человек живет и работает ради семьи и вместе с семьей. Клановая солидарность – вот та могучая сила, которая сплачивает конфуцианские страны и, в свою очередь, рождает патриотизм, любовь к родине, желание трудиться во имя ее.

   Процесс идентификации с социокультурной общностью – на уровне социальной группы, государства, цивилизации (культуры) – в той или иной мере происходит в психике любого человека. Однако у политиков, особенно у политических лидеров, он особенно ярко выражен: подчеркнутая идентификация политика со своей страной, нацией, культурой является не только психологической, но и профессиональной характеристикой.

Способы политической идентификации

   Способ идентификации с социокультурной общностью во многом зависит от исторической эпохи, политической системы и господствующей идеологии. В период античности политический деятель идентифицировал себя с общиной свободных граждан полиса, поскольку гражданское общество и государство еще не были разделены. В эпоху Средневековья источником политической власти считался общественный промысел, и монархи идентифицировали себя уже не столько со своими подданными, сколько с институтом государства, что нашло выражение в знаменитой фразе Людовика XIV: «Государство – это я!» В тоталитарных обществах XX в. отождествление национальных интересов с государственными достигло предельного уровня. Политик в таком обществе заботился о благе народа с высоты патерналистских презумпций, подчеркивая право руководящей партии (или вождя народа) на априорное знание великих истин.
   Режим либеральной демократии предполагает идентификацию политика со своими избирателями. В этих условиях появляется возможность для идентификации по принципу эмпатии – установки лидера на удовлетворение потребностей руководимых им людей, включение их воли и стремлений в процесс принятия политических решений. Вместе с тем политик в демократическом обществе сохраняет идентичность с институтом власти – государством. Демонстрация и утверждение державности, мощи государства часто выступает приоритетной целью современных демократических государств. Сколько военных конфликтов провоцируется стремлением отстоять или продемонстрировать престиж государства! Достаточно вспомнить карибский кризис 1961 г., конфликт из-за Фолклендских островов, войну в Персидском заливе.
   Социокультурная самоидентификация политика в демократическом обществе происходит в рамках сложной драматургии. Политик ощущает себя представителем как власти (государства), так и воли большинства избирателей. Две эти часто несовпадающие идентичности пересекаются с его личными мотивами и целями в сфере политики. В точке разрыва таится опасный провал в архаику авторитарных решений, от которых остается один шаг до тоталитарной власти.
   Еще сложнее протекает социокультурная идентификация в модернизирующихся обществах. Здесь политическая элита или отдельные лидеры могут идентифицировать себя с моделью будущего общества, его ценностями и нормами, но одновременно активно дистанцироваться от настоящего, порывая тем самым с национальной культурной традицией. Умозрительная социокультурная идентификация с той или иной моделью будущего (социализм, коммунизм, вестернизация в духе либеральной демократии) таит в себе серьезную опасность разрушения национальной социокультурной идентичности. Общество утрачивает корни, традиции, культурную преемственность поколений. Связь времен распадается, и политическая история становится непредсказуемой.
   Итак, мы выяснили, что на разных этапах развития цивилизации феномен социокультурной идентичности проявляет себя в исторически обусловленных специфических формах. Политическая антропология пытается ответить и на другой важный вопрос: каким образом социокультурная идентичность влияет на политическое поведение? Или, говоря иначе, как политическая позиция человека связана с его социокультурной идентичностью?

8.4. Социокультурная идентичность и политическая позиция

Человек открыт миру и этим отличается от животных, которые привязаны к среде обитания. Человеческое существование, напротив, характеризуется преодолением границ: он стремится и выходит за пределы среды обитания. Точно так же в своей политической позиции человек никогда не ограничен лишь рамками социокультурной идентичности: амплитуда альтернативных возможностей политического самоопределения достаточно широка.
В демократических странах человек имеет возможность выбора политического поведения, тех целей и средств, которыми можно руководствоваться в социально-политической практике. Современная политическая психология различает несколько факторов, которые оказывают влияние на выбор политических ориентаций (рис. 8.1). Все они способны особым образом преломляться сквозь призму социокультурной идентичности.

   Рис. 8.1. Факторы, влияющие на политическую идентификацию

   Многие исследователи, интерпретируя выбор политической позиции человека, придают особое значение исторической ситуации, влиянию исторических факторов. Действительно, политическое поведение каждого из нас в той или иной мере представляет собой реакцию на события в обществе и культуре. Эрих Фромм, исследовавший истоки авторитаризма, подчеркивал, что в условиях угрозы военного нападения или в ситуации затяжного экономического кризиса большинство людей склоняется в пользу авторитарной власти. В дисциплине и твердой власти человек ищет защиты от надвигающейся угрозы, при этом он выбирает свою политическую позицию, ориентируясь на исторически сложившиеся политические организации, партии и институты.

   Пример
   История каждой цивилизации дает нам множество примеров, когда в необычайно короткий срок под влиянием обстоятельств политические убеждения людей претерпевали резкие изменения. Под влиянием значительных религиозных или политических кризисов происходят мгновенные трансформации, когда кажется, будто меняется все: характеры, обычаи, нравы. Например, нельзя было не отметить поразительный контраст между политическим поведением делегатов XXVII съезда КПСС и депутатов Государственной думы в период перестройки. Между тем в большинстве своем это были одни и те же люди, но они казались совершенно изменившимися, поскольку призывали теперь к тому, что еще совсем недавно, в период социализма, опровергали.
   Однако даже в смутные эпохи, которые разительно меняют личность, можно под новыми формами легко обнаружить основные признаки социокультурной идентичности. Как остроумно заметил Гюстав Лебон, спустя всего столетие после Великой французской революции «Робеспьер был бы, без сомнения, честным мировым судьей, очень дружным со своим священником, а Фукье-Тенвиль – судебным следователем, обладающим, может быть, несколько большей суровостью, чем его коллеги, и высокомерным обращением людей его профессии, но которого, вероятно, очень высоко ценили бы за ревность в преследовании преступников. Сен-Жюст был бы превосходным школьным учителем, уважаемым своими начальниками и очень гордым академическими пальмовыми ветками, которые ему, наверное, удалось бы получить» [149 - Лебон Г. Психология народов и масс. С. 34–35.].

   Влияние обстоятельств кажется таким огромным, потому что они действуют на разные скрытые задатки характеров, но реальные изменения обычно не очень глубоки. В тоге революционера и в мундире чиновника – перед нами все те же французы времен империи: 15 веков монархии, деспотического, самовластного режима глубоко укоренили в души французов институты, которые в разных исторических условиях проявлялись по-разному. Обстоятельства не способны разрушить основные черты социокультурной идентичности, они могут менять ее лишь путем медленных наследственных накоплений. Однако из этого вовсе не следует, что ситуационный анализ играет второстепенную роль в рассмотрении политического поведения человека. Хотя этот подход дает возможность проанализировать динамику массовых политических настроений в обществе, он никак не объясняет причины, по которым в одной и той же исторической ситуации люди выбирают разные политические позиции.
   Политология использует социологические факторы, чтобы интерпретировать политический выбор в зависимости от социального, экономического и демографического статуса. В русле социологии позитивизма были исследованы объективные личностные характеристики, влияющие на выбор политической позиции: профессиональный статус, образование, уровень дохода, возраст, пол, место проживания и др. Политические ценности элиты и ценности молчаливого большинства в рамках одной культуры могут значительно отличаться. Существует «большая традиция рефлексирующего меньшинства и малая традиция большинства, не склонного к рефлексии» (Р. Редфилд), традиция «школ и храмов» и традиция деревенской общины. В русле каждой из этих основных традиций возможна дальнейшая дифференциация по социальным признакам.
   Исследования социологов дают нам необходимую информацию о том, каким будет наиболее вероятный политический выбор для каждой категории населения. Составить представление о выборе отдельного человека можно лишь на основе индивидуально-психологического подхода, учитывая индивидуально-психологические факторы. Обращение непосредственно к исследованию психики человека позволяет интерпретировать, каким образом характерологические черты личности влияют на политические взгляды.

   Точка зрения известного ученого
   Эрих Фромм предложил психологическую дихотомию «некрофилия (любовь к мертвому) – биофилия (любовь к живому)». Он указывал, что человек с некрофильным ориентированием живет прошлым и никогда не живет будущим. Такой человек холоден, держится на расстоянии, привержен закону и порядку. Для него характерна установка на силу, ведь сила способна превратить человека в труп. Применение силы для него не является навязанным обстоятельствами преходящим действием: это образ его жизни.
   В политике сторонники «левых» и «правых» экстремистских группировок рекрутируются преимущественно из числа некрофилов. Культурные традиции (или идеологические нормы), формирующие этническую или религиозную вражду, нетерпимость, агрессивность, могут значительно усиливать некрофильную ориентацию. В исламских странах, где традиционно велико влияние религиозного фундаментализма, политические организации, призывающие к искоренению иноверцев и практикующие физическое насилие, являются достаточно типичным явлением политической жизни.

   Манипулятивные факторы позволяют интерпретировать, как политическая позиция человека зависит от влияния средств массовой информации. С развитием научно-технической революции СМИ превратились в один из главных источников формирования политических взглядов. Однако, как уже отмечалось, манипулятивное воздействие политической пропаганды обратно пропорционально культуре человека: чем глубже и прочнее культурные корни, тем меньше он подвержен идеологическим манипуляциям. Исследования в области политической психологии показали, что людям свойственно не только поддаваться внушению, но и вырабатывать психологические методы защиты (контрсуггестию). Чем интенсивнее поток манипулирующей информации, которой человек подвергается в условиях политической конкуренции, тем больше он сопротивляется и старается занять позицию, равноудаленную от соперничающих сторон. Многочисленные опросы населения в разных странах мира подтвердили, что в последние годы уровень доверия населения к СМИ резко упал.
   Роль манипулятивных факторов значительно усиливается, если пропагандистская кампания умело затрагивает глубинные культурные архетипы, живущие в массовом подсознании. В этом случае социокультурная идентичность способна сыграть роль мощного резонатора и направить массовую политическую активность в нежелательное русло. Такая ситуация таит в себе много непредсказуемого и чревата политическим взрывом.
   Итак, интерпретация политической позиции человека требует учета множества взаимосвязанных факторов, но ведущей выступает социокультурная идентичность. Она играет роль своеобразной оптики, преломляющей действие всех факторов: исторического, социологического, индивидуально-психологического, манипулятивного. Таким образом, объяснить феномены политического сознания человека определенной культуры невозможно, пока мы не подберем ключ к интерпретации его социокультурной идентичности.

Контрольные вопросы

   1. Каковы основные особенности человека как субъекта политического творчества?
   2. Кто и почему определил человека как «политическое животное»?
   3. Что означают слова Мишеля Монтеня о том, что самое великое в мире – это самопознание?
   4. Верно ли, что человеку дано двигаться вперед лишь с помощью Божественной благодати, о чем указывал Августин Блаженный?
   5. Какое значение в политике имеет воля к власти?
   6. Что такое национальный характер?
   7. В чем значение концепции социокультурной идентичности человека политического?

Глава 9. Политическое лидерство

   Тот, кто обладает харизмой и способен применить правильные средства, сильнее Бога и может заставить его подчиниться своей воле.
Макс Вебер

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о роли и значении политического лидерства, о важнейших качествах профессионального политического лидера, об основных типах политического лидерства;
   • уметь оперировать понятиями: политическое лидерство, харизма;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию роли лидерства в политике.

9.1. Политическое лидерство как призвание и профессия

   Лидерство существует во всех сферах жизни: в бизнесе, науке, искусстве, семье, школе. Без лидерства невозможно представить себе развитие общества, поэтому интерес к исследованию лидерства всегда присутствовал в общественных науках.

   Определение понятия
   Лидер (англ. leader – «ведущий, руководитель») определяется как лицо, способное воздействовать на других людей в целях организации какой-то совместной деятельности, что особенно ярко проявляется в сфере политики. Политический лидер – это не просто организатор политических действий и движений, а человек, способный изменить ход истории, направление политического процесса, обозначить перспективные цели политики.

   История политической мысли и мировая литература оставили множество портретов ярких политических лидеров прошлого.

   Пример
   Известный французский писатель Ромен Роллан (1866–1944) создал театральную эпопею на темы Французской революции: цикл из восьми пьес о выдающихся политических лидерах – Робеспьере, Дантоне, Бабефе, Сен-Жюсте. Яркое художественное воображение писателя воссоздало живые образы политиков-трибунов, позволив нам глубоко проникнуть в психологию политического лидерства. Наиболее сильное впечатление оставляет автопортрет Дантона, который Роллан воспроизводит в одноименной пьесе устами своего героя:
   «Дантон не отрекается – он временно выходит из боя, но он всегда готов вернуться. Будь спокоен: я один сильнее их всех. Такие люди, как я, не боятся забвения: когда они умолкают хотя бы на миг, в мире тотчас же образуется страшная пустота, и никто не в силах ее заполнить… Я их всех расшвыряю! Я привык биться с чудищами. В детстве я любил дразнить быков. Мой приплюснутый нос, рассеченная губа, вся моя рожа – вот память об их окровавленных рогах. Как-то раз в поле я с громким криком бросился на полудиких кабанов, и они мне пропороли живот. Так мне ли бояться?..»

   Макс Вебер в своей классической работе «Политика как призвание и профессия» (1919) поставил вопрос о политическом лидерстве в этическом плане: каким надо быть человеку, чтобы ему было позволительно приложить руку к движению истории? Главными качествами политического лидера, по мнению Вебера, должны быть страсть, чувство ответственности и глазомер. Страстная ориентация на существо политического дела, самоотдача делу, тому богу или демону, который этим делом повелевает, – вот первый закон лидерства. Впрочем, одной только страсти недостаточно. Она не сделает из человека политического лидера, если его страстное служение не будет ответственным: ответственность – путеводная звезда лидерства. Решающее психологическое качество, благодаря которому соединяются воедино страсть и ответственность, – это глазомер. Вебер утверждал, что глазомер лидера представляет собой «способность с внутренней собранностью и спокойствием поддаться воздействию реальностей, иными словами, требуется дистанция по отношению к вещам и людям» [150 - Вебер М. Политика как призвание и профессия // Антология мировой политической мысли. Т. 2. С. 22.]. Отсутствие дистанции – один из смертных грехов политика, ибо проблема в том и состоит, чтобы втиснуть в одну и ту же душу и жаркую страсть, и холодный глазомер.

   Цитата
   «Политика, – писал Вебер, – есть мощное бурение твердых пластов, проводимое одновременно со страстью и холодным глазомером… Лишь тот, кто уверен, что он не дрогнет, если, с его точки зрения, мир окажется слишком глупым или слишком подлым для того, что он хочет ему предложить; лишь тот, кто вопреки всему способен сказать «и все-таки!», – лишь тот имеет профессиональное призвание к политике» [151 - Вебер М. Указ. соч. С. 29.].

   Можно заниматься политикой, т. е. стремиться влиять на распределение власти между политическими образованиями и внутри них, и в качестве политика «по случаю», и в качестве политика, для которого это побочная или основная профессия, точно так же, как и при хозяйственной деятельности. Политиками «по случаю» являемся все мы, когда опускаем избирательный бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, например рукоплещем или протестуем на политическом собрании, произносим политическую речь. Отношение многих людей к политике подобными действиями и ограничивается. Политиками «по совместительству» являются, например, доверенные лица или правление партийно-политических союзов, которые занимаются такой деятельностью лишь по необходимости. Для них политика не становится первостепенным делом жизни ни в материальном, ни в духовном отношении.
   Вебер подчеркивал, что есть два способа сделать из политики профессию: либо жить для политики, либо жить за счет политики и политикой. Данная противоположность отнюдь не исключительна, напротив, обычно по меньшей мере духовно, но чаще всего и материально делают то и другое. Тот, кто живет для политики, в каком-то внутреннем смысле творит свою жизнь из этого: либо он открыто наслаждается обладанием властью, которую осуществляет, либо черпает свое внутреннее равновесие и чувство собственного достоинства из сознания того, что служит делу, и тем самым придает смысл своей жизни.

9.2. Основные типы политического лидерства

   Макс Вебер предложил одну из первых классификаций политических лидеров, в основу которой был положен тип легитимности власти лидера.
   Традиционный лидер основывает власть на вере в святость традиций и передает ее по наследству. Такой была власть старейшин, вождей и монархов.
   Бюрократический лидер основывает власть на законности формальных правил и процедур избрания руководителей трех ветвей власти при республиканской системе правления. Этот тип лидерства сложился в индустриальном обществе после буржуазных революций, открывших эпоху конституционной демократии.
   Харизматический лидер внушает свою власть массам благодаря исключительным волевым качествам личности. Так осуществляется партийный вождизм, когда партийный вождь (демагог) господствует в силу преданности и доверия приверженцев к его личности как таковой.
   Между тем задолго до Вебера итальянский мыслитель эпохи Возрождения Никколо Макиавелли (1469–1527) изложил собственную концепцию и типологию лидерства. В трактате «Государь» (1513) он писал, что политический лидер не должен следовать заповедям морали, а «должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности». Для осуществления господства лидер может использовать любые средства: «…по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла» [152 - Макиавелли Н. Государь // Антология мировой политической мысли. Т. 1. С. 255, 257.]. Убийства, интриги, заговоры, отравления и другие коварные поступки Макиавелли рекомендовал широко использовать для завоевания и удержания власти. Неудивительно, что его имя стало синонимом политического коварства и аморализма. Когда говорят о макиавеллизме в политике, имеют в виду именно низкие нравственные качества лидеров.
   Макиавелли делил политических лидеров на львов и лис: львы храбры и бесстрашны, но они могут вовремя не заметить опасности, поэтому в политике больше преуспевают лисы – изрядные обманщики и лицемеры. Они являются в глазах людей сострадательными, верными слову, милостивыми, искренними, благочестивыми, но внутренне сохраняют способность проявлять прямо противоположные качества.

   Цитата и интерпретация
   Макиавелли писал: «Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса – волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана. Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить…
   Надо являться в глазах людей сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым – и быть таковым в самом деле, но внутренне надо сохранять готовность проявить и противоположные качества, если это окажется необходимо» [153 - См.: Макиавелли Н. Указ. соч. С. 256.].

   В конце XIX в. немецкий философ Фридрих Ницше, во многом следуя традициям макиавеллизма, создал концепцию «сверхчеловека» – «великого человека толпы», способного управлять людьми, используя их самые низменные страсти и пороки. Неудивительно, что во время Второй мировой войны фашистские лидеры стремились опереться на философию Ницше для оправдания бесчеловечной политики Третьего рейха.

   Цитата и интерпретация
   Фридрих Ницше дал политическим технологам легкий рецепт производства «великого человека толпы». Он советовал при всяких условиях доставлять толпе то, что ей весьма приятно (или сначала вбить ей в голову, что то или иное было бы приятно, и затем дать ей это), но ни в коем случае не сразу. Наоборот, следует завоевывать это с величайшим напряжением или делать вид, что завоевываешь. Толпа должна иметь впечатление, что перед ней могучая и даже непобедимая сила воли, или по крайней мере должно казаться, что такая сила существует. Сильной волей восхищается всякий, потому что ни у кого ее нет, и всякий говорит себе, что, если бы он обладал ею, для нее и для его эгоизма не было бы границ. И если обнаруживается, что такая сильная воля осуществляет что-либо весьма приятное толпе, вместо того чтобы прислушиваться к желаниям своей алчности, то этим еще более восхищаются и с этим поздравляют себя. В остальном такой человек должен иметь все качества толпы: тогда она тем менее будет стыдиться перед ним, и он будет тем более популярен [154 - См.: Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое // Ницше Ф. Соч.: в 2 т. / пер. с нем. C. Л. Франка. М., 1990. Т. 1. С. 460.].

   Итак, согласно Ницше, «сверхчеловек» может быть насильником, завистником, эксплуататором, интриганом, льстецом, пролазой, спесивцем – смотря по обстоятельствам. Между тем одновременно в политической науке возникает другая концепция лидерства, которая обращается к лучшим сторонам человеческой души, призывает к любви, миротворчеству и ненасилию. Наиболее ярким воплощением такого типа лидерства стал индийский политический деятель Махатма Ганди (1869–1948).

   Цитата и интерпретация
   Первый глава независимой Индии Джавахарлал Неру оставил интересный портрет Ганди в своей книге «Взгляд на всемирную историю»: «… голос Ганди отличался от других голосов. Он звучал тихо и спокойно, и тем не менее его не могли заглушить крики толпы. Он был мягким и ласковым, но в нем звенела сталь. Он звучал вежливо, он увещевал, но в нем слышалось нечто непреклонное и угрожающее. Каждое произнесенное им слово было исполнено значения и чрезвычайной серьезности. За мирными и дружественными словами таились сила, призыв к действию и решимость не уступать злу» [155 - Неру Д. Взгляд на всемирную историю. М., 2001. С. 21–23.].
   Ганди был убежден, что добиться политической власти лидер может с помощью любви: «Душа пополняется знанием, в ней рождается любовь… Ненасилие – это покой, но активное ненасилие – это любовь. Мир существует, движимый любовью».

   Махатма Ганди обосновал основные принципы ненасильственного лидерства: отказ от сотрудничества (отказ от должностей, бойкот правительственных и иных учреждений), организация мирных демонстраций и шествий, гражданское неповиновение. Концепция ненасильственного лидерства выступает против кровопролития, за разрешение всех конфликтов путем арбитража. Именно этот путь во многом помог Индии обрести независимость, а имя Ганди стало олицетворением высоких принципов гуманного политического лидерства.

Современные концепции политического лидерства

   Среди концепций политического лидерства, возникших во второй половине XX в., можно выделить несколько наиболее популярных. Так, американский политолог Роберт Такер (1918–2010) выделяет три основных типа лидерства: консерваторы, реформаторы и революционеры.
   Консерваторы стремятся сохранить в обществе статус-кво, все свои программы направляют на обоснование необходимости сохранения существующего политического строя (М. Тэтчер, Л. И. Брежнев).
   Реформаторы используют тактику постепенных последовательных политических приемов либо тактику убеждения масс, ибо верят в силу слова и стремятся активно влиять на формирование общественного мнения (Мартин Лютер Кинг, Петр Великий).
   Революционеры признают лишь одно средство изменения общества – радикальное политическое переустройство или революцию. Они используют не только мирные, но и насильственные политические средства борьбы (В. И. Ленин).
   Широко известна классическая типология лидерства, предложенная американским политологом Гарольдом Лассуэллом на основе функций, которые выполняет лидер (табл. 9.1).

   Таблица 9.1. Типы политических лидеров по Г. Лассуэллу

   Согласно Г. Лассуэллу, на каждый из типов лидерства оказывает серьезное влияние характер человека. Выделяется два основных типа характера – «принудительный» и «драматизирующий», а также особый подтип – «беспристрастный». Лидеру с «принудительным» характером свойственны жесткие отношения с подчиненными, отрицание новизны. Противоположностью такого лидера является «драматизирующий» характер, склонный к самолюбованию и провокациям. Лидеры с «беспристрастным» характером, отсутствием ярких эмоций могут стать как прекрасными дипломатами, так и отъявленными негодяями.
   Американская исследовательница Маргарет Херманн в работе «Стили лидерства в формировании внешней политики» предлагает несколько иную типологию, основанную на ведущих психологических качествах лидеров, особенностях отношений с соратниками и коллегами, а также специфике конкретной исторической ситуации, в которой действуют лидеры (табл. 9.2).

   Таблица 9.2. Типы политических лидеров по М. Херманн

   Разумеется, трудно встретить ярко выраженного представителя того или иного типа: в зависимости от ситуации в каждом конкретном проявлении личностного стиля лидерства можно выявить одновременно несколько образов.
   Обращает на себя внимание типология лидерства Дж. Д. Барбера из его известной работы «Президентский характер». На основе исторических и биографических материалов из жизни американских президентов он выделил четыре ведущих психологических типа лидерства. Согласно его гипотезе, в личности президента можно выделить три основных элемента: стиль руководства, взгляд на мир, жизненные ориентации (характер). Кроме того, на личность президента влияют властные отношения и «климат ожиданий» – основные нужды и требования граждан, обращенные к президенту. Барбер выделяет три типа ожиданий: а) люди полагают, что президент обо всем позаботится; б) всем нужно ощущение прогресса и динамики; в) необходима легитимность власти президента. Таким образом, в основу данной типологии положены следующие характеристики: стиль, взгляд на мир, характер, властные отношения, климат ожиданий. Барбер выделил два критерия: 1) активность – пассивность; 2) позитивность – негативность. Первый критерий соотносится с количеством энергии, которое лидер вкладывает в работу; второй указывает на чувства, которые лидер испытывает по поводу своей деятельности. Соответственно, выделяются четыре типа лидерства (табл. 9.3).

   Таблица 9.3. Типы политических лидеров по Дж. Д. Барберу [156 - См.: Barber J. D. The presidential character. Predicting performance in the White House. Englewood Cliffs, N. J.: Prentice-Hall, Inc., 1972. P. 11.]

Дж. Д. Барбер разрабатывал классификацию на основе изучения американских президентов, но ее можно использовать и для анализа политических лидеров других стран, ведь используемые им характеристики являются универсальными параметрами человеческого характера.
Итак, мы рассмотрели различные типы лидеров. Что же делает политический лидер в интересах общества? Что входит в сферу его компетенции, какие он выполняет задачи? Лидер объединяет людей со сходными политическими взглядами в единое политическое движение, партию или общественно-политическую организацию. Он определяет цели и программы политического развития, а также формы и методы политической борьбы за достижение указанных целей. Координируя деятельность своей политической группы или партии, лидер представляет ее интересы вовне – в диалоге с другими политическими движениями или организациями.

Имидж политического лидера

   Выполнение лидерских функций зависит от совокупности качеств, составляющих имидж (образ) лидера. Сегодня слово «имидж» прочно вошло во все сферы человеческих отношений.

   Определение понятия
   Слово image многозначно: оно переводится как образ, изображение, статуя, идол, характер, облик, лицо, престиж, репутация, отражение, метафора, представление. Многие политологи подчеркивают, что образ является родовым понятием по отношению к имиджу, поэтому данные термины часто используют как равнозначные.
   Имидж часто определяют как стереотипизированный образ конкретного объекта, существующий в массовом сознании [157 - См.: Гундарин М. В. Книга руководителя отдела PR. Практические рекомендации. СПб., 2009. С. 58.]. В отличие от образа, имидж может существовать независимо от ситуации восприятия объекта и возникает только тогда, когда объект – носитель имиджа – становится публичным.
   Имидж политического лидера представляет собой стереотипизированный образ, существующий в общественном сознании благодаря стихийному и целенаправленному его формированию в целях оказания политического и эмоционально-психологического воздействия на общественное мнение внутри страны и за рубежом.
   Имиджелогия – это наука, которая изучает технологии формирования имиджа политика, самопрезентации, без чего невозможен успех в любой профессиональной сфере.

   Имидж политика зависит от типа лидерской роли («агитатор», «администратор», «теоретик»), стиля поведения (демократический, авторитарный, либеральный), а также от тех идей, которые он озвучивает с трибуны. К созданию имиджа политических лидеров сегодня привлекаются не только имиджмейкеры, но и весь арсенал современной аудио– и видеотехники. Средства массовой коммуникации способны акцентировать именно те черты лидера, которые специалисты-имиджмейкеры считают наиболее значимыми для данной ситуации. Сегодня люди имеют дело не со своими личными и непосредственными впечатлениями от выступления политического лидера, а со специально подготовленным сообщением, предназначенным для восприятия аудиторией и содержащим определенную точку зрения по поводу его деятельности. Таким образом, имидж политического лидера формируется в результате коммуникации между политиком и аудиторией.

   Имиджевые технологии
   Эксперты рекомендуют использовать следующие имиджевые технологии в процессе освещения деятельности политиков в СМИ [158 - См.: Гундарин М. В. Указ. соч. С. 74–75.]:
   1. Точка зрения лидеров общественного мнения (других политиков, общественных деятелей, ведущих журналистов, представителей сферы культуры и т. п.): важно заранее создать положительное мнение через систему различных каналов СМИ.
   2. Соответствие имиджа стереотипам восприятия аудитории: умение сочетать самые разные стереотипы поведения, чтобы в любой среде чувствовать себя уверенно.
   3. Эффект ореола: публике важен внешний облик лидера.
   4. Эффект снисходительности: в любой аудитории есть люди, которые на всех смотрят сквозь черные очки подозрительности и сомнения, следовательно, внешне на них повлиять очень трудно. Выход один: демонстративно не замечать недостатки других, и в благодарность за это люди будут стараться видеть скорее хорошее, чем плохое.
   5. Психологический настрой: если видно, что лидер – человек преуспевающий, то к нему тянутся еще больше, и наоборот, от того, кто носит на себе клеймо неудачника, все отворачиваются.
   6. Доминирующая потребность: необходимо выяснить, какая потребность является движущей силой поведения общественности в настоящее время, после чего лидеру важно озвучить эту потребность и показать, что только он может ее удовлетворить.
   7. Защитные механизмы: необходимо выявить, что является эталоном моральных качеств для аудитории, и стать таким эталоном в ее глазах.
   8. Упрощение: нужно стараться быть «на одной волне» с аудиторией, подчеркивая общие моменты; чем больше общего будет при первом разговоре, тем позитивнее политик будет выглядеть в глазах собеседников.

   Таким образом, политический лидер – это своеобразный аккумулятор настроений общества, выразитель определенных интересов и целей. Участвуя в политических акциях, он должен демонстрировать организаторские способности, умение завоевывать доверие, пробуждать социальную активность, вдохновлять и вести за собой, объединять усилия. Созданный PR-специалистами имидж лидера не может быть статичным, должен обладать способностью к изменению, если того требует политическая ситуация; особую роль здесь играют информационные технологии. Другими словами, имидж можно целенаправленно формировать, уточнять и даже коренным образом перестраивать, если это необходимо в политических целях.

Контрольные вопросы

   1. Чем политическое лидерство принципиально отличается от лидерства в других областях общественной жизни?
   2. Какие два способа сделать из политики профессию описал М. Вебер?
   3. Какие качества необходимы политическому лидеру для выполнения его роли в обществе?
   4. Какие существуют классификации политического лидерства?
   5. Что такое харизмы? Каких политических лидеров называют харизматичными?

Глава 10. Политическая элита

   Элита – лица, обладающие интеллектуальным и моральным превосходством над массой безотносительно к своему статусу.
Жан Боден

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о значении политической элиты и ее роли в обществе, о двух ведущих подходах в элитологии – линиях Г. Моски и В. Парето, об основных типах политических элит и проблеме ротации;
   • уметь оперировать понятиями: политическая элита, элитология, рекрутирование элиты, ротация элит;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию роли элит в политике.

10.1. Политическая элита и ее роль в обществе

   Разделение общества на управляющих и управляемых характеризует всю историю человечества. Так, уже античные философы Платон и Аристотель говорили о правлении лучших, об аристократии. Как указывал Аристотель, сущность аристократического строя заключается в том, что при нем почетные права распределяются в соответствии с добродетелью, ибо «основой аристократии является добродетель…» [159 - Аристотель. Политика // Аристотель. Собр. соч.: в 4 т. Т. 4. С. 52.].
   Великий оратор древности Цицерон со свойственным ему красноречием нарисовал во многом идеальный образ античной аристократии. В его трудах можно найти наиболее полную характеристику класса управляющих – «благородных мужей» античности.

   Цитата
   «И в самом деле, откуда возникло понятие о долге и как была создана религия? Откуда появилось право народов и даже наше право, называемое гражданским, откуда правосудие, верность, справедливость? Откуда добросовестность, воздержанность, отвращение к позорным поступкам, стремление к похвалам и почету? Откуда стойкость в трудах и опасностях? Да ведь все это исходит от тех людей, которые, когда это благодаря философским учениям сложилось, обычаями подтвердили одно, а другое укрепили законом» [160 - Цицерон. Диалоги. М., 1994. С. 8.].

   Античные философы были убеждены: природа наделила лучших людей таким высоким стремлением поступать доблестно и столь великой склонностью служить общему благу, что сила эта одержала верх над всеми соблазнами наслаждений и досуга аристократии. Между тем ни в античности, ни в эпоху Средневековья понятия элиты еще не существовало, поэтому философы использовали термин аристократия, под которым понималась совокупность таких качеств, как благородство происхождения, доблесть и богатство. В XIX в. термин элита получает широкое распространение в общественных науках, а в политологию его вводит известный итальянский социолог Вильфредо Парето (1848–1923).

   Определение понятия
   Элита (фр. elite – «избранное, лучшее, отборное», от лат. eligere – «отбирать»), как указывают словари, представляет собой группу людей, имеющих высокое положение в обществе, обладающих престижем, властью, авторитетом.

   В. Парето рассматривал элиту как класс тех, кто имеет наиболее высокие индексы в определенной сфере деятельности. Он исходил из того, что любому индивиду можно присвоить индекс способностей, подобно экзаменационным оценкам (обратим внимание, что у Парето речь идет о фактическом, а не о потенциальном состоянии).

   Цитата и интерпретация
   Самому лучшему специалисту дается индекс 10; работнику, которому не удается получить ни одного клиента, – 1, полному неудачнику – 0. Тому, кто сумел нажить миллионы (согласно Парето, неважно, честно или нечестно), присваивается индекс 10; зарабатывающему тысячи – 6; тому, кто едва не умирает от голода, – 1, а находящемуся в приюте для нищих – 0. Женщине, которая сумела снискать доверие влиятельного лица и через него принимала участие в управлении общественными делами, например Аспазия при Перикле, Ментенон при Людовике XIV, Помпадур при Людовике XV, Парето давал высокий индекс – скажем, 8 или 9. Той, которая могла удовлетворять лишь чувственность подобных людей и не оказывала никакого влияния на их политику, ставил 0. Ловкий жулик, обманывающий людей, но не подпадающий под действие уголовного закона, получал 8, 9 или 10 в зависимости от числа простофиль, которых он заманил в свои сети, и количества вытянутых из них денег. Нищий воришка, укравший столовый прибор у трактирщика и к тому же позволивший карабинерам схватить себя, получал 1. Такому поэту, как Кардуччи, в зависимости от вкусов присваивался индекс 8 или 9; рифмоплету, декламация стихов которого обращает людей в бегство, – индекс 0. И так далее – для всех сфер деятельности человека [161 - См.: Парето В. Компедиум по общей социологии // Антология мировой политической мысли. Т. 2. С. 62–63.].

   Тех, кто имеет наиболее высокий индекс в сфере деятельности, Парето называл избранным классом (elite), подразумевая, что граница, отделяющая элиту от остального населения, не является, да и не может являться точной, подобно тому как неточна граница между юностью и зрелостью; впрочем, это не означает, что бесполезно рассматривать такие различия.
   Итальянский социолог Гаэтано Моска (1858–1941) видел в элите прежде всего политический класс. Моска считал элиту наиболее активными в политическом отношении индивидами, ориентированными на власть; организованным меньшинством общества. Согласно его представлениям, во всех обществах (начиная со слаборазвитых или с трудом достигших основ цивилизации и заканчивая наиболее могущественными) существует два класса людей – правящих и управляемых. Первый класс, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается теми преимуществами, которые она дает. Второй класс, более многочисленный, управляется и контролируется первым в форме, которая в настоящее время сравнительно законна, до известной степени произвольна и насильственна, и которая обеспечивает первому классу (по крайней мере внешне) материальные средства существования и все необходимое для жизнедеятельности политического организма.
   В реальной жизни общество признает существование правящего класса. В любой стране управление общественными делами находится в руках меньшинства влиятельных людей, с верховенством которых, осознанно или нет, считается управляемое большинство.

10.2. Типы политических элит и проблема ротации

В современном обществе выделяется элита духовная, экономическая, военная, интеллектуальная, бизнес-элита. Политическая элита отличается тем, что концентрирует в своих руках власть, управляет обществом и государством, принимает стратегически важные решения. Существуют различные типологии элиты, в том числе политической, например, классификация в зависимости от принципа формирования (рис. 10.1).

   Рис. 10.1. Типология элит по принципу формирования

   Кроме того, элиты могут быть открытыми и закрытыми, при этом имеется в виду прежде всего процесс притока в элитные ряды выходцев из других социальных слоев.
   Открытая политическая элита имеет место там, где доступ в ее круг открыт для представителей различных социальных слоев, что характерно для демократических стран. Благодаря этому свойству элиты на самый верх политической системы попадают люди способные, волевые, обладающие высокими профессиональными качествами, что содействует укреплению власти в обществе.
   Закрытая элита самовоспроизводится на основе очень узкой социальной базы, что характерно для государств с тоталитарными и авторитарными режимами. Застой приводит к нарастанию кризисных процессов в обществе, в результате чего замкнутая элита утрачивает возможность эффективного управления. Впрочем, прямой зависимости между типом политического режима и системой открытости политической элиты не существует.

   Пример
   Вспомним советскую историю: в 1930-е гг. СССР был тоталитарным государством, но процесс рекрутирования элиты носил открытый характер, и рабоче-крестьянское происхождение особенно ценилось в среде советских комиссаров, которые гордились тем, что пришли во власть от сохи или от станка. Напротив, изучение элитообразования в США показало, что, несмотря на демократический режим, система рекрутирования политической элиты является очень незначительно открытой для тех, кто имеет низкий социальный статус.

   Отбор (рекрутирование) политической элиты в силу указанных причин имеет большое значение. Важным каналом продвижения к вершинам политической иерархии практически во всех странах мира служит система образования. Во Франции поступление в Национальную школу администрации является гарантией успешной политической или государственной карьеры. В Великобритании так называемые публичные школы (public school) Итон, Винчестер, Регби, Харроу являются основными центрами подготовки политической элиты. Известно, например, что из одного только Итона вышло 18 премьер-министров!
   Во многих исламских странах церковь является важным институтом, оказывающим влияние на формирование политической картеры. Исламские религиозные лидеры часто становятся влиятельными политиками, как, например, многолетний лидер Ирана аятолла Хомейни.
   В странах Латинской Америки достаточно часто началом успешной политической карьеры становится служба в армии. Так, в Бразилии, Перу, Аргентине именно военные составляют основу политической элиты общества.
   Занятость в системе государственного управления имеет серьезное значение для начала политической карьеры в таких странах, как, например, Германия или Япония. В России и в дореволюционный период, и сегодня работа на государственной службе является важным каналом вхождения в политическую элиту общества.
   Структура политической элиты может включать следующие группы [162 - См.: Sharan P. Theory of Comparative Politics. New Delhi, 1984.]:
   а) высшая элита, представленная лицами, занимающими стратегические посты (в правительстве, партиях, профсоюзах), принимающими наиболее важные политические решения;
   б) средняя элита, которая формируется в основном из наиболее влиятельных выборных лиц – парламентариев, депутатов, губернаторов, мэров. Как правило, это 5 % верхушки законодательной, исполнительной и судебной власти в стране;
   в) административная элита, которая состоит из высшего слоя государственных служащих, занимающих ключевые позиции в административном аппарате.

Ротация элит

   В. Парето, который является автором теории циркуляции (т. е. движения) элит, под циркуляцией понимал процесс перехода из политической элиты в неэлиту и обратно. Циркуляция элит имеет существенное значение для сохранения социального равновесия государства. Например, страна, всегда жившая в мире, не нуждается, чтобы в правящий класс (элиту) входило большое число военных. Когда эта страна подвергается военному нападению, вступает в длительную войну, политическая элита испытывает потребность в притоке большого числа военных специалистов. Если этого не происходит, общество может погибнуть, так как элита не справится с управлением в условиях военных действий.
   В. Парето был убежден, что политическая элита должна заботиться о поддержании равновесия в обществе. Правящий класс должен восстанавливаться не только численно, но, что более важно, качественно – благодаря использованию энергии лучших выходцев из низших классов и путем освобождения от наиболее деградировавших представителей элиты. Если один из процессов циркуляции элит прекратится, общество придет в упадок. Застой элит – мощная причина нарушения равновесия, которая приводит к накоплению высших элементов в низших классах и, напротив, низших элементов в высших слоях [163 - См.: Парето В. Компедиум по общей социологии. С. 63–65.].
   Как указывал Г. Моска в книге «Правящий класс», главная опасность для элиты заключается в ее стремлении превратиться в наследственную, закрытую группу, что непременно ведет к вырождению. Идеалом для Моски является формирование элиты на основе способностей, образования и заслуг, а не богатства и родовитости.
   Подобной точки зрения придерживался и известный русский философ Иван Ильин. Он подчеркивал, что демократия заслуживает поддержки только тогда, когда выдвигает наверх, в политическую элиту, лучших представителей народа: искренних государственно мыслящих патриотов, людей чести и ответственности, умных, волевых, организационно даровитых, дальнозорких и образованных.

Контрольные вопросы

   1. Чем политическая элита общества отличается от других типов элиты?
   2. В чем сущность понятия элиты, когда оно появилось в политической науке, кто ввел его в научный оборот?
   3. Каковы основные отличия теории элит В. Парето и Г. Моски?
   4. Какие существуют определения политической элиты?
   5. Как происходит ротация элит?

Глава 11. Политическая этика

   Самая губительная ошибка, которая когда-либо была сделана в мире, – отделение политической науки от нравственной.
Перси Биши Шелли

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать об основных формах взаимодействия морали и политики, об особенностях православной этики и ее влиянии на формирование политической этики современной России;
   • уметь оперировать понятиями: политическая этика, мораль;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию политической этики и ее влияния на политический процесс.

11.1. Мораль и политика

   Проблема соотношения морали и политики в истории политической мысли решалась по-разному. Античность в качестве главной цели политики провозглашала общественное благо, поэтому мораль и политика еще были слиты воедино. Античные философы связывали политику с характером людей, наделенных властью, с сущностью человека и человеческого блага, которым призвана служить политика. Для них главным был вопрос о том, какой тип политики соответствует требованиям человеческой природы.

   Цитата
   Аристотель отмечал: «Поскольку… всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-то блага… то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством, или общением политическим» [164 - Аристотель. Политика. С. 376.].

   В Средние века появилась концепция «двух градов», которая в духе христианского вероучения попыталась развести понятия морали и политики: «отдавайте кесарево кесарю, а Богу Богово».

   Цитата и интерпретация
   Известный русский политический философ Сергей Николаевич Булгаков (1871–1944), оценивая этот период в истории, справедливо подчеркивал, что раскол жизни на «светскую» и церковную внес серьезный разлад и двойную бухгалтерию даже в души тех, кто вполне сознавал всю историческую относительность и внутреннюю ненормальность этого раздвоения. За свою консервативную «охранительную» позицию невмешательства в политику и общественную жизнь с нравственными критериями средневековая церковь поплатилась, с одной стороны, гуманистическим отторжением от нее наиболее деятельной ее части, с другой – своим собственным оскудением, угасанием творческого духа [165 - См.: Булгаков С. Н. Два града. СПб., 1997. С. 348.].

   Однако в дальнейшем, в эпоху Возрождения, не только не произошло сближения политики и морали, но, напротив, они еще дальше оказались разведены. Отделение науки от религии и секуляризация природы способствовали формированию технологического отношения к миру, что отразилось и в своеобразной технологизации политики.
   Итальянский философ Никколо Макиавелли первым решительно отделил политику от моральных и антропологических оснований, предложив рассматривать ее ценностно нейтрально, т. е. чисто технологически, как производство власти. Технологический подход к политике прежде всего означал утверждение критерия эффективности, который теперь ставился выше гуманитарных принципов нравственности и общественного служения. Тем самым Макиавелли первым в истории политической мысли выступил не в роли учителя политической мудрости, а в качестве эксперта, который претендует только на то, чтобы давать технологические рецепты властям предержащим. Макиавелли стремился извлечь из политики максимум возможного. Его кредо – получение политической прибыли любой ценой, ведь в технологической парадигме цель оправдывает все средства.

   Цитата и интерпретация
   Макиавелли откровенно и даже цинично писал: «… пусть он [князь] не страшится дурной славы тех пороков, без которых ему трудно спасти государство; ведь если вникнуть как следует во все, то найдется нечто, что кажется добродетелью, но верность ей была бы гибелью для князя; найдется другое, что кажется пороком, но, следуя ему, князь обеспечивает себе безопасность и благополучие» [166 - Макиавелли Н. Государь // Антология мировой политической мысли. Т. 1. С. 255.].

   В Новое время доминирование технологической парадигмы, по существу, вывело дискурс о нравственности и морали за пределы политической науки. Однако современный кризис общественного сознания, тупики научно-технического прогресса и политического реформирования опять делают актуальным вопрос о ценностях и нравственных нормах в политике. Перефразируя П. И. Новгородцева, можно сказать, что для нравственного сознания сегодня вопрос заключается не в том, смогут ли политики создать в отдаленном будущем рай на земле, а в том, насколько обязательное значение в политической жизни имеют моральные ценности.
   Увлечение политическими технологиями ради достижения успеха любой ценой, не обременяя себя нравственными сомнениями, привело к тому, что человек политический нанес непоправимый урон миру природы и культуры. Технический прогресс неуклонно разрушает социокультурное пространство, производя в нем неслыханные опустошения, усиливая экологический и нравственный кризис. Постоянно растущее технологическое могущество человека сочетается с крайним нравственным убожеством порожденного им потребительского общества, в результате чего сложился катастрофический дисбаланс между технологическим активизмом и внутренней духовной культурой «одномерного» человека.
   Парадокс современности состоит в том, что ценностно нейтральные политические технологии, призванные обеспечить успех, в перспективе неизменно оборачиваются провалом, поскольку политику нельзя рассматривать формально, вне ценностного дискурса. Есть основное общее правило человеческой деятельности, согласно которому никакая профессиональная деятельность, ни медицина, ни искусство, ни политика, не определяется теми средствами и орудиями, которые она пускает в ход. Как точно заметил И. А. Ильин, в политике подлинный успех «определяется тем великим содержательным заданием, которому государственная власть призвана служить и в действительности служит» [167 - Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 1993. С. 356.]. В лучших традициях русской политической культуры Иван Ильин утверждал ценностный подход к политике.

   Цитата
   «Политика есть прежде всего служение – не карьера, не личный жизненный путь, не удовлетворение тщеславия, честолюбия и властолюбия. Кто этого не понимает и не приемлет, тот не способен к истинной политике: он может только извратить ее, опошлить и сделать из нее карикатуру или преступление. И пусть не говорят нам, что «большинство» современных политиков смотрят на дело «иначе»: если это так, то все беды, опасности и гнусности современной политики объясняются именно этим» [168 - Ильин И. А. Указ соч. С. 357.].

   Приверженность ценностному подходу вовсе не означает, что политик должен стремиться к воплощению моральных максим: из этого никогда ничего не выходило, кроме обмана, разочарования, ожесточения и демагогии. Ценностный подход в политике утверждает не фантастический максимум, а ориентацию на ценностно значимые перспективы. Важно помнить главный парадокс: с одной стороны, политика невозможна без идеала, а с другой – политика есть искусство возможного. Творческое разрешение такого противоречия означает прежде всего умение осмысливать всякое действие, облагораживать любое политическое решение лучами политических ценностей. Истинное политическое служение имеет в виду не отдельные группы и не самостоятельные классы, но весь народ в целом. Ценностно ориентированная политика не должна раскалывать людей и разжигать политические страсти. Напротив, она должна объединять людей общими политическими идеалами, и в этом смысле истинная политика всегда сохраняет идеалистический характер. В то же время политика должна быть трезво реальной и исходить из искусства возможного.

   Цитата и интерпретация
   Как отмечал Иван Ильин, трезвый оптимум политики не должен покоиться на иллюзиях и не смеет превращаться в химеру. Трезвый и умный оптимум (наилучшая возможность и наибольшее из осуществимого) всегда учитывает все реальные возможности данного народа, данный момент времени, наличные душевные, хозяйственные, военные, дипломатические условия. Этот оптимум должен быть исторически обоснованным, почвенным, зорко рассчитанным, т. е. реализуемым. Истинная политика – сразу идеалистична и реалистична. Политика без идеи оказывается мелкой, пошлой и бессильной; она всех утомляет и всем надоедает. Политика химеры есть самообман; она растрачивает силы и разочаровывает народ. Истинная же политика имеет крупные очертания, она значительна и благодетельна; силы ее возрастают от осуществления. Ее судит время, и суждение грядущих поколений всегда оправдывает ее [169 - См.: Ильин И. А. Путь к очевидности. С. 358–359.].

11.2. Православная этика и ее влияние на формирование политической этики в современной России

   После глубоких исследований Макса Вебера в области сравнительного анализа социологии мировых религий представление о том, что религиозная этика формирует хозяйственный, социальный и политический мир современных цивилизаций, превратилось в научно доказанное положение. Истинной властью обладают лишь те идеи, которые бессознательно действуют на души людей, а именно такова власть религиозной этики. Как остроумно заметил Гюстав Лебон, могущественные тираны прошлого – Тиберий, Чингисхан, Наполеон – были весьма деспотичными властителями, но Христос, Моисей, Будда, Магомет и Лютер из глубины своих могил еще сильнее властвовали над душами [170 - См.: Лебон Г. Психология народов и масс. С. 258.].
   Все революции прошлого и настоящего яростно боролись с религиями, используя самые жестокие способы истребления: так было в революционной Франции, в Кампучии. Так было в России; но если религиозный энтузиазм мог длиться столетиями, воспламеняя сердца миллионов, то революционного энтузиазма хватало на несколько месяцев, в лучшем случае – на несколько лет, а испарившись, он оставлял повсеместное уныние и растерянность. Вот эта растерянность и стала настоящим уделом народов, переживших великие революции с их великими учениями.
   Формирование православной цивилизации в нашей стране было прервано в начале ХХ в., и только в конце столетия мы снова стали задавать себе сакраментальные вопросы: какой тип цивилизации формирует православная этика? В чем своеобразие православной морали? Какие практические импульсы в сфере политики она формирует?
   Общественная мораль, религиозная или светская, состоит в оценке поведения, в запрещении или поощрении определенных поступков, вот почему принято говорить о моральных законах и нормах. Античная философия понимала мораль как естественное право, поэтому правила вежливости, приличия (конвенциальные нормы) и нормы морали существенно не различались. Десять заповедей Ветхого Завета являют собой образец классического морального закона. Все нормы здесь определяют, формируют человеческое поведение: не убий, не прелюбодействуй, не укради, не лжесвидетельствуй, не сотвори себе кумира, соблюдай день субботний, не произноси имя Бога всуе, чти отца и мать своих, не имей иных богов, не пожелай дома и жены ближнего.
   Принципиально иной характер имеет христианская мораль: здесь не нормы поведения становятся объектом внимания, а внутренний строй человеческой души; эта мораль направлена не на действия людей, а на их бытие. Цель христианской морали состоит в совершенствовании самого существа человека, его духовного состояния: «быть совершенным, как Отец небесный» – вот главная заповедь христианства. Если поступки человека видимы всем и должны быть одинаковы для всех, то состояние человеческого духа открыто лишь Богу и самому человеку, оно индивидуально. Этика христианства – это религиозная этика личности, она сокровенна и незрима; и каждый должен развивать нравственный талант, вверенный лично ему Богом.

   Сравнительный анализ
   Следует подчеркнуть, что внехристианские цивилизации (в том числе античный и ветхозаветный мир, восточные цивилизации) в религиозной этике не выявляют реальность внутреннего личного бытия человека, хотя большинству из них присуща вера в реальность Бога. Исторически идея личности в современном философском ее понимании возникла как плод христианского откровения, поскольку христианство восприняло и подчеркнуло абсолютную ценность и неразрушимость неповторимой человеческой индивидуальности. В других религиях вера в Бога (даже в Ветхом Завете) целиком поглощает человеческую личность, и только христианство впервые связывает идею Бога с абсолютной ценностью человеческой личности.

   Христианская этика придает огромное значение нравственной активности человека в мире. Однако православие, протестантизм и католицизм по-разному интерпретируют основные задачи и существо христианской политики. Они создают разные практические импульсы для действия в хозяйственной, социальной и политической сферах, формируя различные типы цивилизаций, ибо, как отмечал русский православный историк и богослов А. В. Карташев (1875–1960), «слово Божие звучало и звучит не только на еврейском и греческом, но и на латинском, и германском, и славянском, и на всех языках мира, калейдоскопически преломляя в них и в душах разных культур тайны Откровения» [171 - Карташев А. В. Церковь, история, Россия. М., 1996. С. 156.]. Ключевым оставался вопрос о различии этики индивидуализма и этики коллективизма в ходе нравственного преобразования мира.
   Российское политическое сознание до сих пор не преодолело опасную иллюзию о том, что западная экономикоцентристская модель гражданского общества, построенная на началах индивидуализма и обмена, является эталоном, до которого России еще только предстоит дотянуться. Между тем православная этика коллективизма способна сформировать принципиально другой тип гражданского общества: этикоцентристскую модель, обладающую более высоким социально-политическим потенциалом. Политики забывают о том, что русская история убедительно доказала преимущества этой модели в переломные моменты истории: именно россияне спасли Европу от татаро-монгольского ига, нашествия Наполеона, от фашизма. История не знает случайностей, она проявляет закономерности.
   Как известно, в христианском понимании есть два пути совершенствования мира: путь нравственного привнесения добра в самые человеческие души, совершенствование самого человека, и путь воздействия на порядок жизни, на действующие в ней нормы и отношения. Христианская политика в широком смысле слова включает в себя оба пути, что признается всеми христианскими конфессиями. Главный вопрос состоит в том, какое направление совершенствования мира признается определяющим, как расставляются акценты в выборе приоритетов. Католичество, протестантизм и православие, по-разному фокусируя перспективу, формируют три модели человеческой деятельности, создавая тем самым особые типы гражданского общества. Постараемся сравнить их в исторической перспективе.

Влияние религиозной этики на политический процесс

   Русский историк и социолог Н. Н. Кареев (1850–1931) в своем сравнительно-историческом исследовании справедливо указывал, что вначале западному человеку христианство явилось как моральное обновление мира с верой в нравственный прогресс. Запад различал тогда два представления о прогрессе: одно ограничивалось внутренним миром человека, другое было соединено с мечтаниями о наступлении Царства Божия на земле. Последующая секуляризация культуры утвердила второе направление в качестве доминирующего, ориентировав западного человека на эмпирическое истолкование христианского идеала [172 - См.: Кареев Н. Н. Идея прогресса в ее историческом развитии // Кареев Н. Н. Соч. Т. 1: Философия, история и теория прогресса. СПб., 1912. С. 198.]. При этом католический и протестантский эмпирические идеалы существенно различаются.
   Католическая церковь берет в свои руки «оба меча» – духовный и светский, т. е. старается, насколько это возможно, через своих клириков непосредственно влиять на управление земными делами. Католицизм делит человеческую жизнь на «подлинную», воцерковленную, где происходит подготовка души к вечной жизни, и «неподлинную», мирскую, в которой все пребывают временно. Если человек чересчур усерден в мирской жизни и забывает о Боге, он утрачивает шанс на спасение души. Только тот, кто усерден в церковной жизни: славит Бога, соблюдает посты и праздники, жертвует на храм, ходит к исповеди и причащается, – тот обретает спасение [173 - См.: Тарнас Р. История западного мышления. М., 1995. С. 135–138.].
   Перефразируя М. Вебера, католицизм оставляет мир «заколдованным», уповая на магию молитвы и церковные таинства. Католическая этика, таким образом, не способна дать западной цивилизации необходимой мотивации на успех в мирской жизни. Для перехода от традиционалистского этоса (в котором отсутствуют мотивы к повышению производительности труда и приумножению капитала) к капиталистическому (в котором присутствует ориентация на приумножение богатства) необходимо было кардинально изменить человеческое мышление, что смогла сделать только религиозная Реформация.

   Цитата и интерпретация
   М. Вебер приводит пространную цитату из Бенджамена Франклина – наставление молодым людям о необходимости зарабатывать деньги, приумножать капитал и дорожить им, и подчеркивает в заключение: «Суть дела состоит в том, что здесь проповедуются не просто правила житейского поведения, а излагается своеобразная «этика», отступление от которой рассматривается не просто как глупость, а как своего рода нарушение долга. Речь идет не только о «практической мудрости» (это было не ново), но и о выражении некоего этоса» [174 - Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 73–74.].

   Протестантская этика дала западному человеку приоритетную мотивацию на индивидуальный успех в мирской жизни. Протестантизм заявил о том, что религиозная и мирская жизнь человека едины, причем путь к спасению души лежит именно через преуспевание в земном мире, поэтому церковь и ее атрибуты спасения излишни. Необходимо сосредоточиться на рациональной организации собственного дела – это и есть основной священный долг верующего человека.

   Цитата
   Как остроумно заметил Георг Гегель, протестантизм примирил человека с Богом, и «благодаря достигнутому примирению пробудилось сознание того, что мирское способно содержать в себе истину; наоборот, прежде мирское считалось лишь злом, неспособным к добру, которое оставалось чем-то потусторонним. Теперь пробуждается сознание того, что нравственное и справедливое в государстве божественны, что в них осуществляется заповедь Бога и что по содержанию нет ничего более высокого и священного» [175 - Гегель Г. В. Ф. Философия истории. СПб., 1933. С. 428.].

   Так в западной цивилизации произошло совпадение фундаментальной религиозной идеи (долга, призвания, аскезы) и максимы повседневной экономической и культурной жизни, что вслед за Вебером принято называть «духом капитализма». Нравственная активность человека в мире, с точки зрения западного человека, есть прежде всего улучшение порядка жизни, действующих норм и отношений, т. е. совершенствование технически-организационное и социально-политическое. Начиная с эпохи Просвещения, сформировалась идеология прогресса, уповающая на внешние гарантии прогрессивного общественного развития – на совершенствование правовых норм (правовое государство) и техники (научно-техническое развитие).
   Как известно, гражданское общество и государство на Западе основаны на этике индивидуализма – этике автономных индивидов, связанных отношениями обмена. Система нравственных ценностей центрирована вокруг автономной личности, не связанной определенно с какими-то социальными структурами. Как отмечал Вебер, такой порядок не может не сопровождаться «ощущением неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида» [176 - Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. С. 142.], который в нравственных исканиях обречен одиноко брести своим путем навстречу от века предначертанной ему судьбе.

   Цитата и интерпретация
   Нравственный идеал христианского Запада выражен в классической формуле Иммануила Канта: «Категорический императив, который вообще выражает лишь то, что есть обязательность, гласит: поступай согласно такой максиме, которая в то же время может иметь силу всеобщего закона!» [177 - Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995. С. 280.]

   Для западного человека мораль есть результат и основание человеческой свободы, которая свидетельствует о наличии разума. Либеральная парадигма социального действия не только не интересуется эмоциально-нравственным контекстом поступков, она этот контекст отвергает. Известный парадокс этики Канта состоит в том, что если человек помогает ближнему, любя его, то он поступает безнравственно, ибо нравственным является только действие, изначально не обремененое эмоционально-психологической пристрастностью, даже если таковой является любовь. Помощь ближнему предполагается в контексте ожиданий разумного эгоизма, т. е. прежде всего как помощь материальная (именно такой и является гуманитарная помощь западных стран).
   Идеал гражданского общества на Западе – это «царство лиц как целей». В таком обществе «из количественного повторения однородных нравственных притязаний не возникает качественно новое социальное взаимодействие» [178 - Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991. С. 107.]. «Царство лиц как целей» ничего не говорит о бесконечном проявлении индивидуальных различий, о высшем синтезе, господствующем над ним, о солидарности разрозненных устремлений. Общество здесь – та же личность, взятая в своей внутренней обособленности и много раз повторенная в ее самодовлеющем и безусловном значении. Известное замечание Вебера о «патетической бесчеловечности» наиболее ярко характеризуют холодное «царство лиц как целей».
   Западная цивилизация стремилась построить и во многом построила юридическое «царство безликого закона». Не следует преуменьшать значение благотворного действия справедливых законов и общих порядков человеческой жизни. Нравственная воля должна стремиться улучшать общественную жизнь через законодательство, и такое направление христианской политики, как принудительное совершенствование общих порядков жизни в духе христианской правды, безусловно, благотворно. Необходимо подчеркнуть, что утверждение гуманных законов и формирование демократических институтов на Западе происходило (по крайней мере в большинстве случаев) благодаря деятельности верующих христиан.

   Цитата и интерпретация
   Христианский писатель Ф. Бэрри в острой полемике с атеистами-прагматиками указывал: «Надо помнить, что церковь может действовать только через своих индивидуальных членов. Почему, спрашивают, церковь ничего не делала, чтобы протестовать против неправды работорговли? На это надо ответить: она сделала гораздо больше, чем протест, – она отменила работорговлю… Как церковь могла оставаться спокойной и пассивной, когда стоны жертв рудников и фабрик вопияли к Богу? Ответ на это гласит: церковь услышала эти стоны и освободила жертвы… И доселе можно утверждать, что всюду, где действует созидательное усилие по социальному и личному возрождению, в девяти случаях из десяти вы найдете позади него христианское вдохновение» [179 - Barry F. Failures and opportunities // Christianity and Crisis. L., 1933. P. 121.].

   Однако не следует забывать, что законодательные меры, направленные против человеческих пороков, таких, как эгоизм, жестокость или насилие, – это меры принуждения. Они стремятся обуздать человеческую волю извне, насильственно заставить поступать нравственно, при этом вредные, безнравственные побуждения не искореняются, не исчезают, а загоняются внутрь, сдерживаются человеком. Внешнее принуждение имеет имманентные пределы своей эффективности, которые, по сути, являются и пределами всякого автоматического государственно-правового совершенствования жизни.
   Стремление регулировать общественную жизнь с помощью принуждения, пусть даже правового, приводит не только к моральному рабству, но и к неизбежному «бунту злых сил», которые ищут все новые и новые изощренные пути для своего проявления. Неотвратимыми спутниками конституционной демократии становятся разветвленные сети мафии, наркомании, проституции, высокий уровень преступности.

   Цитата и интерпретация
   Ушедший век показал, что западная цивилизация не может более уповать на юридический фетишизм; надеяться, что законы сами по себе станут принуждать граждан к законопослушному поведению: с тех пор как вера сменилась равнодушием и безверием, резко уменьшилась готовность граждан следовать правовым нормам. Здесь-то и открылась подлинная тайна законопослушания: оказывается, оно обеспечивается не буквой закона как такового, а христианской интенцией, побуждающей следовать нормам морали. Когда эта интенция иссякает, закон все чаще оказывается «мертвой буквой», неспособной к эффективному социальному побуждению. Об этом хорошо сказал Гегель: «…в основе права и нравственности лежит человеческая воля…» [180 - Гегель Г. В. Ф. Указ. соч. С. 442.].

   Другой иллюзией, с которой человеку западного мира пришлось расстаться в прошлом столетии, стала вера в научно-технический прогресс. Когда наука и техника предоставили в руки человека невиданное прежде, почти сверхъестественное могущество, оказалось, что тем самым они поставили мир на край гибели. Со всей очевидностью открылась простая истина: научно-технический прогресс может служить подлинному улучшению условий жизни только в сочетании с доброй волей. Человечество еще раз убедилось в том, что внешние формы совершенствования мира являются благотворными лишь тогда, когда им сопутствует доброкачественная духовная мотивация христианского типа. Как только мотивация начинает иссякать, а вера сменяется равнодушием, правовые и технологические практики сразу же оборачиваются не столько добром, сколько злом, обнаруживая свой разрушительный потенциал. Проблема состоит в том, чтобы заново подвести под эти практики надежный духовный фундамент, вернуть их в лоно морально-христианской перспективы.
   Здесь мы должны обратиться к этике православия и задаться вопросом: быть может, именно ей дано сформировать новый тип социально-политических отношений, особую модель гражданского общества, способную более эффективно решать проблемы общественного развития?

Православная этика и политическое развитие России

   Православная этика ориентируется не на индивидуальную, а на соборную природу человеческого сознания. Являясь органически неразрывным единством «Я» и «Ты», соборное сознание вырастает из первичного единства «Мы»; человек здесь непрерывно осознает, что он связан с обществом множеством нитей, связью духовной и нравственной. Соборность предстает особым духовным капиталом, питающим и обогащающим жизнь всех членов общества.

   Цитата и интерпретация
   Религиозный философ Николай Лосский (1870–1965), размышляя над чертами русского национального сознания, заметил: «К числу особенно ценных свойств русского народа принадлежит чуткое восприятие чужих душевных состояний…» [181 - Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С. 258.]

   Столь яркая характеристика русского психологического склада, как соборное, кафолическое (вселенское) сознание, нашла отражение в особом идеале гражданского общества. Если на Западе гражданское общество основано на этике индивидуализма, то восточноправославная модель ориентируется на этику коллективизма – этику индивидов, объединенных коллективными нравственными ценностями. Если на Западе система нравственных ценностей центрирована вокруг автономной личности, не связанной определенно с какими-то социальными структурами, то на православном Востоке система нравственных ценностей изначально ориентирована на общественный идеал. Если в своих нравственных исканиях западный человек обречен одиноко брести своим путем навстречу от века предначертанной ему судьбе, то на православном Востоке человек ощущает свою принадлежность к коллективной судьбе, в своих нравственных исканиях он связан с другими людьми. Если западная либеральная парадигма социального действия не интересуется психологическим контекстом человеческих поступков, уповая на создание холодного царства «безликого закона», то восточноправославная этикоцентристская модель социального действия особый акцент делает на проявлении духа милосердия, солидарности и сострадательности, ориентируясь на создание более гуманного общества взаимопомощи.
   Наконец, в конфликте личности с моральными ценностями православная этика последовательно берет сторону личности: известную христианскую максиму – «не человек для субботы, а суббота для человека» – православие интерпретирует более гуманно, чем протестантизм и католичество.

   Сравнительный анализ
   Основатель немецкого протестантизма Мартин Лютер (1483–1546) так трактует догмат о спасении единой верой (solo fides): «Грешник, по праву обреченный на осуждение, получает перед судом Божьим прощение, как бы «амнистию», в силу акта веры заслуживая распространения на него искупляющей силы подвига Христова» [182 - Тарнас Р. История западного мышления. С. 197.]. Именно в этом положении протестантской этики коренится глубокая приверженность западного сознания «царству безликого закона». Здесь перед нами юридическое представление о Боге, выступающем в роли грозного судьи, выражающего карающую справедливость, и о человеке – трепещущем преступнике.
   Православному сознанию все это кажется совершенно неадекватным несказанной простоте духовной свободы и радости христианской правды. Русский религиозный философ Семен Людвигович Франк справедливо отмечал, что протестантская доктрина носит здесь печать «рабского, унизительного и потому противохристианского понимания между человеком и Богом» [183 - Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992. С. 307.]. С точки зрения православной этики спасение, обретаемое через веру, – не амнистия на судебном процессе: оно имеет целью прямое исцеление и очищение души. Достаточно простой тяги человеческой души к Богу, чтобы спасти ее. Если человек влечется к Богу, то он для Бога уже не грешник, а больной, ищущий исцеления и потому получающий его; вне этой тяги Бог просто не может исцелить человека, как врач не может исцелить больного, который не отдается в его руки. В этом смысле «на небесах больше радости об одном кающемся грешнике, чем о 99 праведниках».

   Последовательно утверждая гуманистическое убеждение о том, что Бог, верховная инстанция бытия, имеет в конечном счете один интерес – конкретную человеческую нужду, одну только заботу – помочь человеку, православная этика ставит моральные категории и общественные законы на подчиненное место средств, а не целей. Вследствие этого в обществе царствует не «безликий закон», а человек; не этика безликой законности, а человеческая взаимопомощь, при этом помощь ближнему понимается прежде всего как духовная поддержка и только потом как материальная помощь. Основной метод православной этики – «духовное, интимное воздействие на верующие сердца» [184 - Карташев А. В. Церковь, история, Россия. С. 244.].
   Любовь к ближнему православная этика интерпретирует не в духе сильного, который помогает слабому, а в духе равно бессильного, грешного, сострадающего ближнему. На первом месте стоит добродетель смирения – сочувственное разделение вместе со страдающим братом несомого им креста долготерпения. Из православной этики не могла возникнуть деятельная гуманитарная форма филантропии (как она возникла на Западе из этики протестантизма), но возникла гуманная этика взаимопомощи. Именно она спасала Россию в лихие годины гражданских и отечественных войн, именно благодаря ей русский народ в роковые моменты своей истории демонстрировал чудеса коллективного героизма, недоступные сознанию благополучного западного индивидуалиста. Соборность, проникнутая этикой взаимопомощи, способна сформировать у личности яркое осознание своей социокультурной идентичности, нераздельной принадлежности к обществу. Если этика индивидуализма воспитывает восприятие общества – «царства лиц как целей», обращая основное внимание на отдельного человека, то соборное сознание делает акцент на общественном как истинном «Мы», воспринимая его конкретно индивидуально как саму личность, как «Я» и «Ты».
   Хорошо известно, что любовь – не абстрактное отношение, а сама жизнь; нельзя, например, абстрактно любить свой народ или «человека вообще». Соборное целое для каждого члена общества становится конкретно индивидуальным, и потому человек способен испытывать подлинно эмоциональное отношение к своему народу, национальной идее. Гражданское общество, основанное на этике коллективизма, всегда более сильно мотивировано, чем общество «разумных эгоистов». Сознание русского человека обращено к миру: вбирая в себя полноту чужих индивидуальностей, человек через кафолическое преображение выходит из круга самозамкнутой индивидуальности, воспринимает и выражает в своем сознании жизнь всего общества. Нравственный закон при этом понимается уже не только как норма личного поведения, но и как основа общей нравственной жизни, связывающей всех воедино общностью цели – стремлением к идеалу. Автономный закон личной воли сам собой переходит в нравственную норму общения, а она уже становится основой личной жизни – тем узлом, в котором сходятся индивидуальные различия.
   Сознание православной личности в ее общественном проявлении неизменно объединяет два начала: право на равенство и свободу и обязанность солидарности и единства с другими людьми. Иными словами, из понятия личности в ее общественном проявлении вытекают не только притязания, но и обязанности, при этом общественные обязательства для личности диктуются не государством, а ее собственным нравственным законом, присущим личности стремлением к нравственной норме. Идеалом гражданского общества выступает «всеобщее объединение на началах равенства и свободы» [185 - Новгородцев П. И. Об общественном идеале. С. 111.]. Однако идеальный смысл общения не исчерпывается только принципами формального права, которое обеспечивает каждому свое, а более полно выражается в требовании высшего нравственного закона, объединяющего людей духом солидарности и любви.
   Русскому сознанию совершенно чуждо индивидуалистическо-моралистическое понимание этики. Когда речь идет о нравственных исканиях русского человека, имеются в виду не ценности, которые приносят личное спасение, а идеалы, которые лежат в основе всей общественной жизни, ее нравственных основ. Нравственные поиски в глазах русского человека обретают свою ценность лишь благодаря отношению к абсолютному, всеобщему, общественному идеалу.

   Цитата
   Как подчеркивает С. Л. Франк, «… едва ли можно назвать хотя бы одного национального русского мыслителя, который не выступал одновременно в качестве морального проповедника или социал-реформатора, иначе говоря, в некотором смысле не стремился бы улучшить мир или возвести идеал» [186 - Франк С. Л. Духовные основы общества. С. 489.].

   История достаточно ярко показала, что путь автономной морали, западная модель демократии – это система духовного релятивизма и индифферентизма, лишенная всяких абсолютных основ. Это мир «потухших маяков», оскудевших и утративших обаяние ценностей; мир, в котором происходит самое страшное: опустошение человеческой души. Напротив, этика коллективизма, сотрудничества, соучастия создает общество высокой нравственной мотивации и ответственности, живущее коллективными идеалами, среди которых особое значение приобретает национальное начало. Именно национальная идея как символ собирания и восстановления народной силы и государственного единства дает русскому народу осознание общей связи, вне которой нет будущего для нации и страны.

   Точка зрения известного ученого
   У Василия Осиповича Ключевского (1841–1911) есть поразительно точный анализ Смутного времени, удивительно созвучный сегодняшнему дню: «В конце 1611 года Московское государство представляло зрелище полного видимого разрушения… Государство преображалось в какую-то бесформенную, мятущуюся федерацию. Но с конца 1611 года, когда изнемогли политические силы, начинают пробуждаться силы религиозные и национальные, которые пошли на выручку гибнувшей земли» [187 - Ключевский В. О. Курс русской истории // Ключевский В. О. Соч.: в 9 т. М., 1988. Т. 3. С. 56.].
   В. О. Ключевский высказывает очень важную мысль: российское государство возрождается и крепнет только тогда, когда тяжкие бедствия заставляют разрозненные политические силы забыть о своих особых интересах и объединиться во имя национальной идеи, во имя единой коллективной судьбы. К сожалению, Россия всегда покупала свое национальное самосознание великими жертвами и невыразимыми страданиями. Оказался прав П. И. Новгородцев: «Нужно, чтобы все поняли, что не механические какие-либо выборы и не какие-либо внешние формы власти выведут наш народ из величайшей бездны его падения, а лишь новый поворот общественного сознания» [188 - Новгородцев П. И. Об общественном идеале. С. 580.].

   Православная этика формирует гражданское общество не через индивидуальные, а через коллективные формы активности. В этой связи важно отметить, что современная когнитивистская психология доказала эффективность коллективных форм деятельности, которые дают более сильные и устойчивые социально-политические мотивации. Страны Азиатско-Тихоокеанского региона продемонстрировали эффективность национальных моделей «адаптирующегося коллективизма» в современных условиях. Пора и российским политикам вспомнить о национальном кафолическом, соборном сознании народа, поскольку именно в нем видится залог высоких политических мотиваций россиян.

Православная этика и проблемы модернизации общества

   Путь государственного строительства в России никогда не был связан с чисто внешними политическими изменениями, механической модернизацией форм и методов политического устройства. В православной этике особое значение имеют слова Христа: «Царство Мое не от мира сего». Это означает, что сущностное совершенствование мира возможно только с помощью сверхмирных сил, которые идут из глубины преображенной человеческой души. Как подчеркивал C. Л. Франк, с высоты идеалов православной этики основной, царственный путь подлинно христианского совершенствования жизни есть путь совершенствования общественных отношений через нравственное воспитание личности, путь изнутри наружу, от личной жизни к жизни общественной [189 - См.: Франк С. Л. Духовные основы общества. С. 461.]. Это принципиально отличается от западной модели, направленной на первоочередное улучшение внешних условий жизни.
   Сегодня широкое распространение имеет западная теория модернизации, которая утверждает, что к максимальной политической эффективности приводят радикальные социально-политические реформы. Однако православно-христианская этика видит в этом «основную ересь Нового времени», подчеркивая поверхностность и ложность подобной установки общественного сознания. Наилучшие замыслы политических реформаторов остаются бесплодными или ведут к противоположным результатам, когда не имеют опоры в человеческом материале, в душах людей, в их сознании. С. Л. Франк сформулировал это в виде социального закона, согласно которому уровень общественного порядка находится в функциональной зависимости от нравственного уровня людей, его составляющих [190 - См.: Франк С. Л. Указ. соч. С. 460.].
   Следовательно, общественные изменения только в том случае и в той мере плодотворны и ведут к добру, когда и поскольку учитывают нравственный уровень людей, для которых эти изменения предназначены. Юристам известно, что степень мягкости или суровости уголовных законов, пределы свободы печати, возможности самоуправления, предоставляемые гражданам, всецело зависят от нравственного состояния конкретного общества. Политики же склонны забывать, что соответствующее соотношение имеет силу и для процессов политической модернизации.

   Пример из политической истории
   В этой связи полезно вспомнить о деятельности первохристианской церкви, которая вообще не ставила вопрос об изменении общего порядка жизни и действующих в нем институтов, в том числе и такого противохристианского института, как рабство. Она учила смиренно переносить социальное зло, но в отношения между людьми вносить дух братской взаимопомощи, любви к ближнему, уважения к достоинству личности как образу и подобию Божию. Об этом свидетельствуют послания апостола Павла (1 Кор. 7:20–24; Еф. 6:1–9, Кол. 3:12–25 и др.), известное послание к Филимону и другие памятники раннего христианства. Как показывает история, именно путь «изнутри наружу», от личной жизни к общественной привел к тому, что институт рабства не только смягчился, но и стал сам собой отмирать еще до того, как его законодательно отменили. Аналогичный процесс происходил в России в период отмены крепостного права: задолго до 1861 г., когда оно было юридически отменено, многие дворяне по собственной воле, движимые чувством христианского сострадания, отпустили на волю своих крепостных крестьян.

   Функциональное улучшение общественной жизни через политические реформы никогда не станет подлинно нравственным совершенствованием в смысле уничтожения общественного зла и внесения добра в мир. Православная этика полагает, что политическое устройство наиболее нравственно и плодотворно там, где отсутствует политический и социальный фанатизм – стремление только мерами внешнего порядка урегулировать общественные отношения. От функционального прогресса принципиально отличается нравственное совершенствование – путь коллективного самовоспитания людей.

   Цитата и интерпретация
   Можно согласиться с А. В. Карташевым, который подчеркивал, что восточноправославный путь нравственной активности человека в мире есть путь «оцерквления мирян», в то время как латинский Запад идет по пути «обмирщения духовенства». Этот путь предполагает, что «церковь благословляет меч земной культуры в руках государства, но берет и культуру, и государство (как сферу греха) под свою опеку. Но осуществляет эту опеку не через внешнее давление, не в форме внешней власти и принуждения, а изнутри, через пастырское воздействие на совесть своих духовных детей, в путях духовной свободы» [191 - Карташев А. В. Церковь, история, Россия. С. 244.].

   Социальная философия давно открыла глубинную связь общественных отношений с личными связями, которые устанавливаются между людьми. Такая связь осуществляется через сферу общественных нравов и быта. Известно, что между социальными законами, регулирующими в государстве имущественные отношения, и сферой непосредственно личных связей лежат традиции общественной благотворительности, сострадательности, обычаи гостеприимства. Здесь действуют добровольные коллективные сообщества, церковные и светские благотворительные организации (наиболее известной среди них является общество Красного Креста). В этой промежуточной сфере происходит коллективное нравственное самовоспитание человечества, осуществляются коллективные усилия христианизации жизни, путь, который приводит к максимально эффективным и прочным результатам.
   С этой точки зрения православная община представляет собой наиболее гармоничное и плодотворное социальное устройство, роль которого современная политика вообще пока не учитывает. Однако именно здесь, в рамках небольшого сообщества, социальный порядок в наибольшей мере носит характер личных отношений и потому определяется внутренними нравственными силами людей, тогда как в более крупных объединениях (особенно в государстве) этот порядок опирается на бездушное принуждение и холодный бюрократизм. Соседские отношения, различные социальные союзы, местные общины – это и есть те основные каналы, через которые в политическую жизнь может войти животворящий дух личных нравственных отношений, совершенствуя политические институты и законодательные нормы.

   Пример
   В истории русской православной церкви существует прославленная и канонически освященная форма церковных братств — союзов мирян по профессиональному признаку. Без клерикализма церковь может проявлять общественную активность только через верующие коллективы мирян. В юго-западной русской церкви братства спасли и укрепили православие в XVI–XVII вв., когда сама церковная иерархия испытывала кризис. А. В. Карташев подчеркивает, что при отсутствии гонений на религию братства в России могут расцвести пышным цветом [192 - См.: Карташев А. В. Церковь, история, Россия. С. 248.].

   Православие высоко оценивает деятельность мирян в церкви. Именно они должны христианизировать светскую культуру, «оцерковлять» мир, ведь на то им и дано это высокое звание: миряне – граждане мира и одновременно граждане церкви. Речь идет об участии православно мыслящих ученых, писателей, художников, композиторов и других деятелей науки и культуры в идейном и просветительском творчестве страны. Напомним, что такую деятельность развивают и другие христианские церкви (например, во Франции существует Союз католических писателей, Союз католических журналистов).

   Цитата и интерпретация
   Политическая социология выстрадала истину, которую в начале прошлого века как гениальную догадку высказал П. И. Новгородцев (а потом доказал М. Вебер): «… демократия, как и всякая другая форма государства, сильна только тогда, когда над ней стоит справедливость, когда народ не забыл, что в мире есть Высшая Воля, перед которой народная воля должна преклониться. Будущее демократии, как и всякой другой формы, зависит от будущности религии» [193 - Новгородцев П. И. Демократия на распутье // Новгородцев П. И. Об общественном идеале. С. 557.].

   В России будущее демократии во многом зависит от будущности православия. Нам предстоит заново открывать национальные общественные институты, принципы и нормы. Перед политической элитой страны стоит сложная задача осознания социокультурной идентичности современных политических форм: должен образоваться крепкий духовный стержень общественной жизни, на котором будет держаться гражданское общество и строиться политическое государство.

Контрольные вопросы

   1. Как проблема соотношения морали и политики рассматривалась на разных этапах истории политической мысли?
   2. Почему в античности мораль и политика были слиты воедино?
   3. В чем сущность концепции «двух градов» с точки зрения соотношения политики и морали?
   4. Почему имя Никколо Макиавелли стало синонимом аморализма в политике?
   5. Как Иван Ильин различал подлинный и мнимый политический успех?
   6. Не устарел ли сегодня морализаторский подход к политике?
   7. Как можно охарактеризовать влияние православной этики на формирование российской политической культуры?

Глава 12. Политическая культура

   Культура – это тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом.
Фридрих Ницше

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать об особенностях и функциях политической культуры, ее цивилизационной специфике, типологиях политических культур, особенностях конфуцианско-буддийской, индо-буддийской, мусульманской, западной и православно-славянской политических культур;
   • уметь оперировать понятиями: политическая культура, цивилизация;
   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию политической культуры и ее влияния на политический процесс.

12.1. Политическая культура как цивилизационный феномен

   Политическая культура имеет ярко выраженную национальную окраску, поскольку формируется и развивается на основе национальных ценностей и традиций в лоне общей культуры цивилизации. Сегодня трудно себе представить политический словарь без этого термина, однако в политической науке он появился достаточно поздно, в 1950-е гг., благодаря работам американских политологов Габриэля Алмонда и Сиднея Вербы.

   Определение понятия
   Политическая культура – это система исторически сложившихся политических традиций, убеждений, ценностей, идей, установок, обеспечивающая воспроизводство политической жизни общества на основе преемственности.

   Политическая культура выполняет в обществе ряд важных функций (рис. 12.1). Все они способствуют политической социализации людей, усвоению общественных норм и правил поведения, без чего невозможна конструктивная политическая коммуникация.

Рис. 12.1. Функции политической культуры

Наиболее значимой является интегративная функция политической культуры, поскольку объединение людей на основе общих ценностей в конечном счете и создает социум.

Детерминанты политической культуры

Современные исследователи выделяют свыше 60 культурных универсалий, среди которых важнейшими являются язык, обряды, ритуалы, обычаи, гостеприимство, запреты, ограничения и пр. Все универсалии воздействуют на формирование политической сферы общества, вырабатывая определенный политический язык, политические традиции и ценности, запреты и ограничения. Следуя методологии М. Вебера, можно выделить несколько детерминант, ключевых факторов, оказывающих наиболее сильное воздействие на формирование политической культуры (рис. 12.2).

   Рис. 12.2. Детерминанты политической культуры

   Такой важный фактор, как виртуальный образ политической культуры, появился и приобрел актуальность сравнительно недавно, на рубеже XX–XXI вв., когда набрали силу процессы глобализации и информационной революции. Остальные детерминанты формировались на протяжении всей истории развития мировых политических культур. Рассмотрим подробнее наиболее важные детерминанты политической культуры.
   Основой развития политической культуры является религиозная этика. Именно ей принадлежит решающая роль в становлении духовных и хозяйственных основ всех мировых цивилизаций.

   Определение понятия
   Религиозная этика представляет собой совокупность религиозных норм и правил, регулирующих поведение людей. Развитая религиозная этическая система должна иметь достаточно детализированный комплекс моральных постулатов одобряемого поведения. Например, в христианстве Десять заповедей считаются основой нравственного закона.

   Каждая духовно-религиозная традиция в своих психологических и прагматических аспектах содержит практические импульсы к действию, которые находят выражение в политической, хозяйственной и других сферах общественной жизни. Нормы и правила религиозной этики формируют сакральный базис культуры, который включает в себя элементы коллективного бессознательного, воспринимающиеся в качестве копилки человеческого опыта. Это священные представления об основаниях цивилизации: добре и зле, высоком и низком, истинном и ложном [194 - См.: Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983. С. 21.]. В определенном смысле общественное сознание представляет собой некий символический универсум, замкнутую символическую систему, где вместо знаков существуют образы. Человек общается с миром не напрямую, а через промежуточный символический мир.
   Повторяясь из поколения в поколение, коллективные представления становятся живой реальностью. Это своего рода высшая реальность, поскольку такие представления принимаются на веру. Здесь речь идет не о религиозной вере, а о своеобразном внушении, суггестии, о той вере на слово, которая передается с молоком матери. Коллективные представления не подчиняются законам логического мышления, а управляются законами партиципации (со-причастия). Человек, таким образом, сопричастен миру национальной культуры, разделяет ценности этой культуры как личные, и его сопричастность глубоко эмоциональна, во многом подсознательна.
   Культурные ценности в значительной степени формируются на основе сакрального базиса культуры как выражение наиболее значимых и важных для человека ориентиров в общественной жизни.

   Определение понятия
   Культурные ценности, согласно емкому определению американского социального антрополога Клайда Клакхона, – «это осознанное или неосознанное, характерное для индивида или для группы индивидов представление о желаемом, которое определяет выбор целей (индивидуальных или групповых) с учетом возможных средств и способов действия» [195 - Kluckhohn C. Values and Value Orientations in the Theory of Actions. Cambridge, 1981. P. 395.].
   Политические ценности, таким образом, можно рассматривать как особого рода установки, действующие в качестве стандартов, формирующих политическое поведение людей. Ценностные ориентации в политике формируют у человека понимание им своего места в мире политического, отношение к политическим институтам, к желательному и нежелательному в политической жизни.

   Проблему ценностей и ценностной ориентации в сфере политики необходимо рассматривать в тесной связи с природой человека политического, его способностью создавать политический мир и самого себя в соответствии с мерой своих ценностей. Человек непрерывно формирует ценности, разрешает противоречия между сложившимся миром ценностей и антиценностями, использует ценности как инструмент поддержания политических отношений, защиты от разрушающего воздействия энтропийных процессов, угрожающих обществу. Каждое общество разрабатывает свою особую систему ценностей, причем ценностные системы разных народов могут весьма существенно различаться.

   Пример
   Американский антрополог Рут Бенедикт (1887–1948) в работе «Модели культуры» указывает, что каждая культура с точки зрения других культур игнорирует фундаментальное и разрабатывает несущественное. Одна культура с трудом постигает ценность денег, для другой – они основа каждодневного поведения. В одном обществе технология невероятно слаба даже в жизненно важных сферах, в другом, столь же примитивном, технологии сложны и тонко рассчитаны на конкретные ситуации. Одно общество строит огромную культурную суперструктуру юности, другое – культуру смерти, третье – загробной жизни [196 - См.: Benedict R. Patterns of Culture. Boston, 1934. P. 36–37.].

   Вопрос о том, какие политические ценности наиболее значимы для общества, непрерывно изучают социологи. Согласно исследованиям последнего времени, для россиян наиболее важными политическими ценностями являются патриотизм, державность, межнациональный мир и согласие.
   Политические ценности и ценностные ориентации формируют политические традиции народа. Именно традиции скрепляют связь поколений и связь времен, сохраняя и передавая самое важное для жизни каждого народа.

   Определение понятия
   Политические традиции представляют собой относительно устойчивые передающиеся от поколения к поколению образцы индивидуального и коллективного поведения в сфере политики.

   Политические традиции закрепляют в общественном сознании наиболее значимые вехи политической истории в качестве национальных праздников, особых политических дат, сформировавших политическую историю народа. Тем самым они осуществляют связь между политической действительностью и предыдущей историей общества. Прошлое никогда не исчезает полностью, оно остается в политической культуре благодаря двум основным механизмам – материальному и идеальному. Действие первого проявляется в сохранении политических институтов, созданных предыдущими поколениями. Идеальный механизм во многом действует через память и способность человека к коммуникации. Люди наследуют прошлые верования, знания, символы, правила, которые сохраняются, интерпретируются, используются такими институтами, как семья, церковь, школа, университет, армия, политические партии, государство.
   Таким образом, в политических традициях сосредоточена мудрость поколений, которые осуществили отбор бытовавших в прошлом и заслуживающих внимания норм, идеалов, правил, сохранили созданные ранее политические институты. В определенном смысле политические традиции рассматриваются как кладезь идеальных и материальных ресурсов, которые можно использовать для развития политических процессов в обществе. Традиции в политике выступают как один из важных источников законности: убеждение в том, что так было испокон веков и что наши предки всегда поступали именно так, нередко используется для объяснения и оправдания политических действий.

   Точка зрения известных ученых
   Макс Вебер в работе «Политика как призвание и профессия» подчеркивал важную роль традиций в формировании основ политической власти, когда, например, авторитет монарха узаконивается его принадлежностью к прежней династии. Политические традиции сохраняют символы коллективной идентичности, усиливают чувство общих корней, принадлежности и верности нации. Особое значение в этой связи имеют национальные традиции с их гимнами, флагами, эмблемами, мифологией, публичными ритуалами. Они уходят корнями в глубину истории и используют прошлое, чтобы объединить людей в настоящем. Как отмечает Серж Московичи, ритуалы монархии сегодня нередко воспринимаются в качестве символа свободы и праздника стабильности в мятущемся и разочарованном мире [197 - См.: Московичи С. Машина, творящая богов. С. 193.]. Такую же роль играют традиции регионов, городов, местных сообществ: они связывают своих членов внутри определенного политического пространства, помогают пережить разочарования, смягчают неудовлетворенность повседневным существованием. Известно, что политические традиции, напоминающие о былой независимости, не дают нации погибнуть в период иностранной оккупации и порабощения. Традиции утерянной свободы рано или поздно подрывают самую жестокую тиранию.

   Скрытые цели, конфликты, центральные темы культурного дискурса порождают характерные для членов конкретного социума способы адаптации, которые определяют общие для данной культуры личностные константы: базовую модальную личность (в терминологии М. Мид, А. Уоллеса, А. Кардинера), или менталитет (в терминологии К. Леви-Брюля).

   Определение понятия
   Менталитет (от лат. mens или mentis – «ум» и лат. alis – «другие») можно определить как совокупность коллективных представлений, общих для членов отдельной социальной группы, которые передаются из поколения в поколение и проявляются у индивидов в ответ на внешние воздействия.

   Менталитет формируется в ходе социализации в обществе и определяется детским опытом, который считается сравнительно одинаковым для всех членов однородной культурной среды благодаря установившимся в культуре народа способу ухода за детьми и методам воспитания. Кроме того, менталитет формируется в процессе индивидуального освоения доминирующих тем культуры, выделяющих социально значимые ситуации. Таким образом, разнообразие поведения в рамках каждой культуры выводится из общей базовой структуры личности и системы мотиваций, разделяемой всеми носителями этой культуры.

   Пример
   Антропологи, исследовавшие поведение африканского племени айлонго, отмечали, что эмоциональные проявления людей этого племени и их менталитет коренным образом отличаются от эмоций и менталитета западного человека. Например, в поведении людей племени айлонго полностью отсутствует агрессия по отношению к родственникам даже в тех случаях, когда действия последних наносят им прямой ущерб. Не обнаруживая никаких следов подавленной агрессивности, антропологи пришли к выводу об иной структуре эмоциональной сферы и, следовательно, ином характере ее культурной детерминации.

   Еще одной детерминантой политической культуры выступает социокультурная идентичность, которую можно рассматривать в контексте принадлежности человека к определенной культуре.

   Определение понятия
   Социокультурная идентичность предусматривает самоотождествление человека с определенной культурой и территориальной общностью. Идентичность порождает ощущение принадлежности к конкретному человеческому сообществу, сопричастности определенной культуре и территории. Это дает человеку жизненно необходимое чувство безопасности на «своей» территории, в рамках «своей» культуры, которую он стремится сохранять и оберегать как «свою».

   Другими словами, люди одновременно и рационально, и подсознательно привержены культуре и образу жизни, нормам и традициям своего народа. Как справедливо заметил немецкий философ Юрген Хабермас (р. 1929), наряду с личностной идентичностью, в которой человек выражает свою неповторимость, жизненно необходима социальная идентичность, которая позволяет гражданину чувствовать себя частью единого общества [198 - См.: Хабермас Ю. Гражданская и национальная идентичность // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1995. С. 219–220.]. Своими корнями феномен социокультурной идентичности уходит в глубокую древность, в область легенд, мифов и преданий каждого края.

   Цитата и интерпретация
   Все ученые, которые исследовали истоки социализации человеческого общества, подчеркивали сакральный характер социокультурной идентичности. Древние общества отождествляли себя с тотемом, который почитали как священный символ. Тотемический знак племени мог иметь вид животного или растения, он заключал в себе отличительные черты людей данной территории, и в этом качестве его окружали некими сакральными ритуалами и запретами. Таким способом в древнейшие времена племя выражало свою идентичность, связывая ее со священными для него символами, которые передавались из поколения в поколение как коллективные ценности на протяжении многих столетий, обрастая мифами и легендами, сказаниями и преданиями. Для членов племени было настоящим святотатством повредить тотем или нарушить тотемический запрет, например съесть тотемное животное или растение. Как отмечает Серж Московичи, такие действия вполне сопоставимы с попыткой порвать или сжечь знамя, что в демократической стране означает покушение на символы государства [199 - См.: Московичи С. Машина, творящая богов. С. 68–69.].

   Концепция социокультурной идентичности дает возможность выделить область исследования, где с наибольшей очевидностью можно наблюдать порождение стимулов к действию, выбор форм активности, проявление механизмов социальной организации в ситуациях взаимодействия между людьми. Понятие идентичности с точки зрения когнитивных процессов указывает на специфичность (индивидуальную, групповую) способа субъективной организации событий: как они переживаются, интерпретируются, оцениваются. С точки зрения социокультурного контекста (внешних по отношению к личности параметров) идентичность обусловливает особенности культурного оформления такой организации.
   Гораздо более сложная категория – этос культуры. Данный термин предложила Рут Бенедикт, отметив, что каждая культура имеет свою уникальную, неповторимую конфигурацию в пространстве и времени.

   Определение понятия
   Этос политической культуры можно интерпретировать как устойчивый ценностно-мотивационный стержень, преломляющийся в практическом поведении людей в сфере политики. В определенном смысле этос – это моральный и эстетический аспект политической культуры, ее оценочные элементы и тональность, конкретный политический стиль каждого народа.

   Именно политический этос является скрытым основанием политических установок людей по отношению к самим себе и к миру. Некоторые авторы подчеркивают близость понятий ценностной ориентации и этоса, однако гораздо важнее отметить их существенное различие. Оно состоит в том, что исследование ценностной ориентации подразумевает поиск внешним наблюдателем некой системы координат, с помощью которой с большим или меньшим приближением может быть описана оценочная структура любой культуры, тогда как изучение этоса связано со стремлением увидеть такую оценочную шкалу изнутри культуры, глазами этого члена культуры.

   Цитата и интерпретация
   Российский философ Георгий Гачев (1929–2008) широко использовал понятие этоса культуры в своих работах. Он определял этос как национальные образы мира – своеобразную национальную художественную логику и национальную гносеологию. Для понимания этоса культуры важно осознать, какой сеткой координат данный народ улавливает мир и, соответственно, какой космос в древнем смысле слова – как строй мира, миропорядок – выстраивается перед его очами [200 - См.: Гачев Г. Д. Национальные образы мира. М., 2000. С. 44.].

Виртуальный образ политической культуры в мировых каналах коммуникаций

   Этот детерминант политической культуры получил принципиальное значение для социокультурных исследований в связи с развитием информационной революции. В информационном обществе с появлением виртуального пространства и виртуального политического времени ведущую роль в развитии политических событий и процессов начинает играть символический мир виртуальных образов и имиджей политиков, партий, институтов, государства, политической культуры в целом.

   Определение понятия
   Виртуальный образ политической культуры – это сложное многосоставное явление, в котором спонтанно переплетаются реальные характеристики определенной культуры и искусственно сконструированные мифы, символы, стереотипы, призванные сформировать у мировой общественности положительное или, наоборот, негативное представление о данной политической культуре и обществе в целом. Отдельные составляющие виртуального образа культуры могут формироваться на базе спонтанных впечатлений, возникающих у представителей других стран и народов на основе публикаций в СМИ и художественной литературы. Однако главную роль в формировании виртуального образа культуры играют целенаправленные усилия политической элиты и профессиональных политтехнологов, нацеленные на создание позитивного имиджа страны с помощью трансляции символического капитала культуры в виртуальное пространство глобального мира.

   Если классическая политология рассматривала политическую культуру как совокупность политических ценностей, традиций и обычаев определенного общества, то постклассическая картина политического мира поставила вопрос о трансляции этих символов в виртуальное пространство в виде символического капитала национальной культуры.

   Цитата и интерпретация
   Французский философ и социолог Пьер Бурдьё (1930–2002) в символический капитал культуры включал коллективную память народа, общественные цели, проекты, культурные символы, духовную сферу социума [201 - См.: Бурдьё П. Практический смысл. СПб., 2001. С. 101–103.]. Символический капитал культуры основан на вере и признании тех миллионов людей, которые считают данный капитал ценным для себя и для других, и в этом смысле капитал культуры обладает реальной властью над умами. Важно отметить, что власть культуры обладает качеством кредита доверия: это власть, которую те, кто ей подчиняется, дают самой культуре (и тем, кто ее олицетворяет). Другими словами, символическая власть культуры существует лишь потому, что ей подчиняются миллионы людей, которые верят в ее ценности, принципы и традиции. П. Бурдьё сравнивал символический капитал культуры с харизмой политика: и то и другое держится на веровании и послушании и представляет собой «магическое могущество над группой» [202 - Бурдьё П. Социология политики. М., 1993. С. 209.].

   Появление и развитие сетевых информационных структур в глобализованном виртуальном пространстве заставило политологов по-новому посмотреть на проблему организации и защиты национального пространства культуры. Если в индустриальную эпоху культурная агрессия рассматривалась прежде всего как стремление разрушить памятники национальной культуры, то в информационном обществе основным средством давления на культуру стало установление контроля над информационным пространством этой культуры, управление мировоззрением и картиной мира целых народов.
   Символический капитал культуры является доверительной ценностью; он зависит от представлений, мнений и веры в него, поэтому особенно уязвим перед клеветой, подозрениями и обманом. Не случайно в информационном обществе именно капитал культуры оказался главным объектом информационной агрессии. Борьба за культурные ценности все чаще разворачивается в информационном поле, где сосредоточен передовой край постклассической политики. Основная идея информационной культурной агрессии в постклассическую эпоху заключается в том, чтобы навязать народам программируемый информационный образ мира, подчинив себе всю систему его управления. Если вчера для политологов особый интерес представляли политические институты, то сегодня в центре внимания находится картография человеческой души, символический капитал культуры, виртуальный мир символов и информационных потоков, в которых важно своевременно выявлять и разоблачать агрессивные разрушительные фантомы.
   Важное место в постклассических политических теориях начинает занимать идея культурного превосходства.

   Точка зрения известного ученого
   В концепции американского глобального лидерства, сформулированной Збигневом Бжезинским в одной из его последних крупных работ, среди четырех имеющих значение областей мировой власти называется и культура (наряду с военной сферой, экономикой и технологиями). Бжезинский постоянно объясняет, что культурное превосходство является недооцененным аспектом американской глобальной мощи. Однако, что бы там ни думали «некоторые» о своих эстетических ценностях, американская массовая культура излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи всего мира [203 - См.: Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1998. С. 36–38.].
   Действительно, в каналах коммуникаций американские телевизионные программы и фильмы занимают почти три четверти мирового рынка (хотя сам Бжезинский и пишет об их «некоторой примитивности»). Американская популярная музыка лидирует в хит-парадах, язык Интернета – английский. Соединенные Штаты превратились в Мекку для тех, кто стремится получить современное образование: выпускников американских университетов можно найти на всех континентах, почти в каждом правительстве. Стиль многих зарубежных демократических лидеров все больше походит на американский. В конце 1990-х гг. стремление копировать тактику отношений американских президентов с общественностью было хорошим тоном для многих политических лидеров «большой семерки». Все это, делает вывод Бжезинский, является условием установления «косвенной и на вид консенсуальной американской гегемонии» [204 - Там же. С. 39.].

   Какова же на самом деле роль культурного превосходства в информационном обществе и что такое символический капитал культуры в информационном пространстве глобального мира? Политическая история свидетельствует, что удержать пространство мировых империй с помощью одной только силы не удавалось. Недаром политологи оперируют таким понятием, как легитимность власти, под которой понимается идея добровольного признания большинством граждан существующей системы политического господства.

   Сравнительный анализ
   Римская империя обеспечивала свое геополитическое могущество не только посредством более совершенной, чем у других народов, военной системы, но и с помощью культурной гегемонии. Значительная притягательность римской культуры, развитые стандарты жизни, высокий статус римского гражданина в глазах чужестранцев обеспечивали особую геополитическую миссию империи.
   Императорский Китай был построен в целом на других идеях и принципах: здесь решающее значение имели эффективный бюрократический аппарат, система единой этнической принадлежности и только потом – военная организация. Однако власть в Китае также укрепляла систему имперского господства за счет сильно развитой идеи культурного превосходства.
   Британская империя, в Новое время господствовавшая на морях благодаря могучему флоту и развитию торговли с колониальными странами, опиралась в значительной мере на идею культурного самоутверждения английской нации.
   Советский Союз, возглавивший мировую систему социализма, в основу своего геополитического контроля над пространством положил идею господства передовой, как считалось, марксистской идеологии, впервые отказавшись от идеи прямого культурного превосходства. Возможно, это была одна из главных ошибок советских лидеров, ведь исчерпать запас идеологических аргументов значительно легче, чем резерв национального культурного творчества. Вероятно, поэтому предыдущие империи существовали веками, а СССР едва достиг 70-летнего рубежа.

   Все империи исчезали с политической карты мира, исчерпав свой символический капитал, т. е. утратив идею культурного (идеологического) превосходства. Культурная деградация, гедонизм элиты, неспособной поддерживать идею духовного превосходства, подтачивали стены мировых империй сильнее, чем полчища варваров или армии неприятелей. СССР пал без единого выстрела со стороны НАТО, добровольно признав идеологическое поражение в холодной войне.
   Холодная война стала первым сражением в мировой политической истории, когда в борьбе за пространство доминировали и определили победу не военные, а культурно-информационные технологии, целью которых было лишить противника символического капитала его власти над пространством. Оказалось, что овладеть территорией врага легче всего именно таким путем. Для этого достаточно духовно обезоружить элиту, заставить ее отказаться от национальных ценностей в пользу ложной политической идеологии. Тогда элита, превратившаяся в пятую колонну в тылу собственного народа, начнет сокрушать прежние святыни, высмеивать национальных кумиров, восхищаясь всем иностранным, высокомерно третируя исконно-почвенническую «отсталость». Народ будет дезориентирован, духовно сломлен, морально подавлен и сокрушен, а значит, защищать пространство родной цивилизации станет некому.
   Вопрос о символическом капитале культуры в информационном обществе – это вопрос о высоком престиже тех ценностей и принципов, вокруг которых организовано пространство культуры. Именно престиж капитала культуры заставляет и народ, живущий на этом пространстве, и все окружающие народы уважать сложившуюся в обществе систему политических отношений.
   Современная политическая история показала, что с развитием средств массовой коммуникации символический капитал культуры можно уничтожить в виртуальном пространстве, сформировав его негативный имидж в глазах мировой общественности. С помощью информационных технологий сегодня формируются представления о «прогрессивных» и «реакционных» политических ценностях и традициях, о «демократических» и «тоталитарных» странах и народах. Вот почему для любой политической культуры так важно утвердить свой позитивный символический капитал в информационном пространстве.

12.2. Типологии политических культур

При сопоставлении политических культур различных цивилизаций серьезную проблему представляет создание таких общих моделей, которые позволили бы проводить сравнение и интерпретацию, не внося опасных упрощений в сложную структуру цивилизационных феноменов. Западные политологи предпочитают выстраивать иерархию мировых политических культур, возводя западную (особенно американскую) модель в роль мирового эталона и даже общечеловеческой перспективы. Так, Г. Алмонд и С. Верба выделили четыре основных типа политической культуры (табл. 12.1).

Таблица 12.1. Типология политических культур Г. Алмонда и С. Вербы

   Однако введение в мир политических культур всеобщего эталона подразумевает культурный редукционизм (от лат. reductio – «возвращение назад, восстановление»), т. е. сведение всего культурного многообразия к единому шаблону. Разумеется, это обедняет политическое будущее человечества, в связи с чем в современной политологии начинает укрепляться концепция неиерархичностиполитических культур, признание самоценности политического разнообразия мира.

   Сравнительный анализ
   Опыт развития Японии, Китая, Южной Кореи, Гонконга и других стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) свидетельствует о том, что формы западной политической культуры не являются неизбежным следствием перехода к высокоразвитому обществу. Западный индивидуализм, светское образование, признание особой роли средних классов, защита прав человека и множество других ценностей, которые неотделимы от уклада жизни и культурных традиций северо-западной Европы и США, следует рассматривать как одну из возможных альтернатив перехода к постиндустриальному обществу, но не обязательно как более совершенную или более нравственную. В политических культурах сходные результаты могут достигаться различными способами, при этом каждая культура разрабатывает свою концепцию согласованности между правилами игры и политическими действиями, с одной стороны, и ожиданиями народа – с другой.

Классификация политических культур по цивилизационному признаку

   В политологии получила распространение классификация политических культур по цивилизационному признаку, т. е. в соответствии с тем типом цивилизации, к которому принадлежат народ и страна. Так, А. Тойнби выделил пять современных цивилизаций: западную, православно-славянскую, конфуцианско-буддийскую, индо-буддийскую, исламскую. В соответствии с такой дифференциацией обычно выделяют пять основных типов политических культур: конфуцианско-буддийскую, индо-буддийскую, исламскую, западную и православно-славянскую. В более широком смысле политические культуры можно разделить на восточные и западные.
   Западная цивилизация развивает такие ценности, как индивидуализм и мораль успеха, которые имеют глубокую культурно-историческую традицию. Эта цивилизация воспринимает человека как мерило всех вещей и проповедует антропоцентризм как принцип мироздания. Совсем по-другому рассматривают основания культуры восточные цивилизации. Восток представлен огромным количеством самых разных культурных традиций, но человек здесь никогда не ставил себя в центр мироздания, напротив, он с пиететом относился к гармонии Космоса и социума. Не права человека, а его обязанности являются главным предметом обсуждения всех восточных культур. Отсюда берут начало такие ценности восточной политики, как коллективизм и традиционализм.

   Сравнительный анализ
   Мусульманский Восток ярко демонстрирует выраженное влияние религии на все сферы общественной жизни. Духовная и светская власти здесь неразрывно слиты, поэтому и в бизнесе, и в политике соблюдение основных правил шариата считается обязательным. Ислам указывает человеку на его достаточно скромное место под небесами, здесь немыслимы антропоцентризм, психология господина и победителя. Мусульмане привыкли с доверием относиться к судьбе, ориентируясь на естественную природу вещей (ведь мир создан Аллахом, и все обязанности и ограничения налагаются Кораном).
   Конфуцианский Восток, т. е. страны АТР, показывает еще один тип восточного национального характера. Краеугольным камнем конфуцианской цивилизации является клановая солидарность и, как следствие, отсутствие личного индивидуализма, поэтому семья рассматривается как главная ячейка общества. Человек здесь живет и работает ради семьи и вместе с семьей. Клановая солидарность – могучая сила, которая сплачивает конфуцианские страны и рождает патриотизм, любовь к родине, желание трудиться во имя нее. Китайцы искренне верят, что все они произошли от одного предка, а японцы считают своего императора главой нации-семьи.
   Индийская культура, напротив, демонстрирует глубокий внутрирелигиозный плюрализм. Индуизм подразумевает множественность путей, истин и, следовательно, образов жизни, которые не исключают друг друга: аскеза соседствует с оргиастическими культами, утонченная метафизика – с колдовскими и магическими приемами, тренинг духа – с совершенствованием тела, культивация чувств – с воспитанием беспристрастного отношения к миру. Главные особенности индийского национального характера и темперамента связаны с концепцией реинкарнации (перевоплощения). Эта вера предопределила удивительную для европейского сознания неиндивидуалистичность. Индийцы не склонны придавать основополагающее значение собственной личности как таковой, поскольку она не более чем сменная одежда вечного «Я» – человеческой души, которая после смерти бренного тела способна переселиться в другое тело. Именно поэтому индийцы так терпимы к другим людям, к их мнениям, верованиям, политическим взглядам; проповедуют этику ненасилия, заботу о природе и окружающем мире.

   Российская культура, развиваясь на перекрестке Востока и Запада, создала особый, евразийский синтез политических ценностей и традиций. С восточной цивилизацией нас сближает приоритет коллективистских ценностей: в российской культуре явно довлеет приоритет общего над индивидуальным. При этом большие идеи и великие цели обладают в нашей культуре огромной притягательной силой: они способны мобилизовать общество на достижение великих целей (вспомним недавнее коммунистическое прошлое). Здесь мы уже говорим об особой морали общественного успеха, мессианстве, что в определенном смысле перекликается с западной культурой.
   Можно провести сравнительный анализ западных и восточных политических культур по семи основным критериям (табл. 12.2). Для этого, во‑первых, следует рассмотреть религиозную этику с точки зрения формируемых ею представлений об устройстве мироздания и социума, отношений религии и политики, власти и собственности. Этот критерий даст понимание механизмов общественного процесса в политической культуре. Во-вторых, необходимо сравнить базовые архетипы общественного сознания, что объяснит основные алгоритмы политических действий в разных культурах. В-третьих, интересно сравнить ценностные ориентации личности и общества в политике, чтобы увидеть глубинные мотивации людей разных цивилизаций. В-четвертых, важно понять отношение к традициям в политической культуре, что позволит осознать механизмы преемственности у разных народов. В-пятых, необходимо рассмотреть особенности менталитета, отношение человека к истине, процесс познания мира. Это чрезвычайно важно для понимания цивилизационных различий в способах освоения действительности. В-шестых, интересно сопоставить типы социокультурной идентичности человека политического, чтобы понять, как в разных цивилизациях люди отождествляют себя с культурой. Наконец, важно выяснить, чем отличаются этосы политических культур, чтобы понять различие ценностно-мотивационных основ каждой цивилизации.

   Таблица 12.2. Сравнительный анализ западных и восточных политических культур

Итак, очевидно, что по семи важнейшим критериям политические культуры Запада и Востока демонстрируют альтернативные способы освоения мира.

12.3. Конфуцианско-буддийская политическая культура

   Конфуцианско-буддийская цивилизация в последние десятилетия развивается невиданно быстрыми темпами, что не может не привлекать пристального внимания политологов к исследованию особенностей политических процессов, разворачивающихся в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).

   Прогнозы экспертов
   В период глобального экономического кризиса рост экономики Китая несколько замедлился. Однако, согласно прогнозам международных экспертов, к 2050 г. Китай станет самой мощной экономической державой планеты. Так, американская финансовая корпорация Goldman Sachs прогнозирует, что ВВП Китая в 2050 г. приблизится к отметке 50 трлн долл., тогда как ВВП США не будет достигать и 40 трлн. С этим прогнозом согласны и японские экономисты, которые опасаются конкуренции своих китайских соседей [205 - Источник: Прогнозы японских экспертов. URL: http://www.kontinent.org/article_rus_44ef5ee53d1bf.html (дата обращения: 01.03.2016).]. Все это позволило известному футурологу Джон Несбиту определить подъем Азии как самое важное явление в мире.

   Почему конфуцианско-буддийская политическая культура, перспективы которой всего столетие назад, в самом начале ХХ в., М. Вебер оценивал весьма низко, сумела раскрыть свой потенциал в эпоху глобализации и информационной революции?
   Духовный рельеф конфуцианско-буддийской цивилизации необыкновенно богат: здесь переплетается множество самобытных религий, включая буддизм махаяны, даосизм, легизм, синтоизм, шаманизм. Однако приоритет конфуцианско-буддийской духовной традиции очевиден. Именно конфуцианская этика сформировала в этом регионе основные традиции политической культуры. Япония, Южная Корея, Китай, Тайвань, Гонконг, Сингапур – эти страны являются наиболее яркими представителями конфуцианско-буддийской цивилизации. Каковы же наиболее значимые архетипы этой политической культуры?
   На протяжении двух с половиной тысячелетий этика конфуцианства побуждала всех членов общества быть последователями высшей мудрости, определяющей нормы справедливости, праведности и соответствия человека, какое бы место в общественной иерархии он ни занимал. Насколько это верно сегодня?
   Институт по изучению экономической культуры при Бостонском университете в течение трех лет проводил сравнительные исследования глобализации культуры в 10 странах, в том числе в Китае и Японии. Работа велась под руководством известных американских политологов Питера Бергера и Сэмюэля Хантингтона [206 - Подробнее см.: Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире / под ред. Питера Л. Бергера, Сэмюэля П. Хантингтона. М., 2004.]. Китайский ученый Яньсянь Янь, курировавший исследования в своей стране, подчеркивает, что культурная глобализация здесь носит «управляемый» характер, поскольку «партия власти» прикладывает немалые усилия, чтобы взять под контроль все факторы глобализации. Он особо отмечает приверженность ценностям конфуцианства среди современной деловой элиты Китая, которая культивирует особый тип «конфуцианского торговца» [207 - См.: Яньсянь Янь. Управляемая глобализация. Государственная власть и изменения в культуре Китая // Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире. С. 28.]. Эти люди могут внешне придерживаться западных стандартов одежды, но остаются верны конфуцианским традициям в личной и деловой жизни.

   Цитата
   Известный китайский бизнесмен Чжень Тяньшен из Пекина подчеркивает: «Неправильно определять «конфуцианского торговца» просто как ученого, который стал бизнесменом. Владение культурой само по себе никого не может сделать «конфуцианским торговцем». Гораздо важнее, чтобы поведение человека соответствовало конфуцианским нормам поведения и морали, таким, как доброжелательность, справедливость, благопристойность, рассудительность и искренность» [208 - Яньсянь Янь. Управляемая глобализация. С. 32.].

   Одной из главных причин нежелания китайской деловой элиты вестернизироваться американские исследователи называют то, что китайские методы ведения дел и китайский менталитет помогают бизнесменам выжить и преуспеть в собственной стране. Весьма показательно, например, что китайский исполнительный директор филиала американской компании «Майкрософт» в Пекине госпожа Ву уволилась с работы, поскольку считала, что некоторые стратегии этой американской фирмы, использованные в ходе конкурентной борьбы с китайскими компаниями, были безнравственны, а следовательно, недопустимы. Разрываясь между профессиональным и гражданским долгом, госпожа Ву выразила свой протест тем, что решила уйти. «Прежде всего, – сказала она, – я китаянка» [209 - Яньсянь Янь. Указ. соч. С. 29.].

   Социологические исследования
   Весьма интересны данные института социологии Народного университета в Пекине, проводившего широкомасштабные исследования в 13 провинциях и городах Китая, где было опрошено более 1800 человек, представлявших практически все социальные слои и группы. Из 14 основных качеств современной личности положительную оценку респондентов получили восемь: совесть, преданность и сыновняя почтительность, гуманность, интеллект, трудолюбие и бережливость, рыцарство, приверженность середине – интересно, что все они относятся к конфуцианской системе ценностей. Далее в порядке убывания находятся прагматизм, утилитаризм, личные достоинства (частная мораль), повиновение, завистливость, лживость.
   Как показывают исследования, китайские молодые люди сегодня настроены более националистически, чем их сверстники в середине ХХ в., хотя многие из них владеют английским языком, пользуются Интернетом и охотно пьют кока-колу. Даже наиболее урбанизированная часть китайской молодежи, которая разделяет такие западные ценности, как личная свобода, независимость, и предпочитает учиться за границей, негативно относится к американской культуре. Откровенно антиамериканская книга, написанная несколькими молодыми китайскими авторами, – «Китай, который может сказать «нет» – стала бестселлером среди молодежи [210 - См.: Яньсянь Янь. Указ. соч. С. 44–46.].

   Итак, очевидно, что большинство китайцев по-прежнему разделяют традиционные конфуцианские ценности и строят свое социальное поведение в соответствии с ними, хотя глобализация усилила националистические настроения среди китайцев, обострила их социокультурную идентичность. Если обратиться к Японии, то здесь мы увидим во многом похожую картину.

   Точка зрения известных ученых
   Бывший премьер-министр Японии Ясухиро Накасонэ и группа его единомышленников – экономистов, политологов, социологов – в книге «После холодной войны» отмечают приверженность современных японцев традициям национальной культуры: бережно сохраняемые коллективистские ценности конфуцианства, синтоизма и буддизма стали неотъемлемой частью современной демократической системы «адаптирующегося коллективизма» в Японии.
   Тамоцу Аоки, проводивший исследования глобализации японской культуры в рамках проекта Бостонского университета, подчеркивает, что традиционная для Японии деловая культура, основанная на принципах пожизненной занятости и карьерного роста по принципу старшинства, не только не исчезает под воздействием глобализации, но, напротив, становится частью конкурентной стратегии японских фирм и предметом их особой гордости. Благодаря сохранению японских традиций управления удается неуклонно повышать качество рабочей силы, делая возможным длительное обучение; кроме того, такая система увеличивает лояльность служащего к компании [211 - См.: Тамоцу Аоки. Некоторые аспекты глобализации в современной Японии // Многоликая глобализация. С. 90–91.].
   Интересно отметить, что в последнее время все большее распространение в Азии получают появившиеся в 1980-е гг. японские комиксы, мультфильмы и театральные постановки (мелодрамы и «мыльные оперы»). На конфуцианском Востоке они считаются более «реалистичными», чем европейские или американские, и потому пользуются огромной популярностью [212 - Там же. С. 85.].

   Таким образом, Япония, подобно Китаю, активно использует процессы глобализации для укрепления своего позитивного имиджа и продвижения национального продукта. Появились даже идеологи «азиатского превосходства», призывающие страны АТР отойти от «порочной практики западничества» и обратить особое внимание на возрождение «азиатской Азии» в противовес западному индивидуализму. Современные восточноазиатские лидеры совмещают передовые технологии со стоическим упорством и трудолюбием, чему не в малой степени они обязаны этике конфуцианства. Вопрос о том, каким образом это древнейшее философское учение способствует возникновению «тихоокеанского чуда», по-прежнему является предметом научных дискуссий.
   Конфуцианство, и это в первую очередь следует подчеркнуть, представляет собой систему ценностей, регулирующих отношения людей. Требования конфуцианской этики носят универсальный характер, обязательный для всех, ведь высшим мерилом выступает Небо. Политическая культура конфуцианской цивилизации выстроена в иерархическую совокупность норм политической мудрости и этики, где установлена субординация системы ценностей и добродетелей, ориентированных на тот же высший эталон – Небо.
   Конфуцианские духовные ценности изложены в четырех основных произведениях: «Беседы и суждения», «Великое учение», «Учение о середине», «Мэн-цзы».
   Основанное на конфуцианской этике общество управляется в соответствии с принципами пяти отношений: отца и сына, старшего брата и младшего брата, мужа и жены, императора и подданного, двух друзей. Согласно этим принципам отец должен относиться к сыну доброжелательно, а сыновья к отцу – с сыновней почтительностью; старший брат должен относиться к младшему с добротой, а младший брат к старшему – с уважением; муж должен относиться к жене справедливо, а жена к мужу – услужливо; правитель должен относиться к подданным благожелательно, а подданные к правителю – с верностью. Более двух тысяч лет этот свод этических правил имеет для конфуцианско-буддийской цивилизации такое же значение, как заповеди христиан, в чем проявляется последовательный традиционализм политической культуры данной цивилизации.
   Приверженность канонам является одной из важных черт политического процесса, которая во многом стабилизирует его. Если политик, обращаясь к аудитории, использует в качестве аргумента исторический факт, концепцию древнего философа или аналогию с прошлым, он неизменно встречает благосклонный прием слушателей, ибо ссылка на гу (древность) есть главный политический аргумент. Понятие гу никогда не ограничивалось временными рамками, поскольку политика и история всегда были тесно связаны. Политические цели в каждую историческую эпоху требуют новых аргументов, поэтому расширение рамок древности непрерывно продолжается. Все это позволяет сделать вывод о том, что древность прочно вошла в политическую культуру как основание института политической традиции.
   В сильном централизованном государстве политические лидеры возносятся очень высоко, почти обожествляются.

   Цитата
   «Отношения между высшими и низшими, – гласит конфуцианская мудрость, – подобны отношениям между ветром и травой: трава должна склониться, когда подует ветер». Дух покорности по-своему культивирует и буддизм. На страницах «Дхаммапады» возникает образ совершенного человека, покорного старшим и правителям: «Я называю брахманом того, кто, не будучи виноватым, сносит упреки, наказания, заточение, у кого терпение – сила, а сила – войско» [213 - Книга правителя области Шан. М., 1993. С. 212.].

   Послушание и покорность, культивируемые веками, выработали определенный тип человека политического: он законопослушен, предан, исполнителен, дисциплинирован и почтителен. Личная преданность в этой культуре значит гораздо больше, чем, например, партийные вопросы. Г. Алмонд и С. Верба называют политическую культуру подобного типа подданнической. Однако не покорность и послушание являются ключевыми в определении политической культуры конфуцианско-буддийского типа. Данная духовно-религиозная традиция содержит достаточно сильные импульсы к практическому действию: слишком настойчиво в этой культуре звучит мотив усовершенствования земной жизни. Лояльность, спокойствие, гармония, коллективизм – вот наиболее важные ценности политической культуры в конфуцианско-буддийской духовно-религиозной традиции. Здесь, с одной стороны, торжествуют долг, обязанность, иерархия, подчинение личности общественным интересам, а с другой – право защищать все эти ценности, даже опираясь на насилие. Если попытаться определить суть одной фразой, то политическую культуру данного типа можно назвать культурой консенсуса и долга.
   В конфуцианско-буддийской цивилизации политическая стабильность во многом связана с высокой внутренней гомогенностью политической культуры. Исторически эта черта сформировалась благодаря значительной этнокультурной однородности населения, что помогает поддерживать высокий уровень национальной самоиндентификации и национального самосознания. Такую цивилизацию сформировали глубокие традиции внутриэтнической солидарности: чувство принадлежности к древней культуре и сегодня является условием самоуважения и идентичности для народов в Восточной Азии.

   Пример
   Согласно представлениям китайцев, все они находятся в родственных отношениях друг с другом. В течение многих тысячелетий китайцы жили в одном и том же географическом ареале, и у них, естественно, сложилось убеждение, что они происходят от одного предка, находятся между собой в кровнородственной связи. Если семья для китайца – государство в миниатюре, то государство – это большая семья. Каждый человек на протяжении жизни обязан проявлять лояльность по отношению к семье в самом широком смысле: к соседям, друзьям, соученикам, землякам. Вплоть до настоящего времени эти отношения играют определяющую роль в китайских общинах по всему миру: влияют на служебную карьеру и формирование чиновничьего аппарата, на парламентские выборы и занятие бизнесом. Семейный коллективизм выступает ярким антиподом западному индивидуализму, окрашивая в теплые тона межличностную культуру общения в конфуцианско-буддийской цивилизации.

   В большинстве стран АТР сегодня принят официальный курс на строительство «эпохи культуры» как феномена современной цивилизации. Политологи сталкиваются с любопытным парадоксом: чем более открытыми миру становятся «азиатские тигры», тем большую роль в их политической культуре начинают играть традиционные конфуцианско-буддийские ценности. Интерес в этом отношении представляет деятельность китайского «Фонда Конфуция», общественной организации, которая занимается исследованием роли конфуцианства в модернизации Китая, а также толкованием основных конфуцианских понятий адекватно современности.

   Цитата и интерпретация
   Известный китайский философ Фэн Юлань так интерпретирует положения конфуцианского канонического текста «Ши Цзин»: «Хотя Чжоу и старое царство, его судьба нова. Сегодня Китай – это и есть старое царство, и у него новая судьба; новая судьба – это модернизация. Я стараюсь сохранить единство и индивидуальность старого царства, одновременно способствуя осуществлению новой судьбы. Представители правого крыла поддерживают мое стремление сохранить единство и индивидуальность древнего царства и порицают мои усилия, способствующие осуществлению модернизации; представители левого крыла приветствуют мое стремление помочь модернизации и порицают меня за усилия по поддержанию единства и индивидуальности старого царства. Я понимаю их доводы, принимаю их похвалу и хулу. Похвала и хула взаимоисчезают, я продолжаю идти вперед в соответствии со своими суждениями» [214 - Фэн Юлань. Краткая история китайской философии. М., 1998. С. 21.].

   В приведенном отрывке достаточно точно нарисована картина современного конфуцианско-буддийского образа мира, раскрыт этос конфуцианско-буддийской политической культуры, ее «путь золотой середины». Такая картина мира строится на основе традиционных конфуцианских добродетелей, которые составляют ее ценностно-мотивационный стержень и одновременно являются руководством к действию для гармоничного конфуцианского человека в условиях глобализации. Модернизация таких традиционных ценностей, как совесть, преданность, сыновняя почтительность, гуманность, интеллект, трудолюбие, бережливость, рыцарство, приверженность середине, коллективизм, означает также новый тип конфуцианской демократии и конфуцианского капитализма.

12.4. Исламская политическая культура

   Бурный рост исламского мира от Магриба до Пакистана в XXI в. вызывает тревогу и озабоченность на Западе. С большой долей иронии восточные политики говорят о том, что в Европе и Америке развивается паранойя по поводу ислама – «силы зла и страха, угрозы христианской цивилизации».

   Цитата и интерпретация
   Известный французский политолог Доминик Муази полагает, что сегодня мир столкнулся с феноменом «конфликта эмоций»: западный мир погружен в атмосферу страха, мусульмане превратились в заложников культуры унижения, в то время как Азия по большей части культивирует надежду. По его мнению, культура унижения сплотила мусульманский мир вокруг его наиболее радикальных элементов и породила культуру ненависти. От смертоносного столкновения страха и ненависти выигрывают в первую очередь оставшиеся в стороне представители «культуры надежды» – страны АТР. Муази полагает, что необходимо переломить ситуацию: вселить в мусульманские общества такое чувство надежды и веру в прогресс, чтобы гнев и отчаяние не бросали людей в объятия радикалов [215 - См.: Муази Д. Конфликт эмоций. Страх, унижение, надежда и новый мировой порядок // Россия в глобальной политике. 2007. № 1. Т. 5. С. 13.].
   Однако эти разумные советы остаются на бумаге, а в реальном политическом мире бушуют страсти и льется кровь. Уже несколько лет продолжается военное противостояние между западным и исламским миром, особенно острое в Афганистане, Ираке, Ливии. Появление так называемого Исламского государства Ирака и Леванта, запрещенной в России международной исламистской террористической организации, действующей по большей части на территории Сирии и Ирака, только усилило военные конфликты. Во многих странах мира, как и в России, организация ИГИЛ признана экстремистской, а ее деятельность запрещена.

   Можно ли сегодня вслед за западными политологами утверждать, что ненависть и агрессивность являются характерными чертами мусульманской политической культуры? Или правы те мусульманские политики, которые с высоких международных трибун утверждают прямо противоположное, когда говорят, что экстремизм не имеет ничего общего с ценностями ислама, духовные основы которого заключаются в высоких нравственных устоях? Чтобы понять это, обратимся к Корану – священной книге мусульман.
   Ислам, если следовать буквальному переводу этого понятия, означает предание себя Богу, покорность. Догматика ислама проста: она включает в себя веру в единого Бога – Аллаха, в его ангелов, в священные книги, пророков, в Судный день, предопределение. Вера в Аллаха составляет основу мусульманского вероучения. Идея монотеизма, т. е. единственности Аллаха, проходит через все 114 сур (глав) Корана. Это отражено в начале краткой формулы исламского «символа веры» (шаха́да): «Нет никакого божества, кроме Аллаха…».
   Итак, последовательный монотеизм – абсолютный и благодатный принцип ислама. Аллах – всесильный владыка мира: «Он – первый и последний, явный и тайный, и Он о всякой вещи знающ» (53:3). Все зависит от Аллаха, но сам Аллах не зависит ни от чего. Будучи абсолютным, он является богом истины, справедливости и милосердия, поэтому только он может быть покровителем человека, его опорой и надеждой. Правоверный мусульманин начинает всякое дело с изъявления полнейшей покорности Аллаху: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!»
   Идея единого Бога и принцип полной покорности указывают человеку на его достаточно скромное место в мире. Мусульманская религия не предусматривает идеи богоподобия человека и с самого начала отсекает его претензии на абсолютность. Одновременно исламская культура учит с доверием относиться к судьбе, тем самым предостерегая человека от психологии господина и победителя. Она учит политиков ограничивать властные устремления пределами возможного: для мусульманина такие пределы, с одной стороны, заключены в природе вещей, как они созданы Аллахом, а с другой – указаны ему Аллахом непосредственно через обязанности и ограничения, которые налагаются Кораном.
   Политическая сила ислама – в его близости к сознанию рядового обывателя. Этика ислама проста. От обычного гражданина она прежде всего требует повиновения политическим лидерам: «Слушать и исполнять повеление властей – долг мусульманина, независимо от того, нравится это ему или не нравится». Здесь нет мотива политического переустройства общественной жизни. Когда Мухаммед говорит: «Худшие из ваших правителей те, которых вы ненавидите, а они ненавидят вас и которых вы проклинаете, а они проклинают вас», – он тут же добавляет, что и таких плохих правителей не следует свергать, ибо их власть от Аллаха [216 - См.: Хадис Муслима // Всемирное писание. Сравнительная онтология священных текстов. М., 1995. С. 555–557.]. Государственная власть священна – этот мотив последовательно утверждает сакральность исламской политический культуры.
   Универсальный горизонт религиозного мышления предопределил универсальность и политического мышления мусульман. В Коране единство Бога является гарантией гармонии мира, и наоборот, гармония мира есть свидетельство единства Бога. Аллах един, а из этого непреложно следует, что единым должно быть и человеческое сообщество, поскольку оно связано с Аллахом. Другими словами, истинная религия – это религия всех народов.

   Цитата
   Пророк Мухаммед так интерпретировал известную религиозную историю и место Корана в ней: Аллах создал всех из одного человека, и у людей первоначально была одна вера. Однако затем с умножением человеческого рода и его разделением на различные народы начались религиозные споры, вследствие чего первоначальная вера замутнилась, возникли многообразные заблуждения. Тогда Бог, чтобы вернуть людей к первоначальной истинной вере, стал прибегать к помощи посланников: «Мы отправили к каждому народу посланника: «Поклоняйтесь Аллаху и сторонитесь язычества». Были среди них те, кого Аллах повел прямым путем, а были те, кому оказалось суждено заблуждение. Идите же по земле и посмотрите, каков был конец считающих ложью!» (16:38). Таким образом, Мухаммед не рассматривает Коран в качестве единственного откровения, ведь священные книги других народов – тоже от Бога, но только они со временем были искажены: «Ниспослал Он тебе писание в истине, подтверждая истинность того, что ниспослано до него. И ниспослал он Тору и Евангелие раньше в руководство для людей…» (3:3–2). Преимущество Корана – в его первозданной чистоте, ибо он получен Мухаммедом непосредственно от Аллаха и потому свободен от человеческих интерпретаций.

   В. С. Соловьев в работе «Магомет: его жизнь и религиозное учение» подчеркивал, что миссия ислама не ограничивается национальными целями. Она мыслится гораздо шире, связана с высшей всемирной истиной, поэтому мусульманская политическая культура обладает мощным потенциалом надэтнического мышления. Это универсальная, имперская культура, а сами мусульмане понимают свою цивилизационную миссию как всемирную, ибо убеждены в том, что духовно-нравственные постулаты ислама приемлемы для всего человечества. Вот почему в мусульманской политической культуре отсутствует национализм в его современном понимании. Несомненно, это важное явление в истории мировой цивилизации, свидетельствующее о высоком гуманистическом потенциале мусульманской традиции, который еще предстоит в полной мере раскрыть. Политическая культура ислама содержит идею единства человеческой истории, планетарного бытия и мышления через единение религий и культур.
   Однако, отстаивая гуманистическую направленность мусульманской политической культуры, нельзя обойти вниманием весьма важное противоречие, касающееся понимания тех путей, которые ведут к универсальному единству всего мусульманского мира. Пророк Мухаммед был убежден, что решающее значение в распространении веры принадлежит проповеди, духовному воздействию на человеческие сердца. Но как воздействовать на тех, для кого божественное откровение не обладает достаточной истинностью?

   Цитата и интерпретация
   В Коране обосновывается возможность священной войны как войны за веру, если она навязывается обстоятельствами жизни во враждебном окружении: «И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте – поистине, Аллах не любит преступающих! И сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения, а (вся) религия будет принадлежать Аллаху» (2:186, 189). Однако священная война ставит целью не обратить в веру, а привести к покорности, ибо принятие веры – дело добровольное. Мухаммед находит два основных аргумента в пользу священной войны.
   Во-первых, добродетель веры выше порока убийства: «ведь соблазн хуже, чем убиение!» (2:187).
   Во-вторых, смерть за веру прекрасна не тем, что она прерывает земную жизнь, которая и без того является бренной, а тем, что открывает ворота вечности: «И сказали они: «Господи наш! Почему предписал Ты нам сражение? Если бы Ты отложил нам до близкого срока?» Скажи: «Пользование здешней жизнью – недолго, а последняя жизнь – лучше для того, кто не боялся, и не будете вы обижены ни на финиковую плеву» (4:77).
   Конечно, можно согласиться с теми исследователями, которые подчеркивают, что идея священной войны уязвима как с теоретической, так и с практической точки зрения и, разумеется, отнюдь не гуманна: войну невозможно удержать на высоте служения вере, полностью очистив от других мотивов. Даже в войнах, которые вел Мухаммед, немаловажную роль играла добыча, а сам он по крайней мере в одном случае был инициатором убийства из чувства личной мести (после битвы при Бадре) [217 - См.: Гусейнов А. А. Великие моралисты. М.: Республика, 1995. С. 133.].

   Итак, мотив завоевания присутствует в политической культуре ислама, но является не определяющим, а скорее подчиненным. Наличие такого мотива не может служить основанием для характеристики мусульманской культурной традиции как завоевательной, негуманистической, ведь мы не лишаем гуманистического статуса западную цивилизацию, которая вела крестовые походы за веру. Современные исламские философы и политологи пытаются модернизировать исламскую культуру в духе усиления ее гуманистического потенциала, справедливо полагая, что это способно активизировать творческие силы народа. Чтобы увидеть, как стремительно меняется мусульманское сознание, буквально на наших глазах разрушая привычные стереотипы о политической сфере этой цивилизации, достаточно внимательно всмотреться в жизнь современного исламского мира.

   Пример
   Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) – самое молодое исламское государство, созданное более полувека назад. Здесь ислам как религия и шариат как закон слиты воедино, тем не менее перед нами динамично развивающееся современное общество, которое шаг за шагом накапливает демократический потенциал. Коренной житель Эмиратов с самого рождения защищен целым рядом законов. Например, собственниками земли, как и собственниками недвижимости, могут быть только арабы. Независимо от того, насколько богаты или могущественны иностранцы, они вправе лишь арендовать недвижимость, снимать или пользоваться временно, но хозяевами земли не станут никогда. Аналогичная картина в сфере бизнеса, где 51 % акций фирмы неизменно остается за местными жителями. Еще один яркий пример – Дубайская инвестиционная компания, 25 % акций которой принадлежит правительству, 25 % – шейхам, 50 % – народу. Таков закон, который нельзя не назвать демократическим.
   В ОАЭ участвовать в акционировании предприятий могут только местные жители. Были случаи, когда иностранцы пытались скупать акции через подставных лиц, но, как только власти об этом узнавали, с коренным жителем весьма сурово расправлялись: он бесследно исчезал. Так современные демократические законы сочетаются здесь с весьма суровыми древними традициями шариата. Возможно, подобная суровость к нарушителям закона способна шокировать европейцев, ратующих за соблюдение прав человека. Но где в Европе мы можем оставить открытым автомобиль с вещами, не запереть двери дома и спокойно уйти на весь день? Здесь, в Эмиратах, это обычная практика. Преступление – исключительное событие, и совершается оно, как правило, приезжими.
   Заслуживает внимания законотворческая практика. К адвокату жители Эмиратов обращаются не тогда, когда случилось непоправимое, а для решения обычных дел, ибо закон и право в представлении мусульманина приоритетны. Другими словами, на наших глазах в мусульманском мире формируется высокая современная правовая культура. Мусульманское государство охраняет граждан не только от ненасытных представителей внешнего мира, но и от алчных сограждан. Например, собственник не вправе сдать принадлежащую ему недвижимость на срок более чем 25 лет. Можно сколько угодно говорить о силе денег, полученных от продажи нефти, – не это главное! Сколько примеров знает история, когда гораздо меньшие объемы денег приносили не благополучие, а разрушение. Так богатый процветающий Рим пал когда-то под натиском нищих варваров. Благополучие в Эмиратах построено не на могуществе денег, а на силе исламских традиций, органично развивающихся под влиянием современности.
   Весьма интересно обстоит дело и с сословными перегородками. Шейхи, обладатели огромных и демонстрируемых состояний, на личные средства строят дороги, больницы, создают систему озеленения и даже устраивают своеобразные состязания, где пытаются превзойти друг друга, делая дорогие подарки собственному народу: один построил госпиталь, другой создал аквапарк, третий открыл бассейн. Небоскребы, парки, современные автострады, торговые центры – все это утопает в зелени, в цветении садов, все открыто каждому жителю Эмиратов. Дубай, Шарджа – города, выросшие на песке, превращенные в цветущие оазисы руками человека.
   В Эмиратах особенно очевидно, что культ природы органично присущ исламской цивилизации: современная подвижническая деятельность по формированию здоровой городской экологии благотворным образом смыкается с нравственными принципами религии и становится императивом политической деятельности для правителей. В этом тоже можно увидеть современное прочтение демократической традиции.
   Комфорт и покой, необыкновенная чистота на улицах и в общественных местах – все это поражает приезжих из разных стран. Еще больше поражает то, что делается все это на личные средства шейхов. Современная культура демократического управления смогла развиться здесь в рамках монархии благодаря национальным традициям ислама. Шейхи воспитаны в русле исламской этики, которая не знает высоких абстракций и отвлеченных рассуждений о высоком и низком. Этика ислама – это этика конкретных норм, она сугубо практична, интересуется не мотивами поведения, а конкретными поступками людей. Ислам не отделяет религиозную жизнь от мирской, поэтому добрый и справедливый поступок так же свят, как молитва.

   Таким образом, современный опыт исламских государств свидетельствует о том, что мусульманская культура способна накапливать и развивать демократический потенциал, формируя особый тип восточного демократического политического режима. Этому феномену трудно подобрать адекватное название из политического словаря – уж слишком необычны на Востоке политические формы и структуры! Пожалуй, можно вспомнить только одно классическое произведение, в котором речь идет о похожем политическом режиме. Это книга русского мыслителя И. Л. Солоневича (1891–1953) «Народная монархия» (1951), в которой обосновывается возможная идеальная судьба России. Исламская арабская культура продемонстрировала творческую способность к развитию именно такого политического режима – народной монархии.
   В мусульманском мире сегодня много говорят и пишут об исламском возрождении. Последователи ислама в разных странах уверены в том, что исламский путь развития – это путь справедливости и мира, доброты и терпимости, уважения и любви к ближнему. Особенно важно поддерживать миролюбивый диалог с исламским миром в тех странах, где мусульмане составляют значительную долю населения. К числу таких стран относится и Россия. Исламский фактор, неизменно присутствовавший в российской внешней политике, сегодня становится особенно значимым.
   Когда западные политики пугают мировое сообщество жупелом исламского фундаментализма, отождествляя его с исламской культурой, за этим следует видеть откровенную идеологическую подоплеку, ведь фундаментализм как концепция существует в каждой религии. Стоит напомнить, что этот термин возник в христианской среде и характеризовал учение, требовавшее от своих последователей укрепления веры в традиционные догматы христианства. Нельзя отождествлять фундаменталистские концепции с культурой цивилизации – это новое варварство, которое неминуемо ведет к столкновению цивилизаций по С. Хантингтону.

   Пример
   Сегодня мусульманские страны в рамках регионального проекта ЮНЕСКО «План Аравия» ведут большую работу по популяризации во всем мире знаний об арабской культуре, занимаются развитием диалога между государствами Арабского Востока и другими политическими культурами. Разворачиваются интересные проекты по преподаванию исламской истории и культуры в школах и вузах немусульманских стран, в интернет-изданиях появились публикации на разных языках об истинной гуманистической миссии исламской цивилизации. Подобные шаги призваны улучшить имидж мусульманской культуры в глазах мирового сообщества и способствовать позитивному восприятию ислама в мире. В 2014 г. в Российской государственной библиотеке в рамках «Плана Аравия» состоялся круглый стол «Вклад арабской культуры во Всемирное наследие ЮНЕСКО», была проведена презентация художественного альбома-каталога, посвященного вкладу стран – членов Лиги арабских государств во Всемирное наследие ЮНЕСКО (совместно с Международной ассоциацией «Природа и творчество») [218 - См. официальный сайт РГБ. URL: http://www.rsl.ru/ru/s7/programme/2014/december (дата обращения: 21.03.2016).].

   Исламская культура никому не угрожает, так же как и любая другая современная мировая культура. Бороться необходимо с международным терроризмом, а не с цивилизацией. Язык каждой культуры – это язык мира и сотрудничества, а потому его необходимо сохранять и беречь.

12.5. Индо-буддийская политическая культура

   Долгое время индо-буддийская политическая культура привлекала политологов других стран и народов исключительно своей изысканной восточной экзотикой. Однако в последние годы не меньший интерес исследователей вызывает неожиданный успех Индии в области развития высоких технологий, в частности появление индийской «кремниевой долины», а также быстрые темпы роста экономики. Согласно прогнозам международных экспертов, к 2050 г. Индия окажется мировым лидером по численности населения, а по абсолютным размерам ВВП будет превосходить США в полтора раза [219 - Источник: Прогнозы японских экспертов. URL: http://www.kontinent.org/article_rus_44ef5ee53d1bf.html (дата обращения: 01.11.2015).].
   Какие факторы генерируют успешное развитие индо-буддийской цивилизации, ведь еще совсем недавно Индия входила в число беднейших стран мира? В чем секрет успеха индо-буддийской политической культуры? Ответить на эти вопросы непросто: индо-буддийская цивилизация поражает исследователей многогранностью и духовным богатством культуры.

   Цитата и интерпретация
   Известный индийский писатель М. Менон утверждал, что индо-буддийскую цивилизацию формировали два потока, которые шли навстречу друг другу: один поток – чувственный, другой – умственный; один – поток формы, другой – поток мысли. «Они сходились и расходились и снова сходились. Один был дравидским, а другой арийским. Один достиг своего апогея в форме танцующего бога Натараджа, символа космического танца динамичной Вселенной. Другой поднялся до абстрактной концепции монизма в адваите Шанкары. Один создал музыку и танец, живопись и скульптуру, короче говоря, звуки, виды и запахи цивилизации. Другой же создал мир интеллекта – индийскую философию, мышление» [220 - Менон М. С. М. Два потока индийской цивилизации // Индия. Перспективы. 1998. № 9. С. 25.].

   Сфера современной политической культуры Индии имеет множество граней, она необычайно глубока, поскольку тесно связана с самыми разными уровнями пестрого, часто противоречивого культурного и религиозного мира страны. Именно религия в этой цивилизации испокон века была призвана укреплять и освещать политическую деятельность. Политик в Индии никогда не добивался успеха, если не опирался на национальную религиозную и культурную традицию. Деятельность каждого крупного проповедника непременно получала и сильный политический резонанс. Политическую культуру индо-буддийской цивилизации с полным основанием можно назвать сакральной.
   Мировоззрение индийцев необычно, даже загадочно, ибо в этой культуре смещена привычная для европейца черта между жизнью и смертью. Мистическая направленность индуистского сознания отчасти объясняется религией, отчасти – природным ландшафтом и историей. Волею судеб географическое положение Индии оказалось исключительно благоприятным: щедрая природа обеспечила все условия для духовного развития людей. Океан и Гималаи защищали от иноземных вторжений. Природа в изобилии предоставляла пищу, поэтому человек был избавлен от тяжкого труда и борьбы за существование. Когда нет необходимости тратить много усилий на удовлетворение физических потребностей, человек начинает думать о более возвышенных материях. Возможно, расслабляющий климат склонил индийцев к покою и уединению.
   Индуизм, основная религия Индии, уходит корнями в глубочайшую древность. Первые священные книги – сборники гимнов (веды) появились более трех тысяч лет назад. Самая древняя из них – Ригведа, или «Веда гимнов». Эти гимны пелись во время жертвоприношений с целью умилостивить богов и природу.

   Цитата
   Великий индийский писатель, поэт и общественный деятель Рабиндранат Тагор (1861–1941) в предисловии к изданию избранных индийских священных текстов писал: «Быть может, самое сильное впечатление, охватывающее читателя собранных здесь гимнов, это то, что они совсем не похожи на заповеди… Скорее, это поэтическое свидетельство коллективного отклика народа на чудо и трепет бытия. Народ с сильным и нерафинированным воображением пробудился на самой заре цивилизации с чувством неисчерпаемой тайны, заложенной в жизни. Это была простая вера, приписывающая божественность каждой силе природы, но в то же время вера мужественная и радостная, в которой страх перед богами был уравновешен доверием к ним, в которой чувство тайны только прибавляло очарования жизни, не придавливая ее своей тяжестью» [221 - Цит. по: Открытие Индии. Философские и эстетические воззрения в Индии XX века. М., 1987. С. 121.].

   Ученые подчеркивают, что индуизм не является единой религией, особенно если подходить к нему с традиционными западными критериями. Индийское представление о божественном не имеет в виду могущественного небесного Творца, господствующего над миром; это скорее представление о принципе, господствующем изнутри. Большинство современных индийских ученых, рассуждая о тайнах и происхождении Вселенной, об огромных скрытых силах Космоса, стараются избегать употребления слова бог, однако признают идею трансцендентальной воли, мирового разума, идею эволюции.

   Цитата и интерпретация
   Примерно таким было представление о Боге у Альберта Эйнштейна. Он писал: «Моя религия состоит из скромного восхищения безграничным превосходящим духом, проявляющим себя в мельчайших деталях, которые мы способны воспринимать своими слабыми умами. То глубокое эмоциональное убеждение в присутствии все превосходящей логической силы, проявляющей себя в необъяснимой Вселенной, и является моей идеей о Боге» [222 - Einstein A. The World As I See It. Filiquarian Publishing, 2006. P. 21.].

   Однако если в своем логическом движении индийская мысль выходит из формы в бесформенность, то в реальном мире она торжествует и процветает в изобилии форм. Антропоморфизм является естественным для поэтов и еще более естественным для простых индусов, которые хотят ублажать своего бога, поклоняться ему, не задумываясь над его характером.

   Пример
   Большинство индусов принадлежит к пураническому индуизму, разрешающему идолопоклонство. Политологи с удивлением отмечают, что даже программисты из Бангалора (индийской «кремниевой долины») традиционно поклоняются предметам своей деятельности – компьютерным терминалам, которые украшаются гирляндами цветов и курильницами с благовониями. Менеджеры индийских компаний поощряют антропоморфизм в поведении персонала, поскольку это делает людей счастливыми.

   Исследователи подтверждают высокую степень социокультурной идентификации индийцев с национальной культурой и отмечают, что стремление следовать традиции распространено даже в среде бизнес-элиты и интеллектуалов. Как подчеркивают бизнесмены, специализирующиеся на производстве программного обеспечения, они хотят в культурном смысле оставаться индийцами, что не мешает им добиваться экономического успеха на глобальном рынке. Как известно, Индия сегодня лидирует по экспорту программного обеспечения, а индийские программисты считаются лучшими в мире, что свидетельствует об успешном сочетании традиционного и высокосовременного в этой цивилизации.
   Политологи говорят о высокой притягательности индо-буддийской политической культуры в глазах представителей других цивилизаций. Анализируя неоориенталистский бум на Западе, эксперты отмечают, что европейцы объясняют свое увлечение индуизмом такими причинами, как внутрирелигиозный плюрализм, космизм, этикоцентризм, высокая оценка возможностей индивида, интеллектуализм, эмпиричность, инструментальность, совпадение по духу с открытиями современной науки.
   Впрочем, не только плюрализм является значимым аргументом в пользу индо-буддийской цивилизации. Широко известно, что из Индии распространяется все больше моделей культуры, которые находят поддержку у народов других цивилизаций. На Западе огромной популярностью пользуются упражнения йоги, медитация, тантризм.

   Пример
   Такие учителя жизни, или гуру, как Дипак Чопра, Сатья Саи Баба, имеют массу последователей в Нью-Йорке и Мюнхене, Лондоне и Париже. Во многих европейских странах можно пройти оздоровительный курс аюрведы, предполагающий питание по особым рецептам, травяные чаи, массаж. Многие люди сегодня увидели в упражнениях йоги и медитации возможность совершенствовать человеческую природу и хоть ненадолго уйти от бешеных ритмов современных мегаполисов.

   Для более глубокого проникновения в сущность этоса индо-буддийской политической культуры важно подчеркнуть, что в центре индуистского мировоззрения находится категория долга, дхармы (от санскр. корня дхар – «держаться вместе, поддерживать»). Дхарма – это этическое понятие, включающее в себя кодекс морали, праведности, весь круг обязанностей и ответственности человека. Для индийской политической культуры понятие долга (дхармы) имеет такое же значение, как права личности для западной культуры. Поскольку высшая цель жизни состоит в слиянии с богом, необходимо нравственное совершенствование, для достижения которого следует выполнять свой долг, ибо долг есть средство достижения высшего совершенства. В силу этого индийцы основное значение придают обязанностям человека, а не его правам.
   Индийская политическая культура с самого начала складывалась как этикоцентристская, коллективистская. Нравственный закон здесь имеет абсолютный, космический статус. Понятие кармы (воздаяния) предполагает, что в мире существует естественная нравственная причинность: что посеешь в этой земной жизни, то пожнешь в жизни будущей. Кармическое возмездие неизбежно настигает преступника, поэтому политики и государственные деятели Индии очень редко становились тиранами, ибо действовал страх неотвратимости наказания.
   Законом кармы обосновывается и социально-политическое устройство Индии, т. е. деление на касты. Нерадивое исполнение долга своей касты ведет к перерождению в человека более низкой касты, а то и в образ животного, нередко нечистого; напротив, неукоснительное служение долгу приводит к будущему рождению в более высокой касте. В представлении индийцев социально-политическое неравенство является следствием нравственного неравенства людей.
   Главные же особенности индийского национального характера и политического темперамента связаны с концепцией реинкарнации (перевоплощения).

   Цитата и интерпретация
   Махатма Ганди в письме к Л. Н. Толстому просил его разрешения исключить места с критикой реинкарнации из статьи великого русского писателя об Индии: «Вера в перевоплощение или переселение душ очень дорога миллионам людей в Индии, а также и в Китае. Можно сказать, что для многих это уже вопрос личного переживания, а не только теоретической допустимости. Она служит утешением…» [223 - Цит. по: Весть. Книга советско-индийской дружбы: сб. М.; Дели, 1987. С. 48.]

   Вера в реинкарнацию предопределила удивительную для европейского сознания неиндивидуалистичность индийцев. Они не склонны придавать основополагающее значение собственной личности как таковой, поскольку это не более чем сменная одежда вечного «Я» – человеческой души, которая способна покинуть бренные останки и после смерти переселиться в другое тело. Вот почему индийцы так терпимы к другим людям, к их мнениям, верованиям, политическим взглядам, проповедуют этику ненасилия, заботы о природе и окружающем мире (ведь после смерти тела душа человека может войти не только в других людей, но и в животных).
   Однако существует глубокое противоречие между широтой и многоплановостью духовного кругозора, поразительной терпимостью в вопросах понимания и интерпретации высших символов индуизма, с одной стороны, и обескураживающим догматизмом в вопросах прагматической организации социально-политической жизни – с другой. Основные идеи индуистской традиции закрепляют политический консерватизм: мир сложился раз и навсегда, он существует в вечном круговороте форм. Добро и зло, войны, неравенство, угнетение – все это естественно, и потому надо выполнять предписанное от века. Если ты воин – убивай, если погонщик слонов – коли их своим посохом. Это естественно и священно, ибо верность кастовой морали должна поддерживать общество в равновесии.
   Буддизм, появившийся в Индии значительно позже индуизма, в IV–V вв. до н. э., отличается гораздо большей гибкостью в политическом отношении. Исследователи отмечают, что обе религии очень близки друг другу. Буддистская и индуистская морали соотносятся примерно так же, как Новый и Ветхий Заветы в христианстве. Известно, что в Индии буддизм дважды становился чем-то вроде государственной религии: при Ашоке Великом в III в. до н. э. и при царях Кушанской династии в I–II вв. до н. э. Впрочем, старая индуистская традиция, обновившись под влиянием буддизма, постепенно изменила свою форму и сумела вернуть утраченные позиции.
   Буддизм во многом смягчает крайние проявления сословного консерватизма, свойственного индуистской традиции. Он обращается непосредственно к личности, минуя касты, сословия и племена: «Закон один и тот же для всех. Закон заботится и о низшем, и о среднем, и о высшем… Никто не может противиться закону» [224 - Дхармасангити-сутра // Всемирное писание. С. 91.]. Однако в целом современная политическая этика все еще не преодолела полностью сословный, кастовый характер индийского общества.

   Пример
   На буддийском Цейлоне (Шри-Ланка) кастовый строй существует и сегодня, хотя и в смягченной форме. В Индии юридически кастовые запреты отменены, за неприкасаемыми забронированы места в парламенте, в высших учебных заведениях; они имеют равные политические права с другими гражданами страны. Однако в сельской местности зачастую все остается по-старому, попытки воспользоваться своими законными правами иногда вызывают погромы. Социологические исследования показывают, что даже представители высокообразованной городской молодежи позволили родителям выбрать для них супруга из своей касты. Однако молодые люди тут же признались в симпатиях к коллеге по работе и попытках объяснить это своим родителям. Внутрикастовые браки в городах все чаще сменяются межкастовыми и межрелигиозными, хотя традиция следовать во всем своей касте все-таки пока сохраняется.

   Важнейший принцип индийской цивилизации гласит, что путь к совершенному политическому устройству ведет не через улучшение внешних форм жизни, а через совершенствование человека, его нравственного и культурного мира. Этот гуманный, ненасильственный путь прогресса человеческой души требует терпения и настойчивости, мудрости и последовательности. Высокие моральные принципы этики ненасилия, нравственной активности, единства политики и морали, научной и политической истины, гражданского неповиновения стали важным вкладом индо-буддийской цивилизации в сокровищницу мировой культуры.
   Интересно, что герои современной Индии, к числу которых относится и гуру индийского менеджмента Нараян Мурти, глава компании Infosys – лидера индийской промышленности, считают следование канонам индийской культуры основой успешной деятельности во всех сферах общественной жизни. Патернализм, коллективизм, высокие стандарты честного поведения, личный пример неустанной нравственной заботы руководителя о благополучии подчиненных, которые ощущают себя одной семьей, – вот причина быстрого успеха современных индийских компаний. Нараян Мурти и другие успешные индийские бизнесмены не хотят уезжать из страны. Согласно социологическим опросам, большинство успешных молодых предпринимателей Индии ощущают гордость за принадлежность к своей нации и стремятся внести вклад в развитие экономики страны.
   Если в прошлом веке для индийской молодежи было характерно стремление уехать учиться на Запад, чтобы получить хорошее образование и сделать карьеру, то сегодня молодые индийцы предпочитают оставаться дома. Теперь это никого не удивляет, ведь в Индии можно получить прекрасное образование и сделать карьеру. Стремительно растет индийский средний класс, поднимается уровень жизни в городах; и пусть сегодня индийская провинция еще бедна и малообразованна, благодаря успехам передовых отраслей экономики у нее есть перспективы, а это главное.
   Итак, несмотря на то что политическая культура Индии противоречива, даже расколота, в ней присутствует самое главное – гуманная универсальная цивилизационная альтернатива.

   Цитата
   Очень образно об этом написал М. Менон: «Мы [индусы] похожи на пилигримов, идущих в долгом марше. Одни идут впереди. В руках они несут факелы. Они ближе к Блаженству. Другие оказались позади. Они находятся почти в темноте. Их все еще возбуждает щекотание чувств. И так будет продолжаться веками. Перед нами стоит великая цель – прогрессирующее обожествление человека. Те, кто находится позади, будут стремиться ублажать свои чувства, а те, кто вышел вперед, будут повышать свое знание. Два потока нашей цивилизации, как Ганг и Ямуна, вместе продолжат орошать наши земли» [225 - Менон М. С. М. Два потока индийской цивилизации. С. 25.].

12.6. Западная политическая культура: римский путь

   Достаточно долго политологи рассматривали западную политическую культуру в качестве эталона в мире политики. Для большинства человечества культура, которую создал освобожденный от оков Прометей, олицетворяла устремленность к вершинам рационализма, технологизма и прогрессизма. Агрессивный антропоцентризм – наиболее мощная нравственная парадигма Запада в сфере политики, последовательно утверждающая весьма категоричные максимы о том, что человек есть не только мера всех вещей, но и единственный источник силы, обеспечивающий политическую стабильность и прогрессивное развитие.
   Современные международные организации активно пропагандируют политические ценности, которые генетически и структурно порождены менталитетом Просвещения: свободу, равенство, права человека, достоинство личности. Однако в определенном смысле наступивший век оказался не только эпохой невиданного торжества идеологии Просвещения, но и началом ее заката. Поднявшись на вершины рационализма, прогрессизма и технологизма, западный человек увидел такие «бездны» прогресса, которые заставили его содрогнуться и переосмыслить весь пройденный путь. Никогда за всю историю человечества не были столь разительными контрасты между богатыми и бедными, между господствующими и обездоленными, между информированными и неинформированными, допущенными и исключенными. Вера в спасительную силу морали успеха, поразительная терпимость к неравенству во всех его формах, к личному своекорыстию, необузданному утверждению агрессивного эгоизма изрядно запятнали высокие идеалы прогресса, благоразумия и индивидуализма.
   Драма «прометеева человека», захваченного идеей рациональности, состоит в том, что ему удалось-таки одержать пиррову победу над нерациональным миром природы и человеческой культуры. Технологический энтузиазм адептов Просвещения, забывших о том, что природа – это храм, а не мастерская, сегодня прямо ведет человечество к катастрофе. Обратной стороной технического прогресса стал непрерывно углубляющийся экологический кризис, разрушающий цивилизацию и производящий в ней неслыханные опустошения. При этом совершенствование техники сочетается с крайним духовным убожеством потребительского общества.
   Именно поэтому в наши дни стоит задача заново проанализировать роль и значение западной политической культуры, политических традиций и ценностей. Политологи стремятся по-новому переосмыслить возможности политической культуры, пытаясь найти выход из тупиков развития технической цивилизации. Это тем более актуально сегодня, когда впервые за многие столетия обозначились явные признаки отставания западной цивилизации в темпах экономического развития.

   Мнение экспертов
   Эксперты из японского Национального института комплексных исследований полагают, что США по абсолютным размерам ВВП к 2050 г. займут третье место в мире, при этом у Китая ВВП будет в 1,66 раза больше, а у Индии – в полтора раза. Совокупная численность населения планеты к середине века превысит 9 млрд. Тройка мировых лидеров по количеству населения будет выглядеть следующим образом: Индия – 1,61 млрд, Китай – 1,42 млрд, США – 420 млн человек [226 - Источник: Прогнозы японских экспертов. URL: http://www.kontinent.org/article_rus_44ef5ee53d1bf.html (дата обращения: 01.03.2015).].

   Причины взлета и падения западной цивилизации волнуют умы многих известных ученых. Американский философ Ричард Тарнас, исследовавший историю западного мышления, полагает, что в основе западной ментальности лежит героическое побуждение сформировать разумное и самостоятельное человеческое «Я» [227 - См.: Тарнас Р. История западного мышления. С. 375.]. Этот путь был далеко не простым, ведь на Западе формировались весьма разные политические традиции, которые, пересекаясь, способствовали созданию альтернативных полюсов политической культуры.
   Поиски западной культурной идентичности неизменно приводят исследователей к констатации того не лишенного иронии факта, что на вопрос о единстве есть два ответа. Западная культура восходит к двум несводимым друг к другу началам – античному языческому и иудео-христианскому. Афины и Иерусалим – два символа этих традиций. Истоки их оппозиции восходят к противопоставлению еврея и грека, заимствованному у св. Павла. Афины и Иерусалим, античное и иудео-христианское можно сравнивать как религию красоты и религию послушания, как эстетику и этику, разум и веру, как свободу поиска и традицию. Западный мир живет напряженным сочленением этих двух полюсов, из конструктивного конфликта которых проистекает его динамизм.
   От античной демократии западная политическая культура унаследовала традиции автономных городских коммун и такие черты полисного генотипа, как свобода совести и трудолюбие. Полисная система, основанная на уважении достоинства и свободного выбора личности, представляла собой сообщество свободных граждан, которое стало ядром будущего гражданского общества.
   Христианская традиция с ее пониманием греховности человека также послужила формированию демократической духовной культуры. Она утверждала, что в греховности все люди равны перед Богом и ни у кого нет привилегий – ни у папы, ни у аристократов. Единственная возможность искупить первородный грех – постичь смысл сотворенного Богом мира, чтобы таким путем узнать, чего хочет от человека Творец. Как подчеркивал английский ученый и богослов XVII в. Роберт Бойль, природа – это кафедра, воздвигнутая Творцом для индивидуального обучения человека духу истинного благочестия.
   Однако западная цивилизация – наследница не только Афин и Иерусалима. Помимо них есть еще и Рим: «Мы не являемся и не можем быть греками и евреями, поскольку мы прежде всего римляне», – утверждает французский философ Реми Браг [228 - Цит. по: Вестник Европы. 2003. № 10.]. Более того, в сфере политики римское влияние нельзя рассматривать просто в ряду других источников культуры. Политические ценности Рима оказали решающее влияние на становление политической культуры Запада. Риторика европейских буржуазных революций полна подражания римской культуре, а искусство той эпохи буквально копирует римскую архитектуру и мебель. Так западная цивилизация Нового времени в период становления буржуазной демократии пыталась вдохновиться гражданскими добродетелями Брута и патриотизмом Регула. Римские символы благодаря Консулату и Империи проникли в армию (легион, орлы), а римское право вошло в Кодекс Наполеона, где на первом месте стояли Отечество, порядок и патриархальная семья.
   Итак, римский элемент в политической культуре Запада является определяющим, но какова его роль? Во всех уже рассмотренных нами политических культурах конфликт между религиозной традицией и сферой политики практически отсутствовал. Значительно сложнее складывались аналогичные отношения в западном христианстве.
   М. Вебер обращает внимание на то, что на заре становления христианства, в период эсхатологических ожиданий, существовало отвращение к политической власти в лице Римской империи «как к царству антихриста» [229 - Вебер М. Социология религии // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 248.]. В Средние века ригористическую точку зрения во взаимоотношениях религии и политики сменила компромиссная позиция. Проповедовались пассивная терпимость к власти (всегда несправедливой) и активное исполнение всех политических повинностей: «отдавайте кесарю кесарево», если это не угрожает спасению души.
   Возобладала концепция Блаженного Августина о том, что историю направляет Бог, как бы разворачивая драматический сценарий двух незримых сообществ: избранных и осужденных, града Божьего и града земного, ведущих между собой упорную борьбу на протяжении всей истории, от первых дней творения до Страшного суда. При этом католицизм и протестантизм с самого начала вырабатывали разные формы политического пространства, разные системы ценностей и приоритетов.
   Римско-католическую традицию от самых ее истоков отличали высокий догматизм, упорядоченность формы. Это имперская традиция, способная к формированию единого правового и политического пространства. Даже тип католической святости основан на культе силы и деятельности. Духовенство, клир предстают здесь настоящим духовным войском. Голос папы – воина и политика – через энциклики неизменно обретает силу в политической жизни Европы.
   Реформация стала определяющим этапом в развитии западной цивилизации, о чем в той или иной форме заявляли все ее выдающиеся представители. Классической по праву считается работа Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», где блестяще раскрывается роль протестантизма в возникновении особого типа мышления западного человека. Реформация не только привела к разделению некогда единой римско-католической традиции, но и выработала необходимые условия для коренного переворота в политической культуре и истории Запада.
   Католицизм рассматривал мирскую жизнь как второстепенную, неподлинную и противопоставлял ей жизнь религиозную в качестве подлинной, воцерквленной, где при посредстве церкви душа готовится к жизни вечной. Спасение даруется прежде всего тем, кто усерден в церковной жизни; те, кто уделяет слишком много внимания жизни мирской, забывает Бога, шансы на спасение души утрачивает.

   Цитата и интерпретация
   Благодаря Мартину Лютеру религия оказалась обмирщена. Он завершил «великий историко-религиозный процесс расколдовывания мира, начало которого относится ко времени древнеиудейских пророков и который в сочетании с эллинским научным мышлением уничтожил все магические средства спасения, объявив их неверием и кощунством» [230 - Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. С. 143.].
   Активная мирская деятельность теперь стала рассматриваться как религиозная обязанность, леность же приравнивается к греху. Тем самым протестантизм утвердил особое отношение к деятельности как к «святости, возведенной в систему» [231 - Вебер М. Указ. соч. С. 153.].

   Пуританская этика – это мирской аскетизм, согласно которому работа есть спасение, долг и призвание. Протестантизм значительно сместил акценты в христианской традиции: он обратился непосредственно к человеку и возложил на него ответственность за формирование своей земной судьбы. Тем самым был утвержден кардинальный принцип западной культуры – принцип субъективизма и индивидуализма, определяющий и формирующий мировоззрение человека Нового времени.
   Все основные черты западной ментальности: повышенное чувство собственного достоинства, самоорганизация и самодисциплина, стремление управлять другими людьми, изобретательность, деловитость, практицизм, расчетливость, эмоциональная холодность, авантюризм, любознательность – все так или иначе связано именно с этим принципом. Несомненно, во многом благодаря ментальным особенностям практически все западные народы на определенном этапе своего исторического развития оказались завоевателями и колонизаторами. В то же время во многом благодаря именно этим качествам на Западе сформировались институты политической демократии и утвердились демократические ценности в политической культуре.

   Точка зрения известного ученого
   Французский историк, социолог, политический деятель Алексис де Токвиль (1805–1859) считал протестантскую церковь истинной школой республиканских добродетелей, а религию – первым из западных политических институтов. Он постулировал существование неразрывной связи между доктриной протестантизма и концепцией политической свободы. Проповедуя равенство людей перед Богом, протестантизм предполагает и равенство на Земле – равенство возможностей и политических прав. Одиночество человека перед Богом отражает одиночество либерального гражданина в отсутствие органических связей, закрепленного социально-политического статуса и иерархии.
   Развитие политической культуры участия, подчеркивал А. де Токвиль, во многом санкционировано сложившейся на Западе религиозной культурой. Протестантская церковь организована по принципу конгрегации (лат. congregatio – «союз, соединение»). Она контролируется прихожанами, которые нанимают священника, сами возводят здание церкви, следят за ведением финансовых дел. Тем самым протестантская церковь с самого начала воспроизводит модель политической системы: там есть свои лидеры, организационные комитеты, иерархия подчинения, развивается культура гражданского консенсуса, формируется открытый тип участия в общественной деятельности (партиципативность).
   Отдавая приоритет заслугам и достоинству, разуму и энергии, протестантская традиция содержит мощные мотивации человеческой деятельности, заключает в себе огромный потенциал соревновательности. Политика становится сферой конкурентной борьбы лидеров, партий и движений. Излюбленная американская шутка о том, что каждый американец может стать президентом, отражает высокую политическую мотивированность участников политического процесса [232 - См.: Токвиль А. Демократия в Америке. М., 2001.].

   Таким образом, западную политическую культуру можно назвать конвенциальной, риторической. В рамках подобной культуры отсутствует единая общезначимая картина мира: каждый человек здесь выстраивает иерархию ценностей вокруг своего конкретного «Я», поскольку индивидуальность первична и самоценна. Достоверными считаются те ценности, которые удается утвердить в ходе рациональной риторической аргументации и активной политической соревновательности. Тем самым ценности из самодовлеющей сущности превращаются в производную от человеческих интересов. Культура вообще и политическая культура в частности становится глубоко светской, прагматической.
   Этос политической культуры Запада наиболее полно раскрывает агрессивная тональность морали успеха: безудержное стремление к вершинам карьеры, благополучия и процветания во всех сферах общественной жизни.

   Цитата и интерпретация
   М. Вебер не случайно предложил термин «специфически буржуазный профессиональный этос» и раскрыл его сущность: «Мы обязаны призывать всех христиан к тому, чтобы они наживали столько, сколько можно, и сберегали все, что можно, то есть стремились к богатству» [233 - Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. С. 201–202.]. В то же время Вебер предвидел, что стремление к успеху, наживе и процветанию, лишенное своего религиозно-этического содержания, примет характер безудержной страсти, сродни спортивной. Именно поэтому он вынес весьма строгий приговор западной политической культуре: «Бездушные профессионалы, бессердечные сластолюбцы – и эти ничтожества полагают, что они достигли ни для кого ранее не доступной ступени человеческого развития» [234 - Вебер М. Указ. соч. С. 207.].

   Некритическая вера в прогресс, который целиком находится во власти человека, в сфере политики имела далеко идущие последствия. Политический лидер уже не обязан руководствоваться принципами нравственного долженствования и национальной духовной идентичности. Ему вполне достаточно идеи прогрессивности, что предполагает несколько отстраненный взгляд на политическую деятельность. Критерий рациональности получает приоритет над другими мотивами, что приводит к установлению культа инновационной, реформаторской, модернизационной деятельности в политике. Римский путь западной цивилизации сегодня привел человечество к такому моменту истины, когда его будущее в духовной, экологической и политической сферах оказалось подвешено на тонкой нити.

   Точка зрения известного ученого
   К. Г. Юнг на склоне лет сравнил прошлое столетие с самым началом христианской эры и пессимистически заключил, что на это время наложило отпечаток катастрофическое настроение всеобщего разрушения, которое заявляет о себе повсюду – в политике, обществе, философии. Наша жизнь, писал Юнг, пришлась на то, что древние греки называли словом kairos – подходящий момент: подходящий как нельзя лучше для метаморфозы богов, основополагающих принципов и символов. Грядущим поколениям придется дать себе отчет в этих исторических переменах, если только человечеству не суждено уничтожить себя собственной научно-технической мощью [235 - См.: Jung C. G. The Undiscovered Self. The Problem of the Individual in Modern Society. Princeton: Princeton Univ. Press, 1970. P. 585–586.].

   Тупики технического прогресса и экологический кризис не остановили экспансию западной цивилизации. В условиях глобализации стремление распространить западные ценности по всему миру и превратить их в «общечеловеческое достояние» происходит с помощью информационных технологий.

   Цитата и интерпретация
   Американский политолог Питер Бергер (р. 1929) подчеркивает: «Безусловно, есть зарождающаяся глобальная культура, и она по своему происхождению и содержанию, безусловно, американская» [236 - Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире. С. 9.]. Бергер и Хантингтон сформулировали четыре направления, по которым разворачивается процесс глобализации-вестернизации:
   1. Распространение так называемой давосской культуры – культуры экономических и политических представителей международного капитала.
   2. Формирование клубной культуры интеллектуалов за счет работы многих фондов и неправительственных организаций.
   3. Экспансия массовой потребительской культуры, «культуры Макдоналдса».
   4. Распространение евангелического протестантизма.
   Однако есть еще одно, пятое направление, о котором два американских политолога предпочли умолчать, – это стратегия информационной войны, использование информационных технологий для распространения западных ценностей по всему миру. Как иронично заметил З. Бауман, нас всех «глобализируют» [237 - См.: Бауман З. Глобализация: последствия для человека и для общества. М., 2004. С. 9.].

   Разумеется, агрессивная стратегия современной западной политической культуры не может не вызывать возмущения и сопротивления со стороны незападных цивилизаций. Современные исследования в области политической психологии показали, что людям свойственно не только поддаваться внушению со стороны средств массовой коммуникации, но и вырабатывать психологические методы защиты от манипулятивных воздействий (контрсуггестию). Ни один вызов информационного общества не остается без ответа – таков общий закон развития политической культуры.

   Точка зрения известного ученого
   Наиболее сильный ответ сегодня зреет в рядах сторонников так называемого самобытного сопротивления. Этот термин предложил испанский политолог Мануэль Кастельс, дав тем самым общую характеристику движениям экологистов, феминисток, религиозных фундаменталистов, националистов, местных общин, антиглобалистов. Движение самобытного сопротивления находит опору в ценностях местного сообщества и национальных традициях. Именно поэтому возникающие повсюду новые политические движения строят свое сопротивление на традиционных ценностях Бога, нации и семьи, возводя укрепления вокруг лагеря, созданного ими по этническому или территориальному признаку. Впрочем, самобытность не ограничивается исключительно традиционными ценностями, а создается при помощи проактивных социальных движений (прежде всего экологического, территориального, женского), утверждающих свою самостоятельность через общинное сопротивление [238 - См.: Кастельс М. Могущество самобытности // Новая постиндустриальная волна на Западе. С. 298–299.].
   В ответ на виртуальную агрессию глобализации-вестернизации разворачивается активный политический процесс на вполне реальной местной политической сцене. Теоретики постмодернизма справедливо полагают, что субъектами политического процесса в информационном обществе будут не партии и профсоюзы, а самобытно ориентированные сообщества людей, организованные с помощью сетевых структур. Это позволило Кастельсу пророчески заявить: «Именно на задворках общества, будь то альтернативные электронные сети или же самые низовые сети сопротивления сообщества, я усматриваю зародыш общества, в муках рождаемый историей благодаря могуществу самобытности» [239 - Кастельс М. Указ. соч. С. 308.].

12.7. Российская политическая культура

   Споры о новых тенденциях в российской политической культуре не затихают с начала 1990-х гг. Какие бы социокультурные темы мы ни затронули, будь то ценностные ориентации, новые грани российской идентичности, национальная идея и национальная идеология, до сих пор по поводу этих базовых тем не достигнуто согласие. Однако это отнюдь не является специфической чертой нашей политической культуры. Сложно назвать какую-либо страну на просторах СНГ или, например, Латинской Америки, где такой консенсус по поводу базовых тем культуры существует. Переходные политические и экономические процессы отличаются стратегической нестабильностью всех сфер общественной жизни, в том числе и интеллектуальной.
   В России на протяжении трех последних десятилетий наблюдались резкие колебания общественно-политических настроений, инверсии ценностных ориентаций, взлеты и падения политической активности, перемены курса. Неудивительно, что все эти сложные бифуркационные процессы по-разному оцениваются политологами. Прошло еще слишком мало времени, и политические страсти не улеглись, чтобы сложился долгожданный консенсус по поводу базовых ценностей.

   Социологические исследования
   Есть и еще одна причина, которая перманентно генерирует политические страсти как внутри страны, так и вовне: на долю России приходится 13 % территории земного шара, около 40 % природных ресурсов и при этом всего 3 % населения Земли [240 - Источник: Россия и мир в 2030 году. М., 2016. С. 121.]. Такое соотношение основных показателей – населения, территории и ресурсов – представляет угрозу для нашей страны в новом тысячелетии, когда разгорается невиданная прежде глобальная битва за ресурсы. Ставки в этой борьбе слишком высоки, чтобы можно было прогнозировать долгожданную стабильность в политических дискуссиях.

   Феномен российской политической культуры сегодня напряженно изучают социологи. Вооружившись цифрами и фактами, они создают сложные графики колебаний общественного мнения, анализируют алгоритмы изменений политической активности, сравнивают имиджи разных политических лидеров, изучают рейтинги популярности. Тем не менее, проясняя детали и уточняя нюансы политических интересов отдельных групп населения и даже конкретных лиц, социологи ни на йоту не приближают нас к пониманию феномена российской политической культуры, ибо она не складывается из простой суммы политических интересов. Как заметил С. Л. Франк, национальное мировоззрение никогда не явится нам в виде национальной системы, поскольку таковой вообще не существует [241 - См.: Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992. С. 472.].
   Изучая спектр политических интересов, можно получить только позитивистски-нейтральную, ценностно неангажированную модель. Именно такой российская политическая культура предстает в исследованиях социологов: беспочвенной, неукорененной, лишенной национальной идентичности. На самом деле это далеко не так: политические интересы россиян сегодня, как и вчера, во многом детерминированы культурными ценностями. Социокультурная идентичность формирует политические интересы на самом глубинном, часто неосознанном уровне, поэтому при всей важности социологических исследований они всегда будут только дополнительным инструментом политического анализа. Этот инструмент способен оперировать лишь в контексте верного социокультурного подхода, прозрачности архетипов и кодов культуры.
   Что такое сегодня российская социокультурная идентичность? Существует ли российская цивилизация как особый культурный феномен? Сохранились ли традиционные архетипы и коды в современной российской политической культуре? Ответить на эти вопросы нелегко. Главная причина здесь – отсутствие непосредственной цельности отечественной культуры, поскольку политических влияний извне значительно больше, чем самобытной традиции. Сама история политической культуры, для которой характерны, говоря словами Н. А. Бердяева, «расколы и катастрофические перерывы», привносит в ткань политической культуры исторический хаос – «хаос греха и распада».
   Сегодня, как и в начале прошлого века, Россия продолжает жить в многоярусном быту, откуда, собственно, и проистекает многослойность-многоярусность политической культуры, причудливое сочетание мотивов смирения и бунта. Если верно, что русская душа издавна живет и пребывает во многих веках и возрастах сразу, «расплывается во временах» [242 - См.: Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 500–501.], то тем более верен такой диагноз для состояния российской политической культуры. Российское политическое время не имеет строгого алгоритма, оно растекается, меняя очертания, соединяя противоречивые политические пласты.
   Трудности восприятия русского духовного опыта обусловлены также кризисом древнерусской культуры, отречением «от греков» в наиболее решительный момент национального самоопределения. Политический и национально-государственный кризис был связан с ростом Московского царства, пробуждением национального самосознания, с потребностью в церковно-политической независимости от Константинополя, когда Иван Грозный заявил со всей определенностью: «Наша вера христианская, а не греческая».
   Можно предположить, что именно этот болезненный разрыв традиции на этапе становления государственности определил форму национального кода русской культуры, которая с самого начала сложилась как двузначная, амбивалентная. В ней борются два начала: национальное языческое и привнесенное или заимствованное христианско-византийское. Разновременные, несоизмеримые импульсы – бурная лава древнерусского язычества («ночная» культура) и строгая духовная традиция византийского православного христианства («дневная» культура) таинственным образом срослись, соединились, но не дали культурного синтеза. Национальный культурный код так и остался подвижным, двойственным, способным к перевоплощениям на разных этапах истории.

   Точка зрения известного философа
   Русский философ Николай Александрович Бердяев (1874–1948), рассуждая об основных векторах духовного кода национальной культуры, писал: «Воля к культуре всегда у нас захлестывалась волей «к жизни», и эта воля имела две направленности, которые нередко смешивались. Мы начали переживать кризис культуры, не изведав до конца самой культуры» [243 - Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 1990. С. 174.].

   Языческие стихии так и не были окончательно укрощены, не прошли «умного» испытания, проверки и очищения, поэтому реванш язычества на разных этапах истории оборачивался страшными гримасами русского бунта и безраздельностью русской власти. Опричники Ивана Грозного в XVI в., большевики в ХХ в., «новые русские» сегодня – это глумление языческой силы, попирающей нормы морали и культуры.

   Цитата и интерпретация
   Здесь можно согласиться с православным философом Георгием Васильевичем Флоровским (1893–1979), который видит основную трагедию русской культуры в том, что она не прошла решающего пути духовного возмужания «от стихийной безвольности к волевой ответственности, от кружения помыслов и страстей к аскезе и собранности духа, от воображения и рассуждения к цельности духовной жизни, опыта и видения» [244 - Флоровский Г. В. Пути русского богословия. С. 4.]. Культура не прошла весь этот трудный и долгий путь умного и внутреннего подвига, путь незримого исторического делания.

   Языческое в политике – это яростное стремление уничтожить, разрушить. Это тот самый «штурм небес», который рождает особую религию отрицания. В русский нигилизм, несомненно, вложен страстный духовный «поиск абсолютного, хотя абсолют здесь равен нулю» (С. Л. Франк). Феномен вождизма в политической культуре также сформирован языческими импульсами, требующими безусловного утверждения культа силы, культа политического вождя. Те «неслыханной глубины бездны», в которые ввергается русский народ в периоды языческого ослепления, свидетельствуют не только о его падении, но и о величии духовного порыва, пусть и неверно направленного.

   Цитата
   Об этом писал С. Л. Франк: «Празднующий свой триумф нигилизм есть не более чем кризис, промежуточное состояние в напряженной религиозной жизни народа, который Достоевский не без основания назвал «народом-богоносцем» [245 - Франк С. Л. Духовные основы общества. С. 492.].

   Роковая двойственность нашего национального культурного кода определяет все основные архетипы российской политической культуры, и прежде всего главный архетип, подсказанный старцем Филофеем: «Яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». Перед нами образ России – «странствующего Царства», которое не заменяет, не повторяет предшественников: это новое царство, возникшее взамен двух падших. Не ставится задача сохранения и продолжения политической традиции, напротив, традиция рвется и создается заново. Отсюда – расколы и катастрофические перерывы российской политической истории.
   Предопределенный амбивалентностью национального кода образ «странствующего Царства» рождает соблазн политических отречений и отрицаний: даже не успев принять и усвоить византийскую традицию, русская власть от нее отказывается. На Руси повелось «отрекаться от старого мира» на каждом новом этапе политической истории, опустошать национальные пантеоны. Каждый новый властитель начинает с кампании «политических разоблачений» своего предшественника. Вот почему так драматична наша политическая история, так непредсказуема не только в своем будущем, но и в своем прошлом.
   Архетип «странствующего Царства» объясняет «мистическое непостоянство» российских политиков, их всемирную отзывчивость — повышенную восприимчивость к инокультурным кодам. Россия периодически попадает в орбиты иноземных политических влияний, странствует по чужим политическим временам и культурам, адаптирует чужой политический опыт. В этих переливах политических впечатлений и переживаний теряется главное – национальная политическая традиция. Российские политики плохо помнят родство, национальные корни, а отсюда и вечный вопрос русской власти: где национальная идея?
   Одновременно в образе «странствующего Царства» заложена нешуточная политическая претензия на имперскую традицию всемирной власти: «Москва – Третий Рим». Каждый крупный государственный деятель России использовал этот образ для обоснования своих имперских политических амбиций, но каждый раз забывал о главном: отнюдь не панегирический смысл вкладывал в эту формулу старец Филофей. В своем послании к великому князю он предостерегает и даже грозит: «Твое христианское царство иным не останется»; с «великим опасением» и «великим смирением» подобает блюсти и хранить чистоту веры и творить заповеди. Но как раз о православной вере меньше всего думали великие князья и государственные мужи.
   Отвергая высокие нравственные принципы национальной культурной традиции, российские политики уповают на прагматизм. Сегодня они надеются на универсальные политические механизмы и системы значительно больше, чем на человека и его культуру. Между тем парадокс прагматизма в политике как раз и связан с тем, что сами прагматики, стремясь к максимальной эффективности, подрывают результативность власти тем, что игнорируют ее духовную составляющую. Когда заинтересованность и воодушевление людей падают, политическая система начинает давать сбои, ведь политические институты нуждаются в активной творческой интерпретации заинтересованных политических акторов. Отсюда наиболее эффективная модель политического лидерства – отнюдь не инструментально-прагматическая, а нравственно-этическая, способная мобилизовать духовный потенциал, духовные ресурсы общества посредством опоры на веру и мораль.
   Речь идет не о фундаменталистских проявлениях веры, связанных с религиозным фанатизмом. Говоря о вере, прежде всего имеют в виду ориентацию на социокультурный идеал православия, на достойное коллективное будущее, в которое политический лидер верит вместе со всем народом. Политик национального масштаба никогда не состоится без веры в долговременную перспективу социокультурного развития своего народа, в незыблемость нравственных устоев общества. Глубоко прав старец Филофей: «Твое христианское царство иным не останется». Имперская традиция политической власти может длительно существовать только как нравственно-этическая, опирающаяся на моральные устои религиозной веры.
   В архетипе «странствующего Царства» тема сакральности политической власти тесно связана с темой апокалиптики политического времени. Русское политическое время неизменно испытывает напряжение «надвигающегося конца истории», оно предельно сжато, его историческая перспектива укорочена. Такое время требует и предельной ответственности, собранности, ведь от Третьего Рима, от Москвы, зависит судьба истории! Поэтому в русском политическом сознании неразрывно связаны судьбы России и судьбы мира: русская душа болеет мировыми проблемами.

   Точка зрения известного ученого
   Учение о святой Руси, об универсальном, всемирном значении России выдвигается уже в XVI в., в связи с чем православный философ В. В. Зеньковский (1881–1962) справедливо отмечает, что именно отсюда и только отсюда следует выводить все поздние политические концепции, обосновывающие «всечеловеческое призвание России» [246 - См.: Зеньковский В. В. История русской философии: в 2 т. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 47.].

   Так формируется феномен целостности восприятия мира, который получил особое значение в русской культуре. Христианство по самой своей сути обращено ко всему человечеству, хочет просветить и освятить всю его душу. Этот мотив, несомненно, играет важную роль и в западном христианстве, но в православии тема целостности доводится до абсолюта, приобретает оттенок радикализма. Антитеза «все или ничего», не сдерживаемая житейским благоразумием, не контролируемая вниманием к практическим результатам, оставляет русскую душу чуждой житейской трезвости. В политической сфере это привело к формированию трагического архетипа политического радикализма, который красной нитью проходит через всю русскую историю: он учит бояться всякой «серединности» и умеренности, всякой «теплохладности».

   Цитата и интерпретация
   Даже сама «политическая поэма» о «Москве – Третьем Риме» выросла на основе политического радикализма, из страстной жажды приблизиться к воплощению Царства Божия на Земле. Не меньшим радикализмом отмечен и феномен сакральной политической власти. В. В. Зеньковский полагает, что возвеличивание и освящение царской власти было не просто утопией или выражением церковного сервилизма, а проявлением мистического понимания истории [247 - См.: Зеньковский В. В. Указ. соч. С. 49.]. Смысл истории рассматривается как подготовка к Царству Божию, тем не менее процесс истории хотя и связан с ним, но непостижим для человеческого ума. Царская власть становится той особой инстанцией, в которой происходит встреча исторического бытия с Божьей волей.

   В русской культуре предельное возвеличивание царской власти («царь по своей должности и власти подобен всевышнему Богу», Иосиф Волоцкий) сочетается с не менее радикальным выводом о том, что неправедный царь – «не Божий слуга, но диавол». Архетип российской политической власти с самого начала формируется как бинарный, радикально амбивалентный. Если русская духовность делит мир на две ипостаси – удел света и удел мрака, то особенно остро это ощущается в вопросе политической власти.

   Цитата
   Российский культуролог Сергей Сергеевич Аверинцев (1937–2004) писал: «Божье и Антихристово подходят здесь друг к другу вплотную, без всякой буферной территории между ними; все, что кажется землей и земным, на самом деле или Рай, или Ад; и носитель власти стоит точно на границе обоих царств. То есть это не просто значит, что он несет перед Богом особую ответственность, – такая тривиальная истина известна всем. Нет, сама по себе власть, по крайней мере власть самодержавная, – это нечто, находящееся либо выше человеческого мира, либо ниже его, но, во всяком случае, в него как бы и не входящее» [248 - Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности. Статья вторая: Закон и милость // Новый мир. 1988. № 9. С. 234–235.].

   С амбивалентностью связана характерная особенность восприятия политического лидера в двух ипостасях одновременно – в действительно декларируемой и ей же оппозиционной. Российский лидер должен быть как бы сам себе оппозиционером, чтобы соответствовать архетипическому народному восприятию. Умиление перед самокритикой власти, перед искренним раскаянием самодержцев нашло отражение в пословице: «За одного битого двух небитых дают». Такая амбивалентность института политического лидерства и в наши дни позволяет властным структурам обновляться, не меняясь по существу.
   Возвращаясь к теме России – «странствующего Царства», следует подчеркнуть, что народ, вдохновляясь идеалом святой Руси, видел в «странствиях» русского царства прежде всего поиски земной правды (что с особенной силой выражали юродивые).

   Цитата и интерпретация
   Не даром русское слово правда трудно переводится на иностранные языки и, как отмечает С. Л. Франк, одновременно означает и истину, и справедливость, и моральное и естественное право [249 - См.: Франк С. Л. Духовные основы общества. С. 490.]. Русский народ всегда искал ту правду, которая объяснит и осветит жизнь, правду как «свет истинный, который просвещает каждого человека, приходящего в мир» (Ин, 1:9), благодаря чему жизнь может стать подлинной, т. е. справедливой.

   Феномен правдоискательства и архетип «странствующего Царства» неизменно провоцируют русский народ на оптимистические поиски «земного рая» или «новой жизни», генерируют особый тип сознания, которое живет идеей светлого будущего. Не случайно миф коммунизма был адаптирован народным сознанием как политизированная версия христианского устроения на исторической земле: «Здесь будет город-сад!» Во имя осуществления светлого будущего русский человек способен на героизм и жертвенность, на преодоление немыслимых препятствий.
   Способность жить идеей, глубоко укорененная в народном сознании, часто эксплуатируется прагматичными политиками, которые привыкли обещать светлое завтра в надежде на то, что народ перетерпит трагическое сегодня. Обманывая народ, политические лидеры нередко снисходительно думают о национальном самосознании как о глубоко архаическом, традиционалистском; считают, что оно по всем параметрам уступает прогрессивному западному индивидуализму.
   Между тем российское политическое сознание только по меркам западного потребительского общества кажется отсталым и несовременным: в горизонте открытой истории, стоящей перед лицом нерешенных глобальных проблем, его характерные черты могут оказаться весьма продуктивными. Говоря языком современной науки, православно-христианская идентичность формирует особый тип личности с постматериалистической структурой потребностей; феномен «очарованного странника», взыскующего не материальных ценностей, не жизненного успеха, но правды, справедливости и смысла жизни.

   Цитата и интерпретация
   Н. А. Бердяев писал об этом: «Россия – страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей» [250 - Бердяев Н. А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990. С. 14.]. Как и С. Л. Франк, Бердяев связывал стихийность и безграничность свободы с «исканием Божьей правды». Русские странники, презревшие тяготы мирской жизни, бродят с котомкой за плечами в поисках «неведомого града». Внутреннюю свободу русского народа Бердяев противопоставлял внутренней несвободе западных народов, закрепощенных «мещанскими нормами».

   «Очарованный странник» – самый свободный человек на Земле, которому открыт мир и который сам открыт миру. Это тот самый «человек в поисках смысла», как писал Виктор Франкл, которого так ждет современность, чтобы выйти из тупиков технической цивилизации. Нужно защитить этого человека, раскрыть его творческий потенциал и преимущества перед «экономическим человеком» западного мира. Сегодня ученые предупреждают нас о том, что жесткие промышленные технологии разрушают природную среду и ведут к глобальной экологической катастрофе. Однако жесткие политические технологии, подавляющие социокультурную идентичность народа, национальный тип и национальный характер, не менее разрушительны, они подрывают духовную энергетику нации, ведут к духовному кризису.
   Созданный православной антропологией образ человека замечателен по своей многомерности и пластичности, поэтому определения российской политической культуры и политического сознания как «традиционно-архаических», «несовременных», что весьма характерно не только для вестернизованной политической элиты, но и для академических научных исследований, представляются неуместными.

   Точка зрения известного ученого
   Российский физик и философ С. С. Хоружий справедливо отмечает, что «по высоте здания, как и по реалистической полноте охвата, такой образ человека, хотя и сформировавшийся в основных чертах полтора тысячелетия тому назад, по сей день остается скорее уж впереди нас, нежели позади. Он остается, таким образом, не только нераскрытым, но также еще и не устаревшим, непревзойденным – и потому не утрачивает способности оказаться нужным и ценным для современной мысли, современных духовных поисков, всей духовной ситуации наших дней» [251 - Хоружий С. С. После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994. С. 278.].

   Человек, взыскующий смысла, отстаивает ценностное отношение к миру, отвергая чисто инструментальный подход, поэтому речь идет об особом типе рациональности – о рациональности по ценности. Русская духовная традиция наделяет ценности несравнимо большим статусом и влиянием на политическую повседневность, чем уповающая на интересы западная культура. Политическая борьба в России была и остается борьбой за идеи и идеалы. Когда политик агитирует от имени идеала, он задевает не слабые струны рационального общественного сознания, а мощные мессианские чувства групповой психологии. Как известно, по силе воздействия целерациональность всегда уступает ценностной рациональности в политике.
   В России гражданское общество связано коллективистскими ценностями, здесь приоритет имеют не холодные отношения обмена, а теплые отношения соучастия. Эти этические (а не экономические) приоритеты более полно защищают личность, апеллируя к высоким ценностным идеалам.
   Российская художественная интеллигенция создала высокую духовную традицию, которая подарила нам непревзойденные шедевры в области литературы и искусства. Весь мир и сегодня, спустя столетия, восхищается глубиной и нравственной полнотой произведений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского и многих других творцов. Если бы эта духовная традиция не прервалась в начале прошлого века, она привела бы к формированию в России этикоцентристской модели гражданского общества, которая была бы альтернативной западному индивидуализму. Этот потенциал российской культуры еще только предстоит раскрыть, поскольку именно в нем видится подлинная сила отечественной политической традиции.

12.8. Образ России в информационном обществе

   Существует трагический разрыв между реальным символическим богатством российской политической культуры и ее виртуальным образом в мировых каналах коммуникаций. Российская культура создавалась поколениями ярких философов и писателей, оказавших заметное влияние как на отечественную, так и на мировую политическую мысль. Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, И. А. Ильин, Г. В. Флоровский, И. Л. Солоневич, Н. Я. Данилевский, Л. Н. Гумилев, А. И. Солженицын и многие другие авторы создавали политический мир России, размышляя о русской идее и русском характере, об особом русском пути и «всечеловеческой миссии». Именно в русской политической традиции наиболее полно и глубоко разработаны проблемы символического капитала культуры: вопрос о духовном излучении культуры, о силе суждения, о «живой основе государства» (И. А. Ильин), о духе народа (И. Л. Солоневич), о духовных символах цивилизационного единства (Н. Я. Данилевский).
   Каким же сегодня предстает политический мир России в глобальных каналах коммуникаций? В условиях новой холодной войны западные СМИ создают образ России как авторитарной страны, где нет демократической политической культуры, нет свободы слова, где нарушаются права человека, отсутствует гражданское общество.

   Цитата из западных СМИ
   З. Бжезинский в интервью немецкой газете «Handelsblatt» подчеркивает сходство России с Италией 1930-х гг.: «Авторитарное государство, националистическая риторика, исторические мифы о великом прошлом». Ему вторит директор российских исследований в Институте американского предпринимательства Л. Арон: «Сегодня власть в России основывается не только на военной силе, но и на нефти… Никогда прежде в российской истории такая немногочисленная группа людей не осуществляла такой жесткий контроль за национальным богатством страны» [252 - The New York Times, 25.10.2007. URL: http://inosmi.ru/translation/237741.html (дата обращения: 12.03.2016).].

   Чем больше укрепляется экономический и политический потенциал России, тем сильнее информационное давление извне. Как ни парадоксально, но имидж современной России проигрывает сравнение даже с образом советской политической культуры, хотя за четверть века наша страна значительно продвинулась по пути формирования рыночной экономики, институтов гражданского общества и демократии, на что в западных странах ушло несколько столетий.

   Из российской политической истории
   Советский Союз был способен создать достойный образ страны и национальной культуры: о достижениях советской космонавтики, советской индустрии, советского спорта и балета знали во всех уголках земного шара. Многие достижения советской эпохи стали культовыми во всем мире: антарктические станции, подводный флот, полет первого человека в космос, первый в мире планетоход, успешно работавший на поверхности Луны, безотказный автомат Калашникова – список можно продолжать. От советской эпохи нам досталась масса символов и привычек, к нам перешли по наследству все те бонусы, на которых сегодня процветает русский глянец в самом широком смысле этого слова. Советская эстетика возвращается в моду, ведь Советский Союз оставил не только милитаристские символы. СССР был сильной эстетической и символической системой. Аудиотехника, игры, интерфейсы, архитектура и дизайн – не «советское барахло», от которого нужно отказаться, а ультрамодные тенденции в среде гурманов высоких технологий от Токио до Нью-Йорка. Иностранные дизайнеры изучают и даже специально приезжают к нам посмотреть на здания эпохи конструктивизма.

   Однако созданная в СССР достаточно разветвленная система внешнеполитической информации и пропаганды была почти полностью демонтирована в 1990-е гг., что рассматривается сегодня российскими экспертами как серьезная ошибка. В результате внешнеполитический образ России в начале XXI в. стал проигрывать даже по сравнению с образом СССР.
   В последние годы предпринимаются определенные шаги, чтобы исправить положение. В частности, больше внимания уделяется информационным технологиям и государственной информационной политике. Сегодня этими вопросами занимаются три уровня информационных служб:
   1) Управление Президента РФ по внешней политике и Управление пресс-службы и информации Президента РФ;
   2) Департамент информации и печати МИД России, Департамент по связям с субъектами Федерации, парламентом и общественными объединениями МИД России; пресс-служба МИД России;
   3) государственные информационные агентства – Информационное телеграфное агентство России (ИТАР-ТАСС), Российское агентство международной информации «РИА Новости», независимое российское информационное агентство «Интерфакс», государственная радиовещательная компания «Голос России» и др.

   Пример
   С 2005 г. регулярно выходит в эфир англоязычный телеканал «Russia Today», ориентированный на Северную Америку, Азию, Африку и Австралию. «Российская газета» реализует масштабный проект специальных российских вкладок «Trendline’s Russia» («Российские тренды») для ведущих газет мира – американской «Washington Post», британской «Daily Telegraph» и китайской «Жэньминь жибао», в которые включены статьи об экономической, социальной, культурной и спортивной жизни России.
   В США и Европе регулярно проводятся выставки русского искусства, организуются международные форумы, например такие, как акция «Russia!» в Нью-Йорке. Появились новые культурные проекты, экспертные форумы: «Валдайский клуб», «Диалог цивилизаций», «Петербургский диалог».

   Обо всех этих акциях мировые каналы коммуникаций сообщают негативно, язвительно или весьма сдержанно, как о государственной пропаганде, что свидетельствует о низкой эффективности прямолинейных официозных и полуофициозных мероприятий. В результате некоторые российские политологи пришли к выводу, что проблема заключается не в том, как сформировать привлекательный имидж государства, а в том, как сделать саму Россию привлекательной.
   Однако, несмотря на важность такой идеи, нельзя не обратить внимания на один из парадоксов развития информационного общества. Он заключается в непрерывно увеличивающемся разрыве между объектами и событиями реального мира, с одной стороны, и их виртуальными образами, символами, имиджами – с другой. Человечество все глубже погружается в виртуальное зазеркалье, где реальные события уже не играют особой роли. Определяющее значение принадлежит символической коммуникации: имидж и реальный объект все дальше отстоят друг от друга. Борьба за общественное мнение становится центром политики. В информационной сфере используются самые современные технологии, поэтому не только сама Россия должна быть привлекательной, но и символический капитал культуры, транслируемый в мировые каналы коммуникаций, должен создавать достойный имидж государства.
   Здесь важно не только наличие стратегии, достаточное финансирование и системные усилия, но прежде всего содержание тех имиджевых проектов, которые предлагают российские информационные каналы. Сегодня остро ощущается недостаток ярких идей, по-настоящему созвучных глубоким традициям национальной культуры и потому поддержанных не только отдельными группами творческой или политической элиты, но большинством российского общества. Символический капитал культуры нельзя искусственно сконструировать: сила его символического воздействия заключена в том общественном резонансе внутри страны, который транслируется вовне энергетикой национального культурного единства. Именно в этом видится магическая миссия слова культуры, многократно подхваченного эхом миллионов и беспрецедентно усиленного массовыми коммуникациями.
   Сегодня, как никогда, злободневны слова Маршалла Маклюэна о преимуществах традиционных обществ в информационной войне. Его алгоритм победы в информационном противоборстве по-прежнему актуален: чтобы быть агрессивно эффективными в мире информации, нам необходимо активизировать в сознании людей национальную систему приоритетов, создать яркий образ национальной идеи, адаптировать традиции восточной иконы к новым средствам коммуникации. Другими словами, источником победы в информационном противоборстве может быть только символический капитал русской культуры, многократно усиленный современными высокими технологиями.

Роль евразийской идеи в политической культуре России

   Наиболее популярной идеей, глубоко укоренной в архетипах и кодах российской политической культуры, сегодня является идеология евразийства, поскольку, согласно многочисленным опросам социологов, большинство россиян (около 74 %) по-прежнему считают Россию особой евразийской цивилизацией. Россия как мост между Европой и Азией, цивилизация на рубеже культур, обращенная в своем творческом политическом диалоге как к Востоку, так и к Западу, дорога и понятна и самим россиянам, и зарубежной политической аудитории. В этом можно усмотреть цивилизационную миссию нашей культуры и позитивный внешнеполитический имидж российского государства. Политическая активность нашей страны в рамках таких международных организаций, как Содружество Независимых Государств, Евразийское экономическое сообщество, Шанхайская организация сотрудничества, может и должна сопровождаться эффективными информационными имиджевыми кампаниями, раскрывающими высокую гуманитарную миссию России в политическом диалоге Востока и Запада.
   Евразийцы предложили обществу множество ярких и глубоких гуманитарных символов российской политической культуры, о которых сегодня важно помнить в ходе научных и политических дискуссий. Это живое слово выдающихся национальных политических мыслителей: П. Н. Савицкого, Г. В. Флоровского, Н. Г. Вернадского, Л. Н. Гумилева. Евразийство блестяще проявилось и в художественном творчестве, в литературе и искусстве, что также обладает колоссальным эмоциональным воздействием в информационном пространстве.
   Понятие «Россия-Евразия» приобретает смысл сжатой культурно-исторической и геополитической характеристики, свидетельствующей о том, что существует особый тип евразийской культуры, евразийской идентичности, евразийской политики и геополитики. Оно указывает на то, что в социокультурное бытие России вошли в соизмеримых между собой долях, перемежаясь и сплавляясь воедино, элементы культур Востока и Запада, создав особое синтетическое, евразийское геополитическое видение мира.
   Евразийцы высказали предположение о том, что объединительная миссия России-Евразии должна осуществляться в новых социокультурных формах, ибо «дело идет о путях культурного творчества, о вдохновении, озарении, сотрудничестве» [253 - Савицкий П. Н. Географические и геополитические основы евразийства // Континент Евразия. М., 1997. С. 302.]. Россия должна в сфере мировой политики испробовать новые формы социокультурного диалога для достижения объединительной миссии.
   Евразийцы неустанно подчеркивали определяющее значение самой идеи единства Евразии для общей геополитической картины: если устранить евразийский центр, то все остальные части, вся система материковых «окраин» (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай, Япония) превратится в «рассыпанную храмину» [254 - Савицкий П. Н. Указ. соч. С. 296.]. Россия как «срединный мир», лежащий к востоку от границ Европы и к северу от классической Азии, есть то звено, которое спаивает их всех воедино. Россия имеет все основания называться срединным государством. Связующая и объединяющая миссия этого «срединного мира» играет огромную роль в геополитике.
   В странах Востока (Индия, Китай, Вьетнам, Япония, Иран, Сирия), в государствах СНГ политическая культура и политическая миссия России позитивно воспринимаются прежде всего в контексте евразийского диалога, а значит, общественно-политический резонанс в мировых каналах коммуникаций от имиджевых акций России в этом ареале может быть огромным.

   Цитата и интерпретация
   Русские культурные приоритеты со всей определенностью обозначил Г. В. Флоровский: «… Есть бесспорная правда в живом пафосе родной территории, – дорога и священна родимая земля, и не оторваться от нее в памяти и любви. Но не в крови и почве подлинное и вечное родство. И географическое удаление не нарушает его, если сильны и крепки высшие духовные связи» [255 - Флоровский Г. В. Евразийский соблазн // Из прошлого русской мысли. М., 1998. С. 342.].

   Под русским трехцветным знаменем нельзя победить, пока оно выступает только символом государственной или национальной мощи. Оно неизменно должно стать в глазах народа символом веры, поэтому такое большое значение в России всегда имела национально-государственная идея, которую создавала интеллигенция. В этом смысле культурное возрождение России – более насущное национальное дело, чем текущие политические проблемы. Ни экономики, ни государственности, ни нации, ни позитивного внешнеполитического имиджа страны нельзя создать только по рациональному плану, поскольку единственная реальность и нации, и государства, и его символического имиджа заключена в переживании людей. Вот почему эффективные информационные имиджевые кампании должны начинаться с культурного обновления, а не с политического заказа.
   Одним из главных условий создания позитивного имиджа России в мировых каналах коммуникаций является возрождение национальной гордости и высокой культурной самооценки. Мы должны вновь научиться гордиться русской культурой, русским словом, русским искусством, прежде чем заинтересовать этим всех остальных. Когда немцы после поражения в Первой мировой войне усиленно распространяли среди населения сочинения «романтика народного духа» И. Г. Фихте, они понимали: возродится немецкий дух – возродится и немецкое государство.
   Не стоит забывать и о том, что имидж страны в первую очередь создается у себя дома, а ведь большинство материалов, в той или иной степени дискредитирующих Россию, появляется именно в российской прессе!

   Точка зрения известного ученого
   Известный бренд-менеджер Саймон Анхольт, анализируя проблемы российской имиджевой политики, справедливо заметил, что основной проблемой для нас стал вопрос культурной активности: «Культура очень важна в национальном брендинге: люди уважают только те страны, которые уважают себя сами. И это самоуважение зиждется на национальной культуре. Поэтому в России кто-то должен подхватить и поднять это упавшее знамя, разжечь огонь русской культуры, когда-то одной из сильнейших в мире» [256 - Цит. по: Гарбер Н. Саймон Анхольт: Проблема России в том, что ее считают обузой. URL: http://www.snob.ru/selected/entry/56182 (дата обращения: 12.03.2016).].

   Культурное возрождение страны – главное условие проведения эффективных имиджевых кампаний. Символический капитал культуры неосязаем и невеществен, но его сила заключена в мистических межиндивидуальных взаимодействиях, его нити уходят в неведомые тайники народной души. Духовное самоубийство России равносильно ее политическому самоубийству. В русской культуре «нация есть начало духовное», поэтому «мы можем культурно возродиться и восстать в духе, или Россия уже погибла» [257 - Флоровский Г. В. Письмо к П. Струве об евразийстве // Из прошлого русской мысли. С. 126.].
   В XXI в. главную роль в политике начинают играть информационные технологии. Символическая культурная гегемония в информационном обществе приобретает значение решающего ноосферного оружия: тот, кто способен утвердить ценности символического капитала своей культуры в глобальном информационном пространстве, тот обретет решающее преимущество в информационном поле, а значит, и на политической карте мира. Огромная притягательная сила, которой обладает символический капитал русской культуры, – это исторический и политический шанс России в эпоху информационной революции.

Контрольные вопросы

   1. Что собой представляют политические ценности и традиции?
   2. Правильным ли будет утверждение, что дихотомическое деление политических культур на западные и восточные сегодня устарело?
   3. Как можно оценить классификацию политических культур, которую предложили Г. Алмонд и С. Верба?
   4. Что такое базовый архетип, или прасимвол, культуры? Верно ли, что в основе каждой политической культуры лежит определенный архетип?
   5. Какие альтернативные пути политического развития предлагают пять мировых цивилизаций?
   6. Как можно оценить перспективы развития российской политической культуры?
   7. Какие точки соприкосновения и конфликты ценностей рождают политические культуры разных цивилизаций?

Глава 13. Мировая политика и международные отношения

   Вы ищете побед, а я ищу в них смысла.
Михаил Илларионович Кутузов

   В результате изучения данной главы студент должен:
   • знать о новых тенденциях в мировой политике, об особенностях конфликтов низкой интенсивности и бархатных революций, о специфике национальных интересов современной России и проблемах обеспечения ее безопасности;
   • уметь оперировать понятиями: -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

   • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию внешней политики и проблем обеспечения национальной безопасности.

13.1. Новые тенденции в мировой политике

   Архитектура геополитики XXI в. отличается сложной системой мировых связей, которые во многом опровергают все геополитические схемы прошлого. Воссоединение Крыма с Россией в марте 2014 г., кризис и затяжной военный конфликт на юго-востоке Украины положили начало новой холодной войне. На первый взгляд это уводит нас в прошлое, к старым геополитическим раскладам ушедшего века, когда холодная война разделила мир на два враждующих лагеря. Однако на самом деле сегодня все по-другому, ибо нам не дано вернуться к двуполюсному противостоянию по линии Восток – Запад. Мир сегодня стал намного сложнее, а его многоуровневая архитектура уже выходит за рамки привычных геополитических схем.
   Классическая геополитика привыкла к точным и четким формулировкам, стационарной системе геополитических координат, где периодически возникающие конфликты и турбулентности не в силах изменить доминантные коалиции талласократии и теллурократии – «сил Моря» и «сил Суши», конфигурации хартленда и римленда. Новая система координат, которую уже назвали поствестфальской, разрушает все старые классические геополитические подходы, формирует новые пропорции и расклады, для объяснения которых необходимы постклассические методы геополитического анализа.
   Почти весь прошлый век политическая наука описывала модель мира в категориях полюсов: мир был «биполярным», «однополярным», «многополярным». Сегодня в ходу иные формулировки: «постамериканский мир», «бесполярный мир», «плоский мир» и пр. Некоторые геополитики высказывают опасения по поводу того, что происходящая в мире реконфигурация неизбежно ведет к «хаосу и анархии» [258 - См.: Валлерстайн И. Куда идет наш мир? URL: http://www.globalaffairs.ru/numbers/34/10423.html (дата обращения: 04.04.2013).]. Иные утверждают, что угроза глобальной стабильности проистекает из незавершенного и потому непредсказуемого смещения центра глобальных сил с Запада на Восток или из Европы в Азию, а возможно, и из Америки в Китай [259 - См.: Бжезинский З. Стратегический взгляд. Америка и глобальный кризис. М., 2012. С. 188.].
   Находятся даже ярые приверженцы возвращения системы в состояние «устойчивой однополярности». Они заверяют, что до тех пор, пока Соединенные Штаты остаются у руля международной экономики, доминируют в военной сфере и являются «главным апостолом» самой популярной политической философии, до тех пор, пока потенциальные соперники США внушают больше страха, нежели симпатии своим соседям, сложившаяся международная система устоит и в мире по-прежнему будет сохраняться одна сверхдержава при наличии нескольких великих держав [260 - См.: Кейган Р. Парадигма 12 сентября. URL: http://www.globalaffairs.ru/numbers/35/10836.html (дата обращения: 10.04.2015).].
   Однако есть и более реалистические прогнозы, согласно которым современная геополитическая ситуация коренным образом отличается от той, что была в прошлом.

   Цитата и интерпретация
   Валдайская речь В. В. Путина стала моментом истины в оценке современной геополитической ситуации. Президент России указал, что однополярный мир убедительно продемонстрировал свою неэффективность при управлении глобальными процессами; «подобная неустойчивая конструкция доказала неспособность эффективно бороться с такими подлинными угрозами, как региональные конфликты, терроризм, наркотрафик, религиозный фанатизм, шовинизм и неонацизм. Ведь по своей сути однополярный мир – это апология диктатуры и над людьми, и над странами. <…> Мы вновь скатываемся к тем временам, когда не баланс интересов и взаимных гарантий, а страх, баланс взаимоуничтожения удерживает страны от прямого столкновения. За неимением правовых и политических инструментов оружие возвращается в центр глобальной повестки, оно применяется где угодно и как угодно, без всяких санкций Совбеза ООН… если Совбез отказывается штамповать подобные решения, то он сразу объявляется устаревшим и неэффективным инструментом. Многие государства не видят других гарантий обеспечения суверенитета, кроме как обзавестись своей собственной бомбой. Это крайне опасно».
   Такие жесткие и резкие оценки сегодня необходимы, поскольку опасности и риски мировой геополитической ситуации как никогда велики. Ради достижения собственных геополитических целей США совершили ряд серьезных ошибок: поддержав боевиков в Афганистане (во времена СССР), они способствовали появлению движений «Талибан» и «Аль-Каида»; вмешательство союзников США в Ливии поставило страну на грань развала; снабжение боевиков оружием в Сирии привело к усилению группировки «Исламское государство». Россия неоднократно указывала на опасность односторонних силовых акций, предостерегала от вмешательства в дела суверенных государств, заигрывания с экстремистами и радикалами, настаивала на внесении группировок, воюющих против центрального сирийского правительства, прежде всего ИГ, в списки террористических организаций.
   Российский президент высказал мнение, что прогнозы для мира на основании существующих тенденций выглядят неблагоприятно. Сегодня резко возросла вероятность возникновения целой череды острых конфликтов если не с прямым, то с косвенным участием крупных держав. При этом фактором риска становятся не только традиционные межгосударственные противоречия, но и внутренняя нестабильность отдельных стран, особенно тех, которые расположены на стыке геополитических интересов держав или на границе культурно-исторических, экономических, цивилизационных «материков».
   В подобных условиях строительство устойчивой системы миропорядка является сложной, долговременной и трудной задачей: необходимы коллективные усилия, чтобы выработать новые правила взаимодействия государств. Президент отметил, что Россия сделала свой выбор: «Наши приоритеты – дальнейшее совершенствование институтов демократии и открытой экономики, ускоренное внутреннее развитие с учетом всех позитивных современных тенденций в мире, консолидация общества на основе традиционных ценностей и патриотизма. У нас интеграционная, позитивная, мирная повестка дня…» [261 - Приводится по: Выступление В. В. Путина и дискуссия на пленарной сессии XI заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» от 24 октября 2014 г. // Официальный сайт Президента России. URL: http://www.kremlin.ru/news/46860 (дата обращения: 22.03.2015).]
   Многие аналитики подчеркивают, что речь Владимира Путина на заседании клуба «Валдай» в Сочи стала одним из самых важных внешнеполитических заявлений российского лидера после его выступления в Мюнхене в 2007 г. Известный британский журналист, обозреватель и редактор газеты Financial Times по Восточной Европе Нил Бакли пишет: «Как дал понять Путин, он выступает за то, чтобы США и Россия подвели черту под недавними событиями и совместно с другими ведущими экономическими державами создали новую систему глобального управления в соответствии с концепцией многополярного мира». [262 - Цит. по: Financial Times: валдайская речь Путина – одна из его самых «антиамериканских речей» // ТАСС. URL: http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/1531750 (дата обращения: 25.12.2015).] Хочется надеяться, что это произойдет в ближайшем будущем.

   Между тем современную поствестфальскую систему геополитических координат только условно можно назвать полицентричной; это скорее многоуровневая полиархия, которая постепенно складывается в условиях постгегемонистского геополитического разлома и характеризуется наличием многочисленных региональных центров силы, обладающих значительной мощью. Формирующаяся и пока стохастическая система имеет конкурентный характер, она таит в себе угрозу возникновения конфликтов, когда хрупкий баланс сил нарушается. Кризис на Украине привел к тому, что впервые в новом столетии Россия и Запад пересекли опасную черту и вышли на уровень открытого противостояния. Это чревато не только наращиванием гонки вооружений. В случае нарастания кризиса риск ядерной войны может стать реальностью, поэтому трезвомыслящие геополитики в России и на Западе подчеркивают, что как для Москвы, так и для Вашингтона главной задачей является сдерживание конфликта [263 - См.: Легвольд Р. Как справиться с новой холодной войной // Россия в глобальной политике. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Kak-spravitsya-s-novoi-kholodnoi-voinoi—16768 (дата обращения: 10.10.2014).].
   В этом объективно заинтересованы все современные ведущие центры силы – Европейский союз, США, Индия, Китай, Россия и Япония. По оценкам международных экспертов, на эти страны приходится 75 % мирового валового внутреннего продукта и 80 % мировых расходов на оборону [264 - См.: Хаас Р.Эпоха бесполярного мира. URL: http://www.globalaffairs.ru/numbers/33/9970.html (дата обращения: 10.04.2016).].
   Помимо шести мировых существует множество региональных центров силы: в Латинской Америке – Бразилия (а также Аргентина, Венесуэла, Мексика и Чили), в Африке – Нигерия и Южно-Африканская Республика, на Ближнем Востоке – Египет, Израиль, Иран и Саудовская Аравия, в Южной Азии – Пакистан, в Восточной Азии и Океании – Австралия, Индонезия и Южная Корея.
   В современном мире присутствуют и другие центры силы, причем многие из них не являются национальными государствами. Это, в частности:
   а) всемирные (Организация Объединенных Наций, Международный валютный фонд, Всемирный банк) и региональные организации (Африканский союз, Лига арабских государств, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии, Европейский союз, Организация американских государств и др.);
   б) функциональные организации (Международное агентство по атомной энергии, Организация стран – экспортеров нефти, Всемирная организация здравоохранения);
   в) неправительственные организации (НПО) и корпорации, международные сети СМИ (BBC, CNN, «Аль-Джазира» и др.);
   г) военизированные организации (ХАМАС, Хезболла, «Армия Махди», «Талибан» и пр.).
   По прогнозам экспертов, в мире постепенно будет расти роль негосударственных субъектов – коммерческих предприятий, кланов, религиозных организаций и даже криминальных структур. В условиях высококонкурентной и многовекторной полиархии чувство обеспокоенности высказывают все ведущие аналитики, пытаясь предложить свои сценарии стабилизации геополитической ситуации.

Место России в современном мире

   Вопрос о роли и значении России в новой системе геополитических координат заслуживает отдельного рассмотрения. Главное отличие нынешней ситуации от начала 1990-х гг. заключается в том, что Россия опять начала воспринимать себя как великую державу. Стратегия национальной безопасности, принятая в 2015 г., продемонстрировала мировому сообществу, что наша страна будет решительно отстаивать свои интересы на геополитической карте мира. Воссоединение Крыма с Россией стало значимой вехой на этом пути. В ответ Запад усилил информационное давление на Россию. С одной стороны, были пущены в ход многие традиционные негативные имиджевые стереотипы восприятия нашей страны на Западе: образы милитаристской империи, государства-захватчика. Все они вписываются в архетипическое противостояние «тоталитарной восточной империи» и «свободолюбивого демократического Запада». С другой стороны, на наших глазах сформировалась инверсионная волна принципиально новых позитивных образов России, которая привела к тому, что результаты информационной атаки Запада оказались во многом прямо противоположными запланированным.

   Пример
   Воссоединение Крыма с Россией, которое произошло практически без единого выстрела, показало миру новую, сильную и вполне демократическую Россию. Интересно отметить, что этот новый образ сформировался благодаря массмедиа: молодой прокурор Крыма Наталья Поклонская, «вежливые люди» в военной форме, выборы депутатов Государственного совета в Крыму, куда люди шли, как на праздник, – все это поразило мировую общественность. После Крыма воспроизводить набор привычных клише, в которых Россия предстает «отсталой страной», становится все труднее. Впервые действия России в Крыму и связанные с ними образы восхитили общество.

   Самое главное заключается в том, что качественно поменялся внутриполитический имидж России. Крым сплотил общество, усилил национальную идентичность, повысил самосознание народа. Рейтинг Владимира Путина, как отмечают социологи, – один из самых высоких за время его президентства.
   Широкий общественный резонанс получило размещенное в Интернете письмо деятелей культуры в поддержку политики Президента России [265 - Деятели культуры России – в поддержку позиции Президента по Украине и Крыму // Официальный сайт Министерства культуры РФ. URL: http://mkrf.ru/press-tsentr/novosti/ministerstvo/deyateli-kultury-rossii-v-podderzhku-pozitsii-prezidenta-po-ukraine-i-krymu (дата обращения: 14.06.2016).]. Неожиданно для всех его поддержали и потомки первой волны русской эмиграции, которые сегодня живут в Европе, а также представители Русской православной церкви за границей, Русского исторического общества за границей и Дворянского собрания. Примечательно, что РПЦ ведет большую просветительскую работу: ее представители рассказывают людям за рубежом о Российской империи в правление Романовых, о том, что значат для России и россиян Севастополь и Крым. Никогда прежде мы не были свидетелями такого единения самых разных общественных и политических сил в поддержку официальной политики России.

   Социологические исследования
   По данным социологического опроса «Левада-центра», 80 % россиян считают, что, присоединив Крым, Россия возвращается к своей традиционной роли «великой державы», утверждает свои интересы на постсоветском пространстве. При этом 41 % респондентов подчеркивают, что «Россия имеет на это право, она должна защищать своих». Еще 42 % опрошенных ответили амбивалентно: «Вообще-то, Россия не имеет на это права, но в случае присоединения Крыма ведет себя достойно и законно, в соответствии с нормами международного права». Интересно отметить, что большинство россиян не очень волнуются относительно западных санкций. Как показывают опросы, политические и экономические санкции, которые наложил или может наложить Запад, беспокоят только 36–37 % россиян [266 - Источник: «Левада»: присоединение дополнительных регионов Украины поддерживают две трети россиян // Русская планета. URL: http://rusplt.ru/news/levada-prisoedinenie-k-rossii-dopolnitelnyih-regionov-ukrainyi-podderjivayut-dve-treti-naseleniya-112048.html (дата обращения: 14.06.2016).].

   Из приведенных данных ясно, что общество в целом поддержало воссоединение Крыма с Россией и не считает санкции серьезной проблемой, рассматривая их лишь как материальное неудобство. Об этом пишут и западные журналисты. Примечателен, например, заголовок статьи в американском журнале Time: «Америка слаба и колеблется. Россия богата и возрождается – и ее лидера не заботит, что о нем думают» [267 - Путин в восьмой раз на обложке Time: «Америка слаба и колеблется. Россия богата и возрождается» // Новости Донбасса. URL: http://novosti.dn.ua/details/210259/ (дата обращения: 03.05.2016).].
   Весьма интересен и тот факт, что укрепление национальной идентичности России сопровождалось известным «эффектом Кукрыниксов» по отношению к США как стране-агрессору. По мнению экспертов, одним из последствий украинского кризиса 2013–2014 гг. и обостряющегося информационного противостояния стало появление в российском сегменте Интернета большого количества политических карикатур и демотиваторов, отражающих реакцию общества на прямое вмешательство США в украинские события. Благодаря взрывному распространению антиамериканских карикатур в блогах нашего сегмента Интернета образ Соединенных Штатов в широком российском общественном мнении очень быстро приобрел крайне негативный, гротескный характер [268 - См.: Барабанов О. После Крыма: визуальный гротеск российских социальных медиа // Россия в глобальной политике. 2014. № 3. URL: http://www.globalaffairs.ru/ukraine_crysis/Posle-Kryma-vizualnyi-grotesk-rossiiskikh-sotcialnykh-media-16683 (дата обращения: 14.06.2016).].
   Откровенное давление США на европейских лидеров для усиления санкций против России находит все меньше поддержки у европейской общественности, особенно у представителей бизнес-сообщества, которое терпит убытки.

   Социологические исследования
   По данным института социологических исследований Infratest dimap, большинство немцев отрицательно относятся к ужесточению санкций против России, а 33 % вообще предлагают их отменить. Более половины опрошенных в Германии (53 %) выступают против усиления контроля со стороны НАТО за воздушным пространством его восточноевропейских партнеров. По данным исследовательского института Forsa, 77 % немцев отказываются поддержать идею силового вмешательства стран НАТО даже в том случае, если Россия вслед за Крымом попытается присоединить к себе и другие части территории Украины [269 - См.: Жолквер Н. Почему немцы иначе оценивают действия России на Украине, чем политики и СМИ ФРГ (Deutsche Welle, Германия) // ИноСМИ. ру. URL: http://inosmi.ru/world/20140417/219638613.html#ixzz33vh03Vdb (дата обращения: 14.06.2016).].

   В странах БРИКС информационная кампания против России вызвала возмущение общества. Такие крупные набирающие экономическую силу страны, как Бразилия, Китай, Индия и ЮАР (БРИКС), страны Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и многие другие продолжают игнорировать антироссийские санкции. Как отмечает известный индийский дипломат Пинак Р. Чакраварти, Запад только тогда занимает позицию «с высоты моральных принципов», когда она отвечает его собственным интересам, при этом изображается все так, будто «интервенция» – благо в плане обеспечения прав человека, демократии, свободного рынка и либерального миропорядка. Гнев по поводу воссоединения Крыма с Россией превращает Запад «в чемпиона по лицемерию». По мнению индийского дипломата, активные действия России в Крыму были спровоцированы Западом, который «перешел черту». Перспектива вступления Украины в НАТО явилась слишком крупной провокацией, чтобы ее смогла стерпеть Россия. Дипломат объясняет реакцию России стремлением защитить свои интересы в Крыму [270 - См.: Пинак Р. Чакраварти. Санкции против России тщетны (Tribune, Индия) // ИноСМИ. ру. URL: http://inosmi.ru/world/20140417/219627832.html (дата обращения: 14.06.2016).].
   Итак, спровоцированное Соединенными Штатами информационное давление на Россию не находит широкой поддержки у общественности как на Востоке, так и на Западе, и это еще одно парадоксальное следствие активной фазы информационной войны, развязанной против нашей страны. Нарастающее американское давление на мировое общественное мнение постепенно рождает ответную волну справедливого возмущения. Помимо этого, российские блогеры ежедневно рассказывают и показывают миру правду о преступлениях на юго-востоке Украины, которые совершаются при пособничестве США, что также оказывает серьезное влияние на общественное мнение в мире.
   Необходимо подчеркнуть, что в периоды обострения информационных войн важно не только давать достойный отпор оппонентам, но и стараться развивать активное сотрудничество со всеми заинтересованными сторонами, укреплять связи с партнерами. В этом смысле «поворот России на Восток», продемонстрированный во время Санкт-Петербургского экономического форума 2014 г., а затем (накануне встречи «большой семерки», куда Россию не пригласили) подписание соглашения о создании Евразийского экономического союза России, Белоруссии и Казахстана можно рассматривать как самый сильный геополитический ответный ход России, который имел значительный резонанс в мировых СМИ [271 - См.: Беза Ж.-М. Нефтяные компании продолжают вести бизнес с Кремлем (Le Monde, Франция) // ИноСМИ. ру. URL: http://inosmi.ru/world/20140606/220824567.html#ixzz33qnw0P2Q (дата обращения: 14.06.2016).].

   ПРИМЕР
   Обращает на себя внимание весьма удачная формулировка главной темы Санкт-Петербургского форума: «Укрепление доверия в эпоху преобразований». Вопреки санкциям, в город на Неве приехало большинство руководителей мировых корпораций, в том числе президент ExxonMobil Рекс Тиллерсон, глава Kinross Gold Пол Роллинсон, президент группы National Oiwell Varco Клэй Вилльямс, владелец TPG Дэвид Бондерман и другие. На фоне западных санкций российские власти сделали широкий шаг навстречу развитию национальных проектов во всех сферах на Востоке. Геополитический статус форума поддержали заместитель председателя КНР Ли Юаньчао, премьер Монголии Норовын Алтанхуянг, президент Сербии Милорад Додик.

   Несомненно, этот демонстративный «поворот России на Восток» явился важным противовесом западному давлению на нашу страну. Весьма красноречивы и заголовки статей, комментирующих создание ЕАЭС: «Евразийский союз – вызов Брюсселю» [272 - См.: Марчильяно А. Евразийский союз – вызов Брюсселю (Il Giornale, Италия) // ИноСМИ. ру. URL: http://inosmi.ru/sngbaltia/20140602/220736469.html (дата обращения: 14.06.2016).]. Действительно, согласно подписанному в Астане соглашению о создании Евразийского экономического союза России, Белоруссии и Казахстана (ЕАЭС) к 2015 г. он должен превратиться в мощное наднациональное объединение суверенных государств по типу Евросоюза, объединить экономические и правовые системы, таможенные службы и армии государств-членов, стать мостом между Европой и Азией, создать конкуренцию ЕС, США и Китаю.
   ЕАЭС, будучи мощным наднациональным объединением, способен стать одним из полюсов современного мира, выполняя функцию эффективной связки между Европой и динамично развивающимся Азиатско-Тихоокеанским регионом. Сложение природных ресурсов, капиталов, сильного человеческого потенциала позволит Евразийскому союзу быть конкурентоспособным в индустриальной и технологической гонке, в соревновании за инвесторов, за создание новых рабочих мест и передовых производств.

   КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ
   Бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон сразу же назвала Евразийский союз «шагом по ре-советизации» региона, многозначительно добавив: «Мы знаем, какова его цель» [273 - Приводится по: Краткое предисловие к евразийской мечте Владимира Путина (The Guardian, Великобритания) // ИноСМИ. ру. URL: http://inosmi.ru/russia/20140221/217748135.html (дата обращения: 04.06.2016).]. Многие американские эксперты, комментируя создание Евразийского экономического союза, поспешили объявить евразийскую идею «проигрышной», обрекающей Россию «на стагнацию». Однако гораздо более реалистичными выглядят прогнозы некоторых европейских аналитиков. Например, итальянский политолог Андрэа Марчильяно пишет: «Евразийский союз может вскоре стать новой великой силой на международной арене, заменив собой наш Европейский союз, чей политический и экономический провал уже виден всем. Таким образом, ось мира все больше будет смещаться на Восток, где возвышается китайский колосс, и это приведет к тому, что Старый Свет все больше будет терять влияние и окажется на обочине [274 - См.: Марчильяно А. Евразийский союз – вызов Брюсселю (Il Giornale, Италия) // ИноСМИ. ру. URL: http://inosmi.ru/sngbaltia/20140602/220736469.html (дата обращения: 14.06.2016).].

   Таким образом, именно евразийское направление является ныне стратегическим геополитическим курсом России. На Востоке в период информационной атаки Запада после воссоединения Крыма с Россией наша страна получила серьезную геополитическую поддержку союзников. Все это еще раз продемонстрировало, что сильная и влиятельная Россия не нужна Западу, где каждый наш успешный шаг неизменно вызывает всплеск русофобии. Запад хочет видеть образ слабой России, лишенной способности отстаивать собственные интересы на международной арене. Востоку, напротив, нужен образ сильной России в качестве противовеса Западу и реального партнера в развитии национальных экономик.
   Отметим, что этот «поворот на Восток» во многом стал альтернативой прежнему прозападному курсу, который сформировался в начале 1990-х гг. после развала СССР. Сегодня очевидно, что на геополитическое положение России в тот период крайне неблагоприятно влияло выбранное направление экономического развития – в качестве «деревни» Нового Севера, откуда тот выкачивает ресурсы: сырье, финансы, высококвалифицированную рабочую силу. Этот путь долгое время вел к постепенной деградации страны, тем более что наши возможности традиционного индустриального развития были ограничены такими факторами, как невысокая конкурентоспособность основной части рабочей силы, неблагоприятные климатические и географические условия, повышающие стоимость единицы продукции на 10–15 %, и др.

   ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
   В начале 1990-х гг. по уровню экономического развития Россия еще могла претендовать на членство в клубе постиндустриальных стран. Однако вскоре основной удар постсоветской шоковой терапии пришелся именно на высокотехнологичное производство и научный потенциал страны. Доля России в мировом ВВП значительно упала: с 2,92 % в 1990 г. до 1,38 % в 1998 г. Произошла перестройка отраслевой структуры экономики в пользу сырьевого блока.

   Увеличение доли российского ВВП в последние годы происходило почти исключительно благодаря развитию нефтегазового сектора: в международном разделении труда за нашей страной закрепилась роль поставщика сырья – нефти, газа, металлов, леса и др. При этом наблюдалось постоянное сокращение доли продукции перерабатывающих отраслей. Социально-экономические и геополитические связи России со странами СНГ так и не были полностью восстановлены; более того, ряд бывших советских республик начал конкурировать с нашей страной на международном рынке энергоресурсов. Географическая структура современного отечественного экспорта демонстрирует широкие связи России с ведущими мировыми державами, но во многом это объясняется все той же зависимостью отечественной экономики от экспорта сырья и топлива, основными потребителями которых выступают индустриально развитые страны. Главным регионом для российских экспортеров сегодня является Европейский союз (до 56 % экспорта), вторым по значимости регионом остаются страны СНГ, хотя их доля в структуре российского экспорта со временем сократилась (с 22 до 19 %); на третье место по значимости вышел Китай, опередив США [275 - Источник: Российский информационный центр по вопросам внешней торговли. URL: http://www.rusimpex.ru (официальный сайт).].
   Военно-промышленный комплекс (ВПК) был самой высокотехнологичной отраслью советской экономики, однако политика конверсии и приватизации оборонных предприятий в 1990-е гг. привела к значительному отставанию темпов развития этого сектора. В итоге Россия практически полностью утратила традиционные рынки сбыта продукции ВПК. После прихода к власти В. В. Путина в 2000 г. ситуация стала меняться: быстрыми темпами начали расти поставки оружия в Китай и Индию. За время первого президентского срока Владимира Путина государственный оборонный заказ России вырос в 2,5 раза. Россия постепенно возвращается на традиционные рынки сбыта вооружений. Начинается перевооружение армии современной военной техникой.
   Решение о переводе экономики на инновационный путь развития, обозначенное в Стратегии экономического развития России, принятой в 2011 г. [276 - См.: Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года (утв. распоряжением Правительства РФ от 8 декабря 2011 г. № 2227-р).], имело принципиальное значение. Сегодня Россия занимает лидирующие места в мире не только по добыче нефти и газа, но и по выработке электроэнергии, выплавке чугуна и стали, проката черных металлов. Темпы роста некоторых новых производств, например, мобильной связи, телекоммуникаций, программного обеспечения, превышают аналогичные показатели развитых стран. Однако серьезной проблемой остаются сырьевая ориентация экономики и низкий уровень развития человеческого капитала, поэтому так актуально осуществление перспективных планов по переводу экономики на инновационный путь.
   Россия, безусловно, способна совершить геополитический прорыв, но только в том случае, если стратегия будет направлена на развитие человеческого потенциала, технологически сложных и наукоемких отраслей, повышение роли науки в производстве. Высокие технологии – это микроэлектроника, разработка новых материалов и программного обеспечения для ЭВМ, генная инженерия, биомедицина и пр. Многие известные ученые считают, что потенциал России все еще достаточен для широкого развертывания наукоемких технологий.

   МНЕНИЕ ЭКСПЕРТОВ
   Росстат и Российская академия наук оценивают национальное богатство страны в 340–380 трлн долл. США, что в пересчете на душу населения вдвое больше, чем в Соединенных Штатах, и в 22 раза больше, чем в Японии. Как показывает мировая статистика, на долю России, которая имеет 3 % населения, приходится 13 % территории и, оценочно, около 40 % природных ресурсов земли [277 - См.: Россия и мир в 2030 году. С. 121.].

   Как фактор позитивной социокультурной динамики, свидетельствующий о моральной готовности населения России к модернизационному прорыву, отметим рост национального самосознания, самоуважения, о чем свидетельствуют социологические опросы 2013–2014 гг. По данным ВЦИОМ, доля россиян, считающих свою страну особой евразийской цивилизацией, которой не подходит западный путь развития, составляет 74 %, при этом около 70 % респондентов считают свою цивилизацию лучшей в мире и только 12 % рассматривают Россию как часть Запада [278 - Источник: ВЦИОМ. URL: http://wciom.ru/ (официальный сайт).].
   Если после краха советской системы общество потеряло ценностные ориентиры, то сегодня положение меняется в лучшую сторону: в России поднимается своего рода консервативная волна, лейтмотивом которой становится дистанцирование от Запада и возвращение к аутентичному опыту и традициям. Таким образом, Россия еще имеет шанс стать эффективным игроком на геополитической карте современного мира, если сможет в исторически короткие сроки восстановить свой геоэкономический потенциал.

13.2. Роль конфликтов низкой интенсивности и бархатных революций в мировой политике

   Современный мир полон затяжных кровавых конфликтов, которые начинаются и продолжаются без каких-либо официальных предупреждений. Аналитики придумали термин, характеризующий нынешнюю геополитическую ситуацию, – новый глобальный беспорядок; а военные ввели в оборот понятия конфликтов низкой интенсивности и суррогатных войн, чтобы операционально объяснить новые подходы к ведению военных действий.

   ЦИТАТА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
   Выдающийся немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц (1780–1831) рассматривал войну как «столкновение двух живых сил», конечной целью которого является сокрушение противника [279 - См.: Клаузевиц К. О войне: пер. с нем. М., 1998. С. 38.]. С нескрываемой иронией он относился к «филантропам», которые воображали, что можно обезоружить и сокрушить противника «искусственным» образом, без особого кровопролития. В то суровое время введение в философию войны принципа ограничения и умеренности представлялось полнейшим абсурдом. Спустя два столетия, в начале нынешнего века, взгляды на философию войны коренным образом изменились. Формальное объявление войны – дело достаточно далекого прошлого. Пожалуй, эта традиция в полной мере соблюдалась европейцами последний раз в годы Второй мировой войны, когда послы Франции и Великобритании уведомили нацистскую Германию о вступлении в военные действия (3 сентября 1939 г.).

   К сожалению, отказ от формального объявления войны не привел к прекращению реальных военных столкновений. Каждый год начинаются новые военные конфликты. В настоящее время серьезной проблемой для всего мира стало так называемое Исламское государство – запрещенная в России террористическая организация. С осени 2015 г. по радикальным исламистам наносят удары ВКС России и воздушные силы ряда других стран, но полностью разгромить ИГИЛ пока не удалось.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   Конфликт низкой интенсивности в мировой политике можно определить как военное столкновение ниже порога стратегической войны, т. е. без подключения основных военных сил противоборствующих сторон. Подобные конфликты не имеют четкой локализации в пространстве и времени, ведутся с применением террористических актов и локальных военных операций.

Причины конфликтов низкой интенсивности

   Причины широкого распространения конфликтов низкой интенсивности и, как следствие, высокой геополитической нестабильности современного мира многообразны. К ним прежде всего относятся такие факторы, как распространение оружия массового уничтожения, суррогатные войны, бархатные революции, рост террористических организаций, появление новых форм насилия.
   Распространение ОМУ. Первым фактором, который, по существу, исключает тотальные войны между высокоразвитыми странами и предполагает наличие конфликтов низкой интенсивности, является высокая разрушительная сила оружия массового уничтожения, что делает стратегические войны бессмысленными актами взаимного истребления. Поэтому военные операции развитых стран против более слабых государств сегодня ведутся с помощью высокоточного оружия; целью в них является разоружение и подчинение противника, а не его полное уничтожение. Наиболее известные примеры последних лет: военные операции США в бывшей Югославии, Афганистане и Ираке, после проведения которых эти страны погрузились в перманентное состояние конфликтов низкой интенсивности.
   Суррогатные войны. Другой причиной возникновения конфликтов низкой интенсивности являются тайные операции спецслужб, организующих суррогатные войны – особый метод ведения тайных военных действий. Эксперты считают важными признаками таких нетрадиционных войн наличие государств-спонсоров, которые действуют конспиративно; привлечение специалистов спецслужб для вербовки и финансирования банд наемников, обычно под дипломатическим прикрытием; использование тактики внезапности; предоставление значительных ресурсов и новейшего оружия, обладающего большой поражающей силой.
   Бархатные революции. Фактором, провоцирующим распространение конфликтов низкой интенсивности, являются и так называемые бархатные революции, сценарий которых был успешно апробирован в Словакии, Сербии, Грузии, Киргизии, Молдавии, на Украине, после чего обстановка в этих странах надолго дестабилизировалась.

   СЦЕНАРИЙ БАРХАТНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ
   Сценарий бархатной революции на экспорт предусматривает наличие спонсоров революции, финансирующих революционные молодежные организации и оппозиционные политические партии, лидеры которых являются держателями грантов влиятельных западных фондов, направленных на «развитие демократии». Известно, например, что американский финансовый магнат Джордж Сорос выделил огромные суммы на поддержку оранжевой революции на Украине. Кульминационным моментом бархатной революции являются массовые выступления молодежи на центральной площади столицы в поддержку оппозиционного кандидата в президенты во время выборов, которые разворачиваются в виде перманентного шоу-концерта с участием популярных певцов и музыкантов, поддерживающих молодежную аудиторию в состоянии песенно-музыкального экстаза.

   Подобный сценарий появился в арсенале современных политтехнологов в ответ на тревожную статистику: предполагалось, что к 2020 г. население беднейших регионов мира будет состоять в основном из молодежи, контингента наиболее беспокойного в политическом отношении. Данные ЦРУ свидетельствовали, что население в возрасте до 30 лет к 2020 г. составит в Азии – 47 %, на Ближнем Востоке и в Северной Африке – 57 %, в зоне к югу от Сахары – 70 %. При этом в большинстве стран не будет условий для успешной интеграции молодежи в общество [280 - См.: Бжезинский З. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. М., 2004. С. 215–216.]. Все это позволило американским политикам предположить, что бесправная и разгневанная молодежь, лишенная всякой надежды, окажется самым яростным оппонентом международного порядка, который хочет установить Америка.

   ИСТОРИЧЕСКИЕ АНАЛОГИИ
   Исторические аналогии здесь напрашиваются сами собой: в начале ХХ в. Германия являлась страной, в которой больше половины населения было моложе 25 лет и жило в бедности, накапливая «в молодой крови нации» жажду реванша. Спонтанное развитие ситуации в Германии привело к победе фашистской партии и развязыванию мировой войны. Для того чтобы нынешнюю молодежную энергетику беднейших стран мира направить в безопасное для американской гегемонии русло, и были придуманы новые технологии бархатных революций.

   Массовые протесты и народные волнения на Ближнем Востоке и в Северной Африке в 2011 г. стали новым этапом в развитии сценариев цветных революций. Так называемая арабская весна в Тунисе, Египте, Йемене, Бахрейне, Ливии и Сирии по-разному оценивается политологами. У западных аналитиков появилась выраженная тенденция объяснять эти явления «развитием демократии в мусульманском мире». Западные СМИ пытались представить события в этих странах как результат «твиттерных революций» или «революций Фейсбука», которые якобы смогли поднять массы и вывести их на улицы и площади [281 - См.: Arab and Middle East protests – as they happened // The Guardian. 2011. 20 Febr.].
   Российские военные эксперты, оценивая подобные события, справедливо подчеркивают, что сетевые элементы использовались для прикрытия, тогда как на самом деле это были организованные и весьма хорошо оплаченные процессы, обострившие отношение людей к реальным недостаткам, имевшимся в государствах региона [282 - См.: Ивашов Л. И. Восточный сценарий – новая доминанта развития мира // Мир и политика. 2011. № 10. С. 9.]. Аналогические негативные процессы имеются практически во всех странах Ближнего Востока, но «взорвались» именно те из них, которые были выбраны по заранее намеченному сценарию.

   ПРИМЕР
   Оппозиция в Ливии, которая потребовала ухода Муаммара Каддафи, правившего страной более 40 лет, первоначально была немногочисленной. В феврале 2011 г. власти Ливии смогли достаточно быстро подавить революционные выступления, и через некоторое время войска полковника Каддафи постепенно стали занимать оппозиционные города. Однако 26 февраля 2011 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 1970 (2011) о введении санкций в отношении режима Каддафи. В ночь на 20 марта международная коалиция (США, Британия, Франция, Италия, Канада и ряд других стран) начала военно-воздушную операцию «Рассвет Одиссея» против ливийского режима. Через несколько месяцев массированных бомбардировок режим полковника Каддафи и он сам были уничтожены.
   Даже западные СМИ сегодня пишут о том, что Соединенные Штаты и НАТО создают в ближневосточном регионе глобальную «дугу нестабильности»: в обстановке внутренних «разборок», которые будут продолжаться там не один год, американцам и их союзникам очень удобно контролировать ключевые страны и прилежащие им стратегические коммуникации. Военные эксперты констатируют, что в этом регионе широко используются искусственные «стимуляторы» цветных революций. Например, генерал Л. И. Ивашов во время своей работы в Сирии выявил, что революционный процесс там был запущен с помощью американских спецслужб [283 - См.: Ивашов Л. И. Указ. соч. С. 9–11.].
   Все началось с прилета помощника Госсекретаря США в Турцию, куда были спешно приглашены бывший вице-президент Сирии, ограбивший страну, и ряд беглых чиновников, тоже обвиненных в коррупции. Именно из их числа на территории Турции и создали «руководящее ядро оппозиции». Дальше с помощью турецких спецслужб запустили набор «добровольцев» – людей, которые хотели заработать и пострелять по «живым мишеням». Оперативно сформированные военные отряды достаточно спокойно перешли сирийско-турецкую границу, которая фактически не охраняется ввиду официально дружественных отношений между странами. Вскоре вспыхнули беспорядки на севере Сирии. Таков был первый этап цветной революции.

   «Твиттерные» революции на Ближнем Востоке и в Северной Африке свидетельствуют о том, что сегодня силы оппозиции откровенно используются западными спецслужбами для свержения неугодных режимов в целом ряде стран. Начало революционных выступлений служит сигналом для обвинения властей в нарушении прав человека и подготовке международной агрессии против неугодного политического режима. По мнению специалистов российской Академии геополитических проблем, события, которые раскручиваются на Ближнем Востоке, свидетельствуют о подготовке «большой войны» [284 - См.: Ивашов Л. И. Указ. соч. С. 12.]. Американские экономисты вполне открыто рассуждают в международных СМИ о том, что выходом из сложившегося в мире экономического тупика может быть «большая война», которая спасет доллар, т. е. упрочит экономическое главенство транснационального капитала в глобальном мире.
   Рост террористических организаций. Еще одной причиной, способствующей распространению конфликтов низкой интенсивности, является рост количества террористических организаций, которым сегодня доступны средства мощной поражающей силы. Современные высокие технологии стирают эффект больших географических расстояний, и приказы, отданные на одном континенте, могут приводить к мгновенным разрушительным террористическим действиям на другом. При этом радиус поражения и эффективность новых средств уничтожения (включая химическое и бактериологическое оружие) радикально увеличиваются. Уже известны случаи использования террористами нервнопаралитического газа при атаках в метро, как это имело место в 1995 г. в Токио при террористическом акте секты «Аум Синрикё». Лидер «Аль-Каиды» Усама бен Ладен неоднократно выступал с заявлениями о том, что обладает ядерным оружием.

   ТОЧКА ЗРЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ
   Аналитики отмечают, что совершение в том или ином месте акта подлинно высокотехнологического терроризма – вопрос времени. Не секрет, что сегодня информацию о методах террористической деятельности, в том числе и специально-технического характера, можно получить в Интернете или на компакт-диске. Специалисты считают, что наиболее вероятно применение террористами так называемых грязных бомб, которые достаточно легко изготовить кустарным способом, использовав высокотоксичные радиоактивные вещества в обычном взрывном устройстве. В результате взрыва такой нерасщепленной атомной бомбы произойдет радиоактивное загрязнение значительной территории.
   Современные демократические страны, являясь открытыми обществами, создают возможности для высокой мобильности населения и миграции, уничтожая существовавшие некогда естественные барьеры на пути распространения террористических организаций. Интернет и вся система современных коммуникаций значительно упрощают для террористических групп проблему координации и связи подпольных ячеек в единую системную организацию. Глобализация информационного пространства позволяет добиваться наибольшего пропагандистского эффекта, поскольку лидеры террористических группировок имеют возможность обращаться через Интернет к самой широкой аудитории. Именно современные средства массовой коммуникации способствовали широкому распространению национализма, социального радикализма и религиозного фундаментализма по всему миру. Интернет является также важным средством психологического воздействия террористов на население. Как отмечает З. Бжезинский, американская тактика «шока и трепета» получила противовес в виде парализующей паники, которую террористы без особых стараний способны посеять в рядах своего могущественного противника [285 - См.: Бжезинский З. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. С. 67.].

   Ярким примером последних лет является «демонизация» средствами массовой информации фигуры «террориста номер один» Усамы бен Ладена: журналисты наделили его зловещей способностью проникать повсюду, распространяя террористические сети «Аль-Каиды», в рядах которой насчитывают уже «до 50 тысяч хорошо подготовленных террористов».
   Несомненно, притягательность экстремистских идеологий возросла на фоне осознания большинством населения Земли глобального неравенства современного мира. До информационной революции и глобализации огромная часть человечества, живя менее чем на один доллар в день, достаточно безропотно мирилась с нищетой, поскольку не подозревала об уровне жизни и благосостояния населения развитых стран мира. Гедонизм «золотого миллиарда» вызывает сегодня чувства зависти, возмущения и ненависти, которые умело подогреваются лидерами экстремистских группировок. Таким образом, информационная революция сильно политизировала мир, что также способствовало общей дестабилизации геополитической ситуации.
   Распространение новых форм насилия. Еще одним фактором нестабильности является стремительное распространение новых форм насилия, связанных с научно-техническим прогрессом и высокими технологиями, овладеть которыми способны не только неправительственные субъекты или террористические организации, но даже отдельные хакеры. Периодически предпринимаются анонимные кибернетические атаки, угрожающие правительствам высокоразвитых государств погрузить их в состояние хаоса. Например, известны случаи отключения с помощью анонимных террористических актов линий электропередачи в Великобритании, Италии, Франции и некоторых других странах на срок от нескольких часов до нескольких дней. Операционная инфраструктура высокоразвитых государств достаточно уязвима: атаки хакеров на компьютерные сети, системы связи и авиалинии способны мгновенно парализовать общество и вызвать панику. Кроме того, анонимное применение современного бактериологического оружия также способно вызывать летальные эпидемии и массовые истерии.

   ПРИМЕР
   Паника в США по поводу возможной эпидемии сибирской язвы после теракта 11 сентября 2001 г. и полномасштабная эпидемия атипичной пневмонии в Китае в 2003 г., а затем «куриного» гриппа в 2004 г. являются яркими примерами дестабилизации общественной обстановки в ведущих странах мира. К счастью, в США и в Китае удалось справиться с массовой истерией и паникой, остановив цепную реакцию, которая грозила перекинуться на другие страны.

   «Глобальный беспорядок». Фактором, который усиливает геополитическую нестабильность, является глобальная системная взаимозависимость современных государств, образующих единую глобальную коммуникационную среду для развития цепных реакций по всему миру. Интернет и другие массовые коммуникации могут многократно усиливать общественный резонанс по поводу региональных конфликтов низкой интенсивности, что в конечном счете способно раздуть эти конфликты до весьма высокого уровня. С сожалением согласимся с мнением тех аналитиков, которые в ближайшем будущем пророчат миру гораздо более низкий, чем прежде, порог террористических угроз.

   ЦИТАТА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
   Необходимо подчеркнуть, что идея «нового глобального беспорядка» умело используется американскими геополитиками для обоснования мирового лидерства Америки в новой геополитической ситуации. Збигнев Бжезинский весьма откровенно пишет об этом в своей книге: «Внезапный конец американской гегемонии, без сомнения, погрузил бы мир в хаос, в обстановке которого международная анархия сопровождалась бы взрывами насилия и разрушениями подлинно грандиозного масштаба» [286 - Бжезинский З. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. С. 14–15.]. Он использует библейский образ Армагеддона – «конца света», описанный в последней книге Нового Завета, как картину возможного планетарного ядерно-бактериологического самоубийства. Такие сильные эмоциональные средства убеждения в планетарной миссии США для англо-американской школы геополитики прежде не были характерны: здесь господствовала прагматическая аналитика. Но современная геополитическая ситуация предельно обострила эмоциональный накал страстей и востребовала самые радикальные геополитические сценарии. В число такого рода сценариев, согласно Бжезинскому, входит семь вариантов эскалации насилия в духе поистине «манихейских страстей»:
   1) стратегическая война между США и Россией либо (предположительно через 20 лет) между США и Китаем, а также между Китаем и Россией;
   2) крупные региональные войны с применением наиболее смертоносного оружия (между Индией и Пакистаном, Израилем и Ираном);
   3) этнические военные конфликты (Индия, Индонезия);
   4) «национально-освободительные движения», подобные палестинскому в Израиле;
   5) неожиданное применение оружия массового уничтожения слаборазвитыми государствами против сильных;
   6) террористические операции в духе 11 сентября 2001 г.;
   7) кибернетические атаки против высокоразвитых стран с целью погрузить их в состояние хаоса [287 - См.: Бжезинский З. Указ. соч. С. 26–27.].

   Сама возможность осуществления таких сценариев, по мнению З. Бжезинского, привела к пересмотру американской стратегической доктрины. В 2002 г. в Уэст-Пойнте была сформулирована новая доктрина внешней политики США, которая получила название концепции «единоличного гарантированного уничтожения». Стратегия сдерживания, на которой базировалась прежняя доктрина безопасности, была отвергнута как неадекватная угрозам терроризма и распространения оружия массового уничтожения. Была провозглашена идея «упреждающей интервенции», которая переносит сражение на территорию противника, срывает его планы и противостоит наиболее серьезным угрозам еще до их появления.

   ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДИСКУССИИ
   Многими европейскими и американскими политиками переход к доктрине «единоличного гарантированного уничтожения» был воспринят как стратегический регресс. США стали сравнивать с античным Римом: «Мировые державы, не имеющие себе равных, составляют самостоятельный класс… У них уже больше нет врагов, а есть только бунтовщики, террористы и государства-изгои. Они уже не воюют, а только карают. Они искренне возмущаются, когда вассалы отказываются вести себя так, как это положено вассалам» [288 - Bender P. America: The New Roman Empire? // Orbis. Winter 2003. P. 155.]. В этой полемике Бжезинский занял осторожную позицию комментатора, прогнозирующего возможные негативные тенденции новой стратегии: он подчеркнул, что отказ от разграничения двух видов действия – «упреждения» и «предотвращения» – со стороны сверхдержавы способен вызвать цепную реакцию односторонних «предотвращающих войн», маскирующихся под «упреждающие акции», что в итоге способно нанести наибольший урон самой Америке [289 - См.: Бжезинский З. Указ. соч. С. 58.].

   Таким образом, эскалация конфликтов низкой интенсивности сегодня во многом провоцируется также новой стратегией «упреждающей интервенции» американской внешней политики. Нельзя не согласиться с мнением ведущих российских политиков о том, что новые положения стратегической концепции американской внешней политики, такие, как отказ от приверженности принципу стратегического баланса сил, неадекватность имеющихся сил и средств блока НАТО заявленным угрозам безопасности, намерение применять военную силу в миротворческих операциях без санкции ООН, несут дополнительную военную угрозу [290 - См.: Ивашов Л. Г. Россия или Московия? Геополитическое измерение национальной безопасности России. С. 197.].
   Эскалация напряженности в мировой политике может быть остановлена только совместными усилиями всех стран и народов на пути развития идей гуманизма и совершенствования работы международных организаций.

13.3. Стратегия национальной безопасности России: национальные интересы и приоритеты

   Понятие «национальные интересы» стало широко использоваться в политическом лексиконе со времени образования национальных государств в Европе в XVI–XVII вв.
   Н. Макиавелли, Дж. Локк и Т. Гоббс писали об «общих интересах нации», «воле государя», «государственном расчете» и других близких по смыслу понятиях, выводя их из самого существования наций и считая их неотъемлемой принадлежностью последних. В России о национальных интересах начали говорить с петровского времени. В работах славянофилов – И. С. Аксакова, А. С. Хомякова, Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева и др. – этот термин является ключевым и имеет решающее значение для обоснования философских концепций авторов [291 - См., например: Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991; Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство. М., 1996; Хомяков А. С. О старом и новом. М., 1988.].

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   В геополитике под национальными интересами принято понимать стратегически важные цели, которые ставит перед собой каждое государство, и средства, с помощью которых оно рассчитывает их достичь. Таким образом, национальные интересы России – это наиболее существенные потребности российского общества и государства, удовлетворение которых способно обеспечить устойчивое развитие страны.

   Национальные интересы государства рассматриваются в качестве важнейших задач внутренней и внешней политики. Приоритетное значение среди национальных интересов, несомненно, имеет обеспечение безопасности государства.

   ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
   В недалеком прошлом под безопасностью понимали защиту страны от нападения врагов, шпионажа, покушений на государственный строй. Со второй половины ХХ в. начали учитывать демографические, техногенные и экологические факторы. В 1990-е гг. большую роль стали играть новые параметры безопасности, связанные с экономическим и финансовым положением страны, научно-технической революцией, развитием информационных и коммуникационных систем, трансграничной преступностью, международным терроризмом, торговлей наркотиками и оружием, незаконной миграцией, войнами, спровоцированными по заказу тех или иных политических сил. Безусловно, роль новых аспектов безопасности будет увеличиваться, но нельзя забывать и о традиционных составляющих баланса сил и военно-политических отношений между центрами силы. Судя по всему, они сохранят свое значение в качестве каркаса системы международной безопасности, на который будут накладываться и влиять перечисленные выше новые параметры.

   Стратегия национальной безопасности России [292 - См.: Стратегия национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683.] определяет национальную безопасность Российской Федерации как состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации, достойные качество и уровень их жизни, суверенитет, независимость, государственная и территориальная целостность, устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации. Национальная безопасность включает в себя оборону страны и все виды безопасности, предусмотренные Конституцией и законодательством Российской Федерации. Это прежде всего государственная, общественная, информационная, экологическая, экономическая, транспортная, энергетическая безопасность и безопасность личности.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЙ
   Угроза национальной безопасности трактуется как совокупность условий и факторов, создающих прямую или косвенную возможность нанесения ущерба национальным интересам.
   Силы обеспечения национальной безопасности включают Вооруженные силы Российской Федерации, другие войска, воинские формирования и органы, в которых федеральным законодательством предусмотрена военная и (или) правоохранительная служба, а также федеральные органы государственной власти, принимающие участие в обеспечении национальной безопасности государства на основании законодательства Российской Федерации.
   Средства обеспечения национальной безопасности – это технологии, а также технические, программные, лингвистические, правовые, организационные средства, включая телекоммуникационные каналы, используемые в системе обеспечения национальной безопасности для сбора, формирования, обработки, передачи или приема информации о состоянии национальной безопасности и мерах по ее укреплению.

   В обеспечении национальной безопасности на первый план все более определенно выходит информационный уровень безопасности. Дело в том, что информационная революция разворачивается на фоне информационных войн, которые своей главной целью как раз и ставят подрыв национальной безопасности государств.

   Определение понятий
   Информационная война представляет собой всеобъемлющую, целостную стратегию, призванную отдать должное значимости и ценности информации в вопросах управления и реализации национальной политики.

   Информационная война нацелена на факторы уязвимости государства, неизбежно возникающие в условиях возрастающей зависимости общества от информации. Объектом первоочередного внимания становятся информационные системы, включая соответствующие линии передачи, обрабатывающие центры и их персонал, а также информационные технологии, используемые в системах вооружений.
   Концепция информационной войны непрерывно совершенствуется, с тех пор как Соединенные Штаты одержали победу над СССР в холодной войне, где решающая роль принадлежала информационному оружию. Можно выделить некоторые узловые моменты этой концепции (табл. 13.1).

   Таблица 13.1. Объекты нападения, инструменты воздействия и разрушения в процессе информационной войны

   В настоящее время в информационной войне широко используются методы секретных служб, в частности анонимное распространение необходимой информации по Интернету, адресная высылка известным журналистам и общественным деятелям электронных изданий, якобы исходящих из респектабельных и независимых источников. Отечественные военные эксперты полагают, что Россия остается одним из основных объектов электронной разведки и специальных операций. Американские системы электронного шпионажа «Эшелон» и «Карнивор» ведут мониторинг киберпространства России. Анализу подвергаются практически все электронные сообщения, выходящие за пределы нашей страны.
   Стратегия национальной безопасности выполняет функцию объединения общества вокруг базовых ценностей, которые разделяются большинством, несмотря на имеющиеся социальные, идейные и конфессиональные различия. Было бы серьезной ошибкой считать, что национальные интересы должны защищать только профессионалы: стратегия национальной безопасности обращена к каждому гражданину страны, ведь речь идет о безопасности нации.
   В целях консолидации усилий федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов РФ, организаций и граждан Российской Федерации в сфере обеспечения национальной безопасности Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 утверждена Стратегия национальной безопасности Российской Федерации.
   Сегодня в условиях глобализации процессов мирового развития, международных политических и экономических отношений, формирования новых рисков и угроз для личности и гражданского общества Россия переходит к новой государственной политике в области обеспечения национальной безопасности. Стратегия национальной безопасности России является базовым документом стратегического планирования, определяющим национальные интересы и стратегические приоритеты Российской Федерации, цели, задачи и меры в области внутренней и внешней политики, направленные на укрепление национальной безопасности Российской Федерации и обеспечение устойчивого развития страны на долгосрочную перспективу. Государственная политика в сфере обеспечения национальной безопасности и социально-экономического развития России призвана способствовать реализации стратегических национальных приоритетов и эффективной защиты национальных интересов. В настоящее время создана устойчивая основа для дальнейшего наращивания экономического, политического, военного и духовного потенциалов России, повышения ее роли в формирующемся полицентричном мире.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   Стратегические национальные приоритеты Российской Федерации – это важнейшие направления обеспечения национальной безопасности. Они формируются исходя из анализа геополитической ситуации.

Россия в современном мире

   В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации отмечается, что наша страна продемонстрировала способность к обеспечению суверенитета, независимости, государственной и территориальной целостности, защиты прав соотечественников за рубежом. Возросла роль России в решении важнейших международных проблем, урегулировании военных конфликтов, обеспечении стратегической стабильности и верховенства международного права в межгосударственных отношениях. Экономика России проявила способность к сохранению и укреплению своего потенциала в условиях нестабильности мировой экономики и применения ограничительных экономических мер, введенных рядом стран против Российской Федерации. Позитивные тенденции наметились в решении задач укрепления здоровья граждан. Отмечаются естественный прирост населения, увеличение средней продолжительности жизни. Возрождаются традиционные российские духовно-нравственные ценности. У подрастающего поколения формируется достойное отношение к истории России. Происходит консолидация гражданского общества вокруг общих ценностей, формирующих фундамент государственности, таких, как свобода и независимость России, гуманизм, межнациональный мир и согласие, единство культур многонационального народа Российской Федерации, уважение семейных и конфессиональных традиций, патриотизм.
   Укрепление России происходит на фоне новых угроз национальной безопасности, имеющих комплексный взаимосвязанный характер.

   НОВЫЕ УГРОЗЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
   Проведение Российской Федерацией самостоятельной внешней и внутренней политики вызывает противодействие со стороны США и их союзников, стремящихся сохранить свое доминирование в мировых делах. Реализуемая ими политика сдерживания России предусматривает оказание на нее политического, экономического, военного и информационного давления. Процесс формирования новой полицентричной модели мироустройства сопровождается ростом глобальной и региональной нестабильности. Обостряются противоречия, связанные с неравномерностью мирового развития, углублением разрыва между уровнями благосостояния стран, борьбой за ресурсы, доступом к рынкам сбыта, контролем над транспортными артериями. Конкуренция между государствами все в большей степени охватывает ценности и модели общественного развития, человеческий, научный и технологический потенциал. Особое значение в этом процессе приобретает лидерство в освоении ресурсов Мирового океана и Арктики. В борьбе за влияние на международной арене задействован весь спектр политических, финансово-экономических и информационных инструментов. Все активнее используется потенциал специальных служб.

   В международных отношениях не снижается роль фактора силы. Стремление к наращиванию и модернизации наступательного вооружения, созданию и развертыванию его новых видов ослабляет систему глобальной безопасности, а также систему договоров и соглашений в области контроля над вооружением. В Евро-Атлантическом, Евразийском и Азиатско-Тихоокеанском регионах не соблюдаются принципы равной и неделимой безопасности. В соседних с Россией регионах развиваются процессы милитаризации и гонки вооружений.
   Наращивание силового потенциала НАТО и наделение ее глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, активизация военной деятельности блока, дальнейшее расширение альянса, приближение его военной инфраструктуры к российским границам создают угрозу национальной безопасности страны. Возможности поддержания глобальной и региональной стабильности существенно снижаются при размещении в Европе, Азиатско-Тихоокеанском регионе и на Ближнем Востоке компонентов системы противоракетной обороны США, в условиях практической реализации концепции «глобального удара», развертывания стратегических неядерных систем высокоточного оружия, а также в случае размещения оружия в космосе.
   Сохраняющийся блоковый подход к решению международных проблем не способствует противодействию всему спектру современных вызовов и угроз. Активизация миграционных потоков из стран Африки и Ближнего Востока в Европу показала несостоятельность региональной системы безопасности в Евро-Атлантическом регионе, построенной на основе НАТО и Европейского союза. Позиция Запада, направленная на противодействие интеграционным процессам и создание очагов напряженности в Евразийском регионе, оказывает негативное влияние на реализацию российских национальных интересов. Поддержка со стороны США и ЕС антиконституционного государственного переворота на Украине привела к глубокому расколу в украинском обществе и возникновению вооруженного конфликта. Укрепление крайне правой националистической идеологии, целенаправленное формирование у украинского населения образа врага в лице России, неприкрытая ставка на силовое решение внутригосударственных противоречий, глубокий социально-экономический кризис превращают Украину в долгосрочный очаг нестабильности в Европе и непосредственно у границ России.
   Практика свержения легитимных политических режимов, провоцирования внутригосударственной нестабильности и внутренних конфликтов получает все более широкое распространение. Наряду с сохраняющимися очагами напряженности на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке, Южной Азии, на Корейском полуострове появляются новые горячие точки, расширяются зоны, не контролируемые властями каких-либо государств. Территории вооруженных конфликтов становятся базой для распространения терроризма, межнациональной розни, религиозной вражды, иных проявлений экстремизма. Появление террористической организации, объявившей себя «Исламским государством», укрепление ее влияния стало результатом политики двойных стандартов, которой отдельные государства придерживаются в области борьбы с терроризмом.
   Сохраняется риск увеличения числа стран – обладательниц ядерного оружия, распространения и использования химического оружия, а также неопределенность относительно фактов обладания иностранными государствами биологическим оружием, наличия у них потенциала для его разработки и производства. На территориях соседних с Россией государств расширяется сеть военно-биологических лабораторий США. Критическое состояние физической сохранности опасных объектов и материалов, особенно в государствах с нестабильной внутриполитической ситуацией, неконтролируемое распространение обычного вооружения повышают вероятность их попадания в руки террористов. Все большее влияние на характер международной обстановки оказывает усиливающееся противоборство в глобальном информационном пространстве, обусловленное стремлением некоторых государств использовать информационные и коммуникационные технологии для достижения своих геополитических целей, в том числе путем манипулирования общественным сознанием и фальсификации истории.
   Появляются новые формы противоправной деятельности, в частности с использованием информационных, коммуникационных и высоких технологий. Обостряются угрозы, связанные с неконтролируемой и незаконной миграцией, торговлей людьми, наркоторговлей и другими проявлениями транснациональной организованной преступности. Осложняются мировая демографическая ситуация, проблемы окружающей среды и продовольственной безопасности. Более ощутимыми становятся дефицит пресной воды, последствия изменения климата. Получают распространение эпидемии, многие из которых вызваны новыми, неизвестными ранее вирусами.
   Возрастающее влияние политических факторов на экономические процессы, а также попытки применения отдельными государствами экономических методов, инструментов финансовой, торговой, инвестиционной и технологической политики для решения своих геополитических задач ослабляют устойчивость системы международных экономических отношений. На фоне структурных дисбалансов в мировой экономике и финансовой системе, растущей суверенной задолженности, волатильности рынка энергоресурсов сохраняется высокий риск повторения масштабных финансово-экономических кризисов. Государства в качестве реакции на рост международной нестабильности все чаще берут на себя ответственность за дела в своих регионах. Региональные и субрегиональные торговые и иные экономические соглашения становятся одним из важнейших средств защиты от кризисных явлений. Повышается интерес к использованию региональных валют.
   Для предотвращения угроз национальной безопасности Российская Федерация сосредоточивает усилия на укреплении внутреннего единства общества, обеспечении социальной стабильности, межнационального согласия и религиозной терпимости, устранении структурных дисбалансов и модернизации экономики, повышении обороноспособности страны. В целях защиты национальных интересов Россия проводит открытую, рациональную и прагматичную внешнюю политику, исключающую затратную конфронтацию (в том числе новую гонку вооружений).
   Российская Федерация выстраивает международные отношения на принципах международного права, обеспечения надежной и равной безопасности государств, взаимного уважения народов, сохранения многообразия культур, традиций и интересов. Россия заинтересована в развитии взаимовыгодного и равноправного торгово-экономического сотрудничества с различными государствами, является ответственным участником многосторонней торговой системы. Цель Российской Федерации заключается в приобретении как можно большего числа равноправных партнеров в различных частях мира. В области международной безопасности Россия сохраняет приверженность использованию прежде всего политических и правовых инструментов, механизмов дипломатии и миротворчества. Применение военной силы для защиты национальных интересов возможно только в случае, если все принятые меры ненасильственного характера оказались неэффективными.

Национальные интересы, стратегические национальные приоритеты и обеспечение национальной безопасности России

   В Стратегии национальной безопасности России установлены ее национальные интересы на долгосрочную перспективу:
   1) укрепление обороны страны, обеспечение незыблемости конституционного строя, суверенитета, независимости, государственной и территориальной целостности Российской Федерации;
   2) укрепление национального согласия, политической и социальной стабильности, развитие демократических институтов, совершенствование механизмов взаимодействия государства и гражданского общества;
   3) повышение качества жизни, укрепление здоровья населения, обеспечение стабильного демографического развития страны;
   4) сохранение и развитие культуры, традиционных российских духовно-нравственных ценностей;
   5) повышение конкурентоспособности национальной экономики;
   6) закрепление за Российской Федерацией статуса одной из лидирующих мировых держав, деятельность которой направлена на поддержание стратегической стабильности и взаимовыгодных партнерских отношений в условиях полицентричного мира.

   СТРАТЕГИЧЕСКИЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ
   Обеспечение национальных интересов осуществляется посредством реализации следующих стратегических национальных приоритетов:
   • оборона страны;
   • государственная и общественная безопасность;
   • повышение качества жизни российских граждан;
   • экономический рост;
   • наука, технологии и образование;
   • здравоохранение;
   • культура;
   • экология живых систем и рациональное природопользование;
   • стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство.

   Оборона страны. Стратегическими целями обороны страны являются создание условий для мирного и динамичного социально-экономического развития Российской Федерации, обеспечение ее военной безопасности. Достижение этих стратегических целей осуществляется в рамках реализации военной политики путем стратегического сдерживания и предотвращения военных конфликтов, совершенствования военной организации государства, форм и способов применения Вооруженных сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, повышения мобилизационной готовности Российской Федерации, готовности сил и средств гражданской обороны. Основные положения военной политики и задачи военно-экономического обеспечения обороны страны, военные опасности и военные угрозы определяются военной доктриной Российской Федерации.
   Государственная и общественная безопасность. Стратегическими целями государственной и общественной безопасности являются защита конституционного строя, суверенитета, государственной и территориальной целостности Российской Федерации, основных прав и свобод человека и гражданина, сохранение гражданского мира, политической и социальной стабильности в обществе, защита населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера.
   Основными угрозами государственной и общественной безопасности являются: разведывательная и иная деятельность специальных служб и организаций иностранных государств; деятельность террористических и экстремистских организаций; деятельность радикальных общественных объединений и группировок, использующих националистическую и религиозно-экстремистскую идеологию, включая инспирирование цветных революций; деятельность преступных организаций и группировок, в том числе транснациональных; деятельность, связанная с использованием информационных и коммуникационных технологий для распространения и пропаганды идеологии фашизма, экстремизма, терроризма и сепаратизма; коррупция; стихийные бедствия, аварии и катастрофы, в том числе связанные с глобальным изменением климата, ухудшением технического состояния объектов инфраструктуры и возникновением пожаров.
   Повышение качества жизни российских граждан. Стратегическими целями обеспечения национальной безопасности в области повышения качества жизни являются развитие человеческого потенциала, удовлетворение материальных, социальных и духовных потребностей граждан, снижение уровня социального и имущественного неравенства населения прежде всего за счет роста его доходов. Повышение качества жизни граждан гарантируется за счет обеспечения продовольственной безопасности, большей доступности комфортного жилья, высококачественных и безопасных товаров и услуг, современного образования и здравоохранения, спортивных сооружений, создания высокоэффективных рабочих мест, а также благоприятных условий для повышения социальной мобильности, качества труда, его достойной оплаты, поддержки социально значимой трудовой занятости, обеспечения доступности объектов социальной, инженерной и транспортной инфраструктуры для инвалидов и других маломобильных групп населения, достойного пенсионного обеспечения.
   Экономический рост. Стратегическими целями обеспечения национальной безопасности являются развитие экономики страны, обеспечение экономической безопасности и создание условий для развития личности, перехода экономики на новый уровень технологического развития, вхождения России в число стран – лидеров по объему ВВП и успешного противостояния влиянию внутренних и внешних угроз. Обеспечение экономической безопасности осуществляется путем развития промышленно-технологической базы и национальной инновационной системы, модернизации и развития приоритетных секторов национальной экономики, повышения инвестиционной привлекательности Российской Федерации, улучшения делового климата и создания благоприятной деловой среды.
   Важнейшими факторами обеспечения экономической безопасности являются повышение эффективности государственного регулирования экономики в целях достижения устойчивого экономического роста, повышение производительности труда, освоение новых ресурсных источников, стабильность функционирования и развития финансовой системы, повышение ее защищенности, валютное регулирование и контроль, накопление финансовых резервов, сохранение финансовой стабильности, сбалансированности бюджетной системы, совершенствование межбюджетных отношений, преодоление оттока капитала и квалифицированных специалистов, увеличение объема внутренних сбережений и их трансформация в инвестиции, снижение инфляции. Кроме того, необходимы активные меры по борьбе с коррупцией, теневой и криминальной экономикой, а также по государственной защите российских производителей, осуществляющих деятельность в области военной, продовольственной, информационной и энергетической безопасности.
   Наука, технологии и образование. Стратегическими целями обеспечения национальной безопасности в области науки, технологий и образования являются: развитие системы научных, проектных и научно-технологических организаций, способной обеспечить модернизацию национальной экономики, реализацию конкурентных преимуществ Российской Федерации, оборону страны, государственную и общественную безопасность, формирование научно-технических заделов на перспективу; повышение социальной мобильности, качества общего, профессионального и высшего образования, его доступности для всех категорий граждан, а также развитие фундаментальных научных исследований. Одним из главных направлений обеспечения национальной безопасности в области науки, технологий и образования является повышение уровня технологической безопасности, в том числе в информационной сфере.
   Здравоохранение. Развитие здравоохранения и укрепление здоровья населения Российской Федерации является важнейшим направлением обеспечения национальной безопасности, для реализации которого проводится долгосрочная государственная политика в сфере охраны здоровья граждан. Стратегическими целями такой политики являются увеличение продолжительности жизни, снижение уровня инвалидности и смертности населения, увеличение численности населения; повышение доступности и качества медицинской помощи; совершенствование вертикальной системы контроля качества, эффективности и безопасности лекарственных средств; соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий.
   Культура. Стратегическими целями обеспечения национальной безопасности в области культуры являются сохранение и приумножение традиционных российских духовно-нравственных ценностей как основы российского общества, воспитание детей и молодежи в духе гражданственности; сохранение и развитие общероссийской идентичности народов Российской Федерации, единого культурного пространства страны; повышение роли России в мировом гуманитарном и культурном пространстве. Основой общероссийской идентичности народов Российской Федерации является исторически сложившаяся система единых духовно-нравственных и культурно-исторических ценностей, а также самобытные культуры многонационального народа Российской Федерации как неотъемлемая часть российской культуры. К традиционным российским духовно-нравственным ценностям относятся приоритет духовного над материальным, защита человеческой жизни, прав и свобод человека, семья, созидательный труд, служение Отечеству, нормы морали и нравственности, гуманизм, милосердие, справедливость, взаимопомощь, коллективизм, историческое единство народов России, преемственность истории нашей Родины.
   Экология живых систем и рациональное природопользование. Стратегическими целями обеспечения экологической безопасности и рационального природопользования являются сохранение и восстановление природных систем, обеспечение качества окружающей среды, необходимого для жизни человека и устойчивого развития экономики; ликвидация экологического ущерба от хозяйственной деятельности в условиях возрастающей экономической активности и глобальных изменений климата. Достижение стратегических целей экологической безопасности и рационального природопользования осуществляется путем формирования и реализации долговременной государственной политики, направленной на защиту и воспроизводство природно-экологического потенциала Российской Федерации, повышение уровня экологического образования и экологической культуры граждан.
   Стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство. Обеспечению стратегической стабильности и равноправного стратегического партнерства способствует активная внешняя политика Российской Федерации, направленная на создание стабильной и устойчивой системы международных отношений, опирающейся на международное право и основанной на принципах равноправия, взаимного уважения, невмешательства во внутренние дела государств, взаимовыгодного сотрудничества, политического урегулирования глобальных и региональных кризисных ситуаций. В качестве центрального элемента такой системы Россия рассматривает Организацию Объединенных Наций и Совет Безопасности ООН.
   Российская Федерация наращивает взаимодействие с партнерами в рамках БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР), РИК (Россия, Индия, Китай), Шанхайской организации сотрудничества, форума «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество», «Группы двадцати» и других международных институтов. Развитие отношений двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами – участниками Содружества Независимых Государств, Республикой Абхазия и Республикой Южная Осетия является для Российской Федерации одним из ключевых направлений внешней политики. Россия развивает потенциал региональной и субрегиональной интеграции и координации на пространстве государств – участников Содружества Независимых Государств в рамках самого Содружества, а также Организации Договора о коллективной безопасности, Евразийского экономического союза, Союзного государства, оказывающих стабилизирующее влияние на общую обстановку в регионах, граничащих с государствами – участниками Содружества Независимых Государств, Республикой Абхазия и Республикой Южная Осетия.
   Российская Федерация развивает политическое, торгово-экономическое, военно-техническое сотрудничество, взаимодействие в области безопасности, а также гуманитарные и образовательные контакты с государствами Латинской Америки, Африки и региональными объединениями этих государств.
   Россия выступает за укрепление взаимовыгодного сотрудничества с европейскими государствами, Европейским союзом, за гармонизацию интеграционных процессов в Европе и на постсоветском пространстве, формирование в Евро-Атлантическом регионе открытой системы коллективной безопасности на четкой договорно-правовой основе. Российская Федерация заинтересована в выстраивании полноценного партнерства с Соединенными Штатами Америки на основе совпадающих интересов, в том числе в экономической сфере и с учетом ключевого влияния российско-американских отношений на состояние международной обстановки в целом. Важнейшими направлениями такого партнерства остаются совершенствование предусмотренных международными договорами механизмов контроля над вооружениями, укрепление мер доверия, решение вопросов, связанных с нераспространением оружия массового уничтожения, расширением сотрудничества в сфере борьбы с терроризмом, урегулированием региональных конфликтов.
   Особое значение имеет развитие равноправного и взаимовыгодного международного сотрудничества в Арктике.
   Формирование благоприятных условий для устойчивого развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу осуществляется путем обеспечения стратегической стабильности, в том числе путем поэтапного продвижения к миру, свободному от ядерного оружия, в условиях укрепления всеобщей надежной и равной безопасности, с учетом всех факторов, влияющих на глобальную стратегическую стабильность, и на основе единых и справедливых международно-правовых принципов.
   Информационную основу реализации Стратегии национальной безопасности России составляет федеральная информационная система стратегического планирования, включающая в себя информационные ресурсы органов государственной власти и органов местного самоуправления, системы распределенных ситуационных центров и государственных научных организаций. При реализации Стратегии особое внимание уделяется обеспечению информационной безопасности с учетом стратегических национальных приоритетов. Информационная и информационно-аналитическая поддержка реализации Стратегии, ее корректировка (которая проводится один раз в шесть лет с учетом результатов мониторинга реализации и изменений, оказывающих существенное влияние на состояние национальной безопасности) проводятся при координирующей роли Совета безопасности Российской Федерации.

   ОЦЕНКА СОСТОЯНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
   Основными показателями, необходимыми для оценки состояния национальной безопасности, являются:
   1) удовлетворенность граждан степенью защищенности своих конституционных прав и свобод, личных и имущественных интересов, в том числе от преступных посягательств;
   2) доля современных образцов вооружения, военной и специальной техники в Вооруженных силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах;
   3) ожидаемая продолжительность жизни;
   4) валовой внутренний продукт на душу населения;
   5) децильный коэффициент (соотношение доходов 10 % наиболее обеспеченного населения и 10 % наименее обеспеченного населения);
   6) уровень инфляции;
   7) уровень безработицы;
   8) доля расходов в валовом внутреннем продукте на развитие науки, технологий и образования;
   9) доля расходов в валовом внутреннем продукте на культуру;
   10) доля территории Российской Федерации, не соответствующей экологическим нормативам.

   Реализация Стратегии национальной безопасности России призвана способствовать развитию национальной экономики, улучшению качества жизни граждан, укреплению политической стабильности в обществе, обеспечению обороны страны, государственной и общественной безопасности, повышению конкурентоспособности и международного престижа Российской Федерации.

13.4. Концепция внешней политики России

   Новая Концепция внешней политики Российской Федерации была утверждена Президентом РФ 12 февраля 2013 г. Этот документ представляет собой систему взглядов на содержание, принципы и основные направления внешнеполитической деятельности России. Стремительное разворачивание глобальных процессов в XXI в., усиление новых тенденций в мировом развитии требуют по-новому взглянуть на ключевые направления динамично меняющейся ситуации, переосмыслить приоритеты внешней политики России с учетом ее возросшей ответственности за формирование международной повестки дня и основ международной системы. В соответствии с высшим приоритетом национальной безопасности, в качестве которого принято обеспечение защищенности личности, общества и государства, главные внешнеполитические усилия России должны быть сосредоточены на достижении нескольких основных целей.

   ОСНОВНЫЕ ЦЕЛИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
   1. Обеспечение безопасности страны, сохранение и укрепление ее суверенитета и территориальной целостности, прочных и авторитетных позиций в мировом сообществе, в наибольшей мере отвечающих интересам Российской Федерации как одного из влиятельных и конкурентоспособных центров современного мира.
   2. Создание благоприятных внешних условий для устойчивого и динамичного роста экономики России, ее технологической модернизации и перевода на инновационный путь развития, повышения уровня и качества жизни населения, укрепления правового государства и демократических институтов, реализации прав и свобод человека.
   3. Активное продвижение курса на всемерное укрепление международного мира, всеобщей безопасности и стабильности в целях утверждения справедливой и демократической международной системы.
   4. Формирование отношений добрососедства с сопредельными государствами, содействие устранению имеющихся и предотвращению возникновения новых очагов напряженности и конфликтов в прилегающих к Российской Федерации регионах.
   5. Развитие двусторонних и многосторонних отношений взаимовыгодного и равноправного партнерства с иностранными государствами, межгосударственными объединениями, международными организациями и форумами на основе принципов уважения независимости и суверенитета, прагматизма, транспарентности, многовекторности, предсказуемости, неконфронтационного отстаивания национальных приоритетов.
   6. Укрепление торгово-экономических позиций России в системе мирохозяйственных связей, дипломатическое сопровождение интересов отечественных экономических операторов за рубежом, недопущение дискриминации российских товаров, услуг, инвестиций, использование возможностей международных и региональных экономических и финансовых организаций в этих целях.
   7. Всесторонняя защита прав и законных интересов российских граждан и соотечественников, проживающих за рубежом, отстаивание в различных международных форматах российских подходов по теме защиты прав человека.
   8. Распространение и укрепление позиций русского языка в мире, популяризация культурных достижений народов России, консолидация русской диаспоры за рубежом.
   9. Содействие развитию конструктивного диалога и партнерства между цивилизациями в интересах укрепления согласия и взаимообогащения различных культур и религий.

   Главной, знаковой чертой современного этапа международного развития являются глубинные сдвиги в геополитическом ландшафте, мощным катализатором которых стал глобальный финансово-экономический кризис. Международные отношения переживают переходный период, существо которого заключается в формировании полицентричной международной системы. На современном этапе традиционные военно-политические союзы не могут обеспечить противодействие всему спектру современных вызовов и угроз, являющихся трансграничными по своему характеру. На смену блоковым подходам к решению международных проблем приходит сетевая дипломатия.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   Сетевая дипломатия представляет собой особый тип дипломатических отношений, опирающихся на гибкие формы участия в многосторонних структурах в целях эффективного поиска решения общих задач.

   Конкуренция вокруг распределения стратегических ресурсов лихорадит сырьевые биржи и рынки. Впервые в новейшей истории глобальная конкуренция приобретает цивилизационное измерение и выражается в соперничестве различных ценностных ориентиров и моделей развития в рамках универсальных принципов демократии и рыночной экономики. Все более громко заявляет о себе культурно-цивилизационное многообразие современного мира.
   Оборотной стороной процессов глобализации становится тенденция повышения значения фактора цивилизационной идентичности. Стремление вернуться к своим цивилизационным корням отчетливо прослеживается в событиях на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где политическое и социально-экономическое обновление общества зачастую проходит под лозунгом утверждения исламских ценностей. Схожие процессы наблюдаются и в других регионах, что выводит в разряд первоочередных приоритетов мировой политики задачу предотвращения межцивилизационных разломов, наращивания усилий в интересах формирования партнерства культур, религий и цивилизаций, призванного обеспечить гармоничное развитие человечества.
   На первый план в современной международной политике выходят новые вызовы и угрозы, имеющие трансграничную природу; стремительно возрастают их уровни, диверсифицируются их характер и география. К такого рода вызовам относятся опасность распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, международный терроризм, неконтролируемый трафик оружия и боевиков, радикализация общественных настроений, провоцирующая религиозный экстремизм и этноконфессиональные антагонизмы; нелегальная миграция, морское пиратство, незаконный оборот наркотиков, коррупция, региональные и внутренние конфликты, дефицит жизненно важных ресурсов, демографические проблемы, глобальная бедность, экологические и санитарно-эпидемиологические вызовы, изменение климата, угрозы информационной и продовольственной безопасности. Глубоко трансформируется транснациональная организованная преступность, приобретающая в условиях глобализации макроэкономическое измерение, что приводит к появлению новых криминальных центров силы, аккумулирующих значительные ресурсы и последовательно расширяющих сферы своего влияния, в том числе путем проникновения во властные структуры государств, финансовые и экономические институты; путем установления связей с террористическими и экстремистскими организациями.
   Неотъемлемой составляющей современной международной политики становится мягкая сила.

   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
   Мягкая сила – это комплексный инструментарий решения внешнеполитических задач с опорой на возможности гражданского общества, информационно-коммуникационные, гуманитарные и другие альтернативные классической дипломатии методы и технологии. Стратегия мягкой силы основана на стратагемном подходе в мировой политике: заставить других захотеть сделать то, что вам нужно, используя стратегию привлечения, а не борьбы. Для государства мягкая сила – это власть его политических идеалов и культурных символов, привлекательность политических лидеров и культурных достижений, которые непрерывно транслируются по мировым каналам коммуникаций и заставляют позитивно говорить о себе весь мир.

   Вместе с тем усиление глобальной конкуренции и накопление кризисного потенциала ведут к рискам подчас деструктивного и противоправного использования мягкой силы и правозащитных концепций в целях оказания политического давления на суверенные государства, вмешательства в их внутренние дела, дестабилизации там обстановки, манипулирования общественным мнением и сознанием, в том числе в рамках финансирования гуманитарных проектов и проектов, связанных с защитой прав человека, за рубежом.
   Фундаментальный характер и стремительный темп перемен наряду с серьезными рисками создают для Российской Федерации и новые возможности. Россия проводит самостоятельный и независимый внешнеполитический курс, продиктованный ее национальными интересами и опирающийся на безусловное уважение международного права. Внешняя политика России является открытой, предсказуемой и прагматичной; характеризуется последовательностью и преемственностью, отражает уникальную, сформировавшуюся за века роль нашей страны как уравновешивающего фактора в международных делах и в развитии мировой цивилизации.

Приоритеты России в решении глобальных проблем

   1. Формирование нового мироустройства. Россия проводит политику, направленную на создание стабильной и устойчивой системы международных отношений, опирающейся на международное право и основанной на принципах равноправия, взаимного уважения, невмешательства во внутренние дела государств. Центром регулирования международных отношений и координации мировой политики в XXI в. должна оставаться ООН, которая не только доказала свою безальтернативность, но и наделена уникальной легитимностью. Россия также придает большое значение обеспечению устойчивой управляемости мирового развития, что требует коллективного лидерства ведущих государств мира, которое должно быть представительным в географическом и цивилизационном отношении и осуществляться при полном уважении центральной и координирующей роли ООН. В этих целях Россия будет наращивать взаимодействие в таких форматах, как «Группа двадцати», БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР), ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), РИК (Россия, Индия и Китай), а также с использованием других структур и диалоговых площадок.
   2. Верховенство права в международных отношениях. Россия последовательно выступает за укрепление правовых основ в международных отношениях, добросовестно соблюдает международно-правовые обязательства.
   3. Укрепление международной безопасности. Россия последовательно выступает за снижение роли фактора силы в международных отношениях при одновременном укреплении стратегической и региональной стабильности.
   4. Международное экономическое и экологическое сотрудничество. Основные задачи России в сфере международных экономических отношений с учетом приоритетов инновационного развития страны заключаются в обеспечении ее равноправных позиций в современной системе мирохозяйственных связей, сведении к минимуму рисков, возникающих при интеграции в мировую экономику, в том числе в контексте вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО) и присоединения к Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).
   5. Международное гуманитарное сотрудничество и права человека. Россия привержена универсальным демократическим ценностям, включая обеспечение прав и свобод человека. Она видит свои задачи в том, чтобы добиваться уважения таких прав во всем мире путем конструктивного равноправного международного диалога с учетом национальных, культурных и исторических особенностей каждого государства.
   Одна из основных целей в данной сфере – работа над созданием положительного образа России, соответствующего авторитету ее культуры, образования, науки, спорта, уровню развития гражданского общества, а также участия в программах помощи развивающимся странам. Россия продолжает формировать инструменты воздействия на ее восприятие в мире, совершенствовать систему применения мягкой силы, искать оптимальные формы деятельности, учитывающие как международный опыт, так и национальную специфику и опирающиеся на механизмы взаимодействия с гражданским обществом и экспертами. Для реализации этих целей важно продолжать разработку нормативной базы в указанной сфере.
   6. Информационное сопровождение внешнеполитической деятельности. Важным направлением внешнеполитической деятельности России является доведение до широких кругов мировой общественности полной и точной информации о ее позициях по основным международным проблемам, о внешнеполитических инициативах и действиях Российской Федерации, о процессах и планах ее внутреннего социально-экономического развития, о достижениях российской культуры и науки. Россия стремится всесторонне использовать ресурсы публичной дипломатии.

Ресурсы публичной дипломатии

   Публичная дипломатия означает разъяснение политики своей страны широкой общественности во всем мире. Такая дипломатия осуществляется преимущественно с помощью неофициальной внешнеполитической деятельности независимых политических акторов – неправительственных организаций, движений и институтов, деятельность которых направлена на сохранение мира, развитие и улучшение межгосударственных отношений. Вместе с тем акторами публичной дипломатии являются также политические лидеры, когда они обращаются напрямую к общественности других стран с неофициальными посланиями через каналы СМИ или в личных выступлениях.
   Так, большой международный резонанс получило обращение Владимира Путина к гражданам США по поводу сирийского конфликта в статье, опубликованной в газете The New York Times [293 - A Plea for Caution From Russia: What Putin Has to Say to Americans About Syria // The New York Times. URL: http://www.nytimes.com/ (дата обращения: 15.03.2016).]. Владимир Путин дал объяснение того, какой позиции придерживается российская сторона в сирийском вопросе, отмечая тот факт, что конфликт в Сирии – это не борьба за демократию, а противостояние правительства и оппозиции, состоящей из боевиков и экстремистов. Статью прочитало свыше 12 млн человек, она получила более 4 тыс. комментариев на сайте газеты.

   В рамках публичной дипломатии Россия будет добиваться объективного восприятия нашей страны в мире, развивать собственные эффективные средства информационного влияния на общественное мнение за рубежом, обеспечивать усиление позиций российских СМИ в мировом информационном пространстве, предоставляя им необходимую государственную поддержку. Россия будет активно участвовать в международном сотрудничестве в информационной сфере, принимать необходимые меры по отражению информационных угроз ее суверенитету и безопасности.

Региональные приоритеты России

   Приоритетными направлениями российской внешней политики являются развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами – участниками СНГ, дальнейшее укрепление Содружества Независимых Государств как основы углубления регионального взаимодействия его участников, имеющих не только общее историческое наследие, но и обширный потенциал интеграции в различных сферах.
   Россия считает приоритетной задачу формирования и укрепления Евразийского экономического союза, призванного не только максимально задействовать взаимовыгодные хозяйственные связи на пространстве СНГ, но и стать определяющей будущее стран Содружества моделью объединения, открытого для других государств. Строящийся на универсальных интеграционных принципах новый союз призван стать эффективным связующим звеном между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом.
   В качестве одного из важнейших элементов современной системы обеспечения безопасности на постсоветском пространстве Россия рассматривает Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Сохраняется актуальность дальнейшей трансформации ОДКБ в универсальную международную организацию, способную противостоять современным вызовам и угрозам в условиях усиливающегося воздействия разноплановых глобальных и региональных факторов в зоне ответственности ОДКБ и прилегающих к ней районах.
   Приоритетный характер имеет развитие отношений с государствами Евро-Атлантического региона, с которыми Россию связывают, помимо географии, экономики и истории, глубокие общецивилизационные корни. С учетом растущей востребованности коллективных усилий государств перед лицом транснациональных вызовов и угроз Россия выступает за достижение единства региона без разделительных линий, через обеспечение подлинно партнерского взаимодействия России, Европейского союза и США. Основной задачей в отношениях с Евросоюзом для России как неотъемлемой, органичной части европейской цивилизации является продвижение к созданию единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана. Россия выступает за заключение с Европейским союзом нового базового соглашения о стратегическом партнерстве на принципах равноправия и взаимной выгоды. Наша страна будет способствовать эффективной реализации совместной инициативы Россия – ЕС «Партнерство для модернизации», развитию взаимовыгодного энергетического сотрудничества в целях создания объединенного энергетического комплекса Европы на основе строгого соблюдения имеющихся двусторонних и многосторонних договорных обязательств. Перспективной задачей является построение единого рынка с Европейским союзом.
   Россия будет выстраивать отношения с НАТО с учетом степени готовности альянса к равноправному партнерству, неукоснительному соблюдению принципов и норм международного права, реальным шагам по продвижению к общему пространству мира, безопасности и стабильности в Евро-Атлантическом регионе на основе взаимного доверия, транспарентности и предсказуемости, выполнению всеми членами альянса взятого на себя в рамках Совета Россия – НАТО обязательства не стремиться к обеспечению своей безопасности за счет безопасности других, а также обязательств по военной сдержанности. Вместе с тем Россия сохраняет отрицательное отношение к расширению НАТО и приближению военной инфраструктуры НАТО к российским границам в целом как к действиям, нарушающим принцип равной безопасности и ведущим к появлению новых разъединительных линий в Европе.
   Российская Федерация выстраивает отношения с США с учетом значительного потенциала развития взаимовыгодного торгово-инвестиционного, научно-технического и иного сотрудничества, а также особой ответственности обоих государств за глобальную стратегическую стабильность и состояние международной безопасности в целом. Россия будет вести активную работу в целях противодействия введению односторонних экстерриториальных санкций США против российских юридических и физических лиц, продвигать инициативы по дальнейшей либерализации визового режима между двумя странами.
   Россия проводит инициативную и конструктивную линию, направленную на укрепление разноформатного международного сотрудничества в Арктике. Кроме того, будет продолжена работа по сохранению и расширению присутствия Российской Федерации в антарктическом регионе, в том числе на основе эффективного использования механизмов и процедур, предусмотренных системой Договора об Антарктике.
   Возрастающее значение приобретает укрепление позиции России в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), что обусловлено принадлежностью нашей страны к этому самому динамично развивающемуся геополитическому пространству, куда последовательно смещается центр тяжести мировой экономики и политики. Россия заинтересована в активном участии в интеграционных процессах, происходящих в регионе, использовании возможностей АТР при реализации программ экономического подъема Сибири и Дальнего Востока, в создании в регионе транспарентной и равноправной архитектуры безопасности и сотрудничества на коллективных началах. Россия считает важными формирование и продвижение в Азиатско-Тихоокеанском регионе партнерской сети региональных объединений. Особое значение в этом контексте придается укреплению роли ШОС в региональных и глобальных делах, конструктивное влияние которой на положение дел в регионе в целом заметно возросло. Россия рассматривает механизм Восточноазиатских саммитов как основную площадку для стратегического диалога лидеров по ключевым аспектам безопасности и сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
   Важнейшим направлением российской внешней политики является развитие дружественных отношений с Китаем и Индией. Внешнеполитическое взаимодействие с Китаем Россия будет развивать на различных направлениях, включая поиск ответов на новые вызовы и угрозы, решение острых региональных и глобальных проблем, сотрудничество в Совете Безопасности ООН, «Группе двадцати», БРИКС, Восточноазиатском саммите, ШОС и других многосторонних объединениях. Наша страна считает важным дальнейшее совершенствование механизма эффективного и взаимовыгодного внешнеполитического и экономического сотрудничества в формате Россия – Индия – Китай.
   Россия продолжит всемерное укрепление отношений со странами Латинской Америки и Карибского бассейна с учетом растущей роли региона в мировых делах. Развитие стратегического сотрудничества с Бразилией, в том числе в рамках БРИКС, а также партнерских отношений с Аргентиной, Венесуэлой, Кубой, Мексикой, Никарагуа и другими государствами Латинской Америки и Карибского бассейна будет ориентировано на расширение политического взаимодействия, продвижение торгово-экономического, инвестиционного, инновационного, культурно-гуманитарного сотрудничества, совместный поиск ответов на новые вызовы и угрозы, закрепление российских компаний в динамично развивающихся секторах промышленности, энергетики, связи и транспорта стран региона.
   Россия будет расширять разноплановое взаимодействие с африканскими государствами на двусторонней и многосторонней основе с упором на совершенствование политического диалога и продвижение взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества, содействовать урегулированию и предотвращению региональных конфликтов и кризисных ситуаций в Африке. Важная составная часть этой линии – развитие партнерских отношений с Африканским союзом и субрегиональными организациями.
   Таким образом, концепция внешней политики Российской Федерации намечает взвешенный многовекторный подход нашей страны к решению внешнеполитических проблем в сложной обстановке новых вызовов и угроз наступившего века.

Контрольные вопросы

   1. Каковы основные контуры поствестфальской системы геополитических координат XXI в.?
   2. Какие действия предпринимают США, чтобы держать ситуацию в современном мире под контролем?
   3. Каковы основные приоритеты российской геополитики в новых условиях?
   4. В чем суть основных геополитических противоречий между США, Европейским союзом, Китаем, Японией, Индией и Россией как основными геополитическим акторами?
   5. Какова роль России на геополитической карте мира? Какие сценарии развития современной геополитической ситуации наиболее вероятны?
   6. В чем заключаются особенности конфликтов низкой интенсивности? Почему такого рода конфликты пришли на смену классической теории войны? Какие причины ведут к доминированию подобных конфликтов в современном мире?
   7. Каковы механизм и основные этапы развития бархатных революций?
   8. Почему международные организации оказались бессильны в сложившейся новой геополитической ситуации? Можно ли повысить их роль в предотвращении эскалации и насилия в современном мире?
   9. Каковы новые векторы внешней политики России?

Приложения

Приложение 1. Программа дисциплины «Политология»

   Программа составлена в соответствии с новым Государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования по направлению «Общие гуманитарные и социально-экономические дисциплины» «3 плюс» с учетом рекомендаций Министерства образования и науки Российской Федерации по дисциплине «Политология».

   1. Основная цель изучения дисциплины
   Основной задачей изучения дисциплины является повышение общей и политической культуры студентов, формирование у них целостного представления о политической сфере общества, о развитии политических процессов и политической науки, что, в свою очередь, должно развить умение самостоятельно мыслить и оценивать политические реалии современного мира. Это предполагает решение следующих задач:
   1) изучение основ политической теории, главных направлений развития политической науки;
   2) овладение понятийным аппаратом и ознакомление с основными методами политологии;
   3) изучение способов соединения институциональных и социокультурных аспектов политики, функционально-прагматического и ценностного измерения науки, что должно показать значимость моральных норм в политической сфере, призванных защитить человека от жестких политических технологий;
   4) раскрытие возможностей соединения политической теории и практики, прикладной роли политического знания, не только объясняющего политические реалии, но и обеспечивающего активную практическую вовлеченность человека в реальный политический процесс.

   2. Место дисциплины в профессиональной подготовке специалистов
   Программа курса разработана для студентов, изучающих общие гуманитарные и социально-экономические дисциплины, которые станут органичными составными частями структуры их будущей профессиональной деятельности. Знания по политологии помогут формированию у них целостного представления о политической жизни современного общества, роли и значении государства, политических партий, общественно-политических организаций и гражданского общества в политической жизни. Все это призвано сформировать у студентов активную политическую позицию и способствовать их сознательной вовлеченности в современный политический процесс.

   3. Требования к уровню освоения содержания дисциплины
   Прослушав курс политологии, студент должен знать:
   • роль и значение политики в развитии современного общества, формировании общественного мнения;
   • основные понятия политической науки, главные методы политических исследований, роль и место политологии в системе общественных наук;
   • взаимоотношение гражданского общества и государства, социологические основы политической жизни, механизмы реализации групповых интересов в политике;
   • институциональные и внеинституциональные формы политической жизни, функции и особенности политической власти, основные разновидности современных политических систем и режимов, специфику административно-государственного устройства Российской Федерации;
   • нормы политической этики, права и свободы человека и гражданина, особенности политических культур современных цивилизаций, основные черты российской политической культуры.

Раздел I. Предмет и методы политической науки

   Тема 1. Мир политического как предмет изучения политологии
   Роль и место политики в жизни современного общества, основные функции и задачи политики. Новые горизонты политики в информационном обществе. Место политических отношений в системе общественных отношений, взаимосвязь политики с экономической, социальной и духовной сферами общества. Информационные ресурсы политики. Предметное и функциональное поле политологии. Основные категории политической науки, их значение в процессе политического анализа.
   Основные этапы развития политической мысли: политическая традиция Древнего Востока, античная политическая мысль, политические идеи эпохи Возрождения, политическая мысль Нового времени. Возникновение политологии как самостоятельной научной дисциплины. Парадигмы современной политологии. Дифференциация политической науки, ее основные направления. Взаимосвязь политической теории и практики. Российская политическая традиция, особенности развития политической науки в нашей стране

   Контрольные вопросы
   1. Как вы понимаете природу и назначение политики?
   2. Каковы информационные ресурсы политики?
   3. Каковы новые горизонты политики в информационном обществе?
   4. Какова роль политики в современном обществе?
   5. Какие функции политики являются наиболее значимыми?
   6. Когда произошла институализация политологии?
   7. Какое место политология занимает в системе гуманитарных и социальных наук?
   8. Какова взаимосвязь политической теории и практики?

   Примерные темы рефератов
   1. Информационные ресурсы политики.
   2. Политология и междисциплинарные интеграционные процессы в науке.
   3. Роль и место политологии в современной России.

   Тема 2. Методы политической науки
   Роль и значение научной методологии в процессе изучения политических процессов. Основные методы политологии: институциональный, социокультурный, структурно-функциональный, ситуационный, конкретно-исторический, компаративный (сравнительный). Возможности и границы использования перечисленных методов. Сферы применения определенных научных методик и подходов. Понятие научной парадигмы. Сочетание инструментальных и социокультурных методов как способ целостного анализа политических процессов.

   Контрольные вопросы
   1. Какую роль играет методология в процессе политического анализа?
   2. Какие существуют методы политической науки?
   3. Почему каждый научный метод имеет свои границы использования?
   4. Что такое научная парадигма? Каково ее значение?

   Примерные темы рефератов
   1. Сравнительный анализ методов современной политологии.
   2. Цивилизационный анализ в современной политической науке.
   3. Возможности и границы системного подхода в политологии.

Раздел II. Политические институты и процессы

   Тема 3. Политическая власть в информационном обществе
   Природа политической власти, ее отличие от экономической, духовной, военной, административной и других типов власти. Новые возможности и проблемы политической власти в информационном обществе. Функции политической власти и ее роль в обществе. Средства осуществления власти в различных обществах. Основные теоретические концепции политической власти: биологическая, психологическая, рациональная, иррациональная, функциональная, социокультурная. Легальность и легитимность власти. Основные типы легитимности: традиционная, рациональная, харизматическая. Политическая власть в доиндустриальном, индустриальном и постиндустриальном (информационном) обществе. Проблема демократического контроля над политической властью.

   Контрольные вопросы
   1. Как вы понимаете природу политической власти?
   2. Какие существуют определения политической власти?
   3. С какими новыми возможностями и проблемами сталкивается политическая власть в информационном обществе?
   4. В чем суть основных теоретических подходов к проблеме политической власти?
   5. Как соотносятся понятия легальности и легитимности власти?
   6. Какие существуют типы легитимности власти?
   7. Каковы основные отличия политической власти в условиях доиндустриального, индустриального и постиндустриального (информационного) общества?
   8. В чем особенность политической власти в России?

   Примерные темы рефератов
   1. Новые информационные ресурсы политической власти.
   2. Легитимность политической оппозиции.
   3. Соотношение экономической и политической власти в современном обществе.
   4. Политическая власть и монополия на законное насилие.

   Тема 4. Политическая система
   Принцип системности в политике. Структурно-функциональный подход и его значение в изучении политической сферы общества. Понятие политической системы, ее структура и функции. Модели политической системы и их использование в политической науке. Основные типы политических систем: тоталитаризм, авторитаризм, демократия. Эволюция политических систем в современном мире. Проблема модернизации политических систем. Первичные и вторичные модернизации, их особенности и проблемы. Политический транзит и проблемы переходных обществ. Реформационный процесс в современной России: проблемы и перспективы.

   Контрольные вопросы
   1. В чем суть структурно-функционального подхода в политике?
   2. Каковы функции политической системы в обществе?
   3. Какие существуют модели политической системы?
   4. В чем специфика основных политических систем? Проведите их сравнительный анализ.
   5. Каковы важнейшие особенности тоталитаризма, авторитаризма и демократии?
   6. Что такое политическая модернизация?
   7. В чем вы видите основные проблемы переходных обществ?

   Примерные темы рефератов
   1. Теория политического транзита в современной политологии.
   2. Особенности реформационного процесса в современной России.
   3. Сравнительный анализ современных политических систем.

   Тема 5. Государство и гражданское общество
   Государство как осевой элемент политической системы. Природа и функции государственной власти. Основные теории происхождения государства. Государство как средство политического управления. Теория разделения властей. Исполнительная, законодательная и судебная власти в системе политических отношений. Гражданское общество и государство: проблемы взаимодействия и развития. Современные формы государственной власти: республика (президентская, парламентская, полупрезидентская, смешанного типа), монархия (конституционная, абсолютная). Унитаризм, федерализм и конфедерация как принципы административно-территориальной организации государства. Государственная администрация и ее роль в современном демократическом обществе. Правовое государство как завоевание современной цивилизации. Основные принципы правового государства. Проблема формирования правового государства в современной России. Влияние информационной революции на систему государственного управления. Становление информационного государства в ведущих странах мира и в России

   Контрольные вопросы
   1. Каковы роль и значение государства в современном обществе?
   2. Какие существуют теории происхождения государства?
   3. Как соотносятся гражданское общество и государство?
   4. В чем специфика основных форм государственной власти?
   5. Какая роль отводится государственной администрации в современном обществе?
   6. В чем состоит сущность правового государства?
   7. Какими вы представляете пути формирования правового государства в России?
   8. Какое влияние информационная революция оказала на систему государственного управления?
   9. Как происходит становление информационного государства в ведущих странах мира и в России?

   Примерные темы рефератов
   1. Проблема взаимодействия гражданского общества и государства в современной России.
   2. Правовое государство: идеал и действительность.
   3. Проблема соотношения свободы, равенства и справедливости в правовом государстве.
   4. Пути формирования информационного государства в России.

   Тема 6. Политические партии и избирательные системы
   Структура и функции политических партий, их роль в современном политическом процессе. Основные типы политических партий. Политические партии и движения. Движение гражданских инициатив как форма политического участия. Понятие партийной системы. Типология партийных систем. Избирательный процесс: основные этапы и формы политического участия. Основные типы избирательных систем и их особенности. Референдум и плебисцит. Сочетание форм прямой и представительной демократии в современном обществе.

   Контрольные вопросы
   1. В чем значение политических партий в современном политическом процессе?
   2. Какие функции партии являются наиболее значимыми в политической системе?
   3. В чем отличие между партией и политическим движением?
   4. Какие существуют формы политического участия?
   5. Каковы особенности избирательных систем? По каким критериям целесообразно проводить их сравнительный анализ?
   6. В чем различие между референдумом и плебисцитом?
   7. Как сочетаются формы прямой и представительной демократии в современном обществе?

   Примерные темы рефератов
   1. Политические партии в современной России.
   2. Роль средств массовой информации в избирательном процессе.
   3. Эволюция электоральной культуры в современной России.

   Тема 7. Политические коммуникации
   Роль и значение политических коммуникаций в современном обществе. Основные функции политических коммуникаций. Средства массовой информации: печать, радио, телевидение, Интернет. Проблема свободы СМИ в демократическом обществе. Государственная информационная политика, ее приоритеты в современной России. Развитие эффективных связей с общественностью (политический пиар). Основные направления развития связей с общественностью в политике. Структура и функции отделов по связям с общественностью в политических и государственных организациях.

   Контрольные вопросы
   1. Каковы отличительные особенности современных политических коммуникаций?
   2. Какие существуют главные каналы политических коммуникаций?
   3. Какова роль СМИ в политике?
   4. Какие политические функции СМИ являются наиболее важными?
   5. Каковы основные направления государственной информационной политики?
   6. В чем специфика связей с общественностью в политике?
   7. Каковы наиболее важные различия между политическим PR-сопровождением и корпоративным пиаром?

   Примерные темы рефератов
   1. Роль Интернета в политических коммуникациях.
   2. Проблема повышения эффективности связей с общественностью в политике.
   3. Государственная информационная политика в современной России.

   Тема 8. Новые информационные технологии в политике
   Роль информационных кампаний в политической практике. Основные этапы разработки и организации PR-кампаний. Использование мягких информационных технологий: создание политического резонанса, открытая политическая пропаганда, скрытое информационное внушение, формирование информационной повестки дня, семантическое манипулирование, политическая реклама, фрагментация политических событий, образ врага, формирование политических мифов и имиджей. Информационные войны в политической борьбе. Основные методы и приемы информационной войны. Концепция информационной войны. Информационное оружие.

   Контрольные вопросы
   1. Каковы особенности информационных кампаний в политике?
   2. Какова концепция информационной кампании?
   3. В чем специфика мягких информационных технологий в политике?
   4. Какие информационные технологии и приемы наиболее эффективны?
   5. В чем сущность методов подсознательного информационного воздействия?
   6. Каковы основные особенности современных информационных войн?
   7. Можно ли победить в информационной войне?

   Примерные темы рефератов
   1. Возможности и границы использования информационных технологий в политике.
   2. Разработка информационной кампании: стратегия и тактика.
   3. Современная концепция информационной войны.

Раздел III. Гуманитарные основания политики

   Тема 9. Человек в сфере политики
   Человек как субъект политического творчества и политический актор. Политический образ жизни и его особенности. Политическая позиция. Основные векторы, влияющие на выбор политической позиции: исторический, социологический, психологический, манипулятивный. Субъективное измерение политики и его роль в объяснении политических процессов. Проблема социокультурной идентичности человека политического. Основные уровни социокультурной идентичности, национальный характер. Русский национальный характер и его особенности.

   Контрольные вопросы
   1. В чем вы видите специфику человека политического?
   2. Как формируется политическая позиция?
   3. Какова роль субъективного измерения в объяснении политических процессов?
   4. Как формируется социокультурная идентичность человека политического?
   5. Какие уровни социокультурной идентичности вы знаете?
   6. Как формируется национальный характер?
   7. В чем особенности русского национального характера?

   Примерные темы рефератов
   1. Человек политический в индустриальном и информационном обществе.
   2. Эволюция социокультурной идентичности в современной России.
   3. Национальный характер и национальная идея: проблема взаимодействия в политическом процессе.

   Тема 10. Политическое лидерство
   Особенности политического лидерства. Политическое лидерство как призвание и профессия. Лидер как мастер политического единоборства. Теория политического лидерства М. Вебера и ее значение. Современные теории лидерства, основные типы политических лидеров. Политический имидж лидера, пути и средства его формирования. Политическая имиджелогия и перспективы ее развития. Институт политического лидерства в условиях демократии. Политическое лидерство в современной России.

   Контрольные вопросы
   1. В чем вы видите особенности политического лидерства?
   2. Какие черты политического лидерства являются наиболее значимыми?
   3. Какие наиболее значимые функции выполняет политический лидер?
   4. В чем суть различий основных типологий политического лидерства?
   5. Каковы особенности политического лидерства в современной России?

   Примерные темы рефератов
   1. Портрет политического лидера национального масштаба в современной России.
   2. Сравнительная эффективность различных типов политического лидерства.
   3. Формирование политического имиджа с помощью средств массовой информации.

   Тема 11. Политическая элита и политическая этика
   Понятие политической элиты, ее отличие от других типов элит – административной, военной, духовной, экономической. Политическая элита и ее роль в обществе. Типы политических элит. Структура и функции политической элиты. Проблема ротации политических элит. Политическая этика и ее роль в регулировании политических процессов. Мораль и политика: проблема взаимодействия. Моральная дилемма в политике.

   Контрольные вопросы
   1. Каковы роль и значение политической элиты в обществе?
   2. В чем отличие политической элиты от других типов элит?
   3. Какова структура политической элиты?
   4. Каким образом осуществляется ротация элит?
   5. Каким вы представляете соотношение морали и политики?
   6. В чем сущность моральной дилеммы в политике?
   7. Какова роль политической этики в регулировании политических процессов?

   Примерные темы рефератов
   1. Российская политическая элита перед вызовами XXI в.
   2. Элиты и массы в переходном (транзитивном) обществе.
   3. Проблема формирования демократической политической этики в современном российском обществе.

   Тема 12. Политическая культура
   Политическая культура: структура и функции. Значение социокультурного измерения политики. Политические ценности, политические идеалы и политические традиции. Соотношение и взаимодействие политической культуры и политической системы. Типология политических культур. Политическая культура как цивилизационный феномен. Сравнительный анализ политических культур современных цивилизаций. Особенности российской политической культуры.

   Контрольные вопросы
   1. В чем заключаются основные функции политической культуры в обществе?
   2. Какова структура политической культуры?
   3. Как соотносятся политические ценности, традиции и идеалы?
   4. Каким образом в обществе происходит взаимодействие политической культуры и политической системы?
   5. В чем сущность политической культуры как цивилизационного феномена?
   6. Каковы особенности политических культур мировых цивилизаций? Проведите их сравнительный анализ.
   7. В чем особенности российской политической культуры?

   Примерные темы рефератов
   1. Традиции и новации в российской политической культуре рубежа XX–XXI вв.
   2. Сравнительный анализ политических культур Востока и Запада.
   3. Перспективы развития российской политической культуры.

   Тема 13. Мировая политика и международные отношения
   Новые тенденции и особенности мирового политического процесса. Проблема глобализации и ее основные измерения: политическое, экономическое, социальное, культурное. Проблема мира и войны в мировой политике. Новый мировой порядок и перспективы его эволюции. Национально-государственные интересы России в новой геополитической ситуации. Роль конфликтов низкой интенсивности и бархатных революций в мировой политике.

   Контрольные вопросы
   1. В чем вы видите особенности мирового политического процесса?
   2. Каковы новые тенденции в мировой политике?
   3. Какую роль в современном политическом процессе играют конфликты низкой интенсивности и бархатные революции?
   4. В чем заключается сущность глобализации мирового политического процесса?
   5. Какие противоречия глобализации являются наиболее значимыми?
   6. В чем суть проблемы войны и мира в современных международных отношениях?
   7. Каковы национально-государственные интересы современной России?

   Примерные темы рефератов
   1. Новый тип конфликтов низкой интенсивности в мировой политике.
   2. Бархатные революции в странах СНГ.
   3. Политика силы в современных международных отношениях.
   4. Новый мировой порядок и его оценка современными политологами.
   5. Проблема национальной безопасности России в современном мире.

Приложение 2. Контрольные задания и вопросы к экзамену по курсу «Политология»

1. Примерный перечень контрольных заданий для самостоятельной работы студента

   Раскройте предметное поле политологии.
   Определите роль и значение информационной революции в политическом процессе.
   Раскройте новые горизонты политики в информационном обществе.
   Определите место политологии в системе социальных и гуманитарных наук.
   Охарактеризуйте роль политики в современном информационном обществе.
   Раскройте проблему соотношения легальности и легитимности власти.
   Назовите новые ресурсы политической власти в информационном обществе.
   Назовите основные парадигмы современной политологии.
   Раскройте содержание основных этапов истории политической мысли.
   Проведите сравнительный анализ тоталитаризма, авторитаризма и демократии.
   Раскройте основные характеристики политической системы.
   Назовите основные этапы политической модернизации.
   Раскройте основные функции государства.
   Раскройте сущность и значение информационного государства.
   Определите роль и значение политических коммуникаций в современном обществе.
   Раскройте основные функции связей с общественностью в политике.
   Определите роль информационных технологий в политике.
   Объясните, в чем состоит сущность принципа разделения властей.
   Назовите основные функции государственной администрации.
   Перечислите основные типы политических партий.
   Раскройте сущность политического лидерства.
   Перечислите основные функции политической элиты.

2. Примерный перечень вопросов к экзамену

   Политика как призвание и профессия.
   Новые горизонты политики в информационном обществе.
   Предмет и методы современной политологии.
   Основные этапы развития политической науки.
   Основные парадигмы современной политологии.
   Власть как категория политической науки.
   Основные теоретические концепции политической власти.
   Информационные ресурсы политической власти.
   Легальность и легитимность политической власти.
   Основные характеристики политической системы.
   Структура и функции политической системы.
   Типология политических систем.
   Основные черты тоталитарных политических систем.
   Авторитарные политические системы и их особенности.
   Демократия как политический режим.
   Государство в политической системе.
   Основные формы государственной власти.
   Теория разделения властей.
   Основные принципы правового государства.
   Проблемы становления информационного государства.
   Политические коммуникации в современном обществе.
   Новые информационные технологии в политике.
   Унитаризм, федерализм и конфедерация как принципы административно-территориальной организации государства.
   Партии и их роль в политической системе.
   Основные избирательные системы: сравнительный анализ.
   Партийная система современной России.
   Основные типы политических режимов.
   Теория модернизации и ее разновидности.
   Политическое лидерство: типология и основные функции.
   Основные функции связей с общественностью в политике.
   Концепция информационной кампании.
   Роль СМИ в политике.
   Концепция информационной войны.
   Политическое лидерство в современной России.
   Политическая элита и ее роль в обществе.
   Политическая культура: понятие, структура, функции.
   Российская политическая культура: традиции и современность.
   Типология современных политических культур.
   Политическая культура как цивилизационный феномен.
   Теория переходных (транзитивных) обществ.
   Новый мировой порядок.
   Новый тип конфликтов низкой интенсивности в мировой политике.
   Национально-государственные интересы России.
   Роль бархатных революций в мировой политике.

Литература

Основная

   Василенко И. А. Политическая философия: учебник для бакалавров и магистров / И. А. Василенко. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт, 2014.
   Василенко И. А. Современная российская политика: учебник для магистров / И. А. Василенко. – М.: Юрайт, 2014.
   Василенко И. А. Сравнительная политология: учеб. пособие / И. А. Василенко. – М.: Юрайт; Высшее образование, 2013.
   Гаджиев К. С. Политология: краткий курс лекций / К. С. Гаджиев. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт, 2015.
   Пугачев В. П. Введение в политологию: учебник для вузов / В. П. Пугачев, А. И. Соловьев. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Аспект-Пресс, 2015.

Дополнительная

   Антология мировой политической мысли: в 5 т. / [сост. Г. Ю. Семигин и др.]. – М.: Мысль, 1997.
   Бард А. Netократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма: пер. с швед. / А. Бард, Я. Зодерквист. – СПб.: Стокгольм. шк. экономики в Санкт-Петербурге, 2004.
   Бауман З. Глобализация: последствия для человека и общества: пер. с англ. / З. Бауман. – М.: Весь Мир, 2004.
   Бек У. Общество риска на пути к другому модерну: пер. с нем. / У. Бек. – М.: Прогресс-Традиция, 2002.
   Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма / Н. А. Бердяев. – М.: Наука, 1990.
   Бжезинский З. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство: пер. с англ. / З. Бжезинский. – М.: Междунар. отношения, 2004.
   Бурдьё П. Социология политики: пер. с фр. / П. Бурдьё. – М.: Socio-Logos, 1993.
   Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века: пер. с англ. / И. Валлерстайн. – М.: Логос, 2003.
   Василенко И. А. Государственное и муниципальное управление: учебник для бакалавров / И. А. Василенко. – 6-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт, 2014.
   Василенко И. А. Связи с общественностью в органах власти / И. А. Василенко, Е.В. Василенко. – М.: Кнорус, 2016.
   Василенко И. А. Геополитика современного мира / И. А. Василенко. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Юрайт, 2016.
   Василенко И. А. Международные переговоры / И. А. Василенко. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрайт, 2014.
   Вебер М. Избранные произведения: пер. с нем. / М. Вебер. – М.: Прогресс, 1990.
   Владимиров А. И. Концептуальные основы национальной стратегии России. Политологический аспект / А. И. Владимиров. – М.: Наука, 2007.
   Гаджиев К. С. Введение в политическую философию / К. С. Гаджиев. – 2-е изд. – М.: Логос, 2008.
   Гидденс Э. Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь: пер. с англ. / Э. Гидденс. – М.: Весь Мир, 2004.
   Голиченко О. Г. Основные факторы развития национальной инновационной системы: уроки для России / О. Г. Голиченко. – М.: Наука, 2011.
   Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М. – СПб., 2004.
   Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество: пер. с англ. / Дж. Гэлбрейт. – М.: АСТ: Транзиткнига; СПб.: Terra Fantastica, 2004.
   Избранные труды профессоров нравственно-политического отделения Московского университета (1804–1835) / под ред. А. Ю. Шутова [и др.]. – М.: Альфа-М, 2010.
   Имидж России: концепция национального и территориального брендинга / И. А. Василенко, Е. В. Василенко, Н. Н. Емельянова, А. Н. Люлько; под ред. И. А. Василенко. – 2-е изд., доп. – М.: Экономика, 2014.
   Имиджевая стратегия России в контексте мирового опыта / И. А. Василенко, Е. В. Василенко, Н. Н. Емельянова, А. Н. Люлько; под ред. И. А. Василенко. – М.: Междунар. отношения, 2013.
   Коэн Д. Л. Гражданское общество и политическая теория: пер. с англ. / Дж. Л. Коэн, Э. Арато. – М.: Весь Мир, 2003.
   Лангер К. Г. О пределах и важнейших представителях политической науки: пер. с нем. / К. Г. Лангер. – М.: Изд-во МГУ, 2011.
   Новгородцев П. И. Об общественном идеале / П. И. Новгородцев. – М.: Пресса, 1991.
   Ожиганов Э. Н. Политика инновационного развития. Глобальная конкуренция и стратегическая перспектива России / Э. Н. Ожиганов. – М.: Либроком, 2012.
   Олсон М. Демократия, диктатура и развитие / М. Олсон // Теория и практика демократии. Избранные тексты: пер. с англ. – М.: Ладомир, 2006. – С. 375–382.
   Оранжевые сети. От Белграда до Бишкека: сб. / отв. ред. Н. А. Нарочницкая. – СПб.: Алетейя, 2008.
   Острогорский М. Я. Демократия и политические партии / М. Я. Острогорский. – М.: РОССПЭН, 2007.
   Парсонс Т. О структуре социального действия: пер. с англ. / Т. Парсонс. – 2-е изд., испр. – М.: Академ. проект, 2002.
   Пляйс Я. А. Политология в контексте переходной эпохи в России / Я. А. Пляйс. – М.: РОССПЭН, 2010.
   Политические коммуникации / [Петрунин Ю. Ю. и др.]; под ред. А. И. Соловьева. – М.: Аспект Пресс, 2004.
   Россия и мир. Анатомия современных процессов / под ред. Н. А. Нарочницкой. – М.: Междунар. отношения, 2014.
   Фонотов А. Г. Россия. Инновации и развитие / А. Г. Фонотов. – М.: Бином; Лаборатория знаний, 2014.

Ирина Василенко Политология: базовый курс

Предисловие к шестому изданию

Глава 1. Предметное поле и методология современной политической науки

1.1. Политическая наука в информационном обществе

1.2. Предметное поле политологии: от классических к постклассическим исследованиям

Постклассическая картина мира политического

1.3. Методы политической науки: от жестких к мягким политическим технологиям

Общенаучные методы

Методы классической политологии

Методы, заимствованные политологией из других наук

Методы постклассической политологии

Методы прикладной политологии: аналитика и прогностика

Контрольные вопросы

Глава 2. Политическая власть в информационном обществе

2.1. Природа и особенности политической власти

2.2. Власть в зеркале политической науки

2.3. Легальность и легитимность власти

Типы легитимности

2.4. Новые возможности и проблемы политической власти в информационном обществе

Контрольные вопросы

Глава 3. В лабиринтах политической системы

3.1. Принцип системности в политике

3.2. Модель политической системы

3.3. Типология политических систем: тоталитаризм, авторитаризм, демократия

Тоталитарные режимы

Авторитарные режимы

Демократические политические системы

3.4. Модернизация политических систем

Проблема соотношения универсального и национального в процессе модернизации

Модернизация в странах Востока

Модернизация политической системы России

Контрольные вопросы

Глава 4. Государство и гражданское общество

4.1. Тайна происхождения государства

4.2. Государство как средство политического управления

Функции государства

4.3. Взаимодействие государства и гражданского общества

Исторические типы гражданского общества

Современная модель гражданского общества

4.4. Особенности становления гражданского общества в Российской Федерации

4.5. Разделение властей

Формирование системы разделения властей в политической истории

Система разделения властей в современном государстве

4.6. Современные формы государственной власти

Административно-территориальное устройство

4.7. Государственная администрация или бюрократия: рациональная система во имя всеобщего блага

4.8. Правовое государство: идеал и действительность

Основные права и свободы

4.9. Информационное государство: проблемы становления

Проблема соотношения новаций и традиций в государственном управлении

Новые опасности и риски информационного государства

Сетевой принцип как доминирующая тенденция

Парадигма мягкого мышления

Парадоксы современной информационной революции

Контрольные вопросы

Глава 5. Политические партии и избирательные системы

5.1. Политическая партия: структура и функции

История возникновения партий

Политические партии современной России

5.2. Основные типы политических партий и партийных систем

Партийные системы

5.3. Избирательный процесс: основные этапы и формы политического участия

Проблема низкой активности избирателей

Основные этапы избирательного процесса

Избирательные цензы

Основные типы избирательных систем

5.4. Референдум и плебисцит

Контрольные вопросы

Глава 6. Политические коммуникации

6.1. Роль и значение политических коммуникаций в современном обществе

Коммуникативные модели

Глобальное информационное общество

6.2. Средства массовой информации: печать, радио, телевидение, Интернет

Печать

Радиовещание

Телевидение

Интернет

6.3. Роль СМИ в политике

6.4. Развитие эффективных связей с общественностью

Основные цели и задачи служб по связям с общественностью

Ирина Василенко
Политология: базовый курс