Сара Млиновски
Десять вещей, которые мы сделали…

   Посвящается Фаррин Джейкобс, гениальному редактору и настоящему другу

   Sarah Mlynowski
   Ten Things We Did (and Probably Shouldn't Have)

   Печатается с разрешения литературных агентств
   Laura Dail Literary Agency и Synopsis Literary Agency

   Copyright © Sarah Mlynowski, 2011
   © Е. Прокопьева, перевод на русский язык
   © ООО «Издательство АСТ», 2017

Суббота, 28 марта

//-- Утро после --//
   Я проснулась от воя сирены.
   Полиция рядом с моим домом. Сейчас меня арестуют за пьянку с участием несовершеннолетних, чрезмерный флирт и переполненную джакузи.
   Погодите-ка.
   Мозги включились. Это не копы, а рингтон на моем телефоне! Звонок от папы… Это даже еще хуже.
   Я начала шарить по дивану. Телефона не оказалось. Зато обнаружилась чья-то нога. Нога парня. Нога парня, закинутая на мою лодыжку. Парня, который не был моим парнем.
   О боже. Божечки. Что я наделала?
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   Вой сирены раздавался откуда-то сверху. С верхнего этажа в доме Ви.
   Может, стоит снова завалиться спать… Нет! Телефон продолжал звонить. А я лежала в постели с парнем, который не был моим парнем. Удивительным образом мне удалось сползти с дивана, не потревожив его, и… э-э-э, а где мои штаны? Почему я без штанов в постели с парнем, который не был моим парнем?
   По крайней мере, трусики все еще на мне. И кофта с длинными рукавами. Я огляделась в поисках штанов. Единственным предметом одежды на расстоянии вытянутой руки оказалось красное платье Ви, которое я надевала на вчерашнюю вечеринку. Но вряд ли я сейчас справилась бы с ним. Так и не надев ничего, я побежала вверх по ступенькам. И чуть не упала в обморок, поднявшись на последнюю.
   Передо мной простиралась зона военных действий, не иначе. На деревянном полу валялись пустые пластиковые стаканчики. Недоеденные кукурузные чипсы вонзились в пушистый ковер, словно булавки в пробковую доску. Огромное пятно – от пунша? пива? чего-то, о чем лучше не знать? – расплылось на нижней части светло-голубой шторы. С метрового кактуса свисал белый кружевной лифчик.
   На софе, лицом вниз, в длинных шортах, лежал Бретт. Накрывшись фиолетовой льняной скатертью. Закари спал, развалившись на одном из обеденных стульев. На его запрокинутой назад голове сияла тиара из алюминиевой фольги. Дверь, ведущая в патио, была открыта, а на ковре разлилась огромная лужа.
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   Телефон звонил все громче. Где-то рядом. Но где? На кухонном столе? На кухонном столе! Прямо между блюдцем с окурками и пустой бутылкой из-под шнапса! Я бросилась к нему.
   – Алло?
   – С днем рождения, Принцесса, – раздался папин голос. – Я тебя не разбудил?
   – Разбудил? – спросила я с глухо колотящимся сердцем. – Конечно нет! Уже… – я посмотрела на часы, встроенные в микроволновку, – девять тридцать две.
   – Это хорошо, потому что мы с Пенни едем к тебе!
   Меня охватил ужас.
   – То есть?..
   Папа рассмеялся.
   – Решили сделать тебе сюрприз ко дню рождения. Вообще-то, это была идея Пенни.
   – Погоди, это правда?
   – Конечно, правда! Сюрприз!
   Меня затошнило, голова закружилась, и совсем не от того, что прошлым вечером я перепила шипучего пунша (я выпила его действительно много, очень много). Отцу нельзя сюда приезжать. Нет-нет-нет.
   О боже. Я нарушила все его правила на сто десять процентов. Доказательства со всех сторон насмехались надо мной.
   Это действительно происходит наяву? Не может быть! Я могу все потерять. Если после прошлой ночи у меня еще осталось что-то, что можно потерять. Я сделала шаг, и в ногу впилась крошка от чипсов. Ой!
   Твою же мать.
   – Как здорово, пап! – Я заставила себя сказать это вслух. – И… и где же вы сейчас? Самолет только что приземлился?
   Пожалуйста, пусть они еще будут в аэропорту! Из Ла-Гуардии [1 - Ла-Гуардия – аэропорт в Нью-Йорке. Назван в честь одного из мэров Нью-Йорка, Фиорелло Ла Гуардия.] им ехать как минимум час. За это время я успею привести дом в порядок. Найду штаны. Выброшу все бутылки, стаканы и окурки, смогу пропылесосить ковер и сниму лифчик с кактуса. И, возможно, Бретт и Закари…
   – Нет, мы только что проехали Гринвич. Минут через двадцать будем в Уэстпорте.

   Минут через двадцать?!
   С дивана раздался стон. Бретт перевернулся на спину и произнес: «Черт, как холодно».
   – Эйприл, у тебя там что, парень? – спросил папа.
   Я взмахнула рукой, призывая Бретта заткнуться.
   – Что? Нет! Конечно, нет! Это мама Ви слушает радио.
   – Мы только что проехали загородный клуб Рок-Ридж. Похоже, едем быстрее, чем я думал. Будем у вас через пятнадцать минут. Жду не дождусь, когда увижу тебя, Принцесса.
   – А я тебя, – с трудом выдавила я и нажала отбой. Закрыла глаза. Открыла.
   В гостиной два полуголых парня. Один из них в короне.
   В спальнях еще больше полуголых парней.
   Пустые бутылки из-под алкоголя и смятые стаканчики.
   И мамы Ви нет дома.
   Это значит, что я – мертвая принцесса.

Пункт первый: наврали родителям

//-- Три месяца назад --//
   – Как ты смотришь на то, чтобы окончить старшую школу в Кливленде? – ни с того ни с сего спросил папа на рождественских каникулах, когда я училась в десятом классе [2 - В США в старшей школе учатся с девятого по двенадцатый класс.].
   Ладно. Возможно, не так уж и «ни с того ни с сего».
//-- Три месяца, одна минута и тридцать секунд назад --//
   – Эйприл, сядь, пожалуйста. Нам нужно серьезно поговорить.
   Уже одно это могло подсказать: грядет нечто чрезвычайное. Но я тогда думала слишком о многом одновременно, чтобы правильно распознавать сигналы. Был вечер четверга, девять пятьдесят пять, и Марисса только что подбросила меня домой – за пять минут до наступления моего комендантского часа, который действует даже на Рождество и начинается в смехотворные десять часов. Я стояла перед холодильником, выбирая – виноград или яблоко? И одновременно размышляла, станет ли завтрашний вечер тем самым. Вечером, когда у нас с Ноа будет первый секс.
   Я потянулась за яблоком. На самом деле мне хотелось шоколадного торта с помадкой. Но Пенни не ест нездоровую пищу, особенно ту, в которой содержится шоколад, и вероятность найти в нашем холодильнике шоколадный торт с помадкой столь же высока, как обнаружить на заднем дворе единорога.
   А что касалось другой дилеммы… Той, из-за которой хотелось прыгнуть в кровать и спрятаться под одеялом… Что ж, время пришло. Я любила Ноа, он любил меня, и мы ждали достаточно долго. Мы собирались сделать это раньше, но мой брат Мэтью уехал только этим утром. Но сегодня Ноа пришлось пойти на вечеринку со своими родителями, а в субботу он уезжает в Палм-Бич. Значит, у нас остается только завтрашний день.
   К тому же папу и Пенни пригласили на ужин в Хартфорд. Это в часе езды от Уэстпорта, и дом окажется в моем полном распоряжении с шести вечера до полуночи. Но секс ведь не займет шесть часов… Или займет?
   Наверное, хватит и тридцати минут. Максимум. Ну или часа. Или трех минут.
   Я чувствовала, что готова. М-м… В самом деле? Ну, я собиралась сказать Ноа, что это так. Убеждала себя, что готова заняться сексом с Ноа. С Ноа, у которого появлялись ямочки на щеках, когда он улыбался. С Ноа, который уже больше двух лет был моим парнем.
   Я взяла яблоко, помыла и откусила большой кусок.
   Может, это плохая идея – осуществить задуманное накануне его отъезда в Палм-Бич, где он проведет целую неделю? А что если на следующий день меня накроет паникой, а он будет на другом конце страны?
   – С тебя капает, – сказала мне мачеха, взгляд которой перебегал с яблока на пол, выложенный белой плиткой, и обратно. – Очень прошу, возьми тарелку и сядь, ладно? – Пенни была одержима любовью к чистоте и везде таскала с собой дезинфицирующие салфетки, как другие таскают мобильники.
   Я взяла тарелку и уселась за стол напротив них.
   – В чем дело?
   – Подложи салфетку, – сказала Пенни.
   И тут папа спросил:
   – Как ты смотришь на то, чтобы окончить старшую школу в Кливленде?
   Мне показалось, что вопрос прозвучал на каком-то непонятном языке. Я вообще ничего не поняла. Я не собиралась в Кливленд. Я никогда не была в Кливленде. Так с чего бы мне ходить там в школу?
   – Что?
   Отец и Пенни переглянулись, а затем уставились на меня.
   – У меня будет новая работа, – сказал папа.
   В кухне внезапно стало ужасно жарко.
   – У тебя уже есть работа, – медленно выговаривая слова, напомнила ему я. Он работал на один хедж-фонд [3 - Хедж-фонд – частный инвестиционный фонд.] здесь, в Уэстпорте, штат Коннектикут.
   – Та работа лучше. Очень высокооплачиваемая. Очень.
   – Но… зачем тебе работать на двух работах? – Оглядываясь назад, я понимаю, что вела себя глупо. Но это они своими невероятными новостями вызвали сумятицу у меня в голове. Кливленд! Новая работа! Подложи салфетку!
   – Я не собираюсь работать на двух работах, – с расстановкой ответил отец. – Поэтому увольняюсь из «Торсто» и устраиваюсь в «Кей-Эл-Джей» в Кливленде.
   Мой разум отказывался переваривать полученную информацию.
   – Ты переезжаешь в Кливленд?
   – Мы переезжаем в Кливленд, – поправил папа и обвел рукой нас троих. Себя. Пенни. И меня.
   Я подавилась куском яблока.
   Что? В Кливленд? Нет. Нет-нет-нет. Ни за что. Я вцепилась в стул. Я не собираюсь никуда переезжать. Они не заставят меня подняться с этого места.
   – Мы все вместе переезжаем в Кливленд, – подала голос Пенни. – Третьего января.
   Девять дней. Они хотят, чтобы я переехала через девять дней? Погодите. Но ведь…
   – Ты спрашивал, как я отнесусь к тому, чтобы окончить старшую школу в Кливленде. Ответ отрицательный: нет.
   Папа и Пенни вновь переглянулись.
   – Эйприл, – произнесла мачеха. – Мои родители уже подыскали тебе классную школу…
   Она продолжала рассказывать, а паника схватила меня за горло и крепко сжала. Я не собираюсь в Кливленд. Не собираюсь бросать свою жизнь здесь. Оставлять Мариссу. Или Ви. Не собираюсь оставлять Ноа и уезжать из Уэстпорта в разгар предпоследнего учебного года. Ни за что. Этому не бывать.
   – Спасибо, но нет, – выдавила я. Мой голос прозвучал пискляво и неестественно.
   Пенни нервно засмеялась.
   – Мы нашли очень милый дом в… – продолжала она.
   Но я откусила еще кусок яблока и заставила себя не слушать ее. Ла-ла-ла-ла.
   Если я не переехала из Уэстпорта в Париж вместе с мамой и Мэтью, то уж точно не собираюсь переезжать с ними в Кливленд. И почему именно Кливленд? Потому что там живут родители Пенни? Это все ради нее? У меня закружилась голова.
   – …волшебно! Ты сможешь вовремя начать новый семестр…
   – Я. Не. Собираюсь. Никуда. Уезжать, – отчеканила я.
   Они снова уставились на меня, явно не зная, как реагировать. Пенни протянула руку и стала теребить уголок моей салфетки.
   Я не могла уехать. Не могла, не могла. Перед глазами вдруг заплясали черные точки, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прогнать их. Должен же быть выход! Какая-нибудь лазейка.
   – Я останусь здесь, – слова торопливо слетали с моих губ. – Ведь я могу остаться здесь, да?
   Правильно. То, что надо. Пусть уезжают. А я останусь. Та-дам! Проблема решена.
   – Ты абсолютно точно не можешь остаться здесь одна, – сказала Пенни.
   Могу, могу, могу. Пожалуйста?
   Папа подался вперед, поставил локти на стол и подпер ладонью подбородок.
   – Мы собираемся сдавать дом, а когда ситуация на рынке недвижимости придет в норму, планируем продать его.
   – Не сдавайте его! Или сдайте мне! Я остаюсь! – Не то чтобы у меня были деньги. Но это единственное, что пришло в голову.
   – Ты не останешься здесь без нас, – заявила мачеха. – Это абсурд! Да и небезопасно.
   Секундочку. У меня перехватило дыхание, на смену панике пришел гнев. Прищурившись, я посмотрела на своего отца-предателя.
   – Вы поэтому в прошлом месяце ездили в Кливленд?
   Он, слегка смутившись, кивнул.
   – Я думала, вы навещали родителей Пенни. Почему ты не сказал, что ездил на собеседование? – Те выходные я провела в гостях у Мариссы, ни о чем не подозревая. Ла-ла-ла, вот такая я раззява.
   И опять они с Пенни переглянулись.
   – Мы не хотели, чтобы ты волновалась.
   Ну да, мне ведь не нужно время, чтобы свыкнуться с такой новостью! Пусть лучше она обрушится на меня, как гром среди ясного неба.
   – Все уже решено?
   – Да, – ответил папа. – Вчера я подал заявление об увольнении.
   Значит, Пенни, ее родители и компания, где работал отец, узнали обо всем раньше меня. Это именно то, что нужно, чтобы заставить дочь почувствовать себя важной. Интересно, Мэтью тоже знал? И мама знала?
   – Эйприл, это чудесный город, – сказала Пенни, потирая руки так, словно мыла их под краном. – Мне там очень нравилось. И он весьма интересен в культурном отношении. Ты знаешь, что там находится Зал славы рок-н-ролла?
   Меня вновь охватила паника.
   – Я не могу переехать, – хватая ртом воздух, заявила я. – Просто не могу.
   – Это из-за Ноа? – спросила Пенни.
   – Нет, не из-за него. – Конечно, из-за Ноа. Ноа, который запустил в мою спальню пятьдесят воздушных шариков на мой шестнадцатый день рождения. Ноа, который помог мне перетащить чемоданы и кое-как заклеенные скотчем коробки из маминого дома в папин. Ноа – и его самые нежные руки на свете. Ноа, который называл меня лапочкой.
   Но дело было не только в нем. Еще и в Мариссе, Ви, да и вообще, во всей моей жизни. Я не могла оставить всё и всех. Мы с папой были очень близки, но теперь у него есть Пенни, а мы с Пенни… Отношения у нас так себе. Она старалась найти общий язык со мной, я делала попытки найти общий язык с ней, папа пытался помочь нам обеим, но все это выглядело так, словно у каждого рация была настроена на другую частоту. Переехать с ними в Огайо означало для меня одиночество. Абсолютное одиночество.
   – Ты познакомишься с кучей других парней, – сказала Пенни.
   – Это не из-за Ноа, – повторила я громче, чтобы заглушить шум в голове. Что мне делать? Я не могу переехать в Кливленд через десять дней. Мне нужен план. Немедленно. Еще четыре секунды, и они соберут мой чемодан и утащат меня на другой конец страны. – У меня здесь друзья. У меня… – Что еще?! – Футбол. Школа.
   Я хваталась за соломинку, но нужно было достучаться до них. Ведь у меня только недавно вновь появилось ощущение покоя. Я не могла просто взять и переехать. Вдох-выдох-вдох.
   – Заведешь новых друзей. Да и футбольный сезон уже закончился, – сказала Пенни и протянула руку, чтобы ободряюще похлопать меня по плечу, но тут же отдернула. Видимо, передумала. – В следующем году сможешь играть в новой команде в Кливленде. И будешь поддерживать связь со всеми здешними друзьями.
   Я не хотела поддерживать связь с Ноа и своими друзьями. Я ненавидела это. Я слишком хорошо знала, что это означает. Кстати, а Кливленд и Коннектикут в одном часовом поясе? И вообще, где именно находится Кливленд?
   Черные точки вернулись, заплясали в уголках глаз. Если придется переехать в Кливленд, я буду каждое утро просыпаться, мечтая по-прежнему жить в Уэстпорте. Я буду каждое утро просыпаться в огромной черной дыре. Я не могу позволить, чтобы это произошло. Должен быть выход. Может, я могла бы остаться тут с кем-то? С Мариссой? Я села, выпрямив спину. Да! Наверное. Нет. Ее семья с радостью приняла бы меня, но у них действительно нет места. Марисса и так живет в одной комнате с сестрой. Да и я не смогу спать на раскладушке до конца учебного года.
   Ноа? Ха. Да, я люблю его и отлично лажу с его родителями, братьями и сестрами, но не готова делить с ними ванную комнату.
   Остается один вариант… Ви.
   Погодите-ка. Точно!
   – Я могу жить с Ви!
   Да-да-да!
   – Ты хочешь жить со своей подругой Вайолет? – спросил папа.
   – Да! – воскликнула я. В моей груди расцвела надежда. – Я могу переехать к Ви.
   – Ты не можешь жить с подругой, – сказала Пенни, и слово «подруга» прозвучало как «семья анаконд».
   – Не с подругой, – поспешила объяснить я. – А с подругой и ее мамой.
   Это могло бы сработать. На самом деле. Ви жила в классном доме на острове Миссиссога, в проливе Лонг-Айленд. Окна гостиной выходили прямо на воду.
   – По-моему, не очень благоразумно переезжать в чужую семью, – сказал папа. – И сомневаюсь, что мама Ви согласится.
   А по-моему не очень благоразумно – и уж точно несправедливо! – забирать меня из школы посреди учебного года.
   – Мама Ви будет только за. В прошлом году Ви вызвалась принять у себя ученика по обмену (правда из этого ничего не вышло). Так вот, Сюзанн было пофигу.
   Папины брови взлетели вверх.
   – Ну, то есть, она была очень рада принять у себя гостя, – поспешила исправиться я. – К тому же их подвал уже переоборудован в спальню. Там даже есть отдельная ванная и все такое. Я ведь могу просто спросить для начала, да? А позже мы еще раз это обсудим? Мы же можем хотя бы рассмотреть эту возможность?
   Пенни наморщила нос.
   – Ты хочешь переехать в подвал? В подвалах холодно, там вечно сквозняки.
   – Мне все равно. – Подвал в Уэстпорте лучше любой комнаты в Кливленде.
   – Даже не знаю, – качая головой, сказала Пенни.
   Я хотела сказать, что не ей решать, но промолчала и многозначительно посмотрела на папу, изо всех сил пытаясь выглядеть практичной и зрелой.
   – Мне нет никакого смысла переезжать в Кливленд сейчас. До конца учебного года шесть месяцев. Позвольте мне закончить его здесь, в Хилсдейле. Мне нравится Хилсдейл. И мне будет хорошо у Ви. Она с радостью приютит меня, – медленно проговорила я.
   Папа нахмурился.
   – Пожалуйста? – сказала я.
   – А что насчет следующего года? Разве Ви не в выпускном классе? – спросил он.
   – Давайте сначала разберемся с этим. Если придется переехать в следующем году, то я перееду. – Хотя я не собиралась переезжать и через год. Но кто знает, что тогда будет. Когда-то я жила с родителями и братом на Окбрук-роуд, 32, а теперь все изменилось. – Кто знает? Может, вы возненавидите Кливленд и вернетесь обратно. А может, Ви останется здесь еще на год. – Ну да, конечно. У Ви были грандиозные планы, в том числе учеба где-нибудь подальше от Уэстпорта. – Почему бы нам не попробовать вариант с Ви хотя бы на эти полгода? Пожалуйста? – Последнее слово я уже выговаривала со слезами на глазах и подрагивающей нижней губой.
   Папа и Пенни молчали.
   Я не знала, чего ждать. И вообще-то сомневалась, что они позволят мне переехать к подруге. Я бы не позволила. Пауза затянулась, и я уже думала, что это конец.
   – Думаю, мы можем обсудить это с мамой Вайолет, – наконец произнес папа.
   Я вскочила со стула и бросилась его обнимать.
//-- Небольшое осложнение  --//
   В четверг вечером я оставила Ви несколько сообщений, но она так и не перезвонила. Наверняка тусила на какой-нибудь вечеринке. Мы евреи, так что для меня это был просто День, когда папа объявил о переезде, но весь остальной мир праздновал Рождество. Я не стала посвящать подругу в детали, только сказала, что мне нужно с ней поговорить.
   Она позвонила в одиннадцать утра в пятницу.
   – Все нормально? Я только что прослушала сообщения. Мама вчера брала мой телефон и не могла вспомнить, куда его положила.
   Я рассказала ей все и стала ждать, затаив дыхание. А если Ви не захочет, чтобы я жила с ней?
   – Конечно, ты можешь жить у меня! Мама не станет возражать! Я ни за что не позволю тебе переехать в Кливленд! Черта с два!
   Я облегченно выдохнула.
   – Мы будем соседками! – завизжала она.
   Я бы сказала «соседками по комнате», но это звучало совсем по-детски. Так сказала бы любая девчонка. Но не Ви. Просто «соседки» звучало гораздо более солидно… А еще Ви ненавидела слово «девчонка». Она была настоящей женщиной. Пила вино, коротко и стильно стригла свои темные волосы, каждое утро занималась спортом, возглавляла редакцию школьной газеты и ежедневно читала «Нью-Йорк таймс». «Девчонки» такого не делают. Так что Ви была крутой.
   Мы с ней ходили в один и тот же детский сад. В смешанную группу для трех– и четырехлеток. Наши матери тоже подружились, но со временем потеряли связь. А мы с Ви дружили все эти годы, хотя учились в разных классах и у нас были разные компании. Иногда мы пересекались – как в тот вечер, когда произошел Инцидент, а в остальное время каждая вращалась в своем кругу. Но мы не переставали дружить.
   – Оторвемся по полной, – продолжала Ви.
   Это уж точно. Потому что жизнь с Ви и Сюзанн будет совершенно не такой, как с папой и Пенни.
   Давайте на секунду отвлечемся и сравним.
   Все постели в нашем доме должны быть заправлены. Меня вежливо попросили подкладывать подушку под голову, если вдруг захочется откинуться на льняное изголовье кровати. А у Ви и ее мамы были водяные матрасы. И я никогда не видела постель Сюзанн заправленной. В их доме пахло корицей. В нашем – дезинфицирующими салфетками и моющими средствами. После Инцидента для меня установили комендантский час – с десяти часов вечера. А Сюзанн не считала нужным вводить подобные ограничения. Да и как бы она стала следить за их соблюдением? Ее выступления заканчивались в одиннадцать, и появлялась она дома не раньше часа ночи.
   Еще одно различие между Сюзанн и папой: Сюзанн была импульсивной. Она могла неожиданно затеять ужин вскладчину или устроить киномарафон на всю ночь. Папа и Пенни планировали секс. По вторникам и субботам, в одиннадцать часов. К этому времени я старалась заснуть. Не то чтобы эти дни были отмечены в календаре, но я слышала песню Барри Манилоу на бесконечном повторе. Представляете себе… секс по расписанию? Что может быть менее романтичным?
   Нет, мы с Ноа тоже планировали секс – сегодня вечером?! – но по совершенно другим причинам! Нам просто трудно было найти для этого место.
   – Идеально, – продолжала Ви. – И ты даже не представляешь насколько. Маме предложили роль Мэри Поппинс в антрепризе, она уезжает на гастроли.
   Я засмеялась.
   – Твоя мама будет играть Мэри Поппинс?
   – Да. Кстати, это действительно смешно.
   – И как долго?
   – Контракт на полгода. Гастроли начнутся в Чикаго, а через шесть недель они поедут по всей стране. Она обрадуется, что я буду жить не одна.
   Обалдеть.
   – Мы вдвоем… у тебя дома? – Вдвоем. В ее пляжном доме. Без родителей.
   – Да, черт побери! Разве это не идеально?
   – А твоя мама согласится оставить тебя одну?
   – Дорогуша, сегодня нелегко найти работу, а мама не становится моложе и стройнее. Она уже на два размера больше, чем была. Если ей предлагают роль Мэри Поппинс и гастроли, она соглашается на роль Мэри Поппинс и гастроли.
   Когда-то Сюзанн была бродвейской звездой средней величины. А потом один милый британец сделал ей ребенка и бросил ради симпатичной австралийки. Сюзанн переехала обратно в Уэстпорт, чтобы ее мама смогла помогать с маленькой Ви, и стала работать официанткой и играть в местном театре. Когда Ви пошла в старшую школу, Сюзанн снова стала брать роли в большом городе, хоть они были и не особо выдающимися. Получить главную роль стало для нее большой удачей, поэтому за Сюзанн стоило порадоваться. И я действительно радовалась. Вот только если она собирается играть Мэри Поппинс в Чикаго… то мне светит роль из «Отверженных» в Огайо.
   Я упала спиной на кровать.
   – Ви, папа не разрешит мне остаться с тобой, если твоей мамы не будет дома.
   На другом конце провода воцарилась тишина.
   – Почему не разрешит? – наконец спросила Ви.
   – Потому что он твердо убежден, что родительский контроль необходим.
   – Но нам было бы так здорово вместе!
   – Очень здорово, – в отчаянии повторила я. – О боже, мне придется переехать в Огайо. – Черные точки вернулись. Я закрыла глаза ладонями. – Зачем папа разрушает всю мою жизнь? Чьи еще родители могут вот так взять и уехать в другой город?
   – Мои.
   Точно.
   – Почему у нас не может быть нормальных родителей?
   Снова пауза.
   – Может, моей маме удастся уговорить твоего папу попробовать этот вариант.
   – Ви, папа ни за что на свете не разрешит мне остаться только с тобой. Он не позволит, чтобы я жила в доме, где нет ответственного взрослого. И, мне кажется, это не совсем законно.
   – Трудно назвать мою маму ответственной. Прошлым вечером у нас собралось человек тридцать актеров, они напились и горланили песни из мюзиклов.
   – Если папа узнает, это точно нам не поможет. Я в заднице.
   – Да ну, брось. Просто объясни ему, что тут нет ничего особенного. А мама сама позвонит ему, когда проснется.
   – Уже одиннадцать.
   – Она поздно легла. – Ви задумалась и протяжно выдохнула. – Да, похоже, что заставить наших родителей созвониться – не самая лучшая идея. Мама обязательно ляпнет что-нибудь не то. О! Вот что мы сделаем: я сама с ним поговорю.
   – Ты не сможешь уговорить его, Ви. – Ви хороша, но не настолько. В прошлом году она, конечно, победила на школьном конкурсе по ораторскому искусству. Ее речь так и называлась «Как победить на конкурсе по ораторскому искусству». Ви была очень убедительной.
   – А если он будет думать, что я – это моя мама?
   – Извини, что? – У меня поджались пальцы на ногах.
   – Он позвонит нам на домашний телефон. Подумает, что я – это она. А я скажу, что рада принять тебя у нас, и ни слова о гастролях.
   Что?
   – Мы просто не скажем ему?
   – Вот именно. А чего он не знает, то и…
   – Боже, это безумие. Я не смогу. – У меня участилось дыхание. Я была не из тех, кто способен на такие поступки.
   – Тогда переезжай в Кливленд.
   Но я не могла переехать в Кливленд. Только не сейчас. Не через восемь дней после предполагаемого секса с моим парнем. Не в середине учебного года. Не в этой жизни.
   – Диктуй номер, – услышала я свой голос.
//-- Инцидент  --//
   Это случилось в десятом классе, в начале учебного года.
   Я тогда еще не знала, какими крепкими могут быть коктейли с вином. Еще бы – на вкус они как газировка, но не успеешь моргнуть, как уже валяешься на песке, изображая русалку.
   Мы с Ви, Мариссой и подругой Ви Джоанной напились на пляже Компо-Бич. Люси Майклс сняла нас на айфон и показала маме. А мама Люси оказалась новым школьным психологом. Миссис Майклс рассказала об этом нашим родителям и показала видео. А дальше было вот что:
   Джоанна ходила в старшую школу Андерсен, поэтому для нее последствия были минимальными.
   Марисса неделю провела под домашним арестом.
   Мама Ви сказала: «Ну и что? Они же не сели потом за руль, так ведь?» Да, так. По домам нас развез Дин, друг Ви.
   Ну а я? Меня заперли дома на две недели, а потом установили бесконечный комендантский час, и теперь я должна возвращаться домой к десяти вечера.
   Ладно, ладно… Я была единственной, кто катался по песку и утверждал, что он русалка. И только я просила Дина остановиться, чтобы меня не вырвало в машине (папа не получил видео-доказательств этой пикантной сцены). И все это – шесть дней спустя после того, как я переехала жить к папе, что наверняка только усугубляло ситуацию.
   Отец и Пенни долго совещались за закрытыми дверями и наконец решили, что каждый вечер, включая выходные, мне следует быть дома не позднее десяти часов, чтобы я не впуталась еще в какие-нибудь неприятности. Как будто неприятности случаются только после десяти вечера.
   – Разве ты не понимаешь, как опасно девушке шататься по улицам пьяной? – качая головой, спросил папа. – Я думал, ты умнее.
   – Умнее, – ответила я. – И я понимаю.
   Лежа в постели, я подтянула колени к груди и попыталась исчезнуть. Папин голос был полон разочарования.
   – Эйприл, я не понимаю, почему… Ты не вела себя так, пока жила с матерью. Во всяком случае, очень на это надеюсь.
   – Не вела, – сказала я, и это было правдой. Я всегда вела себя хорошо. Конечно, я уже пробовала алкоголь, буквально несколько глотков. Но в тот поздний вечер на Компо-Бич я впервые напилась в стельку.
   – Тогда почему сейчас?
   Потому что это было весело? Пляж! Винные коктейли! Русалка! И еще я злилась на Ноа (из-за Случая с Корин) и хотела доказать, что могу круто отрываться и без него.
   – Не знаю, – ответила я. – Извини, пап.
   – Пенни считает, ты поступила так, потому что обиделась на маму из-за ее переезда.
   Я покачала головой, так и не сумев придумать ответ на его вопрос.
//-- Почему Люси Майклс заложила нас --//
   Кто знает? Она всегда была сама по себе, таращилась на всех большими немигающими темно-синими глазами. Наблюдай за ней хоть целый урок – ее веки ни разу не дрогнут. Когда произошел Инцидент, она тоже училась в десятом классе, только вот Люси совсем недавно переехала в Уэстпорт, а я жила здесь с самого рождения.
   Так что заложить нас в свою первую неделю учебы в Хилсдейле не назовешь хорошим способом завести себе друзей.
//-- И снова про Кливленд --//
   Мы с папой сидели на разных концах нашего замшевого дивана, и он набирал номер «Сюзанн».
   Меня так и подмывало придвинуться поближе, чтобы услышать хоть немного из того, что будет говорить Ви, но я подумала: если услышу весь разговор, у меня может остановиться сердце.
   – Здравствуй, Сюзанн, это Джейк Берман, отец Эйприл. Как дела? – прогрохотал в трубку папа.
   У меня чуть не случился микроинфаркт, хотя я даже не слышала ответа Ви.
   – Отлично, отлично, приятно слышать… – продолжал он. – Да, благодарю. А теперь я бы хотел обсудить переезд Эйприл…
   Тут у меня начали дрожать руки, как будто я выпила очень много кофе. Не в силах остановить дрожь, я решила, что лучше совсем уйти из гостиной, чем выдать себя. Если папа заподозрит, что говорит с Ви, а не с Сюзанн, все будет кончено.
   Я поспешила уйти на кухню и попыталась не слушать.
   – Удобно ли это… – говорил папа.
   Ла-ла-ла.
   – У нее будут деньги на еду…
   Это звучало многообещающе.
   – Да, конечно, ответственность…
   «Не слушай. Лучше походи туда-сюда», – сказала я сама себе. Да. Походить. Туда-сюда по кухне. Но не слишком громко. Казаться занятой. Очень занятой открыванием и закрыванием дверцы холодильника. Привет, холодильник. Привет, яблоки. Привет, виноград. Привет, обезжиренная моцарелла. А еще лучше вымыть руки. Заглушить звуки из гостиной. Я включила воду на полную мощность. Затем намылила и сполоснула ладони. И еще раз намылила и сполоснула. Трудно поверить, что я действительно делала это: врала отцу. Но ведь переехать к Ви – это правильное решение, да? А что если папа скажет «нет»? Когда я выключила воду, до меня не донеслось ни звука. Мне хотелось бегом кинуться в гостиную, но удалось сдержаться.
   – Пап? – робко позвала я.
   Нет ответа. О боже. Он догадался. Раскусил Ви. Мне конец. Мысленно подготовившись к худшему, я вошла в гостиную.
   Папа что-то набирал на смартфоне, но перестал, как только заметил меня.
   – Что ж, Принцесса… – Он говорил так, словно был слегка удивлен. – Похоже, ты можешь переехать к ним, если хочешь, и остаться до конца учебного года. Сюзанн сказала, что лучше всего писать ей по электронной почте, и я как раз отправляю ей свой адрес.
   Она так сказала? И ты отправляешь?
   – Она будет играть в постановке «Чикаго» этой весной. Обещала достать нам билеты, когда мы снова приедем в Уэстпорт.
   – Как это мило с ее стороны, – пробормотала я.
   – Ты уверена, что хочешь этого? – спросил папа.
   Наши взгляды встретились, и тут я поняла, что это мне и ему придется оставаться на связи.
   Ох.
   Но я не могу переехать в Кливленд. Просто не могу, и все. Конечно, меня расстраивало то, что папа уезжает, но облегчение все-таки было сильнее. Я остаюсь!
   – Да, – ответила я, разглядывая свои руки.
//-- Правила --//
   Я перечитала сообщение от Ноа: «Не могу дождаться вечера… Во сколько прийти?» – и только после этого ответила: «Не приходи. Увы, придется отложить. Да, опять. Жизнь – сплошной хаос. Давай поедем куда-нибудь, где поспокойнее? В «Бургер Палас»?»
   Когда я дописывала последнее слово, папа постучался, открыл дверь и протянул мне лист бумаги. Сверху было написано: «ПРАВИЛА».
   Быстро напечатав: «Потом все объясню», я захлопнула ноутбук.
   – Пункт первый. – Папа принялся читать свой экземпляр «Правил». – Не отставать в учебе и следить за оценками.
   – Оценки, – развернувшись на стуле к нему лицом, повторила я. – Не отставать в учебе. Понятно.
   Конечно, я должна следить за оценками. Я была отличницей и не собиралась испортить свой средний балл. Тем более в том полугодии, когда это важнее всего.
   – Если твой средний балл понизится, тут же окажешься в первом самолете до Кливленда.
   – Конечно. Я поняла.
   – Далее, – продолжил папа. – Никаких парней в доме.
   Я захлопала ресницами.
   – Ты думаешь, стоит попросить Ви и Сюзанн не принимать в их доме гостей мужского пола?
   Папа рассмеялся.
   – Не умничай.
   – Это сложно.
   – Ноа нельзя заходить в твою комнату. И вам нельзя оставаться дома наедине.
   Эти правила действовали и здесь.
   – Значит, это распространяется только на Ноа? А других парней приглашать можно?
   Папа поднял бровь.
   – Пап, я шучу, шучу! Никаких мальчиков. И особенно Ноа. Продолжай.
   – Пункт три. Никакого алкоголя.
   – Никакого алкоголя, – краснея, повторила я. – Изображать русалку тоже нельзя?
   Он улыбнулся.
   – Да. Правило номер четыре. Твой комендантский час продолжает действовать.
   Это шутка? Он хочет, чтобы я возвращалась домой к десяти, хотя сам будет жить в другом городе?
   – Пап, да ладно…
   Он строго покачал головой.
   – Я абсолютно серьезен. Комендантский час продолжает действовать. Я уже обсудил это с Сюзанн.
   Не сомневаюсь, «Сюзанн» со всей ответственностью будет контролировать, как я соблюдаю это правило.
   – Хорошо, – согласилась я.
   – Я очень надеюсь на тебя, Эйприл. За последние полтора года ты определенно доказала, что тебе можно доверять.
   Я кивнула и постаралась отмахнуться от чувства вины, затопившего меня при слове «доверять». Папа положил руку мне на плечо и сжал его.
   – О человеке многое можно сказать не по его успехам, а по тому, как он справляется с трудностями. Так что, Эйприл, я очень горжусь тем, как ты соблюдала этот комендантский час. По-моему, ты даже ни разу не опоздала.
   – Ни разу, – подтвердила я. Ну, не считая тех случаев, когда я оставалась с ночевкой у Мариссы. До тех пор, пока она отчитывается по телефону каждые несколько часов и целует родителей перед сном, комендантский час ей не грозит. Ее родители доверяют ей. Они дружат со всеми своими пятью детьми. И каждый вечер ужинают вместе. А по пятницам и в день Шаббата, то есть по субботам, приглашают на ужин бабушек, дедушек и прочих родственников, а также близких друзей. На меня распространяется постоянное приглашение, из-за чего я еще больше обожаю Дану, маму Мариссы.
   Что, и это все? Следить за учебой, никаких парней и алкоголя, комендантский час? Это выполнимо. В крайнем случае, можно сделать вид, что я все это соблюдаю.
   – А что мне делать, если я захочу что-нибудь купить? – спросила я. – Например, если мне понадобится новая одежда.
   Папа прочистил горло.
   – В начале каждого месяца я буду присылать тебе определенную сумму. Двести долларов за аренду жилья, двести – за продукты. Будешь отдавать эти деньги Сюзанн. Плюс еще немного на твои расходы.
   – О, – изумленно произнесла я. – И сколько всего?
   – Тысяча долларов в месяц.
   Ничего себе! Он что, шутит? Тысяча долларов в месяц? Я знала, что папе хорошо платят… но эта сумма казалась просто огромной.
   Он рассмеялся, увидев мое удивленное лицо.
   – Эйприл, только не спусти все на дорогущие джинсы. Это деньги на оплату жилья и еды, на книги, школьные обеды, развлечения, бензин…
   – Бензин? Но зачем? – Погодите-ка… – У меня будет машина? – взвизгнула я.
   Папа снова сжал мое плечо.
   – Будет не совсем справедливо, если ты во всем будешь зависеть от Вайолет и Сюзанн.
   – Да! Да! Спасибо-спасибо-спасибо! – Я вскочила со стула и обняла его.
   – Благодари не меня. – Папа поцеловал меня в лоб. – Благодари Пенни. Она решила, что другие люди не должны ограничивать твою свободу передвижения. И предложила оставить тебе ее машину, – сияя, сказал он. – А в Огайо я куплю ей новую.
   Папа всегда старался подчеркнуть, как сильно Пенни обо мне заботится. Но если бы это действительно было так, она не потащила бы его через полстраны в Кливленд.
   Ну и ладно. Раз она может уступить, то и я могу.
   – Спасибо, Пенни, – сказала я, и плевать, что мачеха получит новую машину, а мне достанется десятилетняя «Хонда», на которой она ездила еще до свадьбы с папой. Я была счастлива получить любую машину. Даже ярко-желтого цвета, провонявшую дезинфицирующими салфетками. Зато она была чистой.
   Машина! Счет в банке! И мой собственный подвал. Стены которого не примыкают ни к каким другим стенам! В мире не было никого счастливей меня, а маленькое чувство вины… что ж, я постаралась забросить его подальше. Далеко-далеко. В Кливленд.
   – Каждый месяц будешь высылать мне список расходов, чтобы я видел, на что ты тратишь деньги. Да и для тебя это будет полезным опытом. Научишься быть практичной.
   – Список расходов, поняла. Это все? – переминаясь с ноги на ногу, спросила я. – Мы закончили?
   – Закончили.
   Как только папа вышел из комнаты, я открыла ноутбук, чтобы посмотреть, не ответил ли мне Ноа. Не ответил. Понятно, расстроился, что сегодняшний вечер не стал тем самым, но мои новости его обязательно порадуют. Я еще ничего не рассказывала ему ни о Кливленде, ни о переезде к Ви. Хотела сначала все уладить, чтобы он не волновался попусту. Похоже, яблочко от яблони недалеко падает…
   Я покрутилась на стуле в одну, в другую сторону. Трудно поверить, что все это происходит на самом деле. Что папа позволил мне остаться. Он попросил Сюзанн о личной встрече, но Ви сказала ему, что до конца праздников они улетают в Лос-Анджелес и вернутся только ко дню переезда, когда и можно будет побеседовать.
   Я не могла поверить, что отец так легко позволил мне не уезжать в Кливленд. Если бы у меня был ребенок, я бы… нет, понятия не имею, как бы я поступила. Но точно знаю, что ни за что не стала бы разводиться. Не то чтобы я винила папу. Но тем не менее. Когда я выйду замуж, то буду заботиться о своем браке.
   Брак – это навсегда, и неважно, что сделает мой супруг.
//-- Одно «но» --//
   – Мне нравится валяться овощем на диване, – сказала я Ноа.
   Это было год назад, в субботу, в январе; мы учились в десятом классе. Снаружи стоял такой мороз, что даже дышать было больно. Мы сидели на коричневом замшевом диване в подвале его дома, накрывшись вязаным шерстяным пледом. Я уютно устроилась под рукой Ноа, подложив под щеку его мягкий флисовый свитер. Мы не двигались уже два часа.
   Он играл прядью моих волос.
   – Давай останемся здесь навсегда.
   – Рано или поздно захочется есть, – сказала я.
   – Закажем на дом.
   – Придется встать, чтобы открыть дверь. – Пальцами руки я изобразила шажки.
   – Родители заберут заказ и принесут сюда.
   – А школа? – закрывая глаза, спросила я.
   – Будем учиться дома.
   – Папа наверняка станет гадать, где я.
   – Скажем ему, что мы сбежали и поженились.
   Я рассмеялась.
   – Ты ему нравишься, но не настолько.
   Ноа притянул меня еще ближе.
   – Можешь себе это представить?
   Мое сердце замерло. Я открыла глаза.
   – Сбежать и пожениться?
   – Да. – Он повернулся ко мне лицом. – Я бы проводил с тобой каждый день. Прямо здесь. На диване.
   Меня окутало теплом. Я почувствовала себя защищенной. Любимой. Провела пальцем от его носа к подбородку.
   – Я люблю тебя, – сказала я. Часть меня решилась бы на такое. Сбежать и пожениться. Но другая часть… сомневалась, могу ли я полностью довериться кому-то. Можно ли вообще полностью доверять друг другу. Или все отношения обречены на неудачу.
   Но я не могла сказать об этом Ноа.
   – Знаешь… есть одно «но». Нам всего лишь пятнадцать, – сказала я, пытаясь разрядить атмосферу.
   – И что? – Глаза Ноа загорелись. – Я тоже тебя люблю. И мы должны это сделать. Будет весело! И захватывающе!
   – И противозаконно. По-моему, чтобы пожениться, нужно быть как минимум восемнадцатилетними. – Я потянулась, подняв руки над головой. – И уж точно придется встать с дивана.
   Ноа прижал свою ладонь к моей.
   – Ручаюсь, мы сможем уговорить раввина спуститься сюда.
   – Не уверена, что хочу выходить замуж в леггинсах. Ладно еще, будь они белыми, но в черных…
   – Согласен. – Он поцеловал меня в лоб. – Знаешь, я бы действительно это сделал.
   Я прижалась к мягкому флису.
   – Я тоже, – пробормотала я, не желая отодвигаться от него.
//-- Как я рассказала новости Ноа --//
   – Ты не поверишь, что случилось, – произнесла я в ту же секунду, как оказалась в машине Ноа.
   Его влажные темные волосы лежали волнами, именно так, как мне больше всего нравилось. На нем были серые джинсы и ярко-желтый пуховик, который выглядел на нем исключительно стильно. Ноа был худощавым и очень комплексовал из-за этого – совершенно напрасно! – поэтому ему нравилось выглядеть больше. Он крепко поцеловал меня в губы.
   – Дай угадаю. Ты собираешься соблазнить меня на заднем сиденье?
   – Ха-ха-ха, – ответила я. – Нет. Прости, сегодня мне не до секса. У меня слишком сумасшедшая жизнь.
   – Ну и ладно, – растерянно и с каплей разочарования сказал Ноа.
   – Значит, так. Вчера папа сказал, что мы переезжаем в Кливленд. Кливленд! Конечно, это не так далеко, как Франция, но если серьезно… Что вообще происходит с моими родителями?
   Улыбка Ноа мгновенно погасла.
   – Ты уезжаешь?
   – Думаешь, я смогла бы уехать от тебя? Ни за что. – Я провела пальцем по его колену. – Я никуда не уезжаю.
   – Так, значит, они не станут переезжать?
   – Нет. Они уедут. Но мне разрешили остаться и жить у Ви!
   – У Ви? – Ноа был слегка шокирован.
   – Да!
   – Ты переедешь к Ви?
   – Да!
   – А твой отец и Пенни?
   – Они уезжают в другой город!
   – И оставляют тебя с Ви?.. Надолго?
   – До конца учебного года как минимум. Я остаюсь в Уэстпорте!
   – Ты остаешься в Уэстпорте… из-за меня?
   – Да! – Ну, вроде как да. Это была шутка, но теперь мне не хотелось ранить его чувства. – В первую очередь из-за тебя. И еще из-за Мариссы и школы, и… ну, ты понимаешь. Здесь вся моя жизнь.
   Ноа открыл рот.
   – Ничего себе…
   – Знаю! Я буду жить с Ви!
   Он чуть склонил голову набок.
   – Эйприл, я знаю, ты считаешь Ви воплощением господа бога…
   Что?..
   – Нет, не считаю.
   – Считаешь. Но она слишком напористая. Уверена, что хочешь жить с ней?
   – Да, – огрызнулась я. – Она одна из моих лучших подруг. И вообще, у меня не так уж много вариантов.
   – А разве мама Ви не чудачка? – спросил Ноа.
   – Нет, она классная, но это совершенно неважно. Потому что тут и начинается самое веселое. Ее не будет дома. Она на некоторое время уедет в Чикаго. А потом в Тампу или еще куда-то там. И папа ничего об этом не знает.
   Ноа потрясенно покачал головой.
   – Что?!
   Я принялась объяснять ему, что к чему.
   – Значит, только ты и Ви? – спросил он, когда я закончила.
   – Ага.
   – Это же… невероятно, – проговорил он, глядя на меня широко распахнутыми зелеными глазами.
   – Я знаю.
   – Когда твой папа и Пенни уезжают? Когда ты переедешь к Ви?
   – Скорее всего, третьего января. В тот же день, когда ты вернешься. – Грустно, что ему приходится уезжать. И хуже всего, что уезжает он на новогодние праздники. Ноа всегда оставлял меня одну на Новый год.
   – Это просто какое-то безумие, – обнимая меня одной рукой, сказал Ноа. – Но по-прежнему непонятно, почему сегодня вечером мы не можем заняться сексом у тебя дома.
   Я закатила глаза.
   – Потому что сегодня я сама не своя. Потому что если родители нас застукают, то заставят меня переехать в Кливленд, и я тебя больше никогда не увижу. И еще потому что через восемь дней в нашем распоряжении будет целый подвал!
   Он улыбнулся.
   – Целый подвал, говоришь? Значит, мы сможем заняться этим везде, где захотим?
   – Да. Но, скорее всего, мы будем делать это в кровати. – Я притянула Ноа к себе за куртку и поцеловала. Его губы были мягкими. Привычными. Я снова поцеловала его, покрепче, но тут же отстранилась. – Но мы все еще можем забраться на заднее сиденье твоей машины. Только никакого секса. И не перед моим домом. Не хочу рисковать.
   Ноа взял меня за руку.
   – Тогда покатаемся, а потом съедим по гамбургеру?
   – Давай сделаем это. Ну, как ты сказал. Люблю тебя! – прощебетала я и послала ему воздушный поцелуй.
   – Да-да, ты все время об этом говоришь, – сказал он, и вроде бы это должно было прозвучать как шутка, да вот только не прозвучало.
   – Но это так!
   Он что, думает, что я откладываю секс потому, что не люблю его?
   – Я знаю, что ты любишь меня. – Он покачал головой. – И я тоже тебя люблю.
   – Еще восемь дней, и я вся твоя.
   Он кивнул и завел машину.
//-- Как обмануть родителей: пять этапов --//
   1. Создать два подставных электронных почтовых ящика.
   2. Отправить Джейку фейковый адрес электронной почты Сюзанн.
   3. Отправить Сюзанн фейковый адрес электронной почты Джейка.
   4. Писать короткие письма расплывчатого содержания.
   5. Остаться безнаказанными.

   Переписка между настоящим Джейком Берманом и фейковой Сюзанн Колдуэлл

   От: Джейк Берман
   Дата: Пт, 26 декабря, 15:10
   Кому: Сюзанн Колдуэлл
   Тема: Координаты

   Сюзанн!
   Вот мои координаты: ты можешь связаться со мной в любое время – по электронной почте или по телефону. Вот номер моего мобильного: 203-555-3939. Даже не знаю, как благодарить тебя за то, что ты согласилась принять у себя Эйприл до конца этого семестра. Учитывая сколько всего произошло за последние несколько лет, думаю, она очень привязалась к Уэстпорту и своей жизни здесь, так что понимаю ее нежелание переезжать. Я рад, что нам удалось прийти к такому решению. Первого числа каждого месяца я буду перечислять деньги на банковский счет Эйприл, и она будет отдавать тебе четыреста долларов за продукты и аренду жилья. Также хочу поблагодарить тебя за то, что ты согласилась следить за исполнением моих правил – особенно это касается комендантского часа (22:00). Мир полон опасностей. И, как мы знаем, подросткам необходима дисциплина.
   С наилучшими пожеланиями,
   Джейк

   Отправлено с блэкберри

   От: Сюзанн Колдуэлл
   Дата: Сб, 27 декабря, 12:15
   Кому: Джейк Берман
   Тема: RE: Координаты

   Дорогой Джейк,
   Эйприл – просто чудо; мы очень рады, что она будет жить с нами. Ни о чем не беспокойся. Если она придет домой хотя бы на минуту позже десяти вечера, я тут же свяжусь с тобой. Однако ты должен знать, что в театре запрещены разговоры по мобильному – так что если у тебя возникнут какие-то вопросы или опасения, то эффективнее и быстрее всего будет связаться со мной по электронной почте.
   Удачи с переездом в Кливленд,
   Сюзанн

   Переписка между настоящей Сюзанн Колдуэлл и фейковым Джейком Берманом

   От: Сюзанн Колдуэлл
   Дата: Вск, 28 декабря, 14:00
   Кому: Джейк Берман
   Тема: Эйприл

   Джейк,
   Ви передала мне твои контактные данные. Должна сказать, я в восторге от того, что Эйприл будет жить у нас, пока я в разъездах! Она составит отличную компанию Ви, и, будем надеяться, они не дадут друг другу пропасть! Хотя Ви очень ответственная. Куда более ответственная, чем я была в ее возрасте, это уж точно. Ты не поверишь, в какие передряги я только ни попадала! Хотя, наверное, поверишь – например, родила Вайолет. Ха-ха! Но если серьезно, и я уже сказала об этом Ви, – платить за жилье не нужно. Можешь считать это моей благодарностью за то, что Эйприл будет жить у нас! Ви хандрит, если остается одна слишком надолго! А насчет продуктов – может, они будут платить по очереди? Звони мне в любое время на мобильный: 203-555-9878.
   Будь здоров!
   Сюзанн
   _______

   От: Джейк Берман
   Дата: Вск, 28 декабря, 21:10
   Кому: Сюзанн Колдуэлл
   Тема: RE: Эйприл

   Сюзанн,
   спасибо за письмо. Мои поздравления по случаю твоего предстоящего проекта. Роль Мэри Поппинс идеально тебе подходит. Очень великодушно с твоей стороны отказаться от платы за жилье, мы очень тебе признательны! Но Эйприл обязательно будет платить за продукты и все необходимое, а также оплачивать свою долю за отопление и электричество. Пусть Ви сама решит сколько. Кажется, она в курсе всего этого. Трудно представить, что Ви может хандрить – она всегда очень веселая. А еще умная и уверенная в себе! Тебе повезло, что у тебя такая замечательная дочь. Если у тебя будут какие-нибудь вопросы, пиши мне на этот адрес – это самый лучший и быстрый способ связи со мной.
   Всего наилучшего,
   Джейк
//-- Кто бы мог подумать! --//
   Ви настоящий злой гений. Меланхоличный, самоуверенный злой гений.

Пункт второй: сыграли в «я никогда»

//-- Переезд --//
   – Ну что, все? – Папа с грохотом поставил последнюю картонную коробку на две другие, стоявшие на моем новом полу.
   Потолок в комнате был низким, стены – выкрашены в белый (такой яркий, что он почти слепил) цвет. Тут слегка попахивало чем-то, напоминающим скисший йогурт, а окна выходили на мусорный бак. Но это была моя комната! Только моя. Бабочки в животе не переставали порхать с тех самых пор, как мы приехали сюда ранним утром.
   Папа наклонился вперед и сцепил перед собой руки, чтобы размять спину.
   – Уверена, что тебе не нужно помочь распаковать вещи? У меня еще есть время, милая. Я буду только рад.
   – Нет-нет, Ви и Марисса помогут мне. А ты возвращайся к своим коробкам. – Я проглотила ком в горле. – Я имею в виду, что у грузчиков наверняка есть к тебе вопросы. – Папа и Пенни улетали вечером того же дня.
   Ви, сидевшая со скрещенными ногами на моем новом раскладном диване, незаметно для папы показала мне два больших пальца. На ней были черные джинсы-скинни и зеленый топ, сползший с одного плеча. Я слабо улыбнулась ей, потому что меня вдруг накрыло чувством одиночества.
   – Я знаю, знаю… – Папа притянул меня к себе. От него, как всегда, пахло теплом и мускусом. – Ох, Принцесса, я буду по тебе скучать.
   «Тогда не уезжай в Кливленд», чуть не сказала я. Но не сказала. Потому что хоть я и буду скучать по папе, но ведь это он решил уехать и оставить меня. К тому же моя жизнь скоро превратится в мечту любой шестнадцатилетней девушки. Дом на пляже. Никаких родителей. Вечеринки, парни – стоит только захотеть.
   – Я тоже буду скучать по тебе, – ответила я.
   – Жаль, что мне не удалось поговорить с Сюзанн, – нахмурившись, сказал папа. Он посмотрел на лестницу, словно надеясь, что по ней вдруг спустится мама Ви. Сама Ви, Марисса и я опустили взгляды на пол. Очень интересный пол – старый, бежевый, изрядно затоптанный.
   – Я так надеялся в последний раз обсудить все детали, – сказал папа. – В личной беседе.
   – Я понимаю, – ответила Ви. – Ей тоже очень жаль, что вы не смогли увидеться. Но, как я уже говорила, моя двоюродная бабушка упала и сломала бедро, и маме пришлось уехать, чтобы ухаживать за ней.
   – Она хорошая племянница, – заметил папа.
   – Так и есть, – кивая, подтвердила Ви. – Она меня раз пятьсот попросила передать вам, как ей жаль, что так получилось.
   – Передай ей, пожалуйста, что мне тоже очень жаль, что мы не смогли увидеться.
   Папа направился к лестнице и стал подниматься наверх. Мы трое последовали за ним. Поднявшись на последнюю ступеньку, я почувствовала легкое головокружение, то ли из-за того, что поднималась слишком быстро, то ли, что более вероятно, из-за внезапной панической атаки. Настоящей, когда нечем дышать, а перед глазами мельтешат черные точки и все такое.
   Если бы папа догадался, что мы действительно затеяли…
   Я схватилась за перила, чтобы удержать равновесие, и приказала себе успокоиться. Дышать. Потому что папа мог узнать обо всем, только если бы я сама позволила ему это.
   – Мама отлично ладит с электронной почтой, – сказала Ви. – Хотите, я передам ей, чтобы написала вам сразу, как только вернется?
   – Давай, – ответил папа и повернулся ко мне. – Ну, вот и все?
   На глаза неожиданно навернулись слезы. Я выдавила улыбку.
   – Вот и все. Э-э-э, я правда очень ценю это, пап. Что ты доверяешь мне и все такое.
   – Не забудь про комендантский час. И помни, что машину нужно заводить каждый день, иначе двигатель может барахлить. Особенно зимой. На всякий случай я положил карманный фонарик в отделение для перчаток. И держи телефон всегда при себе.
   Он был таким милым. Это убивало меня.
   – Да, папа.
   Он еще раз обнял меня, прежде чем уйти.
   – Будь умницей, Принцесса. Береги себя.
   Я кивнула, потому что слова давались мне с трудом. Пыталась утешить себя тем, что когда папа уедет, станет лучше, но этот момент – когда он уезжал, я оставалась, и правда о том, что я натворила, стояла между нами словно невидимый фиолетовый слон, – все это оказалось тяжелее, чем можно было предположить. Если бы папа уличил меня в этой огромной лжи, он пришел бы в ярость. Но знаете, что хуже всего? Это причинило бы ему боль.
   Однажды я видела, как он плакал, и именно об этом думала, когда целовала его на прощание, махала рукой, когда он садился в машину, и, наконец, закрыла входную дверь дома Ви, когда он уехал. Мысленно я видела тот первый и последний раз, когда папины глаза наполнились слезами, и они, словно дождевые капли, скатывались по его щекам.
   Слава богу, ни Ви, ни Марисса ни о чем таком не догадывались. В ту же секунду как захлопнулась дверь, они пустились в пляс. Марисса кружилась, ее синее хлопковое платье развевалось, а Ви изображала нечто похожее на плавание кролем. Я взяла себя в руки. Со мной все будет хорошо, и с папой тоже. Он будет счастлив в Кливленде. Не узнает правды. Я не позволю ему узнать правду. И смогу жить самостоятельно.
   – Девчонки, вы такие счастливые! – сказала Марисса.
   Ви уже сбегала вниз по ступенькам.
   – Пора распаковывать вещи – и поживее, сестренка!
   – Э-э-э, почему?
   – Потому что сегодня вечером у нас вечеринка по случаю твоего новоселья, – крикнула Ви. – Начало ровно в семь!
//-- Тот единственный раз, когда я видела, как папа плакал --//
   Мы сидели в закусочной «У Дэвида». Я ела куриный суп. Это было 29 марта, на следующий день после моего четырнадцатого дня рождения. Мама теребила в руках вилку.
   – Эйприл, Мэтью… Ваш отец уезжает от нас. – Ее голос звучал спокойно. Слишком спокойно. Мне хотелось закричать, что она могла хотя бы притвориться, что ей грустно.
   Папа охнул, и я повернулась к нему, ожидая, что он что-то скажет. Но вместо того, чтобы заговорить, отец тяжело сглотнул, словно стараясь удержаться от всхлипов. По его щекам заструились слезы. Он попытался смахнуть их раньше, чем мы увидим. И ему это почти удалось, потому что мой брат Мэтью ничего не заметил.
   – Он будет спать в палатке? – спросил он. – А можно я тоже буду спать в палатке? Пожалуйста, пап?
   Папа покачал головой. Я знала, что, независимо от того, что случилось, он не хотел уезжать от нас. Мне хотелось вскочить со стула, обнять его и сказать, что все будет хорошо, как он всегда говорил мне.
   Хотелось закричать.
   Хотелось заплакать.
   Вылить куриный суп маме на голову.
   Хотелось сказать папе, что хотя его жена больше десяти месяцев спала с другим мужчиной и ей, очевидно, давно уже плевать на него, я все равно люблю его.
   На него было больно смотреть. Поэтому я перевела взгляд на маму и одной рукой обняла Мэтью. Я продолжала смотреть на нее до тех пор, пока ее глаза тоже не наполнились слезами и она не опустила взгляд.
//-- 28 марта --//
   Да, все так: мой день рождения 28 марта, но меня зовут Эйприл.
   Я должна была появиться на свет 14 апреля, но родилась на две с половиной недели раньше, и мама решила, что имя Эйприл не обязательно должно значить «апрель». Можно считать, что это метафора – новый период, новый член семьи.
   Что ж, спасибо, что не назвали меня Марч.
//-- Трудности перевода --//
   Мэтью: «Перезвони маме. Она пытается связаться с тобой. Места себе не находит».
   Я: «Переехала сегодня к Ви! Позвоню позже! Целую».
   Мэтью: «Да ладно?»
   Я: «Папа уехал в Кливленд».
   Мэтью: «А, точно».
   Я: «Ты не сказал маме, что он уезжает?»
   Мэтью: «Забыл. А ты?»
//-- Не такая мама --//
   Почему я не посоветовалась с мамой по поводу всей этой истории с переездом?
   В нормальной семье дочь наверняка позвонила бы матери и обсудила с ней такой серьезный шаг. Правда, в нормальной семье дочь, ученица одиннадцатого класса, жила бы с матерью.
   Но моя мама живет в Париже со своим новым мужем, Дэниелом (по-французски его имя произносится «Даниэль»). Она уехала туда полтора года назад, летом, после того как я окончила девятый класс.
   По правде говоря, мне даже в голову не пришло советоваться с ней. И, наверное, вообще не стоило говорить ей об этом.
   – Почему ты мне раньше не сказала? – спросила она, когда мы говорили по телефону. В ее голосе звучали истерические нотки.
   – Подумаешь, что тут такого, – сказала я. – Папа и Пенни переезжают в Огайо. Они улетают сегодня вечером, а я буду жить у Ви. Я уже переехала.
   – Как?! Ты уже переехала?
   Я огляделась: вещи были распакованы, все до одной. Ви очень проворна.
   – Да. Сегодня. Через несколько часов начнется вечеринка по случаю моего новоселья. И я только что вышла из душа, не могу долго разговаривать. Думаю, Ноа скоро придет.
   – Но, но…. Ты же не можешь вот так взять и переехать!
   – Вообще-то, могу, – сказала я, и мне жаль, если это прозвучало резко.
   Это было не специально, но вообще-то мой опекун – папа. А мама – опекун Мэтью. Именно так они договорились, когда мама решила уехать из Уэстпорта в Париж и быть с Даниэлем. Ей не терпелось поскорее закончить с распределением родительских обязанностей, с алиментами, поставить точку в их с папой отношениях. «Ты понятия не имеешь, как раздражает, когда приходится оправдываться, что ты купила не самый дешевый апельсиновый сок», – сказала бы она мне. «А ты понятия не имеешь, сколько человек чувствуют боль из-за того, что ты сделала», – ответила бы я, но только мысленно. К черту апельсиновый сок.
   – Кажется, твое право голоса потерялось где-то над Атлантикой, – добавила я.
   Возникла пауза.
   – Я все еще твоя мать. И по-прежнему имею право голоса. – Она вздохнула. – Мне бы хотелось, чтобы ты переехала к нам, во Францию.
   – Нет уж, спасибо, – грубо ответила я. Но мне тут же стало стыдно и я добавила: – Я бы никогда не закончила старшую школу, если бы пришлось говорить по-французски.
   Не знаю почему, но всякий раз, когда я говорила с мамой, меня охватывало чувство вины. Но разве не она должна чувствовать себя виноватой? Ведь это она бросила меня.
   – Я хочу остаться здесь, – твердо сказала я. – С друзьями.
   – Поверить не могу, что твой отец согласился, – сказала мама. – Сюзанн не самая ответственная мать. Я помню, как она отпустила вас одних в «Баскин Роббинс» на Мейн-стрит, когда вам было по девять лет. По девять лет!
   Я опустила голову, чтобы нанести гель на волосы.
   – Не переживай из-за Сюзанн. Ее вообще здесь не будет. Она на гастролях.
   – Что? Как?!
   Я поморщилась. Ну кто тянул меня за язык?!
   – У нее главная роль в выездной постановке «Мэри Поппинс». Не говори папе.
   Она не скажет. Они с папой вообще не разговаривают. К тому же мама не стала бы ябедничать. Мы ведь друзья. Так всегда бывает, когда ваши родители разводятся и мама начинает с кем-то встречаться. По крайней мере, у нас все было именно так. Смена ролей. Мамам теперь нужен кто-то, с кем можно поболтать о свиданиях, и (нормально это или нет), но оказывается, что этот кто-то – вы.
   – Эйприл…
   – Что? – огрызнулась я.
   – Мне не нравится, что ты будешь жить одна.
   – Я буду жить не одна, а с Ви. Только давай ты не будешь донимать меня разговорами на эту тему, ладно? В этом нет ничего особенного. – Зачем я только сказала ей об этом? Идиотка. Разве мне нужно, чтобы мама начала волноваться? Или я на подсознательном уровне хотела, чтобы она позвонила папе?
   – Я не буду звонить отцу, но знай: мне совсем не нравится то, что ты делаешь.
   Меня накрыло волной облегчения.
   – Спасибо, мам. Я очень ценю это. С нами все будет хорошо, клянусь.
   – Я доверяю тебе, Эйприл, но пообещай, что сразу позвонишь, если вляпаешься в неприятности. Нет, до того, как вляпаешься!
   Раздался звонок в дверь. Это Ноа! Надеюсь, что Ви его впустит.
   – Мам, мне пора. Ноа ждет наверху, а я только вышла из душа. У вас уже что, полночь? Мэтью спит?
   – Позвони мне завтра, пожалуйста, – По голосу было слышно, что она сдалась, и это раздражало меня, но одновременно вызывало чувство вины.
   – Угу. Поцелуй за меня Мэтью. – Неделю зимних каникул он провел с нами, в Уэстпорте, но как только его путешествующая в одиночестве пятая точка опустилась в кресло самолета авиакомпании «Эр Франс», у меня возникло ощущение, будто я потеряла часть себя. Я плакала, когда прощалась с ним. Большинство сестер считают младших братьев надоедливыми, но не я, только не я. Я всегда и везде брала Мэтью с собой. Мы играли в прятки и строили крепости из картонных коробок, и говорили на выдуманном языке, чтобы родители не могли нас понять.
   – Только позвони действительно завтра, – продолжала мама. – А не как в прошлый раз. Две недели назад ты пообещала перезвонить на следующий день, и вот я звоню сама, а мне говорят, что вашу домашнюю линию отключили.
   – Да. Прости. Я была занята.
   – Понятно. – Раздался еще один вздох.
   Просто поразительно, как отчетливо я слышала все ее вздохи, несмотря на разделявший нас океан. Мы попрощались, я повесила трубку, натянула джинсы и футболку, включила музыку и выбросила из головы все тревожные мысли о маме.
   Необходимо было заглянуть в гардероб Ви! У нее куча стильной одежды. Модные футболки, туфли на высоченных каблуках и потрясающе сексапильное красное платье – короткое, с длинными рукавами и низким вырезом. Оно буквально кричало, чтобы на него обратили внимание. В соседстве с Ви была еще одна положительная сторона – можно брать у нее поносить любые вещи! И я хотела то красное платье. Не сегодня вечером, но очень скоро.
   В дверь подвала трижды постучали. Я бросила телефон на кровать.
   – Входите. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал весело и беззаботно.
   – Это снова я! – сбегая по ступенькам, крикнула Марисса. На ней было вязаное платье, черные колготки и балетки. Марисса всегда носила платья. Она обожала их. Зимние платья. Летние платья. С колготками. Без колготок. Как угодно. Вероятно, она была единственной в мире девушкой, которая ненавидела джинсы. Она бы и в футбол играла в платье, если бы ей разрешили. – Ты скучала по мне? Меня не было целый час. Ты видела, что Ви повесила правила твоего папы на холодильник? Прикольно, да?
   – О, привет, – сказала я.
   – Ты что, совсем не рада меня видеть? – спросила она.
   – Нет… конечно, рада. Просто я думала, что это Ноа.
   Он прилетел сегодня утром, и мне казалось, что вообще-то он уже должен был прийти к нам. Станет ли сегодняшний вечер тем самым? Первый вечер дома… первый вечер в новом доме… И первый секс. Это была Новая Независимая Я. На сто процентов готовая к сексу.
   – Ты еще не говорила с ним? – спросила Марисса.
   – Еще нет, – ответила я. – Оставила ему сообщение. Пригласила на сегодняшнюю вечеринку.
   – Уверена, у него просто голова кругом, – беспечно сказала Марисса.
   Я чувствовала себя потерянной. Ноа несколько раз звонил из Палм-Бич, но было сложно поговорить по-настоящему, ведь в доме его бабушки и дедушки собралась вся их семья.
   Разыскав черную подводку для глаз, я посмотрела на свое отражение в большом зеркале, которое мы прислонили к стене. Неплохо. Мои длинные волосы ложились идеальными волнами, а не завивались мелкими кудряшками. Кожа была гладкой. Я провела линии в уголках век, чтобы глаза казались больше.
   – И как это у тебя так здорово получается? – усаживаясь на диван, сказала Марисса.
   – Пенни меня научила, – ответила я. Макияж – единственное, на почве чего мы сдружились. – Хочешь, я покажу тебе, как правильно?
   – Боже, нет! Я просто смотрю, и меня уже бросает в дрожь.
   Следующий шаг – тушь.
   – Прости, что так долго. Уже почти все.
   – Не торопись. – Она мечтательно улыбнулась. – Я просто буду лежать здесь и притворяться, что это моя комната. Может быть, даже вздремну.
   – Ни в чем себе не отказывай.
   – Погоди, вот когда твое новое жилище увидит Ноа… У него крышу сорвет.
   – Выясним это, если он вообще придет.
   И правда, где же он?
   – Наверное, покупает тебе цветы или еще что-нибудь. Что-то милое. Ты ведь знаешь, как тебе повезло? У тебя есть чудесный парень, который живет всего в десяти минутах от твоего дома, и, плюс ко всему, свое собственное жилье. – Аарон, парень Мариссы, жил в Бостоне.
   Я накрасила губы блеском.
   – Ты забыла кое-что. Самое важное.
   – Что это?
   Я подошла к подруге и обняла ее, потому что действительно люблю Мариссу. Не будь ее у меня, я бы, наверное, все еще лежала в лужице собственного горя.
   – У меня есть ты.
//-- Волшебный пендель --//
   Это случилось два с половиной года назад, в сентябре, когда мы только перешли в девятый класс. Марисса решила, что нам нужно вступить в футбольную команду.
   – Но мы не спортсменки, – напомнила я подруге. Мы обе были небольшого роста (примерно метр шестьдесят семь сантиметров) и не такими уж активными.
   – Ну и что? Спорт только на пользу пойдет и нам, и нашей уверенности в себе. И моральному духу. И попам. – Мы обе понимали, что именно она имеет в виду: спорт поможет бороться с моей хандрой.
   Футбол оказался забавным, но я все равно продолжала рыдать по ночам в подушку из-за того, что мама изменила папе и заставила его плакать; из-за того, каким одиноким и унылым был ставший теперь привычным ужин в «Макдоналдсе»; из-за того, что папа как зомби ходил на свидания, а мама хотела обсуждать со мной симпатичных парней из своего офиса.
   Марисса считала, что это круто – то, что мама хочет тусоваться и сплетничать со мной, но меня от этого тошнило. И тогда Марисса перешла к плану Б.
   – Я позвала Ноа Фридмана с нами на ланч в «Бургер Палас», – сказала она мне.
   – Кто это? – Я не была уверена, что знаю этого парня.
   – Ноа. Мы вместе ходим на занятия по английскому. Он тебе понравится.
   – С чего бы это? – спросила я, прислонившись к своему шкафчику.
   – Он симпатичный. Милый. И умный. По-моему, из вас выйдет отличная пара, – ответила она.
   Так мы втроем и встретились у выхода из школы. У Ноа были волнистые темно-русые волосы и зеленые глаза. И он был чуть выше меня. Его щеки раскраснелись, словно он бежал. От него пахло чем-то свежим, похожим на мятную жвачку. Мы зашагали вдоль по улице к «Бургер Паласу», Марисса шла посередине.
   Официантка спросила, что мы будем заказывать. Марисса заказала куриные палочки. Я – гамбургер. Ноа, который сидел напротив нас, попросил гамбургер, картошку фри, макароны с сыром и молочный коктейль.
   – Ого, как много всего, – заметила Марисса.
   – У меня растущий организм, – ответил Ноа.
   – Поделись со мной картошкой, – предложила я. – Тогда не лопнешь.
   Он улыбнулся мне. У него были ямочки на щеках. Мне захотелось протянуть руку и потрогать.
   – Как хорошо, что вы здесь и на дадите мне пропасть. Но где вы были две недели назад, когда я и правда чуть не лопнул в «Бертуччи»? Пицца оказалась слишком большой!
   Я засмеялась. Сидя здесь, с Ноа, я чувствовала себя свободно. Я забыла о разводе родителей. Забыла о своей печали и гневе.
   К нам снова подошла официантка.
   – Простите, ребята, но у нас закончились бургеры из говядины.
   – Но… это же «Бургер Палас», – сказала я.
   Она пожала плечами.
   – Остались бургеры из индейки, ягненка и вегетарианские. Как видите, бургеры у нас еще есть.
   – Хм…
   – Ладно, – сказал Ноа. – Давайте гамбургер из индейки.
   – А вам? – спросила меня официантка.
   – Гамбургер из индейки, наверное. Спасибо. – Я дождалась, когда она уйдет, а затем проворчала: – Как это там, где подают бургеры, нет настоящих бургеров?
   – У них есть бургеры, просто нет говяжьих котлет. Не любишь индейку? – спросил Ноа.
   – Люблю, – ответила я. – Просто не могу быстро переключиться с одного на другое. Нужно время, чтобы перенастроить рецепторы. – Я громко чмокнула губами. – Ну вот. Они перенастроены.
   – Твои рецепторы? – Он засмеялся. – А ты милая.
   Теперь и я покраснела. «Ты тоже милый», – подумала я.
   Марисса сжала под столом мою руку.
//-- Лучше поздно, чем никогда --//
   На вечеринку Ноа пришел последним.
   Ви разливала гостям пиво и вино, а Джоанна раздавала стаканы и бокалы. Было странно наблюдать за ними – словно мы взрослые, живем в Нью-Йорке в своей квартире и устроили коктейльную вечеринку. Дин и его брат Хадсон уже доедали остатки чипсов.
   Мы оставили дверь открытой, и я как раз снова наполняла миску чипсами, когда заметила в дверном проеме Ноа.
   – Привет! – сказала я и, бросив пачку, начала протискиваться мимо остальных к нему, а он улыбался мне. Все вокруг было совсем не похоже на скромное новоселье в кругу своих, о котором я мечтала, – зато Ноа был здесь.
   – Всем привет, – оглядывая комнату, поздоровался он.
   Ноа потрясающе выглядел – как всегда, когда возвращался из Флориды. Загоревший, с чуть обгоревшими щеками. На нем был новый зеленый свитер, который, наверное, родители купили ему во время путешествия. Во всяком случае, раньше я его не видела.
   – Как дела? – раздался с дивана голос Ар Джея.
   Ар Джей был центральным нападающим школьной команды по баскетболу, где играл и Ноа. Рядом с его метром девяносто и широкоплечей массивной фигурой мы все казались гномами.
   Я обняла Ноа за шею, еще холодную от уличного воздуха. Его лицо раскраснелось от мороза.
   – Привет, – снова сказала я.
   – Привет, – глядя по сторонам, тихо ответил он.
   Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Ноа был идеального роста – выше меня всего на несколько сантиметров.
   – Я скучала по тебе, – проговорила я.
   От него пахло шампунем.
   – Я тоже по тебе скучал, – сказал он и поцеловал меня.
   – Идите в спальню! – крикнул Дин.
   Ноа покраснел.
   – Значит, – снова оглядываясь по сторонам, сказал он, – теперь это твой дом?
   – Теперь это мой дом, – повторила за ним я и попробовала встретиться с ним глазами. – Как долетел?
   – Хорошо. – Он разглядывал бытовую технику на кухне, которая словно вернулась из семидесятых, деревянный обеденный стол, массивный и прямоугольный, фиолетовую скатерть, огромный синий диван; и беспорядочное нагромождение ламп, свечей и прочих вещей, не принадлежавших мне. Затем перевел взгляд на воду за окном и огни на другой стороне пролива. – Какое-то безумие…
   – Знаю. – Я понимала, что ему странно видеть меня в новой обстановке, в новом доме. Мне и самой это было странно. Но еще более странным казалось то, что он почему-то не позвонил мне, когда его самолет приземлился. Почему он сразу не приехал ко мне? И почему не смотрел мне в глаза?
   А может, я все это выдумала? Может, это из-за того, что все на нас глазели. Может, из-за того, что Корин смотрела на нас.
   – Пойдем сядем, – сказала я и потянула его за собой к остальным.
//-- «Я никогда» --//
   – Моя очередь, – сказала Ви. – Я никогда не целовалась с девушкой.
   Все четверо парней – Ноа, Ар Джей, Дин и Хадсон – и Джоанна выпили. Но это никого не удивило.
   Дин обнял Ви.
   – Если кто-то из вас, леди, захочет исправить это прямо сейчас, мы не будем мешать.
   Ви стукнула его по руке.
   – Да-да, именно этим мы и собирались заниматься – целоваться у вас на глазах!
   Они вдвоем сидели в кресле-шезлонге.
   – Отлично! – сказал Дин, и его громкий смех эхом прокатился по комнате.
   Познакомившись в девятом классе, Дин и Ви стали хорошими друзьями. Сейчас его рука лежала на ее бедре. Казалось, ему всегда нужно было касаться чего-то. Мяча, подушки, бедра девушки.
   Мы с Мариссой, Ноа и Джоанной сидели на диване. Я – между Мариссой и Ноа, Джоанна – с другой стороны от него.
   Джоанна училась в школе Андерсен в одиннадцатом классе. Она носила винтажные джинсы и кружевные блузки, которые покупала в настоящем секонд-хенде, а не в каком-нибудь модном магазине, как все остальные. В следующем году она собиралась вместо колледжа отправиться в Австралию и путешествовать дикарем. Джоанна была единственной знакомой мне лесбиянкой, которая публично в этом призналась, и, возможно, вообще единственной знакомой мне лесбиянкой. В прошлом году, на бал в честь окончания одиннадцатого класса, она привела с собой свою – теперь уже бывшую – подружку из Стэмфорда. Джоанна тоже жила на Миссиссоге, через несколько кварталов от Ви, в самом конце острова, рядом с яхт-клубом.
   – Моя очередь, – сказал Дин. – Я еще ни разу не занимался сексом.
   И сразу же выпил. Дин первым среди своих друзей-ровесников потерял девственность – в восьмом классе, с ученицей старшей школы. Это сделало его своего рода легендой. Он всегда был симпатичным: короткие и взлохмаченные темно-русые волосы, круглые щеки, живая улыбка. Впрочем, девушек привлекала не только внешность, но и его чувство юмора.
   – Нет уж, черт возьми, – сказала Ви. – Ты не можешь заявить, что не делал чего-то, что на самом деле делал, а потом выпить штрафную!
   – Почему нет?
   – Такие правила!
   – Твои правила.
   – Мой дом, мои правила, – ответила Ви.
   – Так я должен пить или нет? – поднимая свой бокал, спросил Ар Джей.
   – Зависит от того, был у тебя секс или нет, – ответила Ви.
   Он не стал пить. Как и Корин, которая сидела напротив и, разглаживая бледными пальцами свои рыжие волосы, наблюдала за тем, как мы тоже не пьем.
   Джоанна, Хадсон и Ви выпили.
   Больше никто не прикоснулся к своему бокалу. Это четко обозначало разницу между просто старшеклассниками и учениками выпускного класса, между моими друзьями и друзьями Ви.
   Я не знала, с кем был секс у Джоанны и Хадсона, но мне точно было известно, что Ви потеряла девственность с Фрэнком, горячим студентом колледжа, который играл в какой-то пьесе вместе с ее мамой.
   Я надеялась, что уже сегодня вечером распрощаюсь со статусом девственницы. Во всяком случае, такой был план.
   Но… очевидно, планы Ноа отличались от моих.
//-- Двадцатью минутами ранее --//
   – Так, народ! Пришло время играть в «Я никогда»! – объявила Ви и начала раздавать стаканы.
   – Я за рулем, – сказал Ноа.
   – Черта с два! – воскликнула Ви. – Я думала, ты останешься ночевать здесь.
   – Не могу, – ответил он.
   – Почему нет? – спросила Ви.
   Ноа неловко поерзал.
   – Потому.
   – Потому что почему? – спросила Ви.
   – Потому что меня родители ждут, – сказал Ноа.
   Ви повернулась ко мне.
   – Он что, маменькин сынок?
   Мне хотелось рассмеяться, однако я не стала, потому что Ноа выглядел раздраженным. Но он действительно был маменькиным сынком. Мама Ноа была из тех матерей, которые знали о своих сыновьях все, начиная с предстоящих контрольных и заканчивая их нижним бельем. Ладно, пусть не нижним бельем. Она все-таки была не таким маньяком. Но все равно точно знала, что и когда им понадобится, ведь новые трусы каким-то образом появлялись у них в комнатах.
   – Есть немного, – ответила я.
   – Парень, который хорошо относится к матери, будет так же относиться и к жене, – заметила Марисса.
   – Он хорошо относится к своей девушке, это точно, – целуя Ноа в щеку, сказала я.
   – Ты все равно можешь играть, – сказала ему Ви. – Просто я налью тебе что-нибудь другое. – Она поставила стаканы на кофейный столик и вернулась на кухню. – Как насчет… соевого молока?
   Ноа, который все еще выглядел раздраженным, пожал плечами. Он отвернулся от Ви и обнял меня. Наша с Ви дружба существовала параллельно с моей повседневной жизнью, и Ноа с Ви редко виделись. Но я думала, что они поладят. Почему нет? Я любила их обоих.
   – Соевое молоко? Какая гадость, – сказал Дин. Он водил пальцем по одному из семи подсвечников, которые тоже стояли на кофейном столике.
   – Это все, что у нас есть. Эйприл, завтра нужно будет съездить за покупками. А вода подойдет?
   – Все равно, – ответил Ноа.
   – Пусть будет вода. А для всех остальных, кто не за рулем, шардоне. Спасибо, мама, что оставила полный бар!
//-- Играем дальше --//
   – Чувак, – глядя на Ноа, произнес Дин, – ты еще ни разу этого не делал? Это поправимо! У твоей девушки собственное жилье. Кстати… – Он поднял свой бокал. – Я никогда не жил отдельно от родителей.
   Мы с Ви выпили.
   Я уперлась рукой в бок, алкоголь прибавил мне дерзости.
   – Может, ты хотел сказать, что родители никогда не бросали тебя?
   Дин покраснел и покачал головой. Марисса сжала мое плечо, а Хадсон рассмеялся. Я посмотрела на него и улыбнулась.
   – Ну, хоть кто-то считает меня забавной.
   Хадсон тоже учился в выпускном классе. Это казалось странным, потому что он был на десять месяцев старше Дина. Хадсон был сногсшибательно красив, тогда как Дин выглядел просто милым. У Хадсона были русые волосы, точеные скулы и голубые глаза, которые прямо сейчас смотрели на меня с другого конца комнаты. Он был совсем не похож на брата. И, насколько я могла судить, Хадсон всегда держал руки при себе. Он все держал при себе. В прошлом году Хадсон встречался со Слоун Грейсон, но летом они расстались, потому что Слоун уехала в колледж. Может, он наркодилер? Наверное, это всего лишь слухи, но говорят, что свой новенький джип он купил сам, без помощи родителей. Да, и Хадсон всегда «работал», хотя никто не мог сказать, чем конкретно он занимался.
   – Поверить не могу, что вы будете жить вместе, – сказала Джоанна. – Счастливые мерзавки.
   – Мои родители заставили бы меня уехать с ними, – подала голос Корин.
   – А наши родители надеются, что мы сами от них съедем, – сказал Дин. – Ви, а почему Эйприл не может переехать из подвала в комнату твоей мамы?
   – Мама вернется в эти выходные, – ответила Ви. – Это все-таки ее дом.
   Вернется ли?
   – Зато у Эйприл вроде как отдельная квартира, – заметила Марисса.
   – Эйприл, а ты не будешь скучать по своим родителям? – спросила Корин.
   При этом она смотрела не на меня, а на сидящего рядом со мной Ноа. Мои чувства явно беспокоили ее меньше всего. Ей хотелось, чтобы я оказалась в первом же самолете во Францию или Огайо. Или еще куда-нибудь, главное, чтобы меня не было здесь. Задав вопрос, Корин облизала губы. Она всегда облизывала губы. Может, думала, что из-за этого выглядит сексуальной. А может, они просто все время пересыхали и трескались, и это была отчаянная попытка увлажнить их.
   Я даже жалела ее. Наверное, для нее это настоящий ад – на глазах у всей школы любить чужого парня. Но я жалела ее не настолько, чтобы отдать ей Ноа. Прости, Кор. Облизывайся дальше.
   – Ей будет слишком весело, чтобы скучать, – ответила Марисса.
   Ар Джей, хрустнув суставом, размял правую руку.
   – А что будет, если папа Эйприл поищет маму Ви в интернете и выяснит, что она в Чикаго?
   Тишина.
   – Тогда я окажусь в полной заднице, – сказала я и сделала глоток вина.
   – Давайте играть дальше, – толкнув мое колено своим, предложила Марисса. – Я никогда не носила галстук!
   Все парни выпили.
   Ар Джей посмотрел на Корин.
   – Я никогда не надевал бикини.
   Ви фыркнула.
   – Никогда?
   – Вот именно, – ответил Ар Джей.
   – Забавно, – сказала Ви. – А я надевала бикини, и выпью.
   Ар Джей наблюдал за Корин. Наверное, ему хотелось напоить ее, чтобы подкатить к ней. С самого начала учебного года он был без ума от нее. Приглашал с собой всюду, куда бы ни шел. И если бы Ар Джей нравился Корин так же, как она ему, они бы уже давно стали встречаться. Так что, очевидно, Корин все еще увлечена Ноа.
   – Я никогда не бывал в Европе, – сказал Хадсон.
   Я выпила. Ноа выпил. Корин выпила. Замечательно! Может, нам отправиться в путешествие втроем? Нет, лучше не надо.
   – Никогда не была в «Дисней Уорлд», – сказала Джоанна.
   Я снова выпила. Ненавижу этот диснеевский парк. И Эпкот [4 - 4 Эпкот (англ. Epcot) – тематический парк во «Всемирном центре отдыха Уолта Диснея». Посвящен международной культуре и новшествам в сфере технологий.]. Обжигающий горло алкоголь помог прогнать воспоминания.
   Марисса снова толкнула мое колено. Она была в курсе истории с Эпкотом.
   – Я никогда не была в Данбери, – сказала Корин.
   Я рассмеялась прямо в бокал. Серьезно? Джоанна скептически посмотрела на нее.
   – Как это? Он же всего в сорока минутах езды.
   Корин пожала плечами.
   – Не было причин туда поехать.
   – А торговый центр? Это стоящая причина, – заметила Марисса.
   Корин покачала головой и облизала губы. Зазвонил телефон Хадсона. Он достал его и посмотрел на экран.
   – Прошу меня извинить, – пробормотал он и скрылся в ванной, чтобы ответить на звонок.
   – С кем он разговаривает? – спросила Джоанна у Дина. – Зачем делать из этого такую тайну?
   – Спроси сама, – с улыбкой ответил Дин.
   – Договаривается о поставке? – громким шепотом спросил Ар Джей.
   – Да. Для твоей мамы, – отозвался Дин. Он наполнил опустевшие бокалы, а затем втиснулся между Мариссой и подлокотником дивана.
   – Э-э-э, привет, – сказала она, смеясь и отодвигаясь от него.
   Ви закатила глаза.
   – Постарайся не приставать к новичкам, – проворчала она. – К тому же у Мариссы есть парень.
   – И где же он? – спросил Дин.
   – В Бостоне. Мы вместе ездим в лагерь.
   – Слушай, тебе нужно завести парня в Уэстпорте, – предложил Дин.
   Вернулся Хадсон и сел на свое место.
   – Моя очередь, – вмешалась Ви. – Меня никогда не бросали.
   – Ты никогда ни с кем не встречалась, – выпив, сказал Дин.
   – Ну и что? Все равно, меня никогда не бросали.
   Корин, Джоанна, Ар Джей и Хадсон тоже выпили.
   Я подумала: интересно, кому когда-нибудь придется тоже пить за это – мне или Ноа?
   – А кто бросил тебя? – спросила Хадсона Джоанна. – Слоун, да?
   – Это личный вопрос, – откидываясь назад, ответил Хадсон.
   – В этом-то и смысл игры, – ответила Джоанна.
   – Давайте сделаем ее еще более личной, – предложил Дин. – Сыграем в «Я никогда» на раздевание.
   – Я за. – Ар Джей посмотрел на Корин.
   – Ни за что, – сказала Ви. – Все останутся одетыми. И почему вы, парни, все время думаете только об одном?
   – Не только, – ответил Ар Джей. – Еще о пиве. И об американском футболе.
   – Не слушай его, – сказал Дин Мариссе. – Я человек эпохи Возрождения. Интересуюсь многими вещами. Например, цветами. И сиротами…
   Все рассмеялись, но Ви еще не закончила.
   – Я тебя умоляю!.. Даже если бы ты с кем-то встречался, все равно не отказался бы от незнакомой голой красотки в твоей постели.
   – Еще как отказался бы! – с притворным возмущением воскликнул Дин.
   – Я люблю тебя, малыш, но ты бы не отказался.
   Ноа закатил глаза.
   – Давайте играть дальше, – чувствуя напряжение, сказала я. – Кто следующий?
   – Звонят, – оповестила нас Корин.
   Где-то вдалеке действительно звонил телефон. Мой телефон. Черт, он остался внизу. Все мои друзья здесь. А значит, это могли звонить мама, папа или Мэтью. Но мама и Мэтью уже должны спать…
   Я извинилась и помчалась вниз по лестнице.
   Когда мобильный оказался у меня руках, он уже не звонил. Я проверила список входящих звонков. Папа. Три раза. Ой-ой. Я уже почти нажала кнопку вызова, когда телефон зазвонил снова.
   Опять папа.
   – Привет, – ответила я.
   – Я уже собирался лететь обратно. Все в порядке?
   У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди.
   – Нет! Да! То есть все в порядке! Я просто была наверху. Не слышала телефон.
   – Думаю, тебе стоит всегда держать его при себе. Тогда ты сможешь в любой момент связаться с нами. Или мы с тобой.
   – Ты хочешь, чтобы я носила телефон на поясе? Люди будут думать, что я наркодилер. – О, кстати, один наркодилер (наверное) сейчас сидит наверху!
   – Эйприл, это не смешно. Если я звоню, но никто не берет трубку, я волнуюсь. Я ведь отец. Мне можно.
   – Ладно, ладно. Я всегда буду брать телефон с собой.
   – В следующий раз, если не возьмешь трубку, я позвоню в полицию.
   – Папа! Это же бред! А если я буду в душе? Как-то не хочется, чтобы полиция вломилась в дом из-за этого.
   – Тогда отвечай на звонки.
//-- Почему рингтоном на папин звонок стала полицейская сирена --//
   Смотри выше.
//-- Вернемся к «Я никогда» --//
   Через две минуты я вновь сидела на диване между Ноа и Мариссой. Джоанна, сидящая рядом с Ноа, подняла свой бокал.
   – У меня никогда не было домашних животных.
   – А мышь считается? – спросил Дин.
   Хадсон простонал.
   – Микеланджело! Он полгода жил у тебя в шкафу!..
   – Ты не мог его поймать? – спросила Ви.
   Хадсон рассмеялся.
   – Убить своего питомца?
   Ви хлопнула рукой по дивану.
   – Почему я никогда не слышала об этом?!
   Дин вздохнул.
   – Детка, это было еще до твоего рождения.
   – У Ноа клевая собака, – сказала Корин, и я начала ее немного ненавидеть.
   – Спасибо, – сказал Ноа и положил ладонь на мое колено. – У Эйприл была клевая кошка.
   – Была? – спросил Хадсон. – Это как-то… грустно.
   – О, Либби не умерла, – положив свою ладонь поверх ладони Ноа, быстро сказала я. – Когда мама уезжала в Париж, она не смогла взять ее с собой из-за каких-то проблем на таможне. А мачеха не любит кошек, так что… нам пришлось отдать ее.
   – И все равно грустно, – сказал Хадсон.
   Я взглянула на него. Он смотрел прямо на меня. Эти глаза… Вау.
   – Так и есть, – ответила я, гадая, что именно он имел в виду – то, что у меня забрали кошку, или то, что мама переехала в Париж.
   Ноа развернул свою руку так, чтобы наши пальцы соприкасались. От вина моя ладонь была липкой.
   Дин вновь поднял бокал.
   – Так и быть, буду следовать правилам этого дома. Я никогда не встречался ни с кем, кто находится в этой комнате. – Он придвинулся ближе к Мариссе. – Но, может быть, чуть позже я еще выпью за это?
   Все засмеялись, включая Мариссу. В любом случае, она была слишком сильно увлечена Аароном, чтобы воспринимать Дина всерьез.
   Ноа выпил. Я выпила.
   Корин выпила. И улыбнулась.
   Ноа слегка покраснел.
//-- История с Корин --//
   Это случилось летом после девятого класса, когда я отправилась с мамой во Францию. Они переезжали. Я ехала погостить.
   Перед моим отъездом у нас с Ноа состоялся «разговор». Мы не расставались, но сошлись на том, что если летом что-то случится, это не станет трагедией. Тогда это так казалось логичным. По крайней мере, мне. Мы с Ноа встречались меньше восьми месяцев, я на целых два месяца собиралась в Европу и решила, что там наверняка найдутся симпатичные европейские мальчишки, с которыми можно будет пофлиртовать. Мне хотелось приключений. Нам было всего пятнадцать лет, и казалось глупым оставаться в официальных отношениях на все лето. Мы бы только обижались друг на друга и все такое.
   Конечно же, когда я оговаривала возможность встречаться с другими, то представляла, что делать это буду именно я. Не он. И уж точно не с кем-то из нашей школы.
   Не думала, что буду скучать по нему так сильно, как потом скучала.
   Я думала: Франция! Романы! Шоколад! Французские мальчики будут целовать меня на Эйфелевой башне! Я не ожидала, что почувствую себя не в своей тарелке. Не думала, что языковой барьер станет серьезным препятствием. Не могла представить, что мать и брат с таким рвением займутся обустройством новой жизни, что у них не останется времени на меня. Не ожидала, что наши с Ноа электронные письма и телефонные звонки окажутся жизненно важными. Мы разговаривали каждый вечер, и я решила, что он, ожидая моего возращения, чувствовал себя таким же одиноким. Я всегда звонила ему перед тем, как лечь спать – в Уэстпорте в это время было около пяти вечера. И ни разу он не сказал: «О, кстати, никогда не догадаешься, где только что побывал мой язык! Во рту Корин!» Мы спланировали наш вечер в день моего возвращения.
   Пока меня не было, Пенни распаковала все мои вещи, перевезенные из маминого дома: одежду, книги, керамическую подставку для ручек… Все было аккуратно разложено по различным предметам мебели, принадлежавшим папе и Пенни. Я сидела на кровати с балдахином, которую выбрала для меня Пенни, когда они с папой только въехали, и оглядывала комнату, чувствуя себя одновременно скованно и комфортно. А потом бросилась в душ, чтобы подготовиться.
   Когда Ноа остановил свой велосипед на нашей подъездной дорожке, я выбежала на улицу и поцеловала его еще до того, как он слез с него.
   Мы встретились с нашими друзьями на пляже Компо-Бич. Корин тоже была там. Я ничего не замечала. Была приветливой и милой, но внутренне ликовала: ведь я только что вернулась из умопомрачительного путешествия во Францию, а они… А что они делали все лето? Зависали в торговом центре? Очень оригинально. Я встряхивала по-французски уложенными волосами, а моя сияющая кожа говорила сама за себя. С романом на каникулах не задалось, зато я вернулась из Франции горячей красоткой. Пока мама и брат обустраивались, я загорала на заднем дворе или гуляла. Кожа приобрела ровный загар, у меня была классная стрижка, и, несмотря на съеденные килограммы французского хлеба и сыра бри, моя фигура осталась стройной. Чтоб вы знали, француженки не толстеют.
   Я, словно идиотка, разгуливала по Компо-Бич.
   Наверное, именно так Корин и думала – что я была наивной идиоткой. Она облизывала губы, теребила волосы, а я невольно терялась в догадках, к чему бы это.
   – Я ни с кем не встречалась во Франции. Просто хочу, чтобы ты знал, – сказала я Ноа позже, когда мы стояли на крыльце моего дома.
   Я ждала, что он скажет: «Я тоже ни с кем не встречался – ведь я безумно тебя люблю!» Хватило бы даже простого «Я тоже».
   Но вместо этого он покраснел и принялся разглядывать свои кроссовки, а затем начал нервно перебирать пальцами. И тут я поняла. И догадалась, с кем. То, что он ничего мне не сказал и позволил пойти на встречу с друзьями абсолютно ни о чем не догадывающейся, взбесило меня даже больше, чем сам факт измены.
   Надо же! Он молчал, когда я спрашивала Корин, как она провела лето! Которое, кстати, у нее выдалось просто потрясающим. Она встречалась с моим парнем!
   Пока Ноа рассказывал мне все, по моим щекам струились слезы.
   – Ты заставляешь меня плакать, – произнес он с мокрыми глазами.
   – Вот и хорошо!
   – Прости, – сказал он. – Я урод! Просто я решил, что ты будешь встречаться с этими французскими кретинами… а тут Корин. Черт. Мне жаль.
   – Правда? – спросила я. У меня было такое ощущение, словно полюса поменялись местами. Словно все, во что я верила, перевернулось с ног на голову. И это происходило уже не в первый раз. – Ты бы рассказал сам, если бы я не спросила?
   – Конечно! – глядя себе под ноги, воскликнул он. – Я собирался тебе рассказать.
   – Сегодня?
   – Да… наверное…
   – Наверное?
   – Просто я так счастлив, что ты вернулась домой!
   – Мне плевать! Ты же сейчас поедешь сразу к ней?
   – Нет же, нет! Эйприл… Но ты же сама сказала, что мы можем встречаться с другими!
   Я потребовала, чтобы он рассказал подробности. Тогда это казалось хорошей идеей.
   Что именно вы делали? (Только целовались.) Никто никому не залезал под одежду? (Было, но не далеко.) Но и этого достаточно. Ниже ремня было? (Нет-нет, не было.) Почему я должна тебе верить? (Я бы не стал лгать.) Сколько раз это происходило? (Немного.) Сколько именно? (Два, может быть, три. Максимум четыре.) Где? У тебя дома? (На пляже.) На Компо-Бич? Откуда мы только что вернулись? (Да.) Каждый раз? (Почти.) Значит, не каждый. Где еще? У тебя дома? (Нет. Ни разу. У нее.) Ты был у нее дома? В ее комнате? (В гостиной.) И что, ты видел членов ее семьи? (Только один раз.)
   Перед глазами у меня заплясали черные точки. Сердце закололо. Я оседала все ниже, ниже и ниже.
   Я больше ни разу не ездила во Францию. Когда-нибудь мне придется, конечно. Ведь мама и Мэтью живут там. И нужно будет навестить их. Скоро. И, клянусь, я не ездила туда не только потому, что не хотела оставлять Ноа без присмотра. Мой брат провел рождественские каникулы в Уэстпорте, так что пока мне особенно незачем было ехать к ним. К тому же, прошлым летом мама с братом сами приезжали сюда. Но мама хотела, чтобы я приехала этим летом. Она ждала, что я приеду.
   И, может быть, я все-таки поеду. Я еще не была уверена. Ведь столько всего происходило. Ну, вы в курсе.
   И дело не в том, что я не доверяла Ноа. Я доверяла.
   Когда мы только начали встречаться, я спросила его, изменял ли он кому-нибудь.
   – Никогда, – ответил он. – А ты?
   – Никогда, – сказала я ему. Никогда в жизни.

Пункт третий: прогуляли школу

//-- Проклятые близнецы --//
   Мы не прогуляли первый учебный день зимнего семестра. Мы безнадежно опоздали.
   Почему?
   Потому что, как выяснилось, существует два разных средства – жидкость для мытья посуды «Севенс Дженерейшн» и жидкое мыло «Севенс Дженерейшн». Глядя на бутылки, разницу не увидишь. Обе белые. На обеих фотографии травы и неба. Для стороннего наблюдателя (то есть меня) они выглядели идентичными близнецами. Близнецами, которые носят одинаковую одежду, чтобы морочить голову окружающим.
   До своего фиаско с мылом я, не торопясь, собиралась в школу.
   Проснулась я на рассвете. Причин было несколько. Во-первых, шторы в подвале пропускали свет. Во-вторых, все для меня было новым – новый дом! Новая кровать! Новый полоток! В-третьих, я слышала, как над головой расхаживает Ви. Ну и кроме всего прочего, я была из тех чудачек, кто считает первый день занятий захватывающим.
   Я разложила на столе свой школьный наряд – один из свитеров Ви с низким вырезом, ее ожерелье из искусственных камней на черной замшевой ленте и свою любимую пару джинсов.
   Когда я поднялась наверх, Ви, еще в спортивной одежде, убирала пиалу в посудомоечную машину.
   – Доброе утро! – сказала она. – Запустишь посудомойку, когда позавтракаешь?
   – Не вопрос, – ответила я. – Ты занималась?
   – Да, под видео-курс «Хардкор 3000». Не пробовала? Просто потрясающе! Ты должна позаниматься со мной завтра утром.
   – Э-э-э… наверное. – В перерывах между футбольными сезонами я старалась не надрываться. Хотя, может быть, любовь Ви к спорту воодушевила бы меня. А может, и нет. – Что у нас на завтрак?
   – Почти ничего, – ответила Ви. – В морозилке осталось немного хлеба с изюмом и корицей. Нам и правда нужно зайти в магазин после школы.
   Мы планировали отправиться за покупками вчера, но весь день валил снег. Дело, правда, было не только в этом, а еще и в том, что мы страдали от похмелья. Не в том смысле, что нам нездоровилось, нет. Мы просто чувствовали себя утомленными и счастливыми. В субботу вечером было очень весело. Вот только с Ноа творилось что-то странное. Да еще ему пришлось развозить всех по домам, и мы так и не смогли побыть наедине. Ну что ж, у нас впереди еще уйма времени.
   – Может, встретимся дома часов в пять и поедем вместе? – спросила Ви. – После занятий у меня собрание в редакции «Ишью». – «Ишью» – это наша школьная газета. Каждый месяц выбирают одну тему и посвящают ей все статьи. В прошлом семестре уже были «Семья», «Спорт», «Здоровье» и «Праздники». – Ну, или мы можем поехать в школу на одной машине.
   – Нет, давай встретимся здесь. Чему будет посвящен следующий выпуск?
   – В январе ничему, февраль посвятим травле, а в марте я хочу написать про секс, – сказала она и скрылась в своей ванной.
   Секс? Мне точно не грозит попасть на первую полосу.
   После завтрака я поставила тарелку в посудомоечную машину и задумалась. Мне, если честно, никогда не приходилось включать посудомойку. Этим занималась мама, а потом Пенни или папа. Я же только вынимала посуду.
   Насколько сложным мог оказаться этот процесс?
   Первым делом нужно найти средство для мытья посуды. Наверняка оно хранится под раковиной. Точно! Жидкость для мытья посуды «Севенс Дженерейшн»! Я достала белую бутыль, влила немного жидкости в квадратное отверстие, закрыла дверцу и нажала кнопку «Пуск». Ну вот и все. Я спустилась к себе, почистила зубы, накрасилась и взяла ключи от машины.
   А затем…
   Я поднялась на последнюю ступеньку, когда увидела Ви на четвереньках. Она ползала по полу посреди моря белой пушистой пены с полотенцем в руке.
   – Что стряслось? – спросила я.
   – По-моему, ты взяла не то средство, – спокойно ответила она.
   – Прости. – Мои щеки вспыхнули, я чувствовала себя полной дурой. – Позволь мне!.. Где бумажные полотенца?
   – Под раковиной. Но мне кажется, что тряпичными получается лучше.
   Я схватила еще одно полотенце и опустилась на корточки рядом с ней. Мы молча убирали последствия потопа. Отличное начало года, Эйприл!
   – Сунешь полотенца в стирку? Я запущу машинку, когда вернусь домой, – сказала Ви, когда мы закончили.
   – Я могу запустить… – начала говорить я, но Ви выразительно на меня посмотрела, и я решила, что мне не помешал бы интенсивный курс по бытовой технике. – Ладно.
   Я сбегала вниз к стиральной машине (которая стояла в моей ванной комнате), вернулась обратно и увидела, что Ви почти со всем справилась.
   – Лучше иди. Тебе еще нужно почистить машину.
   – Точно. Спасибо, – сказала я. В их гараж помещалась только одна машина, и моя стояла на улице на подъездной дорожке. – Увидимся в школе.
   Я обулась, застегнула куртку и собралась с духом, прежде чем выйти на морозный воздух. Ну вот и она. Машина Пенни. Моя машина. Погребенная под полуметровым слоем снега. Великолепно. Я стряхнула снег перчатками, почистила стекла скребком. Когда перчатки промокли насквозь, запястья заледенели и со снегом было покончено, я закинула школьную сумку на пассажирское сиденье и залезла в машину. Было странно сидеть за рулем в машине Пенни. Когда я куда-то ездила, что случалось крайне редко, то брала папин автомобиль. Если вдруг поцарапаешь средство передвижения кровного родственника, он не будет ненавидеть тебя так сильно, как не кровный.
   Я сунула ключ в замок зажигания и повернула. Затем еще раз.
   Ничего.
   Еще разок на удачу.
   Ничего.
   Ар-р-р! Я побилась головой о руль. Папа же предупреждал! На выходных нужно было заводить машину. Да что со мной такое? Как я собираюсь жить самостоятельно, если даже не могу запустить посудомоечную машину или завести машину?
   Я глубоко вдохнула холодный воздух.
   Можно поехать в школу с Ви, а вернуться с Ноа. Но машину-то мне оставили именно для того, чтобы я не зависела от других людей, если мне нужно будет куда-то поехать.
   В прошлом полугодии Ноа подвозил меня до школы каждый день. Но тогда ему было по пути, а теперь нет. В общем, поехать с Ви казалось сейчас самым логичным. Дверь гаража открылась. Внутри гудела заведенная машина Ви. И я тут же поняла, что мой план провалился. Моя машина блокировала выезд.
   В зеркале заднего вида отражалось, как Ви хлопнула себя ладонью по лбу.
   Наверняка она проклинала тот день, когда пригласила меня к себе.
//-- Поездка в школу --//
   Ви позвонила Дину и попросила, чтобы они с Хадсоном забрали нас.
   – Простите меня, – сказала я, наклоняясь к опущенному стеклу джипа со стороны Дина.
   – Ты шутишь? – спросил Дин. – Это луч света во тьме моего дня. Теперь я рыцарь в сияющих доспехах.
   – Раз уж на то пошло, рыцарь я, – вставил Хадсон, – потому что я за рулем.
   – Дин, перелезай назад, я поеду впереди, – сказала Ви. – Два парня впереди выглядит до ужасного шовинистически.
   – Это же наша машина, – воспротивился Дин.
   – Строго говоря, это моя машина, – уточнил Хадсон.
   – Мне все равно, чья она, – сказала Ви и показала на Дина. – Вылезай.
   – Хорошо, – толкнув дверь джипа, ответил Дин. – Но если я поеду сзади, ты со мной.
   – Класс! – воскликнула я. – Я еду спереди!
   Когда мы расселись, я посмотрела на Хадсона. Ох уж эти скулы! Боже. Какая жалость, что их обладатель – парень. Если бы у меня не было Ноа, не уверена, что смогла бы заговорить с Хадсоном и при этом не утратить дара речи.
   – Спасибо, что стал моим рыцарем, – сказала я ему.
   Он улыбнулся.
   – Всегда пожалуйста. Если хочешь, могу попробовать завести твою машину от моего аккумулятора. У меня есть прикуриватели.
   – О. Спасибо. Но я не хочу, чтобы из-за меня мы опоздали еще больше. Мне и так очень стыдно. Папа предупреждал, что зимой нужно заводить машину каждый день, но мне захотелось побыть бунтаркой.
   – Бунтовать против родителей, с которыми даже не живешь?.. А что, мне нравится. – Он снял машину с тормоза, и мы поехали.
   – Легче бунтовать, когда никто не видит. Я трусиха.
   Он покачал головой.
   – А по-моему, ты очень храбрая. Я знаю не так много девушек, которые в шестнадцать лет решились бы жить отдельно.
   Я моргнула. Храбрая? Я переехала к Ви, потому что боялась начинать жизнь сначала – ничего общего с храбростью. Но вместо того, чтобы признаться в этом, я расправила плечи.
   – Вообще-то, я живу не одна. У меня есть Ви.
   – И Зельда, – вставила Ви.
   – Какая еще Зельда? – спросила я.
   – Разве я не рассказывала тебе о призраке, который живет в нашей духовке?
   Я повернулась к ней.
   – Нет. Не рассказывала.
   – Я-то думаю, что духовка скрипит, потому что она у нас с тысяча девятьсот семьдесят второго года, но мама уверена, что это привидение Зельда.
   – В доме кто-то умер или типа того?
   – Нет, просто моя мама чокнутая, – ответила Ви. – Ее убедили, что у нас живет привидение. Призрак женщины, которая совершила самоубийство, сунув голову в духовку, как Сильвия Плат [5 - Сильвия Плат (1932–1963) – американская поэтесса и писательница, одна из основательниц жанра «исповедальной поэзии» в англоязычной литературе. Покончила собой, приняв снотворное и засунув голову в духовку с включенным газом.]. Чушь какая-то, ведь у нас духовка электрическая.
   Я не совсем понимала, почему нельзя покончить с собой в электрической духовке, но решила не спрашивать.
   – Понятно, – сказала я. – Значит, если тебя не будет дома, а мне захочется общества, я буду разговаривать с Зельдой.
   – Почему бы тебе не завести попугая? – спросил Дин. – Он хотя бы сможет отвечать.
   Ви стукнула его по колену.
   – Почему ты решил, что попугай будет именно самцом?
   Дин склонил голову.
   – Прости. Она хотя бы сможет отвечать.
   Я прищурилась и погрозила пальцем.
   – Ну да, конечно! Раз попугай много говорит, значит, он женского пола.
   – Храбрая и остроумная, – сказал Хадсон, заставив меня покраснеть. – Ви, где ты ее прятала все это время? – Он посмотрел на меня и улыбнулся.
   – В духовке, – одновременно ответили мы с Ви.
//-- Опоздавшие --//
   Мы подъехали к школе, опоздав на пятнадцать минут.
   Дверь была заперта, и нам пришлось звонить в звонок. А если вы звоните в звонок, то вам конец. Мы с позором прошли в канцелярию.
   – Вы опоздали, – сказала секретарь, раздавая нам бланки для опоздавших.
   – Дорин, мы просим нас простить, – торжественно сказал Дин.
   – Это я виновата, – вмешалась я. – У моей машины сдох аккумулятор.
   – Похороны состоятся после занятий, – продолжил Дин. – Окажите нам честь своим присутствием.
   – В следующий раз я позвоню родителям, – ответила секретарь, еле сдерживая улыбку.
   Я пыталась оставаться в образе бесстрашной девчонки, но внутри умирала от страха.
   – Простите, простите меня, – сказала я, когда мы вышли из канцелярии.
   – Не переживай, – ответил Хадсон.
   – Всякое бывает, – сказала мне Ви, помахала рукой и побежала по лестнице на второй этаж.
   Дин обнял меня за плечи.
   – Я уже говорил и повторю снова: луч света во тьме моего дня. И дальше будет только лучше.
   Хадсон закатил глаза, а я рассмеялась.
   – Спасибо, что подбросили нас.
   Хадсон повернулся ко мне.
   – Дай знать, если хочешь, чтобы после школы я помог завести твою машину, – сказал он.
   – Спасибо, договорились!
   – Обращайся! – бросил Хадсон через плечо, уходя по коридору.
   Храбрая, значит? Я выпрямилась и направилась в свой класс
//-- По пути на алгебру --//
   – Ну что, как прошла ночь номер два? – спросила меня Марисса, когда мы встретились после английского и отправились на алгебру (продвинутый курс). – Расскажи мне обо всем.
   – Было классно. Мы сварили спагетти. Смотрели телик. Болтали до позднего вечера.
   – О-о-о, как я завидую, – со вздохом сказала она.
   – Ну, не все так замечательно. Я не заводила машину в воскресенье, и аккумулятор сдох. – Я вовремя прикусила язык, чтобы не рассказать и об утреннем мыльном извержении, стыдясь того, как мало мне удалось сделать правильно с тех пор, как я переехала к Ви. – Ну да ладно. А чем ты занималась?
   – Закончила заполнять регистрационную анкету для поездки в Израиль, – ответила она. – Наконец-то.
   – Поздравляю!
   Марисса подавала заявку на участие в летней программе, которая называлась «Путешествие на озеро Кинерет». Ассоциация летних лагерей, в которые она ездила каждый год, отправляла пятьдесят одиннадцатиклассников в Израиль, оплачивая все расходы. Ее парень Аарон и подруги Шошана и Бриттани тоже подали заявки.
   Я ревновала. Марисса проведет все каникулы со своими друзьями по летним лагерям!
   – Когда ты узнаешь, взяли тебя или нет? – входя за ней в класс, спросила я. Часть меня надеялась, что ее не возьмут. Отвратительная, эгоистичная часть меня.
   – Примерно в марте, – ответила она.
   – Удачи, – сказала я.
   В следующую секунду в класс вошла Люси Майклс, она же доносчица, снимающая любительские видео, и уселась рядом с нами.
   – Как твоя машина? – широко распахнув глаза, спросила она.
   – Э-э-э… – Как она узнала!? – Нормально.
   – Да? Мне казалось, что ее занесло снегом.
   – Ну да, – сказала я. – Так и было. А как вышло, что ты видела мою машину?
   – Я живу через два дома от Ви.
   – О.
   Это не предвещало ничего хорошего.
   – А как ты оказалась у Ви? – спросила Люси. – Ты ночуешь у нее с субботы.
   Шпионка…
   – Мой папа переехал в Огайо, а я переехала к Ви. И ее маме. – Она просто не могла знать, что мамы Ви нет в городе. Не могла.
   Люси наградила меня многозначительной улыбкой.
   – Интересненько.
   В класс вошла мисс Франклин. Ей было чуть за тридцать и она была из тех молодых сексапильных учительниц, которые умеют классно одеваться. В нее влюблялись все мальчишки нашей школы.
   – Надеюсь, вы готовы, – хлопнув в ладоши, сказала она. – Потому что я не спущу с вас глаз весь семестр.
   Я украдкой взглянула на Люси, предчувствуя, что мисс Франклин будет в этом не единственной.
//-- Я вижу тебя --//
   Мы с Мариссой поспешили покинуть кабинет раньше, чем Люси догонит нас. В дверях мы заметили, что из класса экономики напротив вышли Ноа и Корин. У меня оборвалось сердце. Теперь, на занятиях по алгебре, придется переживать о двух вещах: о Люси, которая все время ко мне цепляется, и о Корин, которая цепляется за Ноа. Меня бесило, что у нас с ним не было ни одного общего урока, а Корин ходила с ним как минимум на экономику. Я смотрела, как они смеялись бог знает над чем, и мои плечи снова напряглись. Может, я и сгущала краски, но если бы Корин вдруг отправили на бесплатное обучение в престижную школу куда-нибудь в Сибирь, я бы ничуть не расстроилась. Если бы только она могла поехать в Израиль вместо Мариссы!
   – Привет, Ноа, – окликнула его Марисса.
   Он поднял глаза и уставился на нас, как пойманный с поличным. Ну ладно, не совсем так, но виноватое выражение его лица меня ничуть не успокоило.
   – Привет! – отозвался он, оставляя Корин и пересекая коридор. – Как дела?
   Ноа поцеловал меня в губы, но легче мне от этого не стало.
   Зачем ему вообще нужно с ней разговаривать? Они что, не могут просто игнорировать друг друга? Что за нелепость! Я попыталась расслабиться, чтобы не выглядеть раздраженной.
   – Привет, малыш, – сказала я, положив руку ему на плечо.
   Я не должна позволять ей расстраивать меня. Ноа – мой парень. А еще у меня есть свой дом. И своя машина. А Корин – ничто. Муха на моей руке. Я прогнала все мысли о ней и вместе с Ноа стала спускаться по лестнице. И врезалась прямо в Хадсона.
   – Привет, – сказал он. – Ну так что, посмотреть после школы твою машину?
   Ноа перевел взгляд с него на меня.
   – Что случилось?
   Я рассказала ему об утренних неприятностях.
   – Ты смог бы ее завести? – спросила я Ноа.
   – Хм… – Он покраснел. – У меня есть членский билет Службы помощи автомобилистам.
   Хадсон кивнул.
   – Я справлюсь. Никаких проблем. – Он повернулся ко мне. – После занятий встречаемся у моей машины.
   – Я сам отвезу ее домой, – обнимая меня одной рукой, сказал Ноа. – Встретимся там.
   – Хорошо, как скажешь.
   Гм. Может, нам стоит свести вместе Корин и Хадсона?
//-- Игра в классики --//
   – Ну вот, – сказал Хадсон, когда моя машина вернулась к жизни.
   – Спасибо! Ты лучший! – радостно воскликнула я.
   Ноа, стоявшего рядом со мной, передернуло. Упс. Я взяла его за руку.
   Хадсон начал отсоединять провода.
   – Пусть двигатель поработает еще минут тридцать, чтобы аккумулятор перезарядился, и потом ты снова можешь пользоваться машиной.
   – Еще раз спасибо, – сказала я. – Я правда очень благодарна тебе.
   – Да. Спасибо, – вставил Ноа.
   – Не за что.
   Мы молча постояли.
   – Ну ладно, еще увидимся, детки, – наконец, сказал Хадсон и прыгнул в свою машину.
   – Он только что назвал нас «детками»? – спросил Ноа, когда Хадсон уехал.
   – Думаю, да. – Я потянула Ноа в сторону дома. – Не хочешь спуститься ко мне, детка?
   – Я думал, ты собиралась в магазин.
   – Не раньше пяти, – ответила я. – Я серьезно, спустишься ко мне?
   Я склонилась к нему и поцеловала, чтобы он не сомневался в моих намерениях. Хотелось, чтобы он знал – то, что Хадсон со своим проводами пришел мне на помощь, ничего не значит.
   Он посмотрел на часы.
   – Еще полчаса, – сказала я. – Уйма времени. – И послала ему лукавую и обольстительную, как я надеялась, улыбку.
   – Просто мне нужно еще успеть кое-что сделать до ужина, – сказал Ноа.
   Что?
   Я намекаю ему, что мы прямо сейчас, в полном уединении, на моем новехоньком диване можем распрощаться с нашей девственностью, а его волнует, успеет ли он сделать «кое-что» до ужина?
   Неужели случилось что-то действительно плохое?
   Он расстроился из-за Хадсона?
   – Тогда просто спустись минут на пятнадцать, – скользя ладонью вверх по его предплечью, предложила я. – Я очень соскучилась по тебе за каникулы.
   – Мне нужно ехать, Эйприл, – сказал он. – Я и так провел здесь слишком много времени.
   – О, – проговорила я.
   – Угу. – Он вытащил из кармана ключи от машины. – Ну что, до завтра, дорогая?
   – Да. Хорошо.
   – Ну и славно. – Он улыбнулся мне. Я обожала эти ямочки.
   Я в одиночестве делала домашнюю работу по французскому, когда спустя полчаса наконец приехала Ви.
   – Привет, ты дома? Поехали за покупками! Я за рулем, – кричала я, взбегая по ступенькам.
   – Ух ты, у тебя после школы всегда столько энергии? Поехали. И за рулем я.
//-- Честное слово, Ви, мне плева… погоди, что? --//
   Первые десять минут в магазине прошли весело. Я с открытым ртом наблюдала, как Ви закидывает в тележку самые разные продукты (французский хлеб! кукурузные лепешки для тако! клубничный сливочный сыр!) Следующие десять минут были уже не такими веселыми (мы словно оказались в каком-то лабиринте). Ну а последние десять минут прошли в муках.
   – Не думала, что закупка продуктов может так изматывать, – сказала я, толкая тележку и пытаясь обогнуть острый угол в отделе замороженных продуктов.
   – Ты так говоришь, как будто никогда этого не делала.
   – Так и есть. Ну, вернее, в последнее время не делала. Все необходимое покупала Пенни. Да и мама редко брала нас с собой.
   Ви посмотрела на меня так, словно я прилетела с другой планеты.
   – Я езжу в магазин с тех пор, как мне исполнилось десять. Кстати, раз уж мы заговорили о том, чего ты никогда не делала… почему у вас с Ноа еще не было секса? Вы встречаетесь больше двух лет, да? Если уж начинаешь с кем-то всерьез встречаться, то почему бы не начать заниматься с ним сексом?
   – Мы работаем над этим, – ответила я.
   И не сегодня-завтра это случится.
   – Едва ли секс можно назвать работой, – рассмеялась Ви. – Скорее удовольствием.
   – Когда я жила с папой, нам с Ноа было трудно найти место, чтобы уединиться. А на заднем сиденье машины мне не хотелось.
   Ви понимающе кивнула.
   – Значит, теперь в любой день, да?
   Если бы. Я уже не была так уверена в этом.
   – Ты принимаешь противозачаточные? – спросила Ви.
   – Нет.
   – А хочешь?
   – Наверное, – нерешительно ответила я.
   Она открыла дверцу холодильника и принялась изучать коробки с фруктовым мороженым.
   – А я собираюсь начать.
   – Да? Зачем?
   – Эй! Чтобы заниматься сексом, но не залететь.
   – А чем ты пользовалась в последний раз? С Фрэнком?
   Ви выбрала лимонный шербет, бросила его в тележку и посмотрела на меня. Потом на тележку. Потом снова на меня.
   – Я никогда не спала с Фрэнком.
   – О, – растерянно вымолвила я. – А как тогда звали того парня, что играл в одной пьесе с твоей мамой?
   Она покатила тележку по проходу.
   – Его звали Фрэнк. Но я с ним не спала.
   – В смысле? – догоняя подругу, спросила я еще более растерянно. – Почему ты сказала мне, что спала?
   – Я всем так говорила. Мне казалось, все только этого и ждут. Дин занимался сексом, и Хадсон, и Джоанна – еще до того, как поняла, что ей нравятся девушки… Вот я и сказала, что у меня тоже был секс.
   Я не знала, что думать. Ви всем солгала. Ви, сильная, уверенная в себе Ви, вынуждена притворяться тем, кем не была. Почему ее так волновало чужое мнение? Возможно, потому что все друзья Ви уже делали это, и ей не хотелось быть исключением.
   – То есть… это значит… ты девственница?
   – Ты еще по громкой связи объяви. Но… да. И пришло время это изменить. Так что я собираюсь заняться сексом. – Она привела нас в секцию с сырами.
   Я улыбнулась.
   – И с кем ты собираешься это сделать? С Дином?
   – Ни за что, – взмахнув рукой, сказала Ви.
   – Почему нет? Я всегда задавалась вопросом, почему вы, ребята, еще не вместе.
   – Мне не нужен постоянный парень, большое спасибо. К тому же я слишком много знаю о его любовных похождениях. Он постоянно кого-нибудь клеит. Боже мой, да сегодня утром он подкатывал к Дорин!
   Я рассмеялась.
   – Он не мог всерьез подкатывать к школьному секретарю!
   – Кто знает. Сложись все иначе, и если бы нас там не было…
   – Ха. Ха, – ответила я. – Почему ты так уверена, что не хочешь ни с кем встречаться?
   – У меня и так дел по горло. А еще не хочется, чтобы меня что-то здесь удерживало. Сразу после школы я уеду отсюда. Да, черт побери! – Ви подала заявки на все лучшие в стране программы бакалавриата по бизнесу и экономике. Она была готова отправиться куда угодно, лишь бы там была хорошая стипендия. – Я просто хочу узнать, что это. Понять, из-за чего столько шума.
   – И с кем ты собираешься переспать?
   – С Лиамом Пэкинсоном.
   Я наморщила нос.
   – С этим рыжим? Фу.
   – Мне нравятся рыжие парни! Они секси.
   – От рыжих одни неприятности.
   – О, забудь уже об этом! Нельзя винить Корин за то, что сделал Ноа.
   Я стала очень внимательно разглядывать сыры.
   – Тебе нравится козий сыр? – спросила я Ви.
   – Нет. Возьмем лучше чеддер. – Она бросила в корзину два куска. – Отличный способ сменить тему.
   – Вернемся к Лиаму. Если он тебе нравится, почему ты вчера не пригласила его?
   – Потому что Джоди Диллон сцапала его себе еще первого сентября. Но сегодня утром я слышала, что они разбежались. Теперь моя очередь. Операция «Переспи с Лиамом» начинается завтра. – Ви поправила прическу и расправила плечи.
   – «Переспи с Лиамом»? Значит, никаких свиданий? Просто «переспи» и все?
   – Я же сказала, что не собираюсь тратить время на бойфренда. У меня много других дел поважнее, чем быть чьей-то девушкой. Но мне все-таки пора узнать, что такое секс.
   – Но почему именно сейчас?
   – Во-первых, я не могу уехать в колледж девственницей. Это было бы совсем печально. – Она повернула к полкам с крупами и кашами и бросила в тележку коробку с готовым завтраком. – Во-вторых, мне нужно собрать информацию. Для газеты. По-моему, лучше сначала самой узнать, что такое секс, а уже потом писать об этом. Поэтому первым делом я собираюсь отправиться в Центр планирования рождаемости, чтобы мне выписали противозачаточные.
   – А нельзя обойтись одними презервативами? – Лично у меня был именно такой план.
   – Я воспользуюсь и тем и другим. Презервативы рвутся, а я не собираюсь повторить историю моей мамы. – Она поджала губы. – Иногда случается непредвиденное.
   – Согласна, – сказала я, когда мы направились к рядам с чистящими средствами. И тут же задумалась, каково это – знать, что ты просто случайность. Прежде чем я появилась на свет, родители два года пытались завести ребенка.
   – Если ты тоже хочешь принимать противозачаточные, я запишу на прием нас обеих.
   – Возможно. – Я обдумывала идею. Этот шаг говорил об ответственности. Сексе. Взрослении. – Да. Я бы тоже хотела принимать таблетки.
   И это тоже придется скрывать от папы. Что напомнило мне…
   – О-о-о! Люси живет на твоей улице? С родителями?
   – Если бы она жила без родителей на той же улице, где мы живем без родителей, это было бы просто нереальным совпадением. Ты так не думаешь?
   – Ты поняла, что я имею в виду! Почему ты мне не сказала? Разве это не опасно?
   Ви пожала плечами.
   – Она пока еще не подожгла квартал.
   – Ха. Ха-ха-ха.
   – Да не волнуйся ты так.
   Проведя полчаса в отделе бытовой химии (нам определенно были нужны мешки для мусора и мешки для сортировки отходов, стиральный порошок и жидкое мыло, которое бы не выглядело как моющее средство для посудомоечной машины, а еще сменные насадки для швабры и фильтры для «Мили»… и спасибо вам, родители, что так долго оберегали меня от этого), мы наконец добрались до кассы.
   Фильтры для «Мили» стоили шестьдесят долларов.
   – Я даже не знаю, что такое «Мили», – призналась я.
   – Дорогой пылесос [6 - Имеется в виду немецкий пылесос премиум-класса «Miele».]. Подарок от бабушки.
   – А где сейчас твоя бабушка?
   – Дома. Я заезжаю к ней раз в неделю после школы.
   – Ты хорошая внучка. – Все мои бабушки и дедушки уже умерли. Есть, правда, еще родители Пенни. Но они не считались. Да если бы даже и считались, вряд ли стоит ждать от них пылесос в подарок.
   Кстати, на праздники они прислали мне пятьдесят долларов. Хм, надо бы написать им и поблагодарить.
   Кассир пробила наши покупки. Чек оказался на триста двадцать два доллара. Ой!
   – Я заплачу, – протягивая кассиру кредитную карту, сказала я. – Будем считать это арендной платой.
//-- Когда мы с Ноа впервые чуть не занялись сексом --//
   Это случилось четыре месяца назад, в самом начале учебного года. Родителей Ноа не было в городе, его сестра ушла в кино, а брат слушал музыку в своей комнате. Своим родителям я сказала, что ушла к Мариссе.
   Мы съели слишком много китайской еды. Ноа, как обычно, сделал слишком большой заказ. Не рассчитал наши возможности. Разумеется, мы съели не все, но все равно, обливались потом, когда сидели в подвале его дома и смотрели «Ночи вампиров». Ноа все время вертелся. Он и полчаса не мог спокойно просидеть на месте, когда смотрел кино.
   В «Ночах вампиров» разгорались страсти. Мы подобрались к самой горячей сцене.
   – Может, нам сделать это… – неуверенно сказала я.
   – Сейчас? – спросил Ноа.
   Я покраснела.
   – Ага!
   – Отлично! – воскликнул он и спрыгнул с дивана, словно тот был батутом. – У тебя что-нибудь есть с собой?
   Я покачала головой.
   – У меня тоже. Пойдем в аптеку. – Я и глазом моргнуть не успела, как он, уже обутый, держал в руке зонтик, а дверь в гараж была открыта.
   Представив себе, что нужно одеться и выйти под дождь, я передумала.
   – О, не заморачивайся. На улице слишком мокро.
   – Что? Нет! – На его лице отразилось разочарование. – Я пойду сам! – добавил он уже в дверях. – Тебе не придется ничего делать!
   – Ладно, – ответила я и снова опустилась на диван.
   По-моему, визг шин слышал весь квартал.
   Мы встречались уже почти два года. Но решили подождать хотя бы до одиннадцатого класса: мне казалось, что в десятом классе для секса еще слишком рано, а одиннадцатый казался более подходящим. И вот мы в одиннадцатом. Я знала, что Ноа ждал, когда я заговорю об этом. И я собиралась… мне просто нужно было почувствовать себя готовой.
   Может быть, спонтанность – это ошибка. Первый секс следует планировать. Обдумывать. Нельзя просто взять и прыгнуть в него, как в бассейн.
   К тому времени как Ноа вернулся, я мучилась от пульсирующей головной боли. Действительно ли я готова? Или все дело в «Ночах вампиров»? Из-за этого сериала мне тоже хотелось стать вампиром, но вряд ли это можно назвать хорошей идеей.
   Интересно, догадаются ли все о том, что будет между мной и Ноа? От меня еще пахнет цыпленком генерала Цо [7 - Цыпленок генерала Цо – обжаренные кусочки курицы в пикантном остро-сладком соусе. Популярное блюдо в китайских ресторанах.]?
   – Только не возненавидь меня, – сказала я.
   Ноа посмотрел на меня. Не рассерженно, но определенно разочарованно. Он бросил полиэтиленовый пакетик из аптеки на деревянный пол и скинул ботинки.
   – Да все нормально. Как скажешь.
   – Я не очень хорошо себя чувствую. – И в следующий миг комната закружилась. Я села на ковер и зажала голову между коленями. – По-моему, я сейчас потеряю сознание.
   Ноа сел рядом со мной и обнял меня рукой за шею.
   – Ох, – пробормотал он. – Это из-за глутамата натрия? Наверное, нужно было заказывать в «Бертуччи».
   Закончилось все тем, что Ноа отвез меня домой. Когда мы уходили из подвала, я заглянула в пакетик и увидела, что он купил пять упаковок презервативов, все разные: со смазкой, без смазки, ребристые (для ее удовольствия), светящиеся в темноте. По два в каждой упаковке. Итого десять.
   – Не много будет? – поддразнила я Ноа.
   Он рассмеялся.
   – Я планирую использовать все. Когда ты будешь готова.

   От настоящей Сюзанн фейковому Джейку

   От: Сюзанн Колдуэлл
   Дата: Вт, 13 января, 02:00
   Кому: Джейк Берман
   Тема: Обустройство

   Привет, Джейк!
   Девочки веселятся от души! Я только что им звонила, у них там полно народа. Я даже слышала, как они поют! Очень рада, что они так хорошо устроились. Кстати, прошлым вечером я познакомилась с человеком, которого зовут Джейк Герман! Забавно, не правда ли! Я спросила, знает ли он тебя, но оказалось, что нет. ☺ Надеюсь, у вас в Цинциннати все хорошо!
   С наилучшими пожеланиями,
   Сюзанн
   _______

   От: Джейк Берман
   Дата: Вт, 13 января, 06:00.
   Кому: Сюзанн Колдуэлл
   Тема: RE: Обустройство

   Сюзанн,
   я очень рад, что девочки прекрасно устроились. Не сомневался в этом. Джейк Герман? Может, это мой злой брат-близнец? Наверное, тебе лучше его избегать. Мне так кажется. У нас в Кливленде (ты почти угадала) все отлично.
   Всего наилучшего,
   Джейк

   И тебе доброго утра

   – Настал этот день! – распахивая дверь в мою комнату, провозгласила Ви. Мы жили вместе уже две недели, и хотя я научилась менять лампочку и запускать посудомоечную машину не устраивая потоп, Ви так и не уяснила, что я не жаворонок. Она же, наоборот, начинала каждое утро упражнениями под диск с программой «Хардкор 3000». Всего дисков было пять – для мышц пресса, для ног, для ягодиц, кардиотренировка и упражнения на растяжку. Вчера я застала последние две минуты ее занятий, где были задействованы гимнастический мат и четырехкилограммовые гантели. Я видела их в шкафу в прихожей, но мне и в голову не приходило, что ими активно пользуются.
   Я, зевая, посмотрела на будильник.
   – Я могла спать еще целых десять минут. О, почему мы не разогнали вчера всех пораньше?
   – Потому что нам было весело! Но ничего не поделаешь. Сегодня мы записаны на прием к врачу. Я на восемь, а ты – на восемь пятнадцать. Больница в Дариене, туда ехать как минимум полчаса.
   Я села.
   – Шутишь?
   – Не-а.
   – А почему мы записаны к врачу? Мы же не записывались… да?
   – Записывались. – Ви распахнула шторы с завитушками.
   – Но… ты не сказала мне.
   – Нет, – согласилась она.
   – Разве нам не нужно сегодня в школу?
   – Нужно. Школа никуда не делась. Но пойдем ли мы туда сегодня? Нет. Потому что сегодня мы пойдем к врачу.
   – Я не могу пропускать школу! – Ведь если я попадусь, догадайтесь, что меня ожидает? Огайо, вот что.
   – Ты не пропускаешь, – сказала Ви. – Ты сидишь дома с простудой. Твой отец уже написал в школу.
   – Да?
   – Да. С адреса Jake.Berman@pmail.com.
   – О, – сказала я.
   Какой он заботливый.
//-- Шпионка --//
   Я переставила свою машину на улицу и стала ждать, пока Ви выедет из гаража.
   – Черт, – пробормотала она, когда я открыла дверцу. – Садись быстрее.
   – Что? – спросила я. – Почему?
   – Уже поздно, – проворчала Ви. Она опустила стекло с моей стороны, и лицо обжег порыв холодного воздуха. Я повернулась и увидела…
   …Люси Майклс и ее немигающий взгляд инопланетянки.
   Вот дерьмо.
   – Привет, девчонки, – переводя взгляд с Ви на меня, а затем обратно на Ви, сказала она. – Подбросите до школы?
   Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
   – Мы заболели, – как ни в чем не бывало объявила Ви. – Очень сильно. И это заразно. На твоем месте я бы к нам не приближалась.
   – Вы не выглядите больными. А если заболели, то куда собрались?
   – К врачу, – ответила я. И это не было ложью, вот так-то.
   – Вместе.
   – Ага, – хором ответили мы.
   – А где твоя мама? – спросила она Ви.
   – На работе, – сказала Ви. – А твоя?
   – Дома. Она возит меня в школу, но я бы хотела поехать с вами.
   – В следующий раз, – пообещала Ви. Поднимая окно с моей стороны, она задним ходом выехала на дорогу.
   Люси не спускала с нас глаз. Я неуклюже помахала ей рукой.
   – Вот блин, – пробормотала я себе под нос, когда мы тронулись. Затем бросила взгляд в зеркало заднего вида. Люси так и стояла на нашей подъездной дорожке. – Это плохо. Может, нам лучше поехать в школу?
   – Мы уже сказали ей, что заболели. И отправили письма.
   – Да. Но если она расскажет своей маме?
   – И что такого страшного может случиться? – спросила Ви.
   – Например, нас временно отстранят от занятий за прогулы. Или мой папа будет в ярости. И заставит меня уехать в Огайо… – Я мяла в руках ремень безопасности.
   – Ты слишком переживаешь, – ответила она.
   Это точно. Но если Люси догадается, если поймет, что к чему… Хотя паника тут не поможет. Мне, во всяком случае.
//-- Следующий вечер после того, когда мы с Ноа впервые едва не занялись сексом --//
   – Прости, что я так разнервничалась вчера вечером, – сказала я Ноа. Шепотом, забравшись под одеяла, чтобы папа и Пенни не узнали, что в час ночи я говорю по телефону. Мы с Ноа всегда созванивались, прежде чем лечь спать.
   – О, перестань. Не извиняйся. Разве ты не заметила, как я сам нервничал?
   – Нет.
   – Я купил пять разных упаковок презервативов, потому что не знал, какие лучше.
   – И подумал, что светящиеся в темноте самые подходящие?
   – Была уже почти ночь!
   Я захихикала.
   – Я просто хочу быть уверенной на все сто процентов. А ты уже чувствуешь себя готовым на все сто процентов?
   – Ага.
   – Парни всегда готовы на сто процентов?
   – Если девушка ты, а парень я, то… да.
   – Я готова, ну, где-то на девяносто девять процентов.
   – И как нам подвести тебя к ста процентам? Нет, никакого давления. Я просто интересуюсь. Чисто гипотетически.
   – Уф. Мне кажется, чтобы достичь ста процентов, мне нужно все спланировать. Вести обратный отсчет. Знать, что это скоро случится.
   – Подготовиться.
   – Именно.
   – Ну, тогда спланируй это.
   – Как насчет рождественских каникул?
   – Идет.
   – Идет, – повторила я. Но тут мне стало страшно. Физически я была готова. Когда мы оказывались вместе, мне хотелось заняться с ним сексом. Но что это будет означать? Стану ли я любить его еще больше? Будет ли больнее, когда/если мы решим расстаться? Изменит ли секс наши отношения?
   Это должно случиться.
   Но готова ли я к этим переменам?
//-- Планирование нерождаемости --//
   Я ожидала чего-то белого. Стерильного. Типа магазинов компании «Эпл», только не такого стильного. А еще думала, что тут будет полным-полно нервничающих подростков и их матерей. Но оказалось, что это обычная приемная: бежевый ковер, мягкие кресла, старые журналы; на стенах картины с изображениями пляжей Коннектикута. Мы могли воспользоваться нашей страховкой или оплатить прием наличными. Ни за что на свете я не стала бы использовать для этого папину страховку. Большое спасибо. Поэтому оставались наличные. Никаких материальных свидетельств. Оплату рассчитывали по скользящей шкале, которая зависела от моих доходов и платежеспособности. Я подсчитала, сколько «зарабатывала» за год, и мне назвали одну из самых низких цен.
   – Ты уже была в Центре планирования рождаемости? – спросила меня Ви. Мы сидели рядом в приемной. Я только что заполнила необходимые бумаги, но оставила себе ручку, чтобы чем-то занять руки.
   – Нет, а ты?
   – Один раз.
   – Зачем?
   – У подруги лопнул презерватив. То есть у парня, с которым она была. И мы приехали сюда за противозачаточной таблеткой, которую нужно принять сразу после полового акта. Из-за этой таблетки она чувствовала себя просто ужасно. Да и вообще, все это ее порядком напугало. Но хорошо хоть, что она поняла, что презерватив лопнул. А если бы она не заметила и забеременела?
   – Сделала бы аборт?
   – Не знаю. Наверное.
   Я огляделась. Неподалеку сидела девушка со своей матерью; девушка выглядела чуть старше нас, и мне стало любопытно, зачем она здесь.
   – А ты бы сделала аборт? Если бы сейчас забеременела?
   – Да, – ответила Ви. – Совершенно точно.
   Я постаралась скрыть удивление, но, видимо, у меня не слишком хорошо получилось.
   – Моей маме было двадцать три, – сказала Ви. – Не семнадцать. И у нее была бабушка, которая ей помогала. А кто будет помогать мне? – Она помолчала. – А как бы ты поступила?
   Мне стало грустно уже от одной мысли об этом.
   – Не знаю, – ответила я. И я действительно не знала.
   – Если у тебя будет ребенок, я тебя сразу выселю. Мне дети не нужны.
   Я возмутилась.
   – Эй, я не планирую заводить детей! Именно поэтому я здесь.
   – Я тоже. Вот почему я собираюсь принимать противозачаточное, но все равно пользоваться презервативом. Лиам не станет папочкой моего ребенка.
   – Как и Ноа – моего, – сказала я. Несмотря на все мысленные приготовления к сексу, я еще никогда всерьез не задумывалась о том, что буду делать, если забеременею. В моих планах потеря девственности и залет не имели между собой ничего общего. Средний балл 3.9 [8 - В большинстве американских школ максимальный средний балл —4.] позволял мне попасть в хороший вуз, но не делал из меня гения.
   А правда, как бы я поступила? Оставила бы ребенка? Бросила бы школу? Мы с Ноа поженились бы? Конечно, мы шутили по этому поводу, но я не чувствовала, что готова к замужеству. Реши я оставить своего гипотетического ребенка, пришлось бы мне переехать к папе и Пенни? Или, может, я родила бы во Франции… Франция куда лучше Огайо. А еще там живет мой брат. Он бы сидел с малышом, а я безуспешно пыталась бы найти себе мужа. Ведь какой семнадцатилетний парень захочет встречаться с девушкой, у которой есть ребенок? Я вжалась в кресло. Мне не хотелось никуда уезжать. Хотелось остаться здесь, заняться сексом с Ноа, но только без последствий. Никаких последствий. Я совершенно точно решила принимать таблетки и использовать презервативы. Если последние считать вратарем, то первые сошли бы за линию обороны.
   – Эйприл Берман! – вызвала меня медсестра.
   В желудке что-то екнуло.
   – Я думала, что буду первой, – сказала Ви. – Что ж, желаю приятно провести время.
   Я подняла бровь и последовала за медсестрой по коридору.
//-- Вперед! --//
   Первый прием у врача предполагал обязательный анализ крови на гормоны, а вагинальное обследование – по желанию. Я отказалась, а Ви согласилась.
   – Заодно узнаем, что там происходит, – сказала она. – Плюс еще больше информации для статьи.
   Сначала мне пришлось ждать в небольшой комнатке, куда меня привела медсестра. Потом открылась дверь, и появилась блондинка с длинными гладкими волосами и широкой улыбкой.
   – Привет, – весело поздоровалась она, и в уголках ее глаз собрались морщинки. – Я доктор Росини. Как дела?
   Не знаю почему, но она сразу мне понравилась, и я стала думать: нельзя ли сделать так, чтобы она стала моей мамой?
   Она взвесила меня и измерила давление. Затем села напротив и принялась спрашивать о моем здоровье (никаких проблем, регулярные месячные), о моей половой жизни (пока ее нет, но, надеюсь, скоро появится), о будущем партнере (длительные постоянные отношения; да, он мой ровесник), а еще о том, есть ли дома кто-то, с кем я могу обсудить свои сексуальные отношения (э-э-э, да, с Ви). Она задавала очень, очень много вопросов, и я на них отвечала.
   Потом мы перешли к делу.
   – Существует несколько видов контрацепции, – сказала она. – Это гормональные кольца НоваРинг, инъекции Депо-Провера, презервативы… И противозачаточные таблетки.
   – Выбираю последнее, – сказала я.
   Она рассмеялась.
   – Мы можем выписать рецепт. Но помни, что таблетки защитят тебя от незапланированной беременности, но они бессильны против ВИЧ и ЗППП [9 - ВИЧ – вирус иммунодефицита человека; ЗППП – заболевания, передающиеся половым путем.].
   – Все ясно, – ответила я. Но поскольку я буду первой у Ноа, а он будет первым у меня, об этом можно не волноваться.
   Доктор Росини выдала мне таблетки на три месяца, рассказала о возможных реакциях и побочных эффектах и велела прийти снова, когда таблетки закончатся.
   – В течение двадцати одного дня ежедневно принимай розовую, а потом еще семь дней – белую. Старайся принимать их в одно и то же время.
   – Хорошо, – сказала я.
//-- Гуляем! --//
   Вместо того чтобы сразу вернуться домой, мы решили отправиться в торговый центр в Норуолке – школу-то мы все равно прогуляли.
   – Пора потратить еще немного твоих денежек, – выезжая со стоянки у Центра планирования рождаемости, объявила Ви.
   – Но что если нам понадобятся деньги?
   – Для чего?
   – На черный день?
   Она показала на серое небо.
   – Скорее, белый – скоро пойдет снег.
   – Да какая разница.
   – Ты слишком правильная, – сказала она. – Тебе нужно научиться жить на всю катушку.
   – Эй! Я прогуливаю школу! Собираюсь принимать противозачаточные таблетки! И прошвырнуться по магазинам, хотя сейчас должна быть на алгебре! Я живу по полной!
   – Верно. Но лучше делать это в новом нижнем белье.
//-- «Виктория Сикрет» --//
   Через два часа после того, как мы вошли в торговый центр, у меня появилась новая пара джинсов, новые ботинки и три свитера. А сейчас я стояла в одной из примерочных в глубине магазина «Виктория Сикрет», одетая в коротенькую сорочку из черного кружева.
   – Ну и как? – крикнула Ви из соседней примерочной.
   О. Мой. Бог. Моя грудь выпирала из чашечек, а кружева не оставляли простора воображению.
   – Как порнозвезда, – хихикая, крикнула я в ответ.
   – Дай посмотрю!
   – У меня прикрыта только половина задницы!
   Ви выскочила из своей кабинки и отдернула занавеску моей. На ней был коротенький красный шелковый комбинезон, который завязывался спереди.
   – Да, черт возьми! Ты и правда выглядишь как порнозвезда!
   Я приняла позу, как девушки на картинках пин-ап, а затем шлепнула себя по попе. Это было смешно, потому что под всеми этими черными кружевами на мне были обычные розовые хлопковые трусики.
   – Если честно, я ни разу не смотрела порно.
   Ви поглядела на меня, широко распахнув глаза, словно удивлялась моей невинности. Но сказала совершенно другое:
   – Порно дискредитирует женщин. Но в каком-то смысле эти фильмы могут считаться учебными.
   – Посмотри на себя, – показывая на ее красные шелка, сказала я.
   – Это ужасно. Я похожа на рождественский подарок. Мне нужно белье, которое будет кричать о моей силе, а не «Пожалуйста, развяжи меня!»
   Я подумала о маме и, фыркнув, усмехнулась.
   – Моя мама произносит слово «ланжери» [10 - Ланжери (англ. lingerie) – нижнее белье.] как «линжери». У нее проблемы с произношением.
   – Тогда хорошо, что она переехала во Францию.
   – А еще она говорит «кондомс» как «кондомэс».
   – Ха.
   Я закрыла занавеску, сняла сорочку, натянула джинсы и кофту и подошла к примерочной, где переодевалась Ви.
   – Знаешь, как-то раз я уже была тут… с мамой.
   – Не может быть!
   – Может. Она велела нам с братом ждать снаружи, но… нам стало скучно.
   Ви отдернула занавеску.
   – Она покупала фланелевую пижаму?
   – Наоборот. – Я подняла одну из упаковок с черными чулками, которые были выставлены рядом с примерочными. – Вот это она купила для поездки в Канкун [11 - Канкун – город в Мексике, один из самых популярных курортов Карибского бассейна.].
   – Фу, неужели она надевала их?
   – Вообще-то, да, надевала, – убирая чулки на место, ответила я.
   – И ты знаешь об этом? Фу, от этого тошнит! Как и от того, что я могу перечислить все симптомы маминой мочеполовой инфекции.
   Я передернула плечами, показывая, насколько это неприятная тема.
   – Гадость. Пойду оплачу это, а потом проверю, как там Ноа.
   – Проверишь? Вот именно из-за таких выражений я не хочу встречаться с парнем.
   – Позвоню ему. Ты понимаешь, что я имею в виду. Наверняка он волнуется, где я.
   – Должно быть, он придет в восторг, когда узнает, что ты стала принимать противозачаточные.
   По правде говоря, я еще ничего ему не говорила. Хотела подождать, пока все не устроится. Я вообразила, как расскажу об этом – в предстоящие выходные, когда мы просто будем зависать у меня в подвале. Наконец-то. Потому что он еще ни разу не был там. После школы у него каждый день находились дела – тренировка, игра, домашние задания или семейные обстоятельства. Мы тусовались с кем-то еще, я ходила на его матчи, но нам не удавалось побыть наедине. «О, кстати, – сказала бы я, когда мы лежали бы на моем диване. – Я начала принимать противозачаточные таблетки. Они подействуют уже в течение месяца».
   Я упомянула бы об этом невзначай, как ни в чем не бывало, и он улыбнулся бы. Его лицо засветилось бы от радости. Мы оба почувствовали бы себя любимыми. Он притянул бы меня к себе, чтобы поцеловать. В моем воображении это был очень страстный поцелуй. Крепко обнял бы меня и сказал, что не может дождаться конца месяца. Может, мы бы даже поставили на телефоны забавные приложения с обратным отсчетом. Находились бы на седьмом небе от счастья, что это скоро произойдет.
   Но, учитывая, как развивались события в последнее время… он не спустится ко мне и в следующем месяце. Может, лучше рассказать ему все как можно быстрее?
   – Угадай, где я? – дозвонившись до Ноа, спросила я.
   – Понятия не имею. У своего шкафчика?
   Последовала короткая пауза.
   – Серьезно? Ты даже не заметил, что меня не было в школе?
   – Ты не в школе?
   – Нет, мы отпросились.
   – Что случилось?
   – Ничего. – Мне вдруг захотелось, чтобы все его внимание принадлежало мне. – Но я ходила к врачу.
   – Так ты заболела?
   – Нет, мы ездили в Центр планирования рождаемости.
   Молчание.
   – Правда?
   – Угу. И теперь я принимаю таблетки.
   Снова пауза.
   – О, – наконец проговорил он. – Круто.
   Я ожидала чего-то большего, чем это «круто». Возгласов ликования, криков «ура», чего-то в этом роде. Он ведь понял, что это значит, верно?
   – Противозачаточные таблетки, – уточнила я, если вдруг до него все-таки не дошло.
   – Да, я понял.
   О. Ну что ж. Хм.
   – Похоже, ты очень рад.
   Я услышала, как он кашлянул. Внутри меня заклокотала ярость.
   – Ну да ладно. Прости, что побеспокоила тебя.
   – Эйприл, я рад. Просто… мы никогда не говорили об этом. Я думал, мы будем пользоваться… ну, ты поняла. Другими средствами.
   Другими средствами? Если мы уже стали настолько взрослыми, что можем пользоваться ими, то, по-моему, могли бы произносить эти слова вслух. Если, конечно, дело не в том, что Ноа не хочет, чтобы его кто-нибудь услышал. Мне стало любопытно, где он сейчас. В коридоре? Он не захотел сказать «презерватив», потому что был в коридоре? Это я могу понять.
   – Думаю, лучше пользоваться и тем и другим, – сказала я. – Просто на всякий случай. Типа как двойная защита. Врач сказала, нужно подождать месяц, пока таблетки начнут действовать.
   – Значит, нам придется ждать еще месяц? – спросил он. Мне показалось, или в его голосе действительно звучало облегчение?
   – Да. Или можем не ждать. Пока можно использовать только презервативы.
   – Подумаешь, всего месяц, – сказал он. – Безопасность превыше всего. Месяц так месяц.
   – Хорошо. Один месяц.
   – Звучит неплохо.
   – Угу.
   Этот разговор определенно принес меньше радости, чем я думала. Может, нужно было подождать, пока мы окажемся наедине, и уже тогда сообщить ему новости.
   Не ждать секса… Секса, к которому я была готова. У меня даже был для него особый наряд!
   Но теперь тем, кто не готов, похоже, был Ноа. Возможно, он понял, какой это серьезный шаг. А может быть, разговор о контрацептивах напугал его: ведь я реально могла забеременеть от него.
   Придется отвлекать его моим новым нарядом. Нужно будет создать ему нужное настроение. Может, вернуться в магазин и купить те чулки?
   Тут перед глазами промелькнуло лицо моей мамы.
   Если подумать… мне самой тоже не помешает быть в соответствующем настроении.
//-- И вот их стало трое --//
   Я взяла наши пакеты и захлопнула багажник, а Ви закрыла автоматическую гаражную дверь. Затем открыла дверь в дом. Был уже седьмой час – мы решили воспользоваться случаем, оказавшись в торговом центре, и сходили в кино.
   – Странно, – сказала Ви. – Ты слышишь? Опять не выключила музыку?
   – Нет. – На прошлой неделе я забыла выключить музыку. И свет. Дважды. Ви была не в восторге. Оказывается, за электричество нужно платить. Каждый месяц. С ума сойти.
   – Свет тоже включен. Но я точно все выключала. Наверное, это Зельда.
   Я попятилась. В голове тут же всплыли сцены убийств из «Ночей вампиров» и других ужастиков. Глупые люди входили в свои дома, и их убивали.
   – Может, вызвать полицию? – спросила я, но Ви уже была внутри.
   Дом был не так уж хорошо защищен от проникновения. К тому же он находился рядом с общественной частью пролива. Во время отлива кто угодно мог свернуть с дороги, пройти по пляжу и забраться на нашу террасу.
   – Грабитель не стал бы врубать музыку, – раздался голос Ви, которая шла дальше по коридору. А затем я услышала: – Ни фига себе!
   – Ви, что там такое? – Я побежала вслед за ней, перескакивая через две ступеньки. А вдруг там и правда убийца? Или эта ненормальная Люси? И она собирается убить нас?
   Ви, скрестив ноги, сидела на ковре и держала в руках крошечного котенка, рыжего, как апельсиновый шербет.
   – Разве это не самое милое существо на свете? – спросила она и заворковала. – Кто у нас тут такой милый? Ты, ты самый милый!
   О! Котенок.
   – Эй, привет. – Я присела на корточки рядом с ними, чувствуя, как мне не хватает Либби.
   – Мяу.
   – Так, значит, музыку включил этот славный котик? – скидывая ботинки, спросила я.
   – Нет, Дин. Это его, – указывая на сумку и обувь у двери, ответила Ви. – Только он может быть таким неряхой.
   – Дин здесь? – Я оглянулась по сторонам. – Где?
   – Судя по всему, в ванной.
   Послышался шум спускаемой воды, и затем появился Дин.
   – Ну, котенок, твои мамочки дома!
   – Что? – вскинув бровь, спросила Ви.
   – Мама – это такая женщина, которая заботится о тебе, – пояснила я. – Знаю, звучит странно, но так происходит во всем мире.
   Если, конечно, твоя мама не живет во Франции.
   Ви фыркнула.
   – У Хадсона кошка родила котят, – сказал Дин. – Этой малышке нужен новый дом. Хадсон подумал, что, может, Эйприл захочет ее взять… раз лишилась своей кошки. Я пообещал ему, что спрошу.
   Как мило, что Хадсон вспомнил обо мне.
   – А почему он сам не заехал? – скрывая разочарование, спросила я. Хадсон заставлял меня чувствовать себя… храброй. Пусть даже он и наркодилер. Никто не идеален.
   – У него какие-то дела. По работе, – опустив глаза, ответил Дин.
   – Напомни, где он работает? – спросила Ви.
   – Ты знаешь. На работе, – усмехнулся Дин.
   – К чему такая таинственность? – сказала я. – Не понимаю! Если только он и правда не занимается чем-то незаконным…
   Дин пожал плечами.
   – Понятия не имею, о чем ты.
   – Да ты просто дразнишь нас! – воскликнула Ви.
   – Сами его спросите. Он приедет за мной минуты через две. Как мило с вашей стороны, что вы наконец вернулись домой. Я вас тут несколько часов ждал. Где вы сегодня пропадали?
   Ви не ответила и посмотрела на меня.
   – Ну что, оставим ее?
   Я пропустила хвост кошечки между пальцами.
   – Хочешь жить с нами, красотка?
   Она повернулась и погладила мою ладонь своей лапкой. О, как это мило!
   – Как ты вошел? – спросила я Дина.
   – Взял запасной ключ в скворечнике.
   Я почесала кошечку за ухом, и она замурлыкала.
   – В скворечнике есть ключ? – спросила я. – Спасибо, не знала.
   – Ну, что скажешь? – обратился к котенку Дин. – Хочешь быть третьей в доме Ви?
   Кошечка расширила свои большие зеленые глаза и облизала правую лапку.
   – Я только за, если ты не против, – сказала я Ви, уже по уши влюбившись в малышку.
   – Тогда заметано, – сказала Ви и ткнула пальцем в кошечку. – Можешь остаться с нами. Но тебе придется хорошо себя вести! И не прогуливать школу.
   Я послала Ви воздушный поцелуй.
   – Как мы ее назовем? – спросила она.
   – Давай назовем ее Тигра, – пропела я. – Хотя она не кусается. Тигра! Другие котята будут бояться ее…
   Ви потерла виски.
   – Умоляю, никаких вот таких имен. Это же все-таки котенок! Давай назовем ее Зельда.
   – Как-то зловеще, – ответила я.
   – А как насчет Плюшки? – спросил Дин.
   Ви снова фыркнула.
   – С чего это?
   – Мне нравятся плюшки.
   – Еда или кличка? – спросила я.
   – И то и другое.
   – Мне тоже.
   Ви подняла кошечку на руки и понесла на кухню.
   – Пойдем-ка с мамочкой, Плюшка. Добро пожаловать в замок Ви.
   – Мы обещаем, что не будем брать тебя с собой в магазины нижнего белья, – сказала я.
   – И не будем обсуждать с тобой мочеполовые инфекции.
   – Это уже лишнее, – простонал Дин.
   – Не наши, тупица. А моей мамы. Ладно, проехали. Плюшка, обещаем, что ты не будешь оплачивать счета.
   – И мы не бросим тебя, – добавила я. – Никогда.
   Ви налила воды в миску.
   – Но тебе придется оставаться одной, когда мы будем в школе.
   – Точно, – засмеявшись, сказала я.
   Прогуляла один день и уже забыла о ее существовании.
   В дверь позвонили.
   – Хадсон, – крикнула я, промчавшись по коридору и распахнув дверь, – ты лучший! Спасибо!
   Он, улыбаясь, стоял на крыльце.
   – Значит, вы ее оставите?
   – Конечно! Разве можно было поступить иначе? Стоило ей мяукнуть, и я влюбилась. Входи. Плюшка хочет поздороваться.
   – Плюшка?
   – Это твой брат придумал.
   – Разве ты еще не поняла, что его не стоит слушать?
   – Я все слышу! – крикнул Дин.
   – Нам пора ехать! – прокричал в ответ Хадсон.
   – Вы не останетесь? – разочарованно спросила я.
   Он развел руками.
   – Не можем. В другой раз.
   – О, ну ладно. Еще раз спасибо, – поблагодарила я.
   И даже собралась обнять его, но потом решила, что это будет выглядеть странно. Мне не хотелось, чтобы он подумал, будто я на него вешаюсь. Наверняка и без меня хватает девиц, кидающихся ему на шею.
   Наплевать! Он ведь всего лишь подарил мне котенка. И я обняла его.
   – Спасибо, – проговорила я в его воротник.
   Его руки обвились вокруг меня. От него пахло новой кожей. Я отстранилась.
   – Новая куртка?
   Хадсон моргнул.
   – Да.
   – Кажется, дорогая, – заметила я. – Сам заработал?
   Он снова улыбнулся. Появился Дин.
   – А тебе так хочется все знать, да?
   – Закрыли тему, – сказала Ви, державшая на руках котенка.
   Хадсон протянул руку и пощекотал кошечку под подбородком.
   – Эй, Плюшка, теперь у тебя новый дом. Веди себя хорошо. – Потом пощекотал под подбородком Ви. – Ты тоже, Ви.
   Ви притворилась, что мурлычет. Дин направился к двери.
   – Ладно, дамы. Мы бы с удовольствием промурлыкали с вами всю ночь, но… правда не можем.
   – Увидимся в школе, – сказал Хадсон и пошел за Дином к машине.
   – О, школа… Думаю, завтра нам придется пойти, – сказала я.
   Ви взяла меня под руку, пока я махала на прощание мальчикам.
   – Уверена, что Jake.Berman@pmail.com будет только счастлив написать в школу, если ты снова решишь прогулять.
   – Какой у меня великодушный папа!

Пункт четвертый: купили джакузи

   Пугающее письмо от настоящего папы (с его нового электронного адреса) фейковой Сюзанн

   От кого: Джейк Берман
   Дата: Вск, 25 января, 7:03
   Кому: Сюзанн Колдуэлл
   Тема: Напоминаю о себе

   Сюзанн,
   надеюсь, у тебя все отлично. Вчера вечером разговаривал с Эйприл, похоже, ей у вас хорошо. Она расхваливала твои кулинарные способности. Спасибо, что так заботишься о моей принцессе. Этот план был мне не по душе, но, кажется, он работает. Всю следующую неделю я пробуду в Чикаго, но все же со мной можно будет связаться по электронной почте или телефону.
   Всего хорошего, Джейк

   Отправлено с блэкберри
//-- Трусиха --//
   – Следует ли опасаться, что папа в Чикаго может на любом углу столкнуться с твоей мамой? – спросила я.
   – Твой отец отправил это письмо в семь утра. Так что я уверена: когда моя мама будет ходить по улицам, твой папа будет спать крепким сном.
   – Значит, нет. – Я почесала Плюшку за ушами.
   – Мяу.
   – Хватит себя накручивать.
   – Ты права. Да. Возьму себя в руки.

   Одинокая в Кливленде

   Зазвонил телефон. Звонок с личного номера.
   – Алло? – осторожно произнесла я.
   – Привет, Эйприл! Это Пенни!
   – О. Пенни. Привет. – Я только что рассыпала по всему полу корм Плюшки и как раз приступила к уборке. – Все в порядке? Папа в Чикаго, да?
   – Да, у него все хорошо. Да и вообще все отлично! Я просто подумала о тебе. Решила, позвонить, узнать, как дела.
   Странно. Обычно Пенни не звонила, чтобы узнать, как у меня дела. Точнее, никогда не звонила.
   – Я в порядке. Спасибо. Просто… у меня уборка.
   – Замечательно. Рада за тебя. – Неловкое молчание. – А как в школе?
   – Как обычно.
   – А Ви?
   – У нее тоже все хорошо.
   – А машина?
   – Машина – великолепно. Еще раз спасибо.
   – Не за что. Я сказала твоему отцу, что тебе нужна машина. Так ты в большей безопасности.
   – Он говорил мне. – Я подумала, что нелишним будет поболтать с ней еще немного, чтобы потом она могла рассказать папе, как мы мило пообщались. К тому же – и это было еще более странно – мне показалось, что ей одиноко. Поэтому я спросила: – Чем занимаешься?
   – Пытаюсь обустроить наше новое жилище. В доме, конечно, бардак. И здесь холодно. Еще холоднее, чем в Коннектикуте. Так странно было вернуться сюда. А еще я пыталась рисовать, но когда столько всего нужно распаковать, сложно сосредоточиться…
   Она продолжала говорить, а я тем временем пыталась, прижимая плечом телефон к уху, справиться с веником, но в результате устроила еще больший беспорядок. В какой-то момент Пенни даже сказала, что скучает по мне (вообще-то, дословно это звучало так: «Я даже немного скучаю по тому времени, когда убирала за тобой», но я умею читать между строк). Но вообще-то, если она так скучает, не нужно было уезжать в Кливленд и тащить за собой моего папу.
//-- Пенни --//
   Когда папа и Пенни обручились, папа купил в Уэстпорте новый дом. Прошу прощения, папа и Пенни купили в Уэстпорте новый дом. Мы с Мэтью проводили с ними каждые вторые выходные, и у каждого была там отдельная комната. Я заняла ту, что рядом с папой, она была больше. Конечно, если бы я знала, что скоро окончательно перееду к ним (а Мэтью – нет), то выбрала бы комнату брата, по другую сторону лестницы. Но что сделано, то сделано.
   Пенни купила мне кровать с балдахином. Она всегда хотела такую, когда была девочкой, а потом хотела девочку, у которой была бы такая кровать. И вот, пожалуйста.
   У Пенни не могло быть детей. Я знала об этом, потому что как-то раз, когда мы ехали в машине, я спросила, собираются ли они заводить ребенка. И Пенни разрыдалась. Потом папа объяснил, что у Пенни миома матки [12 - Миома матки – доброкачественная опухоль в мышечном слое матки.]. Они с бывшим мужем семь лет пытались, но так и не смогли зачать ребенка. Несколько раз даже пробовали искусственное оплодотворение, но все равно не вышло.
   Можно подумать, она стала счастливее, обзаведясь падчерицей. Вероятно, она была в восторге от мысли об этом, но реальность оказалась не такой радужной. Пятнадцатилетняя девчонка, с которой можно болтать о макияже и видеться раз в две недели – об этом можно только мечтать!
   Пятнадцатилетняя девчонка, которая напивается со своими подругами всего через две недели после того, как переехала к вам жить? Совсем не круто.
//-- Передайте мне гуакамоле --//
   – Нам нужно договориться, – сказала Ви, пока мы готовили тако. – Когда ты планируешь свою Большую Ночь? Нельзя, чтобы она совпала с моей. Это будет ужасно.
   Я натирала сыр на терке.
   – Ты так думаешь?
   – Черт, конечно! Нужно, чтобы каждая из нас осталась дома одна.
   Вряд ли мне хоть раз удавалось остаться здесь одной. Ви всегда была дома. И я тоже. Мы почти все время проводили вместе. По правде говоря, я никогда ни с кем не проводила столько времени… не считая членов моей семьи. Даже с Ноа.
   – Ты права, – ответила я. – Ну раз так, я подумываю о… Дне святого Валентина.
   – Серьезно? – подняв бровь, спросила она, не забывая приправлять специями говядину в кастрюльке.
   – А что не так с Днем святого Валентина? Слишком банально? – Я сунула в рот кусочек чеддера.
   – Да.
   – Ты считаешь это банальным, а я – романтичным. К тому же, это практично. Я начала принимать таблетки в третью неделю января, и нужно было ждать месяц, А День святого Валентина как раз в эту субботу. Логично в первый раз сделать это в субботний вечер.
   – Скажи еще, что украсишь покрывало лепестками роз.
   – О, замолчи! – сказала я, но решила обдумать эту идею. Розовые лепестки на покрывале могли оказаться очень даже в тему.
   – Сделаешь гуакамоле? – спросила Ви.
   – Э-э-э… сделаешь? А ты не можешь просто купить готовый соус?
   – Нет, дорогая. Так, возьми авокадо, луковицу и помидор…
   Я сделала все, что мне было сказано. И нечаянно уронила на пол кусок сыра. Плюшка тут же слопала его. Упс!
   – Теперь разрежь авокадо пополам, вынь мякоть, разомни ее и добавь нарезанные кубиками луковицу и помидор.
   Я похлопала глазами. Хлоп. Хлоп-хлоп.
   Ви рассмеялась.
   – Где ты ела до того, как встретила меня? В Макдоналдсе?
   – Мама обожала забегаловки типа Макавто, где еду подают прямо в машину. А Пенни готовила сама. В основном рыбу. Плюшке бы понравилось.
   В этот момент Плюшка уже стояла напротив духовки.
   – Мяу?
   – А ты никогда ей не помогала, – сказала Ви.
   – Почти никогда.
   Она кивнула.
   – Неудивительно, что они тебя оставили.
   О. Если честно, меня это задело. Чтобы скрыть это, я показала ей язык.
   – Это не совсем так. Ну а когда будет твоя Большая Ночь?
   – Думаю… за день до Дня святого Валентина.
   – Разве это не так же банально?
   – Нет. Если придется рассказывать о том, как я потеряла девственность, то я смогу сказать, что это случилось в пятницу, тринадцатого.
   Зазвонил мой телефон.
   – Привет, Ноа, – смеясь, сказала я. – Как тренировка?
   – Изматывающе, – донесся через потрескивания на линии его голос.
   – Кажется, мы наготовили слишком много, – сказала Ви. – Пригласи Ноа к нам на ужин.
   – Ви приглашает тебя к нам. Где ты сейчас?
   – Еду домой. Спасибо. Но я правда очень устал. И родители меня ждут.
   – Так скажи им, что поужинаешь у нас.
   – Если бы я мог…
   Я не осознавала, как сильно хочу увидеть его, пока он не сказал, что не сможет прийти.
   – Перезвонишь позже? Мы сейчас готовим.
   – Угу.
   – Люблю тебя.
   – Я тебя тоже.
   Я отключила телефон и положила его на кухонный стол.
   – Ты всегда говоришь «Я тебя люблю» по телефону?
   – Почти всегда.
   – И что это означает? Способ попрощаться? Или все-таки «Я тебя люблю»?
   – И то и другое, – ответила я. И это было правдой. Почти всегда. Хотя в последнее время «Я люблю тебя» говорила только я. А Ноа отвечал «Я тебя тоже». Почему так?
   – Может, мне пригласить Дина и Хадсона? – помешивая мясо, спросила Ви.
   – Конечно, – все еще думая о Ноа, ответила я. – Чем больше, тем веселее.
//-- Когда мы с Ноа впервые признались друг другу в любви --//
   – И что мне теперь делать? – спросила я Мариссу.
   Это произошло прямо перед началом десятого класса, на следующий день после того, как я вернулась из Франции. На следующий день после того, как я узнала про Корин и Ноа. Мы сидели у нее в комнате, и я никак не могла успокоиться и перестать плакать.
   – Это паршиво, – сказала она. – Если бы я была этим летом в городе и увидела их вместе, то надрала бы задницы обоим.
   – Спасибо. – Я вздохнула.
   – Но ты сама сказала ему, что он может встречаться с другими девушками.
   – Угу.
   – Не знаю даже. – Марисса покачала головой и погладила меня по плечу. – Мне кажется, тебе стоит поступить, как подсказывает сердце. Либо бросай переживать из-за этой истории и живи дальше, либо бросай Ноа.
   – Бросить? – От одной мысли об этом мне стало дурно. Я почувствовала себя опустошенной. Напуганной. – И что, по-твоему, я должна сделать?
   Она закусила губу.
   – По-моему, будет очень грустно, если вы расстанетесь. Потому что вы классная пара – самая лучшая! Ты стала гораздо счастливее с тех пор, как начала с ним встречаться.
   Я понимала, что именно Марисса имела в виду: последние девять месяцев – до того, как мы с Ноа стали встречаться – я просто плыла по течению. И даже когда мама решила переехать в Париж, умудрилась все-таки не утонуть в пучине. Думаю, Ноа стал моим спасательным кругом. Он и Марисса.
   – Значит, ты думаешь, мне следует простить его? Притвориться, будто ничего не было?
   – А ты можешь? – спросила она.
   – Не знаю.
   Зазвонил мой телефон.
   – Это Ноа.
   – Ответь. – Марисса заставила меня взять трубку.
   – Привет, – сказала я.
   – Привет, – ответил он. – Как дела?
   Я свернулась клубком и прижала телефон к уху.
   – Бывало и получше.
   – Ты ненавидишь меня?
   Я рассмеялась.
   – Есть немного.
   – Встретимся в парке напротив моего дома?
   – Когда?
   – Сейчас.
   Я посмотрела на Мариссу. Она кивнула.
   – Иди.
   И я побежала. Это был скорее сквер, а не парк. Ноа ждал меня, сидя на зеленой скамейке.
   – Привет, милая.
   – Не подмазывайся. Я все еще злюсь на тебя.
   – Но кто-то же должен сказать тебе, какая ты милая. Особенно сейчас. Ты уже простила меня? Пожалуйста-пожалуйста!
   – Нет. Откуда мне знать, может, ты бросишь меня и станешь встречаться с ней? – Я села рядом с ним.
   – Между нами все кончено.
   – Но как я могу быть в этом уверена?
   Мне нужны были реальные доказательства. Подписанный ими и заверенный нотариусом документ, который можно взять в руки.
   – Но это правда, – отозвался Ноа. – Я ее не люблю.
   Время застыло.
   – И?.. – Я ждала.
   – Я люблю тебя.
   Иногда ты представляешь себе, как слышишь эти слова от кого-то, кто не будет твоим родственником или лучшим другом. Но когда в реальной жизни их произносит человек, которого ты любишь, о котором мечтаешь, то тело твое тает и горло сжимается.
   – Ты любишь меня? – подавшись к нему, спросила я.
   Он кивнул.
   – Скажи еще раз, – попросила я. И толкнула его колено своим.
   – Я люблю тебя, – повторил Ноа.
   Да, он встречался с другой девушкой, с моей одноклассницей. Но какое это имеет значение? Я же сама разрешила ему. И что мне теперь делать? Порвать с ним?
   Я решила остаться в Уэстпорте, несмотря на то что мама и брат переехали на другой конец света. А если мы с Ноа сейчас расстанемся, что будет удерживать меня здесь?
   – Я тоже тебя люблю, – сказала я. Эти слова с легкостью сорвались с моего языка – похоже, я действительно люблю его.
   И мы снова стали встречаться.
//-- Слишком много тако --//
   – Куда ты подал документы на поступление? – спросила я Хадсона. Мы вчетвером сидели за обеденным столом и наслаждались нашим вечером в мексиканском стиле. Каждый доедал уже третье тако.
   – В Браун, – ответил он.
   – Ух ты. А когда узнаешь, приняли тебя или нет?
   – Уже узнал, – вмешался Дин. – Его приняли досрочно. Засранец. На его фоне я выгляжу неудачником.
   – Поздравляю, – сказала я Хадсону. – Это круто. – Может, он все-таки не наркодилер. А, например, какой-нибудь младший администратор или бизнес-гений. – Ну а ты, Дин?
   – Я подал документы куда только можно было. Но надеюсь, что меня примут в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Или в Университет Южной Каролины. Да вообще, в любой вуз на Западном побережье. Калифорнийские девчонки, держитесь!
   – Ты хоть сам понимаешь, насколько нелепо звучат твои слова? – спросила Ви.
   – Эй, не случайно же все песни – про девушек из Калифорнии! – возразил он и послал ей воздушный поцелуй.
   – Эйприл, передай мне, пожалуйста, гуакамоле, – попросил меня Хадсон. – Он у вас вкусный. А я знаю толк в гуакамоле.
   – Спасибо. Это я готовила. Делала пюре из авокадо и все такое.
   – Мне одному кажется, – встрял Дин, – что у нас двойное свидание?
   Я покраснела. Я тоже об этом подумала. Не прикольно.
   – Мечтать не вредно, – сказала Ви.
   – Сама размечталась, – ответил ей Дин.
   – Я имею виды кое на кого, – положив себе еще порцию тако, заявила Ви. – И это не ты.
   Дин прижал руку к груди.
   – А кто же?
   – Лиам.
   Дин прищурился.
   – Он же тупой. Вот не зря говорят, дуракам всегда везет.
   – Вы что, дружите? – спросил Хадсон.
   – Нет, – ответила Ви. – Но я пытаюсь привлечь его внимание.
   – А, так вот к чему все эти глубокие декольте! – воскликнул Дин.
   Ви опустила голову и вздохнула.
   – Ну хоть кто-то заметил…
   Я откусила еще тако.
   – Может быть, он старается казаться недоступным.
   – Он не старается казаться недоступным. Он такой и есть. Я преследую его вот уже несколько недель, и ничего!
   – А может… в этом-то и проблема? – предположил Хадсон. – Некоторым парням не нравится, когда их преследуют.
   – Умоляю, Слоун гонялась за тобой по всей школе и даже парковке, – ухмыльнувшись, сказала Ви.
   – Я-то не говорил, что не люблю, когда за мной бегают, – склонив голову набок, улыбнулся Хадсон.
   – Что произошло у вас со Слоун? – спросила я. – Вы расстались, потому что живете далеко друг от друга? В какой школе она училась?
   – В Северо-Западной, – ответил он. – Но не нет, не из-за этого. Просто мы не подходили друг другу.
   – Хадсон понял, что она не была той самой, единственной, – чуть насмешливо сказал Дин.
   – Зато она была первой, – лукаво добавила Ви.
   Теперь покраснел Хадсон.
   – Я понял, что не испытывал к ней тех чувств, которые должен был. И решил, что дальше быть вместе нечестно.
   – Но ее чувства к тебе все еще не угасли, – сказал Дин. – Она упорно домогалась его во время рождественских каникул.
   – Дин, хватит, – сказал Хадсон.
   – Нет, правда. Она то и дело появлялась рядом с нашим домом, одетая совершенно не по погоде. Но мой братец все время отшивал ее.
   – А разве парни так делают? – спросила Ви. В руках у нее как будто из воздуха появились блокнот и ручка. – Существует стереотип, что парни готовы к сексу с любой девушкой. Это правда?
   – Правда, – ответил Дин. – Обычно это так.
   – Тогда почему ты не стал? – спросила Ви у Хадсона.
   Ему, похоже, стало неловко.
   – Не хотелось, чтобы она решила, будто это что-то значит. Ведь я ничего к ней не испытываю. И не цитируй меня!
   – Это анонимно, не волнуйся. Значит, ты бы переспал с ней, если бы секс ни на что не влиял?
   – То есть переспал бы я с ней, если бы думал, что она не пожалеет об этом на следующий день?
   – Именно. Если бы она уже смирилась с вашим разрывом и думала, что вы можете просто развлечься, проведя вместе ночь.
   Хадсон задумался.
   – Тогда, скорее всего, я бы не стал просить ее уйти.
   – Значит, любовь ничего не значит? – с разочарованием спросила я.
   – Пока нет, – глядя на меня, ответил он. – Но я надеюсь, что в следующий раз будет.
   – А для меня секс всегда неотделим от любви, – сказал Дин.
   – Должно быть, ты часто влюбляешься, – смеясь, заметила я.
   – Да, – ответил он. – Нет, правда. Сегодня я смог бы влюбиться в вас обеих. Хотите?
   – Я пас, – одновременно произнесли мы с Ви.
   – Наверное, это даже к лучшему. – Дин помахал в воздухе своим тако. – Вы, дамы, положили сюда столько лука, что можно убить вампира.
   Я засмеялась и выпила воды.
   – Вампиры не переносят чеснок, а не лук, – заметила я. – Вы что, не смотрите «Ночи вампиров»?
   – Нет, – ответил Хадсон. – А должны?
   – Да вы что! – воскликнула я. – Но мы можем посмотреть прямо сейчас. У меня есть диск с первым сезоном. И со вторым. И с третьим.
   – Марафон! Марафон! Марафон! – стуча кулаками по столу, поддержал мое предложение Дин.
   Хадсон кивнул.
   – Ну, давайте.
   Мы положили себе еще тако и перебрались на диван. Расселись, поставив тарелки на колени. Плюшка тоже запрыгнула на диван и устроилась между мной и Хадсоном.
   – А ты, – указывая на Дина, произнесла Ви, – ни к чему не прикасайся. Не хочу, чтобы на диванных подушках появились пятна от соуса.
   Мы включили первую серию. Плюшка лениво жевала кусочек сыра.
   – Я собираюсь сделать себе еще тако, – сказала Ви перед началом второй серии. – Кто хочет?
   – Я, – отозвался Хадсон. – Нужна помощь?
   Плюшка лежала у него на коленях, свернувшись клубочком.
   – Похоже, тебе не встать, – сказала ему Ви. – Я справлюсь. Значит, три тако. Дин, думаю, что ты тоже не откажешься.
   На середине второй серии зазвонил мой телефон. Это был Ноа.
   – Привет, – прошептала я. – Как дела?
   – Почему ты шепчешь? Переехала обратно к отцу?
   – Ой, точно. Погоди. – Я встала с дивана и закрылась в ванной Ви, чтобы телевизор было не так слышно.
   – Привет, – снова сказала я уже громче.
   – Ты в постели? – спросил он.
   На часах было шесть минут первого. Я и не думала, что уже так поздно.
   – Нет, мы смотрим «Ночи вампиров».
   – Ты и Ви?
   – Да, – ответила я. Но чувство вины ужалило, как будто меня дернуло током. – А еще Дин и его брат.
   – Хадсон.
   – Ага.
   – Ясно, – отрезал он. – Значит, спать ты пока не собираешься?
   – Э-э-э… ну, не прямо сейчас. Может быть, минут через пятнадцать?
   Я не хотела, чтобы мы расходились. Мне было весело. Но не могла же я сказать своему парню, мне нравится смотреть телик с двумя другими парнями.
   Когда я закончила разговор, мимо меня прошла побледневшая Ви.
   – Что с тобой? – спросила я.
   – Неважно себя чувствую, – ответила она. – Похоже, переела тако. Мальчики! – крикнула она. – Вам пора домой.
   Ноа был бы счастлив слышать это.
   – Но мы только две серии посмотрели, – заныл Дин. – Это разве марафон?
   – Досмотрим в следующий раз, – пообещала я. Хадсон наблюдал за мной.
   – В следующий раз, – повторил он.
   Ви энергично принялась приводить кухню в порядок.
   – Я загружаю посудомойку, ты убираешь со стола, – распорядилась она.
   Похоже, наш с Ноа телефонный разговор откладывался.
//-- Поцелуи на ночь --//
   Двадцать минут спустя я лежала в своей кровати, прижимая к уху телефон. Ноа не брал трубку. Не брал. И не брал. Плюшка свернулась у меня на животе.
   – Алло? – наконец раздался его хриплый голос.
   – Привет, – сказала я. – Еще не спишь?
   – М-м-м-хм, – пробормотал он.
   Значит, уже спал.
   – Иди спать.
   – Лан-на. Люблю тебя, – пробормотал он.
   Эти слова согрели меня, хотя я слышала их сотни раз. Но только не в последнее время. В последнее время он никогда не говорил мне их первым.
   – Я тебя тоже, – ответила я. – Спокойной ночи.
   Я положила трубку и притянула кошечку повыше.
   – Не волнуйся, Плюшка, тебя я тоже люблю.
   – Мяу, – ответила она. Вероятно, это означало «Взаимно».
   Бух. Бух. Бух. Бух.
   Что за черт? Я посмотрела на потолок.
   Бух. Бух. Бух. Бух.
   Я вылезла из постели, не выпуская из рук Плюшку, и поднялась по лестнице. Из-за двери доносился глубокий мужской голос. Он казался знакомым.
   – Ви? – выглядывая в гостиную, окликнула я.
   Ви, на коврике для йоги, в своей обычной спортивной форме, выполняла скручивания для пресса. На экране телевизора шел ее видео-курс с упражнениями.
   – О, – сказала она, – слишком громко? Я старалась не разбудить тебя.
   – Да нет, все нормально, мне просто стало любопытно.
   – Захотелось немного поупражняться.
   Ну ладно… хотя странно.
   – Посреди ночи?
   Плюшка мяукнула, явно соглашаясь со мной.
   – Я уже почти закончила, – глядя прямо перед собой, ответила Ви.
   – Спокойной ночи, – сказала я, закрыла дверь и залезла обратно в постель.
//-- Мяу --//
   – Ничего себе, как ты вырос! – сказала я своему брату несколько дней спустя, когда мы созвонились по скайпу. Почему-то он выглядел старше… Плечи казались шире. Во мне гордость боролась с грустью. Он рос, только вот без меня. – Но ты же еще не бреешься, нет?
   Он показал мне язык.
   – Подожди, я позову маму. Она хотела с тобой поговорить.
   – Но я звоню, чтобы поговорить с тобой, – сказала я брату.
   – Поболтай с ней пару секунд, а потом я вернусь.
   – Ладно. Но только возвращайся.
   – Привет, – прощебетала мама. – Отлично выглядишь! Поверить не могу, что ты завела кошку!
   – Ты тоже хорошо выглядишь, – сказала я. – Такая… блондинка. Почему ты не можешь поверить, что я завела кошку?
   – С ними столько возни!
   – Не так уж и много, – ответила я. Плюшка сидела у меня на животе. – И я очень ответственная. Плюшка, поздоровайся.
   – Мяу.
   – Посмотрим, – сказала мама.
   – Уж кто бы говорил. Это ты отдала Либби.
   – Я не могла взять ее с собой! – Мама покачала головой. Потом еще раз.
   – Нет, могла, – сказала я. – Но не стала.
   – Эйприл…
   – Что? Это правда. – Я почесала Плюшку под подбородком. – Где Мэтью? Мне хотелось поговорить с ним.
   – Ох. Ладно. Ты уже решила, когда приедешь к нам этим летом?
   – Еще нет.
   – Как только у тебя появится возможность…
   – Я подумаю. – Плюшка зевнула, потягиваясь, и снова улеглась мне на живот. Я бы ни за что на свете не бросила свою кошку. Я бы никого не бросила, никогда.
//-- Мама поехала в Канкун, и все, что я получила оттуда, – французский отчим --//
   Путешествие в Канкун не было семейным. Оно относилось к разряду «Разведенки уходят в отрыв». Мама, ее старшая сестра Линда (она тоже недавно развелась) и Памела, подруга Линды, отправились туда на неделю. Мама носила чулки. Закрутила сумасшедший роман с французом Даниэлем. Затем она вернулась в Уэстпорт, он вернулся в Париж, и мы подумали, что au revoir [13 - Аu revoir (фр.) – до свидания.], все кончено.
   – Ты больше никогда с ним не увидишься? – спросила я ее, сидя на переднем сиденье, по спинке которого колотил ногами сидевший позади Мэтью. Он учился в четвертом классе, я – в девятом. Все это происходило в феврале.
   – Нет, – ответила мама. После ее возращения прошло уже три недели, и ее загар, как и роман, давно сошел на нет. – Какой смысл? Я не собираюсь срываться с места и переезжать в Париж.
   – А почему нет? – спросила я. – Во Франции, должно быть, круто. – Я представила себе вкус эспрессо в кафе на углу и затянутые ремнем тренчкоты цвета лаванды.
   – Хочешь в Париж? – спросила она, сворачивая на круговую подъездную дорожку у начальной школы.
   – Не прямо сейчас, – ответила я. – Не могу вот так просто бросить тут свою жизнь. Оставить друзей. – И Ноа. Мы встречались уже три месяца. – Я закончу старшую школу здесь, в Америке, а потом поеду туда учиться в колледже. Это будет très [14 - Tre1s (фр.) – очень, весьма.] гламурно.
   Это и звучало гламурно. Но тогда эта мысль вдохновляла меня, потому что мне и в голову не приходило, что это действительно могло произойти. Что мама – моя мама! – может сорваться с места и переехать в Париж.
   Через неделю Даниэль прислал ей электронное письмо. Мама ответила. А затем, так быстро, что вы бы даже не успели произнести «bon voyage [15 - Bon voyage (фр.) – Счастливого пути.]», она собрала вещи и улетела в Париж. Забрав с собой Мэтью. Видимо, я была достаточно взрослой, чтобы самой принимать решения.
   – Мне бы хотелось, чтобы ты тоже поехала, – сказала она мне.
   – Ни за что, – дерзко ответила я, а потом, в основном чтобы сделать ей больно, заявила: – Я буду жить с папой.
   – Да, первое время, – отозвалась мама.
   – Поживем – увидим, – сказала я. Ее лицо исказилось, на лбу появились морщины, но мне было плевать. Она заслужила это.
   Это был полный разрыв, без ссор и скандалов. Мама забрала Мэтью. Мама платила за Мэтью. Папа забрал меня. Папа платил за меня. Если бы вы могли заглянуть в их банковские счета, вы бы узнали, что мне повезло больше.
   Папа был потрясен. Сам он довольно быстро женился во второй раз, но мне кажется, он не ожидал, что мама поступит так же. Да еще и переедет во Францию. И заберет Мэтью. И оставит меня. Наверное, мне не стоило рассказывать ему об этом новом плане, но, похоже, мама не собиралась ничего ему говорить. Я всегда была близка с мамой, а Мэтью с папой. И когда я рассказала отцу, что мама снова собралась замуж и уедет в другую страну, он решил, что Мэтью захочет остаться, а я, наоборот, уехать.
   Вот только мама не оставила Мэтью никакого выбора. Как и мне.
//-- Пума в засаде --//
   Я не рассказала маме всей правды о Плюшке.
   Заботиться о домашнем питомце оказалось труднее, чем я ожидала.
   В детстве мне казалось, что я буду отличной матерью. Я научила Мэтью завязывать шнурки, помогала ему с домашней работой по математике, читала на ночь. Еще у меня было много кукол. Тридцать пять. Я всегда просила куклу – на дни рождения, Хануку, День святого Валентина. Я знала всех по именам, меняла им наряды, кормила их, меняла подгузники, укладывала спать. Но куклы (как и братья) не закрывали дверь и не мяукали под ней, чтобы их впустили обратно. Они не вылетали стремглав на улицу, когда кто-то открывал входную дверь. Не издавали отвратительного запаха, как тот, что идет из уголка на кухне, который мы выделили Плюшке. И они не набрасывались на твои лодыжки, пытаясь их съесть.
   Нет, конечно, Плюшка любила лежать свернувшись калачиком. И лизать мои пальцы. И спать у меня на животе. Но еще она отнимала уйму времени. Ей все время было что-нибудь нужно. Лоток. Корм для котят. Свежая вода. Прививки. Еще прививки. Ви после школы обычно была занята школьной газетой, и к ветеринару Плюшку возила я. И вот сейчас мы как раз сворачивали с Гранд-роуд, чтобы срезать по Кантор-стрит.
   Стоп. Это же… Хадсон! И он звонит в чью-то дверь. Я ударила по тормозам, чтобы не проехать мимо.
   – Плюшка, ты только посмотри!
   – Мяу.
   Возможно, мне наконец выпал шанс узнать, что скрывает Хадсон. Не то чтобы я верила, что он наркодилер. Но честно – что ему понадобилось в пригороде в пять часов вечера?
   Дверь открылась, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть внутрь. Это кто-то из школы?
   Обалдеть! Это же мисс Франклин, моя учительница по алгебре.
   – Что за?..
   Я набрала Ви, но она не взяла трубку. Тогда я позвонила Мариссе.
   – Зачем Хадсону приходить домой к мисс Франклин? – спросила я. И сразу же почувствовала укол… чего-то.
   Марисса засмеялась.
   – Незачем.
   – Но он только что это сделал.
   – Она не преподает алгебру в выпускном классе, – сказала Марисса. – Хотя, может, то, что о нем говорят – правда.
   – Что говорят?
   – Что он работает… кхм… в службе эскорта.
   Я, фыркнув, рассмеялась.
   – Умоляю тебя.
   – Ты никогда не слышала? Он же такой секси.
   – Парень из Уэстпорта – в эскорте? Готова поспорить, он работает моделью, поэтому и может позволить себе джип.
   – Тогда зачем это скрывать? – спросила Марисса. – Может, у него интрижка с мисс Франклин. Она тоже очень красивая. Может, он у нее на содержании?
   Я чувствовала себя очень странно.
   – Разве можно себе это позволить на зарплату учителя? Хотя видела бы ты ее дом, – сказала я, окидывая взглядом особняк в несколько этажей и «БМВ» на подъездной дорожке. Если бы мисс Франклин захотела, то вполне могла позволить себе молодого и сексуального обожателя.
   Я убрала ногу с педали тормоза и поехала дальше в ветклинику.
   – Знаешь, Плюшка, – сказала я, – алгебра только что стала куда интереснее.
//-- Непредвиденное препятствие --//
   Ви билась головой о дверцу моего шкафчика.
   – Это катастрофа, – проговорила она.
   – Что случилось? Что-то не так? – спросила я, сразу же подумав: о боже, нас раскрыли! И мой пульс участился.
   – Я покажу тебе, что случилось. – Она схватила меня за руку и потащила по коридору в сторону столовой. – Вот. Это. Совершенно. Не так.
   Джоди Диллон и Лиам Пэкинсон страстно целовались в дальнем углу столовой.
   Я облегченно вздохнула. Но тут же спохватилась.
   – Ого!
   – Ты была права, – сказала Ви.
   – В том, что не стоит спать с тем, кого едва знаешь?
   – Нет. В том, что от рыжих одни неприятности.
//-- Новый план --//
   – Можно и подождать, ничего страшного, – сказала Марисса, сидя на заднем сиденье в моей машине, когда мы возвращались домой из школы. – Мы с Аароном решили подождать до лета. Пока не будем готовы.
   – Вы с Аароном ждете, потому что ты живешь в Уэстпорте, а он в Бостоне. Не сравнивай, – сказала я, отбивая пальцами ритм на руле.
   Утром Ви хотела повторить перед тестом свои конспекты по истории Америки, так что вести машину было позволено мне. А сейчас она пропустила редакционное собрание школьной газеты, чтобы вернуться домой с нами.
   – Мы могли сделать это и прошлым летом, но не сделали. Нельзя в первый раз заниматься сексом ради самого секса. Ты решаешь сделать это, когда понимаешь, что влюблена, и хочешь выразить свою любовь физически. Эйприл, ты уверена, что готова? Ты ведь не обязана этого делать. Ты, конечно, принимаешь таблетки, но все равно можно подождать, пока ты не будешь уверена на все сто.
   – Что за чушь? – закатив глаза, сказала Ви и обратилась ко мне: – Где ты ее откопала? Она еще хуже, чем ты.
   – Мы с Ноа готовы, – повернув направо, сказала я. – Я уверена на все сто.
   – Откуда ты знаешь? – спросила Марисса.
   У меня не было ответа на этот вопрос.
   – Сама поймешь, когда это почувствуешь, – нашлась я.
   Мы с Ноа вместе почти два с половиной года и уже полтора года говорим друг другу «я тебя люблю»… И мы делали все остальное. И мне хотелось, чтобы в наших отношениях что-то изменилось. Чтобы они стали… лучше. Крепче. И секс должен был в этом помочь. Я заметила, что из-за моей новой жизни в наших отношениях появились трещинки, и хотела вернуть то личное, что было между нами. А секс – это как раз очень личное.
   – Ви, а как ты поняла, что готова? – спросила Марисса.
   Я затаила дыхание. Ви засмеялась.
   – Раз ты теперь с нами, раскрою тебе тайну. Я еще не делала этого.
   Марисса ахнула.
   – Ты соврала, когда мы играли в «Я никогда не…»?
   – Да.
   – Но почему?
   – Потому что я… Не знаю. Глупо. Но я же вроде была не под присягой. Но теперь я устала быть девственницей. И тринадцатого февраля с этим будет покончено.
   Я посмотрела на нее.
   – Э-э-э… вообще-то, Джоди и Лиам снова вместе. И что ты будешь делать – приманишь его конфеткой?
   – Нет, – ответила Ви. – Я пересплю с Дином.
   – Что?! – воскликнула я.
   Щеки Ви зарделись.
   – Этот план гораздо лучше. С Лиамом было бы слишком тяжело.
   – Тяжело… в каком смысле? – спросила я. – Физически?
   – Эмоционально. Переспав с Лиамом, я стала бы переживать – нравлюсь ли ему? Все ли я правильно сделала? Что он обо мне думает? А мне не хочется париться ни по одному из этих пунктов. Я хочу, чтобы мой первый опыт состоял из чистого секса. А Дину я доверяю. Он учил меня водить машину. Может научить и этому.
   Я заметила знак «Стоп» слишком поздно и ударила по тормозам.
   – По-твоему, водить машину – все равно что заниматься сексом?
   Марисса засмеялась.
   – А он уже знает об этом? – спросила я.
   – Пока нет. Сначала я сама хочу подготовиться.
   – Эмоционально? – снова спросила я.
   – Нет. Не эмоционально. У меня до сих пор нет подходящего наряда. Или плана.
   Марисса просунула голову между нашими сиденьями.
   – А как насчет: «Дин, не заскочишь ко мне? Я бы хотела заняться с тобой сексом»? Должно сработать!
   – Он тут же ответит: «Да-да-да!», – подхватила я. – Проще простого.
   Я повернула направо, на улицу, где жила Марисса.
   – Мне кажется, я хочу, чтобы это произошло спонтанно, – сказала Ви. – Поэтому мне нужен очень хороший план. Надо создать условия. Чтобы было горячо. Сексуально. Чтобы было… – Тут она ахнула. – Посмотри-ка вон туда! Это то, что нам нужно. Вот и план. Ну, смотри же!
   Я посмотрела туда, куда она показывала – на восхитительную, пузырящуюся джакузи, установленную на верхней террасе у соседей Мариссы.
   – О, Ви, – проговорила я. – Да, да, да!
//-- Оторвемся, чувак? --//
   – Это безумие, – сказала я.
   Мы с Ви подбросили Мариссу до дома и сейчас стояли в стеклянном павильоне магазина джакузи, который назывался «Зажигай!». Громыхала танцевальная музыка, и это в среду, в четыре часа дня.
   – Это гениальный план, – отозвалась Ви. Она с восхищением рассматривала всевозможные джакузи – деревянные, маленькие, зеленые. Во всех клокотали пузырьки.
   – Нужно было взять купальники.
   – Может, они позволят залезть туда в чем мать родила.
   – Это тебе не Канкун, – отозвалась я.
   Откуда-то из-за наших спин материализовался молодой парень лет двадцати, с эспаньолкой, в рваных джинсах и темно-синей футболке с логотипом магазина.
   – Привет, девушки, я Стэн. Хотите оторваться?
   – Гм… – Я хихикнула.
   – Мы хотим взять в аренду джакузи, – сказала Ви.
   Парень с пониманием кивнул.
   – Вечеринка в джакузи, об этом я и говорю!
   – Тогда да, мы хотим оторваться. Можно узнать об аренде?
   – Мы сдаем джакузи для вечеринок – по случаю окончания школы или университета, для мальчишников и девичников… да для всего на свете. – Он широко улыбнулся и почесал бородку. – Вы где учитесь?
   – В Хилсдейле.
   – Да? А я учился в Джонсоне. Окончил два года назад.
   – Наши поздравления, – ответила Ви.
   Я поправила сумку на плече.
   – А сколько стоят джакузи?
   – Арендная плата начинается от ста девяносто девяти долларов, если вы арендуете джакузи с четверга по понедельник. Или можете выбрать период с понедельника по пятницу. Доставка и установка включены в стоимость. И вечеринку можно начинать сразу, как только привезут джакузи!
   – Простите, то есть как? – спросила я.
   – Вода доставляется уже подогретой.
   – Мы бы хотели арендовать джакузи на выходные, на День святого Валентина, – сказала Ви.
   Продавец кивнул.
   – Давайте так. В понедельник привезут новые джакузи, так что я могу отдать вам сейчас «Хулу» [16 - Хула (англ. Hula) – традиционный гавайский танец.] всего за тысячу долларов. Хотите получить «Хулу»?
   – Получить «Хулу»… насовсем? – уточнила Ви. – То есть купить ее?
   – А что такое «Хула»? – спросила я.
   – Розовая джакузи. Вон там. – Он показал на гидромассажную ванну из розового пластика в другом конце помещения. – Вмещает шестерых. Можно использовать зимой. Ну как? Интересует?
   – У нас нет тысячи долларов, – сказала Ви.
   Джакузи у нас на террасе? До конца года… и даже больше? Да-да-да.
   – А можно заплатить в рассрочку? – поинтересовалась я.
   Парень снова почесал бородку. Раз она так чешется, может, лучше совсем ее сбрить?
   – Вы, девушки, мне понравились, поэтому сделаем так. Заплатите мне сегодня аванс: двести долларов. А остальное на выходных, когда я привезу ее вам.
   – Я не могу себе этого позволить, – сказала Ви.
   – Зато я могу, – заверила я ее. Мне хотелось купить эту джакузи для Ви. Хотелось сделать подругу счастливой. Поблагодарить за то, что она пригласила меня к себе. – А если мы заплатим двести долларов сегодня, еще двести когда нам доставят ванну, а остальные четыреста – первого марта?
   – А что с остальными двумя сотнями? – спросил парень.
   – Ты уверена? – спросила Ви.
   Я кивнула.
   – По-моему, восемьсот долларов – честная цена. И все наличными.
   Парень рассмеялся.
   – Значит, первого марта вы выплатите мне последние четыре сотни?
   Я снова кивнула. Каждое первое число папа пополнял мой банковский счет.
   – Что ж, девушки, поздравляю с выгодной покупкой.
   Ви бросилась мне на шею.
   – Ты лучше всех!
   Меня охватило чувство гордости, а внутри разлилось тепло. Почти как… Как если бы я уже сидела в нашем новом джакузи.
//-- Даже не верится --//
   Мы были в двух минутах езды от моего старого дома на Окбрук. Дома, где я выросла. Дома, где мы жили все вместе – мама, папа, я и Мэтью. Одной дружной счастливой семьей. Нужно только повернуть на светофоре налево, потом направо и еще раз направо.
   – Поверить не могу, что мы только что получили скидку в двадцать процентов! – воскликнула Ви, закинув ноги на приборную панель.
   – Мы ему понравились. – Остановившись на светофоре на Морган-стрит, я чувствовала, что мне хочется повернуть налево. Поверни налево! Поверни налево!
   – Ему понравилось представлять нас в одной из своих джакузи, – сказала Ви.
   Я повернула налево.
   Ви скосила глаза в сторону окна.
   – Мы едем к твоему старому дому?
   – Ты помнишь?
   – Конечно, я помню.
   – Не возражаешь?
   – Ничуть.
   Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее росло напряжение. Я предвкушала встречу с домом. Налево на Вудворд-вэй. Изменилось ли там что-нибудь? Направо на Вест-Коламбия. Изменилась ли я? Снова направо, и вот мы уже на Окбрук-роуд. На моей улице, в моем квартале, перед моим домом.
   Мой старый дом. Я притормозила у обочины. Мои плечи расслабленно опустились.
   – Ух ты, он выглядит так же, как раньше, – сказала Ви.
   Точно. Но не совсем. Входную дверь, которая была красно-коричневой, перекрасили в белый. И подоконники. Сосны, которые мы с папой посадили сбоку от дома, у гаража, стали выше и дотянулись до окна моей спальни на втором этаже. Я любила свою комнату. Вишневые обои. Бело-розовый ковер. Волшебную кровать. Я обожала свою кровать. Ее основание из соснового дерева, выкрашенное в бледно-розовый цвет. Матрас, мягкий ровно настолько, насколько нужно, и всегда теплый. Покрывало, сочетавшееся по цвету с основанием кровати. Лучшая кровать с тех пор, как в мире существуют кровати.
   Я потрясла головой, чтобы разогнать туман в голове. Кто тут слишком романтичный? Я?!
   Припомнив кое-какие детали о новых владельцах, я ожидала увидеть мать, играющую в гостиной с ребенком, где когда-то родители играли со мной. Но в комнате было пусто. Шторы были приподняты почти на четверть, и свет нигде не горел. И – о! – на лужайке стояла табличка «ПРОДАЕТСЯ».
   – Они уже продают его, – сказала Ви. – Но ведь они только что въехали?
   – Полтора года назад.
   – Быстро.
   Для меня эти полтора года показались вечностью. Два года назад я жила там, за этими шторами, с мамой и братом. А четыре года назад с нами жил и папа.
   – Мы должны зайти, – заявила Ви.
   – Но дома никого нет.
   – Готова поспорить, мы найдем открытое окно или дверь.
   – Ты хочешь вломиться в мой старый дом? – спросила я. И тут же вспомнила про заднюю дверь и запасной ключ, который мы хранили под ковриком. Интересно, там ли он до сих пор? Я уже собиралась сказать об этом Ви, но поняла, что она обязательно захочет войти в дом, а вот хочется ли этого мне? Глядя на дом, я ощущала себя… привязанной к этому месту. Хотя вообще-то должна была чувствовать нечто совершенно противоположное. Когда-то вся моя семья дружно жила в этом месте. Пусть они разъехались, но моя улица все еще здесь. Мой дом все еще здесь. Я сама все еще здесь.
   Единственная, кто остался.
   – Поехали домой, – сказала Ви, и я вздрогнула от неожиданности.
   Домой? Но где мой дом? Что мне считать домом?
   Я проглотила ком в горле и тронулась с места. Когда мы отъехали, в груди стало тесно.
//-- Вечеринка начинается --//
   В воскресенье Стэн и два его помощника приехали к нам, чтобы установить джакузи. Нашу прекрасную, восхитительную, ярко-розовую джакузи, с предварительно нагретой водой и держателями стаканов. Уи-и-и!
   – Возможно, джакузи нам совсем не нужно, – сказала Ви.
   – Конечно, зачем нам джакузи? Кому вообще нужны джакузи? Мы хотим джакузи. А еще мы две клевые цыпочки, которые живут отдельно от родителей. Так почему бы нам не купить джакузи?
   – Аргумент!
   Мы наблюдали за установкой ванны через стеклянные двери.
   – Но снаружи минус семь, – сказала я. – Как ты думаешь, мы ничего себе не отморозим, если испробуем ее сегодня вечером?
   Задний двор был покрыт снегом. Даже пролив замерз.
   – Очень может быть, – ответила Ви. – Но с другой стороны…
   – Мы же не можем не протестировать его?
   Когда установка завершилась, Стэн постучал в дверь и помахал рукой.
   – Все готово! Хотите испытать малышку в деле? – прокричал он через стекло.
   – Знаешь, мне кажется, он просто хочет посмотреть на нас в купальниках, – прошептала я Ви.
   – Кому ты рассказываешь, – ответила она. – Хотя, как по мне, он очень даже ничего.
   – Настолько, что с ним можно потерять свою девственность?
   – Нет, не настолько, – чуть раздвинув дверь, сказала мне Ви и крикнула на улицу: – Думаю, мы лучше подождем, когда немного потеплеет.
   Я отдала Стэну вторую часть денег и заверила, что первого марта приду в магазин и выплачу остаток суммы.
   – Не забывайте проверять уровень pH воды [17 - Уровень pH воды – один из важнейших показателей качества воды. Например, при высоких (>11) показателях вода может вызывать раздражения кожи, глаз, иметь неприятный запах. Оптимальный уровень для питьевой и хозяйственно-бытовой воды имеет диапазон от 6 до 9 единиц.] и каждые несколько дней добавлять хлорку, – предупредил он нас перед уходом.
   Может, в следующем месяце. Потому что сейчас мы не могли себе этого позволить.
//-- Хватит места на троих --//
   На террасе, по ту сторону стеклянной двери, пузырилась вода в джакузи.
   – Мы точно должны это делать? – спросила я.
   – Точно.
   – Но…
   – Никаких «но». Я буду считать. Раз. Два. Три! – Ви раздвинула двери, и мы выскочили на улицу. И тут же, сбросив халаты (Замерзшие ноги! Замерзшие ступни! И очень замерзшая грудь!), перебрались через пластиковые бортики и прыгнули в воду.
   Ой-ой-ой!
   – Горячо! Горячо! – закричала я. А потом… Ах-х-х-х-х-х. Я закрыла глаза, позволяя своему телу таять. Рай. – Это просто потрясающе. «Хула», ты потрясающая!
   Ви что-то пробормотала в ответ, а затем мы просто молча лежали в воде.
   – Мне неловко, что ты заплатила за нее, – вскоре нарушила тишину Ви.
   Я открыла глаза и увидела, что она, закусив губу, смотрит на меня.
   – О, не беспокойся об этом. Я не против.
   – Забери ее с собой на следующий год, – предложила Ви.
   Я запрокинула голову и посмотрела на звезды. Небо было огромным, темным, с мерцающими искорками.
   – Забрать… но куда именно?
   Ви рассмеялась.
   – Ну, куда-то же тебе придется уехать! Или ты можешь навсегда остаться здесь, с моей мамой. Если она когда-нибудь вернется домой.
   – Мне казалось, что она скоро приедет на выходные?
   Ви пожала плечами.
   – Да. Я просто шучу. Она приедет. Конечно же, она вернется.
   – Ты скучаешь по ней? – спросила я.
   – Я скучаю по ней, – медленно проговорила Ви. – Но не по заботе о ней.
   – Будешь жить в общежитии, когда уедешь учиться? – Я набрала воды в ладонь и плеснула себе на плечи.
   – Да! Жду не дождусь! Не нужно будет ездить за продуктами. Оплачивать счета. Нести ответственность. – Она рассмеялась. – И ничто не заявляет об ответственности громче, чем покупка джакузи!
   – Но мы же должны и отдыхать! Нам хватает стрессов.
   Вдруг я заметила, как по террасе пронеслась какая-то тень.
   – Ох, черт! Это Плюшка?
   – Нет, дверь закрыта.
   Я увидела еще одну тень. Которая была гораздо выше.
   – Эй, кто там? – крикнула я в темноту.
   Что-то скрипнуло.
   – Ты слышала? – спросила Ви.
   Мое сердце гулко застучало.
   – Да. Это ступени. Ты кого-то ждешь?
   – Нет.
   И снова раздался скрип.
   – Зельда? Это ты? – спросила Ви, ее голос звучал выше, чем обычно.
   В свете фонаря показалась Люси.
   – Привет, девочки, – сверкнув глазами, сказала она. На ней было черное зимнее пальто до щиколоток и серые ботинки. Я еще глубже погрузилась в воду и прижала руку к груди.
   – Господи, Люси! Ты нас до смерти напугала, – сказала Ви. – Что ты тут делаешь?
   – Я увидела парней из «Зажигай!» и решила зайти посмотреть, что происходит.
   – У нас вообще-то на двери есть звонок, – заметила Ви.
   – Я звонила. Никто не ответил, поэтому я немного потусовалась снаружи. Здесь, с вами.
   Мы с Ви переглянулись.
   – Немного – это сколько? – спросила я.
   Она улыбнулась.
   – О, достаточно.
   Маньячка. Несколько минут мы все просто молчали.
   – Э-э-э… мы можем тебе чем-то помочь? – наконец спросила я.
   Она сложила руки на груди.
   – Я хочу к вам.
   – К нам… в джакузи? – спросила я.
   – Нет. Да. И в вашу маленькую компанию.
   – О чем ты говоришь? – спросила я.
   – Да ладно тебе! Я знаю про ваших родителей. А вернее о том, что их нет. Что вы живете тут только вдвоем. Я подслушивала. И следила. И мне известно про ваши вечеринки, про ужины с тако и поездки в Центр планирования. Я знаю все. – Она подошла ближе и снова улыбнулась. Это было так гадко, возмутительно и ненормально! – Так что если вы не хотите, чтобы я рассказала обо всем этом маме, возьмите меня к себе.
   О боже! Я нашла под водой руку Ви и сжала ее запястье. Сумасшедшая! Но тут я начала смеяться над нелепостью ситуации.
   Ви тоже начала смеяться.
   – Я рада, что сумела развеселить вас, – обиженно пропыхтела Люси.
   – Если тебе так хочется к нам… – начала я.
   Ви пожала плечами.
   – Залезай уж. Но тогда тебе лучше держать рот на замке.
   Глаза Люси засветились.
   – Правда?
   – А у нас есть выбор? – спросила я.
   Люси скинула ботинки и расстегнула пальто, под которым оказался фиолетовый купальник и… не может быть! Обалденное тело. Она скользнула в ванну. Мы с Ви обменялись взглядами. Кто бы мог подумать?
   – Ох, как горячо! – вскрикнула Люси и наполовину вылезла из воды. – Ах-х-х, – сказала она, когда через некоторое время снова опустилась в джакузи.
   – А знаете, – произнесла вдруг Ви, – меня еще ни разу не шантажировали.
   – Меня тоже, – сказала я.
   – Я всегда думала, что рано или поздно это должно случиться, – продолжила Ви. – Но полагала, что это будет из-за какой-нибудь преступной связи.
   – У тебя с кем-то преступный роман? – спросила Люси.
   Ви закрыла ладонью рот Люси.
   – Я разрешила тебе залезть в джакузи. Но не разрешала говорить.
   – Ви! Не будь грубой, – сказала я. Если Маньячка Люси хочет только нашей компании, мы можем на это согласиться. Может, тогда она не заложит нас.
   – Ладно, – сказала Ви. – Но давайте помолчим и будем наслаждаться горячей ванной.
   Я откинула голову назад, посмотрела на небо и впервые за несколько месяцев почувствовала, что действительно расслабилась.

Пункт пятый: потеряли девственность

//-- Клянусь, Коби [18 - Коби Бин Брайант (англ. Kobe Bean Bryant) – американский профессиональный баскетболист, выступает в НБА за команду «Лос-Анджелес Лейкерс».]знал, что это был за день --//
   В понедельник перед выходными, на которые приходился День Д – и да, мы говорим не о начале боевых действий, а о потере мной девственности, – я намекнула Ноа на свои планы. Мы стояли рядом с его шкафчиком, и он возился с кодовым замком.
   – Ты помнишь, что будет в эти входные? – спросила я.
   – Матч всех звезд НБА? – спросил он.
   – Ха, ха, ха.
   – В воскресенье, в четыре часа. Что смешного?
   Он шутит, не иначе. Я шагнула ближе и переплела наши пальцы.
   – Ладно… а на субботу у тебя есть планы?
   – Суббота Звездного уикенда НБА [19 - Звездный уикенд НБА (англ. NBA All-Star Weekend) – баскетбольное мероприятие, которое проводится в феврале, с пятницы по воскресенье. Включает в себя различные конкурсы и развлекательные программы и заканчивается Матчем всех звезд НБА.].
   – Что?
   – Конкурс по броскам сверху.
   Я уставилась на него, надеясь, что он скажет, что пошутил.
   Он что, и правда забыл? Последние три недели я планировала, ждала, работала над деталями (Таблетки – принимать каждый день! Список песен для первого секса! Пилинг!), а Ноа даже не догадывался?
   – День святого Валентина, – подчеркивая каждое слово, сказала я.
   – Знаю, – кивнул он. – В смысле, я знал, что он скоро, но не думал, что… ну, уже в эту субботу.
   – Четырнадцатое февраля, – напомнила я. – Каждый год. – Он вел себя очень странно, и внутри у меня все сжалось. – И еще: месяц уже прошел.
   – Месяц с чего?
   Он точно издевается. Я планирую наш секс, а он… едва помнит о нем?
   – Прошел месяц после моего визита к доктору. – И в течение этого месяца мои грудь, бедра и живот увеличились в объемах от гормонов, попавших в мой организм с таблетками.
   Ноа моргнул.
   – Значит… в субботу та самая ночь?
   – Если ты хочешь. – Я скрестила руки на груди. Он все испортил. Я не хотела помогать ему, обидевшись, но мне с трудом удавалось справляться с эмоциями.
   – Конечно, хочу! С чего мне не хотеть? – Широко распахнув глаза, он посмотрел на меня.
   С чего ему не хотеть? Конечно, он хочет. Вдох, Эйприл. Еще вдох.
   – Значит, ты приедешь? И скажешь родителям, что заночуешь у Эр Джея?
   – Не знаю, смогу ли я так сделать в День святого Валентина. Это будет подозрительно. Они и так считают ненормальным, что… – Он умолк.
   – Что?
   – Что ты живешь в чужой семье.
   Мне стало не по себе. Мне тоже кажется ненормальным, что я живу в чужой семье. Но это не значит, что я согласна, чтобы родители Ноа думали так же.
   – Эй, иди сюда. – Он притянул меня к себе. – Значит, в эти выходные, да?
   – В эти выходные, – ответила я.
   – Жду не дождусь.
   Я закрыла глаза и прижалась щекой к его рубашке.
//-- О чем вспомнил настоящий Джейк Берман --//
   От: Джейк Берман
   Дата: Вт, 10 февраля, 6:31
   Кому: Сюзанн Колдуэлл
   Тема: День святого Валентина
   Сюзанн,
   надеюсь, ты сможешь сделать мне одно одолжение… Когда Эйприл была маленькой, на День святого Валентина я всегда оставлял у нее под подушкой шоколадку в форме сердца. Ты могла бы это сделать для меня? Буду очень благодарен.
   Всего наилучшего, Джейк

   Отправлено с блэкберри
   _______

   От: Сюзанн Колдуэлл
   Дата: Ср, 11 февраля, 16:40
   Кому: Джейк Берман
   Тема: RE: День святого Валентина

   Дорогой Джейк,
   считай, что все уже сделано.☺
   Всего самого лучшего,
   Сюзанн
   Не расслабляйся

   – Что вы собираетесь делать сегодня вечером? – спросила меня Люси перед алгеброй утром в четверг.
   – Домашнюю работу, – ответила я. – Мне нужно написать реферат по английскому.
   Она с подозрением посмотрела на меня.
   – Ей правда нужно, – вставила Марисса. Я рассказала ей о полуночной игре в шпионку, затеянную Люси, поэтому она знала, что теперь Люси тоже, э-э-э… часть семьи. – Клянусь. Я в ее классе.
   – И когда я снова смогу прийти к вам? – спросила Люси.
   – В следующий раз, когда мы устроим вечеринку, – ответила я. Мне действительно нужно успеть сдать реферат по английскому. Мы с Ви решили: пусть Люси приходит на наши вечеринки, но нам не хотелось, чтобы она все время торчала у нас. Было в ней что-то отталкивающее. – Ты стопроцентно будешь приглашена. Обещаю.
   – А когда следующая вечеринка? – скрестив руки на груди, спросила она. – На этих выходных?
   – Определенно не на этих выходных, – сказала я. – Знаешь, мы немного спонтанные. Итак, помни: когда вечеринка состоится, тебя пригласят. Я тебе напишу.
   – Это не обязательно, – ответила она. – Я и так узнаю.
   – Напомни мне проверить, нет ли камеры на кактусе, – пробормотала я, обращаясь к Мариссе.
//-- Пятна леопарда --//
   – Ты точно уверена, что хочешь сделать это в пятницу, тринадцатого? – спросила я.
   – Поздно что-то менять, – подсушивая волосы феном, ответила Ви. – Он уже едет сюда.
   – Ничего не поздно, пока толстая дама поет [20 - Английское выражение, которое означает, что еще не все потеряно – «Опера не кончится, пока толстая дама поет».].– Я уперлась руками в бедра. – А почему она именно поет?
   Ви тряхнула волосами и пожала плечами.
   – Это как в опере – все поправимо, пока не спета финальная ария.
   Я села на ее кровать и потянулась. Водяной матрас заколыхался под моим весом.
   – Тебе не кажется, что делать это в пятницу, тринадцатого, – плохая примета?
   – Не-а. Я считаю, что это прикольно.
   – Если бы мы были в фильме ужасов, тебя изрубили бы на куски сразу после секса.
   – О, прекрати! Скажи-ка, а ты не пытаешься меня отговорить, потому что хочешь быть первой?
   Я натянула на ноги ее покрывало.
   – С чего бы я стала заморачиваться, кто из нас сделает это первой?
   – Вы с Ноа уже давно встречаетесь. Так что вроде как первой должна быть ты.
   – Ты старше. Первой должна быть ты. Ты всегда впереди меня.
   Она задумалась.
   – Действительно.
   Ви первой поцеловалась с мальчиком. У Ви первой начались месячные. Ви была первой из нас, кто напился. И Ви раньше, чем я, начала жить только с одним из родителей. Ви была лидером. Бесстрашной. И что бы там ни говорил Хадсон, я всего лишь следовала за ней.
   – Нервничаешь? – спросила я.
   – Нет. Чувствую радостное волнение.
   – Но Дин твой лучший друг. Что если секс… изменит ваши отношения?
   Она покачала головой.
   – Не изменит. Для меня ничего не поменяется. Я по-прежнему буду считать его лучшим другом. А что произойдет с ним, даже в самом худшем случае? Он будет все время хотеть секса со мной? Да он и так все время этого хочет.
   – Но, возможно, изменится сама основа вашей дружбы.
   – Нет, если я этого не допущу. Мы в состоянии сами все контролировать.
   – Ты не можешь контролировать все, – сказала я.
   Она улыбнулась.
   – Я могу попытаться.
   – А ты уверена, что не хочешь подождать, пока не влюбишься? Дождаться удара молнии?
   – Чего-чего?
   – Ну… искры. Типа «боже мой, я влюбилась!».
   – Нет. Не хочу. Ты зануда. – Она закатила глаза. – Ну а ты чем будешь заниматься сегодня вечером? Пойдете куда-нибудь с Ноа?
   – Нет, у него игра в Риджфилде. Мы с Мариссой собираемся посмотреть кино про девушку, которая потеряла девственность в пятницу, тринадцатого, а потом ее изрубили на кусочки.
   – Желаю приятно провести время. Думаю, мы закончим к тому времени, когда ты вернешься.
   – А ты не допускаешь мысли, что он останется на ночь?
   Ви снова закатила глаза.
   – Нет, конечно! Я же делаю это не ради обнимашек. Я делаю это ради секса.
   – А если Дину захочется остаться на ночь? – В отличие от Ноа. Нет, это было несправедливо. Ведь Ноа хотел. Он просто не мог.
   – Будет спать на диване. Или у мамы в комнате.
   – А если ему захочется спать в твоей кровати, с тобой, и шептать тебе на ухо что-нибудь приятное?
   Ви сделала вид, что не слышит.
   – Значит, он понятия не имеет, что его ждет? – спросила я.
   – Я сказала ему, что сегодня мы должны поработать над нашим проектом по экономике.
   – Вечером в пятницу?
   Она всплеснула руками.
   – Он ни о чем не догадывается. Я всегда говорю ему, что нужно делать. Да я просто управляю его жизнью. Если бы мы не были в одном классе, его уже давно выгнали бы из школы.
   – То есть он думает, что едет работать над проектом, а вместо этого…
   – А вместо этого мы займемся сексом.
   – Но… а что если он не захочет заниматься сексом? – спросила я.
   Ви фыркнула.
   – Конечно, захочет. Он же парень.
   Я ушла из ее комнаты, оставив готовиться к предстоящему вечеру, и старалась не думать о том, что Ноа, похоже, секс почти не интересует. Неужели он разлюбил меня? И влюбился в другую?
   Когда через двадцать минут в дверь позвонили, я решила подождать: пусть Ви сама откроет. Но она сушила волосы феном и ничего не слышала.
   – Привет, Дин! Как дела? – Мне было неловко встречаться с ним взглядом. Как-то странно: я знала, что должно случиться, а он – нет.
   – Привет, – ответил он, держа в руках школьную сумку. – Надеюсь, у тебя, в отличие от нас, на этот вечер запланировано что-нибудь веселое.
   Это вряд ли.
   – Не особенно, мы с Мариссой будем смотреть кино. Я как раз собиралась уходить. Погоди, скажу Ви, что ты пришел.
   Я постучалась к Ви, а потом, приоткрыв дверь, заглянула в комнату. На Ви был леопардовый костюм с вызывающим декольте и топом, завязанным спереди.
   – Это не из «Виктория Сикрет», – сказала я. – Похоже, ты купила его в магазине для взрослых.
   – Вообще-то, в аптеке. Этот наряд лежал рядом с презервативами. Погоди, разве я не выгляжу секси? Ты бы не захотела переспать со мной?
   – Тише, он здесь, – кивнув головой в сторону коридора, сказала я. – Ты очень секси. Но я не думала, что секс с другом потребует столько стараний.
   – Я и не старалась, – ответила Ви. – Просто хочу развлечься как следует. И не упускаю при этом возможности примерить шкуру леопарда.
   – Ты отлично подготовилась, – оглядывая ее комнату, сказала я. Играла музыка, а сама Ви была готова зажигать. Или красться вдоль стен и охотиться на газелей. – Так что, уже можно отправить Дина в логово леопарда? Или вы сначала залезете в джакузи?
   – Зови его сюда, – приглушая свет, ответила она. – Я готова.
   Я закрыла за собой дверь и помахала Дину, который сидел на диване.
   – Она вся твоя. – Я рассмеялась себе под нос. – Удачи.
   Я обулась, взяла куртку и стала наблюдать, как он ленивой походкой направился в сторону комнаты Ви. О, как бы мне хотелось видеть выражение его лица, когда он откроет дверь! Я даже привстала на цыпочки. Дверь открывалась… открывалась… открывалась…
   – Офигеть! – донеслось до меня.
   Я, хихикая, вышла из дома. Оставалось надеяться, что Ви не съест его живьем.
//-- Молния --//
   Когда мне было десять лет, я спросила папу, как он понял, что именно мама предназначена ему судьбой. Он сделал ей предложение через пять свиданий; они были знакомы около месяца.
   – Молния ударяет только раз, – сказал папа. – И ты поймешь, когда это случится.
//-- Выбрались в город --//
   – Ты точно уверена, что хочешь именно этого? – спросила Марисса. Мы сидели в кинотеатре, смотрели трейлеры и ели один попкорн на двоих. Мы действительно выбрали фильм ужасов, только он был про оборотней, а не про девушек, теряющих девственность.
   – Мне нравятся ужастики, – ответила я.
   – Я не про фильм, дурочка. А про завтрашнюю ночь.
   Сколько раз мы уже это обсуждали? Я закинула в рот попкорн.
   – Ага.
   – Но что если это ошибка?
   Я повернулась к Мариссе.
   – Почему это?
   Она покачала головой.
   – Не знаю.
   – Думаю, я узнаю уже после, – ответила я и засмеялась.
   – Но тогда будет уже поздно, – серьезно сказала Марисса.
   – Ну, разумеется. Почему ты так странно ведешь себя?
   – Ничего подобного, – быстро сказала она. – Я просто хочу быть уверена, что ты уверена.
   – Я уверена, – в который раз повторила я. – Когда все случится, я позвоню тебе. Дам знать, по-прежнему ли я уверена.
   – Что, прямо из-под одеяла?
   – Нет, когда он уйдет. Или на следующее утро.
   Свет начал гаснуть.
   – Ладно, – сказала она. – Я всегда с тобой. Что бы ни случилось.
   – Спасибо, Марисса. Правда. Я все тебе расскажу.
   – Обещаешь?
   Я подумала о маме.
   – Обещаю.
//-- Почему я подумала о маме --//
   Я обещала маме, что поговорю с ней перед тем, как впервые стану заниматься сексом. Это было еще до Ноа, до того, как она переехала во Францию, и даже еще до развода. Мы валялись в ее кровати, укрывшись одеялами, и смотрели телевизор. Я не помню, что именно, но речь там шла о подростках и сексе, поэтому мама и начала этот разговор.
   – Это очень важный шаг, – играя с моими волосами, сказала она. – Я хочу, чтобы ты позвонила мне, когда начнешь думать об этом.
   – Ма-ам. – Я стала пунцовой.
   – Ты наберешь мой номер и позвонишь. Обещай мне, Эйприл.
   Мысль о том, что я буду заниматься сексом – сама мысль о сексе вообще – тогда казалась мне чем-то запредельным. Типа Европы или водительского удостоверения.
   – Обещаю, – ответила я.
//-- Ви изрубили на кусочки. Шутка. --//
   Я повернула ключ в замке и как можно громче открыла дверь. На случай, если они в гостиной и занимаются чем-нибудь, что может оскорбить мой взор.
   – Эй? – осторожно позвала я.
   Ви и Дин развалились на диване перед включенным телевизором. На Ви были майка и леггинсы. Парочка смеялась над тем, что показывали на экране.
   – Привет! – крикнула Ви. – Как кино?
   – Страшное, – оставив ботинки у двери, ответила я. – А как прошел… ваш вечер?
   – Очень даже неплохо, – сказал Дин. – Думаю, мы получим отличные оценки.
   Ви покатилась со смеху и толкнула его ногой. Его рука легла ей на плечо.
   – Это лучший проект по экономике, над которым я когда-нибудь работал.
   Я не знала, что ответить.
   – Он знает, что ты знаешь, – не отрываясь от телевизора, сказала Ви.
   – А.
   – Я рассказала ему о нашем плане. О моем плане, – уточнила она.
   – Лучший в мире план, – добавил Дин.
   – Мы собираемся поваляться в джакузи, – сказала Ви. – Хочешь с нами?
   Мне не хотелось им мешать. И не хотелось залезать в горячую ванну с парочкой, которая только что занималась сексом. Да и в любом случае, останься я бодрствовать, мне пришлось бы думать о завтрашнем дне. О котором думать совершенно не хотелось.
   – Нет, я пойду спать.
   Плюшка пошла за мной, и я закрыла за нами дверь в подвал.
//-- Не до шуток --//
   На следующее утро я проснулась и услышала шаги. Потом закрылась входная дверь. Через несколько минут от нашего дома отъехала машина.
   – Ви, тащи-ка сюда свою задницу! – во все горло заорала я.
   Десять секунд спустя Ви открыла дверь в мою комнату. Плюшка тут же выскочила за порог.
   Ви забралась под мои одеяла.
   – Доброе утро, – поприветствовала я ее. – Только не приближайся – я еще не чистила зубы. Но я хочу знать все подробности!
   Она лениво улыбнулась.
   – Что именно ты хочешь знать?
   – Э-э-э, все! Он был удивлен?
   Ви рассмеялась.
   – Если честно, когда Дин увидел меня, я подумала, он упадет в обморок. У него было такое лицо. – И она изобразила выражение лица Дина: рот открыт, брови подняты, вид такой, словно его ударило током. – И тут он спросил: «Это для задания?»
   – Ха-ха-ха. И что ты сказала?
   – Что у нас новое задание. Операция «Потеря Девственности».
   – Ты сказала ему, что ты девственница? – вскрикнула я. На мой вопль принеслась Плюшка.
   – Мне пришлось. Не хотела, чтобы он подумал, будто я ни с того ни с сего воспылала к нему чувствами. Да и, вероятно, он сам понял бы в процессе…
   – Он был в шоке?
   – Нет! Сказал, что всегда сомневался, не выдумала ли я эту историю с Фрэнком. Ты можешь поверить?
   Я спросила себя, почему сама не стала сомневаться. И покачала головой.
   – Потом он начал смеяться. Я сказала ему, чтобы он перестал. Сказала, что решила заняться сексом, потому что пришло мое время, а он всегда предлагал себя, и спросила, хватит ли ему смелости сделать это.
   – И?
   Она кивнула.
   – Он перестал смеяться.
   У меня перехватило дыхание.
   – А потом?
   – Его лицо стало таким серьезным, и он подошел ко мне. Остановился прямо передо мной. И я поцеловала его.
   – О боже!
   – А потом сняла с него футболку.
   – Погоди, погоди, погоди. Поцелуй! Каким был поцелуй? Ты же впервые его целовала, да?
   Ви покраснела.
   – Думаю, да. Ладно, проехали. Он сначала замер от шока, ну, пока я не начала снимать с него одежду. И тут все началось.
   – Божечки! Поверить не могу. Ну и… было больно? – На слове «больно» Плюшка начала кусать мои пальцы. – Нет, Плюшка. Никаких кусачек, помнишь?
   – Немного, – сказала Ви. – В первый раз.
   – Погоди-ка… и сколько раз вы это делали?
   – Три.
   – Да ладно!
   Она улыбнулась.
   – Если честно, первый раз длился около четырех с половиной секунд.
   Я прикрыла рот рукой.
   – Знаю-знаю. Я подумала, что он вот-вот расплачется. Но потом, еще через четыре с половиной секунды, он оказался готов ко второму раунду, и мы снова сделали это.
   – И как долго продлился этот раз?
   – Достаточно долго. – Ви почесала за ухом Плюшку. – Минут сорок.
   – Так долго?!
   – Ага, представляешь?
   – И что вы так долго делали?
   – Ну, попробовали все позы. Мне нужно было для статьи. Это же исследование.
   – Ты очень методичная. Но ты ведь не… не делала заметок, ничего такого, да?
   – Мне и не нужно было. Я записала все на видео.
   – О боже.
   Ви рассмеялась.
   – Шутка.
   – И он ушел только сейчас? Где же он спал?
   Ви принялась изучать свои руки.
   – Со мной. Ему не хотелось ехать домой, и я собиралась выгнать его из своей комнаты, но мы снова занялись этим, когда ты ушла спать, а потом просто вырубились.
   Я подняла бровь.
   – Значит, обнимашки все-таки были.
   – Не было никаких обнимашек! – Она вздохнула. – Ладно. Было, чуть-чуть. Мы просто лежали ложечкой. И это не считается, потому что это было сразу после секса.
   – Это имеет значение. – Можно подумать, я что-то в этом понимала.
   – Мне все равно.
   – И что теперь?
   – Ничего. Это всего лишь одна ночь.
   – Ты думаешь, что сможешь вернуться к обычным отношениям?
   – Конечно, мы сможем, – качая головой, сказала Ви. – Секс не всегда что-то меняет.
   Я надеялась, что она ошибалась. Мне хотелось, чтобы наши с Ноа отношения изменились. Мы виделись каждый день, но я все равно скучала по нему. Что-то было не так. Я теряла его. И мне хотелось все вернуть обратно.
//-- Моя очередь --//
   План был такой: я собиралась приготовить ужин.
   Ви обещала пойти к Джоанне и остаться у нее часов до двух ночи.
   – Ты не хочешь встретиться с Дином? – спросила я.
   – Нет! – поморщилась она и тут же сменила тему – А ты хоть знаешь, как готовить ужин? Ты живешь здесь уже полтора месяца, но я ни разу не видела, чтобы ты готовила сама, только со мной.
   – Думаю, самое время научиться, – ответила я. – Что посоветуешь? Только что-нибудь попроще.
   – Может, равиоли?
   – Обожаю равиоли! И Ноа тоже. Отлично. А еще можно начать с салата и сделать чесночный хлеб!
   Ви помахала рукой перед ртом.
   – Никакого чесночного хлеба. Свежая французская булка.
   – А, точно.
   В субботу вечером мне пришлось вернуться в наводящий ужас продуктовый магазин, зато сегодня я приготовила салат и даже убрала потом все на место.
   – Как пользоваться духовкой? Вот так? – спросила я Ви, покрутив ручку. Не хотелось повторить катастрофу вроде того наводнения.
   – Ты ведь не сожжешь наш дом?
   – Надеюсь, что нет. Но это возможно. Что мне надеть?
   – Новый комплект белья?
   – Но не на ужин же!
   – Хочешь взять мое красное платье?
   Я кивнула. Повесив его в комнате, залезла в душ. Последний душ, который я принимаю девственницей. Я высушила волосы феном (моя последняя сушка волос девственницей!), нанесла макияж (мой последний макияж девственницей!) и оделась (моя последняя… ладно, умолкаю).
   Я застелила постель, расставила свечи и включила музыку.
   А потом начала мерить шагами комнату.
   – По-моему, тебе не помешает выпить, – сказала Ви. Мы уже поднялись наверх. Она собиралась уйти в тот же момент, когда подъедет Ноа.
   Возможно, выпивка была не самой лучшей идеей. Но это поможет мне отвлечься.
   – Давай.
   – Что тебе сделать? – спросила Ви.
   – «Секс в подвале», – ответила я.
   Она залилась смехом.
   – Ты хотела сказать «Секс на пляже»?
   – Наверное, да. О боже. Я так нервничаю! Думаю, лучше мне все-таки не пить. А то меня еще стошнит.
   – Не о чем так волноваться. Ты скоро займешься сексом! Со своим парнем, который тебя любит! Отнесись к этому с восторгом! Это же грандиозное событие!
   Действительно, грандиозное. Один из важнейших моментов в моей жизни. Я снова вспомнила о вопросах Мариссы.
   Уверена ли я? Да. Я уверена.
   Ви смешала для меня водку и апельсиновый сок. Клюквы у нас не нашлось. Я сделала большой глоток, и алкоголь обжег мне горло. Теперь я была уверена еще больше.
   Зазвонил мой мобильник. ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу! Полицейская сирена. Папа. Я не хотела отвечать. Но не хотелось и чтобы к нам нагрянула настоящая полиция и испортила мою секс-вечеринку, поэтому ответила.
   – Привет. – Я старалась, чтобы он не заметил, как я взвинчена.
   – Привет, милая. С Днем святого Валентина!
   – Спасибо, пап. И тебя. О! И спасибо за шоколадное сердечко. – Ви прочитала его электронное письмо и каким-то образом умудрилась подложить шоколадку мне под подушку. Мило, да?
   – Всегда пожалуйста! Что собираешься делать вечером?
   Лучше тебе не знать.
   – Мы с Ноа, и еще несколько наших друзей, идем на вечеринку.
   – Хорошо. Но не забудь вернуться к десяти.
   – А что у вас с Пенни? Устроите что-нибудь особенное?
   – Ее родители приедут к нам на ужин.
   – О. Ладно. – Не очень-то романтично.
   – Люблю тебя, Принцесса.
   – И я тебя, – почувствовав прилив грусти, сказала я. Сделав еще глоток коктейля, я постаралась больше ни о чем не думать.
//-- Холостяцкая берлога --//
   Когда родители разошлись, папа переехал в холостяцкую берлогу – на съемную квартиру с двумя спальнями в Стэмфорде. Каждые выходные раз в две недели мы с братом приезжали к нему.
   По ночам Мэтью крутился во сне, а если засыпал, его глаза оставались полуоткрытыми. Иногда я смотрела, как он спит. Это было так мило. Я бы делала это чаще, если бы знала, что всего через год мы едва будем видеться.
   Утром по субботам папа делал нам самые лучшие в мире омлеты. С сыром и грибами, которые он покупал на рынке, когда приезжал за нами. Потом мы помогали ему мыть посуду, а потом рассматривали альбомы со старыми семейными фотографиями. У бабушки были удивительно прямые волосы, и она всегда держала дедушку за руку. А дедушка всегда держал сигарету.
   – Моя мама утюжила волосы, чтобы они были прямыми, – рассказывал папа.
   – Что, настоящим утюгом? – недоверчиво спрашивала я.
   Бабушка и дедушка умерли, когда папа учился в колледже. Бабушка от рака груди, а дедушка – от сердечного приступа. Бам-бум! – прощайте.
   Когда мы рассматривали фотографии, папа прижимал меня к себе, обнимая за плечи. Мэтью иногда уходил спать раньше, а мы с папой засиживались допоздна и смотрели шоу Леттермана или «Субботнее вечернее шоу в прямом эфире» [21 - «Субботнее вечернее шоу в прямом эфире» («Saturday Night Live») – музыкально-юмористическая программа на американском канале NBC, одна из самых популярных в Америке.]. Телевизор расцвечивал белые стены его квартиры, словно калейдоскоп.
   В такие моменты я чувствовала с ним близость, какой не чувствовала никогда раньше.
   Папа встретил Пенни через восемь месяцев после того, как они с мамой разошлись. Почти в то же время, когда мы с Ноа стали встречаться. Она была первой женщиной, с которой он нас познакомил.
   За предыдущие три месяца он ходил на свидания с пятнадцатью женщинами. Да, он пользовался успехом у противоположного пола. Но чтобы пятнадцать за три месяца?
   Я знала об этом не потому, что он рассказывал мне – папа был из тех родителей, которые не делятся своими романтическими похождениями, – а потому, что как-то в воскресенье, когда мой ноутбук еле работал, я воспользовалась его компьютером и увидела открытый файл с таблицей. Там был столбец со списком всех женщин, с которыми он ходил на свидания, столбец со списком мест, куда они ходили, а рядом – оценки. Он ставил им баллы за внешность, личностные свойства, характер.
   – Пап! Поверить не могу, что ты оцениваешь девушек, с которыми ходишь на свидания, – сказала я ему. – Это отвратительно!
   Он, кажется, обиделся.
   – Почему отвратительно? Я использую научный подход. Это практично.
   – Это люди, а не цифры, папа. Нельзя просто взять и все подсчитать!
   – А ты видела раздел с примечаниями?
   – А как же молния?
   – Это жизнь. Нет никаких молний, – отводя глаза, сказал он.
   Может, так оно и было. Но он женился на Пенни через год после того, как мама его бросила.
   У нее были оценки восемь, восемь и девять.
//-- Хватит с меня родителей --//
   Потом позвонила мама.
   – Разве у вас не середина ночи? – спросила я.
   – Да. Но я не могла уснуть. Мне приснился сон о тебе. С тобой все в порядке? – Мама воображала себя медиумом. Она утверждала, что видела сон о смерти моего дедушки за ночь до того, как он умер. Мне еще предстояло узнать, к чему приведут ее экстрасенсорные способности. Хотя было нечто сверхъестественное в том, что она звонила за час до того, как я собиралась потерять девственность.
   – У меня все в порядке, мам. – Я сделала еще глоток коктейля.
   – У тебя веселый голос. Где ты?
   – Дома. У Ви.
   – Одна?
   – Ви тоже здесь.
   – А Ноа?
   – Едет сюда.
   Пауза.
   – Сегодня та самая ночь?
   – Мама! – Как она узнала?
   – Ты обещала, что скажешь мне! Разве нет?
   О господи.
   – Мам, я не хочу говорить об этом.
   – Я твоя мать. Я имею право знать о таких вещах.
   – Нет, не имеешь. – Это было уже слишком.
   – Ну, пожалуйста! Я просто хочу знать, что с тобой происходит.
   Я снова глотнула коктейля.
   – Да.
   – Я так и знала! Я же говорила, что у меня есть дар. Но… – Она запнулась. – Я бы хотела быть рядом. Это один из самых значительных моментов твоей жизни.
   – Мне вряд ли удалось бы сделать это, будь ты рядом.
   – Я не это имела в виду, я просто… Это важный шаг. Ты уверена, что готова к нему?
   Я вздохнула.
   – Не надо так волноваться по этому поводу, ладно?
   – Я не буду, не буду! Только будь осторожна, договорились? И используй презервативы, хорошо?
   – Да. И я принимаю таблетки.
   – Принимаешь? С каких пор?
   – С… уже довольно давно. С лета. – Не знаю, зачем я тогда соврала. Может, мне хотелось, чтобы она почувствовала себя одинокой?
   – О. – Мама вздохнула.
   В дверь позвонили. Я не слышала, чтобы Ноа подъезжал к дому.
   – Мам, мне нужно идти. Он приехал.
   – О. Ну, да. Ладно. Будь осторожна. Ты уверена, что у тебя все в порядке?
   – Мама, со мной все отлично. – Я должна идти, должна идти, должна идти. Мне нужно еще раз почистить зубы.
   – Но ты позвонишь мне потом?
   Ну сколько можно говорить?
   – Э-э-э… завтра?
   – Не сегодня?
   – Нет, мам.
   – Ладно. Завтра. Я люблю тебя.
   – И я тебя.
   Я повесила трубку, гадая, насколько это странно, что мы с мамой только что обсуждали мою предстоящую потерю девственности. Я открыла рот, чтобы спросить об этом Ви, но тут же закрыла. Что лучше – когда обсуждаешь с мамой предстоящую потерю своей девственности или когда не обсуждаешь?
   – Я ухожу, – сказала Ви. – Хочешь, я впущу Ноа, когда буду выходить?
   – Нет, я сама. – Наверное, все-таки будет лучше, если я сама открою дверь своему… любовнику. Фу-уф. Я сделала глубокий вдох. – Как я выгляжу?
   – Шикарно.
   – Спасибо.
   Я открыла дверь.
   На меня смотрели немигающие темно-синие глаза.
   – Это, должно быть, розыгрыш, – сказала я.
   Люси вошла в дом.
   – Привет, девчонки! Чем будем заниматься? Я принесла диски с фильмами. Как насчет попкорна?
   Я повернулась к Ви.
   – Ви? Поможешь? Пожалуйста?
   Ви надела пальто и взяла Люси за руку.
   – Ты идешь со мной.
   – А куда мы идем?
   – Как можно дальше отсюда, пока Эйприл не прибила тебя. – Ви помахала мне рукой. – Приятно провести время. И выпей еще.
   Дверь за ними захлопнулась.
   – Я в порядке, – сказала я закрытой двери.
//-- Моя очередь, дубль второй --//
   В дверь позвонили.
   За дверью стоял он.
   Не эта ненормальная доносчица Люси, а милый и чудесный Ноа.
   Здесь.
   Сейчас.
   Он был гладко выбрит, и от него пахло одеколоном, который мы вместе купили ему в торговом центре.
   – Привет, – сказала я.
   – Привет, – глядя на мое платье, сказал он. – Ты выглядишь… чудесно. И это… вау.
   Мое сердце бешено заколотилось. Ну вот. Что теперь? Ужин. Нужно поужинать. А может, мы можем пропустить этот этап? Да! Он бы поцеловал меня, мы начали бы ласкать друг друга прямо здесь, в прихожей, и просто сделали бы это, а потом поужинали и расслабились.
   – С Днем святого Валентина.
   – И тебя, – протянув мне бутылку вина, ответил Ноа. – Это тебе. Нам.
   – Благодарю. Позволь, я возьму твою куртку, – официальным тоном предложила я. Интересно, он «позаимствовал» бутылку из бара своих родителей?
   – Спасибо. – Ноа снял куртку, и я повесила ее в шкаф. Он уже стоял в гостиной и смотрел в окно.
   – Может, откроем бутылку? – пропищала я.
   Ноа повернулся ко мне.
   – Давай.
   Я прошла на кухню и взяла штопор. Хм.
   – Ты знаешь, как это делается?
   – Наверное, – ответил он. – Могу попробовать.
   Я протянула ему штопор и встала рядом. Мое плечо задело его руку.
   Когда Ноа начал вкручивать штопор в пробку, наши тела соприкоснулись.
   Мы собирались сделать это. Мы действительно собирались сделать это.
   – Я не знаю… не уверен, что делаю все правильно, – наконец произнес Ноа.
   Мы нерешительно посмотрели на бутылку. Половина пробки застряла в горлышке. Боже, неужели это дурной знак?
   – Сможешь вытащить? – спросила я. И захихикала, подумав, что мы говорим, словно актеры из комедийного сериала. Как в тех сценах, когда героев не видно и зрители, услышав их реплики, думают совершенно про другое. Ноа тоже засмеялся, и от облегчения у меня закружилась голова.
   Он сунул палец в бутылку.
   – Не знаю. Может, если я… – Он протолкнул остатки пробки внутрь. – Ой.
   – По крайней мере, оно льется, – сказала я, поставила два бокала и налила в них вино. Вместе с которым вылились и крошки пробки. Пришлось притвориться, словно их там нет. – Ну вот!
   Я подняла свой бокал. Ноа поднял свой.
   – Будем здоровы, – произнесла я тост, и мы чокнулись.
//-- Конец --//
   Еще минуту назад, с бутылкой вина и пробкой, нам было весело. Весело, и… все казалось правильным. Но за ужином снова вернулось стеснение. Я словно сидела за столом с каким-нибудь дальним родственником. Наша беседа состояла из вопросов от «На улице холодно, да?» до «Как прошел твой день?»
   А потом темы закончились.
   – Хочешь посмотреть кино? – спросил Ноа.
   – Э-э-э… – Я думала, мы сразу спустимся вниз. Хотя, может, так было бы слишком нарочито. Наверное, лучше немного успокоиться. Я бы включила какой-нибудь фильм. А потом, когда кино началось, мы стали бы целоваться. И тут, во время поцелуя, он сказал бы: «Давай пойдем вниз». И мы бы пошли.
   Я включила фильм. Мы сели. Фильм начался.
   Но мы не начали обниматься и целоваться.
   Ноа смотрел кино. Почему он ничего не делает? Я же говорила ему, что сегодняшняя ночь – та самая. В День святого Валентина. Он всегда хотел сделать это. Даже понесся за презервативами во время грозы! А теперь просто сидел и смотрел кино? Ноа ненавидел кино! Считал фильмы слишком длинными! И половины не мог высидеть спокойно.
   Наверное, он нервничает! Парни ведь тоже волнуются. Переживают, все ли у них получится; смогут ли они долго продержаться; не сделают ли нам больно; получим ли мы оба удовольствие; все ли в порядке с презервативами… Короче, у них куча поводов для волнения. Правда ведь?
   От меня пахнет? Я незаметно проверила свое дыхание. Нет, вроде не пахнет. А может, в соус для пасты каким-то образом попал чеснок?
   Фильм продолжался. И продолжался. Я выпила свое вино вместе с пробкой. Ноа выпил свое. Во время смешных сцен он смеялся слишком громко. Что-то было не так. Определенно.
   Я была жалкой девчонкой в красном платье. Пила вино с крошками от пробки. И тут меня осенило.
   Ноа больше не хочет быть со мной. Он собирается меня бросить.
   Меня словно парализовало. Я вспомнила слова Хадсона. О том, что он не хотел, чтобы секс создал ложное впечатление. Теперь все встало на свои места. Как я могла не замечать знаки? Любой другой парень с нетерпением ждал бы Дня святого Валентина! Мы одни! Выпили вина! Я принимала противозачаточные! Я прямо-таки предлагала себя ему, а он не хотел воспользоваться этой возможностью. Потому что собирался расстаться со мной. Сегодня.
   Нет, он не может так поступить. Пусть Ноа больше не любит меня, но он не свинья. Он скажет мне все после Дня святого Валентина. Поступит, как мои родители, которые рассказали мне все на следующий день после моего дня рождения. Он просто откажется от шанса переспать со мной, а завтра, после Дня святого Валентина, разорвет наши отношения. Я осталась в Уэстпорте, чтобы быть с ним, а теперь он собирается расстаться со мной.
   Я посмотрела на него – он прилип к экрану, как будто конец света наступит, если он пропустит хоть секунду фильма.
   Я стояла посреди каньона, плотину прорвало, и вода вот-вот обрушится на меня.
//-- Смена прилива --//
   Разве теперь я могла сидеть и смотреть кино, притворяясь, будто все хорошо? Я была готова разреветься. Я взяла пульт и поставила фильм на паузу.
   Ноа повернулся ко мне.
   – Перекусим?
   Он думает, что мне хочется есть? Я придвинулась ближе, и наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
   – Все в порядке?
   Он моргнул.
   – Да.
   – Ты же не… не злишься на меня, правда?
   Он покачал головой.
   – Нет. Конечно, нет.
   – И ты… ты по-прежнему меня любишь?
   Он быстро и решительно кивнул.
   – Да. Я люблю тебя.
   – Тогда почему ты ведешь себя так, словно хочешь расстаться со мной?
   – Что? Ничего подобного. Я этого совсем не хочу.
   Я молчала и ждала, что он все-таки скажет мне, что не так.
   Ноа тоже молчал.
   Я ждала.
   – Значит, все нормально?
   – Да, – ответил он и притянул меня к себе. А потом поцеловал.
   Я поцеловала его в ответ. Может, он просто тоже разнервничался из-за секса? Я немного отодвинулась от него.
   – Трудно, да?
   Он кивнул. Я чувствовала исходящий от него запах вина. Могла ощутить вино на вкус. Каждая клеточка моего тела звенела от возбуждения.
   – Не обязательно это делать, – придвигаясь ближе, прошептала я. – Если ты не хочешь.
   – Я хочу, – ответил он охрипшим голосом. А затем, положив ладонь на мой затылок, притянул меня к себе. Все было забыто, остался только Ноа – его тело, его губы, его руки. И тут он потянул меня вверх и произнес слова, которых я с нетерпением ждала весь вечер:
   – Пойдем вниз.
//-- Когда все закончилось --//
   Мы это сделали. Свершилось.
   Все прошло идеально.
   Нет, правда.
   Мы оба немного нервничали, хихикали, когда не следовало, целовались и так далее. Ноа потребовалось минуты две, чтобы натянуть презерватив, а после… да, было больно, но в то же время так здорово ощущать его настолько близко. Мы крепко сжимали друг друга в объятиях, укрывшись одеялом. Его влажная кожа прилипла к моей, но и это было хорошо.
   – Я люблю тебя, – сказал он.
   Я поцеловала его.
   – Я тоже тебя люблю. Очень-очень.
//-- Чуть позже --//
   Мы проснулись в три часа ночи.
   – Черт, – выругался Ноа и тут же рассмеялся. – Этот диван такой удобный.
   – Кто бы мог подумать, да?
   – Он больше, чем обычный односпальный.
   – Ну, он вроде как полуторный.
   – А почему ты не забрала свою старую кровать?
   – Пенни сказала, что раскладной диван будет для меня гораздо удобнее. По-моему, она просто хотела забрать ту, с балдахином, с собой в Кливленд.
   Ноа рассмеялся.
   – Мне нравится, что он такой низкий, – сказала я. – И Плюшке легко залезать и слезать.
   – И не больно падать, – прижимаясь ко мне, заметил Ноа.
   – Возможно, этот раскладной диван станет моей самой любимой кроватью.
   – И сколько их у тебя было?
   – Четыре. Одна на Окбрук, вторая, очень жесткая, в папиной квартире, еще кровать с балдахином и вот теперь эта.
   – Для меня она уже точно стала самой любимой, – сказал Ноа и нежно поцеловал меня. – Мне пора.
   – Знаю. Уже поздно. Твои родители возненавидят меня? – спросила я.
   Ноа улыбнулся.
   – Нет, конечно.
   Он стал искать свою одежду, а я осталась под теплыми одеялами. Плюшка уселась мне на живот и замурчала.
   Когда Ноа оделся, я встала и, завернувшись в одеяло (к большому неудовольствию Плюшки), поднялась за ним на первый этаж.
   Свет нигде не горел, дверь в комнату Ви была закрыта. Мы даже не слышали, как она вернулась домой.
   Мы поцеловались у двери.
   – Поезжай осторожно, – прошептала я. – Позвонишь, когда доберешься до дома?
   – Обязательно.
   Я помахала ему на прощанье, а затем проскользнула в свой подвал. Взяв с тумбочки у кровати шоколадное сердечко, которое папа и Ви оставили мне, я развернула серебристую обертку и стала наслаждаться тем, как шоколад тает во рту. Я легла на подушку, на которой лежал Ноа, и вдохнула его запах. Потом нашла на диване тепленькое местечко, где мы обнимались. Я чувствовала себя любимой. Абсолютно, бесконечно любимой. И с ощущением полной гармонии, задремала.
   Зазвонил мой мобильник.
   – Привет, – прошептал Ноа. – Я дома.
   – Не разбудил родителей?
   – Они спят крепким сном.
   – Повезло, – сказала я.
   – Спокойной ночи, – произнес он. – Эйприл, я…
   – Да?
   Его голос зазвучал ниже.
   – Я очень тебя люблю.
   – И я тоже тебя люблю. Очень.
   Я уснула с телефоном в руках, а Плюшка свернулась у меня не животе. Так мы и проснулись на следующее утро.

Пункт шестой: потратили три тысячи долларов на Плюшку

//-- Остаемся на связи --//
   Ноа: «Привет, милая».
   Я: «Привет, милый».
   Ноа: «Думаю о тебе».
   Я: «Тоже думаю о тебе. Ты где?»
   Ноа: «На математике».
   Я: «Заедешь после школы?»
   Ноа: «С удовольствием».
//-- Жаркие февральские деньки --//
   Следующие несколько недель Ноа частенько зависал у нас. Баскетбольный сезон закончился, и у него появилось много свободного времени. Секс у нас был не каждый день, но часто. Запасы презервативов, купленных в ту грозу, истощились.
   Было здорово. Не только сам секс, но и то, что после. Больше всего мне нравилось, обниматься: грудь Ноа прижималась к моей, и я слышала, как бьется его сердце.
   Жизнь была прекрасна. Наши с Ноа отношения стали еще лучше, чем прежде.
   Ви встречалась с Дином, хотя отказывалась это так называть.
   У меня были деньги на банковском счету.
   У меня было джакузи.
   У меня была машина. Хотя ездила я на ней редко, Ви предпочитала брать свою.
   Я вывела пальцем на спине Ноа «Я – ЛЮБЛЮ – ТЕБЯ».
   – Я тебя тоже, – пробормотал он.
//-- Бюджет для папы --//
   На что я потратила деньги в феврале

   Жилье……………………………………………………………$200.00
   Продукты……………………………………………………….$200.00
   Косметика……………………………………………………..$50.00
   Одежда…………………………………………………………$50.00
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

Развлечения………$100.00
    -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

   Прочие расходы…………………………………………….$400.00
   ________________________________
   Итого…………………………………………………………..$1 000.00
//-- Ви-невидимка --//
   Новый выпуск школьной газеты вышел 4 марта.
   – Что-то я не поняла, – сказала я Ви. – Почему здесь нет твоей статьи?
   Я стояла рядом со своим шкафчиком и перелистывала страницы. Статья о безопасном сексе. Статья о воздержании. Статья о подростковой беременности. Статья о заболеваниях, передающихся половым путем. Плей-лист для секса. Но где же статья самой Ви «Это случилось со мной»?
   – Я как редактор приняла решение не включать ее в этот выпуск, – небрежно ответила она.
   – Но… после всего, что ты сделала? Ты же так хотела ее написать!
   Ви открыла рот, слова уже были готовы сорваться с языка, но вдруг она помрачнела.
   – Я не смогла.
   Что?
   – Почему?
   – Не знаю! Я пыталась. И пыталась. Но у меня ничего не получилось. – Она стукнула кулаком по дверце моего шкафчика. – Что со мной происходит?
   Я рассмеялась.
   – Он тебе нравится.
   – Нет! – Ви вздохнула. – Не может быть. Он не может мне нравиться.
   – Но почему?
   – Из-за этого я стала сентиментальной! И не смогла написать о нем. Но я должна избегать всего, что делает меня слабой.
   – То, что тебе кто-то нравится, не делает тебя слабой, – сказала я.
   – Но ты теряешь себя, – ответила она. – И теперь я сама тому доказательство. Нет уж. Необходимо положить конец нашим с Дином отношениям. Немедленно.
   – Ви… – Я хотела сказать, что уж кем-кем, а слабой она точно не могла быть и что у меня сжимается сердце, когда она так говорит.
   Она огляделась, стоя посреди коридора.
   – Ага! Пинки.
   – Что ты делаешь, Ви?
   – Возвращаю себе свою силу, – ответила она и поспешила дальше по коридору.
//-- Как я познакомилась с Пинки --//
   – Почему ее зовут Пинки? – как-то спросила я Ви. Это было в начале моего десятого учебного года. Пинки только перешла в девятый класс, но уже захотела работать в школьной газете.
   – Неизвестно.
   – Может быть, в детстве ей нравился розовый?
   – Понятия не имею. Не заметила, чтобы в ее гардеробе было много розовых вещей.
   – А может, это из-за пальца? Типа у нее очень особенный мизинец [22 - Пинки (англ. Pinky) c английского может переводиться как «розоватый» или «мизинец», о чем упоминается далее.]?
   – Ага, и она поднимает им пятьдесят килограммов? – смеясь, спросила Ви.
   – Она сама едва весит пятьдесят килограммов.
   Несправедливо было сразу так негативно воспринимать Пинки, но… Она была «Мисс Тин Уэстпорт» [23 - «Мисс Тин» (англ. Miss Teen) – титул, аналогичный титулу «Королевы красоты» в конкурсе среди девушек-подростков, который проходит в городах и штатах США.]. В прямом смысле. Получила корону прямо перед тем, как перейти в старшую школу. А еще Пинки была стройной как газель. Высокая блондинка с длинными ногами – в общем, сногсшибательная. На нее пялились все. Мальчишки. Девчонки. Я. Ноа. Конечно, Ноа не запал на нее, ничего такого, но нельзя было смотреть на эту девушку и не ревновать к ней.
   – Не надо, – погрозив мне пальцем, сказала Ви.
   – Не надо что?
   – Нельзя принижать Пинки только из-за того, что она такая красотка. Это противоречит идеям феминизма. Она классная. Совсем юная, но классная. И умная. Думаю, она станет моей протеже. Конечно, участие в конкурсе красоты – необдуманный шаг, но ей было всего четырнадцать, так что тут вина полностью на ее родителях. И совершенно очевидно, что ей нужен образец для подражания.
   – Ты права, права, – согласилась я. – Хорошо, я не буду ненавидеть ее без причины.
   Но если Пинки посмотрит в сторону Ноа, она – труп.
//-- А потом что-то пошло не так --//
   Ноа был у нас, но ушел около шести, когда вернулась Ви. Я заметила, что он почти все время так делал, но не стала раздувать из этого проблему.
   После ухода Ноа я сделала задание по алгебре, а Ви оплатила несколько счетов. Потом мы приготовили ужин. Поели. А потом, надеясь не заработать пневмонию, залезли в наше джакузи, как делали каждый вечер.
   Ви позвонила Джоанне, но та не взяла трубку.
   – У нее новый роман, – сказала мне Ви.
   – Это хорошо для нее, – ответила я.
   – Но плохо для меня. Она теперь все время недоступна.
   Тут зазвонил телефон Ви. Она посмотрела на экран и не ответила.
   Я опустилась поглубже в ванну, пока мой подбородок не коснулся воды.
   – Не будешь отвечать?
   – Это Дин.
   – И что? Трах-бах, благодарю вас, месье? Теперь ты вообще не будешь отвечать на его звонки?
   – Нет, если он и дальше будет мне названивать. Снова и снова. Мы же не встречаемся!
   – Я так и знала. Так не бывает, чтобы после секса, все продолжалось как раньше.
   – Бывает. Так чувствую себя я. И ему тоже следует. А ваши с Ноа отношения сильно изменились после секса?
   – Не особо, – ответила я. – Просто… стали лучше. – Мы еще больше сблизились. – А что плохого, если вы с Дином будете встречаться? – Мне хотелось, чтобы у Ви было то же, что и у меня. Чтобы она стала такой же счастливой.
   – Если мы будем вместе, мне придется заботиться еще и о нем. Приглядывать за ним. Я не хочу быть настолько связанной по рукам и ногам. Хочу уехать в колледж свободной и независимой. – Ви отвела взгляд в сторону. – Я сказала Пинки, что она может забрать его себе.
   Я не могла поверить, что Ви вела себя так глупо! Она была умной во многом, но, очевидно, не в любовных делах. Я подтянула колени к себе и обхватила их руками.
   – Ты ведь останешься со мной на связи, да?
   – Хочешь, поедем со мной? Ты же можешь перевестись в другую школу.
   – Был бы здорово…
   – Ну а все-таки, что ты будешь делать в Уэстпорте? Я не против, если ты останешься в этом доме, но…
   Мне не хотелось думать про следующий год. Может, я действительно смогу остаться здесь. Скажу папе, что Ви будет учиться в Коннектикуте. Все равно он не узнает правды.
   – Посмотрим, – сказала я.
   Зазвонил мой телефон. Это Ноа звонил мне из дома.
   Я ответила:
   – Эй, можно, я тебе перезвоню?
   – И тебе привет, – рассмеявшись, сказал он.
   – Прости, мы в джакузи.
   – Где вам еще быть. Вы скоро будете похожи на чернослив.
   – Приезжай и присоединяйся.
   – Не могу. Можешь сделать мне одолжение? Проверь, пожалуйста, не оставил ли я у тебя свой мобильник? Нигде не могу его найти.
   – А если я его найду, ты приедешь? – кокетливо спросила я.
   – Возможно.
   – Круто! Подожди тогда, я гляну.
   Ви сделала вид, что замахнулась на меня рукой. Я показала ей язык. Если она боится серьезных отношений, это не значит, что и я должна. Набросив на плечи полотенце, я вылезла из ванны. Был март, но погода стояла холодная. На земле кое-где еще лежал снег; на террасе он, правда, уже растаял.
   – Вернусь через две минуты, – сказала я и босиком побежала в дом, к себе в подвал.
   – Позвони на свой номер, тогда я найду его, если он тут, – сказала я Ноа.
   Он отключился, и через две секунды его мобильник зазвонил у меня под диваном.
   – Ищи, Плюшка, ищи!
   Плюшка бросилась на звук и вытащила телефон из скомканной простыни.
   – Молодчина, Плюшка!
   Она начала бить по телефону лапами.
   – Мяу!
   Я ответила на звонок.
   – Плюшка спешит на помощь, – сказала я.
   – Мяу! – Кошка выскочила из комнаты и побежала вверх по лестнице.
   – Молодец! – похвалил ее Ноа.
   – Ну так что, приедешь за телефоном?
   – Было бы неплохо. Но родители и так сердятся, что я редко бываю дома, и я пообещал им, что посмотрю с ними телик. Ты можешь захватить его завтра в школу?
   – У-у-у. Ну, ладно.
   – Круто. Но я еще позвоню тебе попозже, хорошо?
   – Угу. Люблю тебя.
   – И я тебя.
   Я смотрела на его телефон. Тонкий. Черный. Что такого, если я прочитаю его сообщения? Я же не буду смотреть, кому он звонил. Так делают только сумасшедшие. Девчонки, которые не любят своих парней по-настоящему. А у нас с Ноа все супер.
   Я бросила телефон на кровать. Если бы там было что-то такое, что Ноа хотел бы скрыть от меня, он бы не оставил его здесь, да? Точно не оставил бы. Я легла на диван. На мне был мокрый купальник, и одеяло тут же намокло. Мое сердце бешено колотилось. Ладно, просто на всякий случай… Я открыла его сообщения. Одно от меня. Одно от Ар Джея. Снова Ар Джей. Еще одно, от… а это чей номер? Корин?
//-- «Во сколько ты будешь?» --//
   Будешь где???
   О. Знакомый номер. Это же его брат. Я выдохнула. И продолжила листать сообщения одно за другим. За прошлую неделю, две недели назад, три… за то время, когда мы еще не занимались сексом… и не увидела никаких черновиков. Вообще ничего. Ничего странного. Я завернулась в полотенце и стала подниматься по ступенькам.
   В доме было холодно. Я вышла на террасу.
   – Ты забыла закрыть дверь, – сказала Ви. Она лежала с закрытыми глазами, запрокинув голову назад.
   Я проверила, чтобы дверь за мной закрылась, и побежала к джакузи.
   – Прости. – Я погрузилась в желанное тепло. – Ах-х-х.
   – Все в порядке?
   – Нет, – ответила я. – У меня поехала крыша.
   Ви кивнула.
   – Все мы немного сумасшедшие. Какой бзик у тебя?
   – Ноа оставил свой телефон, и я прочитала все его сообщения.
   – А-а. И зачем?
   – Чтобы убедиться, что он не изменяет мне с Корин.
   Ви снова кивнула.
   – Ты думаешь, он изменяет тебе с Корин?
   – Нет. У нас все отлично. И именно поэтому мои безумные действия так безумны.
   – Ну, не совсем. Нельзя ведь сказать, что ты не сталкивалась с предательством раньше.
   – Ты имеешь в виду Ноа?
   – Не-е-ет.
   – О, – проговорила я, когда до меня дошло. – Ты говоришь о моей маме.
   – Угу.
   – Значит, я думаю о Ноа, как о маме? – спросила я.
   Она кивнула.
   – Или ты думаешь о себе, как о своем отце.
   – Возможно, – сказала я и посмотрела на нее. – А ты боишься, что если влюбишься в Дина, то закончишь, как твоя мама.
   – Я ни за что не позволю этому случиться, – решительно заявила Ви. – Когда мой так называемый отец оставил маму, ей пришлось пожертвовать всем. Парни – отстой.
   – Как ты думаешь, почему люди изменяют друг другу? – спросила я.
   – Потому что им становится скучно? Или потому что они могут? А может, потому что они эгоистичны и считают, что вправе делать все, что им вздумается? Или потому что не думают, что их поймают?
   Я закрыла глаза. Бедная Ви. Бедная я. Но визг шин на дороге перед нашим домом заставил меня вновь открыть глаза.
   – Что это было?
   – Кто-то не умеет водить машину.
   Автомобиль поехал дальше по улице и переехал через мост. Не включая фары.
   – Да что с людьми такое? – качая головой, спросила я. – Кто ездит с выключенными фарами? – Кто оставляет беременную подружку одну в чужой стране? Кто бросает собственного ребенка?
   – Ненормальные, – вздохнув, сказала Ви. – Так что ты нашла в телефоне Ноа? Что-нибудь подозрительное?
   – Нет, – ответила я. – Совсем ничего.
   – Вот и хорошо. Перестань волноваться.
   Я постаралась расслабиться, но тело меня не слушалось. Что-то грызло меня изнутри, только я не могла понять что.
//-- Еще один случай, когда я почувствовала: что-то не так --//
   Я училась в пятом классе. Папа пришел домой с цветами, принес дюжину роз.
   – Это мне? – спросила я. Я считала розы самыми красивыми цветами на свете. В мультике про Спящую красавицу были розы.
   – Это маме, – поцеловав меня в лоб, ответил папа. Мое разочарование тут же сменилось ощущением счастья. Ведь когда-нибудь у меня тоже появится тот, кто будет дарить мне розы. Я не знала, почему папа купил цветы, но догадывалась, что они с мамой поссорились. Дверь в спальню родителей в последнее время часто бывала закрытой, но только не по ночам – как в то время, когда у них все было хорошо.
   – Мама! Мам! – закричала я. – Папа принес тебе цветы! Иди сюда скорее! Иди же!
   Но мама оставалась в кухне.
   – Мама, – снова позвала я. – Иди посмотри!
   – Я занята, милая, – сказала мама. Хотя у меня просто в голове не укладывалось: разве может что-то быть важнее роз?
   В конце концов папа разулся, снял пальто и понес букет на кухню. Цветы были завернуты в тонкую розовую бумагу, виднелись только их верхушки.
   – Это тебе, – сказал он маме.
   Мама подняла на него глаза.
   – Спасибо. Думаю, их лучше побыстрее поставить в воду.
   – Позволь мне.
   Она вздохнула.
   – Я сама. Ужин в пять.
   Папа кивнул и стал подниматься на второй этаж.
   – Мам, разве ты не любишь розы? – спросила я. – Это не твои любимые цветы?
   Она снова вздохнула.
   – Нет, я люблю орхидеи, – сказала мама, а затем содрала бумагу и обрезала стебли под проточной водой.
   – А я тюльпаны. – Папа спустился обратно, и я повернулась к нему. – Пап, мамины любимые цветы – орхидеи! А мои – тюльпаны. В следующий раз купи их, хорошо?
   Папино лицо помрачнело.
   – Но розы мои самые любимые цветы после тюльпанов, – сказала я.
   У меня внутри возникло какое-то странное ощущение, похожее на слабость в самом начале простуды.
//-- Сердце не на месте --//
   Назойливое чувство что-то не так не покинуло мня даже после душа. Я сделала все, что было задано. И перед сном позвонила Ноа. А потом попыталась уснуть. Что-то было не так. Но что? Может быть, меня мучает чувство вины? Возможно. По-хорошему, мне следовало признаться Ноа в том, что я рылась в его телефоне, но я не собиралась этого делать. Меня беспокоили мои подозрения? Да, возможно, дело в них. Или в том, что моя мама навсегда убила во мне способность доверять? Возможно и это. Было так тихо. Я уставилась в потолок. Перевернулась на спину. Перевернулась на живот. Села в кровати. Вот оно!
   Было слишком тихо. Куда делась Плюшка?
   – Плюшка? – позвала я и поднялась вверх по ступенькам. – Плюшка?
   Все ночи Плюшка проводила в подвале. С самого Дня святого Валентина она привыкла засыпать со мной. Может, она осталась наверху?
   – Плюшка? Сюда, Плюшка, Плюшка! Где ты?
   Ступени скрипели под ногами. Оказавшись на последней, я приоткрыла дверь и выглянула в гостиную. Кошки и там не было. Я посмотрела под диваном. На кухне. Может, Ви ее видела?
   – Ви? – осторожно позвала я. – Ты еще не спишь?
   – Нет, – ответила она. – Что случилось?
   – Ты не знаешь, где Плюшка? – спросила я.
   – Разве она не у тебя внизу?
   – Обычно да, – ответила я, – но сейчас я не могу ее найти. Я не видела ее с тех пор, как…
   Когда я видела ее в последний раз? Когда мы нашли телефон Ноа. А потом Плюшка убежала наверх.
   А я забыла закрыть дверь на террасу. Волосы у меня встали дыбом.
   – Как ты думаешь, она не выскочила на улицу? – прошептала я.
   – Я ее не выпускала, – сказала Ви.
   – Я же оставила дверь открытой, помнишь?
   – Черт.
   Я побежала к задней двери и открыла ее. Порыв холодного ветра дунул в лицо. Ви включила свет на террасе.
   – Плюшка?
   Тишина.
   Чувствуя тошноту, я посмотрела в сторону пролива. Темная холодная вода выглядела зловеще.
   – Думаешь, она могла бы… – Ви умолкла.
   – Боже, надеюсь, что нет. Кошки умеют плавать? По-моему, умеют.
   – Но не в ледяной воде.
   Я выбежала на улицу и бросилась к берегу.
   – Эйприл! Ты без обуви! И без куртки! И у тебя мокрая голова…
   Не слушая ее крики, я бежала вниз по ступенькам террасы. Да, мне было холодно. Но Плюшка! Если она в воде, то ей куда холоднее, чем мне. Как я могла оставить дверь открытой?! Невероятно глупо, да? И безответственно! Чем я вообще думала?
   Оказавшись на земле, на снегу, я резко остановилась. Да, бегать по снегу босиком не лучшая идея. Обморожение вряд ли поможет вести поиски. К счастью, за мной уже бежала Ви, держа в руках угги и куртку. Сунув ноги в угги, а руки – в рукава куртки, я побежала вдоль каменистого пляжа.
   Огни фонарей вдоль дороги освещали поверхность воды.
   – Ты ведь не собираешься сигануть туда? – спросила Ви. – Одно дело горячее джакузи, но это – чистое сумасшествие.
   – Нет, – всматриваясь в пролив, сказала я. Грудь сдавило. – Думаешь, она где-то там?
   – Не знаю, – ответила Ви дрогнувшим голосом.
   – Плюшка! – закричала я. – Сюда, Плюшка!
   Я подбежала к плавучему доку и, продолжая звать ее, пыталась хоть что-нибудь разглядеть в темноте.
   – Сомневаюсь, что она в воде, – сказала Ви. – Плюшка не дурочка. Она даже научилась включать телевизор пультом!
   – Точно. – Я снова посмотрела на пролив. Было время отлива. – Как по-твоему, могла она обойти забор и выскочить на дорогу?
   – Погоди, хочешь сказать, она сбежала? Она слишком хороша для нас? – рассмеявшись скрипучим, каким-то чужим смехом, спросила Ви.
   – Может, она решила исследовать окрестности и потерялась?
   – Очень может быть, что она вообще не выходила из дома, – сказала Ви. – Пока мы тут мечемся, Плюшка может сидеть у меня под кроватью. Или она выяснила, как залезть в духовку. Ей очень нравится наша духовка.
   – Тогда ты проверь в доме, а я посмотрю на улице.
   – Давай.
   Калитка в заборе была открыта. Не настежь, но кто-то, например, маленькая кошка, смог бы спокойно протиснуться в этот проем. Ох. Я прошла через калитку и оказалась слева от подъездной дорожки.
   – Эйприл? – окликнули меня. Люси стояла на крыльце своего дома. – У вас все в порядке?
   – Нет, – ответила я. – Плюшка потерялась.
   Я прошла мимо своей машины и посмотрела на улицу.
   – Плюшка? – позвала я. – Ты здесь? Плю-ю-юшка!..
   И тут я увидела ее. Комочек на дороге, рядом с тротуаром.
   – Плюшка! – закричала я.
   Она не пошевелилась.
   Я поспешила к ней и встала на колени посреди улицы. Плюшка посмотрела на меня и моргнула. В ее глазах был страх. Она дрожала.
   – Позови Ви! – крикнула я Люси.
   Я погладила кошку: бедная, бедная Плюшка! Мне так жаль, малышка. На глаза навернулись слезы. Через несколько секунд Ви и Люси уже стояли рядом со мной.
   – Кто-то ее сбил. – От слез мой голос задрожал.
   – Боже мой! Она…
   Я взяла Плюшку на руки.
   – Нужно отвезти ее к ветеринару.
//-- Все плохое случается ночью --//
   Это случилось примерно в час ночи.
   Папа был в Лос-Анджелесе, в командировке. Мой брат, я, мама – все мы уже лежали в своих кроватях. Только я не могла уснуть. На следующее утро мне предстояло сдавать тест по математике. Но в седьмом классе я еше не была в ней так сильна, как сейчас. Я услышала мамин голос. Подумала, что она, должно быть, разговаривает по телефону с папой. И подняла трубку.
   Не знаю, почему они не услышали щелчок. Но они его не услышали. Я хотела поздороваться, но они все разговаривали и разговаривали. Поэтому я ждала. И слушала.
   – Расскажи, что ты хочешь сделать со мной, – сказала мама.
   – Расскажу, – ответил голос. – Я хочу покрыть все твое тело поцелуями, двигаясь сверху вниз.
   Моей первой мыслью было: «Фу, гадость!» А потом… потом до меня дошло, что тот голос не принадлежал моему отцу. Тот голос не принадлежал моему отцу!
   Они продолжали говорить. Это было непристойно. Это было отвратительно. Моя мама, рассказывающая о непристойных отвратительных вещах непристойному отвратительному мужчине, который не был моим отцом.
   У меня горело лицо, но, парализованная услышанным, я не могла повесить трубку. Сидела под одеялом, сжимая ее в руках, и меня накрывали волны эмоций. Омерзение. Страх. Чувство, что меня предали. Ненависть. Как она могла так поступить? С папой? С нами? Я, не произнося ни слова, не издавая ни звука, не вешала трубку. Может, это просто сон. Но их голоса не умолкали. У меня уже не было сил слушать дальше. Но я не могла положить трубку – они услышали бы щелчок и поняли бы, что я узнала. Поэтому я просто отключила телефон от линии.
   Ну вот. Телефон был отключен. Я тоже чувствовала себя, словно в отключке. Спряталась под одеялом. Голова гудела. Мне хотелось заплакать, но не было сил. Меня била дрожь.
   Я свернулась под одеялом, и меня трясло до самого утра.
//-- Трудная поездка --//
   Ви вела машину, а я держала кошку на руках и шептала ей слова утешения.
   – Плюшка, с тобой все будет хорошо!
   Я позвонила нашему ветеринару, но нас отправили в дежурную ветклинику, которая была открыта по ночам и в выходные. Люси показывала Ви дорогу, а я гладила Плюшку. Она не шевелилась. Ее глаза открылись на несколько минут, а потом закрылись снова.
   – Не могу поверить, мы убили нашу кошку, – сказала Ви.
   Я сморгнула навернувшиеся слезы.
   – Ви! Мы ее не убили! С ней все будет хорошо. Нужно надеяться на лучшее. Правда, Плюшка?
   – Это так ужасно. Она еще дышит?
   – Да! – И не только. Моей ноге стало тепло. Розоватая кошачья моча впитывалась в мои пижамные штаны.
   В ветлечебнице, кроме нас, никого не оказалось. Я осторожно держала Плюшку на вытянутых руках. Она подняла голову, и я разревелась.
   – Она выбежала на улицу! Это моя вина – я забыла закрыть дверь. С ней все будет хорошо?
   К нам подошла медсестра в белом халате.
   – Привет, малышка, – проворковала она. – Вид у тебя не очень, но мы позаботимся о тебе. Давайте пройдем в смотровой кабинет.
   Мы с Ви пошли за ней, а Люси осталась ждать в приемной.
   – Удачи! – крикнула она нам вслед, когда мы скрылись в коридоре.
   Осмотр остался в моей памяти расплывшимся пятном. Плюшка попыталась сесть, но начала задыхаться. Доктор ощупала ее живот и послушала через стетоскоп. Плюшка пищала от боли.
   Мне кажется, я тоже.
   – Нужно сделать рентген, – сказала ветеринар.
   Я кивнула, и она увезла Плюшку в другой кабинет.
//-- Сложная ситуация --//
   – Меня очень многое беспокоит, – сказала доктор, когда вернулась к нам. Перед собой она держала рентгеновский снимок. Я вскочила на ноги. – Во-первых, перелом тазовых костей.
   – Ясно, – ответила я. – Что нужно, чтобы это вылечить?
   – Обычно при таком переломе достаточно содержания в клетке и обезболивающих. Но у кошки еще и двойной перелом задней лапы. Тут, возможно, потребуется специалист… Но самую большую озабоченность вызывает диафрагмальная грыжа – это между грудной клеткой и животом. Часть кишечника может сместиться в грудную полость. Необходимо хирургическое вмешательство, и немедленно.
   – Так сделайте же это, – выдавила я.
   Ветеринар замялась.
   – Это риск. Кошка может умереть на операционном столе.
   – Но она же умрет и если мы этого не сделаем?
   Доктор кивнула.
   – Тогда у нас нет другого выхода, – сказала я.
   Ви встала рядом со мной.
   – Сколько стоит операция?
   – Вместе с рентгеном, капельницей и трахеальной трубкой… плюс еще переломы… примерно три тысячи долларов.
   Черт. Должно быть, я побледнела, потому что доктор грустно улыбнулась.
   – Если вы не можете позволить себе такие расходы, то самым гуманным будет усыпить ее. Иначе она просто будет мучиться от боли.
   – О боже, – чувствуя тошноту, сказала я. – Мы не можем убить ее. Я найду деньги. А можно заплатить частями?
   «Заплатить частями» недавно стало моей любимой фразой.
   Ветеринар помолчала.
   – Нет, если вам нет восемнадцати. Может, кто-то из ваших родителей приедет и подпишется за вас?
   Я поникла.
   – Нет. Это вряд ли. Но, может быть, они дадут нам деньги.
   Ви схватила меня за плечо.
   – Можно, мы обсудим это? Всего пару секунд?
   – Я скоро вернусь, – сказала доктор и вышла.
   – Эйприл, это целая куча денег. Три тысячи долларов? Это просто безумие!
   – Но мы не можем позволить ей умереть! – воскликнула я и упала в кресло.
   – Три тысячи долларов! У меня нет трех тысяч долларов! У тебя тоже нет трех тысяч долларов!
   – Несколько дней назад папа перечислил мне деньги, – упрямо возразила я. – У меня есть шесть сотен.
   – Но эти деньги тебе еще понадобятся. На еду и все остальное. И ты только что погасила наш долг за джакузи.
   – Значит, и за нашу кошку мы тоже найдем чем заплатить!
   – Просто я… – Она покачала головой. – У меня нет таких денег. На моем сберегательном счете наберется долларов пятьсот. Можем на них рассчитывать.
   – Погоди, я поговорю с папой, – вытаскивая телефон, сказала я. – Попрошу у него денег.
   – Алло? – сонным голосом ответил папа.
   – Папочка?
   – Эйприл? Который час?
   Я посмотрела на часы в кабинете врача.
   – Половина второго. Я в больнице, – начала я.
   – Что с тобой? – В его голосе послышалась паника. – В какой именно больнице? Я сейчас же прилечу.
   – Нет, пап, со мной все в порядке. Я в ветеринарной клинике. Из-за Плюшки.
   – Ты съела плюшку?
   – Нет, папа. Мою кошку зовут Плюшка.
   – Разве твоя мать не отдала вашу кошку перед переездом во Францию?
   – Это моя новая кошка! – Я не рассказывала ему о Плюшке, потому что боялась, что он будет против. – Я завела кошку. Когда переехала к Ви. Но я оставила заднюю дверь открытой, когда… – не стоит рассказывать ему о том, что я купила джакузи, – заходила в дом. И ее сбила машина. Теперь ей нужна операция, или она умрет. Это дорого.
   Он вздохнул.
   – Сколько?
   – Три тысячи долларов.
   Пауза.
   – Эйприл, ты не можешь потратить три тысячи долларов на какую-то кошку.
   – Это не какая-то кошка, – чувствуя прилив паники, сказала я. – Это моя кошка. И папа, мне придется! Я виновата в том, что ей нужна операция! Я не могу позволить ей умереть.
   – Мне жаль, Принцесса, но это сумасшествие. Эта кошка живет у тебя всего лишь… сколько, пару месяцев? И ты не говорила раньше, что взяла кошку. Я не дам тебе три тысячи долларов на эту операцию. Ты ведешь себя неразумно. Почему бы тебе не переспать с этой мыслью? Утром, уверен, ты осознаешь, что я прав.
   Сложно было решить, то ли это у него нет сердца, то ли это я веду себя глупо. Но я не могла допустить, чтобы Плюшка умерла. Не могла вот так взять и бросить ее.
   – Тогда, может, я продам машину.
   – Я не разрешаю тебе продавать машину ни при каких обстоятельствах, – сказал он. – Это не твоя машина. Она зарегистрирована на Пенни.
   Отлично.
   – Пап, мне пора.
   – Прости, Принцесса. Мне правда очень жаль твою кошку.
   На глаза у меня навернулись слезы. Но этого было мало, чтобы спасти ее.
   – Пока, – сказала я и выключила телефон.
   – Облом? – спросила Ви.
   – Облом, – ответила я.
   И потом набрала номер мамы. У нее, по крайней мере, было уже утро. Я начала со слов «Ты, случайно, не хочешь дать мне три тысячи долларов, чтобы спасти Плюшку?»
   Она ответила словами «Хотела бы я, чтобы у меня было три тысячи долларов. Что случилось с Плюшкой?»
   Я быстро рассказала ей все.
   – Ты спрашивала у отца?
   – Он мне не поможет.
   – Как это на него похоже.
   Я закрыла глаза.
   – Мам, не начинай.
   – Позвони, когда будешь дома, – попросила она.
   – Ага. Мне пора.
   – Я бы дала тебе деньги, будь у меня столько, – добавила она.
   – Говорит женщина, которая оставила свою кошку в другой стране, – пробурчала я.
   – Что, милая?
   – Ничего. Пока. – Я сбросила звонок. – Может, ты у своей мамы попросишь? – спросила я Ви.
   – У моей мамы точно нет лишних трех тысяч.
   – Кому еще мы можем позвонить?
   – Ноа?
   Вряд ли у него есть столько денег, но попытаться можно. Я позвонила ему и прослушала сообщение голосовой почты.
   – Точно, он же забыл свой телефон у нас.
   – А ты можешь позвонить ему на домашний?
   – В половине второго ночи?
   – Но это экстренная ситуация, – сказала Ви.
   С глухо колотящимся сердцем я набрала номер. Надеясь, что он сам возьмет трубку.
   – Алло? – проскрипел голос его мамы.
   Ох, черт. Лучше повесить трубку! Нет – определитель номера! Они узнают, что это я звонила. Будет только хуже.
   – Здравствуйте, миссис Фридман, – заискивающе поздоровалась я. – Мне очень-очень неловко, что я беспокою вас так поздно. А Ноа дома?
   Хотя где ему еще быть посреди ночи?
   – Эйприл?
   – Да.
   – Он уже спит. Я скажу ему утром, что ты звонила.
   – О.
   И что теперь? Настаивать, чтобы она разбудила его, а потом попросить у него денег в долг?
   Послышался грохот, а потом мы услышали голос Ноа.
   – Алло?
   – Привет, это я.
   – Я поговорю, мам, – сказал он.
   – Уже поздно, Ноа.
   – Простите, миссис Фридман, – сказала я. – Это экстренная ситуация.
   – Ладно. Спокойной ночи. Ноа, обращайся, если нужна будет помощь. – С этими словами она наконец повесила трубку.
   – Что случилось? – спросил он.
   – Плюшку сбила машина, – шмыгнув носом, ответила я.
   – Вот черт. И… она…
   – Она еще жива. Мы в ветлечебнице. Ей нужна операция. Стоимостью три тысячи долларов. А у меня нет таких денег. Я просила и у папы, и у мамы. У Ви тоже нет. Мы наскребем около тысячи долларов, девятьсот, если не хотим умереть с голоду. И я подумала… может, у тебя есть? Я потом верну, частями. По пятьсот долларов в месяц, пока не погашу весь долг. Что скажешь?
   Ноа выдержал паузу.
   – Это куча денег. Родители меня убьют.
   – И… – Я затаила дыхание.
   – Я не могу.
   Он не может. Не может или не хочет? Я знала, что у него в банке есть деньги. Которые он получил на бар-мицву [24 - Бар-мицва – это иудейский праздник совершеннолетия (13 лет и 1 день для мальчиков и 12 лет и 1 день для девочек).].
   – Ладно, забудь.
   – В какой вы ветлечебнице?
   – Дежурная, в Норуолке.
   – Ты знаешь, кто переехал кошку?
   – Переехал Плюшку. Не просто кошку.
   – Плюшку.
   – Нет. Я не знаю, кто это сделал.
   И вообще, что за придурок сбивает кошку и даже не останавливается?
   – О, Эйприл, не плачь.
   – Мне пора. – Я отключилась. – Что ж, это был удар ниже пояса.
   От унижения мое лицо вспыхнуло.
   – Что теперь?
   – Марисса?
   – У нее нет ни цента. Джоанна?
   – Та же история.
   – Люси?
   Я покачала головой.
   – К ней – в последнюю очередь. А как насчет Дина?
   – Дин всегда без гроша в кармане. Но ты можешь спросить Хадсона.
   – Я?
   – Да! Это же Хадсон подарил ее тебе.
   – Еще хуже. Он подарил мне Плюшку, а я ее убила.
   – Ты ее не убивала. Мы спасем Плюшку. Ты должна попросить Хадсона. – Ви посмотрела на меня. – У него есть деньги. К тому же ты ему нравишься.
   Я покраснела.
   – Нет.
   – Поверь мне. Нравишься. Он считает тебя самой горячей девушкой во всем Уэстпорте. Позвони ему. Он не спит. Он никогда не спит.
   Самой горячей девушкой во всем Уэстпорте? Это шутка такая? Не то чтобы я считала себя уродиной. Но были и другие девушки, гораздо привлекательнее меня. Например, Пинки.
   Так, стоп. Плюшка!
   – Я даже не знаю его телефона, – сказала я.
   Ви нашла его в своем списке контактов. Я набрала цифры. Разве у меня был выбор?
   Хадсон ответил через два гудка.
   – Алло, – как ни в чем не бывало произнес он, словно телефонные звонки в два часа ночи для него обычное дело. Хотя, может, так оно и есть. Звонки от учителя. Секс по телефону. Звонки от наркодилеров. А может, он снабжает наркотиками мисс Франклин. Нет. Нет?
   – Привет, Хадсон. Прости за беспокойство… это Эйприл. Могу я попросить тебя об одолжении?
   – Что случилось?
   Я не смогла сдержать слезы.
   – Я… мы в ветлечебнице. Плюшка попала под машину. Ей не сделают операцию, если мы не заплатим сразу всю сумму, а нам не хватает две тысячи сто долларов. А у тебя, похоже, всегда есть деньги, и я подумала, не мог бы ты одолжить мне немного. Клянусь, я все верну. Каждый месяц папа переводит мне деньги, и я смогу отдавать тебе долг частями…
   Он перебил меня:
   – Где вы? Я буду через десять минут.
//-- Вечеринка в ветклинике --//
   Хадсон вошел в приемную через пятнадцать минут. Впрочем, я бы не стала на это жаловаться.
   – Ты уже во второй раз выручаешь меня, – сказала я. И он думает, что я самая горячая девушка в Уэстпорте? Безумие. Особенно учитывая, что он сам мог бы запросто считаться самым горячим парнем в Уэстпорте. Эти скулы. Эти голубые глаза.
   Хадсон покраснел.
   – Я всегда рад помочь. – Он протянул администратору свою кредитную карту.
   Потом показал на спящих на диванчике Ви и Люси.
   – Дин побежал в «Старбакс». Дальше по улице открыт круглосуточный. Он возьмет всем фраппучино, но я могу позвонить ему и заказать что-нибудь другое.
   – Фраппучино подойдет, – поспешила сказать я. – Спасибо вам, ребята. Огромное. Я постараюсь как можно быстрее вернуть деньги. Начну со следующей недели.
   – Не беспокойся. Пустяки, – сказал Хадсон.
   Администратор клиники вернула ему карту.
   – Операция начнется через двадцать минут. Можете поехать домой или подождать здесь. Но о результатах мы узнаем только через несколько часов.
   – Спасибо, – ответила я. – Думаю, мы подождем здесь. – Я посмотрела на Хадсона. – Но вам, ребята, не обязательно оставаться с нами.
   – Мы составим вам компанию. Все равно нам больше нечем заняться.
   – Пф, – взмахнув рукой, фыркнула я. – Кому нужен сон? – Теперь, когда Плюшку увезли на операцию, я чувствовала себя гораздо лучше. Неизвестно, переживет ли она эту ночь, но у нее хотя бы есть шанс. – Хадсон, а если серьезно… То, что ты сделал, это совсем не пустяки. Обещаю, я верну тебе весь долг.
   Он кивнул.
   – Я тебе верю. Если ты думаешь, что оно того стоит, значит, оно того стоит.
   Я уставилась на него. А ведь Ноа мне отказал. И мой папа тоже.
   – Но почему? Ты едва меня знаешь.
   Хадсон улыбнулся.
   – Есть в тебе что-то такое… ты не будешь заниматься ерундой.
   Я проглотила ком в горле. Наши взгляды встретились. Что все это значит? Я не знала, что сказать, поэтому решила спросить:
   – Как это получилось, что у тебя столько денег?
   Он улыбнулся и шагнул ближе.
   – А это имеет значение?
   Я подумала.
   – Нет. Просто мне любопытно.
   – Думаешь, я наркодилер?
   – Нет, – смутилась я. – Ну, возможно.
   – Значит, ты взяла бы мои деньги, даже если бы они были от продажи наркоты?
   – О, теперь ты сомневаешься в моих моральных принципах?
   Он кивнул.
   – Ага.
   – Нет, я бы их не взяла.
   Он пожал плечами.
   – Тогда, думаю, я не смогу помочь тебе.
   – Серьезно?
   Он снова улыбнулся.
   – Нет. Я по-прежнему могу помочь тебе.
   Я указала на пустые кресла напротив спящих Люси и Ви, и мы сели.
   – Но все-таки, Хадсон, откуда или от кого эти деньги?
   Он положил ноги на стол.
   – Если я расскажу, мне придется тебя убить.
   Я положила свои ноги рядом и пнула его ботинок.
   – Я начинаю подозревать, что здесь дело нечисто.
   Он продолжал улыбаться.
   – Мне хочется, чтобы в моей жизни была маленькая тайна. А что говорят люди?
   – Ну, я слышала несколько предположений о твоей карьере.
   – Например?
   – Жиголо, – ответила я. – Мальчик по вызову. – Мои щеки вспыхнули.
   Хадсон расхохотался.
   – Серьезно? Обалдеть!
   – Видели, как ты заходишь к одиноким женщинам. В странное время…
   Он засмеялся.
   – К кому это?
   – Ну, к мисс Франклин.
   Его глаза расширились, и Хадсон засмеялся еще сильнее.
   – По-твоему, мисс Франклин платит мне за секс?
   – Я этого не говорила. Ты сам спросил, что говорят люди.
   – А что ты думаешь? Чем я занимаюсь?
   – Может, ты модель? – Я покраснела. Теперь он знает, что я считаю его привлекательным. Он подумает, что я с ним заигрываю. А я заигрываю? Это так легко – начать флиртовать с парнем, который считает тебя симпатичной, и ты об этом знаешь.
   Хадсон рассмеялся.
   – Мне говорили, что у меня красивое ухо.
   – И что может рекламировать модель с красивым ухом?
   – Затычки в уши? Наушники? Ватные палочки? Мое ухо получало бы много предложений.
   – А можно увидеть это бесподобное ухо?
   Он наклонил голову поближе ко мне.
   – Ничего так, да?
   – Отличный размер. Не слишком большое, не слишком маленькое. Не оттопырено. Мочка не огромная. Прекрасное ухо. А второе?
   – Чуть хуже. И сверху выпирает, как у Спока из «Звездного пути». – Он повернулся другой стороной, чтобы показать мне. – Потрогай.
   Я захихикала. Что это с мной?! Я хихикаю ночью в дежурной ветклинике в Норуолке?
   – Хочешь, чтобы я потрогала твое ухо?
   – Звучит странно, когда ты так говоришь об этом. Просто прикоснись.
   Я протянула руку и потрогала верхушку его уха. Оно было холодным и гладким. Кожа Хадсона была мягкой, его волосы щекотали кончики моих пальцев. По руке разлилось тепло и прокатилось вдоль позвоночника.
   – Привет, – посмотрев в сторону входа, сказал Хадсон.
   Я проследила за его взглядом и уронила руку. Ноа.
   – Привет! – воскликнула я. – Что ты здесь делаешь?
   Ноа переступил с ноги на ногу.
   – Подумал, что тебе не помешает компания. Но, похоже, она у тебя уже есть.
   – Я… – Мое сердце пустилось в галоп. Я вскочила на ноги. – Хадсон одолжил мне – одолжил нам – нужную сумму.
   Ноа настороженно посмотрел на Хадсона.
   – Ух ты, чувак. Как великодушно с твоей стороны.
   – Ерунда, – ответил Хадсон, глядя прямо на него.
   Тут появился Дин, держа в руках картонную подставку с кофейными стаканами.
   – Кто бы знал, что самым крутым местом в два часа ночи во вторник станет дежурная ветклиника в Норуолке! Кому фраппучино?
   – Ну, мне уже пора, – поднимаясь на ноги, сказал Хадсон.
   – Тебе не обязательно уходить, – быстро сказала я и коснулась рукава его куртки. Но тут же уронила руку. – То есть, конечно, езжай домой, если хочешь. Понятно, что тебе не хочется оставаться здесь…
   Он застегнул куртку.
   – Удачи.
   – Но я-то только что пришел! – сказал Дин. – И уже почти выпил половину своего фрапа. Сейчас мне все равно не уснуть.
   – Я смогу отвезти тебя попозже, – предложил Ноа.
   – Круто. Спасибо, чувак.
   Хадсон помахал рукой и направился к дверям.
   – Спасибо, – крикнула я ему вслед.
   Он подмигнул мне, и дверь за ним закрылась. Дин поставил поднос на стол.
   – Я взял шесть. Хотите, Марси? – прочитав имя девушки-администратора, спросил он.
   – С удовольствием, – ответила она. – Если никто не возражает.
   Ви вытянула руки над головой и открыла один глаз.
   – Что происходит?
   – Доброе утро, засоня, – усаживаясь к ней на колени, сказал Дин. – Я пришел спасти вас.
   – Твой брат уже всех спас. А что ты можешь предложить?
   – Свое тело?
   Ви покачала головой.
   – Не интересует. Что еще?
   На лице Дина появилось обиженное выражение, но он быстро взял себя в руки.
   – Тогда, возможно, сладкий холодный кофейный напиток? – спросил он.
   – О, а вот это с удовольствием. – Ви посмотрела на Ноа. – Эй. Ты не Хадсон.
   Она что, хотела разрушить и мои отношения тоже?
   – Ноа решил заехать, – сказала я. – Составить нам компанию. Хадсон только что ушел.
   – Он дал тебе деньги?
   Ви, ты только хуже делаешь.
   – Угу. Все в порядке.
   Ноа недоуменно посмотрел на меня.
   – Значит, Хадсон дал тебе три тысячи долларов?..
   – Вообще-то, мне нужны были две тысячи сто. И он не давал их мне. Я их одолжила.
   – Почему?
   – Потому что они были мне нужны.
   – Но почему он дал их тебе в долг?
   Я скрестила руки на груди.
   – Может, потому что верит, что я все верну? Или потому что не хочет, чтобы Плюшка умерла?
   Ви усмехнулась.
   – Ноа, завидуешь, что героем дня стал Хадсон, а не ты?
   Ноа не обратил на нее внимания и повернулся ко мне.
   – Выйдем на минутку?
   Он зашагал к выходу, я последовала за ним. Холодный воздух обжег кожу. Моя куртка была где угодно, только не на мне.
   – Эйприл, – сказал Ноа, – парень не одалживает просто так две тысячи долларов девушке. Разве что он хочет тебя…
   – Мы просто друзья, – ответила я.
   – Тогда почему ты его трогала?
   – Я трогала его… ухо. – Должно быть, это прозвучало странно.
   Ноа прищурился.
   – Между вами что-то есть?
   – Нет! Конечно, нет! – Я рассмеялась. – Ты же не думаешь, что я на такое способна?
   Неужели он думал, что я была… такая же, как моя мать?
   Ноа покачал головой.
   – Прости. Я знаю, ты не стала бы. Мне просто не нравится, что какой-то парень подкатывает к моей девушке.
   Я кивнула.
   – Я верну ему долг. Так быстро, как только смогу.
   – Готов поспорить, это была идея Ви, – пробурчал он. – Она та еще стерва.
   – Ноа! Она не стерва!
   – Она хочет свести тебя с Хадсоном, чтобы вы тусовались вчетвером.
   – Ты с ума сошел. – Что на него нашло? – Сначала ревнуешь меня к Хадсону. А теперь к Ви?
   – Я не ревную, – ответил он. – Мне не нравится, когда тебе говорят, что делать. А Ви все время тобой командует.
   – Это не так. – Что случилось? Все было чудесно – лучше, чем когда-либо за последние месяцы – и вдруг земля под нашими ногами покрылась трещинами. Один неверный шаг, и мы упадем в пропасть.
   – Нет, так! Знаю, ты считаешь ее Божьим даром…
   – Ноа, не сейчас, ладно? – Я не могла обсуждать это здесь. Просто не могла.
   Ноа посмотрел на меня. И, должно быть, заметил по моему лицу, как мне плохо. Он притянул меня к себе и обнял.
   – Прости.
   – Пойдем обратно?
   Он придержал для меня дверь. Дин сидел с хмурым видом.
   – Если ты не хочешь, чтобы я оставался, я поеду домой.
   – Ты не обязан здесь оставаться, – сказала Ви.
   Дин вздохнул.
   – Знаю, что не обязан. Я вообще ничего не обязан делать.
   Они посмотрели на нас, потом друг на друга.
   – Знаешь что? – сказал Дин. – Я вызову такси.
   – Я могу отвезти тебя, – сказал Ноа. – А потом вернусь обратно.
   – Тебе не обязательно возвращаться, – быстро сказала я. – Лучше, если мы останемся втроем – я, Ви и спящая Люси.
   – Знаю, – целуя меня в лоб, сказал он. – Но я хочу.
   Я помедлила, а потом обвила его руками.
   – Спасибо.
   – Я люблю тебя.
   – Я тебя тоже, – ответила я.
   Когда они ушли, я повернулась к Ви.
   – Что все это значило?
   Она помахала рукой в воздухе.
   – Он вел себя так, словно мы с ним встречаемся. Слишком навязчиво. Отстой.
   – Но он приехал, чтобы побыть с тобой. – Я допила свой кофе.
   – Это ты его попросила? Потому что я этого точно не делала.
   Люси застонала в своем кресле.
   – Кто-то сказал «кофе»?
   Я протянула ей стакан, потом откинулась в кресле, упираясь затылком в стену.
   – Я устала.
   – Я тоже, – сказала Ви. – Уже почти три.
   – Люси, а твои родители знают, где ты? – спросила я.
   – Не-а. Мама выпила перед сном две таблетки снотворного. Она в отключке.
   – А твой отец?
   Она подняла на меня глаза.
   – Он умер.
   Я охнула.
   – Я не знала.
   – Рак, – сказала она.
   – Хреново, – сказала Ви.
   От слез у меня защипало глаза. Я-то волновалась о своей кошке, а она потеряла отца!
   – Когда это случилось?
   – Четыре года назад.
   – Мне очень жаль, правда, – сказала я ей.
   – Да… дерьмо случается. – Она обвела рукой приемную. – Вы видели машину, которая сбила Плюшку?
   – Нет, – сказала я. Мне хотелось больше узнать об отце Люси, но если она сама не захочет говорить об этом, давить бесполезно.
   Я выпрямилась в кресле.
   – Но мы слышали ее. Когда были в джакузи, Ви, помнишь?
   – Боже мой, да, – отозвалась Ви.
   – И знаешь, что было странно? Та машина ехала с выключенными фарами.
   – Точно! – сказала Ви. – Я помню.
   – Зачем кому-то ехать мимо нашего дома, не включив фары?
   – Может, они были сломаны? – предположила Люси.
   – Или, может, водитель не хотел, чтобы его увидели, – заметила Ви.
   – Бред какой-то, – сказала я. – Кому это нужно?
   – Не знаю, – прищурившись, ответила Ви. – Но я сделаю все, чтобы это выяснить.
   Наверное, мой папа был прав. Наверное, все плохое всегда случается после десяти вечера.

Пункт седьмой: спрятали у себя беглянку

//-- Врушка, врушка, врушка --//
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   В воскресенье, когда мы с Ноа сидели у меня в подвале, позвонил папа. Ви была наверху с Джоанной. Когда Ви была дома, мы с Нова все чаще оставались в подвале. В последнее время Ви и Ноа были словно две собаки, которые делят территорию. Меня.
   – Привет, пап, – показав Ноа, чтобы он сидел тихо, поздоровалась я.
   – Как ты себя сегодня чувствуешь?
   – Нормально. – Я вздохнула.
   – Мне жаль, что так получилось с Плюшкой, – сказал он.
   – Мне тоже.
   – Но ты поступила правильно. Иначе она была бы обречена на страдания.
   Папа думал, что Плюшка мертва. Я должна была сказать ему правду. Как и то, что Плюшка – девочка.
   Или я могла и дальше пользоваться тем, что он чувствовал себя виноватым.
   – Да, но мне до сих пор тяжело говорить об этом.
   Я притворялась, что моя кошка умерла. Что со мной? Когда я стала той, кто притворяется, что ее кошка умерла? Той, кто делает своему парню знак, чтобы он сидел тихо, пока она говорит по телефону с отцом и врет про умершую кошку?
   – Прости, милая. Что я могу сделать, чтобы поднять тебе настроение?
   – Ничего, – ответила я. Немного наличных мне бы не помешали, но как сказать об этом не напрямую? – Хотя… мне не помешало бы развеяться. Прогуляться к реке. Пройтись по Мейн-стрит.
   – Отличная идея. Развейся, конечно. Пригласи Ви на ленч. Купи себе подарок. Я переведу тебе еще денег.
   Есть!
   – Спасибо, пап. – Я старалась, чтобы в моем голосе звучала грусть. Когда я стала той, кто использует смерть своей кошки, чтобы выманить у отца денег? Тем более что кошка жива.
   – Ты только что развела отца на деньги? – спросил Ноа, когда мы с папой попрощались.
   – Возможно.
   – Хорошо. Значит, ты сможешь быстрее вернуть их Хадсону.
   Очевидно, то, что Хадсон дал мне в долг, все еще не давало ему покоя. Однако не настолько, чтобы Ноа сам одолжил мне деньги. Но вместо того чтобы сказать это, я скользнула рукой ему за спину и сунула ладонь под его футболку, притягивая к себе.

   Следующее письмо настоящего Джейка Бермана фейковой Сюзанн Колдуэлл

   От: Джейк Берман
   Дата: Вск, 8 марта, 15:10
   Кому: Сюзанн Колдуэлл
   Тема: Кошка

   Сюзанн,
   надеюсь, у тебя все хорошо. Я хотел узнать, как Эйприл справляется со всей этой ситуацией. Я понятия не имел, что у нее есть кошка. Рискну предположить, что ты была не против. Но, похоже, ее смерть сильно повлияла на Эйприл. Когда мы разговаривали в последний раз, у нее был очень расстроенный голос. Можешь приглядывать за ней? Она уже пережила легкую депрессию – после нашего развода, – и мне хочется быть уверенным, что она не падет духом снова. Если тебя что-то встревожит, прошу, тут же сообщи мне. Спасибо.
   С наилучшими пожеланиями, Джейк

   Отправлено с блэкберри

   Прочитав папино письмо к «Сюзанн»

   Кто почувствовал себя бесчувственной скотиной? Я, я!
//-- «Затерянные в космосе» [25 - «Затерянные в космосе» (англ. «Lost In Space») – название американского фильма (1998).] --//
   Летом, после того, как они с мамой расстались, папа отвез меня и Мэтью в Диснейуорлд. Это было летом перед старшей школой. Мне исполнилось четырнадцать лет.
   На аттракционе «Космический корабль “Земля”» у меня случился приступ паники.
   И сам аттракцион, и путешествие через сорок тысяч лет (из Древнего Египта и Древнего Рима – в будущее) заставили меня думать лишь о том, какие все мы ничтожные и бессмысленные, только притворяемся, будто что-то значим, а на самом деле ничтожны. Все проходит. Годы. Поколения. Цивилизации. Все умирают. Глядя за ограждение аттракциона я видела лишь одно – бездонную черную дыру. Если даже мои родители расстались, то ничто не может длиться вечно. Нет ничего, что нельзя разрушить. Все обречено. Каждый вдох был словно кинжал, пронзающий мою грудь.
   Когда мы вышли на солнечный свет, стало еще хуже. Кругом толпились люди, незнакомцы, и я казалась такой незначительной, бесполезной, все было бесполезным. Я чувствовала себя потерянной. Словно шарик, из которого выходит воздух и он уже не поднимется в небо. В гостинице я проплакала всю ночь. Рыдала, уткнувшись в подушку, чтобы ни папа, ни брат не слышали мои всхлипы.
//-- Добро пожаловать в сумасшедший дом --//
   Похоже, нам никогда не узнать, кто сбил Плюшку. Да и как? Видеокамер на улице нет. И никто не собирался ни признаваться, ни помогать нам получить хоть какую-нибудь информацию. «Представляете, – должен был бы сказать преступник, – я ехал по вашей улице и нечаянно сбил вашу кошку! Простите!»
   Шла вторая неделя марта. Во вторник после школы мы с Ви растянулись на диване. Плюшка лежала у меня на коленях. Операция прошла успешно. Проведя три дня в клинике, она вернулась домой уже неделю назад, и, если не считать трогательного гипса у нее на задней лапе, наша жизнь вернулась в прежнее русло. Ветеринар предупредила нас, что, возможно, Плюшка останется хромой, но, важнее всего было то, что она осталась жива!
   Я почесала ее за ухом, и она тихо мяукнула.
   – У кого девять жизней? – ворковала я. – У кого, у кого?..
   Плюшка лизнула мою руку. Глаз с нее больше не спущу.
   – Как ты думаешь, это могла быть Люси? – спросила Ви.
   – О, да ладно тебе! Нет. Конечно, нет. – Я вспомнила про ее отца.
   – Она оказалась перед нашим домом в тот же момент, как и мы. Что она делала ночью на улице?
   – Сказала, что услышала нас, – ответила я. – Что весьма вероятно. Мы шумели.
   – Но потом она поехала с нами к ветеринару.
   – Ты что, думаешь, она переехала нашу кошку, потому что ей хотелось приключений? – спросила я. – Это слишком безумно. Даже для нее.
   В дверь позвонили, и я вскочила, чтобы открыть.
   – Наверное, это Люси. Установила жучок на наш кактус и услышала, что мы говорим о ней.
   Но это оказалась Марисса. По ее щекам струились слезы. У ног стояла небольшая темно-синяя спортивная сумка, та самая, которую она брала с собой в лагерь. На ткани черными чернилами было выведено ее имя.
   – Я… я… – Она начала всхлипывать.
   – Входи, – обняв ее, сказала я. – Что случилось?
   – Можно, я у вас поживу?
//-- После маминой интрижки --//
   – Эйприл, ты останешься на ужин? – спросила меня Дана, мама Мариссы.
   Мы учились в седьмом классе, это был вечер среды, следующий день после подслушанного «секса по телефону».
   Я кивнула.
   Я сидела за деревянным кухонным столом и притворялась, что делаю домашнее задание. Марисса наливала нам сок. Ее младшая сестра, сидя на полу, мастерила поделку для школы. Старшая сестра болтала по телефону, а два младших брата боролись на ковре в прихожей.
   – Как твои родители? – спросила меня Дана.
   Я открыла рот, чтобы ответить, но вместо слов раздался всхлип.
   – О, милая, – сказала мама Мариссы, села рядом и обняла меня. – Что случилось? Хочешь, я позвоню твоей маме?
   – Нет, – ответила я. – Просто я… просто она…
   И снова начала рыдать. Марисса подбежала и обняла меня сзади.
   – Твоя мама заболела? – спросила она.
   «Да», – подумала я. Но тут же покачала головой.
   – Нет, она не… мои мама и папа… они… все плохо.
   Дана выглядела удивленной, но кивнула и снова притянула меня к себе. От нее пахло свежевыстиранными простынями.
   – Мам, можно Эйприл останется ночевать? – спросила Марисса.
   Дана отстранилась и погладила мою руку.
   – Хочешь остаться?
   Да. Да. Пожалуйста, не заставляйте меня возвращаться домой. Пожалуйста, не заставляйте меня говорить с ней. Сегодня утром, в машине, я не могла смотреть на нее без желания ударить.
   – Я позвоню твоей маме, – сказала Дана.
   Я запаниковала.
   – Только не говорите…
   – Не буду, – ответила мама Мариссы. – Не переживай. Все будет хорошо. А пока идите отдохните.
   – Пойдем посмотрим телик, – сказала Марисса и, взяв за руку, помогла мне встать.
//-- Мой черед приютить Мариссу --//
   Две минуты невнятных всхлипов и рыданий, и Марисса наконец объяснила, что произошло.
   – Меня взяли в летнюю поездку в Израиль!
   – Ничего не понимаю, – ответила я. – Это же хорошая новость.
   – Нет… Родители не хотят меня отпускать!
   Часть меня (хорошая часть) жалела ее. Другая часть (плохая) была счастлива.
   – Но почему? Для них ведь это бесплатно.
   – Я знаю! Но они все обсудили и решили, что это слишком опасно! Они убеждены, что меня взорвет какой-нибудь террорист.
   – Вряд ли это возможно, – сказала Ви. – С таким же успехом тебя могут взорвать где-нибудь на Манхэттене.
   – Не думаю, что Ви права, – обнимая Мариссу, сказала я. – Но родители действительно чересчур тебя опекают.
   – Да! Из-за них все рушится! Аарон едет! Все мои друзья едут!
   – Спасибо, – сказала я.
   – Мои друзья по лагерю. Ты поняла, что я имела в виду. – Марисса отстранилась и вытерла глаза рукавом. – Мама ведет себя как чокнутая.
   – Может, она передумает? – спросила Ви.
   – Я сказала ей, что ненавижу ее, что она рушит мою жизнь и что я не буду разговаривать с ней до тех пор, пока она не передумает.
   – И что она ответила? – слегка удивившись, спросила я.
   – Что не передумает. Тогда я позвонила папе на работу, но он тоже сказал, что не передумает!
   – Да, Марисса, это отстойно, – сказала я и посмотрела на ее сумку. – И ты собрала вещи, потому что?..
   – Потому что я больше не могу там оставаться. Не могу ни с кем из них разговаривать.
   – И как ты добралась до нас? – спросила я.
   – Пешком.
   Она что, с ума сошла?
   – Тут идти целых полчаса. А у тебя такая сумка…
   – Я была рассержена. Мне нужно было подышать свежим воздухом.
   – Нужно было позвонить мне! – сказала я. – Я бы забрала тебя на машине.
   – Знаю, но… Я не соображала. Просто собрала вещи и ушла. – Марисса дернула плечом, на котором висела ее сумка. – Она не тяжелая. Взяла ее больше для эффекта.
   – Твои родители знают, что ты здесь? – спросила я.
   – Не совсем, – ответила Марисса.
   – Но они видели, что ты уходишь? – уточнила Ви.
   – Сестры видели. Мама узнает сразу же, как вернется из магазина.
   Это могло плохо кончиться.
   – Короче, ты сбежала?
   – Не вообще сбежала, – поправила меня Марисса. – А сбежала к вам.
   – Марисса. – Я покачала головой. – Твои родители не на шутку рассердятся.
   – И хорошо, – ответила она, и ее глаза засияли. – Так им и надо! У них хотя бы будет причина.
   Зазвонил мобильник Мариссы, и она посмотрела на экран.
   – Это они. Я не собираюсь отвечать.
   – Ты должна сказать им, где ты. – Я принялась уговаривать ее. – Они подумают, что тебя похитили или еще что-нибудь в том же духе.
   – Плевать.
   – Они вызовут полицию! – не отставала я. Только этого нам не хватало. Массовые поиски, которые всех приведут сюда. В дом, где живут две несовершеннолетние – одни, без взрослых, нарушая тем самым закон.
   Марисса задумалась.
   – У меня, пожалуй, есть несколько часов, прежде чем они начнут звонить в полицию. Кажется, нужно ждать двадцать четыре часа? – Она посмотрела на Ви.
   – Не уверена, – ответила Ви. – Но согласна. Сомневаюсь, что твои родители уже собрались звонить в полицию. Сейчас еще только пять часов вечера. Они подождут часов до восьми или девяти.
   Я вздохнула.
   – Тогда позвонишь им после ужина?
   – Наверное. Но я все равно не собираюсь возвращаться домой, пока они не передумают.
   – Оставайся столько, сколько нужно, – предложила Ви. – Можешь жить в маминой комнате.
   – Она ей не понадобится?
   – Не думаю, что она появится в ближайшее время. – Ви пожала плечами. Интересно, было ли это правдой.
   Снова зазвонил мобильник Мариссы.
   – Опять родители.
   – Они будут названивать тебе каждые две минуты, пока ты не ответишь, – сказала я.
   Марисса выключила телефон.
//-- Все клевые мамы думают одинаково --//
   Дана позвонила мне в семь часов. Я как раз была внизу, переодевалась в спортивные штаны перед ужином. Ви готовила, а Марисса составляла ей компанию.
   – Эйприл, она у вас? Она должна быть у вас. – В голосе мамы Мариссы звучала паника.
   Я хотела, чтобы Марисса осталась у нас, но не хотела, чтобы Дана волновалась. Забудьте про доктора Росини. Если бы можно было выбрать новую маму, ею стала бы Дана.
   – С ней все в порядке, – сказала я. – Она у нас.
   – О, слава богу, – сказала Дана. Она напомнила меня саму, когда ветеринар сказала, что с Плюшкой все будет в порядке. – Можешь позвать ее к телефону?
   – Если честно, она очень расстроена, – сказала я и села на уголок дивана.
   – Знаю. Но я стараюсь поступать так, как будет лучше для нее. Даже если это ее расстраивает. Я ее мать, и это моя работа.
   Мне стало интересно, что же считала своей работой моя мама.
   – Она взяла с собой сумку? – спросила Дана.
   – Да.
   Она вздохнула.
   – Я приеду и заберу ее.
   – Погодите. Может быть, вы все-таки позволите ей остаться у нас на пару ночей. Она придет в себя, успокоится. Начнет скучать по дому.
   – Даже не знаю… если мама Ви не будет против…
   – Она совершенно не против, – сказала я.
   – А она дома? Я бы хотела с ней переговорить.
   – О… э-э-э… не уверена… давайте я найду ее и попрошу, чтобы она поговорила с вами.
   Поднявшись наверх, я протянула Ви свой телефон.
   – Сюзанн, не могли бы вы поговорить с мамой Мариссы и сказать ей, что Марисса может оставаться здесь столько, сколько захочет?
   – Отличная идея! – поддержала Марисса.
   Ви взяла телефон и вышла в другую комнату.
   – Привет, – начала она низким голосом, похожим на голос ее мамы. – Это Сюзанн, мама Ви… Нет, никаких проблем, с удовольствием… Я понимаю, понимаю… Для них лучше выпустить пар в безопасности… Почему бы ей не остаться у нас, а завтра утром Ви отвезет ее в школу… Отлично. Нет-нет, у нас много еды, всем хватит. Я собиралась готовить мясной рулет.
   Я подняла бровь.
   – Отлично. Завтра созвонимся, – сказала Ви прежде чем повесить трубку. – Дело сделано.
   – Мясной рулет? – спросила я.
   Ви пожала плечами.
   – Такие блюда в духе мам.
   – Класс! – воскликнула я. Теперь, когда поиски пропавшей Мариссы нам не угрожали, я позволила себе насладиться моментом. Марисса останется с нами! Со мной и Ви! Мы будем жить втроем. Марисса всегда была рядом со мной в трудную минуту, сейчас пришла моя очередь прийти ей на помощь. – Что теперь?
   Марисса показала на джакузи.
   – Я собираюсь позаимствовать чей-нибудь купальник.
//-- «Мисс Тин Уэстпорт» получает свой приз --//
   Среда и четверг, которые провела с нами Марисса, были потрясающими. Мы вместе завтракали, вместе ездили в школу, возвращались домой и нежились в горячем джакузи. Сидели допоздна, смотрели фильмы и ели печенье прямо из коробки. Это было как будто остаешься ночевать у подруги, только насовсем. Я даже показала ей, как стирать белье, когда у нее закончилось чистое.
   – Вы только посмотрите на нее – настоящая домохозяйка! – воскликнула Марисса, пока я отмеряла порцию стирального порошка.
   – Я еще только учусь, – сказала я.
   – Мне заехать к тебе? – спросил меня Ноа в школе.
   – У нас что-то типа «девчачьей недели», – ответила ему я, решив, что Ноа будет лишним в нашей компании. К тому же мне не хотелось, чтобы Марисса почувствовала себя никому не нужной. – Придумаем что-нибудь веселое на выходные.
   Дана каждый вечер созванивалась с «Сюзанн».
   И с Мариссой.
   – Я не вернусь домой, пока вы с папой не передумаете! – говорила ей Марисса.
   Они не хотели передумывать. Она не возвращалась домой.
   – Поверить не могу, что мама до сих пор еще не появилась на пороге твоего дома, – сказала Марисса, когда мы сидели в джакузи.
   – Может, она пока наслаждается тем, что у нее на одного ребенка меньше? – предположила Ви.
   Марисса откинулась на бортик ванны.
   – Вероятно, ты права. За всеми нами трудно уследить. На прошлой неделе мой брат закрылся в гараже, и прошло три часа, пока кто-то заметил.
   Я не смогла сдержать улыбку. Конечно, жаль, что Марисса и Дана поссорились, но… здорово, что Марисса живет с нами.
   Запищал мой телефон. Пришла смс от Хадсона.

   Хадсон: «Как дела?»
   Я: «Расслабляемся в джакузи».
   Хадсон: «Как Плюшка?»
   Я: «Отлично».
   – С кем ты переписываешься? – спросила Марисса.
   – С Хадсоном, – печатая, ответила я.
   – Пра-а-авда? – с улыбкой сказала Ви. – Флиртуешь?
   – Почему ты за Хадсона и против Ноа? – изумилась я.
   – Я не против Ноа. Просто думаю, что Хадсон классный парень. И когда он рядом, ты… другая, – ответила Ви. – В хорошем смысле. Более самоуверенная. Ты…
   – Больше похожа на тебя? – подсказала я и брызнула на нее водой.
   – Я хотела сказать «смелая», но «больше похожа на меня» тоже сойдет. А Ноа немного зажатый, тебе не кажется? Мне интересно, ты действительно до сих пор его любишь или тебе просто с ним комфортно?
   Ничего себе.
   – Я по-прежнему люблю его, – сказала я. – Люблю.
   Ви подняла бровь.
   – А он считает тебя самой горячей девушкой в Уэстпорте?
   Я снова брызнула на нее водой.
   – Лучше бы ему считать именно так.
   – Правильно, – сказала Марисса. – Иначе ты должна надрать ему задницу.
   Я удивленно посмотрела на нее. Марисса всегда считала, что мы с Ноа – идеальная пара. Что же случилось?
   – Пригласи его к нам, – сказала Ви.
   – Ноа?
   – Хадсона.
   Я покачала головой.
   – Тогда это точно будет флирт.
   – Значит, я его приглашу, – сказала Ви и театрально вздохнула. – Буквально все приходится делать самой.
   Она набрала его номер.
   – Привет, Хадсон. Как дела?
   Я брызнула на нее ногой.
   – Хватит брызгаться, – бросила мне Ви. – Если ты намочишь телефон, я тебя побью. Хад? Почему бы вам с твоим безнравственным братцем не прийти к нам в гости?
   Дин не навещал нас с той самой ссоры в ветеринарной лечебнице. У них с Ви были какие-то странные отношения. И приглашение к нам, переданное через брата, вряд ли изменит ситуацию.
   Ви нахмурилась, но ее лицо тут же снова стало непроницаемым.
   – О. Ну, ладно. Как скажешь. Не волнуйся об этом. Пока. – И она повесила трубку.
   – Они не придут? – спросила Марисса.
   Я почувствовала легкое разочарование, хотя и понимала, что так лучше. Ноа не обрадовался бы, узнав, что Хадсон сидел со мной в джакузи. К тому же, проводи Хадсон со мной больше времени, он точно бы решил, что мне далеко до самой горячей девушки в Уэстпорте.
   – Дин у Пинки, – мрачно взглянув на нас, ответила Ви.
   – У Пинки, которая пишет для твоей газеты? – уточнила Марисса.
   – Да, у этой самой. А что, ты знаешь какую-нибудь другую Пинки? – В голосе Ви чувствовалось раздражение. Ее ладони, словно ножи, разрезали воду.
   – Ты сама сказала ей, что она может забрать его себе, – напомнила я.
   – Знаю, – резко ответила она.
   – Ничего не понимаю, – сказала Марисса. – Зачем ты это сделала?
   – Она очень амбициозная, – язвительно ответила Ви. – Хотя я не думала, что он так легко сдастся.
   Мариса покачала головой.
   – Так ты проверяла его?
   – Нет. Я пыталась заставить его… – Ви вздохнула. – А, неважно.
   – Ты в порядке? – осторожно спросила я.
   Ви закатила глаза.
   – Да. Почему ты спрашиваешь? Мне плевать, с кем он встречается. Мы просто друзья.
   Мы с Мариссой переглянулись.
   – Я хочу есть, – выбираясь из ванны, объявила Ви. – Кто-нибудь из вас будет начос?
   Марисса покачала головой.
   – Нет, спасибо.
   Дверь за Ви со стуком закрылась.
   – Он ей нравится, да? – спросила меня Марисса.
   – Ага.
   – Боязнь серьезных отношений?
   – Она думает, что парень лишит ее свободы, а потом бросит. Это все из-за ее родителей.
   Марисса кивнула.
   – Раз уж речь зашла о родителях, как ты сама? Похоже, тебе и без них хорошо.
   – Так и есть, – улыбаясь, ответила я. – Я привыкла.
   – Ты счастлива? – Она посмотрела на меня, в ее глазах сияла надежда.
   Я задумалась.
   – Да.
   Я была счастлива.
   – А что Ноа?
   – Ноа классный, – ответила я. – У нас все отлично.
   Марисса провела пальцами по поверхности воды.
   – Если ты счастлива, значит, я тоже.
   – Я счастлива, – уверила я подругу. – В отличие от Ви.
   – Что ж, тогда пойдем, будем есть с ней начос и поднимать ей настроение.
   Уже в доме я обняла Ви за плечи.
   – Ну что, теперь мне можно ее ненавидеть? Или это по-прежнему противоречит идеям феминизма?
   – И то и другое, – ответила она и закинула чипсы в рот. – Хотя… Да, ненавидь ее на здоровье.
//-- И вот их стало четверо --//
   – Знаете, – сказала Марисса, когда утром в пятницу мы ехали в школу. Она сидела впереди, Ви была за рулем, а я растянулась на заднем сиденье. – Вчера вечером я разговаривала с Аароном, и мы кое о чем подумали…
   – О чем же?
   – Раз вы все равно живете без родителей, а я очень расстроена, что не проведу лето со своим парнем, можно, он сам приедет ко мне?
   – Сюда? – Хорошо, что не я вела машину, иначе свернула бы на тротуар от неожиданности.
   – Ага. Конечно, если вы не против. Если что, я пойму, честно. Но он так хочет увидеться со мной и сможет приехать к вам после школы, если вы не возражаете…
   – Конечно, мы не возражаем! – воскликнула Ви.
   Да? А я думала, нам нравилось в девичьей компании. Особенно мне, потому что со мной были обе лучшие подруги.
   – Да, отлично. Будет весело! – соврала я.
   – Правда? Вы лучше всех на свете! Я позвоню и расскажу ему все прямо сейчас! Привет! – завизжала она в телефон. – Они не против! Да! А я говорила тебе, что у них в патио есть джакузи?
   Интересно, это нормально, если я не испытываю особой радости от того, что придется делить дом – и джакузи – с парнем, которого я видела всего несколько раз?
   – А у него есть симпатичные друзья? – спросила Ви. – Пусть возьмет одного с собой.
   Два незнакомых парня. Еще лучше.
//-- Еще одна обезьянка спит в кровати [26 - Перефразированная строчка “One little monkey jumping on the bed” (пер. «Одна маленькая обезьянка прыгает на кровати») из английской детской песенки “Five little monkeys jumping on the bed” (пер. «Пять маленьких обезьянок, прыгающих на кровати»), которая помогает обучить детей счету до пяти.] --//
   Они приехали в одиннадцать. Аарон. И Бретт.
   Аарон вбежал в дом, подхватил Мариссу и закружил в объятиях.
   – Я скучал по тебе, – сказал он.
   Она крепко поцеловала его в губы.
   – Найдите комнату, – пропела им Ви.
   Марисса покраснела и отстранилась. Мне стало любопытно, не поменялись ли ее планы относительно секса? Она собиралась ждать до этого лета, но теперь…
   – Привет, Эйприл, – сказал Аарон и обнял меня. Он был высоким, с темными, почти черными волосами и густыми бровями. Чем-то напоминал Берта из «Улицы Сезам», но казался милым.
   – Это вам, – сказал Бретт. У него были длинные прямые светлые волосы, из-за которых он был похож на серфера. Он протянул Ви огромный букет цветов. – Спасибо, что пригласили нас.
   – Как мило! – сказала Ви, вдохнула аромат цветов и оценивающе посмотрела на Бретта. – Вы такие внимательные!
   – Где можно оставить вещи? – спросил он.
   – Аарону лучше вместе с Мариссой занять комнату моей мамы. Там же он и будет спать. А ты пока оставь вещи в гостиной, у телевизора. Но если ты правильно разыграешь свои карты, то, возможно, сможешь перенести их в мою спальню.
   О боже.
   Глаза Бретта расширились.
   – Я чемпион в покере.
   Игра началась.
//-- Теперь все вместе --//
   Все, включая Люси, сидели в нашем джакузи.
   Аарон обнимал Мариссу за плечи, они то и дело переглядывались, шептались и хихикали. Такие милые!
   – Тебе не кажется, что у Люси какой-то странный взгляд? – прошептал Ноа, когда приехал к нам.
   – Привыкнешь, – прошептала я в ответ. – Ты захватил плавки?
   – Нет. В этой штуке суп из бактерий.
   Я не стала давить на него. Он лишь однажды залезал в джакузи со мной, и то когда Ви не было дома. Мне казалось, это из-за того, что он смущался своей худобы. Я не считала его чрезмерно худым, но сам он точно думал именно так. Хотя, возможно, Ноа просто не хотел общаться с Ви.
   – Всем привет!
   – Эйприл, – окликнула меня Ви. Ее рука лежала на плечах Бретта. – Мы тут так веселимся!
   – Здорово, – ответила я.
   – Залезайте к нам. Тут так горячо! Это самое горячее джакузи во всем Уэстпорте! Ноа, а ты знаешь, кто самая горячая девчонка в Уэстпорте? По словам…
   – Здесь мало места, – перебила ее я.
   – О, тут места хватит всем, – сказала она. – Правда, «Хула»? Догадайся, кто почтит нас своим присутствием? Королева красоты и ее парень.
   – Мне не кажется, что это хорошая идея.
   – И почему же?
   – Э-э-э… – Потому что ты влюблена в Дина и пригласила его лишь для того, чтобы заставить ревновать к этому серферу. – Ты пьяна?
   – Нет. Выпила только одну бутылку пива. Я хочу попросить Пинки, чтобы она показала нам, как махать рукой. – Ви щелкнула пальцами.
   – О чем она говорит? – спросил меня Ноа.
   – О том, как машут рукой на конкурсе красоты! – воскликнула Люси. Ее глаза сияли – похоже, что она выпила не одну бутылку. Возможно, мне даже стоило позвонить ее маме.
   – Можете принести еще пива? – спросила меня Ви. – Раз вы все равно не залезаете к нам. И сухие.
   Я услышала звонок в дверь и поспешила открыть дверь. Дин и Пинки – это плохо. Интересно, а Хадсон с ними? Ноа и так был не в восторге, обнаружив у нас дома двух незнакомых парней. А если здесь появится еще и Хадсон…
   Нет, Дин и Пинки пришли вдвоем.
   – Привет, – сказала я и махнула рукой. – Добро пожаловать.
   Ноа и Дин кивнули друг другу.
   – А вот и она, – пропела Ви по другую сторону стеклянной двери.
   – Мы хотим взмах рукой! – прокричала Люси.
   О боже. Это все не к добру.
   Люси, Ви и Бретт начали махать руками, подражая участницам конкурсов красоты.
   Пинки, смеясь, помахала им в ответ. Дин выглядел так, как будто хотел как можно быстрее уйти отсюда.
   – Она пьяна? – спросил он у меня.
   – Нет. Просто решила повыпендриваться.
   – А кто этот парень?
   – Друг парня Мариссы. Они приехали из Бостона.
   – И где они остановились?..
   – Здесь. – У Дина отвисла челюсть. – Оба.
   – И где они будут спать?
   – Аарон будет спать с Мариссой, а Бретт – на диване. По-любому на диване. – Я надеялась на это.
   Сквозь стекло мы увидели, как Ви обняла Бретта и поцеловала его в губы.
   Бедная Джейн! Бедная брошенная Джейн!
//-- Брошенная Джейн --//
   – Ви, – час назад сказала Марисса, затащив меня и Ви на кухню. – У Бретта есть девушка, Джейн.
   Я насыпала чипсы в пиалу.
   – И его девушка не возражала, что он поедет к нам и останется на все выходные? – спросила я.
   – Не знаю, – накручивая волосы на палец, ответила Марисса. – Я просила Аарона взять кого-нибудь еще, но у Бретта есть машина и… прости. Правда. Я хотела предупредить тебя.
   – Он ведет себя так, словно у него нет девушки, – качая головой, сказала Ви. – Начал подкатывать ко мне сразу после комментария про спальню. Да что это с парнями? Никто же не заставлял его заводить отношения. Он мог бы ни с кем не встречаться. Нет же, выбрал отношения и флиртует со мной как ни в чем не бывало. Я должна заняться с ним сексом, сделать фото и отправить его девушке.
   Я покачала головой и присела перед открытым холодильником, выискивая сальсу.
   – Это отвратительно! – воскликнула Марисса. – И что это тебе даст? Джейн будет уничтожена.
   – Лучше сейчас, чем потом, ты так не думаешь? Разве она не заслуживает знать, что он придурок?
   – А может, он и не придурок! Он же еще ничего не сделал. Это просто флирт! Мы не знаем наверняка, делал ли он что-то вообще! Это просто слухи! – сказала Марисса.
   – Что за слухи? – перебирая продукты на полках, спросила я. Несколько упаковок с йогуртом оказались просроченными. Не помешало бы навести порядок в холодильнике. О, нашла! – О чем вы вообще говорите? – Я закрыла дверцу и поставила баночку на стол.
   Марисса залилась краской.
   – Ни о чем. Я просто пытаюсь сказать… это как ловушка с приманкой.
   – Но позже Джейн скажет спасибо, – сказала Ви.
   Я рассмеялась.
   – Мне бы точно не захотелось увидеть такую фотографию. Ноа с другой девицей. Нет уж, увольте. Поверь мне. Джейн вам за это спасибо не скажет. Она будет презирать тебя. Ты будешь той девушкой. Не надо.
   Ви подбоченилась.
   – А кем предпочла бы оказаться ты – девушкой, с которой изменяют, или девушкой, которой изменяют?
   Марисса вскинула руки вверх.
   – Девушка, которой изменяют, не делает ничего плохого! Это не ее вина. А вот девушка, с которой изменяют, – она отвратительна!
   – Я знаю, кем бы хотела быть, – унося пиалу в гостиную, сказала я. – Ни одной из них.
//-- Вечеринка. Продолжение --//
   В джакузи Ви по-прежнему старалась как можно глубже засунуть свой язык в глотку Бретта.
   – Знаешь, по-моему, нам уже пора, – сказал Дин.
   Нет, нет, нет!
   – Да вы только что пришли! Не уходите. Она просто…
   – Пинки, хочешь пойти к Кернану?
   Кернан учился в выпускном классе, и, по-видимому, сегодня у него тоже проходила вечеринка.
   – Уже? – спросила Пинки. Голос у нее был куда ниже, чем можно было бы предположить. Как у сорокалетней.
   – Не уходите, – повторила я. – Подождите.
   Я выбежала на патио, присела на корточки и сжала плечо Ви.
   – Можно тебя на секундочку?
   Она отстранилась от Бретта.
   – Что?
   – Ты ведешь себя как последняя дрянь, – сказала я ей. – Дин здесь.
   – Это я-то дрянь? Он привел Пинки.
   – Ты заставила его привести ее!
   – Привет, – сказала внезапно появившаяся у джакузи Пинки. – Спасибо, что пригласила нас.
   – Да, большое спасибо, – сказал Дин. – Но мы зашли только поздороваться. Собираемся пойти к Кернану.
   – О, правда? – спросила Ви.
   – Да, – сверля ее взглядом, ответил Дин.
   Ви улыбнулась.
   – Пинки не может уйти, не показав нам самый лучший взмах рукой, не правда ли, Пинки?
   Пинки засмеялась и помахала рукой. Все, кто сидел в джакузи, радостно завопили. Пинки обняла Дина.
   – Готов?
   Дин по-прежнему не отрывал взгляда от Ви.
   – Да, – медленно проговорил он. – Пойдем.
   О боже. Ви в открытую положила ладонь на ногу Бретта. Может, и правда лучше, если Дин и Пинки уйдут. Две эти парочки играли в «Кто струсит первым» с рейтингом «Только для взрослых».
   – Ладно, – тихо, чтобы не услышала Ви, сказала я. – Пока. Приятного вам вечера.
   Закрыв дверь за Дином и Пинки, я вытащила Ноа на террасу.
   – Он правда ушел? – поднимаясь из ванны, спросила Ви. По ее спине стекала вода.
   – Угу.
   – Поверить не могу.
   – Думаю, не захотел оставаться и весь вечер наблюдать, как ты флиртуешь с другим парнем, – рявкнула на нее я.
   – Я не… – Она вылезла из джакузи и завернулась в полотенце. – Уф. Он такой надоедливый.
   – Ты куда? – спросил Бретт.
   – Хочу что-нибудь съесть. Пиццу.
   – Да! – поддержал Бретт. – С пепперони!
   – Я закажу, – вытаскивая телефон, предложил Ноа. – У меня есть знакомые в «Бертуччи».
   – Я сама могу заказать себе пиццу, – резко ответила ему Ви.
   – Ла-а-адно, – протянул Ноа и передал ей телефон. – Держи.
   Ви прорявкала заказ.
   – Я замерзаю. Залезу обратно в воду. – Она поспешила на улицу и скользнула в ванну.
   Бретт попытался было обвить рукой ее плечи, но Ви оттолкнула его. Видно, ему все-таки придется спать на диване.
   – Я могу пригласить Эр Джея? – спросил меня Ноа.
   – Нет, – ответила я. – Он всегда таскает с собой Корин.
   – Тогда, может, спустимся в твою комнату?
   Я вздохнула.
   – Давай.
//-- В тайном убежище --//
   Ноа с головой забрался под мое одеяло.
   – Нам обязательно нужно возвращаться наверх?
   Мы сидели в моей комнате весь последний час.
   – Надеюсь, что нет, – отозвалась я. – Но разве нам не нужна еда? Там пицца.
   – Да ну! Она заказала из «Питс Пай». Бе-е-е. Эта пицца не стоит того, чтобы ради нее тащиться наверх. – Он покачал головой. – Понять не могу, как ты можешь с ней жить.
   – Ноа!
   – Что? Она очень нахальная.
   – Нет. Она просто… слишком самоуверенная.
   – Мне повезло, что я не на твоем месте. Я не смог бы двадцать четыре часа в сутки выносить Ви.
   – Мы вместе не двадцать четыре часа в сутки, – сказала я. – Мы учимся в разных классах.
   Я не стала признаваться Ноа, но нынешняя ситуация мне даже нравилась. Здорово было побыть немного наедине. Поэтому я сменила тему.
   – Я хочу есть.
   – Разве у тебя нет здесь какой-нибудь еды?
   – Нет.
   – Жалко, что Плюшка не настоящая Плюшка.
   Плюшка мяукнула. Громко. И начала стучать лапой по гипсу.
   – Не волнуйся, Плюшка! Мы не собираемся тебя есть.
   Ноа покачал головой.
   – Не зарекайся, лапочка.
   Я толкнула его и посмотрела ему в глаза.
   – Это Плюшка – лапочка. А я хочу быть сексуальной.
   Он похлопал меня по голове.
   – Не зарекайся, секси.
   Не совсем то, чего я ждала.
//-- Один день – слишком много --//
   – Еще не воскресенье? – растянувшись на моей кровати, спросила Ви на следующее утро.
   Я села и засмеялась.
   – Еще нет.
   – С них бы хватило и одной ночи.
   – А две… слишком много?
   – Я хочу обратно в свою гостиную. И они такие разгильдяи – поднимают сиденье на унитазе и не опускают! Оставляют посуду в раковине! Вам с Плюшкой повезло – у вас целый этаж.
   – Это точно. А где все?
   – Марисса с Аароном заперлись в маминой спальне.
   – Да ну… и что они там делают?
   – Надеюсь, что не роются в шкафу. Ты даже представить не можешь, что у нее там хранится.
   – Боже мой. И что?
   Ви рассмеялась.
   – Ничего из того, что ты бы захотела надеть, подружка. Костюмы. Из каждой постановки, где у нее были роли. Она их крадет.
   – Нет, я пас, – взбивая подушку, сказала я. – А где Бретт?
   Ви заползла ко мне под одеяло.
   – Спит на диване.
   – Ты решила не становиться той, с которой изменяют? – спросила я.
   – Оно того не стоит. Он милый, но… может, сгодился бы для первого секса. Подошел бы лучше, чем Дин. По крайней мере, после этого он уехал бы в Бостон.
   – Кстати, о Дине… – Я подняла бровь. – Ты ему звонила?
   Ви поморщилась.
   – Нет. Зачем?
   – Да брось, Ви! – Я толкнула ее в плечо. – Во-первых, потому что он твой друг. А во-вторых, потому что ты ему нравишься. А он нравится тебе. Уж это ты должна понимать.
   – Если я ему нравлюсь, то почему он с Пинки? – раздраженно спросила она.
   – Потому что ты сама толкнула ее к нему.
   Ви пожала плечами.
   – Ну и ладно. Плевать.
   Ага, как же. Плевать ей.
   Мы услышали громкие шаги наверху. Ви спрятала голову под одной из подушек.
   – Заставь их уехать.
   Мне стало неловко. Это ее дом, но Марисса моя подруга.
   – Я попрошу их уехать, если ты действительного этого хочешь.
   – Да. Нет. – Ви вздохнула и почесала Плюшку за ухом. – Я постараюсь быть гостеприимной. Но если тебе, Плюшка, захочется покусать их за лодыжки, получишь баночку тунца.
//-- Счастливого пути --//
   Это прощание было полно слез. Не для всех, понятное дело, но для Мариссы и Аарона точно.
   – Я скоро снова приеду, – сказал Аарон. – Обещаю.
   Мы помахали мальчишкам, и они уехали. Я обняла Мариссу за плечи.
   – Ну как, хорошо провела время?
   – Очень. Спасибо вам, что разрешили им остаться.
   – И… чем вы занимались? – подавшись вперед, спросила Ви.
   – Приличные девушки о таких вещах не говорят, – горделиво ответила Марисса.
   Ви шлепнула ее по руке.
   – О, да ладно тебе!
   Марисса улыбнулась.
   – Хорошо, хорошо. Нет. Я этого не делала.
   – Правда? Как так?
   – А как ты не переспала с Бреттом?
   – Потому что я не шлюха. – Ви рассмеялась. – Потому что это не казалось правильным.
   – Вот! Неподходящее время, – сказала Марисса. – Еще не пора.
   Я сжала ее плечо, счастливая от того, что Марисса снова со мной.
   – Ну что, вернемся в дом? – спросила Ви. – Перекусим?
   – Конечно, – ответила я и уже собралась пойти за ней.
   Но Марисса притянула меня обратно, когда Ви вошла внутрь.
   – Погоди, я хотела кое о чем тебя спросить. Ночью я пошла в туалет и видела Ви: она занималась фитнесом под видео.
   Я засмеялась.
   – А где был Бретт?
   – На диване. Спал как убитый.
   – Да, она просто одержима этими видео. Наверное, хотела отработать съеденную пиццу.
   – Эйприл, заниматься спортом в три часа ночи – это странно. Особенно если она часто так делает.
   – Она часто так делает, – согласилась я.
   – Может, тебе стоить поговорить об этом с ее мамой?
   – Ты что! Ви убьет меня! Да и вряд ли ее мама сможет как-то повлиять. – У нас с Ви был свой кодекс правил. Мы обе были заброшены родителями. Позвонить маме означало нарушение кодекса.
   – Тогда поговори с ней сама.
   – И что я ей скажу?
   – Скажи, что, по-твоему, она перегибает палку с тренировками. Что ты беспокоишься. Что ты любишь ее.
   Я вздохнула.
   – Да, наверное, нужно это сделать.
   Но действительно ли это такая большая проблема? Ну да, Ви много занималась. Иногда даже ночью. Но ведь есть такие способы избавляться от стресса, которые хорошими не назовешь. Она же не на героине сидит…
   – Хорошо. – Марисса кивнула. – А мне все-таки нужно вернуться домой.
   – Что? – Я отступила назад. – Ты возвращаешься? Почему? Ты не обязана!
   Она покачала головой.
   – Мне кажется, я и так злоупотребила вашим гостеприимством.
   – Нет! Совсем нет! Эти выходные прошли довольно бурно, но сегодня станет спокойнее.
   Марисса опустила глаза.
   – По правде говоря, я скучаю по своей семье.
   Ее слова были словно удар под дых.
   – Я думала, тебе нравится здесь.
   – Нравится, – согласилась она. – Но не ночевала дома уже пять дней. Довольно долго.
   – Но я… – Я не знала, что сказать. Мне не хотелось, чтобы она уезжала. – Не уезжай.
   – Я не могу всегда жить с вами. Мы же понимали, что рано или поздно мне придется вернуться домой, да?
   Наверное, я понимала. Или нет? Глупо было надеяться, что Марисса переедет к нам насовсем. Я была так счастлива, когда она приехала к нам. И почти не вспоминала о своих родителях. У меня наконец снова появилось ощущение семьи.
   Но всем приходится возвращаться домой.
   Всем, кроме меня.

Пункт восьмой: устроили чумовую вечеринку

   От: Джейк Берман
   Дата: Пн, 16 марта, 6:10
   Кому: Эйприл Берман
   Тема: Поездка в Нью-Йорк

   Привет, Принцесса!
   В выходные, на которые приходится твой день рождения, мы прилетим в Нью-Йорк, на свадьбу. Остановимся в «Плазе». У нас не будет времени заехать в Уэстпорт – мы прилетим в Ла-Гуардию в субботу, поздним утром, а свадьба будет в этот же день, в пять. Прости, что не сможем быть рядом в день твоего рождения (кстати, подарок за нами), но надеемся, что ты сама доберешься в Нью-Йорк на поезде в воскресенье, чтобы мы, приезжие, все вместе пообедали.
   С любовью, папа

   Отправлено с блэкберри
//-- Трудности с деньгами --//
   – Ну что, Ноа все еще ноет, как ребенок, из-за денег, которые ты взяла у Хадсона? – спросила Ви, когда мы с ней и Люси лежали в джакузи.
   Я поморщилась. Потому что только я могу считать его поведение ребяческим. Точно так же, как считать Ви любительницей покомандовать можно только мне, а Ноа нельзя. И только мне разрешается считать своих родителей отстойными.
   – Ноа хочет, чтобы я выплатила долг побыстрее, – сказала я. – И это логично. Никому не нравится ходить в должниках.
   – Сколько ты еще должна Хадсону? – спросила Люси.
   – Тысячу девятьсот долларов. В начале месяца получу еще восемьсот. И надеюсь, что подарок, о котором упомянул папа, окажется чеком.
   – Нужно устроить сбор средств! – с горящими глазами объявила Ви.
   Люси откинулась на край джакузи.
   – И как ты себе это представляешь? Будем мыть машины?
   Ви покачала указательным пальцем.
   – Я не буду стоять на улице в купальнике, перегнувшись через капот машины. Мы устроим вечеринку.
   – У нас и так все время вечеринки, – сказала я.
   – Нет, это будет супервечеринка.
   – Как в кино про подростков! – воскликнула Люси. – Когда громят весь дом!
   – Точно, – сказала Ви. – Только без погрома.
   – Так мы, скорее, останемся без денег, – заметила я. – Каким образом ты хочешь на этом заработать?
   Ви пожала плечами, словно ответ был и так очевиден.
   – Каждый заплатит за вход по пять баксов, плюс еда и напитки. Так и заработаем.
   – Отлично, – ответила я. – Почему бы и нет.
   – И когда будет эта вечеринка? – спросила Люси.
   – В следующую субботу, – ответила Ви. – Это же ясно. В день рождения Эйприл.
   – Нет, давайте лучше в пятницу, – сказала я. – В воскресенье утром мне нужно сесть на поезд до Нью-Йорка, желательно не в состоянии тяжелого похмелья.
   Я с трудом поверила, что отец собирается в Нью-Йорк и требует приехать к нему. На поезде! Не то чтобы я действительно хотела, чтобы он сам сюда приехал, но все-таки!.. Это же мой день рождения – так почему это я должна куда-то ехать?
   – Значит, в пятницу вечером. Все равно в полночь наступит твой день рождения.
   – Ура! – изобразила я восторг.
   – Что ты имеешь против дней рождений? – спросила Люси.
   Ви рассмеялась.
   – Начинай, Эйприл.
//-- Ужасные дни рождения --//
   Нет, с моим днем рождения не было никаких проблем. Обычно он проходил очень весело.
   Но вот следующий за ним день – он-то все и портил.
   Двадцать девятое марта.
   Двадцать девятого марта, родители объявили о своем разрыве. Но и это не все.
   Двадцать девятого марта я отравилась испортившимися креветками.
   Двадцать девятого марта у моего дедушки со стороны мамы случился сердечный приступ, и он умер.
   Двадцать девятого марта я потерялась в международном аэропорту О’Хара. Мне пришлось искать охрану, а потом маму, папу и Мэтью, и я опоздала на пересадочный рейс.
   Последние три происшествия были случайностью, но объявление о разрыве – нет. Родители не хотели омрачать мой день рождения, мой последний счастливый день рождения. Ура! С днем рождения меня.
   Сообщения от Мэтью

   Мэтью: «Ты приедешь этим летом?»
   Мэтью: «Прррривет».
   Я: «Привет. Извини. Пока не знаю».
   Мэтью: «Нужно знать даты. Я собираюсь в Кливленд, но не хочу оказаться там, когда ты будешь здесь».
   Я: «Решим».
   Мэтью: «Когда?»
   Я: «Скоро. Чмоки».
//-- Кого мы пригласили на вечеринку --//
   Всех.
   Я серьезно.
   Всех.
//-- Ой --//
   Утро среды. До нашей пирушки оставалось два дня. Я была в ванной комнате.
   И почувствовала жжение, когда пи2сала.
   Ой. Ой-ой-ой.
   Я спустила воду и поспешила наверх по ступенькам. Лежа на мате, Ви выполняла упражнение «ножницы» – махи ногами.
   – Ви, помнишь ты говорила об инфекции мочевых путей у твоей мамы?
   – Серьезно? Ты хочешь поговорить об этом в… – она скрестила ноги, затем сделала перерыв, – в семь утра?
   – Я не хочу говорить об этом. Я думаю, что у меня то же самое.
   – О, черт. Больно?
   – Немножко.
   – Мама ненавидит, когда у нее это начинается. Приходится бегать в туалет каждые пять секунд. Нужно сходить к доктору, и тебе пропишут амоксициллин. Наверное, это из-за джакузи. Надо было внимательнее делать замеры качества воды. И добавлять туда хлорку каждый день. А не раз в несколько недель. Но не волнуйся, тебе станет лучше.
   Я указала подбородком на телевизор.
   – Тебе не кажется, что ты слишком усердно занимаешься?
   – Нет, – ответила Ви. Левая нога вверх. Правая нога вверх. Обе ноги вниз. – Нужно заниматься, иначе я буду похожа на свою маму. Видишь ли, я борюсь с природой.
   Я не знала, что ответить. Когда она вот так это объяснила, ее одержимость уже не казалась одержимостью. Кстати, раз уж речь зашла о природе…
   – Мне снова нужно в туалет, – сбегая по ступенькам, крикнула я.
//-- И снова привет --//
   Весь оставшийся день я больше не чувствовала жжения, поэтому мысленно задвинула этот неприятный опыт подальше, назвав его «Досадные вещи, которые случаются, а потом проходят». Вроде того, как вы теряете ключи, а потом находите их в кармане куртки вместе с выпавшей из обертки полоской жвачки.
   Но на следующий день все повторилось.
   Я решила, что после школы стоит нанести визит доктору Росини. Не хотелось возиться с инфекцией на свой день рождения. К тому же вряд ли инфекции и секс совместимы.
   – Противозачаточные таблетки тебе подошли? – спросила доктор Росини, когда я наконец оказалась в ее кабинете.
   – Да, спасибо, – сказала я. – Но я здесь не из-за них. Мне кажется, у меня инфекция мочевых путей.
   – Ты чувствуешь давление, когда мочишься? Жжение?
   – Угу. Это, конечно, нельзя назвать невыносимой болью, но… немного больно. И жжение тоже было, вчера и сегодня. В субботу у меня день рождения, и я подумала, что первым делом следует позаботиться об этой проблеме…
   – Мы можем сделать анализ мочи прямо сейчас, – сказала доктор Росини и протянула мне баночку для сбора мочи.
   Писать в баночку гораздо сложнее, чем может показаться. Ну и плевать! Зато жжения не было. Может, этот мой поход к врачу – вообще пустая трата времени. Я вернулась в кабинет.
   Доктор опустила в баночку что-то типа лакмусовой бумажки, вышла из кабинета и вернулась только через несколько минут.
   – Нет, не похоже, что у тебя мочевая инфекция, – сказала она.
   – Нет? О, слава богу. – Я почувствовала огромное облегчение. – Но тогда что со мной? – спросила я и покраснела.
   – Не вижу поводов переживать. Возможно, это просто временное раздражение. У тебя был сексуальный контакт за последние несколько дней?
   – Два дня назад.
   И три дня назад. Мы теперь часто занимались сексом.
   – Скорее всего, в этом все дело, – сказала доктор. – Но сделаем еще несколько анализов, и я сообщу тебе о результатах.
   – Спасибо, – ответила я. – Сейчас уже вообще не болит. Так что, может, все прошло.
   – Может быть. Ну что, увидимся в следующем месяце, чтобы продлить твой курс противозачаточных?
   – Ага.
   – Хорошо. Эйприл?
   – Да?
   Она улыбнулась.
   – С днем рождения.
//-- Мое четырнадцатилетие --//
   Вечеринку устроили в подвале нашего дома на Окбрук-роуд. В мой день рождения. Мы пригласили пятьдесят гостей и диджея. На мне было зеленое бархатное платье и мои первые туфли на высоких каблуках. Когда принесли торт (шоколадный, с помадкой, мама испекла), я загадала, чтобы у меня появился парень.
   Если бы я тогда знала, что на следующий день родители объявят о своем разрыве, мое желание, скорее всего, было бы совершенно другим.
//-- Сбить и уехать --//
   Утро четверга. Я сидела на пассажирском сиденье рядом с Ви, когда, за квартал до школы, она вдруг прибавила скорость.
   Двигаясь прямо на Пинки.
   – Э-э-э… Ви? Может, притормозишь? – Лил проливной дождь, и превышать скорость в такую погоду казалось не самой хорошей идеей. Не говоря уже о том, чтобы мчаться на полной скорости на человека.
   – Что? – сверля взглядом свою жертву, спросила Ви.
   – Ви! Тормози! Ты переедешь ее.
   Она ударила по тормозам посреди улицы.
   – Ты о чем?
   – Хочешь сказать, ты не заметила Пинки?
   Пинки стояла на виду, в нескольких метрах от нас, высокая и стройная. На ней был дождевик цвета фуксии, затянутый на талии.
   – Похоже, она все-таки носит розовый, – сказала я. Пинки даже не заметила, что едва не попала под колеса. Хоть бы изредка смотрела по сторонам. Если она и дальше не будет обращать внимание на то, что происходит вокруг, ее могут убить.
   Ви обеими руками вцепилась в руль.
   – Она считает себя такой расчудесной, эта «Мисс Тин Уэстпорт». Тоже мне, красотка.
   – Я думала, это не ее вина, – сухо заметила я. – Я думала, ее родители заставили. И ей просто нужна подходящая ролевая модель.
   – Мы не можем во всем винить ее родителей.
   – Почему нет? – спросила я. – Я во всем виню своих родителей.
   – Ну, Пинки же участвовала в конкурсе не под дулом пистолета. Она ходила по подиуму. Расхаживала там в купальнике, в вечернем платье. Говорила, что хотела бы мира во всем мире. Она стала частью сексистского ритуала, где право голоса принадлежит только мужчинам. Это абсурд! А как бы почувствовали себя мужчины, если бы их обезличивали на конкурсах красоты?
   – Вероятно, им бы понравилось, – сказала я.
   Ви вздохнула.
   – Вероятно.
   – Я бы не отказалась на это посмотреть, – захихикала я. – Можешь себе представить, как Ноа и Дин…
   – И Хадсон.
   – …и Хадсон дефилируют по сцене?
   – Плавки? Смокинги? Ответьте на вопрос: «Что вы хотели бы изменить в мире, если бы могли? Назовите что-то одно!»
   – Бесплатное пиво, – сказала я низким голосом.
   Мы обе залились смехом. Ви принялась барабанить пальцами по рулю.
   – Может, стоит посвятить следующий выпуск газеты конкурсам красоты?
   – Тогда тебе придется взять интервью у Пинки.
   Ви сморщила нос.
   – Проехали. Буду писать про расизм.
//-- Готовы к бою! То есть к вечеринке --//
   – Тебе не обязательно устраивать вечеринку только для того, чтобы выплатить мне долг, – в тот же день, но позже, сказал Хадсон. – Честно, это не горит.
   Мы стояли у входа в столовую. Я ждала Ноа.
   – По-моему, Ви просто был нужен предлог, чтобы устроить грандиозную гулянку, – призналась я.
   – А ты знаешь, кто придет?
   – Все?
   – Похоже. Как минимум все, кто учится в нашей школе, это точно, – сказал он.
   – И еще несколько человек из другого города. – Аарон снова собирался приехать. С Бреттом. И еще с одним другом, у которого не было девушки. Мы согласились при условии, что они останутся только на одну ночь, а на следующий день после вечеринки помогут убрать дом. Т. е., станут нашими рабами.
   Эх, мечтать не вредно…
   – Ты уверена, что хочешь этого? Ведь все может выйти из-под контроля, – сказал Хадсон.
   – Думаю, мы справимся. И ты тоже приедешь, чтобы поддержать нас, да?
   Он покачал головой.
   – Вообще-то, у меня уже есть планы на вечер пятницы.
   – О, – удивилась я. Вообще-то, я рассчитывала, что он придет. – Но это же мой день рождения!
   – Я думал, у тебя день рождения в субботу.
   Он знает, когда у меня день рождения? Ух ты!
   – Точно! И с кем ты проведешь вечер пятницы? С кем-то, кто тоже не придет на нашу вечеринку?
   – Лучше тебе не знать. – усмехнулся Хадсон.
   – Ну уж нет. Что может быть важнее, чем моя вечеринка? Это мисс Франклин?
   Он лишь улыбнулся.
   – Давай так. Я заеду, когда закончу с делами. После полуночи. Как раз успею на твой настоящий день рождения. И получу кусочек торта.
   – Ну конечно! Развлечешься с мисс Франклин, а потом заскочишь ко мне перекусить. Мне это кажется, или ты меня используешь?
   Я почувствовала руку на своем плече и оглянулась. Это был Ноа.
   – Привет, – чувствуя себя немного виноватой, сказала я. – Хадсон считает, что его планы круче моей вечеринки. Разве это возможно?
   – Придется нам обойтись без тебя, – с натянутой улыбкой сказал Хадсону Ноа.
   – Еще увидимся, ребят, – попрощался Хадсон и ушел.
   – Почему ты так груб с ним? – ущипнув Ноа за бок, спросила я.
   – А почему бы и нет? Он и сам-то не очень со мной дружелюбен. К тому же он толкает наркоту.
   – Нет!
   – А я слышал, что он наркодилер.
   – Он не наркодилер.
   Ноа посмотрел на меня.
   – А ты откуда знаешь?
   – Я… я не знаю. – Мне по-прежнему была неизвестна история Хадсона, но это точно не имело никакого отношения к наркотикам. – Готовишься к вечеринке?
   – Да, с нетерпением. Будет чертовски весело. Я посмотрел «Коктейль» [27 - Фильм 1982 года с Томом Крузом в главной роли.], чтобы подготовиться. – Ноа должен был стать нашим барменом.
   – Мы будем разливать только пунш, – напомнила я ему. – На что-то другое у нас нет денег.
   – Не стоит недооценивать пунш. Особенно шипучий, – сказал он. – Мой пунш будет произведением искусства.
   – Как скажешь, дорогой.
   Ноа обнял меня.
   – Ты сомневаешься в моих способностях?
   – Никак нет, – ответила я ему.
   Он поцеловал меня, и даже здесь, посреди школьного коридора, этот поцелуй вызвал во мне ощущение тепла и безопасности.
//-- Первый поцелуй --//
   Был ноябрь. Мы учились в девятом классе. Это произошло в субботу, через несколько дней после нашего обеда в «Бургер Палас». Ноа позвонил мне в тот вечер и спросил, не хочу ли я сходить в субботу в кино. Я согласилась.
   И вот, в субботу я рылась в мамином комоде в поисках какой-нибудь рубашки, подходящей к моим джинсам. Но вместо рубашки нашла документы для развода.
   Я прибежала в свою комнату, зарылась под одеяло и позвонила Мариссе.
   – Думаю, мне лучше отменить свидание.
   – И остаться дома, чтобы жалеть себя?
   – Да.
   – Нет. Ты пойдешь. Иди прими душ.
   – Мне нечего надеть. И я ни за что не вернусь в мамину комнату.
   – Я принесу тебе что-нибудь. Иди в душ.
   Я послушалась, сделала прическу и надела одно из платьев, принесенных Мариссой. Ноа со своим отцом заехали за мной, и потом его отец высадил нас у кинотеатра.
   В темноте Ноа обнял меня. Мне понравился вес его руки на моих плечах – он дарил чувство защищенности.
   Где-то на середине фильма я почувствовала, как он придвинулся ближе. Я немного к нему, он – ко мне, и наши губы оказались в миллиметре друг от друга. Ноа посмотрел на меня и сократил это расстояние. Его губы были сладкими и маслянистыми из-за попкорна. Но я подумала: это приятно. Подумала: я сама этого хочу. Подумала: возможно, все еще будет хорошо.
//-- Что надеть? --//
   – Оставь его себе, – сказала Ви, когда мы готовились к вечеринке. Я надела ее красное платье. То самое, которое надевала на День святого Валентина.
   – Что? Нет!
   – Я серьезно. Считай это подарком на день рождения. На тебе оно сидит лучше, чем на мне, и ты уже надевала его для «особого» момента, так что… оно твое. – Ви надела узкие серые джинсы и зеленую шелковую блузку с глубоким треугольным вырезом. В ушах блестели большие золотые кольца. Волосы были гладко зачесаны и собраны в хвост. В ее образе проскальзывало что-то цыганское.
   Я порывисто обняла подругу.
   – О-о-о, ты лучшая!
   – Да. Я знаю, – щелкнув языком, сказала она.
//-- Другие подарки --//
   Еще я получила перевязанную синей лентой коробку свежего шоколадного печенья в сливочной помадке. Она ждала меня у двери, когда мы вернулись из школы. Я решила было, что это от Ноа, но на карточке было написано:
   «Любим тебя. Скучаем. Хотелось бы оказаться сейчас с тобой.
   Сладкого дня рождения!
   С любовью, мама, Даниэль и Мэтью»
   Мне тоже хотелось, чтобы они были здесь. Обычно мама всегда пекла свой знаменитый шоколадный торт с помадкой, мой любимый. Хотя, учитывая обстоятельства, лучше бы она прислала наличные.
   – Здесь штук сто, не меньше, – вытащив одно печенье и съев его, сказала Ви. – Мы можем продавать их по два бакса за штуку.
   Папа прислал чек на триста долларов. Честно говоря, это была самая большая сумма, которую он мне когда-либо дарил на день рождения. Очевидно, все еще продолжал чувствовать себя виноватым за то, что заставил убить кошку.
   Ноа приехал часов в пять и подарил милую открытку и красивые серебряные сережки. Я сразу же вдела их в уши.
//-- Первый подарок Ноа --//
   На мой пятнадцатый день рождения Ноа подарил мне цифровую фоторамку.
   Каким-то образом, незаметно для меня, ему удалось загрузить туда все фотографии с моего ноутбука. В произвольном порядке передо мной появлялись лица друзей, родителей, мое, его. Карнавал в шестом классе. День матери в прошлом году. День отца два года назад. Мы с Мариссой у наших школьных шкафчиков. Моя жизнь как ремикс. Мою любимую фотографию сделала Марисса – мы с Ноа в школе за день до того, как Ноа сделал мне подарок. Мы сидели рядом, как настоящая пара. Я была на седьмом небе от того, что он теперь мой. У меня есть парень! Мое желание исполнилось, пусть даже и восемь месяцев спустя после того, как я его загадала. Иногда я думала: не променяла ли я, сама того не сознавая, одно на другое? Родителей на парня.
   Если бы я могла, то вернула бы все обратно.
//-- Нет времени на маму --//
   От: Мама
   Дата: Пт, 27 марта, 18:07
   Кому: Эйприл Берман
   Тема: С днем рождения!

   С днем рождения тебя! С днем рождения тебя! С днем рождения, дорогая Эйприл… С днем рождения тебя! Я хотела быть первой, кто пожелает тебе счастливого дня рождения… Знаю, он еще не наступил, но у меня уже двадцать восьмое марта. Я только что звонила, но ты, наверное, празднуешь! Еще я оставляла тебе несколько сообщений на этой неделе, но… думаю, ты была занята. Ты получила мой подарок? У меня еще кое-что есть, но я подарю это сама, когда мы увидимся. Ты уже думала о том, когда приедешь к нам летом? Я куплю тебе билет, как только ты выберешь дату. Завтра позвоню еще раз! Очень, очень люблю тебя.
   Мама
//-- Вечеринка --//
   В дверь позвонили.
   – Все готовы? – крикнула Ви.
   Мы кивнули, стоя все на своих местах. Плюшка была надежно заперта в моей спальне. Мы с Люси стояли у двери, готовясь принимать плату за вход – по пять долларов с человека. Для этих денег я даже запаслась пакетом на молнии. Ноа стоял за столом, превращенным в бар. Он взял большую стеклянную чашу, вытащил оттуда искусственные фрукты, наполнил ее льдом, водой, порошковым фруктовым пуншем и разбавил различными алкогольными напитками, которые удалось найти в доме (дешевое вино, старая водка и что-то коричневое, которое пахло как медицинский спирт). Ноа планировал растянуть этот пунш как можно дольше. Еще мы купили дешевые бумажные стаканчики в магазине «Все за доллар». За каждый такой стаканчик мы собирались брать по пять баксов. Если гость готов использовать свой стакан повторно – четыре. Мы делали ставку на то, что собравшиеся заплатят за выпивку сколько угодно, даже если это будет отвратительное, приторное, разбавленное водой пойло.
   Рядом с Ноа я решила поставить Мариссу, которая отвечала за продажу еды. Она утащила из дома остатки десерта после пятничного ужина, и у нас было добытое честным путем шоколадное печенье. (А еще в самой глубине холодильника я случайно обнаружила торт в белой коробке с надписью «С днем рождения, Эйприл!».)
   Учитывая папин чек на триста долларов, мы надеялись, что за вход, выпивку и еду нам удастся собрать еще тысячу шестьсот.
   Хотя, скорее всего, было невозможно.
   Ви стала координатором вечеринки. В ее обязанности входило следить, чтобы никто ничего не сломал и не разбил. Но на всякий случай все вазы/телевизоры/диски с упражнениями были убраны подальше.
   Мы бы не смогли сейчас покупать новые вещи взамен испорченных.
//-- Начало --//
   Марисса открыла дверь.
   На пороге появился Аарон. И его компания.
   – Ура! – закричала Марисса и бросилась в объятия своего парня.
   Вместе с Аароном пришел Бретт и тот самый друг, у которого не было девушки, Закари. Он был острижен под «ежик» и одет в камуфляж. Я не шучу. Армейские штаны и военная куртка.
   – Ты в армию собрался? – подняв бровь, спросила Ви.
   Закари кивнул и пробормотал:
   – После школы.
   Она склонила голову набок. Наверное, раздумывала, считать ли Закари сексуальным.
   Потом пришли Ар Джей, Корин и Джоанна. За ними Пинки и Дин.
   Я видела, как на лице Ви промелькнула целая гамма эмоций. Радость от того, что он пришел; ревность, потому что пришел с Пинки; страсть, раздражение. И все это за одну секунду, в течение которой она позволила себе смотреть на него.
   Дин принес пиво. Уйму пива.
   – От меня и Хадсона, – сказал он, выгружая его из машины брата. – На продажу.
   – Мы же устроили вечеринку, чтобы выплатить долг Хадсону, – сказала я. – А не для того, чтобы он потратил еще больше своих денег!
   К половине девятого у нас собралась вся школа. К девяти здесь был весь Уэстпорт. К десяти – весь Коннектикут. Все были здесь. Даже Лиам Пэкинсон. И его девушка. Даже Стен – продавец джакузи.
   Все, кроме Хадсона. Здесь была даже его машина. Но где же он сам?
   К половине одиннадцатого мы собрали целую кучу денег за вход, а Ноа уже убирал свой бар. У половины гостей, включая меня, были ярко-красные губы. Но мне-то выпивка доставалась бесплатно.
   Я направилась к столу, чтобы похвалить Ноа за проделанную работу, но только там его не оказалось. Люди сами себе наливали. Потрясающе. Я оглядела комнату. Обычно я всегда и везде сразу замечала Ноа. Его осанка, шея, подбородок – я могла найти его, как бы он ни стоял. Может, он вышел в туалет? А, нашелся. На патио.
   Почти четверть гостей высыпала на террасу. Дверь была открыта. Я протолкалась сквозь толпу и увидела, что Ноа рядом с Корин.
   Серьезно? Ему приспичило поболтать с ней на моей вечеринке? Это так необходимо? А ведь я видела, как всю первую половину вечера она провела, притаившись у чаши с пуншем.
   – Привет, – добавив холоду в голос, сказала я. – Ты покинул свой пост.
   – Там градусов сорок жары, не меньше, – ответил Ноа. – Решил немного подышать свежим воздухом.
   Подышать вместе с Корин. На моем дне рождения.
   – Классная вечеринка, – не забыв для пущего эффекта облизать губы, сказала она.
   – Я знаю, – ответила я.
   – Мне вернуться? – спросил Ноа.
   Я уже собиралась сказать ему да, но свет в доме мигнул и погас. Время праздничного торта! Ой! Я ждала, когда появится пламя свечей. Но вместо этого снова включился свет.
   Ви забралась на кофейный столик, словно на сцену, и размахивала пакетом с деньгами. Что бы это значило?
   – Я хочу сделать объявление, – прокричала она и пошатнулась. Мне оставалось лишь надеяться, что это из-за ее каблуков, а не из-за того, что она напилась. – Мы собрали тысячу шестьсот семьдесят долларов, чтобы помочь Плюшке!
   Ноа обнял меня и сжал мое плечо. С ума сойти! Мне не придется тратить свои деньги за следующий месяц.
   – Нам было нужно всего тысяча шестьсот долларов, так что выпивка теперь бесплатная. И у нас еще остается семьдесят долларов, чтобы как следует развлечься! Кто-нибудь хочет получить семьдесят баксов? – завопила Ви.
   Все шумно выразили свое одобрение, некоторые подняли руки.
   – И вот что я придумала! Устроим небольшой конкурс! Дамы, вы не участвуете. Но не расстраивайтесь, потому что мы проведем конкурс красоты на титул… «Мистер Тин Уэстпорт»! Победитель получит семьдесят долларов!
   О нет. Ви. Нет!
   Толпа радостными возгласами приветствовала ее предложение.
   – Секундочку, – прокричал Бретт, друг Аарона. – Почему только «Мистер Уэстпорт»? Я из Бостона, но готов поклясться, что могу составить серьезную конкуренцию.
   Ви задумалась.
   – Когда ты прав, ты прав! Да, черт побери! Я меняю название. Мы проведем конкурс на Мистера Вселенную! – Ви вскинула обе руки.
   Толпа закричала еще громче и еще более восторженно.

Пункт девятый: устроили конкурс на звание Мистер Вселенная

//-- Конкурс --//
   Мы выбрали четырех участников: Аарона, Бретта, Закари и Дина. Аарон, Бретт и Закари попали в список, потому что мы решили, что это их долг как наших рабов. С Дином было и так все ясно: все это задумывалось ради него, и он это знал. И не относился к числу тех, кто пасовал перед вызовом. Ви хотела, чтобы Ноа тоже участвовал, но тот категорически отказался.
   – Как маленький мальчик, – пробормотала Ви, чьи губы тоже стали ярко-красными. – Какой же он все-таки зануда! Это ведь твой день рождения! Он не может поучаствовать ради тебя?
   Я покачала головой.
   – Не притворяйся, что ты затеяла этот конкурс ради меня. Ты делаешь это, чтобы позлить Дина.
   – И то и другое, – сказала она. – И Дин, в отличие от Ноа, ведет себя как настоящий спортсмен. – Она повернулась к конкурсантам. – К пирсу!
   – Что? – спросила я. – Зачем?
   – Из него выйдет отличный подиум, – объяснила мне Ви. – Даже прожекторы есть. И народ сможет наблюдать из дома или с террасы. А судьи будут сидеть на ступеньках.
   – И кто же судьи?
   – Конечно, Пинки, – протяжно произнесла Ви. – У нее единственной есть опыт участия в конкурсах красоты.
   Я закатила глаза.
   – Хорошо. Пинки.
   – И я.
   – А ты разве не ведущая?
   – Я могу совмещать. У меня прекрасно получается делать несколько дел одновременно.
   – Ладно. Кто еще?
   – Люси, – продолжила Ви. – Потому что никому ее не пересмотреть. И потому что она все больше и больше мне нравится. И Марисса. Потому что она мне нравится тоже. И Джоанну я люблю, хотя она по какой-то нелепой причине так долго где-то пропадала. И ты. Потому что это твой подарок!
   – Я уже получила свой подарок, – показав на платье, заметила я.
   – Это твой второй подарок, – радостно объявила она и сделала большой глоток пунша. – Потому что быть судьей на конкурсе Мистер Вселенная – это самый классный в мире подарок, а я самая классная в мире соседка!
   – Да, и у тебя есть торт, – сказала я.
   Ви ударила себя ладонью по лбу.
   – Торт! Я забыла про твой торт! Будь он побольше, победитель мог бы выпрыгнуть из него!
   – В следующий раз, – ободрила подругу я.
//-- Шоу начинается --//
   Толпа позади нас восторженно гудела, а мы – Люси, Пинки, Марисса, Джоанна и я – уселись на ступеньки и стали наблюдать за работой Ви.
   Мы порылись в шкафу мамы Ви, где та хранила свои костюмы, и нашли массу всего подходящего. Ниспадающие лавандовые платья, боа из перьев, жемчужные нити, туфли на платформе и высоких каблуках… и прямо сейчас, пока кто-то приглушил свет, участники переодевались в костюмы Сюзанн.
   И вот они вышли. Все вместе. Одетые, как трансвеститы.
   Народ обезумел.
   Аарон все время смеялся. Бретт шел с непроницаемым лицом. Я гадала, не решит ли Закари прыгнуть в пролив и уплыть на другой берег только чтобы не делать этого – но нет, он оказался не из трусливых. Хотя каблуки надевать не стал и пошел босиком. Дин, на удивление, умело вышагивал на шпильках. И посылал в толпу воздушные поцелуи.
   – А он неплох, – сказала я Пинки.
   Она с широко раскрытыми глазами кивнула.
   – Кому ты говоришь? По-моему, он даже лучше меня.
   Ви тоже не могла оторвать глаз от Дина.
   – Пожалуй, мы пропустим часть с вопросами и ответами, – прокричала она. – Ведь никого на самом деле не волнует, что скажут эти парни, так?
   Девчонки одобрительно завизжали.
   – Переходим к финальному раунду, – потирая ладони, объявила Ви. – «Конкурс в купальниках»!
   Девчонки снова одобрительно завизжали.
   – Но раз ни у кого их этих парней нет купальников, они будут ходить по пирсу – то есть по подиуму – в трусах!
   Безумные вопли толпы.
   О боже. Они правда собирались это сделать? Конечно, в это время года было уже не так холодно, но все равно – лишь четырнадцать градусов.
   Кто-то снова выключил свет, и парни стали раздеваться, бросая наряды Сюзанн в одну кучу. Похоже, они все-таки решили довести дело до конца.
   Марисса схватила мою руку и крепко сжала.
   – Божечки, божечки.
   Аарон шел первым. На нем были черные боксеры «Кельвин Кляйн», а на его груди – густые волосы. Очень густые.
   – Круто! – закричала Марисса.
   – Круто! – эхом отозвалась я. Почему здесь нет моего парня? Я поискала его глазами и обнаружила в доме, рядом с Ар Джеем. По крайней мере, Корин не торчала рядом.
   Я снова повернулась к пирсу. Настал черед Бретта. На нем красовались длинные шорты, доходившие до его слегка костлявых коленей.
   Следующим был… Ух ты!
   Привет, Закари.
   Народ умолк. Закари оказался секси. Шесть кубиков пресса. Мускулистые руки. И черные боксеры. Полный набор.
   Марисса присвистнула.
   – Ви просто обязана заполучить его.
   – Это точно, – согласилась я. – Если только она перестанет пялиться на Дина.
   – Что? – вытягивая свою изящную шею, спросила Пинки. – Ви запала на Дина?
   Ой-ой.
   – Э-э-э. Нет!
   – Тогда почему ты это сказала?
   – Я…
   – Вспомни черта, – сказала Марисса. И мы стали наблюдать, как Дин зашагал по пирсу. В своих… трусах.
   – Боже мой, – прошептала я. И тут же закрыла глаза.
   Толпа неистовствовала. Я открыла один глаз. Дин делал стойку на руках.
   – Он очень… гибкий, – сказала Марисса.
   Дин дошел до начала пирса, развернулся и пошел обратно. Я перевела взгляд на Пинки, чтобы посмотреть на ее реакцию. Вот только наблюдала она не за Дином. Она наблюдала за Ви. Которая не могла оторваться от Дина. Который, в свою очередь, не сводил глаз с Ви.
   Ой-ой.
//-- Конверт, пожалуйста! --//
   Мы с Джоанной выбрали Дина.
   – Вынуждена согласиться, – со вздохом призналась Ви. – У парня есть стиль. А вы видели его стойку?
   – Бу-у-у, – сказала Марисса. – Вы ошибаетесь. Самый лучший Аарон.
   – А вы видели пресс Закари? – спросила Люси. – Он победитель! Ясно как божий день.
   Пинки молча вертела пальцами.
   – Пожалуй, я пойду, – наконец сказала она.
   – Почему? – воскликнула Ви. – Ты не можешь уйти. А кто будет поздравлять победителя? Разве ты не хочешь поцеловать его?
   – Нет, – ответила Пинки и пристально посмотрела на Ви. – А ты?
   Ви так же пристально посмотрела на нее, но ничего не ответила.
   – Мне нужно четыре человека, чтобы объявить победителя. Кто участвует?
//-- И победителем становится… --//
   Мы ввосьмером заняли свои места на пирсе. Марисса стояла за Аароном. Люси – за Закари. Ви – за Дином. Я – за Бреттом. Хотя мне очень хотелось, чтобы на его месте был Ноа.
   Аарон с Бреттом стояли на левой стороне пирса, Закари и Дин – на правой. Все – лицом к воде. Мы стояли за ними, наши ладони лежали на их плечах. Парни по-прежнему оставались лишь в одних трусах. Руки Бретта покрылись гусиной кожей.
   А как же Пинки? Пинки, скрестив на груди руки, наблюдала с террасы.
   – На счет три, – прокричала Ви, – победителя толкнут в воду. Вы готовы?
   Толпа закричала в ответ.
   Легкий ветерок раздувал мое платье. Это было сумасшествие. Но по какой-то причине никто из парней не спорил. Может, потому что победителю достались бы наличные. А может, потому что они были идиотами. Или выпили слишком много пунша.
   – Эй, народ, повторяем за мной! – закричала Ви. – Раз!
   – Раз! – вторила ей толпа.
   – Два!
   – Два!
   – Три! – прокричала Ви.
   И когда все остальные прокричали «Три!» за ней, Ви толкнула Дина. К несчастью для нее, Дин успел протянуть руку и схватить Ви за талию, так что они вдвоем свалились с пирса и скрылись под водой.
   Ви вынырнула.
   – Моя шелковая блузка! – орала она. – Будешь платить за химчистку!
   Дин только рассмеялся.
   – Да ну? Еще скажи, что ты этого не ожидала.
   Ви поплыла в сторону пирса.
   – Никто не хочет помочь мне выбраться отсюда? Здесь чертовски холодно!
   Дин сделал кувырок под водой.
   – Я поделюсь выигрышем со всеми, кто прыгнет к нам! Пять баксов каждому!
   Бретт попробовал воду пальцем ноги.
   – Не так уж и плохо.
   – О, еще как плохо, – сказала Ви. Она оттолкнулась от пирса и поплыла на спине. – Но мне начинает нравиться. Давай, Люси, прыгай к нам!
   Люси засмеялась и прыгнула в воду.
   – Мамочки! – завопила она, вынырнув.
   – Это укрепляет дух, – вставил Дин.
   Бретт нырнул с головой.
   – Бр-р-р-р-р! – завопил он, показавшись над водой. – Холодно!
   – Боже мой, – сказала Марисса. – Они заработают воспаление легких.
   Закари прыгнул «бомбочкой» с криком «Вперед!»
   Ви расхохоталась.
   Аарон, схватив Мариссу, прыгнул следующим.
   – Нет, нет, нет! – кричала Марисса, пока они летели в воду.
   Я осталась на пирсе одна. Остальные весело плескались в ледяной воде.
   – Эй, именинница! Давай к нам! – приказала Ви.
   – Не в платье же, – ответила я
   Ви хлебнула полный рот воды и, смеясь, закашляла.
   – Так сними его.
   Господи. Стоит ли? Нет. Или все-таки да? Под платьем на мне были благопристойные черные трусики и лифчик. Ох, да к черту все! И чтобы не передумать, стащила платье через голову и прыгнула в воду.
   Друзья подбадривали меня криками.
   Окунувшись в холодную воду, я испытала шок, все тело как будто онемело. Но постепенно мне становилось все лучше и лучше. Я чувствовала себя живой, словно заново родилась. Счастливой. Веселой. Я подплыла к Ви. По ее лицу струились потеки туши. Скорее всего, я выглядела так же.
   – Это просто супер! – сказала я. – Спасибо.
   Она кивнула.
   – У меня вот-вот отвалятся пальцы на ногах.
   – И как долго мы будем тут плавать?
   – Пока кто-нибудь не принесет нам полотенца.
   – Может, просто добежим до «Хулы»? – предложила я.
   – О-о-о. Отличный план. Все готовы? – прокричала она. – До джакузи на счет три. Повторяем за мной. Раз!
   – Раз! – ответила я. Одна-единственная. И поплыла к берегу.
   Ви подплыла к Дину и залезла к нему на спину.
   – Я сказала, повторяйте за мной! Раз!
   – Раз! – закричали почти все.
   – Два!
   – Два!
   – Три! – завопила Ви, и все поплыли к берегу, а потом побежали к ступенькам.
   Дин вытянул перед собой руки.
   – С дороги!
   Через несколько секунд все мы были в джакузи. Секунд через двадцать к нам присоединилось еще больше людей.
   Ах-х-х. В ванне была толпа народу, но вода в ней еще никогда не казалась такой восхитительной. Я положила голову на бортик и позволила теплу обволакивать мое тело, согревая замерзшие руки и ноги.
   – Это было что-то, – сказала Ви. Она стянула с себя джинсы и блузку перед тем, как забраться в джакузи.
   – По-моему, я в раю, – сказала Марисса.
   – Я тоже, – ответила я и закрыла глаза.
   Моего плеча коснулась чья-то рука.
   – Эйприл?
   Я запрокинула голову и увидела Ноа, опустившегося рядом со мной на колени.
   – Привет, – сказала я. – Залезай к нам.
   – Э-э-э… не сегодня. Я принес вам полотенца. Вы, похоже, там здорово замерзли. В… нижнем белье.
   Мои щеки вспыхнули. В его голосе было столько… неодобрения.
   – Ноа, что-то я не припомню, чтобы хоть раз видела тебя в нашем джакузи, – сказала Ви. – Почему?
   – Это не мое, – отрезал он.
   – Как так, джакузи – это не твое? – спросила она. – Разве есть люди, которым не нравится джакузи? Это как подарки – они не могут не нравиться.
   – Я иду в дом, – сказал он мне.
   – И как торт! Как подарки и торт! Ноа! Мы должны вынести торт!
   – Я принесу вам торт, – сказал он. – Хотя вообще-то это планировалось как сюрприз.
   Ой.
   – Спасибо тебе, – сказала я.
   – Эйприл, изобрази удивление, ладно? – поднимаясь из ванной, сказала Ви.
   Я схватила полотенце и завернулась в него.
   – Думаю, мне лучше одеться для торта.
   Ви подмигнула мне.
   – Зануда.
   – Дай мне две секунды.
   Я подняла с пола террасы свое платье и забежала в дом. Мне не хотелось снова надевать его, поэтому я натянула джинсы и футболку с длинным рукавом, смыла растекшийся макияж и расчесала волосы. Часы показывали одну минуту первого. Мой день рождения. С днем рождения меня! Когда я поднялась наверх, свет был выключен, а Ноа держал торт, на котором горели восемнадцать свечей. Семнадцать по количеству лет и одна на удачу.
   – С днем рождения тебя! С днем рождения тебя!.. Я не могла сдержать улыбку. Меня окружало человек сто, и все они пели мне «С днем рождения тебя». И пусть рядом со мной в этот праздник не было моей семьи – ну, что поделаешь. Зато с мной была целая сотня друзей. И этого вполне достаточно.
   Песню спели, торт разрезали, а улыбка по-прежнему не сходила с моего лица. Я сжала руку Ноа. Но он не сжал мою в ответ.
   – Что-то не так?
   – Все нормально.
   Я притянула его к себе.
   – Спасибо за торт. И за сережки. Они мне очень понравились. – Я подняла руки, чтобы коснуться и, и… пальцы дотронулись только до одной. Черт.
   Я надеялась, что он не заметил.
   Он заметил.
   – И одну ты уже потеряла?
   – Я уверена, она где-то здесь, – быстро сказала я.
   – Ага. Где-то в проливе Лонг-Айленд.
   Я хотела ответить, но промолчала.
   – Я найду ее. Скорее всего, она в моей комнате.
   Он опустил глаза.
   – Мне все равно.
   – Время выпить за именинницу! – провозгласила Ви, схватила бутылку шнапса, несколько стаканов и протиснулась между нами.
   – Я пас, – сказал Ноа, развернулся и ушел.
   – Ноа, подожди… – начала я, но он уже вышел на террасу.
   – Да что с ним такое? – раздраженно спросила Ви. – Почему он вечно всем недоволен?
   – Ви!
   – Так и есть.
   – Где у вас фольга? – появившись словно ниоткуда, спросила Люси. Потом она увидела стаканы. – Я с вами!
   – Верхний ящик слева от духовки, – ответила Ви. – А тебе зачем?
   – По-моему, Закари заслужил корону. Вы видели этот пресс? Обалдеть!
   – Сначала выпьем. Марисса! Пьем за именинницу!
   Марисса подошла к нам, и Ви раздала всем стаканы.
   – За нашу именинницу!
   – За именинницу! – подхватили остальные.
   – Спасибо, девчонки, – чувствуя слезы на глазах, сказала я. Я обожала своих друзей. Обожала-обожала-обожала.
   Мы выпили.
   – Еще по одной! – скомандовала Ви.
//-- Три стакана спустя --//
   – Вы это слышите? – спросила Марисса.
   Вокруг нас стоял такой шум, что нелегко было что-нибудь расслышать. К тому же у меня гудело в ушах.
   Но вот и до меня донеслось отдаленное ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   – Мой телефон, – сказала я. Он был в заднем кармане джинсов. Я вытащила его и посмотрела на экран, ожидая увидеть высветившееся «ПАПА», но тут же поняла, что мой мобильник молчит.
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   – Это не к добру, – сказала Ви.
   Наша четверка ломанулась к окну, и мы выглянули на улицу через жалюзи. И правда, по нашей улице ехала полицейская машина. Она остановилась на противоположной стороне.
   – Дерьмо, – выругалась Ви. – Черт-черт-черт!
   Мое сердце бешено колотилось.
   – Что делать?
   Они обязательно позвонят родителям. Нас арестуют.
   Ви поставила бутылку со шнапсом.
   – Мы пропали.
   – Так, все заткнулись! – заорала Люси. – Там полиция! Все за мной через заднюю дверь! Быстро! По одному! Мы выйдем рядом с моим домом, а потом рассредоточимся в конце квартала!
   Она поспешила к выходу на террасу и помахала остальным, чтобы следовали за ней. Рядом с ней я заметила Ноа, Корин и Джоанну. Спасибо, Ноа. Ценю твою помощь.
   – Нужно вылить весь алкоголь, – сказала Марисса. – Избавиться от доказательств.
   Из патрульной машины вылезла женщина-полицейский. Черт. Черт. Черт.
   – А что делать с этим бардаком? – оглядывая комнату, спросила Марисса. – Здесь как на поле боя.
   – Давайте сначала избавимся от выпивки, – распорядилась Ви. – За беспорядок нас не арестуют.
   Я кивнула. Или подумала, что кивнула. Мои мозги утонули в алкоголе.
   – Кто-нибудь, помогите мне с пуншем.
   Мы втроем подняли чашу, отнесли к раковине и осторожно вылили содержимое прямо в слив.
   – Эйприл? – спросила Ви.
   – Да?
   – Ты знаешь, что у тебя только одна сережка?
   – Да. Я в курсе. Спасибо.
   – Давайте дальше, – сказала Ви.
   – Персиковый шнапс.
   Ви подняла стопку и залпом выпила ее.
   – Одной больше нет. Ваша очередь.
   Я рассмеялась и тоже выпила стопку. Горло обожгло. Но честно говоря, если меня арестуют, я не хотела бы наутро вспоминать об этом.
   – Девчонки! – закричала Марисса. – Нам нужно избавиться от бутылки!
   – Отличная идея, – сказала я. – Выпьем!
   Ви налила мне еще одну стопку, и я осушила ее.
   – Еще одну, на удачу! – воскликнула я.
   – Нет, – потянувшись к бутылке, возразила Марисса. – Лучше выльем остатки в раковину.
   – Нет, – заныла Ви. – Только не шнапс! Не выливайте шнапс!
   Пока они играли в «кто перетянет бутылку», я осторожно выглянула в окно. Женщина-полицейский стояла перед нашим домом, на нашей стороне улицы! И она… говорила с кем-то? Хадсон. Хадсон был здесь? Когда он появился? Или это всего лишь моя фантазия? И что это тогда значит?
   Рука женщины лежала на плече Хадсона.
   О нет.
   Неужели Хадсон действительно замешан в чем-то противозаконном? И почему его поймали здесь, напротив дома Ви? Его посадят?
   Женщина-полицейский отступила назад. Развернулась. И пошла к своей машине. Выключила сирену и уехала. Что за?..
   Зазвенел дверной звонок.
   – Нам нужно это вылить! – все-таки вырвав бутылку из рук Ви, прошипела Марисса. – А еще мы забыли о пивных бутылках! И стаканах! О сотне стаканов!
   – Подождите! – сказала я. – Все в порядке. – Я поспешила к двери и распахнула ее. – Как тебе это удалось?
   Хадсон улыбнулся.
   – Удалось что?
   – Отделаться от полиции?
   Он склонил голову набок.
   – Какой полиции?
   – Вот не надо этого, – втаскивая его в дом и закрывая дверь, сказала я. – Я видела, как ты говорил с женщиной-полицейским.
   – Она ошиблась адресом, – пожав плечами, ответил он. – Ей нужен был дом в конце квартала.
   – Чушь собачья, – сказала я. – Она приехала, чтобы нас арестовать, но ты поговорил с ней, и она… – Я застыла. – Ты же не обещал ей никаких секс-услуг, нет?
   Хадсон засмеялся.
   Погодите. До меня дошло.
   – Боже. Я поняла! – Я наклонилась к нему и прошептала: – Ты полицейский под прикрытием.
   Он снова засмеялся.
   – Я?
   – Да. Точно! Так и есть. Ты расследуешь дело в нашей школе о какой-нибудь жуткой банде подростков, которые занимаются чем-то противозаконным! Поэтому ты и исчезаешь в самые разные часы. Чтобы устраивать засады! И поэтому у тебя столько денег. Ты работаешь как взрослый!
   – Сколько ты выпила?
   – Много. Но это не важно.
   К нам подошли Ви и Марисса.
   – Полиция уехала? – спросила Ви.
   – Уехала, – ответила я.
   – Что ты сделал, заплатил им? – продолжила допрос Ви.
   – Ага, – сказал Хадсон. – Сунул ей двадцатку. Где все?
   – Тайком выбрались через выход на патио, – сказала Марисса.
   – Все улажено, – сказал Хадсон. – Но вам лучше постараться, чтобы остаток ночи вечеринка проходила не так шумно.
   – Я позвоню Аарону и остальным, скажу, что можно возвращаться, – набирая номер, сказала Марисса.
   Я ткнула Хадсона в грудь.
   – Ты под прикрытием! Погоди-ка. – Я медленно обошла его. – А ты точно учишься в старшей школе? Может, вся твоя жизнь – это всего лишь прикрытие? Мне всегда казалось, что вы с Дином как-то слишком не похожи друг на друга. Ты, наверное, учишься в колледже или еще где-нибудь, а сам притворяешься учеником старшей школы. Сколько тебе лет?
   – Восемнадцать.
   – Хм-м. Ну конечно. А ты точно брат Дина? Или это просто твоя легенда?
   – Ладно, – сказал Хадсон. – Я открою тебе большую тайну, но это должно остаться только между нами.
   – Да! Я справлюсь! – закричала я, но тут же понизила голос, чтобы повторить: – Я справлюсь.
   – Ну, хорошо. Хочешь, чтобы я поделился с тобой огромным секретом? Почему офицер Стивенсон послушала меня, когда я пообещал, что ты отправишь всех домой?
   – Да! Хочу!
   – Ладно, но ты должна поклясться, что никому никогда не расскажешь.
   – Клянусь.
   – Ты клянешься-клянешься? Потому что, Эйприл, на кону моя репутация.
   – Я клянусь-клянусь.
   – Я могу тебе доверять?
   – Ты можешь мне доверять.
   – Расскажу тебе только потому, что сегодня твой день рождения… Кстати, с днем рождения…
   – Спасибо. И за пиво тоже спасибо. А теперь выкладывай!
   – Ладно. Я сижу с ее детьми.
   – Ты… что?
   – Сижу с ее детьми. Максом и Джули. Максу шесть, а Джули три с половиной. Я сижу с ними по воскресеньям, чтобы офицер Стивенсон могла сходить в кино с мужем.
   – Ты сидишь с детьми, – недоверчиво повторила я.
   – Да. Но это наш маленький секрет, помнишь?
   – Вот, значит, как ты зашибаешь столько денег. Сидишь с детьми.
   – Как ни странно, за это очень хорошо платят. Пять баксов в час, пять вечеров в неделю… и еще больше летом и на каникулах. Я зарабатываю почти двадцать тысяч в год.
   Я чуть не подавилась.
   – Невероятно.
   – Ах да, и никаких налогов.
   – И поэтому я видела тебя у дома мисс Франклин?
   – Томми и Кайла в восторге от меня. Я разрешаю им долго не ложиться спать и смотреть «Голос Америки».
   Все оказалось так просто, что даже стало неинтересно.
   – И все? Это и есть твоя большая тайна? Беби-ситтер? Но почему ты хранишь это в секрете? – Я развела руками. – Кому какое дело?
   – Сначала никакого секрета не было. Просто я никогда об этом не говорил. Наверное, мне хотелось казаться крутым. Глупо, конечно. Ну а потом люди стали выдумывать всякие небылицы… и… я не знаю. Дин подумал, что так веселее.
   Я не знала, верить ли ему.
   – Но… может, это все-таки неправда? Я все еще думаю, что ты полицейский под прикрытием. – Именно этот момент Дин выбрал, чтобы вернуться через заднюю дверь. Я помахала ему рукой. – Дин! Твой фальшивый брат здесь!
   – Мой кто? – спросил Дин. За ним вошли Аарон и Бретт.
   – Твой фальшивый брат. Я выяснила, почему вы совершенно не похожи.
   Ви качала головой, глядя на меня.
   – Что? Я знаю правду! – воскликнула я. – Хадсон вовсе ему не родственник! Он лишь использует семью Дина для своей легенды! Поэтому они с Дином так не похожи!
   Я ожидала, что кто-нибудь засмеется. Или крикнет «Точно!». Ждала чего-нибудь в этом роде. Но никак не смущенных и неловких взглядов.
   – Эйприл, я не полицейский под прикрытием, – сказал Хадсон. А потом он рассмеялся. – Меня усыновили.
   Ой! Я залилась краской стыда.
   – Правда?
   – Да.
   – Думаю, это все объясняет, – сказала Марисса. Она с осуждением посмотрела на меня и отошла к Аарону.
   – Ничего страшного, – сказал Хадсон.
   Я спрятала лицо в ладонях и засмеялась.
   – О боже. Мне так жаль! Какая идиотка. Почему я этого не знала? Это был ваш секрет?
   – Нет, – ответил он. – Просто мы редко об этом говорим. Особенно на вечеринке. Особенно во весь голос.
   – Действительно. Правда, прости меня.
   Хадсон склонился ко мне.
   – А ты прости меня. За то, что не рассказал, что меня усыновили, – прошептал он. От него пахло мятной жвачкой. – Думаю, мне должно было прийти в голову, что люди могут удивляться, почему мы с Дином такие разные.
   – Да, – сказала я. – Я всегда удивлялась. А ты… тебе известно, кто твои настоящие родители? Или это бестактный вопрос?
   – Нет, все в порядке. И нет, я он них ничего не знаю.
   – А хочешь узнать?
   – Да. Нет. И то и другое. – Он рассмеялся. – Я смогу посмотреть записи о своем усыновлении в следующем году, когда начну жить отдельно.
   Его взгляд прожигал меня насквозь.
   – Класс. – Мне все отчетливее казалось, будто нас что-то связывает. Например, мы оба остались без родителей. С родителями, но как бы без них.
   – Эйприл, – услышала я. Черт. Ноа. Опять.
   Я отодвинулась от Хадсона и повернулась к нему.
   – Прости, – сказала я. И тут же удивилась: почему я это сказала? Простить меня? За то, что говорила с Хадсоном? За то, что говорила с Хадсоном о чем-то по-настоящему важном? Почему я чувствовала себя виноватой? Разве я должна была чувствовать себя виноватой?
   – Я ухожу, – сказал Ноа. Он выглядел напряженным.
   Я потянулась, чтобы взять его за руку.
   – Что? Нет.
   Он отстранился и направился к двери.
   – Ноа, подожди!
   Я вышла за ним на улицу.
   – Что ты делаешь?
   – Ухожу.
   – Почему?
   – Потому что ты флиртуешь с Хадсоном прямо у меня на глазах!
   Мое лицо вспыхнуло.
   – Прости, что?
   – Ты меня слышала.
   – Я просто разговаривала с ним. Почему ты ведешь себя как придурок? – закричала я.
   – А почему ты ведешь себя как шлюха? – крикнул он в ответ.
   – Что? – Он действительно это сказал?
   – Бегаешь в одном нижнем белье, сидишь почти голая в джакузи с половиной школы, пьешь шнапс, а потом еще уединяешься в уголке с этим уродом!
   С тем же успехом Ноа мог дать мне пощечину. Я попятилась, словно он действительно ударил меня.
   – Да пошел ты! – сказала я.
   Когда мы ссорились, то никогда не кричали друг на друга, как сейчас. И он никогда не говорил таких гадостей. И я никогда не говорила таких гадостей.
   Ноа повернулся и ушел.
   Я, пошатываясь, стояла на крыльце.
   А затем отправилась на поиски Хадсона.
//-- На старт! Внимание! Марш! --//
   Как-то раз мама сказала мне, что первое, чего хочется разведенному человеку, это снова вступить в брак. Тут же. Еще она говорила мне, что мужчина никогда не оставит свою жену, если у него нет другой женщины. Она сказала, что людям проще бежать к чему-то, чем от чего-то.
   Думаю, поэтому она и закрутила тот роман. Чтобы было к чему бежать. Или чтобы у моего папы было от чего бежать.

   Десять вещей, которые прояснились к трем часам ночи

   1. Льет дождь.
   2. Ключи от машины Хадсона остались в сумочке Пинки. (По вине Дина)
   3. Пинки ушла.
   4. Дин и Ви влюблены друг в друга.
   5. Бретт лежит в отключке на диване, и на нем все еще только мокрые шорты.
   6. Моя вторая сережка так и не нашлась.
   7. Закари и Люси тоже нигде не найти.
   8. Я пьяна в стельку.
   9. Ноа придурок.
   10. Хадсон секси.
//-- Афтепати --//
   – Хад, а как ты сюда добрался? – спросила Ви. Мы вчетвером сидели на диване.
   – Меня подвезли.
   – И кто это был? – спросила я. Мои ноги лежали на коленях Хадсона, а голова – на диванной подушке. Кактус шевелился. С него свисал белый лифчик. Мой? Я ощупала грудь. Нет. Мой был на мне.
   Хадсон улыбнулся.
   – Мистер Люкс.
   – Мистер Люкс, отец… – начала я.
   – Шестилетнего Лео.
   Я помотала головой из стороны в сторону.
   – Мило, мило, мило. И чем ты занимался с шестилетним Лео?
   – Учил его играть в «Монополию». Заказал пиццу. Почитал ему сказки.
   – Думаю, вам обоим тоже придется заночевать у нас, – сказала Ви Дину и Хадсону.
   – Чур, я буду спать в твоей комнате, – сказал Дин. – Конечно, если только ты не начнешь стервозничать по этому поводу.
   Ви засмеялась и пнула его.
   – Эй, а где Плюшка? – спросил меня Хадсон.
   Плюшка! Моя милая маленькая Плюшка! Я обожала свою кошку. И ее малюсенький гипс. Мне тут же захотелось потискать ее.
   – Внизу. Хочешь посмотреть, как она?
   – Конечно.
   Пока мы спускались по лестнице, я держалась за перила, чтобы не упасть. Неужели я действительно только что пригласила парня в свою комнату? Да. Парня, с которым не встречалась? Да. А со своим парнем я поссорилась? Да. Наверное, не стоило этого делать. Даже если очень хотелось. Когда мы открыли дверь, то увидели, что Плюшка свернулась клубочком на диване. Она замурлыкала, когда заметила нас.
   – О, а когда снимут гипс? – глядя на ее заднюю лапу, спросил Хадсон.
   – Осталось чуть больше двух недель. – Нам нужно было возвращаться наверх. Но мои веки стали тяжелыми. Как и голова. Словно она весила сто килограммов. Почему моя голова такая тяжелая? На моей голове сидит Плюшка? А где Плюшка? Где Ноа? Ноа-Ноа-Ноа. Придурок. Урод. Я ненавидела слово «урод». Ненавидела Ноа за то, что он употребил это слово. И слово «шлюха». Он назвал меня шлюхой! Я не могла в это поверить!
   – Бедная Плюшка, – сказал парень-не Ноа. Он подполз к Плюшке и почесал ее под подбородком. – Ты милашка, да?
   Хадсон! Это был Хадсон! Хадсон такой милый. Нет, Хадсон – секси.
   – Привет, Хадсон, – улегшись поперек постели, сказала я. Теперь кружилась вся комната. Может, она остановится, если я положу голову на подушку? Нет. Все по-прежнему. Но стало гораздо удобнее. Плюшка потерлась ухом о мою руку. Джинсы казались слишком тесными. Нужно их снять. Но это можно будет счесть приглашением. Готова ли я пригласить парня (не Ноа) в свою постель? Может, я смогу снять их так, чтобы он не увидел? Я залезла под одеяло, расстегнула джинсы, стянула их и запинала куда-то под простыни.
   – Это не приглашение, – сказала я.
   Хадсон положил голову на матрас.
   – Я должен идти, – сказал он.
   Он лежал рядом со мной. Это было неправильно. Я знала, что это неправильно. На мне нет штанов. Может, Ноа прав относительно меня.
   – Идти куда? – спросила я.
   – Не знаю, – ответил он и встал.
   Нет. Не уходи. Он не мог уйти.
   – Останься, – приказала я. – Ты должен меня слушаться. Сегодня мой день рождения.
   А может, стоит сделать так, чтобы Ноа оказался прав на мой счет?
   Хадсон помедлил.
   – Что ж… давай я тогда выключу свет.
//-- Мамин роман --//
   Я так и не рассказала папе о том, что слышала. О «сексе по телефону».
   А год спустя, в маленьком ресторанчике, родители объявили мне, что расходятся.
   Как-то раз, вскоре после этого, мы с мамой ехали в машине. Я спросила ее, не встречается ли она с другим мужчиной.
   Мама чуть не проехала на красный.
   – Как ты… откуда ты… тебе отец рассказал?
   Меня охватил ужас.
   – А что, папа знает?
   Мама остановилась на обочине.
   – Знает.
   Я вжалась в сиденье.
   – Поэтому вы разводитесь? Из-за твоего нового романа?
   Мама покачала головой.
   – Нет. Дело не в романе. Все кончено. Мы с твоим папой… мы просто… у нас уже давно проблемы. И я уже давно не чувствую себя счастливой. А он… он не стал бы слушать.
   – Как он узнал? – спросила я, надеясь, что папа не взял трубку в неподходящий момент. Или не наткнулся на них. Боже, я молилась, чтобы он не наткнулся на них.
   Мама посмотрела на меня.
   – Я сама ему рассказала.
   Уже позже я задумалась: почему она закрутила роман? Чтобы пришлось рассказать об этом папе?
//-- Сейчас или никогда --//
   В комнате стало темно, и тут же я почувствовала, как Хадсон лег на постель рядом со мной.
   Между нами было всего несколько сантиметров. Я могла поцеловать его, если бы захотела. Это было так просто.
   Но оставался еще Ноа.
   Который повел себя как придурок. Я могла забыть о Ноа, стоило только захотеть. Хадсон мог бы помочь. Можно было убежать от Ноа к Хадсону.
   И мне никогда больше не придется оставаться один на один с огромной черной дырой.
   Но хочу ли я этого?
   Да. Нет.
   Ноа.
   Я по-прежнему любила его. Любила. Знала, что еще люблю.
   Но почему тогда меня так сильно тянуло к Хадсону? Потому что он был потрясающе красивым. И сексуальным. И добрым. И потому что мне нравилось ощущать себя самой классной девчонкой в Уэстпорте.
   Но это еще не повод чтобы сделать то, что я хотела.
   Я не могла переспать с Хадсоном, потому что была зла на Ноа. Я все еще любила Ноа. Я всегда любила Ноа. Мы через столько всего прошли вместе. Я не могла – и не стала бы – отмахиваться от двух восхитительных лет ради того, чтобы почувствовать себя сексуальной. Ноа спас меня от огромной черной дыры. Я не могла забыть об этом. И никогда не забуду.
   Я отодвинулась и положила голову на подушку.
   – Спокойной ночи, Эйприл, – прошептал Хадсон.
   – Спокойной ночи, Хадсон, – прошептала я и закрыла глаза.
//-- Почему всегда следует проверять свой фейковый почтовый ящик --//
   От: Джейк Берман
   Дата: Пт, 27 марта, 20:10
   Кому: Сюзанн Колдуэлл
   Тема: Завтрашний день

   Сюзанн,
   хотел сообщить, что мы заедем к вам завтра утром. Прости, что говорю об этом так поздно – был по горло в делах. Эйприл знает, что я буду в Нью-Йорке, но визит в Уэстпорт будет для нее сюрпризом (на день рождения), так что, прошу, сохрани это в тайне. С нетерпением жду нашей встречи.
   Всего наилучшего, Джейк

   Отправлено с блэкберри
//-- На следующее утро --//
   Я проснулась от воя сирены.
   Полиция рядом с моим домом. Сейчас меня арестуют за пьянку с участием несовершеннолетних, чрезмерный флирт и переполненное джакузи.
   Погодите-ка.
   Мозги включились. Это не копы, а рингтон на моем телефоне! Звонок от папы… Это даже еще хуже.
   Я начала шарить по дивану. Телефона не оказалось. Зато обнаружилась чья-то нога. Нога парня. Нога парня, закинутая на мою лодыжку. Парня, который не был моим парнем.
   О боже. Божечки. Что я наделала?
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   Вой сирены раздавался откуда-то сверху. С верхнего этажа в доме Ви.
   Может, стоит снова завалиться спать… Нет! Телефон продолжал звонить. А я лежала в постели с парнем, который не был моим парнем. Удивительным образом мне удалось сползти с дивана, не потревожив его, и… э-э-э, а где мои штаны? Почему я без штанов в постели с парнем, который не был моим парнем?
   По крайней мере, трусики все еще на мне. И кофта с длинными рукавами. Я огляделась в поисках штанов. Единственным предметом одежды на расстоянии вытянутой руки оказалось красное платье Ви, которое я надевала на вчерашнюю вечеринку. Но вряд ли я сейчас справилась бы с ним. Так и не надев ничего, я побежала вверх по ступенькам. И чуть не упала в обморок, поднявшись на последнюю.
   Передо мной простиралась зона военных действий, не иначе. На деревянном полу валялись пустые пластиковые стаканчики. Недоеденные кукурузные чипсы вонзились в пушистый ковер, словно булавки в пробковую доску. Огромное пятно – от пунша? пива? чего-то, о чем лучше не знать? – расплылось на нижней части светло-голубой шторы. С метрового кактуса свисал белый кружевной лифчик.
   На софе, лицом вниз, в длинных шортах, лежал Бретт. Накрывшись фиолетовой льняной скатертью. Закари спал, развалившись на одном из обеденных стульев. На его запрокинутой назад голове сияла тиара из алюминиевой фольги. Дверь, ведущая в патио, была открыта, а на ковре разлилась огромная лужа.
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   Телефон звонил все громче. Где-то рядом. Но где? На кухонном столе? На кухонном столе! Прямо между блюдцем с окурками и пустой бутылкой из-под шнапса! Я бросилась к нему.
   – Алло?
   – С днем рождения, Принцесса, – раздался папин голос. – Я тебя не разбудил?
   – Разбудил? – спросила я с глухо колотящимся сердцем. – Конечно, нет! Уже… – я посмотрела на часы, встроенные в микроволновку, – девять тридцать две.
   – Это хорошо, потому что мы с Пенни едем к тебе!
   Меня охватил ужас.
   – То есть?..
   Папа рассмеялся.
   – Решили сделать тебе сюрприз ко дню рождения. Вообще-то, это была идея Пенни.
   – Погоди, это правда?
   – Конечно, правда! Сюрприз!
   Меня затошнило, голова закружилась, и совсем не от того, что прошлым вечером я перепила шипучего пунша (я выпила его действительно много, очень много). Отцу нельзя сюда приезжать. Нет-нет-нет.
   О боже. Я нарушила все его правила на сто десять процентов. Доказательства со всех сторон насмехались надо мной.
   Это действительно происходит наяву? Не может быть! Я могу все потерять. Если после прошлой ночи у меня еще осталось что-то, что можно потерять. Я сделала шаг, и в ногу впилась крошка от чипсов. Ой!
   Твою же мать.
   – Как здорово, пап! – Я заставила себя сказать это вслух. – И… и где же вы сейчас? Самолет только что приземлился?
   Пожалуйста, пусть они еще будут в аэропорту! Из Ла-Гуардии им ехать как минимум час. За это время я успею привести дом в порядок. Найду штаны. Выброшу все бутылки, стаканы и окурки, смогу пропылесосить ковер и сниму лифчик с кактуса. И, возможно, Бретт и Закари…
   – Нет, мы только что проехали Гринвич. Минут через двадцать будем в Уэстпорте.
   Минут через двадцать?!
   С дивана раздался стон. Бретт перевернулся на спину и произнес: «Черт, как холодно».
   – Эйприл, у тебя там что, парень? – спросил папа.
   Я взмахнула рукой, призывая Бретта заткнуться.
   – Что? Нет! Конечно, нет! Это мама Ви слушает радио.
   – Мы только что проехали загородный клуб Рок-Ридж. Похоже, едем быстрее, чем я думал. Будем у вас через пятнадцать минут. Жду не дождусь, когда увижу тебя, Принцесса.
   – А я тебя, – с трудом выдавила я и нажала отбой. Закрыла глаза. Открыла.
   В гостиной два полуголых парня. Один из них в короне.
   В спальнях еще больше полуголых парней.
   Пустые бутылки из-под алкоголя и смятые стаканчики.
   И мамы Ви нет дома.
   Это значит, что я – мертвая принцесса.
//-- Бегом! Бегом! --//
   – Подъем! – заорала я во все горло. – Ви! – Мой папа уже едет сюда. Мой папа уже едет! В доме бардак, а папа уже едет! У меня было пятнадцать минут, чтобы навести порядок. – Тревога! Тревога!
   Полуголый Бретт подскочил с дивана.
   – Что? Что происходит?
   Он накрыл голову скатертью.
   – Не самое лучшее место, чтобы прятаться, – сказала я. – Но сначала помоги, а потом ищи, где сможешь укрыться. Рабы, за дело! Вы мне нужны!
   Закари вскочил так резко, что опрокинул стул. Ви выскочила из своей комнаты.
   – Что случилось? – У нее были взъерошенные волосы. Очень взъерошенные. Дин выскочил следом за ней.
   Теперь понятно, почему у Ви такая прическа.
   Почти тут же из спальни мамы Ви вывалились Марисса и Аарон.
   Я потерла виски.
   – Слушайте все! Мой папа едет сюда. Сейчас! Нужно привести все в порядок, как будто вчерашней супервечеринки не было. Иначе…
   – В списке на холодильнике не было правила, запрещающего вечеринки, – сказал Дин.
   – Верно, – ответила я. – Но мне кажется, это подразумевалось.
   Мы огляделись вокруг: лужи пунша, крошки чипсов, толпа полуголых парней.
   – Выглядит не очень, – заметила Ви.
   – Да, – согласилась я и посмотрела на часы. Девять тридцать четыре. Ах-х-х! Я начала собирать бумажные стаканчики. Понадобятся пакеты для мусора.
   – А ты можешь не впускать его в дом? – спросила Ви.
   Бретт потянулся и зевнул.
   – Кого не впускать в дом?
   – Отца Эйприл, – пояснила ему Ви.
   – Он тоже здесь живет? – спросил Бретт.
   – Нет, – сминая пустую пачку от чипсов, ответила я. – И я не буду, если вы не начнете мне помогать. – Я хлопнула в ладоши. – Дин, ты убираешь полы. Ви, достань мусорные пакеты. Избавься от окурков. И найди лизол. Кому вообще пришло в голову курить в доме? А все остальные – за уборку! Я за Мили.
   – А Мили это кто? – спросил Бретт.
   – Пылесос, – прокричала я. – А теперь бегом! За дело, за дело!
//-- Осталось десять минут --//
   Я расставляла все по местам. Ви пылесосила. Остальные разгребали мусор.
   – Я так понимаю, отец Эйприл не обрадуется, узнав про вчерашнюю вечеринку? – спросил Бретт.
   – В восторг он точно не придет, – ответила я. – Разгребай дальше.
//-- Осталось шесть минут --//
   – У меня сейчас пальцы отвалятся, – начал жаловаться Дин. – Ви, поцелуй их, и все пройдет!
   – Еще чего! – ответила Ви.
   Я бы попросила их не валять дурака, но даже на это времени не было.
//-- Осталось две минуты --//
   Почти закончили. Лужи исчезли, стол был вновь покрыт скатертью, а чипсы исчезли в чреве Мили.
   – Я вынесу мусор, – сказала Ви. – А вам, мальчики, нужно уйти или спрятаться.
   – Но нам некуда идти, – произнес Аарон. – Где прятаться?
   – В джакузи? – с надеждой спросил Бретт.
   – С ума сошел? – воскликнула Марисса. – А может, нам спрятаться в твоей комнате? – обратилась она ко мне.
   – Нет, слишком рискованно, – ответила я. – Вдруг он захочет туда спуститься?
   – Идите в комнату моей мамы, – сказала Ви. – Давайте, давайте, бегом! – Она выгнала их в коридор.
   – Опустите жалюзи. И не включайте свет, как будто она спит. Любой, кто хоть слово произнесет, труп! Понятно? – скомандовала я.
   Я задернула занавески, чтобы спрятать джакузи. Вернула на холодильник папин список. Что еще? Все?
//-- Осталась минута --//
   Стопка! На кофейном столике! Мне… мне… Я…
   Черт. Черт. Черт-черт-черт. У меня почти не осталось времени. У меня почти не осталось времени! Я сделала глубокий вдох и убрала стопку. Комната выглядела чистой. Мы успели. Я сказала себе, что справлюсь и дальше. Но тут же вспомнила. Хадсон. Внизу. Спит в моей кровати. Дерьмо. И еще одно – на мне по-прежнему нет штанов. Я рывком открыла дверь в подвал и побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Плюшка, несмотря на гипс, ринулась вверх по лестнице.
   – Нет, Плюшка, стой!
   – Мяу!
   – Ты должна вести себя очень тихо, – спуская ее обратно, сказала я. – Тебя считают мертвой.
   – Привет, – сказал Хадсон. – Доброе утро.
   Мне хотелось забраться к нему под одеяло.
   – У нас тут черт-те что творится, – сказала я. – Вот-вот приедет мой папа. Все прячутся в комнате мамы Ви. – Я отдала ему кошку. – Сможешь присмотреть за Плюшкой?
   – Конечно, – ответил он. – Слушай, прошлой ночью…
   – Ничего не было, – быстро проговорила я. – Давай поговорим об этом в другой раз? Папа уже едет сюда, и если он кого-нибудь увидит, то мне несдобровать. – Я по-прежнему невольно чувствовала себя виноватой. Несмотря на то что я злилась на Ноа, между нами ничего не было, но мне не стоило позволять другому парню спать в моей постели. Мне бы точно не хотелось, чтобы в постели Ноа спала другая девушка.
   – Я понимаю, – поспешил сказать Хадсон. – Но мне нужно рассказать тебе кое-что. Я…
   Зазвонил телефон.
   Я молилась, чтобы это оказался мой папа, который хочет сообщить, что у них спустило колесо. Но это был не его рингтон. Может, Пенни?
   Частный вызов.
   Ох! Мне сейчас не до разговоров. Но что если это Пенни звонит? Я села на диван рядом с Хадсоном и жестом велела ему молчать.
   – Алло? – сказала я. Плюшка вцепилась в мою руку.
   – Эйприл? – громко спросил женский голос.
   – Да, – ответила я. Но у меня совсем не осталось времени на разговоры! Папа приедет с минуты на минуту.
   – Это доктор Росини. У меня есть новости. Можешь уделить мне несколько минут?
   – Новости? – Что она имела в виду?
   – Твой тест на хламидии дал положительный результат, – сказала доктор. Громко.
   Плюшка укусила меня за запястье.
   – Что? – спросила я. Она точно это сказала или мне послышалось?
   – Мы сделали анализ твоей мочи, и тест на хламидии оказался положительным. Это заболевание, передающееся половым путем. Тебе нужно принимать антибиотики.
   У меня зазвенело в ушах. Плюшка продолжала кусать мое запястье. Я попыталась стряхнуть, но она не отпускала. На глаза навернулись слезы – то ли из-за новостей, то ли из-за маленьких кошачьих зубов, впившихся в мою кожу.
   – Плюшка! – наконец сказала я. – Отстань!
   – Давай я возьму ее, – негромко сказал Хадсон и отцепил от меня Плюшку.
   Кошка возмущенно замяукала.
   – Ты в порядке? – спросила доктор Росини.
   – Я… я… – Я посмотрела на Хадсона. Слышал ли он наш разговор? – Нет.
   Я поднялась с дивана, решив уйти от Хадсона с Плюшкой, вошла в ванную, закрыла дверь и села на крышку унитаза. Но тут же встала, включила воду на полную и села снова.
   – Вы можете повторить? – после затянувшегося молчания спросила я.
   – У тебя хламидиоз, – сказала доктор.
   – Хламидиоз, – эхом отозвалась я.
   – Да.
   – Это… – Мой голос оборвался. – ЗППП?
   – Да.
   – У меня ЗППП.
   – К сожалению, это так.
   – Но это невозможно.
   – Разве ты не ведешь половую жизнь? – спросила она.
   – Я… веду.
   – Тогда это возможно.
   У меня было ЗППП. Как же так? Я почувствовала себя беззащитной, грязной, голой, и меня охватило отчаянное желание принять душ. Горячий душ. Я скрестила руки на груди, но тут же опустила их – мне не хотелось дотрагиваться до себя.
   – Нет, вы не понимаете. Мы с моим парнем вместе уже больше двух лет.
   – Возможно, что один из вас заразился во время предыдущих отношений.
   Я помотала головой, словно она могла меня видеть.
   – Но ни у кого из нас не было предыдущих отношений. Мы оба были девственниками!
   – Хм. Иногда хламидии передаются при оральном сексе. Но это очень редкие случаи. – Она замолчала. – А ты уверена в своем парне?
   – Нет, но… – Я не знала, что говорить. И просто продолжала мотать головой. У Ноа… у Ноа был секс с кем-то еще?
   – Хорошо бы, чтобы твой парень тоже пришел к нам на лечение.
   – Ноа тоже необходимо лечение? – спросила я. – Обязательно?
   – Желательно, – ответила доктор.
   – Хламидиоз, – повторила я.
   – Да.
   – Но я… я даже не знаю, как это пишется.
   – Сложно написать, легко заразиться, – сухо проговорила доктор Росини. – Это выдержка из нашей социальной рекламной кампании.
   Я бы рассмеялась, если бы мне не хотелось плакать.
   – Вы уверены?
   – Если хочешь, можем повторить тест, но результаты не вызывают сомнений. И я бы хотела, чтобы ты как можно быстрее начала принимать антибиотики, чтобы избежть осложнений.
   Осложнений?
   – Каких еще осложнений?
   – Если хламидиоз не лечить, то он может спровоцировать ВЗОМТ – воспалительные заболевания органов малого таза, а это уже может привести к бесплодию.
   Ее слова со свистом крутились в моей голове, как грязная вода в сливе раковины.
   – К бесплодию? – У меня замерло сердце. – Вы имеете в виду, что я, возможно, не смогу иметь детей? – Я подумала о Пенни.
   – Судя по всему, у тебя еще нет ВЗОМТ, так что я пока не стала бы волноваться о необратимых последствиях. Но очень хорошо, что ты сдала анализы.
   – Я чувствовала жжение, когда писала, – сказала я.
   – У большинства это заболевание никак не проявляется, – заметила доктор.
   И что, я должна радоваться, что мне повезло? Нет, я чувствовала себя так, словно меня ударили под дых.
   Зазвонил дверной звонок. Мой отец. Приехал мой отец, а у меня хламидии. Привет, папочка! Как дела? Хорошо? Здорово! У меня тоже все хорошо. За исключением хламидиоза.
   Хламидия, хламидии, хламидиоз. Сложно пишутся, да и произносятся тоже. Хохлатые хохотушки хохотом хохотали, но хохотали бы хохотушки с хламидиями?
   – Эйприл? – спросила доктор. – Не могла бы ты дать мне контакты твоей аптеки, чтобы я смогла выписать рецепт? Антибиотик нужно принимать только один день.
   – Да. Э-э-э… вы сможете отправить рецепт в «Уолгринс», которая расположена в Согатуке?
   Надо мной послышались шаги. Шаги моего отца. Мне нужно подняться наверх. И надеть штаны. Я выключила воду и бегом ринулась в комнату.
   – Эйприл? – закричала Ви. – Твой папа и Пенни приехали!
   – Привет! Иду! Пара секунд!
   – Значит, увидимся через две недели? – спросила доктор. – И как можно скорее пришли к нам своего парня.
   – Да. Отлично. Я могу перезвонить вам, чтобы записаться на прием? – Я нашла свои джинсы, запутавшиеся в простынях, и натянула их.
   Что за девушка будет снимать свои джинсы, когда рядом с ней в постели лежит парень, с которым она не встречается? О! Девушка, у которой хламидиоз!
   – Эй, – сказал Хадсон. Он пытался встретиться со мной взглядом, я же старалась не допустить этого. Нетушки! – Ты в порядке?
   – Эйприл, – продолжала говорить доктор. – Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим заболеванием, но я рада, что нам удалось вовремя поймать его.
   Поймать. Как крысу. Я представила, как по моему телу пробежала крыса и вгрызлась в яичники. Мне тут же захотелось принять антибиотики. Сейчас же. Эй, пап, давай сделаем остановку перед завтраком, купим немного крысиного яда?
   Когда мы с доктором закончили разговор, Хадсон потянулся к моей руке.
   – Эйприл?
   – Нет, я не в порядке, – избегая его прикосновения, как недавно и его взгляда, сказала я и застегнула джинсы. – Ты слышал наш разговор?
   Он не ответил.
   Круто. Мои щеки порозовели.
   – Готова поспорить, ты благодаришь судьбу за то, что мы не переспали, а?
   – Это не так уж важно, – сказал он.
   Я посмотрелась в большое зеркало. Та же самая я. Внешне ничем не отличавшаяся от себя до хламидиоза. Или, по крайней мере, от не знающей, что у меня он есть.
   Волосы нужно завязать. Они торчат в разные стороны.
   – Это важно, – сказала я. Затем взяла резинку и убрала волосы в хвост. Потом развернулась к Хадсону. – Я выгляжу больной?
   Наши взгляды встретились.
   – Нет, – ответил он.
   – Пусть Плюшка ведет себя тихо, ладно?
   Он кивнул.
   Я поспешила вверх по ступенькам и закрыла за собой дверь, молясь, чтобы папа не захотел спуститься ко мне в комнату.
   Непроницаемое лицо. Мне определенно нужно сохранять непроницаемость. Пусть даже единственное, о чем я могла думать, было: «Хламидиоз, хламидиоз, хламидиоз». Нужно выключить это пульсирующее в моем сознании слово. Нужно прийти в себя. Выбросить его из головы, поздороваться с отцом и надеяться, что в доме чисто и папа не увидит следов вчерашней вечеринки и не поймет, что мама Ви не живет с нами, или что мы лгали ему, или что у меня хламидии.
   Потому что если он догадается, что у меня хламидии, я тут же отправлюсь в Огайо.
   Да-да, в этом можно не сомневаться. Он ни за что не позволит мне остаться в Уэстпорте, если узнает. Папа был бы против, чтобы я жила в этом море порока и мерзостей. Он бы захотел защищать меня, любить, сохранить в безопасности и чистоте.
   Я сморгнула слезы. Сейчас не время плакать. Не время думать обо всем этом. Не время, не время. Я повернула дверную ручку и вошла в гостиную.
   – Привет, пап!

Пункт десятый: попались на проникновении в чужой дом

//-- Папин визит --//
   Папа и Пенни уютно устроились на диване, на котором еще двадцать минут назад спал Бретт, но как только я вышла из подвала, тут же вскочили.
   – С днем рождения, – прижимая меня к себе, произнес папа. – Я скучал по тебе.
   – И я по тебе, – положив голову ему на плечо, пробормотала я. Но тут же вспомнила, что мне лучше ни к кому не приближаться. От меня, наверное, можно было заразиться. И я тут же отпрянула. – Ну что, идемте?
   – По правде говоря, мы хотели бы дождаться Сюзанн из душа. Поздороваться.
   – Я с ней еще не знакома! – оглядываясь по сторонам, воскликнула Пенни. – Представляете?
   Душ. Они думали, что Сюзанн в душе. Почему они так думали? Я прислушалась, и действительно, кто-то принимал душ. Какого черта? Я многозначительно посмотрела на Ви. Кто бы ни включил душ, он труп. Или она.
   – Ей не терпится увидеться с вами, – ровным голосом сказала Ви. – Надеюсь, она скоро выйдет. Моя мама обычно ужасно долго принимает душ. Я схожу и скажу ей, что вы здесь. – Закрыв за собой дверь, Ви исчезла в коридоре.
   Я села напротив папы и Пенни и улыбнулась.
   – Значит, идете сегодня на свадьбу, – сказала я.
   – Да, – ответила Пенни. – На свадьбу к Трише. Ты ее знаешь? Моя давняя подруга с работы.
   – Я собиралась приехать к вам завтра на поезде, – сказала я.
   – Да, но мы захотели устроить тебе сюрприз, – сказал папа.
   – Ясно. – Я заставила себя улыбнуться. – Кто же не любит хорошие сюрпризы?
   Появилась Ви.
   – Мама закрыла дверь. К сожалению. Но надеюсь, она скоро выйдет. – Затем Ви беззвучно сказала мне: «Дин. В душе» – и провела ребром ладони по горлу.
   Пятнадцать минут спустя шум воды так и не затихал.
   – Знаешь что, пап? – сказала я. – Почему бы вам не поздороваться с Сюзанн, когда вы подкинете меня обратно? К этому времени она уже точно выйдет из душа.
   – Да, – поднимаясь на ноги, сказала Ви. – Так будет лучше. Мама расслабляется в душе, и это может занять вечность. Она считает, что душ поможет ей сбросить вес. Ха-ха-ха.
   Боязнь лишнего веса. Должно быть, в их семье это передается по наследству. Я зажмурилась. Сейчас не время, чтобы волноваться о Ви. Для волнения полно других причин.
//-- Столик на четверых (для папы, Пенни, меня… и моего ЗППП!) --//
   Папа и Пенни что-то говорили, но я с трудом разбирала слова.
   Привет. Привет. Хламидиоз. Хламидиоз. Вопрос номер один: Откуда ты взялся у меня, хламидиоз? От Ноа. Это очевидно. Потому что он единственный, с кем я спала. Нет, не так! Он единственный, с кем у меня был секс. В последнее время я только и делаю, что сплю с парнями. Ха-ха. Но секс у меня был только с одним. Больше я ни с кем ничего подобного не делала.
   Ответ: Ноа заразил меня хламом. Да, я решила сократить слово «хламидиоз». Раз мы с моим ЗППП знаем теперь друг друга так близко, то я могу дать ему прозвище.
   Вопрос номер два: Откуда он у Ноа?
   На этот вопрос ответить значительно труднее. Он не мог заразиться от меня, раз я заразилась от него. А это значит, что он заразился от кого-то еще. Насколько мне известно, я была у него первой. И он никогда ни с кем не заходил так далеко, чтобы заполучить хлам. Значит, оставалось только одно. Ноа мне изменил. Нет. Я сделала глоток кофе. Да. Это должно быть так. Когда мы только начали встречаться, он сказал, что еще ни с кем не занимался сексом. Или это была ложь. Ноа либо изменил мне, либо солгал. Взвешивая варианты, я пролила кофе на свою кофту.
   Пенни тут же ринулась в бой и вытащила из сумочки влажную салфетку. Интересно, а можно такой салфеткой очистить тело?
   – Ну что, как поживает моя именинница? – широко улыбаясь, спросил папа.
   – Выглядишь отлично, – вставила Пенни. – Кожа так и сияет! Стала пользоваться другим мылом?
   Нет, это все хлам! Он творит чудеса с яичниками и цветом лица.
   – Спасибо, – сказала я вместо этого. – Может, из-за воды в доме Ви? – Хотя, скорее всего, это действие противозачаточных таблеток.
   – Как дела в школе? – спросил папа.
   – Отлично. – Я представила себе, что мое лицо сделано из пластилина, и растянула его в улыбке. – Все отлично.
   Отличнее некуда, черт побери!
   – Мы хотели поговорить с тобой насчет следующего года, – сказал папа.
   – Хорошо.
   Следующий год? Мне бы этот пережить.
   – Мы очень гордимся тобой, – сияя улыбкой, объявил папа.
   – Твои оценки продолжают оставаться высокими, – сказала Пенни.
   – И ты ведешь себя очень ответственно, – добавил папа.
   Я ответственная? О чем он вообще? О том, что я пока не угробила машину? Или еще не спалила дом Ви?
   – Спасибо, – сказала я.
   – Мы знаем, что в следующем году Ви уедет учиться в другой город…
   Они посмотрели друг на друга, и потом папа снова повернулся ко мне.
   – И мы решили, ты готова к тому, чтобы в следующем году переехать в собственную квартиру.
   – В собственную квартиру? – потрясенно переспросила я.
   – Да, – сказала Пенни. – Мы думаем, двухкомнатная где-нибудь в городе. В доме с консьержем, чтобы мы были уверены в твоей безопасности. Конечно, лучше бы ты жила с нами в Кливленде, но раз ты этого не хочешь… Что думаешь?
   – Ух ты, – это все, что я могла сказать.
   Собственное жилье. Только мое. Это было то, чего я хотела.
   Отдельное жилье. В семнадцать лет. Об этом я мечтала. Мыть свою посуду, стирать свое белье в своей стиральной машине, оплачивать свои счета, смотреть свой телевизор и готовить в своей духовке. Я вполне могла справиться. Еще в январе это показалось бы мне невозможным, но не теперь. Но действительно ли этого хотела? Жить сама по себе? Чтобы у меня была своя квартира, куда Ноа сможет приходить когда угодно? Ноа, лживый мерзавец? Уж чего-чего, а засунуть голову Ноа в духовку а-ля Зельда я сейчас точно хотела.
   – Круто! – выдавив улыбку, сказала я.
//-- В машине --//
   Сидя на заднем сиденье папиной машины, я набрала Ви.
   – Как дела?
   – Все ушли. Слава богу. Остались только я и Плюшка. Так что можно спокойно приводить Папочку-Медведя обратно.
   – Что? – умышленно громко спросила я. – Твоя мама уходит на встречу?
   Пенни повернулась ко мне и нахмурилась.
   – О да, – сказала Ви. – Встреча с подушкой, скорее всего. Или с бутылкой мерло. Она обожает такие встречи.
   Я тяжело вздохнула и пожала плечами.
   – Как жаль! Мои родители так хотели увидеться с ней! – Я посмотрела на Пенни. – Простите. Она… в парикмахерской.
   – О, правда? В какой? Потому что у меня тоже запись на сегодня!
   Хм-м.
   – Ви, – сказала я. – А в каком салоне твоя мама?
   – Э-э-э… в салоне «Мэри Поппинс».
   – Она точно не знает, – сказала я Пенни.
   – Вот будет забавно, если вы встретитесь там, а? – спросил папа.
   – Тогда передавай от меня привет, – сказала я.
//-- Нам нужно поговорить --//
   Папа высадил меня у дома, и я помахала ему рукой с порога. Когда он уехал, я закрыла дверь и пошла к своей машине.
   Ну, вот и все. Папа уехал. Катастрофа с участием родителей предотвращена. Теперь можно заняться катастрофой в моих трусах.
   Ви открыла дверь и высунула голову.
   – Ты куда?
   – По делам, – ответила я. Мне нужно рассказать ей обо всем. Но после. Прежде всего я должна съездить в аптеку. А потом поговорить с Ноа.
   Забавно, как порой жизнь играет с нами. Сегодня утром, когда позвонил папа, казалось, что беды не миновать. И я оказалась права – но только беда пришла, откуда не ждали. Первая беда – пшик! – и исчезла. А вторая стала ударом исподтишка.
   – Скоро вернусь, – сказала я, захлопнула дверцу машины и выехала задом на дорогу. Ви стояла в дверном проеме и подняла руки вверх, словно спрашивая, что происходит.
   Выписанное доктором Росини лекарство уже дожидалось меня в аптеке. Цитромакс. Одна доза. Интересно, а фармацевт знает, зачем я здесь? Я старалась не смотреть ей в глаза. Купила воду. Села в машину, припаркованную на стоянке у аптеки, и тут же приняла таблетку. Ну вот. Делай свою работу, цитромакс!
   Так что теперь? Теперь мне нужно поговорить с Ноа. Я прочитала смс, которую он отправил мне утром.

   Ноа: «Ты не спишь? Я не могу заснуть. Но не звоню на случай, если ты уже заснула… Прости за вечер. Я люблю тебя. С днем рождения».
   Нужно позвонить ему.
   Нет. Я не хотела ему звонить. Не хотела с ним разговаривать.
   Потому что если мы начнем говорить, ему придется отвечать.
   А я не хотела слышать этот ответ.
   Черт. Лучше поехать к нему домой и поговорить лично.
   Я собралась сдавать задом, и тут зазвонил мой телефон.
   – Привет, – сказал Ноа.
   – Привет, – ответила я и переключилась обратно в режим парковки. Я не знала, с чего начать.
   – Ты получила мое сообщение? – спросил он.
   – Да.
   – Насчет вчера… прости, что вел себя как придурок. Думаю, мне просто не нравится видеть тебя с этим лохом. И еще сережка. Ты нашла ее?
   – А?
   – Сережка?
   Сережка. Он говорил о сережке. У меня возникло ощущение, словно все это случилось десять лет назад.
   – Ноа.
   – Да.
   С чего начать? Может, пошутить? Какое слово можно составить из букв И, Х, Л, М, А, Д…
   – Ты изменил мне?
   – Что? О чем ты говоришь?
   – Ты спал с кем-нибудь еще? – Эти слова слетели с моего языка, но мне показалось, что произнес их кто-то другой.
   – С чего ты взяла?
   У меня есть доказательства. Досадные доказательства. Но…
   – Так что? – спросила я.
   – Нет, – практически завизжал он.
   Он лгал мне. Должен был лгать.
   – Клянусь, – сказал Ноа. – Эйприл, нет.
   У меня заболела голова.
   – У меня хламидиоз.
   – Что?
   – Заболевание такое. У меня заболевание. Передающееся половым путем. Которое я, должно быть, подцепила от тебя.
   Тишина в ответ.
   – Алло? Ты можешь мне это объяснить?
   Опять тишина.
   Я закрыла глаза. На улице светило солнце. Слишком ярко светило.
   – Ноа? Ты еще здесь?
   – Да.
   – Так ты слышал, что я сказала? У меня оно есть. А это значит, я заразилась им от тебя.
   – Откуда ты знаешь?
   Я ударила кулаком по рулю.
   – Ты была у доктора? – спросил он.
   – Конечно, была! Такие анализы дома не делают!
   – Когда? Ты не говорила мне, что ходила к доктору.
   – Я не хотела… – Секундочку. – А какая разница, сказала бы я тебе или нет? Я пошла, и все.
   – Это может быть ошибкой? – спросил он. – Или, возможно, ты подцепила его где-нибудь еще.
   В груди стало тесно.
   – И где, по-твоему? Это ты таким образом спрашиваешь, изменяла ли тебе я? – Сейчас было не время упоминать о Хадсоне, но уверена, что Ноа думал именно о нем.
   – Я не знаю, – ответил он. – Может, на сиденье унитаза или типа того?
   Теперь на руль опустилась моя голова.
   – Я не могла заразиться этим от сиденья унитаза.
   – А как насчет вашей джакузи? Я так и знал, что эта штука была плохой идеей. Она отвратительна.
   – Джакузи тут ни при чем. Тебе нужно сходить в больницу. И провериться.
   – Но со мной все нормально. Я отлично себя чувствую.
   – У большинства не проявляется никаких симптомов.
   – У меня нет ЗППП, – сказал он, в его голосе звучало недоверие.
   – Нет, есть! – закричала я, и, прежде чем успела что-то понять, по моему лицу покатились слезы. – Если есть у меня, значит, есть и у тебя. Если не ты меня заразил, значит, я тебя заразила, и теперь у тебя тоже есть эта болезнь. У нас обоих есть. – Он начал действовать мне на нервы. Почему ему нужно заставить меня думать, будто я сама это где-то подцепила? Я не могла заразиться каким-то магическим способом. Несмотря ни на что, мы оказались в одной лодке. Я была не одна. Другой вариант физически невозможен.
   – Ты права, – сказал Ноа. – Прости. Черт. Просто все это так неожиданно.
   – Да что ты говоришь, – вытирая слезы, сказала я.
   – Я позвоню своему доктору, договорились? И сделаю анализы. Готов поспорить, это какая-то ошибка. Не иначе.
   – Значит, ты мне не изменял? – полным надежды голосом спросила я.
   – Я люблю тебя. Я бы такого не сделал. Никогда бы так не поступил.
   – А Корин? Ты спал с ней? Может, это она заразила тебя?
   – Я не спал с Корин.
   – А до Корин? До меня?
   – Нет! Ни с кем. И я никогда не изменял тебе с Корин. Ты это знаешь. Хватит все время говорить об этом.
   – Знаю, просто… – У меня кружилась голова. – Я немного растеряна. И расстроена.
   – Не надо расстраиваться. Все наладится. Обещаю.
   А это возможно? Если действительно виноват не он, а я обвиняла его… мне хотелось верить ему. Может, все-таки джакузи. Или туалетное сиденье. Или какая-то ошибка с анализами.
   – Хорошо, – сказала я.
   Все может быть.
//-- Снова дома --//
   – Ну что, – бросая сумку на пол, спросила я. – Мы одни?
   Ви сидела на диване с банкой арахисового масла и ложкой.
   – Ага. Где ты пропадала?
   Я встала посреди комнаты, уперев руки в бока.
   – В аптеке. Мне нужны были антибиотики. От хламидиоза.
   У Ви отвисла челюсть.
   – Ни фига себе!
   – Я не шучу. И чтобы ты знала, жжение при мочеиспускании не всегда симптом мочевой инфекции.
   Как бы ужасно все это ни было, я почувствовала облегчение, заговорив об этом с Ви.
   – О боже, Эйприл! Мне так жаль.
   – И мне. Но я приняла антибиотики. Так что, надеюсь, все прошло. Или скоро пройдет.
   – Господи. Поверить не могу. Но как ты заразилась? Вы не пользовались презервативами?
   – Я… – Но больше ничего не смогла сказать.
//-- Когда мы с Ноа занимались сексом в одиннадцатый раз --//
   – Ой, – сказал он. – По-моему, у нас закончились презервативы.
   – Да? Все?
   Ноа рассмеялся.
   – Да. Я забыл купить еще. – Он лежал на мне.
   – О.
   – Ага. Упс.
   – Ну… я на таблетках.
   – Ты уверена?
   – Уверена.
   – Хорошо.
   – Хорошо.
   – Я люблю тебя, – сказал он.
   – И я тебя.
//-- Выволочка от Ви --//
   – Эйприл, – снова спросила она. – Вы не пользовались презервативами?
   Я не ответила.
   – Боже мой, ты шутишь? Ты спала с ним без презервативов? Ты что, дура?
   У меня заболела голова.
   – Не знаю.
   – Чем ты думала?
   – Но он же мой парень.
   – Поэтому я не хочу, чтобы у меня был парень, – со злостью сказала Ви. – Им нельзя доверять. Никому нельзя доверять. Нужно самой о себе заботиться. Нужно уважать себя.
   – Знаешь, сейчас мне не очень хочется выслушивать нотации, – сказала я. – Мы пользовались презервативами, но потом они закончились, а у нас уже все было в самом разгаре. И я ведь принимаю таблетки.
   – Но таблетки не защитят тебя от ЗППП! Или ВИЧ!
   – Хватит говорить как диктор в социальной рекламе!
   – Тебе не помешает меня послушать! Ты подхватила хламидиоз от своего парня!
   – Наверное…
   – Погоди, что? Ты переспала еще с кем-то? С Хадсоном? Пожалуйста, скажи мне, что это не Хадсон.
   Я покачала головой.
   – Это не Хадсон. У нас ничего не было. И я ни с кем больше не спала.
   – Тогда что? – спросила Ви. – Ты не могла подцепить это от сиденья унитаза.
   Я пожала плечами.
   – Ты не можешь знать наверняка.
   Она фыркнула.
   – Нет, Эйприл, могу. Как ты думаешь, кто писал статью про заболевания, передающиеся половым путем, для школьной газеты?
   – Ладно, тогда, может, это джакузи.
   Ви закрыла глаза и потерла виски.
   – Ты этого не говорила.
   – Но это возможно, – пропищала я.
   – Нет, Эйприл, невозможно. Тебе это Ноа сказал? Что ты подцепила хламидиоз в джакузи?
   Я не ответила.
   – Он несет чушь.
   – Нет, – сказала я. – В этой ванне сидят все, кому не лень. И мы никогда не проверяли уровень pH… – О чем я говорю, черт побери? Неужели действительно повторяю все за Ноа?
   Ви продолжала качать головой.
   – Во-первых, даже если бы в нашей джакузи сидели все, кому не лень, даже если бы ты заразилась там, что, кстати, совершенно невозможно, «Хула» не производит хламидии сама по себе. Ты могла заразиться от кого-то в ванне. Хочешь сказать, что заразилась от меня? У меня тоже хламидиоз?
   – Этой ванной пользовались до нас. Может быть, ее плохо вычистили. – Я понимала, как это глупо, но не могла остановиться.
   – Ты несешь бред.
   – Не говори мне, что я несу бред!
   – Но это правда. Твой парень солгал тебе. Он переспал с кем-то еще, подцепил что-то, а потом заразил тебя.
   – Нет. Должно быть какое-то другое объяснение.
   – Я понимаю, тебе трудно его отпустить. Он был рядом, когда твои родители развелись. И когда твоя мама уехала. Но ты не можешь оставаться с ним лишь из-за этого. Не нужно бояться двигаться дальше. Этот урод только тянет тебя вниз. А тебе явно нравится Хадсон…
   – При чем тут Хадсон! – сказала я.
   Да, Хадсон мне нравился. Но я любила Ноа. Разве нет?
   – Хватит! Ты обманываешь сама себя. Открой же наконец глаза!
   Я скрестила руки на груди. Какое она имела право?
   – Как ты, вся такая идеальная?
   – Я никогда не говорила, что я идеальная.
   – Да ты одержима контролем! Ты подтолкнула парня, который тебе нравится, к другой, только чтобы самой не заводить с ним серьезных отношений! Занимаешься по ночам спортом! Не даешь мне садиться за руль! Ходишь за мной по пятам и выключаешь свет! Это даже хуже, чем жить с Пенни. Но вот что я тебе скажу: твой тотальный контроль не изменит того, что твоя мама такая ненадежная! И знаешь что? Я могла бы жить в ее комнате, потому что она не вернется!
   Ви вздрогнула. Затем развернулась, ушла в свою комнату, хлопнула дверью и оставила меня в одиночестве.
   В груди стало тесно. Неужели я действительно все это сказала?
   Да и плевать! Она вела себя как последняя стерва. Когда мне было нужно утешение, напала на меня с нотациями. Говорила, что я несу бред. Обвиняла Ноа.
   Но все же… То, что сказала ей я, было отвратительно.
   Что теперь? Я должна уехать из этого дома. Должна быть рядом с тем, кто поддержит меня и не станет ругать. Мне нужно выпустить пар и услышать от кого-нибудь, что все будет хорошо. От кого угодно, кроме Ноа. Мне захотелось к маме. Положить голову ей на колени, чтобы она играла моими волосами, как раньше. Услышать от нее, что все наладится. Но ее здесь нет. Как всегда.
   Я подняла сумку с пола, вышла и села в машину, решив поехать к Мариссе. Остановившись на красный свет, я набрала ее номер, но она не ответила.
   – Привет. Это я. Нужно поговорить. Перезвони мне.
   Я оставила ей голосовое сообщение и поехала дальше. В никуда. Мне нужно было, чтобы все разъяснилось. Он изменил мне? Смог бы? Да. Это возможно. Скорее всего, это так и есть. Наверное, он переспал с Корин. Мне нужны были доказательства. Кто мог об этом знать? Корин. Корин точно знала. Точно. Я решила поехать к Корин. Развернувшись в противоположную сторону, повернула налево, затем направо и остановилась напротив ее дома.
   Вылезая из машины, я почувствовала тошноту. И волнение. Но не радостное, а какое-то очень нервное. Цвета стали ярче. Звуки – громче. Я ведь знала о Корин и Ноа с самого начала, разве нет? Да. Конечно, Корин и Ноа переспали. Она хотела заполучить его. Всегда хотела. А кто-то еще заразил ее этой мерзкой болячкой, которую подцепил Ноа, и теперь и я. Это Корин во всем виновата.
   Мое сердце глухо колотилось в груди, пока я поднималась по ступенькам крыльца ее дома и звонила в звонок. Может, Ноа сейчас у нее. Может, прямо сейчас они занимаются сексом и смеются.
   За дверью раздался шорох. Я чувствовала, что на меня кто-то смотрит. А затем…
   – Эйприл? Привет. – Передо мной стояла Корин, в джинсах и белой майке, рыжие волосы собраны в пучок. И тут она закусила губу. Похоже, мое появление ее ничуть не удивило.
   – Нужно поговорить, – мрачно сказала я.
   Она кивнула. Кивнула! Очевидно, чувствовала свою вину! Корин вышла на улицу и закрыла за собой дверь, несмотря на то что была босая. Сев на ступеньки крыльца, она обхватила себя руками.
   Я спустилась на нижнюю ступеньку – не хотела садиться, ведь нам предстоял такой разговор! Уперев руки в бока, я пристально посмотрела на нее.
   – Я знаю.
   Ее плечи поникли. Голова опустилась. Она стала похожа на напуганную черепашку.
   – Мне очень жаль.
   Боже мой. Она призналась! Она действительно призналась!
   – Твоих сожалений недостаточно, – резко проговорила я. – Ты очень плохо поступила.
   Корин разрыдалась.
   – Я знаю, – захлебываясь слезами, сказала она.
   Конечно, она знала, что переспать с моим парнем это плохо. Но знала ли она о хламе? Сделала ли это нарочно? Специально заразила меня?
   Но тут я поняла, что слишком много надумала сама. Возможно, Корин ничего не знает. Может, она заразилась, но понятия об этом не имеет. Может, мне не стоит ей ничего говорить. Пусть сама все выяснит. Когда-нибудь потом. Лет через десять.
   Боже мой. Нет. Я не хотела быть такой.
   – Знаешь, он заразился от тебя, – сказала я. – Наверное, тебе лучше сходить к врачу.
   Она посмотрела на меня сквозь слезы.
   – Заразился? Как, чем? Этого не может быть. Я не выходила из машины.
   О чем она?
   – Что все это значит? Вы делали это только в машине? Катались по городу, выискивая безлюдные парковки?
   Она недоуменно нахмурилась.
   – Не было никаких парковок. Это случилось прямо перед твоим домом.
   Какая же она отвратительная!
   – Ты переспала с Ноа прямо перед моим домом? Ты специально хотела насолить мне?
   Корин моргнула. И еще раз моргнула.
   – О чем ты говоришь? Я не спала с Ноа. Да, мы целовались, но это было миллион лет тому назад, и ты об этом знаешь.
   Если она не переспала с Ноа…
   – Тогда о чем ты так сожалеешь?
   Корин снова начала реветь.
   – О том, что сбила твою кошку!
   Я попятилась.
   – Ты сбила Плюшку?
   Она кивнула.
   – Зачем ты сбила Плюшку?
   – Я не хотела! Честное слово! Я просто ехала по вашей улице и даже не видела, как она выскочила перед самой машиной.
   Так, понятно… Я стала вспоминать ту ночь. Мы с Ви сидели в джакузи. Я оставила дверь открытой. Корин не заходила к нам.
   – Но что ты делала перед моим домом?
   – Я просто проезжала мимо, – ломая пальцы, сказала она.
   – Корин, я живу в тупике. Там просто так никто не проезжает. И у тебя фары были выключены.
   Корин закрыла глаза, из уголков ее глаз катились слезы.
   – Я была у Джоанны.
   – Ты была у Джоанны? Я и не знала, что вы с Джоанной такие близкие подруги.
   – Нет, – быстро сказала она. – Я хочу сказать… да. – И ее лицо стало пунцовым.
   Тут до меня дошло.
   – Ты хочешь сказать, что вы с Джоанной встречаетесь?..
   – Боже, прошу тебя, не говори никому.
   – Я думала, ты пыталась…
   – Что, увести его?
   Когда она это сказала, сразу стало ясно, насколько глупыми были мои предположения.
   Некоторое время мы сидели молча.
   – А можно снова вернуться к тому, как ты сбила мою кошку? – наконец спросила я.
   Она кивнула.
   – Я выключила фары, чтобы вы не увидели мою машину. А затем услышала хруст…
   Нас обеих передернуло.
   – Нужно было выйти из машины. Я даже хотела. Но не смогла. Тогда пришлось бы объяснять, почему я проезжала мимо вашего дома…
   – Почему ты никому не позвонила? В ветеринарную клинику? – Если бы я не заметила пропажу, Плюшка пролежала бы там всю ночь.
   – Я не знала, что это твоя кошка. Я вообще не знала, что у тебя есть кошка. И наделась, что просто переехала ветку.
   – Ну да.
   – Прости. Я ничего не знала до прошлой недели, когда услышала обо всем от Ноа в школе. И мне сразу стало плохо. Очень плохо. Я отдам тебе деньги. Поверить не могу, что лечение оказалось таким дорогим. Я купила половину пунша на твоей вечеринке, чтобы вернуть тебе все, что ты потратила!
   – Спасибо, – сказала я. И поняла, что действительно благодарна ей.
   А я-то думала, что она подкатывала к Ноа.
   Ноа.
   Что теперь думать о Ноа? Значит ли это, что он… говорил мне правду? Что никогда не изменял мне? Но откуда тогда у меня хлам? Зазвонил мой телефон, это была Марисса.
   – Корин, мне пора. Я обещаю, что никому ничего не скажу, – мягко проговорила я. – Даже про кошку. Это все между нами.
   – Ты самая лучшая! Спасибо тебе. Огромное спасибо! И я заплачу тебе за кошку. Обещаю.
   – С Плюшкой уже все хорошо. Не волнуйся об этом. И на вечеринке мы собрали всю необходимую сумму. – Я помахала ей на прощание и ответила на звонок.
   – Привет.
   – Привет! С днем рождения! Господи, это было не утро, а сумасшедший дом! Но как круто, что мы с Аароном смогли увидеться! Как жаль, что мы не сможем быть вместе все лето. Но у меня возникла потрясающая идея. Может нам вдвоем удастся провести лето в…
   – Мне нужно поговорить с тобой, – прервала я подругу. – Я буду перед твоим домом через две минуты.
   – Эй! Что случилось? Твой папа все узнал? У вас с Хадсоном что-то было?
   – Ни то и ни другое, – ответила я. – Просто выходи на улицу.
   – С тобой все хорошо? У тебя какой-то странный голос.
   – Да я и чувствую себя странно. Мне нужно поговорить с тобой. Нужен совет.
   – Я уже выхожу.
   Когда я подъехала, Марисса стояла на подъездной дорожке.
   – Что произошло? – усаживаясь на пассажирское сиденье, спросила она и посмотрела на меня. – Что-то плохое?
   Я выключила двигатель.
   – У меня хламидиоз.
   Марисса потрясенно смотрела на меня.
   – Не может быть!
   – Может.
   – Как ты узнала?
   – Я ходила к доктору, чтобы сдать анализы на мочевую инфекцию. А они обнаружили это.
   – Ты говорила с Ноа?
   Я повернулась к Мариссе.
   – Он сказал… он сказал, что никогда не изменял мне. Я не знаю. Ви говорит, что он врет. Но я подцепила это от него, да? Ведь он единственный, с кем я занималась этим!
   – Да, – медленно произнесла она. – Это должен быть он.
   – Ви говорит, что он изменил мне. Но… я не знаю. Поверить не могу, что он мог так поступить. Просто не могу. У нас все было так хорошо. Мы были как настоящая пара. Разговаривали каждый вечер. Целый день проводили вместе. Он не мог так поступить. Да и где бы он нашел на это время? Если это он… Думаю, это случилось раньше. Когда мы еще не были вместе. Может, когда учились в девятом классе? Он говорил, что еще никогда не делал этого, но… но если у него был секс в девятом классе, он бы наверняка кому-то рассказал. Всем бы рассказал. Какой парень промолчит об этом? – Я понимала, что перескакиваю с одной мысли на другую, но не могла остановиться. Не хотела. Когда говоришь, не приходится думать. – Может, он тогда и заразился. Я думала, что он переспал с Корин, но уже больше так не думаю, поэтому не знаю…
   – Эйприл, – окликнула меня Марисса. Она не смотрела мне в глаза.
   – Я слишком много говорю, да?
   – До меня тут дошел один слух.
   – А?
   – Я слышала кое-что про Ноа.
   Мое сердце на мгновение перестало биться.
   – Что?
   – Что он переспал с другой девушкой. Что он тебе изменил.
   Я закрыла глаза.
   – Правда?
   – Я не поверила, – торопливо заговорила она. – Вы были идеальной парой. Но теперь… я не знаю.
   Время остановилось.
   – С кем?
   – Не с Корин. С одной девицей, с которой познакомился на каникулах. Я думала, это просто дурацкий слух…
   – Когда это произошло?
   – На рождественских каникулах, в Палм-Бич.
   – Этим Рождеством?
   – Да.
   Я сразу вспомнила это Рождество. Я сказала Ноа о том, что уезжаю, и он тут же изменил мне. Думаю, поэтому он был не очень рад, что я осталась. А может, он даже разозлился на меня – я же отложила наш намеченный секс, потому что разнервничалась из-за папиного переезда.
   – Он изменил мне до того, как у нас был секс.
   – Да.
   – Значит, он переспал с кем-то, а потом переспал со мной.
   – Думаю, да. Но это всего лишь слухи. Может, это даже неправда. Поэтому я ничего тебе не сказала. Я не поверила. Вы казались мне идеальной парой, ты была с ним счастлива.
   – Где ты об этом услышала?
   – Эта девчонка – подружка по лагерю девушки Бретта, и Джейн спросила Аарона, знаю ли я ее и…
   Они все знали. Вся компания Аарона. Брошенная Джейн! Которую я жалела! А она жалела меня.
   – Как ее зовут? Ту девчонку?
   – Лили, – ответила Марисса. – Лили Вайнберг.
   Лили. Дурацкая Лили. Заразная Лили. Распутная Лили.
   – Я не могу… погоди, когда ты обо всем этом узнала?
   Марисса, не глядя на меня, пожала плечами.
   – Недавно.
   – Насколько недавно? – напряженно спросила я.
   – Пару месяцев назад. Я не помню…
   – Ты шутишь? Ты несколько месяцев знаешь, что он мне изменил? И ничего не говоришь? Как ты могла столько молчать?
   – Я не хотела тебя расстраивать. И это были просто слухи.
   – Мне плевать, что это слухи! Ты должна была рассказать мне!
   Марисса расплакалась.
   – Прости! Я думала, но…
   – Ты услышала об этом до того, как мы переспали?
   Она не ответила.
   – Значит, до того. Как ты могла не рассказать мне? Почему ты меня не остановила?
   – Я пыталась тебя остановить! В кинотеатре! Но ты так хотела этого. Ты просто помешалась на этом.
   – Я не помешалась. Я хотела заняться сексом со своим парнем, которого любила. И который, как я думала, любит меня. Мне показалось, что ты ведешь себя как ханжа. И просто не хочешь, чтобы я сделала это раньше тебя.
   – Эйприл, хватит.
   – Я имею право убить тебя, – отрезала я.
   – На самом деле ты сердишься не на меня, – сказала она. – Ты злишься на Ноа, но переносишь эту злость на меня, потому что я рядом.
   – Нет, я злюсь на тебя, потому что ты плохая подруга.
   Она вздрогнула.
   – Прости. Я должна была сказать тебе. Просто я…
   – Плохая подруга?
   – Нет. Да. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – И трусиха. Я боялась, что если расскажу тебе, ты порвешь с ним…
   – Да.
   – … и переедешь в Огайо.
   Замечательно. Просто здорово! Значит, все думали, что я осталась из-за него?
   – И ты обманом заставила меня остаться.
   – Мне жаль, – сказала Марисса. Ее плечи поникли.
   – Мне тоже, – ответила я. – А теперь не могла бы ты выйти из моей машины?
   – Эйприл…
   – Я серьезно. Выходи. Мне нужно позвонить Ноа.
   – Если тебе захочется поговорить, я всегда рядом. И прости меня. Я люблю тебя, ты это знаешь. И клянусь, я не верила, что это правда. Не думала, что такое вообще возможно. Ноа придурок.
   Она вылезла из машины и осторожно прикрыла за собой дверцу.
   Я не стала ждать, как обычно, когда она зайдет в дом – и тут же уехала.
//-- Правда --//
   Через пять минут я была у дома Ноа. Оставила машину и отправилась в сквер через дорогу.
   Я позвонила ему и попросила встретиться со мной. Повесила трубку. Было невозможно поверить, что сегодня он соврал мне. Как он мог? И во время игры в «Я никогда» он тоже врал. Ни разу не занимался сексом? Ну да, конечно.
   И вообще, я что, единственная, кто говорил правду, когда мы играли в «Я никогда»?
   Ноа мог бы и сказать мне. Не тогда, не при всех. Позже.
   Или до того, как мы переспали.
   Я видела, как странно он себя вел. Почему я не спросила? И тогда он мог бы сказать мне правду. Я бы дала ему возможность рассказать. Рассказать про эту огромную, чудовищную ложь насчет «у меня еще не было секса». Придурок. Лжец.
   Сидя к нему спиной, я все равно услышала его шаги по гальке.
   – Привет, – сказал он.
   Я сидела на зеленой скамейке. Не стала поворачиваться. Он подошел и встал передо мной.
   – Я должен рассказать тебе кое-что, – произнес он.
   – Думаешь? – Я скрестила руки на груди и тут же подумала: может, лучше ударить его.
   – Я переспал с другой.
   Всю меня пронзила боль. Я кивнула.
   – Продолжай.
   – На рождественских каникулах.
   Мне хотелось закопаться под землю, но я старалась сидеть с прямой спиной.
   – А несколько часов назад ты солгал, потому что…
   – Потому что запаниковал. Не знаю. Я не должен был… Но я соврал.
   – И ты переспал с другой, потому что…
   Он ничего не ответил. Я ковырнула землю ботинком.
   – Скажи что-нибудь! Я не понимаю! Объясни мне!
   – Это просто случилось, – тихо ответил он.
   – Это все чушь! – закричала я. Мой голос был слышен по всему скверу. – Секс сам по себе не случается. Ты сделал так, чтобы он случился. – Я подумала о прошлой ночи с Хадсоном. Между нами тоже могло что-то случиться. Запросто. Но мы этого не допустили.
   Ноа постоял молча.
   – Я дурак. Это было всего один раз, и я был пьян.
   – Это не оправдание.
   – Я и этого и не говорю! – поспешил сказать он. – Я просто говорю тебе правду.
   – Немного поздно.
   Он покраснел.
   – Я знаю. Я должен был рассказать тебе.
   – Должен был рассказать. Должен был надеть презерватив. С ней. Со мной.
   – Я знаю! Но я не собирался… ничего такого делать. – Он ударил кулаком по ладони.
   – Значит, ты хорошо знаком с этой девчонкой?
   – Да, ее бабушка и дедушка живут по соседству с моими, во Флориде.
   – И где вы были? На пляже?
   Он опустил глаза.
   – Ты не хочешь этого знать.
   Сейчас я хотела ударить его.
   – Теперь ты будешь говорить мне, чего я хочу, а чего нет? У тебя нет никаких прав на это. Больше нет никаких прав. Я хочу знать подробности. Выкладывай.
   Он сделал вдох.
   – Мы были на пляже. И мы просто… – Его голос сорвался.
   – Переспали, – выплюнула я.
   – Да.
   Эта сцена проносилась в моей голове снова и снова, и я не могла остановить ее. Я видела его глаза, то, как он каждый раз смотрел на меня, прежде чем поцеловать. То, как он касался меня – точно так же он касался ее. Этой случайной девчонки. Зачем я спросила о подробностях? Они мне были не нужны. Разве я плохо усвоила урок?
   Я почувствовала тошноту. Головокружение. Пустоту. Меня словно опоили. Ударили. Содрали кожу.
   – Если ты не хотел попасться с поличным, нужно было надевать презерватив. Или предупредить свою шлюху-подружку, чтобы меньше болтала. Да. Мир тесен. И я знаю о Лили.
   Он вздрогнул, услышав ее имя.
   – Прости, Эйприл. Мне очень жаль. Я люблю тебя.
   – Перестань. Просто не понимаю, – снова сказала я. – Ты не мог подождать? Нужно было только чуть-чуть потерпеть.
   – Дело не в этом, – ответил Ноа.
   – Я думала, у нас все хорошо, – тихо сказала я. – Разве нет? Зачем тебе понадобилось спать с кем-то еще?
   – Все было хорошо. И все по-прежнему хорошо.
   У меня защемило сердце.
   – Ты бы не стал с ней спать, если бы все было хорошо.
   – Ну… я просто был сбит с толку. Твои родители переехали. А ты осталась.
   – И что?
   – Это уже было серьезно. И… Ну, я не знаю… Твоя мама переехала во Францию. Ты осталась. Твой отец переехал. Ты осталась. Это так давило на меня.
   – Стоп, стоп! Я делала это не ради тебя! – У меня закружилась голова.
   – О, да ладно! А зачем тогда ты осталась? Когда я спросил, почему ты не едешь в Огайо, ты сказала, что из-за меня!
   Я мысленно вернулась к тому разговору в его машине. Я говорила ему о своей любви, думала, что он расстроился из-за того, что секс снова отменился. А оказывается, он все это время паниковал из-за того, что я, типа, слишком сильно его люблю.
   «Я вся твоя», – говорила я.
   О боже.
   – Я пыталась поднять тебе настроение. – Я говорила это тогда, просто чтобы он знал: он нужен, его любят. – И я осталась не только ради тебя.
   Причин было много. Школа. Он. Марисса. Ви. Моя жизнь. Переезд в Огайо означал бы, что мне придется расстаться со всем этим, а я была не в силах сказать «прощай».
   Мне было страшно уезжать из Уэстпорта. Все переезжали, начинали новую жизнь. Но я не могла.
   – Дело было не только в тебе, – сказала я. – Думаю, я просто боялась переезжать.
   Как только я сказала это, то поняла, что так оно и было. Может быть, именно это и было главной причиной, а не Ноа или Марисса, или Ви, или школа. Может быть, причина в том, что случилось со мной за последние несколько лет. Может быть, я просто не хотела ничего менять.
   – Я думал, это из-за нас, – сказал Ноа. – И хотел, чтобы ты осталась. Хотел быть с тобой. Но просто это было… слишком тяжело. Я чувствовал, будто меня загнали в ловушку. Если ты выбрала меня, а не свою семью… я должен был оказаться достойным этого.
   Я посмотрела на него.
   – И ты решил доказать, что достоин, переспав с другой?
   – Я просто запаниковал. С Лили все было несерьезно. Я должен был рассказать тебе до того, как мы занялись сексом. Я хотел тебе рассказать. Но у нас все шло так хорошо, и я подумал, что просто могу обо всем забыть, как будто ничего и не случилось.
   – Если бы ты только не заразил меня.
   – Это было глупо. Сам не знаю, почему так поступил. Наши отношения казались мне слишком сложными, а там все вышло так легко.
   – Она легко согласилась, – сказала я и тут же пожалела о своих словах. Лили в случившемся не виновата. То есть, конечно, виновата, но Лили ничем не была мне обязана. А Ноа был мне обязан многим. – Нет, беру свои слова обратно. Она тут ни при чем. Это твоя вина.
   – Я знаю. Ты сможешь меня когда-нибудь простить?
   Я подняла на него глаза. На парня, которого любила. Любила больше всего на свете. А он запаниковал. Почувствовал себя загнанным в угол. Простить его? Тогда ничего не придется менять.
   Его щеки пылали, глаза были влажными от слез.
   Может быть, если бы он рассказал мне сразу, как только это произошло. До нашего секса. Но теперь уже слишком поздно.
   – Нет, – ответила я. – Я не могу.
   Встала со скамейки и ушла.
//-- В дороге --//
   Я вставила ключ в замок зажигания и поехала. Повернула. Потом еще раз повернула. А затем остановила машину посреди улицы. И куда, черт возьми, мне ехать? Мой парень оказался лживым ублюдком. Моя соседка думает, что я дура и стерва. Лучшая подруга солгала мне.
   Здесь меня ничто не держит. Ничего не осталось.
   Как теперь ходить в школу? Как смотреть на них? Хадсон знал про мой хламидиоз. Корин теперь, возможно, тоже, если сложила кусочки того, что я ей говорила. Лучше бы я все-таки переехала тогда в Огайо.
   Может, я во всем ошиблась.
   Может, стоило переехать.
   Может, в Кливленде было бы лучше.
   Я тупо смотрела на знак «Стоп» перед моей машиной. Да. Кливленд. Это то, что мне нужно. Переехать. Переехать прямо сейчас. И даже не придется ни с кем прощаться. Я просто уеду. Улечу завтра с папой. И уже в понедельник пойду в новую школу. Кому нужен Уэстпорт? Мне – нет.
   Мое сердце затрепетало. Это не выглядело таким уж безумием. Большая часть моего расписания состояла из предметов углубленного изучения. Перевестись будет легко.
   Я вытащила телефон.
   – Пап, – сказала я голосовой почте. – Папочка, мне нужно поговорить с тобой. Это важно. Где ты?
   По крайней мере, хоть кто-то обрадуется тому, что я хотела сказать. Он захочет, чтобы я переехала. Чтобы жила с ними в Кливленде.
   – Привет, Принцесса! Я только что высадил Пенни у салона. Хочу уладить кое-какие дела в Уэстпорте до того, как снова забрать ее и уехать обратно в Нью-Йорк.
   – Пап. Слушай. Я передумала. Я хочу переехать в Кливленд.
   Он засмеялся.
   – Что?
   – Я хочу переехать. Сейчас. Завтра. Больше не хочу жить в Уэстпорте.
   Я ждала, что он обрадуется.
   – Эйприл. Тебе осталось чуть-чуть до конца учебного года.
   Что? Это точно не радость.
   – Я понимаю. И я хочу завершить его в Кливленде. – Мне самой мой голос казался каким-то чужим.
   – Но тебе так хорошо у Сюзанн! Я не понимаю.
   – Мне не хорошо у Сюзанн, – ответила я. – Я хочу уехать. Мне нужно уехать.
   – Да брось! Ты не можешь переехать сейчас.
   – Почему нет?
   – Сейчас середина семестра!
   – Но несколько месяцев назад ты хотел, чтобы я переехала посреди учебного года!
   – Январь не то же самое, что апрель. Тебе осталось учиться два с половиной месяца.
   Да что с ним такое?
   – Послушай, Принцесса, это серьезный шаг. Почему бы тебе еще не подумать об этом? Утро вечера мудренее. Готов поспорить, завтра тебе станет лучше.
   У меня закружилась голова. Почему папа говорит так, словно не хочет, чтобы я переезжала? Я крепче сжала в руке телефон.
   Потому что он не хочет, чтобы я к ним переезжала.
   Папа был счастлив в своей новой жизни, где были лишь он и Пенни. Никаких замкнутых тинейджеров, которые только портят настроение и живут в соседней комнате. Он наконец начал все с чистого листа.
   А я провела последние три месяца, стараясь не допустить того, чтобы он перетащил меня в Кливленд…
   Ну что, с днем рождения меня.
   – Не понимаю, – срывающимся голосом произнесла я. – Мне казалось, ты хотел, чтобы я переехала к вам.
   – Я хочу, чтобы ты переехала к нам. Конечно, хочу. Но Пенни только что переделала вторую спальню под свою студию. Она снова начала рисовать.
   Я не могла переехать к ним, потому что моей мачехе нужна студия для рисования.
   – А разве у вас не три спальни?
   – Да, но в гостевой стоит только раскладной диван и наши спортивные тренажеры…
   – А где кровать с балдахином? – спросила я.
   – У нас не было для нее места. Так что мы отдали ее племяннице Пенни. – Папа кашлянул. – Эйприл, мы покупаем тебе отдельную квартиру. Ты же этого хотела.
   – Да, – сказала я.
   Я хотела этого. Разве нет? Я сама не знала, чего хотела. Ясно было только одно – я не хотела чувствовать себя так, как чувствовала сейчас.
   Покинутой.
   Грязной.
   Нежеланной.
   Оставленной.
   Словно у всех есть своя жизнь, в которой для меня нет места.
   – Значит, вы не хотите, чтобы я переезжала в Кливленд, – сказала я.
   – Конечно, хотим, – ответил папа. – Но прямо сейчас… это не очень удобно.
   Мои щеки стали мокрыми. Мне не хотелось, чтобы он думал об удобстве. Мне хотелось, чтобы он сказал, что мечтает о моем переезде. Что жить без меня не может. Но я знала, что ничего такого он не скажет. Он мог жить без меня. Без моей матери. Без моего брата. И без меня. Все могли жить без меня.
   – Если ты захочешь жить с нами после окончания учебного года, мы что-нибудь придумаем.
   Би-и-ип!
   – А-га, – задыхаясь от слез, сказала я.
   – Может, мы сможем устроить Пенни отдельную студию. А еще мы думали о том, чтобы перестроить подвал.
   Би-ип! Би-и-ип! Би-и-и-и-ип!
   – Мне пора. – Я повесила трубку и нажала на газ. Я не знала, куда ехать, но нужно было убраться подальше отсюда.
//-- Снова дома --//
   Ключ по-прежнему лежал под ковриком. Если я им воспользуюсь, это будет считаться взломом с проникновением? Даже если в доме никто не живет? Я ездила по округе до семи часов и каким-то образом оказалась здесь. На лужайке перед домом все еще стояла табличка «ПРОДАЕТСЯ».
   А что если мне некуда больше идти? Я собиралась остаться жить там. В единственном месте, где я чувствовала себя дома. Окбрук-роуд, 32. Я повернула ключ и открыла дверь.
   – Эй, есть здесь кто? – спросила я на всякий случай.
   Мой голос эхом разнесся по дому. Никто не ответил. Гостиная выглядела меньше, чем я помнила. В старые добрые времена мы вчетвером сидели здесь на зеленом диване с белыми вышитыми кругами и смотрели телевизор. Теперь эта комната была пуста.
   Стены были выкрашены в бледно-желтый цвет. Они всегда были желтыми? Наверное, нет. Но я не могла вспомнить. Я поднялась в свою комнату на втором этаже. Свою пустую комнату. Вишневые обои исчезли. Кровати не было. Ковер заменили. Но, черт побери, это по-прежнему моя комната.
   Я села на пол, прислонилась головой к стене и стала смотреть в окно.
   Зазвонил мобильный. Я посмотрела на экран.
   Мама. Чудесно.
   – С днем рождения тебя! С днем рождения тебя! С днем рождения, дорогая Эйприл…
   – Мам, все, хватит.
   – Что? Что такое? Сегодня твой день рождения!
   – У меня был плохой день.
   – Что случилось?
   – Я не хочу говорить об этом.
   – Ла-а-адно. Эйприл, ты уже определилась с датами на это лето? Нужно купить билет, до того как…
   – Я не приеду во Францию! – закричала я.
   Мой голос звучал гулко в пустой комнате. Да, мне некуда идти, но я не собираюсь уезжать во Францию.
   Молчание.
   – Ты имеешь в виду это лето?
   – Я имею в виду, никогда.
   – Что за бред?
   Может, и бред. Но я все еще злилась на нее.
   – Как будто тебе действительно не все равно, приеду я или нет.
   – Конечно, мне не все равно!
   – Если бы ты хотела, чтобы я жила с тобой, то должна была заставить меня сразу уехать с тобой.
   Мама глубоко вдохнула.
   – Ты не хотела ехать. Хотела остаться со своими друзьями. С Ноа. А я хотела, чтобы ты была счастлива.
   – Ну да, конечно.
   – И тогда ты была так зла на меня… что мне оставалось делать? Силой тащить тебя с собой?
   Да. Нет. Я не знала. Я хотела услышать, как она скажет, что я должна обязательно приехать к ней. Что она не может без меня жить. Я хотела быть со своим папой. Хотела быть со своим друзьями. С Ноа. С Хадсоном. Хотела быть с Мэтью. Хотела, чтобы мама была здесь. В этом доме. Хотела оказаться с ними там, во Франции. Я хотела миллион всего, смешав все в одну кучу.
   – Может быть, так мне и стоило поступить, – тихо сказала мама. – Силой заставить тебя поехать с нами.
   – Уж лучше так, чем оставить меня одну, – резко бросила я.
   – Я оставила тебя с отцом. Ты должна была оставаться со своим отцом. – Казалось, мама плакала. – Я просто хотела, чтобы ты была счастлива, – повторила она.
   – Я несчастлива.
   – Тогда приезжай. Пожалуйста. Я люблю тебя. Прости!
   – Слишком поздно, – сказала я. – Мне пора.
   Я повесила трубку, а затем отключила телефон и бросила его через всю комнату.
//-- Еще одни взломщики --//
   Было два часа ночи. Я лежала на своем старом полу, но в чужом доме, и смотрела в потолок. Побродив по дому и вернувшись в свою комнату, я смотрела в потолок и плакала. А затем уснула.
   Я не ела с обеда, но голода не чувствовала. Зато чувствовала усталость. Сильную усталость. И грусть. И подавленность. Бездонная черная дыра поджидала меня. А еще мне очень-очень хотелось в туалет.
   Но что если снова начнется жжение?
   Я понимала, как глупо лежать здесь, но мне хотелось узнать, насколько меня хватит. Вытерплю ли я. Если бы только можно было взять и исчезнуть. Провалиться в черную дыру. И в следующем месяце какой-нибудь агент по недвижимости нашел бы меня, объеденную мышами.
   Тук. Тук-тук-тук.
   Кто-то стучит во входную дверь? Конечно же, я не могла открыть. Но зачем кому-то понадобилось посреди ночи стучать в дверь пустующего дома? Наверное, это ветка. Или кошка. А может, просто игра моего воображения. Хватит там стучать у меня в голове, перестаньте!
   Перестали.
   И вот мы снова остались вдвоем – я и мой дом. Одни. Как нам нравилось. Я опять попыталась закрыть глаза. Но мне нестерпимо хотелось в туалет. Луна освещала комнату, но в остальном доме должно быть темно. Помню ли я, как пройти в туалет? И есть ли у меня в сумке бумажные платочки? Я встала и вытянула руки вперед. Выйдя из комнаты в кромешную тьму, нащупала стены и пошла по коридору. Чем дальше я уходила, тем глубже засасывала меня тьма. Я прижала сумку покрепче, чтобы успокоиться. Мне казалось, что ванная комната всего в нескольких шагах… И там есть окно, разве нет? Туда будет проникать лунный свет?
   Снизу снова раздался шум. Похожий на скрип открывающейся двери. В доме есть кто-то еще? Как это возможно? Кто-то еще знает про ключ? Нет. Ключ лежал у меня в кармане. А заперла ли я за собой двери? Я не помнила. Совершенно не помнила, сделала я это или нет. О боже. Сердце глухо застучало в груди. Вдруг кто-то еще ночует здесь? Или какой-то маньяк видел, как я входила сюда, и теперь собирался убить меня? До меня донесся шепот. Шепот разносился повсюду. Наверное, мне это мерещилось. В домах всегда есть какие-то звуки. Особенно в старых домах. Вот только бы здесь не было так темно!
   Скрип. Снова шепот. Ох, зачем я смотрела так много серий «Ночей вампиров»? А может, это Зельда. Пришла сюда вслед за мной. Привет, Зельда!
   Похоже, я начала сходить с ума. От хламидиоза сходят с ума? Что-то смутно вспоминалось с уроков здоровья. Нет. Кажется, это было про сифилис.
   Может, он у меня тоже есть.
   Теперь заскрипели ступеньки на лестнице. Что я делаю в заброшенном доме посреди ночи? Дожидаюсь, когда меня убьют? Был бы у меня карманный фонарик! Но кто носит с собой фонарик? Хотя у меня лежал один в машине. Но какой от него прок? Спасибо большое, папочка! Ты почти что прикрыл мне спину. Мой мобильник! У меня же есть мобильник! Нужно только включить телефон, все озарится светом, а звуки пропадут. Я сунула руку в сумку и нажала кнопку. Та-да!
   Передо мной оказалось лицо.
   Я закричала.
   Она закричала.
   – Боже мой, – произнес голос. – Это же я!
   Ви.
   Включился свет внизу у лестницы.
   – О, – сказала Марисса, – так намного лучше.
   Я моргнула.
   – Что вы тут делаете?
   – Ищем тебя, – выходя из кухни, произнесла Люси.
   – Но… но… как вы узнали, что я здесь? – заикаясь, спросила я.
   – Не такая уж ты загадочная, – сказала Ви и закатила глаза.
//-- Групповое объятие вместе с Люси --//
   Мы сидели в моей старой комнате и ели пончики. Мой был в разноцветной посыпке. Я и не думала, что так голодна, пока не впилась зубами в липкое сладкое тесто.
   – Я порвала с ним, – сказала я девчонкам. – Он признался, что переспал с другой. И солгал мне. Мой день рождения официально объявляется самым худшим днем рождения всех времен и народов. Как вам? А еще я выяснила, что есть кое-что похуже, чем дерьмо, что случается на следующий день после дня рождения. Это дерьмо, которое случается прямо в день рождения!
   – Что есть, то есть, – сказала Марисса. – Но ты знаешь, что это значит?
   – Что?
   – Что проклятье со следующего дня после твоего дня рождения снято, – пояснила Люси.
   Я пожала плечами.
   – Но сегодняшний день еще не кончился. Он только начался.
   – Нет, – объявила Ви. – Проклятье снято.
   – Я согласна, – сказала Люси. – Ты в безопасности.
   Я откусила от пончика. Может, они были правы.
   – Поверить не могу, что вы меня нашли.
   – Мы с Ви одновременно подумали об этом доме, – сказала Марисса.
   – Но почему вы не спите?
   Ви фыркнула.
   – Как мы можем спать, если ты пропала? Мы уже собиралась заявить в полицию.
   – Я заехала к вам, когда ты уехала от меня, но Ви сказала, что тебя нет дома, – начала рассказывать Марисса. – Поэтому я решила дождаться, когда ты вернешься.
   – Мы звонили тебе миллион раз, – вступила Люси. – Хадсон с Дином тоже заезжали. Они считают Ноа полным болваном.
   – По-моему, они всегда так считали, – заметила Ви.
   Марисса кивнула.
   – Ага, у Хадсона вообще был такой вид, что он вот-вот отправится к Ноа и переедет его на машине.
   – Дин услышал ту сплетню на вечеринке, – сказала Ви. – Наверное, Бретт рассказал кому-то, тот еще кому-то… не важно. Дин весь вечер бубнил, что Ноа тебя не достоин, но мне казалось, это из-за того, что его брат имеет на тебя виды. Я чуть не порвала его на части за то, что он не сказал мне ничего, но ему не хотелось портить тебе день рождения.
   Я вспомнила, как Хадсон пытался что-то мне сказать утром, но его прервали.
   – Мне кажется, Хадсон пытался предупредить меня.
   – Хадсон очень волновался за тебя, – согласилась Ви. – Он по-настоящему заботится о тебе.
   – Мы все заботимся о тебе, – сказала Марисса. – И твоя мама тоже очень сильно переживала. Она раз пять звонила на домашний телефон.
   Правда?
   Я включила мобильный. Целая гора сообщений. В том числе смс от Мариссы, Хадсона и Ви.
   Я подняла глаза на Ви.
   – Ты была права этим утром. Я обманывала сама себя. И прости за то, что наговорила тебе.
   Она пожала плечами.
   – Да, но ты тоже была права. На мою мать нельзя положиться. – Она посмотрела на Люси, потом на Мариссу. – И пора перестать играть в игры с Дином. Пока я не потеряла его раз и навсегда. И да, мне нужно все контролировать.
   – Мы можем поговорить о твоем ночном фитнесе? – спросила Марисса. – Потому что это тоже заслуживает внимания.
   Ви немного побилась головой об стенку.
   – Я похожа на сумасшедшую, да?
   – Все мы немного сумасшедшие, – сказала я. – Я вломилась в свой старый дом и чуть не описалась прямо на пол. Но интересно, почему тебе так необходимо выжимать из себя все соки в три часа ночи.
   – Не знаю, – пожав плечами, ответила Ви. – Так я сбрасываю лишнее напряжение.
   – Тот же самый эффект дает сон, – заметила Люси.
   – По-моему, тебе не помешает поговорить с мамой Люси. Вам обеим, – сказала Марисса мне и Ви.
   Люси застонала.
   – Ты шутишь? С моей мамой?
   – Но она же школьный психолог, – сказала Марисса. – Наверняка ей известно, как решать такие проблемы.
   – Известно, – согласилась Люси. – Просто она такая… усердная, что это раздражает.
   – Это точно, – подтвердила я. – Из-за нее мне ввели комендантский час. – Я указала на Люси. – Из-за тебя мне назначили комендантский час.
   Люси спрятала лицо в ладонях.
   – Я знаю, знаю, простите меня! Я вела себя как полная дура, но я не хотела стучать на вас. Я пыталась заставить ее переехать в Нью-Йорк. Она была уверена, что здесь все такие милые, такие идеальные. Поэтому я и сняла то видео, чтобы она пришла в ужас и решила вернуться обратно в большой город. Но, как видите, это не сработало.
   Я подумала, что мама Люси сделала как раз то, чего не сделали мои родители. Волоком притащила ее с собой. «Мне жаль, что тебя не радует мое решение, но раз я переезжаю в Уэстпорт, то ты едешь со мной».
   Я мысленно вернулась к нашему с мамой разговору. Хотелось бы, чтобы мои родители сказали мне нечто подобное.
   Посмотрев на Люси, я почувствовала ком в горле. Мне стало стыдно. Может, меня и оставили одну, но она-то потеряла своего отца. Представить не могу, как пережить такую утрату. Я прислонилась к стене.
   – Прости, но я думала, что ты не в себе.
   – Нет, я нормальная, – сказала она. – Мне просто хотелось вернуться домой.
   – А как насчет шантажа? – вспомнила Ви. – Пустите меня в джакузи или я настучу мамочке. Это уже на грани безумия.
   Люси всплеснула руками.
   – Черт, у вас было джакузи! Мне хотелось как-то туда попасть. И вы казались мне классными девчонками.
   – Мы и есть классные девчонки, – ответила Ви.
   – Простите меня, – кусая губу, сказала Люси.
   – А ты прости меня за то, что я не рассказала тебе о Ноа, – обратилась ко мне Марисса и покраснела. – Я должна была.
   – И ты прости меня. За то, что сорвалась на тебя, – повинилась я.
   – О, как много извинений, – сказала Ви. – Давайте лучше сыграем в «Я никогда», только теперь это будет называться «Мне жаль, что». Если действительно жаль, то кусаешь пончик.
   Мы дружно захохотали. Я подняла пончик.
   – Мне жаль, что Ноа изменил мне. После того как я… после того как я осталась в Уэстпорте.
   – Дважды, – подсказала Ви.
   – А это значит два укуса, – сказала Марисса. – Два больших укуса. – И тут же спросила меня: – А ты правда осталась ради него?
   – Чуточку ради него. И ради вас. И еще я боялась перемен.
   – Но почему ты не уехала со своей мамой? – спросила Люси. – Я бы никогда не переехала сюда добровольно, но… она же моя мама.
   – Мне не хотелось бросать свою жизнь. Или папу. И я очень злилась на нее. Мне кажется, я до сих пор злюсь.
   – Она правда была очень расстроена, когда звонила, – сказала Ви. – Она скучает по тебе.
   – Я понимаю, – вздохнула я. И тут же подумала о себе и Ви, о маме, и Мариссе, и Ноа, и папе. Никто не был идеальным. Но все мы старались изо всех сил. Наверное, нужно прощать, когда можно, и двигаться дальше, когда нельзя, а еще любить свою семью и друзей такими, какие они есть, а не злиться на них за то, что они никогда не будут другими.
   – Я тоже по ней скучаю, – сказала я.
   – А знаете, что будет совсем потрясающе? – поднимая еще один пончик, спросила Люси.
   – Что? – по-прежнему думая о маме, отозвалась я.
   Она откусила большой кусок, прожевала его и проглотила.
   – Закончить этот разговор… в джакузи!
//-- Он возвращается --//
   Мы отмокали в горячей воде и наблюдали за восходом солнца. Воды пролива Лонг-Айленд окрасились сначала в белый цвет, потом в желтый и розовый, а затем стали голубыми. Когда у нас в животах начало урчать, мы приготовили себе омлет. Около восьми утра разошлись спать. Я уже собралась забраться под одеяло, когда…
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   Я подумала, пусть звонит. Какая разница? Что произойдет, если я отвечу? Он ясно дал понять, что не собирается заставлять меня переезжать к ним.
   ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
   Ох, черт.
   – Пап.
   – Привет, милая. Я не разбудил тебя?
   – Не-а. – Ну, хоть в этот раз мне не пришлось лгать.
   – Хорошо. Я на улице рядом с домом Ви. Мы можем поговорить?
   Я села в кровати.
   – А как же твой завтрак в большом городе?
   – Я пропускаю его. Хотел увидеться с тобой.
   – О. Хорошо. Секунду.
   Несколько минут спустя я открывала дверцу его машины.
   На пассажирском сиденье лежал букет тюльпанов.
   – Это для Пенни?
   – Для тебя, – ответил папа.
   – О! – Я взяла цветы и положила себе на колени. – По какому поводу?
   – В знак извинения. За то, что сказал вчера. У меня всегда найдется для тебя комната. Если ты хочешь переехать посреди семестра – приезжай посреди семестра.
   Мои глаза наполнились слезами.
   – Вчера мне показалось, ты думал по-другому. Мне показалось, что ты вообще не хочешь, чтобы я жила с тобой.
   – Я… ты удивила меня. И я так гордился тобой. Тем, как ты живешь здесь одна. Я думал о том, как организовать переезд. Это было так глупо. Если тебе не нравится жить здесь, то переезжай ко мне. Мы все уладим. И если в нашем доме не хватит комнаты, найдем другой дом. У меня всегда будет место для тебя и Мэтью.
   Я кивнула.
   – Спасибо, папа.
   Вчера мне хотелось сбежать. Но сегодня… что ж, мои друзья нашли меня. Да и я сама не знала точно, чего хотела. Понятно было одно: если я уеду, то не буду бежать в Огайо – я буду бежать из Уэстпорта, а для меня этого недостаточно.
   – Пап, ты счастлив?
   Он моргнул.
   – Что ты имеешь в виду?
   – После всего, что было у вас с мамой. Ты пережил это, да? Ты счастлив?
   Он кивнул.
   – Я счастлив. Очень счастлив.
   Я подумала о молнии, но не стала поднимать эту тему. Но папа все равно мне ответил, словно прочитал мои мысли.
   – Знаешь, Эйприл, – сказал он. – Иногда для того чтобы разжечь пламя не нужна молния. Иногда оно вспыхивает само по себе.
   Я кивнула и почувствовала, как сжимается мое горло.
   – Буду очень рад, если ты приедешь к нам в Кливленд, – продолжил он. – Но не обижусь, если ты захочешь остаться здесь.
   Я снова кивнула.
   – Думаю, что… пока я останусь здесь.
   Он поцеловал меня в лоб.
   – Оставайся, подумай и дай мне знать, чего ты хочешь в следующем году – жить в собственной квартире или переехать к нам. Или остаться здесь, у Сюзанн. Торопиться некуда.
   – В следующем году Ви оканчивает школу, – призналась я.
   – Знаю. Но Сюзанн не возражает, если ты останешься. Она написала мне сегодня утром, если что.
   Ха. Написала, говоришь? Я раздумывала, не сказать ли ему правду. Что письма от Сюзанн на самом деле пишет Ви.
   Но…
   Торопиться некуда.
//-- Месяц спустя --//
   Я постучала. Дважды. При каждом ударе мое сердце замирало.
   – Кто там? – раздался голос.
   – Слышала, у вас вечеринка, – сказала я, и сердце затрепетало. Неужели я правда делаю это? Неужели решила попробовать и начать все сначала? Решила снова кому-то поверить? Я выпрямилась и попыталась быть похожей на Ви. Если уж она смогла кому-то довериться, то и я смогу.
   Хадсон открыл дверь и улыбнулся.
   – Как ты узнала, что я здесь?
   – Дин у нас. Я выбила из него эту информацию.
   – Дин все время у вас, – выходя на крыльцо, сказал он.
   И это была правда. Дин и Ви заперлись в комнате мамы Ви на весь прошедший месяц, сразу после моего дня рождения. И, судя по всему, не собирались отлипать друг от друга в ближайшее время. Ви получила полную стипендию в Колумбийском университете, а Дин решил учиться в Нью-Йоркском.
   – Самые сексуальные девушки – в Нью-Йорке, – объявил он. – Кто-то же должен написать о них песню.
   – Добро пожаловать к мисс Франклин, – сказал Хадсон. – Я рад, что ты наконец решилась.
   – Я тоже.
   – Надеюсь, ты поняла, что весь прошлый месяц я не заезжал к вам только потому, что не хотел давить на тебя.
   – Поняла, – ответила я. – Спасибо. Теперь все хорошо. – Ноа остался в прошлом. Это сопровождалось океанами слез, бесконечными посиделками в джакузи и визитом к доктору Росини. Но с этим покончено. С ним покончено. – И еще я понимаю, что нам нужно о многом поговорить.
   – Пока дети в гостиной, а мы снаружи, могу я кое-что сделать?
   Я кивнула.
   Обхватив руками мое лицо, он наклонился ближе. Наши губы соприкоснулись, и мое тело пронзило жаром.
   Это было как удар молнии.

Что я сделала (Но, похоже, должна была сделать раньше)

//-- Села на самолет --//
   Трое детей в пятнадцатом ряду двигались, словно лед на реке. Я уже состарюсь, когда они наконец-то выйдут. Потому что мы находились в двадцать четвертом ряду.
   Кстати, который час? Бедная Плюшка. Ее пришлось оставить в багажном отделении. Количество бумажек, которые пришлось заполнить, чтобы взять ее с собой, было просто безумным, но оно того стоило.
   Я провела пальцем по экрану. Семь утра по местному времени. Выскочило смс.

   «Как дела у самой горячей девушки в Париже?»

   Это Хадсон. Я улыбнулась и написала в ответ:

   «Она все еще в самолете!»

   Марисса схватила меня за руку.
   – Выходим! Готова?
   Я кивнула: да! Я чувствовала, что готова. Готова познакомиться с Парижем. Увидеть Мэтью. Разобраться со своими отношениями с мамой. Я засунула телефон в сумку и почувствовала, как заколотилось сердце. Я широко улыбнулась Мариссе. Она проведет со мной все лето. А потом… я собиралась остаться, чтобы окончить здесь школу.
   Мне было немного не по себе. Немного страшно. Но пришло время стать храбрее.
   – Это будет потрясающе, – взвизгнула Марисса. – А мы сможем уже сегодня подняться на Эйфелеву башню? А завтра покатаемся по Сене? И конечно же, я хочу съесть багет. И выпить эспрессо. – Она сжала мне руку. – Ты же вернешься, чтобы учиться в колледже, да?
   Я кивнула. Скорее всего. Вскочила с места. Подошла очередь двадцать третьего ряда. Я взяла сумку, повесила на плечо. Все, готова!
   – Вперед, – сказала я и пошла.
//-- Как я рассказала папе правду --//
   – Ну что, какие у вас на сегодня планы? – спросила я папу как-то ноябрьским вечером. Я сидела на своем любимом месте на диване и болтала с ним по телефону, Мэтью делал уроки в гостиной, а мама и Даниэль готовили ужин на кухне. Здесь уже вечер, а в Огайо – еще полдень. Я только что закончила говорить с Хадсоном, который учится в Университете Брауна. Мы обсуждали его приезд к нам на Новый год.
   – Пенни купила нам билеты на «Мэри Поппинс»! Американская постановка, они две недели будут выступать в Кливленде. В детстве она очень любила этот фильм, а об этом спектакле много положительных отзывов.
   Я чуть не выронила телефон. Подавила нервный смешок. Ну, и что он сделает? Установит мне комендантский час на девять вечера?
   – Пап? Э-э-э, слушай. Хочу рассказать тебе одну сумасшедшую историю…
//-- Пятьдесят восемь человек, которых я хочу поблагодарить (но, вероятно, кого-то все равно забыла) --//
   Лора Дейл, мой потрясающий агент.

   Тамара Ридзински, повелительница прав на издание книги в других странах.

   Самая лучшая в мире команда в «HarperTeen»: Фаррин Джейкобс (все-таки гений), Кари Сазерленд (спасибо-спасибо-спасибо тебе, Кари), Элиза Говард, Кэтрин Уоллес, Эллисон Верост, Кристина Коланджело, Кристина Радке, Саша Иллингворт, Мелинда Вейгел, Эми Винсези и Розанна Лауэр.

   Джоэль Готлер и Брайан Липсон. Спасибо за их тяжелую работу в Голливуде.

   Элисса Эмброуз, моя мама. Благодарю за ее любовь и согласие читать, редактировать и обсуждать написанное мной по команде.

   Лорен Миракл и Э. Локхарт: Понятия не имею, как бы я сделала это без вас двоих. Вы мои главные болельщицы, редакторы и сообщники. Спасибо вам за все.

   Эмили Бендер, спасибо за потрясающие предложения.

   Триша Реди, спасибо за чудесную помощь.

   Джессика Браун, как обычно.

   Беннет Мэдисон, спасибо за помощь в создании этой книги.

   Элисон Пейс, спасибо за комментарии и дружбу.

   Литл Уиллоу, она же Элли Коста. Спасибо за потрясающие наблюдения.

   Ветеринар Линдси Норман, спасибо за все предложения насчет Плюшки. (Разумеется, вина за все ошибки лежит на мне.)

   Пьер К. Сильверман из Центра планирования рождаемости в Южной Новой Англии. Спасибо, что нашел время побеседовать и все объяснить. (Все ошибки, опять же, на мне).

   Сюзанн Финкельберг-Зомер, спасибо за советы из области медицины. (Все ошибки – мои).

   Тарджия Кларк, спасибо за невероятную заботу о моей крохе.

   Ронит Авни, которая приютила меня и поселила в своем подвале, когда мне было семнадцать.

   Шоби Рифф и Джуди Баталион за то, что они были моими друзьями и спасителями на протяжении года, проведенного на раскладном диване (Тоду тоже, но о нем позже).

   Авива Млиновски, моя младшая сестренка. Спасибо за то, что познакомила меня с людьми из киноиндустрии. А еще я люблю ее и очень ею горжусь.

   Ларри Млиновски, папа. Спасибо за постоянную поддержку и доверие (даже когда не следовало).

   Моя любовь и признательность – членам моей семьи и друзьям: Джону и Вики Свидлер, Луизе Вайс, Роберту Эмброузу, Джен Далвен, Гари Свидлеру, Даррену Свидлеру, Райану и Джеку Свидлер, Шари и Хизер Эндельман, Лесли Марголис, Бонни Альтро, Дэвиду Левитану, Эйвери Кармайкл, Таре Альтебрандо, Элли Картер, Мэрироз Вуд, Дженнифер Барнс, Алану Грацу, Саре Зарр, Мегги Марр и Джен Калонита.

   И, конечно же, миллион благодарностей – любви всей моей жизни, моему мужу Тоду и нашей дочери Хлое.
   Сара Млиновски

   Автор книги «Позвони мне» («Gimme A Call»), а также серии романов «Любовь на Манхэттене» («Magic In Manhattan»), первая книга которой называется «Лифчики и метлы» («Bras & Broomsticks»). Соавтор книги «Как быть плохой» («How To Be Bad»). Написала несколько романов для взрослых. Живет на Манхэттене.
   www.sarahm.com

Сара Млиновски Десять вещей, которые мы сделали…