Надежда Тэффи
Репетитор

* * *

   Когда у Коли Факелова отлетела подметка и на втором сапоге, он заложил теткину солонку и составил объявление:
   «Гимназист 8-го класса готовит по всем предметам теоретически и практически, расстоянием не стесняется. Знаменская, 5. Н. Ф.».
   Отнес в газету и попросил конторщика получше сократить, чтоб дешевле вышло.
   Тот и напечатал:
   «Гимн. 8 кл. г. по вс. пр. тр. пр. р. не ст. Знам. 5, Н. Ф., др.».
   Последнее «др» въехало как-то само собой, и ни Коля, ни сам конторщик не могли понять, откуда оно взялось. Но пошло оно, очевидно, на пользу, потому что на второй же день после предложения поступил и спрос.
   Пришла на буквы Н. Ф. открытка следующего содержания:
   «Господин учитель-гимназист пожалуйте завтра для переговору Бармалеева улица номеру дома 12.
   Госпожа Ветчинкина».
   Коля решил держать себя просто, но с достоинством, выпятил грудь, прищурил правый глаз и засунул руки в карманы. Поглядел в зеркало: поза, действительно, указывала на простоту и достоинство.
   В таком виде он и предстал перед госпожой Ветчинкиной.
   А та говорила:
   – Пожалуйста, господин учитель-гимназист, уж возьмите вы на себя божеску милость Ваську-оболтуса обравнять. На третий год в классе остался. Ходила намедни к дилехтору, так тот велели, чтоб по латыни его прижучить, да еще, говорит, шкурьте его как следует по географии. Вы ведь по-латыни можете?
   – Могу-с! – отвечал Коля Факелов с достоинством. – Могу-с и теоретически, и практически.
   – Ну, вот и ладно. Только, пожалуйста, чтобы и география, тоже и теоретически, и практически, и все предметы. У вас вон в объявлении сказано, что вы все можете.
   Она достала вырезку из газеты и корявым мизинцем, больше похожим на соленый огурец, чем на обыкновенный человеческий палец, указала на загадочные слова: «пр. тр. пр. др.».
   – Так вот, пожалуйста, чтоб это все было. Жалованье у нас хорошее – пять рублей в месяц; на улице не найдете. А супруга нашего теперь нету – поехал гусями заниматься.
   Коля выпятил грудь, прищурил глаз и с достоинством согласился.
   На следующий день начались занятия. Кроме Васьки-оболтуса, за учебным столом оказалась еще какая-то девочка постарше, потом мальчик поменьше и еще что-то совсем маленькое, стриженое, не то мальчик, не то девочка.
   – Это ничего, – успокаивала Колю госпожа Ветчинкина. – Они вам мешать не будут, они только послушают. Петьке-лентяю покажите буквы, с него пока и полно. А Манечка вам уж потом, после урока ответит, что им в школе задано.
   – Ну-с, молодой человек, – спросил Коля Ваську-оболтуса, – по какому предмету вы чувствуете себя слабее?
   – По-французскому кол, – сказал оболтус басом. – Глаголов не понимаю.
   – Гм… да что вы?! Ведь это так просто.
   – Не понимаю импарфе и плюскепарфе. [1 - Imparfait, plusqueparfait (имперфект, плюсквамперфект) – формы прошедшего времени во французском языке.]
   – Да что вы?! Да я вам это сейчас в двух словах. Гм… Например, «я пришел», это будет импарфе. Понимаете? «Я пришел». А если я совсем пришел, так это будет плюскепарфе. Понимаете? Ведь это же так просто! Ну, повторите.
   – Импарфе, это когда вы не совсем пришли, – унылым басом загудел оболтус. – А если вы окончательно пришли, тогда это уж будет… Это уж будет…
   – Ну да, раз я уже совсем пришел, значит – ну? Что же это значит?
   – Если не совсем еще пришли, то импарфе, а если уже, значит, окончательно, со всеми вещами, то плюскепарфе.
   – Ну, вот видите. Разве трудно?
   – А как по-немецки картофель? – спросила вдруг девочка.
   У Коли Факелова засосало под ложечкой. Вот оно, «др», когда началось!
   – Картофель? Вас интересует, как по-немецки картофель? Как это странно! А впрочем, это очень просто…
   Сидевшая у окна за работой госпожа Ветчинкина насторожилась.
   Откладывать картофель в долгий ящик было нельзя.
   – Очень просто. Дер фруктус.
   – Дер фруктус? – повторила девочка недоверчиво. – А как же прежний репетитор по-другому говорил?
   – Сонька, молчи! – прикрикнула мать. – Раз господин учитель говорит, значит, так и есть.
   В пять часов госпожа Ветчинкина увела детей обедать, а Коле Факелову подвинула стриженое существо и сказала:
   – А уж вы пока, господин гимназист-учитель, с Нюшкой посидите. Она у меня все равно особливое ест, так ее и потом покормить можно. Вот игрушками займитесь либо картинки покажите.
   Нюшка сунула ему книгу с картинками и спросила:
   – А это цто? – Раскрыла.
   – А это цто?
   На картинке изображены были плавающие утки, к которым из-за кустов подкрадывалась лисица.
   – А это цто? – приставала Нюшка.
   – А это уточка купается, а лисичка подсматривает, – чистосердечно пояснил Коля Факелов.
   – А это цто?
   – А это собака. Ведь сама видишь, чего же пристаешь?
   – А это цто?
   – А то, что ты – дура и убирайся к черту.
   Нюшка заревела громко, с визгом. Прибежала мать, не расспрашивая, надавала ей шлепков и тут же извинилась перед Колей:
   – Сама знаю, что их пороть надо, да некому у нас. Супруг-то ведь гусями занимается, недосуг ему.
   На другой день, после уроков, госпожа Ветчинкина попросила Колю сходить с девочками на рынок купить им сапоги.
   – Мне-то, видите, некогда, а сам-то гусями занимается, вот на вас вся и надежда.
   Коля пошел, но очень сконфузился на улице и делал вид, что он идет сам по себе.
   На следующий день заболела кухарка, а так как хозяин был занят гусями, то Коле пришлось сбегать за крупой и за булками.
   Через неделю он нашел в классной комнате еще двух мальчиков, испуганно шаркнувших ему ногами.
   – Э, с этими стесняться нечего! – успокоила его госпожа Ветчинкина. – Это мужней сестры дети. Свои, стало быть. Покажите им какие-нибудь буквы, – с них и полно будет.
   Коля приуныл.
   – Что ж, госпожа Ветчинкина, я с удовольствием, – говорил он дрожащим голосом, а когда она ушла, сказал ей вслед тихо, но с большим чувством: – Чтоб ты лопнула!
   И опять объяснял, как он не совсем пришел с импарфе и как окончательно засел с плюскепарфе, и все думал: «Дотянуть бы только до конца месяца, а там получу пять рублей, и черт мне не брат».
   Но черт оказался брат, потому что к концу месяца госпожа Ветчинкина сказала ему, что без мужа платить не может, а вот муж скоро приедет и все заплатит.
   Коля смирился, стал совсем тихий и даже забыл, как надо щурить глаз, чтобы показать свое достоинство.
   К концу второго месяца приехал хозяин. Вошел во время обеда, когда Коля Факелов, в качестве репетитора, кормил Нюшку особливым супом. Уставился хозяин на Колю и заорал:
   – Эт-то кто, а?
   Госпожа Ветчинкина заплакала:
   – Ей-богу, Иван Трофимович! Верь совести! – Порылась в кармане, вытащила огрызок сахару, кошелек и Колино объявление.
   – Вот они кто. Господин учитель, гимназист.
   – Давай сюда! Молча-ать! – крикнул хозяин.
   Схватил бумажку:
   – Г. пр. тр. пр. р. ст. др… Вот как? Ладно. Потрудитесь, господин, отсюда удалиться. Здесь честный дом, а что вы эту дуру обошли, за это с вас судом взыщется.
   – Что же это? – затрепетал Коля. – Ведь вы же мне должны…
   – Должны-ы? Так мы еще и должны? В семью втерся, детей супом кормит, а мы же еще ему и плати. Какой тр. пр. нашелся. Вон, чтобы твоего духу тут не было, не то сейчас дворника крикну. Др. тр.! Развратники!
   Коля опомнился только на улице, и то не на Бармалеевой, а на какой-то совсем незнакомой. Остановился и закричал:
   – Вы невежа, вот вы кто! Прямо вам в глаза говорю, что вы невежа! Да-с!
   Он прищурил глаз, выпятил грудь, подбоченился и зашагал с достоинством вперед.
   – Да-с! Я еще с вами посчитаюсь! – подбодрял он себя.
   Но душа его не могла подбочениться. Она тихо и горько плакала и понимала, что считаться ни с кем не придется, что его обидели и выгнали и что ушел он окончательно, совсем ушел – плюскепарфе!

Надежда Тэффи Репетитор

* * *

Надежда Тэффи
Репетитор