&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Виктор&nbsp;Бондарчук<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Путешествие в мечту<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путешествие в мечту<br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Виктор Бондарчук<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;© Виктор Бондарчук, 2017<br>
<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;ISBN 978-5-4485-6280-8<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero<br>
<br><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Киньте в меня камнем, как говаривал Остап Бендер, кто по юности не мучился грезами и мечтами. Мечты, мечты, редко кто не погружался в их сладостную дрему. Кто не мечтал найти чемодан денег, клад, просто разбогатеть, стать великим и знаменитым, чтобы все окружающие ахали при твоем появлении. Мечты, мечты – удел юности и молодости. Ведь когда жизнь отстучит свою треть, они испарятся, оставшись в сознании детской глупостью. Жизнь отрезвит, заставит следовать своей логике, своему пути, трудному и тяжелому. Все останется в прошлом, и только изредка, когда затуманится голова алкоголем, вдруг снова вспыхнут несбывшиеся грезы. А утром, проклиная прозу жизни, вновь впряжешься в мрачную действительность. И все почти по Толстому. Все мечтающие одинаковы. А вот те, кто воплотил мечты в жизнь индивидуальны, их единицы, один на миллион.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Не был исключением и Егор Калачев. В юные годы замирал у карты Мира, гипнотизировался масштабами Земли, десятками тысяч городов, в которые мечтал попасть, увидеть все своими глазами. Сегодня в Северной Америке, а завтра в Южной пробираешься к устью Амазонки. А еще через месяц ты в Австралии или еще в какой ни будь экзотической стране. Может потому и стал моряком, слегка осуществив свою мечту. Именно слегка. Ведь это совсем не то, когда тебя везут и ты не знаешь куда попадешь через месяц – другой. Да и в чужой стране ты не волен отойти далеко от судна, и все что видишь, это суету порта, близ лежащие улицы и базары.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время катится неотвратимо и быстро. И вот уже моряку тридцать семь лет. Он по прежнему трудится токарем – мотористом на торговом флоте. А десять последних лет накрыли такими жутиками, сродни самым крутым боевикам. Мужик оказался на самом острие автомобильного бизнеса, когда из Японии хлынули потоком роскошные легковушки. Когда первоначальное накопление капитала вывело на передний план уголовников – бандитов всех мастей, когда власти страны самоустранились, предоставив людям самим выбираться из дебрей капитализации. Долго еще будут сниться морякам темные причалы родного порта, на которых в ожидании чуда японского автопрома ждут их натуральные бандиты, готовые избивать, калечить и даже убивать за эти иномарки. И били, и калечили, и убивали. А власть в лице милиции, пограничников и кэгэбистов взирало на все это с тупым равнодушием. Но время шло, японские легковушки заполнили страну, перестав быть экзотикой. Да и накопление первичного капитала при помощи откровенного бандитизма закончилось. Вернее переместилось на более высокий и доходный уровень. И в сфере жизни и деятельности мелких людишек все пришло более – менее в соответствие с законом. Жить стало лучше, жить стало веселее, как говаривал правитель России, усмиряя свои людоедские привычки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Егор Калачев в общем то удачно вышел из этого мутного беспредела. Вышел не только живым и здоровым, но и с определенными дивидендами, в виде двухкомнатной квартиры, капитального гаража на две машины и довольно свежей Короллы. То что седина на висках появилась рано и нервы здорово попорчены, это не в счет. Куда же без таких издержек. Главное, что есть работа, крыша над головой, а под этой крышей его любимая семья: жена Оксана и две дочурки. Катя девяти лет и его любимица, пятилетняя Дашутка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Проработав зиму на небольшом лесовозе, Егор готовился по весне списаться. Настроение отличное, все идет как надо, а впереди целое лето безделья, что еще можно желать. И вот в самый последний перед списанием рейс, они отвезли круглый лес в далекий японский порт, находящийся на самом южном острове. Сошли на берег и были покорены доброжелательностью японцев не пуганных русской гапотой, хамством и прочими не лучшими чертами российского народа. Порт лежал в стороне от сферы влияния наших авто диллеров по причине своей удаленности. Светило яркое весеннее солнышко, набережная в пальмах, а на двух авто стоянках больше трех тысяч машин, выбирай – не хочу. И грех не сделать небольшой бизнес, купив авто на перепродажу. Грех не воспользоваться возможностью легально заработать. Егор сразу приметил и застолбил свежий Марк – 2, заплатив за него залог. На такой машине точно пару штук «зеленью» срубишь. Но коли время не жмет, то можно поискать еще более крутую тачку, что то на подобие внедорожника. Искал и нашел на первый взгляд совсем невзрачную машину. «Мицубиси – комбат» чисто военный вездеход с квадратными крыльями и брезентовым верхом. Небольшой кузов с двумя жесткими лавками на шесть японских солдат или на четырех русских. Для непосвященного машина просто «деревянная». А для знатока, каким был Калачев, просто техническое чудо с дизельным движком на два с половиной литра, полным приводом на рамной основе. А к этому еще турбина, которую можно при нужде отключать, пятиступенчатая механическая коробка передач и пробег в семь тысяч километров. Это и есть главное достоинство, ведь получается практически новая машина всего за пять тысяч баксов. Егор не раздумывал ни секунды и уже через час стал владельцем «Комбата». Бизнес бизнесом, но и себя забывать не стоит. Купил и сразу всплыли давние мечты детства, путешествовать, посмотреть мир своими глазами. Ведь на таком вездеходе можно проехать всю страну, все ближнее и дальнее зарубежье, где есть хотя бы что то наподобие дорог. Он снова вспомнил, как замирал у карты Мира, представляя себя то в одной, то в другой точке Земли. Это же здорово, когда ты сам себе велосипед, куда хочешь – туда и рулишь. И плевать тебе на самолеты и поезда с их вечной толкотней, дефицитом билетов, и прочими такими же прелестями. И совсем реально добраться до дому родителей на машине, испытав себя в первом своем путешествии. Неужели мечта исполнится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все получилось, как моряк и планировал. И сменили его в начале апреля без волокиты, и машину без напряга переоборудовал. Теперь вместо брезентового верха металлический. А задние жесткие лавки заменил на роскошное широкое кресло от пассажирской Делики. Заменил и переднее левое сиденье на более мягкое. А вот водительское оставил родное. В таком жестком не уснешь в дальней дороге. А когда выгодно продал свою Короллу, то вопрос с путешествием был решен окончательно и бесповоротно. Жена конечно не в восторге. Кому хочется трястись по пыльным дорогам больше четырех тысяч километров. Но в конце концов соглашается. Стоит помучится, чтобы от Сибири самолетом перенестись за Урал, на фрукты – овощи к любящим дедушке и бабушке. Они возьмут заботу о любимых внучках, а она хоть немного отдохнет. Вот так всегда у моряков, без мужей женам всегда комфортнее. Привыкли рулить семейной жизнью в одиночку. Да и финансовый вопрос не последний, затратно всей семьей лететь на Запад. И так решено, выезжаем, как только Катя закончит школу.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вперед к исполнению мечты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Тронулись в путь двадцать первого мая. Моряк суеверен, число подходит, день вторник, не пятница, а вот месяц май не очень. Не замаяться бы с этим путешествием. А пока настроение отличное, погода тоже, и будущее кажется счастливым и без облачным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в первый же день он столкнулся с не предвиденными проблемами, о которых и не предполагал. Во первых дорога, которая мягко говоря не очень. И больше семидесяти не выжмешь. Три большие остановки на завтрак, обед и ужин. И еще столько же, чтобы дети размялись, побегали, попрыгали. А то они капризничают и ехать на машине не хотят. Вот и получилось, что выехал очень рано, почти в шесть утра, а приехали в Хабаровск только после ноля. Нашли недорогую гостиницу на окраине города, где и остановились на двое суток отдышаться, посмотреть город.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;24 мая, снова в путь, и уже настроение не такое радужное от исполнения своей далекой мечты. На душе немного тревожно. На дороге пустынно, и кажется что ты один в этих безлюдных краях. Удивительно, но нет попутчиков – перегонщиков машин. Чувство сродни недавних девяностых, когда выходишь из уютной и теплой квартирки, и остаешься один на один с враждебностью улицы. С ее молодняком обожравшимся пива, торчками – наркоманами и прочей разной гопной швалью. Тогда твоя жизнь не дорого стоила. А встреча с милицейским нарядом страшнее всех их вместе взятых. Могут огреть дубинкой по почкам просто так, от безнаказанности. И при этом весело ржать. И все время, пока снова не добрался до дома, пока не отгородился от улицы стальной дверью, ты постоянно в напряге. Готов мгновенно отмахиваться, защищаться, убегать. Твердо запомнив, что лучшая защита, это бег на дальние дистанции с резким стартом. И когда с какой то проселочной дороги выскочил весь тонированный Крузак и почти час «висел на хвосте», поневоле сожмешься от страха. Не за себя, за семью, которую втянул в эту глупую авантюру. Не пришло еще время для таких одиночных путешествий. Егор понимает, главное не показать свой страх жене, запаникует она, напугаются дети. Пока ведь ничего страшного не произошло. Наконец джип легко их обогнал, через минуту – другую скрылся за очередным поворотом. И снова они одни на пустой дороге. А когда через два часа проскочили мимо сгоревшего трейлера, завалившегося на бок в каких то двадцати метрах от дороги, Калачев вспомнил, всего две недели назад об этом преступлении говорили по телеку. Водителей —дальнебойщиков убили, а груз похитили. Бандиты как всегда не пойманы. Настроение упало еще на порядок. И совсем пропало, когда остановились на полчаса в каком то поселке купить воды. Магазин главное место этого поселения, вокруг которого бурлит вся местная жизнь. Где кучкуются постоянно не самые лучшие люди этого населенного пункта, вечно пьяные. И такая ненависть в их глазам к людям из другой жизни. Как им кажется вполне благополучной и счастливой. Весь их вид говорит. Ездят тут всякие сытые и гладкие. Такие гордые, что сразу в морду дать хочется. И дали бы, но от этого удерживает яркость дня, не залитые до конца водкой мозги. А он еще планировал останавливаться на ночлег вот в таких поселках – станциях. Озверевший от водки народ страшнее самого махрового криминала. Эти могут устроить расправу просто так, от отсутствия здравого смысла. Так что стоянку на ночь Егор выбирает долго и очень тщательно, подальше от любых населенных пунктов, отъезжая в сторону, чтобы не было их видно с дороги. И первым делом, пока жена готовит на газовой плитке ужин, срубает, не пожалев, под самый корешок стройную березку. Из которой выстругивает две дубинки. Одна длинной в семьдесят сантиметров, другая в два раза короче. Соединяет их вместе капроновым кончиком. Получаются нунчаки, страшное оружие в умелых руках. А руки у моряка умелые. Ведь вышел живым и здоровым из беспредельных девяностых. Калачев осмотрел изготовленное оружие. Секунду подумал, и для гарантии заострил конец длинной дубинки. Лишним не будет. К нунчакам, порывшись в инструменте, добавляет тяжелый плоский напильник с очень острым концом. Такой напильник он втыкает с трех метров сто раз и ста. На пять метров результат немного похуже. Вооружившись, немного успокаивается. Он готов применить это оружие не задумываясь. И всю ночь почти не смыкает глаз, позволяя себе немного придремать. Жена и дочки а палатке. Он на улице, на автомобильном коврике. И только утром, когда все встали и жена готовит завтрак, разрешает себе уснуть, наказав строго – настрого супруге. Будить немедленно, если появится любой человек. Через три часа они снова в дороге. Самое правильное вернуться в Хабаровск, и оттуда отправить семью самолетом. Но позади уже треть пути и надежда, что дальше дорога станет более многолюдной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Человек привыкает ко всему. Вот и Калачев почти привык к постоянной опасности, которую он внушил себе сам. Реально нет для нее причин. Он ждет опасность, и кажется вздохнет с облегчением, когда такое случится. Дикость да и только. Постоянное ожидание бьет по нервам, и неизвестно чем бы все это закончилось, не появись родной город на горизонте вечером двадцать седьмого мая.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аркаша.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Аркаша Суховощенко был мелким по жизни, но совсем не болезненным и хворым. Проигрывая сверстникам в силе, он держал авторитет за счет изворотливости, быстрого и художественного мышления. В первом классе запугал малышню тем, что превратит их в гномиков. Поведал им так художественно, так красочно, что многие пацаны, не желая превращаться в мелюзгу, обливаясь слезами и соплями искали защиты у родителей, в школу ходить боялись. Став постарше, застращал одноклассников своим двоюродным братом, которого отродясь не было. И все верили, включая старшеклассников, что Аркашин братишка и боксер, и уголовник, и вообще самый крутой в городе. Потом благополучная семья развалилась, родители в поисках нового счастья на сыночка внимания не обращали, и он, пользуясь неограниченной свободой плавно влился в ряды улично – дворовой шпаны. И к шестнадцати годам состоял на учете в милиции, и уже два раза «отмазывался» родителями от конкретного срока. Предки имели вес в обществе, а главное деньги. Так что это им особого труда не составляло. Потом был еще угон мотоцикла, и снова отмазка. А когда их драгоценный Аркаша, им в принципе то и не нужный, попался на ограблении овощного магазина, то родаки резонно порешили. Если сынуля так рьяно рвется в места не столь отдаленные, то почему бы ему их и не посетить. Самоустранились, и их совсем не дорогое чадо отбыло на север области в колонию общего режима на три года. Вернулся он через два, и как предки поняли, ему там очень понравилось. Папуля к тому времени уже обзавелся новой семьей. И новые заботы в связи с рождением очаровательной малышки поглотили его совсем и надолго. Единственное, что он сделал для бывшей жены, кстати так и не вышедшей замуж, это купил для нее и сына двухкомнатную квартиру. По возвращению Аркаша устроил в этой квартире блат – хату, в которой его мамуле жить стало просто невозможно. И она, проклиная подлеца мужа и сына уголовника, переехала к одному из своих многочисленных любовников, который ей в общем то не очень импонировал. Но что поделаешь, жить где то надо. А еще через два года, Аркаша по наводке своей несовершеннолетней подружки ограбил очень богатую квартиру. Все получилось удачно, он можно сказать обогатился. Но через два часа, еще не совсем улетев в мир наркотических грез вдруг вспомнил, что в той хате осталось добра немерено. И сделал туда еще одну ходку. Где и был повязан доблестными сыскарями, которые как раз и производили осмотр обворованной квартиры. Вычислили и наводчицу, у которой папа оказался представителем этой самой правоохранительной системы. Говорят чуть ли не прокурор районный. Девочка при помощи папочки отмазалась. Аркаша на следствии и на суде подельницу не упомянул, боясь обещанной ее папиком в довесок статьи за растление несовершеннолетней. Теперь он уже отбыл в другие края, далеко от дома, на целых пять лет, которые и отсидел от звонка до звонка. И опять же, все для него сложилось удачно. Природный ум помноженный на такую же природную хитрость помогли, и все пять лет Суховощенко числился в окружении пахана зоны, Корня. После возвращения домой, он сразу выставил мамашу к очередному любовнику. А сам занялся вплотную наркотиками, на чем очень даже преуспел. Ведь родители несчастных наркоманов обещали его порвать живьем. Через два года нарисовался Корень, который менял место жительство. И которому нужны свои люди для налаживания бизнеса в далеком Подмосковье. Аркаша конечно согласился. Хорош заниматься «дурью», его и так по этому делу самая последняя собака знает. А чтобы набрать авторитета перед будущими подельниками, он решил провернуть одно вполне безопасное дельце. Безопасное то безопасное, а по своей тяжеловесности оно принесет ему конкретные дивиденды. И этот мокряк со временем выведет его в «законные», это уж точно. А заодно и менту отомстит. Ведь планируемая жертва его лучший друг детства. Он не забыл, как этот легавый, на виду всего дома тащил его за ухо к ментовскому Уазику, пинком забросил в кузов. Потом полгода отбитая задница болела.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Точка отсчета неприятностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Время понеслось быстро и весело. Жена с детьми уже в Подмосковье, на фруктах. А он устраивает себе праздник жизни, расслабляется с друзьями и родственниками, которых пол – города. И когда у тебя машина, и вал свободного времени, то всегда ты кому то нужен, кого то отвезти – привезти и прочее. Все так беззаботно и весело катилось до одиннадцатого июня, когда жизнь вдруг откликнулась неприятностями, которые он наверное сам и накликал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;День то прошел спокойно, без особой суеты. А вот поздним вечером, когда он вернулся с дачи, куда еще днем отвез родителей, все и началось. Поставил машину на стоянку и не спеша топал домой, до которого метров четыреста. Слева от дороги старый заброшенный парк, который планируют пустить под топор, а место под новостройку. Справа пятиэтажки домов, утопающие в зелени. Их микрорайон один из старейших в городе, построен по уму. От дома до дома большое расстояние, хватает места и для аллей, и для детских площадок, и для парковок. Теплый вечер, легко дышится, и так вкусно пахнет нагретой за день зеленью. У дома никого, и только у первого подъезда кто то курит. Виден огонек сигареты. И когда Егор поравнялся с курившим, тот неожиданно, почти мгновенно сделал шаг к нему и шея Калачева оказалась в мертвом захвате. Моряк крутнулся, ударил противника локтем. Но через секунду слева в спину больно кольнуло и тихий голос предупредил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Замри сука, приколю.» – и почему то Егору показалось, что рядом с сердцем шило, а не обыкновенная финка. Разницы то в общем ни какой, а вот ужас от тонкого стального жала панический. И он, безвольно переступая ногами, заходит в подъезд, где его шансы на освобождение уменьшаются в разы. Можно еще дернуться. Рвануться вниз по ступенькам вместе с противником. Но колющая боль под левой лопаткой предупреждает, сдохнешь на этой грязной лестнице. Третий этаж, дверь чужой квартиры захлопнулась. Шансов у моряка кажется не осталось. Голова кружится, шея сдавлена так, что кажется вот – вот треснут позвонки. Противник очень сильный. Его втолкнули в темную ванную, захлопнули дверь. Это пожалуй была уже вторая ошибка бандитов. Зря они напали на человека, который давно готов к самому страшному. Но коли напали, зачем давать ему время отдышаться, сообразить что к чему.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Через пять минут Калачев полностью пришел в себя, и уже понял в чью квартиру попал. Аркаша, урод лагерный, замутил непонятку. Зачем ему это надо? Где живут, там обычно не гадят. Это аксиома. А если на это пошли, то значит есть веские причины. Может машину отмести хотят? Так это нереально. Одноклассник Вадик Зинченко, подполковник милиции. Он Аркашу по стене размажет. А как он размажет то? Откуда узнает? Это простая мысль заставила моряка содрогнуться, замереть на мгновение от ужаса. И она же подтолкнула к действию. Он знает, на практике проверил. Лучшая защита – нападение. И если ему уготовано судьбой подохнут сегодня, что реальней реального, то надо уйти из этого мира хотя бы громко хлопнув дверью. Пока есть время, надо хоть чем то вооружиться. Глаза привыкли к темноте. Егор осмотрел помещение и сразу приметил проволоку, прицепленную к рычагу сливного древнего бачка. Она толстая, но не настолько, чтобы ей можно было проломить голову. А вот для кастета вполне подойдет. Толщина пять миллиметров, а гнется легко. Егор сворачивает ее в четыре витка по ширине ладони. А кончик загибает перпендикулярно основанию. Теперь пятисантиметровый отросток торчит между указательным и безымянным пальцами. Торчит жестко, но не настолько, чтобы пробить толстую одежду. Ничего, есть много мест незащищенных. Теперь второе. Надо занять такую позицию, чтобы отвлечь внимание противника, чтобы тот заранее не рассекретил его оружие. Второго то шанса точно не будет. У этого гада к его дурной силе еще пистолет. Рукояткой которого он огрел Калачева, когда втолкнул в ванную. И моряк, снова превратившийся из жертвы в полноценного противника, кидает на дно ванны грязное большое полотенце, от которого так мерзко воняет. И ложится на него в такую же наверное грязную ванную. Правую руку с кастетом он прикрывает бедром. Все, остается только ждать. Исполнилась мечта идиота, дождался крутых событий. Подумал про свою любимицу Дашутку и ярость просто захлестнула. Он уже готов прямо сейчас выбить дверь и сходу начать разборку. Глубоко дыша, постарался успокоиться. Все получится, если только он не будет суетиться. Он обязан все проделать спокойно и хладнокровно. На кону то жизнь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Авторитет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Корень, в миру Василий Васильевич Коренев, к своим сорока трем годам двадцать отмотал по лагерям и тюрьмам. Сухопарый, очень сильный, он являл собой образ типичного лидера. Каким и был всегда и везде. Расслабившись в удобном кресле, сидя с бутылкой коньяка у телевизора, он думал. Эти думы не давали ему покоя, навевая легкую, пока еще ничем не проявившуюся тревогу. Он чуял беду, она была совсем рядом. И надо вот прямо сейчас принять решение, чтобы избежать больших неприятностей. Он встал, подошел в прихожей к зеркалу. Черный шикарный костюм, белая рубашка, все по фигуре, все четко. А вот лицо аскета, с резкими чертами, выдает в нем бывшего зэка. Надо хоть волосы подлиннее отрастить, что ли? Никаким костюмом свою настоящую суть не скроешь. А ведь он на сегодня вполне удачливый бизнесмен, и зачем ему этот беспантовый гоп – стоп. Зачем он дал на него добро? В его сумке сто штук зеленью. Но этого до безобразия мало. Чтобы войти в дело полноценным партнером, надо в десять раз больше. Кореша корешами, а крутиться придется самому. Вот и тянет с собой Аркашу, которого планирует использовать по линии наркоты. Вложив всю сумму в дело, надо будет на что то жить. На текущие расходы деньги нужны. Ведь он уже не сможет кому то подчиняться. Вот от этого и разрешил пацану поднять свой авторитет. Было бы денег больше, на хер бы ему этот Аркаша с его мечтами стать законным. Хотя нет, он парнишка умненький, на новом месте без него, как без рук. А сердце то болит и ноет. А это очень четкая примета. Всегда так было перед тем как сгореть – влипнуть. И так, решено. Завтра поутру он уезжает поездом. Встречаются на Урале. Жаль только, что придется ехать одному, Сивого надо по любому Аркаше в помощь оставить. Без шестерки и отбойника как то неуютно. Если пацаны доберутся по тихой до Челябинска, то там все и скорректируем. Корень снова расположился перед телевизором, замахнул стопку. Через минуту ввалились подельники. Быстро они управились, может ничего страшного и нет. Но в душе то страх не проходит. А это у него четкий диагноз на неприятности, проверено годами. Аркаша прямо захлебывается от восторга, как все здорово получилось, фраер даже не дернулся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Завтра поутру подтяну нотариуса, у меня там все схвачено. Переоформим тачку и вечером тронемся.» – Сивый угрюмо роняет:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Документов то у водилы нет. Только ключи от тачки.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Он их в машине забыл. Через часик спросим и он ответит. Пошли лучше по стопке дернем. Я что то от волнения проголодался.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А что потом с ним сделаем?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это моя проблема. Сам решу. Все устрою.» – Сивый глядит на подельника с уважением.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Тебе то от всего этого одни удовольствия. Хочешь избей его до полусмерти, хочешь опусти, он в твоем распоряжении. Но только после того, как бумаги подпишет. Все, пошли на кухню,» – прямо себя уже паханом чувствует, щегол вострожопый. Такой при случае сразу свою тему замутит, сука мелкая. Корень неожиданно раздражается, опасность уже совсем рядом. Он ее очень даже реально ощущает. Сердце ноет непрерывно. Все, завтра поутру линяю.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Схватка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Егор делает вид что чутка придремал. Крик и яркий свет в глаза.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты че сюда спать приперся.» – и рука здорового дернула Егора за шиворот так, что он чуть не вылетел из ванной. И тут же прижался к противнику, избегая удара рукояткой пистолета по голове. Та прошла вскользь. От испуга и боли он несколько раз не раздумывая ткнул бандита железякой в шею. Тот пытается оторвать его от себя, чтобы нанести полноценный удар. Ума не хватает освободить правую руку. Так и держит Егора за ворот рубахи. Джинсовка крепкая, даже не треснула. Еще секунда и будет поздно. И Егор снова и снова бьет правой, стараясь попасть в шею. Неожиданно противник отстранился, схватился за горло и склонился над ванной. Громко стукнул пистолет, упав на кафель. Что есть силы Егор толкнул здорового в спину. Тот как бы нехотя перевернулся в ванну. Пистолет мгновенно поднят. Судорожно дернул затвор и патрончик весело запрыгал по полу. Удивляясь своему хладнокровию, Егор выщелкнул обойму, в которой было пять патронов, в стволе шестой. Поднял с пола упавший, сунул в карман и шагнул за дверь. Поднимая патрон, он просто тянул время. Ему не хотелось выходить. Страшно становилось с каждой секундой. Но все уже шло – двигалось независимо от него. Понимает, назад ходу нет. Шаг в прихожую и нос к носу сталкивается с Аркашей. Успел удивиться, что тот такой же маленький, но правда в плечах стал чуть пошире. Пуля отбросила того метра на два. А дальше уже нет времени ни рассуждать, ни боятся. В два прыжка ворвался в зал. Мужик, сидящий в кресле, удивленно обернулся и был снесен с на пол пулей ударившей в глаз. Успел подумать, как мощно дергается тэтэшник, и как негромко хлопает выстрел, глушак хороший. И уже через мгновение был в спальне. Там никого. Для верности Егор заглянул в шкаф. Поднял сиденье дивана. Все кажется закончилось. Удивительно, но особого страха и волнения нет. Как будто он каждый день в таких разборках участвует. Надо скорее уходить, но ключ от машины у кого из этих. Первым под шмон попал Аркаша. И ключ был сразу найден в кармашке его джинсов. А флотская привычка дала о себе знать. Ведь постоянно лазят по трюмам, дербенят груз. Не смог уйти, не обыскав тщательно квартиру. Взгляд останавливается на мужике лежащим у кресла. Черный пиджак задрался, и на фоне белой рубашки, за поясом на спине, торчит пистолетная рукоятка. Стараясь не смотреть на голову, где вместо затылка кровавая дырища, Калачев выдергивает пистолет. Проверить карманы не хватает решимости. И тут взгляд натыкается на сумку, стоящую у кресла. В ней спортивный костюм, рубашка, электро бритва и плотный пакет из целлофана. В боковом кармашке сумки финка, настоящее произведение лагерного искусства. Острая, как бритва, она нежно прорезает упаковку. Внутри деньги, и кажется немалые. Азарт наживы отгоняет страх, и Калачев остается в квартире еще на полчаса. Но больше ничего ценного не находит. Забирает на кухне из холодильника литровую бутылку «Абсолюта» и семьсот граммовую бутылку марочного армянского коньяка. К ним на закуску экспропреирует три палки сухой колбасы. Все, можно отчаливать. Стоп, надо тэтэшник пристроить. Из него ведь людей поубивали. Пусть будет рядом с хозяином. И зайдя в ванную, он тщательно протерев пистолет, опускает его в кровь, под левую руку здоровяка. Ее натекло много, видно сливное отверстие забилось. Надо бы шевельнуть труп, но нет на это решимости. Кажется, что вся одежда пропиталась у того кровью. Все внимательно осмотрев, натыкается на проволоку, которая его спасла. Забирает ее. Вложил в руку Аркаши. Вот менты удивятся. Мелкий, почти дохляк, а такого бычару завалил. На грязном полу могут остаться следы его китайский тапочек, так называемых кунфуек, с их характерным протектором. В прихожей переобувается в модельные туфли видно того в костюме. Заодно натягивает на себя кожаный плащ и такую же кепку. В кармане находит тонкие кожаные перчатки. Удачно, не надо будет лапать замки. Водку и тапочки укладывает к деньгам в сумку. Открывает форточки на кухне и в обоих комнатах. Чем позднее найдут этих совсем не безвинно убиенных, тем для него лучше. Перед тем, как выйти из квартиры, оглядывает себя и усмехается. Под дорогим плащом дешевая китайская трикуха с тремя белыми адидасовскими полосками, которые своей яркой белизной будут светить уликой. Ну не снимать же брюки с убитого. И Калачев, подняв воротник плаща, натянув кепку на глаза, шагнул за дверь. Мощный замок щелкнул оглушительно, показалось будто на весь дом. В подъезде он никого не встретил. Да и мудрено в такой час ночи. И уже на улице вспомнил, барсетка с документами и ключами от квартиры осталась в бардачке машины, то ли на беду, то ли на счастье. Идти за ними на стоянку себе дороже, это исключено. Злые спросонья охранники точно запомнят ночного посетителя. А в его положении надо как можно меньше мелькать. Ехать сейчас к сестре на другой конец города тоже не разумно. Город набит милицейскими патрулями, и его проверят на первом же углу. Вот удивятся, обнаружив в сумке джентльменский набор из финки, пистолета и крупной суммы денег. Не только удивятся, но и очень сильно обрадуются. А радость доставлять милиции в его планы пока не входит. Придется остаток ночи коротать в парке, до которого два шага, только дорогу перейти. Егор забрался в самые дебри, нашел поваленное дерево, на котором и расположился. Время потекло по секундам, почти остановилось. И чтобы хоть как то приблизить рассвет занялся пересчетом денег. И сразу вспотел от волнения и испуга. В пакете было столько, сколько ему надо было зарабатывать в течении десяти лет. За такие деньги могут поднять суету не одни менты. Хотя с другой стороны, на нем сейчас повисло столько, что ни в жизнь не отмазаться ни от милиции, ни от уголовников. Так что в случае провала его жизнь закончится однозначно. Хотя если подумать – взвесить, то у хозяина этих денег к нему претензий нет и не будет уже никогда. Как и у его подельников. А тем кто на этом свете, и кто может быть в курсе всех этих дел, надо сильно постараться, чтобы найти его, Калачева. А это где то один к десяти. Вполне возможно, что кто то не спал в эту ночь, маясь бессонницей, пялился в окно. И совсем невероятно, что он рассмотрел Егора в полной темноте. А брючки то спортивные, компрометирующие он завтра сменит. Ему только бы добраться поутру до сестры. Он двинет к остановке после шести утра. Менты, отработавшие ночь, готовятся к сдачи дежурства и реагируют только на конкретные вызовы. Да и после шести уже довольно многолюдно. Народ на работу спешит. Так что он думает, большинству будет не до него. А сейчас, пока есть время, надо продумать свои действия на ближайшее время. В доме он не появляется однозначно. Всем скажет, что уехал на рыбалку в верховья Енисея или на Байкал. Он фактически не местный. Никто и не обратит внимания на него, в городе он или нет. С этим все понятно. Что делать с деньгами? Пистолет, финку и деньги не потащишь с собой в машине. Тщательный досмотр и ты сгорел. Его задача простая, сохранить деньги, про которые возможно никто не знает кроме их владельца. Они очень семье пригодятся, при самом плохом для него раскладе. Значит надо быстро, пока все тихо, перебросить деньги домой и там их надежно спрятать. Самолет исключен, в аэропорту четкий досмотр и регистрация. Остается поезд. И желательно по чужим документам, чтобы при случае не спросили, а зачем домой мотался не с того, не с сего. По компу то легко пробить все его перемещения. Генеральная линия плана наметилась. Детали он подкорректирует днем. Пока задача номер один добраться до сестры. А время по прежнему тянется медленно – медленно. В сумке дорогой коньяк и закуска. Он знает, что и не раз проделывал на ночных вахтах. Стоит только отхлебнуть горячительного, как время не просто побежит, а полетит. И день пронесется мгновенно, и неделя и месяц. Но вот какой будет конечный результат, это одному Богу известно. То что он будет катастрофически отрицательным, сомневаться не приходится, проверено практикой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все когда то кончается. Прошла и эта ночь. День двенадцатого июня наверное будет хмурым, под утро начал накрапывать дождик. Опять же, по приметам, это совсем не плохо. Да и народ, спрятавшийся под зонтиками, меньше пялиться по сторонам. Яркое солнце по утру для Калачева гораздо хуже в его экзотическом для лета прикиде. Ровно в шесть утра моряк двинулся в город. Перед этим порезал свои китайские тапочки на мелкие кусочки, которые выкинул в озерцо, больше напоминающее болото.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все прошло просто отлично. И люди под зонтами, и троллейбус подошел сразу. И место занял в углу на задней площадке, повернувшись спиной к салону. В семь он был на месте. Застал сестру с мужем, готовящихся отбыть на работу. Наплел про рыбалку в верховьях Енисея. И про то, что он едет в компании, на чужой машине, а свою надо поставить в их гараж, чтобы не светить долго иногородние номера. У них то гараж все равно пустой, держат обе машины на стоянке рядом с домом. Чтобы исключить отказ, пообещал расплатиться за аренду гаража по царски. Что в конечном итоге и сделал. А еще попросил у Ивана его паспорт. Ничего не объяснял, сказал только весомое надо. Тот глянул внимательно. Секунду подумал и отдал документ. В долгу не останусь, пообещал Егор. Еще через час он был в гараже, расположенном в огромном кооперативе наверное на две тысячи машин. Там он скинул плащ, кепку, оставил сумку и рванул в город. На китайском рынке приобрел тапочки один в один, как бывшие, только с другим протектором. Вернее отсутствием такого. Туфли оставил в закутке рынка, а ноги в тапочках намочил под ближайшей колонкой, чтобы исключить новизну обуви, как и их еще фабричный запах. Вторым делом купил дорогой спортивный костюм в фирменном бутике. Там же в магазине и переоделся. Белые полоски на брюках просто режут ему глаза. Напоминают заразы о совсем недавних событиях. Трикуха нашла приют в большом мусорном бачке у Центрального рынка. И последнее, это выбрать дорожную сумку. Главное, чтобы у нее на дне лежала жесткая, снимающаяся картонка. И это оказалось не проблемой. Хорошо, когда у тебя полный карман денег. Не хило подбросил ему бабла сухопарый. Эх, теперь жалеет, что не пробил карманы пиджака и брюк главного бандита. То, что он главный сомнений ни каких. А вот зачем шарится по его карманам и сейчас жалеть, что не сделал этого, непонятно Калачеву самому. Денег то до черта. Потратит русские, которых на две штуки зеленью, так поменяет доллары, которых вообще астрономическая сумма. Если так и дальше пойдет дело, то он через неделю будет маяться, что не обшмонал и бычару всего залитого кровью. Неисповедимы пути твои Господи. Как он быстро перестроился, и уже размышляет как закоренелый уголовник. А может это в нем заложено, и дремало до поры до времени. Ладно, хорош сопли размазывать. Назад уже не повернешь. И он не собирается мучиться от совершенного. Он не Раскольников, каяться не будет. Не он это дело замутил. И по всем законам он прав. А если прав, то и не стоит этим грузиться. Выбрав сумку, купил разного клея, в основном с приставкой Супер. Рулон оберточной плотной бумаги темного цвета и отбыл на свою новую базу, в кооперативный гараж. А так как все было по пути, то сделал остановку на ЖД вокзале, где с удивлением узнал, что билетов на плацкарт нет в помине. И надо выстаивать очередь за два часа до прихода поезда. На такой подвиг он не способен. И видя его растерянное лицо, симпатичная девушка из справочного, на вопрос, а как уехать, если очень нужно. Спокойно поясняет:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Купите билет в СВ.» – оказывается вопрос так легко решается. И в кассе, надвинув на глаза кепочку – бейсболку, протягивая девушке чужой паспорт и деньги, улыбается во весь рот, старается шутить, и просит кассиршу, такую же симпатяшку, как и из справочного, подселить его к красивой спутнице, как и она. Женщина благосклонно смеется в ответ, выписывает билет на дополнительный московский, который прибудет и отправится поздним вечером. Все отлично, паспорт проканал. Хотя он с мужем сестры совсем разные люди. По возрасту может и немного схожи, а вот внешне земля и небо. Он, Калачев, светленький, а Иван с черна. И лицом чуть пошире будет. Да и здесь у кассы не проблема. Есть отмазка. Покупает билет другу. А вот как пройти проводницу? Это посложнее будет. Те дамы опытные. Глаз у них острый. Надо будет приготовить заранее энную сумму. Что бы в случае прокола она крик на весь перрон не подняла. Хотя будет вечер. Опять же кепка на глаза. Да и обычно проводницы тщательно сверяют билет с документом, а по пассажиру слегка скользят взглядом. Хорош этим грузиться, будут бить буду плакать, а пока в гараж дела доделывать. Хотя какой гараж. Совсем с катушек съехал. Надо машину забрать. Это самое наиглавнейшее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На стоянке все прошло гладко. Новая смена охранников. Они даже не выползли из будки. Барсетка с документами в бардачке. Все просто отлично. Через час он в гараже занимается сумкой. Русские деньги отделил от долларов. А те, равномерно распределил на оберточной бумаге, толщиной меньше сантиметра. Сверху еще слой бумаги и края заклеил. Получился пакет. Теперь вынул пластиковую черную основу, а дно сумки густо намазал клеем. На это дно и приклеил бумажный пакет с деньгами. Потом опять же очень густо намазал пакет сверху, и пластиковую основу. Ей то и прикрыл деньги. Не весть какая конспирация, но по крайней мере ничего случайно не откроется, не вывалится, не засветится перед посторонним глазом. В общем сойдет для поверхностного досмотра. Вторым делом изрезал на мелкие кусочки дорогой кожаный плащ и кепку. Обрезки выкинул на гаражную мусорку. Одни улики, не самые весомые он уничтожает, а наиглавнейшие: пистолет и финку оставляет. И финку берет с собой, как без ножа в дороге. А от пистолета просто нет сил отказаться. Эта изящная пакистанская игрушка калибром 5,4, с обоймой на десять патронов, да еще одиннадцатый в стволе, просто гипнотизирует его своей красотой. Так гипнотизирует змея, своей жуткой пластикой. Этот Люгер ему еще пригодится, сердце подсказывает. А пока он замазывает его тщательно литолом, заворачивает в тряпку, укладывает в целлофановый пакет и зарывает в подвале гаража. Осталось ждать вечера. До поезда еще пять часов. Он пытается уснуть, пристроившись на заднем сиденье Комбата, но ничего не получается. В гараже элементарно холодно и не вытянуться в тесноте кабины. Вот пошла масть, одни ожидания. И не выдержав могильного холода, выползает на улицу, где дождик закончился и вот – вот выглянет солнышко. Куда то надо идти, и Егор едет в Центр. Кстати надо купить в дорогу шорты, футболку – майку, зубную пасту со щеткой и мыло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;У вагона он появился за пять минут до отправления. И снова повезло. Проводница молоденькая девчонка – студентка. Она тщательно сверяет паспорт с билетом, а на пассажира едва глянула. Да и что она могла увидеть. Кепка на глаза. За спиной свет яркого прожектора. Так что все снова обошлось без осложнений. А может ей и в голову не приходит, что в такой солидный вагон может сунуться какой то проходимец. А вагон шикарный, на полу ковровая дорожка, в которой нежно утопают ноги. Вот и его купе. Калачев стучит, и не дожидаясь ответа открывает дверь. Женщина коротко глянула, ответно поздоровалась и снова уткнулась в книжку. Смотри ты, может и вправду кассирша подсуетилась. Не зря ей улыбался во весь рот. Бабец то ничего. Симпатичная, и чуть – чуть постарше его будет. Но кажется он ей по барабану. Егор располагается, с разговорами не лезет. Сейчас для него главное сон. Считай уже сутки на ногах. Поезд тронулся. Пришла проводница, забрала билет и предложила за отдельную плату душ. А если он выкупит время душевой до конца пути, то получит махровый халат и банные шлепанцы. Калачев так и поступает. Вода в душевой ограничена, как и время. На все десять минут. Но и этого вполне хватает, чтобы смыть с себя грязь последних суток. Вот еще бы так и душу отмыть. Горячая вода прогнала сон и он себя чувствует вполне бодро. И сразу всплывает заветное желание последних суток, он элементарно хочет выпить. Соседка по купе уже в постели и отгородилась от него шторкой. Не обращает внимания демонстративно, видно он не ее поля ягодка. Но это даже и хорошо. Ему сейчас не нужен надоедливый собеседник. Он выпьет и ляжет спать. Холодильник забит продуктами, но место для его двух бутылок и колбасы находится. Надо бы хлеба раздобыть, может попросить у попутчицы. Нет, не стоит. Человек не хочет общаться, это его личное дело, на это наверное есть причины. Водка не успела охладиться. Пока дождешься – уснешь. Так что плеснув себе пол стакана сразу, Калачев снова убрал бутылку в холодильник. Хотелось то коньяка. Но говорят надо поминать только водкой. Порезал финкой колбасу, и не спеша, с удовольствием выпил за совсем не невинно убиенных. Пусть им на том свете будет лучше, чем на этом. Приятно потеплело, настроение сразу улучшилось. И как всегда захотелось добавить, но нельзя. Если накатить еще одну стопку, то получится четное число. А этого нельзя делать, опять же, так он слышал. А третью пить, соблюдая примету, будет уже много. Это уже пьянка. Доел колбасу, полюбовался финкой. Бритвенная острота которой завораживала. Чувствуя, что прямо сейчас вырубится, быстро разделся. И когда растянулся под белоснежной простынею, чувствовал себя счастливым человеком. Все прошедшее казалось далеким и несущественным.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Попутчица.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Галина Сергеевна себя не понимала. Специально поехать поездом в надежде на романтическое приключение. И когда это самое приключение обрело кое – какие очертания, она вдруг замкнулась. Надо понять в чем тут дело. Может попутчик не понравился. Да нет, вроде симпатичный мужчина. Но что то в нем настораживает, скорее всего взгляд. Когда он только переступил порог купе, улыбнулся поздоровавшись, его глаза притянули словно магнитом. Он улыбался, а смотрел очень жестко. Она и не знает у кого бывают такие глаза, в них не теплоты, ни радости. Холод льда с какой то непонятной жесткостью, которая прямо отталкивает. Дорогой спортивный костюм и дешевые китайские тапочки. Вполне возможно, что он случайный пассажир этого вагона. Но душ выкупил до конца пути не торгуясь. Ладно, утро вечера мудренее, завтра все выяснится. Может даже придется менять купе. Сразу приложился к бутылке. Хотя большинство мужиков с этого начинают. Женщина подождала пока мужчина уснул, собралась в душ перед сном. И когда вернулась, спать совсем не хотелось, как впрочем и читать. Кондиционер работает слабенько, в купе было довольно жарко. Попутчик беспокойно ворочается, видно маясь не очень то хорошими снами. И пассажирка, для мужа Галченок, Галюша, Галочка чуть раздвинула шторку на чужой полке. Вполне симпатичный товарищ. И фигура очень даже спортивная, ни грамма лишнего веса. Очень даже приятно соприкоснуться с таким телом. И она, чувствуя себя глупенькой озорницей, скинула халатик. Прогуливаясь по купе голой, замирала от своего бесстыдства. Она не представляла что будет, открой мужчина глаза. Через десять минут нырнула в кровать так и не одевшись, шторку оставила открытой.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прелесть железнодорожного путешествия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Калачев проснулся после двенадцати. Спал бы еще, но соседка ласково и нежно вещала совсем рядом:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Молодой человек, просыпайтесь, все на свете проспите.» – ее удивительно ласковый голос озадачил его спросонья. Что случилось с красавицей, вчера он был явно не в ее вкусе. А сегодня она прямо вся светится добротой и нежностью. Пока приводил себя в порядок, соседка суетилась с кофе и бутербродами. Есть совсем не хотелось, а вот взбодриться лишним не будет. Он пьет мелкими глотками очень вкусный японский кофе, и стесняясь отводит взгляд, который просто притягивается к ее груди, не стесненную лифчиком. Платьице – халатик очень простое и наверное очень дорогое, плотно облегает ее тело, повторяя все округлости. Галина, они уже познакомились, красивая женщина, и он чувствует себя в ее обществе очень скованно, не было у него еще любовниц из высшего света. А то, что она принадлежит к миру сильных и богатых, он ни сколько не сомневается. После кофе они играли в карты, которые ему все ни как не шли на ум. Он постоянно проигрывал. И за каждый проигрыш женщина очень ласково и нежно отщелкивала ему щелбанчики. Чувствуя бархатистость ее пальчиков, он понимал, что надо что то предпринять и прямо сейчас. Но вот на это ни как не мог решиться. Словно был пацаном семнадцатилетним. Наконец мученье картами закончилось. Видно женщина поняла, толку от этой игры и легких прикосновений не будет, надо менять тактику. И она объявила:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Через двадцать минут большая стация. Ты Егор покупаешь горячей картошки и малосольных огурцов, а я сервирую стол. Под это и по рюмке коньяка выпьем.» – моряк купил все, как и приказывали. И теперь наблюдает, как Галина красиво накрывает стол. Что то достает, наклоняется. От этих наклонов у него замирает сердце. И когда она вновь потянулась к сумке за салфетками, Егор встал, сделал шаг и положил руки на ее талию. Ничего глупее он придумать не мог. И теперь ожидал всего, вплоть до пощечины. Женщина на мгновение замерла, видно тоже не ожидала от него такого. Потом медленно повернулась, что то увидела в его глазах, и спокойно спросила: «Будем ужинать или как?» – Егор облегченно улыбнулся.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Конечно или как.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Тогда помоги расстегнуть платье.» – и она снова повернулась к нему спиной. Невидимый замочек полз вниз, и он целовал каждый сантиметр открывающегося тела. Ужинать они сели в десять вечера. И на ночь она не отпустила его на свою полку. Да и не рвался он от ее роскошного тела, наслаждаясь наградой не по чину. И все ему это отломилось, грубо говоря, только от случайного стечения обстоятельств. Такие дамы, ему подобных, на улицах наверное не замечают. Да и не ходят они в одиночестве по улицам. Так что надо пользоваться случаем, коли судьба подкинула дорогой подарок. Удивительная женщина, ее главное достоинство, она всегда желанна. На его счастье, где то в Читинской области на переезде столкнулся грузовой поезд с машиной. Говорят десяток вагонов слетело с рельсов. Они простояли в ожидании почти сутки. Так что сладкое путешествие слегка затянулось..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Галина была довольна, все получилось как всегда отлично. Она хозяйка по жизни, и жизнь не скупится на подарки. Она получила за эти пять суток все, удовлетворена полностью, в прямом и переносном смысле. Ей так нравится юношеская горячность и нетерпеливость любовника, он ее так самозабвенно хочет. Один только немного не комфортный момент. Едут они оба до конца. Сойди он на два – три часа раньше, вообще бы цены не было этому путешествию. Она конечно побаивается не контролируемых ситуаций в виде любви навеки. Абсолютно все любовники очень желают продолжения. И готовы предложить руку и сердце. И она всегда жестко и категорически пресекает эти намерения, и все к слову сказать получалось. Самое страшное, что эти влюбленные почти не контролируемы, можно сказать не адекватны. Нынешний любовник немного держит ее в напряжении своей любвиобильностью, но это у него кажется совсем не связано с романтикой души. Его услада ее тело, а это уже проще. Сегодня вечером поезд прибывает, а значит пора все ставить на свои места. Она уже созванивалась с мужем, он ее будет встречать. Любовь и желание супруга она слышит даже по телефону. И первое что делает после обеда, приняв душ, она меняет легкомысленное платьице – халатик на вполне официальную одежду. Легкий брючный костюм свободного покроя скрыл ее соблазнительные формы. Придал ей официальности и строгости. Она уже добропорядочная супруга, которая с нетерпение ждет после долгой разлуки встречи с любимым мужем. И чтобы показать любовнику, что все уже закончилось, перебирает – укладывает вещи, как будто ей выходить через какой то часик. Но все эти уловки бесполезны. Ей кажется, что мужчина смеется в душе над ее дешевыми трюками. Он так внимательно и молча наблюдает за этой пустой суетой, что милой даме становится не по себе от его взгляда. Они уже чужие. И когда она с милой и усталой улыбкой наконец присела, любовник соскользнул со своей полки, и оказался перед ней. Взял нежно ее пальчики в свои руки, и целуя каждый, спокойно произнес:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Как насчет последнего раза, милая.» – и это слово, милая, которое он никогда не произносил. И вся фраза, прозвучали как то очень вульгарно, почти цинично. И не было в его голосе ни нежности, ни теплоты. Самец требовал, правда пока еще вежливо, кусок плотского удовлетворения. Так по крайней мере ей показалось. А может она это себе внушила. И все сейчас образуется. И она убедит мужчину, что ей это уже не надо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы подъезжаем. Меня муж на перроне ждет.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«До конца нашего романтического путешествия еще целых три часа. Мы успеем, и думаю не раз.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты с ума сошел. Не могу же я перейти из одних рук сразу же в другие. Пойми меня. это как то непорядочно.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Может ты в чем то и права, но не во всем. Ты разожгла во мне неземную страсть, и самое печальное, ты ее не потушила. Согласись – это неправильно. Я же не прошу за час до приезда, время вполне достаточно.» – говорит очень убедительно, касается губами ее рук. Встал перед ней и положил ее руки туда, куда она сама еще утром с радостью и замиранием сердца прикасалась. Шорты сползают вниз. Вот гад, знает как добиться своего. И что она может поделать, только закрыть глаза и отдаться на волю этих горячих рук.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Поезд пришел почти по расписанию, правда на сутки позже. Любовник, как и обещал, ушел из купе за час, и она его больше не видела. Перрон забитый людьми, глаза счастливого мужа. Роскошный букет красных роз. Она тоже рада и счастлива. Жалуется на утомительную дорогу и усталость. В последнем ни сколько не лукавя. Машина тронулась и они отгородились от водителя стеклом. Мир внутри машины только для них двоих. А она, выражаясь языком своей юности, совсем не голодная. Этот подонок сделал все, чтобы она сейчас себя такой чувствовала. Для нее повторить это еще раз сегодня просто мучительно. Да и морально как то не очень. Сволочь, такое путешествие загубил своей последней выходкой. Специально ее целый час не отпускал, плебс противный. Но она знает, что надо сделать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Женщина прилегла на широкое сиденье машины, положив голову на колени мужа. Он целует ее лицо. Нежно – нежно касается языком ее губ. Она видит его восторженные глаза и понимает, что делает сейчас плохо по отношению к нему. Он то хочет все эти прелюдии дотянуть до спальни, где все пройдет не спеша, в наслаждении каждой минутой любви. Чувствуя затылком его желание, и мысленно прося у любимого прощения, она переворачивается на живот и торопливо тянет змейку замка на его брюках вниз. Она испортила супругу долгожданную встречу. Ведь желание появится у него только завтра. А сейчас, пытаясь скрыть раздражение, он с кем то говорит по телефону. Он уже снова в делах, заботах.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Снова в родном городе.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Такси за полчаса домчало Егора до дома. Хорошо что он прибыл поздним вечером. Нечего мелькать перед соседями. Его задача, как можно скоре отбыть назад, надежно спрятав деньги. Он уже знает куда их заныкает. На полу в его гараже есть какое то технологическое углубление где то на две трети плиты. Вот туда он и положит деньги, а сверху зальет цементом. И чтобы свежее пятно не выделялось на грязном фоне, он весь пол выровняет, а заодно и отштукатурит стены, давно собирался. Не сам конечно, наймет бригаду. За два дня вполне можно уложиться. Сегодня семнадцатое июня. Двадцать первого он должен быть снова в Сибири.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Целый день ушел на звонки. Специалистов много, но за два дня такой объем работ выполнить сложно. Наконец бригада корейцев согласна. Будут работать круглые сутки. Начнут завтра в обед. Надо с утра цемент с песком завезти. До их появления он должен спрятать деньги, что с успехом и проделал. Встал в семь утра, в девять купил на базе семь мешка цемента и в два раза больше песка. На попутке завез все это в гараж. Положить пакет с деньгами в углубление, обложить электродами для крепости и залить бетоном, дело какого то часа. И до прихода рабочих, разведенным раствором ровняет пол в гараже, надо же от корейцев скрыть истинную причину ремонта. А то они ребята зоркие, хоть и узкоглазики.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Три человека за двое суток выполнили работу, как и обещали. И все время Калачев не отходил от них ни на шаг. Потом пришлось день отсыпаться. Еще день мотался по городу, менял доллары. Он не знает что это за деньги. Так что меняет только сто долларов в одном месте и у одного менялы. Как говорится, береженого Бог бережет. И пока его берегут высшие силы конкретно. Надо по приезду в храм сходить. В самолете, за долгие часы полета неожиданно понял, он изменился. Хорошо это или плохо не знает. И изменился так, что посторонние это сразу в нем отмечают. И самый наглядный пример того, попутчица Галина. Богатая и своенравная баба, привыкшая приказывать и повелевать. Подчинилась ему, хотя ей это ой как не хотелось делать. Да и корейцы, работавшие в гараже, чуть ли не кланялись и обращались к нему только мистер. Хотя он и голоса то на них не повышал, обращался вежливо. Значит не прошло все это бесследно, отпечаталось что то на нем и конкретно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Егор прибыл самолетом в родной город только двадцать третьего июня. Что его ждет, сердце сжимается от страха, когда он подходит к дому сестры. Хотя чего трястись то, время прошло очень мало, чтобы на него выйти. Понимает это, а все рано колотится. И чтобы немного снять напряг, попутно заходит в магазин, где затаривается литром коньяка и бутылкой сухого красного вина. И чтобы не грузить сестру готовкой, покупает колбасу, конфеты и фрукты. И не удержавшись, открывает коньяк и делает приличный глоток прямо из горлышка. Супермен хренов, трясется, как овечий хвост, сам себе противен. Калачев пытается себя разозлить, но это все кончается очередным прикладыванием к бутылке..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Как он и предполагал, все в родном городе тихо и спокойно. Родители по прежнему на даче. Просили к ним заехать, как только Егор появится. Заедет, какие проблемы, вот только немного отдохнет.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Форточки, страх, американец.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день надо бы переставить машину на стоянку, но с «выхлопом» за метр, об этом не может быть и речи. И Калачев решает съездить домой на троллейбусе, на месте все разузнать – разведать. Доехал, посмотрел и чуть в обморок не упал. Форточки в Аркашиной квартире были плотно закрыты, и в комнатах, и на кухне. Купил пять банок пива и спустился в подвал, где в электро щитовой заседал коммунальный люд. Застал там электрика Борю Фомина, тихого выпивоху. Попил с ним пива, и ничего интересного не услышал. Жизнь в доме текла спокойно. Можно сказать лениво, как река по равнине. Договорился провести проводку в темнушку. Мать давно просит. Все по Штирлицу, Егор усмехнулся. Ничего странного, человек зашел заказ сделать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закрытые форточки подкинули конкретный головняк. Настолько конкретный, что Калачев три дня не просыхал, пока сестре это не надоело. Хватит мужа спаивать. Хочешь пить, так пей дома. Егор поклялся завязать и завязал. Но чтобы сесть за руль, надо сутки выгонять из себя хмельные пары. И самый лучший способ, проверенный годами, хорошая физическая нагрузка. А большая физическая нагрузка при отсутствии спортзала, это много часовая пешая прогулка. Да если к этому располагает погода, то по большому счету совмещается полезное с приятным. И не откладывая все это в долгий ящик, Егор сразу поутру выходит в город. Если дойти до Центра пешком, там погулять часик – другой и вернуться назад, то по расстояниюю выйдет где то километров двадцать. Очень даже не плохо для организма замученного алкоголем. В одиннадцать он был на набережной, посидел в кафешке, съел мороженое, запил соком. И в общем то тут делать больше нечего. Но с другой стороны и дома торчать тоже занятие не из приятных, только и располагающее к очередной рюмке. Все бы так наверное и закончилось, если бы он не решил спуститься в платный туалет, который на этом месте был еще с ранних совдеповских времен. И в те самые времена пользовался дурной славой, так как располагался в самом конце набережной. А глянув на грязные ступени, уходящие в мрачное подземелье, люди предпочитали пользоваться ближайшими кустами. И правильно делали. Вывернутые карманы – это самое простое, что могло произойти с наивным посетителем этого заведения. И Калачев никогда бы не решился туда спуститься в те далекие времена, которые сейчас восславляются некоторыми придурками. Но сегодня, когда западная цивилизация почти вступила в права в их городе, уже можно воспользоваться платной услугой. Все там конечно изменилось. И ступеньки ярко освещались, и не пахло этим самым туалетом. А в фойе, как его можно было назвать, все сияло белым молочным кафелем не русского производства. Сверкало ослепительными блесками нержавеющих труб, тоже не нашего изготовления. Все это говорило о новой жизни заведения. Пользуйся благами цивилизации, расслабляйся душой и телом от комфорта. А вот этого делать не стоило. Оказывается страна ушла совсем недалеко от славного прошлого. Отдал десятку кассирше, пожилой женщине интеллигентного вида, и прошел в мужское отделение, где сразу замер, оказавшись нежелательным свидетелем очень даже криминальной сцены. Двое пацанов неопределенного возраста, но явно уголовного вида, экспроприировали иностранца. То, что этот человек оттуда, говорили его громадные ботинки на толстой подошве, из которых выглядывали шерстяные носки. Ну рюкзачки то сейчас носят и многие русские люди, а вот эти носки в жаркую погоду могут одеть только не наши люди. Самое разумное, это выскочит за дверь и вызвать милицию. Чуть более героически поступить, это попытаться придержать дверь до приезда право хранителей. Но когда ты не чувствуешь ни капли страха, то и поступаешь не очень умно. Конечно не в стиле дешевых боевиков, когда воздух рассекают удары кулаков, а ножи отлетают вместе с отломанными руками, но все равно примерно в том же стиле. Егор в милицию обращаться не собирался. И за дверь не выскочил, несмотря на блестящие финки – перышки в руках бандитов. Но и не попер на рожон, твердо зная, что большинство свирепых схваток с непредсказуемым концом случаются только от того, что нет просто другого выхода. Крыса зажатая в углу, прет вперед не раздумывая. Урки смотрят на него с ненавистью, и он не сводит с них глаз, отступает в сторону от двери на два шага, потом еще на один, освобождая выход. Одновременно, супермэнским жестом убирает правую руку за спину, за пояс, отвлекая этим внимание налетчиков и намекая, у него там оружие. Хочешь – проверь. А чтобы показать пацанам, что он пойдет до конца, и совершенно точно знает кто перед ним, произносит на блатной манер, чуть растягивая слова, гнусавя:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Пошмаляю, уроды лагерные.» – и делает еще шаг в сторону. Теперь у бандитов путь свободен. А при их нервной работе, это совсем не лишнее. Они же не романтики уголовных былин, да и за решетку еще успеют, никуда она от них не уйдет. Туда лучше попозже, и по статье попроще. Так что они не заставляют себя долго уговаривать. Ну сорвалось дело. Все бывает. Конечно жаль, больно «карась» жирный с крючка верного сорвался из —за какого то мутного фраера, который вдруг точно «пушку» достанет. Через мгновение в платном туалете, в самом центре города все тихо и спокойно. И ободряюще улыбнувшись американтосу, вылитый янки, Егор прошел в кабинку. А когда вышел через пять минут, нашел того на том же месте. Но правда более спокойного. Не было на его лице красных пятен, а на лбу испарины. Из его сбивчивой речи понял, напрягшись с английским, который за годы скитаний по дальним странам знал не очень, но вполне достаточно, что бы примитивно общаться. Так вот, господин Грувер, программист из Сиэтла, просит проводить его до отеля, так как боится снова встретиться с русскими ганстерами. Ну про ганстеров он сильно сказал, спутав их у уличными гопниками, мелочевкой уголовной. А что проводить, конечно не проблема? Ему ведь все равно в какую сторону идти, а до Интуриста всего то три квартала по прямой. И уже на месте, не был бы американец американцем, он в знак благодарности пригласил Егора пообедать. И очень удивился, когда тот отказался от коньяка. Не объяснять же ему, что этого самого коньяка за предыдущие три дня выпито достаточно, и на сегодня он, Егор Калачев в полной завязке, так как тучи над его головой сгущаются, и желательно в самый кульминационный момент быть трезвым и при полной памяти. Американтоса наверное бы удар хватил, узнай он, что сотворил всего десять дней назад его русский спаситель. И когда Грувер уже конкретно расслабился дорогим алкоголем, ему видимо в голову залетела вполне трезвая и практичная мысль. А почему бы не обзавестись в этой варварской стране личным телохранителем. Это конечно будет стоит денег, но и программу путешествия надо довести до конца. Ведь главное, из – за чего он поехал в эту дикую страну, это озеро Байкал. А на сегодня он не решится выехать на природу, если среди белого дня в центре города могут спокойно убить. Пятьсот долларов конечно деньги, но и без аборигена ему не решить поставленных задач. И Бил Грувер предлагает русскому поработать его проводником на Байкал за сто долларов в день. А когда узнает, что у Егора машина, то благодарит Бога за разумную мысль, так кстати посетившую его голову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Егор думает не долго. Очень даже кстати такое предложение, хоть за суетой отвлечется от закрытых форточек, которые не дают ему покоя. А коли за этот день уже идет оплата, то он сопровождает Грувера вечером на главную дискотеку города. Он, как понимает, американцу нравятся русские девчонки. И он кажется желает познакомиться с местной красавицей. Но русскую молодежь, тусующуюся на дискотеке он не интересует. А те, кто обращает все же на него внимание, его просто пугают. В своих шортах, ботинках, и с неизменным рюкзачком, он вызывает очень пристальное внимание сильной половины, у которой мгновенно всплывают планы по изъятию его рюкзачка и ботинок, а может и носков. Но натыкаясь взглядом на Калачева, который всегда рядом, с досадой отходят. И Грувер не понимает, почему все так на него беззастенчиво пялятся. Он чувствует себя диковинным обитателем зоопарка. Егор смеется и предлагает решить проблему в пять минут. Американец не верит, но согласен, если это конечно не будет стоить очень дорого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующее утро, забрав Грувера от гостиницы, они сразу едут на китайский рынок, где приобретают красные шорты, больше похожие на трусы. Мешковатую футболку. На плохую погоду, которая в этих краях может случиться в любой момент, спортивный костюм и кроссовки не самого лучшего качества. А финальным завершением преобразования стала парикмахерская, где из роскошной шевелюры Грувера сделали спортивно – блатную прическу. Поглаживая свой почти голый череп, американец шарахнулся от зеркала, в котором увидел себя в полный рост, и дико заозирался. Расстройство, на грани нервного срыва читалось на его лице. И только природная застенчивость мешала ему разораться прямо в парикмахерской, что он теперь похож на гориллу. А такие красные трусы в Америке носят только педики. Но к своему огромному удивлению, на улице на него никто не обратил внимания и пальцем не показывал. А что еще самое удивительное, перед ним стали расступаться, уступать дорогу. Чудеса да и только. А Егор объяснил весь этот парадокс тем, что так одеваются в России самые крутые парни, которым глубоко плевать на общественное мнение. К вечеру Бил освоился, здраво решив, что среди дикарей надо дикарем и выглядеть.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И так, они тронулись в сторону Байкала, на который решено потратить три дня, и Грувер наконец отбудет в благословленную Америку. Хотя последние два дня в обществе Калачева он чувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Американка Анастасия.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На Байкале в общем то нет ничего интересного, если бесцельно пялиться на красоту природы. Они попытались проскочить по Западной части озера, но очень скоро уперлись в непроходимую тайгу. Вернулись на Юг, и тронулись на Север уже по Восточной, по бурятской части озера. Здесь все было гораздо цивилизованней, более обжито. Туристические кемпинги, базы отдыха встречались очень даже часто. Но чем севернее, тем все малолюднее. И вот в ресторанчике, где то на границе с глухоманью, откуда уже пойдет только проселочная дорога, их компания увеличилась еще на одного человека. Девушку – американку, с благородным лицом и стройной фигуркой без резких выпуклостей, которая путешествовала от местной туристической фирмы. Их многочисленная группа обедала в ресторане, когда там появились Калачев с Грувером. Девушка оказалась по происхождению русской, прекрасно говорила на языке предков, и очень хотела продолжить путешествие вместе с ними, так как просто устала без общения с земляками – американцами. Она с Восточного побережья, из города Атланта. Студентка, через год заканчивает университет. Все это с трудом и без деталей Егор понял, уж очень она быстро говорила. На него внимания не обращала, сразу определив кто в этой компании работник, а кто работодатель. И Калачев совсем не предполагал, что их путешествие затянется еще на целых двадцать дней. Обиженный невниманием американки, Егор взбрыкнул, когда Грувер, видимо уже влюбленный, начал объяснять ему, что надо проехать дальше на Север. Там где то есть деревня, в которую их новой знакомой надо срочно попасть. Ради Бога, куда хотите туда и поезжайте, но только без него. Парень сконфуженно замолчал, растерянно поглядывая то на Егора, то на Анастасию. Американка мгновенно поняла что к чему. Видно просчитала Калачева без труда, к его большому неудовольствию. И конечно заметила неуловимую обиду. Улыбнулась ласково, но довольно холодно. Поинтересовалась сколько получает водитель на данный момент, и предложила к этой сумме еще двести долларов. Триста в день, если сказать что это хорошо, это не сказать ничего. И Калачев мгновенно согласился, не надо было считать до трех Проклиная себя за свою жадность, которая привела к унижению, он все же благоразумно решил, что не стоит бросаться такими деньгами. Ведь даже той суммы, которая надежно спрятана в его гараже, с трудом хватит на хорошую квартиру в центре. А к квартире надо и обстановку соответственную, да и мало ли чего. Вот и машину жене надо покупать. Так что гордость гордостью, а деньги деньгами. И пусть в карих глазах этой американки мелькнуло легкое превосходство, мол за деньги эти русские хоть что сделают. Ну и пусть, детей ему с ними не крестить. Погода вроде балует, до осенних дождей еще далеко. Так что путешествие для одних, и заработок для другого продолжаются.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И так, на календаре третье июля и они довольно ходко катят на Север. По карте до нужной им деревни всего то семьдесят километров. И проселочная дорога есть до нее, которая станет непроходимой, случись хорошему дождю. Для местных это направление не актуально, для них лодки главный транспорт. А эта колея вот для таких как они туристов. Пятого июля они наконец прибыли на место. Деревня небольшая, но довольно ухоженная. Изб – развалюх совсем нет. Народ хорошо зарабатывает на рыбе, тайге, которая начинается сразу за огородами. Да и туристы иностранные все лето тут пасутся. Бывает что от них то самый большой приработок. Вот и сейчас, видимо по определенной схеме, то ли очереди, американцев разобрали на постой. Анастасии досталась жилплощадь со всеми удобствами. А вот Груверу попроще. В его доме туалета не было, а только ванная с горячей водой от китайского нагревателя. Так что ему пришлось столкнуться с рассветом цивилизации, осваивать уличный деревенский туалет. Калачеву предложили жилье за сто баксов в сутки, от которого он разумеется отказался. Аппетиты однако у местных. Его они кстати считают рвачем, зашибающим большую деньгу по легкому. Заикнулся было, что он моряк, и по восемь месяцев в море болтается, работает на износ. На что было сказано сурово, мол знаем мы ваши болтанья по заграницам, наслышаны. Деньги лопатой гребете, машины из Японии возите, да еще и спекулируете. Так что пришлось Егору ставить палатку сразу за огородом последнего к лесу дома. Тут же и машину припарковал, на которую у местных глаза горели. Понимают в этом, у каждого во дворе УАЗ – вездеход. Женщины не отходят от Анастасии, чуть ли не в рот ей глядят. И он слышит их перешептыванья. Мол княжна и есть княжна, сразу такую по стати видно. Что они в ней увидели, ему не понять. Девушка как девушка. Красивая конечно, стройная и очень изящная. Не зря Грувер обречено ходит за ней следом, и кажется готов выполнять любое ее желание. Чем она совсем не злоупотребляет. Может даже к его немалому огорчению. Егор в ее сторону дышит спокойно, реально оценивая свои шансы. Хотя с другой стороны, в поезде он тоже сразу смутился и поник при виде вальяжной красоты. А в конце пути подчинил ее своему желанию, и совсем не молился на эту красоту, видя в ней в общем то не самые лучшие человеческие качества. И хоть старался к Анастасии по возможности не обращаться, чтобы не получить по носу, видя, как ему казалось, всегда ее чуть надменный взгляд. Все же не удержался, и выбрав удобный момент, когда они остались одни во дворе дома, спросил:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Женщины шепчутся, что вы княжна. Правда это?» – девушка посмотрела внимательно, ответила спокойно, с достоинством:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я уже нет. У меня отец американец. Сто процентный янки. А вообще то наша фамилия одна из древнейших на Руси.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«И какая, если не секрет?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Секрет. Это уже в прошлом.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Секрет так секрет, но я к вам буду обращаться княжна.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«У меня есть имя. Почему оно вас не устраивает?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ну вы же такая важная. Вы работодатель, все в вашей власти. Неудобно обращаться к благодетельнице по имени. Так что лучше по званию.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Решили посмеяться. Ну что же, это ваше право. Но если смотреть объективно, вы есть наемный работник. Я вам плачу, вы исполняете. То есть работаете. Не понимаю в чем тут обида. Вы же добровольно согласились, я вас не принуждала.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Все верно сказано. Но вы для меня княжна и только.» – Егор психует, понимает, что несет явную чушь. Какого хрена выпендривается?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дискуссию продолжать бессмысленно. Но вот что я заметила, находясь в вашей стране. У нынешних россиян много не мотивированной гордости. По простому пустой и никчемной. По большому счету у вас минусов больше на несколько порядков, чем плюсов. А вы, вместо того, чтобы эти минусы искоренять, гордитесь ими. И очень болезненно реагируете, когда вам на это указывают.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Например.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Живете очень бедно, не можете свою жизнь устроить. Понимаете что так не должно быть в вашей богатой стране, расстраиваетесь, видя как другие нации живут. А вот что то сделать – предпринять, ну хотя бы власть себе порядочную выбрать не можете и не хотите. И при этом заявляете, что вы великий народ. Гордитесь тем, что вас весь Мир боится. Вы же ядерная держава. Это самое простое. На уровне примитива. Я вот вам такое сказала, а вы обиделись, потому что гордый. Так ведь.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Идиот я что ли, на такую ерунду обижаться. Это истина прописная. Народ то не виноват, что его лучшая часть за двадцатый век сгинула. А из остальных людишек, когда еще люди получатся.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А вы не из людишек будете?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Думаю нет, хотя многое еще осталось. По крайней мере сам свою жизнь делаю, ни на кого не надеюсь. Вот так то милая княжна.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вот этим словом, милая княжна, вы опять прокололись. Может у вас просто зависть проявляется?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не знаю. Может быть.» – пора прекращать эту пустую дискуссию. У каждого свое. А ведь точно подметила, что я не в своей тарелке. Вот только причину не смогла выяснить. Обидно конечно, когда к тебе как к слуге относятся. Она не понимает, она с этим родилась. А ты хочешь и деньги большие получить, и чтобы к тебе относились как к ровне. Хорош голову забивать чепухой. Впереди неподъемные проблемы, надо думать что и как дальше делать. А что сделаешь то? Если информации ноль. А трупаки то куда то исчезли, это факт. За десять дней при такой жаре весь дом давно бы провонял. Остается только ждать и надеется на лучшее, чтобы это все стороной прошло.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;На следующий день в честь княжны был устроен торжественный обед, который начался где то около четырех дня, а закончился уже по темноте. К слову сказать американку принимали хорошо. Деревенские женщины прямо с нее пыль сдували. И в этом не было ни какой показухи, все делалось от чистого сердца, с открытой душой. Чем она взяла их не понять. Но факт остается фактом, в каждом доме Анастасия была желанной гостьей. И хотя она дала по сто долларов каждой хозяйке, принимающей участие в подготовке обеда, деньги совсем не были в этом вопросе главными. Егору кажется, что и без долларов они устроили бы посиделки не хуже. Он тоже был приглашен, и зная свирепость сибирского самогона, предпочел водку. Которую в этих местах звали по – украински, казенкой, и которую покупали в магазине в очень исключительных случаях или по очень большим праздникам. Так что московская водка стояла в магазине покрытая пылью. Вот и купил Калачев шесть бутылок «Гжелки» в качестве своего взноса на общий стол. Но и этим не заслужил одобрения земляков, которые так и сказали, мол дурью маешься, с жиру бесишься, денег видно девать некуда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Когда расселись за стол, вернее четыре вместе сдвинутых, выставленных во дворе дома, где проживала княжна. Егора поразило изобилие находящейся на нем еды. Из закусок здесь были помидоры и огурцы порезанные крупными дольками. И посыпанные густо укропом и мелким зеленым луком. Потом омуль во всех видах: жареный, пареный, соленый и копченый. Но он тоже проходил исключительно, как закуска. Молодое сало, с нежными прожилками мяса, и кровяная домашняя колбаса, завершали этот закусочный ряд. А на горячее котлетки из парного мяса, нежные до воздушности и невообразимо вкусные, очень хорошо гармонировали с таким же воздушным пюре, в которое видно не пожалели сливок. Все просто и так вкусно, что можно не заметить и накушаться до заворота кишок. На десерт клубника, черника и домашняя смородина. Из спиртного наливка из смородины и самогон, подкрашенный под коньяк, к которому никто не прикоснулся. Не доброму гостю и за деньги такой стол не накроют. Здесь присутствовало около двадцати женщин, а из мужиков только Егор и Грувер, которых видно и за мужиков то не считали, усадив на самый край. Свои то местные на рыбалке, вернуться поздно, им нальют по стакану казенки, дадут занюхать копченой рыбки и отправят домой. Мол нечего засиживаться, завтра снова рыбалка с раннего утра. Прямо какая то женская диктатура, против которой мужики совсем не ропщут. Смирились видно. Да и Егор не сидел бы до упора, хлопнув чарочку и плотно закусив, отбыл бы в свою палатку. Но одно но, в виде крутобедрой и чернобровой селянки, которая изредка кидала взгляды на моряка. И его сердце замирало от этих черных глаз. Понимал, что ничего не выйдет. В деревне то кругом глаза и уши, но все равно, надеясь на чудо, мужественно отсидел до конца. Чуда не произошло, а казачка, как ее стал звать про себя Калачев, ушла домой вместе с двумя соседками. Но на прощанье еще раз обожгла взглядом. И ворочаясь в своем спальнике, все ни как не мог уснуть, взбудораженный женской красотой. И отсутствием рядом с собой теплого женского тела. Давно он уже без этого. Еще день пролетел в безмятежной лени и неге. Американцы сами по себе, в гуще деревенского народа. А он гуляет по округе, спускается к озеру, любуясь красотой дикой природы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путешествие продолжается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Пятнадцатого июля, в день когда Калачев думал повернуть в сторону дома, княжна, мило улыбаясь, предложила продолжить путешествие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я понимаю, что мое предложение для вас не очень приятное. Но прошу отнестись к нему с полным пониманием. Я бы хотела проехать дальше на Север, пока будет возможность продвигаться. Очень уж тут природа красивая. Где еще такую дикую красоту увидишь. Хочу просто недельку отдохнуть от цивилизации. И чтобы не устраивать дискуссии, предлагаю вам еще двести долларов. Сумма очень хорошая для русского.» – она сказала русского, но не добавила человека. А Егор сделал вид, что этого не заметил. Надо бы конечно быть до конца последовательным, и сказать, что совсем не нуждается в ее долларах. И что он прямо сейчас возвращается в город. А они пусть едут куда хотят. Но с другой стороны, как всегда в всплывает альтернатива. Деньги совсем не лишние, и конечно не халявные. Ведь придется ехать по бездорожью на первой – второй передачах, и не дай Бог перегреть двигатель, тогда пятьсот долларов в день покажутся мизером. Прикидывал плюсы и минусы, а сам уже в глубине души был согласен. И эта мадама в его полном согласии уверена на все сто. Ну что делать, еще раз придется сдаться аристократке. И ничего в этом страшного, ведь она по любому выше его по всем показателям, и не стоит надувать безпантово щеки. Но все равно не удержался, хоть немного, но нагадил американке, выторговав себе можно сказать бонус.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Хорошо, едем. Сегодняшний день уже по новой оплате.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Почему с сегодня, если поедем завтра утром.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Подготовка машины к тяжелой дороге. Смена масла, которое стоит триста долларов банка. А это процедура не запланированная. Ведь будем ехать в основном на низких передачах. И я вас не понимаю. Аристократка, богатая американская дама, а торгуетесь как русская простолюдинка на рынке.» – это тебе дорогуша за природное высокомерие. Не все вам простых людей унижать. И кажется его слова достигли цели, немного щечки порозовели, а ноздри благородного носика прямо таки дернулись.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Почему вы решили, что я богатый человек? Наша семья – представители среднего класса, и деньги нам с неба не валятся. Я думаю, все должно быть разумно.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Так куда еще разумней то. Я рискую больше. Угроблю свою машину в этих дебрях, заклинит двигатель, и авто потеряно. А такой ущерб для меня сродни катастрофе. Машина стоит пятнадцать тысяч долларов. А что касаемо вашего богатства, то для нас, русских, все янки богатеи. Кстати, почему бы вам не нанять машину в этой деревне. В каждом дворе стоит вездеход – внедорожник. Думаю они с радостью согласятся за двести долларов поработать.» – что то не так. Красавица явно не ожидала такого поворота. Не думала что у вопроса есть варианты, и очень выгодные. В ответ мямлит, явно выпутываясь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы вас знаем. Неразумно связываться с незнакомым человеком в такой глуши. И по моему в этой деревне все мужское население сильно пьющее. Вдали от жен от таких все можно ожидать.» – все понятно, эксперимент ставим. А по возвращении в Америку книжку напишем, «В стране белых дикарей». Если так, то хоть прославлюсь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вопрос решен или как?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Сегодня вы заработали пятьсот долларов, с чем поздравляю.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Еще момент. Давай те сразу рассчитаемся. Предоплата на пять дней вперед.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вы такой недоверчивый. Хотя для русской народа это типично.» – вот зараза, американтосы можно сказать простодыры.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путь по нехоженой тайге – это еще тот экстрим. И Калачев гордится, что смог проехать километров пятьдесят фактически без дорог. Конечно, лес по побережью довольно разряжен, особенно там, где растут лиственничные. Но все равно это занятие не для слабонервных. Хотя Егора больше тревожила машина. На ее долю выпала такая нагрузка, что наш любой УАЗ давно бы спекся. Если японская машина предназначена для военных, значит она рассчитана на войну, на запредельные нагрузки. Но все равно, когда бампер уперся в непроходимые кусты и бурелом, Егор вздохнул с облегчением. Хватит мучить Комбата. Спустились немного к берегу и разбили лагерь Сколько пробудут они здесь непонятно. Желательно побыстрее выбираться из этих мест. Начнутся дожди, все станет не проходимым. Но Анастасия не спешит:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Сегодня только двадцатое июля. До дождей затяжных еще больше месяца. Так что время вполне достаточно.» – на что Егор не соглашается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Почему вы решили, что дождей до середины августа не будет?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Дожди то будут, это однозначно. Но затяжных, на неделю, нет Так мне местные жители сказали.» – спорить бесполезно. Надо воспринимать действительность и американку, как непреодолимые силы природы. По крайней мере хоть не будешь дергаться. Для себя Калачев решил, что через пять дней он трогается в обратный путь, и это обсуждению не подлежит. Хотя на его счастье, уже на третий выяснилось, что с едой то у них напряг и конкретный. Он то занимался машиной, добывал у местных соляр, которого у него вместе с баком где то литров сто пятьдесят. А княжна, которая вроде как бы обеспечивала продовольствие, пользуясь благосклонностью местных, набрала в основном овощей. А при отменном аппетите всей команды, это быстро закончилось. У них даже нет ни какой снасти, чтобы попытаться половить рыбу. Хотя без сети тут вряд ли что поймаешь, если ты не спец в этом деле. И снова Егор, видя, как по настоящему, не поддельно переживает женщина, что путешествие может так быстро закончится, решается на очередную глупость. Объявляет, что пройдет по берегу озера как можно дальше на Север. Вдруг набредет на туристов, охотников. Может чем и разживется. Если на рыбаков попасть, то проблема может легко решиться за счет рыбы. А если честно, то ему надоело сидеть на одном месте. Из всех развлечений, пристрелка пистолета и метание финки в дерево. Для этого он уходит подальше от лагеря, где и практикуется в боевой работе. Пистолет – машинка просто шикарная по всем показателям. Как внешне, так и по боевым характеристикам. Спокойно достает на пятьдесят метров, правда усиленным патроном. И не просто достает, а дырявит жестяную крышку, и еще на половину пуля уходит в крепкое дерево. Жаль только, что патронов мало, отстреляв почти сотню, оставил два десятка на непредвиденный случай. В тайге то все может случиться, здесь много люда разного по лету шарится. И финка очень удачно сбалансирована. На полный оборот, лезвием вперед, на пять метров очень даже хорошо втыкается. Так что его боевая экипировка вполне соответствует. И при случае его голыми руками не взять.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двадцать четвертое июля, Калачев отмахал по берегу километров пятнадцать, пока не вышел на стоянку студентов университета. Пацаны – охотоведы, в количестве двенадцати человек были закинуты сюда вертолетом, и вертолетом должны были вернуться в город где то через десять дней. Крупы, макарон и вяленой рыбы они подкинули не жалея. Рюкзак потянул килограмм на семь. Так что минимум на неделю продлиться их робинзонада. И сейчас он сам не знает, хорошо сделал или плохо. Если завязнут в тайге от дождей то плохо, а если все закончится благополучно, то значит хорошо. Как подумает о закрытых форточках, о возможных проблемах с ними связанных, так сразу хочется ехать домой, не заезжая в родной город. Вернувшись в лагерь, он как ни странно, а был доволен, увидев в глазах Анастасии одобрение его действий. Она так же глядела, когда он, слившись с машиной, вел ее сюда по бездорожью. Оставляя как можно чаще американцев одних, он не видит прогресса в их отношениях. Раньше то хоть за руки держались. А теперь больше молчат. Видно Грувер перегорел любовью, и теперь мечтает снова оказаться в цивилизации у компьютера. Это вообще то их проблема. Ему кажется, что они уедут со дня на день, и поход за продуктами был совершенно напрасным. Но нет, покоряясь железной воли княжны, они тронулись в обратный путь только третьего августа.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дорога в обратную сторону ничего интересного. Остановились на двое суток в деревне, где больше крутых обедов – ужинов сельчане не устраивали. А Егор, в очень призрачной надежде на встречу с казачкой, слонялся по деревне. Пока одна из теток не сказала ему, весело улыбаясь. Мол Антонина в городе у дочки. Обустраивает ее с жильем, та в институт поступила. Он наверное покраснел, так как сибирячка хохотнула задорно:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ищи ее в городе. Она там до сентября будет. Там и сговоритесь. А тут все на виду. Сразу спалитесь.» – и пошла покручивая бедрами. Вот так номер. Он только подумал, а тут уже вся деревня в курсе. Еще не хватало с мужиками местными пободаться. Здесь шутить не будут. Уроют конкретно. А то и на дороге пулю поймаешь, неизвестно откуда вылетевшую.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;С многочисленными остановками они оказались в городе только восьмого августа. Калачев удивлен, удачливая женщина Анастасия. Дождей как не было так и нет. А погода по летнему жаркая, хотя в августе в Сибири обычно холодает. И он нанят еще на неделю за сто долларов в сутки, которые платит ему американка единолично. Ей надо еще кое какие достопримечательности осмотреть. Егор живет дома, ставит машину на ту же стоянку. В доме по прежнему тишина, никто ни о каких убийствах не слышал. Черт те что, какая то мистика.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Супермэн местного разлива.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Вова Зацепин, молодой человек тридцати двух лет, прибыл в родной город в расстроенных чувствах. Поездка в «еврейку» на «планы» чуть не закончилась катастрофой. Все теоретически выглядело легко и просто. Приехать в отдаленную деревню недалеко от Биробиджана, взять там товар и вернуться назад. Все так бы и произошло, если бы торговец дурью буквально за день до его появления не был взят милицией. А с него самого менты не спускали глаз и обещали пристроить в местный обезьянник, если он отсюда мгновенно не исчезнет. Вот был бы номер, попадись он с товаром. Точно бы на пятеру раскрутился. На сегодня в кармане ни копейки, и надо идти к Аркаше – какаше клянчить пять папиросок в долг. Если не повезет, так не повезет. На звонки никто не отвечает, Аркаши нет дома, а значит сегодня ему не суждено раскумариться. Без денег только здесь можно взять в долг. Интересно, а куда это он свалил. Ведь никуда дальше соседнего гастронома не ходит. Вова вышел на улицу, обошел дом по периметру. Как и ожидалось никого не встретил. Но одну не типичную особенность усек. Форточки то в квартире наркодиллера были открыты. А это так же невероятно, как в июне снег. Пацанила два срока тянул, знает своих коллег по мутному ремеслу. Так что оставить открытыми форточки он мог только в крайнем случае. Или может вышел куда не надолго и вот – вот вернется. Надо ждать. Скорее всего скоро появится.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Прошло два часа, а этого урода как не был так и нет. Как и не появилось возможности кайфануть. Уже темнеет, и Зацепин понимает, что не все так просто с этими открытыми форточками. Голова, очищенная за неделю от кайфа, соображает хорошо. И мысль вполне здравая крутиться в мозгу постоянно. А почему бы не глянуть самому, что там в квартире. Он кстати знает Аркашин тайник. Третья половица от внешнейй стены в спальне. И никогда не было случая, чтобы эта нычка была пустой. Пацан дело вел серьезно. Проверить квартиру совсем не трудно. Ведь он Зацепин, бывший офицер МЧС, спецодготовка соответственная имеется. Он бы и сейчас там служил, но два года назад уволили за мародерство. Занимаются этим все, а вот ловятся единицы. Вот и оказался лейтенант Зацепин в этих единицах. И на сегодня он для всех просто Вова, потому как злоупотребляет всякой разной кайфовой дурью. Хорош воспоминаниями душу тревожить, пора подумать как все это провернуть. Труда большого не составит заскочить на третий этаж. А вот страховочную веревку надо приготовить. На случай резкого отхода. Еще надо пару ящиков найти и под балкон пристроить, чтобы длинны рук хватило за край балкона зацепиться. Дома кстати валяется старый бельевой кончик. Если вдвойне сложить и узлов почаще напутать, то вполне сойдет за страховку. Но придется перчатки старые взять, чтобы руки не обжечь. Вниз то лететь будет на скорости, некогда чухаться.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;К нолю все было готово. Вместо ящиков на помойке нашел старый, почти рассохшийся бочонок. Шатается конечно, но задачу свою должен выполнить. И когда во втором часу ночи потух свет в окне второго этажа, Вова приступил к делу. И самое сложное оказалось, это взгромоздиться на качающуюся бочку, которая вот – вот должна развалиться. Она и развалилась, когда он резко рванул тело вперед. Пальцы надежно ухватились за край бетонной плиты, и в следующее мгновение он оказался на балконе. Опыт не пропьешь, тело мгновенно вспомнило все. И не затягивая момента, упираясь в стену ладонями, новоявленный домушник встал на перила, выпрямился, достал руками край следующего балкона. Подтянулся и через три секунды оказался на месте. Все заняло не больше пяти минут. Он еще усмехнулся, надо наверное осваивать новую профессию. Десять минут сидел тихо, прислушивался. Приготовил веревку, готовый мгновенно скользнуть по ней вниз. И когда наконец отдышался, уже спокойно нырнул в открытую форточку. В квартире тишина. Не теряя времени, в предвкушении добычи, отодвинул старый диван от стены, нашел нужную половицу, которая открылась без труда. Такого навара он не ожидал. Во первых деньги, очень толстенная пачка стянутая резинкой. Коробка набитых папирос, а к ним объемистый мешочек с коноплей. И самое главное пакетик грамм на триста с «синтетикой». Вот это удача. И не удержавшись, тут запалил папироску. Вдохнув ее за пять затяжек, почувствовал прилив сил и смелости, которой ему кстати и так не занимать. И сразу всплыло желание пробить хату по полной. Замашки мародера давали о себе знать. Домушник сделал шаг в другую комнату и замер. От лунного света, пробивающегося через листву деревьев и через открытые занавески увидел человека, лежащего у кресла. Он бы конечно испугался, будь не под кайфом. А тут только присвистнул. Понял почему форточки то в квартире открыты. Думал недолго, включил свет и задернул шторы. Все понятно, Аркаша вон тоже лежит в коридоре. Кто то подырявил ребят конкретно. Вот так дела. Но для него то расклад очень даже отличный, Зацепин рассмеялся. Он теперь единственный наследник всего этого. К «дури» и деньгам у Аркаши точно претензий не будет. Надо еще пошарить по закаулкам, не может быть чтобы больше ничего интересного не попалось. В карманах блатного нашел бумажник с документами и деньгами, уже не плохо. Еще пошарил и нашел в ванной третий труп весь в крови. Не побрезговал, перевернул товарища на бок, и не зря. В крови, залившей все дно, нашел пистолетик, из которого скорее всего и разобрался он с коллегами. Запах то пороха перебивает запах крови. Вова включил душ и смыл кровь, особенно тщательно промыл пистолет. На шее у громилы три дырки, еще одна на левой щеке. Неужели его Аркаша завалил, около него он видел железяку всю в крови. Вот тебе и шибздик задроченный. У здоровяка в карманах ничего интересного не оказалось, пора наверное линять. А то уже действительность стала проявляться, кайф то испаряется. Хотя что мешает ему еще немного пыхнуть. И пыхнул, и улетел, и не просто улетел, а отрубился на продавленном диване. А когда открыл глаза, и с трудом вспомнил прошедшую ночь, то содрогнулся от ужаса. Не от того что ночевал в обществе мертвецов, а то, что все может для него закончиться очень плачевно. И это когда он стал очень состоятельным человеком, обладателем «кайфа» в немереном количестве. Солнце слепит глаза, наверное уже время за полдень перевалило. И единственная здравая мысль посетившая его в этот момент, что надо «раскумариться» и тогда он взглянет на все происходящее вполне трезво. После употребленной «папироски» мысли сложились в логическую цепочку. Страх прошел. И если он спокойно отночевал в этой хате полдня и никто не появился, то почему вот прямо сейчас его тут и застукают. Вова встал, прошелся по квартире. Все трупаки как лежали так и лежат. А куда они денутся то. И пугающая мысль вдруг стала главной и приобрела вполне конкретные очертания. Что и говорить, а командирские качества у него просто отличные. В хате телевизор с видео прибамбасами чего стоит. А еще новый корейский холодильник. В общем надо линять пока. Сутки другие осмотреться, и уже тогда начать действовать. А пока ребят надо переместить в ванную и залить водой, чтобы своей вонью не отсвечивали. Хорошо что амбал уже на месте, а то бы замучился тащить. Через десять минут все трое были пристроены. Вот бы они разозлились, узнав в какой групповичок их Вова определил. Хотя, как он слышал, уголовники почти все этим грешат. Покинул квартиру Зацепин без проблем. Ключи от квартиры у него. Как и богатая добыча с пистолетом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующая ночь прошла в работе. Пока вынес телек со всей аудио и видео техникой, дело подошло к пяти утра. Пора на сегодня заканчивать, скоро народишка станет просыпаться. А в голове продолжает дозревать жуткая мысль, надо пацанов убирать из квартиры. А это работка не для слабонервных. Ведь трупаки придется разделать для удобства транспортировки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Крути не крути, а дело надо делать. Так что Вова к следующей ночи подготовился тщательно. Купил на китайском рынке кухонный нож, заточенный под бритвенную остроту. Купил там же три мешка из толстого полиэтилена, какие обычно в бочки вкладывают при засолке капусты – огурцов. Подумал, и еще два прихватил. Равномерно распределишь, легче таскать будет. Замирая от предстоящего действа, взял с собой только две папироски, а то еще уснет, как в первый раз.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сходу полной разделки не получилось. «Пыхнул», отрезал у Аркаши буйную голову и отрезвел. Что то жутковато стало. Да и вонь пошла конкретная. Пришлось еще кайфа употребить. Дело пошло веселее. Но опять прокол. Надо бы перчатки резиновые взять, голыми руками противно прикасаться к этой мертвечине. Ничего не поделаешь, придется на завтра отложить. А пока еще он бодр и смел, пока кайф из него не выветрился, вспорол животы всем трем товарищам. Но перед этим раздел худого. Костюмчик то классный, заграничный, немного почистить, так в лет уйдет. А товарищ то из законных, весь в авторитетных наколках. На спине, как и положено храм с кучей куполов. А на груди настоящая картина. Мужик поднял на руках барса, и готов кинуть его в пропасть. Да, много боли принял за это искусство блатной. Ведь на картине все детали очень четко проколоты. Вот людям то делать нечего. Из распоротых животов вытекает какая то черная вонь. Запах жуткий, и вот – вот из мозгов улетучатся последние капли дури. И из последних сил, сдерживая подступившую тошноту, Зацепин смывает всю эту вонь. Главное, чтобы дырка сливная не засорилась, тогда проблем будет на порядок больше. Если бы не служба в МЧС, то вряд ли бы такое выдержал. Не раз ведь приходилось раздавленных людей собирать в мешки. Вот тогда то и пристрастился к сладким папироскам, в которых, как и в водке недостатка никогда не было. Через пол часа, залив товарищей водой, чтобы меньше воняли, покинул квартиру.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Перед главной разделкой подстраховался конкретно. Пока тошнота от вони не подкатила, хлопнул стакан коньяка. Закусил его «кумаром» и бодро, в течении часа закончил работу. Удивился сам своей оперативности. Ребятки четко распределились в пять мешков, готовы так сказать в последний путь, который и случится совсем скоро. Не резон ему тянуть с этим. Вдруг какая осечка выйдет. Тогда точно век воли не видать, как говорят уголовники. А на транспортировку придется братишку младшего подписать, с его раздолбанной «Жигой». По любому помощник потребуется, холодильник то как в одиночку вытаскивать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Леха согласился сразу. Да и не мог не согласиться, ведь в оплату катило целых пять «косячков». И это за каких то два часа работы, правда ночной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Все получилось в лучшем виде. И не могло не получиться, если все обдумать на трезвую голову. Леха оставил машину на придомовой парковке, пока его задача выполнена. Вова в три ночи подогнал Жигуль прямо к подъезду, поставил багажником под козырек. И за каких то двадцать минут перебросил мешки в машину. Тишина, на улице никого. Все просто отлично. Теперь снова зарулил на парковку, где и дождался рассвета. Выдернул сонного братца в машину, и через сорок минут они уже были в двадцати километрах от города. Попетляли между дачными поселками, проехали тур базу военного завода и наконец уперлись в непроходимую чащу, еще не освоенную ушлыми дачниками. Вот тут то пришлось потрудиться. Таскать мешки по непроходимым зарослям, а это метров триста до реки. Где с крутого бережка мешки полетели в воду. Добавленные в них камни и проделанные в каждом с десяток дырок гарантировали, что этот жуткий груз никогда не всплывет. Из плоской бутылки отпил коньяка, как за окончание тяжелой и нервной работы, так и за помин душ товарищей – уркаганов. Леха ничего не спрашивал, молча гнал машину к городу. Его душу согревали кайфовые папироски, лежащие во внутреннем кармане курточки. А Вова Зацепин решил, он больше не Вова, а Владимир Николаевич, и пусть только кто посмеет с этим не согласиться. Кстати, при такой фундаментальной подготовке, что доказала выполненная им работа, он птица большого полета, а значит его путь только вперед и наверх. Что и подтвердили последующие три дня, за которые Аркашина квартира приняла вид нежилого помещения. Он даже не поленился и помыл полы в ней. Самое прикольное в этой бодяге то, что костюмчик влет ушел из комиссионки на китайке. И то, что мамэн обрадовалась, получив в свое кухонное хозяйство очень хороший нож. Знала бы что им пару дней назад разделывали, в обморок бы свалилась.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Денег до черта. Спихнул сразу «синтетику», чтобы этим сдуру не соблазниться. После нее уже говорят не выбраться. «Травкой» пока сам приторговывал, хорошо что у него знакомых в этом плане вал. Такое впечатление, когда сам не «пыхаешь», что весь город на «дури» замешан. А вот как ни странно, его что то на это дело сейчас не тянет. Коньяк хороший лучше идет. Вот так всегда. Будет коньяка цистерна, и его не захочется. А пока всплыла интересная мысль, как приумножить денежки. Дурь это само собой. Он уже заказал партию на продажу. А вот как легально войти в бизнес? Чтобы по настоящему стать Владимиром Николаевичем, посложнее будет. Надо, как первый шаг, купить киоск, затарить его куревом и пивом, и поставить на козырном месте. И место он уже приглядел, и знает кто ему в этом поможет однозначно. Он чувствует себя супермэном, готовым перевернуть этот мир. Так что вперед и с песней, хорошее время наступило. Шальная мысль залетела в голову. А не сдать ли опустевшую жилплощадь на год вперед. Конечно через посредников. Пораскинул умом, прикинул, нет не стоит судьбу испытывать по мелочам. И оказался прав. К концу лета появилась Аркашина мамаша, вскрыла дверь в присутствии участкового, и через недельку переехала в свое законное жилье, умоляя Бога, чтобы сынуля здесь больше никогда не появился.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Бизнесвумэн.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лидия Аркадьевна была выдающейся женщиной. Природная сметливость, практичность торгового работника вкупе с грудью седьмого размера, помогли ей выдвинуться в первые ряды продовольственного бизнеса. В начале славной перестройки одним махом приватизировала овощной магазин, которым заведовала. Потом перекупила два соседних. И на сегодняшний день она не последний человек в городе, владеющая кроме этих торговых точек, еще кафе забегаловкой, в которой мучающийся с утра похмельным синдромом электорат всегда найдет рюмку живительной влаги. Еще была мысль установить между магазинами павильон сотовой связи, но этой идее не суждено было сбыться. К ней подвалил, а по другому и не скажешь, Вова Зацепин. Беспутное чудо из соседнего подъезда, который уже два года болтается без элементарной работы. Так вот этот кадр, сально поглядывая на ее грудь, громадными холмами выпирающую вперед, сделал ей предложение, которым она озадачилась. И почему то не решилась сходу послать товарища куда подальше. Он просит ее, можно сказать умоляет, разрешить ему поставить табачно – пивной киоск на ее территории. Как настоящий работник прилавка, она конечно сразу не сказала нет. Мило улыбнулась и попросила подойти к ней через недельку – другую. Она подумает и все решит, так как на это место у нее свои планы. Вова подошел через неделю, видно не терпится человеку, да оно и правильно. Бизнес не любит тянучки. Она еще раз уклонилась от прямого ответа. Отложила решение вопроса еще на пять дней, но уже понимала, надо решать конкретно. И уж было хотела твердо сказать нет при следующем контакте, как ровно за день до этого, где то в три ночи, в ее квартиру с шумом и треском влетела граната. Не взорвалась, так как была учебной, но напугала очень сильно ее сожителя Владислава Павловича, которого она представляла всем мужем. И который был при ней за очень даже не плохого любовника. Тот орал с перепугу, как ненормальный, что он не для того родился, чтобы погибнуть от разборок торговой мафии. Сама Лидочка конечно испугалась, но испуг долился не долго. И из этого, можно сказать террористического акта, она сделала определенные выводы. Во первых, она для любовника, которого сладко поит и вкусно кормит, и который нигде не работает и не собирается, она торговая мафия. Очень даже мило. Придется менять приживалу. Такого добра на ее век хватит. Во вторых, место надо отдавать. Не потому что она испугалась, этого как раз и нет. И при ее возможностях Вову с его учебной гранатой, она может урыть легко и просто. Но вообще то надо делиться, и почему не помочь человеку, который кстати так плотоядно глядел на ее роскошные формы. А что, ему с небольшим за тридцать. А ей всего слегка за сорок. Все вполне приемлемо, если конечно он не растерял свои мужские способности по горячим точкам. Импотентов она презирает, и дел с ними не имеет. Знала бы она что Вова думал, глядя на ее роскошные формы, вспотела бы от ужаса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Получив разрешение мадамы, Зацепин усмехнулся. Он и не рассчитывал на другой ответ. И шутка с гранатой просто мальчишеская выходка. И снова рассмеялся, представив, как бы верещала эта кобыла, подступись он к ней с бритвой, чтобы ампутировать ее титьки. Эта мечта останется мечтою, как и не станет он любовником солидной бизнесмэнши. Так как господина предпринимателя, так Вова теперь себя называет, что то на женщин не тянет. И в частности на Лидию Аркадьевну. Видно не его это, не супермэнское. Через год он откроет еще один киоск, а через полгода третий. А еще через пару месяцев Вовин, как головешка труп найдут в сгоревшем киоске среди жестянок из – под пива. Милицейское резюме: по пьяни спалился, состава преступления нет. А в доме пройдут слухи, что вроде бы как отказался платить за свой бизнес, считая себя крутым и сильным. Мама – Родина потеряла еще одного сына, и наверное вздохнула с облегчением. Так что Егор Калачев никогда не узнает куда делся Аркаша с подельниками после того, как они перебрались в мир лучший, чем этот. И приезжая к родителям еще не раз, с опаской будет глядеть на окна квартиры, где произошла трагедия, в которой он был одним из заглавных действующих персонажей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Красавица – студентка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Распорядок дня для Калачева уже можно сказать обычный. К девяти утра он забирает американцев от гостиницы. Они отзавтракали и готовы к насыщенному экскурсионному дню. Княжна определяет всю программу, Грувер молча со всем соглашается. И не понятно зачем ему это надо. Ведь все повторяется. Бедолага наверное в такие любовные ситуации не попадал, никогда с этим близко не сталкивался. И вот на данный момент в полном ступоре. А землячка совсем не делает ни малейшей попытки помочь ему в этом. Но опять же, это все предположения, по большому счету Калачева не касающиеся. У него о другом болит голова. Максимум через недельку надо отправляться в обратную дорогу, и пора сделать машине полную диагностику, затариться топливом по максимуму, да и продуктов подкупить. Погруженный в эти не обременительные мысли, он сидел в открытой кафешке, потягивал апельсиновый сок, в ожидании своих работодателей, которые уже два часа изучали главный краеведческий музей города. Погода продолжает баловать, еще фактически утро, а температура перевалила за двадцать, ни ветерка. Надо не по музеям шарахаться, а гнать на природу, на шашлыки, в гущу народа. Ему то гораздо комфортнее, когда рядом люди, те же Анастасия с Грувером. В одиночестве так тяжело уйти от мыслей от этих проклятых форточек, которые неизвестно кто закрыл, и что за этим последует для него лично. Неизвестность давит, расшатывает нервы конкретно. Хотя в глубине души он почти уверен, что все это прошло мимо, и уже ни как его не коснется. Он не понял откуда появилась рослая красавица. Вроде вокруг никого не было. Подсела к его столику, хотя пустых больше половины. Улыбнулась открыто и ласково:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мужчина не возражает?» – и эта ласковость улыбки, и слово мужчина с легким придыханием, сразу сказали кто есть кто. В этом Егор никогда не ошибался. Во всех странах мира это одинаково. Он тоже ответно улыбнулся, разглядывая незнакомку. Его роста, крупная женщина с очень даже аппетитными формами, которые легкое платье совсем не обтягивает. Что еще больше волнует и притягивает взгляд. Светло – русые волосы до плеч и очень красивое лицо. Просто классика красоты, прямой точеный носик, пухлые губки. Улыбается, а глаза большие серые ее смотрят спокойно, оценивают клиента. То что он клиент, Калачев не сомневается. Вот только место и время для этого не вполне типичное. Но опять же, жизнь многогранна и многолика, так что не стоит париться по этому поводу, все сделают за тебя. Посмотрим что дальше будет. Все как обычно и первый тест идет на проверку клиента на жадность.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не угостите девушку мороженным? Середина августа и такая жара уже с утра.» – а официантка уже рядом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Заказывай». —Егор на ты и краток. Женщина молча и внимательно рассматривает, можно сказать изучает мужчину. Он не отводит глаз, смотрит на нее спокойно, строя из себя уверенного во всем типа. А сердце то забилось – застучало. Ведь уже который день без женщины. И подруга, не испытывая терпение клиента и не играя в любовь, спросила просто и понятно.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Тебе женщина не нужна?» – Егор тоже не собирается играть в кошки – мышки. Корчить из себя невесть что крутое. Как он понимает, его просчитали, и он совсем не закрытая книга для этой дамы. Импонирует ему в ней, как ни странно ни ее красота, ни соблазнительное тело. А очень даже интеллигентный вид и такой задушевный голос. Она чем то схожа с княжной. Везет ему последнее время, попадает исключительно на аристократок.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Однозначно да. Но я можно сказать на работе, да и с деньгами напряг.» – Егор проверяет на сколько он интересен, и на сколько та профессионалка. Вернее профессионалка на каком уровне. Может она из тех, кто обслуживает в ближайших кустах кого не попадя. Хотя ее внешность и кусты вещи в принципе несовместимые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я видела, ты привез молодую пару в музей. Они иностранцы?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Американцы и очень состоятельные.» – еще один тест мимоходом. Может по ходу перекинется на более дорогого клиента, что в общем то для нее правильно и логично. И женщина его понимает, умница одним словом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Он не в моем вкусе.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А я в твоем?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Скажем так – подходишь. Симпатичный. Фигура красивая. А главное за деньги не трясешься.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А чего за них трястись, если у меня пусто в кармане. Кстати, как звать красивая?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не дури, пока я не передумала. Такие, как ты, всегда при деньгах, не надо обманывать будущего психотерапевта, которую родители нарекли Василисой.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Рад знакомству, Василиса прекрасная. Я – Егор. Но то что я на работе, ты согласна?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не вопрос. Подожду. Составлю вам компанию. Ты думаю не против?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я то нет, американка будет коситься. Она платит деньги. И хочет чтобы все было по ее.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Но ты то думаешь по другому? И ни перед кем не отчитываешься за свои поступки.» – подкинула комплимент. Улыбается очень душевно, как любимому.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Разумеется.» – а что еще мог сказать моряк.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вот и славненько. Представишь меня девчонкой из нашего двора. Кстати, мне все равно что ты им скажешь.» – еще целый час они просидели за мороженным и соком в ожидании американцев. Тепло, тень от деревьев прикрывает от солнца, создавая комфортную прохладу. Появившаяся Анастасия со своим верным сопровождающим, совсем не удивилась присутствию незнакомки. А может быть показала, что Василиса для нее пустое место. По крайней мере ничего не спросила, не высказала недовольства присутствием в команде нового человека. Припекает все жарче, и Егор влазит с предложением поехать на протоки, где еще можно не только позагорать, но и искупаться. Предложение принято молча и единогласно. Сначала в Интурист, где на полчаса оставили американцев. И рванули к общежитию мединститута за купальником для Василисы. Через два часа были за городом, на частном пляже, где мужская составляющая беззастенчиво пялилась на спутниц Калачева. Слишком крутые приглашали девушек поиграть в карты, покататься на моторке. На что Егор вежливо, но твердо отвечал, становясь непреодолимой стеной перед любителями пляжных красоток:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наши дамы не играют в карты, и не катаются с не знакомыми на моторках.» – смотрел твердо и прямо в глаза, готовый к любому развитию событий. Страха не было. К счастью и девушки повода посторонним не давали, так что через час все стало на свои места. И больше никто знакомиться не лез. Предпочитая издали стрелять глазами по роскошным женским фигуркам. Кстати, не последнюю роль сыграл во всем этом Грувер, со своей спортивной стрижкой и в общем то не хилой фигурой. А его молчаливость показывала окружающим, что парняга по пустякам не базарит, что тоже являлось признаком крутости. Да еще какой. Про что сам обладатель этих качеств абсолютно не догадывался. Вернулись в город только в десятом часу вечера, когда солнце скрылось и сразу резко похолодало. Пока заехали в ресторан, пока ужинали, время перевалило за полночь. Так что распрощались с американцами у гостиницы около часа ночи.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ну и что дальше?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Все по плану. Рули к общежитию, где днем были. И приготовь пожалуйста триста долларов.» – Егор отсчитал деньги и тронул машину. Василиса положила правую руку ему на шею.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Паркуйся прямо у входа, охранник присмотрит за машиной.» – спортивный малый на вахте тяжело глянул на Калачева. Видно не ровно дышит в сторону студентки. И скорее всего ревнует эту давалку. С такой красавицей только и жди неприятностей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Унылый, длинный и обшарпанный коридор общаги просто кричал о студенческой бедности. А грязно – салатные стены и коричневые двери сразу отбивали охоту к любой романтике. Проза жизни читалась во всем. Хотя какая романтика среди студентов медиков. Это люди в основном здраво мыслящие, никогда не закатывающие глаза в приступах дебильных мечтаний. И вот шагая по мрачному коридору, Егор был даже очень доволен четкостью поставленного дела. Все без намеков и недомолвок, все по деловому. А значит гарантированно получишь все за свои деньги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Комната Василисы оказалась в самом конце коридора. Потому как в ней был отдельный сан узел в виде небольшой душевой с унитазом. И комната разительно отличалась от коридора. Идеальная чистота, светло – кремовые обои. Стол, шкаф и диван – кровать были из одного гарнитура. На полу светло – серый палас, своей пушистостью и мягкостью ласкающий ступни усталых ног.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Дальше все было просто. Пока девушка стелила диван, Калачев нырнул на пять минут в душ. Потом туда удалилась Василина и тоже не надолго. Вернулась, притушила верхний свет, оставила настольную лампу с красной лампочкой. И показала Егору небольшой стриптиз. Что оказалось самым волнующим моментом. Самым интимным. Нежно улыбаясь, распустила волосы, раскидала их по плечам. Как и положено, не спеша расстегивала пуговицу за пуговицей на халатике. Таинственно и театрально отворачивалась спиной. Очень естественно стеснялась. А когда наконец оказалась в постели рядом с мужчиной, сказала спокойно и просто:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Можешь сильно не упираться. На меня не обращай внимания, мне весь этот интим по барабану.» – а когда все закончилось минут через десять, спросила:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не огорчен моей фригидностью?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Твоя красота все компенсирует. Помнишь высказывание кадра из юморного сериала: „Счастливы вместе.“ Когда женщины узнали об удовольствии в постели, это стало для мужчин тяжелой работой.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А вот мой муж так не считает.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ну он у тебя наверное супер.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Совсем нет. Но очень хочет стону, закатыванья глаз и царапанья спины.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я как понимаю, вы с ним расстались?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Правильно понимаешь. Он меня бросил. А так как я привыкла к нормальным бытовым условиям, то и приходиться иногда делить девичье ложе с симпатичными кавалерами, вроде тебя.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А что, у тебя муж богатенький был.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Сам то он нет. У него родители очень большие люди в Якутске. Я тоже кстати оттуда. Он студент, в политехе учиться. Через год оба заканчиваем.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вот балбес, такую женщину потерял.» – Егор поцеловал Василину. Она плотнее прижалась к нему. Наверное показывая этим, что он ей очень даже не безразличен, а может даже в какой то степени и стал если не родным, то довольно близким человеком.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Он уже снова женился. Но звонит постоянно, иногда встречает после занятий. Но я, если сказала нет, то значит нет. Да и не нравится он мне больше.» – и женщина, вспомнив бывшего супруга, вдруг чуть не взорвалась:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Обучил меня всем этим интимным мерзостям. Мол это же все для любимого и родного. Вдруг от этого у тебя чувственность проснется. Ничего не проснулось. А в итоге грязной шлюхой стал обзывать.» – и как то сразу успокоившись, спросила усмехнувшись:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты тоже так к жене относишься?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«У нас все ровно. Давай спать, а то этими воспоминаниями сон напрочь разгоним.» – Василиса снова крепко прижалась к Егору, обхватила ногами его ногу, уткнулась губами ему в плечо. Чувствуя ее легкое дыхание, Калачеву впервые за этот месяц стало легко и спокойно. Засыпая, еще подумал, второй раз он сюда не придет. Еще пару таких ночей и не оторвешься от женщины, с которой так спокойно, и так хорошо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром конечно проспали. Егор полчаса не отпускал женщину. Она улыбалась в ответ ласково, не торопила, но и не пыталась даже шевельнуть бедрами. Мол сказала, что ей это по барабану, значит по барабану. Потом еще полчаса вместе плескались в душе, и в конце концов моряк появился у гостиницы в половине двенадцатого. Анастасия проявила высшую степень недовольства, она просто не поздоровалась. А приказала, именно приказала ехать в пригород, в польский костел слушать орган. Прибыли они к самому окончанию этого музыкального действа, так что настроение княжны было испорчено на весь день. И когда в семь вечера он высадил американцев у театра, то был сурово отправлен домой. Не надо их ждать после спектакля. И просьба больше не опаздывать. Красивые женщины не повод нарушать трудовой контракт. Егор вздыхал виновато, потом радостно, когда американцы скрылись за дверьми театра. Через три дня он не выдержит, заедет в общежитие, но Василису не застанет. Знакомый вахтер – охранник расскажет, уехала подруга домой в Якутск дней на десять – пятнадцать. Вернется скорее всего к пятому сентября, к началу учебы. Егор вздохнул с облегчением, ведь потянуло к этой женщине конкретно. Пересекись с ней еще раз – другой, и расставаться пришлось бы с тоской – печалью. А оно ему надо?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Двадцать второго августа Калачев объявил американцам, в субботу двадцать пятого он отбывает на Восток, домой. И это окончательно и бесповоротно. Грувер обрадовался, что было видно и не вооруженным взглядом. Устал он от России. Княжна спокойно отреагировала. Двадцать пятого так двадцать пятого, они тоже будут домой собираться. Но уже на следующий день, ближе к вечеру, когда возвращались из не далекой деревни, где провели целый день в общении с местными. Вернее общалась только Анастасия, он с Грувером бродили по окрестностям. Так вот перед самым городом американка объявила. Они поедут с ним. Вот так новость: не больше и не меньше. Это Егору совсем не к чему. Ему надо спешить. Он планирует гнать вперед с минимальными остановками. А если с пассажирами, то путешествие гарантированно затянется, и неизвестно на сколько. Но и резко отказываться не стоит, в запасе у женщины есть убедительный аргумент в виде долларового эквивалента. Оставили все вопросы на завтра. Калачев смотрит на расстроенного Грувера и не понимает, почему он так привязался к этой женщине. Почему не может улететь домой, плюнув на все это путешествие.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Следующее утро расставило все на свои места. Все случилось, как Егор и предполагал. Княжна объявила коротко и доходчиво:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мы едем с тобой на Восток. Трогаемся в субботу двадцать пятого августа, как ты и планировал. С сегодняшнего дня вы господин Калачев, получаете пятьсот долларов в сутки. За эти деньги в ваши обязанности входит: управление машиной, охрана и обязанности повара. Не хотите, можете отказаться.» – Грувер смотрит с надеждой. Хотя при чем тут он, Калачев. Ведь за такие деньги совсем не проблема нанять водителя с машиной хоть на край света. Короче, Егор не оправдал ожидания компьютерщика. Что он мог сказать в ответ. Только немного пошутить от безысходности.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ваш муж Анастасия, совсем вас в деньгах не ограничивает. Щедро проматываете.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Во первых, я не замужем. Во вторых, мой папа меня действительно не ограничивает в средствах. В третьих, эта поездка представляет для меня вполне научный интерес по изучению родины предков и людей ее населяющую. А в четвертых, какое вам дело до моих денег. Вы работаете, получаете свое, и на этом дискуссия окончена.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Как скажешь начальник.» – за сто долларов можно слегка и похахмить.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я вам не начальник, а работодатель. Прошу это учесть. И хватит дискутировать.» – день снова прошел в общем то в пустых разъездах. Княжне надо было увидеть и поговорить с местным писателем, которого никто толком не знает. Этот товарищ находился в Доме Отдыха довольно далеко от города. Пока туда добрались, пока с трудом разыскали инженера человеческих душ, время перевалило далеко за полдень. Писатель перед обедом видимо изрядно принял. Так как будили его долго. Потом он минут двадцать приходил в себя. Удивленно пялился на княжну, явно не понимая зачем он ей потребовался. Оказывается они пересеклись в интернете, на каком то литературном сайте. Видимо творчество этого кадра так заинтересовало американку, что она решила увидеть его живьем на родине обетованной. Вот и увидела. Товарищ пытался что то говорить, пыхал во все стороны перегаром, а в его мутных глазах читалось одно заветное желание, поскорее выпить. Что и озвучил Калачев.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ему налить надо. В чувство привести, а не мучить воспоминаниями.» – княжна зло глянула в его сторону и вышла из комнаты не попрощавшись с творцом местной литературы. Егор с Грувером последовали за ней. На этом экскурсионно – познавательная программа американки по видимому закончилась. Так как они больше никуда не выезжали, и моряк оставшееся время до отъезда посвятил подготовке машины к дальнему пробегу. Провел полную диагностику двигателя, и снова заменил масло. Хотя это было пожалуй лишним. Менял то совсем недавно. Проверил тормозные колодки, амортизаторы. Все вроде в норме. Полностью заправился, и в канистры набрал еще сто двадцать литров солярки. Продукты американцы купили сами.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Путешествие на Восток.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;25 августа. Ни что не помешало путешествию начаться в точно назначенный срок. Когда взошло солнце, они были далеко от города, который свел их в единую команду. И который Егор покидал в общем то с большой радостью. Неизвестное пусть остается неизвестным, оно его больше не волнует. Он не берет эту тайну с собой, она ему не нужна.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Два дня в пути прошли спокойно, хотя и не очень комфортно. В первый день после обеда заморосил нудный осенний дождик, который сопровождал их вплоть до Байкала, где и отстал, уткнувшись в мощные прибайкальские хребты. Скатились с них в Бурятию и снова догнали уходящее лето. И были единодушны, когда нашли на берегу Селенги красивое место и остановились сушиться и отогреваться на неопределенное время. В этот раз Егор подстраховался и взял с собой рыбацкие снасти. И вот пользуясь моментом, вырубил из ивняка три удилища, и настроил удочки с разными крючками. Он не был заядлым рыбаком. Но как человек выросший у реки, был не чужд рыбалки. И совсем не удивился, когда к нему присоединилась Анастасия. В каждом человеке живет добытчик. Редко кого не завораживает течение реки, поплавок сонно покачивающийся на воде, и предчувствие: вот – вот клюнет рыбка. Но у них ничего не клевало, и скорее всего не клюнет. И омуль уже отнерестился, да и места эти были скорее всего тщательно протралены браконьерскими сетями. И как бы между прочим, пользуясь хорошим настроением женщины, Егор попытался выяснить, что за эксперимент она проводит. Что узнала, и что еще хочет узнать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ну как вам Россия, родина ваших далеких предков? Вот смотрю на вас и мне кажется, что вы не просто путешествуете, а какой то эксперимент ставите. Что то хотите для себя очень важное выяснить.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А вы внимательный человек. Вернусь в Штаты, опишу свое путешествие. Жизнь нынешней России попытаюсь показать с разных сторон. Меня интересует основная масса народа. Ведь интеллигенция, бизнесмены, политики во всем мире примерно одинаковые. Россияне и разнообразны, и в то же время очень одинаковы. И кажется, если конечно глядеть поверхностно, почти за сто лет не изменились. А если эту массу сравнить с американской, попытаться все разложить по полочкам, то может получиться хорошая научная работа.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я думал вас интересует история. Почему революция случилась, почему ваших предков выгнали из страны? И выиграла ли от этого Россия?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А что в этих вопросах интересного? На них уже давно ответы даны. Верхи не могли, а низы не хотели. Формула революции, от которой Россия конечно же проиграла. Одной крови русского народа сколько пролито за двадцатый век. Поверьте мне, если бы осталась власть у аристократии, бед было бы гораздо меньше. Умные люди есть умные люди, с этим не поспоришь, это факт.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Сейчас в России умных людей разве нет?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Есть конечно, но одного ума мало державой управлять. К уму еще надо совести и порядочности побольше. Умных людей хватило, чтобы страну ядерной державой сделать, а вот процветающей во всех отношениях не получилось. Аристократ – это не просто богатый и умный человек. Это люди, для которых в определенных условиях общественное гораздо важнее личного. Они конечно не чужды материального благосостояния, но это у них вторичное. И вторично всегда. Их немного, их может было меньше процента от всего российского дворянства. Но вполне было достаточно, чтобы Россия благополучно дожила до двадцатого века. Потом количество аристократов во власти катастрофически сократилось. Вот и получился очень плачевный результат. Но это лично мое мнение. Я даже последнего царя не считаю аристократом. Самодержавец да, дворянин по званию да, но не больше. Он был человеком, не отвечающим за свои действия и поступки. При этом был наделен почти неограниченной властью. Понятно я вам объясняю?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Куда еще проще то. Я тоже примерно так думаю. У наших нынешних правителей личное на первом месте, материальное. Но это все правильно и объяснимо. Наголодались, намучились, вот и пустились во все тяжкие.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Все понятно, когда о прошлом, о других. А вот вы то сами как к своей родине относитесь? Что она для вас? Место проживания, которое нет возможности сменить. Или что то гораздо более значительное.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Если честно, то место жительства, которое при случае не прочь сменить. Надежда конечно теплиться, что вдруг все изменится к лучшему. Но думаю ничего хорошего не произойдет, все так и будет тянуться ни шатко, ни валко. Правильно говорят, какой народ, такая и страна.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я со многими разговаривала и многие такой же точки зрения придерживаются. Рады бы уехать, но нет возможности. А насчет изменений к лучшему, так это надо самим добиваться, а не ждать от власти милости. Это демократия называется, которая завоевывается борьбой и кровью.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я на выборы хожу, голосую регулярно и не за нынешнюю власть. А что толку, когда вы сами сказали, что лучшие люди России в двадцатом веке погибли. А быдло оно и есть быдло, теплое стойло и сытная жрачка, вот и все идеалы.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я помню, вы себя к таковому не относите. Правильно?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Нет конечно. Я моряк. А это отдельная масть во всем мире. Мы ближе к уголовникам. Для тех все равно какой режим. Им все равно у кого воровать. Так и морякам. Какая нам разница в какую страну идти. Сегодня в Америку, завтра в Африку. По году домой бывало не заходили. И сильно никто не скучал по маме – родине. Это еще женатики вроде как к семьям тянутся. А у молодежи сразу настроение портиться, как заход в Россию, к проблемам, к суете постоянной.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Все понятно, вы не патриот России.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Наверное нет. Мне, как моряку, как бы это кощунственно не звучало, Япония больше дала. И не просто больше, а в разы. Я кстати, когда в Японии, то душой отдыхаю. Мне спокойно и хорошо. А дома всегда какой то гадости ожидаю. И ожидания эти всегда сбываются. То правительство нагадит, то родное пароходство. Одни пошлины поднимут на иномарки и платежи коммунальные поднимут до небес. Другие зарплату заморозят. И им всем это как будто в радость.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вот я и хочу понять нынешнюю Россию. Сравнить, что было, и что стало. И при возможности все это описать как можно профессиональнее. Но материала катастрофически мало, и оставаться на большее время просто сил нет.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А вы кто по специальности? Вернее на кого учитесь?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Филология. В частности русская. Историей занимаюсь, но по зову сердца, далекая родина душу тревожит. Вернее тревожила до последнего времени. Боюсь, что у меня решимости не хватит еще раз сюда приехать.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не думаю, что вам может решимости не хватить. Вы такая сильная и целеустремленная, настоящая американка.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вы знаете настоящих американцев? Много с ними встречались?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Нет конечно, больше по слухам. Но процветающая страна сама за себя говорит. Не марсиане же прилетели и все там у вас так хорошо устроили.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«В чем то вы правы, в чем то нет. Зачем показывать посторонним свои слабости, чтобы они ими воспользовались. Ударили по слабому месту. Гораздо рациональней обратное. Да и жизнь, в какой бы благополучной стране не проходила, остается борьбой. И чтобы в этой борьбе не быть затоптанной в грязь, надо бороться изо всех сил. Вот и приходится воспитывать в себе сильные качества. Учиться полагаться только на себя, не надеяться на чудеса и прочее.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Согласен полностью. Я тоже в основном полагаюсь только на себя. А вы книгу напишете?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вполне возможно.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А название будет: „С дикарем по России“.» – не удержался Калачев, ведь понятно, что он в роли подопытного. Его изучают, и он предстанет перед американскими читателями совсем не белым и пушистым.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Может и так. В ней не будет художественного вымысла. Это я вам обещаю.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Тогда хоть фамилию настоящую оставьте. Хоть прославлюсь. Да и на часть гонорара виды будут.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Как это виды будут. Простите, я не поняла.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я буду рассчитывать на часть вашего гонорара. Я же вам позирую уже больше месяца.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Но я же вам плачу в счет этого очень большие деньги.» – не понимает русских подколок. Американка и есть американка. Выходит точно она бизнес тут устраивает.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А я то думаю, с чего это мне такие громадные бабки отваливают. Спасибо, разъяснили. Так вот, я вам запрещаю использовать мой персонаж в ваших литературных трудах.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не переживайте, я и не собираюсь. А если что и будет не так, то у вас есть возможность потребовать справедливости через суд.» – откровенно насмехается, и уходит к палаткам, оставив Егора одного с бесполезными удочками. Зря он конечно с ней так. Вроде как отношения стали налаживаться. Глядишь и друзьями стали бы. Еще в Штаты письмишко черканул бы. По крайней мере книжку бы точно выслала. Вот так всегда, на России деньги делают, а сами в благополучной Америке отсиживаются. Как этот, жидяра беременный, шансон хренов. Петь я буду в России, а жить только за границей. Там и детишек своих пристроил. Егор понимает, что не прав, что в нем сейчас говорит чисто совдеповское. Все ни как не может перейти на принцип, кстати американский: живи сам, и не мешай жить другим.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Княжна больше с ним на отвлеченные темы не беседует, только по делу. Наверное кается, что немного расслабилась, душу чуть – чуть раскрыла. А туда русский хам сразу же и харкнул. Скорей бы конец пути. Пора возвращаться в привычную для себя жизнь. Еще одна хрустальная мечта детства разбилась вдребезги. Ему уже не хочется путешествовать вот так, на машине. Это совсем не его. И сейчас мечтает о холодном осеннем дожде на неделю, чтобы ехать, как последние двое суток, без остановок. Вляпался он конкретно с этим путешествием, и с этими туристами. И не понимает почему тянет эту бодягу. Ведь и в деньгах то не нуждается. Оправдывается перед собой, что мол «бабки» никогда лишними не бывают. А вообще то он фактически подчинился этой женщине. Дергается, психует, а делает так, как ей надо. Может чувствует в ней аристократку, человека выше его по всем показателям. Не в силах разобраться в этом, не в силах понять себя и свои поступки, снова раздражается. А скорее всего обидно признавать себя человеком второго сорта. Но признать это может только умный и сильный человек. Нашел утешительный момент, и слава Богу. Хоть не так обидно, когда у тебя есть такие качества. И немного повеселевший, Калачев пошел готовить ужин.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Княжне везет постоянно. Погода стоит отличная, бабье лето затянулось. Теплынь просто июльская. Вот только ночью немного подмораживает. Путешествие затягивается. И это Калачева раздражает. Злится он на себя, на этих иностранцев. А от предчувствия надвигающихся неприятностей, сердце опять ноет. Накличет он беду на свою голову.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Закончилась стоянка на природе, и тут же, через несколько часов продлилась в столице Бурятии. Где путешествие для Калачева скрасилось одним пикантным моментом. Приехали в город в шесть вечера. Расположились в хорошей гостинице в центре города. И после банно – прачечных мероприятий отправились в ресторан ужинать, который находился в двух шагах от гостиницы. В «Центральном», отстроенном еще в советские времена, гуляла свадьба, которая заняла две третьих зала. Остальная площадь эксплуатировалось в обычном режиме. И вскоре свадьба смешалась с посетителями. И конечно Анастасия была, как всегда в центре внимания. От ухажеров не было отбоя. К одиннадцати вечера, когда веселье было в самом разгаре, Егор ушел в гостиницу. Если честно, то боялся раскрутиться на пьянку. А после третьей рюмки коньяка организм уже требовал продолжение банкета. Можно было набраться, не проблема. Но вот утром состояние депрессии пугает, негатив прет сплошным потоком, хоть волком вой. Американцы остались, Грувера постоянно уводила на танцы очень даже симпатичная блондинка.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;После выпитого, после ночевок в спальнике, в белоснежной постели, Егор заснул сразу и крепко. Потом он так и не мог вспомнить, закрывал дверь на ключ или нет. Это было фантастически невероятно, но факт остается фактом. Около трех ночи рядом с ним оказалась женщина. И никто иная, как сама княжна собственной персоной. Он сразу проснулся, когда гибкое тело накрыло его горячей страстью. Молча, отбросив на пол одеяло, они предались взрыву близости, которая продлилась совсем не долго, от силы минут десять, а то и меньше. Он еще загнанно дышал, а партнерша в своем легкомысленном одеянии небесно – голубого цвета, уже выскользнула за дверь На прощание показав белые ноги выше колен, от взметнувшихся в стороны коротких пол халатика. Стоя под струйками душа, он не испытывал радости от только что случившегося таинства любви, которое в таком быстром темпе совсем не стало таинством, а больше походило на спорт. Толком ничего осознать не смог. А руки помнят упругость тела и бархатную ласковость кожи женщины. И кажется еще долго этого не забудут. И пускай все это он получил только от того, что оказался в нужном месте, в нужное время. Главное что получил, и дай Бог, чтобы это не было последним разом, что вполне реально. Подруге кажется он понравился. В конце то так выгнулась, что чуть на мостик не встала.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Стоянка в Улан – Удэ затянулась на целую неделю. Оказывается в этом городе, как в общем то и во всех других российских, памятно-исторических мест немерено, успевай только рули с утра до вечера. И вот уже пятую ночь подряд его посещает ее высочество княжна Анастасия. Все это, как и в первый раз, длится не более десяти минут, так же молча, без ласк и поцелуев. Он ничего не понимает, и так же, как и в первый раз, уходит в ванную в легком раздражении. Ему кажется, что американка проводит очередной эксперимент, и он снова в роли подопытного. И было бы проще и понятней, используй она его просто так, для себя, для здоровья. Смеется над собой, как личного кучера, крепостного. Что за жизнь пошла, одни непонятки, сплошные испытания – зигзаги.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Сегодня уже восьмое сентября, а проехали всего ничего, до места назначения больше половины пути. А тут еще пошли места прославленные декабристами. Так что движение вперед катит с черепашьей скоростью. И еще двое суток прошли в общем то в скучной обыденности. У Калачева новая обязанность, как лицу допущенному к телу. Княжна ежедневно принимает душ, обычно когда вечером они становятся на ночлег. И Егор, пока греется вода, устанавливает переносной душ. Три легких пластиковых кольца – каркас. Эти кольца соединены тонкой непрозрачной материей. Все это растягивается в такую колбасу, которую надо подвесить к дереву. Настраивает все его прибамбасы. И когда десять литров воды вылиты. Он подает женщине махровый халатик, в который она укутывается, уходит в палатку, где забирается в спальник греться. Потом ужин, уборка – мойка посуды, и время как раз подходит к полуночи. В это время Грувер уже спит, а Егор все приготовив для завтрака, тоже отправляется в палатку, где в ожидании Анастасии конечно засыпает. В слабой надежде, что она вдруг не появится. Но княжна, следуя только ей понятным правилам эксперимента, приходит тогда, когда сон уже конкретно сморил. И так мучительно открывать глаза, и до раздражения ничего не хочется. И еще не проснувшийся, он просто выползает из теплого спальника, уступая место любовнице. Через десять минут снова покидает палатку, в которой так тепло, чтобы устроить водные процедуры. Когда он наконец снова согревается, затянув молнию спальника наглухо, сон наваливается мгновенно, и кажется длиться всего несколько минут. Мобильник в кармашке палатки начинает противно пикать, сообщая, что уже восемь утра, и пора вставать. Что и говорить, путешествие превратилось в одно сплошное испытание, и Калачев мечтает только об одном, скорее бы оно закончилось. Он конечно может психануть. Отказаться от денег, и гнать вперед, высадив американцев где ни будь в Чите, но не позволяла гордость. Он не поддастся слабости, не капитулирует. И если разобраться здраво, то ничего трудного еще и не было. Вот только изжога от непомерного употребления тушонки. А без нее никак, мясо есть мясо. Без этого его не хватит на ежесуточный любовный моцион. И в этом деле нет сил сказать твердое нет, доказывая не понятно что, непонятно кому. То ли себе, то ли американке. Ему кажется, что женщина удовлетворенно улыбнется улыбкой победительницы, когда он скажет, не могу, сил больше нет. Какое то тупое мальчишество с его стороны. И все это покажется глупым и незначительным до смехоты, когда тринадцатого сентября они пересекутся с древним Лаурелем. Вот и не верь после этого в приметы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Грязно – белая машина догнала их, когда Чита осталась далеко позади, и на дороге опять стало пустынно. Все бы ничего, но в люке торчал явно пьяный мужик в камуфляжной куртке, размахивающий Калашниковым. Лаурель почти сравнялся с ними, и этот кадр автоматом показал, мол остановитесь. За рулем была Анастасия, которая водила классно, и которой вождение явно нравилось. Она ежедневно, часа на два, а то и на три бралась за руль. Женщина вопросительно смотрит на Егора. А он мгновенно понял, что шутками здесь и не пахнет, выкрикнул в ее испуганное лицо:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Держи середину, не пропускай его вперед.» – что княжна послушно выполнила. Добавила газ, четко заняв середину дороги. Когда сзади прострекотала автоматная очередь, а пули отрекошетив от асфальта, унеслись вперед по дороге, он понял, надо что то делать и немедленно. И ни за что не останавливаться. В следующую секунду он рванул крышку бардачка. Пистолет удобно лег в руку. Секунда, чтобы передернуть затвор, и двинуть кресло до упора назад. Как только появится капот чужой машины, надо всадить пару пуль в двигатель и все. На скорости преследователи сразу и не поймут что произошло, почему заглохла машина. Теперь все зависит от женщины. И чтобы она сдуру не нажала на тормоз, командует, почти орет, и та слушается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Добавь газ, держи сто двадцать.» – он видит, что через восемьсот метров дорога довольно резко поворачивает вправо. Скатывается с сиденья на пол, открывает дверцу. Держит ее за угол левой рукой. Через мгновение скорость стала падать, княжна входила в поворот. Но и капот чужой машины не появился слева. Опять взвыла турбина. Скорость снова улетела наверное далеко за сотню. И только Егор хотел приподняться, глянуть, что там впереди, как по дороге снова сыпанули пули, и снова очень близко от колес. Вот уроды, чуть ближе, всего на какие то сантиметры, и они улетят в кювет. В тут грязно – белый капот преследователей появился в прицеле пистолета. Княжна добавила скорость, но Лаурель медленно обгонял. И не было у Анастасии возможности занять середину дороги, упустила момент. Что он мог сделать в этот момент? Только снова заорать во все горло:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Держи руль крепче. Приготовься.» – и всадил три пули в правое переднее колесо легковушки. Почему не стрелял по капоту, он в этот момент не знал. Потом, вспоминая все произошедшее, честно признается себе, он сразу хотел стрелять именно по колесам. Выстрелы прозвучали совсем не громко. Весь звук ушел наружу, так как при выстреле он вытянул руку с пистолетом максимально наружу, ближе к цели. Что произошло с преследователями он не видел. Пока поднялся с пола, пока опускал боковое стекло, их машина нырнула за поворот. Все видел Грувер, и немного Анастасия, через зеркало заднего вида. Она плакала и кричала:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Надо остановиться помочь людям.» – а сама продолжала давить на газ. Егор положил ладонь на ее плечо. Сказал тихо, почти нежно:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Останавливайся.» – машина еще по инерции катился метров двести, пока наконец не встала. Егор сел за руль, и рванул машину вперед, не обращая внимания на вопросительный и испуганный взгляд женщины. Из – за руля он не выходил до семи вечера. Пассажиры испуганно молчали, остановки не требовали. Егор по их взглядам понимал, что с преследователями произошло что то ужасное. Настолько страшное, что американцы этим поражены и подавлены. Угнал бы машину еще дальше от места трагедии, но попалось идеальное место для стоянки. Пересекли довольно большую реку, берега которой заросли густым ивняком. Три километра вверх по течению, пока не нашел уютную полянку для ночевки. Пока ставил палатки, пока готовил ужин, Анастасия с Грувером по прежнему подавленно молчали. Чтобы немножко разрядить обстановку, Калачев извлек на свет литровую бутылку коньяка, который держал на аварийный случай, подобный этому. Выпили молча, потупив глаза. Заедали поджаренной ветчиной и консервированной кукурузой. От второй княжна отказалась. А Грувер повторил с радостью приличную дозу. Глядя на женщину, Егор тоже на стал пить. Разговор впереди, и не стоит расслабляться. Надо убедить господ американцев, что ничего страшного не произошло. И что такие дела обычная норма российской жизни. Обыденность да и все. Третий раз Грувер выпил один. Вяло закусил и вдруг заплакал. Калачеву смешно было смотреть, как взрослый человек размазывает по щекам слезы. Он то, если честно, уже забыл эпизод на дороге. Ему было глубоко плевать на то, что произошло с теми в Лауреле. И оправдание простое, и чисто русское. Не фиг свою крутость и дурь показывать. Это рано или поздно плохо кончается. Но американцы то этого не понимают. Глядишь на них и думаешь, им бы в сто раз было легче, если бы они валялись переломанные в кювете. Придурки одним словом, и конченные. Но пора их поддержать. Моральное оправдание – вот что для них главное. Хотя Груверу уже на дискуссии плевать, он почти напился, плачет и сморкается.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Что случилось, Ваше Высочество. Почему вы вся такая расстроенная?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А ты не понимаешь? – ура, мы наконец перешли на ты.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Конечно нет. Мы с трудом, но оторвались от пьяных бандитов с оружием. Они стреляли по нам. Могли убить. И я искренне рад, что живым выбрался из такой крутой переделки. Давай выпьем за наше счастливое спасение.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты убил этих людей. Это ужасно.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Почему убил то? Я стрелял в двигатель.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я не знаю куда ты стрелял, но машина перевернулась прямо на дороге. Она встала на нос и со всего размаху упала на крышу. Того человека в люке просто раздавило. Там никто не выжил. Машину просто сплющило.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Что поделаешь. Не повезло значит.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты просто животное. Тебе убить так же просто, как вот сейчас ужинать. Да и все вы в России такие.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Давай говорить только за себя, а не за Россию и Америку. Ответь мне, они стреляли?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Да, стреляли. Но они, как я поняла, только пугали нас.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Пускай просто пугали. Но пули то летели рядом с нашими колесами, и скорость была за сотню. Понимаешь ты, чем бы эти пуганья кончились, попади пуля в шину.» – молчит коза американская. Хорошо осуждать, зря думает что в этой ситуации она беленькая и пушистая. Сейчас ты у меня все получишь по полной.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«И ты просто не представляешь, что бы с тобой было. Именно с тобой, красивой женщиной. Остановись мы и тебя бы изнасиловали, а потом убили. Зачем им свидетели. Почему мы всегда ночуем вдали от населенных пунктов? Да потому что там ночевать страшнее, чем в дикой тайге. Народ там замордован нищетой, он опаснее медведя в лесу.» – представила картину. Теперь уже глазки не так осуждающе сверкают, но не сдается. Настоящая дочь очень благородных родителей.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Но мы могли остановиться. Надо бы помочь людям. Вызвать полицию.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Прости, но ты такую дурь морозишь.» – вспыхнула от негодования. Ждет пояснений.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Во первых, там помогать уже некому было. Ты сама это сказала. Да и врачи далеко, их просто в тех местах нет. Во вторых, а это самое главное. Тебя спросят наши крутые милиционеры, почему ты не остановилась. Ты же была за рулем.» – смотрит уже испуганно. Дошло наконец, что она сама в роли соучастницы. Не все так просто в России, милая. Но надо, чтобы это дошло конкретно. Вдруг мы такие не догадливые.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Так что уважаемая Анастасия, ты на сегодня выступаешь в роли преступницы. С меня то какой спрос. Ну стрелял, ну и что. Я же защищался. А что попал не туда куда хотел, так это от неумения.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты обманываешь. Я видела как ты хорошо стрелял на Байкале.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Пускай это будет так. Но ты то все равно соучастница конкретная.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я тогда напугалась, не знала что делать.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«У вас ума не хватило просто нажать на тормоз. Кто этому поверит. А хочешь я тебе расскажу, как все будет, если мы явимся с повинной в нашу милицию.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты сейчас придумаешь что то ужасное, чтобы нас сильно напугать.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Тебе не кажется, что Россия вообще страна ужасная. Ты уже нелестно отзывалась обо мне и моих соотечественниках. И это во многом справедливо, как не прискорбно это слышать и осознать. Вывод: очень плохих людей в России большинство. Так вот, все будет зависеть от того, кто был в этой машине. Если простые деревенские мужики, то ничего страшного, можно будет откупиться. Но у простых мужиков обычно не бывает боевого автоматического оружия. Да и не ходят они эти самые колхозники в военном камуфляже. Так что вывод простой, это не простые смертные. И это уже усложняет наши проблемы на три порядка. В этих местах много лагерей для заключенных. Я думаю, что люди в машине как раз из охраны местной тюрьмы. Так нагло вести себя, стрелять, могли только они. Представляешь кого мы угробили.» – молчит подавленно, доходит до нее быстро. Приятно иметь дело с умными. Но это еще не все, нужен гарантированный результат. Чтобы американцы не сделали заяву где ни будь по пути следования.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Представь себе, что мы в Америке убили бы полицейского. Система за своего вывернет наизнанку. У нас так же. За своих они никого не жалеют. Меня однозначно уроют еще до суда.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Что значит уроют?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А то и значит. Убьют без суда и следствия, и скажут, что сердце не выдержало вины преступления. Грувер отделается легко, он сто процентный янки. Сидел на заднем сиденье и плакал от бессилия, пока преступная парочка совершала свое гнусное преступление. Он все честно расскажет и будет прав. Зачем ему по умной голове кулаком получать. А вот вам, мадам, придется обслужить с десяток наших доблестных служителей закона. Через месячишко конечно тебя тоже отмажут. Все же американка, хоть и русского происхождения. Но поверь мне, моральный урон нанесут тебе колоссальный. А может и нет. Может тебе все это понравится. Русские то мужики они получше американцев в постели, хоть и милиционеры.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Ты страшный человек. Ты убил людей и совсем не каешься.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я что еще хотел спросить. Мы будем сегодня вместе? А то уже поздно. Пора спать.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«У тебя инстинкты животного.» – вздрагивает, когда Егор к ней прикасается. Грувер почти допил бутылку и заснул прямо на земле. Надо забросить его в палатку, чтобы не простыл.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Только ради тебя и твоего эксперимента. Это будет захватывающий эпизод, если его конечно талантливо описать. После кошмарного действа, дикарь совсем ни о чем не печалится. А требует лишь одно, плотское наслаждение. Хотя наслаждение можно заменить на слово сочетание – снятие стресса.» – молчит, явно раздумывая. Понимает, в этом что то есть. Американская кровь в ней присутствует конкретно. И как ни странно, а Калачев ее сейчас очень даже страстно желает. Может точно последствия стресса.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Так как, грею воду.» – понимает, что не все в поведении партнера так элементарно просто. Но видно решает продолжить эксперимент. Так как совсем не возражает, когда Егор на газовую плитку вооружает пяти литровую алюминиевую емкость в виде бидончика. И не отстраняется, когда он нежно обнимает ее за плечи, присев рядом. И что совсем удивительно, не противится, когда его губы касаются ее теплой щеки. Вот оно в чем дело. Он теперь понял себя, догадался почему все время дергается, и чего очень желает. Затаив это желание где то на самом дне подсознания. Ему надо любви. Ему хочется, чтобы эта американка влюбилась в него. Хочет ее страстного шепота в момент близости. Хочется спать с ней до утра в одном тесном спальнике. И всего этого он никогда не получит. Аристократка может пользоваться кучером, но спать с ним до утра в одной постели нет. И если она и вспомнит его когда то, то только как очень удачный материал для ее эксперимента – исследования. Обидно, но все будет именно так. И ни какие минуты горячей постельной любви не обманут его, не заставят поверить, что он чуть – чуть вошел в ее жизнь. Он для этой американки так и останется дикарем, стоящим на порядок ниже ее по развитию. И чтобы довести уже свои предположения до логического подтверждения, когда вода согрелась, и он потушил горелку, то молча ушел в палатку, уютно расположился в своем спальнике, в ожидании любовницы. Интересно, как она поступит? Через десять минут Анастасия лежала рядом, а еще через пятнадцать, они занимались ночными водными процедурами. А еще через два часа, когда американцы мирно спали по своим палаткам, Калачев, так и не заснувший, поеживаясь от ночного холодного воздуха, достал пистолет и финку. Прошел вниз по реке метров сто, через каждые десять метров выкидывая в воду части пистолета. Ствол он закинул как можно дальше на середину. Туда же отправилась и финка. Жаль до слез, но ничего не поделаешь, еще не хватало до кучи собрать и повесить на себя все, совершенное за это путешествие. Выкинул и правильно сделал. Так как на следующий день в разговоре княжна вспомнила про оружие..<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Почему мы не едем дальше?» – она смотрела строго и очень подозрительно. «Надеюсь, ты не планируешь освободиться от нас, как от нежелательных свидетелей.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Мадам, простите, но вы не свидетель, а сто процентный участник преступления. Повторяю, вы управляли машиной, выполняли все мои преступные приказы. Хотя легко могли этого не делать.» – женщина втянулась в юридическую дискуссию. Хочет доказать сама себе, что во всем права.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Но у тебя в руках было оружие. Что я могла сделать против пистолета?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Поясните пожалуйста поподробнее, какого такого пистолета. У нас в стране запрещено иметь огнестрельное оружие. Это вам не ваша Америка.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Потому и запрещено, что у вас три четвертых населения дикари, которым, как и тебе, ничего не стоит пустить его в дело. А ты еще страшнее, ты просто ганстер.» – Калачева удивляет ее безрассудная смелость. А если бы и вправду он был бандитом? Что ему стоило пришить этих двух нежелательных свидетелей. Хотя скорее всего это не так просто. Женщина не расстается со спутниковым телефоном. Видимо кому то постоянно сообщает свои координаты. Надо надеяться и верить, что она не брякнула о происшествии в милицию. Хотя это вряд ли. Она пока не удостоверится, что ей лично ничего не угрожает, не пойдет на это.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Поясните пожалуйста ваши не состоятельные обвинения. Мне просто обидно слушать это из нежных уст моей прекрасной любовницы. Близкого человека ставите в один ряд не понятно с кем.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А наличие пистолета и явно бандитского ножа. Я еще на Байкале видела, как ты тренировался с этими предметами, явно не бытового назначения. Законопослушные люди не кидают ножи в цель. Им просто это не нужно.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Какой пистолет и нож? У меня никогда и ничего подобного не было.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«А если я их достану из тайного места?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Сделай милость. Мне самому интересно на это глянуть» – обожгла взглядом. Лезет в машину. Смотри ты, какая девушка глазастая, прокачала тайничок. Вскрыла очень даже уверенно. Наверное не раз туда лазила. Но сейчас ее ждет очень большое разочарование. Пытается скрыть растерянность. Не зря он потерял вчера два часа сна. Он то и не предполагал, что посторонний человек может что то знать.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Так в чем дело, Анастасия? Где эти страшные орудия бандитизма?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Избавился от улик, что в общем то логично.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Представь на моем месте русского следака.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Кто такой следак?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Это по вашему полицейский офицер, который расследует преступления. Так вот, этот самый русский полицейский, скорее всего не самый лучший. Лучшие в такой глуши не живут. Так вот он что подумает, когда ты ему все это расскажешь. Девушка не в своем уме, допутешествовалась. Надо ее проверить на психическую состоятельность. И проверят, у нас это очень легко делается. Месячишко будут проверять, ни как не меньше. У тебя столько новых впечатлений появится, что ни на одну книгу хватит. Да и встреч интересных не избежать. Познакомишься там со всякими Наполеонами, Сталиными и прочими. Может и на прямой контакт тебя раскрутят. Говорят психи народ очень страстный.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Хватит запугивать. Это все чушь и бред.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Вполне возможно, но только потом не говори, что тебя не предупреждали. У нас очень много великих людей долечили в этих самых психушках до полного идиотизма. Полазь по интернету, полюбопытствуй. Кстати, ты говоришь, что видела оружие еще на Байкале. Так вот, сразу вопрос напрашивается. Почему ты не донесла об этом властям? Ждала и дождалась пока из этого оружия не совершили преступление. Еще один минус против тебя. И минус очень даже жирный.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я понимаю только одно. Ты боишься ответить за свое преступление.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Конечно боюсь. Я ведь ничего противозаконного не совершал.»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Не стрелял по машине?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Из чего мне стрелять то. Из пальца что ли?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Все понятно. Вопрос – почему мы не едем?»<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«У нас выходной. Груверу надо немного расслабиться. Он сильнее тебя все произошедшее воспринял. Видишь с какой тоской смотрит.» – и Егор достает бутылку, в которой с вечера осталось немного коньяка. Отдает ее американцу, который в один глоток выхлебывает содержимое. Княжна брезгливо повела губками. Ничего не поделаешь, перед водкой все равны, и белые и черные. И умные и тупые. Егор тоже улыбнулся, в памяти всплыла уличная песенка детства: «Мы тоже люди и выпить любим, хоть кожа черная у нас, но кровь чиста.» И как обрадуется парень, когда перед обедом получит литр разведенного заранее спирта, который имелся в медицинских целях, так сказать для растирания. А завтра еще литр. И только послезавтра стартуем в сторону Востока. Калачеву нужно гарантированное молчание американтосов. Ведь то, чем он пугал Анастасию, в самом деле присутствует и очень даже реально. Они то может и вывернутся, все же иностранцы. А вот его, Калачева, будут пытать до тех пор, пока он все сам не расскажет, все не подпишет. Еще возьмет на себя парочку местных преступных эпизодов. Он то знает, что правосудие в провинции, где вся властная верхушка сбита в единый кулак, выбраться у него нет ни малейшего шанса. Вот в таких ситуациях наверное и убирают нежелательных свидетелей. Кошмар да и только. Какие только мысли в голове не бродят.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;«Я тебя прошу, Анастасия, не уподобляйся своим не очень умным предкам, которых выперли навсегда из России. Подумай десять раз, прежде чем что то сделать. Я насчет нашего дела. Поверь мне, у нас в стране может такое случиться, что в самом кошмарном сне не увидишь. Как бы оно не было, а мы живые и здоровые, и продолжаем путешествие.» – молчит, показывает всем своим видом, что не согласна, и что последнее слово будет за ней. Что то много приключений на его голову за последнее время. Прямо напасть какая то.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Егор тронулся вперед, когда спирта осталось всего пол бутылки. Этого как раз хватит до ближайшей станции, где он планирует еще подзатариться как коньяком, так и продуктами. Интересно, как поведет себя княжна? Не дай Бог, если она надумает заяву сделать. Это кранты, полный крах его жизни.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Восемнадцатого сентября остановились на большой станции. Пока Егор покупал продукты, он все время был в напряжении. Что сделает княжна, когда до отделения милиции, расположенного на вокзале, всего два шага. Она прогуливается около машины, и вроде попыток совершить необдуманный поступок не предпринимает. Может поняла наконец, что не все так просто в стране ее предков. И самое разумное, скорее покинуть эту страшную страну, забыть все, и не вспоминать об этом никогда.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;До Хабаровска ехали две ночи и три дня. Уже надолго нигде не останавливались. Грувер больше не пьет, хотя коньяк в наличии имеется. Хмуро восседает на заднем сиденье, и за все эти три дня не произнес ни слова. Молчит и женщина, но любовный ритуал исполняется ими каждую ночь. Калачев этим не заморачивается. Они равнодушны друг к другу, им это совсем не надо. И зачем то, с какой то упрямой дуростью повторяют ритуал близости вновь и вновь. Именно ритуал, ничего похожего на любовь.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приехали в Хабаровск в шесть вечера. Поселились в гостинице. Анастасия сказала, что утром выезжаем и ушла с Грувером ужинать в ресторан. Егор сходил в сауну при гостинице, отпарился – отмылся, и сразу же лег спать. Дверь на замок не закрывал, уверенный, что княжна разбудит его среди ночи. Но этого как раз и не произошло. Он даже проснулся, поворочался и снова уснул. В восемь утра они уже мчались в сторону Владивостока. Калачев предполагал, что пару дней еще послужит извозчиком у этой пары. Но все вышло совсем не так. В шесть вечера они въехали в город. Остановил машину недалеко от центра, по просьбе женщины. Американцы вышли, выгрузили свои три рюкзака. Анастасия положила на сиденье, где только что сидела, деньги. Последний расчет. Они ушли молча, не попрощавшись. Егор смотрел им вслед. Пока те не скрылись, смешавшись с праздно шатающейся толпой. Американцы ушли, а у него настроение испортилось. Тоскливая пустота, и нет ни малейшей радости, что прибыл домой, и что все наконец благополучно закончилось. И непреодолимое желание выпить прямо сейчас. Выругался зло и тронул машину.<br>
<br><br>