Надежда Тэффи
Весна

* * *

   Балконную дверь только что выставили.
   Клочки бурой ваты и кусочки замазки валяются на полу.
   Лиза стоит на балконе, щурится на солнце и думает о Кате Потапович.
   Вчера, за уроком географии, Катя рассказала ей о своем романе с кадетом Веселкиным. Катя целуется с Веселкиным, и еще у них что-то такое, о чем она в классе рассказать не может, а скажет потом, в воскресенье, после обеда, когда будет темно.
   – А ты в кого влюблена? – спрашивала Катя.
   – Я не могу тебе сказать этого сейчас, – ответила Лиза. – Я скажу тоже потом, в воскресенье.
   Катя посмотрела на нее внимательно и крепко прижалась к ней.
   Лиза схитрила. Но что же оставалось ей делать? Ведь не признаться же прямо, что у них в доме никаких мальчиков не бывает и что ей в голову не приходило влюбиться.
   Это вышло бы очень неловко.
   Может быть, сказать, что она тоже влюблена в кадета Веселкина? Но Катя знает, что она кадета никогда и в глаза не видала. Вот положение!
   Но, с другой стороны, когда так много знаешь о человеке, как о Веселкине, то ведь имеешь право влюбиться в него и без всякого личного знакомства. Разве это не так?
   Легкий ветерок вздохнул свежестью только что растаявшего снега, пощекотал Лизу по щеке прядкой выбившихся из косы волос и весело покатил по балкону клубки бурой ваты.
   Лиза лениво потянулась и пошла в комнату.
   После балкона комната стала темной, душной и тихой.
   Лиза подошла к зеркалу, посмотрела на свой круглый веснушчатый нос, белокурую косичку – крысиный хвостик и подумала с гордой радостью:
   «Какая я красавица! Боже мой, какая я красавица! И через три года мне шестнадцать лет, и я смогу выйти замуж!»
   Закинула руки за голову, как красавица на картине «Одалиска», повернулась, изогнулась, посмотрела, как болтается белокурая косичка, призадумалась и деловито пошла в спальню.
   Там, у изголовья узкой железной кроватки, висел на голубой ленточке образок в золоченой ризке.
   Лиза оглянулась, украдкой перекрестилась, отвязала ленточку, положила образок прямо на подушку и побежала снова к зеркалу.
   Там, лукаво улыбаясь, перевязала ленточкой свою косичку и снова изогнулась.
   Вид был тот же, что и прежде. Только теперь на конце крысиного хвостика болтался грязный, мятый голубой комочек.
   – Красавица! – шептала Лиза. – Ты рада, что ты – красавица?

     Сердцем красавица,
     Как ветерок полей,
     Кто ей поверит,
     Но и обман.

   Какие странные слова! Но это ничего. В романсах всегда так. Всегда странные слова. А может быть, не так? Может быть, надо:

     Кто ей поверит,
     Тот и обман.

   Ну, да! Обман – значит, обманут.

     Тот и обманут.

   И вдруг мелькнула мысль:
   – А не обманывает ли ее Катя? Может быть, у нее никакого романа и нет. Ведь уверяла же она в прошлом году, что в нее на даче влюбился какой-то Шура Золотивцев и даже бросился в воду. А потом шли они вместе из гимназии, видят – едет на извозчике какой-то маленький мальчик с нянькой и кланяется Кате.
   – Это кто?
   – Шура Золотивцев.
   – Как? Тот самый, который из-за тебя в воду бросился?
   – Ну да. Что же тут удивительного?
   – Да ведь он же совсем маленький! – А Катя рассердилась.
   – И вовсе он не маленький. Это он на извозчике такой маленький кажется. Ему уже двенадцать лет, а старшему его брату – семнадцать. Вот тебе и маленький.
   Лиза смутно чувствовала, что это – не аргумент, что старшему брату может быть и восемнадцать лет, а самому Шуре все-таки только двенадцать, а на вид восемь. Но высказать это она как-то не сумела, а только надулась, а на другой день, во время большой перемены, гуляла по коридору с Женей Андреевой.
   Лиза снова повернулась к зеркалу, потянула косичку, заложила голубой бантик за ухо и стала приплясывать.
   Послышались шаги.
   Лиза остановилась и покраснела так сильно, что даже в ушах у нее зазвенело.
   Вошел сутулый студент Егоров, товарищ брата.
   – Здравствуйте! Что? Кокетничаете?
   Он был вялый, серый, с тусклыми глазами и сальными, прядистыми волосами.
   Лиза вся замерла от стыда и тихо пролепетала:
   – Нет… я… завязала ленточку…
   Он чуть-чуть улыбнулся.
   – Что ж, это очень хорошо, это очень красиво.
   Он приостановился, хотел сказать еще что-нибудь, успокоить ее, чтобы она не обижалась и не смущалась, да как-то не придумал, что, и только повторил:
   – Это очень, очень красиво!
   Потом повернулся и пошел в комнату брата, горбясь и кренделяя длинными, развихленными ногами.
   Лиза закрыла лицо руками и тихо, счастливо засмеялась.
   – Красиво!.. Он сказал – красиво!.. Я красивая! Я красивая! И он это сказал! Значит, он любит меня!
   Она выбежала на балкон гордая, задыхающаяся от своего огромного счастья, и шептала весеннему солнцу:
   – Я люблю его! Люблю студента Егорова, безумно люблю! Я завтра все расскажу Кате! Все! Все! Все!
   И жалко и весело дрожал за ее плечами крысиный хвостик с голубой тряпочкой.

Надежда Тэффи Весна

* * *

Надежда Тэффи
Весна