&nbsp;-------<br>|&nbsp;Библиотека iknigi.net<br>|-------<br>|&nbsp;&nbsp;Антон&nbsp;Павлович&nbsp;Чехов<br>|<br>|&nbsp;&nbsp;Лошадиная фамилия<br>&nbsp;-------<br><br><h3>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Антон Чехов<br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;Лошадиная фамилия<br></h3><br>&nbsp;&nbsp;&nbsp;У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но все это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор. Он поковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние – жена, дети, прислуга, даже поваренок Петька предлагали каждый свое средство. Между прочим, и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришел к нему и посоветовал полечиться заговором.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, – сказал он, – лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы – первый сорт. Бывало, отвернется к окошку, пошепчет, поплюет – и как рукой! Сила ему такая дадена…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Где же он теперь?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится. Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает… Тамошних саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так… у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ерунда! Шарлатанство!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пошли, Алеша! – взмолилась генеральша. – Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну, ладно, – согласился Булдеев. – Тут не только что к акцизному, но и к черту депешу пошлешь… Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему писать?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Генерал сел за стол и взял перо в руки.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Его в Саратове каждая собака знает, – сказал приказчик. – Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть… Его благородию господину Якову Васильичу… Васильичу…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Васильичу… Якову Васильичу… а по фамилии… А фамилию вот и забыл!.. Васильичу… Черт… Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил… Позвольте-с…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну, что же? Скорей думай!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сейчас… Васильичу… Якову Васильичу… Забыл! Такая еще простая фамилия… словно как бы лошадиная… Кобылий? Нет, не Кобылий. Постойте… Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая – из головы вышибло…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жеребятников?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Никак нет. Постойте… Кобылицын… Кобылятников… Кобелев…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Это уж собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, и не Жеребчиков… Лошадинин… Лошаков… Жеребкин… Всё не то!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Сейчас. Лошадкин… Кобылкин… Коренной…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Коренников? – спросила генеральша.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Никак нет. Пристяжкин… Нет, не то! Забыл!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Так зачем же, черт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? – рассердился генерал. – Ступай отсюда вон!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Ой, батюшки! – вопил он. – Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Жеребчиков… Жеребковский… Жеребенко… Нет, не то! Лошадинский… Лошадевич… Жеребкович… Кобылянский…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Немного погодя его позвали к господам.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Вспомнил? – спросил генерал.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Никак нет, ваше превосходительство.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;И в доме все наперерыв стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую… В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, искали фамилию.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приказчика то и дело требовали в дом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Табунов? – спрашивали у него. – Копытин? Жеребовский?<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Никак нет, – отвечал Иван Евсеич и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух: – Коненко… Конченко… Жеребеев… Кобылеев…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Папа! – кричали из детской. – Тройкин! Уздечкин!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Гнедов! – говорили ему. – Рысистый! Лошадицкий!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Но наступил вечер, а фамилия все еще не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Не Меринов ли? – спросил он плачущим голосом.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Нет, не Меринов, ваше превосходительство, – ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Да может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Истинно слово, ваше превосходительство, лошадиная… Это очень даже отлично помню.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Экий ты какой, братец, беспамятный… Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Утром генерал опять послал за доктором.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Пускай рвет! – решил он. – Нет больше сил терпеть…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Буланов… Чересседельников… – бормотал он. – Засупонин… Лошадский…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Иван Евсеич! – обратился к нему доктор. – Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой…<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– Надумал, ваше превосходительство! – закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. – Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!<br>
&nbsp;&nbsp;&nbsp;– На-кося! – сказал генерал с презрением и поднес к лицу его два кукиша. – Не нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! На-кося!<br>
<br>&nbsp;1885<br><br><br><br>