-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Марина Ивановна Цветаева
|
| Певица
-------
Марина Цветаева
Певица
1
Лопушиный, ромашный
Дом – так мало домашний!
С тем особенным взглядом
Душ – тяжелого весу.
Дом, что к городу – задом
Встал, а передом – к лесу.
По-медвежьи – радушен,
По-оленьи – рогат.
Из которого души
Во все очи глядят —
Во все окна! С фронтона —
Вплоть до вросшего в глину —
Что окно – то икона,
Что лицо – то руина
И арена... За старым
Мне и жизнь и жилье
Заменившим каштаном —
Есть окно и мое.
А рубахи! Как взмахи
Рук – над жизнью разбитой!
О, прорехи! Рубахи!
Точно стенопись битвы!
Бой за су – ще – ство – ванье.
Так и ночью и днем
Всех рубах рукавами
С смертью борется дом.
Не рассевшийся сиднем,
И не пахнущий сдобным.
За который не стыдно
Перед злым и бездомным:
Не стыдятся же башен
Птицы – ночь переспав.
Дом, который не страшен
В час народных расправ!
В этом доме, ведомом
К ...... из pyк,
В этом призраке дома —
Жили бабка и внук.
..................…………
..................…………
2
И так как речь – о русских,
То будет быль – проста.
Внук был, конечно – грузчик,
А бабка, бабка – “ста
Лет – как дождусь – так кончу
Шить...” (жить не подскажи!)
У ней на счастье слончик
Стоит, глаза – свежи
И живы, руки – спросу
Ждут, всё-то ей – добро!
У той старушки – косы
Живое серебро!
А щеки – и с морозу
Таких не наживу!
Внук приходил с извозу.
Сажала бабка розу
– В саду – и на канву.
Но всё ж – не будем проще,
Чем жизнь – имущим зрак.
Внук был, понятно – возчик,
Но непонятно – как,
Им будучи, сверх мочи
Трудясь за хлебный грош —
Был тот чернорабочий
Собой – как день хорош!
Хребтом – как тополь – статен,
Зрачком – как цвет – лучист,
Платком – как франт – опрятен,
Лицом – как месяц – чист,
Ну, просто – жить приятней,
В калитке повстречав.
И вовсе непонятно:
Как этот лебедь – шкаф
Несет?
3
Сидели – парой,
Кот разводил муры.
Сидели, ждали – пара,
А чайник ждал – поры
Своей. Почти что смеркся
День. Кот сидел, как гость.
Вдруг – потолок разверзся
И хлынул в келью – дождь
Нот! За пиджак! за кофту!
Так грянул, так хватил,
Что разом и спиртовку,
И душу затопил!
На ангельские звуки —
Что сделала чета?
Сложила бабка руки,
Внук приоткрыл уста...
И в яме той, в квартире
Посмертной – с дна реки —
Воздвигнуто четыре
Молитвенных руки —
Как с пальмами. В предзнаньи
Неотвратимых мук,
С пасхальными глазами
Сидели: бабка, внук —
Покамест лба и лица
Не поглотила тень.
То верхняя жилица
В дом въехавшая в день
Тот...
И стало у них как в церкви
В Светлый праздник, в речной разлив.
Стала бегать старуха к верхней,
Внуку – слова не проронив.
– Не наскучу и не нарушу,
Только рученьку Вам пожму!
Пойте, пойте! Ласкайте душу
Внуку бедному моему.
В нашей жизни – совсем уж дикой —
Вы – родник для него, магнит.
Как с извозу придет – так лику
Не умыв – в потолок глядит!
Да, великое Ваше дело!
За высокое Ваше la —
В ножки кланяюсь старым телом.
Молода была – тоже пела,
И – сама молода была!
4
Не ветхой лестницей, где серо
От дыма и пахнет ближним —
На крыльях голоса своего
Спустилась верхняя – к нижним.
В сие смешение пустыря
Со складом, костра – с затоном,
На круглом облаке ниспаря,
Как феи во время оно.
С той разницей, что у фей – из рук
Алмазы, для глаз – соблазны.
– “Мой внук любезный, – а это – друг
Заглазный: наш звук алмазный!”
Я знаю: вида читатель ждет.
Читатель, прости за смелость!
Условившись, что и нос и рот,
Все, все у нее имелось —
Не хуже нашего, это “все”
Смахнем, как с подушки волос.
Зачем певицыно нам лицо,
Раз вся она – только голос:
Невидимость! Раз видней всего
Нам небо – сквозь слезы градом!
От этого ль иль еще чего —
Но так и не поднял взгляда
От – и не отпитой чашки – внук
Вчерашний, жених навечный.
Как дева в зеркало, в чайный круг
Глядится, как в пруд зловещий
Глядится лебедь, и в нем гроза
Читает
(Немногим легче порой – глаза
На гостя поднять – чем руку!
И многим легче, конечно – шкаф
Дубовый!)
Сухих ли, влажных —
Но глаз не поднял и, не подняв,
Звезд не показал – алмазных.
5
Ветки тише, птицы тише,
Тише снежного куста.
Так стучат, чтоб не услышал
Тот, к кому стучишься ( – тa!).
Капли, падающей с крыши,
Быть услышанной – испуг.
Так стучат, чтоб не услышан
Был в сем стуке – сердца стук.
Врач – в ключицу,
Грач – в крупицу,
Страх – стучится,
Страсть – стучится...
Стук, дыханья осторожней.
– Дома? – Дома. – Можно?
– Можно.
Торс, виденья неподвижней.
– Это – я: сосед Ваш нижний.
К Вам от бабушки.
– Гвоздики
Жгут – как светоч вознеся:
– Ну, и тьма ж у вас! – Входите.
Лампы нет, а свечка – вся.
Первая пройду. Вы – следом. —
И наследным, деда – дедом
Вытянутым коридором,
Точно бредом, точно – бором,
Точно – бродом, точно – Рода
Сводчатым кровопроводом,
Несомненнее, чем глотом
Собственным, без оборота,
Без возврата, тьмы – агатом
И базальтом – и гранитом...
В рот – монету
Взяв – за вход подземный —
плату —
Душ подземным водоемом
За Вожатою – ведомый.
Ну, а дальше? То ли дернул
Гвоздь за шалевый лохмот,
То ли просто коридорным
Ходом оказался грот —
Словом – стали:
Он – из стали
Вылитый, она – но шали
Кроме, да лезгинской тальи...
Поздно встали – всё проспали!
Не застали ничего!
(Если ж, позже, дочь – его
Именем – ее звалася —
Это только в память часа
Полного (Так помнит насыпь —
Розами.) Никак не мяса —
Белого – иль смуглого!)
Губы – мела суше. Грушей
Спелой – пение лилось.
Пела – слушал. Тело – душу
Слушало – и слушалось.
//-- * * * --//
Так с тех пор и повелось:
Что ни ночь – из тьмы наружной:
– Дома? – Дома. – Можно? – Нужно.
– Можно? – Можно. (Нежно, нежно...)
1935