-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Андрей Днепровский-Безбашенный (A.DNEPR)
|
| Аннигиляция
-------
Андрей Днепровский-Безбашенный
Аннигиляция
//-- (перетекание массы в энергию) --//
Колхозный ассенизатор Петька давно уже стал задумываться, для чего живёт человек…?
– Есть, для того, что бы жить, или жить, для того, что бы есть…? Уж больно много у него остаётся после еды, этих самых… отходов жизнедеятельности организма – во время откачки фекалий подолгу размышлял про себя Петька.
Впрочем, во время откачки он думал не только об этом. Он думал ещё о летающих тарелках, в его душе шевелилось смутное подозрение, что они всё-таки существуют.
К своей работе Петька относился чутко, трогательно и даже насмешливо. Можно сказать, где-то даже любил он работу, несмотря на то, что никакая баня его не брала и воздух от Петьки, всегда был тяжелый, с каким-то, своеобразным таким привкусом. В свободное время, он, как и большинство деревенских жителей, сидел и тупел у телевизора.
Петька давно собирался пригласить к себе в гости школьного учителя физики, с которым они дружили ещё с самой школы, да всё было некогда. То работа в колхозе, то хозяйство, куры, гуси, утки, свиньи…
Но вот гром прогремел и час «Х» настал, тогда Петька под конец задушевной беседы с учителем так упились… Так, во что упиваются ассенизаторы…? Да. Вы совершенно правильно догадались, в это самое… (Писатели до ручки, сапожники в стельку, плотники в доску, а ассенизаторы именно… в г…о).
А пока под вечер, в ожидании зорьки, Егорыч, как звали учителя физики, сидел довольный на лавочке рядом с Петькой и в предчувствии задушевной беседы просто парил в облаках.
Егорыч по своей натуре был человеком ровным и очень спокойным, он обладал редкой способностью, легко разъяснять даже самые невероятные вещи, слыл молодцом, жил грамотно и физически правильно, что ни сделает, то почти вовремя, и никогда не «выдрючивался».
Первая рюмка крепкого «деревенского самиздата» (как называли деревенскую самогонку) была запальной для их вдохновлённой беседы. Петька с Егорычем начали было дело контачить, так сказать, входить в новый эмоциональный контакт сообразно новому душевному состоянию. Их мысли стали коптить вселенную и стремительно пронизывать несуществующую ось времени, а литровая бутылка тем временем начала потихоньку ополовиниваться.
Был прекрасный летний вечер, вокруг благоухали запахи разнотравья, правда, слегка перебиваемые своеобразным таким духом.
– Слышь? Петька? Чем тут у тебя всё время воняет…? – повёл носом физик в сторону своего сотоварища, начав буравить его вопросительным взглядом.
– Степан Егорыч, да что вы на меня так смотрите, вы же на мне дырку протрёте, пахнуло откуда-то или ветерком нанесло. Вы, луком закусывайте, он говорят, разные запахи отбивает…
– Ну вот, на чем мы с тобой остановились, ах да, на парниковом эффекте и таянии ледников – закусив луком вторую ударную…, неприятно поморщился физик. – Всё равно, несёт у тебя тут какой-то гадостью, и лук даже не помогает – снова брезгливо поморщился педагог.
– Это я сегодня ездил от столовой фекалью откачивать, там жестокий банкет был, ну, сами понимаете, человек триста передовиков было, канализации не хватило, всё через край полилось… Да всё такое вонючее… – в страшном ужасе передёрнуло Петьку. – Я даже противогаз надевал. На, ещё луковицей закуси… – протянул он учителю луковицу.
– Ну ладно, слушай теперь дальше… Никакого всемирного потопа – не будет! Я тут как-то лёд в ведро положил, и… ни-че-го. Лёд растаял, а объём не увеличился. Закон физики. Так что если льды и начнут таять, уровень океана поднимется, но только самую малость… – твёрдо заключил школьный преподаватель.
Беседа шла по всему стволу наболевших проблем. Солнышко тем временем подходило к закату, а бутылка самогонки – ополовинелась.
– А теперь вплотную подойдём к «тарелкам» с точки зрения физики. Не знаю, как там на самом деле, но если они, летающие тарелки могут парить безинерционным полётом, то есть без разгона набирать сумасшедшую скорость, да ещё с острыми углами, а не траекториями – я делаю такой вывод: У них нет массы! И не просто почти нет, как у частицы фотона, а нету – совсем. То есть, масса у них напрочь отсутствует.
– Ба… А как же они-то, без массы…? – разинул рот Петька, на секунду представив себе полное отсутствие массы у тела.
– Знашь, Петьк, с этой массой прямо беда… Вот садишься ты к примеру в автомобиль и едешь. Вот, что ты делаешь этим? Правильно… Ты везёшь свою задницу, то есть свою массу. И самолёты, и пароходы, поезда и автомобили, всё это существует именно для того, что бы человек перевозил себя дорогого, или же то, что для него требуется. Всё это имеет массу. А у них… – ткнул пальцем в небо учитель – Таковая отсут…Йк… ствует… – икнул физик.
Петька, внимательно и заворожено слушал учителя, представляя себе полное отсутствие массы. Он представил себя в виде отражения в зеркале, которое вдруг отделилось и полетело в совершенно неизвестном ему направлении. Ему от представленного стало страшно, так страшно – страшнее денежной реформы. Он увлёк себя размышлениями, крепко задумался, забылся, вдруг громко и неожиданно протяжно рванув воздух.
– Птрррру-у-у-у-у…у-у-у… – наружу вырвались плоды жизнедеятельности его организма.
– Фу ты… бестия! – досадливо замахал руками учитель. – С тобой тут о серьёзных вещах говоришь, а ты… Воздух, понимаешь ли, портишь… Это аннигиляция называется – сказал физик.
– То, что воздух я нехотя загрязняю… – удивился Петька ещё больше.
– Да нет! Это то, что перетекает из массы, в энергию… Мы ведь об этом с тобой говорим? Вот смотри, допустим, наша цивилизация ушла далеко вперёд…! – резко махнул вдоль грядок рукою Егорыч.
– Эт… С нашим колхозом…? – косо посмотрел на него собеседник.
– Да причем тут колхоз? Я так, в общих чертах… – показал жестом круг физик.
– Ну, если в общих… – протянул Петька.
– Ну, и что тогда будет…?
– А что…? – слегка тормозил колхозный ассенизатор.
– Человек начнёт совершенствоваться. Для начала он избавит себя от еды… там… – показал учитель в сторону Петькиного огорода, который рос у него почему-то как на дрожжах.
– Уж не сливает ли на него Петька свои фекалии из машины…? – подумал про себя физик. – А я тут лук жру у него прямо с грядок…
– Да нет, не сливаю… – вдруг прочитал его мысли ассенизатор. – Просто семена импортные и почва плодородная, поэтому всё и прёт в гору.
– Так вот, наше бренное тело существует только лишь для того – продолжил Егорыч – Что бы обслуживать разум, то есть – мозг, который в свою очередь обслуживает тело, дабы уберечь самого себя родимого.
– То есть… Есть, что бы жить – а жить, что бы есть… – высказал свои давние предположения Петька.
– Ну да, что-то типа того… Представляешь, сколько всего для этого нужно? Пахать, сеять, скот держать, воздухом дышать, температуру определённую иметь, воду пить, отходы, пардон, куда-то девать, над чем ты и трудишься… – ткнул физик пальцами в грудь своего друга. – Спать, а если тело заболеет, напьётся или же расшибётся…? Потомство оставлять и учить… А там ещё целая куча разных проблем, и всё это для того, что бы мозгу в голове было комфортно. А если мозгу будет плохо, опять начнутся проблемы… – Уразумел? – нетвёрдым взглядом уставился физик на почти обнулившуюся бутылку.
– Урзумел… – в ответ кивнул ему Петька.
– И что она всегда так быстро кончается…? – продолжал мерить он взглядом бутылку.
– Н…не знаю… – неопределённо пожал Петька плечами.
– Слушай, а ты бражку случайно не на фекалье настаивал, больно она у тебя уж ядрёная… – что-то засомневался учитель.
– Нет! На картошке…
– Ну вот… – Мы маленько с тобой отвлеклись. – Чел сначала начнёт избавлять себя от еды, найдёт заменители, стало быть пахать и сеять будет не надо. Потом от воды и воздуха, а потом и вовсе от массы… Так останется только один разум, то есть мысли без тела… – махнул рукой в воздухе физик. – Тело, это всего лишь вместилище разума…
– А с бабой-то как…? – икнул Петька.
– С какой бабой…? Чудак человек, когда будет придумано всё, что только можно будет придумать, и изобретено всё, что только можно изобрести, будут одни только сгустки энергии, которые образовались из массы…
– Как это всё скучно…? – протянул Петька. – Ни бабу тебе ни потискать, ни самогонкой расслабиться, ни выспаться по человечески, ни на рыбалку сходить… – зевнул он.
– Опять ты про бабу… Я же тебе сказал, одни только сгустки энергии, которые живут, не где-то там далеко, а среди нас. Они могут материализоваться в любое тело, как одушевлённое, так и неодушевлённое. А те, что по небу летают, просто обыкновенные хулиганы, потому, что нарушают пространственно временной континуум. И никто к нам сюда на край вселенной не прилетит опять потому, что мы здесь ни-ко-му не нужны со своими природными богатствами, которые опять же нужны только телу. А прилетят, разве что на экскурсию… Они мгновенно могут перемещаться в любую точку вселенной, а если соберутся вместе, – сжал руками пространство Егорыч – это будет уже аномалия в виде разных туманностей. Чтобы существовала вселенная, той массы, что есть не достаточно, вот её то и дополняет эта энергия… – поровну разлил физик остатки «трудной воды».
Над деревней ласковое солнышко уже закатилось за горизонт, в небе засияли яркие звёзды, среди которых особенно выделялось созвездие большой медведицы.
Созвездие медведицы, как раз и было то самое, которое Петьке и физику нравилось больше всего. Они сидели и им любовались, до этого момента они ещё что-то видели…
– Наш мир, это, скорее всего составляющая чего-то другого… – ещё пытался продолжить мысль физик.
Так литровая бутылка самогонки была обнулена полностью, худощавый Петька поднялся с лавочки, его сильно качнуло, он зацепился рукой за дверную ручку, колени его подогнулись, но разум пока что работал… и он, ещё движимый затуманенным разумом медленно пополз на веранду по направлению к кровати.
Егорыч в отличие от Петьки хоть и обладал большей массой и разумом, всё рано, вместо калитки на улице «впёрся» в покосившейся туалет, долго не мог понять, куда он попал, потом, когда провалился ногой в круглое отверстие, понял, что он не совсем там, куда ему надо. Физик сосредоточился, разобрался, вытащил ногу и дал задний ход, наступил на собаку, зацепился и завалил поленницу, сматерился, но снова движимый человеческим разумом взял курс в нужном ему направлении к дому, по дороге размышляя про аннигиляцию и сожалея о том, что на данный момент тело его плохо слушается, и если бы у него не было массы, то он бы давно уже был у себя дома.
Андрей Днепровский – Безбашенный.
25 января 2007 г
(говорят, муки творчества обезболиванию не подлежат…)