Юрий Денисов
Кто заказал татаро-монгольское нашествие?

Введение. Постановка вопроса

   В истории взаимоотношений России и западноевропейских государств на фоне взаимных обвинений в политической недобросовестности существует одно из немногих обоюдных согласий, и касается оно вопроса о татаро-монгольском нашествии. Обе стороны дружно утверждают, что русские княжества своей самоотверженной борьбой с татаро-монголами спасли Европу от азиатского нашествия.
   Л. Н. Гумилев считал, что «монгольский "западный поход" – феномен необычный, а потому интерпретация его была разнообразна. В XIX в. считалось, что героическое сопротивление Руси монгольским «полчищам» ослабило и обескровило их, чем спасло Западную Европу от разорения, за что эта «Европа» должна быть Руси благодарна» (12, 343).
   Каким образом создалась такая легенда?
   Монгольская армия хана Батыя двумя военными кампаниями разгромила Рязанское и Владимирское княжества в 1237–1238 гг., а затем Черниговское, Киевское и Галицко-Волынское княжества в 1239–1240 гг.
   В 1241 г. монголы завоевали Польшу, Венгрию, Богемию, а также трансильванские и балканские государства и вышли к Адриатическому морю. В традициях монголов было использование населения завоеванных стран в первых эшелонах своих войск, поэтому в армии Батыя при завоевании стран Центральной Европы присутствовали воины из половецкой степи и русских княжеств. То, что «монголо-татарское нашествие было остановлено силою русского оружия, благодаря героической борьбе Русского народа против Татарщины» (5, 43), как пишет Ю.К. Бегунов, а русские княжества послужили щитом для Западной Европы, не соответствует истине, и дело здесь не в героизме русского народа.
   Присутствие в российской историографии тезиса спасителей Европы от татаро-монгольского ига понятно, но что заставляло европейских историков и политологов поддерживать этот тезис? На мой взгляд, это происходило для сокрытия более важных и неприглядных для западноевропейских историков причин столь удачных военных действий небольшого монгольского племени в первой половине XIII столетия.
   Идея эта – совсем не новая. Ее в разное время излагали разные авторы, но, как правило, эти авторы оставались малоизвестными для широких масс общественности историками в силу разных причин, а идеи их, почти без обсуждения, предавались забвению.
   Одним из таких авторов является Е. П. Савельев, обвинивший в своей книге «Древняя история казачества» Римско-католическую церковь в призвании монголов. Книга была издана в 1915 г. в Новочеркасске и допущена цензурой к распространению, скорее всего, в суматохе военного времени. Правда, Е. П. Савельев считал, что призвание монголов происходило исключительно для уничтожения Русской Православной церкви и русской государственности, и не заметил за церковными интересами куда более важную во все времена экономическую сторону вопроса, без которой заинтересовать и профинансировать потенциального союзника на другом краю земли невозможно.
   Излагая события, произошедшие после создания в 1204 г. Латинской империи на развалинах Византии, Е. П. Савельев сообщает, что германский император Фридрих II считал падение Константинополя поводом к еще большему усилению власти папы Иннокентия III в ущерб императорской власти.
   «Германский император Фридрих II даже явно восстал против такой политики пап, за что неоднократно был предаваем проклятию и даже отлучению от церкви.
   Видя такой оборот дела, папы обратились за помощью к новому могущественному повелителю почти всей Азии – Чингисхану. Никто более не годился для разгрома как палестинских мусульман, так и православных восточных христиан, греков, русских и болгар, громивших латинскую Византию, как только этот страшный завоеватель, слава о котором гремела по всей Азии. Одновременно с этим, для верности и усиления удара, папы стали вооружать на русских шведского правителя престола Биргера, тевтонов, меченосцев и Литву. Папою и французским королем Людовиком Святым были отправлены к Чингисхану тысяча посланцев, дипломатических агентов, инструкторов и инженеров, а также лучшие из европейских полководцев, в особенности из тамплиеров» (50, 149).
   В этом обвинении смешаны все возможные и невозможные события, хотя Чингис еще в 1206 г. был ханом незначительного и никому не известного племени на далекой азиатской окраине.
   Мало читаемый в советское время историк Л. Н. Гумилев, прошедший сталинские концлагеря и ставший весьма популярным во времена горбачевской перестройки, излагает похожую, но все-таки самостоятельную, версию. «Западная Европа была в панике, страх охватил не только Германию, но и Францию, Бургундию и Испанию и повлек за собой полный застой торговли Англии с континентом.
   Исключение составлял император Фридрих II, который вел с Батыем переписку, явную и тайную. Батый, выражаясь согласно принятому тогда этикету, потребовал от Фридриха покорности, что в переводе на деловой язык означало пакт о ненападении. Фридрих сострил и ответил, что как знаток соколиной охоты, он мог бы стать сокольничим хана. Однако наряду с шутками между гибеллинами и монголами велись тайные переговоры, результатом которых были изоляция гвельфской Венгрии и ее разгром и победы Фридриха II в Ломбардии, повлекшие бегство папы Иннокентия IV в 1243 г. в Лион, где он смог предать анафеме императора и хана.
   Итак, христианская Европа разделилась пополам. Гибеллины и Никейская империя искали союза с монголами; по их следу пошли Ярослав Всеволодович, великий князь Владимирский, и Гетум, царь Малой Армении (Киликии). Гвельфы, возглавляемые папой Иннокентием IV, и южнорусские князья Даниил Галицкий и Михаил Черниговский всеми силами старались создать антимонгольскую коалицию, но неудачно» (12, 347).
   В то же время Л.Н. Гумилев приводит информацию о том, что «татарский предводитель, взятый в плен чехами при Ольмюце, оказался английским тамплиером по имени Питер» (12, 356). Правда, этот факт приводят и другие авторы, но указывают иные места пленения татарского предводителя, так что или авторы неточны в изложении материала, или во всех битвах на стороне монголов участвовали английские тамплиеры.
   Диаметрально противоположную гипотезу о том, что никаких татаро-монголов не было, а в качестве татар выступали крестоносцы, высказали последователи Н. А. Морозова С. И. Валянский и Д. В. Калюжный. Эти авторы, произведения которых появились после развала СССР, предполагают, что «в эпоху крестовых походов, с основания латинской империи на Балканах, русские князья перешли к унии с католиками и стали ездить в Татры или за Татры, чтобы получить благословение (ярлык на княжение) от папского легата.
   Начало обращения от православия к католицизму положил Рюрик Ростиславович в 1205 г., когда захватил и разграбил Киевские православные церкви, одновременно с захватом крестоносцами Царьграда и с разграблением в нем греко-восточных церквей Балдуином, первым императором Латинской империи» (6, 224).
   А «сокрушители традиционной хронологии» Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко считают, что под личиной монгольских ханов скрываются русские князья. «Задумаемся над происхождением названия «Монголия». Мы считаем вслед за Н. А. Морозовым, что это – просто греческое слово МЕГАЛИОН, что означает «Великий». До сих пор Восточная Русь называется Велико-Россией (Великороссией). Наша гипотеза: «Монгольская Империя», т. е. средневековая Русь» (41, 26).
   Все эти версии значительно отличаются от традиционного изложения событий XIII столетия, но имеют одну общую черту, в том числе и с традиционной версией татаро-монгольского нашествия: они совсем не рассматривают экономическую сторону событий.
   Экономическое благополучие государств и народов зависит от многих причин: отсутствия или наличия войн, урожая, богатых травой пастбищ, моровых поветрий, условий развития сельскохозяйственного и промышленного производства, а также возможности успешной торговли излишками продуктов производства. Но в XIII в. даже наиболее развитые страны имели только зачатки какого-либо промышленного производства, а большинство земледельческих и скотоводческих государств отличались однообразным укладом жизни, и процветание их в большой степени зависело от климатических условий.
   Л. Н. Гумилев отмечает, что «не только история без географии «встречает» постоянные «претыкания», но и физическая география без истории выглядит крайне однобоко» (14, 245). С этой точки зрения важно, например, знать, что в северном полушарии нашей планеты с середины XII в. и до середины XIX в. отмечался период значительного похолодания климата, так называемый малый ледниковый период, когда ледники в большинстве горных массивов имели тенденцию к росту как по площади, так и по количеству массы льда. Пик похолодания пришелся на конец XVI – начало XVII в. Это означает, что до этого пика скорость роста ледников преимущественно увеличивалась, а после – преимущественно уменьшалась.
   Самые холодные годы, зафиксированые в исторических источниках, отмечаются, как правило, многолетними неурожаями: жестокий мороз 14 сентября 1230 г. побил все озими в Новгородской земле, и цена на хлеб сделалась неслыханная. «Ужасная непогода, град и снег препятствовали совершению обряда до 24 августа» 1246 г., отмечает Иоанн Плано Карпини, имея в виду обряд избрания Гуюка великим монгольским ханом. Известны также четыре подряд неурожайных года (1419–1422) в Новгородской земле из-за морозных бесснежных зим и наоборот, выпадения снега в первой половине сентября; два неурожайных года подряд в царствование Бориса Годунова, когда весной 1601 г. дожди лили в течение десяти недель, а 15 августа того же года ударил сильный мороз и выпал снег.
   Проповедник Рикальдо де Монте Кроче из монастыря Санта Мария Новелла, совершив в конце XIII столетия ряд путешествий по Ближнему Востоку, Персии и Закавказью, отмечает, что когда он и его спутники прибыли в Арзрум (Эрзурум), то «там (был) такой холод, что нам повстречалось большое множество увечных людей: один из-за мороза лишился носа, другой – ноги, третий – обеих рук, четвертый – голени, а пятый – руки» (9, 163).
   В XIII в. дожди в большом количестве выпадали на территориях, реки с которых впадают в Каспийское и Аральское моря, озеро Балхаш. Л. Н. Гумилев отмечает, что «в XIII в. Плано Карпини по пути в Монголию, в ставку великого хана, ехал вдоль берега Балхаша в течение 7 дней», а «в конце XIII и в XIV в. уровень Каспийского моря поднимался» (14, 294). Все это означало, что для народов, занимавшихся скотоводством, наступили золотые времена: богатые травой пастбища, тучные стада. При таких условиях рождаемость и выживаемость детей у этих народов тоже должна была вырасти.
   В то же время в лесостепной и в лесной полосе Европы климат стал значительно холоднее. Народам, занимающимся сельским хозяйством, а также охотой, рыбной ловлей и собирательством, необходимо было приспосабливаться к этим новым условиям морозной зимы и мокрого лета. Требовалось изменять сроки посева и сбора урожая, заменять одни сельскохозяйственные культуры на другие, более приспособленные к новым климатическим условиям. Стал меняться и состав диких животных: одни мигрировали на юг, другие были уничтожены человеком ради мяса и меха, а воспроизводство этих животных сократилось из-за неблагоприятных климатических условий.
   В северных русских княжествах уменьшилось количество диких пчел, которые либо вымерзли, либо переселились в более теплые края. Мед и воск – это не просто продукты жизнедеятельности пчел, а одна из самых значительных статей дохода торговли русских купцов. Из меда производили на Руси крепкие хмельные напитки, которые в обрядах православного христианства обязательны, ведь мальвазию из Византии на всю Русь не завезешь. Воск шел на изготовление церковных свечей.
   Итак, за изменением климата следует изменение ассортимента товарной продукции, и, следовательно, изменение торговых путей. А значит, появляются в этих условиях и новые участники торговых отношений.
   Учитывая, что торговля является двигателем прогресса, необходимо для всестороннего выяснения причин возникновения татаро-монгольского нашествия в XIII в. посмотреть на участников события не только с политической и военной сторон, но и в свете их торговых и экономических отношений.

Глава 1
Христианство и христианский мир

   Христианство, зародившись в Палестине, уже в начале II столетия распространилось в таких крупных городах Средиземноморья, как Антиохия, Эдесса, Эфес, Коринф, Афины и Рим.
   Христианская церковь в этот период представляла собой совокупность общин, главы которых избирались паствой на общих собраниях. Наиболее многочисленная община христиан существовала в Риме. Именно здесь происходили события, которые описываются в многочисленных богословских, исторических трудах и художественных произведениях, о них сняты художественные фильмы. Деятельность римской общины в наше время разрекламирована в широких слоях населения стран, в которых христианство традиционно занимает значительное место.
   Но и в первые века христианства главы римской общины умело использовали для привлечения новых сторонников учения Иисуса Христа то, что именно в Риме проповедовали святые апостолы Петр и Павел, и именно здесь был казнен св. Петр. Епископ Рима обладал преимуществом перед епископами других областей, поскольку Рим в то время был столицей великой империи. Важность римского престола подтверждалась преданием, что первым римским первосвященником, или папой, был апостол Петр, которого Иисус Христос назначил главой церкви.
   Эту версию «апостольского престола» в Риме впервые выдвинул римский епископ Дамасий I (366–384 гг.), авторитет которого был очень высок. Все последующие папы Рима становились преемниками апостола. Слово «папа» было обычным обращением к священнику в Италии, а во времена Льва I так стали называть первосвященника. Первенство Римской церкви, возникшее благодаря причинам как религиозного, так и политического свойства, в дальнейшем становилось все более заметным. Начиная с IV в., несмотря на «падение» Западной Римской империи и засилье инакомыслящих христиан в Европе, все условия содействовали усилению власти римского папы.
   Первыми государствами, принявшими христианскую веру как государственную религию, были Армения (301 г.), Византийская империя (330 г.) и Грузия (330 г.). Но именно византийскому императору Константину I Великому принадлежит главная роль распространителя новой веры вместо язычества в подвластных ему странах. Он жесткой рукой насаждал христианство и карал отступников от принятых канонов веры, хотя сам, будучи христианином, одновременно оставался главным языческим жрецом до конца своих дней.
   В 325 г. на I Вселенском соборе в Никее был принят Символ веры (краткое изложение христианских догматов – основ христианской веры), дополненный в дальнейшем на Константинопольском соборе в 381 г. В Никее была осуждена ересь арианства, получившая к тому времени широкое распространение.
   В IV в. вместе с завоеванием готами обширных европейских территорий повсеместно распространилось учение священника по имени Арий. Арианство отрицало равенство (единосущность) Бога Отца и Бога Сына. Иисус Христос, по мнению Ария, был существом ниже стоящим, чем Бог Отец, его сотворивший. Арий пытался объяснить Константину и другим оппонентам, что сын не может быть своим же отцом. Однако христианские епископы, придерживающиеся положения, что все три божественные ипостаси – Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой – равны между собой и неделимы, успешно защищали свои убеждения на Вселенских соборах 325 и 381 годов.
   В V столетии готы завоевали Аппенинский полуостров, и римский папа оказался в окружении идеологических противников. Давление готов на весь жизненный уклад христиан испытывало не только население Рима и вообще бывшей Западной Римской империи, но и население Византийской империи, в том числе Константинопольский патриарх. Византийский император Анастасий был вынужден в 497 г. признать власть Теодориха на территориях, завоеванных готами. В ответ за это признание готы и их правители старались не ссориться с христианами Римской и Константинопольской церквей, а также не пытались захватить и пяди земли, принадлежавшей Восточной Римской империи. Арианство как официальное учение готов просуществовало в Европе целых три столетия – до 600 г. включительно, а отдельные группы сторонников учения Ария существовали вплоть до эпохи Реформации.
   В истории церкви известны и другие еретические учения. В процессе борьбы с ними церковь защищала самое существование христианства на земле. Сегодня, однако, светским людям нелегко представить, насколько в Средние века вопросы веры были насущными и близко касающимися каждого – не только ученого богослова, но и простолюдина.
   А.В. Карташов в книге «Вселенские соборы» приводит слова Григория Нисского: «Всюду, на рынках и в переулках, на площадях и улицах, у торговцев платьем, зеленщиков и менял полно людей, обсуждающих вопросы не по их разумению. Если вы спросите кого-то, сколько оболов вам следует заплатить, он начнет философствовать о единородности и неединородности, если я пожелаю узнать цену хлеба, продавец ответит, что Отец более велик, чем Сын, а если осведомлюсь, готова ли баня, мне ответят, что Сын был создан из ничего» (32, 202).
   Чуть ли не с момента принятия императором Византийской империи Константином Великим христианской веры как государственной религии христианская церковь вынуждена была проводить церковные соборы по вопросам веры.
   В 430 г. епископ Несторий усомнился в догмате христианства о «единстве божественной троицы». По этому вопросу начались бесконечные теологические споры. На деле же вопрос был не только теологическим, но и политическим, так как от его решения во многом зависело, кому главенствовать на Средиземном море – Византии или Египту. Та и другая сторона искала себе сторонников через Церковь.
   На III Вселенском соборе в Эфесе в 431 г. св. Кирилл Александрийский провозгласил, что «в единой сути слиты два естества – в едином воплощенном естестве соединился Бог – Слово с плотью в самой утробе родилось от плоти, усвоив себе плоть, с которой родилось…
   Таким образом, мы исповедуем Христа единым и Господом не так, как бы поклонялись Слову и вместе с тем поклонялись еще какому-то человеку, но поклоняемся единому и тому же…» (32, 203). То есть превращение младенца Иисуса в Бога Сына при посредстве Слова произошло еще в утробе матери Марии. На Эфесском соборе победили сторонники Египта.
   Но в 451 г. на IV Вселенском соборе византийцы взяли реванш. Халкидонский собор принял решение о природе Иисуса Христа, которое с тех пор являлось для самых крупных церквей того времени как ортодоксальное. Это решение признавало «одного и Того же Христа, Сына, Господа Единородного, познаваемым в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо.
   (При этом) разница природ не исчезает через соединение, а еще более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и одну Ипостась. (Учим исповедовать) не рассекаемым или различаемым на два лица, но Одним и Тем же Сыном и Единородным, Богом-Словом, Господом Иисусом Христом» (32, 202).
   Несмотря на принятое решение Халкидонского собора, различия в точках зрения отцов церкви существовали как на самом соборе, так и после него в течение нескольких столетий.
   Самыми непримиримыми с ортодоксальной точкой зрения были определение Нестория и мнения монофизитов, определяемые Евтихием. «Несторий придерживался взгляда, что божественное и человеческое естество Христа остаются не слитными и раздельными при соединении, причем каждое сохраняет свои особенные свойства и ипостаси и проявляет себя соответственно им. Эта концепция приводила к признанию двух природ (естеств) в Иисусе Христе, поскольку личность Иисуса Христа получилась в результате воплощения и была не абсолютно тождественна Слову до воплощения» (32, 203).
   Александрийская школа представляла не согласную с этим точку зрения и настаивала на божественности Слова воплощенного и на глубоком слиянии двух его сущностей.
   Последователь св. Кирилла Александрийского Евтихий представлял себе это единение таким образом: «Две ипостаси Христа как бы смешались в Христе и человеческое поглотилось божественным» (32, 203). Евтихий отрицал, что тело Иисуса Христа состояло из той же плоти, что и наше, и утверждал, что под влиянием божественной природы общечеловеческая плоть Христа изменилась и стала не единосуща с человеческой.
   Последователи Нестория считали, что по сравнению с точкой зрения Евтихия халкидонская формулировка подтверждает их точку зрения. Все это привело к широкому распространению несторианства от Ближнего Востока до тихоокеанских окраин Евразии.
   После Халкидонского собора антагонизм между разномыслящими теологическими фракциями не был прекращен, и в результате полемики произошло, например, отложение сирийской якобитской церкви.
   В это время в Европе безраздельно властвовали гунны, пришедшие с далеких восточных степей и завоевавшие территории от Урала до Рейна. В 451 г., когда на Халкидонском соборе обсуждались христианские догматы, гунны под руководством Аттилы потерпели первое существенное поражение «при Каталаунских полях» в Шампани от так называемых римлян, состоящих из невероятной смеси франков, бургундов, галлов и армии вестготского короля Теодориха. Но в 452 г. Аттила снова отправился в поход, теперь в Италию. Гунны захватили Фриули, Аквилею, Падую, Мантую, Виченцу, Верону, Брешию, Бергамо и двинулись на Рим. Вот тут-то на реке Минцио и состоялась знаменитая встреча Аттилы с папой Львом I, в результате которой папа якобы остановил гуннское нашествие одним крестным знамением. В 453 г. Аттила умер, и огромное государство гуннов развалилось на части.
   О вероисповедании гуннов известно мало. Скорее всего, они веровали, как и все тюрки, в единого всевышнего бога Хан-Тенгри, хотя Приск в V в., а позже Иордан отмечали у них христианство.
   Кроме готов, в VI в. в Центральной Европе появились новые завоеватели – авары, а на север Аппенинского полуострова вторглись в 568 г. лангобарды, гонимые аварами, бывшие их союзниками. Лангобарды были арианами, которые при папе Григории I стали православными христианами.
   Папа Григорий был значительной личностью в истории христианства. В 590 г. он, во многом против собственной воли, был избран на папский престол. Григорий написал письмо императору в Константинополь, в котором просил признать выборы недействительными, так как именно византийский император утверждал первосвященников всех подвластных ему территорий. Письмо было перехвачено, и Григорий почти насильно был вынужден принять римскую епархию.
   Став папой, Григорий изменил богослужение и даже реформировал церковное песнопение. До сих пор существует такой вид песнопений, как «григорианский хорал». Он также проводил реформы, касающиеся нравственности священнослужителей, являлся вдохновителем безбрачия среди священников и борцом с симонией, т. е. с куплей-продажей церковных должностей. При нем уничтожались античные рукописи, так как они были созданы еще язычниками. За заслуги перед Церковью Григория стали называть Великим, а в 604 г. он был причислен к лику святых.
   В VI в. на первый план истории Европы выходят франки со своим предводителем Хлодвигом. Франки, владевшие к этому времени большей частью территорий современных Франции и Германии, приняли крещение в самом конце V в. Они, первыми из завоевателей, разделили веру и культ с побежденными римлянами. Германские народы приняли христианство еще позднее: алеманы – около 590 г., бавары – в конце VII в.
   Почти одновременно с аварами в центре Европы появляются болгары. Сначала они оседают в низовьях Дуная. При византийском императоре Ираклии (Гераклии) они осадили Фессалоники и Константинополь в союзе с аварами и славянами. В 680 г. болгарский хан Аспарух перешел со своим народом Дунай и занял Мезию. КIX в. болгары расширили свои владения почти до побережья Эгейского моря. Объединяясь с мусульманами, болгары неоднократно осаждали Константинополь. В 864 г. хан Борис вместе со своим народом принял христианскую веру. Император Михаил III стал крестным отцом Бориса, однако последний, понимая всю опасность от такого сближения с Византией, обратился к папе Николаю I с просьбой прислать латинское духовенство. Попытка сблизиться с Римом не удалась, зато вынудила Византию предоставить Болгарии значительную церковную автономию.
   В VII в. в Византии сложилось новое христианское учение монофелитство, проводником которого стал сам император Гераклии. Согласно монофелитам, Христос обладал двумя природами, но одной волей и «энергией» (богочеловеческой). При завоевании персами Сирии и Египта местное население не оказало завоевателям должного отпора, так как сирийцам и египтянам были намного ближе верования персов, чем ортодоксальное христианство. В этих странах во все времена создавалось много ересей, поэтому император Гераклии решил найти компромисс между константинопольским ортодоксальным христианством и ересями в Египте и Сирии. Этот компромисс и получил название «монофелитство». Египтяне и сирийцы не приняли ересь монофелитов и сдались арабам с той же легкостью, как до этого персам.
   В самом Константинополе монофелитство привело к религиозным распрям, которые достигли апогея вскоре после 649 г. Когда папой стал Мартин I, он созвал церковный собор, на котором обличил монофелитов и призвал западную церковь объединиться против общего врага – Византии, источника монофелитства. Но Византия, даже окруженная со всех сторон арабами, сумела частично сохранить свои позиции в Италии, поэтому наместник императора в Равенне в 653 г. арестовал Мартина.
   Однако Константинополь все равно оказался в проигрыше. Не сумев вернуть Сирию и Египет, нечего было мечтать об усмирении еретиков. В 680 г. VI Вселенский собор в Константинополе постановил полностью отказаться от монофелитства. В это время само существование Византии, было под большим вопросом. Константинополь был окружен с моря и с суши арабами и их союзниками. В 717 г. на трон Византийской империи взошел энергичный и решительный Лев III. Именно ему удалось не только снять осаду со своей столицы, но и поджечь флот арабов с помощью «греческого огня», изобретенного в это тяжелое для греков время.
   Императору военных побед оказалось мало, и он решил бороться с иконами и статуями. Лев III считал, что люди молятся не святым, а поклоняются иконам и статуям, как древним языческим богам. В 726 г. иконоборчество провозглашено государственной политикой, а в 754 г. уже при Константине V, сыне Льва III, в Халкидоне состоялся иконоборческий собор. Этот собор собрал далеко не всех епископов, хотя и назывался вселенским. Иконоборчество продолжалось более ста лет.
   Рим находился в пределах Византийской империи, поэтому христиан, входящих в сферу влияния римского папы, не обошли иконоборческие споры. Иконоборчество поддержали епископы Турина и Лиона. Но сама римская церковь все это время противостояла иконоборчеству. В 731 г. папа Григорий III отлучает императора Льва III от церкви. Следующий римский папа Захарий водрузил на себя папскую тиару, не обращаясь в Равенну. Захарий считал себя свободным от императора, отлученного от церкви, и его наместника. С тех пор папы избирались без оглядки на мнение императора.
   Предполагается, что в выработке доктрины и стратегии иконоборчества участвовали армяне, которые помогли Льву III занять императорский трон. В армянской церкви культ изображений никогда не имел такого значения, как в Византии. За своего военачальника-армянина император выдал свою дочь. Именно этот военачальник после смерти Льва III попытался отнять трон у отсутствующего в столице в это время Константина V и в угоду народным массам стал защитником икон. Вернувшийся после очередной победы над арабами в Малой Азии император ослепил узурпатора, а патриарха Анастасия, принимавшего участие в мятеже, наказал плетьми.
   Многие римские папы подвергались унижениям от монархов, но все-таки они имели большую самостоятельность по сравнению с константинопольскими патриархами. Именно поэтому мы больше знаем о деятельности римских первосвященников и почти ничего о деятельности их константинопольских коллег, скрытой за именами императоров.
   До тех пор, пока в Италии были две противоборствующие силы – Равеннский экзархат, представляющий Византию, и Ломбардское королевство, – римский папа в случае опасности от одной из сторон мог обратиться к защите противоположной. Но в 751 г. ломбардский король Айстульф напал на имперские войска, осадил и взял Равенну. Ослабевшая Византия не могла более владеть землями в Италии, кроме Венеции, Неаполя и Сицилии. Теперь папа Захарий остался один на один с ломбардцами.
   Понадобились новые союзники. И они нашлись, это были франки. Франками при живом Хильдерике III Глупом, последнем короле из династии Меровингов, в это время управлял Пипин Короткий, стремившийся стать королем. Пипин послал к папе посольство с просьбой дать ответ на два вопроса. Справедливо ли, что человек, у которого нет никакой власти, зовется королем? И можно ли передать этот титул тому, кто действительно управляет государством? Папа Захарий ответил, что по праву королевский титул должен носить человек, обладающий фактической властью.
   В 752 г. Пипин стал королем франков, но ему пришлось признать за папой право решать, кому править королевствами. В обмен за признание королем Пипин обещал папе военную помощь в борьбе с ломбардцами. После того, как ломбардцы заняли Равенну, король Айстульф осадил Рим. Новый папа Стефан III обратился к Пипину за помощью. Тот согласился, но на определенных условиях: папа должен был лично прибыть к Пипину и попросить его о защите Рима. Пипин договорился с Айстульфом о беспрепятственном проезде папы через владения ломбардцев, и в 754 г. Стефан III стал первым папой, который покинул Рим и перешел через Альпы. В Шалоне, резиденции короля Пипина Короткого, произошло повторное, но теперь проведенное лично папой, помазание Пипина на царство. Более того, папа присвоил ему титул римского патриция.
   В результате при возвращении папы в Рим в сопровождении армии Пипина произошла война франков с ломбардцами. Пипин победил, а завоеванную Равенну с прилегающими к ней территориями подарил папе. Король франков даже несколько шагов церемонно вел под уздцы лошадь папы при въезде в Рим. Этот поступок вошел в историю как «Пипинов дар». Папы владели этой территорией, называемой Папским государством, больше одиннадцати столетий.
   Однако такой щедрый подарок требовал ответных обязательств. Когда папа Захарий обратился к Пипину с просьбой защитить свои новые владения, Пипин потребовал взамен, якобы под предлогом борьбы с арианством, включения в Никео-Константинопольский Символ веры положения об исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына. Разные взгляды на Символ веры стали главной причиной разделения Восточной и Западной церквей. Для Восточной церкви отход Рима от ортодоксальных канонов, принятых на Никейском и подтвержденных на Константинопольском вселенских соборах, являлся ересью, и для нее Западная церковь перестала считаться православной, но до официального разрыва было еще далеко.
   Чтобы не попасть в зависимость от франкского короля, потребовались аргументы, дающие право римским папам не только на территории в Италии, но и на главенство во всей христианской церкви. И этот аргумент нашелся в архивах римской курии – документ, вошедший в историю как «Константинов дар». До 1440 г. подлинность этого документа не вызывала сомнений.
   Документ подтверждал легенду, дошедшую до нашего времени в описании истории франков Григорием Турским. Легенда рассказывала, что в 330 г. император Константин I заболел проказой и, будучи язычником, обратился к колдунам. Колдуны предложили ему принять ванну из крови младенцев, но будущий святой от такого предложения отказался. Тогда во сне к нему якобы явился папа Сильвестр I, объяснивший, что проказа дана ему в наказание за совершенные грехи, и предложивший Константину креститься и очиститься от всех грехов. Император, призвав к себе папу Сильвестра I, крестился и после крещения выздоровел. В благодарность Константин I пожаловал папе власть в западной части империи и главенство среди епископов. Затем, чтобы не мешать папе, император удалился на восток империи, где и построил свою новую столицу – Византии, будущий Константинополь.
   Легенда легендой, а документ, подтверждающий, что император Константин I даровал земли и церковную власть папе Сильвестру I, давал возможность Стефану III и его преемникам не только придать законность папским владениям на севере Италии, но и претендовать на все византийские земли.
   Взаимовыгодные отношения между королями франков и римскими папами достигли расцвета при Карле Великом и папе Льве III. Трудности правления Льва на папском престоле дошли до крайностей во взаимоотношениях с церковными сановниками, а также со своими подданными. В 799 г. его схватили и искалечили. Папа вынужден был обратиться за помощью к Карлу, но тот потребовал прибытия папы к нему в Саксонию и для личной передачи своей просьбы. После этого хождения за Альпы унижения для папы Льва не закончились. Император и папа с франкской армией прибыли в Рим, выслушали аргументацию заговорщиков и устроили спектакль под названием «суд над папой». Папа Лев III, конечно, сумел оправдаться от предъявленных обвинений, но очередное унижение показало могущество императора Карла Великого, присвоившего себе право судить папу.
   Для достижения равновесия во взаимоотношениях с франкским королем папа Лев III, воспользовавшись тем, что в Византийской империи к власти пришла женщина, решил короновать в 800 г. Карла как императора Западной Римской империи. Императрица Ирина, приказавшая убить собственного сына – императора Константина VI, была занята упрочением своей власти в Константинополе и не могла оперативно реагировать на события в западной части империи, тем более, что эти территории давно уже не принадлежали византийским императорам. А в 802 г. Ирину свергли с престола, ее место занял один из государственных чиновников – Никифор.
   Таким образом, Карл стал императором «по милости папы», но называл себя скромно: «император, король франков и ломбардов». Результатом всех этих превращений была война между Византийской империей и Франкской империей. Война затянулась, так как вокруг Средиземного моря в это время были четыре силы, стремившиеся решать политические вопросы военными методами: Византия, Франкское государство, Аббасидский халифат и государство Омейядов в Испании. В результате этой войны всех со всеми был создан, казалось бы, невозможный для сторон альянс между Карлом Великим и Гарун аль-Рашидом. А бывший полководец императрицы Ирины Никифор, увязнув в войне с Аббасидским халифатом Гарун аль-Рашида, в 810 г. подписал мирный договор с Карлом I, по которому франкскому королю официально достались территории, принадлежавшие Равеннскому экзархату, Венеция и побережье Адриатического моря вплоть до Константинополя. А наследник Никифора, Михаил I, был вынужден признать Карла Великого императором Западной Римской империи.
   В начале IX в. Карл Великий разгромил Аварский каганат, на развалинах которого в течение столетия образовались новые государства: Далмация, Моравия, Богемия, Польша, Киевская Русь. В конце этого столетия пришедшие в Паннонию венгры также создали собственное государство. Все эти государства к концу X в. приняли христианство в латинском варианте, кроме Киевской Руси, принявшей веру от Византии.
   Если в IX и X столетиях беспорядки в курии, предприятия римских баронов, а также вмешательство императоров значительно ослабляли влияние Римской церкви на практике, то в теории папа оставался главой христианства. Однако власть папы над церковью ограничивало множество различных учреждений: соборы, патриархи, митрополиты, епископы.
   Соборы играли важную роль в эпоху устроения и перелома христианского мира. Вселенские соборы – Никейский, Константинопольский, Сардийский, Эфесский, Халкидонский и другие – старались упорядочить управление и дисциплину церкви и установить догму, хотя не раз обнаруживалось, как трудно было водворять мир и согласие в этих многолюдных собраниях. Папа или его представители занимали здесь первое место, постановления соборов подлежали его утверждению, но прения были свободны.
   Мало-помалу авторитет соборов падал. С 869 г. не стало вселенских соборов, а влияние областных соборов и провинциальных синодов было лишь относительное и местное. Те соборы, которые папа созывал в Риме, подчинялись его авторитету, хотя и продолжали называться вселенскими. Церковный собор в значительной степени утратил свою жизненную силу, и энергичный папа мог всегда принудить его к исполнению своих предначертаний.
   Некогда патриархи Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский, а позже и патриарх Константинопольский, занимали после папы главное место в церкви. Теперь трое из них, одинокие среди неверных, с трудом поддерживали свое непрочное существование и уже не могли думать о какой-нибудь видной роли в христианстве. Что касается константинопольских патриархов, то они часто выступали ожесточенными противниками папства, но были лишены независимости. Ни один из Константинопольских патриархов, живя бок о бок с восточным императором, не был способен проявить значительное воздействие на христианский мир, так как они не решались из страха быть низложенными противодействовать императорам.
   К XI в. в ведении римской курии были епископства почти всей Европы – от Пиренеев до Карпат. Чтобы управлять таким большим хозяйством, нужны большие деньги.
   Папа Григорий VII должен был позаботиться о том, чтобы увеличить и правильно организовать финансовые средства курии. Римская церковь с давних пор владела многочисленными поместьями. Папа уступал пользование ими за известный оброк (ценз). С другой стороны, как мелкие собственники отдавали себя и свое имущество под защиту могущественных сеньоров, так церкви и монастыри с IX в. начали во множестве вступать под защиту св. Петра, т. е. под покровительство папы. Поэтому римский папа как наместник апостола часто становился высшим собственником церковных или монастырских земель, но при этом не мог ни пользоваться, ни свободно распоряжаться ими. А монастырь (или церковь), освобождаясь от всякой человеческой власти и защищаемый против всяких покушений угрозой апостольского проклятия, выражал свою признательность ежегодной податью.
   Откупщиками Римской церкви являлись не только церковные учреждения, но и города, и сеньоры – до королей включительно.
   В 1054 г. после очередных взаимных отлучений от церкви римский папа и константинопольский патриарх перестали считать противоположную сторону членом единой православной христианской церкви. Таким образом, с этого времени произошло официальное разделение церквей на римскую православную церковь и греческую православную церковь, при этом обе церкви считали себя католическими, т. е. вселенскими.
   В 1089 г. Урбан II завершил реформу Григория VII, издав на соборе в Мельфи указ, которым определялись наказания для высших духовных лиц и их жен. С этих пор брак духовных лиц считался недействительным. Этот порядок был окончательно упрочен на втором Вселенском Соборе в Латеране (1139 г.), на котором категорически постановили, что союз, заключенный священником, дьяконом или иеродьяконом с женщиной, не составляет брака.
   Духовенство Польши, Силезии и Моравии подчинилось решениям Латеранского собора лишь в XII в., Швеции, Дании, Венгрии – в XIII в. Что касается низшего духовенства – их браки считались законными до XIII в.
   В XII и XIII вв. вселенских соборов состоялось шесть: четыре первых – в Латеране, два последних в Лионе (1123, 1139, 1179, 1215, 1245, 1274 гг.). Первый Латеранский собор был девятым в ряду вселенских соборов.
   В хронике Альбрика из монастыря Трех источников под 1234 годом дана характеристика многообразия христианского мира этого времени: «В заморской стороне во время перемирия многие прибыли из отдаленных земель к Гробу Господню; и обнаружилось, что существует девять вероисповеданий, или девять различных чинов христианских, и из числа каждого из них, т. е. из всех чинов христианских, священники, отправляющиеся в паломничество к Гробу Господню, совершают там службу в соответствии со своим обычаем. Из них первый – это чин наших христиан, т. е. латинский, или римский, и к этому исповеданию относятся почти 700 епископских кафедр, которые, в частности, подчиняются господину Папе. Второй – чин греков, а также русских, они кое в чем отличаются друг от друга, но считаются одним вероисповеданием. Третий – чин сирийский, существующий в заморской стороне с самого зарождения христианства; к ним присоединяются несториане, которые до сих пор обитают в их краях. Четвертый – чин армян, проживающих рядом с Антиохией и за Малой Азией, и к ним причисляются мориане. Пятый – чин грузин и христиан-абхазов, населяющих большую страну, расположенную за Арменией, у них все клирики имеют тонзуры круглые, а миряне – квадратные. Шестой – чин якобитов, которые, как говорят, появились в дни католического мужа Марциана и нечестивого Нестория; эти осеняют себя и совершают крестное знамение одним пальцем. Седьмой – чин христиан нубийских, чья земля велика, и многие из них являются данниками сарацин. Восьмой чин охватывает все множество христиан, которые находятся под властью пресвитера Иоанна. Девятый – чин моронитов» (10, 166).
   XII и XIII вв. в христианской Европе представляют собой эпоху, обильную ересями. Если исключить второстепенные секты и ограничиться главными из них, то все ереси этого времени можно разделить на три группы: монтаисты, пантеисты и манихеи.
   Монтаисты. Одним из создателей этой школы был низложенный священник Петр де Брюи, который около 1104 г. начал проповедовать на юге Франции. Он отвергал крещение детей, молитву за умерших, безбрачие, поклонение иконам, внешнюю обрядность церкви, обедню и догмат истинного присутствия тела и крови Христовой. Другой создатель – лионский купец Пьер Вальдец, потрясенный внезапной смертью одного из своих друзей, искал утешения в чтении Библии. И начитался. Главной его мыслью было восстановить на земле жизнь апостолов, которая, по его мнению, состояла в бедности, скитании, проповеди и ношении сандалий. Вальденсы отвергали всякое церковное служение, кроме проповеди, и все таинства, кроме святой евхаристии. Они утверждали, что всякий христианин – священник.
   Пантеисты. Основатель этого направления – Амори де Бэн, профессор логики, а позже богословия в Парижском университете. Под влиянием Скота Эригена и арабских философов создал учение, основанное на пантеистических началах: «каждый христианин есть член Христа», три лица святой Троицы воплотились: Отец – в Аврааме, Сын – в Иисусе Христе и Св. Дух – в каждом христианине, который, таким образом, является сразу и Христом, и Св. Духом. Отсюда и бесполезность таинств.
   Манихеи (катары, или альбигойцы). Это учение сходно с учением павликианов и богумилов, распространенных в те времена на Балканах. Общая черта – вера в два начала: добра и зла. Из всего этого вытекала чисто манихейская мораль. Во-первых, разделение людей на два класса: один может достичь искупления, а второй, ввиду своего происхождения от злого начала, не способен к освящению. Во-вторых, отрицание всякой власти, как церковной, так и светской. В-третьих, признание всего, что стоит в какой бы ни было связи с материей, произведением злого начала. Эта мораль послужила образованию еретического движения катаров.
   Катары, в переводе – чистые, имели наибольшее распространение в XIII в. на юге Франции в Альби, отсюда их второе наименование – альбигойцы.
   Папа Александр III и третий Латеранский собор приняли строгие меры против альбигойцев. Однако только после длительной борьбы крестоносцев с приверженцами ереси во главе с графом Тулузским Раймондом VI, а также в результате четвертого Латеранского собора, в очередной раз осудившего альбигойскую ересь и обязавшего население Лангедока принести клятву верности католической церкви, позиции еретиков были ослаблены.
   Кроме борьбы с еретиками, внутри христианской церкви римская католическая церковь была организатором и вдохновителем крестовых походов для борьбы с иноверцами и для отвоевания у мусульман Гроба Господнего. Всего на Ближний Восток с XI по XIII век было организовано восемь крестовых походов. Самым удачным для крестоносцев можно признать первый крестовый поход 1096 г., во время которого удалось отвоевать у мусульман Никею, Эдессу, Антиохию, Иерусалим, Триполи, Рампу, Кайфу, Яффу, Птолемаиду (Акру), Цезарею, Сидон, Бейрут, Тир и другие, менее известные города. Вождями крестоносного движения были созданы на завоеванных территориях латинские королевства, герцогства и графства.
   В дальнейших крестовых походах удавалось в лучшем случае отразить натиск мусульманских армий, в худшем результатом были большие потери среди крестоносного войска и утеря завоеванных территорий, гибель или пленение королей, возглавлявших поход.
   Восьмой крестовый поход 1270 г. во главе с Людовиком IX был немногочисленным и последним, число рыцарей, сопровождавших его на этот раз, было гораздо меньше, чем в предыдущих походах. Увлечение крестовыми походами во Франции, да и вообще в Европе, остыло. Большинство рыцарей соглашались участвовать в походе только при условии уплаты им жалования королем.
   Крестоносцы сели на генуэзские корабли, так как Венеция отказалась дать суда, чтобы не поссориться с египетским султаном. Крестоносцы двигались в направлении на Тунис. Заняв побережье и укрепив развалины Карфагена, крестоносцы сделали попытку расширить плацдарм. Но в христианском лагере открылась эпидемия, жертвами которой стали многие крестоносцы, в том числе Людовик IX и его сын.
   В течение столетия с лишним после восьмого крестового похода папа и христианские государи продолжали еще готовить новые экспедиции и собирать налоги, установленные для покрытия издержек по крестовым походам. Однако собрать войско для похода на Ближний Восток уже никому не удалось. В Испании, Пруссии и Венгрии было еще проведено несколько крестовых походов, а в Святой Земле – ни одного.

Глава 2
Исламский мир и его взаимоотношения с христианским миром

   Слово «ислам» означает «повиновение», подчинение воле Создателя. Поэтому людей, которые исповедуют ислам, называют «мусульмане», т. е. «покорные».
   Основателем ислама был Мухаммад, который родился в центре Аравийского полуострова около 570 г. Проповедовать свою новую веру Мухаммад начал приблизительно в 38 лет. Будучи неграмотным погонщиком верблюдов, Мухаммад искренне считал, что проповедует переданные ему Аллахом истины. В основе религии ислама содержатся иудейские и христианские постулаты с добавлением к ним арабских черт середины 1-го тысячелетия н. э. Уже через несколько лет после проповеди Мухаммада было создано первое мусульманское государство в Медине. Пророк Мухаммад умер в 632 г., оставив после себя религию, которая стала неотъемлемой частью мировоззрения значительной части человечества.
   Сподвижники Пророка выбрали первого халифа Абу Бакр ас-Сиддика, которому первые два года своего правления пришлось бороться с вероотступниками и сплачивать народы Аравийского полуострова в единое государство.
   В период, когда византийцы воевали с персами, Мухаммаду удалось не только обратить арабские племена в свою веру, но и превратить их в боеспособную армию, которая позволила первому халифу усмирить непокорных и наказать отступивших от веры. А когда Византия и Персия, обессиленные войной между собой, заключили мир, арабы двинулись на север под командованием одного из любимцев Пророка – Усамы ибн Зайда.
   Не встретив значительного сопротивления, арабы завоевали с 634 по 644 г. обширные персидские территории, а также Сирию, Месопотамию и Египет. Однако эти завоевания проходили уже при втором халифе, Умаре I, избранном в 634 г. после смерти Абу Бакра. После захвата значительной части Персии и Армении арабы унаследовали ту роль, которую играли в Закавказье персидские шахиншахи династии Сасанидов.
   Постоянная война с Византией проходила не только в горах и нагорьях Малой Азии, но и на море. Арабы в кратчайший срок создали собственный флот и для начала завоевали Кипр, а затем у побережья Киликии разгромили византийский флот, возглавляемый лично императором Константом П.
   Но не все мусульмане были искренними сторонниками ислама. Например, обращение бедуинов в то время было лицемерным: они отреклись от ислама, как только узнали о смерти пророка. Их усмирил еще первый халиф – Абу Бакр, тесть Мухаммада. И все-таки в 656 г. «лицемеры» и фанатики начали между собой войну. Победили в 661 г. «лицемеры», сохранившие ислам, и продолжившие укреплять преображенный ими арабский этнос под зеленым знаменем Омейядов.
   Пока византийские гарнизоны пытались остановить арабов в Северной Африке, жители близлежащих к Византии стран приняли ислам. Когда-то завоеванные византийскими войсками, эти новые мусульмане ненавидели греческие порядки, и арабы казались им освободителями.
   Арабы завоевали Северную Африку вплоть до южного побережья Средиземного моря, основав на этих землях мусульманские страны. Территории Северной Африки издавна служили житницей Византийской империи, и потеря их заставила греков в дальнейшем искать новые возможности для поставок зерна в метрополию, в том числе из Аварского каганата.
   Жители Северной Африки исповедовали христианство, здесь жили известные христианские писатели: Тертуллиан и святой Августин. После арабского завоевания подавляющее большинство населения севера Африки стало исповедовать ислам. Только небольшие христианские общины во главе с Александрийским патриархом остались приверженцами православной веры, находясь в полной изоляции от своих сторонников в Азии и Европе. Средиземное море перестало объединять страны с единой христианской культурой, теперь оно разъединило двух непримиримых идеологических противников. В результате на длительное время почти прекратились торговые связи в Средиземноморье.
   В Азии Византия потеряла большую часть своих территорий, арабы постепенно проникали в Малую Азию, а в 662 г. завоевали Агванию и дошли до Дербента. В 664 г. они вторглись в Пенджаб, а в 676 г. покорили Согдиану и Хорезмский оазис. К 715 г. арабы завоевали все оазисы Средней Азии.
   В 717 г. арабы осадили Константинополь. В этот драматический для Византии период императором становится Лев III. Он организовал защиту Константинополя и перешел в решительное наступление. При этом императоре был изобретен «греческий огонь» – зажигательные бомбы, вероятно изготавливаемые из нефтепродуктов. Победив арабов на море, после того как византийцы с помощью своего нового оружия подожгли арабский флот, они смогли доставить в Константинополь продовольствие и оружие. А в 718 г. византийцам удалось разгромить арабов в Малой Азии, это стало переломным моментом в истории противостояния этих двух сил.
   Пока часть арабских войск воевала с Византией, другая часть, в которую помимо арабов входили различные племена севера Африки – берберы, мавры, – переправилась через пролив, который сейчас называется Гибралтар, на Испанскую землю. Командовал маврами Тарик ибн Зайид. Место высадки мусульманских войск в честь этого командующего было названо Гебель-аль-Тарик, что в переводе означает «скала Тарика». Впоследствии это название превратилось в Гибралтар. В 714 г. Испания была полностью покорена маврами. Мавры сделали попытку овладеть и Аквитанией, дойдя до реки Луары, но потерпели поражение от франков в 732 г.
   К середине VIII столетия падение в исламском мире династии Омейядов и возвышение династии Аббасидов привели к возникновению больших волнений среди мусульман; росло количество религиозных сект и в конце концов все мусульмане поделились на две почти равные по численности группы.
   Более крупная состояла из правоверных мусульман, поддерживавших багдадских халифов Аббасидов. Эта группа мусульман называла себя суннитами – от арабского слова «сунна» – «правоверная традиция», или «символ веры». Они были убеждены в том, что только сунна (собрание текстов о деяниях Мухаммада, содержащая также изречения и суждения) полностью выражает учение Пророка и аксиомы первых имамов. Признавая сунну дополнением к Корану, сунниты все-таки придавали ей самостоятельное значение.
   Второй группой были шииты. Они были меньшими догматиками, однако находились в оппозиции к Аббасидам и поддерживали притязания на главенство в исламском мире египетской династии Фатимидов, называвших себя так в честь Фатимы – любимой дочери Пророка и жены его любимого ученика Али.
   Основная масса мусульман Персии тоже стала шиитами, а в X и XI вв. шиитами были и Бунды из Хорасана – автократическая иранская династия, ведущая род от легендарного героя Бахрам-Гура и захватившая власть в Багдаде в 945 г. Бунды были султанами Ирака и Ирана в течение ПО лет.
   Халифы новой династии Аббасидов вели свое происхождение от Аббаса, дяди Пророка Мухаммада. Придя к власти в 749 г., Аббасиды отдалили от себя всех сторонников рода Абу Талиба, другого дяди Пророка. Талибиты отказались признать законность власти Аббасидов и продолжили борьбу против правящей династии, их поддерживали все остальные недовольные властью. В результате шиизм стал обобщающим названием для самых разных политических сил и мировоззрений, ведших политическую борьбу против Аббасидов.
   После прихода к власти Аббасидов Халифат перестал вести полномасштабные войны с внешними противниками и захватывать новые территории. В первое время Аббасидам удалось стабилизировать политическую обстановку в государстве. В мусульманском мире наблюдался экономический, культурный и научный прогресс, уровень жизни населения повысился.
   В дальнейшем, с ослаблением власти Аббасидских халифов, начался стремительный распад Халифата. Дело дошло до того, что правители Испании и Египта тоже объявили себя халифами. Государства, образовавшиеся в результате распада некогда единого Халифата, зачастую враждовали друг с другом. Эта вражда приводила к тому, что они заключали военные, политические и экономические союзы с внешними врагами мусульманского мира. Аббасиды были солидарны с франками, которые воевали против Омейядов в Испании, а Фатимиды заключали союзы с крестоносцами против мусульманских правителей, поддерживавших Аббасидов.
   В это время в Средней Азии формировалась новая военно-политическая сила. Это были турки сельджуки. Они заявили о своем царском происхождении, считая своим предком Сельджука, детство которого прошло в семье хазарского хана. Когда Сельджук вырос, он поссорился со своим покровителем и вынужден был вернуться к своему народу. Четыре сына Сельджука – Михаил, Юнус, Мусса и Исраил укрепили свою власть в Бухаре и Самарканде. Выбор еврейских имен для двух сыновей Сельджуком послужил поводом для различных домыслов о принятии Сельджуком иудаизма или христианства. С приходом в Среднюю Азию арабских завоевателей местное население, в том числе и турки сельджуки, познакомились с исламом и к концу X в. стали ревностными сторонниками Мухаммада.
   Приняв участие в персидских междоусобицах Саманидов и Караханидов, сельджуки обосновались в Хорасане. В XI в. их беки провозгласили себя сторонниками халифов Аббасидов, которые поручили сельджукам управление своими восточными провинциями. В дальнейшем сельджуки разгромили Газневидов, персидских врагов Аббасидов, и получили контроль над всей Персией. Халифу пришлось признать Тогрула, предводителя сельджуков, суверенным правителем Востока и Запада. Государство Великих Сельджуков Персии простиралось от границ Афганистана до границ Египта.
   Затем пришла пора военных действий против Византии, а также ее союзников, Армении и Грузии. Для укрепления своих границ византийский император Василий II предложил царю Грузии Давиду Куропалату передать ему часть своих территорий. Давид вынужден был согласиться и передал императору по союзному договору Иверию. В 1020 г. такие же предложения император сделал правителю Армении и после двух лет переговоров получил в управление всю Армению в обмен на территорию в Тавре со столицей Сивас.
   Такие сложные территориально-политические обмены не принесли удачи ни одному из участников процесса. В середине XI столетия сельджуки заняли территорию до берегов озера Ван, затем взяли Каре, Мелитену (Малатью) и совершили набег на Сивас. В 1068 г. сельджуки вторглись непосредственно на территорию Византии и овладели Иконием (Коньей), а через год атаковали Хонас на Эгейском море.
   Византийская империя уже с трудом могла себя защищать. Император Роман VI Диоген вынужден был брать в армию наемников различных национальностей: франков, славян, куманов, печенегов. Но, несмотря на многочисленность войска, греки проиграли сражение у Манцикерта в 1071 г. султану Алп Арслану, а император попал в плен. Ничто теперь не мешало сельджукам перенести военные действия на европейскую часть Византии, но беспорядки в Туркестане вынудили их ввязаться в войну с хорезмским шахом. Со смертью султана Алп Арслана история Великих Сельджуков Персии закончилась. Сельджуки разделились на несколько мелких государственных образований, самым значительным из которых были Сельджуки Рума, образовавшие Иконийский султанат.
   А Византия после этих событий вынуждена была обратиться за помощью к римскому папе Григорию VII и христианским королям Европы.
   До первого крестового похода, организованного папой Урбаном II в 1096 г., Византия потерпела еще несколько серьезных поражений от сельджуков Рума. Наемники, набранные императором, не могли улучшить положение Византии в Малой Азии, а чаще всего предавали императора и переходили на сторону сельджуков. Иконийский султан Сулейман захватил Лидию, Ионию и Антиохию. В 1086 г. Сулейман, пытаясь завоевать Алеппо, потерпел поражение от брата Багдадского султана Тутуша и покончил с собой.
   После нескольких лет прямого правления на территориях Рума багдадского султана и тюркских междоусобиц иконийским султаном стал Кылыч Арслан I. Новому султану пришлось все начинать сначала, завоевывать столицу султаната Никею, а затем защищать ее от крестоносцев.
   В дальнейшем, в результате успешных военных действий крестоносцев и завоеваний ими Эдессы, Антиохии, Иерусалима, произошел передел в Малой Азии и на Ближнем Востоке зон влияния тюркских и арабских предводителей. Все воевали со всеми. В результате выиграли крестоносцы и Византия, которой удалось отвоевать некоторые территории у сельджуков, в том числе Никею в 1097 г. Никея находилась прямо на пути из Константинополя в Иерусалим, отсюда можно было одновременно контролировать и Малую Азию, и Сирию.
   Торговля сельджуков была транзитной. «Сначала она сосредоточивалась в Конье, Сивасе и Кайсери. Греческие и армянские купцы торговали здесь коврами – дело в том, что в XII в. сельджуки проявляли интерес только к торговле лошадьми и скотом.
   Однако столетие спустя итальянцы обнаружили, что большие доходы может приносить транзитная торговля, и, не теряя времени, венецианский подеста в Константинополе попросил Гиле ац-дина предоставить его соотечественникам торговые привилегии. В 1220 г. подеста Джанобо Тьеполо смог подписать с Кейкубасом I торговое соглашение по целому кругу вопросов. В соответствии с положениями данного договора венецианцы получили право беспошлинного провоза драгоценных камней, жемчуга, золотых и серебряных слитков, а также монет, при этом со всех грузов взималась пошлина в размере 2,5 %.
   Покорение латинянами Константинополя привело к увеличению числа западных торговцев, отправляющихся искать счастья в Леванте, в результате чего значительная часть торговли, до того находившаяся в руках греков, перешла к венецианцам. Очень заметно вырос объем перевозимых грузов, причем торговля уже носила главным образом характер транзитной – дело в том, что сельджуки стали сами заниматься экспортом и импортом. Большая часть торговли сосредоточилась в Сивасе. Купцы из Сирии и Ирака (особенно из Мосула) взяли себе за правило привозить товары в Сивас и передавать их там своим торговым представителям – сельджукам. В обязанность последних входило формирование караванов для отправки в Синоп или Трапезунд, откуда по морю товары доставлялись в порты восточного и южного побережья Черного моря» (48, 105)
   Сельджуки Рума контролировали порт Синоп на южном побережье Черного моря, откуда вели через крымский порт Судак (Согдею) оживленную торговлю с кипчаками (половцами) южнорусских степей, с русскими и татарскими купцами. Через Судак торговцы везли из Руси рабов и меха.
   Завоевание монголами Иконийского султаната не помешало торговле: она продолжала процветать. В 1276 г. генуэзцы открыли в Сивасе консульство и наладили дипломатические связи с монголами. Через Сивас шли товары из Багдада: тонкие и легкие шерстяные ткани, мускус, алоэ и амбра. Из Китая привозили самый дорогой и высококачественный шелк, из Персии и среднеазиатского Междуречья шли караваны с коврами ручной работы. Драгоценные камни доставлялись из Средней Азии, а из Грузии – табуны чистокровных лошадей. Из Египта привозили специи, сахар, оружие и хлопок.
   В XI в. Фатимиды взяли под свою защиту одну из шиитских сект – исмаилитов. Среди новообращенных этой секты был один некий из Персии. Этому бывшему чиновнику канцелярии султана Меликшаха по имени Хасан ас-Саббах было суждено остаться в истории. Став исмаилитом, Хасан покинул столицу и поселился в Хорасане в практически неприступной крепости под названием Аламут, или «Орлиное гнездо». Крепость находилась на самой вершине высокой горы. Там Хасан организовал братство фанатиков-шиитов политической направленности, а сам стал его главой.
   Цель братства заключалась в том, чтобы свергнуть Аббасидов путем совершения политических убийств и сделать халифами Фатимидов. Членов секты называли хашишийун (ассасины), или курильщиками гашиша, поскольку один из основателей братства был врачом и хорошо разбирался в вопросах употребления гашиша. Он давал наркотик братьям, занимавшим самое высокое место в иерархии, т. е. входящим в окружение Хасана, и запрещал его употреблять рядовым членам братства, «ангелам-разрушителям», по той причине, что это влечет за собой появление вялости и апатичности.
   Именно «ангелам-разрушителям» Хасан поручал совершение политических убийств. Они выполняли его распоряжения с невероятным бесстрашием, часто заранее предупреждая будущую жертву о намеченном убийстве и даже стремясь убить ее на глазах у народа, при этом сами рисковали быть растерзанными разъяренной толпой. Те, кому удавалось избежать гибели, возвращались в Аламут, где их ждало повышение и наслаждение курением гашиша.
   Ассасины, т. е. наемные убийцы, не исчезли из мусульманского мира и после смерти Хасана. Его последователи называли себя Горными Старцами. В XIII в. использовать ассасинов в своих целях пытались различные политические силы – от мусульманских лидеров до королей латинских государств Ближнего Востока и даже королей европейских государств. В связях с Горным Старцем обвиняли английского короля Ричарда Львиное Сердце, французских королей Филиппа Августа и Людовика IX Святого, германского императора Фридриха II и Австрийского герцога Леопольда.
   Считалось, что именно по указанию Горного Старца были осуществлены самые громкие убийства того времени: графа Триполи Раймунда II в 1151 г., претендента на иерусалимский престол маркиза Конрада Монфератского в 1192 г., герцога баварского Людвига II в 1231 г.
   К проискам Горного Старца относят западноевропейские авторы хроник XIII столетия и такое непонятное явление, как детский крестовый поход 1212 г. Значительное количество детей, участвовавших в этом крестовом походе и перешедших Альпы, погибли, некоторые вернулись назад, а часть была увезена минимум на двух кораблях то ли генуэзцами, то ли пизанцами в неизвестном направлении.
   О тех детях, которые направились в Марсель, рассказывает Альбрик из монастыря Трех источников: «В этом году произошел поход детей, чудесным образом собравшихся отовсюду. Сначала из округи замка Вандом они достигли Парижа, а когда они добрались до Марселя, чтобы переправиться за море воевать против сарацин, их было уже числом около тридцати тысяч. К ним присоединились негодники и прочий сброд, смутивший все войско, так что одни погибли в море, другие были проданы в рабство и лишь единицы из всего множества возвратились обратно домой» (10, 382).
   Монгольское нашествие в Персию привело к противостоянию ассасинов и монголов. Ставка Горного Старца в горах Хорасана была уничтожена монголами, хотя никто из непосвященных достоверно не знал, в каком из своих замков находится повелитель ассасинов. Впоследствии монгольскому хану Мэнгу пришлось опасаться убийц, посланных Горным Старцем.
   Подробный рассказ о жизни ассасинов оставил Гийом Тирский в книге «История деяний в заморских землях»: «В Тирской провинции под названием Финикия, рядом с архиепископством Антерадским, обитает некий народ, в чьем ведении находятся десять крепостей с округами, и числом их, как мы слышали, около шестидесяти тысяч или более. Власть у них передается не по наследству, они имеют обычай назначать себе правителя и избирать повелителя, которого, презирая все прочие сановные именования, называют Старцем. И с ним они связаны узами такой покорности и такого послушания, что нет ничего столь дерзкого, тяжелого или опасного, чего они по повелению правителя со всем пылом не устремились бы исполнять. Так, среди прочего, если существует князь, ненавидимый или опасный для их народа, то (Старец) объявляет о своей воле и вручает одному из своих или многим кинжал. И тот, не заботясь об исходе дела и возможности спастись, отправляется в долгое странствие и совершает труды ради исполнения этого повеления до тех пор, пока при удобном случае не осуществляет порученное, исполняя волю наставника…
   Уже в наши дни случилось так, что они сделали своим правителем мужа красноречивого, изощренного и наделенного врожденной строгостью. Оный – вопреки обычаям своих предков – заполучил в свои руки книги Евангелия и апостольские писания и тяготел к их постоянному изучению» (10, 277).
   Горный Старец, почувствовав, с кем в это время надо дружить, направил в 1172 г. своих людей с тайным посланием к иерусалимскому королю Амальрику и предложением креститься в христианскую веру. При этом Горный Старец настаивал на отказе ордена тамплиеров, владения которых граничили с территорией ассасинов, от двух тысяч золотых, ежегодно взимавшихся с ассасинов в качестве дани. Гийом Тирский считает, что король согласился с этими предложениями и даже хотел сам возместить тамплиерам сумму дани, но на обратном пути один из тамплиеров, входящих в эскорт посланника, напал на безоружного представителя Горного Старца и убил его.
   Даже после этого убийства была возможность достичь согласия сторон при должном наказании виновного тамплиера. Но на все просьбы короля Амальрика магистр ордена отвечал, что брат, совершивший это преступление, наложил на себя покаяние и якобы отправлен к римскому папе, а тот принял решение о неприкосновенности тамплиера, виновного в смерти посланника Горного Старца. Вероятно, римскому папе политически невыгодно было иметь среди своих христианских подданных людей с такой профессией.
   Считается, что татары в 1257 г. разбили ассасинов, взяли Горного Старца в плен и убили его. Но, вероятно, история ассасинов на этом не закончилась, так как в 1270 г. последовало убийство правителя Тира мессира Филиппа де Монфора, приписываемое ассасинам.

Глава 3
Торговые морские республики и их конкуренты

   К XIII в. в регионе Средиземного моря сложилась ситуация, когда три купеческие морские республики контролировали большую часть всей торговли. Это были Венеция, Генуя, Пиза, для которых торговля с Востоком служила неисчерпаемым источником богатств.
   Трактат «О земле Иерусалимской и ее обитателях», созданный неизвестным автором в конце XII столетия, дает следующую характеристику представителям этих держав: «Из Италии в стране Иерусалимской три народа: пизанцы, генуэзцы, венецианцы, – они во многих делах неутомимы и полезны, они руководят флотом, на море непобедимы и искушены во всякого рода военных действиях, блистая коммерческими дарованиями. Они освобождены от всех податей и неподвластны судьям, сами себе составляют законы, друг к другу относятся с завистью, разногласиями и непоколебимой невозмутимостью напоминают сарацин» (10, 144).
   Жадные до прибыли, мало разборчивые в средствах, эти города-республики поддерживали связи и с мусульманскими князьями, и с греческим императором, извлекали свои выгоды из крестовых походов, основывали колонии и учреждали конторы во всех странах вплоть до Черного моря. Руководимые своими интересами, они еще задолго до крестовых походов оспаривали у арабов Средиземное море. В 1001 г. Пиза вместе с Генуей предприняла поход в Сирию, в 1008 г. – в Тунис. В первом крестовом походе Генуя участвовала 34 кораблями, Пиза – 120; Венеция снарядила 200 кораблей.
   Нередко эти купеческие города предпринимали крестовые походы за свой счет: в 1113 г. Пиза объявила войну королю Майорки Назардеку и отняла у него его остров, в то время как ее соперница Генуя завладела островом Миноркой. Греческая империя считалась с ними и искала их союза, а венецианцы устраивались в Константинополе, как у себя дома. Пизанцы и генуэзцы также имели здесь свои кварталы и пользовались привилегиями, дарованными им специальными императорскими грамотами. В городах латинских королевств – Триполи, Яффе, Тире, Акре, Сидоне, Иерусалиме – этим морским державам принадлежали целые кварталы с площадями, улицами, церквами.
   Главной целью купеческих морских держав была нажива, вопросы религии их занимали гораздо меньше. Яков де Витри, архиепископ Акры, в 1216 г. отметил в своем письме, что встретил среди своей паствы «людей, которые не подчиняются нашей Церкви, но по своей воле назначают себе капелланов в своих часовнях, нечестиво совершают все, что пожелают, и не придают никакого значения объявленным нами отлучениям, а именно коммуну генуэзцев, коммуну пизанцев и коммуну венецианцев. Они почти никогда не ходят на проповеди и мои проповеди пренебрегли посетить, тогда я сам отправился к ним и прямо на улице перед их жилищами вещал слово Божье» (10, 158). В Акре архиепископу удалось благожелательно воздействовать на этих купцов, видно умел Яков де Витри проповедовать слово Божье, за что и стал в дальнейшем кардиналом римской курии. В других же городах торговцы из Генуи, Пизы и Венеции продолжали вести себя по-прежнему.
   Кроме этих трех торговых гигантов в Европейской части Средиземноморья существовали и другие морские торговые города, чье военно-торговое значение было поменьше – Амальфи, Анкона, Марсель, Барселона. Судьба этих морских портов сложилась по-разному: одни, не выдержав конкуренции, исчезли или были завоеваны, а другие только начинали завоевывать позиции на этом рынке.
   Ни один центр торговли в мире не мог сравниться по оживлению и величине торгового оборота с портами Средиземного моря. Если Амальфи была разрушена норманнами, то Пиза имела конторы в Акре, Тире, Триполи, Антиохии и Константинополе. Генуя, которая помогла Палеологам низвергнуть Латинскую империю в Византии, обладала чрезвычайно важными торговыми пунктами Архипелага – в Хиосе, Митилене, Тенедосе и Смирне. В Константинополе ей принадлежали два предместья, Пера и Галата, а завладев Кафой и Азовом, она обеспечила себе торговлю на Черном море. Ее соперница Венеция была еще богаче.
   Между метрополиями и их колониями происходил постоянный обмен продуктами. В этих богатых торговых государствах в XII–XIII вв. расцветают искусство, наука, медицина, ремесло.
   Венеция – самый удивительный и знаменитый город в мире, город на воде. Венеция построена в четырех километрах от берега на архипелаге, насчитывающем 118 островов, расположенных в живой лагуне (воды ежедневно очищаются во время отливов и приливов). Западнее города находится мертвая лагуна со стоячей водой, где для людей жизнь невозможна.
   В окрестностях Венеции существовало несколько римских городов: Аквилея, Патавий (Падуя) и др. В 452 г., когда Западная Римская империя уже утратила свою военную мощь, эти города захватили и разграбили гунны во главе с Аттилой. Некоторые жители Аквилеи, города на северном побережье Адриатического моря, спасаясь от войск Аттилы нашли убежище в болотистых лагунах на западном побережье. Именно они основали первые поселения на том месте, где позже возникнет Венеция.
   В период раннего Средневековья островное население пополнилось беженцами из Мантуи, Флоренции, Болоньи и других городов. Вся жизнь этих людей была связана с морем: оно кормило их рыбой, а также открывало им путь в другие страны. Они научились плавать по морю, строить корабли и занялись торговлей между Европой и Востоком. Много веков венецианские купцы считались самыми деятельными и богатыми в мире, они везли соль, рыбу, хлеб, масло и вино, лес, шелк, шерсть и множество других товаров.
   С 697 г. во главе города стоял герцог (на венецианском диалекте он назывался дож). В 811 г. резиденция дожей переместилась с Маламукко на Риальто – так назывался островной город вплоть до XIII в.
   К началу IX в. островитяне смогли в значительной мере избавиться от византийской зависимости. Внешним выражением фактически обретенной самостоятельности явилось то, что Венеция приобрела собственного святого покровителя – евангелиста Марка. Венецианские купцы тайно вывезли его мощи, находившиеся в Александрии. Их прибытие в Венецию в 828 г. стало важнейшим событием в политической жизни города. Крылатый лев, символ св. Марка, отныне навсегда сделался символом Венеции.
   В XII в. Венецианская республика стала очень богатой, а подлинный расцвет города наступил в XIII в. во время Четвертого крестового похода. После взятия Константинополя Венеция получила значительную часть прежних византийских владений на побережье Южной и Восточной Греции и еще несколько островов в придачу. Венеция вступила в долгий период процветания: к ней перешло господство в торговле между Европой и Востоком. Республика в 1284 г. начала чеканить свою монету. Венецианские купцы уже в XIII в. добрались до Киева.
   В 1286 г. в Венеции, да и во всей Италии, разразился голод вследствие катастрофического неурожая. Итальянский летописец свидетельствует об оказании помощи его народу из державы монголов, спасшей их от голода: «татары, аланы, зихи, руссы, турки, армяне и греки дали жизненные припасы венецианцам» (20, 132).
   О заботе монгольского великого хана о страждущих и голодных рассказал также Марко Поло после своего путешествия в Каракорум. Известный путешественник прожил среди татар долгое время вместе со своим отцом Николаем и дядей Матвеем, которые находились там по своим купеческим делам. «Рассылает великий хан гонцов по всем своим землям, царствам и областям узнавать, не погиб ли где хлеб от непогоды, града или другого какого бедствия. Узнает, кто пострадал, без хлеба; с таких не приказывает брать податей за год, а еще приказывает дать им своего хлеба для прокормления и на обсеменение. И великая та милость великого хана! Это делается летом, а зимою раздает скотину: как узнает, что у такого-то пал скот, приказывает дать ему скотину, помогает ему и тот год податей с него не берет. Так-то, как вы слышали, помогает и поддерживает своих подданных великий хан» (20, 132).
   Весьма разумно, хоть и похоже на сказку. Сам венецианец Марко Поло «Книгу о разнообразии мира» не писал. Через некоторое время после своего возвращения из государства монголов он попал в генуэзскую тюрьму по обвинению в шпионаже. В тюремной камере с ним находился Рустичиано из Пизы, автор романа о Тристане и Изольде. Именно этот писатель из Пизы и записал рассказы Марко Поло о его путешествии.
   В 1372–1381 гг. Венеция успешно соперничала на море с главным своим конкурентом – Генуей, флоту которой в 1378 г. венецианцы нанесли поражение.
   В первой половине XV столетия Венеция распространяет свою власть как в Италии, так и за ее пределами. Это было время наивысшего экономического и политического благосостояния Венеции. Впоследствии были войны с Императором и римским папой. В это же время у республики появился новый соперник на Востоке – турки османы, с которым она ведет войну в 1463–1479 гг.
   Венеция вступает в переговоры с великим князем Московским Иваном III, надеясь найти союзника против Турции. Завязались дипломатические отношения, и из Венеции в Россию поехали мастера строительного и пушечного дела. При Иване Грозном венецианские купцы пользовались правом торговли в Москве и во многих других русских городах.
   В XVII столетии Венеция направила в Россию посольство. Послы обратились к царю Алексею Михайловичу с просьбой, чтобы он приказал донским казакам напасть на Турцию. Венеция также хотела получить право на льготную торговлю в Архангельске. В первой просьбе Россия отказала, однако предоставила венецианским купцам право торговли в Холмогорах и Архангельске. Одновременно Россия решила занять денег у Венеции. Русские послы просидели в Италии три месяца, однако денег им так и не дали.
   В 1697 г. Священная Римская Империя (Австрия), Россия и Венеция заключили союз сроком на три года в борьбе против Турции.
   В начале XVIII в. Венеция утратила все свои греческие владения и перешла к политике нейтралитета. Город, утратив былую мощь, предался наслаждению благами жизни, сделавшись самым веселым местом Европы.
   Генуя – один из самых крупных портов Средиземноморья. Эмблемой города является изображение Лантерны – высокого маяка, стоящего у входа в гавань. В период древнего Рима Генуя была цветущим городом, а во времена крестовых походов ее влияние распространялось на все Средиземноморье. Она стала свободной коммуной, потом морской республикой и основала свои колонии на Черном море.
   Папа Иннокентий IV (Синибальдо Фиески) был родом из Генуи. В связи с возобновлением противостояния гвельфов и гибеллинов в 1244 г. Иннокентий вынужден был бежать на родину, а спустя некоторое время в Лион.
   Кроме торговли экзотическими товарами Востока и предметами первой необходимости, генуэзские и венецианские купцы занимались также и менее благородным делом – торговали невольниками. Они отправлялись к берегам Черного моря, покупали красивых юношей и девушек и продавали их египетским мусульманам и даже богатым итальянцам.
   В середине XIII в. Генуя сокрушила своего торгового соперника Пизу, а война с Венецией продолжалась до конца Средних веков.
   В 1373 г. генуэзцы победили в долгой борьбе против Кипрского королевства и захватили кипрскую гавань Фамагусту, которая была после поражения латинских государств самым значительным портом Ближнего Востока. В Фамагусте христианские купцы забирали товары, привозимые туда мусульманскими купцами, и наоборот, поскольку прямая торговля между христианами и мусульманами была запрещена папой под страхом отлучения от церкви. Генуя владела Фамагустой почти сто лет. Впоследствии вдова последнего короля Кипра завещала королевство своим соотечественникам – венецианцам.
   В 1386–1578 гг. Генуя находилась в политическом и военном союзе с Францией, которая выступала в роли протектора этой морской республики. Генуэзское купечество имело огромные привилегии в Византии, данные Михаилом Палеологом в XIII в. за оказанную помощь в отвоевании Константинополя в 1261 г., и поэтому пользовалось доверием и в Московской Руси, где, в принципе, настороженно относились к другим иностранцам. Именно через генуэзцев в Москву впервые попадает спирт, изобретенный алхимиками Прованса в 1333 г. и применявшийся, как правило, в медицине. В 1386 г. генуэзское посольство, следовавшее через Москву из Кафы (Феодосии) в Литву, привезло живую воду – аквавиту.
   Пиза – один из самых древних городов Италии, основана в VII в. до н. э. греческими колонистами. В 180 г. до н. э. город попал в зависимость от Рима. В Средневековье Пиза стала активным торговым центром благодаря своему большому порту, который впоследствии был занесен песком из-за продвижения морского побережья. Будучи союзником норманнов, Пиза в XI в. участвовала в походе против арабов и была одним из городов – инициаторов первого крестового похода. В ту эпоху через пизанский порт шел большой поток грузов с Востока.
   Пиза была главным портом Лигурийского моря до разорения ее Генуей и одним из главных портов Тирренского моря после Амальфи, но в 1136 г. Пиза овладела этим городом-соперником.
   После длительной борьбы Генуя окончательно победила Пизу в битве при Мелории в 1284 г. А в позднем Средневековье Флоренция завоевала Пизу в 1405 г., но так и не сумела сделать ее своим торговым портом.
   Амальфи – один из самых крупных морских портов в раннем Средневековье. Как и многие другие итальянские порты, Амальфи не выдержала торгово-экономической и военной конкуренции с Венецией, Генуей и Пизой. С середины XIII в. Амальфи вместе с Пизой входят в состав Генуэзской республики.
   Сегодня от славного прошлого Амальфи сохранились готический арсенал и прекрасный собор XIII в.
   Анкона – торговый порт в Адриатическом море. До 1204 г. город находился в зависимости от Византийской империи, которая по договору держала в Анконе свой гарнизон. В конце XII в. Анкона совместно с флотами Генуи и Пизы поддерживала Византию в борьбе с венецианцами. Однако после длительной войны император помирился с венецианцами, а Анкона, так и не сумевшая стать вровень со своими конкурентами, осталась в проигрыше что от войны, что от мира. В 1250 г. Анкона вошла в состав папской области и находилась в ней до самого конца ее существования (1860 г.).
   Марсель – в XIII в. один из центров Прованского графства. Этот морской порт, расположенный на побережье Лионского залива Средиземного моря, был основан в 599 г. до н. э. как греческая колония Массалия. В 49 г. до н. э. Массалия была захвачена Римом. В V–VI вв. город неоднократно подвергался разрушительным нашествиям вестготов, франков, остготов. С IX в. Марсель входит в состав Прованса.
   В эпоху крестовых походов и создания религиозно-рыцарских орденов тамплиеров и иоаннитов марсельские купцы вынуждены были конкурировать с торгово-транспортными предприятиями этих орденов по доставке паломников на Святую землю. Паломники прибывали в Палестину преимущественно весной и осенью со всех портов Средиземноморья, но паломники из Франции в основном садились на суда в Марселе. Во Франции тамплиерам принадлежало несколько рейдов, их суда также отправлялись из Марселя.
   «Соглашение от 3 октября 1234 г. между марсельским муниципалитетом, с одной стороны, и двумя орденами – с другой, положило конец этому конфликту. Два раза в год, в апреле и в августе, из Марселя отплывали судно ордена Храма и судно ордена Госпиталя; эти суда могли загружаться по тоннажу товарами без ограничения, но они не должны брать более 1500 пассажиров». (35, 171). Взамен марсельские купцы получили концессию на торговые кварталы в некоторых городах Иерусалимского королевства.
   Барселона в XIII в. – это морские ворота христианской Каталонии. Город зародился на небольшой возвышенности, поднимающейся среди равнин в междуречье Безоса и Льобрегата, на берегу Средиземного моря, защищенный от северных ветров Каталонскими горами.
   В 133 г. город, основанный иберами и называвшийся Лайе, был завоеван римским полководцем Луцием Корнелием Сципионом и превращен в римскую колонию, получившую название Колония Фавенция Юлия Августа Паттерна Барцино. Впоследствии это длинное название сократилось до Барселоны.
   В V в. город недолго был столицей короля вестготов Атаульфа. Затем Барселона приходит в упадок после разграбления ее в VIII столетии мусульманами. Восстановление началось с приходом франков в 801 г. во главе с Людовиком Благочестивым, который создал к югу от Пиренеев Испанскую марку. Затем на этой пограничной с мусульманами территории образуется Барселонское графство.
   В 985 г. Барселона подверглась разрушению войсками Аль-Мансура, но эта беда помогла графству освободиться от власти Каролингов и провозгласить независимость в 988 г. Подлинный расцвет Барселоны начинается с XI в. в результате династического союза Каталонии и Арагона, а в XII в. графство превращается в королевство во главе с первым королем Альфонсом I. Последующие короли расширили территорию королевства, и в XIII в. ими была создана могущественная каталоно-арагонская конфедерация, ставшая основой торговли западного Средиземноморья.
   Другая дорога, параллельная Средиземному морю, открывала западноевропейским купцам доступ на скандинавские, немецкие и русские рынки: это были Северное и Балтийское моря. Но эта морская дорога сделалась центром оживленного обмена только в XIV и XV столетиях. А в XII в. в этих морях было так много опасностей для мореплавания, что на это отваживались лишь немногие смельчаки. Да и береговые жители упорно сопротивлялись «цивилизации». Торговля здесь только в XIII в. начала развиваться и приобретать постоянный характер.
   Условия торговли тоже сильно отличались от тех, что сложились на Средиземном море. Средиземноморские купцы снабжали Европу в основном предметами роскоши, Балтийское и Северное моря – сырыми продуктами. Любекские, гамбургские, бременские и амстердамские судовладельцы ходили в Англию за шкурами, в Берген – за норвежским лесом, в Швецию – за смолой и древесной золой для окраски, в Новгород, Ригу и Ревель – за русскими мехами, кожей, смолой, воском и медом.
   В обмен на эти товары, которыми они снабжали Европу, ганзейские купцы приобретали в Брюгге высоко ценимые повсюду фламандские ткани, а также пряности, съестные припасы и ценные вещи, привозившиеся сюда по рекам через всю Европу со Средиземного моря, и развозили их по северным странам. Наконец, источником обогащения была и торговля рыбой, в основном сельдью, которая в Средние века ловилась в огромных количествах не только в Северном море, но и в Балтийском.
   Купцы, торговавшие за свой счет или за счет торговых обществ в иностранных городах, объединялись и сообща владели конторами, складами и базарами. Каждая группа купцов находилась под покровительством авторитетного человека, называвшегося в городах Запада капитаном, а в портах Средиземного моря – морским консулом.
   Иногда образовывались более крупные торговые товарищества – Ганзы. Наиболее известным был торгово-политический ганзейский союз балтийских городов. Но существовало и множество других торговых союзов, одни быстро исчезали, другие просуществовали несколько веков. К последним в XIII столетии относились Ганза семнадцати городов, объединившая торгово-промышленные города Шампани, Фландрии, Пикардии и Генегау, и Лондонская Ганза, состоящая в основном из городов материковой части Англии с центром в Брюгге. Что касается товаров островной Англии, то в XIII в. они еще слабо были представлены в торговых отношениях.
   Историческая предпосылка к созданию Немецкой Ганзы заключалась в том, что еще в XII в. немецкие и датские короли спорили за право владеть возникшими городами, а соответственно, награждали жителей этих городов различными привилегиями и поощряли развитие торговли в них. Так, к XIII столетию некоторые города севера Европы стали самоуправляемыми и независимыми от чьей-либо власти.
   Если центром торговли в XII в. в балтийском бассейне был город Висби на острове Готланд, то в XIII в. пальма первенства перешла к Любеку. Привилегии английских королей, владетелей Фландрии и скандинавских государей помогли развитию этого союза и обеспечили, в том числе, возможность беспрепятственного плавания по Балтийскому морю. Но это не означало, что плавание там было безопасным: шайки морских разбойников иногда были настолько сильны, что государства обращались с ними, как с реальной силой, и заключали перемирия на конкретный срок.
   В Немецкую Ганзу входили города Любек, Бремен, Гамбург и другие, всего числом около семидесяти, среди них Новгород, а в дальнейшем – Рига и Ревель.
   В городе Висби до XVII в. сохранялись предания, как это отмечает Н.М. Карамзин, что некогда товары индийские, персидские, арабские шли через Волгу и другие русские реки к пристаням Балтийского моря.
   В XIV в. в Немецкой Ганзе был создан сейм союзных городов. Новгородская фактория в это время получила больше самостоятельности в своих действиях, а в важнейших случаях ее жизнедеятельность стала зависеть от сейма.
   Отношения немецкого двора с Новгородом и вообще торгующих иностранцев с новгородцами определялись в договорах, заключавшихся городом с Ганзой. Этих договоров насчитывается пять: договор 1195 г., заключенный в новгородское княжение Ярослава Владимировича; договор 1257–1259 гг., заключенный в великое княжение Александра Ярославича; договор 1270 г., считаемый проектом и подготовленный во время великого княжения Ярослава Ярославича; договор 1301–1302 гг. в великое княжение Андрея Александровича; проект договора 1371 г., который новгородцы не подписали.
   В 1229 г. папа Григорий IX запретил торговлю с русскими как с врагами всего римско-католического христианства, которые препятствовали шведским миссионерам в распространении латинской веры среди финнов. Этот запрет осуществлялся довольно долго, и торговля в Новгороде с Ганзой продолжилась в полном объеме только с приходом к власти во Владимирской Руси Александра Ярославича Невского.
   Однако, несмотря на запрет папы, были случаи, когда торговля возобновлялась. Так, Н.М. Карамзин под 1231 годом отмечает: «Новгородцы весною испытали еще иное бедствие; весь богатый конец Славянский обратился в пепел; спасаясь от пламени, многие жители утонули в Волхове; самая река не могла служить преградою для огня. «Новгород уже кончался» по словам летописи… Но великодушная дружба иноземных купцов отвратила сию погибель. Сведав о бедствии новогородцев, немцы из-за моря спешили к ним с хлебом и, думая более о человеколюбии, нежели о корысти, остановили голод; скоро исчезли ужасные следы его, и народ изъявил живейшую благодарность за такую услугу» (25, 133).
   Согласно договорам между Новгородом и Ганзой новгородец за границей или немецкий торговец в Новгороде не могли быть арестованы в течение трех лет из-за просрочки возврата долга, давая, таким образом, торговцу время поправить свои финансовые дела. Только по истечении этого срока на имущество должника накладывался арест.
   Торговля была меновая или должна была производиться в обмен на металлы, достоинство которых оценивалось и гарантировалось правительственными лицами и удостоверялось штемпелем.
   Наибольшим спросом из немецких товаров пользовались: фламандские сукна разных сортов, нидерландские и вестфальские полотна. В большом количестве привозили вина и пиво, которое продавали бочками. Вино было одной из главных статей торговли, особенно сладкое вино, которым Новгород снабжал весь русский мир для церковных служб.
   Немцы привозили на продажу такие металлические изделия, как иголки и оловянная посуда. Привозили также металлы в кусках: олово из Англии, медь из Швеции, железо из Богемии, свинец из Испании. В числе поставляемых немцами товаров были шелк, получаемый через Фландрию, обделанная кожа, пергамент, стекло, копченое мясо, сушеная рыба и хлеб (в случаях войн с Суздалем). Серебро и золото Ганза ввозить на новгородский рынок не разрешала, а вот Новгород продавал немцам серебро, доставляемое из-за Камы.
   Из товаров, которые Новгород получал из Руси, самыми ходовыми были меха, распространявшиеся по всей Европе. Для увеличения торговли мехами новгородским купцам нужно было соответственно расширять территорию добычи мехов на северо-восток и север. Меха получали из Заволочья, Печоры, Югры и Перми. С севера получали китовое и моржовое сало, морских птиц, а с берегов Ваги – деготь и поташ. Из Перми и Югры доставляли серебро.
   Кроме того, на рынок поставлялись кожи и воск. Кожи продавали как сырыми, так и обделанными. Воск и мед поставлялись из стран приволжских, где угро-финские народы занимались бортничеством. Воск для христиан являлся сырьем первой необходимости, так как из него изготавливали свечи.
   С XV в. уже Новгород стал получать мед от ливонских немцев, которые закупали его в Литве, которая в Средние века была главным центром торговли медом и воском в Европе. Здесь его запасы еще не подвергались такому сильному истощению, как в русских княжествах. Кроме того, ставшая с 1386 г. католической страной, Литва должна была увеличивать, расширять производственную базу меда, дополняя древнее бортничество пасечничеством. Папским престолом Литва рассматривалась как главная база поступления воска для свечной промышленности в Европе, находившейся в руках католических монастырей.
   В Московском княжестве в XIII–XIV вв. бортничество исчезло полностью, а пасечничества еще не знали. Псковская земля, союзница, иногда соперница, а чаще всего находящаяся в вассальной зависимости у Новгорода, поставляла на рынок лен и коноплю. Немцы закупали также у русских торговцев хмель для производства пива и других напитков. К XIII в. производство хмеля настолько расширилось, что Новгород скупал его в Тверском княжестве в больших количествах и продавал немцам. Ганза закупала и помимо Новгорода хмель в Смоленском и Полоцком княжествах.
   Так как Новгород часто находился в состоянии войны, то в договорах с немцами специально оговаривалось нейтральное положение торговых гостей. Немцы в Новгороде держались особой колонией и составляли отдельную корпорацию, которая управлялась собственными правилами. Корпоративной силе способствовало то, что контора вела только оптовую торговлю, а розничная торговля иностранными товарами предоставлялась новгородским купцам. Покупки сырья у русских купцов тоже производились оптом.
   В торговых сделках существовало недоверие к русским купцам, выражавшееся в том, что «немцы обвиняли русских в недобросовестности и обманах. Так, в 1414 г. жаловался купец из Брюгге, что новгородец, продав ему воск, наложил туда кирпичей для увеличения веса. Когда продавали русским товары или покупали у них, то сделки всегда происходили при свидетелях. Русских купцов непременно заставляли при себе пересчитать, перемерять и поверить, и немец платил русским не иначе, как с большой осторожностью» (29, 386).
   Правда, надо отметить, что, избегая нечистоплотности и обмана в торговле, на продажу в Новгород немецкие купцы привозили зачастую товар низкого качества. Костомаров отмечает под 1401 годом, что «новгородские послы… жаловались Ганзе, что немцы привозят им очень короткие сукна, мед в самых малых бочках, сладкое вино в малых сосудах и дурного качества, и соль в малых мешках; не принимают от них воск иначе как с тугой набивкой, и вообще русские товары подвергают осмотру и налогам» (29, 391).
   Однако Новгород, уступая немцам в торговле с Западом, держал в своих руках торговлю с остальной Россией. Одни новгородские купцы вели торговлю в Кореле, на Онеге, другие ездили на Двину и в Пермь, третьи торговали в Суздале и Владимире. Расширяя круг торговых связей, новгородцы плавали по Волге до Нижнего Новгорода, основанного в 1220 г., и города Великий Булгар, куда мусульманские купцы привозили товары из Средней Азии, Персии и государств Закавказья. Новгородцы для торговли в этом регионе составляли компанию под именем низовских гостей.
   «После падения Хазарской державы Поволжье наполняли бродячие орды; но монголы завели там города. Богатства, приобретенные грабительством во время опустошительного Батыева похода, возбудили в них потребность цивилизации» (29, 394). Золотая Орда заняла место Волжской Булгарии на волжском торговом пути и стала контролировать все товарные потоки в этом регионе как с севера на юг, так и с востока на запад.
   Новгородцы вели торговлю с бессерменскими, хивинскими и персидскими купцами. Покупая восточные изделия, везли их на запад, а товары севера привозили в Орду. Однако новгородцы вряд ли могли выдержать соперничество с итальянскими торговцами, привозившими в Орду европейские товары через Черное море.
   Новгородцы также вели вялотекущую торговлю с Киевом, Черниговом и Владимиром-Волынским, а с XIV в. они начали торговать с Литвой.
   Кроме этих магистральных торговых путей в Средиземноморье и на Балтике, с юга на север протянулись транзитные дороги. Главным из этих путей сообщения до XI в. был Дунай, по которому немецкие купцы спускались к Константинополю, закупали восточные товары, продавали свои северные, в том числе янтарь. В дальнейшем дунайский путь стали контролировать венгры, они собирали пошлины за каждым поворотом, а то и просто грабили купцов. И Дунай перестал быть привлекательным, удобным речным путем для доставки товаров.
   Со времени возрождения морской торговли товары покупались в итальянских морских республиках, преимущественно в Венеции. Затем купцы переходили Альпы через перевалы Бреннер, Малый или Большой Сен-Бернар, Сен-Готард, Мон Сени. Далее одни спускались по Изеру и Дунаю к Австрийским герцогствам, другие – по Леху и направлялись в такие центры, как Аугсбург и Нюрнберг, а далее по Рейну в города Голландии и Фландрии. Третьи и вовсе ходили с товарами от Марселя по Роне и Соне, затем через Мозель шли к Рейну или через Маас, Сену – в Шампань, парижский бассейн, Нормандию, Фландрию и Англию.
   Купцы предпочитали речные дороги как более дешевые и безопасные пути сообщения. Но и здесь их ждала та же напасть – дорожные пошлины. Способ взимания этих поборов был очень прост, реку перегораживали цепью и пропускали только за плату. Королевская власть пыталась уменьшить аппетиты местных сеньоров, но тщетно: поборы делались в каждом населенном пункте, а в крупных городах и не один раз.

Глава 4
Экономическая и политическая ситуации в средиземноморском регионе

   Эпоха татаро-монгольского нашествия совпала с эпохой крестовых походов западноевропейских стран на Ближнем Востоке для отвоевания у арабов Гроба Господнего, а заодно и для завоевания территорий в этом регионе. Христианские цели послужили поводом для вторжения крестоносцев на земли арабского мира, причинами же крестовых походов были вещи, не связанные с христианской идеологией.
   Во-первых: слабеющая Византийская империя, потерявшая значительные территории в борьбе с арабским миром, приобрела нового противника в лице турок сельджуков. Это противостояние привело к экономическому упадку Византийской империи и торговому дисбалансу в средиземноморском регионе. Восстановить свое влияние в этом регионе и вернуть потерянные территории Византия самостоятельно не могла. Отсюда и просьба к католическим государям византийского императора о военной помощи.
   Во-вторых: католическая церковь во главе с римским папой в это время вела борьбу с императором Священной Римской империи за главенство во власти. Поэтому возглавить движение христиан за обладание Гробом Господним и за возврат Иерусалима было выгодно для римской курии не только по политическим и общехристианским мотивам, но и с экономической точки зрения.
   В-третьих: образовавшиеся в это время на обломках византийской торговой системы средиземноморские купеческие государства (Венеция, Генуя, Пиза) претендовали на статус полноправных участников средиземноморской, черноморской и общеевропейской торговли.
   В результате трех первых крестовых походов были отвоеваны у арабов и турок сельджуков значительные территории, в том числе Иерусалим, и создано несколько новых христианских государств. Тысячи христиан со всей Европы погибли в этих походах. В выигрыше остались новоявленные государи королевств и герцогств, созданных на завоеванных территориях, римская курия во главе с римским папой, а также Венеция, Генуя и Пиза, участвовавшие в морских перевозках войск и паломников, в перепродаже награбленных товаров и ценностей. Византия скорее потеряла свое политическое и экономическое влияние, чем что-либо приобрела в результате этих первых крестовых походов.
   Армии крестоносцев по пути к Иерусалиму проходили через христианскую Киликийскую Армению, которая тоже была вовлечена в круг событий, происходивших на Ближнем Востоке. При Левоне I Великом Киликийская Армения становится королевством. Коронацию, происходившую в 1199 г. в Тарсе, освятили папский легат кардинал Конрад Виттемсбахский и армянский католикос Григорий VI Пахлавуни. Генуя и Венеция поспешили направить к Левону I своих послов, чтобы договориться о торговых соглашениях и льготах.
   В 1201 г. Генуя и Киликийская Армения подписали торговый договор. Киликия была перевалочным пунктом, где экзотические товары из Центральной Азии, доставляемые караванами из-за Каспия, обменивались на товары европейских стран. Генуэзцы получили право построить свои резиденции и создать коммерческие предприятия в Сисе, Мамистре и Тарсе с собственными церквами и консульствами. Сегодня эти города не являются приморскими, так как береговая линия сильно изменилась из-за речных наносов и песка с гор Тавра. Вслед за генуэзцами такие же привилегии получили и венецианцы.
   Киликия в это время являлась «международным центром торговли пряностями. Другие товары, постоянно упоминаемые в записях той эпохи, – это сахар, древесина цезальпиния (иногда называемая теперь бразильским деревом), хлопок, железо, медь, лен и шкуры скота. Караванные пути связывали Киликию с Иконием и Константинополем на северо-западе и Марашем и Тавризом (Тебризом) на востоке» (32, 248).
   Четвертый крестовый поход довершил разгром Византийской империи. Воспользовавшись внутриполитическими неурядицами Византии, крестоносцы захватили в 1204 г. с помощью венецианского флота Константинополь, в результате чего Византийская империя на целых полвека перестала существовать как христианская православная держава и основной торговец в европейском и азиатском регионах, вплоть до Китая и Индии.
   После падения Византийской империи у католической церкви появилась объективная возможность распространить свое влияние на христиан не только бывшей Византии, но и на христиан тех государств, церкви которых находились в вассальной зависимости от константинопольского патриарха. В европейской части Византии была создана Латинская империя во главе с императором Балдуином I. Для окормления православных христиан был избран патриарх Фока (Томмазо Моросини) венецианского происхождения.
   На обломках византийской империи появилось еще несколько самостоятельных государств, политически ориентированных на создание унии с католической церковью, в том числе и Никейская империя на территории Малой Азии. Болгарское государство Асени I тоже вело переговоры о создании унии болгарской церкви с римской католической.
   Антиохийский и иерусалимский патриархаты еще раньше попали в зависимость от Римской церкви. Оставались неохваченными русские княжества восточной Европы. Правда, западные русские княжества – Галиция и Волынь время от времени попадали в зависимость от Венгрии и Польши, но это не приводило к переделу зон влияния католической и православных церквей, по крайней мере, на долгое время.
   Если бы в это время не было распрей между римским папой и императором Священной Римской империи Фридрихом II, вплоть до отлучения от церкви Фридриха, католическая церковь могла бы создать «мирным» путем унию с православными церквами во всех государствах христианского мира. Но в сложившихся обстоятельствах этот процесс был сложным и долгим.
   Изменение политической ситуации требовало изменений и в торгово-экономической сфере. Поскольку торговцам католических стран было запрещено торговать с мусульманами, торговля велась через византийских посредников. В сложившихся условиях Венеция, а следом за ней Генуя и Пиза, выкупили у папы римского права на прямую торговлю с арабами, которые доставляли на европейский рынок китайские и индийские товары, в том числе китайские шелк, фарфор и индийские пряности. Торговля пряностями приносила прибыль в 2–2,5 тыс. процентов от первоначальной цены. К этому периоду, как пишет В.В. Похлебкин, относится возникновение французской пословицы «Дорог, как перец», поскольку перец ценился в то время буквально на вес золота, а то и выше. Еще в Древнем Риме пряности составляли одну из важнейших статей расходов из-за их высокой цены на европейских рынках. В.В. Похлебкин пишет: «Римский историк Плиний жаловался, что ежегодно на экзотические ароматические снадобья тратится до 50 миллионов сестерций (около 4 миллионов рублей золотом) и что эти товары продаются на рынках империи в 100 раз дороже их первоначальной стоимости» (47, 341).
   О выгодах торговли китайским шелком можно сказать словами Л.Н. Гумилева, что «шелк был валютой» и ценился в Византии, а в XIII в. по всей Европе, наравне с золотом и драгоценными камнями.
   В дальнейшем итальянские торговцы выкупили у римского папы права на ростовщическую деятельность, на которую до этого преимущественные права имели европейские евреи. Все это привело к значительному обогащению и экономической мощи Венеции, Генуи и Пизы, которые теперь осуществляли всю торговлю в Средиземноморском и Черноморском бассейнах, а иногда вели самостоятельные военные операции в своих интересах.
   Товары из Китая доставлялись на побережье Индии уйгурскими торговцами. Знаменитый Великий шелковый путь из Китая через Среднюю Азию и прикаспийские степи не существовал со времен разгрома киевским князем Святославом I Хазарского каганата. Шелковый путь через Персию и Месопотамию в очередной раз прекратил существование после завоеваний турок сельджуков. В начале XIII столетия торговля с Китаем велась в объеме, недостаточном для потребностей европейских стран из-за постоянных смут и мятежей в самом Китае, а также сложностей каботажного плавания вдоль побережья Индийского океана. Вдобавок шахи Хорезма блокировали Великий шелковый путь, чтобы устранить конкурентов среднеазиатскому шелку, который был хуже китайского, но зато дешевле. Вероятнее всего, среднеазиатский шелк поступал на рынки Северной Европы через Волжскую торговую магистраль и рынок Господина Великого Новгорода.
   Новоявленные государи христианских стран Ближнего Востока, несмотря на поддержку европейских государств и личное участие в крестовых походах королей Франции, Англии, императора Священной Римской империи, герцогов и графов различных, самостоятельных и не очень самостоятельных государств Европы, находились в постоянной опасности арабской или тюркской реконкисты. Война шла почти без перерыва во все времена существования этих государств. Для постоянной защиты их территорий были созданы с благословения римского папы несколько религиозных, рыцарских орденов. Наиболее известны из них своей деятельностью на Ближнем Востоке ордена храмовников, госпитальеров, тевтонский орден.
   Интересы этих орденов не ограничивались территорией Святой Земли. В случаях, когда официальному Риму было неудобно вести переговоры с церквами Грузии, Армении, а также с адептами несторианской церкви, представители этих орденов заключали неофициальные соглашения в интересах совместной борьбы с исламским миром. Несторианская церковь была распространена на огромных территориях от Ближнего Востока до Китая. Существовали легенды о наличии где-то далеко на востоке государства пресвитера Иоанна.
   Доминиканец Бурхард с Сионской горы выразил свое отношение к восточным христианам, которых римская церковь считала еретиками, следующим образом: «Многих пугает, что эти самые живущие за морем несториане, якобиты, марониты, георгиане и прочие, получившие свои названия от еретиков, которых осудила Церковь, по-прежнему считаются еретиками и последователями заблуждений своих наставников. Побойтесь Бога! Все они люди простые и смиренные. Я не отрицаю того, что некоторые из них глупы, но и Римская церковь не чужда глупости. У всех вышеупомянутых народов, равно как и у многих других, о которых слишком долго рассказывать, есть архиепископы, епископы, аббаты и иные прелаты – совсем как у нас, и они называются теми же самыми именами. Разве что у несториан верховный понтифик зовется иафелитом, он у них что у нас Папа, и, как мне доподлинно известно, его юрисдикция на Востоке простирается куда шире, чем пространство, на котором главенствует Римская церковь» (10, 186).
   Все это создавало предпосылки для распространения экспансии католической церкви на весь континент и поиска потенциальных союзников в осуществлении их планов. Определенный интерес в этом был и у торговцев Венеции, Генуи и Пизы.

Глава 5
Тамплиеры и другие рыцарские ордены

   Первым рыцарским религиозным орденом был орден иоаннитов. После завоевания Иерусалима в 1099 г. несколько французских рыцарей объединились для создания странноприимного дома, в котором могли бы найти приют паломники, прибывшие в Святую Землю. Члены этой религиозной организации обязались посвящать себя уходу за больными и бедными. Они жили милостыней, которую их люди собирали во всех христианских странах. На эту же милостыню они содержали «Странноприимный дом иерусалимского госпиталя святого Иоанна». Кроме самих рыцарей, за больными, количество которых доходило до двух тысяч человек, ухаживали послушники.
   Рыцарский орден, созданный на базе этой религиозной организации, и назывался орденом госпитальеров, или иоаннитов. Задачей ордена была борьба с неверными, а членами ордена могли стать только благородные рыцари. Подчинялся орден через своего магистра лично римскому папе.
   Ордену было предоставлено право на строительство замков и укрепленных домов в христианских государствах Сирии. В дальнейшем орден приобрел обширные территории в Антиохии, Триполи, вокруг Тивериадского озера и вдоль египетской границы. Со временем орден разбогател за счет пожертвований и в XIII в. имел девятнадцать тысяч обителей во всех странах Европы.
   Но еще в 1118 г. восемь французских рыцарей, которым наскучило ухаживать за больными, составили новое братство для сопровождения паломников по дороге в Иерусалим и защиты их от неверных. Это братство в будущем и послужило основанием нового рыцарского ордена.
   Орден тамплиеров, или орден Храма Гроба Господнего, был образован в 1128 г. на соборе в Труа. Возглавил собор кардинал-легат Матвей Альбанский, но настоящим вдохновителем и организатором проведения собора был святой Бернар Клервосский. Созданию ордена помог девятилетний опыт деятельности братства бедных рыцарей под руководством Гуго де Пейена. Одним из соучредителей ордена стал граф Тибо Шампанский, обладавший большим военным опытом, а также друживший с Бернаром Клервосским.
   На соборе был принят и устав ордена тамплиеров, по которому магистр ордена подчинялся лично римскому папе и никому другому.
   Историческая необходимость создания ордена тамплиеров и других рыцарских орденов заключалась в том, что в Святой Земле, несмотря на наплыв нового населения, серьезно ощущалось отсутствие достаточного для удержания завоеванных позиций количества воинов. Многие из ветеранов, прославившие себя в первом крестовом походе при завоевании земель Ближнего Востока, умерли от ран или болезней, другие состарились и уже не могли быть основой святого воинства. Помимо охраны интересов новоявленных латинских государств, требовалась защита паломников от разбойников и воров, наводнивших земли, дороги которых вели в Иерусалим.
   Именно защите и покровительству паломников посвятили себя в 1118 г. шампанский рыцарь Гуго де Пейен с маленькой группой соратников, назвавших свое братство «Бедными рыцарями Христа». Но ничего в этом мире не происходит без родственных связей и добрых друзей. Так бы это братство и прозябало, скорее всего, в безвестности, если бы в 1126 г. к бедным рыцарям не присоединился граф Гуго Шампанский. Граф стал крестоносцем после того, как по какой-то причине лишил своего сына наследства, передав свои земли племяннику Тибо де Бри, ставшему графом Шампанским, а также передав земли в Клерво Бернару для создания там монастыря.
   Гуго Шампанский умер в ИЗО г., не покидая более Святую Землю ни при жизни, ни после смерти, но, вероятнее всего, именно он послужил связующим звеном между Гуго Де Пейеном и Бернаром Клервосским. Яков де Витри так описывает этих рыцарей: «Некоторые рыцари, любимые Богом и состоявшие у Него на службе, отказались от мира и посвятили себя Христу. Торжественными обетами, принесенными перед патриархом Иерусалимским, они обязались защищать паломников от разбойников и воров, охранять дороги и служить рыцарству Господню. Они блюли бедность, целомудрие и послушание, следуя уставу регулярных каноников» (35, 19).
   Король Балдуин II и патриарх Иерусалимский пожаловали этому братству некоторую собственность, а также пристанище в палатах своего замка (тампля) близ Храма Господня, отсюда и произошло название этого ордена. В дальнейшем ордену влиятельными людьми мира сего передавалась в собственность недвижимость и земельные наделы. Так, в 1128 г. королева Тереза Португальская отдала ордену замок и владение Сур на реке Мондего, а в 1131 г. король Альфонс I Арагонский оставил в наследство рыцарям треть своего королевства и в придачу к этому пожаловал город Монреаль и половину королевских доходов шести городов.
   В дальнейшем богатство ордена тамплиеров прирастало не только подарками и вкладами многочисленных поклонников, но и вследствие собственной деятельности, отнюдь не исключавшей меркантильных интересов. «Банкирская деятельность ордена Храма известна хорошо. Эта функция, приобретшая особенно большое значение в последние годы существования ордена, вначале должна была лишь обеспечить поддержку паломников в Святой Земле. Затем в истории Дома появился обычай давать в долг путешественникам. В партикулярии, датированном октябрем 1135 г., приводится первый пример такого залогового займа, подписанного тамплиерами» (35, 81).
   При этом залоговый заем для совершения паломничества к Гробу Господню маскировался взаимными дарами, дабы избежать обвинений в ростовщичестве. Практически в обеспечение займа закладывались земли, дома с правом пользования на весь срок паломничества. Если получатели займа не возвращались из путешествия в Святую Землю или не могли вернуть взятую у ордена сумму, то залог оставался в пользовании тамплиеров. В дальнейшем клиентами ордена по осуществлению такого рода финансовых операций становились весьма высокопоставленные лица, например король Франции Людовик VII или папа римский Александр III.
   Надо сказать, что в те времена не одни тамплиеры занимались скрытым ростовщичеством, этот запрещенный для христиан вид деятельности процветал не только среди мирян, но и среди клириков. Однако при всем том орден тамплиеров занимался и прямым своим делом: защитой паломников от воров и разбойников, отпором мусульманским отрядам, а также обороной городов латинских государств в составе армий христианских государей.
   Дороги Святой Земли разделялись рыцарями Храма на отрезки длиной в дневной переход, чтобы облегчить передвижение паломников. Каждый из этих этапов заканчивался в каком-нибудь командорстве в замке ордена Храма, где на площадке для привала с колодцем отряд паломников мог утолить жажду. Таким образом, можно было безостановочно проехать расстояние, отделяющее пески Газы от гор Армении. «Двустороннее сообщение между Храмом Святой Земли и западноевропейскими провинциями почти не прекращалось, несмотря на протяженность и тяготы поездки. Когда тамплиер, доставлявший депеши (в связи с катастрофой, обрушившейся на Сирию), доехал из Акры в Лондон за тринадцать недель, его подвиг казался рекордом скорости» (35, 83).
   Госпитальеры и тамплиеры в начальный период их существования были исключительно французскими орденами. Немцы, которые в результате крестовых походов также обосновались в Святой Земле, тоже сочли необходимым иметь свой странноприимный дом. И хотя в Иерусалиме уже было убежище для немецких паломников, это не устраивало немецких рыцарей, так как это убежище подчинялось госпитальерам.
   При осаде крестоносцами крепости Акры несколько немцев собрали своих больных и поместили их на пришедшем в негодность судне. Немецкие князья выделили средства для лечения больных и создания больницы. В 1197 г. такая больница была организована по образцу госпиталя святого Иоанна. Немецкие рыцари, члены нового Братства Немецкого Дома, обязывались не только ухаживать за больными, но и воевать с неверными. Это братство более известно как тевтонский орден. Там же, возле города Акры, они выстроили себе замок, ставший штаб-квартирой ордена на Святой Земле.
   Резиденция великого магистра Тевтонского ордена сначала находилась в Венеции. Затем орден пытался закрепиться в Венгрии (Трансильвании) по приглашению венгерского короля Андрея II, которого об этом попросил папа Григорий IX. Но взаимоотношения ордена с венграми не сложились, и в 1224 г. Андрей II вынужден был отказать ордену в своих землях.
   Поляки в том же году обратились к магистру Тевтонского ордена с просьбой помочь им в борьбе с пруссами. Переговоры по этому поводу между великим магистром ордена Германом фон Зальца и герцогом Конрадом Мазовецким продолжались несколько лет. Поляки попытались создать собственный рыцарский орден в Добржине под названием «Христовы воины в Пруссии», но действия этого доморощенного ордена были неудачны и в 1230 г. поляки вынуждены были согласиться на условия Германа фон Зальца. По заключенному в Леслау договору герцог Конрад Мазовецкий уступил ордену Кульмскую (Хелминскую) землю. Впоследствии владения ордена стали собственностью римской церкви. К 1236 г. рыцари основали на побережье Балтийского моря первую крепость.
   В 1237 г. тевтонский орден по просьбе папы Григория IX объединяется с орденом меченосцев, размещавшимся в Ливонии. Само существование ордена меченосцев к этому времени в силу ряда причин было под большим вопросом. Магистр меченосцев Волькин обратился к папе Григорию IX и великому магистру тевтонского ордена Герману фон Зальца с просьбой о соединении двух рыцарских орденов. Тевтонскому ордену не было никакого резона объединяться с орденом меченосцев, ведь у них не было даже общей границы. У тевтонцев хватало своих проблем в борьбе с пруссами и литовцами, а тут еще надо будет оказывать помощь меченосцам. Но давление папы решило все проблемы в пользу объединения.
   Рыцарские, религиозные ордены создавались с благословения папы. Магистры орденов подчинялись лично папе, а простые члены не могли быть судимы светским судом. На передовых позициях борьбы римской католической церкви с неверными рыцари этих орденов были глазами, ушами и руками римского папы. При этом они освобождались от запрета исполнения религиозных обрядов в греческих церквах, а также им было разрешено общаться со схизматиками (еретиками, в том числе с несторианами), если это шло на пользу престолу святого Петра.
   Но эти рыцарские, религиозные ордены действовали там, где требовалось силовое давление на нехристианское население. В других местах миссионерской деятельностью занимались многочисленные религиозные ордены. Об усердии монахов можно удостовериться «…из письма-отчета венгра-францисканца, брата Иоганки генералу ордена миноритов о деятельности католической миссии «в стране Баскардов» в начале XIV в.: «Да ведает ваше благочестие, отец наш, что, крестя и укрепляя в вере, проповедуя и наставляя, исповедуя и поддерживая, мы почти постоянно заняты, чаще всего и обычно до глубокой ночи, потому что в некоторых областях люд христианский настолько умножается, что, по нашему мнению, язычников остается лишь немногим более половины»» (20, 240). И хотя сегодня вряд ли можно обнаружить в Башкирии какое-либо значительное количество христиан католиков, масштаб интересов римской курии в XIII–XIV вв. впечатляет.
   История ордена тамплиеров закончилась в начале XIV столетия. В результате судебного процесса, инициированного королем Франции Филиппом IV Красивым с согласия папы римского, большинству тамплиеров был вынесен смертный приговор, а великий магистр со своим ближайшим окружением был в 1314 г. сожжен на костре. Примечательно, что в то же время ханы Золотой Орды и ильханы Ирана приняли ислам как государственную религию, превратившись тем самым во врагов христианства.

Глава 6
Экономическое положение монгольских племен

   Об экономическом положении государства Чингисхана на момент его создания в 1206 г. в исторической литературе никаких сведений не представлено. В своих описаниях, чаще всего продиктованных по возвращении из путешествия в Монголию, Иоанн де Плано Карпини, Бенедикт Поляк, Вильгельм Рубрук, Марко Поло и другие дают сведения о быте, обычаях, нравах монголов. Возможно, монголы тщательно скрывали от европейских глаз свои базы по производству вооружения, систему финансирования армии, торговые отношения с другими странами, размещение военных заказов в покоренных странах и т. д. Возможно, европейские посланники докладывали об этом в других документах, не дошедших до нашего времени. Или никакой материально-экономической базы в современном понимании у монгольского государства в первой половине XIII столетия просто не существовало.
   Такое положение могло сложиться в государстве, живущем за счет грабительских войн и сбора дани с покоренных стран. Но для того чтобы маленькая шайка разбойников превратилась в огромное государство, завоевавшее большую часть Евразии, должно было пройти гораздо больше времени, чем 35 лет. На курултае в 1206 г. Чингисхан со своими военачальниками принял решение о завоевании мира, а уже в 1241 г. монгольские воины вышли к берегам Адриатического моря.
   Трудно представить, что небольшое монгольское племя Борджигитов, сплотившее вокруг себя такие же небольшие монгольские племена, могло иметь опыт создания и управления огромным государством. Таким объединением племен можно грабить и подчинять соседние племенные образования, но не более того. В результате таких локальных войн можно увеличить свои людские ресурсы и приобрести какое-то количество скота, но нельзя приобрести опыт ведения войны с сильными государствами, имеющими значительные армии, укрепленные города, а также располагающими материально-технической и экономической базой создания средств обороны и нападения.
   Г.Р. Еникеев, опираясь на татарские источники «Чынгыз хан Дафтере», «Идегэй», «Караца», вычеркнутые из обращения в советские времена, считает, что основу государства Чингисхана сформировали многочисленные татарские племена. К XIII столетию эти татарские племена расселились на огромных пространствах от забайкальских степей до Карпат. При этом к татарам Г.Р. Еникеев причисляет и кимаков, государство которых располагалось на восток от Южного Урала в Тургайской степи, и команов (половцев), расположившихся в степях Восточной Европы. А имя «монголы» в государстве Чингисхана было принято в качестве названия для создавшегося суперэтноса, производя это имя от татарского слова «мэнгу», что означает «вечно». Соответственно, и племя Борджигитов, представителем которого был Чингисхан, было татарским, вошедшим в состав монгольского суперэтноса. Но даже многочисленностью татарских племен такой планетарный успех государства Чингисхана объяснить невозможно. Ведь чтобы привлечь западных соседей на свою сторону, одних обещаний или угроз без материальной поддержки недостаточно.
   А эта материальная поддержка была крайне необходима монгольскому государству, ведь десятки, а то и сотни тысяч воинов татаро-монгольской армии воевали одновременно со всем миром – на все четыре стороны от монгольской степи. Такая армия требовала сотен тысяч сабель, луков, копий, десятки миллионов различных видов стрел для луков, а ведь это все – расходный материал. Не всякая сабля выдерживает и одну схватку с противником, а уж зазубрины на ней появляются после каждого удара. В процессе нескольких заточек кромка сабельного клинка сходит на нет, и требуется замена клинка или сабли целиком. Сложные составные монгольские луки тоже не могли служить вечно. На привале такой лук из подручных материалов не изготовишь. Копья и пики тоже ломаются часто, это только в кино на одно копье насаживают несколько врагов, а ему хоть бы что. Выпущенную из лука стрелу, за редким исключением, второй раз не используешь. Пуля из огнестрельного оружия, попадающая в человеческую кость, сплющивается, наконечник стрелы из кремния, кости или металла претерпевает такие же нагрузки. А если стрела попадает в дерево, камень, то вряд ли подлежит повторному использованию. Монгольские воины во время боя имели при себе два колчана по тридцать стрел. Если учесть, что луки и стрелы были основным средством ведения боевых действий, то кто-то должен был все это восполнять. То, что монгольский лук по силе и дальности стрельбы превосходил лук европейский, вряд ли значительно влияло на расход стрел.
   Для пополнения вооружения монгольского воина и сбруи для лошадей взамен вышедших из строя должны были существовать тыловые части, состоящие из ремесленников, кузнецов, поставщиков металла, дерева, канатов, веревок, жил животных и т. д. Далеко не в каждом взятом приступом и сожженном городе можно было пополнить или изготовить оружие, сбрую, одежду для воинов.
   Взятие укрепленных городов требует наличия катапульт, или пороков, таранов, других сложных сооружений, не говоря уже о большом количестве камней для катапульт. Оборона городов, начиная с середины XII столетия, стала носить эшелонированный характер, при этом создавались несколько линий укреплений внешнего острога в виде частокола и несколько рвов между крепостными стенами. Ю.В. Сухарев приводит такой пример: «В 1220 г., штурмуя булгарский г. Ошель на Каме, владимирское войско столкнулось с четырехрядной системой обороны: тын на валу, за ним два дощатых заплота, ров, за которым – основная стена» (44, 134).
   Откуда у степного народа мог появиться опыт осады и взятия, таким образом, укрепленных городов? В исторической литературе предполагается наличие в монгольской армии китайских специалистов. Вероятно, так и было. Но чьи специалисты помогали монголам завоевывать Китай?
   Красная армия Советской России во время Гражданской войны оказалась примерно в таком же положении: были солдаты, комиссары, а специалистов, умеющих не только воевать, но планировать и руководить крупными военными операциями, не было. Пришлось использовать бывших царских офицеров и генералов – своих идеологических врагов.
   Откуда таких специалистов сумели получить монголы?
   Во времена проведения крестовых походов католическая церковь проводила большую работу среди населения по привлечению добровольцев в армии крестоносцев, а также по сбору пожертвований на организацию армий. Земельные магнаты – короли, герцоги, графы – могли вооружить и подготовить к походу десятки, сотни рыцарей. Десятки тысяч добровольцев требовалось обуть, одеть, вооружить, прокормить. Все это требовало огромных финансовых затрат.
   Неужели монголам было достаточно иметь гениального полководца Чингисхана, чтобы все остальные проблемы решались сами собой? Л.Н. Гумилев, описывая аналогичное положение киданьского гурхана Елюй Даши при завоевании Средней Азии в середине XII столетия с помощью войска добровольцев, приводит следующую характеристику этого процесса (в тексте Л.Н. Гумилева есть опечатка, вместо XII в. указан XIII в., что позволяет распространить эту характеристику на описываемые события без каких-либо оговорок): «Но набрав добровольцев, надо было их кормить, вооружать, обучать, а значит, кто-то должен был дать деньги, которых у хана не было. Поищем, кто бы это мог быть? Те, у кого они были и кому было нужно, чтобы гурхан воевал с мусульманами. В XIII в. свободные средства были только у купцов, водивших караваны из Китая в Европу и обратно. Мусульманские купцы, естественно исключаются; еврейская торговля была подорвана еще в 965 г. разгромом Итиля, важного перевалочного пункта. Остаются уйгуры, одна часть которых была буддистами, другая – несторианами» (11, 99).
   Возникает ряд вопросов. Кто финансировал монголов, по крайней мере, на начальном этапе? Кто снабдил монгольскую армию военными специалистами? Кто объяснил монголам, не имеющим собственной письменности, да и вряд ли умеющим читать, где находится Адриатическое море, какими путями и за какое время можно достичь тех или иных стран? Намек на искомый ответ можно найти в книге «Эпоха крестовых походов» Э. Лависса и А. Рамбо: в битве при Легнице между монголами и польскими, немецкими войсками был взят в плен монгольский военачальник, оказавшийся тамплиером и англичанином…
   Попробуем рассмотреть военные успехи татаро-монголов и оценить необходимость финансирования этих военных экспедиций из сторонних источников.
   В 1207 г. войска Джучи, старшего сына Чингисхана, покорили племена ойратов, бурятов и киргизов, места проживания которых простирались от озера Байкал до верховьев реки Енисей. Затем Чингисхан предпринял крупномасштабную войну против государства Западное Ся, располагавшегося на территории современной китайской провинции Ганьсу. Тангуты имели большую армию, состоявшую из кавалерии и пехоты, сформированную по китайскому образцу. Война длилась в течение трех лет и закончилась победой монголов в 1210 г.
   В 1209 г. войскам Чингисхана сдалось почти без военных действий государство каракитаев, или Западное Ляо. Такая легкая победа стала возможной за счет предательства народа уйгуров, подданных каракитаев, а впоследствии постоянных союзников монголов. Вследствие этого предательства монголам достались территории бассейна реки Тарим, Турфанского оазиса, Уйгуристана, Джунгарии, Семиречья, Чуйской долины.
   В 1211 г. армии Чингисхана начали тяжелую и длительную войну с империей Цзинь. К 1217 г. войска монголов заняли большую часть территории империи Цзинь севернее реки Хуанхэ. В ходе этой войны монголам пришлось неоднократно осаждать и брать штурмом укрепленные города, в том числе Чжунду, столицу империи Цзинь. Стены города Чжунду были сооружены из утрамбованной глины с кирпичными бойницами и достигали двенадцатиметровой высоты. Стены были укреплены девятью сотнями башен, а весь город был окружен рвом, заполненным водой. Город соединялся подземными ходами с четырьмя укрепленными пригородами, что позволяло оперативно перебрасывать подкрепления в нужное место. Чжунду защищало двенадцать тысяч воинов, а каждый из пригородов – по четыре тысячи. Чтобы взять такую крепость, нужны были опыт и специалисты.
   Не завершив завоевание империи Цзинь, оставив там для продолжения военных действий часть своих войск, Чингисхан в 1217 г. был вынужден организовывать карательные экспедиции против восставших каракитаев. В результате этих военных действий владения монголов стали граничить с территорией государства хорезмшахов по реке Сыр-Дарья. Война с хорезмшахом Мухаммедом началась в 1219 г. и закончилась победой Чингисхана. При этом монголам опять пришлось брать укрепленные города, среди которых такие, как Бухара и Самарканд, причем на осаду этих многолюдных городов потребовалось не более пяти дней. Э.Д. Филипс считает, что осаду их обеспечивали китайские специалисты, которые перевозили, устанавливали и обеспечивали действие всех катапульт, баллист и других сложных инженерных сооружений.
   В 1220 г. умер хорезмшах Мухаммед, загнанный монголами на каспийский остров Абакан. Его сын Джелаль-ад-Дин возглавил сопротивление монголам сначала в Персии, затем в Газнане, но в 1221 г., покинутый своими сторонниками, вынужден был бежать в Пенджаб.
   В 1221 г. армии монголов завоевали Персию, Афганистан, Азербайджан, Великую Армению и Грузию. Разграбив город Хамадан на границе Персии и Месопотамии, монголы отправили посольство в Багдад, требуя от халифа покорности и дани.
   Узнав о неудачных действиях крестоносцев в Египте, монголы изменили направление своих военных операций. Армии Джебе и Субудэя захватили и разграбили Ширван, Дербент, затем разгромили армию аланов, предварительно поссорив их с половцами.
   В 1223 г. монголы выиграли битву на Калке у превосходящего их по численности союзного войска русских князей Мстислава Черниговского, Мстислава Киевского и Мстислава Галицкого. Монголы преследовали остатки русских войск до Днепра. На обратном пути монголы сделали попытку завоевания Волжской Булгарии, но неудачно. В результате битвы с булгарами погиб монгольский полководец Джебе.
   Кроме завоеваний на Западе, монголам приходилось подавлять постоянно возникавшие восстания то в Герате, Мерве и Балхе, то в Западном Ся. А войска в Северном Китае продолжали завоевание империи Цзинь южнее реки Хуанхэ.
   В начале 1227 г. умер Джучи, первенец Чингисхана, а в августе того же года умер сам Великий хан. Чингисхан, создавший государство монголов и расширивший его границы за счет удачных военных действий всего за два десятка лет, был гениальным руководителем и оставил своим потомкам сильное и богатое государство. А в начальный период создания этого государства Чингисхану нужна была финансовая поддержка, без которой армии монголов вряд ли бы достигли столь впечатляющих успехов и так быстро.
   Столицей государства монголов во времена Чингисхана и его трех первых наследников был город Каракорум. Об этом городе мы знаем в основном из повествования Гильома Рубрука, посланника французского короля Людовика IX к Великому хану Мункэ, и из материалов советской археологической экспедиции 1948–1949 гг.
   Располагался Каракорум у южного склона нагорья Хангай в верхнем течении реки Орхон. Это место на продолжении многих предыдущих веков было одним из центров торговли кочевников. Где-то в этих же местах в VIII в. уйгуры построили столицу своего каганата с тем же названием Каракорум.
   Согласно описаниям, приведенными Гильомом Рубруком, город состоял из дворца Великого хана и дворцов поменьше, где работали придворные чиновники, а также кварталов торговцев и ремесленников. Один из этих кварталов назывался «сарацинским», в нем располагались рынки и размещались купцы со всех стран. Другой квартал назывался «китайским», там проживали и работали ремесленники со всего мира. «В городе насчитывалось 12 храмов со святилищами различных божеств, две мечети и одна христианская церковь, которую окружала толстая кирпичная стена с четырьмя воротами. У восточных ворот располагался рынок, где продавали просо и зерно; у западных ворот продавали овец и коз; у южных – быков и повозки; у северных – лошадей» (54, 99).
   Гильом Рубрук очень красочно описывает устройство дворца Великого хана, его убранство, обычаи монголов и порядок придворных церемоний. Он рассказывает, что у входа во дворец стояло серебряное дерево, сделанное французским ремесленником Гийомом Парижским. У подножия этого дерева «сидели четыре серебряных льва, из пастей которых через трубы струилось белое молоко кобылиц. Четыре трубы шли по стволу дерева до вершины, и оттуда напитки стекали в рот золотых змей и вытекали через их хвосты. По одной трубе текло вино, по другой очищенный кумыс, по третьей «боал» – медовый напиток, и по четвертой рисовое пиво. Они накапливались в серебряных чанах на конце каждой трубы. На вершине дерева стоял серебряный ангел с трубой. В потайной камере у подножия дерева находился человек, который дул в трубу ангела всякий раз, как главному виночерпию требовались напитки; со стороны казалось, будто это дует ангел. Услышав сигнал, кравчие в хранилищах наливали в трубы соответствующие напитки. Подобная церемония устраивалась дважды в год – во время весеннего и осеннего пиров» (54, 102). Согласно китайским хроникам этот дворец был построен уже во время правления Великого хана Угедея, сына Чингисхана, в 1235 г.
   Раскопки города показали, что Каракорум не представлял собой серьезного оборонительного сооружения. В дальнейшем городу действительно не угрожали внешние враги, а после того, как Великий хан Хубилай перенес свою столицу в Пекин, Карокорум пришел в упадок, опустошаемый междоусобицами потомков Чингисхана. В настоящее время на месте столицы Великих монгольских ханов построены «копии» дворцовых зданий для демонстрации туристам, но далеко не в полном объеме. На территории этого комплекса экспонируются и предметы XIII в., в том числе шестиметровая гранитная черепаха.
   Следующим после Чингисхана Великим монгольским ханом стал его сын Угедей. Еще при жизни основателя монгольской империи все завоеванные страны были поделены между сыновьями Чингисхана. Джучи, а точнее его потомки, получили в управление земли к западу от Иртыша и Аральского моря. Земли вокруг Амударьи до Монголии и Китая получил Угедей. Толуй владел землями Монголии и Маньчжурии. Джагатаю отошли земли в Джунгарии и Семиречье. Это распределение земель между потомками Чингисхана в дальнейшем привело к междоусобицам и разделению единой империи на несколько самостоятельных государств.
   Во время правления Угедея, с 1229 по 1241 г. монголами были завоеваны территории империи Цзинь южнее Хуанхэ, в том числе крупный и хорошо укрепленный город Далян. Осаду этого города монголы вели в течение 1232–1233 гг. «Поначалу монголов сдерживали железные фугасы с порохом, которые взрывались среди их саперов, огненные пороховые ракеты, камни из катапульт и стрелы из духовых труб» (54, 73). Но затем с помощью союзников (империи Сун) и по причине предательства среди осажденных военачальников Далян пал. Айцзун, правитель земель, оставшихся от огромных владений империи Цзинь, был схвачен, а в плену покончил с собой. После падения империи Цзинь у монголов появилась общая граница с империей Сун.
   Еще в 1218 г. монголы завоевали Корею, но сложный рельеф местности помешал оккупации этого государства. Монголы совершали время от времени набеги на корейцев для грабежа и сбора дани, а в 1231 г. окончательно завоевали это государство.
   Монголам с 1225 по 1231 г. приходилось отвлекаться на военные действия против Джелаль-ад-Дина, который в очередной раз собрал армию для борьбы с захватчиками. Одновременно Джелаль-ад-Дин пытался сам завладеть Месопотамией, но война на два фронта привела к краху мусульманского сопротивления на территориях будущих Афганистана и Ирана. В 1231 г. Джелаль-ад-Дин был убит одним курдским вождем.
   В 1238 г. монгольский полководец Хормаган и его сын Байджу победили правителей Месопотамии, затем монголы еще раз прошли с боями земли Армении, Албании (Азербайджана) и Грузии. Грузинской царице Руссутани пришлось спасаться в горах Имеретии.
   А армия хана Батыя, сына Джучи, завоевала в 1236 г. Великую Булгарию, затем в 1237–1238 гг. Северо-Восточную Русь, а в 1239–1240 гг. Южную и Юго-Западную Русь. В 1240–1241 гг. войска хана Батыя овладели территориями Польши, Силезии, Богемии, Моравии, Венгрии, Трансильвании, Хорватии, Далмации, горных районов Балкан и Карпат. В 1241 г. монгольские войска вышли к Адриатическому морю в районе города Удине.
   В декабре 1241 г. умер Великий хан Угедей. В течение нескольких лет империей управляла Торегенэ, вдова Угедея, затем Гуюк, его сын. И только в 1246 г. курултай (совет вождей) утвердил Гуюка на посту Великого хана. Он правил в течение двух лет, и это время не было отмечено военными победами. Зато именно к тому периоду относится переписка Папы Иннокентия IV и Великого хана, а также французского короля Людовика IX с монгольскими полководцами в Месопотамии – Байджу и Элджигидеем, а затем и с Великим ханом.
   Следующим Великим ханом стал Мункэ, сын Толуя, которого утвердили на курултае в 1251 г. по предложению хана Батыя. Это был просвещенный монарх, воспитанник каракитайца Елюя Чуцая, министра монгольской державы еще со времен Чингисхана. Он окружил себя мудрецами из разных стран, намеревался построить в Каракоруме обсерваторию. При нем создавались словари языков покоренных ими народов. При его ставке находились послы большинства известных в то время государств, а также представители всех религий завоеванных монголами стран, службы которых он посещал.
   Мункэ направил своего брата Хубилая управлять Северным Китаем и завоевывать Южный Китай. В Персию и Месопотамию был отправлен второй брат Хулагу, а третий младший брат Арик-Богэ наблюдал за порядком в Монголии. Джунгарию и Семиречье Мункэ оставил потомкам Джагатая, Западные же земли остались в управлении потомков Джучи.
   Во время правления Мункэ (1251–1259) монголы завоевали почти всю империю Сун и осадили столицу империи Линьань (Ханчжоу). Завоевали провинции Сычуань и Юньнань, государства Аннам и Чампа, располагавшиеся на территории современного Вьетнама, Мьянмы (Бирмы) и Таиланда. В Западной Азии монголы продолжили завоевание Месопотамии и в 1258 г. захватили Багдад, затем заняли Алеппо, Дамаск, а потом и всю Сирию.
   В августе 1259 г. умер Великий хан Мункэ, которому наследовал, сам себя избрав Великим ханом, Хубилай. Это привело к гражданской войне с младшим братом Арик-Богэ, избранным в Карокоруме. Монголы еще одерживали победы, но внутренние распри неизбежно вели империю к закату. Война между двумя претендентами длилась до 1264 г., когда Арик-Богэ потерпел поражение и попал в плен, где и умер в 1266 г. В этой войне Хулагу поддерживал Хубилая, а хан Золотой Орды Берке поддерживал Арик-Богэ.
   Хубилай создал и возглавил в 1261 г. новую правящую династию Юань в Китае со столицей в Даду (Пекине). Великий хан организовал несколько неудачных экспедиций в Японию, но даже природа в этот раз была против монголов, налетевший тайфун разрушил и потопил корабли монгольского флота. В 1293 г. войска и флот Хубилая пытались захватить остров Яву, но и эта операция не принесла больших результатов. Зато согласились «добровольно» платить дань государства Малайского архипелага, время от времени платили дань монголам правители Южной Индии и Цейлона. Но кроме завоеваний новых территорий, Хубилаю постоянно приходилось усмирять восставших и ликвидировать мятежи своих родственников.
   В целом правление Хубилая отличалось установлением порядка на подвластных ему территориях, а китайцы называли его Сыном Неба. На гражданские посты в своей империи Хубилай назначал незаурядных людей, независимо от национальности, в числе таких высокопоставленных чиновников оказался венецианец Марко Поло. В империи Хубилая были учреждены министерства, заведовавшие вопросами конкретных религий, в том числе буддизма, даосизма, ислама, христианства и конфуцианства. Сам Великий хан почитал буддизм, а потому передал Тибет под управление лам. Традиционно для монголов Хубилай не поощрял ислам, зато поддерживал христианство в несторианской форме. Для взаимодействия с христианами Месопотамии Хубилай послал в Багдад двух несторианских монахов тюрско-китайского происхождения, Марка и Раббана Сауму.
   Монах Марк добился значительного влияния у ильхана Аргуна и стал патриархом Ябаллахой III, а Раббан Саума в 1287 г. с дипломатической миссией посетил Рим, Флоренцию, Геную, встречался с королем Франции Филиппом Красивым и королем Англии Эдуардом I.
   Торговые отношения с Венецией развивались в течение всего срока правления Хубилая. Сообщения по суше осуществлялись с помощью ямской службы, а по морю торговля велась с Южной Азией и Африкой. Внутри Китая был сооружен Великий канал, соединивший Линьань и Янцзы с Даду и Хуанхэ.
   После смерти Хубилая в 1294 г. на смену ему пришли менее значительные личности, которые правили до 1368 г., время от времени поднимая мятежи друг против друга и создавая самостоятельные государства внутри империи Юань.
   После смерти Великого хана Мункэ монголы в Иране стали создавать самостоятельное государство, хотя продолжали признавать Хубилая Великим ханом и поддерживать его в борьбе с Арик-Богэ. Хан Хулагу продолжил войну с султаном Египта мамлюком Кутузом, захватившим власть в 1250 г. Кутуз по происхождению был тюрком-кипчаком (половцем), т. е. по определению Г.Р. Еникеева, татарином, поэтому прекрасно знал тактические приемы ведения войны татаро-монгольских полководцев. Он заманил войска Кетбогэ, полководца хана Хубилая, в засаду и одолел их в длительной и ожесточенной битве. Монголам пришлось отступить до реки Евфрат, которая стала границей между государством монголов и Египтом.
   Хулагу и его преемникам приходилось также сдерживать притязания ханов Золотой Орды, которым еще Великий хан Мункэ передал в управление государства Кавказа. В 1261 г. начались военные действия за обладание бассейном Терека, Дербентскими воротами и бассейном Куры. После того, как войска Берке, хана Золотой Орды, одержали победу на Тереке в 1263 г., граница между этими двумя монгольскими государствами стала проходить по Главному кавказскому хребту.
   В 1261 г. хан Хулагу заключил с Михаилом Палеологом тайное соглашение, позволившее последнему, не опасаясь за свои тылы, овладеть Константинополем и стать императором обновленной Византии Михаилом VIII. Это соглашение привело хоть и к ограниченной, но вассальной зависимости Византии от государства монголов.
   Ильханы Ирана, или «послушные ханы», которые формально подчинялись Великому Хану, сделали своей столицей город Тебриз. Хулагу в конце своей жизни принял буддизм, хотя продолжал поддерживать на территории своего государства христианство. Мусульман ему приходилось терпеть, их в государстве было большинство. Христианкой была и его любимая жена Докуз-хатун, основавшая много христианских храмов. В 1265 г. хан Хулагу умер, ему наследовал его сын Абака.
   Такие преемники Хулагу, как Аргун и Олджету, пытались привлечь на свою сторону в борьбе с мамлюками Египта французского короля Филиппа IV Красивого и английского короля Эдуарда I, но никаких серьезных совместных действий союзники осуществить не смогли.
   К концу XIII в. ильханы Ирана приняли ислам, ввели в своем государстве новое летосчисление и перенесли свою столицу в Султание. Все годы правления ильханов Ирана монголам приходилось отражать нападения своих собратьев из Золотой Орды и потомков Джагатая из Орды, а также подавлять восстания населения в многочисленных провинциях. Государство ильханов Ирана распалось в середине XIV в.
   Земли улуса Джагатая были территориально ближе всего к столице Монголии, поэтому зависимость от Великого хана здесь проявлялась в большей мере, чем в других улусах монгольской империи. Поддерживать спокойствие внутри этого улуса было достаточно сложно из-за того, что на востоке проживали в основном кочевники, исповедующие христианство и буддизм, а на западе главным образом оседлое мусульманское население.
   Роду Джагатая не нужно было расширять свою территорию, которую со всех сторон окружали земли монгольской империи, поэтому основной деятельностью в этом улусе была торговля и организация ямской службы от собственно монгольской территории до территорий ильханов Ирана и ханов Золотой Орды. На востоке торговлей занимались уйгуры, а на западе торговцы Бухары и Самарканда. Сама же орда Джагатая кочевала в долине реки Или.
   Преемникам Джагатая в силу географического расположения своей территории внутри монгольской империи пришлось постоянно лавировать в сложной политической борьбе за власть в империи и поддерживать того или иного родственника в междоусобицах, раздирающих империю по завершении правления Великого хана Мункэ.
   После 1360 г. джагатайских ханов сверг Тимур, тоже монгол, создавший свою великую империю, которая не имела отношения к потомкам Чингисхана.
   Территория Золотой Орды простиралась от Аральского моря до Карпат. Столица хана Батыя и его сыновей Сартака и Улагчи находилась в низовьях Волги и называлась Сарай-Бату, в отличие от Сарай-Берке, основанного несколько выше по течению реки следующим ханом Берке, братом Батыя. При этом азиатскими территориями улуса Джучи управлял Орда, старший брат Батыя, которому были подчинены и другие их братья.
   После завоевания причерноморских степей и русских княжеств хан Батый по какой-то причине не стал ссориться с генуэзцами и венецианцами. «Итальянские торговые поселения в крымских Кафе (совр. Феодосии), Судаке и Керчи продолжали принадлежать генуэзцам и венецианцам. Им была предоставлена некоторая независимость в обмен на услуги. Итальянцы проживали также и в Сарае» (54, 142).
   В отличие от монгольских правителей в Китае и Иране ханам Золотой Орды во время своего правления не удалось увеличить свою территорию за счет государств, не входивших в монгольскую империю, а может быть, это и не входило в их планы. В своей внутренней монгольской политике хан Берке поддерживал Арика-Богэ, воевавшего с Хубилаем, а с ильханами Ирана хану Берке и его преемникам пришлось долго воевать из-за обладания государствами Кавказа, но сильно продвинуться и закрепиться дальше Дербента им так и не удалось. Кроме войны за Кавказ, ханам Золотой Орды постоянно приходилось участвовать в междоусобицах русских князей, не позволяя им прийти к согласию и объединиться против татаро-монголов.
   Хан Золотой Орды Берке (1258–1266) не только принял ислам, но и заключил союз с египетским султаном Бейбарсом против хана Хулагу. Его преемник хан Мункэ Тэмур тоже был мусульманином. Он то мирился с ильханами Ирана, то снова был в союзе с Бейбарсом. В 1270 г. сложились два на первый взгляд невозможных союза, в которые входили «объединенные силы Золотой Орды и мамлюков, Венеция, Якоб Сицилийский и Альфонс Арагонский с одной стороны; ильханы с генуэзцами, папа, Людовик IX и Карл Анжуйский с другой» (54, 145). И это был знаменательный момент, означавший, что после отвоевания греками Константинополя у латинян расклад военных и политических сил в Евразии сильно изменился.
   В 1277 г. умер Бейбарс, его преемники старались поддерживать мирные отношения с ильханами Ирана. А в 1280 г. умер Мункэ Тэмур, и ханом Золотой Орды стал его брат Туда Мункэ, принявший в 1283 г. ислам. Однако настоящим правителем был их троюродный брат Ногай, который не мог стать ханом, так как его отец и дед не были ханами, хотя и относились к прямым потомкам Джуче. Еще в правление Мункэ Тэмура он посадил на царство одного за другим царей Болгарии, а также оказывал давление на политику императора Византии. При Туда Мункэ Ногай начал новый поход на территории Венгрии и Польши, но большого успеха не достиг.
   Туда Мункэ, став суфийским дервишем, отказался от ханства в пользу своего племянника Телебогэ, которого за бездарность в военных действиях Ногай отдал на расправу Тохте, сыну Мункэ Тэмура. Тохта удерживался у власти только с помощью Ногая, но вместо благодарности стал поддерживать его противников, в том числе Геную в борьбе с Венецией. В 1297 г. хан Тохта начал прямые военные действия против Ногая и после нескольких военных неудач сумел разгромить его в 1299 г. в битве на Кагамлыке, где Ногай был убит. После этой победы хан Тохта взял себе в жены внебрачную дочь византийского императора.
   Тохта продолжил борьбу за Кавказ с ильханами Ирана Газаном и его братом Олджету, но эта борьба не принесла ни одной из сторон заметного успеха. В 1311 г. хан Тохта умер, ему наследовал его сын Узбек, который не только сам был мусульманином, но и сделал в 1312 г. ислам государственной религией в Золотой Орде. Примечательно, что ильханы Ирана в 1303 г. тоже узаконили ислам в своем государстве, и хотя Олджету в 1304 г. еще пытался наладить совместные действия против мамлюков Египта с Францией и Англией, но из этой затеи ничего не вышло. Тем более что во Франции в это время начинался судебный процесс по делу ордена тамплиеров.
   Хан Узбек правил Золотой Ордой тридцать лет. Именно в его правление в Северо-Восточной Руси к власти пришли московские князья. Узбек успешно воевал против Чобана, военачальника Абу-Саида и занял территорию будущего Азербайджана. На Западе он сдерживал притязания Литвы на территории Венгрии, Польши и Западной Руси.
   При его преемнике Джанибеке, а затем при Бердибеке в Золотой Орде наступил период длительного упадка, потерян был интерес к завоеваниям на Кавказе, а также к сдерживанию литовских князей в их желании расширить границы Литвы. После убийства хана Бердибека в 1359 г. в Золотой Орде началась смута, результатом которой был раздел Орды между Мамаем в Крыму, Хаджи Саркисом в Астрахани и Урусханом в Сарае.
   С приходом к власти в Средней Азии Тимура, до конца ХГУ в. определявшего политику и расклад сил на Кавказе и в Причерноморье, возникла еще одна великая империя.
   А могущественная империя монголов в середине XIV в. перестала существовать даже как совокупность отдельных образований, и только на территории Золотой Орды потомки Чингисхана сохранили свою власть еще на два столетия.

Глава 7
Уйгуры и их торговые партнеры

   Надо сказать, что далеко не всегда татаро-монгольской армии требовалось проявлять военное мужество, а полководцам Чингисхана свой военный талант. Среди соседей монголов были государства, находившиеся в начале XIII столетия в экономическом и политическом упадке. Подвластные народы в этих государствах часто поднимали мятежи, что еще больше ослабляло общее положение дел и обороноспособность этих государств в целом. Одним из таких было государство каракитаев. Столицей государства был город Баласагун на реке Чу. В состав государства входили территории Джунгарии, бассейна Тарима, Трансоксианы (территории к северу от Аму-Дарьи). Каракитайские правители называли себя тюркским титулом гурхан.
   «В это время государство каракитаев находилось в полном упадке и вассальные правители не желали платить высоких налогов. В 1209 г. Барчук, «индикут», или священный правитель тюрок-уйгур, поднял восстание против гурхана и перешел на сторону Чингисхана. Тот благосклонно принял его и провел свою армию по территории уйгуров до долины реки Или, где к нему с готовностью присоединились Арслан, хан тюрок-карлуков, и Бузар, правитель Алмалыка. Пожалуй, самым важным итогом этой кампании было то, что на службу к монгольскому хану поступили грамотные уйгурские чиновники» (54, 52).
   А вот как об этом событии пишет Л.Н. Гумилев: «1209 год принес гурхану огромные огорчения. Мы уже отмечали, что небольшое кара-китайское государство финансировалось уйгурскими купцами, просившими хана расправиться с их мусульманскими конкурентами. Поскольку гурхан не справился с полученным заданием, уйгуры убили киданьского чиновника и предложили свою покорность Чингисхану. Это была сделка, выгодная обеим сторонам. Монгольскому хану предстояла война с чжурженями. Этого от него требовала вся степная общественность. А для любой войны нужны деньги. Уйгуры деньги дали» (11, 132).
   Что это за народ – уйгуры? Чем занимались и какова их история? И какова их роль в создании монгольского государства? Вот что пишет Л.Н. Гумилев об уйгурах: «…уйгуры, или токуз-огузы (девять племен)… сокрушили в 745 г. Тюрский каганат, разбили своих бывших союзников: басмалов и карлуков и основали в 747 г. собственный каганат, продержавшийся до 840 г…» (15, 182).
   Уйгуры «подчинили соседних киданей и кыргызов и построили роскошный город – Каракорум, ставший резиденцией хана. Каждые три года только в Минусинскую котловину приходил караван арабских купцов из 20–24 верблюдов, нагруженных узорчатыми тканями» (15, 182). Удивительно, но монголы Чингисхана через полтысячелетия, основав свою столицу примерно в том же регионе, назвали ее так же – Каракорум.
   Уйгурский каганат постоянно вел войны с Китаем для решения своих территориальных и торгово-экономических вопросов, а Китай в то же время воевал с Тибетом. Л.Н. Гумилев пишет: «В поединке Китая с Тибетом Уйгурия была в самом выгодном положении: она решала судьбу успеха на каждом этапе войны. А ведь война шла за контроль над великим караванным путем, т. е. за пошлины, уплачиваемые купцами, возившими шелк из Китая в Европу.
   Поскольку самый удобный маршрут караванного пути шел от Дуньхуана, через Хами в Турфан, Джунгарию и оттуда в Хазарию, уйгурам перепадала изрядная часть пошлины. Поэтому Уйгурия богатела» (15, 183).
   Уйгуры были христианами несторианского толка. В латинской версии сочинения Марко Поло, найденной в 1932 г. в библиотеке Толедского собора, рассказывается: «Уйгуристан – это большая область, которая принадлежит Великому хану. В ней множество городов и замков, но главный город носит название Кара-Ходжо…. Люди там поклоняются идолам, однако многие – христиане, принадлежащие несторианской секте» (9, 204).
   Чтобы пояснить суть учения несториан, приведем цитату из книги начала XIV в. Рикальдо де Монте Кроче «Путешествие по святой земле»: «Они – последователи еретиков Нестория и Феодора. И заблуждаются во многом, а в особенности в своем исповедании Иисуса Христа, ибо утверждают, что Дева родила на свет только человека, который потом стал Божьим сыном через крещение и содеянные святые деяния. И утверждают, что Господь наш Иисус Христос был не истинным сыном Бога, но приемным. И говорят, что Господь поселился в этом человеке, словно в храме» (9, 172).
   С Уйгуристаном, по мнению Л.Н. Гумилева, связана и легенда о государстве пресвитера Иоанна, которая широко обсуждалась во всем христианском мире в начале XIII столетия. В «Хронике» Альбрика из монастыря Трех источников, находившегося на территории современной Бельгии, говорится: «Год 1221. Верховный понтифик Гонорий в своем послании ко всем французским архиепископам поведал, что согласно сообщению, присланному кардиналом Пелагием, царь Давид, именуемый пресвитером Иоанном, – муж, живущий в страхе перед богом, – с большим войском напал на Персию и, разбив Персидского султана на поле брани, за двадцать четыре дня обошел все его владения и занял их, взяв многие укрепленные города и замки. А затем он выступил дальше и подошел не более чем на десять дней пути к Багдаду…» (9, 7).
   Зачем папа Гонорий III сообщает французскому духовенству о каком-то царе Давиде, для католической церкви являвшемся еретиком, когда описываемые события происходят в непосредственной близости от христианских государств Ближнего Востока и у него была возможность получить более верные сведения? Или эта дезинформация входила в планы понтифика? Если вспомнить, что результаты пятого по счету крестового похода на Египет, который возглавил французский король, были плачевны, тогда эту информацию можно толковать в смысле перефразированного изречения героя Ильфа и Петрова: «Восток нам поможет!»
   Е.П. Савельев считает, что Римско-католическая церковь задолго до пришествия татаро-монголов имела тесные связи с несторианами Среднего Востока: «Через армян, живших в захваченной крестоносцами Армении, папы вошли в непосредственное сношение с азиатскими христианами в завоеванном Чингисханом в Средней Азии Уйгурском царстве, в древней Бактрии и Согдиане. Эти азиатские христиане несторианской и кераитской сект, противных православию, в Уйгурском царстве занимали влиятельные административные должности как люди ученые, грамотные, отличавшиеся книжными познаниями и обладавшие денежными капиталами, приобретенными торговлей» (50, 149).
   Подведем некоторые итоги. Уйгуры XIII в. – это народ, имевший многовековой опыт торговли с Китаем, Индией и Европой, исповедовавший христианство несторианского толка. Уйгуры добровольно перешли на службу к Чингисхану, создав чиновничий класс монгольского государства (вся переписка монгольского хана велась на уйгурском языке, монголы своей письменности не имели), и, по словам Л.Н. Гумилева, были инициаторами «желтого крестового похода». Уйгуры вполне могли иметь контакты с европейскими купцами и высшим католическим духовенством или магистрами рыцарских католических орденов, поскольку их интересы в это время совпадали.
   Российский ученый полковник Н.М. Пржевальский путешествовал в 70-х годах XIX столетия в Китае во главе нескольких географических экспедиций, целью которых был сбор информации о фауне и флоре Монголии, Уйгурии, Тибета, а также этнографической, картографической и другой разведывательной информации. Н.М. Пржевальский прошел по маршруту древнего Великого шелкового пути от Зайсана через Джунгарию, Турфанскую впадину, Хами, Дуньхуан к верховьям реки Хуанхэ. В своих путешествиях по Уйгурии Н.М. Пржевальский не встретил больших и богатых городов с примечательной архитектурой. Население этого края Китая в XIX в. было преимущественно мусульманским, насильственно обращенным в ислам суннитского толка еще в XIV в., и занималось скотоводством, земледелием, а также мелкой торговлей. О былой славе уйгурских купцов ничто не напоминало.

Глава 8
Император священной Римской Империи Фридрих II

   Необходимость рассмотрения жизнедеятельности Фридриха II вызвана многочисленными обвинениями историков в том, что он лично или совместно с папой римским состоял в сговоре с монгольскими ханами.
   Л.Н. Гумилев считает, что при вступлении войск хана Батыя в Центральную Европу «страх охватил не только Германию, но и Францию, Бургундию и Испанию и навлек за собой полный застой торговли Англии с континентом.
   Исключение составлял император Фридрих II, который вел с Батыем переписку, явную и тайную. Батый, выражаясь согласно принятому тогда этикету, потребовал от Фридриха покорности, что в переводе на деловой язык означало пакт о ненападении. Фридрих сострил и ответил, что как знаток соколиной охоты, он мог бы стать сокольничим хана. Однако наряду с шутками между гибеллинами и монголами велись тайные переговоры, результатом которых были изоляция гвельфской Венгрии и ее разгром и победы Фридриха II в Ломбардии, повлекшие бегство папы Иннокентия IV в 1243 г. в Лион, где он смог предать анафеме императора и хана.
   Итак, христианская Европа разделилась пополам. Гибеллины и Никейская империя искали союза с монголами; по их следу пошли Ярослав Всеволодович, великий князь Владимирский, и Гетум, царь Малой Армении (Киликии). Гвельфы, возглавляемые папой Иннокентием IV, и южнорусские князья Даниил Галицкий и Михаил Черниговский всеми силами старались создать антимонгольскую коалицию, но неудачно.
   Так же разделился мусульманский мир. Сунниты встали против монголов, шииты относились к ним лояльно, вследствие чего не пострадали при наступлении монголов на Багдад и Иерусалим (1258–1260)» (12, 347).
   Противоположную версию взаимоотношений европейских стран и папы римского с монгольским государством предложил Е.П. Савельев, считавший, что «монгольское нашествие на Россию случилось как раз в то время, когда греки и православные славяне боролись с латинами на Балканском полуострове, а мусульмане громили палестинских крестоносцев; в то же время шла борьба папы с германским императором Фридрихом II, во владениях которого было много православных славян. Примирившись с Фридрихом, папа Гонорий III в 1217 г. стал готовить пятый крестовый поход. План похода – одновременный удар на палестинских мусульман, которых всей душой ненавидели монголы, был сообщен Чингисхану. Тот послал сильный отряд в Грузию и Армению на помощь скрывшимся там от мусульман крестоносцам и армянскому королю, французу католику Гетуну. Но тут папа уведомил Чингисхана, что крестовый поход отложен до 1227 г., а потому один из отрядов монголов под предводительством Субудая Баядура и Чепновиана, двинулся через Дербентский проход в Южную Россию» (50, 153).
   Характеризуя Фридриха II, Е.П. Савельев отмечает, что «этот просвещенный император католик не признавал папу наместником Христа и всячески старался вредить ему и подрывать его светскую власть. Папа много раз проклинал его за это, отлучал от церкви, но тот не унывал и открыто обвинял его в призыве монголов. Взятый им в плен один из татарских полководцев, оказавшийся английским рыцарем храмовником, был отослан им папе при бранном письме, в котором Фридрих обзывал папу извергом рода человеческого. Фридриху очень хорошо были известны все планы папы о походе на Русь, так как еще в 1230 г. он вместе с ним и гроссмейстером тевтонского ордена Германом фон Зальца в Сан-Джерамино и Ананьи обсуждали этот вопрос. Согласно этому плану, польский мазовецкий князь приютил в своих владениях папское войско, названное для отвода глаз «орденом тевтонских рыцарей черного креста» (50, 157).
   Так какое же место во всей этой истории с татаро-монгольским нашествием занимает Фридрих II Гогенштауфен?
   Фридрих родился 26 декабря 1194 г. в семье императора Священной Римской империи Генриха VI, сына Фридриха I Барбароссы, и Констанции Сицилийской. Фридрих прожил 56 лет, пережив шестерых римских первосвященников, с которыми у Гогенштауфенов были всегда непростые отношения – от пассивной вражды до открытой войны.
   В три года Фридрих потерял отца, а в четыре года становится полным сиротой. Умирая, его мать назначила опекуном Фридриха папу Иннокентия III. Германия этого времени находилась в состоянии гражданской войны: Вельфы и Штауфены боролись за германскую корону. Основную роль в выборе того или иного претендента на германский престол присвоил себе папа.
   Удельные германские князья, воспользовавшись ситуацией, старались отвоевать для себя большую независимость от королевской власти. Римская католическая церковь при папе Иннокентии III (1198–1216 гг.) стала доминирующей властью Средневековья, а также третейским судьей над светской властью.
   Папа Иннокентий III, в миру граф Лотарь фон Сеньи, был «ловкий, дисциплинированный и изысканный аристократ, получивший образование в школах Рима и в высших школах Болоньи и Парижа. Там он изучал, разумеется, теологию, но, кроме того, и правоведение. Одним из первых его мероприятий стало приведение в порядок финансов Ватикана, находившихся до тех пор в плачевном состоянии. Во время его понтификата курию никогда не обременяли долги» (8, 36).
   Несмотря на то что император являлся господином не только Священной Римской империи, но и Рима, резиденции первосвященника Римской Католической церкви, папа Иннокентий III противопоставил всевластию императоров идею папского господства не только в церковной, но и в светской жизни. «При папе Иннокентии III достижение мирового господства церкви стало смыслом эпохи. Римский епископ сделался для него не только викарием Святого Петра, не только наместником Бога, нет, он представлял самого Бога на земле» (8, 37).
   Во время проповеди при посвящении в сан понтифика римской католической церкви папа Иннокентий III заявил: «Я поставлен над Домом Господним, ибо мои заслуги и положение возвышаются над всем. Мне было сказано пророком: Я дам тебе место над народами и королевствами. Мне было сказано апостолом: Я отдам тебе ключи от царства небесного. Раб, поставленный над всем Домом Господним, есть наместник Христа, преемник Петра, помазанник Божий, бог-фараон, он поставлен посередине между Богом и людьми, менее величествен, чем Господь, но более величествен, чем человек; он может судить всех, но никто не может судить его» (8, 38).
   Слова, сказанные при посвящении, папа Иннокентий III незамедлительно стал проводить в жизнь, его усилиями партия Вельфов победила партию Гибеллинов, королем Германии стал Оттон IV Брауншвейгский, который называл себя «королем папской милостью». В 1204 г. папа мог наслаждаться неограниченной властью над Западной Европой. А тут еще в довершение этого триумфа слабо управляемое своими вождями крестоносное войско и совсем неуправляемые кем-либо венецианцы преподнесли папе Константинополь со всей Византийской империей.
   Уния с православной церковью на условиях римского папы создала возможность распространения влияния римской католической церкви на необъятных просторах Центральной и Восточной Европы, а также Малой Азии. Вассальные митрополии константинопольского патриархата обязаны были соотносить свои действия не только с новым константинопольским патриархом Фомой Моросини или с вынужденным присоединиться к унии Никейским патриархом, но и с папой Иннокентием III.
   Но так долго продолжаться не могло, и исключительное положение римского папы над церковной и светской властями во всех христианских странах было нарушено. А вот нарушителями этой всеобщей покорности папе Иннокентию III неожиданно для всех сторон стали Вельфы.
   По словам Альберта Гаука, король Германии Оттон IV «предоставил (папе) так много, как только погибающий может отдать своему спасителю» (8, 68). После этого нужно было или всем своим поведением доказать папе свою покорность, или попытаться даже не столько восстать против папы, сколько восстановить власть германских королей в империи. Надев императорскую корону, Оттон IV повел себя так, как будто не приносил никаких клятв папе Иннокентию III.
   Мало того, что новоявленный император Священной Римской империи не передал папе марку Анкону и герцогство Сполетто, он попытался овладеть папским леном – Королевством обеих Сицилии. Папа Иннокентий III вынужден был отлучить этого представителя партии Вельфов от церкви.
   Дипломатия римской курии как в Германии, так и в других католических странах, позволила нарушить единство германских князей и их преданность Отгону IV. Чтобы сладить с императором Оттоном IV, папа решил призвать на правление империей короля Сицилии Фридриха II Гогенштауфена, имеющего все права на германский престол.
   Пока Отгон IV готовился вместе с зафрахтованным в Пизе флотом к захвату острова Сицилии, житницы всего Средиземноморья, восемнадцатилетний Фридрих II в 1212 г. въехал в Рим. Дав папе Иннокентию III гарантии своего послушания и получив от него рекомендательные письма к епископам, через территории которых предстояло передвигаться по пути в Германию, Фридрих II прибыл в мае 1212 г. в Геную, которая всегда была готова действовать во вред Пизе.
   Удивительно, что эти действия сильных мира того времени происходили на фоне детского крестового похода 1212 г. И до сих пор неизвестно, кем был организован этот крестовый поход, приведший к гибели большого количества подростков и к продаже детей в рабство.
   Борьба за власть между Фридрихом II и Оттоном IV продолжалась несколько лет и закончилась победой партии Гибеллинов. Этой победе способствовал и заключенный по совету Папы союз Фридриха II с французским королем Филиппом II Августом. Фридрих обязался не заключать мира ни с Оттоном IV, ни с английским королем Иоанном Безземельным, а Филлип взамен этого предоставил Фридриху двадцать тысяч марок серебром.
   Филипп II Август еще в 1206 г. одержал победу над английским королем и вернул Франции французские земли к северу от Луары. Английский король и сам усложнил свое положение, поссорившись с папой Иннокентием III из-за поста архиепископа Кентерберийского, не пустив в страну папского кандидата. Папа ответил на этот демарш интердиктом на Англию в 1208 г. и отлучением английского короля Иоанна Безземельного от церкви в 1209 г.
   Король Иоанн вынужден был покориться папе и принять от него английское королевство в виде лена. В таком случае французский король не мог напасть на владения, верховным сувереном которых стал сам папа.
   Войска, которые французский король Филипп подготовил для войны с Англией, он направил на Фердинанда Фландрского, но военные действия провел неудачно. В результате графы Фландрии, Булони и Голландии перешли на сторону Англии и принесли ленную присягу королю Иоанну. А это, в свою очередь, побудило короля Иоанна перебросить свои войска в Южную Францию с целью отвоевать ранее потерянные территории.
   Союзник короля Англии император Оттон IV атаковал французские войска и с юга, и с севера. Король Филипп II Август, несмотря на превосходство Англии и Германии, одержал полную победу сначала над английскими, а затем над германскими войсками. И Филипп, и Оттон лично участвовали в боевых действиях, под тем и другим лошади были ранены, что могло привести к гибели.
   Победа Франции при Бувине изменила соотношение сил во всей Европе и позволила молодому Фридриху II одержать победу над Отгоном IV в 1215 г. Фридриха II короновали в Аахене, резиденции германских королей, где после торжественной мессы король Германии принял крест с целью возглавить предстоящий крестовый поход. Этот шаг стал одним из первых, которые привели к полному разрыву добрых отношений между папой Иннокентием III и королем Фридрихом II, так как папа сам хотел возглавить этот поход через своего легата.
   Четвертый римский собор, собранный 30 ноября 1215 г., был триумфом папы Иннокентия III. «Более четырехсот кардиналов и архиепископов, епископов, восьмисот аббатов, посольства королевств Германии, Англии, Франции, и Венгрии и, разумеется, находящегося под папским верховным правлением Арагона съехались на него» (8, 96). Кроме принятия духовных декретов, на соборе был закреплен табелем о рангах внутренний распорядок церкви. Патриархи по своей значимости в римской католической церкви были выстроены в следующем порядке: Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский. На соборе приняли конкретную дату нового крестового похода —1 июня 1217 г., а также обязали всех священнослужителей во всех церквах, подчиненных римской церкви, отдавать двадцатую часть своих доходов для обеспечения похода.
   Это был последний церковный собор, возглавляемый папой Иннокентием III, он умер 16 июля 1216 г. Если считать, что папа Иннокентий III был одним из вдохновителей союза с монгольским ханом и одновременного удара по мусульманским войскам с Востока и Запада, то вряд ли Фридрих II мог на этом этапе участвовать в организации данного союза. Личное участие Фридриха II во главе своих войск во всех сражениях со своими врагами не оставляло времени для организации политических союзов планетарного значения.
   Следующим папой стал Го норий III, которого так воодушевляла идея крестового похода, что этот поход начался на год раньше запланированного срока. В августе 1216 г. венгерско-австрийские войска во главе с венгерским королем Андреем II и его двоюродным братом герцогом Австрии и Штирии Леопольдом VI отправились в Акру. Весной 1217 г. к ним присоединились голландцы и фризы под командованием графа Вильгельма I Голландского.
   Эти разрозненные войска удалось объединить Иоанну де Бриенну, королю Иерусалимскому, который смог уговорить крестоносцев напасть на Египет, как и планировалось на Четвертом римском соборе. «Вторжение в Египет преследовало цель отрезать мусульман от дельты Нила. Таким образом они теряли не только богатейшую провинцию, но и возможность использования флота в Восточном Средиземноморье. Иерусалим не смог бы долго противостоять наступлению с двух сторон – из Суэца и Акры» (8, 102).
   На судах фризов крестоносцы отправились в Египет, но уже без короля Венгрии, который вернулся домой с «удачно захваченными реликвиями». В апреле 1218 г. войско, усиленное вновь прибывшими крестоносцами, высадилось в дельте Нила, а в августе того же года с новым главнокомандующим папским легатом Пелагием – войско пошло на штурм одной островной крепости в дельте Нила.
   Удача сопутствовала крестоносцам, крепость сдалась, «добыча была неисчислимой». Султан Малик эль Камиль, не желая войны на два фронта, предложил мир и возврат христианам Иерусалима, Центральной Палестины и Галилеи в обмен на завоеванные в Египте территории. «Король Иоанн де Бриен, французские, английские и немецкие бароны соглашались на мир. Итальянцы – нет, желая укрепиться на важном торговом месте – Дамиетте. С их помощью фанатичному Пелагию, стремящемуся не только к освобождению святых мест, но и к уничтожению всех неверных, удалось отклонить мир» (8, 103).
   5 ноября 1219 г. крестоносцы взяли Дамиетту (Мемфис). В городе тотчас обосновались итальянцы, сделавшие Дамиетту центром своей торговли. Весной 1220 г. крестоносное войско усилилось тысячей воинов, присланных Фридрихом II, но дальнейшие военные действия привели к полному поражению крестоносцев. 8 сентября 1221 г. Дамиетта была оставлена мусульманам, а легату пришлось поклясться султану в мире на восемь лет.
   Итак, пятый крестовый поход закончился поражением христианских войск во главе с папским легатом Пелагием. Каковы причины этого поражения? Возможно, Гонорий III, ставший папой в преклонном возрасте, поторопился с началом крестового похода, когда еще не было собрано достаточного количества крестоносцев для двойного охвата войск султана. Могло сказаться и нежелание Фридриха II участвовать в этом крестовом походе из-за неотложных политических и военных дел в Европе, а также стремление сделать своего сына Генриха германским королем. Непонятно, почему нельзя было согласиться с султаном Египта и обменять Дамиетту на Иерусалим?
   Никаких существенных военных действий со стороны Акры иерусалимский король Иоанн де Бриенн не предпринял. Какие же тогда силы должны были атаковать войска султана Малика эль Камина с севера, войска Фридриха II, не участвовавшего в пятом крестовом походе и приславшего только тысячу человек во главе с Людвигом I Баварским для наступления на Дамиетту, или войска Чингисхана?
   Действительно, войска татаро-монголов в 1221 г. стремительно вели наступление на Армению и Грузию, захватили и разграбили на границе Персии и Месопотамии город Хамадан, а также отправили посольство в Багдад, требуя от халифа дань. И вдруг повернули на север, в Причерноморские степи. Отказаться, пусть даже временно, от богатого города Багдада, столицы халифата, чтобы встретиться на Калке с воинами трех Мстиславов? Скорее всего, именно поражение войск Пятого крестового похода под командованием папского легата прервало столь успешное наступление татаро-монголов на Багдад.
   Если договоренность между Римом и Каракорумом существовала, то тогда на самом деле поспешность папы Гонория III и нежелание Фридриха II участвовать в этом крестовом походе не позволили осуществить совместный план действий в полном объеме.
   Если учесть, что действия папы римского не могли подвергаться критике по определению, то единственным виновником сокрушительного поражения был объявлен германский император Фридрих П.
   Однако добившись признания и объявления папой Гонорием III восьмилетнего сына Фридриха германским королем в 1220 г., император направился в Сицилию, где за время его отсутствия позиции сторонников Штауфенов были в значительной мере утрачены. Надолго задержавшись в Сицилии, Фридрих II не только в очередной раз нарушил обещание отправиться в крестовый поход, но и нажил себе новых врагов, разрушив сложившийся на острове рынок товаров морских держав – Генуи и Пизы.
   На Сицилии в XIII в. в значительном количестве производились зерно, финики, сырье для производства сахара, конопля, лен, а также существовало производство шелка и шерсти. Остров, благодаря безопасным портам, использовался как перевалочная база купцов-мореплавателей, торговавших здесь товарами Ближнего Востока или менявших свои товары на сицилийские. Две морские торговые державы, Генуя и Пиза, были главными конкурентами на сицилийском рынке. Генуэзцы и пизанцы попеременно были то союзниками, то противниками Фридриха II, но всегда в контрах между собой.
   Фридрих II отменил привилегии морских держав в налогообложении в Королевстве обеих Сицилии, а также создал свой торговый и военный флот. Две императорские эскадры из этого создаваемого флота под командованием адмирала Генриха Мальтийского были направлены на помощь крестоносцам в Дамиетту, но уже слишком поздно.
   В 1225 г. римская курия в договоре, подписанном в Сан-Германо, обязала Фридриха II под угрозой отлучения от церкви выступить в крестовый поход с тремя тысячами воинов и флотом не позднее 1227 г. Чтобы еще более привязать Фридриха к мысли о завоевании Иерусалима в 1225 г., его (с разрешения Папы, отменявшего препятствие кровного родства), женили на дочери иерусалимского короля Иоанна де Бриена.
   Выторговав себе отсрочку на два года, Фридрих II решил восстановить права империи в ломбардских городах, что в очередной раз отвлекло его от подготовки к крестовому походу. А18 марта 1227 г. умер папа ГонорийШ. Необычайно быстро, уже 19 марта коллегия кардиналов избрала папой кардинала Уголино Остийского, графа Сеньи, племянника папы Иннокентия III. Новый папа принял имя Григория IX и незамедлительно напомнил Фридриху II о его обязательствах перед римской церковью. Но и в этот раз император не сдержал своего слова: сказавшись больным, он отправился лечиться на воды. Папа Григорий IX, проявив принципиальность, 29 сентября 1227 г. наложил анафему на Фридриха II, а 10 октября того же года отлучил его от церкви. В ответ император пишет письмо королю Генриху III Английскому, открывая этим посланием свои обращения к государям европейских стран, в которых до самой своей смерти он обличал как папу Григория IX, так и папу Иннокентия IV.
   «…Римская церковь опять воспылала горячей алчностью и охвачена столь очевидной жадностью, что, не довольствуясь церковными владениями, не стесняется отбирать у императоров, королей и князей мира сего их наследную собственность и облагать ее налогами. Король Англии является тому примером, поскольку церковь долго держала отлученным от своего лона короля Иоанна Безземельного, пока он не обязался платить оброк… Я уже не говорю о симонии, о различных и с начала времен неслыханных вымогательствах, беспрерывно осуществляемых курией и папой против духовных особ, о явных и тайных ростовщиках, притесняющих весь мир. Словами слаще меда и глаже масла ненасытные кровопийцы постоянно толкуют, будто римская курия – наша мать и кормилица, хотя она есть корень и начало всех зол…» (8, 159).
   Действительно, император Священной Римской империи Фридрих II был не первым и не последним властителем престола, отлученным от церкви. Этой мерой наказания папы пользовались довольно-таки часто. «В 1200 г. папа Иннокентий III подверг отлучению целую страну – Францию. Это было ужасно. Весь мир того времени жил в соответствии с ритмом литургии – ее лишение было чудовищным для всех слоев народа. Тем более что страна была подвержена интердикту за грехи одного короля… В 1205 г. тот же Иннокентий III уничтожил всякий королевский авторитет в Англии. Вступив в конфликт с Иоанном Безземельным, папа подверг отлучению всю Англию. Король был вынужден каяться и отказался от Англии в пользу Рима, чтобы получить ее снова из рук папы, становясь его абсолютным вассалом.
   Отношение к папе и Церкви начало резко меняться. Король Франции Филипп II Август, участник третьего крестового похода, произнес после снятия интердикта: "Как счастлив Саладин, что у него нет папы"» (52, 124).
   Не ограничившись словесной борьбой, Фридрих II принудил папу покинуть Рим и искать убежища в Риети, а затем в Перуджии. В ответ папа Григорий IX подверг интердикту территории пребывания императора, т. е. запретил проводить там богослужения в церквах.
   В конце июня 1228 г. отлученный от церкви император Священной Римской империи Фридрих II во главе крестоносного войска отправился на Святую землю. В прежние годы султан Малик эль-Камиль сам обращался к Фридриху с предложением передать ему Иерусалим взамен длительного перемирия сторон. Теперь заинтересованным лицом был император, и именно он просит султана передать ему Святой город.
   «Я – Твой друг! Тебе хорошо известно, как высоко Я стою над всеми князьями Запада. Именно Ты призвал меня сюда. Короли и папа знают о Моей поездке. Вернувшись из нее, ничего не достигнув, Я потеряю всякое уважение в их глазах. В конце концов, разве Иерусалим не является колыбелью христианской веры? Разве вы не повредили его? Теперь он в упадке и в полной нищете. Поэтому, пожалуйста, передай Мне его, дабы Я мог высоко поднять голову среди королей Запада! Сразу отказываюсь от всех выгод, которые Я мог бы извлечь из этого» (8, 168).
   И султан согласился, заключив при этом перемирие на десять лет, пять месяцев и сорок дней, начиная с 24 февраля 1229 г. Фридрих II мирным путем, без потери своих воинов получил Иерусалим, Вифлеем, коридор, проходивший через Лидду к морю до Яффы, Назарет, Восточную Галилею с Монфортом и Тороном, а также исламские земли вокруг Сидона.
   И тут происходят совершенно удивительные события, иерусалимский патриарх, ставленник римской курии, запрещает паломникам входить в Иерусалим, а после вступления в него императора наложил на Святой город интердикт. Создается впечатление, что римской курии нужны были не столько Иерусалим и другие святые места, сколько уничтожение ислама как конкурирующей религии.
   18 марта 1229 г. Фридрих II со своими соратниками проводит самокоронацию в церкви Гроба Господня в Иерусалиме, а 10 июня 1229 г. император вынужденно возвращается на Сицилию, куда были введены войска сторонников папы Григория IX. После того, как Фридрих II восстановил свое влияние в Королевстве обеих Сицилии, великому магистру тевтонского ордена Герману фон Зальца, другу и соратнику императора, удалось склонить его и папу к миру на определенных условиях. 23 июля 1230 г. в Сан-Германо было заключено соглашение, по которому папа отменил отлучение Фридриха II взамен на возвращение конфискованных императором владений тамплиеров и иоаннитов и отказа от контроля над церковью Сицилии.
   В Германии Фридрих II уже не был десять лет, но и в тридцатые годы XIII столетия ему пришлось сначала подавлять мятежи в Королевстве обеих Сицилии, затем решительно укорачивать амбиции сына – германского короля Генриха VII. В результате выяснения отношений с сыном и германскими князьями, открыто заключившими соглашения с ломбардскими городами против императора, в 1235 г. Генрих VII был арестован отцом, судим и лишен трона. До самой своей смерти в 1242 г. Генрих оставался в заключении.
   В дальнейшем Фридрих II был занят завоеванием ломбардских городов. В послании к папе он так излагает помыслы: «Италия – мое наследство! Весь мир это знает. Вложить все силы в дальние страны и упустить из-за этого свою собственность было бы нечестолюбиво и глупо одновременно, когда высокомерие итальянцев, и в особенности миланцев, оскорбительно бросило Мне вызов, в то время как они ни малейшим образом не оказывают Мне должного благоговения» (8, 227).
   В 1236 г. император назначил рейхстаг для выборов германского короля, на котором был избран его восьмилетний сын Конрад, которому впоследствии, в 1241 г., пришлось возглавить оборону против армии хана Батыя.
   В 1238 г. Фридрих II женит своего сына Энцио на Аделазии, наследнице двух крупных провинций в Сардинии, и провозглашает его королем Сардинии, невзирая на суверенные права папы на этот остров. В результате император в очередной раз в 1239 г. ссорится с папой, ставя под сомнение его авторитет. И тут же последовало новое отлучение Фридриха II от церкви. В этом же году умер великий магистр тевтонского ордена Герман фон Зальца, неизменный посредник между императором и папой.
   21 июня 1239 г. папа Григорий IX называет Фридриха антихристом. В ответ императорские войска вторгаются в папскую область, но, испугав римлян зимой 1240 г. осадой города, Фридрих II отступает. В 1241 г. начинается новый поход на Рим. А 22 августа этого же года умирает папа Григорий IX. Нового папу выбирают под нажимом императора, но и он умирает спустя семнадцать дней после избрания. Двадцать два месяца римская католическая церковь пребывала без папы.
   Все это происходило на фоне татаро-монгольского нашествия на Восточную Европу. Армия хана Батыя разбила польско-германские войска, затем венгерские войска, опустошила Польшу, Богемию, Венгрию, Сербию и остановилась в Удине. До Рима оставалось пройти не более шестисот километров, до Венеции – менее ста километров. И единственным объяснением внезапного ухода татаро-монгольских войск традиционно считается необходимость личного присутствия хана Батыя на выборах нового великого хана после смерти хана Угедея в декабре 1241 г.
   В 1238 г. татаро-монголы повернули от русского торгового государства – Великого Новгорода, находясь от него всего лишь в ста километрах. Одна из версий нежелания хана Батыя захватить самый богатый на Руси город состоит в том, что новгородцы откупились от татаро-монголов. А ведь в 1241 г. Венеции тоже необходимо было что-либо предпринимать, так как отсиживаться на своих островах означало потерпеть убытки в торговле, да и оборона города стоила недешево. Или все было определено заранее, задолго до татаро-монгольского вторжения, через уйгурских купцов?
   Если бы это вторжение татаро-монгольских войск было в интересах Фридриха II, то его враги венецианцы пострадали бы в первую очередь, ведь подестами (правителями) многих ломбардских городов были венецианцы, а подестой Милана был сын венецианского дожа. Хотя переписка хана Батыя с Фридрихом II реально существовала. Как уже упоминалось, в ней хан предлагает императору, чтобы тот стал его вассалом, на что Фридрих II согласился, скорее в шутку, стать ханским сокольничим. Как известно, Фридрих II был автором книги «Искусство охотиться с ловчими птицами».
   Фридрих II осаждал Рим вплоть до 1243 г., когда на папский престол был избран генуэзец Синибальдо Фиески, принявший имя Иннокентия IV. В 1244 г. новому папе удалось бежать из осажденного Рима сначала в Геную, а затем в Лион. В этом же году христиане навсегда теряют Иерусалим, захваченный мусульманами.
   В 1245 г. на Лионском соборе папа Иннокентий IV объявляет Фридриха II отрешенным от императорской власти. Фридрих II не смиряется, поэтому начинается новый виток затяжной борьбы императора и папы, вплоть до попытки отравления Фридриха. Эта борьба закончилась со смертью Фридриха II в 1250 г., в год, когда французский король Людовик IX, возглавлявший шестой крестовый поход, попал в плен к султану Египта.

Глава 9
Вооружение войск XIII столетия

Для того чтобы сделать выводы о причинах столь успешных военных действий татаро-монгольских войск, необходимо также рассмотреть вооружение войск XIII столетия, чтобы понять, была ли армия Чингисхана, а затем его сыновей, вооружена на порядок лучше, чем армии их противников.

Вооружение стран Западной Европы

   Во всей Западной Европе войны в это время велись одним и тем же способом, поэтому вооружение воинов во всех странах почти одинаковое. Да и воинами становились во всех европейских государствах люди обеспеченные, имеющие возможность вооружиться за свой счет. Начиная с IX столетия рыцари сражались в основном на лошадях.
   Тело рыцаря защищалось доспехами. В первую очередь это кольчуга – рубашка из металлических колец с капюшоном и такие же рукавицы. Ее и надевали как рубашку. Вначале кольчугу носили длиной до ступней, затем укоротили до колен, а ноги стали защищать чулками из колец. Во время битвы рыцарь надевал шлем – стальную шапку конической формы, снабженную железной пластинкой для защиты носа. Только в XIV в. у рыцарей появляются доспехи из металлических пластин и шлем с забралом.
   Для отражения ударов рыцарь носил щит из дерева и кожи, обитый металлическими полосами с металлической бляхой посередине. Вначале это был круглый щит, затем его стали изготавливать продолговатой формы, чтобы закрывать всадника с головы до пят. Щит украшали гербом рыцаря, его отличительным, а затем фамильным знаком.
   К наступательному оружию относились широкий и короткий меч, а также копье с длинным древком из ясеня или граба, заканчивающегося железным ромбовидным наконечником.
   Одетый и вооруженный таким образом рыцарь на коне был почти неуязвим. Рыцарь имел при себе двух лошадей: одну для езды, другую для сражения. Перед началом битвы рыцарь надевает доспехи и садится на боевого коня.
   Военные действия рыцарей очень похожи на турниры, хорошо описанные в художественной литературе на средневековые темы. Несколько рыцарей, в лучшем случае десятки, совсем редко – сотни с копьем наперевес устремлялись на врагов, вооруженных таким же образом. Во время сшибки старались копьем поразить противника или сбить его с лошади. Уцелевшие рыцари менялись с противником местами, разворачивались навстречу друг другу, и все повторялось сначала. Меч обычно пускали в ход, когда не удавалось разойтись с противником, и завязывался ближний бой, где копье только помеха. Меч рыцарь использовал также для самозащиты в случае, когда он оставался без лошади.
   Кроме рыцарей были еще всадники, сопровождавшие их в походах на менее выносливых лошадях, одетые в более легкие и менее дорогие доспехи. Вооружение этих всадников состояло из небольшого щита, узкого меча, пики, топора или лука. Без этих спутников рыцарь обходиться не мог. Именно эти оруженосцы вели в походе боевых лошадей рыцарей, несли его щит, помогали ему надеть доспехи и сесть в седло. Вначале это были люди низшего класса, но впоследствии братство по оружию привело к тому, что все они – и рыцари, и их оруженосцы – стали принадлежать к классу благородных людей. Именно оруженосцы в XIII в. составляли основу дворянства.
   Правильно обращаться с оружием во все времена было нелегко, это военное ремесло требовало специального обучения. И молодой дворянин учится ездить верхом, владеть оружием, взбираться по осадной лестнице. Эту науку он проходит или в доме своего отца, или у сеньора. Постижение военной науки сопровождается службой оруженосцем. Через несколько лет, как правило, к 18–20 годам оруженосец, если он достаточно богат, вступает в рыцарское сословие, подвергнувшись специальному обряду. Даже короли без обучения и соответствующего обряда не могли быть посвящены в рыцари. Бедные дворяне так и оставались на всю жизнь оруженосцами.
   В мирной жизни рыцари создавали себе жилище в виде крепости. Эти замки состояли из целого ряда укреплений, построенных на крутом холме, скалистом мысе, иногда на искусственном возвышении. Замок обносили рвом, заполненным водой. Еще, вне замка, строилось укрепление, называемое барбакан, затем шел ров с водой, за ним частокол. Попадая за частокол, нападавшие на замок вынуждены были передвигаться по тропинке вдоль всей крепостной стены к воротам. В это время защищающаяся сторона могла сваливать на них сверху камни, лить расплавленную смолу или кипящее масло, а также расстреливать из арбалетов.
   В мирное время в замок можно попасть по подъемному мосту через ров, затем к массивным воротам, защищенным запором или железной решеткой, опускаемой сверху. Пройдя все эти препятствия, можно попасть во внутренний двор, используемый во время военных действий для укрытия жителей соседних селений. Во дворе находилось также главное здание крепости – донжон. Это многоэтажная башня, в которой жил и принимал гостей хозяин замка. Подвал использовался в качестве тюрьмы и складов припасов – как оружия, так и продовольствия. На крыше башни располагалось помещение для караульного.
   Такой замок мог построить не каждый рыцарь, поэтому большинству приходилось довольствоваться постройкой крепкого дома с толстыми стенами и массивной дверью.
   Возле замка создавались города, населяемые ремесленниками, торговцами, священнослужителями. Эти города тоже имели свою систему защиты, представлявшую иногда серьезное препятствие для нападающей стороны.
   Если есть крепости, то должны быть и средства для их захвата. Одним из самых сложных осадных сооружений является создание аналогичной крепости, состоящей из деревянных или каменных домов. Вокруг осажденной крепости выкапывался ров, заполняемый водой, строилась стена или частокол. Столь дорогостоящие сооружения требуются, когда защитников города необходимо взять измором, а добыча, полученная в результате победы, оправдывает вложенные средства. Такое сложное инженерное сооружение создал император Фридрих II в конце своей жизни при осаде Пармы, правда, и это не помогло ему захватить город.
   Чаще всего для взятия крепостных укреплений использовались баллисты для заброса через стены раскаленных каменных снарядов, горшков с горящей смолой. Сооружения таранного типа использовались для пролома ворот или заграждений легкого типа.
   Строились также осадные башни высотой с крепостную стену для обстрела из луков и арбалетов защитников крепости. Но все эти действия нужны были для облегчения штурма крепости или укрепленного города с помощью штурмовых лестниц, веревок с кошкой, которую забрасывали за край крепостной стены. Во всех случаях штурм крепостных сооружений приводил к большим потерям нападающей стороны.

Вооружение татаро-монгольского войска

   Основой организации монгольского государства было деление мужского населения на «десятки». Это деление действовало как во время войны, так и в мирное время. Армия, созданная в 1206 г., делилась на тумены, т. е. подразделения, состоящие из десяти тысяч воинов, которые в свою очередь делились на тысячи, сотни и десятки воинов.
   Главенствующую роль в армии занимала гвардия (кешик) Чингисхана, состоявшая из десяти тысяч воинов. Их называли «багатур» – богатыри. Они были основной ударной силой армии монголов, поэтому в гвардию набирали особо отличившихся воинов. Рядовой гвардеец в особых случаях имел право командовать любым отрядом других войск. На поле боя гвардия находилась в центре, возле Чингисхана.
   Оружие рядового воина состояло из короткого составного лука, сделанного из пластин дерева гибких пород, прикрепленных к центральному хлысту, для стрельбы с лошади, и второго лука такой же конструкции, только более длинного, чем первый, для стрельбы стоя. Дальность стрельбы из такого лука достигала ста восьмидесяти метров.
   Стрелы в основном делились на легкие для дальней стрельбы и тяжелые с широким наконечником для ближнего боя. Кроме этих стрел были еще сигнальные стрелы с отверстиями в наконечнике, которые в полете издавали громкий свист. Такие стрелы использовались и для указания направления стрельбы. У каждого воина было два колчана по тридцать стрел.
   Воины были вооружены, кроме того, мечами и легкими саблями. Голова воина была защищена коническим, стальным шлемом с кожаными накладками, закрывающими шею. Тело воина защищал кожаный камзол, а в более поздние времена поверх камзола надевалась кольчуга или крепились металлические полосы. Всадники с мечами и саблями имели щит из кожи или ивы, а всадники с луками обходились без щита.
   Средневековый автор Винсент из Бове сообщает: «Также их доспехи составляют кожаные нашивки или железные пластинки, и эти пластинки или кожа прикрывают руки сверху, но не снизу. И еще, когда они начинают стрелять, то перебрасывают лук в правую руку, освобожденную от доспехов, а выстрелив, надевают их обратно. Такие доспехи имеют у них все бароны, и военные предводители, и знаменоносцы, и коннетабли, а поэтому неверно, что каждый десятый их имеет и носит. Шлемы у них укреплены кожей и подобны чашкам. А мечи они имеют небольшие, совсем как у сарацин, длиною в одну руку, с одним лезвием, т. е. заточенные с одной стороны. Они не умеют сражаться ножами и не носят их обнаженными. Щиты не используют, и лишь очень немногие используют копья. И когда используют их, то наносят удары сбоку. А на конце копья они привязывают шнур и держат его в руке. И еще, у некоторых на острие копья сделаны крючья. Но более всего они полагаются на луки и стрелы и натиск лошадей» (9, 98).
   Ездили татаро-монголы на малорослых лошадях, питающихся в основном подножным кормом и ячменем. Кроме легкой кавалерии имелась еще и тяжелая конница, вооруженная копьями. По свидетельству Винсента из Бове, «коней они держат неподкованных и не потребляющих ничего, кроме ячменя, и в основном приученных к тяготам, а также кастрированных и имеющих выемки на копытах» (9, 88).
   Армия татаро-монголов передвигалась колоннами, на определенном расстоянии друг от друга. Связь между колоннами поддерживалась гонцами. При необходимости войско можно было разделить для удара по разным направлениям или для окружения противника.
   Считается, что только под влиянием китайских военных специалистов в армии Чингисхана появились осадные сооружения и метательные машины, которые они использовали для осады и захвата укрепленных городов. Э.Д. Филлипс приводит информацию о том, что во время завоевания Грузии, а также при переходе через Ширван и Дербент монголы перетаскивали осадные машины через ущелья по мостам.
   Атаку начинал легковооруженный авангард, за которым следовали лучники. Затем вступала в сражение тяжелая конница.
   Обычно во время атаки было запрещено сопровождать криком свой наступательный порыв. Это запрещение, скорее всего, связано с тем, что командующий татаро-монгольскими войсками никогда лично не участвовал в схватке с противником, как это делали европейцы. Командующий находился позади войск, как правило, на возвышении, и руководил боем, подавая специальные сигналы на ударных инструментах или посылая гонцов.
   Татаро-монгольские командиры часто применяли такой тактический ход, как ложное отступление, для заманивания противника в засаду. Действительное же отступление татаро-монгольских войск каралось смертью. Зато отступающего противника преследовали до полного уничтожения.

Вооружение войск русских княжеств

   Состав войска русских княжеств мог быть различным, в зависимости от характера и целей войны. «В каждом конкретном случае в нем принимали участие вассалы-бояре со своими отрядами и личная дружина князя, а также добровольцы – „охотники“ из числа городского населения. Часто эти силы дополнялись городским ополчением и изредка – сельским. Для участия в походе ополчения требовалось согласие веча… Для того, чтобы выступить в поход, князь должен был разослать гонцов „по селам“. Обычно сбор занимал около недели. В огромном Владимиро-Суздальском княжестве и в Новгородской земле – несколько более. Объединенное южнорусское войско в поход на Калку в 1223 г. собиралось около полутора месяцев» (44, 122).
   В XIII столетии в русских княжествах сформировался слой мелких феодалов, известных как «дворяне» или «слуги», а термин «дружинники» вышел из употребления. «Сии дворяне, первые в России, были лучшею частию войска. Каждый город имел особенных ратных людей, пасынков, или отроков боярских (названных так для отличия от княжеских) и гридней, или яростных мечников, означаемых иногда общим именем воинской дружины. Только в чрезвычайных случаях вооружались простые граждане или сельские жители; но последние обязаны были давать лошадей для конницы. Совершив поход – большею частию в конце зимы – князь собирал у воинов оружие, чтобы хранить его до нового предприятия. Войско разделялось на полки, конные и пехотные, на копейщиков и стрелков; последние обыкновенно начинали дело. Главный воевода именовался тысячским: князья имели своих тысячских, города также. Если сказания Нестора о числе Олеговых и Игоревых воинов справедливы, то древнейшие ополчения российские были многолюднее, нежели в XI, XII и XIII столетии; ибо сильнейшее известное нам войско в течение сих веков состояло только из 50 000 ратников. Воины надевали латы единственно в то время, когда уже готовились к битве; самое оружие, для облегчения людей, возили в телегах: отчего неприятель, пользуясь нечаянностию, иногда нападал на безоружных. Войско робкое или малочисленное ограждало себя в поле кольями и плетнем; такие же ограды деревянные, или остроги, служили внешнею защитою для крепостей, замков или детинцев. Немецкий летописец, хваля меткость наших стрелков, говорит, что россияне могли учиться у ливонских рыцарей искусству оборонять города; но стенобитные орудия, или пороки, уже давно были у нас известны» (25, 115).
   Русское войско состояло из пехоты и конницы. В пехоту набирали беднейшую часть ополченцев, которые использовались в основном при осаде и обороне крепостей. Конница делилась на тяжелую (оружников) и легкую (стрельцов). Основной была тяжелая конница, вооруженная длинной пикой и мечом. Легкая конница, вооруженная саблями и луками, комплектовалась различными группами кочевников (торки, берендеи, ковуи), а также «молодыми людьми» из младшей дружины и ополчения.
   В середине XII в. на вооружении русских войск появились метательные машины, а также ручные самострелы (арбалеты).
   Русское войско делилось на полки, формируемые за счет ополчений отдельных земель или крупных городов. Полки, в свою очередь, делились на стяги – отряды крупных феодалов, ополчения небольших городов или городских «концов». Стяги состояли из «копий» (примерно 16–20 человек). Число стягов и копий было непостоянным. Для подачи сигналов служили музыкальные инструменты: в кавалерии – трубы, а в пехоте – бубны.
   «Огромное значение русские полководцы уделяли ведению разведки в целях получения стратегических данных о противнике… Нередко встречаются и упоминания о существовании сети агентурной разведки и ее действиях» (44, 129). Однако враг, несмотря ни на какую нашу разведку, нападает всегда внезапно и неизвестно откуда. В лаврентьевской летописи при описании событий 1223 г. сказано: «В тот же год пришли народы, о которых никто точно не знает, кто они, и откуда появились, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют их татары, а иные говорят – таурмены, а другие – печенеги» (49, 229).
   Тем не менее Ю.В. Сухарев настаивает на том, что «огромное значение русские военачальники придавали разведке и боевому охранению, функции которых выполняли «сторожи». Умелые действия разведчиков иногда оказывали решающее влияние на исход всего похода…» (44, 132). Только вот когда решалась судьба владимирского княжества в 1238 г., великий князь Юрий Всеволодович, стоявший с войском на реке Сити, почему-то о заблаговременной разведке и «стороже» видимо забыл. «И послал он на разведку Дорожа с тремя тысячами воинов узнать о татарах. Он же вскоре прибежал назад и сказал: «Господин князь, уже обошли нас татары»» (49, 251). И это в зимнее время враг незаметно окружает большое русское войско, в котором только в разведку было послано три тысячи воинов!
   «Сам Юрий на Сити был случайно застигнут отрядом монгольского тысячника Бурундая. Монголы наткнулись на незащищенный и неохраняемый стан русских, поскольку князь не выставил дозора и не выслал разъезды. Как видим, Юрий не сделал ничего из того, что должен был бы сделать полководец, ведущий войну с умелым и сильным врагом» (13, 120).
   В русских княжествах войска строились в следующем боевом порядке: центр, или «чело», полки правой и левой руки. Военачальники русского войска сражались в первых рядах и практически сразу же утрачивали возможность влиять на ход боя. О местонахождении князя можно было узнать только по полковому стягу.
   «С середины XII в. ускоренно стало развиваться искусство обороны и взятия крепостей. Все более активно применялись метательные машины. Из-за этого оборона городов стала носить эшелонированный характер, что выражалось в создании нескольких линий укреплений внешнего острога (частокола), нескольких рвов и крепостных стен. За счет ведения боя перед крепостными стенами расширялась зона обороны, а метательные машины противника отодвигались за пределы эффективной дальности их применения. Другим путем повышения активности и эффективности обороны крепостей стало увеличение числа башен и их высоты. Все чаще проездные башни, а также донжоны и цитадели строили из камня» (44, 133).
   Вот только татары об этом не знали, поэтому за одну зиму завоевали рязанское княжество, владимирское княжество, часть новгородской земли и часть черниговского княжества. «Взяли они, в один месяц февраль, четырнадцать городов, не считая слобод и погостов…» (49, 234) Города, о которых в летописях есть соответствующие указания, сопротивлялись татарскому войску в течение: Рязань – 6 дней, Москва – 5 дней, Владимир – 3 дней, Торжок – 2 недель, Козельск – 2 месяцев.

Вооружение войск мусульманских стран

   Одним из самых могущественных мусульманских народов Востока в XIII в. были турки сельджуки. Вожди этого народа контролировали Месопотамию, Персию, Сирию. Все эти княжества, большие и маленькие, были в силу постоянного их участия в почти непрекращающихся военных действиях военными государствами. На юге от них находился Египет, султаны которого ставили перед собой и своим народом задачи не только по военному противостоянию крестоносцам, но и по расширению своих территорий за счет мелких мусульманских княжеств.
   Мусульманские князья прежде всего были военачальниками и носили титул эмира (начальника). Как правило, ставка эмира находилась в укрепленном городе, окруженном толстой стеной с башнями по углам. А над городом обычно возвышалась цитадель. Здесь же, в самой цитадели или в городе, располагалось войско, составлявшее опору князя.
   Воины, так же как и на Западе, составляли привилегированный класс, существовавший за счет налогов, которые взимались с земледельцев и купцов, пользовавшийся особенным вниманием князей. За свою службу у эмира воины получали жалованье или поместья. Но эти пожалования не становились наследственными, как на Западе, поэтому мусульманские воины всегда оставались в зависимости от вождя, которому они служили.
   Войско мусульман в основном состояло из кавалерии. Мусульманские кавалеристы такие же рыцари, как и христианские воины. Они также имели своих оруженосцев, свой досуг проводили в военных упражнениях и поединках. Им не было чуждо чувство рыцарской чести.
   Но если христианские рыцари представляли собой тяжелую кавалерию на неповоротливых лошадях, то мусульманские рыцари – это легкая кавалерия на быстрых конях. Они употребляли в сражениях саблю с тонким и хорошо отточенным лезвием, острым, как бритва, копье из тростника и деревянный лук. Оборонительное вооружение их состояло только из легкого деревянного щита и подбитого шерстью плаща.
   Эти воины набирались среди самых различных племен исключительно по религиозному принципу. Таким образом, у мусульманских князей находились на службе арабы, курды, берберы, христианские ренегаты и черкесские рабы, купленные у кавказских горцев. Но главную силу их армий составляли турки сельджуки.
   Рассмотрев вооружение участников военных действий XIII столетия можно сделать вывод, что ничем особенным в части вооружения и тактики ведения сражений никто не выделялся. Тяжеловооруженная кавалерия, несмотря на всю свою неуязвимость, не стала решающим фактором побед или поражений. Рыцари могли проиграть сражение легкой кавалерии даже при некотором численном преимуществе. Тем более что за два века крестовых походов обе стороны – и мусульмане, и христиане – приспособились к способам ведения войны противоположной стороны.
   К некоторым преимуществам ведения сражений татаро-монголами можно отнести осуществление командующим руководства войсками вне самих рядов воинов, как бы со стороны. Можно предположить, что такой способ руководства возник потому, что «сам Чингис талантом полководца не обладал. Зато он умел находить и привлекать на свою сторону талантливых людей, становившихся прекрасными полководцами» (12, 307). В таком случае сам Чингисхан непосредственно в боях не участвовал, а чтобы влиять на ход сражения, полководец должен был находиться рядом с ханом. Да и полководец при этом мог быть не из татар или других тюркских народов, а наемным специалистом, например тамплиером.

Глава 10
О чем могли договориться «западноевропейские союзники» с монголами?

   О чем могли договориться? Обо всем или ни о чем – документальных доказательств не зафиксировано. Но действия монголов и католического Запада как будто имели одного дирижера.
   Сохранились документальные свидетельства о контактах католической церкви с монгольскими ханами, но произошедшими уже после вторжения монголов в Центральную Европу. Весной 1245 г. папа Иннокентий IV направил посольство Иоанна де Плано Карпини к монгольскому хану с письменным посланием о мире и дружбе, предложениями вступить в лоно католической церкви и о совместных действиях в борьбе с турками сельджуками.
   До конца 30-х годов XIII столетия в исторических документах о каких-либо контактах с монголами не упоминается. А вся информация о монголах преподносилась на уровне свидетельств о царе Давиде и пресвитере Иоанне.
   Английский историк-бенедектинец Матвей Парижский (умер в 1259 г.) сообщает о прибытии к королю Франции сарацинских послов в 1235 г. Эти традиционные враги христианских стран того времени сообщили, что на их страны обрушилось племя «чудовищных людей» во главе с князем по имени Хан, которые собираются захватить земли Востока и опустошить Великую Венгрию, а также попросили помощи у жителей Запада. А один из послов добрался до Англии, чтобы поведать английскому королю об их бедах и просить помощи. На что этому сарацинскому послу ответил присутствовавший при этом епископ Винчестерский: «Предоставим этим собакам грызться между собой, чтобы перегрызли друг друга. А мы пойдем на оставшихся врагов Христовых, которые уже будут ослаблены, уничтожим их и сотрем с лица земли. Да перейдет весь мир под власть единой католической Церкви, и да будет един мир и едино стадо» (9, 18). Надо сказать, такая позиция была присуща англичанам во все времена.
   Настораживают сведения о полном неведении Запада о том, что творилось в эти времена на Востоке. При том, что не было ни телевидения, ни радио, ни газет, все же были купцы. Именно купцы во все времена выполняли, кроме своих торговых дел, разведывательные функции в интересах своих правительств. Они составляли карты местности тех стран, где бывали по своим торговым делам, указывали пути сообщения, а также собирали данные о материально-экономическом состоянии и населении. И отнюдь не только в своих профессиональных интересах.

     Ой вы, гости-господа,
     Долго ль ездили? куда?
     Ладно ль за морем иль худо?
     И какое в свете чудо?

А. С. Пушкин
   И о таком-то «чуде» торговцы вовремя не донесли своим правительствам? Не верится. Тем более, что не только уйгурские, бактрийские купцы или торговцы Согдианы содействовали продвижению и ориентации на местности монгольских войск, но и купцы Великой и Малой Армении оказывали помощь войскам хана Батыя. Да и сам король Малой Армении Гетум I сотрудничал с монголами. А ведь его тесть, король Левон I, ставший первым армянским королем еще в 1199 г. и получившим корону из рук папского легата, предоставил в распоряжение рыцарям ордена Святого Иоанна и рыцарям тевтонского ордена значительные территории. Это позволило рыцарям в дальнейшем контролировать узкий проход между крутыми горными склонами под названием Киликийские Ворота, являвшимся единственно удобным путем из Константинополя и Западной Малой Азии в города Сирии, Египта и Месопотамии. То, что было известно армянским купцам, должно было быть известным иоаннитам и тевтонцам.
   В монгольских войсках «…проводниками и переводчиками были большей частью армяне, которые, имея издавна во многих городах России и Польши торговые склады и связи, знали очень хорошо географию славянских земель, пути сообщения и их слабые стороны» (50, 149).
   Кроме торговцев были и профессиональные разведчики, которые под тем или иным предлогом совершали путешествия в разные страны. Одним из таких разведчиков был монах-доминиканец брат Юлиан из Венгрии. Он в период с 1235 г. по 1238 г. посетил с братьями по ордену регион Поволжья и земли русских княжеств, чтобы найти прародину своего народа – Великой Венгрии. Доминиканцы, «сменив монашеское платье на мирское, отпустив бороды и волосы подобно язычникам» (9, 41), побывали в Болгарии, Румынии, Зихии, Алании, Волжской Булгарии, Башкирии, Руссии, царстве Мордвинов. А по возвращении брат Юлиан, докладывая епископу Перуджи, легату Апостольского престола, о татарах и других народах, описывает события битвы на Калке, о завоевании татарами Волжской Булгарии, о том, что татары собираются идти на Германию, о том, что князь Суздальский запретил им проповедовать римский закон. Он сообщает, что князь Суздальский передал через него на словах, что татары собираются захватить королевство венгров-христиан.
   О замыслах татар и их воинских способностях Юлиан сообщает, что «ныне же, находясь на границах Руссии, мы получили самые достоверные сведения о том, что все войско, отправившееся в страны Запада, разделено на четыре части» (9, 53). Также он доводит до сведения папского легата, «что первый татарский князь, по имени Гургутан, который начал эту войну, уже помер» (9, 53). Далее Юлиан сообщает о воинских способностях татар: «О войне я вам сообщу следующие достоверные сведения: говорят, что они могут пустить стрелу дальше, чем люди других народов. При первой же схватке в сражении их стрелы, как говорят, не летят, а льются, подобно ливню. Мечами и копьями они, по слухам, сражаются менее искусно» (9, 54).
   Еще более интересные сведения сообщает брат Рихард, товарищ Юлиана по первому путешествию, в 1235 г. в своем докладе «О существовании великой Венгрии, обнаруженной братом Рихардом во времена господина папы Григория девятого». Оказавшись в какой-то стране сарацин по пути в Волжскую Булгарию, он отмечает: «…государь и народ той страны открыто заявляют, что вскоре им предстоит сделаться христианами и перейти под власть Римской церкви» (9, 44).
   И о самой Волжской Булгарии брат Рихард сообщает: «В этом царстве в открытую заявляют, что вскоре они должны стать христианами и перейти под власть Римской церкви, но утверждают, что день этого события им неизвестен, а узнали они об этом от своих мудрецов» (9, 45).
   После посещения царства Мордвинов он пишет: «Узнав от своих пророков, что им предстоит стать христианами, они отправили к князю Великой Ландемерии – это соседняя с ними русская земля – послание, с тем, чтобы он направил к ним священника, который бы произвел обряд крещения. Князь ответил: «Не мне надлежит это делать, а Папе Римскому. Ведь близится время, когда все мы должны будем принять вероисповедание Римской Церкви и подчиниться ее власти»» (9, 47). Н.С. Горелов предполагает, что этим князем земли народа мери был Юрий II Владимиро-Суздальский. Но, поскольку брат Рихард не упомянул титула «великий князь», этим князем мог оказаться и один из братьев Юрия II: князь Ростовский Святослав Всеволодович или князь Стародубский Иван Всеволодович, или князь Переяславский и Киевский Ярослав Всеволодович.
   Получается, что после завоевания крестоносцами Византийской империи в православных митрополиях, бывших под властью константинопольского патриарха, а также на территориях, входивших ранее в зону интересов империи, народы ждут не дождутся, когда их примут в лоно римской католической церкви. Что это? Брат Рихард фантазирует и хочет выслужиться или еще до него в этих краях поработали другие миссионеры? Естественно, что каждый функционер в огромной машине католической церкви выполнял только свою маленькую роль, не зная о конкретных грандиозных планах римской курии, поэтому следовал общепринятым пожеланиям христиан-католиков.
   Но брат Рихард почему-то очень боялся быть заподозренным в распространении католической христианской веры среди заволжских венгров. Приводя объяснения для своей осторожности в этом вопросе, он сообщает, что «…если языческие царства и русская земля, находящиеся посередине между венграми-христианами и теми, узнают что оных склоняют к принятию католической веры, то будут недовольны и станут следить за всеми дорогами из страха, что коли те и другие объединятся в одном христианском вероисповедании, то покорят все страны, лежащие между ними» (9, 46).
   Брат Рихард приводит еще одно немаловажное свидетельство заблаговременной подготовки татаро-монгольских войск к нашествию в Западную Европу, пересказанное ему братом Юлианом: «В этой стране венгров вышеупомянутый брат повстречал татар, а также посла татарского князя, знавшего венгерский, русский, команский, немецкий, сарацинский и татарский языки и сказавшего, что одно татарское войско, находившееся в то время недалеко оттуда – на расстоянии пяти дней собирается идти на Германию, но они дожидаются другого войска, которое отправили разорять персов» (9, 46).
   В это время в Германии правил король Генрих VII, сын императора Священной Римской империи Фридриха П. В стремлении править Германией самостоятельно Генрих сильно поссорился и со своим отцом, и с папой Григорием IX. В германских княжествах возникли мятежи князей как против Фридриха II, так и против Генриха VII, а кроме того, возникали народные восстания против любой власти на фоне распространившихся в это время еретических движений.
   В 1234 г. император вынудил папу, который в это время укрылся в Риети от восставших римлян и от него самого, отлучить Генриха VII от церкви. Когда Фридрих приехал в Германию, Генрих VII был арестован, осужден и впоследствии умер в заточении. Усмирив германских князей и в очередной раз объединив Германию, император возвел на германский престол своего младшего сына Конрада I.
   Одним из решающих факторов объединения Германии не только в 1235 г., но и в позднейшей истории, было присвоение императором немецкому языку статуса государственного. Теперь все государственные бумаги подлежало писать на немецком языке, а не на латинском, что не могло понравиться римской курии.
   На 1236 г. Фридрих II запланировал карательную военную экспедицию на север Италии, в Ломбардию, города которой традиционно поддерживали папу в борьбе с императором. Власть императора Священной Римской империи Фридриха II в это время была настолько прочна, что положение папы Григория IX могло опуститься до уровня имперского епископа, а Рим стал бы простым имперским городом. Поэтому главной задачей для папы Григория IX стало ослабление любыми путями власти императора и его влияния на германских князей.
   В связи с этими интригами и перипетиями папской политики возникает еще вопрос о пути, которым брат Юлиан возвращался назад в Венгрию. Хоть местные «венгры» указали ему дорогу, по которой он смог бы быстрее добраться до своего дома, Юлиан почему-то выбрал дорогу через Польшу. Именно этим путем впоследствии татаро-монголы будут наступать на Польшу, Германию и только затем на Венгрию. Может быть, брат Юлиан был не только соглядатаем, но и доверенным лицом папы Григория IX, передавшего монгольскому хану через доминиканца просьбу усмирить амбиции императора путем разграбления его владений?
   А то, что Фридрих, сославшись на неотложные дела в Ломбардии, уехал, поручив командование германскими войсками в противостоянии войск хана Батыя своему тринадцатилетнему сыну королю Конраду I, сильно повредило ему в глазах германских князей.
   Итак, прямых свидетельств о тайном сговоре нет. Попробуем найти косвенные свидетельства, которые могли бы подтвердить наличие таких договоренностей между католическим Западом и монголами.
   Первое: предложения о таких договоренностях, начиная с 1245 г., существовали как со стороны Римской Церкви, так и со стороны монгольских ильханов Ирана.
   В ответ на послание папы Иннокентия IV, переданного через Иоанна де Плано Карпини, хан Гуюк написал следующее: «Божья сила, император всех людей великому Папе, истинное и подписанное послание: Имея намерение заключить мир с нами, ты, Папа, и все христиане послали к нам твоего посла, как мы услышали это от него самого и как указано в твоем письме. Поэтому, если желаешь иметь мир с нами, ты, Папа, и все короли и облеченные властью для установления мира должны прибыть ко мне без промедления, и тогда услышишь наш ответ и равным образом нашу волю. Содержание твоего письма утверждает, что мы должны креститься и стать христианами. На это тебе вкратце ответим, что не понимаем, как мы должны это сделать. На прочее, что также содержится в твоем письме, а именно, что ты удивляешься столь великому избиению людей, и особенно христиан, а более всего поляков, моравов и венгров, тебе отвечаем так, что мы этого тоже не понимаем. Тем не менее, не желая показаться обходящими этот вопрос полным молчанием, мы отвечаем тебе таким образом: ибо они не послушались слова Божьего и предписания Чингисхана и Хана и, собрав большой совет, убили послов, поэтому Бог приказал их разорить и передал в наши руки. А иначе, если бы Бог этого не сделал, что человек человеку сделать смог бы? Но вы, люди западные, считаете, что только вы являетесь христианами и других презираете. Но как вы можете знать, кого Бог удостаивает возложения своей милости? Однако мы, почитая Бога, силой Господней опустошили всю землю от Востока до Запада. И если бы это не было во власти Бога, что тогда смогли бы сделать люди?
   Поэтому, если вы предлагаете мир и желаете ваши силы передать нам, ты Папа, с облеченными властью христианами приди ко мне не откладывая. И тогда мы поймем, что вы желаете иметь мир с нами. Что произойдет после этого в будущем, мы не ведаем, один Бог ведает. Хан – первый император, второй – Угедей-Хан, третий – Куйук-Хан» (9, 77).
   Предлагать креститься монгольскому хану со всем его народом – слишком смело. Даже если были какие-либо договоренности между Иннокентием III (1198–1216) или Гонорием III (1216–1227) и Чингисханом (1206–1227), то с 1206 г. прошло сорок лет, мир изменился. Хан Гуюк, внук Чингисхана, был властелином половины Евразии. Именно с этих позиций он и отвечал папе и обо всех договоренностях, если они существовали, мог уже не знать или не вспоминать. Папа Иннокентий IV занял свой пост в 1243 г. после более чем двухлетнего отсутствия на папском престоле кого-либо (в это время он имел свою резиденцию во французском Лионе – не самые лучшие времена папства из-за вражды с германским императором), был пятым папой после Иннокентия III и тоже мог многого не знать. Да и договоренности такого рода могли, в принципе, существовать не с папами, а с более денежными и деятельными венецианцами. Ведь в стиле письма, даже с учетом латинского перевода и всех последующих, заметно, что письмо написал, скорее всего, уйгур, принадлежащий к несторианскому течению христианской веры. А именно уйгурские купцы были заинтересованы в завоевании Китая и возобновлении функционирования Великого шелкового пути.
   А может быть, содержание письма папы к великому хану и содержание ответа великого хана папе являются только прикрытием переговоров, и главные тайны были переданы в устной форме? Ведь на самом деле очень удивил великого хана вопрос, почему он позволил своим подданным такое великое избиение вассалов папы? Гуюк-хан отвечает, что он тоже этого не понимает, но уж если правила хорошего тона требуют отвечать на все поставленные вопросы, то хан поясняет то, что вассалы папы не послушались слова Божьего, что люди Запада считают себя единственными христианами. В общем великий хан дает понять римскому папе, что тому придется теперь считаться еще с одной силой, не только европейского, а планетарного масштаба.
   О том, что татаро-монгольские войска в некоторых случаях принимались за христиан, можно узнать из письма 1224 г. грузинской царицы Руссутаны, дочери царицы Тамар, папе Гонорию III: «Благодаря легату, пребывающему под Дамиетой, наших ушей достигли сведения о твоих намерениях и повеление твое, обращенное к моему брату, с тем чтобы он пришел на помощь христианам, и он уже было приготовился и собирался отправиться в путь, но, да будет Вам известно, нечестивое племя татар вторглось в наши земли и много зла причинило нашему народу, и были перебиты из наших шесть тысяч человек, а мы не осмеливались выступить против захватчиков, ибо считали их христианами. Но когда мы уразумели, что нападавших за добрых христиан принимать нельзя, то собрав своих воинов, обрушились на оных и перебили из их числа двадцать пять тысяч человек, и многих в плен захватили, а остальных изгнали из наших пределов. Посему мы не смогли прибыть по повелению легата. Но поскольку нам стало известно, что император согласно твоему приказу должен ныне отправиться в Сирию, чтобы освободить Святую Землю, мы весьма обрадовались. Обязательно дайте нам знать, когда именно собирается отплыть император, а мы со своей стороны, отправим нашего коннетабля Иоанна вместе со всем нашим войском на помощь христианам ради освобождения Гроба Господня в то место, которое Вы нам укажете» (9, 80).
   Из письма царицы Руссутаны следует, что грузины ждали прихода именно христиан, а они оказались если и христианами, то не того сорта. Татаро-монголы повернули на завоевание кавказских государств, прервав по какой-то причине наступление на Багдад. Удивительно, что узнав в боях силу татаро-монгольского войска, царица Руссутана собирается все грузинские войска отправить в помощь крестоносцам, оставив без защиты Грузию, если татары вернутся. Ведь явно завышенная цифра в двадцать пять тысяч убитых татар говорит о том, что грузины представляли себе силу татарского войска. И они вернулись в конце 30-х годов XIII столетия, снова разорили и захватили Грузию, а царице Руссутане пришлось прятаться от татар в горах Имеретии. В дальнейшем она вышла замуж за иконийского султана Кейхусрова II, союзника татаро-монголов.
   Г. Мишо в «Истории крестовых походов» приводит слова Жака Жуанвиля, верного спутника Людовика IX, о том, что король французский, отправляя Андре де Лонжюмо и Вильгельма (Гильома) Рубрука с миссиями к монгольским ханам, надеялся, что народы, подвластные монголам, примут христианскую веру и сделаются союзниками воинам Креста. А в союзниках Людовик IX после неудачного для него и его армии Седьмого крестового похода сильно нуждался, так как «прошло уже то время славы и чудес, когда человек 300 рыцарей, соединившись под знаменем Креста, обращали в бегство бесчисленные армии Каира, Дамаска и Мосула» (36, 273).
   В 1274 г. состоялся второй Лионский собор, посвященный взаимодействию с татарами. На этом соборе присутствовали татары в сопровождении переводчика англичанина Давида из Эшби, который одиннадцать лет провел среди татар и оставил после себя книгу «Деяния татар». Вот как это событие описывает Матвей Парижский: «А также прибыли после греков шестнадцать татар, или моалов, с посланием от своего царя, содержащим пышные словеса о моальской мощи. Оное было оглашено на соборе. Но они прибыли туда не по вопросам веры, но чтобы заключить союз с христианами» (9, 132). А в хронике эрфордского монастыря Горы святого Петра это событие дополняется следующими подробностями: «Полномочные татарские послы в сверкающих одеждах из золотых тканей присутствовали на соборе с целью заключить союз между Церковью и самими татарами; и один из них – принц, представив послание своего императора, написанного арабскими письменами, обещал Папе и самой Церкви присоединиться к экспедиции против султана Вавилонии и сарацин вместе с двадцатью тысячами воинов, а затем во время нового похода, и вместе со всей татарской армией» (9, 132).
   Э.Д. Филипс пишет, что в 1289 г. монгольский ильхан Ирана Аргун, сын Абаки, пытаясь привлечь на свою сторону европейских христиан, направил французскому королю Филиппу Красивому письмо с предложением передать под его владычество город Иерусалим взамен выступления французов против мамлюков Египта. А ильхан Олджету, ставший правителем Ирана в 1304 г., послал послов к французскому королю Филиппу и английскому королю Эдуарду I с предложениями о дружбе монгольских правителей с правителями Европы.
   Почему такие взаимоотношения могли иметь место после 1245 г. и были невозможны ранее?
   Как считает А. Али Заде, «крестоносцы, которые значительно ослабели в противостоянии с мусульманами, были заинтересованы в том, чтобы направить монголо-татарскую экспансию на мусульманский мир» (3, 375). Турки сельджуки, приняв ислам, пополнили ряды врагов христиан. Чтобы не допустить подобного с татаро-монголами, к ним «были засланы миссионеры, которые стали активно проповедовать христианство в правящих кругах монголов. Часто они старались вовлечь в христианство членов семей монгольских правителей для того, чтобы воздействовать на них. Главным орудием проповедников зачастую становились женщины, которых миссионеры сами предлагали монголам; например, женой Чингизхана была татарка, принявшая христианство, его третий сын Угедей тоже женился на христианке. Сын Угедея Гуюк также попал под влияние христиан, а его дядя Чагатай был ярым врагом Ислама. Хулагу-хан тоже был женат на христианке, которая стала одним из вдохновителей разрушительного похода на Ирак и Сирию, его сын Абака-хан был женат на дочери византийского императора. Другой сын Хулагу-хана, Такудар, поначалу тоже был христианином, однако позднее принял Ислам, за что был убит своим племянником Эргуном, яростным противником мусульман» (3, 375). А ведь А. Али Заде к поклонникам христианства причислить трудно.
   Второе: порядки, которые устанавливали монголы в покоренных странах, имеют аналоги в европейских странах.
   В период, когда войска монголов стали называться ордой, в католических странах были созданы рыцарские, религиозные ордены. Слово «орда» в этимологическом словаре М. Фасмера имеет следующие значения: на украинском и белорусском языках – беспорядок, шум; на древнерусском языке – стан, кочевье; на чагатайском, азербайджанском, казахском языках – дворец, шатер султана, хана; на турецком языке «ordu» – военный лагерь; на монгольском, калмыцком языках «ordu», «orde» – двор, лагерь, стоянка.
   В польско-русском словаре «orda», «horda» – полчище. При этом тевтонский орден в польском языке обозначается как Zakon Krzyzacki.
   В Малом энциклопедическом словаре Брокгауза-Ефрона слово «орда» означает название ханской ставки у кочевников или объединение племен под властью хана, а слово «орден» – сообщество лиц, связанных общей целью и особыми правилами жизни.
   Л.Н. Гумилев трактует это слово следующим образом: «Слово «орда» значит «ставка хана», но в переносном смысле это эквивалент латинскому «ordo» – орден, т. е. упорядоченный стан» (20, 147).
   Преобладающим значением слова «орда», закрепившимся в отечественной историографии, стало представление А.О. Ишимовой, современницы А.С. Пушкина и Н.М. Карамзина, которая в своей «Истории России в рассказах для детей» поясняет, что «орда – значит толпа кочующих народов» (22, 82).
   Д.В. Калюжный и Я.А. Кеслер приводят свою трактовку: «Скорее всего, русское слово «орда» связано и с латинским «ordo» и с персидским «арта» – порядок, устройство. Во всех западноевропейских языках есть производные от этого слова: order, ordre, orden, со смысловым значением: порядок, приказ, власть, орден, строй; horde – орда, банда, шайка, ватага» (23, 108).
   Несмотря на явные противоречия (беспорядок – порядок), общий смысл в значении слов «орда» и «орден» все-таки найти можно.
   Деление войск монголов по принципу организации был схож с европейским принципом деления на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч. «Татарам была дана папистами военная организация, подобная древнеримской. Войска были разделены на легионы, имевшие каждый свой номер. Многие монголо-татарские народы до сих пор, как, например, киргизы, калмыки и др., сохранили родовые имена происшедшие от цифры, данной тому легиону, в состав которого они входили во времена Чингисхана» (50, 152). Так, Тюмень соответствует числу десять тысяч, найманы – цифре восемь, дурботы – цифре четыре.
   Яса Чингисхана содержала следующие заповеди: почитать добродетельных и невинных; уважать ученых и мудрецов любого народа; любить друг друга; делиться пищей; не красть; не прелюбодействовать; не предавать; защищать стариков и бедных; уважать все религии и не отдавать предпочтение ни одной. По сути, они почти один в один совпадают с десятью библейскими заповедями. Лишней заповедью, пожалуй, будет уважение ко всем религиям, но, по крайней мере, в начальный период эта заповедь не выполнялась или тогда еще не существовала: монголы разрушали церкви, мечети, убивали священнослужителей.
   В то же время эти заповеди до монгольского нашествия не были распространены у других степных народов. Чингисхан, по словам Рашид-ад-Дина, высказывался так: «У степных народов, которых я подчинил своей власти, воровство, грабеж и прелюбодеяние составляли заурядное явление. Сын не повиновался отцу, муж не доверял жене, жена не считалась с волей мужа, младший не признавал старшего, богатые не помогали бедным, низшие не оказывали почтение высшим, и всюду господствовали самый необузданный произвол и безграничное своеволие. Я положил всему этому конец и ввел законность и порядок» (12, 296). А кто Чингисхану подсказал эти заповеди?
   Великий хан послан самим Богом, европейские государи тоже помазанники Божьи.
   Основным положением монгольского общества была жесткая зависимость каждого его члена от начальников. Никто не смел покинуть место, куда его поставил начальник, и никто не имел права сменить работу без непосредственного приказа. Такое положение один в один совпадает с принципами построения рыцарских орденов.
   Монголами была организована имперская почта, или ям. Служащие почты перевозили приказы и донесения, на почтовых станциях предоставляли транспортные средства и лошадей для переезжающих чиновников и иностранных послов. Вот как монах Бенедикт Поляк, сопровождавший в путешествии в Каракорум Иоанна де Плано Карпини, описал свое передвижение, прибыв на одну из ямских застав: «Когда начальствующие на этой заставе узнали, что они (монахи) являются послами Папы, то запросили и получили подарки. Упомянутые двое братьев, Иоанн и Бенедикт, оставив там, как им было приказано, заболевшего третьего брата с лошадьми и слугами, коих они привели с собою, на лошадях, принадлежавших татарам, вместе со своим багажом, невредимые были отвезены на вторую заставу. И так на многочисленных заставах лошади переменялись» (9, 73).
   Тамплиеры и госпитальеры задолго до монгольского нашествия создали на таких же принципах сеть приютов для паломников в Святую землю на территории Малой Азии и Ближнего Востока. Система налогов, установленная в государствах, покоренных монголами, была аналогична европейской – «десятина».
   Третье: действия монголов были выгодны католическому Западу, в особенности торговцам Венеции. Монголы заняли Северный и Южный Китай, наведя там порядок, способствующий увеличению производства шелка, вплоть до того, что шелк использовался на пошив нательных рубашек для монгольских воинов. Считалось, что стрелы застревают в одежде воина, имеющего на теле такую шелковую рубаху. Ну, если не стрелы, то насекомые точно не заведутся под такой одеждой.
   Менее удачно, но монголы завоевали Тибет и часть Индии, затем Среднюю Азию, Кавказ и двумя потоками войск устремились на Ближний Восток и к границам Западной Европы. После захвата Багдадского халифата силы мусульманского мира на Ближнем Востоке были значительно ослаблены.
   Армянский летописец Григорий из Акнера в своем труде «История нации лучников» сообщает, что «когда первоначальная ярость монгольского нашествия поутихла, армяне смогли оценить ситуацию и воспользоваться выгодами, которые давало благожелательное отношение некоторых монгольских ханов к христианскому населению Ближнего Востока» (32, 251). Армяне Киликии сумели воспользоваться этими выгодами и умиротворить монголов с помощью дипломатии, предложив им союз, а также предоставив продовольственные припасы. Царь Армянской Киликии Гетум I в 1253 г. добровольно посетил великого хана Мункэ в Карокоруме. Его приняли с высочайшими почестями и обещали освободить армянские церкви от налогов.
   Когда следующий армянский царь, Левон II, предоставил венецианцам новые привилегии, Марко Поло посетил порт Айас в 1271 г., нашел его «городом славным и большим, многоторговым» и добавил, что в «город поступают все пряности, и шелковые ткани, и золото, и шерсть из внутренних областей» (32, 253).
   Торговые пути из Китая в Европу, так необходимые для средиземноморских торговцев, попали в одни руки. А с одним хозяином договориться легче. И договорились. Организовывать работу этой важной для Венеции торговой артерии и отправились в 1253 г. венецианские купцы Николай и Матвей Поло, которые встретились в Бухаре с Великим ханом Хубилаем. По окончании переговоров и организации торговых отношений с монголами они, получив от Хубилая посольские поручения к римскому папе, вернулись в 1269 г. в Венецию. Через два года, дождавшись избрания папы Григориях, Николай и Матвей Поло с папским посланием вновь отправились к Великому хану в Пекин, взяв с собой пятнадцатилетнего Марко Поло. Пока его отец и дядя занимались коммерческими делами, сам Марко, получив от Великого хана дипломатические и административные поручения, отправился в путешествие по стране. В 1291 г. в свите монгольской принцессы, направлявшейся в Персию, члены семьи Поло возвратились в Венецию.
   Вот как описывает Марко Поло ситуацию, сложившуюся к этому времени на караванном пути из Китая в Европу: «В этих землях злых людей и разбойников много; убийства случаются ежедневно; боятся они восточных татар, своих правителей, и если бы не это, так много зла наделали бы они купцам» (20, 214).
   А торговый путь из прикаспийских стран вверх по реке Волге и далее, в Великий Новгород был блокирован в низовьях реки Золотой Ордой, на севере же в это время действовал запрет папы на торговлю немцев с новгородскими купцами.
   Четвертое: попыток завоевать Латинскую империю (Константинополь), о богатстве которой монголы не могли не знать, армия хана Батыя не предпринимала, да и повернули монголы на обратный путь от Адриатического моря в десяти днях пути от самого Рима. А ведь в составе войск Латинской империи были «заклятые враги татар» – половцы во главе с ханом Ионой, на дочери которого был женат император Балдуин II. Обычно причиной вторжения в Венгрию армии хана Батыя называют то, что половцы, бежавшие от татаро-монголов, укрылись на ее территории. Но еще задолго до прихода хана Батыя в Венгрию венгры сами расправились с половцами, остатки которых перешли на службу к императору Латинской империи, приняв католическую веру.
   Да, армия хана Батыя завоевала, но не оккупировала, католические страны: Польшу, Венгрию, Богемию. Эти страны в ту пору были союзниками германского императора, отлученного папой от церкви. А Венгрия перекрыла один из главных водных торговых путей – Дунай и делала попытки отвоевать Адриатическое побережье у Венеции, значит, была конкурентом для средиземноморских торговых государств. В 1244 г. Венеция вела войну с Венгрией за обладание Адриатическим побережьем и средним течением Дуная.
   Пятое: при завоевании северо-восточных русских княжеств монголы заняли и разорили все города по берегам Волги и ее притокам вплоть до истоков – озера Селигер, таким образом прибрав к рукам главную торговую артерию Восточной Европы. Уйдя из придунайских низменностей, монголы хана Батыя основали свою столицу именно в низовьях Волги, тем самым контролируя этот торговый путь с северных краев, через Каспийское море в страны Центральной Азии. Значит, здесь присутствовали торговые интересы монголов, а точнее уйгурских купцов. Впоследствии (XV в.) русским купцам пришлось заново открывать для себя путь в южные страны («Хождение тверского купца Афанасия Никитина за три моря»).
   Когда католическая Европа якобы ничего вразумительного не знала о монголах, «Жан Жуанвиль, один из правдивейших французских историков того времени (1224–1238), принимавший участие в пятом крестовом походе Людовика IX, откровенно говорит, что сам Магну-хан в присутствии французского посланника говорил одному русскому князю: «…если Русь взбунтуется, то мы пошлем за французским королем, чтобы стереть вас с лица земли». Эта угроза побудила многих русских князей отдаться во власть татарам» (50, 158).
   Шестое: можно привести цитату из книги «Эпоха крестовых походов» Э. Лависса и А. Рамбо: «Монголы произвели нашествие на Венгрию, Польшу, Богемию, Силезию, Моравию и Иллирию до Адриатического моря. Монголы дошли до Удины.
   Венецианцы, владения которых так близко граничат с Удиной по суше, не обнаружили ни малейшего беспокойства; они знали, чего ищут монголы. Но почему не тронулись с места ни папа, ни германский император, почему монголы не пошли на Вену, почему между ними и императорскими войсками произошло лишь несколько мелких схваток, точно рассчитанных заранее, причем великий татарский полководец, попавший в плен, оказался английским храмовником, – это загадка, которую мы предоставляем решать другим» (31, 1072).
   Прошло более ста лет с момента выхода в свет этой книги, а загадка так и не была решена.
   Может быть, монголам не понравились пастбища Среднедунайской и Нижнедунайской низменностей? Почему монголы ушли из Центральной Европы? Перспектива грабить западноевропейские страны и облагать данью уже покоренные и не самые бедные государства могла приносить меньше доходов, чем дань с русских княжеств, или климат не подошел? Принято считать, что хан Батый торопился увести свои войска на восток, боясь не успеть в Каракорум на выборы великого хана. Но хан Угедей умер в декабре 1241 г., а выборы нового хана Гуюка произошли только в 1246 г. Да и не ездил хан Батый в Каракорум, отсиделся вместе со своим сыном Сартаком в ставке на Нижней Волге. А другие чингизиды, участвовавшие в походе на северо-восточную Русь в 1237–1238 гг., в поход на юго-западную Русь и за Карпаты не ходили.
   На выборы великого хана в Каракорум в 1246 г. ездил великий князь владимирский Ярослав Всеволодович и присутствовал на этой церемонии вместе с другими государями покоренных стран и посольствами независимых стран, в том числе с посланниками папы Иннокентия IV.
   А если принять к сведению, что в 1241–1242 гг. монголы армии Байджу, несмотря на смерть Великого хана Угедея, осадили и захватили Эрзурум, а затем разгромили армию иконийского султана Кейхусрова II, то причина ухода хана Батыя из Центральной и Юго-Западной Европы, якобы для поездки в Каракорум на выборы великого хана, становится явно надуманной. Но хан Батый и от уже завоеванных европейских стран отказался, и не поехал в Каракорум присягнуть на верность двоюродному брату Гуюку.
   Сельджуки Кейхусрова II были разбиты в 1242 г. «Надежды султана на то, что ему удастся склонить Балдуина II к союзу против монголов, не оправдались, и в обмен на сохранение своей, правда всего лишь номинальной, власти Кейхусрову пришлось принять бремя вассальной зависимости» (48, 73).
   Седьмое: в ставках монгольских ханов, кроме временно пребывавших там католических посланников, постоянно присутствовали католические монахи, тамплиеры, французские и английские ремесленники, оказывавшие монголам посильную помощь. Н.М. Карамзин приводит информацию от Гильома Рубрука, посла Людовика IX, посетившего ставку Батыя. В ней говорится, что «при дворе сына Батыева, Сартака, жил один из славных рыцарей храма и пользовался доверенностию моголов, часто рассказывая им о европейских обычаях и силе тамошних государей… Посол Людовиков нашел при дворе ханском российского архитектора и диакона, венгров, англичан и весьма искусного золотаря парижского, именем Гильйома, жившего у Мангу в чести и великом изобилии» (26, 117).
   А Матвей Парижский сообщает: «Появился же в этом войске некто, по всем делам и облику и вере ревностный католик, из тех, кого называют монахами и который получил от царя такую власть, что прежде, чем какое-либо царство должно быть завоевано, он просит (уберечь) то, что мирно, и защищает церкви и возводит и восстанавливает разрушенные. Он берет под свое покровительство всех верующих людей и всех христиан, которые отдают себя под власть этого царя. Ибо царь татарский стремится только к господству надо всеми, а также к монархии всего мира и не желает ничьей смерти, но каждому позволяет пребывать в своей вере после того, как подчинит себе, и никого не заставляет обращаться в чуждую ему веру» (20, 337).
   Итак, суммируя приведенные тезисы, сделаем предположение: договоренность между торговцами Востока с участием Чингисхана, с одной стороны, и торговцами Средиземноморья с участием римской католической церкви, с другой, имела место и строго выполнялась на начальных этапах «желтого крестового похода», как его характеризует Л.Н. Гумилев. Но из этого предположения возникает новый вопрос. Понятно, что западноевропейским историкам заниматься поиском документов, позволяющих приоткрыть секреты взаимоотношений Запада с Востоком в первой половине XIII столетия по этическим соображениям как-то не с руки. А что мешало это сделать российским историкам, в очередной раз предъявив претензии к нечистоплотности западных политиков и Римско-католической церкви? Потребовать компенсации за триста лет татаро-монгольского ига?
   Что-то здесь не так. Может, в нашей российской истории не все так просто в вопросах веры и взаимоотношений Русской Православной церкви, как с Римско-католической церковью, так и с ханом Золотой Орды?

Глава 11
Вопрос веры

   Чтобы разобраться с этим вопросом, надо сначала определиться, как строились взаимоотношения Русской Православной церкви с константинопольской церковью.
   Начиная с крещения Киевской Руси в 988 г. и до 1448 г., Русская Православная церковь была зависимой от Константинопольского патриархата, т. е. митрополиты на Русь назначались византийскими патриархами, а церковная десятина отправлялась в Константинополь. Считается, что такое положение сохранялось на протяжении всего этого периода. Так ли это? Попробуем разобраться с этим вопросом, начиная с 1204 г.
   Н.М. Никольский характеризует начальный период становления христианства в Киевской Руси следующим образом: «Для константинопольского патриархата новая церковь была колонией, куда могли быть направлены все «излишки» клерикального населения. А излишки эти были весьма значительны» (40, 21). Среди этих «излишков» только одних епископов было до 6000 человек. Когда под властью константинопольского патриарха появилась новая церковь Киевской Руси, излишки пригодились. Поэтому на Руси не только все первые епископы, но и все первые священники и монахи были из греков.
   «Новая церковь была объявлена составной частью константинопольского патриархата, и на нее был распространен общий порядок управления митрополиями, подчиненными патриарху» (40, 22). По каноническим правилам, соблюдавшимися как в Византии, так и в митрополиях, патриарх «поставляет», т. е. утверждает митрополитом, кандидата, представляемого собором епископов митрополии. По отношению к митрополии в Киевской Руси этот порядок сочли ненужной роскошью. Кандидата в киевские митрополиты патриарх намечал совместно со своим патриаршим советом, чаще всего даже не спрашивая киевского князя.
   За первые 200 лет существования Киевской митрополии на митрополичьем престоле только два раза были русские епископы: Иларион в 1051 г. при Ярославе Мудром после войны с греками и Климент при Изяславе Мстиславовиче в 1148 г., поставленный князем на место поссорившегося с ним грека Михаила.
   Константинопольский «…патриарх ревностно следил за исправным поступлением причитавшихся ему платежей – платы за поставленных на епископские должности самому патриарху и его «нотариям», т. е. чиновникам патриаршей курии, доходов с вакантных кафедр и церквей, которые отбирались патриархами в свое непосредственное управление, и разнообразных судебных и административных пошлин. Кроме этих обязательных, установленных каноническими правилами сборов патриархи не брезговали и добровольными дарами как со стороны подчиненных, так и со стороны князей» (40, 23).
   Церковный суд, которому княжеские указы подчинили широкий круг дел и широкий круг лиц, был одной из самых доходных статей. Дела, связанные с религией, независимо от участников, были объявлены подсудными церкви, в том числе дела брачного права и семейных отношений, дела о волшебстве и знахарстве, о святотатстве, о совершении языческих обрядов.
   Возникновение любых дел между церковными людьми, в том числе об обиде, насилии или тяжебных и наследственных, подлежали церковному суду. К числу церковных людей, кроме монахов, клириков, членов их семейств, а также церковных служек, были отнесены крестьяне имений, отданных церкви на помин души, весь персонал, обслуживавший церковные и монастырские больницы и гостиницы. Епископам также было поручено наблюдение за правильностью торговых мер и весов.
   А отношения между представителями церковной иерархии, подчиненными друг другу по каноническим правилам, выражались, как правило, во взимании поборов. Епископы платили митрополиту, игумены – митрополиту или епископам, приходское духовенство – епископам. Церковные должности представляли как духовные, так и материальные выгоды, поэтому и на Руси, а не только на Западе, развилась настоящая продажа высших духовных должностей.
   В конце XIII в. митрополит Кирилл пробовал бороться с этим злом или хотя бы ограничить его размеры. Митрополит созвал в 1274 г. собор, на котором было запрещено брать за поставление священника и дьякона больше 7 гривен. Однако это постановление собора мало что изменило, и в дальнейшем на Руси процветала симония, или поставление на церковные должности за деньги. Этот церковный собор на Руси совпал по времени со вторым Лионским собором, на котором обсуждались вопросы объединения Римской и константинопольской церквей и совместные с монголами действия против мусульман. А ведь такие совпадения случайными не бывают.
   К XIII столетию в Византийской империи сложилась тяжелая политическая ситуация, а во главе империи находилась слабая династия Ангелов, которая сама себя уничтожала. За 19 лет сменились шесть императоров, причем некоторые из них занимали императорский престол дважды.
   Частой смене власти способствовало значительное количество иностранных наемников в армии, а также серьезное обнищание народа, особенно заметное на фоне богатеющей светской и церковной власти. И хотя император Мануил I в 1148 г. лишает монастыри и церкви права увеличивать свои владения, но одновременно закрепляет уже существующие церковные владения за ними навсегда.
   В империи кроме так называемых колонов, а по сути крепостных крестьян, существовало рабовладение. В основном этими рабами были латинские и славянские пленные, а также добровольно перешедшие в рабство византийские подданные. Обнищавшие люди продавали в рабство своих детей, а иногда самих себя. И это в христианской стране, на которую равнялись сначала Киевская Русь, а затем и Московское государство.
   В церковной жизни Византии еще существовала видимость выборов патриарха, но утверждал главу константинопольской церкви сам император. Терпимости в византийской церкви было так же мало, как и в западной. Еретиков сжигали на кострах или топили в море.
   Большинство духовных лиц в Византийской империи жило в невежестве и праздности, истребляя не только драгоценнейшие рукописи, но и сочинения отцов церкви. Другие лица, не менее духовные, убегая из монастырей, составляли вооруженные шайки монахов-разбойников. Эти разбойники «…в черной одежде (меланхлены), вооруженные луками и железными палицами, сидя на арабских скакунах, с соколом в руке и лютыми псами впереди, охотились на людей и неслись по стране, «как настоящие демоны». Они убивали всякого, кого подозревали в приверженности к язычеству или ереси, особенно же тех, чьи земли прилегали к их владениям. Они грабили и порабощали крестьян. Они выставляли напоказ свое презрение к священникам и особенно епископам…» (31, 909). Впоследствии они в эти шайки стали принимать «бродяг, ткачей, матросов, портных, медников, нищих, воров, даже святотатцев и отлученных, и распространились по областям, как «мрачные тучи»» (31, 910).
   На протяжении многих веков наиболее оживленным промышленным центром была Византийская империя. И хотя мануфактура Константинополя, Фессалоник, Афин, Фив, Коринфа все еще находились в цветущем состоянии, а производство шелковых изделий составляло богатство Фив и Пелопоннеса, но уже в XII в. в «торгово-промышленном комплексе» Византии произошли серьезные изменения.
   Оберегая свой авторитет, императоры окончательно уничтожили древние корпорации. Купцы, фабриканты и мастеровые, лишенные всякой организации, не могли более защищаться от лихоимства императорских чиновников и иностранной конкуренции. Греки еще производили товар, но торговали уже другие. Венецианцы, генуэзцы, пизанцы и амальфийцы забрали в свои руки всю торговлю империи. Располагая, даже в самой столице империи, укрепленными кварталами, держа в финансовой зависимости от себя императоров, они свели до минимума прибыль византийского производителя.
   Это нанесло удар и византийскому торговому флоту, и всем производителям, которые были связаны с ним. В промышленной и торговой конкуренции с торговцами морских республик шансы византийцев были неравны. Венецианцы сумели добиться полной ликвидации таможенных пошлин, а пизанцы и генуэзцы платили лишь ничтожные пошлины.
   Количество военных кораблей в Византии напрямую зависело от благополучия и количества кораблей торгового флота, поэтому если раньше военный флот Византии был сильнейшим и самым многочисленным в Средиземноморье, то к XIII в. в Европе возникли новые морские державы.
   Тем не менее столица Византийской империи все еще представляла собой самый богатый город в мире. Посетители Константинополя XII столетия, оставившие свои воспоминания, говорят о большом количестве мраморных и бронзовых статуй, в том числе бронзовых конных статуй императоров на площадях и улицах, о горах золотых монет и драгоценных камней в лавках менял и золотых дел мастеров. Императорский дворец Буколеон представлял собой комплекс из 105 дворцов, 30 больших и малых церквей и часовен в одной укрепленной ограде.
   Амьенский рыцарь Роберт де Клари так описывает богатства Святой часовни Буколеона: «Она так богата и изящна, что даже все крюки и засовы – серебряные, а колонны сделаны из яшмы, порфира или иного драгоценного камня; пол часовни сделан из белого мрамора, столь гладкого и блестящего, что кажется хрустальным» (31, 921). Было еще чем поживиться в Константинополе, и желающие нашлись.
   В 1198 г. на папский престол взошел Иннокентий III, считавший освобождение Иерусалима своей прямой обязанностью. Он разослал во все католические страны своих легатов проповедовать крестовый поход. Иннокентий III потребовал, чтобы все духовные лица отдали сороковую часть своего имущества на снаряжение крестоносцев, а также провели сбор пожертвований от прихожан. Более года собиралась армия крестоносцев для похода в Святую землю. Для переезда через Средиземное море им был нужен флот. «Венецианский сенат согласился перевезти и кормить в течение года армию в 4 тысячи 500 рыцарей, 9 тысяч оруженосцев и 20 тысяч слуг (пехоты) и присоединить к экспедиции 50 галер. Крестоносцы обязывались уплатить 85 тысяч марок серебра (4 миллиона 200 тысяч франков); все, что было бы завоевано во время похода, должны были разделить между собой крестоносцы и венецианцы» (31, 394). Крестоносцами командовал Бонифаций, маркиз Монфератский, венецианцами – их дож Дандоло.
   Так как крестоносцы не могли заплатить всю сумму, то венецианцы предложили им взамен остальных денег захватить город Зару на Адриатическом побережье, сильно вредивший их торговле, который находился под контролем Венгрии. Иннокентий III запретил под страхом отлучения нападать на христианский город, но когда крестоносцы взяли Зару, он отлучил от церкви только венецианцев, а крестоносцам запретил любые сношения с отлученными.
   В это время в Константинополе произошел дворцовый переворот. Император Исаак был свергнут Алексеем III, ослеплен и вместе с сыном Алексеем посажен в тюрьму. В 1201 г. сын Исаака бежал и обратился за помощью сначала к папе Иннокентию III, потом к германскому королю Филиппу Швабскому, женатому на его сестре. Филипп рекомендовал его крестоносцам. За помощь в изгнании узурпатора сын Исаака обещал выплатить 200 тыс. марок, а также доставить 10 тыс. солдат и признать верховенство римского папы. Крестоносцы вместе с венецианцами захватили Константинополь. Исаак был выпущен из тюрьмы и провозглашен византийским императором вместе со своим сыном Алексеем IV. Но выплатить обещанные деньги и принудить свое духовенство к подчинению папе они не смогли.
   «Вожди армии, побуждаемые советами латинского духовенства и страхом перед папой, потребовали, чтобы патриарх, священники и монахи константинопольские немедленно и торжественно отреклись от заблуждений, которые отделяли церковь греческую от церкви римской. Греческий патриарх, с высоты кафедры во храме св. Софии, объявил от своего имени и от имени императоров и всего Христианского народа на Востоке, что он признает «Иннокентия, третьего по имени, за преемника св. Петра и за единственного наместника Иисуса Христа на земле».
   С этих пор греки и латиняне разъединились еще более, чем прежде, так как чем более заявляли о соединении двух церквей, тем более оба народа удалялись один от другого и смертельно ненавидели друг друга» (36, 185).
   Более того, греки возмутились поведением своих государей, свергли их и провозгласили нового императора под именем Алексея V. Крестоносцы, понимая, что могут и не получить обещанной награды от свергнутых императоров, в ноябре 1203 г. снова осадили Константинополь, а в конце зимы взяли город штурмом и разграбили его. Вместо Византийской империи на ее обломках в 1204 г. была создана Латинская империя. Для ее защиты осталась едва четвертая часть крестоносцев, остальные направились в Святую землю или вернулись домой.
   Императором Латинской империи был избран Балдуин Фландрский. Патриархом избрали венецианца, Фому Моросини. Королем Фессалоники избрали Бонифация Монферратского, а дожа Венеции провозгласили деспотом территорий: островов Ионического архипелага, Крита, Эвбеи, островов Циклады, Спорады, земель в Албании, Акарнании и Этолии, а также большей части Константинополя. Дож-деспот мог называть себя «владыкой четверти и одной восьмой Греческой империи». Остальные земли были поделены между другими вождями крестоносного войска.
   В марте 1206 г. было установлено, что католической церкви будут предоставлены, кроме имущества православных монастырей, пятая часть всей земли и десятина со всей остальной территории. Тем не менее греки сумели удержать за собой некоторые территории в Азии. Так возникла Никейская империя во главе с императором Феодором Ласкарисом. Считается, что в Никею последовали патриарх и духовенство. В западной части Балканского полуострова был создан Эпирский деспотат под управлением Михаила, побочного сына Константина Ангела. В Трапезунде, древнем Понтийском царстве и Пафлагонии в 1204 г. провозгласил себя императором Алексей, внук Андроника Комнина.
   Основание Трапезундской империи связано с именем царицы Тамар, дочери Георгия III, которая правила Грузией с 1184 по 1213 г. Царица Тамар в первом браке была женой Юрия, сына владимирского князя Андрея Боголюбского, а вторым браком – за осетинским принцем Давидом Сосланом.
   Когда в результате завоевания крестоносцами Константинополя произошло ослабление центральной власти в провинциях бывшей Византийской империи, армия царицы Тамар заняла Трапезунд и прилегающую к нему территорию побережья Черного моря, расположенную дальше на запад. Во главе этого нового государства царицей Тамар был поставлен Алексей Комнин, в это время получавший образование в Грузии. Трапезундская империя просуществовала до 1461 г.
   Первый император Никеи Феодор (1204–1222) умело дружил с сильными государями и воевал со слабыми. Его финансовые средства были ограничены, национальная армия – малочисленна, хотя бродячие толпы крестоносцев доставляли ему наемников. При этом если греческих императоров было несколько, то патриарх у них был один и находился он в Никее.
   Вернемся к делам Русской Православной церкви. Когда Византийская империя прекратила свое существование, Русская Православная церковь могла бы провозгласить себя автокефальной, т. е. самостоятельной. Но вероятно, из-за раздробленности княжеств и постоянных междоусобиц, при отсутствии центральной власти, этого не произошло. Кому в это время Русская Православная церковь выплачивала десятину, к кому обращалась за поставлением митрополитов? Патриарху Латинской империи, окормлявшему православных верующих и бывшему в унии с Римским папой, или патриарху Никейской империи, не обладавшему на тот период никакой сколько-нибудь значительной властью? Платить слабому хозяину, не имеющему возможности защитить вассала, нецелесообразно. К тому же Никейский патриархат под давлением императора из политических соображений неоднократно заключал унию с римской католической церковью, которая, правда, чаще всего не действовала с момента подписания. Тем не менее считается, что епископы Русской Православной церкви приезжали в Никею за посвящением.
   Надо признать, что в летописях очень скупо освещается деятельность киевских митрополитов, поэтому трудно выяснить, как они реагировали на те или иные события в международной и российской жизни. У такого маститого историка, как Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» за весь XIII век, насыщенный многочисленными событиями огромной значимости, о деятельности киевских митрополитов упоминается всего пятнадцать раз. При этом историк только дважды уточняет место посвящения киевского митрополита.
   Под 1228 годом Н.М. Карамзин при описании очередной княжеской междоусобицы отмечает: «К счастию, там был киевский митрополит Кирилл, родом грек, присланный константинопольским патриархом из Никеи» (25, 130). Почему здесь Н.М. Карамзин называет патриарха Никейской империи константинопольским, непонятно. Ведь в Константинополе в это время был свой патриарх.
   Под 1246 годом Н.М. Карамзин при описании заключения союза Даниила Галицкого с венгерским королем Белой IV с закреплением этого союза женитьбой Льва, сына Даниила, на Констанции, дочери Белы, отмечает, что этому союзу, как государственному, так и семейному, «способствовал митрополит Кирилл, избранный Даниилом и Васильком на место Иосифа; он ехал ставиться в Константинополь, через Венгрию, говорил с Белою и ручался своим князьям за искренность сего монарха» (26, ПО). Кирилл управлял киевской митрополией до самой смерти в 1280 г.
   В то время, когда крестоносцы завоевали Константинополь, в Руси продолжались междоусобицы. Смоленский князь Рюрик Ростиславович в 1205 г. отнял у черниговских князей Киев, разрушил, ограбил не только население, но и церкви, и монастыри, а затем сжег дотла. Где в это время был киевский митрополит, неизвестно. После этого погрома Киев уже не смог более занимать ведущее место в дальнейшей истории Руси ни фактически, ни номинально. Помогал своему дяде в междоусобице против черниговского князя Всеволода и Мстислав Мстиславович Удалой, будущий князь Великого Новгорода.
   Новгород упорно отстаивал свою свободу, но никак не мог «развязаться» с владимирскими князьями, как излагает это противоборство Н.И. Костомаров. Новгородская земля была до крайности бедна земледельческими продуктами, поэтому ее торговля опиралась на Владимирское княжество, откуда получали хлеб, воск и куда могли сбывать заморские товары.
   Киевская Русь приходила в упадок. Торговля с Византией, после потери ею ряда своих территорий, превратилась в слабый нерегулярный поток товаров, поэтому старинный водный путь по Днепру «из варяг в греки» практически прекратил свое существование еще до завоевания крестоносцами Константинополя. Галицкое, Волынское и Смоленское княжества вели свою торговлю напрямую с Венгрией и Польшей; Полоцкое княжество развивало торговлю с Ригой; Великий Новгород, включенный в ганзейский союз, торговал с городами северной Европы.
   А.И. Тургенев сообщает, что папа Иннокентий III, получив вассальную присягу от православного духовенства и нового константинопольского патриарха в Латинской империи, недоумевал, почему русское духовенство киевской митрополии не спешит припасть к его ногам, поэтому «в булле русским князьям в 1207 г. он писал: «Так как страна греков и их церковь почти полностью вернулись к признанию апостольского креста и подчиняются распоряжениям его, представляется заблуждением, что часть не соглашается с целым и что частное откололось от общего» (11, 139). Так что механизм воздействия римской курии на русских князей, а также духовенство киевской митрополии был запущен сразу после создания Латинской империи со столицей в Константинополе. Надо было сделать выбор.
   Но кроме духовных проблем следовало решать и чисто житейские вопросы. Владимирское княжество пыталось расширить свои торговые связи и отвоевывать торговые пути по Волге и ее притокам. При этом военные действия проводились не только с иноплеменными народами, например волжскими булгарами, но и со своими славянскими соседями – Рязанским княжеством.
   В 1208 г. великий князь Всеволод Юрьевич Суздальский завоевал Рязань, посадив там на княжение своего сына Ярослава. Только вот не поладил молодой князь с рязанцами, восстали они. Вторично великий князь Всеволод вынужден был воевать Рязань, на этот раз он разграбил ее, разрушил и сжег, не оставив камня на камне (какой город Рязань через тридцать лет воевали монголы, непонятно).
   В 1210 г. после очередных торгово-политических неурядиц Великого Новгорода с Владимирским княжеством в Новгороде появился Мстислав Удалой. В 1211 г. по настоянию Мстислава был сменен новгородский владыка Митрофан, сторонник владимирского князя. На его место избрали Антония из Хутынского монастыря, в миру бывшего до этого боярином Добрыней Ядрейковичем. Будущий новгородский владыка посетил для поклонения святыням Константинополь, занятый крестоносцами, а по возвращении постригся в монахи. Это был человек оппозиционный владимирской партии Новгорода. Мстислав вместе с новгородцами и смолянами удачно воевал с черниговскими князьями, выбил из Киева Всеволода Чермного, а затем по приглашению краковского князя Лешко ушел из Новгорода в Юго-Западную Русь и отвоевал у венгров Галицкое княжество. Для укрепления союзных отношений с Владимиро-Волынским княжеством Мстислав обручил свою дочь с князем Даниилом Романовичем. Впоследствии (в 1216 г.) Мстислав снова ушел в Великий Новгород, где в это время обосновался князь Ярослав Всеволодович, младший брат Великого князя Владимирского Юрия.
   В результате этих княжеских перемещений и столкновений интересов Великого Новгорода с Владимиром Суздальским началась крупномасштабная война. С одной стороны войну вели под руководством Мстислава Удалого новгородцы, псковичи с братом Мстислава Владимиром, смоляне с племянником Мстислава Владимиром Рюриковичем. К ним присоединились также ростовчане во главе с Константином Всеволодовичем, старшим братом Юрия и Ярослава. Война велась в защиту новгородского дела, а также с целью посадить на Владимирский великокняжеский стол Константина, обиженного и обойденного по лестнице младшим братом Юрием.
   1 марта 1216 г. ополчение Мстислава двинулось через Селигер на Ржев и Зубцов (и никакая весенняя распутица им не помешала). 21 апреля 1216 г. на реке Липице произошло главное сражение с войсками суздальских князей братьев Юрия, Ярослава и Святослава. В результате сражения войска великого князя владимирского были полностью разгромлены. Победители отдали Владимир князю Константину, Юрия отправили княжить в небольшое удельное княжество Радилов-Городец. Ярослав бежал в свою вотчину Переяславль-Залесский.
   А в следующем году Мстислав опять оставил Новгород и ушел в Галич, который в очередной раз заняли венгры. Отвоевав у венгров Галич, Мстислав взял в плен сына венгерского короля Коломана. В 1221 г. князь возвратил Коломана отцу – Андрею I Венгерскому, помирился с венграми и поляками, а также обручил свою вторую дочь Марию с сыном Андрея I, тоже Андреем. В приданное за дочерью Мстислав отдал Андрею город Перемышль. Города дарили, конечно, вместе с населением, кого волновали эти смерды!
   В 1223 г. к Мстиславу прибыл его тесть, половецкий хан Котян со страшным известием о нашествии неведомых завоевателей и просьбой о помощи. «Сегодня отняли нашу землю, завтра ваша взята будет», – говорил он. События битвы на Калке в подробностях известны со школьной программы по истории государства Российского и изложены в произведениях многих авторов.
   Во Владимире в это время снова княжил Юрий Всеволодович, занявший великокняжеский стол после смерти великого князя Константина. Союз юго-западных князей обращался к нему с предложением участвовать в военных действиях против татаро-монголов, но Юрий решил лично не принимать в этом участия и «послал к ним племянника своего благочестивого князя Василька Константиновича, с ростовцами, но Василек не успел прийти к ним на Русь» (49, 230). Под Русью автор Лаврентьевской летописи подразумевал Юго-Западную Русь.
   Битва на Калке закончилась полным поражением союзных войск Юго-Западной Руси. Князья Мстислав Киевский и Мстислав Черниговский погибли вместе со своими воинами. Князь Мстислав Галицкий спасся бегством. Прочих же князей полегло в этой брани, по словам Генриха Латыша, около пятидесяти человек, а также более сорока тысяч воинов. Всем же остальным удалось бежать. Впоследствии князь Смоленский и князь Полоцкий, а также некоторые другие князья Западной Руси направили послов своих в Ригу с предложениями жить мирно. Был заключен мир, в том числе стороны договорились о беспрепятственной торговле с немцами. Надо отметить, что в военных компаниях татаро-монголов 1237–1238 гг. и 1239–1240 гг. смоленское и полоцкое княжества никак не пострадали.
   После битвы на Калке неизвестно откуда пришедшие татаро-монголы неизвестно куда ушли. Половцы же после этого поражения сначала ушли за Днепр, а после завоевания татаро-монголами Юго-Западной Руси – в Венгрию: «Половецкий хан Котян подчинился венгерскому королю, но приход половцев вызвал неудовольствие венгерских магнатов, которые убили хана и стали обращаться с половцами пренебрежительно и жестоко. Тогда часть кочевников ушла через Балканы в Византию и поселилась около города Никеи в Малой Азии. Другая часть половцев задержалась в Трансильвании. Позже они приняли католичество и в значительной мере пополнили ряды мелкого венгерского дворянства» (13, 122).
   В Северо-Западной Руси в это время материальные выгоды дружелюбного сношения с Суздальской землей привели к тому, что Новгород вновь пригласил на княжение так ими нелюбимого и отличившегося «таким свирепством» Ярослава Всеволодовича. В 1223 г. Ярослав приехал в Новгород и в тот же год опять удалился в Переяславль. За этот период Ярослав с войском успел повоевать в Ливонии. Летопись так описывает эти события: «Пришел князь Ярослав от брата, и идя со всею областью к Колыване, и повоевав всю землю Чюдьскую, а полона приведя без числа, но город не взяли, злата много взяли, и вернуша все здоровы» (39, 118). Рассорившись из-за дележа добычи с новгородцами и псковитянами, также участвовавшими в этом походе, Ярослав покинул Новгород.
   Затем, после Ярослава, в Новгороде в 1224 г. княжил во второй раз Всеволод Юрьевич, сын великого князя владимирского Юрия, и в том же году бежал к отцу. В 1225 г. в Новгороде княжил Михаил Черниговский, шурин Юрия (с его согласия), но в том же году уехал. Новгородцы вновь послали за Ярославом.
   Ярослав Всеволодович, в очередной раз став в 1227 г. новгородским князем, «ходил с войском в северную, отдаленную часть Финляндии, где никогда еще не бывали россияне; не обогатился в сей бедной стране ни серебром, ни золотом, но отнял у многих жителей самое драгоценнейшее благо: отечество и вольность. Новгородцы взяли столько пленников, что не могли всех увести с собою: некоторых бесчеловечно умертвили, других отпустили домой. – Ярослав в сей же год отличился делом гораздо полезнейшим для человечества: отправил священников в Корельскую землю и, не употребив никаких мер насильственных, крестил большую часть жителей, уже давно подданных Новгорода и расположенных добровольно к принятию христианства» (25, 128). Непонятно, если корелы давно уже подданные Новгорода, то почему раньше нельзя было их приобщить к христианским таинствам, не дожидаясь, когда этим вопросом заинтересуется католический Рим.
   Князь Ярослав в очередной раз поссорился и с новгородцами, и с псковитянами, от которых требовал, чтобы они шли с ним воевать Ригу. Но псковитяне заключили тесный союз с рижанами и участвовать в этом походе с князем Ярославом отказались. Псковитяне аргументировали свой отказ так: «Князь Ярослав! Кланяемся тебе и друзьям новгородцам; а братьев своих не выдадим и в поход нейдем, ибо немцы нам союзники. Вы осаждали Колывань (Ревель), Кесь (Венден) и Медвежью Голову (Оденпе), но брали везде не города, а деньги; раздражив неприятелей, сами ушли домой, а мы за вас терпели; наши сограждане положили свои головы на берегах Чудского озера, другие были отведены в плен. Теперь восстаете против нас, но мы готовы ополчиться с святою богородицею. Идите, лейте кровь нашу; берите в плен жен и детей; вы не лучше поганых» (25, 128). Поэтому новгородцы сказали князю, что не хотят воевать с орденом ни вместе с псковитянами, ни без них, и потребовали, чтобы переяславские полки ушли из Новгорода.
   После того, как Ярослав покинул Новгород, оставив в нем своих сыновей Федора и Александра, псковитяне выгнали из города приверженцев Ярослава. Это не осталось незамеченным на Западе, в том числе в Риме.
   «Тогдашний союз россиян с ливонским орденом и дружелюбные их сношения с послом Гонория III в Риге, епископом моденским, столь обрадовали папу, что он в 1227 г. написал весьма благосклонное письмо ко всем нашим князьям, обещая им мир и благоденствие в объятиях латинской церкви и желая видеть их послов в Риме. «Ваши заблуждения в вере (говорил он) раздражают небо и причиною всех зол в России: бойтесь еще ужаснейших, если не обратитесь к истине. Увещаем и молим, чтобы вы письменно изъявили на то добрую волю чрез надежных послов, а между тем жили мирно с христианами ливонскими»» (25, 129). От каких еще более «ужаснейших зол» остерегал папа Гонорий III русских князей в 1227 г. за десять лет до нашествия татаро-монголов на Русь, увещевая их обратиться в католическую веру?
   А в 1229 г. следующий папа, Григорий IX, запретил торговлю с Новгородом как с врагами всего римско-католического христианства, которые препятствовали шведским миссионерам в распространении латинской веры среди финнов. В 1232 г. папа обращается к ордену меченосцев с буллой, в которой призывает рыцарей начать активную деятельность в Финляндии, чтобы защитить новообращенных финнов от неверных русских, препятствующих миссионерской деятельности епископа Томаса.
   В 1228 г. умер Мстислав Мстиславович Удалой. Наследовавший ему Даниил Романович объединил Галицкое и Владимиро-Волынское княжества и то дружил, то вел войну с Венгрией и Польшей с переменным успехом.
   В 1229 г. сыновья Ярослава Всеволодовича бежали из Новгорода, воспользовавшись междоусобицей противников Суздальской земли и ее сторонников, и новгородцы снова позвали Михаила Черниговского. Князь Михаил, «восстановив тишину», в том же году вернулся в Чернигов.
   Ярослав Всеволодович после ухода из Новгорода Михаила Черниговского сделал попытку овладеть Новгородом, но успел занять только Волок Дамский, где задержал послов Михаила Черниговского. У князя Ярослава Всеволодовича была давняя вражда с князем черниговским. Еще в 1206 г., когда пятнадцатилетний Ярослав княжил в Переяславле Южном, оттуда его выгнал пришедший с войском Всеволод Чермный, который посадил в Переяславле на княжество своего сына Михаила.
   Вступившийся за Михайловых послов Георгий Всеволодович только подлил масла в огонь. Разгорелась ссора Ярослава Всеволодовича не только с Михаилом Черниговским, но и с братом Георгием Всеволодовичем. Однако великий князь Владимирский сумел успокоить брата и помирить все стороны.
   Год 1230-й для новгородцев был очень тяжелым: сначала Литва разорила окрестности Селигерского озера, затем 3 мая произошло землетрясение. Князь Михаил Черниговский вернулся на несколько дней в Новгород, чтобы ободрить новгородцев, а также чтобы присутствовать на обряде «торжественных постриг над юным Ростиславом», т. е. посвящении сына в отроки. В том же году в Новгородской Земле 14 сентября был «жестокий мороз», который побил все озимые. Цена на хлеб стала непомерно высокой, начались голод и болезни, а вследствие этого – мор жителей.
   Вслед за этим в Новгороде снова произошли междоусобицы, сына Михаила изгнали и призвали Ярослава. Страшный голод заставил новгородцев обратиться к хлебному Владимиро-Суздальскому княжеству. На этот раз Ярослав пробыл князем новгородским до 1236 г.
   Весной 1231 г. в дополнение ко всем бедам сильный пожар истребил в Новгороде «весь богатый конец Славянский». Спасение пришло от Ганзейского союза, и «великодушная дружба иноземных купцов отвратила сию погибель. Сведав о бедствии новогородцев, немцы из-за моря спешили к ним с хлебом и, думая более о человеколюбии, нежели о корысти, остановили голод; скоро исчезли ужасные следы его, и народ изъявил живейшую благодарность за такую услугу» (25, 133).
   Но пряника без кнута не бывает, поэтому «в 1231 г. папа Григорий IX предложил Юрию II, князю Владимирскому и всея Руси, принять католичество. В ответ Юрий выслал из Руси доминиканских монахов, после чего началось наступление на Новгород и Псков силами шведов, немцев и литовцев» (11, 139). Ответ владимирского князя понятен, но что за отношения до этого были у владимирского князя и русской церкви с римской церковью? И что делали доминиканцы на Руси?
   В 1236 г. князь Даниил Галицкий занял Киев, но затем вследствие переговоров с великим князем Владимирским Юрием Всеволодовичем уступил город Ярославу Всеволодовичу. Князь Ярослав перешел на княжение в Киев, оставив в Новгороде за себя своего сына Александра, который тоже был по каким-то причинам не люб новгородцам, несмотря на все свои подвиги.
   В 1237–1238 гг. татаро-монголы пришли войной на Северо-Восточную Русь. Заняли Рязань, Коломну, Москву, Владимир. Затем «часть татар пошла к Ростову, а другая часть к Ярославлю, а иные пошли на Волгу на Городец, и пленили они все земли по Волге до самого Галича Мерьского; а другие татары пошли на Переяславль, и взяли его, а оттуда пленили все окрестные земли и многие города вплоть до Торжка. И нет ни одного места, и мало таких деревень и сел, где бы не воевали они на Суздальской земле. Взяли они, в один месяц февраль, четырнадцать городов, не считая слобод и погостов…» (49, 234).
   Юрий Всеволодович с братом Святославом и племянниками Васильком, Всеволодом и Владимиром ушли «собирать воинов против татар» на речку Сить, приток Мологи. Где в это время находился Ярослав Всеволодович, точно не известно. Н.И. Костомаров считает, что в Киеве. Сын Ярослава Александр, будущий Невский, находился в Великом Новгороде. Ни тот ни другой в защите русских городов не участвовали. Войско князя Юрия и сам он вместе с родичами погибли в битве с татарами на реке Сити, один князь Святослав жив остался.
   Татаро-монголы при взятии городов разрушили и разграбили церкви и монастыри, при этом «старых монахов, и монахинь, и попов, и слепых, и хромых, и горбатых, и больных, и всех людей убили, а юных монахов, и монахинь, и попов, и попадей, и дьяконов, и жен их, и дочерей, и сыновей – всех увели в станы свои» (49, 232). Для чего увели юных монахов и попов: на продажу как рабов или на переподготовку?
   В отличие от Лаврентьевской летописи в Тверском сборнике последовательность захвата городов несколько иная: «Татары, вернувшись от Владимира, взяли, как я сказал уже, Переяславль, и Москву, и Юрьев, и Дмитров, и Волок, и Тверь, а затем подошли к Торжку…» (49, 251). Две недели осаждали татары Торжок, прежде чем взять его, затем убили всех, все разграбили, и дома, и церкви.
   Далее хан Батый с войском дошел через озеро Селигер до Игнач Креста, что в ста верстах от Великого Новгорода. И отсюда повернул на Козельск. Есть несколько версий о причинах такого разворота: испугался весенней распутицы, хотя новгородские войска с 1 марта по 21 апреля 1216 г. ходили по этим же местам не испытывая трудностей; новгородские купцы откупились от татаро-монголов; Ярослав Всеволодович заранее договорился с ханом Батыем, чтобы его войска не воевали Новгород.
   А.Б. Широкорад приводит сведения из бунтарских летописей об этом событии. «Дело в том, что еще в конце 1237 г. в Новгород была прислана грамота с печатью Великого хана с обещанием не разорять город, если новгородцы не будут помогать великому князю владимирскому. Князь Александр Ярославич, городские и церковные власти (три независимые силы Новгорода) дали согласие и действительно держали строгий нейтралитет, пока татары громили северо-восточные русские земли» (55, 69).
   Хочу предложить свою версию: вместе с армией хана Батыя шли специалисты по осаде укрепленных городов, знатоки изготовления катапульт, пороков, строительства контрбашен и т. д. Большинство городов русских в этой военной кампании были захвачены за считанные дни. И вдруг, после разделения армии по нескольким направлениям, татаро-монголы топчутся возле небольшого по величине города Торжка две недели, а это ведь не Владимир, не Суздаль. Предполагаю, что специалисты по взятию крепостей ушли в другом направлении или отдали богу душу. Иначе как объяснить, что татары не могли завоевать маленький и малолюдный Козельск в течение семи недель.
   После Козельска войско хана Батыя вышло к верховьям Оки, завершив тем самым завоевание Волжского бассейна. Поскольку татаро-монголы не оставляли гарнизонов в захваченных городах, называть эту военную кампанию оккупацией Северо-Восточной Руси не приходится. Скорее, это акция устрашения. Чем кормились в этом походе татаро-монголы, их многочисленные лошади, на чем вывозили награбленное добро, в летописях не описано, можно строить только догадки.
   В результате завоевания Северо-Восточной Руси войсками хана Батыя Ярослав Всеволодович занял освободившийся после смерти Юрия Всеволодовича великокняжеский стол во Владимире. Брату Святославу отдал Суздаль, а брату Ивану – Стародуб.
   В конце 1238, начале 1239 г. монголы взяли Муром, Нижний Новгород, мордовские земли и русские волости по Нижней Клязьме. Затем в 1239 г. войска хана Батыя завоевали Черниговское, Киевское княжества, а в 1240 г. Галицкое и Владимир-Волынское княжества, при этом большинство князей, великих и удельных, бежали в Венгрию и Польшу. Вернувшись впоследствии, эти князья в своей политике тяготели к Западной Европе.
   В том же 1239 г. великий князь владимирский Ярослав Всеволодович тоже воевал на западном фронте: «В тот же год великий князь Ярослав ходил в поход на Литву, обороняя смольнян; и посадил там на престоле своего шурина Всеволода Мстиславовича, внука Романа Мстиславовича» (49, 253).
   А князь новгородский Александр Ярославович в 1240 г. воевал со шведами на реке Неве, при впадении в нее реки Ижоры. Шведы якобы хотели захватить Новгород или Ладогу. Но если вспомнить, что по торговым договорам купцы, прибывавшие морем и достигнувшие острова Котлин – границы Новгородской Земли, должны были высылать «передовых до устья Невы» и сообщать о своем приходе, то шведы этого не сделали вплоть до устья реки Ижоры. Получив сообщение о приходе купеческих судов, «Великий Новгород высылал пристава и отряжал купцов для принятия гостей, – они провожали их до самого Новгорода. Иноземцы имели право брать новгородских лоцманов для провода судов от устья Невы до Ладоги. От Ладоги по Волхову нанимали других лоцманов, которые исключительно занимались проводом судов через волховские пороги (Vorsch). Так как здесь уже морские суда не годились, то иноземцам давали особые приспособленные к тому суда; они перекладывали на них свои товары и плыли на них по Волхову. Новгород ручался за безопасность гостей, но избавлялся от всякой ответственности, если они не дали о себе знать и не просили содействия новгородского правительства» (29, 377).
   Поскольку в исторических источниках Швеции нет упоминаний об этой битве, вполне возможно, что князь Александр со своей малой дружиной просто расправился со шведами в целях получения наживы, ведь безопасности самого города Новгорода шведы в своих судах, приспособленных для плавания по морю, угрожать не могли.
   После победы над шведами, князь Александр покинул Новгород. Вот как описывает летопись события 1240 г.: «В то же лето, той же зимы выйде князь Александр из Новгорода к отцу в Переяславль с матерью и женой и со всем двором своим» (39, 201). Чем же не угодил князь Александр Невский, разгромивший шведов, новгородцам, ведь покинул он Новгород в то время, когда немцы захватили Изборск и Псков?
   Осенью 1240 г. Ярослав Владимирович, претендовавший на княжение в Пскове и имевший в нем значительное количество граждан, расположенных к нему и помнивших княжение его отца, занял Изборск со своими союзниками из датчан, дерптцев и ливонских рыцарей. Затем после непродолжительной осады и Псков вынужден был уступить этому войску.
   Великий князь владимирский Ярослав никак не отреагировал на изгнание своей семьи из Новгорода, а дождался, когда новгородцы сами через год пришли к нему просить князя в Новгород. Ярослав посылает княжить сына Андрея. Но якобы новгородцы послали к великому князю новгородского владыку просить именно Александра, и тот в 1242 г. возвращается, переждав нападение немцев. С большим войском, присланным отцом, и новгородцами Александр освобождает Псков, выгнав оттуда князя Ярослава Владимировича.
   Затем произошло знаменитое «ледовое побоище», в котором кроме новгородцев, псковичей и войска Александра участвовало войско Андрея Ярославича, посланного отцом. Уж после такой победы новгородцы просто обязаны были полюбить своего князя, но в 1243 г. они опять изгоняют Александра.
   Татаро-монголы в то же время, за 1240–1241 г., прошли с боями по Центральной Европе, омыли сапоги в Адриатическом море и вернулись назад, к самому устью Волги. Ни в Центральной Европе, ни в русских княжествах не осталось ни одного татарина, а «татаро-монгольское иго» уже началось. Только вот что удивительно: ведь даже позднее, когда сначала татарские баскаки, а затем русские князья собирали дань с русских земель, церковные и монастырские владения татарской данью не облагались. Почему? Для татарских ханов эта дань была лишней?
   Правда, надо сказать, что и с русских князей хан Батый и его сын дань в течение двадцати лет не брали. Л.Н. Гумилев может быть прав, считая, что «…не стоит осуждать русских людей XIII в. за столь слабое сопротивление монголам. Никакого смысла не имело вести лишние военные действия, когда без них можно было обойтись. Ведь в течение 20 лет после Батыя с северных русских княжеств никакой дани, податей, налогов монголы вообще не взимали. Правда, с южных княжеств (Чернигова, Киева) налоги брали, но население нашло выход. Русские стали активно переезжать на север: в Тверь, Коломну, Москву, Серпухов, Муром и другие города Залесской Руси» (13, 122).
   В 1246 г. великий князь владимирский Ярослав во главе посольства от Северо-Восточной Руси прибыл в Монголию выразить свои верноподданнические изъявления великому хану Гуюку и поздравить его с избранием. Обратный путь из Карокорума на Русь Ярослав совершал вместе с Иоанном де Плано Карпини, монахом-францисканцем, главой миссии от папы Иннокентия IV к хану Гуюку. По дороге домой князь Ярослав умер, подозревают, что его отравила жена хана.
   Вернувшись в Лион, где в это время находилась папская резиденция, брат Иоанн составил от имени Иннокентия IV послание Александру Ярославичу в Великий Новгород, где он в это время княжил, будучи одновременно князем киевским. В послании сообщается, что Ярослав Суздальский в последние часы своей жизни принял католичество, а до этого дал согласие на присоединение Русской Православной церкви к римской католической. От имени папы предлагалось новгородцам приступить к выполнению этого соглашения.
   Могло ли такое случиться с великим князем Ярославом?
   Ярослав Всеволодович был сыном Всеволода Юрьевича Большое Гнездо от брака с Марией Шварновной, чешской княжной. До брака Мария была христианкой Римско-католической церкви. Даже перейдя в православную веру, мать Ярослава вряд ли воспитывала своих детей в ненависти к католической вере.
   Во Владимирской Руси после смерти Ярослава великокняжеский престол занимал его младший брат Святослав, который, прокняжив меньше года, был изгнан племянником Михаилом Ярославичем Тверским. Святослав два года добивался справедливости у монгольского хана, но так и закончил дни свои в Орде.
   В то время, когда посланники папы Иннокентия IV – кардиналы Гальд и Гемонт прибыли в Великий Новгород к князю Александру, великим князем владимирским был уже Андрей Ярославич. Неизвестно, получал ли он, а также другие русские князья аналогичное послание. Считается, что новгородцы и Александр Ярославич отвергли предложения папы Иннокентия ГУ, но в 1249 г. состоялся церковный собор в Новгороде, где было принято решение собрать по церквам и монастырям, разоренным татарами, сохранившиеся церковные книги для размножения, т. е. переписывания. Странно, ведь новгородская земля не подвергалась разорению, в ее церквях и монастырях было достаточно книг для размножения и распространения их по земле русской.
   Князь Александр Ярославич Невский не только получал послания от папы, но и сам проявлял инициативу в вопросах дипломатии. «В 1251 г. Александр приехал в орду Батыя, подружился, а потом побратался с его сыном Сартаком, вследствие чего стал приемным сыном хана и в 1252 г. привел на Русь татарский корпус с опытным нойоном Неврюем. Андрей бежал в Швецию. Александр стал великим князем, немцы приостановили наступление на Новгород и Псков» (12, 361).
   В 1250 г. в Золотую орду к хану Батыю с верноподданническими уверениями прибыл и князь Даниил Галицкий, где получил ярлык на право княжения в Юго-Западной Руси. Однако уже в 1254 г. Даниил Галицкий принимает от папского нунция корону и дает согласие на организацию унии церкви своего королевства с Римско-католической церковью. Правда, считается, что это согласие не получило дальнейшего развития, хотя униатская церковь и сегодня, в XXI в., существует в Западной Украине.
   Король Даниил Галицкий, решивший свои вопросы с Западом, рассчитывал, что он свободен от Золотой орды, и в 1258 г. даже разгромил татарский отряд темника Куремсы. В ответ получил в 1261 г. карательную экспедицию со стороны татаро-монголов под руководством опытного полководца Бурундая и вынужден был «добровольно» снести крепостные укрепления своих городов, в том числе таких, как Львов, Владимир-Волынский, Холм, Галич, Луцк. Ни папа, ни западные соседи не помогли Даниилу в этот момент, а может быть, и не могли: в Латинской империи происходила реконкиста.
   Михаил VIII, никейский император, пришел к власти после смерти Феодора Ласкариса, сделавшись сначала опекуном при малолетнем Иоанне Ласкарисе в 1258 г., а затем, венчаясь на царство в 1259 г., не счел нужным короновать своего питомца. Когда послы Балдуина II прибыли к нему с просьбой о возвращении Фессалоники, он ответил, что не оставит латинянам и Константинополя. «Если латиняне хотят и впредь жить в нем, пусть они платят мне дань» (31, 981). Разбив при Пелагонии эпиротов и морейских франков в 1258 г., он заставил Гильома Ахейского выдать ему важнейшие из его крепостей. Михаил лично отправился во Фракию, взял Селимбрию и осадил Галату. Но развить этот успех в 1259 г. Михаил VIII не успел или его противники сумели договориться с татаро-монголами о совместных действиях. Так как именно в то время успехи татаро-монголов в Малой Азии потребовали возвращения императора в Никею, а также заключения с латинянами перемирия сроком на один год.
   В 1261 г. с помощью флота Генуи, а также команов (половцев) Михаил VIII, воспользовавшись тем, что венецианский флот и французский гарнизон отправились на черноморское побережье для завоевания Дафнусия, овладел Константинополем. В Европе заговорили о новом крестовом походе. Папа Урбан IV проповедовал поход против схизматиков, а венецианцы и морейские бароны начали войну с ними. Михаил VIII поспешил заверить в своем согласии на воссоединение церквей. Вопрос о соединении был близок к разрешению: на Лионском соборе в 1274 г., где присутствовала и татарская делегация, послы императора присоединились к «процессии Святого Духа» и признали супрематию папы. В самом Константинополе Михаил вынужден был сменить трех патриархов и подвергнуть пыткам противников унии.
   Доминиканский пилигрим Бурхард с Сионской горы в конце XIII в. приводит слова, сказанные при нем греческим патриархом: «Мы охотно и добровольно готовы признать главенство Римской церкви и оказывать ей почтение, но только я весьма удивляюсь тому, что нас хотят сделать рангом ниже архиепископов и епископов. Так, некоторые архиепископы и епископы желают, чтобы я, патриарх, лобызал их стопы и подходил к руке, что мне представляется неприемлемым, ибо подобным образом я готов себя вести только по отношению к Папе» (10, 171).
   Скорее всего, именно заносчивость католических иерархов и не позволила создать прочный союз между двумя основными христианскими конфессиями, а предпосылки к этому объединению в XIII в. были.
   За помощь в овладении Константинополем генуэзские торговцы получили откуп на торговлю в черноморском регионе. Вряд ли эта форма оплаты была исчерпывающей. Нужно было также денежное возмещение оказанных транспортных, продовольственных, оружейных и наемничьих услуг в виде звонкой монеты. Предполагаю, что оплата была произведена из церковной десятины Русской Православной церкви. В полном объеме или частично – неизвестно, так же как неизвестен срок действия такой договоренности, если она была.
   В это же время один из литовских князей – Миндовг объединил вокруг себя остальных вождей для завоевания соседних областей. Он овладел Витебском, Полоцком и Смоленском. Миндовг принял христианство, приобрел покровительство папы Иннокентия IV и королевскую корону.
   Если и не в полной, то в значительной мере притязания Римско-католической церкви на мировое господство оправдались.
   В истории российского государства есть еще один момент, который необходимо рассмотреть, чтобы понять, в чьи руки в XIII в. попадала церковная дань Киевской митрополии. Это Куликовская битва 1380 г.
   В 1376 г. константинопольский патриарх посвятил в сан киевского митрополита серба Киприана. Киев в ту пору был одним из городов Великого княжества Литовского. В это время на Руси уже был митрополит Алексий, находившийся в Северо-Восточной Руси. Киприан покушался оторвать Новгород от власти Алексия, но это ему не удалось. Новгородцы сказали Киприану, что признают его митрополитом, когда признает его князь московский. По смерти митрополита Алексия князь Дмитрий представил для рукоположения в митрополиты давнего своего любимца, архимандрита Михаила, известного под именем Митяя.
   Посольство к константинопольскому патриарху проследовало по реке Дон, Азовскому морю до Кафы, современной Феодосии, пересело на корабли генуэзского торгового флота и отправилось в Константинополь. В процессе плавания по Черному морю внезапно погибает (тонет) Митяй. Один из его спутников, Пимен, составив подложную грамоту от имени великого князя, был посвящен патриархом в митрополиты Северо-Восточной Руси.
   Но еще до этого, в 1375 г., князь московский Дмитрий осадил Тверь, князья которой издавна спорили и воевали с московскими князьями за власть в Северо-Восточной Руси и по политическим соображениям искали союзников в католической Литве. Осада Твери окончилась поражением для тверского князя Михаила, вынужденного признать главенство над собой князя Дмитрия. «Усмирение тверского князя раздражило Ольгерда, но не против Дмитрия, а против смоленского князя, за то, что последний, которого он считал уже своим подручником, участвовал в войне против Михаила. Ольгерд опустошил в отмщение смоленскую землю и взял много людей в плен. Гораздо сильнее раздражился за Тверь Мамай, и притом на всех вообще русских князей» (28, 226).
   Один татарский отряд напал на нижегородскую землю в наказание за то, что ее рать помогала князю Дмитрию в походе на тверское княжество. Другой отряд за те же самые прегрешения опустошил землю новосильскую. А в 1377 г. татарский царевич Арапша из мамаевой орды еще раз пришел на нижегородскую землю. Соединенное войско суздальско-нижегородского и московского княжеств потерпели поражение у реки Пьяны, вследствие чего был взят и разорен татарами Нижний Новгород.
   Все эти действия темника Мамая (по другим сведениям – хана Мамая, узурпировавшего власть в Орде), можно квалифицировать как наказание русских князей за препятствование переходу тверского княжества под юрисдикцию римской курии.
   В 1378 г. Мамай послал мурзу Бегича с большим войском на великого князя Дмитрия. Битва произошла на берегах реки Вожи, 11 марта татарское войско было разбито полностью, но эта победа почему-то не признается в качестве поворотной вехи в отношениях Руси и Орды. После Вожской битвы Мамай разорил рязанскую землю за то, что татарское войско Бегича было разбито на этой земле, захватил и сжег Переяславль Рязанский. Рязанский князь «Олег не успел собрать своих сил и убежал, а потом, чтобы не подвергать вновь опасности своей волости, поехал к хану, поклонился ему и обещал верно служить Мамаю против Москвы» (28, 227).
   Н.И. Костомаров и другие российские историки считают, что все эти события происходили только из-за передела власти в Северо-Восточной Руси. Предполагаю, что одной из причин был отказ московского князя Дмитрия и духовенства от выплаты церковной десятины константинопольскому патриархату через посредство генуэзцев. Вполне возможно, что кандидат в митрополиты Митяй погиб по этой же причине, не доставив генуэзцам церковной десятины.
   В 1370–1390 гг. в Москве и Московском государстве возводятся крупнейшие монастыри-крепости: Чудов, Андроников, Симонов в Москве, Высоцкий в Серпухове. Расходы на это строительство несла церковь. Значит, именно в это время у русской церкви появились денежные излишки.
   Мамай решил наказать за непослушание и противоборство московского князя. Он «собрал всю силу волжской Орды, нанял хивинцев, буртасов, ясов, вошел в союз с генуэзцами, основавшими свои поселения на Черном море, и заключил с литовским князем Ягеллом договор заодно напасть на московского великого князя» (28, 227).
   Битва войск Мамая и князя Дмитрия произошла на Куликовом поле в 1380 г. и закончилась полной победой русских войск. На эту битву русское войско и князя Дмитрия благословил архимандрит Троицкого монастыря Сергий Радонежский, послав с войском и своих монахов Пересвета и Ослябю. Во второй половине XIV столетия было много столкновений между татарскими и русскими войсками, были победы и поражения. Вероятно, русские рати отправлялись на войну не без благословения пастырей, но почему-то именно с этой битвой связывают участие русской церкви не только в благословении воинов на подвиг, но и личным участием монахов в сражении и совершении ими ратного подвига. Именно Куликовская битва считается поворотной в отношениях Москвы и Орды.
   Мамай с остатками своего войска бежал в свои степи, где столкнулся с новым врагом, законным наследником Волжской орды – Тохтамышем. Мамай потерпел еще одно поражение, бежал в Кафу, где был убит генуэзцами. Наверное, плохо выполнял поручения, так что кто кого нанимал в войско, еще вопрос.
   «Тохтамыш, воцарившись в Сарае, отправил дружелюбное посольство к Дмитрию объявить, что общего врага их нет более и что он, Тохтамыш, теперь владыка кипчакской орды и всех подвластных стран» (28, 233). Стало быть, вассальная зависимость Москвы от Орды еще оставалась.
   В 1281 г. вернулся в Москву новопоставленный митрополит Пимен. Князь Дмитрий не принял самозванца, отправив его в монастырь, и призвал в Москву из Литвы киевского митрополита Киприана. По всей вероятности, с появлением в Москве Киприана начались народные волнения на религиозной почве. Результатом этих волнений и стал набег на Москву хана Тохтамыша с войском. Великий князь Дмитрий Донской предусмотрительно покинул город, уехав в Кострому. Возглавил защиту Москвы митрополит Киприан. Правда, совершенно случайно оказался в кустах «рояль», т. е. литовский князь Остей, который и организовал оборону города.
   По традиционной версии хан Тохтамыш хотел наказать князя Дмитрия за желание избавиться от вассальной зависимости. Но татары, подойдя к Москве, выяснили, что князя в городе нет. Они не стали искать по городам и весям «виновника», а решили все-таки захватить Москву и ограбить ее жителей. Татары якобы обманули москвичей, сказав, что ищут только князя Дмитрия, а на Москву они пришли как бы на экскурсию. Так это было или нет, но ворота татарам кто-то открыл. Москва была взята, дома жителей ограблены, а жители грабили винные склады.
   Великий князь Дмитрий Донской отправил назад в Киев защитника Москвы митрополита Киприана, а в Москву возвратил опального Пимена и утвердил его московским митрополитом.
   Вопрос создания унии Русской Православной церкви и Римско-католической церкви в дальнейшем поднимался неоднократно. В 1439 г. на Флорентийском соборе была принята и подписана уния между Римско-католической церковью и византийской православной церковью. Московский митрополит Исидор, возглавлявший делегацию от московского государства, тоже подписал этот документ за Русскую Православную церковь.
   Известно, что члены русского церковного посольства имели тесные контакты с католической верхушкой римской курии, посещали монастыри Италии, знакомились с организацией католических орденов и с монастырским хозяйством, бытом и промыслами, ибо речь шла об унии русского православия с римской церковью.
   В составе русской делегации были митрополит Исидор, епископ Суздальский Авраамий, а с ними сто духовных и светских сопровождающих. Они посетили Рим, Венецию, Флоренцию, Феррару.
   На Флорентийском соборе договорились в четырех мнениях. Первое: было принято, что Святой дух исходит от Отца и Сына (в православной вере только от Отца). Второе: было принято существование чистилища, отсутствующее в православной вере. Третье: было разрешено применение как опресноков, так и квасных облаток. Четвертое: было принято первенство папы во всех Церквах.
   Исидор был назначен папой кардиналом и отправлен на Русь апостольским легатом всех северных земель. Правда, российские историки, опираясь на первоисточники, которые неоднократно переписывались, считают, что великий князь московский Василий II Темный, будучи по матери литовцем, не ратифицировал это соглашение. Исидор был отправлен великим князем московским в монастырь, откуда он бежал в Рим.
   Удивительно, но Исидор не был сожжен Василием III за переход на сторону римского папы на Флорентийском соборе. Более того, содержался в Чудовом монастыре в хороших условиях, а не как преступник. Ну и самое главное – Исидор получил возможность беспрепятственно бежать, имея и транспорт, и сопровождающих; его не преследовали, и он благополучно оставил пределы Московского государства.
   Как считает Н.М. Никольский, «по-видимому, предстоявшая в 30-х годах XV в. уния с Римом расценивалась в Москве как путь к освобождению от константинопольской опеки. По крайней мере, митрополит Исидор, сторонник унии, был сначала в чести и любви у Василия II и отправился во Флоренцию с большой помпой, снабженный целым обозом дорогих товаров и в сопровождении княжеского посла. Только тогда, когда Исидор, вернувшись «легатом от ребра св. Петра», огласил папскую грамоту, в которой князь приглашался быть Исидору «помощником усердно всею мышцею» за скромную награду в виде «папского благословения и хвалы и славы от людей», княжеское благоволение сменилось гневом. Исидор был объявлен «неистовым» и «дерзновенным» еретиком, был смещен и спасся только бегством в Литву. Князь хотел обратного – чтобы митрополит был ему помощником. Путь к достижению этой цели оказался идущим все же через унию. Она на поверку оказалась еретическим делом, но ее принял константинопольский патриарх, и тут-то и открылась для Москвы желанная лазейка. В Москве стали говорить, что «по дьявольскому навождению во Царском граде стало в царях и патриаршестве раздвоение и размышление… насилование от турок и латыни… отступление и еже от веры с нами разделение… иномудрствование и приближение клатинам». И Василий пишет письмо патриарху, в котором, деликатно умалчивая о сомнениях по части чистоты византийской веры, просит ввиду «далечного и непроходного путешествия», «нахождения безбожных агарян» и «нестроения и мятежей» в соседних с Константинополем землях разрешить «свободно нам сотворити в нашей земле поставление митрополита». Ответа не было, потому ли, что письмо не дошло, или потому, что ответ не дошел, но князь в ответе не нуждался. Отправив письмо, он прямо обратился к епископам с просьбой «смотрити в божественные правила, достоит ли митрополита поставити в своей земле». Епископы, конечно, не замедлили ответом «достоит». Тогда, говорит летопись, князь, «сие слышав, вскоре избрав на митрополию Иону, епископа рязанского, повелевает сшедшемуся собору поставить Иону на митрополию» (40, 117).
   С этого момента на Москве митрополитом был не утвержденный Константинополем Иона, а в Южной Руси, т. е. черниговской, киевской, брянской, смоленской, перемышльской, туровской, луцкой, владимирской, полоцкой епархиях в это время правил Григорий Болгарин, посвященный в Риме. Если учесть, что новгородские владыки далеко не всегда признавали главенство московского митрополита, то картина церковной жизни на Руси XV в. была очень пестрой. И попытки выровнять эти церковные несогласия не заставили себя ждать.
   Как пишет Р.Г. Скрынников, «следствием вековой раздробленности Руси явилось то, что церковные обряды утратили единообразие в разных землях и княжествах. Великий Новгород и Псков по уровню церковного образования стояли выше других земель и допускали меньше отступлений от византийских обрядов. Будучи архиепископом в Новгороде, Макарий в «Великих Четиях» ясно высказался за трегубую аллилуйю. В постановлении Стоглава значилось, что в Новгороде и Пскове по многим монастырям и церквам «до днесь говорили трегубую аллилуйю». Когда же Макарий стал московским митрополитом, ему пришлось отказаться от новгородской старины в пользу московской. Под страхом проклятия Стоглав запретил «трегубую аллилуйю и троеперстное знамение и ввел по всей стране двоеперстие вместе с «сугубой аллилуйей». Если бы Макарий принялся искоренять троеперстие с такой же нетерпимостью, с какой Никон ополчился на двоеперстие сто лет спустя, церковная смута была бы неизбежна» (51, 176).
   Разногласия между христианскими конфессиями были, есть и, вероятно, еще долго будут существовать. Хотя основа всех религий, на мой взгляд, неверующего человека, – это следование божественным заповедям. Все остальное – средства сбора пожертвований верующих для содержания служителей культа. И не случайно, наверное, в современной Москве можно пройти по улице Сергия Радонежского к станции метрополитена «Римская».

Эпилог

   На основании рассмотренного материала попробуем составить, как теперь принято говорить, непротиворечивую версию развития событий, произошедших в Евразии на протяжении XIII столетия.
   Вероятнее всего, побудительным мотивом для организации союза между Римом и Каракорумом послужила легенда о пресвитере Иоанне, возникшая еще в середине XII в. в период подготовки ко второму крестовому походу. В этой легенде говорилось о том, что где-то за восточными окраинами Персии находится царство, управляемое царем и первосвященником Иоанном.
   Л.Н. Гумилев отмечает по поводу этой легенды, что «в 1145 г. в Западной, романо-германской, феодальной и католической Европе распространился слух, потрясший воображение королей и прелатов, рыцарей и купцов, благородных дам и прекрасных куртизанок, грубых провинциальных баронов и моряков средиземноморских флотов Генуи, Венеции и Пизы – словом, всех, имеющих хотя бы косвенное отношение к подготовлявшемуся тогда второму крестовому походу» (11, 7). В это же время появилось письмо якобы пресвитера Иоанна к императору Византийской империи Мануилу Комнину. Списки с этого письма, дошедшие до нашего времени, говорят о том, что или письмо было целиком выдумано каким-то шутником, или версия письма, которая дошла до нас, претерпела такое количество переводов и переписываний, что содержит теперь исключительно сказочные, а также неправильные, с точки зрения географии и политики, сведения.
   Но папа римский отнесся к этому письму весьма серьезно. «И поэтому-то папа Александр III 27 сентября 1177 г. выдал длинное послание лейб-медику магистру Филиппу для "царя-первосвященника Иоанна". Посол вместе с письмом был отправлен из Венеции тогда же. Но куда? Место обширного и великого христианского царства на Дальнем Востоке было неизвестно, и все попытки отыскать его не имели успеха. Да иначе и быть не могло – царства восточных христиан не существовало!» (11, 9). Но разведка была произведена, с раскладом сил на Дальнем Востоке в конце XII в. римская курия ознакомилась.
   Л.Н. Гумилев считает, что прототипом «царя-первосвященника Иоанна» мог послужить Илия, сын киданьского гурхана Елюй Даши, а Р.Г. Еникеев в качестве прототипа пресвитера Иоанна предлагает вождя племени кераитов Тогрула, государство которого находилось в долине реки Селенги, впадающей в озеро Байкал. Титул Тогрула «Ван-хан» состоял из присвоенного ему китайским императором звания царя, которое на китайском языке звучало как «ван», а на тюркских языках – «хан».
   Кераиты были христианами-несторианами, поэтому если Тогрул – имя весьма распространенное среди тюркских народов, то как христианин Ван-хан мог иметь имя Иоанн, а его сын, тоже Тогрул, – имя Давид. А может быть, это просто связано с созвучием титула «Ван-хан» и имени Иоанн.
   Существуют сведения, что Ван-хан и вождь племени Борджигитов, отец Темучина Есугэй-баатур были друзьями и помогали друг другу, поэтому, когда Темучин осиротел, он воспитывался в семье Тогрула (царя Давида).
   Кераиты были соседями уйгуров и осуществляли охрану торговых путей из Китая в Уйгурию и из Уйгурии в Тибет. Поэтому, вполне возможно, в среде купцов-уйгуров и купцов-венецианцев возникла в начале XIII в. идея завоевания империи Цзинь. Постоянные междоусобицы в империи Цзинь между различными политическими кланами привели к экономическому упадку государства и уменьшению товарооборота с уйгурами.
   В качестве завоевателя империи Цзинь предполагалось использовать Ван-хана, но он не захотел воевать со своим сюзереном и благодетелем. Поэтому купцы подговорили Темучина восстать на своего опекуна Ван-хана, оплатить его расходы по созданию и вооружению войска, а также пообещали в дальнейшем оказывать финансовую помощь при завоевании Китая, а далее – везде.
   Темучин выполнил возложенные на него обязательства, победил Ван-хана, а также, по некоторым сведениям, женил своего сына Толуя на дочери Тогрула. К 1206 г., когда состоялся знаменитый курултай, сбор вождей татарских племен, Темучин был уже правителем многих народов. Присвоив Темучину титул Чингисхана, а подвластному ему народу – имя монголов, на курултае было решено осуществить завоевание всего мира – от Китая до Средиземного моря, т. е. тех территорий, по которым проходил Великий шелковый путь со своими ответвлениями.
   Для того чтобы придать легитимность таким завоеваниям, венецианские купцы ознакомили с этими планами папу Иннокентия III, которого должна была заинтересовать идея «восточной» помощи для уничтожения ислама во всех странах. При этом на купцов возлагалась финансовая поддержка проекта, а также организация разведки сил противников и путей сообщения. На папу возлагались идеологические и организационные решения проекта по распространению католического влияния от Атлантического океана до Тихого. В качестве миссионеров римским папой в далекие страны были направлены монахи различных религиозных орденов, а в качестве военных инструкторов – рыцари английского дома ордена тамплиеров.
   Замысел был настолько глобальным, а расстояния, через которые необходимо было координировать совместные действия, настолько велики, что неизбежные сбои приводили к срыву планов завоеваний стран и народов. При этом чаще всего этим сбоям была подвержена европейская сторона, в которой, в свою очередь, шла борьба за власть и влияние в Европе между римским папой и императором Священной Римской империи, иногда с участием других европейских правителей.
   Азиатская сторона выполняла свои обязательства гораздо лучше и в срок. С 1212 по 1217 г. была завоевана империя Цзинь, для чего Чингисхану, скорее всего, понадобился опыт европейских специалистов по организации осады и взятия укрепленных городов. Затем в 1219 г. Чингисхан собрал большое войско для завоевания Средней Азии, в которой правили в это время Хорезмшахи. Вот как красочно описывает поход войск монголов Э.Д. Филипс: «Все они были всадниками, за исключением осадных инженеров из Китая, которые перевозили катапульты, баллисты для метания тяжелых глыб, примитивные пушки, стрелявшие каменными и железными шарами, а также огнеметы для ближней атаки. Еще одним заимствованием из Китая стала шелковая нижняя рубашка, в которой увязали стрелы, нанося лишь легкие ранения. Тяжелую артиллерию перевозили по частям на яках и верблюдах. Войска передвигались по дороге через Алтай; реки пересекали по деревянным мостам достаточной ширины, чтобы по ним проехали две повозки. По всему пути были расставлены сторожевые отряды, а в пустыню посланы авангарды с запасами продовольствия и животными, предназначавшимися в пишу и для перевозки тяжестей. Во все отряды были назначены переводчики из мусульман, знакомых с западными краями; разведчики постоянно пополняли и исправляли сведения о враге» (54, 61).
   И в 1220 г. войска Чингисхана завоевали Среднюю Азию, разгромив армии Хорезмшаха Мухаммеда на берегах Каспийского моря. Сын Мухаммеда Джелаль-ад-Дин с остатками войск ушел на юг в предгорья Гиндукуша, затем в Пешавар на реке Инд, где его войска потерпели окончательное поражение в 1221 г.
   Часть войск монголов под руководством монгольских полководцев Джебе и Субудэя в 1221 г., разбив армии Армении и Грузии, захватили и разграбили Хамадан. Впереди были долины Месопотамии, т. е. междуречье Евфрата и Тигра со столицей халифата Багдадом, куда монголы направили посольство с требованием выплаты дани.
   Складывалась ситуация, когда армия монголов могла реально угрожать мусульманским войскам Сирии к 1222 г., при этом армия султана Египта действительно была бы зажата с двух сторон. Но этого не случилось, так как Гонорий III, ставший папой в 1216 г. в преклонном возрасте, поторопился с началом пятого крестового похода.
   Поход был назначен постановлением Латеранского собора на лето 1217 г., руководить им должен был сам папа Иннокентий III через своего легата, а также принявшие крест король Англии Иоанн Безземельный, король Венгрии Андрей II и император Священной Римской империи Фридрих П. Папа Иннокентий III и король Англии Иоанн Безземельный умерли до начала похода.
   Фактически крестовый поход начался в 1216 г. венгерскими и австрийскими крестоносцами под руководством короля Венгрии Андрея II, которые, пограбив окрестности Акры, в большинстве вернулись домой вместе с королем. Оставшиеся крестоносцы во главе с герцогом Австрии и Штирии Леопольдом VI, которого король Иерусалимский Иоанн де Бриенн уговорил следовать первоначальным планам охвата войск султана с двух сторон, направились в 1218 г. морем в устье Нила.
   Усиленные вновь прибывшими крестоносцами из Германии войска возглавил папский легат Пелагий. Войскам крестоносцев удалось захватить несколько второстепенных населенных пунктов, но главным военным призом была крепость Дамиетта (Мемфис), где сразу развернули свою деятельность итальянские купцы.
   Султан Малик эль-Камил предложил крестоносцам обменять Дамиетту на Иерусалим, Центральную Палестину и Галилею. Король Иоанн де Бриенн был согласен на обмен, тем более что папский легат наотрез отказал ему в присоединении занятых в Египте территорий к Иерусалимскому королевству. Французские, английские и немецкие бароны тоже соглашались на мир, так как условия войны в этих болотистых местах были пагубными для здоровья европейцев, а итальянцы вместе с легатом Пелагием возражали против мирного обмена территориями и установления мира на десять лет.
   Вполне возможно, если бы император Священной Римской империи Фридрих II принял участие со своими войсками в этом крестовом походе, кампания закончилась бы более удачно, и крестоносцам удалось бы совместно с монголами разгромить армию султана Египта. Но этого не случилось, а отсутствие полководческого таланта у папского легата привело к разгрому войск крестоносцев в 1221 г. Пришлось Пелагию уступить султану территории, завоеванные в Египте, а также заключить мир на восемь лет.
   Узнав о разгроме крестоносцев в Египте, монгольские войска в 1221 г. изменили направление своих военных действий: через Дербент в степи Северного Черноморья. Монголы завоевали земли осетинов, черкесов, адыгов, абазов, разгромили половцев. А в 1223 г. произошла знаменитая битва на Калке, где русские войска трех Мстиславов вместе с половцами хана Котяна были разбиты монгольскими войсками.
   Следующий, шестой крестовый поход был намечен на 1227 г. Однако в начале 1227 г. умирает командовавший «западным фронтом» Джучи, старший сын Чингисхана, в марте в мир иной отошел и папа Гонорий III, а вслед за ним в августе того же года умер Чингисхан. Фридриха II вновь отвлекли от крестового похода внутригосударственные дела.
   Если папа Гонорий III, будучи воспитателем малолетнего Фридриха, только грозил соответствующими санкциями императору, забывшему свой долг крестоносца, то новый папа Григорий IX, племянник Иннокентия III, сразу же отлучил Фридриха II от церкви. Тем не менее император сначала закончил свои дела по усилению власти в империи, вынудил папу покинуть Рим и искать убежища в Перуджии, и только после этого собрался в 1228 г. в крестовый поход. Но и этот поход не позволил монголам и крестоносцам выступить совместно против султана. Это произошло потому, что император Священной Римской империи Фридрих II заключил мирный договор с султаном Египта Маликом эль-Камином на десять лет, по которому султан уступил императору Иерусалим и прилегающие к нему территории.
   Монгольским войскам в очередной раз пришлось вести военные действия против мусульман в одиночку. В 1228 г. монгольские войска терпят поражение от собравшего новое войско султана Джелаль-ад-Дина, затем, собравшись с силами, монголы окончательно разбивают его войска. Но при этом они вновь откладывают поход на Багдад. Теперь уже на целых тридцать лет.
   А венецианцы, не дожидаясь завершения этих грандиозных планов, осваивали ставшие доступными торговые пути через Малую и Великую Армении и далее по завоеванным татаро-монголами территориям до самого Китая.
   В дальнейшем монголы продолжили завоевание империи Цзинь, Кореи, государства Сун. Но наиболее значительным за это время был поход хана Батыя, в результате которого были завоеваны русские княжества, а вместе с ними и волжский торговый путь, надолго прекративший конкурировать в торговле восточными товарами с торговыми путями от портов Италии на север Европы.
   Затем монголы совершили карательную экспедицию в Центральную Европу для того, чтобы уменьшить амбиции Фридриха II и заставить венгров считаться с интересами венецианцев на побережье Адриатического моря. И хотя эта акция по своей кратковременности и не дала нужного для заказчиков эффекта, но оплата услуг, вероятно, состоялась в районе Удине.
   Вернувшись в низовья реки Волги, монголы создали столицу Золотой Орды, примерно там же, где в IX–X вв. находилась столица хазарского каганата Итиль, которая запирала волжский торговый путь и контролировала с помощью ямской службы путь из Китая до Азова и Кафы. А в 1261 г. войска Золотой Орды, пройдя вдоль реки Камы, завоевали земли пермяков, которые вынуждены были бежать, но почему-то не в Новгород, с которым торговали серебром и мехами, а в католическую Норвегию.
   Новгородцы, стесненные таким образом, стали образовывать разбойничьи шайки так называемых ушкуйников. Это наименование происходило от быстроходной лодки особой конструкции. На таких лодках ушкуйники спускались по Волге в ее среднее течение, а иногда и далее Нижнего Новгорода. В XIV в. они наносили такой ущерб татарским купцам, что те были вынуждены жаловаться русским князьям, настаивая, чтобы те уняли своих новгородских земляков.
   Таким образом, все стороны, затеявшие это грандиозное предприятие, достигли нужного результата. Католическая церковь если и не стала в XIII в. властвовать в Азии, где даже в Пекине существовала римско-католическая миссия во главе с архиепископом, то на целых три века упрочила свое положение в Европе.
   Морские купеческие державы получили возможность создать такую систему торговых путей, которая помогла им обогатиться на долгие годы. Даже когда закончилась эпоха каботажного плавания и на передний план торговли стали выходить такие морские державы, как Испания, Португалия, Англия, Голландия, венецианцы еще не одно столетие могли существовать в роскоши, создав на накопленные богатства у себя на родине шедевр городского зодчества.
   Орден тамплиеров в результате своей деятельности приобрел «несметные» богатства, которые в начале XIV в. его и погубили. Уйгурские купцы, по всей вероятности, тоже обогатились в результате увеличившегося товарооборота, но оценить эти результаты не представляется возможным, поскольку памятников о себе, подобных Венеции или Генуе, они потомкам не оставили.
   Монголы собирали дань с покоренных народов в течение от ста до трехсот лет, оставив неразгаданной загадку своего возвышения.

Библиография

   1. Аджи M. Европа, тюрки. Великая Степь. М., 2004.
   2. Азимов А. Темные века. М., 2006.
   3. Али-заде А.А. Хроника мусульманских стран I–VII веков хиджры. М., 2007.
   4. Англо-русский словарь. М., 1970.
   5. Бегунов Ю.К. Русская история против «новой хронологии». М., 2001.
   6. Валянский СИ., Калюжный Д.В. Тьма горьких истин… Русь. М., 1998.
   7. Валянский СИ., Калюжный Д.В. Явление Руси. М., 1998.
   8. Вис Э.В. Фридрих II Гогенштауфен. М., 2005.
   9. Горелов Н.С Книга странствий. СПб., 2006.
   10. Горелов Н.С. Царствие небесное. СПб., 2006.
   11. Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. М., 1992.
   12. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992.
   13. Гумилев Л.Н. От Руси к России. М., 1994.
   14. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. М., 1993.
   15. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1993.
   16. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1993.
   17. Гумилев Л.Н. Этносфера. История людей и история природы. М., 1993.
   18. Демин В.H Загадки древних летописей. М., 2007.
   19. Древнерусские повести. М., 1987.
   20. Еникеев Г.Р. Корона ордынской империи. М., 2007.
   21. История Румынии. М., 2003.
   22. Ишимова А.О. История России в рассказах для детей. СПб., 1993.
   23. Калюжный Д.В., Кеслер Я.А. Другая история Московского царства. М., 2003.
   24. Карамзин Н.М. История государства Российского // Москва. № 6. 1988.
   25. Карамзин Н.М. История государства Российского // Москва. № 7. 1988.
   26. Карамзин Н.М. История государства Российского // Москва. № 8. 1988.
   27. Карпец В.И. Русь, которая правила миром. М., 2003.
   28. Костомаров Н.И. Господство дома Св. Владимира. М., 1993.
   29. Костомаров Н.И. Русская республика. М., 1994.
   30. Кузьмин А.Т. Крещение Руси. М., 2004.
   31. Лависс Э., Рамбо А. Эпоха крестовых походов. СПб., 2003.
   32. ЛэнгД. Армяне. Народ-созидатель. М., 2004.
   33. Лэнг Д. Грузины. Хранители святынь. М., 2006.
   34. Малый энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона. Т. 3. М., 1994.
   35. Мелъвилъ М. История ордена тамплиеров. СПб., 2006.
   36. Мишо Т. История крестовых походов. М., 2003.
   37. МюссеЛ. Варварские нашествия на Европу: германский натиск. СПб., 2006.
   38. Мюссе Л. Варварские нашествия на Западную Европу: волна вторая. СПб., 2006.
   39. Нестеренко А.Н. Александр Невский. Кто победил в ледовом побоище. М., 2006.
   40. Никольский Н.М. История русской церкви. М., 2004.
   41. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима. Т. 1. М., 1996.
   42. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Реконструкция всеобщей истории. Новая хронология. М., 1999.
   43. Пензев К.А. Великая Татария: история земли Русской. М., 2006.
   44. Перхавко В.Б., Сухарев Ю.В. Воители Руси IX–XIII вв. М., 2006.
   45. Польско-русский словарь. М., 1963.
   46. Похлебкин В.В. История важнейших пищевых продуктов. М., 2006.
   47. Похлебкин В.В. Поварское искусство. М., 2006.
   48. Райе ТТ. Сельджуки. Кочевники – завоеватели Малой Азии. М., 2004.
   49. Русские летописи XII–XVI веков. СПб., 2006.
   50. Савельев Е.П. Древняя история казачества. М., 2004.
   51. Скрынников Р.Г. Святители и власти. Л., 1990.
   52. Смирнов В.В. Чаша Господня. Воскресение тамплиеров. М., 2005.
   53. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Т. 3. М., 2004.
   54. Филипс Э.Д. Монголы. Основатели империи Великих ханов. М., 2004.
   55. Широкорад А.Б. Дипломатия и войны русских князей. От Рюрика до Ивана Грозного. М., 2006.
   56. Широкорад А.Б. Русь и Литва. М., 2004.

Юрий Денисов Кто заказал татаро-монгольское нашествие?

Введение. Постановка вопроса

Глава 1 Христианство и христианский мир

Глава 2 Исламский мир и его взаимоотношения с христианским миром

Глава 3 Торговые морские республики и их конкуренты

Глава 4 Экономическая и политическая ситуации в средиземноморском регионе

Глава 5 Тамплиеры и другие рыцарские ордены

Глава 6 Экономическое положение монгольских племен

Глава 7 Уйгуры и их торговые партнеры

Глава 8 Император священной Римской Империи Фридрих II

Глава 9 Вооружение войск XIII столетия