Елена Мартиди
Дневники Танго

Николаю Алёшину, генеральному директору издательства и самому лучшему литературному агенту, который не боится в непростой экономической ситуации открывать новые имена и вдохновляет на дальнейшее творчество

Одиннадцатое мая

//-- Первое знакомство: шок --//
   Моя группа танго-новобранцев выглядела удручающе. То есть не то чтобы драматично-ущербно, а скорее – нелепо-комично. Барышень, как и следовало ожидать, было значительно больше, чем кавалеров. А мужчины – и уступали числом, и были все очень разные – по возрасту, росту и телосложению. При этом их трогательно объединяла какая-то общая недоделанность. Но у всех – и у дам, и у кавалеров – лица были сведены спазмом неуверенности, который каждый тщательно пытался скрыть.
   Впрочем, настроение подпортилось еще до того, как я увидела, с кем мне предстоит делать первые шаги в танго.
   Стильный красивый интернет-сайт танго-школы в ярко-оранжевых тонах самим своим видом обещал необычное и радостное времяпрепровождение, но уже первые лица, которые я повстречала в коридоре, мысль о веселье опровергли. Серьезные, закрытые, а некоторые и вовсе мрачные.
   Мой потенциальный партнер в танце и реальный партнер в жизни Виталик задерживался на работе, и я с ужасом думала, как он отреагирует на нашу славную команду. Я даже заранее приготовила слова извинения за такую негармоничную картину. Но я ничего не успела сказать по его пришествии – одновременно с появлением моего приятеля появились и наши учителя. И в то время как мой потенциальный партнер по танго и возможный партнер по семейной жизни (если он когда-нибудь до этого созреет, конечно) с ужасом разглядывал, куда его заманили, вводный урок начался.
   Пара учителей, выглядевших, безусловно, эффектно – молоденькая приятная девушка и красивый дядька лет пятидесяти, – оптимизма не прибавила: музыка из проигрывателя зазвучала заунывная, а не страстно-надрывная, как мы себе представляли; и танец, который нам продемонстрировали, тоже не изобиловал пылкими выпадами и швыряниями партнерши, скорее это было похоже на умелое перетаптывание и переплетение ног.
   Новичок, ни разу не видавший настоящего аргентинского танго, складывает свое впечатление о нем в основном из показательных выступлений на конкурсах бальных танцев и по нескольким кадрам старых фильмов типа «Двенадцать стульев» или «Здравствуйте, я ваша тетя», где исполнители пафосными движениями изображают наигранную страсть, а все элементы и связки утрированы, настроены на восприятие танца только извне. Но их невозможно повторить с разными партнерами, с таким набором движений нельзя импровизировать, все это – постановка, шоу, а не танец. И каждого, кто не знал об этом, ждет как минимум легкое разочарование.
   Настоящие маэстрос относятся к шоу-танго, или, как они его еще называют, «танго на экспорт», с нескрываемым презрением. Позже, когда я разговаривала о стилях танго с одним из моих учителей, он говорил о шоу-варианте как о танго без души, танце, который изуродовали в угоду падкой до экзотики и острых ощущений публике.
   Ну а меня в тот вечер удар настигал за ударом. Просто ходить в парах оказалось совсем не легко. Тем более под эту замысловатую музыку, которая совершенно не похожа на «Утомленное солнце» или «Белеет мой парус».
   Итак, урок первый – взаимодействие. Главная задача партнерши – отбросить все замашки эмансипированной дамочки, цель партнера – взять ситуацию под свой полный контроль. Мужчина – режиссер танца, женщина – безмолвная исполнительница роли, хотя и главной. И любое, пусть даже самое искреннее желание задать ритм, выровнять темп или намекнуть лишним движением тела о намерении выполнить ту или иную фигуру – в танго неприемлемо. Никакого права голоса. Даже Восьмого марта.
   Как это происходит на практике? И просто и сложно. Просто – стать в пару, выровнять позицию. Сохранить это положение – уже сложнее. Еще сложнее – для партнера дать понять, а для партнерши – почувствовать, какая нога идет, в каком темпе.
   И только несчастные скрюченные новобранцы научились худо-бедно согласовывать свои шаги, как инструкторы предложили поменяться партнерами. Вот спасибо! Мой-то хоть и не умеет ничего, и музыку не чувствует (вообще, положа руку на сердце, медведь ему на ухо наступил), зато выглядит эффектно: красив, статен, да и в жизни все по полочкам расставил (впрочем, свою полочку я пока так и не определила). Остальные же, из числа тех, с кем придется дальше делить нелегкую участь обучения прекрасному, не вызывали желания даже подойти к ним поближе. Но нас в обязательном порядке поменяли. По-другому нельзя: танго, как нам объяснили тут же, – социальный танец. Любой танцующий партнер должен справиться с любой танцующей партнершей. И каждая смена партнера – хороший повод попрактиковаться.
   Новый партнер, доставшийся мне на ближайшие несколько минут, не особенно скрывает, что ждет не дождется от меня избавиться. А уж мне-то как с ним некомфортно! Он – высокий, неуклюжий, аж вспотел от волнения, и запах его тела совсем не гармонирует с выбранной им туалетной водой. Двое следующих – не то что не способны справиться с партнершей, но как будто сами ждут от нее команд (вот что значит – век эмансипации, а еще говорят о стеклянном потолке для женщин). Еще один – не стесняясь, постоянно упрекает меня в моих ошибках.
   Не успели мы освоиться в отношениях в паре, как учителя показывают первый элемент. Название символичное – крест (таким образом, выбор у нас появился на самом первом уроке: можно научиться делать крест, а можно сразу поставить крест на этом действе и уйти).
   Мы не сдаемся. Крест так крест. В многоголосье неуклюжих пар наши голоса – мой и Виталика – самые громкие: первые уроки всегда полны взаимных претензий партнеров: ты не так меня направил, ты не так меня поняла, ты совсем не слышишь ритма.
   Учителя стремятся нас разнять. В танго не виноват никто и виноваты оба.

Девятнадцатое июня

//-- Первые успехи. И трепет --//
   Прошло уже несколько уроков. Мы изображаем слабое подобие креста, меньше наступаем друг другу на ноги и меньше шипим друг на друга, когда ничего не получается.
   Наш учитель частенько показывает группе новые движения, приглашая меня встать с ним в пару. И мне это, не скрою, очень приятно. У него красивые седые волосы, лукавые карие глаза и запах головокружительно свежего одеколона. А главное – он так изящно выводит меня на разные фигуры… Удивительно, что в танце с ним мои мозги оказываются «третьим лишним». Антон прекрасно договаривается с моим телом, и оно охотно выполняет все движения, вне зависимости от того, умела ли я их делать раньше, или это что-то новое.
   Я никогда не думала, что можно вот так легко обойтись без контроля над собственными руками и ногами. Женщине в танго может быть очень легко. Легко, если она умеет чувствовать. Позже наш преподаватель по технике танго Галочка не раз говорила мне: «Лена, ты вся должна превратиться в уши и внимательно слушать партнера».
   Ну а когда тангера научится быстро угадывать все команды, она может позволить себе немного украсить свою партию, в каких-то движениях возможностей больше, в каких-то – меньше. Поначалу резкое ограничение в полномочиях раздражает, но позже, как только начинаешь принимать правила игры, это становится все более интересным.
   Что, в сущности, происходит в нашей жизни? Мы отвоевываем у мужчин наш маленький и ущербный кусочек места под солнцем, и мужчины – кто с умилением, кто с легким презрением, а самые слабые и неудачливые – с плохо скрытой ненавистью – отдают нам: самый неприятный участок работы, самые нудные домашние дела, самые бесперспективные жизненные цели. А целая армия «малышей» всех возрастов, тоскующих по безмятежному детству и крепкой маминой руке, с радостью вверяют любимой слабой половине и всю свою жизнь – от выбора ужина до выбора собственной судьбы. Все эти красавцы свой джентльменский долг выполнили. Они – каждый по-своему – уступили леди.
   В танго этого не будет. В танго вами будут управлять, командовать, владеть. Вас будут ТАНГОВАТЬ. Это самое близкое к истине слово. И очень многие, один раз попробовав отдаться в танце (к счастью, здесь шанс получить удовольствие со случайным незнакомцем выше, чем в постели), с радостью забывают о привычке брать или предлагать самой. Этот радостный риск – доверить свое тело кому-то на три-четыре минуты – очень быстро овладевает начинающей тангерой и надолго оказывается главным стимулом для продолжения занятий.
   Вот и я… все, чего хочу сейчас на самом деле, – это танцевать с Антоном, как можно дольше, как можно чаще. Нигде в нашей повседневной жизни я не испытывала такого удовольствия – безмолвно подчиняться, каждый раз удивляясь тому, какой фокус выкинут с моим телом в то время, когда мозги ушли погулять.
   И кроме того. Мне нравятся взрослые мужчины. Лет после сорока пяти. Ну конечно, не то чтобы мне совсем не нравились те, кто моложе. Но взрослые, если они к тому же еще и умные и обаятельные, – всегда интереснее. У моей подруги Евгении случайно вышло замужество с сорокатрехлетним. В ее неполные тридцать. И всякий раз, за недолгий срок этого замужества, когда заходил между нами разговор о разнице в возрасте, она сокрушалась:
   – Ну вот, как представлю, что до меня в его жизни были и страсть, и слезы, и любовь… Как он испытывал все эти сильные чувства не ко мне, как он дарил их кому-то другому! Ведь все это у него уже было, и было – не со мной. Как будто он уже испорченный кем-то, не до конца мой, как будто учился он в другой школе, и мы одни и те же предметы – физику, литературу, математику – проходили совсем по разным учебникам, а может даже – на разных языках. И я так до конца никогда и не узнаю, как это было в его жизни, в его душе на самом деле.
   – Боже мой, – говорю я ей в такие моменты, – как это должно быть удивительно. Когда перед тобой сразу и полноценная увлекательная книга, вместившая целую жизнь, и ее автор…
   Эти седые виски – увлечения и разочарования, амбиции и расставание с иллюзиями, карьерные взлеты и мучительные удары по самолюбию. Женщины ЕГО глазами – хрупкие и неуклюжие, испуганные собственной наготой; самоуверенные пышечки, темпераментные до изнеможения, жадные к жизни, своей и партнера; жилистые стервочки, питающиеся деньгами и украшениями; и обязательно – какая-нибудь одна особенная, причем на фотографии – самая серая и неприметная, но каким-то хитрым способом нарисовавшая ему на сердце рубец. А что ты скажешь про МЕНЯ после всего этого? А как ты чувствуешь жизнь сегодня, после того, что у тебя уже было? Твой запах, твоя манера ведения в танце назойливо шепчут мне, что ты не просто вышел сухим из воды, что все эти девочки, девушки, женщины, такие разные, умело подготовили тебя ко встрече со мной…
   Моя подруга Евгения носит желтое золото. Я – белое. Ей нравится дорогая теплая шерсть. У меня – аллергия на шерсть, я люблю скользкую прохладу натурального шелка на коже. И, кстати, сейчас у Евгении, барышни уже за тридцать, бурный и счастливый роман с двадцатипятилетним красавцем.

Четвертое июля

//-- Биография Танго --//
   Тем временем мысли все чаще занимало танго. Этот странный свод правил, эта сложная музыка, эти замысловатые движения… Откуда танго родом? И почему оно такое? Покопавшись, я собрала досье на своего героя, а точнее, на героиню – Танго.
   Портовая шлюха из Буэнос-Айреса и эмигрант, который между отсидками в местной тюрьме занимался мелкими грабежами, встретились. Их встреча была случайной и в то же время – закономерной.
   Случайной – потому что никто из них к этой встрече не готовился и никто ее не готовил. Закономерной – потому что он перепробовал так или иначе всех шлюх этого порта, а она отдавалась столь многим, что давно перестала вести счет мужчинам. В ее «послужном списке» были многие: солдаты, бежавшие от затяжных гражданских войн, дети африканских рабов, беженцы из Европы, не вписавшиеся в нормы своего общества или просто ищущие острых впечатлений. И эта встреча, собственно, ничем не отличалась от всех прочих. Все произошло быстро, за гроши, в трущобах Буэнос-Айреса, по пьяной лавочке. Ну а закончилась, как и многие другие, беременностью. Ребенка не успели уничтожить, он слишком быстро окреп в теле матери, слишком прочно схватился за жизнь и слишком быстро, гораздо быстрее, чем родился, полюбил ее. Девочка оказалась очень жизнестойкой. На ее здоровье не сказались ни папочкин сифилис, ни пьяные загулы беременной мамаши. К тому же она росла необычайно красивой. Первыми это заметили соседи по трущобам. Некоторые просто лишний раз заглядывали в грязный угол, где проживала шлюха, чтобы поглазеть на маленькое чудо, иные даже приносили малышке леденцов. Позже красоткой заинтересовались респектабельные граждане. Тайком от жен и подружек, незаметно для друзей и коллег по работе они улучали часок-другой, чтобы провести его в обществе необыкновенного подростка. Потом и вовсе делали это без стеснения, всюду брали ее с собой, в результате чего наша героиня привлекла к себе всеобщее внимание. Она того стоила. Она стоила каждой минуты, ей посвященной. Она это знала. Она без стеснения входила в любой дом. Она с легкостью покорила сначала завсегдатаев европейских кабаре, а позже и высший свет Европы распахнул перед ней двери. В родную Аргентину она вернулась королевой – дрогнул даже непримиримый раньше ханжеский высший свет Буэнос-Айреса. И везде ее ждали. Везде забывались в ее объятиях. Но самое удивительное, эта девочка, которая не знала толком даже испанского, а владела более-менее прилично только лунфардо – жаргоном криминальных уличных кварталов, с легкостью находила общий язык и с простолюдинами, и с аристократами в седьмом колене. По всему миру. Красотку звали Танго. И она никогда не стеснялась своего происхождения. От папочки она унаследовала взрывной характер и невыразимую тоску по несбыточному лучшему. От мамочки – обреченную готовность и животное желание отдаваться партнеру до последней капли.

Двенадцатое июля

//-- Первая милонга --//
   Спустя пару месяцев нехитрых занятий мы с Виталиком решили испытать себя на милонге. Мест, где в Москве можно потанцевать аргентинское танго, оказалось сразу несколько: приблизительно по одному клубу на каждый день недели, так что попробовать свои силы можно в любой момент. Из доступных для новичков (а позже я выяснила, что есть еще и доступные только узкому кругу тангерос) самый уютный и симпатичный – клуб «Марипоса» предлагал потанцевать в воскресенье. И мы с этим предложением согласились.
   Договорившись со своим партнером по телефону о том, как будем выглядеть (в этот вечер мы сошлись на черно-белом дресскоде), я принялась за сборы.
   Одни говорят, что лучше учиться на чужих ошибках. Другие – что так, как свои собственные, ничто не научит. Так или иначе, после той первой милонги урок о том, что начинать собираться надо с туфель, я усвоила отменно.
   Я достала из шкафа любимое черное платье с глубоким вырезом, окантованным белым шелком, и решила, что ничего другого надевать на премьеру не хочу. Часы на белом лаковом ремешке, маленькая черная сумочка. Что же могло быть лучше, чем черно-белые туфли с острыми носками и без пятки! Картина в зеркале настолько понравилась, что я совершенно не задумалась о практической стороне вопроса.
   Клуб, в котором нам предстоял первый выход в свет, весьма популярен в московском танго-сообществе, – там появлялись все уважающие себя тангерос.
   Я запретила себе бояться и сказала так: пусть мы новички в танце, зато – молодые и красивые, эффектно одеты и хорошо друг с другом смотримся.
   Но, признаться, я с самого начала искала глазами Антона. И взгляду не пришлось долго блуждать в поисках его среди множества незнакомых людей. Антон был за пультом. Оказывается, иногда он не только танцевал, но и диджействовал. Таким образом, решила я для себя, попробовать себя в деле удастся только с Виталиком – на предложения других мужчин я согласиться не решилась бы. Впрочем, как потом выяснилось, чужие мужчины почти никогда не приглашают новеньких барышень, которые приходят со своими кавалерами. О том же, что существует целый сложный ритуал приглашения на танец, включающий обмен взглядами и иногда улыбками, а только потом, причем далеко не всегда, – словами, я узнала далеко не на первой милонге.
   Ну а в тот вечер я просто улыбнулась Антону, увидев его за пультом, и помахала рукой. И он, к моей несказанной радости, тут же оставил пульт и пригласил меня танцевать. Виталику минут пять назад позвонил кто-то, как всегда очень важный, и мой друг удалился на улицу решать проблемы.
   Видимо, в полутемном и многолюдном клубе даже опытный тангеро не всегда способен разглядеть обувь той, с кем собирается танцевать. По крайней мере, думаю, если бы мой учитель оценил всю сложность момента и мою полную неосведомленность в вопросах сборов на милонгу, катастрофы можно было бы избежать.
   Наш первый танец не заклеился уже с первых шагов: мои остроносые туфли то цеплялись за брючины партнера, то мешали мне самой. Сосредоточившись на том, чтобы не задеть Антона мысками, я потеряла контроль над пятками, и туфли начали то съезжать набок, то вообще соскальзывать с ног. Ну а все это вкупе, плюс смятение и неуверенность, напрочь выбило меня из колеи и не позволяло выполнить даже самые простые фигуры. Единственной частью меня, которой удалось сохранять видимость благополучия, оставалось лицо. Хотя я в ужасе думала, что будет дальше.
   Антон, видимо, решил приободрить партнершу и нежнее и ближе прижал к себе. Сколько радости доставила бы мне эта близость до или после злосчастного вечера под названием «Неудачные туфли»! Он был так близко, держал меня так уверенно-мягко, так красиво и элегантно исполнял свою партию… Наверное, мы были бы красивой танцевальной парой. Но не в этот вечер. Как объяснить, что все дело в чертовых туфлях, когда во время танца и разговаривать-то не принято? Да и глупо идти по пути плохого танцора, которому вечно что-то мешает.
   Антон еще позвал меня на второй танец (согласно этикету милонги, танцевать в одной паре принято по четыре танца), сам при этом, видимо, уже понимая, что сегодня со мною каши не сваришь. Второй танец не исправил ситуации, а только ее усугубил. Улыбалась я уже из последних сил, и от пытливого взгляда со стороны не ускользнуло бы состояние беспомощности, которое меня охватило. Но вот наконец музыка замолчала, и Антон вернул меня Виталику, который уже вдоволь наговорился по работе и с интересом разглядывал мои попытки потанцевать.
   Душа металась, потеряв покой, и я предложила Виталику попробовать себя на танцполе (и тайно надеялась реабилитироваться хотя бы перед самой собой, – о том, чтобы изменить мнение окружающих, тех, кто видел, как я мучаюсь, я и не мечтала). Но самое страшное – ситуация с туфлями-вредителями повторилась! Острые носы продолжали нещадно терзать ноги партнера и даже скалили зубы, как мне казалось, друг на друга. Иногда, конечно, нам удавались некоторые фигуры, но между редкими удачами я нелепо пыталась воспроизвести то, что от меня хочет партнер. Не удавалось порой элементарное – тот же крест. Виталик ведет меня на одну фигуру, мне кажется, что от меня хотят совсем другой. Большое количество пар на танцполе, разумеется, лишь усугубляло нашу растерянность. Только увернулись от одних, глядь – другие летят мимо, изысканно перебирая ногами. Когда мы сидели за столиком и наблюдали за танцующими со стороны, мне казалось, что все они – какой-то удивительный единый организм, где все подчиняется общим биоритмам, где ни один орган не мешает другому и каждый дополняет работу остальных. Но как только мы пытались вклиниться в процесс, я чувствовала себя то больной головой, то вывихнутой ногой, то отравленной печенью. Отчаявшись сделать что-нибудь красивое и гармоничное, мы с Виталиком покинули клуб. В надежде завтра все начать сначала.

Двадцать третье июля

//-- Работа над ошибками --//
   Вот ведь как бывает! Нужно было отзаниматься два с половиной месяца, пережить конфуз на первой милонге, чтобы понять, что даже самое элементарное движение – крест мы делать толком не умеем. Было решено к обязательным занятиям, которые проводятся дважды в неделю, добавить уроки техники.
   Тематические уроки – «технику в парах» по воскресеньям и «технику танца для женщин» по средам – ведет Галочка. Она не только помогает детально разобраться в том, как правильно и красиво выполнять то или иное движение, но и регулярно возвращает новичков к таким важным моментам, как грамотно и гармонично двигаться в паре, держать осанку. Плохо выходим на крест? У Гали есть решение. Всем присутствовавшим она предложила разбиться на пары, а вместо привычного объятия прильнуть друг к другу, заложив руки за спину. Партнеры должны, сохраняя абсолютно ровную спину, слегка наклониться и опереться друг на друга – так, чтобы получился равнобедренный треугольник. Таким образом достигается идеальный баланс давления партнеров друг на друга, а заодно – идеальный баланс доверия.
   Нетрудно догадаться, что частью тела, которая коснется партнера, оказывается грудь. Мы с Виталиком, заняв такую пикантную позу, даже не очень о ней и не задумались. (Вместе-то уже не первый год, знаем каждую родинку на теле друг друга. И жить бы нам вместе, и замуж пора уж, но Виталик все не торопится – все зреет для женитьбы. И созреет ли вообще?) Но, видимо, не всем положение «руки за спину» показалось таким обыденным. Сделав несколько шагов, сквозь музыку я услышала трели нервного хохотка. Автором звуков оказалась симпатичная дама лет под сорок с очень большой грудью. В то время как я, не задумываясь, прильнула к Виталику своим скромным 70Б, красотка по имени Оля никак не могла уложить все, чем ее одарила природа, на грудь своего партнера (он, судя по всему, не был ей так близок, чтобы она его не стеснялась). К тому моменту, как я замерла, с изумлением и улыбкой наблюдая за удивительным процессом поиска идеального контакта у этой странной пары, оказалось, что и вся остальная группа заметила очаровательный конфуз. Оля совсем смутилась, нисколько, впрочем, не впадая в отчаяние, а лишь мило зардевшись. Но в конце концов и ее роскошный бюст нашел пристанище на груди тангеро, и урок продолжился.
   Что же касается результатов, то они превзошли все мои ожидания. Такое простое, и в то же время странное движение позволило буквально через несколько танцев Виталику – четко отдавать команды, а мне – худо-бедно угадывать их. Галя гордо произнесла:
   – Это упражнение – одно из лучших, позволяющих мужчине и женщине не просто почувствовать друг друга, но и в принципе определить на практике основы анатомии танго: какое плечо партнера и как отвечает за какую коленку партнерши. Лучшие танцоры в начале своей карьеры водили партнерш грудью по нескольку часов в неделю.
   Я подумала, что, в отличие от лучших танцоров, я вряд ли буду заниматься этим вне уроков техники танго. И прежде всего потому, что мой партнер не захочет: одно дело дома спонтанно потанцевать на кухне после совместного поедания спагетти с морепродуктами, другое – яростно и маниакально оттачивать мастерство в странных и недосказанных позах. Наверное, последнее принято далеко не у всех нормальных мужчин.
   Шестьдесят минут урока нам показались как минимум тремя часами тяжелейшей работы – телом и головой. Но эта работа не прошла даром. Она вылилась в некую, как выяснилось позже, в общем-то и не совсем правильную базовую технику, которая, впрочем, блестяще помогает именно новичкам освоить азы взаимодействия.

Первое августа

//-- Частный урок --//
   К Антону у меня всегда было много вопросов по технике: регулярно одолевали сомнения относительно того, правильно ли мы с Виталиком следуем ритму, согласовываем наши шаги, выполняем связки между движениями. Антон не всегда мог, а иногда и не особенно-то хотел детально вмешиваться в наши проблемы. И деликатно намекал, что некоторые из них гораздо проще и быстрее решить на частном уроке.
   Зная по опыту респектабельных и избалованных товарок, что Антон прав, я решила предложить своему партнеру пойти на индивидуальное занятие. Виталик согласился, но как-то туманно: мол, договорись, а там, ближе к делу, разберемся.
   Уговорить Антона оказалось не так-то просто: как настоящий маэстро, он был нарасхват, причем быстро и неожиданно менял планы в зависимости от собственного настроения, а как мужчина-воображуля счел своим долгом поломаться, прежде чем найти окошко в своем расписании для начинающей пары.
   И вот, накануне оговоренного с Антоном дня, Виталик сказал, что разгреб все свои дела и готов отправиться со мной на частный урок. Но наутро позвонил и жалобно попросил простить его: на работе снова свалились неотложные мероприятия. Сначала я разозлилась. Потом расстроилась, потому что уговорить Антона стоило немалых усилий. А после подумала: ну и ладно, какие проблемы, возьму этот урок сама.
   Антону явно понравилось, что я одна. Но виду он старался не подавать. В школе – выходной день, ни души, мы воровато, как студенты без стипендии, попили кофе из запасов, приготовленных в баре явно не для нас, а для очередного танго-праздника. И передо мной разыгрался театр одного актера: поначалу этот мужчина изящно наливал кофе, изысканно шутил, но всем своим видом давал понять, что мы пришли получить удовольствие от урока и ничего более. А во время танца Антон держал между нами дистанцию даже большую, чем на коллективных занятиях, долго и внимательно объяснял не только как я должна что-либо делать, но и почему:
   – Отклонись назад, пожалуйста. Пойми, ты должна стремиться не к тому, чтобы увеличить расстояние между собой и партнером. Ты должна спиной тянуться к его руке, вот и все.
   – Учись слушать партнера. Когда я был молод и мне посчастливилось впервые танцевать с опытными тангерами, то оказался весьма удивлен их покладистостью. Умелая партнерша ни движения не сделает без четкой команды. И самые лучшие так и замирали в ожидании. Из нас двоих ты – только отражение моего замысла. А в награду за это – восхищенные взгляды публики, которая всегда видит прекрасную танцовщицу и ее изящное, но скромное обрамление – танцора.
   – Не спеши сейчас. Не старайся угадать мой замысел заранее. Может, я в следующую минуту передумаю. Почувствуй то, чего я от тебя хочу, а не то, что хочешь услышать ты сама. (Надо же, а ведь этот совет применим и к реальной жизни…)
   Ну, предположим, чего хочет от меня Виталик в подобные моменты, догадаться несложно. И с ним даже, если есть желание, всегда можно идти на опережение. Но здесь – другая ситуация, другой мужчина. И речь – о танце. Интересно, чего сейчас хочет от меня Антон? Попробуем предположить, но пугать ненужными движениями не будем.
   Музыка Д'Арьенцо тем временем закончилась, зазвучал Франсиско Канаро. И уже давно знакомые и заезженные на уроках ноты вдруг заговорили как-то по-новому. Изменилось все: паркет из желтого стал кораллово-розовым – оттого, что начало вечереть. Я все отчетливее чувствовала чудесный запах его одеколона и осязала нежность его рук. Все так приятно, ни к чему не обязывающе. И почти стопроцентная уверенность: еще чуть больше воли телу – тело еще чуть больше обмякнет – и этой степени мягкости уже будет чересчур – и это «чересчур» изменит все. А если не изменит? А если он и не собирался мне давать такой команды? А может, это только для меня паркет сменил свой цвет? А для него – близится к завершению очередной частный урок. Что ж, видимо, придется проверить, иначе замучают сомнения.
   Но все разрешилось само. В то время как я думала: прильнуть или нет к его щеке, – ганчо получилось чуть более резким (случайно ли? Или тело обмякло чуть больше, чем нужно? Или это – тоже хитрая команда коварного режиссера?). Так или иначе, моя нога, которая должна была во время ганчо скользнуть по его ноге вниз с коленки до щиколотки, обвила и переплелась с ногой партнера сверху донизу. Еще одно движение – и моя щека в критической близости с его щекой. Вариант первый – оставить все как есть – казался мне как минимум некрасивым. Вариант второй – прильнуть щекой к щеке – был логическим завершением движения. И я прильнула, не стесняясь своей радости от прикосновения. А потом, где-то в продолжение танца, где-то – потому что нестерпимо хотела этого, обвила рукой его шею. Потому что это очень красиво. И потому что я была заколдована цветом паркета, запахом одеколона и изящным ганчо.
   Наверное, я правильно прочла замысел танца. Потому что изменилось все. Он отвез меня к себе. Долго ласкал. Я млела. И в первый раз так любовалась мужчиной, который так любуется собой. Шоу одного актера продолжалось, сменились только костюмы и декорации. Он был просто восхитителен без одежды – немолодое тело, которое дышит юностью и жаждой жизни. Он хотел быть лучшим милонгеро. Даже в постели. Даже после секса, когда приносил мне кофе в постель. И он действительно был бы лучшим. Если бы чуть меньше хотел этого и чуть меньше об этом думал.
   А на мой вопрос, сколько я должна за урок, он шутливо сказал, что мы рассчитались. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду платить постелью за танец…

Второе августа

//-- Стили танго как стили отношений --//
   Мы разбираем стили танго-танцев. Их, конечно, гораздо больше чем три. Но на уроках, для простоты, делят именно на три основных: классическое танго, танго-вальс и собственно милонгу.
   Классическое танго вопросов не вызывает, в его основе – все движения, которые мы проходим на уроках. Есть в этом разделе два подраздела: истинно аргентинское танго, то есть социальный танец, и бальное танго. Первое отличается более сложной мелодией: это замысловатые переливы четких ритмов и грустных тягучих мотивов. Второе обладает простым, ярким ритмом, который подчеркивают ударные.
   Совершенно особый стиль – танго-вальс: что-то среднее между двумя этими танцами. Дело в том, что в то время как Аргентина отправляла по всему миру посылки с танго, с этой страстной, взрывоопасной начинкой, в Европе царствовал вальс. И брак двух танцев оказался взаимовыгодным: Танго получила вход в высшее общество и роскошное наследство, а Вальс, серый, изможденный гемофилией принц – свежую здоровую кровь и всплеск эмоций.
   Милонга. Очень странное для русского уха слово. Означает сразу две вещи: бал, где танцуют танго, и разновидность танца. Каких только определений танцу-милонге я не встречала: веселое танго, фольклорный танец, народный, крестьянский. Именно этим словом когда-то назывались аргентинские народные песни и пляски. А по некоторым данным, еще раньше африканцы называли милонгой слова, болтовню. Так или иначе, в милонге нет места душевному надрыву: и музыка, и текст песен имеют легкомысленный характер. А исполняют ее на самых разных инструментах – начиная от расчесок и бумаги, флейты и скрипки и заканчивая самыми смелыми аранжировками, включающими в себя и аккордеон, и гитару, и синтезаторы. У Антона же милонга особенная. Свой актерский талант, свою игривую натуру, свое виртуозное мастерство он лучше всего раскрывает именно в этом танце. Наш учитель иногда называет его хулиганским и в разгар демонстрации движений может шутливо воскликнуть: «Опа!» Так или иначе, милонга – танец с быстрым ритмом, маленькими шагами и движениями с удвоением. На мой взгляд, милонга удается новичкам хуже всего. Правильно услышать музыку – сложно, еще сложнее – попытаться попасть в ритм, а уж уловить необходимую легкость и беззаботную выпендрежность и вовсе поначалу не удается.
   Мы с Виталиком после стилей танго-танцев разбираем стиль наших отношений. Когда-то мы сблизились не из-за любви с первого взгляда. Не из-за пьяного знакомства. И даже не из-за того, что вместе работали. Причиной его интереса ко мне была не моя фигура. Не мое лицо. Не мой ум. Не мои амбиции. Не мои таланты. Его заинтересовала моя фамилия. Виталик, грек с родословной и красивой фамилией Фантахидис, решил, что барышня Елена Мартиди – наверняка тоже чистокровная гречанка. Не насторожили даже моя светлая кожа, пшеничного цвета волосы и зеленые глаза. Впрочем, когда зашел разговор о моей национальности (а корни такой экзотической фамилии я, девушка с ярко выраженной славянской внешностью, выяснить так и не смогла), было уже поздно. Мы к этому моменту поняли, что нам хорошо в постели и даже иногда – хорошо вне ее. В общем, сначала между нами была, наверное, милонга.
   Не сказать, чтобы мы с Виталиком были всегда верны друг другу. И не сказать, что у нас была свободная любовь. Но мы всегда закрывали глаза: я – на его неотложные дела, он – на мои внезапные исчезновения.
   Однако же тема наших других жизней, отдельных от той, которую проживали мы с Виталиком во время наших встреч, практически не обсуждалась. А в этот раз меня потянуло на откровенность. И к ужасу моего друга я, не стесняясь, рассказала все, как было. Так легко и непринужденно, но в то же время плавно и неспешно, выверяя каждый свой шаг, течет танго-вальс.
   – Как прошел частный урок?
   – Приятно и бесплатно.
   – Антон занялся благотворительностью? Или завербовал тебя в постоянные партнерши для выступлений?
   – Нет, просто мы после урока поехали к нему.
   – Ну и как?
   – Это некорректно – обсуждать других мужчин.
   – А спать с ними – корректно? – Виталик держался великолепно. По всем правилам, он должен был выйти из себя, ревновать и унижать соперника. Но он оказался выше этого. А может, ему это было безразлично?
   – Ты сам виноват – прогулял урок.
   – А сколько стоит урок у Антона?
   – Пятьдесят уе.
   – Ты стала как тангера лучше на пятьдесят уе?
   – Думаю, что да. Попробуй вести меня. Я стала послушнее.
   – Надеюсь, что так, что ты не зря расплатилась с Антоном. Но я не думал, что ты стоишь так дешево – пятьдесят уе. Я иногда дарил тебе платья по пятьсот долларов за полчаса внимания.
   Мне нечего было ответить. Я потерялась в расчетах. Перестала улавливать тонкую разницу между его шуткой, его сарказмом, его интересом, его безразличием, его нежными чувствами и его цинизмом. Но вскоре поняла, как расставить точки над «i».
   – Давай потанцуем, – сказала я тихонько.
   И это уже было классическое танго.

Восемнадцатое августа

//-- Красота и ее жертвы --//
   Помнится, уже на втором или третьем занятии наши учителя объявили: все, кто желает как можно быстрее начать танцевать, должны посещать практики, которые устраивает и наша школа в том числе. Практика – это нечто среднее между уроком и милонгой. То есть ты приходишь уже не разучивать движения, а танцевать. Но в то же время не красуешься и отдыхаешь, а оттачиваешь танцевальное мастерство. В общем, практика – время для генеральной репетиции концерта.
   На практике всегда присутствует кто-то из учителей. Кристина с Антоном обещали, что они тоже обязательно будут.
   Но мы с Виталиком в течение нескольких месяцев ограничивались только посещением уроков и робкими попытками выбраться на милонги. И вот, наконец, созрели для практики.
   Но пока мы добрались, у Антона и Кристины, видимо, нашлись другие дела. И на той практике, которую мы удостоили-таки своим посещением, их не оказалось. Вахту приняли в тот день Игорь и Инга. Это – пара учителей, которые ведут уроки в соседней группе.
   Инга давно казалась мне очень интересной особой. Высокомерная барышня, эффектная брюнетка. Со стороны – настоящая Женщина Танго, никакого тебе кокетства, никакой наигранной легкомысленности. Впрочем, в рамках уроков вполне охотно снисходит до проблем новичков, с удовольствием помогает, весьма доходчиво объясняет ошибки и подсказывает, как их исправить.
   – Смотри, – говорит она Виталику, – видишь, партнерша тушуется. Для женщины в танго непривычно ходить вперед. Для нее это шок. И ты должен этот шок смягчить. Представь себя механизмом, который, прежде чем раскрутит колесики по часовой стрелке, берет разгон против часовой. На секунду притяни ее к себе, а потом направь от себя и сам шагни вперед. Ей так будет проще.
   Всю нашу первую практику Инга терпеливо возилась с нами, и как результат – крест вышел совсем на другой уровень, да и остальные простейшие фигуры – такие как очо, очо картадо – стали намного лучше. Теперь мне уже было достаточно одного легкого движения плеча партнера, а иногда, как кажется, и одной его мысли, чтобы понять намерения и «великий режиссерский замысел» хозяина танца.
   Но Инга посвятила меня не только в тонкости исполнения танго. Через несколько месяцев после нашего знакомства, когда мы еще чуть больше сблизились, она вдруг спросила:
   – Зачем вам с твоим приятелем танго?
   – В смысле?
   – Ну почему именно танго? Не сальса, не вальс, не курс бальных танцев, в конце концов. Чье это было решение: твое или его?
   – Мое. Мне кажется, в танго есть какое-то неповторимое сочетание порочности и красоты, грубого темперамента и нежности.
   – Знаешь, один аргентинский философ сказал: «Некоторые думают, что танго – это танец любви. На самом деле танго – это танец одиночества и похоти». Я не очень хорошо знаю вас с Виталиком, но со стороны вы производите впечатление красивой пары, людей, которые прекрасно подходят друг другу. И если тебе кажется, что танго – это изюминка, способная привнести лишь дополнительные краски и безопасную дозу адреналина в ваши отношения, то это ошибка.
   – Почему ты так говоришь?
   – Я видела не одну относительно счастливую пару, которая вот так пыталась скрасить досуг. Все вы недооцениваете соблазны, которые подстерегают новичков в мире танцев.
   – Твои слова звучат просто смешно в наш век. О каком дополнительном, неведомом соблазне может идти речь в те времена, когда ночное телевидение перегружено порнографией под маркой эротики, дневная реклама – эротикой под маркой искусства, а журнальные лотки пестрят изданиями для извращенцев всех мастей, да и просто старых добрых сексуально озабоченных людишек.
   – Я объясню тебе, что это за новый соблазн. Близкий физический контакт позволяет расслабиться твоему телу, сопровождающая этот контакт музыка будоражит чувства. Под воздействием этих чувств так легко простить все недостатки партнеру, ну а если он еще и прекрасно чувствует и понимает твое тело, устоять практически невозможно. Любой персонаж, который мелькает у тебя перед глазами чаще других, рано или поздно вызовет больше интереса, чем другие. Сколько начальников соблазнили своих секретарш, или сколько секретарш соблазнили своих начальников. И дело не в какой-то невероятной привлекательности тех или других. Дело в доступности объекта. Каждый понимает доступность по-своему: для кого-то сигналом служит улыбка, для кого-то – готовность подчиненного решить любую проблему, для кого-то – близость рабочих мест, такая, что дотянуться до объекта возможно, лишь вытянув руку. А если объект совсем рядом, если и руку вытягивать не надо, щека касается щеки, бедро – бедра, а спину обнимает теплая ладонь? И каждый говорит себе: это просто танец, ничего больше, и то, что мы на эти три минуты вместе, – случайность. Ну и как ты думаешь, сами мы очень верим этим словам?
   – Ты хочешь сказать, что нас с Виталиком ждут соблазны, проверки нашего союза на прочность?
   – Я ничего не хочу сказать. Просто я видела очень много смелых барышень, которые приводили в танго своих добропорядочных мужей, десятилетиями совместной жизни доказавших свою верность. Много наивных юношей, которые вели свою единственную для новых острых ощущений, но вовсе не для того, чтобы отдать ее в руки чужого дядьки. Танго меняет почти всех. А уж одинокие барышни, которые танцуют в надежде встретить постоянного спутника жизни, и вовсе выглядят смешно.
   Признаться, я в тот вечер не очень-то поверила Инге. С одной стороны, говорила она просто и потому убедительно. Но с другой – ЗАЧЕМ она вдруг мне все это говорила?

Двадцать девятое августа

//-- Другое танго --//
   Клуб «Другой Айрес», расположенный в центре столицы, является для человека несведущего чуть ли не менее доступным, чем настоящий Буэнос-Айрес в Аргентине. Сначала я слышала о нем только из уст опытных тангерос, от скуки заглянувших к нам на практику. Взяв расследование в свои руки, я выяснила приблизительно следующее.
   «Другой Айрес» – самое престижное и закрытое место из всех, где проходят милонги. Там собираются самые продвинутые танцоры и/или самые респектабельные поклонники танго. На входе – строгий фейс-контроль, большинство мероприятий имеют обязательный дресс-код (из последнего – Венецианское Танго, Танго белых лепестков, Джинс-танго). Заказать столик людям с улицы сложно, но возможно при некоторых условиях: звонить нужно за несколько дней «до», а рассчитывать можно только на будни, пятница, суббота и воскресенье – дни для своих, когда попасть в клуб могут только те, чьи фамилии есть в заветном списке гостей вечера.
   И вот мы отправились на разведку в надежде не только попробовать потанцевать, но и полюбоваться самыми красивыми танцорами в самых роскошных нарядах. Клуб впечатлил нас еще на входе: интерьер в мягких кремовых тонах, в оформлении которого самые модные и стильные дизайнерские новинки ненавязчиво подчеркивали красоту мебели, выполненной в стиле сороковых годов двадцатого века. Официантки – брюнетки в красных платьях – грациозно плавали между столиков, застланных накрахмаленными скатертями. Живая музыка на сцене чередовалась с самыми последними и редкими в Москве записями в стиле нового танго, звучавшими из проигрывателя в стиле ретро. Зрелые мужчины в костюмах (видимо, только с работы) курили сигары. Юноши, в джинсах и модных футболках, потягивали пивко. Красивых барышень и дам было не счесть. Те, кто за столиками, – преимущественно с бокальчиком шампанского в руках. И все – в самых умопомрачительных нарядах, каких и представить невозможно. Платья черные, красные, бирюзовые, из пестрых тканей с восточным орнаментом, в горошек или в полосочку.
   Но самое главное для тангеры, как я уже говорила, но усвоила окончательно в этот вечер, – это туфли. И, как я узнала немного позже, самые лучшие заказывают прямо из Аргентины. Туфли – это совершенно отдельная история в жизни танцующей танго особы. Именно на ноги смотрят окружающие, любуясь фигурой, на которую вывел тангеру партнер. Именно туфли являются ключевым моментом наряда танцовщицы: собираться начинаем с туфель, к ним подбирается платье или костюм. Тонкая шпилька или стильный смешной каблучок рюмочкой, мысочек закрытый скругленный или с маленьким вырезом. А танго-босоножки не желаете? Голая пяточка, сзади обувь держится на одном-единственном ремешке, спереди – несколько кожаных ленточек, переплетенных между собой. Но при этом, вне зависимости от модели, настоящие танго-туфли всегда очень удобны: подошва в меру скользит по паркету, устойчивый каблук позволяет смело переносить вес с одной ноги на другую. Мечта любой модницы: красиво, удобно, а главное – дешевле, чем все, что продается в московских бутиках. Разнообразие стилей, цветов и моделей впечатляет и позволяет создавать самые немыслимые образы на танцполе. Чем, собственно, и пользуются оказавшиеся там женщины, в возрасте от двадцати до пятидесяти лет.
   Удивительное место – этот мир, оказавшись там однажды, хочется возвращаться снова и снова. С одной стороны – непредсказуемый, потому что даже знакомые тебе люди могут измениться до неузнаваемости, причем иногда и без помощи костюма, а одним только настроением. С другой стороны – мир, который дарит больше самостоятельности: ты сама выбираешь себе роль на вечер, сама решаешь, с кем будешь сосуществовать на милонге и как контактировать.
   Но все это – если ты можешь красиво танцевать. Если чувствуешь в себе силы и умение каждым изящным шагом, каждым скручиванием бедер на очо, каждым кокетливым болео сказать: «Я восхитительна. Я достойна этого удивительного места».
   Что же касается нас с Виталиком, то нескольких месяцев в танго оказалось явно недостаточно, чтобы набраться смелости потанцевать в этом клубе. Тем более что попасть в «Другой Айрес» нам, людям с улицы, удалось только в будний день, и танцующих было немного. А полупустой танцпол и явное численное преимущество тех, кто сидел и наблюдал за танцующими, храбрости не прибавляли. Мы так и провели весь вечер, сидя за столиком и провожая глазами тех, кто ни секунды не смущался своих прекрасных отточенных движений.
   И все-таки в этот клуб очень хотелось вернуться, причем в субботу, причем именно в ту, когда будет маскарад. Хотя это было почти нереально. А значит – еще более заманчиво. В надежде осуществить свои мечты я даже заказала на интернет-сайте туфли из Аргентины.

Шестое сентября

//-- Кто не рискует, тот не пьет шампанского в «Другом Айресе» по субботам --//
   Есть танго для широких масс, а есть – ВИП-танго, для узкого круга избранных. И речь не только и не столько о деньгах. Это как по специальной программе «Аэрофлота» попасть в бизнес-салон самолета, предъявив тысячу использованных билетов эконом-класса. То есть отходить на стандартные милонги, успеть задружиться с популярными и уважаемыми людьми и хорошо зарекомендовать себя у престижных партнеров. Сказать, что к новичку танго-сообщество относится дружелюбно, значит сильно покривить душой.
   Вы милы, обаятельны, обладаете финансами, необходимыми для посещения изысканных клубов, и полны решимости быстро и безболезненно попасть в самые сливки тусовки? Как бы не так: с места в карьер не получится. Мои более прыткие приятельницы по групповым занятиям рванули на милонги, как и советовали преподаватели, сразу же после того, как выучили несколько базовых шагов. И что же их ждало? Несколько месяцев почти безвылазного ожидания приглашения на танец – в худшем случае или танцы исключительно с партнерами из своей группы – в лучшем. Элита – за стеклянным потолком. Самые завидные партнеры имеют свой, давно устоявшийся круг красивых-опытных-популярных партнерш, которым редко изменяют с новичками. А самые лучшие партнерши и подавно держатся особняком, гордо излучая успех и зорко наблюдая за тем, чтобы никто не нарушил кастовость. Как быть тем, кто находится по другую сторону баррикад? Ведь несколько неправильных шагов – и получение входного билетика в высшее танго-общество снова откладывается на неопределенный срок.
   Итак, вариант первый, как я уже писала: терпение. Поэтапно, танцуя и набираясь опыта, двигаться вперед со своим партнером и радостно соглашаться на танец практически с любым другим. И тогда, когда вы примелькаетесь, научитесь красиво танцевать, на вас начнут обращать внимание более опытные, а потом, если повезет, и самые продвинутые партнеры.
   Вариант второй: штурм крепости. Действует, как правило, если вы – молодая, обаятельная и симпатичная. Можно сразу же подойти к одному из лучших партнеров, в двух словах объяснить, что новенькая и хочу, мол, попробовать потанцевать с настоящим тангеро. Реакция может быть самой разной: иногда партнерше отказывают, иногда – танцуют как бы из одолжения. И по слухам, два-три танца из одолжения, даже станцованные безупречно, бывают оскорбительнее, чем моментальный отказ. А самое главное: тот, кто выказал вам это одолжение, скорее всего, при следующей встрече сделает вид, что вас не заметил. Что это? Мужчины бережно охраняют свою свободу выбора как часть свободы вообще? Или барышня, пригласившая партнера сама, резко теряет в цене в глазах этого партнера? Или все так слепо подчиняются законам танго? Бывают конечно же и счастливые исключения: либо новенькая уж больно приглянулась, либо попался партнер и опытный, и свободный от предрассудков танго-сообщества.
   Вариант третий: индивидуальный подход.
   Два первых варианта меня совсем не устроили: штурм казался затеей малоперспективной, трудоемкой да к тому же несущей угрозу собственному самолюбию; терпением же я вообще никогда не отличалась. То есть я могу, конечно, долго ждать каких-то вещей в жизни, как, например, предложение руки и сердца от Виталика. Но к досугу и приятному времяпрепровождению это не относится. И есть в ожидании еще одно но: риск того, что все это танго, пока я научусь красиво танцевать, соблюдать все правила и обычаи, заручусь уважением у самых продвинутых тангеро, все это танго к моменту достижения успеха осточертеет. Да и я, вероятно, буду получать меньше внимания и удовольствия на милонгах хотя бы по той простой причине, что пропадет Великий Эффект Новизны.
   Но пока я новенькая, царство танго таит в себе много интересного и неизведанного, а я должна перепрыгнуть сразу несколько уровней. И первый шаг уже сделан: один из лучших танцоров – Антон был для меня чуточку ближе, чем для других учениц нашей группы.

Восьмое сентября

//-- Временный пропуск и инструкции безопасности --//
   Антон, как я и рассчитывала, не смог отказать мне в маленьком удовольствии после нескольких приятных часов, однажды проведенных совместно. Но, к сожалению, он оказался не способен полностью открыть мне двери в «Другой Айрес». А вот временный пропуск, на два месяца, пообещал раздобыть. Мы созвонились как-то днем и отправились к управляющему клубом.
   Мой учитель снова блестяще разыгрывал святую и непорочную доброжелательность, демонстрировал почти равнодушную галантность, открывая двери клуба и элегантно пропуская меня вперед, был изысканно вежлив, представляя Алексею Алексеевичу.
   Алексей Алексеевич, дядька лет сорока пяти, может и помоложе, но обремененный весомым животиком и одышкой, тут же снисходительно предложил мне называть его Лешей. Он одновременно хотел выглядеть молодо и важно, что в нынешней конкретной ситуации и при его исходных данных выглядело довольно глупо. На Леше была дорогая черная кашемировая водолазка, которая подчеркивала отсутствие шеи и привычку обильно питаться. На Лешином лице отразилось все могущество человека, от которого зависит судьба сливок столичной танго-тусовки, и все презрение к таким ищущим легких путей танго-чайникам, как я. И еще мне показалось (впрочем, я не уверена), что молодящийся Леша усиленно старался скрыть интерес к новой барышне, которая вдруг оказалась в его владениях, а заодно прикидывал, как дорого можно продать ей билетик в сказочное царство.
   И косвенным подтверждением моих предположений был его первый вопрос:
   – Так тебе нужно два пропуска? Кто будет с тобой?
   – Один мой приятель, постоянный партнер. (Вот тебе, Виталик, получай за то, что ты мне не муж. Партнер – удобное слово и растяжимое понятие.)
   – С тобой я имею удовольствие общаться сейчас, а вот партнера не видел ни разу, и не могу сказать с уверенностью, что он… э-э-э… успешно вольется в ряды наших друзей. Здесь важно понять: мы ведь закрытое общество, наши вечера впитали все лучшее, что есть в культуре аргентинского танго, и собрали весь цвет московских тангерос.
   Леша даже покрылся легкой испариной от удовольствия и очередного глотка внимания к собственной персоне. И мне на помощь пришел Антон:
   – Алексей, можешь спокойно делать пропуск ее приятелю, тебе нечего опасаться: он приличный молодой человек, занят серьезным бизнесом, так, Лен?
   Я поняла, что не хватало именно этого аргумента.
   – Да, я берусь гарантировать, что у него безупречная репутация и стабильный доход.
   Леша неодобрительно покачал головой и продолжил вдохновенно наслаждаться своей значимостью.
   – Значит, так. Хотя это и не в моих правилах, я внесу вас обоих в список на два месяца, из уважения к мастерству и репутации моего друга Антона. Но вы должны помнить, какую ответственность мы с ним берем, допуская в круг избранных новых людей. Кодигос, как и прочие хорошие манеры, здесь обязателен к соблюдению.
   Мы с Антоном расшаркались перед Лешей, и, пока мой учитель провожал меня до машины, я прослушала лекцию о том, что такое кодигос (свод правил поведения на милонге) и кабесео (техника приглашения на танец или отказ от приглашения исключительно взглядом). Аргентинцы строго ограничили себя правилами, а зачем это им понадобилось, я поняла гораздо позже.

Пятнадцатое сентября

//-- Танго-пилюля: и лечит, и калечит --//
   К легкомысленному Танго-маскараду я готовилась со всей серьезностью. Мне очень хотелось снова произвести впечатление на Виталика, как когда-то это сделала моя фамилия. Я решила нарядиться горгоной Медузой. Античное греческое платье, но длиной – по колено, чтоб было удобнее танцевать. Волосы закрутила упругими локонами, похожими на змей. Ну и роскошный макияж – я очень люблю красиво накраситься, и весьма преуспела в этом деле.
   Конечно, я очень хотела расшевелить Виталика – несколько лет наших встреч так и не смогли научить меня, как услышать слова: «Выходи за меня замуж». Азарт захватывал, и я искала всевозможные способы изменить ситуацию, в том числе самые неожиданные.
   Но, честно говоря, я старалась не только для Виталика: было бы приятно удивить своим нарядом сливки столичного танго-сообщества. И я хотела бы произвести впечатление не только на танго-сообщество в целом, а еще и почувствовать внимание определенного представителя этого танго-сообщества.
   Ну же, Антон, смелее, на ринг! Твое мастерство против моей привлекательности: кто кого?
   Добрый вечер, это я, Елена Мартиди, она же – горгона Медуза, она же – новичок, страстно желающий красиво танцевать танго с лучшими партнерами. Шампанского мне, пожалуйста. А вот и мой Персей – он, правда, не в теме, у него нарядиться Зевсом или хотя бы Дионисом воображения или смелости не хватило. Передо мной – просто красивый статный мужчина в венецианской маске, мой близкий приятель по совместительству.
   Так поступили многие в тот вечер. Но человеку, плохо знакомому с московской танго-тусовкой, даже под такой простенькой маской, закрывающей пол-лица, трудно было угадать конкретных людей. Прильнув к Виталику, я тайком из-за его плеча разглядывала пары в надежде хотя бы по стилю танца вычислить Антона. Мне было оправдание: я не очень-то хотела его как мужчину, но страстно желала как танцора.
   Это, кажется, Эдуард. Невысокий трогательный блондинчик из другой танго-школы. Его выразительную манеру вести партнершу трудно спутать с чьей бы то ни было. Вот еще двое из той же школы. А этот и вон тот – из нашей. Они танцуют особенно мягко, плавно и степенно, ненавязчиво выписывая каждую фигуру. Но большинство танцоров либо мне неизвестны, либо замаскировались до неузнаваемости. Антона же не было точно.
   Взгляд скользнул по столикам: мужчины, не танцевавшие, кто курил сигару, кто убалтывал какую-нибудь красотку, кто одиноко потягивал вино или пивко, пристально разглядывая барышень с танцпола.
   Леша требовал соблюдения кодигоса, и я решила попробовать действовать по правилам милонги.
   Женщина не имеет права приглашать мужчину. А когда ее пригласили, либо отказывает, либо только кивает в знак согласия. Слово «спасибо» в милонге означает, в зависимости от ситуации, «спасибо, не хочу» или «спасибо, хватит», но в любом случае – отказ.
   Таким образом, НЕ танцевать, выходит, гораздо проще, чем танцевать.
   Ну а что же остается в активе? Правила гласят: улыбнись тому партнеру, который тебе приятен, чтобы ему было легче пригласить тебя на танец. Но опытные тангеры этим не ограничиваются. Сколько призывных взглядов, адресованных конкретным мужчинам, перехватывала я случайно… Сколько «случайных» касаний наблюдала я, когда тангера проходила мимо приглянувшегося ей красавца…
   Вот, скажем, этот красавец шел у барышень нарасхват. И дело было не столько в том, что он хорош собой. А это действительно так. Безупречная фигура, темно-русые волосы, очаровательная тонкая бородка, игривый взгляд, ищущий – нет, не прелестную барышню, а ее явных восторгов. И барышни не заставляли себя ждать. Кто посмотрит на меня лучше всех, того ждет награда: танец со звездой. А танцевал он, надо признать, чудесно: кошачья пластика, выверенные движения, очаровательные манеры. Даже и между танцами, в отличие от большинства завсегдатаев клуба, этот тангеро умел привлечь к себе внимание. И вот, пока я, с бокалом шампанского, любовалась чужим мужчиной, чьи достоинства были налицо, а недостатки тщательно скрыты или замаскированы под очередные достоинства; и пока мой друг уже минут пятнадцать пытался отыскать в баре нужный ему сорт вина, появился… доктор.
   – Как самочувствие? Как специалист могу порекомендовать вам танец. И готов оказать первую медицинскую помощь.
   Доктор мне сразу же понравился, хотя вычислить, кто скрывался за таким оригинальным костюмом, для меня оказалось непосильной задачей.
   Доктор танцевал изумительно, я поняла это с первых секунд. То, каким будет наше объятие, он предоставил решать исключительно мне. Я и сама не заметила, как приблизилась к нему настолько, насколько успела выпить игристого напитка. И в то же время ни разу за все время танца доктор не притянул меня к себе сильнее, чем позволяли мои внутренние барьеры. Правда, задумалась я обо всем этом гораздо позже, уже вспоминая танго с доктором. А тогда, когда он меня вел в танце, мне было просто головокружительно хорошо оттого, что мой партнер так четко и в то же время так деликатно отдает приказы. И оттого, что я, неопытная тангера, с такой легкостью их исполняю. Конечно, несколько первых па я сбивалась, но потом все пошло прекрасно. Доктор приглашал меня танец за танцем, и я, не скрывая своего удовольствия, радостно соглашалась. Удовольствие от возникшего ощущения гармонии скрыть было трудно, а добровольно прекратить – и вовсе невозможно.
   Но все волшебное заканчивается, и я услышала финальное «спасибо».
   И вот меня, излеченную музыкой и заболевшую танцем с доктором, вернули Виталику. А доктор ушел за свой столик, видимо изучать истории болезни других пациенток. Мне же оставалось гадать, какой он специальности. Что ж, в отличие от реальной жизни, маскарад оставлял мне право выбора. И я сама назначила моему доктору специальность. Для этого мне всего лишь потребовалось еще раз внимательно посмотреть на него, уже со стороны. Среднего роста, непримечательный, с аккуратной стрижкой, лет сорока. Обладатель небольшого, в отличие от Леши, и вполне очаровательного животика, что выдавало в нем всю его любовь к жизни. И еще одна особая примета была у моего инкогнито. Доктор очень тихо и мягко разговаривал. И где-то я уже слышала этот голос. Но хоть убейте, не могла вспомнить где. Итак, мой вердикт был таков: психоаналитик.
   Из всех мужчин, какие меня танговали, психоаналитик мне понравился больше всего. Во-первых, потому что он действительно чудесно режиссировал танец. Во-вторых, потому что он мало задумывался над тем, как выглядит в глазах окружающих: все его умение, мастерство были направлены на то, чтобы партнерша беззаботно, не задумываясь, выполняла все известные и неизвестные ей фигуры. Как, как он мог, спрашивала я себя позже, быть таким идеальным партнером? Я, опьяненная музыкой и шампанским, только встав с ним в пару, сразу же прильнула щекой к его щеке. Ни на полсантиметра не отодвинулся, ни на сотую сантиметра не прижал. Он был рамкой, опорой и вместе с тем – режиссером, о котором могла бы мечтать любая взыскательная актриса: его танец был прост и прекрасен, настолько прост, чтобы выполнила все движения даже такая малоопытная тангера, как я, и настолько прекрасен, чтобы каждое движение было образцом гармонии.
   А дальше – я не поверила своим глазам – пришел Антон. Без маски, в карнавальном костюме моего любимого учителя танцев. И с ним я тоже чудесно танцевала. Ну, может, головокружения было меньше. Но гордости – хоть отбавляй: я танцую, мой партнер, один из лучших в Москве, нежно держит меня в объятиях и при этом творит невообразимые вещи, демонстрируя множество хитрых и замысловатых па, которыми так богат!

Девятнадцатое сентября

//-- Тангеру ноги кормят. Танец и здоровые ноги --//
   Все последующие дни я ломала голову над тем, кто скрывался за костюмом доктора и как разыскать его. Сладкая истома в теле не давала возможности работать, заниматься серьезными вещами, есть с аппетитом и крепко спать. Иногда мне казалось, что от волнения у меня поднимается температура.
   И в такие моменты в голову приходили самые невообразимые и забавные идеи. Так, в стареньком лифте издательства я наткнулась глазами на давно знакомый телефонный аппарат (он был, видимо, предназначен для экстренных случаев – чтобы застрявшие бедолаги могли позвонить в свои отделы). И вот я посмотрела на телефон совсем другими глазами. Мой этаж был высоко, и я успела набрать на телефоне 03. Как оказалось, такой номер существовал в нашем здании! Правда, я совсем не уверена, что он хоть как-то был связан с неотложной помощью. На сонное мужское «аллё» я сказала тихо и быстро:
   – Помогите, я сгораю от любви!
   – ???? Вам кого?
   – Доктора.
   – Здесь таких нет.
   – Но кто же мне поможет?
   – А вы в какой отдел звоните?
   Здесь этот безумный диалог прервался, так как двери раскрылись на моем этаже, и я, бросив трубку и подавив смешок, выскочила из лифта.
   Но я так много думала о Докторе, что в конце концов мне действительно понадобилась медицинская помощь. На очередной милонге в клубе «Марипоса» я вывихнула ногу.
   Начиналось все довольно оптимистично. Я долго и успешно танцевала с Виталиком, потом мы поменялись партнерами с дружественной нам парой из нашего же класса. Митя не был ни красавцем мачо, с которым приятно продемонстрировать окружающим себя любимую, ни умудренным опытом милонгеро, который помог бы мне раскрыться как танцовщице во всей красе, ни просто обаятельным мужчиной, чтобы его компания доставила мне большое удовольствие…
   Но мы танцевали, танцевали в целом неплохо, и это само по себе не могло не вдохновлять. Через какое-то время меня снова перехватил Виталик. Потом была еще парочка партнеров среднего уровня. Я и не заметила, как протанцевала без перерыва часа два или даже больше. Что было абсолютным рекордом – на милонге я всегда отдыхала между партиями танца, а на уроке мы занимались не больше полутора часов. И вот теперь единственным сильным желанием было вернуться за столик посидеть. Ноги горели, гудели и отваливались. Спасением казались мягкое кресло и холодное шампанское для общего охлаждения организма, а также в качестве обезболивающего, конечно.
   Едва успев присесть, я услышала за спиной неуверенное «Вас можно?».
   Обернувшись, обнаружила неловко переминающегося с ноги на ногу мужчину с вопросительным, а точнее сказать, даже с просящим взглядом.
   Сил танцевать дальше совершенно не было. К тому же нас на танго учат, что невежливо приглашать даму из-за спины. Так что, несмотря на жалость и сочувствие к просящему, я впервые в жизни отказала. К моему изумлению, проситель не растерялся и подошел к следующей тангере. С тем же неуверенным «вас можно?», но только произнесенным откуда-то сбоку. Мне показалось, что дамочка уже знала немного этого кавалера и посему отказала быстро, не задумываясь. И что же дальше? Вы не поверите! Проситель подошел к третьей в том же ряду, а потом к четвертой, ничуть не смутившись всеми предыдущими отказами и тем, что каждая новая претендентка наблюдала его фиаско. И совсем уж удивительным было то, что пятая, кажется, по счету согласилась пойти потанцевать! Я сидела и не могла от изумления проронить ни слова, когда услышала слова своей соседки:
   – Вот так он и действует на каждой милонге. Приглашает, надеясь на авось. Надеясь, что хоть какая-нибудь дурочка не откажет!
   – А что, он так уж ужасно танцует? Почему ему все отказывают?
   – Да нет, танцует-то как раз более-менее сносно. Мог бы быть весьма полезным для начинашек.
   – Так почему же практически все ему отказывают?
   – Ясное дело почему: приглашать не умеет!
   – Тогда непонятно, почему та, – я мотнула головой в сторону образовавшейся пары, – согласилась с ним потанцевать?
   Моя собеседница развернулась ко мне всем корпусом и посмотрела снисходительно. Она была откровенно некрасива, но стройна и очень стильно одета – в расписные шаровары и элегантный обтягивающий топ. Она была вальяжно-расслабленна, широко улыбалась и своей манерой общения напоминала одновременно и Чеширского кота, и Гусеницу из «Алисы в Стране чудес».
   – Послушайте. Вы ведь недавно в танго, да?
   – Что, так заметно?
   – Еще бы! К тому же, как я посмотрю, вы со своим постоянным партнером. А у нас здесь – гендерный дисбаланс, нехватка мужчин, особенно вменяемых и хорошо танцующих. Далеко не все из тех, кто задерживаются в танго подольше, становятся настоящими звездами, которые всегда нарасхват у самых популярных партнеров. Остальным приходится быть… мягко говоря, менее разборчивыми. Но, конечно, до подобных случаев (на этих словах она кивнула в сторону танцпола) большинство не опускается.
   Моя собеседница откинулась на спинку стула и продолжила:
   – Вот и вы через какое-то время заметите, что на фоне мастерства и высокого танцевального уровня партнеров все меньше будет важна их внешность: подойдут и худой, и толстый, и молодой, и старый, и высокий, и низенький – главное, чтобы танцевал хорошо и приглашал почаще. Но, что самое интересное, и в обычной жизни, а не только в танго вы начнете замечать вокруг себя мужчин там, где раньше в упор не видели.
   Меня позвал Виталик. А когда я вновь обернулась к своей собеседнице, удивительное существо в духе сказок Кэрролла растворилось в воздухе, не оставив после себя, в отличие от Чеширского кота, даже улыбки.
   Ну а вечер продолжался, шампанское добавило блеска в глазах и огня в сердце, мои партнеры – постоянный и сменщики – пребывали в бодром расположении духа. Ох, как же тяжело было ножкам, как только я сделала несколько шагов после отдыха…
   Позже я узнала, что допустила грубейшую ошибку. Танцоры-любители, поднаторевшие в своем хобби, и тем более профессионалы знают, как опасно сидеть в промежутках между длительными блоками танца. Исстрадавшиеся ножки, которые жаждут живительной свежей крови, оказываются лишенными ее окончательно в результате того, что сидящая на своей попке хозяйка перекрывает тем самым циркуляцию этой самой крови в венах и артериях.
   И результат – налицо, а точнее – на ногу. Уже на первом танце я почувствовала, что сердце, подбодрившись шампанским и общим каким-то праздничным настроением, готово радостно откликнуться на каждую команду Виталика, а вот ноги… Горячие, ватные и совершенно непослушные. Волочились, не туда подгибались и в конце концов левая пошла на ребро, каблук проскользнул внутрь, и я скрючилась от боли.
   Виталик отвез меня домой, на руках пронес до двери и, разумеется, воспользовался моей беспомощностью в корыстных целях. Ну конечно, он заботливо помог мне раздеться и лечь в кровать. Но жалость к моей бедной ножке быстро уступила место интересу к другим частям тела. После этого я получила ужин в постель, наспех, но качественно состряпанный из того, что было в моем холодильнике. А потом мой партнер уехал, объяснив свой скорый уход ранним подъемом на работу.
   Я же вновь почувствовала свою несчастную ногу и решила сделать ей приятное – горячую расслабляющую ванну.
   И это было моей второй грубейшей ошибкой. Даже здоровые, но сильно оттанцованные ноги страдают от горячей ванны, разбухают и тяжелеют. Ну а уж вывихнутая левая не смогла мне простить такого неквалифицированного отношения. И утром я проснулась от сильной боли.
   Теперь уже нужна была профессиональная медицинская помощь. Вызывать на дом абы кого по скорой не хотелось, значит, надо посетить свою районную поликлинику. И получить как можно более длительный больничный – ходить в офис в растрепанных чувствах мне не хотелось. И поскольку я пожадничала на платную медицину, то раскошелилась на такси.

Двадцатое сентября

//-- Доктор & доктор --//
   Удивительное – рядом, сказала я себе в очередной раз, когда оказалась на месте. Районная поликлиника выглядела в моем в общем-то довольно престижном спальном районе островком убожества и отсталости. А окружен был этот островок, как и полагается удивительному месту, таким же странным и несуразным парком – пережитком тех времен, когда Москва могла себе позволить зеленые насаждения вокруг государственных медучреждений в любом количестве и в любой форме.
   День выдался на радость всем горожанам, независимо от их социального статуса, места работы и сегодняшних намерений, солнечным и особенно жизнеутверждающим, учитывая то, как рано и подло началась в этом году осень. Две недели сырости и холодов в первую половину сентября вымотали основательно, редкие проблески солнечных лучей не внушали оптимизма, и в них мало кто верил. Но этот день был особый. Солнце несколько дней готовило себе поле для битвы, высовываясь то по утрам, то в обед, а то и вовсе на полчасика перед закатом. И вот сегодня оно еще в восемь утра заявило о себе во всеуслышание. В девять – помогло выбраться из квартиры, а в полдесятого – заиграло бликами на обшарпанных стенах поликлиники. Хлорофитумы и диффенбахии на пыльных окнах радостно откликнулись, одноразовые шприцы в полиэтиленовой упаковке игриво заблестели в лучах дневного света, а к запаху хлорки и эфира добавился скромный и ненавязчивый аромат бабьего лета.
   Так торжественно встретила меня районная поликлиника. Но еще более радушным оказался кабинет травматолога.
   Мне очень нужен был больничный. И на подольше. Я приготовилась улыбаться как можно шире любому существу, которое я встречу в кабинете. Однако существо оказалось весьма приятным – молодой человек лет тридцати пяти, не красавец, но весьма обаятельный и жизнерадостный, с удовольствием улыбнулся мне в ответ. В то время как я жаловалась на свою судьбу, доктор разглядывал меня явно с интересом, впрочем, интерес этот был весьма обывательский. Таким взглядом рассматривают случайно залетевшего в помещение мотылька на окне или собаку редкой породы, которую встретили в парке.
   Поскольку изначально мне казалось, что самый лучший способ получить длительный больничный – прикинуться несчастной, я продолжила игру в бедненькую глупенькую барышню. И доктор мою игру тут же подхватил.
   – Так где мы вывихнули ножку, милая?
   – На танцах…
   – Не девочка уж танцевать так неосторожно. Судя по карточке… ммм… Лена, тридцать годочков уж стукнет через несколько месяцев. Что за танцы-то такие выбрала, а, Лен?
   – Танго.
   – Вот как: она, значит, танго танцует, а я с ее ножами возись. Ну, показывай свою ножку.
   Игра забавляла меня все больше. Игра банальная, сыгранная до нас с доктором много тысяч раз другими людьми, игра, которую сам доктор, видимо, частенько использовал в общении с другими приглянувшимися клиентками. Но она и хороша была, эта игра, своей простотой, своими классическими отношениями мужчины– женщины и доктора – пациентки.
   – Профессионально танцуем или в свободное от работы время?
   – В качестве досуга.
   – Танго… это у нас танец любви, так, по-моему?
   – Нет, – ляпнула я, – танец одиночества и похоти.
   Доктор удивленно, но в то же время как-то рассеянно взглянул на меня, а сам в это время весьма бережно, но в то же время без всяких вольностей осматривал мою стопу. Прохладными пальцами он ощупал вероятные источники моих горестей. И это было так примитивно здорово! Я продолжала разглядывать травматолога, и он мне все больше нравился. Это был, на мой субъективный взгляд, совершенно особенный тип мужчины. Где-то радушный, где-то циничный, явно давно привыкший к чужой боли и в то же время не потерявший способности сопереживать. Ну, по крайней мере, сопереживать приглянувшимся барышням.
   В каждом жесте – вальяжность, в каждом взгляде, что бы он ни выражал, – добрая порция ленивого и флегматичного спокойствия. Наверняка, рассуждала я, у него очень приятная манера общения с друзьями и близкими. Наверняка – чудесное, хотя, скорее всего, незамысловатое чувство юмора. Вот так же спокойно, неспешно, как осматривает мою стопу, он, видимо, делает большинство дел в своей жизни. В каждом слове – трогательная покровительственная нотка, в каждой фразе – убежденность в том, что хоть сейчас и не все в порядке, но в итоге все будет хорошо.
   Мои мысли прервала медсестра, вбежавшая к доктору с пустой чашкой.
   – Эдик, ты кофе пить не идешь?
   – Нет, Танечка, у меня очень сложный случай. Лена – балерина Большого театра. Если я не окажу ей помощь прямо сейчас, плакали все фуэте «Лебединого озера».
   Танечка так и не поняла: есть ли в этих словах хоть доля правды, или правда только то, что меня зовут Лена, или я все-таки действительно имею какое-то отношение к балету. Но то, как он разговаривал с Танечкой, и то, как обреченно она кивнула, когда поняла, что обещанный совместный кофе отменяется, навело меня вдруг на мысль, что такой обаятельный доктор, наверное, перепробовал уже всех танечек как на этом, так и на прочих этажах районной поликлиники.
   Как только первая помощь была оказана, а длительный больничный обещан, доктор отправил меня к Танечке оформлять справку. Ну а его самого вызвали к главврачу, к моему большому сожалению. Я проводила глазами прохладные пальцы, а Танечка написала бумажку. Получив заветный листок, а с ним в нагрузку неожиданный всплеск эмоций, я направилась в регистратуру ставить печать. И, уже стоя у окошка, почувствовала спиной доктора. Вернее, я надеялась, что человек, который подошел так близко сзади и заглядывает через плечо – доктор. Надежда оправдалась. Травматолог мило и спокойно улыбнулся и напутствовал, как нужно ухаживать за больной ногой дома. Я очаровательно улыбнулась в ответ, на этот раз даже более чем просто искренне, и доктор снова покинул меня.
   Что мне было делать? Что бы мне хотелось делать? Эти два вопроса сейчас противоречили друг другу. Пока я медленно ковыляла вниз по лестнице, перед глазами отчетливо возникла картина моего желания. И изрядно меня напугала. Дело в том, что после общения с доктором мне, барышне, работающей в престижном издательстве, привыкшей делать покупки в самых лучших магазинах, ужинать в самых модных кафе, а общаться и отвечать на ухаживания самых респектабельных мужчин, вдруг захотелось просто очутиться на странной лужайке несуразного парка районной поликлиники. Выпить под лучами осеннего солнышка дешевого вина с травматологом. А потом уйти с ним, уже не важно куда, чтобы он так же, как гладил мою больную ножку, погладил бы меня всю, и – радостно и легко ему отдаться.
   Но, заложница красоты, весьма поверхностной и относительной, я не могла придумать, как осуществить это спонтанное желание и при этом не допустить несуразных оплошностей, не попасть в комическую ситуацию. К тому же мне важны были гарантии, что я не разочаруюсь.
   Эх, хорошо было бы, если б доктор сам позвонил! Но даже и здесь есть риск. Как мужчина мог угадать в тот или иной момент моей жизни, чего мне хочется: шикарного вечера на яхте в Средиземном море или бокальчика молдавского из пластикового стаканчика под бесхитростную шутку на тему здоровья. Ну а самым ужасным было бы, если б вдруг доктор захотел устроить мне шикарный вечер, исходя из своих представлений и своего бюджета.
   В общем, сам он, разумеется, не позвонит (хотя бы потому, что в каждом кабинете его ждут танечки, а в его собственный заходят леночки с вывихнутыми ножками). Да и с чего вдруг я так разволновалась? Просто оттого, что милый доктор мило принял меня в кабинете? В конце концов, у меня есть замечательный друг, престижная работа, интересное хобби… Неужели она была права, та моя собеседница, когда говорила об одном из эффектов танго – начинаешь замечать вокруг себя мужчин там, где раньше в упор не видела…
   И пока я думала обо всем этом, оказалась на дороге. Первая же машина остановилась по моему взмаху руки. А водитель внедорожника (не обратила внимание, какой фирмы – вся витала в облаках) беззастенчиво начал со мной кокетничать. И вот смотрю я на него и думаю: вроде как тоже добрый малый. Вроде как тоже очаровательно-снисходительно со мной разговаривает. Вроде как и чувство юмора имеется. Но с доктором – никакого сравнения. Когда мы прощались, он на всякий случай спросил телефончик, впрочем без всякой надежды. И я отказала ему точно так же, как моя собеседница вчера отказала назойливому танцору.
   Что ж, выходит, все не так уж и запущено, весело подумалось мне.

Второе октября

//-- Разговоры в курилке --//
   Как только нога перестала болеть, я созвонилась с Виталиком и потянула его на милонгу. Казалось бы, что могло смущать: я красива, молода и снова здорова! А главное – за плечами уже несколько месяцев занятий, которые просто обязаны обеспечить достаточный уровень мастерства. Виталик, который уже успел соскучиться, на радостях подарил мне новое чудесное платье – ярко-малинового цвета, шелковое, нежное, струящееся по фигуре, с заманчиво-рваными краями юбки. Скрепя сердце я надела к нему одни из самых любимых туфелек (хотя, конечно, отдавала себе полный отчет в том, что они вовсе не предназначены для долгих танцев и уже к концу вечера будут безжалостно стоптаны). Но что делать – посылка из Буэнос-Айреса все еще не торопилась в Москву…
   Клуб «Другой Айрес» притворился, что черная полоса моей жизни миновала. Отражение себя – красивой, яркой, с роскошной прической, макияжем, в потрясающем платье – я видела в полных восхищения глазах едва ли не каждого мужчины. Официантки в красном как-то особенно мягко мне улыбались. Виталик не скрывал гордости за свою спутницу. Впрочем, я не надеялась, что все это обеспечит нужное количество и качество партнеров – как бы ни была хороша барышня на милонге, практически никто не рискнет пригласить незнакомку, а тем более если она еще и неразлучна со своим спутником.
   Но я была незнакомкой не для всех – мой старый приятель Антон сидел всего через два столика от нашего. Он кивнул, мы радостно разулыбались друг другу, и мы вышли на танцпол. И первый подвох не заставил себя ждать: такое впечатление, что нога хоть и зажила, но за время своей болезни лишилась памяти, а заодно заразила склерозом свою пару. В общем, ноги не слушались, плечи не понимали, руки отказывались грамотно ложиться на партнера. Антон прилежно пытался управлять мною, насколько было сил, держал – себя в переносном смысле, меня – в прямом – в руках (а ведь, признаться, такому воздушному и артистичному мужчине это было особенно непросто). Он не хотел меня подводить, он не хотел меня бросать и с честью выдержал танду со мной до конца. Сказать, что все было так же ужасно, как тогда, когда мы танцевали в первый раз, я не берусь. Хотя и на этот раз в какие-то моменты я совсем не понимала партнера, спотыкалась о его ноги или неудачно подставляла свои. Но иногда красиво и плавно текла по танцполу в его руках, прилежно выполняла изысканные ганчо, очо и болео, которые заказывал хозяин. И все-таки чудовищная разница между карнавальным вечером и нынешним была налицо. Я так и не могла понять, в чем дело: ведь на уроках я по-прежнему была одной из лучших учениц. Или мне только так казалось? Или мне померещился тот вечер, когда два удивительных мужчины, один за другим, не танцевали со мной, и даже не танговали меня, нет, нежно носили весь вечер в объятиях и повелевали моему телу исполнять такие вещи, на которые, я была уверена, оно не способно…
   Ну и что же теперь? Я снова у разбитого корыта? Все, с завтрашнего дня не пропускаю ни одного урока!
   На следующий день, честно вложив душу и тело в занятие, я отправилась переодеваться. И, проходя мимо курилки, которая расположена у нас на лестничной площадке, услышала интересный разговор.
   – Она, кажется, писательница и вдобавок ведет постоянную рубрику в каком-то глянцевом журнале.
   – Да, очень интересная. Ты заметил? И личико такое миленькое, и фигура. Ей, кажется, около тридцати, неглупая, а иногда она смотрит на тебя или смеется, как маленький ребенок. Очень привлекательно.
   – Она постоянно ходит или пропускает часто?
   – По-моему, она в основном подстраивается под своего партнера. Частенько пропускают. А если б не пропускала, то уже неплохо танцевала бы. Но пока она боится танго и где-то его не чувствует совсем. И не всегда чувствует партнера в танце.
   – А ее партнер – муж ей?
   – Не муж, это точно. Что-то их связывает, но это явно не мешает ей увлечься кем-то новым. Если, конечно, находится интересный претендент. – Смешок и пауза.
   – Антон, ты не меняешься! Но я тебе немного завидую.
   Обалдевшая, я замерла и переваривала подслушанное. Но тут же поняла, что такой бессовестный разговор слышала не я одна. По лестнице кто-то медленно поднимался. И это явно были женские шаги. Вскоре в поле видимости появилась и их обладательница. Это была Инга. Она бросила на меня быстрый взгляд, значение и настроение которого я не поняла, и пронеслась мимо, грозно стуча каблуками.
   Я же задумалась над тем, как неожиданно и неприятно стала темой разговоров в курилке. Казалось бы, стоило разозлиться. Но чего злиться, если сама я оказалась не лучше – Виталик тоже в курсе, как и те, кто обсуждал меня в теплой компании. Что пенять на Антона – он просто нанизал меня, как очередную красивую ракушку, на свое ненаглядное ожерелье тщеславия. Что ж, и я горжусь тобой, Антон. Ты тоже достойно дополнил мою роскошную коллекцию туфель, платьев, людей и ярких впечатлений.
   С Антоном все было относительно ясно, хотя от подслушанного разговора по-прежнему было не по себе. Да и вопросы оставались. Кто же еще был в курилке и оказался посвящен в наше с Антоном маленькое приключение? Вроде как знакомые голоса, но узнать тяжело, потому что говорили негромко. И Инга. Что значила ее реакция? То ли осуждение, то ли солидарное негодование. Или что-то еще?

Двенадцатое октября

//-- Между нами, девочками --//
   Когда-то, на заре танго, партнеры оттачивали мастерство друг с другом. Настоящие причины этого давно канули в Лету: кто-то утверждает, что танец изначально был гомосексуальным, кто-то яростно доказывает, что таковым он не был никогда: мол, мужское население орильи обучалось движениям танго вовсе не для этого.
   Мужчины убивали двух зайцев: коротали время в ожидании своей очереди на доступ к красотке (количество мужчин в те времена превышало в Аргентине число женщин в десятки раз), а заодно совершенствовались в танце, который помогал произвести на даму впечатление, а может, и немного сбить цену на ее услуги.
   Так или иначе, мужчин тогда было в изобилии, а женщины находились в дефиците: по слухам, на одну женщину – до сорока мужчин. Почему в самом начале мачо танцевали танго только друг с другом, а женщинам запрещалось в этом участвовать, я так и не выяснила. Говорят, что мужское танго было похоже на схватку: один бросал другому вызов в виде первого танцевального движения. Второй отвечал, и дуэль начиналась. Тот, кто демонстрировал больше мастерства и напора, считался победителем. Но побежденный не всегда с этим соглашался, и танцевальная схватка зачастую заканчивалась поножовщиной. Остается только догадываться, что это было за танго и насколько сильно оно должно было отличаться от нынешнего, в котором всегда один берет, а второй покорно отдается… И ведь те же танго-летописцы утверждают, что уже на заре своего существования аргентинский танец был очень эротичным: мужчины, танцуя, нежно касались ног друг друга, грациозно меняли объятие. Странно сегодня представить, что так могла бы выглядеть битва за женщину.
   Сейчас танго-пары мужчина плюс мужчина встречаются на рядовых милонгах редко, и есть всего лишь две-три мужские пары мировой известности. В том числе и оттого, что барышни давно взяли численный верх. А вот пары, где на танцполе даму ведет другая дама, попадаются. На милонгах партнерши иногда объединяются в танце, чтобы скрасить время, когда не нашлось подходящего мужчины. Сильному полу это не очень-то нравится. Они находят тысячи объяснений тому, почему женщины не должны танцевать друг с другом. Но на самом деле, по моим наблюдениям, настоящая причина одна: мужчины предпочитают, чтобы все свободные дамочки сидели в рядочек и каждая терпеливо ждала, когда же до нее снизойдет прекрасный принц в образе милонгеро.
   Впрочем, такое ревнивое отношение к женским парам не распространяется на практики и уроки. Здесь представительницам прекрасного пола мужская партия разрешена, и здесь она всегда приветствуется. Профессиональная тангера обладает достаточным опытом и умением, чтобы в случае необходимости блестяще выполнить мужскую партию.
   Инга не понаслышке догадывалась, чего хочет женщина. И на очередной практике, пока мой партнер-мужчина Виталик уточнял технику очо картадо с Игорем, она взялась вести меня. Забавное ощущение, когда ты должна расслабиться и довериться телу, которое едва ли не легче твоего собственного, ненамного выше; такое женственное и гибкое, его держать в объятиях – мечта любого мужчины.
   Но сейчас она сама – за мужчину. Гибкие руки стали сильными, податливый корпус – убеждающе-напористым. Интересно, какие у Инги духи? Тяжелая горчинка густо обволакивала меня еще долго после того урока, и я потом выяснила, что чарующий запах назывался «Араби». Позже я пыталась завести себе такие же, но на мне они так и не прижились: через полчаса после того, как я нанесла их в магазине на запястье, жутко разболелась голова. Что ж, каждому свое: для удивительной брюнетки Инги даже такое количество мускуса и амбры не было чрезмерным, я же вернулась к своему приворотному зелью в стиле блонд: смеси запахов миндаля и мимозы.
   Ну а в тот вечер двум барышням в дальнем зале танго-школы удалось чудесным образом отработать правильную постановку стопы при шаге. И заодно обсудить немало жизненно важных тем: от редкой парфюмерии до модного нижнего белья.
   Разумеется, самым животрепещущим оказался вопрос танцевальных туфель. И выяснилось, что мы с Ингой носим один размер, при этом она недавно вернулась из Буэнос-Айреса, где закупилась этим богатством с лихвой. Выслушав мои причитания о том, что посылка из Аргентины никак не прибудет, Инга предложила покопаться в ее закромах, а заодно выпить бутылочку-другую шампанского: благо завтра – суббота. То есть пригласила нас с Виталиком в гости.
   Мною двигали несколько чувств. В первую очередь любопытство, на уровне кошачьего. Так моя кошка Кармен устремляется изучать новый для нее предмет, не задумываясь ни над тем, насколько это может быть опасно, ни над тем, возможна ли от данного предмета в принципе какая-либо польза.
   И дело, конечно, было в ней. Моя готовность увлечься кем-то ярким и необычным, как выяснилось, не различала полов. А она была безусловно красива: высокая, гибкая, с длинными руками, ногами и ресницами, смуглой кожей и душой.
   Ну и конечно, возможное приключение подстегнуло мое тщеславие. Какая барышня мной заинтересовалась! Скажем, Антон мог похвастаться роскошной коллекцией ракушек – как блондинок, так и брюнеток, но дерзкой близостью с себе подобным – вряд ли…
   Я любовалась ею, гладила, как кошку. Она была взаимно весьма нежна. Но настоящее удовольствие, видимо, способен был получить из нас троих только Виталик: знать, не зря природа сделала всех барышень такими одинаковыми. Вы способны испытать плотское удовольствие от прикосновения к красивому цветку? Я – нет. Зато вполне способна восхищаться им. Моя первая и единственная физическая близость с женщиной показалась мне весьма платонической.

Двадцать первое октября

//-- Две новости: плохая и хорошая --//
   Мои нежные чувства к красивой барышне, моя наивная восхищенность ее свободными манерами и моя зародившаяся вера в женскую дружбу за пределами всяческих условностей были недолгими. Вы не поверите, но она переспала со мной с корыстной целью! Когда я поняла это, даже не знала, как реагировать: смеяться или изумленно пожимать плечами.
   Итак, по порядку. Новая милонга в клубе «Марипоса» ознаменовалась для меня танцем с новым, весьма приятным партнером. То есть он давно мне был знаком – Игорь постоянный партнер Инги, я частенько видела его и на практиках, и на милонгах, но танцевать с ним мне пришлось впервой. Да и, честно сказать, особого внимания я на него никогда не обращала: он не казался ни привлекательным, ни отталкивающим, ни высоким, ни низким, ни молодым, ни старым, ни брюнетом, ни блондином. Волосы серые, кожа светлая, как будто тоже серая, глаза очень светлые и, вероятно, тоже серые, но возможно, и голубые. Впрочем, как мне показалось сегодня, глаза у него были все же по-своему выразительные (или это казалось на фоне всего его невыразительного облика?). То есть настолько светлые и стеклянные, обрамленные серыми ресницами и оттененные серыми же бровями, что выглядели даже несколько жутковато. Ну а довершали облик аккуратные очочки, очень коротко стриженные волосы и довольно тихий голос.
   В общем, в глаза Игорь никогда не бросался, ну а если приглядеться повнимательнее, то очень смахивал то ли на разведчика, то ли на кагэбэшника, то ли на засекреченного террориста. Он конечно же не был ни первым, ни вторым и ни третьим, а банально вел какой-то неплохой бизнес, кажется туристический. Так или иначе, мой партнер на ближайшие несколько танцев числился в танго-сообществе именитым маэстро, и танцевать с ним было большой честью для начинающей тангеры. Возможно, я чересчур впечатлительная, может, мне с самого начала повезло с партнерами на милонгах, но в конце танды, застыв под финальные аккорды бандонеона, я чувствовала себя пьяной, а сердце радостно скакало. И точно не оттого, что меня обнимал другой мужчина. А потому, что за эти несколько минут я достигла с этим чужим человеком такого взаимопонимания, которого не удается найти иным супругам спустя долгие годы совместной жизни. Разомлевшая, скользнула глазами по залу в поисках Виталика, а наткнулась на горящие глаза Инги. Сомнений не было: она ревновала. Я сразу же отрезвела, но решила вести себя как ни в чем не бывало. Широко улыбнувшись, отправилась к Виталику, который неожиданно добавил штрихов к портрету той, с кем я еще вчера имела интимную связь.
   Оказывается, мой друг стал свидетелем очень интересного разговора. Подходя к клубу, он заметил у входа Антона, Игоря и Ингу. И уже хотел было подойти, чтобы поздороваться, но донесшийся разговор остановил его. Они говорили обо мне. Вернее, говорила Инга. Звучало это приблизительно так: «Антон, гордиться-то особо нечем. Не такой уж лакомый кусок, и не такой уж недоступный. Подумаешь, я тоже с ней спала». Разумеется, после этого Виталик решил проскользнуть мимо незамеченным, а поскольку народ у входа толпился, да и на улице было темно, сделать это оказалось несложно.
   «Подумаешь, я тоже с ней спала», – как долго, вероятно, она готовила почву для этой фразы… Я так понимаю, что ей, наверное, очень важно было ее небрежно бросить в компании Игоря. А чтобы все прошло блестяще, это должны были быть не просто слова. Сколько энергии, какой бешеный фонтан гормонов, какое невероятное количество ударов сердца в минуту, наверное, должно было сопровождать этот план. Любая цена за то, чтобы владелец тихого голоса в курилке отвлекся от нового интересного сексуального объекта и с изумлением, по-новому, взглянул на объект уже знакомый. «Я С НЕЙ СПАЛА, Я ЕЕ ПОИМЕЛА», – Инга примеряет активную роль, потому что устала от пассивной. Потому что больше не может ждать, когда ее пригласит лучший из лучших, самый чуткий и внимательный, устала пропускать мимо себя тех, кто и близко с ним не сравнится. Не хватает сил терпеть, когда он оглядывает холодными светлыми глазами зал в размышлениях: закружить в безупречном и сложном, но таком привычном ритме ту, чья каждая клеточка готова безупречно, но так привычно откликнуться, или взять за острые плечи малознакомое существо, неопытного тушканчика, который чудесно поддается дрессировке, и с нескрываемым интересом проводить с ним эксперименты в стиле танго.
   Что дает ей смена роли, столь порицаемая мужчинами в танго и столь органичная для ее яркой натуры? Каким – умираю от любопытства – был взгляд Игоря, после того как она произнесла свою коронную и, бьюсь об заклад, хорошо отрепетированную фразу? У меня не было ответов на все эти вопросы.
   Ну а что же я? Меня поимели. Впрочем, овчинка стоила выделки. Я поняла одну важную вещь: я нашла своего Доктора. Игорь это и был Доктор.

Двадцать восьмое октября

//-- Засланный казачок --//
   Мои статьи о танго, которые я исправно носила в редакцию, в конце концов полюбило все начальство. И не только оно одно: некоторые коллеги по перу, оказывается, тоже весьма заинтересовались чудесным танцем.
   И вот в один прекрасный момент я заметила на милонге Лизу – миловидную барышню моложе меня, а главное – не обремененную спутником. Лиза преспокойно меняла партнеров, не заморачиваясь ни на ком из них, но самое возмутительное – она чудесно танцевала, значительно лучше меня! Когда я увидела все это «безобразие», решила тут же вызвать ее на разговор.
   С бутылочкой шампанского и двумя бокалами я направилась к ее столу. Лизавета правдоподобно обрадовалась мне и тут же поведала романтичную историю об удивительном совпадении: в то время как я носила руководству главы своих исследований, ее подруга, давняя танцорша танго, предложила ей сходить на милонгу. С этого момента (а вовсе не с того, как я заразила тан-гоманией часть редакции) Лиза и начала ходить на уроки, на все практики, на все возможные милонги, на каждый семинар заезжих мастеров. Вот так совпадение!
   В таком духе мы мило ворковали, а в это время мимо нас проскользили Игорь с Ингой. И меня обдало шлейфом горько-сладких духов. Сказать, что мне не стало томительно-грустно, было бы лукавством. Ее прекрасные длинные руки и ноги напомнили мне ловко продуманный план, согласно которому мы с моим другом якобы случайно оказались в ее постели. Весь этот спектакль и ее сумасшедшее желание получить, вернуть, удержать внимание того, чей пристальный взгляд из-под холодных стеклышек очков – лучшая награда сценаристу, режиссеру и одновременно исполнительнице главной роли.
   Ну а Лиза продолжала меня удивлять. Глядя вслед Игорю, она мечтательно сказала:
   – Жаль, что я занимаюсь не в вашей школе… Однажды я была у вас на практике и танцевала с Игорем. Это было неописуемо. Говорят, что он водит партнершу лучше всех в Москве!
   Я очнулась от гипноза, в который погрузил меня танец Инги, и про себя возмутилась. Это уже не влезало ни в какие рамки! Мое танго растиражировали! Мое мастерство превзошли! Мой Доктор… Да как она смеет!
   – Знаешь, а мне из них двоих больше нравится Антон. Он такой обходительный. И в его манере столько игры и кокетства. Игорь – какая-то вещь в себе. Не от мира сего.
   Я не надеялась, что Лизонька тут же со мной согласится. Просто в этой ситуации требовалась пусть и примитивная, но срочная неотложная помощь. Как говорится, кидайте грязь на стену, господа, – что-нибудь да прилипнет. А оперативное вмешательство и ювелирное наложение косметических швов у нас еще впереди.
   Еще немного грязи в адрес несчастного Доктора полетело потом в редакции: я как бы невзначай рассказала моей подружке, что Игорь весьма странный и рассеянный. А посему якобы больше получала удовольствия в танце и в общении с Антоном.
   Но все это были враки и неправда. Рассекреченный Доктор не стал для меня менее желанным партнером. Сумасшедшая страсть Инги только подогрела интерес к нему как к мужчине. А что же он сам? Неужели не видит, что за эмоциональные вихри вокруг него закручиваются?
   Только еще разочек потанцевать, ну пожалуйста! А там я, может, что-нибудь придумаю. С такими мыслями я шла на очередную милонгу в клуб «Марипоса». Но на этот раз обстоятельства сами складывались весьма удачно. Мы с Виталиком, как обычно, не просто пришли потанцевать, а по-пижонски заказали шампанское и столик – последний свободный в этот вечер, и, по счастливой случайности, весьма удачно расположенный. И только заняли наши весьма завидные места, как на пороге появились Игорь и Инга. Я как ни в чем не бывало радостно замахала им рукой, и они подошли поздороваться. Час возмездия пробил. Хитро улыбнувшись Инге, но обращаясь исключительно к Игорю, я предложила им сесть к нам за столик. Отказываться от таких завидных мест было бы весьма неосмотрительно, а для Игоря и вовсе бессмысленно. И не успела Инга что-либо ответить, как мужчина ее мечты принял наше предложение и отодвинул для своей партнерши стул.
   Поболтав с нами для приличия совсем немного, Инга вскоре ускользнула к знакомым. Мой Виталик отлучился за коктейлем. Тут я решила: настало время для тяжелой артиллерии. Уже прикоснувшись к искусству танго, но еще окончательно на нем не свихнувшись, я все взвесила. Многие искушенные тангеры на моем месте воспользовались бы «секретными методами, запрещенными международной конвенцией по борьбе с терроризмом»: такими, как погладить под столом ногу мужчины, во время танца обвить рукою шею партнера, после танца чуть дольше, чем положено, держать в своей руке его руку, прильнуть к нему всем телом понежнее… Но я, как настоящая писательница, своим самым грозным оружием считала слово. Передо мной сидел тангеро моей мечты. Его исступленно любила постоянная партнерша. О нем мечтало большинство других. Но при всем этом он был внешне довольно бледен, носил очки и обладал трогательным пивным животиком.
   Я начала нашу светскую беседу, разумеется, с танго. Набрала в легкие побольше воздуха и обратилась к Игорю:
   – Ответь мне на два вопроса, пожалуйста. Как может сравниться на шоу или на фестивале мужчина, обладающий неяркой среднеевропейской внешностью, с настоящим аргентинским мачо, у которого не только гибкость в крови, но и само строение тела, яркий облик и взрывной темперамент способствуют успеху у партнерш? И не мешают ли настоящему милонгеро очки и пивной животик?
   Он удивился. Он попался на крючок. Я все рассчитала правильно. Инги рядом не было. Виталика тоже.
   Таким образом, я ни в коем случае не нанесла сильного удара по самолюбию. Но при этом пощекотала комплекс неполноценности, дремлющий в каждом мужчине.
   Я победила. А наградой победительнице были несколько прекрасных танцев – чуть больше, чем положено по этикету непостоянным партнерам, и чуть больше, чем любая тангера получала от Игоря за один вечер милонги.

Шестое ноября

//-- Противоход --//
   Возможно, кто-то из читателей спросит: а как же Виталик? Неужели он не видит, что за распутство творится у него под носом? Или ему все равно, кого провожает взглядом его подруга? На самом деле – видит. И на самом деле – не все равно. Просто Виталик сейчас занят более интересными вещами. У него появилась своя Муза.
   Совершенно случайно и незаметно для меня она прошагала в нашу жизнь, изящно и безупречно правильно покачиваясь на внутренней стороне стопы в своих роскошных танго-туфельках. В то время как я теплым взглядом смотрела на восхитительную осанку Антона или с содроганием сердца пыталась заглянуть через стекло очков в хрусталики глаз Игоря, она приподнимала свою юбочку, чтобы продемонстрировать прелестные ноги, телесного цвета чулки в сеточку и, разумеется, идеальный шаг…
   – Обратите внимание на то, что называется в танго противоход. Поскольку грудью вы всегда должны чувствовать партнера или партнершу, а ноги при этом выполнять самые разные и сложные движения, принцип противохода стоит застолбить в мышечной памяти. Итак, грудь смотрит всегда вперед. (Мы выстроились перед зеркалом, и каждая наша ошибка дублируется в отражении. Дробится в глазах соседей и множится под пристальным взглядом строгой учительницы.) Если левая нога делает шаг, вперед выходит правое плечо. И наоборот. Плечом партнер задает партнерше направление движения и указывает выбор ноги, с которой стоит это движение начать. Противоход – это своеобразные весы в танго: если на одной чаше прибыло, следует восполнить и другую. И вес желательно сбалансировать. – Это были уроки техники танго с Галочкой. И Галочка оказалась для Виталика чудесным противоходом.
   Я в принципе никогда особенно не бывала против того, чтобы разделить своего приятеля с хорошим человеком. Правда, делить готова была в основном тело, а вот частички его души без боя сдавать не собиралась. Но танго обостряет чувства. И у меня самой не раз бывало в жизни: что-то мелькнет, и, наверное, эту вспышку стоило бы использовать быстро, пока не погасла. Нет же, следуешь правилам, идешь на чашечку кофе, потом на ужин, а к тому времени, когда дело до постели доходит, смотришь и видишь: ну натурально перед тобой идиот. А не идиот – так какая-нибудь дрянь. То ли дело танго – молча станцевать и разойтись: и ничего плохого и отталкивающего про человека не узнаешь, и удовольствие получишь чистое от танца, и воспоминания приятные. И все эти правила: в танце нельзя с партнершей разговаривать, а можно ее только вести, а партнерша может только доверять, иначе танца не получится, – эти правила создают ореол сумасшедшей привлекательности того, с кем танцуешь.
   В общем, я всегда надеялась, что любое увлечение Виталика будет чисто физическим, и так оно обычно и бывало. Только я была безраздельной властительницей его сердца и его ума – сколько бессонных ночей мы провели вместе за душевными разговорами или жаркими спорами на отвлеченные темы!
   Но на этот раз привычный сценарий не действовал.
   Сначала я стала ощущать тревожность буквально на пустом месте. Что-то неуловимо изменилось между нами, как-то по-другому он стал смотреть на меня. И даже не на меня, а скорее сквозь меня… Потом стала замечать, как пристально он смотрит на нее, каким задумчивым бывает после занятия. Поначалу очень хотелось быть выше всей этой сентиментальной чепухи, но нервная организация оказалась слабее, чем я всегда полагала. Казалось бы, новую ситуацию можно стерпеть даже при таком раскладе: ведь и я иногда, когда бывала под впечатлением от других мужчин, тоже раздражалась на окружающее чувство обыденности. Но к себе всегда было больше доверия, я считала себя мастером по делу управления собственными эмоциями. То ли дело мой дурашка неопытный: что, если он совсем голову потеряет, а у Галочки появится прекрасный повод позлорадствовать. И все начнут меня жалеть… Какой ужас!
   А что же делала Галя? Она явно не собиралась упускать свое (то есть мое!). И подтверждением тому была очередная милонга, на которую новая героиня нашего романа пришла не в простеньких брючках или юбочке с топиком, как обычно, а в роскошном черном платье. Разумеется, абсолютно во вкусе Виталика и наверняка им же и купленное.
   Смотреть на облака эмоций, печально проплывающих мимо по хорошо известному мне адресу, становилось просто нестерпимо. И я решила прервать занятия, залечь на дно, а заодно если хватит сил, то и отвлечься чем-нибудь.

Четырнадцатое ноября

//-- Такое разное танго --//
   Впрочем, полного одиночества не вышло. Пребывая в печально-ностальгическом настроении, я получила посылку с удивительным подарком. Дело в том, что специально для меня однажды написали музыку – прекрасную и сложную смесь танго, джаза и инструментальной. Автор, конечно, не догадывался, что создает все это великолепие для нервной, капризной и избалованной москвички, которая появится на пятьдесят пять лет позже, чем он сам, а музыку его услышит впервые спустя аж четырнадцать лет после смерти автора. Но сомнений в том, что альбом «Либертанго» от первого до последнего звука предназначался для моей мятежной души, не было с тех пор, как я впервые его услышала.
   Наверное, друг Пьяццолла, тебе тоже было невесело, когда ты сочинял свое танго нуэво… Не может быть, чтобы такие нежные мелодии вперемешку с грубыми диссонансами звуков были результатом простого желания произвести впечатление. Но и это, конечно, тоже имело место.
   Пьяццолла с самого начала старался всех удивить: зачем блестящему композитору вдруг понадобилось искать сложных путей – писать странную, малопонятную музыку, музыку, под которую не поют и не танцуют? А главное, для чего преуспевающему исполнителю классических танго посягать на саму суть главного культурного достояния и национальной гордости Аргентины? Он взял выверенную десятилетиями гармонию, скомкал, расправил – и вот, пожалуйста, в руке у фокусника уже не мятый клочок бумаги, а белая голубка. Которая, в свою очередь, уже через несколько минут оборачивается черным вороном.
   Пьяццолла, конечно, горел страстным желанием эпатировать публику. И с другой стороны – не мог не мечтать о контакте и взаимопонимании с той же публикой. Две вещи, почти что несовместные. Но настолько желанные в паре, что их стоило ждать всю жизнь.
   Эпатаж пришел первым – сразу же после того, как Астор объявил о Великом преобразовании танго и представил на суд публики свои ни на что не похожие композиции. Сначала не было ничего: ни внимания, ни восхищения. Одни пожимали плечами, другие уходили с концертов. Некоторые возмущались. Но бензином пока еще обливать автора и исполнителей не собирались, это будет позже.
   А Пьяццолла не останавливался. Он заявил, что готов устроить общенациональный скандал. А именно – «покончить со всеми музыкальными традициями, господствующими в Аргентине». Аргентина – в шоке, Буэнос-Айрес – в гневе. Услышали, но не поняли. Заметили, но отвергли. Повернулись в его сторону, но только чтобы оттолкнуть.
   Музыкант реагировал нервно, воспаленной гордостью: не хотите – не надо. Уезжал в Нью-Йорк много раз, всегда возвращался, надеясь, что что-то изменится. Как выстроить страстные и в то же время интимные отношения с толпой? Наверное, и сложнее, и в то же время проще, чем с отдельным человеком. Толпа подчиняется стадному инстинкту. Но не подчиняется ли тому же закону один-единственный мужчина, который три милонги подряд напрочь отказывался тебя замечать, а сегодня, когда ты так популярна у других, вдруг смотрит на тебя как зачарованный, преследует, зовет на танец, ведет, скользя по музыке, как белоснежная яхта по волнам Средиземного моря; никуда не отпускает.
   Но толпа и сильнее, и в то же время примитивнее одного человека. Изысканные нюансы взаимоотношений и сомнения ей недоступны: здесь либо черное, либо искрящееся белое, либо серая мгла невнимания и забвения.
   От ненависти до любви – один шаг, а вот сумрак безвестности от этих двух чувств разделен пропастью.
   И вот в 1955 году, в ходе своего очередного возвращения в Аргентину, танго-революционер сказал, что прибыл «с динамитными шашками в обеих руках». Это был первый его музыкальный коллектив «Октето Буэнос-Айрес». Ну а решив, что путей к отступлению нет, Пьяццолла целиком и полностью отдался во власть своего противоречивого творчества в стиле танго нуэво и уже не возвращался к истокам. Огнестрельным оружием «Октето Буэнос-Айрес» стали «Десять заповедей танго-пророка». Мало ему было посягнуть на национальную религию Аргентины, чего уж там, терять нечего, можно замахнуться и на христианство. А что же в заповедях? Обещания «исполнять танго так, как подсказывает душа, отбрасывая любые внешние влияния, которые могут помешать нашей цели». «Поскольку октет надо только слушать, он не будет играть в танцзалах». «В состав оркестра войдут электрогитара и ударные, чего никогда доселе не было в танго».
   Любое дерзкое новшество находит хотя бы горстку своих последователей. Но рассчитывать на массы, особенно без предварительной грамотной и тщательной подготовки этих масс, не приходится. Астор хотел этого, но у него не получилось. Последнее заявление манифеста: «Завоевать симпатии широкой публики; мы считаем эту задачу трудной, но рассчитываем решить ее с помощью частых выступлений» – так и осталось пустой надеждой.
   Кто-то по-прежнему удивленно пожимал плечами, кто-то равнодушно проходил мимо танго нуэво, а кто-то и яростно накинулся на Франкенштейна, изувечившего танго. Что ж, лучшая защита – нападение. Пьяццолла в ответ начал массированные выпады на старое танго и даже предложил журналистов, которые о нем пишут, сажать в тюрьму. Продолжая при этом долгие годы экспериментов.
   И вот мало-помалу время стало догонять мятущуюся душу. Как это и бывает всегда в жизни: наши самые яркие, самые сильные желания исполняются с очень большим опозданием. Виноваты ли мы в том, что слишком страстно желали? Виновато ли время, вялое, липкое, тягучее и консервативное, в том, что оно не способно быстро и чутко реагировать на устремления сумасшедших? Виновны ли окружающие, которые говорят нам: ну-ну, покажи, что ты можешь; а это что еще такое; да в своем ли ты уме, дружок; кому ты нужен с этим бредом; мы так устали от вас, ненормальных. И вот они же; нет, простите, не они, а уже их дети, как две капли воды похожие на своих родителей – со своими же родителями спорят. Не потому, что более чутко развиты. А всего лишь потому, что моложе, и потому, что ищут повод поспорить с родителями. Дети кричат: да ведь это – новое слово! Новая эпоха! Новое танго!

Двадцать первое ноября

//-- Инструмент дьявола --//
   Бандонеон – инструмент, которым виртуозно владел Астор Пьяццолла. Один из главных атрибутов танго, без которого сегодня немыслима культура этой музыки.
   Бандонеон – разновидность гармоники, что-то наподобие маленького аккордеона. Красивая штучка, издающая в умелых руках пронзительные и прекрасные звуки.
   Падший ангел, который был создан в начале XIX века благочестивым немцем для исполнения духовной музыки в церквях Германии, в конце того же века завезен в Аргентину и быстро сменил возвышенную стезю служения Богу на скользкую дорожку развлечения улицы.
   Танго его ждала.
   Ей как раз не хватало новой игрушки: сначала опостылели скучные и привычные арфа и флейта, потом поднадоели постоянные спутники – скрипка и гитара.
   Такого щемящего сердце звука она еще не слышала. Конечно, он в чем-то походил на звук аккордеона, гармоники и церковного органа, но все равно был другим. И как будто уже знакомым. Голос бандонеона собирал все звуки воедино и формировал их в особом порядке, который человеку неискушенному мог бы показаться хаосом. А кому, как не Танго, знать, как из хаоса рождается прекрасное…
   В Москве не было ни одного бандонеона, и вдруг появились сразу два, абсолютно одинаковые, близнецы-братья. Человек, который их привез, один инструмент продал нашей танго-школе для использования на фестивалях и шоу, а второй оставил себе, как главный трофей музыкального магазина.
   Я не могла налюбоваться на красивую маленькую гармошку, которую с гордостью демонстрировал мне Саша, руководитель школы. Он говорил: «Смотри, сам инструмент значительно меньше, чем аккордеон, а меха – длиннее. За счет этого создается такой душещипательный протяжный звук. Казалось бы, вот уже у него все силы на исходе, и звук должен вот-вот умереть, но он все длится и длится…»
   Мне нравилось все: и этот протяжный звук, и необычным образом расположенные кнопочки, и лаковая поверхность деревянных деталей. А тут еще редакция запросила к очередной статье сделать несколько красивых фотографий «настоящего танго», и я решила, что изображение бандонеона будет гораздо достойнее украшать мой материал, чем колготки в сеточку крупным планом и прочая дребедень.
   Уговорить руководителя нашей танго-школы, приятного флегматичного мужчину средних лет, особого труда не стоило. Он только предупредил: «Леночка, будь осторожна. В Москве такая игрушка стоит около четырех с половиной тысяч евро». Мысленно поразившись цене экзотической гармошки, вслух я клятвенно пообещала обращаться с ней очень бережно.
   Саша, наверное, что-то чувствовал. Он вручил мне бандонеон без колебаний, но как-то грустно посмотрел вслед, когда я гордо удалялась с добычей.
   Штатный фотограф был знатоком своего дела. Он нашел удивительный и изысканный способ объединить холодную прагматичную Москву и темпераментное аргентинское танго. Мы фотографировались на одной из просторных столичных крыш, откуда открывается великолепный вид на город. Без пафоса «танго на экспорт», правда, не обошлось – в качестве партнера мне выписали молодого человека из числа бальников, который согласился подработать фотомоделью. Идеально красивый и стройный, роста чуть выше среднего, с безупречным загаром, тщательно набриолиненными волосами и холодной улыбкой. «Вот так мачо, мечта любой зрелой дамочки – завсегдатая стриптиз-клуба», – подумала с усмешкой я. Мачо, впрочем, демонстрировал завидную морозоустойчивость – в отличие от меня, насквозь продрогшей в вечернем платьице на ноябрьском холоде. Согреться не помогало даже «топливо» – хороший коньяк вперемешку с горячим чаем. Но, наконец, все красоты танго в Москве были отсняты, и мы спустились с крыши в помещение погреться. Фотограф же задержался: сначала он хотел пофотографировать отдельно бандонеон в лучах ноябрьского заката, потом ему вдруг потребовалось сделать несколько урбанистических пейзажей.
   Коньяк, призванный согреть меня на крыше, в помещении начал проявлять свои главные качества: мягко, но настойчиво ударил сначала в ноги, затем в голову. Первой жертвой был мачо. Я заметила, что он шепелявит, и, не стесняясь, передразнивала каждое его слово. В особый восторг меня приводило именно сочетание безупречной внешности и дефектов речи. Мачо сердился, хотя и не подавал виду, и при первой же возможности покинул нашу компанию. Мне стало скучно и захотелось пойти к фотографу.
   – Сейчас, Лен, последний кадр. Смотри, как красиво бьет последний луч из-за этой высотки…
   – Да-а-а… красота, а давай-ка меня еще разочек щелкнем с бандонеоном в руках, тоже на фоне заката, а?
   Я так и не поняла, чем скользким умудрилась испачкать руки в помещении. Инструмент дьявола выскользнул из моих нетрезвых рук и полетел в пропасть. Вроде и не небоскреб, но я даже не слышала, с каким звуком он разбился. Более того, я даже не слышала, что мне сказал наш фотограф (а ведь он что-то говорил в этот момент), что сказали набежавшие сотрудники. Вот четко помню только, что последний лучик солнца окончательно скрылся за высоткой.

Двадцать второе ноября

//-- Битва первая. Знакомство --//
   Вообще-то моя неуклюжесть частенько играла со мной злые шутки, но чтобы вот так жестоко – впервые. Боже мой, ну как же я теперь буду опозорена перед всем танго-сообществом! Нет-нет, я даже думать об этом не хочу! Спасение возможно: я быстро отыщу где-нибудь четыре с половиной тысячи евро, выкуплю второй бандонеон и верну Саше как его собственный.
   Задействовать Виталика не хотелось: во-первых, не очень-то впечатляла перспектива выглядеть в его глазах невезучей неуклюжестью, во-вторых, я не желала с ним общаться, пока не наступит развязка его романа с Галочкой.
   Из свободной наличности под рукой была тысяча евро, еще тысячу дала мама, еще полторы выдали в счет будущей зарплаты на работе. Пятьсот евро «настреляла» у подруг, но дальше дело никак не шло, а времени было мало: где гарантия, что бандонеон будет ждать меня в магазине ровно столько, сколько потребуется для поиска полной суммы? Конечно, он лежит на полочке далеко не первый день. Но ведь закон подлости никто не отменял…
   Итак, я пошла знакомиться с продавцом бандонеонов, обладая четырьмя тысячами в кармане, надеясь, что каким-нибудь способом договорюсь о том, чтобы донести остальные деньги попозже.
   В огромном и красивом музыкальном магазине, пожалуй одном из лучших в городе, я сразу увидела инструмент дьявола. Ну точно, не зря его так называют: буквально два дня назад от него оставались только осколки, разлетевшиеся по всей улице, да меха, к которым я даже не успела подбежать, потому что у меня на глазах по ним проехала машина. И вот, пожалуйста, воскрес из мертвых во всей своей красе!
   Ко мне подошел высокий широкоплечий брюнет, аккуратно подстриженный, в изысканном костюме. Во взгляде – бесконечное отражение красивых прилавков, на руке – весьма представительные часы. Но главное – голос! Такой тихий и вкрадчивый…
   – Уникальный инструмент, вы, наверное, знаете. Таких в Москве еще месяц назад вообще не было, а сейчас – только два (уже один! – горько подумала я в тот момент…).
   – Да, я знаю, это – душа Танго.
   – Вы увлекаетесь танго?
   – Да, я не на шутку им увлеклась.
   – А бандонеоном просто так интересуетесь? Или желаете приобрести?
   – Желаю. Но не имею возможности выплатить всю сумму сразу. Можно как-нибудь в рассрочку, в кредит, или занести попозже?
   – К сожалению, нет. Кредит возможен только на товары, расположенные по левой стороне торгового зала. Здесь – редкие и антикварные вещи, поэтому такие строгие правила. И, кроме того, – на этих словах продавец на секунду задумался, – я обещал этот инструмент одному покупателю, он попросил отложить как раз до сегодняшнего дня, но что-то так и не идет, а время близится к закрытию магазина. Если вдруг этот инструмент вам не достанется, я могу заказать из Германии другой – он будет еще красивее, производитель сменил дизайн (сменил дизайн, какой ужас, паника в моей душе нарастала!). Будет вам бандонеон через пару месяцев. Вот, возьмите мою визитку.
   – Скажите, Иван (так было написано в его визитке), а если вот этот человек не придет за бандонеоном до завтра, не могли бы вы отложить его мне на денек?
   – На денек не могу, могу до обеда. Вам так срочно он нужен?
   – Да, срочно. Я вот думаю за сегодня-завтра раздобыть всю сумму. Меня зовут Елена, была очень рада с вами познакомиться.
   Но надежды не было. Я давно обзвонила всех своих друзей, знакомых, коллег по работе. Если к завтрашнему полудню ничего не придумаю, придется звонить Виталику (а как не хочется!).
   Впрочем, прокручивая перед сном в голове беседу с Иваном, вспоминая то, как он выглядел, как со мной разговаривал, я пришла к выводу, что он явно набивал цену своему магазину и своему бандонеону. Когда я с ним беседовала, то все мои мысли были лишь о том, на каких условиях можно выкупить инструмент дьявола. Теперь же, выпив в одиночестве не одну чашку кофе, я предположила, что вполне реально попытаться эти условия обойти. И решила рискнуть.

Двадцать третье ноября

//-- Битва вторая. Торг --//
   Утром я сонно искала самые узкие брюки и сапоги на самой тонкой и высокой шпильке. Конечно, не тешила себя мыслью, что сердце продавца дорогих музыкальных инструментов дрогнет при виде эффектной барышни (сколько их проходит в таких салонах!), но все же очень хотела выглядеть достойно в окружении прекрасных предметов отдела редкостей и антиквариата. И вот сквозь промозглый туман пробралась к салону.
   Магазин был приятно безлюден, тихо звучала инструментальная музыка, Иван встречал утро рабочего дня в уголке за компьютером (подсчитывает доходы, подумала я). И поднял глаза, когда я подошла уже совсем близко. Сонное выражение лица быстро сменилось на мучительное разглядывание: где и когда я ее видел. А моя самоуверенность позволила мне прочесть еще и едва уловимое одобрение и чисто мужской интерес.
   – Доброе утро, Иван!
   – Здравствуйте… э…
   – Елена, меня зовут Елена.
   – А, да, Елена! Как успехи? Нашли недостающую сумму?
   – Нет, все поменялось. Бандонеон мне больше не нужен так срочно. А ваш покупатель, он объявился?
   – Нет, и бандонеон все еще в свободной продаже.
   Итак, первый успех. Как я и предполагала, «человек, желавший купить бандонеон» – всего лишь рекламный трюк опытного продавца.
   – А у вас что поменялось? И чем я могу быть вам полезен?
   – Честно сказать, я подумываю заказать бандонеон через одного знакомого. Он обещал сделать подешевле. А к вам пришла, чтоб еще раз взглянуть на сокровище и описать своему знакомому в подробностях, как выглядит именно та модель, которую я хочу. – Сама же со страхом представила, как Иван спокойно подводит меня к бандонеону и равнодушно позволяет рассмотреть его как следует.
   Но формула подействовала. Иван явно почуял возможность быстро продать сложный товар: суетливо спросил, во сколько мне обойдется моя новая игрушка, если я закажу ее у приятеля, и повел в свой кабинет. Усадил в кресло, а сам схватился за калькулятор.
   Считал так, сверял с компьютером, пересчитывал эдак. Зрелище, которое меня первые несколько минут развлекало, быстро надоело. И я стала разглядывать Ивана. Мужчины такого типа редко бывают высокими. Но даже и рослые, такие как Иван, производят впечатление не стройных и подвижных, а тяжелых, приземленных. Его нельзя было назвать полным, разве что крепким. Наверняка страдает болями в спине. Причем, скорее всего, в средней части. Но самое интересное – пальцы. Не толстые и не тонкие, грубые, широкие. Даже хороший маникюр не смог добавить нужного налета аристократизма. То ли дело – мои ручонки, какие бывают у нервных пианистов, которые вечно ищут себя и смысл жизни.
   От созерцания Ивана я перешла к разглядыванию его кабинета. Небольшая светлая комната, кожаный диван, такое же кресло, стол. Стол мне показался интересней, чем диван. На одном краю аккуратнейшим образом сложены какие-то бумажонки, наверное очень важные. На другом – подставка, из которой торчат три флажка: немецкий, российский и флажок с эмблемой какой-то фирмы, возможно выпускающей музыкальные инструменты. Посредине – компьютер. Итак, компьютер сдвигаем к флажкам, очень важные бумажки пускаем веером в полет, и высвобождается прекрасное пространство, которое позволяет голым животом почувствовать прохладу поверхности стола.
   Прервав мои бессовестные мысли, Иван изрек результаты вычислений. Он готов сделать мне скидку, при вычитании которой остается как раз та сумма, которой я располагаю.
   Воодушевленная успехом, я подумала, что теперь мне мало бандонеона. Теперь мне интересен сам Иван.
   – Знаете, а я ведь сегодня без полной суммы. Могу оставить пятьсот евро в залог. А остальное – завтра. —
   Я снова рискнула: деньги с собою, конечно, были, но очень уж хотелось растянуть удовольствие от общения с моим новым знакомым.
   – Ну что ж, оставьте залог, – вздохнул Иван, – завтра магазин закрыт на учет. Но я буду на месте. Вы стучитесь, я открою.
   Так мне понравилось, как он это сказал! Покидая салон, я умышленно чуть больше приосанилась, совсем слегка добавила покачивания бедрами. И очень отчетливо ощутила на себе его взгляд, но, разумеется, вышла не обернувшись.
   Я постучусь, теперь я точно решила.

Двадцать четвертое ноября

//-- Битва третья, заключительная. Проигравших нет --//
   На следующее утро подморозило, это было весьма кстати – появился прекрасный повод надеть новую шубку. Мягкая, бархатистая норка цвета кофе с молоком позволяла отказаться от внесезонных джинсов в пользу тонкой шелковой юбки шоколадного цвета. Она так чудесно смотрелась с замшевыми сапожками того же оттенка, а между одеждой и обувью весело дразнился кусочек колена! Если мой Жадина Иван – здоровый мужчина, то я имею полное право надеяться на острое чувство жадности к себе.
   Тем временем желание ощутить животом прохладную поверхность деревянного стола и теплые руки, жадно обнимающие меня за талию, превратилось почти в манию. И если в случае с Травматологом я даже не представляла, как можно срежиссировать близость, минуя сентиментальные ухаживания, то теперь была почти уверена, что знаю способ быстро соблазнить Жадину.
   Откуда, почему возникла такая уверенность – я так и не смогла себе объяснить. Но это как в танго – иногда, хоть и не всегда конечно, в отношении абсолютно чужого человека возникает совершенно ясное ощущение грядущего сближения. И действительно, у меня так было несколько раз. Случалось, было достаточно просто посмотреть на мужчину в другом углу, поймать его взгляд и отвернуться, и вот через несколько мелодий он появлялся рядом и приглашал на танец.
   «Мы с Иваном будем танцевать под Пьяццоллу», – с улыбкой сказала я себе и кинула диск с любимой музыкой в сумочку.
   Иван заметил меня сразу, как только я появилась у салона. Увидел сквозь стеклянные двери, суетливо открыл мне и так же суетливо закрыл за мной, повесив табличку «Учет». Я была, с одной стороны, очень взволнована – так хотелось раздражать его взгляд, его мысли, выводить моего бедного Жадину из равновесия. С другой стороны, внешне, – весьма спокойна. Потому что с каждым шагом неумолимо приближала свою цель – прохладную поверхность стола и жадные руки Жадины на собственной талии.
   Он смотрит на меня совсем по-другому, чем в первый раз. И наверняка улавливает аромат миндаля и мимозы – моих духов, которые, как кажется, под воздействием какой-то незримой силы даже слегка изменили свой запах. И этот его другой взгляд дает мне бешеный заряд энергии, и в то же время слегка подкашивает коленки. Но самое интересное – совсем не туманит разум, напротив, мозг мой работает активно, четко, без сбоев, в общем, как механизм самого замысловатого музыкального инструмента.
   Я радостно и легко расстаюсь с наличными, выпуская их из тщательно наманикюренных пальцев. Он суетливо принимает деньги и ведет к прилавку. По дороге лезет в карман пиджака, роняет визитки и прочие карточки, торопливо и неуклюже поднимает, нервничает оттого, что все это происходит. А я завороженно слежу за его нескладными действиями, и душа поет в надежде, что причина этой неуверенности – моя персона. В голове проносятся самые разные желания. Хочется то потрепать его по коротко стриженным волосам, то пощекотать. Но я терпеливо, из последних сил выполняю свою роль шикарной женщины.
   По дороге к отделу антиквариата и редкостей останавливаюсь у музыкального центра, из которого звучит музыка для зала. Как фокусник, неожиданно достаю из сумки диск и вставляю в проигрыватель.
   – Вы когда-нибудь слышали Пьяццоллу? Он виртуозно владел бандонеоном. Как вам, нравится?
   Он смотрит на меня уже, наверное, не просто удивленно, а ошарашенно. Я же как ни в чем не бывало продолжаю путь к заветному бандонеону. Жадина выглядит выбитым из равновесия – сложно понять, чего хочет эта сумасшедшая, которой во что бы то ни стало резко потребовался редкий музыкальный инструмент, потом – скидка на этот инструмент, потом – желание послушать в магазине припасенный заранее диск.
   Но тоненький запах дразнящего желания, который примешивается к запаху миндаля и мимозы, он не может не чувствовать. Ему явно становится жарко. Потому что теперь я ощущаю запах не только своих духов, но и его одеколона, который совсем не угадывался ни в нашу первую беседу, ни полчаса назад. Иван слегка сбивается с мысли, но продолжает прилежно исполнять свою работу – снимает бандонеон с полки, укладывает в красивый футляр и протягивает мне. Конечно, флирт с покупательницей – совсем не в его правилах, и, думаю, запрещен даже как исключение из правил.
   Но я по-прежнему уверена, что не ошиблась в расчетах: Жадина – на то и потребитель, чтобы протянуть руку за лакомым куском. Я переспрашиваю про то, как хранить инструмент, беру футляр с бандонеоном и как бы случайно касаюсь его ладони. Ладонь жилистая, грубая. Секунда выдержки, и съемка на память готова, фото отправляется в нужный файл моего мозга. Аккуратно, без суеты убираю руку, благодарю за консультацию и двигаюсь к выходу.
   Ну же, Жадина! Добыча уходит! Кис-кис-кис!
   – Я отдал вам на покупку еще не все бумаги, у меня документы лежат в кабинете, – сдавленным голосом говорит Иван.
   Ура! Рыбка клюнула! Рыбка, как же я тебя хочу!
   Что ж, я могла себя поздравить с полной и безоговорочной победой. Результат превзошел все мои ожидания. Меня съели, с хвостом, костями и жабрами, съели, не поперхнувшись. И это было настоящее пиршество, удивительное, в результате которого сыт оказался не только тот, кого потчевали, но и само фирменное блюдо.
   Вот только очень важные бумажки не удалось пустить веером по ветру. Жадина каким-то чудом, видимо предчувствуя напасть, успел их быстро, но аккуратно скинуть на диван.

Двадцать шестое ноября

//-- После боя кулаками не машут --//
   Всякая игра хороша, когда ее удается вовремя закончить. И всякий игрок, не успевший этого сделать, наказывает сам себя. Но яркие огни игры частенько бывают слишком привлекательны, чтобы устоять перед соблазном.
   Благодаря Жадине я временно полюбила ранние подъемы по утрам. Просыпалась на час-другой раньше, не ленилась собирать из себя по кусочкам шикарную женщину, и в обеденный перерыв, когда мои коллеги сонно зевали, медленно пережевывая еду в кафешке, была полна сил и жадно поглощала все, что оказывалось в моей тарелке. Я жадно спешила жить, чтобы потребить как можно больше утреннего кофе, дневного солнца, вечерних танцев на милонге. И все-таки мне было мало.
   Виталика тревожить не хотелось – я ждала, пока он окончательно выяснит отношения с Галочкой. И я решила еще разочек встретиться с Иваном.
   Во мне проснулось любопытство. Кто он на самом деле, чем живет в свободное от работы время, есть ли у него постоянная пассия… Наверняка есть, кто-то же должен удовлетворять такие аппетиты. Я вспоминала финальные аккорды нашего общения. Казалось, после всего, что случилось, я стекала по столу, а из моих ушей клубился дымок. Нет, дело было далеко не только в физическом аспекте. Он так вкладывал в тело душу!
   В общем, пиршество не выходило у меня из головы. И тут еще его визитка, где были указаны все телефоны, включая мобильный и домашний, а также электронная почта, – эта визитка вечно поддразнивала меня, не к месту и не вовремя попадаясь на глаза. И я призналась себе, что хочу добавки.
   Я так и написала ему на электронный адрес: «Хочу добавки. Елена». И замерла в ожидании. Но все произошло даже быстрее, чем можно было предположить. Уже через двадцать минут мне на почту ответили: «Я тоже. Где тебя найти?» Я повеселела и часа через три отправила ему послание уже на мобильный, со словами: «Завтра буду знать точно».
   Как это было приятно – единолично владеть координатами собеседника, когда он может только ждать письма, чтобы выйти на нужный адрес. Он написал, что очень ждет, написал и на электронную почту, и по эсэмэс. На следующий день я сообщила, во сколько и где заканчиваю работу.
   Когда я села в его машину, Иван вел себя довольно скованно, но на заднем сиденье меня ждал нежный букет.
   Это первое, что меня слегка покоробило. Значит, я инициировала роман? При настоящем-то возлюбленном? На вопрос, куда поедем, я быстро сказала: к тебе, если, конечно, можно. Он на несколько секунд задумался (и это меня тоже немного покоробило), но потом кивнул.
   Поразительно, но жил Иван совсем недалеко от моей работы. Минутах в двадцати езды без пробок. Но и эти двадцать минут мне показались очень долгими. Мы молчали, он внимательно следил за дорогой, я внимательно следила за ним. Его, пожалуй, можно было бы назвать красивым. Если говорить о красоте брутальной и немного неуклюжей. И этот слегка растерянный взгляд, так трогательно… Взгляд человека, который еще несколько минут назад все расставил по полочкам, а теперь не знает, что делать, потому что в окно ворвался вихрь, который все смешал и перепутал. В общем, он выглядел немного грустно и безумно привлекательно. Чем ближе мы были к цели, тем бессмысленнее мне казалась идея завести разговор. Впрочем, думаю, что, если бы я что-нибудь зачирикала на отвлеченную тему, ему было бы легче.
   Зато наградой за наше молчание была вторая близость – ничуть не хуже предыдущей, ну разве что просто менее потрясающая, потому что уже не первая.
   Наконец, молчать больше не было сил, и я затеяла беседу. И теперь жадность проснулась во мне. Я хотела знать о нем все: кто он такой, что любит, чем живет. Слово за слово, мы медленно перебирали самые разные темы его жизни – от любви к музыке до любовных романов, от забавных историй с покупателями до переломных моментов судьбы.
   После разговоров он продолжил начатое, но все уже было не так восхитительно. Во-первых, потому что я действительно устала. Устала физически, устала нервно и устала морально: роль шикарной женщины начинала тяготить. А во-вторых, потому что он, в силу своих возможностей, пытался добавить к страсти чувства. Второе ему удавалось гораздо хуже, чем первое. Иван клал голову мне на живот, целовал его, закрывал глаза и был похож на несмышленого теленка. Это выглядело, как если бы обладатель черного пояса карате вдруг заплясал в балетной пачке.
   Почувствовав нужный момент, я стала собираться. Жадина, превратившийся в Теленка, спросил, когда мы увидимся. И посмотрел на меня взглядом младенца, которого оторвали от матери.
   Выглядело это глуповато, я поняла, что с добавкой наелась досыта и пора ставить точку. Почти машинально, как я это обычно делала, когда хотела завершить танцы с кем-то из партнеров, вежливо улыбнулась и сказала:
   – Спасибо.
   – И тебе спасибо! Когда мы продолжим?
   – Иван, сегодня я познакомлю тебя с новым значением слова «спасибо».
   – С каким еще?
   – Как ты помнишь, я увлекаюсь аргентинским танго. Так вот, в танго партнерша, которая по каким-то причинам хочет закончить танцевать, говорит «спасибо».
   Я старалась не смотреть на него, пока обувалась. Чувствовала себя последней свиньей из-за того, что так быстро и некрасиво оборвала отношения. И – удивлялась тому, как глубоко танго-правила проникают в человека и начинают управлять им изнутри, вне зависимости от его воли, в самые разные моменты его жизни…
   Я все-таки позвонила Виталику и, не вдаваясь в подробности своих приключений, предложила ему напиться. В обществе любимого мужчины и изрядного количества шампанского лоск шикарной женщины стекал, как воск со свечки. А утром я еле продрала глаза, с трудом узнала свое отражение в зеркале и, наспех собравшись, чуть не опоздала на работу.

Двадцать седьмое ноября

//-- Подмена --//
   Наступило время сделать то, что я откладывала до последнего, – вернуть бандонеон. Тянуть время дальше было бы рискованно – Саша мог заподозрить неладное.
   И все же инструмент дьявола на прощание решил сыграть со мной еще одну злую шутку. Я внимательно оглядела недавно купленный товар, перед тем как возвращать его под видом старого. И была абсолютно уверена, что подмену заметить невозможно – новый бандонеон как две капли воды похож на своего покойного предшественника. Мне вообще повезло, что прежний инструмент был абсолютно незаигранным, практически новым – иначе подлог скрыть было бы невозможно. В общем, на первый взгляд ничто не предвещало угрозы. Но, видимо, дьявол на то и бессмертен, чтобы творить зло, переродившись в другом теле.
   Ничего не подозревая, я протянула бандонеон Саше, рассыпаясь в благодарностях за предоставленный для фотосъемки раритет. Саша взял инструмент в руки, внимательно посмотрел на него и задумчиво изрек:
   – Странно, его не было всего несколько дней, а я так отвык от него, и кажется, будто он чужой.
   Саша попробовал заиграть, растянул меха… и тут я увидела, что в мехах осталась наклеечка фирмы-производителя, которую обычно, как бирку с любого товара, снимают перед эксплуатацией.
   Саша играл на бандонеоне, при этом смотрел в пол и явно не замечал находки, которая могла оказаться смертельной для моей репутации. Он внимательно слушал звук и приговаривал:
   – Да нет, теперь я узнаю своего друга. Этот звук не спутаешь ни с каким на свете!
   Я лихорадочно пыталась придумать, как отклеить бирку, чтобы Саша не заметил. Она злорадно мелькала перед моим взором, то показываясь, когда Саша растягивал бандонеон, то исчезая, когда меха стягивались.
   Музыка у Саши получалась такая грустная, такая щемяще-надрывная, что я внутри затрепетала. Откуда ни возьмись накатила волна жалости к себе: вот какая я неуклюжая, нелепая. Не могу удержать редкий предмет, не могу устоять перед соблазнами, не могу улизнуть от неприятностей. И на глаза навернулись слезы.
   Саше явно стало неловко, когда он заметил, что я всхлипываю. Он оставил бандонеон и достал носовой платок. Я поняла, что это мой последний шанс: улыбнулась сквозь слезы и попросила стакан воды. А как только Саша удалился, стремительно подскочила к инструменту, отодрала бирку и яростно изорвала в клочья. После этого села обратно на стул и злорадно показала бандонеону язык.

Двадцать восьмое ноября

//-- Горячо-холодно --//
   Я давно возмущалась несправедливым распределением ролей между мужчиной и женщиной в жизни, а тут еще вскрылась и новая несправедливость в танго. Я давно смирилась с тем, что кодигос – правила поведения на милонге – предусматривает, что выбирает всегда мужчина, белых танцев не бывает, одни только черные. Но была убеждена (кто-то сказал из бывалых), что степень близости объятия определяет женщина.
   То есть классических видов объятия существует два – закрытое и открытое, проще говоря – прижавшись щекой к щеке или выдерживая рамку, где одна рука в руке партнера, а другая лежит у него на плече.
   Как объясняют знатоки танго, более скромный и отстраненный вариант танцевали в приличных местах, куда заходили респектабельные аргентинские супруги или папочки выводили своих повзрослевших доченек в свет. А близкое объятие практиковали в барах, где главная цель танца была – соблазнить женщину в максимально короткий срок, а удобная близость позволяла партнеру нарушать правила молчания и нашептывать своей избраннице на ушко все то, что помогало ускорить процесс.
   Наблюдения на милонгах позволили мне предположить, что сегодня подавляющее большинство приходит на танцпол именно для близкого объятия, хотя, конечно, вряд ли многие ставят цель соблазнить партнершу. Просто в Москве на милонгах, во-первых, мало места, а во-вторых, близкое объятие кажется танцорам более приятным или красивым. И когда я танцевала с Игорем, или Антоном, или, разумеется, с Виталиком, ни секунды не сомневаясь, занимала закрытую позицию. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что и здесь решающая роль женщины не утверждена! Оказывается, опытный партнер, приглашая даму, дает ей понять (а уж как он это делает – тайна за семью печатями! некоторые говорят, что показывает положением правой руки…), какого объятия он ожидает, а партнерша должна по неуловимым намекам догадаться о желании партнера и только после этого решать: идти на поводу ЕГО или СВОИХ желаний. То есть один намекает, второй делает микроскопический шаг навстречу этому намеку, первый этот шаг улавливает, откликается своим полужестом. И так, за несколько первых секунд танца Он и Она выбирают ту степень объятия, которая нужна именно им и именно сейчас. Это более технический вариант объяснения решения. А есть и вовсе нелогично-эмоциональный. А именно: партнер приглашает даму, а потом ситуация развивается как при поцелуе, то есть кто первым приоткроет рот. Это не я, кстати, придумала такую метафору, а один всемирно известный тангеро.
   Есть и еще один аспект: некоторые сложные фигуры, особенно в стиле танго нуэво, просто невозможно выполнять в близком объятии. А во время классического танго, выводя партнершу на фигуру, исполняемую в открытой позиции, партнер как бы отпускает ее, она же, понимая команду и замысел, берет чуть больше пространства, словно заглатывая чуть больше воздуха в легкие.
   Все это в идеале. Но на деле часто возникают проблемы.
   Первая. Партнер, не считаясь с желанием партнерши, быстро и категорично притягивает ее в близкое объятие. Опытные тангеры отвечают на это хитрыми жестами, дающими понять: дружок, мы так не договаривались. Менее продвинутым не остается ничего, кроме как с силой отпрянуть. Но и это не всегда помогает, особенно если сам партнер – новичок.
   Вторая. Партнерша – новенькая, хочет танцевать «как большая», выбирает закрытую позицию, но на действительно близкое объятие решиться не готова. И получается – ни два ни полтора. Партнер оказывается в неловком положении: с одной стороны, он понимает, что, скорее всего, причина странной позиции – робость партнерши, которая ждет, чтобы мужчина взял на себя смелость и убрал лишние сантиметры между телами, с другой стороны – партнеру по этикету этого делать не положено.
   Третья. Партнерша и партнер – новенькие, контакта и, соответственно, диалога на тему «близко или далеко» не выходит, ни один не способен услышать, что говорит другой. И тут уж не важно, кто какое объятие предпочитает, важно, чтобы изначально Он и Она сошлись в желаниях, иначе вместо танца получится спор, когда каждый насмерть будет стоять на своем.
   Правила меня возмутили. Все эти полунамеки, полутона… Опять та же игра, что и в жизни. Опять, прежде чем протянуть руку за аппетитным яблоком, этому яблоку нужно понравиться, уверить его, что ты не станешь есть его жадно и неуклюже, а будешь смаковать по кусочку. А может, и не это яблоко ты выберешь, а вон то, соседнее. Тут уж первое разволнуется: нет же, я самое спелое и красное, дожидаюсь тебя здесь на веточке, только потянись и сорви.
   С другой стороны, сколько мужчин пытались сорвать и меня с веточки, скольким я показала зеленый бочок равнодушия и презрения! Но ведь у меня все просто: если нет – так нет, не будет вам вкусного перекуса, хоть как на меня ни смотри и хоть как за мной ни ухаживай. А мужчины все-таки странные создания: они всегда хотят, но не всегда созрели.

Тридцатое ноября

//-- Мой любимый диджей --//
   И кому, как не человеку, который сто лет в танго, который всегда держит настроение вечера в своих руках, который знает всю танго-кухню, кому, как не ему, быть выше всяких условностей. Быть выше, даже если на самом деле он низенького роста.
   Диджей Толя, царящий в клубе «Марипоса», попался мне на глаза, когда я явно перебрала шампанского. Газированная радость брют поглощалась в больших количествах, когда мы с моей приятельницей Лизонькой наблюдали, как Виталик нежно танцует Галочку. Игоря в этот вечер не было, Антону, судя по всему, танцевать не хотелось: он весь вечер убалтывал какую-то красотку. Ну а мы обсуждали всех остальных. Несмотря на свои свободные нравы, танцевать с кем-то неизвестным я почти никогда не решалась: возможно, привыкла, что все должно быть по моему сценарию. Чужие мужчины часто бросали на меня взгляды, но я старалась тут же отводить глаза, по нескольким причинам: во-первых, потому что не была уверена, как правильно ответить на приглашение взглядом, во-вторых, потому что с малознакомым партнером риск испортить такое интимное дело, как танец под прекрасную музыку, слишком велик, и в-третьих – в глубине души всегда гордилась, что у меня есть трое самых лучших в Москве партнеров, и нечего их смешивать с остальными.
   Но игристое зелье сделало свое черное дело. Пульт диджея манил меня давно: уж очень интересно было понаблюдать, из каких дисков, в какой последовательности и под чьим чутким руководством рождалась душа вечера. А в этот вечер меня манил и сам диджей: как он там поживает у себя в танго-лаборатории, изредка выныривая на танцпол, чтобы потанцевать с какой-нибудь приятной тангерой под, видимо, свою самую любимую музыку. А может, ему скучно? Лизонька заверила, что Толя танцует прекрасно:
   – Он так бархатно водит партнершу… Но он немного стеснительный.
   – Дорогая Лизонька, ты не представляешь, как срочно мне в эту минуту понадобилось бархатное танго и стеснительный партнер! Мне кажется, я должна его пригласить.
   – Что ж, попробуй. Но учти, он иногда отказывает тем, кто сам его приглашает. Он все-таки очень стеснительный. И чтит кодигос.
   – Я буду сегодня вечером его хорошим настроением.
   И, уже нетвердо стоя на ногах, но твердо уверившись в желании потанцевать бархатное танго, я направилась к Толе. Мне хотелось сделать все не по правилам, зато гораздо красивее, чем по правилам. И я казалась себе такой привлекательной! Вот Антон, например, очень любил, когда я приходила на милонги в этой шелковой юбке розовато-бежевого цвета, и я никогда не оставалась без внимания Игоря, когда на мне был этот пестрый топик с открытой спиной. Что уж говорить про Виталика, который всегда был рад мне в любой одежде, а еще больше – без нее.
   – Скажите, пожалуйста, – обратилась я к Толе, чуть наклонившись, – в танго не полагается барышне приглашать кавалера?
   – Вообще-то не полагается, – ответил Толя с той интонацией, которая не оставила сомнений в святости кодигоса.
   Правда, после этих слов он явно хотел еще что-то добавить (видимо, не рассчитав степени моего опьянения). Но я тут же его перебила:
   – А может, все-таки потанцуем?
   И отчего я была так уверена, что мой план сработает?
   – Нет, я немного устал.
   Ну и ладно, подумалось. Не больно-то и хотелось. Я пожала плечами, развернулась и отправилась обратно за столик.
   – Может быть, потом, попозже, – услышала я вслед, а сама, неуверенно продолжая движение, неловко вильнула, обходя чужой столик, нечетко дошагала до своего и плюхнулась на стул.
   Лизонька хихикнула. Я хмыкнула в ответ.
   – Да уж, не рассчитала: с шампанским явный перебор.
   – Лен, тут у тебя есть неоспоримое преимущество: ты с утра протрезвеешь, а он – не вырастет ни на сантиметр.
   И мы загоготали пьяным смехом, налили еще по бокальчику друг другу, после чего меня таки подхватил Виталик и отвез домой. Я очень соскучилась по моему Мужчине, но, несмотря на это, решила из вредности ему отказать. Когда мой солнечный грек нежно приобнял меня, я отпрянула и сказала:
   – Знаешь, близкое объятие – это не прерогатива одного из партнеров. Чтобы танец в закрытом объятии состоялся, на сближение должны идти оба партнера, делая по маленькому шажочку навстречу друг другу.
   – Ты пьяная, ложись спать. До свидания. – Виталик, не скрывая своего недовольства, раздосадованно хлопнул дверью.
   Я же спать не собиралась, сварила себе крепкого кофейку и позвала Кармен. Моя изысканная фифа, как всегда, не пришла, а появилась в дверном проеме. Нет, ну надо же, вроде как обыкновенная породистая кошка, а воображает себя звездой. Даже глазками стрелять умеет, особенно когда надеется на угощение. Так и сейчас: встала в проходе, развернула мордочку вполоборота, сверкнула зеленым глазом и произнесла невнятное «Мррряк».
   – Дорогуша, ни одного кота на этаже, ты зря ломаешь комедию.
   Кошка высокомерно продефилировала к ноге, томно об нее потерлась и пошла проверять содержимое миски. Ну конечно, я тут же умилилась и угостила подругу курятинкой.

Седьмое декабря

//-- И снова здравствуйте --//
   Нетрудно догадаться, что на следующей же милонге (где, кстати, были и Антон, и Игорь, и Виталик) наш диджей Толя созрел для того, чтобы устранить все недосказанности, возникшие между нами. После моей танды с Антоном и парочки танд с Виталиком, в момент, когда мой греческий друг ушел в бар за кофе, Анатолий подошел, извинился, что не получилось потанцевать в прошлый раз, и на этот раз пригласил сам.
   Так вот, значит, у нас какие правила! Сначала сажать партнершу за то, что она осмелилась выбрать того, с кем хочет танцевать, а потом подходить и начинать все как бы с чистого листа!
   Ну уж дудки! Сегодня у меня и настроение не то, и партнеров хватает. А главное – я трезвая и снова не готова с риском для своего душевного благополучия впускать в свою жизнь новых партнеров и новых мужчин.
   – Толя, знаете, мне очень неловко. Это я должна перед вами извиниться… Дело в том, что я тогда выпила слишком много шампанского. Так что давайте все забудем и разойдемся с миром.
   Я даже не поняла, обиделся он или нет. Деловито кивнул и удалился за пульт. А может, я ничего не поняла, потому что была к этой персоне не слишком внимательной. И мне стало неловко, что я вела себя как слегка чокнутая, и даже неловко за то, что я вместе с Лизонькой тогда смеялась над ростом Толи. Нет, нехорошо, подумала я: надо расставить все точки над «i». Человек должен понять, что я вовсе не сумасшедшая, а просто не люблю устоявшиеся правила. И – снова отправилась к пульту диджея.
   – А что это сейчас за музыка? Пуглиезе? – спросила я без особой надежды, потому что вся инструментальная музыка первой волны танго нуэво, за исключением Пьяццоллы, мне тогда казалась написанной именно Освальдо Пуглиезе.
   – Нет, это… – Толик назвал автора, но я конечно же его не запомнила.
   – А, спасибо. Я, чтоб устранить всякие недоразумения, еще хотела сказать, что просто не очень люблю слепо следовать правилам, и поэтому для меня важно было нарушить кодигос.
   Диджей снова флегматично кивнул и пожал плечами.
   Ладно, думаю, вот и все.
   – Ну а если нравится композитор, про которого ты сейчас меня спрашивала, имей в виду, что диск с его музыкой сегодня продается на входе в зал. Я тоже люблю его.
   – Если он тебе так нравится, почему ты ставишь его именно сейчас, а не в начале вечера?
   Анатолий снисходительно улыбнулся и с явным удовольствием стал рассказывать о диджейской «кухне».
   Так я познакомилась с коктейлем от Толика. Первые мелодии танго-вечера должны, как и на любой дискотеке, разогреть публику, пока еще немногочисленную. Это простые классические композиции с легким для восприятия ритмом. Их плавно сменяют более сложные, но хорошо известные танго-публике мелодии. Дальше черед еще более сложных, переходящих (не всегда, да и небольшими порциями, в качестве десерта) в современное танго нуэво, больше похожее на инструментальную музыку, чем на само танго.
   Но настоящим украшением вечера становятся последние музыкальные танды, самые красочные и впечатляющие.
   Это – что касается настроения вечера в общем. А из каких деталей он соткан?
   Каждая танда, по классическим канонам, состоит из четырех мелодий. Но у Толи бывают отклонения от правил: иногда танда длится по три песни, а иногда доходит и до шести. А в том, как сочетать эти мелодии, мой друг-диджей согласен с одним известным коллегой-американцем: самая сильная композиция идет последней, а первой в списке стоит вторая по яркости. Две средние должны быть, разумеется, тоже хороши и уступать первой и последней лишь немного.
   Из танд, в свою очередь, сотканы переходы от танго к танго-вальсу и милонге.
   Деление на эти группы у Толи тоже довольно специфическое. Некоторые прославленные диджеи, особенно на Западе, настаивали на пропорции 4 мелодии (то есть одна танда) танго, 4 милонги, 4 вальса. В Москве это правило не прижилось. Так, на одном вечере, в другом клубе, в узком кругу танцующих, я заметила, что диджея попросили вообще не включать милонгу – ну не было у господ соответствующего настроя. Пропорция Толи – 2 танды танго, 1 танда вальса, снова 2 танды танго и 1 танда милонги.
   – Как, оказывается, все непросто.
   – Да, – почти грустно сказал мой уже такой уважаемый собеседник, – хочется ведь и доставлять танцующим удовольствие, и регулировать их настроение. Например, если слишком много пар ушли с танцпола, чтобы выпить пивка или кофейку, пришло время вновь взбодрить публику, вернувшись от замысловатых и грустных к более простым и ритмичным мелодиям. Но также важно и уметь охладить пыл. Так, я никогда не ставлю в конце вечера милонги – они порой уж очень раззадоривают.
   – А аргентинская традиция начинать и заканчивать вечер «Кумпарситой»?
   – А ты никогда не приходила к началу?
   – И никогда не оставалась до конца.
   – Что ж, стоит попробовать – тогда все и узнаешь сама.
   Толя вполне серьезно, но в то же время трогательно покачал головой, и я поняла, как важно этому человеку оставаться в рамках танго-правил. Некоторые из них он установил себе сам, большинство выучил у коллег. Но, так или иначе, он, видимо, навсегда решил для себя, что без собственной танго-конституции он не справился бы с такой важной, ответственной, а главное – весьма уважаемой работой, как дело Властелина душ милонги.

Десятое декабря

//-- Кодигос: бархатные революции --//
   И что мне оставалось? Танцевать с теми, кто меня выбирал, не хотелось: такие, за редким исключением, танцевать толком не умеют, зато метут всех без исключения, приходят на милонгу коллекционировать любые победы, – так же, как поступают не очень разборчивые мужчины и в реальной жизни. Приглашать самой – этот путь был для меня отрезан после того, как я поняла, насколько нежно мужчины лелеют свое единоличное право выбора. Стрелять глазками, что аргентинцы с гордостью называют кабесео, я так и не научилась. Смешно проходить в старших классах то, что пропустил мимо ушей в начальной школе. Меня и в четырнадцать лет напрягали уловки отчаянной кокетки, а тут, когда четвертый десяток пошел, они и вовсе кажутся каким-то атавизмом в развитии отношений между мужчиной и женщиной. И послать бы все это к черту, если бы не одно но. Желание танцевать с Игорем не гасло, горело ровным пламенем, прожигало мозги, плавило тело.
   Но угадать, определить по косвенным признакам то, насколько серьезно сам Игорь относится к кодигосу в общем и кабесео в частности, не представлялось возможным. Иногда мне казалось, что он просто паинька, законопослушный гражданин московского танго-сообщества, но чаще я думала, что все это только временное намерение играть по правилам. Моя скромная коллекция наблюдений за одним из самых загадочных милонгеро хранила два особых случая.
   Однажды я воочию убедилась в том, что московские тангеры активно практикуют перехват взгляда. Выглядит это так. Мужчина смотрит на приглянувшуюся женщину. Она улыбается или пристально смотрит в ответ. Партнер делает к ней несколько шагов или кивает в сторону танцпола. Все это – по сценарию. Но дальше появляется разорительница, которая этот сценарий рушит. Какая-нибудь прыткая особа выскакивает из-за плеча приглашенной (такие, говорят, даже специально садятся сзади привлекательных дам и ждут момента) и, ловко опережая ее, подходит к партнеру. Растерянному кавалеру зачастую ничего не остается, кроме как взять под руку резвую девицу: большинство мужчин в такой момент искренне верят, что недостаточно четко обозначили выбор, и перекладывают вину за конфуз на себя.
   Я видела, как на такую удочку пытались поймать Игоря. И думала, что злой умысел заметен только мне, со стороны, но недооценила его наблюдательность и опыт. Сцена была потрясающая. Танцор моей мечты шел к миловидной светловолосой девушке, совсем молоденькой, явно начинающей и немного испуганной. Как вдруг перед ней моментально оказывается одна из известных в Москве тангер и громко говорит Игорю:
   – Привет! Как приятно!
   – Отлично, что ты подошла. Как раз решил, что пора нам обсудить концепцию летнего танго-фестиваля. Я отвожу тебе роль моей верной помощницы, ты не против? – не теряется Игорь и отводит ее к барной стойке минут на пять.
   А потом как ни в чем не бывало возвращается к белокурому созданию, которое окончательно перепугалось и не поняло того, что было, и поэтому идет на танцпол с Игорем, в ужасе путая ноги.
   Другой случай выглядел серьезной попыткой потягаться с Игорем в силе. Его соперница явно была приезжая, потому что в Москве на милонгах я ее никогда раньше не видела, и при этом, как выяснилось позже, танцевала она отменно.
   Сначала ее никто не приглашал. И это было странно – рыженькая красотка, моего где-то возраста, с большими синими глазами, забавными веснушками, изящная, одетая в стильное темно-синее платье из нежного трикотажа, она должна была, по моим представлениям, производить на мужчин неизгладимое впечатление. И, наверное, так оно и было: видимо, наша гостья была настолько хороша, что пригласить ее просто никто не решался. И, кроме того, никто ведь не знал, как она танцует, и каждый боялся потерять лицо. Все, кроме Игоря. И этот случай мне посчастливилось наблюдать в деталях. Он посмотрел. Она ответила. Он сделал несколько мягких и незаметных шагов в сторону ее столика. Она снова вскинула глаза. Он кивнул в сторону танцпола. А она… Якобы смущенно (сомнений в том, что это лукавый и изящный розыгрыш, быть не могло!) опустила глаза и… соблазнительно облизнула губы. Я замерла в ожидании. Это согласие на танец? Это отказ? Это вызов? Я не понимала. А Игорь? На секунду замешкался, но потом спокойно и уверенно подошел и что-то сказал (эх, полцарства за то, чтобы узнать, что именно!). И они вот так просто встали и пошли танцевать.
   Ну и Инга конечно же не дает скучать своему постоянному партнеру. Если бы не особые чувства к нему, ей и жаловаться-то было бы не на что. Игорь танцует чаще всего именно с ней, блюдом знакомым и любимым, лишь иногда заказывая для себя что-то новенькое, чтобы не притупился вкус. Но даже и в те моменты, когда Игорь держит в объятиях другую, Инга не позволяет забыть о себе. То она как бы случайно, когда Игорь в танце проводит чужую барышню мимо столика, громко роняет бокал. То исчезает с милонги, а потом возвращается в совсем другом наряде. То берет в руки какую-нибудь новенькую девочку и водит ее, исполняя мужскую партию. С другими мужчинами она танцует нечасто, зато с душой. Все знают, что вероятность отказа довольно велика, поэтому рискуют приглашать немногие. Хотя те, кто решились, – не жалеют: Инга прекрасна с любым партнером, каждому отдает тот максимум внимания и умения, на который способна. А способна она, как все понимали, на многое.

Шестнадцатое декабря

//-- Еще один частный урок --//
   Я побаивалась Ингу, но по-прежнему ломала голову над тем, как почаще танцевать с Игорем. Оставался один, казалось бы, беспроигрышный вариант: взять у него пару-тройку частных уроков. Обычно потом учителя более охотно приглашают своих учениц на милонгах: и чтобы повторить пройденное, и чтобы поощрить стремление учиться.
   Он согласился на урок легко и невозмутимо. (Как, впрочем, поступал практически всегда.)
   Мы начали, я вся внутри сжалась. И очень боялась одного: как бы вся эта ситуация не выглядела глупо. Объяснила, что мне не нравится моя разболтанность и отсутствие баланса. Он заметил, что я не всегда делаю колени мягкими и не слежу за тем, чтобы обе косточки бедер оставались на одной линии. Как только одно бедро вильнуло вверх, вся устойчивость конструкции рушится. Неважно обстоят дела и с разделением верха и низа. Я невнимательно слежу за тем, чтобы каждая из этих двух частей тела выполняла свою, отдельную партию. Но в целом у меня недурно получается, прогресс налицо. И партнеру танцевать со мной комфортно. Я уже обрадовалась этим, последним, словам, как вдруг получила ушат холодной воды.
   – Не стоит так сразу кидаться обнимать партнера.
   – А как правильно?
   – Ты еще не была в Буэнос-Айресе, так? И в Москве с аргентинцами не танцевала, да?
   Я кивнула.
   – Так вот, аргентинцы – очень хитрые ребята. Один к тебе подходит близко. – Игорь продемонстрировал, как прогуливающийся аргентинец направился в мою сторону и почти стал в пару, только мою руку в свою не взял. – Ты уверена: сейчас вы будете танцевать. Ты поднимаешь руки, чтобы заключить его в объятие, а он в последний момент разворачивается и идет прогуливаться дальше.
   Замечание смешное и неприятное. Безусловно, полезное, но довольно обидное из уст человека, с которым так мечтаешь почаще танцевать и так стараешься скрыть это желание, что становишься зажатой и деревянной.
   Он все время комментировал мои шаги, терпеливо объясняя каждую ошибку, некоторые ошибки – разными словами по нескольку раз. Я почти не говорила, старалась повторить все, что мы отрабатывали, максимально грамотно. Где могла – мило улыбалась в ответ на его высказывания, и он, кажется, к концу нашей встречи стал улыбаться мне чаще. И все же он был совсем другой, чем на милонгах. И совсем не такой, как когда мы просто пересекались в стенах нашей школы. Теперь в нем не было ни капли мужской любезности, одна сухая (и очень конструктивная, хоть это успокаивало!) критика, сплошное внимание к моим недостаткам.
   Что ж, я готова и так. Потерпим, глядишь, все изменится.
   – Мне жаль, что я не успел тебе дать за один урок все, что хотел.
   – Но мы ведь можем поработать еще! – Я снова мило улыбнулась, а сама раздосадованно подумала: я предлагаю тебе работу, деньги, которые ты сам назначил за урок, я готова учиться, я способная, благодарная ученица, наконец, просто приятная барышня. Так, в конце концов, какого ж черта тебе еще нужно!!!
   – Я думаю, что тебе стоит поработать не со мной. Мы можем вернуться к частным урокам после того, как ты походишь на занятия женской техники. Это то, чего мне от тебя как от партнерши сейчас не хватает. Например, было бы чудесно, если б ты походила к нашей Галочке – она как раз ведет женскую группу по средам.
   Галочка! Я уже и дорогу забыла на ее занятия! Игорю-то небось невдомек, что она с гораздо большим усердием работает над телодвижениями моего друга, чем над моими.
   – Игорь, я сейчас совсем не могу по средам ходить на занятия. Попробую найти другую учительницу, но не обещаю.
   – Так или иначе, желаю успехов. Спасибо за урок.
   И это все. Я ничего не понимала. Для него что, деньги совсем лишние? Он отказал в уроке лично мне. Но в чем моя проблема? Сомневаюсь, что дело только в нехватке навыков женской техники.
   Ну и пожалуйста. А может, правда на женскую технику походить?

Двадцатое декабря

//-- Украшения – лучший друг девушки --//
   Не люблю я ювелирные изделия. Много ли их купишь? Речь, конечно, не идет о дешевом турецком или египетском золоте, речь – о шедеврах лучших европейских ювелиров. Страсть к украшениям на Западе могут удовлетворить только самые богатые. Зато я люблю бижутерию престижных марок (ту, цена на которую сопоставима со стоимостью того же турецкого или египетского золота). Вот где можно поживиться! Ну что, скажите на милость, снимает стресс лучше прелестного колечка, кулончика или сережек?
   Правильно, изысканный браслет! Браслеты – моя особая любовь: их у меня уже штук пятнадцать набралось, если не больше: тоненькие из нескольких цепочек, массивные с множеством хрусталиков, в восточном стиле, немного грубоватые – из стали и кожаных ремешков; цвета золота, меди, бронзы или серебра. Но новый уж точно не помешает, вот он, красавчик, как будто меня ждал: из очень светлого, почти белого матового металла, увешанный жемчужинами, стекляшками и перевитый светло-голубой атласной ленточкой. Теперь, обзаведясь очередным украшением, я, пожалуй, готова идти на урок женской техники и… украшений. Тем более что Галочка уехала в Европу на танго-семинар и вместо нее занятия ведет моя экстравагантная знакомая Инга.
   В первой части урока она предложила поработать над балансом, скручиванием и правильным положением стопы при шаге, ну а потом – мы занялись украшениями. Как в жизни браслетики-сережки-колье способны дополнить, а то и преобразить любой наряд, так и в танго украшения могут полностью изменить характер танца.
   – Украшения возможно сделать в определенные моменты, свободной ногой. То есть той, которая без веса. Запомните раз и навсегда: нога, на которой стоит партнерша, принадлежит партнеру. Только мужчине решать, куда и когда вы поставите эту ногу. А также – сколько вам на ней стоять. Но свободная нога дарит нам немножко свободы. Например, мы вольны сделать «ногой без веса» украшения. Их, кстати, можно изобразить и в движении, и во время пауз. Сегодня рассмотрим по одному из каждых видов. Итак, украшение в движении – болео.
   Инга тщательно разъясняла как суть движения, так и то, как правильно его делать. Но понять было мало: требовалось исполнить.
   – Нога расслабленная, но не обвислая. Лен, ты можешь расслабить ногу и сделать болео мягче?
   Я честно призналась, что не могу. Сколько я ни старалась, а вернее, чем больше старалась, тем меньше мои странные взбрыки походили на изысканные движения Инги.
   – О'кей, прежде всего отпусти свою ногу в свободный полет. Поболтай ею. Теперь постарайся, чтобы твое тело не было расхлябанным. Расслабленное – не значит безвольное. Итак, вверху ты держишься спокойно, с достоинством, а ножка – вжик – выделывает вот такой фортель.
   Но у меня все равно фортель выходил совсем другим, словно я нервно лягаюсь или отмахиваюсь ногой от мухи.
   – Так, я все поняла. Ты можешь сделать его утрированно некрасивым?
   – Зачем? – спросила я Ингу, заподозрив, что она надо мной издевается.
   – Иногда это помогает, по нескольким причинам. Во-первых, ты не отвлекаешься на мысли о том, как все сделать безупречно правильно. Во-вторых, не зажимаешься, и это позволяет расслабить ногу. Ну и в-третьих, хотя до этого тебе пока рано, иногда такие вещи позволяют выработать свой, неповторимый стиль украшений.
   Превозмогая неловкость, я замахала ногой вправо и влево, вперед и назад.
   – Теперь остановись. Сейчас продолжишь все так же странно и безобразно, но добавь контроль над балансом в верхней части тела и последи, чтобы бедра всегда были на одной высоте от пола, не виляй ими. Так. Нога такая же расслабленная, а корпус скручивается. Представь себе веревку, которая по инерции обвивает столб. Так и твоя свободная нога должна закручиваться вокруг той, на которой вес. А потом – скручивание корпуса в другую сторону и такая же расслабленная нога автоматически выходит на болео. Чудесно! Нам остается добавить чуть-чуть контроля положением стопы и небольшим усилием загасить энергию, когда стопа вверху.
   – Следующий элемент. Сандвич. Когда партнер блокирует наше движение так, что стопа оказывается зажатой с обеих сторон его стопами, есть несколько вариантов обыграть ситуацию. Способ первый, самый простой – аккуратно высвободить ногу и переступить через ногу партнера.
   И это мы, худо-бедно, смогли исполнить.
   – Второй способ – это не просто танец, а настоящая игра. Уже освободив стопу, но еще не переступив ею через ногу партнера, мы можем слегка коснуться своей ногой его и, так же изящно и аккуратно, как и в первом случае, переступить. Вариант третий, о котором сейчас пойдет речь, используем очень осторожно, потому что не всем партнерам он нравится, да и музыка не всегда располагает. Но, если вы видите, что партнер терпеливо ждет, а музыкальная фраза медленная и тягучая, можно аккуратно провести своею ногою по его. Сударыни, я сказала: проводим ногой по ноге, а вы, что вы делаете? Вытираете свою туфлю о предполагаемую брючину мужчины. Это вряд ли ему понравится. Ноги партнера должна касаться передняя сторона вашей ноги, причем то место, где располагается ремешок от туфельки. Да, так-то лучше.
   Она ходила между нами, неуклюже пытающимися воспроизвести флирт касания ножки о ножку, и нещадно критиковала каждое дурацкое движение. Но в то же время была почти что ювелиром. Причем не египетским ремесленником, а мастером какого-нибудь Шопарда или Картье. Потому что смогла из нелепого кусочка металла за пару часов состряпать весьма изящную безделицу.

Двадцать седьмое декабря

//-- Безвкусные украшения --//
   Мне срочно нужны еще уроки женской техники! И я снова иду к Инге. Тороплюсь на занятие, в раздевалке спотыкаюсь, лечу вперед и совершенно бестактно наступаю на ногу какой-то рыжеволосой мадам. «Милен Фармер в старости», – проносится у меня в голове, бормочу извинения и бегу отрабатывать чистоту ганчо и болео.
   Престарелая «Милен Фармер» прилежно повторяет витиеватые Ингины па, но в ее исполнении они выглядят невероятно комично.
   «Неуклюжая тетушка, бедняжка, такой заниматься бессмысленно. Как жаль дамочку: тратит столько сил, времени и средств, а ведь на милонге наверняка просидит без ухажера», – так рассуждала я, в силу возможностей и опыта сама пытаясь повторить те чудеса, которые исполняла наша учительница.
   А после урока мы снова столкнулись с «Милен Фармер» в раздевалке. Она нещадно прихорашивалась: выводила витиеватые узоры дешевой губной помадой ярко-бордового цвета, рисовала роковые стрелки подводкой, ершила ресницы подзасохшей тушью. И в такой драматический момент ее громоздкое колье, состоящее из множества стеклянных шариков, жемчужных бусин и еще каких-то металлических фрагментов, с грохотом падает на пол, рассыпая свои составляющие, – оборвалась нить. Чертыхаясь и охая, моя новая знакомая ползает и собирает детальки конструктора под названием «женские бусы».
   Что мне оставалось делать? В стремлении искупить утреннюю вину, а также подсознательно желая извиниться перед тетушкой за свою презентабельную внешность, безупречный вкус и относительную молодость, я кидаюсь на подмогу.
   Ура! Бусы восстановлены! «Милен Фармер», которая представляется Мариной, рвется меня отблагодарить.
   – Марина, ну что вы, так поступила бы на моем месте каждая.
   – Дорогая, я не забываю добрых дел. У тебя есть полчаса свободного времени? Обещаю чудесный подарок!
   Эх, ну какой у этой безвкусно крашенной женщины может быть для меня подарок? Но все же соглашаюсь – исключительно из вежливости. И тут, к моему удивлению, Марина достает карты.
   – Лена, пойдем в кафе, погадаю. Я отличные советы даю.
   И мы отправляемся в ближайшую забегаловку. Немного неловко появляться на людях в обществе такой странной мадам, но я борюсь со снобизмом и стараюсь не обращать внимания на заинтересованные физиономии зевак.
   Марина как-то странно, по-своему, раскладывает карты, сопит, удивляется, перераспределяет колоду заново, снова бурно реагирует, улыбается и, наконец, говорит:
   – Все будет очень интересно. Так интересно, что даже рассказывать подробно не буду. Одно только запомни, пожалуйста. То, что потерялось, – вернется; то, что найдешь, – выбросишь; то, что так сильно ищешь, – обманет.
   На этой высокопарной ноте я, немного ошарашенная и ничего не понимающая, распрощалась с чудаковатой Мариной, предварительно договорившись встретиться на ближайшей милонге.
   И тем же вечером испытала шок: «престарелая Милен Фармер», пошловато накрашенная, по-дурацки одетая, бездарно танцующая, пользовалась у хороших партнеров большей популярностью, чем я! В то время как я танцевала с двумя привычными партнерами, Марина зажигала танцы любви с тремя лучшими!
   Три партнера – это, конечно, немного. Но они были действительно одними из лучших! Один – аргентинец, другой – столичный красавец, чудесно танцующий, и третий – настоящая московская звезда, руководитель одной из танго-школ.
   И как они ее приглашали! Каждый подходил, как на поклон к королеве. А Марина преспокойненько, будто бы им какое одолжение делала, лениво вставала в пару.
   «Вот это да! – думала я. – Она, наверное, настоящая ведьма. Колдунья, которой даже нет необходимости хорошо одеваться и грамотно пользоваться косметикой».
   Позже я узнала ее удивительный секрет. Но в тот вечер все казалось невероятным и непостижимым, сама Марина – мистическим существом, а ее пророчества: ТО, ЧТО ПОТЕРЯЛОСЬ, – ВЕРНЕТСЯ; ТО, ЧТО НАЙДЕШЬ, – ВЫБРОСИШЬ; ТО, ЧТО СИЛЬНО ИЩЕШЬ, – ОБМАНЕТ, – наполненными глубочайшего смысла.

Второе января

//-- Танго-такси --//
   Разгадка успеха «престарелой Милен Фармер» на милонге оказалась до смешного простой. Но, прежде чем раскрыть секрет, я изрядно помучилась. Как это у нее получается? Может, она приворожила партнеров? И что именно она в таком случае наколдовала: просто танец с хорошо танцующими мужчинами или – с конкретными партнерами? А вдруг есть тайный способ приворожить Игоря, чтобы он почаще танцевал со мной?
   Спустя неделю я снова встретила волшебную Марину на уроке женской техники. И уже целенаправленно караулила ее после занятий в раздевалке. Мы мило пообщались, но дурацкие бусы ее, разумеется, больше не падали на пол. Как заговорить, как затронуть интригующую меня тему, я, как ни пыталась, придумать не смогла.
   Проницательная Марина, впрочем, почувствовала мое нетерпение и любопытство и заговорила сама.
   Гордо взмахнув щеточкой от уже окончательно засохшей туши, она равномерно распределила черные комочки по ресницам и произнесла:
   – Ты хочешь что-то у меня спросить, не так ли?
   – Очень хочу. Каков секрет вашей популярности на милонгах? Это колдовство?
   Роковая «Милен Фармер» усмехнулась и сказала:
   – Нет, деточка. Это правильно вложенные деньги.
   – ???
   – Слыхала небось о такси-денсерах?
   – Нет, первый раз слышу.
   – В моем возрасте не приходится рассчитывать на успех у хороших партнеров. Не помогают даже красивая одежда, роскошные украшения и эффектный макияж.
   Если б я не была так увлечена разгадкой, после этих слов точно прыснула бы со смеху.
   – Вы покупаете партнеров?
   – И да и нет. Тот красавчик, с которым я танцевала в прошлый раз, действительно получает от меня конкретные деньги за конкретное количество танцев. Он самый настоящий такси-денсер, профессиональный. Заплати я ему побольше, мы и с милонги бы ушли вместе, и дальше – сама понимаешь. Но в тот вечер мы сошлись на тарифе «экономный», то есть только потанцевать. Таких такси-денсеров немало в Буэнос-Айресе, кстати.
   – Аргентинец тоже куплен за деньги?
   – Да, но не так напрямую, как московский красавчик. Аргентинец и еще пятеро его друзей живут в России уже пару месяцев. Им рад каждый клуб, который организует милонги. С десяток женщин, которые в обычной ситуации сидели бы всю милонгу подряд неприглашаемые, платят нечто вроде членских взносов. Часть денег оставляет себе хозяин клуба, но основные расходятся по карманам славной аргентинской сборной. За это каждая из нас гарантированно получает несколько хороших танцев от аутентичных тангеро.
   – И что, преподавателю московской танго-школы тоже заплачено?
   – Ему заплачено за десять частных уроков вперед. И оплату я производила, только получив от учителя гарантии, что на милонгах смогу с ним попрактиковаться.
   Изумленная, я не удержалась и спросила:
   – Но неужели может быть приятно танцевать с теми, кто это делает за деньги, а не по собственному желанию?
   – А ты когда-нибудь пользовалась услугами мальчика по вызову? Наверное, нет. Так вот, у них тоже бесплатно никакого желания не возникает. А деньги в корне меняют ситуацию.
   – И что, в Москве можно договориться о танцах с любым преподавателем, предварительно оплатив ему оптом уроки?
   – Нет, дорогуша, к сожалению, не с любым. Но если есть желание, я возьму для тебя у моих подруг список тех, кто с удовольствием возьмет над тобою шефство.
   – Что, даже и список имеется?
   – Ну конечно, а иначе не избежать неловких ситуаций.
   Неловкие ситуации! Да она с ума сошла! Отстегивает деньги танго-альфонсам и платит членские взносы в кружок «потанцуйте меня» и после этого говорит о том, как избежать конфузов.
   Ужасно любопытно конечно же поглазеть на список коммерчески услужливых маэстрос, но, может, лучше и не знать подробностей?
   Так или иначе, сегодня колдунья познакомила меня с весьма могущественным волшебством – волшебством денег. Вот только на Игоря, к сожалению (или к счастью?), эта магия не действует.

Пятое января

//-- Вопросы и ответы --//
   Как стать желанной партнершей по танцу для самого желанного партнера?
   Что не устраивает Игоря во мне? Может, он чего-то недоговаривает? Или я как танцовщица совсем безнадежна?
   Так что же во мне не так? Возможно, есть что-то, чего я не могу понять и исправить.
   И эта сложная музыка. Иногда мне кажется, что я слышу ее совсем по-другому, чем мои партнеры. Например, меня ведут на плавное неспешное движение, а мне кажется, что сейчас бы лучше сделать резкое па, а потом на несколько секунд замереть. Или, скажем, там, где от меня ждут много маленьких шажков, порою хочется сделать один-два, но ярких, значительных. Но выбирать – партнеру, мне же остается только подстраиваться.
   Правильно услышать музыку и красиво ее обыграть танцем удается с трудом не только мне. Таких довольно много, подумала я, посетив специальный урок – серию занятий на музыкальность решил провести мой хороший приятель Антон.
   Прежде чем включить музыку, он попросил нас услышать не просто мелодию, не просто песню, а диалог.
   И вот зазвучали первые аккорды.
   – Это – вопрос, слышите?
   После этого музыка на несколько секунд стихла и замедлилась.
   – Это пауза…
   Певец продолжил исполнение куплета.
   – А вот и ответ. Все как в жизни. Вас спрашивают, вы на секунду задумываетесь и лишь потом отвечаете. Как можно все это сказать телом?
   И Антон прихватил меня, чтобы привести пример того, как можно движениями обыгрывать музыку.
   – Я спрашиваю, – базовый шаг и очо, – на секунду задумываюсь над ответом, – зависание, сладкое, томительное и изысканное, один из самых приятных моментов для партнерши: ты в его руках, ты и правда будто в подвешенном состоянии, ты не знаешь, что будет с тобою через секунду, а он уже знает и только ждет нужного аккорда, чтобы тебя направить, – и, наконец, отвечаю, – еще несколько красивых и четких па. – И если прислушаться, в танго можно услышать не только вопросы и ответы – иногда это нежное воркование, иногда – гневные упреки, где-то – изумленные возгласы, где-то тихая грусть.
   Мы начали с самой простой музыки и двигались по пути к все более сложной. Удовольствие от удачного попадания в музыку вызывало настоящее ликование в сердце, дурманило мысли и дарило иллюзию телепатической связи и с партнером, и с певцом, и с композитором.
   Но поймать музыку получалось далеко не всегда, что порой приводило в искреннее отчаяние.
   И еще меня очень расстроило, что Антон сменил одеколон. Почувствовав новый запах (разумеется, весьма изысканный и утонченный, но не тот, совсем не тот сладковатый и головокружительный), я поняла, что магия окончательно исчезла. Он для меня по-прежнему красавец, по-прежнему виртуоз, по-прежнему один из самых желанных танго-партнеров. Но он больше не излучает волшебство…
   Впрочем, мы как минимум приятели, хорошие знакомые. И это позволяет мне остаться после урока и задать ему вопросы.
   Вопрос – пауза – ответ. Опять все то же, и в танго, и в жизни. Но меняются вопросы, а уж какими разными могут быть ответы!
   – Антон, скажи мне честно, что со мной не так? Я уже немало знаю и умею, но где-то прячутся грубые ошибки, которые портят весь танец.
   Пауза перед ответом, несколько па в нашем совместном исполнении.
   – Где паузы, Леночка?
   – Так была же, было же зависание?
   – Я не про главную. Должны быть паузы и поменьше. Повторяем медленно. Банальное очо. Я тебя приглашаю сделать движение вправо. Почему ты так спешишь мне ответить своим движением?
   – Так пригласил же?
   – Пригласил. Предложил. Спросил: не хочешь ли ты, скажем, со мной выпить кофе – это там, справа. И ты, не задумываясь, соглашаешься. Так не пойдет! Посмотри сначала, куда я тебя приглашаю, реши, хочешь ли ты туда со мной, хочешь ли пить кофе. Секундной паузы достаточно, а уж потом соглашайся.
   Я про себя сказала, что привыкла не задумываться над тем, идти ли куда-то пить кофе, потому что все места, куда меня приглашал Виталик, были безупречно хороши. Но паузу прилежно исполнила и – после – ответила Антону безупречным очо.
   – А вот ответы твои – прекрасны. Опытная партнерша всегда ответит безукоризненно, идеально, но далеко не всегда так чувственно, как ты.
   И, прежде чем выпустить меня из танцевального объятия, он очень нежно и недвусмысленно провел рукой по моей спине. Приятные слова, прекрасная дружеская поддержка, ценные советы и – чужой и неинтересный запах одеколона. Я скажу тебе большое спасибо и не скажу, что я думаю на самом деле: «Антон, я больше не хочу с тобой пить кофе».

Восьмое января

//-- В поисках оси --//
   Воодушевленная полезными советами мастера, я решила не останавливаться на достигнутом и продолжать опрос хороших партнеров на предмет своих ошибок. Случай представился почти сразу же, на милонге в Санкт-Петербурге.
   Я получила задание редакции написать очерк о том, как проходят танцевальные вечера в Северной столице. И должна была, как настоящий журналист, побывать на передовой.
   Город на Неве встретил меня пронизывающим ветром и пронзительными открытиями.
   Оказывается, в Питере есть высокопрофессиональные тангеро – это раз. И второе – среди них попадаются весьма привлекательные мужчины.
   Говорила ли я вам, какая редкость для российского танго встретить партнера красивого, хорошо танцующего, да еще и без ярко выраженных странностей, а точнее, тараканов в голове? Так вот, это очень большая редкость. А вот привлекательных барышень, прекрасно владеющих техникой и неплохо управляющих своей судьбой, – гораздо больше. И каждая такая барышня, в силу способностей и умений, остервенело сторожит свой статус, своих партнеров и свое окружение.
   Наташа не была исключением. Ее знали многие, она желала знаться только с лучшими, желательно – мужчинами. На ее пути я оказалась совершенно случайно – просто уселась на свободное местечко в зале. А надо добавить, что на многих милонгах и в Москве, и в Питере, да и во всем мире не принято резервировать столики. Ты сидишь – место твое, ты танцуешь – место свободно.
   Но Наташа с этим была не согласна. И заставила других считаться со своей точкой зрения, причем даже в ее отсутствие. Как только я присела, один из сидящих неподалеку мужчин сказал мне:
   – Это место занято.
   – Но ведь тот, кто его занял, сейчас танцует. Как придет, так и освобожу.
   – О'кей, только освободите, пожалуйста.
   Он даже не был ее мужем, просто знакомый дядька, которого она завербовала в свои верные пажи. А вскоре вернулась и сама королева. Крупная, не сказать чтоб привлекательная, но довольно эффектная девица со светлыми, коротко стриженными, зализанными назад волосами. И хотя рядом было еще одно место, она не преминула обратиться ко мне с требованием уйти с ее территории для охоты. Криво улыбнувшись, сказала:
   – Здесь занято, вы в курсе?
   Я пожала плечами и покинула ее королевство. Но перед этим с тайным удовлетворением отметила про себя, что у хищницы с внешностью породистой лошади совсем нет талии. А еще я заметила, с кем она возвращалась с танцпола. Ее провожал высокий красавчик лет ближе к сорока, кареглазый и очень обаятельный. «И такие, оказывается, встречаются в танго», – промелькнуло в голове, но продолжить мысль не удалось, так как меня пригласил другой, помоложе, но не менее привлекательный – темноволосый, среднего роста, в очень стильных очках с черной оправой, которая придавала внешности моего нового знакомого еще больше яркости.
   – Руслан, – представился он после первого танца.
   – А я – Елена. Ты здорово танцуешь, Руслан!
   Он ответил мне тем же, но, судя по всему, слегка покривил душой. Потому что танцевали мы недолго – классические четыре танца, а после он сказал «спасибо» и ушел к другой барышне, с которой танцевал гораздо дольше.
   А у меня появилось немного времени, чтобы понаблюдать за Наташей и ее действиями, четко рассчитанными для каждой ситуации. Сначала ее пригласил плохо танцующий старичок, она ему без колебаний отказала. Потом перед ее столиком остановился какой-то товарищ, которого она недовольно прогнала, потому что он загораживал ее от танцпола и, соответственно, мешал демонстрировать себя лучшим партнерам.
   Руслан тем временем отправился к барной стойке. Я решила, что в другом городе ничто не мешает мне без стеснения поговорить с приятным человеком начистоту.
   Подсев рядом и выпив шампанского для храбрости, спросила:
   – Скажи честно, Руслан, тебе не понравилось со мной танцевать? Я понаблюдала: с другими ты танцевал дольше. Пожалуйста, не лукавя, назови мои главные недостатки в танце!
   Руслан, видимо оторопев от такого вопроса в лоб, не придумал, как увернуться.
   – Нет, ты правда хорошо танцуешь, просто у тебя не выстроена ось.
   – А поподробнее?
   – Когда плохая ось, то нет баланса. Партнерша либо заваливается на шагах, либо висит на партнере, но в обоих случаях мужчине тяжело выводить ее на фигуры, потому что он не контролирует, на какой ноге у дамы вес.
   И тут (ха-ха!) к нам подошел красавчик, с которым пару часов назад танцевала породистая лошадь Наташа.

Восьмое января. Продолжение

//-- О пользе оси --//
   – Руслан, это твоя новая знакомая? Ты бы нас представил друг другу, что ли!
   Да уж, пожалуйста, представь меня этому мужчине, чья барышня так неприветливо со мной обошлась!
   – Лена, знакомься, это Руслан, мой тезка.
   Надо же, подумалось мне, два нормальных красивых мужчины, да еще и оба танго танцуют! Да еще и оба Русланы, и оба сейчас со мной!
   Я, наверное, должна сейчас сделать что-то, может, сказать что-то остроумное, чтобы удержать их обоих рядом – такая приятная компания, да еще и пусть призрачный, но все же существующий шанс отомстить моей обидчице! Но в голову ничего не приходило, кроме дурацкого предложения сесть между товарищами с одинаковыми именами, чтоб загадать желание. Русланы радостно согласились… Впрочем, судя по всему, желание сбывалось безо всяких усилий с моей стороны. Руслан постарше, не стесняясь, демонстрировал свой интерес ко мне, Руслан помладше не скрывал гордости оттого, что первым меня обнаружил. Мне же только оставалось быть самой собой и быть в хорошем настроении.
   Краем глаза я наблюдала, что Наташа тревожно поглядывает в нашу сторону, и отчетливо ощущала, как она нервничает: несмотря на все усилия, новая особь все-таки проникла на ее территорию.
   Меня это только раззадорило, и я с радостью отправилась танцевать с Русланом постарше. Но предательница ось подводила опять. Теперь, уже зная свои недостатки, но так и не победив их, я чувствовала, как то и дело сбиваюсь с баланса, не доношу вес с одной ноги на другую, вместо того, чтобы скручивать корпус, вываливаюсь из красивого объятия.
   Однако то, что смущало моих новых знакомых в танце, не стало помехой для дальнейшего общения.
   В какой-то момент меня пригласил новый партнер, и через пару танцев с ним я обнаружила, что два Руслана исчезли. Их не было ни у барной стойки, ни у танцпола. Казалось, остальной вечер придется коротать в одиночестве: моим разочарованию и растерянности не было предела. Но как только я дотанцевала танду и вернулась к бокальчику шампанского, они оба как будто выросли из-под земли. Руслан помладше с загадочным видом сказал:
   – У нас заговор.
   – Не поняла.
   Руслан постарше подхватил:
   – Когда неделю вкалываешь в офисе, в пятницу вечером хочется расслабиться. Приходишь на милонгу, ну как не выпить виски? Бывает, что милонга удается такая потрясающая, что ближе к утру охватывает усталость, а виски выпито уже многовато. Но танцевать-то хочется!
   – И прекрасную партнершу удержать на безупречном балансе тоже хочется, – поддержал Руслан помладше.
   Они несколько секунд помолчали, пришли к выводу, что я опять не поняла намека, и продолжили:
   – Такое, конечно, случается у нас крайне редко…
   – Да ты не подумай о нас чего плохого…
   – Но иногда приходится взбодриться.
   Они снова несколько секунд помолчали, изучили мой все еще недоумевающий взгляд, и по выражению их лиц мне показалось, что они слегка занервничали от того, что затеяли.
   – В таких случаях…
   – …Очень редких случаях!
   – …нам помогает чуть-чуть кокаина.
   Мое чертово любопытство! Мой слабый безвольный характер! Они оба галантно взяли меня под ручки и вывели из клуба: в двух шагах от входа нас ждало красивое авто психоделического ярко-синего цвета.
   – Пожалуйста, только мне – совсем чуть-чуть, я ни разу не пробовала наркотики.
   – Ну ты даешь! – удивился Руслан помладше, он сидел сзади. – У тебя впереди неизведанные ощущения, я немного завидую.
   Руслан постарше с заправским видом сервировал белый порошок: сначала мне, потом приятелю и себе.
   Конечно, я была очень и очень напряжена поначалу, ведь неизвестно, какая доза вообще-то считается маленькой, мне и сравнивать-то не с чем. Успокаивало только их подчеркнуто вежливое поведение. Каждый ухаживал за мной, при этом будто изучая, кому из них двоих я отдаю предпочтение. Кроме того, мои новые приятели оказались весьма интересными собеседниками, и темы разговоров неспешно перетекали с одной на другую: от болезней общества к слабостям личности, от особенностей аргентинского танго к взаимоотношениям мужчины и женщины.

Восьмое января. Продолжение

//-- Об опасности исполнения желаний --//
   Желание, которое я пыталась загадать в начале знакомства с двумя Русланами, четко сформулировать тогда так и не удалось. Я только успела подумать, как они мне оба нравятся и как приятно находиться в их обществе.
   Вообще-то изначально мы планировали после небольшого перерыва в автомобиле вернуться на милонгу. Чем тогда закончился бы вечер, догадаться нетрудно. Руслан помладше будто начал уступать меня старшему товарищу: мы разговаривали, сидя на передних сиденьях, а он с закрытыми глазами слушал нас на заднем и только изредка вставлял короткие фразы. Казалось, он теряет ко мне интерес. И если бы мы вернулись на милонгу, то одного из двух своих новых знакомых я б в этот вечер точно лишилась. Но зелье, видно, сделало свое черное дело, и я решила не довольствоваться достигнутым. Продолжая полушутливо философствовать на тему взаимоотношений мужчины и женщины, чуть больше откинулась назад и заявила:
   – Как бы мужчины ни рассуждали, вообще-то они большие собственники, и в глубине души каждый хотел бы безраздельно владеть своей добычей: не важно, досталась она ему на всю жизнь или на несколько часов.
   Руслан сзади оживился:
   – Я не согласен с тобой. Когда мужчина стоит перед выбором: совсем упустить добычу или разделить ее с другом, – он предпочтет второе.
   И начал нежно гладить мою ладошку.
   Хитрый Руслан с переднего сиденья, уверенный в своем успехе, даже и не пытался ко мне прикасаться. Он скользил по мне взглядом, а сам как ни в чем не бывало продолжал разговаривать. Я же совсем утратила контроль над ситуацией.
   Но Наташа, в отличие от меня, не потеряла бдительности. Она долго сверлила нашу компанию взглядом еще на милонге, а уж когда мы оказались в машине, стала тенью бродить вокруг. Подойти не решалась, нахлобучила на лоб светло-бежевую кепку (не знаю, придавал ли сей головной убор привлекательности, но агрессии ее обладательнице добавлял точно) и, прогуливаясь у клуба, курила.
   Что делать барышне, которая добровольно напилась шампанского, потом добровольно-принудительно понюхала кокаина, затем вполне сознательно намекнула на интимную близость двум очень привлекательным мужчинам и в конце концов… сильно захотела в туалет? Пойти пописать. Враги не спят. Наташа в бежевой кепке, как акула, курсирует между припаркованных у клуба машин.
   – Мне надо отлучиться в дамскую комнату, – сказала я, будто не замечая акул у побережья.
   Они тоже сделали вид, что ничего и никого не замечают. И только одна Наташа не скрывала своих намерений: вернуть полный контроль над охотничьими угодьями и истребить всех конкурентов, которые посягают на ее добычу. Основную схватку она запланировала в туалете: чтобы не спугнуть дичь и одновременно застать врага практически безоружным. Впрочем, меня это уже мало волновало – я успела пописать, а значит – жизнь прекрасна!
   – Забирай манатки и вали отсюда, – процедила Натали и наклонилась к моему лицу: стало очевидно – эта дама не шутит. Глупая ситуация, наверняка – очень глупое выражение моего лица и абсолютная растерянность. Что делать? Не жаловаться же на нее Русланам? Ну и не отпускать же их по домам?
   Ночной Петербург. Один из лучших клубов. Туалетная комната, и на всю эту комнату разрастается огромное, остервенелое существо. Его крепкий широкий торс ползет вверх, как ствол стремительно растущего дерева, руки вытягиваются в ширину и упираются в боковые стены. Его лицо дробится на тысячу, все эти лица свисают перед моим носом гроздьями и сверлят меня насквозь злобными взглядами. Каждая кафельная плитка, которой отделаны стены, превращается в зеркало, и оттуда на меня тоже в бесчисленном количестве смотрят гневные Наташины лица…
   Я с протяжным воплем вылетаю из туалета. У входа меня ждут Русланы. Они, видно, почувствовали неладное и решили проверить свою кокаиновую подопечную. Беру их обоих за руки и что-то долго им говорю невразумительное. Они слушают, кивают, гладят мои руки и куда-то ведут. Страх трансформируется в приступ глубочайшей симпатии к моим спасителям, и то, что происходит в квартире младшего Руслана, уже не поддается никакому описанию.
   Вот тебе и взбодрилась.

Девятое января

//-- Дорога домой --//
   Слабачка! Бесхребетная! О какой оси может быть речь после того, что произошло?!
   Так ругала я себя, волоча чемоданчик на колесах к автобусной остановке. Подавленная вчерашними приключениями, даже не догадалась взять такси и решила ехать на автобусе до вокзала. На остановке присела и вновь задумалась над происшедшим.
   Дражайшая Анна Валентиновна, многоуважаемый главный редактор мой, вы даже не представляете, какую неоценимую услугу мне оказали, позвонив мне с утра на мобильный и потребовав скорейшего моего возвращения из Северной столицы в Первопрестольную! Ибо добровольно выбраться из лап двух наглых, красивых и бессовестных питерцев было выше моих сил! А выбираться надо было как можно скорее, потому что добром бы это все не кончилось. Хотя добром это все и не начиналось… Слабохарактерная! Где мой внутренний стержень?! Где моя ось, в конце концов?! Ось. Что мы теперь знаем про ось? То, что она – основа баланса, и то, что, как бы барышня ни отдавалась партнеру в танце, она никогда не должна терять свой баланс и свою ось.
   Все как в жизни: мужчина хотел бы владеть женщиной безраздельно, но при этом не тащить ее на себе постоянно. Я почти нащупала свою ось в танце и полностью утратила в реальной жизни. То, что произошло вчера, – ужасно, и самое ужасное, что инициировала это, по сути, я сама. Ну кто просил начинать? Они ведь не настаивали, ни один из них. Но в то же время хитро вели ситуацию к тому, чтобы я поставила логическую точку.
   Может, хватит себя корить? Что было – то было, они того стоили. В конце концов, жизнь одна, а молодость быстротечна.
   Иллюстрацией к моим мыслям стала бабуля лет шестидесяти, в коричневом драповом пальто, украшенная крупными дурацкими сережками из малахита «а-ля народные промыслы».
   Она подошла и села рядом, а я уже заранее спинным мозгом почувствовала раздражение и агрессию старости, которые, впрочем, были для нее, видимо, настолько привычны, что она удержала их внутри. Хотя еще несколько минут нашего совместного пребывания на остановке – и она наверняка сказала бы мне какую-то гадость. Я таких бабулек встречала нередко и наперед чувствую, когда они хотят расквитаться со мной за разницу в возрасте. Моим спасением стали мой небрежный, помятый вид после бессонной ночи и более подходящий для нападок экземпляр.
   К остановке подошла совсем молоденькая девочка, лет шестнадцати. Несмотря на пронизывающий ветер, ее куртешка была настолько короткой, а джинсики – такими низкими, что полоска живота (пухленького, совсем без талии, как и у большинства современных молодых девиц, но в то же время довольно аппетитного и упругого) оставалась совершенно голой. Тут же подошла ее маршрутка, и малышка с голым торсом неуклюже, но бодро и радостно запрыгнула внутрь.
   Лицо бабульки привычно исказилось ненавистью, и она, не найдя компании получше, обратилась ко мне:
   – Так и ткнула бы со всей силы пальцем в ее поганый живот!
   Она явно ждала от меня поддержки. Несколько секунд помешкав, я спросила:
   – Скажите, а вот если б вы оказались в ярко-синем автомобиле с двумя очень красивыми мужчинами, которые угощали вас кокаином, вот вы смогли бы удержаться, чтобы их не соблазнить?
   Она вытаращила глаза, затрясла нижней губой. По всему лицу, до ушей в малахитовых сережках разбежались красные пятна.
   – Ах ты, сука такая!
   Схватила дрожащей рукой с лавки целлофановый пакет с продуктами, но неловко, из него сначала вывалился майонез «Кальве», потом мясное филе, кажется свиное. Она стала в панике складывать их обратно и взвизгивающим голосом почему-то заорала:
   – Я щас милицию позову!
   Продолжая проклинать в моем лице всех женских особей моложе тридцати пяти, собрала-таки продукты обратно в пакет и гневной походкой удалилась, так и не дождавшись своего транспорта.
   Я же осталась без ответа на четко сформулированный вопрос.

Двенадцатое января

//-- Зазеркалье --//
   К тому, что для танцев необходима специальная обувь, я давно привыкла. Но что касается одежды, то все это время мне вполне удавалось обходиться в танго нарядами из моей обычной жизни. Однако же я давно завидовала обладательницам удобных и красивых трикотажных платьев, привезенных из той же Аргентины или сшитых на заказ. Терпение лопнуло, когда в Москве при одной из танцевальных школ открылось танго-ателье. Я побежала заказывать себе эксклюзивный наряд для милонги.
   Портниха Алина, милейшая барышня лет тридцати пяти, внимательно выслушала, чего я хочу, нарисовала эскиз платья и приняла в производство купленный мною заранее серебристый трикотаж. Когда она складывала материал к себе на полку, я увидела там изумительную ярко-красную ткань и воскликнула: «До чего красиво! Как жаль – мне совершенно не идет красный цвет!»
   Алина сказала, что этот красный кусок ткани – остатки давнего заказа, еще с ее предыдущего места работы, и она может отделать мое серебристое платье красным рюшем по низу подола и рукавов – зачем, мол, отказываться от любимого цвета, если можно просто расположить его подальше от лица.
   Я радостно согласилась, и уже через пару недель отправилась на милонгу в чудесном новом платье в полной уверенности, что не встречу там ничего похожего. И никогда еще не чувствовала столько внимания от публики «Другого Айреса», как в тот день! Разумеется, я находила этому только одно объяснение: это новое платье, единственное и неповторимое, украшало меня, единственную и неповторимую. Некоторые, разглядывая меня, улыбались кончиками рта. Я широко улыбалась им в ответ. И только один взгляд был пристально-серьезным. Да, я сначала заметила ее глаза, а уж потом – платье. Абсолютно такого же фасона, как у меня! Только красное с серебристыми рюшами по низу подола и рукавов. Я замерла в изумлении. И пока в голове проносились мысли, как реагировать на такую усмешку судьбы: презрительно отвернуться, превратить все в милую шутку или бежать с милонги, – мое отражение доброжелательно улыбнулось и направилось ко мне.
   – Даже самые красивые и эксклюзивные вещи не позволяют нам быть застрахованными от тиражирования.
   – Я просто призналась портнихе, что мне не идет красный цвет, – пробормотала я. И в ответ изумленно услышала:
   – А мне не идет серебристый. Алина предложила мне добавить к красному платью серебристые рюши, потому что у нее якобы осталась ткань еще с прошлого места работы. Как и этот фасон.
   – Выхода нет, – весело провозгласила я, – придется нам подружиться! Меня зовут Елена!
   – Очень приятно, я Лариса. Предлагаю перейти на «ты»!
   – Договорились!
   Мы несколько минут помолчали, с улыбкой разглядывая друг друга, и радостно продолжили общение. Лариса сказала:
   – Я вот тут собираюсь скоро в Буэнос-Айрес. Видимо, только там можно купить танго-платья, которые будут гарантированно в единственном экземпляре.
   – А когда ты хочешь туда поехать? Я бы тоже не отказалась.
   – Да вот думаю в конце февраля, на свой день рождения, которого у меня в этом году опять не будет.
   – Подожди-подожди, что значит – не будет? То есть ты хочешь сказать, что ты родилась двадцать девятого, как и я?
   – Боже мой, мы еще умудрились и родиться в один день!
   Я давно так легко и радостно не сходилась с новыми знакомыми. Такое бывало разве что в детстве: «А ты какие конфеты больше любишь?» – «Я «Белочку»». – «Я тоже «Белочку». А твой какой любимый цвет?» – «Мой – розовый». – «Мой тоже розовый! А что ты больше любишь рисовать? Я – принцессу». – «И я принцессу!»
   Мы подхватывали с полуфразы ни к чему не обязывающие шутки друг друга, нас веселили одни и те же вещи, мы обе с удовольствием прихлебывали брют и даже обе, втайне от других, шепотом признались друг другу, что презираем слепое следование кодигосу.
   – Ларис, ты в танго давно?
   – Полтора года, впрочем, с большими перерывами.
   – Ну и как?
   – Забавляет. И самой приятно с хорошим партнером потанцевать, и на других посмотреть любопытно. Я, кстати, далеко не всех знаю. И танцевала лишь с немногими – всегда прихожу со своим «самоваром».
   – Я тоже. Вот и приходится угадывать, кто есть кто.

Двенадцатое января. Продолжение

//-- Язык жестов и телодвижений: отражение во взглядах --//
   – Этот весь ссутуленный, смотри, Лен!
   – У меня есть версия на его счет: мне кажется, он тяжело переносит, когда на него смотрят. Не любит демонстрировать себя.
   – Я бы даже сказала, что здесь все серьезней. Он, судя по позочкам, так глубоко спрятал свои чувства, что давно прослыл невосприимчивым.
   – Лар, а может, он просто так боится уязвимости? Защитил себя, защитил партнершу. Вот «рюкзак» на спине и вырос.
   И перед нами возник следующий опытный образец, вернее, сразу два.
   – Мне бы не понравилось, если б во время танца мне так пристально смотрели в лицо.
   – И что мы скажем про такого? Наверное, очень сильно хочет показать партнерше свою заинтересованность в ней?
   – Да. И при этом ждет немедленной ответной заинтересованности. По-моему, у него и сомнения не возникает, что танго к этому не обязывает.
   – И ей, как и тебе, все это тоже не нравится. Она даже болео исполняет как-то резко и механически. Ее просто сковывает такой беспардонный взгляд. Смотри, у бедняги вместо кошачьей грации танца приемы из боевых искусств.
   Две следующие пары были настолько хороши, что мы не нашлись над чем поерничать, переглянулись, вздохнули и улыбнулись друг другу.
   Тут на горизонте появился молодой человек, движения которого с трудом угадывали и мы, и его партнерша.
   – Не полностью переносит вес. С таким танцевать – что постоянно переспрашивать: дорогуша, что ты сейчас сказал? Повтори-ка, я не расслышала. И ведь повторит таким же тихим голосом, как и в первый раз.
   – Боится, видать, решительных шагов – как в танго, так и в жизни. Что такое рисковать и быть напористым – вообще вряд ли знает.
   Новая жертва.
   – Эти – оба торопятся.
   – Да уж, про паузы, наверное, не слыхали. Похоже, что они постоянные партнеры, которые редко практикуются с другими. Один начинает ошибочное движение, вторая его радостно и так же ошибочно подхватывает. При этом не дожидаясь, когда партнер закончит свою партию, заранее угадывает его команды и торопится их выполнить.
   – Тем самым еще больше поторапливая партнера и провоцируя его на лишнее ускорение.
   – Может, слишком торопятся жить?
   Еще одна пара. Я очень надеялась, что Лариса промолчит. Но она продолжила сортировку:
   – Смотри, вот это да! Мне кажется, она просто с ума сходит от удовольствия! Как ножкой постукивает, словно еле сдерживается, чтобы просто танцевать, а не растерзать его на кусочки!
   Я молчу. Лариса продолжает:
   – Какие очо! Как эмоционально делает каждое украшение! Она очень хочет ему нравиться. Ей невероятно хорошо с ним, я просто уверена! А он – безупречно ведет грудью и всем телом. Смело шагает прямо на партнершу. Я думаю, что он не боится ни своей привлекательности, ни интимности танца. Мне кажется, такой вообще в душе пренебрегает всеми общественными стереотипами, всеми условностями. Напрочь лишен комплексов, которые другие обычно прячут под социальными нормами. Он очень сильный, и эта сила – в основе его творчества. Но я не рискну предположить, от сердца она или нет. Плохо видно выражение глаз. Очень стекла очков блестящие.
   – Лар, отвлекись, пожалуйста, вот на эту пару. Мне очень интересно твое мнение о них.
   – Он тоже обладает довольно сильным характером. Но, в отличие от предыдущего партнера, явно устал. Или партнерша надоела. Вот смотри: он полностью и уверенно переносит вес, шагая вперед. Чудесная осанка. Но при этом – открытое объятие и отсутствие стремления на всех фигурах сохранить контакт с партнершей. То есть ему не важно, что думают другие. И даже, мне кажется, не очень важно, что думает нынешняя партнерша. А вот ей, как мне кажется, напротив, важно расположение этого мужчины. Она частенько заглядывает ему в глаза. И мне это странно, я знаю Галочку как продвинутую партнершу, у него опыта явно меньше. Что может она спрашивать глазами? А он – красавчик. Я его, по-моему, впервые вижу. Да, точно, опыта маловато, зато уверенности хоть отбавляй. Кажется, он ее возвращает за столик. О! В нашу сторону идет! Сейчас разглядим поближе, может, еще что-нибудь узнаем!
   – Ларис, знакомься, это мой друг Виталик.
   – Здравствуйте. Очень приятно. Вы не возражаете, если я прерву вашу беседу? Лен, пойдем потанцуем? Я за последние полчаса по тебе соскучился.

Четырнадцатое января

//-- На мои грабли наступили --//
   Когда-то я тоже вопрошающе заглядывала в глаза Виталику. Потому что всегда ждала чего-то большего, чем имела на данный момент. Но потом поняла: здесь не действуют ни фиктивная стрельба в воздух, ни массированные удары тяжелой артиллерии.
   Я тонко и изящно намекала, что хочу замуж. Мы вместе смотрели кучу приторно-романтических фильмов, которые заканчивались предложениями руки и сердца. Но просмотр дешевой мелодрамы плавно перетекал в очередную серию качественной порнографии, причем вполне реальной. Потом я пыталась вызвать в нем ревность. И когда вела себя глупо, оставалась нещадно высмеянной, а когда вела себя тонко, казалось, весьма забавляла своего друга, но не более того.
   Иногда я возмущалась такой вопиющей несправедливостью: ну неужели, думаю, нет никакой ниточки, за которую можно дернуть, чтобы на него повлиять? Ведь наши отношения, такие странные и чудесные, не давали мне никаких гарантий в завтрашнем дне. Да, сегодня я королева, вчера тоже ею была, а что будет после? Что ждать от человека, который от меня никак не зависит?
   Однажды я решила просто взять паузу и плыть по течению. Но позже – пауза затянулась, и я стала жить одним днем. И, казалось, это принесло облегчение не только мне, но и Виталику (хотя он конечно же был не в курсе сложных путешествий моих мыслей по дорогам наших взаимоотношений).
   Галочка – другая. Она даже танго-то занимается с таким упоением, с каким редко кто вершит собственное личное счастье. Ей так важно всегда быть лучшей, что она тяжело дышит, взбегая на пьедестал. А хитрые арбитры судьбы не любят тяжелого дыхания и за это снижают баллы. Конечно, сложно удержать ровный пульс, когда ведут за платьем в бутики самой женственной в мире одежды.
   Но не каждой, кому такое дарят, гарантированы длительные и серьезные отношения с тем, кто купил это платье. Как и не каждая, кто одета в такое платье, может безнаказанно нарушить кодигос и, приглашая мужчину, получать от него согласие на танец. Я не понимала второго, Галочка – первого.
   Слова Ларисы про танец Виталика с Галей стали для меня приятным подтверждением этих мыслей. Я внутренне торжествовала: то, что эта барышня наивно посчитала своей крупной победой, оказалось всего-навсего мелким приятным эпизодом. У нее тоже не нашлось к нему ниточек! Он охотно съел приманку, не задев капкана лапой. А платье… Я думаю, что он платил не столько за нее, сколько за самого себя: красивая женщина, с которой он спит, в то время, когда он с ней не спит, должна быть в лучшей одежде!
   Моя теория находила подтверждения почти ежечасно – Виталик звонил, Виталик присылал электронные письма, Виталик отправлял мне эсэмэски. Это было почти как медовый месяц – за исключением одной маленькой детали: мы все еще не были женаты, я все еще не получила предложения. Но так или иначе, мы снова были вместе.
   А в один из вечеров, покидая милонгу, я столкнулась в дверях с «престарелой Милен Фармер». Поздоровалась с ней вежливо, она улыбнулась загадочно в ответ. И уже потом, в машине у Виталика, вспомнила ее нехитрое пророчество – ТО, ЧТО ПОТЕРЯЛОСЬ, —
   ВЕРНЕТСЯ. Надо же какое совпадение – мой Виталик потерялся и вернулся. Что она там еще мне напророчила, эта смешная Марина? Виталик был так близко, это казалось таким счастьем, что вспоминать полный текст пророчества было совершенно неохота.

Восемнадцатое января

//-- К нам приедет, к нам приедет Луис Фернандес дорогой --//
   Но радость была недолгой. Наш союз, и без того некрепкий, ждало очередное испытание. Испытание звали Луис Фернандес.
   В конце декабря все танго-сообщество ждало Луиса, как дети Дедушку Мороза на Новый год. Я же узнала о нем от моего зеркального двойника Ларисы. На ближайшей милонге мы с ней разговорились, я поинтересовалась, в какой школе занимается Лариса. С удивлением заметила, что мой зеркальный двойник не очень-то высоко оценивает мастерство столичных преподавателей:
   – К чему учиться у москвичей, если можно те же деньги и время потратить гораздо более плодотворно, получив мастерство из первых рук – у самих аргентинцев.
   – А где ты берешь этих аргентинцев в Москве?
   – Ясное дело где: на уроках во время их гастролей! Например, скоро в столицу приезжает лучшая в мире пара танцоров аргентинского танго – Луис Фернандес и Клаудия Берра.
   В этот момент перед нами вырос буквально из ниоткуда щупленький высокий светловолосый юноша. Он как-то по-детски восторженно воскликнул:
   – Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор! Но я услышал, что в Москву приезжает великий Фернандес!
   Моя подруга окинула восторженного мальчика с головы до ног ироничным взглядом и с усмешкой сказала:
   – Ну да, прибывает ваш аргентинский кумир.
   – Это просто чудо! Это просто праздник жизни! Я столько ждал этого! А когда он будет? И кто организовывает мастер-классы?
   – Послушайте, мальчик. Там, на входе, раздают флаерсы. Все написано – кто, когда, почем.
   Мальчик, ничуть не смутившись такому снисходительному обращению, рванул к входу. А Лариса обернулась ко мне и со вздохом произнесла:
   – Ну все, начался в Москве сезон идолопоклонничества.
   Лариса пояснила мне: все московское танго-сообщество с ума сходит от Луиса и Клаудии. Лучшие московские танцоры копируют их стиль, мечтая хоть немного приблизиться к мастерству этой пары. Их приезда ждали вот уже два года, и наконец с ними удалось договориться – Луис и Клаудия дадут в российской столице курс мастер-классов, несколько частных уроков и свое знаменитое шоу. А главное, в честь их приезда милонги будут проводиться ежедневно в специально для этого события арендованном огромном роскошном зале.
   Мы с Виталиком, сгорая от любопытства, тут же записались на мастер-класс, а я еще и на частный урок с этой парой.

Первое февраля

//-- Импорт нарасхват --//
   Мы, как всегда, опаздывали, на цыпочках пробираясь в танцевальный зал.
   И еще до того, как увидели священнодействие, поразились пафосу иностранной речи, которая эффектно разбивала торжественную тишину. Вслед за выразительным испанским спичем тихим эхом звучал русский перевод. Затем снова на несколько минут воцарялась тишина, едва нарушаемая поскрипыванием танцевальной обуви по паркету.
   Наконец, мы вошли и увидели их. Луис и Клаудия стояли в центре зала, а вокруг на некотором расстоянии толпились ученики и преподаватели из разных московских школ. Слушатели, независимо от возраста, социального статуса и танцевального мастерства, все как один выглядели восторженными юными студентами, по счастливой случайности попавшими на лекцию нобелевского лауреата. Мы бесшумно подкрались к собравшимся в искренней надежде разделить восторг от происходящего.
   Первое, что бросилось в глаза, – яркость и гармоничность этой пары. Он – высокий кареглазый брюнет с резкими, почти некрасивыми чертами лица. Она – значительно ниже его, но такая же эффектная: синеглазая и темноволосая, очень изящная и грациозная. Он что-то говорил про то, как важно вкладывать энергию в каждый шаг, а сам при этом буквально гипнотизировал взглядом каждого из присутствующих. Присутствующие охотно гипнотизировались, даже не пытаясь сопротивляться. Похоже, чарам Луиса поддался даже мой приятель Виталик – он с нескрываемым интересом слушал все, что внушал аргентинец, и прилежно пытался повторить все его движения и позы. Я решила, что глупо участвовать в этом массовом психозе всеобщего восторга, и разрешила себе восхищаться только Клаудией. Что было, впрочем, совсем несложно – она, как и Луис, вся буквально лучилась энергией. Аргентинская тангера вовсе не была в танце безвольной исполнительницей, как того требовали наши московские преподаватели. Каждое ее движение было ярким, хлестким, темпераментным. Выразительным настолько, что на этом фоне меркнул даже стиль Инги.
   А Луис приговаривал, указывая на Клаудию: «Посмотрите внимательно: я задаю импульс, Клаудия его подхватывает и развивает, возвращая мне энергию в конце движения. И таким образом мы вместе создаем танец, наполняя его огнем и удерживая этот огонь до последних аккордов мелодии».
   Аргентинский учитель строго оглядывал и то и дело нещадно критиковал незадачливых учеников. Это выглядело очень забавно, потому что от страха перед своим кумиром большинство собравшихся окончательно зажались.
   Мы тоже попробовали. Это оказалось удивительно приятно, как будто после нескольких дней одиночества ты встретила собеседника, который не ограничивается банальным «Как дела?» и ждет от тебя гораздо больше, чем просто слова «Спасибо, хорошо». С непривычки я отвечала робко, но Виталик, кажется, так загорелся идеей темпераментного танго-диалога, что и я постепенно входила во вкус. Все те же базовые движения, которые мы проходили давным-давно и танцевали уже машинально, теперь зазвучали совершенно по-другому. Виталик отправлял меня на хиро, я закручивалась и, по привычке, гасила энергию в конце движения, замирая и ожидая новой команды. Виталик возмущался, требовал, чтобы я не останавливалась, чтобы не делала пауз, чтобы возвращала энергию ему, а он бы преобразовывал ее в следующие движения. Мы так увлеклись, что даже вздрогнули, услышав прогремевшее у нас над ушами «Муэ бьен!» (в переводе с испанского «очень хорошо»). Луис выглядел все так же грозно, но смотрел на нас довольно благосклонно. Обращаясь к Виталику, продолжил (а девочка-переводчик тут же забормотала то же самое по-русски):
   – Очень хорошо! Это очень хорошо, что вы (он имел в виду Виталика) не боитесь делать смелые и уверенные шаги, не боитесь шагать прямо на женщину. Вы не стесняетесь делать то, на что обычно долго не могут решиться северные мужчины.
   «Конечно, – подумала я, – на то Виталик и грек, хоть и обрусевший».
   Луис при этих словах строго обвел взглядом присутствующих мужчин. Большинство из них в трепете еще больше вжали головы в плечи, и вот так, зажатыми телами, попытались изобразить смелые и уверенные шаги. Выглядело это очень глупо, на мой взгляд, и я не удержала улыбки. Кажется, Луис это заметил: он тоже едва улыбнулся уголками рта.
   Всю обратную дорогу с урока Виталик нахваливал аргентинцев: «Я же тебе говорил, что наши дураки с сутулыми и зажатыми спинами только и умеют, что разглагольствовать о танго, а сами еле ковыряются в своих робких шажочках! Вон Луис как танцует: ярко, красиво, дерзко! Представляю, какой класс они покажут на шоу! Вот у кого надо учиться!»

Второе февраля

//-- Шоутайм --//
   Милонга с участием аргентинских звезд принципиально отличается от обычной московской милонги.
   Первое отличие заметно сразу на входе: цена входного билета выросла в три раза. Далее, проходим в гардероб и замечаем, что тангеры разодеты особенно нарядно и максимально откровенно. А когда проходим в зал, то видим… Нет, даже не видим, а всем нутром ощущаем совершенно иную, особенную энергетику вечера. А внешне она выглядит как радикальное перераспределение завсегдатаев относительно своих обычных мест.
   В этот вечер особым спросом пользовался один из углов – разумеется, тот самый, где располагались аргентинские преподаватели. Они восседали за уставленным цветами и шампанским столиком гордо, точно король и королева, почтившие своим визитом плебейскую деревеньку. И каждый из присутствовавших мечтал оказаться поближе к монаршей чете: наиболее продвинутые сидели за столиками рядом, видимо ощущая себя королевской свитой. Остальные толпились неподалеку, старательно пытаясь хотя бы поближе разглядеть кумиров.
   А в противоположном, довольно пустом углу зала мы увидели Ларису и ее друга. И, разумеется, сразу же решили к ним присоединиться. Сегодня эта пара моих недавних знакомых особенно выделялась на общем фоне. Они явно не были больны танго, в отличие от остальных, не выглядели танго-наркоманами, а скорее были похожи на тех, кто употребляет этот продукт изредка, под настроение.
   Лариса весело воскликнула:
   – Ну что, я же тебе говорила, что это будет настоящее идолопоклонничество!
   – Да уж. А зачем они все столпились вокруг этой звездной пары?
   – Ну в общем-то никакого проку от этого нет. Но наши горе-тангоманы надеются, что звезды их заприметят.
   – И?
   – И будут с ними здороваться, а если повезет – улыбаться им.
   – И?
   – Да что ты разыкалась! – засмеялась Лариса. – И потом счастливчики будут всем говорить, что они с аргентинскими звездами на дружеской ноге!
   Я совсем перестала понимать логику московских тан-гоманов. А Лариса со смехом продолжила подливать масла в огонь:
   – Ты посмотри, они так взволнованы прибытием своих кумиров, что даже перестали танцевать! На паркете всего несколько пар!
   – Да, точно. Может, это потому, что девушки не идут танцевать с нашими, так как ждут приглашения аргентинца?
   – Они, конечно, мечтают об этом. Но вряд ли надеются – все прекрасно знают, что Луис никогда не снизойдет до среднестатистической тангеры. Он танцует либо со своей постоянной партнершей, Клаудией, либо приглашает звезд такого же высокого уровня. Иначе Луиса никто не будет покупать с таким успехом.
   – Что значит покупать?
   – Я имею в виду его уроки. Уроки, безусловно, очень качественные – он действительно не только блистательный танцор, но и гениальный преподаватель. Вот увидишь, недельная серия мастер-классов с ним и парочка частных уроков принесут тебе гораздо больше пользы, чем долгие месяцы занятий с нашими учителями. Танго у Луиса и Клаудии в телах и в душах с рождения. Но Луис еще и талантливый предприниматель. В то время как многие хорошие танцоры прозябают почти безвестными у себя в Аргентине, Луис разъезжает по всему миру, с успехом рекламируя свой товар. Снизойди он до простых смертных – товар не будет им казаться таким недосягаемым и желанным, ажиотаж спадет.
   Тут наш разговор прервал Антон, решивший пригласить меня на танец. Я очень обрадовалась приглашению, которое, как я надеялась, должно было хоть частично разрушить циничную теорию Ларисы о тотальном идолопоклонничестве аргентинским звездам.
   Но не тут-то было! С первых же шагов я почувствовала, что Антон танцует, мягко говоря, не для меня. Складывалось впечатление, что он решил продемонстрировать сразу все эффектные движения, которые выучил за долгие годы в танго. Причем в этот вечер его как будто вообще не волновало, как к этому отнесется партнерша. Антон даже не удосуживался дождаться, пока я завершу свою партию, и тут же дергал меня на следующее движение. Но в самую настоящую пытку наш танец превратился, когда мы с Антоном оказались в том углу, где сидели Луис и Клаудия. Антон старался изо всех сил им понравиться, он умышленно задерживался в звездном углу, то и дело поглядывая, смотрят ли на нас звезды. Совершенно утомленная танцем напоказ, я тоже посмотрела в тот угол. И увидела взгляд Луиса – он даже не гипнотизировал меня, он просто раздевал глазами. Я тут же отвернулась и подумала: может, это тоже часть рекламной акции? Чтобы влюбленные барышни бежали к нему на урок?
   Так или иначе, я с трудом дотанцевала с Антоном полагающиеся по этикету четыре танца и побыстрее убежала за наш уютный столик, чтобы скрасить себе впечатление от вечера хотя бы выступлением аргентинских звезд, которого все ждали с минуты на минуту.
   В зале почти погас свет, и только несколько фонарей били в центр танцпола, покрывая яркими бликами силуэты танцоров и искрами разбегаясь по серебристым туфелькам Клаудии. Удивительно, но при таком скудном освещении аргентинцы были чудесно видны, они стояли, замерев, рядом друг с другом, кажется, будто даже и не дышали, голова Клаудии лежала на плече у Луиса. Зазвучали первые аккорды бандонеона, пара еще не сделала ни одного движения, но как будто ожила. Как будто в прекрасные статуи вдохнули жизнь, и по их телам побежала, все больше набирая силу, какая-то неземная, космическая энергия. Мне даже отчетливо показалось, как Клаудия вздохнула. Наконец, он коснулся ладонью ее шеи, и она подняла голову. Повинуясь его едва уловимым движениям, одну руку вложила в его ладонь, другой нежно и очень грациозно обняла его. Резкий звук мелодии – и Клаудия так же резко очертила круг ножкой. А луч света, упавший на ее туфельку, превратил этот момент в нечто совершенно сказочное. Музыка набирала темп и драматизм, вслед за ней наполнялись эмоциями движения аргентинцев. Клаудия была в руках Луиса то прекрасной парящей птицей, то извивающейся в томительном желании змеей, то хищной пантерой, почуявшей свою добычу. Они то разрывали объятие, то снова нежно льнули друг к другу, то замирали, то почти что впадали в бешенство, хлестко размахивая ногами. И в какой-то момент стала совершенно реальной иллюзия, будто не они танцуют под музыку, а музыка возникает от их прекрасных движений. Они так и замерли, остановив собою последние звуки. Луис и Клаудия стояли обнявшись, не шевелясь. Несколько секунд не могли пошевелиться и все остальные. А потом зал очнулся от чар и восторженно взорвался аплодисментами. И я, конечно, не была исключением. Потому что это было действительно самое прекрасное шоу из тех, что мне приходилось видеть.
   И мы уже почти успели загрустить из-за того, что шоу закончилось, как выяснилось, что Луис и Клаудия станцуют еще два танца: оказывается, по правилам, гастролирующие маэстрос всегда выступают с тремя танцами за вечер. Они исполнили еще прекрасный танго-вальс – плавный, текучий, изысканный. И милонгу – зажигательную, артистичную и беспечную, но в то же время идеально отточенную, быструю настолько, что зрители едва успевали следить за их ногами.
   А когда они уходили с танцпола к себе за столик, Луис неожиданно обернулся и бросил на меня обжигающий взгляд, в смысле которого не приходилось сомневаться. Клаудия, кажется, ничего не заметила, Виталик – тоже. А уж остальные зрители – и подавно.
   Я очень удивилась, но решила не придавать этому значения. Тем более что наутро меня ждал урок с этими преподавателями.

Третье февраля. Утро

//-- Ви Ай Пи – частный урок --//
   Я приехала чуть пораньше, чтобы, не дай боже, не прогневить опозданием звездную чету. Они такие грозные и величественные! Ими все восхищаются, им все поклоняются, их все боятся! Они гениальные танцоры, в конце концов!
   От волнения сердце бешено колотилось, колени подкашивались, я чувствовала себя, впервые за много лет, как школьница, идущая сдавать экзамен к самым строгим профессорам.
   В зале для уроков звучали танго-мелодии, давно ставшие родными, было ужасно интересно, как их интерпретируют преподаватели, но я боялась войти раньше времени и нарушить священнодействие.
   Вот, наконец, музыка утихла, и из зала выскочила Оля – та самая, которой когда-то, на заре моего обучения, не хватало смелости уложить свою роскошную большую грудь на груди у партнера. Теперь ее грудь, дразнясь, выглядывала из глубокого декольте, едва прикрывающего соски. А сама она выглядела так, будто побывала на седьмом небе. Я спросила:
   – Как урок?
   – Чудесно! Он такой, такой!..
   Она явно смутилась слишком искреннего проявления своих чувств и сама себя поправила:
   – Он такой гениальный преподаватель!
   А я меж тем заметила, что у Ольги как-то подозрительно размазана помада. Совершенно растерявшись, я отправилась в зал.
   Он был один, без переводчика – мы прекрасно нашли общий язык, разговаривая по-английски. А Клаудии не было, так как она, по словам Луиса, неважно себя чувствует.
   Он подчеркнуто вежливо предложил одну мелодию потанцевать, чтобы протестировать мой уровень и мои ошибки. И тут я почувствовала, что он тоже будто слегка волнуется. Это казалось невероятным – он же звезда мирового масштаба, а я рядовая москвичка, возжелавшая поучиться мастерству у лучшего из преподавателей. Луис, ни секунды не мешкая, вовлек меня в такое близкое объятие, что мы, казалось, сложились, как два идеально подходящих кусочка пазла. Вот вам и теории о том, что близость объятия выбирают двое! Он все решил сам, приятно сняв с меня ответственность.
   И он хвалил меня! Я радовалась, как ребенок. Как школьница, случайно вытащившая на экзамене единственный знакомый билет! Он говорил:
   – Все правильно. Так и нужно. Ты недавно в танго, но, как я чувствую, понимаешь, что такое быть хорошей партнершей.
   – А что именно значит быть хорошей партнершей?
   И он почти что прочитал мне стихи – так хороши и поэтичны были его речи:
   – Хорошая партнерша должна полностью доверять своему партнеру, она должна быть расслабленной, но не вялой. Зависеть от партнера, но не растворяться в нем, быть одновременно нежной и дикой. Я почувствовал, что в тебе все это есть… я только немного помогу тебе с техникой, но постараюсь уберечь и сохранить твою натуру, твой характер в танго.
   Слова Луиса были прекрасны и сами по себе, а уж как приятно было, что они были адресованы мне! Я совершенно расслабилась и заулыбалась. А он, довольный произведенным эффектом, подхватил меня и закружил в танце, по ходу дела тактично объясняя, что можно улучшить. Здесь – расслабиться и довериться партнеру, там – перехватить его импульс, тут – скрутиться корпусом, а вот здесь – вильнуть бедрами. Бедрам он уделил особое внимание – попросил меня не скромничать, а двигать попой так, как это делает его партнерша и жена Клаудия. Решиться на это было совсем несложно – на фоне его невероятной энергии, темперамента и напора никакие из моих проявлений женской сущности не могли показаться мне слишком откровенными.
   Наш урок закончился, и он неожиданно предложил мне выпить кофе. Взамен обещал рассказать как можно больше интересного про танго для моего журнала. Я на секунду замешкалась, вспомнив размазанную помаду пышногрудой Оли, но потом подумала, что со мной Луис вел себя весьма деликатно, и – согласилась.

Третье февраля. Полдень

//-- Танго-гипноз --//
   За чашкой кофе я попросила его продолжить свои мысли о том, что такое хорошая партнерша. И он с воодушевлением согласился.
   – Ее чувствуешь в объятии как розу в руках – прекрасную, нежную, но в то же время с шипами. От близости с ней музыка бежит и пульсирует в венах…
   На этих словах он нежно взял меня за руку.
   – Она всем телом откликается на звук бандонеона, и мужчина это чувствует. Она, танцуя, касается стопами пола, но ощущает себя плывущей в облаках. Она дыханием создает из воздуха мечты, она раскачивает их в сердце мужчины все сильнее и сильнее. Так, как это делает любая влюбленная женщина с околдованным мужчиной.
   Луис вот уж несколько минут молчал и гладил мою руку, а я, загипнотизированная, не могла пошевелиться. Уж не знаю, как он это делал, может, курс гипноза входит в программу образования аргентинских танцоров, но в транс он вводил мастерски.
   Мы еще поговорили о том о сем, наконец я очнулась и засобиралась домой. На выходе он помог мне надеть пальто, а потом неожиданно быстро прижал и начал целовать, иногда прерываясь, чтобы шепотом, на ушко продолжить свои красивые слова про идеальную партнершу:
   – Партнер у себя на ушке чувствует ее дыхание, которое как легкий летний бриз… она уносит в мир грез, где время и пространство не существуют… Ты чувствуешь себя в моих руках как дома… защищенной, желанной, обладающей и отдающейся…
   …И кто бы мог подумать, что гипноз не распространяется на поцелуи? Он сколько угодно мог меня гипнотизировать, производить на меня впечатление, но он не мог вызвать во мне желание против моей воли. Из любопытства продолжая какое-то время целоваться с ним, я про себя думала, что, если человек не нравится изначально, никакие хитрые штучки не помогут. Впрочем, у меня созрел один веселый план. И посему рассталась я с Луисом весьма доброжелательно, номер своего телефона оставила ему с легкостью и улыбку подарила очень многообещающую.

Третье февраля. Вечер

//-- Без объявления войны… --//
   И пока я ехала домой, окончательно поняла, что хочу повеселиться. Дело в том, что Луис, видимо уверенный в своей неотразимости, продолжал бомбардировать меня красивыми словами – он стал писать мне восхитительные СМС-сообщения, полные страсти. Я отвечала ему с гораздо меньшим накалом – просто доброжелательно. Но ненавязчиво намекала, что буду рада увидеть его сегодня вечером на милонге. Он писал мне, какая я красивая, я в ответ – что специально для него надену сегодня свое самое лучшее платье. Он – что сгорает от нетерпения увидеть меня в этом платье, я – что мечтаю в этом платье потанцевать с ним.
   Позвонила Виталику, пригласила в гости. Дома, когда наш романтический ужин был в разгаре, я громко объявила:
   – Сегодня на милонге ты узнаешь, кто самая лучшая тангера!
   Виталик обнял меня и ласково забормотал:
   – А я и так знаю! Мне для этого и на милонгу ходить не надо!
   – Ты ничего не понимаешь! Ко мне неравнодушен наш аргентинский бог! Я уверена, что он пригласит меня на танец!
   – С чего ты взяла?
   – Сегодня на уроке и после него Луис пытался завязать со мной роман!
   Я честно описала все, что между нами было, умолчав только про поцелуй.
   Виталик хихикнул:
   – Ты немножко неточна в формулировках. Завязать роман и быстренько затащить в постель – это немного разные вещи. Он же звезда! К тому же женат! Да вам обоим Клаудия глаза выцарапает! Он не пригласит тебя на танец, дорогуша! И вообще не посмотрит в твою сторону: одно дело – приватное общение, другое – работа на публику! К тому же откуда ты знаешь, сколько у него таких же, как ты, учениц, которым он вешал на уши всю эту сентиментальную чепуху?
   Больше всего меня взбесило в словах Виталика именно то, что они звучали весьма убедительно – опять вспомнилась Оля Большая Грудь Размазанная Помада. Но я не собиралась сдаваться:
   – Что ж, посмотрим!

Третье февраля. Ночь

//-- Неравная схватка --//
   И вот на очередной милонге с участием аргентинских звезд я уже мало чем отличалась от прочих барышень: пришла разнаряженная, в коротком платье с голой спиной, с ярко подведенными глазами и взволнованным взглядом. Виталик ехидно усмехался, поглядывая на меня.
   Я гордо вошла в зал, задержавшись на несколько секунд на входе (дело в том, что как раз в этот момент пространство у входа оказалось самым освещенным), внимательно оглядела всех присутствующих и продефилировала к столику в углу, противоположному тому, где опять творился ажиотаж. Луис со своего места бросал на меня страстные взгляды – но только в те моменты, когда Клаудия отворачивалась. В конце концов внимание Луиса стало заметно и Виталику. Что, впрочем, не мешало ему продолжать надо мной подтрунивать:
   – Смотри, сейчас твой дикий и необузданный аргентинец ка-ак выпрыгнет из-за своего стола, ка-ак пригласит тебя!
   – Да тише ты, балбес! Нас же за соседним столиком услышат, подумают, что мы сошли с ума!
   Луис, впрочем, не спешил «выпрыгивать и приглашать». Он так же царственно восседал за своим королевским столом, а вокруг него все так же толпились поклонники. В свите несложно было разглядеть Ольгу. Она смотрела на Луиса как щенок, брошенный хозяином. Виталик продолжал глумиться. Ко мне подходили какие-то косолапые новички и уговаривали пойти танцевать.
   Все это становилось нестерпимым, и я решила выбежать на улицу подышать морозным воздухом. Несколько минут стояла, вглядываясь в залитую миллионом фонарей ночную Москву. И почувствовала чью-то теплую ладонь у себя на спине.
   Оборачиваюсь и вижу – это, разумеется, пришел Луис и пытается меня потрогать, пока никто не видит. Одна рука бессовестно шарит по телу, другая – держит бокал с вином.
   Ах вот как! С нами такие номера не пройдут! Я тебе покажу аргентинские страсти в российской столице! В бешенстве вырываю у него бокал, с силой швыряю об асфальт и убегаю обратно в помещение (на ходу пытаясь понять, что мне за это будет – кто их знает, этих аргентинцев, как у них принято расправляться с непокорными партнершами, может, они их съедают живьем под надрывные звуки бандонеона?).
   По дороге столкнулась с Ольгой. Она явно кого-то отчаянно искала, и я, кажется, догадалась кого. Я рванула к Виталику, надеясь обрести за нашим столиком успокоение и надежный тыл. Но Виталик нагло посмотрел на меня и загоготал:
   – Так быстро потанцевала с Луисом? Уже? Вы плясали на улице?
   Люди за соседним столиком удивленно обернулись на эти слова. В зал зашел Луис, он посмотрел на меня грустно (но не зло – с облегчением отметила я) и отвел глаза. По пятам за Луисом брошенной собачонкой брела Ольга. В конце концов Луис обернулся к ней, сказал что-то резкое, и она убежала. А он как ни в чем не бывало вернулся к своей королеве Клаудии.
   Я решила не разговаривать с Виталиком. Всю дорогу домой молчала, поджав губы. И отдалась ему тоже молча, и удовольствие получила молча – а нечего было надо мной издеваться!

Четвертое февраля

//-- Утром – танцы, вечером – «стулья» --//
   С утра проснулась от звонка Луиса. С трудом понимая спросонья английскую речь, слушала его восторги по поводу моей страстной, темпераментной натуры, моего соблазнительного платья и нежной кожи. Луис бессовестно заливал, что влюблен, и настаивал на встрече. Я решила, что после вчерашнего позора терять мне нечего, и заявила прямо:
   – Никаких встреч и никакой любви! Ты вчера игнорировал меня на милонге!
   – Любовь моя, как ты можешь говорить такое! Я нежно смотрел на тебя, я ласково касался твоей прекрасной спины!
   – Но ты не танцевал со мной! Я так ждала твоих объятий, так мечтала, что ты коснешься меня (честно говоря, это было явным преувеличением – массовый психоз и подколы моего друга сделали все возможное, чтобы мыслимый танец с Луисом был для меня исключительно победой уязвленного самолюбия)!
   Ему явно было все тяжелее упираться. Он с легкой укоризной говорил о том, что я сидела в неудачном углу – меня якобы было неудобно приглашать. Потом о том, что я была со своим другом, и он стеснялся разбить нашу пару.
   Мне надоело слушать эту дребедень, и я нагло заявила:
   – Ну все. Или мы сегодня танцуем на милонге, или ты меня больше никогда не увидишь!
   Я была уверена, что после этих слов он меня пошлет куда подальше. Да кто я такая по сравнению с ним! Я сама от себя не ожидала такой наглости – было даже страшно представить, как он отреагирует. Особенно учитывая вчерашний разбитый бокал. Но он сказал:
   – Хорошо, сегодня же я приглашу тебя. Но пойми, мне хочется с тобой не только танцевать!
   – Я понимаю, – промурлыкала я в ответ, а сама победно улыбнулась.
   Уже наступил вечер, а моя перспектива потанцевать с аргентинской звездой и тем самым уесть все наше глубоко иерархичное танго-сообщество по-прежнему оставалась излюбленной темой для шуток Виталика.
   Пока мы ехали на милонгу, я была вынуждена терпеть его издевательства. Не помогали ни удары в живот, ни попытки огрызаться. Он фантазировал:
   – Все сидят и ждут, когда появится великий и прекрасный Луис. Ждет этого и одна миловидная блондиночка, про которую пока мало кто знает. Но вот двери распахиваются, и на белом коне въезжает наш принц. Он медленно объезжает зал по кругу, сжимая в одной руке танго-туфельку тридцать седьмого размера. Наконец, останавливается около нашей золушки, надевает ей туфельку, подсаживает на коня, и все понимают, что она настоящая принцесса! Все женщины завистливо скрежещут зубами, а все мужчины кусают локти!
   Я уже и не рада была, что ввязалась в бой со всем миром – с аргентинским танцором, с танго-сообществом и с Виталиком. Очень хотелось развернуться и уехать домой. Но, пересилив себя, вошла в зал. И обреченно плюхнулась за излюбленный столик в безлюдном углу.
   А через несколько минут Луис, к неприкрытому изумлению Виталика и всех окружающих, пригласил меня на танцпол. Мы станцевали четыре танца, как и положено. Вероятно, не так уж блестяще, потому что даже все его мастерство не могло компенсировать мой недостаток опыта. Но в целом неплохо и, разумеется, весьма впечатляюще для окружающих. Один только завистливый и невыразимо грустный взгляд Ольги Большая Грудь Размазанная Помада чего стоил! Мне же танец с аргентинцем доставил гораздо меньше удовольствия, чем я ожидала получить. Во-первых, потому что я перенервничала из-за повышенного внимания окружающих. Во-вторых, потому что уже устала ждать победу, измучившись издевательствами Виталика. А в-треть их, потому что понимала, что в общем-то не хочу выполнять свою часть сделки.
   Впрочем, как выяснилось, это было еще и опасно.

Пятое февраля

//-- Танго вчетвером --//
   На следующий день я согласилась встретиться с Луисом в кафе. Ничто не предвещало катастрофы: Виталик, признав мою победу над Аргентиной, поцеловал ручку и спозаранку уехал на работу. Клаудия отправилась на обзорную экскурсию по Москве, которую ей организовали фанаты-тангоманы. Они должны были ехать вместе с Луисом, но мой ухажер пообещал присоединиться к компании вечером, на заключительной части торжеств – аргентинской паре устраивали помпезные проводы накануне их вылета домой.
   В кафе Луис явно изнемогал от желания получить обещанное. Мне это, конечно, льстило – пол-Москвы во главе с Олей Большая Грудь Размазанная Помада готовы были пасть к его ногам, а он уговаривал меня отправиться к нему в гостиницу.
   – Я так хочу украсть тебя, – говорил он высокопарно. – Пойми, это наш последний шанс! Поехали ко мне в гостиницу!
   В голове вертелось ильфо-петровское «пойдемте в номера!», которое по книжке пьяный Киса Воробьянинов адресовал молоденькой студентке. Смех вызывала сама идея отдать долг, обещанное, выполнить свою часть сделки. Но Луис продолжал настаивать, и я подумала: «А что я, собственно, теряю?» Мы отправились к нему… Но все не задалось как-то сразу…
   У входа в гостиницу нас ждал сюрприз – Луиса караулила влюбленная брошенная Ольга. Аргентинец, взбешенный ее присутствием в самый неподходящий для него момент, закричал:
   – Что ты тут делаешь! Убирайся домой!
   Ольга в голос заревела. На нас стали изумленно оборачиваться прохожие. Я напряженно ждала удобного момента, чтобы удалиться по-английски. Но Луис не спускал с меня глаз. Ольга рыдала все громче, и это привлекло внимание прохожих, посетителей гостиницы и, в конце концов, швейцара. Он потребовал:
   – Я вас очень прошу, немедленно прекратите это безобразие, успокойте ее, а лучше все трое покиньте территорию, прилегающую к отелю!
   Я сказала Луису, что нельзя оставлять девушку в таком состоянии, ей срочно нужно помочь – успокоить, дать водички, а лучше – чего покрепче. Луис нехотя согласился и повел нас обеих к себе в номер. Мы усадили Ольгу на диван, я вытерла несчастной влюбленной слезы, а Луис принес виски. Несколько минут мы напряженно молчали, и каждый отрешенно разглядывал причудливый узор на паласе. Потом Луис, видимо окончательно расставшись с идеей получить от меня долг, принес еще виски и разлил на троих. Я, честно говоря, ужасно перенервничала, к тому же почти ничего с утра не ела, да и вообще не привыкла к крепким напиткам. Алкоголь сделал свое дело, и ситуация, которая казалась мне ужасной, теперь выглядела невероятно смешной. Я загоготала. Оля недоверчиво посмотрела на меня, но, видимо, после сильного стресса не смогла удержать психологическое равновесие и стала тоже хохотать, перемежая смех всхлипываниями. Луис, не менее пьяный, чем мы, уселся между нами, приобнял обеих и тоже начал в голос смеяться.
   В этот момент в дверях появилась Клаудия. Я, несмотря на изрядное количество выпитого виски, сразу поняла, что дело пахнет керосином. Глаза у Клаудии сверкали, она обвела нас троих бешеным взглядом и зашипела на ломаном английском:
   – Ну-ка, шлюхи, убирайтесь отсюда!
   Мы в общем-то и не собирались задерживаться. Аккуратно, вдоль стеночки, пробрались в коридор и попытались быстро обуться. Мне это удалось, правда со второй попытки, а вот несчастная Оля неуклюже шлепнулась на пол. Клаудия, окончательно взбешенная, подлетела к Луису и начала отвешивать ему оплеухи и подзатыльники, сопровождая все для убедительности какими-то проклятиями на испанском.
   Луис, тот самый Луис, который казался московским тангоманам демоничным мачо, мастером гипноза и богом танго, сейчас, под ударами маленькой хрупкой Клаудии, был просто жалким перепуганным существом, которое вжало голову в плечи, тихонько поскуливало и, видимо, робко пыталось оправдаться.
   Мы в ужасе сбежали по гостиничной лестнице. Я поймала такси – Ольгу нужно было транспортировать до дома.
   В машине, чуть успокоившись, она спросила:
   – Как ты думаешь, а часто у аргентинцев женщина – глава семьи?
   Я не знала, что ответить, и просто сидела и смотрела из окна автомобиля. На автобусной остановке мельком увидела какую-то женщину с ярко-рыжими волосами, и в этот момент меня как будто током дернуло: в ушах зазвенело второе пророчество, которое когда-то сделала «престарелая Милен Фармер»:
   ТО, ЧТО НАЙДЕШЬ, – ВЫБРОСИШЬ.

Двадцатое февраля

//-- Опоздавший Новый год --//
   Уже прошли католические рождественские праздники, уже прошло первое января, уже православное Рождество миновало. Уже январь позади и половина февраля. А снега в Москве так и нет. Ну как это можно понять: елочка, живая, душистая, выпрошенная у Виталика взамен пластиковой, ежегодно украшаемой, такая красивая, настоящая (я специально купила в этом году дурацких игрушек, как в советские времена, – сиреневая сосулька с блестками, неопределенного желто-зеленого цвета шар с золотым бочком, даже сову нашла из расписного стекла, как в детстве, а тот же Виталик, сноб и эстет, приволок мне смешного деда-мороза – с патриотически-советским выражением лица), вот такая волшебная елочка и мандарины на кухне, бессовестно развалившиеся в углу, и апельсиновые шкурки, любовно засушенные на батарее, – ничего не помогало!
   Снега так и не было, я месила своими шикарными сапожками московскую грязь, пила по пять чашек крепчайшего кофе в день, чтобы продрать глаза в беспросветной мгле. Ни мороза, ни солнца, ни дня чудесного за весь декабрь и январь.
   И все мы устали ждать, москвичи, хотя умом понимали, что день пошел на прибыль; но уже мало верили, обреченно брели на работу, осознанно жгли электричество во всех углах наших мало освещаемых солнечным светом квартир. Семь часов – звенит будильник – и мы завидуем деревенскому курятнику, который просыпается не по часам, а с первыми лучами. Нам бы лучше летом встать в четыре, когда соловей на даче витиеватыми напевами обозначает свою веточку в этом тесном для соседства мире. А зимой – увольте, а зимой бесснежной – и подавно: теперь уже и снег не отражает скудные лучи света, которые скупо выделяет наша полоса. Мгла становится совсем беспросветной: на короткий полярный день накладывается темно-серый цвет городского асфальта, грязно-серый цвет неба и светло-серый цвет лиц москвичей.
   Сырость залезает в рукава одежды, в сумки, проникает во все входы метрополитена, проскальзывает в офисы и квартиры, несмотря на центральное отопление. Мы хотим солнца и открываем окна, но вместо лучей впускаем к себе домой сырость, сырость серого цвета, сырость, которую не высушишь никакими батареями. Она не в воздухе, она в душе, в настроении, в апатии.
   Первым не выдержал директор нашей танго-школы, Саша. И стал собирать народ в Буэнос-Айрес.
   Московская танго-тусовка любила посреди зимы махнуть в Южное полушарие за южным солнцем. А поскольку билеты в Аргентину стоили недешево, а жилье недорого, каждый ехал как минимум недели на две, чаще – на месяц. Я же могла себе позволить только дней пять – десять.
   Помогал с билетами и заказом гостиниц Игорь. Через его турагентство каждый мог попасть на другой край света с наименьшими затратами и наибольшим комфортом.
   И как на грех, Виталик именно в это время лететь в Аргентину не мог – собирался в командировку по своим делам. Причем, что примечательно, тоже в Латинскую Америку, но на Кубу. Сверившись с картой мира, я с грустью поняла, что две эти страны гораздо дальше друг от друга, чем я надеялась.
   Компания же в Буэнос-Айрес подбиралась довольно интересная. Саша, директор нашей школы, его жена Эля. Высокая, стройная, она как будто всем корпусом, шейкой, плечиками тянется вверх, отчего кажется просто невесомой. Свои темно-русые волосы любит забирать в пучок или две забавные загогульки, чтобы открыть красивое, с тонкими чертами лицо. Добавьте к этому мягкие манеры, дружелюбие, и вы поймете, почему, когда я ее впервые увидела и разглядела, то захотела пририсовать крылышки – не птички, не бабочки, а стрекозы. Эля очень похожа на эльфа.
   Прелестная Лариса, мой зазеркальный двойник и тезка по дню рождения, тоже спешила со своим другом в Аргентину, но они, прежде чем отправиться на милонги, собирались махнуть на самый юг страны в поисках экстремальных развлечений. Таким образом, одну из самых симпатичных мне приятельниц я встретить в Буэнос-Айресе не успевала.
   Игорь тоже ехал, и Инга, разумеется, тоже. Все давно определились и торопили меня с решением.
   Тем временем в Москве наконец-то выпал снег, похолодало и появилось солнце. И вот оно, только к концу февраля – странное и неуместное, но такое пьянящее ощущение грядущих новогодних праздников. Предвкушение этого события странным образом опоздало, но заразило почти всех. Даже на работе, когда кто-то из коллег чистил мандарин, из соседнего угла раздавалось:
   – Прямо Новым годом запахло.
   Другие смотрели в окно и с усмешкой говорили:
   – Падал прошлогодний снег…
   И все вспоминали чудесный пластилиновый мультик с таким названием, который обычно шел по телевизору в последних числах декабря.
   Казалось, пройдешься сейчас по улицам и увидишь, как продавцы наряжают витрины, как прохожие толкутся у елочных базаров, как покупатели выбирают друзьям и коллегам глупые и ненужные подарки с новогодней символикой.
   Ожидание подарка нарастало. И я решила сделать его себе сама.

Двадцать третье февраля

//-- Настоящий Айрес --//
   Сопротивляться самому сумасшедшему в жизни желанию оказалось выше моих сил. И я лечу в Буэнос-Айрес. Я готова: с десяток самых красивых платьев легко уместились в маленьком чемоданчике, потому что лечу в Лето; пачка снотворного припасена в кармане – потому что меня ждет серьезная смена часовых поясов.
   Как оно там, на другом краю земли? Там, наверное, люди ходят головою вниз. Ну, по крайней мере, вода, стекая в раковине, кружит не по часовой стрелке, как у нас в Северном полушарии, а против часовой. Мне это Виталик рассказал, посмотрел какую-то научно-популярную передачу по каналу «Дискавери». Мол, в Северном полушарии вода стекает воронкой, закручиваясь по часовой стрелке, а в Южном – против часовой.
   Только в мадридском аэропорту, через который транзитом перемещаются из России в Аргентину, я полностью осознала волшебство происходящего. Уставшая, исколесившая многочисленные магазины дьюти-фри, утомленная ожиданием посадки на следующий самолет, направилась к воротам на вылет. И увидела то же, что было написано про мой рейс 3811 в билете, и то же, что светилось на доске вылета, – «В Aires». Но теперь указание направления, обозначенное крупными буквами, впечатлило меня не меньше, чем если бы я увидела надпись «Тридесятое царство» или «Лукоморье». «B Aires» казался таким же сказочным и невероятным местом, и я до сих пор не верила, что я туда лечу, что туда вообще летают самолеты и что такое место на земле действительно существует!
   …Как и само танго, его родина вызвала во мне самые сильные чувства. Такое ощущение, будто волшебник-мастер собрал в одном городе самые изящные постройки Парижа, Мадрида и Барселоны, потом часть из них разбомбил, а освободившиеся места засадил невероятного размера деревьями с раскидистыми ветвями, а также деревьями поменьше, которые сверху щедро посыпал ярко-розовыми цветами, и разрядил все это великолепие блистательными современными высотками и колоритными ресторанами. Но как настоящий художник, волшебник-мастер понял, что такая картина будет слишком приторной. И он разбомбил еще часть прекрасных построек, а на их месте широкими мазками набросал грязные тесные улочки, полуразвалившиеся здания и дешевые забегаловки (в которых, кстати, подают самое вкусное в мире мясо – аргентинское). Однако и этого оказалось мало. Для неповторимого колорита автор заселил чудесный город сказочными персонажами – людьми одновременно красивыми и грубоватыми, приветливыми и надменными, щедрыми и вороватыми, влюбчивыми и самовлюбленными. Они резко говорят по-испански, носят одежду, недвусмысленно подчеркивающую все изгибы их тел, мало работают, зато много поют и танцуют. И была бы картина неполной без стареньких автомобилей. Казалось, волшебник впрыснул в город две-три машины, а они размножились, наводнили пространство, такие хорошенькие, словно мультяшные: легковые «рено» двадцатилетней выдержки; огромные грузовые «форды», красные, исписанные рекламой колы; дряхлые «мерседесы» для перевозки овощей и фруктов. Как стрессоустойчивые плебеи, они, смеясь, обгоняют на улицах города немногочисленных аристократов – новенькие модели «пежо», БМВ, да те же «рено» и «мерседесы» последних лет «издания». И вот он, финальный аккорд: посмотрев на макет, наш волшебник набрал побольше воздуха в легкие и – врубил на полную мощность жару! Раскалил камни, которыми вымощены некоторые улицы; дома, которые тоже есть суть камни; деревья – большие и маленькие; людей, которые всеми силами стараются показать, что жара им нипочем; собак, которых в этом городе оптом выгуливают специальные собачьи няньки. А для дождя был установлен режим «короткий, но обильный».
   Так меня встретил Айрес – приветливо и во всеоружии, он показался мне прекрасным с первых минут, но каждый день открывал что-то новое. Сказочный город как будто снисходительно усмехался: «Ты боялась, что ждешь от меня слишком многого, а в таких случаях ожидания редко оправдываются. Но я превзойду все твои самые смелые ожидания». Прекрасный аргентинец сдержал свое слово и до последней минуты, пока я там находилась, продолжал меня восхищать и изумлять.
   Квинтэссенция города – это, конечно, его центр. Дунтаун, ничуть не смущаясь, громко заявляет о себе с первых минут, рассказывая, какой он многолюдный и нарядный.
   Ла-Бока – рот, растянувшийся в веселую глуповатую улыбку. Райончик Ла-Бока – это старый порт Буэнос-Айреса, и кое-где время как будто застыло с тех дней, когда потрепанные плаванием корабли пришвартовывались к берегу, изможденные матросы нетвердой походкой ступали на сушу и пускались во все тяжкие. А мелкие лавочки, когда-то, наверное, довольно пошловатые, но сейчас уже отшлифованные историей, прелестные и стильные, привлекали морячков яркими вывесками, украшенными смешными вензелечками, розочками, завитушками. Домишки – один пестрее другого, с их балкончиков когда-то выглядывали на улицу и демонстрировали себя ярко накрашенные и весьма откровенно одетые дамочки. Сейчас вместо живых прелестниц балконы украшают так же фривольно разнаряженные статуи. Вот здесь ты родилось, одно из самых больших удовольствий в жизни, один из самых прекрасных и замысловатых танцев, пошлость, превращенная в высокое искусство, – Танго!
   Пуэрто-Мадеро – танго моря и суши. Вода, которую так долго, на протяжении нескольких веков, завоевывали европейцы на другом краю света, в конце концов им покорилась. И, в знак своего поражения, в последние годы медленно, но верно отступает. Аргентинцы этим активно пользуются и успешно застраивают освобождающиеся территории. Пуэрто-Мадеро – новый район Буэнос-Айреса, он возвышается над остальным городом небоскребами, гордится многочисленными ресторанами и поражает воображение набережной, которая тянется вдоль… суши.
   Риколета. Богатые здесь не плачут. Конечно, сказать, что Буэнос-Айрес живет только танго, было бы преувеличением. Риколета, шикарный район, где обитают респектабельные аргентинцы, никак не выдает себя как место, где кто-то болен этим танцем. Роскошные особняки, на огромных балконах которых раскинулись целые сады, восхитительный парк, музеи. И даже городское кладбище выглядит как произведение искусства.

Двадцать четвертое февраля

//-- Настоящее танго --//
   Танго здесь везде: оно звучит на улицах, в музыкальных магазинах; его героями названы авеню и проспекты, его танцуют на площадях, в ресторанах, мюзик-холлах и конечно же на милонгах.
   Те же, давно знакомые по московским милонгам мелодии играют здесь совсем по-другому: не как что-то редкое, экзотическое и замысловатое, а как нечто обыденное, но в то же время прекрасное. То, что в Москве выглядело как небольшие очаги воспаления, в Буэнос-Айресе давно приняло размеры всепоглощающей лихорадки.
   Первыми местными аргентинцами, исполняющими танго, стали для меня уличные танцоры. Оба довольно молоды, оба красивы. Он – в черных брюках и рубашке, она – в открытом черном платье, все это при ближайшем рассмотрении оказалось очень дешевым и затасканным. Сшитым из самой простой синтетической ткани и служившим уличному шоу явно не первый год. На брюках партнера образовалось сразу несколько маршрутов стрелок, на платье партнерши кое-где разошлась строчка, изначально кривая и неровная. Впрочем, даже такое платье подчеркивало ее прекрасную фигуру: стройную, с небольшой грудью и крупной, рельефной попкой. А танго-босоножки, видавшие виды, приоткрывали злополучные мозоли и искривленные от постоянной танцевальной постановки стопы большие пальцы. Но все это терялось из виду, когда она танцевала. Так ловко она перебирала ножками, так грациозно отвечала корпусом на все движения партнера! Он же, в свою очередь, нещадно кружил ее, игриво путал шаги, ювелирно играл движениями, выводил на эффектные ганчо и болео.
   И все это выглядело не так хореографически правильно, как у Клаудии и Луиса, но в то же время как-то более естественно и по-настоящему. Люди с такими прекрасными телами, с такой невероятной грацией и гибкостью как будто специально созданы для танго, как и их неказистая танцевальная одежда, как и эта оживленная грязноватая улица, где они выступают.
   А вечером Саша и Эля-Стрекоза прихватили меня с собой в симпатичный ресторанчик с аргентинским шоу. Такие здесь на каждом углу, и в большинстве из них танцуют и поют танго более чем достойно. Не было исключением и наше очаровательное местечко.
   Сначала пел какой-то дядечка, лет пятидесяти. Я с интересом наблюдала, как забавно на нем сидит концертный фрак. В Аргентине вообще мужчины любят подчеркивать одеждой линии тела. Видимо, в молодости певец мог похвастаться красивыми изгибами. И – сам не заметил, как фигура из коренастой, но мужественной превратилась в просто квадратную, осела и потеряла былую привлекательность. Фрак был довольно узкий, в тех местах, где раньше у исполнителя был намек на талию, сейчас явно обозначились пузыри и складочки. Но певец продолжал жить теми временами, когда голос уже привлекал слушателей, а внешность еще привлекала зрителей.
   Под стать певцу выглядели танцоры. Две молоденькие пары, одна – утонченно-элегантная, другая – задорная и кокетливая, танцевали одновременно в разных уголках ресторана. Обе пары выступали чудесно, но я в душе проголосовала за вторую. Видели бы вы игривое выражение лица барышни, когда она исполняла милонгу! Ах, как она водила бровками, как мило улыбалась во весь рот, как делала изумленное личико, якобы удивляясь очередной фигуре, которую они с партнером только что станцевали. Он же смотрел на нее лукаво, как будто говоря: «Ну, держись, моя подружка, то ли еще будет!» Танго-вальс они кружили с мечтательными лицами, иногда затуманив взоры, иногда бросая друг на друга многозначительные взгляды.
   А классическое танго… Можете ли вы представить себе красивого юношу, который последние несколько лет прилежно учил танго у старших товарищей, чтобы обратить на себя внимание прекрасной девушки из соседнего двора? И девушку, которая тайно сгорала от желания потанцевать настоящее танго с каким-нибудь чудесным незнакомцем, потому что до этого ее скромно водили в танце только папа и дедушка? И вот они встретились, и вот он понимает, что сейчас сделает все, на что только способен, чтобы соблазнить красавицу. А она с каждым па, с каждым прикосновением к нему все больше позволяет захватить контроль над своим телом и над своей душой, и последние бастионы взяты благодаря музыке. Вот что я увидела, когда любовалась их танцем.
   И только когда шоу закончилось, мы поняли, что ужасно замерзли – горячие аргентинцы включили на полную мощность кондиционеры в ресторане. Эля зашмыгала носом, вспомнила, что она еще в полете чувствовала себя неважно, и они с Сашей вместо ночной милонги отправились спать. Я тоже решила в первый день выспаться, чтобы завтра с новыми силами окунуться в мир аргентинского танго.

Двадцать пятое февраля. День

//-- Милонги Made in Argentina --//
   Пока Стрекоза болела, Инга снисходительно согласилась мне подсказать, где можно потанцевать. Сама она обещала прийти на самую лучшую милонгу в этот вечер, правда добавив, что появиться там намерена только около часу ночи, не раньше (как и подобает настоящей королеве).
   Мне же предложила размяться на дневной.
   – Я танцую только в «Бьен-Пуленто», «Канинге» и «Ниньо-Бьен», это ночные милонги. Но если ты хочешь потанцевать, отправляйся в клуб «Эспаньол», он открыт уже с четырех часов вечера, там в основном одни старички, танцуют так себе, зато будут тебя приглашать (подразумевалось, что престижные тангерос из «Ниньо-Бьен» или «Бьен-Пуленто» вряд ли снизойдут до такой малоопытной партнерши, как я).
   И я с радостью отправилась в клуб «Эспаньол», тем более что на часах уже было полпятого.
   Того, что я там увидела, в Москве не было и в помине. Вместо полуподвального помещения – зал второго этажа с высоченными потолками. Вместо полумрака – довольно яркое освещение. Вместо тщательнейшим образом выверенного, по самым последним канонам дизайнерской моды исполненного интерьера в кремовых тонах – тяжелые бордовые шторы на окнах, словно из позапрошлого века, хрустальные канделябры, витиеватая лепнина на потолках, пышный декор на стенах цвета старого золота. Вместо уютно расположенных дорогих красных кресел – многочисленные столики, плотно натыканные по краям танцевального зала. Контингент тоже совсем иной: бодрящиеся дядьки в возрасте от сорока до семидесяти лет, в брючках со стрелками и накрахмаленных рубашенциях; тетушки их же возраста, разодетые в дешевые вычурные одежды и ярко, и чересчур ярко же накрашенные.
   Я зашла в начале танды и успела до ее окончания рассмотреть уровень танцующих. Он показался в общем действительно невысоким, но вполне приемлемым. И до последней минуты я раздумывала: а как же меня пригласят – все это время, отвергая процесс кабесео, я ведь так и не научилась ловить приглашения взглядом.
   Но вот танда завершилась, дяденьки и тетеньки вернулись на свои места, и это выглядело очень смешно: оказывается, официанты стараются рассаживать пришедших по принципу стенка на стенку: мальчики – к мальчикам, девочки – к девочкам. И во всей этой странной игре я почувствовала себя частью женской партии, жадно ищущей внимания мужской, и мне стало еще смешнее, потому что от недостатка внимания к себе мужчин в принципе, а не какого-то конкретного я никогда не страдала. Как только закончилась кортина и зазвучало танго, я столкнулась со взглядом в другом конце зала. Дяденька настолько явно призывно смотрел на меня, что вариантов не оставалось: он меня звал на танцпол. Впрочем, я решила удостовериться и, посмотрев вопросительно, показала на себя пальцем. Мой будущий партнер так яростно закивал, что я тут же отправилась с ним танцевать.
   Что еще примечательно – строжайшее соблюдение кодигоса! Как бы партнер и партнерша друг другу ни нравились, в Буэнос-Айресе они обязательно расстаются после четырех танцев. Горячие аргентинские мужчины преклонных лет приглашали меня один за другим, я только успевала отвечать на пылкие взгляды, а однажды пришлось танцевать с мужчиной, который перехватил мой взгляд, обращенный к официантке. Кто-то лучше, кто-то хуже, они водили меня, и я прилежно училась на них подстраиваться под любого танцующего мужчину. Все как один в перерывах между танцами пытались о чем-то заговорить на испанском, но после слов «но абло эспаньол» переходили на ломаный английский. Спрашивали одинаковые вещи: откуда я, надолго ли в Аргентине, одна приехала или с другом – и сокрушались, услышав, что не одна.
   И откуда ни возьмись среди старичков вдруг нарисовался совсем молоденький парнишка, лет двадцати двух, и позвал меня. Я сначала порадовалась разнообразию, но в течение первого же танца разочаровалась. Танцевал он так себе, явно недавно начал ходить на милонги. Зато прижимал с завидным энтузиазмом! И явно было, что процесс прижимания для него важнее. Мой новый партнер мне не был ни приятен, ни противен, даже когда я вдруг почувствовала, что прижимания не прошли ему даром: его молодой организм радостно откликнулся на близость барышни. Забавно, но его эрекция, к началу второго танца уже весьма очевидная, меня не задевала никаким образом. Я была настолько поглощена танго (а ведь так бывало не всегда, иногда я думала не только о танце, но и о том, с кем танцую), что физиологические особенности нынешнего партнера меня не раздражали, но и не вдохновляли. «Его личное дело, в конце концов», – подумала я и продолжила свою партию. Но партия удавалась все хуже и хуже, потому что мой мальчик был сосредоточен отнюдь не на ней. И это мне уже не понравилось. Как только вторая мелодия завершилась, я обреченно произнесла «грасияс» и направилась к своему столику. И при первой же возможности радостно вернулась в объятия старшего поколения, которое страдало другими особенностями возраста, более удобными для меня в данной ситуации. А мой незадачливый эротоман еще долго бросал на меня злобные взгляды – то ли оттого, что я ушла на самом интересном месте, то ли оттого, что в Буэнос-Айресе было оскорблением не довести с одним партнером танду до конца.

Двадцать пятое февраля. Вечер

//-- Итак, «Ниньо-Бьен» --//
   Наконец, в тот же день, я отправилась на ночную милонгу. Еще один прекрасный зал, старомодный, позолоченный, но совсем не пошлый. Публика здесь уже разношерстная. Сразу всех оглядеть не удается, поскольку захожу в момент кортины. И буквально с первыми же аккордами танго оказываюсь приглашена на танцпол. Приятный молодой человек моего где-то возраста выводит меня в центр зала первую: народу еще мало, я пришла к началу милонги, поскольку решила, что пока рано выпендриваться и строить из себя королеву. Танцует он потрясающе, гораздо лучше, чем все, кто меня водил в «Эспаньоле», и я уже при первом же танце начинаю сожалеть о своем невысоком уровне, который не позволяет ответить моему партнеру достойно. Между танцами – обмен фразами вежливости. Слово за слово, на английском повторяю ему мою историю: мол, приехала из далекой холодной Москвы в теплую и прекрасную Аргентину исключительно потанцевать.
   – Вас будут много приглашать, – небрежно бросает он.
   И вообще он ведет себя, в отличие от остальных, слегка отстраненно и холодно, хотя и вполне вежливо. Не говорит банальных комплиментов, не выспрашивает про друга-любимого-мужа. Мне это нравится, поскольку никто не пытается грубо вторгнуться в мою личную жизнь, а ленивый разговор скорее похож на ни к чему не обязывающую беседу.
   – Почему вы так думаете?
   – Потому что каждый из мужчин хотел бы с вами переспать, – так и сказал: «Everybody wants to sleep with you». И произнес это тоже лениво и небрежно, как бы констатируя банальный факт.
   Не успела я ответить (да и не знала, что сказать: на меня никто не давил, меня никто не домогался, никто не оскорблял и ни на что не уговаривал), как он добавил:
   – Но вы ведь можете ни с кем и не спать, если вам не хочется. Просто танцевать и все, да?
   – Я так и делаю, – только и произнесла я, и мы замолчали.
   Танды сменялись одна другой, менялись партнеры, менялись милонги. Четко по четыре танца с каждым, – всего лишь одна только танда на то, чтобы узнать, как танцует мужчина, который сейчас рядом с тобой. И некоторые, да что там некоторые – подавляющее большинство – восхищали своим танцем с первых же шагов. Бывали, конечно, и небольшие разочарования, но чаще всего отпускала очередного партера с легкой грустью: ну вот, только станцевалась с ним, только закружилась голова, только утекли и растворились в музыке мысли, как танда закончилась и время возвращаться за свой столик.
   Иной раз я даже не успевала во время кортины добраться до столика и выпить глоток винца, как тут же оказывалась приглашенной новым партнером. «Видимо, курносые блондинки у них нарасхват», – подумала я. Душа пела от восторга, оттого, как легко и приятно было угадывать и чувствовать каждого нового партнера, оттого, что мне не дают отдохнуть, не дают заскучать.
   Перед каждым новым танцем, с первыми аккордами мелодии в Аргентине принято несколько секунд постоять, обмолвиться с партнером парой фраз. И я поинтересовалась у очередного тангеро – завсегдатая местных милонг:
   – Я из Москвы. Возможно, вы знаете Сашу, Элю, Игоря или Ингу. Они часто ездят в Буэнос-Айрес.
   – Я знаю Ингу. Она прекрасно танцует, просто фантастически. Вы друзья?
   – Знакомые.
   – Тогда, наверное, вы знаете, что случилось?
   – Нет. Что-то случилось?
   – Я ее большой друг, и оказывал ей помощь в первые минуты, когда ее приятеля Игоря не было поблизости.
   – С ней что-то стряслось?
   – У нее сегодня был выкидыш. Самое страшное позади, ее здоровью уже ничто не угрожает, но еще дней десять, думаю, Инга пробудет в больнице.
   Вот тебе на! А я-то смотрю, уже поздно, а ее все нет и нет. Все королевы и короли давно в зале. Вот только Игоря не видно – наверное, он рядом с ней. Неужели беременность для Инги была еще одной попыткой удержать Игоря? Что там между ними на самом деле происходит? А драматическая развязка – следствие тяжелого перелета или еще чего-то?
   Впрочем, неприятное известие о соотечественнице и коллеге по танцам быстро отошло на задний план. Слишком много вокруг было взглядов красивых мужчин, слишком нежно и изысканно меня обнимали во время танцев, слишком головокружительные фигуры мне удавались в этот вечер.
   Три часа ночи, милонга еще в разгаре, но мои силы – на исходе, и я бегу в гостиницу. И, казалось бы, лечь в таком состоянии на кровать и уснуть без задних ног. Но я иду в ванную, набираю полную раковину воды. Осторожно открываю сток и пристально всматриваюсь.
   Воронка появилась, вода, стекая, обозначает свое направление. Против часовой! Ура! Теория подтвердилась! И мне подумалось, что все здесь движется в другом направлении: события, милонги, взаимоотношения между людьми. И следует каждый раз попадать в этот вихрь, чтобы насладиться им сполна, как я сегодня смогла это сделать в «Ниньо-Бьен».

Двадцать седьмое февраля. День

//-- Вегетарианцам просьба не беспокоиться --//
   Еще одно замечательное развлечение для туристов в Аргентине – поедание мяса. Некоторые, конечно, в силу своих вкусовых привычек, предпочитают здесь рыбу, которая также доставляет гурманам много радости. Для других, напротив, мясо по-аргентински – уже не развлечение, а ежедневное удовольствие.
   Мне было так жарко, что днем я питалась обычно огромными салатами из свежайшего латука, сладкой моркови и сочных мясистых помидоров, а запивала все это красным вином со льдом. Хлебосольные аргентинцы обычно подавали к этому бесплатно еще и эмпанадасы – маленькие аппетитные пирожки с мясной начинкой. По вечерам я спешила то на уроки, то на милонги, ужинать не было ни времени, ни желания. И уже на милонгах я заказывала себе колы и, иногда, мороженое. Завтрак был всегда восхитительным ритуалом пробуждения. Большой порции дрянного кофе в гостинице я предпочитала маленькую чашечку чудесно сваренного в ближайшей кофейне. К кофе всегда приносили какую-нибудь маленькую шоколадку или конфету, чего для завтрака оказывалось вполне достаточно. И под занавес – торжество начала нового дня провозглашал огромный стакан свежевыжатого апельсинового сока.
   Иногда задумывалась: а ведь дома я ела гораздо больше (впрочем, и спала тоже). Но Буэнос-Айрес, во всем остальном щедрый и радушный, не позволял уделять много времени и внимания пассивному отдыху и еде. Исключением стал ритуал под названием «мясо». Эля окончательно выздоровела, и они с Сашей пригласили меня прогуляться по блошиному рынку, а после этого завернуть в одну достойнейшую забегаловку.
   На блошином рынке, когда Саша выбирал Стрекозе старинную брошку из серебра и каких-то камней, мое внимание привлек прилавок со шляпами. Одна из них – белая, соломенная, мужская, пристально и вызывающе смотрела на меня. Я не устояла и, перемерив, наверное, дюжину, вернулась к этой, которая сама меня выбрала. Торговцы также убеждали, что она – лучше всех. Я купила себе новую подругу за какие-то смешные деньги, около тридцати песо (что равняется десяти долларам).
   А потом мы пошли есть мясо. Забегаловка, грязноватая, дешевая, с клеенками на деревянных столиках, считалась у знатоков одним из лучших мест, где готовят говядину. Мы жадно ели сначала восхитительные чоризо – маленькие колбаски, а потом принесенное прямо с гриля мясо разных частей коровки, причем каждый кусочек был вкусен по-своему, и вонзать зубы в нежнейшие ломти, истекающие соком и кое-где кровью, было фантастическим удовольствием. Вино лилось рекой, разговоры становились все громче, настроение – все веселее.
   Вдохновленная каким-то невероятным приливом сил, который подарили мне мясо и вино, я решила действовать. Быстро распрощалась со своими друзьями, вышла на улицу и позвонила Игорю.
   – Привет, ты у себя?
   – Да, я задремал. А что такое?
   – Просто мы вместе в одном городе, а о тебе не слышно, тебя не бывает на милонгах. Я хотела к тебе заглянуть. Можно?
   – У меня были кое-какие проблемы… ну, не важно. Подъезжай.
   – Минут через сорок, о'кей?
   – Пожалуйста.
   Вообще-то до его отеля было минут пятнадцать, но я захотела заехать к себе переодеться. К новой шляпе нужна была белая короткая юбка и белый сетчатый топ с длинными рукавами.
   Выходя из душа, я случайно обратила внимание на то, как сейчас вытекала вода – по часовой стрелке, как в Северном полушарии! Это слегка возмутило, даже не знаю почему: вдруг подумалось, что изменение движения моей жизни – только иллюзия, и не более того.
   Слегка посокрушавшись, я отправилась к Игорю.
   – Просто решила зайти к тебе в гости, – сказала я, стоя в дверях и вызывающе намеренно демонстрируя себя в новой шляпе.
   – Красивая шляпа, тебе идет, – кажется, раскусил он меня. – Заходи.
   Я немного волновалась, но в общем-то слабо соображала, что делаю, действовала на автопилоте (под вдохновением, как казалось мне тогда).

Двадцать седьмое февраля. Вечер

//-- Спонтанный урок --//
   – Как тебе здесь живется-танцуется? Рассказывай, – с легкой снисходительной улыбкой обратился он ко мне.
   – Чудесно. Аргентинцы такие разные, даже представить себе не могла!
   – В каком смысле?
   – В смысле ведения партнерши. Знаешь, у каждого настолько неповторимый характер танца… Кто-то громко танцует, кто-то как бы вполголоса, слегка небрежно бросая реплики, а есть такие, которые так вкрадчиво ведут, почти шепотом.
   – Наверное, последние и есть настоящие.
   – А ты? Ты же танцем не шепчешь? Ты говоришь негромко, но довольно-таки конкретно.
   – Это я так с тобой танцую, потому что ты еще не созрела до нежного шепота.
   – То есть как это? Хочешь сказать, что я не способна его услышать?
   – Ну не знаю. Сейчас, может, уже и способна. Сколько времени с нашего урока прошло, не помнишь?
   – Не помню точно.
   – Что ж, попробовать-то не мешает. Для чистоты эксперимента… Ну, для начала завяжем тебе глаза, не против?
   Это что? Очередные опыты на мышах? Или соблазнение в духе «Девяти с половиной недель»? Или розыгрыш? Впрочем, думаю, что мне стоит? А вдруг пройду экзамен на «отлично»?
   – Валяй! Завязывай!
   Шляпу бросила ему на кровать и разрешила повязать себе на глаза бандану («нет, не шелковый атласный шарф», – сокрушенно подумала; нет, не «Девять с половиной недель»).
   – Поехали.
   Звучит Ди Сарли, один, другой танец, третий, он бережно водит меня в гостиничном номере – таком маленьком помещении для танца и таком прекрасном и уютном для близкого объятия. Мы босиком, и из-за этого он кажется значительно выше, так, что до него почти приходится тянуться. Тянуться чуть вверх, искать своим солнечным сплетением его, своими стопами охотиться за стопами Игоря, угадывать чуть ли не по малейшему движению воздуха в номере, куда же он сейчас захочет развернуть плечо.
   Игорь держит меня настолько нежно, что я понимаю: это уже не просто танго. И словно в подтверждение мыслей, когда мелодия затихает, он мягко задерживает меня в своих объятиях, не выпускает из рук. Вот оно, думаю, сейчас я получу то, за чем так давно охотилась. Тихонько провожу носом по его щеке и вздыхаю ему на ухо.
   И тут волшебство… заканчивается. Игорь берет меня за плечи, развязывает бандану и резюмирует:
   – Что ж, совсем неплохо, по сравнению с тем, что было раньше, – небо и земля. Вы, говорят, у Луиса уроки брали? Молодцы! Но все же работать еще много над чем предстоит. Другой вариант попробовать не желаешь? Сейчас мы будем стоять рядом, но не будем друг друга касаться. Я проделываю те же фигуры, что и в близком объятии, выбирая на свой вкус, а ты синхронно выполняешь свою женскую партию.
   Ну что мне оставалось? Близкое объятие было таким сладким и желанным, так хотелось, чтобы оно длилось если не бесконечно, то как можно дольше. А вот учиться – не хотелось совсем. Но он опять повел себя совершенно непредсказуемо, это снова завело меня в тупик и заставило ему подчиниться.
   И вот он от меня на расстоянии протянутой руки. Делает шаг назад, и я должна следовать. Но если он движется вперед, я должна отступать. А так не хочется! Так тянет сплести снова энергию наших солнечных сплетений… Игорь разворачивает плечо и приглашает меня на разворот. Я разворачиваюсь, конечно, но с трудом: так привыкла при развороте рукой опираться на партнера…
   – Что ж, и здесь неплохо. Как-нибудь обязательно потанцуем на милонге!
   Вот и все. Он надевает на мою раскаленную голову шляпу и говорит:
   – Беги домой. Тебе, да и мне пора собираться на милонгу.
   По дороге купила аргентинского шампанского – оказывается, и такое бывает. На цвет – красивое, розовое, на вкус, как оказалось, ужасное. Но выбирать не приходилось, надо же будет чем-то запивать снотворное.

Двадцать восьмое февраля

//-- «Давайте начнем танцевальный урок» --//
   Милонги – это конечно же хорошо, но побывать в Буэнос-Айресе и не взять у аргентинцев уроков танго было бы непростительно. Добрая Стрекоза продиктовала мне целый список аргентинских учителей. Я сначала выделила для себя тех, кто хорошо справляется с начинающими, из этого списка выбрала хорошо владеющих английским. Кроме того, мне нужен был мужчина-преподаватель, поскольку женскую технику я могла пока совершенствовать и в Москве – так далеко было до совершенства! В Аргентине же хотелось научиться самому главному в танго – умению безупречно чувствовать и понимать партнера. И конечно же не так уж просто было заполучить согласие учителя: спрос на них у иностранцев весьма велик.
   Итак, после тщательного сбора информации их оказалось двое.
   Зрелый и молодой, коренастый и худенький, с мужественными чертами лица и мальчик с глазами огромными, как у куклы.
   Разумеется, я решила позвонить первому. Дамиан был из категории жадин и воображуль: многолетняя популярность, высокие для Аргентины гонорары за уроки и выступления, уверенное ведение и виртуозное мастерство. И я отправилась к нему на групповой урок, честно, но, кажется, весьма бестолково отзанималась и подошла договориться о частной встрече.
   Дамиан долго набивал себе цену: то говорил, что не работает в выходные, то выбирал удобные для себя часы в будни. Не скромничая, назвал самую высокую в Айресе плату за час работы над моими ошибками. Пришлось со всем согласиться, но признать, что мне понравилось такое обхождение, я не могла.
   И я позвонила второму. Сказала, что хотела бы с пользой провести выходные. Он тут же согласился, спросил, когда я могу подъехать. И назвал свою цену, в два раза ниже, чем у Дамиана («Бай-бай, Дамиан», – подумала я).
   Когда я впервые увидела Нито, то немного насторожилась: уж очень он казался молоденьким. Смуглый, черноволосый, глаза – нереально огромные, с будто тщательно проведенной карандашом черной подводкой. Сразу вспомнились поездки в Египет и местные назойливые мужчины, которые предлагали «встретиться возле отеля» всем без исключения барышням: молодым и старым, высоким и низким, худым и толстым, красивым и уродливым. Впрочем, я решила не поддаваться на негативные ассоциации: разве Нито виноват, что поездки в Египет вызвали у меня в свое время стойкое неприятие мужчин, похожих на неопрятных арабских юношей.
   Мы встретились у него дома – в прелестной маленькой аргентинской квартире, со светлыми обоями в цветочек, старомодным буфетом в углу, белым ажурным тюлем на окнах и роскошным старинным вентилятором на потолке. Вся эта картина – яркий аргентинский мальчик в колоритной аргентинской квартире – мне пришлась бы весьма по душе, если бы не тот факт, что я оказалась там с ним одна, без Виталика, без Игоря, без Эли и Саши, без других моих приятелей и приятельниц.
   – Давайте начнем урок. Для начала попробуем просто станцевать.
   Первые мои движения с ним оказались слегка угловатыми и резкими, но он сразу помог танцевать легче, чем я это делала с другими, он водил лучше, чем все мои предыдущие московские партнеры и, пожалуй, не хуже, чем самые чудесные аргентинские милонгеро, с которыми мне посчастливилось танцевать в Айресе.
   – Вот здесь – мы сначала скручиваемся, а потом шагаем. И, пожалуйста, следи внимательно, какого шага ждет от тебя партнер: большого или маленького, резкого или плавного. Прислушивайся ко мне, все это есть в нашем танцевальном диалоге. Вот сейчас я просил тебя сделать маленький шажок, а ты смотри как от меня далеко ушла. Следи за моим корпусом, мы должны быть всегда четко напротив друг друга. И ориентируйся на мой корпус, а не на мои ноги. Я могу сделать большой шаг, а тебя вывести на маленький, это может быть мне нужно для очередной фигуры. Для тебя не так важно, что я делаю в настоящий момент, гораздо важнее – что я хочу от тебя.
   Я подумала: интересно, а чего от меня хочет Игорь? То, что он делает в настоящий момент – понять было невозможно.
   Тем временем наш первый урок с Нито закончился, мы расцеловались в щечку, как это принято у знакомых в Буэнос-Айресе, распрощались до завтра, и я с облегчением подумала, что Аргентина – это не Египет.

Первое марта. День

//-- Второй урок. Работа начисто и разговоры начистоту --//
   Мой день рождения, который должен был быть сегодня, потерялся в календаре. Про 29 февраля три года никто не вспоминает. Вот я и решила скрыть от всех, что уже родилась, в тридцать первый раз! Позволила себе только обменяться СМС-поздравлениями с Ларисой, моим зеркальным двойником. Мне сегодня не до праздника, у меня – новая встреча с Нито. Мы вычищаем маленькие погрешности, работаем над деталями. Я снова учусь чувствовать его – Нито не перестает меня просить об этом.
   Микроскопическая разница в его командах, и, по сути, при одном и том же движении в первом случае я делаю ганчо назад, во втором – подсекаю его колено, в третьем – скольжу стопой по его стопе. Мне кажется, что я чувствую его все лучше и лучше, хотя, конечно, так бывает всегда с хорошим партнером, как только ты с ним подольше потанцуешь. Нито с легкостью дает все более сложные задачи, и урок все больше превращается в ни с чем не сравнимое удовольствие. Он просит поймать его настроение, угадать, где я должна резко махнуть ножкой от колена, где – плавно скользить по полу. Ловит своей ногой мою, как это получается, я так и не могу понять, он просто в какой-то момент подводит свою стопу к моей, и моя начинает следовать за его. Я едва успеваю понять, как моя туфелька, нежно прижимаясь к его ботинку, вместе с ним рисует изящные круги на паркете.
   Потом я исполняю томные хиро, а он в этот момент быстро и резко делает какие-то восхитительные движения ногами, какие, черт, да я и не знаю их названия и не успеваю запомнить, просто безумно восхищаюсь.
   Иногда мы делаем паузы, чтобы проработать какой-нибудь не до конца удавшийся эпизод, но все реже к концу урока. Нито все больше меня хвалит, приговаривая «эссо!» (что в данном случае у аргентинцев значит «да, вот так!») и тихо на ушко «буэне» (хорошо).
   Последние две мелодии – прекрасная и пронзительная музыка Пуглиезе – просто танцуем, у меня перехватывает дыхание, когда он выводит на сложные фигуры, и я, очарованная, млею у него на плече в нежные и медленные моменты близкого объятия. В голове – ни одной мысли, ни о прошлых событиях, ни о будущих планах, ни о том, что происходит в настоящий момент. Досада на Игоря почти улетучилась, шляпа лежит себе на комоде, а Нито все продолжает меня восхищать каждым шагом, каждым движением. Испытывала ли я с ним еще какие-то чувства, кроме восторга и эйфории? Сложный вопрос. Я чувствовала себя бесконечно счастливой в его руках, но этого счастья мне было вполне достаточно.
   Забавный опыт попытки сближения с Луисом, который мало интересовал меня как мужчина, и печальный опыт танцев с Игорем, который интересовал меня как мужчина все больше, – все это не позволяло воспринимать Нито всерьез.
   Второй наш танец закончился. Мы замерли, как и положено, когда зазвучали финальные аккорды, – в красивой позе. Музыка растворилась в тишине, я почти растворилась в его руках, когда он аккуратно попытался поцеловать меня в губы.
   Я вздрогнула, вышла из транса, глупо хихикнула и вывернулась из его рук. Нито быстро все понял, отпустил меня и извинился. Постарался как ни в чем не бывало продолжить урок, я постаралась как ни в чем не бывало сделать то же самое. Но мне это удавалось хуже. И после того, как мы проработали еще пару моментов, я начала первой откровенный разговор:
   – Ты красивый и талантливый, не обращай, пожалуйста, внимания на то, как я себя веду. Дело не в тебе, дело во мне.
   – Ну что ты…
   Он вел себя восхитительно, с достоинством, старался никоим образом не показать, что огорчен или обижен.
   – Танцевать с тобой – настоящий подарок судьбы. Спасибо огромное за уроки.
   – Но скажи мне честно, неужели ты приехала сюда одна, без мужа, без спутника, только чтобы танцевать?
   – Не в этом дело. Дело в другом человеке.
   – Тогда понятно.
   – Я бы хотела танцевать с тобой как можно чаще. – Мне нечего было добавить. Я говорила правду, но не всю. Ну не могу же я объяснять на ломаном английском испано-говорящему человеку свои странные взаимоотношения с русским мужчиной, отношения, которые не поддаются даже самому качественному переводу. Ни один язык мира не подскажет мне, как рассказать красивому мальчику с глазами огромными, как у куклы, глазами открытыми и искренними, что я отчаянно скребусь когтями в душу человеку, чьи прозрачные стеклянные глаза спрятаны за холодным блеском очков.
   – Мне жаль, но мы не встретимся на ближайших милонгах. Я несколько дней буду за городом со своими друзьями.
   Тут мне стало совсем грустно, я нежно чмокнула его в щечку, прихватила шляпу и отправилась восвояси. И пока брела к себе в гостиницу, все размышляла над тем, правильно ли поступила. Ведь мне же было так приятно с ним танцевать, наверняка не менее приятно было бы и все остальное. Нет, тут мы возвращаемся к старой формуле, а она, как показывает практика, действует далеко не всегда. И Нито, конечно, как мужчина был не в моем вкусе, но дело совсем не в этом. Игорь, чертов Игорь, сначала приучил меня не ждать после танца ничего большего, потом позвал поближе, а после опять оттолкнул.
   Я сняла шляпу, повертела ее в руках, в надежде, что она подскажет мне верное решение, но ответа так и не получила. Пришлось снова набрать в гостинице полную раковину воды и осторожно, чтобы никаким образом не задать потоку специального направления, убрать затычку. Вода закружилась против часовой. Я успокоилась этим фактом, выпила снотворное, запила его дурацким шампанским прямо из горлышка и пошла спать.

Первое – второе марта

//-- Кульминация танго --//
   Я действительно не видела Нито на ближайшей милонге. Зато много танцевала с Игорем. И это было лучшим подарком к моему дню рождения. Кроме того, я в какой-то момент с тайной радостью обнаружила, что он как будто нервничает, когда меня приглашает очередной чужой мужчина. Ура! Он, кажется, все-таки ревнует! Вот она, спасительная подсказка.
   Пока я не рискнула ею пользоваться и оставила наблюдение при себе. А он повел меня после танцев завтракать. Мы пили кофе, свежевыжатый апельсиновый сок, который в Айресе льется рекой на каждом углу, ели мороженое, которое по здешней жаре становится одним из самых больших удовольствий, и – много разговаривали.
   Игорь рассказывал про Аргентину – про времена, когда в Буэнос-Айрес приплывали первые европейцы, про режим Перона, про государственный террор семи-десятых – восьмидесятых, про акции протеста, которые прокатились по стране несколько лет назад. Про самую южную часть Аргентины, про очаровательных пингвинов и восхитительные водопады.
   Я слушала его рассказы иногда внимательно, иногда не очень: так, любовалась кистями его рук, с таким интересом заглядывала за стекла очков и пристально следила за тембром его голоса.
   В какой-то момент он перехватил взгляд и взял мои руки в свои.
   – Ты удивительно здесь смотришься.
   – Здесь, в кафе?
   – Нет, здесь, в Аргентине. Ты здесь особенно светлая и яркая. («Еще бы, – подумала я, – сколько денег отвалила парикмахеру перед отъездом за обесцвечивание и как тщательно собирала чемодан!») Удивительно, но все хотят танцевать с тобой, даже замечая, что у тебя совсем мало опыта и умения. Ты настоящее солнышко.
   Он говорил банальные вещи, но как же долго я ждала этих слов и как много разных ответных реплик придумывала заранее. И вот сейчас ни одна не приходила на ум, да и сил отвечать не было. Медленно, от кистей рук, через предплечья, обмякло все тело, ноги стали ватными. Игорь все понял, почувствовал, подошел, приподнял за плечи и увез в номер.
   В течение всего оставшегося дня мне постоянно казалось, что я не участник событий, а их наблюдатель. Близость, так долго ожидаемая, когда наконец-то наступила, не позволяла расслабиться до конца. Я прижималась к нему, изгибалась и обвивала его, но ощущения были такие, будто мы не наедине в постели, а вдвоем на выступлении – под лучом прожектора и пристальными взглядами многочисленных зрителей. Это было какое-то горизонтальное танго, интимная близость, которая казалась совсем не интимной. Он вел, я подчинялась, исполняла его замысел, но – не испытывала дрожи, кроме той, которая присуща девочке, впервые оказавшейся на сцене. Он был один, но его мнение стоило впечатлений тысяч самых строгих и пристальных глаз.
   И главное, и самое необычное: казалось, что он – тоже выступает. Это было не так, как с Антоном: мой первый учитель рисовался ДО кульминации интимной близости и сразу же ПОСЛЕ нее. А в момент единения в нем все-таки просыпался эгоист, который просто хотел физического удовольствия.
   Я не слышала желания Игоря, хотя, разумеется, тело доказывало его наличие. Он то ли сдерживал страсть, то ли двигался в ожидании страсти, но так или иначе каким-то странным и непостижимым образом, по каким-то необъяснимым причинам ежесекундно контролировал свои действия.
   Или я все это себе надумала? Так или иначе, мой мозг не сдавался, не желал отпускать тело в свободное плавание. Он как будто в сговоре с Игорем ежесекундно следил за тем, куда я положу руку, с какой степенью нежности проведу ею по телу чужого мужчины, как посмотрю на него, как вздохну, красиво ли изогнусь, правильно ли начну двигаться (черт знает что, в памяти назойливо всплывают сложные ритмы танго, которые так упорно не давались мне и из-за которых я так долго стеснялась танцевать с чужими партнерами).
   И чем больше переживала о том, как буду выглядеть в его глазах, тем сильнее опасалась, что мои переживания станут ему заметны.
   Хотелось убежать, но не на совсем, а только на время: чтобы привести в порядок мысли, чувства и ощущения. И, даже уходя, боялась все испортить. Мне все казалось: сейчас бы – уйти, потом – вернуться и начать все заново, начисто, забыв про черновик.
   С другой стороны: какие унизительные мысли – бояться, что мужчина передумает и откажется от близости с тобой. Такой глупости я никогда себе раньше не позволяла. Барышня, у которой есть если не все, то многое: перспективная работа, прекрасный друг, средства к беспечному и приятному существованию, увлекательное хобби, в конце концов. И вот безобидное хобби вдруг, как маленький сказочный садик, политый волшебным зельем, разрастается до гигантских размеров, превращается в монстра, а главный персонаж этого хобби своей гротескной фигурой заслоняет свет здравого смысла.
   После безупречно исполненной не-интимной интимной близости пришлось красиво раскланяться, и – к себе, в номер, отключить телефон, запить снотворное двумя глотками шампанского, будильник на десять вечера и лицом в подушку – спать, спать, чтобы наконец-то ни о чем не думать, прогнать назойливые пьяные мысли, чтобы им на смену пришли трезвые и полезные.

Третье марта

//-- Развязка танго --//
   Я уже начала на него злиться и почти начала ненавидеть. За то, что так глупо зависела от его чувств. За то, что он занимал все мои мысли. За то, что так долго на него охотилась, а добыча оказалась не по зубам.
   Но когда Игорь заехал за мной перед милонгой, все поменялось. На выходе из номера он вдруг обнял меня совсем по-другому. Как будто больше не сдерживая своих чувств, не контролируя ситуации. Я быстро уловила новую волну и обомлела. Но задерживаться сейчас в номере не представлялось возможным – внизу ждало такси, на милонге ждало танго, и только после милонги нас ждал номер – не важно, его или мой.
   И уже тогда промелькнула вдруг мысль, которая сейчас мне кажется вполне обоснованной: он и не ограничивал себя в чувствах, потому что его ограничивала в какой-то степени сама ситуация.
   Таким образом, на следующую милонгу, пожалуй, лучшую в городе – «Бьен-Пуленто», – мы пришли вместе. И меня уже приглашали меньше. Во-первых, потому что я почти не смотрела по сторонам, и, соответственно, была закрыта для кабесео. Во-вторых, мне казалось, что бешеная энергетика, которая циркулирует между мной и Игорем, материализуется в яркие искры, и окружающие не могут не замечать этого.
   Но на один взгляд я все-таки ответила, причем с нескрываемой радостью. На меня смотрели глаза огромные, как у куклы. Я решила, что мой час пробил. Сразу три чувства, одно сильнее другого, увлекли меня на танцпол. Бешеное желание привлекать внимание Игоря: я была уверена, что теперь знаю, как это делать. Тихое и настойчивое желание отомстить ему за долгие месяцы моих мучений. И – нежное желание прильнуть к мужчине, который так осторожно, так трогательно однажды попробовал поцеловать меня в губы.
   В Москве не очень много значения придают тому, что малознакомые партнеры танцуют вместе больше одной танды подряд. Но для Буэнос-Айреса это довольно дерзко. Впрочем, Нито знал, на что шел, и явно отдавал себе отчет в том, что делает. Он танцевал божественно. И, кроме того, за непродолжительное время уроков мы успели чудесно станцеваться, так что теперь я ловила, казалось, не только малейшее движение его корпуса, но и каждый вдох и выдох. Голова кружилась настолько, что не было сил оторваться от партнера даже на мимолетный взгляд в сторону того, кто все это время был для меня главным призом судьбы. Но когда, во время четвертой (!) подряд танды, я все же сделала это, то с ужасом увидела, что Игорь жадно пьет виски прямо из горлышка бутылки.
   Я вернулась к нему, мы провели в «Бьен-Пуленто» еще около часа, и Игорь снова увез меня к себе.
   В номере включил Ди Сарли. Сначала мы просто танцевали. Но в какой-то момент объятия стали неправильными, сжимал он почти больно. Потом, во время обычного креста, сильно толкнул назад, так, что я оказалась чуть ли не впечатанной в стену.
   – Мне больно, Игорь.
   – Это тоже танго, Солнышко.
   Через несколько секунд – улыбка, похожая на гримасу, и запах виски усилился.
   – Шлюха! Солнышко, которое хочет светить для всех, без разбору!
   Первый удар пришелся в висок. От боли сомнения окончательно развеялись, я поняла, что перегнула палку: играла не с тем и не в те игры. В животе от страха противно заныло. Внутренне сжалась, испугавшись боли и еще больше испугавшись того, как нелепо и уродливо вся эта ситуация выглядит со стороны.
   – Игорь, прошу тебя, не бей хотя бы по лицу!
   Он впился рукою в волосы (сухие, пережженные перекисью. Мужчины, не делайте так никогда с крашеными блондинками, это очень больно!). Я завыла. Наверное, этого ему показалось достаточно, он тут же стал просить прощения, целовать и гладить. Мужчина, о котором я столько мечтала, с которым я так танцевала, который был со мною так нежен… Мужчина, из-за которого сходили с ума многие тангеры, который все же предпочел меня другим, сейчас не вызывал у меня никаких чувств, кроме страха. Господи, с кем я связалась, господи, где я, я хочу домой, к Виталику. Москва действительно очень далеко – шутка ли, почти сутки лету! Но был еще мой номер в гостинице. Я сказала Игорю не провожать меня и, спотыкаясь, сбежала по лестнице, перебежками пробиралась на центральную улицу. Такси, которые обычно катаются по улицам Айреса в огромном количестве, как назло, долго не появлялось. Я все оборачивалась, боялась сзади увидеть того, кого раньше была бесконечно рада видеть. Вот, наконец, и такси, вот и номер, вот и снотворное. В общем, не такое уж оно и ужасное, это аргентинское шампанское, пить можно. Пригляделась к бутылке – а на этикетке нарисована смешная рыжеволосая мадам с бокалом в руке. Не сразу смогла вспомнить, кого же она мне напоминает. А когда, наконец, поняла, несколько минут не могла прийти в себя: да это же вылитая Марина, моя старая знакомая. Та самая, которая мне гадала. Та самая, которая пообещала в конце:
   ТО, ЧТО СИЛЬНО ИЩЕШЬ, – ОБМАНЕТ.

Четвертое – шестое марта

//-- Don't cry for me, Argentina --//
   Ближайший вылет в Москву оказался возможен через день, и я закрыла эту дату в обратном билете. На милонгу решила не ходить, на звонки Игоря не отвечала. Вместо этого взяла фотоаппарат и решила вновь прогуляться по полюбившимся райончикам. И наедине с Айресом отвлеклась от ужасных воспоминаний прошлой ночи.
   Как заправская фотомодель, город охотно и искусно позировал мне, подставляя объективу все свои прелести. Я лихорадочно фотографировала все, что трогало душу: от корней огромных деревьев и росы на траве в парке Риколеты до старого заброшенного порта в Ла-Боке, от древних автобусов с открывающимися на ходу дверями до ярких потоков света, бьющих сквозь листву на городские улицы. Уличных танцоров, семейства, выехавшие к набережной Пуэрто-Мадеро, старенькие вагоны метро, где сиденья обиты синим бархатом, красивую девочку за прилавком кафе. А заполнив всю память камеры, просмотрела отснятое и с удивлением обнаружила, что, не имея никаких навыков и способностей к фотографированию, сделала много чудесных снимков.
   Был еще в этот день магазинчик туфелек для танго. Продавцы усадили меня на велюровое бордовое кресло с золотыми подлокотниками и буквально завалили самыми невообразимыми, яркими, кокетливыми и ювелирно исполненными модельками тридцать седьмого размера. Выбирать было очень сложно, и я купила сразу девять пар – почти на все оставшиеся деньги.
   Таксист, который вез меня в аэропорт, включил радио – там тоже звучало танго. За окном накрапывал дождик. Айрес, прекрасный Айрес, теплый, открытый и приветливый, кивал мне на каждом углу, и я, вслед дождю, тихонечко расплакалась. Мне не хотелось уезжать, но было страшно оставаться, страшно не за свою безопасность, а за свое эмоциональное благополучие. И мне казалось, что я могу слегка поплакать, потому что все сильные эмоции позади, впереди только изнуряющий, но спокойный полет.
   Однако в аэропорту, куда я, слава богу, приехала довольно рано, возникли мелкие неприятности. Спустя минут двадцать после того, как я зарегистрировалась и сдала багаж, подошел таможенник. Вежливо спросил документы и пригласил пройти с ним на досмотр.
   – Что у вас в багаже?
   – В основном туфельки для танго, – постаралась вежливо и с улыбкой ответить я.
   – Мы вынуждены открыть ваш багаж для плановой проверки.
   – О'кей. Мне нечего скрывать от Аргентины.
   – Вам у нас понравилось? Вы танцуете танго?
   – Си, ме густо мучос Буэнос-Айрес. И я ездила сюда специально потанцевать и поучиться танго.
   Вот за такой светской беседой мы продвигались к месту, где проверяют багаж. Таможенник попросил открыть сумку, девочки, его помощницы, тщательно и аккуратно осматривали мои вещи. Он же, мало обращая внимания на то, что у меня в багаже, продолжал беседу:
   – Так вы брали уроки? А у кого, интересно?
   – У Нито Гонсалеса.
   – Неужели?! Он мой большой друг.
   Я вздрогнула, оживилась и заговорила:
   – Пожалуйста, передайте ему огромные приветы, большущее спасибо за уроки, за танго, которое он со мной танцевал. Скажите, что я буду скучать по нему.
   – А вы бы хотели его еще раз повидать? Ну, скажем, рады были бы вашей с ним случайной встрече?
   И тут вдруг меня осенило, к чему мог быть весь этот театр, я молниеносно огляделась по сторонам и увидела сидящим на кресле неподалеку от досмотровой Нито. Он меня разыскал, нашел мой рейс, примчался в аэропорт. Это было удивительно, по-детски трогательно, по-юношески безрассудно и по-взрослому серьезно. Мы обнялись, расцеловались, и тут уж я разревелась на полную, всхлипывала, дрожала как маленькая, взрослая тридцатилетняя тетка, чокнутая писательница, которая никогда не смогла бы придумать такого странного поворота событий.
   Он увлек меня в уголок, где досматривают особо подозрительных пассажиров, я только краем глаза успела заметить, как девочки-таможенницы, пряча улыбки, аккуратно и не спеша складывают мои вещи обратно в сумку, одна задержала в руке темно-синюю бархатную туфельку на высокой серебристой шпильке и бережно положила в пакет.
   Нито жадно целовал меня всю, щекотал мою шею своей щетиной, щекотал мои нервы своим приездом. Я задыхалась от всего, что со мной происходило в последние дни, воздуха не хватало, все переживания – шок, восхищение, изумление – перетекли в слезы.
   Красивый мальчик с глазами огромными, как у куклы, проводил меня, такую взрослую, самостоятельно перелетевшую на двух самолетах через океан и пару континентов, на обратный рейс.

Седьмое марта

//-- Я дома. Дело в шляпе --//
   Моя новая шляпа, казалось, давно хотела мне что-то сказать. Лукавая и загадочная, она наблюдала за мною все время, пока мы с ней были вместе, с пристальным вниманием. Но молчала.
   Как я летела обратно первым самолетом, до Мадрида, помню плохо. Избыток эмоций, бешеные скачки настроения, невероятный калейдоскоп воспоминаний, чувств, переживаний я вынести была не в силах, да и сил-то не осталось. Максимально разрешенную в инструкции дозу снотворного запила двойной дозой купленного в дьюти-фри шампанского – то есть на то, чтобы унять бурю чувств, потребовалась не половина, как это бывает обычно, а целая бутылка. Ну и надо сказать, я больше не покупала аргентинскую шипучку, а позволила себе на жалкие остатки денег прелестный «Моэ шандон». Волшебное снотворное и волшебные пузырьки возымели свое действие. А может, это я уже просто устала чувствовать. Сначала исчезли эмоции, затем – лишние мысли, а потом затуманилась и окружающая действительность. Легкая турбулентность над Атлантическим океаном уже не пугала, а нежно убаюкивала. Первый раз в жизни я прекрасно выспалась за долгий перелет.
   Самолет из Мадрида в Москву оказался полупустой, я вальяжно расположилась сразу на трех сиденьях. Спать больше не хотелось, пить вино – тоже. На глаза попалась шляпа, и я решила выделить ей отдельное посадочное место.
   Привыкание к возвращению домой было поэтапным, а отмена обезболивающих – постепенной. В Мадриде уже было сыро и туманно, но все еще не холодно. В Москве я приземлялась в снежный кисель. Но сильнее всего зима ощущалась в теплой квартире. Иссушенный батареями центрального отопления воздух нагло и жадно впитывал живительную влагу Аргентины, которой все еще была наполнена каждая клеточка моего тела. Диван и кресла были мягкими, паркет – теплым, а кошка, возвращенная от заботливой мамы, – толстой и пушистой. И все это оттого, что каждый предмет в квартире запасался на зиму резервным количеством уюта так же, как московские котельные под пристальным вниманием столичных властей запасаются резервным количеством топлива на случай сильных холодов. Предметы обихода щедро делились со мной теплом, навязчиво напоминая, что на улице весенний морозец.
   Я разобрала сумку, забросила в стирку одежду и эффектно выложила на полочку шляпу в окружении прекрасных аргентинских туфелек.
   И шляпа заговорила. Она разговаривала совсем на другом языке, чем все вещи в этой квартире. Диван, кресла, телевизор и большое зеркало недоуменно смотрели и слушали, но понять ничего не могли. Этот язык знали только я и прекрасные разноцветные туфельки, которые с легкой улыбкой кивали в знак согласия с шляпой.
   Она говорила мне о солнце и дожде, о лужах по колено, о пронзительном танго Пуглиезе, о глазах Нито, огромных, как у куклы. Она говорила: не верь им, дивану, креслам и телевизору, когда тебе скажут, что всего этого не было, что все это только сон. Это было, были и старенькие машинки на улицах, и прекрасные деревья в шапках огромных розовых цветов, и свежевыжатый апельсиновый сок рекой, и заводная чакарера, и роскошные залы с бордовыми бархатными шторами, и милонги до утра, и нежное мясо с кровью, и крепкий запах виски от Игоря, и болезненный удар в висок. Все это было и навсегда останется с тобой, потому что это было самое яркое переживание в твоей жизни. Но стоит ли всем рассказывать о таких острых моментах? Если захочешь поболтать об этом, поговори лучше со мной. А им скажи только, как прекрасен Буэнос-Айрес, как глубоко в сердце проникает танго, покажи, какие у тебя красивые туфельки для танцев – самые лучшие на свете, ты привезла их с другой части земного шара (и туфельки смущенно улыбнулись).
   Я сказала шляпе спасибо и во всем с ней согласилась.
   И буквально сразу после этого позвонил Виталик. И сделал мне предложение – нет, не руки и сердца. Но тоже неплохое.
   – Лена, Леночка, Елена моя. Я так соскучился. Я уже сутки в Москве и жду твоего возвращения. Давай скорее встретимся, ты расскажешь мне про Буэнос-Айрес. Мне тоже есть что тебе рассказать. Куба – это что-то невообразимое: какие там ритмы, какие там люди, ром и сигары! За целые сутки я так и не пришел в себя. Прошу тебя, не отказывайся: я записал нас с тобою со следующего месяца на курсы сальсы.

Танго-словарь

   Бандонеон – разновидность гармоники с мехами. Поначалу использовался для исполнения духовной музыки в церквах в Германии. Позже попал в Аргентину, где стал главным солирующим инструментом в оркестрах, исполняющих танго.
   Близкое (закрытое) объятие – вид объятия, в котором пара танцует очень близко друг к другу и часто фактически касается плечами и головами.
   Болео – мах назад и в сторону свободной ногой, чаще – согнутой в колене.
   «Бьен-Пуленто» – популярная милонга в Буэнос-Айресе.
   Ганчо – мах ногой под колено партнеру (партнерше).
   Д'Лрьенцо Хуан – музыкант и композитор золотой эпохи аргентинского танго. Танго «Д'Арьенцо» – простое и ритмическое, идеально подошло танцорам и способствовало популярности этого танца.
   Ди Сарли Карлос – аргентинский композитор, пианист и дирижер. Его танго – чувственное и драматичное, ведущую партию вместо бандонеона иногда исполняют фортепиано или струнные инструменты.
   Крест – фигура, в результате которой у партнерши одна нога перекрещивает другую.
   «Канинг» – популярная милонга в Буэнос-Айресе.
   Кабесео – церемония приглашения на танец без слов, взглядом и кивком.
   Канаро Франсиско – уругвайский композитор, скрипач и дирижер, ставший одним из самых известных в Аргентине и в мире авторов танго. Количество записанных его оркестром композиций исчисляется несколькими тысячами.
   Клуб «Эспаньол» – популярная милонга в Буэнос-Айресе.
   Кортина – музыкальная отбивка между тандами, в этот момент звучит отрывок из какой-либо нетанговой композиции. Предназначена для того, чтобы сменить партнера, уйти с танцпола, пригласить на танец.
   Кодигос – свод правил поведения на милонгах.
   «Кумпарсита» – самое известное танго, есть традиция начинать и заканчивать милонгу «Кумпарситой», иногда ее ставят в конце вечера два раза подряд. «Кумпарситу» обычно танцуют с самыми близкими людьми – супругами, любимыми и постоянными партнерами.
   Либертанго – самое известное сочинение Астора Пьяццоллы.
   Лунфардо – жаргон испанского языка Буэнос-Айреса, появился в конце XIX века, сформировался под влиянием иммигрантов и беглых каторжников из Италии и других европейских стран.
   Милонга – 1. Вечеринка, на которой танцуют танго. 2. Танец под быструю, жизнерадостную музыку, которая обязательно звучит на каждой танго-вечеринке. По некоторым данным, милонга – предшественница танго.
   Милонгеро – 1. Стиль танца. 2. Мужчина, для которого танго стало не просто танцем, а образом жизни.
   «Ниньо-Бьен» – популярная милонга в Буэнос-Айресе.
   Открытое объятие – вид объятия, в котором пара держит «рамку» руками, что позволяет танцорам делать более широкий диапазон движений, чем при близком объятии.
   «Октето Буэнос-Айрес» – экспериментальный оркестр Астора Пьяццоллы.
   Орилья – в конце XIX века беднейшая часть Буэнос-Айреса со своими нравами, языком (лунфардо) и танцем (танго).
   Очо – поворотные движения стоп, похожие на восьмерку.
   Очо картадо – прерванное движение очо.
   Пьяццолла Астор – аргентинский музыкант и композитор, основатель направления танго нуэво. Реформатор, объединивший традиционное танго с джазовой и классической музыкой.
   Пуглиезе Освальдо – аргентинский музыкант и композитор, чьи яркие надрывные мелодии вошли в золотой фонд танго. Убежденный коммунист.
   Сандвич – фигура, когда стопа одного партнера оказывается между двумя стопами другого.
   Такси-денсер – танцор за деньги.
   Танго нуэво – новое направление сначала музыки танго, а затем и танца. Основоположник музыки танго нуэво – Астор Пьяццолла. Танец танго нуэво – более позднее изобретение. Характеризуется оригинальными движениями в открытых позициях, танцуется более размашисто, требует большего пространства, чем классическое танго.
   Тангера – танцовщица танго.
   Тангеро – танцор танго.
   Тангерос – танцоры танго.
   Танда – набор из 3–4 музыкальных композиций, часто одного оркестра или просто однотипные. В течение танды не принято менять партнера.
   Танго-вальс – парный танец на -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

/ -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

. Регулярно танцуется на милонгах.
   Хиро – шаги вокруг лидера (вперед – в сторону – назад – в сторону).

Елена Мартиди Дневники Танго

Одиннадцатое мая

Девятнадцатое июня

Четвертое июля

Двенадцатое июля

Двадцать третье июля

Первое августа

Второе августа

Восемнадцатое августа

Двадцать девятое августа

Шестое сентября

Восьмое сентября

Пятнадцатое сентября

Девятнадцатое сентября

Двадцатое сентября

Второе октября

Двенадцатое октября

Двадцать первое октября

Двадцать восьмое октября

Шестое ноября

Четырнадцатое ноября

Двадцать первое ноября

Двадцать второе ноября

Двадцать третье ноября

Двадцать четвертое ноября

Двадцать шестое ноября

Двадцать седьмое ноября

Двадцать восьмое ноября

Тридцатое ноября

Седьмое декабря

Десятое декабря

Шестнадцатое декабря

Двадцатое декабря

Двадцать седьмое декабря

Второе января

Пятое января

Восьмое января

Восьмое января. Продолжение

Восьмое января. Продолжение

Девятое января

Двенадцатое января

Двенадцатое января. Продолжение

Четырнадцатое января

Восемнадцатое января

Первое февраля

Второе февраля

Третье февраля. Утро

Третье февраля. Полдень

Третье февраля. Вечер

Третье февраля. Ночь

Четвертое февраля

Пятое февраля

Двадцатое февраля

Двадцать третье февраля

Двадцать четвертое февраля

Двадцать пятое февраля. День

Двадцать пятое февраля. Вечер

Двадцать седьмое февраля. День

Двадцать седьмое февраля. Вечер

Двадцать восьмое февраля

Первое марта. День

Первое – второе марта

Третье марта

Четвертое – шестое марта

Седьмое марта

Танго-словарь

Елена Мартиди
Дневники Танго