Константин Игнатов
Расплавленный жемчуг галактики

Глава 1

   Наступивший вечер показался Стрельцовым изумительным. Им вообще последние дни везло с погодой. Тихий, безоблачный закат не предвещал никаких атмосферных катаклизмов. Такое на Ночихе бывает не часто.
   Место для лагеря Иван умело выбрал в стороне от троп, проложенных в джунглях динозаврами. Стрекот ночных тропических насекомых не раздражал, наоборот, сливаясь со стройным хором гигантских лягушек, обитающих в недалеком озере, мягко убаюкивал. Натруженные тела просили отдыха. После тяжелого, но интересного дня, заполненного переходом по девственному лесу, восхождением на небольшую гору, переправами через многочисленные водные преграды, на душе было спокойно и хорошо. Впечатлений – масса: удивительные пейзажи, необычайные растения, диковинные зверушки… Да что говорить! Вот она, романтика неосвоенных планет, – живьем, без прикрас и недомолвок.
   Молодые супруги сами не заметили, как усталый обмен восхищенными отзывами перешел в невнятное бормотание и тихое здоровое посапывание…

   …Катерина проснулась посреди ночи. Что-то не так. Она перекатилась на бок, оперлась на локоть, замерла, настороженно вслушиваясь в происходящее за тонкой стенкой походной палатки. В слабом мерцании светильника, расположенного у изголовья, девушка растерянно разглядела скомканный спальный мешок Ивана.
   Снаружи доносились дикий рев, визг и топот. Земля часто вздрагивала под мощными ударами столбообразных ног громадных чудовищ. Ужас! Вероятно, совсем рядом, в нескольких шагах от лагеря, в яростной схватке сцепились саблезубые ящеры! «Но где же Иван?..»
   Катя осторожно освободилась от теплого спальника и… тут же предусмотрительно замерла, так как в этот момент прочная палаточная ткань с оглушительным треском лопнула, обнажив пугающую черноту ночихинского неба, усыпанного яркими бусинками звезд. Свет их удивительно усиливался из-за загадочного оптического эффекта горного воздуха Заповедника Динозавров.
   Буквально в десяти метрах от себя изумленная девушка увидела извивающиеся в смертельном противоборстве тела, вернее, многотонные туши, отсвечивающие ороговевшими пластинами, огромными костяными панцирями, кинжалоподобными зубами, рогами длиной до полутора метров. Иногда свалка гигантов с шумом распускалась, словно огромный уродливый пупырчатый цветок. Ящеры на мгновение расступались, с ревом загребая когтистыми ножищами землю, разбрасывая камни и выворачивая деревья. Конечности размером с колонну беспорядочно топтались перед самым носом затаившей дыхание гринчанки [1 - Уроженка планеты Грин. Планета Грин – одно из первых космических поселений землян.]. Затем исполинские существа вновь бросались в бой, казалось, с еще большим исступлением.
   Джунгли вокруг этой колыхающейся массы живо наполнились пронзительным свистом, охами, гиканьем, вскриками каких-то зверей и прочих тварей. Не случайно первооткрыватели первопроходцы, словно посмеявшись, назвали эту планету Ночихой, как бы в отместку за опасный нрав, соединив в странном имени небесного тела два понятия: ночь и мачеха. А ведь и вправду: оказавшись здесь в темное время суток, действительно чувствуешь себя бедным сиротинушкой, отданным на длительное подневолье-воспитание (в данном случае, наверное, на растерзание) чужой злой воле. Потому что приветливые, в общем-то, днем джунгли ночью превращаются в кошмарную смертельную ловушку, «по уши» заполненную неведомыми опасностями. Почти все хищники в этом мире ведут ночной образ жизни. Даже холоднокровные динозавры – и те ничуть не утрачивают в прохладных сумерках свою дьявольскую жизнеспособность. Напротив, огромные ящеры ночью охвачены сумасшедшей жаждой убийства… и не уступают друг другу ни в силе, ни в жестокости, ни в первородном упрямстве.
   Не отстают от древних исполинов (как тут же убедилась Катюша) в стремлении к крови и еще более экзотические хищники…
   Страшный темный силуэт кросдиона медленно закрыл собой рваный проем в стене, заслонил звезды. Большие фосфоресцирующие глаза уставились внутрь палатки, изучая ее содержимое. Мощный самец, размером со взрослого человека, тихонечко, словно ребенок, причмокивал клювом, издавая при этом характерный цокот. От такого звука у местных индейцев волосы встают дыбом. Цокот означает – чудовищный хищник вышел на охоту. А крос «освежевывает» человека за несколько секунд, превращая тело в окровавленную тушку.
   Катя напряглась всем телом, замерла, стараясь не шевелиться, не издавать ни единого звука. Кросдионы реагируют на движение жертвы. «Если не шелохнуться, то, может, и останешься живым».
   Девушка ощутила под босой ногой пультик дистанционного управления портативного переносного галограммприемника. «Будь что будет!» Неуловимым движением гринчанка вдавила кнопку запуска аппарата. Проектор включился, в дальнем углу палатки повисло изображение диктора одиннадцатого канала. Шли новости из Ин-Дука – у них там полдень в самом разгаре.
   Хищник грациозно щелкнул хвостом с тяжелым набалдашником на конце, увенчанным ороговевшим острием. Одним ударом живого кнута кросдионы запросто сносят людям головы.
   Вот и сейчас, увидев диктора, нападающий монстр в вихревом выпаде, как молнией, перерезал когтем-бритвой телеведущего и, разворачиваясь, отточенным движением совершил бросок к жертве, чтобы воткнуть страшный клюв в раскромсанную шею в том месте, где только что находилась голова, и напиться свежей крови. Но невозмутимый мужчина в строгом смокинге спокойненько, как ни в чем не бывало, продолжал читать новости. Обалдевший крос ничего не понимающим взглядом уставился на бодренького гуманоида. Надо было видеть в этот момент растерянную морду хищника – нашла коса на камень. В его понимании, наверное, ломались законы природы, рушилась сама вселенная: вместо фонтана крови ночного вампира ожидала бесстрастная речь неуязвимой человеческой головы. Фосфоресцирующие глаза от удивления выкатились из орбит еще больше.
   Разъяренный хищник мощным толчком мгновенно прыгнул прямо на изображение ведущего одиннадцатого канала. Приземляясь, ночихинская особь раздавила галопроектор, свечение погасло, из-под когтистых лап с треском вырвался сноп искр. Ошарашенный кросдион, спотыкаясь, доковылял до выхода, завалился навзничь. Вероятно, схлопотал удар током.
   Катя облегченно вдохнула, с удивлением взглянула на свои мелко трясущиеся руки. А впрочем, что тут такого? С перепуга всякое бывает.
   Катерина, оставшись один на один со страшным хищником, почему-то не догадалась позвать Ивана на выручку телепатически. А ведь она инфохомос (их еще называют Чтецами). Для нее это пара пустяков.
   Палатка, словно клетка, сковывала маневр. Девушка кинулась наружу.
   Неожиданно скальный выступ сбоку от Катерины оплавился аккуратными штришками, будто кто-то бросил на стену пригоршню горящей лавы. Мгновенно накалившаяся порода местами потрескалась, лопнула, с шумом разбросала вокруг себя осколки. Несколькими мелкими камешками гринчанке посекло лицо. «Кто-то стреляет из ручного лучемета!» – догадалась девушка. Катерина бросилась на землю, выполнила кувырок, пытаясь уйти с линии огня. Целились именно в нее. Огненный луч прошипел над головой. Вершинка скалистого выступа натужно хрястнула, покачнулась, свалилась вниз, вздымая клубы пыли. Внушительный отколовшийся кусок породы с лету ударил лежавшего у подножия кросдиона. От чего тот болезненно вздрогнул, выпучил глаза, угрожающе зацокал клювом. Из чащи леса выбежал человек в традиционном, хорошо узнаваемом комбинезоне с блеклой стрекозой на рукаве и направил на Катерину дымящийся ствол «РДЛ-2». Незнакомец ощерился в улыбке-гримасе, обнажил нездоровые, прокуренные зубы, поднял ствол, прицелился прямо в лицо гринчанке.
   – Ваня, здесь браконьеры! – успела взвизгнуть через технополе Катюша.
   Хлесткий щелчок со свистом рассек воздух, и… голова агрессивного незнакомца покатилась по траве. Придерживая обезглавленный труп передними конечностями, пришедший в себя кросдион (как ни странно – очень кстати) резко воткнул массивный клюв в обрубок шеи, начал жадно всасывать оттуда содержимое. Катя отчетливо видела, как нетерпеливо передвигается на шее у ночного вампира пупырчатый бугорок, при этом в горле хищника что-то глухо булькает. Крос злобно вращал во все стороны фосфоресцирующими глазами, осматривая поле битвы. Наверное, прикидывал, кого бы еще сожрать. Девушка в ужасе кинулась в сторону от этого кошмара.
   В свете звезд за палаткой мелькнула еще одна тень. Катя закатилась в удобную ложбинку, спряталась. Появившийся бандит достал из кармана портативную рацию, что-то сказал в нее. Очевидно, вызывал подмогу.
   Из-за палатки полыхнул выстрел. Это браконьеры выпустили ловчую сеть из специального оружия в детеныша динозавра. Несколько возбужденных охотников подскочили к маленькому ящеру, опутанному нитями, стали торопливо закреплять на его теле специальные захваты. Собственно, браконьеров не очень интересовали крупные, многотонные особи, по крайней мере, целиком. Бандиты варварски отсекали у убитых исполинов рога, шипы, клыки, выворачивали гигантские зубы и когти, замысловатые пластины от панциря и так далее. То есть брали то, что можно продать на черном рынке. В неофициальную столицу подпольной торговли динозаврами – Ин-Дук – со всей галактики съезжались толстосумы, обуреваемые навязчивой идеей – украсить свой изысканный интерьер диковинными останками древних гигантов. Но самым шиком, если можно так выразиться, считались детеныши динозавров. Чучела, изготовленные из них, украшали холлы самых-самых богатых и самых-самых тщеславных «ценителей» экзотики. Поэтому бандиты с радостными возгласами столпились вокруг малыша, восторженно осматривали удачный улов. Человек в шлеме связи со «Стрекозы» – бесшумного воздушного грузовика, обычно используемого браконьерами, – отдавал какие-то распоряжения в эфир. Очевидно, вызывал воздушное судно под погрузку.
   Катерина вдруг представила себя чучелом. В ее душе вспыхнула жгучая ненависть к этим жалким, бессовестным людишкам, способным ради наживы опустошать целые планеты.
   Кто-то осторожно дернул Катю сзади за штанину. Она оглянулась. Подползший сбоку Иван кивнул головой: «Уходим». Покидая поле битвы, супруги заметили, как хищный силуэт «Стрекозы» бесшумно завис над лесом. Этот летательный аппарат, по всей видимости, получил свое название благодаря внешнему виду. От обтекаемого круглого фюзеляжа, как у самолета, в стороны нависали четыре плоскости, похожие на крылья, на которых закреплялись переносные антигравитаторы, совмещенные с двигателями продольной и поперечной тяги. Плоскости также были снабжены множеством специальных зацепов – для внешней подвески крупногабаритных грузов (например, детенышей динозавров). «Стрекоза» отличалась довольно приличной скоростью и грузоподъемностью. Относительно небольшие размеры летательного аппарата вкупе со складной конструкцией поперечных плоскостей позволяли быстро спрятать воздушный грузовик в чаще леса. За многие годы эксплуатации «Стрекоза» подтвердила высокую надежность. Отсутствие массивных деталей облегчало опытным пилотам маневрирование и уход из-под огня легкого оружия в случае погони. Аппарат настолько полюбился галактическим браконьерам – охотникам на экзотических животных, – что они даже поместили его на свою эмблему.
   Муж и жена Стрельцовы переговаривались телепатически через технополе.
   – Ваня, надо срочно вызвать охрану Заповедника, – скороговоркой выпалила Катерина. – Бандиты сейчас, наверное, начнут без разбору убивать динозавров. А они, бедненькие, скучились в кашу-малу… Стреляй – не хочу.
   – Уже вызвал, – откликнулся Иван. – Перекачал координаты через Галактическую Сеть. Думаю, через несколько минут рейнджеры будут здесь.
   Иван поднялся на ноги, схватил жену за руку, потащил к кромке леса. Отбежав на несколько шагов, путешественники упали в траву. Дальше они продолжили движение ползком. Вслед за ними устремилась «Стрекоза». Супруги замерли в ожидании.
   Воздушный грузовик шел на малой высоте. Гринчане даже разглядели за лобовым стеклом силуэт стрелка, взявшего на изготовку лучемет. У безоруженных беглецов сердце ушло в пятки. Летательный аппарат заскользил в сторону джунглей. Над чащей поднялся шум и гвалт потревоженных обитателей леса.
   «Стрекоза» вернулась на поляну, где зависла над телом обезглавленного, обглоданного бандита. Браконьеры были просто обескуражены подобным завершением охоты. Как правило, вылазки за динозаврами обходятся им без потерь. Чего проще – дави с воздуха на гашетку лучемета, как в компьютерной игре, затем спускайся, собирай «поджаренные» трофеи. Главная трудность всего живодерского промысла – как проникнуть в тахионовый канал с контрабандным грузом, чтобы доставить товар заказчику на другую планету, перебросить на черный рынок. Все приемные и подающие тахиотамбуры хорошо охраняются, контролируются самыми различными службами. Но… как известно, большие деньги решают если не все, то уж почти все – это точно. Пока что ни полиции, ни Галбезу, ни мощной Экологической инспекции не удалось полностью пресечь торговлю динозаврами.
   В общем, если повезет – не попасть под руку разгневанным рейнджерам да не подцепить в джунглях ядовитый укол или укус какой-нибудь неведомой твари, – то незаконный лесной бизнес вовсе не угрожал браконьерам прямым физическим уничтожением. А здесь… Жуть…
   Воздушный грузовик плавно опустился на поляну. Из него быстро выскочили четыре фигуры в одинаковых комбинезонах со стрекозой на рукаве. Двое из бандитов – по давно отработанной схеме – сразу разбежались в противоположные стороны, вскинули оружие, прикрывая погрузку. Оставшиеся двое быстрыми движениями небрежно забросили в салон труп, скрылись в фюзеляже следом. Еще через мгновение «Стрекоза» взмыла вверх.
   Летательный аппарат поравнялся со скоплением динозавров и открыл по ящерам беспорядочный огонь. Изумленные гринчане гадали, что это – месть за погибшего товарища или обычный в таких случаях забой? Некоторые ящеры, недовольно рыча, устремились к лесу. Но большинство гигантов либо вообще не обращало на «Стрекозу» никакого внимания, либо, раскрыв пасть, угрожающе мотали многотонными головами. Самые энергичные хищники даже пытались подпрыгивать вверх – за добычей. Надо полагать, не очень-то развитое зрение лесных страшилищ затрудняло им правильное определение расстояний. Страха они просто не испытывают. Ученые утверждают, даже самые громадные динозавры имеют мозг размером не более грецкого ореха. В этом биологическом микрочипе просто не предусмотрено места для эмоций и чувств, в том числе страха. Динозавры, грозные с виду, на самом деле беззащитны перед браконьерами, как дети. Они даже не пытаются скрыться, когда их убивают. Ну не кощунство ли – такая охота? Гигантский тир с живыми мишенями.
   Безнаказанный расстрел прервал появившийся на фоне звезд тяжелый типолет – «летающая тарелка», аппарат гораздо массивней бандитской «Стрекозы». Солидная грузоподъемность машины позволяет установить на ее борту высокоточное тяжелое вооружение. Короче, «Стрекоза» против типолета – просто жалкая мелюзгавка. Если браконьерам не посчастливится втиснуться в какое-нибудь узкое место в горном ущелье, уйти от погони у них практически нет шансов.
   Браконьерский аппарат панически дернулся, набирая скорость, попытался уйти в глубь леса. Но массивный типолет одним невидимым прыжком настиг «Стрекозу», завис над маленькой машиной, придавливая ее своим корпусом к земле. Воздушный грузовик медленно вернулся к месту преступления. Пилот послушно приземлил аппарат на поляну. Мощная летающая тарелка не спеша приблизилась следом.
   В это время Стрельцов услышал невдалеке от себя в траве какую-то возню. Иван пополз в сторону шума. Через несколько метров он уткнулся головой в небольшого зверька размером с кошку. Обитатель леса пятился задом, пыхтел, напрягался, вцепившись зубами в здоровый кусок мягкой синтетической ткани. Кусок показался Стрельцову подозрительно знакомым. «Ха-а! – поразился Иван. – Да-к это ж мой спальный мешок». Зверек, почуяв незнакомца, выпустил добычу, резко оглянулся назад, уставился на человека. «Ну и рожи у этих ночихинских тварей!» Лупастый, зубастый. Гринчанин потянулся рукой за своей вещью. Дракончик угрожающе зашипел, ощетинился, не желая расставаться с находкой. Иван легонько врезал наглецу промеж глаз. Тот отпрыгнул в сторону, схватил зубами спальник, потянул к себе. Пришлось, не вставая, дать ему пинка. Дракоша нерешительно остановился, видимо, соображая, стоит ли продолжать дальнейшую борьбу или нет.
   – П-шел вон, – зашипел парень. Он выставил зубы и зарычал, как собака. Это подействовало – зверек тут же скрылся в траве.
   Иван ползком вернулся к жене.
   – Не пойму, откуда здесь взялся типолет, – тихо вымолвил он.
   – Ты же сам вызвал через Галактическую Сеть рейнджеров.
   – А что, у рейнджеров есть на вооружении типолеты?
   – Почему бы и нет? – удивилась девушка.
   – Не знаю. Я лично так не думаю, – неуверенно прокомментировал Иван.
   – Может быть, Галбез прислал на Ночиху БП? – предположила гринчанка.
   – Что здесь делать Боевому Патрулю без согласования с местным Правительством? Насколько я знаю, в режимной карте БП Ночиха не числится.
   – Да мало ли… Вон, хотя бы браконьеров гонять. Плохо, что ли? Они тут уже пообнаглели, сволочи.
   – Посмотри, Кать. На тарелке нет никаких эмблем – ни рейнджеров, ни БП. Что-то тут не так…
   – Да ладно тебе, Иван. Я лично не собираюсь тут сидеть посреди ночи возле порванной палатки, как у разбитого корыта.
   – Погоди, Кать. Видишь специальный люк на корпусе в виде восьмерки?
   – Ну и что?
   – Это ПИИ – протонно-ионный излучатель. На стандарт-тарелке БП такого нет.
   – А что, Галбез не может позволить себе комплектацию по спецзаказу? Иван, ты что-то сильно такой подозрительный стал – жуть, – тихо рассмеялась девушка.
   – Зато ты, Кать, демонстрируешь вопиющую безалаберность.
   – Вань, планерки будем устраивать после отпуска. Хорошо? – супруга укоризненно покачала головой. – Кто б там ни был, до ближайшего егерского поста нас подбросят. Для обвинения браконьеров лишние свидетели им не помешают.
   Стрельцов с силой схватил жену за рукав:
   – Катя, тихо. – Пригнул ее голову к траве.
   Дальнейшие события разворачивались с небывалой скоростью… 8-образный люк на альфаметаллическом корпусе мгновенно сдвинулся в сторону – растаял, будто его и не было вовсе. Одновременно из освободившегося отверстия словно бы вырос сдвоенный ствол ПИИ. Орудие в упор дуплетом ударило по грузовику лесных потрошителей. Через секунду на месте «Стрекозы» пылала груда металла. Из огня выскочил горящий человек, – видимо, одному из браконьеров удалось спастись. Пугающую темноту ночи прорезал мощный луч прожектора, нависающий сверху, от типолета. Луч спокойно догнал беглеца. В ярком свете было хорошо видно, как бедолага падает, настигнутый «плевками» лучеметов, конвульсивно дергается в мучительных предсмертных судорогах.
   Иван многозначительно кивнул супруге «Вот видишь…» и приложил палец к губам «Тихо, сидим не высовываемся…».

Глава 2

   – Ты не знаешь, почему закрыли все туалеты? – жалобно спросил заключенный № 3-0081.
   Номер Восемьдесят Первый был немного придурковатым от рождения. Поэтому его сокамерник, № 7-0385 по кличке Жожик, на людях с блаженным не общался, чтобы не прослыть в тюрьме «минёром». То есть человеком, совершившим недопустимую глупость (что может повлечь переход на более низкие уровни уголовной иерархии). Семерка, открывающая пятизначный код Жожика, придавала его цифрам солидность, со стороны узников – скрытое уважение. Дань традиции. Семерка причисляла № 385 к когорте отпетых рецидивистов, так называемых «полосатиков». Но это лишь условность, поскольку право на голос в преступном сообществе необходимо доказывать каждодневно. Былые заслуги здесь – не аргумент. Однако Жожика зэки уважали. Тем более что в последний раз он «завалился» напрочь. Теперь мрачные стены грозили стать «полосатику» родным домом до скончания века. Рецидивист с раздражением посмотрел на № 3-0081, ответил:
   – Охранник во втором отделении разбил ногой печень такому же дебилу, как ты. В наказание, как обычно, захлопнули «толчок».
   – Интересно. Коп – садист. А наказывают нас, – выразил вполне здравую мысль несчастный. – Какая тупость!
   – Дубина. – Жожик легонько постучал сокамерника по лбу. – Они-то у себя записали, что заключенный предпринимал опасные действия. Понятно?
   – А-а! – произнес парнишка с таким видом, будто только что решил сложнейшую задачу из области высшей математики. – На Галере и не такого можно ожидать. На то она и планета четвертой категории. IX Протекторат – это вам не парламентская республика.
   «Полосатик» удивленно уставился на разговорчивого «коллегу», с любопытством отслеживая его интеллектуальные излияния.
   В этот момент вдоль решетки, отделяющей камеры от коридора, под конвоем провели Колдунью из четвертого отделения. Девушка получила свое необычное прозвище благодаря тому, что владела сильным даром гипнотизера. Например, недавно она вылила на голову самому зловредному охраннику ведро воды. А пострадавший мирно отправился сушить волосы. При этом он попросил обидчицу подержать пока пистолет… Сейчас глаза у конвоиров остекленело, бессмысленно смотрели вдаль. Рецидивист взглянул на часы. «Все по графику». Он подошел к решетке, отстучал условный код. Стук, продублированный соседями, словно эхом прокатился по длинному коридору.
   Колдунья с «эскортом» скрылась в помещении центрального поста. Через несколько минут все решетки одновременно открылись, и толпа арестантов вполне организованно хлынула к выходу. Трюк с гипнозом сработал. Охрану у ворот тоже удалось быстро нейтрализовать. Зэки брызнули врассыпную по старинной площади, прилегающей к тюрьме.
   Тем временем на дальнем конце широкой каменной поляны появились большие полицейские фургоны. На подмогу тюремщикам оперативно подоспели городские копы. Они спешно организовывали оцепление, решительно продвигаясь к воротам, отлавливали среди невинных горожан сбежавших зэков.
   Жожик грубо схватил за воротник испуганного мужичка средних лет. Таких справедливо называют «гражданским лицом». Интеллигентная наружность прохожего всем своим видом выражала возмущение подобным хамством и неприятие насилия как метода разрешения проблем вообще.
   – Что вам угодно, уважаемый?
   – Жуй опилки, гнида! – ругнулся «полосатик». Плотно сжатый кулак с силой ударил Гражданское Лицо прямо в зубы.
   Ошарашенный интеллигент сразу сник. Рецидивист бесцеремонно затащил свою жертву в пустой вагончик пневмотрамвайчика, где отобрал одежду. Еще один удар в зубы (для профилактики), сопровождаемый идиотскими угрозами, надолго пригвоздил раздетого прохожего к сиденью.
   Переодевшись, Жожик выскочил из пассажирского салона и не спеша, чтобы не привлекать внимания, направился к голоновым кустарникам. Большинство зэков, как и полицейских, не рискнули прорываться сквозь эти заросли от тюремных ворот к реке. Потому что голоны кишмя кишели страшными насекомыми – корястыми клопами. Смертельно опасные букашки водились только на указанном кустарнике, и выкурить их оттуда было почти невозможно даже самыми сильными химикатами. Наверное, не случайно муниципалитет оставил густые ряды экзотического растения со стороны заднего фасада окружной тюрьмы – куда праздных прохожих не допускали. Чтобы заключенным мысль о побеге через реку и в голову не приходила. Кстати, несколько прецедентов, окончившихся смертельным исходом, подтвердили тупиковость данного направления.
   Но Жожику терять было нечего. Сегодняшний побег – один шанс из тысячи. Другой возможности может не представиться до самой смерти. «Полосатик» высоко поднял воротник, натянул рубашку на голову по самые уши, смело шагнул в опасные заросли. Как только он скрылся в кустарнике, сразу бросился на землю, пополз по-пластунски. Потому что листва, засиженная корястами, смыкалась где-то на уровне груди, а внизу вероятность подцепить клопа была значительно ниже. Минут через двадцать Жожик выполз к реке. Он поднялся, одним рывком скинул с себя рубаху. Затем пинком отправил ее в воду. Туда же полетели брюки – корястые клопы в прохладной воде почти сразу погибают. Беглый заключенный нырнул следом. Вроде пронесло. Выдержав несколько контрольных минут, Жожик поймал в тихом потоке брюки. Он торопливо извлек из кармана непромокаемый бумажник, озираясь, вышел на берег. Со стороны тюрьмы доносились яростные крики возбужденной толпы. Вероятно, сражение между зэками и полицейскими разгоралось с новой силой. «Все-таки зря копы закрыли сегодня туалеты. Не говоря уж о том, что это вообще свинство. Братва от возмущения взвинчена до предела».
   «Полосатик» с удовольствием подставил лицо солнцу, счастливо зажмурился. «Свобода! Адвокаты – кровопийцы! Деньги выкачивают – будь здоров. А толку – ни на грош. Только хитро подмигивают: мол, если б не мы, было б еще хуже. А куда хуже-то? Жизнь, она ведь – не резиновая, на сто двадцать лет не растянешь. Рецидивист с отвращением вспомнил елейную физиономию последней адвокатши: «Вот язва-то! Так и дал бы в харю! А ее помощничек, толстопуз… да он сам мошенник. Штампы ставить некуда. Нет, покуда существуют адвокаты, порядка в мире не будет. Они же напрямую заинтересованы в преступлениях. Стригут с них купоны похлеще самих исполнителей. А чем рискуют, еноты вонючие?.. Сидят себе в теплых кабинетах и ждут, пока какой-нибудь уголовничек наклюнется. И чем хуже – тем лучше. А у самих от счастья в кишках аж все перемалывается. – Бывший № 7-0385 безнадежно махнул рукой. – Да, ладно… Чтоб им там провалиться, козлам».
   Беглец осторожно осмотрел на песке то место, куда сначала сбросил рубашку, удовлетворенно покачал головой, побрел по берегу, осматривая землю. Через минуту Жожик вернулся с листом лопуха в руках. Уголовник что-то аккуратно поднял, завернул в лист, оборвал лишние концы, опустил узелок в бумажник. Больше здесь делать было нечего.
   На том берегу реки, где-то в километре вниз по течению, виднелся шумный городской пляж. Ширина водной преграды – метров 400–500. Вполне по силам здоровому, крепкому мужчине, каковым и был Жожик. Рецидивист, не теряя времени, плюхнулся в воду, поплыл к пляжу.
   «Все-таки физкультурой надо заниматься систематически», – недовольно констатировал беглый арестант, добравшись к месту массового отдыха. Сильная одышка и озябшая, посиневшая «куриная» кожа безошибочно указывали окружающим, что симпатичный молодой мужчина с непромокаемым бумажником в руках только что совершил порядочный заплыв. Жожик быстро двинулся подальше от воды с целью затеряться в толпе отдыхающих. Вскоре «полосатик» согрелся и, осматривая пляж, непринужденно прибился к группе девушек, выстроившихся в какую-то странную очередь. Ожидая, что будет дальше, зэк мирно встал в конец живой змейки. Неожиданно девицы, как по команде, начали грациозно скидывать с себя купальники, оставаясь в чем мать родила. Обалдевшему уголовнику пришлось снова прыгать в воду. Во-первых, потому что острый физиологический интерес, возникший совершенно спонтанно (после нескольких месяцев очередной отсидки), проявился через тонкую ткань плавок, пожалуй, слишком уж неприлично и бестактно. А во-вторых, праздно шатающиеся вокруг фотографы сразу поспешили к компании нудистов. На Галере это было еще в новинку. Раздосадованному Жожику пришлось немедленно покинуть соблазнительный ряд, дабы не подвергнуться провокационной съемке. «Черт-те что творится в общественных местах! И это называется движение к демократии», – недовольно буркнул он, вылезая на берег метрах в пятидесяти от «шоу» и следуя прямиком к одежде, оставленной впопыхах на песке одним из папарацци.
   «Полосатик» подошел к раскиданному на земле гардеробу, уверенными движениями быстро оделся и направился в сторону шоссе. По пути он купил в пляжном киоске большую плитку шоколада.
   Солнце по небосводу неумолимо скользило к зениту. Потихоньку наступала жара. Над трассой уже несмело задрожала еле заметная пленка расплавленного воздуха. Благодаря безветренной погоде запах машинной смазки и придорожной пыли, казалось, застыл над креосфальтовым покрытием. Духота заметно утяжеляла дыхание. Немного узковатая чужая одежда неприятно давила под мышками. Но везучий уголовничек голосовал на дороге таким уверенным, отточенным жестом, словно всю жизнь провел, путешествуя на случайных попутках. И первый же экстрамобиль подобрал бывалого дорожного бродягу. В салоне работал кондиционер. Желанная свежесть сразу принесла облегчение. На переднем сиденье оказались два приветливых молодых человека в форме космодесантников. Жожик сходу рассказал новым знакомым парочку дежурных анекдотов. Приятели весело, непринужденно рассмеялись, радуясь веселому попутчику.
   Развлекая владельцев «экстра», пассажир достал из своего бумажника зеленый узелок, осторожно развязал его и незаметно бросил в волосы водителю живого коряста. Клоп тут же скрылся в глубине шевелюры. Парень, сидевший за рулем, ничего не заметил, как и его спутник. Но через несколько минут шофером овладел приступ бешенства. Неожиданно на полном ходу он резко остановил машину, накинулся на сидящего рядом товарища. Обезумевший водитель, подобно дикому зверю, буквально перекусил зубами шею своему спутнику, хищно обернулся к заднему сиденью. Этого Жожик и ждал. Он невозмутимо протянул берсеркеру раскрытую плитку шоколада. Инфицированный шофер жадно схватил угощение, почти целиком запихнул в рот.
   Дело в том, что укушенного клопом человека можно временно вывести из буйного состояния чем-нибудь сладким, особенно шоколадом. Увидев лакомство, несчастный на время забывает обо всем на свете, как завороженный. Сидя в тюрьме, Жожик вдосталь наслушался страшилок и баек о местных достопримечательностях и сейчас использовал приобретенные знания на практике. Рецидивист стремительно выскочил из кабины, раскрыл переднюю дверь, рывком выдернул наружу заторможенного десантника, прыгнул за руль, быстро вытолкнул в противоположную сторону парня с перекушенной шеей – и был таков.
   Арестант сверил с экстракомпьютером маршрут, свернул на узкую заброшенную дорогу. До уютного домика с резным фасадом, в котором Жожика всегда ожидают друзья, оставалось еще километров шестьдесят. Поэтому, несмотря на сопутствующую удачу, расслабляться не стоило. Уголовник нажал на педаль, прибавил ходу.
   Друзья-подельники предложили запутанный сценарий с целью вытащить «полосатика» из-за решетки отнюдь не из чувства товарищеской солидарности. Только Жожик знал, где спрятан контейнер с контрабандной партией дорогостоящего войтека, добываемого на Галере. Поэтому о рецидивисте, как могли, позаботились (копы перевели Колдунью в соседнее отделение вовсе не случайно). Но сотрудничество представлялось взаимовыгодным. Без влиятельных друзей Жожик навряд ли сможет покинуть эту негостеприимную планету.
   Внезапно экстрамобиль остановился как вкопанный. Компьютер сообщил, что данная дорога заблокирована из главного диспетчерского пункта (водитель может продолжить путь, сняв в ручном режиме блокировку, но дальнейшее движение, по данным Центра, таит потенциальную опасность). Датчик на панели рекомендовал включить радиосвязь. Жожик небрежно щелкнул тумблером.
   Из динамиков донеслось официальное сообщение IX Протектората. На территории Галеры в связи с активизацией подрывной деятельности сепаратистов объявлялось чрезвычайное положение. Диктор монотонным голосом сообщил, что комендатуре предложено в 24 часа срочно эвакуировать весь персонал, так как после указанного срока тамбуры тахиоканалов будут законсервированы. Иными словами, впускные и выпускные шлюзы окажутся втянутыми, словно гигантским насосом, в субпространство канала. Через мгновение ничто не будет напоминать на их месте, что когда-то там располагался вход в систему галактического транспорта. Ни сверхчувствительные анализаторы, ни даже собаки-ищейки не смогут почувствовать затаившийся в данной точке канал, который, в принципе, по приказу из центрального офиса Тахиогалактсети, может в любое время открыться и заново приступить к работе. Но когда это будет? Кошмар!!!
   Местные власти под давлением сепаратистов, требующих немедленного выхода из состава IX Протектората, и так постоянно нарушали Соглашение о разделе продукции с метрополией. А сейчас полностью отказались от выполнения своих обязательств. Злобные аборигены непостижимым образом гнали Великие Живые Болота к местам дислокации служб IX Протектората. Буквально через сутки все подразделения комендатуры могли в прямом смысле очутиться под вязкой слизью. В порыве гнева радикальная оппозиция не щадила и своих соплеменников. ВеЖиБолы пожирали целиком города и поселки, транспортные узлы и развязки, промышленные и сельскохозяйственные предприятия.
   Это может показаться невероятным, но тем не менее местные шаманы, владеющие языком горлового пения, умеют разговаривать с Великими Живыми Болотами. Факт! И, что еще более немыслимо, ВеЖиБолы их слушаются. Например, слизь освобождает те территории, о которых ее просят колдуны, или, наоборот, поглощает земли, указанные шаманами. ВеЖиБолы даже могут поднимать по заказу на поверхность любые предметы из затопленных поселков. Независимо, будь то легкая деревянная ладья либо тяжеленный металлический контейнер. Колечка со дна морского, как в сказке, они, конечно, не найдут. А вот технику, крупные промышленные и гражданские сооружения – запросто. Галерские легенды олицетворяют Живую Слизь с душами предков. Обо всем этом Жожик неоднократно слышал в тюрьме из рассказов сокамерников.
   Исходя из полученной по радио информации, рецидивист сделал очень невеселый вывод. Пока не улягутся страсти, IX Протекторат, не желая развязывать гражданскую войну и разрушать существующую инфраструктуру, в которую вложены огромные деньги, решил на время удалиться. По мнению аналитиков, население, привыкшее ко всем благам, поступающим извне, с других концов галактики, само потребует от властей возобновления переговоров. А метрополии в данный момент, наверное, важно оставить планету в рамках своего юридического поля.
   Официальное сообщение заканчивалось обращением к населению с просьбой сохранять спокойствие и выдержку. На самом деле это означало, что колонизация планеты на сегодняшний день полностью провалена. Комендатура трусливо сбегает. А гражданских лиц, добрую треть из которых составляют граждане Конгломерата, а не Галеры, бросают на съедение сепаратистам. Жертвы большой политики…
   В свете последних событий вся контрабанда вмиг показалась Жожику ненужной, досадной мелочью. Он рванул экстрамобиль назад, дал компьютеру задание немедленно проложить курс к ближайшему тахиотамбуру. Надо немедленно любым способом выбираться из этой вонючей дыры. В галактике есть десятки миров, гораздо более привлекательных для бизнеса. А друзья-подельники со своими связями среди гражданского руководства навряд ли сейчас чем-то помогут. Им надо спасать прежде всего свои задницы.

Глава 3

   Иван, не поднимая головы, одними глазами следил за боевым типолетом, расстрелявшим браконьеров. Ему удалось разглядеть неприметную литеру «Т» на днище тарелки. «Ё-моё! – мысленно обратился к супруге Чтец. – ТАРАНТУЛ!!!». Интересно, кто их пропустил через тахиоканал? Впрочем, детские вопросы… деньги, кто ж еще… большие… универсальный пропуск… А про себя подумал: «По наши души прибыли ребятки…»
   «Тарантул» всегда выполняет поставленную задачу до конца. Стрельцов прислушался. Где-то далеко-далеко еле-еле просвистел знакомый звук. Опа-а! Это ж «мигалка» (летательный аппарат рейнджеров – охранников заповедника). Прибыли наконец-то. Боевой типолет покинул место побоища, заскользил над лесом. Разумеется, «Тарантул» мог бы запросто уничтожить егерей. Но зачем ему «светиться» перед местными без особой надобности? Какой резон? Его цель – Стрельцовы. Все остальное – побоку. «Может, действительно рвануть с рейнджерами? А? Крикнуть, позвать на помощь? Ребята доставят куда надо. Тьфу ты! – Гринчанин зло сплюнул в сторону. – Чушь собачья, полная чушь! «Тарантул» не ушел, а отвалил на пару километров и заэкранировался. Минутка – и он здесь. Лучше не рисковать. Стоит только высунуться – всем конец. «Зажарят» сначала егерей, потом нас. Нет! Такой вариант отпадает. Ну браконьеры – еще куда ни шло (хотя тоже беспредел), а рейнджеров жалко. Не стоит даже и рыпаться. Надо ждать. Даже через технополе вызвать-то некого. Рейнджеры на Ночихе – самая грозная сила».
   Да и в целом планета динозавров – территория, весьма изолированная от других миров. Местные власти вкупе с Правительством Лиги Планет очень ревностно блюдут девственность знаменитых на всю галактику джунглей, населенных ящерами. Попасть сюда можно либо по исследовательской линии в группе ученых-природоведов, либо имея на руках индивидуальную одноразовую туристическую лицензию, стоящую сумасшедших денег. Но одних лишь денег мало. Претендент обязан заручиться негласной поддержкой общественных экологических фондов (по крайней мере, отсутствовать в их черных списках). На счастье или на беду, но Стрельцовы смогли позволить себе такую роскошь. В итоге сейчас здесь, в уединенном галактическом заповеднике, ждать помощи им, по большому счету, было неоткуда. Во всяком случае, помощи быстрой, экстренной…
   Чтец планировал отползти подальше, переночевать в лесу. А на следующий день, когда «Тарантул», возможно, закончит свои поиски и покинет джунгли, вызвать рейнджеров. Сейчас этого делать нельзя.

Глава 4

   Перед выездом на центральную трассу Жожик в задумчивости остановил экстрамобиль. Решил определиться, стоит ли поменять машину. На дороге, ведущей к тахиотамбуру, обязательно расположен контрольно-пропускной пункт внутренних войск. Может, убитых космодесантников уже обнаружили, и их транспортное средство объявлено в розыск. Но, взвесив возможные «за» и «против», бывалый уголовник пришел к выводу, что не стоит волноваться. Офицеры Комендатуры IX Протектората сейчас озабочены скорее всего лишь одной проблемой: как унести ноги с Галеры в объявленные 24 часа. Можно себе представить, что сейчас творится у тахиотамбура. Наверное, всем хочется улизнуть побыстрее, пока паника не захлестнула планету. А тахиотамбур между тем – не бездонная яма. У галактического транспорта тоже есть своя пропускная способность. И, по всем прикидкам, переварить за одни сутки весь личный состав метрополии он просто физически не в состоянии. Масса неудачников неизбежно останется за бортом. Вряд ли кого-то сейчас интересует судьба погибших. Надо спасать собственные шкуры! Двумя людьми больше, двумя меньше – какая разница?
   Небрежным жестом Жожик вскрыл бардачок под панелью управления. Оттуда вывалилась служебная планшетка космодесантника. «Полосатик» внимательно осмотрел находку, с удовольствием вытащил из сумочки индивидуальную контрольную карту (ИКК) офицера. Видимо, водитель экстрамобиля являлся довольно важной персоной. Потому что его ИКК имела посадочный талон категории «А». Это же прямой пропуск на тахиотамбур! Рецидивист прищурился, изучая мелкие надписи на электронной карте: космическая разведка… беспрепятственный допуск к объектам 8-й группы секретности. Уголовник хищно улыбнулся. Ничего не скажешь, редкий подарок судьбы. Осталось этот подарок лишь слегка подредактировать. Но как это сделать? Жожик аккуратно вставил индивидуальную контрольную карту в прорезь аппарата спецсвязи. Небольшой дисплей высветил указание: «Положите правую ладонь на панель идентификации». Рецидивист послушно опустил руку на прозрачную пластину. Как только на экране загорелась надпись «Опознание», преступник свободной рукой с силой ударил металлической монтировкой по пульту спецсвязи. Из-под ломика во все стороны брызнули искры. Внутри аппарата что-то тихо пшикнуло. Датчик на панели уловил слабый дымок. Тут же сработала пожарная система – на брюки экспериментатора вывалилась пышная шапка едкой пены. Чертыхаясь, рецидивист вылез из экстрамобиля, раздраженно отряхнулся какой-то грязной тряпкой. После этого он осторожно вытянул ИКК из прорези аппарата. Жожик внимательно осмотрел подредактированную карту офицера. Для верности даже взглянул через пластину на солнце. Афера вроде бы удалась! Так как пульт вывели из строя в тот момент, когда ИКК только «ожила», то голографическая фотография и данные дактилоскопии расплылись в непонятное пятно. Зато можно было отчетливо разобрать звание капитана и частично фамилию десантника. Отлично! Лучшего результата опытный мошенник и не ожидал. Рецидивист прыгнул за руль, врубил скорость на полную катушку. Экстрамобиль выскочил на трассу.
   Через каких-то полчаса на обочине промелькнул указатель «500 м КПП тахиотамбура. Остановка обязательна». Но остановиться пришлось бы и без требования дорожного знака. Потому что по направлению к КПП выстроился полукилометровый хвост из разнообразных транспортных средств. Ясное дело, официальное сообщение IX Протектората слышал не один Жожик.
   Машины все прибывали и прибывали. Сзади уголовника уже подперли несколько массивных экстрамобилей. Спереди почему-то не намечалось ни малейшего движения. «Полосатик» разочарованно поскреб в затылке. Вдруг на его лице отразилась какая-то догадка. Жожик уверенной рукой резко вывернул руль до предела вправо. Десантный джип-внедорожник грозно взревел, легко перескочил через водосточную канаву, плавно взобрался по откосу и полем помчался к тахиотамбуру вдоль застывшей колонны машин. А почему бы и нет? Посадочный талон категории «А» офицера космической разведки что-нибудь да значит, в конце концов.
   Дерзкий бросок по бездорожью сначала внес замешательство в ряды беженцев. С трассы донеслись проклятия. Но затем многочисленные последователи, оценив преимущества обходного маневра, устремились к высоким откосам выемки, в которой проходила дорога. Часть из них застряла в кюветах. Часть неуклюже карабкалась вверх на своих шикарных экстрамобилях, совершенно не приспособленных для движения по грунту, затем скатывалась вниз. Один из неудачников несколько раз перевернулся. Водитель чудом не пострадал, когда его машина кувыркалась под горку. Сработала дорогостоящая аварийная система. Зрители на дороге взирали на потерпевшего с явным злорадством: поделом ему. Одним выскочкой-конкурентом меньше… Хотя бы на время.
   Вскоре Жожик затормозил непосредственно перед погрузочной площадкой. Вернее, перед толпой, окружившей погрузочную площадку. Рецидивист вытащил из широкого кармана, расположенного за чехлом соседнего сиденья, форменную пилотку десантника. На ней, словно опознавательный знак, вызывающе красовалась огромная парадная кокарда космической разведки. «Полосатик» с важным видом натянул головной убор, повернул зеркало заднего вида, придирчиво себя осмотрел. Затем он сбил пилотку немного вперед, на глаза, как это делают крутые парни в звездных боевиках. Остался доволен. Уголовник выскочил из экстрамобиля, решительным шагом направился к впускным шлюзам галактического транспорта.
   Так как Галера – планета четвертой категории, то на ней не размещались специализированные пассажирские тахиотамбуры, способные напрямую, без вспомогательных посадочных средств, переправлять в другие миры людей. Для переброски личного состава IX Протектората и населения здесь применялись грузовые тамбуры.
   Собственно, какими-то явными неудобствами космическим путешественникам такой способ вовсе не грозит. Просто при транспортировке в данном случае нельзя обойтись без спецконтейнера-вагончика. Вместимость типовой пассажирской капсулы (прозванной по всей галактике почему-то понтоном) составляет 42 посадочных места. Управляется она пилотом-навигатором, чья кабина находится в головной части салона. Точнее говоря, пилот лишь дублирует команды, поступающие из центрального диспетчерского пункта Тахиогалактсети. Сам он, естественно, не может войти в канал без санкции сверху и выбрать произвольное направление. Навигатор подает в диспетчерскую соответствующие запросы, следит за техническим состоянием капсулы и отвечает за порядок в салоне. В чем-то его можно сравнить с древним вагоновожатым.
   По стандартным звездным маршрутам ежесекундно курсируют миллионы понтонов, принадлежащих непосредственно Тахиогалактсети (точно так же, как раньше по железным дорогам во всех направлениях мчались пассажирские вагоны). Капсулы обслуживают постоянно действующие станции по утвержденному расписанию. На понтоне даже в пределах одной планеты можно практически мгновенно переместиться в заданную точку – от одного входа в канал к другому.
   Кроме того, на межзвездных маршрутах постоянно находятся сотни тысяч частных понтонов, а также принадлежащих Правительству, спецслужбам и военным. Точное их количество назвать, наверное, толком не сможет никто. Капсулы настолько прочно вошли в современный бешеный ритм жизни, что воспринимаются как само собой разумеющееся явление. В принципе, любой грузовой тахиотамбур оборудован специальным причалом для обслуживания понтонов. И, Бог ты мой, это очень удобно. Например, не будет же мультимиллионер, имеющий финансовые и производственные интересы в разных мирах, решать проблемы своего бизнеса, путешествуя по галактике пассажирским тахиотамбуром в общей массе людского потока, словно в метро. Толстосумы, тузы делового и подпольного мира предпочитают комфорт и безопасность во всем. Каждый из них имеет личный понтон, оборудованный под передвижной офис. Частный вагончик, помимо всего прочего, решает еще и представительские функции. Он служит, так сказать, показателем благосостояния владельца. Это можно сравнить с позолоченной каретой средневекового вельможи.
   Но если нет личного вагончика – не беда. Всегда можно заказать через диспетчерский терминал Тахиогалактсети чартерный рейс. Компьютер тут же проверит факт оплаты, найдет в любом месте звездного пространства свободную капсулу, переправит ее в указанную точку. Далеко не всем, конечно, такие услуги по карману. Но бизнесменов средней руки это не смущает. Что касается военных, за них платит Правительство. Поэтому они не очень-то стараются экономить. Наоборот. Надо же отрабатывать заложенные в бюджет суммы. А то на следующий год конгрессмены, не приведи Господь, урежут ассигнования по данной статье расходов.
   Капсулы, принадлежащие непосредственно Министерству обороны, имеют существенные конструктивные особенности. Понтоны военных оборудованы устройством быстрой разгрузки. Иначе говоря, бомболюками. То есть пилот капсулы может мгновенно сбросить содержимое салона в заданной точке пространства. Навигатор вагончика Минобороны подчиняется только своему командованию. А оно уже решает все вопросы по эксплуатации понтона с диспетчерами Тахиогалактсети. Те, в свою очередь, в соответствии с действующим положением, как правило, дают армии зеленый свет на любой запрос.

   Жожик внимательно осмотрел столпившийся у погрузочной площадки народ. От цепкого взгляда уголовника не ускользнул тот факт, что военные деловито создали отдельную колонну. Вероятно, надеялись, что их обслужат, как всегда, вне очереди.
   Галеру отнюдь нельзя назвать сколь-нибудь значимым транспортным центром в своей области галактики. В частности, официальный график движения пассажирских капсул на данной станции не отличался особой плотностью. «Интересно, после объявления чрезвычайного положения кто-нибудь из чиновников позаботился о том, чтобы заказать хотя бы несколько чартеров для подшефного ведомства? Или они сломя голову кинулись к тамбурам, полагаясь на свои посадочные талоны с категорией не ниже «В»?» Стоило Жожику об этом подумать, как к причалу пришвартовалась капсула с опознавательными знаками Генштаба Министерства обороны. Очевидно, предусмотрительные золотопогонники заказали-таки под свое бегство индивидуальные транспортные средства. Рецидивист тут же счел за благо присоединиться к колонне военных. Вернее, вклиниться в нее.
   Как только появился армейский понтон, охрана тахиотамбура с трудом оттеснила в сторону толпу штатских, освобождая дорогу офицерам. Первыми на посадку ринулись, естественно, генералы, выкрикивая напоследок какие-то ценные указания провожающим их мелким сошкам. Высокие чины до последнего момента делали вид, что они очень озабочены сложнейшей обстановкой на Галере. Из их отрывистых реплик подчиненные могли сделать утешительный вывод, что как только начальство покончит с неотложными делами в метрополии, то сразу же, не медля, поспешит вернуться к своим родным войскам. Чтобы вместе выправлять положение.
   Разочарованные отказом в посадке, мощные телохранители счастливчиков-боссов с хмурыми физиономиями ожесточенно пробивались назад – против шерсти, – к выходу. При этом доставалось всем подряд, независимо от званий, пагонов и должностей. Следуя примеру громил, Жожику, хоть он пробивался вперед по течению, тоже пришлось несколько раз заехать по физиономии больно уж разволновавшимся офицерам. Чем меньше оставалось до капсулы, тем плотнее смыкалась толпа, тем яростней становилось сопротивление.
   Наверное, каждый человек хотя бы раз в жизни испытывал, стоя в бесконечной очереди среди возбужденных людей, особую нервозность, наэлектризованность, когда на возню затрачено много сил и времени и кажется, что заветная дверь вот-вот захлопнется. Проскользнуть почему-то удается только отъявленным наглецам и негодяям. То же самое творилось сейчас на посадочной площадке. Все стремились попасть именно в этот вагончик. Неизвестно, когда подадут следующий, и будет ли он к тому же военным. Напряжение возросло до предела. Сквозь людскую стену уже нельзя было протолкнуться, работая только локтями. Жожику пришлось внаглую хватать за рукава и воротники отцов-офицеров, с силой оттягивать их, отбрасывать назад, чтобы расчистить себе дорогу. После очередного борцовского приема и визга потерпевшего сбоку от рецидивиста возникла могучая фигура телохранителя. Видимо, у парня в толкучке, что называется, сорвало тормоза. И он, обидевшись за своего поверженного шефа, схватился за нож. Жожик, сосредоточившись на борьбе с очередной преградой, заметил нападение в самый последний момент и лишь чудом увернулся. Лезвие проскользнуло возле самой шеи. «Полосатик» отнюдь не растерялся. В ответном выпаде он коротким, точным ударом правой руки сломал противнику переносицу. И не просто сломал, а буквально вбил, как гвоздь в стену, носовой хрящ в черепную коробку. Профессиональный удар убийцы!!! И надо же… как ни казалось тесно вокруг… толпа все же уплотнилась, попятилась, пропустила уголовника вперед. Телохранители больше не пытались остановить крепкого парня с десантной пилоткой на голове. Да и зачем?! Посадка в офицерский вагончик этим ребятам все равно не светила. А положить свою жизнь за босса, бегущего с планеты, как крыса с тонущего корабля, – не самая лучшая перспектива. Применять оружие в битве за место никто не решался. Потому что на рукопашные разборки охрана тахиотамбура еще как-то закрывала глаза. В случае перестрелки вполне могла поднять тревогу. А законсервировать тахиотамбур можно за считанные мгновения. Не успеешь рта раскрыть, как шлюзы уже втянутся внутрь канала вместе со всеми службами. И тогда… прощай до следующего благоприятного сезона…
   Наконец Жожик пробился к пропускному турникету. Именно в этот момент, как назло, турникет захлопнулся перед самым носом. Дежурный объявил об окончании посадки, попросил всех сохранять спокойствие и выдержку. Служащий тахиотамбура уверял, что на сегодняшний день заказано рекордное число вагончиков, все желающие непременно покинут Галеру, если не будут создавать панику и толчею. Подобные увещевания, как водится, лишь подлили масла в огонь. Погрузочная площадка уже давно превратилась в беспорядочную людскую свалку. Ситуация грозила от нетерпения и злобы вскоре окончательно взорваться, выйти из-под контроля. Бегущий с планеты гражданский и военный люд, похоже, решительно созрел для штурма тахиотамбура. Если бы каждый из потенциальных пассажиров не опасался, что в случае беспорядка транспортный цикл вообще замрет, такой штурм наверняка бы уже и состоялся.
   Жожик подозвал жестом охранника с эмблемой внутренних войск на рукаве. Грозный вояка прохаживался с той стороны турникета с оружием на изготовку. Унтер-офицер ВВ нехотя подошел к перегородке. Рецидивист издалека показал военному «свою» индивидуальную контрольную карту, выразительно постучал по ней пальцем:
   – У меня срочное предписание, связанное с обеспечением жизнедеятельности объекта восьмой группы секретности!
   – А может, с обеспечением безопасности собственной задницы? – ехидно переспросил охранник.
   – По законам чрезвычайного положения ты обязан предоставить мне беспрепятственный пропуск.
   – Да тут таких, как ты, – тысяча. Всем не предоставишь, – усмехнулся унтер.
   – Как хочешь, приятель. – Уголовник постарался изобразить безразличие. – Ты препятствуешь выполнению важной государственной миссии. Это равносильно диверсии. – «Полосатик» уверенным жестом ткнул указательным пальцем в сторону закрытого турникета. – Будь покоен, дружище. Я запомнил твой личный номер. И, поверь, по прибытии в IX Протекторат тебя ожидают наручники с пожизненной перспективой.
   – Да пошел ты… – охранник раздраженно махнул рукой. – Если хочешь, иди сам договаривайся с пилотом. Там уже полная капсула генералов. Высадить кого-то ради тебя – у меня нет никаких полномочий.
   – Вот это уже другой разговор, – удовлетворенно хмыкнул Жожик.
   Унтер протянул руку:
   – Давай свою ИКК.
   «Полосатик» с готовностью сунул подпорченную карту офицера. Военный непонимающе уставился на пятно в центре пластины:
   – Это что?
   – По дороге к тамбуру на меня напали сепаратисты, – попытался оправдаться рецидивист. – В ИКК угодили из лучемета.
   Кислая физиономия охранника выразительно указывала на то, что он заколебался и явно начал терять к шустрому десантнику всякий интерес. Жожик с невозмутимой улыбкой предложил:
   – Можешь проверить мою дактилоскопию через центральную базу данных. Ведь по прибытии на Галеру я зарегистрировался в комендатуре.
   – Ах, да, – облегченно вздохнул унтер. – Давай пройдем к идентификационному пульту.
   – Всегда пожалуйста, дружище, – обрадовался хитрый зэк.
   Военный открыл турникет, пропустил уголовника за ограду. Жожик проследовал через специальный портал, где его просветили на предмет наличия оружия, в том числе холодного. Табло над проверочным устройством высветило результат – все в порядке. Охранник одобрительно улыбнулся, кивком головы указал на дверь, ведущую в помещение поста. Рецидивист послушно двинулся в указанном направлении. При этом он незаметно сунул руку в карман и зажал между пальцами увесистую галерскую монету, один край у которой был предварительно остро-остро отточен умельцем-зэком, словно лезвие бритвы. В помещении больше никого не оказалось. И уже через минуту унтер-офицер ВВ с перерезанным горлом мирно покоился в одной из ячеек раздевалки.
   В приподнятом настроении Жожик выскочил наружу, легкой походкой через служебный вход устремился к причалу с пришвартованным понтоном. У входного люка стоял дежурный смотритель, руководивший посадкой. Он видел, как недавно десантник проломил нос одному из телохранителей. Поэтому неловко поежился под колким взглядом уголовника. Псевдокапитан космической разведки заявил, что унтер-офицер из охраны тахиотамбура проверил его предписание, дал добро на посадку. Смотритель неуверенно пожал плечами, после чего предложил Жожику занять резервное выдвигающееся ремонтно-монтажное сиденье возле кабины пилота. Рецидивист быстро прошел по салону, уверенно отлепил от стены раскладное кресло, сел, с наслаждением вытянул вперед ноги. Все-таки фортуна сегодня была к нему благосклонна!
   Посадочные места внутри капсулы занимали сплошь грузные, одутловатые генералы и старшие офицеры с подчеркнуто командными лицами. Вернее, физиономиями повелительно-начальственного типа. Все они дружно уставились на молодого мужчину в пилотке десантника, видимо, недоумевая, как он умудрился затесаться в их высокую компанию. Впрочем, незнакомец вполне мог оказаться близким родственником какой-нибудь влиятельной фигуры из руководства IX Протектората. Поэтому вслух выразить протест никто не решился. С другой стороны, каждого из пассажиров по большому счету интересовала лишь собственная плацкарта (даже если соседнее кресло смотритель предоставил бы хоть черту лысому). Не отменили б только рейс.
   Дабы не раздражать своим видом невольных попутчиков, «полосатику» ничего не оставалось, как повернуться к ним боком и заглянуть через прозрачный пластик в кабину пилота, делая вид, что это ему очень интересно. В отличие от сидящих на стационарных креслах, Жожик мог видеть панель управления и пространство командной рубки. Навигатор, наполовину спрятанный за массивной спинкой, раздраженно вел с кем-то переговоры. Рецидивист непроизвольно вслушался, прижавшись ухом к тонкой стенке.
   – Куда ты прешь этих толстозадых придурков? – тихо донеслось из динамиков. – Я же тебе сказал, через два часа. Чего непонятного? Аппаратура сто восьмого внутреннего маршрута закрыта на профилактический осмотр.
   (Видимо, это был руководитель полетов из армейской диспетчерской.)
   – Но здесь беспорядки. Поймите. Через два часа, может быть, уже разнесут капсулу в щепки. Да и все мои высокопоставленные пассажиры уже объявили своему руководству, что отправляются. Я получил разрешение из Центра Управления Полетами непосредственно от генерал-полковника Дудкина.
   – Ладно, – согласился диспетчер минуту спустя. – Скинь их в дрейфующем узловом пункте при выходе на пятую трассу МО.
   – Как это скинь? – не понял пилот.
   – Очень просто. Бомболюк у тебя для чего? Узел номер два миллиона триста двадцать шесть тысяч двести пятнадцать нашел?
   Навигатор пробежал рукой по панели управления. Включился боковой дисплей.
   – Нашел.
   – Вот там и скидывай.
   – Не понял.
   – Там сейчас как раз нужна биомасса для дозаправки локаторов, – пояснил диспетчер.
   – А как же указание генерал-полковника из ЦУПа?
   – Чудак ты, парень. А мной кто, по-твоему, командует?
   Пилот пораженно раскрыл рот:
   – Что, он самый?
   – Конечно. Кто же еще? Дудкин. Можешь проверить.
   Навигатор машинально вывел на экран полетную карту:
   – Все правильно.
   – А что тут удивляться? – продолжил голос в динамиках. – Кому они нужны, твои толстозадые? Они завалили дело в одном месте. Что ж, им дать волю еще в другом? Чтоб и там завалили? Если их будут судить, то по суровым законам IX Протектората скорее всего объявят государственными преступниками. Конгломерат Внешних Миров смотрит на такие вещи сквозь пальцы. А если боевые командиры погибнут в катастрофе, то, глядишь, еще и героями окажутся. Семьям хоть компенсацию кой-какую выплатят. Понятно?
   – Так точно.
   – Куда приписана твоя капсула, знаешь? – с иронией спросил диспетчер.
   – Так точно. Пятая закрытая эскадрилья, – отчеканил навигатор.
   – Вот видишь. Закрытая. Зачем, по-твоему, командование пригнало сюда именно секретчиков?
   Пилот не ответил.
   – Вопросы есть? – уточнил руководитель полетов.
   – Никак нет.
   – Старт через пять минут. Конец связи.
   Динамики спецсвязи затихли. Видно было, как навигатор вытирает рукавом со лба пот (совсем еще молоденький – переволновался). Щелкая тумблерами, он со злостью выпалил:
   – Армия есть армия! Недаром еще мой дед говорил: «Как надену портупею, все тупею и тупею».
   В заторможенном (от услышанного) состоянии Жожик с вытаращенными глазами плавно повернулся лицом к пассажирам. В салоне царило радостное оживление. После удачной посадки вояки-счастливчики воодушевлено похлопывали друг друга по плечам, перебрасывались дежурными шутками, подковырками. Офицеры посмеивались, довольные скорым возвращением в метрополию. Опасность осталась где-то там, за бортом. Пришло время расслабиться. Задеревеневшие поначалу от переживаний лица попутчиков разгладились, излучая умиротворенность.
   Лишь одному Жожику сразу расхотелось составить путешественникам компанию. Да и вообще пользоваться сегодня тахиотамбуром. Ведь и у гражданского начальства могли оказаться претензии к своим подчиненным на планете. А нравы в IX Протекторате, как видно, весьма крутые. Сколько протоплазмы понадобится тому самому биолокатору – одному богу известно. «Не так страшен черт, как его малюют, – с энтузиазмом прошептал рецидивист. – Вряд ли путч сепаратистов продлится слишком уж долго. Можно пересидеть и здесь. Есть миры и похуже Галеры…»
   В этот момент за входным люком вагончика возникла шумная суета. Пользуясь чрезвычайно высоким положением в иерархии местной комендатуры, вплотную к понтону удалось пробиться еще одному генералу – начальнику тыла. Но тем не менее смотритель неумолимо отдал приказ охране тахиотамбура выпроводить золотопогонника через турникет за пределы стартовой площадки. Потому что, как ни крути, а капсула – не резиновая. Инструкцией по технической эксплуатации категорически запрещено принимать на борт людей сверх посадочных мест. Сотрудники транспортного узла, не особо церемонясь, потащили начтыла за стартовую черту. Уязвленный службист, сопротивляясь, громко изрыгал проклятия, грозил унтерам ВВ, что всех сгноит на войтековых рудниках. Офицеры в салоне тут же узнали зычный голос высокопоставленного коллеги. Грузный тыловик традиционно служил объектом насмешек. В адрес неудачника со всех сторон посыпались колкие шуточки. Сосед Жожика крикнул на весь вагон:
   – Старый козел Альберт, как всегда, опаздывает.
   Салон ответил дружным хохотом.
   – Жирный бегемот не в силах оторвать от стула свою задницу… – поддержал другой пассажир.
   – Даже если на него натравить все ВеЖиБолы, вместе взятые… – выдавил сквозь смех третий.
   Жожик быстро вскочил, обратился к смотрителю:
   – Пропустите его. Я уступаю свое место старшему по званию.
   От неожиданности в салоне воцарилась тишина. Как и в момент посадки, офицеры дружно уставились на молодого человека в пилотке десантника. В глазах командиров уголовник не прочитал одобрения своего поступка. В их взглядах сквозило скорее сочувствие. На рецидивиста смотрели, как на дурака. По самодовольным ухмылочкам пассажиров «полосатик» представил, какие реплики полетят ему вслед. Смотритель послушно окликнул охранников, приказал им пропустить начтыла на посадку.
   Генерал с видом победителя ввалился всей своей многопудовой тушей в салон, где его встретил одобрительный хор приветствий. Сосед Жожика, назвавший недавно тыловика козлом, радушно развел руками:
   – Альберт, дружище, а мы тут за тебя уже переживали, дорогой. Хотели приостановить отправку. Иди ко мне. Присаживайся.
   Глядя на попутчиков, бывалый уголовник непроизвольно вспомнил притчу, в которой Господь постарался собрать на одном корабле побольше проституток, чтобы утопить всех разом.
   Проходя мимо своего спасителя, тучный военный сначала хотел обнять благородного молодого человека на прощание – в знак благодарности. Но потом передумал, холодно отстранился, даже не взглянув в сторону десантника. В честь чего, собственно, он должен изгаляться перед младшим по званию? Тот просто выполнил свою обязанность. По-хорошему, так вообще надо разобраться, как молодой наглец оказался здесь, на борту, вместе с высшим командным составом.
   Перед выходом Жожик обернулся.
   – Счастливого пути, – пожелал он офицерам.
   Ответом ему послужили лишь смешливые взгляды. Через пару шагов рецидивист услышал за своей спиной звук закрывающегося люка и взрыв хохота. Наверное, это была палка в его огород. «Хорошо смеется тот, кто смеется последним», – хитро, по-кошачьи улыбнулся «полосатик».
   Солнце уже палило во всю силу. А дел впереди – по горло. Жожик вздохнул полной грудью, уверенным шагом направился к десантному джипу-внедорожнику.

Глава 5

   Гиптехнология – уникальная разработка инженеров-генетиков для целей продуктивного животноводства в условиях неблагоприятных в сельскохозяйственном отношении планет (впоследствии засекреченная, но поздно…). Например, таких, как Голд. У животного форсировался мышечный рост. В среднем опытные экземпляры достигали размеров взрослой особи в восемь раз быстрей, чем в контрольной группе. При этом дальнейший рост не прекращался. Хотя развитие несколько замедлялось. Животные продолжали интенсивно набирать вес до достижения половой зрелости. В итоге получившаяся особь превосходила классический материнский прототип как минимум в три-четыре раза.
   Но взращивание гиперов абсолютно не было приспособлено к воспроизводству людей. Система кормления и выхаживания в гипинкубаторе не позволяла вклинить в процесс развития интенсивное обучение, которое требуется человеческому детенышу для гармоничного вхождения в социальную среду.
   Уникальная технология попала в руки биопиратов, которые использовали ее совершенно не по назначению… Им удалось вырастить человекоподобных громадин-дебилов весом в триста пятьдесят килограммов. Но с интеллектом пяти-семилетнего ребенка. Трудовыми навыками, приемами владения разнообразным оружием гиперы овладевали сравнительно легко. В итоге черный рынок дешевой рабочей силы, как и подпольные пункты по вербовке наемников, пополнились ходовым товаром.
   Межпланетное сообщество, перепуганное появлением в своих мирах чудовищных созданий, единогласно подписало Конвенцию о запрете выращивания гиперов. Спецслужбам удалось накрыть и разорить наиболее крупные гипинкубаторы. Но время от времени ценный живой товар нет-нет да и всплывал на подпольных торгах. Предполагалось, что небольшие фермы по производству гиперов действуют на планетах, подконтрольных Тарантулу. Куда ни Лига Планет, ни альтернативный ей Конгломерат Внешних Миров практически не имели доступа.
   Кроме недюжинной силы и дьявольской трудоспособности, покупателей привлекала в гиперах предрасположенность к быстрому и прочному восприятию действительности в заданном свете. Иначе говоря, к воспитанию в каком угодно духе (хоть гуманизма, хоть фашизма и т. д.). Монстры отличались сильно развитым инстинктом следования. Они готовы были идти за хозяином повсюду, как птенцы за квочкой, с радостью выполнять его поручения.
   Преданность владельцам у гиперов граничила с собачьей. Настойчивость в достижении поставленной цели переходила в слепую упертость. Пользуясь повышенной внушаемостью здоровяков, их подпольные создатели закрепляли, как правило, в мозгу подопечных, условно говоря, жесткие «плюс» и «минус».
   «Плюс» – это, естественно, хозяин, чьи приказы следовало выполнять и которого предписывалось оберегать от всяческих опасностей. Обычно «плюс» обозначался определенной униформой. Униформу чаще всего дополняла кодовая фраза – своеобразный пароль. Здоровяки постоянно ее выкрикивали, увидев друг друга или хозяев. Словесный пароль как бы доставлял им удовольствие (ну что возьмешь с малолетних детей).
   «Минус», закрепляемый в мозгу гипера, зависел от характера его деятельности. Если это работник какого-либо производства, то в «негатив» уходили нарушения техники безопасности; нежелательные приемы труда, снижающие производительность и т. д. Если это наемник, участвующий в боевых операциях, то «минус» обозначался прежде всего образом врага – человека или группы людей, которых следовало уничтожить…

   …Стрельцов проследил взглядом заходящую на посадку летающую тарелку. Из нее, словно бусинки, высыпали фигуры гиперов, растворились в лесу.
   Когда последний исчез из виду, гринчанин, извиваясь ужом, пополз к типолету. Вскоре Чтец лежал в кустарнике метрах в двадцати от летательного аппарата. Снаружи ничего подозрительного, никакого движения. Иван подобрался к тарелке вплотную, заглянул внутрь. Тишина. Стрельцов неплохо знал устройство стандартного типолета. Осмотр не занял много времени. На борту никого не оказалось.
   Чтец телепатически позвал Катерину. Через пару минут она появилась в проеме входного люка.
   Иван мысленно (через технополе) задействовал автоматику, дал старт. Массивная альфаметаллическая тарелка бесшумно поднялась в воздух. Киберчтец поставил пилотажному комплексу первоочередную задачу – на малой скорости, на небольшой высоте скрытно удалиться от на несколько километров.

Глава 6

   Мощный джип-внедорожник, как послушный конь, ожидал Жожика там, где он его и оставил. Рецидивист с удовольствием протер своему четырехколесному другу лобовое стекло, осмотрелся по сторонам. Экстрамобилей вокруг стояло хоть отбавляй. Владельцы, в спешке побросав машины, столпились вокруг погрузочной станции тахиотамбура. В другой обстановке для угонщиков богатых «экстра» здесь было бы настоящее раздолье: бери – не хочу. Но сейчас столь дорогостоящий на Галере транспорт не привлекал ничьего внимания. Все надежды на будущее люди, прибывшие к единственному на всю округу входу в галактический канал, связывали с очередным понтоном.
   Уголовник окинул еще раз спокойным философским взглядом толпу беженцев, усмехнулся, не спеша взобрался на водительское сиденье. Рецидивист театрально помахал остающимся ручкой. К сожалению, этого даже никто не заметил.
   Джип взревел, резко развернулся и по бездорожью на полном ходу помчался назад, вдоль колонны экстрамобилей, подальше от вавилонского столпотворения. Жожик заказал экстракомпьютеру музыку в любимом стиле. Тотчас динамики «взорвались» ревущим роком семидесятых годов двадцатого столетия. Непроизвольно подпрыгивая в такт энергичному ритму, уголовник выскочил на центральную трассу, повернул направо, в сторону широкого горного хребта. Навряд ли Великим Живым Болотам заблагорассудится карабкаться вверх по крутым откосам. Значит, первое убежище (пока не утихнет волна беспорядков) следует искать именно там.
   «Интересно, какова скорость передвижения ВеЖиБолов? Наверное, с десяток километров в сутки. Ну, может, два. Не больше, – подумал Жожик. – Надо уточнить оперативную обстановку». «Полосатик» запросил у компьютера копию дорожной схемы из центральной диспетчерской со всеми последними изменениями. «Ё-хо-хо! – вырвалось у бывшего зэка, когда он взглянул на дисплей. – Эти Болота, оказывается, прут на полных парах, как реактивные; появляются, будто из-под земли». Перекрыто уже большинство дорог к тахиотамбуру. По направлению к горному хребту остался лишь небольшой узкий коридор. Да и тот, видимо, скоро захлопнется, точно горловина мешка. Рецидивист почувствовал себя жалкой рыбешкой, плюхающейся в садке опытного промысловика. Если продолжать путь по дорожной сети, то пока доберешься до перешейка, еще не перекрытого ВеЖиБолами, ловушка уже может захлопнуться. Надо гнать напрямую. Жожик круто вывернул руль. Джип, подпрыгивая на ухабах, резко соскочил с дорожного покрытия, рванул к далеким холмам по пересеченной местности. Благо оврагов, рек, лесов и других труднопреодолимых препятствий впереди не наблюдалось. «Полосатику» повезло, что под рукой у него оказался десантный внедорожник, а не какая-нибудь щегольская спортивная модель, на которой можно колесить только по зализанным трассам, привлекая дизайном и шиком глуповатых девиц, падких на техническую роскошь.
   Где-то через час сплошной тряски бойкий экстрамобиль рецидивиста снова выскочил на дорожное покрытие, удачно срезав громадный участок пути. Жожик сверился с компьютером. Прекрасно! Можно сказать, из вражеского окружения выскочил. Уголовник с удовлетворением стукнул кулаками друг об друга, добавил уровень звука в колонках. Бешеные децибелы ударили по ушам, будто наркотик. Жожик даже вспотел от возбуждения. Расслабляться было пока еще рано. Он выжал скорость до предела, словно профессиональный гонщик. Километровые столбики проносились за окном один за одним.
   Почти у самого подножия хребта джип стремительно влетел в плотное молочное облако неизвестного происхождения. Видимость – нулевая. Экстрамобиль, казалось, полностью потерял управление. Сначала пришлось сбросить скорость, потом и вовсе остановиться, включив аварийные огни. «Что за черт! Галерские дороги с их дурацкими туманами ничем не лучше галерских тюрем, галерских ВеЖиБолов и тупых галерских правителей. – Жожик выключил двигатель, с раздражением стукнул по рулю обеими руками. – Недаром в древности на галерах в тяжком труде за веслами заканчивали свои дни несчастные рабы. – Зэк сплюнул. – Кто-то ж придумал такое название для планеты. Идиоты!»
   Даже с выключенным двигателем машину продолжало как бы болтать и раскачивать. Будто расплывшийся вокруг туман превратился, точно в сказке, в небесное облачко, подхватил десантный джип и без спросу понес его куда-то, изредка западая в воздушные ямы. При этом разглядеть что-то сквозь белесую пелену даже на расстоянии вытянутой руки не представлялось возможным.
   Вскоре молочная дымка стала понемногу рассасываться. Обрадованный Жожик уже приготовился запустить мотор, когда сквозь редеющий туман увидел за бортом – далеко внизу — поросшие кустарником горы. От неожиданности рецидивиста словно током трахнуло. Он, как заводной, мгновенно опустил боковое стекло, высунулся наружу, ошалело посмотрел сначала вниз (высота километра полтора), потом вверх. Изумленный взгляд бывшего зэка уперся в серое днище массивного типолета без опознавательных знаков. От него к экстрамобилю Жожика на толстых стальных тросах тянулись специальные захваты, похожие на клешни экскаватора. Обалдевший Жожик медленно втянулся в салон, откинулся на спинку сиденья. Вот тебе и сказочное облачко! «Умыкнули, точно кошелек на базаре. Да еще вместе с джипом. Подметки на ходу режут. Кошмар!»
   Уже через секунду мимолетное замешательство Жожика отступило вглубь подсознания, освободив дорогу трезвому, логическому, мышлению. Занятно, прикидывал в уме «полосатик», что больше интересует похитителей: он сам или дорогостоящий десантный джип? Хотя никогда ранее Жожик не слышал, чтобы для угона экстрамобилей, пусть даже самых «навороченных», применялся бы типолет. Летающая тарелка – не игрушка. Иметь в своем распоряжении типолет здесь, На Галере, может, помимо спецслужб, только какая-нибудь мощная организация с обширными связями. Но она, конечно же, не станет использовать воздушный супераппарат для мелких сомнительных операций, вроде присвоения экстрамобиля. Да еще в то время, когда вся местная верхушка пытается убежать с планеты. Тогда кто же? Может, подельники? Скорее всего нет. Они не знают, что беглый зэк здесь. Да и откуда у них типолет? Сплошные загадки.
   Однако Жожик с детства слыл неутомимым оптимистом и не собирался отдавать инициативу в руки неизвестным злоумышленникам – ведь хорошие люди не хватают с дорог экстрамобили. Тертый жизнью парень ни в одной сложной ситуации не считал себя до конца проигравшим. Наверное, поэтому никогда по большому счету им и не был. Уголовник высунулся в боковое окно, внимательно осмотрел тросы и какие-то шланги, ведущие к типолету. По ним вполне можно добраться до входного люка. Конечно, вычислить код проникновения, управляющий электронной задвижкой, довольно сложно (практически невозможно). Но все же любое действие дает хоть какую-то надежду на освобождение. И это гораздо лучше, чем сидеть сложа руки в салоне плененного экстрамобиля.
   Жожик, словно альпинист, приготовился к рискованному восхождению. Но вдруг на него нахлынула необъяснимая волна безразличия. Он мягко откинулся на спинку сиденья. Будь что будет. Зачем суетиться? В это же время как бы невзначай, краешком сознания, уголовник почувствовал горьковатый привкус во рту, который показался ему подозрительно знакомым. Где-то когда-то Жожик уже с ним сталкивался. Смутная догадка всплыла в опустевшей голове… Точно такой же запах и привкус «полосатик» чувствовал, когда по приезде на Галеру посещал одно из подпольных заведений, типа курильни опиума – там у него была назначена встреча с нужным человеком. Так вот зачем от типолета к экстрамобилю тянутся шланги. «Это ж дурман-трава! Вот сволочи. Пытаются усыпить своей гадостью!» От злости Жожик напрягся, как пружина, мгновенно стряхнул усталость, прогнал безразличие и почему-то решительно вцепился в руль. Потому что было уже поздно… Одурманенный рецидивист погрузился в радужный мир галлюцинаций – для чего, собственно, любители и курят редкостную галерскую травку. Бывший зэк позабыл обо всем на свете. Его посетили гениальные мысли…
   Говорят, один ученый случайно испытал на себе действие этого наркотика. В результате он постиг необычайно глубокую истину. Однако когда пришел в себя, то все позабыл. На следующий раз заинтересованный исследователь уже специально погрузился в безумное состояние – в качестве эксперимента. Но перед этим положил перед собой ручку и бумагу, чтобы успеть записать величайшее, как ему казалось, научное открытие текущей исторической эпохи. Каково же было удивление ученого, когда, очнувшись, он прочитал: «Чай в термосе остается горячим очень долго. А если вода кипит на плите, то она еще горячей»…

Глава 7

   Правильно говорят – за удовольствие надо платить. «Отход» от действия дурман-травы – процедура традиционно тяжелая. Впечатление такое, будто человека, свободно парящего в мире грез, резко выхватывают из чудесной сказки; сначала душат; затем зашвыривают в безвоздушное пространство. Где-то в области Луны громадный космический великан с ходу поддает несчастному чудовищного пинка. После чего наркоман стремглав летит к Земле, где втыкается головой в грунт по самые уши. В итоге голова звенит, будто наковальня. Позвонки кричат и вопиют так, что по болевым сигналам можно сосчитать каждую косточку хребта. Смягчить пренеприятную ломку быстро и кардинально можно, только выкурив настоящую галерскую сигару. Производят их аборигены на таинственных южных плантациях, отгороженных от любопытных глаз ползучими ВеЖиБолами. (Рассказывают, будто группа экологов как-то сунулась по воздуху в заповедную зону. Но через некоторое время большинство исследователей подцепило непонятную редкую болезнь. Перепуганные ученые бросились к индейцам, чтобы попросить травы-противоядия. Но местные жители в тех областях не любят чужаков. Племя дружно свернуло становище, удалилось вглубь бескрайних степей. А исследователей предупредили, что если они будут еще без спросу бродить по землям аборигенов, то вскоре все погибнут страшной смертью. Ученым, дабы не испытывать более судьбу, ничего не оставалось, как спешно покинуть заповедный район. Геологические разработки на территории плантаций до сих пор ни разу не производились. Одним словом, IX Протекторат пока еще не успел запустить туда свои промышленные щупальца.)
   Жожик как раз только что «приземлился» с Луны на Землю. Уголовник мучительно подсчитывал количество иголок в собственном позвоночнике, когда увидел перед собой высокое массивное кресло. На нем величественно восседала человеческая фигура с накинутым на голову широким капюшоном. Незнакомец привлек внимание «разбитого» «полосатика» повелительным аристократическим жестом. Изящная рука грациозно поднялась к капюшону, тихо щелкнула двумя пальцами возле уха. Тотчас из-за кресла, напоминающего позолоченный трон, появился здоровенный гипер в дорогой ливрее и протянул Жожику то, о чем он сейчас мечтал больше всего, – первоклассную галерскую сигару ручной закрутки. Подарок – поистине щедрый. Упаковка из двух таких ароматных курительных трубочек равняется по ценам черного рынка среднемесячной зарплате галерского чиновника. В свободной продаже данных сигар нет вообще (если не считать жалких подделок, годных разве что для «ароматизации» воздуха в туалетах).
   В предупредительных руках огромного слуги мягко щелкнула перламутровая зажигалка. Жожик с жадностью затянулся и сразу почувствовал, как атомы в его голове стройными рядами занимают положенные им от природы места. А электроны внутри мозговых скоплений начинают вращаться по своим родным орбитам со стандартной скоростью, добросовестно обслуживая процесс мышления. Позвонки в спине тут же взялись за ручки, вытянувшись, образовали прочный становой хребет здорового молодого человека в полном расцвете сил. Жизнь вновь показалась заманчивой и прекрасной. Но лишь на мгновение… Так как первыми мыслями ожившего уголовника были: «Кто они такие? И что им нужно?» Зэк отлично понимал, что его сюда притащили не чаи гонять. А в воображаемый счет за предоставленные услуги «гостеприимные» хозяева наверняка уже вписали стоимость и дурман-дозы, и диковинной сигары. Именно поэтому Жожик постарался на время отогнать тревожные мысли, чтобы насладиться чудодейственным дымком. Ведь если за это заплачено (или придется платить), то, по крайней мере, стоит «оттянуться» по полной программе.
   Таинственный собеседник также не спешил пока прерывать радостного блаженства пленника. Одобрительно кивая скрытой под капюшоном головой, он как бы предоставлял «полосатику» законное право на полновесное завершение приятной процедуры удачного «приземления» с наркотических небес.
   После затянувшейся паузы неизвестный тактично кашлянул, показывая, что подготовка к серьезному разговору завершена:
   – Ну-с, приступим…
   И он кратко, тезисно изложил Жожику всю его собственную жизнь. Начиная с трудного, волнительного возраста, когда у будущего уголовника еще только проклевывался над губой первый пушок, и кончая сегодняшним побегом из тюрьмы. Осведомленность – поразительная. Такой полной биографии Жожика, наверное, не найти ни в одном личном деле. «Полосатик» даже и не подозревал, что умудрился «наследить» на стольких планетах галактики.
   Таинственный собеседник обладал приятным голосом. Но в его уверенных интонациях явно ощущался властный, непоколебимый характер, несгибаемая воля. В обществе странного типа Жожик чувствовал себя уютно, комфортно, безбоязненно. Как бы то ни было, но всегда хочется посидеть рядом с крупной личностью, незримо подпитаться чужой силой. Жожик достаточно повидал на свете за свою короткую, но бурную жизнь. И сейчас мог бы со стопроцентной уверенностью сказать, что перед ним находится безусловный общественный лидер. Возможно, вождь какого-то народа. Либо правитель планеты или даже звездной системы. С одной стороны, беглому зэку льстило, что он попал в поле зрения людей такого масштаба. С другой стороны, знакомство с власть имущими по опыту ничего хорошего не предвещало.
   Жожик отвлекся от разговора, стал украдкой осматривать помещение, оценивая свои шансы на побег в данной ситуации. Собеседник сразу же почувствовал перемену в настроении «гостя», угрожающе наклонился вперед. Капюшон немного оттянулся к затылку. Мельком выглянуло точеное лицо. Очень правильные, красивые черты. Властное выражение глаз и губ. Но самое главное – какая-то мистическая неуловимость облика. Жожик видел его, но описать никогда бы не смог.
   Незнакомец только чуть наклонился к парню, и тот ощутил нестерпимый страх. Матерому рецидивисту захотелось вскочить и бежать куда глаза глядят от этого приятного, интересного, но невыразимо страшного человека. Однако зэк, словно раздавленный, не мог не то что приподняться, даже зад оторвать от скамьи – словно врос в жесткое сиденье. Раньше с неунывающим «полосатиком» такого никогда не случалось.
   Фигура в капюшоне потянулась к Жожику. Парень вздрогнул, непроизвольно отклонился. Стул опрокинулся. Уголовник в униженной позе застыл на коленях. Чья-то чудовищная сверхъестественная гипнотическая воля ввергла молодого человека в такое жалкое, аномальное состояние, когда он боялся себя, словно самого злобного хищника; боялся своих мыслей; боялся того, что будет через секунду… И это ужасно… Это выворачивало наизнанку всю человеческую сущность; давило неимоверной тяжестью; превращало Жожика в безмозглую тварь; стирало личность; лишало всякой воли…
   – Ну? – елейно произнес Хозяин. – Ты хотел со мной поиграть?
   Хотя, по большому счету, ничего из ряда вон выходящего с уголовником-то вроде не происходило. Но ему казалось – нет, он реально ощущал! – что если что-то произойдет, то это будет поистине страшнее смерти. В нетерпении, когда невидимая пытка окончится, Жожик боязливо вздрагивал, как испуганный козленочек перед волком; дрожал, словно голодный узник на лютом холоде. Закаленный космосом мужик мог вот-вот расплакаться, точно ребенок. Лишь бы только это больше не продолжалось.
   Довольный незнакомец неторопливо откинулся на спинку кресла. Жожику чуть-чуть полегчало.
   – В твоем положении, дорогой друг, – с увлечением продолжил Хозяин, – сегодняшний побег из тюрьмы равносилен пожизненной каторге на галерских рудниках. Но «пожизненной» – это только так говорится. Там надсмотрщики-то не живут более пяти лет. А о каторжанах и упоминать не приходится. Добываемый в этом аду войтек незримо «пробивает» своим излучением простецкие защитные спецкостюмы, которые выдают работникам. Почему, собственно, редкий минерал и требуется военным в таком количестве.
   Жожик уныло свесил голову.
   – Если ты не хочешь служить мне, – мягко продекламировал приятный, доброжелательный голос, – будешь служить им. Доставку прямо к месту работ я организую по высшему классу. Можешь не сомневаться.
   – Только с тобой, Владыка, – радостно вскричал уголовник.
   Повелитель продолжал что-то гам говорить. Но смысл его слов не совсем доходил до свернувшихся в смятении мозгов Жожика. С одной стороны, «полосатику» непроизвольно хотелось слушать и слушать неторопливую речь Хозяина. Но, с другой стороны, еще больше хотелось сбежать от этой загадочной личности куда подальше, служить ей только на расстоянии. Постепенно страх уступил место решительности и чувству преданности Властелину. В душе разгорелся огонь фанатика, слепо следующего к поставленной цели, как мотылек на свет. Время от времени рецидивист неожиданно для самого себя радостно, с благоговейными нотками в голосе выкрикивал:
   – Я согласен, Владыка, согласен!
   Хотя с чем согласен, сам пока еще толком не понимал. Голова словно наполнилась вязким туманом. Хозяин в ответ одобрительно кивал капюшоном.
   Наконец, когда Жожик несколько поостыл, успокоился, босс более-менее внятно изложил суть дела:
   – У тебя будет очень щекотливое задание. Если справишься, по гроб жизни будешь купаться в счастье и роскоши. Провалишь дело – пеняй на себя. Твоя физическая оболочка и душа превратятся во вселенские вместилища ужасной боли. Потом не говори, что я тебя не предупреждал…
   «Полосатик» понимающе кивнул головой. К этому времени он вновь обрел себя в полной мере. Это был хитроумный, изворотливый галактический авантюрист и мошенник. Сейчас он спокойно, взвешенно обсуждал с Хозяином детали предстоящей операции, как деловой партнер.
   – И запомни, – предупредил напоследок Владыка, – в твоем распоряжении не так уж много времени. Скорее всего ВеЖиБолы на Галере через недельку-другую взбесятся. Поскольку нельзя было будить в них злобу. Вместить столько ненависти, сколько в них впихнули глупые галерские колдуны, может только одно разумное существо во вселенной – человек… к сожалению… И это не делает ему чести… – Босс язвительно улыбнулся. – Ты так не считаешь?
   Уголовник неопределенно пожал плечами. Шеф рассмеялся и продолжил свою мысль:
   – А когда это произойдет, те самые шаманы взвоют в первую очередь. Потому что Болота будут охотиться на них самих! – Владыка выдержал небольшую паузу и спросил. – Ты все понял?
   «Полосатик» утвердительно кивнул головой, немного подумал, затем поинтересовался:
   – А почему я?
   – Ты мне нравишься.
   И Жожика не стало. Он растворился… Вернее, телепортировался. Приступил к выполнению задания. Что ж, значит, его Хозяин действительно обладал небывалым могуществом, если мог запросто вскрывать тахиоканал в любой точке пространства…

Глава 8

   Не известно, какими путями Тарантул гнал боевую тарелку на Ночиху. Вероятно, долгими. Стрелка топливного датчика застыла на нуле. Иван чертыхнулся. Через пару километров типолет пришлось посадить. Дальше на своих двоих. Для Стрельцовых в данный момент главной задачей было надежно спрятаться в чаще леса. Отбросив ненужный оптимизм и рассуждая здраво, Чтец пришел к выводу, сделать это скорее всего не удастся. Слишком опытные следопыты находились в группе диверсантов. Не отправит же Тарантул в межпланетную экспедицию со спецзаданием сборище профанов. Поэтому вперед, не стоять на месте.
   Внезапно лес закончился, супруги оказались на краю огромного озера. Бежать дальше было некуда. На многие километры и влево, и вправо простирался заросший камышом пологий берег водоема.
   Вскоре крупные пернатые хищники, которые парили высоко в небе, стали проявлять повышенную нервозность. Они громкими криками подавали какие-то знаки своим сородичам. Иван понял, Тарантул с облавой не заставит себя ждать. Идут по следу безошибочно, как гончие псы.
   К счастью для беглецов, на джунгли опустились сумерки. Темнеет в Заповеднике Динозавров всегда быстро.
   В полночь хищники, блуждающие вокруг озера, заметно оживились. Ящеры группами и поодиночке выходили из леса на водопой. Оставаться на берегу было небезопасно. Стрельцовы решили подняться на небольшой холм, силуэт которого просматривался на фоне ночного неба где-то в полукилометре.
   Господствующая высотка по внешнему виду напоминала почему-то рукотворный курган. Возможно, странная зрительная иллюзия являлась следствием низкой видимости в темноте. Как бы то ни было, но лучшего места, чтобы осмотреться на несколько километров вокруг и организовать в случае необходимости круговую оборону, не нашлось.
   Гринчане двинулись в путь. Путешествие по ночным джунглям никак нельзя назвать приятной туристической экскурсией. То тут то там из охающего, ухающего, скрипящего, шуршащего, кишащего ночного мрака неожиданно выскакивали опасные хищники, страшные загадочные существа – прыгающие, ползающие, летающие, свистящие, шипящие… короче, всякие. Впрочем, у страха глаза велики. Быть может, при дневном свете все эти твари показались бы молодым путешественникам вполне сносными и даже приятными зверушками. Но сейчас супруги непроизвольно вздрагивали, столкнувшись с очередным обитателем леса, постоянно ожидали нападения.
   Когда гринчане взошли наконец-то по пологому склону на холм, Катюша первым делом устремилась к небольшому дереву, поваленному ветром на самой вершине, присесть, отдохнуть. Но, не доходя до него шагов пяти, с треском провалилась под землю. Иван сначала от неожиданности опешил. Затем лег на траву, быстро подполз к темнеющему отверстию, заглянул в провал. Там он, естественно, ничего не увидел. Стрельцов крикнул:
   – Катюша! Катя!
   Из расщелины повеяло сыростью, холодом. Эхо негромко ответило:
   – …Атя… атя… атя…
   Судя по раскатам отражающегося звука, ямища довольно глубокая.
   Иван окликнул Катю в киберпространстве. Тишина! Чтец в течение нескольких минут не оставлял попыток достучаться до аналоговой личности жены. Бесполезно! Если сравнить технополе с радиоприемником, то складывалось впечатление, будто его отключили. Стрельцов, как ни прислушивался, не почувствовал в киберпространстве даже слабого сердцебиения супруги-инфохомоса… Что-то тут не так!
   «Главное сейчас – не спешить», – подумал молодой человек. Он медленно поднялся. Путешественник стоял на самом краю пропасти, внимательно всматривался в глубину природной шахты. Если и он провалится в черную дыру, тогда кто ж им поможет? Нужно с предельной осторожностью потихоньку спуститься вниз; внимательно оглядеться, предпринимая все меры безопасности, разобраться на месте, что к чему. «Ох уж эти пещеры! Придется, наверное, переквалифицироваться в спелеологи…»
   В этот момент Иван, как назло, поскользнулся и полетел вниз…
   Бывает же такое!

Глава 9

   Иван камнем летел вниз внутри глубокого подземного ствола. Он непроизвольно сжался в комочек, чтобы ударом о какой-нибудь случайный выступ не повредить конечности еще до падения на дно. В ушах тихо свистел воздух. Глаза застилал сплошной мрак. Гринчанин со страхом ожидал сильного удара, зажмурив глаза.
   Но падение странно затянулось. Казалось, Стрельцов пересек невидимую черту реальности. Внезапно он ощутил невыразимую свободу, словно бы навсегда избавился от бренной телесной оболочки. Сознание плавно перевернулось, точно самолет, выполняющий фигуру высшего пилотажа. Все гадкое, черное, злое, опасное осталось внизу, под воображаемой плоскостью крыла. А впереди, вверху, с боков зияла прекрасная зовущая голубая даль. Чистая и безмятежная, легкая, как чудесный сон.
   Некоторое время Чтец в восхищении, словно ребенок, тайком пробравшийся в пилотскую кабину сверхзвукового лайнера, наслаждался открывшейся взору картиной (в которой, собственно, ничего не было – просто завораживающая пустота). Но затем восторг потихоньку начал вытесняться какой-то смутной тревогой, безотчетным подозрением. Иван вдруг понял, что неведомая внешняя сила искусно его одурманивает; пытается якобы добровольно оставить в калейдоскопе радужных иллюзий…
   Стрельцов сконцентрировал внимание исключительно на собственном кибердвойнике, попытался через инфополе определить свои координаты в пространстве. Однако очень скоро убедился: сделать это практически невозможно! «Что за черт?!» И тут до Ивана дошло: его биологическое тело, будто блуждающая в просторах космоса неугомонная комета, пульсировало внутри тахиоканала. Оно носилось по всей галактике, находясь, по сути, везде одновременно. Стоит заметить, что, как правило, путешествие по тахионовому каналу занимает в секундах не более единицы, умноженной на десять в минус семнадцатой степени. То есть само перемещение в заданную точку происходит практически мгновенно. Гораздо больше времени уходит на процедуру корректного входа и выхода из субпространства канала. Другими словами, на процесс разложения и синтеза органики. А в настоящий момент неестественно затянулся именно процесс космической транспортировки (да еще неизвестно куда!). Субстанция его тела в виде мельчайших всепроникающих частиц – тахионов – на сверхсветовых скоростях разнеслась по межпланетному вакууму. Осталось только сознание кибераналога в технополе. Если бы Иван не был инфохомосом, то растворился бы в межзвездном пространстве полностью, без следа.
   Кибердвойник Чтеца предпринимал отчаянные попытки, чтобы вызволить биологическое «Я» из коварного плена. Но какие-то сверхсилы упорно блокировали тело гринчанина в тахиоканале.
   Самым нелепым, быть может, в этой ситуации явился исследовательский азарт, неожиданно охвативший Стрельцова, вернее, отголосок или, лучше сказать, отпечаток его сознания в технополе. Парня вдруг осенила интересная мысль, что, в принципе, он стоит на пороге разгадки феномена телепортации, известного на Земле задолго до изобретения тахиоканалов. Наука еще на заре современной цивилизации зафиксировала массу примеров неконтролируемого перемещения людей в пространстве. Но сделать этот процесс управляемым никому не удалось. По крайней мере, публично. Хотя, по слухам, издавна существовали некие религиозные секты, владеющие тайным знанием, позволяющим контролировать механизм переноса тел.
   Иван подумал, что в данный момент он, очевидно, находится как раз в состоянии спонтанной телепортации (только это состояние почему-то затянулось!). Но, в принципе, перемещение можно произвести и без технической составляющей, то есть тахиоканала.
   Иногда во время сильных подсознательных переживаний душа как бы покидает тело. Случаи наблюдений «за собой со стороны» вполне здоровыми людьми во множестве зарегистрированы и описаны медиками в самых разных странах. Личностное «Я» отслаивается от тела, которое по своей природе способно разложиться на мельчайшие частицы и как бы следовать за сознанием. А потом вновь воссоединиться.
   Бедственное положение собственной биологической оболочки, говоря точнее, ее полное отсутствие, заставило Чтеца отвлечься от решения загадки контролируемой телепортации (но когда-нибудь он к ней все равно вернется) и вновь призадуматься о своем состоянии.
   Гринчанин сделал однозначный вывод: всё, что с ним происходит, – отнюдь не самообман, а чья-то коварная задумка. Хотя… хотя… почему «чья-то»? Свободно работать за пределами реальности могла, пожалуй, лишь одна из его «знакомых»… Как только спасительная догадка посетила Стрельцова, прекрасное видение сразу же погасло. Зовущая голубая даль превратилась в непроглядную черноту. Ну, конечно, это Она!.. Зловещая Тень, кто же еще? Дьявол имеет свое отражение во всех измерениях. Это вовсе не выдумки церковных апологетов, а реально существующий факт. Иван услышал в глубине космоса знакомый идиотский смех, подтверждающий, что он не ошибся. По коже пробежали мурашки…
   И все-таки Чтец вырвался!!! Он не позволил замариновать себя в закоулках галактических тоннелей, словно селедку в банке. Реальность неожиданно превратилась в острую физическую боль (какое счастье!).
   Внезапно в голове послышался приятный голос Старолюба [2 - Подробней о Старолюбе см. роман «Крещение киберударом».]. Далекий фантом, мелодично растягивая слова, пропел:
   – Не горюй, Ваня. Сейчас я помогу тебе покинуть галактический канал… в секторе Д-342… планете МХ-747. Она в данный момент не контролирует выброс в указанном месте. Мне из Ноосферы это хорошо видно. Приготовься.
   Стрельцов любил в шутку повздорить и позубоскалить со своим потусторонним другом:
   – Слушай, где тебя носило? Ты что, ждал, пока из моих атомов сложат электрический столб?
   – Не сердись, Ваня. Ты же знаешь – мне нельзя напрямую вмешиваться в жизнь людей. Впрочем, Зловещей Тени подобные выверты тоже запрещены.
   – Почему? – переспросил молодой человек.
   – Это как в футболе, знаешь? – не без иронии объяснил фантом. – Можно выкручивать с мячом самые невероятные финты. Можно даже нарушать правила, изменять их по договоренности и т. д. Нельзя только ломать футбольное поле. Иначе не будет самой игры. Понятно?
   – Насчет футбола понятно. А насчет…
   – В мироздании действуют те же законы. Зловещая Тень не имеет права воздействовать на людей физически. Я думаю, она предприняла отчаянную попытку вывести вас с Катюшей из игры – как это делают защитники-костоломы в футболе, ломая опасным нападающим ноги. Но в следующий раз действовать открыто она вряд ли рискнет. Иначе окажется «на скамейке штрафников»…
   – То есть потеряет больше, чем выиграет?
   – Да. Извини, Ваня. Мне пора. Приготовься. Удачи! – приятный баритон стих, а Иван вывалился на планете МХ-747.
   Тело облегченно покинуло субпространство тахиоканала – парень глухо шмякнулся на каменистый грунт, больно ударив коленки.
   Инфохомос мгновенно подключился к технополю, опоясывавшему данную планету, убедился, что попал именно туда, куда добрый фантом и обещал его «высадить». Однако сие подтверждение ничуть не обрадовало Ивана. Старолюб, как всегда, «удружил». Ведь МХ-747 контролируется Тарантулом! Это называется: «Из огня да в полымя!» Дружище-призрак выкинул здесь Чтеца, словно свежую, еще не продырявленную мишень в тире. Дескать, дорогие боевики, зачем вам тратиться на опасные межпланетные экспедиции? Вот же он, Стрельцов, у вас под боком. Ату его, ребята!
   Как бы Иван ни злился на Старолюба, в глубине души парень все же понимал, хитрый старик ничего не делает просто так, случайно. Раз фантом лично вмешался в ход событий, чтобы высадить своего протеже именно в этой дыре, значит, здесь его ожидает какая-то разгадка… например, с чего это вдруг Тарантул открыл «сезон охоты» на инфохомосов? Если чета Стрельцовых где-то и перешла ему дорожку, то лишь случайно, косвенно, вероятно, по линии службы в Галбезе. Хотя Иван, будучи полковником БГБ, не припоминал в своей практике заданий, связанных непосредственно с Тарантулом. «Ладно, разберемся», – с оптимизмом подытожил гринчанин.
   Литера «X» в аббревиатуре «МХ-747» означала, по общепринятой межзвездной классификации обитаемых планет, что данный мир признан, с точки зрения массовой колонизации, бесперспективным. Икс, по шуткам космодесантников, – официальный крест на планете. Но только лишь официальный. На практике зачастую указанная литера использовалась влиятельными галактическими кругами в качестве удобной вывески, этакого незримого шлагбаума, запрещающего свободный въезд на конкретную планету. Поэтому, как офицер БГБ, Стрельцов относился ко всей серии «МХ» с нескрываемым подозрением и предубеждением. Зачем понадобилось отгораживать вполне пригодный для жизни мир от любопытных глаз в данном случае – это еще предстояло выяснить… несмотря на литеру «М» в названии, обозначающую, как правило, «химическую опасность». Для проверки на органолептику Иван шумно втянул ноздрями воздух. Никаких явных примесей чужеродных химикатов он, к своему удовлетворению, не почувствовал.
   Гринчанин осмотрелся по сторонам. Судя по всему, он очутился в большом городе с многочисленными высотными административными зданиями и обширными жилыми кварталами. Однако выглядело все вокруг как-то странно. Не город, а сплошная новостройка. Дома, громоздящиеся вдоль ровных улиц, с одной стороны, создавали впечатление вроде бы законченных архитектурных сооружений. Но, с другой стороны, на широких проспектах не было видно ни одного человека, ни машин, ни каких-либо вещей, ни даже просто случайно оброненных бумажек или окурков, другого бытового, производственного мусора и т. д. Из окон не выглядывали лица хозяев; не лилась музыка, не слышалась болтовня дикторов телевидения и радио; не чувствовался запах приготовления пищи или, наоборот, зловоние отходов. В общем, вся городская панорама необъяснимым образом напоминала огромный склеп, в котором иногда кто-то появляется, но никто не живет. Для чего же тогда понадобилось выстраивать шикарные с виду кварталы и потом не жить в них? Или даже не заселять? Кто ж это вдруг спугнул потенциальных горожан?
   Тут, словно в ответ на свои вопросы, Иван увидел, как из-за крыши ближайших домов медленно выплыла огромная туша орбитального стратегического крейсера. Пожалуй, для корабля такого класса он шел на слишком уж низких высотах. Неожиданно массивный ракетоносец начал обстрел города. Но делал это как-то «лениво», используя лишь легкие орудия. Может быть, пытался избежать крупных разрушений. Тем не менее, «легкие» орудия вызвали довольно «тяжелый» эффект. Верхушку соседнего высотного дома окутали клубы дыма. На улицу с грохотом рухнула часть фасада, подняв целое облако пыли. Тут же зазвенели стекла, заскрежетали провода; завыли пронзительные сирены гражданской обороны.
   К удивлению гринчанина, с крыши ближайшего дома ракетоносцу ответила искусно замаскированная зенитная установка. Но для мощного крейсера такие укусы – что слону дробина.
   Обстановка накалялась. Времени на раздумья у Стрельцова не оставалось. В качестве бомбоубежища, вероятно, можно было использовать систему канализации, проложенную, как понял Иван, под улицей. Чтец быстро подбежал к ближайшему люку, ухватился за ручку массивной крышки. Но перед этим буквально на мгновение гринчанин застыл. Потому что приблизительно в ста метрах от него, на просторной городской площади, медленно раздвинулось дорожное покрытие, и из шахты показалась противовоздушная ракетная установка. Правда, смотрелась она несколько старовато. Но, как и все древнее оружие, очень грозно – одним только видом нагоняла страх. Вероятно, местные жители вели с кем-то войну. Но не успели перевооружиться и пользовались старыми запасами, сняв с консервации арсеналы предков. Право же, картина боя выглядела от этого невероятно устрашающе и эффектно!
   Не дожидаясь развязки, Иван прыгнул в щель подземелья. Земля под ним тут же содрогнулась. Непонятно, что это было: отдача от залпа противовоздушной установки либо, напротив, точное попадание в открывшуюся шахту с крейсера.
   С трудом ориентируясь в подземных каналах, гринчанин выбрал (по памяти) направление к тому дому, с крыши которого вела огонь зенитка. Иван хотел посмотреть, кем же все-таки являются защитники города. Через систему сливных колодцев Стрельцов проник в подвал искомого здания. Вывозился в грязи, как чушка. Лифты, конечно, не работали. Иван, воровато оглядываясь по сторонам, мелкими перебежками вдоль лестничных маршей устремился наверх.
   На крыше Чтец обнаружил, что установка ПВО управлялась автоматически. Вокруг не было никаких следов пребывания обслуживающего персонала.
   Крейсер к этому времени уже отошел километра на два в сторону и, словно грозовая туча, поливал огнем обширные городские кварталы. Посреди площади, на месте пусковой установки, которую видел Иван, зияла огромная воронка. Видимо, все-таки стратегический ракетоносец всадил в шахту прямой наводкой мощный заряд… Уничтожить мелкую зенитную установку крейсер даже не удосужился.
   Тем временем на краю города разразилось, по всей видимости, нешуточное сражение сухопутных войск. Надрывный вой древних реактивных минометов, сопровождающий взлет каждого снаряда, с интервалом где-то в полсекунды неустанно бил по ушам. Иван подумал, что если здесь, на достаточном расстоянии от обстреливаемого района, смертельный визг мин наводит такой ужас, то что же тогда творится там, куда эти мины падают?
   Мысли гринчанина прервал быстро приближающийся прерывистый, как автоматная очередь, шум вертолетных лопастей. Стрельцов скользнул за какую-то полуразрушенную надстройку на крыше здания, залег, притаился. Через минуту массивный геликоптер, на удивление скрипя и свистя лопастями, словно несмазанная телега, поставил рядом с Иваном большой металлический контейнер, отцепил толстый трос и улетел в том же направлении, откуда появился.
   Странно, но кибераналог Стрельцова чувствовал в инфополе непонятный свист, исходящий от здоровенного железного ящика. Дождавшись, пока вертолет скроется из виду, гринчанин подошел к контейнеру, натужно повернул массивный запор, со скрипом отворил тяжелую створку.
   От представшего взору зрелища Чтец буквально оторопел… Раньше Иван никогда не видел живых пиндальбоков. Но, как и всякий человек, а тем более высокопоставленный сотрудник Галбеза, конечно же, много о них слышал. И тут… на тебе… полный контейнер загадочных тварей. Как только в народе их не называют: остроголовы, червиголовы, червихвосты, страхобои и многое другое…
   Чем же привлекли к себе столько внимания эти, в общем-то, небольшие, размером с волейбольный мяч, создания? О! Как говорится, мал, да удал. Пиндальбок представлял собой автономный мозг необычного инопланетного существа (либо необычное инопланетное существо как таковое в виде автономного мозга!). По форме страхобои напоминали больших гусениц с острыми концами и толстым-толстым гребнем посередине, как если бы обрубить два крокодильих хвоста и составить их вместе, соединив по граням среза. Противный и скользкий червиголов постоянно извивался. При этом на сгибах то там, то тут появлялись десятки хрящевидных уплотнений, словно округлые грани шарикоподшипника, которые напоминали вспухшие чирьи-гнойники. Это были, образно говоря, места подсоединения «внешней периферии» (т. е. наружного физического тела), своеобразные «штепсельные разъемы» для будущих нервных окончаний. Дело в том, что пиндальбоки – изощренные паразиты. Они не имеют собственных тел. Поэтому внедряются в других существ, как правило, гуманоидов самых различных типов. Причем делают это невероятно проворно. Остроголовы обладают феноменальной способностью контактного гипноза. Данная способность, вероятно, на ранних стадиях эволюции играла защитную роль. Но впоследствии постепенно переродилась в средство нападения. Контактный гипноз основан на выделении червихвостами таинственных химических реагентов – гормонов мгновенного воздействия. Стоит только человеку прикоснуться к пиндальбоку, как он тут же непроизвольно подпадает под влияние страхобоя (откуда и отпугивающее название). Навряд ли у кого-то возникнет желание добровольно прикасаться к этим отвратительным тварям. Когда к остроголову приближается чужак, существо враждебно выгибает спину, как это делают коты при виде собак, и угрожающе шипит. Если в этот момент все же находится смельчак, которому удается погладить жирную мозговую гусеницу, то под его рукой скользят прохладные и одновременно энергонасыщенные, словно под током, твердые-твердые шарики. Существо изгибается и переливается из одной твердой формы в другую, будто цельнолитой кусок живой мускулатуры. При этом безрассудному храбрецу кажется, что в глаза ему заглядывают одновременно десятки неведомых тварей, тело цепенеет от страха, будто парализованное, по коже пробегают мурашки – контактный гипноз в действии. Именно в момент, когда потенциальная жертва находится в таком беспомощном состоянии, пиндальбок и совершает «внедрение». Проще говоря, впрыскивает «клиенту» анестезирующую сыворотку, прогрызает череп, вышвыривает наружу мозг «донора» (или, как его еще называют, «подвоя»), сам забирается в голову. А затем изнутри залепляет «шрам внедрения» специально выделяемой биомассой, которая со временем выравнивается, затвердевает и зарастает. Вот и все! Но даже если пиндальбок раздумает по каким-то причинам внедряться в смельчака, решившего его потрогать, все равно гладить дважды маленького монстрика обычно никому уже не хочется. У человека возникает какая-то непреодолимая боязнь червихвостов. Короче, страхобои они и есть страхобои – живые персонажи фильмов ужасов.
   «Прививаются» пиндальбоки, как правило, на дисковиков – низкоразвитых, по их понятиям, животных. Это как если бы человек взял тело обезьяны. Дисковики – приземистые, метра полтора, гуманоиды. Их необычный череп напоминает по внешнему виду метательный диск, то есть сплющен с боков. Шея, в нашем понимании, отсутствует. Ярко выраженного носа как такового тоже нет. Вместо носа – острая грань диска с еле заметными дырочками-ноздрями по бокам. Сверху диск как бы вмят. Наверное, таким образом освобождено место для самого пиндальбока (поговаривают, будто страхобои специально вывели дисковиков и выращивают их, чтобы использовать в качестве «подвоя»). Ушки у сплющенных гуманоидов маленькие, подвижные; по форме точь-в-точь улитки. Вращаются во все стороны, словно мини-локаторы. Низкорослые гуманоиды неуклюжи и малоподвижны. Поэтому остроголовы зачастую совсем не прочь внедриться и в более высокоразвитое существо.
   Надо сказать, что «подвой» интересует пиндальбока лишь как своеобразный «живой футляр». Страхобои своим невидимым излучением подавляют в теле донора половую функцию. Поэтому вновь образованное создание, так называемый «гибрид», т. е. «пиндальбок-привой плюс донор-подвой», является (наверное, к счастью) бесплодным.
   Сами червихвосты размножаются отдельно от своих приобретенных тел-жилищ. За время жизни страхобои меняет обычно восемь-десять тел. В принципе, если внешняя форма не нравится, то остроголов может отбросить ее, как ящерица хвост. В перерывах между созданиями «гибрида» пиндальбоки спариваются друг с другом, чтобы продолжить собственный род. Одним словом, довольно необычные паразиты.
   При виде отвратительного скопища мозговых гусениц в голове у Ивана вихрем пронеслись самые жуткие страшилки, которые он во множестве слышал еще до поступления на службу в Галбез. Вздутые червиподобные особи, в свою очередь, при появлении гринчанина подозрительно закопошились. Загадочные существа с помощью эхолокации отлично «осматривали» окружающее их пространство. И сейчас они увидели чужака. Страхобои начали быстро-быстро, как в цепной реакции, соединяться друг с другом острыми концами, выстраиваясь в ряд. Это означало подготовку к нападению. Пиндальбоки объединяли свои химические и электрические потенциалы, чтобы нанести незнакомцу единственный, но смертельный удар. Иван отпрянул и захлопнул дверь.
   В это время Стрельцов услышал внизу, у подъезда, человеческую речь. Он быстро перегнулся через парапет, чтобы оценить обстановку. По тропинке к дому не спеша шли два гипера с развороченными и распухшими, как ведра, синюшными головами. Очевидно, их тела уже использовали пиндальбоки, предварительно выпотрошив мозги. Волос на макушках не было. Отверстия в черепах залеплены как попало биомассой. Ее страхобои вырабатывают, точно паук паутину. Впоследствии, конечно, «шрамы внедрения» затянутся, но сейчас вскрытые черепа выглядели жутковато.
   Выражения лиц у обоих гиперов носили откровенно придурковатый отпечаток. Может быть, сами червихвосты и умные, но управлять мимикой «подвоя» они явно не умели. Либо не придавали таким пустякам значения. Между собой остроголовы общались при помощи невидимого излучения. Поэтому их, вероятно, устроили бы и тела в виде бревен, пусть даже без головы. Красота как самостоятельное явление страхобоев, похоже, тоже не интересовала. Всеми помыслами мозговых гусениц безраздельно и безэмоционально владела целесообразность, на которой колония инопланетных существ и строила все свое бытие.
   Гиперы чудаковато, как дети, напевали:
   – Пиндаль… пиндаль… пиндальбок. Пиндаль… пиндаль… пиндальбок. – Наверное, заучивали, как их название звучит на человеческом языке.
   Иван понял – ему нужно срочно сматываться. Червихвосты в теле гиперов, изощренное коварство плюс сила и рефлексы – гибрид поистине бронебойный! Вероятно, мозговые гусеницы недаром прибыли на эту планету. Кому война, кому мать родная. Пока города бомбят, подсчитать точные потери среди защитников – задача довольно сложная. В этом «бардаке» можно под шумок набрать сколько угодно подходящих «внешних форм». Например, запросто умыкнуть сотню-другую тел покрупней и поздоровей, чем у дисковиков. Нет, разводить их у себя пиндальбоки скорее всего не собираются. Просто используют где-нибудь на тяжелых работах. Так что над горожанами нависла реальная угроза с тыла. А их мысли, по-видимому, заняты сейчас лишь борьбой с воздушным противником. Надо срочно переориентировать местных жителей на уничтожение этого гадюшника – Иван выразительно взглянул на объемистый контейнер.
   Однако ситуация резко усложнилась. Надо полагать, запертые в металлическом ящике страхобои передали сигнал тревоги своим «гибридам». Гиперы внизу резко вскинули головы, увидели Ивана, дружно ринулись в подъезд.
   Стрельцов поспешил в обратном направлении, вниз, по пожарной лестнице, подвешенной вдоль внутреннего фасада. Гринчанин быстро спустился, спрыгнул на крышу одноэтажной пристройки к зданию. Пристройку огораживали строительные леса – пластиковые щиты, которые опирались на легкие трубы-столбики. В это время Иван услышал над головой крики. Он быстро оглянулся. На краю здания с мощными пистолетами в руках стояли гиперы. Громилы, опершись ботинками на парапет, целились в беглеца. Иван в два прыжка перескочил строительные щиты, кубарем скатился вниз, чудом не сломав шею, замер. Сердце гулко отдавалось в висках. Не успел Стрельцов отдышаться, как услышал сверху шум шагов. Гринчанин тут же заметил прогибающиеся под тучным весом противника легкие щиты, выложенные по периметру парапета. Видимо, гипер заранее засек местоположение Ивана и сейчас потихоньку подбирался к жертве. Парень, стараясь не шуметь, осторожно взял свободно стоящий у стены столбик. Стрельцов подождал, пока монстр приблизится. Затем неожиданно выбил своим орудием ближайшую опору. Гипер всей тушей обрушился на землю, с грохотом ломая пластиковые щиты. Иван, словно из-под лавины, успел в последний момент выскочить и нанес противнику сокрушительный удар трубой по голове. Труба со звоном задрожала, словно ударилась о пустое место (ну ни дать ни взять – безмозглое создание). Оглушенный верзила в глубоком нокауте уткнулся лицом в землю. Гринчанин, пользуясь моментом, кинулся добивать гиганта. Он быстрыми круговыми движениями, словно молодой кузнец, орудующий молотом, успел несколько раз садануть неподвижного противника по синюшному черепу и по шее. Неожиданно «шрам внедрения» на голове гипера расклеился, будто лопнувший пузырь. Из него, кряхтя и извиваясь, выбрался пиндальбок. Иван ударил по жирной гусенице с особым остервенением. Парню даже показалось, что из-под трубы, как от наковальни, брызнул яркий фонтанчик искр. Клочья инопланетного мозга грязными ошметками разлетелись во все стороны.
   В этот момент у плеча Стрельцова просвистела огненная дуга. Гринчанин понял, стреляет второй гипер, находящийся еще наверху. Пришлось бросить первого, вновь укрыться под парапетом. Противник не спеша ходил с пистолетом по перекрытию. Заметив маневр Ивана, он издевательски крикнул:
   – Мальчик, ты – мой!
   Правда, вместо «мальчик» гипер произнес почему-то «малчык», отрывисто и глухо, будто гавкал, как собака. Молодой человек, ступая одними носками, быстро пробежал вдоль стены к двери, резко дернул ее на себя. Но за внешней дверью находилась еще одна, внутренняя, которая оказалась запертой. Таким образом, парень попал в небольшой коридорчик, как бы в глубокую нишу. Он кинулся назад. В это время тень гипера, блуждающего по крыше пристройки, поравнялась с дверью. Иван немного отступил внутрь тамбура, приготовился сбить с ног преследователя, как только он спрыгнет вниз. У Стрельцова была, пожалуй, лишь одна возможность сделать это, пока противник полностью не обретет равновесие после прыжка. Но верзила не стал спрыгивать, а перегнулся с пистолетом через парапет и пальнул в Ивана (рост под три метра свободно позволял гиперу такой маневр; вероятно, он зацепился наверху ногой за какой-то выступ). Гринчанин удачно увернулся, схватил монстра за руку и, чутко прислушиваясь к чужому телу, потянул здоровяка вовнутрь. Хотя выполнить такое движение оказалось очень трудно – то же самое, что ребенку тянуть взрослого мужчину, который по весу в три-четыре раза больше мальчика. «Гибрид» попытался, в свою очередь, выдернуть Стрельцова наружу, словно кролика из норки. Иван уперся изо всех сил, точно бурлак. Здоровяк свисал вниз головой и находился все-таки в неудобной позе. Через некоторое время Гринчанин почувствовал слабую свободу движения. Это означало, гипер освободил наверху ноги и потерял опору. Иван дернул на себя массивное тело, и, когда огромный противник был уже в воздухе, парень, удерживая вражескую руку, мгновенно повернулся вокруг своей оси, как юла, выворачивая гиганту сустав и подставляя под удар вражескую спину. А затем вместе с зажатой рукой-кувалдищей бросился на пол и придавил коленями здоровенный кулак. В результате трехсоткилограммовый монстр приземлился крайне неудачно – об порог сломал при падении позвоночник и правую руку.
   Глаза у здоровяка ошарашенно выкатились из орбит и безвольно, как у быка на бойне, уставились на Ивана. Знакомый фермер рассказывал Стрельцову, что быки перед забоем каким-то непостижимым образом чувствуют, что сейчас их будут убивать. Стоя в тесной камере, не имея свободы движения, они обретают невыразимую кротость поведения и выражение смущенного смирения в выпученных глазах. Взгляд их как бы говорит: «Пожалей меня». Но, может быть, быки ведут себя так перед смертью только на Грине? Молодой человек отбросил мимолетные философские размышления. Он с силой ухватился за большую голову противника, потерявшего в шее твердость в результате перелома спины. А затем свернул ее резким круговым движением, как это делают с гусями, если хотят их быстро умертвить. Гипер напоследок несколько раз дернулся всем телом. А Стрельцов, обхватив монстра за толстую шею, словно близкого друга на прощанье, так и лежал на здоровенной тыквине-голове, чувствуя своим корпусом конвульсии гиганта. Парню казалось, будто он только что забил голыми руками мамонта. В душе его поднималась мутная волна кровавой радости дикаря. Наверное, это были позывы древних животных инстинктов (генетическая память предков), запрятанных с самого рождения в дальних уголках человеческого сознания.
   Немного погодя Иван поднялся, небрежно ткнул мертвого гипера – скорее для того, чтобы проверить наличие рефлексов.
   В ответ из расколупанного «шрама внедрения» показался извивающийся пиндальбок.
   – Ах, вот и ты, красавчик, – подбодрил гринчанин и схватил страхобоя за вздувшийся хребет, вернее, за мускулистое утолщение.
   Ладонь обдало невыносимым жаром контактного гипноза, словно Иван держал в руках странного энергетического ежа или кусок высоковольтного кабеля, в котором бушевало сильное остаточное напряжение. Видимо, червихвост тоже был не в духе – решил завалить парня без лишних пререканий, одним мощным ударом. Ведь ему хотелось срочно переселиться в здоровое молодое тело.
   Но не тут-то было! И на старуху бывает проруха! Инфохомос – противник действительно достойный. Это не гипер с доверчивым сознанием маленького ребенка. Кибердвойник Ивана мгновенно «нащупал» в технополе болевой канал пиндальбока и телепатически передал ему свои ощущения. Как только гусеничный мозг начинал жалить Чтеца, так тут же страдал, в первую очередь, сам. И, по всей видимости, сильно! Потому что вскоре Иван заметил, как хваленый остроголов начал транслировать ему положительные эмоции. Вероятно, хитрая тварь догадалась, что здесь замкнутый круг… Во рту у Ивана сразу будто расцвел ландыш, заполняя цветочным запахом всю носоглотку; в ушах зазвучала чудная музыка; по телу растеклось приятное тепло. У Стрельцова даже проскользнула на мгновение дикая мысль: «А не оставить ли милую зверушку себе?» Вот так станет дурно на душе, подсоединишься к извивающемуся мозгу, и полный кайф… Да нет, конечно, все это глупости. Кайф тот продлится, вероятно, лишь до первого ночлега. Ляжешь спать человеком, а проснешься «гибридом». Страхобой своего не упустит, только расслабься… Но все равно Иван решил пока что пленного червихвоста не убивать. Авось да пригодится – точно в сказке.
   Как инфохомос Стрельцов отчетливо видел в технополе излучение, при помощи которого объяснялись пиндальбоки. Но расшифровать сигналы вот так, с ходу, не получалось. В частности, экземпляр, который гринчанин держал в руках, судорожно верещал в киберпространстве. Надо полагать, жаловался соплеменникам на тяжелую судьбу. В этой связи Чтецу в голову вдруг пришла одна занятная мысль. Через инфополе аналоговая личность Стрельцова проникла в компьютерную систему Бюро Галактической Безопасности. А конкретней – в центр инопланетной дешифровки. Здесь Иван задействовал изощренные технологии специалистов в сфере автоперевода чужих языков. Но емкости собственного мозга для быстрого решения задачи Киберчтецу явно не хватало. Тогда кибердвойник зашел в Галактическую Сеть, где подал всем пользователям сигнал о том, что в течение двух-трех минут в Сети будут производиться профилактические работы. Он извинился и сообщил, что всем следует немного подождать, не отключая компьютеров (иначе может произойти сбой в программах!). На эти две минуты Иван переключил возможности всех процессоров, работающих в данный момент в Сети, на свои нужды.
   Голова от навалившегося напряжения чуть не треснула. В глазах поплыли розоватые «глюки». Кибердвойнику пришлось самоустраниться от работы над текущей проблемой и подождать, пока созданная гигантская вычислительная сеть не решит поставленную задачу. Через пару минут кибераналог Ивана «нырнул» в технополе. Там он обнаружил готовый результат – логический ключ к разговорному коду пиндальбоков. Стрельцов отпустил компьютеры пользователей Галактической Сети восвояси, выразил всем клиентам благодарность за терпение. А сам вступил в беседу с червихвостами, закрытыми в контейнере, от имени того «гибрида», которого уничтожил первым.
   «Сородичи» сильно удивились. Они думали, их соплеменник уже давно мертв. У пиндальбоков вызвали некоторые подозрения странные интонации в «голосе», словно акцент иностранца. В ответ Киберчтец резонно заметил, что хотел бы посмотреть на любого умника после того, как тот получил бы пару ударов металлической трубой по голове, вернее, по неприкрытому телу, которое, собственно, и играло роль головы. Устыдившись своей бестактности, остроголовы дружно принесли Ивану – в знак сочувствия – извинения.
   Из беседы Стрельцов выяснил, что пиндальбокам именно этой группы с момента прибытия на планету удалось подобрать пока только два подходящих тела (которые Иван уже обезвредил). Кто доставил группу, Чтец толком не понял. Но зато узнал ориентировочно, с какого сектора космоса прибыла дружная компания. Эту информацию можно было считать весьма важной. Мозговые гусеницы очень тщательно скрывали от всех обитателей галактики свои координаты.
   А далее… Иван чуть не упал, когда прислушался к обособленному диалогу двух особей, – вероятно, из руководства группы. Вот, оказывается, где крылась та разгадка, которую Старолюб хотел предложить Чтецу на данной планете. Стрельцов в какой уж раз – сотый-пересотый – заново воспылал к своему потустороннему другу любовью, благодарностью и нежностью. С таким союзником, как милый сердцу фантом, можно любые горы свернуть. Дело в том, что две инопланетные твари вели заинтересованный, озабоченный разговор о гринчанине. И не просто как о неизвестном чужаке, случайно оказавшемся возле контейнера на крыше здания, а как о конкретном инфохомосе – Иване Стрельцове. Поистине, слава наша бежит впереди нас! Киберчтец сопоставил отдельные куски занимательной беседы страхобоев (на столь животрепещущую для него тему), различные намеки и недомолвки в разговоре особей… И вдруг отчетливо понял (то есть до него дошло, он сообразил как профессиональный разведчик, сотрудник мощной спецслужбы), что Тарантул хотел уничтожить Стрельцовых по соглашению-контракту с пиндальбоками. Тарантулу очень хорошо заплатили, но это не главное. Мозговые гусеницы, естественно, не говорили своему временному союзнику, кто они такие. А выступали заказчиками по контракту от имени третьей силы (совершенно не имеющей к делу никакого отношения). Потому что сотрудничать с червихвостами не будет ни одно здравомыслящее существо во всей галактике ни за какие деньги. Не успеешь оглянуться, как такие «партнеры» влезут – в буквальном смысле – в твою шкуру, подобравшись исподтишка. И сверхприбылям обрадоваться не успеешь. Вероятно, пиндальбокам удалось каким-то образом убедить Тарантула в опасности инфохомосов непосредственно для него самого. Например, инфохомосы могут запросто перенастроить навигационные спутники Тарантула на нужды Галбеза – и это правда! – или что-нибудь в этом роде. На самом же деле больше всего опасаются Киберчтецов сами страхобои. Потому что только инфохомосы – и никто другой! – могут через технополе опознать коварных гусениц, в каком обличье они бы ни находились. Это, в свою очередь, является опасным препятствием для планов космической экспансии, вынашиваемых, вероятно, пиндальбоками. Вот, оказывается, в чем дело.
   Первым делом надлежало обезопасить себя со стороны Тарантула. В данный момент Стрельцов находился в его владениях. Киберчтец внимательно изучил в технополе информационные системы Тарантула. Отсортировал в них наиболее уважаемые внутренние источники, пользующиеся неоспоримым доверием. Затем от их имени запустил сообщение, что инфохомосов «заказали» пиндальбоки, сопроводив информацию истинными причинами. Из которых вытекало, что физическое устранение Стрельцовых опасно для всех обитаемых планет, в том числе и подконтрольных Тарантулу. А может быть, для них даже в первую очередь. Потому что указанные планеты гнездились особняком, на окраине галактики, в стороне от крупных космических центров человеческой цивилизации.
   …И сообщение возымело действие. Надо отдать должное информационным структурам Тарантула, насколько быстро они среагировали на важные сведения. Уже через несколько минут Иван перехватил категоричный приказ на отзыв «охотников». Более того, к своему удивлению, гринчанин обнаружил в системах управления распоряжение, в котором предписывалось всем подданным Тарантула охранять чету Стрельцовых и по возможности оказывать им содействие. Все-таки приятно работать с умными людьми! С такой протекцией Ивану здесь бояться нечего. Тарантул не подведет.
   В приподнятом настроении молодой человек взобрался на крышу здания, где стоял контейнер с шевелящимися автономными мозгами. Насвистывая задушевную мелодию, Иван подошел к зенитной установке, важно уселся в пустующее кресло наводчика. В свое время на специальных курсах в БГБ Стрельцова обучали, как обходиться с подобными штуковинами. Гринчанин переключил орудие на ручное управление, плотно прильнул к окуляру лазерного прицела. Хотя делал это скорее для вида, чтоб все происходило по правилам, как учили. Цель-то Иван видел безо всяких прицелов – вот он, контейнер, на другом краю крыши. Быстро вращая алидаду, Стрельцов развернул орудие лицом к массивному железному ящику, опустил дуло, выбрал разрывной боекомплект. Затем вдавил ногой спусковой рычаг до упора. Тут же зенитная установка содрогнулась, выпустив в цель очередь снарядов. Контейнер мощным ударом сначала опрокинуло, а потом и вовсе разворотило и сшибло с крыши вниз. Иван не спеша встал с кресла, подошел к карнизу, глянул на землю и обомлел. Из развороченного ящика во все стороны, словно черви, быстро извиваясь, расползались пиндальбоки. «Надо же, какие живучие! Гады!» Стрельцов кинулся к лестничному маршу, побежал вниз. Но когда он спустился во двор, около ящика суетилась только пара мозговых особей. Они почему-то замешкались. Гринчанин пинками размазал тварей по стенкам контейнера. Хорошо хоть Иван позаимствовал на типолете Тарантула прочные высокие ботинки со шнуровкой (из арсенала десантников), которые сейчас окрасились в синевато-красноватый оттенок – под цвет внутренностей страхобоев (снаружи-то червихвосты белые). Иначе бы пришлось потом оттирать инопланетные мозги от штанов. Гринчанин недовольно сплюнул.
   Сражение на краю города все еще продолжалось. Выходит, там и надо было искать защитников. Гринчанин зашагал в ту сторону, откуда доносился вой древних реактивных минометов. Кибердвойник Ивана в технополе, как обычно, отслеживал вокруг себя изменения информационной среды и вскоре заметил, образно говоря, на параллельном курсе сигналы на языке пиндальбоков. Как выяснилось, один из червихвостов непрерывно сопровождал Стрельцова, следуя сбоку в нескольких метрах от него, как почетный кортеж. Страхобой самодовольно передавал свои соплеменникам, что, дескать, «ведет» инфохомоса. Правда, остроголов не догадывался, наверное, что Иван не только имеет возможность «запеленговать» излучение, т. е. засечь источник, но еще и расшифровать содержание сигнала. Молодой полковник БГБ без труда нашел в траве червихвоста-сыщика, решил пресечь в корне его шпионские наклонности. Стрельцов нагнулся к блуждающему мозгу, деловито спросил:
   – Ну что, дружок, дуешься?
   В ответ пиндальбок изогнул один свой конец над мускулистым туловищем, словно скорпион, готовый ужалить жертву, яростно зашипел. На Ивана угрожающие позы абсолютно не подействовали. Он поднял ногу, с силой ударил подошвой по толстой гусенице. Она напряглась и… нога отскочила, отпружинив, как от надутого мяча. Судя по всему, этот пиндальбок – крепкий орешек. Может, один из вожаков своего племени или что-то в этом роде. Гринчанин отнюдь не проникся уважением к сопротивляемости зверька. Парень просто подпрыгнул и обеими ногами приземлился на извивающуюся тварь. Кожные покровы червихвоста не выдержали нагрузки, выбросив наружу красновато-синеватую массу. Молодой человек чуть не поскользнулся на мозговом веществе, как на банановой кожуре. Он еле-еле удержался на ногах после прыжка. Иван представил себе, что было бы, если б он невзначай плюхнулся в эту слизь: «Фу, какая гадость!»
   Тем временем пиндальбок, который находился у Стрельцова в руках, очевидно, тоже сильно переживал за погибшего вожака. Он перестал транслировать Чтецу положительные эмоции. А вместо этого начал пичкать парня какими-то виртуальными колкостями. Гринчанин со злостью поднял гусеницу на уровень глаз, с силой сжал пальцы, как давит спортсмен на кистевой эспандер. Молодой человек сквозь зубы процедил:
   – Ну что? Ты тоже хочешь?
   Пиндальбок в ответ как бы завизжал, заерзал, словно не находил себе места. А вскоре в ушах у Ивана вновь зазвучал мелодичный фокстрот.
   – Вот так-то лучше, дружок, – похвалил гринчанин понятливого зверька. – Характер будешь дома показывать жене. А я и сам с характером. – И Стрельцов двинулся дальше, пританцовывая на ходу под беззвучную музыку.
   Данное зрелище со стороны, очевидно, показалось бы довольно странным: явно не местный человек навеселе, словно подвыпивший, с живым пиндальбоком на руках. Наверняка любой встречный принял бы его за придурковатого «гибрида», ищущего новую жертву для своего ручного питомца.
   Через пару кварталов Стрельцов неожиданно остановился, замер, прислушиваясь к киберпространству. Чтец уловил в технополе на радиочастотах армейские переговоры между воинскими подразделениями. Похоже, на одном конце находился командный пункт, из которого выдавались короткие, лаконичные распоряжения. Иван сконцентрировал свое внимание на источнике сигналов и таким образом вычислил местоположение КП. Передатчик располагался совсем рядом, где-то под ногами; вероятно, в подземном или подвальном бункере. Стрельцов, не раздумывая, двинулся туда.
   На искомом командном пункте хозяйничал небольшой отряд вымуштрованных, вышколенных боевых гиперов под руководством опытного инструктора-человека. Бойцы отлично знали свое дело, грамотно управляли из укрепленного подземелья огнем замаскированных батарей.
   Стрельцова воины заметили сразу. Подземный ход к бункеру был оборудован несколькими скрытыми камерами слежения. Вид чужака с пиндальбоком в руках, безусловно, наводил на подозрения. Неизвестно, что на уме у этого тупого «гибрида». Может, это вообще живая мина, так называемый камикадзе. На войне если кто-то вызывает сомнения, подлежит уничтожению. Гиперы подпустили неизвестного визитера поближе. И когда первая внешняя дверь командного отсека сдвинулась в сторону, Ивана встретил кинжальный огонь в упор…

Глава 10

   Не успела Катюша оглянуться, как приземлилась на дно подземелья. Да так ловко, удачно, мягко, что даже сама удивилась. Будто спрыгнула с табурета, а не провалилась в глубокую шахту. Катя посмотрела вверх, пытаясь что-нибудь разглядеть. Тщетно. Даже яркий блеск ночихинских звезд не пробивался к ее глазам сквозь высокий столб непроглядного мрака. Девушка крикнула изо всех сил:
   – Иван, Ваня… Ты слышишь?!
   Супруг молчал, будто оглох. Катерина окликнула мужа в технополе. Результат тот же. Кибераналог Ивана испарился без следа, словно никогда в тонких информационных структурах и не появлялся. Или, как показалось Катерине, между ней и мужем в киберпространстве кто-то воздвиг мощную, абсолютно непробиваемую энергетическую перегородку.
   Девушка огляделась вокруг. Стены подземелья почему-то светились мягким, еле уловимым, но насыщенным рубиновым сиянием. Это напомнило гринчанке виртуальную реальность одной из компьютерных игр-«бродилок», где игроку нужно было блуждать вот в таких же тоннелях в поисках выхода. Но в реальности это выглядело неестественно, а потому страшновато. Хотя Катерина раньше вроде бы не страдала боязнью замкнутого пространства – клаустрофобией. Но ведь, по идее, каменные стены вовсе не должны светиться, словно панель, стилизованная дизайнерами под внутренность сказочной пещеры! С потолка непрерывно сыпались мелкие камешки и песок. Создавалось впечатление, будто наверху идет сражение с использованием тяжелой военной техники. Может, поэтому Иван не отвечает ни на какие запросы? Может, он сильно занят боем? Несмотря на свое неутешительное положение пленницы подземелья, Катюша при мысли о возможной битве разволновалась больше за мужа, оставшегося наверху, нежели за себя.
   Вдруг из-под ног Катерины неожиданно выскочил лупастый кролик. Добрый зверек – хорошая примета. По ночихинским легендам, эти обитатели подземелий выводят людей к божьему свету, наподобие того, как дельфины спасают тонущих рыбаков в море – может быть, и те и другие происшествия случаются не так уж часто. Зато все о них почему-то знают. Зверек неловко перепрыгивал с места на место, опираясь на передние короткие лапки, с трудом пододвигая длинные задние, словно они представляли для него совершенно неподъемную тяжесть. Через каждые несколько прыжков он останавливался, поглядывал своими большими круглыми глазами, похожими на фонарики, в сторону Катерины. Как бы говорил: «Ну, чего стоишь? Пошли уж. Ладно, выведу тебя отсюда на первый раз. Но больше не попадайся…»
   Девушка улыбнулась, несмело двинулась за лупастиком, постоянно шарахаясь от каких-то смутных теней, плавающих вокруг. То тут, то там из темноты лабиринта возникали странные неподвижные силуэты, словно изваяния потусторонних существ. Вполне возможно, что испуганное воображение гринчанки само дорисовывало в мозгу неясные очертания обыкновенных каменных глыб до формы пугающих призраков.
   Несколько минут спустя кролик привел Катюшу в просторный подземный зал, в котором почти неслышно звучала, скорей угадывалась, старинная струнная музыка. Каменья здесь светились несколько ярче, чем в тоннеле. Свечение на стенах переливалось тихими волнами. Можно было подумать, что Катерина попала в подводный замок Нептуна.
   Лупастик неожиданно скакнул в сторону и пропал. Именно в этот момент девушка ясно почувствовала, что за ней кто-то пристально наблюдает… Она испуганно осмотрелась по сторонам. Вдруг заметила (нет, осознала), что широкая противоположная стена – это и есть единый большой глаз, вернее, зрачок. Катерину, словно громом, пронзило неприятное ощущение, будто ее догола раздели, как в бане, и исподтишка осматривают.
   – Кто ты? – боязливо спросила гринчанка.
   В ответ зазвучал нежный, но металлический голос. Он предложил девушке присесть на камень, отдохнуть. Катька вдруг неожиданно осмелела:
   – Некогда мне тут с тобой рассиживаться! – Она решительно направилась к выходу.
   – Ты думаешь, Создатель всегда будет на твоей стороне? – прогудел металлом невидимый собеседник. – Ошибаешься. У него много забот и без всякой вздорной мелочи. Это, знаешь, как в детстве: победа над сверстником с помощью родителей ничего не значит. А ты попробуй сама, без высших сил.
   Катерина сначала замерла от страшной догадки. Затем медленно повернулась, взглянула прямо в чудовищный зрачок. Неожиданно девушка усмехнулась:
   – Это ты-то набиваешься ко мне в ровесницы? Нашлась подружка…
   Стены зала мелко задрожали от противного идиотского хохота, будто вокруг Кати запрыгали невидимые шарики, часто сотрясая воздух. Гринчанка потеряла сознание, без чувств рухнула на пол.

   Катерина в полусне-полузабытьи абсолютно голая лежала на просторной мягкой кровати. Девушка находилась в неестественном коматозном состоянии. Она стонала, жалобно извивалась. Перед глазами гринчанки стояла жуткая картина: Иван, вмороженный в кусок льда, и какие-то неясные фигуры в темных одеждах пытаются кувалдой отколоть от него замороженные конечности. Рядом с беспомощной Катериной на пышных подушках, часто и трепетно дыша, восседал прекрасный юноша. Он нетерпеливо ласкал обнаженное девичье тело, страстно поглаживал бедра, груди, промежность… что-то нашептывал Катюше прямо на ушко:
   – Отдайся, милая – муж и не узнает. Я войду в тебя мягко и приятно. Ивану сразу станет хорошо, его отпустят.
   Гринчанка испытывала самые противоречивые чувства. Внутри тела девушка ощущала напряжение. Ей дико хотелось начать совокупление с мужчиной. Но господи! Как это было противно. Катюша со стоном прошептала:
   – Зачем вам это нужно? Вы же можете взять меня силой.
   Прекрасный юноша, покрывая поцелуями девичье лицо, с жаром воскликнул:
   – Что же мы – монстры какие? Сама давай… Ну же, милая…
   Катька смутно ощущала, как неведомая внешняя сила угнетала ее, искажая восприятие действительности, словно у наркомана. И, о боже! Как это было противно. Вдруг прямо в голове у девушки зазвучал скрипучий, гнусавый голос: «Ну что ты все кочевряжишься? Подумаешь, проблема-то! Через пять минут встанешь как ни в чем не бывало, да пойдешь к своему долбаному муженьку. Не ты – первая, не ты – последняя…»
   Катька почти пришла в себя, украдкой глянула по сторонам. Девушке жутко хотелось покончить жизнь самоубийством. Она подыскивала подходящее для своей задумки орудие. Гринчанка знала, что это тяжкий грех, но терпеть далее не было сил! В данных обстоятельствах Катька рассматривала такой поступок не как самоубийство, а как самопожертвование ради высокой цели: не дать черным силам воспользоваться ей, пока она находится в полузабытьи. Это как закрыть на войне своим телом амбразуру дзота и ценой смерти расстроить плана врага, приблизить его поражение. А о согласии с изощренными насильниками не могло быть и речи. Что ж, она – животное, что ли? Ей предлагали спасти мужа изменой! Глупцы! Какие глупцы! Катьке даже стало смешно.
   Гринчанка увидела на пуфике рядом с кроватью изящный кинжал с ручкой, инкрустированной бриллиантами, невольно потянулась к нему. Но тут до аналоговой личности девушки-инфохомоса в киберпространстве долетел слабый-слабый крик, почти вздох, который где-то там, за гранью света и тьмы, первоначально являлся истошным воплем.
   – Нет! Катюша, нет! – голос Старолюба дрожал (кто-то пытался его заглушить, словно на лицо фантому накинули большую подушку). – Именно на это Зловещая Тень и рассчитывала, что ты сама наложишь на себя руки. Терпи до конца. Они не посмеют тебе ничего сделать – по высшим законам мироздания.
   На этом крик захлебнулся. Похоже, сотни костлявых рук заткнули невидимому товарищу рот.
   Катька резко встряхнула с себя оцепенение, решительно поднялась, почувствовала себя непобедимым воином. Она как бы заполнила собой все пространство пещеры. И страшный глаз на стене, который показался до этого огромным, вдруг уменьшился до размеров пуговицы. Девушка брезгливо плюнула прямо в противный зрачок. Он трусливо захлопнулся. Прекрасный юноша, безвольно опустивший руки, получил от гринчанки удар кулаком. Красавчик неожиданно рассыпался в мелкую пыль, невесомым облачком опустился на пол. Из серой кучки, шевеля огромными усами, торопливо выбрался крупный таракан, устремился прочь. Катюша среагировала – быстро прихлопнула ногой «неудачливого любовника» (если только это был он, хотя, по здравом разумении, навряд ли). Гринчанка подобрала с пола свою одежду, торопливо напялила ее на себя.
   В это время свечение погасло. Подземный зал погрузился в темноту. Во мраке угрожающе прошипел металлический голос:
   – Сука ты позорная! И сдохнешь как собака. Нет! Хуже! Ты будешь мучительно чувствовать, как из тебя капля по капле высасывают жизнь. – Пещеру заполнил идиотский хохот. – И никогда больше тебе не быть Киберчтецом.
   Из тоннеля подул зябкий ветер. В глаза Катерине забилась пыль. Выступили слезы. На лицо налетела какая-то тонкая повязка. Тряпка обвила голову, словно живая змея. Дыхание перехватило. Сознание отключилось. Девушка упала на пол. Тело ее начало быстро коченеть…

   Между тем на далекой планете инфохомосов, в храмах Старолюбов, свечи, установленные перед святыми образами, неожиданно ярко вспыхнули, точно маленькие факелы. Сами же иконы будто заплакали. На светлых ликах под глазами появилось миро – особое вещество, которое в обычных условиях приготавливается из оливкового масла, виноградного вина и ароматических веществ. Пространство под сводами храмов потемнело; воздух будто бы тревожно сгустился. На изображениях святых, почитаемых местной паствой, явственно проступили нимбы – светящиеся ореолы вокруг голов. Особенно яркое свечение досталось тому самому святому, душа которого, обитая в Ноосфере, и являлась незримым добрым другом Стрельцовых, их «ангелом-хранителем» в киберпространстве. Его глаза, будто живые, увлажнились, источали благовония.
   Поначалу Старолюб (вернее, божественная субстанция его духа) думал, что окончательно погиб. Он вложил в тот отчаянный крик, адресованный Катерине, всю свою волю. Но его безжалостно оборвали. До девушки долетел лишь слабый шепот!.. Потому что силы были слишком уж неравными. Князь тьмы обрушил на бедного фантома всю колоссальную мощь потустороннего мира. Неугомонную душу Старолюба, как лавиной, буквально раздавило в прах. Естественно, призраки не чувствуют боли (в физическом ее понимании). Но тем не менее фантом будто одеревенел, потерял чувствительность, как человек, подвергшийся чудовищной пытке.
   Долго ли длилось такое состояние, несколько часов или несколько дней, а может быть, месяцев, Старолюб не осознавал. Но вскоре, к своему изумлению, он не только «ожил» и вернул себе прежние кондиции, но и наполнился такой невыразимой силой, что почувствовал себя свободной птицей в Ноосфере. И даже больше того – скоростным космическим лайнером.
   Это миряне – паства Церкви Старолюбов – справедливо усмотрели в мироточении икон и вспышках свечей святое предзнаменование, знак свыше. Прихожане стали молиться за своих святых – и особенно за доброго друга Стрельцовых – еще более истово и благоговейно, чем увеличили силы старика в миллионы раз. В этот период Старолюб чувствовал себя почти бессмертным!

Глава 11

   Станция биолокации (иначе говоря, резервное хранилище биомассы – автономный космический объект), обслуживающая пятую трассу МО, лениво кувыркалась в безвоздушном пространстве, окруженная пугающей чернотой межзвездной разряженной материи. Здесь, в относительной дали от обитаемых планет с их разноцветными атмосферами, масштабы вселенной проявляются с особенными, давящими на психику наглядностью и объемностью. Мало кто задумывается, что за пределами видимых границ нашей галактики – Млечного Пути, – помимо миллиардов раскаленных светил, простирается несветящаяся темная материя. Астрономы обычно называют ее «темным гало». Звезды, содержащие основную долю видимой материи, – это лишь небольшая часть космического вещества. Только оказавшись на одиноком локаторе, у самых крайних маршрутов Тахиогалактсети, например, таких, как пятая трасса МО, по-настоящему ощущаешь колоссальную насыщенность и материальность космической тьмы, грандиозность и непостижимость для человеческого разума Божьего Промысла.
   Правда, если не глазеть в иллюминаторы на вселенскую черноту, то внутри хранилища привычный человек особенных неудобств не испытывает. Ультрагравы исправно поддерживают силу тяготения на уровне одного g. Бортовой компьютер с размеренностью часов включает в «светлое время суток» освещение и выключает его «ночью». Так что по восприятию персонала автономного объекта скорее космос кувыркается вокруг него, нежели локатор вращается в космосе.
   Станции биолокации относятся к объектам восьмой группы секретности. Среднестатистический обыватель и слыхом не слыхивал об их существовании. Не говоря уже об устройстве, назначении и уж тем более, о местонахождении. Космос – безграничен. Ищи ветра в поле. Кроме высших чинов Тахиогалактсети и диспетчеров закрытого подразделения, определить координаты номерных объектов могут, пожалуй, лишь в генеральных штабах межпланетных военных ведомств. Да и то не во всех.
   Высокая секретность, окружающая систему биолокации, связана, по большой части, с морально-этической стороной проблемы. В мирах, подконтрольных Лиге Планет, где общество ориентировано на гуманистические идеалы, биолокация уже давно запрещена. Ее роль выполняют сверхмощные нейросинтезаторы. Они буквально разорительны для центрального бюджета сообщества, обладают меньшей надежностью и точностью, чем биолокаторы. Но зато не требуют расходного материала — биомассы, а проще говоря, живых людей. А вот в мирах, подконтрольных Конгломерату Внешних Планет (например, таких, как IX Протекторат), и в других незначительных объединениях на человеческом материале просто-напросто экономят. Как правило, эти сообщества построены лишь на экономических интересах и предполагают взаимное невмешательство во все другие сферы внутренней политики. Здесь и криминальные диктатуры, и неуправляемые псевдодемократии со вседозволенностью, и потомственные коррумпированные монархии, и сверхцентрализованные режимы с гипертрофированными монопольными производствами, и прочее, и прочее. Короче, все те формации, где, несмотря на трескотню руководящих политиков, жизнь человека ценится на самом деле не более, чем жизнь таракана. Хотя, естественно, на биолокаторы граждане, лояльные к правящему режиму, как правило, не попадают. Обычно это осужденные преступники; политические заключенные; лица, зараженные опасными заразными заболеваниями; нелегалы – подданные чужих миров без соответствующих документов, незаконно пребывающие на суверенной территории, – и просто безродные, никому не нужные бомжи. Поэтому общественное мнение если что-то и предполагает о существовании неких космических объектов, требующих для бесперебойного функционирования галактического транспорта определенных порций биомассы, то не высказывает по этому поводу явных неудовольствий. Ведь тахиоканалами пользуются все. Следовательно, необходимо поддерживать их навигационное оборудование в должном состоянии. Что ж, теперь покупать у процветающих сверхдержав за кабальные цены нейросинтезаторы? И увеличить тем самым и без того невыносимое финансовое давление на налогоплательщиков? Нет, народ этого не поймет. Вот и остается пока все по-старому… Тем более что расход биомассы не так уж велик. Всего лишь по несколько десятков человек в год на каждый локатор. Если уж на то пошло, то в дорожно-транспортных катастрофах, несмотря на самые современные системы безопасности движения, гибнет гораздо больше людей. И ничего… К тому же преступлений, особенно военных, в масштабах галактики совершается, к сожалению, еще достаточно. А преступникам, как известно, полагается наказание. Следовательно, дармовая биомасса для локаторов имеется в избытке.
   Поступившие «человеко-единицы» – расходный материал – покоятся в резервном хранилище в специальных ячейках, как в автоматизированном морге. Только не в виде трупов, а в виде заторможенных «сомнамбул». Глубокое коматозное состояние вызвано воздействием консервирующего газа, которым заполнены ячейки, и «прессом» ядохимикатов направленного действия. По прибытии на станцию потенциальный «клиент» сразу же попадает в искусственную среду и «отключается». Тут же, в приемно-сортировочном отсеке, он получает мощную инъекцию препаратов, замедляющих обменные процессы в организме практически до нуля. После чего отправляется непосредственно в хранилище.
   По мере надобности автоматика выкатывает на специальной тележке живой груз из ячейки. Человек, жестко прикованный к передвижному креслу, получает укол-противоядие. Он приходит в себя… но только для того, чтобы умереть. Несчастный в виде расходного материала поступает непосредственно в камеру биолокации.
   Техника техникой, но ведет себя, как живая. В первую очередь «высасывает» из жертвы всю ментальность, энергетику индивида. А уж затем в расход идет, собственно, тело. Хотя на самом деле «обсасывают» несчастного до косточки вовсе не технические штучки, а люди, путешествующие в данный момент по каналу, даже не подозревая об этом. Дело в том, что энергетика «человеко-единицы» непрерывно подпитывает собой в пространственном векторе информационный образ, шаблон, на основе которого сканируется канал. Сравнивая состояние полей в канале с состоянием шаблона, автоматика генерирует «опознавательный тахионовый луч», который проверяет внутренность галактического маршрута на предмет наличия в нем людей. Результаты сканирования круглосуточно передаются на центральный диспетчерский пульт закрытого подразделения Тахиогалактсети.
   Когда структура используемой биомассы изнашивается, иными словами, истощается биоэнергия «человеко-единицы», тело бедняги, отдавшего свои жизненные силы навигационной системе тахиоканала, сначала чернеет, а потом усыхает, будто тает. Под конец несчастного опускают в «молекулярную корзину», где происходит разложение материи на элементарные частицы. Выделяемая при этом энергия используется для жизнеобеспечения станции. Поистине незавидная судьба: мало того, что из «клиента» вытягивают все жилы, его еще, образно говоря, и сжигают, как дрова.
   Вообще-то, биолокатор – место уединенное, сонное царство. Служба здесь спокойная, несуетливая. Стандартная вахтовая смена включает в себя всего два человека. Практически весь процесс биолокации полностью автоматизирован. Поэтому вахтовики играют, по большому счету, роль смотрителей-охранников. Правда, что от кого охранять – непонятно. Ведь гражданские понтоны здесь ни в жизнь не появятся. Маршрут надежно заблокирован от всех посторонних путешественников. По роду службы персонал номерного объекта можно в чем-то отдаленно сравнить со сторожами заброшенного склада железобетонных изделий, которые никому, кроме самих сторожей, не нужны. Да и вывезти те изделия можно только при помощи тяжелой техники. Поэтому охранники склада, номинально выполняя свои обязанности, в положенный срок являются на службу и спокойненько предаются сну. С другой стороны, такое сравнение, конечно же, не корректно. Ведь важность и общественная значимость объектов – локатора и склада – абсолютно несопоставимы.
   К слову сказать, иногда случаются авралы и на спокойном хранилище биомассы. К примеру, раз в полгода наезжает уйма народа из различных технических служб для проведения планового ТО – техобслуживания. Неделю вся станция стоит на ушах. Галактический маршрут лихорадит в связи с проверкой систем и оборудования. А пассажиры тахиоканала недоумевают, почему временами закрыты те или иные направления.
   Кроме этого иногда случается «залповый сброс биомассы», то есть поступление больших ее объемов. Тогда персоналу станции приходится работать даже в ночную смену. Вот как раз такой «залповый сброс» весь вчерашний день продолжался на дрейфующем узловом пункте № 2325215, обслуживающем пятую трассу МО. Поступление большой партии биомассы было связано с событиями на Галере. К удивлению вахтовиков, в ходе срочной эвакуации с планеты министерство обороны скинуло на станцию несколько «бомбовозов» подряд. Все они оказались под завязку набитыми в основном офицерами высшего состава – вот и разберись, что там, в армии, творится. Оба приемщика – их еще называют платформенными дежурными – устали как собаки. Приемно-сортировочный отсек работал практически круглосуточно, перелопачивая поступивший «материал». Компьютер только и успевал заполнять регистрационные карточки на «клиентов».
   Если кто-то подумает, что на локаторе нет никакого учета, он глубоко заблуждается. На каждого несчастного оформляется официальный некролог. Смерть регистрируется в установленном законом порядке, как если бы человек внезапно умер не на станции биолокации, а на планете. В первую очередь информацию о безвременной кончине человека получают различные спецслужбы. Затем уже соответствующее уведомление направляется в адрес близких родственников, если таковые имеются. Правда, в нем содержится, как правило, стандартная формулировка о дорожно-транспортной катастрофе; где все тела сгорели до неузнаваемости; более того, от них ничего не осталось. Там же сообщается, что виновные в происшествии тоже погибли. Так что и спросить не с кого…
   Среди поступившей вчера партии попалась одна очень симпатичная девица. Старший по званию платформенный дежурный уже давно отправился спать, намаявшись за день. А его напарник, помощник, невзрачный мужичок средних лет, так и остался сидеть в центральном холле, возле шлюзовой камеры, уставившись сквозь прозрачную панель на холодную мглу космоса. Перед глазами у него неотступно стоял образ той девчонки. Руки так и чесались – встать, вскрыть хранилище, выкатить ячейку с девицей, «разморозить» ее и… что дальше-то?.. Случается же так, западет встречная-поперечная в душу, что ли, словно к сексуальному маньяку, и свербит там, как заноза. А здесь, на одиноком локаторе, за трехмесячную вахту любой успеет соскучиться по живому личику.
   Вчера, когда принимали груз, помощник сразу заприметил необычную «клиентку». Как правило, поступает-то, наоборот, всякий сброд. А тут… ну прямо куколка. Лежит в ячейке не как в космическом «морге», а как в магазине игрушек. Мужичок аж растерялся, открыв рот. Только и вымолвил:
   – А она ничего! А?
   На что главный платформенник съязвил, вставив старую пошлую частушку:
   – Свою милую в гробу потихонечку блужу. Царство ей небесное, девка была честная. – И он хитро подмигнул напарнику.
   Помощник наивно поинтересовался:
   – Может, разморозим? Смотри, какие формы.
   У начальника смены юмор сразу отшибло:
   – Да ты что? Инструкция категорически запрещает даже прикасаться к биомассе. Кругом камеры слежения. – Лицо у старшего платформенного вытянулось в строгую мину. – А то, смотри, пойдешь на дозаправку вместо нее. Я лично – пас.
   – Да нужна она мне больно, – виновато огрызнулся помощник и состроил кислую физиономию. Но глазами продолжал поедать девицу.
   Начальник, дабы «не дразнить гусей», лично набрал код на пульте управления и проследил, как злополучная ячейка вкатилась в хранилище. А там она уже попала в царство автоматики. Когда «куколка» наконец отправилась на консервацию, руководитель удовлетворенно крякнул и пошел поторопить пилота-навигатора, доставившего биомассу, чтобы освобождал скорее причал. А то устроил себе незапланированный перекур. Что здесь стоянка такси, что ли? Диспетчер Тахиогалактсети уже сообщил о подготовке следующего понтона в их адрес.
   Станция биолокации, как и любой другой номерной объект, оборудуется не встроенным тахиотамбуром, а пристроенным. То есть транспортная капсула материализуется и швартуется к локатору в специальном, закрепленном на его корпусе ангаре, защищающем понтон от открытого космоса. Но это все-таки не территория станции. Данная предосторожность призвана исключить несанкционированное проникновение на биолокатор посторонних путешественников. Скажем, вследствие ошибки диспетчера Тахиогалактсети. Правда, такого никогда еще не случалось. Но теоретическую возможность проектировщики станции предусмотрели.
   Еще одной мерой предосторожности служил космический буй Министерства обороны, дрейфовавший в полукилометре от объекта. Буй являлся маяком-причалом для военных космопланеров. Космопланер отличается от обыкновенного понтона лишь усиленным корпусом, чтобы передвигаться в открытом космосе, да прямоугольными соплами, вделанными в корму. Запас хода у этих двигателей относительно невелик. Служат они лишь для незначительных маневров при перемещении от космического буя к объекту. То есть без тахиоканала далеко на таком «звездолете» не улетишь.
   Опершись подбородком на ладонь, помощник платформенного дежурного уныло наблюдал за однообразным морганием маяка Минобороны, облетавшего станцию по кругу. Вдруг буй подал серию предупредительных световых сигналов, обозначающих, что движение в его зоне временно запрещено в связи с подготовкой к материализации транспортного объекта. Затем дрейфующий космический маяк окутался прозрачным защитным полем. И уже через мгновение из облака защитного поля выскочил космопланер.
   Вахтовый дежурный с удивлением встрепенулся, подошел вплотную к прозрачной стене, всматриваясь в аппарат. Опять проверка, что ли? Начальник смены вроде бы не предупреждал, что ожидаются гости из Министерства Обороны. Наверное, прибыли проверять свой груз (в целости ли, в сохранности), которым вчера буквально завалили станцию. Младший платформенник усмехнулся: «Надо же, проявили заботу о своих людях».
   Движущийся космопланер представлял собой черное, непроницаемое пятно на фоне черного же неба и напоминал по внешнему виду отрубленную человеческую ладонь с плотно сжатыми выпрямленными пальцами. Только вместо большого пальца к корпусу капсулы примыкала полуокружность. Еще одна полуокружность, чуть поменьше диаметром, примыкала к «мизинцу». Аппарат выглядел как черное пятно, потому что он постоянно аннигилировал, растворялся в пространстве. Надо полагать, опытный пилот-навигатор корректировал свое местоположение через тахиоканал, т. е. непрерывно нырял в него и выныривал невдалеке. Таким манером он, вероятно, экономил бортовое топливо, не включая двигатели. Но вот наконец звездолет полностью материализовался, принял объемную форму, плавно двинулся к станции биолокации.
   Помощник дежурного провел на хранилище протоплазмы уже несколько трехмесячных смен. Его смело можно было назвать опытным вахтовиком. Он знал наперечет все космопланеры закрытой эскадрильи, которая обслуживала этот район космоса, и ее пилотов. Но сейчас он не мог определить, кто из навигаторов управляет капсулой. Да и бортовой номер планера имел совершенно другую серию, нежели та, которая обычно красовалась на аппаратах знакомой вахтовику эскадрильи. Не иначе – золотопогонники из штаба пожаловали.
   Между тем планер уверенно вошел в зону станции, подал опознавательный код «свой-чужой», мягко пришвартовался к переходному отсеку, совершенно без толчков, даже слабых. Пилот продемонстрировал классную выучку. Бодрствующий вахтовик тут же проникся к нему уважением. Хороших специалистов ценят везде.
   Вскоре в переходном отсеке появился молодой парень в форме офицера-навигатора. Он небрежным движением воткнул свою индивидуальную контрольную карту в прорезь пропускного люка и подал знак дежурному, чтобы тот впустил его на станцию. Сомнения сторожа полностью отпали, когда он увидел, как пришелец исполнил рукой сигнал. Казалось, пилот вовсе не подает знак дежурному, а как бы небрежным жестом обращается непосредственно к переходному люку; дескать, открывайся, чего медлишь?
   Опытный сторож бывалым глазом тут же оценил, что этот парень – тертый калач, обкатанный космический волк. Чтобы научиться подавать сигнал с такой показной нетерпимостью и в то же время с изяществом, надо самому сотни раз увидеть, как это делают пилоты со стажем.
   Бортовой компьютер, проверив данные с ИКК незнакомца, подал команду на открытие люка. Широко улыбаясь, как гостеприимный хозяин, вахтовик торопливо отключил вибротамбур и поспешил впустить позднего визитера. На резервном хранилище имелась масса ловушек для непрошеных гостей. Куда там древним тамплиерам с их ямами в темных коридорах мрачных замков. Здесь, на станции, зазевавшись, чужак имел бы возможность вмиг разложиться на элементарные частицы. Повсюду его подстерегали хитроумные электронные штучки. В частности, переходной тамбур был оборудован виброоружием: по команде с внутреннего пульта воздух в нем сотрясался с такой частотой, что через тридцать секунд у потенциального пришельца, скажем, диверсанта, мясо отошло бы от костей.
   Вахтовик открыл люк и радушно, честь по чести, пригласил офицера:
   – Какими судьбами, господин капитан? Не утомились с дороги? Может быть, кофе или чаю?
   Незнакомец приветливо улыбнулся, прошел тамбур, подал в приветственном жесте платформеннику ладонь:
   – Не беспокойтесь, дружище. Все в порядке.
   Затем он неожиданно ударил дежурного ногой в пах, с силой дернул за руку, втолкнул бедолагу в вибротамбур, сам немедленно выскочил и захлопнул люк. Визитер уверенно набрал на пульте секретный код. Через полминуты… рожа охранника локатора, превратившись в бесформенное желе, размазалась по иллюминатору. Сначала он, испуганно заглядывая в окошечко, что-то кричал. Ему все казалось, будто господин офицер что-то перепутал, что произошло какое-то досадное недоразумение.
   Никакого недоразумения. Пришелец действовал хладнокровно, целенаправленно. Когда вахтовик под воздействием вибрации превратился в мешок с костями, офицер набрал код утилизации, нажал педаль внешнего сброса, расположенную под пультом управления. Тело дежурного с выпученными от внутреннего давления глазами медленно проплыло за прозрачной панелью из бронелитья. Его безжизненный силуэт еще долго кувыркался в открытом космосе поблизости от станции. Пришелец цинично помахал мертвецу ручкой, что, конечно же, выдавало дурное воспитание, полученное незнакомцем в детстве.
   Кстати, беспечный охранник биолокатора оставил в пульте управления свой дискоключ. Навигатор космопланера сразу же не без удовольствия обратил на эту деталь внимание. Теперь он имел возможность беспрепятственного доступа во все помещения хранилища. Надо только знать коды. Но, похоже, это его сильно не беспокоило.
   Впрочем, незнакомец не спешил приступить к осмотру местных достопримечательностей. Поскольку дискоключ с уже набранным кодом красовался в пульте управления, пилот звездолета с нездоровым интересом быстро и умело, словно закоренелый хакер, «влез» в компьютерный терминал станции, подключенный к закрытой сети биолокации. Через несколько минут пришелец беззвучно рассмеялся. Навигатор хотел уточнить для себя кой-какие детали о внутренней обстановке на Галере. А наткнулся на ряд секретных распоряжений, из которых недвусмысленно вытекало, что так называемыми сепаратистами, поднявшими бунт на планете, на самом деле управляла верхушка IX Протектората. В руководстве метрополии велась активная закулисная борьба кланов. По всей видимости, лидеры правительства решили поменять руководящий состав Комендатуры, попавший под влияние конкурирующей группировки власть имущих. Но не знали, под каким благовидным предлогом его сместить. Поэтому инсценировали глобальные потрясения, волнения… А заодно в ходе бегства руководящего состава с планеты решили уничтожить конкурентов физически, превратив неблагонадежных офицеров в топливо для биолокаторов. Видно, правильно говорят, что крутые бизнесмены заканчивают свою карьеру в тюрьме, а крутые политики – на кладбище.
   Пилот звездолета с сожалением оторвался от компьютерного терминала номерного объекта. Если бы не срочные дела, то за увлекательным чтением секретных распоряжений можно было бы провести время, наверное, похлеще, чем за чтением навороченных детективных романов.
   Офицер уверенно направился в глубь станции. Навстречу ему, протирая спросонья глаза, из ближайшей двери вывалился руководитель дежурной смены. Вахтовик непонимающим взглядом уставился на незнакомца. Визитер, широко улыбаясь, всплеснул руками:
   – А вот и вы. А я вас повсюду разыскиваю.
   Не давая охраннику опомниться, пришелец приблизился к нему вплотную, выхватил из-за пояса импульсный пистолет, прислонил дуло к виску дежурного. При этом он довольно вежливым тоном произнес:
   – Давай, дяденька, показывай свое хозяйство. Где тут у тебя усыпальница? – Незваный гость взглянул на нерешительную физиономию платформенника и добавил: – Да успокойся… Ты мне не нужен. Меня интересует биомасса. Давай шевелись. – Для ускорения событий незнакомец свободной рукой нанес удар по круглому животу дежурного. Чтоб тот не расслаблялся.
   Вахтовик покорно поплелся к хранилищу. Когда они подошли к двери, ведущей непосредственно в камеру консервации, незнакомец вставил в щель дискоключ, коротко произнес:
   – Код?
   – Двадцать один, двадцать восемь.
   Замок зажужжал, но не открылся. Офицер с гневом взглянул на пленника, с силой ударил его ногой в пах. Несчастный согнулся пополам. Пришелец резким рывком кинул охранника на дверь. Тот сильно ударился головой, будто его череп выполнял роль стенобитного орудия. Бедняга схватился за лоб и по стене скатился на пол.
   – Ты, падаль, без глупостей. – Навигатор космопланера, похоже, имел самые серьезные намерения. – Я не собираюсь тут тебя уговаривать. – Пилот поднял пистолет. Огненный импульс вонзился вахтовику в правую ступню.
   Платформенный взвыл от боли, выпустил из рук голову, схватился за ногу, катаясь по полу.
   – Следующий выстрел – в лоб. – Дуло пистолета красноречиво заглянуло раненому в глаза.
   – Шестнадцать, – простонал он.
   На этот раз дверь открылась. Но все равно код давал лишь частичный доступ и предусматривался, вероятно, для беглой проверки какой-нибудь мелкой неисправности внутри хранилища. Потому что большие электронные часы на стене, как только посетители проникли в помещение, начали обратный отсчет времени. Офицер взглянул на светящееся табло, мгновенно оценил обстановку. У него в распоряжении имелось только шестнадцать минут. Пришелец без всякого сожаления коротким выстрелом прожег дежурному череп. Тот замертво свалился на пол.
   Незнакомец бросился торопливо вскрывать отсеки, хранящие ячейки с биомассой, словно двери холодильников. Он беспорядочно вываливал на пол усыпленные тела; по всей вероятности, искал какого-то конкретного человека. Наконец, когда камера консервации уже превратилась в средневековое поле битвы, заваленное грудами полуокоченевших поверженных воинов, пришелец радостно вскрикнул и осторожно вытащил из опрокинутой ячейки свою находку – ту самую девушку-«куколку». Пилот бросил быстрый взгляд на электронные часы. Оставалось всего пять с половиной минут. А еще нужно было разобраться с системой оживления. Он подтянул бесчувственное тело к пульту управления. Молодой капитан долго не мог понять, где тут запускается необходимая функция, пока не догадался, что «человеко-единицу» необходимо пристегнуть к специальному передвижному креслу. Оно служило для обреченного человека одновременно и «реанимационным отделением», и транспортным средством от камеры консервации до камеры биолокации – от жизни к смерти. Молодой человек подхватил девушку, усадил в «каталку», запустил систему питания и задал вручную режим оживления. Через некоторое время за спиной у «куколки» зажужжал автоинъектор, и она получила под лопатку укол-противоядие.
   Между тем в основании кресла тихо загудел моторчик, а в противоположной стене раскрылось небольшое квадратное отверстие, наподобие створки печи крематория. Видимо, автоматика решила по привычке доставить реанимированного «клиента» в камеру биолокации. Пришелец ошарашенно замычал:
   – Э-ээ… э-ээ… не так быстро!
   Он кинулся отстегивать пленницу от тележки. Но блестящие наручники не поддавались. Пришлось пережечь их импульсным пистолетом. Девушка вздрогнула, застонала.
   Неожиданно на табло, словно сигнализация, часто заморгала надпись: «Срочно введите дополнительный код или прекратите профилактические работы. Вы не укладываетесь в заявленное время!» Пилот грубо встряхнул «куколку», несколько раз ударил по щекам, помог подняться. Девушка еще не понимала, где находится, что с ней происходит. Она с изумлением взирала на разбросанные вокруг застывшие тела. Но на ногах кое-как держалась.
   Однако, спаситель и спасенная, похоже, немного опоздали… Электронные часы прекратили обратный отсчет времени. На табло возник непонятный символ, сопровождаемый противным звуковым зуммером. Но дверь в камеру почему-то не закрылась. Незнакомец замер сам и зажал рукой рот подружке.
   – Тихо, мы в ловушке. Сейчас что-то произойдет. Я пойду первым, ты – за мной, след в след. Понятно?
   «Куколка» в знак согласия тихо моргнула глазами.
   Камера консервации хранила в своем чреве коварный сюрприз для незваных гостей – охранный комплекс «Липучка», напичканный изощренной автоматикой. О характере действия указанной системы можно, наверное, догадаться по названию. Датчики движения передают сигнал о несанкционированном проникновении и местонахождении злоумышленника на специальные капсулы, тщательно скрытые под декоративной облицовкой стен. Под воздействием сигнала капсулы выстреливают вязкую, клеящуюся массу в виде гибких щупалец. Каждое щупальце, кстати, имеет собственную систему слежения и управления. Липкая масса плотно окутывает пробравшегося на охраняемую территорию чужака, затягивает его в специальные ниши-шахты, где посрамленный взломщик покорно дожидается прибытия дежурной сторожевой группы, которую охранный комплекс сам же автоматически вызывает еще в момент проникновения неустановленного лица. Липучку нельзя перерубить. Любой нож застревает в ней, как комар в паутине, не причинив вязкой массе никакого вреда. Гибкое щупальце можно только перебить несколькими выстрелами из импульсного пистолета.
   К счастью, капитан-навигатор, хоть и был молод, но уже имел опыт общения с подобной системой и владел определенными приемами обманных движений, которые – кто бы мог подумать! – довольно успешно вводили автоматику в заблуждение. Вернее, охранный комплекс немного запаздывал. Он «выплевывал» липучку в то место, где ловкого офицера уже не было.
   Искусно уворачиваясь от щупалец, незнакомец сделал уже с десяток шагов, когда услышал за спиной девичий вскрик. Пилот космопланера резко обернулся. Несколько резинообразных жгутиков быстро перевязывали, будто ремнями, спутницу вдоль и поперек. Вращая и покачивая телом, словно танцор, молодой человек вернулся к беспомощной пленнице, точными выстрелами в упор перебил все щупальца, быстро поднял «куколку» на ноги. Затем повел ее к выходу, толкая впереди себя по замысловатой синусоиде, чтобы не вляпаться в очередную порцию липучки. Капитан, отстреливаясь, прикрывал отход. Смотреть вперед и назад одновременно было очень сложно. Вероятно, поэтому пришелец не успел среагировать на очередной «плевок» – липкое щупальце обвило импульсный пистолет. Спасительное оружие пришлось бросить. А то и сам бы там остался. Как говорится, коготок увязнет – всей птичке пропасть. Наконец извивающиеся спутники почти преодолели опасные метры, отделяющие их от входной двери. Незнакомцу удалось вытолкнуть девушку наружу. Сказать по правде, он просто дал ей приличного пинка. В текущих обстоятельствах подобный поступок, вероятно, был наполнен определенной целесообразностью. Но выполняя неблагородный жест, навигатор все-таки попался – в левую руку ему угодила липучка, щупальце быстро обвило желанную добычу (неучтивость к дамам иногда, поистине, выходит боком). Офицер быстро присел, извернулся, попытался сбросить куртку. Ничего не получилось. Перепутавшиеся рукава только затруднили ему движения. Между тем вязкая масса, словно убедившись, что злоумышленник надежно удерживается паутиной, с невероятной силой потянула капитана назад. В стене уже предупредительно открылось специальное отверстие-ловушка. Входная дверь ударила по ушам звонкой сигнализацией; тяжелая створка дрогнула, плавно двинулась в пазы, преграждая отступление. Теперь понятно, почему дверь не закрывалась сразу: она служила своеобразной приманкой для чужака, чтоб он, спеша на волю, потерял бдительность и осторожность.
   Навигатор, стиснув зубы, яростно сопротивлялся. Его сильное спортивное тело напряглось. Оно почти справилось, но потом предательски качнулось и поплыло к шахте-«мышеловке». Офицер раздраженно крикнул спутнице:
   – Помоги скорей, дай руку! – в голосе даже проскользнули нотки мольбы.
   Девушка, еще недавно бывшая законсервированной биомассой, вцепилась в рукав капитана, что есть мочи потянула его на себя. Вместе они с трудом, но справились. Вслед за молодыми людьми, словно гигантский эспандер для развития мускулатуры, тянулся напряженный жгут липучки. Офицер тяжело протиснулся в узкую щель перед самым закрытием двери. Но в последний момент, будто взбесившись, щупальце дернуло ускользающую добычу с особенным упорством, и… капитану задвигающейся створкой плотно зажало руку. Тяжелая, массивная дверь как ни в чем не бывало неумолимо надвигалась с прежней скоростью, сжимая человеческую плоть все сильнее.
   – Найди что-нибудь, какой-нибудь предмет, чтобы всунуть в щель, – крикнул навигатор… впрочем, без особой надежды. Глаза его помутнели от чудовищной пытки; лицо исказила страшная гримаса. Девушка беспомощно оглянулась. Но вокруг ничего не было: только коридор и гладкие стены. Капитан обреченно взвыл от боли и сожаления, как матерый волк, попавший в капкан. Как глупо!
   Механическая дверь закончила движение и довольно крякнула, издав тихий щелчок. Створка встала точно в пазы, отхватив офицеру по локоть руку. Зажимая свободной рукой кровоточащий обрубок, он завалился на пол. Здоровое молодое сердце, как насосом, мощными толчками выбрасывало наружу алую артериальную кровь. Незнакомец побледнел, закатил глаза, чуть ли не теряя сознание. Он отчаянно завопил:
   – Живо сними с меня ремень, перетяни руку. А то будет поздно!
   Спутница оторопела от ужаса. Дрожащей рукой она зачем-то прикрыла себе рот и широко раскрытыми глазами смотрела на обрубок плоти, истекающий кровью. Услышав крик, девушка непослушными от волнения, как чужими, руками в какой-то пелене перед глазами, словно во сне, перетянула жгутом руку. Кровотечение остановилось. Бедная «куколка», как и раненый, вся перепачкалась. Чужая кровь навязчиво прилипала между пальцами, а высохнув, гадко жгла руки, будто вмиг отросшая неестественная змеиная кожа. Не приведи господь вот так оказаться на жестокой войне, переполненной ненавистью, где человек привыкает к насильственной смерти, а страх перед чужой кровью притупляется.
   Незнакомка оторвала от своей одежды полоску ткани, забинтовала рану.
   Несколько минут спустя навигатор тяжело открыл глаза:
   – Сюзанна, ты здесь? Сколько прошло времени? Скоро появится сторожевая группа. Надо сматываться. Помоги мне встать.
   Бывшая узница галактического «морга» с удивлением вытаращилась на капитана:
   – Я не Сюзанна…
   – Как не Сюзанна? – отрывисто переспросил пришелец и с упрямой надеждой повторил. – Сюзи, Сюзанна Дитт?
   Девушка отрицательно покачала головой.
   – Нет. Катя. Екатерина Стрельцова.
   Незнакомец завалился на спину, истерически загоготал, быстро перебирая в воздухе ногами и единственной рукой, как перевернувшийся жук. Но довольно скоро успокоился:
   – Ведь зарекался же еще в детстве – не страдать добрыми делами. Альтруисты, они всегда во что-нибудь вляпаются, придурки. Я вот, например, в липучку… – Пилот красноречиво взглянул на свой обрубок и философски произнес, обращаясь уже к девушке: – А еще говорят: «Не родись красивой, а родись счастливой!» Единственной приметой Сюзанны, которую я спасал, для меня было то, что она – красивая. Тебе повезло, крошка. – Он безразлично махнул рукой. – Так или иначе, надо бежать. Пошли, живо.
   – А кто она, Сюзанна Дитт?
   Навигатор поморщился:
   – Невеста друга. Он умер у меня на руках. Я обещал, что спасу девушку. – Офицер тяжело вздохнул. – Нельзя обманывать мертвецов. Ладно, пошли.
   – А как же Сюзи? – растерянно переспросила Катерина.
   – Там ее нет. Я переворошил все хранилище. Прошло слишком много времени, пока я сюда добрался. Вероятно, бедняжку давно разложили на атомы. Ничего не поделаешь. Жизнь – штука сложная и безжалостная. – Незнакомец пошатнулся. – Подставь плечо. Наверное, я потерял много крови. В ногах слабость… И быстрей, родная, быстрей. Иначе мы с тобой уже вдвоем будем лежать в хранилище биомассы.
   Катька боязливо огляделась по сторонам:
   – Так это хранилище биомассы?
   – А ты думала?
   «Вот что, оказывается, имела в виду Зловещая Тень, когда говорила, что я буду чувствовать, как из меня капля по капле высасывают жизнь!» Девушка торопливо поднырнула под руку спутнику, потащила его к космопланеру, вернее, не потащила, а помогла идти. Незнакомец переставлял ноги сам и старался делать это как можно быстрей.
   – Слушай, как тебя зовут? – спросила Катерина.
   – Вячеслав – слишком официально; Слава – помпезно; Славик – глупо. Знакомые обычно называют меня Славяном. Это терпимо.
   – А кем был твой друг, Славян?
   – Моим другом.
   – А чем он занимался?
   – Это неважно.
   – Я хочу сказать, как он погиб? – поправилась девушка.
   – Ты задаешь слишком много вопросов, – отозвался навигатор. – Лучше расскажи о себе. Божьих одуванчиков, насколько я знаю, в биомассу не списывают.
   Катька, вывернув шею, удивленно заглянула снизу в глаза спутнику. Дескать, что ты имеешь в виду? Славян подсказал:
   – Политическая или беглая каторжанка?
   – Чего? – не поняла Катерина (или сделала вид, что не поняла).
   – Говори, не стесняйся. Уверяю, меня нельзя заподозрить в лояльности к властям.
   Но девушка, похоже, все равно не улавливала, о чем ее спрашивают (может быть, за время консервации мозги «склеились»?).
   – А! – Навигатор понимающе осмотрел лебединую шейку спутницы, деловито цокнул языком и, хитро щурясь, предположил: – Ну все ясно. Кому-то не дала…
   – Чего не дала? – опять не поняла гринчанка.
   Раненый Славик усмехнулся. Катерина наконец догадалась, о чем речь, покраснела, с подозрением осмотрела спутника, грубо скинула со своего плеча тяжелую мужскую руку, зло прошипела:
   – Дала, не дала. Тебе какое дело? Сейчас как заеду по башке. Сильно любопытный… – Катька даже замахнулась на пилота кулачком.
   Капитан улыбнулся, попытался прикрыться руками, еще не привыкнув, что одна из них – жалкий обрубок. Лицо его исказилось судорогой. Очевидно, резкое движение вызвало нестерпимую боль в свежей ране. Из груди непроизвольно вырвался слабый стон. Катюшу охватил жгучий стыд. Человек, спасая ее, потерял руку. А она кидается на него, словно дикая кошка. Ни терпимости, ни благодарности… Гринчанка опять поднырнула под мышку своему случайному другу. Одной рукой придержала раненого за здоровую ладонь, а второй бережно обняла его за талию:
   – Ты поосторожней пока, Славян, поосторожней. Особо не дергайся.
   Навигатор пожал плечами:
   – А я и не дергаюсь. Кстати, я сам читал, как в средневековой Европе на Земле во времена святой инквизиции на кострах спалили почти всех красивых девок. Так что ты зря обижаешься.
   Катька ответила вопросительным взглядом.
   – Что ж тут непонятного? – пояснил Вячеслав. – Многочисленные церковные прислужники, будучи активными самцами, имели на девиц определенные виды и предлагали «сотрудничество». А те, глупые, отказывались. В результате их объявляли колдуньями и отправляли на костер. Короче, генофонд подпортили капитально.
   – Ну и?.. – вопросительно вставила Катерина.
   – А что «ну»? Времена меняются, а нравы – все те же. У правителей другие одежды, только и всего. Раньше был святой костер с очищающим душу пламенем, сейчас резервное хранилище биомассы… Вот и вся разница.
   – Может быть, и так, – поддержала гринчанка. Спутники уже добрались до переходного вибротамбура.
   – Погоди, – произнес офицер. Он набрал на пульте знакомую комбинацию. Люк открылся. – Давай.
   Беглецы быстро проскользнули через переходное устройство и оказались в чреве звездолета. Навигатор уверенно плюхнулся в пилотское кресло, указал здоровой рукой Катерине на соседнее. Сам торопливо пробежался пальцами по клавишам пульта управления. Тут же замигало множество огоньков, заработали различные датчики, засветились маленькие и большие дисплеи.
   – А куда мы летим? – спросила гринчанка.
   – На Галеру.
   – Почему туда? Насколько я знаю, это дремучий IX Протекторат.
   – Не такой уж он дремучий. К тому же у нас нет выбора, – пояснил Славян. – В бортовом компьютере заложен именно этот маршрут. Достаточно получить лишь подтверждение на конкретное время. А выйти на диспетчера с другим запросом я не могу. Сразу опознают. Как ты понимаешь, эта штука вовсе не принадлежит мне. – Навигатор для ясности обвел глазами кабину. – Но ты не переживай, подруга. У меня на Галере есть очень хорошие знакомые. Так что не пропадем.
   – Как твоя рана? – уточнила девушка. – Ведь ее надо обработать.
   – На секретном галерском тахиотамбуре, куда мы сейчас двинемся, есть отличный медбокс. Он все сделает. Даже подберет протез. Жаль, что обрубок остался в камере консервации, а то автохирург и его бы пришил. Но чему быть, того не миновать, – вздохнул капитан и поморщился.
   Катьку опять охватила волна жгучего стыда. Хотя она, по большому счету, конечно же, не была виновата в потере Славяновой руки.
   – Приготовься. Даю старт.
   Сознание провалилось в черную дыру. Но уже через мгновение Катерина очнулась. Она с интересом уставилась на галерский причал. Девушка поинтересовалась у капитана:
   – А охрана нас пропустит?
   – Там никого нет. Все сбежали. Я проверял. Пошли.
   Через полтора часа навигатор, чистенький, в новеньком мундире капитана, уверенной походкой выпрыгнул из медбокса. На щеках у него играл здоровый румянец. За это время Катерина тоже успела помыться, переодеться в форму охранницы тахиотамбура.
   – Ты прекрасно выглядишь, – сделал комплимент Славик. Левую руку офицера, как он раньше и говорил, украшал новенький протез. Молодой человек остановился перед изумленной девушкой, пару раз сжал и разжал ладонь из пластиковых пальцев.
   – Ну как? – с оптимизмом спросил он.
   Катька неуверенно пожала плечами, тактично промолчала.
   – Нормально! – подбодрил сам себя Славян. – Лучше и не придумаешь. Ладно, пошли отсюда. Тахиотамбур могут в любую минуту законсервировать, как только в центральной диспетчерской разберутся, что здесь никого нет. Тогда мы окажемся в ловушке почище, чем на биолокаторе.
   Спутники на просторном лифте поднялись вверх, покинули подземный бункер, где располагался секретный тахиотамбур. Примерно в полукилометре от скрытой шахты, за небольшим холмом, их ожидала упряжка из двух велонов, аналогов земных верблюдов. Дальше простиралась голая степь.
   К вечеру капитан и Катерина прибыли в лагерь – становище местных кочевников. Здоровенные мужики тепло приветствовали Славяна, спрашивали, что с рукой, и непременно с интересом поглядывали в сторону его подруги. Уставшие спутники подъехали к одинокому чуму на краю поселения. Видимо, это было жилище Вячеслава. Вокруг них тут же собралась толпа любопытных мужчин и женщин. Навигатор поднялся во весь рост на повозке, размял затекшие ноги, спрыгнул вниз. Гринчанка тоже поднялась и хотела последовать примеру своего товарища. Но неожиданно Славян… на глазах у всей публики одним рывком стянул с Катьки юбку, обнажив круглую, упругую попку. Офицер бесцеремонно взвалил девушку на плечо и под хохот наблюдателей потащил ее в свой вигвам, мягко похлопывая на ходу по заднему месту. Катерина отчаянно извивалась, пыталась вырваться; что есть силы била коварного похитителя маленькими кулачками по спине…

Глава 12

   Тарантул – это не паук. Конечно, где-то на Земле есть ядовитое насекомое с таким же звучным названием. Но об этом мало кто знает. Человечество давно шагнуло за пределы своего первого космического пристанища. И сейчас слово Тарантул по всей галактике ассоциируется с мощным мафиозным мультипланетарным государством. Правда, ни на одной политической карте космического пространства найти подобное название вам не удастся. Ибо официальные власти почти повсюду стараются сие образование стыдливо не замечать. Хотя все знают, что таинственное государство все-таки существует. Оно расположено где-то за опасной зоной молодого звездообразования, на краю Млечного Пути, за спиральным рукавом Персея.
   Некоторые специалисты считают, что осуществление жизнедеятельности на постоянной основе в этом районе связано с неоправданными рисками. В любой момент может взорваться сверхновая звезда и поглотить в огненной пучине все окружающее пространство. Но это чистая теория. И, надо сказать, построена она, в принципе, на объективных фактах. То там, то тут в спиральных рукавах галактики действительно вспыхивают новые светила. Но где и когда это случится конкретно, сказать точно никто не может. Ученые до сих пор не научились стопроцентно предугадывать землетрясения на давно обжитых планетах, а уж вычислить рождение сверхновой и подавно. По масштабам космоса сотня-тысяча лет сюда, сотня-тысяча туда считаются коротким периодом. В сравнении же с человеческой жизнью и даже с жизнью государства – это целая вечность. Поистине, все относительно. За такой срок на Земле умирали и возрождались города, народы и страны; изменялись материки и континенты. Да и вообще, живут же люди у подножий вулканов, в сейсмоопасных районах, на морских побережьях, подверженных цунами, и т. д. Точно так же Тарантул живет в зоне опасного звездообразования. До поры до времени, конечно. Но ведь во вселенной нет ничего постоянного.
   Сфера Икс (Пустынный Рубеж) – одна из Окраин Млечного Пути, которая недавно отошла под крылышко Тарантула. Это так называемая нейтральная область галактики. А по сути – ничейная. Конечно, космические границы не имеют четких акцентированных очертаний. Их вовсе нельзя сравнить с контрольно-следовыми полосами, разделяющими в прошлом пространственные рубежи наземных государств. Но тем не менее незримые границы существуют.
   Колонизация Сферы Икс прошла относительно неудачно. Здешние миры оказались бесперспективными с экономической точки зрения. Вскоре всесильные ТПК (транспланетарные корпорации) махнули на безнадежный район рукой.
   С некоторых пор крупнейшие галактические спецслужбы стали получать из Пустынного Рубежа тревожные сведения. Согласно данным разведки, многие миры взял под свой контроль один из самых крупных межпланетных мафиозных кланов под названием «Тарантул». Он высадил там тысячи поселенцев-добровольцев; восстановил и модернизировал заброшенные производства; наладил выпуск разнообразного оружия и боевых орбитальных станций-ракетоносцев, называемых по старинке «крейсерами»; возродил на огромных территориях высокопроизводительное автоматизированное сельское хозяйство, которое позволяло не только свободно прокормить новых колонистов и коренных жителей в придачу, но и выращивать гигантские урожаи наркосодержащих растений…
   Даже наркоманы, особенно так называемая золотая молодежь, предпочитают экологически чистое натуральное зелье естественного происхождения различным сильнодействующим химическим препаратам. Наверное, они все-таки по-своему заботятся о здоровье. Тем более что для традиционных наркотиков давно выработаны относительно эффективные противоядия, снимающие часть отрицательного воздействия на человеческий организм. Поэтому цены на качественный опиум и гашиш стабильно растут из года в год. А сам товар классифицируется и подразделяется на сотни марок и сортов в зависимости от планеты и района происхождения. Миры Пустынного Рубежа по данной классификации котируются довольно высоко.
   Развитые планеты в отличие от Окраины находятся под постоянным присмотром всевидящих орбитальных спутников слежения. Естественно, выращивать запрещенное наркотическое сырье на больших плантациях там практически невозможно (по крайней мере, проблематично). А на Пустынном Рубеже в распоряжение мафиозного клана попали целые планеты. Солидная постановка дела, ничего не скажешь.
   С точки зрения социальной психологии общественно-политическое устройство Тарантула являет собой достаточно редкий феномен. Это не просто влиятельный мафиозный клан, это государство неизвестной формации. Его можно назвать, допустим, демократической криминальной монархией, основанной на массовом сознании социализма и развитых технологиях капитализма. Вот такой вот винегрет. Самого Тарантула никто не видел. По крайней мере, спецслужбы не располагают описанием его внешности. Возможно, под звучным псевдонимом скрывается коллегиальный орган управления. На местах же существует обычная власть. Есть выборные муниципальные органы; есть центральное правительство; есть даже собственная полиция, которая наделена широкими полномочиями. Она поддерживает во всех населенных пунктах полный порядок – никакого криминала! Напротив, спокойная, приятная жизнь. Если ночью кто-то и ограбит прохожего, так это какой-нибудь одиночка-отморозок.
   Но над всем этим есть еще и Тарантул. Это как Кремль в Москве, символизирующий верховную власть. У невидимого Тарантула в руках функции Министерства финансов, Министерства обороны, Министерства внешних сношений, Министерства юстиции и внутренних дел. То есть фактически он олицетворяет собой политический и экономический суверенитет подконтрольной ему территории. В структуре таинственного государства безукоризненно работает Министерство информации и пропаганды. Об этом можно судить по тому, что подавляющая часть населения Тарантула является не только лояльной по отношению к своему правительству, но еще и охвачена пылким патриотизмом. Например, когда идет очередной призыв в армию, новобранцев-добровольцев хоть отбавляй. Служить в армии здесь считается почетной обязанностью. Кроме того, через армейские посты можно подняться довольно высоко в государственной иерархии. Ну а уж бойцов-то закрытого государства, их высочайшую выучку, отвагу и дисциплину знают по всей галактике. Воинское звание Тарантула – повсюду наилучшая рекомендация для наемника.
   Основные территории Тарантула, его космические базы, спрятаны за занавесом спирального рукава, где идут бурные звездные процессы. Крупные межзвездные объединения считают этот район бесперспективным и, зная устойчивые сепаратистские настроения местной правящей элиты, предпочитают сюда не соваться. Отсутствие реальной внешней угрозы способствует укреплению режима. В свою очередь, Тарантул старается действовать исключительно в своих районах, дабы не нажить себе могущественных опасных врагов в лице БГБ и Галактпола или еще выше – Правительств Лиги и Конгломерата. Такая политика представляется вполне разумной. Ведь если спровоцировать межзвездные объединения на вооруженный конфликт, они просто раздавят нелегальное государство, как паука. А если предусмотрительно не задевать гигантов, парламенты никогда не выдадут военным необходимых санкций на опасный поход к Окраинам. Именно поэтому Иван очень удивился, когда увидел на Ночихе типолет с литерой «Т». Раз диверсанты вклинились в зону влияния Лиги, значит, у них на то были весомые причины и самые серьезные намерения.
   На первый взгляд, Тарантул – обычное межпланетное государство, объединяющее несколько соседствующих миров. Вроде бы налицо относительно справедливая внутренняя политика; довольно развитая демократия; устойчивые промышленность и сельское хозяйство; борьба с преступностью и т. д. Почему же его упорно называют криминальной монархией? Потому что, когда дело касается внешней политики, Тарантул ведет себя как единый мафиозный клан. Например, он может, как мы уже видели, в промышленных масштабах производить качественные натуральные наркотики – что давно запрещено в большинстве миров – и поставлять их на контрабандный экспорт. Травитесь на здоровье. Может нелегально выращивать гиперов. Может производить и продавать внешним мафиозным кланам и диктаторским режимам в обход галактических эмбарго дорогостоящее высокоточное оружие и т. д. Короче, на тебе, боже, что нам негоже. Как повлияют действия режима на обстановку в заграничных мирах, его, похоже, абсолютно не волнует. Поговаривают, что и прямым пиратством в прилегающих территориях Тарантул не брезгует. Хотя, наверное, это скорее политика устрашения, призванная отпугивать непрошеных чужаков. Словом, в понятии местных правителей все хорошо, что приносит прибыль для развития родных земель.
   Одной из таких высокодоходных компаний являлась планета-полигон (ПП). Бизнес сей Тарантул ловко перехватил у клана браконьеров-лесовиков и облюбовал для этих целей планету МХ-747. Охотники на динозавров, как люди деловые, постоянно ведут поиск удачных предприятий для размещения своих капиталов. Денег у них куры не клюют. Клан браконьеров неуклонно наращивает финансовую мощь. Но в сравнении с Тарантулом это все-таки пустая мелочевка, другая весовая категория. Бойцы под знаком древнего паука просто вышибли обнаглевших потрошителей со Сферы Икс, прилегающей к основным владениям Тарантула, и поставили прибыльное дело под свой контроль. Правда, на спорной территории до сих пор действуют мелкие разрозненные бандформирования лесовиков, не имеющие единого командования.
   Первоначально боссы браконьерской мафии не имели далеко идущих планов относительно планеты МХ-747. Им в голову пришла мысль разместить здесь, вдали от магистральных транспортных маршрутов, в пустынной нейтральной зоне, несколько тайных поселений для беглых преступников, находящихся в общегалактическом розыске. Это, конечно, не киты подпольного мира, а так себе – исполнители, низшее звено, расходный материал. Главарям браконьеров было выгодно сгруппировать в одном месте людей, безнадежно поссорившихся с законом, и под командованием опытных инструкторов сформировать из них мобильные военизированные подразделения, готовые в любой момент выполнить любую поставленную задачу. Таким образом, на заброшенной планете, словно на необитаемом острове, в стороне от мест компактного проживания коренных жителей, выросло несколько учебных баз. Вездесущим агентам спецслужб не удалось бы пробраться незамеченными в расположение лагерей. А для боссов мафии опасные преступники всегда находились под рукой, томились в ожидании приказа. Затем, когда мобильные группы лесовиков провели обследование оставленных колонистами городов, в верхушке клана родилась интересная идея, сулящая в дальнейшем неплохие прибыли в случае успешного проведения подготовительных работ… И работа закипела.
   Браконьеры, активно сбывающие бесценные раритеты доисторического животного мира среди галактических толстосумов, к тому времени успели создать очень развитую подпольную сеть влиятельной и зажиточной клиентуры. Лесовики блестяще провели в этой среде информационно-рекламную кампанию, посвященную своему новому коммерческому предприятию – планете-полигону. Они постарались, и не без успеха, внедрить в устоявшийся имидж галактической элиты элемент воинствующего авантюризма, сомнительной романтики «космических крестовых походов», основанной на неком праве сильного, приближенном к развращенной вседозволенности и проистекающем от несметных богатств.
   Браконьеры, не пользуясь средствами массовой информации, раструбили во всех мирах об открытии суперзрелища, суператтракциона, супердействия только для самых богатых, только для самых избранных. Еще в двадцатом веке известные политики, бизнесмены, артисты, звезды шоу-бизнеса забавлялись тем, что управляли сверхзвуковыми военными истребителями. Разумеется, подобные «игры» были строжайше запрещены всеми возможными инструкциями. Ведь для таких развлечений, кроме дорогостоящей техники, задействовались еще и национальные системы слежения, системы обеспечения безопасности полетов, их обслуживали целые наземные службы, созданные и функционирующие на деньги ничего не знающих налогоплательщиков. Это еще больше щекотало нервы развлекающейся элиты. Запретный плод всегда сладок. Но большие деньги везде проложат себе дорогу. Сейчас, в век космических путешествий, утехи с самолетиками, пусть даже самыми мощными и скоростными, как-то поблекли, перестали привлекать своей малодоступностью и опасностью. Лесовики же предложили пресыщенным светским плейбоям гигантский планетарный тир. И не просто тир. Суть в том, что в управление клиенту давался настоящий боевой орбитальный крейсер-ракетоносец с полным экипажем. Эта чудовищная громадина бомбила настоящие города. Огонь, рев, грохот, дым, пыль, кровь, смерть – что может быть заманчивей для «настоящего мужчины»? Вернее, для эстетствующего, скучающего эгоиста… Атакуемые города вовсе не являлись безжизненными замершими мишенями. В них копошились какие-то наемники. Они даже открывали ответный огонь. Но, безусловно, шансов у защитников против ракетоносцев было маловато. Оно и понятно: реальная смерть хотя бы одного крупного заказчика привела бы к резкому охлаждению со стороны богачей к аттракциону. Хорошо быть смелым и сильным, когда тебе ничего не угрожает. В противном случае игра сразу теряет привлекательность. Для усиления эффекта грандиозности битвы крейсер оснащался древними разрушительными снарядами и ракетами, изрыгающими громы и молнии. Если бы вооружить ракетоносец, скажем, высокоточными ПИИ-излучателями, он бы вмиг спалил всех защитников, и на этом действие закончилось бы.
   Стоит признать, что планета-полигон быстро снискала себе бешеную популярность, несмотря на то что такое развлечение стоило колоссальных денег, а может быть, именно благодаря этому. На ПП появилась даже определенная мода – в узких кругах. Она стала своеобразным мерилом тщеславия. Например, чтобы поразить соперника своей расточительностью, можно было небрежно бросить, что, дескать, на днях разрушил на ПП пару крупных городов; намаялся не на шутку; зато получил хорошую нервную разрядку. На самом деле заказ конкретного сноба, втайне причисляющего себя к «денежным мешкам», может быть, являлся и «скромным». Скажем, поселок из нескольких домов. Но главное-то – поучаствовать в утехе богатых, как бы вступить в неофициальный клуб избранных.
   Стоит ли говорить, что при такой постановке дела ни о каком подлоге не могло быть и речи. Клану браконьеров пришлось организовать и отточить сложнейший производственный цикл. На планету вахтовым методом спускались рабочие. В их распоряжение передавались крупные высокопроизводительные строительные комплексы. На месте разрушенных городов они быстро возводили новые. И не какие-нибудь обманные карточные домики, а настоящие архитектурные сооружения.
   Пожалуй, в истории можно припомнить моменты, когда города возводились специально для уничтожения. Например, после Второй мировой войны на Земле Советский Союз и США строили поселки-полигоны для изучения воздействия на них ядерного оружия. Но в этом, по крайней мере, был хоть какой-то смысл.
   Чтобы взрывы на МХ-747, регистрируемые сверхчувствительными гравитационными датчиками, рассредоточенными по всему объему космоса, не вызывали подозрений у военных Лиги и Конгломерата, клан браконьеров от имени Ассоциации коренных народностей Сферы Икс зарегистрировал подставную горнорудную компанию, которая якобы занималась разработкой полезных ископаемых с применением взрывных работ. Под неё выбили соответствующую лицензию. На все внешние запросы в головном офисе компании неизменно отвечали, что, дескать, аборигены интенсивно ведут разработки на собственной планете, имеют полное право в соответствии с лицензией. Так что просьба – не беспокоить.
   В самом апогее коммерческой раскрутки планеты-полигона в дело внезапно вмешался Тарантул. Его высококвалифицированным хакерам удалось проникнуть в компьютерную сеть браконьерского клана, выявить оформленные заказы на боевые игрища, переключить богатую клиентуру на себя. Идея ПП от этого ничуть не пострадала. Напротив, дело приобрело более широкий размах. Так как вмешательство в события известного своими воинскими доблестями Тарантула придавало аттракциону особенную остроту ощущений, повышало его рейтинг. Браконьерам оставалось только, скрипя зубами от злобы, молчаливо взирать, как их детище процветает в руках более сильного конкурента.
   Правда, на первых порах возникли кое-какие организационные накладки. Наиболее отъявленные преступники, прошедшие подготовку в лагерях браконьеров, поняв, что их руководство завязло в неравной борьбе с Тарантулом, самовольно покинули расположение учебных баз и захватили десантный транспорт, доставляющий с орбитальной базы на планету рабочих-строителей. На захваченном транспорте группе головорезов удалось пришвартоваться к крейсеру, участвовавшему в бомбардировках территорий, и даже ворваться вовнутрь. Но, к несчастью лесовиков, на борту ракетоносца находилось спецподразделение гиперов, прибывшее на МХ-747 как раз для борьбы с бандформированиями. Гиперы в два счета расправились со штурмовиками. Испуганных клиентов-толстосумов на время операции пришлось запереть в оружейном отсеке. Позже им объяснили, что охрана крейсера проводила учение, в ходе которого отрабатывались приемы по борьбе с возможными диверсантами, и, к удовольствию пассажиров, учение прошло удачно, наглядно продемонстрировав, что с таким сопровождением им нечего бояться.
   После этого случая новое руководство полигона провело тщательную рекогносцировку местности, в ходе которой обнаружило секретные базы лесовиков. В программу бомбардировок тут же внесли необходимые корректировки. А довольным клиентам сообщили, что им посчастливится участвовать в уничтожении реальных бандформирований. Ракетоносцы методично разрушили все обнаруженные лагеря браконьеров. Но разрозненные группы преступников, которые успели покинуть базы заблаговременно, то тут, то там все-таки всплывали в некоторых районах полигона. Впрочем, это лишь вносило в спектакль смерти элемент реальности и по-настоящему приближало его к опасной действительности. Неразбериху усиливали бродячие группы не эвакуированных вовремя строителей, нанятых еще браконьерами. К тому же руководству лесовиков удалось выслать на планету в защиту своим людям элитный отряд военных советников-наемников, вооруженных новейшим оружием. Решить проблему кардинально, то есть отвоевать полигон обратно, они, конечно же, не могли. А насолить конкуренту из принципа – вполне. В сущности, мафиозных боссов лесовиков, наверное, не очень-то волновала судьба высаженных на заброшенной планете бывших исполнителей. Просто в этой операции, направленной якобы на спасение своих людей, они изучали эффективность нового, только что закупленного оружия и натаскивали в противостоянии с достойным и сильным противником своих бойцов.
   Вот в такой котел и угодил Иван Стрельцов – вынырнул ниоткуда. Строители, вероятно, сочли бы его бандитом; бандиты, может быть, – наемником; наемники – бойцом Тарантула; а бойцы Тарантула, наверное, одиноким уголовным «робинзоном», которого следовало немедленно уничтожить…

Глава 13

   Славян с голозадой Катькой на плече, которая упорно пыталась вырваться, степенной походкой, будто зажиточный крестьянин с мешком муки, под хохот кочевников вошел в свой чум. Когда за спиной капитана надежно захлопнулись несколько массивных шкур, закрывающих вход в жилище, поведение его круто изменилось. Навигатор торопливо подбежал к мягкой лежанке, устланной многочисленными подушками, расшитыми причудливой вязью, сбросил на них свою пленницу. Правда, сделать это удалось не сразу, потому что Катька изящными, но сильными ручками добралась до головы, вцепилась в волосы, как клещ. Славян возмущенно выпалил:
   – Ты что, ненормальная, что ли?! – Он озабоченно осмотрел свою искусственную руку. – Чуть протез не вывернула, чеканушка!..
   Девушка ловко, как пантера, перекатилась в глубь широкой лежанки, прошипела:
   – Подойдешь хоть на шаг, глаза выцарапаю, подлец.
   Опасаясь нападения, капитан отступил от разъяренной гринчанки назад. Он уже успокоился и беззлобно, даже с иронией, выругался:
   – Тигра заокеанская. Всю спину отбила, дубина!
   Катька непонимающе вылупилась на офицера. Владелец вигвама передвинул поближе к лежанке табурет, сел напротив гостьи, раскурил трубку. Дым маленькими колечками заскользил в небольшое вытяжное отверстие, расположенное в самом центре остроконечной круглой крыши.
   – Ну что вытаращилась? Вот и помогай вам, бабам… Никакой благодарности. – (Катерина все так же непонимающе хлопала ресницами). – Женщина в этом племени – добыча. Понятно? – пояснил Славян. – Если бы я этого не сделал, то сделал бы кто-нибудь другой. Потому что всем нужно продемонстрировать, кто хозяин девки.
   – Зачем?
   – Таков древний – может быть, и глупый – обычай этих полуразбойников, полукочевников. Практически все женщины в данном роду, даже если они выросли в самом племени, прошли через это.
   – Что ж, их насилуют? – не поверила Катька.
   – Здесь так не считают. Если дословно перевести с местного языка, то получится что-то вроде укрощения…
   – Как лошадей?
   – Типа такого…
   Катька немного расслабилась. Дыхание выровнялось, глаза перестали метать в собеседника гневные молнии.
   – А почему ты меня не предупредил еще по дороге?
   – Ты бы вела себя скованно, неестественно, – ухмыльнулся Славян.
   – Ну и что тут такого? Что, прямо все девушки бьются в истерике? Разве нет таких, которые заранее согласны на контакт?
   – Есть, конечно. Но я хотел, чтоб ты продемонстрировала всем окружающим свой крутой норов. – И он хитро подмигнул.
   – Зачем?
   – Так, на всякий случай…
   – Чтоб не лезли в будущем?
   Собеседник пожал плечами.
   – Ну ты мудрец, – заключила гринчанка. – А знаешь, некоторых извращенцев, наоборот, возбуждает, когда женщина сопротивляется…
   Славян рассмеялся:
   – Да, мне тоже понравилось… и попка у тебя ничего… Может быть, продолжим?
   Катерина опять помрачнела. Если бы у человека когти выдвигались, как у кошки, то она, наверное, сейчас бы ими блеснула во всей красе. Славик даже поперхнулся дымом:
   – Успокойся, подруга. Все в порядке. Со мной ты в относительной безопасности.
   – Почему в относительной? Ты что, голубой?
   На этот раз лицо агрессивно вытянулось уже у капитана:
   – Я не знаю, как у вас там, в Лиге, а у нас здесь такие выпады считаются оскорблением. Если бы ты была мужиком, вероятно, я бы перерезал тебе горло!
   – Извини.
   – А относительной потому, что на сто процентов в этой жизни ни за что нельзя ручаться. Но в целом мне все эти ваши губочки, личики, сосочки, попочки – по фигу.
   – Почему?
   – Все это бутафория. Каждая женщина стремится из мужика высосать как можно больше материальных благ. А затем он ей вообще не нужен. Что такое женщина? – спросил офицер.
   – Что?
   – Самоходный станок для извлечения сексуальных удовольствий.
   – И только?
   – Не более. Но ни одно удовольствие в жизни не стоит того, чтобы терять из-за него голову. Слышала девиз древних: «Пришел, увидел, победил»?
   – Ну и что?
   – Перевожу на язык современности: «Взял, использовал, выбросил». Вот это и есть настоящая правда жизни, без всяких приукрашиваний, рассусоливаний, без обмана…
   – А как же любовь, чувства, привязанность?
   – Все вы одинаковые. Повторяю, мужик для вас, по большому счету, только кормушка. Недаром народная мудрость гласит: «Влагалище – не кошелек, но жить помогает».
   Теперь возмутилась Катерина:
   – Я не знаю, как у вас на Галере, а у нас в Лиге такие выходки считаются оскорблением… И вообще, свинство – разговаривать с дамой в таком тоне…
   – Извини.
   – Женоненавистник…
   – Почему же? Я очень даже их люблю.
   – Как станок?
   – Конечно. Но я же никого не насилую. Кошелек показал – и достаточно. Не буду вспоминать еще одну народную мудрость, а то опять обидишься. Ты же – существо нежное, заморское…
   – Да уж, освободи меня от своих мудростей.
   Собеседники на некоторое время замолкли. Славян самодовольно пускал под потолок колечки дыма и, казалось, не обращал никакого внимания на колкие взгляды своей гостьи.
   – У нас принято гостя накормить. А у вас? – нарушила молчание Катерина.
   – Сейчас что-нибудь сообразим, подруга, – отозвался владелец жилища и приветливо подмигнул гринчанке как ни в чем не бывало.
   Глядя на спутника, девушка тоже позабыла, как они только что обменивались «любезностями». Ужин отнюдь не выглядел как национальное блюдо кочевников. Славян разогрел на очаге в центре жилища мясные консервы – в дальнем от входа крыле вигвама громоздился целый продовольственный склад. За едой гостеприимный хозяин неторопливо и доброжелательно рассказал кое-что о жизни племени, в котором они оказались, и о том, как он сюда попал.
   На ночлег полный сил мужчина и полная грации девушка улеглись в разных концах чума, пожелав друг другу спокойной ночи. Славян радушно разделил широкую лежанку на две части. Сон к усталым путешественникам пришел если не сразу, то скоро.
   Славян проснулся оттого, что Катерина гремела посудой и консервными банками возле очага. Даже самый закоренелый холостяк взирает на работающую по дому женщину с внутренним умилением. Судя по яркому свету, день уже стоял в самом разгаре. Вероятно, офицер проспал довольно долго. Он исподтишка наслаждался зрелищем приготовления пищи новоявленной хозяйкой, пока гринчанка не заметила, что он проснулся.
   – Доброе утро, – бодро поприветствовал свою гостью Славян.
   – Не знаю, доброе или нет, – неуверенно отозвалась девушка.
   – А в чем дело?
   – Может, здесь так принято, но, похоже, во всем лагере, кроме нас с тобой, никого не осталось.
   – Ты шутишь?
   Катька серьезно глянула на собеседника, показывая, что ей не до шуток.
   – Впрочем, там, у костра, сидит какой-то дряхлый старец. Остальное племя куда-то перекочевало, будто его вчера и не было.
   Славян выскочил из-под одеяла и, позабыв про утренний туалет, юркнул на улицу. Катерина последовала за ним.
   Действительно, становище представляло собой унылую картину. Все люди исчезли, побросав свои кибитки и чумы, чего раньше никогда не случалось. Вероятно, очень спешили. На траве то тут, то там валялись детские тряпичные куклы, различный скарб, тяжелые шкуры, служащие индейцам и строительным материалом для чумов, и лежанками, и одеялами.
   Насколько знал Славян, племя ни с кем не враждовало. На несколько километров вокруг выставлены разведдозоры. Так что вряд ли кочевники испугались неожиданного нападения. Но тогда чего? Офицер подбежал к седовласому полуживому, полуслепому старику, сидящему невдалеке от костра. Тот, как волк, о чем-то печально скулил – тянул грустную песню на похоронный манер. Славян осторожно похлопал деда по плечу. Затянутые белесой поволокой глаза приоткрылись. Старец на минуту прекратил гундеть. За эту минуту они быстро о чем-то переговорили на непонятном наречии. После чего самозабвенный певец опять заполнил окружающее пространство заунывной мелодией. Но, бог ты мой, от такой «музыки» на душе точно кошки заскребли, а все мыши и суслики, находящиеся в радиусе километра, наверное, решили выкопать себе новые норы, подальше отсюда. Расстроенный Славян вернулся к Катерине.
   – Что он говорит?
   – Говорит, через несколько часов здесь будут ВеЖиБолы.
   – Э-э…
   – Великие Живые Болота.
   – А-а… понятно.
   – Все племя сбежало.
   – А он?
   – Он немощный и почти слепой. Сказал, что будет отдавать поклон великим птицам Хабары – древним прародителям и вождям племени – на своей земле.
   – То есть он собрался здесь помереть?
   – Да.
   – Занятно.
   – Может быть, он и прав. Чего суетиться, когда все кончено?
   Катька напряглась:
   – Что кончено?
   – Я имею в виду, для него кончено. Просто он чувствует свое состояние… Силы на исходе. К тому же старик уверен, что свободные птицы Хабары сами идут за ним.
   – Почему?
   – Потому что у них хоронят, знаешь, как?
   – Как?
   – Заворачивают мертвеца в ритуальное покрывало – горину, – отвозят к Болотам и бросают в живую слизь.
   – Ну и что?
   – А то, что горина у него на плечах. Видишь?
   – А я думала, это обыкновенный плед.
   – Нет.
   – А что он там бормочет?
   – Просит ВеЖиБолы прийти за ним скорей. Он хочет поговорить с предками.
   – При чем тут предки?
   – Кочевники считают, что Болота хранят в себе святой дух Хабары. Да ладно. Бог с ним. Мы-то с тобой не собираемся пока еще говорить с предками?
   Катька нервно передернула плечами.
   – Ну так вот, – подтвердил Славян. – Значит, надо отсюда поскорее сматываться. Хорошо, хоть нашу повозку оставили.
   – А ты веришь, что ВеЖиБолы – разумное существо или, скажем, колония разумных существ? – поинтересовалась гринчанка.
   – Не просто верю, а уверен.
   – А я думала, все это предрассудки аборигенов.
   – Знаешь, я в свое время много путешествовал по галактике и понял, что так называемые предрассудки аборигенов практически везде построены на реальных фактах. Надо только правильно понимать иносказательный язык каждой коренной народности.
   – Чтобы верно истолковать смысл предрассудков?
   – Да.
   – И у тебя получалось?
   – Как тебе сказать… Если не хочешь вляпаться в какую-нибудь неприятность на незнакомой планете, то первое правило: «Следуй местным обычаям, прислушивайся к предрассудкам – и все будет в порядке».
   – Понятно, – улыбнулась Катя. – А почему кочевники нас не предупредили, когда сами убегали?
   – Я друг племени, но не член. Однажды я отказался перекочевывать с племенем на новое становище. Поэтому меня больше не предупреждают. Если человек один раз не подчинился вождю, значит, у него своя жизнь.
   – Но тебя и не гонят?
   – Нет. Как видишь, они довольно демократичны. Правда, это касается лишь людей со стороны. Своему бы они так просто не простили неповиновения вождю.
   – А почему ВеЖиБолы движутся сюда?
   – Старик в своей песне просит у Хабары прощения… Он поет, что Болота веками мирно уживались с окружающей средой. Но вот пришел человек и напитал таинственные слизистые создания невероятной злобой…
   – Ты веришь, что это действительно так? – переспросила Катерина.
   – Я же тебе говорил, что надо всегда прислушиваться к предрассудкам аборигенов. Да и что ты имеешь возразить против того, что человек поистине – самое страшное существо во вселенной?
   Катьку от этих слов передернуло. Но она предпочла не возражать.
   – Договорим в дороге, – предложил Славян. – Хватаем ящик консервов, канистру воды, теплую одежду, и вперед!
   Через десять минут они уже тряслись в повозке, на ходу пережевывая завтрак.
   – Куда мы едем, капитан? – спросила девушка.
   – Тут километрах в двадцати есть капитальный поселок. Каменные дома, школы, больницы, оседлые жители и все такое прочее.
   – Понятно.
   – От него проложена дорога к железнодорожной станции. Я думаю, это единственный способ покинуть огромную низину, покрытую степями, пока ее не заполнили ВеЖиБолы.
   Однако в конце пути путешественников ожидало разочарование. Поселок напоминал собой прифронтовую полосу. Жители с горечью бросали обжитые дома. Неотвратимо наступали Болота. Вдоль трассы вытянулся последний обоз. Население покидало гибнущий край. Одни говорили, что Болота – это секретное экологическое оружие IX Протектората, инициированное в наказание за сепаратизм. Другие говорили, что IX Протекторат здесь ни при чем, ВеЖиБолы подчиняются только шаманам… А местные старожилы рассказывали страшные легенды о том, что когда-то вот так же люди втянули ВеЖиБолы в свои разборки, а потом от Болот бежали все. Потому что слизь причудливым образом впитывает людской гнев, витающий в воздухе. И все это на них же и выплескивает…
   Славян пристроил свою повозку в хвост колонны. Но его окликнул возница с последней телеги:
   – Куда прешь, инородец? На тот свет захотел, что ли?
   Капитан передал поводья Катерине, спрыгнул с повозки, отправился к хмурому мужику узнать, в чем дело. Через насколько минут он вернулся сам не свой от злости. Славян выхватил у девушки вожжи, грубо осадил велонов. Галерские верблюды недовольно захрапели, остановились.
   Со слов спутника Катя поняла, что дорога к железнодорожной станции уже перекрыта ВеЖиБолами. Каждую телегу с беженцами сопровождает шаман, владеющий горловым пением (именно он и подозвал Славяна), который как бы отгоняет слизь с пути, чтобы можно было проехать. Но, как оказалось, возницы бессовестно обирают бедных людей, требуя за свои услуги практически все имеющиеся деньги. Кроме этих дьявольских кучеров, никто не сможет вывести беженцев к железнодорожной станции. Поэтому людям приходится уступать неслыханным требованиям вымогателей. Хмурый мужик назначил Славяну огромную цену и сказал, что завтра прибудет сюда в последний раз. Если к этому времени офицер не соберет необходимую сумму денег, то останется здесь навсегда.
   После этого путешественникам пришлось отступить на обочину и пропустить еще несколько телег. Славян переговорил и с другими проводниками. Требования у всех были примерно одинаковыми.
   Из разговоров с женщинами, сидящими в повозках, капитан узнал кое-что и о вознице, который обещал завтра вернуться за ним с Катериной. У него на губе выделялся неприятный резаный шрам. Беженки рассказали, что когда-то в молодости его укусил корястый клоп. Парень не растерялся, глядя в зеркало, вырезал себе ножом кусок губы вместе с клопом, пока яд не успел распространиться по всему организму. С тех пор молодой человек зачах здоровьем, сделался хилым и слабым. Но у него открылась способность к горловому пению; в мозгах наступило «просветление», что ли. Парнишка стал общаться с ВеЖиБолами. Наверное, попавшие в кровь микродозы яда имели странный побочный эффект.
   Когда дорога опустела, Славян с Катериной повернули к поселку. Капитан бодро подмигнул спутнице:
   – Не переживай. Я знаю, что делать. Чердаки – вот кладезь деревенских скряг. Придется немного помародерствовать…
   …За день молодые люди облазили несколько десятков домов. Предположение насчет кладезей оказалось небезосновательным. Славян настолько безошибочно, словно опытный вор-чердачник, находил и вскрывал на крышах тайники сбежавших жителей, что у Катерины даже закралось сомнение, не занимался ли ее товарищ подобным промыслом ранее. Хотя капитан скорее руководствовался трезвым расчетом, оглядывая по-хозяйски очередную мансарду и размышляя, куда бы лично он спрятал свои скромные накопления на месте обитателя дома. В подвал? Но если поразмыслить логично, навряд ли. Ведь он в первую очередь подвергнется затоплению. Значит, крыша. А на чердаке не так уж много мест, где можно устроить тайник.
   Несмотря на спешное бегство, обыватели, судя по всему, надеялись, что после окончания беспорядков ВеЖиБолы схлынут; все пойдет своим чередом; мирные люди возвратятся в свои дома. Носить при себе сбережения трусоватые провинциалы побаивались. На дорогах полным-полно грабителей и бандитов. Время смутное.
   Жители поселка не отличались особой зажиточностью. Невольным искателям кладов удалось найти не так уж много заначек. И те скудные. Катька даже поделилась с товарищем мыслью насчет аморальности чердачных изъятий. Ей казалось, что они выгребают у людей последний запас, как орешки в дупле у бурундуков. Бурундуки, обнаружив пропажу, хладнокровно вешаются на первом суку, дабы не помереть с голоду. А что сделают ограбленные жители? На это Славян философски заметил, что нельзя сравнивать жизни людей (свои собственные), которые они спасали вынужденным мародерством, с каким-то призрачным богатством отдельных граждан. Вот это действительно аморально! К немалому удивлению Катерины, спутник подкрепил свое мнение цитатой из Священного Писания: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Раньше гринчанка ни за что бы ни заподозрила в капитане смиренного последователя христианского учения. Впрочем, как и сейчас… Но все же его доводы успокоили девушку, сняли камень с ее души.
   Изрядно вымотавшись, к вечеру спутники все-таки наскребли требуемую сумму. Сверх того у них осталось всего лишь несколько десятков рубдолов. Таких денег не хватило бы и на два дня питания в самых дешевых забегаловках. Это по докризисным ценам. Как известно, социальные потрясения неизбежно ведут к инфляции. Сейчас нельзя было поручиться ни за что. Фактически путешественники оказались нищими. На ночлег кладоискатели устроились в двухместном номере покинутой гостиницы. Спать в чьем-то брошенном доме им показалось кощунством. Надо отдать должное непосредственности Славяна. Ничуть не стесняясь незаконности и непрошенности их пребывания в уютном придорожном кемпинге, он перевернул все заведение вверх ногами. В итоге путешественники поимели недурный ужин и присовокупили к своей пиратской кассе пару сотен мелких купюр. Теперь оставалось только ждать прибытия возницы.
   Невзирая на бутылку доброго вина из запасов гостиницы, выпитую за ужином, обоим спутникам спалось очень плохо. Всю ночь они ворочались, напряженно вслушивались в тишину за окнами, ожидали какой-то неясной опасности. Но, к счастью, ничего плохого не произошло. С первыми лучами солнца, невыспавшиеся, они покинули гостеприимное убежище – отправились на окраину поселка встречать возницу.
   Шаман не заставил себя долго ждать. Вскоре его повозка показалась на дороге. Через несколько минут она поравнялась с путешественниками. Вся телега, как и кучер, была покрыта темной коркой, словно засохшей кровью, вероятно, омертвевшими остатками слизи. Хмурый мужик угрюмо пересчитал деньги, жестом показал, мол, садитесь.
   Вообще-то, этого возницу шаманом, по большому счету, и назвать-то было нельзя. Скорее шарлатан какой-то. Настоящий шаман обращает свою песнь к высшим силам мироздания. Те ему в какой-то степени отвечают. А этот поводырь работает исключительно за деньги. Причем забирает без всякого стыда у людей последнее. Небось, подавится своими тридцатью сребрениками. Чужая-то боль наверняка еще отольется ему горючими слезами.
   Славян и Катерина запрыгнули в телегу и тут же прилипли одеждой к засохшей слизи. Они брезгливо отдирали от повозки то одну, то другую часть тела, сосредоточенно отчищали ее от налипшей грязи. Возница не обращал на них никакого внимания. Под скрип колес престарелый велон понуро побрел вперед, тяжело волоча за собой телегу.
   Часа через полтора путники, наконец, подъехали к безбрежному морю слизи. Проводник обернулся, предупредил:
   – Когда зайдем в Болота, сидите тихо, не рыпайтесь. Понятно?
   Пассажиры в знак согласия послушно закивали головами. Возница ссутулился, свесил голову между плеч, что-то забормотал, будто набирался сил в неведомой молитве перед трудным противоборством с мощным противником.
   ВеЖиБолы пока никак не реагировали на гостей. Зеленая пупырчатая структура еле заметно дрожала, как желе, выпуская изредка в разных местах пузырьки, которые потихоньку вздувались и бесшумно лопались. Где-то на горизонте виднелось нагромождение зеленой массы, словно холм. Вероятно, слизь прибывала оттуда, затем растекалась по низине. Солнечные лучи ласково играли с небольшими, чуть заметными шариками-пузырьками, летающими над поверхностью Болот. Кроме них, не было видно ни насекомых, ни птиц. Это вызывало гнетущее впечатление. Казалось, перед глазами затаилась опасная, обманчивая, необозримая, как море, зеленокожая тварь.
   Вдруг возница поднял голову, тихонько, но в то же время пронзительно заурчал, запел. Слов в этом бормотании разобрать было невозможно. Да, вероятно, их там и не было вовсе. Неожиданно ВеЖиБолы вздулись, хлюпнули, раздвинулись в стороны, образовав узкий тоннель. Над входом крупными ошметками слизи висели длинные сосульки, словно зубы. Все это походило на гигантскую пасть. Катя неуютно поежилась. Жуткий образ большого клыкастого рта усиливался тем, что внутренность вскрывшегося канала кроваво алела цветом свежего мяса. Вся затея с путешествием сквозь этот фарш вмиг показалась гринчанке малопривлекательной. Но под сильным впечатлением, как в хорошем театре, она незаметно оцепенела и продолжала молча смотреть на разворачивающееся действие. Телега визгливо скрипнула шаткими колесами, въехала в природный тоннель.
   К счастью, дурным запахом, как раньше представляли себе путешественники, от слизи вовсе не тянуло. Дышалось внутри кровавого коридора свободно и легко. Видимо, ВеЖиБолы вырабатывали кислород в достаточном количестве. Можно было подумать, что спутники вступили в кисельные берега, как в сказке. Тоннель изнутри светился странными тусклыми штришками. Все это представлялось очень даже интересным. Но лишь до тех пор, пока путешественники не обнаружили, что проход в Болотах отнюдь не сквозной. От этого открытия им стало немного страшновато.
   Возница прокладывал себе путь горловым пением. И, похоже, наугад. Лишь бы пересечь ВеЖиБолы. Выглядело это так. Со смачным чавканьем и чмоканьем, будто там разматывался огромный моток скотча, впереди разлеплялась и приподнималась слизь. Мелкие капли обильной моросью оседали вниз. Так что телега вместе с путниками уже успела покрыться красноватой влажной пылью. Впоследствии, при выходе на солнце, вся эта прелесть почернеет и засохнет коркой, как рубец на свежей ране. Позади, словно преследующий путешественников водопад, все время падал вал слизи. Почему-то красноватый фарш предпочитал не закрываться потихоньку, а обрушиваться безжизненными пластами, будто из-под него кто-то выбивал невидимые подпорки. Падение вязких масс сопровождалось грохотом и хлопками. Вокруг разлетались крупные брызги слизи, наподобие осколков от взрывов, что ощутимо пугало путешественников, особенно поначалу. Получив хорошую затрещину очередным кровавым куском, отлетевшим при падении вала, путники непроизвольно вздрагивали; сердце уходило в пятки. Унылый однообразный скрип колес нагонял жуткую тоску. Неприятное ощущение постоянно нарастало и дополнялось зыбкостью самого положения. По всей видимости, ВеЖиБолы слушались лишь горлового пения шамана. Передние слои мягко и предупредительно расступались. Зато задние, выйдя из-под контроля дрожащего голоса, просто обрушивались вниз.
   Катька чувствовала себя не рядом с возницей, а рядом с индийским магом на сцене. Вот маг с дудочкой сидит перед опасной змеей, наигрывает незатейливую мелодию. Мелодия завораживает, гипнотизирует кобру. Пока дудочка играет, длиннотелая тварь послушно поднимается вверх. Но когда музыка стихнет, извивающаяся гадина может не только очнуться, но еще и смертельно ужалить…
   А Славян, как только путники вступили в живую пещеру, вспомнил учебный виртуальный мультфильм, который он видел еще в школьные годы. Там нарисованные мальчик и девочка, размером с микроб, увлеченно бродили по телу животного, попадая то в легкие, то в кровеносные сосуды, то в почки, то в сердце и т. д., где они изучали строение и назначение внутренних органов. Сейчас капитан тоже представил себя жалким микробом, который со своими спутниками, такими же жалкими микробами, бредет по длиннющему пищеводу какого-то неведомого чудовища. А впереди, как водится, располагается желудок и кишечник. Там всем им уготован довольно паршивый, некрасивый конец… Через пару дней в виде вонючей пластичной массы несчастные путешественники вывалятся из заднего прохода где-нибудь на задворках космоса…
   Славяну неожиданно стало смешно от этой мысли. Он чуть не расхохотался. Капитану захотелось поделиться своей ассоциацией с подругой. Но затем он вспомнил суровое наставление шамана: «Не рыпаться, когда войдем в Болота» (вероятно, это могло спровоцировать слизь на агрессию). Пришлось подавить в себе приступ хохота. Но все равно Славян беззвучно сотрясался, как дурачок.
   В этот момент возница замешкался, затих. Видно, что-то попало в горло. Он стал торопливо откашливаться, пытаясь прочистить глотку. Славян про себя с опаской подумал: «Досмеялся… разозлил Болота. Говорил же шаман, не рыпаться. Вот они, предрассудочки…»
   Почуяв нейтральное безмолвие, слизь угрожающе подступила к телеге со всех сторон. Красноватое свечение значительно притухло. Дышать стало тяжело. Тоннель быстро превращался в могилу. Катька боязливо прижалась к капитану. Тот по-рыцарски обнял ее своей единственной рукой, как бы прикрывая от опасности. Правда, откуда прикрывать – не поймешь. Причудливые челюсти приближались и слева, и справа. Кавалер, оглядываясь вверх, еще больше сжал девушку и, защищая, почти подмял под себя. Однако Катерина вдруг почувствовала, что находится в мужских объятиях. Она резко вырвалась, отстранилась назад.
   Внезапно трехметровая сосулька плюхнулась прямо на Славяна. Упругая слизь, словно пружина, притянула свою добычу вверх и отбросила за телегу. Огромная пасть сомкнулась, поглотила офицера. Живую пещеру озарила яркая вспышка. Наверное, таким образом проявились торжествующие эмоции ВеЖиБолов.
   Возница между тем наконец-то прокашлялся. Хмурый мужик робко продул глотку, как певец на репетиции перед концертом. ВеЖиБолы дрогнули, застыли. Шаман захрипел более уверенно. Пару раз он даже пронзительно свистнул. Слизистые стены отодвинулись на почтительное расстояние. Впереди опять затрещал «скотч».
   Но Славяна возле телеги не было. Кровавый фарш уже успел утянуть человека куда-то в глубь своей утробы. Катька кинулась к вознице:
   – Давай назад!
   – Назад нельзя, – угрюмо отозвался проводник.
   Девушка схватила тщедушного мужичка за грудки:
   – Назад, я тебе говорю!
   – Да пойми же ты, нельзя назад! – закричал возница. – Сами там останемся!..
   Гринчанка отчаянно затрясла мужика, как грушу. Стены опять начали сжиматься, нависающие потолки опустились почти к самым головам. Возница испуганно огляделся и засвистел. Это дало небольшую передышку. Катька как держала шамана за грудки, так неожиданным рывком сорвала его с телеги, со всего размаху вогнала головой вперед в розовую стену слизи. На этот раз вспышка полыхнула еще ярче. Видимо, шаманы для ВеЖиБолов – более лакомая добыча! Болота самодовольно заурчали. Девушка подождала секунду – в назидание, – вырвала проводника обратно. Ошарашенный возница, отплевываясь и выпучив глаза, просипел:
   – Ты что, дура, что ли?
   – Давай назад, гнида, – перебила Катька. – Тебе заплатили, сволочь, чтобы все было как положено. Шевелись. Иначе сам тут сдохнешь, скотина.
   Шаман нехотя развернул повозку. Путники двинулись назад. Шагов через пятнадцать обнаружили бездыханного Славяна.
   – Помоги, – приказала Катерина.
   Вдвоем с проводником они закинули тело в повозку. Возница опять развернул телегу, уселся на передки. Экипаж двинулся дальше. Гринчанка, сидя возле капитана, делала ему интенсивный массаж сердца, искусственное дыхание методом «рот в рот». Через некоторое время офицер очнулся. Неожиданно он сильно обхватил девушку за плечи, в жадном поцелуе присосался к губам. Возмущенная Катерина влепила наглецу смачную пощечину. Славян торопливо откашлялся от остатков слизи, прохрипел:
   – Прости, забылся.
   – Ну ты кобель. Не успел очухаться, а уже туда же…
   – А ты молодец, Кать. Не бросаешь товарищей в беде, – прищурился довольный капитан.
   Девушка отодвинулась подальше, пробурчала:
   – Ты ж меня на биолокаторе не бросил… Ну вот… долг платежом красен…
   – Так если б не долг, то оставила бы меня гнить в Болотах? – подначивал Славян.
   – Да пошел ты, балбес, – еще раз ругнулась Катерина. Она соскочила с телеги, не спеша зашагала рядом, осторожно ступая возле колес.
   Странное путешествие тянулось еще несколько часов. Так они и ехали. Впереди постоянно разматывался огромный «скотч». Позади с шумом обрушивался кровавый водопад. Над головой уныло звенела занудная песня возницы. Под телегой тоскливо скрипели колеса. Старый велон постоянно спотыкался, шарахался из стороны в сторону, высматривая под ногами случайные камни. Ведь найти под вязкой слизью настоящую дорогу, да еще потом ее и не потерять – задача совсем не из простых.

   Когда путники прибыли наконец в пограничный с Болотами поселок, возница нагло сбросил на обочину вещи пассажиров, прикрикнул на беженцев, чтоб живо уматывались с его телеги. Не то он обратится к шерифу. Его люди, представлявшие исполнительную власть в этом забытом богом краю, как раз находились на окраине населенного пункта – придирчиво осматривали всех приезжих.
   – Ты потише, – осадил шамана Славян. – Чего разорался?
   Проводник, наблюдая, как в их сторону направляются знакомые ему полицейские, видимо, совсем осмелел, развязно прервал капитана:
   – А ты вообще заткнись, слизняк. Мужик, называется. Если б не твоя психованная баба, уже б давно корячился в брюхе ВеЖиБолов. Понял? – Он высокомерно осмотрел залепленного чернеющими брызгами Славяна. На девушку покосился как-то боязливо.
   Катерина улыбнулась. Офицер уже открыл было рот, чтобы нагрубить хамоватому мужику. Но она, не желая устраивать сцены на виду у блюстителей порядка, ласково взяла товарища под руку, проворковала:
   – Да брось ты его, Славян. Не тронь дерьмо – вонять не будет. Себе дороже. Смотри, кто к нам идет. Так что потише, пожалуйста, потише.
   В это время метрах в пятидесяти от них на зеленоватой поверхности ВеЖиБолов с хлюпаньем и треском вскрылась большая розовая пасть, выпустив на свободу очередную повозку с беженцами. Две телеги шли под слизью в ста метрах друг от друга, ничего не зная о взаимном соседстве. Спутники с интересом всматривались в приближающуюся повозку и пропустили момент, когда к ним подошли люди шерифа. Только отчаянные вопли хмурого возницы с резаной губой, раздавшиеся сзади, заставили всех обернуться в его сторону. Катерина и Славян, ничего не понимая, с удивлением обнаружили, что их знакомый проводник трепещет, как неуклюжая рыбина, в накинутой на него крепкой сетке. Четыре стража порядка, пыхтя и напрягаясь, волокли беднягу в сторону бескрайнего моря слизи. Подтянув упирающегося поводыря вплотную к Болотам, полицейские лихо раскачали пленника и на счет «три» забросили его в зеленоватую муть. ВеЖиБолы с удовольствием булькнули, поглотив угощение. Даже издалека было видно, как в глубине слизи полыхнула радостное яркое свечение.
   Точно такой же ритуал «омовения», вернее, жертвоприношения постиг и проводника с вновь прибывшей телеги, к ужасу ее пассажиров. Люди шерифа грубо вытолкали из повозки беженцев и повели осиротевшего велона к поселку. Один из полицейских взял за повод и галерского верблюда, доставившего сюда Славяна с Катериной. При этом он грозно прикрикнул на переселенцев:
   – Ну чего вытаращились? Живо на вокзал. На регистрацию отводится всего полтора часа. После этого я лично оштрафую вас за незаконное пребывание в зоне чрезвычайного положения.
   Второй раз повторять приказание не пришлось. Они торопливо схватили сумки:
   – А где здесь вокзал, уважаемый?
   – Прямо, – прорычал полицейский, вперив в незнакомцев свирепый взгляд. – Прямо. Здесь дорога одна. Ясно?
   – Да-да. Спасибо. Мы очень вам признательны.
   Катерина со спутником широким шагом быстро догнали «процессию», двигающуюся к вокзалу. Гринчанка, оглянулась, чтоб посмотреть на полицейских, вполголоса спросила у товарища:
   – Славян, ты что-нибудь понимаешь?
   – В чем?
   – Зачем они их топят?
   – Кого?
   – Шаманов, естественно. Ты что, не заметил? – съязвила девушка.
   – Заметил, конечно. Я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело. Погоди, сейчас уточним.
   Капитан обратился к беженкам на непонятном языке, о чем-то с ними оживленно побеседовал, потом сообщил подруге:
   – Как я и предполагал, ВеЖиБолы взбесились.
   – А почему ты предполагал?
   – Об этом пел слепой старик в покинутом становище. Я же тебе переводил.
   – А-а… я помню, помню.
   – Так вот. Болота больше не подчиняются шаманам.
   – А как же мы проскочили? Нам повезло?
   – Это частности. А в целом они уже неуправляемы. ВеЖиБолы стремятся заполнить собой обширную долину, стекаясь со всего континента.
   – Может быть, объединяют силу своей популяции для каких-то дальнейших действий?
   – Вероятно…
   – Агрессивных или нет?
   – Точно сказать пока никто не может.
   – А почему топят шаманов? – спросила девушка.
   – Они зачинщики беспорядков.
   – Разве сепаратизм исходил от них?
   – Нет. Имеются в виду беспорядки с ВеЖиБолами. Шаманы нарушили природное равновесие, необоснованно подстегивая Болота, направляя их по своему разумению то туда, то сюда.
   – И Болота обиделись?
   – Получается, так.
   – А если утопить зачинщиков, все успокоится?
   – По крайней мере, на какое-то время. Ты же видела, с каким наслаждением рыгнула слизь, проглотив нашего грубияна.
   – Глупость какая-то, – пожала Катька плечами.
   – Я же тебе говорил, что люди везде руководствуются своими предрассудками.
   – Ну и что?
   – В местных легендах рассказывается, что именно так надлежит поступать с шаманами, чтобы помириться с Великими Болотами.
   – Что ж, посмотрим.
   – Посмотрим, если успеем…
   – Успеем что?
   – Улизнуть отсюда.
   – Почему?
   – Этот поселок, как и многие другие, – нахмурился капитан, – попадает, грубо говоря, в зону затопления. Все шоссе давно перекрыты. На Большую Землю можно добраться только железнодорожным транспортом. Железку спасает лишь высотный мост над ущельем. А то бы и последнюю линию ВеЖиБолы давно заблокировали.
   – Стало быть, поедем железной дорогой, – беззаботно вставила девушка.
   – Поедем, если сможем.
   – А в чем проблема? – не поняла Катерина.
   – Проблема в конкурентах. – Славян обвел глазами толпу беженцев, идущих с ними в одну сторону. – Видишь?
   – Ну и что? Неужели у железки такая маленькая пропускная способность?
   – На мосту однопутная колея. Так что можно сказать, довольно маленькая. – (Катька понимающе моргнула глазами.) – Со стороны Большой Земли на охрану моста выставили усиленный батальон. Они не допускают на сооружение пеших беженцев.
   – В общем-то, правильно, – выразила свое мнение гринчанка.
   – Правильно-то правильно. Но не всегда это им удается. Иногда обезумевшая толпа все же прорывается сквозь заграждения, и тогда переход закрыт, почитай, на полдня.
   – Понятно, – тяжело вздохнула Катерина.
   – Кроме того, возле моста расположен крупный транспортный узел. Туда съезжаются эшелоны не только с этого городка, со всей низины… десятки, а может, и сотни поселков. Представляешь?
   – Не было печали, черти накачали…
   – Из гигантской затопляемой зоны эвакуируют промышленные предприятия, технику, заводы, продуктивный скот, склады с горючим и продовольствием и т. д. и т. п. Раньше все это размещалось в долине.
   – Ясно, кто ж потащит оборудование в горы, если можно организовать производство внизу.
   – Вот именно, – поддержал Славян. – И, к сожалению, власти отдают предпочтение именно таким эшелонам, а не поездам с пассажирскими вагонами. Им важно накормить, одеть, обуть выбравшихся из котла ВеЖиБолов, а не тех, кто пока еще здесь…
   – Ты хочешь сказать, нас уже списали в расход?
   – Почти.
   – Замечательно, – улыбнулась Катерина.
   Непонятно, кого она хотела подбодрить своим оптимизмом, себя или собеседника. Но Славян не особо-то обрадовался такой поддержке. Он внимательно посмотрел на подругу, пытаясь понять, правильно ли она оценила положение, в котором они оказались. Катерина заметила сомнения товарища.
   – Я имею в виду, ничего хорошего, – поправилась она.
   Капитан в ответ язвительно улыбнулся:
   – Да. На каждую станцию выделяются единицы посадочных мест…
   Дальнейший путь Славян и Катя продолжили молча, погрузившись в свои безрадостные размышления. Они смешались с толпой попутчиков и вскоре достигли конечной цели пешего перехода – вокзала, играющего роль перевалочного пункта для переселенцев и беженцев. Вновь прибывшие люди пополнили собой длинную очередь на регистрацию. После полуторачасового томления в шумной толчее Славян и Катерина наконец получили на руки регистрационные талоны, которые, впрочем, не давали им никаких особенных прав или преимуществ перед другими беженцами, кроме как права перейти из одной очереди в другую. Где они заявили о своем желании покинуть станцию любым поездом, следующим на Большую Землю: хотя бы товарняком, хотя бы на открытой платформе, хотя бы на крыше вагона и т. д. Однако в здании вокзала буквально кипело людское море таких же неудачников, изъявивших подобное желание еще несколько дней назад… Все они как бога ожидали служащего, который должен был вот-вот появиться с тем, чтобы отобрать пассажиров на сегодняшний день.
   С появлением вокзального клерка по залу прокатилась живая волна. Беженцы вскочили со своих мест, ринулись к входной двери. Помещение наполнилось криками, просьбами, причитаниями, мольбами. Однако суетливые глазки управляющего смотрели на всю эту людскую массу с полным безразличием, отыскивая в толпе свежие лица, дабы определить, чем можно у этих людей поживиться. Новички быстро поняли, что от них требуется. Один из них, показывая пример другим, торопливо подошел к служащему, сунул ему в руку мешочек с последней горсткой монет. Тот, вероятно, подумал, что это драгоценности. С отвратительной хищной улыбочкой он взял мешочек, скрылся в двери за стойкой, пообещав разобраться, посмотреть, чем можно помочь… Но буквально через полминуты наглая физиономия вновь появилась в зале. Клерк, издевательски посмеиваясь, небрежно кинул деньги прямо в лицо подавшему:
   – Этих грошей не хватит, даже если тебя повезут в куче навоза вместо большого куска дерьма…
   – Но у нас больше ничего нет, – умолял несчастный проситель. – Шаман-возница забрал последнее, когда увозил нас из умирающей деревни.
   – В таком случае ты сдохнешь здесь, – кинул презрительно служащий, глаза его злобно сузились.
   – Но, господин управляющий…
   – П-шел вон!
   – Прошу вас, – не унимался беженец, – господин управляющий…
   Но господин управляющий уже разбирался с другими кандидатами. Один из них предложил переоформить на чиновника медицинский полис. Подобный полис на Галере являлся признаком роскоши, стоил больших денег. Вероятно, отчаявшийся проситель перечислял на него деньги всю свою сознательную жизнь. Предложение явно заинтересовало клерка. Он с живостью обсуждал с претендентом на пассажирское место юридические нюансы передаточной надписи. Когда с переоформлением документа было покончено, управляющий пообещал счастливчику, что подсадит его на ближайший скотовоз, следующий на Большую Землю. В качестве чистильщика вагонов, так как у него есть заявка на такое рабочее место. Переселенец радостно пожимал клерку руку, предвкушая скорый отъезд из гиблого места.
   После этого высокомерный служащий выслушал еще несколько просителей. При этом лишь брезгливо поморщился. Неожиданно взгляд чиновника остановился на Славяне и Катерине, державшей товарища за рукав, чтобы не потеряться в людской толчее. Управляющий с интересом разглядывал залепленную почерневшей слизью парочку, словно манекенов, выставленных в витрине магазина. Затем он медленно подошел к Славяну, презрительно бросил офицеру, как плевок.
   – Слушай, ты, я хочу твою бабу. Понял? Оставишь ее мне. Сам свалишь с ближайшим скотовозом. Будешь выгребать за буренками дерьмо. Зато попадешь на Большую Землю. Ясно? – Не дожидаясь ответа, клерк нагло потянулся к Катерине, словно хотел забрать принадлежавшую ему вещь, случайно оставленную в зале ожидания вокзала.
   Кровь ударила в лицо капитану. Оно стало чернее тучи. Славян шагнул вперед, загородил собою девушку.
   – Ты, козел, такой любвеобильный, – произнес капитан с ледяным спокойствием, и подонок инстинктивно почувствовал, как человек, стоящий перед ним, наливается дьявольской решимостью. Между тем Славян мастерски произвел еле уловимую манипуляцию правой рукой. В ладони сверкнуло лезвие. – Сейчас я тебя приласкаю.
   Катька схватила товарища за руку, осаживая, будто коня, вставшего на дыбы. Но Славян уже ничего не видел, кроме отвратительной рожи управляющего. Гнев унижения и обиды застилал ему глаза. Капитан принадлежал к когорте людей, которые никому не позволяют безнаказанно себя оскорблять.
   – Вот тебе мой рождественский подарок. Держи…
   Нож мягко вошел в живот служащему по самую рукоять. Клерк недоверчиво вцепился в него, словно холодный металл действительно являлся ценным сувениром. Капитан не стал лишать управляющего врученного на память презента, оставил лезвие сидеть там, куда оно так гармонично вписалось. Славян раскрытой ладонью оттолкнул побледневшего клерка в лоб с ласковыми словами:
   – Гуляй, мальчик.
   Служащий отпрянул на шаг, удивленно поглядывал то на рукоятку, торчащую из живота, то на обидчика. Видимо, он до сих пор не мог поверить в реальность происходящего. Славян решил помочь пострадавшему сориентироваться в окружающем пространстве. Для этого он нанес сопернику сильнейший удар ногой в пах, спокойно добавив:
   – Я же сказал, мальчик, свободен.
   Управляющий сложился пополам. Затем, проявив остатки целеустремленности, с трудом разогнулся. Неверной походкой он доковылял до стойки. Там нажал на кнопку тревоги. Взвыла сирена. Из боковой двери в зал ожидания ворвались несколько охранников с лучеметами в руках. Один из них, по всей видимости, главный, подскочил к управляющему. Тот что-то прохрипел головорезу на ухо, кивком головы указал на Славяна, безжизненно рухнул на пол. Охранники по сигналу командира поспешили к Славяну. Неожиданно на защиту капитана поднялся весь народ. Люди, доведенные безвыходным положением и произволом властей до отчаяния, готовы были придушить голыми руками ненавистных вооруженных молодчиков, как взбесившихся псов. В сторону Славяна, не сговариваясь, беспорядочной толпой устремился весь зал. Послышались возбужденные крики:
   – Сволочи!
   – Изверги!
   – Сейчас за все ответите!..
   Охрана, благоразумно не пуская лучеметы в ход, осторожно попятилась к выходу. Вокруг нее неумолимо сдвигалось людское кольцо. Задние напирали на передних. Так что те не могли остановиться, даже если бы захотели.
   В это время на пороге появился директор вокзала. Высокий начальник уверенным жестом приказал вооруженной команде убираться прочь, спокойно обратился к толпе:
   – Что здесь происходит? Кто желает рассказать?
   Люди, привыкшие к вероломству и всесилию властей, замерли в нерешительности. По тону голоса, четким жестам, выражению лица директора было видно, что этот человек умеет управлять неорганизованными массами. Вероятно, ему не раз доводилось участвовать в подобных сценах. К тому же руководитель государственного предприятия пользовался на Галере третьей степенью государственной защищенности. Это не какой-то там мелкий служащий, управляющий, клерк-исполнитель. Причинение ему физического вреда и даже морального оскорбления приравнивалось к антигосударственной деятельности, могло повлечь за собой лишение всех гражданских прав и довольно жестокое наказание…
   Неожиданно управляющий, распростертый на полу, попытался подняться навстречу боссу. Но дальше колен дело у него не пошло. Служащий указал рукой на Славяна, плаксиво пропищал:
   – Вот этот попрошайка… этот попрошайка…
   Но силы быстро оставляли клерка. Губы застыли и не слушались. Речь превратилась в бессвязное, почти беззвучное бормотание. Рана явно оказалась смертельной. Внезапно на последнем издыхании управляющий отчетливо, с возмущением выговорил:
   – Будто здесь благотворительная контора. Здесь не благотворительная контора, не благотворительная контора… – Он что-то еще неслышно просипел, схватился за рукоятку у себя на животе и, свернувшись калачиком, затих.
   От толпы отделился незнакомец.
   – Я – врач, – представился он. Медик быстро оглядел лежащего на полу. – Готов.
   Директор ослепительно улыбнулся, громко сказал, вызвав одобрительный гул:
   – Именно этого он и заслуживал, подонок. – Руководитель поднял обе руки вверх, жестом попросил толпу успокоиться. – Тихо, тихо. Сейчас разберемся. Пройдите на свои места. Граждане, не мешайте работать! Успокойтесь.
   Люди покорно разбрелись по углам. Соблюдая тишину, они заинтересованно вслушивались в дальнейший разговор. Директор подошел к Славяну, посмотрел на него изучающе, как на неодушевленный предмет:
   – Согласно пункту четвертому параграфа второго Инструкции об административных и уголовных правонарушениях на территории государственных вокзалов во время чрезвычайного положения, убийца государственного служащего обязан занять его место и продолжить выполнять его служебные обязанности. Главное – интересы дела. В этом случае он освобождается от ответственности до тех пор, пока будет работать на государство на этой самой должности; теоретически – хоть до самой старости. В принципе, государство заинтересовано, чтобы в смутное время его должности занимали люди, способные постоять за себя и за свое рабочее место. В противном случае, в случае отказа, предписывается немедленно передать виновного военно-полевому суду, иначе говоря, просто расстрелять… Ну так как?
   Катерина одобрительно кивнула Славяну. Тот неуверенно пожал плечами:
   – Ну раз так. Я согласен. Что ж поделаешь?
   – Хорошо, – деловито отрезал шеф. – Сейчас получишь дневное задание. Госпредприятие предоставит тебе койку для жилья и патент на питание. Пройди к коменданту, оформись.
   – Но у меня с собой еще супруга.
   Катерина вздрогнула, недоверчиво посмотрела на товарища. Капитан еле заметно подмигнул ей, улыбнулся.
   – Ну и что супруга? – усмехнулся босс.
   – Как?
   – Как ты уже слышал, у нас не благотворительная контора.
   – Но…
   – Работай, зарабатывай своей жене жилье и питание.
   – Господин директор…
   – Это твои проблемы. Все!
   – Но, сэр… – не сдавался Славян. Директор пренебрежительно осмотрел с головы до ног Катерину:
   – Ну хорошо. Мне нужен путевой осмотрщик. Предыдущий болван вчера загнулся.
   – Как это произошло? – несмело вставила Катька.
   – Уснул на рабочем месте, подонок. – Шеф ткнул пальцем в сторону гринчанки. – Только не говори потом, что шестнадцать часов смены – это очень тяжело и долго. Я не собираюсь ни с кем цацкаться во время чрезвычайного положения. Ясно?
   – Да, сэр.
   – Если увижу, что спишь на рабочем месте, пойдешь под трибунал за саботаж. Понятно?
   Девушка ошарашенно молчала.
   – Если не понятно, ступай, занимай очередь за билетами.
   Директор уже сделал пол-оборота, когда Катька торопливо ответила:
   – Я все поняла, сэр.
   Голод – не тетка. Есть-то что-то надо, а обстановка на станции уже давно приближалась к гуманитарной катастрофе.
   – То-то. Коменданту скажешь, я тебя принял. – Босс безразлично махнул рукой, направился к выходу.
   Через несколько минут начальник вернулся. Он небрежно вручил Славяну какой-то листок:
   – Вот тебе дневное задание.
   Капитан пробежался по листку глазами, лицо его вытянулось:
   – Сэр, но ведь здесь всего три места. А тут несколько сот человек. Есть маленькие дети, есть роженицы, есть кормильцы, от которых зависит жизнь целых семей…
   – Что ты меня убеждаешь? – отрезал босс. – Если бы у меня имелось полторы тысячи билетов, то и ты здесь не нужен был бы. – Он поморщился, ехидно добавил: – А ты как думал? Хотел быть добреньким перед всеми? Давай, дели. Я посмотрю. Устанавливай очередность, выявляй остронуждающихся и не забывай про оплату. Бесплатных мест здесь нет. Ясно?
   – Да, сэр.
   Директор ткнул пальцем в колонку цифр на листке:
   – Вот тарифы. Понятно?
   – Да, сэр.
   Как только разговор закончился, высокий начальник отошел в сторонку и решил понаблюдать за происходящим – как в цирке. К новому управляющему со всех концов тут же подступили изможденные, измученные бесплодным ожиданием пассажиры. К Славяну потянулись десятки рук с запросами, справками, предложениями, гарантиями, мольбами… Громче всех, как безумный, волком выл проситель, который только что переоформил свой медицинский полис на предыдущего управляющего. Он пытался доказать свое преимущественное право, но его никто не слушал. Люди обрушили на Славяна целый вал своих проблем и страданий:
   – Господин управляющий, ребенок помирает. Нужна срочная медицинская помощь. Отправьте скорей…
   – Господин управляющий, помогите, Христа ради…
   – Господин управляющий, у меня безотлагательное дело государственной важности…
   – Господин управляющий…
   – Господин управляющий…
   И т. д. и т. п. Разве можно разделить один спасательный круг на несколько сот утопающих? «О боже, – взмолился Славян. – Куда я попал?..»
   В это время через толпу, расталкивая и расшвыривая всех руками, локтями и пинками, протиснулись трое головорезов в форме с изящной «Стрекозой» на рукавах. Откуда они тут взялись, Бог их знает. Однако молодчики ничуть не скрывали свою принадлежность к мафиозному клану. Напротив, всячески ее подчеркивали. Самый наглый, крупный из них бросил Славяну:
   – Эй ты, деревня, где здесь Джо?
   – Ласты завернул твой Джо, – спокойно отозвался новый управляющий. – Банкую сегодня я.
   – А нам без разницы: что Джо, что захезанное дерьмом чучело.
   Все трое издевательски рассмеялись. Главарь троицы хлопнул по стойке толстой пачкой банкнот:
   – Три билета до Санкт-Плаценты на сегодня.
   – Поворачивайся, болван, – с угрозой добавил другой головорез.
   – Мы не собираемся торчать возле тебя до самого вечера, – процедил третий.
   – Забирай свои паршивые деньги, ублюдок, – спокойно отозвался Славян.
   Директор, смакуя сие бесплатное зрелище, самодовольно посмеивался в сторонке, как зритель в кино, сложив руки на груди. Накачанный бандит схватил капитана за грудки, приподнял над стойкой. Управляющий вопросительно скосил глаза на шефа, потянул руку к кнопке вызова охраны. Директор безразлично пожал плечами, будто говоря: «Да мне-то все равно… Пункт четвертый параграфа второго…» Славян понял, что если здоровенный уголовник сейчас его прикончит, то просто займет его место, и тогда, кроме мафии, билетов здесь вообще никому не видать. Капитан напрягся, возбудил в себе внутреннюю энергию, как учили в закрытой школе боевых искусств, которую он когда-то посещал у себя на родине (и не без успеха). Вдруг тело Славяна превратилось в колюще-рубящую машину. Краткое мгновение вместило в себя несколько выпадов и хлестких ударов. Двое из бандитов легли на пол с переломанными шеями. Но третий, уворачиваясь скорее случайно, чем преднамеренно, оглушил противника прикладом лучемета по голове. Капитан рухнул на пол. Тяжеловесный мафиози тут же навалился сверху, намертво придавил массивной коленкой левую руку офицера. Славян знал хороший борцовский прием для данной позиции, но медлил, потому что боялся, что вывернется протез. А где его потом вставишь?! Неожиданно противник, сидевший сверху, безвольно обмяк. Это Катерина схватила стул и со всей силы огрела здоровяка по башке. Славян ловко вывернулся из-под ослабленного бандита, точным ударом поверг его наземь, сломав, как и друзьям, шею. Один из мафиози неприятно дергался в параличе. Капитан подхватил голову распластанного соседа и с силой стукнул ей по голове несчастного, как ядром. Оба умиротворенно затихли. Все это произошло буквально за секунду. Зал ахнул, непроизвольно отодвинулся от места драки на шаг.
   Славян отряхнулся, благодарно пожал Катьке локоть, вплотную приблизился к начальнику вокзала, глядя прямо в глаза, спросил:
   – Слушай, шеф, а в отношении директоров пункт четвертый параграфа второго тоже действует?
   Босс невольно поежился, суховато кашлянул:
   – Нет. Статус директора подпадает под действие параграфа шестого. – Затем он взял себя в руки. – Я вижу, вы уже освоились со своей должностью. Прекрасно! Выполняйте дневное задание. Вечером доложите. Ваша задача – не допускать на вокзале беспорядков. За каждый прецедент на вас будет наложен штраф. В случае возникновения чрезвычайных ситуаций вы будете подвергнуты наказанию третьей степени.
   – Что это такое?
   – Изучайте Устав. Через два дня как раз заседание комиссии. Там и сдадите квалификационный экзамен. Предупреждаю, Устав нужно знать назубок.
   – Я его и в глаза не видел, – возразил Славян.
   – Я думаю, каких-то пятьсот страниц в вашем возрасте – вовсе не проблема.
   После ухода начальника Славяна опять обступили просители. Ему предлагали взятки; готовы были переоформить на него имущество, движимое и недвижимое; закладывали жен, мужей, детей и т. д. и т. п.
   Капитан в отчаянии схватился за голову. Теперь до него отчетливо дошел смысл древней сказки о драконе. Где ни один богатырь не мог уничтожить чудовище -------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|
-------

потому что, убивая дракона, он взваливал на себя его власть и могущество – и сам незаметно для себя превращался в дракона. Да, действительно, власть – жуткое испытание. Может быть, тот самый Джо, предшественник Славяна на этом посту, когда-то был вовсе не плохим малым…
   Катерина, повинуясь приказанию директора вокзала, сразу после принятия на работу отправилась к коменданту. Там ей выдали спецодежду путевого обходчика: сапоги, фуфайку, традиционный сигнальный жилет оранжевого цвета, прозванный рабочими «желтком». Начальник смены провел с девушкой пятиминутный инструктаж, ознакомил под роспись с кодами сигнализации, препятствующей проникновению посторонних лиц в зону земляного полотна. Государственный служащий сухо изложил новой работнице приемы отключения высоковольтного охранного ограждения вдоль пути, чтобы она могла беспрепятственно двигаться по шпалам, не получив при этом электрический заряд, предназначенный потенциальным диверсантам, а не работникам Дороги. Меры безопасности по охране пути в этом районе, исторически сочувствующем сепаратистам, были приняты задолго до объявления чрезвычайного положения. Вдоль железки, как вокруг тюрьмы, протянули проволоку под напряжением, установили систему сигнализации. Получив от начальника смены напоследок словесные формулировки паролей, принятых в качестве опознания «свой – чужой» среди подразделений военизированной охраны в ближайшие сутки, Катька немедленно приступила к выполнению служебного задания. Хорошо хоть участок ответственности ей достался поблизости от вокзала, непосредственно примыкающий к станции.
   Славян в это время пытался объять необъятное, разбираясь с проблемами пассажиров. Капитан до сих пор так и не решил, кому из несчастных людей отдать предпочтение, хотя уже прошло, наверное, часа два с момента, как он взвалил на себя должность управляющего.
   Неожиданно Славян увидел в проеме двери Катерину, в ярком, еще не запачканном, «желтке». Гринчанка кивком головы подзывала товарища к себе. Управляющий оставил просителей у стойки, сам немедленно двинулся к мнимой супруге. С удовольствием играя роль заботливого мужа, Славян нежно спросил:
   – В чем дело, дорогая?
   – Кончай свою благотворительность. Сматываемся, – тихо прошептала Катерина.
   Капитан подозрительно обшарил глазами окружающее пространство, со шпионской интонацией в голосе спросил:
   – У тебя есть план?
   – Да.
   – Куда бежать-то? Кругом ВеЖиБолы. Не лучше ли здесь прозябать на продовольственном госпатенте. Может, до поселка Болота и не доберутся…
   – Не раскисай, партнер, кончай хандрить, – подбодрила Катерина. – Я тут кое-что нашла поблизости.
   – Ты хочешь сказать, мы попадем на Большую Землю? – с надеждой прошептал Славян.
   – Конечно, – вполголоса ответила девушка и добавила: – Если только ты не будешь мешкать.
   Естественно, бравый капитан подшучивал насчет продовольственного пайка. «Перекати-поле» по характеру, он с радостью принял предложение Катерины. Признаться, ему уже осточертело изображать из себя благодетеля перед несчастными просителями. Навязчивая мысль, которая преследовала бывалого офицера весь день, звучала примерно так: «Почему бы мне самому не воспользоваться этими билетами?» Но, к сожалению, официальный путь для него был закрыт. В поезде его с Катериной сразу выловили б, как зайцев.
   – Пошли, – шепнул очаровательной спутнице Славян.
   – Надень фуфайку и «желток», – посоветовала гринчанка. – В спецодежде путевая охрана не обратит на тебя внимания.
   Управляющий быстро сбегал к коменданту, через пару минут вернулся в образе обходчика.
   – Что ты ему сказал? – поинтересовалась Катька.
   – Сказал, хочу посмотреть, где работает жена. Естественное желание, не правда ли, милая?
   – Для чрезвычайного положения – не совсем.
   – Комендант, наверное, тоже так подумал.
   – Как?
   – Пришлось сломать ему шею.
   – А без жертв нельзя?
   – Что ж, мне с ним целоваться, что ли, если он упертый, как бык?
   – Костолом…
   – Ладно, пошли. Скоро его обнаружат.
   – Пошли уж, – недовольно буркнула Катерина.
   «Супруги» беспрепятственно проследовали сквозь посты на железнодорожное полотно. Катька подвела спутника к металлическому ящику с инструментом. Здесь она указала рукой на тяжеленную кувалду:
   – Возьми вот это.
   – Зачем?
   – Нам понадобится…
   – Как скажешь, – повиновался Славян.
   Капитан нехотя взвалил на плечо массивную болванку, и «обходчики» быстро двинулись вдоль путей. Миновав горловину станции, путники оказались над прямоугольной водопропускной трубой довольно внушительных размеров. Отверстие ее имело метра два в высоту и приблизительно столько же в ширину. Вероятно, столь мощное сечение рассчитывалось на бурный весенний паводок. Но сейчас там было почти сухо. В этом месте Катерина уверенно спустилась с земляного полотна вниз. Славян безропотно последовал за ней. Они вступили в сырой проем железобетонного водопропускного сооружения. Катька прошла несколько шагов вперед. Под ногами отвратительно чавкала грязная жижа. Девушка заговорщически прильнула ухом к влажной стене, будто прислушивалась. Затем она вернулась метра на два назад, где повторила то же самое.
   – Вот здесь, – уверенно сказала гринчанка. – Давай.
   – Что «давай»?
   – Долби стену. Кувалда у тебя для чего?
   – А-а…
   Капитан приник головой к сырой поверхности, немного постоял, но ничего не почувствовал:
   – Точно, здесь?
   – Точно, точно… не тяни резину…
   Славян размял затекшее под железякой плечо, пару раз сжал и разжал протез, поплевал на ладони:
   – У-ух-х!
   После нескольких богатырских ударов вспотевший молотобоец недоверчиво спросил:
   – Ты не ошиблась?
   – Нет. – Катерина указала рукой на веер трещин, расходящихся по стене от места ударов. – Видишь?
   Славян согласился:
   – Н-да…
   – Давай, давай, не останавливайся, – поторопила девушка. – Отдыхать будешь потом. Скоро сюда сбежится вся охрана.
   – Это почему?
   – Ну, ты же не поладил с комендантом.
   – Дался тебе этот комендант.
   – Не отвлекайся, Славян, не отвлекайся.
   После серии удачных попаданий большой кусок стены – видимо, искусно замаскированная панель – с грохотом рухнул вовнутрь широкого тайника. Подождав, пока немного осядет пыль, спутники заглянули в провал. Сердце у Катьки обомлело. Из черноты на беглецов немигающими глазами смотрел кросдион. В голову гринчанке яркой вспышкой ударили жуткие ночихинские воспоминания: отвратительное чмоканье ночного вампира.
   По телу девушки с головы до пят незримой волной пробежала легкая судорога…

Глава 14

   …Иван осторожно пробирался по подземному тоннелю к засеченному командному пункту. И все же вопрос о том, почему в новом городе кругом установлено устаревшее оружие, не давал ему покоя.
   Киберчтец остановился, сконцентрировал внимание в технополе. В первую очередь он обратился к инфомассивам родного Галбеза. Но там найти исчерпывающего ответа не удалось. Тогда инфохомос подсоединился к сетям Тарантула, постарался вычленить из моря разнообразной информации сведения об МХ-747. Вскоре Иван догадался, в какой аттракцион невольно угодил. Лишь после этого парень двинулся дальше. Из перехваченных сообщений Иван сделал вывод: впереди находится опорный пункт Тарантула.
   Как только Киберчтец миновал первую камеру слежения, сразу обнаружил, что за ним наблюдают. Дальше он, естественно, не пошел. Инфохомос путем видеомонтажа смикшировал в технополе свое изображение, передал его на другие камеры слежения, чтобы выяснить, как его встретят на КП. Как мы уже знаем, прием нельзя было назвать теплым. Вернее, он оказался в буквальном смысле горячим, замешанным на огненных дугах лучеметов и молниях импульсных пистолетов…
   …После пышного салюта в свою честь кибердвойник гринчанина вошел в систему громкоговорящей связи подземного бункера, вступил в переговоры с офицером, руководившим персоналом командного пункта. Прежде всего Иван сообщил, что он – Стрельцов, и попросил командира ознакомиться через мобильную информационную систему с приказом Тарантула, в котором предписывалось оказывать ему всяческое содействие. Кстати, в приложении к приказу были представлены отпечатки пальцев Ивана. Интересно, где их добыл Тарантул? Вероятно, его хакерам удалось вскрыть базу данных Бюро Галактической Безопасности. Киберчтец мельком успел подумать, что на досуге надо еще раз проверить защитные системы информационной сети Галбеза. Иван убедил офицера, что, имея данные дактилоскопии, можно без труда провести опознание через компьютерный терминал. Командир вроде бы согласился, но с недоверием несколько раз переспросил, почему у Стрельцова в руках живой пиндальбок.
   – Этот червихвост, можно сказать, военнопленный, – ответил гринчанин. – Его необходимо допросить, чтобы выяснить, кто их сюда доставляет. Я сам видел, как неизвестный вертолет опустил на крышу высотного здания целый контейнер страхобоев. Контейнер мне удалось уничтожить. – Иван немного замялся. – Правда, некоторым особям все же удалось ускользнуть.
   – Как можно допрашивать пиндальбоков? Ведь они не разговаривают, – недоверчиво отозвался офицер.
   – Но между собой они как-то ж общаются, не правда ли?
   – Наверное.
   – Это хорошо видно по их скоординированным действиям. Они совсем не похожи на стадо баранов. Не так ли?
   – Совершенно верно, – подтвердил командир.
   – Надо исходить из того, что мир – познаваем, – пояснил Стрельцов. – Ведь научились же ученые дешифровать ультразвуковые сигналы дельфинов. Почему же не сделать то же самое в отношении пиндальбоков?
   – И вы этим занимаетесь?
   – Да. На этом, в общем, и строится мое сотрудничество с Тарантулом. Червихвосты представляют для мира реальную угрозу…
   – Поэтому любого их врага можно смело считать нашим союзником… – продолжил мысль руководитель командного пункта.
   – Вот именно, – согласился Иван. – Так что открывайте, дружище.
   – Добро пожаловать, – пригласил офицер.
   Стрельцов не спеша вошел внутрь бункера. Но находился там под прицелами гиперов до тех пор, пока не прошел процедуру опознания по дактилоскопическим данным на компьютерном терминале. К счастью, все закончилось хорошо. То есть в приказе Тарантула были действительно запечатлены отпечатки пальцев Ивана. Сомневаться в этом более не приходилось.
   Когда с идентификацией было покончено, офицер уже более свойским, приятельским тоном пригласил гринчанина к себе в кабинет.
   – Слушай, а как ты его держишь голыми руками? – удивился командир, показывая пальцем на пиндальбока. – Ведь у них же сильный контактный гипноз. Говорят, с ума можно сойти… Его же только в стеклянном контейнере можно содержать, типа аквариума, но без воды…
   – Да? – притворился Иван. – А я и не заметил.
   Собеседник заинтересованно потянулся рукой к беленькому червихвосту, который мурлыкал у парня на руках, словно котенок. Гринчанин резко одернул любопытного командира:
   – Осторожно! Он однолюб. Привык только ко мне. Ужалит – мало не покажется!
   Офицер вздрогнул, будто опомнился. Действительно, с чего это ему вдруг вздумалось гладить страхобоя? Что ни говори, человек на чужих ошибках не учится. Все ему, неразумному, хочется попробовать самому…
   Военный предложил гостю перекусить. Иван с удовольствием согласился. Вскоре за скромным армейским обедом они разговорились, словно старые друзья. Офицера звали Дэвидом. Это имя нравилось гринчанину. Когда-то у него был радушный сосед, которого тоже звали Дэвидом. Добрые воспоминания вызвали приятные ассоциации. Стрельцов объяснил своему новому знакомому, что ему нужно срочно попасть на Ночиху, спросил, где здесь можно найти тахиотамбур. На что Дэвид добродушно рассмеялся:
   – Сразу видно, человек прибыл из миров Лиги. Тахиотамбур ему подавай… Да ты что, Ваня? Здесь его в помине не было. Вернее, был когда-то, при колонистах Первой Волны. Но с уходом Лиги все тамбуры сразу же законсервировали. А может, и совсем демонтировали, переместили в более перспективные миры. С виду не определишь.
   – А как же ты сюда попал? – удивился Иван.
   – Как, как. Естественно, через рулетку.
   – И что, крейсеры-ракетоносцы с клиентами-толстосумами тоже через рулетку? – не поверил Стрельцов. Точнее, он-то поверил, но возглас удивления вырвался непроизвольно.
   – Конечно, – рассмеялся Дэвид. – Что ж, ты думаешь, они «пилили» сюда через космическое пространство за сотни световых лет на этих самых крейсерах старинной постройки?
   – Да ну, нет, конечно, – стушевался Иван и смущенно прибавил: – Однако, вертушечки у вас, скажу я тебе.
   – Да ты не пугайся. Обычная рулетка, безусловно, крейсер не потянет. Транспортный-то «дырокол» такого масштаба тут всего один. И тот может работать, пожалуй, раз в месяц, а то и в два. Не более того. Пока на одном из ближайших биолокаторов ведутся профилактические работы. Только в это время «дырокол» перенастраивает вектор локатора на свое направление… Тут, понимаешь, дело случая. Да и зачем гонять туда-сюда сам крейсер? Его один раз закинули, и хорош. А там меняй себе экипаж да пассажиров. Больше ничего не нужно. – Командир для наглядности развел руками.
   Для законопослушных граждан, которые ни разу не пользовались подпольными входами в галактический тахиоканал, стоит пояснить, что такое рулетка, вернее, звездная рулетка, если быть точным. Рулетка или вертушка – это сеть нелегальных научно-технических заведений, фактически выполняющих роль тахиотамбуров. Их можно сравнить с прилипчивыми паразитами на теле космического транспортного канала. Аппаратура рулетки настраивает свой тахиоприемник на вектор ближайшей станции биолокации или дрейфующего нейросинтезатора, нащупывает специальными сканерами, можно сказать, вычисляет там свободный регистр и подгоняет свой тахиолуч под его параметры. В момент совпадения параметров возникает резонанс, и луч проникает в тахиоканал. А с лучом, естественно, и клиент, т. е. пассажир, уплативший за незаконное путешествие причитающуюся сумму жокею-лучевику. Вместо пассажира может быть, в принципе, и контрабандный груз. Разумеется, такое оборудование стоит бешеных денег. Но игра в конечном итоге стоит свеч; расходы покрываются доходами.
   У звездной рулетки своя обширная специфическая клиентура, несмотря на то, что цены здесь даже несколько выше, чем на официальных тахиотамбурах. В залах ожидания вертушек, замаскированных, как правило, под обыкновенные бары (отключил луч – вот тебе питейное заведение), всегда слоняются различные галактические бездельники; нелегалы, не имеющие надлежащих документов для официальных путешествий, либо имеющие нелады с законом; а также лица, желающие при перемещениях в другие миры сохранить инкогнито. Например, чтобы не заинтересовать налоговые службы подобным вопросом: «А откуда у вас, милейший, столько денег, чтобы свободно колесить по галактике, а? Может быть, у вас есть незадекларированные доходы? Давайте разберемся!..» Конечно, рулетка работает медленно, совсем не с такой бесперебойностью, как официальные тахиотамбуры. Сложнейшему оборудованию постоянно приходится подбирать коды биолокаторов и нейросинтезаторов, которые меняются через каждые шестьсот минут, переключаться с одного регистра на другой в поисках свободного; короче, терпеливо подстраиваться под работу навигационных систем канала и, лишь улучив момент, втиснуть туда своего клиента. Это как испечь свой блин на чужой сковородке, пока повар-хозяин на минутку отвернется. Особенно сложно вклиниться в канал так называемому «дыроколу», т. е. транспортной вертушке.
   Почему же власти не прикрывают рулетки, которые, в принципе, можно элементарно вычислить по пиратскому лучу? Нет, иногда в назидательных целях прикрывают наиболее обнаглевшие заведения, через которые активизируется контрабанда оружия или прочих опасных грузов. Но это скорее единичные явления, носящие предупредительно-показательный характер. Дело, вероятно, в том, что нелегальный галактический транспорт обслуживает миллионы людей, занимающихся мелким бизнесом в тех мирах, с которыми межзвездные объединения не имеют официальных отношений. Эти люди самостоятельно, на свой страх и риск налаживают деловые связи с «бесперспективными» планетами. И они худо-бедно себя кормят. Обруби сейчас подпольный транспорт, они придут со своими проблемами к Правительству: «Здравствуйте, дайте нам, пожалуйста, рабочие места!» А где ж их взять-то в таком количестве?.. За счет новых безработных однозначно поднимется уровень преступности. Возможны бунты, акции неповиновения и т. д. и т. п. А так… ну подумаешь, кое-кто занимается мелкой контрабандой. Ну и пожалуйста. Устоям государства это не грозит. Кстати, есть мнение, что все жокеи-лучевики сотрудничают со спецслужбами, в частности с Бюро Галактической Безопасности. Более того, многие рулетки, по слухам, созданы и функционируют на деньги Галбеза, дабы контролировать незаконные транспортные потоки. А почему бы и нет? Вполне возможно. Из двух зол всегда логичней выбрать меньшее. Если нежелательное явление не удается искоренить без тяжких последствий, лучше им скрытно управлять из-за занавеса, словно куклами в театре. Может быть, и так. Киберчтец, в принципе, не проверял. Да и зачем это ему нужно? Но сейчас он решил проверить. Настырный кибердвойник взвился в технополе, где оперативно разыскал необходимые инфомассивы и… О! Даже Стрельцов – будучи полковником секретной службы БГБ – удивился! Занятно!..
   – Рулетка так рулетка, – констатировал свой небогатый выбор Иван. – Как туда попасть и что для этого нужно?
   Дэвид, размышляя, почесал затылок:
   – Попасть-то, может быть, не так уж и сложно. Но там надо платить. Бесплатно переправлять тебя не возьмется ни один жокей.
   – Даже по приказу Тарантула?
   – Рулетка – общегалактическая структура. Благодаря ей во многом Тарантул и процветает. Он не станет оказывать на лучевиков прямое давление. Иначе они могут бойкотировать его заказы. Здесь принцип простой: «Плати – и катись, куда хочешь».
   Стрельцов растерянно похлопал себя по карманам:
   – Ну надо же, вляпался. Ни копейки…
   – Да ты не расстраивайся, Вань. Выход-то всегда можно найти. – Офицер кивнул на урчащего червихвоста, который мирно пристроился у молодого человека на коленях. – Ты знаешь, что за живого пиндальбока на динозаврьем рынке Ин-Дука можно выручить огромные деньги? По крайней мере, годик-другой после удачной сделки будешь жить не только безбедно, но и припеваючи.
   – Не может быть, – удивился гринчанин.
   – Я, – офицер выразительно постучал себя ладонью в грудь, – тебе говорю, Ваня. Сто процентов.
   – А как же насчет разрешений, лицензий?
   – Чудак ты, парень, – рассмеялся Дэвид, который, по-видимому, был докой в этих вопросах. – Ты сам-то собственной персоной хоть раз посещал Ин-Дук?
   – Нет, – признался Стрельцов.
   – А как ты думаешь, почему всегалактический рынок динозавров закрепился именно там? Ведь в том мире ящеры не обитают.
   – Не знаю.
   – Ну вот, видишь, – с удовлетворением отметил командир. – А я тебе скажу, что все дело как раз в бумагах. Там можно купить любую лицензию. Причем не подделку, а настоящую официальную версию.
   – Прямо любую? – Видно было, что Иван все же сомневается. – Насколько я знаю, на большинство динозавров не разрешают охотиться ни за какие деньги. Я сам в этом году был в отпуске на Ночихе. И знаешь, чтоб туда попасть, пришлось изрядно попотеть.
   Дэвид опять постучал себя в грудь:
   – Я тебе говорю, Ваня. Какие разрешения? Какая охота? Подходишь, к примеру, к продавцу. Шикарнейшие бивни. Спрашиваешь, что, как. Он тебе справочку: «Сняты с мертвого ящера». Ясно, ведь не пропадать добру.
   – И что, проходит?
   – Еще бы.
   – Я имею в виду на таможне…
   – А где же еще? Справочка-то прилагается к товару как раз для таможни. Все честь по чести.
   – А если несколько бивней?
   – Хоть сколько.
   – А кроме бивней?
   – Да что хочешь… Идешь к другому барыге. Скажем, чудесный панцирь. Справочка: «Обнаружен на месте естественной гибели гиганта…».
   – А рога можно купить, большие, полутораметровые?
   – Да пожалуйста. Хоть с головой в придачу. Опять же официальное подтверждение: «Найдена в болоте, вблизи природного могильника…»
   – Как же так? – Стрельцов искренне возмутился наглым беззаконием, царившим в далеком мире.
   – Да ты и без меня знаешь, Ваня, – пояснил офицер. – Раньше, я слышал, пропагандировался лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Но он что-то не сработал. А вот лозунг: «Коррумпированные чиновники всех миров, объединяйтесь!» работает четко и безотказно. Хотя его никто не провозглашал…
   – Попросту говоря, ты – мне, я – тебе, – вставил гринчанин.
   – Вот именно. Ты был когда-нибудь в центральных областях галактики? – спросил командир.
   – Что, возле самого балджа? [3 - Балдж – шарообразное «вздутие» в центре спиральной галактики, образованное маломассивными желтыми и красными звездами, возраст которых намного старше, чем у звезд из спиральных ветвей.]
   – Ну что ты? Там же, говорят, сильные гравитационные вихри. Не знаю: правда, неправда. Я имею в виду среднее предбалджье.
   – Нет, не пришлось.
   – Там такая плотность звезд, Ваня, не поймешь, когда светлей, днем или ночью. На небе сотни светил, превосходящих по яркости земную Луну. Все утыкано. Читать – запросто, без всяких фонарей. Просто днем излучение горячей; в нем инфракрасного спектра больше. Зато ночью сияние завораживающее, невыразимо чистое, прекрасное, ровное. Миллионы звезд… Представляешь?..
   – Миллиарды, – поправил Стрельцов.
   – Я вот все думаю, – продолжил Дэвид, – и как эти коррумпированные чиновники находят друг друга в этом многообразии? А ведь находят же. У них деловые контакты по всей галактике: от центра к окраинам спирали… и обратно…
   – Что ты имеешь в виду? – не понял Стрельцов.
   – Мы ж про Ин-Дук толкуем. Я тебе говорю, там даже можно купить ночихинское разрешение на отстрел конкретного динозавра. Хотя на самой Ночихе тебе это не удастся.
   – А почему?
   – Потому что зачем рисковать чиновнику на Ночихе? Он же не знает, кто ты такой. Может, ты сотрудник спецслужбы по борьбе с коррупцией, правда?
   – Может быть, – подтвердил Иван.
   – Поэтому он оптом «скидывает» соответствующие документу давнему проверенному партнеру. А тот уже распространяет их на Ин-Дуке дальше, по цепочке. Я думаю, и ночихинская верхушка с этого имеет свою долю. Хотя нельзя сказать, что они поощряют сам браконьерский бизнес. Нет, они продают только бумаги. И думают, мол, пусть глупцы потешатся документиками, а ящеров-то им все равно не видать, как своих ушей. Ты же сам говорил, что попасть на Ночиху очень сложно.
   – Это точно, – подтвердил Стрельцов.
   – Но все же они глубоко заблуждаются, – продолжил Дэвид. – Под каждую такую справочку, лицензию, разрешение потом подкладывается реальный раритет, добытый браконьерами на Ночихе.
   – Ты думаешь?
   – Когда смотришь на ширь Ин-Дукского рынка со стороны, на раскинувшееся великолепие товара, то складывается впечатление, будто на бедной Ночихе пронесся чудовищный смерч и завалил на своем пути, наверное, добрую тысячу обитателей экзотической планеты; либо на динозавров напала страшная эпидемия, и они все вымерли, как мамонты. А их останки перенесли в качестве выставочных экземпляров на рынок Ин-Дука.
   – Зато в голопередачах часто показывают доблестных рейнджеров, – вставил Иван.
   – Да, – поддержал командир, – таких здоровых, улыбающихся парней…
   – Которые схватили очередную группу непрошеных гостей, – продолжил Стрельцов, – задержали крупную партию контрабанды.
   – Но, как видно, полностью пресечь браконьерский бизнес им никогда не удастся, – подытожил Дэвид.
   – Но на Ночихе утверждают, что в Ин-Дуке продают подделки.
   – Что ж, есть и подделки. Но опытного коллекционера с большими деньгами не обманешь. «Денежных мешков» сопровождают сонмы экспертов. Какой уж там подлог?
   – Откуда ты все это знаешь? – поинтересовался гринчанин.
   – Да уж не понаслышке. Чем только не пришлось зарабатывать на жизнь.
   – Что, и динозавров сам отстреливал?
   – Динозавров не пришлось, слава богу. Охранял в поездке по Ин-Дуку одного ценителя-коллекционера, миллионера.
   – Понятно, – кивнул Иван. – Слушай, Дэвид, а как его кормить?
   – Кого?
   – Пиндальбока.
   – Литр сухого виноградного вина в сутки – и больше ничего не надо.
   – Губа не дура…
   – Не говори.
   – А на спирте они «не работают»?
   – Нет, что ты, – замотал головой офицер. – Спирт для них вообще вреден. Своими железами червихвосты тут же его выделяют из вина и испаряют в атмосферу. В самом напитке они используют аминокислоты, эфиры, растительные масла, фруктовый сахар, влагу и т. д. Все это быстро и эффективно всасывается и усваивается. Ведь пиндальбоки на восемьдесят процентов состоят из мозга. Так что развитой пищеварительной системы у них, естественно, нет.
   – И сколько его можно так потчевать? – уточнил молодой человек.
   – На чистом вине месяца два-три вполне протянет. А затем ему все равно хотя бы на короткий срок нужен «подвой», т. е. «донор», на которого можно было бы «привиться».
   – А зачем их покупают на рынке? – удивился Стрельцов. – Какой с них толк?
   – Разное говорят, – пожал плечами офицер. – Я слышал, в мафиозных кланах на «съедение» пиндальбокам отдают предателей и провинившихся исполнителей. Этакая изощренная показательная казнь. Представляешь, страхобой выгрызает все мозги у бедолаги, а образовавшегося придурковатого «гибрида» с синюшной, как у утопленника, башкой затем до смерти содержат в клетке и показывают в качестве устрашения и назидания остальным членам банды…
   – Живое напоминание, – присвистнул Иван, – чтоб другим неповадно было.
   – Да! По слухам, в Эль-Круизе такая клетка установлена даже посредине крупного казино, где все видят своими глазами, чем заканчивают «стукачи».
   – А самих-то пиндальбоков, наверное, такая казнь вполне устраивает? – ухмыльнулся гринчанин.
   – Да уж, надо полагать. Им-то какая разница, на кого «прививаться»?
   Иван с удвоенной нежностью и умилением, словно билет в счастливое будущее, поглаживал червихвоста с видом скаредного купца, который ощупывает туго набитый кошелек.
   – Будто в воду глядел. Так и знал, пригодится гаденыш. – Молодой человек озабоченно обратился к офицеру: – А пока я доберусь до рулетки, он у меня не сдохнет без вина-то?
   Дэвид опять в задумчивости почесал затылок:
   – Не знаю, доберешься ты с ним или нет. Страхобои, как назло, не выносят перегрузок.
   Стрельцов удивленно вытянулся. Похоже, командир припас для своего гостя еще немало сюрпризов.
   – При чем тут перегрузки? – спросил гринчанин. – Что, мне с ним фигуры высшего пилотажа выделывать, что ли?
   – Ты, прям, ясновидящий почти что… На той неделе потрошители получили подкрепление. Наши на орбите прошляпили их транспорт. Мои гиперы выбили наемников на другой берег реки. Но они, отступая, взорвали мост…
   – Что, нельзя восстановить?
   – Бесполезно! Рядом находились цистерны с космическим горючим. Все разнесло вдрызг!
   – А вплавь?
   – Вода кишит ядовитыми тварями…
   – Рулетка на том берегу?
   – Неужели кассетники? – изумился Стрельцов.
   – Точно. У нас на берегу стоит целая батарея.
   – Слушай. Мне говорили, что бойцы Тарантула используют для катапультирования кассетные ракеты. Но я думал, это так, сказочка, красивое преувеличение воинских доблестей возможного противника…
   – Ну почему же преувеличение? Кассетники – нормальный транспорт. Я сам пару раз уносил на нем ноги.
   – А как им управлять?
   – Никак. Снаряд перелетает через реку. А там автоматически выстреливается парашют. Пассажир приземляется, как правило, без сознания.
   – Что, большие перегрузки?
   – В общем-то, не очень. Автоматика пытается не выпустить их за три-четыре g.
   Иван знал по опыту, что военные склонны преуменьшать опасность. Теперь уже ему пришлось расстроенно почесать за ухом:
   – Порядочно!..
   – Дело не в этом. Здесь действует комплексный стартовый шок. К этому нельзя ни привыкнуть, ни приготовиться. Человек просто отключается.
   – Со страху?
   – Можно сказать, да.
   – А у наемников есть противоракеты? – осенило гринчанина.
   – Может, и сеть. Но они ими не пользуются.
   – Почему?
   – Зачем? Наемник – прежде всего мародер. Человек приземляется без сознания. Его тут же берут в плен… Пленного можно на что-нибудь обменять; я уж не говорю о том, что перед этим элементарно ограбить.
   – То есть вывернуть карманы?
   – Конечно, люди-то переправляются туда, в основном, из-за рулетки. А рулетка стоит денег.
   – Но гиперы-то, наверное, не отключаются? – предположил Стрельцов.
   – А ты откуда знаешь? – улыбнулся Дэвид.
   – Можно догадаться. Они-то ребята железные.
   – Ты прав. Гиперам – по фигу. Они приземляются, лучеметы наперевес – и в бой! С места в карьер…
   Иван с надеждой посмотрел прямо в глаза напарнику. Офицер живо среагировал:
   – Пожалуй, да. Я дам тебе в охрану одного из моих молодчиков. Он переправится первым, подготовит тебе встречу. Надо же как-то выполнять приказ самого Тарантула о содействии господам Стрельцовым.
   Обрадованный Иван горячо пожал Дэвиду руку. Тот в ответ сдержанно улыбнулся:
   – Но после этого сразу отправишь его назад, ко мне.
   – Нет вопросов.
   – Однако, что делать с деньгами, мы так и не решили, – неуверенно произнес офицер. Видно было, что у него есть на этот счет какая-то задумка, но он почему-то не решается ее высказать в открытую.
   Иван поразмыслил и догадался:
   – Дэвид, ты говорил, что за живого пиндальбока можно выручить чуть ли не целое состояние.
   – Так то ж в Ин-Дуке, – начал торговаться собеседник. В его голосе чувствовался азарт опытного рыночного пройдохи.
   – Слушай, будь другом, купи хоть за полцены.
   – Да куда я с ним? – сбивал стоимость покупки командир. – Ты прикинь, ему вина нужна целая цистерна. А где его тут взять? Я бы с удовольствием, но…
   – Сколько по тарифам рулетки тянет переброска на Ночиху?
   – Если в рубдолах, я думаю, тысяч пять…
   – Хорошо, – парировал Иван. – Пять тысяч, Дэвид. По рукам?
   Командир замялся:
   – Да у меня и аквариума пока нет. Сейчас вот придется искать…
   Стрельцов явно не родился умелым торгашом. Ему не хотелось растягивать все необходимые условности. Парня охватило нетерпение:
   – Ну, Дэвид. Что делать? Выручай, партнер, выручай. Сочтемся когда-нибудь. Не тяни, дружище.
   Офицер с видимым неудовольствием нехотя согласился:
   – Ладно, Ваня, я тебя понимаю. Согласен, пять тысяч. Но… только из уважения к тебе и приказу Тарантула.
   Иван радостно рассмеялся:
   – Спасибо, друг. Забирай «котенка».
   – Э-э… э-э… «Забирай»! Ты сам положи. Сейчас я пошлю кого-нибудь за аквариумом.
   Минут через пять появился прозрачный стеклянный куб с крышкой, как по заказу. Наверху по периметру были просверлены отверстия для вентиляции. Все-таки военные – люди запасливые, что ни говори. Стрельцов аккуратно опустил в ящик своего питомца, захлопнул защелку. Пиндальбок на прощание пару раз что-то тоскливо пискнул в технополе, как маленький щенок, неожиданно оторванный от суки. У Ваньки даже сердце жалостливо екнуло. Все-таки человек быстро привязывается к братьям своим меньшим, какими бы злобными монстрами они ни были от рождения.
   Дэвид предложил Ивану переночевать в бункере, отдохнуть, набраться сил, а уж завтра двинуться в путь. Гринчанин с готовностью согласился. Парень действительно устал от непрерывного каскада приключений, преследующих его с самой Ночихи.
   Командир представил Стрельцову его будущего напарника – гипера со странным именем Титул. Титул с готовностью выполнил бы любой приказ своего хозяина. Но, как показалось Ивану, верзила все же немного расстроился, что его отрывают от дружного коллектива. Иван попытался выправить положение, установить тесный психологический контакт со своим партнером. Вскоре это ему удалось. Но прежде Киберчтец «перевернул» в технополе электронный архив БГБ в части, касающейся приемов общения с гиперами. Действуя рекомендуемыми, строго научными методами, Стрельцов исподволь привел Титула в состояние рассеянности и незаметно подкорректировал кодовую фразу, которая первоначально выглядела так: «Карабинеры, браконьеры, мародеры, бультерьеры». Частичное изменение словесного ключа, если оно выполнено по всем правилам, – не только допустимый, но еще и эффективный трюк манипулирования гипером. Иван заменил слово «бультерьеры» на «гренадеры», и новая фраза: «Карабинеры, браконьеры, мародеры, гренадеры» быстро врезалась в сознание Титула. Довольный гипер, расхаживая по всему командному пункту, с энтузиазмом нашептывал складную обновленную строчку себе под нос. В результате партнер гринчанина стал относиться к прежнему шефу – Дэвиду – и своим собратьям несколько прохладно, а за истинного владельца почитал только Стрельцова. Одним словом, Иван быстро приручил Титула, как послушного бычка. А в работе с гиперами это очень важно. Теперь можно было не сомневаться, что напарник костьми ляжет за своего нового хозяина…

   …Иван очнулся на том берегу в широкой воронке, оставленной взрывом, оттого, что его кто-то тряс. Парень замотал головой туда-сюда, сел. Первое, что он увидел, – улыбающуюся физиономию Титула. Гипер заботливо спрашивал:
   – Ваня, ты в порядке? – Вместо «Ваня» у него почему-то получалось «Вана». – Как ты, Вана?
   Стрельцов благодарно потрепал партнера по плечу:
   – Все хорошо, Титул. Не беспокойся.
   Гринчанин огляделся по сторонам. Вокруг воронки он насчитал семь поверженных наемников. Напарник объяснил:
   – Они думали, я без сознания. А я специально не шевелюсь, молчу. Когда подошли поближе, – жахнул всех разом из лучемета. Шакалы… Привыкли сонных брать тепленькими…
   Иван поморщился от вида мертвецов (шагу без них не ступить!!!), но все же гипера похвалил:
   – Ты молодец, Титул. Сделал все как надо. На войне как на войне.
   Верзила зарделся от счастья.
   Гринчанин с интересом всмотрелся в противоположную от воды сторону. Ближайшая панорама представляла из себя величественные развалины. Вероятно, на этом берегу восстановительные работы пока не велись.
   – Вставай, Вана, быстрей. Нас ждет пятикилометровый марш-бросок.
   – Это почему? – удивился Стрельцов. Гипер сначала посмотрел на часы, затем ткнул пальцем в небо:
   – Дэвид специально направил сюда крейсер. Через семь минут начнется интенсивная бомбардировка, тогда браконьерам будет не до нас.
   Иван тоже непроизвольно взглянул вверх, увидел смутно проступающее сквозь белесое облачко брюхо тяжелого орбитального ракетоносца. Угрожающее зрелище мгновенно поставило молодого человека на ноги. Он вскочил как ошпаренный:
   – Где браконьеры?
   – В развалинах.
   – А рулетка?
   – За развалинами.
   – Вперед!
   Титул, показывая дорогу, устремился вдоль невысокого обрывистого берега, прячась за песчаным уступом от противника. Иван, стараясь не отставать, за ним. Через несколько минут далеко за спиной разорвалась первая бомба – крейсер приступил к обработке территории. Беглецы остановились, оглянулись назад. Основной удар ракетоносец обрушил на развалины. Там сейчас стояла сплошная стена дыма, пыли, каменной крошки. Казалось, разрушенные ранее дома поднялись на дыбы. Действительно, наемникам, если они еще там остались, сейчас было не до перебежчиков. Гринчанин поторопил Титула:
   – Вперед, вперед!
   …Минут через двадцать ускоренного бега напарники остановились перевести дыхание. Иван спросил:
   – Лесовики не охраняют вертушку?
   – Думаю, нет.
   – Почему?
   – Вокруг рулетки двухкилометровая нейтральная зона. Ее обычно соблюдают все кланы. Перемещаться-то нужно всем. Если лучевикам или пассажирам, приносящим им доход, будет угрожать непосредственная опасность, жокеи закроют данное направление – и все. Разбирайтесь сами, как хотите, до скончания века.
   – Понятно.
   Гипер указал пальцем на стоящее вдалеке одинокое, чудом уцелевшее здание:
   – Видишь сохранившийся двухэтажный особнячок?
   – Да.
   – Его специально не бомбили. Там рулетка.
   Стрельцов благодарно обнял здоровенного проводника, уткнувшись лицом ему в живот:
   – Спасибо тебе, Титул. А ты как будешь добираться назад?
   – Пройду вверх по реке. Там у лесовиков-строителей на этом берегу когда-то стояла лодочная станция. Попробую захватить лодку, ночью переправлюсь к своим.
   Иван торжественно-официальным тоном выразил партнеру благодарность за успешно выполненное задание и прибавил, так сказать, от себя лично:
   – Когда доберешься, передай Дэвиду, что у него самые лучшие бойцы.
   Лицо спутника расплылось в широкой улыбке.
   Партнер был очень доволен, что у него есть серьезное дело, что его кто-то ждет. Своей сосредоточенной важностью Титул напомнил Стрельцову ребенка, осознающего особую значимость порученного ему взрослыми дядями секретного задания. Ну, гипер есть гипер!
   Однако преданный здоровяк явно не хотел покидать хозяина. Тогда Иван сказал:
   – Да… чуть не забыл. Будешь идти назад, никому не говори кодовую фразу. И вообще, не произноси ее вслух. Понятно?
   – Да.
   – Сам-то не забыл, как она звучит?
   – Ну что ты, Вана? – просипел гипер.
   – Давай проверим.
   Титул без запинки оттараторил:
   – Карабинеры, браконьеры, мародеры, гренадеры.
   – А раньше как было, помнишь?
   – Что раньше?
   Иван с выражением продекламировал:
   – Карабинеры, браконьеры, мародеры, бультерьеры.
   Услышав первоначальную версию, гипер смешно выпучил глаза, будто он случайно забыл важную государственную тайну, а вот сейчас вспомнил. Здоровяк растерянно оглянулся назад, кинул обеспокоенный взгляд через реку:
   – Там же Дэвид, ребята. Надо срочно пробираться к своим, – задумчиво вымолвил он.
   – Не спеши. Действуй по плану. Ночью захватишь лодку – и вперед, – посоветовал Иван.
   – Хорошо, – отозвался Титул. Он деловито снял с себя пояс с кобурой, из которой выглядывал импульсный пистолет, протянул гринчанину. – На. Шеф приказал тебя вооружить.
   – Спасибо, – улыбнулся Стрельцов, наблюдая перемену в партнере.
   Ясное дело, ведь бультерьер совсем не гренадер. Гиперу уже не терпелось кинуться назад. Первоначальный словесный код вернул его в обычную жизнь. Но здоровяк покорно ожидал, пока молодой человек не скажет, что задание окончательно выполнено и он свободен. Таков порядок. Инфохомос еще раз поблагодарил услужливого проводника:
   – Спасибо, Титул. Можешь идти.
   Гипер тут же перебежками, умело пригибаясь к земле, устремился вверх по берегу реки. Иван проводил его глазами, тяжело вздохнул. Все-таки в сопровождении преданного и сильного товарища гринчанин чувствовал себя гораздо уютней в этом чужом, агрессивном мире. Ужасный грохот бомбардировки не смолкал ни на секунду.
   Стрельцов быстро направился к рулетке, в спасительную двухкилометровую зону…

   До вертушки Киберчтец добрался благополучно. Возле подъезда двухэтажного особнячка о чем-то спорила шумная веселая компания, состоящая из нескольких молодых людей и разукрашенных косметикой девиц. Вероятно, они вышли из бара – зала ожидания рулетки – покурить на свежий воздух. К удивлению Ивана, незнакомцы не обратили на него никакого внимания. Впрочем, как и на гул бомбардировки. Будто это не мощный крейсер-ракетоносец обстреливал территорию в двух-трех километрах отсюда, а обыкновенная грозовая тучка изрыгала шумные, но безобидные молнии. Похоже, в районе рулетки действительно царила атмосфера терпимости, дружелюбия или, по крайней мере, взаимной сдержанности и ненасилия. Никому и в голову, наверное, не придет, что подпольный контрабандный транспорт ближе всех придвинул человека к его давней заветной мечте – почувствовать себя свободным гражданином галактики. Именно на этом пятачке без видимых стараний и усилий со стороны политиков (а может быть, вопреки им) беспечным путешественникам не угрожала опасность от себе подобных созданий только из-за того, что они являлись подданными других миров. Поистине, достижение цивилизации!
   Почувствовав благодать, исходящую от звездной рулетки, Иван сразу повеселел. Настроение улучшилось. Стрельцов смело открыл дверь. Но чуть не столкнулся с нетрезвой девицей, которая, шатаясь, вывалилась наружу. Она сложила пухлые губы в трубочку, вытянула их, как бы приглашая молодого человека поцеловаться:
   – У-у, какой хорошенький…
   Иван ужом проскользнул внутрь, не желая связываться с пьяной незнакомкой. Он с улыбкой оглянулся назад, посмотреть на реакцию любвеобильной особы. Но в этот момент от стены, словно скакалка, отскочила автоматическая удавка и обвила Стрельцову шею. В горло ему уперлось острое лезвие ножа…

Глава 15

   Неприятные воспоминания о жгучих танцах на Ночихе в партнерстве с кросдионом ввели на секунду Катерину в замешательство. Но оцепенение быстро отлетело, уступив место деловой торопливости. Девушка указала рукой на мощный торс кроса:
   – Хорош, правда?
   Славян склонил голову, как посетитель художественного музея, сначала влево, потом вправо, рассудительно ответил:
   – Ничего так. Но хороши они только на картинках. А в жизни… я бы, например, не хотел встретиться с ним где-нибудь в джунглях.
   Катька понимающе улыбнулась:
   – А я вот однажды имела честь повстречаться с таким кавалером, словно на балу…
   – Да ну? – удивился Славян.
   – Серьезно.
   Надо отдать должное художнику, поместившему изображение кросдиона на фюзеляже спрятанной в подземелье «Стрекозы» – летательного аппарата, излюбленного браконьерами и контрабандистами. Крос, хищно улыбаясь, выглядел как живой.
   Скорее всего тайник, устроенный в широкой водопроводной трубе, принадлежал одной из преступных группировок, занимающихся незаконной продажей знаменитых галерских сигар или, еще пуще, ворованного с рудников войтека. Судя по всему, укромное местечко злоумышленники выбрали еще до оцепления железной дороги высоковольтным проводом и до введения жесткого охранного режима. Так что истинным владельцам доступ к надежному и безотказному транспортному средству, спрятанному в недрах земляного полотна, сейчас был закрыт. Хотя сначала задумка представлялась, может быть, и неплохой. Действительно, кому придет в голову искать контрабандную «Стрекозу» в насыпи действующей железнодорожной линии?
   Секретный отсек в чреве земляного полотна представлял собой узкую длинную комнату, выполненную, вероятно, из стандартного железобетонного марша трубы. Предусмотрительным мафиози удалось заложить его под каким-то предлогом, наверное, еще при строительстве водопропускного сооружения.
   Посреди тайной камеры размещался сигарообразный корпус летательного аппарата на колесном шасси. Раскладные поперечные плоскости были прижаты по бокам фюзеляжа, как сложенные крылья у насекомых. Данная модификация «Стрекозы» являлась облегченным четырехместным вариантом с кабиной не больше, чем салон обычного экстрамобиля. Вдоль стен располагались ящики с навесным оборудованием. Два, побольше, с антигравитатором и двигателями; один, продолговатый, с твердым топливом – сигмисом; еще несколько со вспомогательной аппаратурой и… конечно, с оружием. Ведь браконьер без вооружения что рыбак без удочки. Помимо нескольких лучеметов, скрытых в традиционных пластиковых упаковках. Славян, как офицер, сразу приметил ящик со станковым магнитно-толчковым гранатометом. Это «игрушка» уже посерьезней. Да и вообще, в том, как был оснащен тайник, чувствовалась опытная рука. Здесь потрудились люди явно с деньгами. «Стрекоза» сама по себе, по галерским понятиям, – изделие очень высокотехнологичное. Да плюс к ней еще и полный комплект причиндалов. Сейчас мафиози, наверное, локти себе кусали оттого, что похоронили весь этот арсенал под железной дорогой без всякой пользы.
   Беглецы кинулись торопливо расчищать вход в подземелье, чтобы без помех выкатить летательный аппарат наружу.
   – Тебе приходилось когда-нибудь управлять «Стрекозой»? – спросила Катерина.
   – Еще бы. Я в ней полжизни провел.
   Катька уставилась на товарища с явным подозрением. Все знают, кто предпочитает передвигаться на знаменитой воздушной машине. Детективы, боевики, триллеры на экранах переполнены уголовниками, не желающими расставаться со «Стрекозой» даже для того, чтобы перекусить, и, хуже того, для исполнения более интимных потребностей. Хотя, конечно, все это лишь глупое художественное преувеличение. На заре цивилизации, наверное, в таком же свете изображали заядлых автомобилистов, день и ночь пропадающих в своих гаражах.
   Дабы реабилитироваться в глазах подруги, Славян поправился:
   – Ну, может, и не полжизни, но взлететь сумею.
   – А навесить оборудование? – уточнила гринчанка.
   – Элементарно, Кать. За кого ты меня принимаешь? Я же капитан космического флота.
   – Понятно, – улыбнулась Катерина.
   Славян поднатужился, поставил на ребро крупный обломок железобетонной панели, немного перекантовал его, удерживая в вертикальном положении, и вытолкнул в сторону с прохода. Затем он отряхнул руки, с интересом взглянул на подругу:
   – Слушай, Кать, а как ты ее обнаружила?
   – Кого ее?
   – «Стрекозу», естественно.
   – Я… я просто почувствовала… и не ее, а его.
   – Его? – не понял Славян.
   – Кросдиона.
   – А-а… – капитан недоумевал. – Что прям шла по насыпи и почувствовала?
   – Да, прям, шла по насыпи и почувствовала.
   – Я серьезно спрашиваю, – с обидой в голосе отозвался офицер. – Ведь мы же – партнеры, правда?
   – Правда.
   – Ты мне не доверяешь?
   – Долго объяснять.
   – Сократи…
   Катька двумя руками отбросила увесистый каменный кусок и выпрямилась:
   – Ну хорошо. Когда-то я была Чтецом.
   – Декламировала стихи на сцене?
   – Да нет. Киберчтецом. Слышал о таких?
   – А-а… это что-то вроде инфохомосов?
   – Почему вроде?
   – Но ведь инфохомосов не существует в природе.
   – Кто тебе сказал?
   – Я лично их не встречал, – заявил Славян. Упершись в выступ сложенной плоскости крыла, он попытался сдвинуть «Стрекозу» с места. – Помоги! – Катька навалилась с другой стороны. Аппарат медленно двинулся к выходу. – Порядок! – обрадовался капитан. – Ну так как?
   – Что как?
   – Насчет инфохомосов.
   – А кросдионов, например, ты встречал? – девушка указала рукой на выразительный рисунок.
   – Нет.
   – Что ж, по-твоему, они не существуют в природе?
   – Ну ты сравнила…
   – Киберчтецы и есть инфохомосы.
   Славян остановился, вытаращился на Катерину:
   – Они если и были, то сбежали на какую-то планету, насколько я знаю.
   – Толкай! Чего встал? – прикрикнула гринчанка. Капитан повиновался. Летательный аппарат уже выкатился в тело трубы. – Сбежали, ну и что? – продолжила девушка.
   – А ты осталась?
   – А я осталась, – передразнила Катька.
   – Говорят, они сбежали лет двести тому назад.
   – Ну и что?
   – Должен тебе сказать, что ты неплохо выглядишь для столь почтенного возраста.
   Гринчанка закатила глаза:
   – Славян, извини за грубость, ты что, тупой или притворяешься?
   – А что я не так сказал? Разве инфохомосы сбежали только вчера?
   – Да нет, конечно. Но сбежали-то не все. Среди оставшихся были и мои предки… Чего непонятного?
   – Ты не злись, а рассказывай потихонечку. Я-то откуда знаю, кто куда сбежал? Ты рассказывай, а там разберемся…
   – Ну так вот… Когда я была инфохомосом… То есть я и сейчас инфохомос, но… но утратила пока что дар Киберчтеца.
   – Как утратила?
   – Я сама не знаю толком. Да это и неважно.
   – Почему неважно? Будь ты инфохомосом, мы, может быть, давно уже выбрались бы из этой дыры…
   – Может быть, и так…
   – А твои способности могут вернуться? – заинтригованно спросил Славян, заглядывая Катьке в глаза.
   Девушка начала раздражаться еще больше:
   – Может быть, Славян, может быть…
   – Ясно…
   – Но утрата суперспособностей Киберчтеца как бы компенсировалась во мне, что ли, сверхчувствительностью. Знаешь? Так бывает. Во вселенной все компенсируется.
   – Да. Я тоже заметил, – согласился Славян. – И давно выделил для себя в природе компенсирующие друг друга стремления, активные и пассивные. Активные, которые ведут к развитию процессов и явлений; пассивные – к свертыванию.
   – Что ты имеешь в виду? – удивилась Катерина.
   Довольный Славян с видом заслуженного преподавателя, ведущего лекцию в аудитории, продолжил:
   – Классическим примером активных компенсирующих воздействий мог бы послужить зов предков.
   – Что за зов предков?
   – Половое влечение, – улыбнулся капитан.
   – У тебя одно на уме, Славян, – разозлилась Катерина.
   – Нет. Я серьезно, Кать. Примерно то же самое мне рассказывал один очень почитаемый человек с далекой-далекой планеты, вождь племени.
   – И что?
   – Посуди сама. Молодые люди встретились, совокупились, компенсировали свои естественные устремления. Иными словами, погасили телесные желания. В результате произошло скрещивание родов, биологическое развитие вида, т. е. эволюция. Согласна?
   – В общем-то, да.
   – Но родители девушки могли отловить чужака и, скажем, кастрировать или, еще круче, просто убить. Это тоже компенсация полового влечения молодого человека. Но пассивная. Правильно?
   – Наверное, – засмеялась Катька.
   – Все правильно: хотел – да перехотел. Биологическая цепочка оборвалась…
   – А ты забавный, Слав. И логика у тебя железная, – отметила гринчанка.
   – Это я к тому, подруга, что верю, будто потеря одного качества компенсировалась у тебя другим.
   – Спасибо. Вот благодаря вновь приобретенной сверхчувствительности я и вышла на кросдиона. Вернее, не на него самого, как такового. То, что здесь крос, да еще и нарисованный, я, конечно же, не предполагала. Просто мне показалось, что в подземелье скрыта какая-то помесь животного и машины, либо некая высокоавтоматизированная техника с очень развитым электронным интеллектом, излучающим неясную тревожную ментальность. И еще я почему-то не сомневалась, что все это связано с транспортным средством.
   – Наитие?
   – Я же говорю, необъяснимое чутье. Поэтому сразу позвала тебя.
   – Ты хочешь сказать, нарисованный крос обладает ментальностью? – не поверил офицер.
   – Безусловно.
   – И если бы не этот рисунок, то саму «Стрекозу» ты бы не учуяла?
   – Скорее всего, так.
   – Мистика какая-то.
   – Ничего подобного.
   – А почему невидимое излучение кросдиона показалось тебе тревожным? Ведь это сильный, уверенный в себе зверь.
   – Это лишь видимость, внешняя сторона, обманчивая оболочка, на которую нельзя полностью полагаться. Ночной вампир – злобный, кровожадный хищник. Соответственно, и аура у древнего чудовища, скажу я тебе, довольно мутноватая.
   – Никогда бы не подумал, – признался Славян.
   – Люди вообще зачастую очень легкомысленно придают своим вещам, технике образы и лица тех или иных зверей, героев и персонажей из мифов и легенд, не понимая, что всякий образ в какой-то степени оживает, влияет уже своей энергетикой на владельца, на саму технику, отбрасывая отпечаток врожденной и приобретенной ментальности.
   – Ты советуешь полностью отойти от образов?
   – Я советую подходить к ним с максимальной осторожностью и, если хочешь, тактом. Даже имя, данное неживому предмету, во многом влияет на его дальнейшую судьбу. Удачное имя, соответствующее внутреннему космосу, способствует долгой и безаварийной жизни. Неудачное – кичливое, либо затасканное, либо замаранное чужими грязными поступками и т. д. – влечет преждевременный износ, постоянные неполадки и как будто привлекает к себе всякие технические катаклизмы и неприятности. Может, и этот кросдион, – Катька ткнула пальцем в хищную физиономию, – еще даст о себе знать…
   – Сплюнь, подруга, три раза через левое плечо, – перебил Славян, суеверный, как и все пилоты.
   Катерина послушно выполнила требование партнера. Между тем беглецы уже вытолкали летательный аппарат из широкого проема трубы наружу. Капитан подал спутнице сигнал остановиться. Он быстро выскочил из прямоугольного отверстия, осмотрел земляное полотно. Пока все тихо.
   – Далеко высовываться не будем, – предложил Славян. – Остановимся возле оголовка. Главное, чтобы хватило места разложить «крылья». – Капитан умело раздвинул поперечные плоскости. Они удачно вписались в габариты железобетонного ограждения у самого входа в водопропускное сооружение. Закрепляя консоли, Славян спросил: – Так ты считаешь, крос совсем не клеится на нашу малышку, как ты говорила, не соответствует внутреннему космосу?
   – Не хочу тебя огорчать, – неуверенно отозвалась Катерина.
   – Ты говори, как есть, не стесняйся.
   – В общем, кросдион – сильное, экзотическое и таинственное существо, – начала девушка.
   – Так.
   – Поэтому он излучает мощное, необычное, я бы сказала, трепещущее поле…
   – Прекрасно… – вставил Славян.
   – Не совсем. Это поле абсолютно не сочетается с мягкой ментальностью изящной «Стрекозы». Впечатление такое, будто древнее чудище хочет вырваться отсюда, сбежать с фюзеляжа…
   – И?..
   – И ничего хорошего для нашей малышки, как ты ее назвал, это не предвещает.
   – Типун тебе на язык, – выругался пилот. – Постучи три раза по дереву.
   Катька обернулась, подошла к насыпи, стукнула три раза кулачком по хилому стебельку карликового кустарника. Других деревяшек вокруг не наблюдалось.
   Славян быстрыми, четкими движениями установил двигательный отсек в походное положение, начал подготавливать клеммы для подсоединения оборудования.
   – Лучше бы эти идиоты нарисовали здесь тигра, – офицер кивнул на кросдиона, – или дракона.
   – Весьма распространенное заблуждение, – опять огорчила Катерина.
   – Почему?
   – Конечно, отдельная особь тигра, как, впрочем, и кросдиона в сравнении с невооруженным человеком, – очень сильный противник. Какими бы развитыми мышцами ты ни обладал, какими бы боевыми искусствами ни владел, все равно в честном бою кросдиона тебе не одолеть.
   – Ну вот…
   – Зато как вид они слабы: и тигр, и кросдион.
   – Так уж слабы?
   – Однозначно. Тигра вообще удалось сохранить с превеликим трудом. К середине двадцать первого века на Земле их почти не осталось. Посуди сам, им нужны огромные площади, заселенные дикими животными – на прокорм.
   – Все равно я не согласен, – возразил Славян. – Когда выбирают для эмблемы, например, образ тигра, все-таки имеются в виду его личные качества, а не способность всего вида в целом к выживанию.
   – Пусть даже так. Но исходя из его естественного поведения в природе, явно вытекает, что одинокий сильный хищник отнюдь не рожден для общественной, я бы сказала, публичной, жизни. Он в какой-то степени отшельник. Понимаешь?
   Капитан залез в кабину «Стрекозы», разложил сиденья, выдвинул кронштейны для закрепления станкового гранатомета:
   – Что ж, он стесняется, что ли?
   – Скорее, заботится о благополучии своей семьи. Никто не должен подходить к нему близко.
   – Его это нервирует?
   – Просто бесит, – улыбнулась Катерина.
   – Ну а драконы?
   – А что драконы? Все считают их непобедимыми и страшными. Но никто никогда и в глаза их не видел. Если они и существовали когда-то на Земле, то являлись, наверное, очень неприспособленными и даже несчастными созданиями.
   – Зато своим устрашающим видом они отпугивают врагов.
   – Устрашающими их делает только людское воображение. У любого животного дракон вызвал бы обычную, стандартную реакцию на представителя другого вида. Не более того.
   – Ну хорошо, – согласился Славян. – Тогда я поместил бы на фюзеляже силуэт орла.
   – Орлы – такие же одинокие хищники, как и тигры.
   – А я бы взял себе образ мифического двуглавого орла.
   – Это вообще урод, который может существовать лишь в тепличных условиях. Он и взлететь-то, наверное, не смог бы. Малейшее испытание или схватка с противником привели бы его, вероятно, к гибели.
   – Почему?
   – У него скорее всего нарушена координация движений и, следовательно, слабая реакция.
   – Кто знает, кто знает, – не согласился капитан. – Если бы у меня на биолокаторе было две головы и, соответственно, круговой обзор, то, возможно, я бы не оставил там руку…
   – Может быть, и не оставил бы. А может, вообще застыл бы, как истукан, и лишился не только руки, но и головы.
   – Но неужели нет ни одного животного, образ которого мог бы принести удачу боевой машине?
   – Есть, наверное.
   – Ну например?
   – Мне кажется, мышка-норушка, – улыбнулась Катька.
   – Мышка? – расхохотался Славян.
   – А что? Живет себе тысячи лет и в ус не дует. Ест все подряд, неприхотливая, трудолюбивая, сообразительная, не боится людей, способна устроиться практически на любом месте, при необходимости перегрызает даже железобетон. Вот это тяга к жизни и сохранению вида.
   Тем временем офицер закончил приготовления «Стрекозы» к установке оборудования.
   – Ладно, пошли за ящиками, – позвал он и первым торопливо зашагал в глубь трубы. Катька еле поспевала за спутником. Славян деловито осмотрел тайную камеру. – Так. Давай сначала установим вооружение, а потом все остальное.
   – Почему?
   – Если сюда сунется охрана со станции, у нас будет чем их встретить.
   – Логично!
   Офицер быстро распаковал ручной лучемет, повесил Катьке на плечо:
   – Пользоваться умеешь?
   – Умею.
   – Зверь, а не девка! – похвалил Славян.
   – Да ладно тебе.
   Затем вдвоем они вынесли наружу ящик с гранатометом. Капитан, кряхтя, закрепил его на специальном станке. Рядом положил коробку с боеприпасами. Еще через десять минут на летательный аппарат были установлены двигатели, антигравитатор и навигационные приборы. Осталось только воткнуть твердотопливный стержень в приемную камеру энергоотсека – и «Стрекоза» готова к полету.
   – Пошли за сигмисом, – поторопил Славян. – Правда, он тяжелый, падла. Если топливный контейнер снаряжен полностью, придется разделить его раза на три.
   – Зато надолго хватит, – вставила Катерина.
   – Тоже верно. «Стрекоза» без топлива – что гроб без мертвеца.
   – Ну и сравнения у тебя.
   – Поэтические…
   В пыльном углу тайника одиноко примостился последний ящик – стандартный продолговатый контейнер с твердым топливом. Славян нагнулся, повозился немного с заржавевшими защелками, открыл крышку и… в ужасе отпрянул назад. Из контейнера прытко выскочил какой-то членистоногий монстрик размером с детскую голову, легко подпрыгнул и вцепился в искусственную ладонь офицера. Из-под крышки ящика гуськом, словно тараканы, высыпали еще несколько особей и устремились в сторону Катерины. Капитан со всего размаху ударил рукой о стену. Прицепившаяся тварь размазалась по бетону. Славян с сожалением взглянул на протез. Одного пластикового пальца как не бывало. Ни секунды не медля, офицер толкнул Катьку к выходу, неожиданно выхватил из-за пазухи импульсный пистолет и, как хороший спортсмен в тире, расщелкал одного за другим напористых монстриков. Последнего – возле самых ног гринчанки. Девушка нагнулась, чтобы разглядеть расстрелянное странное создание. «Насекомое!» В это время ящик в углу зашевелился, сдвинулся в сторону. Из-под него показался вход в нору. Из черного проема выскочили несколько членистоногих хищников. Часть гипертрофированных насекомых начала бросаться в людей камнями. Причем камни по весу соответствовали хорошему кирпичу. Другие особи хватали из контейнера многочисленными конечностями цилиндрические тубы сигмиса и скрывались с ними в норе.
   – Славян, они воруют топливо! – выкрикнула Катька.
   – Вижу. Спрячься от камней в трубе.
   Капитан, искусно уворачиваясь от летящих навстречу кирпичей и непрерывно обстреливая монстриков, подскочил к опустевшему контейнеру, схватил ящик с остатками сигмиса и, пятясь, двинулся к проему.
   – Бежим! – крикнул он девушке.
   Монстрики непрерывно продолжали забрасывать беглецов камнями, а Славян, не подпуская их к летательному аппарату, – отстреливаться. Катька, как ошпаренная, нырнула внутрь «Стрекозы», через мгновение открыла огонь из ручного лучемета, свесившись с кабины аппарата.
   – Молодец, Кать. Прикрой меня, – заорал капитан.
   Он выхватил из контейнера одну тубу сигмиса (остальное рывком забросил в кабину), торопливо воткнул топливный стержень в приемное отделение, быстро захлопнул крышку энергоотсека и многократно отрепетированным движением, словно в седло, вскочил в кресло пилота. В следующее мгновение «Стрекоза» уже взмыла над земляным полотном. Катька рукавом отерла со лба пот:
   – Откуда у тебя пистолет? Ведь в тайнике их не было.
   – Позаимствовал у коменданта, – хитро подмигнул Славян, – вместе с «желтком».
   – Глупо.
   – Почему?
   – При выходе из горловины станции нас могли обыскать на посту.
   – Можно подумать, я бы им позволил…
   Капитан развернул в воздухе машину носом в сторону гор и уже хотел рвануть вперед. Но Катерина неожиданно спросила:
   – Славян, ты можешь приспустить аппарат к самому входу в трубу?
   – В принципе, могу, но сомневаюсь в целесообразности такого поступка. Ты что, хочешь получить кирпич в лобовое стекло?
   – Не бойся, отобьемся. – Девушка ловко пересела за гранатомет.
   – Зачем тебе это нужно? – удивился Славян.
   – Давай, партнер, не тяни время. Потом объясню.
   Славян пожал плечами, начал потихоньку снижаться. Гринчанка быстро открыла коробку с боеприпасами, взяла в руку гранату, повернулась к офицеру.
   – Что такое «W»? – Катька указывала пальцем на заводскую маркировку.
   – Ё-хо-хо! – подпрыгнул Славян. – Войтекосодержащий термит.
   – Как это понять?
   – Вот эта маленькая гранатка по разрушительной силе равна средней авиационной бомбе…
   – Что, такая сильная взрывная волна?
   – Нет. Волна довольно слабая. Зато температура адская. Камень плавится.
   – О! – обрадовалась Катька. – То, что нужно.
   Гринчанка зарядила гранатомет, установила поудобней на плече приклад, прильнула к прицелу. «Стрекоза» опустилась почти к самой земле. Ее хищный силуэт завис у входа в водопропускную трубу. По фюзеляжу ударил огромный камень, запущенный монстриками. Аппарат покачнулся, как в невесомости.
   – Чего ты медлишь? – нервно бросил капитан.
   – От удара прицел сбился…
   – Да какой там прицел? Стреляй быстрей. От войтека вся эта дыра вмиг заплавится. Стреляй!
   Катька надавила на курок. А Славян одновременно совершил головокружительный маневр. Летательный аппарат быстро скользнул в сторону, чтобы не попасть в зону огненного выхлопа из трубы. А затем по крутой дуге стремительно взмыл в небо. У Катьки аж дух захватило. Судя по летному искусству, не оставалось никаких сомнений, что Славян держал в руках штурвал «Стрекозы» отнюдь не впервые. Гринчанка перегнулась через борт, взглянула вниз. Сильного взрыва не произошло. Но земляное полотно в месте водопропускного сооружения просело и обвалилось. А в центре провала полыхал жуткий пожар. Удивительно, но горела земля. Капитан не обманул насчет войтекосодержащего термита… Девушка удовлетворенно хмыкнула и одобрительно – сама себе – кивнула головой. Славян похлопал Катерину по плечу:
   – Ну теперь твоя душенька довольна?
   – Порядок, – похвалила девушка.
   – Почему ты настаивала на взрыве?
   Катерина не отвечала.
   – Ты обещала объяснить, – напомнил партнер.
   – Хорошо. Мне удалось там, в секретной камере, довольно внимательно рассмотреть монстрика, подстреленного тобой.
   – Ну и что?
   – Ты не поверишь. Это был обыкновенный муравей.
   – Ничего себе «обыкновенный»…
   – Ну, не земной, конечно. Галерский.
   – Однако, рожа у него, скажу я тебе.
   – А что ты удивляешься? Если посмотреть на маленького муравья в микроскоп, увидишь чудище, что и в дурном сне не приснится. Несколько пар глаз, несколько пар челюстей, несколько пар лап…
   – А силищи сколько!
   – Правильно, – поддержала Катерина. – Всем известно, что муравей свободно поднимает вес, в десятки раз превышающий собственный. Если бы человек обладал подобной силой, то запросто носил бы под мышкой толстенные бревна.
   – Так это мутанты, что ли? – поинтересовался Славян.
   – Вот именно, – согласилась гринчанка. – И причина мутации очевидна…
   – Погоди, погоди… Ты хочешь сказать, они нажрались сигмиса?
   – Надо полагать.
   – Зачем же ты их уничтожила? Это ж интереснейшая проблема для научного исследования. Может, нам с тобой стоило взяться за докторскую диссертацию на тему «Воздействие сигмиса на живой организм» или что-нибудь в этом роде?
   – Вот потому и уничтожила, чтоб никто не узнал, – отрезала Катька. – Ты же никому не скажешь?
   – Я? – удивился Славян.
   – Да, ты.
   Капитан улыбнулся:
   – Нет, конечно. Хотя, знаешь, подруга, такое ноу-хау можно довольно дорого продать.
   – Обойдешься. – Катерина погрозила партнеру кулаком.
   – Да ты о себе думай, Кать, а не о проблемах человечества, – упрекнул Славян.
   – А я о себе и думаю. Вот ты говорил, что много путешествовал по галактике. А представь, встретил бы где-нибудь подобных монстриков. Что б тогда делал?
   – Да уж управился бы как-нибудь. Не волнуйся.
   – Но это еще полбеды. Псевдоученые уже вывели здоровенных людей, а сейчас сами не знают, что с ними делать.
   – Гиперов, что ли?
   – Да. Но вскоре у них, возможно, появятся конкуренты в виде придурков, вскормленных сигмисом.
   – Это уже их проблемы, – рассмеялся Славян.
   – Не скажи. Гиперы, те хоть по своей природе доверчивы и не злобны. Нет, их, конечно, можно заставить воевать и даже с успехом. Но это для них будет лишь выполнением воли хозяина. Самим-то им смертельные приключения вовсе не нужны. Правда?
   – Наверное…
   – А здесь видел сколько агрессии?
   – Видел. – Славян красноречиво показал девушке откушенный искусственный палец. Из выкрошенного пластика свисал какой-то проводок. – Такой протез испортили, сволочи.
   Гринчанка стыдливо опустила глаза. Как всегда, при упоминании о протезе Катька чувствовала перед спутником свою вину.
   – Кстати, Кать, перевяжи. А то мои внутренности высыпаются, как горох из мешка.
   – Как перевязать? – не поняла Катерина.
   – Очень просто. Поставь лучемет в режим термокусачек. Когда-то я таким образом даже микросхемы паял.
   Девушка все сразу поняла. Она тут же установила переключатель на прогрев ствола. Изобретательные конструкторы оружия предусмотрели данный режим, чтобы боец мог в случае необходимости прожечь стволом любое препятствие, скажем, заградительную проволоку или сетку, и при этом не повредить предметы, расположенные за препятствием, как это произошло бы в случае обыкновенного залпа из лучемета. Когда ствол накалился докрасна, девушка осторожно коснулась им поврежденного искусственного пальца. Пластик размяк, расплавился, растекся, запаял сам собой отверстие. Довольный Славян несколько раз пошевелил обрубком туда-обратно.
   – У тебя отлично получается, Кать. В следующий раз я знаю, к кому обращаться. – Капитан тревожно посмотрел на приборную доску. – Сдается мне, твоя забота о благе человеческой цивилизации вылезет нам боком.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Вероятно, взрыв заметила охрана станции, связалась с начальством, а те сообщили военным. Приборы показывают, мы в зоне действия локатора. Судя по всему, нас уже засекли.
   – Мне кажется, локаторы работают круглосуточно и без взрывов.
   – Может быть, и так. Ты пристегнулась?
   – Да.
   – Держись, – крикнул пилот, – пойдем над самой землей, чтобы исчезнуть с их экранов.
   «Стрекоза» круто провалилась в пике.
   Галера, как, впрочем, и весь IX Протекторат, – довольно отсталый мир. Поэтому орбитальных спутников слежения, от которых нигде не скроешься, там, к счастью, не было. Но зачатки системы противовоздушной обороны в виде старинных локаторов все же имелись. Именно их и пытался сейчас обмануть Славян. И, похоже, небезуспешно. «Стрекоза» на полной скорости скользила над самой поверхностью земли, скрупулезно копируя рельеф. Приборы свидетельствовали, что летательный аппарат покинул зону локации.
   Вскоре показались ВеЖиБолы. Зеленая пупырчатая масса заполнила равнину до самого горизонта. Капитан приподнял машину немного вверх.
   – Ты чего? – удивилась Катька.
   – Кто знает, – указал вниз Славян, – что у них на уме? Вдруг выкинут протуберанец, поймают нашу, «Стрекозу», как в паутину.
   – Действительно, – согласилась девушка.
   – Эх, была бы бомбочка килограммов так на пятьсот, я бы им показал…
   – Зачем?
   – Чтоб не выступали, сволочи. А то захватили полпланеты, сами не знают зачем. – Капитан пододвинул к себе топливный контейнер. – Господи, эти твои муравьи сожрали весь сигмис…
   Катька заглянула в пустой ящик. И вправду, там сиротливо лежали всего лишь две несчастные тубы.
   – Болота-то хоть перелетим? – спросила она.
   – Болота-то перелетим. Но от их границы далеко не уйдем. А жаль… Там, наверное, военных нагнали, что саранчи.
   Вдруг ВеЖиБолы впереди всколыхнулись и вспучились огромным взрывом. Вязкая масса, переплетаясь, выстроилась в подобие ловчей сетки. Славян успел вывернуть штурвал до упора вправо. Но одно из толстых щупалец обвило боковую консоль и, сокращаясь, потянуло машину вниз. «Стрекоза», как кортовая авиамодель на веревочке, отчаянно заскользила по кругу. Пилот дал полную мощность. Двигатель зашипел сильнее обычного, но тяги, чтобы оторваться, все равно не хватало. Гринчанка испуганно смотрела вниз, на кипящее море ВеЖиБолов, которое только что казалось спокойным и миролюбивым. Славян заорал, выводя девушку из оцепенения:
   – Катя, отсекай щупальце лучеметом.
   Девушка схватила оружие, привстала, всадила в упор два залпа в слизь. Но вязкая масса лишь лениво вспузырилась. Однако отцепляться от машины и не подумала. Катька истерично бросила лучемет на пол. Одним движением развернула вбок гранатомет. Почти автоматически вогнала в ствол гранату. Перед глазами мелькнула заводская маркировка «W». «Спаси нас, Господи», – успела прошептать девушка и нажала на спусковой крючок. Яркое пламя полыхнуло, как лава, отхватив вместе со щупальцем и всю консоль. Катька инстинктивно прикрыла рукавом лицо, чтобы защититься от нестерпимого жара. Ей почудилось, как взвыли ВеЖиБолы. Летательный аппарат, освободившись от живого троса, по инерции отскочил вверх, вращаясь вокруг своей оси, словно подброшенная злобным великаном игрушка. Славян с трудом выровнял машину:
   – Вот это маневры! – Он с беспокойством оглядел аппарат. Вместе с расплавившейся консолью они потеряли и левый двигатель. – Ничего! Как-нибудь дотянем на одном.
   Катька глянула на пол и ахнула. Пока «Стрекоза» кувыркалась в воздухе, из салона вылетел контейнер с топливом. Так что авиапутешественники лишились последних двух туб сигмиса. Между тем ВеЖиБолы внизу бесновались еще больше. То тут, то там вздымались огромные фонтаны слизи. Вязкая масса угрожающе потемнела, наверное, от злости. Можно было подумать, что «Стрекоза» летит над гигантским котлом, в котором бурно кипит расплавленный свинец. Не делая резких движений, Славян набрал почти максимальную высоту. Теперь не приходилось сомневаться, что их засекут на локаторе.
   – Нет, все-таки жаль, что нет бомбочки, – констатировал пилот.
   – И что на них нашло? – возмутилась Катька.
   – Наверное, сигмиса нажрались, – рассмеялся Славян.
   Катя тоже непроизвольно хихикнула, освобождаясь от нервного напряжения, будто ей было очень смешно. Полуобняв по-приятельски партнера за плечи, она весело спросила:
   – Как думаешь, Славян, нас уже там ждут? – девушка кивнула головой вперед.
   – Безусловно, Кать. Диверсию на железной дороге нам припомнят, можешь не сомневаться. – Спутники, будто невменяемые, рассмеялись еще громче. Но когда успокоились, Славян серьезно добавил: – Да ты не переживай, отобьемся. Не впервой.
   Не успела «Стрекоза» перевалить через ВеЖиБолы, капитан начал снижаться. И вовремя. Единственный двигатель зачихал, закашлял, заработал с перебоями. Пилот кинул взгляд на приборную доску. Топливный датчик показывал ноль.
   – Черт! Сигмис-то, видать, необогащенный, – выругался Славян.
   – Контрабанда, что ты хочешь?
   – Подделка. Смотри, – капитан ткнул пальцем в датчик. – Целая туба сгорела, как свеча. На настоящем мы бы еще пилили и пилили.
   – Выбирай место для посадки, а то грохнемся, – предложила Катерина.
   Но Славян и без подсказок уже правил машину к земле. В это время двигатель заглох окончательно. Антигравитатор напоследок пару раз жалобно всхлипнул, неестественно заскрипел, как несмазанная дверь, и безжизненно умолк. «Стрекоза» на какое-то мгновение зависла в воздухе, будто раздумывая, стоит ли лететь дальше. Затем камнем рухнула вниз. Благо высота оказалась относительно небольшой. Летательный аппарат в момент аварии находился над вершиной пологой лесистой сопочки. Тем не менее удар машина получила довольно чувствительный…
   Катька пришла в себя, осмотрелась. Рядом, навалившись грудью на приборную доску, лежал бесчувственный капитан. Девушка схватила его за плечо, потрясла:
   – Славян, ты в порядке?
   – Нормально, – через несколько секунд с трудом отозвался пилот. – Но башка раскалывается. Наверное, сотрясение…
   Неверной рукой он пошарил под коленками, вытащил оттуда аптечку. Офицер разорвал какую-то упаковку, сунул в рот пару таблеток, проглотил. Через минуту лицо его просветлело.
   – Хочешь? – Славян протянул лекарство Катерине.
   Девушка тоже чувствовала себя неважно. Поэтому на одну таблетку согласилась. Пилот открыл дверь, спрыгнул на землю, протянул Кате руку:
   – Давай скорей. Сейчас сюда, наверное, прилетит разведчик.
   Катька поспешила выбраться. Но… как оказалось, она умудрилась при падении подвернуть ногу. Не церемонясь, Славян сгреб гринчанку в охапку и понес. Он ласково прижался к девушке, обалдел от запаха ее волос, потянулся к ним губами. Катька мягко, но решительно отстранилась. Капитан изобразил бровями: «Не хочешь, – как хочешь. Я не в обиде», – и осторожно опустил девушку на землю под раскидистым деревом:
   – Я сейчас вернусь. Надо спрятать «Стрекозу».
   Беглецам повезло, что на этой сопочке с полмесяца тому назад кто-то заготавливал лес. То там, то тут виднелись не вывезенные сосны и ели. Поэтому еще одно поваленное дерево не вызвало бы подозрения при осмотре территории сверху. Офицер вытащил из кабины летательного аппарата лучемет. Прожег наполовину несколькими короткими выстрелами ближайший ствол. Затем, опершись спиной, удачно завалил дерево точно на «Стрекозу». Летающая машина полностью скрылась под пышной кроной. С лучеметом в одной руке и аптечкой в другой Славян бегом вернулся к Катерине:
   – Давай сюда свою ногу.
   – Зачем?
   – Один хороший знахарь на далекой планете когда-то учил меня вправлять кости. Так что не волнуйся. – Капитан осторожно освободил девичью ножку от тяжелого путейского сапога, заботливо ощупал лодыжку. – Вывих-то пустяковый. – Незаметным движением «лекарь» умело надавил на сустав. Катька вскрикнула, но тут же успокоилась. – Ну вот, пошевели…
   Девушка повела ступней влево-вправо.
   – Больно?
   – Не очень.
   – Все в порядке. Через день-другой и думать забудешь. А пока закрепим давящей повязкой. – Славян искусно наложил бинт. – Как влитой. Ну-ка, встань. – (Катька поднялась.) – Нормально?
   – Да, вроде, – отозвалась девушка.
   – Идти сможешь?
   – Смогу.
   Тут капитан резко дернул девушку за руку:
   – Садись! Тихо! Не шевелись.
   В воздухе появился беспилотник. Вероятно, его направили исследовать район, в котором «Стрекоза» исчезла с экранов радаров. Воздушный разведчик медленно проплыл над сопочкой.
   – Похоже, не заметили, – прошептала Катерина.
   – Куда они денутся. И не таких дурили.
   Минут через двадцать беспилотник вернулся тем же путем.
   – Наверное, подумали, что мы ушли на малой высоте. Сейчас будут искать там, за сопками, – предположил Славян. – Ну и на здоровье…
   – Что будем делать-то? – спросила Катерина.
   – Отдохнем с полчасика, пока у тебя нога успокоится, и двинемся. Насколько я знаю, слева за сопками расположен небольшой городок. Но до него еще топать километров двадцать… А там прикинемся беженцами…
   – Только надо по пути где-нибудь переодеться. Иначе нас сразу вычислят: управляющий и путевая обходчица, после исчезновения которых взорвалось железнодорожное полотно.
   – Я думаю, переоденемся. – Славян стукнул себя по коленке. – Жрать охота, кошмар. Сидел на госдолжности, а с пресловутого продовольственного патента ни крошки в рот не перепало. Вот дурак. Надо было сначала пообедать, а уж потом разбираться с этими беженцами. – Он поднялся. – Посмотрю. Может, в «Стрекозе» что есть. – Но через несколько минут расстроенный капитан вернулся. – Пусто!
   Славян уселся рядом с Катериной, облокотился спиной о дерево, закинул голову, уперся затылком в ствол, закрыл, отдыхая, глаза. Несмотря на удачное бегство из блокированной ВеЖиБолами долины, капитан чувствовал себя не в своей тарелке. Он сам себя не узнавал. В голове роились какие-то тревожные мысли, словно у несовершенного биоробота, которому поручили выполнить важную миссию, но он почему-то с этой миссией был заранее не согласен. Славян чувствовал, будто делает что-то не так. И от этого самооценка личности стремилась к нулю. Неожиданно он спросил у Катерины:
   – Как ты думаешь, чем человек отличается, скажем, от биоробота?
   Катька немного помолчала, собираясь с мыслями. Потом ответила:
   – Мне кажется, тем, что человек испытывает высшее удовольствие от творчества.
   – А как же насчет алкоголя, наркотиков; ну и, конечно, секса? Весь джентльменский набор.
   – Я бы сказала, свинячий кайф. Человек, не посвящающий себя какому-нибудь творчеству, элементарно перегорает на дерьмо.
   – Но ведь не все же наделены от рождения художественными талантами!
   – А зачем обязательно художественными? К примеру, сварил вкусный суп – вот тебе и творчество; вскопал правильно грядку, вырастил цветок – тоже творчество; отремонтировал сам бытовой прибор, разобрался в каком-нибудь механизме, что-то переделал, улучшил, изобрел – тоже творчество. Был бы интерес…
   – А мне кажется, – задумчиво произнес Славян, – человек от биоробота отличается тем, что имеет личность. Она, в свою очередь, представляет собой вкрапленную в божественную субстанцию – душу – композицию из мыслей, чувств, переживаний, ощущений, желаний, стремлений и т. д.
   – Разумеется, – вставила Катька.
   – Даже две ягоды, собранные с разных ветвей одного и того же куста, зачастую имеют разный вкус. А человеческая личность, формируемая под воздействием миллиардов мини-факторов, и подавно отличается индивидуальностью и неповторимостью. Интересно, к примеру, что неразлучные сиамские близнецы и те имеют на многие вопросы бытия совершенно непохожие взгляды, хотя их тела обладают общим кровообращением и вся их жизнь, естественно, протекает в одних и тех же социальных условиях. Но на становление личности как раз влияет неожиданно брошенный куда-то взгляд, случайно подмеченная деталь, шальная мысль, таинственный сон и т. д. и т. п.
   – Действительно, интересно, – поддержала собеседника Катерина.
   – В итоге, два неразрывно идущих по жизни индивидуума имеют каждый свою обособленную личность… Вот что отличает человека от всех других созданий. – Завершив высокопарный монолог, Славян затих и как-то сник.
   Именно такая мысль, которая неожиданно меняет все предыдущее мировоззрение, сейчас застряла в его мозгу, мучительно жгла сердце, пыталась вырваться наружу. Гринчанка, заметив перемену в настроении спутника, подбодрила:
   – Не вешай нос, Славян, выберемся. Что это ты ударился в философию?
   – Знаешь, Кать, не называй меня больше так.
   – Почему?
   – Никакой я не Славян.
   – Но кочевники-то обращались к тебе именно так.
   – У меня много псевдонимов и разных имен. В этом племени меня кличут так, в другом – по-иному.
   – Какое ж имя тебе дали родители?
   – Георгий.
   – О! Прекрасно. Мне нравится Гоша.
   – Гоша – калоша.
   – Ну тогда Жора.
   – Жора – обжора.
   – Послушай, Славян, э-э… Георгий, практически к любому имени можно подобрать обидную рифму. Ну и что с того? Это ж просто детство какое-то.
   – Ты же сама говорила, что имя должно соответствовать внутреннему космосу.
   – Хорошо. Так как же мне тебя называть?
   – У меня есть кличка, под которой меня знают во многих мирах…
   – Ну и…
   – Называй меня просто… Жожиком.
   Катька рассмеялась:
   – А знаешь, мне нравится. Будь по-твоему, Жожик.
   – Но это не главное, – смутился Славян.
   – Что, есть еще и замысловатая фамилия? – улыбнулась девушка.
   – Нет. Главное, что меня к тебе подослали.
   На этот раз от веселости Катерины не осталось и следа. После неловкой паузы она спросила:
   – Кто?
   – Владыка.
   – И давно ты с ним знаком?
   – Всего один раз видел.
   Катька неожиданно повеселела. Она повернулась к Жожику и спросила с улыбкой:
   – Но лица ты его, конечно, не разглядел?
   – А ты откуда знаешь? – удивился Славян.
   – Потому что нельзя увидеть кибернетическую тень. С точки зрения элементарной физики, перед тобой сидела обыкновенная пустота.
   – Какая пустота?.. Я сам его видел…
   – Ну тогда опиши.
   Жожик растерялся:
   – А вот описать не могу.
   – Конечно. Мыслимо ли поймать глазом тень самого дьявола?
   – Ты хочешь сказать… это… того… – Жожик в изумлении открыл рот, указал пальцем куда-то вверх.
   – Вот именно, – подтвердила Катюша. – Высшие эшелоны мироздания.
   – Слушай, Кать, если бы я его сам не видел, то подумал бы, что у тебя с головой не того… Все эти байки о чертях да дьяволах…
   – Бог дал человеку разум, вооружил его логикой, – парировала гринчанка. – Вот и поразмысли, Жожик, сопоставь все события, свои чувства, ощущения. Тогда ты убедишься, кто твой наниматель.
   Славян на минуту задумался:
   – Да, точно. Я и сам поразился тогда, как таинственный хозяин своим дьявольским гипнозом проникал мне прямо в душу. И еще. – Капитан опустил глаза. – Мне было очень страшно, неестественно страшно.
   – Неудивительно, Жожик, неудивительно. Зловещая Тень умеет подавлять личность.
   – Да, – виновато вздохнул Славян.
   – Признаться, я и сама – ты же знаешь мою сверхчувствительность – еще на биолокаторе заподозрила, что тобой руководит какая-то сверхъестественная сила. Ты уворачивался от «липучки» слишком неправдоподобно. Небывалый супермен. Согласись, ведь автоматика там – высший класс.
   Жожик, вспоминая те неприятные минуты, нахмурился:
   – Пожалуй, ты права.
   – И знаешь, в последний момент, как мне показалось, именно та неведомая сила тебя и подставила.
   – Точно, Кать, – Славян аж подскочил. – В принципе, мы успевали выскочить из хранилища биомассы. Я шел идеально. Ориентация бесподобная, будто на затылке глаза выросли! Но потом словно черная кошка перебежала, внутри что-то затормозилось, рука потяжелела, будто свинцовая…
   – Вот видишь…
   – И входные коды Владыка сообщил мне только от вибротамбура, – растерянно припомнил Жожик, – а от хранилища протоплазмы утаил, как специально.
   – Именно специально, – подтвердила Катерина.
   – Но зачем? – изумился Славян.
   – Чтобы разобраться в мотивах, надо знать конечную цель. Держу пари, тебе поручили меня соблазнить. Ведь так?
   – Совершенно верно. Но предварительно войти в доверие, чтобы желание было обоюдным…
   Катька закатила глаза:
   – Она неисправима!
   – Кто?
   – Зловещая Тень.
   – Ты на меня не обижаешься, Кать?
   – Разве можно обижаться на чудесно исцелившегося слепого только за то, что когда-то он был незрячим? Напротив, Жожик, я рада за тебя.
   – Спасибо.
   – Посланница Вельзевула все рассчитала. Ведь завоевать женщину можно не только храбростью, отвагой, красотой, честностью, благородством или, скажем, богатством, но еще и… жалостью. В каждой девушке спит инстинкт материнства. Поэтому несчастье ближнего поднимает в ее груди волну заботливости и ласки, будто к своему ребенку (или беззащитному котенку). Пострадавшего хочется пожалеть, погладить и т. д. И нередко из таких отношений вырастает впоследствии крепкая привязанность и даже любовь. Кроме того, ведь ты получил увечье, спасая меня. Поэтому, по замыслу Зловещей Тени, я должна была испытывать перед тобой еще и чувство вины. А в ответ на твои ухаживания, даже не имея взаимности, по идее, могла отдаться просто из чувства благодарности или, скажем, самопожертвования, чтобы хоть как-то загладить перед тобой невосполнимую потерю.
   – Надо ж, гадюка, – вставил Славян, – распорядилась моей рукой, как фишкой в игре; сделала ставку.
   – И ставку очень высокую. Я действительно, Жожик, испытываю перед тобой чувство вины. Здесь она кое-чего добилась.
   – Да брось ты, Кать. Это ж подлянка гольная.
   Собеседники сосредоточенно замолкли. С одной стороны, они докопались до истины, и это радовало. С другой, партнеры, как выяснилось, непроизвольно сыграли хотя бы частично отведенные им дьявольским режиссером роли, и это огорчало. Однако, как известно, в любой пьесе важен финал. А он, к счастью, оказался в руках Катерины и Жожика. Вот это по-настоящему внушало оптимизм.
   – А ты, я вижу, оказался не столь ретивым и не столь безмозглым исполнителем, как предполагала Зловещая Тень, – то ли пошутила, то ли похвалила товарища Катюша.
   – Ты о чем?
   – Ну ты ведь не пытался меня соблазнить…
   – А-а… Если бы попытался, то ты б и не заметила. Опомнилась бы уже после того…
   – Да ну?..
   – Я не стремился тебя соблазнить не потому, что ты мне не нравишься. Напротив, я от тебя без ума.
   – Спасибо.
   – И искренне завидую твоему супругу. Ведь ты же замужем?
   – Да.
   – Но только в твоем обществе я понял, как важно взаимопонимание, обоюдная предрасположенность, любовные переживания, если хочешь. И даже если бы мне удалось тебя соблазнить, я бы, наверное, не испытал удовольствия; скорее, наоборот, разочарование и угрызения…
   – Почему?
   – Во-первых, гадко топтать прекрасный цветок по чьему-то заданию или только потому, что он нежнее и чище тебя.
   – О!
   – А во-вторых, мы с тобой знакомы всего лишь несколько дней, а уже успели не раз спасти друг другу жизни. Ведь такое не забывается, правда?
   – Да.
   – Мы с тобой словно породнились. Предать тебя, какие-то твои идеалы – для меня то же самое, что предать себя. А зачем же тогда жить? Что ж, я падла последняя, что ли? Ты не думай, Кать, у нас свой кодекс чести. И блюдется он гораздо строже, чем, допустим, официальная мораль.
   – Где у вас?
   – И в племенах, в которых мне приходилось жить, и в местах не столь отдаленных…
   – А что тебя, офицера космического флота, соединяет с уголовниками? – удивилась гринчанка.
   – Ой, Кать, от сумы да от тюрьмы, как говорят, не зарекайся.
   – Понятно.
   – Ты лучше объясни, подруга, зачем каким-то высшим силам, самому дьяволу или его кибернетической тени, по твоим словам, понадобилось, чтобы я тебя соблазнил? Неужели это так важно?
   – Зловещую Тень страшит любовь.
   – Какая любовь?
   – Как в Библии. Цитирую: «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
   – Все это прекрасно. Но при чем здесь ты? – не понял Жожик.
   – Помнишь, какая первая заповедь в законе?
   – Возлюби господа бога твоего… – отчеканил капитан.
   – Ты неплохо знаешь Библию, – отметила Катюша.
   – Да уж пришлось поучиться.
   – А вторая?
   – Возлюби ближнего твоего, как самого себя. Если не ошибаюсь.
   – Точно.
   – А ты где зубрила Библию, в церковной школе? – поинтересовался Славян.
   – Нигде. Я вообще получила воспитание светское.
   – Так это хобби?
   – Нет. Просто мне довелось побывать на гребне мироздания, – Катька подняла глаза к небу.
   – Это как?
   – Как в древнегреческих мифах, читал? – (Жожик неуверенно пожал плечами.) – Там некоторым смертным посчастливилось хотя бы однажды посетить Олимп…
   – Все это слишком мудрено, подруга, давай лучше вернемся к заповедям.
   – Ну так вот, первую заповедь практически каждый человек соблюдает на подсознательном уровне, даже если с виду он самый злобный атеист. В противном случае индивидуум неумолимо движется к смерти. И вот как глобальный шанс обществу дается вторая заповедь. Здесь в большей степени работает сознание. Люди, будто муравьи, копошатся, суетятся, что-то делают и даже не подозревают, что над ними, словно зонтик, висит ментальная защитная инфраструктура. Узловые ее моменты опираются на сильных духом людей, которые как бы прикрывают собой весь социум.
   – Я понял, кого ты имеешь в виду. – Жожик опять решил похвастаться знанием Священного Писания. – «Господь сказал Аврааму, что не истребит город Содом, если там найдется хотя бы десять праведников». Вероятно, они и есть те самые «узловые моменты».
   – Совершенно верно, – поддержала Катерина. – У тебя были прекрасные учителя, Жожик.
   – Да, – согласился капитан. – Жаль только, что на практике использовать полученные знания почему-то не пришлось…
   – Но, кроме того, – продолжила девушка, не обращая внимание на язвительное замечание партнера, – ментальная инфраструктура опирается еще и на яркие (от бога) любовные пары. Чтобы разрушить, например, дом, удобней всего заложить взрывчатку под фундамент. Правильно?
   – Конечно.
   – А чтобы разрушить невидимый защитный зонтик людского сообщества, слугам Вельзевула (и в частности, нашей знакомой Зловещей Тени) необходимо разбить самые крепкие любовные связи, которые играют роль центральных опорных колонн в незримом здании социума. Люди рождаются, умирают. Они, по большей части, не задумываются о великой силе своих чувств. Но такие «колонны» всегда существуют в чьем-нибудь исполнении. А окружающие, как правило, и не предполагают, что взаимная любовь, казалось бы, совершенно незнакомых им людей буквально поддерживает хребет всего мироздания…
   – И ты хочешь сказать, – вклинился Славян, – что вы с мужем… как его зовут?
   – Иван.
   – …Что вы с Иваном составляете как раз такой мегастолб?
   – Вероятно.
   – Почему ты так думаешь?
   – Потому что однажды мы уже победили Зловещую Тень; и пока наша любовь жива, силы и возможности посланницы тьмы значительно подорваны. Причем в масштабах всей вселенной…
   – Ё-хо-хо! – хлопнул себя ладонями по коленям Жожик. – Кать, ты удивляешь меня все больше и больше! Неужто можно победить Владыку? Когда я стоял перед ним, вернее, перед ней, как ты говоришь, на коленях, я чувствовал себя жалкой-прежалкой козявкой, которую могут в любой момент по желанию прихлопнуть.
   – «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше», – ответила Катерина.
   – Класс!!! – выпалил с улыбкой Жожик, но неожиданно нахмурился. – Слушай, Кать, но ты ведь такая хрупкая, да и Иван, естественно, – не бессмертный. Тебе не приходило в голову, что Зловещая Тень может просто нанять киллера, а не соблазнителя?
   – Нет, Жожик. Там, – гринчанка указала пальцем вверх, – дешевым шулерством никого не проймешь.
   – Жизнь и шулерство?.. Не понял…
   – У НИХ это равносильно проигрышу. Князю тьмы абсолютно не нужны наши бренные оболочки. Его интересуют души. Дьявол сам может хоть сейчас настряпать из ничего тысячи гомункулусов. Да и мы все, вот мы с тобой, рано или поздно разложимся на атомы, и наши тела будут участвовать во всемирном кругообороте веществ. Все это тленно, вторично, если хочешь. А Вельзевулу хотелось бы отщипнуть свою долю живительной энергии, которую выделяет человеческая душа (и только она!); той энергии, которой питается Сам Создатель…
   Славян взял Катькину руку и очень нежно поцеловал ее:
   – Кать, я счастлив, что судьба свела и познакомила меня с тобой.
   – Я тоже рада, Жожик. Когда ты рядом, я чувствую себя как за каменной стеной. Но расскажи мне, пожалуйста, о себе. Мне так хочется узнать о тебе побольше. – (Капитан нахмурился.) – Ну, пожалуйста, Жожик. Нога у меня все равно еще побаливает. Заодно и отдохнем. А уж потом двинемся в путь.
   – Хорошо. Я никогда никому не рассказывал свою историю. Правда, мне ее поведала Зловещая Тень. Представляешь? – (Девушка удивленно округлила глаза.) – Но тебе, как половине мегаколонны, поддерживающей мироздание, пожалуй, расскажу. – Славян задумчиво потер лоб. – Но с чего же начать?
   – С начала.
   – Да… Ты права… Какого рода, какого племени…

   – Ты слышала что-нибудь о планете Грибовка? – приступил к повествованию Жожик.
   – Нет. А какой это сектор?
   – Четвертый. Ну а, допустим, о грибовском меде знаешь?
   – Это какой-то страшно дорогой целебный нектар. Так? – отозвалась Катерина.
   – Верно. О происхождении меда догадаться, наверное, несложно, – улыбнулся Славян.
   – Его собирают на Грибовке, – предположила гринчанка.
   – Естественно. В одном из самых крупных и прибыльных проектов транспланетарной компании «Лунный Сталактит» данная планета проходит под кодовым наименованием «Сигма».
   – Погоди, погоди… «Лунный Сталактит» – это ж общепризнанный лидер в машиностроении. Верно?
   – Один из лидеров, скажем так. Но они еще занимаются и горнорудными разработками.
   – А почему «Сигма»?
   – Ответ прост: сигмис.
   Катька вопросительно ткнула пальцем в сторону «Стрекозы», заваленной деревом.
   – Да-да. Тот самый, – подтвердил Жожик, – которого нам не хватило, чтобы перелететь через эти сопки. Комплексные геологические исследования выявили на планете богатые месторождения ценнейшего минерала. Секретная информация об исследованиях тут же просочилась в головной офис «Сталактита», так как президент компании имел достоверные – высокооплачиваемые! – источники в Департаменте Землепользования. Неудивительно, что «Лунный Сталактит» приложил все усилия к тому, чтобы выиграть правительственный тендер. В ход пошли деловые связи, взятки, взаимные услуги, уступки и даже угрозы. В итоге мощная транспланетарная компания все-таки получила лицензию на разработку месторождений. Практически «Лунный Сталактит» стал полновластным хозяином планеты.
   Как известно, содержащая сигмис руда залегает на больших глубинах. Сами месторождения располагаются, как правило, в обширных материковых низменностях или в поймах крупных рек. На Грибовке суша представлена всего лишь одним материком, если не считать многочисленных архипелагов, состоящих из мелких островов. В середине континента расположена Центральная низменность, окаймленная по краям горными хребтами. Туземцы – местное население – проживали в основном в низине.
   – Постой. А откуда там взялись туземцы? Это потомки колонистов Первой Волны?
   – Нет. Первая Волна Грибовку не зацепила.
   – Странно.
   – Для меня, как, впрочем, и для большинства космолетчиков, ничего странного нет.
   – Это почему?
   – В космическом фольклоре всегда упоминались далекие планеты, испокон веков заселенные людьми. – Жожик пожал плечами. – Значит, Грибовка – одна из них. Эка невидаль.
   – Странно, – повторила Катерина.
   Капитан опять пожал плечами и замолк.
   – Продолжай, пожалуйста. Мне очень интересно.
   – Промышленность на Грибовке была совершенно не развита. Аборигены не имели ни малейшего понятия о подземных залежах сигмиса и тем более о его ценности. Общественно-политический строй индейцев, в принципе, недалеко ушел от первобытнообщинного. Здесь господствовала племенная община, основанная на ведении натурального хозяйства.
   Аборигены отнюдь не являлись дикарями. Они обладали удивительными своеобразными познаниями в области астрономии, физики, математики, сельского хозяйства. В племенах на высоком уровне находилось музыкальное, изобразительное искусство, хоровое пение, ритуальные танцы и т. д. Что касается производства, то морально-этические каноны туземцев не позволяли им нарушать первозданность природы, приспосабливать ее под свои нужды. Они чувствовали себя детьми своей земли и звезд. Этим скорее всего и объясняется низкий уровень технической вооруженности, не выходящий за рамки натурального хозяйства.
   Питались аборигены преимущественно местным злаком, наподобие риса, который они выращивали из поколения в поколение на обширных просторах жаркой и влажной низменности. Можно сказать, что на планете господствовала рисовая цивилизация. Чтобы прокормить себя, индейцы круглый год гнули спины на бескрайних полях.
   – Все это так романтично, Жожик, что мне даже захотелось там побывать, – мечтательно произнесла Катерина.
   – Погоди, Кать. Рассказ еще не окончен. Вся романтика, к сожалению, в прошлом. – Славян развел руками. – Итак, как ты знаешь, всю планету вместе с туземцами Правительство сдало внаем «Лунному Сталактиту».
   – Но это же солидная, законопослушная компания, широко известная по всей галактике своей благотворительностью, природоохранными проектами.
   – Небольшая поправочка: широко известная телевизионными роликами и рекламными клипами о своей благотворительности и природоохранных проектах.
   – На самом деле это неправда? – удивилась Катерина.
   – Это еще мягко сказано…
   – Но я сама прогуливалась по национальному парку на Октаве, в финансировании которого участвует и «Сталактит». Прекрасное место!
   – Не надо сравнивать лоно цивилизации и вновь осваиваемые планеты. Там царят совершенно другие нравы.
   – А я думала, двойной стандарт, причисляющий аборигенов ко второму сорту, господствовал только во времена Первой Волны.
   – Во времена Первой Волны он господствовал в явном виде, в открытую. Его не стыдились и, главное, не боялись. Сейчас все это делается втайне. По соглашению с Правительством транспланетарная компания обязана уведомлять центральные власти обо всех разногласиях и прениях с местным населением. Потому что многие проблемы, например, территориальные споры, уполномочены решать только правительственные министерства и ведомства. Но компания-то знает, что в таком случае ей придется платить определенный процент от прибыли племени за использование его территории. А зачем? Когда на Земле осваивали просторы Америки, в ходу была поговорка: «Хороший индеец – мертвый индеец». А работники «Сталактита» говорят так: «Есть индейцы – есть вопросы; нет индейцев – нет вопросов».
   – Кошмар, – вырвалось у Катерины.
   – К тому же компании нужны рабы.
   – Рабы? – Не поверила девушка.
   – Конечно.
   – Ужас.
   – Я бы сказал, суровые космические будни. Что ж, ты думаешь, квалифицированный рабочий из высокоразвитого мира полезет в необустроенную примитивную дыру грибовской шахты, в которой экономят на всех требованиях безопасности? Да если и полезет, ему же нужно заплатить заработную плату на уровне не ниже отраслевого тарифного соглашения; ему нужно оплатить транспортную и медицинскую страховку; ему нужно предоставить благоустроенное жилье; отстроить социальную инфраструктуру для его семьи: школы, больницы, магазины, спортивные и культурные сооружения и т. д. и т. п. И при этом выслушивать в благодарность упреки профсоюзного лидера, что все сделано не так, как надо. Кому нужны такие непроизводительные расходы? Тут и сигмиса не захочешь.
   Высокоразвитые миры, в принципе, и процветают-то потому, что кто-то где-то гнет на них спину за бесплатно или, по крайней мере, за бесценок. На своей территории, безусловно, все чиновники являются ярыми и последовательными сторонниками гуманизма. Под их боком тебе никто не позволит нарушать права и свободы граждан. А что делается где-то в глубине космоса, их нисколько не волнует. Ты что думаешь, в Правительстве не знают о злоупотреблениях транспланетарных компаний? Я думаю, знают. Но со вздохом закрывают глаза, пока те или иные факты не станут достоянием общественности. Потому что все это диктуется экономической целесообразностью.
   – Мне кажется, ты преувеличиваешь, Жожик. Хотя, безусловно, злоупотребления имеются, и их надо выявлять, а виновных наказывать по всей-строгости закона.
   – То, что имеются, можешь не сомневаться. С приходом на Грибовку «Лунного Сталактита» часть аборигенов загремела в шахты, а часть бежала в горы. В горах туземцы, в принципе, неплохо обустроились. Отстроили жилье, завели скот, хотя на равнине скотоводством не занимались. Люди «Сталактита» их там не преследовали, потому что организовывать малоэффективные экспедиции в труднодоступные районы представлялось занятием накладным. А перебазировать на планету целый воздушный флот только для охоты на аборигенов – еще дороже.
   Со временем племя приспособилось к жизни в лесистой горной местности, к более суровым зимам. Но, лишившись своего основного продукта питания – рисового злака, – люди начали страдать неизвестными доселе заболеваниями. Особенно возросла смертность среди маленьких детей. Женщины прямо боялись рожать…
   Одновременно с «Лунным Сталактитом» на Грибовку высадилась научно-исследовательская сельскохозяйственная станция. Она расположилась на окраине низменности, в предгорьях. Ученые быстро выявили на планете уникальные медоносы. Пыльца местных цветов, в изобилии произрастающих на горных лугах, обладала широчайшими целебными и оздоровительными свойствами. Работники станции завезли с соседней планеты высокопроизводительных пчел, у которых на Грибовке не было ни конкурентов, ни естественных врагов, установили в предгорьях несколько пасек. И дело пошло. Вскоре чудодейственный мед поступил в продажу на межпланетный рынок. И даже до тебя дошел слух о целебном грибовском нектаре.
   – Жаль, но ни разу не пробовала, – посетовала Катя.
   – Между тем смертность среди аборигенов продолжала угрожающе расти. И эти в общем-то миролюбивые люди предприняли отчаянную попытку в борьбе с неведомым злом.
   – Что же они сделали?
   – Туземцы спустились с гор и похитили начальника научной сельскохозяйственной станции, главного пасечника. Кстати, они его так и называли: «Пасечник».
   – А зачем он им был нужен?
   – Аборигены, прослышав о чудодейственных свойствах грибовского меда, решили производить его сами. Но как это делать, понятия не имели. Они были очень добродушными людьми. Тем более вопрос стоял очень серьезно. Речь шла о жизни или смерти племени. Короче, аборигены попросили Пасечника стать их вождем. Предложили ему лучшее жилище, лучшую пищу, лучших девушек в жены – семь красавиц. Но он от этих красавиц отказался.
   – Конечно, ведь человек интеллигентный, высокообразованный, – вставила свое мнение Катерина.
   – Нет, он выбрал себе других четырех по своему вкусу, – улыбнулся Жожик. Катька неловко кашлянула в кулачок. – А со временем присовокупил еще и пятую. Дело в том, что пчелиное маточное молочко, употребляемое систематически, поддерживает потенцию на очень высоком уровне.
   – Жожик, только, пожалуйста, без биологических подробностей, – попросила Катя.
   – Пожалуйста.
   – Значит, Пасечник все-таки согласился стать вождем. Правильно?
   – Да. Не знаю уж, как они там его уговорили, но факт остается фактом. Он был человеком тихим, спокойным, набожным, но в то же время мудрым, сильным, волевым, решительным. В племени он справедливо решал все споры, пользовался непререкаемым авторитетом. В общем, Пасечник вполне самореализовался как творческая личность, став вождем.
   В сопровождении молодых воинов Пасечник совершил несколько бескровных набегов в долину, в ходе которых аборигены реквизировали на пасеках пчелиные семьи вместе с ульями и весь необходимый инвентарь. Наверное, для народа, насильно изгнанного со своих земель, такие действия можно считать вполне простительными.
   – Конечно.
   – Племя под руководством вождя начало самостоятельно производить в достаточном количестве целебный мед. Со временем смертельные случаи от неизвестного заболевания (как, впрочем, и само заболевание) ушли в прошлое.
   – Ты говорил, что Пасечник был набожным. Он не пытался насадить среди туземцев свою религию?
   – О нет-нет. Пасечник отнюдь не миссионер. Он абсолютно не препятствовал отправлению традиционных в племени религиозных обрядов и обычаев. И даже сам участвовал в них как вождь. Ведь у туземцев почти ни один важный обряд не происходит без участия или благословения вождя. Но в то же время Пасечник оставался приверженцем христианской веры, приобщал к ней всех желающих. У него имелось несколько экземпляров Библии.
   Вообще, племя в лице своего нового вождя приобрело очень много. Пасечник рассказывал своим людям о том, что творится в мире, обучал детей чтению и наукам; молодым воинам объяснял приемы владения современным оружием, изучал с ними основы воинского искусства, демонстрировал на практике наиболее распространенные тактические приемы ведения боя, чтобы воины племени, столкнувшись с вооруженными людьми «Сталактита», не бросились в панику. Сам вождь в молодые годы несколько лет отслужил в армии. Поэтому знал военное дело не понаслышке.
   И все бы хорошо. Но у Пасечника, когда он еще работал начальником сельскохозяйственной станции, был один довольно близкий знакомый, которого он даже считал своим другом, – мужик здоровенный, как морской причал, с соответствующей кличкой Бивень. Через некоторое время этот знакомый узнал о пропаже товарища, о том, что его похитили «злобные туземцы». И Бивень, движимый, возможно, самыми благими намерениями, организовал экспедицию по освобождению ученого. В итоге небольшая диверсионная группа с материка угодила в плен к индейцам.
   Когда командира группы привели к вождю, он, естественно, обрадовался, что товарищ жив, здоров и даже верховодит туземцами, но одновременно удивился произошедшей с ним метаморфозе. Перед сослуживцем сидел уже не начальник сельскохозяйственной станции, опытный ученый и научный функционер, а гордый вождь свободного племени. Поначалу Бивень подумал, что Пасечник взвалил на себя роль вождя только для маскировки, чтобы индейцы его не убили или, еще хуже, не съели, поджарив на огне. Надо сказать, что люди «Сталактита» преднамеренно распространяли среди колонистов и гостей планеты грязные слухи о кровожадных наклонностях аборигенов, о жутких обрядах жертвоприношения с убийством невинных людей, о каннибализме и тому подобном. Полный бред, но многие, безусловно, верили.
   Как только бывшие сослуживцы остались наедине, Бивень предложил товарищу под обманным предлогом вывести все племя в низину. Командир диверсантов сказал, что устроит там хорошо замаскированную засаду. В результате операции пленных индейцев можно будет продать в рабство горнорудной компании. Племя сразу загонят в шахты. Так что на поверхности и следа не останется, никто ничего не узнает. Таким путем можно будет достичь сразу двух целей: получить деньги за живой товар и освободить территорию от жалких варваров. А на обустроенных пасеках племени сделать неплохой бизнес. Спрос на грибовский мед на внешнем рынке, несмотря на высокие цены, постоянно возрастал.
   Возмущенный низким, гадким, предательским планом, вождь в гневе закричал, что никому не позволит трогать свой народ. На крик прибежала стража. Пасечник приказал увести своего бывшего друга и глаз с него не спускать. Всю ночь вождь думал, что же делать с пленными диверсантами. Отпускать их на волю он боялся. Ведь они, побывав в поселке, опытным глазом бывалых разведчиков оценили численность живой силы, познакомились с расположением жилых и производственных строений, увидели, что в распоряжении воинов племени почти нет современного оружия. А зная коварный план Бивня, можно было не сомневаться, что он приведет сюда знакомой уже тропкой головорезов, чтобы захватить или вырезать племя. До самого утра Пасечник не сомкнул век, но так и не принял решения.
   А с первыми лучами солнца к нему вбежал растерянный воин. Он сообщил, что Бивень со своей шайкой сбежал. Надо сказать, что в миролюбивом племени не было никаких специальных сооружений типа тюрьмы. Главарь диверсантов попросился ночью в туалет и умудрился каким-то образом перерезать горло доверчивому парнишке, которого к нему приставили в качестве стража. Затем он помог освободиться остальным, и группа диверсантов скрылась в лесу. Пасечник тут же организовал погоню. Аборигенам удалось догнать беглецов и вступить с ними в бой. Большинство диверсантов пришлось уничтожить. Но Бивню все же удалось уйти невредимым.
   Понимая, что над племенем нависла реальная угроза, Пасечник решил в сопровождении двух проводников отправиться в поселок колонистов, чтобы выкрасть или, на худой конец, убить Бивня. Положение усугублялось еще и тем, что наступила поздняя осень. По ночам в горах уже довольно ощутимо холодало. Пчелосемьи разместили в капитальных омшаниках на зимовку. Поэтому племя не могло быстро сняться и перебраться куда-нибудь в другое место, подальше в горы. Ведь, не имея заранее подготовленной базы, в лесах с детьми, стариками и женщинами перезимовать довольно сложно, а сохранить пчелиные семьи, дающие племени питательный и, главное, целебный мед, вообще невозможно.
   Через несколько дней Пасечник с проводниками спустился в долину. По пути он решил завернуть на свою научно-исследовательскую станцию, где раньше был начальником, чтобы переговорить с сотрудниками (которые всегда относились к нему с теплом), поподробней разузнать об обстановке в поселке колонистов. Вождь оставил сопровождающих его воинов на улице, а сам вошел в основной корпус станции – сборное помещение ангарного типа. Но милые и почтительные сослуживцы тут же скрутили своего бывшего шефа и вызвали по рации службу безопасности «Лунного Сталактита». Головорезы компании обрадовались сообщению. Они ответили, что немедленно выезжают за пленником.
   – Но на улице же остались проводники, – несдержанно напомнила Катерина, которая явно сочувствовала главному герою рассказа – начальнику научной станции.
   – Да-да, – улыбнулся Жожик, – именно они и спасли своего вождя. Заподозрив неладное после долгого отсутствия вождя, искусные воины тихо, как кошки, пробрались в помещение, где быстро и четко обезоружили и связали всех сотрудников.
   Но перед тем как убраться со станции, Пасечник успел «покопаться» в компьютере. Он хотел отправить через Галактическую Сеть сообщение в Правительство Лиги о безобразиях, творимых компанией на планете. Однако вход в Галактсеть кто-то предусмотрительно заблокировал. Видимо, после загадочного исчезновения начальника станции оставшемуся научно-исследовательскому коллективу не очень-то доверяли в «Лунном Сталактите». Зато вождь успел выяснить, что он объявлен в галактический розыск как особо опасный преступник… Кроме того, Пасечник натолкнулся на объявление, скопированное из электронного межпланетного журнала «Солдаты Фортуны». Из него вытекало, что Бивень готовит карательную экспедицию в горы. Для этого через специализированный журнал наемников вербует добровольцев – профессиональных убийц из среды человеческих отбросов.
   В ходе «непринужденного» общения со своими бывшими коллегами (до прихода проводников) начальник станции убедился, что все друзья от него отвернулись. Они считали его предателем, вероотступником, государственным изменником. Каждый из них, вместо помощи, с радостью подстроил бы своему бывшему шефу какую-нибудь коварную ловушку с тем, чтобы поймать или убить отщепенца… и тем самым выслужиться перед всесильным «Сталактитом».
   Оценив обстановку, вождь с проводниками спешно покинули территорию научно-исследовательской станции. Идти в поселок колонистов не имело никакого смысла. На каждом столбе висела фотография Пасечника с надписью: «Разыскивается. Опасный преступник». Да и вызванные по рации головорезы из Службы Безопасности транспланетарной компании могли устроить облаву. Поэтому лесные жители, тщательно заметая следы, вернулись в расположение племени.
   На этот раз Пасечник решил набрать полноценный боевой отряд, чтобы гарантированно уничтожить злобного Бивня и помешать осуществлению его планов. Если это по каким-то причинам не удастся сделать, то, в качестве запасного варианта, вождь рассчитывал захватить космопланер, «малый звездолет», принадлежащий компании; нырнуть в тахиоканал, выскочить где-нибудь в нейтральных мирах, не подвластных «Лунному Сталактиту», и заявить во всеуслышание о преступных действиях компании на Грибовке.
   Стоит отметить, что, несмотря на миролюбивый нрав, практически все мужчины племени с детства воспитывались как искусные воины. Отдельные общины, выращивающие на равнине рисовый злак, между собой, как правило, не враждовали. Но для всех племен общей бедой являлись набеги жестоких морских разбойников, облюбовавших многочисленные острова в открытом океане. Поэтому туземцы всегда были начеку.
   Говорят, любовь и ненависть – сестры, две стороны одной медали. Наверное, без особой натяжки то же самое можно сказать о жизни и смерти. И это не выдуманная поэтическая аллегория или странная философская заморочка. Это просто факт, о котором в племени задумывался каждый человек. Эту истину ему объясняли в самом раннем детстве. Причем не затрепанными фразами, типа «Мы живем только для того, чтобы умереть», а всем бытием, обычаями, сказаниями, образом мышления. Каждый воин еще в юности сознательно заключал контракт со смертью. Но лишь потому, чтобы защитить жизнь и честь племени. Может быть, то, что все мужчины здесь готовы были по первому требованию необходимости пожертвовать собой ради сообщества, и позволило древнему роду прожить столь долго, не потерять самобытность; увеличиться, а не выродиться.
   Вообще, дух племени – такая неуловимая материя… Я не знаю, может, я непонятно объясняю?
   – Напротив, все понятно, не беспокойся, – подбодрила товарища Катерина.
   – Для боевого похода Пасечник отобрал самых лучших воинов. Женщины, провожая мужчин на битву, по обычаю, садились на пол сбоку от мужа, обнимали его за правую ногу, как бы притягивая к родной земле. За вторую ногу держался младший из детей, если он еще не мог носить оружие. Взрослые дети стояли за спиной родителей. И когда отец отстранял жену и молча выходил на улицу, поднимали мать. Слез в ритуале прощания не предусматривалось, чтобы не омрачать душу бойца перед сражением.
   Но опытный и хитрый Бивень просчитал все действия Пасечника на несколько ходов вперед. Выставив в горах разведдозоры, он с отрядом наемников затаился в скрытном убежище на краю долины. Головорезы вовремя засекли индейцев, спокойно пропустили их в поселок. Не обнаружив в населенном пункте своего вероломного врага, вождь (как и предполагалось действовать по второму варианту) направился к тахиотамбуру компании. Работники тамбура, завидев вооруженных туземцев, с криками разбежались во все стороны. Космопланер, к счастью, находился на своем месте. По приказу вождя воины быстро окружили звездолет. Но… здесь таилась хитрая ловушка. Как только индейцы приблизились, в корпусе планера неожиданно открылись все люки, и незадачливых захватчиков, расположенных на открытой площади, где негде спрятаться, встретил шквальный огонь. Почти весь отряд туземцев погиб, не оказав никакого сопротивления (что толку стрелять по бронированному космопланеру?). Уцелевших воинов добивали замаскированные снайперы, скрытые вокруг тахиотамбура. Вождь чудом вырвался из огненного кольца в сопровождении всего лишь пяти бойцов. Наемники «Сталактита» через громкоговорящие динамики кричали на всю округу:
   – Молодец, Пасечник. Ты выполнил свою задачу. Бивень тобой доволен. Вместе мы уничтожим всех варваров!
   Один из воинов, поверив вражеской пропаганде, с ножом в руках кинулся на вождя и успел поранить ему плечо. Но другой индеец, верный Пасечнику, зарезал своего товарища.
   Тем временем основной отряд наемников под руководством Бивня, пропустив Пасечника в поселок, ускоренным маршем ринулся в горы, чтобы напасть на индейцев, оставшихся в деревне. К исходу второго дня солдаты удачи достигли горного поселения. Но в атаку сразу не пошли. Они отдохнули, расставили огневые точки вокруг становища. А ночью, под покровом темноты, бесшумно сняв часовых индейцев, обрушились на мирных жителей. Что и говорить… Погибло почти все племя. Если бы не дикая отчаянная самоотверженность оставшихся в расположении малочисленных воинов да еще юношей, которые с голыми руками бесстрашно бросались на вооруженных до зубов наемников для того, чтобы буквально перегрызть врагу глотку, то в живых не осталось бы вообще никого. Здесь, как и в поселке, наемники во всеуслышание хвалили Пасечника, благодарили его за оказанную помощь.
   На следующий день, когда раненый вождь в сопровождении четырех верных бойцов вернулся к своему народу, его встретили более чем прохладно. Многие индейцы, сопоставив грустные факты, действительно сочли его если и не предателем, то, по крайней мере, виновником всего произошедшего. Итак, от бедного Пасечника отвернулись все: и свои, и чужие. Все, словно сговорившись, желали его смерти. Он стал изгоем. Некоторые мужчины племени в душе назначили Пасечника и его детей своими кровниками и жаждали мести. И ничто на свете не смогло бы их, наверное, переубедить…
   – Печальная история, – вздохнула Катя.
   – Очень, – согласился Жожик. – Не желая усугублять раскол в своем народе, точнее, в остатках своего народа, и опасаясь за жизнь верных сторонников, вождь решил бежать с Грибовки. Ночью Пасечник и четверо его сторонников забрали своих жен, детей и покинули лагерь.
   – А почему ночью? – спросила Катерина.
   – Если бы они начали прощаться и объясняться с людьми, то кровавой разборки избежать скорее всего не удалось бы. А этого никто не хотел.
   – Понятно.
   – Головорезы компании, убежденные в полном разгроме племени, больше не ждали нападения с гор и позволили себе расслабиться. Когда Пасечник с товарищами подобрался к тахиотамбуру, вся охрана пьянствовала, празднуя победу. Руководство «Сталактита» закрыло на эту вольность глаза, поощряя тем самым воинственность и агрессивность наемников.
   – Беглецы захватили космопланер?
   – Естественно. Четыре воина, движимые местью, под руководством своего вождя вырезали всю охрану. На тахиотамбуре не осталось ни одного живого человека.
   – Расплата за гибель племени?
   – Да.
   – И Пасечник сообщил всему миру о злодеяниях на планете?
   – Нет, конечно.
   – Почему?
   – После первого неудачного набега на тахиотамбур по всем информационным агентствам прокатилась сенсационная новость о бандитском племени с Грибовки. Появись теперь Пасечник на экране, ему бы уже никто не поверил.
   – И что предпринял вождь?
   – Будучи на армейской службе, Пасечник участвовал в операциях по перехвату контрабандистов. Еще с тех времен он запомнил коды некоторых уединенных планет, используемые в звездной рулетке.
   – Ему удалось проникнуть в систему вертушки?
   – Да. Не забывай, что этот человек когда-то руководил научно-исследовательской станцией, являлся довольно крупным ученым. А под руками у него был стандартный тахиотамбур со всем комплексом оборудования да еще и малый звездолет.
   – В итоге, беглецы высадились на одной из отсталых планет?
   – Да.
   – Мы договорились, что ты расскажешь о себе. А…
   – Пасечник – мой отец, – упредил следующий вопрос Жожик.
   – А мать?
   – Та самая девушка из племени, которую он взял в жены пятой.
   – Ясно. – Катька сухо кашлянула. – Что же было дальше?
   – Вождь с индейцами перебрался в горы, подальше от любопытных глаз. Там они разбили небольшое поселение. Пасечнику удалось приручить диких пчел. В лесах водилось много дичи, в реке – вдосталь рыбы. Нужды в питании и одежде племя не испытывало.
   Долгими зимними вечерами отец занимался моим обучением. Он не хуже любого школьного преподавателя прошел со мной весь общеобразовательный курс; по сохранившейся у него Библии растолковал основы богословия; изучил со мной три языка…
   – Три языка? – переспросила Катерина.
   – Да. Русский, английский, немецкий. А с матерью я проштудировал туземный и четыре сопутствующих наречия…
   – Поэтому ты так легко общаешься с кочевниками?
   – Да. Лингвистическая структура, в общем-то, очень схожа.
   – Понятно, – присвистнула Катька, почтительно взглянув на собеседника.
   – Но все это время нас, оказывается, искали. Неугомонный Бивень назначил за голову отца солидный выкуп. И знаешь, кого он умудрился нанять?
   – Кого?
   – Мужчин из покинутого родственного племени, которые, как ты помнишь, считали Пасечника своим кровником.
   – Правильно говорят, – вставила Катерина, – чем больше родственников, тем больше проблем.
   – Может быть, и так. Хотя не думаю. Смотря какие родственники…
   – Согласна.
   – Короче, однажды ночью, когда мне уже было лет пятнадцать или около того, к нам в дом вломилась банда наемников.
   – Все-таки нашли?
   – Да.
   – А что стало с отцом?
   – Не знаю. Его куда-то увели, и я больше его не видел. Говорят, сожгли на костре…
   – Кошмар, – поразилась Катерина. – Но как же так? Он ведь был сильным, умным, предусмотрительным человеком?
   – Знаешь, Кать, в тех местах, которые называют не столь отдаленными, говорят так: «И быка можно загнать в консервную банку».
   – А что стало с остальными?
   – Нас продали в рабство тому самому «Лунному Сталактиту». Довольный Бивень лично запихал меня в жерло шахтного лифта.
   – Вот подонок.
   – Но впоследствии он, вероятно, пожалел о своей нетактичности, получив из моего лучемета залп в широченный лоб. – (Катька вопросительно изогнула бровь.) – Да-да. Мой отец, царство ему небесное, учил меня обязательно отдавать людям долги, чтобы те попусту не обижались.
   – Похвальное напутствие…
   – К счастью, из неволи мне удалось бежать. Я был худощавым долговязым подростком. А в заточении похудел еще больше. Так что умудрился втиснуться в узкий бардачок шахтного подъемника, предназначенный для инструмента. Охрана прошляпила… С тех пор органически не переношу замкнутых узких пространств.
   – Клаустрофобия? – вставила Катерина.
   – Что-то вроде этого…
   – Понятно.
   – Но, святая наивность, сбежав, восторженный подросток, движимый идеалами гуманизма, отправляется – куда бы ты думала?
   – Не знаю.
   – В полицию, чтобы сообщить о вопиющих злодеяниях современных работорговцев, заклеймить их, так сказать, позором…
   – И что?
   – Там меня внимательно выслушали и… сослали на каторгу как опасного беглого преступника. Хорошо хоть не убили или не отдали обратно «Сталактиту» (что то же самое). На каторге пришлось изрядно повкалывать. Заключенные по колено в воде собирали болотный жемчуг. Не соберешь дневную норму – останешься без кормежки. Но все-таки есть Бог на свете. Одним из офицеров каторжной охраны оказался старый знакомый моего отца. В прошлом Пасечник долго его лечил от какой-то редкой болезни: давал по особому графику маточное пчелиное молочко, прополис, различные снадобья, делал при помощи меда интенсивный вакуумный массаж и т. д. Короче, поставил человека на ноги. И тот, невзирая на негативное общественное мнение об отце, сохранил о нем самые теплые воспоминания. Этот офицер являлся, грубо говоря, двойным агентом. То есть работал на двух хозяев. С одной стороны, находился на государственной службе. С другой – вербовал людей для небольшого, но влиятельного, преступного клана, занимающегося межпланетной контрабандой. Вернее, даже не вербовал, а высматривал подходящие кандидатуры. Кто ж откажется бежать с каторги? Люди дохли там, как мухи. Поэтому исчезнувших арестантов никто не искал. Когда офицер узнал, кто я такой, то сразу вытащил из этого дерьма, переодел, накормил, лично отвел на звездную рулетку, смотался вместе со мной на базу контрабандистов. Там он переговорил с главарем, рекомендовал меня как своего близкого родственника и попросил шефа по-товарищески присмотреть за мной. Босс оказался нормальным мужиком. Он тут же протестировал мой образовательный уровень. Выяснилось, что для своего возраста я прекрасно «подкован». К тому же знание языков (особенно туземных) выгодно отличало меня от других членов банды. Шеф сделал мне отличные корочки со всей «родословной», направил от имени уважаемой корпорации на курсы пилотов-навигаторов. По завершении курсов меня основательно вымуштровали в разведывательно-диверсионной школе при учебной базе клана. Как видишь, я стал специалистом широчайшего профиля…
   Мы честь по чести подписали с боссом контракт на семь лет. За это время я исколесил полгалактики с незаконными грузами на борту. Случалось всякое. Оттарабанил день в день. Шеф предлагал еще на семь лет. Но я попросился на вольные хлеба. Он отпустил. Должен сказать, мы чертовски сдружились. Время от времени я до сих пор заскакиваю к нему на огонек – обменяться выгодными предложениями и просто важными новостями.
   – А вести оседлый образ жизни ты не пробовал?
   – Пробовал. После очередного «залета» с объявлением в общегалактический розыск залег на дно. Знаешь, главное – отсидеться на первых порах. Преступников настолько много, что за всеми не уследишь. Ищут, по большому счету, лишь виновников свежих нашумевших дел. Но долго на одном месте не задержался. Серость заела. По ходу дела расправился с Бивнем. Однако «Лунному Сталактиту» решил не мстить.
   – Почему?
   – Я вдруг неожиданно понял, что эта компания – такая же, как все. Просто мне «посчастливилось» пообщаться именно с ней. Но нельзя же злиться на весь мир или требовать тотальной справедливости. Так и маньяком недолго стать. Для себя я решил: «Раз они живут в свое удовольствие, то и я буду жить в свое удовольствие». И, не бросая слов на ветер, я стал жить в свое удовольствие. Я ни в чем не нуждаюсь У меня все есть. А чего нет, то будет…
   – У тебя нет семьи…
   – Семьи? Семья тоже была. Но я ведь – свободный человек… Знаешь, это не по мне…
   – Что именно?
   – Все эти семейные заботы… да еще и родственнички… Ты же сама говорила: «Больше родственников – больше забот». Одна теща чего стоит.
   – А чем тебе не угодила теща?
   – Да всем.
   – Ну например?
   – Ну не знаю. Вот так сразу и не скажешь…
   – Вот видишь! – подцепила Катька.
   – Нет главного, Кать, взаимопонимания…
   – Зять и теща – проблема старинная. Вечно вам мать жены не нравится. А чем – и сказать толком не можете. А мне кажется, за внешней «крутостью» и амбициозностью скрывается элементарное неумение ладить с людьми, психологическая беспомощность, если хочешь.
   – Всем женщинам так кажется, – съязвил Жожик. – А когда кажется, креститься надо. Да что говорить, Кать. Вот спрашивает, например, на Новый год: «Как тебе наша искусственная елочка?» Я говорю, мол, искусственная елка напоминает мне надувную женщину. А теща: «Какое хамство! При чем здесь надувная женщина?» Я ей объясняю, что это профанация идеи. Женщину, как и елку, нельзя подменить. Либо она есть, либо ее нет. Ведь правда? – (Катька с улыбкой пожала плечами.) – А она ни в какую… Ты понимаешь? Говорит: «Яичко курочку учит…»
   Девушка рассмеялась:
   – Все ясно с тобой, Жожик. А сначала ты, вообще, любил свою жену?
   – Да! Какое-то время я был с ней счастлив, несмотря ни на что.
   – И дети у вас есть?
   – Есть сын.
   – Скучаешь?
   – Я бы хотел, конечно, на него взглянуть или, еще лучше, научить чему-нибудь тому, чему учил меня когда-то мой отец. Но боюсь, я уже там лишний… Скорее всего и жена меня давно забыла, и сын…
   – А ты с ней официально развелся?
   – Нет. Но мы официально и не сочетались. Я же постоянно в розыске. Просто отправился через рулетку на другую планету на заработки, чтобы купить для своей семьи хороший дом…
   – Слушай, а почему тебе нравится кличка Жожик? – спросила Катерина.
   – Если говорить на языке моей матери, то здесь игра слов. В этом имени соединяются как бы несколько понятий.
   – Переведи, пожалуйста.
   – Ну, язык туземцев очень емкий. Скажем, «Жож» можно перевести как «широкая река». Но дословно это звучит примерно так: «Ты стоишь на том берегу реки, а я на этом. Ты кричишь, но я тебя не слышу».
   – Ого! И все это в одном слове?
   – Представь себе.
   – Индейцы явно не любят лишней болтовни.
   – Согласен.
   – Ты говорил об игре слов…
   – Да. Вторую часть – «Жик» – можно перевести как «ветер, сулящий хорошую погоду».
   – А дословно?
   – Там идет речь о народных приметах на погоду. Однако здесь они не действуют. Поэтому перечислять их нет смысла.
   – О! В итоге получается: «По широкой реке гуляет ветер, сулящий хорошую погоду». Не так ли?
   – Гадалки в племенах оперируют символами. Они бы истолковали данное изречение примерно так: «Широкая река – жизненный путь; а ветер, сулящий хорошую погоду, – удача!» Следовательно, все выражение, т. е. Жожик, можно трактовать как «талисман» – имя, притягивающее к его владельцу госпожу Фортуну.
   – Слушай, Жожик, ну, ты – истинный сын своего народа. Готов вместить в одно имя целую философию.
   – Что поделаешь? Люди мыслят понятиями предков, полученными в детстве от родителей. Мои предки мыслили именно так…
   – Да. Ты прав. Наверное, даже самый отъявленный космополит в душе привязан к своей родине.
   – Наверное, – подтвердил Жожик и поднялся на ноги. – Ну, и как тебе моя история? – спросил он Катерину, подавая ей руку.
   – Сплошная борьба за выживание. Теперь я понимаю, почему ты так скептически относишься к некоторым христианским ценностям. И я тебя не осуждаю.
   – По-христиански можно относиться лишь к тому, кто к тебе относится по-христиански, – парировал Жожик. – Кстати, об этом напрямую написано в самой Библии: «…Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас».
   – Отдельные цитаты, вырванные из контекста, не всегда дают правильную картину. Но не будем спорить.
   – Как скажешь. Однако все мои приключения, по сравнению с твоей враждой со Зловещей Тенью, конечно же, ерунда. Но если вы с Иваном надрали Ей задницу, значит, в этой жизни на что-то можно надеяться! Эх, поживем еще, Кать, повеселимся. – Жожик широко потянулся, смачно зевнул, выпятив богатырскую грудь. – Поживем, подруга!
   Вдруг лицо его побледнело. Славян судорожно уцепился за сердце, хватая широко раскрытым ртом воздух, а затем упал и, не стесняясь присутствия женщины, тяжело застонал, катаясь по земле. Весь лоб у капитана вспотел, глаза безжизненно закатились вверх, будто он находился при смерти. Катька кинулась к товарищу:
   – Жожик, миленький, что с тобой, Жожичек?.. – Катерина запричитала, как квочка. – Жоженька, крепись, мой хороший, крепись… – Девушка наклонилась к другу, заглядывала в его побелевшие глаза, теребила волосы, как родному, прижимая голову к груди. – Жожик, что с тобой? Да очнись же ты. – Тут гринчанка увидела лечебную подорожник-траву. Она осторожно опустила голову на землю. – Сейчас, Жожичек, потерпи, родной, потерпи.
   Девушка быстро сорвала один листок, другой, третий, обернулась посмотреть на товарища. Но в это время земля задрожала, как при землетрясении, заходила ходуном. Катька упала, боязливо прижалась к траве. Огромная каменная платформа раскололась надвое. Из темного провала к неподвижному Славяну метнулась какая-то неясная тень. Зловещий сгусток окутал офицера, вместе с ним пополз к разлому.
   – Нет! – крикнула Катька.
   Однако Жожик уже исчез в глубокой пучине. Девушка подползла к краю обвала, глянула вниз. Но ничего не увидела.
   – Свежий ветер свободно и вольно гулял над широкой рекой, – прошептала она. – Прости, друг. Но знай, когда-нибудь я все равно тебя выручу.
   Из бездонного оврага раздался идиотский смех, мелко сотрясая воздух. Затем мерзкий, загробный голос невнятно произнес:
   – У тебя никогда не будет друзей, кроме меня… Ха-ха-ха! Ха-ха!
   Катерина безудержно разрыдалась…

Глава 16

   Иван припечатался спиной к шершавой стене. Автоматическая удавка больно врезалась в шею. Да еще какой-то наглый тип навалился всем весом, приставил нож к горлу. Стрельцов попытался ослабить удавку рукой. Бесполезно! Гринчанин скосил глаза, чтобы рассмотреть физиономию нападавшего. Незнакомец обладал выдающейся внешностью. Причем выдающейся в прямом смысле. Массивный, будто высеченный из гранитной глыбы, нос занимал пол-лица, как у каменного истукана с острова Пасхи. Истукан злорадно скалил зубы, наверное, он так улыбался. Хорошо хоть действие удавки не распространялось на руки и ноги. Воспользовавшись тем, что злобный тип задрал кверху локоть и освободил правое подреберье, Стрельцов четким, коротким ударом «протестировал» противнику печень. Да так, что у Истукана перехватило дыхание. Почти одновременно с этим Иван, не задумываясь, резким подъемом ноги заехал мужику в пах. От удара по печени незнакомец замер на полувдохе. А когда почувствовал следом неполадки в области мужского снаряжения, окончательно расстроился. Это дало Киберчтецу небольшую передышку. Ну, а в быстроте реакции ему не откажешь. Вообще, нападать на инфохомоса при помощи автоматических устройств – не самое лучшее решение. Ведь автоматика ему, образно говоря, – сестрица родная. На то, чтобы разобраться, что к чему, у кибераналога в технополе ушло не так уж много времени. Удавка тихонько лязгнула миниатюрным затвором, освободила молодого человека, быстро втянулась в специальное гнездо на стене. Однако в следующее мгновение она вновь выпрыгнула и защелкнулась уже на шее негостеприимного Истукана. Иван заломил незнакомцу кисть, перехватил нож и упер лезвие в горло пристегнутого к стене мужика:
   – Ну-с, побеседуем… Я готов выслушать ваши извинения…
   – Не дождешься, змееныш поганый, – прохрипел агрессивный тип, злобно вращая выпученными глазами, как локаторами.
   Впрочем, его дурное расположение духа, наверное, можно было легко понять. К болезненным ощущениям в промежности и печени добавилось еще и воздействие удавки, вцепившейся бедолаге в горло.
   Смыслообразующим выражением в гневной тираде незнакомца, безусловно, являлось слово «змееныш». Именно оно послужило Стрельцову логическим ключом к пониманию сложившейся ситуации. «Ах, вот оно что», – догадался гринчанин. Еще при входе в здание в груди Чтеца шевельнулось неприятное подозрение, когда он взялся за круглую, словно блин, ручку двери, выполненную из красивого прозрачного материала. Внутренним зрением инфохомоса Иван почувствовал в центре прозрачного блина какую-то слабенькую техническую подсветку – невидимое излучение. Теперь Стрельцов абсолютно не сомневался, что там был установлен дактилоскопический детектор – определитель отпечатков пальцев. Детектор передавал кожный рисунок ладони всех посетителей на специальный компьютер-анализатор, который мгновенно сравнивал отпечатки с имеющейся у него базой данных и выявлял клиентов, нежелательных или опасных для рулетки. Этот же компьютер, судя по всему, тотчас подавал команду на автоматическую удавку, с целью задержать опасного чужака. Не оставалось сомнений, что пальчики Стрельцова числились в картотеке неблагонадежных. Но к чему бы это? Ведь до сего времени он ни разу не пользовался транспортной системой вертушки.
   Однако ключевое слово «змееныш» все ставило на свои места и само собой проясняло, из каких соображений воротилы рулетки опасались Киберчтеца, жаждали его поимки. Данное ругательство в контексте конфликта с участием Стрельцова отнюдь не выглядело первым попавшимся на язык бранным словом. Потому что именно так – «змееныш» – прозвали Ивана (змееносца) галактические хакеры в отместку за то, что он придумал и запустил в Галактическую Сеть изощренную антихакерскую программу, позволяющую полиции и Бюро Галактической Безопасности выявлять и арестовывать на законных основаниях системных взломщиков.
   Замысловатые логические цепочки мгновенно пронеслись в голове Ивана, когда он услышал из уст незнакомца слово «змееныш». Змееносец – представитель секретного подразделения Галбеза, у его сотрудников на погонах красовалась изящная змейка. На первый взгляд никакой видимой связи между хакерами и жокеями со звездной рулетки не существовало. С чего бы это лучевики стали мстить за попранную честь системных взломщиков? Нет, конечно, они волновались прежде всего за себя. И вот почему… Компьютерному оборудованию вертушек постоянно приходилось подбирать коды биолокаторов и нейросинтезаторов. Если предположить, что Стрельцов запустил бы в закрытую сеть биолокации свою защитную оболочку, проведя необходимую модернизацию программы с целью ее привязки к конкретным параметрам, то вся система звездной рулетки оказалась бы буквально «на грани смерти». Вроде бы логично… Но Иван знал то, чего не знал данный лучевик – Истукан – и не знали даже его хозяева. При разговоре с Дэвидом в подземном командном пункте Чтец при помощи кибераналога «покопался» в секретных инфомассивах БГБ, касающихся подпольного галактического транспорта, и даже он, инфохомос, удивился. Если сказать коротко, то власть имущие вовсе не ставили себе целью покончить с рулеткой… Поэтому сейчас Иван рассмеялся в глаза лучевику, пристегнутому удавкой к стене. Хотя положение, в общем-то, складывалось нешуточное.
   Большинство посетителей бара – зала ожидания вертушки – уже заинтересовалось разборкой между новым клиентом и хозяином заведения. Из-за крайнего стола вскочили четыре накачанных парня. Надо полагать, звездная рулетка имела собственную службу безопасности. Охранники решительно обнажили импульсные пистолеты, выжидательно замерли шагах в десяти от входа. Для снятия напряжения необходимо было срочно объясниться с Истуканом.
   – Я думаю, настала пора познакомиться, – галантно предложил гринчанин. – Меня зовут Иван Стрельцов. – Парень церемонно склонил голову. – С кем имею честь?
   – Отсюда тебе не выйти, змееныш, – прохрипел в ответ упрямый лучевик.
   Иван вдавил лезвие ножа в горло мужику несколько посильнее.
   – Вы так и не представились, – напомнил он собеседнику.
   – Барбик, – наконец разродился Истукан. – Ты потише там, потише. Видишь вон те стволы, направленные тебе в голову. Стоит мне подать знак, и в твоей тупой башке появятся несколько аккуратных дырочек с оплавленными краями…
   – Зачем же пугать клиентов кровавыми сценами, Барбик? Посмотри, ведь у тебя же полный зал, – посоветовал молодой человек. – Надо держать марку заведения. К тому же я попытаюсь тебя убедить, что никаких сигналов подавать не стоит. Договорились?
   – Думаю, сделать это будет довольно трудно, – огрызнулся лучевик.
   – Как сказать, мой друг, как сказать, – усомнился Иван. – Но должен тебе напомнить, дорогой Барбик, о необходимости соблюдать культуру общения. Скажем, моя голова подверглась с твоей стороны критике совершенно несправедливо. Не такая уж она и тупая. Ведь я могу поговорить с тобой как с уважаемым человеком, директором транспортного узла, правда?
   – Валяй, – согласился Истукан.
   – Первым делом, уважаемый директор, я должен довести до вашего сведения специальный приказ Тарантула, на территории которого вы имеете честь находиться. Документ за номером 2018 имеет первую категорию. Другими словами, все подданные этого мира обязаны выполнять его под страхом смерти. – Иван вытащил из нагрудного кармана лучевика портативный коммуникатор, сунул пленнику в руки. – Можешь удостовериться.
   Пристегнутый к стене жокей, неловко сутулясь, чтобы уменьшить давление удавки, набрал на клавиатуре необходимый код, вошел в информационную систему Тарантула, прочитал в указанном Стрельцовым месте распоряжение верховного правителя данной планеты. Видно было, что он удивлен и озадачен.
   – Я не подчиняюсь Тарантулу, – наконец выговорил Истукан.
   – Не подчиняешься напрямую, – поправил Иван. – Но будучи на его территории, можешь поиметь очень крупные неприятности, очень… Не сомневайся. Ведь Тарантул не издает распоряжений с бухты-барахты. Он беспокоится, как и ты, прежде всего о безопасности своих владений. Я надеюсь, ты понимаешь, как тяжело, практически убийственно, быть личным врагом Тарантула?
   – Вполне.
   – Рулетку-то он не тронет…
   – Я знаю.
   – А вот тебя настигнет в любом месте и покарает. Жизнь так скоротечна… Стоит, наверное, подумать о себе…
   – Я думаю, стоит, – согласился Истукан. – От него всего можно ожидать…
   – Ну, тогда мы созрели для дружеского разговора.
   – Наверное.
   – Пора освободиться от оков, – констатировал гринчанин.
   Иван отдал мысленно команду автоматике. Удавка тут же скользнула в приемное гнездо. Истукан недовольно размял ладонями шею, затем натянуто улыбнулся. В это время, видя, что шефу больше не угрожает приставленный к горлу нож, подскочили охранники с пистолетами.
   – Прошу любить и жаловать, – произнес хозяин заведения, указывая рукой на гостя. – Иван Стрельцов, доверенное лицо самого Тарантула.
   Громилы профессиональными жестами быстро попрятали оружие, почтительно расступились.
   – Что будем пить? – вежливо поинтересовался Барбик, присаживаясь за крайний столик.
   – Пожалуй, пиво, – отозвался Чтец.
   Лучевик заказал пиво.
   – Интересно, с каких это пор Тарантул стал помогать бэгэбэшным важнякам, – спросил Истукан, с наслаждением отхлебывая пенный напиток, – да еще и змееносцам?
   – В политике нет друзей или врагов, – пояснил Стрельцов. – В политике есть только интересы. На тот или иной момент они могут совпадать… Так получилось, что сегодня здесь я представляю интересы безопасности всей галактики. А в ней, поверь, дорогой Барбик, есть такие вещи, с которыми бороться нужно всем вместе…
   – Например, пиндальбоки? – перебил жокей.
   – Почему ты так думаешь? – улыбнулся Стрельцов.
   – Потому что они к нам в последнее время что-то зачастили.
   – Да ну?
   – Мой коллега по бизнесу в прошлом месяце отправил двоих пришельцев прямиком в пекло ближайшей сверхновой звезды – подстроил луч скольжения в нужном направлении.
   – Здорово! – рассмеялся гринчанин.
   – Червихвосты прокололись на том, что лучевик лично знал парней, в которых они внедрились. Поэтому он сразу определил по поведению знакомых, что здесь не все чисто. Сам посуди, не могут же два нормальных человека одновременно за ночь превратиться в дебильных чудаков… да еще упорно прикрывающих макушки нелепыми головными уборами.
   – Чтобы скрыть свежие, еще не заросшие шрамы внедрения, – продолжил Стрельцов.
   – Вот именно.
   – Я рад, Барбик, что твои друзья столь бдительны.
   – Стараемся, – улыбнулся лучевик.
   В это время зал разразился хохотом. Иван с интересом огляделся по сторонам, потом посмотрел вверх:
   – А у вас тут весело…
   – Да уж не соскучишься, – поддержал жокей.
   Когда человек, ни разу не пользовавшийся услугами подпольного галактического транспорта, впервые посещал звездную рулетку, то у него вполне обоснованно могло возникнуть сомнение, туда ли он попал. Настолько необычным представлялось шумное зрелище. Большой зал имел высокие, в два этажа, стены. С одной стороны над публикой нависала полукруглая ложа, подняться в которую можно было по винтовой лестнице прямо из зала. Этот импровизированный внутренний балкон не имел ограждений. От балкона в полумрак помещения отходили лучи света, с виду совершенно обыкновенные. Потенциальный пассажир по команде жокея взбирался в ложу и становился на самый край навеса. А когда на противоположной стене загорался номер его маршрута, путешественник смело бросался на луч света, словно на канат, и скользил по нему вниз, либо держась руками, либо сидя сверху, наподобие всадника, либо просто перегнувшись пополам головой вниз. Это и был контрабандный канал переброски пассажиров в другие миры в действии. Не доезжая до стены, человек «испарялся», то есть уходил в тахиоканал.
   Лучи отходили от балкона веером. И когда загоралось одновременно несколько направлений, люди, толкая друг друга, суетливо бросались на свои маршруты, скользили в разные стороны. Некоторые из них кричали, некоторые свистели, некоторые смеялись. Женщины, как правило, визжали и пищали. Психологически очень сложно броситься на тоненький лучик света, особенно впервые. А вдруг провалишься!.. Поэтому шумные волнения пассажиров вполне можно было понять.
   Со стороны все это походило на какой-то детский аттракцион, либо на любительские дворовые выступления воздушных гимнастов, либо, еще хуже, на глупые развлечения пьяной толпы, потерявшей, как говорится, тормоза. А толпа и на самом деле чаще всего не отличалась трезвостью. Ведь рулетка – это не тот официальный транспортный узел, где клиентов отправляют в пункты назначения строго по расписанию, согласно купленным билетам. Здесь некоторым пассажирам иногда приходилось ждать по два дня и более, пока жокеям удастся перехватить их маршрут. При вертушке обычно находилась гостиница. А в ожидании «рейса» от нечего делать люди, как правило, торчали в баре, где иной раз накачивались алкоголем чуть ли не до потери пульса.
   Да и сама публика у звездной рулетки отличалась разношерстностью, непредсказуемостью. Право же, серьезный, солидный, законопослушный народ, естественно, путешествует по свету, пользуясь стандартными тахиотамбурами; не шляется по неблагонадежным мирам, где таковые отсутствуют.
   Случается, на стадионе, оказавшись в окружении беснующихся, слишком экспансивных болельщиков, и сам незаметно заражаешься безотчетной, бесшабашной веселостью. То же самое происходило и в рулетке. Зал опять шумно заулюлюкал, запищал, засмеялся, затопал ногами, захлопал в ладоши. Иван с улыбкой взглянул вверх. На краю стартовой ложи в нерешительности замерла подвыпившая девица. Видимо, она не могла набраться смелости, чтобы кинуться на луч – наверное, путешествовала впервые. Из-за спины трусоватой особы выглядывала еще одна полупьяная физиономия, похоже, ее подружка. Подруга под хохот всего зала резко толкнула первую девицу в спину. Та с визгом сорвалась с балкона, но в последний момент успела схватиться руками за луч, заскользила вниз. Публика с криками «О!» захлопала в ладоши. Вторая путешественница бросилась на луч вслед за подругой. Она перегнулась через луч, потешно раздвинув вширь ноги. Юбка у незадачливой пассажирки задралась. Скользя над головами посетителей, девица щедро знакомила всех желающих с моделями своего нижнего белья. Зал одобрительно взревел. Исполнительница пьяного трюка, чувствуя всеобщее внимание, решила помахать благодарным зрителям напоследок ручкой. Она резко дернулась, неуклюже выпрямилась, завизжала и, не удержавшись, плюхнулась с луча вниз. «Гимнастке» повезло – здоровенный охранник рулетки поймал ее на лету, прижал к груди, как ребенка. Юбка у девицы задралась еще больше, скомкалась под рукой громилы. Все это в глазах подвыпившей публики выглядело и трогательно, и соблазнительно одновременно. Пассажирка-неудачница наградила своего спасителя явно затянутым поцелуем, соскочила с рук, расправила юбку, изображая стеснительность и невинность, артистическим поклоном поблагодарила всех сочувствующих зрителей. А потом, опомнившись, что она вовсе не на сцене, суетливо кинулась к столу, за которым сидел Стрельцов с Истуканом.
   – Барбик, дорогой, что мне делать? – запричитала девица.
   – Что делать? – переспросил с иронией лучевик. – Плати и жди снова, пока откроется твое направление.
   – Как плати? Я же уже заплатила, – возмутилась клиентка.
   – А я предоставил тебе луч, – спокойно возразил жокей. – Если бы ты поменьше крутила своей задницей, то уже б давно прибыла по месту назначения, как твоя пьяная подружка. – Барбик повернулся к Ивану, показывая, что беседа окончена.
   Публика, которая только что восхищалась счастливым спасением девицы, начинала потихоньку посмеиваться над ней. Похоже, скучающим пассажирам было абсолютно все равно, чем занять время до отправления на другую планету. Некоторые из зрителей ободряюще подмигивали неудачнице, кивали головами, дескать, давай, требуй свое, мы поддержим. Окрыленная обманчивым сочувствием, девица набросилась на лучевика, как разъяренный петух:
   – Ты что, охренел, что ли, Барбик? Где я возьму тебе денег? Это ж грабеж. Я сейчас не знаю, что сделаю. – Клиентка нервно затрясла кулачками, демонстрируя свою воинственность. – Я тут ползала разнесу!
   Зрители дружно рассмеялись, ободряюще захлопали в ладоши. Бесплатный спектакль набирал обороты. Хозяин заведения спокойно подал сигнал ближайшему охраннику: щелкнул пальцами, указал рукой через плечо на выход. Громила – тот самый, который недавно спас девицу от неприятного падения, сгреб возмутительницу спокойствия в охапку, потащил к выходу. Толпа с сожалением выдохнула: «У-у!..», огорчившись столь скорому завершению зрелища. Неудачница сначала пыталась бить охранника кулачками в грудь. Но затем он что-то шепнул ей на ушко, и она затихла. Вероятно, спаситель предложил девице простейший способ, как заработать деньги на проезд. И она задумалась над предложением.
   – Действительно, тут у вас не соскучишься, – улыбнулся еще раз Иван. – Веселенькое местечко.
   За винтовой лестницей, ведущей к стартовой ложе, расположилась широкая двухстворчатая дверь. Время от времени дверь распахивалась, и оттуда вываливался какой-нибудь неизвестный тип. Иногда появлялась «двойня», «тройня» и т. д. Какая-либо пьяная компания в зале тут же звала к себе нового посетителя, угощала его вином, набрасывалась на пассажира с расспросами о том о сем. Какие новости в галактике? Стрельцов догадался, что это путешественники, прибывшие через систему рулетки из других миров. «И что им, спрашивается, нужно на МХ-747? – не переставал удивляться гринчанин. – Побегать под бомбами хочется, что ли? Получить заряд с орбитального крейсера? Все-таки люди – странные создания…»
   – Местечко-то веселенькое, что ни говори, – поддержал разговор Барбик. – Но знаешь, Иван, должен тебя предупредить, что, когда ты покинешь территорию, контролируемую Тарантулом, какой-нибудь менее сговорчивый, чем я, лучевик может опрометчиво тебя «прихлопнуть». Я-то верю в важность твоей миссии. Пиндальбоки – дело серьезное. Тарантул, действительно, не оказывает столь явную протекцию кому попало. Ты мне сразу понравился…
   – Спасибо.
   – Изворотливый малый… Даже удавку ухитрился на меня переключить…
   – Жить захочешь – и не так извернешься, – рассмеялся Стрельцов.
   – Слушай, Ваня, а ты не хотел бы обезопасить свои тылы?
   – Как?
   – Передать, допустим, через меня руководству звездной рулетки такую информацию, которая развернула бы его на сто восемьдесят градусов.
   – К лесу задом, ко мне передом? – пошутил Чтец.
   – Да. Тарантул же развернулся. А он, скажу я тебе, не очень-то вертится перед чужаками.
   – Я в курсе, – согласился Иван.
   – Ну и как?
   – Наверное, в чем-то ты прав, Барбик. Ты мне тоже сразу понравился.
   – Спасибо.
   – Такой, знаешь, неприступный боец, словно из камня высеченный.
   – Да уж, мама с папой постарались, – улыбнулся лучевик.
   – Но мне кажется, пиндальбоками твое руководство не проймешь.
   – Почему?
   – Им по фигу кого катать. Лишь бы платили… Однако тылы, как ты говоришь, обезопасить, в самом деле, не помешает. Придется, наверное, выложить им кой-какую суперсекретную информацию, о которой они, впрочем, должны давно догадываться, если не дураки.
   – Кто их знает? – усомнился в начальстве Барбик.
   – Скорее всего их беспокоят коды биолокаторов и нейросинтезаторов, которые я, по их мнению, могу заблокировать для вашей аппаратуры.
   – Наверное, – согласился лучевик.
   – Так я тебе скажу, что, по большому счету, их от вас никто не прячет.
   – Как не прячет? – удивился жокей.
   – Они выполнены на таком уровне, чтобы препятствовать обыкновенным хакерам, не имеющим многомиллионного сложнейшего оборудования, как у вас.
   – А ты ничего не путаешь, – недоверчиво спросил Истукан.
   – Нет. Эту работу выполняет мощный компьютер, а не ты, уважаемый Барбик. Поэтому тебе кажется, что он очень уж у тебя умный.
   – А что, это не так?
   – Так-то так. Но коды, которые ты не видишь глазами, – цикличные, повторяющиеся. И это сделано специально!
   – Зачем?
   – Иначе бы за десять часов, пока они действуют, ты, вернее, твой компьютер, никогда бы их не подобрал.
   – Что-то я ничего не понимаю, – признался жокей.
   – Конечно, не понимаешь. Ты ведь считаешь себя этаким лихим транспортным пиратом, неуловимым наездником на быстрой чужой галактической лошади, – язвительно улыбнулся Иван.
   – Что ты хочешь сказать? – нахмурился Истукан.
   – Весь смысл, дорогой Барбик, в том, что все твои действия регистрируются и контролируются в специальном стеке. Это только ты думаешь, что работаешь путем взлома тахиосети.
   – А как же еще? – растерянно переспросил лучевик.
   – На самом деле, тебе точно так же предоставляется трасса, твои действия фиксируются на все сто процентов. И если диспетчер…
   – Диспетчер? – в изумлении раскрыл рот Барбик.
   – Да-да, диспетчер. Если диспетчер закрытого отдела (не удивляйся!) увидит, что твои действия угрожают безопасности канала, то тебя немедленно отключат.
   – Не может быть! – Истукан даже вспотел от нервного напряжения.
   – Более того, если ты будешь упорствовать в опасном направлении, вся твоя рулетка вместе с залом ожидания и складом контрабандного товара взлетит на воздух…
   – С чего бы это?
   – Ты, вероятно, не знаешь, что все вертушечное оборудование поступает с заводов Тахиогалактсети, дружок. И в нем заложен кристаллический фугас самоуничтожения, выполненный в виде функционального действующего блока, а может быть, и не одного… Ты сам – как и все ваши техники – никогда не обнаружишь его в схеме.
   – Ого!..
   – Так вот этот фугас по сигналу из центральной диспетчерской Тахиогалактсети может бухнуть с такой силой, что от твоего симпатичного заведения и следа не останется… Так что, дорогой мой Барбик, можешь передать своим боссам, чтоб не очень-то задирали носы. А если хоть один волосок упадет с моей головы, у них будут очень крупные неприятности…
   – Какие?
   – Возможно, с летальным исходом… Но, как минимум, их тепленькие места в Главном Жюри рулетки займут другие, более догадливые и прозорливые люди…
   – Ясно. – Истукан с подозрительностью затравленного зверя осмотрел зал ожидания, тупо переспросил. – Ты хочешь сказать, мое оборудование контролируют в Тахиогалактсети?
   Иван усмехнулся:
   – Да что там твое, Барбик? Я же тебе говорю, вся система рулетки является тайной фишкой в руках Правительства Лиги, контролирующего в большой мере функционирование Тахиогалактсети. Вертушке просто позволяют существовать. Может быть, ее даже специально придумали для решения особых политических и социально-экономических задач, не доступных для понимания основной массы обывателей. Забавно, не правда ли? – Иван подмигнул ошарашенному лучевику.
   – Я вот, например, тоже не пойму, зачем им это нужно, – признался Истукан.
   – Ну вот, как версия, смотри, – предположил Стрельцов, – чтобы держать под контролем ситуацию, грозящую крупными социальными волнениями, революциями или междоусобными войнами, допустим, во взрывоопасных, напряженных районах галактики. – Чтец махнул ладонью, как топором. – Обрубил неожиданно снабжение, и конфликт затихнет, по крайней мере, не перекинется на другие районы…
   – Точно! – поддержал Барбик. – Помнится, когда на ТТТ началась заварушка, бутоны собрали в соседних мирах огромную армию наемников, но перебросить их на планету так и не смогли. Рулетка барахлила по-черному! А транспортный дырокол вообще «завис» напрочь до окончания конфликта. Зато продовольствие для аборигенов проскочило, как по заказу.
   – Ну вот видишь, – вставил Иван.
   – Бутоны тогда даже окрысились на нас, угрожали расправой; думали, что мы специально саботируем; дескать, их противники нас перекупили на корню… Но, к счастью, Главное Жюри нас тогда отмазало. Они подтвердили, что неполадки носили чисто технический характер…
   – Ну вот видишь, – повторил Иван. – И это лишь одна из версий. А политика вообще – дело тонкое.
   – Все равно как-то не верится, – замялся Истукан. – Знаешь, на словах можно наговорить что угодно. Ведь все это не проверишь…
   – Почему не проверишь? – не согласился Чтец. – Я не поленился, просмотрел твое досье в Тахиогалактсети. Там о тебе отзываются хорошо.
   – О!.. – удивился Барбик.
   – Поэтому, дружище, думаю, можно сообщить тебе одну очень интересную вещь.
   – Так-так-так. – Лучевик наклонился поближе к Ивану, весь превратился в слух.
   – Если у тебя до конца месяца возникнут проблемы с наведением луча…
   – В любом направлении? – перебил жокей.
   – В любом… то набери прямо со своего пульта вот этот адрес в Галактической Сети. – Иван вытащил из нагрудного кармана лучевика портативный коммуникатор, быстро отстучал пальцами нужный код. – Ясно?
   – Ясно. И что дальше? – спросил Истукан.
   – На экране появится запрос индекса. До конца месяца твой индекс такой. – Молодой человек вновь вывел на табло коммуникатора ряд цифр. – Запомнил?
   – Да.
   – В конце добавишь МХ-747 – код планеты. Уловил?
   – Уловил, – отозвался жокей. – А дальше?
   – А дальше? – усмехнулся Иван. – Дальше наводи луч в любом направлении, и у тебя не будет никаких проблем.
   – Во! – Барбик аж подскочил. – Сейчас проверим. Мне как раз нужно срочно отправить богатого коллекционера, собирателя древней живности на Ин-Дук. А я полдня не могу туда пробиться. – Лучевик нагнулся к самому уху Стрельцова и вполголоса добавил: – У него чаевые больше, чем мой оклад за две недели…
   – Здорово! – Иван с пониманием подмигнул. – Давай.
   Истукан подошел к жокейскому пульту, торопливо пробежался пальцами по клавиатуре. Лицо его просияло. Барбик резко обернулся к Ивану, показал большим пальцем вверх: «Отлично!» После этого лучевик поспешил к солидному мужчине в конце зала, быстро с ним о чем-то переговорил. Коллекционер небрежно сунул жокею вознаграждение, поднялся и направился к балкону. За ним степенно последовали три абсолютно трезвых телохранителя. Через минуту все они под визги публики скрылись в невидимых недрах тахиоканала. Восхищенный Барбик тут же подскочил к столу, горячо пожал Ивану руку:
   – Сработало! А я, представляешь, чуть тебя сегодня не зарезал.
   – Представляю, – продолжил шутку Стрельцов.
   – Эти балбесы в Жюри и вправду нюх потеряли…
   – Только предупреждаю, дружище, – серьезно произнес гринчанин. – Тайну кодов можешь знать лишь ты один, и то – до конца месяца. Если кто-то из твоих знакомых лучевиков выйдет с такими же цифрами по указанному адресу, то одного из вас уберут. В буквальном смысле. И я, например, не поручусь, что это будет обязательно он. Исчезнуть можешь и ты. Понятно?
   – Однозначно.
   – И не пытайся в следующем месяце выходить на упомянутый адрес или использовать устаревший индекс…
   – Ясно.
   – Ну теперь убедился, откуда ноги растут у твоей вертушки?
   – Убедился, Ваня. – Истукан согласно кивнул головой. – Я только одного не пойму. Здесь же такие «бабки» крутятся… миллионы миллионов… Куда все это уходит? Если рулетку «вращает» Тахиогалактсеть с молчаливого одобрения и даже благословения спецслужб, то, наверное, и Правительство имеет там свою долю.
   – Вполне возможно. Ты же слышал про внебюджетные фонды?
   – Ну…
   – Как только Правительству приходится профинансировать какой-нибудь крупный галактический проект, оно всегда успокаивает налогоплательщиков, дескать, не беспокойтесь, на него пошли деньги из внебюджетных фондов. А на вопрос, как они туда первоначально попали, большинство политиков разводит руками с умным видом, мол, работаем, стараемся… ищем дополнительные источники.
   – Точно, – рассмеялся Барбик. – Я давно заметил, что на выборах всегда проходят те лидеры, которых поддерживает Тахиогалактсеть. Видимо, их избирательные фонды ищут дополнительные источники в том же месте…
   – И с тем же успехом… – поддержал Иван.
   – Ладно, дружище – деловито закончил политическую тему Барбик. – Чтоб не оставаться в долгу, я тоже дам тебе один небольшой парольчик, который действует, соответственно, до конца месяца. В компьютерных сетях его нет, не ищи; передается только устно, так сказать, из рук руки. – Истукан нагнулся, шепнул что-то Ивану на ухо, а вслух добавил: – Если в оставшиеся дни месяца тебе нужно будет куда-то срочно отправиться, то на любой рулетке по этому парольчику тебе предоставят пульт, как жокею. Ну, а там, я думаю, разберешься…
   – Спасибо, – Стрельцов пожал лучевику руку, затем прошептал ему на ухо только что полученный пароль.
   Истукан заливисто, от души, рассмеялся.
   – А ты хваткий парень, Ваня. Но, – он развел руками, – порядок есть порядок, отправлю, куда захочешь, не волнуйся.
   – Благодарю, дружище.
   – Слушай, Иван, а космические бордели тоже негласно контролирует Бюро Галактической Безопасности?
   – При чем тут бордели? – опешил гринчанин.
   – Ну, просто… я вкладываю свои деньги в индустрию проституции. Ты не мог бы по своим каналам узнать, в частности, про заведение «Гроздья силикона»?
   – Нет, не мог бы, – отрезал молодой человек. – И вообще, Барбик, поищи для размещения своих капиталов более надежный бизнес.
   – Куда уж надежней-то? Говорят, проститутки – представительницы древнейшей профессии. И с тех пор эта отрасль не подвержена экономическим кризисам, как другие.
   – Ох уж мне все эти бизнесмены… – недовольно проворчал Стрельцов.
   Истукан перевел разговор на профессиональную тему, спросил Ивана как лучевик клиента:
   – Путешествовать рулеткой приходилось?
   – Не довелось, – признался гринчанин.
   – А ты знаешь, что такое сесть на мой луч?
   – Нет.
   – Первым делом попадешь в перекрестное поле датчиков и сканеров.
   – Что они проверяют?
   – Все подряд. Проверяют канал на занятость; подсчитывают, сколько людей на каждом маршруте; сколько мужчин, сколько женщин; сколько трезвых, сколько пьяных и т. д. Они просветят тебя на наличие половых желез.
   – О!
   – Может, ты – биоробот.
   – Я не робот.
   – Отлично. Но если пассажир – робот, ему понадобится совершенно другая формула молекулярного перемещения. Понятно?
   – Понятно. А ты видишь показания датчиков? – спросил Иван.
   – Вон над пультом табло с бегущей строкой…
   – Там какие-то непонятные символы…
   – Все сообщения кодируются, – пояснил Истукан. – Кстати, часть датчиков расположена уже в дверном проеме на входе в рулетку.
   – С одним из них я и познакомился, – улыбнулся Стрельцов.
   – Точно, – подмигнул Барбик. – В моем списке ты будешь проходить под номером шестьдесят восемь. По моей команде поднимешься в ложу и прыгнешь на луч. Насколько я понял, тебя интересует Ночиха?
   – Правильно.
   – Планета – заповедник. Там нет стационарной рулетки. Поэтому вывалишься прямо в джунглях. Устраивает?
   – Что делать, – развел руками Иван.
   – Хорошо, следи на табло за своим номером, – продолжил инструктаж жокей.
   – А ты можешь перегнать типолет? – поинтересовался Стрельцов.
   – А что, у тебя есть типолет? – хитро прищурился лучевик.
   – Ну, предположим.
   – Могу, в принципе. То есть я могу вывести тебя на людей, которые это могут. Но боюсь, дорогой, у тебя не хватит денег на эту операцию. Расценки там ой-ей-ей… и наш парольчик не действует…
   В это время открылась входная дверь – в рулетку ввалился здоровый и сильный (по крайней мере, с виду) мужик. Он оглядел зал, нашел глазами Барбика, приветливо улыбнулся, направился к нему:
   – Здорово, старина. Ты не подскажешь, где лучше затопить плот? Я прибыл на такой шикарной конструкции, что было бы жалко ее потерять.
   Весь зал дружно рассмеялся. Часть клиентов вертушки доброжелательно подмигивала незнакомцу. Видимо, этот посетитель был тут завсегдатаем, лично знал многих пассажиров.
   – Можешь оставить на хранение мне, – предложил Истукан. – За отдельную плату.
   – Ты, Барбик, своего не упустишь. – Здоровяк похлопал жокея по плечу и направился к шумной компании знакомых путешественников.
   Не успел Иван возобновить прерванную беседу с хозяином заведения, как в зале ожидания появился еще один посетитель – жилистый, самоуверенный тип с подозрительной внешностью. Чувствовалось, что от его нелепо перекошенной рожи за версту прет агрессией. От внимания Стрельцова не ускользнуло, как Истукан кинул быстрый, цепкий взгляд на бегущую электронную строку с показаниями датчиков и, казалось, внутренне напрягся при виде чужака. Незнакомец спросил, кто здесь лучевик. Барбик представился. Посетитель подошел вплотную к столику, бросил на жокея презрительный взгляд, как на пустое место:
   – Меня интересует направление номер восемь тысяч восемьдесят девять. Срочно!
   Киберчтец неожиданно вспомнил, что именно из этого района прибыли пиндальбоки, копошившиеся в контейнере на крыше высотного здания. Об этом Иван узнал, подслушав их болтовню между собой. Истукан невозмутимо кивнул головой в сторону зала:
   – Этот луч сегодня занят, приходи завтра, а еще лучше – послезавтра.
   – Я плачу в три раза больше!
   – Я не проститутка, – спокойно возразил Барбик. – У меня есть обязательства перед другими пассажирами.
   – Что ты сказал? – угрожающе прорычал агрессивный тип.
   Лучевик подал незаметный сигнал охране. Четыре здоровяка дружно поднялись со своих мест, выразительно пряча руки в тех складках одежды, где обычно держат оружие.
   – К тому же ты – робот, – продолжил ровным голосом Истукан. – Тебе лучше обратиться к Феликсу. Переброской киберов занимается преимущественно он.
   Стрельцов тотчас решил проверить версию насчет биоробота. Для этого Чтецу необходимо было «пощупать» в Ноосфере информационно-энергетическую матрицу ворвавшегося в здание рулетки субъекта. Кибераналог привычно дернулся в тонких измерениях туда-сюда, но искомую структуру не обнаружил. Вернее, в нужной области Ноосферы кто-то «забронировал» под человекоподобное создание соответствующую нишу. Но назвать сию энергетическую нелепицу матрицей у инфохомоса язык не поворачивался. В бледном неорганизованном пространстве хаотично ползали какие-то убогие информационные амебы. Глядя на их жалкий рисунок, Иван почему-то мысленно процитировал строки из Библии: «Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения». А здесь значения никакого не просматривалось. Но, с другой стороны, отсутствие божественного смысла в энергетической матрице неоспоримо доказывало, Барбик не ошибся. Рулетку, и в самом деле, почтил своим вниманием биоробот.
   – Что ты сказал, тупица? – прохрипел настырный тип. – Да я сейчас этот твой луч натяну тебе на жопу…
   – Успокойся, дружок, – отрезал Истукан. – Повторяю, мне недосуг перенастраивать аппаратуру из-за одного клиента. Ступай, милый, подобру-поздорову. – Жокей демонстративно отвернулся от просителя.
   К сожалению, биороботы – не люди; им нельзя опрометчиво подставлять спину, даже в присутствии вооруженной охраны. В руках сотрудников службы безопасности, как по команде, показались импульсные пистолеты. Однако незнакомец, не обращая на них никакого внимания, уверенно преодолел в два шага расстояние между собой и хозяином заведения, схватил Истукана за волосы, резко дернул голову назад вниз с такой легкостью, будто обрывал на дереве меленькую засохшую веточку. В шее у Барбика что-то хрястнуло. Жокей, опрокинув стул, растянулся на полу, застыл в неестественной позе.
   Естественно, охрана в это время не спала. Экспансивный биоробот получил несколько прямых попаданий в корпус и в голову. Один удачный затяжной выстрел яркой молнией, как электросваркой, прокатился по всему его лицу. Кожные покровы, перетягивающие противную физиономию киборга, расплавились, вспучились. Из-под обуглившейся массы выглянул глянцевитый череп, выточенный, вероятно, из сверхпрочного креопласта. В воздухе неприятно запахло паленой резиной, жженой пластмассой, пригорелым прогорклым маслом. Выстрелы, угодившие в широкую грудь, легко пробили походную штормовку чужака и, судя по всему, расплавили в корпусе робота сосуды с какими-то жидкостями. Из отверстий на одежде опасного посетителя, как из гейзеров, с шипением вырывался грязный химический пар. Но жизненно важные функциональные блоки внутри кибернетического монстра, по всей видимости, были эффективно прикрыты специальной тугоплавкой защитной оболочкой.
   Неуязвимое создание, покончив с лучевиком, спокойно повернулось и обвело свирепым взглядом застывший от страха зал. На опаленной роже медленно вращались помутневшие от дыма глаза. Биомеханический урод неспешно двинулся к ближайшему стрелку. Охранник, пятясь, всадил пару залпов в креопластовый череп. Правый зрачок чудовища сплавился и разлился по лицу. Киборг зарычал, как раненый зверь, пригнулся, широко прыгнул, словно Тарзан, прямо на обидчика, со страшным ревом вырвал у парня оружие, переломав несчастному все пальцы. В следующее мгновение каждый из четырех охранников получил короткий мастерский выстрел прямо в глаз – как на охоте, чтоб не повредить шкуру.
   Зал ахнул. Праздная публика застыла в оцепенении. Нападения на персонал вертушки, да еще со смертельным исходом, случаются крайне редко, в основном в результате пьяных недоразумений да по недосмотру охраны. Звездная рулетка вообще считается – и по праву – оазисом миролюбия в жестоком мире бескрайнего космоса. На маленьком пятачке подпольного галактического вокзала, как правило, уживаются между собой самые несопоставимые личности, закоренелые враги и противники.
   Тяжелое безмолвие осмелился нарушить здоровый весельчак, прибывший недавно на плоту. Пожалуй, он оказался одним из немногих, кто не утратил самообладания в данной ситуации. Здоровяк бросил киборгу через весь зал:
   – Что ты наделал, придурок? Как мы сейчас попадем на свой луч?
   Робот быстро повернул единственный глаз на обгорелой роже в сторону дерзкого мужика. Киборг попытался улыбнуться, нелепо растянув остатки опаленной синтетической кожи на месте бывшего рта.
   – Ничего страшного. Это всего лишь техника, – просипел резервный динамик где-то в груди человекоподобного создания.
   Биомеханический убийца навскидку, почти не целясь, выстрелил в весельчака – прямое попадание в глаз! Здоровяк с бокалом в руке завалился под стол, к ногам своих товарищей. Зал замер, затаив дыхание – кто следующий? Иван расслышал, как возле цветка на столе зажужжала пчелка или муха.
   – Ничего страшного, – глухо повторил киборг. – Это всего лишь техника.
   Он подошел к жокейскому пульту, резким ударом кулака разбил панель управления. Звякнуло стекло. Из-под руки чужака вырвался сноп искр. Биоробот ссутулился над рабочим местом лучевика, пристально уставился заплывшим глазом в растерзанные внутренности электронного пульта. Затем киборг осторожно вытянул из отверстия несколько проводов с болтающимися на них микросхемами. Он выставил вперед указательный палец правой руки, наподобие того, как дети изображают несуществующий пистолет. Из-под ногтя медленно выдвинулось какое-то устройство, типа паяльника. Робот сосредоточенно принялся переделывать оборудование под себя, вероятно, пытаясь настроить рулетку на нужное направление.
   Зная маршрут агрессивного чужака, Ивану теперь не составляло труда догадаться, кто же доставил на планету контейнер с червихвостами. Видимо, киборг торопился доложить своим хозяевам в заброшенном секторе галактики о быстром разоблачении предыдущей группы пиндальбоков. Следовало немедленно нейтрализовать опасного посланника.
   Киберчтец в мгновение ока проник в технополе, где быстро обнаружил электрическую схему жокейского пульта управления. Когда киборг в очередной раз прикоснулся своим пальцем-паяльником к одному из проводов, инфохомос мысленно перемкнул на этот провод реле высокого напряжения. Разряд в несколько тысяч вольт ударил по внутренностям человекоподобного существа. Живые ткани биологической машины заклинило страшной судорогой; электронную начинку – выжгло мощным током. Неестественно закатив затуманенный глаз, пораженный электричеством киборг несколько секунд трясся всем телом над развороченным пультом. Волосы у него встали дыбом, изо рта повалил едкий дымок. Через мгновение безжизненный злодей завалился грудью на панель управления.
   Опасаясь подвоха, кибердвойник Стрельцова проник в Ноосферу, чтобы убедиться в гибели киборга. Оплывший силуэт энергетической матрицы, вернее, пародии на нее, подтвердил – с биороботом покончено. В то же время Киберчтец уловил в технополе сигналы на частотах радиосвязи, исходящие от поверженного тела. Иван мысленно убрал напряжение, подождал для верности пару минут. Затем подошел к трупу. Сигналы исходили откуда-то из головы. Гринчанин потянул к себе киборга за плечо. Безжизненное тело перевернулось, свалилось со стула на пол. Чтец нагнулся. В ухе чужака он заметил микропереговорное устройство в виде пробочки, вставленной в слуховое отверстие. На пробке имелась круглая кнопочка почти на всю ширину устройства. По всей видимости, она служила для отключения связи. Стрельцов брезгливым жестом осторожно надавил на круглую выпуклость. Выключатель сработал – сигналы в технополе исчезли. Теперь вероятные сообщники киборга не смогут установить его координаты по работающему передатчику.
   Притихший зал наблюдал за действиями Ивана с такой же настороженностью, как до этого за действиями чужака. Стрельцов постарался улыбнуться:
   – Все в порядке, господа. Злоумышленник мертв. Смерть киборга наступила от поражения электричеством. Видимо, он не сумел разобраться в пульте управления как следует. Вам больше ничего не угрожает.
   – А как же мы попадем по своим адресам? – несмело спросила одна из девиц.
   – Мне кажется, в вышестоящем подразделении рулетки заметят бездействие нашего направления и пришлют ремонтную бригаду.
   – А когда это будет? – пристала пассажирка.
   – Не могу знать, – вежливо отозвался Иван. – Но думаю, довольно скоро. Сохраняйте спокойствие, господа.
   Мозг инфохомоса работал очень быстро, как суперкомпьютер. Разговаривая с девицей, Киберчтец одновременно отправил сообщение Крабу [4 - Краб – кличка директора Бюро Галактической Безопасности, употребляемая в разговорах между сотрудниками БГБ.]. Иван просил высокопоставленного шефа заблокировать любые перемещения биороботов через систему рулетки по маршруту № 8089 как туда, так и обратно, а также срочно снарядить в указанный район разведывательную экспедицию с целью обнаружения базовой планеты пиндальбоков. Следующее предупреждение Стрельцов отправил в адрес Тарантула. Чтец предложил ему принять меры к тщательному досмотру всех грузов, поступивших на планету, владельцами которых являлись киборги.
   Покончив со служебными делами, Иван поспешил заняться собой. Кибераналог Стрельцова мысленно «залез» в автоматический комплекс звездной рулетки; не без труда, но все же разобрался с технологическими особенностями подпольного транспортного цикла и с самодельными «примочками» – распайками погибшего биоробота. Инфохомос вычертил в уме примерную схему настройки контрабандного галактического луча. Осталось только выбрать направление путешествия.
   Однако Иван вдруг неожиданно понял, что телепортироваться на Ночиху не имеет никакого смысла. Ведь если он сам, провалившись в загадочный колодец, попал в объятия Зловещей Тени, то, наверное, и с Катюшей произошло нечто подобное.
   Но откуда же начать поиск?
   Внезапно на парня нахлынуло щемящее чувство. Сердце словно замерло на миг… Что это было? Необъяснимый астральный сигнал от близкого человека, попавшего в беду?
   Иван вспомнил о своем сердечном друге в технополе – Старолюбе. Конечно, надо посоветоваться, в первую очередь, с ним! Киберчтец сконцентрировался на обращении к далекому фантому. Но старик почему-то молчал. Раздосадованный гринчанин растерянно осмотрел зал ожидания звездной рулетки. Блуждающий взгляд молодого человека бессмысленно скользнул по незнакомым лицам пассажиров и вдруг… случайно зацепился за электронное табло общегалактического календаря, основанного на земном летоисчислении. В глаза парню бросилось примечание: «Високосный год». По земному календарю сегодня ночью наступал редкий в природе момент – день зимнего солнцестояния – 22 декабря. В народе про него говорят: солнце – на лето, зима – на мороз. Мысль в голове инфохомоса завертелась лихорадочно. Это даже не интуиция. Это что-то большее; наверное, подсказка откуда-то сверху, с недосягаемых слоев мироздания. Високосный год, 22 декабря – совсем не случайный день…
   Решение созрело сразу. Иван уже точно знал, куда ему следует переместиться. Молодой человек поспешил к винтовой лестнице, ведущей на стартовую ложу рулетки. Поднимаясь по ступенькам вверх, инфохомос мысленно задействовал весь комплекс оборудования галактического транспортного узла. Аппаратура, повинуясь Киберчтецу, тут же настроилась на нужный луч. Когда Стрельцов поднялся на площадку, номер его маршрута уже светился на противоположной стороне зала. Иван встал на самый край балкона и, к удивлению всех пассажиров рулетки, смело бросился на бледный луч своего маршрута. Публика, враз позабыв о неприятностях, как обычно, завизжала и захлопала в ладоши. Уцепившись за пульсирующую нить, гринчанин уверенно заскользил вниз. Не доезжая стены, молодой человек исчез – удачно вошел в тахиоканал. Пассажиры, раскрыв в счастливом изумлении рты, проводили глазами своего удачливого собрата. Значит, рулетка действует! Но все же… им придется подождать.

Глава 17

   Катюша рыдала долго, безутешно. Казалось, все слезы выплакала. Даже голова зачумела. Девушка никак не могла успокоиться. Плечи, удерживающие безвольно опущенную голову, затекли, ныли. Шея задеревенела. Но вот наконец гринчанка, всхлипывая и растирая по лицу последние слезы, начала потихоньку приходить в себя. И тут же насторожилась… Сверхчутье, как бывшему Киберчтецу, подсказывало Катерине, что за деревом, метрах в двадцати от нее, кто-то прячется. Катька на четвереньках, по-звериному, быстро подползла к лучемету, оставленному Жожиком, залегла, приложила к плечу гладкий приклад оружия, приготовилась к встрече незнакомца. «Что ему нужно? Сколько он здесь стоит, наблюдая за мной? Кто такой?» – подобные вопросы сплошной чередой проносились в голове у девушки. Катерина пролежала неподвижно минут десять-пятнадцать. Однако ничего не изменилось. Тогда гринчанка нетерпеливо выкрикнула:
   – Эй, ты там, кто ни есть, выходи из укрытия. Чего прячешься, как вор? Считаю до трех. Иначе спалю вместе с деревом. Раз…
   – Погоди, погоди, – раздался из-за дерева знакомый голос. – Я не причиню тебе зла. Остановись…
   – Кто ты такой?
   – Путешественник.
   – Что тебе здесь нужно?
   – Я ищу свою супругу.
   – Кто она?
   – Сейчас объясню, не стреляй, – продолжил незнакомец. – Договорились?
   – Выходи из укрытия, – согласилась Катерина. – А там посмотрим. Ну… Два…
   В это время из-за дерева показался человек, и девушку чуть сердечный приступ не хватил. Отбросив лучемет, она побежала к молодому человеку с криками:
   – Ваня, Ванечка! Как ты меня нашел? Парень тоже воздел руки вверх от удивления:
   – А я смотрю, ты – не ты, Кать, милая!..
   Молодой человек широко расставил в стороны руки, словно клешни краба, готовясь поймать в объятия любимую жену. Девушка устремилась к супругу. Но, не добежав до цели двух шагов, остановилась как вкопанная.
   В голове у гринчанки, поднимаясь откуда-то из глубины сознания и проникая снаружи, из вселенского эфира, заурчал, загудел, заголосил мощный поток мелодичных зачаровывающих звуков. Необъяснимый поток быстро нарастал, креп, расширялся, бился, пульсировал, словно река, вышедшая из берегов во время паводка, которая ищет себе новое, более глубокое, русло. Под исполинским напором затрещали невидимые барьеры, разделяющие сознание девушки на таинственные, изолированные друг от друга отсеки, рвущиеся к объединению. И наконец гигантская лавина упоительной музыки, разметав на своем пути все преграды, ворвалась в душу Катерины. Голова ее наполнилась чудесным колокольным звоном. С глаз словно упала гадкая, предательская пелена. Сознание Катерины яркой звездочкой устремилось вверх, в технополе, чтобы объединиться со своим кибераналогом. Силы инфохомоса прорвались наружу. Кибердвойник Катерины прозрел! К ней снова вернулся божественный дар Киберчтеца!!! О чудо!
   Впрочем, любое чудо имеет свое логичное (или нелогичное!) обоснование, проистекающее из необоримых законов мироздания. В данном случае Старолюб, добрый фантом, святой угодник церкви, основанной на далекой планете инфохомосов, пришел на помощь Катерине. Как только дух Старолюба оправился от чудовищного потустороннего удара, полученного им от князя тьмы (когда старик своим вмешательством спас Катюшу от самоубийства), то первым делом устремился в киберпространство, на встречу с двойником девушки, чтобы оценить состояние своей подопечной. К удивлению Старолюба, он нашел в технополе кибераналога гринчанки в незавидном положении – связанным по рукам и ногам невидимыми энергетическими нитями. Разорвать энергетический плен самостоятельными усилиями фантому не удалось – настолько мощные, фундаментальные источники темных слоев мироздания легли в основу незримых цепей Катюши. Но это лишь подчеркивало значение, казалось бы, скромной девушки для построения гармоничной ментальной инфраструктуры текущего поколения людей. Естественно, Старолюб не мог оставить душу Катерины в таком полуразорванном, полуподвешенном состоянии – между небом и землей. Помочь ее сознанию воссоединиться с кибераналогом означало еще и восстановить на текущий момент великое равновесие вечных неразлучных начал – Добра и Зла. К тому же за время заочного знакомства с девушкой – посредством общения через вселенский эфир – старик успел привязаться к Катерине, как к родной внучке. Духи тоже имеют свои предпочтения… Старолюб через таинства церковных институтов обратился за помощью к своей пастве, ко всем ныне живущим и почившим в вечности душам святых угодников и праведников, к апостолам Церкви Старолюбов. Ответом ему послужил лучистый поток жизнеутверждающей энергии, адресованный скромной гринчанке. Девушка, не зная сама, получила в свои руки колоссальную мощь.
   И Катюша резко остановилась перед Иваном, просвечивая насквозь, словно всесильная волшебница, тайным и обычным зрением всю сущность застывшего парня. Молодой человек нервно улыбался, ожидал, пока возлюбленная бросится к нему в объятия. Но Катерина, исторгая из себя почти неуправляемую громадную энергию, торжествующе, как победитель в чудовищном смертельном поединке, рассмеялась прямо в глаза наглецу. Ведь это был совершенно не Иван, а какой-то гомункулус в его образе, попросту говоря, черт, подосланный Зловещей Тенью. Но сейчас от Катерины не было секретов в материальном и прилегающих к нему мирах. Девушка-инфохомос отчетливо разглядела в Ноосфере уродливую энергетическую матрицу стоящего перед ней гадкого создания, превратившегося в любимого Катюшей человека. Гнев, мощь, обида, любовь, природные стихии обильно перемешались в душе гринчанки. Исторгаемая Катериной энергия спонтанно приняла форму грозного смерча. Мощный торнадо подхватил жалкого гомункулуса, резко поднял его над землей и зашвырнул в глубь черного разлома, образованного Зловещей Тенью, когда она похищала Жожика. Затем гигантская воздушная воронка на большой скорости, но не причиняя вреда лесу, пронеслась над сопками, спустилась в бескрайнюю пустыню, прилегающую к ним, где подняла тучи песка и пыли. Стремительно вращающийся столб разбушевавшейся стихии вернулся назад, к сопочке, и засыпал тысячами тонн жгучего песка черный провал, принявший коварного гомункулуса. От такого надгробия ему вовек не избавиться. После чего смерч, в центре которого находилась сама Катерина, поднялся далеко вверх, к самым облакам, и исчез из вида.
   А зеленые оазисы в пустыне, захваченные доселе зыбучими песками, сбросив с себя тяжелое грязное покрывало (когда отправили его в жерло смерча, как в трубу гигантского пылесоса), расцвели небывалыми цветами – нежными и хрупкими, как подснежники. Их пушистые колокольчики красивым ковром засверкали на солнце. В жидких пока еще зарослях откуда ни возьмись послышалось робкое щебетание певчих птиц. К ожившим источникам на водопой, как и прежде, потянулись группы пугливых, осторожных пятнистых оленей.

Глава 18

   Кроме экзотической процедуры проникновения в тахиоканал через луч рулетки, само незаконное путешествие в нем, если исходить из субъективных ощущений отдельного пассажира, от путешествия через тамбуры Тахиогалактсети особо не отличалось. Но, пожалуй, полная материализация в пункте назначения происходила несколько болезненней. Потому что хозяева вертушки, как правило, экономили на конечных замедлителях для тахиообменников. Мол, пассажир – не сахарный, не растрясется. Подумаешь, уши ему заложит, да головой он помается минут десять-пятнадцать. Ничего страшного…
   Не успел Стрельцов соскользнуть с луча на МХ-747 и провалиться в знакомую пустоту галактического транспорта, как уже вынырнул из межзвездной трубы на далекой-предалекой Октябрине. Финиш без стандартных замедлителей, прямо скажем, – не фонтан. В голове с непривычки загудело. Уши будто набили ватой. Иван сглотнул, чтобы протолкнуть ком, застрявший в горле. Сразу полегчало. Немного пошатываясь, молодой человек через двустворчатую дверь вывалился в зал ожидания.
   Помещение рулетки, гораздо более просторное, чем на планете-полигоне, откуда прибыл Иван, оказалось до отказа набитым клиентами. На Стрельцова никто особо не обратил и внимания. Правда, одинокий подвыпивший старикан за ближним столиком, одетый по молодежной моде, развязно подозвал гринчанина:
   – Чего маешься, дружбан? Иди, промочи горло. – И незнакомец щедро набулькал в бокал сухого вина.
   Иван не стал возражать. Он подошел к столу, не присаживаясь, с удовольствием выпил. Живительная влага нежно разлилась по внутренностям, снимая как рукой неприятные симптомы путешествия.
   – Ты откуда?
   – МХ-747, – ответил Стрельцов.
   – А-а… – старикан безразлично махнул рукой и отвернулся, разглядывая информационное табло, будто Ивана рядом и не было.
   «Еще и лучше», – подумал гринчанин и, не задерживаясь, поспешил наружу.
   Возле входа столпилась самая разношерстная публика. Планета Октябрина в эти дни испытывала настоящий туристический бум. И через официальные тахиотамбуры, и через звездную рулетку народ валом валил на праздник Лели, который проводился здесь довольно редко – исключительно по високосным годам, в день 22 декабря. Считается, что в момент зимнего солнцестояния на Земле обновляется год и вместе с ним, соответственно, мир.
   Собственно, сказать что-нибудь определенное об этом празднике Иван не мог. Это то же самое, как, допустим, если бы спросили среднестатистического россиянина середины двадцатого столетия о бразильском карнавале. Он, конечно же, подтвердил бы, что-де слышал о таком, что вроде как там весело и шумно… но не более. Примерно такие же представления о торжестве на Октябрине имел и Стрельцов. Единственное, что он знал наверняка, это то, что праздник Лели – счастливый день для всех влюбленных. А во время главного действия – вызывания Богини по имени Лель, – происходящего на многотысячном центральном стадионе столицы, по слухам, нередко случались самые настоящие чудеса. Именно сюда в поисках своей любимой жены, цепляясь, как тонущий, за соломинку, надеясь на чудо, и отправился Иван.
   Раньше, до поступления на службу в Бюро Галактической Безопасности, парень не мог позволить себе галактические путешествия. Немудрено, что сейчас Ивану, как истинному провинциалу, вырвавшемуся в большой мир, все на этой гостеприимной планете представлялось интересным, притягательным. Поскольку гринчанину удалось кое-что сэкономить на рулетке, первым делом он отправился в салон модной одежды, где приобрел нарядный костюм, чтоб не выглядеть на празднике страшилищем. Затем парень не спеша поужинал в маленьком уютном кафе. Там от посетителей Стрельцов узнал вкратце сценарий будущего действа. Главное, как он понял, завтра с утра пробиться на стадион, всеми правдами и неправдами занять место на трибунах. Хотя полупрозрачный образ Богини – в случае удачного вызова – должен быть хорошо виден во всех частях города, эпицентром события, если так можно выразиться, станет, безусловно, стадион. Именно там многотысячная публика сольет свои самые светлые чувства воедино – в мощный эгрегор, структуру которого, по опыту прошлых лет, зрители смогут ощутить почти физически. Как говорят старожилы, именно под его воздействием происходят всевозможные чудеса, в том числе, соединение разлученных непредсказуемой судьбой пар, где бы ни находились влюбленные…
   Нечего и говорить, что на следующий день Стрельцов в окружении тысяч таких же паломников любви, как и он сам, ни свет ни заря уже толкался возле входа на стадион. В восемь часов утра открыли ворота, и людская река шумным потоком хлынула внутрь. Вскоре гигантская чаша громадного архитектурного сооружения до самых краев наполнилась алчущей публикой. Ивана от первых рядов оттеснили назад, на самый верх. Но гринчанин ничуть не расстроился. Его место давало отличный обзор всей панорамы стадиона. Теперь всем присутствующим предстояло запастись терпением. Ведь процедура имела нерушимые каноны, строгий регламент, расписанный по минутам. И начиналось главное действие ровно в полдень – ни минутой раньше, ни минутой позже. К двенадцати часам многотысячное «войско» зрителей, не вместившееся внутрь архитектурного сооружения, встало вокруг него необозримым туристическим лагерем. Везде неукоснительно соблюдались спокойствие и порядок. Неугомонных хулиганов и дебоширов, привлеченных вавилонским столпотворением, быстро осаживала сама публика. Ведь Лель – особа очень капризная. Вызвать ее удавалось далеко не всегда. И уж беспорядков она точно не потерпела бы. А тогда жди еще четыре года. Никто не хотел лишать себя праздника.
   Чтоб ознакомиться с особенностями традиционного ритуала, Стрельцов купил программку у расторопного мальчишки, упрямо протискивающегося сквозь плотные ряды зрителей. Как выяснил из нее гринчанин, сей прекрасный праздник, судя по всему, вскоре канет в Лету. Наверное, поэтому сегодняшнее представление привлекло рекордное количество туристов со всей галактики! Формально священным ритуалом руководил, по традиции, граф из рода Шихалевых, берущего свое начало на Земле, в старой России, в неприметном городке под названием Барабинск, что в Сибири, близ Омска. Граф являлся официальным хозяином праздника на правах потомственного владельца старинной рукописи, излагающей секрет магического обращения к Лели. Но вот выполнить сам – физически – такое обращение он, к сожалению, не мог. Эта роль, по иронии судьбы, была подвластна лишь крепостному человеку графа – специальному рабу-установщику. Причем для успешного осуществления почетной миссии раб должен владеть таинством ритуала не менее чем в шестом поколении, т. е. научиться магическим приемам вызова Богини от своего отца, которые тот, в свою очередь, получил от своего отца и т. д. и т. п. Вся сложность заключалась в том, что ныне здравствовал только один такой крепостной – Благовест Седьмой. Он занимался этим в седьмом поколении. Благовест Седьмой, будучи пожилым человеком, не имел детей. Таким образом, магическая цепочка на нем обрывалась. Сколько он, в силу своих лет, сможет исполнять таинственный ритуал, никто не знал. Ну, а после него, вероятно, придется начинать новую династию «установщиков», и ждать семь поколений, пока мастерство общения с богиней не воплотится в реальность… Одним словом, перспектива более чем отдаленная.
   Благовест Седьмой действительно считался рабом – таково обязательное требование ритуала. Но, естественно, любой нормальный человек понимал всю курьезность и несуразность данного устоя, его полную несовместимость с нормами современной морали и, кстати, с требованиями закона тоже. В жизни как крепостной, так и граф играли свои роли с величайшей достоверностью. И не только во время массовых представлений, но и в четырехлетних перерывах между ними. Но это, конечно же, касалось лишь формальной стороны общения. На самом деле Благовест Седьмой жил не хуже всякого вельможи и пользовался всеобщей любовью и уважением (как и его предки). С точки зрения делового партнерства, род «установщиков» всегда являлся компаньоном рода Шихалевых. Туристическое супершоу приносило поистине шикарные доходы. Правда, галактическая потомственная знать, имеющая богатейшие родословные, которая в изобилии посещала Октябрину во время праздника, взирала на Благовеста Седьмого свысока, как на настоящего крепостного. Но сам раб, с детства вживаясь в отведенную ему роль, на высокомерие заезжих сановитых особ старался обращать как можно меньше внимания, а с графом – хозяином праздника, поддерживал ровные, учтивые отношения.
   Пожалуй, смешно в наше время слышать все эти напыщенные аристократические потомственные титулы: графы, князья, бароны, маркизы и т. д. Все знают: за большие деньги можно купить любой титул с самым роскошным генеалогическим деревом, уходящим в глубь столетий и пересекающимся с судьбами величайших и знаменитых людей. Поэтому большинство населения уверено, что бездарным баловням судьбы, в общем-то, и похвастаться-то особо нечем, кроме богатства, легко доставшегося по наследству, да пыльных бумажек из старинных сундуков о присвоении знатных титулов. Хотя сами аристократы, естественно, считают, что лишь сохраняют очарование госпожи Истории (наверное, потому, что эта госпожа была благосклонна к их предкам).
   Можно верить или не верить в чудеса, в разговоры о деяниях великой Богини любви… Но поучаствовать лично в незабываемом зрелище интересно всем. К полудню центральный стадион и его окрестности, залитые бескрайним морем публики, замерли в благоговейном ожидании. Ровно в двенадцать часов хозяин праздничного действия, граф Шихалев, объявил о начале праздника и поздравил всех присутствующих с Днем Лели.
   Граф находился в личной ложе на Западной трибуне стадиона. С противоположной стороны, из-под Восточной трибуны, появился Благовест Седьмой и, почтительно склонив голову, застыл в ожидании церемониального распоряжения. Хозяин праздника, говоря в микрофон, отдал приказ о начале священной процедуры. Его голос, отраженный многочисленными динамиками, разнес радостную весть по всей округе. «Установщик» приступил к своей работе…
   К этому времени над центром стадиона приблизительно на высоте двадцатиэтажного дома завис огромный старинный дирижабль. Цель Благовеста Седьмого заключалась в развертывании в воздухе специальной магической конструкции. Отсюда и странное звание крепостного – установщик. На всю длину сигарообразного летательного аппарата к самой земле упала и расправилась сетка. Получился как бы гигантский прозрачный флаг, повернутый «лицом» к Западной трибуне, древком которого служил дирижабль. Пожилой «установщик», словно отменный воздушный гимнаст, без всякой страховки начал карабкаться вверх по сетке. Когда Благовест Седьмой достиг где-то половины гигантского флага, ему с пассажирской корзины дирижабля ассистенты стали спускать на веревках какие-то шесты, канаты, лоскуты материи, шелковые нити, холсты, гобелены, пергаменты и прочий реквизит. «Установщик» быстро увязывал все это вручную на сеть, плетя, словно паутину, прозрачный кружевной рисунок строгой геометрической формы с центром симметрии где-то в середине всей конструкции. Совершая поистине головокружительные цирковые трюки, Благовесту Седьмому надлежало плести воздушный ковер несколько часов и завершить его ровно в восемнадцать ноль-ноль, когда, по приказу графа, предстояло зажечь в самом центре «флага» огромную свечу, напоминающую по размерам скорее факел.
   Зрителям отводилась отнюдь не пассивная роль. Именно от их слаженных действий во многом зависел успех всей церемонии. Мощный хор публики постоянно поддерживал Благовеста специальными, припевами и призывами, текст которых вездесущие мальчишки в красивой униформе вручали всем участникам праздника. То тут, то там раздавался стройный многотысячный рев. Людское море колыхалось ритмичными волнами. Громогласное эхо стихов с исполинской силой зарождалось в одном конце громадной каменной чаши, выплескивалось через ее края, уходило далеко в город; затихало в другом конце. А затем перекатывалось в обратном направлении. В центре всеобщего буйства страстей, естественно, находился стадион.
   Поддержка публики являлась необходимым условием для успешной работы «установщика», который, по замыслу, черпал тайные силы в магических наговорах, произносимых дружным хором толпы, и вкладывал их в создаваемую воздушную конструкцию. Сами зрители с каждым стихом все более возбуждались, скрепляли свои эмоции в едином порыве. От припева к припеву многоголосый хор становился все стройнее и стройнее; звучание мощнее и мощнее. Любая отдельно взятая глотка незаметно находила в чародейской музыке свою особенную струну, превращалась в незаменимую нотку великолепной праздничной палитры. Даже сам воздух вокруг центрального стадиона, казалось, радостно вибрировал в неуловимом гармоничном стиле. Напористое пение публики разносилось на десятки и десятки километров. Мелодичное эхо, говорят, достигало даже пригородных поселков, густо окружающих столицу, где его тоже подхватывали местные жители и разносили еще дальше. Граф лично через громкоговорящую связь корректировал действия «установщика» и координировал поддержку публики.
   Поистине, такого единения людей, как во время праздника Лели на Октябрине, не встретишь нигде. Вернее, в обычных условиях можно, конечно, сплотить небольшой коллектив, добиться в нем согласия и взаимопонимания. Но сделать то же самое хотя бы на короткий срок в масштабах праздника Лели – задача архисложная.
   Народ неудержимо заводился. Все шло как нельзя лучше. Стрельцов тоже обезумел – в хорошем смысле, – полностью расслабился, чувствовал себя словно в дружеской компании, наслаждался всеобщим пением и ликованием. Иногда он с удовольствием выкрикивал в такт ритмичному слогу необходимые припевы. Стихия волшебной рифмы металась по чаше стадиона туда-сюда. Иван с энтузиазмом поддерживал выкрики своей трибуны. А с противоположной стороны сквозь окружающий рев откатывалось невнятное многотысячное: «А-ау-у-а-а!..» Гринчанин, покачиваясь в такт с другими зрителями из стороны в сторону, радовался, как ребенок.
   Но тут в ходе праздника произошел непредвиденный сбой.
   Зачастую натуры широкие, волевые, властные ведут себя так, будто находятся в данный момент в кругу равных себе, где все люди обладают одинаковыми душевными качествами. Они могут походя брякнуть что-нибудь обидное, уронив невзначай, без всякого злого умысла, двусмысленное колкое словцо, на которое сами бы в аналогичной ситуации, может быть, и внимания не обратили. Но ведь не всем же дарована достаточная свобода духа и ясность мысли, не податливая глупой обидчивости! Вот и сейчас граф непроизвольно допустил публичную бестактность, даже скорее неосторожность по отношению к рабу-«установщику». А тот ее превратно истолковал.
   Получилось так, что немолодой уже Благовест Седьмой дважды уронил с высоты какой-то шест, являющийся необходимым элементом воздушной конструкции. В первый раз ему подали с корзины дирижабля запасной. Но во второй необходимой детали в запасе не оказалось, и установщику пришлось спускаться за ней вниз. Потому что никто, кроме него и ассистентов, находящихся в салоне цеппелина, не имел права прикасаться к магическим элементам на протяжении церемонии. А время разворачивания ажурного ковра между тем неумолимо истекало. Ведь если «установщик» не закончит свою работу к шести часам вечера, временной меридиан может захлопнуться и не пропустить Лель на стадион Октябрины. Наблюдая излишнюю суету подчиненного на поле, граф негромко обронил в микрофон:
   – Экий ты, братец, неловкий.
   По трибунам прокатился легкий смешок. Благовест Седьмой в это время как раз спустился на землю и поднял злополучный элемент. Уловив иронию публики, «установщик» растерянно оглянулся на Западную трибуну, замер, напряженно всматриваясь в ложу графа Шихалева.
   Известно, что у пожилых людей нередко с годами повышается необъяснимая подозрительность ко всему окружающему. Им совершенно необоснованно кажется, что их хотят обидеть, посмеяться над ними. К примеру, нейтральная в общем-то фраза может привести к внезапной озлобленности и даже к разрыву многолетней дружбы с близким человеком.
   Граф привстал и резким взмахом руки молча указал крепостному на дирижабль, поторапливая слугу, дескать, не задерживайся, дорогой. А пожилой раб истолковал порывистый жест вельможи так, будто тот грубо ставит его перед публикой на место, осаживает, мол, работай, чего встал?.. И неожиданно для всех Благовест Седьмой, отличающийся покладистым и терпеливым нравом, взорвался. Он остервенело разломал об колено шест, отбросил далеко в стороны обломки, зло сплюнул, решительно зашагал к служебному входу на Восточной трибуне. Через несколько шагов взбунтовавшийся раб остановился, повернулся лицом к своему господину, нервно махнул рукой через плечо. Наверное, он хотел этим сказать: «Не нравится… иди попробуй сам, а я посмотрю…»
   Трибуны ахнули и замерли. Над зеленым полем повисла напряженная тишина. Всеобщая поддержка снаружи тоже сбилась с ритма. Волны стихов накатывались на стены стадиона, беспомощно разбивались о его безмолвие. Никто за воротами не мог понять, что там происходит, почему главный колокол праздника – гигантская чаша спортивного сооружения – молчит. В столице воцарилась растерянность. Весь город с надеждой притаился, готовясь подхватить ревущую волну, идущую из эпицентра события. Но стадион молчал. Жители на улицах оглядывались на дирижабль: «Ну что же там случилось?! Погода прекрасная; магический узор, распластавшийся в воздухе, уже почти готов. Что же случилось? Что? Неужели Благовест Седьмой упал на землю и разбился?»
   Многотысячные взоры зрителей устремились на ложу графа. Кто, как не хозяин праздника, должен спасать положение? Граф, ощущая, по-видимому, свою вину перед публикой и пожилым установщиком, тяжело поднялся, снял шляпу, виновато наклонил к микрофону голову. Динамики разнесли над застывшим стадионом его взволнованный голос:
   – О достойнейший из достойнейших, великий маг любви Благовест Седьмой, сын почтеннейшего мага Благовеста Шестого, прошу тебя, великодушный друг, перед лицом досточтимых граждан простить мне нелепую оплошность – невольную реплику, случайно слетевшую с губ, – коей я ни в малой степени не имел намерения обидеть или осрамить тебя, а лишь посетовал на превратность судьбы. Всепокорнейше прошу тебя, избранник небес, ради бесчисленных зрителей и, главное, ради влюбленных, посетивших наш солнценосный праздник, продолжить священную процедуру. Да простит нам Великая Лель эту досадную заминку. Весь народ в сей радостный день грандиозного таинства не желает ничего более горячо и искренне, нежели явления милостивой феи. И я лично непременно буду пребывать в благодарности к тебе до скончания века.
   Складывалось такое впечатление, будто последние фразы граф вымолвил, еле ворочая языком. Судя по всему, глубочайшее волнение легло на плечи хозяина праздника огромной тяжестью. Сам он выглядел весьма растроганным и одновременно растерянным, словно его же собственные слова явились даже для него полной неожиданностью…
   А, собственно, так оно и было!
   Когда Иван увидел, что из-за глупой случайности разваливается магический ритуал, на который он возлагал такие надежды, то Киберчтец не придумал ничего лучше, чем нырнуть в Ноосферу, мгновенно найти там информационно-энергетическую матрицу вельможи и, управляя умственными способностями графа, произнести его же устами извинительную речь. Это получилось спонтанно, само собой. Вряд ли Чтец смог бы повторить подобный трюк с кем-нибудь другим в другой ситуации. Воистину, Праздник Лели – Волшебный День! Правда, сам инфохомос при этом чуть не отправился к праотцам. Потому что помыкание чужой волей, по законам мироздания, является невероятно тяжким грехом. Высшие силы блокировали в этот момент сознание Киберчтеца с чрезвычайной жесткостью. Можно сказать, что он находился на волосок от гибели. Вероятно, лишь относительная благость идеи смягчила удар. Если энергетическая субстанция Лели имеет какой-нибудь вес в иерархии Святого Духа, то, может быть, именно она и заступилась за дерзкого инфохомоса. Обливаясь потом и схватившись за сердце рукой, Иван все-таки закончил речь. А зрители сочли полуразбитое состояние графа признаком глубочайшего волнения.
   Стрельцов никогда не общался со знатью. Поэтому не владел в достаточной мере требованиями этикета, лексикой, принятой в высшем свете. Но попытался говорить выспренне и напыщенно, теми словесными пассажами, которые он запомнил из многочисленных исторических фильмов. Однако в голове перемешались все страны, эпохи, события, сословия. Так что получилось нечто среднее. Но, судя по реакции публики и самого Благовеста Седьмого, вполне терпимо. Похоже, на большинство людей, заполнивших стадион и его окрестности, публичные извинения графа Шихалева произвели ошеломляющее воздействие. Зрители на секунду затаили дыхание, замерли, словно неживые, раскрыв в изумлении тысячи ртов. А затем громадная чаша архитектурного сооружения не просто вскипела, она буквально взорвалась громом неистовых аплодисментов, с одной стороны, и визгами возмущения – с другой. Многотысячный рев волнами раскатился к самым окраинам города и даже дальше. Ведь жители Октябрины очень любят свой праздник и дорожат им. Именно образ Лели принес им всегалактическую известность (да и приносит, чего греха таить, немалые доходы от туризма, которые составляют одну из основных статей местного бюджета). Подавляющая часть публики сейчас восхищалась и гордилась графом за то, что он нашел в себе силы превозмочь кастовые барьеры, пренебречь сословным чванством, попросить публично прощения у крепостного. Для потомственного аристократа такой поступок, безусловно, являлся если не героическим, то уж, по крайней мере, самоотверженным. Зато центральные ложи Западной трибуны, заполненные великосветской знатью, вскипели от возмущения и гнева. Они не могли простить своему собрату того, что он опустился до извинений перед рабом на глазах у всего народа.
   Трибуны вновь загудели: «А-а-у-у-а-а! А-а-у-у-а-а!» Всеобщее буйство продолжалось.
   Раб-установщик, услышав добрые слова своего тоже немолодого компаньона, похоже, испытал настоящее раскаяние. Он подошел к микрофону, воткнутому в траву невдалеке от гигантской сетки, грациозно опустился на одно колено, демонстрируя полную покорность и повиновение, склонил в глубоком поклоне голову. Стадион замер, отдавая дань уважения Благовесту Седьмому.
   – Повинную голову и меч не сечет, – тихо произнес последний из рода установщиков. – Да простит нам Великая Лель эту досадную заминку.
   После чего Благовест Седьмой поднялся и, не оглядываясь, быстрым шагом направился к контейнеру с запасными деталями для воздушного ковра, расположенному у края футбольного поля. Там он нашел злополучный шест и через минуту уже карабкался вверх с проворностью обезьяны. Вскоре шест был увязан на своем месте. А с дирижабля уже спускали следующий элемент ажурной конструкции – огромную свечу. Работа закипела в ускоренном темпе. Поддерживая «установщика», стадион по-прежнему безумствовал, все больше и больше входя в раж. Со всех сторон неслось: «А-а-у-у-а-а! У-а-а-уаа!»
   И вот наконец сложный геометрический узор достиг самой земли. И здесь, похоже, в дело по-настоящему вступила чистая магия. В ткани ажурного ковра, разрывая пространство, вскрылись три больших рта в человеческий рост. Или скорее не рта, а отверстия в виде розоватого рыхлого свечения. Но это хороший знак – значит, инсталляция прошла успешно! Опытный установщик поочередно влил в таинственные уста специальный эликсир. Говорят, для него собирали где-то на Земле росу с цветочных лепестков ясным июльским утром, под Ивана Купалу, и растворяли в ней пыльцу лесных трав, принесенных особым видом диких пчел. Рецепт чудодейственного напитка сохранялся родом Шихалевых в строжайшем секрете вот уже несколько веков. Напоенные эликсиром магические рты медленно закрылись и исчезли. А свечение, оставшееся от них, переместилось в центр ажурного рисунка, сконцентрировалось вокруг большой свечи.
   Благовест Седьмой спустился на землю, замер в почтительном поклоне. Это означало, что процедура закончена.
   Хозяин праздника с достоинством поднялся со своего сиденья, ответил кивком головы «установщику», словно принимая парад. А затем указал рукой на соседнюю ложу, приглашая компаньона занять отведенное ему в соответствии со старинным регламентом место. После этого граф Шихалев церемонно воздел руки к небу. Несколько минут он смотрел вверх. Губы его беззвучно шевелились, произнося одному ему известную магическую формулу. С последними словами вельможа легко подался, вперед, будто для разгона, и широким движением обеих рук словно бы метнул из-за головы невидимый энергетический сгусток прямо в центр ажурной конструкции. Большая свеча посередине воздушного ковра ярко вспыхнула, наподобие огромного факела. Окружающее ее розоватое свечение соскользнуло с языка пламени, словно испаряясь, бестелесным облачком поднялось вверх и вдруг беззвучно взорвалось, как огромный шар праздничного салюта. А когда искры рассеялись, над стадионом завис гигантский, в половину спортивного сооружения, полупрозрачный образ Богини Любви – Лели. На зрителей сверху ласково взирало вечно молодое прекрасное девичье лицо с плутоватой, чуть ироничной улыбкой.
   Многотысячная толпа в едином порыве с воплем восторга подскочила со своих мест, буквально захлебываясь чувством безграничной радости и любви. Улыбки, веселый, беззаботный смех, необъяснимое ликование заполнили весь город – от края до края. Людьми овладело безотчетное счастье человеческого общения, естественной, природной доброты.
   Даже самые заносчивые и высокомерные аристократы в момент появления Богини простили графу Шихалеву вопиющее нарушение им сословной этики.
   Этот порыв отличался невероятной проникновенностью и искренностью. Сравнение счастливых зрителей праздника Лели, допустим, с возбужденными болельщиками футбольного матча или экзальтированными поклонниками эстрадных кумиров на шоу-представлении, совершенно некорректно. Там в значительной мере имеет место если не массовая истерия, то уж, во всяком случае, коллективный азарт, прилипчивый эффект подражания. Человек непроизвольно заражается внешними формами специфического, искусственного восторга, во многом надуманного и сильно подверженного веяниям моды. Ведь в одной стране любят, скажем, футбол. А в другой испытывают к нему полное безразличие, но восхищаются, предположим, бейсболом. А в третьей стране чем-то еще и т. д. и т. п. То есть само массовое зрелище, если посмотреть чисто объективно, по своей природе не является настолько уж привлекательным и понятным неподготовленному зрителю. Следовательно, любое такое шоу сильно сдобрено наносными, придуманными эмоциями.
   А здесь, на Октябрине, во время праздника Лели, каждый, без исключения, человек ощущал безграничную радость любви и единения. Избитое выражение «Все люди – братья» наполнялось настолько конкретным духовным содержанием, что все присутствовавшие неожиданно постигали простую в общем-то истину. Люди не просто братья. Это лишь первое приближение. На самом деле, все человечество – единый живой организм, тело господне. И, пожалуй, только на этом чудесном празднике каждый индивидуум чувствовал себя не братом, не членом дружной семьи, а именно нейроном большого общечеловеческого мозга, где все равны, красивы и бесценны. Здесь начисто исчезали кастовые предрассудки, сословные неприязни и антипатии. Казалось, люди впадали в групповое сумасшествие, выраженное во взаимном обожании (но разве это плохо?). Жаль, что такое сумасшествие происходит лишь раз в четыре года и лишь на одной из планет бескрайней галактики. Хотя, кто знает, возможно, существуют и другие подобные праздники. Но, как принято говорить в шоу-бизнесе, менее ангажированные. Другими словами, о них просто никто не знает. Может быть, организаторы неизвестных подобных акций специально утаивают свои обычаи от чужестранцев, не желая разрушать традицию. Ведь все хорошее так неустойчиво и мимолетно, что иногда хочется скрыть его от других, дабы не сглазить.
   Сейчас зрители, взявшись в едином порыве за руки и образовав живую цепь (усиливающую биотоки), с радостной надеждой смотрели вверх, ожидая избранницу или избранника. И в итоге многие из них, надо сказать, нашли свои пары или вернулись к старым, позабыв нелепые, глупые обиды и взаимные претензии.
   Все знали, что Лель, хитро прищурившись, безошибочно высматривает в толпе те самые любовные связки, на которые опирается мироздание, и незаметно соединяет их между собой или скрепляет уже состоявшиеся союзы. Бывает, если встретятся влюбленные, составляющие, как выразился Жожик, вселенский мега-столб, высвобождается огромная природная энергия, которая тут же реализуется в погодных неожиданностях. Старожилы Октябрины помнят и ливни, и миражи, и штормовые ветры, и нестерпимые солнцепеки, нежданно-негаданно посещающие праздник. Но никто никогда во время церемонии от них не пострадал. Лель легким движением руки уводит катаклизмы далеко за город, в безопасное место.
   Сегодня над столицей во все небо – для услады влюбленных – протянулась сочная прозрачная радуга. Хорошая примета! Именно по ней куда-то в синее море, как по ледяной горке, скатывались внезапные молнии, сопровождающие слияния особенно сильных сердец во время праздника.
   И вдруг Ивану почудилось, будто Лель улыбнулась лично ему. В память парню отчетливо врезалось, как она при этом подмигнула. Впрочем, может быть, и другие зрители приписывали еле уловимый знак богини себе? Гринчанин мельком оглянулся по сторонам. Все соседи зачарованно смотрели вверх, будто ничего не произошло. В сердце кольнула искорка надежды. Богиня беззвучно позвала Стрельцова. Иван ясно расслышал в глубине души ее игривый, звонкий, как колокольчик, голос: «Иди ко мне, дружок, не стесняйся. У меня есть для тебя сюрприз». И Лель заливисто, точно ребенок, рассмеялась. Не помня себя от радости, Иван потянулся вперед. Но мысли внезапно завертелись волчком; все вокруг как-то неожиданно опрокинулось; голова закружилась; почва выскользнула из-под ног. Краем глаза, вернее, чутьем инфохомоса Стрельцов заметил, как под ним белыми полосами проскользнула разметка футбольного поля.
   Ивана всегда занимала проблема телепортации. Ведь могут же люди мгновенно, как он сейчас, перемещаться в пространстве. Значит, по логике, этот процесс, вероятно, можно сделать управляемым. Но если они и существуют – инфомассивы, заведующие телепортацией, – то находятся скорее всего в тонких слоях Святого Духа, расположенных гораздо выше Ноосферы, куда нет вольного доступа простому смертному, даже если он Киберчтец. Иван чувствовал, как неуловимая вселенская транспортная задача промелькнула у него в мозгу. Сознание как бы просочилось сквозь нее, не останавливаясь на деталях. Все произошло само по себе… Говорят, некоторые религиозные деятели способны, общаясь с Высшими Силами, полностью отключить сознание и, как следствие, вызвать спонтанную, неуправляемую телепортацию. По-видимому, где-то здесь и следовало искать ключик к решению проблемы.
   Между тем Иван вихрем мчался над зеленым полем стадиона. Мир вокруг него стремительно вращался. Трибуны, заполненные зрителями, слились в одно размазанное пятно – без лиц и силуэтов. Воздух со всех сторон напряженно гудел, будто сверхмощный трансформатор. Стрельцов, точно пассажир в салоне неведомого летательного аппарата, стоял, как ему казалось, на упругой воздушной подушке внутри высокого, но узкого (метров десять в диаметре) смерча. Плотные стены атмосферного волчка вращались с гораздо большей скоростью, нежели центр, где находился Иван. Молодому человеку доставалось лишь остаточное кручение. Но этого парню вполне хватало. Гринчанин чувствовал себя, как космонавт во время занятий на тренажере-центрифуге.
   А навстречу Стрельцову – но он этого не видел – по футбольному полю со свистом несся еще один точно такой же торнадо, который неожиданно свалился на стадион откуда-то сверху. Хоботок смерча медленно кружил в метре от поверхности. Но зеленое покрытие щадил – не всосал внутрь ни одной травинки.
   Зрители на трибунах в изумлении замерли и притихли. Ведь раньше Лель никогда не допускала природные стихии на чашу стадиона. А сегодня… сразу два торнадо… Одинаковые по размеру воздушные столбы отличались, пожалуй, лишь одним: направлением движения. Первый кружил вправо, второй – влево. Но этого простые наблюдатели не видели. Поэтому сильно беспокоились. Что сейчас будет?
   И вот два смерча с ходу врезались друг в друга. Вращающиеся воздушные потоки, проникая один в другой, наложились, словно изображения на экране компьютера, и зафиксировались в таком положении точно по центру стадиона. Гудение и вибрация усилились. Воздух ощутимо сотрясался даже в районе трибун. Но это длилось недолго, пока противоположные завихрения не компенсировали друг друга. Через минуту над стадионом воцарилась полная тишина. В небе беззвучно повисло облачко пыли, отпущенное на свободу умиротворенной атмосферной стихией. В центре поля, пошатываясь, придерживая друг друга и опираясь друг на друга, стояли в обнимку парень и девушка – Иван и Катерина Стрельцовы.
   Иван, как во сне, увидел прямо перед собой лицо Катюши. Голова кружилась, все перед глазами плыло. Но, превозмогая себя, молодой человек потянулся к милым устам, и… влюбленные слились в жарком поцелуе. В это время небосвод над стадионом вдруг потемнел, словно раскололся. По силуэту счастливых супругов яркой вспышкой пробежала огненная волна и расширяющейся спиралью разноцветными искорками ушла вверх, в бездонный космос. Видимо, Катюша отдавала мирозданию излишне почерпнутую энергию. Неуловимым мгновением перед очами зрителей распахнулось звездное небо. На чашу стадиона, словно праздничный салют, ринулся метеоритный дождь. Не долетая до земли, звездочки со свистом сгорали в атмосфере, оставляя за собой полупрозрачный шлейф. Если кто не растерялся, то, может быть, успел загадать желание – на счастье. Хотя навряд ли. Видение проскользнуло быстрой молнией и померкло.
   На Стрельцовых обрушился шквал аплодисментов.
   Катюша оторвалась от супруга, пошатываясь, осмотрелась вокруг, ничего не понимая:
   – Где мы, Вань?
   – На Октябрине, – с улыбкой откликнулся муж. – Праздник Лели. – Молодой человек задрал голову вверх.
   Девушка последовала его примеру, встретилась глазами с ласковым взглядом Лели:
   – Здорово, Вань. Мы же хотели в конце круиза попасть на Октябрину.
   – Ну вот и попали…
   Стрельцовы дружно рассмеялись. Молодые супруги вспомнили, что первоначально отпуск планировался как романтическое свадебное путешествие по семи самым известным планетам Лиги, так называемым «жемчужинам». Но события обрели непредсказуемый характер.
   – Вань, а как ты там оказался?
   – Где?
   – Внутри смерча.
   – Я? – удивленно переспросил Стрельцов.
   – Да.
   – Не знаю, – признался гринчанин. – А ты?
   – Тоже не знаю, – ответила Катерина.
   – Наверное, это Лель все придумала…
   Катька помахала Богине рукой:
   – Спасибо тебе, милая Лель.
   – Спасибо! – присоединился Иван.
   Праздник на Октябрине шел своим чередом. Зрителей ожидали все новые и новые чудеса. Каждый с замиранием сердца искал благоволения свыше к себе. Поэтому публика, порадовавшись за счастливую пару, невесть как оказавшуюся в центре стадиона, больше не докучала Стрельцовым особым вниманием. Ведь это был день удачи для всех влюбленных.
   Вдруг в ушах у инфохомосов одновременно словно бы заскрежетало технополе. К Киберчтецам откуда-то издалека, будто из пучины, прорвался голос Старолюба:
   – Ваня, Катенька, вы живы там, милые? Слышите? – После этого голос закашлялся, надолго исчез, потом вновь повторил: – Катюша, Иван, живы?
   – Живы, – хором ответили гринчане.
   – Старик, родной, – крикнул в киберпространство Иван, – что с тобой? Ты-то в порядке? Говоришь будто из подземелья… Там что, Ноосфера рухнула, что ли? Как ты, старик?
   – Эге-гей!!! – поторопила Катерина.
   – Ой, родненькие мои, – отозвался фантом. – Я уж думал грешным делом, не видать мне более света белого, не внимать молитвам паствы, не кружить над родной землицей…
   «Видно, и призрак может слезу пустить, – сочувственно подумал Иван. – Человек, ведь он и на том свете человек».
   – Ах, родные мои, как сладко жить-то, – по-деревенски восторгался Старолюб. – Как сладко!
   – Точно!
   – Только после смерти это и понимаешь по-настоящему… Слава Всевышнему.
   – Слава, – поддержали молодые.
   Иван доверительным тоном обратился к потустороннему другу:
   – Слушай, старик, ты вот мне объясни, пожалуйста, что ей от нас надо?
   – Кому?
   – Зловещей Тени, естественно. Ведь мы вроде разобрались с ней…
   – Зловещую Тень нельзя победить один раз, – объяснил Старолюб.
   – Почему?
   – Потому что ее это отнюдь не устраивает. Она – самолюбива и тщеславна…
   – И никогда не оставит нас в покое?..
   – Думаю, вам придется подтверждать свою победу всю жизнь.
   – Ничего себе перспективочка, – присвистнул Иван.
   – Не очень привлекательная, конечно. Но все же лучше, чем опустить руки без борьбы.
   – Это уж точно, – подтвердил Стрельцов.
   – Не так страшен черт, как его малюют, – подытожила Катюша.
   И тут ее прорвало. Гринчанка окончательно растрогалась. По девичьему лицу потекли слезы счастья и радости. Иван прижал супругу к себе, пытаясь успокоить:
   – Все хорошо, Кать, все хорошо.
   Однако Катя вдруг неожиданно ощупала себе грудь, будто что-то искала под одеждой, а потом с озабоченным видом нагнулась и начала шарить рукой в траве. Когда девушка поднялась, на ладони у нее сверкала прозрачная капелька.
   – Слезинка Вселенной? – удивленно спросил Иван.
   – Да.
   – Где ты ее взяла?
   – В пещере у Зловещей Тени.
   – Какой пещере?
   – Там, на Ночихе, где я провалилась под землю.
   – Вот это да.
   В переводе с языка ночихинских аборигенов, название загадочного сокровища звучало как Горечь радости. Крупинка, напоминающая с виду кусочек застывшей смолы, по легендам, хранила в себе некие секреты галактики, доступные только посвященным. Супруги с интересом склонили головы над удивительной находкой, и вдруг на блестящую бусинку нечаянно капнула Катькина слеза. Воздух вокруг волшебной капельки на ладони девушки тотчас дрогнул и поплыл, наподобие миража. В неясном туманном сгустке, словно в магическом кристалле, влюбленные гринчане смутно увидели захватывающую картину: какую-то загадочную планету, необычных людей, снующих туда-сюда. Супруги изумленно переглянулись. Так вот почему капелька называлась Слезинкой Вселенной. Это же недвусмысленный намек, более того, прямое указание на слезы. Именно они, оказывается, служили ключом к информационному ларчику сокровища. Да и индейское название Горечь радости подтверждало такую догадку. Да что говорить, сама форма представляла собой слезинку… Цивилизованный человек ни в жизнь не додумается… Иван внимательно всмотрелся в плавающее изображение:
   – Кать, тебе не кажется, что здесь пахнет планетой инфохомосов?
   – Может быть. Но как ее найти?
   – Мне тут пришлось пообщаться с пиндальбоками. Я думаю, у них можно разузнать, как туда добраться.
   – У пиндольбоков? – Катька с удивлением вытаращилась на мужа.
   – Да.
   Но тут в разговор Киберчтецов вмешался Старолюб. Иван приставил к губам палец, показывая супруге:
   «Тихо». Он не хотел, чтобы фантом знал об их догадке. Старолюб свято хранил тайну планеты инфохомосов даже от своих друзей (пусть это будет для него сюрпризом).
   – Я рад, что у вас все в порядке, – пропел знакомый голос в технополе. – Но мне нужно восстановить силы. Поговорим позже. Я на вас выйду.
   – Счастливо, старик, – попрощались Стрельцовы.
   – Да, кстати, Ваня, срочно сообщите своим друзьям о себе. По пути сюда я заглянул через киберпространство на компьютер генерала Войко. Они там, в БГБ, обыскались. После вашего исчезновения перевернули всю Ночиху.
   – Хорошо, старик. Спасибо.
   Катюша шутливо добавила:
   – Береги себя. Всю неделю – постельный режим.
   – Слушаю и повинуюсь, – отозвался Старолюб.
   – До встречи.
   – До встречи.
   Когда фантом покинул пределы технополя. Катя вопросительно взглянула на Ивана, а потом кивнула головой на раскрытую ладонь. Супруги Стрельцовы пока еще не знали, что в руке у Катюши лежало начало нового опасного приключения.
   Стрельцов, мягко загибая Катькины пальцы, нежно закрыл девичью ладонь. Видение исчезло.
   – Месяцок-другой передохнем, разберемся с делами, а потом маханем к братьям инфохомосам на экскурсию…
   – А Краб отпустит?
   – Отпустит, куда он денется, – ответил Стрельцов.
   – Это не опасно, как ты думаешь?
   – Думаю, опасно.
   – Да?
   – Поэтому и отпустит. Не на прогулку же… на задание…
   – Понятно, – шепотом произнесла Катя без особого энтузиазма.
   Тем временем Иван через технополе уже проник в систему спецсвязи Галбеза, набрал личный номер генерала Войко.
   – Добрый день, шеф, – поприветствовал условного начальника Стрельцов. Условного, т. к. змееносец сам себе голова.
   Получив звание полковника, Иван вышел из прямого подчинения Войко. Но продолжал из уважения по привычке называть старшего сослуживца и друга семьи шефом. Тем более что по многим секретным заданиям они с генералом работали в самом тесном контакте. Войко, узнав Стрельцова по голосу, радостно выкрикнул:
   – Иван, Ваня, где ты?
   – На Октябрине.
   – Катя с тобой?
   – Здесь.
   – Все в порядке?
   – Так точно.
   – Что вы там делаете?
   – Стоим в центре стадиона. На трибунах восторженно ревет публика. А над нами, улыбаясь, висит древняя Богиня Любви. Праздник Лели в разгаре, старина…
   – Все развлекаетесь? – с претензией в голосе вымолвил генерал.
   – Так мы же в отпуске, шеф, – иронично парировал Стрельцов.
   – Какой отпуск, какой праздник, Ваня? Мы тут с ног сбились.
   – А что такое?
   – Думали, вас похитили или вообще… Как только с Ночихи сообщили о вашем исчезновении, мы там все перевернули. Обнаружили следы боя, обгоревшую «Стрекозу»; рядом нашли боевой типолет. Следопыты-разведчики взяли след. Он привел к озеру и оборвался… Это ж не шуточки…
   – И что вы предприняли? – поинтересовался Иван.
   – По ряду признаков мы поняли: к делу причастен Тарантул.
   – Точно.
   – Я уже заготовил и даже подписал у Краба секретное распоряжение: перекрыть все рулетки, обслуживающие это мафиозное скопище.
   – Зачем?
   – Пока вас не выдадут. Но дальняя агентура сообщила, что Тарантул, наоборот, издал приказ о вашей поддержке.
   – Точно.
   – Честно говоря, – признался Войко, – мы думали, он сделал это для маскировки, дабы отвести от себя подозрение.
   – Нет. Приказ существует на самом деле. И не просто существует, а действует, – вставил Стрельцов. – Во многом благодаря ему мы и выбрались…
   – Кто бы мог подумать? Вот уж приобрели союзничка…
   – Да уж.
   – Посуди сам: сначала похищает, потом издает приказ о содействии; белиберда какая-то. А вы молчите. Что, трудно выйти на связь? Или вы уже не инфохомосы?
   – Временно нас блокировали.
   – Кто блокировал?
   – Старая знакомая…
   – Неужели Зловещая Тень?
   – Кто же еще может блокировать технополе? – усмехнулся Иван.
   – А теперь?
   – Теперь мы снова инфохомосы. Все в порядке. А вы нашли «дырокол», перегнавший на Ночиху типолет?
   – Нашли и разгромили станцию перемещения вдрызг.
   – Чтоб другим не повадно было?
   – Да. Там перед самой транспортировкой убили нашего агента. Злоумышленники, вероятно, люди Тарантула, завладели секретными кодами, запустили в Сеть официальную заявку за нашим номером. Представляешь, какая наглость?
   – И что, диспетчеры пропустили? Это ж планета – заповедник.
   – Прошляпили… Но там уже головы полетели. Не волнуйся.
   – А мне-то что? – изобразил безразличие Иван. – Ладно, шеф, я думаю, вы нам дадите догулять недельку?
   – Нет. Срочно возвращайтесь. Краб приказал достать вас хоть из-под земли.
   – Это связано с Тарантулом? – спросил Стрельцов.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ну, объяснения насчет вынужденного взаимодействия, поддержки от клана, сотрудничества… и т. д.
   – Нет. Об этом предоставите отчет в текущем порядке. Дело в другом. Вылетайте безотлагательно. Здесь без Киберчтецов не обойтись. Обстановка чрезвычайная.
   – Шеф, ну мы же в отпуске…
   – Ничего страшного… Догуляете потом. Вам зачтется. Все. Конец связи. Приятно было услышать твой голос. Привет Катерине. – Связь оборвалась.
   Иван, не раскрывая рта, мысленно, через киберпространство, спросил у Катюши:
   – Слышала?
   – Слышала, не глухая, – так же беззвучно ответила жена.
   – Ну и что будем делать? Лучше б не звонил, – расстроенно произнес в технополе супруг. – Вот так всегда. Стоит показаться начальству на глаза, как оно тут же вспоминает, что ты ему срочно нужен.
   – Не думаю, чтобы Краб суетился по пустякам, – задумчиво вымолвила Катерина. – Вероятно, нас ожидает действительно серьезная заварушка.
   Иван обнял жену за талию и направился к запасным воротам стадиона. «Как ни жаль покидать праздник в самом разгаре, придется уходить, госпожа полковник», – услышала Катерина в киберпространстве. Супруги остановились, в последний раз помахали руками Лели. Несколько раз они дружно выкрикнули перекатывающиеся по стадиону стихи. А затем, не оборачиваясь, решительно двинулись к выходу.
   – Представляешь, сколько народу прибыло сюда на праздник Лели? – спросила Катерина уже вслух.
   – Представляю.
   – На тахиотамбур сейчас, наверное, не пробьешься.
   – Положись на меня, крошка, – с апломбом заявил Иван, мастерски пародируя героя телесериала – супермена-полицейского.
   Катька усмехнулась:
   – Слушаюсь, господин сержант, пардон, полковник.
   – Ты никогда не путешествовала звездной рулеткой?
   – О! – гринчанка восхищенно изогнула бровь.
   – Предлагаю достойно завершить круиз.
   – А ты знаешь, где здесь рулетка?
   – Конечно, я ж через нее и прибыл.
   – О! У тебя было веселое приключение…
   – Да уж, пришлось помаяться, – не без гордости заявил Иван.
   – Ой-ой-ой. Зато я побывала на биолокаторе. Понял?
   – На экскурсии?
   – Нет. В качестве биомассы.
   – О-о! У тебя тоже было веселое приключение.
   – Веселенькое, – подтвердила Катя. – А деньги на рулетку у тебя есть? Насколько я знаю, там предпочитают наличные.
   – Не волнуйся, крошка.
   – Ну-ну…
   Больше супруги не препирались. С трудом протиснувшись сквозь запасные ворота, закрытые для входа, Стрельцовы медленно побрели по широкому бульвару, прилегающему к стадиону, тоже заполненному до отказа публикой. Гринчане то и дело оборачивались еще разок взглянуть на Лель. И всякий раз им казалось, что добрая Богиня провожает их ласковым взглядом.
   В городе царило крайнее возбуждение. Видимо, Благовест Седьмой в самом деле готовился уйти на покой. Наверное, это и впрямь его последний праздник. Потому что столицу Октябрины окружало сплошное кольцо непрерывных всполохов. По краю мегаполиса гурьбой бродили смерчи, сияли диковинные миражи, катили ливни. Настолько много сегодня было высвобождено энергии любви, что Лель еле успевала отводить ее за город. Судя по всему, Богиня спешила до полного угасания рода «установщиков» соединить как можно больше сердец. Если бы Иван не видел все это собственными глазами, то никогда не поверил бы, что все это правда. Но на то он и праздник Лели – День Чудес!..
   Пока над городом висел прекрасный лик древней языческой богини, все жители неосознанно соблюдали по отношению друг к другу предельный такт. Одна бабушка на пути Стрельцовых застыла посреди проезжей части и неотрывно смотрела на Лель. По щекам старушки текли слезы. Может быть, пожилая женщина услышала зов Лели очень поздно, только сейчас, на склоне жизни? А может быть, она вспомнила свою молодость… Такой же праздник много-много лет назад?.. Но тогда она была не зрителем, а действующим лицом… А может быть, сама Смерть уже разбила ее любовь?.. Водители экстрамобилей осторожно объезжали женщину, не пытаясь сигналить, чтобы не спугнуть величественный настрой ее души. Шоферы с пониманием и участием заглядывали бабушке в глаза, которые восторженно сияли, словно два бриллианта…

   В помещении рулетки никого, кроме хозяина-лучевика, не оказалось. Пребывающие пассажиры сразу выскакивали на улицу, чувствуя, что несколько припоздали. Жокей и сам бы, наверное, выскочил, но боялся оставить без присмотра дорогостоящее оборудование. Двустворчатая дверь то и дело хлопала туда-сюда, выпуская наружу очередных паломников. Поэтому на двух посетителей, появившихся в зале ожидания в самый разгар праздника, лучевик посмотрел с явным подозрением. Он сел за свой пульт, предусмотрительно зафиксировал подошву ботинка над кнопкой вызова охраны (пару человек удалось удержать – на всякий случай).
   Иван уверенной походкой подошел к застывшему жокею, шепнул ему на ухо пароль, полученный от Барбика. Хозяин заведения обрадованно подскочил, добродушно похлопал Стрельцова по плечу:
   – Так вы из наших?
   – Точно.
   – А я смотрю, вроде – не туристы. Тех сейчас от Лели не оторвешь. Она еще над стадионом?
   – Да.
   – Ну вот видишь. А у вас, наверное, дела?
   – Не говори, дружище. – Иван с сожалением развел руками, показывая, что вынужден покинуть праздник не по своей воле.
   – Сочувствую, коллега. Ну давай, действуй, – лучевик, приглашая, указал рукой на свое кресло.
   – Спасибо.
   Стрельцов беззвучно передал Катерине через киберпространство, что спроецирует луч таким образом, чтобы материализоваться в реабилитационном отделении центральной клиники Галбеза, где они смогут быстро пройти перед работой краткий восстановительный курс.
   – …Войко я уже предупредил, – закончил свою речь в технополе инфохомос.
   – Не трудись с объяснениями. Я все слышала, – телепатировала Катя, с интересом разглядывая помещение рулетки.
   Иван повернулся к лучевику:
   – Хочешь фокус?
   – С картами? – улыбнулся жокей.
   – Зачем? С лучом.
   Хозяин заведения вопросительно указал пальцем на пульт управления.
   – Да-да. Смотри.
   Стрельцов на этот раз решил отказаться от малоприглядной процедуры, когда пассажир бросается грудью на тонкий прозрачный луч. Неохота лишний раз будоражить Катькины нервы. Она и так натерпелась за последние дни. Да и вообще, не солидно… «светить» трусиками здешним лучевикам… Ивану удалось, покопавшись кибердвойником в электронных схемах вертушки, «приручить» транспортный луч рулетки хитрым-прехитрым способом, доступным только ему – инфохомосу. Никакой другой лучевик никогда не сумел бы сделать ничего подобного. Иван для вида расселся в кресле жокея, пробежался пальцами по клавиатуре. Хотя действовал исключительно телепатически – через инфомассивы в технополе.
   Один из лучей, расходящихся веером от стартовой ложи рулетки, медленно пополз в сторону и уперся в грудь Катерине.
   – Не шевелись, – попросил жену Иван.
   Катька согласно кивнула головой. Затем девушка ахнула и начала быстро исчезать, словно растворяться в воздухе. Через секунду от Катерины осталось только неясное белесое облачко. А еще через секунду это облачко хлопнуло (как неплотно прикрытое шампанское, когда выталкивает пробку) и окончательно рассеялось. Лучевик восхищенно уставился на Ивана:
   – Как ты это сделал?
   – Секрет фирмы, – улыбнулся Стрельцов.
   Жокею на ум, видимо, пришла какая-то догадка. Он хлопнул себя по коленке:
   – Я все понял. День чудес… Не иначе – тебе помогает сама Лель. Да ты, парень, наверное, влюблен по уши… а?
   – А что, заметно? – просиял Стрельцов. А про себя предположил, что собеседник, как пить дать, – коренной житель Октябрины. Никто другой до такой версии, наверное, не додумался б.
   Но вдруг лучевик неожиданно забеспокоился. Лицо его вытянулось, обрело суровую непроницаемость.
   – Слушай, а она прошла входные тесты? А то забьет мне канал, греха не оберешься…
   – Конечно, прошла, – успокоил Иван с видом супермена. – Не волнуйся. – Гринчанин указал пальцем на бегущую строку.
   Жокей лично удостоверился – все в норме, на лицо его вновь вернулась улыбка:
   – Я же говорю, сама Лель помогает. Ты мне мозги не пудри.
   – От тебя, прям, ничего не скроешь, – согласился Стрельцов.
   – Я вас, влюбленных, за версту вижу, – похвастался жокей.
   – А как?
   – Да придурковатые слегка. – (Иван рассмеялся.) – Все фокусы норовите показать перед дамочкой. Фо-кус-ни-ки…
   – А что тебе мешает, дружище? Все в твоих руках. Вон, дамочек – полные улицы…
   Хозяин заведения в ответ махнул рукой:
   – Это уже в прошлом…
   – Ну как знаешь. А то смотри, рано себя хоронишь, приятель.
   – Ничего мне от них не нужно.
   – Ну дело твое…
   Иван сосредоточился на транспортной задаче для оборудования. Тот же луч, который недавно испарил Катерину, уперся парню в грудь. Стрельцов подождал пару минут – на всякий случай, – пока тахионовые нагнетатели не наберут необходимую энергию (все-таки это не стандартный тахиотамбур, где мощному оборудованию не требуются никакие перерывы). 3аем Киберчтец мысленно отдал автоматике команду на перемещение. Однако прохождение команды застопорилось. Ближайшие нейросинтезаторы, дрейфующие в космосе, нацеленные на Октябрину, буквально захлебывались, обслуживая поток туристов, прибывающих на праздник Лели, и работали безостановочно. Иван никак не мог хотя бы на секунду перехватить вектор нейросинтезатора, чтобы подстроить его на свое направление. Стек, отведенный вертушке, не отвечал на запросы. Катерине еще повезло, что она так быстро проскочила. Стрельцов аж вспотел и, перестраховываясь, продублировал транспортную команду повторно. Однако ничего не изменилось. Но, говоря по правде, для рулетки это обычные заминки. Некоторым клиентам приходится ждать по несколько часов, и то ничего… Киберчтец еще раз проверил в технополе алгоритм задачи, убедился, что все правильно. Как только нейросинтезатор освободится, то сразу переключится на выполнение команды с вертушки. Осталось лишь терпеливо ждать. Иван успел еще перекинуться с лучевиком несколькими ничего не значащими фразами, как вдруг почувствовал знакомое любому галактическому путешественнику состояние, когда проваливаешься в тахиоканал, будто падаешь вместе с кабиной в шахту сверхскоростного лифта…
   Катерина благополучно материализовалась в реанимационном отделении центральной клиники Галбеза – как и планировалось. Иван четко рассчитал направление. Вероятно, он ориентировался на тахиомаяки замкнутой внутренней транспортной сети Бюро Галактической Безопасности, которая обслуживала высший офицерский состав галактического ведомства. По этой сети верхушка БГБ могла мгновенно переместиться в любой филиал спецслужбы на самой удаленной планете.
   Катюшу тут же усадили в диагностическую медицинскую капсулу. Автоматика, быстро обследовав пациентку, назначила краткий восстановительный курс. Капсула незаметно для клиентки трансформировалась в дабл-циионизатор, который эффективно обновляет кожные покровы, пострадавшие от ожогов и ранений, а также улучшает состояние внутренних органов после многократных путешествий по системе тахиоканалов.
   В помещении находился генерал Войко, еще несколько высокопоставленных офицеров из других служб Галбеза. Катя со всеми была знакома по предыдущим заданиям. Войко сказал, что скоро сюда подойдет сам Краб. Дело, в которое должны были посвятить инфохомосов, представлялось очень важным и не терпело отлагательств. Так что шеф БГБ решил лично поставить задачу Киберчтецам сразу по прибытии в головной офис ведомства.
   Гринчанка явственно ощущала, как под воздействием медицинской чудо-техники в организм вливаются свежие силы. Девушка, улыбаясь, наблюдала сквозь прозрачный колпак за действиями специалистов. Они дружно возились над соседней капсулой, подготавливая ее для принятия пациента. Время от времени люди в белых халатах кивали в сторону электронного табло, расположенного над серой квадратной кабинкой; видимо, ожидали прибытия Ивана. Катя догадалась, что кабина – это мобильный тахиотамбур, знаменитый на весь Галбез (привилегия высшего состава). Наверное, по показаниям приборов специалисты прогнозировали параметры перемещения Стрельцова.
   Однако Иван (в своем амплуа!) свалился им прямо на головы из искристого фиолетового свечения, точно из праздничного фейерверка, неожиданно возникшего посреди комнаты. Самого Ивана столь эффектное появление ничуть не расстроило. Он дружески похлопал знакомых медиков по плечам и посоветовал, чтоб в следующий раз «не разевали коробочки».
   Но Стрельцов все же выглядел несколько озабоченным. Погружаясь на Октябрине в пустоту тахиоканала, Иван заметил краешком сознания промелькнувшее в киберпространстве легкое движение меж инфомассивами; успел перевести его на понятный человеку язык слова и даже сделать логический вывод. Инфохомоса посетила парадоксальная мысль, что в технополе отражается не только информация, зафиксированная любым техническим способом, но и приключения, различные события и явления. Просто их надо правильно расшифровать. И если предварительная прокрутка пройдет там нормально, то после такой виртуальной репетиции и в реальности можно ожидать успеха. Да это и неудивительно, если призадуматься. Так оно и должно быть. Киберчтец вспомнил, как Старолюб объяснял, что даже мысль оставляет во вселенском эфире свой след. Ведь Святой Дух пронизывает все закоулки мироздания.
   Так вот, основываясь на этой своей гипотезе и вспомнив легкое движение в киберпространстве, которое он успел расшифровать, Иван вдруг понял, что сейчас здесь вывалится жокей с Октябрины. Так как гринчанин настроил луч на повторный выброс, когда поначалу команда на перемещение не проходила из-за перегруженности нейросинтезаторов. И, судя по видению в технополе, комплекс рулетки вскоре успешно выполнит поставленную транспортную задачу. Недаром Стрельцова считали в Управлении Системной Безопасности Галбеза человеком необычайно проницательным, наделенным удивительной интуицией и чутьем.
   Подтверждая догадку инфохомоса, в воздухе заискрился очередной фейерверк. В результате на головы медикам вывалился лучевик с Октябрины. Однако специалисты отделения, имея уже кое-какой опыт в этой области, дружно («не разевая коробочки») расступились в стороны, и жокей грохнулся из-под самого потолка прямо на мраморный пол. «Вот тебе и повторный выброс, – с исследовательской педантичностью отметил про себя Иван. – Воистину, практика – важнейший критерий теории».
   Между тем хозяин рулетки, не предупрежденный о научных изысках Стрельцова, был вне себя от ярости. Один раз дал незваному гостю, как человеку, «порулить» у себя в заведении – и вот она, благодарность за широкий жест. Лучевик с перекошенной рожей, агрессивно выкрикивая ругательства, кинулся на Киберчтеца с кулаками. И надо же – начальство всегда появляется некстати, – как раз в этот момент в помещение реабилитационного отделения вошел Краб в сопровождении двух рослых молодцов. Ивану, несмотря на обуревающее его чувство всеобщего братства, прочно засевшее в груди после великолепного праздника Лели, пришлось от души врезать настырному лучевику по зубам – но исключительно из соображений самообороны, пока не подоспеют телохранители Краба. А они не заставили себя долго ждать. Не успел жокей подняться с пола, как сильные, словно железные, руки уже ласково взяли его под мышки. Разъяренный бедолага гневно осмотрелся по сторонам и только сейчас понял, что попал отнюдь не к своим коллегам – лучевикам на другую рулетку, а в Бюро Галактической Безопасности… да еще в самое-самое логово. Об этом красноречиво говорили генеральские мундиры на присутствующих службистах и, главное, физиономия Краба, которую жокей, по всей видимости, хотя бы однажды видел по телевидению. Гарри Смит, бессменно возглавляющий Галбез на протяжении двадцати лет, – личность известная, что ни говори. Ошарашенный лучевик сразу сник, повис меж двух рослых молодцов, словно белье на ветру. Бедолага, наверное, лихорадочно соображал, за что его взяли и при чем здесь сам шеф БГБ?
   Краб подал сигнал своим телохранителям. Те мигом выволокли безвольного жокея наружу.
   Директор Бюро Галактической Безопасности мягко, будто ничего не произошло, посмотрел на Ивана, затем кинул быстрый взгляд на Катерину в прозрачном «саркофаге» дабл-циионизатора. Надо отметить, что Гарри Смит в противовес упорным слухам о его жесткости как руководителя по натуре являлся человеком очень тактичным, особенно по отношению к своим самым ценным сотрудникам.
   – Ладно, – объявил он. – Полчаса на восстановление сил. Через тридцать пять минут жду всех у себя… – Краб по-военному развернулся на одной ноге, щеголевато щелкнул каблуком.

Глава 19

   На пожелтевший после шумного лета лес незаметно опустился стылый вечер. Осеннее небо по-особенному глубоко и бездонно. Поверх деревьев как-то сразу высыпали миллиарды звезд. Зябкий воздух наполнился тихими шорохами и шуршаньем. Животные, ведущие ночной образ жизни, торопились насытиться последними остатками богатого летнего пирога. Большеглазый – по-ночному – грызун, выбравшийся из-под завалов опавшей листвы, с интересом, точно человек, уставился в небо, приоткрыв зубастый рот.
   Внезапно под кучей летнего мусора полыхнуло необычное фиолетовое сияние. Зверек испуганно встрепенулся, растворился в темноте, точно его и не было. Пожухлая листва в подозрительном месте зашевелилась, а потом веером разлетелась в стороны, будто сработала новогодняя хлопушка, снаряженная разноцветным конфетти. Из кучи со сдавленным стоном выкатился человек, находящийся словно бы в полузабытьи. Холодная почва быстро привела его в чувство. Незнакомец, лежа на спине, очнулся и уставился в чистое небо. Бесчисленные скопления светил завораживающим клубком выстроились в отчетливую линию родной галактики – Млечный Путь. Молодой человек по-стариковски охнул, уселся на листву. У парня почему-то было такое ощущение, что он только что выскочил, как снаряд из артиллерийского орудия, из мутных глубин самого ада.
   Неожиданно он обратил внимание на свои руки… именно руки – их оказалось две… Ошарашенный человек подскочил, как ужаленный, на ноги, стал торопливо себя ощупывать. Это просто невероятно! Чудо! У него снова было две руки! Воздух над парнем сгустился, чуть слышно провибрировал голосом Старолюба:
   – Все – от Бога. Верь, и по вере тебе воздается…
   Жожик не знал Старолюба. Поэтому истово перекрестился, поразившись собственной набожности. Губы сами по себе прошептали вместо молитвы старую присказку: «Свят, свят, свят. С нами крестная сила!»
   В это время в голове у парня что-то зазвенело. В мозгу зазвучал отдаленный, но приятный голос. «Катюша, милая сестренка», – обрадовался молодой человек. Между тем невидимая подруга ласково произнесла:
   – Жожик, родной, я не знаю, слышишь ты меня или нет. Пока ты находился там, я постаралась пробить через Ноосферу твою ментальность, чтобы достучаться. – Катерина сделала паузу, а затем продолжила торжественным тоном. – Если слышишь, Жожик, то знай: твоя семья по-прежнему любит и ждет тебя. Ступай к ним. – Катя опять приостановилась на минутку, потом пояснила: – Я проникла в чувства и мысли твоей супруги. Она свято сохраняет верность мужу, скучает и молится о тебе. Для нее не существует, кроме суженого, других мужчин на свете. Сын – уже большой, здоровый, красивый, статный парень – тоже ждет не дождется родного отца. Ведь не подкидыш безродный… Ты им нужен, Жожик. Понимаешь? И, я думаю, они нужны тебе. Я беседовала на Октябрине с самой Лелью и еще матерью ее – Ладой (она – древняя хранительница семьи). Вернее, мое сознание стрелой, быстрой искоркой, пронеслось сквозь их энергетические поля. Но они успели ответить на мои вопросы. Можешь не сомневаться. – И невидимая собеседница добавила, казалось, с иронией: – Ну, ты же знаешь мою сверхчувствительность?
   Жожик улыбнулся:
   – Знаю, сестренка.
   – Так вот они сказали то же самое, Жожик: вы с супругой – идеальная пара. Ступай к семье, родной… – Далекий голос затих.
   Парень замер, прислушиваясь. Он хотел еще об очень многом спросить у Катюши, но не знал, как это сделать. Жожик поднял голову вверх и долго-долго смотрел на звезды с блуждающей улыбкой. На глаза навернулись радостные слезы. Дрожащие губы тихо шептали одну и ту же фразу: «Спасибо тебе, сестренка дорогая. Ты – настоящий друг. Спасибо…» Затем он словно что-то увидел в ночной бездне космоса, широко расправил грудь и восторженно закричал, размахивая шапкой:
   – Я люблю вас! Вы слышите? Люблю!
   Наверное, бывалый галактический путешественник обращался к своей далекой семье. Оставшиеся еще кое-где на окружающих деревьях листочки счастливо затрепетали, полетели вниз, будто бы сорванные мощным криком незнакомца. Признаться, им и самим надоело в полуживом состоянии болтаться на ветру. Что это за жизнь? Пора и честь знать. Надо уступать дорогу молодой поросли…
   Жожик радостно подбросил вверх шапку, а потом, словно бы спохватившись, в задумчивости замер на секунду и торопливо огляделся по сторонам. Пора поспешить. Ведь его ожидает семья, его семья! И пусть их разделяют расстояния в световые года. Это не страшно…
   Парень нагнулся за шапкой, но тут же отпрянул назад. В ней, свернувшись клубочком, уже успела устроиться маленькая лесная змейка, и похоже, ядовитая. Змея, далеко высунув раздвоенный язык, словно бы облизывала им сухие губы. Непрошеная гостья выпуклыми глазами настороженно уставилась на человека. Она как бы говорила: «Ступай своей дорогой, парень. А то не поздоровится…»
   – Ах ты, гадина! – возмутился Жожик. Путешественник подобрал с земли большой гладкий кол. – Сейчас я размозжу тебя в лепешку. – Но когда мужчина-воин вернулся к змейке, ему вдруг стало жаль божью тварь.
   «А зачем, собственно, ее убивать?» В этот момент бывший рецидивист, может быть, впервые задумался о ценности чужой жизни. Жожик осторожно поднял палкой шапку, вытряхнул ползучую особь на землю. Блестящая в свете звезд змейка, немного подумав, двинулась в сторону, совершая резкие, отрывистые, будто отдельно отстоящие друг от друга движения, словно дешевая механическая игрушка. Но Жожик-то знал – никакая это не игрушка. В свое время, живя в горах, он насмотрелся на них вдосталь. Путешественник помахал вслед лесной жительнице рукой и радостно засмеялся. Видит Бог, в это мгновение он был счастлив.
   А затем отряхнул шапку, привычным движением натянул ее на голову и решительно зашагал прочь.

Константин Игнатов Расплавленный жемчуг галактики