-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Михаил Афанасьевич Булгаков
|
| Часы жизни и смерти
-------
Михаил Афанасьевич Булгаков
ЧАСЫ ЖИЗНИ И СМЕРТИ
С НАТУРЫ
В Доме Союзов, в Колонном зале – гроб с телом Ильича. Круглые сутки – день и ночь – на площади огромные толпы людей, которые, строясь в ряды, бесконечными лентами, теряющимися в соседних улицах и переулках, вливаются в Колонный зал.
Это рабочая Москва идет поклониться праху великого Ильича.
Стрела на огненных часах дрогнула и стала на пяти. Потом неуклонно пошла дальше, потому что часы никогда не останавливаются. Как всегда, с пяти начали садиться на Москву сумерки. Мороз лютый. На площадь к белому дому стал входить эскадрон.
– Эй, эгей, со стрелки, со стрелки!
Стрелочник вертелся на перекрестке со своей вечной штангой в руках, в боярской шубе, с серебряными усами. Трамваи со скрежетом ломились в толпу. Машины зажгли фонари и выли.
– Эй, берегись!!
Эскадрон вошел с хрустом. Шлемы были наглухо застегнуты, а лошади одеты инеем. В морозном дыму завертелись огни, трамвайные стекла. На линии из земли родилась мгновенно черная очередь. Люди бежали, бежали в разные концы, но увидели всадников, поняли, что сейчас пустят. Раз, два, три... сто, тысяча!..
– Со стрелки-то уйдите!
– Трамвай!! Берегись! Машина стрелой – берегись!
– К порядочку, товарищи, к порядочку. Эй, куда?
– Братики, Христа ради, поставьте в очередь проститься. Проститься!
– Опоздала, тетка. Тет-ка! Ку-да-а?
– В очередь! В очередь!
– Батюшки, по Дмитровке-то хвост ушел!
– Куда ж деться-то мне, головушке горькой? Сквозь землю, што ль, провалиться?
Запрыгал салоп, заметался, а кони милицейские гигантские так и лезут. Куда ж бедной бабе деваться. Провались, баба... Кепи красные, кони танцуют. Змеей, тысячей звеньев идет хвост к Параскеве Пятнице, молчит, но идет, идет! Ах, быстро попадем!
– Голубчики, никого не пущайте без очереди!
– Порядочек, граждане.
– Все помрем...
– Думай мозгом, что говоришь. Ты помер, скажем, к примеру, какая разница. Какая разница, ответь мне, гражданин?
– Не обижайте!
– Не обижаю, а внушить хочу. Помер великий человек, поэтому помолчи. Помолчи минутку, сообрази в голове происшедшее.
– Куды?! Эгей-й!! Эй! Эй!
– Рота, стой!!
Ближе, ближе, ближе... Хруст, хруст. Стоп. Хруст... Хруст... Стоп... Двери. Голубчики родные, река течет!
– По три в ряд, товарищи.
– Вверх! Ввверх!
– Огней, огней-то!
Караулы каменные вдоль стен. Стены белые, на стенах огни кустами. Родилась на стрелке Охотного река и течет, попирая красный ковер.
– Тише ты. Тш...
– Шапки сняли, идут? Нет, не идут, не идут. Это не идут, братишки, а плывет река в миллион.
На ковре ложится снег.
И в море белого света протекает река
//-- ___________ --//
Лежит в гробу на красном постаменте человек. Он желт восковой желтизной, а бугры лба его лысой головы круты. Он молчит, но лицо его мудро, важно и спокойно. Он мертвый. Серый пиджак на нем, на сером красное пятно – орден Знамени [1 - ...на сером красное пятно – орден Знамени. – Никаких наград Ленин не имел. Тот орден Красного Знамени, который описывает Булгаков, принадлежал управляющему делами Совнаркома Н. П. Горбунову (после смерти вождя Н. П. Горбунов прикрепил свой орден к его пиджаку). Едва ли Булгаков знал об этом любопытном факте.]. Знамена на стенах белого зала в шашку – черные, красные, черные, красные. Гигантский орден – сияющая розетка в кустах огня, а в середине ее лежит на постаменте обреченный смертью на вечное молчание человек.
Как словом своим на слова и дела подвинул бессмертные шлемы караулов, так теперь убил своим молчанием караулы и реку идущих на последнее прощание людей.
Молчит караул, приставив винтовки к ноге, и молча течет река.
Все ясно. К этому гробу будут ходить четыре дня по лютому морозу в Москве, а потом в течение веков по дальним караванным дорогам желтых пустынь земного шара, там, где некогда, еще при рождении человечества, над его колыбелью ходила бессменная звезда.
//-- ___________ --//
Уходит, уходит река. Белые залы, красный ковер, огни. Стоят красноармейцы, смотрят сурово.
– Лиза, не плачь. Не плачь... Лиза...
– Воды, воды дайте ей!
– Санитара пропустите, товарищи!
Мороз. Мороз. Накройтесь, накройтесь, братишки. На дворе лютый мороз.
– Батюшки? Откуда же зайтить-то?!
– Нельзя здесь!
– Порядочек, граждане!
– Только выход. Только выход.
– Товарищ дорогой, да ведь миллион стоит на Дмитровке! Не дождусь я, замерзну. Пустите? А?
– Не могу, – очередь!
Огни из машины на ходу бьют взрывами. Ударят в лицо – погаснет.
– Эй! Эгей! Берегись! Берегись! Машина раздавит. Берегись!
Горят огненные часы.
М.Б.
Комментарии. В. И. Лосев
Часы жизни и смерти
Впервые – Гудок. 1924. 27 января. Подпись: «М. Б.».
Печатается по тексту газеты «Гудок».