-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
|  Марк Аврелий Антонин
|
|  Размышления
 -------

   Марк Аврелий Антонин
   Размышления императора


   По Марку Аврелию, человек живет только…

   1. Будущим
   2. Старыми впечатлениями
   3. Настоящим
   4. Ради других.

   Правильный ответ вы сможете узнать прочитав эту книгу…


   Марк Аврелий Антонин 121–180


   «Лишь великие мечты способны тронуть людские души»

   Правление Марка Аврелия Антонина (121–180) пришлось на неоднозначный период истории. С одной стороны – Римская империя достигает своих максимальных размеров, императоры наконец-то находят общий язык с сенатом, жизнь государства вроде бы идет по накатанной колее. Но… Все сложнее становится подчинять непокорные пограничные провинции, во все большее противоречие приходят древние религиозные обряды и набирающее популярность христианство. И в политике Марка Аврелия, а также в философии, которую исповедовал этот образованный и одаренный император, отразились все исторические повороты эпохи и все попытки найти идеальный путь – как для отдельного человека, так и для колоссальной империи.
   Марк Аврелий Антонин был приверженцем стоицизма, зародившегося в Афинах в конце IV века до нашей эры. Сторонники этого философского направления утверждали: главное – жить в согласии с природой, только так можно достичь гармонии. Покорность судьбе и в то же время признание внутренней свободы человека – парадоксальное сочетание, которое придавало стоикам невероятную стойкость и мужество перед лицом любых испытаний.
   Но литературное творчество Марка Аврелия – это не только рассуждения о судьбе и возможностях личности. Мораль и этика, вера и душа, смысл жизни и презрение к телесной смерти – вот лишь малая часть тех вопросов, которые рассматривает римский правитель. И многие из них актуальны и по сей день.
   26 апреля 121 г. – Марк Аврелий Антонин родился в Риме.
   139 г. – усыновлен императором Антонином Пием, получил прекрасное образование.
   140 г. – Марк Аврелий становится консулом
   Ок. 145–146 г. – начинает заниматься философией под началом стоика Квинта Юния Рустика.
   161 г. – в Риме начинается совместное правление Марка Аврелия и Луция Вера, продолжавшееся до смерти последнего в 169 г.
   160-е гг. – участвует в многочисленных военных походах. Благодаря стараниям императора в Риме расцвет культуры, искусства и философии.
   70-е гг. II в. н. э. – создается основная часть «Размышлений» Марка Аврелия.
   17 марта 180 г. император скончался от чумы во время военного похода. Впоследствии был обожествлен.


   «Надо привыкать мыслить и действовать, как будто конец жизни уже наступает»

   Произведение «Размышления императора Марка Аврелия Антонина о том, что важно для самого себя», судя по всему, никогда не предназначалось «для широкого круга читателей». Он писал заметки во время военных походов и в часы отдыха, в перерывах между политическими дебатами и во время размышлений над литературными трудами предшественников. Но тем интереснее для нас сейчас это произведение – со всеми его шероховатостями, отрывочностью, афористичностью.
   Как любого истинного стоика, императора более всего занимают вопросы неотвратимости судьбы, обретения душевного равновесия, ответственности правителя, божественного провидения и целесообразности Космоса.
   Нет на свете «плохой судьбы» или «несчастливого жребия», прими то, что предназначено тебе и постарайся прожить отведенный век как можно более достойно! – вот лейтмотив «Размышлений», которые когда-то Марк Аврелий писал на койне – одном из диалектов греческого языка времен расцвета Римской империи. «Исполняй предстоящее тебе дело… исполняй его по совести, справедливости и с любовью» – эта мысль, одна из основных в произведении, вполне могла бы стать девизом в любом столетии – и в наше с вами время тоже. Так же как и другая – «Ничего не делай против разумной воли, всегда согласной с общим благом»…


   Размышления императора Марка Аврелия Антонина о том, что важно для самого себя


   Глава I

 //-- 1 --// 
   От деда моего Веруса [1 - Анний Верус (правдивый) был римским консулом в 121 г.] узнал я, что значит быть благонравным и свободным от гнева. Слава и память, которую оставил по себе родной отец [2 - Тоже Анний Верус, был претором, сестра его Валерия Фаустина была в супружестве с императором Антонином Пием, усыновившим Марка Аврелия.] мой, побуждают меня к добросовестности и мужеству. Матери [3 - Домиция Люцилла.] я обязан тем, что сделался богобоязненным и щедрым, – избегаю не только дурных дел, но и злых помышлений, люблю воздержание и не склонен к образу жизни богачей. Прадед мой по матери [4 - Катилий Север был префектом Рима и консулом в 120 г.] внушал мне, что в общественных школах не научишься добру, а советовал выбирать себе наставников из самых лучших людей, не жалея на это средств.
   2
   Воспитатель [5 - Марк Аврелий не называет своего воспитателя; но, вероятно, он-то и был стоик Аполлоний Халкидонский, заставивший Марка Аврелия полюбить учение стоиков и охладеть к риторике, к которой он пристрастился было под влиянием Фронтона.] мой убеждал меня не увлекаться чрезмерно зрелищами скачек или бойцов, он научил меня закаливать себя в труде, довольствоваться малым, не обременять других тем, что я не мог бы сделать сам, не предпринимать несколько дел за раз, необходимых – не откладывать и не верить без разбору всякому злословию.
   3
   Диогнет [6 - Диогнет, сколько известно, был учитель живописи Марка Аврелия, его не надо смешивать с другим Диогнетом, к которому около того времени св. Иустин писал известное письмо об «истине Христианского учения». Это различие между двумя Диогнетами весьма важно потому, что нет ни малейшего признака, чтобы Марк Аврелий знал об учении Христа.] отвращал меня от пустяков, удалял от гаданий, магов, кудесников; не давал мне увлекаться страстью к птицам и птичьим боям; он научил меня переносить смелое слово и развил во мне склонность к философии. Он приучил меня спать на полу, накрываться шкурою зверей и вообще к простоте греческой дисциплины.
   4
   Благодаря Рустикусу [7 - Стоик Юний Рустикус пользовался особенной любовью Марка Аврелия.] я получил охоту к исправлению и улучшению самого себя. Благодаря ему я не соблазнился тщеславием софистов, не писал отвлеченных трактатов и не держал поучительных речей, не щеголял своим образованием; бросил риторику, стихотворство и напыщенность, расстался с халатом и оставил привычки людей изнеженных. Он же приучил меня писать просто, так, как написано письмо его к моей матери из Симуэссы. Он же внушил мне смирять свой гнев и охотно мириться с тем, кто, признав свою ошибку, ищет примирения. Он приучил меня читать толково и внимательно, не довольствуясь поверхностным знанием, а также не доверяться краснобаям, ничего не знающим основательно. Он же ознакомил меня с творениями Эпиктета и подарил мне его сочинения из книг своей библиотеки.
 //-- 5 --// 
   Аполлоний [8 - Аполлоний – вероятно, тот самый, о котором говорится в № 2.] научил меня, как пользоваться свободой и сохранять спокойствие независимо от случайности; он научил меня ни на что в мире не полагаться, как на решение разума; приучил меня переносить стойко жестокие страдания – потерю ребенка или продолжительный недуг; он показал мне на примере ясно и наглядно, что в одном и том же человеке есть необузданность и кротость. Он не был жестким философом, преподавал философию, не вдаваясь в мелочи, и публично высказывал, что искусство излагать ее на теории ценит весьма низко. По его обращению с друзьями я понял, как следует принимать их услуги, не попадая к ним в зависимость и не заслуживая упрека в неблагодарности.
 //-- 6 --// 
   От Секста [9 - Секст – внук Плутарха, тоже стоик.] я перенял сдержанность в разговорах. Его дом был образцом патриархального строя жизни, основанного на любви и сообразного с законами природы. Он с виду был важен и глубокомыслен; но эта наружность была непритворная; к друзьям он был внимателен и старался оказывать им услуги, с простаками был снисходителен и мудрости своей не метал перед людьми, погрязшими в предрассудках. Одним словом, он умел расположить к себе всякого; оттого его все уважали и предпочитали его трезвую беседу всякой лести или похвалам. Он умел просто и ясно изложить всякому правила, которыми бы он мог руководствоваться в жизни. В нем никогда не замечалось проявления гнева или волнения; чуждый увлечению страстей, он, однако, умел горячо любить друзей своих. Он составил себе честное имя и не возгордился, обладал многими познаниями и не выставлял их на показ.
 //-- 7 --// 
   Грамматик Александр [10 - Александр Фригийский выучил Марка Аврелия греческому языку, на котором и написаны размышления императора.] поучал меня примером своим; он никогда не делал выговоров или резких замечаний, не насмехался над грубыми ошибками других и не стыдил собеседника, а, напротив, мягко и незаметно исправлял ошибку, щадя самолюбие его: например, он повторял немедленно грубо выраженную мысль в безукоризненной форме, как будто желая подтвердить сказанное своим авторитетом, или придумывал другой ловкий и безобидный прием.
 //-- 8 --// 
   Фронтон [11 - Корнелий Фронтон – родом африканец из Цирты (Константины), оратор, известнейший и ученейший из учителей Марка Аврелия, преподавал латинскую литературу и риторику.] убедил меня, что произвол порождает ненависть, бессовестность и лицемерие и что в так называемых патрициях менее человеческих свойств, чем в других людях.
 //-- 9 --// 
   Александр Платоник [12 - Александр Платоник, вероятно селевкийский, – известный оратор, живший в Афинах. Филострат, описавший его жизнь, говорит, что его называли Пелоплатон, то есть подонок Платона.] внушал мне никогда без крайней надобности не отвечать на просьбы словесно или письменно – «мне некогда» и не отказываться услужить другу под предлогом множества занятий.
 //-- 10 --// 
   Катулл [13 - Цинна Катулл – также стоик.] внушил мне внимательно и терпеливо относиться к жалобам, даже неразумным, и стараться удовлетворить всякого или смягчить своим участием. Он же наставлял меня разумно любить детей моих.
 //-- 11 --// 
   Север [14 - Вероятно, Клавдий Север школы перипатетиков.] воодушевил меня любовью к семье, к друзьям и домашним, любовью к правде и справедливости. Он раскрыл мне образец такого общественного порядка, в котором закон совпадал бы со справедливостью и все граждане были бы равны перед законом, и идеал такой монархической власти, которая была бы охраной гражданской свободы. Он советовал мне постоянно прибегать к философским занятиям, быть благотворительным и щедрым, верить в добро и дружбу. Я заметил его искренность в обращении с друзьями. Если он имел против кого неудовольствие, он высказывался ему открыто, так что друзья его всегда знали верно, в каких они отношениях с ним.
 //-- 12 --// 
   Максим [15 - Клавдий Максим – стоик.] руководствовался правилом, что каждый должен твердо действовать по своим убеждениям и отнюдь не склоняться к образу мыслей других наперекор своему разуму. Он не падал духом в болезнях или других случайностях, правом был умерен, кроток и спокоен; когда требовалось действовать, он приступал к делу бодро и решительно. Все верили, что он говорил всегда то, что думал. Никогда он не делал ничего сердясь или против воли, редко восторгался или удивлялся, не спешил и не опаздывал, не был робок и нерешителен, не поддавался ни крайней радости, ни огорчению, ни гневу, ни подозрительности. Он был всегда кроток, правдив и готов оказать помощь, и все эти свойства не были плодом воспитания или науки, а как бы принадлежали ему от природы. Наконец, никто в его присутствии не чувствовал себя приниженным, но и не мог стать выше его. Он умел шутить… и приятно.
 //-- 13 --// 
   В отце моем была какая-то кротость и вместе с тем несокрушимая твердость в том, что он окончательно и зрело обдумал. Он был чужд честолюбия и тщеславия, внешность и почести не привлекали его; он работал охотно и неутомимо, выслушивал всякого, кто приходил к нему с общеполезным предложением, и безошибочно знал, где затормозить и где дать ходу. Он не дружился с праздной молодежью и сосредоточивал свои мысли на заботах об общественном благе; приближенных своих не удерживал к столу и не требовал, чтобы они всегда были при нем, когда он выходил. Если кто из них не оказывался в свите его, он не ставил этого в вину и не менялся в обращении своем. В совете он подолгу зрело обсуждал дела, изыскивая целесообразные меры, не торопясь и не хватаясь за первое поданное мнение, чтобы скорее покончить с совещанием. В дружбе он отличался постоянством, не тяготился друзьями, но и не баловал их излишней лаской и милостью.
   Черты его лица выражали спокойствие ясной души. Он был дальновиден и предусмотрителен, распоряжения его касались мельчайших подробностей, приказания отдавались неторопливо. Он не терпел шумных приветствий лести под какой бы то ни было личиной, одну магистратуру обставлял подобающими ей достоинству, почестями. Он тратил бережливо и соблюдал государственные доходы, не обращая внимания на неодобрение, но и не сердясь на порицателей. Он почитал богов, но без суеверия и никогда не заискивал расположения толпы. Образ мыслей его отличался трезвостью и постоянством, все делалось у него вовремя, нововведения избегались. Всем тем, что для удобства жизни доставлялось для него в изобилии, он пользовался умеренно, не придавая тому особой важности. Когда этого излишка не было, он и не думал о нем.
   Никто не мог сказать про него, что он был софист, оратор, писатель или ученый, но все знали, что он человек зрелый, просвещенный, недоступный лести, имеющий власть над собой, а потому и над другими. Хотя он высоко ценил лишь истинных философов, однако остальных не бранил.
   В домашнем кругу разговор его был свободен и приятен. Относительно ухода за своим телом он соблюдал благоразумную середину, не посвящал свою жизнь свою одной плоти, но и не пренебрегал ею, имея в виду, что разумная забота о ней избавляет от докторов и лекарств. В нем была особая высокая черта: он слушал без зависти всякого человека, выдающегося специальным знанием, например по части истории, законов или обычаев, помогал ему и давал ход по его отрасли. Хотя он во всем держался обычая предков, однако не любил, чтобы это замечали и чтоб об этом говорили.
   Во вкусах своих он был постоянен, любил те же места и те же занятия. После жестоких головных болей, которым он был подвержен, он бодро принимался за обычные занятия. У него не было тайных дел, исключая немногих государственных. Он относился весьма осторожно к вопросам о народных зрелищах, об общественных работах и вообще к благодеяниям и щедротам, расточаемым народу: он рассматривал их с разумной точки зрения пользы народа, а не приобретения для себя славы.
   Ванны готовились для него лишь в назначенные дни, он не имел страсти к постройкам, никогда не заботился о пище или о том, чтобы прислуга была видная и рослая. Он не обращал внимания на цвет и качество тканей своей одежды: таковая изготовлялась в небольшом поместье Лориуме из шерсти собственных овец или выписывалась из Ланувиума через арендатора его тускуланского поместья.
   Вообще главные нравственные черты его были: человечность, кротость, самообладание, умеренность, равновесие и стройный порядок во всем, до чего он касался. К нему вполне относилось то, что сказано об Сократе: он имел силу воздерживаться от соблазна там, где другие впадали в него по слабости характера, и умел пользоваться умеренно такими наслаждениями, которые другие увлекались до бесчувствия.
   Иметь над собою власть воздерживаться и сохранять умеренность в пользовании – вот черты человека с сильным, непобедимым духом, каковым и показал себя на деле отец мой во время болезни Клавдия Максима.
 //-- 14 --// 
   Боги дали мне почтенных предков, добрых родителей, сестер, наставников, хороших слуг, друзей и родных. Благодарю Провидение за то, что я никому из них не нанес огорчений: благодаря счастливым обстоятельствам я не совершил ничего постыдного, хотя неоднократно едва удержался от порока. Благодарю Провидение, что воспитанием моим недолго заведовала наложница моего деда и что я не потерял преждевременно чистоту отроческого возраста.
   Счастлив я, что был руководим таким отцом и повелителем, который рано начал отучать меня от высокомерия. Он внушал мне, что при дворе можно жить без свиты и телохранителей, без шитых мундиров, факелов, статуй и прочей роскоши, что великодушие монарха, величие его особы и благотворная деятельность его нисколько не умаляются ношением простой одежды.
   Счастлив я, что имел брата, который подавал мне пример благонравия и нежно любил меня, что дети мои родились здоровыми духом и телом и что я не сделал быстрых успехов в риторике, поэзии и других науках, потому что, отличившись в них, я, вероятно, предался бы им исключительно. Я рад, что мог скоро доставить воспитателям моим почетные должности, которых они желали, и не огорчал их пустыми обещаниями, ссылаясь на то, что они еще молоды и что я займусь ими «со временем».
   Благодарю Провидение, что оно послало мне Аполлония, Рустикуса, Максима, что мысль о жизни, согласно с законом природы, и живое стремление к ней беспрестанно и ясно представлялись моему разуму, так что от богов и получил всякую помощь и благодать и не могу сказать, что по неведению не мог устроить своей жизни согласно с законом природы; если до сих пор еще я раб своих слабостей и не могу отрешиться от них, то виню себя одного, ибо не слушаюсь их увещаний, не полагаюсь на них и не внимаю их голосу, обращенному ко мне. И как могла моя плоть, несмотря на мою дурную жизнь, сохраниться до сих пор невредимо!
   Благодарю Провидение за то, что мои любовные интриги с Бенедиктой и Теодотой ограничились словами и не доведены до дела и что с тех пор, когда страсть снова овладевала мною, я мог побеждать ее разумом; что когда я был сердит на Рустикуса, не сделал против него ничего такого, в чем бы пришлось раскаиваться; что мать моя, которая умерла молодою, последние годы провела со мною; что когда бы я ни пожелал помочь нуждающемуся, ни разу не получал отказа в деньгах и сам никогда не знал нужды; что у меня жена любящая, простая и несвоенравная; что мне удалось набрать способных воспитателей для моих детей; что во сне мне открыты были некоторые целебные средства, особенно против припадков кровохарканья и обмороков, которыми я страдал в Гаэте и Хризе; что, когда я начал заниматься философией, не подпал под влияние софистов и не терял времени за чтением пошлых авторов, не увлекся ни тонкостями логики, ни любопытными изысканиями астрологии.
   За все благодарю богов! Ибо во всех делах этих нужно счастье, которое посылается ими.
   Писано в лагере у квадов [16 - У квадов, в Венгрии, во время войны против маркоманов.], на реке Гран [17 - Река Гран впадает в Дунай в 12 милях от Пешта.].
 //-- 15 --// 
   С самого утра надо следить за собой и сказать себе: я могу сейчас прийти в столкновение с человеком дерзким, неблагодарным, наглым, лицемерным, докучливым или озлобленным, ибо такими пороками одержим всякий незнающий, что именно хорошо и что дурно. Но если я сам твердо знаю, в чем добро и зло, понимаю, что зло для меня есть только то дурное дело, которое я сам делаю, то никакой обидчик не может навредить мне, ибо никто не может заставить меня против воли моей делать зло. Но если я вдобавок еще помню и то, как близок мне всякий человек, не по плоти и крови, а по духу, который в каждом из нас от Бога и составляет ту сущность нашу, которая выше плоти, то я не могу сердиться или негодовать настолько близкое мне существо, ибо мы сотворены друг для друга, призваны помогать друг другу, как рука – руке, нога – ноге. Как глаза и зубы, которые всегда заодно помогают друг другу. Поэтому отворачиваться от ближнего, оскорбившего нас, противно истинной природе нашей. Однако против этого грешит всякий человек, ненавидящий другого за обиду. [18 - Плоть, душа и руководящее начало – разумение – вот весь человек. Откинь же пустые помыслы и заботы, книги и все бесполезное, затмевающее разум: не на это дано тебе время. Слушай и уразумевай. Мало заботиться] о плотском, как будто ты умирающий: плоть состоит из крови и костей, под покровом, сплетенным из нервов, жил и клеточек. Далее вникни, что такое душа твоя, – это пар, ты беспрестанно выдыхаешь и вдыхаешь его. Наконец, сознай, кому принадлежит господство над целым. Не будь же безумцем – пора, уж ты созрел; не допускай, чтобы данный тебе руководитель был рабом; не подчиняй его слепой плоти, не допускай, чтобы он внезапно пропал вместе с плотью. Не ропщи на Провидение за то, что тебе посылается в настоящую минуту, не противься судьбе своей, ибо все сущее по воле Бога преисполнено разума, и то, что человек по слепоте своей называет случайностью, необходимо в том стройном целом, коего он часть; для каждой части этого целого добро есть то, что скрепляет ее неразрывно с целым. Остановись на этом воззрении, пусть оно будет твоей основой. Что же касается до книжной учености, отвернись от нее, дабы ты мог когда-нибудь умереть спокойно, без сомнений, с сознанием истины и с сердцем, преисполненным благодарности.


   Глава II

 //-- 1 --// 
   Вспомни, с каких пор ты все откладываешь и еще не воспользовался временем, дарованным тебе Богом, чтобы одуматься. Пора, наконец, понять, какова твоя сущность, что такое внешний мир, кто владыка мира, коего ты мельчайшая соринка, и что тебе отмерено время, которое, если ты им не воспользуешься, чтобы понять смысл жизни, пройдет бесследно и безвозвратно вместо с тобою.
 //-- 2 --// 
   Исполняй предстоящее тебе дело, сосредоточивайся на нем, исполняй его по совести, справедливости и с любовью, не отвлекайся другим, старайся отбросить другие мысли, освободись от гнева и ненависти; это тебе удастся, если привыкнешь смотреть на каждое дело, которое ты делаешь, как на последнее в жизни. Тогда в исполнении дела ты будешь свободен от той суетливости и раздражительности, которые заглушают голос разума. Ты видишь, как немного надо восполнить, чтобы жить по закону Бога и быть счастливым.
 //-- 3 --// 
   Упрекай и презирай себя, тебе некогда превозноситься и искать почета, ведь почести – только на короткое время, это время уже потрачено, а ты сам еще не можешь уважать себя, все еще думаешь, что счастье твое зависит от мнения других.
 //-- 4 --// 
   Едва ли найдутся люди, несчастные от того, что не знают, что происходит в душе других людей; но если человек не сознает ощущений собственной души своей, он наверно будет несчастлив.
 //-- 5 --// 
   Вот о чем ты должен всегда размышлять – что такое бытие мира и твое личное бытие, и какое твое отношение к бытию мира, какую часть целого ты составляешь и какого рода это целое; в особенности же о том, что никто тебе не может помешать, чтобы слова и дела твои были в полном единении с целым, коего ты часть.
 //-- 6 --// 
   Надо привыкать мыслить и действовать, как будто конец жизни уже наступает. Впрочем, разлука с жизнью не есть зло, если правда, что есть боги, ибо невероятно, чтобы они желали тебе зла. Допустив же, что богов нет или что они не заботятся о людях, стоит ли жить в таком мире, где нет ни богов, ни Провидения? Но нет сомнения, боги есть, и они заботятся о людях, они дали власть человеку оградить себя от настоящих, не мнимых зол. От всякой такой жизни, в которой есть истинное зло, человеку дана возможность оградить себя. Как же смерть может быть злом для человека, когда он от этого не делается хуже? Нет, неразумно было бы предполагать, что Провидение без разбору распределило добро и зло между добрыми и злыми. Ясно, что если жизнь и смерть, богатство и бедность, горе и радость выпадают безразлично на долю доброго и злого, то они не добро и не зло, ибо в них не участвует воля человека – его свободный выбор добра и зла.
 //-- 7 --// 
   Как быстро все исчезает в материальном мире тела, в памяти человека – воспоминание о них. Что такое, в сущности, утехи, завлекающие, или страдания, пугающие меня, – все питающее гордость и самолюбие мое? Как все это ничтожно, мелко, презренно и мертво! Надо руководиться духом, надо обдумать сознательно и зрело, что значит умереть; тогда станет ясно, если не дозволить воображению затемнять разум, что смерть есть не что иное, как закон природы. Было бы ребячеством бояться того, что в природе вещей. Надо уяснить себе, как человек соединен с Богом, какою частью своего существа и что делается с человеком, когда он сольется с Богом.
 //-- 8 --// 
   Что может быть безрассуднее, как выходить беспрестанно из своей сущности, кружиться во внешней тьме и не сознавать, что жизнь должна быть посвящена служению сущему в нас Богу. Служение Ему состоит в воздержании от страстей и неразумных дел, в покорности своей судьбе, в кротости, любви и терпении к тем ближним, которые, не зная, что хорошо и что дурно, подобно слепым, не могут отличить черного от белого.
 //-- 9 --// 
   Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или три тысячи лет; ведь ты живешь только в настоящем мгновении. Это мгновение для всех то же самое, и всякий, умирая, утрачивает только настоящее мгновение.
   Никак нельзя утратить прошедшего или будущего, ибо не может быть у нас отнято то, чего мы не имели. Поэтому надо привыкать иметь в виду: во-первых, что мир сей вращается вечно в одном и том же кругу и что нет никакого интереса видеть одно и то же в продолжении 200,300 и более лет; во-вторых, что старец и юноша, умирая, теряют одно и то же – жизнь, которая вмещается только в настоящем мгновении.
 //-- 10 --// 
   Жизнь человека по краткости своей есть точка. Состав его плоти непрочен. Его душа подобна вихрю, судьбу его трудно определить, и призвание его загадочно. Во время жизни он странник или воин, забвение – удел его. Что же может поставить его выше всего этого? Только философия, которая учит сохранять в целости божественный дух, сущий в нас, ставить его выше житейского, признавать его власть, ничего не делать против волн его, не руководствоваться поступками других, быть самостоятельным, с доверием встречать свою судьбу, как исходящую из того же источника, как и жизнь наша, и, наконец, бодро встретить смерть как момент разложения плоти на те самые части, которые входят в состав каждого животного. Если стихиям, составляющим нашу плоть, свойственно переходить одна в другую, то нет основания смущаться, когда с нами внезапно совершается это превращение. То, что в природе вещей, не может быть злом.
   Писано в Карнунтуме [19 - Карнунтум – город древней Паннонии на Дунае, на запад от Вены.].


   Глава III

 //-- 1 --// 
   Недостаточно помнить, что жизнь утрачивается каждый день и остаток ее постоянно убавляется, надо вдобавок беспрестанно иметь в виду, что если даже человек проживет долго, он не может быть уверен, что его мыслящая способность сохранится во всей полноте своей. Как многие под старость впадают в детство – в такое состояние, при котором дышат, питаются и продолжают исполнять низшие отправления. Между тем светоч разума уже угас, они уже утратили способность ясно сознавать высший нравственный долг человека и свободно, произвольно обязывать себя к исполнению этого долга. Итак, надо спешить вступить в жизнь разумную, нельзя откладывать отвыкать от слепой плотской жизни, не только потому, что смерть ежечасно у порога, но и потому, что свет, освещающий жизнь человека, может померкнуть.
 //-- 2 --// 
   Не теряй своего времени, занимаясь делами других, разве если можешь оказать этим помощь; ты наверно упустишь самое необходимое для улучшения себя самого, если станешь заниматься разбором или оценкой чужих слов или дел, побуждений или желаний. Все это только может отвлечь дух твой от познания самого себя. Надо очищать помыслы свои от всего бесполезного и праздного, от пустого любопытства и сосредоточиваться на таких мыслях, которые ты мог бы сообщить каждому открыто, всегда и не задумываясь, если б у тебя спросили: «О чем ты думаешь?» Когда ты проживешь таким образом, исполняя постоянно, искренне и правдиво все то, что внушит тебе совесть твоя, ты станешь орудием Божества, исполнителем его воли; ты войдешь в самое тесное общение с пребывающим в тебе Богом, ибо тело твое есть сосуд, освященный присутствием Бога, тогда он освободит тебя от приступов чувственности, гнева и зависти, ты будешь чужд пороков, стерпишь всякую обиду, выйдешь победителем из великой брани с самим собою, станешь человеком вполне справедливым и всеми силами своего духа полюбишь свою жизнь, ту самую, которая тебе дана в удел, и в ней найдешь для себя истинное благо. Тогда ты редко будешь заниматься деяниями других, житейские дрязги перестанут волновать тебя, мыслящая способность твоя найдет пищу в сознании, что все люди, живущие разумно, близки друг другу и что истинная природа человека призывает его заботиться о помощи ближнему.
 //-- 3 --// 
   Ничего не делай против разумной воли, всегда согласной с общим благом, ничего не делай, не обдумавши зрело, ничего такого, в чем бы ты сомневался. Выражай свои мысли без прикрас, не болтай и не суетись. Одним словом, пусть власть твоя будет Бог, который в тебе. Какому бы ты ни принадлежал роду, племени, состоянию или возрасту, будь готов, когда пробьет час твой, отойти охотно и радостно. Избегай клятвы и свидетельства. Имей мир внутри себя, не нуждайся в помощи и покровительстве извне, от других. Я говорю: стой прямо сам, не жди, покуда тебя выпрямят.
 //-- 4 --// 
   Разве знаешь ты в жизни что-нибудь прекраснее справедливости, правды, умеренности, силы духа, одним словом, того состояния души, в котором ты находишь внутреннее удовлетворение, признаешь над собой не свою волю, а волю Провидения, миришься с обстоятельствами, которых не можешь предотвратить, но стоишь в зависимости от того, что называют роковым или случайным. И говорю, если ты можешь найти что-нибудь прекраснее этого, то всем сердцем радостно отдайся найденному сокровищу. Если же и вправду нет ничего выше сущего в тебе Бога, обуздывающего твои похоти, испытывающего твои помышления, освобождающего тебя от обмана чувств (как говорит Сократ), если ты признал, что все мелко и призрачно в сравнении с жизнью во власти Бога и заботою о благе ближнего, то уже не внимай другому голосу и отврати сердце свое от всего того, что могло бы лишить тебя сокровища, которым ты обладаешь. Безрассудно было бы ставить наравне с ним что-либо другое, вроде почестей, власти, богатства и утех, так как все это, если хоть немного прельстит, тотчас неизбежно соблазнит тебя и завладеет тобой. Я говорю ясно: каждый выбирай, безусловно, лучшее для себя и этого держись. Но, скажешь ты, лучшее – это то, что для меня полезно. Да, если прибавить: полезно – как существу разумному. Если же ты понимаешь свою пользу в смысле удовлетворения животных, чувственных потребностей, не останавливайся на этом определении; пусть разум твой будет свободен от обмана чувств, ибо он светоч твой. Не мечтай, чтобы тебе могло послужить в пользу все то, что совместно с предательством, бессовестностью, ненавистью, злобой, заносчивостью, лицемерием, или всякий такой поступок, для которого требуется завеса или закрытые двери.
   Кто положил свою основу в свете разумения и служит ему, для того не может быть трагических положений в жизни, тот не знает мучений совести, не боится одиночества и не ищет шумного общества, таковой имеет жизнь в высшем смысле этого слова, не бежит от людей и не гоняется за ними. Его не смущает помысел о том, надолго ли дух его заключен в плотской оболочке; поступки такого человека будут всегда одинаковы, даже в виду близкой кончины. Для него одна забота: жить разумно в мирном общении с людьми.
 //-- 5 --// 
   Держи в почете и соблюдай свою способность обсуждать и делать выводы, ибо в ее власти оградить тебя от ошибок, направить тебя к добру и подчинить твою волю воле Бога: тогда твоя жизнь не будет идти вразрез с природой и истиной.
 //-- 6 --// 
   Помни вышесказанное и пойми, что человек живет только в настоящем, что прошедшего уж нет, а будущее покрыто тьмою.
   Итак, жизнь человека во времени заключается в бесконечно малом промежутке, ибо настоящее есть мгновение, а в пространстве ее предел – земной шар, едва заметная точка во вселенной; бесконечно ничтожна и слава, оставляемая человеком, как бы она ни казалась громка.
 //-- 7 --// 
   К вышесказанному надо прибавить еще следующее: привыкай постоянно и точно определять всякую вещь, о которой ты мыслишь, дабы ты мог сознавать, какова ее природа, какова она сама по себе, по голой сущности своей, какое ее наименование, как называются отдельные части, из которых она состоит и на которые должна разложиться. Ибо ни в какой работе так не крепнут силы духа, как в точном и близком ознакомлении с явлениями, которые встречаются в этой жизни, и в развитии способности смотреть на них трезво, знать их настоящий смысл и оценку относительно общего целого. Важно знать, что это за явление пробудило во мне деятельность мысли, долговечно ли оно и как за него взяться, как подойти к нему: кротко или смело, искренне, прямо и просто или осторожно. Надо при всякой встрече уметь сказать себе: вот это – от Бога, вот это – от роковой случайности, а это – дело моего ближнего и брата, не сумевшего прожить по закону природы, для меня обязательному.
   Вследствие этого знания я буду по отношению к ближнему кроток и справедлив и каждое явление сумею оценить по его действительному значению.
 //-- 8 --// 
   Если ты следуешь внушению чистого разума и охотно, ревностно стараешься над выполнением предпринятого дела, наблюдая единственно то, чтобы совесть твоя была чиста как перед смертью, если ты таким образом делаешь свое дело, не колеблясь и не торопясь, то ты проживешь счастливо, и я не знаю ничего такого, что властно было бы нарушить твое счастье.
 //-- 9 --// 
   Как врач, имеющий всегда наготове инструмент для непредвиденных случаев, ты должен всегда иметь в виду учение философии, с помощью коего ты мог бы отличить человеческое от божественного. Тогда ты будешь всегда действовать, даже в малейших вещах, с полным сознанием той связи, в которой состоит в каждом данном случае божественное с человеческим, ибо ничто человеческое не может быть правильно разрешено без отношения к божественному.
 //-- 10 --// 
   Перестань, наконец, сам себя обманывать. Нечего и думать, чтоб ты мог воспользоваться тем, что
   готовишь себе на старость; оставь записки и размышления свои. Не медли, брось все это, если любишь самого себя, и позаботься неотложно о спасении самого драгоценного, пока это в твоей власти.
 //-- 11 --// 
   Плоть, душа и дух – вот тройная природа человека: плоть ощущается, душа волнуется страстями, дух разумеет.
   Но животные также способны ощущать; похоти и страсти пробуждаются в зверях, как и в людях, утративших все человеческое; наконец, большинство людей, отрицая божество, разумением своим служат всему житейскому и способны на всякое постыдное дело, если только могут совершить его без свидетелей. Итак, если все эти свойства общи всему оживленному, то отличительною особенностью разумного человека будет: не осквернять грехом святыню своего сердца, встречать бодро все то, что посылается ему в удел судьбою, пребывать во власти Бога, не путаться в праздномыслии, не грешить ни словом против правды, ни действием против справедливости. Вот содержание простой счастливой чистой жизни, которая не опрометчиво, без суеты и ропота стремится к истинной цели своей.


   Глава IV

 //-- 1 --// 
   Обдумывай всякий поступок свой на основании самых высоких нравственных правил.
 //-- 2 --// 
   Вошло в обыкновение по временам отъезжать в деревню, в горы, к морю, и тебя, может быть, влечет туда. В сущности, за этим скрывается большая ограниченность и односторонность. Ведь ты же свободен во всякое время уйти в самого себя, и нигде нет такого мирного и тихого пристанища, как в собственной душе, если в ней осталась хоть искра правды, которую нам достаточно сознать на одно мгновение, чтобы перенестись в состояние мира и блаженства. И так уходи постоянно в самого себя, чтобы укрепиться. И что может тогда возмущать тебя? Людская порочность? Но вспомни, что все разумное создано друг для друга, что претерпеть неправду – значит исполнить всякую правду, что невольная погрешность невменяема человеку, что большинство людей силою неумолимого сцепления обстоятельств увлекается на путь насилия, ненависти и злобы и что судьба таковых есть отвержение. Тогда возмущение уляжется в тебе. Или это твоя плоть возмущается? Но тебе известно, что дух, познавший себя и свою силу, не колеблется, как трава по воле ветра сурового или мягкого. Не забывай, что внешнее не должно вторгаться в область духа, а так и оставаться внешним, что, в сущности, нет безобразия, а возникает оно в мнении тех, кто представляет себе безобразное; второе, что все видимое повинуется закону превращения: все должно измениться, как ты сам, уже подвергавшийся не раз превращениям. Одним словом, помни, что основной закон внешнего мира есть изменение, а внешняя жизнь есть, в сущности, твое личное представление о жизни.
 //-- 3 --// 
   Если всем людям принадлежит общее достояние, добытое разумом, то самый разум есть нечто общее всему человечеству, точно так же, как и указания разума о том, что хорошо и что дурно, то есть внутренний закон. Можно прийти к заключению, что весь мир есть один город, коего все люди – граждане. Откуда же способность мышления и та разумная верховная сила, которою обладает человек, ибо все откуда-нибудь берет свое начало: земляное в человеке – от земли, мокрое – от воды, а теплота – от огня. Так и разумение в человеке, или духовная сущность его, имеет свое высочайшее начало.
 //-- 4 --// 
   Есть соотношение между рождением и смертью. То и другое явление – тайна. Те же составные части, которые вступают здесь в органическую связь, там подвергаются разложению; и в этом нет ничего возмутительного, оно не противоречит разуму и естеству.
 //-- 5 --// 
   Боль есть живое представление о боли; сделай усилие воли, чтобы изменить это представление, откинь его, перестань жаловаться – и боль исчезнет.
 //-- 6 --// 
   Все, что совершается, имеет свое оправдание. Это явно для прозорливого. Поэтому я повторяю: все не только в порядке вещей, но справедливо, то есть все как бы исходит от кого-то, распределяющего все по справедливости и по достоинству. Продолжай наблюдать внимательно и, чтобы ты ни предпринял, будь добр в тесном, непосредственном, прямом смысле этого слова; памятуй об этом.
 //-- 7 --// 
   Не поддавайся настроению духа того, который тебя оскорбляет, и не становись на ту точку зрения, на которую ему хотелось бы увлечь тебя, а смотри на дело трезво и правдиво.
 //-- 8 --// 
   Человек должен быть всегда готов исполнить следующие два условия: во-первых, в действиях своих руководиться верховным законом разума, коего требования во всем согласны с благом ближнего; во-вторых, не настаивать на своем мнении, если оно поколеблено чьим-либо справедливым доводом. Впрочем, всякая перемена убеждений должна оправдываться тем, что новое воззрение ближе к истине и правде, а не тем, что оно привлекательнее или выгоднее.
 //-- 9 --// 
   Если ты обладаешь разумом, почему же он не действует в тебе? Если он делает свое дело, чего тебе больше желать?
 //-- 10 --// 
   Ты еще только часть целого. Придет время, когда ты воссоединишься с тем, от кого произошел, или точнее, по окончании твоих превращений ты будешь вновь воспринят однородным тебе началом, породившим тебя.
 //-- 11 --// 
   Попробуй обратиться к основе разума, жить разумно – увидишь, что в десять дней те, которые обращались с тобой как со скотом или обезьяной, станут боготворить тебя.
 //-- 12 --// 
   Не устраивай своей жизни с расчетом на долголетие: смерть твоя может быть весьма близка.
   Но покуда живешь, покуда это в твоей власти, твори добро.
 //-- 13 --// 
   Сколько времени мог бы сберечь всякий, не занимаясь тем, что делают, говорят или думают другие, а только тем, чтобы самому быть человеком прямым и справедливым, не ищущим, как говорит поэт Агафон, черных пятен вокруг себя, а идущим неуклонно и не озираясь по своему прямому пути.
 //-- 14 --// 
   Все прекрасное обладает совершенною красотою само в себе, так что хвала не изменяет сущности его. Сущность красоты не изменяется от похвалы, и это равно относится к красоте в материи и искусстве. Истинно прекрасное точно так же выше похвалы, как закон Бога, правда, добро, целомудрие. Всему этому несвойственно изменяться от похвалы или порицания. Разве красота самоцветного камня, пурпура, золота, слоновой кости, мелодии, цветка или дерева убавится от того, что их не похвалят?
 //-- 15 --// 
   Как человеку найти верное средство познавать истину? Привыкать во всем различать материю от силы и причины, призрачное – от сущего, обман – от правды, справедливость – от неправды.
 //-- 16 --// 
   Все то, что составляет гармонию в природе, есть гармония и для меня, ничто для меня не рано и не поздно, что своевременно для нее. Все, что созрело в лоне природы, есть сладкий плод и для меня. Все исходит от нее, сосредоточено в ней и возвращается к ней.
   Кто-то, увидав Фивы, воскликнул: «О славный город Кекропса!» Так и я, взглянув на природу, скажу: «О великий город высочайшего неизвестного Бога».
 //-- 17 --// 
   Демокрит сказал: «Если хочешь, чтоб тебе было хорошо, ограничь круг своей деятельности немногими предметами». Еще лучше, направь ее всю на самонужнейшее, на то, к чему разумение обязывает нас по закону общечеловеческому; исполняя этот закон, можно избегнуть не только излишней суеты, но и зла и быть счастливым. Нет сомнения, что мы наслаждались бы в большей мере спокойствием и довольством, если бы отказались от излишних речей и дел. Необходимо прислушиваться к голосу разума и в каждом отдельном случае, прежде нежели приступать к действию, спросить себя: не пустое ли я предпринимаю? Если воздержишься от праздномыслия, то и не будешь действовать по-пустому.
 //-- 18 --// 
   Попробуй, может быть, тебе удастся прожить как человеку, довольному своей судьбою, приобретшему внутренний мир любовью и добрыми делами.
 //-- 19 --// 
   Слушай, вот еще совет: не волнуйся, оставайся в самом себе. Если кто тебя оскорбил, ведь тот прежде всего сам себя оскорбил. Случилось ли что с тобой прискорбное, это то бремя, которое тебе назначено; все, что случается, есть воля Божия. Жизнь коротка, надо, чтобы дела твои в настоящем были разумны и праведны; если ты устал – отдохни, но не пресыщайся отдыхом.
 //-- 20 --// 
   Есть философы, которым нечего надеть, они ходят полунагие; они научились философии не из одних книг, им нечего есть, но они верны своему убеждению. И для меня философия не есть способ добывать хлеб; так и каждый пусть любит занятие, которому посвятил себя и в нем находит удовлетворение, пусть привыкает во всяком деле полагаться на богов, не быть ничьим тираном и ничьим рабом.
 //-- 21 --// 
   Слова, которые некогда были в употреблении, теперь устарели и забыты точно также, как имена славнейших мужей, например Камилла, Сципиона, Катона, Августа, Антонина. Таковые быстро меркнут, принимают легендарный характер и за сим погружаются в забвение.
   Так бывает с памятью тех, которые некогда были светилами мира; память же об остальных исчезает тотчас вместе с ними, их точно никогда не бывало, точно никто и не знал о их существовании. Значит, незабвенность – пустое слово. Чего же стоит домогаться? Вот чего: стойкости в убеждениях, жизни для блага других, правды во всем и такого состояния духа, при котором ты сознаешь благом все совершающееся, истекающее из единого источника, с которым ты сам нераздельно связан.
 //-- 22 --// 
   Одинаково кратковременна жизнь размышляющего и жизнь того, о ком он размышляет.
 //-- 23 --// 
   Превращение – вот всеобщий закон; природа творит, изменяя прежнее, и с любовью обновляет обветшалые формы. Всякое существо носит в себе зародыш жизни следующего. Не заблуждайся, считая семенем только то, что вверяется земле или воспринимается маткой.
 //-- 24 --// 
   Как скоро тебе придется умереть! А все еще ты не можешь освободиться от притворства и страстей, не можешь отстать от предрассудка считать, что внешнее может вредить человеку, не можешь сделаться кротким со всяким и еще не убедился, что справедливость есть единая истинная мудрость.
 //-- 25 --// 
   Обдумывай творения мудрецов, старайся проникнуть в дух их и понять, чего они искали и чего избегали.
 //-- 26 --// 
   Причина несчастий человека кроется не в других людях и не во внешних обстоятельствах человеческой жизни. «Где же она?» – спросишь ты. В твоем собственном представлении или мнении. Не считай несчастием того, что с тобой приключается, и все будет ладно. Если непосредственно к тебе прикасающееся внешнее причиняет тебе боль, ожог или порез, то разумная часть твоего существа, которая рассуждает о вреде, тебе нанесенном, должна сохранять свое спокойствие, то есть разуметь, что твое благо или несчастие никак не может стоять в зависимости от случайностей, которые постигают одинаково доброго и злого человека.
 //-- 27 --// 
   Вся вселенная есть единое живое существо, единая мировая материя и единая мировая душа. Из этой сознательной всемирной сущности возникает все, и все к ней возвращается, так что всякое отдельное существо состоит в неразрывной органической связи со всеми прочими.
 //-- 28 --// 
   Эпиктет сказал: человек – это дух с мертвецом на спине.
 //-- 29 --// 
   То превращение, которому все мы неизбежно подвержены, в сущности, не есть ни добро, ни зло.
 //-- 30 --// 
   Мир подобен потоку, в котором одно безостановочно сменяется другим и все готовится к бытию. Едва на поверхности его что-то всплыло, как тотчас поглощается – а, глядишь, на то место, где сейчас что-то исчезло, волна уже несет что-то другое.
 //-- 31 --// 
   Как летней поре свойственны розы, а осени – плоды, так каждому человеку не только свойственна его судьба, но она есть благо для него, хотя бы люди называли эту судьбу болезнью, смертью, срамом или поношением.
   Терзаться тем, что посылается для его блага, может только неразумный.
 //-- 32 --// 
   Надо помнить мнение Гераклита, что вода погубит землю, воздух проглотит воду, а огонь пожрет воздух; надо помнить также о том человеке, который не знал, куда идет, и о безумии тех людей, которые, забывая, что живы только разумом, постоянно враждуют с ним и упорно продолжают считать себе чуждым все то, с чем сталкиваются ежедневно; надо остерегаться говорить и действовать как во сне, ибо и в этом состоянии человеку кажется, что он говорит и действует; и, наконец, надо знать, что нельзя всю жизнь твердить как дети: «Так говорили отцы наши, мы держимся строго их предания».
 //-- 33 --// 
   Если бы тебе было предостережение от Бога, что завтра или послезавтра ты умрешь, тебе бы должно принять это безмятежно, если б даже ты не верил в свое бессмертие. Ибо нет ничего радостного в отсрочке. Одинаково безмятежно тебе бы надо принять и то, если б кто сказал тебе: «Не послезавтра смерть твоя, а спустя много лет».
 //-- 34 --// 
   Сколько врачей умерло, приговорив к смерти своих больных; сколько астрологов, предсказывавших погибель многим людям, и сколько философов, разрешивших безошибочно, по их мнению, вопросы о жизни и смерти; сколько погибло героев, обагренных кровью людскою; сколько монархов, безрассудно злоупотреблявших своею властью над жизнью и смертью своих подданных, как будто они сами не были повинны смерти; сколько городов погибло: Гелицея, Геркуланум, Помпеи и бесчисленные другие, коих и след простыл! А те, которых ты близко знал: из них многие похоронили других, а затем и сами подобрались. Ибо все человеческое преходяще и ничтожно: вчера – это мыльный пузырь, завтра – это какая-то разодетая мумия, которая вдруг рассыпается прахом. Поэтому воспользуйся как должно сегодняшним днем, тогда легко оторвешься от жизни, как созревший плод срывается со стебля, благословляя ветвь, на которой висел, и древо, вскормившее его.
 //-- 35 --// 
   Тебе надо стоять твердо в жизни, как скала в море, о которую волна разлетается брызгами. Когда люди называют несчастием постигающее их бедствие, говори: какое счастье найти в себе силу духа, чтобы снести его бодро, какое счастье привыкнуть поднимать ежедневное бремя и не бояться завтрашнего. И почему же бедствия считать вредом, а не пользой? Разве можешь ты назвать вредом все то, что не ухудшает душу человека, разве что-нибудь может вредить человеку и портить его и, кроме того, что исходит от него же? Вспомни, что ты знаешь о том, что во власти человека. Разве бедствие может помешать тебе быть справедливым, свободным, мужественным, умеренным, мудрым, честным? Разве бедствие лишает человека свойств его природы? Поэтому всякий раз, как в тебе закипает гнев, вспомни эту истину– что бедствие не есть несчастие, а что, напротив, радостно снести его бодро и безропотно.
 //-- 36 --// 
   Если хочешь привыкнуть без страха помышлять о смерти, то попробуй всмотреться и живо войти в положение тех людей, которые изо всех сил привержены были к жизни. Таковым представлялось, что смерть постигла их преждевременно. Между тем самые долголетние, похоронившие многих наконец все-таки умерли. Как краток этот промежуток времени, как много вмещается в нем горя, зла и как хрупок сосуд жизни! Стоит ли говорить об этом мгновении? Подумай, за тобой вечность, впереди тоже вечность! Между этими двумя безднами какую может для тебя составить разницу, проживешь ли ты три дня или три века?
 //-- 37 --// 
   Итак, ограничивай себя и ставь себе пределы, помня краткость предстоящего пути. Природа указывает тебе этот прямой кратчайший путь к цели. Следуй за нею, действуя всегда прямо и правдиво, этим избавишь себя от тягости лгать, хитрить и притворяться.


   Глава V

 //-- 1 --// 
   Если, проснувшись рано, ты не хочешь встать, – тотчас скажи себе: я пробудился к разумной деятельности, родился на свет для нее же и стану роптать на то, что приходится взяться за дело! Или я готовился сладострастно нежиться в постели? Конечно, это приятнее, но разве призвание мое – предаваться чувственности, а не напрягать свои силы к творческой деятельности? Смотри, всякая тварь трудится над своим делом: воробей, паук, пчела, муравей, всякий по-своему исполняет призвание своей природы, а я один буду сворачивать с указанного пути и не исполню того, что требует моя природа? Но надо же и отдохнуть, возразишь ты! И то правда, но только в той мере, в какой указывает сама природа: для сна, когда ты проснулся, для питья и пищи, когда ты сыт и не жаждешь. Но лежать в постели и сидеть за обедом ты готов подольше, только в разумной деятельности пятишься назад. Тут-то видно, что ты не умеешь любить самого себя, а то ты с любовью исполнял бы требование истинной природы своей.
   Иной художник так любит свое искусство и настолько в него погружен, что забывает помыться и поесть. Ты же менее ценишь свое человечество, чем токарь свое искусство или плясун свои прыжки, чем скупой свое богатство или честолюбец свою славу. Ибо когда таковые с любовью предаются своему делу, то гораздо менее заботятся о пище и сне, чем о том, чтобы достигнуть наибольшего успеха. А ты неужели считаешь свою деятельность для блага других делом менее достойным усилий и стараний?
 //-- 2 --// 
   Совсем не так трудно освободиться от всякого непотребного, навязчивого помысла, нарушающего внутренний мир твой, и немедленно восстановлять, таким образом, ясность и спокойствие духа.
 //-- 3 --// 
   Почитай достойным себя всякое слово и дело, согласное с природой. Пусть никто не властен будет отвратить тебя от слов и действий, согласных с природой, ни порицанием, ни насмешкой. Если, по-твоему убеждению, то, что ты говоришь и делаешь, есть добро, не думай, чтобы оно могло когда-нибудь быть недостойным тебя. Порицающие тебя за это имеют свои отдельные цели и намерения и следуют личному своему побуждению. Не смотри на них, а следуй прямым путем, на котором найдешь единение своей природы с общечеловеческою, ибо путь обеих один и тот же.
 //-- 4 --// 
   Допустим, что ты не можешь приобрести блестящего ума, если не одарен им от природы; но ведь есть много таких способностей, о которых ты не можешь сказать «я не рожден для них». Исполняй же все то, что от тебя одного зависит: всякий может быть честным, правдивым, трудолюбивым, воздержанным, трезвым, может умерять в себе чувственность и довольствоваться своей судьбой. Видишь, как много ты можешь выполнить с нынешнего же дня, без малейшей отговорки, что ты не способен или не одарен, – а все до сих пор сознательно бездействуешь. Разве по слабости или бессилию своей природы ты беспрестанно сердишься, бранишься, ленишься? Ты обвиняешь во всем этом свою плоть, а потом нежишь ее и исполняешь ее похоти, обременяя разум этой бессмысленной работой. Пойми, что уже давно ты мог бы освободиться от своих пороков, если б ты не желал казаться умнее, чем ты есть. Твоей бездарности достало бы вполне на самоисправление.
 //-- 5 --// 
   Есть люди, которые, оказав кому-нибудь услугу, тотчас считают себя вправе ожидать за нее возмездие; другие, не рассчитывая на прямое возмездие, ни на минуту, однако, не забывают оказанной услуги и в душе своей признают, что у них есть должники; наконец, бывают и такие, которые всегда готовы услужить почти бессознательно, по одному влечению сердца; эти подобны виноградной лозе, которая, вырастив свои гроздья, вполне удовлетворена тем, что созрел на ней ей одной свойственный плод ее. Конь, пробежавший своей дорогой, собака, настигнувшая серну, пчела, собравшая мед, никого не сзывают, восклицая: «Смотрите, что мы сделали!», а немедленно переходят к другой работе. Плодовое дерево, отдав свой плод, точно так же немедленно завязывает новые почки.
   Так должно поступать человеку, когда он совершит доброе дело. Но неужели и взаправду надо желать уподобляться тем, кои творят добро бессознательно? Да, конечно, надо сознавать, что хорошо уподобляться таким людям. Ты скажешь: однако человек, рожденный для жизни общей, не должен ли знать, какие его поступки согласны с его призванием, то есть знать, когда он действует ко благу других, и не законно ли ему желать, чтобы другие ведали о том? Правда! Но в этом случае ты неверно прикладываешь правду и уже имеешь много общего с вышеописанными людьми, ожидающими возмездия. Те тоже сбились с пути, блуждая за подобием правды. Во всяком случае между нами будет недоразумение, если ты не пришел к главному, прямому выводу, что ни под каким предлогом нельзя упускать случая сделать всевозможное ко благу других.
 //-- 6 --// 
   Как Эскулап, говорят, прописывал одному верховую езду, другому – холодные ванны, третьему – ходить босиком, так и Провидение прописывает нам болезни, увечья и прискорбные потери.
   Как в первом случае предписания Эскулапа клонились к восстановлению здоровья больного, так точно и случайности, которым Провидение подвергает человека, клонятся к нравственному оздоровлению его, к восстановлению связи его оторванного личного существования с общей жизнью всего человечества.
   Каждый отдельный человек может весьма удачно применить по отношению к себе точный смысл слова «пазить», которое в употреблении у каменщиков, когда они, выводя пирамиду или стену, стараются пригонять тесаные камни как можно плотнее один к другому. Жизнь отдельного человека должна точно так же совершенно плотно срастись с общею жизнью человечества, ибо все творение проникнуто великою гармонией и единством. И как в природе существование всякого неделимого понятно только в связи со всеми прочими, так в области нравственной все явления жизни состоят в органической связи между собою.
   Эта самая мысль скрыта под общеупотребительными выражениями: «так ему было суждено», «таков был его удел».
   Итак, принимай все то, что выпадает тебе на долю, как принимали больные лекарства Эскулапа. Восстановление здоровья организма – вот смысл этих горьких лекарств; но ведь для всеобщей разумной природы сохранение единства целого, то есть исполнение каждым существом своего назначения в целом, также важно, как для больного сохранение здоровья организма. Поэтому тебе надо приветствовать все то, что с тобой приключается, даже самое горькое, ибо смысл таких случайностей есть здравие и целость мироздания, благоденствие и счастье Верховного Существа, которое так пригоняет составные части, чтобы они плотно срастались в однородное целое. Природа, живая Его разумом, бессознательно думает, и все, что от нее исходит, безошибочно содействует сохранению единства.
   Итак, какова бы ни была судьба твоя, ты по двум причинам должен быть доволен ею.
   Во-первых, потому что это твоя, тебе лично уделенная доля, через которую ты делаешься участником целого, звеном в цепи, связующей тебя с основною причиной. Во-вторых, потому что определенная тебе судьба, или твоя жизнь, нужна как одна из составных частиц всеобщего целого, а всякое нарушение одной из сцепленных между собою составных частиц его есть посягательство на неприкосновенность целого. Если же ты ропщешь и противишься своей судьбе, то ты, насколько это в твоей власти, так сказать, силишься разорвать свою связь с целым.
 //-- 7 --// 
   Не падай духом и не отчаивайся, если тебе не вполне удается в поступках твоих неуклонно следовать твоим основным правилам. Если ты упал с высоты своей, старайся снова подняться, кротко претерпеть испытание жизни и охотно, сознательно прийти назад к своим основам. Не возвращайся к философии, как школьник идет, понурив голову, к учителю, а прибегай к ней, как страдающий глазами – к губке с примочкой или яичному белку, как раненый – к пластырю или свежей воде. Ничто не принудит тебя повиноваться разуму. Ему надо отдаваться свободно с полным доверием. Ты знаешь, ведь философия ничего другого не желает, кроме того самого, к чему стремится истинная природа твоя. Но ты захотел чего-то другого, противного ей, потому что тебя соблазнил какой-то призрак. Такими обманами прельщается наша похоть. Рассуди, не выше ли наслаждение, доставляемое великодушием, самообладанием, внутренним миром, простотой и чистотой нравов.
   Что может быть выше премудрости, если под этим словом разуметь силу духа, которая, уравнивая каменистый жизненный путь, ни с кем не сталкивается на нем, а проходит его мирно и безмятежно.
 //-- 8 --// 
   Жизнь наша, значение ее и все житейское облечено в такую глубокую тьму, что остается непонятным для большей части самых недюжинных философов. Даже стоики – и те сознаются, что едва могут разобраться в ней. Каким заблуждениям подвержена деятельность нашего ума! Где тот человек, который бы рассуждал непогрешимо! А все внешнее, вещественное – как оно ничтожно и преходяще! Оно достается самым недостойным – развратникам, ворам. Далее, взгляни на своих современников: как трудно ужиться с нравами лучших из них, а подчас и переносить самого себя. При таком непостоянстве человеческих дел, похожих на бурный, грязный поток, неожиданно меняющий свое русло, я не вижу перед собою ничего достойного почитания и любви. Напротив, единственное утешение – думать о том, что приближаешься к общей судьбе всего живущего, терпеливо идти к этой цели, памятуя, во-первых, что ничего такого не может со мною случиться, что не входит в общий порядок природы; во-вторых, что я свободен воздержаться от всего такого, что противно воле сущего во мне Бога, и что никто не может заглушить во мне голоса Его, если я буду внимать ему.
 //-- 9 --// 
   На какой предмет обращена в настоящую минуту твоя душа? Вот о чем ты должен беспрестанно заботиться.
   Над чем работает высшая способность, управляющая твоим существом? Какая у тебя сейчас душа? Душа ребенка или юноши, женщины или деспота, душа бессловесного животного или свирепая, звериная.
 //-- 10 --// 
   Чтобы различить истинное добро от мнимого, можно воспользоваться следующим остроумным приемом известного древнего комика. Если, скажем, «человек, крепкий духом, пренебрегает богатством, роскошью, почестями и честолюбием», мы не чувствуем никакого противоречия; если же скажем «человек крепкий духом, пренебрегает разумом, умеренностью, справедливостью и мужеством» [20 - Неизвестно, на кого намекает Марк Аврелий, но, судя по характеру цитаты, вероятно, на Аристофана.] – противоречие будет явное, и вместе с тем выступит несомненное отличие истинных благ от мнимых.
 //-- 11 --// 
   Я состою из двух начал: причины, или силы, и материи. Ни то ни другое не может уничтожиться и не могло произойти из ничего. Итак, когда наступит перемена, обе составные части мои перейдут в соответствующее каждой из них мировое начало, потом облекутся в новые формы и вновь изменятся, и так далее вперед до бесконечности. Точно такой перемене я обязан своим существованием, равно и те, от которых я родился, и так далее назад до бесконечности. Этот порядок неизменен, несмотря на периодические перевороты, которым подвергается вселенная.
 //-- 12 --// 
   Разум и его деятельность – такая верховная сила, которая удовлетворяется сама в себе и ничем извне не побуждается. Разум направляется самым прямым путем к своей цели и не нуждается во внешней опоре. Всякое разумное действие само собой оправдывается и открывает путь к правде.
 //-- 13 --// 
   Человек не может считать своею собственностью ничего такого, что не есть его достояние как человека, ничего такого, чего не требует истинная природа его, что не составляет его обетования и не способствует к усовершенствованию его; следовательно, все то, что не добро, не может быть предметом его усилий и домогательств. Если б это было не так, то мы были бы не вправе считать, что человек обязан избегать обманчивых, временных благ, и не имели бы основания одобрять тех, кто избегает их. Нельзя было бы называть добродетельными тех, кто чуждается ложных благ. Человек стоит тем выше, чем более воздерживается от них, чем легче обходится без них и чем меньше жалеет об их утрате.
 //-- 14 --// 
   Каковы помыслы, на которых чаще всего сосредоточивается твоя мысль, таковы точно и твои намерения. Ибо душа пресыщается помыслами. Поэтому старайся думать о следующем: где бы я ни жил, я могу жить честно, а следовательно, и при дворе; все сотворенное намечено для определенной цели, а куда что намечено, то туда и стремится, достижение своей цели есть назначение всякого существования, цель же разумного существования есть жизнь общая, ибо мы рождены для жизни общей; несомненно и то, что непросвещенные должны руководиться просвещенными, просвещенные же друг для друга существуют; одушевленное выше бездушного, но разумное выше всего.
 //-- 15 --// 
   Никогда не может приключиться человеку ничего такого, чего бы он не был в силах перенести. Беспрестанно видишь людей, которые по незнанию или ради хвастовства стойко и спокойно переносят несчастные случаи и страдания.
   Неужели в невежестве и тщеславии больше нравственной силы, чем в духе человека!
   Нет, разумное начало его должно стоять выше всего внешнего. Дух свободен и управляется своим внутренним законом. Все внешнее, подчиняясь могуществу его, должно быть лишь тем, чем признает его эта разумная сила.
 //-- 16 --// 
   Закон, который побуждает нас к кротости и добру, соединяет людей в общей жизни узами взаимной любви. Если же я встречаю между ними препятствующих мне исполнению этого долга, то я ограждаю себя от них равнодушно, как ограждают себя от солнца, от ветра, от животных, на которых нельзя сердиться. Для меня важно то, что в моей власти устраниться от их противодействия. Я могу избегнуть их, могу и попытаться смягчить их сердца, пробудить и в них добро.
   Таким образом, ничто не может нарушить моего стремления к благу. Препятствие на этом пути, преодоленное напряжением духа, придает мне новые силы; то, что грозило быть преградой к достижению добра, само становится добром, и светлый путь открывается внезапно там, где не видно было исхода.
 //-- 17 --// 
   Перед источником добра, перед тем Существом, от которого все исходит и которое все держит в руке своей, подобает благоговеть. Благоговей и перед началом добра, которое в тебе однородно с первым, ибо и в тебе есть дух, вмещающий в себя весь мир и управляющий твоею жизнью.
 //-- 18 --// 
   Если меня кто оскорбил – это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.
 //-- 19 --// 
   Пусть руководящее начало твоего существа никогда не будет причастно раздражению и возбуждению, которому подвержена плоть. Пусть это начало господствует в своей области и ставит предел возбуждению; но если это возбуждение растет и охватывает душу, то тут слепая природа вступает в свои права, и бороться с нею бесполезно. Только разум твой пусть воздержится от суждения о том, добро это или зло оно ни то ни другое.
 //-- 20 --// 
   Живи в единении с Богом, то есть делом докажи, что душа твоя радостно подчиняется Его воле, что в поступках своих ты руководишься светом, который дарован нам Высочайшим Существом, как часть Его Самого, чтобы указывать нам путь. Свет этот есть дух твой, твое разумение.
 //-- 21 --// 
   Можешь ли ты разумно негодовать на человека, одержимого каким-нибудь отвратительным недугом? Чем он виноват, что его соседство тебе противно? Точно так же относись и к нравственным недугам. Но, скажешь ты, у человека есть разум, помощью которого он может сознавать свои пороки. Это верно. Следовательно, и ты обладаешь разумом и можешь разумным обхождением привести ближнего к сознанию своих недостатков, так прояви же свой разум, сумей пробудить в человеке совесть и исцели его слепоту без гнева, нетерпения и надменности.
 //-- 22 --// 
   Начни теперь сейчас жить тою жизнью, которою, по твоему расчету, необходимо начать жить лишь перед самою смертью. Если же твоя жизнь невыносима, то расстанься с нею [21 - Стоики учили, что есть случаи в жизни, когда не только дозволено, но даже предписывается самоубийство. По-видимому, Марк Аврелий, воспитанный на стоической философии, разделял это заблуждение.], но так, чтобы ты не считал, что с тобой совершается что-то прискорбное. Если в комнате дымит, ведь ты уходишь, почему же тебе кажется так трудно покинуть жизнь? Покуда, однако, ничто тебя слишком не теснит, ты должен жить как человек, которому никто не может воспрепятствовать в деятельности, избранной его свободной волей; а свободная воля человека согласна с его разумной природой как существа, рожденного для жизни общей, а не личной.
 //-- 23 --// 
   Дух вселенной призывает все сотворенное к жизни общей. Он подчинил существа низшего разряда высшим, а разумным указал единение между собою в согласии и любви. Можно ясно различать, как всякое существо, покоряясь этому закону, подвигается на подобающую ему ступень.
 //-- 24 --// 
   Испытывай себя, как ты до сих пор относился к Богу, к родителям, жене, детям, наставникам, друзьям, сверстникам и слугам, не имел ли когда с ними столкновений словом или делом, припомни все прожитое и узнай меру своих сил. Может быть, уже свершилось твое странствование и служение твое окончено; вспомни все прекрасное в твоей жизни, как часто тебе представлялся случай стать выше утех и печалей, подавить честолюбие и как вместо того ты безрассудно злоупотреблял своим человечеством.
 //-- 25 --// 
   Зачем грубые, непросвещенные души тревожат души опытные и просвещенные? Чтобы найти ответ, надо строго определить значение души опытной и просвещенной. Это душа, познающая причину и цель всего сущего, признающая над собой власть Верховного разума, которым проникнуто все создание и которым оно непрестанно управляется от века и до века.
 //-- 26 --// 
   Еще немного, и от тебя останется один прах и тление. Самое имя твое изгладится, ибо оно пустой звук. Все, что так ценится в жизни, есть гниль и ничто; люди в жизни похожи на собак, которые грызутся из-за кости, или на детей, которые ссорятся и плачут, а потом смеются. Правда, добро и справедливость покинули землю и поселились на небе. Что ж тебя здесь так привлекает? Ведь все, что человек познает своими чувствами, непостоянно и безостановочно изменяется; самые пять чувств твоих притупляются и обманывают тебя, а душа есть пар горячей крови нашей. Как суетна и ничтожна слава в таком мире!
   Остается одно: спокойно ожидать, пока ты угаснешь, уповая на Бога, творя добро людям, перенося терпеливо их недостатки или уклоняясь от них, и помнить, что все то, что лежит вне тебя и твоей сущности, не может вредить тебе.
 //-- 27 --// 
   Тебе всегда будет хорошо, если ты будешь идти прямым путем, разумно рассуждать и справедливо действовать, что свойственно Божественному разуму и однородному с ним разумению в человеке. Знай, во-первых, что нет такой власти, которая могла бы сбить тебя с разумно избранного пути; во-вторых, что высшее благо состоит в справедливом образе мыслей и действий – этим ограничь свою деятельность.
 //-- 28 --// 
   Не давай воли своему воображению и мысли свои направляй к заботе о благе общем, избегая отвлекаться пустяками. Не будь похож на тех стариков, которые накануне смерти еще забавляются безделушками и заботятся о мелочах.
   Нашел ли ты когда-нибудь правду и красоту посреди светской бессмыслицы, где публично оплакивают умерших и чествуют их надгробными речами? Но ведь все восторгаются этим, возразишь ты! Так и ты захотел быть глупцом, отвечу я.
   Постарайся же хоть напоследок дней своих, именно когда ты одинок и оставлен всеми, найти для себя лучшее, быть человеком счастливым, знающим в себе самом источник блага. Благо – в разумной мысли, в правдивом слове и в добром деле.


   Глава VI

 //-- 1 --// 
   Материя вселенной гибка и приспособляется ко всему, но из нее никак не может вылепиться зло, потому что Божественный разум – распорядитель ее – как источник добра не содержит в себе зла. От Него не могло произойти ничего вредного и ничего такого, что не было бы однородно с его природою.
 //-- 2 --// 
   Когда исполняешь свой долг, не смотри ни на жар, ни на холод, ни на бессонницу, ни на то, что скажут про тебя – худое или доброе; не бойся ни смерти, ни опасности. Ведь в каком-нибудь деле твоей жизни непременно кроется смерть. Поэтому все дело только в том, чтобы, пока ты жив, исполнять свой долг в настоящем.
 //-- 3 --// 
   Лучший способ отомстить кому-нибудь – это не поступать по примеру обидчика [22 - Изречение киника Диогена.].
 //-- 4 --// 
   Ищи себе радости и успокоения в общении с Богом непрерывными делами добра.
 //-- 5 --// 
   Я называю духом, или властью, в человеке то начало, которое имеет самостоятельную жизнь в самом себе и возбуждает человека к сознательной жизни; я называю правящею властью разумение человека, разъясняющее ему истинный смысл всего того, что с ним совершается.
 //-- 6 --// 
   Или мир есть не что иное, как беспорядочная куча случайностей, наваленных как попало, или в нем есть единство, порядок и все в нем предусмотрено. Если допустить первое, то можно ли желать продолжительного пребывания в грязном вонючем болоте? Ничего не могло бы быть привлекательнее, как скорее превратиться в землю, чего не миновать ни в каком случае. Если же допустить второе, то я чувствую себя бодрым, преисполненным благоговения и доверия к Вседержителю.
 //-- 7 --// 
   Если, обремененный неприятными делами, ты чувствуешь приступ гнева или возмущения, то спеши уйти в самого себя и не поддавайся впечатлениям, могущим лишить тебя самообладания. Чем более мы упражняемся в том, чтобы силою воли вернуться к спокойному настроению души, тем способность удерживать спокойствие духа усиливается.
 //-- 8 --// 
   Если б у тебя были в одно и то же время мачеха и мать, то ты оказывал бы почтение первой, но прибежищем своим считал бы вторую. То же самое и для меня – двор и философия: туда я захожу на время, здесь я отдыхаю. Она же, философия, помогает мне переносить двор и меня самого сделала человеком сносным для моего двора.
 //-- 9 --// 
   Когда ешь и пьешь, поучительно думать: вот это – труп рыбы, а это – труп птицы, свиньи и т. д., а это фалернское вино – сок, выжатый из винограда. При виде пурпуровой мантии я говорю себе: вот шерсть животного, окрашенная кровью улитки. Такое воззрение на вещи напоминает нам о том, что они такое по своей природе, и приучает нас вникать в их сущность. Этот прием поучительно прикладывать к жизни вообще; полезно разоблачать то, что беспрестанно представляется нам как достойная цель наших стремлений, и смотреть на вещи, когда с них совлечен наружный блеск, придававший им ложное значение. Призрак наружного блеска – опаснейший обман. Как раз когда думаешь, что занят самым важным и высоким, оказывается, что ты поддался обману.
 //-- 10 --// 
   Грубая толпа большею частью ценит выше всего вещество и материю так, как она находится в природе: например, камень, дерево, плоды, смоквы, оливки, виноград. Людей несколько более развитых привлекает одушевленное: они любят животных, посвящают себя скотоводству, далее, еще ступенью выше, мы видим людей, умеющих ценить способность мыслить, но не в высших проявлениях ее, а примененную к ремеслу, искусству и промышленности. Они счастливы, когда имеют много денег и невольников. Наконец, некоторые всеми способностями своей души служат высшему проявлению разума, которое выражается в сближении людей, как членов всемирного гражданского общества. Для таковых все остальное незначительно, смысл жизни для них в том, чтобы быть в постоянном единении с разумением общечеловеческим и деятельно помогать себе подобным.
 //-- 11 --// 
   Стихийная материя круговращается, двигаясь по известному направлению; нравственная стихия – добро – тоже имеет свои пути, но совершенно иные, подобные путям божественным.
   Хотя и трудно постигнуть это, однако видно ясно, как добро прямо движется вперед.
 //-- 12 --// 
   Что за бессмыслица – мы весьма неохотно отдаем заслуженную хвалу современникам нашим, а сами хотим непременно быть в славе у потомков, которых мы не знаем и никогда не будем знать. Ведь это точь-в-точь как будто бы ты скорбел о том, что твоим предкам не было ни малейшего повода прославлять тебя.
 //-- 13 --// 
   Не думай, если тебе предстоит даже самое трудное дело, что оно выше сил человеческих. Если что-нибудь возможно и по силам хотя бы одному человеку, то будь уверен, что и тебе оно доступно.
 //-- 14 --// 
   Если в фехтовальной школе кто-нибудь поранил нас или нанес удар, то ведь за это мы не имеем против него вражды, не считаем себя обиженными и не думаем ничего худого про того человека. Правда, мы избегаем его, но не как врага, которого опасаемся, а просто ради спокойствия сторонимся его. Так и в жизни не станем враждовать против того, с кем случайно столкнулись, а посторонимся его без ненависти и злобы.
 //-- 15 --// 
   Если кто-нибудь может убедить меня или доказать мне, что мой образ действия или мои убеждения не согласны с правдой, то я охотно готов изменить их. Ибо я ищу правды, той, которая никому не может причинить вреда. Тот же, который упорствует в своем неведении или заблуждении, тот наносит себе несомненный вред.
 //-- 16 --// 
   Передо мной моя задача, и все, что мне встречается в жизни мертвого, неразумного, сбившегося с пути истины, не должно быть мне помехой и сбивать меня с моего пути.
 //-- 17 --// 
   Все неразумные животные и весь вещественный мир отданы в распоряжение тебе, разумное сочувство, и ты, не сомневаясь, можешь пользоваться ими. Человеком же, одаренным разумом, как и ты, пользуйся, ни на минуту не забывая духовной связи, соединяющей тебя с ним. При всяком действии сердцем своим обращайся к Богу, не заботься о том, как часто ты призываешь его – хотя бы не более трех раз [23 - «Трех раз» не заключает особого значения или смысла; выражения «три раза, три часа, три дня» употреблялись у древних для обозначения краткого промежутка времени.].
 //-- 18 --// 
   Смерть сравняла Александра Великого и погонщика его мулов, ибо с обоими случилось одно из двух: или они оба возвратились к единому источнику неиссякаемой творческой силы, или оба разложились на те же самые составные частицы.
 //-- 19 --// 
   Попробуй сообразить, какое огромное число отправлений физиологических и психических совершается в человеке в одно мгновение. Тогда ты не станешь изумляться тому, что в мире вмещаются одновременно бесчисленные разнородные, вернее, все отправления, составляющие жизнь единого целого, называемого вселенной.
 //-- 20 --// 
   Если б у тебя спросили, как пишется слово «Антонин», ты начал бы его складывать по буквам и складам, а если б в это время тебя стали перебивать и бранить, ведь ты бы продолжал спокойно складывать слово, не отвечая на брань. Так и в жизни каждое дело делается мало-помалу, по складам, и если кто мешает тебе оскорблением или бранью – продолжай делать свое дело, направляясь прямо к цели.
 //-- 21 --// 
   Несправедливо негодовать на людей за то, что они домогаются достичь той цели, которая каждому представляется полезной. Однако ты до некоторой степени впадаешь в эту несправедливость, когда гневаешься на них за то, что они, преследуя эти цели, прибегают к предосудительным средствам. Ведь при этом им все время кажется, что они имеют в виду полезное и лучшее для себя. Ты скажешь: нет, они заблуждаются, не знают, что истинно хорошо и полезно. Ну так научи их, укажи им истинное добро и пользу, но без раздражения и негодования.
 //-- 22 --// 
   Ты неизбежно совершишь что-нибудь постыдное, если плоть твоя одна будет продолжать оказывать свои услуги, тогда как духовная деятельность уже прекратилась.
 //-- 23 --// 
   Берегись, как бы не сделаться настоящим Цезарем, во всем на него похожим. Оставайся простым, добрым, чистым, правдивым, богобоязненным, справедливым, мужественным, милосердным и ревнуй к своим обязанностям. Старайся поступать во всем согласно с предписаниями философии, почитай Бога и заботься о благе всякого. Жизнь коротка. Не прозевай самого драгоценного плода ее – добрых дел ко благу людей. Следуй во всем примеру твоего предка Антонина. Вспомни, как он твердо держался разума и повиновался ему, как был невозмутим и ровен, как светел и радушен со всеми, как чужд честолюбия и славы, как усердно изучал всякую вещь и старался усвоить ее, никогда ничего не бросал, не убедившись, что оно безусловно неисполнимо, и как терпеливо переносил от людей незаслуженное порицание, не воздавая им тем же.
   Никогда ничего не делал он поспешно и никогда не слушал клеветы, он составлял себе самостоятельное мнение о достоинствах людей, его окружающих, и потому не был ни подозрителен, ни боязлив; он не угнетал людей и был с ними доверчив. По его образу жизни можно было видеть, как умеренны были его потребности: прислуга, одежда, стол и спальня – все было просто. Он был необыкновенно терпелив, верен в дружбе, переносил открытое противоречие своим взглядам и с благодарностью принимал лучшие советы. Притом он почитал богов, не впадая в предрассудки. Итак, помни все это и следуй его примерам, чтобы ты мог, подобно ему, встретить смерть с спокойною совестью.
 //-- 24 --// 
   Опомнись, приди в себя и смотри на печали действительной жизни как на тревожные сновидения ночи, которые пропадают утром, когда ты просыпаешься.
 //-- 25 --// 
   Я состою из духа и тела. Для тела все безразлично, ибо материя лишена способности различать что бы то ни было. Для духа же все то, что не есть плод его собственной деятельности, тоже безразлично, ибо жизнь духа самостоятельна. Но ни в прошедшем, ни в будущем деятельность эта не имеет ни малейшего значения. Вся ее важность сосредоточена в настоящем.
 //-- 26 --// 
   Неужели можно назвать радостными ощущения прелюбодея, разбойника, убийцы или тирана?
 //-- 27 --// 
   Ни один художник, приноравливаясь в своей работе, до известной степени, ко вкусу и требованиям публики, нисколько, однако, не отступает от основных правил своего искусства. Непостижимо, почему же архитектор и врач старательно соблюдают законы своего искусства, а человек не соблюдает закона своей жизни, который есть связь его с Богом.
 //-- 28 --// 
   Кто видит, как жизнь проходит в его время, тот видел все, что было от начала и будет до конца веков. Ибо, в сущности, природа и человек с его стремлениями всё те же.
 //-- 29 --// 
   Старайся тесно сродниться с теми условиями, в которые поставлена жизнь твоя, и люби людей – всякого, с кем ты вступаешь в сношение.
 //-- 30 --// 
   Покуда ты не поймешь, что хорошее и дурное не составляют принадлежности наружных вещей, которые сами по себе ни худы, ни хороши, но что хорошее и дурное есть только отношение твое к внешним обстоятельствам или предметам, ты всегда будешь в несчастиях или неудачах обвинять Бога и ненавидеть людей как предполагаемых виновников твоих несчастий. Это самое есть начало всей людской неправды. Когда же ты убедишься, что хорошее и дурное определяется для всякого свободой выбора того, что каждый признает для себя хорошим или дурным, то исчезнет всякий повод обвинять Бога и враждовать против людей.
 //-- 31 --// 
   Все мы трудимся над завершением одного и того же дела. Одни сознательно и разумно, другие бессознательно. Даже погруженных в сон невежества Гераклит [24 - Философ Гераклит одним из первых провозгласил гармонию и единство всего сотворенного.], кажется, называет работниками, сотрудниками в общем ходе событий. Но всякий содействует по-своему; даже порицатель, или критик, мечтающий воспротивиться событиям и смотрящий на совершившиеся факты как будто их не бывало, и тот имеет свое призвание. Ты должен дать себе отчет, к какому разряду работников ты хочешь сам принадлежать. Всемогущий уже сумеет найти тебе подобающее назначение и примет тебя в число своих помощников. Ты же заботься о том, чтобы не уподобиться плохому стиху, который портит все стихотворение.
 //-- 32 --// 
   Если боги обсуждают не только судьбу всего мира, но и мою, то решения их несомненно клонятся к моему благу. Неразумных богов трудно даже себе представить. Далее, у них нет основания мне вредить, в этом нет ни малейшего смысла ни для них, ни для общего блага, коего они охранители. Если же их заботы и не касаются меня лично, то наверно имеют в виду общее мировое благо, а где всеобщее благо, там и мое. Следовательно, я, во всяком случае, могу приветствовать свою судьбу с доверием и любовью. Но положим, что боги не заботятся ни о чем, чего мы не имеем права предполагать, ибо приносим им жертвы, молимся и клянемся им, в уверенности, что они слышат нас; но положим, что они не заботятся о моей личной судьбе, то ведь мне самому никто не препятствует озаботиться ею. На то у меня есть разум, чтоб я знал, что для меня полезно; полезно же для меня то, чего требует самая сущность моей природы, а сущность эта – разум, призывающий меня к мирному общению со всеми людьми. Как Марк Аврелий Антонин, я признаю своим родным городом Рим, как человек – весь свет. Значит, Антонину полезно все то, что полезно всем людям. Все, что случается с отдельным человеком, – в связи с пользою общею. Если всмотреться глубже и стараться понять смысл того, что приключается с людьми, окажется, что все для них добро и польза, ибо все исправляет, улучшает их, приспособляет к общению с людьми, то есть к всемирной гражданственности.
 //-- 33 --// 
   То чувство, которое тобой овладевает в амфитеатре или других подобных местах, где твоим глазам представляется вечно то же самое зрелище, до отвращения, – это самое чувство подавляет тебя в жизни. Ибо все, что совершается, откуда бы оно ни шло, все вечно одно и то же. Вопрос только в том, долго ли это будет продолжаться. Одно только в жизни драгоценно: хранить правду и поступать по справедливости; беспрестанно сталкиваясь с людской ложью и несправедливостью, не уставать самому быть кротким.
 //-- 34 --// 
   Если хочешь иметь безмятежную радость, то призови на память добродетельных людей, твоих современников. Припомни силу и энергию одного, скромность другого, щедрость третьего и т. д. Нет ничего подкрепительнее, как память о добродетелях, вошедших в нравы тех людей, с которыми мы живем. Надо иметь ее постоянно перед глазами.
 //-- 35 --// 
   Разве тебя может огорчать, что ты весишь, например, 99 фунтов, а не 100? Не огорчайся же и тем, что тебе, может быть, осталось недолго жить. Ибо как никому из нас не придет в голову роптать на свой вес, так каждый из нас должен быть доволен отмеренным ему временем жизни.
 //-- 36 --// 
   Пытайся влиять на людей убеждением. Если они не внемлют, не греши сам против закона справедливости. Если же тебе хотят силою помешать поступать по справедливости, то воспользуйся этой угрозой, чтобы оказать на деле пример кротости и спокойствия. Ибо не всякое стремление твое может быть безусловно достигнуто. Встречая препятствия, не мечтай преследовать невозможного; умерь себя – вот это в твоей власти. Достояния же своего как человек ты можешь всегда несомненно достигнуть.
 //-- 37 --// 
   Счастье честолюбца всегда в зависимости от других людей; сластолюбец мечтает найти его, предаваясь чувственности; разумный человек достигает истинного блага своими делами.
 //-- 38 --// 
   Для тебя необязательно суждение о всякой наружной вещи, смущающей твою душу, ибо внешние предметы не обладают свойством принуждать тебя к суждению о них.
 //-- 39 --// 
   Привыкай слушать как можно внимательнее то, что тебе говорят, и старайся вполне усвоить себе мысль того, кто говорит с тобой.
 //-- 40 --// 
   Кто болен желчью, тому горек мед; укушенный бешеной собакой боится воды; если в этом нет ничего удивительного, то можешь ли ты удивляться тому, что заблужденье так же разрушительно действует на душу, как желчь или ядовитая слюна на организм.
 //-- 41 --// 
   Никто не может воспрепятствовать тебе следовать закону твоей истинной общечеловеческой природы. В тех же поступках твоих, которые будут в противоречии с законом этой природы, ты всегда потерпишь неудачу.


   Глава VII

 //-- 1 --// 
   Правила, которыми ты руководствуешься в жизни, не утратят своего значения для тебя, покуда не поколеблены те основы, из которых развилось твое миросозерцание. Если эта основа истинна, ты можешь оградить себя от колебаний неутомимою деятельностью разума, который свободен и самостоятелен в своих отправлениях. Берегись только, чтобы внешнее не омрачило его. Если же твоя основа уже поколеблена, спеши обновить ее; обратись к источнику истины – к разумению, в нем найдешь обновление жизни.
 //-- 2 --// 
   Жизнь не что иное, как погоня за почестями и за наслаждениями, подмостки, по которым проходит пестрая толпа; она подобна турниру или стае собак, которые грызутся из-за кости, рыбам в пруде, хватающим крошки хлеба, муравейнику, рою назойливых мух или кукольной комедии. Держаться безмятежно посреди этой свалки, умея рассмотреть в ней проявление добра, – вот задача человека.
 //-- 3 --// 
   В речи важно значение слов; в поступке важна побудительная причина его. Там весь вопрос в правильном употреблении выражений, здесь – в том, какая преследуется цель.
 //-- 4 --// 
   Не стыдись нуждаться в помощи, но прежде сам напряги все свои силы, как воин, который при штурме крепости, не пожалев себя, получил увечье и не может войти в крепость без посторонней помощи.
 //-- 5 --// 
   Не слушай тех, кто пророчит тебе худое в будущем. В свое время ты спокойно достигнешь и будущих целей, если привык сосредоточивать все свои способности на достижении одной предстоящей цели.
 //-- 6 --// 
   Вселенная есть выражение Сущего, живого Бога. Единая материя подчинена единому закону и во всех разумных существах единый разум. Правда едина, а для существ однородных понятие о совершенстве тоже едино.
 //-- 7 --// 
   Для существа разумного разумный образ действия совпадает с законами природы.
 //-- 8 --// 
   Разумные существа, призванные трудиться вместе за одной и той же работой, исполняют в общем мировом организме то назначение, которому служат члены в организме человека. Они сотворены для разумного единодействия. В сознании, что ты член великого духовного единства, есть что-то ободряющее и утешительное. Если же ты почитаешь себя отдельною частью, разобщенною с целым, то это доказывает, что твое сердце еще не переполнено любовью к людям, что добро не приносит тебе награды в самом себе и что ты делаешь добро как долг, а не как высшее благо для самого себя.
 //-- 9 --// 
   Плоть моя подвержена всяким внешним бедствиям и страданиям, пускай же плоть и жалуется, если ей нанесен вред. Но покуда разумом своим я не признаю за вред то, что приключилось с плотью, сущность моя пребывает невредима. Для меня нет вреда, покуда в разуме нет представления о вреде, а разум свободен в своих представлениях.
 //-- 10 --// 
   Добродетель в человеке должна иметь свойство драгоценного камня, который неизменно сохраняет свою природную красоту, что бы с ним ни приключилось.
 //-- 11 --// 
   Человек счастлив разумением и добром. Все несчастие его – в обмане и в призраках воображения. Отойди от меня, я отрекаюсь от тебя как от непотребной застарелой привычки. Без гнева, но и безвозвратно изгоняю тебя.
 //-- 12 --// 
   Неужели тебя страшит перемена, ведь ничто на свете не делается без перемены? Самая сущность всеобщей природы есть перемена. Нельзя согреть воды без того, чтобы не совершилось превращение с дровами; питание невозможно без изменения пищи. Весь необходимый мировой процесс есть не что иное, как перемена. Пойми, что ожидающее тебя превращение имеет точно тот же смысл, что оно так же необходимо по самой природе вещей. Все тела проходят чрез мировую материю, как через поток, они однородны с ней, выделяются ею и опять сливаются с ней. Скольких Хризиппов [25 - Хризипп – основатель второй стоической школы.] она поглотила, скольких Сократов, Эпиктетов… Та же участь ожидает и тело всякого человека. Надо заботиться об одном: как бы не сделать чего-нибудь противного истинной природе человеческой, поступать во всем, как и когда она укажет.
 //-- 13 --// 
   Все в короткое время изглаживается из памяти человека, так же скоро пропадает и память о нем самом.
   Отличительное свойство человека есть способность любить и тех, кто враждует против него. Эта любовь пробуждается в нем разумением, что люди братья, что они грешат против воли, что обидчика и потерпевшего ожидает тот же конец, а главное, что обида не может повредить человеку, ибо только он сам может повредить душе своей.
 //-- 15 --// 
   Природа лепит существа из одного и того же куска вещества, как из воска. Вот вышла лошадь, затем, когда она сгниет, из нее выйдет дерево, а потом человек или какая-либо другая тварь, на самое короткое время; да и не все ли равно ящику или футляру, что его сколотят или разберут.
 //-- 16 --// 
   Гнев глубоко изменяет выражение лица человека; природные черты его искажаются как бы в предсмертных судорогах, ибо гнев противен природе и разуму; гнев лишает человека сознания, помрачает его совесть, а человек, утративший совесть, уже не живет жизнью существа разумного.
 //-- 17 --// 
   Если кто-нибудь оскорбил тебя, то тебе надо тотчас отдать себе отчет, каковы были побуждения обидчика, каковы его понятия о том, что хорошо и что дурно.
   Как только ты наследуешь это, вместо негодования или гнева почувствуешь участие. Ибо или ты увидишь, что понятия ваши о хорошем и дурном сходны и что ты поступил бы на его месте точно так же, и тогда ты оправдаешь его, или ты увидишь, что ваши взгляды несходны, и тогда тебе нетрудно будет иметь снисхождение к слепому.
 //-- 18 --// 
   Думай чаще о том, что тебе дано, чем о том, чего ты лишен. Когда же ты поймешь, в чем заключается наилучшее для тебя, то должен уяснить себе, каким образом достигнуть обладания этого наилучшего. Если ты имеешь избыток благ, то старайся не так сильно дорожить ими, чтобы потеря этих благ могла нарушить внутренний мир твой.
   Сосредоточивайся чаще внутри себя, в разумении своем – эта верховная власть в человеке обладает свойством почерпать в себе самой спокойствие и удовлетворение делами справедливости и добра.
 //-- 20 --// 
   Развяжись с призраками воображения, положи предел страстям своим. Будь хозяином настоящей минуты. Пойми смысл того, что происходит с тобой и с другими. В каждой вещи умей различить причину от внешней оболочки. Не забывай последнего часа и всякий встретившийся тебе проступок оставь на том месте, на котором застал его.
 //-- 21 --// 
   Все совершается в мире по известному закону; исходит ли таковой от Бога или он есть простое движение атомов – все равно, главное, что все подчинено неизменному закону.
 //-- 22 --// 
   Если страдание невыносимо, оно причиняет смерть, если продолжительно – то его можно вынести, да притом бодро и с полным спокойствием, если сосредоточиться в жизни духа своего, который не подлежит страданию; те же части тела, которые страдают, пусть сами жалуются на боль, как умеют.
 //-- 23 --// 
   Платон спрашивает: может ли почитать человеческую жизнь чем-то великим тот, кому дан светлый разум, кто распознал, что такое в сущности все внешнее, и знает цену временного? Нет, не может, отвечает он, а следовательно, не может считать и смерть чем-то страшным.
 //-- 24 --// 
   Антисфен [26 - Диоген Лаэртский говорит, что Антисфен, философ циник, отвечал этим наречением Платону, который дурно отзывался о нем.] сказал: выше всего то, когда тебя осуждают за доброе дело.
 //-- 25 --// 
   Позорно, когда душа имеет власть лишь над внешнею личиной человека и, не напрягая духовных сил к самоисправлению, изменяет только наружные черты лица.
 //-- 26 --// 
   Со мной всегда моя собственность: добро и справедливость, которых никто не может отнять у меня.
 //-- 27 --// 
   Вглядывайся в звездное небо и следи за звездами, как будто ты с ними путешествуешь. Такое созерцание очищает душу от грязи житейской.
 //-- 28 --// 
   Прекрасно наречение Платона: чтобы верно судить о делах человеческих, надо стать выше земного и с этой высоты обозревать, что происходит.
 //-- 29 --// 
   Такая деятельность, которая определяется законом Божеским и общечеловеческим, не подвержена никаким превратностям. Тебе нечего опасаться, если ты избрал для нее такую цель, которая соразмерна твоим способностям.
 //-- 30 --// 
   От тебя зависит во всякое время сделать свою настоящую судьбу счастливой: поступай только по правде и по справедливости со всяким, с кем ты сейчас находишься в близких сношениях, и всякую мысль свою обдумывай зрело, не обольщая себя призраками и обманами.
 //-- 31 --// 
   Никогда не сбивайся с пути, который указывает тебе твоя личная природа в согласии с общей природой: первая определяет твое призвание, вторая должна направлять твою деятельность к достижению призвания.
 //-- 32 --// 
   Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок.
 //-- 33 --// 
   В тяжелые минуты испытаний вспоминай, как жалки были те люди, которые при таких же обстоятельствах выказали себя неразумными, строптивыми и проклинали свою судьбу. Можешь ли ты желать уподобляться им, не обратишь ли, напротив, все свое внимание на то, чтобы опыт жизни не пропадал даром, – от тебя зависит перенести испытание стойко и разумно. В действиях же, зависящих от твоей воли, соблюдай одно: поступать по правде, ибо для человека нет ничего в жизни важного, кроме поступков его.
 //-- 34 --// 
   Всмотрись внутрь себя, там в глубине есть источник добра, который никогда не иссякнет, если ты сам не перестанешь раскапывать его.
 //-- 35 --// 
   В жизни нужно такое же искусство и такая же опытность, как на игрищах, где требуется быть постоянно наготове встретить внезапное, непредвиденное нападение.
 //-- 36 --// 
   Если б ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.
   Платон говорит, что душа человеческая против воли [27 - Эта мысль повторяется у Платона: «против воли», то есть когда человеку затемнили понятие о добре и зле, выдавая ему зло за добро, вследствие чего, привыкнув смешивать одно с другим, он поневоле отвращается от правды и т. д.] отвращается от правды, умеренности, справедливости и добра; чем яснее это уразумеешь, тем более кротко отнесешься к людям.
 //-- 38 --// 
   Он же говорит афинянам: всякий человек, который возложил на себя ответственность по своему выбору или по указанию старшего, должен нести ее твердо, несмотря ни на смерть, ни на угрозу и ни на что в мире, кроме чести.
 //-- 39 --// 
   Обдумай-ка зрело и пойми, какая разница между разумною жизнью и уменьем успешно устраивать свои дела. Смотри, не должен ли человек, сознающий истинное происхождение свое, пренебречь заботою о житейском и о том, долго ли он проживет, полагаясь в этом на волю Бога, и сосредоточить весь свой разум на том, как достойнейшим образом воспользоваться принадлежащей ему настоящей минутой.
 //-- 40 --// 
   Физическая боль не имеет свойства вредить человеку, то есть не может нравственно унизить тебя. Разум, управляющий тобою, недоступен боли. Боль не властна вредить разуму, затмевать внутреннее сознание и мешать служению общему благу. В самых тяжких испытаниях ты можешь, пользуясь изречением Эпикура, сказать себе: я могу снести эту боль, она не бесконечна, всякая боль имеет свой предел, за которым она уменьшается, и, наконец, можешь вспомнить, что боль есть прежде всего твое представление о боли и что, следовательно, в твоей власти не дать ей усиливаться. Не забывай, что есть много ощущений скрытых, которые раздражают незаметно, – например, когда тебя одолевает сон, мучает жар или отвращение к чему-либо. Если ты поддался раздражению и потерял самообладание, тогда и только тогда скажи себе: вот теперь я нанес себе вред и побежден страданием.
 //-- 41 --// 
   Если с людьми злыми и бесчеловечными не будешь кроток, а жесток и бесчеловечен, то берегись, как бы не сделаться таким же, как они.
 //-- 42 --// 
   По каким признакам можно узнать, была ли душа Телавгеса [28 - Телавгес – сын Пифагора, которого Марк Аврелий в числе других избрал образцом своим.] выше души Сократа? Чтоб решить этот вопрос, недостаточно знать, что Сократ умер спокойнее Телавгеса, а при жизни искуснее опровергал софистов, терпеливее выносил холодные ночи в лагере без сна, что великодушно отказался задержать саламинского гражданина [29 - Леон был саламинский гражданин, и Сократ отказом задержать его подвергался смертному приговору. Его спасло лишь скорое низвержение правления «тридцати тиранов».] или то, что он отличался пред другими своими публичными беседами на площади, – важнее всего знать, какова была в сущности душа его, способен ли он был находить высшее счастье для себя в справедливости к людям и в любви к Богу, умел ли сдерживать свое негодование к пороку и не потворствовал ли невежеству, умел ли покоряться безропотно своей судьбе и не заставлял ли иногда разум свой служить страстям своим.
 //-- 43 --// 
   Природа не так плотно замесила тебя в общее со всеми людьми тесто, чтобы ты не мог выделиться и прийти к сознанию свободной своей сущности. Ты можешь сам, независимо от других и никем не ведомый, пробудить в себе Божественное начало, не подвизаясь в науках и искусствах; помни, что для счастья нужно весьма мало. Никто на свете не может помешать тебе сделаться человеком свободным, честным, помогающим ближнему и признающим над собою власть Бога.
 //-- 44 --// 
   Всемогущий Бог неутомимо в продолжении стольких веков терпит неправду бесчисленных ослушников Его воли, а ты дерзаешь поддаваться нетерпению, ты, который сам из числа ослушников!
 //-- 45 --// 
   Странно, человек возмущается злом, исходящим извне, от других, тем, чего устранить не может, а не борется с своим личным собственным злом, что в его власти.
 //-- 46 --// 
   Когда ты сделал кому-нибудь добро и это добро принесло плод, зачем ты, как безрассудный, домогаешься еще похвалы и награды за свое доброе дело?
 //-- 47 --// 
   Никто никогда не уставал доставлять себе всевозможные блага. Но ведь величайшее благо, которое человек может себе доставить, – это действовать сообразно с законом природы, а закон этот велит тебе, не уставая, делать добро другим как высшее благо для самого себя.
 //-- 48 --// 
   Всемирный разум мудро и предусмотрительно устроил свет. Поэтому или все само собою держится и будет держаться этим первоначальным устройством, или Божественный разум не перестает и теперь особенно заботиться об избранниках своих – существах разумных.
   Во всяком случае это размышление утвердит тебя в ненарушимом спокойствии [30 - Сохранение ненарушимого внутреннего спокойствия духа как необходимое условие постоянной и здравой работы разума – вот краеугольный камень стоицизма.].


   Глава VIII

 //-- 1 --// 
   Если твое самолюбие страдает при воспоминании о том, что в былое время ты пренебрегал философией, не жил по-философски и едва ли стяжаешь себе славу философа, то не тужи об этом. Если эта статья не попадет в твой формуляр – тем лучше. Будь доволен, если можешь, теперь, сейчас начать жить так, как того требует истинная природа твоя. Поэтому вникай, чего она требует, и пусть ничто не отвлекает тебя от исполнения ее требований. Сколько ты всего перепробовал: бросался туда, сюда и нигде не нашел блага и счастья, ни в спекуляциях, ни в богатстве, ни в почестях, ни в чувственности – нигде. В чем же оно в самом деле? Только в том, чтобы делать то, чего жаждет истинная природа твоя. Как же достигнуть этого? Сознанием той основной истины, что для человека не может быть хорошо все то, что противно свободе, справедливости, умеренности, постоянству, и что не может быть дурно все то, что не нарушает этих понятий.
 //-- 2 --// 
   Не начинай никакого дела, не спросивши себя: чего именно я хочу достигнуть, не буду ли я сожалеть о своем поступке? Пройдет немного времени, и я умру, все исчезнет для меня. Не стоит заботиться ни о чем больше, как о том, хорошее ли дело я предпринимаю в настоящую минуту, достойно ли оно разумного существа, созданного чтобы жить по закону Бога в мирном общении с людьми.
 //-- 3 --// 
   Если сравнивать Александра, Цезаря и Помпея с Диогеном, Гераклитом и Сократом, как невыгодно это сравнение для первых. Все три философа спокойно доискивались первоначальных причин и самой природы вещей, добровольно покоряясь лишь свободно избранным основам жизни своей. В жизни трех полководцев, напротив, какая зависимость от внешних вещей и какая бесконечная тревога!
 //-- 4 --// 
   Негодованием и гневом нельзя улучшить людей; дела их будут все те же, хоть ты лопни [31 - Это выражение ближе всего передает смысл греческого слова.].
 //-- 5 --// 
   Во-первых, не смущайся в сердце своем, ибо все совершается по законам, общим для всей вселенной, и в короткое время ты исчезнешь бесследно, как Адриан и Август; потом, гляди трезво на всякое предстоящее дело и ясно пойми его, а главное, ни на минуту не забывай, что ты должен во всем поступать по правде. Прислушивайся, чего хочет истинная природа твоя, и неуклонно исполняй ее требования. Слова твои пусть служат всегда выражением истины; но помни, что слово истины неразлучно с кротостью, простотой и искренностью на деле.
 //-- 6 --// 
   Если ты уже не можешь читать, то всегда можешь бороться против гнева и высокомерия, против порывов чувственности и отчаяния, можешь не разжигать себя честолюбием, можешь приучать себя не только терпеливо переносить людей, воздающих тебе неблагодарностью за благодеяния твои, но, продолжая благодетельствовать им, наконец смягчить сердца их. Итак, брось привычку осуждать придворную жизнь и не слушай себя вперед, когда начнешь жаловаться.
 //-- 7 --// 
   Раскаяние есть не что иное, как упрек, который человек делает самому себе за то, что не сумел воспользоваться каким-нибудь благом; но ведь для человека настоящее благо – это добро; поэтому человек разумный может сожалеть только об упущенном добре; разумный человек никогда не может раскаиваться в том, что упустил случай веселиться, ибо веселье – и не добро и не в пользу человеку, а истинное добро всегда под рукою.
 //-- 8 --// 
   Когда вступаешь с кем-нибудь в прения, не забывай иметь в виду, каковы его понятия о добре и зле. Вспомнив, что этот человек почитает благом и бедствием, доблестью и бесчестием, что он считает жизнью и что смертью, ты не станешь удивляться или возмущаться речами и поступками этого человека, ты поймешь, что он говорит и делает то самое, во что он верит.
 //-- 9 --// 
   Изменить свое мнение и согласиться с тем, кто исправил нашу ошибку, не значит отказаться от самостоятельности. Ведь и согласился ты по собственному побуждению, сам рассудил, что тебе надо согласиться, перемена в убеждении все же плод деятельности твоего собственного разума.
 //-- 10 --// 
   Как безрассудно было бы не одобрять смоковницу за то, что она носит смоквы, так и странно негодовать на мирское за то, что оно приносит плоды свои. Врач или кормчий не гневаются на лихорадку или на противный ветер.
 //-- 11 --// 
   В поступках, зависящих от твоей воли, ты всегда имеешь выбор между добром и злом, если же зло исходит от другого, то рассуди кого тебе обвинять: соринку или Бога; безрассудно обвинять то или другое, то есть слепую материю или Высшую премудрость. Поэтому никого не вини, а если можешь, исправь виноватого или само дело; если не можешь сделать ни того ни другого, то воздержись от бесполезного гнева, ибо прежде всего не надо действовать неразумно.
 //-- 12 --// 
   Все то, что видоизменяется смертью, не извергается вон из света. Все остается в нем, разлагаясь на свои составные части, из которых создан и ты, и весь свет. Эти первоначальные стихии сами беспрестанно терпят превращения и не ропщут.
 //-- 13 --// 
   Все в мире имеет свою причину и свое назначение: лошадь, виноградная лоза, солнце и все существующее. А ты? Какое твое назначение? Не думаешь ли ты, что жизнь тебе дана для собственной забавы? Обратись за разрешением этого вопроса к разуму, каков будет его приговор.
 //-- 14 --// 
   Все вещественное, возникающее в природе, само по себе ни дурно, ни хорошо – ни добро, ни зло. Начало, продолжение и конец вещей подобно мячу, взброшенному на воздух. Хорошо ли мячу лететь вверх или дурно снова упасть на землю? Есть ли это благодеяние для пузыря, когда он вскочит на воде? И жалко ли ему, лопаясь, исчезнуть с ее поверхности; а лампа – не все ли ей равно, что ее зажгут или погасят? Так и в жизни: старость, болезнь, любовь – ни добро, ни зло.
 //-- 15 --// 
   Вывороти мысленно свое тело наизнанку и представь себе вид его, когда оно, потертое и худое от старости, передряг и болезней, покинуто духом, оживлявшим его.
 //-- 16 --// 
   Обращай внимание на трудные обстоятельства твоей жизни; в сущности, ты заслужил их: они же и приводят тебя к немедленной оценке твоих слов и действий, заставляют тебя одуматься, сделать теперь, сейчас, то, что ты всю жизнь откладывал бы до завтра.
 //-- 17 --// 
   Во всем, что человек сам предпринимает для своих расчетов, он привыкает полагаться на свой ум, одни только превратности в его жизни заставляют его обращаться к Богу как к общему источнику всего того, что уму его непостижимо.
 //-- 18 --// 
   Когда ты моешься в ванне, тебе отвратительно видеть масло, грязь, клейкую воду, слышать запах пота; то же и в жизни – таковы отдельные части ее, взятые порознь.
 //-- 19 --// 
   Человек по своей природе поставлен в троякое отношение: по плоти – к началу материи, по духу – к источнику жизни, из которого исходит все живое, и, наконец, как человек – к каждому существу, себе подобному.
 //-- 20 --// 
   Истинную радость свою человек почерпает в таких действиях, в которых выражается отличительное свойство его как существа разумного: например, в победе над душевными тревогами, нарушающими внутренний мир, в кротких отношениях к ближнему, в ясном понимании того, чему верить, чему не верить, и, наконец, в искании смысла и законов бесконечных явлений внешнего мира.
 //-- 21 --// 
   Если страдание есть зло, то для какой же части твоего существа? Если для тела, то пусть оно и жалуется, если для духа, то ему дана власть сдержать порыв волнения, причиненный болью или страданием. В разумную сущность твою не может вторгаться никакая боль.
 //-- 22 --// 
   Обуздывай воображение и при всяком случае говори себе: в настоящую минуту в моей власти удержаться от похоти и злобы и взглянуть на каждую вещь или дело трезво и разумно. Не оставляй втуне этой прирожденной тебе силы.
 //-- 23 --// 
   Говоришь ли ты при публике или с кем бы то ни было один на один, говори мягко, ровно, не возвышай голоса, не кричи; пусть смысл твоих речей будет здрав и умерен.
 //-- 24 --// 
   Не сдерживай своей радости, когда отдаешь свое, и не предавайся ей, когда что получаешь.
 //-- 25 --// 
   Если тебе когда-нибудь придется увидать ногу, руку или голову, отрубленную от туловища, – вспомни, что это верное подобие людей, недовольных своей судьбой, или таких, коих деятельность исключительно направлена к личной своей выгоде; так нередко поступаешь и ты в своей жизни, но ты обладаешь свободой снова примкнуть к единому целому, от которого ты оторвался. Не всем тварям дана Богом власть возобновлять связь с целым, раз порвав ее, – то принадлежность существа разумного. Ему не только прирождена способность к общей жизни, но и возможность, уклонившись от нее, снова возвратиться к ней и занять прежнее место в общем целом.
 //-- 26 --// 
   Как природа имеет свойство перерабатывать всякое постороннее, претящее ее единству вещество и превращать его в однородную себе материю, так и разумное существо может переработать в свою пользу всякое нравственное препятствие, заставляя его способствовать ему к достижению благих стремлений.
 //-- 27 --// 
   Не смущай себя заранее пустыми помыслами о всяких бедствиях, будто бы ожидающих тебя в жизни; позаботься только об обстоятельствах, наступающих в данную минуту. Тогда ты спокойно скажешь себе: в этом нет ничего невыносимого; тебе стыдно будет предаваться малодушию. Надлежит заботиться только о настоящем, ибо в нем вся забота, а не в прошедшем или будущем.
   Облегчить бремя настоящего можно одним способом – нести его так, как оно есть, не добавляя его тяжесть призраками своего воображения, и вразумить себя не отказываться от своей ноши.
 //-- 28 --// 
   Я никогда не встречал в разумном существе такой добродетели, которая бы шла вразрез со справедливостью; а такую добродетель, которая совершенно противоположна страстям, я вижу в самообладании.
 //-- 29 --// 
   Если бы ты никогда не терял самообладания и сохранял бы силу духа в испытаниях, ты был бы в безопасности; ты, то есть разумение твое. Но ты возразишь мне: я разумение во плоти. Ну да, а я говорю про одно разумение; оно само только может повредить себе бездействием, плоть же пускай судит по-своему о вреде, ей нанесенном.
 //-- 30 --// 
   Всякое стеснение материальной и чувственной природы есть вред для плоти и чувственности, а всякое стеснение разумного начала есть вред для духа. Приложи это к самому себе. Если твои плотские желания и похоти не удовлетворены, это дело чувств и плоти, разум ставит им законные преграды; но если, удовлетворяя себя, они стесняют дух, то разумной природе твоей, то есть тебе, наносится несомненный вред. В область духа не должно вторгаться внешнее и чувственное; для духа, сознающего свою силу, нет внешней власти, он не боится ни огня, ни железа, ни клеветы и ничего на свете.
 //-- 31 --// 
   Пусть каждый отыскивает свою радость, где ему вздумается. И нахожу ее в здравом разуме своем и в сердце, свободном от гнева; я нахожу ее в том, чтобы не чуждаться человеческого, а, напротив, считать все человеческое себе близким.
 //-- 32 --// 
   Куда б судьба тебя ни забросила, всюду с тобою твоя сущность, твой дух, средоточие жизни, свободы и силы, когда он верен закону бытия своего. Нет в мире внешних благ или величия, для которых стоило бы человеку нарушать единение свое с духом, расторгать свой союз с ним и подрывать цельность своей души внутренним разладом с самим собою. Укажи, что мог бы ты купить ценою такой жертвы.
 //-- 33 --// 
   Помни, что разумение твое, имея свойство жизни в самом себе, делает тебя свободным, если ты не подгибаешь его служению плоти. Душа человека, просвещенная разумением, свободная от страстей, затмевающих этот свет, есть настоящая твердыня, и нет прибежища для человека, которое было бы вернее и неприступнее для зла. Кто не знает этого, тот слеп, а кто, зная, не входит в твердыню разумения, тот злосчастный.
 //-- 34 --// 
   Если внешние обстоятельства жизни приносят тебе огорчение, не прибавляй к ним тяжести внутренней печали и тревоги; например, обидеть тебя может всякий – оскорбляешься этим ты сам, болезнь может поразить детей твоих, но ты сам предаешься опасениям о их выздоровлении. Итак, старайся сосредоточивать свое внимание на действительности и не давай впечатлительности своей преждевременно нарушать твоего внутреннего спокойствия; этим ты обеспечишь себе наилучший исход.
 //-- 35 --// 
   Эта дыня горька – брось ее. На дороге тебе попался терновник – обойди его, но не говори: какая польза в этих негодных предметах! На такое восклицание человек, изучивший законы природы, тебе ответит насмешкой. Перед ним ты будешь так же смешон, как перед сапожником или столяром, если б ты, взошедши к ним, стал упрекать их за разбросанные стружки и обрезки. Но столяр или сапожник еще могли бы подобрать сор и выбросить его наружу, а в природе нет такого наружного места. Удивительнее всего в природе то, как она управляется сама с собою, замкнутая в своих пределах. Все, что в ней отживает, гниет и кажется негодным, годится ей для создания новых тварей; она ни у кого не просит материалу для своих произведений, ни места, куда бы выбросить подонки, а довольствуется своим искусством и своими средствами.
 //-- 36 --// 
   В действиях своих будь решителен, в речах – невозмутим, обсуждай зрело и неторопливо, в убеждениях будь стоек и тверд и не берись делать много дел за раз.
 //-- 37 --// 
   Когда безумец, стоя у ключа чистой воды, ругает и проклинает его, разве ключ перестанет от этого изливать свои прозрачные воды; когда в припадке слепого исступления безумец бросает в него грязь и нечистоты, разве ключ, промыв всю грязь и выбросив ее на берег, не остается чист и прозрачен по-прежнему? Так и с тобой. И в тебе есть родник такой вечно чистой воды, она льется неумолкаемой струей из души свободной, любящей, смиренной и простой; ни поношение, ни клевета не могут загрязнить ее.
 //-- 38 --// 
   Кто не знает, что такое мир, в котором он живет, тот и не знает, где он; кто не знает, что такое жизнь его, тот не знает, кто он; кто не ведает ни того, ни другого, для того жизнь лишена смысла, и он не знает, для чего он существует.
   Но что ты скажешь о таком человеке, который гонится за похвалой толпы слепых, которые не знают, где они и что они?
 //-- 39 --// 
   Как физической природе человека естественно вдыхать окружающий воздух, так точно разумному человеку свойственно насыщаться тем разумным началом, которым проникнута вся природа; ибо духовная сила подобно воздуху наполняет все и сообщается жаждущему обновиться в ней также легко, как воздух вдыхается всякою тварью.
 //-- 40 --// 
   Зло не существует для всеобщей физической природы, но зло существует для каждого человека, которому дано сознание добра и свобода выбора между добром и злом.
 //-- 41 --// 
   Солнце непрестанно изливает свой свет на весь мир, но свет его не исчерпывается этим. На греческом языке слово «луч» означает «излияние». В самом деле, можно проверить это свойство луча, если наблюдать, как он врывается в комнату через узкую скважину; он льется по прямому направлению и, встретив препятствие, так сказать, разливается по поверхности его, оставляя в тени пространство, находящееся по ту сторону его. Свет покрывает всю эту поверхность и держится на ней, не падая книзу. Точно так же должен светить твой разум, разливаясь по всем направлениям. Он льется всюду, не исчерпываясь, и когда встречает препятствие, не должен проявлять ни раздражительности, ни гнева, а освещать спокойно все то, что жаждет принять его, не падая, не утомляясь, покрывая все обращенное к свету и оставляя в тени только то, что само отвращается от лица его.
 //-- 42 --// 
   Бояться смерти – значит бояться потерять всякую способность к ощущениям или бояться ощущать иначе, чем в земной жизни. Но ведь когда ничего более не чувствуешь – нет ни зла, ни страдания; если же ощущения будут иные, то значит, только природа человека изменится, а он останется жив.
 //-- 43 --// 
   Несомненно, что люди сотворены друг для друга; так научи их этому словом и примером долготерпения.
 //-- 44 --// 
   Что может сравниться с движением мысли? Стрела мгновенно долетает по прямому направлению, но мысль в своем полете может остановиться, обдумать, уклониться и потом снова быстро устремиться прямо к цели.
 //-- 45 --// 
   Старайся не только познать сердце всякого человека, но и свое сердце открывать всякому.


   Глава IX

 //-- 1 --// 
   Кто действует против правды, действует против Бога, ибо разумные существа призваны служить, а никак не вредить друг другу. Кто преступает этот закон, тот преступник перед Богом. Кто предается обману и призракам, тот также не знает Бога, ибо Он не призрак, а истинно сущий и в царстве Его все, сущее по воле Его, должно обращаться к Нему сущему, а не к обманам. Вот это-то единение с сущим и есть правда, на которой зиждется всякая отдельная правда в мире. Итак, живущий в обмане враждует против Бога, ибо если он обманывает намеренно, то делается лжецом, если же ненамеренно, то, значит, удалился от общения с Богом и делается нарушителем того порядка, которым держится царство Бога. Всякий, кто не за правду, тот против нее, ибо человек призван исполнить правду. Кто удалился от истины, тот уже не может различать правды от обмана. Наконец, противится Богу и тот, кто веселье считает добром, а страдание злом, ибо таковой беспрестанно должен порицать Провидение за несправедливое распределение благ, видя, как часто злые наслаждаются избытком и удовольствиями, а добрые лишены всего и переносят страдания. Кто боится боли и страданий, также не может спокойно ожидать своей судьбы, то есть не покорен Богу, а кто ищет забав, тот несомненно совершит неправду и удалится от Бога. Всяческий, кто хочет жить в согласии с общим законом Бога и подчиняться воле Его, тот должен невозмутимо встречать радость и горе, жизнь и смерть, почести и посрамление.
 //-- 2 --// 
   Лучше б расставаться с миром, не узнав ни лжи, ни лицемерия, ни тщеславия, ни гордости; если же всего этого нельзя было миновать, то всего лучше как можно скорей распроститься с жизнью – бежать от этих бедствий [32 - Намек на законность самоубийства в крайних случаях; заблуждение, которое оправдывалось стоической школой.]. Ведь ты же знаешь, что от моровой язвы надо спасаться бегством; а что хуже – зараза ли в воздухе, которая губит плоть, или тот настоящий человеческий мор, от которого гибнет сам человек?
 //-- 3 --// 
   Не кляни смерть, а приветствуй ее как одно из явлений, в которых выражается непреложный закон природы. Разложение плоти умирающего человека так же естественно, как во время жизни переходы от одного возраста к другому, как рост зубов и бороды, как седина, как оплодотворение, развитие зародыша, рождение и столько других физических отправлений. Итак, обдумав, человек убеждается, что ему надо смотреть в глаза смерти бодро, без озлобления и без хвастовства, как на явление вполне законное. Ее надо ожидать как одно из отправлений природы; как ждешь ты того часа, когда беременная жена твоя родит ребенка, так точно ожидай минуты, когда твой дух высвободится из-под покрова плоти. Если же ты чувствуешь, что тебе нужна такая нравственная поддержка, которая помогла бы тебе мириться со смертью, то разбери внимательно, что ты покидаешь и какое прискорбное зрелище перестанешь иметь перед глазами. Допустив, что ты никогда не враждовал против людей, а любил их, относясь ко всякому кротко и долготерпеливо, ты все-таки расстаешься не с такими существами, с которыми бы жизнь твоя была в тесном согласии, ибо привлекает нас к жизни только единение с людьми, признающими одни и те же нравственные основы. Но ты видишь, ты испытал, какую скорбь причиняет разлад с людьми, и призываешь смерть, торопишь ее, чтоб не застигла тебя еще большая скорбь – внутренний разлад с самим собою [33 - В этом размышлении остался след огорчений, омрачавших жизнь Марка Аврелия: он молча терпел безнравственность жены своей Фаустины и сына Коммода.].
 //-- 4 --// 
   Кто поступает не по правде, тот прежде всего вредит самому себе.
 //-- 5 --// 
   Человек грешит не одними действиями своими, но часто и бездействием.
 //-- 6 --// 
   Довольно если ты ясно понимаешь то, чем занят в настоящую минуту, делаешь охотно то, что тебе предстоит сейчас исполнить для общего блага, и готов во всякую минуту покориться радостно всему тому, что посылается тебе бесконечною причиною всего сущего. Для этого держи в повиновении воображение, ум и чувство. Признай самого себя в разумении своем, которому принадлежит верховная власть.
 //-- 7 --// 
   Все исходит из единого источника: бессознательная душа животных и то разумение высших существ, которые призваны к сознательной жизни. Везде единство: одна земля – мать всего земного, один и тот же свет разливается по всей вселенной, одним и тем же воздухом дышит все живое.
 //-- 8 --// 
   Все однородные предметы тяготеют друг к другу: все, что из земли, льнет к земле, все жидкое сливается в одно, так же точно и воздушное; нужно усилие, чтобы разъединить однородное; и огонь порывается кверху, по направлению к средоточию огненной стихии.
   Так и все разумное в природе, но еще во сто крат сильнее, тяготеет одно к другому. Ибо насколько разумное выше всего остального в мире, настолько оно свободнее само стремится к единению с однородным. Уже на некоторых ступенях животной жизни заметно стадное начало – добровольное подчинение опытнейшему, заметна любовь к детенышу и забота о нем; уже тут есть признаки какой-то души и более высокого сознания, чем в минеральном и растительном царстве. Существа, одаренные разумом, подымаются до государственного строя, до дружбы, до семьи, до общения для разнообразных целей; а в припадках вражды – до союзов и перемирий. Таким образом, разумное стремление достигнуть лучшего для себя должно бы все теснее сближать людей между собою. Но смотри, что происходит вокруг тебя! Существа, одаренные разумом, сбились с разумного пути, они-то в особенности, как будто утратили чувство любви – основу взаимных отношений между собою. Но напрасно они ненавидят друг друга и бегут от любви; истина, пребывающая в их разумной природе, сильнее ненависти, она притягивает их назад на настоящий путь, и ты убедишься в этом, если вдумаешься и вникнешь в смысл происходящего вокруг тебя.
 //-- 9 --// 
   Если можешь, поучай людей и исправь их; если потерпишь в этом неудачу, то вспомни, что именно в этом случае человек должен быть кротким. Сам Бог милосердно терпит противников Его воли, осыпая их щедротами своими. И ты можешь поступать по-божески. Если думаешь, что нет, то укажи, что именно препятствует тебе.
 //-- 10 --// 
   Работай постоянно, не почитая работу для себя бедствием или бременем, и не желай себе за это похвалы и участия. Общее благо – вот тот рычаг, которым должна направляться твоя деятельность.
 //-- 11 --// 
   Сегодня я освободился от всякого горя и печали! Скажи точнее: ты сбросил с себя печали и мог это делать только потому, что печаль и горе есть твое личное отношение к внешним обстоятельствам, в которых нет ни горя, ни печали, тогда как в тебе самом возникает огорчение, а потому и освободиться от него в твоей власти.
 //-- 12 --// 
   Внешние вещи не входят в нашу сущность, они, так сказать, стоят за порогом нашего дома; вещь про себя ничего не знает и человеку не говорит, что она сама по себе. Все, что человек знает о вещах внешнего мира, есть его личное разумение о них.
 //-- 13 --// 
   Для человека разумного, живущего в общении с людьми, добро и зло, добродетель и порок выражаются не в мнениях, а в поступках.
 //-- 14 --// 
   Конец человеческой деятельности, прекращение способности ощущать и мыслить – одним словом, смерть – не есть зло. Ведь переходы человеческой жизни от одного возраста к другому – своего рода смерть; ребенок, юноша и муж умерли в старике. Что ж тут худого? Также точно одно столетие сменяется другим; период жизни наших дедов сменился порою жизни отцов и т. д. Все эти перемены нельзя признавать злом. Не то ли самое, когда пора твоей жизни, оканчиваясь, сменяется чьей-либо другой?
 //-- 15 --// 
   Твои бесконечные страдания происходят единственно от того, что душа твоя не довольствовалась тою деятельностью, которая ей была по силам.
 //-- 16 --// 
   Когда кто-нибудь тебя ругает, ненавидит или порочит, старайся проникнуть в его сердце и посмотри, что за человек; ты увидишь тогда, что тебе нечего тревожиться, как бы он тебя ни бранил. Будь добр к нему; ведь в нем есть близкий, однородный тебе, такой же, как и ты, которому, как и тебе, помогает тот же Бог в ваших общих печалях.
 //-- 17 --// 
   Все житейское похоже на игры и ссоры неразумных ребят, а люди бродят как отверженные души, обремененные тяжестью мертвого тела.
   Это освещает смысл эпизода возбуждения мертвецов в «Одиссее» [34 - Песня XI, от стиха 218: обращение Антиклеи к сыну своему Улиссу.].
 //-- 18 --// 
   Свет подобен шумному потоку, по которому несется людская жизнь, и как жалки государственные люди, которые мечтают почерпать в философии руководство к управлению людьми, – они мальчишки! На чем же стать твердо, где моя основа? Делай теперь, не откладывая то, чего требует разумение твое, делай, пока можешь, и не заботься о том, глядит ли кто на тебя. Не гоняйся за республикой Платона – это мечта; будь доволен малым, исправь себя – это немало; главное – владеть собою; ведь если каждый не научится разумно мыслить и обуздывать себя, то все усилия правителя напрасны, ты не достигнешь ничего, кроме рабского повиновения и лицемерия. Напрасно приводишь ты примеры Александра Македонского, Филиппа и др. Всмотрись поближе в их дела! Сознавали ли они законы общечеловеческие и умели ли владеть собою? И если окажется, что они были не более как актеры, пусть никто не убедит тебя следовать их примеру. Величие философии в скромности и простоте ее задачи: в исправлении самого себя. Итак, не надувай себя призраком величия повелителей.
 //-- 19 --// 
   Нужна твердость духа по отношению ко всему внешнему, беспристрастие и справедливость во всем том, что исходит от тебя для содействия общему благу.
 //-- 20 --// 
   В твоей власти устранить от себя множество тревог в жизни, ибо, по большей части, их в действительности еще нет, как уже они возникают в твоем мнении и путают тебя. Ты и так всегда найдешь в избытке пищу для своего воображения; мысль твоя на просторе может блуждать по всей вселенной, размышляя о бесконечности миров, о превращениях в природе, о скоротечности материальной жизни и о беспредельной пучине, которая изрыгает и проглатывает столько миров.
 //-- 21 --// 
   Если хочешь верно оценить человека по настоящему его достоинству – мысленно обнажи его, откинь все внешнее, старайся забыть его наружность, тогда увидишь, какова его душа и поймешь, как безумно домогаться похвалы и опасаться осуждения таких людей.
 //-- 22 --// 
   Смерть есть не что иное, как одно из превращений, излюбленных природой, которая ни в чем не ошибается. Но тебе кажется, ЧТО здесь все дурно, И ТЫ ожидаешь еще худшего; неужели же ты думаешь, что между богами нет ни одного, который имел бы власть направить все ко благу, и что мир обречен навеки влачить оковы зла?
 //-- 23 --// 
   Одно из двух: или боги бессильны, или они всемогущи. Если они ничего не могут сделать для тебя, зачем ты им молишься? Если же они всесильны, то проси у них очистить навсегда душу твою от страха и похоти, чем просить их об ограждении от всякой вещи, которой ты боишься, и об исполнении неразумных желаний. Если они в силах помочь человеку, то и в этом помогут. Но, может быть, ты возразишь, что боги даровали человеку способность самоограждения. Так отчего же ты не пользуешься своей свободой и оставляешь втуне этот дар? И кто же сказал тебе, что сами боги не помогут тебе в том, чего ты будешь домогаться собственным усилием? Проси об этой помощи, а там увидишь. Кто просит о том, чтобы с него было снято бремя, – а ты проси, чтобы тебе дано было терпение носить его; кто просит о том, чтобы ребенок его остался жив, – а ты проси силы духа, чтобы не сокрушаться о такой потере; одним словом, проси крепости духа и ожидай спокойно грядущего.
 //-- 24 --// 
   Довольно притворяться, носить личину, сердиться и хитрить, как обезьяна. Успокойся, владей собою и напрягай силу духа, чтобы стать человеком простым и добрым.
 //-- 25 --// 
   Если кто сделал худое – это худо для него, а может быть и то, что его напрасно обвиняют.


   Глава X

 //-- 1 --// 
   О душа! Когда же наконец станешь ты доброй, простой и верной самой себе? Когда же, просвещенная и чистая, осмелишься предстать пред взорами всякого, не стыдясь наготы своей? Когда же не плоть, а ты будешь глава в человеке? Когда поймешь ты блаженство любви ко всякому, когда освободишь себя разумением жизни от скорбей и похотей, не нуждаясь для своего счастья, чтобы люди служили тебе своею жизнью или смертью; когда поймешь ты, что истинное благо вне времени и пространства, не зависит ни от красоты природы, ни от одобрения людей? Когда же будешь ты довольна настоящей своей судьбой, посылаемой Богом, когда же перестанешь жаловаться на нее Всевышнему, а потом молить его о прощении за свое безрассудство?
 //-- 2 --// 
   Если ты заметил в ком-либо ошибку, поправь его кротко и укажи ему, в чем он ошибся. Если твоя попытка остается безуспешна, вини одного себя или, еще лучше, никого не вини, а продолжай быть кротким.
 //-- 3 --// 
   Когда убедился в том, что основной закон природы есть перемена, странно бояться или огорчаться, когда такая перемена постигает тебя.
 //-- 4 --// 
   Когда ты стяжал себе имя честного, скромного, правдивого, мудрого и крепкого духом человека, старайся не утратить его. Если бы по твоей же вине тебе угрожало потерять это имя – немедленно приложи все силы и старания, чтобы воротить его. Помни, какие обязательства налагает на тебя это самое имя, помни, что мудрому подобает все обсуждать внимательно и зрело и охотно подчиняться своей судьбе и что человек крепкий духом только тот, который ощущения и похоти плоти своей умеет подчинить власти разумного начала своего существа, который это начало ставит выше славы, страданий, смерти и всего земного.
   Итак, если ты пребудешь достойным такого имени, не заботясь о том, прослыл ли ты таковым между людьми, с тобой совершится полное перерождение, ты войдешь в иную жизнь, тебе будет прискорбно вспомнить о той жизни, которую ты вел дотоле, жизнь похожую на полузверскую судьбу бойцов цирка, которые, окровавленные и искусанные зверями, на другой день снова с остервенением просятся на то же побоище. Утверди же за собой доброе имя свое и стань на этой твердой основе. Если же силы изменили тебе и ты не мог удержаться, то уходи в уединение, где бы ты мог одуматься, подняться духом и снова овладеть собою, не то покинь жизнь, но не в припадке гнева, а тихо, просто и вполне сознательно. Но лучше тебе во что бы то ни стало удержать свое доброе имя; для этого помни, что есть Бог, который хочет не хвалы или славы, от людей, Им созданных по подобию Своему, а того, чтобы они, руководясь данным им разумением, поступками своими уподоблялись Ему. Ведь смоковница верна своему делу, собака, пчела также, а человек неужели не исполнит своего призвания? Но увы, эти великие и святые истины меркнут в памяти твоей: комедия ежедневной жизни, война, неразумный страх, немощь духа и привычка быть рабом заглушают его.
 //-- 5 --// 
   Паук самодовольно суетится, скрутив крупную муху, охотник радуется, когда затравил зайца, а рыбак – когда поймал форель; охотники за крупным зверем гордятся, когда убили кабана, или медведя; наконец, полководец торжествует победу над сарматом. В сущности, все они, от паука до полководца, не те ли же воры и разбойники?
 //-- 6 --// 
   Надо постепенно и последовательно изучать вещество, чтобы ясно понять закон изменяемости, которому оно подчинено. Изучай пристально превращения материи и беспрестанно возвращайся мысленно к этому предмету, ибо дух возвышается и крепнет над этим размышлением, совлекая плотского человека. Когда ты твердо убежден и помнишь, что с часу на час тебе предстоит сбросить свою внешнюю оболочку, тебе легче соблюдать справедливость и поступать по правде, легче покоряться судьбе своей. Тогда ты встретишь невозмутимо всякие людские толки, пересуды, покушения, ты даже не станешь думать о них. Весь поглощенный лишь двумя задачами, ты поступишь справедливо в каждом предстоящем тебе сегодня деле и безропотно снесешь сегодняшнее бремя свое. Так человек может достигнуть внутреннего мира, ибо все желания его сольются в одно: пребывать во власти Бога, сделать прямыми пути Его.
 //-- 7 --// 
   К чему подозрения и колебания, когда свет освещает твой путь, не сходи только с него, действуй спокойно и решительно; если же ты чувствуешь, что твое зрение омрачается, и ты не знаешь, как поступить, остановись, войди в себя, посоветуйся с совестью, прибегни к разумению, к правде, к справедливости, тогда мир водворится в твоей душе, путь твой снова осветится, ты не впадешь в ошибку и не совершишь неправды.
 //-- 8 --// 
   Проснувшись, тотчас подумай: есть ли мне дело до того, честны ли и справедливы поступки других? Нет, это до тебя не касается. Разве забыл ты, что за люди те, которые заняты оценкой поступков других, их одобрением и осуждением; вспомни каковы их нравы, какие они воры и разбойники. И не одними руками и ногами служат они страстям своим, а самым драгоценным внутренним сокровищем своим – разумением, которое дано человеку, чтобы свободно выбирать добро, правду, чистоту, одним словом, чтобы исполнить закон и тем пробудить жизнь духа своего.
 //-- 9 --// 
   Отношение человека просвещенного к Провидению может быть выражено в такой форме: принимаю дары твои и отдаю их назад, когда тебе угодно. Но эти слова должны говориться не с ожесточением, а в духе кротости и любви.
 //-- 10 --// 
   Дни твои, может быть, сочтены; поэтому попробуй остаток их прожить как на горе, так, чтобы ты был виден всем, как на ладони, и не выбирай себе места, ибо человек – гражданин всесветного города. Пусть люди наконец увидят жизнь человека, которому нечего скрывать ни от кого; если зрелище это им невыносимо – пусть убьют тебя: смерть легче жизни, лишенной смысла.
 //-- 11 --// 
   Теперь уже не время определять нравственный образ человека, крепкого духом, – пора быть таковым на самом деле.
 //-- 12 --// 
   Как можно чаще избирай предметом своих размышлений бесконечность времени, пространства и материи, окружающей тебя; тогда ты поймешь, что плоть твоя подобна мельчайшему семечку, а то, что ты считал долговечным, есть мгновение.
 //-- 13 --// 
   Неужели это люди, те, которые едят, спят, совокупляются и удовлетворяют прочим нуждам своим; сегодня надменные и заносчивые, они вчера еще пресмыкались как рабы из-за подачки и завтра будут делать то же.
 //-- 14 --// 
   Всякому созданию полезно не только все то, что посылается ему Провидением, но и в то самое время, когда оно посылается.
   Ты или остаешься всю жизнь на том месте, где жил с рождения, или ты по своему желанию передвигаешься на другое. Наконец, со смертью кончаются твои похождения. Вот содержание всей житейской суматохи. Ну стоит ли из-за этого суетиться?
 //-- 16 --// 
   Помни, что в горах или на берегу моря, в деревне или в городе – везде человек один и тот же. Справедливо изречение Платона: монарх мог бы научиться у пастуха, ибо, заключенный в стенах своих дворцов, он не знает книги природы.
 //-- 17 --// 
   Кто бежит от своего господина, тот дезертир. Господин человека – внутренний закон Бога; поэтому уклоняться от закона Его – значит быть беглецом. Ослушником закона бывает всякий, кто с негодованием, с отчаянием или страхом встречает то, что посылается ему источником всякого закона и распределителем человеческих судеб.
 //-- 18 --// 
   С той минуты, как мужчина оплодотворил предназначенный для зарождения орган, его призвание окончено. Зародыш развивается самобытно и созревает при участии новых сил. Далее ребенок питается, и эта материальная пища перерабатывается в плоть и кровь; затем из плоти и крови зарождаются органы впечатлительности, являются ощущения, страсти, одним словом возникает душевная жизнь человека. Откуда начало жизненной силы, столь же несомненной, как и сила мышц? Она недоступна зрению, но так же ясна для всякого, как и то, что он видит глазами.
 //-- 19 --// 
   Глядя на все, что происходит на твоих глазах, не забывай, что совершенно то же самое было прежде и будет после тебя. Вспомни, например, все то, что ты сам узнал и что дошло до тебя из событий, происшествий и всего придворного строя жизни времен Антонина и Адриана; припомни, что записано в истории о придворной жизни Филиппа, Александра и Креза. Все то же без конца, точь-в-точь как при твоем дворе. Только у актеров другие лица.
 //-- 20 --// 
   Всякий человек, который гневно и ожесточенно встречает испытания своей жизни, подобен свинье, которая бьется и визжит, когда ее тащат на бойню. Вспомни, что отличительное свойство разумного существа, – свободное подчинение своей судьбе, а не постыдная борьба с нею, свойственная животным.
 //-- 21 --// 
   Спроси себя при каждом деле, которое ты делаешь, будет ли смерть для тебя прискорбнее потому, что оторвет тебя от этого дела.
 //-- 22 --// 
   Когда ты негодуешь на чьи-нибудь грехи, тотчас испытай себя, не грешишь ли ты сам точно так же, когда предаешься роскоши, забавам или тщеславию. Проверяя себя внимательно таким образом, тыуспокоишься и скажешь: его проступок невменяем, а может быть, и поможешь ему освободиться от нужды, побудившей его к проступку.
 //-- 23 --// 
   Почему ты не хочешь мирно и разумно прожить свой срок; что за тяжкие бремена, от которых ты сторонишься? Не вижу в них зла, а только необходимое упражнение для духовных сил твоих, раскрывающих тебе истину. Итак, не будь опрометчив, остановись перед препятствием, неси свое бремя, пусть оно послужит тебе к добру; извлеки из него то, что нужно для разумной жизни твоей, как желудок извлекает из пищи все нужное для плоти, или как огонь, который разгорается светлее, когда в него что-нибудь бросят.
 //-- 24 --// 
   Работай над собою, покуда жизнь, соответствующая назначению человека, не станет для тебя так же радостна, как мгновенное веселье людям, преданным роскоши и наслаждениям. И может ли быть выше наслаждение, как жить в гармонии с истинной природой своей? Это самое постоянно в твоей власти, тогда как все вещественное или стихийное не имеет этого свойства. Но дух и разум одарены способностью в самом себе почерпать силу для преодоления всяких препятствий и для восстановления гармонии. Это свойство, облегчающее разумному существу достижение своей цели, надо беспрестанно иметь в виду; внешние препятствия не наносят ему вреда, ибо вред есть все то, что обезображивает и ослабляет, – как бывает с животными, которых препятствия озлобляют, – человеку же, встречающему их с тою силою духа, которая ему дана, всякое препятствие прибавляет нравственной красоты и силы.
 //-- 25 --// 
   Здоровый глаз смотрит на все кругом, а не ищет исключительно зелени, зелень – потребность больного глаза; нормальный слух и нормальное обоняние выносят всякие звуки и всякий запах, а крепкий желудок варит всякую пищу, все равно как жернов мелет всякое зерно. Так и здоровая душа должна быть готова ко всему; если же она говорит себе: не снесу смерти детей, не снесу противодействия моим повелениям, не могу допустить того, другого, она уподобляется глазу, избегающему всего, кроме зелени, или зубам, которые бы отказывались жевать жесткую пищу.
 //-- 26 --// 
   Нет человека, коего смерть не вызвала бы в ком-нибудь мысленного восклицания «слава Богу!». Будь умирающий самый прекраснейший и мудрейший из смертных, кто-нибудь да найдется, чтобы подумать: ну наконец мы освободились от этого скучного опекуна, правда он никому из нас не был в тягость, но я чувствовал, что он в сердце своем осуждает нас. Вот размышления у смертного одра добродетельного человека; а всякий другой умирающий – сколько поводов подает он радоваться его смерти! Запомни это в смертный час свой. Повторяй себе, что ты покидаешь свет, из которого провожают тебя с самыми веселыми надеждами, даже те, которые были предметом твоих забот и попечений. Итак, что может удерживать тебя здесь? Но, несмотря на сознание этих горьких истин, тебе надо расстаться с этими людьми кротко и дружелюбно, так же мирно, как расстается с телом душа человека, угасающего безмятежно.
 //-- 27 --// 
   Когда судишь о чьих-либо поступках, непременно сначала спроси себя: какое было побуждение того человека и как ты сам поступил бы на его месте.
 //-- 28 --// 
   Знай, что те невидимые нити, та пружина, которая приводит в движение члены твоего тела, скрыта в тайнике внутри тебя. Там пребывает разумение, дар слова, там сила жизни, короче, там весь человек. Никогда не приписывай свойства жизни телу, сосуду, заключающему в себе эту внутреннюю силу, или органам, приросшим к этому сосуду. Вся оболочка человека жива лишь этой силой, без нее она как челнок без ткача, перо без писца или кнут без погонщика.


   Глава XI

 //-- 1 --// 
   Еще раз вникни в те свойства, которые отличают просвещенную душу: она сознает и познает себя в своей сущности и проявлениях, она сама собирает плод и труд свой, не как растения и животные, которые отдают их другим; далее, она достигает цели своей независимо от случайного прекращения ее деятельности, не то что комедия или балет, которых нельзя внезапно прервать, не нарушая смысла представления. Душа просвещенная имеет власть безошибочно и самостоятельно исполнять свое назначение, независимо от времени и места. Она может сказать себе: то что мое, всегда при мне. Она обнимает весь мир, и в ней отражается весь мир, она проникает в вечность и видит, как все внешнее изменяется и возобновляется из той же материи, так что разумный человек, проживший лет сорок, видел все, что было, есть и будет. Наконец, душе просвещенной свойственны любовь к ближнему и к правде и сознание своей духовной сущности. В мире она стремится исполнить общий закон, а не личные хотения, так что ее сущность тождественна с сущностью правды и справедливости.
 //-- 2 --// 
   Всякое произведение искусства прекрасно только в целом; отдельная нота к песне, отдельное телодвижение или слово в танце или поэме теряют свое значение. Одна только добродетель и проявления ее неизменно прекрасны в целом и в отдельных подробностях своих. Добродетель как свойство духа во всей целости и красоте своей вмещается в мгновение ока, для нее нет времени, она вся в настоящем, для нее вся жизнь и мгновение одно и то же. Разбери по частицам всю жизнь свою, тогда ты увидишь, где добродетель, ибо красота ее будет все та же в целом и по частицам.
 //-- 3 --// 
   Как счастлива та душа, которая всегда готова спокойно расстаться с своей оболочкой. Такая готовность может быть только сознательная и свободная, плод внутреннего убеждения, а не упорства, как у христиан [35 - Из этого размышления ясно, что Марк Аврелий не знал учения Христа; он считал христиан вредною политическою сектой.].
 //-- 4 --// 
   То добро, которое ты делаешь ближнему, делаешь самому себе. Надо, чтобы ты глубоко убедился в этом.
 //-- 5 --// 
   Первоначальная задача трагедии состояла в том, чтобы доказать необходимость всего того, что совершается в мире, и вместе с тем напомнить, что зрелище, составляющее развлечение для людей на сцене, в действительной жизни не может быть для них невыносимо. За трагедией появилась древняя комедия, богатая поучением и меткой, развязной остротой против людей надменных и тщеславных. Диоген заимствовал из них несколько цитат. Позже комедия вырождается; первоначальный смысл ее теряется, она спускается до частностей и личностей. Нельзя не признать, что во всей этой драматической литературе есть превосходные вещи; но нельзя и не спросить себя, какая, в сущности, от нее польза?
 //-- 6 --// 
   Ветвь, отрезанная от своего сучка, тем самым отделилась и от целого дерева. Так и человек разрывом с каждым себе подобным отрывается и от всего человечества. Но ветвь отсекается постороннею рукою, человек же сам отчуждает себя от ближнего своего ненавистью и злобой, не ведая, правда, что он тем самым отрывает себя от всего человечества. Но божество, призвавшее людей, как братьев, кжизни общей, одарило их свободой снова возвращаться к первоначальному единству. Человек, как ветка, оторвавшаяся от своего дерева, может вновь срастись с человечеством. Конечно, чем чаще ветка отрывается, тем труднее сращивание, и никогда, по свидетельству опытных садовников, она не будет так здорова и крепка, как те ветви, которые ни разу не отрывались.
 //-- 7 --// 
   Природа никогда не может быть ниже искусства, ибо разнообразные формы ее лежат в основе всякого искусства. Совершенство в природе выше всякого совершенства в искусстве; в искусстве, как и в природе, все низшее служит и подчиняется высшему; так и для человека все должно подчиняться внутреннему закону нравственному – справедливости, в которой коренятся все прочие добродетели. Внешние вещи или средние, которые сами по себе ни хороши, ни дурны, не имеют ничего общего со справедливостью; не содержа в себе нравственного понятия, они выбрасываются из области ее. Смысл справедливости искажается и утрачивается, когда этот внутренний нравственный закон прикладывается к вещам внешним или средним [36 - «Средним» – под этим выражением стоики разумели все то, что в самом себе ни хорошо, ни дурно. Сенека говорит: безразличным или средним называется все то, что одинаково придается человеку дурному и хорошему, например богатство, красота, происхождение и т. д.].
 //-- 8 --// 
   Душу можно сравнить с прозрачным правильным шаром, освещенным изнутри собственным светом своим. Этот огонь есть для нее не только источник всякого света и истины, но и освещает ей все внешнее. В таком состоянии она свободна и счастлива, только пристрастие к внешнему может взволновать и омрачить ее гладкую поверхность, причиняя преломление и ущерб света.
 //-- 9 --// 
   Пусть меня презирают; это напрасно, если я не совершил ничего достойного презрения; пусть меня ненавидят – мое дело быть кротким, уживаться со всеми, не обнаруживать заблуждений другого из желания унизить его или похвалиться своим превосходством, но с искренним участием желанием смягчить его, как то сделал Афинянин Фокион [37 - Последние слова осужденного на смерть Фокиона были обращены к друзьям с просьбою уплатить за него палачу должные ему деньги.], если только его слова были искренны. Чтобы призывать к истине другого, надо, чтобы у самого сердце было чисто и смиренно перед Богом.
 //-- 10 --// 
   Придворные мои рассыпаются между собою в выражениях отличного почтения, от души презирая друг друга, и хотя каждый из них готовит другому подножку, они беспрестанно уверяют себя в совершенной преданности.
 //-- 11 --// 
   Как бесчестно и коварно говорить: я решился действовать искренно и открыто. К чему это вступление! Действия говорят сами за себя. Но раньше действий мысли должны отражаться во взгляде и на лице, как любовь в глазах влюбленных. Человека доброго и простого чует всякий невольно, как запах козла; лицемерие же колет как кинжал. Нет ничего отвратительнее волчьей дружбы [38 - «Волчья дружба» – это выражение заимствовано Марком Аврелием у древних греков, у которых оно вошло в пословицу.].
 //-- 12 --// 
   Прожить хорошо и счастливо может только душа опытная и сильная духом; эта сила духа не оставляет человека, если он относится равнодушно к вещам внешним или средним. Равнодушие это достигается опытностью, то есть когда привыкаешь рассматривать вещи внимательно и всесторонне. Ибо сам человек от себя придает внешним вещам то мнение или качество, которого они не имеют и которого страшится в них; этот обман омрачает его жизнь. Между тем человек властен не расписывать вещи черными красками, а напротив, освещать их своим светом, как только призраки закрались в его душу, и рассеять обманы. И как недолго продолжается борьба с ними! Конец временной жизни быстро наступает.
 //-- 13 --// 
   Всякую внешнюю вещь можно обсуждать так: что она такое, из чего состоит, во что превращается и когда это превращение совершится, хуже ли ей от этого будет.
 //-- 14 --// 
   Самое важное для человека знать, во-первых, свое отношение к другим людям; люди сотворены друг для друга, но мудрейшие из них должны быть руководителями других, как баран между овцами или бык между коровами. Во-вторых, надо вникать в нравы и привычки людей, чтобы понять, какими они руководствуются обычаями и в чем сила их. В-третьих, всякий человек, поступая безрассудно, действует, так сказать, против воли [39 - «Против воли», то есть когда людям затемнили правду, выдавая им добро за зло и наоборот.], сам не знает, что делает, думает, что он прав, и потому с негодованием отвергает укоры за свои проступки. В-четвертых, ты сам, подобно другим людям, беспрестанно грешишь и спотыкаешься, ты сам в душе наклонен к тем же порокам, хотя и не предаешься им, может быть, только из трусости или, чтобы не уронить себя перед людьми. В-пятых, никогда не можешь ты утверждать безусловно виновность человека, ибо побудительная причина – самое важное в поступках людей, и надо изведать таковую, прежде нежели осудить их. В-шестых, неразумно предаваться нетерпению или гневу, когда завтра каждый из нас может лежать в гробу. В-седьмых, не поступки других удручают нас, а то мнение, тот смысл, который мы сами придаем поступкам других; воздержись от своего мнения о поступке другого, и гнев твой уляжется; скажи себе, что в приключившемся для тебя не может быть зла, ибо зло есть только то, что вредит тебе, то, от чего ты становишься хуже. В-восьмых, твой гнев и возмущение за дурные поступки других несравненно более повредят тебе, чем самые эти поступки. В-девятых, истинная кротость и любовь – непреодолимая сила. Злейший враг твой смирится, если ты потрудишься смягчить его сердце, если в то самое время, когда он готов тебя оскорбить, ты кротко скажешь ему: «Друг, оставь это, мы рождены не для вражды, не мне повредишь ты, а самому себе». Скажи ему спокойно, не волнуясь, что и животные в стадах живут мирно между собою; говори все это без насмешки, не с тем, чтобы унизить его, а в духе кротости и примирения, не как начальник или из желания выказать свое превосходство в присутствии других; нет, говори с ним наедине или так, чтобы люди не слыхали тебя.
   Итак, зрело обдумай и прими к руководству эти правила, как дар девяти муз, начни сейчас быть настоящим человеком, не медли, пока жив. Непоколебимая кротость и долготерпение – вот в чем истинное значение человека и мужа; в этих свойствах вся сила, мощь и крепость, – не в гневе и сопротивлении. Чем бесстрастнее человек, тем он крепче духом и могущественнее. Волнение, так же как и упадок духа, есть слабость; в обоих случаях он, как раненый воин, должен сдаться. Наконец, вот еще наставление Музагета [40 - Музагет – предводитель муз, то есть Аполлон.]: не мечтай о подавлении зла, это значило бы желать невозможного; но и не думай, что можешь равнодушно смотреть на совершаемое вокруг тебя зло потому только, что оно не коснулось тебя лично. Ты поступил бы тогда как безрассудный правитель.
 //-- 15 --// 
   Душа человека подвержена четырем главным соблазнам, против которых ты должен быть всегда готов бороться. Пусть разум твой неотложно вступает с ними в бой. Вот эти соблазны. Воображение – сдержи его, сказав себе: то, о чем я помышляю в настоящую минуту, – праздно; самолюбие – то, что я предпринимаю, противно общему благу; ложь – то, что я собираюсь сказать, будет против совести моей, а потому и против правды; наконец, чувство сладострастия – подавляй его сознанием, что ты наносишь неисправимый вред Божественному началу твоему, разнуздывая плоть и помогая слепому, животному естеству стать выше духовной сущности твоей.
 //-- 16 --// 
   Дыханию в человеке и жару его тела свойственно стремиться кверху; однако мы видим, что стихии эти, покорные высшему закону, исполняют свое назначение в его организме. Точно так же послушны земляное и жидкое начала, стремящиеся к низу. Все эти стихии пребывают в теле человека в неестественном для них сочетании, повинуясь разумной воле высшей силы, и только по знаку ее возвращаются к местам своим. Одна только душа не покорна высшему закону, а между тем ее задача легче, ибо вполне соответствует ее природе; но она отступница – уклоняется от своего призвания. Эти уклонения выражаются несправедливостью, необузданностью страстей, гневом, малодушием. Душа не верна своему долгу и тогда, когда человек возмущается против своей судьбы, посылаемой ему свыше.
 //-- 17 --// 
   Кто всю жизнь не держится одной, раз избранной цели, тот не может оставаться верен самому себе. Но мало этого, надо добавить, какая должна быть эта цель. Эта цель есть собственное благо, поэтому надо твердо знать, что хорошо, что ведет к благу. Но нельзя считать благами личные выгоды и утехи, которые обыкновенно почитаются таковыми. Настоящих благ немного. То только истинное благо и добро, что благо и добро для всех. Поэтому, чтобы не уклоняться от избранной цели, надо, чтобы эта цель была добро, согласное с общим благом. Кто сосредоточит свою деятельность на такой цели, приобретет себе благо, делая всякому добро, и всю жизнь останется верен самому себе.
 //-- 18 --// 
   Жизнь нищих людей похожа на беготню полевой или домашней мыши, которая в испуге бросается из угла в угол.
 //-- 19 --// 
   Сократ называл суеверие и предрассудки пугалами, которыми стращают неразумных ребят.
 //-- 20 --// 
   Пифагорейцы говорили, что надо смолоду привыкать смотреть на звезды, чтобы иметь перед глазами картину постоянного, правильного и неизменного движения их, их блеск и чистоту, явную для всякого, ибо звезды не прячутся от взора наблюдателя.
 //-- 21 --// 
   Надо следовать примеру Сократа, который ходил в овчинной шкуре, когда однажды жена его Ксантиппа отобрала у него все верхнее платье, и отвечать так, как отвечал Сократ на совет друзей своих [41 - Совет друзей своих проучить Ксантиппу побольнее Сократ отклонил следующим ответом: «Пока мы с женой будем драться, вы будете смеяться над нами».].
 //-- 22 --// 
   Никто не учит читать и писать, если сам тому не научился; как же может указывать людям, что им делать, тот, кто не знает, что ему самому делать?
 //-- 23 --// 
   Когда ласкаешь своего ребенка, говорит Эпиктет, старайся вспомнить, что завтра же смерть может сразить его. Но это похоже на хулу, возразил ему кто-то. Я не вижу хулы в том, чтобы помнить законы природы, отвечал Эпиктет. Ведь в таком случае нельзя говорить и того, что сожнут пшеницу и срежут виноград, когда настанет время.
 //-- 24 --// 
   Он же говорит, никто не может насиловать твою волю, на нее нет ни вора, ни разбойника; не желай неразумного, желай общего блага, а не личного, как большая часть людей. Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы не попасть в ряды умалишенных.
 //-- 25 --// 
   Сократ спрашивал у людей: какую вы себе хотите душу, разумную или безумную? – Разумную. Но обладая разумной душою, хотите вы быть добрыми или злыми? – Добрыми. Так старайтесь же добыть себе душу разумную и добрую! Нам нечего добывать ее, отвечают Сократу; в нас точно такая душа. Ну отчего же вы целый день бранитесь и ссоритесь, возражает им Сократ.


   Глава XII

 //-- 1 --// 
   Ты можешь сейчас добыть себе то благо, которого ты напрасно ищешь окольными путями: не вреди только сам себе и не путайся. Все дело в том, чтобы не думать о прошлом, будущее предоставить воле Бога и сосредоточиться на предстоящем тебе деле, поступая всегда согласно разуму и правде: согласно разуму – чтобы чувствовать себя спокойным и счастливым: согласно правде – чтобы в речах твоих ты мог открыто и просто сказать все то, что ты сделал. Не давай сбить себя с этого пути ни людским толкам, ни насмешкам, ни злословию, ни соблазнам своей плоти. Если ты, таким образом, будешь готов расстаться с земным поприщем, живя во власти сущего в тебе Божественного разумения, если будешь бояться не умереть, а дурно жить, то станешь истинным человеком, достойно прожившим свою жизнь, и перестанешь быть чужим среди себе подобных.
 //-- 2 --// 
   Бог видит душу человека обнаженную. Для Всевидящего она не скрыта темной плотской оболочкой. Разумение Бога пребывает в разумном создании Его. В разумении – тесная связь Бога с человеком. Следуй примеру Бога твоего: проникай в душу ближнего разумением своим, тогда проживешь безмятежно и мирно. Власть духа над плотью освободит тебя от гнета житейских забот, от пристрастия к роскоши, почестям и славе.
 //-- 3 --// 
   Душа и плоть – вот что человек считает своим, о чем беспрестанно печется. Познай, что сам ты, сущность твоя – в духе. Проникайся этим сознанием, вознеси свой дух выше плоти, соблюдай его от всякой житейской внешней грязи, не давай плоти подавлять его, не отожествляй своей жизни с плотью, а слейся с жизнью духа твоего, тогда исполнишь всякую правду и безмятежно проживешь во власти Бога, исполняя призвание свое.
 //-- 4 --// 
   Я часто ставил себе следующий вопрос: как это человек, который больше всего любит самого себя, меньше дорожит своим собственным мнением о себе, нежели мнением других людей? Если бы какой-нибудь мудрый учитель или Сам Бог обязал человека громко выражать всякую мысль свою одновременно с ее зарождением в уме его, то он не мог бы выдержать ни одного дня подобного принуждения. Итак, человек не стыдится перед собою тех мыслей, которых не смеет высказать перед людьми, потому что мнение о себе других ставит выше собственного.
 //-- 5 --// 
   Возможно ли допустить, чтобы Божество, которое устроило все так премудро и с такою любовью к человечеству, забыло об одном, а именно о том, чтобы вновь даровать жизнь – не дать умереть навсегда – таким избранным и добродетельным людям, которые всю жизнь свою, покоряясь во всем воле Его, пребывали с Ним в беспрестанном и тесном общении? Но ведь ты видишь, что всех людей постигает равная участь, и потому верь, что если бы премудрое и всемогущее Божество нашло нужным и справедливым делать исключения, то, без сомнения, не все бы умирали. Видя, что и лучшие люди умирают, скажи себе, что так и быть должно. Пойми, что допытываться разрешения этого вопроса значило бы требовать от Божества объяснения или вчинять против Него иск. Нам остается полагаться на Его милосердие и справедливость с уверенностью, что оно не упустило бы при устройстве мира ничего такого, чего требует разум для блага человека.
 //-- 6 --// 
   То, что кажется невозможным с первого взгляда, достигается привычкой. Так, например, левая рука, неловкая ко всему, по недостатку навыка, лучше правой держит поводья, потому что привыкла к этой работе.
 //-- 7 --// 
   Надо глубже вникать в причины отдельно от последствий – в побуждения. Выделяя их из поступков, надо строго взвесить, что такое горе и веселье, смерть и слава. Надо близко проследить, как человек сам себя мучает и сам может спастись, и убедиться, что значение всякой вещи не в ней самой, а в мнении о ней самого человека.
 //-- 8 --// 
   В борьбе с жизнью человек должен подражать приемам атлета [42 - Атлеты – кулачные бойцы, которые упражнялись в борьбе без оружия, в особом здании, называемом Панкрас.], а не гладиатора, ибо первому стоит только сжать руку в кулак, чтобы иметь при себе свое оружие, а второму, если он выронил меч, угрожает верная смерть.
 //-- 9 --// 
   Какая сила в человеке, который действует всегда по воле Бога и во всем Ему покорен.
 //-- 10 --// 
   Если все в мире управляется беспощадным роковым законом, какая польза в твоем сопротивлении? Если же есть Провидение, стань под его защиту. Но если ты не признаешь и Провидения, а видишь во всем лишь произвол слепого случая, то радуйся и ликуй, что посреди этого хаоса ты один в духе своем имеешь разумную власть. В какой бы омут ни унес слепой водоворот твою плоть и душу, дух твой стоит превыше всякой стихийной силы.
 //-- 11 --// 
   Свет лампы светит, покуда ее не погасят, она бросает луч свой, пока не замрет огонь ее.
   Неужели же в тебе еще при жизни замрет свет истины и справедливости?
 //-- 12 --// 
   Если ты кого ни будь подозреваешь в проступке, проверь, действительно ли он виноват; когда ты в этом убедился, испытай, не осудил ли он уже себя сам за свой проступок. Поверь, что в таком случае он осужден судом внутренним строже, чем всяким судом внешним.
 //-- 13 --// 
   То, что кажется невозможным с первого взгляда, достигается привычкой.
 //-- 14 --// 
   Пойми же наконец, что в тебе есть Божественное, стоящее выше страстей, малодушия и суеты, от которых тебя передергивает, как балаганную куклу.
 //-- 15 --// 
   Весьма скоро, в минуту смерти твоей, исчезнет для тебя все внешнее и все люди, тебя окружающие. Все вещественное проходит в этой жизни, изменяясь одно за другим, как длинная вереница призраков.
 //-- 16 --// 
   Смертью пресекается деятельность человека, но в этом нет для него ничего худого, и смерть не есть проявление гнева Божия. Таков закон Его для всей природы, а то, что свойственно всей природе, – мудро и прекрасно.
   Итак, смерть – не зло для человека, ибо она не есть его порок, не зависит от его выбора и не вредит общему благу. Напротив, она – добро, потому что служит обновлению природы; человек же исполняющий волю Божию есть «тео-форетос», то есть сосуд Божий. Всякий, внимающий голосу разумения своего, делает дела Божии.
 //-- 17 --// 
   Освободись только от своего воображения или мнения, и ты спасен. Кто может помешать тебе устранить его?
 //-- 18 --// 
   Когда человек поддастся гневу, он забывает, что все на свете повинуется общему закону, что проступок другого емуже и вредит, что все в мире как всегда было, так теперь есть и будет, что все люди братья и что это тесное единение не в плоти и крови, а в разуме и духе; он забывает, что разумение в каждом человеке есть Бог и от Бога исходит, что у человека нет ничего своего, а все ему дано от Бога, что жизнь его сосредоточена в настоящем мгновении, а следовательно, потеря жизни есть утрата только одного настоящего мгновения.
 //-- 19 --// 
   Самый невыносимый человек – это гордец, который прикрывается личиной смирения.
 //-- 20 --// 
   Если б у тебя спросили, где и когда ты видел Божество, откуда знаешь, что оно на самом деле существует и за что поклоняешься.
   Ему ты можешь ответить: во-первых, Божество явно для всех, во-вторых, я никогда не видал духа своего, однако признаю его власть; точно так же и Божество – я вижу его везде в творении. Сущность Божества явна в делах Его, и потому я преклоняюсь перед Ним.
 //-- 21 --// 
   Приставлять одно доброе дело к другому так плотно, чтобы между ними не оставалось ни малейшего промежутка, – вот что я называю наслаждаться жизнью.
 //-- 22 --// 
   Свет исходит из единого источника, хотя лучи его разделяются и разливаются по всей земле. Материя тоже едина, и бесчисленные формы ее почерпают жизнь из единого источника. Наконец, разум берет свое начало во всеобщем разумном Существе, и все разумное стремится к единению друг с другом. Всякое препятствие к сближению между собою противно существам однородным и разумным.
 //-- 23 --// 
   Как ничтожно короткое время, отделенное для человека из бесконечности времен, как оно быстро исчезает в вечности, как мала в каждом из нас часть всеобщего духовного начала! Как тесен тот комок дерна, на котором каждый раскинул шатер свой. Размышляя так, пойми, что в жизни нет ничего великого, кроме поступков, согласных с законом разумной твоей природы и подчинения сообщим мировым законам. В том, признала ли над собой эту власть душа твоя, для тебя вопрос жизни и смерти. Все остальное прах и дым.
 //-- 24 --// 
   Вот и ты отслужил свое время как гражданин всемирного государства; не все ли равно, сколько лет продолжалась твоя служба. Если ты подчинялся законам его, то тебе будет хорошо. Нет ничего страшного в том, что тебя увольняют. Не тиран или неправедный судья даст тебе отставку, а тот самый господин, который призвал тебя на службу. На этом свете ты актер, которого рассчитывают, когда представление кончилось. Но, скажешь ты, в драме пять действий, а я участвовал всего в трех. Но разве ты не понял, что жизнь есть представление в трех действиях? Конец его во всяком случае зависит от распорядителя, которому принадлежат весь замысел и все устройство; по его же знаку падает и занавес. Ты тут ни при чем, поэтому – уходи с миром. Тот, кто отпускает тебя, преисполнен благости и милосердия к тебе.



   Марк Аврелий Антонин. Избранные афоризмы


   «Не каждый человек может быть философом, как далеко не каждый философ может оставаться человеком»


   «Наша жизнь есть то, что мы думаем о ней»


   «Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законом»


   «Для счастливой жизни нужно совсем немного. Все дело в самом человеке, в его образе мышления»


   «Ты можешь прожить свою жизнь счастливо, если сумеешь идти правильным путем и сумеешь думать и действовать правильно»


   «Ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым»


   «Счастлив тот, у кого в собственной душе святая святых»


   «Испробуй, не подойдет ли тебе жизнь достойного человека, довольствующегося справедливостью своего деяния и благожелательностью своего душевного склада»


   «Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу»


   «Следует раз и навсегда положить конец дискуссиям о том, каким должен быть хороший человек, и просто… стать им»


   «Когда ты сделал кому-нибудь добро и это добро принесло плод, зачем ты, как безрассудный, еще и похвалы за свое доброе дело ожидаешь?»


   «Против доброты невозможно устоять. Что может сделать вам даже самый непонятливый человек, если вы постоянно добры к нему?»


   «Приставлять одно доброе дело к другому так плотно, чтобы между ними не оставалось ни малейшего промежутка, – вот что я называю наслаждаться»


   «Начинай каждый день с того, что говори себе: «Сегодня я встречусь с противодействием, неблагодарностью, дерзостью, предательством, злобой и себялюбием – и все они будут вызваны невежеством обидчиков, их неумением отличать добро от зла»»


   «Если человек причинил тебе зло, немедленно удостоверься, сделал ли он это из добрых или из злых побуждений. Ибо, когда ты увидишь это, ты почувствуешь к нему жалость и не станешь ни удивляться, ни сердиться»


   «Если бы ты видел, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы добиваться одобрения и похвалы людей»


   «Смешно это: собственной порочности не избегать, хоть это и возможно, а чужой избегать, что никак не возможно»