-------
| Библиотека iknigi.net
|-------
| Роджер Желязны
|
| Снова и снова
-------
Роджер Желязны
Снова и снова
Им следовало бы знать, что меня все равно не удержишь. Возможно, это понимали, поэтому рядом всегда была Стелла.
Я смотрел на копну золотистых волос, на голову, лежавшую у меня на руке. Для меня она не только жена, она – надзиратель. Как я был слеп!
Ну а что еще они сделали со мной?
Заставили забыть, кто я такой.
Потому что я был подобен им, но не из их числа, они приковали меня к этому времени и к этому месту.
Меня принудили забыть. Меня пленили любовью.
Я встал и стряхнул последние звенья цепи.
На полу спальной камеры лежали лунные блики решетки. Я прошел через нее к своей одежде. Где-то вдали тихо играла музыка. Вот что дало толчок. Так давно не слышал я этой музыки…
Как они поймали меня?
Маленькое королевство века назад, где я изобрел порох… Дa! Меня схватили там, в другом месте, несмотря на монашеский капюшон и классическую латынь.
Интересно, долго ли я живу здесь? Сорок пять лет памяти – но сколько из них фальшивых?
Зеркало в прихожей отразило тучноватого, с редеющими волосами мужчину средних лет в красной спортивной рубашке и в черных брюках.
Музыка звучала громче; музыка, которую лишь я мог слышать: гитары и равномерный бой барабана.
Скрестите меня с ангелом и все равно не сделаете меня святым, друзья!
Я превратился снова в молодого и сильного и сбежал по лестнице в гостиную. Сверху донесся звук. Проснулась Стелла.
Зазвонил телефон. Он висел на стене и звонил, звонил, звонил, пока я не выдержал.
– Ты опять за свое… – произнес хорошо знакомый голос.
– Не надо винить женщину, – сказал я. – Она не могла наблюдать за мной вечно.
– Лучше тебе оставаться на месте, – посоветовал голос. – Это избавит нас обоих от лишних хлопот.
– Спокойной ночи, – ответил я и повесил трубку.
Трубка защелкнулась вокруг моего запястья, а провод превратился в цепмь, ведующую к кольцу на стене. Какое ребячество! Наверху одевалась Стелла. Я сделал восемнадцать шагов в сторону отсюда, к месту, где моя чешуйчатая конечность свободно выскользнула от оплетших ее виноградных лоз.
Затем назад, в гостиную, за дверь. Из двух машин, стоявших в гараже, я выбрал самую скоростную. Вперед, на ночное шоссе…
В зеркальце заднего вида появились огни.
Они?
Слишком быстро.
Это либо случайный попутный автомобиль, либо Стелла.
Я сместился. Меня несла низкая, более мощная машина.
Снова смещение.
Машина на воздушной подушке мчалась по разбитой и развороченной дороге. Здания по сторонам были сделаны из металла. Ни дерева, ни керпича, ни камня.
Сзади на повороте высветились огни.
Я потушил фары и сместился. И снова, и снова, и снова.
Я летел, рассекая воздух высоко над равнинами. Еще смещение и я над парящей землей, а гигантские рептилии поднимают из грязи свои головы. Преследования не было…
Я снова сместился.
Лес – почти до самой вершины высокого холма, где стоял древний замок. Одетый воителем, я восседал на летящем гипогрифе. Приземлившись в лесу, я приказал: «Стань конем!» – и произнес заветное слово.
Черный жеребец рысью нес меня по извилистой лесной тропе.
Остаться здесь, в дремучей чаще, и сразиться с ними волшебством или двигаться дальше и встрерить из в мире науки?
Или окольным путем – в Другое место, надеясь окончательно ускользнуть от преследования?
Все решилось само.
Сзади раздалось клацанье копыт, и появился рыцарь на высоком горделивом коне, закованный в сверкающую броню с красным крестом на щите.
– Достаточно! – скомандовал он. – Бросай поводья!
Я превратил его вознесенный грозно меч в змею. Он разжал ладонь, и змея зашуршала в траве.
– Почему ты не сдашься? – спросил рыцарь. – Почему не присоединишься к нам, не успокоишься?
– Почему не сдаешься ты? Не бросишь их и не пойдешь со мной? Мы могли бы вместе изменять…
Но он подобрался слишком близко, рассчитывая столкнуть меня щитом.
Я взмахнул рукой, и его лошадь оступилась, скинув рыцаря на землю.
– Мор и войны следуют по твоим пятам! – закричал он.
– Любой прогресс требует платы.
– Глупец! Никакого прогресса не существует! Нет прогресса, как ты его представляешь. Что хорошего принесут все твои машины и идеи, если сами люди остаются прежними?
– Человек не всегда поспевает за идеями, – ответил я, спешился и подошел к нему. – Вечных Темных веков жаждете ты и тебе подобные. И все же мне жаль, что приходится делать это.
Я отстегнул нож и вонзил его в забрало, но шлем был пуст. Тот, кто скрывался под ним, ускользнул в Другое место, еще раз преподав урок о тщетности споров со сторонником этической революции.
Я сел на коня и снова двинулся в путь.
Через некоторое время сзади снова заклацали подковы. Я произнес слово, посадившее меня на лоснящуюся спину единорога, молнией прорезающего черный лес. Погоня продолжалась.
Наконец появилась маленькая поляна с пирамидой из камней в центре. Я спешился и освободил немедленно исчезнувшего единорога.
Я забрался на пирамиду, закурил и стал ждать.
На поляну вышла сераяа кобыла.
– Стелла!
– Слезай оттуда! – крикнула она. – Они могут начать атаку в любой момент!
– Я готов, – сказал я.
– Их больше! Они победят, как побеждали всегда. А ты будешь терпеть поражения снова и снова, пока борешься. Спускайся и уходи со мной. Пока не поздно!
Молния сорвалась с безоблачного неба, но у пирамиды дрогнула и зажгла дерево поблизости.
– Они начали!
– Тогда уходи отсюда, девочка. Здесь тебе не место.
– Но ты мой!
– Я свой собственный и больше ничей! Не забывай об этом!
– Я люблю тебя!
– Ты предала меня.
– Нет. Ты говорил, что любишь человечество…
– Да.
– Не верю тебе! Не может быть – после того, что ты сделал.
Я поднял руку.
– Изыди Отсюда в пространстве и времени, – молвил я и остался один.
Молнии били чередой, опаляя землю.
Я потряс кулаком.
– Ну неужели вы никогда не оставите меня в покое? Дайте мне век, и я покажу вам мир, который по-вашему существовать не может!
В ответ земля задрожала и начала гудеть.
Я бился с ними. Я швырял молнии назад в их лица. Я выворачивал наизнанку поднявшиеся ветры. Но земля продолжала дрожать, и в основании пирамиды появились трещины.
– Покажитесь! – вскричал я. – Выйдите честно, один на один!
Но земля разверзлась, и пирамида рассыпалась.
Я падал во тьму.
Я бежал. Я был маленьким пушистым зверьком, а за мной по пятам неслась, рыча, свора гончих псов; их глаза сверкали, как огненные прожекторы, их клыки блестели, как мечи.
Я несся на крыльях колибри и услышал крик ястребы…
Я плыл сквозь мрак и вдруг почувствовал прикосновение щупальца…
Я излучался радиоволнами…
Меня заглушили помехи.
Я был пойман в силки, как рыба в сеть. Я попался…
Откуда-то донесся плач Стеллы.
– Почему ты рвешься снова и снова? – спрашивала она. – Почему не довольствуешься жизнью спокойной и приятной? Неужели не помнишь, что они делали с тобой в прошлом? Разве дни со мной не бесконечно лучше?
– Нет! – закричал я.
– Я люблю тебя, – скзала она.
– Такая любовь – явление воображаемой, – ответил я, и был поднят и унесен прочь.
Она всхлипывала и следовала за мной.
– Я умолила их оставить тебя в мире, но ты швырнул этот дар мне в лицо.
– Мир евнуха, мир лоботомии… Нет, пусть они делают со мной, что хотят. Их правда обернется ложью.
– Неужели ты веришь в то, что говоришь? Неужели ты забыл солнце Кавказа – и терзающего тебя грифа?
– Не забыл, – ответил я. – Но я ненавижу их. Я буду бороться с ними всегда, и когда-нибудь добьюсь победы.
– Я люблю тебя…
– Неужели ты веришь в то, что говоришь?
– Глупец! – прогремел хор голосов; и я был распластан на скале и закован.
Весь день змея брызжет ядом в мое лицо, а Стелла подставляет чашу. И только когда женщина, предавшая меня должна выплеснуть чашу мне в глаза, я кричу.
Но я снова освобожуcь, и снова приду со многими дарами на помощь многострадальному человечеству. А до тех пор я могу лишь смотреть на мучительно тонкую решетку ее пальцев на дне этой чаши и кричать, когда она ее убирает.