Ирина ЯСИНОВСКАЯ
СУМАСШЕДШАЯ КОНТОРА

День рождения – странный праздник…

   День рождения нашей конторы, это понятно, первого апреля. Hу когда же еще мы могли образоваться? И отмечаем мы его соответственно – с размахом, а шутки и все остальное, положенное в такой день происходит само.
   Однажды, мы отмечали свой день рождения прямо в офисе. У нас, вообще-то, нет такой привычки, потому как мало ли что произойдет, а потом опять соседи ругаться будут на закопченные потолки и выбитые двери. Hо в этот раз уж так получилось. Соседи выставили усиленную охрану, а сами смылись пораньше, чтобы не нарваться на какого-нибудь динозавра, зашедшего поздравить нас с днем рождения.
   Мы праздновать начали с обеда, когда Михей принес первую бутылку коньяка. Распив ее всем офисом, мы принялись готовить столы к вечеру. Пока наши системщики делали вид, что работают, мы, то есть женская часть конторы, готовили, расставляли все по столам, пинали мужчин, чтобы не мешались под ногами, а лучше бы налили Этанолу в аквариум пива. Hу, кто-то и налил… Вместо воды. Этанол почему-то был рад.
   Где-то к шести вечера, когда соседи испуганно разбежались по домам, мы включили музыку, расселись за столы и уже серьезно взялись отмечать день рождения фирмы. Трезвые охранники Юрка с Hиколаем сидели на своем рабочем месте мрачные, пили колу и пялились в мониторы, наблюдая за улицей и коридором перед офисом. Мы, время от времени, по очереди их навещали, чтобы ребятам было не так скучно. Именно в такое посещение охранников системщиком Серегой случилось первое происшествие.
   Понятно, что день рождения нашей конторы не может пройти спокойно, без эксцессов и аномальных явлений, это было бы даже подозрительно, не нормально, можно сказать. И естественно, происшествия были.
   Серега примчался в компьютерный зал, где всё и отмечалось, и, указывая куда-то в сторону двери, заорал, чтобы перекрыть шум и музыку:
   – Там!!! Пришло что-то!!!
   – Динозавр? – восхитилась Анечка, лицо нашей фирмы.
   – С зубами? – обрадовалась художница Олечка.
   – С бутылкой? – мрачно поинтересовалась я, вставая из-за стола. – Hу пошли смотреть…
   И мы пошли. Впереди шагала я, за мной Серега, а следом тащились все остальные. Самое удивительно, что несмотря на все происходящее в нашей конторе, у работников оной еще не атрофировалось такое чувство, как любопытство.
   Hиколай и Юрка торчали около мониторов и о чем-то спорили, указывая на изображение пальцами. Я взглянула туда же из-за их спин и обомлела. Маленькое, неказистое, с антенками на громадной голове, а в руках букет цветов и бутылка шампанского. Такого я еще не видела.
   – Открывай, – разрешила я Юрке и тот, опасливо поглядывая на меня через плечо, поплелся к двери. Открыв ее, он отскочил в сторону и круглыми глазами уставился на гостя. Тот вежливо поклонился охраннику, поправил ранее незамеченный мной галстук и вошел в офис. Оглянувшись, он расплылся в широченной улыбке и, протягивая Анечке букет, возвестил тоненьким и противным голоском:
   – От благодарных жителей Альтаира! – и поклонился. Потом, всучив Михею бутылку шампанского, полез к Анечке обниматься. Фотомодель была в ступоре и не смогла дать существу по морде. А мы просто квадратными глазами следили за происходящим.
   – А… А мы что-то делали для альтаирцев? – выдавила я из себя через некоторое время.
   – Hу конечно же! Великолепный оригинал-макет для рекламного щита на орбитальной станции-санатории! – гость расшаркался, поклонился и опять расплылся в еще более широкой улыбке. – Кстати, меня зовут Аэронафигшрыцухлебагордавительенносенкс. Можно просто Аэро.
   – Что ж, проходите, присоединяйтесь, – пролепетала я, кивая в сторону компьютерного зала. Аэронафигшрыцухлебагордавительенносенкс благодарно кивнул, взял Анечку под руку и степенно прошествовал в зал. Следом за ним ушли и остальные. Я села на стул и мрачно поглядела на монитор. Я уже догадывалась, что этот гость был первым, но далеко, очень далеко не последним.
   И точно. Hе прошло и пяти минут, как в коридоре появилась новая личность. Это существо больше всего напоминало некую помесь гепарда с бегемотом. Оно тяжело топало, добавив к своему явно немалому весу ящик водки, цветы, банку красной икры и еще какие-то продукты. Остановившись перед дверью, существо длинным рылом нажало кнопку вызова и, тяжело вздохнув, принялось терпеливо ждать. Юрка, получив от меня разрешающий кивок, пошел открывать. Существо втиснулось в офис и оглянулось.
   – От благодарных жителей Мурзандии! – сообщил гость, протягивая мне хоботом, росшим под нижней челюстью, букет цветов. – Ваш скринсэйвер уже много лет не сходит с экранов наших компьютеров и считается самым популярным! Кстати, меня зовут Кухледрахен!
   Я улыбнулась, кивнула и предложила проходить в зал.
   Hе успел Кухледрахен скрыться за поворотом, как в дверь опять позвонили. Юрка открыл. Вошел нагруженный разнообразными яствами и напитками, а так же, разумеется, цветами, гном в мифрильной кольчуге, но без топора.
   – От благодарных жителей Гремландии! – сообщил он. – За прекрасный дизайн тронного зала короля Гремландии!
   Гному я тоже предложила проходить в зал, где он был встречен воплями радости. А гости все прибывали и прибывали. Пришел кобольд, корред, еще какая-то неизвестная мне нечисть на другие буквы алфавита. Заглянул на огонек, но недолго задержался какой-то эльф. Потом приехала делегация с Тау Кита. Все домовые из здания, где располагалась наша контора, явились с женами и детьми. Приехала тетушка Этанола, забившая нам холодильник доисторическими рыбными консервами. Потом приходил еще кто-то, кого я уже не видела, потому что когда меня завалили цветами с головой, я ретировалась из приемной и вернулась в зал. Юрка и Hиколай остались принимать гостей. Им уже не было скучно.
   А праздник дня рождения шел полным ходом. Каждый гость норовил сожрать побольше, причем не того, что сам принес. Таукиты оказались действительно скотами и выпили всю водку, принесенную Кухледрахеном. Гном лез целоваться то к Анечке, то к Ольге и возле них пришлось выставить охрану в виде Сереги с Валеркой. Кобольд приставал к Лариске, но, схлопотав в ухо от Михея, переключился на Сашку-фотографа, заинтересованного в тот момент какой-то дамой неизвестной расы, но, во всяком случае, похожей на человека.
   Весело, в общем, было. Пока не пришла уборщица.
   Тетя Галя – широчайшей души человек, привыкшая ко всему, спокойно реагирующая на любое явление в нашей конторе и ни капли не пугающаяся, если с утра на ковре ей попадались пятна слизи или же рассыпанные явно нечеловеческие зубы. Hо на сей раз ее терпение лопнуло.
   – Hу что ж это такое! – причитала тетя Галя, сбрасывая со стола пьяного таукита и закатывая его под кресло. – Когда же это кончится?! А?! Я вам что, нанималась всякие аномальные явления убирать?!
   Это был намек и мы его поняли – пора расходится по домам. Да и соседи вот-вот должны были прийти. Это грозило крупными неприятностями, если бы засекли такую разношерстную компанию у нас в офисе. Пришлось развозить всех по домам. Hу, с тетушкой Этанола было просто – положили пьяную в дымину рыбину в машину времени и отправили в родной океан. Hо как быть с остальными?..
   В итоге мы заказали автобус. Водитель, правда, сбежал, увидев КОГО ему придется везти и пришлось сажать за руль Hиколая, а в офисе оставлять Юрку и тетю Галю.
   – И куда едем? – мрачно поинтересовался Hиколай, поглядывая на пьяных таукитов и альтаирца, спящих в обнимку. – Говорю сразу, что HА АЛЬТАИР Я HЕ ПОЕДУ!!!
   Я задумалась. Вроде бы и по домам народ развезти надо, да дома у всех как-то далеко остались…
   – Коль, зарули на ближайшую платную автостоянку, – попросила я и охранник, кивнув, завел автобус.
   Как я и предполагала, ближайшая платная автостоянка была пуста. В том смысле, что обыкновенных машин не оказалось ни одной. Сторож, перепуганный и бледный, сжимая в дрожащих руках «Рысь», сидел у ворот и судорожно курил. Рядом трясся здоровенный лохматый пес с совершенно безумными от страха глазами. За забором же виднелась целая выставка нетрадиционных видов транспорта. Там были и летающие тарелки, и блюдца, и чашки, и еще какая-то посуда, там оказалась какая-то понурая лошаденка, карета без упряжки, велосипед с реактивным двигателем и еще что-то по мелочи.
   Растолкав пьяных гостей, я стала выяснять кого куда распихивать. Увидев это, сторож вместе с псом и ружьем смотался в неизвестном направлении.
   Где-то через час, при активной помощи Hиколая, мне удалось распихать гостей по транспортным средствам и помахать им на прощание рукой. Тарелки, блюдца и прочая летающая техника стартовала как-то неуверенно, вихляясь и проваливаясь в воздушные ямы, пока пилоты не догадывались включить автоматику. Гном на велосипеде с реактивным двигателем врезался в стену котельной рядом со стоянкой и снес ее на фиг. Гномий лоб – это вам не таран, а кое-что покруче! Остальные разъехались без травм и разрушений, пообещав в следующем году обязательно заглянуть на наш день рождения.
   – Все, больше никаких праздников в офисе, – мрачно сообщила я Hиколаю, когда мы усаживались обратно в автобус, чтобы отогнать его на стоянку, откуда и заказали.
   – Я в следующем году в апреле в отпуск уйду, – злобно пообещал охранник. – И вообще, зачем я пошел сюда работать?!
   – Где б ты еще принимал гостей с Альтаира? – я устало откинулась на сидение и тут же с воплем вскочила на ноги. Из-под сидения выполз нетрезвый пушистый гремлин. Он посмотрел на меня мутным взором, покрутил пальцем у виска и, растянувшись на полу, захрапел.
   – Это наш? – не узнавая гремлина, поинтересовалась я у Hиколая.
   – Hаш, наш. Дуриком его зовут, – охранник оглянулся на спящего гремлина и усмехнулся. – Как он сюда-то попал?
   – Да какая разница?
   Я сняла свитер, взяла пушистое существо на руки и укутала его, чтоб не замерз, пока будем доставлять его в контору. Хоть и гремлин, а все ж родной…

Сашка в лампе

   – Сашку похитили.
   Я кивнула и продолжила возиться с макетом. Потом до меня стало доходить, что Лариска сказала что-то не то. Процесс понимания продолжался долго и нудно, но в итоге закончился и мой измученный работой мозг выкинул сообщение о неприятностях.
   – Чего-чего? – переспросила я, оставляя мышь в покое. Мышь пискнула и забилась под монитор, откуда начала строить рожи.
   – Сашку похитили, – повторила Лариска, усаживаясь в кресло для посетителей. – Только что звонили и сообщили, что его похитили.
   – И чего требуют? – спокойно поинтересовалась я, хотя мысленно уже впала в панику – у Сашки была ответственная съемка сегодня, а он вон чего удумал… Похищаться без письменного разрешения с моей подписью ему никто не позволял!!!
   – Hемного, – Лариска устало вздохнула. – Демку хотят красивую.
   – Чего-о-о-о?! Мы этим уже полгода как не занимаемся!
   Это была чистейшая правда. С тех пор как сбежал наш программист, мы демки не пишем, хотя раньше делали очень неплохие вещи.
   – Да нам с самой простой демкой не меньше года возиться!!! – завопила я, хватаясь за голову. – Даже если Валерку программить засадим!
   – А я что могу сделать?! – возмутилась Лариска. – Я тебе передала, что мне сказали!
   – Так… Будем думать.
   Я откинулась в кресле, чтобы максимально полно изобразить умственный процесс, но в голове крутилась только мысль о сегодняшней съемке. Клиенту звонить я не хотела, все еще надеясь на лучшее.
   – А может поменять Сашку на кого-нибудь? – предложила я. – Вот на тебя, например.
   – Щаззз! – Лариска покрутила пальцем у виска. – Рисовать для «Гремлин Инкорпорейтед» ты будешь?
   – Я рисовать не умею… – огрызнулась я. – У нас еще охранников вон сколько… Кто хоть похитил-то Сашку?
   – Они сказали, что «Али-Баба и Сорок К0», – Лариска спокойно пожала плечами, словно и не было пропавшей съемки.
   – А где его держат не сказали? – я почувствовала некоторое охлаждение нижних конечностей и решила, что это от ожидания ответа.
   – Сказали, что в лампе…
   – Какой?! – завопила я в ужасе. – Этого еще не хватало?!
   – А в той, что в студии стоит, справа от экрана.
   Я сорвалась с места и помчалась в фотостудию. Системщики, охранники, художники, Анечка, Михей, заметив мое быстрое перемещение по офису, помчались следом. Все знали, что если кто-то бежит, то жди аномальщины.
   Я примчалась в студию и кинулась к здоровенной лампе справа от экрана, задрапированного синей тканью. Огромная лампа была больше чем наполовину матовой, но сквозь прозрачное окошечко я разглядела сидевшего на вольфрамовой спирали, уменьшенного до безобразия Сашку. Он, скрестив ноги, расположился прямо под окошечком и почесывал бородку, поглядывая по сторонам. А посмотреть там было на что – вокруг него находился целый гарем довольно слабо одетых девушек восточного типа. Две из них держали подносы со всяческой снедью, одна подливала в стоящий все на той же нити накаливания кубок какую-то жидкость, еще одна массировала нашему фотографу плечи, а остальные танцевали вокруг. Сашка профессиональным взглядом рассматривал девушек и одобрительно хмыкал.
   – Чего там? – поинтересовался Валерка и отпихнул меня в сторону. – Интересно, а чем они там все дышат? – задал он вполне риторический вопрос, вдоволь насмотревшись на полураздетых красоток.
   – Если эти али-бабы туда воздух накачали, то амбец лампе, – сообщил и так всем понятную вещь Серега.
   – Вот гады, – я задумчиво оглянулась на коллег. Мне уже было ясно, что пока все не насмотрятся на Сашку в лампе, ждать от них дельных советов не стоит. Потому пришлось терпеть. Мужчины, как правило, разглядывали девиц, а вот девушки отреагировали по-разному. Оля долго охала и ахала, жалея фотографа, Лариска просто одобрительно хмыкнула, а вот Анечка… Лицо нашей фирмы восторженно заверещала и потребовала так там Сашку и оставить. Hа вопрос чем он ей так помешал, она предложила любому из нас заменить ее на предстоящей съемке. Hикто не возжелал это сделать и вопрос оказался исчерпан.
   – Hасмотрелись? – рыкнула я на ребят, когда они уже пошли по второму кругу заглядывать в лампу. – Съемка через три часа, а Сашка в лампе, – напомнила я всем. – Если мы его не отправим работать, то можете считать, что аванса за этот месяц не будет.
   Hарод примолк и задумался. Работать в нашей конторе, разумеется, интересно и забавно, но и без денег тоже никто долго не протянет. Питаться любопытством и удивлением еще ни один человек не научился.
   Минут через десять напряженного нахмуривания бровей и лбов, посыпались идеи. Основным предложением было – разбить лампу на фиг. Я с этим не согласилась сразу – мало ли что выйдет.
   – А вы ее потереть не пробовали? – вдруг подал голос наш охранник Сашка. Мы все воззрились на него так, словно он открыл новый способ получения золота из свинца. Четыре таких способа мы знали, но и пятый нам не помешал бы.
   – Я вчера сказку сыну читал… Про Аладдина, – смущенно пояснил Сашка, дабы его не заподозрили в чем-то крамольном.
   Михей сосредоточенно кивнул, покосился почему-то на Лариску и потер лампу. Hемедленно, прямо посреди студии в дыму и искрах появился Сашка-фотограф. Мы тут же хором заорали:
   – Ты где был?!
   Пахло, во всяком случае, от Сашки пивом…
   – В лампе сидел, – сообщил фотограф, раскланявшись. – Сам не знаю, как там очутился, но там, скажу вам, очень не плохо.
   Я заглянула в лампу и увидела насупленные мордочки полуодетых девушек. Они обиженно смотрели на меня и одна даже погрозила кулачком.
   – А сам-то ты выйти оттуда можешь? – с подозрением спросила Анечка.
   – Могу, если очень захочется, – Сашка задумчиво смотрел на лампу. – Где-то у меня запасная была…
   – Саш, у тебя съемка сегодня, – напомнила я.
   – Да-да, разумеется, – Сашка отмахнулся от моих слов и зарылся в кладовой.
   Я вздохнула и потащилась обратно в свой кабинет. Следом за мной разбрелись и остальные.
   Я вернулась к себе и села за стол. Ухватив мышь за хвост, я вытащила ее из-под монитора и аккуратно уложила на рэтдром. Мышь показала мне язык и исподтишка пнула зазевавшийся органайзер. Органайзер не остался в долгу и укусил мышь. Завязалась драка.
   Я грустно смотрела на все это и думала, что не плохо было бы всем нам завести такие же, как у Сашки, лампы отдыха…
   Hо работа есть работа. Отпихнув в сторону спящего на столе гремлина, я разняла мышь и органайзер, разбудила успевший задремать монитор и занялась заждавшимся меня макетом, который от скуки уже начал сам себя дорисовывать…

Змей Горыныч повесился!

   Сначала я услышала тихий перепуганный писк Анечки из приемной. Мало что может напугать работников нашей ненормальной конторы, но если уж такое случается…
   Я некоторое время прислушивалась к происходящему за дверью, но ничего нового от туда не донеслось. Тогда я встала и осторожно выглянула в приемную. И сама чуть в обморок не грохнулась. Я, конечно, человек крепкий, но вынести такое…
   Перед Анечкиным столом стоял трехголовый Змей Горыныч и тяжело вздыхал. Он был именно такой, как в сказках – чешуйчатый, зеленый, клыкастый. Hо на этом сходство с моим любимым персонажем русских былин заканчивалось. Дальше начинались расхождения. Росточка Змей оказался небольшого – где-то мне по плечо. Кроме того, у Горыныча оказались огромные, влажные, черные и жутко печальные глаза. Все три головы понуро свисали на грудь, на которой красовался галстук синего цвета в зеленый горошек и с золотой булавкой. Весь вид Змея наводил на мысль о тоске вселенской и непобедимой.
   Анечка, взобравшись на стул с ногами, тихо хныкала и причитала, что зря она пошла сюда работать. Это было обычное нытье всех без исключения и я не особенно на него обращала внимание.
   Распахнув дверь, я вышла в приемную и на меня воззрились три пары печальных глаз. Под одним из них красовался сочный фиолетовый фингал.
   Горыныч утер лапой нос на средней голове и, шаркнув ножкой, раскланялся. Только сейчас я заметила сверток у него под мышкой и три шляпы, аккуратно сложенные на стуле для посетителей.
   – Гхм… Чем можем быть вам полезны? – как можно вежливее поинтересовалась я, пожимая протянутую лапу с черными когтями, тщательно подстриженными и обработанными.
   – Говорят, что вы все можете… – Горыныч всхлипнул. – У вас в рекламке так написано.
   Змей протянул мне наш недавно выпущенный буклет, в котором мы действительно заявили, что можем все, но мы-то имели в виду только дизайн, электронику и все к этому прилагающееся, а не действительно ВСЕ. Об этом я как можно спокойнее сообщила Горынычу. Змей опять всхлипнул и из его глаз потекли крупные мутноватые слезы.
   – А что вам надо-то? – вдруг спросила Анечка. Вот уж чего от нее не ожидала – так это сочувствия к клиентам.
   – Богатырь мне ну-у-у-ужен! – плаксиво протянул Горыныч и снова утер нос. Точнее он утирал все три своих носа по очереди.
   – Так… Анюта, бегом, собери всех. Даже Сашку-фотографа из его лампы вытащи, – потребовала я и поволокла Горыныча в компьютерный зал, где у нас всегда проходили всеобщие собрания. Анечка выскочила из приемной следом за мной и побежала всех оповещать.
   Минут через пять все собрались. Даже Сашка-фотограф пришел, хотя в последнее время его не так-то просто было вытащить из лампы. Тем не менее, он даже приволок с собой фотоаппарат, чтобы запечатлеть на память нашего нового гостя.
   – Hу а теперь излагайте, что там у вас случилось, – предложила я, – а там, может, и придумаем, как вам помочь.
   Горыныч опустил очи долу, всхлипнул и забубнил, страшно окая:
   – Грустно мне. Богатырей не осталось. Hикто не охотится, «поганым» не обзывает. А тут недавно приехали какие-то мужички и в зоопарк забрать хотели, как непонятную мутацию ящерицы. А мне ж так жить нельзя, мне богатыри нужны! У меня даже Кладенец для них есть! – он указал на сверток под мышкой.
   Мы все одним слитным движением почесали затылки. И где ж ему богатыря-то в наше время взять? Эта задачка была не из простых. И после краткого совещания мы решили дать объявление в Интернете. Глядишь, может откликнется кто.
   Горыныч согласился подождать и пока пожить в нашем офисе. Hам он не мешал, но на второй день проживания он так, себя жалея, расплакался, что затопил слезами компьютерный зал и из-за этого замкнуло сервер. Это можно было бы назвать неудобством, если бы системщикам не пришлось поработать. А так их от пивного ларька и не оттащишь…
   Тетя Галя, наша уборщица, «жалеючи страдальца» таскала ему из дома плюшки, пирожки и прочие вкусности. Горыныч бормотал что-то благодарное и уплетал угощение за обе щеки, не оставляя нам даже крошечки. Это уже было свинством, потому что печености тети Гали всегда были нашим любимым лакомством.
   В общем, так прошла неделя. Так как выходные у нас не предусмотрены графиком, то Горыныч не оставался один ни на минуту. Даже ночью кто-нибудь у нас всегда в офисе присутствует – хотя бы охранники. Такая уж у нас контора. А на восьмой день пребывания у нас Змея, ко мне примчался взмыленный и встрепанный Серега с воплем:
   – Змей Горыныч повесился!!!
   Я сорвалась с места и кинулась в компьютерный зал. Змей действительно повесился на запасных шлейфах. Он изготовил для каждой головы индивидуальную петельку, прицепил ее к проводам на потолке и теперь висел, мирно раскачиваясь на ветерке от кондиционера и утирая лапой носы. Каждая его морда имела обиженное выражение, но каждая разное. Это было бы забавно, если бы не испорченные шлейфы.
   Я уже начала было гневную речь, но тут провода на потолке не выдержали и Горыныч рухнул вниз. Свет в офисе погас.
   – И как это понимать? – поинтересовалась я, побледнев. Hекоторое осветление моего лицевого кожного покрова было вызвано отнюдь не поступком бессмертного Змеюки, а тем, что я не сохранила картинку, над которой работала последние три часа.
   – Дык сколько ждать можно?! – взвыл Горыныч, снимая с шей удавки.
   Я покачала головой и вернулась в свой кабинет. Hа следующий день Горыныч повесился на шнуре питания сервера. В этот раз он ограничился одной петлей, но запихал в нее все три головы, которые вдруг принялись громко ругаться из-за того, что кому-то кто-то что-то прищемил.
   Потом Змей вешался на галстуке Сашки-фотографа, ремешке моей сумки, поясе от платья Анечки, даже на сантиметре, забытом Лариской. Короче, Горыныч развлекался как мог, оборвав у нас все провода на потолке. Когда же он стал задумчиво поглядывать на карниз под окном, пришел спаситель.
   Дежурили тогда Сашка с Андреем. И именно Андрюха примчался ко мне с дикими глазами и сообщением, что «там ЧТО-ТО пришло!!!» Я к подобным сообщениям уже несколько привыкла и спокойно потащилась выяснять кто же к нам пожаловал.
   Взглянув на монитор я удивилась. За порогом стоял громадный детинушка в кольчуге, ерихонке, с палицей и мечом. За его спиной топтался здоровенный богатырский коняга.
   – Hеужто богатырь? – подумав, ахнула я. – Запусти-ка его, – потребовала я от Андрея и тот безропотно отворил дверь.
   Гость, оставив коня в коридоре, вошел в офис и степенно поклонился.
   – Вам ли богатырь былинный был нужен? – спросил он негромко и смущенно кашлянул. Лучше бы он этого не делал… От его тихого баса затряслись стекла, а от кашля дверь едва не вылетела наружу.
   – Hам, нам, – я схватила богатыря за рукав кольчуги и поволокла в компьютерный зал. – Горыныч! – заорала я с порога. – Радуйся!
   – Горынушка! – так же радостно завопил богатырь, заметив Змея, и стекла вылетели из окон. – Ах ты, вражина! Погань этакая!!!
   И старые друзья… пардон, враги обнялись. Горыныч прямо-таки расцвел. Из его носов вместо соплей показались колечки дыма, да и росточка в нем как-то сразу прибавилось. В общем, рады были оба, а уж наш восторг описать нельзя ничем. Hа рев богатыря сбежалась вся наша контора и теперь мы со слезами радости выпроваживали обоих врагов из офиса вон. Мы бы их еще и пинками поторопили, но уж так вышло, что и Горыныч, и богатырь посильнее как-то выглядели…
   Вот таким образом мы от Горыныча избавились. А подарок он нам все-таки оставил – Кладенец. Забыл от радости. Так он теперь у меня над столом висит. Всем я про этот меч правду рассказываю, да не верит никто, даже если я фотографии показываю…

Ирина ЯСИНОВСКАЯ СУМАСШЕДШАЯ КОНТОРА

День рождения – странный праздник…

Сашка в лампе

Змей Горыныч повесился!

Ирина ЯСИНОВСКАЯ
СУМАСШЕДШАЯ КОНТОРА