   Александр Шохов
   Танец Вселенных
   Роман-миф

Путь, не требующий усилий, разрушает тебя.
Лан-Буэ-Су «Записки на подкладке плаща»

Часть первая

Крит. Предисловие

   Я – сойкеро, я – смерть. Я говорю на всех языках. И хотя у меня есть имя, это всего лишь имя одного из четырнадцати братьев, и каждый из нас – другая смерть.
   Мой отец Ахурамазда, имя которого было тайной, пока он не удалился от дел, – четыре года был перевозчиком на реке, которая отделяет меняющийся мир от неизменного. В тот день, когда я вернулся в Девятую зону, он поменялся со мной местами. Я принял титул Отца Смерти. Я полагал, это случилось из-за того, что Ахурамазду настигло раскаяние… Как я был глуп! Как все мы были глупы!
   Четыре года назад я взял на себя все хлопоты управления. С тех пор Мать Ветров четырежды принесла необычные плоды, и Зоны, разделенные Вратами, многократно изменились.
   Никто не возражал против того, чтобы я унаследовал титул Отца Смерти и место главы правящего дома. Другие братья не претендовали на престол Ахурамазды. Я объяснял это тем, что Отец раскаялся. Ведь ранее он сделал все, чтобы уничтожить меня и Инику. Я решил, что он передал мне власть именно по этой причине. А остальные посчитали решение Отца неоспоримым, потому и промолчали. Сейчас я уже не могу себе представить, как я мог настолько ошибаться!
   К вопросу о власти. Внесу ясность: я никогда не хотел получить ее. Все, чего я хотел – это вернуться домой. Быть послушным сыном. Любить отца и мать. Беречь свою жену Инику и сына Ахилла. Я хотел только этого.
   Но, видимо, моя судьба с самого начала имела намерение посмеяться над моими желаниями. И в один совершенно обычный день я вдруг обнаружил, что все, сделанное мною за последние десятилетия, было слепым следованием чужой воле. А потом я в один миг утратил все, что имел. Но не стану забегать вперед. Я расскажу мою историю для тех, кто захочет ее слушать. Чтобы никто из моей семьи не повторил моих ошибок.
   Так пиши, писец! И не упусти ни слова из моего рассказа. А если что-то покажется тебе изложенным неудовлетворительно, расспроси других участников событий. Потому что любая история ошибок требует полноты.

Крит. Предчувствия

   Поначалу казалось, что дела идут превосходно. Иника, которую я любил всем своим сердцем, оказалась не только прекрасной женой, но и мудрой правительницей. Благодаря ее усилиям нам удалось заключить взаимовыгодные соглашения с воинами глубин и с другими сущностями, которые в прошлом доставили немало хлопот нашему правящему дому.
   Даже духи холодной пустоты, атаки которых долгое время сдерживал мой безвременно погибший дядя Карахман, оказались вплетены в сложную ткань дипломатических отношений, и их опустошительные набеги, наконец, прекратились. Мы жили в мире и наслаждались семейным счастьем.
   Однако, на фоне покоя и благополучия происходили очень тревожные события.
   Плоды, принесенные Матерью в первый год, не превратились в моих руках в новых существ. Они все погибли. Во второй год плоды, упавшие в мои руки, улетучились, став чистыми бесплотными сознаниями. Я спрашивал у Отца, в чем дело, и даже уговаривал его оставить место перевозчика и вернуться, но он отклонял мои просьбы и повторял инструкции, которые я и без того прекрасно знал и старательно исполнял. На третий год Мать Ветров принесла плоды, которые, оказавшись в моих руках, превратились в драконов, и исчезли без следа из этого мира. А я испытал настоящий ужас, поскольку осознал, что Вселенная больше не является прежней: ведь в ней теперь рождаются существа, которые не предназначены для нее. Я был Отцом Смерти только по названию. Ведь Отец Смерти в нашей Вселенной всегда был и отцом жизни: силой, которая формирует качества рожденных Матерью Ветров существ. Я не мог исполнять эту роль. Я мог только отнимать сознания в момент смерти, как это умели делать тринадцать моих братьев-сойкеро.
   В четвертый год плоды, принесенные Матерью Ветров, рассыпались в моих руках в темный прах. И после этого я стал видеть сны. Странные, пугающие, от которых я пробуждался с криком, потому что прозрачные руки, тянущиеся из бесконечности, вырывали мое сердце. Эти сны являлись мне все чаще, и я не мог истолковать их. Иника, которой я говорил об этом, слушала, но делала вид, что не придает значения моим сновидениям. Я, сойкеро, ставший Отцом Смерти, – говорила она, – не мог видеть веселых и радостных снов.
   Но по-настоящему тревожиться я начал в тот день, когда от Морталии пришло сообщение, что Моргульский обнаружил стаи необычных птиц. Они не были созданиями нашей Вселенной. По пути домой, преодолев Восьмые Врата, я уже встречал необычные для нашей Вселенной сгустки тьмы, питающиеся светом. Но тогда мой кровный брат Элексигаль истолковал их появление как признак, что время Ахурамазды кончается. Появление новых необычных существ, и то, что Мать Ветров принесла плоды, не предназначенные для жизни в этой Вселенной, – все это говорило о том, что я больше не контролирую ситуацию. Сведения о странных кровожадных существах стали все чаще поступать от дозорных отрядов, охраняющих девятую и восьмую зоны. Они видели их, сражались с ними, и я отправлялся на поле боя, чтобы принять участие в битвах и отнять сознания чудовищ. Но их было так много, что мы не успевали отражать атаки. Сознания этих существ были настолько чужды, что даже поместив их в специально созданные усиленные резервуары, я не мог вступить с ними в контакт.
   Иника, хотя она и уверяла меня, что не происходит ничего особенного, все чаще уединялась в своем рабочем кабинете, переполненном оборудованием, предназначения большей части которого я не понимал. Мне казалось, что она нечто скрывает от меня, поскольку мрачная сосредоточенность появлялась на ее лице все чаще и чаще.
   Я знал, что в меняющемся мире нет ничего неизменного, и был уверен, что рано или поздно покой и счастье сменятся новым периодом борьбы и страстей. Так было всегда, и так будет впредь. Но все же мне было жаль оставлять в прошлом долгий период блаженства и благополучия.
   Впрочем, я даже представить не мог, что перемены будут столь сокрушительны для всего нашего мира.

Крит. Похищение пазиры

   В то утро я в седле своего верного коня Монкерстара неторопливо объезжал окрестности. Как обычно, я посетил Светлую Лужайку, чтобы пожелать доброго утра Матери Ветров. Я не сразу заметил, что пазира, которую я четыре года назад закрепил в ее ветвях, исчезла. Но уже издали меня насторожило, что священное дерево, центр и средоточие нашей вероятностной Вселенной, погружено в глубокий сон.
   Подъехав ближе, я попытался разбудить ее – огромное мудрое семя Вселенной. Но она не откликалась на мой голос. Я произнес все тайные заклинания, которые передал мне мой отец Ахурамазда, но она не пробудилась.
   Монкерстар заржал и поднялся на дыбы. Я заметил легкое искажение воздуха, которое двигалось прочь от Матери Ветров, – словно бы над травой перемещался сгусток живого ветра. Я погнался за ним, не спуская глаз с похитителя. Он мчался, каким-то образом держа в центре тела мою пазиру. Я разглядел, что это не был житель облаков: он не выбрасывал в стороны характерные голубовато-белые вихри, и был слишком раздражающе прозрачным. Этот незваный гость скорее напоминал стеклянную гибкую линзу непостоянной формы с минимальным увеличением.
   Я направил Монкерстара в погоню, и пожалел, что мой меч, Адил, остался в замке. Пришелец скользил над травой, слегка задевая самые высокие цветы. Он двигался быстро и, пытаясь его догнать, я совершил роковую ошибку: направил коня точно по линии следа. В тот же момент я ощутил, как ускорился весь окружающий мир.
   Я и Монкерстар попали в полосу замедленного времени. И уже не могли догнать лазутчика. Он ускользнул раньше, чем мой конь сумел сделать несколько шагов. Я, преодолевая сопротивление воздуха, выехал из полосы замедленного времени.
   Трудно передать, как я был раздосадован. Меня застали врасплох. И не только меня: все многочисленные войска, выставленные в районах девятой зоны, оказались бессильны против странного лазутчика. Как он мог пробраться сюда, если воинские отряды, составленные из самых разных существ, охраняли подступы к Матери Ветров и моему дворцу? Как? У меня не было ответа.
   Я спешился и попытался открыть индивидуальный портал. Нет отклика. Еще раз. Ничего. Новая попытка – слабый отклик, и ощущение, что я на один миг находился одновременно по обе стороны портала. Я потянулся к сознанию Вселенной, но оно пребывало в хаосе, и я не сумел установить контакт. Я подъехал к Матери Ветров, спешился и прислонил ухо к стволу. Под корой угадывалось движение жизни, но очень медленное. Я взглянул на то место, где была пазира – несколько небольших веточек были сломаны.
   Вскочив в седло, я помчался во дворец, надеясь, что с помощью магии Иники мне все-таки удастся настичь похитителя.
   Я въехал в ворота и, бросив поводья своему верному слуге Хеориксу, быстро взбежал по лестнице на третий этаж.
   Иника возилась с сыном. Ахилл что-то оживленно рассказывал ей на своем детском языке, а она улыбалась немного отрешенной улыбкой взрослого, мысли которого заняты другим.
   – Иника! – сказал я, и почувствовал, как мой напряженный и встревоженный голос вступает в диссонанс со всей обстановкой дома. Я несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и заметил, что она встревожена не меньше, чем я сам.
   – Что произошло, Крит?
   – Пазира похищена. Мать Ветров усыплена. Я видел вора. Он словно огромный древесный лист, сделанный из воды, очертания которого все время меняются. Я никогда не видел таких существ.
   – Милый, не торопись. Ты говоришь слишком быстро. Сядь, успокойся.
   Я успокоился. Иника редко теряла контроль над собой. Она, благодаря мне и интригам моего отца, побывала по обе стороны смерти. Она познавала и создавала наш мир вместе с моими предками. Она была древнее, мудрее и могущественнее, чем я. И это было известно нам обоим.
   – Дело очень серьезное, Иника. Какое-то существо незамеченным проникло к Матери Ветров и унесло мою пазиру.
   И я в подробностях, рассказал, как неосторожно попался в расставленную мне ловушку. И спокойствие Иники улетучилось. Я пристально посмотрел на нее.
   – Дело серьезное?
   – Я должна была почувствовать это, – сказала она, и я услышал напряженные нотки в ее голосе. – Пойдем со мной.
   Не очень-то я любил входить в ее кабинет. Он был заполнен самыми разнообразными устройствами, и лишь часть из них была мне хоть как-то знакома. Иника знала здесь свойства каждой магической вещи. Более того, многие приборы сконструировала сама.
   Когда ее взгляд пробежал по кабинету, я увидел, что ее лицо отразило сложную смесь чувств: испуг, смущение, радость… Что творится? Я уже ничего не понимал…
   – Что произошло? – спросил я.
   – Что-то необычное, – сказала она. – Мои магические способности теперь ничтожно малы. Я больше не могу взаимодействовать ни с зеркалами, ни с кристаллами, ни с генераторами полей. Сама ткань вероятности нарушена.
   Пораженный в самое сердце этой новостью, я опустился в кресло. Да, только теперь я увидел, что линии вероятности вытанцовывают все время один и тот же узор, не изменяясь. Я, отмечая краем сознания, что они, как и всегда, движутся, не обращал внимания на характер этого движения. Теперь я осознал, что с момента пробуждения наблюдаю один и тот же танец, состоящий из нескольких тысяч фигур, повторяющихся по циклу.
   – Я вижу, что мы потеряли контроль над вероятностью, – сказал я.
   Иника посмотрела на меня глазами, в которых читалась тревога, и произнесла:
   – Я не смогу ничего сделать. Вся моя магия основана на законах нашего мира. Если они изменились, я бессильна.
   В этот момент меня настигла страшная догадка. Мать Ветров спит не потому, что на нее наложили какие-то чары, а потому, что в этом мире она больше ничего делать не может. Она в этом мире – самое обычное дерево…
   Наш мир сломался.
   По обе стороны реки, через которую перевозил пассажиров мой отец, теперь был один и тот же мир. Мир, в котором и я, и Иника были лишены своего исключительного положения. Я был всего лишь главой правящего дома, возможно, я утратил даже способности сойкеро и уже не смогу отнимать сознания у умирающих существ. Случайно заняв место своего Отца во Вселенной, я потерял контроль над ней.
   Впрочем, когда-то я уже был в подобном положении. Четыре года назад я также чувствовал себя обычным человеком. Но сейчас эта мысль казалась слабым утешением.
   Иника подошла и положила мне руку на плечо.
   – Крит, – сказала она. – Я надеюсь, что мы сможем справиться с этим.
   – Кто похитил пазиру? – спросил я ее.
   Она покачала головой, показывая, что не знает. Я чувствовал, что этот прозрачный гость был чужим. И в то же время, что-то подсказывало мне, что он был по-другому чужой в сравнении с большинством тех хищных тварей, которых мне приходилось убивать в последнее время. Я не стал говорить об этом Инике. Она все равно не могла мне помочь настичь похитителя.

Крит. Коварство Иники

   Мой меч, Адил, которым я мог сокрушить целую армию врагов, стал просто хорошим клинком, из магических способностей которого только настройка на хозяина и умение самозатачиваться и восстанавливать нанесенные ему повреждения проявлялись более или менее интенсивно. Остальные функции исчезли. Убедившись в этом, я вложил его в ножны, и поблагодарил неведомых врагов за то, что хотя бы мой меч не превратился просто в кусок металла.
   Я отправил Хеорикса и его сына к ближайшим воинским отрядам, с приказом, чтобы они собрались у дворца и разослали гонцов ко всем подразделениям с известием, что пазира похищена, и с описанием лазутчика. А сам снова поднялся к Инике и Ахиллу. У меня возникла потребность поговорить с моей супругой. Правда, я точно не знал, о чем мне следует ее спросить. До этого момента я доверял ей полностью, абсолютно. Однако, теперь что-то переменилось.
   – Ты помнишь, мне снились сны? – спросил я, подходя к ней.
   Ахилл строил замок из разноцветных каменных и деревянных деталей, разбросанных на большом ковре детской комнаты. Его магических способностей хватало на то, чтобы нужные детали прилетали к нему по воздуху. В последние полгода для Ахилла это было привычным занятием. Я некоторое время смотрел на него, пока до моего сознания не дошло, что магические чары Иники исчезли, а вот Ахилл, похоже, сохранил их в достаточном для себя объеме. Но от решения этой загадки меня отвлекла Иника.
   – Крит, – и я увидел, как слезы текут по ее лицу.
   – Если ты плачешь, значит все серьезнее, чем я предполагал, – улыбнулся я, обнимая ее за плечи.
   – Крит, я… Наш мир изменился… Ты… Постарайся вернуться быстрее.
   – Ты уже почувствовала, что я уезжаю?
   И здесь произошло нечто странное. Иника отстранилась от меня, испуганно посмотрела в глаза, потом опустила взгляд, сделала несколько шагов назад и присела на край кресла.
   – Что случилось? – спросил я.
   – Ты должен кое о чем знать, – сказала она медленно. – Я не знаю, кто похитил пазиру. Но причина того, что в наш мир стали проникать чужие существа, во мне. Это я сделала нашу Вселенную открытой для внешнего вторжения. И твоя пазира, созданная с моей помощью, помогла мне в этом. Я говорю это потому, что для нас с тобой раскрытие Вселенной может быть источником невероятного, немыслимого могущества.
   – Излагай.
   – Но за могущество придется заплатить. Почти все твои братья погибнут. А Мать Ветров никогда не проснется.
   Мое сердце словно ухнуло в бездну. Я понял, что теряю опору под ногами.
   – Я не готов платить настолько высокую цену, – сказал я.
   – А мне пришлось согласиться.
   – Почему?
   – Ты никогда не видел моего отца, – сказала Иника.
   – Да. Верно.
   – И я никогда не говорила тебе о нем. Ты даже не знаешь его имени.
   – Среди вечных существ принято не говорить о родителях без большой надобности.
   – Его зовут Алкизир.
   – Звучное демоническое имя, – сказал я. – Жаль, что ты раньше о нем не рассказывала.
   Я вспомнил, что уже слышал это имя раньше. От Ахурамазды. И почти забытое воспоминание о жестокой боли пронизало мое тело.
   – Я не говорила о нем, потому что у меня были на то причины. Сейчас ты столкнешься с силами, которые именно я впустила в нашу вероятностную Вселенную. Впустила, потому что мой отец уже много столетий находится у них в плену. Потому, что они обещали мне освободить его, если я смогу открыть для них границу нашего мира.
   – Кто они?
   – Властелины семи Вселенных. Теперь они получили контроль над восьмой.
   – Ты не хочешь мне рассказать все с самого начала? – спросил я, чувствуя, что самообладание постепенно покидает меня.
   – Все просто и ужасно жестоко, Крит. Но я должна сказать тебе правду. Потому что если ты вступишь в борьбу, не зная этого, ты погибнешь. А ведь ты отец Ахилла. И я хочу, чтобы ты остался жив. И еще я хочу, чтобы ты продолжал быть моим супругом, доверял и помогал мне во всем.
   Я сел в кресло, почти не чувствуя под собой ног. Мне казалось, что я еще сплю, что слова Иники можно истолковать по-другому. Потому что если это было правдой, то я… я был именно тем предателем и изменником, которого хотел убить мой отец.
   – Послушай меня внимательно, Крит. Пазира, которую ты создал с моей помощью, на самом деле стала тем ключом, который открыл границу. Властелины угрожали убить моего отца, если я не уговорю тебя сделать эту пазиру. Твой отец Ахурамазда заподозрил неладное, но он ничего не знал точно. Он приказал тебе забыть обо мне и убить меня. Что ты и сделал. Но когда пазира стала активной впервые, я вырвалась на свободу из резервуара сознаний, и на волнах ветра, порожденного пазирой, умчалась через границу нашей Вселенной. Мое сознание притянули к себе могущественные Властелины. Поэтому твои братья так и не смогли найти меня. Впрочем, Баргим нашел. Но я уговорила его отпустить меня… Потом, когда ты стал перевозчиком на реке, Властелины отправили меня и Алкизира, чтобы мы доставили пазиру тебе. И мы сделали так, что пазира оказалась в твоих руках. Как только ты появился в вероятностном мире с пазирой в руке, Властелины отпустили меня, подарив мне новое тело и новую жизнь. Я сумела, обманув Мать Ветров, особым образом изменить сознание твоего Отца. Можно сказать, что я скопировала только ту часть его сознания, которая любила тебя. Этим объясняется столь быстрая перемена в нем по отношению к тебе.
   – Значит, ты просто использовала меня и ситуацию?! – мое сердце билось, словно огромный боевой молот, но я постарался успокоиться и, насколько это было возможно, сохранить беспристрастность.
   – Извини, – Иника смотрела мне в глаза, и в ее голосе не было раскаяния. – У меня не было выбора.
   – Но ведь твои предки произошли от Ахурамазды и Матери Ветров! Как же ты могла подвергнуть нас всех столь могущественной и столь неизвестной опасности? – спросил я.
   – Вопросы происхождения всегда запутаны. Мой отец Алкизир рассказывал мне совсем другую историю. Мать Ветров и твой отец не играют в ней столь значительных ролей, как ты думаешь.
   – Хорошо.
   Я решил оставить эту тему, поскольку выяснить у вечных нюансы их генеалогического древа никогда не было простой задачей, на это требовалось слишком много времени. А меня сейчас интересовало другое.
   – Как же тебе удалось обмануть Мать?
   – Это было просто. При всем моем уважении к ней, она – всего лишь большое дерево. Она поверила мне. Остальное было простым делом. За те годы, которые наша с тобой пазира корректирует изменяющий ветер, были проложены многочисленные тоннели, через которые Властелины Семи Вселенных прислали сюда свои войска, задача которых – установить контроль. Наша Вселенная утратила герметичность, и ее вероятностная природа оказалась в значительной мере изменена. Сегодня мы перестали быть отдельной Вселенной, мы включены в систему, законы которой мне пока неизвестны. Властелины Семи Вселенных обещали мне, что мой отец сегодня вернется. А мы с тобой сможем обрести невероятное могущество, став их союзниками.
   – Иника, как ты могла?! – меня переполняло отчаяние и разочарование, столь сильное, что я начал задыхаться от ярости.
   – Это еще не все, Крит. Что-то пошло не так. В моем соглашении с Властелинами не было предусмотрено уменьшение моих магических способностей. А они уменьшились. И мы не договаривались о том, что пазира будет унесена из этой Вселенной. А я не сомневаюсь, что она уже далеко за ее пределами.
   Эмоции кипели во мне, готовые выплеснуться наружу. В какой-то миг я почувствовал, что готов лишить Инику жизни. Но мне удалось обуздать свою природу. Я сойкеро. Я одна из смертей этого мира. И даже теперь я остался ею. Я ощутил, что сила отнимать жизнь присущим мне образом сохранилась неприкосновенной. И это ощущение почему-то утихомирило мою ярость.
   – Враги играют по собственным правилам, потому что ты предоставила им такую соблазнительную возможность, – сказал я, стараясь быть спокойным. – Возможно, мы уже потеряли нашу Вселенную, и завтра будем уничтожены. Такова цена сделки, которую они с тобой решили не оговаривать заранее.
   – Крит, я хочу, чтобы ты понял. Я говорю это только потому, что я на твоей стороне. Как только мой отец Алкизир окажется рядом со мной, я сделаю все, чтобы исправить такое положение вещей. Поверь мне. Мы можем остаться одной семьей. Но кое-кто должен будет погибнуть.
   – Мне очень жаль, что я взял тебя в жены. Думаю, упомянутые тобой Властелины Семи Вселенных не дадут тебе обещанного могущества. Да, твой отец будет отпущен, но он будет под постоянным контролем с их стороны. И если ты поведешь себя неправильно, они найдут способ вернуть себе заложника и снова взять тебя под контроль. Я больше не верю тебе. И, если есть хотя бы один способ, твои Властелины будут мной уничтожены! Если есть хоть один способ исправить сделанную мною ошибку, я спасу мою семью от уничтожения! А если ты встанешь на моем пути, я, не колеблясь, лишу тебя жизни!
   – Без моей помощи ты погибнешь, – сказала Иника. – Ты даже не представляешь, насколько они могущественны!
   – Риск, конечно, существует. Но не забывай о том, что у меня тринадцать братьев. Кто-нибудь из них доведет до конца дело, которое я начну делать сегодня. Если я погибну, мои братья без колебаний уничтожат тебя. Ты им никогда не нравилась. Помни об этом.
   – Я всего лишь хотела помочь… Не воспринимай меня как угрозу. Я друг, а не враг.
   – Ты поставила на грань уничтожения мою семью и всю мою Вселенную, – горько усмехнулся я. – Ты заслуживаешь жестокой смерти. Ты мне не друг.
   – Еще одной смерти от твоей руки? – спросила она.
   – Я не убиваю тебя по двум причинам. Во-первых, ты мать Ахилла. Во-вторых, ты все эти годы была моей женой. Но клянусь моим отцом Ахурамаздой, если ты предпримешь что-либо еще, ставящее эту Вселенную на край гибели, я не остановлюсь перед необходимостью убить тебя. Я – сойкеро, я – смерть. Помни об этом.
   – Уже нет, Крит. Ты уже не сойкеро.
   Я исторг луч смерти из центра своего лба, и цветок, стоящий у окна, опал, лишенный жизни. Она видела это. Ахилл удивленно смотрел на цветок. А потом одним движением руки создал вместо него новое растение. Я выбежал прочь, разрывая на части освобожденное безмолвное сознание убитого мною цветка, лишая его любого возможного бытия.
   Так в течение непродолжительного разговора с Иникой моя семья превратилась в воспоминания. Я потерял жену, соправительницу, соратника и друга в лице Иники. Впрочем, выходило, что она никогда и не была для меня тем человеком, каким я ее видел все эти годы. Я больше не знал, что мне делать. Мне неудержимо хотелось покинуть стены своего дворца. Может быть, я хотел бежать от самого себя. Может быть, я рассчитывал, что смогу оказаться в таком месте, где сумею изменить ход событий. Сила, которую я не мог контролировать, вынесла меня из дворца. Я вскочил на своего коня Монкерстара и двинулся прочь.

Крит. Поход в неизвестность

   Монкерстар прекрасно чувствовал мое настроение. Я был крепостью с обрушившимися стенами. Я был мужем, которого предали. Я был правителем, который не сумел править даже собственной семьей. Я выехал из ворот дворца, оказавшись перед строем своих войск.
   В тот момент я сам себе не признавался в том, что страх овладел мною. Страх. Чувство, которое, как я полагал, было неведомо мне. Я боялся взглянуть в глаза своим братьям, если они появятся. Я боялся взглянуть в глаза своему отцу. И у меня была слабая, призрачная надежда, что я в одиночку смогу все исправить. След лазутчика был одной из ниточек, за которые мне следовало потянуть, чтобы распутать клубок загадок. Другой ниточкой были Иника и Алкизир. Но я не мог оставаться во дворце. Не мог оставаться с Иникой. Потому что мне неудержимо хотелось убить ее за предательство.
   Я боялся, что не смогу удержаться. И в то же время я понимал, что ее смерть уже ничего не изменит. А Ахилл, мой сын, лишится матери. Меня переполняло и душило неумолимое чувство вины перед отцом и братьями за то, что я отдал нашу Вселенную в руки этой проклятой ведьмы, которая отняла у нас все. Если бы в тот миг мне предложили отдать мою жизнь, чтобы спасти Вселенную, я сделал бы это со счастливой улыбкой. Но моя жизнь никому не была нужна настолько сильно. А Вселенная уже оказалась захваченной. О чем я мог сказать воинам, выстроившимся у ворот моего дворца в ожидании моих приказов?
   Я мог отдать им приказ задержать Алкизира и не пустить его к Инике. Но, скорее всего, Алкизир просто уничтожит их. Они погибнут, исполняя мой приказ. Но их гибель будет напрасной.
   Я выехал перед ровным строем своих воинов и выкрикнул, может быть, чрезмерно громко.
   – Воины! Наступают тяжелые времена, когда сила Ваших рук и знания ваших командиров могут спасти наш мир от вторжения неведомых врагов. Я позвал Вас, чтобы Вы взяли под охрану дворец. Командиры, подойдите ко мне!
   Двое командиров подошли, и я спешился.
   – Доложите, кому были разосланы гонцы, – сказал я.
   – Гонцы уже вернулись, – отрапортовал один из них. – Мы сообщили о похищении пазиры всем подразделениям в округе, и они понесли эту весть дальше. Вероятно, ее уже знают все войска в девятой зоне.
   – Охраняйте Инику и Ахилла. Сюда может пожаловать Алкизир, отец Иники. Пропустите его беспрепятственно. Однако, если Алкизир или Иника захотят покинуть дворец, препятствуйте этому, сославшись на мой приказ. Я не хочу, чтобы с ними что-либо случилось. И никого из гостей к ним не пропускайте. Приказы понятны?
   – Да, повелитель. Но…
   – Спрашивай.
   – Повелительница Иника может воспользоваться магией.
   – Она не сделает этого. Больше не сделает…
   Я посмотрел в его преданные глаза. Он кивнул головой. Власть над войсками осталась в моих руках. Но что могут противопоставить эти воины противникам, способным сокрушить целые Вселенные? Могут ли смелость и верность противостоять мощи неведомых мне Властелинов?
   Как я понимаю сейчас, я вел себя не очень умно. В моих действиях не было логики. Я действовал под влиянием страха и вины. И мои действия не содержали в себе стратегии. Это была ошибка, непростительная для любого правителя. В тот момент я отрекся от престола отца. Не заявив никому об этом, я уходил, потому что чувство вины и страх гнали меня прочь. И я никому не передал полномочия главнокомандующего. Мне просто некому было их передать.
   Кодекс сойкеро, когда-то в детстве преподанный нам Отцом, давал лишь туманный намек на возможную в данном случае стратегию. «Если враг близко, и ты не можешь сокрушить его, удались. Действуй там, где он не может контролировать каждый твой шаг. Увеличивай его неосведомленность о твоих действиях, и жди момента, когда твое нападение окажется неожиданным и смертельным для него».
   Эта стратегема, заученная вместе со множеством остальных, еще никогда не пригождалась мне. Но даже в ней не было указания, что следует делать, когда самый близкий тебе человек оказывается предателем и когда его предательство разрушает всю Вселенную.
   Так или иначе, мое желание удалиться из дворца полностью согласовывалось с первой частью этой рекомендации. И я уцепился за нее как за последнюю возможность объяснить свои действия.
   Я вскочил в седло Монкерстара и поскакал по направлению к Светлой Лужайке, чтобы еще раз взглянуть на Мать Ветров. Трудно передать, что творилось в моей душе. Я все глубже погружался в пучину отчаяния. Все, что я делал, все, чем я гордился, оказалось путем, по которому в нашу Вселенную пришли чуждые силы. Это я виновен, а не Иника. Потому что если бы не моя доверчивость и не моя любовь к ней, наш правящий дом не оказался бы в таком ужасном положении.
   Сойкеро не может никого любить! Наш отец Ахурамазда, чье тайное имя раньше никогда не произносилось вслух, учил нас бесстрастности. А я был плохим учеником. Как я теперь посмотрю ему в глаза? Как вообще случилось, что он доверил мне престол? Ведь он хотел убить меня! Что произошло в ту ночь, когда он исчез, превратив себя всего лишь в перевозчика? Почему я не задал себе эти вопросы вовремя?
   Напоенный ароматом цветов воздух Светлой Лужайки баюкал Мать Ветров, навевая ей сны, слишком глубокие… Слишком… Что же мне делать?
   Я спешился, сел у корней Матери и посмотрел на небо. Что мне делать? Разные мысли танцевали в моей голове. Я вспоминал слова, которые говорил об Инике мой отец, все те меры, которые он предпринял, чтобы я не оказался слепой игрушкой в ее руках. Отец упоминал об Алкизире. Один раз. В тот день, когда он пытал меня. Он спросил, не встречался ли я с ним. А я смеялся ему в лицо… Знал ли отец об опасности, которая грозила всем нам? Знал ли он о Властелинах Вселенных? И если знал, почему не сказал мне об этом? Ведь мы столько времени провели у реки в долгих разговорах, когда он уже стал перевозчиком? И здесь в моем сознании возникла мысль, от которой я вздрогнул: отец, который стал перевозчиком, был во всем похож на прежнего Ахурамазду. Во всем, кроме безудержной ярости, которая время от времени овладевала им. Во всем, кроме фантастической энергии и силы, которая всегда была главнейшей чертой его характера. Я полагал, что он смягчился, уйдя от дел. Но, может быть, на Пограничной реке работал вовсе не мой отец, а кто-то похожий на него? Нет! Этого просто не может быть! Иника сказала, что скопировала только часть его сознания! Но куда же делась другая часть?
   Потом мои мысли обратились к блаженному времени обучения. Я вспомнил тринадцать своих братьев и ветку Матери, которая породила четырнадцать сойкеро. Ветку, которую мой отец навсегда сохранил в подземном замке Матери, – там, где потом скрывалась от его гнева Иника. Интересно, там ли до сих пор эта реликвия? Мать сбросила нас, плоды смерти, вместе с веткой, на которой зачала. Я хотел бы увидеть эту ветку, прикоснуться к тому месту, на котором зрел сам. Но вход в замок Матери был надежно закрыт: она спала.
   Пока я сидел у ствола Матери Ветров, несколько отрядов проехали недалеко от Светлой Лужайки. Они направлялись к моему дворцу. Я не останавливал их. А они, видя Монкерстара, пасущегося у Матери Ветров, наверное, опасались потревожить мой покой и следовали стороной.
   Я не хотел думать о проблемах. Я был не в силах командовать войсками. Я был сломан, как и весь мой мир. Я просто смотрел в небо и предавался утешающим меня воспоминаниям, пока не почувствовал, что голоден.
   Тело, пока оно живо, призвано возвращать нас в реальность из мира грез и иллюзий. Я раскрыл дорожную сумку у седла Монкерстара, но там был только кусок сыра – в этот раз никто не собирал меня в дорогу. В роще неподалеку тек ручей. Как раз там, где Отец подвергал меня пыткам. Там же росли оранжевые плоды туки, вкусные и целебные. Туда я и направился с сумкой и флягой, чтобы пополнить свои запасы.
   Возвращаясь обратно к стволу Матери, я обратил внимание на то, что следы лазутчика никуда не исчезли. Пожелтевшая трава – вот как выглядели они теперь. Они были тем четче и заметнее, чем дальше находились от Матери Ветров. Не значит ли это, что Мать сквозь сон пытается менять нашу Вселенную? Если это так, то еще не все потеряно. Только тут я понял, чего же я ждал, сидя у ее корней. Я ждал порыва Изменяющего Ветра. Попутного ветра, на крыльях которого я привык начинать все свои путешествия. Что ж, мама, считай, что ты породила мой попутный ветер!
   Наскоро съев сыр, я запил его чистой водой из фляги и, упаковав дорожную сумку, пристегнутую к седлу, поскакал по следам похитителя.
   Пазира – ключ, открывший границу нашей Вселенной, зачем-то понадобилась могущественным (как утверждала Иника) Властелинам. Уж не потому ли, что тем же ключом можно было закрыть открывшуюся дверь? Или – мое воображение разыгрывалось все сильнее по мере того, как след становился отчетливее – быть может, они хотят внести в мою пазиру какие-то изменения и вновь поместят ее в ветвях Матери? А может быть, пазира за время своей активности собрала сведения, которые Властелины не могли собрать иным способом?
   Так или иначе, я понимал, что послав за пазирой лазутчика, мои, пока еще неведомые враги, руководствовались вовсе не любовью к коллекционированию редкостей. И если я буду знать ответ на вопрос, зачем им понадобилась пазира, я узнаю хотя бы одну их слабость. А это уже немало.
   Я чувствовал, что след лазутчика ведет к девятым вратам. Конечно, утратив свои способности контролировать вероятность, я даже не мог узнать, как долог путь к ним: изменяющий зоны ветер никогда не имел привычки сохранять расстояния. Я мчался во весь опор. И к концу дня увидел на горизонте девятые врата.
   Великолепные, вечные, они возвышались, как прежде. И я был очень, очень рад увидеть их снова. Каркас моего мира сохранился. Но подъехав ближе, я осознал, что рано радовался. Врата по имени Золотой Дракон были безжизненны. Я попытался преодолеть мембрану, натянутую по всему проему огромных врат, которая разделяла восьмую и девятую зоны. Однако, мембрана выглядела необычно твердой, словно стекло, и преодолеть ее было невозможно. Врата молчали. Они не предлагали никаких заданий, они не откликались на собственное тайное имя. Они были в глубоком сне, как и Мать Ветров. Зоны оказались отделены друг от друга непроницаемыми преградами. След лазутчика поворачивал перед вратами налево. Он двигался вдоль врат. И я последовал за ним, время от времени касаясь рукой мембраны, разделяющей пространства зон. Скоро след прервался. Как будто бы лазутчик взлетел вверх. Всю дорогу я старался не наступать на его следы, помня о своем прошлом опыте. Но сейчас, немного подумав, я решил, что у меня нет другого выхода. Ведь его следы не будут сохраняться здесь вечно! Или будут?
   Я направил упирающегося Монкерстара в ту точку, где завершился путь лазутчика. Но конь не желал идти туда. Тогда я спешился, снял со своего верного друга седло и уздечку, хлопнул его по крупу, прогоняя подальше, и сам вступил на желтый след. Ржание Монкерстара было последним, что я услышал перед тем, как мир вокруг исчез.
   Необычное ощущение потери реальности охватило меня. Я стоял на месте, я никуда не двигался. Но мир вокруг начал таять, словно мираж. И я оказался в пустоте, в которой не было ничего. Сохраняя спокойствие, я извлек из ножен меч, и приготовился дорого отдать свою жизнь, потому что осознал, что нахожусь в ловушке. Но время шло, а я продолжал висеть в полной пустоте. И никто не приходил, чтобы меня уничтожить. Враги убрали меня из игры наиболее простым способом. Я попробовал двинуться с места, но пустота всюду была однородной, и я даже не мог понять, двигаюсь ли я или машу ногами на месте, или выписываю сложные сальто относительно неподвижного наблюдателя. И здесь вторая мысль поразила меня в самое сердце. Быть может, это не я оказался в пустоте, а вся моя Вселенная исчезла, а я остался существовать только потому, что в этот миг вступил на след лазутчика? Никогда в жизни я не испытывал такого сильного приступа паники, как в тот момент, когда эта мысль посетила меня.

Крит. Слепец

   Не знаю, что означало слово «время» в этой пустоте. Но когда мне показалось, что прошла почти вечность, я заметил маленькую черную точку вдалеке. Она увеличивалась в размерах, и скоро я уже мог различить человека в лодке, который продвигался вперед с помощью длинного весла, рассекающего пустоту.
   – Эй! – крикнул ему я.
   Он повернул голову в мою сторону и направил лодку ко мне. Скоро я увидел, что глаза его подернуты белесой дымкой слепоты.
   – Кто здесь? – громко спросил он.
   – Берешь ли ты пассажиров, лодочник?
   – Садись ко мне в лодку. И расскажи, кто ты и откуда. На нашем озере путешественники – большая редкость.
   – На озере? – спросил я.
   И тут глаза мои увидели озеро. И мною овладел смех. Я заливался смехом, а кормчий спокойно пережидал, когда мой приступ радости закончится.
   – Я нечасто возил отсюда путешественников, – сказал он, когда я отдышался. – Некоторые смеялись, как ты. Рассказывай, как тебя называть.
   – Называй меня Айхи, – ответил я.
   На языке духов холодной пустоты это слово означало «никто». Только тут я осознал, что фактически стал тем, кем назвался.
   – Скажи-ка мне, лодочник, не перевозил ли ты недавно еще более странного пассажира, чем я? Я иду по его следу.
   – Ты ведь человек, да? – спросил слепец.
   – Да, – ответил я.
   – Это странно. Очень давно я возил отсюда демонов, являющихся посреди озера. Тогда я еще был зрячим, и мои руки были намного сильнее. Вряд ли ты идешь по следу одного из них.
   Я решил не придавать значения давности событий. Ведь лазутчик явно мог изменять время, в этом я уже убедился.
   – Скажи мне, лодочник, а не было ли среди твоих пассажиров существа прозрачного, словно огромный древесный лист, сделанный из воды?
   – Ты говоришь о Невидимке Ахримана?
   – Может быть, – сказал я, надеясь, что старик продолжит рассказ.
   – Это призрак озера. И он уж точно не нуждается в услугах лодочника, – сказал старик.
   – А почему его называют Невидимкой Ахримана?
   – Легенда. Старая, как этот мир. Властелин Вселенной Ахриман, создавший Город, имел слугу для особых поручений. Однажды этот самый слуга, имя которого мне неизвестно, погиб, но Ахриман нуждался в нем. И тогда Ахриман позвал своего слугу из королевства мертвых. И он вернулся, оставив королю страны мертвых свое тело и создав первую Пещеру Сновидений. С тех пор король Страны Мертвых утратил свою власть, и мы стали перемещаться между мирами жизни, обходя страну смерти. Так рассказывают. Когда я был молод, я много раз видел этого Невидимку. Он прозрачный, как дрожание воздуха в жаркий полдень.
   – А что за город создал Ахриман?
   – Интересный ты путешественник. Похоже, ты действительно идешь по следу, но не знаешь, куда этот след ведет.
   – Верно, лодочник.
   – Ну что ж, в Городе каждый находит то, за чем пришел… До или после смерти. Ты пришел не совсем обычным путем. Но это ничего не меняет.
   Пожалуй, только в этот момент я полностью осознал, что, следуя за лазутчиком, переместился в другую Вселенную.

Крит. Бой с великанами

   Слепец направлял лодку к багровым скалам, иссеченным ущельями и пещерами. Подплыв ближе, я увидел, что внутри этих скал вырублены помещения, из которых то и дело высовывались огромные арбалеты.
   – Кто там, в этих скалах? – спросил я лодочника.
   – Тебе придется встретиться с нашими стражами. Они постоянно ждут гостей из других мест. Пришедшие из других Вселенных иногда появляются на озере. Не бойся. Они многих пропускают беспрепятственно.
   – Больше меня интересует, что они делают с немногими.
   – Когда путешествуешь в соседние Вселенные, приходится полагаться на удачу, не так ли? – усмехнулся слепец.
   Его невидящие глаза смотрели прямо на меня.
   – И кто же эти стражи?
   – Я не могу видеть их. Но говорят, что они пришли совсем недавно, и что Уггрздир приказал им охранять этот берег. Утверждают, что они огромного роста и страшны на вид. Я чувствую, как дрожит земля, когда кто-то из этих стражей подходит к моей лодке.
   – А кто такой Уггрздир, лодочник?
   – Властелин соседней Вселенной. Так говорят, – лодочник снова улыбнулся.
   – А как же ты находишь верный путь, если ты слеп? – спросил я.
   – Чтобы найти путь туда, откуда я тебя забрал, глаза не нужны, а обратно лодка плывет почти что сама, – сказал он.
   – Ладно, лодочник. Как твое имя?
   – Меня называют Хароном. Но это прозвище. А настоящее имя я давно позабыл.
   – У меня предчувствие, что мы еще увидимся, Харон.
   – Если судьба или Властелин Ахриман позволят, конечно, увидимся, – усмехнулся лодочник.
   – А кто же сильнее, Харон? Судьба или Ахриман?
   – Когда как, Айхи… Когда как…
   Я спрыгнул на один из камней, торчащих из воды у берега, переместил Адил в удобное положение и двинулся к самому широкому проходу между скалами.
   Я шел довольно долго: скалы оказались дальше от берега, чем казалось из воды. Открытая местность, кое-где покрытая валунами и небольшими скалами, делала меня уязвимой мишенью, и я был настороже, ожидая нападения или окрика со стороны стражей. Меня остановила огромная стрела, вонзившаяся у моих ног. По длине она была в два раза выше моего роста. А наконечник глубоко вошел в скалу у моих ног.
   Я вспомнил слова отца, которые он произнес когда-то: «Сойкеро может быть побежден только другим сойкеро. Но помните, что смерть каждого из вас – это страшный удар по всей Вселенной. Если вы захотите погибнуть, сделайте это за границами нашей Вселенной, чтобы Мать Ветров не узнала о Вашей смерти». Тогда мы восприняли это как шутку и засмеялись, но отец не шутил. Ахурамазда никогда не шутил. Что же, если я погибну здесь, во всяком случае, моя смерть не навредит моей Матери.
   Я извлек огромную стрелу и, размахнувшись, метнул ее, словно копье, целясь в одно из окон багровых скал-крепостей. Бросок получился мощным, и стрела долетела до скалы, но в окно я не попал. Ударившись о камень, мое оружие рухнуло вниз, воткнувшись в землю.
   Между скал показались две огромные фигуры и двинулись по направлению ко мне.
   – Кто ты такой? – прогремел голос, отражаясь эхом от скал.
   Я ощущал взгляд великана как давящее прикосновение к коже.
   – Мое имя Айхи. И я держу путь в ваш Город.
   – С этой стороны в Город могут войти только те, кто знает, зачем пришел.
   – А если я пришел, чтобы войти в Город?
   – Мы не можем пропустить тебя! – прогремел голос. – Ты скрыл свое имя. Этого достаточно, чтобы погибнуть.
   – Кто же отдал вам такой приказ? – спросил я.
   – Уггрздир привел нас сюда. Он сказал, что если путешественник что-то скрывает, нам придется сразиться с ним. Только в бою можно узнать, кто перед тобой!
   Я громко рассмеялся. Великаны удивленно уставились на меня. Их взгляды буквально прижимали меня к земле.
   – Как же Вы хотите сражаться с тем, кого можете затоптать одной ногой?! – крикнул я. – Не кажется ли вам, что бой будет не совсем честным? Кроме того, вас двое, а я один…
   – Нас четырнадцать братьев.
   – Хотел бы я познакомиться с вашей мамой! – крикнул я.
   – Наша мать – земля другой Вселенной, – ответил Великан. Но мы теряем время!
   Он бросился ко мне, сжимая в руках огромный боевой молот, и его первый удар расколол на части валун рядом со мной. Осколки разлетелись в стороны, и Адил не защитил меня, хотя я, по привычке, отдал ему приказ создать вокруг меня защитное поле. Я с горечью осознал, что мой клинок теперь стал обычным мечом, лишенным множества боевых качеств, природа которых коренилась в свойствах вероятностной Вселенной. Осколки камня больно ударили по телу, один попал в голову, и я почувствовал, что из раны пошла кровь.
   Я выглянул из-за остатков валуна, и увидел, что великан, нагнувшись, ищет меня. От его взгляда дрожали и переворачивались мелкие камешки. Я извлек метательные ножи и бросил четыре клинка один за другим, целясь в глаза великана. Он вскрикнул: два первых клинка впились в его глаза, а два других – в щеки.
   – Он ослепил меня! – проревел он на всю округу.
   Я попытался отнять сознание у великана, но он каким-то образом оттолкнул в сторону луч смерти, исходящий из середины моего лба. Я недостаточно сильно повредил его физическое тело, чтобы отнять сознание таким образом.
   Я услышал тяжелый топот ног, и бросился бежать к ближайшей скале, которая могла укрыть меня от этих невероятно сильных противников. Великаны уже переворачивали валуны, стараясь найти меня, и их глаза горели жаждой убийства.
   Я забежал за скалу, и помчался дальше, стараясь двигаться так, чтобы между мной и великанами было больше препятствий, за которыми я мог укрыться от их взглядов. Теперь то, что я мог чувствовать их взгляды спиной, помогало мне вовремя уходить с линии полета стрел. Линия прибрежных скал приближалась, и я уже видел проход, которым мог воспользоваться, чтобы пробраться внутрь. Стрелы великанов ложились уже слишком близко от меня, разбивая валуны. Вдруг именно из того прохода, к которому я бежал, выдвинулись три великана и, не спеша, направились в мою сторону.
   – Он здесь! – крикнул один из них.
   – Мы поймали его! – крикнул другой.
   Их голоса прокатились по окрестностям, словно штормовые волны. У меня было совсем немного времени, чтобы попытаться преодолеть сопротивление трех великанов. Ровно столько, сколько потребуется их братьям, чтобы подойти ко мне сзади. И я продолжал бежать вперед, понимая, что остановка на этом пути равнозначна смерти в чужой Вселенной.
   Ближайший ко мне великан медленно замахнулся боевым топором, второй приготовил огромный меч, третий уже наводил на меня свой арбалет, заряженный такой же огромной стрелой. И почему-то я не сомневался, что он отменно владеет своим устрашающим дальнобойным оружием. Я мчался на них, приказав себе не думать, полностью полагаясь на рефлексы собственного тела. Топор опустился, я отпрыгнул в сторону, кувыркнулся через голову и продолжал бег, краем глаза отметив, что великан пытается извлечь крепко застрявший топор из скальной породы. Второй великан присел и направил меч по горизонтали: срезая верхушки валунов, лезвие стремительно неслось ко мне, и единственным спасением было сменить направление движения и побежать прямо к нему, но гигантская стрела арбалета вонзилась прямо передо мной, преградив мне путь. Я схватил эту стрелу (благо в этот раз она попала в расселину, и выдернулась легко). Сжимая меч в правой руке, а стрелу в левой, я помчался к великану, вооруженному мечом. Лезвие проскользнуло надо мной, я размахнулся и бросил стрелу в противника. Сразу же я отпрыгнул в сторону, почувствовав, что сзади меня догоняет еще одна стрела, выпущенная одним из моих противников. Обе стрелы достигли великана одновременно: они вонзились в его левую ногу, и он взвыл от боли. Я скрылся за валуном от очередной стрелы и устремился к узкому проходу в скалах, чувствуя, что сзади земля дрожит от бега великанов. Проход в скале был довольно узким, и они не могли бы последовать за мной. Я слышал их крики: «Идем через другое ущелье!», когда бежал по узкому естественному коридору. Мне повезло, что он кончался не тупиком. Я выбежал с другой стороны скал и увидел четырнадцать расположенных параллельно друг другу могил, которые вполне подошли бы по росту моим противникам. От всего сердца пожелав им скорее лечь в свои могилы, я побежал дальше, время от времени оглядываясь. Капли моей крови из раны на голове падали на землю и с шипением впитывались в нее. Я заметил великанов, только добежав до края этого огромного кладбища: они выходили из-за скал, но, казалось, уже не собирались догонять меня. Они сгрудились толпой возле дерева и с удивлением смотрели на него. Но я не помнил никаких деревьев, мимо которых пробегал… Я оглянулся на свой путь и увидел, что деревья быстро растут вдоль него: чем ближе ко мне, тем они были меньше. Я понял, что капли моей крови рождают деревья в этой земле. Не имея времени разбираться с природой этого чуда, я побежал дальше, пока не оказался на городских улицах. Тогда я остановился, вложил в ножны меч и осмотрелся вокруг.
   Здания этого города все были высечены внутри скал. Это поразительное по трудоемкости занятие, похоже, стало здесь традиционным способом строительства. Люди и демоны, а также демоны, похожие на львов, с четырьмя лапами, бродили по городу, казалось, совершенно бесцельно. И на меня не обращали никакого внимания. Город выглядел довольно тоскливо. Я спросил у одного из проходящих мимо людей, где может остановиться путешественник, и он показал мне на огромную скалу.

Крит. Зверодемонесса

   Сумерки, сгущаясь клубами красноватого мрака, размножались в углах. Я наблюдал, сидя у кривого треугольного окна, за игрой двух ящериц на крыше соседнего здания. Пятно небесного светила, прощаясь, изливало на город свет сквозь красноватые облака. Мне было грустно. Как город, расстилавшийся подо мной, мое сердце было наполнено предзакатными сумерками.
   Сидя в приюте для путешественников – в огромной скале возле городской площади, внутри которой кропотливым тысячелетним трудом были выдолблены помещения, пригодные для жизни, я чувствовал себя человеком без судьбы и направления. У меня не было планов. Не было будущего. Я сбежал от проблем, созданных мною. И не знал, чего мне хотеть, чтобы продолжать жить. Можно было бы сказать, что моя воля сломлена. Я больше не знал, за что мне нужно сражаться. У меня не было моей Вселенной. Моя супруга оказалась в числе моих злейших врагов. Мои отец и братья из-за меня оказались в крайне уязвимом положении, и я, при всем своем желании, уже не мог добраться до них. И что они могли бы сказать мне, узнав, что именно я – причина катастрофы?
   Пожалуй только моя способность нести смерть осталась прежней. Напоминая мне о прошлом. О славном прошлом. Я нежно прикоснулся к Адилу, извлек его из ножен, осмотрел внимательно. Он, хотя и утратил многие свои способности, по-прежнему оставался моим верным боевым другом. Я поупражнялся с ним, и, как обычно бывает, физические упражнения улучшили настроение. Здоровое тело определило сознанию ближайшие приоритеты. Следовало поискать место, в котором можно перекусить.
   Захлопнув тяжелую дверь (никаких замков здесь не было) я спустился вниз по широкой винтовой лестнице. Я не беспокоился о деньгах. У меня с собой было достаточно монет из моей Вселенной, и, я полагал, они будут с радостью приняты из-за чистоты и качества драгоценного металла. Смущало только, что на них был вычеканен мой профиль. Но я надеялся, что на эту деталь никто не обратит внимания.
   «Сумерки» – так называлась таверна, расположенная рядом со скалой-гостиницей. Я подошел к дверям, и мой взгляд перехватил великан, стоящий у входа. Он был на две головы выше меня, плечистый, тяжелый, темнокожий. Присмотревшись (нижняя часть его тела тонула в тени) я с удивлением отметил, что вышибалой здесь работает четырехногий полулев-полудемон. Помахивая длинным хвостом с роскошной кисточкой, он смотрел на меня вращающимися треугольными зрачками. Я спокойно выдержал этот взгляд.
   – Ты идешь смотреть, убивать или быть убитым? – спросил он.
   – Почему я должен отвечать на твои вопросы? – спросил я.
   – А ты на многие вопросы должен ответить, путешественник. И, как я думаю, не ответил еще ни на один. Не все ли равно, с какого начать?
   – Верно замечено. Так ты впустишь меня?
   – Проходи. Но может случиться, что выйти из «Сумерек» сам ты уже не сумеешь. Я должен говорить эту фразу всем входящим, путешественник. И зверодемонам и людям. Но специально для тебя скажу еще одно. Если это ты тот самый человек, который сегодня сражался с великанами на берегу озера, то тебя здесь уже искали. И придут искать снова.
   – Видимо, слухи распространяются быстро, – усмехнулся я. – Благодарю за предупреждение. Я буду готов к неожиданностям.
   Привратник усмехнулся, пропуская меня в дверь. Он лениво открыл ее задней левой лапой.
   Внутри, на огромных каменных столах стояли большие тарелки с едой и огромные кружки эля. За столами сидели такие же существа, как тот зверодемон, что встретил меня на входе. Похоже, я, не зная местных обычаев, вторгся туда, где они обычно проводили время. Впрочем, неужели здесь не найдется хорошей еды для усталого путешественника?
   Зверодемоны явно не жаловали чужаков. Пока я шел к свободному высокому (до моей груди) столу с низкой широкой скамеечкой вокруг него, на меня со всех сторон были направлены явно недружелюбные взгляды треугольных, вращающихся зрачков.
   Стол был, вероятно, очень удобен для зверодемона, который мог сесть на задние лапы, расположив их на широкой скамье. Но человек моего роста за таким столом мог только стоять. Передние лапы эти удивительные существа использовали и как руки – ими они держали куски пищи и специальные кубки. Правда, некоторые предпочитали пить напитки, черпая их прямо языком из широких тарелок, похожих на маленькие круглые бассейны.
   Из глубины помещения, довольно сумеречного, что вполне соответствовало названию заведения, ко мне направлялся зверодемон более скромных размеров. Приглядевшись, я увидел, что это зверодемонесса. Очень изящная, гибкая, опасная и сильная. Ее зрачки не были треугольными. Они меняли форму. В такие глаза было жутковато смотреть. Казалось, что они вытягивают из тебя все мысли. Но зачарованный ее взглядом, я не мог отвести глаз.
   – Желаешь перекусить? – промурлыкала она.
   – Да, хорошая порция жареного мяса и кружка эля были бы кстати.
   – Пойдем. Для людей у нас есть другой зал. Вход в него с соседней улицы. Вижу, ты недавно в этой части Города?
   – Я впервые в вашем Городе. А не только в этой его части, – сказал я.
   Зверодемонесса посмотрела на меня удивленно, кивнула и пошла впереди. Я двинулся за ней, наблюдая как подрагивает кисточка на хвосте при каждом плавном шаге.
   В зале, в который привела меня зверодемонесса, было пустынно. Зато столы и крепкие стулья были вполне человеческими. Впрочем, не совсем. Почти у каждого стола было одно-два места, приспосообленных для зверодемонов: над столешницей была сделана еще одна надстройка, и рядом стояла низенькая скамеечка, такая же, как в соседнем зале. За один из таких комбинированных столов мы и сели. Посреди зала возвышалась круглая арена, темно-красное покрытие которой поневоле притягивало к себе взгляд.
   – Что это за место, «Сумерки»? – спросил я ее.
   – Когда-то мы убивали здесь людей, – ответила она. – Для развлечения. Но мы уже не развлекаемся таким образом. Для людей возможность умереть часто выглядит притягательной. Тогда они приходят к нам и просят помочь им…
   Она почти мурлыкала, произнося эти слова. Я слушал. Ее слова не внушали мне опасений. Я знал, что могу лишить жизни всех находящихся здесь зверодемонов прежде, чем они сумеют причинить вред моему телу. Что может угрожать смерти? Только она сама. Старая шутка. Но именно так и случилось со мной. Я сам уничтожил весь мой мир.
   – Твой ужин уже готовится, – промурлыкала зверодемонесса. – Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?
   – Буду рад. У меня давно не было собеседников.
   Еду принес зверодемон, который хмуро посмотрел на меня. Зверодемонесса, перед которой он поставил зеленый напиток в широкой прозрачной чаше, улыбнулась, заметив его взгляд. Я отхлебнул эля. Он был превосходен.
   – Зверодемоны кажутся сильными, – сказала она. – Но они опасаются людей. Потому что не понимают их, и не знают, чего ожидать от таких, как ты. А мне кажется, что я, по какой-то причине, понимаю тебя.
   – Мое имя Айхи. А твое?
   – Здесь многие не говорят своих настоящих имен. Не сомневаюсь, что у тебя есть причина для этого. Но я скажу тебе свое настоящее имя. Меня зовут Гийяра.
   При звуке этого имени мною овладело странное чувство. На миг мне показалось, что это не имеющее известного мне значения слово исполнено смыслом само по себе: просто оставаясь ничего не значащей последовательностью звуков, оно проникло в меня как глоток сиренево-бирюзовой воды и разлилось около сердца тысячами маленьких ручейков.
   – Гийяра, – повторил я, перекатывая имя на языке. – Твое имя кажется знакомым, хотя я слышу его впервые.
   – Я знаю, о чем ты хочешь спросить, – сказала зверодемонесса, и ее меняющие форму зрачки притянули мой взгляд.
   – О чем же?
   – Тебе интересно, встретила ли я тебя случайно, или кто-то поручил мне встретить тебя.
   – Это приходило мне в голову.
   – Что ж, – сказала она, беря свою чашу руколапой и потягивая из нее зеленый напиток. – Быть может, я даже пожелаю помочь тебе, если ты откроешь хотя бы часть правды. Зачем ты появился в Городе?
   – Я шел по следу, и оказался здесь. Наверное, и ты пришла в этот город откуда-то? Или твои предки?
   – Я вижу, что ты чужой. И ты задаешь чужие вопросы. В Город почти никто не приходит, идя по следу. Единственный способ попасть сюда – это умереть… – она сделала многозначительную паузу, – в другом месте, вернее, в другой Вселенной. И дети здесь – большая редкость. Люди в Городе не рождаются. Они приходят из Пещер Сновидений.
   – Значит, по-твоему, я умер?
   – А ты пришел через Пещеру Сновидений?
   – Я даже не знаю, что это такое.
   – Значит, ты не умер в другом месте, – заявила она.
   – Так что же такое Пещера Сновидений?
   – Ну хорошо, – промурлыкала зверодемонесса. – Мне будет приятно первой рассказать тебе то, что знает здесь каждый.
   Ее ушки очаровательно двигались, когда она говорила. И, кажется, она производила на меня просто гипнотическое впечатление.
   – Каждый из нас проснулся в Пещере Сновидений, помня как умер в другом мире. Потом память о мире, в котором ты умер, уходит, но при желании ты можешь вспомнить все, что пожелаешь. И ты продолжаешь жить здесь, точно зная, что после очередной смерти проснешься в Пещере Сновидений в другом мире, отличном от этого, и проживешь там следующую жизнь, в другом теле, как представитель другой расы. Хотя иногда раса остается прежней.
   – Нечто подобное мне уже рассказывал один крылатый демон, – произнес я, раздумывая, не занесло ли меня во Вселенную Моргульского, которую он называл Адом.
   – Вижу, что ты начинаешь понимать. Иногда в этом мире появляются иначе. На одном из островов посреди озера или в горах, называемых Грольгинен. И с такими путешественниками бывает много хлопот, пока они не умрут впервые и не включатся в кругооборот сознаний. Я думаю, ты пришел с гор, потому что путь с озера сейчас тщательно охраняется великанами Уггрздира.
   – Я сражался с великанами…
   Гийяра внимательно посмотрела на меня и, видимо, поняла, что я не лгу.
   – Мне говорили, что берег охраняют четырнадцать великанов, – сказала она. – Как тебе удалось пройти?
   – Я перехитрил их.
   – Ну что ж, Айхи… Я начинаю уважать тебя…
   – Скажи, Гийяра, кто ты среди зверодемонов? – спросил я.
   – Это сложный вопрос, Айхи. У военного вождя зверодемонов такие же зрачки, как у меня, меняющие форму. Поэтому он приблизил меня к себе.
   – Из-за формы зрачков?
   – Да, ты действительно ничего не знаешь о Городе, – улыбнулась Гийяра. – существуют сознания, которые, скитаясь по Вселенным, ищут воплощения в той расе, которая раскроет их возможности. Среди зверодемонов меняющие форму зрачки признак именно такого правильного воплощения. Считается, что если сознание обрело подходящее тело, оно получает шанс исполнить свое предназначение.
   – Зверодемоны, демоны, люди… Кто еще живет здесь, в этом Городе? А в других городах этой страны?
   – В других городах? Ты не знаешь, что в этой Вселенной само понятие «другой город» абсурдно? Ведь этот Город не имеет границ. Никто из нас не был во всех его закоулках. Это Город размером в целую Вселенную…
   Должно быть, я посмотрел на нее ошарашенно, не веря тому, что услышал. Зверодемонесса рассмеялась высоким мелодичным смехом. Звон стали и золота слышался в нем.
   – Поверь мне, Айхи. Это так и есть. Ты попал во Вселенную, которая была создана великим Ахриманом как один Город. И его населяют многие, очень многие расы.
   В это время в зале, где мы вкушали еду, появилось несколько воинов.
   – Зверодемон у входа предупреждал, что меня уже искали, – сказал я Гийяре, поправляя меч на поясе.
   – Не тревожься, – ответила она. – Пока ты под моим покровительством, никто не вправе напасть на тебя.
   – Спасибо. Но боюсь, что твоего покровительства может оказаться недостаточно, – усмехнулся я.
   Один из воинов, молодой демон в доспехах, отливающих синевой, подошел к нам.
   – Извините, что прерываю вашу беседу, – сказал он. – Мы ищем путешественника, который сегодня появился посреди озера и преодолел сопротивление великанов. Его имя Айхи, так он сказал Харону.
   Я посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Демон на мгновение опустил взгляд, но затем снова взглянул на меня, дерзко и уверенно.
   – Я тот, кого ты ищешь, демон, – сказал я.
   – Мне приказано арестовать тебя, – сказал демон.
   – Этот путешественник находится под моим покровительством, – вмешалась Гийяра. – Вы не можете ни напасть на него, ни ограничивать его свободу, пока это так. Ведь не станете же вы нарушать договор между нашими расами?
   – Конечно, госпожа Гийяра. Я не знал, что путешественник является Вашим гостем. Извините, что потревожил.
   Демон поклонился и удалился к группе своих товарищей. Оглянувшись на нас, они вышли из зала. Я глубоко вздохнул.
   – Кажется, благодаря тебе, удача начала поворачиваться ко мне лицом, – сказал я Гийяре.
   – Теперь ты мой гость. Хочешь ты того или нет, – промурлыкала зверодемонесса. – Мой дворец расположен как раз над нами. Тебе будут отведены в нем отдельные покои. Ни о чем не тревожься. Если ты решишь, что можешь доверять мне, возможно, я сумею тебе помочь.
   Гийяра наклонилась над столом, так, что я утонул в ее меняющихся зрачках, и прошептала со значением:
   – В чем бы ни состояла твоя цель, Айхи…
//-- * * * --//
   Я проснулся в покоях, отведенных мне Гийярой. Наверное, это была первая ночь, которую я провел без кошмаров. Мне снилось что-то необычайно приятное. Я открыл глаза и увидел как кувшин с водой и поднос с завтраком сами собой опускаются на столик рядом с кроватью. Все это происходило совершенно бесшумно. Затем дверь открылась и закрылась. Я удивился магии этого места, и решил спросить об этом Гийяру, когда увижу ее. Вчера мы употребили довольно много местных напитков, и моя голова слегка закружилась, когда я потянулся к ножнам своего меча и небрежно брошенной на стул одежде.
   Я неспешно оделся. Мне было удивительно хорошо и спокойно. Судьба моей Вселенной, конечно, не перестала заботить меня. И чувство вины осталось. Но я успокоился. Внутри моего существа как будто созрела уверенность. Пока я еще сам не знал, что это значит. Но перемены порадовали меня.
   Я выпил воды из кувшина. Она оказалась наредкость вкусной. Одна из дверей выходила на большую открытую террасу, засаженную деревьями: сад, возвышающийся над городским пейзажем.
   Я вышел на воздух. И меня наполнило дивное чувство безмятежности. Я подумал, что мне некуда больше стремиться, и нечего желать. Можно просто наслаждаться жизнью, проводя ее так, как захочешь… Что Гийяра вчера говорила о Пещерах Сновидений, о рождениях и смертях? Если этот круг здесь бесконечен, почему бы просто не нырять из одного воплощения в другое? Здесь я – никто. Я могу просто жить.
   Мысли эти показались удивительно сладкими. В самом деле, если задуматься, что заставляло меня бесконечно суетиться все последние годы? Что приводило меня в движение? Может быть, я просто не имел мудрости остановиться?
   В моем сердце, в самой его середине, пряталась холодная пустота, которую поселила во мне Иника. Пустота одиночества и предательства. Но этим утром в безымянном городе моя душа вздрогнула, впуская в себя надежду… О, темное пламя моего сердца!..
   Я был счастлив с Иникой так долго! Даже вечный не может рассчитывать на более длительный срок безмятежного блаженства! Я невиновен в том, что мое счастье было построено на коварстве и предательстве женщины, которую я любил всем сердцем. Женщины, которую я отправил в страну мертвых, и которую вернул обратно. Женщины, которая изначально управляла всеми моими поступками, не сообщая мне об этом. Женщины, чьего происхождения я не знаю. Я был счастлив с ней во Вселенной моего отца. Я унаследовал престол, и мои братья не сказали ни слова против. Я не знаю, почему именно мне досталось это огромное могущество… Обезоруженный любовью, я ничего не смог сделать, даже располагая безграничной властью во Вселенной… Почему мои братья молчали, когда я садился на престол Отца? Может быть, потому, что и представить себе не могли, что Ахурамазда сложит с себя обязанности верховного правителя? А Отец – существо, сильнее которого в нашей Вселенной не было, стал всего лишь перевозчиком на реке… Как такое возможно?!
   Когда все это происходило, я воспринимал события как само собой разумеющиеся. Ведь каждое событие имеет причину, не так ли? НЕ ТАК ЛИ? Так всех нас учили. И если события происходят, даже если ты не понимаешь причину, которая породила их, ты все-таки уверен, что вполне простая и понятная причина имеется. Да, верно. Ведь и в моем случае ПРИЧИНА У НИХ ЕСТЬ! Только я до сих пор не догадывался, какова она.
   Я вдруг осознал, что не был единственной жертвой коварных чар! Вся моя семья оказалась околдована Иникой. Я полагал, что отцом моим Ахурамаздой овладело раскаяние. Какая глупость! Вечные не раскаиваются. Они убивают тех, перед кем чувствуют вину. Да. Убивают. Возможно, супруга моя, Иника, полагала, что я, почувствовав вину перед своими братьями и сестрами, перед Отцом Смерти и Матерью Ветров, захочу уничтожить их? Она думала, что я буду вести себя как вечное существо. Неужели за все годы, что мы были вместе, она так и не поняла, что моя этика отличается от этики вечных существ? Ведь я любил ее, а вечные не любят. Хотя, вероятно, она даже и не заметила моей любви. Потому что ее сердце все это время оставалось холодным и расчетливым.
   Я полагал, что мои братья не претендовали на престол, потому что считали, что я заслужил эту честь? Как такая мысль вообще могла прийти мне в голову?! Разве могли мои братья смириться с тем, что я сел на престол Отца Смерти, нашего командира, бога, который создал нас и обучил искусству смерти? Почему никто из них не убедил Отца остаться?
   И кто все-таки такой отец Иники Алкизир? Я слышал о нем лишь мельком… Если это заговор, в результате которого от власти будет отстранена вся моя семья, то я потерял значительно больше, чем стоит моя собственная жизнь. Я безвозвратно растерял все, что было создано моим Отцом. Эта мысль снова больно ударила меня прямо в сердце. Я стоял на террасе, и по моему лицу текли горячие слезы. Слезы отчаяния и бессилия, пробуждающие мое скованное холодом сердце.
   – Айхи!
   Я обернулся, откликаясь на свое новое имя с некоторой паузой. Гийяра потягивалась, вытянув ко мне передние лапы с мощными когтями, сияющими, словно стальные клинки.
   – Доброе утро, – сказал я, утирая рукавом лицо. – Как спалось?
   – Ты плачешь в одиночестве?
   – Это чисто человеческая слабость, – сказал я. – Непонятная демону. Ведь демоны не плачут…
   – Когда мы плачем, наши слезы могут прожечь камень, – сказала Гийяра. – Я хочу помочь тебе.
   Я отрицательно покачал головой.
   – Ты не сможешь, Гийяра. Мне никто не может помочь.
   – Брось. В тебе есть сила, которой нет ни у кого другого. Поверь моей звериной интуиции.
   Она подошла ко мне, и я почему-то погладил ее загривок. А она замурлыкала в ответ, как огромная кошка.

Крит. Невидимка раскрывает лицо

   Я рассказал Гийяре о невидимке, по следу которого шел. Мы гуляли по чудесному саду, окружавшему ее огромный дом. Сад располагался на множестве ступенчатых террас, образующих холм. «Сумерки» – место, где мы встретились, находилось прямо под нами. Она бродила со мной по красивым тропинкам сада, слушала и молчала. И я почувствовал потребность рассказать ей все, желание выговориться, столь же древнее, как Первые Вселенные, созданные мифологическими существами, вышедшими из смысловых туманов. О них мне пела Мать Ветров в одной колыбельной песне, которую я думал, что забыл. Тогда я был плодом на ее ветви. Я был никем, как и сейчас. И голос Ветра, который я слышал в ее ветвях, снова возвратился в мою память, чтобы принести образы существ, выходящих из наполненной туманом тьмы хаотических мыслеформ, чтобы сотворить из этой тьмы первые Вселенные.
   Желание выговориться, рассказать все Гийяре, овладело мной так же, как воспоминание о колыбельной песне. Но я не позволил себе довериться ей. Гийяра молча ждала, чем кончится моя внутренняя борьба, а потом промурлыкала:
   – Я еще не видела, чтобы человек так сильно желал рассказать самое главное в своей жизни, и удержал себя от этого шага. Вы все любите поболтать. А ты проявляешь способность молчать, как демон.
   Я улыбнулся ей.
   – Ты можешь смотреть мне в душу, и узнавать, что я чувствую. Но я боюсь сказать тебе о своих мыслях, потому что этим я могу причинить зло тем, кого люблю и перед кем я очень сильно виновен. Мне нужно исправить ошибку, которую я совершил по доверчивости. Но о том, что это за ошибка, я не могу рассказать. Это слишком опасно.
   – Подумай вот о чем, – сказала Гийяра. – Если твои враги могущественны, они прекрасно знают, о чем ты думаешь. Независимо от того, что и кому ты говоришь. Но ты прав, сохраняя молчание. Рассказывая о том, что тебя беспокоит, ты рассеиваешь намерение, ту силу, с помощью которой ты можешь преодолеть любые препятствия. По той же причине молчим и мы, демоны. Мы не говорим о том, что нас тревожит. Ты знаешь, что такое молчание демонов.
   Я кивнул головой. Меня переполняли чувства, о которых было нечего сказать.
   – Раз уж ты заговорил о невидимке, по следу которого пришел, я постараюсь помочь найти ниточку, ведущую к нему. Но у меня есть условие.
   – Какое?
   – Ты возьмешь меня с собой, когда настанет время идти дальше.
   – Откуда ты знаешь, что мне придется куда-то идти?
   – Какую бы цель ты ни преследовал, тебе рано или поздно придется отправиться в путь. Движение души, полет мысли невозможны без движения в пространстве. Так устроены все Вселенные. Путь придает смысл действиям и дарит опыт, открывает скрытые намеки, соединяет детали и заставляет принимать решения.
   – Ты говоришь как мудрец, – улыбнулся я.
   – Я изучала философию. Да и тебе, как правителю, хорошо известно, что только философия и этика могут дать опору в те мгновения, когда опереться больше не на что.
   – Откуда ты знаешь, что я правитель, Гийяра?
   – Твои монеты. Они говорят о тебе больше, чем ты сам. Так что, ты принимаешь мое условие?
   – Принимаю, – ответил я, и увидел, как в глазах Гийяры на миг вспыхнул огонь.
//-- * * * --//
   В полдень мы отправились на ручей с водопадом в нижнем саду, и пробыли там до заката. Я вспомнил о том, что говорил слепой лодочник о Невидимке Ахримана, и спросил Гийяру, знает ли она эту легенду.
   – Эта легенда известна в городе. Поскольку здесь очень мало детей, и некому рассказывать сказки, ее рассказывают всем новоприбывшим. Когда ты сказал, что шел по следу невидимки, прозрачного, словно огромный древесный лист, сделанный из воды, я сразу вспомнила ее, эту легенду. Но я никогда не видела Невидимку Ахримана. Сегодня ночью я познакомлю тебя с теми, кто знает больше меня.
   – Хорошо. Кстати, раз уж мы заговорили о невидимках, нет ли их в твоем дворце? Я замечаю, как по моим покоям летают предметы, а потом сами собой открываются двери…
   – Прости, Айхи. Я не предупредила тебя. Мне служат больше сотни невидимых и неслышимых существ, это особая раса, живущая в наших Вселенных, их называют шонхи. Их тела устроены так, что они могут перемещаться бесшумно, и их невозможно увидеть обычным взглядом. Мы, зверодемоны, можем видеть их, особым образом настраивая взгляд.
   Я кивнул и, поднявшись с мягкой травы, снова прыгнул в теплые воды глубокого ручья. Шум невысокого водопада под водой превращался в ровный музыкальный звук, очень красивую низкую ноту. Вселенная, в которую я прибыл, была поистине удивительным местом. Я нырнул и слушал его чарующее пение, пока у меня не кончился воздух.
   Темная тень проплыла надо мной, я вынырнул и встретился взглядом с меняющими форму зрачками моей подруги.
   – Нам придется плыть, – сказала она. – Вперед!
   – Подожди меня, – сказал я, глядя в ее зрачки.
   Мне не нравились сюрпризы. Может быть, она полагала, что я оставлю свой Адил на берегу? Ошибалась. Я перестегнул ремни моего меча, и он удобно разместился на спине, между лопатками, надежно защищая мой позвоночник.
   Потом я вошел в воду и поплыл следом за зверодемонессой.
   Она двигалась в воде еще более грациозно, чем на суше. Ее тело извивалось, прокладывая себе дорогу между смыкающимися за ней волнами. Хвост скользил по поверхности, оставляя долгий след. C трудом поспевая за ней, я не очень смотрел, где мы плывем. Когда я в очередной раз приподнялся над поверхностью, то обнаружил, что ручей привел нас в пещеру. Свет заката проникал сквозь отверстия где-то наверху, отражаясь от граней многочисленных кристаллов, растущих на стенах. Вода стала заметно холоднее: должно быть, под нами били подземные источники.
   Мы плыли через большие залы, разделенные сказочно красивыми, сияющими отраженными лучами кристаллов переходами, в которых ручей делал плавные повороты. На одном из поворотов Гийяра резко вскинулась, почти полностью поднявшись из воды, и ее руколапа нанесла точный удар по какому-то существу, покрытому блестящими чешуйками.
   – Берегись, Айхи! – крикнула она. – Это зубащеры.
   Я заметил быстрое движение в воде под собой, резко дернулся в сторону, одноврменно вынимая Адил из ножен за спиной, и нанес удар, пожалев, что мой меч лишился своей способности двигаться в воде с той же скоростью, что и в воздухе. Мой удар не достиг цели, зато я увидел, как прямо у моего лица мелькнула пасть со множеством острых мелких зубов. Зубащер, – тварь размером с мою руку – проскользнула мимо, хищно косясь на меня желтым глазом! Гийяра уже выбралась из воды, и вытаскивала меня за собой, но берег в этом месте был всего лишь нешироким уступом у вертикальной скалы, на котором с трудом можно было стоять нам двоим, и совсем невозможно было сражаться со все умножающимся числом зубащеров, чьи тела грациозно мелькали в воде и выпрыгивали над поверхностью. Эти звери выбрали самое удачное место для нападения: на повороте поток сужался, и мы были полностью в их власти.
   – Что это за твари? – спросил я.
   – Сам видишь, – прошипела Гийяра, которая в этот момент больше всего походила на разозленную мокрую кошку. – Их можно только разорвать на куски!
   – Ну тогда начнем! Предупреди меня об опасности!
   Я увидел квадратную каменную плиту в потоке и прыгнул на нее. Здесь вода достигала моих коленей, но я мог орудовать своим мечом и маневрировать, уворачиваясь от зубов. На мелководье зубащеры были в моей власти, поскольку не могли уйти в глубину, где Адил не мог бы достать их. Это было ничтожное преимущество, но единственное. А потому я не мог не воспользоваться им.
   Зубащеры кинулись на меня, пытаясь достать зубами мои ноги. Адил описал изящную дугу и несколько тварей, располовиненные им, но еще не умерщвленные, с визгом извивались в последних судорогах, замутняя воду своей вонючей кровью. Я отнял их сознания, которые уже хотели умчаться прочь, и заключил их в свой резервуар в рукояти Адила. Гийяра тоже лупила зубащеров своими мощными лапами, когти на которых сверкали, словно стальные отточенные клинки. Мой меч опускался снова и снова. Я полностью доверился своим боевым рефлексам, и просто танцевал танец смерти, пока не увидел, что вокруг меня плавают лишь куски разрубленных тел. Оставшиеся в живых зубащеры решили отступить, возможно насытившись мясом своих убитых товарищей.
   Я вложил Адил в ножны, ощущая как его рукоять потеплела от прилива примитивной ментальной энергии уловленных сознаний, и сказал Гийяре:
   – Спускайся. Пора плыть дальше.
   Брезгливо поморщившись, она вступила в воду, полную трупов и крови, и поплыла впереди меня. Мы продолжили путь, проплыв еще несколько красивейших залов, сияющих отраженным светом гаснущего дня. Наконец залы, наполненные кристаллами, закончились. Мы вышли на берег. Здесь было темнее: мы оказались довольно глубоко. Хотя свет неба все еще проникал сюда, он уже не был ярким. И кристаллов вокруг не было. Зато впереди я увидел нечто, похожее на пирамиду.
   – Что это за место?
   – Его называют могилой Ахримана. Хотя он никогда не умирал.
   – Значит, это какое-то священное место?
   – Верно. Здесь специально обученные служители устанавливают связь с силами, не имеющими образов, и с теми, кто находится с той стороны круговорота жизни и смерти.
   – И что мы здесь ищем?
   – Те, кто с той стороны круговорота, проявляются здесь как прозрачные тени. Одну из них ты и видел. Мы здесь, чтобы узнать, чья тень привела тебя сюда.
   – Ну что ж. Надеюсь, это путь к разгадке.
   Я поправил Адил за спиной. И отбросил все мысли, которые могли помешать сражаться за свою жизнь или охранять разум от магических чар. Гийяра, глядя на мои приготовления, улыбнулась и сказала:
   – Здесь тебе вряд ли предстоит сражение.
   – Никогда не знаешь, где ожидает опасность, – ответил я. – Лучший способ предотвратить нападение – приготовиться к нему.
   Мы двинулись к пирамиде. И скоро я услышал пение. Оно раздавалось изнутри пирамиды. Пели хорошо поставленные мужские и женские голоса. Звук распространялся по огромному залу пещеры волнами, которые создавали красивые пересечения с эхом. Полифония была совершенной. Видимо, мелодия и тембр голосов веками подбирались так, чтобы эта священная пещера входила в резонанс с ними, и так, чтобы отраженный звук, накладываясь на только что произведенный, порождал красивые аккорды, многократно умножая голоса хора. Мною овладело давно позабытое чувство священного трепета. И я не стал заглушать его в себе. Оно было таким приятным напоминанием о юности, когда тайны нашей Вселенной открывались передо мной впервые…
   Звук, проходя вибрациями сквозь тело, согревал меня. Я быстро шел по шершавому каменному полу к пирамиде. Гийяра следовала рядом со мной, как всегда, изящная и невозмутимая.
   Пирамида оказалась намного больше, чем я ожидал. И шли мы к ней довольно долго. Ручей в этом месте уже полностью ушел под землю. Сияние заходящего светила перестало проникать в пещеру, и я увидел свет, исходящий от пирамиды. Синие, нет, фиолетовые лучи. Через некоторое время я обнаружил, что свет и звук словно бы сплетаются друг с другом. А потом я осознал, что вижу свет не глазами, а просто воспринимаю его всем телом.
   – Ты все хорошо делаешь, – сказала Гийяра. – Ведь ты видишь свет?
   – Да. А ты?
   – Я посвящена в тайны этого места. А ты гость с очень хорошими способностями. Думаю, служители не будут против, и ты можешь войти в пирамиду.
   Когда мы подошли вплотную к пирамиде, я обнаружил, что она сделана из того же камня, что и пол. Значит, это пещера была вырублена в цельной скале? И пирамида – это тело горы, может быть, самая ее сердцевина. Вчера меня удивила вырубленная внутри скала, которую сделали гостиницей для постояльцев, но эта пещера просто покорила меня. Оглянувшись, я рассмотрел на стенах пещеры, озаренных фиолетовыми лучами, танцующие символы. Такие же танцующие символы возникали из моей пазиры, когда ее касалось дыхание демона… Благоговейный трепет пробежал по моему телу. Я удивился, что все еще способен испытывать это щекочущее чувство восторга и предвкушения, и шагнул прямо в стену. Она оказалась мягкой, податливой, и пропустила меня с легким шуршанием. Внутри, в центре огромного зала, образуя квадрат, сидели служители в красных и фиолетовых одеждах. Фиолетовое пламя танцевало в центре образованного ими квадрата, поднимаясь над квадратным отверстием, похожим на колодец. Я понял, что сияние разбужено их голосами. И остановился, не зная, что делать дальше.
   Голоса служителей становились то тише, то громче, то почти умолкали. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем фиолетовое пламя угасло, и они прекратили свои песнопения. Должно быть, уже была глубокая ночь. Однако, я не чувствовал усталости. Напротив, тело мое ощущало необычайный прилив сил.
   Гийяра подвела меня к одному из служителей, статному седому старцу невысокого роста с совершенно синими глазами. Я склонил голову. Служитель прикоснулся к мочке моего левого уха и произнес:
   – Зачем ты привела его, Гийяра?
   Гийяра взглянула на меня.
   – Этот путешественник ищет невидимку, пришедшего извне. Он шел по его следу, и так оказался в нашем мире.
   – Значит, ты пришел к нам из другой Вселенной, не умирая? – спросил старец. – И ты тот самый человек, победивший четырнадцать великанов?
   Я кивнул, не зная, что ответить.
   – Хорошо. Я постараюсь тебе помочь. Следуй за мной.
   Оказалось, что кроме центрального зала пирамида вмещает еще множество помещений, в одном из которых старец предложил нам сесть на застеленную циновками каменную скамью, а сам расположился в кресле у небольшого алтаря, на котором стояло множество сосудов, чаш, кристаллов и прочих атрибутов неизвестного мне назначения.
   Старец взял со стола большую глиняную бутыль, распечатал ее, вылил немного темно-красной жидкости в чашу из белого камня, наполовину заполненную водой. Затем капнул туда же две капли раствора из маленького пузырька и склонился над нею. Мы, не говоря ни слова, следили за его действиями.
   Старец махнул рукой, подзывая нас к себе. Мы подошли. Он попросил меня погрузить в чашу правую руку. Когда волны на поверхности улеглись, я увидел в чаше того самого лазутчика, похитившего пазиру из ветвей Матери Ветров. Он двигался точно также как тот, кого я искал. Потом он перевернулся в воздухе, и я увидел лицо. Это был мой брат-сойкеро по имени Эгуфед. Удивленный, взирал я в чашу, стараясь не выдать своих мыслей под пристальным взглядом старца и не двинуть рукой…
   Я очень давно не видел Эгуфеда, поскольку обучившись у Ахурамазды всему, что должен знать воин-смерть, Эгуфед отказался от миссии сойкеро, и ушел от нас. Не знаю, куда именно, но говорили, что он в другой Вселенной. Он всегда больше интересовался устройством мироздания, чем искусством нести смерть. Разумеется, он владел всеми знаниями и навыками, необходимыми для того, чтобы быть сойкеро. Но он предпочел жизнь ученого. Я почти забыл, как он выглядит, мой брат Эгуфед. Во всяком случае, все эти годы я почти не вспоминал о нем. И теперь увидеть его лицо было для меня очень большой неожиданностью. Одновременно я ощутил прилив надежды. Ведь Эгуфед устранил из нашей Вселенной занозу, которая сделала ее уязвимой для внешнего вторжения. Слишком поздно, но он сделал это. А значит, имел для этого какие-то причины. Какие? Возможно, в его ученой голове уже созрел план спасения нашей Вселенной? Как бы мне хотелось это узнать! Но видение в чаше прервалось.
   Я достал из чаши руку и увидел, что сбегающие с нее капли взрываются, не долетая до чаши, красивыми фиолетовыми и красновато-желтыми искрами.
   – Ты увидел то, что хотел? – спросил старец.
   – Я увидел того, кто был тенью, я увидел его лицо, – сказал я. – Но где он теперь?
   – По отношению к нему бессмысленно задавать вопрос «Где?». Как только он пересек границу всех Вселенных, он стал тем, кем является. А внутри Вселенных он – всего лишь прозрачная тень. Он находится снаружи по отношению к любой Вселенной. В метапространстве, которое мы назваем бытием. Он может приходить в любую Вселенную, когда пожелает. Если у него есть еще живое тело, он может делать это и в своем собственном теле, а не только в образе прозрачной тени.
   – Могу ли я добраться до него?
   – Это долгий и опасный путь. Еще никто не смог пройти его до конца, насколько мне известно, – сказал старец. – Чтобы покинуть нашу Вселенную, не умирая, нужно воспользоваться Вратами Ахримана.
   Говоря это, старец возвел глаза к потолку.
   – Где они расположены?
   – На Западе. С противоположной стороны хребта Грольгинен и несколько севернее нас. Я никогда не был там. Но говорят, что до них не меньше ста дней пешего пути, если не пользоваться ничьей помощью по дороге.
   – А могу ли я поговорить с тем, кого видел в чаше, с помощью твоей магии? – спросил я.
   – Может быть, и можешь. Но я не знаю, как помочь тебе в этом. В этой чаше ты увидел только то, что уже знал, но не осознавал. Ни я, ни Гийяра не видели того, что видел ты. И все же то, что ты увидел, совершенно реально, увиденное и есть истина.
   – Почему ты думаешь, что это истина? – спросил я.
   – Потому что интуиция вечных существ работает безупречно, – усмехнулся Старец. – Кроме того, ты очень подготовленный воин. Ты не ошибаешься.
   – Если бы ты знал, Старец, как я ошибся, и чего мне стоила эта ошибка.
   – Это всего лишь танец Вселенных, путник. Не думай, что ты являешься его причиной. Это не так. Действуй. Участвуй в танце. У тебя нет причин сожалеть об исходах или бояться испытаний. Живи! И танец сам подскажет тебе, что следует делать. Главное, – верь голосу своего сердца.
   Я поклонился. Слова Старца проникли в самую мою душу и, кажется, облегчили тяжкий груз вины. Это всего лишь танец Вселенных. И не я его причина. Это было так просто понять…

Часть вторая

Элексигаль. Огонь угас

   Я Элексигаль, тело которого разделено на две половины: правая находится в верхнем мире, а левая – в глубинных мирах. Я демон, который помог Криту вернуться домой, кровный брат сегодняшнего Отца Смерти, который, кажется, не справился со своей задачей. Мир замер. И огонь глубинных миров угас. Точнее сказать, он перестал гореть. Языки пламени превратились в бледно-серые тени самих себя. Исчезла сила, позволявшая мне делать многие вещи.
   Когда это случилось, я был далеко от дворца Крита, и понял, что должен срочно увидеть моего кровного брата. Двигаться быстро я уже не мог, поэтому перемещение заняло много времени. Слишком много. И я опоздал. Когда я появился в его дворце, то застал там только Инику и Ахилла, который доверчиво протянул ко мне руки. Моя правая половинка была знакома ему с раннего детства.
   – Приветствую тебя, Повелительница, – я церемонно поклонился Инике, стараясь не смотреть на ее заплаканное лицо.
   – Ты видел Крита? – спросила она.
   – Нет, госпожа.
   Было заметно, что она необычно сильно встревожена.
   – Я боюсь, что он попал в беду, – сказала она.
   – Что вообще происходит? – спросил я.
   – О! Элексигаль! Крит слишком эмоционально воспринял некоторые новости… Я полагала, что он будет рассуждать более здраво.
   В это время раздался грохот, от которого содрогнулись стены. Я увидел ярко-красный вихрь, опускающийся с небес во внутренний дворик дворца.
   В центре вихря танцевал огненный шар, который раскололся на тысячи кусков. Послышались крики. Кто-то из воинов, стоящих на страже у дворца, упал. В центре рассасывающегося вихря возник худощавый седой человек, который с усмешкой оглядел окрестности и направился во дворец.
   – Кто это такой? – спросил я, очень удивленный.
   – Это мой отец, Алкизир.
   – Но зачем же он…
   Я не успел договорить. Седой злодей уже входил в комнату. Слишком быстро он преодолел лестницу и коридор…
   – Иника! – воскликнул он.
   – Отец! Как я рада, что ты, наконец, здесь! Теперь все будет хорошо!
   Седой злодей обнял свою дочь, и на губах его возникла улыбка, которая не затронула сверкающих холодным огнем глаз.
   – Иника! Наш план сработал полностью! И все это благодаря твоей изобретательности! Теперь ты можешь получить высочайшую власть! Я привез тебе заклинание портала, которое перенесет тебя во Вселенную под названием Город.
   Он сделал жест рукой, и я увидел как тонкая синяя струйка заклинания перетекает из его сознания в сознание Иники.
   – Я поняла, отец…
   – У нас очень, очень много дел, – произнес Алкизир.
   Тут он обратил внимание на меня.
   – Это кто такой?
   – Отец, знакомься, это Элексигаль, кровный брат моего мужа, – сказала Иника голосом, бесцветным, как тени огня в глубинных мирах.
   – Мне знакомо твое имя, – улыбнулся мужчина. – Зови меня Алкизир.
   – Ты ранил нескольких стражей у дворца, – сказал я. – Зачем?
   – Ты задаешь мне вопросы, полудемон? Может быть, ты собираешься осуждать меня за то, что я делаю?
   – Я не понимаю, что происходит, – обратился я к Инике.
   – Я объясню тебе, – ответил Алкизир, усмехаясь. – Если ты способен понять, полудемон. Вселенная – это плод с дерева, которое Вечный Садовник посадил в Саду Мыслеформ. Теперь его наследники собирают урожай. А ты и не знал, что будешь съеден вместе со всей Вселенной? Этот мир слишком жесток для таких, как ты.
   – Я не знаю, что вы вдвоем задумали. Но скажите хотя бы, где Крит.
   Алкизир повернулся к Инике и вопросительно поднял брови.
   – Разве Крит еще на свободе? Ведь мы договаривались, что ты отправишь его в Черный Шар, чтобы он составил компанию Ахурамазде! Почему ты не сделала этого?
   – Крит сохранил способности сойкеро.
   – Как это случилось?
   – Кто-то украл пазиру! – воскликнула Иника. – В последний момент! Я сделала все, чтобы сойкеро утратили свою природу. Но Мать Ветров не породила последнюю волну Ветра, оформленного пазирой. Она предпочла уснуть! А из-за похищения пазиры я лишилась некоторых магических способностей. Так сойкеро остались теми, кто они есть. Я решила, что это Властелины похитили пазиру!
   – Зачем им это делать!? Это невероятно! Ты не успела обезвредить сойкеро! Я очень разочарован! Теперь они могут помешать тебе присоединить эту Вселенную к остальным.
   Теперь Алкизир метался по большой комнате дворца, словно дикий зверь, посаженный в клетку.
   – Слушай, Иника! Убей, по-крайней мере, эту половинку демона. Он раздражает меня своим присутствием!
   – События только начинаются, Алкизир, – сказал я. – И ты не можешь предсказать, как они разовьются дальше.
   – Ты намерен оказать мне сопротивление? – спросил он, глядя в мой правый глаз. – Жалкий полудемон будет противостоять Властелину Темных Ветров?
   Я почувствовал, как его взгляд сковывает меня страхом. И ушел в глубинные миры. Алкизир попытался схватить меня, но, по какой-то причине, я оказался более ловок.
   Я должен был найти Крита или хоть кого-нибудь из его братьев-сойкеро. Алкизир сказал, что они могут помешать…
   Но прежде, чем отправиться на их поиски, я должен был кое-что похитить из замка Ахурамазды. В его спальне была одна черная шкатулка с желтым кристаллом в ней. Если она достанется Алкизиру или Инике, тогда всем братьям-сойкеро и Ахурамазде угрожает страшная опасность.
   Я проник в замок Ахурамазды, который, хотя и пребывал в запустении с тех пор, как старый Отец Смерти стал перевозчиком на реке, но хорошо охранялся. В нем никто не бывал, в нем никто не жил, но все покои замка содержались в первозданном порядке. На случай, если Отец пожелает вернуться… Охрана, правда, не была столь уж бдительна: за несколько последних лет никто так и не осмелился явиться сюда с враждебными намерениями. И это было мне на руку. Я вошел в замок через потайную дверь, которая, по счастью, не охранялась, прокрался в спальню Ахурамазды, прячась за выступами стен от патрулирующих коридоры стражников, и без труда нашел черную шкатулку на одной из полок. Потом я удалился из замка Ахурамазды, бережно неся ее в руке.

Эхад. Молчащий Ветер

   Мое имя Эхад. Я сойкеро, брат-смерть Крита, человека, который стал Отцом Смерти, сменив на этом посту Ахурамазду. Слышал, что это не принесло моему брату много счастья. Супруга, которую он взял из древнего рода магов, предала его ради своего отца Алкизира. Так я слышал. Мне все равно. Я уже давно не играю в игры, где главный выигрыш – власть и место на троне. Я создаю паутину слов, из которой возникает все, что способно возникнуть. Меня можно назвать заклинателем. Можно магом, творящим мир словами. Вернее сказать, вылавливающим из небытия сетью слов то, что может быть ею уловлено.
   Даже если вся Вселенная рухнет, катастрофа никак не затронет мой островок благополучия. Мой замок парит высоко над горами, в отдаленной области девятой зоны. Здесь никого нет, кроме меня и моих созданий – слуг, собеседников, животных и цветов. Все они созданы для того, чтобы радовать меня и дарить наслаждение. Я уничтожаю все, что разрушает мою гармонию, всех существ, которые обретают слишком большую самостоятельность, чтобы перечить своему создателю. Меня не интересует весь остальной мир. Так я творю свое счастье и безмятежность.
   Все интересующие меня новости я получаю посредством простых магических приспособлений, созданных также с помощью произнесенных мною слов. Здесь все вокруг – мои слова. Даже горы под моим замком созданы моим словом. Я заклинатель. Таково мое искусство.
   Сегодня вечером моя безмятежность была разрушена. Кем бы вы думали? Половинкой демона. Он назвался Элексигалем. Что ж, мне было знакомо это имя. И я согласился поговорить с ним, потому что уже давно не говорил ни с кем, кроме моих послушных созданий.
   – Чего ты хочешь? – спросил я.
   – Мать Ветров спит слишком глубоко. Твой брат Крит предан. И я хочу помочь, но моих сил недостаточно, – сказал он.
   – Хочешь, чтобы я вмешался? – спросил я.
   – Да. Вся Вселенная в опасности. Я ищу тех, кто может помочь.
   Патриоты всегда утомляли меня. Но этот был забавен. Похоже, он и правда верил, что мое вмешательство может повернуть события в другом направлении.
   – Почему ты думаешь, что меня интересует вся Вселенная? Я совершенно счастлив здесь. И моя жизнь никак не изменилась.
   – Значит, я напрасно проделал этот путь, – произнес Элексигаль. – Прости, что потревожил тебя и позволь мне уйти. Я найду кого-то другого.
   – Постой, полудемон. Я же не отказался помочь. Что тебе нужно?
   – Я бы хотел понять, что произошло с Матерью Ветров, узнать, где находится Крит и как к нему добраться. Кроме того, я не сумел найти Ахурамазду. Он был перевозчиком на Пограничной реке, но его там нет. Из разговора между Алкизиром и Иникой я услышал, что Ахурамазда пребывает в Черном Шаре. Как найти его?
   – Ты был у реки?
   – Да, я дошел до нее. С большим трудом. Все время какая-то труднообъяснимая сила мешала мне двигаться в том направлении.
   – Просто не было попутного ветра, – прокомментировал я. – Мать спит самым глубоким сном в своей жизни.
   – Я встретил у реки старого знакомого, демона Лаэрция. Он сказал, что давно уже не видел Ахурамазду. Он исчез в тот день, когда угас огонь глубинных миров.
   – В тот самый день… – медленно повторил я.
   Я не знал этого. Более того, мне вдруг пришло в голову, что я, по какой-то причине, даже не захотел узнать о судьбе Ахурамазды. А ведь, если подумать, такое желание должно было возникнуть одним из первых. Кроме того, я неожиданно вспомнил то, что тревожило меня. В самых глубоких снах, когда погружаешься в миры сестры Морталии, я слышал голоса, настойчиво внушающие мне что-то. Я не мог вспомнить, что именно, когда просыпался, но от снов оставался неприятный осадок. И они начали сниться мне задолго до катастрофы. Очень задолго… Демон Элексигаль, которого я хотел прогнать за то, что он нарушает мой покой, пробудил во мне настороженность. А Отец Смерти Ахурамазда научил нас доверять своим чувствам. Элексигаль молчал, видя, что я задумался.
   – Присядь, Элексигаль. Может быть, ты голоден? Эй! Подать моему гостю все, что он пожелает!
   Пока слуги несли еду и вино, я размышлял. И пришел к простому выводу: когда мое сознание было погружено в сон, неведомые враги околдовали меня своими заговорами. Именно благодаря им я столь спокойно воспринял весть о катастрофе и попытался оградить себя от перемен. Вот так! Я, заклинатель, оказался жертвой чужого заклинания. Я почувствовал благодарность к Элексигалю за посетившее меня вместе с ним прозрение.
   – А что же остальные братья? Морталия? Ее новый помощник Моргульский? – спросил я.
   – Пока я никого не мог найти.
   – Но ты же прошел все зоны, чтобы попасть ко мне! Неужели не свернул к ним?
   – От реки я пробрался прямо сюда по новому ходу в глубинных мирах. Он возник совсем недавно, и пролегает очень глубоко. Почти на том уровне, где живет Морталия. Но любые попытки свернуть в сторону ни к чему не привели. Ход предполагал только одно направление: к твоему замку, Эхад.
   Это еще более насторожило меня. Пожалуй, мне придется попрощаться с уютным бездельем и вступить в игру, иначе в один прекрасный день я могу оказаться жертвой ситуации, созревания которой не видел из-за слепоты и самодовольства. Да! Именно самодовольства, которое стало частью моего характера в последние годы. Что же происходит? Неужели я уже давно нахожусь под воздействием чьих-то чужих чар и не замечаю этого?
   – Я принял решение, Элексигаль. Я помогу тебе.
   – Благодарю тебя, Эхад!
   – Только один вопрос, гость мой Элексигаль. Почему ты так беспокоишься о Крите и о нашей семье?
   – Мы с Критом кровные братья. Очень часто я чувствую то же, что чувствует он. И я знаю, что он находится в каком-то месте, из которого не может вырваться. Когда-то я помог ему на пути в девятую зону. И я хочу помочь ему сейчас.
   – Значит, это исключительно дружеские чувства? Несмотря на то, что ваша кровь была соединена ведьмой Иникой?
   Элексигаль спокойно выдержал мой взгляд и кивнул половинкой своей головы.
   – Ладно, пока я готов принять этот ответ, – сказал я. – Но я задам этот вопрос еще раз, когда сочту нужным.
   Элексигаль посмотрел куда-то вниз, потом снова мне в глаза. Мотивы – то, что заставляет нас двигаться и действовать, то, что толкает и ведет… Вот что меня интересовало. Я только что обнаружил, что в мои собственные мотивы кто-то вмешивался. Так ли это в случае с Элексигалем? Посмотрим, когда начнем движение.
   Я верну голос и слова молчащему Ветру из ветвей Матери! Я и мои братья, если мне удастся разрушить заклятие, наложенное на них.
   Заклятие, сплетенное для меня, я уже ощущал как незримую и почти неощутимую сеть, наброшенную на сознание. И я начал разрывать эту сеть, ниточка за ниточкой… С каждым глотком вина, которое я заколдовал в своем бокале, мое сознание освобождалось от навязанных мне мыслей и желаний. Когда девушки, танцевавшие нам во время еды, сбросили с себя последние одежды, я почувствовал себя полностью исцеленным, и предложил Элексигалю отдохнуть от долгого пути в отведенных ему покоях.
   У меня были большие планы на предстоящую ночь.
   Когда Элексигаль покинул зал приемов, я подозвал своего советника Ганимеда, эксперта по магическому снаряжению. Я создал его как живую картотеку, как человека, главным интересом которого было собирание информации о различных магических приспособлениях и ритуалах, а также создание загадочных вещиц, помогающих магу решать самые разные задачи. Я назвал его Ганимед, поскольку в одном из своих путешествий по мирам заблуждений я когда-то увидел дивной красоты мальчика с тем же именем. Тогда я в образе большой птицы явился перед ним и похитил его. К сожалению, мальчик умер от испуга, не выдержав путешествия в вероятностный мир. Но мне удалось создать почти полную его копию здесь, в своем замке. Ганимед воплощал одну из сторон моей натуры – страсть к исследованию и магическим экспериментам.
   – Ганимед, – сказал я. – Мне нужно снаряжение для очень опасного погружения во враждебные миры, где на каждом шагу неведомая опасность. Я хочу вернуться оттуда живым, и, более того, я хочу, чтобы между тем мигом, в который я отправлюсь в путешествие, и тем мигом, когда я появлюсь снова, прошло очень мало времени. Чем меньше, тем лучше.
   – Ты можешь совершить бесконечно долгое путешествие, которое продлится здесь лишь несколько ударов моего сердца, мой господин Эхад, – ответил Ганимед. – Я могу погрузить тебя в один из разрывов времени. Но куда ты хотел бы направиться?
   – Я хочу найти Ахурамазду, где бы он ни был. Мой гость сообщил мне, что прямо до реки по глубинным мирам проложен ход, которым я мог бы воспользоваться. Но Ахурамазды больше нет у реки. Поэтому мне нужны способы определить, куда он направился.
   – Я подготовлю все необходимое, мой господин Эхад, – произнес Ганимед. – Дай мне немного времени.
   – Кроме того, мне потребуется множество магического оружия и разнообразная защита от любого возможного нападения. Принеси мне все это. Я буду ждать в своем кабинете.
   – Слушаюсь, мой господин Эхад!
   Я направился в кабинет, чтобы облачиться в походную одежду. Она представляла собой волшебный костюм, который я наколдовал уже давно.
   Способный защитить от очень сильного жара и невероятного холода, способный создать воздух, воду и пищу в полной пустоте, он был непроницаем для большинства видов оружия и содержал в себе огромный набор сокращенных заклинаний: стоило прикоснуться к той или иной детали узора на ткани – и я мог активировать заклинание, произнесение которого заняло бы целый день! Это был шедевр моего искусства заклинателя! Узоры на ткани и их значение были известны только мне, более того – только я знал о необычных свойствах этого костюма, выглядящего как обычная одежда.
   Я облачился в костюм – брюки, пиджак и длинный плащ, затем, нажав на переплетение узоров, сотворил бутылку превосходного вина. Можно сказать, что это было моей традицией. Перед каждой вылазкой из своего дворца я творил напиток, который с удовольствием выпивал по возвращении. Широкий пояс с кинжалами и арбалет с сотней коротких металлических стрел, умеющих находить свою жертву и возвращаться обратно в специальную емкость арбалета, довершили мой наряд.
   – Господин Эхад, я принес все, что может Вам понадобиться, – раздался голос Ганимеда за дверью.
   – Входи, – разрешил я.
   Ганимед появился, неся на плече довольно большой мешок.
   – Вот, господин. Здесь волшебная железная флейта для музыкальных заклинаний, кольчуга из фиолетовых лучей, кинжал, способный отразить удар за миг до того, как он был нанесен противником. Вот легкий шлем, защищающий от любых попыток контролировать Ваше сознание, четыре браслета, дающие огромную силу рукам и ногам, пояс, помогающий летать, маска для дыхания под водой, перстни, назначение которых вы знаете и вот еще, последнее изобретение, ориентатор. Вы легко разберетесь с ним в случае надобности сориентироваться где бы то ни было или найти чей-то след.
   – Неплохой набор. Однако, как же я все это унесу с собой?
   – Кольчугу, перстни, браслеты и шлем рекомендую одеть сразу. А для остального используйте специальную сумку. Это последняя моя разработка. В ней все эти предметы будут весить намного меньше и займут очень мало места.
   Пока я одевал на себя принесенные им вещицы, Ганимед извлек из кармана небольшую сумку, развернул ее, положил туда по очереди оставшиеся предметы, потом свернул ее и снова убрал в карман.
   – Вот так, – сказал он. – Это очень удобно, господин Эхад.
   Он протянул мне сумку, которая и вправду весила совсем немного. Я улыбнулся, потрепал его по щеке, которая нескромно заалела от моего прикосновения.
   – Ты говорил, что сможешь погрузить меня в разрыв времени.
   – Да. Очередной разрыв уже приближается. Будьте готовы.
   Ганимед сделал несколько шагов к приборам, находящимся здесь же, в моих покоях. Прошептал несколько заклинаний, прикоснулся к рисункам на панели – и я ощутил, что время в замке готово остановиться, когда я покину его.
   Прошептав заклинание, я перенесся прямо на холодные вершины гор под моим замком. Снизу мой дом больше был похож на огромное облако, парящее над горами. Так я задумал. И так стало. Мой путь лежал в миры Морталии, потому что именно оттуда на меня было совершено коварное нападение, и я надеялся отыскать эхо заклинаний, увязшее в снах. А потом пойти по следам заклинателей. Быть может, они приведут меня к Отцу.
   Ход, по которому в мой замок проник Элексигаль, я обнаружил сразу: он все еще хранил следы этого забавного существа. Между прочим, однажды в своих путешествиях я побывал в городе, населенном такими вот половинками демонов. Город был расположен у самой границы Вселенной. Эти полудемоны, коварные и хитроумные, чуть было не выбросили меня за пределы Вселенной. Да и этому демону, Элексигалю, я бы не стал доверять. Это мой братец Крит легковерен и склонен впадать в зависимость от первого, кто скажет ему доброе слово или просто погладит, где требуется. Он связался с Элексигалем, с которым его соединила Иника, и с какими-то проходимцами, которые шли к Матери Ветров из неизменяющегося мира, убил дядю Карахмана, которому и без того не везло последние несколько веков после того, как он недолго побыл супругом нашей сестры-ангела, Эйи… Потом Крит каким-то образом овладел престолом Ахурамазды… Вся эта история теперь, когда чары, наброшенные на мой ум, разрушились, казалась мне совершенно отвратительным фарсом, пародией на эпос, квинтэссенцией глупости моего братца Крита, который вдруг решил, что имеет право на любовь, и из-за которого мы потеряли Вселенную…
   Перебрасывая эти невеселые мысли из одной части сознания в другую, я опускался все глубже, и уже мог понять, что имел в виду Элексигаль, когда говорил, что огонь глубинных миров угас. Холодные, почти неподвижные, серые языки огня окружали меня, а воины глубин, словно насекомые, увязшие в паутине, перемещались медленно и уныло, напоминая скорее призраков, чем живых существ. Я попробовал заговорить с одним из них, но он не заметил меня и, как я ни кричал, не услышал моего голоса. Я произнес заклинания, обращаясь непосредственно к его сознанию. Тогда он поднял взгляд вверх, прикрыл свою голову руками и присел.
   Я понял, что даже если мне удастся вступить в контакт с этим окончательно выжившим из ума существом, это ничего не даст мне.
   Ход, ведущий к моему замку, и впрямь не имел поворотов, которыми мог бы воспользоваться Элексигаль. Кто-то тщательно замаскировал все разветвления в лабиринте глубинных миров, оставив открытым один-единственный путь. И я видел, что над этим трудилась огромная армия магов. Распутывая заклинание, наложенное на поворот, ведущий в сторону Морталии, я удивился тому, насколько велико было мастерство заклинателя: он придал энергию своим чарам, подключившись к вербальному полю моего собственного дворца. Таким образом, я сам был гарантом того, что никто из живущих в меняющемся мире меня не потревожит. Что же касается существ с того берега реки, которые шли из неизменяющегося мира, они крайне редко добирались до столь отдаленного уголка девятой зоны. Обычно их паломничество завершалось на Светлой Лужайке или в ее окрестностях…
   Я нашел следы заклинателей, которые прокрадывались в мои сны. Этих заклинателей было слишком много, и я видел, что их суммарная мощь необычайно велика, они вполне могли опутать своими заклинаниями всю нашу Вселенную.
   Более всего меня смущало то, что я нигде не видел сведений об Ахурамазде и его местонахождении. Похоже, что вопрос об Ахурамазде совершенно не интересовал тех, кто опутывал паутиной слов нашу Вселенную. Маги, которые создавали проход от реки к моему дворцу, вообще не думали о нашем отце, хотя он, как мне казалось, был основной силой, способной противостоять им. Впрочем, может быть, мое мастерство было недостаточным, чтобы разглядеть их озабоченность? Да нет, я же свободно распутывал их заклинания! Не стоит сомневаться в себе, когда уверенность в собственных силах определяет победу. Да, я еще помню кодекс сойкеро…
   Я открыл проход и, сотворив себе некое подобие щита, скользкого с одной стороны, вскочил на него обеими ногами и понесся вниз, к Морталии. Мне было очень интересно, что стало с ее черными ведьмами снов и с этим проходимцем Моргульским, который, как говорили, явился из другой Вселенной. Уж не является ли он одним из первых незваных гостей?
   Когда я достиг прозрачной поверхности, ограничивающей пространство снов и увидел издали замок Морталии, мне показалось, что здесь ничего не изменилось.
   Точно так же клубились подо мною похожие на прозрачный дым элементы, из окон замка моей сестры лился ровный, домашний свет. Спокойствие. Тишина. Вечность. Я прикоснулся к оранжевой ящерице на рукаве моего костюма и переместился внутрь замка. Голос Морталии был слышен через несколько комнат.
   – Это немного необычно, – говорила она. – Но я не считаю, что нам следует беспокоиться.
   – Морталия, послушай, – отвечал ей глубокий и красивый голос демонессы, – твой портал не работает уже очень давно…
   – Ведь нам пришло объяснение от Иники, – отвечала Морталия. – Уверена, все скоро наладится. Я понимаю, Анфиса, что ты скучаешь по своему королевству. Но погости у меня еще немного и не тревожься. Ведь никакой трагедии не произошло…
   – Мы этого не знаем, Морталия. Я демонесса, и я воин, у меня есть интуиция, которая не раз спасала мне жизнь. Происходит что-то такое, о чем ни ты, ни я не знаем. И мне это не нравится.
   Я вошел в комнату совершенно неожиданно для собеседниц. Демонесса, которую Морталия назвала Анфисой, отреагировала мгновенно: клинок оказался у моего горла быстрее, чем я смог поднять руку в приветственном жесте. И я узнал в этом клинке меч дяди Карахмана, Алгрениум. Я встретил ее взгляд, двинул бровями и улыбнулся. Она была очень хороша в боевой стойке. Морталия положила руку на плечо Анфисе и произнесла:
   – Это один из братьев-сойкеро, Эхад. Познакомьтесь. Демонесса Анфиса, которая когда-то освободила меня из плена и помогла Криту вернуться в Девятую Зону.
   Анфиса убрала клинок в ножны, но ее взгляд продолжал время от времени пронизывать меня. Видимо, на всякий случай.
   – Мне приятно встретить столь безупречного воина. Теперь могу понять, почему Крит пригласил тебя составить ему компанию на пути домой.
   – Рада познакомиться, – сухо ответила Анфиса.
   Морталия улыбнулась:
   – Анфиса, брат Эхад часто появляется так неожиданно. Должна сказать, что он – один из самых могущественных заклинателей этой Вселенной. И, главное, он наверняка сумеет ответить на все твои вопросы и развеять тревогу. Присядь, брат. Я приготовлю твой любимый напиток.
   – И какие же это вопросы? – спросил я, усаживаясь в удобное кресло у камина.
   Хоть я знал, о чем Анфиса спросит, но мне было приятно слушать ее голос.
   Честно признаюсь, эта демонесса очаровала меня своей мгновенной реакцией, своим голосом, и яростной энергией, которая отчетливо проявлялась в каждом ее движении, даже если оно было неторопливым и мягким.
   – Даже не знаю, с чего начать, – усмехнулась Анфиса. – Несколько дней назад я планировала вернуться в свое королевство в Шестой Зоне. И не смогла это сделать. А когда Морталия попыталась использовать свой индивидуальный портал, чтобы доставить меня, у нее тоже ничего не получилось. Путешествия по границе снов оказались невозможны из-за того, что кто-то замуровал те ходы, которыми мы обычно пользовались. Мы узнали об этом только три дня назад. В тот же день прибыл посланник из дворца Крита и принес известие от Иники. В письме сообщалось, что произошло неуправляемое изменение глубинных миров. Иника писала, что это может нарушить обычный порядок перемещения по границе снов и по глубинным мирам, а также сообщала, что решит эту проблему в самое ближайшее время.
   – Она написала все это в письме? – уточнил я.
   Анфиса согласно кивнула.
   – Могу ли я взглянуть на него?
   Морталия, которая слышала наш разговор, готовя мне напиток в соседней комнате, крикнула:
   – Анфиса, посмотри на каминной полке. Я положила письмо туда.
   Анфиса встала с кресла и принесла мне письмо. Даже не включая с помощью костюма магический глаз, я мог видеть, что письмо опутано заклинаниями. Когда же я, прикоснувшись к розе на лацкане пиджака, активизировал магическое зрение, то увидел, что письмо представляет собой густую бахрому, приникающую в тело и сознание читателей и держащую их мысли под контролем. Переписыватья с магами всегда было опасным делом. Несколько прикосновений к узорам костюма (на брюках и локтях в том числе) позволили мне отделить заклинания, наложенные Иникой, друг от друга. Сотворив из воздуха свиток, я проявил на нем исходный текст этих заклинаний (говоря моим языком, провел декомпиляцию), а сами заклинания растворил бесследно, чтобы не мешали работать.
   Анфиса, глядя на мои нелепые движения, видимо, сперва решила, что я слегка не в себе, но потом, когда в воздухе появился свиток, и на нем проступил текст, посмотрела на меня с почтительным удивлением и даже некоторым восхищением. Не скрою, мне это было приятно. В последнее время я общался только с теми, кого создал сам. Честно сказать, это происходило в течение столь долгого времени, что незапрограммированное мною самим поведение окружающих стало казаться мне настоящим чудом…
   Морталия, которая как раз в эту минуту вошла в комнату, неся в руке сложную смесь настоек, травяных отваров и магических жидкостей, которая и впрямь была моим любимым напитком, спросила:
   – Что это, Эхад?
   – Полный текст письма Иники, – сказал я, принимая у нее бокал.
   Думаю, вряд ли кто-то, кроме меня, был способен с наслаждением глотать эту смесь вкусовых фантазий: ведь для каждого глотка этого напитка у меня было традиционное заклинание, нанесенное на костюм. Именно они, будучи неотъемлемыми ингредиентами напитка, делали его восхитительным.
   – Похоже, Анфиса, ты была права, – Морталия рассматривала свиток, и ее лицо все больше мрачнело.
   – Ведь Вы до сих пор не знаете, что наша Вселенная захвачена? – спросил я.
   – Кем? – спросила Морталия.
   Анфиса только недоуменно посмотрела на меня и промолчала.
   – Об этом лучше всех знает Иника. Все, что известно мне, – это то, что ее отец, Алкизир, вернулся сюда. Все это время он находился в другой Вселенной. Некоторые считают, что в плену, но лично мне так не кажется. Иника открыла доступ захватчикам в обмен на свободу ее отца. Во всяком случае, так мне удалось узнать с помощью моих магических приборов и некоторых сведений, полученных от участников событий. Наш правящий дом оказался даже не свергнутым, а просто отодвинутым. За излишнюю доверчивость и влюбчивость некоторых своих представителей.
   – Где Крит? – спросила Морталия.
   – Мне это неизвестно. Но, думаю, что он не в самом приятном положении. Его, как я понимаю, устранили первым. Нам нужен Ахурамазда. По моим сведениям, он больше не работает перевозчиком. А мне бы хотелось спросить его, каким образом трон оказался передан Криту. Ведь среди вечных существ наследование престола – абсурдная идея, не так ли? Мы все это понимали в глубине души. Но почему-то все молчали, когда Крит занял освободившееся место. И более того, я помню как ты, Морталия, говорила о том, что хочешь, чтобы Крит занял место Отца Смерти. Сейчас мне вдруг показалось, что молчали мы все не из чувства тактичности, а говорили что-то вовсе не потому, что мы действительно так думали: наши сознания кто-то очень нежно успокоил, одновременно внушив нам, что именно мы должны думать о Крите и о вопросе престолонаследия. И почему-то мне кажется, что Иника сыграла в этой драме спокойствия и доброжелательности главную роль.
   – Мне жаль это признавать, но сейчас мне кажется, что ты прав, брат. Ты сможешь вывести нас отсюда? – спросила Морталия, откладывая в сторону свиток с текстом заклинаний.
   – Постараюсь. Только вот куда?
   – А что с Матерью Ветров? – Морталия уже выглядела очень встревоженной.
   Я же сохранял спокойствие, понимая, что самое страшное уже произошло. Теперь оставалось лишь использовать предоставляющиеся шансы, и строить новую ситуацию. Так предписывал кодекс сойкеро. И я знал, что это правильно.
   Кроме того, я осторожно извлекал из сознания Морталии те последние элементы успокаивающе-усыпляющих заклинаний, которые послужили своеобразным конвертом для письма Иники.
   – Мать Ветров спит самым глубоким сном в своей жизни, – сообщил я. – Только и всего. Ветер больше не изменяет Вселенную. Полагаю, вы и не знали об этом в вашем захолустье?
   – Не понимаю, как ты можешь сохранять чувство юмора, – воскликнула Морталия. – Ведь все разрушено! Все! Возможно, всем нам грозит уничтожение!
   – Не преувеличивай. Пока что нас всех просто изолировали, успокоили, убедили разными способами не действовать. Я думаю, это хороший знак. Либо им что-то помешало нас уничтожить, либо они уверены, что чары, наложенные на наше сознание, удержат нас от сопротивления. Кроме того, я знаю, что делать, потому что у меня есть кодекс сойкеро, которому обучил всех нас Ахурамазда. Тебя, Морталия, эти уроки никогда не интересовали.
   – И что же тебе подсказывает твой кодекс? – спросила Морталия.
   Я процитировал:
   – Если ситуация вне твоего контроля, успокойся. Так случилось. Ты уже ничего не можешь изменить в прошлом. Но в каждом настоящем моменте есть место, которое ты должен занять, чтобы остаться в живых и победить. Найди его. И окажись там.
   – Легко сказать! – усмехнулась Морталия.
   – Зато мне ясно, что следует делать. А как – это всего лишь вопрос силы и ловкости. Зная Инику и характер Алкизира, трудно предположить, что они сохранили нам жизнь, руководствуясь добротой и уважением. И мы, и они к противникам беспощадны. Следовательно, где-то в наших рукавах прячутся козыри, только мы пока об этом не знаем.
   – Ну хорошо, – примирительно сказала Морталия. – Давай попробуем собрать уцелевшие войска. И оценим масштабы вторжения.
   – Я видел по пути сюда воинов глубин. На них можешь не рассчитывать.
   Все-таки неприятно говорить гадости близким, даже если это необходимо, чтобы заставить их действовать. Чем больше семья, тем в большей степени ценишь отношения с некоторыми ее членами, особенно близкими тебе по складу характера и структуре души. Для меня, сойкеро-заклинателя, «структура души» – это не просто сочетание слов…
   На лицо Морталии набежала густая тень. Зная свою сестру, я предполагал, что она уже отдает мысленный приказ своим черным ведьмам вооружаться и готовиться к военной вылазке. И я не ошибся. На пороге показалась одна из черных ведьм – демонесса-тень, такая же, как и сама Морталия, существо уникальной, невероятно редкой расы. Морталия заговорила с ней на особом музыкальном наречии – секретном языке черных ведьм, само звучание которого пробуждало элементы, носящиеся под нами, и соединяло их в мыслеформы. Когда-то, в незапамятные времена, о которых нам говорил Ахурамазда, с помощью заклинаний, сотворенных на этом языке, черные ведьмы создали границу снов, и это позволило уберечь Вселенную от хаотических изменений, которые тогда нес Зонам Ветер из ветвей Матери.
   – Когда выдвигаемся? – спросила Анфиса.
   – Прямо сейчас, – ответила Морталия.
   – Сестра, – сказал я, – не забудь свою пазиру, управляющую снами. Она может сослужить нам хорошую службу.
   Небольшой кружочек темно-желтого металла с нанесенными на него знаками… От каких мелочей иногда может зависеть успех путешественника…
   – Хорошо, братец.
   – И еще, познакомь меня с Моргульским. Хочу поподробнее узнать, из какой именно Вселенной он к нам прибыл.

Эхад. Битва в сумерках

   Перемещение по глубинным мирам всегда было одной из трудно понимаемых тайн нашей Вселенной. Потому что глубинные миры не были пещерами под поверхностью, как думали многие, они были именно мирами, – совершенно другими по сравнению с привычными нам верхними. Как заклинатель, я знал, что в глубинных мирах не столько мы движемся сквозь пространство, сколько пространство само движется сквозь нас по определенным потокам, которые мы и воспринимаем как дороги. В каком-то смысле мы двигались сквозь все, что находилось в глубинных мирах.
   Ходы в глубинных мирах были подобием дорог, но это не означало, что можно было двигаться только по дорогам. Однако, все глубинные миры были словно оплетены плотной сетью заклинаний: как ходы, так и пространства между ходами оказались в равной степени заблокированы врагами. Само это действие – оплести заклинаниями все глубинные миры – наводило на мысль о чрезвычайном могуществе врагов. Должно было наводить, во всяком случае…
   Когда мы вышли из замка Морталии, у меня было превосходное настроение. Наверное, это потому, что я истосковался по приключениям. Перед выходом я извлек из сумки Ганимеда пояс для полетов, и подпоясал им кольчугу из фиолетовых лучей, уже скрытую под пиджаком. Мои пальцы украшали боевые перстни, а шлем скрывался под капюшоном плаща. Ориентатор, настроенный на поиски следов Ахурамазды, я повертел в руках, а потом прицепил к поясу. Анфиса наблюдала за моими приготовлениями с некоторой иронией. Что ж, увидим, какова она в бою… Я, сойкеро, всегда знаю, когда мне придется сражаться. И в этот раз бой будет жестоким, потому что враги будут неизвестны. А мне в этом бою нужно остаться невредимым.
   Мы двигались по наиболее легкому пути, направляясь к ходу, по которому ко мне в замок прибыл Элексигаль. Я полагал, что надо двигаться к реке, отделяющей меняющийся мир от неизменного, там можно было бы с помощью ориентатора обнаружить следы Ахурамазды. Хотя, конечно, нельзя было исключать, что они попадутся мне и в самое ближайшее время.
   Я чувствовал себя во главе маленькой армии. За нами двигались не менее трех десятков черных ведьм снов, могущественный отряд демонесс-теней, существ-призраков, превосходных лазутчиц, беспощадных воинов. Морталия, Анфиса и Моргульский, с которым я познакомился буквально при выходе из замка сестры, шли рядом со мной.
   Признаюсь, что Моргульский с первого мгновения очаровал меня. Либо я так истосковался по обществу реальных существ, либо мой брат был прав, когда приблизил к себе этого крылатого демона. Увидев Анфису и Моргульского, я перестал думать о Крите как о сентиментальном демонофиле, который связался со всяким сбродом по дороге домой. Пожалуй, эти воины вполне могли помочь нам исправить ошибку, которую допустил мой брат. Очаровал меня Моргульский, в первую очередь, своей необычной внешностью (не каждый день встретишь демона, у которого радужка глаз синяя, а зрачки и белки – желтые). Кожа его лица имела красный оттенок и была испещрена глубокими морщинами, а густые брови падали на длинные ресницы. Кроме того, он очаровал меня своей естественной грацией, сравнимой разве что с движениями моего любимчика Ганимеда, и точным, пытливым умом. Со второй минуты знакомства Моргульский понял, что узоры на моем костюме – это не просто украшения. Я только рассмеялся такой его проницательности. Сейчас он толково и обстоятельно рассказывал мне о странных существах, которые в последнее время появились в нашей Вселенной.
   – Я докладывал Криту о птицах с крыльями из липкой слизи и головами, похожими на меч, – говорил он. – Но мои сообщения, хотя и доходили до него, не побуждали его предпринять какие-то действия.
   – А что делали эти странные птицы?
   – Охотились на крупных животных… Если это можно назвать охотой. Они окутывали их комьями слизи со своих крыльев, а затем поглощали, поднимая вверх огромные туши, намного превосходящие их самих. При этом проклятые птицы отличались удивительной прожорливостью. Сообщали, что одна птица сжирала таким образом до десяти крупных копытных животных.
   – Удалось убить хотя бы одну птицу?
   – Нет. Не удалось. Я просил Крита прислать отряды живых ветров, но он не откликнулся на мою просьбу. Затем появились призраки деревьев. Конечно, это условное название. Они были похожи на трехмерные тени деревьев, но каждая их ветка была щупальцем, завершающимся головой-присоской. Потом появились разумные обезьяны, больше похожие на медведей, черные волны, составленные из мириадов капель, каждая из которых была отдельным существом. Наши войска в ужасе бежали от всех этих существ. А они появлялись в разных зонах и исчезали бесследно. А некоторое время назад я обнаружил, что почти все глубинные миры заселены гостями из других Вселенных.
   – А Крит хоть что-нибудь делал?
   – Однажды он прибыл в седьмую зону, приведя с собой несколько сотен воинов. Это была битва с гигантскими насекомыми. Он прибыл вовремя, и мы уничтожили всех врагов. Но я даже не поговорил с Критом, так быстро он умчался через свой индивидуальный портал куда-то еще. Я не знал, что делать, ведь Крит не принимал всерьез ни мои послания, ни свой собственный опыт встреч с неизвестными тварями.
   – Думаю, Иника контролировала его разум, – сказал я. – И она же открыла путь существам из других Вселенных. Возможно, именно с этими существами нам сейчас придется иметь дело… Скажи, а существа, которых ты видел в своей Вселенной, пока еще не появлялись в нашей?
   – Я не встречал ни одного. Думаю, что Ад, из которого я пришел, изолирован от этой Вселенной.
   Мы уже шли по тому широкому ходу, который соединял мой замок и берег реки, когда я ощутил опасность за поворотом. Конечно, то, что я открыл замурованный кем-то боковой проход, не могло остаться незамеченным. Можно было остановиться, отступить, поискать обходные пути, построив магические препятствия на пути наших врагов, если бы они начали нас преследовать. Но сейчас само сражение и захваченные в нем сознания врагов могли стать источниками информации. Поэтому, зная о битве, я не стал уклоняться от нее. Сделав знак своим спутникам оставаться на месте, я достал из сумки Ганимеда железную флейту и воспроизвел на ней простое музыкальное заклинание, в несколько раз замедляющее движения врагов, которые вступят в сражение с нами. Мелодичные звуки вылетели из флейты, и я почувствовал, что они достигли цели.
   В тот же миг из-за поворота показались существа, никогда не виденные мной раньше. Летящие головы, снабженные четырьмя глазами, под которыми, никак не соприкасаясь с ними, горизонтально вертелись острые лезвия. Может быть, это были боевые пары разных существ? Вместо волос на этих головах копошились какие-то полупрозрачные отростки, а рот представлял собой темное отверстие, из которого время от времени высовывался наружу мохнатый хоботок. Вдобавок ко всему, то, что заменяло им кожу, было белесовато-синюшного цвета. Детали этого мерзкого зрелища мы могли рассмотреть только благодаря моему музыкальному заклинанию, замедлившему движения врагов. Сунув в сумку Ганимеда железную флейту, я активизировал боевые перстни на средних пальцах: острые и легкие клинки выросли в моих ладонях, и я, успев крикнуть своим спутникам, чтобы они оставались на месте, ринулся в бой.
   Признаюсь, что я слишком соскучился по опасности, наслаждаясь жизнью в своем удаленном замке. И теперь жаждал битвы не меньше, чем маг-заклинатель, сплетающий слова в повествование, жаждет завершения одной фразы, чтобы вослед ей успеть сотворить другую…
   Головы раскалывались как гнилые орехи, исторгая отвратительный и, как я вовремя заметил, ядовитый запах, который мне удалось обезвредить, прикоснувшись к узорам на плаще: сначала я создал сильный ветер, относящий запах прочь, а потом подобрал противоядие, сотворив его в виде мелкого тумана вокруг врагов. Все это время я не переставал сражаться, с удовольствием чувствуя, как в теле пробуждается первобытная сила.
   Надо ли говорить, что я, увлекшись битвой, истребил всех врагов, не дав своим спутникам ни единого шанса проявить воинские таланты? Сознания убиенных противников я помещал в перстень на левом мизинце – там был особый, усиленный резервуар, позволяющий вступать в контакт с находящимися внутри. Это было намного удобнее, чем брать в бою пленных.
   Чтобы окончательно обезвредить останки врагов, которые могли вновь исторгнуть яд, на этот раз мне незнакомый, я сотворил огонь, подобный пламени небесного светила, и испепелил их.
   Когда я вновь присоединился к моим спутникам, они смотрели на меня с удивлением. Все, кроме Морталии, которая и раньше видела мои боевые трюки.
   – Жалко, что ты не оставил ни одного тела, – сказал Моргульский, осматривая место сражения.
   – Они совсем чужие, – объяснил я. – Их испарения были ядовитыми. Мне удалось вовремя создать противоядие. Кроме того, ты можешь узнать у них самих все, что пожелаешь…
   – Как это? – не понял крылатый демон.
   – Их сознания вот здесь, на моем левом мизинце, в специальном резервуаре, – пояснил я. – Мы можем общаться с ними.
   – Я вижу, ты многое успел за время сражения, – сказал Моргульский.
   Я сотворил трехмерную картину, в центре которой располагались испуганные сознания убитых врагов. Они были похожи на розовых червяков, эти сознания. И они явно не собирались вступать с нами в какой бы то ни было контакт. Некоторое время я наблюдал за ними, раздумывая, как же все-таки подобрать язык, на котором мы могли бы общаться друг с другом. Но, видимо, я думал слишком долго, потому что в какой-то миг обнаружил, что больше не контролирую ситуацию: сознания объединились и послали в пространство мощную волну ментальной энергии, напоминающую импульс реинкарнатора. А потом я обнаружил, что пленников в моем резервуаре больше нет: они вырвались.
   – Они были готовы к встрече с тобой, сойкеро Эхад, – сказал Моргульский.
   Я усмехнулся его словам. Действительно, это была странная победа в сражении. Она не принесла нам никакой пользы, а врагу не причинила ни малейшего ущерба. Я почему-то был уверен, что сбежавшие из моего резервуара сознания уже обрели новые тела, и по-прежнему готовы сражаться с нами.
   Похоже, что здесь требовалась совершенно другая тактика: шансов, что мы выиграем все бои на нашем пути, было немного, а вот шанс проиграть хотя бы одно сражение был довольно велик. Я, конечно, люблю азартные игры, но не настолько, чтобы играть при таких шансах.
   Я дезактивировал боевые перстни и включил ориентатор, еще раз настроив его на Ахурамазду. Как и следовало ожидать, хитроумный прибор молчал. Я осмотрел с помощью ориентатора окрестности в поисках врагов. Их не было, либо прибор невозможно было настроить на их обнаружение. Я снова обратился мыслями к кодексу сойкеро и сказал:
   – Мы направимся туда, где нас меньше всего ожидают увидеть. Во Дворец Крита.
   – Красивое решение, – сказала Морталия. – Кстати, не боишься ли ты, что враги навестят твой собственный замок, пока ты отсутствуешь?
   – Моего замка сейчас не существует, – ответил я. – В нем я исчез миг назад, и следующий миг не наступит, пока я не вернусь обратно.
   – Хитро придумано, – оценил Моргульский. – Но как же мы попадем во дворец Крита?
   – На этот счет у меня есть кое-какие планы.
   На левом лацкане моего пиджака располагалась вышивка змеи, свернувшейся спиралью. Я прикоснулся к ней, прошептал несколько слов, и пространство глубинных миров стало течь сквозь нас немного быстрее. Я ускорил его движение и направил в нужную сторону. При таком способе движения из глубинных миров наверх существовал риск остановиться в верхнем мире посреди горы, в стене какого-либо строения или в еще более неприятном положении. Представьте себе, что сквозь Ваше тело протекает пространство со всеми находящимися в нем предметами. При этом Вы не можете, пока двигаетесь, четко различить границы предметов, они расплываются, потому что Вы не являетесь жестким образованием, и Ваше зрение принципиально не может сфокусироватья на деталях… Однако, у меня еще с очень давних времен было присмотрено место, в которое можно было вполне безопасно прибыть таким способом. Это было озеро Айривэи, расположенное в Девятой Зоне всего в одном дне пешего пути от дворца Крита. Озеро это отличалось тем, что в нем вообще не было рыбы, а следовательно, было невозможно по прибытии обнаружить рыбу в качестве одной из неотделимых частей своего тела. Во-вторых, дно этого озера представляло собой абсолютно правильную полусферу, а, следовательно, материализоваться где-то на мели было тоже невозможно. Именно туда я и направил наш небольшой отряд. По дороге мне удалось извлечь из сумки Ганимеда маску для дыхания под водой и растиражировать ее в нужном количестве, прикоснувшись к заклинанию у правого колена.
   Мы оказались на довольно большой глубине. И на то, чтобы всплыть на поверхность, потребовалось много времени. Я вспоминал, как воспользовался озером Айривэи в последний раз. Это было во время сражений с воинами глубин. После сокрушительной битвы, в которой моя армия была окружена и почти полностью уничтожена, я привел сюда несколько десятков воинов через свой индивидуальный портал. Воины глубин тогда не осмелились двигаться за нами: по какой-то причине они панически боялись сферического озера. Я узнал об их страхе перед этим местом в самом начале войны, допросив освобожденное мною сознание предводителя воинов глубин Астайрена. Он боялся озера, поскольку с ним была связана какая-то старая история о смерти Айривэи, героини легенд и мифов глубинных миров. Интересный был противник этот Астайрен: коварный, вероломный, непредсказуемый… Мне было жаль уничтожать его, но даже оставив его сознание в моем резервуаре, я рисковал: Астайрен продолжал оставаться грозным врагом и после своей смерти.
   Жаль, что пришлось уничтожить даже его сознание. Сейчас он мог бы мне помочь. Ведь мне предстоит измыслить очень коварную ловушку, чтобы в нее попалась такая могущественная заклинательница как Иника, сумевшая зачаровать целую Вселенную.
   Мы вынырнули не слишком далеко от берега. Вода была прохладной и освежала, успокаивая тело. Когда двигаешь через себя пространство, в теле накапливается очень специфическое ощущение, которое можно убрать, только погрузившись в воду.
   Нас никто не ждал на берегу, и ориентатор показывал, что вокруг на расстоянии полета арбалетной стрелы нет никаких разумных существ. В отдалении какие-то воинские отряды двигались по направлению к Замку Крита. Вероятно, там что-то происходило. Ориентатор обнаружил следы жидких воинов, которые вели от сферического озера в том же направлении.
   Мы вышли на берег, и я высушил нашу одежду простым, но эффектным заклинанием теплого огня: каждый из нас оказался в огненном коконе.
   – Не бойтесь, – предупредил я. – Это я сушу вашу одежду.
   Теперь мы были вполне готовы продолжать поход, и я направил отряд прямо по следам жидких воинов. Ориентатор показывал, что впереди воинских подразделений становится все больше и больше. Мне очень хотелось узнать, что там происходит, поэтому я использовал заклинание дальновидения: у замка Крита стояло огромное число войск, собранных, казалось, со всех уголков девятой зоны. Я пробежал взглядом по войскам, но не увидел ни одного брата-сойкеро, который бы ими командовал. В окне замка я разглядел лицо Иники, оно показалось мне испуганным. Хорошо. Ситуация, кажется, складывается наилучшим образом! Пленив Инику и отняв у нее жизнь, я не стану сохранять ее сознание, я уничтожу его мгновенно! И тут я увидел Баргима. Никогда не любил этого своего братца. Карлик, горбун, невероятно хитрый и коварный…
   До меня доходили слухи, и потом я нашел способ проверить их, когда Ганимед изобрел подзорную трубу, через которую можно было смотреть на любое место изменяющегося мира в любой момент прошлого или в настоящем времени. Я видел, что именно Баргим нашел сознание Иники, освободившееся из хранилища Крита, когда он активизировал свою пазиру в первый раз. И именно он не передал сознание Иники Отцу Смерти. Что именно он сделал с Иникой, мне выяснить не удалось, поскольку подзорная труба Ганимеда не умела искать в прошлом нужные события, она могла показывать только то время и то место, которое ты выбрал.
   Но я совершенно не сомневался, что горбун Баргим приложил руку к тому, что происходит сейчас. Баргим был не среди войск: он ездил по двору замка на лошади и что-то выкрикивал. Заклинание дальновидения не позволяло мне слышать его слова, а чтобы произнести заклинание дальнослышания требовалось остановиться и поколдовать, а времени на это у нас не было. Я решил, что нам нужно ускорить движение, и предложил своим спутникам немного полетать, активизировав нужные заклинания на своем костюме.
   Мы помчались к замку Иники, словно стая черных птиц: плащи черных ведьм Морталии закрывали солнечный свет, и наша тень, мчащаяся по земле, пугала зверей.
   Приблизившись к замку, я опустил нас на землю в густой роще серебряных деревьев. Однако, наше приближение все-таки было замечено. В сторону рощи двинулось несколько отрядов. Прятаться было бессмысленно, и мы выдвинулись им навстречу.

Эхад. Военный совет

   К нам двигались жидкие воины, – фигуры, похожие на человеческие, только состоящие из полупрозрачной воды, – и жители облаков – сгустки живого ветра. Мы быстро сблизились, и я, выйдя вперед, поднял вверх правую руку в знак того, что не хочу сражаться с ними.
   Командиры этих двух отрядов направились ко мне.
   – Твое имя Эхад? – спросил жидкий воин.
   – Верно. Рад, что меня еще узнают в этой Зоне, – сказал я.
   – Мое имя Твердый Поток. А это Сей, житель облаков.
   – Очень приятно, – прошуршал-проговорил Сей.
   – Я пришел спасти нашу Вселенную от вторжения со стороны. А зачем вы здесь? И кому подчиняются все эти отряды?
   – Мы здесь по приказу Крита, – объяснил Твердый Поток. – Но самого Крита нет. Он отдал приказ охранять замок перед своим отъездом.
   – Значит, Иника не командует Вами? – уточнил я.
   – Нет, мы охраняем ее. И нам приказано не выпускать ее из дворца.
   – А кто еще во дворце?
   – Ее отец, Алкизир, – сказал Твердый Поток.
   – Он прибыл, убив нескольких воинов, охраняющих замок, – произнес Сей, на этот раз звучным, красивым голосом.
   Должно быть, Сей мог порождать любые звуковые колебания, раз уж воздух был стихией его тела.
   – Кто-нибудь из моих братьев тоже здесь?
   – Баргим здесь. Пока что он взял на себя оборону замка.
   Вот так! Мой братец Крит отдал невероятно мудрое распоряжение, благодаря которому, чтобы победить основного врага, я должен буду преодолеть сопротивление своих союзников, возглавляемых шпионом, работающим на врагов. Стратегические таланты Крита всегда оставляли желать лучшего, но допустить такую ошибку – это свидетельство либо глупости либо наложенных на его сознание чар. Как он мог уехать, не передав кому-то власть управлять войсками!?
   – Похоже, нам есть о чем поговорить, – сказал я. – Можете ли Вы собрать командиров всех отрядов, чтобы я сообщил им важную информацию?
   – Очень рад, что ты появился, Эхад! – сказал Твердый Поток. – Теперь войска обретут веру в победу.
   Я улыбнулся как можно безмятежнее, хотя в моем сознании бушевала буря. Иника – враг этой Вселенной – и ее отец находились в пределах досягаемости моего оружия. Они, вероятно, были беспомощны, поскольку магия меняющегося мира, которую обычно использовала Иника, больше не действовала, а мое мастерство заклинателя намного превосходило ее собственное! И я не могу уничтожить их сейчас, потому что вынужден вести долгие переговоры и заниматься дипломатией, чтобы переманить войска на свою сторону!
   Я опасался, что Иника найдет способ уйти в глубинные миры, и найти ее там будет более сложным делом. Ведь Элексигаль сумел уйти из дворца Крита в глубины…
   Либо ее отец, Алкизир, использует какие-то свои возможности, о которых я не имел никакого представления. Почему же Иника до сих пор здесь? Трудно поверить, что она поймана в такую простую ловушку как армия Крита под окнами. Скорее всего, она и ее отец чего-то ожидают. Чего-то, что нам, жителям этой Вселенной, очень сильно не понравится. И еще этот Баргим, который, конечно, уже воспользовался ситуацией, и возглавил оборону! Я даже знаю, с какой целью он ее возглавил!! Чтобы не дать мне и другим братьям-сойкеро уничтожить тех, кто должен быть уничтожен!!!
   Мы двинулись в центр расположения войск, сопровождаемые многочисленными взглядами и приветственными криками. Командиры уже собрались на военный совет. Сей каким-то образом, послал сообщение всем отрядам. Я плохо знаю новые расы этой Вселенной и их особенности, поэтому не могу сказать, как он сделал это.
   Командиры собрались на небольшой лужайке в центре рощи, черные ведьмы снов по знаку Морталии окружили ее со всех сторон и замерли, словно тени, а я вместе с Морталией, Анфисой и Моргульским направился к центру лужайки.
   Передо мной было три десятка командиров, многих из которых я знал по общему боевому опыту.
   – Друзья! – сказал я. – Прежде чем я скажу то, что должен сказать, я хочу узнать, надежно ли перекрыты входы в глубинные миры из дворца Крита?
   – Совершенно надежно, господин Эхад! Ведь в глубинные миры сейчас никто не может попасть. – сказал Твердый Поток. – И, тем не менее, несколько моих воинов охраняют возможные входы и не пропустят никого, даже саму госпожу Инику.
   – Я только что провел наш отряд по глубинным мирам. Так что проникнуть туда вполне возможно. Я прошу направить подкрепления ко входам в глубины. Тогда у нас будет еще немного времени. И пусть они не выпускают из замка в глубинные миры Инику и Алкизира! Командиры! Вселенная в опасности. Из других Вселенных к нам вторгаются чуждые существа. Мать ветров спит. Крит и Ахурамазда исчезли. И я хочу рассказать Вам о причине всех этих несчастий. Причина – Иника.
   Командиры переглянулись и зашумели.
   – Я объясню все с самого начала. Отец Иники Алкизир с невероятно далеких времен оказался в плену в соседней Вселенной. С тех пор Иника хотела освободить его. Она полностью контролировала сознание Крита, когда он создавал пазиру, а потом пазира изменила нашу Вселенную, открыв путь для внешнего вторжения. Наша Вселенная перестала быть меняющейся. Таково было условие тех, кто держал в плену Алкизира. И вот теперь Алкизир оказался на свободе. Он вместе со своей дочерью находится в этом дворце! Где находится Крит, никому неизвестно! И я пришел сюда, чтобы забрать жизнь Иники и Алкизира, потому что они открыли дверь в нашу Вселенную незваным гостям. А потом я вычищу эту Вселенную от врагов, разыщу Ахурамазду и найду способ разбудить Мать Ветров. Таков мой план. Если бы не ваши войска на моем пути, я бы уже осуществил первые действия. И разговаривая с вами сейчас, я теряю время, которое враги могут использовать. Если вы решите меня поддержать, мы можем очень быстро устранить опасность, нависшую над всеми нами!
   Я сел, давая понять, что сказал все. Командиры зашумели, обсуждая друг с другом ситуацию. Но к чему они могли прийти? Неопределенность их положения играла мне на руку. Ведь другого командира, кроме меня, у них не было… Но, похоже, что в этом я как раз ошибался: в центр лужайки с гордо поднятой головой двигался Баргим.
   – Добро пожаловать, брат! – сказал он. – Нам понадобится твоя помощь.
   – Помощь в чем? – спросил я.
   – В защите Иники и ее отца Алкизира от неведомых врагов.
   – Значит, от неведомых? – спросил я, вкладывая в свой вопрос все ехидство, на которое был способен.
   – Кажется, я что-то пропустил, – сказал Баргим. – Ты начал собрание без меня?
   – Точно. Но все, что я сообщил командирам, ты прекрасно знаешь и сам. Правда, ты, наверное, не углублялся в детали и не говорил им, как обстоят дела на самом деле.
   – О чем ты, Эхад?
   – Не делай вид, что ничего не знаешь, Баргим. Я видел, что именно ты нашел несколько лет назад сознание Иники, и я знаю, что ты не сообщил об этом Ахурамазде, и не отдал ему ее сознание. Сейчас, видя тебя рядом с ней, я могу предположить только одно: ты работаешь на тех, кого она впустила в эту Вселенную. Или мне предположить, что она и тебя тоже околдовала своими женскими чарами?
   Баргим не бросился на меня только потому, что понимал бессмысленность поединка между двумя сойкеро. Я почувствовал его ярость, как брат чувствует состояние брата, но внешне он продолжал быть безупречно спокойным и доброжелательным.
   – Ты обвиняешь меня в том, чего не можешь доказать, – сказал он.
   – Я только что рассказал командирам, что происходит с нашей Вселенной, – сказал я. – Предлагаю тебе, Баргим, изложить теперь твою версию событий. Посмотрим, кому они поверят больше…
   – Ну если ты настаиваешь, брат… Из ветвей Матери Ветров исчезла пазира. Из-за этого наша Вселенная утратила вероятностный характер. Иника лишилась своих магических способностей и вызвала к себе на помощь своего отца Алкизира. Крит уехал по следу похитителя пазиры, чтобы вернуть ее и снова закрепить в ветвях Матери. Мы должны охранять Инику и Алкизира до его возвращения. В общем-то, это все.
   Поистине, коварство Баргима было совершенным.
   – Баргим, я хочу поговорить с Иникой и Алкизиром. Если дела обстоят так, как ты сообщил, то нам будет полезен совет Алкизира, да и сама Иника, я думаю, с удовольствием примет участие в обсуждении плана действий. То, что ты изложил – это концепция обороны, но ты знаешь, что сила неведомых врагов, как ты их называешь, рано или поздно умножится настолько, что проломит любую нашу защиту, это же очевидно. Только лишь обороняясь, мы развязываем руки нашим врагам. Я говорю это не просто так. Мы только что столкнулись с одним из вражеских отрядов. Эти существа настолько чужды нашей Вселенной, что их кровь отравляет наше дыхание.
   Я прикоснулся к узору на костюме, и в воздухе перед собравшимися появилась объемная движущаяся картина сражения с червивыми головами. Командиры встретили эту демонстрацию восклицаниями, некоторые поглядывали на меня с удивлением, видя, как я танцую на поле боя свой танец смерти.
   – Алкизир и Иника сейчас заняты магическим выслеживанием похитителя Пазиры, – сказал Баргим. – Они не могут оставить свои занятия, поэтому поручили мне заниматься обороной.
   – Похититель пазиры здесь ни при чем, – сказал я. – Наша Вселенная имеет вероятностную природу не потому, что в ветвях Матери Ветров закреплена пазира, созданная Критом по наущению Иники. Это глупость, Баргим. И ты это знаешь. Гости из других Вселенных начали проникать к нам задолго до того, как уснула Мать Ветров. Ты по какой-то причине не хочешь, чтобы я или командиры отрядов говорили с Иникой и Алкизиром. Хорошо. Я приглашу их сам. Потому что я не собираюсь вести с ними речь об обороне. Мне интереснее наносить удары по врагам, а не ожидать, когда они нанесут удар сами.
   Я двинулся к замку. Морталия, Моргульский и Анфиса последовали за мной. Черные ведьмы снов двинулись за нами. Командиры не смели нас остановить. Баргим почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.
   – Брат! – крикнул он.
   – Тебе не остановить меня, – ответил я. – Мне нужно во всем разобраться. И не советую вставать у меня на дороге!
   Он не послушался. Сражаться с ним совершенно не входило в мои планы: каждый сойкеро равен другому по силе. Это значило, что наш поединок просто вывел бы нас обоих из строя, мы получили бы множество ран, но, скорее всего, никто из нас не был бы побежден полностью. Хотя практически такого никогда не случалось, теоретически сойкеро может погибнуть только от руки другого сойкеро. Баргим, бросаясь на меня с оружием, добровольно приносил себя в жертву, рискуя получить многочисленные и серьезные раны, чтобы задержать или остановить меня. Интересно, что же ему пообещали завоеватели из других Вселенных, ради чего он предал свою семью?
   Я был готов к его атаке. Паутина боевых заклинаний опутала его тело, он замер в воздухе, в своем собственном времени, не осознавая, что остановился. Он грезил, что уже сражается со мной. Но для всех вокруг он был просто висящей в воздухе статуей с искаженным яростью лицом. Этот бой будет для тебя долгим, мой братец Баргим…
   Демонстрация сражения с червивыми головами и повисший в воздухе Баргим произвели на командиров нужное мне впечатление. Они шумною толпой двинулись за мной, и по дороге отдавали приказы своим отрядам приготовиться к бою. Я спешил, понимая, что Баргим не случайно опоздал на военный совет: он докладывал Инике и Алкизиру о моем прибытии, и они разрабатывали план. Потом он пытался тянуть время, а значит, шанс у меня еще есть.
   – Я отправлюсь вперед, – сказал я Морталии и Анфисе. – Заходите во дворец с войсками!
   И с помощью оранжевой ящерицы на рукаве моего костюма переместился во Дворец. Я оказался в одной из комнат второго этажа. Голос Иники из соседней комнаты показался мне пронзительным. Я подкрался к двери и осторожно заглянул внутрь.
   В тот же миг я почувствовал, что сзади меня кто-то находится. Но не успел обернуться: сильный удар по голове лишил меня сознания.

Эхад. Дворец захвачен

   Очнулся я от того, что кто-то попытался снять с моих пальцев боевые перстни. Я схватил руку и попытался выкрутить пальцы злоумышленника. Браслеты, которые все еще были на моих запястьях, делали меня очень сильным. Это был Алкизир. Он вскрикнул – я сломал ему пальцы.
   Следующим движением я уже прижал к его горлу кинжал, оказавшийся в моей руке благодаря перстню на безымянном пальце.
   – Итак, Алкизир, поговорим о твоих планах на ближайшее время, – сказал я. – Где мне найти Ахурамазду?
   – Это ты будешь отвечать на мои вопросы, – прохрипел Алкизир, стараясь освободиться от моего захвата.
   – Отпусти его, Эхад! – это крикнула Иника. – Я все объясню тебе, и мы сможем договориться.
   – Сомневаюсь, – произнес я. – Ты сделал ошибку, Алкизир!
   И я отрезал ему голову, направив струю крови из шеи прямо на Инику.
   Иника закричала. Вначале я решил, что это крик о помощи. Но кто мог откликнуться? Баргим все еще пребывал в полете, а остальные уже были на моей стороне. Потом я понял, что Иника не звала никого на помощь: ее крик был заклинанием, и я тут же поплатился за то, что не сразу понял это. Я хотел поймать сознание Алкизира и заключить его в перстень на левом мизинце, но вдруг понял, что связан заклинанием, выкрикнутым Иникой. Сознание Алкизира описало сложную фигуру перед моими глазами и растворилось! Это было неслыханно! Старый демон владел древним искусством ускользания от руки сойкеро! Невозможно победить сойкеро в бою, но в древности существовала каста воинов, которые, будучи побежденными сойкеро, переносили сознание в заранее приготовленное тело. Когда были изобретены реинкарнаторы, это искусство забылось. Но Алкизир владел им: без помощи реинкарнатора он перенес свое сознание куда-то, где я не мог его настичь. Обездвиженный, я молча наблюдал, как мой враг уходит, чтобы вновь возродиться. Я ощутил своим сознанием структуру заклинания Иники, и подобрал антизаклинание, но было поздно.
   – Зачем ты убил его!? – кричала Иника.
   – Тебя я тоже убью, если ты не ответишь мне на тот же самый вопрос: где Ахурамазда? И на этот раз меня не остановит твое неумелое заклинание!
   – Эхад! Ты совершаешь очень большую ошибку.
   – Я делаю то, что считаю нужным. Отвечай!
   Войска уже входили во дворец, я слышал их шаги на широкой лестнице, которая на каждом этаже разветвлялась в соединенные друг с другом анфилады покоев. Я навел на Инику заклинание неподвижности, но она вернула его мне с помощью крошечного магического зеркала, висевшего на ее груди на цепочке. Я замер, ругая себя за то, что не обратил внимание на магический артефакт, на ее груди. Теперь я не мог воспользоваться антизаклинанием, нанесенным на мой костюм, просто потому, что не мог пошевелиться, и вынужден был произносить формулу целиком, а это требовало времени.
   – Будь ты проклят, Эхад! – воскликнула Иника и скрылась за дверью в соседнее помещение.
   Подобрав антизаклинание, я попытался догнать ее, но это оказалось непросто: все-таки Алкизир крепко приложил меня по голове. Мои волосы слиплись от крови, и боль пронизывала тело при каждом движении. Какое-то еще время ушло на то, чтобы сотворить заклятие, восстанавливающее мои силы и заживляющее рану. Воины уже заполнили замок. Некоторые из них подбежали ко мне, спрашивая, не нужна ли мне помощь. Иника выкрикивала заклинания в соседней зале, и я поспешил туда. Когда я вошел, то увидел огромный столб огня, выросший посреди просторного помещения. Иника, с Ахиллом на руках, завершала заклинание, и незримые обычному взгляду нити, которые я видел, прикоснувшись к розе на лацкане пиджака, тянулись к крутящемуся огненному смерчу, выбрасывающему разноцветные искры. Воины, ворвавшиеся в этот зал до меня, были недвижны, и я понял, что они стали жертвой моего заклинания обездвиживания. Видимо, магическое зеркало обладало памятью и могло повторно воспроизвести заклинание, которое было отражено последним.
   Мне было ясно, что Иника творит портал, но такая магическая техника была совершенно мне незнакома. Я понимал, что сейчас она перенесется куда-то, и все, что я успевал, – это внести случайное искажение в уже созданные ею чары. Что я и сделал. Иника вошла в столб огня, казалось, не заметив этого. И исчезла. Но я был почти уверен в том, что отправилась она вовсе не туда, куда намеревалась, хотя ее магия и не была мне знакома. Собственно, именно то, что она использовала другой тип словесной магии, чем тот, который был известен в нашей Вселенной, окончательно убедил меня в моей правоте: Иника, теперь это было очевидно, полностью виновна в случившемся. У меня уже не было времени, чтобы снять заклятие обездвиженности с воинов, так и стоящих в зале вокруг огненного столба, внутри которого уже возникли вихревые движения, видимо, свидетельствующие о том, что портал начал работать. Я прыгнул следом за ней.
   В тот же миг я пожалел, что сделал это: жуткая боль пронзила все мое тело: так, как будто бы страшная сила перекрутила его во всех возможных направлениях и сжала в очень малый объем. Я чувствовал движение, но это было необычное движение. Мне не с чем было его сравнить. Может быть, внеся изменения в заклинание Иники, я нам обоим устроил смертельную ловушку? Впрочем, скоро я уже не мог вообще ни о чем думать, поскольку боль затмила мой разум. Пытка длилась и длилась. Я смог сотворить несколько обезболивающих и охраняющих заклинаний, из которых два почему-то не сработали. Для меня это означало только одно: мы находимся уже очень далеко от нашей Вселенной. Наконец, когда я уже начал думать, что движение будет вечным, и собирался перекусить, сотворив себе еду, оно внезапно прервалось.
   Я оказался на холме, возвышающемся над пустынной равниной, пересеченной то ли реками, то ли вытянутыми озерами, небо над которой имело все мыслимые оттенки фиолетового цвета. Вечерело, но светило в небе еще не скрылось. Мое тело казалось мне немного более тяжелым, чем я привык его ощущать, но такое бывало и раньше в путешествиях в отдаленные области Девятой Зоны. Инику я заметил сразу.
   Обнимая Ахилла, она шла прочь, направляясь на Запад, и опережая меня на две сотни шагов. Я активизировал пояс для полетов и понесся над землей, подобно большой птице. Иника встретила меня защитным заклятием, я с легкостью преодолел его, и заключив ее в кокон безумия (это новейшая разработка моей боевой магии), опустился на траву и решил все-таки немного перекусить, пока мой противник тратит силы на сражение с изображениями, появляющимися на внутренней стороне кокона и видимыми только ему. Внутри кокона кипела страшная магическая битва, при этом у Иники (как и у любого, кто оказался бы в этой ловушке) возникало полнейшее ощущение борьбы с реальным противником. Полагаю, что ее магическое зеркало только усиливало эффект кокона безумия, создавая внутренние отражения. Впрочем, ни одно магическое зеркало не может выдержать такой плотности магической энергии, скорее всего, оно обречено на разрушение.
   Я сотворил вино, сотворил сочное жареное мясо, хлеб и хорошо поужинал, наблюдая как в сгущающихся сумерках вспыхивает яростными магическими цветами кокон, хаотически перемещающийся по равнине.
   Наконец, Иника начала что-то подозревать. Она прекратила свои атаки, и я убрал кокон. Я увидел растрепанную и очень уставшую ведьму с плачущим ребенком на руках, полностью лишенную магической силы, и все еще забрызганную кровью своего отца. Магическое зеркало на ее груди превратилось в бесформенный кусок металла, который даже прожег ее одежду.
   Сейчас я мог бы без большого труда уничтожить ее. И я решил не медлить. Подлетев к ней, я направил меч в ее сердце и спросил:
   – Где Ахурамазда?
   – Если я скажу, ты оставишь в живых Ахилла? – прохрипела она.
   – Его судьбу решит Крит. А твою я держу в своих руках! Говори!
   – Ахурамазда давно уже в плену у Ахримана, одного из Властелинов Семи Вселенных.
   – Как давно?
   – Еще до того, как Крит вернулся в Девятую Зону из неизменяющегося мира. Через миг после того, как Крит активировал свою пазиру и уничтожил сестричек фуэко.
   Меня эта новость поразила сильнее, чем я мог себе представить. Должно быть, у меня изменилось лицо, потому что она усмехнулась, раздвигая в стороны свои растрепанные волосы. И меч мой почему-то опустился.
   – Кем был тот Ахурамазда, который стал перевозчиком на реке?
   – Копией, – ответила она, тяжело дыша. – Всего лишь копией. Теперь копия исчезла.
   – Не верю. Невозможно скопировать личность!
   – А что ты знал о личности своего отца? И подумай сам: его копия ни разу не осуществила ни одного обряда с Матерью Ветров! А Крит не отличил подделку от оригинала, хотя бывал у него, очень часто бывал!
   – Но я знаю, что Крит получал от него подробные инструкции.
   – Это было все равно, что написать их на камне. Копия была таким говорящим письмом, которое само находит нужную информацию в себе и произносит ее.
   – Ладно, – сказал я, решив пока не убивать ее и убирая меч. – Это многое объясняет. Что вы задумали сотворить с нашей Вселенной?
   – Я не хотела того, что произошло. Я всего лишь должна была устранить Ахурамазду, а остальных успокоить, чтобы пазира открыла границы Вселенной.
   – Всего лишь? – я хотел ударить ее по лицу, но решил, что не стоит обращаться с ней как с пленницей.
   – Да. Я не хотела, чтобы природа нашей Вселенной изменилась так сильно.
   – Позволь не поверить.
   – Я не хотела, чтобы Мать Ветров уснула, чтобы линии вероятности начали танцевать один и тот же танец… Меня саму все это сделало беспомощной! Мне нужно было просто открыть гостевые порталы, чтобы Властелины Семи Вселенных смогли посылать сюда тех, кто умер там, и чтобы некоторые области нашей Вселенной переносили умерших в их Вселенные. Это был договор об обмене сознаниями.
   – Договор, о котором посредник не поставил в известность одну из сторон, не так ли?
   – Мне не нужны были посредники. Я была соправительницей Вселенной.
   – Но ведь Крит ничего не знал о твоих действиях? – спросил я.
   – Он ничего не знал. Но он и не хотел знать. От меня ему всегда было нужно нечто другое!
   Она рассмеялась.
   – Значит, исчезновение Ахурамазды было частью твоего договора? – спросил я.
   – Я обменяла его свободу на свободу моего отца. Я не могла поступить иначе! Послушай, Эхад, Ахилл плачет. У меня с собой нет еды. И моя магия осталась в вероятностной Вселенной, которой больше нет. Я не умею творить еду заклинаниями. Я знаю, что ты можешь это сделать! Пожалуйста, не заставляй нас голодать!
   – Сначала информация, – улыбнулся я.
   – Но я рассказала тебе все!
   – Ты перенеслась туда, куда хотела?
   – Не совсем.
   – Ты знаешь, что я внес изменения в твое заклинание, когда ты творила портал?
   – Изменения?… – я с удовольствием увидел, что она напряглась.
   – Вот именно. Куда ты хотела перенестись? Адрес за границами нашей Вселенной?
   Она помолчала, глядя на меня с ненавистью. Ахилл продолжал плакать, от страха и голода. Должно быть, это действовало на нее как чары правды.
   – Да, мы сейчас за границами нашей Вселенной. Я хотела перенестись туда, где мой отец Алкизир имеет запас своих новых тел. Вселенная, где он сейчас находится, называется Город. И именно туда я хотела отправиться.
   – Я постараюсь не позволить тебе сделать это.
   – Эхад, прошу тебя! – в ее голосе звучали усталость и слезы.
   Я сжалился.
   – Ты заслужила немного еды и отдыха. А потом я решу, что делать с тобой.
   Всех нас учили, что сойкеро не должен испытывать жалость. Но потому, наверное, и учили, что от природы Отец и Мать наделили нас этим качеством, как и многими другими.
   Убивать Инику было бы опрометчивым шагом: если она овладела теми же приемами ухода от сойкеро, что и ее отец, то намного надежнее было держать ее тело в плену, чтобы выкачивать из сознания крупицы полезной информации. Но даже и то, что она уже сказала, требовало размышлений. Поэтому я сотворил ей и Ахиллу еду, развел огонь, и принялся обдумывать ситуацию.
   Конечно, ее коварство и ее предательство были очевидны. Она отдала нашего отца и нашу Вселенную Ахриману и его сообщникам в обмен на свободу Алкизира. Но я не мог понять этого поступка. Ведь, используя могущество братьев-сойкеро и всей нашей Вселенной, она могла бы освободить своего отца. Во всяком случае, могла бы попробовать. Вместо этого она молчаливо реализовывала свои коварные планы, которые даже для ее мужа Крита стали весьма неприятным сюрпризом. Я начинал думать, что Ахриман и другие Властелины Вселенных обладают настолько огромным могуществом, что все жители нашей Вселенной не могли бы ничего им противопоставить. Так ли это? Мне эта мысль очень сильно не нравилась. И, честно сказать, я не мог бы поверить в нее. Ведь события, происходящие сейчас, явно находятся вне контроля этих так называемых Властелинов. С другой стороны, контролировать целую Вселенную – это не так просто, как контролировать события в одной комнате, что тоже, кстати, не всегда получается делать, например, если в комнату есть много входов… Ха! А если во Вселенную есть много входов? Похоже, что объединение Вселенных в единую сеть порождает эффекты, которые сами Властелины зачастую предсказывать не могут. И контролировать события в сети Вселенных не может никто, даже если он сосредоточит в своих руках огромное могущество. Возможно, именно поэтому они и объединяют Вселенные. Ради непредсказуемости, ради игры или ради того, чтобы никто из них не научился контролировать ситуацию в целом. Пожалуй, последнее похоже на правду больше всего.

   Я представил себе нескольких могущественных магов, которые сумели создать такой же замок, какой создал я, но совместными усилиями. В один прекрасный момент они начинают подозревать, что кто-то из них контролирует б о льшую территорию и имеет больше возможностей, чем другие! Разумеется, такая мелочь может привести к войне. И тогда условие, обеспечивающее мир, будет выглядеть как создание новых замков на принципиально других принципах и их объединение друг с другом в единую сеть, внутри которой принципы причудливо перемешиваются, так что хозяева долгое время пытаются разобраться, что же у них получилось. Попутно у них могут появляться общие враги, и это служит дополнительным стимулом объединяться, дружить и не враждовать друг с другом. Допустим, эта модель близка к истине. Но не будем пренебрегать и другой веткой рассуждений. Если Иника предала нас вместо того, чтобы использовать наше могущество для освобождения Алкизира, и это выглядит нелогично, значит, ее цель была в другом, – не в освобождении Алкизира. Тем более, что, как выясняется, у ее отца в одной из Вселенных есть целый склад тел, в которые он научился ускользать, не используя реинкарнатор. Что-то не очень похоже, что он был там пленником. Так чего же она хотела?

   Я повернулся к Инике, чтобы спросить об этом, но она уже спала. Я тоже уснул, активизировав все защитные чары, которые были на моем костюме.
   Проснулся я раньше Иники. Сотворил воду для умывания и освежающие напитки. Я впервые оказался в другой Вселенной, и мне было любопытно, чем она отличается от той, в которой я был рожден Матерью Ветров. Я осмотрел траву и деревья. Они, конечно, были другими, да и зверьки, которые шныряли вокруг, тоже совсем не походили на привычных мне обитателей богатых водой равнин. Воздух здесь был более свежим, полнился какими-то фруктово-винными запахами… И земля притягивала к себе чуть сильнее… Моя магия здесь работала в полном объеме. Значит, все не так уж плохо. Мне надо научиться строить порталы от одной Вселенной до другой, снабдив их заклинаниями, увеличивающими комфорт путешественника. И тогда я смогу появляться, где захочу, и никакие Властелины Вселенных не смогут меня контролировать.
   Иника пробудилась. Глядя на нее, я начинал понимать своего брата Крита, который пленился ее красотой. Отдохнувшая ведьма вовсе не напоминала ту уставшую и изможденную женщину, которую я видел накануне вечером. Она была соблазнительна, молода, полна сил, красива и невероятно обаятельна. Впрочем, зная ее мастерство контролировать сознание окружающих, я совершенно не удивился, что такие мысли приходят ко мне в голову. Это притом, что я не заметил никаких заклинаний, которые тянутся от нее ко мне. Не заметил? А это что?! Я обратил внимание, что на мир вокруг нас как будто бы наложена прозрачная паутина и движением брови, сопровожденным заклинанием освобождения от чар, разрушил ее.
   Иника тотчас превратилась в обычную ведьму, опытную и коварную, но уже не имеющую женской притягательности.
   Она улыбнулась:
   – Похоже, контролировать тебя будет сложнее, чем Крита.
   – Не надейся. И помни, я оставил тебя живой только потому, что ты сказала еще не все, что меня интересует.
   – Значит, в моих интересах говорить как можно меньше, – усмехнулась она.
   – Скажи, Иника, почему ты не попыталась освободить своего отца, используя все возможности нашей семьи? Ведь мы были достаточно могущественны, чтобы решить эту проблему… Почему ты предпочла отдать нас в руки неведомых врагов?
   – Неведомых врагов, – произнесла она. – Именно так назвали их Крит и Баргим. Поразительно, как вы похожи.
   – Мы – плоды с одной ветки, – сказал я. – В этом нет ничего удивительного. Я жду ответа на вопрос.
   – Властелины Вселенных при любой попытке сопротивляться им просто уничтожают тех, кто сопротивляется. Они намного могущественнее Ахурамазды и всей вашей семьи.
   – В таком случае, почему они не уничтожили нас? И почему допускают, что я оказался на их территории? Неужели для них не очевидно, что любой из нас может изменить их Вселенные?
   – Ты привык думать о себе как о могущественном сойкеро. А ты всего лишь пешка в игре!
   – Только не говори мне, что ты – шахматист, переставляющий пешки! Ты даже не сообразила, что можно было освободить твоего отца тысячью разных способов, не прибегая к предательству и не заключая абсурдных договоров с врагом! Впрочем, на самом деле я не верю всей этой твоей болтовне!
   – Какой болтовне? – спросила она.
   – Про то, что ты хотела освободить Алкизира. Это все выдумки! Ты хотела чего-то другого! Интересно, чего?
   – Почему ты решил, что я хотела чего-то другого?
   – Потому что пленнику я бы не позволил держать наготове тела для реинкарнации и упражняться в ускользании от сойкеро, и ты и я знаем, что эта практика требует ежедневных упражнений особого рода. Я бы пленнику не дал упражняться! Ведь это все равно, что помогать ему бежать от меня!
   – А если это очень ценный пленник, который не должен умереть?
   – Глупости! Ты говоришь, что в их Вселенных сознания ходят из одной в другую после смерти. Ему ничего не грозило, даже если бы он умер!
   Иника рассмеялась мне в лицо.
   – А ты намного умнее Крита и Баргима! Они приняли мои слова за чистую правду!
   – Не могу поблагодарить за комплимент, – сказал я. – Мне слишком хочется лишить тебя жизни. Меня останавливает только то, что твое сознание тоже может ускользнуть от меня, как сознание твоего отца.
   – Правильное опасение, – усмехнулась Иника, одновременно делая два первых движения из Танца Ускользания. – Ну что ж, теперь мы будем завтракать?
   Ахилл проснулся и играл с какими-то ящерицами, которые вылезли погреться в лучах местного светила. Похоже, мальчик уже освоил несложный язык ящериц, и разговаривал с ними. Поразительные способности для такого малыша!
   Я сотворил завтрак. Несложный, но вкусный и очень необходимый нам всем. Иника не прекращала попыток активировать свои женские чары. И мне ничего не оставалось, как постоянно разрушать их, всякий раз наталкиваясь на ее насмешливую улыбку.
   – И что теперь? – спросила она, когда мы поели. – Ты сказал, что постараешься помешать мне двигаться к моему отцу. Но куда ты хотел бы двигаться сам?
   Это был очень точный вопрос, поэтому он сильно меня разозлил.
   – Научи меня делать порталы, и тогда я перенесу тебя туда, куда нужно мне, – ответил я, стараясь не выдать раздражение.
   – Попробую угадать! Ты захочешь найти Ахурамазду!
   – Каждый ищет свою щепку, чтобы уцепиться за нее в потоке, – ответил я.
   – А некоторые ловят тонущие бревна, чтобы последовать за ними, – усмехнулась она. – Даже если Ахурамазда еще жив, он полностью лишен воли и разума. Потому что его возвращение в вашу Вселенную не планировалось.
   И тут меня осенило:
   – Значит, тебе пообещали место среди Властелинов Вселенных?
   – Представь себе, ты угадал! – ответила Иника. – Каждый из Властелинов Вселенных сделал свой взнос в общую копилку. Я тоже, чтобы стать Властительницей, сделала его. И я сполна отомстила твоей семейке за то, что они пытались меня уничтожить! Когда-то я поклялась отомстить и отомстила! И выиграла! И теперь я Властительница Вселенной!
   Настала моя очередь насмешливо кивать головой.
   – Ну что ж, Властительница! Ты, кажется, говорила, что Властелины невероятно могущественны, не так ли? Ты одна из них. И где же твое могущество?!
   – Не зли меня, Эхад!
   – Не смеши меня, Иника, и я не буду тебя злить!
   – Ладно! Я знала только как сотворить Портал от нас во Вселенную по имени Город. Никакие другие порталы я создавать не умею!
   – Так изложи мне ритуал. Если я пойму его логику, то смогу конструировать любые порталы! – сказал я.
   – Я не стану тебе помогать!
   – И на что ты надеешься?
   – Нас найдут.
   – Властелины? – насмешливо спросил я.
   – Их верные слуги.
   – Это если они вообще сюда заглядывают! – сообщил я, нагло засмеявшись ей в лицо.
   – Я не стану с тобой разговаривать!
   – А я перестану создавать для тебя еду. И посмотрим, что ты скажешь в полдень!
   – Эхад, послушай, мы можем не ругаться хотя бы какое-то время!?
   – Больше это зависит от тебя!
   – Я не хочу открывать тебе ритуал портала.
   – У тебя нет выхода! Никто не знает, куда мы отправились, потому что я внес изменения в твое заклинание. И я сам не знаю, как они повлияли на портал.
   – А-а-а-А! – завопила она.
   Ахилл испуганно посмотрел на мать и заплакал. Ящерицы, с которыми он играл, убежали в камни. Природа, которая до того гудела, ворковала, стрекотала и заливалась трелями в сотни голосов, умолкла. Вопль ведьмы, казалось, поверг Вселенную в состояние удивленного ужаса.
   – Хорошо! – сказала она. – Я покажу тебе ритуал. Но ты доставишь меня к моему отцу.
   – Ладно! Доставлю. Но не обещаю, что снова не убью его! – сказал я.

Эхад. Портал Иники

   Она произносила слова заклинания, при этом они не оказывали никакого воздействия, что говорило о бессилии этого заклинания в данном месте, а я отображал сказанные ею слова светящимися буквами, висящими в воздухе. Необходимо пояснить, что нам, сойкеро, от рождения дано понимать все языки разумных существ. При некотором напряжении и тренировке, мы можем понимать и существ, неразумных в нашем обычном понимании этого слова, и сверхразумных, таких, как Вселенные. Однако, слова, которые используются в заклинаниях, так уж было устроено, не могли быть отнесены ни к одному из языков. Это были внеязыковые конструкции. Насколько я понимал, сама природа разума существ, пользующихся языком, воздвигала таким образом естественный барьер между магией и повседневной речью: чтобы случайно оброненная фраза не стала для кого-то роковым заклинанием. Поэтому я не мог понять этот язык так же просто и естественно, как язык любых разумных существ. Он требовал расшифровки и знания заклинаний. Когда сгустились сумерки, я уже выделил в этом заклинании необходимые структурные элементы, и теперь экспериментировал с ними, чтобы понять значение каждого. В частности, мне удалось понять, каким образом описывается начало портала. Потребовалось совсем небольшое изменение, чтобы сделать портал начинающимся прямо здесь, у наших ног. Как только я подобрал нужную формулу, огненный столб возник и закрутился прямо перед нами. Я погасил его, отменив заклинание, и мы продолжили работать. До этого маленького успеха Иника почти не участвовала в моей работе. Но теперь поверила и оказалась довольно толковой помощницей. Она очень скоро поняла, что именно я делаю, и именно ее гипотеза о том, как задается в заклинании точка прибытия, в итоге оказалась правильной. Каждая Вселенная имела имя. Иника сказала, что Вселенную, где находился Алкизир, называли Город. Слово «ергизх» в ее заклинании портала оказалось созвучно слову «аргхизг», в тех заклинаниях, которыми пользовался я: так я обозначал крепость или любое сооружение из камня. Поэтому я перевел «ергизх» как название «Город». Но Вселенная велика. В каких системах координат задать точку прибытия?
   – Я знаю, что Вселенная всегда точно знает, где именно внутри нее находятся вечные существа. Слышала об этом, – сказала Иника.
   Я не стал уточнять, от кого именно она это слышала.
   – Точно также как Врата между Зонами в нашей Вероятностной Вселенной всегда знают это, – произнес я.
   – Значит, имя Алкизир, которое есть в моем заклинании, и есть адрес, – сказала она.
   – Ага! Значит, если во Вселенной нет ни одного вечного существа, туда никто не может прибыть?
   – С помощью порталов никто, – ответила Иника. – Но есть и другие способы.
   – Значит, когда я вмешался в конец того заклинания, которое ты сотворила во Дворце Крита, я произнес имя одного из Вечных Существ? – спросил я.
   – Это возможно.
   – И к кому же мы прибыли?
   – А что ты произносил? – спросила она.
   – Вначале я, с помощью заклинания, присоединил мой голос к твоему, сделал их неразличимыми для созданного тобой магического вихря, а я произнес заклинание, которое позволяло мне следовать за тобой, – ответил я.
   – Напиши его в воздухе. Но не произноси, – попросила она.
   – Почему?
   – Если там есть имя, то оно не должно прозвучать, – пояснила она.
   Я написал заклинание, тщательно выводя обозначения всех звуков.
   – Вот оно! – сказала Иника, показывая и выделяя цветом сочетание конца одного слова и начала другого.
   Если произнести выделенную ею последовательность звуков, получалось «Уггрздир».
   – И это имя вечного существа? – спросил я удивленно.
   – Да, это еще один Властелин Вселенных. Он появляется то в образе невысокого человека, то в образе великана. Значит, мы сейчас во Вселенной Уггрздира! – сказала она отчетливо.
   Я с улыбкой посмотрел на нее. Как только она выяснила, что это имя ее потенциального союзника, она тут же произнесла его вслух, надеясь на чудо. Вернее, не на чудо: раз уж мы прибыли к нему, он должен был находиться где-то рядом. Она достойный и опасный противник, который использует все средства!
   – Не получилось? – усмехнулся я, тщательно обследуя окружающую нас местность с помощью магического глаза. – Как я тебе сочувствую! Давай-ка лучше попробуем переместиться! – сказал я. – Уверен, что даже если мы множество раз произнесем его имя, вряд ли нас кто-то здесь обнаружит.
   Я начал произносить заклинание, и знакомый уже столб огня вырос посреди холма, на котором мы расположились. В сумерках здешней ночи он производил совершенно фантастическое впечатление. И если среди местных жителей есть разумные существа, они наверняка долго будут рассказывать друг другу об этом чуде. Я произносил заклинания, сопровождая их усиливающими и направляющими движениями, но имя, которое я произнес в конце, было другим. Уже прыгая в столб огня вместе с Иникой, сжимая ее руку выше локтя, я произнес имя Ахурамазды.
   Она закричала с ненавистью и попыталась вырваться, но мой хохот заглушил ее крики, и мы понеслись по тоннелю между мирами, направление которого уже невозможно было изменить. Прямо в прыжке я заметил с той стороны крутящегося столба света высокого светловолосого человека, смотрящего прямо на нас с соседнего холма. Местный житель? Или Уггрздир? Теперь уже было невозможно это выяснить, и я был рад, что Иника, занятая борьбой со мною, не заметила его.

Часть третья

Крит. Анх подсказывает путь

   В отведенных мне Гийярой комнатах было тихо. Ее слуги не докучали мне. Все необходимое появлялось вовремя, но их присутствия я не замечал.
   Наутро после посещения пирамиды я пробудился необычно встревоженным, и никак не мог определить причину и источник моей тревоги.
   Разумеется, мне было о чем волноваться, но эта тревога была особой. Я попытался проследить источник тревоги. Но безуспешно. Все мои поиски словно упирались в невидимую стену.
   Я вспомнил вчерашний вечер. Мы с Гийярой выбрались из пещеры, преодолев длинный и запутанный лабиринт, многие ходы которого были перегорожены металлическими дверями, калитками и воротцами, которые можно было открыть, только двигаясь из пирамиды к поверхности. Вчера я был слишком уставшим, чтобы в полной мере оценить мастерство создателей этого лабиринта, конструкторов дверей и установленных на них хитроумных замков, задвижек и запоров. Но сегодня я вдруг осознал, что время здесь, в этом Городе, не является ценностью: обитатели тратят его на разработку и создание невероятных по трудоемкости сооружений, вроде тех, которые мы посетили вчера. Собственно, весь город, насколько я мог видеть за эти дни, был построен никуда не спешащими мастерами. Вчера, когда мы возвращались в Замок Гийяры я обратил внимание на то, что в небе не было звезд. Гийяра сказала, что в Городе звезды видны очень редко. Она видела их всего несколько раз в жизни, и каждый раз их расположение было другим. Я сказал ей, что Город слишком сильно отличается от моей Вселенной, где звезды всегда на своих местах, а меняются только обитаемые миры. Гийяра стала расспрашивать меня о моей Вселенной, но я уклонился от ответа.
   Сейчас, лежа на жесткой, но удобной постели, я вспомнил об Эгуфеде, которого видел вчера в чаше из белого камня. Я должен увидеться с ним. Врата Ахримана, сказал Старец, расположены в ста днях пешего пути на Западе. Я должен попасть туда. Но как преодолеть быстро столь значительное расстояние? Почему-то я был уверен, что у меня нет времени на долгие пешие прогулки по этой Вселенной. У меня дома происходит что-то, требующее моего вмешательства. Наверное, тревога может перетекать из одной Вселенной в другую безо всяких препятствий, ей не нужны для этого Врата Ахримана. Но если Врата Ахримана – единственный доступный для меня выход из этой Вселенной, то у меня нет выбора. Я должен отправиться к ним, найти Эгуфеда, спросить у него, зачем он похитил пазиру, разыскать Отца…
   Я поднялся с удобного ложа и вышел поискать Гийяру. Через какое-то время я нашел ее гуляющей в саду. Она обрадовалась, увидев меня, и, подойдя, потерлась о мое плечо своей могучей головой. Я почти нежно погладил ее львиную шею и потрепал за ухом. Странно, но с этой зверодемонессой я чувствовал себя хорошо. Тревога не докучала мне.
   – Ты решил идти к вратам Ахримана, Айхи? – спросила она.
   – Да. Мне нужно уйти из этой Вселенной. Но я бы предпочел другой выход. Врата Ахримана слишком далеко.
   – Мы могли бы воспользоваться магическими приспособлениями, ускоряющими движение, – сказала Гийяра, пристально глядя на меня.
   – Чем-то вроде порталов?
   – Нет, порталы – это магия Властелинов Вселенных, недоступная нам, включенным в кругооборот сознаний. Но у меня есть магический меч, который может сражаться сам, и летающая картина, которая могла бы доставить нас к Вратам за несколько дней…
   – В моей Вселенной магией был пропитан сам ее воздух, – сказал я. – Но я никогда не слышал ни о чем, похожем на магическую картину…
   – Это живописное полотно, написанное великим художником, имя которого утрачено. Один взгляд на нее поднимает зрителей в воздух, и они вместе с картиной летят туда, куда хотят перенестись.
   – Так почему бы нам не полетать немного? – спросил я.
   – Ахриман незадолго до твоего появления запретил использование любых магических предметов и любой магии. Нарушителей ждет долгое заключение в многочисленных и многообразных местах, придуманных злобным гением Ахримана. А потом новое рождение, как правило, в более примитивном теле. Кара сурова…
   – Гийяра, я не побоюсь нарушить запреты Ахримана. Если ты позволишь мне воспользоваться твоей летающей картиной, я сделаю это.
   – Не сомневалась, что ты это скажешь, Айхи… Я дам тебе картину. Но ты помнишь, что дал мне слово?
   – Слово?
   – Ты обещал, что возьмешь меня с собой, когда настанет пора идти.
   – Гийяра, это огромный риск. Помогая мне, ты можешь потерять больше, чем жизнь.
   – Я уже помогаю тебе. И, думаю, Ахриман знает об этом. Айхи, я не знаю твоего настоящего имени, поэтому не могу обратиться прямо к твоей душе. Но знай, что я живу в этой Вселенной уже не в первый раз. И наконец-то я чувствую себя готовой совершить нечто значительное…
   – Гийяра, подумай о других зверодемонах… О вашем предводителе… Он будет против…
   – Не будет. Я уже получила его одобрение.
   – Не понимаю.
   – Ты действительно не понимаешь, Айхи. Круговорот сознаний в системе Вселенных сотни тысяч дней носит нас, и мы помним все наши жизни. Очень немногие сознания, участвующие в круговороте, путешествуя по Вселенным и разным телам, однажды оказываются в теле зверодемона. И некоторые из них, оказавшись в теле, подобном моему, ощущают, что именно сейчас они способны совершить нечто незабываемое. Я после многих жизней обрела тело, которое позволило моему сознанию почувствовать себя на пике сил и возможностей. Теперь я, как и всякий зверодемон, ищу для себя задачу, которая окажется мне по плечу. Сама судьба устроила нашу встречу. Потому что, увидев тебя, я поняла, в чем моя задача. Я хочу сразиться с Ахриманом. В поединке, когда на его стороне все силы, какие он может задействовать, а на моей – только мое намерение победить. Я хочу победить Властелина этой Вселенной!
   В ее меняющихся зрачках, пока она говорила, горел настоящий огонь! Я любовался ею. Гийяра, огромная кошка, демон, подруга, пожелавшая помочь мне в самое трудное время моей жизни, я совсем не знал тебя! Я даже и подумать не мог, что в этой Вселенной кто-то осмелится бросить вызов ее создателю.
   – Гийяра, – сказал я. – Такой страсти я не могу противиться. Для меня будет честью, если ты составишь мне компанию в путешествии.
   – Айхи, я помогу тебе, чем сумею. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что ты тоже хочешь победить Ахримана.
   – Гийяра, да. Я хочу его победить. Потому что я… Я правил восьмой Вселенной, которую Властелины недавно присоединили к семи остальным. Мое настоящее имя Крит.
   – А почему ты назвался именем Айхи?
   – На языке духов холодной пустоты «Айхи» означает «никто».
   – Значит, ты – никто?
   – Здесь, в вашей Вселенной, это именно так.
   – А кто такие духи холодной пустоты?
   – На окраине моей Вселенной есть область, которая представляет собой пустоту. Но эта пустота – иллюзия, созданная духами. Способный противостоять этой иллюзии, может превратить пустоту в любое место, которое пожелает создать в ней, а неспособный противостоять падает в бесконечную пропасть, в которой нет времени. Духи холодной пустоты питаются энергией и сознанием тех, кто падает в пропасть. При этом они постоянно пытаются расширить область своего влияния, расширяют пустоту. Одно время мы безуспешно боролись с ними, пока не поняли, что именно нужно делать, чтобы сдерживать их натиск. Теперь мы оттеснили их в прежнюю область обитания.
   – И как же Вам удалось справиться с ними?
   – С помощью фантазии. Мы поселили на границе с ними демонов и людей, у которых была буйная фантазия. Они создают в пустоте то, что подсказывает им воображение. Играют в маленьких богов. И духи холодной пустоты отступают, потому что ничего не могут сделать с этим.
   – Значит, тебя зовут Крит. Я клянусь тебе, Крит, что буду помогать тебе в решении твоей задачи, в чем бы она ни состояла.
   – Клянусь тебе в ответ, Гийяра, что, если моя цель достижима, я предоставлю тебе шанс сразиться с Ахриманом прежде, чем лишу его могущества.
   Мы знали, что этот обмен клятвами обязывает нас исполнить обещанное даже ценой жизни. Мы чувствовали, что этот момент накрепко сплел наши судьбы, потому что клятву нельзя не исполнить. Таковы моральные законы всех существующих Вселенных.
   – Ах, вот вы где!
   Мы обернулись. Перед нами стоял огромный зверодемон с густой львиной гривой.
   – Я военный предводитель зверодемонов, мое имя Анх, – представился он.
   – Мое имя Крит, – сказал я, глядя в его зрачки, меняющие форму, как у Гийяры.
   – Я знаю, что задумала Гийяра, – сказал Анх. – Не могу сказать, что уверен в ее успехе. Но судьба направляет ее… Я пришел повидаться с тобой, Крит. Ахриман уже несколько дней желает, чтобы я выдал тебя ему. Он не хочет нарушать договора о перемирии между расами, живущими в Городе и договора об особом статусе зверодемонов. Поэтому просит меня сделать это по собственной воле. Разумеется, я не выдам тебя. И пока ты здесь, Крит, ничто не угрожает тебе. Но опасности ждут вас обоих за границами территории, которую я контролирую.
   – Ахриман расставил воинские отряды? – спросила Гийяра.
   – Да, – произнес Анх, – по всем направлениям. – Причем он стягивает все новые и новые силы, в том числе магические войска. Крит, Гийяра, вы не сможете прорваться сквозь них.
   – Если противник контролирует прямые пути, самым коротким путем становится окольный, – я процитировал кодекс сойкеро и почувствовал такую острую печаль, что сердце мое сжалось.
   Анх улыбнулся. Его улыбка больше походила на оскал боевого льва, но в глазах блестел огонек понимания.
   – Именно с этим я и пришел к вам. Предложить окольный путь. Вам предстоит уйти через лабиринт Ареса.
   – Кто такой Арес? – спросил я.
   – Это один из Властелинов Вселенных. Он создал здесь удивительный лабиринт, который заставляет любого путешественника делать ошибочный выбор. Идти не туда, куда ему нужно.
   – Маршрут Уггрздира? – спросила Гийяра.
   – Да! Я рад, что ты поняла меня, – довольно усмехнулся Анх.
   Я непонимающе смотрел на них. Гийяра повернулась ко мне и объяснила.
   – Властелины Вселенных обожают играть друг с другом в игры, которые ставят их на грань опасности. Однажды Арес создал лабиринт, способный убить даже бессмертного, если он окажется в нем. Потому что лабиринт заставляет делать неверный выбор. Уггрздир, который попался в устроенную ему Аресом ловушку, разгадал его замысел и сумел проложить через лабиринт маршрут, на котором всегда выбираешь путь из двух вариантов, а не из большего их числа. Таким образом, если на развилке идешь не туда, куда тебе подсказывает твой собственный разум, контролируемый лабиринтом, а в противоположном направлении, то оказываешься в месте, которое наиболее безопасно для тебя.
   – Прекрасная логика, – оценил я. – А как далеко мы можем уйти через этот лабиринт?
   – Арес, создатель лабиринта, утверждал, что лабиринт сам выбирает, куда отправить путника, – сказал Анх. – Он полагал, что лабиринт может направить в любое место Города, наименее благоприятное для путешественника.
   – Значит, есть хотя бы небольшой шанс, что через лабиринт можно выйти прямо к Вратам Ахримана? – спросил я.
   – Я бы не очень на это рассчитывал, – усмехнулся Анх. – Вряд ли путь Уггрздира выведет вас туда. Но кто знает? Ведь каждый, проходящий по лабиринту, изменяет его. Кто в большей степени, кто в меньшей.
   – Уггрздир был способен внести значительные изменения в лабиринт Ареса, – сказала Гийяра. – И, скорее всего, сделал это. Но мы можем узнать, что он изменил, только пройдя лабиринт.
   – Вы оба говорите об Аресе, Ахримане и Уггрздире как о тех, кого хорошо знаете, – сказал я. – Это действительно так?
   – У них много обликов, – ответил Анх. – Я видел Уггрздира в облике великана и в облике светловолосого юноши. А Арес ходит в блестящих доспехах, которые сами являются превосходным оружием. Его лица я никогда не видел.
   – Я видела лицо Ареса, – произнесла Гийяра. – Его волосы темны, а глаза ослепительно голубые. Уггрздира мне никогда не приходилось видеть. А что до Ахримана, то его знает в Городе каждый.
   – Кроме меня, – улыбнулся я. – Ну что ж, раз найден путь, и есть способ двигаться по нему, нам пора собираться…
   – Вход в лабиринт Ареса – это очень необычное место, – сказал Анх. – Гийяра знает, о чем я говорю. Желаю вам обоим удачи.
   Анх еще раз улыбнулся нам, показав свои опасные зубы, и прыгнул куда-то вверх. Его тело, описав изящную дугу, оказалось на следующей садовой террасе.

Крит. Вход в лабиринт Ареса

   Мы встретились через некоторое время на террасе, которая была возле отведенных мне покоев. На спине Гийяры удобно располагался магический клинок, скрытый в богато украшенных ножнах. Картина, с помощью которой мы рассчитывали перемещаться быстрее обычного, висела в воздухе позади нее. На ней был изображен ангел, лицо которого поразительно напоминало так хорошо знакомые мне черты Эйи. Как неведомому художнику удалось уловить облик вечного существа из другой Вселенной? Впрочем, возможно именно поэтому картина в этой Вселенной и обрела свои необычные способности.
   Поймав мой недоуменный взгляд, устремленный на висящую в пустоте картину, Гийяра сообщила, что взяла с собой двенадцать невидимых и неслышимых телохранителей, шонхов.
   – Они помогут нам в боях, – сказала Гийяра.
   – Ты научишь меня видеть шонхов? – спросил я ее.
   – Обычно у людей не получается видеть их, – сказала Гийяра. – Но ты из другой Вселенной, и ты особенный. Возможно, у тебя есть шанс…
   – Если нам предстоит сражаться бок о бок, мне нужно знать, где они, чтобы случайно не убить, – ответил я.
   – Об этом не волнуйся. Шонхи искусные воины, и они не подставят себя под удар твоего меча. Они предпочитают дистанционное оружие, такое как специальные арбалеты. Их стрелы невидимы. И это делает их еще более грозной силой в бою.
   Я не стал говорить ей о том, что меч – не единственное оружие сойкеро.
   – Так ты научишь меня видеть их?
   – Попробую. Я вижу их, когда погружаю себя в состояние, похожее на сон. Для этого надо как бы сделать вид, что засыпаешь, уходишь от реального мира…
   Я попробовал сделать это, но у меня ничего не получилось.
   – Не огорчайся. Любой навык требует практики, – усмехнулась Гийяра.
   – Где находится вход в лабиринт Ареса? – спросил я.
   – Один из входов находится в коридорах, которые проложены под этим дворцом. Зал, в котором мы с тобой вкушали пищу в первый день знакомства, по странному стечению обстоятельств, располагается как раз над этим входом. Думаю, Анх именно поэтому и выбрал именно такой окольный путь, прочел знак судьбы…
   – Знак судьбы? – переспросил я.
   – Поскольку судьба иногда оказывается сильнее Властелинов Вселенных, ее знаки не стоит игнорировать. В каждой ситуации судьба оставляет нам указания на то, как именно следует действовать, и на чем сосредоточить усилия. Важно вовремя обратить на них внимание. Тогда можно рассчитывать на помощь случая, иными словами, на везение.
   – Возможно, это тоже знак судьбы, – сказал я. – Меня мучает тревога. С самого утра. Я не могу определить ее причину.
   – Тревога – это не просто состояние души, – промурлыкала Гийяра. – Это внутреннее движение, в которое неосознанно вовлечено твое внимание. Тревога означает, что ты движешься в своем внутреннем пространстве. Твоя тревога поможет тебе войти в лабиринт Ареса.
   – Многое из того, что ты говоришь, я не совсем понимаю, – признался я.
   – Зверодемоны особенные существа. Наши мысли часто непонятны вам, людям. Однако, тревога для каждого из нас – хорошо знакомое состояние. Поэтому позволь мне помочь тебе.
   – Как?
   – Ты должен позволить своей тревоге вести себя. Тревога говорит, что твое тело знает что-то такое, чего еще не может понять твой ум. Чтобы ум воспринял знание тела, тебе нужно позволить этому знанию проявиться. Путь, который мы начинаем, – прекрасный способ сделать это.
   Мы спустились в один из нижних коридоров. Картина, на которую был наброшен непрозрачный покров, и еще несколько походных сумок и корзин с припасами, бесшумно летели за нами. Я несколько раз оглядывался, чтобы посмотреть на это зрелище.
   – Вот там расположен зал, в котором мы ужинали в первый раз, – промурлыкала Гийяра, показывая вперед и наверх.
   Я вновь поразился тому, насколько тщательно разумные существа в этом городе делали каждую деталь своих сооружений. Они и впрямь никуда не спешили. Я сказал об этом Гийяре.
   – Да, это верно. Нам здесь некуда спешить. Да и, посуди сам, как можно спешить во Вселенной, в которую ты вернешься через шесть, а теперь уже через семь воплощений в других Вселенных? Некоторые мастера, вернувшись сюда, доделывали то, что начали в прошлый раз.
   – Вот как? Значит, теперь восемь Вселенных соединены таким образом, чтобы избегнуть влияния смерти? Как интересно!
   – Мы не боимся смерти. Для нас это всего лишь переход в другую Вселенную.
   – И смерть не имеет над вами той власти, которой она обладает в изолированных друг от друга Вселенных! – произнес я.
   Почему-то эта мысль показалась мне очень важной. Ведь я – смерть. И после присоединения нашей Вселенной к семи другим я сохранил свою способность быть смертью, потому что мое существование – один из законов природы в моей Вселенной. По мнению Гийяры, и судя по тому, что видел я сам, моя Вселенная стала частью единой системы. А значит, мои способности сойкеро должны были исчезнуть, просто потому, что изменились сами законы природы. Кстати, этого ожидала и Иника, которая заявила мне, что я больше не сойкеро. Только теперь я, кажется, в полной мере осознал всю подлую логику моей любимой жены. Если бы я лишился способностей сойкеро, у меня был бы только один вариант сохранить свою жизнь: стать ее союзником. Именно на это она и рассчитывала. Но пазира исчезла из ветвей Матери Ветров. И, возможно, именно это позволило мне сохранить свою природу. Если это так, то мой брат Эгуфед спас меня от судьбы, более ужасной, чем уничтожение.
   Мы вошли в помещение, потолок которого представлял собой гладкую блестящую поверхность. В первый миг я подумал, что там зеркала, но потом, приглядевшись, понял, что мы находимся в центре огромной капли металла, заполнившей полость в скале, изнутри эта капля была сделана полой, и ее шлифовали, должно быть, много тысяч дней. Меня снова поразило терпение и пренебрежение ко времени, которое демонстрировали в своих созданиях местные жители.
   В центре зала было брошено несколько мягких ковров, на которые мы с Гийярой опустились. Гийяра махнула руколапой, и невидимый слуга зажег небольшой огонь. Зал ожил отблесками.
   – Войти в лабиринт Ареса можно только изнутри самого себя. Тебе придется отдаться внутреннему движению своей души. Ты чувствуешь тревогу, Крит. Отдайся этому чувству. Здесь сама земля поможет тебе сдвинуть внимание! – шептала Гийяра, и звук ее шепота отражался от стен и возвращался, дополненный шумами и шорохами.
   Я закрыл глаза, сосредоточился на той мысли, которая показалась мне важной по дороге сюда, и увидел картину: семь Вселенных, представляющих собой разнообразные светящиеся формы, соединялись многочисленными тоннелями в единую систему. Моя Вселенная, которая отличалась большим количеством красных оттенков, находилась рядом с ними, и от нее к другим Вселенным тянулись всего несколько ниточек-тоннелей. Я был уверен, что это всего лишь абстрактная схема, понятная моему уму, а не реальная картина. В этот момент я увидел красную точку, которая двигалась из моей Вселенной по одному из тоннелей. Возможно, это был я. А затем первая Вселенная, в которой оказалась красная точка, тоже приобрела красноватый оттенок. В этот миг видение прервалось, картинка исчезла, хотя я пытался ее удержать перед своим внутренним взором еще немного.
   Я открыл глаза. Мы находились уже не в металлической пещере. Нас окружал лабиринт, едва освещенный идущим откуда-то рассеянным светом, и множество ходов манили к себе. Гийяра настороженно оглядывалась вокруг, вероятно, ища какие-то ориентиры.
   – Где же путь Уггрздира? – спросил я.
   – Он отмечен знаком Уггрздира: двойным кругом, в центре которого фигура человека.
   – Наверное, это он, – сказал я, указывая на рельефное изображение возле одного из арочных входов в лабиринт.
   – Верно. А у тебя острое зрение…
   – Просто быстро привыкаю к полумраку, – ответил я.
   Гийяра сделала жест – и я почувствовал легкое движение в воздухе.
   – Я отправила телохранителей на разведку, – пояснила она. – Они уже подают знак, что мы можем идти.
   Мы двинулись ко входу, отмеченному знаком Уггрздира. И пол пещеры почти бесшумно обрушился позади нас в бездну. Я убыстрил шаг. Гийяра усмехнулась.
   – Это иллюзия, Крит. Просто Арес не любит тех, кто возвращается назад. Такие ловушки, иногда иллюзорные, а иногда и на самом деле опасные, стоят по всему лабиринту. Те, кто в испуге начинают метаться, ища лучший путь в сравнении с уже выбранным ими, обречены погибнуть здесь.
   – Похоже, этот лабиринт создан философом, – сказал я.
   – Да, Арес когда-то обучал философии своих наместников. Возможно, и сейчас обучает, но тогда я жила в его Вселенной. И тезис о том, что выбрав путь, необходимо использовать все шансы, которые он предоставляет, а не метаться, пытаясь найти лучший, принадлежит ему. В той моей жизни это правило составило квинтэссенцию моей судьбы.
   Слушая Гийяру, я подумал, что приобретение опыта в разных Вселенных и превращение всех мыслящих существ в вечных – не такая уж плохая идея. Если бы присоединение моей Вселенной к сети не угрожало моей семье, я бы, наверное, даже не возражал против такого нововведения. Мы продвинулись на несколько сотен шагов вглубь лабиринта, и перед нами оказалась развилка: в большом подземном зале, в который мы вступили, зияло два входа.
   – Здесь будь внимателен к своим ощущениям. Нам нужно выбирать не тот путь, который кажется более правильным. А поступать противоположным образом. В этом суть уловки Уггрздира.
   – Тогда идем налево, – сказал я.
   – Согласна.
   На следующей развилке мы снова повернули налево, а вот когда оказались перед третьей развилкой, Гийяра указала на левый вход, а я – на правый.
   – Что будем делать? – спросил я ее. – Очевидно, наши пути расходятся здесь.
   Гийяра села на задние лапы и задумалась. Но думала она недолго.
   – Я приму твою судьбу, Крит, – сказала она. – Нам нельзя расставаться.
   – Ты принимаешь решение, последствий которого знать не можешь, – сказал я. – Может быть, мой путь приведет тебя к смерти?
   – Я не боюсь смерти, Крит.
   – Может быть, ты не сможешь решить свою главную задачу, если пойдешь со мной!? – воскликнул я.
   – По отдельности нас победить легче, Крит. Ты не примешь мою судьбу. Поэтому я принимаю твою. И это мое решение окончательное.
   – Я не могу принять такую жертву, – сказал я.
   Поднявшись, я сделал шаг в пещеру, указанную Гийярой, тем самым приняв ее судьбу. Она и ее слуги шонхи скользнули за мною вслед, и в тот же миг сзади нас произошел обвал, то ли реальный, то ли иллюзорный. Это меня уже не интересовало. Обратной дороги не было.
   – Крит, – сказала Гийяра. – Я предлагаю на следующей развилке, где наши ощущения будут разными, принять твой вариант. Так, выбирая по очереди, каждый из нас может оказаться там, где должен.
   – Нет, Гийяра. Если верить твоей логике, в этом случае каждый из нас лишится своего лучшего шанса. Я выбрал твою судьбу. И сделал это сознательно. Потому что если ты убьешь Ахримана, я сумею решить свою задачу.
   Мы еще шесть раз выбирали развилки, и я шел туда, куда вела Гийяра. Если бы я шел один, я выбрал бы другой путь два раза из шести.
   А потом мы вышли из лабиринта и оказались на широкой равнине. Светило, чей тусклый образ висел в небе, проступая сквозь насыщенный испарениями воздух, встало прямо над нашими головами, и я, оглянувшись вокруг, осознал, что этот Город и в самом деле бесконечен. Дома, высеченные в скалах, окружали нас, среди них кое-где возвышались строения из камня, выполненные в самых разных стилях. Невидимые и неслышимые телохранители-шонхи поднимали легкие облачка пыли. Мы с Гийярой шли впереди.
   – Ты когда-нибудь была в этой части Города? – спросил я.
   – Здесь я бывала. И должна сказать, что мы с помощью лабиринта Ареса сумели преодолеть не меньше двадцати дней пути. Дальше начнутся территории, которые для меня так же неизвестны, как и для тебя. В прошлых своих жизнях здесь, в Городе, я бывала во многих других районах. Но у хребта Грольгинен мне никогда не доводилось рождаться. Правда, я взяла в дорогу многочисленные описания этих мест, но путешественники часто склонны преувеличивать то, что видят…
   Я взглянул вверх и заметил в небе странных птиц. Они были с четырьмя ногами, и их зубастые клювы больше напоминали вытянутые вперед челюсти с костяными наростами впереди.
   – Что это за твари? – спросил я.
   – Жители этих мест. Город населен разными расами. Обрати внимание, кто смотрит на нас из окон.
   Я увидел существ, у которых вместо носа был хобот.
   – Это хобоносы. Довольно коварные и хитрые твари, – поморщилась Гийяра.
   В тот же миг стадо (иначе не скажешь) четырехногих птиц со скрипящим криком атаковало нас.
   Я перекатился через голову, чтобы увернуться от удара тяжелым костяным клювом с уродливыми наростами, и, схватив птичку за одно из копыт, дернул ее вниз.
   Из ее клюва на мой рукав выплеснулась плохо пахнущая черная густая масса, которая тут же стала сильно жечь кожу. Я отрубил ей голову и, за неимением ничего лучшего, направил кровь твари на рукав, чтобы смыть черную густую слизь. Рукав пропитался кровью и пах отвратительно, но зато я почувствовал, что кожа больше не переваривается желудочным соком этой твари. Ее сознание я быстро упрятал в резервуар, расположенный в рукояти Адила.
   Шонхи сумели выпустить несколько невидимых стрел, и я видел, как сознания убитых ими птиц тут же были втянуты в темную пасть, открывшуюся на западной стороне неба. Гийяра ранила одну из тварей, и она с громкими воплями умчалась прочь. За нею последовали остальные птицы.
   – Недружелюбно встречает нас Город, – сказал я, подходя к Гийяре.
   – Кажется, я вижу колодец. Мы сможем помыться, – сказала она, брезгливо глядя на свои испачканные в птичьей крови руколапы.
   Действительно, через несколько строений находился широкий колодец, полный воды. Я отмылся от грязи и запахов, которыми наградила меня копытная крылатая тварь и был готов продолжать поход. Гийяру тщательно вымыли ее слуги-шонхи. Сознание убитой мною твари слегка согревало рукоять Адила.
   – Пора использовать мою волшебную картину, – сказала Гийяра.
   Она кивнула шонхам, и невидимые слуги развернули перед нами странное полотно, портрет улыбающегося ангела на фоне пейзажа. Горизонт слева от нее был как будто несколько выше, чем справа. Вглядываясь в знакомые черты ангела, я и не заметил, что мы уже летим. И хотя летели мы не очень быстро, это было все-таки лучше, чем идти пешком. Неудобство состояло в том, что нельзя было смотреть по сторонам: стоило мне оторвать взгляд от картины, как я терял высоту.

   В сумерках, когда детали картины было уже трудно различить, мы опустились на землю и пошли пешком. Город изменился: теперь мы шли среди округлых холмов, внутри которых были выложенные камнем здания. Скорее всего, местные жители свои дома засып а ли сверху землей и засаживали растениями. В дом вела только небольшая дверь, которая, как и окна, сверху закрывалась козырьком, обсаженным травой и кустами. Пока не стемнело, я мучился вопросом зачем они это делают. Гийяра ничего не могла мне ответить. Однако, когда спустились ночные сумерки, я понял причину. В небе появились демоны с огромными кожистыми крыльями и острыми мордами. Время от времени они пикировали вниз, пролетали над нами, и я видел их глаза, горящие алым светом. Попытки местных жителей замаскироваться стали мне понятны, однако, мы-то были на открытой местности, и никто из местных жителей явно не собирался помогать нам спрятаться от взглядов алых глаз.

   С другой стороны, пока обладатели кожистых крыльев не нападали на нас. Мы разбили лагерь и во тьме, полной шороха, мне было приятно думать, что невидимые шонхи держат наготове свои арбалеты.
   Я смотрел в алые глаза, парящие над нами, и думал об этом походе. Я, сойкеро-человек, крошечная точка на карте Города, простирающегося во Вселенной, неизмеримо малая величина в бесконечности, окружающей нас.
   Почему я верю в то, что двигаясь на Запад, к вратам Ахримана, я могу изменить эту Вселенную? Почему я верю в то, что смогу поставить под контроль силу Властелинов, чуждую и огромную? Ведь у меня даже нет никакого плана. Покинуть эту Вселенную, найти пазиру и Эгуфеда, убить Ахримана, чего я хочу?
   Я не знаю, чего я могу хотеть здесь, в этой Вселенной. Я не знаю, на что я могу рассчитывать, я не знаю основ, на которых зиждется этот мир. Сейчас я полагаюсь на Гийяру, но является ли она надежным союзником?
   Понятно, что до тех пор, пока я сам верю, что могу изменить эту незнакомую мне Вселенную, я непобедим. Более того, сама моя вера может повлиять на Вселенную. Ведь для нее я являюсь такой же загадкой, как и она для меня. Шансы, которые будут мне предоставлены, прямо зависят от веры в мои возможности, которая есть у меня самого. Так учил нас Отец.
   Я вспомнил кодекс сойкеро. «Если ты не знаешь, что делать, сформулируй задачу, а потом отдай себя происходящему. Мир всегда подскажет решение. Только его нужно услышать! Вместо того, чтобы терзаться сомнениями или предаваться печали, смотри и слушай! Не пропусти ответ! Потому что мир ничего не повторяет дважды!»
   Я вспомнил, как Отец Смерти заставлял нас учить кодекс сойкеро. Каждую фразу он писал огромными огненными буквами, висящими в воздухе. Когда мы запоминали слова и могли пересказать их и ответить на вопросы, которые он задавал, проверяя, насколько глубоко мы усвоили очередную истину, он вывешивал в воздух новую фразу. И они висели там по несколько дней. Что бы мы ни делали, мы всегда натыкались на них глазами, и думали над ними, потому что никогда не знали, о какой из этих истин в очередной раз спросит нас Отец, и не хотели выглядеть глупцами. Так мы запомнили разрозненные и, казалось бы, совершенно не связанные друг с другом принципы, которые, как мы потом неоднократно убеждались, позволяли нам выходить невредимыми из самых опасных ситуаций, и которые, как оказалось, представляли собой на удивление целостную систему стратегем.
   Утром мы двинулись в путь, снова глядя на волшебную картину Гийяры. Вопреки опасениям, алоглазые твари ни разу не атаковали нас. Но пока не наступил полдень, я время от времени краем глаза замечал их летающими высоко в небе над нами. А когда мы уже были далеко от замаскированных домов, и местность превратилась в покрытую отдельно стоящими скалами равнину, за одной из скал я увидел алоглазого и остромордого демона. Он воспарил, преграждая нам путь. Мы плавно опустились на землю.
   – Кто вы, путники? – спросил он.
   И я понял его вопрос, хотя Гийяра только недоуменно нахмурилась.
   – Мы движемся на Запад, – ответил я. – Но это ты видишь и сам.
   – Я спрашиваю не из простого любопытства, – сказал он. – Я и мой народ исполняем роль созерцателей в этой части Города. Мы наблюдаем за всем происходящим, чтобы наш создатель Ахриман знал об этом.
   – Ни за что не поверю, что Ахриман специально прибывает сюда поговорить с вами, – усмехнулся я.
   – Это и не требуется, странный человек из другого мира. Он просто видит нашими глазами. И слышит нашими ушами.
   – Вот как? И зачем же ты говоришь со мной?
   – Я хочу знать, кто ты.
   – Боюсь, что ты не имеешь права задавать мне вопросы, – ответил я.
   Алоглазый сделал жест крылом, и из-за окружающих скал появилось более трех десятков таких же уродливых существ.
   – Не стоит вступать в бой, если не располагаешь достаточными сведениями о противнике, – сказал я.
   – Тебе можно посоветовать то же самое. Кроме того, что позволяет узнать противника лучше, чем сражение? – спросил алоглазый.
   И в его руках появились два коротких меча.
   – Важно не только узнать, но еще и суметь использовать свое знание, – сказал я.
   Адил впрыгнул в мою руку и, издав крик, я бросился в битву. Я разрубал их тела, потом вынимал сознания несчастных алоглазых тварей и складывал их в резервуар, расположенный в рукояти моего меча. Темный зев, раскрывшийся в западной части неба, не сумел втянуть в себя ни одно из сознаний алоглазых демонов.
   Телохранители-шонхи успели выпустить по две стрелы из своих арбалетов, и все было кончено.
   Гийяра смотрела на меня с удивлением.
   – Как ты сделал это?
   – О чем ты? – спросил я.
   – Как ты двигался с такой невероятной скоростью?
   – Таковы свойства моего меча, – сказал я.
   Она молча кивнула, и, может быть, впервые задумалась о том, кому же она помогает. Мы прошли между телами врагов, многие из которых даже не успели извлечь оружие, и двинулись дальше.
   – А как ты говорил с ними? – спросила Гийяра. – Ты знал их язык?
   – Я говорю на всех языках, – ответил я.
   – Может быть, ты уже достаточно доверяешь мне, чтобы сказать, в чем твоя настоящая природа? – Гийяра шла рядом со мной, мягко переступая лапами по земле.
   Теперь Гийяра хотела знать обо мне больше. Вполне понятное желание.
   – Я сойкеро. Так меня и моих братьев называют в моей Вселенной. Каждый из нас – смерть, но для умирающих это совершенно разные смерти и совершенно разные судьбы сознаний после того, как они разлучены с телом.
   – Ты – смерть?
   – Такова моя природа. Потому я и говорю на всех языках.
   – В этой Вселенной и в других, в которых я жила раньше, я никогда не слышала о таких существах, как ты. Впрочем, об алоглазых демонах с крыльями я тоже никогда не слышала.
   – Тебе досталась в союзники смерть, Гийяра. Так уж получилось.
   Она помолчала.
   – Со временем я, наверное, научусь не удивляться тому, что каждый день узнаю что-то новое о тебе, – Гийяра посмотрела на меня своими меняющимися зрачками, – но я вижу, что твои намерения чисты. Нам предстоит преодолеть еще много опасностей вместе.
   – Ты находишься под защитой сойкеро, который поклялся помогать тебе. Что же тебя встревожило? – спросил я.
   – Ты прав, Крит. Конечно, ты прав. Извини, просто ты скрываешь в себе слишком много тайн. Именно эти тайны привлекают меня к тебе. Но я бываю слишком поражена увиденным, когда тайны раскрываются.
   – Хочу спросить тебя, ты видишь темную пасть, которая во время сражения раскрывается в западной части неба? – осторожно спросил я.
   – О чем ты говоришь, Крит?
   – Значит, не видишь… В нее втягиваются сознания убитых существ.
   – Я не сомневаюсь в твоих словах, Крит. Но я никогда не видела ничего подобного.
   – Я тоже не видел твоих слуг шонхов. Так что каждый из нас может видеть часть мира, невидимую для другого…
   Она долго молчала. А потом произнесла.
   – Крит. Я рада, что ты согласился взять меня с собой в это путешествие. И я благодарна тебе, что в лабиринте Ареса ты принял мою судьбу.
   Похоже, Гийяра приняла то обстоятельство, что ее спутником и союзником является смерть из соседней Вселенной. Я улыбнулся и решил сменить тему беседы.
   – Что будет дальше на нашем пути? В твоих описаниях есть какие-нибудь упоминания об этом?
   – Дальше, как говорят, мы встретим подземный город. Возможно, мы вступим в него через пару дней.
   – И что там, в подземном городе?
   – Вот, взгляни, – она извлекла передней руколапой из сумки на груди лист плотного пергамента.
   Я взглянул. Там изображались странноватые существа: птицы с молочными железами, напоминающими по форме полные женские груди. Их лица были хищными, а глаза – как у демонов.
   – И кто это такие?
   – Авгурины.
   – Так их называют? – спросил я.
   – Они сами так себя называют, – ответила Гийяра. – Они разумные существа, которые создают себе жилища в подземных пещерах, а охотятся в горах. Там расположена часть горного хребта Грольгинен, величайшего во всей этой Вселенной.
   – Ведь именно у горного хребта Грольгинен находятся Врата Ахримана? – спросил я.
   – Старец в пирамиде говорил именно так. Врата с другой стороны хребта и несколько севернее нас. Нам придется воспользоваться помощью авгурин, чтобы преодолеть эти горы.
   – Эти горы настолько неприступны?
   – Их вершины простираются туда, где уже нет воздуха. Грольгинен непреодолим. О хребте Грольгинен говорят еще, что в горах водится множество мелких грызунов. Авгурины питаются ими. Еще рассказывают, что все авгурины женского пола. Но они рожают птенцов. Мужское семя они берут у грызунов, оплодотворение происходит в ходе пищеварения.
   – Никогда о таком не слышал, – заметил я. – Какая буйная фантазия у Ахримана!
   – Создатели Вселенных не придумывают такие вещи, – улыбнулась Гийяра. – Вселенная сама создает формы жизни внутри себя. Создатель инициирует Вселенную. Это похоже на то, как ты конструируешь любую фразу в разговоре. Ведь сначала она отсутствует у тебя в сознании в словесной форме. Зато у тебя есть мысль, которую ты хотел бы выразить. И ты подбираешь слова, которые полнее выразят ту мысль, которая пока еще в слова не облечена. Каждая Вселенная – это воплощение мысли создателя. Но всех деталей создатель не конструирует. Это можно сравнить с тем, как сказанная мною фраза может быть понята разными слушателями: каждым по-своему. Так и Вселенная, она зачастую изменяется так, как ее создатель и не мог себе представить.
   – Откуда ты знаешь об этом? – спросил я, перебирая в памяти все, что говорил мне когда-то о создании Вселенных Отец.
   – В Городе давно уже развивается философия. Сказанное мною – лишь часть философской концепции, которая мне кажется наиболее убедительной.
   – Значит, это всего лишь предположения?
   – Будет возможность, проверь, – улыбнулась Гийяра. – Создай свою Вселенную.
   – Хороший совет, – улыбнулся я. – Значит, ты говоришь, что Ахриман и другие Властелины Вселенных далеко не всегда контролируют то, что происходит внутри?
   – Верно, – промурлыкала Гийяра. – Я вижу, ты большой мастер извлекать практически значимую информацию из любой абстрактной концепции…
   В этот момент сверху послышался странный звук, похожий на очень громкий свистящий шепот. По моей спине побежали мурашки, Гийяра вся напряглась, шерсть на ее загривке встала дыбом, зрачки превратились в узкие вертикальные щелки.
   – Что это? – спросил я, недоуменно оглядываясь вокруг.
   Было чувство, что опасность находится повсюду, однако мой меч Адил почему-то до сих пор покоился в ножнах, и я краем сознания понимал, что извлекать его не стоит. Опасность, которую я чувствовал, нельзя было сразить мечом.
   Через миг я почувствовал, что атака враждебной силы началась. Это проявилось как резкая боль в голове и яркие насыщенные образы, которые возникли в памяти.
   Мое лицо само запрокинулось к небесам. Ноги свело судорогой. Сознание заполнилось хаотичным мельтешением картинок. Появилось ощущение, что я должен вспомнить что-то очень важное, и тогда боль прекратится… Еще одна вспышка боли и все исчезло: как будто бы вынули раскаленный кинжал из черепа. Ужас остался, а боль ушла. Я осознал, что враждебная сила так и не получила полного доступа к моей памяти.
   – Что это было? – спросил я, борясь с накатившей слабостью.
   – Ахриман…, – произнесла тяжело дышащая Гийяра. – Он прочел нашу память. Он ищет что-то… Или кого-то…
   Мы опустились на траву.
   – Разыскивает, кто расправился с отрядом созерцателей, – предположил я.
   – Возможно. Хотя это он и без того должен знать.
   Я не сомневался, что Ахриман разыскивает сознания погибших созерцателей. Ведь они не вернулись к нему, чтобы отправиться в очередную Пещеру Сновидений. Но я все еще не знал, стоит ли говорить моей спутнице о том, что я похищаю у этой Вселенной сознания убитых мною существ. Ведь для Ахримана это, похоже, тоже было открытием.
   Я не сомневался, что он уже перегруппировывает свои силы, выстраивая систему ловушек на нашем пути. Я бы поступал именно так. Прежде, чем напасть на противника, я бы отправил к нему несколько незначительных по силе отрядов, чтобы понаблюдать за тактикой ведения боя и подобрать такой род войск и такую тактику, которая поставила бы моего противника в наиболее уязвимое положение. Если Ахриман делает это, значит, завтра наш пока вполне мирный поход превратится в движение сквозь постоянно возникающие препятствия.
   С другой стороны, Ахриман просто может привести меня к своим Вратам, и настроить их так, чтобы я оказался в непреодолимой тюрьме. Возможно, я бы именно так и поступил. Этот путь самый экономный, и самый простой.
   Значит, если на нашем пути мы не встретим сопротивления, нас заманивают в ловушку, из которой я точно не смогу найти выход.
   Однако, здесь был, конечно же, возможен и следующий виток игровой логики.
   Если Ахриман предвидит эти мои размышления, он, напротив, создаст препятствия на пути к Вратам, которые я смогу преодолеть, напрягая все свои силы и способности. И попаду в ловушку. Возможно, именно сейчас он тщательно создает препятствия на пути, ведущем к ловушке, и убирает их на всех остальных направлениях.
   Все варианты были равновозможны. Но в этом и состоит природа игры: ты никогда не знаешь, какой стратегии придерживается противник. И, тем не менее, в игру надо играть, чтобы понимать, что означает каждое его действие и каждый его ход. В самой же игре все решает трудновыразимое мастерство игрока, состоящее в том, что на каждом витке игрового противоборства он оказывается в состоянии прочесть по действиям противника его намерения и адекватно ответить на них.
   – Почему ты молчишь, Крит?
   – Алоглазый сказал, что Ахриман может видеть его глазами и слышать его ушами. Думаю, он может любого жителя Вселенной сделать своим созерцателем?
   – Так и есть, Крит. Даже меня или одного из шонхов. Но мы почувствуем его вторжение. Другие тоже чувствуют, но соглашаются информировать Властелина Вселенной. Я не соглашусь на это никогда!
   – Любое насекомое или зверек тоже вполне подойдут для этих целей. Поэтому нам лучше меньше говорить о наших намерениях и планах.
   – Ахриман только что вывернул наизнанку всю твою память, – сказала Гийяра. – И ему ничего не стоит в любой момент повторить эту процедуру.
   Я не стал говорить Гийяре, что проникновение в сознание сойкеро требует очень серьезных усилий.
   – Значит, скрыть от него что-либо невозможно? – спросил я.
   Гийяра улыбнулась.
   – Невозможно, Крит. Он могущественный противник. Он знает, что я хочу убить его. И, должно быть, смеется над этим. Он знает, что ты пришел сюда, чтобы лишить его могущества. И он планирует для тебя ловушку.
   – И тем не менее, ты в пути, Гийяра.
   – Это потому что не только планы Ахримана определяют, что произойдет в реальности. Когда события разворачиваются, решающим фактором становится не чей-то план, а кое-что другое…
   – Что же?
   – Твое намерение, твоя сила, твое искусство воина, и… красота. Ты, может быть, не поймешь этого, Крит, но сознание Вселенной имеет собственное представление об эстетике, поэтому одни события Вселенная поддерживает, позволяя им совершиться, а другим препятствует. И руководствуется она при этом исключительно эстетическими приоритетами. Разумеется, до тех пор, пока происходящее не начинает угрожать благополучию, гармонии или существованию самой Вселенной.

Крит. Сияющий сумрак

   После того, как Ахриман столь бесцеремонно проник в наши сознания, мы сумели продолжить путь только через некоторое время. Слабость испытывал не только я, но даже наши невидимые слуги и телохранители. Когда мы смогли двигаться, они развернули перед нами картину с портретом ангела, мы поднялись в воздух, и летели до сумерек, наступивших, как мне показалось, слишком рано.
   Шонхи опустились вниз, и через некоторое время Гийяра и я сидели в их невидимой и неслышимой компании у костра, и ожидали, пока приготовится подстреленная ими дичь. В наших руках были небольшие походные кубки с легким вином.
   – Путешествие проходит слишком гладко, – сказала Гийяра. – Ты не находишь?
   – Значит, мы идем прямо в расставленную нам ловушку, – ответил я, решив ничего не скрывать от своей спутницы. – Либо есть другой вариант: нас заставляют таким образом свернуть с пути в поисках такого, на котором трудности будут встречаться на каждом шагу.
   – Чтобы мы думали, что Ахриман не хочет, чтобы мы по нему двигались? – спросила Гийяра.
   – Именно.
   – Так какой же из вариантов выбрать?
   – Возможно, у Ахримана достаточно сил, чтобы оба эти варианта вели нас в одно и то же место. Нам стоит подождать, куда подтолкнет нас сама Вселенная, или судьба, как вы говорите здесь. Мир всегда отвечает на поставленные вопросы, и никогда не повторяет ответ дважды.
   И как будто подтверждая мои слова, сумерки вокруг нас засияли, словно бы опустились к земле озаренные далеким светилом перистые облака.
   – Что это? – спросила Гийяра.
   – Это ты – местный житель, а не я, – улыбнулся я в ответ.
   Не было никакой угрозы от этого сияния. Во всяком случае, я не ощущал ее. Красивые сплетения светящихся узоров, пространственные кружева создавали вокруг нас разнообразные по форме ячейки и сооружения. Наконец, они сложились в некое подобие окружающих нас сводов дворца.
   – Красиво! – сказала Гийяра. – Чьи это фокусы?
   – Я не чувствую присутствия кого-либо рядом, – ответил я. – Возможно, это естественное явление в этих краях.
   – Только я о таком никогда не слышала. А ведь я не в первый раз живу в этой Вселенной.
   – Тогда наблюдай, – ответил я и улегся на спину, подложив под голову гладкий камень.
   Своды дворца вокруг нас теперь стали вполне четкими и казались осязаемыми. Между многочисленными арками и колоннами проступили стены, и, к своему удивлению, я увидел на них тексты. Я произнес заклинание улучшения памяти, которому когда-то научил меня брат Эхад, и принялся читать их, стараясь запомнить. Скоро я понял, что на всех стенах написан один и тот же короткий текст на многих языках.

   «Идущего по пути может остановить только он сам. Хотя остановившийся думает, что его остановили, это не так: причина остановки всегда в нем самом.
   Истинное счастье и силу обретает стремящийся к невозможному, потому что он помогает Вселенной в ее движении к совершенству.
   У Вселенной нет границ, поэтому любая точка одинаково удалена от входа и выхода.
   Не стоит привязываться ни к прошлому, ни к будущему, ни к тому, что движется мимо идущего по пути. Привязанность останавливает. Истинная же свобода состоит в непривязанности, и в умении выбрать путь, дарящий силу.
   Свободный не позволяет кому-либо контролировать его мысли, решения и действия. Свобода не терпит подобных ограничений. Потому даже выбранный путь не остается неизменным, и каждый путник может изменить его.
   Ничто не вечно, кроме Вселенной».

   Я прочел текст на нескольких языках, успев оценить превосходное искусство переводчика. Я успел рассмотреть сложный растительный орнамент, которым были покрыты колонны. А затем сияющие своды и стены исчезли, словно унесенные легким порывом неощутимого ветра.
   – Что ты думаешь? – спросил я Гийяру.
   – Этот текст хорошо знаком мне. Это небесные скрижали.
   – Небесные скрижали? – я был очень удивлен.
   – Когда-то, по-моему, тогда я жила в Городе впервые, я обнаружила в одном из сочинений сведения, что на небесах Города появлялись надписи, составленные как будто бы из лучей света. Этот текст был на разных языках, причем текст на нужном языке появлялся над тем районом Города, в котором знали этот язык. Я знаю, что это происходило еще до того, как Ахриман стал присоединять другие Вселенные к нашей. То есть до того, как он стал Властелином Вселенной. Наверное, ты не знаешь, что он стал Властелином после того, как сумел соединить две Вселенные. Династия, которая правила этой Вселенной, а в ней были и мои предки, потерпела поражение, поскольку оказалась не в силах противостоять Темному Ветру.
   – Вот как! И с какой же Вселенной он соединил свою?
   – Со Вселенной Кристана, принадлежащей сейчас Сумгрону. Он, как и Ахриман, многое выиграл от объединения Вселенных и отодвинул от власти правителей Кристаны. Для Сумгрона и сейчас власть – основная ценность, он с удовольствием исполняет любую грязную работу. Будучи Властелином Вселенной, он частенько исполняет в других Вселенных роль наемного убийцы.
   – Как интересно! Значит, несмотря на то, что в Системе Вселенных никто не боится смерти, время от времени возникает необходимость кого-нибудь устранить?
   – Разумеется, – улыбнулась Гийяра. – Такова особенность любой власти. Кто-нибудь обязательно мешается на дороге! Но вернемся к загадочному тексту. Тогда многие записали этот текст, и сейчас его можно найти в каждом заслуживающем внимания собрании рукописей. Если хорошо поискать. Сейчас небесные скрижали понимаются как творчество Вселенной, не имеющее никакого практического значения, но когда-то философы много размышляли над смыслом небесных скрижалей, и, в особенности, над их авторством.
   – Значит, Ахриман не создал Город. Он стал его Властелином? – спросил я.
   – Потом, когда Ахриман уже стал Властелином, везде стало принято говорить, что он и является создателем Города. Что-то вроде титула, понимаешь? «Ахриман, Создавший Город». Это как бы увековечивало его власть над Вселенной.
   – А другие Властелины Вселенных тоже не были их создателями?
   – Конечно, нет! Все они, путем различных интриг и используя силы своей судьбы, стали Властелинами уже существующих Вселенных. Сумгрон был первым. Собственно, и ты, как я поняла, отодвинут от власти. Только еще не знаешь, кто именно станет твоим преемником.
   – Не знаю, но начинаю догадываться, – сказал я. – Ты сообщила мне превосходную новость, Гийяра!
   Должно быть, на моем лице была написана самая искренняя радость, потому что Гийяра спросила:
   – Чему же ты так обрадовался, Крит?
   – Гийяра! Неужели ты не понимаешь?! Те, кто правил этой Вселенной до Ахримана, каким-то образом еще живы!
   – Не понимаю, – Гийяра мотнула головой, и ее зрачки на несколько мгновений перестали изменять форму.
   – Скрижали – это этический кодекс, который помогал им править Городом, населенным столь разными расами. Надписи появлялись в небесах как чудеса, которые не могли не обратить на себя внимание. А размышления над смыслом небесных скрижалей создавали похожие культуры и философские учения в разных, сколь угодно удаленных друг от друга ареалах Города, что помогало разным расам лучше понимать друг друга.
   – Не уверена, что ты прав. Но гипотеза очень интересная, – сказала Гийяра, опускаясь на задние лапы и озадаченно глядя на меня.
   – Это еще не все, Гийяра. Тот факт, что небесные скрижали появились именно сейчас около нас, написанные на самых разных языках, означает, что бывшие правители Вселенной хотят, чтобы мы поняли смысл этого текста. Они дают нам знать о себе, Гийяра. Думаю, если мы сумеем понять, как найти их, мы можем рассчитывать на помощь с их стороны. Где-то в этой Вселенной находятся эти дворцовые залы с арками и украшенными растительным орнаментом колоннами. Но где?
   – И ты уверен, что они еще живы?
   – Во всяком случае, их сознание по-прежнему может взаимодействовать с сознанием этой Вселенной. Иначе трудно объяснить появление этого светящегося дворца вокруг нас.
   – Пожалуй, я приму твои аргументы. Конечно, возможны и другие объяснения, но твоя версия, Крит, выглядит очень красиво. Думаю, не стоит ломать голову над тем, где найти этот дворцовый зал. Если нам предстоит его найти, мы найдем его, – Гийяра зевнула. – Пора спать, Крит.

Крит. Авгурины как они есть

   Наутро мы двинулись в путь и, не встречая никаких препятствий, летели за волшебной картиной Гийяры. Под нами проносились чахлые леса, болота и небольшие озера. Если бы мы шли по ним пешком, мы потратили бы не один день. Картина, казалось, стала нести нас быстрее, к середине дня мои глаза уже слезились от постоянного встречного ветра.
   После полудня мы опустились на возвышенность среди болот, чтобы пообедать и немного отдохнуть.
   – Меня удивляет, что Ахриман не устраивает нам ловушки на каждом шагу, – сказала Гийяра.
   – Значит, мы идем прямо туда, куда он хочет.
   – Возможно, ты прав. Но что за ловушка ждет нас в конце пути?
   – Гийяра, мы вряд ли сможем предугадать это. Поэтому нет смысла беспокоиться. Ахриман может не обращать внимания на наше движение просто потому, что ему угрожаем не только мы. Я уверен, что мои братья не бездействуют. И, вполне возможно, Ахриману приходится воевать на нескольких направлениях одновременно.
   Шонхи быстро приготовили нам большие куски мяса, которые мы съели, запивая их вином и заедая фруктами. Мы отправились дальше, и еще до сумерек увидели на горизонте огромные горы.
   Сначала я решил, что это облака, но потом, когда мы приблизились к ним, и они как-то слишком неожиданно стали занимать половину пейзажа, я вдруг понял, что перед нами один из величайших горных хребтов: тот, который на картах Гийяры именовался Грольгинен. Воздух здесь не был прозрачен, поэтому разглядеть их издали мы не могли. Скорее всего, их можно было бы увидеть на Западе даже из той части Города, где находился замок Гийяры. Но плотный воздух скрывал их от взгляда до тех пор, пока мы не приблизились почти что к их подножию.
   Подступы к горам уже не были болотистой равниной. Горы начинались постепенно, с холмов, возвышенностей, неровностей, провалов, коварных обрывов и входов в пещеры.
   – Это и есть пещеры Авгурин, – сказала Гийяра, показывая на входы.
   – Будем входить или пойдем по верху? – спросил я.
   Гийяра извлекла какой-то пергамент и прочитала вслух:
   – Подземные пещеры, в которых располагаются жилища мыслящих птиц, похожи на лабиринт Ареса, но только тянутся на многие и многие дни пути. Ходы, пересекающиеся, ветвящиеся и расходящиеся, идут на разных уровнях и в разных направлениях. Это сложнейший лабиринт, на составление карты которого потребовалась бы работа многих сотен исследователей.
   – Не удивлюсь, если эти пещеры искусственного происхождения, – сказал я.
   – Так и есть. Это огромный искусственный лабиринт, который существовал здесь с очень древних времен. Пещеры знают только авгурины. Я знаю, что, идя по ним, можно выйти с другой стороны гор. Преодолеть эти горы иначе невозможно. Вблизи горных вершин нет воздуха для дыхания и очень холодно. А с той стороны Грольгинена Город совершенно иной.
   – Но ведь можно обойти горы? – спросил я.
   – Горный хребет Грольгинен идет в обе стороны на огромное расстояние. Никому еще не удавалось его обойти. Грольгинен не имеет краев.
   – Разве такое возможно?
   – Подумай. В твоей Вселенной наверняка есть нечто подобное…
   И я понял. Врата в моей Вселенной тоже были бесконечны, хотя они и казались просто широкими: вдоль них можно было двигаться многие дни, но их невозможно было обойти. Вот как! Значит, в других Вселенных тоже есть некое подобие Врат. Как знать, быть может, это характерно для всех Вселенных? Каждая из них имеет каркас.
   – Нам не обойтись без помощи авгурин, – сказала Гийяра. – Мы просто заблудимся в их лабиринте и можем никогда не найти выход.
   – Может быть, дворец, который явился нам вчера, где-то здесь? – предположил я, вглядываясь в подножие гор.
   Мы вступили в пещеры, когда свет дня уже померк. Можно было видеть, как угасающее сияние вечернего неба сочится в многочисленные отверстия сводов. Мы слышали голоса авгурин, нежные и печальные.
   Гийяра шла по пещерам осторожно, шерсть на ее загривке вздыбилась, хотя я не чувствовал никакой опасности. Птицы, каждая из которых обладала парой полных синих женских грудей, конечно, производили немного странное впечатление. Но, с моей точки зрения, в них не было ничего устрашающего.
   – Что случилось? – спросил я Гийяру. – Ты как будто ждешь нападения.
   – Здесь не мы хозяева положения. Авгурины по-разному принимают путников.
   – Тем более есть смысл расслабиться и принять ситуацию такой, какая она есть, – сказал я. – Не бойся. Я смогу защитить всех нас в случае опасности.
   – Ты чужой в этом мире. Не думаю, что ты можешь защитить нас от всех опасностей, – сказала Гийяра. – Тем более, что авгурины не будут нападать с помощью грубой силы. Они возьмут под контроль наше зрение и будут вести из пещеры в пещеру, пока мы не окажемся в тех местах, откуда нет выхода. Так они поступают с теми, кто им не нравится. Злость и настороженность помогают мне контролировать свое зрение. Трудно заметить, когда начинаешь видеть то, чего нет.
   – Любопытно, а можем ли мы нанять здесь проводников и охранников из числа местных жителей? – спросил я, пропуская мимо ушей ее реплики.
   Шерсть Гийяры на загривке опустилась, и она недоуменно посмотрела на меня.
   – Я еще не слышала от путешественников, чтобы авгурины нанимались проводниками. Максимум, на что удавалось уговорить их – это указать направление, в котором следовало двигаться.
   В этот момент мы как раз оказались в огромном подземном зале, на разных уровнях которого были вытесаны в скале террасы, на каждую из которых выходило множество ходов.
   – Интересно, а хоть какая-то карта этого лабиринта имеется? – спросил я.
   – Всей карты лабиринта в моем архиве не было. Зато нашлась схема пути на ту сторону гор, – ответила Гийяра.
   – Покажи, – попросил я.
   Она извлекла схему, и я, взглянув на сложное переплетение линий и на выделенный цветом маршрут, усмехнулся.
   – Что-то мне это не нравится, – сказал я. – Чтобы пройти эту систему пещер для составления карты, кому-то все равно потребовался проводник. Я имею ввиду, в первый раз. Ведь не сами же Авгурины составили ее?
   – За это можно ручаться, – усмехнулась Гийяра. – Авгурины картами не пользуются. Но почему бы нам просто не воспользоваться этой схемой?
   – По очень простой причине. Я не могу определить точку, в которой мы сейчас находимся.
   Гийяра посмотрела на схему и кивнула, соглашаясь.
   – Нам все равно нужен проводник, – сказал я. – Хотя бы для того, чтобы удостовериться, что схема соответствует реальному расположению ходов, и чтобы он показал нам точку на схеме, которую сейчас преодолеваем мы и правильно сориентировал схему относительно этого лабиринта.
   – Что ж, попробуй договориться с ними, – сказала Гийяра.
   Я повернулся к большой авгурине, сидящей на камне, очень похожем на сломанную выше середины круглую колонну и чистящей перья. На мгновенье что-то показалось мне странным. Потом я понял. На колонне был растительный орнамент, точно такой же как в нашем вчерашнем видении. Я задал авгурине вопрос на ее собственном языке, чем, должно быть, удивил Гийяру.
   – Я хочу найти проводника. Где мы можем сделать это? – спросил я.
   – А куда же ты хочешь попасть, смерть? – спросила меня Авгурина чистым высоким голосом.
   – Я хочу пройти на другую сторону Грольгинена, – ответил я. – Я иду к Вратам Ахримана, расположенным на Западе. Но у меня есть и другая цель.
   – Какая же? – спросила авгурина.
   – Сломанная колонна, на которой ты сидишь, – сказал я. – Есть ли где-то в ваших пещерах место, где таких колонн много?
   – Похоже, ты пришел, человек-смерть, говорящий на языке мыслящих птиц. Ты задал тот самый вопрос, которого я ожидала. Я должна проводить тебя и твоих спутников к правительнице.
   Я кивнул головой и сообщил Гийяре, что нас отведут к правительнице авгурин. Гийяра была удивлена этой новостью. Похоже, моего прихода здесь ожидали. Впрочем, Ахурамазда не раз говорил, что вокруг вечных существ Вселенная постоянно создает целый букет событий, поскольку вечные разнообразят ее бытие. Должно быть, это было верно и по отношению к другим Вселенным.
   Мы шли довольно долго, и я совершенно запутался в направлении движения: ходы шли под разными углами друг к другу, и на разной высоте. Иногда мне казалось, что мы просто кружимся на месте, так похожи были стены пещер друг на друга. Тьма сгустилась. Но каждая стена пещеры была снабжена источником света. Он исходил от кристаллов, которые иногда имели форму желтых кубов, иногда были подобны ограненным алмазам, а иногда напоминали цветом сапфиры. Свет, который они излучали, не был ярким, но его оказывалось достаточно, чтобы ориентироваться во мраке пещер.
   Авгурина привела нас в зал, сияющий на фоне мрака ведущих в него пещерных ходов многочисленными огнями.
   Если бы я видел живые существа только глазами, вряд ли я смог бы узнать авгурину-правительницу среди других представительниц ее народа. Но я умел улавливать эманации сознания, и различать их малейшие характеристики. Сознание правительницы отличалось от всех сознаний авгурин, которые мне довелось увидеть по дороге в зал приемов. Оно излучало духовную силу, которая в первый миг испугала и удивила меня. Эта женщина-птица видела малейшие движения сознания своих подданных.
   – Значит, ты и есть человек-смерть из другого мира, – сказала она, бесцеремонно разглядывая меня. – Да, я вижу, что в тебе дремлет огромная и очень беспокойная сила. Ахриман встревожен не зря.
   – Неужели он приказал тебе не пропускать меня на ту сторону Грольгинена? – спросил я.
   – Он знал, что ты это спросишь. Ведь если он станет сопротивляться твоему движению, ты станешь двигаться именно в этом направлении?
   – Или нет. Ведь он может предвидеть мою логику, тогда мне придется ее изменить.
   – Значит, ты понимаешь, что тебе все равно придется пройти этот путь, – сказала авгурина. – Как твое имя?
   – Мое имя Крит, – сказал я. – А как мне называть тебя?
   Женщина-птица слегка развела крылья в стороны, и на ее устах заиграла улыбка. Я поражался, насколько гармонично в этих существах сочетаются столь разные черты: лицо и улыбка женщины, туловище большой птицы, женская грудь и ноги, которые сверху были отдаленно похожи на человеческие, а снизу превращались в птичьи лапы.
   – Астарта. Пожалуй, ты меня можешь называть этим именем.
   Я усмехнулся.
   – Похоже, для каждого, с кем ты говоришь, у тебя другое имя…
   – Так и есть! Проще запомнить собеседника, если сообщаешь ему каждый раз свое новое имя. Что тебе нужно, Крит?
   – Мне нужен проводник, Астарта. Чтобы пересечь Грольгинен. И еще я очень хочу найти найти здесь один зал с множеством древних колонн.
   Астарта всплеснула крыльями и засмеялась. В ее смехе был звон стали и птичья трель.
   – Как хорошо все совпадает с моим собственным предсказанием! Много времени назад я жила в этой Вселенной, и сумела предсказать каждое твое слово! Крит! Я рада, что ты, наконец, нашел возможность прибыть сюда. Конечно, я дам тебе проводника, потому что именно это я видела в своем предсказании. Но ведь ты знаешь, что он поведет тебя прямо в ловушку Ахримана?
   – Пусть он приведет меня к Ахриману! Именно этого я и хочу! Но вначале пусть он отведет меня в зал древних колонн!
   – Он отведет тебя и в зал с колоннами тоже. Хотя я совершенно искренне не понимаю, что ты надеешься найти там. Ты должен знать, Крит: с той стороны Грольгинена Ахриман уничтожит тебя. Потому что мой проводник должен вывести тебя в Круглую Долину. Слева эта долина ограждена отвесными скалами, а справа ограничена Пропастью Темных Ветров. И в этой долине тебя будет ждать твоя гибель, недалеко от Ущелья Прозрачных Рук. Тебе не победить в этой схватке, Крит!
   – Спасибо за предупреждение, – сказал я. – Но ты сама сказала, что мне придется пройти этот путь, несмотря ни на что.
   – Именно таким я видела тебя в своем предсказании. Но ни тогда, ни сейчас, я не понимаю, смел ты или безрассуден? Или у тебя есть секрет, на который ты полагаешься? Впрочем, ты не обязан отвечать мне.
   Она умолкла на какое-то время, и ее глаза стали темными. Я уловил какое-то движение ментальной энергии, направленное к ней.
   – Знаешь, – снова заговорила Астарта, – мне только что было еще одно видение относительно тебя. Похоже, у тебя есть неплохой шанс остаться живым и ускользнуть из приготовленной для тебя ловушки…
   – Звучит интригующе, – сказал я.
   – Пожалуй, ты сможешь сделать это, если встретишься со своим сыном. Я знаю, что он сейчас вместе со своей матерью находится в Круглой Долине. Поверь мне, я много жизней занимаюсь предсказаниями…
   – Спасибо, Астарта, – искренне поблагодарил я. – Может быть, ты ответишь мне на вопрос: что такое Пропасть Темных Ветров?
   – Это место, где Ахриман держит воинов из других Вселенных, – ответила Авгурина. – Тех Вселенных, которые не соединены с Городом и находятся вне контроля Властелинов. В Пропасти Темных Ветров находятся многие сотни тысяч существ, каждое из которых обладает огромной мощью. Некоторые из них намного могущественнее тебя. Они такие же, как ты, Крит, путешественники между Вселенными. Большинство из них уже находятся под властью Ахримана и служат ему. Именно из них состоят передовые отряды, которые захватывают новые Вселенные.
   – Передовые отряды, о которых ты говорила, отправляются в другие Вселенные через Врата Ахримана?
   – Именно так.
   – Через Врата можно попасть в разные Вселенные?
   – Совершенно верно.
   – Как управлять Вратами Ахримана?
   – С этой тайной знаком только наш повелитель Ахриман. Он лично производит тонкую настройку своих врат перед тем, как отправить кого-либо куда-либо. Впрочем, не только с помощью Врат Ахримана можно оказаться в другой Вселенной. Я слышала, что для этого достаточно знать заклинание портала.
   – Ты знаешь его?
   – Это великая тайна. Я ее не знаю. Такие вещи в нашей Вселенной опасно знать. Поэтому порталы – только для Властелинов Вселенных, – она помолчала. – Хочешь узнать что-нибудь еще?
   – Я благодарю тебя за помощь, Астарта – сказал я.
   – Сейчас я прикажу приготовить вам спальни, в том числе вашим невидимым и неслышимым сопровождающим. Вас накормят и примут как дорогих гостей. А потом, когда вы отдохнете, мой небольшой отряд проводит вас в зал с колоннами, и вы отправитесь в Круглую Долину.
   Я склонил голову в знак благодарности и прощания, и мы покинули зал приемов. Нас разместили в жилищах, которые хотя и были несколько тесноваты, но после ночевок под открытым небом, казались вполне приемлемым убежищем.
   – Переведи мне весь ваш разговор, – попросила Гийяра, когда мы остались одни.
   Я не счел нужным что-либо скрывать от нее, поэтому рассказал все слово в слово.
   – Она ведет нас в ловушку, и совершенно не скрывает этого, – сказала Гийяра.
   Я посмотрел на нее внимательно.
   – Мы с самого начала шли в ловушку, Гийяра. В моей Вселенной я – сойкеро. В кодексе, которому мой отец обучал меня и братьев с самого рождения, есть фраза, которая не раз спасала меня в затруднительных ситуациях: «Пусть противник думает, что заманил тебя в ловушку. Иди до конца. Он не знает, что пока ты не сделал последнего шага, ты не попался». Понимаешь, что это значит?
   – Не делать последнего шага?
   – Именно. Если мы не сделаем последнего шага, а противник уже будет в зоне досягаемости нашего оружия – у нас появится шанс выиграть сражение.
   – Не вздумай недооценивать Ахримана. Он необычайно могущественен. И ты, при всей твоей необыкновенной способности сеять смерть, не можешь сравниться в силе с ним.
   – Сила никогда не является решающим фактором в сражении, – ответил я. – К тому же, если твой Ахриман действительно так могуществен, почему бы ему не уничтожить меня прямо сейчас? Почему он не уничтожил меня в твоем дворце? Почему?
   Гийяра задумалась.
   – Потому что ему есть, чего бояться, – ответил я за нее. – И именно я – источник, а, может быть, проводник этой опасности. Посмотри на ситуацию иначе. Ахриман знает, что я ищу встречи с ним. И боится этой встречи. Он специально готовит ловушку для меня. Он уделяет этому очень много внимания. Понимаешь, что это значит?
   – А если ты преувеличиваешь свое значение? – спросила Гийяра.
   – То есть, что, если на самом деле ситуация не такая, как я ее описал? – переспросил я. – А что означает «на самом деле»? Чье мнение совпадает с тем, что есть на самом деле? Ведь если я считаю ситуацию именно такой, я делаю ее такой. И никакого «на самом деле» просто не существует…
   – Значит, ты можешь придумать все, что угодно и будешь считать, что это соответствует реальности? – спросила она.
   – Ты просто не понимаешь, Гийяра. Реальность – что это? Есть ли разум, в котором находится полное и совершенное представление об этой самой реальности? Полагаю, что нет. Значит, реальность – это наложение друг на друга представлений разных участников ситуации о том, как обстоят дела. Не так ли? А из этого прямо следует, что если один из участников ситуации начинает действовать в рамках своих представлений о реальности, все остальные уже не могут игнорировать его действия. И его описание реальности начинает влиять на их собственные.
   – В этом есть какой-то смысл. Но я не могу игнорировать факты и закрывать на них глаза. У Ахримана целая армия. Я хочу убить его, но боюсь, что меня убьют раньше, чем я смогу до него добраться…
   – Все определяется твоей волей и твоей судьбой. Ведь судьба часто бывает сильнее Властелинов Вселенных. Не так ли?
   – Крит! Я в любом случае буду с тобой до конца. Как ты уже понял, ни я, ни другие жители Города, не опасаются смерти.
   – А гнева Ахримана? Ведь он легко может сделать жизнь каждого из вас невыносимой во всех Вселенных.
   – Моя жизнь уже была невыносимой, когда я встретила тебя, Крит.
   В глазах Гийяры отсвечивали огни свечей, освещающих наш ночной приют. И было в их выражении нечто такое, что мне стало безразлично, победим мы или проиграем. Важнее было то, что она в эту минуту находится рядом со мной и разделяет мою судьбу. Я почувствовал благодарность к ней. И еще я ощутил, что она боится только одного: промахнуться, когда будет наносить удар. И еще того, что шанса нанести удар у нее так и не будет.
   – Знаешь, Гийяра, что бы там ни произошло, я никогда не забуду, что ты составила мне компанию на этом пути, – сказал я. – Я очень тебе благодарен за то, что ты сейчас здесь. И я исполню данную тебе клятву. Я дам тебе возможность уничтожить Ахримана!
   Мы уснули рядом, как два боевых товарища у походного костра. И сквозь чуткий сон я слышал ее ровное, сильное, почти звериное дыхание.

Часть четвертая

Морталия. Ахурамазда найден

   Когда Эхад бросился в огненный столб, выросший посреди дворцового зала, я поняла, что он вернется из этого путешествия нескоро. Я уединилась в рабочем кабинете Крита вместе с Моргульским. Нам надо было обдумать ситуацию. После того, как мы обговорили общую логику происходящего, крылатый демон спросил меня:
   – Что будем делать, Морталия?
   – Надо отправиться в кабинет Иники и исследовать все, что там находится, – сказала я, с удовольствием наблюдая, как глаза крылатого демона осветились огнем любопытства и предвкушения. – Займись этим, хорошо?
   Моргульский поклонился. Меня всегда забавляла его любовь к изящным церемониям. Это доставляло ему почти столько же удовольствия, как и изучение магического оборудования.
   – Морталия, мне может понадобиться твоя пазира для управления снами, – сказал он.
   Я протянула ему маленький тёмно-желтый кружок металла, и Моргульский с благоговением принял его. С помощью этой пазиры, которую я случайно нашла когда-то в глубинных мирах, мне удавалось контролировать миры снов, а Моргульский с удовольствием изучал ее многочисленные свойства. Ведь пазиры – семена Вселенных. Так говорил Отец Смерти. И поэтому их свойства и качества неисчислимы, а часто и непредсказуемы. Одна я была недолго. В дверь вошла Анфиса. С ее походных сапог на ковер осыпалась дорожная пыль.
   – Армии нужна цель, чтобы сохранить боеспособность, – сказала она. – Сейчас они готовы исполнять твои приказания. Но никто не знает, что будет завтра.
   – Главная наша задача сейчас – превратить этот Дворец в неприступную крепость и приготовиться к отражению любой атаки, – сказала я. – Особенно из глубинных миров. Сомневаюсь, что без брата Эхада мы сумеем также быстро справиться с тварями, которые там бродят. Я уже отправила своих черных ведьм разведать ближайшие входы в глубины, они расставят там ловушки сновидений. А ты сообщи командирам, что я жду их у лестницы на первом этаже для военного совета.
   – Будет сделано! – Анфиса быстро вышла из кабинета, и я слышала ее шаги, когда она удалялась по анфиладе залов.
   Я осмотрела кабинет Крита. Интересно, может быть, братец оставил здесь нечто важное или полезное для нас. В ящиках стола было несколько боевых донесений, Крит подчеркнул на полях описание тварей, с которыми сражались наши войска. Я засунула руку поглубже и нащупала кожаный переплет. Книга? Через несколько гулких ударов сердца я извлекла на свет довольно увесистый том, обтянутый кожей какой-то рептилии. Открыла первую страницу. Рукой Крита было исписано несколько страниц. Он описывал свои сны, в которых прозрачные руки вырывали его сердце. Одна фраза бросилась мне в глаза. «Я не знаю, могу ли до конца верить Инике. Ведь в последнее время она стала управлять делами, а я превратился всего лишь в солдата, пытающегося отразить многочисленные атаки. Я чувствую, что покой и благополучие скоро окончатся. И понимаю, что мой дух уязвлен и пленен силой, которую я только смутно чувствую, но не могу осознать».
   Вот так! Мой брат кое о чем догадывался. Но молчал. Как и все мы. Он чувствовал, что наша семья уже не контролирует ситуацию. А сейчас? Я внезапно ощутила все бремя ответственности, которое, хотя и временно, оказалось возложенным на мои плечи. Что я могла сделать для нашей Вселенной, заполненной пришельцами из других, неведомых мне миров? Этот дворец, окруженный со всех сторон врагами, по сравнению с которыми армия девятой зоны – всего лишь небольшой отряд, этот дворец моего обманутого брата остался единственным островком нашей власти. Что я могла поделать? Собственно, ответ был очевиден. Следовало найти Ахурамазду. Но как? И где его искать? Пожалуй, Отец был единственным, у кого был хотя бы небольшой шанс спасти нашу Вселенную.
   Я очень надеялась, что Моргульский найдет в кабинете Иники что-нибудь интересное. Что-то, что поможет решить задачу поиска Ахурамазды. Еще мне было очень жаль, что Эхад исчез. Его опыт словесной магии был несоизмеримо велик по сравнению с моим собственным. Конечно, я тоже владела словесной магией, но она была совершенно другого типа: не боевая, не повседневная. Это была магия, посредством которой можно было управлять элементами и создавать сны. Она не была нужна сейчас в этой Вселенной. Необходима была магия слов, что делало Эхада совершенно незаменимым.
   Пока Анфиса собирала командиров, я связалась с отрядом черных ведьм, которых отправила на поиск входов в глубинные миры. Они расставили уже две дюжины ловушек снов, стараясь максимально разнообразить их. Это было хорошо, поскольку каждая такая ловушка могла отправить около двух тысяч сознаний в недолгое путешествие по воображаемым мирам. По дороге вниз я заглянула в тот зал, где Иника сотворила столб огня, и попыталась снять заклятие с воинов, застывших в зале. Все, чего я добилась – так это бегающих глаз у одного из зачарованных. Тогда я послала им приятные сны. Это единственное, что я могла сделать. Рано или поздно, они очнутся сами. К командирам отрядов я спустилась далеко не в лучшем расположении духа.
   – Командиры! – произнесла я, чувствуя, что мой голос крепнет с каждым произнесенным звуком. – Мы шли сюда с братом Эхадом по глубинным мирам, и видели, что пришельцы из других Вселенных готовы убивать всех на своем пути. Нам предстоит сплотиться, чтобы отразить их атаки. Я надеюсь на то, что Ахурамазда, Крит и Эхад в скором времени вернутся сюда. Я надеюсь, что остальные мои братья также скоро найдут способ прибыть в девятую зону. И в наших интересах сделать так, чтобы им было куда вернуться, чтобы по возвращении они не попали в руки врагов. Поэтому я предлагаю объединить наши силы и защитить этот дворец, превратив его в неприступную для врагов территорию, а также взять под охрану Мать Ветров. Если вы согласны, то давайте поделим территорию дворца между нашими отрядами.
   Недолго посовещавшись, командиры поддержали меня. Обсудив, кто возьмет на себя окружающую дворец стену, патрулирование окрестностей, прикрытие с воздуха, западное и восточное крыло, крышу, подземелья дворца и Светлую Лужайку, на которой стояла Мать Ветров, мы разошлись.
   Проконтролировав своих черных ведьм, которые взяли под охрану двенадцать входов в глубинные миры и отправив на Светлую Лужайку сотню хорошо вооруженных конников под предводительством демона Вегадона, я поднялась к Моргульскому. Он был так погружен в изучение стоящих в кабинете Иники приспособлений, что не сразу заметил меня. Размеры этого кабинета были потрясающе большими: по сути, это был огромный зал, в котором можно было бы, если его освободить, устраивать роскошные приемы. Весь он был снизу доверху забит различным оборудованием. На огромных шкафах и стеллажах, вытянувшихся вдоль стен, стояли гнутые блестящие сосуды, кристаллы разной формы и самых различных цветов, оборудование для управления вероятностью, похожее на то, которым пользовалась Эйя, а в центре стояло несколько больших рабочих столов, также заваленных приборами, очевидно, наиболее часто используемыми в последнее время. Глядя на это, я подумала, неужели Иника действительно умеет всем этим пользоваться? Впрочем, в уме и опыте ей никто никогда не отказывал.
   – Уже нашел что-нибудь интересное? – спросила я, подходя к Моргульскому.
   – Пока нет. Но у меня есть очень странное чувство.
   – Какое же?
   – Многие приборы Иники как будто следят за мной.
   – Как это?
   – Вот смотри.
   Он стал ходить из стороны в сторону, и некоторые трубки, рукоятки, окуляры и емкости стали поворачиваться следом за ним.
   – Возможно, это защита, которую наложила Иника на свое оборудование.
   – Вот я и пытаюсь разобраться, что это за защита. И пока не обнаружил никаких источников сил, которые могли бы приводить в столь согласованное движение все эти объекты.
   – Давай поищем вместе. Такого не может быть! Ведь если маг хочет, чтобы вещи шевелились, он должен создать генератор силы, приводящий их в движение…
   Мы тщательно осмотрели весь кабинет, скоро уже привыкнув к тому, что многие предметы поворачивались к нам, блестя металлическими поверхностями и гранями кристаллов. Но не нашли ничего, что было хотя бы отдаленно похоже на генератор силы.
   – Ну что ж, – сказал Моргульский, садясь в широкое, удобное кресло, – если мы не можем решить такую простую задачу, наших сил, вероятно, не хватит, чтобы разобраться с оборудованием, находящимся здесь.
   – А ты не страдай. Ты пробуй, – посоветовала я.
   Моргульский на секунду задумался над моим советом, потом всунул правую руку под вертикально стоящую подкову из неизвестного мне, тускло поблескивающего материала, а другую положил на большой хрустальный шар. По его телу пробежали хорошо заметные мне искры.
   – С тобой все в порядке? – спросила я.
   – Кажется, да. Я вижу какое-то место. О! Двигая рукой по шару я могу менять угол обзора, а если двигать другой рукой, то я могу увеличивать и уменьшать изображение. А ты видишь его?
   – Нет. С моей точки зрения ты смотришь в пустоту.
   – Ага! Ну посмотрим, что и где происходит… Где сейчас Крит, например?
   Он застыл, но я видела, что в его удивительных глазах с синей радужкой, которая производила гипнотическое впечатление в сочетании с желтым белком и зрачком, оттененных длинными белыми ресницами, на которые опускались густые брови, – в его глазах мелькали какие-то искры света. Я понимала, что он видит то, чего я не вижу, и не хотела разрушать его сосредоточенность. Наконец на его лице заиграла улыбка.
   – Я вижу его! Он в обществе какой-то львицы, нет, это зверодемонесса. Удивительно! Невероятно!
   – Что? – спросила я.
   – Крит спит рядом со зверодемонессой, – смущенно сказал Моргульский.
   – Ну значит у него все хорошо, – сказала я. – Он всегда был увлекающимся мужчиной. Пусти-ка меня на свое место. Я попробую разыскать Ахурамазду. Возможно, с помощью этого устройства можно даже вступать в контакт с тем, кого видишь.
   – Это было бы неплохо, – сказал Моргульский, освобождая руку из тесных объятий подковы, размер которой был подогнан под изящную ручку Иники. Впрочем, рука Моргульского едва ли первосходила ее по размерам.
   Я села в кресло, положила левую руку на шар, правую протиснула в подкову, и мною овладела странная печаль. Как будто бы я не должна была этого делать. Возникло ощущение, что я нарушаю запрет. Но я преодолела его, и направила свое видение на поиски Ахурамазды. Ощущение действительно было захватывающим: я словно мчалась с огромной скоростью, и картины одна другой загадочнее мелькали передо мной. Я видела воинов неизвестных мне рас, готовых вступить во Врата, которые не были похожи ни на что виденное мною раньше – это была просто чернота в пустоте. Я видела сражения, пожары, разрушенные города, равнины, леса, водопады и горы. Я видела небеса разных цветов. Но нигде я не могла найти Ахурамазду. Где же ты, Отец?

     Ты создал меня,
     И я была плодом на ветви,
     И рядом со мною зрели другие плоды…
     Ты сделал меня той, кто я есть.
     Ты дал мне сознание, мудрость и дивную силу
     Чтоб сны создавать, которые смотрит наш мир…

   Слова древнего ритуала почитания Отца пришли сами собой, и я произнесла их в моем сердце. Я и Эйя, мы были двумя плодами с одной ветки Матери. А на соседней ветке были зачаты четырнадцать братьев сойкеро. Мы стали их сестрами, мы упали с ветвей прямо в руки Отца одновременно. И он принял нас, дал нам форму, дал нам силу.
   Воспоминание об этом, смутное, как все воспоминания рождения, нахлынуло на меня, и я ощутила первое прикосновение отцовской руки, которое пробудило мое растительное сознание и воплотило меня. Я стала демонессой-тенью, чье прикосновение дарит прохладу и утешает мертвых. Я получила роль во Вселенной, которую никто, кроме меня, исполнить не может, потому что такова была воля Отца! Отец! Где же ты?
   И, наконец, я увидела его. Он был измучен и истощен до крайней степени. В облаках черного песка, в лучах серого светила он полз по пустыне, и в его глазах была бесконечная усталость и боль. Он не мог умереть, пока существует наша Вселенная. Я позвала его, я попыталась дотянуться до его сознания. И получила слабый отклик. Где же он? Но вот до меня уже долетел его ответ. Он узнал меня!
   – Морталия? Это ты?
   – Я, отец. Где ты? Как нам тебя спасти?
   – Убейте Ахримана! Вам потребуются сестрички Фуэко…
   – Где ты?
   – Я в черном шаре Ахримана!
   – Мы даже не знали, что ты в плену, отец!
   – Почему Вы даже не искали меня? Ведь я исчез так давно!
   – Мы начали сразу, но я только сегодня узнала, что тебя уже нет на Пограничной реке…
   – На реке? Но почему вы искали меня там?
   – Но ты же работал перевозчиком, с тех пор, как Крит разбудил свою пазиру…
   – Как только он разбудил эту свою пазиру во второй раз, в тот же миг меня похитили из нашей Вселенной и заключили сюда, в эту проклятую тюрьму с черной пылью, – сказал Отец, и его глаза блеснули гневом.
   Я поняла, что он не сломлен, и это дало мне надежду.
   – Мы ничего не знали, Отец!.. Но как это возможно? Ведь я сама видела тебя у реки.
   – Значит, наши враги позаботились о том, чтобы скопировать меня.
   Эти слова словно хлестнули меня по сердцу… Пограничная река была одним из самых важных входов в наш меняющийся мир из мира неизменного. Перевозчик на этой реке был существом, специально подготовленным для того, чтобы вовремя заметить какую бы то ни было опасность, любое чужеродное вторжение. Получалось, что все эти годы Пограничная река была никак не защищена, и именно это дало возможность нашим врагам захватить глубинные миры и погасить их огонь… Слезы навернулись на мои глаза, когда я поняла, жертвой какого фантастического обмана мы стали.
   – Не плачь, Морталия. Остерегайся Крита! Иника хочет стать одним из Властелинов Вселенных. Она получит эту роль как только доберется до Вселенной под названием Город, созданной Ахриманом. Остерегайся Крита!
   – Отец, Иника предала и Крита тоже. Он больше не с ней. У нас беда, отец!
   – Какая?
   – Мать Ветров спит, очень глубоко. И больше не рождает Ветер.
   – Что вы сделали с ней?! Она – наша единственная возможность победить Ахримана!
   – Мне очень жаль, отец! Крит отправился за похитителем пазиры. Кто-то похитил ее из ветвей Матери!
   – Вы поместили пазиру в ветви Матери? Какие же вы глупцы! Ладно, Морталия. Мне нужно двигаться, чтобы песок не задушил меня. Я надеюсь, ты поняла насчет. сестричек Фуэко, они помогут!.. Создайте их заново!
   – Как, Отец?
   – В моей спальне есть желтый кристалл в черной шкатулке. Прикоснись к нему и произнеси фразу, которая написана изнутри на крышке. А когда сестрички Фуэко появятся, прикажи им подчиняться тебе. Успей отдать приказ, иначе они убьют тебя! Все! Я не могу больше говорить!
   Я увидела как огромная черная волна захлестнула отца с головой, и связь оборвалась. Я снова была в кабинете Иники. По моему телу скакали синие искры.
   – Что ты видела? – спросил Моргульский, высвобождая мою правую руку из тесной подковы.
   Я рассказала ему, стараясь не упустить ни слова.
   – Это очень хорошие новости. Надо связаться с Критом. Узнать, где он. Вполне возможно, он уже на пути к Ахриману.
   – И с братом Эхадом, – сказала я. – Интересно, где он сейчас и что делает.
   Моргульский сел в кресло, но его попытки ни к чему не привели. После нескольких неудач, он уступил место мне. Но я тоже не смогла ни с кем поговорить. То ли Ахриман заблокировал этот канал связи, то ли наши с Моргульским силы истощились. Мы оба ощущали, что это устройство лишило нас большого количества жизненной энергии.

Эхад. Черная пустыня

   Путь был долгим, и эмоции Иники немного утихомирились. Ахилл даже уснул на ее руках. Но, наконец, портал раскрылся, подобно синему цветку, и мы упали на черную неровную поверхность. Скоро стало ясно, что переместились мы далеко не в самое лучшее место, какое можно было себе представить. Это была черная пустыня. Песок, черный, мелкий, словно пыль, вздымался в воздух, засорял легкие, так что скоро стало трудно дышать. Но мало этого – я увидел огромную волну черного песка, которая двигалась к нам от горизонта. В это время ориентатор замигал и стал издавать пронзительные звуки. Ахурамазда был совсем рядом. Успев бросить взгляд на темно-красное небо, я закрыл лицо плащом и постарался повыше подпрыгнуть, чтобы не оказаться погребенным под песком. Волна накрыла меня. Против ожидания, песок не был массивным, он оказался очень легким, и я почти не почувствовал удара. Но все же оказался погребенным под горой праха. Я потерял Инику из виду, и немного беспокоился о том, как чувствует себя Ахилл. Попытавшись создать непроницаемую для черного праха сферу вокруг себя, я обнаружил, что из-за сковывающего движения праха не могу дотянуться до своего правого колена, где был расположен рисунок соответствующего заклинания. Это был неприятный сюрприз, потому что воздух в груди кончился, а вдохнуть я уже не мог. Какое-то время ушло на то, чтобы извлечь из сумки Ганимеда маску для дыхания под водой и одеть ее. В этот миг я почувствовал, что меня кто-то схватил за плащ и вытаскивает наверх. Моя голова показалась над черной поверхностью пустыни, я сделал глубокий вдох и встретился взглядом с Ахурамаздой. Его лицо настолько пропиталось черной пылью, что узнать его было непросто. Наверное, если бы не глаза, которые по-прежнему сияли неукротимым властным огнем, я не признал бы его.
   – Эхад! Рад тебя видеть, – сказал он хриплым голосом. – Хорошо, что ты явился сюда не один.
   Я увидел, что Иника и Ахилл уже извлечены из-под слоя черного праха.
   Я прикоснулся к узорам своего костюма, пытаясь создать воду, воздух, и фрукты, и с облегчением обнаружил, что свежий поток воздуха, исходящий от моего плаща, относит от нас едкую черную пыль, а фрукты и сосуды с водой, как и было нужно, возникают в пространстве перед нами. Я снял маску для дыхания. Ахурамазда жадно припал к сосуду с водой, потом он съел немного фруктов.
   – Ты превосходно освоил заклинания, – сказал он.
   – Ты еще не был в моем замке над горами, который создан словами – ответил я. – Отправимся в него, как только закончим дела. Что это за место, отец?
   – Черный шар Ахримана, созданный им, чтобы держать особенно ценных пленников, – произнес отец и прошептал. – Позови к нам поближе эту ведьму!
   – Иника! Иди к нам! – позвал я, стараясь не придавать своему голосу никакой эмоциональной окраски.
   – Это сын Крита? – спросил отец.
   – Да, его имя Ахилл, – ответила Иника, подходя к нам.
   Отец кивнул головой, вглядываясь в черты Ахилла. Малыш кашлял и задыхался, из его рта выходила черная жидкость – видимо, надышался пыли, когда был погребен недавней волной.
   – Позволь мне взять немного воды, – попросила Иника.
   – Конечно, – ответил я, протягивая ей еще один кувшин.
   Пока она поила Ахилла и успокаивала его, мы с отцом успели коротко переговорить. Я был очень удивлен, узнав, что Отец исчез из нашей Вселенной вместе с сестричками Фуэко. Я хорошо помнил тот день: моего замка над горами достигла мощная волна изменений, инициированная где-то в восьмой зоне, мой замок начал сотрясаться и колебаться. Я восстановил нормальное положение своего творения, а потом отправился к наблюдательным приборам, чтобы посмотреть на причину такого мощного потрясения. И увидел, что Крит активировал свою пазиру.
   – Он активировал ее второй раз, – когда отец говорил об этом, его глаза сияли так ярко, что из них почти что вылетали искры. – И если в первый раз мне удалось его остановить, во второй у меня не было времени на это. Я просто был схвачен и унесен из нашей Вселенной сюда, в ловушку Ахримана.
   – А мы считали, что ты ушел от дел и стал перевозчиком… А дела передал Криту.
   – Крит стал Отцом Смерти? Вместо меня!? Впрочем, чего еще можно было ожидать! Морталия сказала, что вы все были уверены, что я – перевозчик на Пограничной реке. Совсем недавно она попыталась установить со мной связь посредством какого-то прибора. Она рассказала тебе о нашем разговоре?
   – Нет, Отец. Наверное, он состоялся после того, как я отправился искать тебя. Если бы я только знал, что ты в плену, я давно уже нашел бы способ освободить тебя.
   – На реке была моя копия. Слишком совершенная копия, раз вы не смогли отличить ее от оригинала. Но это в прошлом. Я знал, что рано или поздно вы сумеете меня найти. Но освободить меня тебе еще предстоит. Здесь не действуют никакие заклинания перемещения в пространстве. Я все перепробовал. Оказываешься в исходной точке или немного в стороне. Никакой возможности вырваться прочь из этого черного шара. Я все еще жив только потому, что вечные существа не могут умереть. Я создавал себе воду и пищу, хотя у меня это получается хуже, чем у тебя, я создавал себе одежду и даже построил небольшое убежище от песчаных бурь. Но поскольку воздух я создавать так и не научился, убежище спасает меня только от самых жестоких стихийных бедствий, и совсем ненадолго. Наверное, я слишком много говорю, Эхад. Но это потому, что я все эти годы ни с кем не разговаривал.
   – Понимаю, Отец. Как часто здесь бывают такие песчаные волны?
   – Скоро будет еще одна. Так что приготовься.
   Я приготовился, создав непроницаемую для песка сферу вокруг нас диаметром больше ста моих шагов.
   – Мы не виделись больше двух сотен лет, – сказал отец. – Вижу, ты многому научился.
   Только тут я заметил, что Иника, расположившись за нашими спинами, уже завершает создание портала. Она нашептывала заклинания, и яркий столб света, который здесь вовсе не выглядел таким уж ярким, крутился прямо перед ней. Нас разделяло пятнадцать шагов.
   – Она ускользает к Алкизиру, – сказал я. – Нам нужно за ней!
   – Эхад! Алкизир находится в Пропасти Темных Ветров. Туда нам не нужно, поверь.
   Иника, оглянувшись на нас, прыгнула в портал.
   – Это все равно лучше, чем быть здесь, – ответил я. – Вперед! Возможности появятся сами, если сделать первый шаг! Ты сам учил нас этому, отец! Надо догнать ее и убить до того, как она объединилась со своим отцом!
   Говоря эти слова, я уже бежал, взяв отца за руку, и прыгая в открывшийся портал следом за Иникой. Должен признаться, что она поразительно быстро произнесла заклинание. И, конечно, в конце звучало имя Алкизира. Мне пришло в голову, что у Иники тоже есть какая-то сокращенная форма записи заклинаний, подобная моим рисункам на костюме. Такого врага, как Иника, не следовало упускать из виду даже на короткое время.
   Пока мы неслись в пространстве, мне удалось создать на левом рукаве рисунок вьющейся ленты, соотнеся с ним постоянную часть заклинания портала. Теперь создать портал я мог за несколько мгновений. В этот раз путь был коротким. Мы выпали посреди плоскогорья, с одной стороны которого был обрыв. На краю обрыва стоял Алкизир, и к нему бежала Иника, сжимая в руках Ахилла. Я извлек свой арбалет, произнес имена тех, кого следовало догнать моим стрелам, и нажав на спуск, выпустил друг за другом очередь из десяти стрел, которые устремились вслед за Иникой и Алкизиром. Это были умные короткие стрелы, которые сами находят свою жертву. Одновременно я потянулся к врагам своим вниманием сойкеро, чтобы вырвать сознание из их тел. Но мое внимание натолкнулось на стену Темного Ветра, которую бросил в мою сторону Алкизир. Иначе было трудно назвать ту волну силы, которую я ощутил и увидел: волна холода и тьмы, волна, производящая впечатление бесконечного хаоса смертей, сменяющих друг друга и никогда не приводящих к рождению…
   Я рассеял порожденный Алкизиром ветер лучами надежды, и ударил его заклинанием остановки времени, а потом произнес магическую формулу, прикоснувшись к топору на лацкане пиджака, она должна была разделить тело Алкизира на части. В этот момент стрелы достигли тела Иники. Пронзив его насквозь, они устремились к Алкизиру. Алкизир отражал мои заклинания, и ему удалось замедлить стрелы. Правда, тело его начало располовиниваться. А потом Алкизир вернул назад время, и стрелы полетели обратно, а Иника, невредимая, встала и после того, как стрелы прошли сквозь нее в обратном направлении, двинулась спиной вперед к нам. Я почувствовал как волна обратного времени приближается, и, незнакомый с этой магией, создал портал в нашу Вселенную, произнес имя Морталии, и мы с отцом успели прыгнуть в него до того, как волна времени пленила нас.
   Для магических сражений всегда нужны были развитое воображение и знания. В этот раз Алкизир оказался более подготовленным воином. Потому что я, хоть и работал со временем, но не умел создавать такие волны, возвращающие события назад. Вероятно, как только мы исчезли, Алкизир, прежде чем вернуть времени нормальное течение, создал непреодолимое препятствие на пути моих стрел, в котором они увязли, и спас жизнь своей дочери. Но мои стрелы рано или поздно освободятся из любого материала и продолжат преследовать их. Они прекратят преследование, только если расплавить металл, из которого они созданы. Возможно, Алкизир не догадается об этом вовремя.
   Итак, я не смог помешать Алкизиру и Инике объединиться. Это немного портило ощущение торжества: ведь я возвращал домой Отца! И наш побег из ловушки Ахримана был большой победой и огромной удачей.
   По дороге Отец спросил меня, как я научился создавать порталы, и я рассказал, при каких обстоятельствах меня обучила этому Иника. Он кивнул головой и попросил научить его. Обучение не заняло много времени. Я создал браслет для отца, который при произнесении слов «Открыть портал», тут же воспроизводил требуемое заклинание, и оставалось только назвать имя одного из вечных существ и прыгнуть в вертящийся столб пламени, чтобы переместиться. Кстати, оказалось, что, создавая портал, можно не называть имя Вселенной, если Вселенные соединены друг с другом в единую сеть.
   – Ты не представляешь, Эхад, сколько раз я пытался бежать из этого плена! Если бы у меня была магия порталов!
   – Если бы она была у тебя, Отец, Ахриман был бы более предусмотрительным и не дал бы тебе ею воспользоваться. Думаю, он уже обнаружил твое исчезновение…
   – Наверное, нет. Он вначале часто заглядывал, смотрел на меня и смеялся. Но в последнее время я ему наскучил, – ответил Отец.
   Портал раскрылся, и я увидел, что мы внутри ярко-красного шара падаем прямо на пол в одном из коридоров дворца Крита.
   Морталия, которая как раз вышла из-за двери в коридор, вскрикнула, прикрываясь дверью от многочисленных раскаленных брызг. Но, увидев меня и отца, бросилась Ахурамазде на шею!
   Признаюсь честно, я никогда еще не видел свою сестричку-тень такой радостной. Прошло много времени, пока эмоции поутихли.
   Отец захотел привести себя в порядок прежде чем заняться делами. И я вполне понимал его. Чтобы отмыться, ему потребовалось пять раз набирать воду в бассейн, и пятеро банщиков отдраивали его тело, приводя его в прежний вид. Наконец, он почувствовал себя чистым, и мы с Морталией приказали накрыть для него столы. Много он есть не стал, но бокал хорошего вина выпил. После нескольких лет плена это единственное, что он позволил себе из излишеств. И вот я уже видел в нем прежнего Отца Смерти, беспощадного стратега, прекрасного учителя, правителя Вселенной.
   – Созданы ли сестрички Фуэко? – спросил он Морталию.
   – Нет, отец. Мы не нашли черной шкатулки, о которой ты говорил.
   – Хорошо. Я поищу ее сам. Надеюсь, в моем замке все осталось без изменений?
   – Именно так, отец, – сказала Морталия. – Все содержится в идеальном порядке, и охрана уверяет, что в последние четыре года ни одно живое существо во дворец не проникало, только созданные тобой слуги, лишенные личной воли.
   – Я найду похитителя шкатулки или саму шкатулку. Об этом больше не стоит говорить. Я хочу, чтобы в моем замке собрались все сойкеро, – сказал Ахурамазда. – В моей спальне находится золотая пирамида, грани которой украшены портретами братьев сойкеро. Я прикоснусь к их лицам сегодня, и они узнают о том, что я хочу их видеть. Надеюсь, доступ к сознаниям мертвых у меня по-прежнему имеется?
   – Это нужно проверить, Отец. Но я почти не сомневаюсь, что да, – ответила Морталия.
   – Ну что ж. Сообщите мне все последние новости. Сколько я отсутствовал здесь?
   – Четыре года, – ответила Морталия.
   – Какие плоды принесла за это время Мать Ветров? – спросил отец, и я услышал, что его голос дрожит…
   – Ни одного плода, способного жить в этой Вселенной, – сказала Морталия, – Мать Ветров не принесла. В первый год они погибли прямо в руках Крита, так и не превратившись в живых существ. Во второй год они родились как чистые сознания, в третий они превратились в драконов, сразу же исчезнувших из нашей Вселенной, а на четвертый год плоды Матери Ветров просто рассыпались в темный прах.
   – А как часто она меняла свое местоположение?
   – Ни разу, – ответила Морталия. – Я говорила об этом Криту, но он не знал, почему.
   – Да. Пожалуй, неудивительно, что она решила больше не плодоносить.
   – Ты думаешь, ее глубокий сон связан именно с этим?
   – Думаю, что да. Обычно несколько раз в год она перемещалась, уносимая силой собственного Ветра, по Девятой Зоне. Правда, Светлая Лужайка всегда была ее излюбленным местом. И она приносила плоды для этой Вселенной. Ведь она создана так, что никакая внешняя сила не может причинить ей вред. Чтобы воздействовать на Мать Ветров, нужно получить доступ к ее глубинным корням. Я не сомневаюсь, что уснуть глубоким сном – это ее собственное решение. Вспомните о том, каковы были принесенные ею плоды, и вы поймете ее мысли. Погибшие в первый год были трагедией, но она снова зачала. Во второй год плоды, созрев, лишились телесной оболочки. И это было серьезным ударом. На следующий год она произвела существ, не предназначенных для жизни в этой Вселенной, а на четвертой тоска ее стала настолько сильной, что она родила плоды, сразу обратившиеся в прах. Возможно, виной такому состоянию Матери Ветров пазира, созданная Критом по наущению Иники, которую вы поместили в ее ветви! Я вижу очень серьезные изменения в сознании Вселенной. Значит, пазира корректировала Ветер. И не давала Матери Ветров перемещаться. Возможно, именно чтобы перестать порождать Ветер для пазиры, Мать Ветров и уснула. Она сделала это, когда осознала, насколько пазира губительна для нашей Вселенной. Сознание Крита было полностью под контролем Иники, и Мать Ветров предпочла не сообщать ему о своем решении. Постойте, я вижу, что врата перестали функционировать, теперь зоны отделены друг от друга!..
   Похоже, Ахурамазда был поражен этой новостью. Действительно, Врата всегда были каркасом нашей Вселенной. И если они перестали функционировать, наш мир сломался очень основательно.
   – Пазиру похитили, Отец. И Крит отправился по следам похитителей, – уточнил я.
   – Как вы могли допустить, что Крит занял мое место?! Как?!
   Мы молчали, не зная, что ответить. Отец продолжал:
   – Надеюсь, что он не вернется с этой пазирой и не активирует ее снова! Нет, я не надеюсь. Я сделаю все, чтобы он больше не пытался уничтожить эту Вселенную! Он доставил мне столько горя! Хоть он и часть этой Вселенной, но его придется уничтожить!
   – Нет, отец! – сказала Морталия. – Прошу тебя, не говори этого!
   – Морталия! Другого выхода нет. Возможно, что он уже сознательно перешел на сторону наших врагов… Либо они снова запутали его разум и хотят направить его сюда, чтобы он действовал по их указке.
   Отец все еще был слишком многословен, что для него никогда не было характерно. Но, с другой стороны, четыре года одиночества кого хочешь научат ценить радость общения. Мы переглянулись с Морталией и безмолвно решили не продолжать тему об уничтожении Крита. Смерть любого сойкеро может стать огромным потрясением для нашей Вселенной в целом, и в особенности для Матери Ветров. А наша Вселенная и так находится на грани разрушения…
   Мы рассказали Отцу все последние события. О появлении странных существ, о контроле Иники, который распространялся на всю нашу семью, и о тех событиях, которые предшествовали его освобождению из плена. В середине нашего рассказа в зале появились Анфиса и Моргульский. Я сердечно приветствовал их, и мы представили их нашему отцу.
   – Значит, это вы сопровождали Крита, когда он возвращался? – спросил Ахурамазда. – Мы виделись мельком на поле боя. Когда я пригласил сестричек Фуэко полакомиться вами.
   – Да, – ответил Моргульский. – Это мы помним.
   – И вы оба проявили себя храбрыми воинами, – сказал Отец. – С вами был еще юноша, со светлыми кудрявыми волосами, высокий, с рыжими глазами. Как его имя?
   – Алан. Это был Алан, – сказала Анфиса. – Я встретила его в пятой зоне, сразу после того как моя кровь помогла освободить Черных Ведьм Морталии, и дальнейший путь мы прошли вместе.
   – Я видел его рядом с Ахриманом, – сказал отец. – И я слышал, что он – один из Властелинов семи Вселенных, его имя Уггрздир. Либо это был очень похожий на него человек… Давно ты его видела, Анфиса?
   – Я оставила его в нашем королевстве в шестой зоне около двадцати дней назад. С тех пор не получала никаких известий.
   – Узнай, где он сейчас, как только сможешь, хорошо?
   – Ты сказал, что имя одного из Властелинов Вселенных Уггрздир? – спросила Анфиса.
   – Именно так, – ответил Отец.
   – Так называли Алана четырнадцать братьев великанов, которых, по заданию Шестых Врат, он должен был победить, чтобы пройти в Шестую Зону.
   – Вот как? Значит, я не ошибся, и это был он! Вся операция по захвату нашей Вселенной была продумана задолго до того, как Крит начал свой путь домой. Продумана Иникой, Алкизиром и Ахриманом.
   – Но Алан даже не умел сражаться, когда я его встретила, – сказала Анфиса. – Может ли Властелин Вселенных не уметь владеть мечом?
   – Ему это и не было нужно, – сказал Отец. – Уггрздир умеет контролировать сознание. Он сам является мощным оружием. Потому что его тело устроено так, чтобы подчинять себе восприятие окружающих. Он таков от природы. Ему не нужна никакая магия.
   – Мне трудно принять это. Он вел себя как обычный человек, вставший на путь, – сказала Анфиса. – Хотя в Городе Напрасно Умерших он показал себя неплохим стратегом…
   – Он произвел на тебя впечатление обычного человека. И сделал это умело. А Крит? Каким он был, когда шел домой? – спросил Отец.
   – Он очень тосковал по своей семье, – сказал Моргульский.
   – И он очень любит тебя, Ахурамазда, – добавила Анфиса. – Думаю, что сейчас он раскаивается в том, что сделал. В его сердце не было зла.
   – Возможно, возможно… – вздохнул Отец. – Но его добро принесло зло всем вокруг. Я не сомневаюсь, что именно его желание вернуться в семью Иника использовала, чтобы с помощью пазиры создать моего двойника, мою копию, которая столько времени вводила всех вас в заблуждение. Крит доставил мне слишком много горя.
   Ахурамазда помолчал.
   – А правда, что ты, Моргульский, пришел к нам из другой Вселенной? – спросил он.
   – Да. Ее называют Адом.
   – Наверное, это произошло, когда Крит впервые активизировал свою пазиру, – сказал отец. – Вселенная на один долгий миг раскрылась, и в нее попали сущности из других Вселенных. Похоже, не только ты один стал нашим гостем в этот момент.
   – Возможно, – ответил Моргульский. – Когда мы с Критом четыре года назад вошли в Восьмую зону, то видели странные сгустки тьмы, которые питались светом. Крит говорил, что никогда не видел их раньше. А за последующие годы таких гостей стало слишком много…
   – Анфиса, Моргульский, – сказал Ахурамазда. – Подойдите поближе. Я вовсе не хочу, чтобы вы думали, что я не доверяю вам или в чем-то подозреваю вас. Я знаю, что каждый из путников следует своей судьбе. И то, что вы прошли этот путь, делает вас вне подозрений. Потому что все, кто не должен был пройти путь, не прошли его. Но мое отношение к Криту сложное. Я хочу убить его. Я вынужден сделать это! Мое отношение к Криту не означает, что я буду относиться враждебно к вам обоим. Помните об этом!
   Анфиса и Моргульский вежливо выслушали эту длинную тираду и, склонив головы в знак преданности, отошли от Отца.
   – Я хочу поговорить с войсками, – сказал Ахурамазда. – Соберите их под балконом, и, Эхад, у тебя наверняка есть заклинание, которое позволит им слышать мой голос отчетливо.
   – Конечно, Отец.
   Я отправился отдать приказ командирам. Войска не потребовалось долго собирать. Слух о том, что Ахурамазда, Отец Смерти и Правитель Вселенной, снова с нами, уже разлетелся. И воины, свободные от патрулирования, толпились у дворца, ожидая новостей.
   Отец появился перед ними на балконе в боевом облачении, быстрый в движениях, с горящими глазами.
   – Воины мои! – крикнул он, и его голос, усиленный моим заклинанием, разлетелся на много тысяч шагов вокруг. – Сойкеро Эхад освободил меня из плена, в котором меня держал Властелин соседней Вселенной Ахриман! Ахриман – предводитель Властелинов Семи Вселенных! И он хочет завоевать нашу Вселенную и уничтожить всех нас! Он хочет, чтобы по этим прекрасным землям бродили уродливые существа, которых вы истребляли в последние годы! Но у нас получится победить его! Я поведу вас к победе! И пусть она достанется нам легко!
   Каждая фраза Отца сопровождалась мощными мыслеобразами, которые он выбрасывал в сознания слушающих его воинов. Все они увидели Ахримана и существ из других вселенных, и я своим зрением сойкеро мог наблюдать, как эти картины впечатались в их память. А в конце Отец передал образ армии, во главе которой он преследует убегающих врагов.
   Отец повернулся, чтобы уйти с балкона под восторженный рев и лязг мечей о щиты.

Крит. Забытые сознания

   Астарта дала нам небольшой сопровождающий отряд из двенадцати женщин-птиц. Одна из авгурин назвала мне свое имя, ее звали Вийша. Она спросила, хочу ли я оказаться в зале древних колонн. Я сказал, что такова первая цель путешествия.
   Вийша кивнула головой и отдала команду остальным авгуринам разделиться. Часть женщин-птиц двинулась впереди нашей экспедиции, а часть – позади.
   Мы шли по пещерам и переходам, освещенным желтыми кристаллами, висящими на стенах. Я уже совершенно потерял направление, в котором мы двигались. Однако, не мог не заметить, что на многочисленных развилках нам встречались ходы, освещенные красными, голубыми, фиолетовыми светильниками. Мы же всегда выбирали только желтый маршрут.
   Теперь я мог понять обозначения на карте Гийяры. Цвета линий на ней совпадали с цветами светильников на стенах пещер. Если один раз правильно сориентировать карту, можно следовать нужным маршрутом, ориентируясь по цвету светильников. Все оказалось просто в этом лабиринте. Конечно, если цвета светильников нельзя было изменять, чтобы запутать путешественника.
   Потом мы свернули в одну из оранжевых пещер, и двигались по ней вниз, пока не оказались в зале, заполненном арками и колоннами, высеченными из скальной породы. Кое-где они сияли кристаллами, выросшими на них, напоминая то видение в сумерках, которым мы наслаждались недавно. Растительный орнамент на окружающих нас одинаковых колоннах был именно таким. Мы были в нужном месте.
   Вийша остановилась и подошла ко мне.
   – Вот, мы в зале древних колонн. Он простирается во все стороны на один день пути. Желаешь ли ты, Крит, обойти его весь, прежде чем мы двинемся дальше?
   – Скажи, Вийша, а есть в этом зале какой-то особенный предмет? Что-то уникальное? Может быть, какой-то явно выделенный центр этого зала?
   – Есть, Крит. Это трон древних правителей, имена которых забыты.
   – Покажи мне его.
   Пока мы шли к трону древних правителей, я перевел Гийяре и незримым и неслышимым шонхам, о чем сказала мне Вийша. Глаза Гийяры заблестели азартом.
   – Знаешь, Крит, – прошептала она. – Мне кажется, я знаю, что собой представляли пещеры авгурин в древности.
   – Что же? – спросил я. – И почему ты говоришь шепотом?
   – Не знаю. Мне хочется говорить шепотом здесь. Потому что вокруг спит много древнего могущества. Пещеры авгурин были коридорами дворца правителей этой Вселенной. А дворцом был весь горный хребет Грольгинен.
   – Они очень масштабно мыслили, эти правители, – усмехнулся я. – Вырубить себе дворец внутри крупнейшего горного хребта! Такое, пожалуй, никому не приходило в голову.
   – Не шути, Крит. Они могут разгневаться.
   – Что ты слышала о них? – спросил я. – Кем они были? У них были имена?
   – Рассказы об их могуществе стали сказками, в которых Ахриман побеждает правителей. Их имена в сказках не упоминаются.
   – Как любопытно! – сказал я. – Уж не являются ли их имена магическими заклинаниями, одно лишь произнесение которых опасно для Ахримана?
   – Ты умеешь из любой информации получить практическую пользу! – фыркнула Гийяра. – Главное, что мне нечего бывает возразить тебе. Твои предположения всегда похожи на правду.
   – Помнишь старца в пирамиде? Что он говорил об интуиции вечных существ?
   Гийяра боднула меня головой. Я засмеялся. Мой смех разнесся по просторам зала древних колонн, и я вдруг осознал, что, возможно, это первый смех, который этот зал услышал за многие тысячи лет.
   Вийша подошла ко мне и сказала, что она и ее спутницы-авгурины не могут двигаться дальше. Но на меня и моих спутников этот запрет не распространяется. Она указала на огромный трон, возвышающийся почти что в полном мраке впереди нас примерно в трех сотнях шагов. Я не стал задавать ей вопросов, поскольку видел, что Вийшу объял страх.
   Переведя Гийяре сказанное авгуриной, я двинулся вперед, чтобы первым встретить возможную опасность, но уже через несколько шагов ошутил Гийяру рядом с собой.
   – Хотел опередить меня? – спросила она.
   Мы приблизились к трону. В этот момент лучи светила проникли через отверстия наверху, и трон озарился множеством световых пятен. Он представлял собой не один трон, а систему из четырех тронов, соединенных друг с другом. Когда-то неведомые Правители сидели здесь спинами друг к другу по направлению к четырем сторонам света. Между тронами возвышались точно такие же колонны. Мы были, вероятно, первыми живыми существами, которые пришли сюда за последние тысячелетия.
   Троны располагались на возвышении, к ним вели четыре широкие и высокие ступени. Получалось, что они стоят как бы на вершине невысокой пирамиды. Если бы на троне сидел человек, мой взгляд упирался бы в его ноги. Я поднялся по ступеням и, выбрав наиболее освещенный трон, сел на него. Ничего не произошло. Гийяра запрыгнула в пространство между тронами и негромко окликнула меня.
   – Крит. Здесь что-то есть…
   – Я перелез через трон и прыгнул к ней. В тусклом свете можно было увидеть, что гладкая поверхность, на которой мы стояли, была испещрена надписями. Я узнал знакомый текст небесных скрижалей. Они были написаны на языке авгурин. Потом надпись на миг исчезла, и появилась снова, но вместо скрижалей там были изображены два кольца, белое и черное. Я наклонился и прикоснулся обеими руками к изображению колец. Кольца вздрогнули, и материализовались. Я надел их на средние пальцы своих рук, на левую руку белое, на правую – черное. В тот же миг я ощутил, что внутри колец находятся чьи-то сознания. Кольца представляли собой усиленные резервуары для хранения сознаний. Некоторые из моих братьев-сойкеро использовали такие. Особенностью этих резервуаров было то, что можно было общаться с сознаниями, не освобождая их из резервуаров. Эти кольца, впрочем, были не только резервуарами сознаний. Они были сотканы из какой-то чужеродной магии, которую я ощутил своим телом, но был неспособен понять умом.
   – Не волнуйся, Гийяра, – сказал я. – Сейчас произойдет то, чего ты никогда не видела.
   Я вспомнил нужное ощущение в теле, воспроизвел его, и четыре странных существа явились передо мной.
   Они были не людьми, не демонами… Я не знал их расы. Они были переполнены какой-то странной энергией, которую я не видел ни в одном из живых существ. И, в то же время, я чувствовал, что знаю их, что они знакомы мне. Их черты были туманны, нечетки. Я осознавал, что такова их особенность. На них была развевающаяся одежда, которая тоже не имела четких очертаний. У каждого из них было две пары глаз, расположенных одна над другой. Рот и нос отсутствовали. Вместо них нижнюю часть лица занимала овальная мембрана, которой они производили звуки. По краям этой мембраны я увидел множество темных точек, и осознал, что эти точки являются очень специфическим органом восприятия. Эти существа могли с их помощью чувствовать, как бьется мое сердце, воспринимать и передавать мыслеобразы. Тела их внешне не были мощными, но во всех их движениях угадывалась огромная сила.
   А потом я ощутил поток энергии, исходящей от них. Это было странно. Обычно сознания умерших не производят энергию. Они используют энергию, которую передаем им мы, когда хотим пообщаться с умершими.
   Я воспринял поток их энергии и, наконец-то, узнал их. Именно об этих существах мне пела Мать Ветров. Это их образы я воспринимал, еще будучи плодом на ее ветви, когда она пела о тех, кто вышел из туманной тьмы хаотических мыслеформ, из смысловых туманов, чтобы сотворить первые Вселенные.
   С потоком ментальной энергии я воспринял от них множество сведений, в которых мне пока трудно было разобраться. Мне было сообщено, что переданные мне сведения будут находиться в моем сознании. Было сказано, что они будут поняты мною постепенно, если я не сниму черное и белое кольцо со своих рук. Эти сведения позволят мне ускользнуть из ловушки Ахримана, а затем я должен буду снова вступить в контакт с Создателями Вселенной, чтобы получить дальнейшие инструкции и уничтожить Ахримана.
   Это обстоятельство заставило меня глубоко задуматься. Я вовсе не хотел снова стать слепым орудием в чьих-то руках, исполнителем замыслов, которых не понимал. В то же время, я осознавал, что, возможно, уже начал играть эту роль, восприняв переданную мне информацию. Ведь вполне возможно, что в мое сознание были переданы какие-то команды, которые я теперь вынужден буду исполнять.
   Создатели Вселенных уже исчезли, а я все стоял в неподвижности, глядя на то место, на котором они только то находились. Гладкая поверхность под нами снова воспроизводила небесные скрижали на языке авгурин. Я снова вчитался в эти строки.

   «Идущего по пути может остановить только он сам. Хотя остановившийся думает, что его остановили, это не так: причина остановки всегда в нем самом.
   Истинное счастье и силу обретает стремящийся к невозможному, потому что он помогает Вселенной в ее движении к совершенству.
   У Вселенной нет границ, поэтому любая точка одинаково удалена от входа и выхода.
   Не стоит привязываться ни к прошлому, ни к будущему, ни к тому, что движется мимо идущего по пути. Привязанность останавливает. Истинная же свобода состоит в непривязанности, и в умении выбрать путь, дарящий силу.
   Свободный не позволяет кому-либо контролировать его мысли, решения и действия. Свобода не терпит подобных ограничений. Потому даже выбранный путь не остается неизменным, и каждый путник может изменить его.
   Ничто не вечно, кроме Вселенной».

   Если я хочу быть свободен, я не должен позволять кому-либо контролировать мои мысли, решения и действия.
   – О чем ты думаешь? – спросила Гийяра.
   – Они пытаются вернуться. Те, кто создали эту Вселенную. А я не хочу быть слепым орудием в их руках.
   – Что они передали тебе? – спросила Гийяра.
   – Способ уйти из ловушки, расставленной Ахриманом. Потом они обещают сообщить мне способ убить Ахримана. И я снова становлюсь исполнителем чужой воли. Еще не знаю, что является большей опасностью для моей Вселенной: Ахриман или эти древние Создатели.
   – Скрижали говорят о свободе выбора, – сказала Гийяра. – Ты свободен принять этот путь или отказаться от него.
   – Да, я свободен. Но я боюсь совершить ошибку, Гийяра.
   – Если ты действительно хочешь быть свободен и действовать в соответствие с собственными намерениями, мне непонятны твои колебания, – сказала Гийяра.
   – Иногда мы должны подчиняться чужой воле, – сказал я. – Иногда мы должны это делать. Но кто может подсказать, когда именно!?
   – Чужая воля нужна только до тех пор, пока мы не осмеливаемся действовать сами, – улыбнулась зверодемонесса. – Решай, Крит. Я отойду в сторону.
   И она легко перепрыгнула через один из четырех тронов, оставив меня в одиночестве на гладкой поверхности с небесными скрижалями. Я размышлял недолго. Какая бы судьба ни ждала меня, пусть она будет моей собственной!
   Я вновь освободил сознания Создателей Вселенной.
   – Скажите мне ваши имена, – сказал я. – Так, как они звучат на вашем родном языке.
   – Зачем тебе наши имена? – спросил один из Создателей.
   – Я же не спрашиваю, зачем я должен делать то, что Вы мне рекомендовали, – ответил я.
   – Хорошо, я назову тебе свое имя, – ответил мой собеседник. – Но имена других пока останутся тайной.
   – Я на это не согласен, – ответил я. – Мне нужны все четыре имени.
   Они обменялись какими-то мыслеформами, которые я не сумел рассмотреть.
   – Хорошо, мы скажем их тебе, Крит. Я понял, что ложь ты почувствуешь. Поэтому мы скажем истинные имена. Запоминай!
   Я дал команду своему мечу, Адилу, запомнить те звуки, которые он услышит. И почувствовал отклик: мой меч сохранил способность запоминать звуки. Это было хорошим знаком. Ведь я уже успел позабыть, что его способности теперь ограничены.
   – Я услышал четыре звука, похожих на шум ветра, меняющего скорость и вызывающего дрожание туго натянутой тетивы лука. Я принял этот звук, точно зная, что не смогу воспроизвести его своим голосом. Для этой цели лучше подошли бы Жители Облаков, которые могли издать любые мыслимые звуки. Но мой меч будет в состоянии воспроизвести их, если я попрошу его об этом.
   – Благодарю, – ответил я. – А теперь я буду действовать в соответствие с вашими скрижалями.
   Без труда поймав сознания Создателей Вселенной, я заключил их в рукоять моего меча.
   Потом я снял оба кольца и бережно положил их обратно на гладкую поверхность, с облегчением почувствовав, что сконцентрированная магия колец покинула мое тело. А вместе с ней куда-то исчезли так и не расшифрованные мною сведения о том, как ускользнуть из ловушки, расставленной Ахриманом.
   Я перепрыгнул через троны и встретил взгляд и улыбку Гийяры. Она заметила, что на моих пальцах нет колец, и сказала:
   – Ну что ж, пора принять свою судьбу, какой бы она ни была!
   – Ты права, Гийяра! Нас ждет Ахриман!
   Рукоять моего меча была очень горячей, когда мы вернулись к ожидающим нас авгуринам.

Иника. Миг торжества

   Алкизир говорил мне, что последний экзамен выдерживает не каждый Властелин: нужно, не обладая никакими специальными возможностями и знаниями, осуществить действие, посильное только Властелину: переместиться в другую Вселенную, в строго определенную точку. Хорошо еще, что Алкизир, втайне от Властелинов, обучил меня как создать портал. У других Властелинов такого преимущества, насколько я знаю, не было, и они перемещались из одной Вселенной в другую через естественные входы и выходы, имеющиеся в каждой Вселенной. Когда я спросила у Алкизира, как другие Властелины отнесутся к тому, что я использовала это заклинание, он улыбнулся и ответил, что им придется закрыть на это глаза, даже если они узнают об этом.
   Мне очень повезло, что я ускользнула от этого навязчивого сойкеро Эхада. Он появился на сцене слишком невовремя. Я уже освоила заклинание портала и готова была отправиться вместе с Алкизиром во Вселенную под названием Город, чтобы стать Властительницей Вселенных, когда он явился в мой дворец и убил Алкизира. Кто знает, успел бы мой папочка ускользнуть от цепких лап сойкеро, если бы не мой крик, содержащий заклинание! Контролю Эхад поддавался плохо, и вообще доставлял много хлопот. Даже его арбалетные стрелы, застрявшие в стене клейкой древесной смолы, созданной Алкизиром, пришлось бросить в жерло вулкана, чтобы они навсегда перестали преследовать нас. Он даже на свои стрелы наложил мощное заклятие! Воистину, этот сойкеро чуть было не лишил меня жизни. Если бы не мастерство Алкизира, не знаю, спаслась ли бы я или отправилась бы в стандартное путешествие по системе Вселенных от одной Пещеры Сновидений в другую. В этом случае, конечно, никто не сделал бы меня Властительницей.
   Стрелы Эхада, пронзившие мое тело, на мгновение лишили меня жизни, и мое сознание стало притягиваться к Эхаду. Когда же время двинулось вспять, и стрелы вернулись через меня обратно к Эхаду, и я снова смогла ощутить биение жизни в моем теле, Ахилл заплакал. Позади меня возникла созданная Алкизиром стена, в которой увязли стрелы. Я обняла сына покрепче и подбежала к Алкизиру. Эхад и Ахурамазда исчезли в портале.
   – Иника! Я уже волновался! – сказал он, обнимая меня.
   – Эхад сломал мои планы, – сказала я. – Но все хорошо. Мне удалось обмануть его.
   – Отправимся. Ахриман ждет. Он хочет дать тебе знания Властелинов.
   – Да, отец. Пора! Знаешь, я хотела бы, чтобы Ахилл тоже получил эти знания.
   – Но ведь он еще ребенок!
   – Я буду держать его на своих руках! Пусть он возьмет столько, сколько сумеет.
   – А ты не боишься, что результатом его детских шалостей будут космические катастрофы?
   – Я постараюсь следить за ним, отец!
   – Тебе решать!..
   Отец щелкнул пальцами, и я увидела, что мы уже стоим возле Ахримана, который, играя черным жезлом с изображением сплетающихся змей, отдает распоряжения своим многочисленным полководцам и советникам.
   – Мы здесь, господин! – Алкизир склонился в поклоне.
   – Прекрасно, – глаза Ахримана сияли.
   Движением жезла он отпустил всех, кто окружал его, и мы приблизились к его черному трону.
   – Ахриман, – сказала я. – Я хочу, чтобы Ахилл тоже получил эти знания.
   – Решай сама. Но вся полнота ответственности будет на тебе. То есть в случае, если твое решение приведет к катастрофическим последствиям, ты навсегда будешь лишена знаний Властелинов. Готова ли ты принять такую ответственность?
   – Я принимаю на себя всю полноту ответственности, Ахриман.
   – Значит, так и будет!
   Ахриман взмахнул своим черным жезлом, окружил меня и Ахилла сияющей сферой, по внутренней поверхности которой двигались символы, и сказал, что я должна просто смотреть на них. Символы текли в разных направлениях. Ахилл тянул к ним ручки и смеялся. Я не понимала их смысла, но ощущала, что они проникают в мое сознание, наполняют меня знанием, которое глубже любых слов и любых суждений. Эти символы сообщали что-то моему сознанию напрямую, минуя язык и рассудок.
   Когда сфера разомкнулась, я ощутила в себе огромное магическое могущество. Меня переполняла магия, с помощью которой создаются Вселенные. И в этот миг я окончательно осознала, что не напрасно построила всю эту интригу с семейством Крита. Я всегда мечтала о могуществе, но никогда не могла представить, что оно может быть настолько огромным. И настолько возбуждающе-прекрасным. Мой сын, Ахилл, тоже получил знания Властелинов. Но в нем появилась и какая-то незнакомая мне энергия.
   Я увидела, что Алкизира уже нет рядом, а Ахриман теперь стоит в окружении других Властелинов. Я видела, что они Властелины, потому что их энергия была родственна моей.
   – Теперь ты одна из нас, – сказал Ахриман. – Позволь представить тебе других Властелинов. Это Уггрздир, с ним ты уже знакома, он первый пришел к тебе с визитом, и даже сопровождал твоего мужа под именем Алана, а это Арес, Вейнг, Сумгрон, Сарен и Горалд. У тебя еще будет время хорошо запомнить их имена. А это Иника, которая присоединила к нам свою Вселенную. Она попросила нас помочь ей восстановить контроль. Это обычная просьба, и, я полагаю, мы не откажемся сделать это. Тем более, что сегодня Ахурамазда наконец-то ускользнул из моего черного шара. А значит, у нас снова есть неплохое развлечение!
   При этих словах Ахриман взглянул на меня, словно проверяя состояние моих эмоций. Но мне было наплевать на семейку моего мужа. Мне нужна была вся Вселенная, безраздельно. И я установлю в ней те порядки, которые сама захочу. А Крита я просто скопирую. Чтобы у Ахилла был настоящий отец!
   Я взглянула на Властелинов и ощутила в них столь же могучую магию, как та, что переполняла меня, только она была помножена на огромный опыт. И мне будет, чему у них поучиться.
   – Да, мне потребуется ваша помощь в восстановлении контроля над моей Вселенной, – сказала я. – Ахриман сказал, что для вас это привычное развлечение… А для меня это будет настоящим наслаждением!
   – Рад видеть в тебе союзницу, – произнес Арес, и его золотая кольчуга блеснула драгоценными камнями наплечников, отразив лучи тусклого светила.
   – Предлагаю выпить за успех нашего общего дела! – воскликнул Ахриман, и создал из воздуха бокалы, наполненные ярко-красным вином.
   Я протянула руку, чтобы взять бокал, но неловко толкнула его мизинцем, и вино пролилось. Арес сделал жест рукой, в котором я увидела одно из заклинаний, теперь известных и мне тоже. Вино собралось в большую каплю, висящую на уровне моих колен, а потом вернулось в бокал.
   – Пролитое вино – плохой знак судьбы, – сказал Арес. – Но мы сможем все исправить.
   Ахилл что-то залепетал и заплакал в моих руках, и в тот же миг я увидела, как он сам создал себе воду, плавающую в воздухе и начал ее пить! Магия в руках моего малыша сделала его самостоятельным. Я была очень удивлена и растрогана. С неменьшим удивлением на Ахилла смотрели и другие Властелины.
   – В наших Вселенных дети очень большая редкость, – сказал Ахриман. – А твой малыш уже кое-что умеет! И он приобрел такую необычную энергию… Должно быть, его магические способности будут просто невероятными, когда он вырастет… Нам нужно поговорить, Иника. О Крите, отце Ахилла.
   – О нем не нужно разговаривать. Его лучше всего просто уничтожить, – сказала я.
   – Это было бы проще всего, тем более, что сейчас он в этой Вселенной, – сказал Ахриман. – Но, сделав Ахилла носителем знаний о Вселенной, ты одновременно дала Криту часть нашего могущества. Кроме того, Крит начал убивать жителей этой Вселенной, и препятствовать кругообороту сознаний, который и так работает с перебоями из-за подключения к сети восьмой Вселенной. Если Крит уничтожит достаточно много живых существ и поймает их сознания, он сможет использовать совокупную ментальную энергию собранных сознаний для разрушения нашей Вселенной.
   – Как? Как Крит здесь оказался?! И почему никто из вас не предупредил меня, чтобы я не посвящала пока Ахилла в знания Властелинов? Зачем вы усиливаете нашего основного врага? И, наконец, ответьте, зачем было похищать пазиру из ветвей Матери, которая раскрывала нам двери настежь!?
   – Вижу, что женщина в наших рядах уже вносит приятное разнообразие в привычное рациональное общение! – расхохотался Ахриман. – Начну с конца. Во-первых, мы не имеем никакого отношения к похищению пазиры. А насчет Ахилла, мы предупреждали тебя. Я лично сказал, что вся полнота ответственности за этот поступок будет на тебе. Крит – твой муж. И я не знал, что ты считаешь его своим основным врагом. Я думал, что он твой любимый мужчина!
   Он снова рассмеялся, и другие Властелины заулыбались. Видимо, мой разъяренный взгляд был таким откровенным, что улыбки стерлись с их лиц. Только Ахриман продолжал смеяться, как ни в чем не бывало, довольный своей глупой шуткой.
   – Пока Крит не догадывается обо всем этом, он неопасен для нас, – сказал Уггрздир. – Но уничтожить его мы уже не можем, потому что это вызовет огромные потрясения всей системы Вселенных.
   – Значит, он продолжает оставаться бессмертным?! – уточнила я, все еще кипя яростью.
   – Есть и еще не очень хорошие новости, – продолжал Уггрздир. – Твою Вселенную сейчас нельзя использовать в наших целях, для кругооборота сознаний. Мы выяснили, что уничтожать Ахурамазду, всех остальных сойкеро, Эйю и Морталию нельзя. Смерть любого из них может дестабилизировать твою Вселенную, и волна хаоса прокатится по всей системе. Вероятность такого исхода слишком высока! И все это произошло из-за крайне несвоевременного исчезновения пазиры. Ведь после того, как Мать Ветров уснула, именно пазира должна была породить Ветер, который уничтожил бы семью твоего мужа и окончательно лишил бы ее могущества. Для этого пазира должна была соприкасаться с Матерью Ветров, чтобы Ветер пазиры достиг самых корней! Но пазиры нет в ветвях Матери Ветров. И мы не знаем, где она. А даже если и узнаем, то не сумеем вернуть ее обратно, потому что Ахурамазда уже вырвался из черного шара.
   – Но как же я получу контроль над моей Вселенной?! – спросила я.
   Меня начало по-настоящему тревожить то, что они так спокойно и буднично говорят о том, что все может провалиться, и что я своими действиями могу породить масштабную катастрофу.
   Они только рассмеялись в ответ на мои слова.
   – Мы присоединяем новые Вселенные к своей, понимая опасности, которые это может принести, – пояснил Ахриман. – Поэтому не думай, что мы в чем-то обвиняем тебя. Побыв немного Властительницей, ты поймешь, почему мы это делаем. А твое могущество, которое ты чувствуешь, ты должна использовать с осторожностью, чтобы не разрушить саму возможность нашего совместного существования.
   – Значит, сила, которую вы мне дали, имеет жесткие ограничения, – сказала я, почти разочарованная.
   – И мы, доверяя ее женщине впервые, осознаем насколько большому риску ты можешь подвергнуть всех нас, – сказал Ахриман. – Но риск и удовольствие от преодоления препятствий – это наши главные развлечения в течение многих тысяч лет! Так что не унывай. Все не так плохо, как кажется, если ты все еще можешь принимать решения и действовать.
   – Твоего мужа нужно просто выпроводить домой с определенной миссией, – сказал Уггрздир. – Когда я сопровождал Крита и носил имя Алан, я получил знания от Матери Ветров, которых достаточно для установления контроля над твоей Вселенной. Мы можем атаковать семью Ахурамазды огромными армиями пришельцев извне, чтобы они решили, что именно таким образом мы хотим установить контроль: через военную победу. На самом деле, постоянно направляя к ним войска из других Вселенных, мы отвлечем их внимание, а тем временем постараемся взять под контроль самую сущность твоей Вселенной, я имею ввиду Мать Ветров, ее корни, расположенные в пространстве снов и простирающиеся дальше, в сердцевину области тьмы. Именно там находится ключ к твоей Вселенной. Сознание Матери Ветров где-то блуждает. Оказавшись у ее корней, мы можем дать Матери Ветров другое сознание, которое изменит характеристики Восьмой Вселенной. Одна волна Изменяющего Ветра, порожденная Матерью Ветров, – и дело будет сделано! Мы сможем использовать Восьмую Вселенную для кругооборота сознаний, как и все остальные. Тогда всех твоих сойкеро, Ахурамазду, Морталию и Эйю можно будет уничтожить, а Мать Ветров спилить на дрова. Это задача, которую мы вполне можем решить. И ты поможешь нам, потому что очень хорошо знаешь, как можно контролировать твоего мужа!
   – Что я должна сделать? – спросила я.
   Уггрздир улыбнулся:
   – Скажи, что заставит твоего мужа вернуться домой и открыть нам доступ к самым глубоким корням Матери Ветров? Что заставит его поверить, что новое сознание Матери Ветров – это и есть ее старое сознание? Что заставит его сформировать Изменяющий Ветер с нужными нам характеристиками?

Морталия. Сойкеро собираются вместе

   Я очень давно не видела всех моих братьев вместе. Пожалуй, с тех благословенных времен, когда Отец еще обучал их искусству нести смерть, а я познавала свою собственную природу. Мы отправились в замок Ахурамазды, чтобы призвать их. Всех, кто сможет прибыть на зов. Впереди шли Эхад и Отец, беседуя о тонкостях использования заклинаний. Я в сопровождении Моргульского и Анфисы, двигалась в двух шагах позади, но прекрасно слышала, о чем они говорят. Наш путь лежал через ту самую рощу, в которой состоялся недавний военный совет.
   – Отец! Я обездвижил Баргима, – сказал Эхад, подходя к роще. – Вот он, до сих пор еще сражается со мной. Я подозреваю его в содействии Инике. Поскольку когда все мы искали ее сознание, именно Баргим нашел ее. И он помог ей бежать. Я обездвижил его, чтобы разобраться с ним позднее.
   – Ну что ж, надеюсь, ты сумеешь снять собственное заклинание?
   – Конечно, Отец!
   Мы подошли к Баргиму, который только чуть-чуть изменил позу с тех пор, как братец Эхад обездвижил его.
   Эхад проделал какие-то манипуляции, и Баргим, наконец-то завершил свой прыжок. Увидев Эхада, он кинулся было к нему, но властный окрик отца остановил его атаку:
   – Баргим!
   – Отец! Ты снова с нами! – мгновенно отреагировал Баргим.
   – Да, снова. И хочу спросить тебя, почему ты несколько лет назад, уловив сознание Иники, не передал его мне.
   Баргим с ненавистью посмотрел на Эхада.
   – Это гнусная клевета.
   – Баргим. Я не могу просто так, без всякого труда, проникнуть в твои мысли, я создал сойкеро обладающими полной свободой воли. Но не унижайся до лжи, сынок. Ты сделал это, и я хочу понять, почему.
   Баргим опустил глаза.
   – Я виновен, отец. Иника убедила меня не делать этого.
   – Она что-то пообещала тебе?
   – Нет. Я просто… Просто… У меня возникло желание помочь ей. И это все.
   Баргим снова смотрел Отцу в глаза.
   – Значит, она действительно держала нас всех под контролем, – сказал Отец. – Ты невиновен, Баргим. Она подчинила себе твою волю. Как и волю Крита. Она многим из нашей семьи подсказала, что нам следует думать о ее действиях в этой Вселенной.
   – Есть еще один вопрос, – сказал Эхад. – Что заставило тебя служить ей и даже нападать на меня? Вряд ли это можно списать на внушение со стороны Иники.
   – Эхад, я делал то, что считал необходимым! – ответил Баргим.
   – Что?! – нахмурился отец.
   Баргим испуганно взглянул на Отца и пояснил.
   – Иника сообщила мне, что Крит уехал, и что кому-то нужно возглавить оборону дворца от неведомых врагов. Я сделал это, потому что оказался в замке по зову Иники.
   – Давай по порядку, Баргим, – вмешалась я. – Если я правильно поняла, ты прибыл сюда потому, что тебя позвала Иника. После этого она сообщила тебе, что надо возглавить оборону дворца. Так?
   – Именно так.
   – И после этого ты напал на Эхада, который захотел взять командование в свои руки? – спросила я. – Что-то здесь не вяжется один факт с другим.
   – Все вяжется, – сказал Баргим. – Иника убедительно доказала мне, что Эхад находится на стороне наших врагов. И сообщила, что он появится здесь, чтобы убить ее. После этого она попросила меня ни в коем случае не пускать Эхада во дворец. Поэтому я напал.
   – Интересно, как же она сумела доказать мое предательство? – спросил Эхад, улыбаясь самой широкой и искренней улыбкой, какую я когда-либо видела на его лице.
   – Она показала мне, как Эхад встречался с демоном по имени Ахриман и, склонившись на колено, целовал золотой перстень на его руке.
   – И тебя это убедило? – спросил Эхад.
   – Будто бы ты не веришь тому, что видишь в своих магических инструментах! – огрызнулся Баргим.
   – Ахриман никогда не носил золотой перстень, – произнес Ахурамазда.
   – Думаю, она всех нас заморочила и столкнула друг с другом, – сказала я. – Давайте исходить из предположения, что никто из нас не желает гибели нашей Вселенной и всей нашей семьи. Будем действовать, исходя из того, что мы сражаемся в одной армии, а не в разных. Глупо было бы ссориться, доверяя информации, полученной от врага!
   – Значит, Иника действительно открыла путь в нашу Вселенную неведомым силам? – спросил Баргим, и глаза его выражали такое искреннее недоумение, что последние мои подозрения в его предательстве развеялись.
   – Она сделала это, чтобы стать Властительницей Вселенных, – сказал Отец. – Она присоединила нашу Вселенную к сети Вселенных, и уже получила свой титул. Самые крупные неприятности еще впереди, – когда она начнет пользоваться полученным могуществом.
   – Что я наделал! – Баргим упал на колени и закрыл голову руками. – Ведь не раз и не два мне в голову приходили подозрения о злонамеренности ее действий! Почему же я не поверил сам себе!?
   – Ладно, Баргим, – я подошла и положила руку на его голову. – Все уже позади. Надо думать, что делать дальше. А корить себя за прошлые ошибки – означает попусту терять время.
   Я демонесса-тень, чье прикосновение дарит прохладу и утешает мертвых. Наверное, сойкеро я тоже могла утешить. Баргим глубоко вздохнул, смахнул слезы с глаз и, подойдя к Отцу, склонился перед ним в поклоне верности, как простой воин.
   – Баргим! Твой меч послужит нашей Вселенной! – сказал Отец.
   – Я был неправ, подозревая тебя в предательстве! – произнес Эхад и пожал руку Баргиму.
   Мы двинулись дальше в молчании: говорить никому не хотелось.
   Замок Отца Смерти был огромным, но внутри него легко было перемещаться за счет системы специальных переходов, позволяющих в несколько шагов преодолевать огромные расстояния. Эти переходы были созданы таким образом, что никакие перемены в нашей Вселенной не оказывали на них влияния.
   Первым делом Отец отправился искать черную шкатулку с желтым кристаллом, и не нашел ее. Недоумевая, бродил он по своей спальне, наполненной многочисленными артефактами, пока не обнаружил след от шкатулки, оставленный в пыли на одной из полок.
   – Она стояла здесь, – произнес он. – Кто-то забрал ее. Эхад! Ты сможешь выследить похитителя?
   Я активировал магическое зрение и с удивлением обнаружил следы моего старого знакомого, мирно спящего в сплетенном из моих слов замке над горами, где все еще не наступил следующий за моим исчезновением миг времени.
   – Это следы Элексигаля, половинки демона, – сказал я. – Он был моим гостем. И, похоже, что шкатулку он взял до того, как отправился ко мне.
   – Значит, шкатулка находится в твоем замке? – спросил отец.
   – Точно так!
   – Отправляйся за ней немедленно и доставь ее нам как можно быстрее! Я пока вызову сюда твоих братьев. Эхад! Нет сейчас вещи, более важной, чем эта шкатулка. И прихвати с собой этого полудемона Элексигаля, я хочу поговорить с ним.
   – Все сделаю, Отец. Постараюсь вернуться быстро.
   Эхад исчез, просто растворился в воздухе. Азурамазда перешел в свой кабинет, расположенный рядом со спальней, взял в руки золотую пирамиду с портретами сойкеро и по очереди коснулся каждого из них, кроме Эхада и Баргима. Теперь нам оставалось только ждать. Прикосновение Ахурамазды к золотой пирамиде позволяло каждому из вызванных, если они находились в пределах девятой зоны, почти мгновенно добраться до Замка Отца Смерти. Для этого даже не требовалось использовать индивидуальный портал. Те же, кто находился в других зонах или за границами нашей Вселенной, вначале должны были оказаться в девятой зоне, и только потом могли использовать притяжение золотой пирамиды, так мы называли этот эффект. Насколько я помню, Отец никогда не рассказывал нам, каков принцип действия Золотой Пирамиды. Но, по-видимому, он был уверен, что ее притяжение сработает независимо от того, в каком состоянии находятся линии вероятности. Мы переместились из спальни Отца в соседнюю комнату, которая была чем-то вроде гостиной, из нее выходила открытая терраса, засаженная разнообразными растениями, с которой открывался превосходный вид.
   Первым появился Хэнки, сойкеро-тень, который был во всем подобен мне. Я обняла его и усадила в большое кресло из черного дерева. За ним – красавчик Геон, веселый смуглый, кудрявый сойкеро, который улыбался ослепительной белозубой улыбкой.
   – Я рад вас видеть! – сказал Ахурамазда.
   – Ага! Решили начать без меня! – раздался голос с потолка. – Без великого Лан-Буэ-Су!
   Он мягко спрыгнул на пол.
   – Лан-Буэ-Су! – воскликнул Баргим, обнимая брата. – Как я давно не видел тебя!
   – Похоже, вы тут натворили дел, раз не можете без меня разобраться, – Лан-Буэ-Су придал своему лицу выражение величавости и надменности, одновременно при этом почесывая себе правую ягодицу.
   Мы все покатились со смеху. Сколько я себя помню, он всегда веселил нас.
   – Чем же ты занимался все эти годы? – спросила я. – Мы виделись в последний раз, когда воевали с воинами глубин.
   – Тем же, чем и все остальные. Ты же знаешь мой стиль…
   Лан-Буэ-Су на мгновение развернул свой короткий плащ, подкладка которого была составлена движущимися изображениями грез, в которые он погружал сознания умерщвленных им существ. Его мертвецы никогда не скучали, их сознания продолжали работать, создавая первоэлементы, которые я затем группировала в блоки и отправляла Отцу.
   Отец соединял эти блоки в конфигурации Изменяющего Ветра и придавал форму силе, порождаемой Матерью. Сны нашей Вселенной часто были мыслями сознаний, умерщвленных братьями-сойкеро.
   Мы подождали еще.
   – Думаю, больше никто не придет, – сказал Отец. – Врата перестали функционировать, и остальные сойкеро оказались отрезанными от нас.
   – Кто-то приближается, – сказал Баргим, прислушиваясь к своим ощущениям. – Это Эгуфед. И Байяме. Они вместе!
   И точно, в двери вошли Байяме и Эгуфед. Эти два сойкеро были, наверное, самыми загадочными из числа братьев. Эгуфед, высокий кудрявый темноволосый демон, смотрящий на мир желтыми глазами с розовыми зрачками в форме шестиугольников, всегда носил на лице такое выражение, как будто бы мысли его бесконечно далеки от места, в котором находится его тело. Он был единственным из братьев, кто отказался исполнять миссию сойкеро и посвятил себя изучению Вселенной. Говорили, что не только нашей Вселенной.
   Байяме, демон, которого нельзя было бы назвать ни худощавым, ни полным, темноволосый, с ослепительными голубыми глазами и красными зрачками в форме треугольников, вращающихся в разные стороны, был его напарником, который исполнял обязанности сойкеро, когда находился внутри нашей Вселенной. Но оба брата большую часть своей жизни провели с той стороны границы, отделяющей Вселенную от бытия, царящего вне ее. Байяме овладел секретом создания Врат между зонами, и был случай, когда он устранил серьезный сбой в работе пятых врат в нашей Вселенной. Кроме того, он мог вступать в непосредственный контакт с сознанием Вселенной, как и наш Отец. Байяме округлыми, точными движениями, поклонился каждому из присутствующих, после чего сел в кресло рядом с Геоном. Эгуфед присел рядом на небольшой стульчик.
   – Вот теперь мы можем ожидать только Эхада, я чувствую, что он уже вошел в свой замок, и скоро может быть рядом с нами, – сказал Баргим.
   – Хорошо, – сказал Ахурамазда. – Все вы, наверное, уже знаете ситуацию.
   – Мы тебе кое-что принесли, отец, – сказал Эгуфед, доставая маленький прямоугольник, который при непрямом взгляде на него казался покрытым символами.
   – Это пазира Крита? – спросил Ахурамазда.
   – Именно так. Мы извлекли ее из ветвей Матери Ветров, – сказал Байяме. – Вернее, Эгуфед извлек, а я открыл ему дверь во Вселенную.
   – И мать уже спала мертвым сном, когда я вынимал пазиру из ее ветвей, – добавил Эгуфед. – Так что не похищение пазиры было причиной сна.
   – Но ведь Крит пошел по следу похитителя пазиры, – сказал Баргим. – Так мне сообщила Иника. Неужели он не догнал тебя?
   – Так и есть. Он шел по моему следу. Но почему-то слишком медленно, – Эгуфед усмехнулся, его желтые глаза вспыхнули огоньком юмора, но потом снова стали отсутствующими.
   – И где же он сейчас? – спросил Ахурамазда, беря в руки пазиру и опутывая ее сетью охраняющих заклинаний.
   – Думаем, что его занесло в какую-то из Вселенных, соединенных теперь с нашей, – сказал Байяме.
   Ахурамазда взглянул на него пристально и кивнул головой.
   – Я собрал вас, чтобы сообщить две новости, – сказал он. – Первая новость. Тот Отец Смерти, который был перевозчиком на реке, был моей копией, которую создала Иника с помощью вот этой пазиры. Пазира всего лишь исполняла желание своего владельца, Крита, вернуться домой, в семью. Иника помогла пазире интерпретировать это желание именно таким образом. Все годы с того момента, как Крит вернулся сюда и занял мое место, я находился в плену у Ахримана, Властелина Вселенной под названием Город. Меня освободил из плена мой сын Эхад. Вторая новость состоит в том, что я больше не считаю Крита своим сыном и хочу, чтобы он был уничтожен сестричками Фуэко, которых я скоро создам снова. Эти же сестрички уничтожат и Властелинов Вселенных. Многие из вас любят Крита. Но я уверен, что где бы он ни оказался, наши враги уже управляют его действиями. И он может, сам не желая этого, нанести нам еще более страшный удар. Поэтому я принял именно такое, тяжелое для меня решение, убить своего сына.
   Установилось молчание, которое никому не хотелось нарушать. Потому что решения Отца никогда не оспаривались нами. Разумеется, каждого из нас, и Ахурамазду в том числе, мучил вопрос о справедливости такого приговора. Можно ли судить Крита за разрушительные и опасные для нас действия, которые он совершил из благих побуждений и по велению любви? Может ли быть оправдано зло, совершенное во имя добра и любви?
   – Что нам делать с пазирой, Отец? – спросил Байяме.
   – Ее тоже желательно уничтожить, – ответил Отец. – Но пазира – очень трудно уничтожимая вещь. Она все еще связана с Критом?
   – Нет, Крит передал ее Матери Ветров. И теперь Мать Ветров – ее полноценная хозяйка.
   – Это осложняет дело, – сказал Ахурамазда, хмурясь. – Мать сейчас на Светлой Лужайке? Впрочем, вы мне говорили, что она за последние четыре года ни разу не поменяла своего местоположения. Давайте сходим к ней.
   – Она спит, отец.
   – Я попробую ее разбудить, – сказал Ахурамазда.

Крит. Странная встреча

   Мы шли по пещерам уже довольно долго. По моим ощущениям, прошел целый день. Здесь совершенно терялось представление о времени и расстоянии. За одним из поворотов авгурины всполошились, и начали кричать своими высокими, чуть хриплыми, печальными голосами. Вслушавшись, я понял, что они сообщали друг другу о приближении кого-то впереди.
   Я остановился, пользуясь возможностью немного передохнуть. Гийяра вся напряглась, готовясь встретить опасность во всеоружии. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке, когда рядом находились женщины-птицы. Наши невидимые телохранители и слуги также замерли, и я чувствовал, что они приготовили для боя свое невидимое оружие.
   Впереди действительно кто-то двигался. Я увидел в блеске светильников одинокую фигуру, светлые кудрявые волосы… Алан? Неужели это он? Воин, который сопровождал меня, когда я возвращался домой в девятую зону… Но как он здесь оказался?
   Я вышел вперед, и скоро уже мог видеть рыжие глаза Алана. Он смеялся, идя мне навстречу. Честно говоря, я пока не знал, как отнестись к его появлению, поэтому сдержанно улыбнулся в ответ.
   – Крит! Дружище! Как я рад, что встретил тебя!
   – Но как ты здесь оказался, Алан? – спросил я.
   – То же самое могу спросить о тебе! – засмеялся он.
   – Давно ли ты из нашей Вселенной? Только не говори, что не заметил, как перешел из одной Вселенной в другую.
   – Могу рассказать тебе очень странную историю, – ответил Алан. – Анфиса отправилась навестить Морталию, через несколько дней вдруг появляется гонец-демон, представляется, что от нее, сажает меня в летательный аппарат, и через какое-то время я засыпаю рядом с ним самым безмятежным сном. Когда же я просыпаюсь, меня знакомят с разными странными существами, принимают как дорогого гостя, рассказывают множество интересных вещей, а потом, через несколько дней, просят оказать одну услугу: встретить тебя в пещерах авгурин.
   – Действительно, очень странная история, – сказал я.
   – Я и сам удивился. Они сказали, чтобы я шел по коридорам, подсвеченным желтым светом, тогда я обязательно встречу тебя.
   – И кто же эти существа, которые послали тебя меня встретить?
   – Одного из них зовут Ахриман. Очень интересный демон. Невероятно сильный, по-своему красивый и с огромными познаниями в магии. Похоже, он у них главный.
   – Он попросил просто встретить меня? – уточнил я.
   – Ну не только. Он еще передал тебе вот это письмо.
   Алан протянул тяжелый пакет. Я распечатал деревянную коробку. Внутри находилась металлическая пластинка. На ней ровными красивыми буквами было выгравировано:

   «Крит, ты можешь ничего не опасаться. Иника и твой сын Ахилл уже с нами. Они в полной безопасности. Ее отец Алкизир рассказал мне все о тебе. Ты можешь просто прийти и получить заслуженную награду. Мы не собираемся убивать тебя или препятствовать твоему движению, куда бы ты ни пошел. Мы не собираемся враждовать с тобой. Я попросил человека, которому ты доверяешь, доставить тебе письмо. Также мы снабдили его некоторыми сведениями о нашей системе Вселенных. Спроси его, он может ответить на некоторые твои вопросы. И помни, что мы не враги, и никогда не были ими.

   Ахриман…
   Любимый, я говорила тебе, что постараюсь все уладить. Думаю, кое-что у меня уже получилось сделать. Я восстановлю нашу Вселенную в том виде, в каком ты привык ее видеть. Твоя помощь будет неоценима для меня. Жду. Люблю. Надеюсь на твое прощение.

   Иника.»

   Я положил металлический лист обратно в коробку, и мое сердце забилось чаще. Это был слишком неожиданный поворот событий, и мне нужно было хорошенько осмыслить, в чем смысл этого хода со стороны моих врагов. Они говорят, что наша Вселенная будет восстановлена. Снабдили Алана информацией о системе Вселенных. Информацию, конечно, надо услышать. Причем как можно больше информации. Наверняка часть ее окажется лживой, но по тем сведениям, которые они сообщат мне, я смогу понять, чего они хотят от меня в действительности. Могу ли я верить им? И хотя ум подсказывал, что нет, не могу, я хотел снова почувствовать себя главой семьи, увидеть сына, обнять жену… Как раньше… Все казалось таким простым: принять сообщение за чистую правду, поверить, довериться, принять предложенное. Просто принять предложенное… Боль, которая притупилась в последние дни, снова овладела мною. Боль утраты, слишком жестокая даже для сойкеро.
   – Тебе принес письмо странный гонец, – промурлыкала Гийяра, подходя сзади. – Он так откровенно вмешивается в работу твоего сознания, Крит! Что за известие ты получил?
   Ее вопрос заставил меня вновь обратить внимание на окружающее. Внезапно мне захотелось обнять Гийяру. И рассказать ей все. Это притупило бы боль. Но я сдержал импульс и ответил, стараясь выглядеть спокойным.
   – Письмо от Ахримана и моей бывшей жены. Они утверждают, что относятся ко мне как к союзнику, а не как к противнику.
   – Значит, у тебя есть жена… И ты любишь ее, – сказала она. – К тому же, она в союзе с твоим главным врагом. Ну что ж, представь меня своему знакомому.
   Я встретил ее немного насмешливый взгляд.
   – Да. Так и есть, Гийяра. Думаю, моя супруга и ее отец, Алкизир, хотят править моей Вселенной. И если я соглашусь с их предложением о союзе, то мой Отец, Мать, братья и сестры будут безжалостно истреблены.
   – Она неплохо все рассчитала, – сказала Гийяра. – Но, кажется, в чем-то ошиблась, не так ли?
   – Это Алан, человек из моей Вселенной, – сказал я. – А это Гийяра, проницательная и беспощадная зверодемонесса.
   Алан внимательно посмотрел за наши спины, где некоторые вещи висели как бы в воздухе и иногда перемещались с места на место.
   – Надеюсь, Алан поможет тебе разобраться в ситуации с твоей супругой… Хотя, странное дело, я еще несколько мгновений назад совершенно ему не доверяла. Алан, ты вмешиваешься и в мое сознание тоже!
   – У вас интересные сопровождающие, свирепые и прекрасно вооруженные – сказал Алан. – И вам помогают авгурины, это не очень обычно для них…
   – В последнее время происходит много необычных вещей, – сказал я, отметив про себя, что Алан знает название женщин-птиц и что он увидел шонхов. Увидел! В то время, как я не сумел этого сделать. Алан не был человеком! В тот же миг я стал думать, что со стороны Алана это была прекрасная шутка. Он назвал вещи, висящие в воздухе, нашими сопровождающими. Шонхов он не видел.
   Я поймал себя на том, что эта мысль пришла ко мне откуда-то со стороны. Но потом мое сознание успокоилось, решив, что нужно вначале добыть из Алана как можно больше информации, и только потом уже подозревать его в чем-либо. С другой стороны, Гийяра говорит странные вещи насчет того, что кто-то вмешивается в работу наших сознаний. Что за глупости! Как эта мысль вообще пришла ей в голову! Внезапно я почувствовал жуткую усталость.
   – Давайте устроим привал, – обратился я к авгуринам. – Мне и моему другу Алану требуется о многом поговорить.
   – Привал будет через десять тысяч шагов. Там нас уже ждут пища и места для отдыха, – ответила мне Вийша.
   – Хорошо, – вздохнул я.
   И мы еще долго, бесконечно долго шли по пещерам. Алан сообщил, что, по его ощущениям, он шел к нам навстречу два дня, может быть чуть больше. Два дня? Значит, когда я беседовал с Астартой, он уже двигался нам навстречу, ориентируясь по желтой подсветке? Значит, если мы будем продолжать двигаться по тем же ориентирам, мы обязательно прибудем туда, где нас ждет с войсками Ахриман, как и говорила Астарта.
   Я иду в ловушку. Но я лишен целостности. И в этом состоит, пожалуй, самый большой риск. Мое сердце все еще рядом с Иникой. А мой разум говорит, что мне нужно как можно быстрее выбираться из-под ее и из-под чьего бы то ни было влияния. Что же мне делать? Ахриман и Иника заверяют меня, что они не являются моими врагами и обещают «заслуженную награду». Какова она? За что они собираются вручить мне эту награду? Кто мой друг? Кто мой враг? Кто хочет моей гибели? Кто хочет моего могущества? Впрочем, важнее всего, чего же хочу я сам…
   Почему Ахриман и Иника стали моими лживыми друзьями вместо того, чтобы послать мне навстречу войска и уничтожить?
   Я вспомнил свое видение в металлической пещере, видение, которое помогло мне войти в лабиринт Ареса. Вселенная, в которую я прибыл, окрасилась в тот же цвет, что и моя собственная. Моя природа сойкеро требовала, чтобы я отнимал сознания у умирающих существ. Чем большее количество существ я предам смерти, тем большее количество сознаний будет исключено из оборота между Вселенными. Возможно, именно поэтому Ахриман не направляет против меня войска. Я в состоянии победить их и уловить их сознания. Мне нужно уловить как можно больше сознаний! Это главная задача сойкеро! На каком-то этапе это может создать угрозу Пещерам Сновидений.
   В этот миг я осознал, что думаю не я, за меня думает кто-то другой. Вряд ли я могу сейчас доверять сам себе. Взять хотя бы этот вывод о том, что я должен собрать как можно больше сознаний в своем резервуаре. Ведь в этой Вселенной слишком много сознаний, чтобы один сойкеро мог изменить природу Города, просто исключая сознания из кругооборота. Он может отнять слишком ничтожное количество сознаний в сравнении с целым! Неужели Алан внушает мне эти мысли? Или Ахриман использует его как шпиона? Я встряхнул головой. На мое сознание явно кто-то оказывал воздействие. Причем, мощное и грубое. И я не мог сопротивляться этому.
   В этот момент я ощутил зов. Это было такое забытое ощущение, что я даже не сразу поверил ему. Когда наш отец Ахурамазда обучал нас искусству смерти, он создал специальную золотую пирамиду, на которую были нанесены наши портреты. Когда он касался портретов, каждый из нас чувствовал это. У меня ощущение зова появлялось всегда в груди, разливаясь как тепло от сердца, у моего брата Байяме – в ногах, а у Эхада – в правом локте. Если к изображениям на пирамиде прикасался кто-то другой, мы не чувствовали ничего. Такой эффект давало только прикосновение Ахурамазды. И оно означало всегда одно и то же: он хотел нас видеть. Он говорил, что где бы мы ни были, прикосновение-зов будет работать, и мы услышим его. Значит, Ахурамазда вернулся. И хочет видеть меня. Я тоже хочу его видеть! Но как мне вырваться отсюда, из Города, которому нет конца?
   Я по привычке потянулся к своему индивидуальному порталу, но, конечно, он отсутствовал в этой Вселенной. С досадой и болью я прервал попытку. Отец нашелся! Он вернулся от реки в свой замок, чтобы прикоснуться к пирамиде! Он жив! Это было радостное известие. Возможно, он найдет способ вытащить меня отсюда, из лагеря врагов…
   Наконец, авгурины объявили привал. Нас ждал уже готовый лагерь, не очень просторные убежища, горячая сытная еда, вода для омовения и удобные лежанки, на которых мы вытянулись, давая отдых усталым телам.
   – Итак, Алан, я жду рассказа, и чем более подробным он будет, тем лучше, – сказал я, пытаясь очистить свое сознание от чуждого вмешательства.
   – Особенно мне рассказывать нечего. Ахриман говорил, что Вселенные объединились благодаря действию твоей пазиры. Теперь под контролем Ахримана и других Властелинов находится восемь Вселенных. Присоединение каждой новой Вселенной существенно меняет характеристики всей сети. Поэтому сейчас никто из Властелинов еще не знает всех свойств и особенностей получившейся системы Вселенных. Но они любят и ценят новые знания и с удовольствием разгадывают те загадки, которые ставят перед ними объединенные Вселенные. Существует множество Вселенных, которые существуют сами по себе, не соединенные друг с другом. Время от времени кому-то из населяющих эти Вселенные удается переместиться в одну из восьми объединенных Вселенных. Их выслеживают и поселяют в Пропасти Темных Ветров, где они находятся под контролем Алкизира.
   – А зачем им нужны новые Вселенные? Зачем им увеличивать число соединенных друг с другом Вселенных?
   – Простой вопрос, но непростой ответ, – сказал Алан. – Они говорили, что постоянно опасаются возрастания могущества друг друга. И только присоединение новых Вселенных к сети позволяет им избавиться от взаимной подозрительности. Когда новая Вселенная присоединяется к сети, никто из Властелинов уже не может контролировать ситуацию в целом, все они оказываются перед новыми трудностями, которые позволяют им сплотиться против внешней опасности. Постоянный поиск достойных противников также является одним из их занятий. С этой целью они засылают разведчиков в другие Вселенные, которые по каким-то внутренним причинам на время перестали быть герметичными, чтобы оценить, есть ли там достойные противники, ради которых стоило бы присоединить эту Вселенную к сети, или их там нет.
   – Пока все, что ты мне рассказал, выглядит вполне безобидно, – сказал я. – Но когда я вспоминаю, что Мать Ветров стала всего лишь обычным деревом, и Врата перестали быть проходимыми, мне становится ясно, что речь, вложенная в твои уста, – всего лишь нелепая попытка контролировать мой разум. Кроме того, моя семья является достойным противником. Ты это только что сказал сам. И мы намерены играть эту роль до конца, пока не заключим сознания Властелинов в специально для этого созданное хранилище или не уничтожим их.
   – Они предупреждали, что ты скажешь про Мать Ветров и Врата. Но поверь мне, все это – явления временные. Мать Ветров проснется, и врата станут вновь функционировать. Обязательно. Кое-что, конечно же, изменится. Между Вселенными, соединенными друг с другом, постоянно происходит обмен сознаниями умерших. То есть судьба сознаний после смерти изменится. И функция сойкеро станет другой. Алкизир говорит, что она уже стала другой. Произойдут и иные изменения, о существе которых сейчас трудно говорить. Но все зависит от тебя самого! Если ты примешь участие в воссоздании своей Вселенной, она приобретет те черты, которые ты захочешь ей придать. Сотрудничество лучше противостояния.
   – Скажи, знаешь ли ты, как выбраться из этой Вселенной в нашу, не пользуясь Вратами Ахримана? Есть ли какой-то иной способ?
   – Они не упоминали об этом…
   – Не сомневался, что ты это скажешь.
   Мой отец Ахурамазда звал меня. А я не мог прибыть по его зову.
   Гийяра бродила рядом с нами, совершенно растерянная, и время от времени бормотала что-то о том, что Анх скучает по ней… Ей явно было не по себе. Честно говоря, и мне тоже. Какая-то сила, от которой я не мог защититься, навалилась на мой разум страшной тяжестью.

Элексигаль. Спящий замок и путешествие в наружный город

   Моя правая половинка мирно спала в Замке сойкеро Эхада, но левая половина, находящаяся в глубинных мирах, продолжала действовать. Левая половина никогда не спала, ей не требовался отдых, поскольку она питалась энергиями глубинных миров. И хотя огонь моей левой половины стал более тусклым, она все еще могла сделать многое. Когда моя левая половина пробудила мою правую половину, я проснулся с ощущением тревоги, вернее, у меня было совершенно четкое чувство, что я нахожусь в ловушке. Выйдя из комнаты, я увидел слуг, застывших в странных позах, занавеси, которые более не колыхались… И я понял, что время в замке остановилось. Я двигался только потому, что половина моего тела находилась снаружи, и в ней время текло в своем обычном темпе. Я ощущал почти физическое сопротивление движению в пространстве: фактически, каждый шаг здесь я вынужден был делать с помощью своей левой половины в глубинных мирах.
   Я обошел несколько коридоров, везде наблюдая одно и то же: застывшие во времени формы. Возможно, что Эхад сам заколдовал свой замок таким образом, остановив в нем время. Но, в таком случае, как он намерен проснуться в собственном замке? Значит, это происки врагов. Они остановили время Эхада, чтобы он не вступил в игру.
   Кажется, эта Вселенная столкнулась с силами, слишком превосходящими ее по могуществу. Шаг за шагом я обошел весь замок, заглядывая в лицо каждой фигуре, застывшей во времени. Сначала я искал Эхада, потом начал целенаправленно искать его спальню, и после долгих часов хождений сквозь вязкое время, совершенно истощивших меня, я нашел ее. Одежда, в которой Эхад встретил меня, небрежно брошенная, лежала на кресле, самого Эхада не было в постели. Его слуга, красивый кудрявый мальчик, застыл над знакомым мне магическим оборудованием, расположенным в соседнем со спальней зале. Это был, скорее всего, кабинет Эхада. Он был уставлен многочисленными магическими приспособлениями, некоторые из которых были похожи на те приборы, которые я видел в кабинете Иники.
   Ганимед наклонился над прибором, который, насколько я мог понять, управлял течением времени. Значит, остановка времени произошла по приказу Эхада. А самого его нет в Замке! Если это и ловушка, то не для него. И тут мне стал понятен маневр сойкеро: он попросту убрал свой замок из Вселенной. Никто не сможет проникнуть в него, потому что время в Замке сейчас остановлено, и снаружи он не виден. Это позволит Эхаду отсутствовать довольно долгое время, а, когда он вернется, время в Замке снова потечет обычным путем, с той точки, на которой остановилось.
   Это был очень изящный трюк, и я порадовался искусности сойкеро Эхада. Интересно, сумел ли он уже найти Ахурамазду? Возможно, пока он ищет Ахурамазду, мне следует поискать Крита? Я проверил, на месте ли черная шкатулка с желтым кристаллом, и подумал, что вряд ли мне стоит носить такую опасную вещицу с собой. Лучше было оставить ее в замке Эхада, тем более, что снаружи в него сейчас никто не смог бы проникнуть. Даже я сам, как только покину его, уже не смогу вернуться. Замок выглядел очень надежным хранилищем для столь опасной вещицы. Я извлек ее и положил прямо на постель Эхада, а потом создал в воздухе объемные буквы: «Верни шкатулку хозяину, когда найдешь его. Благодарю за гостеприимство, но я не могу спать так долго. Элексигаль». После этого я исчез из Замка Эхада, оставив его обитателей мирно спать в ожидании своего господина.
   Мой путь лежал во дворец Крита. Нужно было узнать, что произошло за время моего безмятежного сна, моя левая половинка говорила мне, что спал я не слишком долго, но достаточно для того, чтобы вызвать ее беспокойство. Я двигался довольно быстро, глубинные миры немного очистились от паутины заклинаний, и я мог пользоваться привычными ходами, которые чуть приоткрылись. Глубинные воины по-прежнему были бледными и беспомощными призраками самих себя. За одним из поворотов моего пути я почувствовал чье-то присутствие, это был не глубинный воин, а более сильная сущность. Я всмотрелся в энергетический след и радость наполнила меня: это был один из моих соплеменников.
   – Приветствую тебя, Элексигаль, – сказал он, выходя из укрытия.
   – Приветствую, Эхю! Давненько мы не виделись.
   – Ты оставил наш город сразу после того, как мы научились соотносить местоположение в верхнем и глубинном мире. А я остался там жить. Но теперь я ушел из города полудемонов на краю Вселенной, чтобы найти тебя. И еще сотня наших соплеменников отправились в разных направлениях, чтобы встретиться с тобой, где бы ты ни был.
   – Но почему Вы ищете меня?
   – Ты, конечно, помнишь, что большая часть нашего города находится за границей Вселенной?
   – Разумеется. Мы называли эту часть города наружной. И нам запрещали ходить туда.
   – Именно так. Рад, что за много лет путешествий и приключений, отзвуки которых достигали наших ушей, ты не забыл родные края. В наружной части нашего города поселились драконы, рожденные Матерью Ветров больше года назад. За это время они стали правителями всего нашего города, и приказали нам разыскать тебя.
   – Зачем?
   – Они просили сообщить тебе, что они могут помочь найти Крита. Но им нужен для этого ты, его кровный брат.
   – Хорошо. Я последую за тобой. Веди!
   Мы двинулись по маршруту, который Эхю проложил в глубинных мирах.
   Движение наше было быстрым, и в родной город я вошел в тот же самый день. Этот город хранил много воспоминаний. В центре внутреннего города горел огромный темный огонь, который раньше сиял всеми возможными цветами и оттенками. Именно этот огонь преобразовал левые половины наших тел. Мы – дети Матери Ветров, но полудемонами мы стали именно в этом городе, куда, по неведомым нам причинам, переносил нас Изменяющий Ветер сразу же из рук Отца Смерти. Огонь был нашим учителем, он был полон мудрости и силы. Но сейчас он угас. И видеть это мне было грустно.
   Эхю повел меня хорошо знакомыми улицами, которые переменились под воздействием Изменяющего Ветра, но все еще сохранили некоторые знакомые очертания. Я обратил внимание, что в городе много детей, причем это не были полудемоны.
   – Здесь никогда не было так много человеческих и демонических детей, – сказал я своему спутнику.
   – По соседству возник город детей. В нем дети рождаются, как это происходит в неизменяющемся мире. И город детей совсем не изменялся под воздействием Ветра. Драконы взяли его под свое покровительство.
   – И что это означает?
   – Драконы защищают наши города от пришельцев из других Вселенных, которые появляются здесь и формируют свою собственную реальность.
   – Пока я тебя не понимаю, Эхю, но уже вижу, что многое здесь изменилось.
   – Почти все. Помнишь, где ты жил?
   – Вон в той башне. Вернее, на ее месте тогда стояла другая башня, более мрачная. Честно признаюсь, мне никогда не нравилось жить здесь, – сказал я. – Поэтому я и ушел, обучившись всему, чему мог.
   – Ты ушел, потому что твоя судьба была стать кровным братом сойкеро Крита, – произнес Эхю, и в его голосе я услышал благоговение. – Ты стал героем наших легенд, Элексигаль!
   – Даже не представлял, что стал таким популярным в родном городе, – усмехнулся я.
   – Мы пришли, – сказал Эхю, показывая на стену колышащейся тьмы, на которой можно было увидеть различные знаки, то появляющиеся, то исчезающие, так называемые, письмена Вселенной, которые никто не мог расшифровать, хотя многие пытались. – Ты когда-нибудь был в наружном городе?
   – Один раз. Мы выбрались туда целой компанией, но очень быстро вернулись обратно.
   – Теперь для нас путешествие через стену тьмы – дело повседневное, – сказал Эхю и прошел сквозь вертикальную преграду, которая вспыхнула новыми сочетаниями символов.
   Я последовал за ним, и холод, пронизавший меня, был признаком, что стена тьмы пропустила мое тело наружу. Я помнил эту часть нашего города как мрачное унылое место. Но теперь здесь все изменилось. В небесах сияло светило. «Откуда оно здесь?» – подумал я. Раньше здесь царили мрак и холод. Далеко впереди переливался красками огонь, бледную тень которого я увидел во внутреннем городе. Неужели поселившиеся здесь драконы сумели настолько быстро изменить столь мрачное и унылое место за краем Вселенной?
   – А какое количество драконов поселилось здесь? – спросил я Эхю.
   – Около сотни, – ответил он. – Наверное, ты задаешь себе вопрос, как они создали столь замечательное место?
   – Ты прочел мои мысли.
   – Думаю, что об этом они тебе расскажут сами.
   Из-за сияющего всеми красками огня показались два дракона. Когда они подлетели, я увидел, что они достигают в длину трех моих ростов, а размах крыльев был в три раза больше длины их тел. Голова каждого дракона была украшена костяными шипами и наростами, а глаза были печальными и полными мудрости. Они опустились на вздрогнувшую почву в нескольких шагах от меня и из пасти ближайшего вырвалось облачко голубого пламени:
   – Ты пришел, – громкий шепот дракона проник в самую глубину моего тела. – Мы очень надеялись, что ты придешь быстро.
   – Как мне называть тебя? – спросил я своего необычного собеседника.
   – Зови меня Кори, – сказал он. – Имя моего спутника Верад.
   – Хорошо, Кори. Эхю сообщил мне, что у вас есть сведения о том, где находится Крит.
   – Мы должны доставить его к нам, чтобы он не натворил бед и чтобы спасти его жизнь, – выдохнул новое облачко голубого пламени Кори. – Он нужен нам во Внешнем Городе для исполнения своей истинной роли.
   – Крит мой кровный брат, – сказал я. – Я не хочу, чтобы кто-то причинил ему вред. Я должен знать, что Вы не готовите ему ловушку, что Вы не на стороне врагов Крита.
   Драконы переглянулись. Верад, чья голова была украшена желтыми наростами, блестевшими, словно металл, что-то сказал Кори на своем драконьем наречии, которого я не понял.
   – Мы решили, что есть один способ убедить тебя в том, что мы на стороне Крита. Тебе придется сесть на спину одному из нас, потому что идти до цели мы будем слишком долго, – сказал Кори и склонил голову, чтобы я мог залезть на него.
   Я сел на спину Кори, и помахал рукой Эхю, который остался стоять внизу. Он улыбнулся и махнул мне в ответ. Драконы, мягко оттолкнувшись от опоры, расправили крылья. Мы летели совсем недолго, но я успел увидеть, что весь наружный город покрыт деревьями, красивыми зданиями и спланирован с удивительным вкусом и симметрией.
   Драконы опустились на лужайке около маленького деревца, совсем крошечного, еще не выросшего мне даже до колена.
   – Вот это и есть способ убедить тебя, – произнес Верад.
   – Не понимаю, – сказал я.
   – А ты присмотрись, – шепнул Кори, пуская теплое голубое облако прямо мне в ухо.
   Я наклонился, чтобы присмотреться, и вдруг увидел, что деревце встряхнуло ветвями и породило легкую волну Изменяющего Ветра. Волна едва ли достигла границы поляны, но это была настоящая волна!
   Слеза покатилась из моего правого глаза, и я подхватил ее ладонью в полете. Кто знает, как слезы полудемона отразятся на новой Матери Ветров?
   – Это Дочь Ветра, – сказал Кори. – Так мы ее называем. Быть вместе с ней и ускорить ее рост – вот истинное предназначение Крита.
   – Как вы можете это знать? – недоуменно спросил я.
   – Мы родились со знанием, которое дала нам Мать Ветров. Мы превратились в драконов в руках Крита, и он сформировал нас такими, какие мы есть. Мы знаем, в чем его истинное предназначение. Только мы. Больше никто.
   – А какая опасность грозит Криту? И о каких бедах, которые он может приблизить, вы говорили?
   – Его хочет убить Ахурамазда! – ответил Кори, и я услышал боль и тревогу в его голосе.
   – Значит, Ахурамазда вернулся! – воскликнул я.
   – Да, Ахурамазда снова вернулся во Вселенную, – ответил Кори. – Это большая радость. Но он хочет убить Крита. Это большая беда. Однако, и Крит может натворить бед, если приведет врагов к глубинным корням Матери Ветров. Дочь Ветра еще очень слаба, чтобы взять на себя обязанности Матери. Только Крит может сделать ее большим и сильным деревом.
   – Как он сможет сделать это?
   – Нужно, чтобы несколько капель крови Крита оросили почву у корней этого дерева. Тогда оно вырастет прямо на наших глазах.
   – Я кровный брат Крита. Возможно, моя кровь тоже может помочь, – сказал я.
   – Твоя кровь слишком слаба, но ты можешь попробовать. Возможно, Дочь Ветров станет от этого сильнее.
   Я извлек кинжал и надрезал себе грудь, а потом встал на колени у деревца и несколько капель крови упали на его корни.
   Дочь Ветров вздрогнула. Я отстранился и зажал рукой рану, опасаясь, что моя кровь повредила ему. Но дерево развернуло свои маленькие ветки и за несколько мгновений выросло почти в два раза. Когда я встал с земли, оно уже достигало моего пояса.
   – Невероятно! – сказал Кори. – Кровь Крита действительно течет в твоих жилах.
   В этот миг Дочь Ветров породила волну изменяющего ветра, намного более мощную. Лужайка покрылась более густой и высокой травой, а волна умчалась дальше, меняя очертания ландшафта на горизонте. Возможно, Ахурамазда, Эхад и другие братья-сойкеро почувствуют эту волну…
   – Ты сделал все, что мог для Дочери Ветров, – сказал Верад. – Но все равно нам нужен Крит, чтобы это дерево стало большим и сильным.
   – Когда мы отправляемся? – спросил я.
   – Ты чувствуешь состояние Крита, – ответил Верад. – С твоей помощью нам легко будет его найти. Мы можем лететь сейчас. А наши братья позаботятся о том, чтобы Ахурамазда не получил легкой возможности убить Крита.
   Я снова оказался на спине дракона, на этот раз это был Верад, и мы помчались прочь от нашей Вселенной.

Эхад. Шкатулка Отца

   Я появился в спальне моего замка, и Ганимед двинулся мне навстречу, широко улыбаясь.
   – У тебя все получилось, мой господин Эхад?
   – Почти все, – улыбнулся я в ответ. – Мне очень помогли те предметы, которыми ты снабдил меня, Ганимед.
   Я посмотрел на объемную надпись в воздухе, оставленную Элексигалем, и усмехнулся.
   – Какая интересная вещица, господин!
   Ганимед уже держал в руках черную шкатулку.
   – Думаю, не стоит открывать ее, – сказал я осторожно.
   – Какой красивый желтый кристалл. Гладкий!
   – Ганимед!
   – Да, господин!
   – Отдай мне шкатулку!
   – Тут что-то написано, господин Эхад…
   Я прикоснулся к заклинанию на своем костюме, и Ганимед замер. Слова, которые он намеревался произнести, так и не были произнесены. Но внутри желтого кристалла что-то вспыхнуло… Я вырвал шкатулку из руки Ганимеда и захлопнул крышку. Мое сердце учащенно билось. Ганимед не знал, что в черной шкатулке, о которой отец спросил почти сразу по возвращении, находится желтый кристалл, из которого появляются сестрички фуэко. Бедный Ганимед! Из любопытства он чуть было не вызвал их оттуда! А ведь я понятия не имел, как можно их контролировать!
   Шкатулка дрожала в моей руке, но ничего больше не происходило. Я вновь остановил в замке время и отправился в обратный путь. Я воспользовался поясом для полетов, и мчался на довольно большой скорости. Глядя на открывающийся подо мною пейзаж, я редко смотрел наверх. И, как выяснилось, зря. Потому что когда огромная крылатая тень накрыла меня собой, увернуться от дюжины огненных струй было непростым делом. Прямо надо мной летела стая из дюжины драконов! Огромных и очень разъяренных. Их чешуя сверкала в солнечных лучах, словно доспехи, а роговые украшения на головах создавали хищную рамку вокруг оскаленных морд.
   Увернуться от струй мне удалось, но даже если бы струи огня попали в меня, костюм защитил бы мое тело, и не загорелся бы на мне. В этом я был абсолютно уверен, но драконы не знали о моей неуязвимости. Я попытался вырвать сознания из их тел, но тела драконов не были повреждены, поэтому сделать это не удалось. Однако, они почувствовали мою атаку и ринулись на меня, надеясь вцепиться зубами в тело. Я вовсе не был уверен, что мой костюм может защитить меня от зубов и когтей драконов, поэтому перешел в пике и перенесся с помощью заклинания на несколько сотен шагов по курсу движения. Потом я проделал эту операцию еще несколько раз, и драконы, похоже, потеряли меня из виду. Замок Ахурамазды уже был виден впереди, я ускорился и полетел прямо на небесное светило, чтобы драконы не увидели меня. Но они увидели. Теперь они летели снизу, и я понял, что они предпримут все возможные усилия, чтобы я не мог приземлиться.
   У меня не было другого выхода. Я произнес заклинание портала и добавил в его конец имя Ахурамазды. Мгновенно я оказался около Светлой Лужайки. И, оглядевшись, увидел летящих ко мне нескольких братьев-сойкеро, сестрицу Морталию, Анфису, Моргульского и Отца Смерти. Я подлетел к ним и отдал Отцу шкатулку.
   – За мной гнались драконы, Отец. Причем, похоже, они были из нашей Вселенной. Я не почувствовал в них никакой чужеродной энергии.
   – Драконы? – повторил отец. – Это становится интересно. Ведь Мать Ветров родила драконов полтора года назад?
   – Именно так, – подтвердила Морталия.
   – Ну что ж, шкатулка теперь у меня, – произнес отец. – Значит, от главной опасности мы уже себя защитили.
   – Он окончательно принял решение убить Крита, – прошептала мне в ухо сестрица Морталия.
   Отец открыл шкатулку и погладил желтый кристалл. Из воздуха перед ним появились три уродливые сестрички Фуэко. Рыжеволосые, встрепанные, вооруженные шестами, на которых хаотично были закреплены лезвия…
   – Покоритесь мне! – произнес Отец.
   И сестрички склонили головы. Ахурамазда удовлетворенно кивнул.
   – Ваша задача найти и уничтожить Властелинов Вселенных Ахримана, Уггрздира, Ареса, Вейнга, Сумгрона, Сарена, Горалда и Инику. Вы можете уничтожать всех, кто встанет на вашем пути. А, кроме того, Вы должны уничтожить сойкеро Крита!
   – Мы повинуемся, господин! – произнесли визгливым хором сестрички Фуэко.
   И их голоса слились в отвратительную какофонию, подобную скрежету мертвых костей.
   – Я передаю вам заклинание портала. Чтобы переместиться, вам потребуется добавлять в конце имя бессмертного, которого Вы хотите уничтожить.
   Ахурамазда взмахнул рукой и браслет с заклинанием портала оказался в точности скопирован, а информация о том, как его использовать, перетекла прямо из сознания Ахурамазды в сознания сестричек, я видел эту информацию как синюю волну, быстро пробежавшую от Отца к ним. Сестрички вздрогнули, получив ментальное послание Отца Смерти, стоявшая в середине одела браслет на руку. А в следующий миг они сотворили портал и исчезли.
   Итак, моего брата Крита приговорили к мучительной смерти от рук сестричек Фуэко. Уже во второй раз. Почему-то я вовсе не был уверен, что у сестричек получится победить сойкеро. Но опасность Криту грозила серьезная. Никого из нас Ахурамазда и слушать не станет, если мы захотим вступиться за Крита.
   Пожалуй, только Эйя осмелилась бы встать на его защиту, и Отец, возможно, послушал бы свою любимицу. Но она застряла в шестой зоне. Впрочем, я могу попробовать построить портал к Эйе.
   Почему я до сих пор не сделал этого?! А еще на защиту Крита мог бы встать сойкеро Анамуб, который, как я слышал, давно уже правит другой Вселенной, и всегда мечтал, чтобы Крит жил где-то рядом с ним. Если ситуация станет безвыходной, Анамуб сможет дать Криту убежище. И с Анамубом я тоже могу увидеться, построив портал. А Крита я могу предупредить о решении, принятом отцом. Но сделать это нужно, когда Отца не будет рядом. В первую очередь я предупрежу Крита об опасности и перенесу его к Анамубу, а пока пускай Эйя уговорит Отца отменить его решение. У нее всегда получалось уговорить его…
   Пока я раздумывал обо всем этом, мы подлетели к Матери Ветров, которая продолжала находиться в глубоком сне.
   – Байяме, ты давно не видел нашего брата Анамуба? – спросил я, подходя к своему статному братцу.
   – Он отправился в другие Вселенные, – сказал Байяме. – Время от времени возвращается в один из наружных городов, чтобы отдохнуть и услышать новости, и двигается в новые путешествия.
   – А где он сейчас?
   – Этого не знает никто. Но, как он сам говорил, он увлекся управлением в одной из найденных им Вселенных. Не знаю, в какой именно.
   – Ладно. Нам бы вообще собрать всех наших в девятой зоне. Эйю, Анамуба, Бо, Ситха, Кверна, Яшеба, Эвелуда…
   – Хочешь помочь Криту? – спросил Байяме. – Я тоже хочу. Но не думаю, что даже Эйя сумеет убедить отца не делать этого. Кроме того, шкатулку ты ему уже доставил…
   – У меня был выбор? – спросил я.
   – Ни у кого из нас нет выбора. Но помочь Криту хотим мы все. Думаю, как только решим основные проблемы, надо попробовать вытащить их всех сюда, к нам… Раз они не откликнулись на Зов Золотой Пирамиды, у них наверняка большие проблемы…
   – Да, займемся этим, брат. Как только будет возможность.

Крит. Алан предлагает план

   Я проснулся от беспокойного сна, и почувствовал, что давление на мой разум продолжается. Мы собрались и двинулись в путь. Половина Авгурин двигалась позади нас, половина – впереди, Алан шел рядом со мной. Гийяра, подозрительно поглядывая на нас, следовала в некотором отдалении, рядом с шонхами, и постоянно что-то бормотала. Видимо, разум ее помутился, но я почему-то не мог думать об этом.
   Когда я уже начал чувствовать усталость, земля затряслась у нас под ногами. Я обернулся, чтобы увидеть, насколько сильно землетрясение, и мог только вскрикнуть, показывая на огромные валуны, падающие с потолка пещерного зала, который мы в этот момент пересекали, прямо на нас.
   Гийяра мяукнула, словно огромная кошка, и отпрыгнула в сторону, я видел как гигантская глыба камня упала на наших невидимых телохранителей, и они некоторое время удерживали ее на себе, несмотря на то, что сверху продолжали сыпаться тяжелые валуны. Гийяра успела проскользнуть между телохранителями, оказавшись рядом со мной. А потом вся масса камней раздавила наших сопровождающих. Алан мощным рывком потянул меня к себе, и спас от еще одной глыбы, которая могла раздавить нас обоих. Гийяра прыгнула в противоположную сторону. Алан упал рядом со мной на твердую скальную породу и прикрыл мою голову руками, защищая от мелкого каменного крошева, летящего вокруг нас быстрее арбалетных стрел. Огромная скала, которая готова была раздавить нас, теперь создавала тесное укрытие, в котором мы оказались. Когда перестала дрожать пещера и осела пыль, я увидел, что стихия оставила нам с Аланом узкий проход, сквозь который был виден свет и доносились печальные голоса авгурин и голос Гийяры. Мы поползли к свету, и Алан с усилием протолкнул меня сквозь щель.
   Я подал ему руку, помогая выбраться из тесной щели, которая спасла нам жизнь. Половина авгурин, те, что следовали позади шонхов, погибли. Авгурины, шедшие впереди, не пострадали. Они оказались в той области пещерного зала, которая была закрыта сверху мощными наростами, потрескавшимися, но не обрушившимися вниз. Хотя теперь казалось, что достаточно даже громкого звука, чтобы целая гора тяжелых камней похоронила нас под собой. Гийяра с тоской смотрела на извергающий пыль высокий холм, под которым оказались ее телохранители. Казалось, здравый смысл вернулся к ней. Я тоже ощутил, что давление на мой разум ослабло, но одновременно я почувствовал, что в моем сознании кто-то основательно покопался.
   – У нас больше нет летающей картины, – сказала она. – И мой меч остался там…
   – Жаль твоих шонхов, – сказал я.
   Зрением сойкеро я видел, как их освобожденные сознания улетали в темный зев, напоминающий холодную пустоту.
   – Смерть в системе Вселенных не является чем-то окончательным и бесповоротным, – сказала она. – Поэтому я благодарю своего врага Ахримана за то, что мои слуги уже воплотились в другие тела где-то в Пещере Сновидений.
   – Не грусти, сойкеро, – сказал Алан. – Не время предаваться печали. Ахриман ждет тебя. И Иника с сыном тоже ждут.
   Гийяра внимательно смотрела на Алана и на меня своими меняющими форму зрачками.
   – Спасибо, Алан. Но я боюсь, что не могу поверить Ахриману.
   – Твое решение мне понятно. Но меня учили основам дипломатии и политики, которые в данном случае более уместны, чем прямота, честность или вера.
   – И что же подсказывают законы дипломатии? – спросил я.
   – Простые вещи, Крит. Используй ситуацию такой, какая она есть, не пытайся ее изменить. Кто бы ни создал попутный ветер, наполняющий твои паруса и толкающий корабль в нужном тебе направлении, он становится временным союзником. Используй его, а потом меняй союзника, который поможет тебе двигаться дальше.
   – По твоим правилам я должен использовать Ахримана в своих интересах?
   – Именно так. Он хочет дать тебе награду? Прими ее, в чем бы она ни состояла. Он может исполнить твои желания? Сделай так, чтобы он захотел это сделать, пообещай ему то, что он хочет услышать. А потом, в критический момент, когда Ахриман как союзник уже не будет тебе нужен, оставь его и прими помощь другой силы, которая встретится на твоем пути. Ведь сил много. И каждая может дать тебе новые возможности.
   – В чем-то то, что ты говоришь, согласуется с кодексом сойкеро, – сказал я. – Над этим стоит подумать.
   – Крит! Неужели ты не видишь, что Алан контролирует твое сознание! – воскликнула Гийяра. – Он посланец Ахримана, не верь ему!
   Алан с улыбкой выслушал зверодемонессу и снова заговорил со мной.
   – Думай, Крит. Но, в любом случае, каждый твой шаг по этому пути ведет тебя к необходимости принять вещи такими, какие они есть. Я бы не советовал тебе отказываться от предоставляющихся возможностей, потому что только принимая предложенные варианты мы можем использовать их в своих интересах.
   – Слишком уж просты твои правила, Алан, – сказала Гийяра. – И кажется мне, что ты вовсе не тот, за кого себя выдаешь…
   – Думаю, никто из нас не знает, кто он такой на самом деле, – ответил Алан, спокойно глядя в ее глаза. – Ты ведь тоже не просто зверодемонесса, не так ли?
   – На что ты намекаешь? – нежно промурлыкала Гийяра, но я видел, как мышцы ее руколап обозначились под шкурой рельефнее.
   – Ладно, не будем об этом, – сказал Алан. – Интереснее другая тема. Ты не хочешь, чтобы Крит верил Ахриману, потому что поклялась убить Властелина Вселенной. Надеюсь, что Криту ты не забыла сказать о своих намерениях?
   – Мне это известно, – сказал я. – Ты зря не доверяешь Гийяре, Алан. Мы были вместе в бою.
   – Я не доверяю Гийяре, потому что если ты согласишься принять предложение Ахримана, она может разрушить саму возможность вашего союза.
   – Почему же ты так заинтересован в союзе Крита и Ахримана? – спросила Гийяра, наступая на Алана.
   – Осторожнее, кошечка, – усмехнулся Алан. – Я кое-чему научился во Вселенной Крита.
   Движение руколапы было настолько стремительным, что никто не сумел бы отразить этот удар. Алан больно ударился спиной о стену пещеры. Затем что-то произошло. Гийяру отбросила мощная волна силы, источником которой, без сомнения, был Алан. Гийяра скользила по полу пещеры, впиваясь в него когтями, но не могла противостоять магии Алана. Меня удивило, что волна силы отбрасывала от Алана Гийяру, но совершенно не воздействовала на меня. Этот вид магии был совершенно незнаком мне. Нигде в моей Вселенной я не наблюдал ее ранее.
   Я извлек из ножен Адил и направил его на Алана.
   – Ты выдал себя, – сказал я. – Твоя история и раньше выглядела странно. Что ты будешь делать теперь?
   Алан встал, встряхнул своими светлыми волосами, улыбнулся и произнес:
   – Теперь? Я разрушу твою волю и волю твоей зверодемонессы. Если вы не захотели идти за мной по собственной воле, я сделаю вас обоих безвольными игрушками!
   Он слегка наклонил голову вперед… И я почувствовал, что безоговорочно верю ему. Чувство было настолько сильным и интенсивным, что я даже удивился, почему раньше его не испытывал. Ведь Алан так убедительно все мне рассказал… Конечно, жаль, что в землетрясении погибли шонхи. Но ничего не поделаешь. В пути часто происходят непредсказуемые вещи…
   – Пойдем, Крит. Нам пора, Гийяра, – сказал Алан.
   Я кивнул головой. Мы подошли к авгуринам, которые нетерпеливо вспархивали крыльями. До конца дня мы шли в полном молчании. Мне не хотелось говорить. Странное чувство овладело мною после этого землетрясения, чувство покорности судьбе. Впервые за свою долгую жизнь я больше не мог бороться с обстоятельствами, я должен был принять их, смириться, умерить свою гордыню. Я Айхи, никто в этой Вселенной. И гордое имя Крит в пещерах авгурин звучит только как эхо былого могущества.
   У одного из поворотов нам был приготовлен большой лагерь для отдыха. Слишком большой для нашего теперешнего состава. Мы расположились в нем на ночлег.
   Ночью я видел кошмарные сны. Такие же, как последнее время в моей Вселенной. Прозрачные руки тянулись ко мне из бесконечности, чтобы вырвать сердце. Я проснулся с криком и вскочил с походной кровати.
   Алана, который уснул рядом со мной, не было на месте. Я вышел наружу из домика, который служил нашим походным жилищем, и никого не увидел. В сиянии желтых светильников я стоял один в небольшом пещерном зале. Я прошел по лагерю, заглядывая в жилища, чтобы найти хоть кого-то. Я даже активировал зрение сойкеро, но не увидел живых. Я понял, что остался один. Совершенно один. Может быть, это продолжение сна? Но никогда еще мои сны не были настолько живыми и реальными. Тишина, в которую был погружен лабиринт пещер, давила на сознание. Я не мог больше спать. Мне нужно было идти вперед. Но где Гийяра? И почему Алан оставил меня? А авгурины? Может быть, они посчитали свою миссию исполненной?
   Грозит ли мне опасность в конце пути, несмотря на все обещания Ахримана?
   «Если тебе грозит известная опасность, ты легко преодолеешь ее. Неизвестная опасность потребует намного больше усилий».
   Эта фраза из кодекса сойкеро замечательно работала в нашей Вселенной, где сойкеро не могла угрожать сила, превосходящая его абсолютно. Похоже, что сейчас, столкнувшись с Ахриманом и другими Властелинами Вселенных, мы сражаемся с противниками, которые намного могущественнее нас. Следует ли мне довериться кодексу, как я это делал всегда, надеясь, что у меня получится добраться до врат Ахримана, настроить их нужным образом и вернуться в свою Вселенную? Слишком много необоснованных надежд! Стратегия, предложенная Аланом, выглядела намного более здравой и эффективной. Кроме того, я был уверен, что если Отец созвал сойкеро, он предпримет какие-то действия против Властелинов Вселенных. А это значит, что я не должен уходить на периферию событий. Я должен стремиться в самый центр, и если у меня получится уничтожить хотя бы одного Властелина, это даст нам всем существенное преимущество в той игре, которую нам навязали. Пожалуй, надо принять идею Алана. Войти в доверие к Ахриману. Узнать как можно больше о системе Вселенных. А в нужный момент уничтожить и его, и других Властелинов.
   Проверив, насколько легко выходит из ножен Адил, я двинулся дальше по желтой дороге, оставив за спиной пустой лагерь, и стараясь не думать о том, что стало с Аланом и Гийярой. Возможно, это авгурины, исполняя тайный приказ Астарты, увели их с собой.
   Что ж, если у меня будет возможность вернуться за ними, я это сделаю. Сейчас нужно решить главную задачу: сыграть с Ахриманом в игру, ставки в которой слишком высоки.

Иника. Уггрздир возвращается

   Уггрздир вернулся, ведя на ремне огромную зверодемонессу, которая внимательно смотрела вокруг, но, казалось, была совершенно лишена эмоций и воли.
   Я и Ахриман, сидя в удобных черных креслах, смотрели сверху на Круглую Долину и на Пропасть Темных Ветров, потягивая бодрящие напитки из красивых кубков, когда он появился перед нами.
   – Крит скоро придет в Круглую Долину, – сказал Уггрздир.
   – Тебе легко удалось убедить его? – спросила я.
   – Небольшое землетрясение и пристальный взгляд в глаза твоего мужа сделали свое дело. Его воля полностью разрушена. Он сделает все, что мы захотим, потому что убедить его, что он делает это в своих интересах, будет очень просто. Проще, чем убедить Ахилла не создавать оружие!
   В этот момент Ахилл, создав из пустоты кинжал, бросил его в Уггрздира и засмеялся. Уггрздир превратил кинжал в красивый сиреневый цветок и, поймав его, протянул мне. Дети часто бывают неразумно жестоки. Я улыбнулась и погрозила Ахиллу пальцем.
   – Крит по-прежнему считает тебя Аланом? – спросила я.
   – Конечно. Эту легенду я решил не разрушать. Я появлюсь перед ним в образе Алана еще один раз, чтобы сопровождать его к корням Матери Ветров.
   – А что нам сказать ему о том, где ты, когда он появится?
   – Скажите, что авгурины взяли меня в плен, поскольку услышали, что я предлагал Криту обмануть Ахримана и использовать его доброту. А про Гийяру скажите ему, что авгурины узнали о ее намерении убить Ахримана и отвели ее к Ахриману. Пообещайте ему освободить меня из плена авгурин, это еще больше расположит его к вам.
   – Я вижу, ты отлично все продумал, – я одарила его улыбкой.
   – Составленное тобою письмо было идеальным, – ответил Уггрздир, улыбнувшись в ответ. – Он даже не заметил той бахромы заклинаний, в которую ты его завернула.
   – Я должна подготовиться к возвращению отца семейства. Ахилл, пожалуйста, не пытайся убить папочку, когда он появится…
   – Хорошо, мама! Папа! Папа! Папа!
   Он убежал, бормоча. Видимо, обрадовался, что папа возвращается. Наивный мальчик! Уггрздир улыбнулся его словам и протянул Ахриману ремень, к которому была привязана зверодемонесса.
   – Это тебе, Ахриман. Она желала убить тебя. Пусть теперь приносит тебе сапоги.
   – Благодарю, Уггрздир. Когда эта зверодемонесса наскучит мне, я убью ее без сожаления.
   Ахилл убежал сражаться с прозрачными демонами, которые обучали его фехтованию, Уггрздир отправился по своим делам, а мне нужно было привести себя в порядок. Нужно было создать дом, который Крит воспримет как безопасный и уютный, подобрать для себя правильную одежду и прическу и составить группы заклинаний, с помощью которых я смогу полностью контролировать сознание сойкеро. Это была обычная работа, которую я привыкла делать в течение последних лет ежедневно. Но сегодня от ее успеха зависело слишком многое, и я не хотела допустить ошибок даже в мелочах.

Морталия. Семена Матери Ветров

   Мы подошли к Матери Ветров, которую охранял небольшой конный отряд, командир которого, демон Вегадон, четко отрапортовал, что врагов вокруг нет и отъехал от нас прочь, боясь помешать.
   Отец прикоснулся к стволу Матери Ветров и прошептал ей тайные заклинания. Она оставалась недвижной, и иероглифы ее ветвей, которые мы учились понимать с самого детства, говорили о том, что она путешествует в своих грезах.
   – Подойдите и положите свои руки на ствол, – попросил нас Отец. – Она должна почувствовать наши прикосновения даже сквозь сон.
   Анфиса шепотом спросила меня:
   – Как ты думаешь, Ахурамазда и нас с Моргульским просит сделать это?
   Я обняла ее, и мы вместе подошли к стволу и возложили на него свои руки. Анфиса, конечно, чувствовала себя не очень уютно в незнакомом обществе. Только тут я поняла, что никому из нас даже не пришло в голову представить Анфису и Моргульского тем сойкеро, которые их еще не знали. Я почувствовала укол совести и обняла Анфису крепче:
   – Никто из нас не представил тебя и Моргульского остальным. Но не придавай этому значения, – сказала я. – В нашей семье церемонии играют небольшую роль. А о тебе и о Моргульском все сойкеро, я уверена, знают.
   Анфиса кивнула в ответ и улыбнулась:
   – Меня это совсем не беспокоит, Морталия. Я знаю, кто я. И зачем я здесь. Но я не разбираюсь в магии и не хочу сделать что-то не так.
   Она была настоящим воином, эта Анфиса.
   – Почувствуй то, что чувствует Мать Ветров, – сказала я ей. – Проникни в ее сознание, ты сможешь… Когда-то именно твои способности проникать вовнутрь, спасли меня и моих черных ведьм из плена…
   Анфиса послушно закрыла глаза и сосредоточилась. Как и все мы. Моргульский протянул мне пазиру для управления снами.
   – Эта пазира поможет увидеть сны Матери, – сказал он.
   Я приняла из его рук маленький желтый кружок металла и приложила к коре Матери Ветров. Я чувствовала движение жизни под корой великого дерева, и, кажется, смогла уловить кусочек сна Матери. Она видела поляну, залитую ослепительными солнечными лучами, на которой около небольшого дерева стоит огромный дракон.
   – Она видит юное дерево ветров, – сказала Анфиса.
   Я и Эгуфед, стоявшие рядом с ней, открыли глаза.
   – Что ты видела, Анфиса? – спросил Эгуфед.
   – Поляну, залитую светом дня. И совсем небольшое деревце, похожее на Мать Ветров. Оно порождает такой слабый Изменяющий Ветер, что он едва достигает края поляны. И рядом с ним я видела дракона.
   – Очень интересно, – сказал Эгуфед. – Отец! Анфисе удалось разглядеть больше, чем мне. Я видел маленькое дерево, рождающее ветер.
   – И больше, чем мне, – сказала я. – Я видела дерево, но не увидела волну ветра и дракона.
   Ахурамазда подошел к нам, и Анфиса повторила ему свои видения.
   – Прекрасно, Анфиса, – сказал он. – Тебе удалось охватить взглядом всю картину, Мне удалось увидеть только дракона на поляне.
   – Я видел как существа из других Вселенных одевают Мать Ветров гадким туманом, а потом ее листья сворачиваются и осыпаются, – произнес Хэнки. – Она боится этих существ.
   – А я видел маленькие листья на маленьком дереве, – сообщил Байяме. – Они в точности такие как у Матери Ветров.
   – Мать что-то пытается сообщить нам сквозь сон, – сказал Ахурамазда. – Но как узнать, что именно?
   Мать ветров колыхнула ветвями, и легкий порыв изменяющего ветра пронесся по светлой лужайке и улетел дальше.
   – Она почувствовала! – крикнул Лан-Буэ-Су. – Она приветствует нас!
   – Но все еще сквозь сон, – прокомментировал Байяме.
   Моргульский легко взлетел к вершине дерева и завис там, махая крыльями. Что-то происходящее в ветвях привлекло к себе его внимание. Следом за ним воспарил Эхад, только ему не потребовались для этого крылья.
   – Здесь кое-что интересное, – крикнул Моргульский.
   – Верно. Здесь дупло, – уточнил Эхад.
   – Дупло? – спросил Ахурамазда, сам воспаряя к ним и вглядываясь в листья. – Думаю, нам стоит посмотреть, что находится внутри.
   – Конечно, Отец, – сказал Эхад. – Вот и посмотри.
   Ахурамазда взглянул на Эхада и шевельнул бровями, что должно было означать легкую досаду на собственную нерешительность и то, что в этой ситуации Отец тоже видит долю юмора.
   Ахурамазда подлетел прямо к дуплу и засунул в него голову. Теперь уже мы все висели над землей, я поддерживала Анфису, которая не знала заклинания полетов. Дупло было настолько большим, что плечи Ахурамазды проходили в него свободно. Он просунул голову дальше, погрузил в дупло обе руки и произнес заклинание, которое создавало свет в направлении взгляда. Затем он появился, держа в руках опутанный растительными волокнами коричневый свиток.
   Бережно неся свою ношу, он плавно опустился вниз, а Мать Ветров снова встряхнула ветвями, и дупло исчезло. Но она продолжала спать. Мы собрались около Отца, он распутал волокна и развернул свиток.
   Но это оказался не свиток, а сверток. И внутри находились семена. Семь больших семян. Положив его на землю, Ахурамазда сел рядом и пристально вгляделся в них.
   – Они разные, эти семена, – сказал он.
   Мать ветров встрепенулась, и все мы почувствовали волну энергии, прокатившуюся сквозь нас. Огромное дерево просыпалось, услышав о своих семенах.
   – Семена, семена, – повторил Ахурамазда нараспев, помогая Матери Ветров проснуться.
   Но она не прервала свой тяжелый сон. Мы с Эхадом переглянулись. Отцу не удалось пробудить Мать Ветров. Но мы получили необычные семена.
   – Думаю, нам надо предпринять еще одну попытку, – сказал Ахурамазда.
   – Мы должны понять, что она хотела сказать нам, – сказал Эхад. – Мне кажется, что она уже сообщила те условия, которые помогут ей пробудиться. Только мы не можем понять, что именно нужно сделать.
   – Надо тщательно изучить семена, – добавила я.
   Отец отрицательно покачал головой, ссыпал семена себе в руку и произнес заклинание, которое обычно произносил, когда принимал плоды от Матери Ветров. Семена воспарили и закружились вокруг Матери Ветров, а затем плавно направились к нам и остановились прямо перед лицом у семи братьев-сойкеро. Эхад, Баргим, Геон, Хэнки, Байяме, Эгуфед и Лан-Буэ-Су, повинуясь единому порыву, одновременно приняли семена в свои руки.
   – Если позволите, у меня есть предположение, что именно хотела сказать Мать Ветров, – произнес Моргульский, прервав благоговейную тишину.
   – Мы слушаем тебя, – произнес Отец.
   – Семян семь, точно также как и Вселенных, которые присоединены к нашей. Мать Ветров показала нам маленькое дерево, порождающее Изменяющий Ветер. Мне, когда мы пытались проникнуть в ее сны, удалось увидеть волну изменяющего ветра, но очень слабую. Я думаю, она хочет сказать, что если наша Вселенная стала частью сети Вселенных, надо не пытаться отделиться от этой сети, а использовать ее в наших интересах. Если каждый сойкеро посадит данное ему семя в каждой из семи Вселенных, соединенных с нашей, не будет силы, способной противостоять нам. И еще одно: каждое дерево должно охраняться драконом.
   – Деревья будут расти слишком медленно. Враги смогут уничтожить их до того, как они начнут рождать достаточно сильный ветер.
   – Возможно, кто-то из нас видел в снах Матери решение этой задачи, – сказал Моргульский. – Как сделать, чтобы дерево росло быстрее?
   – Я видел, – сказал Байяме. – Но это очень необычно. Я видел, что сажаю семя, а потом орошаю землю каплями своей крови, и дерево, подобное Матери Ветров, растет на моих глазах.
   – Я тоже видел это, – сказал Геон. – В моем видении я сажал семя, а потом надрезал себе руку кинжалом, который дал мне Отец.
   В этот миг мы ощутили порыв изменяющего ветра. Он прилетел не от Матери Ветров, а откуда-то из совершенно другого места. Ветви Матери вздрогнули, она вся затрепетала, почувствовав силу Ветра. Но я видела, что это не страх, а восторг.
   – Похоже, что дерево, которое мы видели, порождает не такой уж слабый ветер, – сказал Байяме.
   Мы переглянулись. Лан-Буэ-Су извлек свой клинок из ножен и воскликнул:
   – К моему мечу вернулась прежняя сила! Почти вернулась, – уточнил он через миг, сделав несколько выпадов.
   – У нас есть надежда на скорую победу, – сказал Эхад. – Братья! Теперь все зависит от того, сумеем ли мы доставить семена в соседние Вселенные и полить их собственной кровью.
   – Спасибо, Моргульский, – сказал Ахурамазда, оборачиваясь к крылатому демону. – Ты гость из неведомой нам Вселенной, но твой проницательный ум, кажется, нашел разгадку. Эхад! Обучи своих братьев заклинанию портала. Морталия! Перебазируй войска от дворца Крита к Матери Ветров. И пусть охраняют ее на всех уровнях, в том числе в глубинных мирах.
   – Будет сделано, Отец!
   – Эхад, в заклинании портала в качестве адреса используются имена вечных существ. Мне известны имена Семи Властелинов Вселенных. Но это означает, что вы отправитесь прямо в руки наших врагов. Подумай, как решить эту задачу!
   – Мне потребуются названия Вселенных, чтобы разработать новое заклинание портала. Знаешь ли ты их, Отец?
   – Многократно слышал. Но на обычном, а не на магическом языке. Я скажу тебе их. Вселенная Город, которой управляет Ахриман, Вселенная Сио, которой правит Уггрздир, Вселенная Хрона, которой правит Арес, Вселенная Прана, которой правит Вейнг, Вселенная Кристана, которой правит Сумгрон, Вселенная Ренида, которой правит Сарен и, наконец, Вселенная Архе, которой правит Горалд.
   – Название Вселенной Город на магическом языке я знаю, – сказал Эхад. – Иника сообщила мне его, когда обучала заклинанию портала.
   – Думаю, ты сможешь узнать названия шести остальных! – сказал отец. – Подумай над этой задачей.
   – Анфиса, Моргульский, для вас у меня особое задание, – Ахурамазда повернулся к двум демонам. – Найдите драконов, тех, которые напали на Эхада. Думаю, это те самые драконы, которые были созданы Матерью Ветров больше года назад и одного из них Анфиса видела во сне Матери.
   – Мы постараемся их найти, – сказал Моргульский.
   – Они чуть не спалили меня по дороге сюда, – вмешался Эхад. Так что, возможно, они до сих пор кружат где-то в небе над нами. Поищите их на Юго-Западе. Анфиса, я хочу передать тебе заклинание полетов, чтобы ты могла летать не хуже драконов.
   Эхад подошел к Анфисе и создал ей широкий пояс, который она тотчас одела на себя.
   Я двинулась к войскам, и не могла услышать и увидеть, что происходило дальше. Но впервые с начала этой истории в моем сердце появилась надежда на благополучное ее завершение.

Анфиса. Беседа с драконами

   Подарок Эхада пришелся как нельзя более кстати. Манипулируя выпуклостями пряжки подаренного им пояса, я осваивала новую для себя стихию полетов. Моргульский, терпеливо парил рядом на своих кожистых крыльях, ожидая, когда я научусь управлять направлением, высотой и положением тела в полете.
   Мы полетели на Юго-Запад. Прикрывая глаза от слепящего сияния светила, я заметила золотые пылинки по правую руку от нас. Мы двинулись туда, и пролетев довольно большое расстояние, я поняла, что приняла за пылинки блеск чешуи, которой были покрыты тела драконов.
   Они были огромны и прекрасны. Мы выглядели рядом с ними как маленькие и жалкие существа. Но состояние полета слегка опьянило меня и, должно быть, лишило страха. Я полетела прямо к ним.
   Моргульский следовал за мной, не задавая вопросов. Видимо, подумал, что у меня уже есть какой-то план и предоставил мне свободу действий. Плана у меня не было. Было только восхищение тем, насколько грациозны и устрашающе-прекрасны драконы в предзакатном небе Девятой Зоны.
   – Мы пришли с миром! – крикнула я, сколько было сил в моих легких.
   Драконы сделали круг над нами и один из них, подлетев поближе к нам, прошептал, посылая ко мне голубоватое облако:
   – Нам проще будет разговаривать на земле. Опустимся…
   Мы опустились на сочную траву, растущую на лугу между двумя прекрасными рощами, драконы окружили нас со всех сторон, и мне стало жарко от их дыхания, в котором угадывался спрятанный внутри огонь.
   – Мы пришли с миром, – сказала я. – Потому что получили послание от Матери Ветров.
   – Она спит, – выдохнул дракон. – Как твое имя, демонесса?
   – Мое имя Анфиса. А имя моего союзника Моргульский.
   – Мы слышали о тебе, Моргульский. И о тебе, Анфиса. Нас интересует все, что касается сойкеро Крита.
   – Вы знаете, где он? – спросила я.
   – Тебе поручили его найти, потому что Ахурамазда хочет убить его? – спросил дракон.
   – Нет, мы ищем не Крита, а вас, и совсем по другой причине. Но прежде, чем я расскажу, я хочу услышать, с кем разговариваю.
   – Ты смелая, демонесса Анфиса. Меня зовут Жерар. А с остальными моими братьями ты познакомишься в свое время.
   – Хорошо, Жерар. Мы заглянули в сны Матери Ветров и увидели в них одного из вас. Ведь это вы появились из ее ветвей полтора года назад?
   – Именно так, – прошептал Жерар. – Мы упали в руки сойкеро Крита и он придал нам форму. А Мать Ветров наделила нас мудростью и знанием того, как спасти Вселенную.
   – Нам говорили, что вы родились не для жизни в этой Вселенной и исчезли сразу после рождения, – сказал Моргульский.
   – Мы живем в наружном городе, который расположен с внешней стороны этой Вселенной.
   – Есть ли в вашем городе или где-либо в известном вам месте маленькое дерево, порождающее изменяющий ветер? – спросила я.
   Мой вопрос был построен по всем правилам словесных игр, которым когда-то обучал меня мудрец Гелон. Если бы Жерар отказался отвечать на мой вопрос, он тем самым ответил бы на него утвердительно: мне стало бы ясно, что он скрывает существование этого маленького дерева. А если бы он ответил отрицательно и солгал, я увидела бы эту ложь.
   – Ты права, Анфиса. Мы охраняем Дочь Ветров, маленькое дерево в наружном городе. Но чтобы оно стало сильным, ему нужен Крит.
   – Может быть, кровь Крита, а не сам Крит? – спросила я.
   – Ты многое знаешь…
   – Об этом нам тоже сообщила Мать Ветров, – сказала я.
   – Так зачем же ты искала нас?
   – Чтобы убедиться в том, что вы – именно те драконы, которых мы видели в грезах Матери Ветров.
   – Думаю, есть еще одна причина. Но ты можешь о ней не догадываться, – сказал Жерар.
   – Какая же? – спросила я, внутренне приготовившись увернуться от нападения.
   – Семена, – произнес Жерар. – Мы почувствовали, что Мать Ветров отдала еще семь семян братьям сойкеро. И из них тоже могут вырасти маленькие деревья. Я надеюсь, вы знаете, где нужно посадить их…
   – Мы решили, что посадить их нужно в семи других Вселенных, соединенных с нашей, – сказала я. – Но пока не знаем, как попасть в эти Вселенные.
   – А каждое семя уже выбрало своего сойкеро? – спросил Жерар.
   – Да, это произошло.
   – Ну что ж, драконы – существа, которые могут пролететь от одной Вселенной к другой и перенести на своих спинах живых существ, доставив их в целости и сохранности, хотя в тех местах, через которые мы путешествуем, летя из одной Вселенной в другую, нет ни воздуха, ни даже пространства.
   – Сойкеро сейчас тренируются в применении заклинания портала, – сказал Моргульский.
   – Это большая ошибка, – сказал Жерар. – Все ходы между Вселенными под охраной, а точки, в которые могут вывести порталы, находятся рядом с врагами, имена которых нужно назвать, чтобы оказаться в нужной Вселенной. Мы доставим вас туда, где никто не будет ждать в засаде, и где деревья смогут вырасти и обрести необходимую мощь.
   – Я рада, что вы готовы помочь нам!
   – Мы воюем в одной и той же армии, на стороне Ахурамазды, – ответил Жерар. – Я чувствую, что на северо-востоке от нас, возле Светлой Лужайки, уже идет битва с силами из соседних Вселенных.
   – Матери Ветров грозит опасность? – спросил Моргульский.
   – Да, хотя там семеро сойкеро, но врагов десятки тысяч, и братья-сойкеро не смогут сдерживать их напор долго. Мы с удовольствием поможем вам расправиться с этими гостями. Но при одном условии. Вы убедите Ахурамазду не убивать Крита. Крит нужен Дочери Ветров. Очень нужен.
   – Я готова организовать ваши переговоры с Отцом Смерти Ахурамаздой, – сказала я. – И я клянусь жизнью, что сделаю все, чтобы он не убил Крита. Но я прошу Вас помочь нам сейчас в битве против незваных гостей.
   – Мы согласны поверить тебе, Анфиса. Но если ты подведешь нас, ты поплатишься жизнью.
   – Возьми в залог и мою жизнь тоже, – сказал Моргульский. – Так ты будешь больше уверен в клятве, которую мы тебе дали.
   – Драконы! – крикнул Жерар громовым голосом. – Уничтожим врагов Матери Ветров!
   Я воспарила вверх. Моргульский последовал за мной. Драконы разбежались, подпрыгнули и, расправив крылья, устремились за нами.

Эхад. Битва у священного дерева

   Немного отдалившись от Матери Ветров, мы с братьями начали практиковаться в заклинании портала. Вначале я хотел обучить их, чтобы они могли вспомнить его в случае надобности, и объяснить основные принципы работы этого заклинания, а потом создать каждому браслет, с помощью которого они могли бы, как и Ахурамазда, использовать заклинание, не произнося его.
   Наблюдая, как перед каждым сойкеро создается вертящийся огненный смерч, я размышлял о том, как построить портал в соседнюю Вселенную, не произнося имен вечных существ. Это было необходимо сделать, чтобы оказаться на территории, не контролируемой нашими противниками. Задача выглядела непростой. И пока я не видел решения.
   Воины, охранявшие Мать Ветров, посматривали на нас недоуменно и с опаской. Демон Вегадон, командовавший ими, тоже не понимал, что мы делаем, но спросить не осмеливался.
   Не считая его отряда, нас было семеро на Светлой Лужайке, все остальные отправились исполнять задания отца, а сам отец сейчас находился в своем замке, сказав, что ему нужно пообщаться с сознаниями умерших, чтобы попытаться найти среди них умерщвленных гостей из других миров. Возможно, они знают названия всех Вселенных на магическом языке либо видели то самое юное дерево, которое показала нам Мать Ветров, либо знали, где искать драконов… Отец всегда воспринимал сознания умерших как источник самой разнообразной информации о делах и событиях. И часто решал проблемы, найдя информацию в сознаниях умерших существ.
   – Байяме, у нас были совместные планы, – сказал я, подойдя к брату.
   – Верно.
   – Кого вытащим первым?
   – Думаю, Эйю. Интересно, что случилось с ней и с ее городом ангелов…
   – Согласен. Начнем с нее…
   – Эхад, почему мой портал кидается на меня? – воскликнул Лан-Буэ-Су.
   Я подошел к нему и исправил произношение нескольких слов.
   А потом я почувствовал, что с Севера приближается опасность.
   – Братья! – крикнул я. – Прислушайтесь!
   Все они повернули головы на Север. Теперь ни у меня, ни у них не было сомнения, что сюда движется огромная армия врагов. Морталия с войсками будет здесь еще не скоро. И именно нам, вместе с сотней конных воинов, которые тоже заметили опасность, предстоит защитить Мать Ветров. Демон Вегадон отправил двух гонцов ко дворцу Крита за подкреплением. Но оно могло прибыть лишь в середине битвы.
   Я снова взглянул на Север. Конница уже столкнулась с рядами врагов, двигающихся на нас. Зря Вегадон бросил своих воинов в гущу битвы. Вероятно, он не знал, что врагов будет так много. Казалось, что вражеская армия заполнила все пространство до горизонта.
   Монстры, похожие на куски тьмы, размахивали огромными шарами на цепях и сокрушали все вокруг, оставаясь неуязвимыми для стрел и дротиков. Маленькие, в половину моего роста, зверодемоны, подобные уродливым крошечным кентаврам, орудовали короткими мечами, вспарывая брюхо лошадей. Демоны верхом на существах, напоминающих кошек и крокодилов одновременно, мчались на нас со сверхъестественной грацией. Были среди нападающих и уже знакомые мне червивые головы с четырьмя глазами и с вертящимися под ними острыми лезвиями. Вдали я различал призраки деревьев с их щупальцами-головами-присосками.
   Левый фланг противника составляли разумные обезьяны, похожие на мохнатых черных медведей в рост человека, обладающие большой силой, а внизу, создавая ковер смерти, прямо под ногами атакующих, двигались черные волны, составленные из хищных капель, каждая из которых была отдельным маленьким существом, снабженным в качестве оружия острыми зубами и выступами, похожими на маленькие львиные когти.
   Они двигались так быстро, что остановить их казалось невозможным делом. И всадники, ринувшиеся наперерез огромной армии, просто оказались втоптанными в пыль. Я видел их сознания, улетающие из тел, молящие о помощи, а потом нечто, никогда не виденное мною раньше, привлекло к себе мой взгляд сойкеро: я увидел в небе холодную черную пещеру, всасывающую их сознания в себя. В нашей Вселенной такого до сих пор не было. И я понял, что так поглощаются сознания умерших во всей Системе Вселенных.
   И эта мысль возмутила и взбесила меня, поскольку мне было трудно представить более отвратительное зрелище.
   Я ринулся в бой, краем глаза заметив, что шесть моих братьев сделали это одновременно со мной. Мы танцевали танец смерти, выхватывая сознания убитых нами существ из черного зева. Клинки, которые я держал в руках, раскалились от столкновений с металлом, я кричал, и не слышал собственного крика, мой магический костюм принимал на себя десятки ударов, но ни один не повредил моего тела. У других сойкеро были свои методы защиты и свой стиль боя.
   Геон, красавчик Геон, разрывал тела врагов на части своим вибрирующим клинком. И, видя, как он орудует своим оружием, я возрадовался, что прилетевший неизвестно откуда порыв Изменяющего Ветра вернул оружию моих братьев почти прежнюю силу. Байяме использовал не только мечи, но и систему живых удавок, которые выстреливали в разные стороны и отрезали головы врагов. Хэнки, полупрозрачная тень, проникал в тела жертв своими руками и ногами, мгновенно меняя их физиологию и останавливая работу важных органов. В его руках мелькали короткие кинжалы, а тело было защищено полем тьмы. Лан-Буэ-Су работал с энергией жизни, поглощая ее от врагов и изящным движением направляя в определенные участки их тел, что вызывало паралич, которым он пользовался для того, чтобы одним движением поразить противника. Баргим использовал массу обманных движений, поражая противника всегда неожиданным для него способом. А Эгуфед шептал свои боевые заклинания, и вокруг него мелькали синие, фиолетовые и желтые молнии, поражающие врагов. И все мы собирали обильный урожай сознаний с этой толпы отвратительных шевелящихся тварей, направляя их в свои резервуары. Но как ни велики были силы сойкеро, врагов было больше, чем мы могли уничтожить. Где же подкрепление и придет ли оно, или гонцы Вегадона были захвачены войсками противника, предусмотрительно окружившими нас?
   Я получил чувствительную рану в шею, потом моя рука оказалась в пасти крокодилоподобной кошки и моя кровь начала орошать землю. Мать Ветров вздрогнула, я чувствовал это своей спиной, но продолжала пребывать в тяжелом, болезненном забытьи.
   Мы отступали, теснимые врагами. Нас все еще было семеро, никто из нас не упал, изможденный ранами. Мы понимали, что наши сознания запросто могут быть втянуты противным черным зевом, все еще висящим над полем боя, мы перестали быть бессмертными в том смысле, в каком привыкли понимать это слово. Мы уже заняли позицию вокруг Матери Ветров, спинами к ней, образовав неширокий круг и удерживая врагов, наступающих с разных сторон.
   И в момент, когда я почувствовал, что моя рука больше не может поднять и снова опустить клинок, я услышал громоподобный боевой клич с небес. За нашими спинами приземлились Анфиса и Моргульский и вступили в битву, сменив меня и раненого Геона.
   Меч Анфисы Алгрениум, ранее принадлежавший дяде Карахману, в ее руках творил чудеса, поражая многочисленных врагов и увеличивая горы трупов, очерчивающих ровный круг вокруг Матери Ветров. А над полем боя начали свой смертельный полет драконы, те самые, которые чуть было не сожгли меня своим пламенем. Они сжигали, рвали врагов на куски, получали от них удары, которые были совершенно неспособны пробить их толстую бронеподобную чешую, отливающую металлом. Враги, которые до того не сомневались в победе, теперь дрогнули и заметались в панике. Я залечил свои раны и раны Геона, и мы с братьями сойкеро двинулись в наступление, добивая тех, кто еще готов был сопротивляться, и отнимая сознания у всех, кто уже не мог сразиться с нами.
   Войска, приведенные Морталией, подоспели именно в этот момент. Они с ходу бросились в атаку, но командиры отрядов разумно придержали боевой пыл своих воинов, потому что драконы могли спалить и своих. И лучше было удержать наши войска вне поля боя.
   Мы с братьями сойкеро притягивали к себе сознания убитых драконами существ и черный зев, все еще висящий над полем боя, не мог противостоять нашей силе. Резервуары сознаний, имевшиеся у каждого из нас, наполнились, как никогда раньше. Светило коснулось горизонта, когда мы уничтожили всех врагов, и поле, усеянное десятками тысяч тел, лишилось последних признаков враждебной жизни. Черный зев исчез. Мы, с ног до головы обрызганные вражеской кровью и внутренностями, залечили друг другу раны. Приведенные Морталией войска занимались не очень приятной, но необходимой работой – очищали поле от тел и готовили их к сожжению. Это единственное, чем они могли сейчас помочь. На поле боя прибыл Ахурамазда, который придирчиво осмотрел ствол Матери Ветров, ища повреждения коры. Он вынул из ствола Матери несколько стрел и грустно покачал головой, сотворяя целебные заклинания. Нам с братьями удалось защитить Мать Ветров от более серьезных повреждений.
   Драконы мирно сидели на лугу, чего-то ожидая. Анфиса и Моргульский беседовали с ними. Я подошел и прислушался к разговору.
   – Мать Ветров, прежде чем уснуть, – говорил Анфисе и Моргульскому один из драконов, – обдумала способ сохранения нашей Вселенной. Она почувствовала, что мы уже не существуем совсем отдельно. Но это единственное, что она поняла. Все остальные нюансы интриги ее не интересовали. Она создала семена, которые следовало посадить за границами этой Вселенной и в тех Вселенных, которые оказались соединены с нашей, но которых не достигал рожденный ею Ветер. Это все, что она сделала.
   – Жерар, я спрашивал, как можно пробудить ее, – напомнил Моргульский.
   – Да, да, я помню о чем ты спрашивал, мой нетерпеливый крылатый друг, – усмехнулся дракон. – Очень хорошо помню. Мать Ветров пробудится, когда сойкеро польют своей кровью посаженные в других Вселенных семена, и выросшие деревья породят Изменяющий Ветер. Тогда Мать проснется и тоже создаст Ветер. Правда, есть еще одно условие.
   – Какое же? – спросил Моргульский.
   – Вам надо убедиться в том, что магия Иники больше никак не влияет на ваш мир. В этом случае изменяющий ветер, который породят Дочери Ветров, привнесет гармоничные изменения.
   – Я понял. Мы проверим, вся ли магия Иники перестала действовать, – сказал Моргульский.
   Дракон обратился к Анфисе:
   – Ты обещала нам встречу с Ахурамаздой.
   – Он скоро сможет уделить вам внимание, – сказал я, подходя. – Ахурамазда лечит раны Матери Ветров.
   – А, это ты, Эхад, – сказал дракон. – Зачем ты принес шкатулку Отцу Смерти? Неужели ты хочешь, чтобы Крит был уничтожен?
   – Я не могу противиться воле моего Отца, – ответил я. – Но я не желаю смерти своему брату.
   – Именно так, – покивал головой дракон. – Именно так. Я не желаю смерти своему брату, и мои действия, которые неминуемо повлекут ее за собой, я совершил только потому, что мне приказали их совершить. Это очень знакомая мне этическая позиция. Позиция жалкого существа, неспособного принять ответственность за свои действия.
   Фраза дракона ударила меня в самое сердце.
   – Ты говоришь с сойкеро. Может быть, проявишь уважение?
   – А теперь ты будешь пытаться угрожать мне, – дракон выдохнул синеватое облако. – Как смешно!
   – Я не собираюсь гневаться на тебя, дракон, – сказал я. – Потому что я по собственной воле сделаю все, чтобы спасти своего брата от уничтожения. Но я также исполню и все приказы моего Отца. Таков мой этический выбор. И тебе придется уважать его, даже если он непонятен тебе.
   Установилось молчание, которое нарушила Анфиса.
   – Мы с Моргульским поклялись драконам, что Отец Смерти не убьет Крита, – сказала она. – И драконы согласились помочь нам в этом сражении.
   Я посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Она была смелой, эта демонесса. Потому что клятва, данная дракону, всегда предполагает, что поклявшийся оставил в залог свою жизнь.
   – Ну что ж, клятву надо исполнять, – сказал я. – Сейчас позову сюда Ахурамазду.
   Я с помощью заклинания перенесся к стволу Матери Ветров.
   – Отец! Драконы просят, чтобы ты уделил им внимание. Они очень помогли нам в битве. Им есть, что сказать тебе.
   – Перенеси меня к ним, Эхад, – сказал отец.
   Через миг мы стояли и смотрели в печальные и мудрые глаза дракона.
   – Позволь тебе представить, Ахурамазда, этого дракона, – сказала Анфиса. – Это Жерар.
   – Рад познакомиться, – сказал Ахурамазда. – Я благодарен тебе и твоим братьям-драконам за помощь в битве.
   – Мы защищали нашу Мать, это был наш долг, – ответил Жерар. – Но я попросил тебя о встрече, Ахурамазда, не затем, чтобы говорить о наших заслугах.
   Жерар замолчал, ожидая позволения говорить дальше.
   – Я слушаю тебя, Жерар, – произнес Отец.
   – Тебе известно, что Мать Ветров создала семена, которые необходимо посадить в других Вселенных и полить кровью тех сойкеро, которых выбрали семена? – спросил дракон.
   – Да, мы поняли Мать Ветров именно так, – ответил Отец.
   – Есть еще одно семя, которое она отдала нам, драконам, сразу после того как мы родились у нее. Мы покинули Вселенную сразу после рождения, чтобы посадить новое дерево, которое мы назвали Дочерью Ветров.
   – Где Вы его посадили?
   – В наружном городе, примыкающем к городу полудемонов, – ответил Жерар.
   – Значит, рядом с нашей Вселенной растет Дочь Ветров? – нахмурился Отец.
   – Именно так, – подтвердил Жерар. – И чтобы Дочь Ветров стала большим деревом, нам нужна кровь Крита. Поэтому мы не хотим, чтобы ты убивал его.
   – Подождите! – сказал Ахурамазда. – Вы понимаете, что тяжкое забытье Матери Ветров может объясняться именно тем, что в этой Вселенной есть еще одно дерево, способное рождать Изменяющий Ветер? Почему вы посадили его в нашей Вселенной?
   – Таково было прямое указание Матери. Она каждому из нас при рождении передала желание посадить семя в таком месте нашей Вселенной, которое нельзя найти внутри нее. Мы решили эту головоломку и посадили Дочь Ветров в наружном городе.
   – Не понимаю, зачем она это сделала, – сказал Ахурамазда, опускаясь прямо на траву.
   Он глубоко задумался, и никто из нас не осмеливался прервать ход его мыслей. Между тем, небо усыпали звезды, и ветви Матери Ветров слегка засияли в темноте. Великое дерево продолжало следовать по пути грез.
   – Ты не убьешь Крита, Ахурамазда? – спросил Жерар, наклоняясь к Отцу Смерти.
   – Обещаю не делать этого, пока его кровь не прольется на Дочь Ветров, – сказал Отец Смерти.
   – Анфиса, Моргульский, – сказал Жерар. – Вы свободны от данной нам клятвы. Но Ахурамазда связан данным словом.
   – Я подтверждаю, что дал тебе обещание, Жерар, – сказал Отец Смерти.
   Словно подтверждая слова Отца, в небесах появилось множество метеоров, которые оставляли за собой яркие разноцветные следы. Я почувствовал еще один легкий порыв Изменяющего Ветра, примчавшийся от Дочери Ветров. Линии вероятности изменили свой танец. Вселенная постепенно восстанавливала себя.

Иника. Семья снова вместе

   Я выбрала для встречи с супругом короткий хитон, почти не скрывающий моих стройных ног, сквозь прозрачную ткань можно было легко рассмотреть мои аппетитные груди, на соски которых были одеты круглые золотые крышечки. На моих ногах, почти не отягощая их, располагались легкие сандалии, подчеркивающие красивые формы ступней, на голове – диадема с алмазами и рубинами, сияющая даже в самых тусклых лучах. Я украсила шею тоненькой цепочкой из антиана, а на руки одела браслеты, издававшие легкий, приятный звон при каждом моем движении. Прямо посреди круглой долины я создала дом, в котором все было розовым и сиреневым, повсюду стояли глубокие, мягкие и нежные кресла, фонтаны и скульптуры, изображающие обнаженных женщин и демонесс. Окружив дом прекрасным садом, высокие деревья которого скрывали Ущелье Прозрачных Рук, столь долго посылавшее кошмарные сны моему супругу, я осмотрела свою работу и осталась довольна ею.
   Я знала, что Крит в такой обстановке захочет снять с себя меч, он расслабится, и позволит мне вновь обрести контроль над его разумом, уже и без того сломленным великолепным психобойцом Уггрздиром.
   Ахилла я также одела в легкие сандалии, рубашечку и шорты и строго-настрого запретила ему пользоваться в присутствии Крита своими новыми способностями. Мы полностью подготовились к встрече дорогого гостя.
   Он появился из пещер авгурин, и мне тотчас сообщили об этом. Я вышла в сад. Легкий ветерок дул с Пропасти Темных Ветров, донося странные, дразнящие запахи незнакомой пищи: воины, прибывшие сюда из самых разных Вселенных и поступившие на службу к моему отцу Алкизиру, готовили еду.
   Я бродила по дорожкам сада, наблюдая как Ахилл возится с домашними животными и строит дома из разноцветных каменных деталей, которые, очевидно, сотворил сам, когда я этого не видела. Иногда он пользовался руками, а иногда заставлял детали укладываться в замысловатые конструкции с помощью концентрации своего внимания, при этом он часто создавал сооружения, которые не могли удерживаться сами, и рассыпались, когда он отводил взгляд в сторону. Я не переставала удивляться тому, как быстро новые способности стали для Ахилла привычными. Впрочем, что и говорить: еще несколько дней назад я не могла себе даже представить, что смогу создать прекрасный дом, замечательный сад, даже не произнеся ни одного заклинания, а только усилием мысли. Быть Властительницей Вселенных мне нравилось.
   Крит, запыленный и усталый, конечно же, сразу двинулся к созданному мною дому. Воины, следящие за ним, рассыпались по долине и скрылись за разбросанными по ней скалами. Он замечал их, но не нападал. Он устал. Сломленная Уггрздиром психика заставляла его забыть об осторожности. Он хотел увидеть меня. Я вышла во двор дома и принялась поливать цветы. Какую более мирную картину может себе представить мужчина? Он вошел в открытую калитку, и наши взгляды встретились.
   – Крит! – сказала я. – Алан доставил тебе наше письмо?
   Он кивнул. Я почувствовала, что он хочет обнять меня, и двинулась ему навстречу, остановившись в одном шаге.
   – Не волнуйся, Крит. Ты уже почти дома. Сейчас я стараюсь все исправить, все, что я натворила. Милый, прости меня. Не сердись. Я ведь все еще твоя жена, помнишь?
   Он обнял меня, и я ощутила, как его сердце раскрывается мне навстречу. Сойкеро Крит снова полностью был в моей власти.
   – Ахилл, иди сюда! – позвала я мальчика. – Поздоровайся с отцом.
   – Папа! – крикнул Ахилл, запрыгивая Криту на шею.
   Семейная идиллия! Я повела их в дом, где уже был накрыт стол, и накормила Крита, щебеча что-то про цветы в саду, про то, что здешний климат совсем мне не нравится, и что скоро мы вернемся домой.
   Крит слушал и молчал. Он так и не сказал ни слова с тех пор, как пришел. И я не знала, как к этому относиться. Я видела его эмоции, но не его мысли. Под конец обеда мне стало казаться, что мой муж что-то задумал. Что-то такое, о чем я пока не догадываюсь. Мне стало казаться, что он далеко не полностью контролировался мною. Он боялся, что его выдадут слова, тон голоса. Он просто отдавался потоку событий. В соответствие с кодексом сойкеро, он позволил событиям течь вокруг, не пытаясь контролировать их, и он позволил им вовлекать себя в этот поток. Так предписывал действовать кодекс сойкеро, когда воин смерти не мог принять решение. Он искал подсказку, которую даст ему мир. Я чувствовала, что Крит полностью мой, и одновременно с этим я знала, что его ум действует независимо от его чувств. Такое я видела в своем муже впервые.
   – Почему ты молчишь, любимый?
   Он только улыбнулся молча, встал из-за стола и, поправив меч на поясе, вышел во двор.

Крит. Ущелье Прозрачных Рук

   Я вышел из пещер авгурин, и громада горного хребта Грольгинен осталась за моей спиной. Здесь было серое небо над головой и круглая долина, слева ограниченная отвесными скалами. Я посмотрел направо. Там долина обрывалась, как будто бы кто-то прочертил дугу гигантским циркулем, а потом отколол часть горного плато вниз. Должно быть, это и была Пропасть Темных Ветров, которую упоминала Астарта. Ущелье Прозрачных Рук, о котором она тоже говорила мне, оскалилось впереди огромной вертикальной колонной тьмы. И там таилась моя смерть. Я вполне определенно знал это, потому что внезапно вспомнил, что уже был в этой долине в своих кошмарных снах. Я бывал здесь в снах, но не мог вспомнить об этом, пока действительность, совпавшая с кошмарами, не вызвала эти воспоминания.
   Дом, стоящий посреди круглой долины, был словно перенесен сюда из другого мира. Розовый, чистенький, окруженный аккуратным забором. Он смотрелся как яркое пятно на черной скале. И пугал своей противоестественностью. Я сразу понял, что это приманка, и что там меня ждут Иника и Ахилл. Я захотел увидеть своего сына. И взглянуть на Инику. Какой она стала теперь? После того, как предала меня и всю мою семью? Я открыл калитку и вошел в сад. Иника поливала цветы. Она подняла взгляд, и я узнал в ней свою жену, прежнюю, совершенно не изменившуюся. Она подбежала ко мне, и я обнял ее, на миг поверив, что мой путь в никуда завершился благополучным возвращением к любимой и в ту же минуту осознав, что она вновь обретает контроль над моим утомленным разумом. Хотя так ли уж тягостен этот контроль, если платой за него является семейное счастье? Может быть, стоит пожертвовать личной свободой ради того, чтобы супруга и сын были рядом?
   Ахилл повис у меня на шее, и я почувствовал в его сознании новую энергию, которая была подобна энергии Создателей Вселенной, чьи сознания были сейчас в рукояти моего Адила. Эта энергия проникла в меня, и я на мгновение подумал, что Иника таким образом хочет нанести мне последний удар. Но я только усмехнулся этой мысли. Пусть. Поскольку я не умер сразу, быть может, получив от сына часть чужеродной энергии, я стану неуязвим для чар Иники…
   Мой ум встревожился проникновению в сознание новой энергии, и боль возникла в сердце, когда мой разум сказал, что мне лучше расстаться с Иникой и Ахиллом. Я сел за стол, накрытый Иникой, и принял из ее рук еду. В моем сердце бушевали чувства, а ум с одной стороны выискивал опасности, с другой – искал возможность остаться здесь надолго. Новая энергия, будящая в моем сознании и в моем теле нечто совершенно новое, неизвестное для меня до сих пор, не давала уму успокоиться и принять решение, а сердцу – погрузиться в приятные чувства. Я знал, что не могу оставаться в этом доме. Знал не умом. Я чувствовал, что мне грозит опасность. Но чувствовал не сердцем.
   Придерживая меч на поясе, я вышел из-за стола, не обратив внимание на вопрос Иники. Я не сказал ей и Ахиллу ни слова. Потому что мне нечего было сказать. Мой ум осознавал, что я в конце своего пути, что войдя в Ущелье Прозрачных Рук я погибну. Ум умолял меня остаться с Иникой и Ахиллом, мое сердце страдало от того, что я не могу вернуться в иллюзию, которой поверил, прикоснувшись к своей жене и обняв сына. Мое тело двигалось к Ущелью, и рука сжимала Адил, поскольку он был единственной опорой в этой чуждой Вселенной, моим посохом на пути к собственной смерти. Я больше не принимал решений. Я просто следовал импульсам собственной природы. Возможно, причиной тому был Ахилл, который подарил мне часть новой энергии, но это уже не имело значения, потому что мое тело перестало подчиняться уму и сердцу, оно обрело свою собственную волю. Ущелье Прозрачных Рук становилось все ближе. Оно манило меня к себе. Так же ночные бабочки летят на огонь факела или масляной лампы. Я двигался, полностью отключив разум и чувства. Мне было все равно, чем занято мое сознание, и что ощущает мое сердце. Я был всего лишь частью моей Вселенной, я был продолжением воли и намерения моего Отца. Я больше не был человеком. Я стал движением, я стал подобен Изменяющему Ветру.
   Мелкие камешки хрустели под моими ногами, Адил сверкал в руке, отражая сияние тусклого неба, воля к смерти двигала меня к Ущелью, придавая смысл последним мгновениям моей жизни. Мое субъективное «я» растворилось. Оно больше не играло никакой роли. Я несся в ущелье, словно горный поток, сошедший с ледников Грольгинена. Я осознал, что уже не иду, а лечу над землей, и что из Ущелья несутся ко мне навстречу прозрачные длинные тени, те самые руки, которые тянулись в мои кошмарные сны. Но во мне больше не было страха, потому что меня самого уже не было. Осталась только стихия, когда-то носившая имя и когда-то подвластная желаниям. Теперь у меня не было ни желаний, ни страха, было только движение. Только полет. Прозрачные руки протянулись к моей груди и вырвали чувства из моего сердца. Но это не имело уже никакого значения. Я стал тем, кем должен был стать всегда, по самому сущностному велению собственной природы, я стал сойкеро, не имеющим чувств, стихией смерти, обретшей, наконец, свободу от желаний.
   Мой меч исторг голубые молнии, и я даже не удивился тому, что он вновь обрел свои магические свойства. Прозрачные руки отдернулись прочь, унося яркий комок моих чувств и привязанностей в своих бледных, вытянутых щупальцах, напоминающих тонкие пальцы Иники.
   Через несколько долгих мгновений ущелье поглотило меня. Внутри тьмы, которая наполняла его, я видел сверху, снизу и впереди себя вытянутые и искаженные лица неведомых мне прозрачных существ. Мне показалось, что Ахриман тысячами глаз смотрит на меня. Подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, я приказал Адилу произнести имена Создателей Вселенной, и мой меч точно воспроизвел их.
   Прозрачные существа стали как будто тверже, они стали бросаться на меня со всех сторон. Я пронизывал их лучами света, которые порождал Адил, я опалял их пламенем и давил в прах защитным полем, которое создал вокруг меня мой пробудившийся от сна меч. Я выхватывал из поврежденных мною тел врагов сознания и мчался через Ущелье Прозрачных Рук, сметая на пути все препятствия. И уже чувствовал сзади погоню. В числе тех, кто меня догонял, я угадывал сознание Иники. Ущелье было длинным, очень длинным. Я продолжал движение, предоставив своему мечу и своей природе действовать быстрее моего ума и зрения. Никто из наполнявших Ущелье врагов не мог остановить меня. Погоня не могла меня настичь, потому что скорость, с которой я мчался прочь от них, была слишком большой. Я уже не успевал выхватывать сознания из тел врагов, и даже не успевал наносить удары, но зато я успевал оставить в некоторых сознаниях часть своей энергии, и, каким-то образом, неизвестным моему уму, это позволяло мне двигаться все быстрее и быстрее.
   Ущелье раскрылось в пространство, полное голубого сияния. Я влетел в него и устремился вниз, надеясь оказаться в долине, но у этой голубой пропасти не было дна. Должно быть, это был край Вселенной под названием Город.

Эхад. Вылазка в Шестую Зону

   В сумерках мы, семеро сойкеро, сидели вокруг небольшого костра в пятидесяти шагах от Матери Ветров, и впервые за много лет я почувствовал себя счастливым и окруженным близкими мне людьми. Мне даже показалось странным, что я столько лет сознательно избегал общества своих братьев. Мне было так хорошо и спокойно от того, что они были рядом.
   Байяме подошел ко мне, когда все наши братья уснули, и прошептал:
   – Не хочешь ли перенести сюда кое-кого?
   – Самое время, – откликнулся я. – Все равно после боя мне не спится…
   – Да, хорошая ночь для веселья, – ответил Байяме.
   Мы отошли примерно на двести шагов от спящих сойкеро, и я создал портал, произнеся имя нашей сестры Эйи. Мы с Эхадом, взявшись за руки, прыгнули в него, и, после недолгого перемещения, я почувствовал твердую землю под ногами.
   Оглянувшись вокруг, я увидел картину, захватывающую дух. Деревня ангелов была полностью разрушена. От нее остался только небольшой островок. Вокруг него со всех сторон плескалось море. Эйя, время от времени взмахивая крыльями, находилась на этом жалком клочке суши в окружении небольшой группы ангелов, вооруженных арбалетами. Она оглянулась и с удивлением уставилась на нас. Наконец, она поверила своим глазам и, взмахнув своими пушистыми, белыми крыльями, бросилась нам навстречу.
   – Эхад! Байяме!
   Мы обнялись. И мое сердце сладко заныло от радости. Я еще раз удивился тому, что живя в созданном мною замке над горами, я ни разу не испытывал потребности увидеть свою семью. Что-то было не так со мной, с моим разумом, с моим сердцем… Что-то было очень сильно не так… Возможно, Иника вывела меня из игры одним из первых, а я даже не зафиксировал в сознании этот момент…
   И тут я вспомнил. Однажды Иника появлялась в моем замке. Еще до того, как Крит создал эту проклятую пазиру. Появлялась с подарками, которые очень понравились мне. Я вспомнил поразивший мое воображение кристалл, который до сих пор хранился в моей спальне… Вот в чем дело! Я стал самим собой и обрел близких только когда покинул свой дом! И то, что я не замечал в этом кристалле никакой известной мне магии, было дополнительным свидетельством ее невероятного коварства и хитрости.
   – Что здесь произошло? – спросил Байяме.
   – Страшная буря, потом потоп, – ответила Эйя. – Мы долгие годы управляли вероятностью, надеясь, что базовые принципы нашего мира незыблемы… А теперь расплачиваемся за это…
   – Ты слышала зов Отца? – спросил я.
   – Конечно! Но мой индивидуальный портал не работает уже много дней…
   – Это нам известно, – сказал Байяме.
   – Как же вам удалось добраться сюда, в шестую зону? – спросила Эйя.
   – Наш великий маг Эхад сумел создать заклинание портала, – заявил Байяме. – И мне даже не пришлось вытаскивать тебя отсюда через наружные города.
   Над морем ходили красивые, разорванные ветром тучи, сквозь которые яркими столбами пробивались лучи светила. Вдалеке на морской поверхности я заметил странное пятно, которое приближалось к нам перпендикулярно направлению, в котором неслись тучи.
   – Эйя, – спросил я. – Что это там?
   – Приготовьтесь! Они снова здесь! – скомандовала Эйя во весь голос.
   Ангелы зарядили арбалеты.
   – Что это за твари? – спросил Байяме.
   – Их можно назвать рыбами, – сказала Эйя. – Но у них есть ноги. И пасть с восемью рядами зубов. Посмотрите!
   Она указала на валяющийся неподалеку от нас скелет чудовища. Зубы были размером с кулак, а в пасти легко уместилось бы мое туловище.
   – Неужели арбалеты эффективны против них? – спросил я.
   – Если целиться в морду, то да… – сказал один из ангелов, стоявший за спиной Эйи.
   – Создавай портал, брат, – сказал Байяме, – и уводи отсюда всех. Я задержу этих тварей.
   – Возьми мой арбалет, брат! – я протянул Байяме свой арбалет, который уже не раз сослужил мне добрую службу.
   Байяме с улыбкой принял его у меня и встал рядом с арбалетчиками. Я притронулся к левому рукаву своего костюма, к рисунку вьющейся ленты, и постоянная часть заклинания портала выплеснулась в пространство, завертевшись огромным огненным вихрем. Я произнес имя Лан-Буэ-Су и крикнул всем, чтобы они заходили внутрь портала. В это время хищные твари уже выбегали на берег, и, ни на миг не задержавшись, устремились к нам. Байяме и ангелы встретили первую волну нападавших меткими выстрелами, но это не остановило их атаку. Несколько сотен тварей уже выбежали из волн на берег. Байяме выхватил меч, чтобы отбиваться от нападающих, я достал свою железную флейту и воспроизвел на ней простую мелодию, которая в несколько раз замедлила движения наших врагов. У нас появилось время для отступления.
   – Отступайте к порталу! – крикнул я ангелам. – Байяме! Сюда!
   Эйя стояла рядом со мной, ожидая, пока ее ангелы покинут поле боя. Когда у портала остались мы трое: Байяме, она и я, от чудовищ нас отделяло всего несколько шагов. Мы прыгнули в портал. Недолгое перемещение выбросило нас на Светлую Лужайку, недалеко от того места, с которого мы с Байяме отправились в свою экспедицию. Следом за нами из портала вывалилось несколько чудовищ, которые сразу оказались под прицелом арбалетов ангелов. Мы убили их за несколько мгновений.
   Братья-сойкеро, разбуженные шумом, уже бежали к нам. Мы вытирали клинки от крови зубастых чудовищ.
   – Что произошло? – спросили хором Хэнки и Геон.
   Во тьме они не сразу заметили Эйю.
   – Братья! Как я рада Вас видеть! – воскликнула она.
   – Эйя! Сестра!
   Очень давно мы так не радовались тому, что видим друг друга.
   – И вы ничего нам не сказали?! – воскликнул Лан-Буэ-Су. – Мы бы отправились за ней вместе!
   – Мы можем отправиться за другими братьями! – предложил Эгуфед. – С помощью порталов мы сумеем привести сюда Анамуба, Бо, Ситха, Кверна, Яшеба, Эвелуда и Крита, если он захочет.
   – Наша первая задача – посадить семена Вселенных, – сказал я. – Наши братья пока должны полагаться на свои силы. Если мы попадемся в ловушки, которые расставили нам враги, и не исполним главную задачу, мы потерпим поражение…
   Конечно, братья посмотрели на меня с некоторым недоумением. Но и они понимали, что задача доставки семян в другие Вселенные важнее. Конечно, наша с Байяме вылазка странно выглядела в свете моего же собственного утверждения. Но зато обе наши сестры находились теперь с нами. А братья… Мы найдем их потом.
   – Если Вы достаточно отдохнули, – добавил я. – Мы можем разбудить драконов и отправиться в путь.
   – Посадив семя во Вселенной, мы можем отправиться за своими братьями! – сказал Лан-Буэ-Су. – Пожалуй, я отправлюсь за Бо.
   – А я приведу Анамуба, – сказал Эгуфед.
   Байяме сказал, что он отправится за Ситхом, Баргим – за Кверном, Геон доставит в Девятую зону Яшеба, а Хэнки – Эвелуда. Потом все братья посмотрели на меня.
   – Как я понял, Вы предлагаете мне отправиться за Критом? – спросил я.
   – Я отправлюсь с тобой, – сказала Эйя.
   – Думаю, это неплохая мысль, – сказал Лан-Буэ-Су.
   – Хорошо, сестра, – сказал я. – Отправимся вместе!
   – Надеюсь, по дороге ты найдешь время, чтобы все мне рассказать, – сказала Эйя.
   – Расскажу обязательно! – пообещал я и снова обнял сестру.

Иника. Крит ускользнул

   – Я не знаю, как это произошло, Ахриман, – говорила я, наверное, уже в пятый раз описывая как мой муж вышел из дома и со все возрастающей скоростью устремился к Ущелью Прозрачных Рук.
   – Когда мы с Алкизиром и воинами из других Вселенных, вызванных им из Пропасти Темных Ветров, отправились в погоню, скорость Крита оказалась так велика, что он сумел за несколько мгновений пролететь Ущелье до конца.
   – Ущелье Прозрачных Рук тянется на два дня пешего пути, – сказал Ахриман.
   – Это расстояние мой супруг преодолел за несколько мгновений. Мы почти настигли его, когда он просто исчез.
   – Я не знаю, куда он исчез, – сказала я.
   Ахриман хмуро посмотрел на меня, потом повернулся к Уггрздиру.
   – Что скажешь, Уггрздир?
   Мы стояли на площадке, вырубленной в высокой скале, – одном из любимых мест Ахримана, на котором он устраивал военные советы. Эта площадка нависала над краем Круглой Долины прямо над Пропастью Темных Ветров, и с нее открывался превосходный вид.
   – Ум Крита был полностью сломлен мною, – сказал Уггрздир, – чувства были полностью подчинены Инике. Думаю, что Крит начал использовать свои новые способности, которые появились после посвящения Ахилла в знания Властелинов… Это единственное, что можно предположить.
   – Я сделала большую ошибку! – сказала я. – Но ведь есть возможность найти его и осуществить наш план проникновения к корням Матери Ветров?
   – Я понял, что произошло, – сказал Ахриман, глядя в сторону Ущелья Прозрачных Рук. – Мне кажется, что понял.
   – Что же? – спросил Уггрздир.
   – Он сумел изменить природу Ущелья Прозрачных Рук, – сказал Ахриман.
   – Каким образом? – спросил Уггрздир.
   – Посмотрите на Ущелье. Но посмотрите не обычным взглядом. Взгляните на состояние сознания стражей Ущелья.
   – Много чужеродной энергии, – сказал Уггрздир. – И она постепенно рассеивается.
   – Где-то я уже видел такую энергию, – прокомментировал Ахриман.
   – В сознании моего сына Ахилла, – сказала я.
   – Сын передал отцу нечто очень ценное во время их короткой встречи, – усмехнулся Ахриман. – Какие великолепные противники попались нам в этот раз!
   Уггрздир довольно рассмеялся:
   – Когда я расскажу об этом Аресу, он будет в восторге.
   – Но что означает эта энергия в сознании стражей Ущелья? – спросила я.
   – Ты видишь, что их сознания теперь стали кусочками портала? – спросил Ахриман.
   И только тут я увидела спиральную структуру, все еще продолжавшую вертеться в ущелье. Портал длиной в два дня пути – вот что сотворил мой супруг. Мои новые знания подсказывали мне, что, используя такой портал, можно оказаться не только в соседней Вселенной, но и вообще в другой области бытия.
   – Но почему же этот портал не перенес нас с Алкизиром? – спросила я.
   – Присмотрись. – сказал Ахриман. – Спирали портала отстоят довольно далеко друг от друга. Видимо, вы двигались с недостаточной скоростью, чтобы портал мог перенести вас. Твой муж прекрасный воин! Он ускользнул из этой Вселенной. Если мы не найдем его, нам предстоит искать другие варианты победы над Ахурамаздой.
   – Возможно, Крит установил связь со своей семьей и получат от них помощь? – предположила я. – Тогда эффективность его действий объясняется просто.
   – Ты совершенно не веришь в то, что Крит может быть эффективен сам по себе? – засмеялся Ахриман. – Ведь ты его любишь, Иника!
   Я посмотрела на него злобно, и Ахриман решил не шутить на эту тему дальше.
   – Ты помнишь, Иника, то устройство, с помощью которого ты связывалась со мной и Алкизиром? – спросил Ахриман. – Маленькие шар и маленькие врата, в которые надо было просовывать ладонь? Они остались в твоем кабинете в замке Крита?
   – Именно так, – сказала я, не понимая, к чему он клонит.
   – Я с его помощью могу прочесть сознание тех, кто находится рядом. Если в их сознаниях есть сведения о Крите, мы узнаем об этом.
   Ахриман закрыл глаза и сосредоточился, я увидела, как из его сознания потянулось множество полупрозрачных нитей. Потом ярко-красная волна пробежала по раскинутой им паутине, вскоре ее сменила темно-фиолетовая энергия, вливающаяся в Ахримана, очень похожая на ту, которой пользовалась Морталия, управляя снами.
   Наконец, Ахриман открыл глаза.
   – Ты общался с сознанием Морталии? – спросила я.
   – Да, и она не знает ничего о Крите. Более того, они все уверены в том, что практически проиграли битву, и готовятся к вечному успокоению, хотя крылатый демон, с которым я общался до Морталии, питает какие-то странные иллюзии.
   – Моргульский? Его можно не принимать в расчет. Он жалкое, никчемное существо! – усмехнулась я.

Морталия. Разрушение магии Иники

   После битвы у корней Матери Ветров мы с Моргульским отправились во дворец Крита, и принялись систематически изучать магическое оборудование Иники. Моргульский подозревал, и его подозрения казались мне вполне обоснованными, что пока ее оборудование питается от какого-то, неизвестного нам источника энергии, ее магия может продолжать действовать и изменять наш мир. Дракон Жерар сказал, что нам нужно убрать любую магию Иники из этого мира.
   Приборы в кабинете ведьмы все еще продолжали следить за каждым нашим движением. Моргульский вначале пытался переставить их с места на место, полагая, что энергия, идущая от некоего источника, направлена в определенную область пространства, в которой находится магический прибор. Но это не дало никакого результата.
   Подкова и шар, с помощью которых нам удалось установить контакт с плененным Ахурамаздой, время от времени выбрасывали в воздух искры. И Моргульский, приблизившись к шару, заглянул в глубину.
   – Кажется, с той стороны кто-то хочет контакта с нами, – сказал он.
   – Думаю, кто бы это ни был, нам лучше быть осторожными.
   – Я могу только заглянуть, кто это, – сказал Моргульский. – Он просунул правую руку в подкову и положил левую на шар.
   Я сразу поняла, что что-то пошло не так. Моргульский начал биться в судорогах. С трудом оторвав его руку от хрустального шара и вытащив кисть из подковы, я принялась бить его по щекам, пока он не очнулся окончательно.
   – Что случилось? – спросила я.
   – Мне кажется, кто-то пытался прочесть вcю мою память.
   – И что ты скажешь, у него это получилось?
   – Не знаю. Я сопротивлялся. Но картины сами собой возникали перед моими глазами.
   В это время прибор снова заискрил. Я, повинуясь импульсу, извлекла пазиру для управления снами и прижала ее ладонью к хрустальному шару, а потом просунула правое запястье в подкову. Я сразу поняла, что нахожусь в контакте с очень сильным противником. Возможно, это был сам Ахриман. Возможно, нет. Но я направила на его сознание сковывающие чары сновидений. Незаметные и мягкие, дающие иллюзии и замутняющие разум, не позволяющие своевременно принять нужное решение, и дающие иллюзию собственной неуязвимости и всемогущества. Я передала своему собеседнику из другой Вселенной все те иллюзии, которыми утешала мертвых, чтобы они не пожелали снова стать живыми. И ощутила, что переданные мною чары достигли цели.
   После этого я разорвала контакт и предложила Моргульскому поменять тактику: попробовать экранировать все приборы друг от друга. Мы, после некоторых усилий, создали энергетические сферы, которые изолировали каждый прибор от других.
   Однако и внутри полупрозрачных энергетических сфер приборы все равно продолжали следить за нами.
   Наконец, Моргульский предположил, что каждый из приборов имеет собственный источник энергии, спрятанный у него внутри. Это было единственное разумное предположение. Однако, все магические приборы Иники выглядели цельными, они не были составлены из каких бы то ни было частей.
   Моргульский изо всех сил ударил о стену небольшой кристалл, в центре которого плавал глаз, следящий за нами. Но с кристаллом ничего не случилось, в то время, как из стены полетела во все стороны каменная крошка.
   – Этот глаз надоел мне больше всех! – сказал Моргульский, поднимая его с пола.
   Глаз пристально смотрел на него. Моргульский сосредоточенно разглядывал зрачок глаза в кристалле. Вдруг глаз изменил цвет: с темно-синего на желто-коричневый… Я видела, как Моргульский сконцентрировал свою ментальную энергию и направил ее в центр глаза. Глаз застыл и стал тусклым, почти неразличимым внутри кристалла.
   – Как ты это сделал? – спросила я.
   – Просто дал ему команду отключиться. Но очень энергичную команду.
   – Интересно…
   Я попробовала сделать то же самое с прибором, который наводил на нас одно из своих стекол. И у меня тоже получилось!
   Через некоторое время мы выключили все приборы, какие смогли заметить. А потом взяли друг друга за руки и, на всякий случай, дали команду отключиться всем приборам, которые находились в кабинете Иники.
   Что-то громко щелкнуло. И стало очень тихо. Мы осознали, что все это время слышали фоновый звук, на который не обращали внимания, считая, что он исходит откуда-то снаружи.
   – Кажется, мы выключили все! – сказал Моргульский.
   – Похоже, так и есть.
   Мы тихонько встали и, стараясь не шуметь и ни о чем не думать, вышли из кабинета ведьмы Иники.

Эхад. Драконы, летящие во Тьму

   Моргульский и Анфиса договорились с драконами о том, что они доставят нас, семерых сойкеро, в семь Вселенных, соединенных с нашей, чтобы мы посадили в них юные деревья.
   Это был разумный маневр, более правильный, чем перемещение в соседние Вселенные с помощью порталов. Порталы переместили бы нас прямо в руки врагов.
   Путешествие на спинах драконов, хоть и было более медленным, гарантировало, что мы появимся в областях Вселенных, неконтролируемых Властелинами.
   Я детально проинструктировал братьев насчет создания порталов, и для каждого из них сотворил браслет, подобный браслету Ахурамазды. С помощью этих браслетов они могли быстро создать портал, если возвращение назад с помощью драконов окажется по каким-либо причинам невозможным. Создание порталов при возвращении назад могло привлечь ненужное нам внимание Властелинов, поэтому лучше было бы всем нам вернуться обратно тем же способом: на драконах.
   В каждую из семи Вселенных должна была отправиться пара драконов, чтобы один сумел доставить нас обратно, а один – остаться у юной Дочери Ветров, охранять ее и извещать нас о какой бы то ни было опасности. Между собой драконы могли поддерживать мысленный контакт, в каких бы Вселенных они ни находились. Два дракона постоянно должны были находиться около Матери Ветров, чтобы поддерживать связь с другими драконами, охраняющими деревья.
   На рассвете шестнадцать драконов, озаренные лучами еще скрытого от нас за горизонтом светила, опустились около Матери Ветров. Двое драконов сразу же направились к Матери, и заняли свой пост около нее. Остальные четырнадцать драконов разбились на пары. И я, почему-то нисколько не колебался, когда выбирал, какая из этих пар – моя.
   Я взял за руку Эйю, и мы подошли к паре сиреневых драконов, которые привествовали нас облачками голубого дыма, вырвавшегося из их ноздрей.
   – Мы доставим вас во Вселенную Архе, которой правит Властелин Горалд, – сказал один из них. – Нам предстоит далекий путь, но мы пролетим его быстро.
   – Пусть нам сопутствует удача! – сказал я и забрался на спину одного из драконов.
   Эйя легко взлетела на спину другого, пользуясь своими белыми ангельскими крыльями.
   Пружинящие подо мной, покрытые чешуей мышцы напряглись, отталкивая дракона от земли, и мы воспарили в воздух. Мои братья последовали за нами, а потом мы разлетелись в разные стороны, и через несколько взмахов драконьих крыл уже парили на огромной высоте.
   – Далеко ли до края Вселенной? – спросил я у дракона, который нес меня.
   – Края Вселенной можно достичь одним шагом, – ответил он. – Только нужно знать верное направление. Держись, Эхад!
   Он заложил вираж, от которого моя голова закружилась, и мир вокруг перестал существовать.
   Когда я очнулся, мы уже летели в пустоте. Крылья драконов оставались недвижными, и, казалось, что они задремали. Но каким-то непонятным образом, я осознавал, что мы движемся с огромной скоростью. Эйя, наша сестра-ангел, смотрелась на спине дракона словно большая белая птица.
   Я окликнул ее. Она отозвалась. Слова были тусклыми, как будто проходили сквозь что-то мягкое и гасящее звуки.
   – Ты обещал мне обо всем рассказать…
   Я создал некое подобие сферы, которая окутала нас с ней. Внутри нее был свежий горный воздух, который я так любил в своем уединении. И начал рассказывать ей всю длинную историю своих приключений.

Часть пятая

Элексигаль. Путешествие сквозь Очарование

   Сидя на драконе, имя которого было Верад, я разглядывал летящего рядом Кори. Просто потому, что вокруг ничего больше не было. Собственно, драконы уже даже не летели в этой пустоте: их крылья оставались недвижными. Мы неслись между Вселенными, и мое тело знало, что мы движемся все быстрее, поскольку расстояние между двумя моими половинками увеличивалось со все большей скоростью.
   – Ты чувствуешь, где твой кровный брат Крит? – спросил Кори.
   Его слова долетели до меня как будто сквозь вязкий туман.
   – Мы летим в бытии, – сказал Верад, и звук передался мне по его телу. – Здесь немного искажены законы природы, к которым привыкло твое тело. Но не пугайся, потому что мы создаем все условия, чтобы твое тело не пострадало от перемещения.
   Я сосредоточился на своих ощущениях. В моем сознании всплыл маленький домик, заброшенный в центр круглой долины. И я увидел Инику, поливающую цветы…
   – Он видит! – воскликнул Верад. – Как только мы оказались за пределами Вселенной, наш друг Элексигаль начал видеть, где находится Крит!
   Кори довольно рассмеялся. Смех дракона был похож на дыхание огромных медных труб, на музыку, которая аккордами разлилась вокруг. На мгновение мне показалось, что я действительно вижу порожденные смехом Кори звуковые волны. Однако, я вновь сосредоточился на том, где сейчас Крит, и увидел картину, которая меня озадачила. Крит мчался со все возрастающей скоростью к расщелине в скалах, нет, к ущелью, из которого навстречу ему тянулись две длинные прозрачные ленты. Они проникли в тело Крита и вырвали из него какой-то цветной кусок. Я чувствовал, что Крит испытал боль, но остался жив. Он продолжал нестись к ущелью со все возрастающей скоростью. Когда он влетел в тьму ущелья, его меч исторг длинные искры, потом какие-то странные звуки, а затем я увидел, как Крит образовал из чего-то светящуюся спираль и, двигаясь в ее середине все быстрее, исчез…
   Через несколько мгновений, в течение которых я, казалось лишился чувств, я вновь почувствовал своего кровного брата. Он плыл в абсолютной пустоте, лишенной каких бы то ни было ориентиров, позволяющих различить верх и низ.
   – Кажется, Крит переместился за пределы той Вселенной, в которой находится Иника, – сказал я.
   Кори глубоко вздохнул:
   – Судя по тому, что ты видел, нам придется лететь намного дальше, – произнес он и изменил направление полета.
   – Что это? – поинтересовался я, показывая на светлую область впереди.
   – Придется пролететь сквозь одну из Вселенных, – ответил Верад. – Ее называют Очарованием. Впрочем, скоро увидишь сам.
   – Но почему мы летим сквозь нее? – спросил я.
   – Пролетая через Очарование, мы увеличим скорость движения в бытии, – Верад замолчал, полагая что дал исчерпывающий ответ.
   – Некоторые Вселенные, – сказал Кори, – притормаживают драконов, путешествующих в бытии, а некоторые, наоборот, придают им ускорение. Вселенная Очарование одна из тех, которые ускоряют нас очень сильно. Но внутри нее время течет быстро, и потому, пока находишься внутри, с тобой может произойти много событий. Впрочем, мы здесь задерживаться не будем.
   Драконы, объясняя мне все это, мчались в центр огромного светлого пятна. Я увидел, что мы приближаемся к гигантской сфере, в центре которой располагалось вертящееся круглое отверстие. Именно в него направлялись драконы. Мне стало страшно, но я подавил страх. Тьма обняла нас, когда мы влетели в отверстие. А потом словно что-то перевернулось то ли внутри, то ли снаружи нас. Я увидел, что драконы летят над равниной, усеянной скалами.
   – Эту Вселенную, наверное, не случайно назвали Очарованием? – спросил я.
   – Увидишь, – Верад выдохнул облачко голубого пламени и взмахнул крыльями, направляясь к сияющему на горизонте океану.
   Океан приблизился к нам, закрыв собой весь обозримый мир.
   – Думаю, надо немного отдохнуть, – сказал Кори. – Вон тот остров в форме головы хорош для охоты. Я там уже останавливался.
   Верад молча развернулся, направляясь к острову. Остров, покрытый пышной растительностью, среди которой там и сям паслись многоголовые стада, казался воплощением мечты путешественника о долгожданном отдыхе. Я с наслаждением спрыгнул на мягкую траву и вытянулся на ней, глядя в ослепительно синее небо. Вселенная Очарование была наполнена прекрасными голосами птиц и животных. Они звучали здесь, словно музыка, словно стихи. Воздух был полон свежести и бодрящих ароматов, он ласкал мое тело, овевая его ветерком и проникая в него вместе с дыханием. Влага океана делала его мягким и нежным. Появилось чувство, что я вернулся во Вселенную, которая всегда была мне известна как возможность, во Вселенную, в существование которой я не осмеливался поверить, потому что она была невообразимо очаровательна.
   – Тебя заметили, Элексигаль, – сказал Кори, поворачиваясь ко мне. – Мы будем охотиться неподалеку, а потом вернемся за тобой. Не бойся. Местные жители безопасны для твоего тела. Надеюсь, у тебя хватит ума, чтобы ничего им не обещать?
   Я приподнялся на локте и увидел прекрасную девушку-демонессу. Она стояла в окружении красивых, молодых демонов, которые, смотрели на меня чрезвычайно внимательно, как на неизвестное животное, которое могло быть опасным. При этом драконы, похоже, совершенно не интересовали их: к драконам эти мускулистые ребята, видимо, уже привыкли.
   Я встал с травы, и голоса птиц показались мне удивительно музыкальными.
   – Тебя-то мы и ждали, полудемон, – сказала-пропела демонесса, и мое сердце сладко заныло.
   Язык, на котором она произнесла свою простую фразу, был поразительно похож на тот, которым говорили мы, полудемоны, но в ее устах он звучал как прекрасная мелодия.
   – Я преклоняюсь перед твоей красотой, Королева, – неожиданный эмоциональный порыв заставил меня склониться перед ней на колено.
   – Ты знаешь свое предназначение в этой Вселенной? – спросила она.
   Мое сердце снова сладко заныло. Мне захотелось просить у нее прощения за то, что я не пришел служить ей раньше, что я всю свою жизнь прожил напрасно, не зная о ее существовании. Мне захотелось ей сказать, что мое предназначение всегда было в том, чтобы служить ей, а я до сих пор не подозревал об этом. Но потом я подумал, что такая фраза выглядит слишком вычурно. И еще отметил, что подобные эмоциональные всплески до сих пор не были частью моей натуры. Должно быть, так влияет на меня Очарование… Кори предупреждал меня, чтобы я не давал обещания жителям этой Вселенной…
   – Еще нет, Королева. Я не знаю своего предназначения.
   – Твой язык груб для моего уха, но вполне понятен, – сказала демонесса, улыбаясь. – Как твое имя, полудемон?
   – Элексигаль.
   – А меня ты можешь называть Королевой Демонов. Мое имя Диона. Готов ли ты исполнить мое приказание?
   Ее голос проник в меня, и в моей груди словно забился маленький фонтан счастья. Имя Диона показалось мне прекраснейшим из имен. Я вспомнил свою левую половинку, все еще находящуюся в другой Вселенной, и расстояния, разделяющие нас, испугали мой разум. Краем сознания я понимал, что мое состояние полностью контролируется демонессой. И, с другой стороны, было в нем что-то помимо контроля… Я попытался сопротивляться, и, после некоторой борьбы с собой, произнес:
   – Королева Демонов, госпожа Диона, я не могу исполнять твоих приказаний, пока не найду своего кровного брата.
   Демонесса подошла ко мне, коленопреклоненному, наклонилась и поцеловала меня в правую щеку. Словно молния пронзила мое тело. Я осознавал, что мои чувства перестали быть моими собственными. И в то же время я был счастлив. Я словно был опутан эмоциями, которые дергали мое тело и побуждали меня делать что-то против собственной воли. И в то же время, эта воля была моей…
   – В таком случае, я прошу тебя. Приведи сюда своего кровного брата, бессмертного, несущего смерть. Приведи его сюда, когда будешь возвращаться.
   Я сконцентрировал внимание на собственном разуме и чуть-чуть раздвинул жесткие путы навязанных мне эмоций. Но это не изменило моего отношения к Королеве Демонов…
   – Я не обещаю привести его к тебе, Королева Демонов. Но позволь спросить, зачем ты хочешь его увидеть?
   – Тебе незачем это знать, полудемон.
   Я почувствовал, как увеличилась сила давления на мой разум, но в этот раз я был готов выдержать атаку. Я усмехнулся и посмотрел в глаза Королеве Демонов.
   – Я должен быть уверен, что ему не грозит опасность. Ведь Крит – мой кровный брат, и я не могу привести его в ловушку.
   – Повинуйся мне, – она наклонилась к самому моему уху. – Твое появление было предсказано много веков назад. Ты стал моим рабом еще до того, как родился. Но ты еще не познал всей сладости рабства.
   Она снова поцеловала меня и, встав на колени рядом со мной, распахнула свою легкую одежду. Я увидел ее восхитительное тело, и не мог отвести взгляд.
   – Мое тело прекрасно, не так ли? – спросила она.
   – Да, Королева.
   – Я не могу быть источником зла. Доверься мне, Элексигаль, и тебя будет ждать неоценимая награда.
   Мой разум безмолвствовал. А губы произнесли:
   – Да, госпожа Диона. Я верю тому, что сейчас ты не замышляешь зла.
   – Обещаешь ли ты творить только добро? – спросила она, и положила мою правую руку на свою левую грудь. – Поклянись мне в этом, положив руку на мое сердце.
   – Я обещаю творить только добро и никому не причинять зла, – произнес я.
   Я полагал, что таким образом застраховал себя от выполнения любых обещаний, которые могли бы принести вред Криту или мне самому. Но я ошибался. В тот же миг как будто бы прозрачная пелена опустилась на мое сознание.
   – Обещания, которые даны в нашей Вселенной, невозможно не выполнить, – сказала Королева Демонов, вставая с колен и поправляя свою одежду. – Встань, Элексигаль. Отныне ты служишь мне. Вижу, что ты еще не понял этого. Ты сказал, что веришь в мои добрые помыслы. А потом поклялся творить добро. Я, как источник добра, желаю, чтобы ты привел ко мне Крита, бессмертного, несущего смерть. И ты уже не можешь уклониться от данного мне обещания. Я же обещаю, что ты получишь неоценимую награду, когда прибудешь ко мне с Критом.
   Я почувствовал, как Кори и Верад тяжело опустились на поляну позади меня.
   – Познакомились? – спросил Кори.
   – Да, Кори, – ответила Диона. – Твой спутник Элексигаль чрезвычайно милый демон.
   – Похоже, ты взяла его под свой контроль, – сказал Кори. – Это не очень удобно для нашей миссии.
   – Я всего лишь взяла обещание с Элексигаля, что он приведет сюда бессмертного, несущего смерть. Элексигаль сказал, что его имя Крит. Я хочу исполнить пророчество, о котором тебе известно, Кори.
   – Хочешь родить сына от Крита, чтобы он унаследовал твой престол? – спросил Верад. – Безнадежная затея.
   – Почему же? – спросила Диона. – Элексигаль нашел меня очень привлекательной.
   – Ты зря дал ей обещание, Элексигаль, – сказал Кори. – Эта очаровательная королева держит под своим контролем всю Вселенную. Если ты не сдержишь обещание, ты будешь уничтожен, хоть ты и бессмертен. Сила твоего обещания просто порвет на части каждую из твоих половинок.
   – Значит, нам придется на обратном пути навестить Диону, – сказал я, все еще плохо понимая, что делаю. – И тогда я исполню обещание и получу награду, которую мне пообещала Королева.
   – Только я не сказала, какой будет эта награда.
   – Ты сказала, что она будет неоценимой, – ответил я.
   – Это может означать, что она убьет тебя, Элексигаль, – пояснил Верад. – И тогда ты не сможешь оценить награду, которую она тебе вручит. Диона коварна как все короли, но к ее коварству добавляется еще и поразительная способность контролировать эмоции большого числа живых существ. В общем, зря ты дал ей обещание. Но теперь придется его исполнить. В конце концов, ты ведь обещал просто привести сюда Крита, ты не обещал оставить его здесь, не так ли?
   – Именно так, – сказал я. – Я пообещал привести Крита. И не более того.
   – Кроме того, – сказал Кори. – Ты оставил за собой право определять, является ли желание Дионы злом или добром. А значит, ты вовсе не обязан выполнять все ее приказы…
   – Мы поможем тебе исполнить обещание и избежать коварных чар Дионы, – Верад выдохнул голубоватое облачко. – Пора в путь.
   Я забрался на спину Кори, и он оттолкнулся от земли. Краем глаза я заметил, что на лице Королевы Дионы мелькнуло выражение досады, но потом оно сменилось улыбкой, когда она помахала мне рукой. Драконы, похоже, были совершенно невосприимчивы к ее власти над эмоциями окружающих.
   Драконы легли на левое крыло, а потом ушли вниз по спирали, и мы оказались снаружи Вселенной.
   – Как вы прокладываете маршрут наружу? – спросил я.
   – Во Вселенной всегда есть путь, по которому надо двигаться, чтобы оказаться снаружи, в бытии, – пояснил Кори. – Мы видим эту траекторию, а многие другие существа нет. Сейчас мы набрали очень большую скорость. Почувствуй, где Крит.
   Я сосредоточился и увидел картинку: Крит сражается с воином, доспехи которого сияют, отбрасывая в стороны лучи света. Я почувствовал, что Криту нечем дышать. Его тело почти замерзло в пустоте и холоде. Меч Адил – единственное, что поддерживает его жизнеспособность. И я почувствовал направление, в котором нужно двигаться.
   – Направление уловил, – сказал Кори. – Надеюсь, у Крита хватит удачи, чтобы не погибнуть, пока мы летим до него.

Иника. Доступ к корням Матери Ветров…

   Магические приборы, оставшиеся в моем кабинете во дворце Крита, перестали работать. В результате я полностью потеряла контроль над сознанием Восьмой Вселенной.
   Оставался, правда, еще кристалл в замке Эхада, который так долго помогал мне контролировать его сознание… Я могла бы вернуть себе контроль над сознанием Восьмой Вселенной, используя его. Но этот кристалл, по какой-то причине, был недоступен мне. Создавалось впечатление, что его просто удалили из Восьмой Вселенной.
   Ах! Если бы мои приборы сейчас были здесь, со мной, я продолжала бы контролировать свою Вселенную! Все-таки этот несносный сойкеро Эхад сломал мои планы! Если бы он не начал штурмовать замок, у меня было бы время, чтобы взять все необходимое. Если бы он не убил Алкизира, и у меня не было бы никаких приключений по дороге сюда! Если бы, если бы…
   Постоянно контролируя с помощью своих магических приборов сознание Восьмой Вселенной, я надеялась выследить сознание Матери Ветров и уловить его. Сейчас оно блуждало по системе Вселенных, бесплотное и беспомощное, и его структура была такой, что Пещеры Сновидений не могли его притянуть. А я могла бы! Если бы я уловила сознание Матери Ветров, я могла бы изменить его нужным нам образом, и затем помочь Ахурамазде разбудить Мать Ветров. Ведь, судя по последним сведениям, которые я получила от своих приборов в Восьмой Вселенной, он именно этим и занимается! Какая это была бы неожиданность! Они разбудят Мать Ветров, и первая же волна Изменяющего Ветра сметет их с лица Вселенной! А мы в это время будем у корней Матери, потому что она сама откроет нам доступ к ним!
   Придумав этот план, я оставила Ахилла в доме, поручив его заботе прозрачных демонов. А сама отправилась к Ахриману.
   – Объясни мне, зачем тебе понадобилось сознание Матери Ветров? – спросил Ахриман, когда я сказала ему, что мне нужны некоторые магические приборы, оставленные в Восьмой Вселенной.
   Мы находились на том самом уступе скалы, который нависал над Пропастью Темных Ветров и Круглой Долиной, – на любимом месте Ахримана.
   – Я могла бы изменить ее сознание, а затем помочь Ахурамазде разбудить Мать Ветров. Она сама открыла бы нам доступ к своим глубинным корням и породила бы нужный нам Изменяющий Ветер.
   – Это коварный план! – улыбнулся Ахриман. – Но уверена ли ты, что сумеешь изменить ее сознание настолько сильно?
   – У меня нет полной уверенности, Ахриман. Конечно, первоначальный план, предложенный Уггрздиром, был намного лучше. Если бы Крит мог послужить проводником к ее корням, и мы смогли бы вселить в нее новое сознание, а Крит создал бы нужный нам Изменяющий Ветер, это было бы превосходно! Тогда существование Ахурамазды и его семьи перестало бы быть законом природы в Восьмой Вселенной. Но Крит ускользнул. Сейчас я вижу только один путь: необходимо завладеть сознанием Матери Ветров, и изменить его так, чтобы она сама открыла нам доступ к своим корням.
   – Плохой план, – сказал Арес, слушающий наш разговор. – Мать Ветров уже понимает, что ты враг, и не станет подвергать себя еще большей опасности. Твои чары здесь не помогут. А ее сознание, если оно будет изменено слишком сильно, вряд ли сможет полноценно функционировать.
   Я почувствовала, что у меня сейчас закружится голова от волнения. Но и Арес, и Ахриман, казалось, просто получали удовольствие от ситуации.
   – Но что же тогда делать?! – спросила я. – Ведь Ахурамазда не бездействует. Я уверена, что он уже разработал стратегию, которая может привести его к победе над нами! Он очень суровый и опытный противник.
   – Который четыре долгих года глотал прах в моем черном шаре! – засмеялся Ахриман.
   – Давайте просто еще раз посмотрим на ситуацию, – сказал Арес. – Доступ к корням Матери Ветров был нужен нам, чтобы изменить природу Восьмой Вселенной. Не изменив ее природу, мы не можем уничтожить Ахурамазду и других бессмертных: это сразу приведет к разрушению Восьмой Вселенной и подвергнет опасности всю Систему Вселенных. Так? Но, может быть, можно как-то иначе изменить природу Восьмой Вселенной?
   – У нас множество войск находится в Глубинных мирах Восьмой Вселенной, – сказал Ахриман. – Может быть, направить их на границу снов и дать команду разрушить ее?
   – Это освободит элементы и породит волну хаоса, – сказала я. – Это еще больший риск.
   – Они хорошо защитили свою Вселенную, – сказал Арес. – Значит, нам все равно нужен кто-то, способный провести нас к корням Матери. Крит был идеальным кандидатом. Мы сделали его Отцом Смерти! Мать Ветров должна была ему подчиниться сразу же после пробуждения! И даже присутствие Ахурамазды рядом не могло бы помешать этому! Как жаль, что он ускользнул!
   Мы замолчали.
   – Допустим, я сумею, с помощью контроля над сознанием Восьмой Вселенной, уловить сознание Матери Ветров и убедить ее в том, что для спасения Вселенной нужно пустить меня к ее самым глубоким корням, – сказала я.
   – Допустим, – согласился Арес. – Но тогда тебе нужно допустить, что Мать Ветров все еще ничего не поняла в ситуации.
   – У меня есть неотразимый аргумент, – сказала я. – Ахилл. Если мальчик убедит свою бабушку, что ему грозит опасность, она пропустит его к своим корням, в свой подземный замок. Он – мой пропуск!
   – Хорошая мысль, – сказал Ахриман. – А потом ты создашь портал, который приведет тебя прямо к корням!
   – Мы отправимся туда все вместе! – сказал Арес. – Все Властелины Вселенных!
   – Уверена, что мы сумеем вселить в Мать Ветров новое сознание, и сформировать Изменяющий Ветер, – сказала я. – Уверена, что у нас это получится!
   Рядом с нами с легким шорохом материализовался Уггрздир. Он выглядел злым и разочарованным. Мы посмотрели на него вопросительно.
   – Я пытался найти его, – сказал он. – Но безуспешно.
   – Не огорчайся, Уггрздир, – сказал Арес. – Крит не сможет скрываться долго.
   – Зато я нашел кое-что интересное в Городе, – сказал Уггрздир.
   – И что же? – спросил Ахриман.
   – Деревья, которые выросли из капель крови Крита. Великаны, которых я поставил охранять один из входов в Город, наконец-то догадались сообщить мне о них.
   Ахриман нахмурился.
   – Да, – сказал он. – Я вижу эти деревья глазами твоих великанов.
   – Они могут порождать легкий Изменяющий Ветер, – сказал Уггрздир.
   – Совсем легкий. Это не опасно для нас, но очень неприятно, – произнес Ахриман.
   Его глаза злобно сверкнули.
   – Я приказал своим великанам не трогать эти деревья. Их корни уже очень глубоко…
   – Он посадил там целую аллею! – воскликнул Ахриман.
   – Не стоит воспринимать это всерьез! – сказал Арес. – У нас есть более важные дела. И для тебя есть работа, Уггрздир.
   – Какая?
   – Иника полагает, что сознание Матери Ветров можно уловить с помощью тех приборов, которые она позабыла в Восьмой Вселенной. Уловленное сознание можно слегка изменить, и убедить в том, что Ахилл, сын Иники, в опасности, и что ему нужно убежище у корней Матери Ветров. Когда Ахилл окажется у глубинных корней, мы создадим портал и окажемся там вместе с ним. Сознание Матери Ветров будет изменено, и она породит Ветер с характеристиками, которые сформируем мы сами. И Крит нам для этого будет уже не нужен.
   – Хороший план, – одобрил Уггрздир. – А Иника действительно сможет сформировать Изменяющий Ветер? И действительно сумеет изменить сознание Матери Ветров?
   – Надеюсь, ты мне поможешь, Уггрздир, – сказала я. Ты лучше всех остальных умеешь изменять сознание. Уверена, что ты сумеешь сделать это и с сознанием Матери Ветров!
   – Уггрздир! – сказал Ахриман. – Вначале тебе предстоит правильно запрограммировать сознание Ахилла. Справишься?
   – Уже не верите в мои способности? – усмехнулся Уггрздир. – Я все понял. Исчезаю…
   Он исчез.
   – Ладно, – сказал Ахриман. – Значит, тебе нужно проникнуть в твой кабинет во дворце Крита?
   Его и без того блестящие глаза исторгли лучи темного света.
   – Именно так.
   – Я дам тебе такую возможность, – Ахриман встал с черного кресла и подошел ко мне. – Порталом воспользоваться не получится, придется вспомнить древний способ путешествий между Вселенными. Тебе предстоит научиться танцевать ритуальный танец путешественника, чтобы попасть туда.
   – Мне только что сообщили, что Крит оказался в бытии около Вселенной Хрона, – сказал Арес. – Его встретили мои сияющие стражи.
   – Сияющие? – переспросила я.
   – У них такие же кольчуги, как у меня, – улыбнулся Арес. – Ведь ты знаешь, что лучи, отраженные моими камешками – это не просто лучи, а лучшее во всех Вселенных оружие? Крита сейчас как раз пронзают этими лучами. И, я думаю, вам обоим будет приятно слышать, что его кровь уже летает вокруг него.
   – Прикажи им не убивать Крита, – сказал Ахриман. – Пусть его доставят сюда через портал живым.
   – Я сам займусь доставкой, – усмехнулся Арес. – Крупную рыбу лучше ловить самому. Я сообщу Уггрздиру эту новость, чтобы он вновь сломал психологическую защиту Крита. И теперь уже сделал это как следует!
   – Пусть они посильнее изуродуют его тело! – сказала я. – Он очень внушаем, когда тело повреждено.
   Арес кивнул и исчез.
   Ахриман посмотрел на меня, весело улыбаясь:
   – А ты жестокая жена. Может, ты даже время от времени поколачивала мужа, а потом наводила на него чары, чтобы он все позабыл?
   – Похоже, тебе нравится постоянно меня поддевать! – сказала я. – Меня это не беспокоит, так что можешь продолжать!
   – Да, сделав женщину Властительницей, я уже получил массу удовольствия, – сказал Ахриман. – Ты внесла в нашу скучную жизнь приятное разнообразие!
   – Ахриман, я все-таки хочу получить свои приборы из Восьмой Вселенной.
   – Ты решаешь, Иника. Но должен предупредить, что ты подвергаешь себя риску. Большому риску. Подумай, стоит ли так рисковать собой ради каких-то магических приборов? Ведь если ты хочешь пробраться туда незамеченной, тебе предстоит отправиться одной!
   – Это не ради приборов. Я все это время получала сведения от сознания Восьмой Вселенной. Но сейчас этот поток прекратился. И я не знаю, что там происходит.
   – Не надо ничего мне объяснять, – сказал Ахриман. – Решай сама! Если ты готова рисковать собой ради того, чтобы достать свои приборы, я готов обучить тебя танцу путешественника. Но повторяю еще раз: ты можешь отправиться туда не сама, а послать некоторые отряды из армии, которой командует Алкизир. Они принесут тебе то, что ты хочешь! Но, правда, могут и ошибиться, а могут и погибнуть, исполняя задание.
   – Когда мои приборы выключены, их очень трудно отличить от самых обычных вещей, – сказала я.
   – Может быть, тебе не нужно улавливать сознание Матери Ветров? – сказал Ахриман. – Просто подождем, пока Ахурамазда разбудит Мать Ветров. Уверен, он найдет способ сделать это. А потом отправим к ее корням Ахилла, и сделаем то, что намеревались.
   – Это невозможно, Ахриман! Если не изменить сознание Матери Ветров, пока она в мирах грез, у нас не будет шансов что-либо сделать после ее пробуждения! Но почему ты отговариваешь меня?
   – Мне кажется, ты делаешь ошибку.
   Я заглянула в собственное сердце и сказала:
   – Понимаешь, Ахриман, я чувствую свою вину в том, что происходит. В том, что мы уже не контролируем события. Я рискую, чтобы искупить свою вину перед тобой и остальными Властелинами.
   – Иника, Иника… Никто из нас не может быть виновен в чем бы то ни было! Мы высшая сила в Системе Вселенных. Чувство вины не может быть мотивом для действия. Ты можешь погубить себя! Иника, тебе незачем рисковать собой!
   Я посмотрела в глаза Ахриману.
   – Если Арес не сможет догнать Крита, тебе придется принять мой план, – сказала я.
   – Хорошо. Тогда будем просто ждать, – сказал Ахриман и стал задумчиво вглядываться в Пропасть Темных Ветров.

Крит. Воин в сверкающих доспехах

   Не знаю, куда именно привело меня Ущелье Прозрачных Рук. Было холодно. И не хватало воздуха. Я чувствовал, что Адил делает все возможное, чтобы поддержать жизнь моего тела. Но, видимо, сила моего меча была недостаточной, чтобы спасти меня в этот раз. Я чувствовал, что двигаюсь, но поскольку никаких точек отсчета вокруг не было, я не мог определить даже скорость этого движения. Потом я увидел какую-то форму в пустоте, и понял, что она притягивает меня: направление моего движения резко изменилось.
   Я приблизился к форме и понял, что так выглядят Вселенные, если смотреть на них снаружи. Эта Вселенная отдаленно была похожа на корабль, и в то же время имела округлую форму. Я с интересом изучал ее, пока подлетал ближе, равнодушие к тому, погибну я или останусь жить, полностью овладело мною. И в этот момент боль пронзила мою левую ногу.
   Адил в моей руке мгновенно создал вокруг меня защитное поле. Я порадовался, что из обычного меча он снова стал умным оружием, но было очень холодно, и я сомневался, что смогу двигаться с достаточной быстротой, чтобы отражать атаки и наносить удары в этой пустоте.
   Я обернулся: воин в сияющих доспехах, который разбрасывали в разные стороны яркие лучи света, приближался ко мне. Он задел меня одним из своих лучей. Нога болела, как от ожога. Но я не обращал внимания на боль. Он приблизился и начал сражаться со мной. Его удары отражались защитным полем, но потом он каким-то образом изменил свои лучи, и поле, созданное Адилом, исчезло. Я попытался отразить его лучи ему же в глаза с помощью своего меча. И дважды мне удалось сделать это. Я бросил в противника все метательное оружие, и некоторые мои клинки попали в цель, вонзились в части тела, неприкрытые доспехами. Однако, ни одно из моих метательных орудий не нанесло серьезной раны. За это время воин в сияющих доспехах много раз ранил меня. Моя кровь вертелась вокруг, словно маленький смерч. И мы продолжали лететь к Вселенной, похожей на корабль. Я понял, что не могу победить этого воина: он был слишком чужд мне и магии моего меча. Тогда я попытался уклоняться от его лучей, но вися в пустоте и не имея точки опоры трудно было делать это. Я был легкой мишенью. Мне оставалось только надеяться на чудо. И думать. Но думать было трудно. Я вдруг осознал, что все, что я делаю, происходит совершенно без участия разума и эмоций. Я действую потому, что мной руководят инстинкты и рефлексы. Мне совершенно безразличен исход этой битвы. Вместе с телом, казалось, замерзли и все мои чувства. Дыхание с хрипом вырывалось из моей груди, и было ощущение, что легкие сейчас лопнут от напряжения. Мое тело все еще действовало, но чувства во мне были уже мертвы.
   Рядом с воином появился еще один рыцарь в сияющих доспехах. Его глаза были голубыми как небо Девятой Зоны. Он приблизился ко мне и нанес удар по голове, настолько быстрый, что мое тело не успело отреагировать. Я погрузился во тьму, надеясь, что это и есть смерть сойкеро.

Элексигаль. Крит в моей руке

   Уже издали мы увидели блеск лучей. Крит сражался против воина в сверкающих доспехах. Рядом появился еще один воин, который ударил моего кровного брата по голове, и боль привычно отразилась во мне.
   – Он убивает его! – крикнул я драконам.
   Оба дракона исторгли струи пламени, направляя их на сияющих воинов. Те увернулись от струй, и перед одним из них завертелась сияющая всеми цветами спираль живого огня. Второй направил на нас множество лучей, и некоторые из них обожгли меня. Драконы зарычали, поскольку лучи проникали даже сквозь их толстую чешую, и бросились на своего обидчика. Я с некоторым ужасом наблюдал, как первый воин был разорван на части, а второй, оглянувшись, успел поставить перед нами какую-то прозрачную преграду, на которую мы налетели с огромной скоростью. Я сорвался с шеи дракона и устремился в пустоту. А воин в сверкающих доспехах прыгнул вместе с Критом в сияющую спираль огня и исчез. Но спираль продолжала кружиться на том же месте, и слабо пульсировала.
   – Вперед! За ним! – крикнул Кори. – Верад, подбери Элексигаля, я облечу преграду.
   Стена, воздвигнутая перед нами похитителем Крита, не была большой по размеру. Когда Верад подобрал меня, Кори уже направлялся к спирали.
   – Это портал, – сказал Верад. – Мы последуем за Критом. – Но ты можешь испытать боль.
   – Я уже ее испытываю, – сказал я. – Крит серьезно ранен. Вперед!
   Верад заложил вираж, и мы вошли в портал вслед за Кори.
   Вначале я не почувствовал никакого дискомфорта, но потом тело словно растянули в длину и одновременно сжали невидимые руки. Такой дикой боли я не испытывал никогда в жизни. Драконы тоже покряхтывали от болевых ощущений.
   – Так всегда бывает, когда прыгаешь в портал за кем-то следом, – сказал Верад. – Но скоро боль уменьшится.
   Мы мчались сквозь неизвестно что. А когда выпрыгнули из портала, окруженные раскаленной сферой, я еще некоторое время не мог сообразить, где мы находимся. Воин в блестящих доспехах, похитивший Крита, летел над поверхностью земли, неся свою жертву на руках. Мы последовали за ним. Под нами расстилался невзрачный пейзаж. Я узнал круглую долину, домик посередине. Я уже наблюдал его глазами Крита в своем видении. Значит, мы где-то рядом с Иникой. Интересно, что она делает в этой Вселенной? Должно быть, где-то рядом ее отец, Алкизир, который назвал себя Властелином Темных Ветров при нашем коротком знакомстве.
   Драконы мчались за похитителем Крита, но тут я заметил, что из пропасти, ограничивающей долину с одной из сторон, поднимаются вверх странные существа. Они направлялись к нам, группируясь, как облака. Может быть, это и есть Темный Ветер? Их было неисчислимое множество, этих мелких существ, издали было трудно различить, что они представляют собой. Они двигались нам навстречу, отрезая нас от преследуемого.
   – Верад! Кори! – сказал я. – С этой армией нам не справиться. Нам лучше уходить.
   – Мы справимся с ними, Элексигаль, – сказал Кори. – Но мы на чужой территории. Поэтому будь готов к неожиданностям. Нам нужен Крит. Поэтому не будем останавливаться.
   Они заложили вираж, и я увидел, что мы снова в бытии. Перед нами расстилалась Вселенная, по форме своей похожая на огромный город с высотными зданиями, парками и памятниками: я словно смотрел на объемную карту местности, когда видел эту Вселенную снаружи. Любопытная форма. Явно кем-то продуманная.
   Драконы спикировали вниз. И оказались точно над Критом и его похитителем, которые уже приближались к демону в черной развевающейся одежде, стоящем на уступе, нависшем над пропастью. Я увидел рядом с ним Инику. Демон пристально следил за нами и что-то кричал приближающемуся к нему воину в сияющих доспехах, указывая на нас.
   И тут я увидел, что к этому демону в развевающихся одеждах сзади подкрадываются мои старые знакомые: сестрички фуэко. Иника, увидев их, растворилась в воздухе.
   Я крикнул драконам:
   – Видите вон тех милых дам? – спросил я. – Это сестрички фуэко, отнимающие жизнь у бессмертных. Ахурамазда выпустил их на охоту за Властелинами Вселенных. И, кажется, этот демон в черном – один из них.
   – Значит, судьба на нашей стороне, – сказал Кори.
   В этот миг сестрички фуэко напали. Их длинные шесты с хаотично насаженными на них лезвиями разного размера и формы, были грозным оружием. Рыжие волосы, торчащие в разные стороны, глаза, висящие перед лицами для улучшения обзора, резкие, визгливые голоса, – все это делало сестричек фуэко неподражаемой боевой командой.
   Демон в черной одежде не ожидал нападения, но довольно легко ушел от всех ударов и выпадов врагов, а потом темные облака, которые поднялись из пропасти, закрыли от нас уступ, и я уже не мог видеть, что на нем происходит. Воин в блестящих доспехах, увидев на уступе сестричек фуэко, сменил направление движения. Драконы помчались за ним и заставили его опуститься на равнину.
   Я спрыгнул с шеи дракона и побежал к Криту, которого воин в блестящих доспехах положил на землю, чтобы сражаться с нами без обременительной ноши. Лучи от его доспехов пронзили меня, причинив боль. И я не без удовольствия смотрел, как две струи пламени, вырвавшиеся из пастей драконов, перекрестились в том месте, откуда он направил в меня эти лучи. Когда пламя улеглось, мы увидели обожженного человека, совершенно лишившегося волос, ресниц и век. Он сидел на земле. Голубые его глаза смотрели на драконов с некоторым испугом. Его доспехи покрылись копотью. Но ему повезло. Ведь любого другого такой пожар просто спалил бы в пепел. Несмотря на боль, он поднялся с земли, готовый сражаться с нами, и выхватил меч.
   Я подбежал к Криту, поднял его правой рукой, и прыгнул к ближайшему дракону, уворачиваясь от возможного удара со стороны обугленного противника. Верад накрыл его еще одной мощной струей пламени и готовился растоптать его своей огромной лапой. Я забрался на шею Кори, и мы взлетели. Верад растоптал противника и тоже взлетел. Но голубоглазый воин в закопченных доспехах не был убит. Он послал вслед дракону несколько слабых лучей, которые не достигли цели. Драконы заложили вираж, и мы снова оказались в бытии.
   – Скорее! – сказал я. – Ему нужна помощь. Его тело слабеет.
   – Летим к Дионе. Там можно будет передохнуть и осмотреть его раны, – сказал Верад.
   И мы помчались во Вселенную по имени Очарование.

Иника. Танец путешественника

   Я появилась на уступе, рядом с Ахриманом, как только почувствовала, что сражение кончилось. Ахриман был ранен, а Арес – сильно обожжен. Они залечивали свои раны заклинаниями и зельями. Мой отец Алкизир суетился с какими-то ингредиентами для лекарственных снадобий.
   – Это были сестрички Фуэко, – сказала я. – Как вам удалось избавиться от них?
   – Мы и не избавились, – сказал Ахриман. – Вон, посмотри.
   С уступа было видно, что в Пропасти Темных Ветров идет жестокая битва между воинами из других Вселенных и тремя сестричками Фуэко. Сестрички, на время остановленные боевыми заклинаниями, преодолевали кольцо живого огня. Уже множество убитых ими воинов лежали на дне Пропасти.
   – Что будет, когда они истребят всех? – спросила я.
   – Они примутся за нас, – ответил Алкизир, накладывая какую-то мазь на ожоги Ареса.
   – Крит исчез из Системы Вселенных, – добавил Ахриман. – Он вне зоны нашей досягаемости. Если он находится сейчас во Вселенной, в которую мы можем построить портал, то мы найдем его. Уггрздир уже обработал сознание Ахилла, и теперь пытается найти Крита. Сумгрон, Вейнг, Сарен и Горалд отправились в разных направлениях, надеясь найти Крита за границами нашей Системы Вселенных. Но если Крит ускользнул в систему, магическое имя которой нам неизвестно, или во Вселенную, сознание которой не позволяет строить порталы внутрь себя, мы потеряли его! Ведь есть такие Вселенные, в которые даже через Врата Ахримана попасть невозможно!
   – Учи меня своему танцу, Ахриман! Нам лучше не ждать, чем кончится эта погоня. Мне нужно сознание Матери Ветров. Тем более, что Ахилл уже подготовлен!
   – Ну что ж, я обязан уважать твое решение. Хотя мне все-таки не хочется отправлять тебя туда, – Ахриман вздохнул и посмотрел в мои глаза, но в моем взгляде он увидел только непреклонную решимость. – Я защищу твое сознание. Если ты погибнешь, то мы сумеем выдернуть тебя обратно. Но если даже это тебя не спасет… Ладно! Вернемся к танцу! Все начинается со специальной одежды. Позволь мне одеть тебя так, как требуется.
   Я кивнула, и через миг оказалась облачена в костюм, состоящий из множества деталей, каждая из которых содержала на себе изображение символа, похожего на те, которые мелькали в обучающей сфере, когда мне и Ахиллу передавали знания Властелинов. Одновременно я почувствовало, что мое сознание заключено в необычный защитный кокон. Арес и Алкизир смотрели на меня с улыбками.
   – На тебе сейчас костюм из более чем двух сотен деталей, – сказал Ахриман. – Танец путешественника состоит в том, чтобы с каждым движением ты избавлялась от одной из частей этого костюма. Снимаемая часть с помощью специального движения должна уничтожаться, при этом она исчезает из этой Вселенной. Ты сможешь двигаться, когда останешься обнаженной. В этот момент перед тобой откроется дорога, устланная символами с твоей одежды, которая приведет тебя туда, куда ты хочешь попасть. Важно не только правильно выполнять каждое движение, но и сосредоточенно думать о том месте, куда ты направляешься.
   Ахриман показал мне первые движения танца. Они оказались необычными и сложными.
   – Может быть, мне проще рискнуть и воспользоваться порталом? – спросила я.
   – Ты сразу же попадешь в руки своих врагов. Порталом тебе лучше воспользоваться на обратном пути.
   – Иногда, наверное, можно воспользоваться порталом и не встретить того, к кому ты его пролагаешь, – сказала я. – По пути сюда я и Эхад с помощью портала оказались во Вселенной Уггрздира. Но Уггрздир так и не появился рядом с нами.
   – А откуда Эхад узнал заклинание портала? – спросил Ахриман.
   Я прикусила губу, мельком взглянула на Алкизира, который недоуменно и разгневанно пожал плечами, что должно было означать, что я неизвестно зачем сболтнула то, что должно было остаться тайной. Но я решила не лгать Ахриману.
   – Мне его сообщил мой отец Алкизир. Когда я сотворила портал из дворца Крита сюда, Эхад внес изменения в мое заклинание. И прыгнул следом за мной. Часть слова из его заклинания, прилепившаяся к части слова моего, образовали имя Уггрздир. Мы оказались во Вселенной Уггрздира. Но он так и не появился рядом с нами.
   – Он знал, что вы рядом, – сказал Ахриман. – Просто среди Властелинов действует жесткое правило: не помогать тем, кто еще не стал Властелином. И Алкизир зря помог тебе. Если бы он не сообщил тебе заклинание портала, наши враги были бы скованы в их действиях. Это еще одна ошибка, которую ты допустила, Иника.
   Он обвинял меня. Но я отреагировала не на его обвинения.
   – Значит, Уггрздир видел, что я оказалась в зависимости от Эхада, и ничем не помог мне?! – разгневанно спросила я.
   – Конечно. Он должен был так поступить. Ты должна была решить задачу перемещения в Город сама, без помощи других Властелинов. Только в этом случае ты показала бы себя достойной. В настоящее время Крит, пожалуй, больше заслуживает звания Властелина Вселенной. Если ты погибнешь в своем путешествии за магическими приборами, я сделаю Властелином твоей Вселенной его.
   – Хорошо, я учту это! И, если ты все-таки научишь меня этому танцу, я уверена, что смогу исправить все допущенные ошибки!
   – Не сердись! – рассмеялся Ахриман. – Для Властительницы Вселенной ты слишком эмоциональна, моя девочка!
   – Учи меня танцу! – сказала я.
   Внизу, под нами, кипела страшная битва, в которой гости из других Вселенных сражались с созданиями Ахурамазды, и не могли победить трех сестричек Фуэко. Алкизир спустился вниз, чтобы принять участие в битве.
   Ахриман показывал мне танец, я танцевала, но вначале движения мои были неточными и неуверенными: детали одежды не исчезали, а просто падали рядом. Ахриман движением руки возвращал их обратно, и все начиналось сначала. Скоро я почувствовала внутреннюю структуру танца, и детали сбрасываемой одежды начали исчезать с громким хлопком, оставляя после себя снопы искр.
   Я танцевала, пока вся моя одежда не исчезла из Вселенной по имени Город. Ахриман смотрел на меня, и в его глазах горел темный огонь. Расставшись с последней частью одежды, я обернулась, чтобы взглянуть на своего учителя, но увидела только дорогу, устланную символами. Эти символы сияли, извергая направленные в разные стороны темные лучи. Я сделала первый шаг, и дорога двинулась вперед. Я шагала по ней, а она уходила у меня из-под ног. Скоро я должна была уже бежать, чтобы не оказаться в пустоте, позади дороги. Но бежать мне пришлось совсем недолго: у дальнего края дороги я увидела знакомые очертания своего кабинета. Я вошла в него и, не тратя время на поиск одежды, двинулась к полкам с необходимым мне оборудованием. Предметы были переставлены, здесь явно кто-то хозяйничал. Я оглянулась в поисках своих приборов, и только теперь заметила, что в кабинете я не одна. У одного из столов, погруженный в густую тень, сидел крылатый демон Моргульский и сосредоточенно изучал один из моих документов.
   Боевое заклинание уже готово было сорваться с моих уст, когда он поднял на меня глаза и взлетел над столом на своих кожистых крыльях.
   В его руке я увидела тускло сверкнувший меч, а потом заметила облако зеленоватого искрящегося порошка, которое накрыло нас обоих. Я уже произносила заклинание, когда почувствовала, что силы покидают меня. Я рухнула на пол своего кабинета, краем сознания отметив, что мне так и не удалось завершить заклинание.

Моргульский. Пленение ведьмы

   Вначале я даже растерялся. Иника, совершенно обнаженная, лежала на полу своего кабинета без чувств. Порошок «испорченная радость» сработал, но я еще несколько мгновений проверял, не обманывает ли меня хитрая ведьма. Толкнув ее ногой, я убедился, что она действительно лишилась чувств. И только после этого вышел из кабинета, чтобы найти кого-нибудь.
   Мне повезло. Мимо по коридору как раз проходила Морталия.
   – Морталия! – крикнул я.
   – Моргульский?
   – Я был в кабинете Иники и… Подойди! Посмотри сама.
   Морталия с некоторым удивлением на лице вошла в дверь кабинета и, увидев Инику, ахнула.
   – Как она здесь оказалась? И что ты с ней сделал?
   – Порошок «Испорченная радость», – пояснил я. – Подозреваю, что она вернулась забрать кое-что из оборудования.
   – Моргульский! Найди Ахурамазду и сообщи ему об этом. Я пока перенесу ее хотя бы на скамью. Долго твой порошок действует?
   – Может быть, до утра. Может быть, меньше.
   – До утра – это плохо. Но пусть Ахурамазда решает, что делать.
   Я расправил крылья и вылетел в окно. Ахурамазда находился у Матери Ветров. Он нетерпеливо прохаживался рядом с Великим Деревом, время от времени поглядывая на двух драконов, которые неторопливо беседовали друг с другом. Отец Смерти ожидал новостей от братьев-сойкеро. Увидев меня, он улыбнулся и помахал мне рукой.
   – Что нового, Моргульский?
   – Ахурамазда, – сказал я. – Иника появилась в своем кабинете. Мне удалось обездвижить ее. Она у нас в плену.
   – Отличная новость. Доставьте ее сюда. Я не хочу уходить далеко от Матери Ветров.
   – Я возьму отряд воинов? – спросил я.
   – Конечно.
   Ахурамазда сделал жест рукой, и небольшой отряд живых ветров направился в нашу сторону. Я объяснил им, что нужно сделать. Они подхватили меня, и мы помчались во дворец Крита.
   Морталия уже успела набросить на Инику какое-то покрывало, скрывшее ее наготу. Живые ветры окутали тело Иники тканью, так, чтобы ведьма не могла пошевелить конечностями, и помчались на Светлую Лужайку, легко подхватив и нас с Морталией.
   Ахурамазда ждал. Живые ветры нежно опустили нас и нашу пленницу у корней Матери Ветров.
   – Моргульский, как снять твое заклинание? – спросил Ахурамазда.
   – Не знаю. Это действие порошка «испорченная радость». Он поражает тех, кто уверен в своей победе. И действует до ближайшего утра.
   – Да, если бы здесь был Эхад, он бы сумел ее разбудить, – задумчиво сказал Ахурамазда. – Впрочем, почему бы нам не вызвать его? Пусть мчится сюда как можно быстрее!
   Ахурамазда извлек золотую пирамиду и прикоснулся к изображению Эхада.

Элексигаль. Диона предоставляет нам убежище

   Стоило нам приземлиться на поляну, на которой мы встречались с Дионой, как что-то упало с небес прямо рядом с нами, разлетевшись на множество осколков.
   Испугавшись, что это наши преследователи, я прикрыл Крита своим телом. Но, оглянувшись, увидел, что это мой старый знакомый Алан, соправитель демонессы Анфисы.
   Я рад был его увидеть, хотя столь неожиданное его появление немного насторожило меня. Крит все еще был без сознания. Но жизнь теплилась в его теле. Осторожно спустив тело своего кровного брата с шеи Кори, я двинулся к Алану.
   – Приятель! Как тебя-то сюда занесло?
   – Просто, – ответил Алан, улыбнувшись. – Немного заблудился.
   Я почувствовал, словно кто-то ударил меня по голове и подумал: «Хорошо, что Алан здесь. Он поможет мне защитить Крита. Удача, что он оказался рядом так вовремя».
   – Эй! Элексигаль, что это за человек рядом с тобой? – спросил Кори.
   – Это Алан. Друг Крита. И мой тоже, – ответил я. – Большая удача, что он рядом с нами.
   – Мы, драконы, хорошо защищены от воздействия различных чар, контролирующих сознание, – прошептал Кори, выдыхая голубое пламя.
   – Зачем ты это говоришь, Кори? – спросил я, недоумевая совершенно искренне.
   – Затем, что твой друг Алан – вовсе не тот, за кого он себя выдает. Он один из Властелинов Вселенных, и его настоящее имя Уггрздир.
   Словно молния ударила меня в голову. Я бросился на Кори, желая убить его. Кори мягко отодвинул меня в сторону своей мордой и выдохнул пламя в сторону Алана. Алан рассмеялся: дракон не причинил ему вреда.
   – Вы не сможете привести Крита в чувство, – сказал Алан. – Все равно не сможете. И сами это знаете. Он полностью лишился сознания. Его тело живет только потому, что он бессмертен. Только я знаю, как вернуть его к жизни.
   – Твой разум хорошо защищен, Уггрздир, – сказал Кори. – Но мы не настолько глупы, чтобы следовать твоим указаниям.
   – Вы, конечно, можете отклонить мое предложение. Но я бы советовал выслушать то, что я скажу и оценить, насколько я прав.
   – Верад, ударь его хвостом посильнее. Чтобы молчал, – сказал Кори.
   – Стойте! – крикнул я. – Пусть говорит. Ведь Крит нужен нам живым.
   – И мне он тоже нужен живым, – сказала незаметно появившаяся на поляне Диона. – И очень здоровым. Поэтому я сама займусь его лечением.
   – Я не хочу ему зла, – сказал Алан. – Специально для драконов я открою свое сознание, чтобы они увидели мои истинные намерения в отношении Крита. Вы увидите, что смерть Крита приведет к разрушению всей созданной нами Системы Вселенных. Нам, Властелинам Вселенных, нужно, чтобы Крит жил и находился в полном здравии.
   – Ты хочешь привести его к корням Матери Ветров? – спросил Кори, вглядываясь в глаза Алана.
   – Именно так. Там он сможет прийти в себя. Потому что его сознание сейчас находится именно там, в сердцевине области тьмы. Кстати, там же, скорее всего, находится и сознание Матери Ветров… И только Крит может привести сознание Матери Ветров обратно. Я могу вернуть жизнь Криту и разбудить Мать Ветров, если вы разрешите мне сделать это.
   – Все это ложь, – выдохнул Верад. – Просто Алан хочет получить доступ к корням Матери Ветров. И Крит – пропуск к корням.
   – Элексигаль, – сказал Кори. – Тебе придется набрать в сосуд кровь Крита, и мы отправимся с тобой, куда нам нужно. А Верад останется вместе с Критом и Дионой. Диона, надеюсь, у тебя получится залечить раны Крита. Уггрздир, тебе придется искать другой путь к корням Матери Ветров.
   На лице Алана отразилась ярость.
   – Ты слишком сильно открыл свое сознание, – усмехнулся Кори.
   – Ты верно думаешь, Уггрздир: не стоило так откровенничать, – выдохнул облачко голубого пламени Верад.
   – Королева Демонов, пусть твои слуги принесут сосуд, чтобы я мог взять немного крови моего брата, – попросил я.
   Диона щелкнула пальцами, и через некоторое время слуги принесли глиняный сосуд, похожий формой на чашу, которая плотно закрывалась сверху деревянной крышкой. Я склонился над кровоточащими ранами Крита и собрал в сосуд довольно много крови своего брата. Я испугался за него. Ведь кровь могла полностью вытечь из его тела. Даже бессмертному это вряд ли могло пойти на пользу.
   Крит едва дышал. Его грудь во многих местах была прожжена тонкими лучами. Я не знал, как помочь моему кровному брату. Три ожога от лучей на моем собственном теле причиняли большую боль. Но тело Крита было повреждено намного сильнее. Было ясно, что Алан прав относительно его состояния.
   Сзади послышался странный лязгающий звук. Я обернулся и увидел, что Алан превратился в великана. Теперь Верад и Кори едва ли достигали до его живота. Лязгающий звук произвели ножны, когда Алан извлек свой меч.
   Недалеко от нас послышался хлопок, и огненный шар раскололся на множество кусочков. Сестрички Фуэко продолжали охотиться на бессмертных. Видимо, Уггрздир являлся теперь их целью. И через миг они уже мчались на него, размахивая своими шестами, с лезвиями, насаженными на них в самых разных местах.
   – Спасите меня, и я спасу жизнь Крита! – крикнул Алан, видимо, уже не надеясь на нашу поддержку.
   – Элексигаль! Садись на меня! – крикнул Кори. – Нам пора улетать!
   Диона подхватила на руки тело Крита, и одним прыжком оказалась на шее дракона по имени Верад. Я еще возился с сосудом, закрывая его крышкой.
   – Элексигаль! Скорее! – крикнул Кори.
   Я вбежал по крылу на шею дракона и, сжимая своей правой рукой сосуд с кровью Крита, как мог уцепился ногой за выступы драконьей чешуи.
   Драконы взлетели. Сестрички Фуэко набросились на ставшего великаном Алана-Уггрздира.
   Еще до того, как мы взлетели высоко, на острове раскрылись четыре новых портала, и из них вышли странные существа. Один из них был в синей кольчуге, и его расу я не мог бы определить, трое других были незнакомыми мне демонами.
   – Еще четыре Властелина Вселенных, – сказал Кори. – Сегодня Очарование пользуется популярностью у путешественников…
   Он заложил вираж, и мы выпрыгнули в бытие. Кори мчался с огромной скоростью. Я чувствовал, как моя левая половинка радуется моему приближению. Я сжимал чашу с кровью моего брата. Я думал только о том, что не должен выронить ее из руки, и что я сам не должен свалиться с дракона, несущегося с неимоверной скоростью. Это было нелегкой задачей, учитывая то, что на драконе была только моя правая половинка. Очертания Вселенных, мимо которых мы проносились, расплывались, когда я смотрел на них. Кори тяжело дышал.
   – Мы почти дома, – сказал он, наконец, заходя на вираж. И радость переполнила меня, когда мы преодолели границу наружного города. Кори плавно опустился на поляну, посередине которой росла юная Дочь Ветров, ставшая несколько выше и крепче за это время.
   Я осторожно спрыгнул на землю рядом с ней, боясь в последний момент выронить чашу с драгоценной жидкостью. Я увидел, как несколько драконов появились в небе и кружат надо мной, наблюдая, что я буду делать. Я опустился на колено рядом с Дочерью Ветров, и она прошептала мне какие-то нежные слова на своем древесном языке. Я открыл чашу и вылил кровь Крита на ее корни. Дерево вздрогнуло, и через несколько мгновений стало расти на глазах. Сначала медленно, потом все быстрее. Вот оно уже выше меня, вот его рост превзошел рост дракона. И, наконец, порыв Изменяющего Ветра вырвался из ее ветвей и унесся вдаль. Ландшафт вокруг нас изменился. Я увидел, как за спиной изумленного Кори появилась скала с огромной пещерой. Дочь Ветров зашелестела листьями и породила еще одну волну. И я увидел, что небо стало светло-зеленого цвета, и на нем проступили яркие звезды…

Эхад. Дерево Вселенной Архе

   Драконы мчались сквозь тьму, и я, как ни старался, не мог уловить, каким образом они ухитряются ориентироваться здесь. Семя Матери Ветров грело меня живым огнем. Спокойное движение убаюкивало. Я рассказывал Эйе все, что случилось со мной и другими членами нашей семьи за то время, в течение которого она пыталась сохранить свой город ангелов в шестой зоне. Эйя ни разу не прервала меня, но ловила каждое слово. Когда я закончил рассказывать, она посмотрела на меня глазами, полными слез.
   – Мне очень жаль Крита. Он так любил Инику. А вся эта история… Я хотела бы, чтобы Иника осознала, что она сделала, предав любовь нашего брата…
   – Она осознает, – сказал я. – Но будет слишком поздно что-либо исправлять… Эйя, постарайся уговорить Отца не убивать Крита…
   – Я постараюсь. Но, думаю, он не отступит… Драконы уже закладывали вираж, влетая во Вселенную.
   – Мы прибыли? – спросил я.
   – Да, приготовься. Мы высадим вас на пустынном месте.
   Дракон сделал еще один резкий поворот, и я увидел над головой низкое хмурое небо. Дышать было тяжеловато, вязкий воздух с легким запахом серы с трудом входил в легкие. Под нами расстилалась равнина, вздыбленная там и сям редкими невысокими холмами. Растительность здесь была чахлой. Не лучшие условия для дерева. Хотя дерево, которое посажу я, в состоянии само создать условия вокруг себя. Дракон мягко опустился на землю, я спрыгнул и сделал несколько шагов. То, что я принял за почву, оказалось густым сплетением трав. Подо мной был плотный ковер травы.
   Эйя взмахнула крыльями и стала кружить вокруг, не касаясь ногами этой травы.
   – Осторожно, Эхад! – сказала она. – Это хищная трава! Ты уже в ловушке!
   – В любом случае, нам нужно посадить семя, – ответил я.
   Наклонившись, я попытался кинжалом прорубить растительность, чтобы добраться до почвы. И в этот момент трава хищно вцепилась в мои руки. Из них хлынула кровь. Я прошептал заклинание огня и направил огонь на траву… Она вспыхнула и вздыбилась волной в половину моего роста. Эйя подхватила меня за плащ и подняла в воздух. Благодаря этому, я увернулся от длинных травяных щупалец, которые взметнулись над моей головой.
   Драконы извергли пламя, и хищные растения опали пылающими клочками. Небольшой участок выжженной земли вполне подходил для моей цели. Кровь все еще лилась из моих рук. Я торопливо извлек драгоценный груз, сделал кинжалом углубление в почве, положил туда семя, засыпал, и оросил землю своей кровью. Из земли показался росток. Он рос и рос, удивительно быстро, прямо на моих глазах. Вот уже стебель превратился в маленький ствол, а листья – в веточки. Капли с моих рук продолжали орошать почву. Дерево поднялось до уровня моих плеч. И в этот момент хищная трава схватила меня сзади и потащила к себе. Эйя вскрикнула и бросилась к траве с мечом в руке.
   Я закричал, активизировал мои боевые перстни и тоже рубанул хищную траву мечом. А потом ощутил волну Изменяющего Ветра. Посаженное мною дерево встряхнулось, и мир изменился вокруг. Не было больше хищной травы. Была невысокая гора с пещерой. И два дракона рядом с большим и красивым деревом.
   – Пора! – сказал дракон.
   Мы с Эйей, спрятав мечи, расположились на его спине, и еще раз посмотрели на получившуюся картину.
   – Это красиво! – сказала Эйя. – Теперь Архе – тоже наша Вселенная.
   И в этот момент я ощутил зов Отца. Он звал меня.
   – Как ты думаешь, – спросил я дракона, – могу я воспользоваться порталом?
   – Не стоит привлекать внимание к этому месту… Пусть Дочь Ветров окрепнет. – сказал он. – По нашему следу мы полетим в десять раз быстрее, чем летели сюда…
   – Хорошо, – сказал я. – А твой друг останется охранять дерево?
   – Таково было желание Матери, – ответил дракон, заходя на вираж, чтобы покинуть эту Вселенную. – Не рассеивай кровь в бытии между Вселенными. Она может привлечь внимание Властелинов…
   Я прошептал исцеляющие заклинания, и раны зарубцевались.
   – Отец зовет меня, – сказал я Эйе.
   – Наверное, что-то происходит, – встревожилась она. – Знаешь, я, пожалуй, больше не буду жить в отдалении от Отца. Шестая зона уже не та, что раньше. И я не хочу возвращаться туда. Лучше уж поселюсь в девятой.
   – Я буду рад, если ты поселишься в моем Замке над горами, – сказал я. – Мне было там так одиноко все эти годы…
   – Спасибо, братец Эхад. Я воспользуюсь твоим гостеприимством, пока не создам собственный замок.
   Не знаю, каким образом, но мне удалось почувствовать, что мы мчимся между Вселенными значительно быстрее, чем по дороге сюда. Дракон лишь едва пошевеливал крыльями. Наконец, он заложил уже знакомый мне вираж, и мы опустились около Матери Ветров.

Эхад. Старая история

   Я увидел Ахурамазду и Моргульского, склонившихся над телом, завернутым в плотную ткань. Сначала я решил, что что-то случилось с одним из нас, но потом рассмотрел, что в ткань завернута ведьма Иника. Неужели сестрички Фуэко, наконец, добрались до нее?
   Мы с Эйей подошли к ним. Эйя склонилась над Иникой, но, убедившись, что та жива, отошла к Ахурамазде и взяла его под руку.
   – Эхад! – сказал Ахурамазда. – Посмотри, можешь ли ты разбудить ее?
   – Может быть, лучше сначала убить ее, Отец? А потом общаться с сознанием, лишенным тела?
   – Ее сознание в непроницаемом коконе, неужели ты не видишь? – спросил Отец.
   И я увидел. Пожалуй, такого сознания я не видел никогда в жизни. Оно было похоже на яйцо рептилии, по которому хаотически переливались цвета. Кроме того, это яйцо было привязяно толстой нитью к чему-то, уносящемуся прочь из нашей Вселенной. Вступить в контакт с сознанием Иники я не мог. Если бы сейчас я убил ее тело, ее сознание было бы «выдернуто» из нашей Вселенной. А когда у меня возникла мысль перерубить толстую нить, я ощутил, что моих сил для этого явно недостаточно.
   – Что вы с ней сделали? – спросил я.
   – Теперь понял? – спросил Отец. – Не думаю, что это мы придали ее сознанию такую нелепую структуру. Моргульский применил к Инике свой порошок «Испорченная радость».
   – А! Я слышал об этом веществе! Моргульский, покажи мне его!
   Моргульский извлек из одежды небольшой мешочек и высыпал на ладонь несколько крупиц зеленого порошка. Я активировал свое магическое зрение, и понял, какое словесное заклинание могло бы оказать подобное воздействие. Задача решалась просто, но я восхитился тому, насколько изящной была идея порошка. Надо будет потом спросить у Моргульского, кто наградил его таким превосходным оружием, и добавить это заклинание в число других боевых, украшающих мой костюм.
   Вслух я сначала произнес заклинание оков, руки и ноги Иники оказались скованы тяжелыми цепями, которые невозможно было разорвать, не зная соответствующего антизаклинания, потому что они полностью обездвиживали тело. Это было довольно долгое заклинание, в бою его применить тяжело, но в такой ситуации оно было наиболее уместным. После этого я произнес заклинание, пробудившее Инику. Из кокона ее сознания стали вылетать длинные зеленые искры. Моргульский не мог видеть этой картины, но мы все наблюдали за действием антизаклинания с большим интересом.
   – Вам не сломить меня! – сказала Иника, открывая глаза.
   – Мы и не собирались, – ответил Ахурамазда. – Мы передадим тебя сестричкам Фуэко, если ты не сможешь убедить нас, что этого делать не нужно.
   – Убей меня сам, Ахурамазда…
   – Я знаю, что ты ускользнешь… Зачем же давать тебе еще один шанс победить меня? Ты нарушила очень древнюю договоренность, Иника. Очень древнюю. О которой тебе, наверняка, рассказывал твой отец Алкизир.
   – Да, рассказывал. И именно потому я нарушила ее.
   Я старался не упустить ни слова. Потому что впервые слышал о договоренности между Алкизиром и Ахурамаздой.
   – Ты хотела отомстить за свою мать? – спросил Ахурамазда.
   – Да! Ведь ты лишил ее возможности править этой Вселенной!
   – Это старая история, Иника. И никто уже не сможет восстановить, что происходило в те далекие времена на самом деле, – устало сказал Отец.
   – История старая. Но ты ведь все помнишь, Ахурамазда?! Ты помнишь! А мне слишком много рассказывал об этом Алкизир. И я не смогу этого забыть! Ты бросил мою мать. И сделал единственным центром этой Вселенной Дерево, которое породило тебя! А потом, моя мать была убита! Когда она стала супругой Алкизира, ты подослал убийц!
   – Это не были подосланные мною убийцы! Это были воины глубин, и мы воевали с ними! Я пытался спасти Айривэю. Я гнался за воинами глубин и пытался ее спасти, Иника!
   – Не называй ее имя! Ты недостоин называть ее имя! Ее тело было прожжено насквозь клинками твоих убийц, а ты прибыл на место казни только затем, чтобы убедиться, что моя мать, Властительница Айривэя, мертва! Ты уловил ее сознание своей рукой, Ахурамазда! И где оно сейчас? В одном из твоих хранилищ?
   – Я не улавливал ее сознание, Иника. Когда я прибыл на место, я обнаружил, что ее сознание разорвано на части. И я не смог соединить их. Вернее, я попытался.
   – Ты попытался?! – спросила Иника, и все тело ее дернулось, несмотря на сковывающее заклинание. – Ты попытался???!
   – Да. Все, что осталось от ее сознания, находится сейчас в этой черной шкатулке.
   Отец достал шкатулку с желтым кристаллом сестричек Фуэко.
   – Ты сохранил сознание моей матери, Айривэи, в сестричках Фуэко?! – голос Иники сорвался.
   Я представил, что она почувствовала, узнав об этом.
   – Куски ее сознания годились только на это, – сказал Ахурамазда. – Я плакал тысячу лет! Я нашел ее убийц и предал их смерти! Хотя они убили ее по ошибке. По нелепой ошибке! Я отнял у воинов глубин способность улавливать и разрывать на части сознания. Я создал и воспитал братьев-сойкеро! Я попытался загладить свою вину! Я дал тебе все, что ты просила!
   – Недостаточно, Ахурамазда! Я должна была стать Властительницей Вселенной! И я стала ею! Ты уже не можешь ничего изменить! Твоя Вселенная стала моей!
   – Вселенная не может стать чьей-то, – сказал Отец. – Иногда она разрешает кому-то исполнить роль ее правителя. Но Вселенная никогда не принадлежит правителю! Тот, кто правит Вселенной, на самом деле не более, чем собеседник Вселенной. Собеседник нужен, потому что Вселенная не любит скучать. Это – единственная причина. И еще одно, Иника. Вселенная выбирает себе только интересных собеседников. Ты называешь себя Властительницей?! Почему же Вселенная не поможет тебе освободиться и исчезнуть?
   – Я уничтожу тебя, Ахурамазда! При первой возможности! Как глуп был Ахриман, что не воспользовался годами твоей беспомощности, когда ты был заключен в Черном Шаре!
   Темная тень пробежала по лику Ахурамазды.
   – Я понял, ведьма Иника, что у тебя нет желания жить, – сказал он. – И ты ничем не хочешь помочь нам! Сестрички Фуэко будут здесь совсем скоро! Пусть тебя утешит то, что ты погибнешь именно от их рук!
   Тишина, которая установилась на Светлой Лужайке, была напряженной и пугающей…
   Я видел, что Иника установила связь с сознанием нашей Вселенной и отдавала множество приказов, ни один из которых Вселенная не пожелала выполнить. Ее тело было обездвижено, но я видел, что разум Иники напряженно работал.
   И в этот миг рядом с громким хлопком открылся выход из портала. Мы ожидали, что из огненно-красной сферы появятся знакомые нам сестрички Фуэко. Но перед нами предстал стройный молодой человек, в руках которого не было никакого оружия.

Ахилл. Конец детства

   Мама отправилась к дяде Ахриману, сообщив мне, что ей нужно обсудить с ним некоторые важные вопросы. Я играл с прозрачными демонами в новом доме, созданном мамой. Заодно я кое-что переделал в архитектуре дома, но часть крыши при этом обвалилась. Прозрачные демоны в испуге попрятались, и я долго ходил и искал их, создавая по пути разнообразные предметы, которые мне хотелось увидеть. Потом появился дядя Уггрздир и стал говорить со мной.
   – Мне нужно поговорить с тобой, Ахилл, – сказал он.
   Я отбросил свой игрушечный меч в сторону и посмотрел в глаза дяде Уггрздиру.
   – А ты поиграешь со мной в воинов темных ветров?
   – Конечно, поиграю, – сказал дядя Уггрздир, беря меня к себе на колени, создавая кресло и усаживаясь на него. – Но сначала мы поговорим.
   – Хорошо, дядя Уггрздир.
   – Тебе грозит опасность, Ахилл. Настоящая. Серьезная. Ты можешь умереть.
   – Я побежу всех врагов! – сказал я. – У меня есть меч!
   Дядя Уггрздир покачал головой.
   – Ты не справишься. Ты пока еще слишком мал и неопытен. Но я могу подсказать тебе, где ты можешь спрятаться. Хочешь это узнать?
   – Конечно, дядя Уггрздир.
   – Тебе нужно отправиться к своей бабушке, к Матери Ветров. Это огромное дерево, порождающее Изменяющий Ветер…
   – Я знаю Мать Ветров, дядя Уггрздир. Я часто играл рядом с ней…
   – Хорошо, Ахилл. Запомни, что Мать Ветров всегда защитит тебя. И что бы ни случилось с тобой и твоими родителями, ты всегда можешь рассчитывать на ее помощь. Сейчас я передам тебе знания о том, как прибегнуть к ее помощи в случае, если тебе будет грозить опасность. Ты готов принять их от меня?
   – Да, дядя.
   Я увидел, как поток светлой энергии перетек из сознания дяди Уггрздира ко мне. Я воспринял его, еще не осознав, что именно передал мне дядя. Но я доверял ему, поэтому не сомневался, что он желает мне добра.
   – Ладно, дядя. А теперь поиграем?
   Мы играли довольно долго. Дядя Уггрздир умел создавать призрачных существ, которые иногда пугали меня, но я всегда мог справиться с ними. Они были точной копией воинов из Пропасти Темных Ветров, которыми командовал дедушка Алкизир. Я очень любил эту игру.
   А потом дядя ушел, и я остался один. Я почувствовал, что моя мама захвачена в плен. Но кем, понять не мог. Почти одновременно с этим я ощутил, что мой отец серьезно ранен.
   Огромное беспокойство овладело мною. Вначале я хотел найти Мать Ветров и прибегнуть к ее помощи, как советовал дядя Уггрздир. Но я не мог нащупать ее сознание. Ах, если бы кто-то из взрослых был рядом со мной! Они сумели бы это сделать!
   Немного подумав, я захотел стать взрослым. Сразу. Сейчас. А еще через некоторое время я точно знал, как это сделать.
//-- * * * --//
   Я сумел ускорить свое индивидуальное время во много раз. И мое сознание изменилось. Тот день, когда мама держала меня на руках, а я видел танцующие передо мной огненные знаки, я вспоминал теперь как начало взросления, как конец безмятежного детства. Возможность ускорить время, и стать взрослым, открылась мне как лучший выход из положения. Я хотел помочь своим родителям, но, оставаясь ребенком, не мог этого сделать.
   Я произнес заклинание, подсказанное сознанием Вселенной. Мое тело стало расти, поглощая энергию, знания и силу из невыразимого источника, питающего Вселенные. Я обрел чувства, которых не испытывал раньше. Я стал понимать вещи, которые раньше не требовали моего понимания, а казались «само собой разумеющимися». Например, я неожиданно осознал, что мой отец и моя мать стали друг для друга смертельно опасными врагами. И поэтому оказались в беде. Мое сердце словно ухнуло в бездну, когда это озарение снизошло на меня. Я осознал, насколько безмятежен и чист мир ребенка и насколько беспощаден в сравнении с ним мир взрослого. Из моей груди вырвался крик боли, который разнесся по Круглой Долине и вернулся эхом от Ущелья Прозрачных Рук.
   Теперь я понял, что когда отдал отцу свою энергию, я спас его из смертельной ловушки, устроенной мамой. Правда, в результате, он оказался в ловушке, устроенной дядей Аресом. А где он сейчас балансирует на грани жизни и смерти, я увидеть уже не мог.
   Движением руки я создал портал и отправился спасать мою мать Инику, которая стала пленницей моего дедушки Ахурамазды.
   Я выпрыгнул из портала в десяти шагах от Матери Ветров. От дерева, которое было сердцем Вселенной моего отца.
   Моя мать Иника лежала у корней дерева, плотно завернутая в ткань. Ее руки и ноги были скованы кандалами, основную прочность которых создавала магия.
   Я почувствовал сознание своей матери, мягко прикоснулся к нему. Она ответила. Я сказал ей, что ускорил свое личное время, и повзрослел, чтобы прийти к ней на помощь. Я узнал дедушку Ахурамазду, дяду Эхада и тетю Морталию. Я знал, что они мои родственники. И надеялся, что мне не придется убивать их. Они пристально смотрели на меня, но ничего не предпринимали. Я ждал.
   Ахурамазда открыл какую-то шкатулку и потер пальцем что-то, что не было мне видно. Рядом с Ахурамаздой сгустился воздух. И в нем материализовались три фигуры. Их звали Сестричками Фуэко. Откуда-то я знал их имя, но не понимал, почему их так называли. Столь уродливых тварей мне видеть еще не приходилось. Хотя я внезапно понял, что это они заставили дядю Ахримана и дедушку Алкизира спешно покинуть Вселенную под названием Город. Сейчас они запутывали следы, перемещаясь из одной Вселенной в другую, где-то далеко за пределами Системы Вселенных, куда сестрички Фуэко могли добраться только с большим трудом.
   Собственно, о том, что дядя Ахриман и дедушка Алкизир исчезли из Вселенной Город, я знал еще когда был ребенком. Но теперь, повзрослевшим своим умом, понял, почему они это сделали. Сестрички Фуэко могли убить бессмертного. У них было для этого все необходимое. В том числе неиссякаемые силы и терпение, чтобы охотиться на вечного, пока он не устанет и не проявит слабость. Сознания вечных существ отличаются от сознания смертных тем, что они связаны с сознанием Вселенных. Эту связь нужно уметь разрушать. И сестрички были настоящими мастерами своего дела.
   Я вглядывался в их глаза, висящие перед лицом. И понимал, что победить их в обычном бою с использованием магических заклинаний невозможно. Или я просто не знал, как это сделать? Сестрички двинулись к моей маме.
   – Стойте! – крикнул я, и движением руки искривил пространство рядом с сестричками Фуэко.
   Они оказались втянутыми в глубокую, бешено вертящуюся воронку. Вихрь стал увеличиваться в размерах. Мои родственники бросились врассыпную от места, где рос вихрь. Он был таким мощным, что корни Матери Ветров стали вырываться из почвы. Я направил вихрь прочь от своей бабушки. Но успел почувствовать ее боль. Одновременно с этим я ощутил, что Мать Ветров пробуждается от глубокого сна, и еще я ощутил приближающуюся волну Изменяющего Ветра. Волну, летящую из безбрежных далей, и порожденную не Матерью Ветров, а другими деревьями…
   Мать Ветров встрепенулась всеми ветвями и породила ответную волну Изменяющего Ветра. Волны наложились друг на друга, и я уже приготовился к порыву невероятно сильной бури, которую они породят… Но вместо бури воцарилась тишина, пейзаж вокруг изменился, вырванные вихрем корни Матери Ветров снова оказались в почве, и сестрички Фуэко освободились из созданной мною пространственной воронки, чтобы снова устремиться к моей матери.
   Действовать следовало быстро. Я притянул свою мать к себе, и окружил сестричек непроницаемой сферой, на преодоление которой у них уйдет некоторое время.
   Мать Ветров пробуждалась от сна. Она раздвинула ветви, и я увидел ее доброе лицо, образованное складками древесной коры на стволе. Мать Ветров улыбнулась.
   Я освободил Инику от магических оков, наложенных на нее дядей Эхадом, и ее тело обрело подвижность. Она встала рядом со мной. И в тот же миг я ощутил, что сознание моей мамы изменяется. Через миг я понял, что она уже не является Властительницей Вселенной. Я попытался проследить причину такого изменения, и вспомнил непонятую мною тогда сцену. Я был на руках у моей матери, и она говорила Ахриману, что хочет, чтобы я получил знания Властелинов Вселенных. На что Ахриман ответил ей, что вся полнота ответственности за это решение будет на ней. Если ее решение приведет к катастрофическим последствиям, то мама навсегда будет лишена знаний Властелинов. И еще я понял, что все Вселенные, соединенные в сеть, теперь изменились, и контролируются дедушкой Ахурамаздой. Все остальные Властелины Вселенных, и дядя Уггрздир, и дядя Ахриман в том числе, лишились знаний Властелинов. Только у меня эти знания не исчезли, а, напротив, приумножались с каждым мгновением, так что я не успевал осознавать их.
   Сестрички Фуэко уже освобождались из созданной мною сферы. Одна из них уже высунула наружу руку с шестом, на который были хаотически насажены острые лезвия.
   – Кто ты? – грозно спросил Ахурамазда.
   И я почувствовал, что не могу уклониться от ответа на этот вопрос.
   – Меня зовут Ахилл. Я сын Крита и Иники. И я не желаю тебе зла, Ахурамазда.
   – Ты выглядишь как один из Властелинов Вселенных, – сказал Ахурамазда.
   – Да, так и есть. Я получил знания Властелинов вместе с моей матерью. И, кажется, теперь я – единственный, кто сохранил их.
   – И что ты намерен делать? – спросил Ахурамазда.
   – Ни моя мать Иника, ни мой отец Крит, не будут убиты.
   – А если я сделаю по-своему? – спросил Ахурамазда.
   – Убей его, Ахилл! – крикнула моя мать Иника.
   – Я не дам вам убить друг друга, – сказал я. – Если в вас так велико желание убивать, вам придется сначала убить меня. Потому что я не позволю вам воевать друг с другом.
   – Все не так просто, – сказал Ахурамазда, поглядывая на сестричек Фуэко, которых все еще удерживала созданная мною сфера. Я создал еще одну сферу, пошире, чтобы задержать их на какое-то время.
   – Что не просто, дедушка? – спросил я. – Что именно непросто?
   – Наша Вселенная захвачена, – сказал Ахурамазда.
   – Уже нет, – ответил я. – Линии вероятности танцуют прежний танец. Более того, сейчас вся Система Вселенных меняется, потому что Изменяющий Ветер стал рождаться в каждой из них. Неужели ты не видишь этого?
   Как будто бы в подтверждение моих слов на Светлой Лужайке стали появляться другие мои родственники. На лужайку опускались драконы.
   Баргим, Геон, Хэнки, Байяме, Эгуфед и Лан-Буэ-Су подошли к Ахурамазде и воззрились на меня.
   На поляне появились Анамуб, Бо, Ситх, Кверн, Яшеб и Эвелуд, – другие мои родственники, братья моего отца Крита. Все братья теперь были в сборе, кроме самого Крита.
   Я знал их имена. Я знал их характеры. Вселенная снабжала меня самыми разнообразными сведениями о каждом из них. Братья обнялись. Из их восклицаний я понял, что, наконец, заработали индивидуальные порталы.
   – Ты знаешь, где сейчас твой отец? – спросила меня Иника.
   – Еще не знаю, но скоро буду знать. Я не хочу, чтобы ты причинила ему вред, мама. Я обоих вас люблю одинаково.
   – Ты не понимаешь, сынок. Ты вырос телом, но далеко не все еще понял.
   Иника куталась в покрывало. Я создал для нее одежду легким взмахом руки.
   – Мама, я уже взрослый.
   – Спасибо, сынок. Ты действительно стал хорошим магом, и у тебя есть все знания Властелина Вселенных… Послушай, а ты мог бы доставить меня к корням Матери Ветров?
   – Не делай этого, мама. Пожалуйста. Ты подвергаешь себя большой опасности.
   – Это неважно, Ахилл. Ты все поймешь, когда вырастешь. Я использую тебя как пропуск к корням Матери Ветров…
   Она что-то сделала, и я не успел отразить магический удар. Когда я очнулся, мы с мамой стояли на границе снов, там, где корни Матери Ветров уходили в центр Вселенной. Моя мама, хотя и не была больше Властительницей, по-прежнему оставалась сильной ведьмой. И сумела нанести мне удар, которого я не ожидал.
   – Вот! Мы здесь! – произнесла мама. – Наконец-то мы здесь! Конечно, разве она могла бы отказать своему внуку Ахиллу! Попробуем забраться еще глубже!
   – Чувства подсказывают мне, что там нас разорвут на части элементы, – сказал я. – Ведь чтобы наверху был порядок, внизу должен быть компенсирующий его разрушительный хаос.
   – Верно. Впрочем, и этой глубины должно хватить.
   – Мама, ты зря пришла сюда. И зря ты используешь меня всего лишь как средство для достижения твоих целей.
   – Эй! Что Вы там делаете? Кто Вы такие?!
   Из окружающего нас сумрака выступил отряд жидких воинов.
   – Я Иника, супруга Крита, – сказала мама. – Проверяю самочувствие Матери Ветров…
   – Я служу Ахурамазде, – сказал жидкий воин. – А он приказал задерживать всех, кто появится здесь.
   Иника сделала движение рукой, и жидких воинов сковал холод. Они не могли двинуться с места, просто стояли и смотрели на нас широко открытыми заледеневшими глазами.
   – Они успели послать сигнал тревоги, – сказал я. – Мама, тебе лучше уйти прочь отсюда!
   Я попытался двинуться, но не мог. Иника сковала меня полупрозрачной сиреневой паутиной заклинаний. Я нащупал отдельные нити этой паутины, и понял, что через некоторое время смогу освободиться и обрести контроль над ситуацией. Но за это время могло случиться непоправимое! И я открыл свое сознание, чтобы Вселенная могла вступить в контакт со мной.
   Иника прочла заклинание, показавшееся мне немного знакомым, прикоснулась к Корням Матери Ветров, и они раздвинулись. В середине, между ними, возвышалась дверь, которую мама легко открыла. Она вошла внутрь, втянув меня за собой на невидимом магическом поводке. Это был тайный подземный замок Матери Ветров.
   – Мать Ветров! Твое сознание здесь? – спросила Иника.
   – Здесь, – донесся ответ. – Потому что я уже вернулась из бесконечных странствий. Ты проиграла, ведьма Иника. Во всех семи Вселенных уже выросли мои дочери, орошенные кровью сойкеро. И даже убив меня сейчас, ты не сможешь уничтожить Дочь Ветров, которая посажена в этой Вселенной.
   – Значит, ты подготовилась к моему визиту, мамочка!
   – Подготовилась, доченька. Я лишаю тебя всех магических сил. Чтобы ты не натворила бед.
   – Заклинаю тебя огнем! – крикнула Иника.
   Но огонь не вырвался из ее рук. Я видел, что магическая сила исчезла из моей мамы. Как будто бы ее никогда и не было в ней. Паутина созданных ею заклинаний осыпалась на земляной пол и превратилась в пыль. Я смог свободно двигаться, но все еще ощущал контроль Матери Ветров над моим сознанием.
   – Ахилл! Испепели ее! – крикнула мама.
   – Но ведь она же моя бабушка! – сказал я. – Она мать моего отца. Как я могу причинить ей вред?
   – Ты правильно рассуждаешь, Ахилл, – сказала Мать Ветров. – Оставь твою маму здесь, пока она не натворила глупостей. Я смогу ограничить ее возможности, даже несмотря на то, что она в прошлом была Властительницей Вселенных… Иника, когда ты скрывалась здесь от гнева Ахурамазды и обманывала меня, я хорошо изучила твое сознание. И теперь могу полностью контролировать тебя. Ты побудешь здесь, со мной! Ахилл, ступай наверх! Я освобождаю тебя! Тебе нужно успеть спасти твоего отца от сестричек Фуэко.
   Я почувствовал себя свободным от контроля Матери Ветров. И в этот миг произошло нечто, что было не до конца понятно мне. Энергия, которую передал мне дядя Уггрздир, словно пробудилась и стала выходить из меня помимо моего контроля. Я осознал, что создаю портал. А в следующий миг все бывшие Властелины Вселенных оказались рядом со мной.
   Первым появился демон Ахриман, Властелин Вселенной Город, гордо неся свою голову с крючковатым носом и черными волосами. В руке он держал прочный ремень, другой конец которого был ошейником на шее зверодемонессы. Ее зрачки меняли свою форму, и, случайно встретив ее взгляд, я понял, что ее сознание сильно помутнено вмешательством дяди Уггрздира. Глаза дяди Ахримана сияли необычайно сильно, как будто он наконец-то получил желаемое. За ним появился дядя Уггрздир, чьи светлые волосы и рыжие глаза резко контрастировали с внешностью дяди Ахримана. Я знал, что он правил Вселенной Сио. Затем появился яркий брюнет с голубыми глазами, дядя Арес, правитель Вселенной Хрона, которого я знал не очень хорошо. Он явился в своей золотой кольчуге, украшенной драгоценными камнями. Он выглядел, как обычно, но я уловил, что его волосы и кожа были недавно сожжены, и он излечивал их с помощью своей могучей магии. Правитель Вселенной Прана, дядя Вейнг, которого я ни разу еще не видел, но которого узнал по подсказке Вселенной, был в синей кольчуге. За ним явился дядя Сумгрон, сумеречный демон, правитель Кристаны. Послединими появились Сарен, полный, пышущий силой демон с каштановыми волосами и глазами серого цвета, зрачки которого были шестиугольными. Он владел Вселенной Ренида. С ним был Горалд, демон, о котором я ничего не знал. Его зрачки имели ярко выраженную треугольную форму, и были светло-голубыми по цвету, они сияли в его черных глазах, гипнотизируя своим взглядом. Как я мог почувствовать, он был Властелином Вселенной Архе.
   Дядя Уггрздир подошел ко мне и сказал, что я превосходно справился, и теперь могу не опасаться за свою жизнь.
   – Постойте! – сказал я. – Вы воспользовались мной, чтобы пробраться сюда!? Я прошу вас всех удалиться прочь!
   – Успокойся, Ахилл, – сказала мама. – Мы просто объясним Матери Ветров, что нужно внести кое-какие изменения в Восьмую Вселенную. Уггрздир сумеет взять под контроль ее сознание, не так ли?
   – Сделаю это с удовольствием, – сказал дядя Уггрздир.
   – Мы так не договаривались! – сказал я.
   – С тобой мы вообще ни о чем не договаривались! – сказал Ахриман. – Заставь его замолчать, Иника!
   – Они хотят уничтожить саму основу вероятностного мира, – сказала Мать Ветров.
   Мне показалось, что эти ее слова слышал только я. Даже не успев подумать, что я делаю, я направил правой рукой боевое заклинание на дядю Ахримана, а левой – на дядю Уггрздира. Они не ожидали нападения, и потому мое заклинание разорвало их тела на куски.
   Я наблюдал за тем, как части их тел кружились вокруг друг друга, пытаясь соединиться снова, и хотел испепелить их, но остальные опутали меня своими заклинаниями, и я потерял сознание. Правда, перед тем, как совершенно потерять контроль над собой, я заметил, что в воздухе что-то сгущается, и увидел сестричек Фуэко, которые, кажется, наконец, освободились из моей ловушки.

Элексигаль. Очарование Дионы

   – Кори, – сказал я, всматриваясь в созданные Дочерью Ветров звезды. – Ты когда-нибудь видел что-то более красивое в этом небе?
   Я снова услышал смех Кори, напоминающий музыку множества медных труб. Его огромные печальные глаза приблизились к правой половинке моего лица, и я прочел мысли дракона.
   «Я очень благодарен тебе за помощь, Элексигаль. Я хочу спасти Крита», – вот что сказали они мне.
   – Я тоже хочу помочь ему, – сказал я. – За ним гонятся сестрички Фуэко, Властелины Вселенных хотят использовать его как пропуск к корням Матери Ветров, и коварная, прекрасная Диона строит насчет Крита свои собственные планы… Ты готов доставить меня к нему?
   – Конечно. Наш путь еще сохранился в бытии, и мы сможем перемещаться очень быстро. Но что ты намерен делать, оказавшись в Очаровании?
   – Останови меня, если я начну творить глупости, – сказал я. – Но, Кори, когда я увидел Диону, я почувствовал, что моя жизнь без нее подобна небытию.
   – Кто бы мог подумать, что эта половинка демона еще способна любить! – восклиунул Кори, и рассмеялся. – Если мы летим, то сейчас самое время!
   Я, уже привычным движением, забрался на его шею и зацепился правой ногой и рукой за выступы чешуи.
   Мы прибыли в Очарование действительно очень скоро. Кори без труда нашел то место, куда Диона спрятала Крита. Должно быть, Верад передал ему точные ориентиры.
   Место… Это, пожалуй, слишком тусклое слово, чтобы обозначить роскошный сад-дворец, часть которого располагалась под прозрачной крышей, созданной неизвестно каким образом, и державшейся неизвестно засчет чего, а часть – просто под открытым небом. Этот дивный сад изобиловал дорожками, тропинками, ручьями, водопадами, мостиками, беседками, лужайками и рощицами, небольшими зданиями, фасады которых были ажурно украшены растительными рисунками и орнаментами и элегантно вписывались в окружающий пейзаж. Особую прелесть саду-дворцу Дионы придавала некоторая запущенность и дикость растущих там растений. Это создавало дивную атмосферу свободы и гармонии. Впрочем, и сама Диона создавала вокруг себя атмосферу легкости, обаяния и счастья. Я был очень рад видеть ее снова.
   – А вот и моя половинка, по которой я успела соскучиться, – сказала Диона, ослепительно улыбаясь мне. – Еще помнишь, что ты поклялся исполнять мои желания?
   – Не знаю, чему я больше рад, Королева. Тому, что попался на твою удочку или тому, что снова вижу тебя, – сказал я.
   Она приподняла брови и бросила на меня заинтересованный и немного недоуменный взгляд.
   – Хочешь сказать, что тебе нравится подчиняться мне?
   – Ты нравишься мне, Королева Диона! Это все, что я хотел сказать. И ты нравишься мне независимо от того, свободен ли я от твоих чар или нет…
   – Посмотрим, полудемон… Что будет, если я освобожу тебя от данной тобой клятвы?
   – Я буду любить тебя также сильно, и с радостью буду служить тебе.
   – Ты пробудил мое любопытство, Элексигаль… Я подумаю, и, возможно, действительно награжу тебя свободой. Чтобы посмотреть, как ты себя поведешь. Ведь я в любой момент смогу поймать тебя снова. Не так ли?
   – Королева Диона, я буду рад любому твоему решению… Мне приятно любое твое внимание ко мне…
   Крит, совершенно обнаженный, лежал на полупрозрачном ложе, и над ним летали красивые бабочки. Его раны уже не кровоточили, но все еще зияли на теле.
   – Что происходит с нашим другом? – спросил Кори, который все это время молча слушал нашу беседу.
   Во взгляде дракона при этом явно читалась ирония.
   – Его раны уже закрылись, но он все еще очень слаб, – сказала Диона. – Мои насекомые возвращают его к жизни. Ведь сейчас единственной пищей для него может стать нектар некоторых растений, растущих вокруг…
   Я чувствовал, что сознание моего кровного брата начинает возвращаться в этот мир из тех хаотических сумерек, в которых оно блуждает. Но путь обратно был еще далек.
   – Рад, что ты помогаешь ему бескорыстно, – сказал Кори. – Я слетаю к моему другу Вераду, посмотрю, как он там… Но потом вернусь, чтобы присутствовать при пробуждении Крита.
   – Располагайся, Элексигаль, – сказала Диона. – И расскажи мне, что ты чувствуешь по отношению ко мне…
   Я присел в удобное кресло и посмотрел на нее. Моя левая половинка, оставшаяся в глубинных мирах родной Вселенной, сладко трепетала, полностью разделяя мои чувства.
   – Я люблю тебя, Королева. Без всякой надежды на твою взаимность…
   – Занятно, – сказала Диона. – Что же во мне тебе особенно нравится?
   – Та атмосфера, которую ты создаешь вокруг себя. Твои глаза, в которых я тону, словно в бесконечных глубинах мира, в которых пребывает моя левая половинка… Я чувствую радость, когда твои глаза смотрят на меня.
   Диона одарила меня ослепительной улыбкой, а потом сказала:
   – Я освобождаю тебя от твоей клятвы, полудемон Элексигаль. Будь свободен. И скажи мне, что ты чувствуешь теперь?
   – Что ты – самая прекрасная из демонесс, которых я когда-либо видел, – сказал я, глядя на нее.
   – Ты и правда влюбился, Элексигаль.
   Она встала, подошла ко мне и поцеловала меня в половинку моих губ. Ее поцелуй проник в меня сладким огнем… Это чувство было настолько глубоким и всеобъемлющим, что я словно воспарил в небеса от счастья и легкости, которая переполняла обе мои половинки…
   – Ладно, милый мой полудемон… Мы еще поговорим о твоих чувствах ко мне. Сейчас мне нужно исчезнуть. Я оставлю Крита на твое попечение, хорошо? Только не мешай моим бабочкам!
   Я кивнул, будучи не в силах произнести ни одного слова… После того, как с моего сознания упали путы, Диона стала казаться мне еще более прекрасной.

Ахилл. Корни Матери Ветров

   Когда я открыл глаза, то увидел только свою мать, Инику. Она стояла на коленях возле меня.
   – Ты в порядке? – спросила она.
   – Да. А где остальные?
   – Остались в живых только Арес, Ахриман и Уггрздир, они успели создать портал. Остальных эти твари уничтожили! – сказала Иника.
   – Они пощадили тебя?
   – Я спряталась, и они прыгнули в портал, пока тот не закрылся за убежавшими.
   – Ты решила не бежать вместе с остальными? – спросил я, надеясь, что мама все-таки решила отказаться от своих враждебных намерений.
   – Бежать туда же, где будут сестрички Фуэко? – спросила она. – Это было бы, по меньшей мере, опрометчиво.
   – Помоги мне встать, – попросил я, направляя на самого себя исцеляющие заклинания.
   Она усадила меня, прислонив к стене. На земляном полу валялись изуродованные части тел, и кровь, стекающая с них, впитывалась землей.
   – Теперь корни Матери Ветров удобрены кровью бывших Властелинов, – сказала Иника.
   – Что это значит, мама?
   – Это значит, что Мать Ветров получила все их знания и всю их память. Кровь, ты сам это знаешь, способна передать все это…
   Я попытался встать, но голова моя слегка кружилась. Мои исцеляющие заклинания не очень-то помогли.
   – Что со мной? – спросил я.
   – Тебя ударили. Довольно сильно. По неопытности, ты пропустил слишком много ударов. И я не могу помочь тебе, поскольку лишилась магических сил. Попроси свою бабушку. Тебе она не откажет…
   – Ты все еще хочешь уничтожить эту Вселенную, мама? – спросил я.
   – Я не могу хотеть чего-то другого, Ахилл. Ради этой мечты я жила много тысяч лет!
   – Нельзя жить мечтой о разрушении, – сказал я. – Нельзя!
   И сознание снова покинуло меня, но, наверное, ненадолго. Потому что скоро я почувствовал, как в мое тело вливается очень приятная энергия, пахнущая теплым деревом и солнечным светом… Я узнал легкий исцеляющий Ветер, который направила в мое тело и в мое сознание Мать Ветров, моя чудесная мудрая бабушка. И открыл глаза.
   – Тебе нужно отправиться наверх, Ахилл, – сказала Мать Ветров. – Оставь Инику здесь. Я не дам ей натворить глупостей. Если ты не сумеешь убедить Ахурамазду не убивать Крита, тебе придется победить сестричек Фуэко, когда они придут за ним.
   – Как я могу это сделать, бабушка?
   – Я не знаю. Ахилл. Но, впитав корнями кровь Властелинов, я получила знание, что остановить сестричек Фуэко можешь только ты. Не знаю как. Но, кроме тебя, никто не сможет сделать это.
   – Бабушка, я чувствую, ты сказала еще не все…
   – Могу сказать тебе только одно, Ахилл. Если сестрички настигнут Ахримана, Ареса и Уггрздира раньше, чем Крита, тебе не придется сражаться с ними. Я смету их своим изменяющим Ветром. Но если за Критом они придут раньше, чем за Властелинами, тебе придется сражаться. Я не могу остановить их, пока живы три бывших Властелина Вселенных, которые угрожают всем нам. Ты должен защитить Крита, твоего отца. Это все, что нужно сделать. Понимаешь? И не бойся за свою мать. Я не позволю сестричкам Фуэко появиться здесь.
   – Да, бабушка. Я сделаю все, что смогу.
   В тот же миг могучая сила подняла меня наверх, и я вышел через дверь в стволе Матери Ветров на Светлую Лужайку, на которой все еще находились дедушка Ахурамазда и братья-сойкеро.
   Я увидел девушку-ангела, и вспомнил, что ее имя Эйя. Наши взгляды встретились. Она пыталась убедить моего дедушку не убивать Крита.
   – Не убивай его, Отец! Прошу тебя! – говорила она.
   – Я принял решение, Эйя. Мне жаль, но я не отменю его!.. Поговорим об этом позже.
   Его взгляд остановился на мне.
   – Ахилл? Где Иника?
   – Она у Матери Ветров, в ее подземном замке. Мать Ветров лишила ее всех магических сил. Она теперь не Властительница и не ведьма. Она уже никому не причинит зла.
   Последовала пауза, в течение которой Ахурамазда, должно быть, проверял эти сведения.
   – Ты на нашей стороне, Ахилл? – наконец, спросил он.
   Я улыбнулся.
   – По твоему, дедушка, есть только две стороны? Позволишь ли ты мне сыграть собственную роль в этой истории?
   – Ты очень юн, и тобой могут манипулировать силы, которые ты не сможешь контролировать.
   – Да, это так. Поэтому я прошу твоей помощи, дедушка.
   – В чем же, Ахилл?
   – Не убивай моего отца. Еще будучи младенцем, я передал ему часть своей энергии. Очень особенной энергии. Вот такой. Взгляни сам!
   Я бросил Ахурамазде небольшую часть энергии, которой наградил своего отца при нашей последней встрече.
   – Если он погибнет, это может дестабилизировать всю систему Вселенных, – сказал я. – Посмотри, почему…
   Я показал серию картин, которые, я надеялся, будут понятны сознанию моего дедушки.
   – Четыре Властелина уже мертвы, не так ли? – спросил Ахурамазда. – Они погибли у корней Матери Ветров. Ты привел их туда?
   – Мне нечего ответить тебе.
   – Ответь мне правду, Ахилл.
   – Хорошо.
   Я передал ему прямо в сознание всю историю о том, как дядя Уггрздир использовал меня в качестве ключа, и чем это кончилось у корней Матери Ветров.
   – Что ж, я вижу ты действительно пытаешься играть свою собственную роль, – сказал Ахурамазда после небольшой паузы. – Желаю тебе удачи, Ахилл. Но я не отменю приказ об уничтожении Крита… Почему-то мне кажется, что ты преувеличиваешь его значение для существования Системы Вселенных.
   – Что ж. Значит, мы заключили договор о нейтралитете, – сказал я. – До встречи!
   Я перенес себя на некоторое расстояние от Светлой Лужайки. Там я попытался создать портал, ведущий к моему отцу. Но его имя перестало что-либо говорить этой системе Вселенных. Это могло означать, что Крит находится где-то вне системы Вселенных. Но где? Существовал только один способ, который мог бы помочь мне обнаружить его. То, что я его сын, могло бы помочь мне почувствовать Крита, если бы я оказался в бытии между Вселенными. Но для этого нужен был дракон, а его у меня не было. Я видел множество драконов на Светлой Лужайке, но мне не хотелось говорить с ними на глазах у моего дедушки.
   Во Вселенной Город существовало окно в бытие, так называемые Врата Ахримана. Они могли мне помочь. Однако, чтобы привести их в действие, нужен был Темный Ветер, которым управлял мой дедушка Алкизир. Темный Ветер приходил в Город из миров непрерывной смерти, из антибытия. Он приходил из Темного Ока – овального провала на дне Пропасти Темных Ветров. Темное Око было выходом антибытия в наш мир. Говорили, что те, кто падал в Темное Око, начинали бесконечное путешествие, в котором одна смерть сменяла другую, никогда не приводя к рождению… Однако, имея достаточное количество некоторой специфической энергии, можно создавать новые Вселенные, входя в Темное Око.
   Чтобы в бытии возникали Вселенные, где-то должен царить абсолютный хаос, абсолютная смерть, сокрушающая даже саму себя.
   Таков закон, на котором зиждется беспредельность, в которой мы обитаем. И Ветер, порождаемый Матерью Ветров, был всего лишь интерпретацией Темного Ветра Антибытия. Именно Антибытие привносит во Вселенные изменения, разрушая то, что отжило и готово умереть и творя все новое… Именно Антибытие питает магической энергией тех, кто способен ею воспользоваться.
   Я отправился во Вселенную Город, чтобы с помощью Врат Ахримана найти своего отца, где бы он ни был. Мне нужно было найти дедушку Алкизира, чтобы освободить и направить Темный Ветер, который он запасал в специальных хранилищах.
   Я опустился на дно Пропасти Темных Ветров, которая раньше была безжизненной равниной, наполненной темными энергиями, а сейчас выглядела как прекрасный, заросший травой луг с озерами и многочисленными птицами. Изменяющий Ветер моей бабушки многое изменил… Только Темное Око по-прежнему зияло, и тьма танцевала внутри него свои танцы, время от времени выплескиваясь волнами над Темным Оком и растекаясь вокруг. Это и был Темный Ветер.
   Я заметил, что от многочисленного воинства, которым командовал мой дедушка Алкизир, остался лишь небольшой отряд. Я увидел небольшую группу воинов, столпившихся вокруг чего-то, спрятанного за их спинами. Остальные стояли в дозоре. Они-то и увидели меня. Они сделали мне знак приблизиться и настороженными взглядами следили за каждым моим движением.
   – Кто ты? – возник в моем сознании вопрос одного из них.
   – Я ищу Алкизира, – сказал я, чтобы что-то сказать.
   Группа воинов расступилась, услышав мои слова. И я увидел дедушку Алкизира, который лежал на походной кровати. Его тело было изранено. Я приблизился.
   – Кто это сделал, дедушка? – спросил я.
   – Ахилл? – он уставился на меня, не веря тому, что открылось его сознанию.
   – Да, мне пришлось расстаться с детством, – улыбнулся я. – Кто ранил тебя?
   – Сестрички Фуэко. Я защищал Ахримана вместе с остальными… Видишь, что осталось от моего воинства?
   Я наложил руки на его тело, и передал в него мощный заряд жизненной силы, который Вселенная тотчас пополнила в моем собственном теле.
   – Ты поправишься, дедушка.
   – Не думаю, внучек. Рад, что мне довелось увидеть тебя взрослым и сильным магом…
   – Дедушка, что происходит?
   Я увидел, как переданная мною энергия истекает из его тела и впитывается в дно Пропасти Темных Ветров.
   – Сестрички Фуэко нанесли мне слишком много ран, – сказал он. – Нет способа остановить мою смерть.
   – Я не верю в это, – сказал я.
   – Они нанесли раны не только моему телу, но и моему сознанию, Ахилл. Поэтому я не могу переместиться в новое тело, как уже делал много раз…
   Мое сознание получило от Вселенной странную подсказку. Я не поверил и уточнил. Да. Способ был, но очень, очень странный…
   – Дедушка. Ты можешь излечиться, если я принесу тебе кровь моего отца…Тебе нужен всего лишь глоток этой крови, и раны, нанесенные сестричками, затянутся…
   – Почему ты так думаешь, Ахилл?
   – Если соединить твою кровь с кровью Крита, то можно излечить любые раны, нанесенные сестричками Фуэко. Мне сообщила об этом Вселенная Город. А я склонен ей верить, дедушка. Тебе придется стать кровным братом моего отца, чтобы остаться в живых.
   Алкизир нахмурился. Но кивнул головой.
   – Хорошо, Ахилл. Ты отправляешься сейчас к своему отцу, к Криту?
   – Если в твоих хранилищах еще остался Темный Ветер, способный пронести меня сквозь Врата Ахримана.
   – Темного Ветра достаточно. Мы отправимся с тобой. Я боюсь, что не доживу до твоего возвращения. Скажи мне, что с Иникой.
   – Она в безопасности. Но лишена всех своих магических сил, – сказал я. – Я создам поток жизненной силы, который поддержит тебя в пути. Готовься! Я открываю портал.
   Вихрь портала закрутился у моих ног, и воины, подхватив дедушку Алкизира, вошли в него. Я шагнул в него последним.
   Через миг мы стояли у Врат Ахримана. Черных, прекрасных Врат, открытых в пустоту бытия. Алкизир создал Темный Ветер, я прошептал, что хочу найти Крита, своего Отца, и подарил Вратам каплю своей крови, надрезав палец клинком и тотчас залечив рану.
   А потом мир просто растаял вокруг нас, и мы оказались в очень красивом саду.

Элексигаль. Появление странного бессмертного

   Я сидел и смотрел, как бабочки порхают над Критом. Счастье переполняло мое сердце. Диона еще не вернулась. На какое-то время я даже задремал под пение птиц. Меня разбудил шум. Я увидел странного юношу, который был немного похож на Крита… Он направлялся к моему кровному брату. Вскочив с кресла, я устремился ему наперерез.
   – О! – сказал юноша. – Дядя Элексигаль!
   – А ты кто такой? – спросил я. – Я охраняю покой моего кровного брата.
   – Я его сын. Я Ахилл.
   – Когда я видел Ахилла в последний раз, он был малышом.
   – Пришлось вырасти, дядя Элексигаль. Иначе мои мама и папа поубивали бы друг друга.
   – Мне трудно в это поверить, – сказал я.
   – Еще труднее тебе будет понять, зачем я здесь.
   – Ладно. Я готов тебя выслушать.
   – Прими от меня информацию. Рассказывать было бы слишком долго. Я обещаю, что не стану пытаться контролировать твое сознание.
   – Как мне принять информацию?
   – Просто позволь мне вложить ее в твое сознание… Я сильный маг, и знаю, что делаю.
   – Хорошо, – сказал я. – Но должен тебя предупредить. В этой Вселенной, имя которой Очарование, очень странные законы природы. Любые обещания, данные здесь, должны быть исполнены. Нарушивший обещание может погибнуть.
   – Я уже знаю это, дядя Элексигаль. Спасибо, что беспокоишься обо мне.
   И он вложил в мой ум сведения, которые он получил от Вселенной Город уже после того, как по Вселенным пронесся Изменяющий Ветер… Получалось, что если смешать кровь Крита с кровью Алкизира, отца Иники, можно получить вещество, способное залечить раны, нанесенные сестричками Фуэко, и любые другие раны, нанесенные Алкизиру и Криту, в том числе любые повреждения их сознаний.
   – Знаешь, Ахилл, я верю тебе. Возможно, потому, что чувствую в тебе кровь Крита. Во мне она тоже есть, ты знаешь…
   – Я знаю, – спокойно сказал Ахилл. – Позволь мне взять у него несколько капель крови, чтобы вылечить моего дедушку Алкизира.
   Он показал в сторону ближайшей рощи, и я увидел там группу воинов.
   – Кто это такие?
   – Отряд моего дедушки. Они не причинят вреда ни тебе, ни жителям этой Вселенной.
   – Если можно вылечить любые раны, нанесенные Алкизиру и Криту, смешав их кровь, – сказал я, – значит, можно и Крита вернуть к жизни с помощью этой смеси?
   – Да. И мы это сделаем, дядя Элексигаль.
   Я посмотрел на Крита, на Ахилла, извлек кинжал и сам надрезал руку Крита. Ахилл сотворил из воздуха чашу, и бережно собрал в нее кровь. Потом он отнес ее в рощу, и что-то делал там, а бабочки в это время занимались заживлением новой раны на теле моего кровного брата. Почему я ему поверил? Надо было позвать Кори… Он бы помог мне разобраться, кому можно верить в этой Вселенной…
   – Спасибо за помощь, дядя Элексигаль. Уверен, что этот напиток вернет к жизни и моего отца тоже.
   Я обернулся. Ахилл снова был рядом со мной. Он протянул мне чашу с кровью. Я принял ее бережно, чтобы не расплескать неловким движением.
   – Ты уверен, Ахилл? Алкизиру стало лучше? – спросил я.
   – Да. Алкизир уже в порядке.
   – Тогда помоги мне напоить Крита.
   Ахилл приподнял голову моего кровного брата и разжал ему рот. Крит все еще пребывал без сознания. Я влил в него всю жидкость из чаши. Ее было не больше одного глотка. Часть пролилась, но несколько капель Крит проглотил. Ахилл аккуратно уложил его голову обратно. Крит был неподвижен, но дыхание его изменилось. Оно стало более глубоким и ровным. Я увидел, как кровь, разлившаяся вокруг его губ и по подбородку, впиталась в кожу. В следующий миг Крит вскочил со своего ложа и попытался выхватить из ножен свой меч. Но меча не было. Он был обнажен, и вокруг его тела продолжали виться бабочки.
   – Крит, это я, Элексигаль. Твой кровный брат, помнишь?
   – Да. Где я, Элексигаль?
   – Во Вселенной по имени Очарование, – сказал я. – Я доставил тебя сюда, чтобы вылечить от нанесенных тебе ран.
   – Я помню тонкие лучи, – сказал Крит. – А потом долгие скитания по мрачным мирам.
   – Твое сознание искало дорогу назад, – сказал Ахилл. – Ты не узнаешь меня, потому что, когда мы виделись в последний раз, мне было всего лишь четыре года.
   – Ахилл? – спросил Крит, удивленно вглядываясь в черты юноши.
   – Да. Твое сознание не обманывает тебя. Это я, отец!
   Он подошел к Криту и обнял его. Потом взмахом руки создал одежду для Крита, и одним жестом приманил откуда-то Адил, который прямо по воздуху прилетел к моему кровному брату.
   – Спасибо, Ахилл. А кто это там? – спросил Крит, указывая на отряд воинов Алкизира.
   – Они со мной. Я все тебе объясню, отец, – сказал Ахилл. – Но присядь. Рассказ будет долгим.
   Крит присел на ложе, с которого только что вскочил.
   – Рассказывай, Ахилл.
   – Сначала я скажу тебе хорошие новости, отец. Мать Ветров пробудилась и находится в добром здравии. В других Вселенных растут Дочери Ветров, посаженные твоими братьями-сойкеро. Дочери ловят Ветер Матери, усиливают и направляют его в своих Вселенных. Все Властелины Вселенных лишены своего статуса. А твоя супруга Иника, кроме того, лишена всех магических сил, и пребывает сейчас в Подземном замке Матери Ветров. Я видел ее совсем недавно. Она никому из нашей семьи уже не может причинить зла, хотя по-прежнему очень хочет сделать это. И ты, наверное, не знаешь, что Ахурамазда вернулся в свою Вселенную!
   – Значит, он действительно исчезал из нее?! – спросил Крит. – Я подозревал это!
   – Да, исчезал. Он все то время, пока ты занимал его место, провел в Черном Шаре Ахримана.
   – Что такое Черный Шар, Ахилл?
   Я увидел, как Ахилл передал прямо в сознание Криту целый ряд картин.
   – Понимаешь, отец?
   – И все эти годы он был там?! А кто же был перевозчиком на Пограничной реке?
   – Не он. Его копия. Сознание твоей Вселенной, отец, было замутнено магией Иники и пазирой, которую ты расположил в ветвях моей бабушки. Позволь мне передать тебе часть истории прямо в сознание, чтобы не утомлять тебя долгими разговорами.
   Они замерли, и я видел только свечение между их глазами. Потом Крит спросил:
   – Ты получил все знания и могущества Властелина Вселенных?
   – Да. И часть своей энергии передал тебе. Теперь ты бессмертен в системе восьми Вселенных, отец, а не только в своей собственной. И от того, насколько ты жив и полон сил, зависит самочувствие всей системы Вселенных.
   – Ты сделал мне бесценный подарок, Ахилл… Значит, Ахурамазда, с которым я много раз говорил у Пограничной реки, был всего лишь подделкой, говорящей копией?
   – Да, отец. Поддельный Ахурамазда был нужен, чтобы открыть самый удобный вход в твою Вселенную – Пограничную реку. Через этот вход оказались захвачены глубинные миры, а остальное было просто делом времени.
   – Ладно. Я понял, что Ахриман, Арес и Уггрздир остались живы. Когда ты передавал мне картину битвы у корней Матери Ветров, там была еще зверодемонесса Гийяра, не так ли?
   – Ее зовут Гийяра? Да, она была там. Ее сознание полностью контролируется Уггрздиром, а воля сломлена. Я понял, что Уггрздир подарил ее Ахриману…
   – Передай мне еще раз портрет Уггрздира, – попросил Крит.
   Ахилл на мгновение прикрыл глаза.
   – Это Алан, – сказал Крит.
   – Алан? Да, иногда мама называла его этим именем. Так что же?
   – Значит, он – один из Властелинов Вселенных?
   – Именно. И всегда был им.
   Крит закрыл лицо ладонями.
   – Я был в сетях заговора с самого начала! И не подозревал об этом!
   Ахилл прикоснулся к его плечу и участливо улыбнулся.
   – Не печалься, отец. И не считай себя единственной причиной произошедшего. Это всего лишь танец Вселенных…
   – Я уже слышал эти слова, – сказал Крит. – От старца в подземной пирамиде, к которому меня отвела Гийяра.
   – Значит, он был прав, этот старец, – улыбнулся Ахилл. – Но теперь в каждой из восьми Вселенных растет дерево, подобное Матери Ветров. Отец Смерти Ахурамазда и Мать Ветров правят уже не одной Вселенной, а восемью. Таким образом, все складывается неплохо для нашей семьи, отец. Кроме того, я вынужден был ускорить свое время и повзрослеть. Мама и остальные Властелины пытались использовать меня для доступа к корням Матери Ветров, но сестрички Фуэко вовремя вмешались в ситуацию. Кстати, отец, теперь плохие новости. Ты в числе тех, кого сестрички Фуэко должны убить. Ни мне, ни твоим братьям и сестрам не удалось убедить дедушку Ахурамазду сохранить тебе жизнь.
   – Значит, мои братья и сестры все-таки просили за меня? – спросил Крит.
   – Конечно. Ведь все понимают, что ты совершил множество ошибок не из злого умысла. Можно ли наказывать тебя за это?! В твоем сердце были любовь и добро, и ты совершил зло, не ведая этого. В чем же твоя вина?
   – Я виновен, Ахилл. Потому что не причины, а именно последствия определяют степень вины. И, может быть, Отец прав в том, что хочет уничтожить меня?
   – Почему же последствия определяют степень вины? – спросил Ахилл. – С точки зрения окружающих виноват не тот, кто ошибается, а тот, кто действует злонамеренно.
   – Зато тот, кто ошибается, чувствует вину за совершенные ошибки, – сказал Крит. – А тот, кто действует злонамеренно, вины не ощущает. В этом вся разница! Я чувствую свою вину, Ахилл.
   – Не говори так, Крит, – вмешался я. – Я спас твою жизнь не для того, чтобы ты погиб от уныния. Кроме того, я полил твоей кровью Дочь Ветров в наружном городе нашей Вселенной. Ты нужен этому маленькому дереву, Крит!
   – Спасибо, Элексигаль, – сказал Крит. – Хотя я и не понимаю, о чем ты говоришь.
   – Драконы, которых родила Мать Ветров, получили от нее семя, которое посадили в Наружном Городе. Политое твоей кровью дерево теперь может рождать Ветер. И теперь, если ты погибнешь, Крит, наша Вселенная, а вместе с нею и вся Система Вселенных будет потрясена до самого основания! И я не намерен допустить это!
   – Я не смогу победить сестричек Фуэко, – сказал Крит. – А если вы встанете на их пути, они сметут вас обоих. Я могу только бежать. Но они не остановятся, пока не настигнут меня. Мне не нужна жизнь беглеца…
   – Да. Сестрички скоро будут здесь. Думаю, очень скоро, – сказал Ахилл. – Поэтому я должен сказать тебе еще одну новость. Но не знаю, примешь ли ты ее как хорошую, или как плохую.
   – Говори, сын.
   – Кровь моего дедушки Алкизира, смешанная с твоей кровью, отец, способна излечить любые раны, в том числе нанесенные сестричками Фуэко. Твои раны и раны Алкизира, ничьи больше. Эта смесь двух кровей уже излечила тебя от ран. Я дал ее тебе и Алкизиру, который был ранен сестричками Фуэко. И его раны зажили, хотя ты, наверное, знаешь, как трудно бессмертному залечить нанесенные ими раны. Алкизир сейчас здесь. Эти странные воины – все, что осталось от его огромной армии после сражения с сестричками Фуэко и после волн Изменяющего Ветра, рожденного Матерью Ветров и ее Дочерями.
   – Алкизир здесь?! – спросил Крит, и его рука легла на рукоять меча.
   – Отец, я не дам вам убить друг друга. Никто из моих родственников больше не погибнет, – сказал Ахилл. – Я только что объяснил, что вам нужно объединить силы, чтобы противостоять сестричкам, а не пытаться убить друг друга.
   Крит посмотрел в его глаза долгим взглядом, а потом кивнул головой.
   – Дай мне твою кровь, чтобы приготовить смесь для защиты от сестричек, – сказал Ахилл, протягивая Криту ту самую чашу.
   Крит, не говоря ни слова, наполовину извлек меч из ножен, и надрезал им руку. Ахилл бережно собрал капли крови, а затем заживил рану своего отца.
   – Я приведу Алкизира, отец.
   – Я пойду с тобой, – сказал Крит. – Не волнуйся. Я не наброшусь на твоего дедушку. Пойдем с нами, Элексигаль.
   – Пока эти проклятые сестрички Фуэко не будут уничтожены, я не оставлю тебя ни на секунду, Крит, – сказал я.
   – А потом, Элексигаль? – спросил Крит.
   – А потом… Потом у меня появились некоторые планы, касающиеся Вселенной Очарование, в которой мы сейчас находимся.
   Крит посмотрел на меня и улыбнулся.
   – Кажется, ты влюбился, кровный брат. Я чувствую это…
   – Да, Крит. Ты ее увидишь. Она обязательно скоро придет сюда.
   Я не стал упоминать о планах Дионы, касающихся Крита. Пусть сам с этим разбирается. Мы, полудемоны, совсем не ревнивы.
   Алкизир уже сидел под деревом. Он был еще слаб, но его раны закрылись, и силы возвращались к нему.
   Его воины стояли вокруг, глядя на своего командира.
   – Дедушка, – сказал Ахилл. – Хочу представить тебе моего отца, Крита.
   Алкизир посмотрел на Крита, встал на ноги и склонил голову.
   – Мой внук убедил меня, что мы не должны быть врагами, – сказал он, и его глаза сверкнули.
   – Нам трудно с этим согласиться, не так ли? – спросил Крит. – Но меня он убедил в этом тоже. Мы больше не враги.
   Крит протянул Алкизиру руку, и тот пожал ее.
   – Мы больше не враги, – повторил Алкизир слова Крита.
   – Обещания, данные в этой Вселенной, невозможно нарушить, – сказал Ахилл. – Поэтому не советую и вам этого делать. Тем более, что теперь вы кровные братья. Вы оба знаете, что это значит.
   Алкизир снова опустился на траву и оперся о ствол дерева. Крит сел напротив него.
   – Что теперь? – спросил Алкизир.
   – Необходимо несколько капель твоей крови, дедушка, – сказал Ахилл. – Если сестрички Фуэко появятся здесь, мы должны их встретить достойно, и нам потребуется смесь ваших кровей, чтобы вовремя залечивать нанесенные ими раны.
   – Интересно, – сказал Алкизир, надрезая себе руку. – А чьи раны сможет залечить смесь крови Ахурамазды и Ахримана?
   – Если их крови смешаются, то начнется разрушение всех соединенных Вселенных, – ответил Ахилл. – Потому эта беспредельность и сделала их непримиримыми врагами, чтобы их кровь не могла смешаться. Другой такой пары врагов нет во всей Системе Вселенных. Ахурамазда и Ахриман – это полные противоположности. Нельзя допустить поединка между ними. Если они ранят друг друга, и хотя бы две капли их крови смешаются, никто не остановит волны антибытия. Антибытие вырвется из Пропасти Темных Ветров и поглотит всю систему Вселенных.
   – Но почему же это так? – спросил Алкизир, сцеживая свою кровь в чашу. – Можешь ли ты ошибаться, Ахилл?
   – Нет. Я не ошибаюсь, дедушка, – Ахилл залечил рану Алкизира и закрыл чашу сверху.
   – Теперь мы готовы, – сказал он. – Когда бы ни появились сестрички Фуэко, мы встретим их достойно, и сумеем ускользнуть, чтобы залечить по дороге нанесенные ими раны.
   – Может быть, есть способ победить сестричек Фуэко? – спросил Алкизир. – Подумай, Ахилл!
   – Отсюда мне трудно дотягиваться до сознаний наших Вселенных, – сказал Ахилл, – но я попробую, дедушка.
   Некоторое время все сидели в молчании. Ахилл закрыл глаза и, видимо, его сознание получало какие-то сведения. Скоро я почувствовал приближение Королевы Демонов Дионы.
   Она появилась, и даже мрачные воины Алкизира стали чуть менее мрачны. Диону окружали юные демоны-телохранители. Я подошел к ней, преклонил колено и припал к ее руке.
   – Королева Демонов Диона, позволь отблагодарить тебя за то, что ты помогла исцелить моего кровного брата Крита.
   – Не стоит благодарности, Элексигаль. Кто это?
   – Мое имя Алкизир, – сказал демон, поднимаясь с травы. – Мы не причиним тебе зла, Королева Демонов Диона.
   Королева перевела взгляд на Ахилла. Он вынужден был прервать контакт с сознаниями Вселенных, и открыть глаза.
   – Мое имя Ахилл. Я сын Крита.
   – Какой красивый молодой человек! – сказала Диона, вглядываясь в черты юноши. – И какой могущественный! Я рада принимать у себя столь могущественного мага, как ты, Ахилл.
   Диона склонила голову в знак глубочайшего уважения перед силой, которую она увидела в Ахилле.
   – Спасибо тебе, что дала приют моему отцу в самое тяжелое время его жизни, – произнес Ахилл, прикасаясь к руке Дионы.
   – Я всего лишь исполняла древнее пророчество, – сказала Диона. – Но я очень ценю твою признательность. Будьте моими гостями. Нас ждет небольшой пир в соседней роще. Прошу всех вас следовать за мной.
   Мы прошли до соседней рощицы, в которой был накрыт пышно украшенный живыми цветами стол. Многочисленные лакомства соблазняли своей красотой, ароматом и пробуждали аппетит.
   Мы сели за стол, и молодые демоны налили в наши кубки благоухающее ароматами этой Вселенной вино.
   Диона посадила Крита слева от себя, а меня – справа. Рядом со мной сел Алкизир, и с этой же стороны стола расположились его воины, рядом с Критом посадили Ахилла, и с той же стороны сели демоны из королевской свиты, в одежде ярко-синих и желтых цветов. Прислуживающие за столом демоны были в белом. Роща, наполненная пением птиц, журчанием ручья и гулом небольшого водопада в отдалении, была прекрасным местом для трапезы. Я, привыкший питаться чистыми энергиями, вкушал пищу с удовольствием, и пил вино, которое кружило мою влюбленную голову.

Крит. Предложение Королевы Демонов

   Сидя рядом с прекрасной Дионой, я впервые за многие дни почувствовал себя в безопасности. Не скрою, это было приятно. В моем сознании все еще вертелись образы картин, переданных мне Ахиллом. Когда я оборачивался к нему и встречался с ним глазами, я чувствовал глубокую связь между нами. Впервые за всю мою долгую жизнь я родил сына, и впервые мой взрослый сын сидел за столом рядом со мной. Это было новое, совершенно необычное ощущение.
   Любовь к Инике, которая пылала в моем сердце, стала холодным пеплом, который постепенно развеивал ветер времени. Привязанность к сыну занимала ее место.
   Ахурамазда когда-то учил нас не привязываться к живым существам, не любить, не жертвовать ничем ради них. Он внушал нам, что мы – сила смерти. А смерть не может любить. Но в моей жизни была любовь к Инике, и есть любовь к Ахиллу.
   Один из моих братьев, Эгуфед, отказался от миссии сойкеро, и удалился куда-то в другую Вселенную, где живет жизнью, какую сам захотел построить. Возможно, это и мой путь. В конечном итоге, я отправился к Вратам Ахримана, чтобы разыскать Эгуфеда. Во всяком случае, если Ахурамазда хочет меня убить, то с помощью сестричек Фуэко или без их помощи, он сделает это. Я уже никогда не смогу вернуться домой.
   К накрытому столу подошли два дракона.
   – Познакомься, Крит, – сказал Элексигаль. – Это Кори и Верад. – Это благодаря им я сумел разыскать тебя.
   Я привстал со своего места и поклонился им в знак признательности.
   – Мы рады, что ты жив и здоров, – произнес Кори.
   – Но опасность все еще грозит тебе, – сказал Верад. – Сестрички уже на пути сюда!
   – Спасибо Кори. Спасибо, Верад. Вы многое сделали для спасения нашей Вселенной, – сказал я.
   – Ты наш отец. Мы сделали все, что было в наших силах. И мы будем охранять тебя, как охраняем все деревья, политые кровью сойкеро, и как охраняем Мать Ветров.
   Диона подняла свой кубок и произнесла.
   – Я хочу пожелать Криту успеха во всем, что он пожелает сделать! В этой Вселенной и в любой другой!
   – Удачи тебе, Крит! – сказал Элексигаль.
   – Удачи! – сказал Ахилл.
   – Удачи! – присоединился к ним Алкизир.
   Я поднял кубок и пригубил ароматное вино Вселенной Очарование.
   – Спасибо, Диона. Я очень благодарен тебе за то, что ты сделала для меня, – ответил я.
   – Твой кровный брат Элексигаль доверил тебя мне, – улыбнулась она.
   – Ты упоминала о каком-то древнем пророчестве…
   – Да. Много веков назад было предсказано, что в нашей Вселенной появится полудемон, который приведет сюда бессмертного, несущего смерть. Было предсказано, что я полюблю этого бессмертного, и рожу от него сына, который унаследует мой престол, а я отойду от королевских дел. Было указано время, когда пророчество сбудется. И оно сбылось.
   Произнося все это, Диона никак не проявила своих эмоций. Я любовался ею. Она мне нравилась.
   – Я знаю, что нравлюсь тебе, Крит, – продолжила Диона. – И я очень прошу тебя остаться в Очаровании, и исполнить пророчество. Потому что я хочу родить сына именно от тебя.
   Ее прямота была неотразимой. Я всмотрелся в ее глаза. Ее сознание было открыто. Я взглянул в него. Диона была честна со мной. В ее сознании не было ни одного скрытого уголка. Я вспомнил, сколько темных мест таило в себе сознание Иники, и я никогда не заглядывал туда, чтобы не нарушить ее право на личную тайну. В итоге мое уважение к личности супруги всю мою семью поставило на грань выживания.
   – Я согласен, – сказал я. – Я принимаю твое предложение, но не обещаю остаться надолго, Королева Демонов Диона.
   – Подари мне хотя бы небольшую часть своей вечности, – произнесла Королева.
   Диона сделала знак, и юный демон в белой одежде налил нам еще вина. Мы соприкоснули наши кубки и сделали по глотку. И в этот момент я почувствовал спиной чей-то враждебный взгляд. Я кувыркнулся назад и, развернувшись в воздухе, вытащил меч. Произошло это быстрее, чем я сам успел осознать, что делаю. Стрела просвистела надо мной и почти задела сидящего напротив меня Элексигаля. Если бы он состоял не из одной половинки, а из обеих, то она обязательно вонзилась бы в него.
   Передо мной стоял Ахриман, держащий одной рукой ремень с рычащей Гийярой, а другой – арбалет. Слева и справа от него стояли Арес и Уггрздир, которого я теперь уже не назову его старым именем. При взгляде на него, я почувствовал, как меня охватывает ярость.
   Еще миг – и Ахилл встал по левую руку от меня, а Элексигаль по правую. Послышались испуганные крики свиты Дионы. Драконы, Кори и Верад, вынуждены были перевернуть столы, чтобы занять место позади нас.
   – Конечно, зря мы начали со стрельбы из арбалета, прошу извинить наши плохие манеры, – сказал Уггрздир. – Я прошу твоего внимания, Крит. Я уже приходил в эту Вселенную, в то время, когда ты был без сознания. Тогда я хотел использовать тебя как ключ к глубинным корням Матери Ветров, но сестрички Фуэко не позволили мне сделать это. Они отвлекли меня. Пока мы сражались, доступ к корням Матери Ветров предоставил нам Ахилл. Он сделал это не по своей воле, но сделал. Однако, у нас ничего не получилось, потому что сестрички Фуэко настигли нас прямо у корней Матери Ветров, и четыре Властелина погибли. Я рассказываю это тебе, чтобы ты понимал, что мои планы в отношении тебя изменились.
   – Меня не интересуют твои планы в отношении меня, – ответил я. – Если ты хочешь вести переговоры, мое первое условие – освободи сознание Гийяры от своего контроля и предоставь ей свободу.
   – Мы обговорим это условие, – сказал Уггрздир. – Но вначале выслушай наше предложение. Если ты поможешь нам, то мы дадим тебе возможность править Восьмой Вселенной. Ты станешь Властелином вместо Иники.
   Пока он говорил, рукоять моего меча стала очень горячей, и я вспомнил о четырех сознаниях Создателей Вселенной Город, которые были уловлены мною в зале древних колонн под горным хребтом Грольгинен.
   – Я ценю твой талант дипломата, Уггрздир, – ответил я. – Ты предлагаешь мне выиграть войну, которую вы проиграли. И за это ты обещаешь мне часть власти, которую я завоюю для всех вас. Мне это предложение кажется слишком щедрым, чтобы я мог принять его. Извини, Уггрздир. У меня, наверное, нет таких дипломатических способностей, как у тебя, и я не могу сформулировать отказ более изящно.
   – Зато ты старался, – улыбнулся Уггрздир. – Крит, послушай, ты же понимаешь, что я могу раздавить твое сознание, подчинить тебя своей воле. Я уже делал это однажды. И очень удивлен, что тебе удалось восстановиться так быстро. Поверь, чтобы подчинить твое сознание, вовсе не нужно быть Властелином Вселенных. Неужели ты хочешь, чтобы я снова сделал это?
   – А вот угрозы – это уже не дипломатия, – сказал я. – Угрозы – это ошибка. У тебя сейчас недостаточно сил, чтобы угрожать мне.
   – Ты прав, Крит! Совершенно прав! Алкизир! Может быть, ты перейдешь на нашу сторону?
   – Я не могу встать на вашу сторону, – сказал Алкизир. – Я стал кровным братом Крита и обещал не быть его врагом. В этой Вселенной нельзя нарушать данные в ней обещания.
   – Ты только подумай, Ахриман! – воскликнул Уггрздир. – Стоило нам ненадолго задержаться, и Алкизир уже породнился с Критом! Поразительная гибкость, Алкизир!
   – Да, Алкизир, – сказал Ахриман. – Видимо, предательство передается в вашей семье по наследству. Иника предала своего мужа, а ты – меня, своего командира. После стольких тысяч лет вместе!
   Гийяра зарычала и начала рваться с поводка. В ее глазах горел огонь безумия. Мой меч уже вибрировал и издавал звук, похожий на ветер, меняющий скорость. Адил произносил имена Создателей Вселенной.
   – Что это? – спросил Ахриман. – Четыре звука, воспроизведенные Адилом, произвели странный эффект. Ахриман начал дрожать, а потом… Потом я увидел зрением сойкеро, что его сознание разделяется на четыре части. При этом каждая часть сознания Ахримана стала вполне жизнеспособной единицей.
   – Что ты сделал со мной? С нами? – спросил Ахриман, направляя на меня безумный взгляд. – Откуда ты узнал эти имена?
   Я все еще не понимал, что происходит. Ахилл тоже. Ахриман – четыре самостоятельных сознания в одном теле, сел на траву. Его тело не могло подчиняться четырем сознаниям одновременно.
   Арес и Уггрздир с ужасом смотрели на меня.
   – Освободи Гийяру, – сказал я тихо. – Иначе с твоим сознанием я сделаю то же самое.
   Уггрздир посмотрел в мои глаза. Я прочел в них обещание смерти.
   – Дядя Уггрздир! – сказал Ахилл. – Я еще не забыл, как ты использовал меня, чтобы проникнуть к корням Матери Ветров. Не делай еще одной ошибки. Не пытайся причинить вред моему отцу. Если ты сделаешь это, я уничтожу тебя! И пусть Вселенная Очарование будет свидетелем моего обещания!
   – Какой зубастый звереныш у тебя, Крит! – сказал Уггрздир. – Его мамаша явно сглупила, когда дала ему знания Властелинов. Может быть, снова поиграем в воинов темных ветров, малыш? Чтобы ты не вмешивался в дела больших дядей?!
   – Ты обещаешь поиграть со мной, дядя Уггрздир? Прямо сейчас? – спросил Ахилл с интонациями ребенка.
   Я недоуменно посмотрел на него.
   – Конечно, малыш, – ответил Уггрздир. – Крит! Я предложил тебе стать нашим союзником. Но ты ответил отказом. Сейчас я уйду. Но еще вернусь, чтобы уничтожить тебя.
   Он начал создавать портал. И в этот миг его тело стало рассыпаться на куски. Уггрздир закричал, в ужасе оглядываясь на меня. Его сознание выпрыгнуло из тела, я уловил его и упрятал в резервуар в рукояти Адила. Его тело превратилось в горку мусора, а оружие глухо звякнуло, падая на землю.
   – Жаль, что ты не сдержал обещание, дядя Уггрздир! Мы бы хорошо поиграли! – сказал Ахилл.
   – Что происходит, Алкизир! – воскликнул Арес. – Хоть ты объясни мне!
   – Я уже говорил, что в этой Вселенной нельзя нарушать обещания, которые даны в ее пределах, – пояснил Алкизир. – Нарушивший обещание уничтожается.
   Арес, не говоря больше ни слова, начал создавать портал, и тут в десятке шагов от него с громким хлопком появились сестрички Фуэко. Увидев их, Арес завопил в неподдельном ужасе, и прыгнул в портал. Сестрички Фуэко с визгом последовали за ним.
   Я облегченно вздохнул. Приятно, что в этот раз не я был их очередной целью. В этот миг я заметил, что Гийяра, выхватив из ножен клинок мертвого Уггрздира, освободилась от душившего ее ошейника. Встретив ее взгляд, я понял, что к ней возвратился разум, а вместе с ним – неукротимый боевой дух, ярость и жажда мести. Она уже подкрадывалась к Ахриману, чтобы исполнить данную ею клятву.
   Ахриман, казалось, разобрался с тем, какое из его сознаний должно управлять телом, и встретил ее серией превосходных боевых заклинаний.
   Гийяру отбросило на полсотни шагов. Ахриман повернул голову и посмотрел на меня.
   – Даже не думай об этом, дядя Ахриман! – сказал Ахилл.
   Ахриман бросил в мою сторону плотную стену метательного оружия. Адил создал защитное поле, но удар был таким мощным, что я упал и скользил по земле не меньше десяти шагов, отброшенный силой толчка.
   Драконы, Кори и Верад, поднялись в воздух и стали летать вокруг Ахримана, время от времени поливая его струями пламени. Пока Ахриману удавалось отбрасывать их пламя в небеса, но на это растрачивались его силы, и он уделял этому внимание.
   Ахилл направил на Ахримана магию искривления пространства. Клубы пыли взметнулись в воздух. Когда пыль улеглась, то на месте, где только что стоял Ахриман, зияла неровная черная дыра, а в ее центр продолжали падать деревья. Но Ахриман был жив. Он воспарил из дыры вертикально вверх и обрушил на Ахилла множество молний и ураганный ветер.
   – Твои силы иссякают, дядя, – сказал Ахилл.
   Одним движением он отразил атакующие его стихии, и направил их на Ахримана. Одновременно Ахилл создал в воздухе несколько сотен бешено вертящихся боевых метательных звездочек, которые направились к Ахриману. Ахриман погасил разрушительную силу стихий, но не успел вовремя отреагировать на волну метательного оружия, и большая часть звездочек вонзилась в его тело.
   В тот же миг струи драконьего пламени перекрестились в том месте, где находился Ахриман. Он отразил эту атаку, и ему удалось отбросить драконов прочь от себя, но он потратил на это большое количество магической энергии.
   Ахриман упал на колени и, я мог видеть, как все четыре его сознания страдают от боли, пронизывающей тело. Похоже, Ахилл метнул в него не совсем обычное метательное оружие. Кровь Ахримана оросила почву, и трава, на которую попали капли, задымилась.
   Между тем, сестрички Фуэко вернулись. Их боевые шесты, усаженные в разных местах лезвиями, блестели в лучах заходящего светила. Они мчались к Ахриману, который, стоя на коленях, продолжал сражаться с Ахиллом, направляя на него плотный поток боевых заклинаний и отражая его магические удары.
   С другой стороны к Ахриману мчалась пришедшая в себя после удара Гийяра, сжимая в одной руколапе меч Уггрздира. Сестрички Фуэко опережали ее. Я вспомнил клятву, данную Гийяре, и создал с помощью Адила стену огня на пути сестричек Фуэко. Это задержало их всего на несколько мгновений, но этого времени Гийяре хватило, чтобы настигнуть Ахримана, занятого сражением с Ахиллом, и вонзить клинок прямо ему в горло. Ахриман захлебнулся своей кровью, и его тело упало на дымящуюся траву.
   Через миг сестрички Фуэко разрубили его тело на куски, и пожрали одно из его четырех сознаний. Я внимательно наблюдал за тем, как они расправляются с сознанием Ахримана. И пытался понять, куда же делись три остальных. Я не смог уследить за ними. Куда он их спрятал?!
   Теперь сестрички Фуэко устремились к нам. Потому что наступила моя очередь быть уничтоженным. Гийяра попыталась напасть на них сзади, но они просто отбросили ее прочь волной энергии. Алкизир вместе со своими воинами преградил им путь.
   Сестрички завизжали и бросились в атаку. Тогда Ахилл рубанул себя по руке и направил поток крови на сестричек. Позади сестричек два дракона щедро поливали их огнем, который, по-видимому, не причинял им никакого вреда.
   Кровь Ахилла производила странное действие. Части тел сестричек, на которые попадала его кровь, исчезали. Внутренности сестричек, вывалившись из их животов, запутались в их ногах. Если они чувствовали боль, им было в этот момент очень больно. Ахилл продолжал поливать их своей кровью. На телах сестричек стали вздуваться отвратительные пузыри, которые лопались с громкими хлопками, разбрызгивая вокруг гадкую жижу. Воинам Алкизира удалось пришпилить сестричек Фуэко к земле, и они, визжа и дергаясь в потоке крови, щедро изливаемой Ахиллом, впитались в нее, как вода. Их шесты исчезли вместе с ними. Стало удивительно тихо.
   Ахилл, потерявший много крови, почти падал. Я подхватил его за плечи. Он сотворил исцеляющие заклинания, залечивая свои раны.
   – Положи меня на траву, отец, – попросил он. – Я сейчас буду в порядке.
   – Почему ты поливал их своей кровью, Ахилл?
   – Наши Вселенные открыли мне, что моя кровь может уничтожить их. Но у меня не было времени рассказать тебе об этом. Мне уже лучше, отец. Уже намного лучше.
   К нам подошла Гийяра, я взглянул на нее, и снова почувствовал, что тону в этих меняющихся, танцующих глазах.
   – Крит, благодарю тебя за то, что позволил мне убить Ахримана.
   – Гийяра!
   Я обнял ее за сильную шею, и почувствовал искреннюю признательность к ней за то, что она шла со мной по пути сквозь чужую для меня Вселенную.
   – Это было отвратительно – чувствовать себя пленницей Уггрздира, – сказала она.
   – Я рад, что все кончилось благополучно. Ведь я думал, что ты погибла.
   – Иногда мне казалось, что быть убитой – величайшее счастье по сравнению с этим пленом. Благодарю тебя, Ахилл, за то, что освободил мое сознание.
   – Мне было приятно сделать это, – сказал Ахилл.
   Он приподнялся на локте и оглянулся вокруг.
   – Какой беспорядок мы здесь учинили, – произнес он.
   – Пойдем, Гийяра, я тебя познакомлю со всеми, – сказал я.
   Ахилл между тем сосредоточенно творил какие-то заклинания, смысла которых я не понимал. А потом пейзаж вокруг нас стал прежним. Так, словно не было никакой битвы, разрушившей рощу. Столы снова были накрыты, и Ахилл, вставая с земли, сказал:
   – Мы можем продолжить наш пир, Королева Диона. Извини нас за беспорядок, который мы здесь устроили. Я постарался все исправить.
   Диона улыбнулась.
   – Твое могущество, Ахилл, превосходит все, что я видела до сих пор, – сказала она. – Наш пир продолжается!
   Мы пировали половину ночи. А потом расположились на ночлег в шатрах, которые молодые демоны установили здесь же, под деревьями. Ночь, проведенная в объятиях Дионы, была сладкой.
   Но пробуждение трудно было назвать приятным. Сквозь приятную дрему и пение птиц я услышал шорох. Еще во сне моя рука потянулась к мечу, чтобы отразить возможное нападение. Когда мои глаза открылись, я уже стоял у входа в шатер, готовый атаковать вошедшего. Однако, никто не входил. Диона, безмятежно раскинув руки, спала.
   Ее демоны-охранники вместе с воинами Алкизира патрулировали лагерь, я по-прежнему слышал их неторопливые шаги и негромкие разговоры.
   Но чье-то враждебное присутствие угадывалось поблизости. Я услышал короткий вскрик, и выбежал из шатра. Ахриман убивал демона-стражника. Я бросился к нему, но в тот же миг увидел еще двух Ахриманов, которые мчались ко мне слева и справа, швыряя в меня магические заклинания. Я вступил в сражение, нанося и отражая удары. Мой Адил пока справлялся с отражение магических боевых заклинаний, но я не был уверен, что три Ахримана не смогут перехитрить мой меч.
   Лязг металла и крики разбудили лагерь. Из шатра выглянул мой сын. Мгновенно оценив ситуацию, он каким-то образом отбросил от меня трех грозных противников. Увидев Ахилла, три Ахримана бросились в открывшийся портал и исчезли.
   Из своего шатра выбежал Алкизир, но, видя, что все уже кончилось, спрятал меч в ножны.
   – Кто это был? – спросил он.
   – Что это было, отец? – спросил Ахилл, подходя ко мне.
   – Я надеялся, ты мне объяснишь, Ахилл. Вчера я видел, как сестрички Фуэко уничтожили одно из сознаний Ахримана. Куда исчезли еще три, я не уследил. А сегодня три Ахримана атакуют меня.
   – Ахриман остался в живых? – спросил Алкизир.
   – И размножился, – добавил я.
   Ахилл нахмурился:
   – Вчера я решил, что четыре сознания соединились в одно, просто я не заметил этого. Кстати, почему его сознание разделилось?
   Я рассказал Ахиллу о сознаниях Создателей Вселенной, которые я уловил в зале древних колонн Грольгинена, и о том, что мой меч вчера сам воспроизвел их имена.
   – Ты что-нибудь знаешь об этом, дедушка Алкизир? – спросил Ахилл.
   – Четыре Создателя Вселенной! Конечно, я о них знаю! Один из них был королем царства мертвых, второй – великим строителем, третий – великим ученым, четвертый – великим воином. Они исчезли, когда Ахриман уничтожил их тела, и ни одна Пещера Сновидений, созданная его слугой-невидимкой, не уловила их сознаний. Мы не знали, где они находятся!
   – Что они могут сделать? – спросил я.
   – У них мало энергии. Думаю, сейчас они согласятся на все, чтобы вернуться к полноценной жизни и уничтожить Ахримана.
   – Тогда почему они размножили его? – спросил я. Ведь это произошло не по моей команде!?
   – Не знаю, – ответил Алкизир. – Спроси у них сам!
   – Нет! Здесь, в Очаровании, я не стану выпускать их из своего хранилища!
   Ахилл задумался на какое-то время. Встревоженная Диона, набросив на себя покрывало, вышла из шатра, и спросила, что произошло. Элексигаль и Гийяра тоже подошли к нам. Я рассказал им о трех Ахриманах.
   – Я все-таки не смогла прикончить его! – сказала Гийяра.
   – Не может быть, – сказала Диона.
   – Как ему удалось выжить? – спросил Элексигаль.
   – Думаю, я не смогу ответить на этот вопрос, пока мы не окажемся в нашей системе Вселенных, – произнес Ахилл. – Отсюда слишком тяжело искать нужные сведения.
   – Куда именно нужно отправиться? – спросил я.
   – В Город, – ответил Крит. – Лучше всего в Пропасть Темных Ветров, чтобы отследить направление потока магической энергии, которое потребовалось Ахриману для возрождения.
   – Есть и еще один важный вопрос, – сказал Элексигаль. – Кого искал здесь Ахриман? Может быть, тебя, Крит? Тогда зачем ты нужен ему? Или он искал тебя, Ахилл? Но зачем? Ведь он подвергает себя значительному риску, появляясь в Очаровании. Это не его собственная Вселенная.
   Диона полузакрыла глаза, и ее тело окутало призрачное золотистое свечение, напоминающее медленное колыхание длинных одежд. Черты ее лица стали суровы, и я осознал, что демонесса, с которой я провел ночь, обладает в этой Вселенной огромным могуществом.
   – Больше Ахриман не сможет проникнуть сюда, – сказала она, открыв глаза.
   Золотистое сияние постепенно тускнело и рассеивалось.
   – Элексигаль прав, – сказал я. – Надо понять, зачем Ахриман появился здесь?
   – Предлагаю отправиться в Город, – сказал Ахилл. – Здесь нам все равно не решить этой задачи.
   – Хорошо, – сказал я. – Отправляемся.

Крит. Кошмар Круглой Долины

   Перед тем, как я вошел в созданный Ахиллом портал, Диона шепнула мне, что чувствует в себе новую жизнь, которую я подарил ей. Я обнял ее и шагнул в вертящийся смерч вслед за Элексигалем, Гийярой, Алкизиром с его воинами и Ахиллом.
   Ахилл проложил портал прямо к тому дому в Круглой Долине, который создала Иника. К этому дому я когда-то направился, выйдя из пещер авгурин. Закрыв портал, Ахилл произнес заклинание полетов, и мы помчались над Круглой Долиной по направлению к Пропасти Темных Ветров. Ахилл заглянул в нее через край и отпрянул обратно.
   – Нам лучше не спускаться туда сейчас. Выплеск Ветра из Темного Ока был настолько мощным, что вся Пропасть заполнена им.
   – Такого еще никогда не было, – сказал Алкизир.
   Я осторожно подошел к краю и заглянул. Моя голова мгновенно закружилась, потому что я увидел перед собой поразительно знакомую дорогу, которая манила меня, обещая привести домой… Домой? Я уже почти сделал первый шаг, когда Ахилл удержал меня, и оттащил от края обрыва.
   – Осторожнее, отец, – произнес Крит. – Когда энергия антибытия освобождается в таких количествах, она может приманить, даже если ты этого не хочешь… Я увидел, куда направлена эта энергия.
   Он показал на темную дугу в небесах, которая сначала показалась мне облаком странной формы. Эта дуга опускалась прямо в Ущелье Прозрачных Рук.
   – Я могу перенаправить Темный Ветер, – сказал Алкизир.
   – Подожди, дедушка. Мы не должны выдать свое местоположение. Сейчас нам нужно просто узнать, что творится в Ущелье Прозрачных Рук.
   Мы полетели. Скала неподалеку от входа в ущелье послужила нам естественным укрытием. Мы опустились на ее усеянную крупными валунами вершину и стали наблюдать.
   Происходящее в Ущелье не поддавалось здравому объяснению. Прозрачные существа, которых я во множестве уничтожал во время своего последнего визита сюда, разделившись на группы, медленно срастались друг с другом. Каждая группа превращалась в одно существо. И мы могли видеть, что группы находятся на разных стадиях. Я заметил трех Ахриманов, которые бродили между этими, формирующимися фигурами, время от времени сотворяя какие-то заклинания. Те существа, которые уже были почти сформированы, насколько я мог видеть, становились копиями Ахримана.
   – Ты видишь это? – спросиля я Ахилла.
   – Да. И, кажется, нам пора уходить отсюда.
   Действительно, три Ахримана уже мчались к нам из ущелья.
   – Отец, нам нужно предупредить Ахурамазду об этом. – сказал Ахилл, обращаясь ко мне. – Кроме того, сознание Вселенной сообщило мне, что моей матери, Инике, снова грозит смерть от его руки. Нам нужно как можно быстрее оказаться у Матери Ветров!
   – Проложи портал к Отцу Смерти, – сказал я. – Что бы там ни было, я не стану прятаться от него!
   Но мы не успели построить портал. Три Ахримана настигли нас. Они набросились на нас, стремясь уничтожить. Из Ущелья Прозрачных рук стали вылетать сформировавшиеся копии Ахримана. Алкизир и его воины встретили их.
   – Как это объяснить? – крикнул я Ахиллу, отражая и нанося удары.
   – Скажи мне, отец, твой меч еще когда-нибудь воспроизводил имена Создателей Вселенной?
   – Один раз в Очаровании, и второй раз – когда я летел по Ущелью Прозрачных рук!
   – Тогда все понятно!
   Ахилл довольно легко отбросил всех Ахриманов, окружил нас защитной сферой и создал портал, в который мы прыгнули.
   – Мы очень легко справились с ними, – сказал Алкизир. – Поразительно легко. Такое впечатление, что каждый из Ахриманов стал намного слабее того, с которым я провел столько тысяч лет!
   – Мне тоже так показалось, – ответил я Алкизиру. – Ахилл, что тебе стало понятно?
   Мы уже мчались сквозь бытие, и потому могли поговорить спокойно.
   – Ущелье Прозрачных Рук было страной мертвых до того, как появился Ахриман. Все сознания, которые там есть, – это сознания живших в этой Вселенной до правления Ахримана. Ахриман использовал их как хранилище сведений, собранных им от множества других сознаний этой Вселенной. Сюда собиралось все, что было увидено и услышано теми, кто предоставил Ахриману доступ к своему сознанию.
   – А еще, – крикнул Алкизир, – Ущелье представляло собой копию сознания Ахримана. Копию размером с целое Ущелье!
   – Но как это возможно? – спросил я.
   – Он соединил сознания мертвых единым энергетическим каркасом, который был увеличенной копией его собственного сознания, – пояснил Алкизир. – При каждом своем визите в Ущелье Прозрачных Рук он обновлял эту копию.
   – Произнесение имен Создателей Вселенной ведет к тому, что сознание Ахримана, – продолжил Ахилл, – разделяется на четыре части. Мертвые запомнили имена Создателей Вселенной. И теперь Ахриман может создать целую армию. Помнишь Темное Око и выплеск темной энергии антибытия из него? Ее вполне достаточно для этого!
   – Но почему мертвые сознания срастаются друг с другом? – спросил Элексигаль.
   – Каждая группа срастающихся сознаний объединена энергетическим каркасом, а этот энергетический каркас является копией сознания Ахримана, – ответил Ахилл.
   – Кажется, я снова создал проблему, – произнес я. – Почему я не оставил сознания Создателей Вселенной в зале древних колонн Грольгинена?
   – Может быть, это и не проблема, – сказал Алкизир. – Я же сказал, что каждый из Ахриманов уже стал слабее в тысячу раз!
   – В любом случае, не стоит переживать об этом, отец, – Ахилл прикоснулся к моему плечу. – Эта опасность может помочь нам убедить Ахурамазду больше не пытаться уничтожить тебя. Кстати, Мать Ветров не позволяет раскрывать порталы ближе двух тысяч шагов от себя. Вероятно, не хочет, чтобы кто-то проложил портал прямо к Инике, как это уже случалось.
   – Я чувствую, что огонь Глубинных Миров снова сияет! – воскликнул Элексигаль. – Я смогу забрать свою огненную половинку и совершить с ней путешествие во Вселенную Очарование…
   Я, несмотря ни на что, ощущал радость от возвращения домой. Все-таки я остаюсь сыном Ахурамазды. Пусть я причинил ему много боли, но я его сын, и мне нужна та Вселенная, где живет мой Отец, и где находится моя Мать. Мне нужна Вселенная, где они управляют всеми потоками Изменяющих Ветров, которые рождаются в ветвях Матери.
   Портал выбросил нас на мягкую траву. И я снова вдохнул воздух моей Вселенной. Нигде больше не было такого сладкого воздуха! Мы полетели к Матери Ветров. Ахурамазда был там. Я увидел его издалека. И рядом с ним стояли все мои братья и сестры. И Анфиса, и Моргульский. Они все находились у ствола Матери. И там же, среди них, стояла Иника. В отдалении бродили драконы.
   Я догадался, что это был суд над ней. Очевидно, Ахурамазда не желал оставлять ее в живых. Ахилл обогнал нас, опустившись на траву между Отцом Смерти и Иникой.

Эхад. Братец Крит прибывает в самый драматический момент

   Ахурамазда уже готов был произнести окончательное решение, и никто из нас не сомневался, что он приговорит Инику к смерти от руки одного из нас, только не знали, на кого жребий укажет сегодня. Иника приготовилась встретить свою смерть достойно. И тут мы увидели, как неподалеку открылся портал.
   Крит, Ахилл, Элексигаль, Алкизир и незнакомая мне зверодемонесса мчались к нам по воздуху. За ними следовали странного вида воины, очевидно, пришельцы из других Вселенных. Ахилл опередил остальных и встал между Ахурамаздой и Иникой, защищая ее от него.
   – Остановись, дедушка! – крикнул он.
   – Зачем ты здесь? – спросил Ахурамазда.
   – Я летел сюда, чтобы предупредить тебя о большой опасности, – ответил Ахилл. – И я помогу тебе избежать ее, если ты откажешься от мысли уничтожить моих родителей.
   – Ты уже вмешивался в мои планы, – произнес Ахурамазда. – Я понимаю, тебе трудно смириться с тем, что твои родители стали моими врагами. Но у тебя нет другого выхода, Ахилл. Нашей Вселенной всегда будет грозить опасность, если я не уничтожу Инику и Крита. Поэтому я признателен тебе за то, что ты привел его ко мне. И еще прихватил с собой Алкизира! За это отдельное спасибо!
   – Я привел их не для того, чтобы ты кого-то убил, дедушка, – сказал Ахилл. – Разве я так многого хочу? Я всего лишь хочу, чтобы мои родители остались в живых. Пусть моя мать останется лишенной всех магических способностей. Пусть мой отец покинет систему Вселенных. Но пусть они останутся в живых! Не убивай их, Ахурамазда!
   Рядом с Ахиллом встал Крит. Он посмотрел в глаза Отцу Смерти и сказал:
   – Ты подверг меня самым страшным пыткам, Отец! Ты приказал мне забыть свою жизнь! Ты приказал мне убить Инику, которую я любил. И я исполнил твои приказы! У меня много оснований ненавидеть тебя, Ахурамазда. Но я хочу простить тебя за всю ту боль, которую ты причинил мне. Меня предала моя жена Иника, которую я любил всем сердцем. Я никогда больше не смогу любить ее после такого предательства. Но я не готов убить ее снова! Я пришел сюда, чтобы сказать, что мы уничтожили сестричек Фуэко, выпущенных тобой! Мы убили Уггрздира, сознание которого я готов отдать тебе. Мы попытались уничтожить Ахримана! Мы все, и я в том числе, на твоей стороне, Отец. Я прошу тебя простить меня за все ошибки, которые я совершил. Тем более, что сейчас нам грозит еще одна, новая и страшная опасность. Ахриман, сознание которого было сожрано сестричками Фуэко, возродился. Причем, теперь мы будем атакованы целой армией его копий. Ахилл, пожалуйста, передай присутствующим все, что мы увидели в Городе.
   Я ощутил, как Ахилл вливает в мое сознание странные, чуждые картины, и поразился им. Казалось, Ахурамазда тоже впечатлен и находится в затруднении. Но его сознание было закрыто для меня. Я понимал, что в сложившейся ситуации он, как правитель восьми Вселенных, не имел права отказываться от помощи такой неожиданно появившейся, позитивной и мощной силы, как Ахилл, тем более, что этот мальчик на самом деле обладает огромным могуществом, и его обещание помочь выглядит не пустыми словами.
   Однако, условием союза с Ахиллом было прощение Иники и Крита. А на это Ахурамазда идти не хотел. Вероятно, он искал дипломатическую формулу, которая позволила бы ему не потерять лицо перед всеми нами при заключении союза с Ахиллом. Или он по-прежнему искал способ уничтожить Крита?
   И в этот момент нас отвлекло заливистое ржание. Конь Крита, Монкерстар, мчался к своему хозяину. Он скакал, почти не касаясь травы, а оказавшись около своего хозяина, замер, словно статуя. Крит обнял Монкерстара за шею. Я почувствовал, что таким образом Вселенная, а вместе с ней и Мать Ветров, выражают радость по поводу возвращения Крита. Гнев Ахурамазды на этом фоне был неуместным.
   Никто из нас не мог помочь Ахурамазде. Принять решение должен был он. Только он.
   – Почему здесь Алкизир? – спросил Ахурамазда. – Разве он теперь не хочет уничтожить меня и сойкеро?
   – Я стал кровным братом Крита, – ответил Алкизир. – Мне пришлось это сделать, чтобы сохранить свою жизнь. Раненый сестричками Фуэко, с искалеченным сознанием и телом, я был обречен. Но мой внук Ахилл сказал, что если смешать мою кровь с кровью Крита, то Крит и я сможем излечить наше сознание и тело. Сознание Крита было изуродовано Уггрздиром, а его тело подверглось атаке Ареса. Мы выпили смесь нашей крови, и излечились. Так я стал кровным братом сойкеро Крита. Это произошло во Вселенной Очарование, которая уничтожает тех, кто не сдерживает своих обещаний. Именно в ней я пообещал не быть врагом Крита. Так обстоят дела, Ахурамазда. Я клянусь тебе, что ни я, ни моя дочь Иника, не предпримем больше враждебных действий, направленных против тебя и твоей семьи.
   Взглянув на Инику, я снова вспомнил кристалл, оставшийся в моем замке над горами, с помощью которого она так долго оплетала мое сознание сетью своих незаметных чар. И подумал, что первым делом по возвращении брошу этот кристалл в жерло ближайшего вулкана. И, пожалуй, не буду звать Инику в гости, как бы Алкизир не уверял нас, что ее намерения – самые дружеские.
   Ахурамазда посмотрел на всех нас, на Инику, на Ахилла, на Крита. Потом его глаза сверкнули гневом, и он произнес:
   – Я согласен отложить исполнение своего решения уничтожить Крита и Инику, – сказал он. – Отложить до первого враждебного действия с их стороны. Я уверен, что они все равно совершат это враждебное действие. Но у меня есть одно условие, Ахилл. Тебе придется убрать своих родителей из моей системы Вселенных. Убрать навсегда. Они смогут появляться в восьми Вселенных, которые мы контролируем, только после моего личного разрешения.
   – Тогда у меня тоже есть условие, Ахурамазда, – сказал Ахилл.
   – Слушаю тебя.
   – Ты не станешь препятствовать никому из членов своей семьи видеться с Критом и Иникой по их собственному желанию.
   – Хорошо. Я согласен. Освободите Инику.
   Я освободил ее от связывающих заклятий, и подошел к Криту.
   – Не грусти, брат, – сказал я ему. – Благодаря тебе, мы владеем восемью Вселенными, вместо одной. Это неплохой результат правления. Я бы сказал, что не у каждого получается так ошибаться.
   Крит посмотрел на меня, и улыбнулся. А потом обнял меня.
   – Спасибо, братец Эхад, – сказал он.
   Все браться по очереди подошли к Криту и обняли его. Морталия и Эйя поцеловали его, Анфиса и Моргульский подошли и склонились перед ним. Драконы, которые находились на Светлой Лужайке в некотором отдалении от нас, издали торжествующий рев. Ахилл обнимал свою мать, Инику, и утешал ее. Я заглянул в ее сознание. В нем больше не было враждебности. Она радовалась тому, что ей сохранили хотя бы жизнь. И, хотя я видел это в ее сознании, я не хотел этому верить. Мне все еще казалось, что это – не более, чем маскировка, что она по-прежнему строит коварные планы враждебных атак на нашу семью. Скорее бы уж Ахилл убрал ее из этой Вселенной!
   Ахурамазда подошел к Криту последним.
   – Да, Эхад в чем-то прав, – сказал он, глядя Криту в глаза. – Ты доставил мне много неприятностей, Крит. И заслужил уничтожения. На самом деле заслужил! Так что будь осторожен. Не ошибись еще раз! В то же время, твоя ошибка дала нам множество возможностей, которые я даже еще не осознал. Ты сказал, что уловил сознание Уггрздира? Я буду благодарен, если ты передашь мне его.
   Должен сказать, я не сразу понял, что произошло дальше. Друг на друга наложились сразу несколько событий. Крит извлек Адил и освободил оттуда сознание Уггрздира. Однако, из рукояти его меча вырвалось пять энергетически соединенных друг с другом сознаний, четыре из которых были непохожи ни на что, виденное мною раньше, а пятое было сознанием Уггрздира.
   Ахурамазда попытался уловить их, но не смог сделать это. На помощь ему пришли братья-сойкеро. Байяме создал некое подобие сети, которую он аккуратно набросил на систему сознаний. Послышался голос, похожий на песню призраков из глубинных миров.
   – Крит, ты обманул нас! – пропели четыре незнакомых сознания.
   – Я ничего не обещал вам, – ответил Крит. – И теперь передаю вас своему Отцу. Пусть он решает, что делать. Ахурамазда, это Создатели Вселенной Город, которых Ахриман отстранил от власти, когда захватил Вселенную.
   – Зачем вы объединились с Уггрздиром? – спросил Ахурамазда.
   – Мы пленили его, потому что он попытался изменить наше сознание, – был ответ.
   – Передайте его мне. Я буду держать его в усиленном резервуаре, в котором он будет один.
   – Бери, Ахурамазда, – ответили Создатели.
   Ахурамазда уловил сознание Уггрздира, хотя тот и попытался исполнить движения древнего танца ускользания от руки Сойкеро.
   Затем Ахурамазда воззрился на Создателей. Их одежды развевались на неощутимом ветру, а четыре глаза на лице каждого производили на меня странное впечатление. Я никогда раньше не видел подобных сознаний.
   – Готовы ли вы помочь нам победить Ахримана, который многократно скопировал себя? – спросил Ахурамазда.
   – Мы сами размножили его, – ответили Создатели. – Мы сделали это, чтобы ослабить твоего врага, Ахурамазда. Чем в большем количестве размножается Ахриман, тем слабее становится каждая из его копий. Ты без труда победишь армию Ахриманов, Ахурамазда. Но только не вступай в бой сам. Если хотя бы капля твоей крови смешается с кровью Ахримана, все Вселенные, соединенные друг с другом, исчезнут в волне антибытия. Мы сделали вклад в твою победу. За это мы просим тебя воплотить нас в нашей Вселенной, в Городе. Мы готовы быть твоими наместниками. И обещаем, что никогда не станем перечить тебе, правя Городом от твоего имени.
   – Хорошо, – сказал Ахурамазда. – Назначаю вас моими наместниками во Вселенной Город.
   – Благодарим тебя, Ахурамазда, – прошелестели Создатели.
   – Я создам тела и воплощу вас сразу после окончательной победы над Ахриманом, – сказал Отец Смерти.
   – Ахриманы приближаются! – крикнул Ахилл.
   – Желаем легкой победы! – прошептали Создатели Вселенной и отлетели на крыльях своего неощутимого ветра в сторону от предстоящего сражения.
   Драконы, которые бродили в отдалении, поднялись в воздух, и зависли над нами, чтобы в удобный момент атаковать Ахриманов. Воины Алкизира заняли передовую позицию, возглавляемые своим командиром, Властелином Темных Ветров.
   – Как ты думаешь, Ахилл, – спросил Ахурамазда, – возродится ли Ахриман снова, когда мы победим его?
   – Может быть, и возродится, – ответил Ахилл. – Но ты же знаешь, дедушка. Если нет возможности уничтожить противника, ищи способ связать его. Сделай так, чтобы он не мог действовать с той же скоростью и силой, что и ты. Плени его тем, что его пленяет, лучше всего его собственной природой.
   – Похоже на новый тезис кодекса сойкеро, – сказал я.
   Ахурамазда оглянулся на меня и улыбнулся.
   – Кодекс сойкеро – это мы сами, все, что мы делаем. Все, кроме ошибок!
   Он снова грозно взглянул на Крита, и я осознал, насколько противоречиво отношение Отца к нему. С одной стороны, он слишком долго жаждал его смерти, чтобы легко отказаться от своих намерений, с другой стороны, Крит был его сыном. И нельзя было не признать, что Крит не делал намеренного зла. Можно ли признать кого-то виновным в совершении зла, если он полагал, что творит добро, а потом осознал себя как источник зла и раскаялся?
   Отец Смерти полагает, что после осознания совершенного им зла, Крит не перестанет совершать злых поступков, ставящих под угрозу само существование нашей Вселенной и нашей семьи. Ахурамазда полагает, что мы не можем изменить нашу природу, даже если осознаем, что наша природа губит нас и весь мир вокруг. Мне же кажется, что Крит теперь будет тщательно просчитывать каждый свой шаг. Впрочем, может ли это застраховать его от ошибок? Думаю, что нет. В моих глазах Крит оставался невиновным. А Ахурамазда за непреднамеренные действия судил его строго и жестоко. Но как бы поступил я сам, если бы был на месте Отца Смерти? Думаю, я, не колеблясь, уничтожил бы Крита.
   – Они приближаются! – сказал Ахилл.
   На траве Светлой Лужайки замелькали искорки, и порыв странного холодного ветра пронесся сквозь мое тело. В отдалении раскрылся портал, и через несколько мгновений более сотни Ахриманов стояли перед нами. Они не были марионетками, каждый из них обладал самостоятельной волей. И, вместе с тем, они каким-то образом были одной и той же личностью.
   Братья сойкеро обнажили мечи. Ахриманы атаковали нас плотным потоком метательного оружия. Скорость, с которой острые лезвия летели к нам, была настолько большой, что каждый из нас, сойкеро, получил несколько чувствительных ран. Мы вступили в бой с Ахриманами.
   Драконы поливали Ахриманов огнем с небес. Алкизир и его воины разрубали их на части.
   Крит был серьезно ранен, и его кровь брызгала в стороны при каждом движении. Через несколько мгновений я увидел, как противники Крита стали падать и поразительно быстро обрастать густой травой и кустами.
   – Наша кровь сковывает их! – крикнул нам Крит, вонзая Адил в горло одного из противников.
   Сознание Ахримана, которое появилось из убитого им существа, было каким-то неполноценным. Почти призрачным. Крит попытался схватить его, но рука сойкеро прошла насквозь. А потом сознание Ахримана распалось, не оставив никаких следов. Такого я никогда не видел.
   Я удивленно смотрел, как капли нашей крови, попав на тела Ахриманов, превращались в маленькие деревья и траву. Мы убивали их, но никому из нас не удалось уловить освобожденное и распавшееся сознание противника.
   Как и предсказывали Создатели Вселенной, мы справились с ними легко. Я наложил исцеляющие заклятья на раны братьев и на свои. Никто из сражавшихся на нашей стороне не погиб. Мать Ветров не получила ни одной раны.
   Мы вложили мечи в ножны и посмотрели друг на друга. Мать Ветров породила порыв Ветра, который унесся вдаль.
   Наша Вселенная освободилась от Властелинов.

Крит. Притяжение Темного Ока

   Я провел несколько дней в Наружном Городе, в обществе Элексигаля, драконов, Алкизира, Гийяры и Дочери Ветров. Мне было хорошо и спокойно. В один из дней к нам присоединился Ахилл, который предложил совершить небольшое путешествие.
   Вместе с Ахиллом, Алкизиром и Гийярой мы отправились во Вселенную Город, чтобы, по словам Ахилла, я мог сделать самую важную вещь в моей жизни.
   Он не говорил мне о том, что задумал, пока мы не оказались на месте. Мы пролетели над пустым теперь Ущельем Прозрачных Рук, свернули к Пропасти Темных Ветров, которая уже не была затоплена Темным Ветром до самых краев. Темный Ветер плескался на ее дне, постепенно возвращаясь в свои обычные пределы – в границы Темного Ока.
   Ахилл подвел меня к Темному Оку.
   – Отец, – произнес он. – Ты помнишь, что я наделил тебя особой энергией, когда мы впервые увиделись в Круглой Долине?
   – Да, Ахилл. Конечно, помню.
   – Эта энергия есть в тебе, во мне и в Создателях Вселенной, которых ты нашел в пещерах авгурин. Эта энергия дает нам возможность, которой нет ни у кого другого в этой Системе Вселенных.
   – Какую же? – спросил я.
   – Ты можешь создать собственную Вселенную. Для этого все, что тебе нужно сделать – это заглянуть в Темное Око и шагнуть туда, если картина, которую ты увидишь, покажется тебе привлекательной. В бытии возникнет новая Вселенная. А ты станешь ее Создателем. Ты можешь сделать это, если захочешь.
   Я подумал, что мне, в любом случае, некуда идти, ведь Отец выгнал меня из своих Вселенных. А быть гостем Дионы во Вселенной Очарование не было моей судьбой. Лучше пусть с Дионой будет влюбленный в нее Элексигаль!
   – Я сделаю это, – сказал я.
   – Тогда подойди к Темному Оку и загляни в него, – сказал Ахилл.
   Я посмотрел в глаза Гийяры. И она кивнула мне головой.
   – Иди, Крит, – произнесла она.
   Я взглянул на Алкизира, и он улыбнулся.
   – Это редкая возможность, Крит, – сказал он. – Воспользуйся ею!
   Тогда я обнял своего сына, повернулся к Темному Оку и заглянул в него. Моя голова пошла кругом. Знакомая дорога поманила меня. И я шагнул по ней, чтобы наконец-то обрести свой дом.

   Александр Шохов
   2 апреля 2006 года
   Одесса.

Александр Шохов Танец Вселенных Роман-миф