Е.В. Амелина
100 лучших сочинений

Предисловие

   Предлагаемый сборник сочинений отличается широтой охвата материала и профессиональным литературоведческим подходом. В нем представлены сочинения по творчеству писателей XIX и XX вв. К каждому сочинению прилагается развернутый план, который вы можете использовать в качестве определенного образца при самостоятельной работе с текстом.
   Если вам нужно подготовиться к уроку и выполнить анализ стихотворения, то эта книга для вас: в сборнике очень широко представлен глубокий, профессиональный исследовательский анализ лирики В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А.А, Фета, Н.А. Некрасова, А.А. Ахматовой, А.А. Блока, С.А. Есенина. Все лирические произведения разобраны подробно, многосторонне, приведены необходимые вам цитаты из критической литературы. Также в сборнике присутствуют сочинения по прозаическим произведениям: повести «Капитанская дочка» А.С. Пушкина, поэме «Мертвые души» Н.В. Гоголя, роману «Отцы и дети» И.С. Тургенева, роману «Война и мир» Л.Н. Толстого и т. д.
   Если вы студент-филолог или вам предстоит сдача ЕГЭ по литературе, то эта книга также может помочь вам. В ней представлен разбор тем, считающихся сложными в среде школьников и студентов: «Черты классицизма и новаторство А.С. Грибоедова в комедии «Горе от ума»», «Авторская символика в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»», «Сюжетно-композиционные особенности комедии Н.В. Гоголя «Ревизор», «Библейские мотивы в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» и т. д. Учителю эта книга поможет подготовиться к уроку.
   Обратите внимание на вступительную статью в начале сборника. Здесь раскрыты основные требования, предъявляемые преподавателями к вашим сочинениям, обозначены наиболее типичные ошибки школьников и студентов при написании творческих работ. Также в виде таблицы здесь представлен весь необходимый вам справочный материал из раздела «Культура речи».
   Таким образом, сборник адресован школьникам, студентам, преподавателям, а также всем любителям российской словесности.

Как писать сочинение

Самый эффективный вид проверки усвоенного материла – работа над сочинением. В процессе этой работы школьники самостоятельно анализируют содержание произведения, дают свою оценку героям и их поступкам, пытаются осознать авторскую позицию. Кроме того, сочинение является определенным показателем интеллектуально-культурной зрелости ученика. Прежде чем начать писать сочинение, необходимо хорошо подготовиться: следует внимательно прочесть художественное произведение, изучить критическую и учебную литературу о нем, составить предварительный план. Обратите внимание, что план сочинения не строится по какому-либо шаблону: план сочинения определяется типом сочинения.

1. Тема сочинения

Правильное понимание темы – очень важный этап работы над сочинением. При обдумывании темы важно прояснить для себя следующие вопросы: Как понимать слова, входящие в заглавие сочинения? Каких вопросов нужно коснуться, чтобы полностью раскрыть данную тему? Каких близких к теме вопросов касаться не нужно? Какие произведения, сюжеты, характеры, пейзажи, портреты и т. д. необходимо проанализировать для полного раскрытия данной темы? Это очень важный момент, т. к. нельзя самостоятельно «сужать» или «расширять» тему. Пример «сужения» темы: в сочинении «А.С. Пушкин о предназначении поэта и поэзии» дается подробный анализ лишь двух стихотворений – «Пророк» и «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». Между тем полное раскрытие данной темы требует от нас также анализа и стихотворений «Арион», «Поэту», «Поэт и толпа», «Разговор книгопродавца с поэтом». Можно упомянуть также стихотворения «Осень», «Румяный критик мой», «19 октября», «Ответ анониму», «К Жуковскому», лирические отступления в романе «Евгений Онегин». Пример произвольного «расширения» темы: в сочинении «Анализ стихотворения А.А. Блока «Россия» дается также подробный анализ цикла «На поле Куликовом».
Если вам предстоит сочинение, требующее знания определенных литературоведческих понятий, то вам нужно внимательно поработать с текстом произведения. К примеру, тема ваша звучит так: «Сюжетно-композиционные особенности романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». В этом случае вам нужно подумать, какого типа конфликты (социальный, идеологический; психологический; внутренний конфликт героя; конфликт героя с жизнью) присутствуют в романе, как идет развитие каждого из них, нужно постараться вычленить в каждом из них завязку, развязку и кульминацию. Кроме того, если речь идет о композиции произведения, мы должны четко представлять всю систему персонажей, расстановку сил, противостояние героев. Нужно также постараться проанализировать портреты, пейзажи, диалоги в данном произведении.

2. План сочинения

   План имеет очень большое значение: он определяет и структуру, и содержание вашего сочинения. Основу сложного плана сочинения составляют, как правило, три основных раздела: вступление, основная часть (может иметь несколько подразделов) и заключение.
   Вступление служит подходом к теме, оно должно быть тесно связано с основной частью сочинения. Вступление – это некое «расширение» данной темы, в котором вы можете дать краткую предысторию вопроса. Так к теме «Образ Петра в поэме А.С. Пушкина «Медный всадник» подходит вступление, дающее некий исторический экскурс [1 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература. Для школьников старших классов и поступающих в вузы. М., 1999, с. 37.]. Мы должны поразмышлять о роли Петра в русской истории и культуре, неплохо было бы вспомнить, в каких произведениях создает Пушкин образ Петра и какова трактовка этих образов. Затем мы делаем плавный переход к основной части: «Образ Петра создает автор и в поэме «Медный всадник»». Или: «Философское осмысление образа Петра представлено в поэме «Медный всадник»».
   К теме «Татьяна Ларина – «милый идеал» поэта» подходит вступление, в котором мы вспомним наиболее яркие, запоминающиеся женские образы, созданные Пушкиным (Земфира, Маша Троекурова, Дуня Вырина, Маша Миронова). Мы проанализируем художественные принципы создания женских образов, проследим своеобразную эволюцию женского типа в творчестве поэта.
   К теме «Отцы» и «дети» в одноименном романе И.С. Тургенева» подойдет вступление, рассматривающее тему отцов и детей как в широком нравственно-культурном аспекте, так и в аспекте социально-идеологическом. Мы можем вспомнить такие произведения русской литературы, затрагивающие тему «отцов» и «детей», как «Недоросль» Д.И. Фонвизина, «Горе от ума» А.С. Грибоедова, «Станционный смотритель» А.С. Пушкина, «Обыкновенная история» И.А. Гончарова, «Война и мир» Л.Н. Толстого. Отметив характерные тенденции каждого из писателей, обратимся к творчеству И.С. Тургенева. Попробуем проанализировать, в чем же состоит своеобразие Тургенева-романиста в осмыслении данной темы. Также нам нужно уяснить, насколько важной была эта тема для творчества писателя в целом, постараться вспомнить и другие произведения Тургенева, поднимающие вопрос семьи, преемственности поколений. Можно коснуться некоторых философских аспектов мировоззрения писателя (пессимизм Тургенева, влияние на его творчество философии Шопенгауэра, признание семьи и любви как абсолютной жизненной ценности перед страхом смерти).

   В главной части раскрывается основное содержание темы. Здесь мы можем выделить несколько подразделов. Так, основная часть сочинения «Обломов и «обломовщина» в одноименном романе И.А. Гончарова» может содержать следующие пункты:
   1. Внешность, привычки, манеры и образ жизни героя.
   2. Личность Обломова, его достоинства и недостатки.
   3. Истоки характера героя. «Обломовщина» как патриархально-идиллический тип русской жизни.
   4. Штольц как антипод Обломова. Является ли этот персонаж выразителем авторского идеала?
   5. Обломов как тип «лишнего» человека в русской литературе.
   Обратите внимание на плавность переходов, которая должна присутствовать как в конце вступления и основной части, так и в каждом из подразделов. Так, в сочинении про Обломова переходом от первого подраздела ко второму может служить фраза: «Образ жизни героя был предопределен его характером, душевным складом».

   В основной части сочинения «Пейзаж и его функции в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»» будут уместны следующие подразделы:
   1. Функции пейзажа в романе.
   2. Патриархально-идиллический тип пейзажа как дань литературной традиции и одновременно средство характеристики автора и главного героя.
   3. Романтический пейзаж как средство характеристики Ленского и Татьяны.
   4. Реалистический пейзаж. Картины зимней природы как средство характеристики внутреннего мира Татьяны.
   5. Реалистический пейзаж как фон, на котором происходит действие романа, и как утверждение авторской позиции поэта-реалиста.
   6. Символика пейзажей в романе. Жизнь природы и человеческие судьбы.

   В основной части сочинения «Автор и герой в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» выделим следующие подразделы:
   1. Что сближает автора с его героем? Общность жизненных обстоятельств, некоторых черт характера («мечтам невольная преданность…»)
   2. Отношение автора и Онегина к России, ко всему русскому, национальному. Разница в мироощущении автора и героя.
   3. Автор и Онегин в «семейной сфере». Цинизм, душевная усталость Онегина и «любовь к родному пепелищу» автора.
   4. Отношение автора и героя к природе. Равнодушие Онегина и любовь к родной природе автора.
   5. Наличие творческого импульса в личности автора и творческая несостоятельность Онегина.
   6. Отношение к жизни. «Вольность и покой» как замена счастью у Онегина. Непосредственность мировосприятия и любовь к жизни автора.
   7. Отношение к людям. Своеволие и эгоизм Онегина. Гуманизм и великодушие автора.
   8. Эволюция образа автора и героя в романе.

   В основной части сочинения «Тема чести в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка» мы можем выделить следующие пункты:
   1. Многозначность темы чести в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка».
   2. Тема дворянской чести и ее иллюстрации в повести.
   3. Тема рыцарской чести и защиты рыцарем чести своей дамы.
   4. Честь как воинская доблесть, верность присяге, долгу перед Отчизной – один из основных мотивов повести.

   В основной части сочинения «Образ Манилова в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» мы можем выделить следующие подразделы:
   1. Очередность создания образов помещиков и ее значение в поэме Гоголя.
   2. Портрет героя.
   3. Пейзаж и его значение для раскрытия образа героя.
   4. Интерьер и его значение.
   5. Черты характера, интересы, привычки Манилова.
   6. Речь героя

   Заключительная часть сочинения может содержать краткие выводы. Здесь уместно использование выражений: «итак», «таким образом», «подведем итог сказанному». Заключительная часть также может содержать переход данной темы в более широкую историко-литературную перспективу. Так, в заключительной части сочинения «Особенности изображения внутренней жизни персонажа в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»» мы можем отметить, что традиции лермонтовского психологизма нашли свое продолжение в романах Ф.М. Достоевского.

3. Требования к тексту сочинения

    При написании сочинения очень важным представляется хорошее знание текста произведения. В сочинениях недопустимы фактические ошибки (неточности в цитатах, датах, именах, социальном и семейном положении персонажей, неверно пересказанные события).
    При написании опирайтесь на текст произведения. Если вы характеризуете героя, то обязательно подкрепляйте свое мнение конкретными фактами из текста. Если вы даете оценку авторскому стилю, то в этом случае можно прибегнуть к цитированию.
    В сочинении должна присутствовать определенная ясность: вы как бы приоткрываете суть для «непосвященного читателя». Для этого зачастую нам требуется очень кратко передать сам сюжет произведения, охарактеризовать персонажа, уточнить его жизненные обстоятельства и т. д. Вы можете показать, насколько хорошо вы ориентируетесь в литературоведческих понятиях («сюжет», «композиция», «гротеск», «гипербола», «пейзаж» и т. д.). Неплохо эти термины иллюстрировать конкретными примерами из текста.
    Вместе с тем не приветствуется «плетение словес» – затянутые, но бессодержательные рассуждения на какую-либо тему, подробный пересказ текста и т. д. Это может увести вас от вашей темы совсем в иную область. Кроме того, преподаватели расценят это лишь как ваше умение «лить воду». Поэтому при написании сочинения следуйте совету Н.А. Некрасова: «Словам должно быть тесно, а мыслям – просторно». Пишите лаконично, емко и старайтесь раскрыть суть поставленной проблемы.
    Приступая к работе над сочинением, вы должны понять, насколько хорошо вы ориентируетесь в историко-литературном контексте конкретного произведения (в стилях, течениях, направлениях данной литературной эпохи), насколько знакомо вам содержание основных литературно-критических статей. Следует научиться выделять основные мотивы и темы, являющиеся сквозными для творчества многих русских писателей.
    Уместные и интересные цитаты из критической литературы и цитаты из стихотворений всегда приветствуются, но перегружать ими сочинение не рекомендуется.
    Старайтесь избегать речевых штампов, канцелярского стиля, скрытой и явной тавтологии, многословия. Ваше сочинение не должно содержать стилистических ошибок. Проверьте, все ли предложения с деепричастным оборотом у вас построены правильно, везде ли подлежащее и сказуемое верно согласованы между собой, нет ли у вас нарушений лексической и грамматической сочетаемости слов. Как правило, все эти ошибки встречаются у учеников, тяготеющих к длинной, витиеватой фразе. Поэтому наш совет вам: учитесь строить четкие, лаконичные, небольшие предложения (и не бойтесь обвинений в примитивном мышлении!).
    Уходите от «сухости» стиля. Умело используйте средства художественной выразительности – эпитеты, метафоры, сравнения, фразеологизмы. Так ваша речь станет образной, эмоциональной и выразительной.
    Между всеми абзацами у вас должна сохраняться четкая логическая связь. Переходы от одного абзаца к другому должны быть плавными. Помните, переходы – это своего рода «скрепы» между абзацами. Насколько хорошо вы скрепите все части своего сочинения, настолько хорошо они и будут держаться, образуя единое целое.

4. Справочный материал из раздела «Культура речи»

Особенности употребления в речи предложений с деепричастным оборотом

Согласование подлежащего со сказуемым

Тавтология – стилистическая ошибка, вид многословия, необоснованное, частое употребление в речи однокоренных или одинаковых слов: «писатель пишет», «жители живут», «объединились воедино». Это явная тавтология. Однако существует еще и скрытая тавтология: «своя автобиография», «коллега по работе», «предчувствовать заранее», «главная суть». Чтобы избежать тавтологии, вы должны научиться заменять некоторые слова синонимичными выражениями.
Нарушение лексической сочетаемости слов – это соединение «несовместимых» слов, обозначающих те или иные предметы, явления, понятия: «одержать поражение» (можно сказать: «одержать победу»; нельзя сказать: «глубокий день» (можно: «глубокая ночь, старость, зима» и т. д).

Василий Андреевич Жуковский

Лирика

Элегия «Сельское кладбище» В. А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

   Первоначальный вариант стихотворения «Сельское кладбище» был создан В.А. Жуковским в 1801 году, затем произведение было доработано по просьбе Н.М. Карамзина, являвшегося издателем поэта. Летом 1802 года, находясь в Мишенском, автор практически переписал элегию. И в 1802 году она была опубликована в журнале «Вестник Европы». Посвящено произведение другу поэта, Андрею Тургеневу.
   Стихотворение это представляло собой вольный перевод элегии английского поэта-сентименталиста Томаса Грея. Но вместе с тем это было оригинальное и программное произведение не только для творчества В.А. Жуковского, но и для всей русской поэзии. Элегия Грея «Сельское кладбище» была известна в русских переводах еще в XVIII веке. Одновременно с Жуковским над переводом ее работал П.И. Голенищев-Кутузов. Однако все эти переложения не сделали произведение достоянием русской литературы. И лишь стихотворение В.А. Жуковского, как точно заметил В. Соловьев, стало «считаться началом истинно-человеческой поэзии в России» [2 - Соловьев В. Стихотворения и шуточные пьесы. Л., 1974, с. 118.]. Он даже посвятил этой элегии свое стихотворение, названное «Родина русской поэзии»:

     На сельском кладбище явилась ты недаром,
     О гений сладостный земли моей родной!
     Хоть радугой мечты, хоть юной страсти жаром
     Пленяла после ты, – но первым лучшим даром
     Останется та грусть, что на кладбище старом
     Тебе навеял Бог осеннею порой.

   Характерно, что в 1839 году В.А. Жуковский вновь возвратился к работе над элегией и в этот раз он использовал гекзаметр, отказавшись от рифм. И этот новый перевод был очень близок к подлиннику:

     Колокол поздний кончину отшедшего дня возвещает,
     С тихим блеяньем бредет через поле усталое стадо;
     Медленным шагом домой возвращается пахарь, уснувший
     Мир уступая молчанью и мне…

   Элегию В.А. Жуковского мы можем отнести к медитативной лирике. Вместе с тем, она проникнута философскими размышлениями, психологизмом, насыщена пейзажами.
   Все произведение пронизано единым настроением легкой грусти, порожденным размышлениями лирического героя о хрупкости и мимолетности жизни. Открывается стихотворение скромным деревенским пейзажем. Природа вся как будто затихает, погружаясь в сон: «бледнеет день», «В туманном сумраке окрестность исчезает», «повсюду тишина». И этот сон природы предваряет философское размышление о другом сне – вечном. Пейзаж плавно переходит в лирическую медитацию о бренности человеческого бытия. Все развитие элегии представляет собой смену вопросов, возникающих в душе лирического героя. Раздумья о человеческих судьбах построены на сопоставлении, на приеме антитезы. «Наперстники фортуны», исполненные гордого презрения к простым людям, в элегии противопоставлены скромным и мирным труженикам, «праотцам села». Именно на стороне последних симпатии лирического героя. Открывая незыблемое соседство жизни и небытия, он подводит нас к простому выводу: перед лицом смерти все равны – и скромный селянин, и «царь, любимец славы». С горечью говорит он о людях, чью жизнь оборвал нелепый и трагический рок:

     Ах! Может быть, под сей могилою таится
     Прах сердца нежного, умевшего любить.
     И гробожитель-червь в сухой главе гнездится,
     Рожденной быть в венце иль мыслями парить!

   В стихотворении В.А. Жуковский умело создает ощущение остроты утраты. В третьей части элегии возникает образ безвременно умершего юного поэта, привыкшего встречать зарю на высоком холме. Этот образ зари в данном случае символичен – он перекликается с рождением таланта. Но троекратное повторение этого образа передает нарастающее в стихотворении психологическое напряжение, создает предчувствие беды. Особую динамичность и драматизм придают произведению многочисленные глаголы и многократное употребление автором тире.

     Взошла заря – но он с зарею не являлся,
     Ни к иве, ни на холм, ни в лес не приходил;
     Опять заря взошла – нигде он не встречался;
     Мой взор его искал – искал – не находил.

   Эпитафия на могиле поэта – это своеобразная кульминация авторских размышлений:

     Прохожий, помолись над этою могилой;
     Он в ней нашел приют от всех земных тревог,
     Здесь все оставил он, что в нем греховно было,
     С надеждою, что жив его Спаситель-Бог.

   Своеобразие этого философско-психологического стихотворения – в сосредоточенности на внутренних переживаниях лирического героя, раскрывающихся в органической слитности мира природы и мира человеческих чувств.
   Композиционно элегия делится на три части. Первая часть – мирный деревенский пейзаж. Вторая часть – размышления на сельском кладбище. Третья часть – мысли о юном поэте, «певце уединенном».
   Размер произведения – шестистопный ямб. Четверостишия (катрены) объединены перекрестной рифмой. Поэт использует разнообразные средства художественной выразительности: олицетворения («уже бледнеет день», «под дремлющею ивой», «дубравы трепетали»), эпитеты («златую ниву», «унылый звон», «милый глас», «сердца нежного», «робкие стыдливости»), анафору («Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает, Лишь слышится вдали рогов унылый звон»), риторические вопросы («И кто с сей жизнию без горя расставался?»), восклицания («И путь величия ко гробу нас ведет!»). В элегии мы встречаем церковно-славянскую лексику, слова высокого стиля («денница», «лобзаний», «вотще», «персты»), абстрактно-логические фразеологизмы («Дары обилия на смертных лить рекой», «Бежать стезей убийства»). Все это следы классицистских влияний на творчество В.А. Жуковского. Элегия насыщена аллитерациями («усталый селянин медлительной стопою», «Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает», «ужель смягчится смерть сплетаемой хвалою») и ассонансами («В бездонной пропасти сияет красотой»).
   «Сельское кладбище» было с восторгом принято читателями и сразу же поставило В.А. Жуковского в ряд лучших русских поэтов [3 - Плетнев П.А. Сочинения и переписка. СПб, 1885, т.3, с. 70.]. Как отметили критики, образ юного певца, носителя гуманистических идеалов, страдающего от дисгармонии окружающей его действительности и предчувствующего собственную гибель, становится затем ведущим лирическим героем поэзии В.А. Жуковского.

Элегия «Вечер» В.А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Вечер» было написано В. А. Жуковским в 1806 году, а в 1807 году было напечатано в журнале «Вестник Европы». Пейзаж этого произведения имел прототипические черты: читатели узнавали в нем окрестности Мишенского и Белева – родных мест поэта.
   «Вечер», как и «Сельское кладбище», относится к медитативной лирике. Стихотворение стало первой русской романтической элегией. Тема «Вечера» – смысл бытия, предназначение человека, основные жизненные ценности – дружба, любовь, творчество.
   Элегия открывается роскошным романтическим пейзажем. Мы видим «пленительный закат» солнца, поля и рощи, озаренные «багряным блеском», «колеблющийся град», отраженный в зеркале вод, рыбака «на легком челноке». Во всей природе царит покой и умиротворение. Тихий, туманный вечер встречается с теплой и ласковой ночью: «Последний луч зари на башнях умирает», «все тихо: рощи спят», «в окрестности покой», «Луны ущербный блик встает из-за холмов». Погружаясь в созерцание прекрасного и гармоничного мира, лирический герой становится необычайно чуток и восприимчив к природным запахам и звукам:

     Как слит с прохладою растений фимиам!
     Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
     Как тихо веянье зефира по водам,
     И гибкой ивы трепетанье!

     Чуть слышно над рекой колышется тростник;
     Глас петела вдали уснувши будит селы;
     В траве коростеля я слышу дикий крик,
     В лесу стенанье Филомелы…

   Сливаясь с миром природы, лирический герой ищет созвучия ему в собственной душе. Однако находит там лишь чувство горечи, сожаление об утратах юности, о потерянных спутниках и идеалах, об иссякших радостях. Как замечает Т.П. Буслакова, в душе лирического героя «царит дисгармония, ощущение разрыва между идеалом и действительностью». [4 - Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. Учебный минимум для абитуриента. М., 2005, с. 25.] Ощущение дисгармонии передано в его размышлениях о прошлом, в которых лирический герой утверждает свои жизненные идеалы: «нетленность братских уз», «песни пламенны и Музам и свободе», «клятвы, данные Природе». Ложные же человеческие ценности – это «почестей искание», мирская суета, порождающая отчуждение людских душ:

     А мы… ужель дерзнем друг другу чужды быть?
     Ужель красавиц взор, иль почестей исканье,
     Иль суетная честь приятным в свете слыть
     Загладят в сердце воспоминанье
     О радостях души, о счастье юных дней,
     И дружбе, и любви, и Музам посвященных?

   Образ лирического героя, его внутренний мир предстает здесь перед нами во всей полноте его эмоциональных и душевных свойств. И лирический герой Жуковского не просто сентименталистское поэтическое клише – условный образ поэта-певца, предчувствующего свою раннюю гибель. Напротив, в этом образе раскрывается и мироощущение самого поэта, и его жизненный опыт, и здесь же звучит мотив обреченности человека в этом нелепом мире. Речь идет о безвременной смерти любимого друга Жуковского – Андрея Тургенева. Другой товарищ поэта, Семен Емельянович Родзянко, сошел с ума. Именно им посвящены следующие строки:

     И где же вы, друзья?.. Иль всяк своей тропою,
     Лишенный спутников, влача сомнений груз,
     Разочарованный душою,

     Тащиться осужден до бездны гробовой?..
     Один – минутный цвет – почил, и непробудно,
     И гроб безвременный любовь кропит слезой.
     Другой… о небо правосудно!..

   Образ певца в стихотворении организует сюжетное движение, создает смену настроений. Его жизненный опыт, воспоминания о прошлом очень важны для читателей. Трагический разрыв между реальностью и идеалом, между прошлым и настоящим порождает в лирическом герое меланхолию, служит источником его философских раздумий. Он размышляет о собственной судьбе, о Природе, о вечном служении Музе. Творчество, искусство и есть для него истинное счастье:

     О песни, чистый плод невинности сердечной!
     Блажен, кому дано цевницей оживлять
     Часы сей жизни скоротечной!

   Мысль о скоротечности и непредсказуемости жизни звучит и в финале стихотворения:

     Так, петь есть мой удел…но долго ль?.. Как узнать?..
     Ах! Скоро, может быть, с Минваною унылой
     Придет сюда Альпин в час вечера мечтать
     Над тихой юноши могилой!

   Композиционно элегия делится на три части. Первая часть – вечерний и ночной пейзаж. Вторая часть – размышления лирического героя о прошлом, воспоминания о юности и друзьях. Третья часть – мысли о собственном предназначенье, о своей судьбе. Композиционную стройность стихотворению придают повторы образов («блеск», «сумрак», «пенистые воды») и мотивов (задумчивости, смерти).
   Стоит отметить оригинальность В.А. Жуковского в плане строфики. Строфа элегии – это четверостишие, в котором три строчки шестистопного ямба завершаются строчкой четырехстопного. Рифма используется перекрестная. Причем, «эмоционально-психологические паузы располагаются… на самых разных местах, по естественному требованию развертывающегося потока чувств, а не по заранее придуманной ритмометрической или синтаксической схеме. Одни строфы строятся на вопросительной, другие на восклицательной, третьи на восклицательно-вопросительной, а четвертые на описательно-лирической интонации. <…> Подчиняясь потоку мыслей и чувств поэта, строфы элегии сцеплены иногда по две и даже по три, в ряде случаев при наличии строфических переносов» [5 - Ревякин А.И. История русской литературы XIX века. Первая половина. М., 1985, с. 48.].
   В элегии использованы различные средства художественной выразительности: эпитеты («в венке из юных роз», «багряным блеском озаренны», «с холмов златых», «луны ущербный блеск»), анафоры («Как сладко в тишине у брега струй плесканье! Как тихо веянье зефира по водам…»), риторические восклицания и вопросы («О песни, чистый плод невинности сердечной!», «О братья! о друзья! Где ваш священный круг?»), ряды однородных членов («Творца, друзей, любовь и счастье воспевать…»), инверсии («Последняя в реке блестящая струя»). Лексический строй стихотворения напоминает нам о традициях классицизма: в «Вечере» встречаются мифологизмы («Зефир», «Вакх», «Минвана», «Альпин»), славянизмы («у брега», «златых», «не зреть»), рифмы в виде усеченных прилагательных («отдаленны-озаренны») [6 - Там же, с. 48.]. Анализируя фонетический строй произведения, мы можем отметить многочисленные аллитерации («и веслами струи согласно рассекают», «в дубраве упредить пернатых пробужденье», «луны ущербный лик встает из-за холмов»), и ассонансы («как тихая твоя гармония приятна»).
   Музыкальность стихотворения была оценена П. И. Чайковским, который написал музыку к шестой, седьмой и восьмой строфам (дуэт Полины и Лизы в опере «Пиковая дама»). Элегия «Вечер» занимает особое место в творчестве В. А. Жуковского, открывая его читателям как поэта-романтика.

Отрывок «Невыразимое» В.А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Невыразимое» В.А. Жуковский создает в 1819 году, напечатано оно было в 1827 году. Это философское размышление поэта-романтика о дивном совершенстве окружающего мира и ограниченных возможностях искусства. Жанр этого произведения, обозначенный поэтом, – «отрывок», что говорит не только о незавершенности авторской мысли, но и о наличии сложных поэтических и смысловых ассоциаций.
   Стихотворение открывается риторическим вопросом: «Что наш язык земной перед дивною природой?». И затем лирический герой как бы развертывает свой вопрос перед окружающими:

     С какой небрежною и легкою свободой
     Она рассыпала повсюду красоту
     И разновидное с единством согласила!

   Далее следует мысль об ограниченных возможностях художника «прекрасное в полете удержать»:

     Едва, едва одну ее черту
     С усилием поймать удастся вдохновенью…
     Но льзя ли в мертвое живое передать?
     Невыразимое подвластно ль выраженью?

   Затем нам открывается душа художника, единственное хранилище непосредственных впечатлений и живых чувств: «Святые таинства, лишь сердце знает вас». Художнику же и его таланту подвластно лишь внешнее обозначение явления («что видимо очам»), но не передача его глубинной сути («Сей внемлемый одной душой обворожающего глас»). Здесь «в мироощущении лирического героя Жуковского по сравнению с ранним творчеством появляются трагические ноты. Несоответствие действительности идеалу ощущается как разлад в душе художника» [7 - Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. Учебный минимум для абитуриента. М., 2005, с. 35.]. Лирический герой стихотворения чувствует собственное бессилие, невозможность выразить в искусстве свои эмоции, впечатления от увиденного, порожденные прекрасной картиной ассоциации, волнующие воспоминания о былом. Каков же вывод художника?

     Все необъятное в единый вздох теснится,
     И лишь молчание приятно говорит.

   Искусство бессильно выразить истинную суть явления. «Мысль изреченная есть ложь», – как заметит затем Ф.И. Тютчев в стихотворении «Silentiume!». Об этом же писал и сам В.А. Жуковский в письме к великой княгине Александре Федоровне «Путешествие по Саксонской Швейцарии»: «Как жаль, что надобно употреблять слова, буквы, перо и чернила, чтобы описывать прекрасное! Природа, чтобы пленять и удивлять своими картинами, употребляет утесы, зелень деревьев и лугов, шум водопадов и ключей, сияние неба, бурю и тишину, а бедный человек, чтоб выразить впечатление, производимое ею, должен заменить ее разнообразные предметы однообразными чернильными каракульками…Что мне сказать вам о несравненном виде с Bastey? Как изобразить чувство нечаянности, великолепие, неизмеримость дали, множество гор, которые вдруг открылись глазам, как голубые окаменевшие волны моря, свет солнца и небо с бесчисленными облаками… Каждый из этих предметов можно назвать особенным словом, но то впечатление, которое все они вместе на душе производят, – для него нет выражения; тут молчит язык человека, и ясно чувствуешь, что прелесть природы – в ее невыразимости» [8 - Жуковский В.А. Полн. собр. соч.: В 12-ти т. СПб, 1902, т. 10, с. 4.]. Та же самая мысль присутствует в отрывке «Невыразимое». Лишь душа способна уловить «присутствие создателя в созданье», идеал и действительность противопоставлены в отрывке Жуковского.
   Причем в последней части стихотворения этот контраст усиливается. Лишь видимая очами и улавливаемая мыслью картина («дрожанье вод блестящих», «пламень облаков по небу тихому летящих», «картины берегов В пожаре пышного заката») обретает свои словесные очертания: «И есть слова для их блестящей красоты». Однако таких слов не существует для того, чтобы передать «жизнь сердца», выразить всю непостижимость душевных движений человека.
   Именно развитие этой антитезы движет развитие сюжета в произведении. Поэт-романтик противопоставляет земное и небесное, подчеркивая этот контраст близким сопоставлением определенных категорий. однако вывод его неутешителен: постичь идеальную суть вещей земным зрением невозможно, для этого нужно обладать особым восприятием мира, творческим прозрением.
   Стихотворение написано вольным ямбом, с точки зрения строфики оно неупорядоченно. Критики отметили слабость логико-синтаксической структуры в этом отрывке. В произведении использованы разнообразные средства художественной выразительности: эпитеты («небрежною и легкою свободой», «дрожанье вод блестящих», «в пожаре пышного заката», «святая молодость»), метафоры («Она рассыпала повсюду красоту», «Легко их ловит мысль крылата»), олицетворения («И обессиленно безмолвствует искусство!»), инверсии («Вечернего земли преображенья»), неточные анафоры («Сие дрожанье вод блестящих, Сии картины берегов…»), риторические вопросы («Невыразимое подвластно ли выраженью?»). Анализируя фонетический строй стихотворения, мы находим аллитерации («легко их ловит мысль крылата»).
   Отрывок «Невыразимое» явился философско-эстетическим манифестом поэта. В жизни человека прекрасное быстротечно, но оно не умирает бесследно, а продолжает жить в его душе, в памяти, в сердце.

Элегия «Море» В.А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Море» было написано В.А. Жуковским в 1822 году. Это одна из лучших элегий поэта. Причем образ моря был новым для его творчества. Стихотворение было опубликовано в альманахе «Северные цветы» на 1829 год. Жанр был обозначен в последнем прижизненном издании произведений Жуковского.
   В этой элегии образ моря сопряжен с образом лирического героя. И эту параллель мы замечаем уже в начале произведения. Поэт использует прием олицетворения, наделяя «безмолвное море» возможностью мыслить и любить:

     Безмолвное море, лазурное море,
     Стою, очарован над бездной твоей.
     Ты живо, ты дышишь, смятенной любовью,
     Тревожною думой наполнено ты.

   Исследователи неоднократно отмечали мотив движения, жизни (в противовес покою), звучащий в этом стихотворении. Море у поэта изображено в состоянии покоя, в бурю и после нее. Все три пейзажа великолепны. Рефрен «безмолвное море, лазурное море» передает спокойствие и умиротворенность природы. В описании бури Жуковский использует аллитерации, благодаря которым создается иллюзия шипения, клокочущих волн:

     Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,
     Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу…

   Но вот буря утихает, но затишье это обманчиво:

     Обманчив твоей неподвижности вид:
     Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,
     Ты, небом любуясь, дрожишь за него.

   Море у Жуковского тянется к небу, однако единение здесь невозможно. Могучая и непредсказуемая стихия заключает в себе «глубокую тайну», вечную загадку, которая безудержно притягивает к себе человеческую душу:

     Открой мне глубокую тайну твою.
     Что движет твое необъятное лоно?
     Чем дышит твоя напряженная грудь?
     Иль тянет тебя из земные неволи
     Далекое, светлое небо к себе?..

   Разгадка же этой тайны заключается в душе лирического героя, через образ которого поэт утверждает свои эстетическо-философские идеалы поэта-романтика. «Море находится в неволе, как и все земное. На земле все изменчиво, непостоянно, жизнь полна утрат, разочарований и печали. Только там, на небе, все вечно и прекрасно. Вот почему море тянется «из земной неволи» к «далекому, светлому» небу, любуется им и «дрожит за него» [9 - Громов Н.И., Спицына Н.А., Коровин В.И., Семенова Н.К. Русская литература. Учебник для 8-го класса средней школы. М., 1986, с. 54.]. Таким образом, море символизирует у Жуковского человеческую душу. Точно такие же безудержные порывы, страсти таит и душа лирического героя. Точно так же тоскует она по всеобщей гармонии, целостности и единству, устремляясь к небу.
   Характерна разница в восприятии образа моря у В.А. Жуковского и А.С. Пушкина. Море у Пушкина ассоциируется со свободой, безудержными порывами души, гениальными, неоднозначными и талантливыми личностями. И общее звучание стихотворения «К морю» оптимистично. Лирический герой Пушкина обращается к морю как к другу, он употребляет местоимение «ты», одновременно раскрывая собственную личность:

     Ты ждал, ты звал… я был окован;
     Вотще рвалась душа моя;
     Могучей страстью очарован,
     У берегов остался я.

   У Жуковского же очень значим мотив тревоги, пессимизма, печали, невозможности достижения идеала. Земная жизнь символизирует у этого поэта вечную борьбу, вселенское столкновение с силами зла, извечное желание и устремленность души к свету, к небесному, к недостижимому. И этот романтический конфликт земного и небесного приобретает космический масштаб: лирический герой отчетливо осознает недостижимость желанной гармонии. Исследователи неоднократно отмечали, что в элегии Жуковского не употребляется местоимение «я» – герой обозначает собственную личность, лишь обращаясь к морю: «Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу…», «Ты долго вздымаешь испуганны волны», «Ты в бездне покойной скрываешь смятенье». Но море безмолвно, и разговор этот остается монологом. Чувства героя передаются не от первого лица.
   Таким образом, композиция стихотворения основана на антитезе: земное – небесное. Эта антитеза иллюстрируется тремя сменяющими друг друга пейзажами, как мы и отмечали выше. Финальный вывод лирического героя пессимистичен: мир лишен цельности и гармонии, желанный идеал недостижим на земле.
   Элегия написана четырехстопным амфибрахием и белым стихом, благодаря чему создается впечатление ритмичности, подвижности, движения волн. «Море» поражает нас своей музыкальностью и мелодичностью. В произведении использованы различные средства художественной выразительности: метафоры («Иль тянет тебя из земные неволи Далекое, светлое небо к себе?..»), олицетворения («Тревожною думой наполнено ты»), эпитеты («лазурное море», «сладостный блеск», «в бездне покойной»), риторические вопросы («Что движет твое необъятное лоно?», «Чем дышит твоя напряженная грудь?»), инверсии («Открой мне глубокую тайну твою»). Анализируя фонетический строй стихотворения, мы можем отметить аллитерации («Что движет твое необъятное лоно?», «Ты чисто в присутствии чистом его…»), ассонансы («Стою очарован над бездной твоей…»).
   Таким образом, элегию можно назвать программным произведением В.А. Жуковского как поэта-романтика. Кроме того, здесь он предстает перед нами как подлинный мастер пейзажа, что было отмечено еще В.Г. Белинским. «Мы бы упустили одну из самых характеристических черт поэзии Жуковского, если б не упомянули о дивном искусстве этого поэта живописать картины природы и влагать в них романтическую жизнь. Утро ли, полдень ли, вечер ли, ночь ли, ведро ли, буря ли, или пейзаж – все это дышит в ярких картинах Жуковского какою-то таинственною, исполненною сил жизнию» [10 - Белинский В.Г. Полн. собр. соч., М., 1955, т. 7, с. 219.].

Денис Иванович Фонвизин

Комедия «Недоросль»

Черты классицизма и реализма в комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль»

   План сочинения
   1. Вступление. Классицизм как художественный метод. Стиль комедии Фонвизина.
   2. Основная часть. Принципы классицизма и отступления от них в «Недоросле». Реалистические элементы в комедии.
    Гражданская тематика произведения.
    Сохранение Фонвизиным принципа трех единств.
    Традиционные амплуа героев и отступления драматурга от принятой традиции.
    Функция внесценических персонажей.
    Принцип единства характеров в обрисовке положительных героев.
    Многогранность отрицательных образов.
    Изображение характера в типических обстоятельствах.
    Принцип «говорящих» фамилий в комедии Фонвизина.
    Отражение в речи героев их личностных особенностей и жизненных обстоятельств.
   3. Заключение. Синтез элементов классицизма и реализма в комедии Фонвизина.

   Классицизм – это художественное направление в литературе и искусстве XVII – начала XIX веков, для которого характерна высокая гражданская тематика, культ разума, строгая сюжетно-композиционная организация произведений, наличие одного конфликта, разрешающегося «торжеством добродетели» и «наказанием порока» в финале, иерархия жанров («высокие» и «низкие»), наличие условных героев, положительных и отрицательных, однозначность характеров, наличие определенной «системы амплуа» персонажей в произведении. В основе эстетики этого художественного направления лежит принцип рационализма. Своим идеальным образцом теоретики классицизма считали античность, а также определенные каноны искусства эпохи Возрождения. Для русского классицизма была характерна сатирическая направленность, преобладание национально-исторической тематики в литературе. Русские писатели и поэты, творившие в стиле классицизма, – М.М. Херасков, В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин, А.П. Сумароков, Я.Б. Княжнин, Д.И. Фонвизин. Комедия Д.И. Фонвизина «Недоросль» была создана автором в русле классицистической традиции. Однако в произведении присутствуют и черты реалистического стиля. Попробуем рассмотреть это вопрос более подробно.
   О классицизме напоминает нам сама тематика комедии. В ней Д.И. Фонвизин касается многих важнейших социальных проблем. Изображая быт и нравы семейства Простаковых, драматург блестяще иллюстрирует тему российского воспитания и образования, затрагивает проблему крепостного права, политики правительства, обличает невежество, жестокость, самодурство, столь распространенные в российской помещичьей среде. По замечанию В.Г. Белинского, Д.И. Фонвизин правдиво изобразил современную ему действительность, выставил ее «как бы на позор, во всей наготе, во всем ужасающем безобразии…» [11 - Белинский В.Г. О русской повести и повестях г. Гоголя. – В кн.: В.Г. Белинский. Взгляд на русскую литературу. М., 1983, с. 110.]. Комедия «Недоросль» явилась блестящей и острой сатирой на пороки современного ему общества.
   Далее отметим, что в комедии «Недоросль» сохранен классицистический принцип «трех единств»: единства места, единства времени и единства действия. События происходят в доме помещицы Простаковой в течение суток. В пьесе пять действий. Сюжет комедии основан на традиционной любовной интриге – взаимоотношениях Софьи с претендентами на ее руку и сердце (Милоном, Скотининым и Митрофаном). Однако у Фонвизина намечена и другая линия: в пьесе ощутимо звучит мотив противостояния передовых, просвещенных людей своего времени и невежественных, «злонравных» помещиков. Конфликт в «Недоросле» разрешается вполне в традиционном духе: «порок наказан» и «добродетель торжествует». В финале пьесы Софья остается с Милоном, планы госпожи Простаковой и ее брата терпят полный крах, по правительственному указу дом и деревни Простаковых отдают в опеку Правдину, государственному чиновнику, присланному в округ для надзора за порядком, Митрофана же собираются отправить на службу.
   Система персонажей комедии отчасти сопряжена с системой персонажей классицистической семейно-бытовой комедии с любовным треугольником, где легко просматриваются амплуа героев: «благородный герой» – «любовник», «героиня», «второй любовник», «субретка» (служанка, помощница), «благородный обманутый отец» [12 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература для школьников старших классов и поступающих в вузы: Учебное пособие. М., 2002, с. 84.]. В комедии «Недоросль» такой героиней является Софья, «благородным любовником» – Милон, роль второго любовника отведена, вероятно, – Митрофану. Но у Фонвизина появляется еще и третий потенциальный жених – Скотинин, брат госпожи Простаковой. Однако этим персонажем, как и Митрофаном, владеет не любовь, а лишь корыстный расчет. И неоперившегося недоросля, и умудренного определенным опытом дядюшку привлекает состояние Софьи. Также мы не видим в пьесе «благородного обманутого отца» (героиня является сиротой). Отчасти функцию эту выполняет Стародум, родственник Софьи. Однако мотив обмана здесь не присутствует: сердечные предпочтения героини и намерения ее дядюшки чудесным образом совпадают.
   Кроме того, анализируя систему персонажей комедии «Недоросль», нужно отметить, что внесценические персонажи (родители Софьи, граф Честан) расширяют жизненное пространство комедии, расширяют круг явлений и понятий, находящихся в поле зрения автора и читателей.
   Для комедий классицизма характерна была однозначность в обрисовке характеров героев (у каждого одна доминирующая черта). Персонажи четко делились на положительных и отрицательных. Такое противостояние мы наблюдаем и в комедии Фонвизина. Стародум, Милон и Правдин противопоставлены в пьесе всему семейству Простаковых. Стоит отметить, определенный схематизм драматурга в обрисовке положительных героев пьесы. Так, Стародум, например, является в комедии героем-резонером, выражая взгляды самого автора. Этот персонаж замечает, что достойное воспитание должно быть залогом благосостояния государства. Образование также очень важно, однако оно не должно являться самоцелью. Главная цель всех знаний человеческих – «благонравие», «просвещение возвышает одну добродетельную душу».
   Однако «отрицательные» герои у Фонвизина уже многогранны, он пытается избежать схематизма в обрисовке персонажей. Так, Митрофанушка в «Недоросле» не только невежествен, но и груб, труслив, злонравен. В финале он фактически отрекается от собственной матери, потерпевшей полную неудачу в своих намерениях. Госпожа Простакова бросается к сыну, пытаясь найти у него поддержку и утешение, а в ответ слышит: «Да отвяжись, матушка, как навязалась…» В определенном смысле многогранен и характер самой помещицы. Госпожа Простакова изображена в пьесе в различных ипостасях: это и жестокая в своих отношениях с крепостными помещица, и властная жена, и мать, слепо любящая свое чадо.
   Причем Фонвизин показывает нам истоки зарождения характеров. Из реплик матери Митрофана мы узнаем об условиях ее жизни в родительском доме, где детей ничему и никогда не учили, не прививали им никаких понятий о нравственности, добре и зле. В результате гражданский долг, честь, совесть, культура, милосердие – все эти понятия оказались чуждыми для всех членов семейства Простаковых. Пунктиром намечена и жизненная история Тараса Скотинина: некогда он служил в гвардии, затем вышел в отставку и стал жить в своей деревне. Драматург сделал попытку показать определяющую роль социальной среды в формировании характера героя, что является свойством реалистического стиля. Живописуя быт и нравы определенной среды, Фонвизин стремился показать своих персонажей в типических обстоятельствах. В комедии было так организовано чередование сцен, что смена их отражала типический распорядок дня помещичьего дома. Так, с утра госпожа Простакова бранит своего портного за сшитый им кафтан, затем она обсуждает с Еремеевной завтрак Митрофана, потом разговаривает с мужем и братом, представляя им пришедшего Правдина. Затем слуга приносит весть о приходе в деревню солдат, и это известие вносит переполох в тихое течение усадебной жизни. Таким образом, драматург стремился к максимально достоверному отражению действительности.
   Персонажи комедий классицизма являлись обладателями «говорящих» фамилий. Принцип этот был реализован и в пьесе «Недоросль». Драматург наделяет своих персонажей именами и фамилиями, указывающими на их основные черты. Так, Митрофан в переводе с греческого означает «подобный матери». Фамилия Простакова произошла, от слова «простак», означающего во времена Фонвизина «малоумный», «оплошливый». Столь же красноречивы и фамилии других персонажей пьесы: Скотинин, Вральман, Стародум, Правдин, Цыфиркин.
   Жизненная достоверность комедии, многогранность характеров во многом создаются благодаря речи героев. Так, в речи помещицы Простаковой часто встречаются грубые, бранные, оскорбительные выражения. «С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится», – доверительно сообщает она Правдину. «Скот», «вор», «воровская харя», «каналья», «бестия», «собачья дочь» – таковы ее обращения к дворовым. Мужа она считает «уродом» и «рохлей». Ласковые, заискивающие интонации, передающие материнскую любовь, появляются у нее лишь при общении с сыном: «друг мой сердешный», «душенька». Речь Скотинина также ярко очерчивает круг его интересов: «Ну будь я свиной сын, если…», «Я и своих поросят завести хочу», «коли у меня… для каждой свинки хлевок особливый, то жене найду светелку». Исследователи неоднократно отмечали, что уподобление героя животному – один из основных приемов создания сатирических персонажей. Этим приемом активно пользуется и Фонвизин в своей комедии, подчеркивая животное начало всех «отрицательных» героев «Недоросля». Символический характер обретает реплика Скотинина о самом себе: «Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора, став на задни ноги, не была бы выше каждого из нас целой головой». Речь учителей Митрофана также отражает их личность и жизненные обстоятельства. Так, недоучившийся семинарист Кутейкин часто использует в своей речи слова высокого стиля, церковнославянизмы: «трапеза», «персты», «притча во языцех». Отставной сержант Кутейкин своими репликами напоминает нам о военной службе: «Желаем вашему благородию здравствовать…». Немец Вральман, обучающий Митрофана французскому языку, также открывает нам в своих репликах следы своей бывшей «профессии» (ранее он был кучером у Стародума): «конь», «лошатки», «карета». Яркой и колоритной является речь Еремеевны, кормилицы Митрофана. В ее репликах присутствуют устойчивые обороты («дым столбом», «насилу ноги унесла»), повторы («венчаться, мой батюшка, венчаться»), слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами («головушка», «братец»).
   Таким образом, комедия «Недоросль» находится у истоков русской реалистической литературы. Отдав определенную дань классицизму (наличие традиционного любовного треугольника в сюжете, наличие «говорящих» фамилий, схематизм в обрисовке некоторых характеров, определение персонажей как положительных и отрицательных), драматург стремится к широкому охвату явлений современной ему действительности, к многогранности образов. Драматург показывает зависимость характеров и поведение героев от среды, в которой они живут. Все эти элементы реализма нашли свое отражение в комедии «Недоросль».

Александр Сергеевич Грибоедов

Комедия «Горе от ума»

Черты классицизма и новаторство А.С. Грибоедова в комедии «Горе от ума»

   План сочинения
   1. Вступление. Классицистическая форма и реалистическое содержание комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума».
   2. Основная часть. Черты классицизма и отступления от них в комдеии.
    Формальное соблюдение Грибоедовым принципа единства действия.
    Формальное соблюдение Грибоедовым принципа единства времени.
    Нарушение драматургом принципа единства действия.
    Традиционные амплуа героев и система персонажей грибоедовской комедии.
    Классицистический принцип однозначности характера героя и изображение характеров Грибоедовым.
    Наличие жизненных историй персонажей.
    Принцип «говорящих фамилий» и его воплощение в пьесе.
   3. Заключение. Новаторство Грибоедова.

   Исследователи неоднократно отмечали, что в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» присутствует классицистическая форма, которая, однако, наполнена реалистическим содержанием. Попробуем проанализировать в этом плане художественные особенности произведения.
   Прежде всего, рассмотрим, насколько сохранен в комедии принцип «трех единств» – единства времени, единства места и единства действия. Все действие пьесы происходит в одном доме (хотя в разных местах его). Но вместе с тем дом Фамусова в пьесе – это символ всей Москвы, Москвы грибоедовской, барской, гостеприимной, с неспешным течением жизни, со своими обычаями и традициями. Однако фамусовской Москвой не ограничивается реальное пространство «Горя от ума». Пространство это расширяют сами персонажи пьесы, сценические и внесценические: Максим Петрович, вводящий тему екатерининского двора; Скалозуб, засевший в траншее; французик «из Бордо», Репетилов с его домом «на Фонтанке»; дядюшка Софьи, член Английского клуба. Кроме того, пространство комедии расширяют и упоминания о разных местах России: «Лечился, говорят, на кислых водах он», «коптел бы в Твери», «В Камчатку сослан был», «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». Художественное пространство пьесы расширяется и за счет философских реплик персонажей: «Куда как чуден создан свет!», «Нет, нынче свет уж не таков», «Молчалины блаженствуют на свете», «Есть на земле такие превращенья». Таким образом, дом Фамусова символически перерастает в пьесе в пространство всего мира [13 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература для школьников старших классов и поступающих в вузы: Учебное пособие. М., 2002, с. 83.].
   В комедии сохраняется принцип единства времени. «Все действие пьесы происходит в течение одних суток, начинаясь на рассвете одного зимнего дня и заканчиваясь под утро следующего. <…> Лишь один день понадобился возвратившемуся в родной дом, к любимой девушке Чацкому для того, чтобы отрезвиться «сполна от слепоты своей, от смутнейшего сна». Однако жесткое ограничение сценического времени было психологически оправданно в пьесе. Сама суть драматической коллизии (столкновение Чацкого, с его передовыми взглядами, острым, язвительным умом, взрывным темпераментом, с косным, консервативным миром Фамусовых и Репетиловых) – требовала этого [14 - Там же, с. 82.]. Таким образом, соблюдая классицистическое «единство времени» лишь формально, Грибоедов добивается максимальной концентрации сценического действия. Действие в пьесе происходит в течение одного дня, но в этот день вместилась целая жизнь.
   А.С. Грибоедов нарушает лишь принцип единства действия: в комедии нет пятого действия, и вместо одного конфликта параллельно развиваются два – любовный и социальный. Причем, если любовный конфликт имеет свою развязку в финале, то конфликт общественный так и не получает разрешения в рамках содержания пьесы. Кроме того, «наказания порока» и «торжества добродетели» мы не наблюдаем ни в развязке любовной линии, ни в развитии общественной коллизии.
   Попробуем рассмотреть систему персонажей комедии «Горе от ума». Классический канон предписывал строго определенный набор амплуа: «героини», «первого любовника», «второго любовника», «служанки» (помощницы героини), «благородного отца», «комической старухи». И состав действующих лиц редко превышал 10–12 человек. Грибоедов же нарушает литературную традицию, вводя, кроме главных героев множество второстепенных и внесценических лиц. Главные же герои формально отвечают классицистической традиции: Софья является героиней, имеющей двоих поклонников (Чацкого и Молчалина), Лиза как нельзя лучше подходит на роль ловкой и бойкой помощницы, Фамусов – «благородный обманутый отец». Однако все роли у Грибоедова словно перепутаны: избранник Софьи (Молчалин) далеко не положительный персонаж, «второй любовник» (Чацкий) – выразитель авторских идеалов, но при этом неудачливый кавалер. Как точно замечают исследователи, необычный любовный треугольник и разрешается в пьесе нетипично: «благородный обманутый отец» так и не улавливает сути происходящего, правда не открывается ему, он подозревает дочь в любовной связи с Чацким.
   Нарушает драматург и принцип однозначности характеров. Так, например, Фамусов предстает в пьесе в самых различных ролях: это и влиятельный государственный чиновник-бюрократ, и хлебосольный московский барин, и стареющий волокита, и заботливый отец, и философ, рассуждающий о жизни. Он по-русски гостеприимен, по-своему отзывчив (взял на воспитание сына покойного друга). Точно также неоднозначен в комедии и образ Чацкого. Он в комедии является и героем-обличителем общественных пороков, и носителем «новых веяний», и пылким влюбленным, обреченным на неудачу, и светским денди, и идеалистом, смотрящим на мир сквозь призму собственных представлений. Кроме того, с образом Чацкого связаны многие романтические мотивы: мотив противостояния героя и толпы, мотив несчастной любви, мотив странника. Наконец, в комедии нет четкого деления персонажей на положительных и отрицательных. Таким образом, Грибоедов обрисовывает действующих лиц пьесы в реалистическом духе.
   Отмечая реалистический пафос комедии, отметим, что Грибоедов представляет нам жизненные истории героев (из реплик Фамусова мы узнаем о детстве Чацкого, Софьи, о судьбе Молчалина) как фактор, определяющий развитие характера.
   Еще одна новаторская черта драматурга – это русская форма имен (имен, отчеств). Предшественники Грибоедова или наделяли своих персонажей фамилиями, заимствованными от собственных имен русских городов, рек и т. д. (Рославлев, Ленский), или употребляли имя-отчество в комическом плане (Матрена Карповна). В «Горе от ума» употребление русских имен-отчеств уже лишено комедийной окраски. Однако многие фамилии в комедии соотносятся с мотивом молвы, со словами «говорить» – «слышать». Так, фамилия Фамусов соотносится с лат. fama, что означает «молва»; Репетилов – от франц. repeter – «повторять»; фамилии Молчалина, Скалозуба, Тугоуховских являются демонстративно «говорящими». Так, Грибоедов умело пользуется классицистическим принципом «говорящих» фамилий и одновременно выступает новатором, введя русскую форму имен-отчеств.
   Таким образом, в «Горе от ума» Грибоедов дает широкую панораму русской жизни дворянской Москвы. Жизнь в грибоедовской пьесе показана не в статистических образах классицистической комедии XVIIIвека, а в движении, в развитии, в динамике, в борьбе нового со старым.
   Любовный конфликт в сюжете пьесы сложно переплетается с конфликтом общественным, характеры глубоки и многогранны, типические герои действуют в типических обстоятельствах. Все это обусловило реалистическое звучание комедии Грибоедова.

Сюжетно-композиционные особенности комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»

   План сочинения
   1. Вступление. Простота и естественность как композиционные свойства комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума».
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционные особенности комедии.
    Основные элементы сюжета в развитии любовного и социального конфликта пьесы.
    Система персонажей.
   3. Заключение. Композиционное своеобразие комедии.

   Простота и естественность построения комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» были отмечены еще современной автору критикой. Так, В.Г. Кюхельбекер писал: «…не трудно было бы доказать, что в этой комедии гораздо более действия или движения, чем в большей части тех комедий, которых вся занимательность основана на завязке. В «Горе от ума» точно вся завязка состоит в противоположности Чацкого прочим лицам… Дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов, – и только. Это очень просто, но в сей-то именно простоте – новость, смелость, величие того поэтического воображения, которого не поняли ни противники Грибоедова, ни его неловкие защитники» («Дневник»). Композиция произведения обусловлена его конфликтом и построена по ясному и простому плану. Попробуем рассмотреть сюжетно-композиционную структуру комедии более подробно.
   В основе сюжета «Горя от ума» лежат два конфликта – любовный и социальный. Их развитие тесно переплетается в событийном ходе пьесы. Попробуем выделить основные элементы сюжета в комедии Грибоедова. Экспозиция – это утро в доме Фамусова (до приезда Чацкого). Мы впервые встречаемся с героями, узнаем об обстоятельствах их жизни. Очень важен разговор Софьи с Лизой, в котором последняя дает меткие характеристики Скалозубу и Чацкому. Завязка – приезд Чацкого. Далее следует развитие действия. Чацкий по-прежнему любит Софью, он пытается угадать своего счастливого соперника и в течение дня трижды посещает дом Фамусова. Любовную тему развивают различные эпизоды пьесы – приезд Скалозуба, падение Молчалина с лошади и т. д. Одновременно, общаясь с обитателями фамусовского дома, Чацкий начинает обозначать свою гражданскую позицию. Уже во втором разговоре с Павлом Афанасьевичем он высказывает свои взгляды на государственную службу, на «век нынешний» и «век минувший», на раболепство, чинопочитание, шутовство. Так идет параллельное развитие социального и любовного конфликта пьесы. Кульминацией обеих линий становится сцена бала. Как замечают исследователи, «композиционная функция образа бала состоит в том, что именно здесь главный определяющий мотив – безумие – переходит из любовной интриги в общественный конфликт…» [15 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература для школьников старших классов и поступающих в вузы: Учебное пособие. М., 2002, с. 108.]. Софья, раздраженная колкостями Чацкого, пускает сплетню о его сумасшествии. Слух этот с готовностью подхватывают все гости Фамусова. Чацкий – человек совершенно чуждый им по своим взглядам, устремлениям, поведению. Борьба «века нынешнего» с «веком минувшим» достигает своей высшей точки в третьем действии пьесы. В отличие от французской комедии классицизма, обличающей, как правило, какой-то отдельный порок, ярко выраженный в характере персонажа, Грибоедов в своей комедии обличает все современное ему общество. Об этом писал еще Н.В. Гоголь: «Наши комики двинулись общественною причиною, а не собственною, восстали не против одного лица, но против множества злоупотреблений, против уклонения всего общества от прямой дороги» (Выбранные места из переписки с друзьями). Развязкой любовной коллизии становится сцена разоблачения Молчалина в финале. Социальный же конфликт не имеет своей развязки. Как точно замечает И.А. Гончаров в статье «Мильон терзаний» у Грибоедова «две комедии как будто вложены одна в другую: одна… частная, мелкая, домашняя, между Чацким, Молчалиным и Лизой: это интрига любви, вседневный мотив всех комедий. Когда первая прерывается, в промежутке является неожиданно вторая, и действие завязывается снова, частная комедия разыгрывается в общую битву и связывается в один узел» («Мильон терзаний»).
   Современники Грибоедова отмечали разнообразие психологических и общественных типов, представленных в комедии. Кроме главных и второстепенных героев, у драматурга присутствует еще множество внесценических лиц, вносящих в пьесу самые разнообразные темы и мотивы. Все это расширяет художественное пространство «Горя от ума», углубляет ее проблематику и способствует более полной обрисовке характеров персонажей.
   Таким образом, любовная интрига и общественная коллизия тесно переплетаются в грибоедовской комедии. Первична – любовная история. Однако «вседневный мотив» этот очень скоро переходит у Грибоедова в столкновение мировоззрений, нравственных принципов «века нынешнего» с «веком минувшим». Драматург создает новую поэтику – поэтику реализма в русской литературе. Подчеркивая остроту социального конфликта пьесы, Грибоедов создает широкую панораму русской жизни, и типизирует, и индивидуализирует характеры. Как точно замечает И. А. Гончаров, «в группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы».

Проблема жанра пьесы А.С. Грибоедова «Горе от ума»

   План сочинения
   1. Вступление. Жанровое определение пьесы Грибоедова «Горе от ума» русской критикой.
   2. Основная часть. Черты различных жанров в пьесе.
    Языковой элемент комического в пьесе.
    «Горе от ума» как комедия характеров.
    «Горе от ума» как комедия положений. Мотив падения и его комическое значение.
    «Горе от ума» как комедия положений. Мотив глухоты и его комическое значение.
    Пародийные эффекты пьесы.
    «Горе от ума» как сатира и политическая комедия.
    Черты драмы в комедии Грибоедова.
   3. Заключение. Синтез жанров, представленный в пьесе.

   Комедия «Горе от ума» А.С. Грибоедова разрушала традиционные жанровые принципы. Резко отличаясь от классицистической комедии, пьеса вместе с тем не была основана на любовной интриге. Нельзя было отнести ее и к жанру бытовой комедии или комедии характеров в чистом виде, хотя черты этих жанров также присутствовали в произведении. Пьеса являлась, как говорили современники, «высокой комедией», тем жанром, о появлении которого мечтали декабристские литературные круги. В «Горе от ума» сочетались общественная сатира и психологическая драма; комические сцены сменялись в ней сценами высокими, патетическими. Попробуем рассмотреть жанровые особенности пьесы более подробно.
   Прежде всего, отметим элементы комического в произведении. Известно, что сам Грибоедов называл «Горе от ума» комедией. И здесь, безусловно, стоит отметить наличие в пьесе и явных комических приемов и скрытой авторской иронии. Языковые комические приемы драматурга – это гипербола, алогизм, двусмысленности, прием доведения до абсурда, искажение иностранных слов, употребление иностранных слов в русской речи персонажей. Так, гиперболу мы замечаем в репликах Молчалина, который стремится угодить «собаке дворника, чтоб ласкова была». С этим приемом перекликается прием доведения до абсурда. Так, обсуждая с гостями безумие Чацкого, Фамусов отмечает «наследственный фактор»: «По матери пошел, по Анне Алексевне; Покойница с ума сходила восемь раз». В речи старухи Хлестовой присутствует алогизм: «Был острый человек, имел душ сотни три». Личностные особенности Чацкого она определяет его состоянием. Двусмысленности звучат в речи Загорецкого, осуждающего баснописцев за «…насмешки вечные над львами! над орлами!». В финале своей речи он заявляет: «Кто что ни говори: Хотя животные, а все-таки цари». Именно эта строка, уравнивающая «царей» и «животных» звучит в пьесе двусмысленно. Комический эффект создается и за счет искажения автором иностранных слов («Да не в мадаме сила», «Да от ланкартачных взаимных обучений»).
   «Горе от ума» – это и комедия характеров. Комедийным является образ князя Тугоуховского, который, страдая от глухоты, превратно понимает окружающих и перевирает их реплики. Интересен образ Репетилова, являющегося и пародией на Чацкого, и одновременно антиподом главного героя. Есть в пьесе и персонаж с «говорящей» фамилией – Скалозуб. Однако все шутки его грубоваты и примитивны, это настоящий «армейский юмор»:

     Я князь-Григорию и вам
     Фельдфебеля в Вольтеры дам,
     Он в три шеренги вас построит,
     А пикните, так мигом успокоит.

   Скалозуб не остроумен, а, напротив, туп. Определенный элемент комического присутствует и в характере Чацкого, у которого «ум с сердцем не в ладу».
   В пьесе есть черты комедии положений, пародийные эффекты. Так, автор многократно обыгрывает два мотива: мотив падения и мотив глухоты. Комический эффект в пьесе создает падение Репетилова (он падает на самом входе, вбегая в дом Фамусова с крыльца). Несколько раз падал Чацкий по пути в Москву («Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря; И растерялся весь, и падал сколько раз…»). О падении Максима Петровича на светском рауте рассказывает Фамусов. Бурную реакцию окружающих вызывает и падение Молчалина с лошади. Так, Скалозуб заявляет: «Взглянуть, как треснулся он – грудью или в бок?» Падание Молчалина напоминает ему о падении княгини Ласовой, которая «на днях расшиблась в пух» и теперь «для поддержки ищет мужа».
   Мотив глухоты звучит уже в первом явлении пьесы. Уже в первом явлении Лиза, не сумев достучаться к Софье Павловне, спрашивает ее: «Вы глухи? – Алексей Степаныч! Сударыня!.. – И страх их не берет!» Фамусов затыкает уши, не желая слушать «завиральные идеи» Чацкого, то есть становится глухим по собственному желанию. На балу графине-бабушке «уши залошило», она же замечает, что «глухота – большой порок». На балу же присутствует князь Тугоуховский, который «ничего не слышит». Наконец, Репетилов затыкает себе уши, будучи не в силах вынести хоровую декламацию княжон Тугоуховских о безумии Чацкого. Глухота действующих лиц здесь содержит глубокий внутренний подтекст. Фамусовское общество «глухо» к речам Чацкого, не понимает его, не желает слушать. Мотив этот усиливает противоречия между главным героем и окружающим его миром.
   Стоит отметить и наличие в пьесе пародийных ситуаций. Так, «идеальный роман» Софьи с Молчалиным автор пародийно снижает сравнением Лизы, вспоминающей о тетушке Софьи, от которой сбежал молодой француз. Однако в «Горе от ума» есть и комизм иного рода, который осмеянием пошлых сторон жизни, разоблачением современного драматургу общества. И в этом плане мы уже можем говорить о сатире.
   Грибоедов в «Горе от ума» обличает общественные пороки – бюрократизм, чинопочитание, взяточничество, служение «лицам», а не «делу», ненависть к просвещению, невежество, карьеризм. Устами Чацкого автор напоминает современникам о том, что не существует общественного идеала в своем отечестве:

     Где? укажите нам, отечества отцы,
     Которых мы должны принять за образцы?
     Не эти ли, грабительством богаты?
     Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
     Великолепные соорудя палаты,
     Где разливаются в пирах и мотовстве,
     И где не воскресят клиенты-иностранцы
     Прошедшего житья подлейшие черты.

   Герой Грибоедова критикует закоснелость взглядов московского общества, его умственную неподвижность. Выступает он и против крепостничества, вспоминая о помещике, променявшем своих слуг на трех борзых собак. За пышными, красивыми мундирами военных Чацкий видит «слабодушие» и «рассудка нищету». Не признает он и «рабского, слепого подражанья» всему иностранному, проявляющегося в засилье французского языка. В «Горе от ума» мы находим упоминания о Вольтере, карбонариях, якобинцах, встречаем рассуждения о проблемах общественного строя. Таким образом, в пьесе Грибоедова затрагиваются все злободневные вопросы современности, что и позволяет критикам считать произведение «высокой», политической комедией.
   И наконец, последний аспект в рассмотрении данной темы. В чем же состоит драматизм пьесы? Прежде всего, в душевной драме главного героя. Как отмечает И.А. Гончаров, Чацкому «досталось выпить до дна горькую чашу – не найдя ни в ком «сочувствия живого», и уехать, увезя с собой только «мильон терзаний» [16 - Гончаров И.А. Мильон терзаний. – В кн.: «Век нынешний и век минувший…». Комедия «Горе от ума» в русской критике и литературоведении. СПб., 2002, с. 134.]. Чацкий мчался к Софье, надеясь найти у нее понимание и поддержку, надеясь, что она ответит взаимностью на его чувства. Однако что же находит он в сердце любимой женщины? Холодность, язвительность. Чацкий ошеломлен, он ревнует Софью, пытается угадать своего соперника. И не может поверить в то, что его любимая девушка предпочла Молчалина. Софью раздражают колкости Чацкого, его манеры, поведение.
   Однако Чацкий не сдается и вечером снова приходит в дом Фамусова. На балу Софья распускает сплетню о сумасшествии Чацкого, ее с готовностью подхватывают все присутствующие. Чацкий вступает с ними в перепалку, произносит горячую, пафосную речь, обличая подлость «прошедшего житья». В финале пьесы правда открывается Чацкому, он узнает, кто является его соперником и кто распустил слухи о его безумии. Кроме того, весь драматизм ситуации усугубляется отчуждением Чацкого от людей, в доме которых он вырос, от всего общества. Воротясь «из дальних странствий», он не находит понимания в своем отечестве.
   Драматические ноты звучат у Грибоедова и в обрисовке образа Софьи Фамусовой, которой достается свой «мильон терзаний». Она горько раскаивается, открыв для себя истинную натуру своего избранника и настоящие его чувства к ней.
   Таким образом, пьеса Грибоедова «Горе от ума», традиционно считающаяся комедией, представляет собой определенный жанровый синтез, органично соединяя в себе черты комедии характеров и комедии положений, черты политической комедии, злободневной сатиры, наконец, психологической драмы.

Александр Сергеевич Пушкин

Лирика

Элегия «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» было написано А.С. Пушкиным в 1829 году, во время второго путешествия на Кавказ. Кому посвящено это стихотворение – точно не известно. Вопрос этот до сих пор представляет собой предмет споров исследователей. Согласно одной из версий, оно адресовано Марии Раевской.
   Стихотворение представляет собой великолепный образец любовной лирики, в котором присутствуют элементы медитации. Мы можем отнести стихотворение к жанру элегии.
   Многие исследователи отмечали языковую простоту произведения, отсутствие в нем ярких сравнений и красочных метафор. Однако при этом элегия завораживает читателя открывающейся глубиной чувств лирического героя. Два первых стиха рисуют романтический ночной пейзаж:

     На холмах Грузии лежит ночная мгла,
     Шумит Арагва предо мною…

   Так, уже в этом пейзаже существует противопоставление земли и неба, реальной жизни и возвышенных чувств. Большое значение в этой картине приобретает мотив тьмы («ночная мгла»). Определенная символика образов света и тьмы всегда была характерна для пушкинского творчества. Ночная мгла в стихотворениях Пушкина – неизменная спутница бури, бесов. Здесь же она свидетельница мыслей и переживаний лирического героя. И здесь также появляется антитеза. Если кругом стоит ночь, тьма, то чувства героя светлы и возвышенны:

     Мне грустно и легко; печаль моя светла;
     Печаль моя полна тобою…

   Так возникает противопоставление света и тьмы, даже смешение их. Ночная тьма озаряется внутренним светом («сердце вновь горит»). Этот свет, переходящий в тьму, сливающийся с ночной мглой, предваряет нотки грусти в любви.
   Следующие строки раскрывают душевное состояние лирического героя. И здесь уже интонации элегии меняются. Тихая нежность, умиротворение уступают место эмоциональности, энергии, страстности в выражении чувств:

     Печаль моя полна тобою,
     Тобой, одной тобой,
     Унынья моего ничто не мучит, не тревожит,
     И сердце вновь горит и любит оттого,
     Что не любить оно не может.

   Эмоциональное напряжение, таким образом, достигает своей кульминации в финале: герой обозначает собственное душевное состояние – «любит».
   Исследователи неоднократно отмечали противоречивость чувств лирического героя, подчеркнутую оксюморонами («грустно и легко», «печаль светла»). Однако содержание элегии разрешает это противоречие: герою грустно, потому что он разлучен с Ней, с Той, о ком он думает постоянно, но любовь наполняет душу Божественным светом.
   Стоит отметить также, что в стихотворении нигде не встречается местоимение «я». Лирическим героем безраздельно владеют чувства – ему «грустно и легко», на первом месте в душе его – «светлая печаль». Суетная и шумная жизнь словно совсем не касается его: «Унынья моего ничто не мучит, не тревожит…» Так, в элегии возникает метафорический образ любви-света, проливающегося в «мглу жизни». Стоит также отметить, что в медитации лирического героя обретает свои очертания образ неназванной возлюбленной. Ею полны все мысли и чувства его, она безраздельно владеет его душой. Любовь его – не эгоистическая, а «отдающая», глубокая. Особенный акцент на этом был сделан в черновой редакции стихотворения [17 - Там же.]. Так, завершающее четверостишие звучало:

     Я твой по-прежнему, тебя люблю я вновь.
     И без надежд, и без желаний,
     Как пламень жертвенный, чиста моя любовь
     И нежность девственных мечтаний.

   Композиционно в стихотворении мы можем выделить две части. Первая часть – это южный ночной пейзаж. Вторая часть – описание чувств лирического героя.
   Стихотворение написано редко встречающимся у Пушкина чередованием шестистопного и четырехстопного ямба. При этом длинные и короткие стихи симметрично следуют друг за другом. Такое построение задает определенную интонацию: длинные нечетные строки представляют собой как бы экспозицию мысли, а краткие четные – развивают и проясняют ее. Каждый стих – законченная синтагма, где границы ритмических и синтаксических интонаций совпадают. С такой ритмической структурой гармонирует перекрестная рифмовка. Произведение небольшого объема, как мы уже отмечали выше, оно написано простым языком, в нем нет красочных эпитетов. Мы видим две метафоры: «лежит… мгла», «сердце…горит». Также встречаем оксюмороны: «мне грустно и легко», «печаль светла». В элегии есть аллитерации («На холмах Грузии лежит ночная мгла; Шумит Арагва предо мною»). Частый повтор сонорных согласных звуков создает интонацию спокойную, плавную и одновременно грустно-значительную.
   Стихотворение, отличающееся необыкновенной музыкальностью, является настоящим шедевром любовной лирики А.С. Пушкина. В нем поэт создает образ любви, несущий в себе всю гамму чувств, – от тихой нежности до бурной страсти. Вместе с тем идея элегии обретает философскую глубину: невозможно жить без любви, любовь есть Божественный свет и Божий дар.

Стихотворение «К морю» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Первоначальный вариант стихотворения «К морю» был написан А.С. Пушкиным в южной ссылке, в Одессе. Возвратился к этому посланию поэт уже в «новой» ссылке – в Михайловском, в 1824 году. Реминисцентными источниками произведения стали одна из песней поэмы Дж. Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда», а также элегия В.А. Жуковского «Море».
   Стихотворение «К морю», которое мы можем отнести к пейзажной лирике с элементами философской медитации, завершает собой романтический период творчества Пушкина. В этом произведении весьма ощутимы элегические мотивы. Вместе с тем произведению присущи жанровые черты послания.
   В начале стихотворения преобладает личностный, конкретно-биографический аспект. Чувство грусти возникает у поэта при расставании с морем:

     Прощай, свободная стихия!
     В последний раз передо мной
     Ты катишь волны голубые
     И блещешь гордою красой.

   Далее нам открывается мироощущение лирического героя. Море для него – «свободная стихия», как и мир человеческой души. [18 - Грехнев В.А. Лирика Пушкина. О поэтике жанров. Горький, 1985, с. 138, с. 142.] Именно потому оно так притягивает к себе:

     Как друга ропот заунывный,
     Как зов его в прощальный час,
     Твой грустный шум, твой шум призывный
     Услышал я в последний раз.

   Море своенравно и прихотливо, как и человеческие порывы. Оно непредсказуемо, как и тайные душевные желания. Море может быть тихим, умиротворенным, но может быть и грозным, несущим гибель человеку:

     Смиренный парус рыбарей,
     Твоею прихотью хранимый,
     Скользит отважно сквозь зыбей:
     Но ты взыграл, неодолимый,
     И стая тонет кораблей.

   Точно так же гибнет человек, отдавшийся во власть стихии страстей, безумных желаний, импульсивных порывов. Однако образ моря символизирует здесь не только мир человеческой души, но и судьбу. Она так же своенравно играет людьми, неся и радость, и неожиданную гибель. С непредсказуемой морской стихией Пушкин сравнивает и любовь, страсть, сильное чувство, подчиняющее себе все устремления и поступки. Однако любовь нередко сковывает волю человека, становится своеобразным пленом души, вдохновенья:

     Ты ждал, ты звал…я был окован;
     Вотще рвалась душа моя:
     Могучей страстью очарован,
     У берегов остался я…

   Исследователи неоднократно отмечали нарушение грамматических норм в обращении поэта к морю. «Ты ждал, ты звал…» – Пушкин обращается «к морю», используя мужской род, хотя существительное «море» – среднего рода.
   В этих стихах еще преобладают чувства и эмоции, а затем мысль лирического героя устремляется в исторический план. Романтический образ вольной, свободной стихии пробуждает в сознании его мысль о человеке с необыкновенной судьбой – Наполеоне, нашедшем свою смерть рядом с морем, на острове Святой Елены:

     Один предмет в твоей пустыне
     Мою бы душу поразил.
     Одна скала, гробница славы…
     Там погружались в хладный сон
     Воспоминанья величавы:
     Там угасал Наполеон.

   Другой романтический герой в стихотворении – поэт Байрон. Наполеон и Байрон… Пушкин недаром связывает два этих образа воедино. Байрон много писал о Наполеоне, его очень интересовала личность полководца. Таким образом, мотив грусти, возникающий в начале стихотворения, проходит через исторический экскурс поэта: Пушкин вспоминает о гибели Наполеона, о смерти Байрона.
   Затем мотив этот через личностные переживания выходит на внесюжетный, внеличностный, философский план:

     Мир опустел…Теперь куда же
     Меня б ты вынес, океан?
     Судьба людей повсюду та же:
     Где благо, там уже на страже
     Иль просвещенье, иль тиран.

   Характерно, что здесь поэт тиранию приравнивает к просвещению. Однако под «просвещеньем» здесь подразумевается «культура», мир цивилизации, лишивший человека свободы и естественности душевных движений. В понимании поэта цивилизация является «тираном», насильственно вмешивающимся в свободное течение человеческой жизни. Противопоставление цивилизованного мира и человека миру природы всегда было характерно для пушкинского творчества (Пленник и Черкешенка, Алеко и старый цыган, Онегин и Татьяна). В данном стихотворении мотив природы лишь угадывается: он выступает здесь альтернативой «просвещенью» и тирании, той несбыточной мечтой, о которой поэт вопрошает океан.
   Заканчивается стихотворение жизнеутверждающе. Прощаясь с морем, поэт обещает хранить образ свободной стихии в своей душе, соответствовать идеалу естественного, природного человека:

     В леса, в пустыни молчаливы
     Перенесу, тобою полн,
     Твои скалы, твои заливы,
     И блеск, и тень, и говор волн.

   Образ моря, могучей, вольнолюбивой стихии порождает в сознании героя мысль о свободе. Затем возникает антитеза (свобода-несвобода, плен). Тема плена будит мысль о судьбе Наполеона, ставшего пленником острова Святой Елены. Один романтический герой порождает воспоминанье о другом романтике – поэте Байроне. Все эти мысли синтезируются в сознании лирического героя в некое философское раздумье о мире и человеческих судьбах. В финале стихотворения вновь возникает образ моря. Мы можем говорить о кольцевой композиции произведения.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами (кроме трех строф-пятистиший), рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («волны голубые», «гордою красой», «путь беспечный», «хладный сон», «пустыни молчаливы»), сравнения и анафоры («Как друга ропот заунывный, Как зов его в прощальный час, Твой грустный шум, Твой шум призывный Услышал я в последний раз», «Как ты, могущ, глубок и мрачен, Как ты ничем не укротим»), перифразы («Прощай, свободная стихия!», «Моей души предел желанный!», «Он был, о море, твой певец»), бессоюзие («Как я любил твои отзывы, глухие звуки, бездны глас»), метафоры («я был окован»), инверсию («У берегов остался я…», «Он духом создан был твоим»), риторический вопрос («О чем жалеть? Куда бы ныне Я путь беспечный устремил?»). Также поэт употребляет и обращения («свободная стихия» «Моей души предел желанный»), благодаря которым создается впечатление неспешного, душевного разговора с морем. В начале стихотворения поэт употребляет несложный синтаксис – простые предложения, в составе которых есть сравнения, однородные члены, причастные обороты. Затем мы находим сложные предложения: союзные, сложносочиненные и бессоюзные. Усложнение синтаксиса знаменует углубление основной темы произведения. Раздумье о судьбах героев-романтиков включает, кроме простых предложений, осложненных причастным оборотом или однородными членами, односоставное номинативное предложение («Одна скала, гробница славы…»), сложные бессоюзные предложения, определенно-личные предложения с однородными членами. Сложные бессоюзные предложения здесь призваны раскрыть образы Наполеона и Байрона, подчеркнуть яркость, насыщенность, значительность их жизни («Там погружались в хладный сон воспоминанья величавы: Там угасал Наполеон»), их внутреннее родство со свободной стихией моря («Шуми, волнуйся непогодой: Он был, о море, твой певец»). В стихотворении поэт использует славянизмы («глас», «рыбарей», «брег», «вотще»), слова высокого стиля («почил», «властитель наших дум», «венец», «тиран», «благо»). Замечателен и фонетический строй произведения. Уже в первой части мы встречаем аллитерации и ассонансы:

     Прощай, свободная стихия!
     В последний раз передо мной
     Ты катишь волны голубые
     И блещешь гордою красой.

   Во второй части стихотворения также встречаются аллитерации и ассонансы: здесь часто встречаются шипящие «ш», «щ», «ч», протяжные гласный «у», звонкий «р». Кроме того, мы можем отметить повтор звуков «л» и «о», имитирующий плеск волн:

     В леса, в пустыни молчаливы
     Перенесу, тобою полн,
     Твои скалы, твои заливы,
     И блеск, и тень, и говор волн.

   Пушкинские стихотворения, в том числе «К морю», вызывали восхищение В.Г. Белинского. Анализируя романтические «пьесы» поэта, критик писал: «вглядитесь и вслушайтесь в этот стих, в этот оборот мысли, в эту игру чувства: во всем найдете чистую поэзию, безукоризненное искусство, полное художество, без малейшей примеси прозы, как старое крепкое вино, без малейшей примеси воды» [19 - Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. М., 1985, с. 246.]. Думается, оценка эта справедлива и по сей день.

Стихотворение «Зимний вечер»
Толкование, восприятие, оценка

   Стихотворение «Зимний вечер» было написано А.С. Пушкиным в 1825 году. В нем поэт передает свои впечатления от пребывания в Михайловском, куда он был направлен после южной ссылки. Прибыв в Михайловское в 1824 году, поэт застал там всю семью. Однако близость родных только усугубила ситуацию. Отношения Пушкина с отцом всегда были натянутыми, а затем и вовсе испортились, потому что Сергей Львович согласился взять на себя «официальный надзор» за «неблагонадежным» сыном, его перепиской и поведением. Вскоре поэт узнал об этом, и произошла крупная ссора с отцом, после которой он даже временно перебрался к своим соседям Осиповым, в село Тригорское. В отчаянии Пушкин пишет В.А. Жуковскому: «Милый мой, прибегаю к тебе. Посуди о моем положении…<…> Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, выбегает и всему дому объявляет, что я его бил, хотел быть, замахнулся, мог прибить… Перед тобою не оправдываюсь. Но что же он хотел для меня с уголовным своим обвинением? рудников сибирских и лишения чести? Спаси меня хоть крепостию, хоть Соловецким монастырем…» [20 - Давыдов С.И., Севериненко Ю.Д. Русская литература. М., 1965, с. 103.] И лишь поздней осенью, когда семья поэта покинула Михайловское, он вздохнул свободнее.
   В этот период поэт переосмысливает жизненные ценности, задумывается о смысле жизни, о собственной судьбе. Эти мотивы нашли свое отражение в стихотворении «Зимний вечер». Впервые произведение было напечатано в составе альманаха А.А. Дельвига «Северные цветы» на 1830 год (вышел в конце 1829 года). И уже через несколько месяцев в журнале «Московский телеграф» появилась пародия на это стихотворение с точно таким же названием – «Зимний вечер», скучающий герой которой просит своего дядьку развлечь его пением народных песен.
   Стихотворение относится к реалистической пейзажной лирике. Однако исследователи иногда отмечают наличие в произведении классицистических и романтических элементов стиля. Так, от классицизма мы имеем здесь определенную упорядоченность – четкость и ясность образов. Романтический стилевой элемент – многозначность этих образов, музыкальность произведения.
   Стихотворение открывается картиной разбушевавшейся зимней стихии:

     Буря мглою небо кроет,
     Вихри снежные крутя…

   Буря, мгла, снежные вихри – все это создает образ мрачной зимней ночи. Вся картина эта проникнута движением. Четырехстопный хорей как нельзя лучше передает ритм стихотворения. Однако это не просто движение, а вихрь, кружение, обозначенное и в зрительных, и в звуковых образах:

     То, как зверь, она завоет,
     То заплачет, как дитя,
     То по кровле обветшалой
     Вдруг соломой зашумит,
     То, как путник запоздалый,
     К нам в окошко застучит.

   Сходные образы зимнего вихря, бесцельного кружения мы находим в стихотворении «Бесы», в повестях «Метель» и «Капитанская дочка». Характерно, что герои этих произведений сбиваются с пути. В «Зимнем вечере» же героя укрывает дом, «ветхая лачужка». Образ этот появляется уже во второй строфе:

     Наша ветхая лачужка
     И печальна и темна,
     Что же ты, моя старушка,
     Приумолкла у окна?

   И здесь мы видим противостояние мира внешнего и внутреннего – мира бушующей стихии и мира Дома, «ветхой лачужки». Этот образ «ветхой лачужки», «хижины», восходящий к античной лирике, был традиционен для русской поэзии XVIII – начала XIX века. Вообще, образ Дома всегда был необычайно важен для творчества поэта. Дом для Пушкина – «родное пепелище», место, где человек защищен от недругов, ударов судьбы, жизненных невзгод. Кроме того, образ Дома ассоциируется в сознании поэта с независимостью человека, с его духовной свободой. Эту мысль Пушкин гениально выразил в стихотворении «Два чувства дивно близки нам»:

     Два чувства дивно близки нам —
     В них обретает сердце пищу —
     Любовь к родному пепелищу,
     Любовь к отеческим гробам.
     На них основано от века,
     По воле бога самого,
     Самостоянье человека
     И все величие его.

   Именно поэтому в стихотворении так сильно это противостояние Дома и внешнего мира. Внешний мир темен, холоден, страшен. Там господствуют мрачные краски, резкие, дисгармоничные звуки: буря плачет, завывает как зверь. Она пытается проникнуть в Дом и нарушить покой его обитателей. И здесь у нас возникают различные ассоциации: буря – не только явление природы, но и житейские невзгоды, удары судьбы. Дом же – надежное укрытие от невзгод. Однако Дом у Пушкина – «ветхая лачужка», которая «печальна и темна». Обитателям ее грустно и тоскливо. Зимний вечер здесь – это и внезапное молчание («приумолкла у окна»), и дремота («дремлешь под жужжаньем Своего веретена»), и утомление от жизни («ты, мой друг, утомлена») [21 - См.: Теплякова Д. «Два «Зимних вечера». – Газета «Литература», 2008, № 3. Электронная версия. lit.1september.ru]. Эти ощущения сближают лирического героя «Зимнего вечера» с героем стихотворения «Зимняя дорога»:

     Грустно, Нина: путь мой скучен,
     Дремля смолкнул мой ямщик,
     Колокольчик однозвучен,
     Отуманен лунный лик.

   Зимняя ночь здесь порождает в герое не страх, а грусть и смутное, неясное томление, неясную тоску, необъяснимую тревогу [22 - Там же.]. То же самое мы видим в стихотворении «Зимний вечер».
   И здесь особое значение приобретают мотивы света и тьмы, всегда столь важные для пушкинского творчества. Свет и тьма символизируют в творчестве поэта добро и зло, а борьба этих двух начал выглядит у него как победа света над тьмой. Однако в «Зимнем вечере» тьма явно превалирует над светом, предрекая победу силам зла: лачужка «печальна и темна». Лирически герой словно исподволь подготавливает нас к развитию еще одного мотива.
   Явственно звучит здесь мотив судьбы, воплощающийся в «жужжанье веретена»:

     Что же ты, моя старушка,
     Приумолкла у окна?
     Или бури завываньем
     Ты, мой друг, утомлена,
     Или дремлешь под жужжаньем
     Своего веретена?

   В этом случае очень значимой в стихотворении Пушкина представляется и тема судьбы, которая может закружить человека, подобно снежному вихрю.
   Но как же противостоять этому бессмысленному кружению? Лирический герой пытается преодолеть, заглушить свое мрачное настроение, состояние томительной тоски:

     Выпьем, добрая подружка
     Бедной юности моей,
     Выпьем с горя; где же кружка?
     Сердцу будет веселей.
     Спой мне песню, как синица
     Тихо за морем жила;
     Спой мне песню, как девица
     За водой поутру шла.

   Радость и веселье здесь обретают особый смысл. Это средство выстоять, не пасть духом в сложной ситуации. Не дом, а собственная духовная стойкость, творчество и гармония, мир в душе защищают лирического героя от жизненных невзгод.
   Композиционно в стихотворении можем выделить четыре части (построфно). Первая часть развивает тему бури, бессмысленного кружения. Это мир Хаоса и тьмы. Вторая часть создает образ Дома. Здесь же звучит тема судьбы. Судьба у Пушкина уподобляется бессмысленному кружению метели. Третья часть обозначает стремление лирического героя противостоять судьбе», «бессмысленному вихрю». В четвертой части образы бури и Дома соединяются в одно целое. Однако мир Дома, душевная стойкость его обитателей оказываются сильнее мира Хаоса. Заканчивается стихотворение мотивом пира, образом домашнего очага [23 - Теплякова Д. «Два «Зимних вечера». – Газета «Литература», 2008, № 3. Электронная версия. lit.1september.ru].
   Стихотворение написано четырехстопным хореем, восьмистишиями, рифма – перекрестная. Пушкин использует различные средства художественной выразительности. Поэт употребляет эмоциональные эпитеты («добрая подружка», «бедной юности»), образные сравнения и метафоры-олицетворения:

     Буря мглою небо кроет,
     Вихри снежные крутя,
     То, как зверь, она завоет,
     То заплачет, как дитя…

   В стихотворении используется звукоподражание. Завывание метели в первых стихах имитируют часто встречающиеся звуки «у» и «р» («буря», «крутя», вихри», «зверь»).
   «Зимний вечер» положил начало целому ряду глубинных, философских размышлений поэта о своей жизни, судьбе, окружающем мире. Речь здесь идет о стихотворениях «Зимняя дорога», «Бесы», «Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы». Цикл этот объединяет беспокойная мысль поэта, мучительные поиски смысла и гармонии в жизни.

Послание «Я помню чудное мгновенье» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Я помню чудное мгновенье…» было написано А.С. Пушкиным под влиянием увлечения его юной красавицей, Анной Петровной Керн. Впервые он увидел ее в Петербурге в 1819 году, в доме А.Н. Оленина, жене которого она приходилась племянницей. Затем, несколько лет спустя, им суждено было вновь: имение родственников Керн, Тригорское, было по соседству с Михайловским. Именно тогда и родились эти строки: «Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты…». Когда Керн уезжала из Тригорского (в 1825 году), Пушкин принес ей эти стихи. Однако, безусловно, мы не можем рассматривать это послание в чисто биографическом плане – это упрощало бы смысл и содержание его. Да и сам образ героини у Пушкина лишен каких-либо характерных, узнаваемых черт. Некоторые литературоведы (А.И. Белецкий) вообще считали, что основной акцент в содержании стихотворения сделан на творческом вдохновении.
   По своему жанру произведение представляет собой послание, традиционно относимое нами к любовной лирике. В произведении присутствуют элементы романтического стиля.
   Действие в стихотворении начинается с малого мгновенья, с одной странички в жизни лирического героя:

     Я помню чудное мгновенье:
     Передо мной явилась ты,
     Как мимолетное виденье,
     Как гений чистой красоты.

   Как отмечают многочисленные исследователи, образ Ее здесь обозначен максимально расплывчато, фрагментарно. «Мимолетное виденье», «гений чистой красоты» – перед нами предстает некий идеал, совершенство. Мы видим перед собою не конкретную героиню, а скорее впечатление героя. Сам же образ «гения чистой красоты» был заимствован Пушкиным из стихотворения В.А. Жуковского «Лалла Рук». В интерпретации этих образов у обоих поэтов много общего. Как замечает Т.П. Буслакова, в красавице Жуковского «должны соединяться непорочность», «робкая стыдливость», «младенческая живость» и величие, «глубокость чувства» и безмятежность» [24 - Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. Учебный минимум для абитуриента. М., 2005, стр.89.]. Именно таково мировосприятие В.А. Жуковского:

     Ах, не с вами обитает
     Гений чистой красоты;
     Лишь порой он навещает
     Нас с небесной высоты…
     <…>
     Чтоб о небе сердце знало
     В темной области земной,
     Нам туда сквозь покрывало
     Он дает взглянуть порой;

     И во всем, что здесь прекрасно,
     Что наш мир животворит,
     Убедительно и ясно
     Он с душою говорит…

   Строчки Пушкина также передают очарование золотого сна юности, которое лирический герой не смеет и не хочет разрушить. Одновременно «мимолетное виденье» символизирует поэтичность жизни, возможность чуда. Так, в пушкинском послании мы находим романтические элементы.
   Через чувства и эмоции мы погружаемся в жизнь лирического героя, в ее дух, в ее атмосферу:

     В томленьях грусти безнадежной,
     В тревогах шумной суеты,
     Звучал мне долго голос нежный,
     И снились милые черты.

   В этом четверостишии опять же нет конкретизации, здесь есть лишь определенные намеки, недомолвки, характерные для романтического стиля. Духовный облик героя пока не открывается читателю.
   Затем начинает проясняться непростая судьба героя: «Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты», «В глуши, во мраке заточенья Тянулись тихо дни мои». Стоит заметить, что в этих строках исследователи зачастую ищут намеки на пушкинскую биографию. Так, «тревоги шумной суеты» соотносят с жизнью поэта в Петербурге, «Бурь порыв мятежный» – с южной ссылкой, «мрак заточенья» – с началом ссылки в Михайловское. Однако, думается, послание «А.П. Керн» отнюдь не является опоэтизированной биографией Пушкина. Скорее, речь здесь идет о самом мироощущении его. Жизнь, лишенная любви и красоты, для него может сравниться с «мраком заточенья», с духовным пленом. Характерно, что в исповеди героя о «томленьях грусти безнадежной», о шумной суете жизни, об ударах судьбы везде сохраняются одинаковые, ровные, размеренные интонации. И вдруг судьба посылает нечаянную встречу. И интонации послания постепенно начинают меняться: тихая, покойная радость встречи, сравниваемая с пробуждением души, внезапно переходит в резкий эмоциональный всплеск – все чувства оказываются живы в душе героя, они вырываются и с огромной силой вновь охватывают его. И торжествующий голос влюбленного больше уже не затихает, а устремляется вперед и ввысь, в небеса:

     И сердце бьется в упоенье,
     И для него воскресли вновь
     И божество, и вдохновенье,
     И жизнь, и слезы, и любовь.

   Здесь возникает мотив вновь обретенного вдохновенья, восторга, вновь обретенной способности радоваться жизни. Божество, вдохновение, жизнь, слезы, любовь поставлены в один ряд, однако любовь, безусловно, доминирует над всеми человеческими чувствами, определяя душевное состояние героя.
   Композиционно в стихотворении выделяются три части. Первая часть – это воспоминание о чуде. Вторая часть – это непростая судьба героя, его жизнь «в глуши, во мраке заточенья», «томленье грусти безнадежной». В той жизни лирического героя было утрачено это воспоминание о чуде («И я забыл твой голос нежный, Твои небесные черты»). Третья часть – это «пробуждение души», вдохновения, реальное воплощение «чудного мгновенья».
   Одни и те же строки («Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты») повторяются в первой и пятой строфе. Повтор эпитета («голос нежный») присутствует во второй и третьей строфе. Замечаем сходство эпитетов во второй и третьей строфе: «милые черты» – «небесные черты». Кроме того, отметим повтор слов в четвертой и шестой строфе. В прошлом жизнь героя была мрачной и унылой, «Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви», – в настоящем же все чувства оживают, в сердце воскресает «И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь». Это повторение уже подчеркивает контраст прошлого и настоящего героя. Однако в финале это противопоставление снимается, благодаря повторению сюжетной ситуации начала. В этом смысле мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. В послании использованы метафоры («Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты), инверсия («передо мной явилась ты»), сравнения и эмоциональные эпитеты («Как мимолетное виденье», «как гений чистой красоты», «небесные черты», «голос нежный», «шумной суеты»), бессоюзие («Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви»), многосоюзие («И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь»), бессоюзные сложные и сложносочиненные предложения. Анализируя фонетический строй стихотворения, отметим аллитерации («Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты») и ассонансы (И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь»).
   «Я помню чудное мгновенье» – это шедевр пушкинской любовной лирики. Это стихотворение о вечной загадке Женщины, о красоте, о тайнах человеческого сердца. Но это еще и размышление о суетном и вечном, дума о прихотливости судьбы, о капризах счастья. «Тревоги шумной суеты» – это рутина повседневности, поглощающая собой чувства и впечатления лирического героя, наслаивающая в сознании его новые и новые эмоции. Любовь, красота и вдохновенье – это то, что вечно и неизменно.

Стихотворение «Вновь я посетил…» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Вновь я посетил…» было написано А.С. Пушкиным в Михайловском в 1835 году. 25 сентября 1835 года Пушкин писал жене: «…Вообрази, что до сих пор не написал я ни строчки; а все потому что не спокоен. В Михайловском нашел я все по-старому, кроме того, что нет уж в нем няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу. Но делать нечего; все кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Например, вчера мне встретилась знакомая баба, которой не мог не я сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарился, да и подурнел» [25 - См.: Пушкин А.С. Собр. соч. в 10 т., т.10, М., 1962.]. Принято считать, что эти строки легли в основу содержания стихотворения. В.А. Жуковский опубликовал его в V томе «Современника» под произвольным названием «Отрывок» уже после смерти поэта.
   «Вновь я посетил…» – произведение реалистического стиля, мы можем отнести его к философской лирике. Основная тема произведения – скоротечность времени, закон вечного обновления жизни.
   В начале стихотворения в рассказ о настоящем вкрапляется мысль-воспоминание:

     …Вновь я посетил
     Тот уголок земли, где я провел
     Изгнанником два года незаметных.

   «Уголок земли» – это определение говорит об особой привязанности, любви к этому месту. Себя же автор называет «изгнанником», точно характеризуя обстоятельства жизни опального поэта. И уже здесь звучит мотив быстротечности времени, «общего закона», которому подвластен человек:

     Уж десять лет ушло с тех пор – и много
     Переменилось в жизни для меня,
     И сам, покорный общему закону,
     Переменился я…

   Поэт чувствует мудрость этого «общего закона», потому что благодаря его действию поддерживается вечное торжество жизни. Однако знакомый «уголок земли», его природа, мерный, однообразный ритм жизни – все это, казалось бы, неподвластно времени. На первый взгляд тут все осталось по-прежнему. С легкой грустью вспоминая о прошлом, поэт узнает знакомые места: «опальный домик», где жил «с бедной нянею», «холм лесистый», «озеро», с «отлогими брегами», «мельница», «нивы златые», «три сосны». Здесь у Пушкина как бы сливаются два времени – прошлое и настоящее: «Минувшее меня объемлет живо». Некоторые реалии прошлого существуют в настоящей реальности, остальные – живут в сознании поэта, в его благодарной памяти. Здесь же возникает едва ощутимый мотив смерти, бренности человеческого бытия. «Опальный домик» одинок: «бедной няни» уже нет в живых, не слышно больше ее «шагов тяжелых».
   Таким образом, тема «общего закона бытия» и тема «вечной жизни природы» здесь как будто противоборствуют на протяжении всей данной части стихотворения: подчиняясь ходу времени, изменился сам поэт, уже нет няни, но знакомый «уголок земли», кажется, не только неподвластен времени, но застыл в неподвижности. Прошлое оказывается «живо» в настоящем. «Минувшее» в точности такое же, как и ранее, пока поэт не замечает здесь никаких изменений. Синея, «стелется широко» озеро, рыбак неизменно тянет за собой «убогий невод», за деревнями «скривилась мельница», в «гору подымается дорога», три сосны «стоят поодаль» – все эти картины совпадают и в воспоминаниях поэта, и в его новом впечатлении. Но вот, проезжая мимо трех старых сосен, он замечает изменения в природном мире:

     …Они все те же,
     Все тот же их, знакомый уху, шорох —
     Но около корней их устарелых
     (Там некогда все было пусто, голо)
     Теперь младая роща разрослась,
     Зеленая семья; кусты теснятся
     Под сенью их, как дети…

   Образ трех сосен – центральный образ стихотворения. Именно этот образ воплощает основную пушкинскую идею – мудрость закона вечного обновления жизни. Природа у Пушкина олицетворена. Молодые сосны поэт называет «зеленой семьей». Возле старых корней могучих сосен молодые «кусты теснятся», «как дети». А одинокая сосна уподоблена «старому холостяку», лишенному потомства:

     А вдали
     Стоит один угрюмый их товарищ,
     Как старый холостяк, и вкруг него
     По-прежнему все пусто.

   Здесь мотив противостояния человека и природы внезапно приглушается, а затем незаметно переходит в противоположный – мотив единства человека и природы. Природа, как и человек, подвержена влиянию времени. Человек осознается здесь частицей природы, живущей по тем же законам. В этом у поэта величайшая мудрость вечного обновления жизни, вечного торжества юности. Здесь возникает мотив будущего, «младого, незнакомого племени»:

     Здравствуй, племя
     Младое, незнакомое! не я
     Увижу твой могучий поздний возраст…
     Но пусть мой внук
     Услышит ваш приветный шум, когда,
     С приятельской беседы возвращаясь,
     Веселых и приятных мыслей полон,
     Пройдет он мимо вас во мраке ночи
     И обо мне вспомянет.

   Темы прошлого, настоящего и будущего сливаются в жизнеутверждающей интонации финала стихотворения.
   Композиционно произведение делится на три части. Первая часть – это настоящее время, приезд поэта в Михайловское. Вторая часть – картины природы и воспоминания о прошлом, сравнение прошлого и настоящего. Третья часть – мысли о будущем. Композиция стихотворения нашла свое отражение в языковых средствах.
   Стихотворение написано безрифменным пятистопным ямбом. Размышления поэта сохраняют естественность разговорной интонации, которая подчеркивается отсутствием рифм, сочетанием стихов, содержащих цезуру и лишенных ее. Непринужденность речи и одновременно эмоциональность ее создаются обилием синтаксических переносов. В произведении мы можем отметить скромные, точные, уместные эпитеты («опальный домик», «шагов ее тяжелых», «кропотливого ее дозора», «убогий невод», «нив златых», «пажитей зеленых»), метафору («Зеленая семья; кусты теснятся Под сенью их, как дети»). В третьей части употреблены глаголы в форме будущего времени: «увижу», «перерастешь», «услышит», «пройдет», «вспомянет». Противостояние прошлого и настоящего, перетекающего в будущее, нашло свое отражение и в синтаксисе. Так, в сложных предложениях мы часто встречаем тире, подчеркивающее контрастное сравнение времен, жизненных периодов. Лексика стихотворения разнообразна: здесь есть слова и разговорно-бытового, «низкого» стиля («насилу», «сиживал», «вспомянет»), и «высокого» стиля («объемлет», «под сенью»), и славянизмы («по брегам», «младая», «главу»). В произведении есть аллитерации и ассонансы: «вечор еще бродил Я в этих рощах», «Знакомым шумом шорох их вершин», «ворочая при ветре».
   Стихотворение «Вновь я посетил…» как нельзя лучше характеризует духовный облик поэта. Человек смертен, но жизнь вечна, она принадлежит будущим поколениям, и в этом есть и смысл, и надежда – такова основная идея стихотворения. Сходные мысли мы находим и в других произведениях Пушкина. Так, в стихотворении «Брожу ли я вдоль улиц шумных» поэт замечает:

     Младенца ль милого ласкаю,
     Уже я думаю: прости!
     Тебе я место уступаю:
     Мне время тлеть, тебе цвести.

   Об этом же поэт пишет и в письме П.А. Плетневу в 1831 году: «Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы» [26 - См.: Пушкин А.С. Собр. соч. в 10 т. Т.10, М., 1962.]. Таким образом, в лирике Пушкина 30-х годов человек включен в жизнь предшествующих и грядущих поколений. Оптимистическое мировосприятие, вера в разумность жизни, в конечную победу света над мраком – все это нашло свое отражение в данном произведении.

Стихотворение «Осень» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Осень» было написано А.С. Пушкиным в 1833 году, когда поэт приехал в Болдино на обратном пути с Урала. Этот период был очень плодотворным в творчестве Пушкина (так называемая вторая Болдинская осень). За полтора месяца он завершает работу над «Историей Пугачева» и «Песнями западных славян», начинает писать «Пиковую даму», создает поэмы «Анджело» и «Медный всадник», «Сказку о рыбаке и рыбке» и «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях», стихотворение «Осень».
   Жанр произведения – отрывок, стиль – реалистический. Мы можем отнести «Осень» и к пейзажной лирике, в которой присутствуют элементы философской медитации. Как отмечают многие литературоведы, содержание отрывка синтезирует сферу значительного, прекрасного и сферу обыденного, бытового.
   Эпиграф отрывка отсылает нас к стихотворению Г.Р. Державина «Евгению. Жизнь званская». Пушкин в своем стихотворении как бы продолжает развивать некоторые темы, звучащие у его предшественника. Герой Державина обретает покой в уединенной сельской жизни, в кругу своей семьи:

     Возможно ли сравнять что с вольностью златой,
     С уединением и тишиной на Званке?
     Довольство, здравие, согласие с женой,
     Покой мне нужен – дней в останке.

   Он наслаждается отдыхом на лоне прекрасной природы:

     Дыша невинностью, пью воздух, влагу рос,
     Зрю на багрянец зарь, на солнце восходяще,
     Ищу красивых мест между лилей и роз,
     Средь сада храм жезлом чертяще.

   Вполне закономерно здесь возникает мотив творчества:

     Оттуда прихожу в святилище я муз,
     И с Флакком, Пиндаром, богов восседши в пире,
     К царям, к друзьям моим, иль к небу возношусь,
     Иль славлю сельску жизнь на лире.

   Аналогичное развертывание темы (от природы к творчеству) находим мы и в стихотворении Пушкина.
   Об осени писал и другой поэт – Е.А. Баратынский. У него есть стихотворение с таким же названием. В своем произведении Баратынский уподобляет осень поре зрелости в человеческой жизни. Это время «сбора плодов, урожая», того, что человек приобрел в своей духовной и нравственной жизни. Однако какой же урожай собирает лирический герой Баратынского? Жизненный опыт, включающий в себя и негативные моменты: презренье к «мечтам, страстям, трудам мирским», «язвительный, неотразимый стыд», «обманы и обиды». Под конец жизни он с горечью осознает собственное одиночество, испытывает мрачную тоску:

     Ты, некогда всех увлечений друг,
     Сочувствий пламенный искатель,
     Блистательных туманов царь – и вдруг
     Бесплодных дебрей созерцатель,
     Один с тоской, которой смертный стон
     Едва твоей гордыней задушен.

   Открытие истины не проходит даром для человеческой души. Горький опыт способен уничтожить душу человека или же привести его к богу. Однако человек никому не может передать этот свои духовные открытия. Снег заметает у Баратынского все надежды, чаяния, преемственность личностного и духовного опыта. Завершающие строки стихотворения поражают нас своей безысходностью:

     Со смертью жизнь, богатство с нищетой —
     Все образы годины бывшей
     Сравняются под снежной пеленой,
     Однообразно их покрывшей, —
     Перед тобой таков отныне свет,
     Но в нем тебе грядущей жатвы нет!

   У Пушкина же, напротив, осенняя тема связана с оптимизмом, бодростью духа, радостью творчества: «И с каждой осенью я расцветаю вновь…». Отрывок начинается скромным и натуралистичным описанием осенней поры:

     Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
     Последние листы с нагих своих ветвей;
     Дохнул осенний хлад – дорога промерзает.
     Журча еще бежит за мельницу ручей…

   Далее герой сравнивает осень с другими временами года. И признается в своей нелюбви к весне, которая порождает в душе его неясную тоску:

     Теперь моя пора: я не люблю весны;
     Скучна мне оттепель; вонь, грязь – весной я болен;
     Кровь бродит, чувства, ум тоскою стеснены.

   Зимняя пора угнетает его своим затянувшимся однообразием:

     Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
     Все это наконец и жителю берлоги,
     Медведю, надоест.

   Лето же приносит с собой природные явления, которые угнетают физическое и душевное состояние героя:

     Ох, лето красное! любил бы я тебя,
     Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
     Ты, все душевные способности губя,
     Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
     Лишь как бы напоить да освежить себя —
     Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи…

   Затем герой признается в своей любви к осени:

     Унылая пора! очей очарованье!
     Приятна мне твоя прощальная краса —
     Люблю я пышное природы увяданье,
     В багрец и золото одетые леса.

   Он начинает анализировать свои чувства и сравнивает осень с «чахоточной девой», кротко воспринимающей собственную смерть. И здесь мысль поэта обретает философскую глубину: осень, пора подведения итогов, вбирает в себя черты всех годовых времен. Если метафорически перенести это на состояние лирического героя, его возраст, то жизненный опыт, пройденные душою его «весна» и «лето» не тяготят его, в отличие от героя Баратынского. Напротив, все это порождает в нем любовь к жизни, желание насладиться ее дарами. А за всем этим стоит вера в ее разумность и смирение.

     И с каждой осенью я расцветаю вновь;
     Здоровью моему полезен русский холод;
     К привычкам бытия я чувствую любовь:
     Чредой слетает сон, чредой находит голод;
     Легко и радостно играет в сердце кровь,
     Желания кипят – я снова счастлив, молод,
     Я снова жизни полн…

   Таким образом, в подтексте стихотворения мы угадываем мысль о мудрости жизни, проявляющейся в смене времен года. Этот то же вечный закон, которому подвластен человек и о котором поэт рассуждает в стихотворении «Вновь я посетил». Радостные эмоции, гармоничное состояние души порождают в герое творческое вдохновенье:

     И забываю мир, и в сладкой тишине
     Я сладко усыплен моим воображеньем,
     И пробуждается поэзия во мне…

   Композиционно в отрывке выделим три части. Первая часть – скромный осенний пейзаж. Вторая часть – картины весенней, зимней и летней природы. В третьей части лирический герой вновь возвращается к теме осени и анализирует свое отношение к этой поре года. Здесь же возникает мотив творчества, поэтического вдохновенья, которое герой сравнивает с кораблем-громадой. Заканчивается стихотворение открытым вопросом: «Плывет. Куда ж нам плыть?». Вопрос этот тематически перекликается с эпиграфом из стихотворения Державина: «Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?». Таким образом, мы имеем кольцевую композицию.
   «Осень» написана октавами. В шести строчках из восьми использованы две рифмы в перекрестной рифмовке, две последние строки объединены парной рифмой. Чередование женских и мужских рифм меняется через строфу. В произведении использованы разнообразные средства художественной выразительности: метафоры («дохнул осенний хлад», «роща отряхает Последние листы») «в багрец и золото одетые леса»), эпитеты («красою тихою», «блестящие тревоги», «свежее дыхание», «прощальная краса», «в сладкой тишине»), оксюморон («пышное…увяданье»), инверсию («Люблю я пышное природы увяданье») анафоры («И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы»), синтаксический параллелизм («Чредой слетает сон, чредой находит голод»), аллитерации и ассонансы («Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса», «В их сенях ветра шум и свежее дыханье»). Слова высокого стиля («хлад», «мучишь») соседствуют в произведении с прозаизмами («организм»).
   Место произведения в творчестве поэта определяется синтезом в нем лирического и эпического планов. Сюжета как такового в «Осени» нет, но мы отмечаем в ней эпичность временных и пространственных масштабов. Исследователи сравнивали отрывок с пушкинским романом в стихах, находя в них общие черты: реалистический стиль, синтез эпического и лирического, общность авторской манеры (разговор с читателем). Стихотворение «Осень» вызывает неизменный интерес критиков и литературоведов.

Стихотворение «Бесы» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Бесы» было написано А.С. Пушкиным в сентябре 1830 года, в первую Болдинскую осень. Первоначальное название его – «Шалость». Однако затем оно было изменено поэтом. Точная история создания произведения не совсем прояснена. Известно, что Пушкин незадолго до работы над ним перечитывал «Ад» Данте.
   «Бесы» – очень сложное стихотворение, несущее в себе глубокий поэтический и философский подтекст. На этом произведении лежит отпечаток и переломного, неоднозначного времени, и личных трудностей в судьбе Пушкина, и его определенного душевного кризиса. Тридцатые годы были очень непростым периодом в развитии русского общества той эпохи. Развитие прогресса оборачивалось утратой юношеских идеалов, вечных и незыблемых ценностей. Вот как писал о своем веке Е.А. Баратынский в стихотворении «Последний поэт»:

     Век шествует путем своим железным,
     В сердцах корысть, и общая мечта
     Час от часу насущным и полезным
     Отчетливей, бесстыдней занята.
     Исчезнули при свете просвещенья
     Поэзии ребяческие сны,
     И не о ней хлопочут поколенья
     Промышленным заботам преданы.

   Аналогичные чувства пронизывают и многие пушкинские произведения. Кроме того, обстоятельства духовной и личной жизни поэта были очень сложными, неоднозначными. Предстоящая женитьба не оставляла в состоянии душевного спокойствия. Вот что писал он в письме к Плетневу: «Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего хуже тридцати лет жизни игрока. Дела будущей тещи моей расстроены. Свадьба моя отлагается день ото дня далее…» [27 - Смольников И. Болдинская осень. Л., 1986, стр. 5.] Перед женитьбой Пушкин поехал в Болдино для того, чтобы устроить свои денежные дела. Однако из-за эпидемии холеры пришлось задержаться там на три месяца. Поэт в тот период находился в «сквернейшем настроении»: откладывалась поездка к невесте, он лишен был общения с друзьями, складывались очень непростые отношения с критикой и публикой. Все это, безусловно, наложило отпечаток на его мировосприятие и творчество.
   В литературоведении неоднократно отмечалась связь произведения с целым рядом пушкинских творений, общность их образов, тем и мотивов. Так, темой дороги (в прямом и метафорическом смысле) объединены стихотворения «Телега жизни», «Зимний вечер», «Зимняя дорога», «Дорожные жалобы», «Зимнее утро». Однако во всех этих произведениях присутствует и образ Дома как приюта и спасения для одинокого путника. В «Бесах» же этот образ отсутствует. Зимний пейзаж здесь представлен в философском аспекте.
   Также отметим жанровое своеобразие стихотворения. Оно напоминает нам романтическую балладу, в которой очень важен диалог героев. Диалог в произведениях данного жанра – это одновременно и реакция на событие, и повествование о нем. То же самое мы наблюдаем у Пушкина. Однако балладный сюжет направлен в прошлое, в мир легенды, лирический же сюжет «Бесов» порождает ассоциации с современностью [28 - Грехнев В.А. Болдинская лирика А.С. Пушкина. Горький, 1980, с. 39–41.]. Кроме того, доминирующее значение в стихотворении имеют не внешние события, а сфера эмоций и переживаний лирического героя.
   С первых же строк пушкинского стихотворения мы погружаемся в стихию тревоги и неопределенности, жутких и неясных предчувствий. Пейзаж дается через восприятие лирического героя:

     Мчатся тучи, вьются тучи;
     Невидимкою луна
     Освещает снег летучий;
     Мутно небо, ночь мутна.

   Картина природы здесь полна экспрессии. Она напоминает нам описание метели в повести «Капитанская дочка»: «Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл, сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло».
   В полной гармонии с пейзажем находятся и чувства лирического героя. В душе его тревога, смутная, неясная тоска, мрак:

     Еду, еду в чистом поле;
     Колокольчик дин-дин-дин…
     Страшно, страшно поневоле
     Средь неведомых равнин!

   Здесь четко обозначены эмоции и ощущения героя – словом «страшно». Страх этот не в силах победить даже звук колокольчика, призванного, согласно мифологической традиции, бороться с нечистой силой.
   Во второй строфе развертывается диалог путника с ямщиком, усиливающий и нагнетающий это ощущение тоски и тревоги. В речи ямщика также чувствуется смятение и испуг:

     «Эй, пошел, ямщик!..» – «Нет мочи:
     Коням, барин, тяжело;
     Вьюга мне слипает очи;
     Все дороги занесло;
     Хоть убей, следа не видно;
     Сбились мы. Что делать нам!
     В поле бес нас водит, видно,
     Да кружит по сторонам.

   «Нет мочи» – эта фраза ямщика передает охватившее людей отчаяние. И далее мы видим человека, зачарованного жуткими проделками беса, образ которого поражает своей неопределенностью, размытостью.

     Вьюга злится, вьюга плачет;
     Кони чуткие храпят;
     Вот уж он далече скачет;
     Лишь глаза во мгле горят.

   Во второй – четвертой строфах путь героя напоминает перемещение по замкнутому кругу: «нет мочи», «все дороги занесло», «следа не видно», «в поле бес нас водит, видно», «сил нам нет кружиться доле», «колокольчик вдруг умолк», «кони стали» [29 - См.: Щеголева И.А. «Урок литературы по теме «Стихотворение А.С. Пушкина «Бесы»: жанровое своеобразие, особенности композиции, символика образов, типы конфликтов». Фестиваль педагогических идей «Открытый урок». Электронная версия. festival.1september.ru.]. Здесь же образ беса в определенном смысле принимает более четкие очертания: «играет, Дует, плюет на меня», «в овраг толкает Одичалого коня».
   Основной образ стихотворения, – это образ «кружения», «снежного вихря»: «В поле бес нас водит, видно, И кружит по сторонам». Затем образ этот разрастается до бесконечности:

     Вижу: духи собралися
     Средь белеющих равнин.

     Бесконечны, безобразны,
     В мутной месяца игре
     Закружились бесы разны
     Будто листья в ноябре…
     <…>
     Мчатся бесы рой за роем
     В беспредельной вышине…

   Именно в этом образе бессмысленного кружения заключена внутренняя тема произведения. И здесь мы можем говорить о символике пушкинского стихотворения. Дорога – это жизненный путь человека, его судьба (а может быть, и России), вьюга – это жизненные невзгоды, бесы – человеческие страсти, сбивающие людей с истинного пути, порою безраздельно владеющие человеческими душами. Отсюда и эта тоска лирического героя, чувство безысходности:

     Мчатся бесы рой за роем
     В беспредельной вышине,
     Визгом жалобным и воем
     Надрывая сердце мне…

   Композиция стихотворения – симметричная кольцевая. Симметричность создается пейзажем, играющим роль своеобразного рефрена:

     Мчатся тучи, вьются тучи;
     Невидимкою луна
     Освещает снег летучий;
     Мутно небо, ночь мутна…

   Кольцо подчеркивается и эмоциями лирического героя. В начале стихотворения он испытывает чувство страха. Затем оно ширится и растет, достигая своей кульминации как раз в этом пейзаже:

     Мчатся тучи, вьются тучи;
     Невидимкою луна
     Освещает снег летучий;
     Мутно небо, ночь мутна.
     Нет нам сил кружиться доле;
     Колокольчик вдруг умолк;
     Кони стали… «Что там в поле?» —
     «Кто их знает? Пень иль волк?»

   И завершается все вновь чувствами лирического героя: «Визгом жалобным и воем Надрывая сердце мне…».
   «Бесы» написаны четырехстопным хореем, восьмистишиями, рифмовка в каждом из четверостиший в восьмистишии – перекрестная. В стихотворении использованы емкие, эмоциональные эпитеты («мутно небо, ночь мутна», «средь неведомых равнин», «одичалого коня», «кони чуткие», «в беспредельной вышине», «визгом жалобным и воем»), повторы, подчеркивающие монотонность и однообразие зимнего пути, и одновременно нарастающий страх героя («еду, еду», колокольчик «дин-дин-дин», «страшно, страшно», «вон, вон»), олицетворения («вьюга злится, вьюга плачет»), метафора («Вьюга мне слипает очи»). Лексика у Пушкина разнообразна: здесь мы находим слова разговорно-бытового стиля («поневоле», «нет мочи», «Хоть убей, следа не видно»), «высокого» стиля («очи», «далече»). Завывание метели передано в «Бесах» аллитерациями («Мчатся тучи, вьются тучи; Невидимкою луна Освещает снег летучий; Мутно небо, ночь мутна…»).
   Таким образом, стихотворение «Бесы» отразило не только кризисное душевное состояние поэта, но и кризисное состояние русского общества. Замечательно сказал об этом С. Булгаков: «Пушкин – наша родина, с ее неисследимой глубиной и неразгаданной тайной, и не только поэзия Пушкина, но и сам поэт» [30 - Булгаков С. Жребий Пушкина. – Пушкин в русской философской критике конца XIX – первой половины XX века. М., 1990, с. 274.].

Духовная ода «Пророк» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Пророк», согласно предположениям исследователей, было написано А.С. Пушкиным под впечатлением кровавой расправы над декабристами. В тот период поэт находился в Михайловском, и он очень много размышлял о роли и предназначении поэта в обществе. И готов был не только разделить участь «друзей, братьев, товарищей», но и продолжать начатое ими дело. Так в 1826 году родилось это произведение.
   Жанр «Пророка» – духовная ода. Стихотворение связано с традициями гражданских и философских од Ломоносова и Державина, с произведениями декабристов о поэте-пророке. Поэтическая речь выдержана в суровом, возвышенно-ораторском тоне. Тема стихотворения – нравственное просветление человека и сложная, значительная миссия пророка. В «Пророке» тема поэта и поэзии получает у Пушкина религиозно-философскую перспективу.
   Первое четверостишие – это экспозиция и завязка в развитии сюжета стихотворения. Лирический герой здесь изображен одиноким, бессильным, с трудом передвигающимся по своему жизненному пути «пустыне мрачной». Но самое важные характеристики его: «на перепутье» и «духовной жаждою томим». У героя пока нет цели, но прежняя жизнь его не несет мира его душе:

     Духовной жаждою томим,
     В пустыне мрачной я влачился,
     И шестикрылый серафим
     На перепутье мне явился.

   Появление ангела – завязка в сюжетном действии. «Шестикрылый серафим» преображает мир героя и душу его, воздействуя на его тело. Здесь мы видим развитие действия, которое движется к своей кульминации. Вначале герой обретает вещее зрение. Действия ангела при этом легки и осторожны:

     Перстами легкими, как сон,
     Моих зениц коснулся он.
     Отверзлись вещие зеницы,
     Как у испуганной орлицы.

   Затем мы видим процесс обретения героем вещего слуха:

     Моих ушей коснулся он,
     И их наполнил шум и звон:
     И внял я неба содроганье,
     И горний ангелов полет,
     И гад морских подводный ход,
     И дальней лозы прозябанье.

   Потом серафим дает герою мудрый язык вместо «празднословного и лукавого». И здесь уже дано острое ощущение физической боли:

     И он к устам моим приник
     И вырвал грешный мой язык,
     И празднословный, и лукавый,
     И жало мудрыя змеи
     В уста замершие мои
     Вложил десницею кровавой.

   Кульминацией в развитии сюжета является сцена обретения героем нового сердца, открытого миру, мудрого, объективно восприемлющего все происходящее:

     И он мне грудь рассек мечом,
     И сердце трепетное вынул,
     И угль, пылающий огнем,
     Во грудь отверстую водвинул.

   Развязка – последняя картина. Герой здесь предстает полностью преображенным, освобождаясь от своей человеческой природы. Он внемлет гласу божьему и готов нести людям свет истины.

     Как труп, в пустыне, я лежал.
     И бога глас ко мне воззвал:
     Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
     Исполнись волею моей
     И, обходя моря и земли,
     Глаголом жги сердца людей».

   В этих стихах выражена необыкновенная энергия творческого познания, радость всевидящей мудрости. Человек готов к подвигу, готов нести людям правду, очищать мир от скверны. Через мучение, через страдание он становится пророком. Таким образом, идея стихотворения глубока и значительна: чтобы стать гласом божьим, нужно от многого отрешиться – от лукавства, лести, праздности, суетности жизни. Именно в таком ракурсе рассматривали произведение современные Пушкину критики, отмечая аллегоричность основной идеи стихотворения – идеи о борьбе талантливого, томимого «духовной жаждою» человека со своими пороками, о преодолении их, постепенном очищении души и нравственном просветлении. В этом также важнейшая его миссия.
   Стоит отметить, что стихотворение подобной тематики есть и у В.К. Кюхельбекера («Пророчество»). Но у Кюхельбекера избранный богом поэт фактически лишен собственной инициативы, личностного начала. Пушкинский же поэт тоже получает свой дар от «шестикрылого серафима», но он активно ищет свой путь, он «духовной жаждою томим», и потому в нем сильно личностное начало.
   Анализируя композицию произведения, мы можем выделить в стихотворении три части. Первая часть – это упоминание о прошлом героя, его жизни до встречи с ангелом («Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился»). Вторая часть – это встреча героя с шестикрылым серафимом, своеобразное откровение, чудо, перевернувшее всю его судьбу. Третья часть – это предначертание будущего героя, призыв «глаголом жечь сердца людей» и одновременно мысль о великой миссии поэта.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом. Стройность и симметричность композиции поддерживается в нем строгим соответствием (симметрией) начала и конца стихотворения: первые четыре строки представляют собой самостоятельную композиционную часть благодаря перекрестной рифме. Последние четыре строки также являются самостоятельной частью, объединенной перекрестной рифмовкой. Между этими частями, как в кольце, расположена средняя часть произведения (процесс становления поэта-пророка). В произведении использованы различные средства художественной выразительности: эпитеты («пустыня мрачная», «легкими перстами», вещие зеницы»), сравнения («перстами легкими, как сон», «как труп, в пустыне я лежал»), анафоры («И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И угль, пылающий огнем…»), инверсия («сердце трепетное», «десницею кровавой»), метафора («глаголом жги сердца людей»). Отличительными признаками лирической речи в стихотворении являются архаизмы и славянизмы: «перст судьбы», «зеница», «десница», «виждь и внемли».
   Духовная ода «Пророк» является программным произведением в творчестве Пушкина и одним из лучших произведений поэта.

Послание «К Чаадаеву» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «К Чаадаеву» было написано А.С. Пушкиным в 1818 году. Оно адресовано человеку, дружбой с которым поэт очень дорожил. П.Я. Чаадаев был старше Пушкина на пять лет, он имел богатый жизненный опыт, великолепное образование (Московский университет), был человеком глубокого, энциклопедического ума. Он участвовал в Отечественной войне 1812 года, в 1816–1820 гг. был офицером лейб-гвардии гусарского полка. Чаадаев имел большое влияние на юного поэта, дружбой с ним Пушкин очень дорожил. Петру Яковлевичу поэт адресовал несколько посланий и четверостишие «К портрету Чаадаева», в котором он сравнивает своего старшего товарища с героями античности:

     Он вышней волею небес
     Рожден в оковах службы царской.
     Он в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес,
     А здесь он – офицер гусарский.

   Послание «К Чаадаеву» получило большое распространение в списках. В искаженном виде без ведома Пушкина было опубликовано в альманахе «Северная звезда» на 1829 год. А полностью напечатано было лишь в 1901 году.
   Жанр произведения – дружеское послание. Стиль – романтический, в котором сочетаются интонации любовной и гражданской лирики. Однако послание относится к гражданской, вольнолюбивой поэзии. Основная тема его – тема свободы, это мечта о пробуждении России.
   Как неоднократно отмечали исследователи, в этом стихотворении Пушкин пишет от лица целого поколения, которое только еще осознает свои цели и задачи. Послание начинается с грустной ноты: упоение жизнью, любовь, надежды – все это оказалось лишь обманом, мифом, несбыточным сном. И такого рода потери часто имели место в современной поэту действительности. Мечты о славе и свободе часто оборачивались горьким разочарованием при столкновении с реалиями жизни. Так было и с Чаадаевым. Именно об этом говорит поэт в первых строках стихотворения:

     Любви, надежды, тихой славы
     Недолго нежил нас обман,
     Исчезли юные забавы,
     Как сон, как утренний туман…

   Однако затем печальный тон поэта сменяется бодрым и жизнеутверждающим:

     Но в нас горит еще желанье,
     Под гнетом власти роковой
     Нетерпеливою душой
     Отчизны внемлем упованья
     Минуты вольности святой,
     Как ждет любовник молодой
     Минуты верного свиданья.

   Вдохновенную мечту о «вольности святой» не могут заглушить ни трудности борьбы, ни «гнет власти роковой». Служение Отчизне поэт здесь сравнивает с чувством любви, с пылом юного любовника. При этом важно то, что этот жар души не должен перегореть, остыть.
   Обращение поэта к старшему другу так настойчиво и призывно:

     Товарищ, верь: взойдет она,
     Звезда пленительного счастья,
     Россия вспрянет ото сна,
     И на обломках самовластья
     Напишут наши имена!

   И это обращение не к одному Чаадаеву, а ко всему поколению.
   Композиционно мы можем выделить в произведении три части. Первая часть – это мысли лирического героя о прошлом, своеобразный анализ ушедших чувств, мироощущения, надежд, свойственных наивной юности. Вторая часть – анализ своих чувств в настоящем. Центром стихотворения является призыв к другу и единомышленнику:

     Пока свободою горим,
     Пока сердца для чести живы,
     Мой друг, отчизне посвятим
     Души прекрасные порывы!

   Третья часть – мысли о будущем, открывающие горячую веру героя в идею свободы, в возможность преображения России. В финале стихотворения появляется тот же самый мотив, что и в начале его – пробуждение ото сна. Только в финале мотив этот звучит очень широко: это уже не индивидуальное мироощущение героя, а мироощущение целого народа, России. Интимно-лирическая интонация становится здесь гражданско-патетической. В этом смысле мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Послание написано четырехстопным ямбом, использованы перекрестная и кольцевая рифмовки. Все произведение поделено на четверостишия и заключительное пятистишие. Каждая группа самостоятельна по своей интонации. Пушкин использует разнообразные средства художественной выразительности: метафору («свободою горим», «горит желанье», «Россия вспрянет ото сна»), эпитеты («тихой славы», «минуты вольности святой»), сравнение («Исчезли юные забавы, Как сон, как утренний туман»). В послании использована лексика «высокого» стиля («внемлем», «отчизны», «упованья»), общественно-политические термины («гнет», «власть», «вольность», «свобода», «честь», «самовластье»).
   Таким образом, в романтическом послании «К Чаадаеву» Пушкин отходит от романтизма в традиционном его тематическом воплощении. Основная идея произведения – идея свободы и рыцарского служения Отчизне.

Повесть «Капитанская дочка»

Сюжетно-композиционные особенности
повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»

   План сочинения
   1. Вступление. Своеобразие пушкинского стиля.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционное своеобразие повести «Капитанская дочка».
    Воплощение в композиции произведения модели волшебной сказки.
    Наличие двух сюжетных линий в повести.
    Экспозиция в сюжете Гринева.
    Экспозиция в сюжете Пугачева и завязка в сюжете Гринева. Роль «пророческого» сна героя.
    Развитие действия в сюжете Гринева.
    Развитие действия и кульминация в сюжете Пугачева.
    Композиционный прием антитезы у Пушкина.
    Кульминация в сюжетной линии Гринева.
    Симметричность в развертывании событий повести.
    Композиционное значение наличия нескольких рассказчиков.
    Портрет, пейзаж, интерьер у Пушкина.
   3. Заключение. Своеобразие стиля и композиции «Капитанской дочки».

   Стиль пушкинской прозы – стиль реалистический. Сущность и мысль – вот ее пафос. Отсюда простота, точность, соразмерность и объективность, лаконизм в описаниях и в передаче внутреннего состояния героя. Кроме того, исследователи неоднократно отмечали композиционное мастерство Пушкина-прозаика. Все вышесказанное мы можем отнести и к повести «Капитанская дочка». Композиция произведения отличается четкостью, стройностью и симметричностью.
   Попробуем рассмотреть построение произведения более подробно. Как отмечают исследователи, композиционная модель «Капитанской дочки» отсылает нас к сюжетам волшебной сказки. В сюжете повести присутствует напутствие отца, дальний путь героя, схватка со злодеем-соперником, встреча с «помощником», спасение девицы, попавшей в беду, выполнение трудно миссии, возвращение домой, царская награда. Но вместе с тем – это реалистическое произведение, историческая повесть, стилизованная под мемуары, воспоминания пожилого дворянина, очевидца пугачевского движения, о своей юности.
   Произведение содержит 14 глав. Первые две главы заключают в себе экспозицию, знакомство с главными героями, через взаимоотношения которых представлен основной внутренний конфликт. Названия «Сержант гвардии» и «Вожатый» говорят об этом. От этих глав в дальнейшем будут протянуты основные смысловые нити – линия Гринева и линия Пугачева, которые тесно связаны между собой. Соответственно, каждый из сюжетов имеет свою экспозицию, завязку, кульминацию и развязку.
   Первая глава «Сержант гвардии» является экспозицией в сюжете, связанном с Петром Гриневым. Писатель здесь представляет нам главного героя, дает своеобразную «предысторию» его. Описание жизни Гриневых в первой главе во многом воспроизводит атмосферу семейного романа. Гриневы – старинный род, доброе патриархальное семейство. Жизнь их проста и незамысловата. Образами Гриневых Пушкин подчеркивает, что старинное, «истинное» дворянство, так много сделавшее для России, сохраняет в себе лучшие человеческие качества. Так, помещик Андрей Гринев наделен многими достоинствами: прямота, честность, чувство собственного достоинства, принципиальность, мудрость, верность своему долгу. «Береги честь смолоду», – напутствует он сына.
   Глава «Вожатый» представляет собой экспозицию собственно «пугачевской» сюжетной линии. Здесь мы впервые встречаемся с черным, бородатым мужиком, еще не подозревая, кем он является на самом деле. Одновременно глава «Вожатый» является завязкой собственно «гриневского» сюжета. В главе «Вожатый» у Петра Гринева завязываются отношения с Пугачевым. Большое значение здесь имеет «пророческий» сон героя, который служит своеобразным скрепом двух сюжетных линий. Герой словно прозревает во сне свое будущее, обрисованное аллегорически. Подмена отца посаженым отцом – мужиком с черной бородой – соединяет и бытовой план сюжета, и его общественную линию и создает определенные параллели в ходе сюжетного действия. Участие Пугачева в судьбе Гринева, спасение им Маши Мироновой, предложение Пугачева быть посаженым отцом на их свадьбе – все это перекликается с пророческим сном героя. Сложнее обнаружить намек на общественную коллизию. Как отмечают исследователи, здесь связующим звеном является фигура Петра III. Вероятно, отец Гринева был приверженцем этого царя и, не желая нарушать верность присяге, сразу же вышел в отставку после его убийства. С другой стороны, Пугачев примет в дальнейшем имя Петра III. И Гринев тоже выходит в отставку после этой истории с Пугачевым. Герой не является приверженцем самозванца, но волей судьбы оказывается связанным с ним, сочувствует ему.
   Главы «Крепость», «Поединок», «Любовь» продолжают сюжетную линию Гринева. В этих главах, как и в первой, весьма ощутимы мотивы семейного романа. В центре повествования здесь – семья Мироновых. Это добрые, простые люди, гостеприимные и радушные, к которым Гринев незаметно привязался. Сам капитан Миронов скромен и добродушен в семейных отношениях, в обращении с солдатами и офицерами. Все поведение его естественно: без картинного героизма и показушной храбрости он всегда верен своим представлениям о чести и долге. Вместе с тем, как отмечают исследователи, в этих главах присутствуют жанровые черты мелодрамы и водевиля. автор даже создает любовный треугольник, напоминающий нам о классицистических комедиях. Живя в крепости, Петр Гринев влюбляется в дочь капитана Миронова и ссорится из-за нее со Швабриным, который оказывается его соперником. Защищая честь Маши, Гринев вызывает своего соперника на дуэль. Сцена дуэли является кульминацией развития отношений в любовном треугольнике. В этих сценах ощутимо звучит мотив чести и бесчестья, однако здесь наблюдается комическое снижение этого мотива: первая дуэль противников не удалась – их отвели в крепость, и Палашке было велено отнести шпаги их в чулан. Вместо родительского благословения на брак с Машей отец Гринева собирается до него «добраться да за проказы…проучить…путем, как мальчишку». Однако, несмотря на это, значение этих глав в повести нисколько не снижается, уже здесь мы открываем целый ряд качеств главного героя: храбрость, чувство собственного достоинства, благородство.
   Завязка же и развитие действия в истории Пугачева – главы «Приступ», «Незваный гость», «Разлука». Вся повесть, таким образом, разделена на две симметричные линии: собственно «гриневская» сюжетная линия (главы «Сержант гвардии», «Крепость», «Поединок», «Любовь») и собственно «пугачевская» сюжетная линия (главы «Вожатый», «Приступ», «Незваный гость», «Разлука»). Между ними – центральная глава «Пугачевщина», резко меняющая атмосферу повествования. В главах, следующих за центральной, Пушкин глазами Гринева обрисовывает нам Пугачева, представляя его характер объемно и многогранно. С одной стороны, пушкинский Пугачев – «злодей», убийца, самозванец, авантюрист, который казнит и вешает. Гринев неоднократно упоминает о «кровожадных привычках» Пугачева. Бунтовщики разоряли селения, сибирские крепости, «самовластно наказывали и миловали». «Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!» – восклицает Гринев. Однако пушкинский Пугачев – это еще и сильный, отважный, человек, с широкой русской душой, способный на добро. Узнав Савельича и вспомнив о подаренном ему заячьем тулупе, Пугачев спасает Гринева от смертной казни. И далее Пушкин начинает как бы испытывать самозванца, насколько же он великодушен, насколько глубоки в нем «человеческие» чувства. Причем все эти испытания эти идут по нарастающей линии. Вот Пугачев предлагает Гриневу присоединиться к восставшим. Но молодой офицер «присягал государыне императрице», он не может служить Пугачеву и прямо говорит ему об этом. Вот Пугачев спрашивает Гринева, обещает ли он, по крайней мере, не выступать против бунтовщиков. И опять он (Гринев) не дает никаких обещаний. Но Пугачев … отпускает его «на все четыре стороны». И наконец, наступает самый напряженный и драматический момент: Гринев обращается к самозванцу и просит его помочь Маше Мироновой. Эта сцена является кульминацией в развитии внутренней темы повести. Думается, это кульминация и в собственно «пугачевском» сюжете. Благодаря Швабрину, Пугачев узнает, что только что помиловал дочку коменданта Белогорской крепости, дочку офицера противного войска. Однако Гринев просит его о милости: «Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедной сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о спасении грешной твоей души…». И «суровая душа Пугачева была тронута». «Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай. Возьми себе свою красавицу; вези ее, куда хочешь, и дай вам бог любовь да совет!», – говорит он Гриневу.
   Пугачев здесь противопоставлен официальной власти: широта натуры его, великодушие противопоставляются мелочности, трусливости, формализму его противников. Во-первых, противопоставление мы обнаруживаем в расположении глав «Осада города» и «Мятежная слобода». Генерал, к которому Гринев обращается за помощью («Осада города»), настроен игриво и благодушно, он просчитывает ситуацию и, найдя просьбу молодого офицера неблагоразумной, отказывает ему в помощи. Тогда герой обращается за помощью к Пугачеву, и тот, не раздумывая, сам едет в Белогорскую крепость для того, чтобы лично разобраться, «кто смеет обижать сироту» («Мятежная слобода»). Следующие две главы («Сирота» и «Арест») также построены по принципу противопоставления. Пугачев, даже узнав всю правду о Маше, прощает молодому офицеру его вынужденную ложь и отпускает влюбленных («Сирота»). Власти же, руководствуясь ложным доносом Швабрина, арестовывают Гринева и отправляют его в следственную комиссию («Арест»). Характерно, что Пугачев здесь узнает правду, правительство – ложь. В этих четырех главах «гриневская» и «пугачевская» сюжетные линии тесно переплетены.
   Затем Гринева отправляют в Казань, где суд признает его виновным в «замыслах бунтовщиков». Сцена суда – момент наивысшего напряжения в сюжетной линии героя, кульминация.
   После суда над Гриневым Маша Миронова едет к императрице и просит ее о спасении своего жениха. Как отмечал Д. Благой, здесь мы можем отметить симметричность в развитии сюжетного действия: Гринев обращается к Пугачеву и просит его спасти Машу Миронову, а Маша едет к императрице просит ее о спасении своего жениха [31 - Благой Д. Мастерство Пушкина. М., 1955, с. 256, с. 261.]. Соответственно, напрашивается другая параллель: Екатерина II – Пугачев. И Пугачев, и Екатерина проявляют милосердие: сохраняют Гриневу жизнь. И параллель эта символична. Милосердие – это то общее, что объединяет людей независимо от их общественного положения и политических взглядов. У Пушкина это абсолютная нравственная категория. Затем наступает развязка: повеление императрицы оправдывает невиновного, и Марья Ивановна возвращается назад, в деревню, в поместье Гриневых, куда затем возвращается и ее жених. Таким образом, композиция является кольцевой – действие заканчивается там, где оно началось. Развязка же в собственно «пугачевском» сюжете – это арест и казнь самозванца. Казнь Пугачева одновременно является эпилогом в истории Гринева.
   Рассматривая построение произведения, отметим наличие нескольких рассказчиков.
   Во-первых, это сам Гринев, фигурирующий в повести в качестве героя – семнадцатилетнего юноши и в качестве рассказчика – пятидесятилетнего человека, умного, ироничного, наделенного даром литератора, умудренного опытом. Отсюда – наличие сентенций, ирония в описании нравов эпохи. Во-вторых, это издатель повести, который, «решился, с разрешения родственников, издать ее особо, приискав к каждой главе приличный эпиграф и дозволив себе переменить некоторые собственные имена». Таким образом, автор и рассказчики в повести не тождественны. Гринев честно и правдиво описывает происходящее. Издатель снабжает каждую главу эпиграфом, выполняющим функцию художественного обобщения. Но отбор ситуаций в повести, их расположение определяет сам автор. Яркий пример тому – передача Гриневым беседы Пугачева с хозяином хутора. Гринев ничего не мог понять из того разговора. Но искусство Пушкина в том и состояло, что читатель понимает больше Гринева-свидетеля. Прочитав эту сцену, мы понимаем, что речь здесь идет о готовящемся восстании.
   Анализируя композицию повести, отметим скромность и краткость пушкинских описаний. Так, портреты даны двумя, тремя крупными штрихами, но вместе с тем внешний облик героя оставляет ощущение полноты и законченности. Василиса Егоровна Миронова, например, предстает перед Гриневым как «старушка в телогрейке и с платком на голове». Маша – «девушка лет осьмнадцати, круглолицая, румяная, со светло-русыми волосами, гладко зачесанными за уши…». Урядник Максимыч – «молодой и статный казак». Более подробно в повести описание внешности Пугачева: «Наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь, живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок, на нем был оборванный армяк и татарские шаровары». Внешность Пугачева – очень яркая, колоритная. Большие глаза говорят о впечатлительности, плутовское выражение лица – о склонности к авантюрам, лукавству. Столь же кратки и описания интерьера, природы. Вспомним, например, простую, незатейливую обстановку дома Мироновых: «В углу стоял шкаф с посудой; на стене висел диплом офицерский за стеклом и в рамке; около него красовались лубочные картинки, представляющие взятие Кистрина и Очакова, также выбор невесты и погребение кота». Или зимний пейзаж: «Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи». Самое значительное описание природы в романе – картина бурана: «Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл, сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло». Буран этот символизирует пугачевскую вольницу, мир, сбившийся с пути.
   Таким образом, лаконизм, сжатость, простота описания, композиционная соразмерность достигли идеальной меры в «Капитанской дочке». Повесть по праву названа В.Г. Белинским «Онегиным в прозе», и многие ее картины «по верности, истине содержания и мастерству изложения – чудо совершенства» [32 - Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. М., 1985, с. 500.].

Роман «Евгений Онегин»

Портрет и внутренний мир героя в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

   План сочинения
   1. Вступление. Особенности стиля Пушкина.
   2. Портрет и внутренний мир героя в романе «Евгений Онегин».
    Описание внешности Онегина.
    Привычки и манеры героя.
    Сфера интеллектуальных интересов Онегина.
    Черты характера Онегина.
    Описание внешности Татьяны.
    Черты характера Татьяны.
    Портрет Ольги.
    Портрет Ленского.
    Черты характера Ленского.
    Портрет Зарецкого.
   3. Заключение. Принципы портретной живописи и принципы раскрытия внутреннего мира героя в романе.

   Исследователи неоднократно отмечали скромность и краткость пушкинских описаний: пейзажей, интерьеров и т. д. Попробуем рассмотреть пушкинские приемы в описании внешности персонажей в романе «Евгений Онегин».
   Первый портрет в романе – портрет Онегина. Это портрет-очерк. Очень скупо автор обрисовывает внешность героя, его костюм, более подробно обозначает его манеры, привычки, черты характера. Сама внешность (глаза, волосы, взгляд, фигура) в этом описании нам практически не дана, Пушкин дает схематичный, общий портрет, подчеркивая типичность героя:

     Вот мой Онегин на свободе;
     Острижен по последней моде;
     Как dandy лондонский одет…

   Аналогичен и второй его портрет:

     Второй Чаадаев, мой Евгений,
     Боясь ревнивых осуждений,
     В своей одежде был педант.
     И то, что мы назвали франт.
     Он три часа по крайней мере
     Пред зеркалами проводил.

   Онегин обезличен в этом описании, однако здесь уже пунктиром намечены черты характера: через сравнение с Чаадаевым автор отмечает особую тщательность героя в выборе костюма и особенное внимание его к собственной внешности. Также здесь уже намечена важнейшая личностная характеристика героя – его зависимость от чужого мнения («Боясь ревнивых осуждений…»).
   Более подробно Пушкин обозначает манеры героя и его привычки, круг его интересов, раскрывая тем самым характер. Онегин в романе предстает в самых разнообразных ипостасях. «Ученый малый, но педант», «почетный гражданин кулис», «философ в осьмнадцать лет», «забав и роскоши дитя», «повеса пылкий», «москвич в Гарольдовом плаще», «истинный гений» в «науке страсти нежной» – все эти определения принадлежат пушкинскому герою. С иронической улыбкой автор говорит о «хороших» манерах Онегина:

     Он по-французски совершенно
     Мог изъясняться и писал;
     Легко мазурку танцевал
     И кланялся непринужденно;
     Чего ж вам больше? Свет решил,
     Что он умен и очень мил.

   Также очень подробно Пушкин очерчивает круг интересов своего героя, его интеллектуальные предпочтения. Так, Онегин «знал довольно по-латыни», имел счастливый талант «Без принужденья в разговоре / Коснуться до всего слегка / С ученым видом знатока», «читал Адама Смита / И был глубокий эконом». Но при этом «труд упорный ему был тошен», поэзия не привлекала его («Не мог он ямба от хорея, / Как мы ни бились, отличить»). В этих оценках также подчеркивается типичность героя – он предстает как светский молодой человек, получивший более-менее сносное домашнее образование.
   Далее несколькими штрихами, через призму собственного жизненного опыта и мироощущения, Пушкин обозначает характер героя, уже открывая в Онегине нечто подлинное, индивидуальное, отличающее его от светского мира:

     Мне нравились его черты,
     Мечтам невольная преданность,
     Неподражательная странность
     И резкий охлажденный ум.
     Я был озлоблен, он угрюм;
     Страстей игру мы знали оба:
     Томила жизнь обоих нас;
     В обоих сердца жар угас;
     Обоих ожидала злоба
     Слепой Фортуны и людей
     На самом утре наших дней.

   Таким образом, мы имеем здесь портрет-очерк, в котором акцент сделан не на внешнем облике персонажа, а на его душевных свойствах, манерах и привычках.
   Другой портрет-очерк в романе – описание внешности Татьяны. Пушкин подробно обрисовывает ее привычки, манеры, круг ее интересов, интеллектуальные предпочтения, характер. Само же описание внешности героини дано в контрастном сопоставлении с портретом Ольги:

     Итак, она звалась Татьяной.
     Ни красотой сестры своей,
     Ни свежестью ее румяной
     Не привлекла б она очей.
     Дика, печальна, молчалива,
     Как лань лесная боязлива,
     Она в семье своей родной
     Казалась девочкой чужой.

   Характеристики Татьяны (как и определения, которые автор дает Онегину) словно рассыпаны в разных местах текста. Так, мы узнаем, что Татьяна не любила шумных детских игр, куклы «в руки не брала», «в горелки не играла», «И были детские проказы ей чужды», «Она ласкаться не умела / К отцу, ни к матери своей», но «Задумчивость, ее подруга / От самых колыбельных дней, / Теченье сельского досуга / Мечтами украшала ей». Так постепенно перед нами предстает образ девушки, мечтательной и романтичной, верящей «преданьям простонародной старины», «снам», «карточным гаданьям», видящей жизнь сквозь призму прочитанных книг:

     Ей рано нравились романы;
     Они ей заменяли все;
     Она влюблялася в обманы
     И Ричардсона и Руссо.

   Подчеркивая близость Татьяны к родной природе и всему русскому, национальному, Пушкин говорит о ее любви к зиме:

     Татьяна (русская душою,
     Сама не зная почему)
     С ее холодною красою
     Любила русскую зиму…

   И наконец, сопоставляя Татьяну со светскими барышнями, Пушкин отмечает ее индивидуальность, естественность, доверчивость, «милую простоту», способность безоглядно отдаваться чувствам. Понимая, что поведение героини может вызвать осуждение иного читателя, поэт заступается за нее:

     За что ж виновнее Татьяна?
     За то ль, что в милой простоте
     Она не ведает обмана
     И верит избранной мечте?
     За то ль, что любит без искусства,
     Послушная влеченью чувства,
     Что так доверчива она,
     Что от небес одарена
     Воображением мятежным,
     Умом и волею живой,
     И своенравной головой,
     И сердцем пламенным и нежным?

   В финале романа Пушкин предлагает нам еще один портрет героини:

     Она была не тороплива,
     Не холодна, не говорлива,
     Без взора наглого для всех,
     Без притязаний на успех,
     Без этих маленьких ужимок,
     Без подражательных затей…
     Все тихо, просто было в ней.
     Она казалась верный снимок
     De comme il faut [33 - De comme il faut (франц.) – хорошего тона, хорошего вкуса]…
     <…>
     Никто б не мог ее прекрасной
     Назвать; но с головы до ног
     Никто бы в ней найти не мог
     Того, что модой самовластной
     В высоком лондонском кругу
     Зовется vulgar [34 - Vulgar – вульгарно, безвкусно.]…

   Здесь также внешность Татьяны передана в определенном смысле условно, Пушкин подчеркивает ее хороший вкус и естественность манер, поведения. Таким образом, в портрете героини также сделан акцент не на внешнем облике, а на внутренних свойствах, интеллектуальных предпочтениях, духовном мире.
   По-иному в романе представлен портрет Ольги. Здесь, напротив, акцент сделан на внешнем облике героини. Тем самым Пушкин, очевидно, стремился обозначить ее внутреннюю пустоту, бездуховность. Чтобы подчеркнуть посредственность, заурядность ее, поэт нарочито использует затертые формулы и сравнения:

     Всегда скромна, всегда послушна,
     Всегда как утро весела,
     Как жизнь поэта простодушна,
     Как поцелуй любви мила;
     Глаза, как небо, голубые,
     Улыбка, локоны льняные,
     Движенья, голос, легкий стан,
     Все в Ольге… но любой роман
     Возьмите и найдете верно
     Ее портрет…

   Характерно, что внешность Ольги в романе дается также и в восприятии Онегина, который замечает:

     В чертах у Ольги жизни нет,
     Точь-в-точь в Вандиковой Мадоне;
     Кругла, красна лицом она,
     Как эта глупая луна
     На этом глупом небосклоне.

   Портрет Ленского также представляет собой портрет-очерк. Мы узнаем и жизненную историю героя, и его взгляды, и внутренний мир. При всем том Пушкин дает нам обобщенный образ юного поэта-романтика:

     В свою деревню в ту же пору
     Помещик новый прискакал
     И столь же строгому разбору
     В соседстве повод подавал:
     По имени Владимир Ленский,
     С душою прямо геттингенской,
     Красавец, в полном цвете лет,
     Поклонник Канта и поэт.
     Он из Германии туманной
     Привез учености плоды:
     Вольнолюбивые мечты,
     Дух пылкий и довольно странный,
     Всегда восторженную речь
     И кудри черные до плеч.

   Характеристики Ленского также рассыпаны по тексту романа: «Он сердцем милый был невежда», «Он пел разлуку и печаль, / И нечто, и туманну даль, / И романтические розы», «Богат, хорош собою, Ленский / Везде был принят как жених». Описывая внутренний мир Ленского, Пушкин сопоставляет его с Онегиным:

     Они сошлись. Волна и камень,
     Стихи и проза, лед и пламень
     Не столь различны меж собой.

   Также в романе представлен портрет-очерк Зарецкого, ставшего секундантом Ленского на дуэли. Несколькими точными штрихами Пушкин представляет нам тип старого сплетника и дуэлянта:

     Зарецкий, некогда буян,
     Картежной шайки атаман,
     Глава повес, трибун трактирный,
     Теперь же добрый и простой
     Отец семейства холостой…

   Как мы видим, внешность Зарецкого не представлена в этом описании. Пушкин обрисовывает лишь некоторые обстоятельства жизни этого героя, его привычки и характер:

     Бывало, он трунил забавно,
     Умел морочить дурака
     И умного дурачить славно,
     Иль явно, иль исподтишка…
     <…>
     Умел он весело поспорить,
     Остро и тупо отвечать,
     Порой расчетливо смолчать,
     Порой расчетливо повздорить,
     Друзей поссорить молодых
     И на барьер поставить их.

   Характеристики Зарецкого: «истинный мудрец», «старый дуэлист», «он зол, он сплетник, он речист», «сосед велеречивый», «механик деревенский», «В дуэлях классик и педант».
   Таким образом, в романе «Евгений Онегин» мы не видим подробных, детализированных описаний внешности персонажей. Портреты у Пушкина схематичны и статичны, он не представляет внешность в динамике, но делает акцент на описании привычек, манер, интеллектуальной сферы, черт характера героев, раскрывая таким образом внутренний мир. Образы Онегина и Татьяны более индивидуализированны, образы Ленского и Ольги более обобщенны. Поэт не дает нам подробного анализа внутренней жизни персонажа, характер у Пушкина проявляется через поступок.

Пейзаж в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

   План сочинения
   1. Вступление. Типы пейзажей в романе.
   2. Основная часть. Виды пейзажа в романе. Функции пейзажей.
    Первый городской пейзаж. Мир Онегина.
    Второй городской пейзаж. Элементы сентиментализма и романтизма. Характеристика автора и героя.
    Деревенский идиллический пейзаж. Обозначение черт характера Онегина и автора.
    Романтический и реалистический пейзаж как средство раскрытия внутреннего мира героини.
    Символика пейзажей, связанных с образом Татьяны.
    Романтический пейзаж, связанный с образом Ленского.
    Реалистичность осенних и зимних пейзажей в «Евгении Онегине»
    Соотнесенность картин природы с миром человеческих чувств у Пушкина.
   3. Заключение. Функции пейзажей в романе.

   В романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» представлены различные типы пейзажей: романтический, реалистический, пейзаж с элементами сентиментализма, пейзаж буколической поэзии. Попробуем рассмотреть описания природы в произведении более подробно.
   В «Евгении Онегине» есть и деревенский, и городской пейзаж. Первый городской пейзаж – это фон, на котором происходит действие:

     А Петербург неугомонный
     Уж барабаном пробужден.
     Встает купец, идет разносчик,
     На биржу тянется извозчик,
     С кувшином охтенка спешит,
     Под ней снег утренний хрустит.
     Проснулся утра шум приятный,
     Открыты ставни; трубный дым
     Столбом восходит голубым,
     И хлебник, немец аккуратный,
     В бумажном колпаке не раз
     Уж отворял свой васисдас [35 - Форточка или верхняя часть двери.].

   Одновременно пейзаж этот в определенном смысле приоткрывает нам мир Онегина, жителя большого города, с его суетой, заботами, многоцветностью, быстрым, ускользающим от человека ритмом.
   Второй городской пейзаж входит в лирическое отступление, характеризует автора и одновременно выявляет некоторые черты героя, уже обозначенные автором («Мечтам невольная преданность»):

     Как часто летнею порою,
     Когда прозрачно и светло
     Ночное небо над Невою,
     И вод веселое стекло
     Не отражает лик Дианы,
     Воспомня прежних лет романы,
     Воспомня прежнюю любовь,
     Чувствительны, беспечны вновь,
     Дыханьем ночи благосклонной
     Безмолвно упивались мы!
     Как в лес зеленый из тюрьмы
     Перенесен колодник сонный,
     Так уносились мы мечтой
     К началу жизни молодой.

   И далее автор дает нам такой же пейзаж в восприятии Онегина:

     Все было тихо; лишь ночные
     Перекликались часовые,
     Да дрожек отдаленный стук
     С Мильонной раздавался вдруг;
     Лишь лодка, веслами махая,
     Плыла по дремлющей реке —
     И нас пленяли вдалеке
     Рожок и песня удалая…

   Этот пейзаж явно условен. В нем присутствуют детали пейзажей сентименталистов и романтиков: ночь, волны, музыкант. И завершает этот пейзаж вновь лирическое отступление, раскрывающее ход мыслей автора. Здесь мы также видим некие «общие места» – море («Адриатические волны»), Бренту, ночи «златой Италии», гондолу.
   Далее мы видим в романе деревенский пейзаж. Это описание деревни, «где скучал Евгений». Пейзаж этот также условен. Пушкин напоминает нам здесь о жанре идиллии. Черты идиллии были определены еще Сумароковым в его «Эпистоле о стихотворстве»:

     …Вспевай в Идиллии мне ясны небеса,
     Зеленые луга, кустарники, леса,
     Биющие ключи, источники и рощи,
     Весну, приятен день и тихость темной нощи.
     Дай чувствовати мне пастушью простоту
     И позабыть, стихи читая, суету…

   То же самое мы находим в романе Пушкина. Мы видим «уединенные поля», ощущаем «прохладу сумрачной дубровы», прислушиваемся к «журчанью тихого ручья». «Луга и нивы золотые», «стада», «запущённый сад», «лесная тень», «журчанье струй» – все это определенные клише буколической поэзии:

     Господский дом уединенный,
     Стоял над речкою. Вдали
     Пред ним пестрели и цвели
     Луга и нивы золотые,
     Мелькали селы; здесь и там
     Стада бродили по лугам,
     И сени расширял густые
     Огромный запущённый сад,
     Приют задумчивых дриад.

   Кроме того, описание природы здесь является средством характеристики персонажа. Деревенский пейзаж этот ярко характеризует Онегина, подчеркивая его пресыщенность впечатлениями, равнодушие к жизни и природе: «На третий день роща, холм и поле Его не занимали боле…». И вместе с тем посредством этих (пусть и условных) картин природы автор раскрывает свой внутренний мир, отделяя себя от своего героя:

     Цветы, любовь, деревня, праздность,
     Поля! Я предан вам душой.
     Всегда я рад заметить разность
     Между Онегиным и мной.

   Автор предстает перед нами человеком эмоциональным, любящим природу, внимательным ко всему, что его окружает.
   Романтический пейзаж в романе связан с образом Татьяны и образом Ленского. Автор часто изображает героиню на фоне природных образов: мерцающей луны, звездного неба, утренней зари. Как отмечают критики, таким образом Пушкин передает весь внутренний мир своей героини, ее устремленность к природе и космосу. Мечтательность, задумчивость, поэтичность Татьяны открываются нам в картине раннего утра:

     Она любила на балконе
     Предупреждать зари восход,
     Когда на бледном небосклоне
     Звезд исчезает хоровод,
     И тихо край земли светлеет…

   «Русская душа» героини, чистота и невинность ее открываются нам в ослепительном зимнем пейзаже:

     Татьяна (русская душою,
     Сама не зная почему)
     С ее холодною красою
     Любила русскую зиму,
     На солнце иней в день морозной,
     И сани, и зарею поздной
     Сиянье розовых снегов;
     И мглу крещенских вечеров.

   Здесь уже все природные детали вполне реалистичны. В противоположность Онегину Татьяна любит скромную родную природу и полностью сливается с ней. Перед отъездом в Москву

     Ее прогулки длятся доле.
     Теперь то холмик, то ручей
     Остановляют поневоле
     Татьяну прелестью своей,
     Она, как с давними друзьями,
     С своими рощами, лугами
     Еще беседовать спешит.

   С миром этой героини, обстоятельствами ее жизни связана и символика некоторых пейзажей. Так, наступление осени в романе символизирует прощание ее с юностью, предстоящее замужество:

     Настала осень золотая,
     Природа трепетна, бледна,
     Как жертва пышно убрана…

   Тот же самый метафорический смысл мы угадываем и в картине сна Татьяны: снеговая поляна, метель, отсутствие дороги, переход через поток, «не скованный зимой», – все эти детали намекают на ее будущее замужество («для бедной Тани Все были жребии равны….»). Брак для нее – лишь исполнение жизненного долга, но не любовь и счастье. Зимние картины эти аллегорически воплощают и умирание надежд юности, и твердость характера героини, и ее непреклонность в определенных нравственных вопросах.
   Романтический пейзаж в «Онегине» связан и с образом Владимира Ленского, безвременно погибшего юного поэта. Здесь Пушкин рисует картину весенней природы: «Синея блещут небеса», «Еще прозрачные, леса Как будто пухом зеленеют», «стада шумят», «цветет шиповник», «И слышен говор ключевой». Весна ассоциируется у автора с юностью, мечтой, вместе с тем здесь ощутимо звучит мотив бренности человеческого бытия, хрупкости жизни: «Там виден камень гробовой В тени двух сосен устарелых». Описывая могилу Ленского, Пушкин восклицает: «Так! Равнодушное забвенье За гробом ожидает нас».
   Реалистические пейзажи в романе – это картины осенней и зимней природы:

     Уж небо осенью дышало,
     Уж реже солнышко блистало,
     Короче становился день,
     Лесов таинственная сень
     С печальным шумом обнажалась….

   В другом месте читаем:

     Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
     На дровнях обновляет путь;
     Его лошадка, снег почуя,
     Плетется рысью как-нибудь;
     Бразды пушистые взрывая,
     Летит кибитка удалая;
     Ямщик сидит на облучке
     В тулупе, в красном кушаке.

   Кроме того, стоит отметить, что природа в «Евгении Онегине» соотнесена с душевными движениями героев. Любовь и Татьяны, и Онегина поэт сравнивает с природными явлениями. Так, в третьей главе мы читаем:

     И в сердце дума заронилась;
     Пора пришла, она влюбилась.
     Так в землю падшее зерно
     Весны огнем оживлено.

   В финале же романа автор выражает свое отношение к чувствам Онегина:

     Любви все возрасты покорны;
     Но юным, девственным сердцам
     Ее порывы благотворны,
     Как бури вешние полям…
     Но в возраст поздний и бесплодный,
     На повороте наших лет,
     Печален страсти мертвой след:
     Так бури осени холодной
     В болото обращают луг
     И обнажают лес вокруг.

   Одновременно пейзаж этот характеризует и автора, открывая в нем черты поэта-философа, человека, приобретшего определенный жизненный опыт.
   Таким образом, функции пейзажей в романе разнообразны. Они раскрывают внутренний мир героев и самого автора, иллюстрируют черты характеров, передают сложность душевной жизни персонажей, служат фоном, на котором происходит действие, задерживают ход событий, развивают те или иные темы и мотивы в сюжетном действии. Картины природы в «Евгении Онегине» очень разнообразны. Энциклопедизм романа и реализм стиля определяются во многом также и его пейзажами.

Композиционное своеобразие романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

   План сочинения
   1. Вступление. Роль композиции в художественном произведении
   2. Основная часть. Композиционные особенности романа
    Симметрично-зеркальный характер композиции романа. Кольцевая композиция
    Тема Москвы во второй и восьмой главах
    Тема погибшего поэта-романтика во второй и восьмой главах
    Первый и второй портрет Татьяны (вторая и восьмая глава)
    Любовь Татьяны как весеннее обновление жизни и любовь Онегина как
   дыхание осени
    Симметричность в расположении писем и «отповедей» героев (третья и восьмая глава)
    Круг чтения Татьяны и круг чтения Онегина (третья и восьмая глава)
    Тема русской хандры (первая и восьмая глава)
    Параллелизм сюжетных ситуаций романа
    Развитие темы предыдущей главы, присутствующее в каждой из глав романа
    Кульминация романа и ее значение
    Композиционные вставки и их значение
    Роль автора в романе. Антитетичность образов
   3. Заключение. Общая характеристика композиции романа

   Большую роль в художественном произведении играет его композиция. «В настоящем художественном произведении – стихотворении, драме, картине, песне, симфонии – нельзя вынуть один стих, одну сцену, одну фигуру, один такт из своего места и поставить в другое, не нарушив значение всего произведения…», – писал Л.Н. Толстой в трактате «Что такое искусство». Большое значение композиции произведения, ее целостности и соразмерности придавал А.С. Пушкин. Попробуем рассмотреть особенности построения романа «Евгений Онегин».
   Прежде всего стоит отметить симметричное расположение сюжетных ситуаций и тем в романе. Эта композиционная особенность романа была неоднократно отмечена многими исследователями [36 - См.: Благой Д.Д. Пушкин-зодчий. М., 1973. Электронная версия. www.feb-web.ru]. Основные ситуации, истории героев как будто отражены в зеркале. Однако по своему содержанию истории Татьяны и Онегина во многом исполнены противоположного смысла. В. Набоков считал, что в романе можно выделить две части с центром в пятой, шестой, седьмой главах. Этот же исследователь отметил, что каждая глава первой части у Пушкина содержит какую-либо тему, отраженную в той или иной главе второй части («Комментарии к «Евгению Онегину»). Так, действие начинается и заканчивается в Петербурге. Значит, мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Во второй главе возникает тема Москвы. Рассказывая о семье Татьяны, поэт вспоминает о московской кузине старушки Лариной:

     Она любила Ричардсона
     Не потому чтобы прочла,
     Не потому что Грандисона
     Она Ловласу предпочла;
     Но в старину княжна Алина,
     Ее московская кузина,
     Твердила часто ей об них…

   В этой же главе возникает тема Наполеона («Мы все глядим в Наполеоны…»). Обе темы затем сольются и получат свое полноценное развитие в седьмой главе романа:

     Москва… как много в этом звуке
     Для сердца русского слилось!
     Как много в нем отозвалось!

   И здесь же читаем:

     Напрасно ждал Наполеон,
     Последним счастьем упоенный,
     Москвы коленопреклоненной
     С ключами старого Кремля:
     Нет, не пошла Москва моя
     К нему с повинной головою.
     Не праздник, не приемный дар,
     Она готовила пожар
     Нетерпеливому герою.

   Во второй главе автор начинает развивать тему юного безвременно погибшего поэта-романтика:

     В свою деревню в ту же пору
     Помещик новый прискакал
     <…>
     По имени Владимир Ленский,
     С душою прямо геттингенской,
     Красавец, в полном цвете лет,
     Поклонник Канта и поэт.
     Он из Германии туманной
     Привез учености плоды:
     Вольнолюбивые мечты,
     Дух пылкий и довольно странный,
     Всегда восторженную речь
     И кудри черные до плеч.

   Эта тема находит свое завершение во второй части романа (последней главе). Проникая в мысли и мечты Онегина, поэт замечает:

     А перед ним воображенье
     Свой пестрый мечет фараон.
     То видит он: на талом снеге,
     Как будто спящий на ночлеге,
     Недвижим юноша лежит,
     И слышит голос: что ж? убит.

   Первому портрету Татьяны во второй главе («Итак, она звалась Татьяной…») соответствует ее второй портрет в восьмой главе («Она была не тороплива, Не холодна, не говорлива…»).
   Любовь Татьяны к Онегину (третья глава) ассоциируется у Пушкина с весной:

     И в сердце дума заронилась;
     Пора пришла, она влюбилась.
     Так в землю падшее зерно
     Весны огнем оживлено.

   Запоздалая же страсть Онегина напоминает поэту об осени (восьмая глава):

     На повороте наших лет,
     Печален страсти мертвый след:
     Так бури осени холодной
     В болото обращают луг
     И обнажают лес вокруг.

   Симметрично расположение писем героев: письму Татьяны к Онегину (кульминация в истории героини) в третьей главе соответствует письмо Онегина к Татьяне (кульминация в истории Онегина) в восьмой главе. Суровой «проповеди» героя в конце первой части (четвертая глава) соответствует урок Татьяны в финале романа (восьмая глава).
   В третьей главе Пушкин обрисовывает нам круг интеллектуальных предпочтений Татьяны, упоминает романы, которые она прочла, и ее любимых литературных героев:

     Любовник Юлии Вольмар,
     Малек-Адель и де Линар,
     И Вертер, мученик мятежный,
     И бесподобный Грандисон,
     Который нам наводит сон, —
     Все для мечтательницы нежной
     В единый образ облеклись,
     В одном Онегине слились.

   Литературные герои и романы здесь способствовали развитию и зарождению любви. В финале же (восьмая глава) автор очерчивает круг чтения Онегина:

     Прочел он Гиббона, Руссо,
     Манзони, Гердера, Шамфора,
     Madam de Stael, Биша, Тиссо,
     Прочел скептического Беля,
     Прочел творенья Фонтенеля,
     Прочел из наших кой-кого,
     Не отвергая ничего…

   Однако здесь книги являются, пожалуй, средством от хандры. Осознавая умом всю безнадежность своей страсти, Онегин хочет отвлечься от собственных мечтаний и печалей:

     И что ж? Глаза его читали,
     Но мысли были далеко;
     Мечты, желания, печали
     Теснились в душу глубоко.

   Тема хандры, возникшая в первой главе («…русская хандра Им овладела понемногу…») находит свое завершение в восьмой главе:

     Ему припомнилась пора,
     Когда жестокая хандра
     За ним гналася в шумном свете,
     Поймала, за ворот взяла
     И в темный угол заперла.

   Также стоит отметить параллелизм сюжетных ситуаций романа. Свадьбе Ольги с уланом соответствует брак Татьяны с «важным генералом», письмо Татьяны к Онегину дублируется элегией Ленского, обращенной к Ольге, прозрению Татьяны («уж не пародия ли он?») соответствует душевное откровение Онегина в финале романа. Несчастливому роману Ольги с Ленским соответствует история Татьяны и Онегина. Наконец, образы чудовищ из сна Татьяны дублируется описанием гостей на именинах Татьяны.
   Исследователи отмечали, что в каждой главе романа следует продолжение или повторное проигрывание темы, которая развивается в предыдущей главе. Попробуем проследить этот авторский прием в тексте романа. Так, в первой главе возникает тема деревни. Онегин получает известие о том, что «дядя при смерти», и ему приходится ехать к нему:

     Вот наш Онегин – сельский житель,
     Заводов, вод, лесов, земель
     Хозяин полный…

   Та же тема развивается во второй и остальных главах первой части. Во второй главе возникает тема романтической любви. Раскрывается она в описании чувств Ленского:

     Ах, он любил, как в наши лета
     Уже не любят; как одна
     Безумная душа поэта
     Еще любить осуждена…

   Завершается же эта тема в третьей главе, в описании душевного состояния Татьяны:

     И сердцем далеко носилась
     Татьяна, глядя на луну…

   Ситуация тайной встречи, намеченная в третьей главе (Онегин приезжает к Лариным, чтобы поговорить с Татьяной), развивается в главе четвертой (свидание героев в аллее). В четвертой главе возникает тема зимы. Зимние картины здесь представляют собой лишь пейзаж, фон, на котором происходит действие:

     И вот уже трещат морозы
     И сребрятся средь полей…
     <…>
     Опрятней модного паркета
     Блистает речка, льдом одета;
     Мальчишек радостный народ
     Коньками звучно режет лед…

   В пятой же главе романа тема зимы приобретает метафорическое значение, символизируя предстоящее замужество Татьяны. «Поток, не скованный зимой», «шумящая пучина», которую она не в силах перейти в своем сне – это символ предстоящей разлуки ее с Онегиным. Ситуация сна героини намекает на фатальную невозможность соединения судеб героев. Тема именин Татьяны, начинаясь в пятой главе, развивается в шестой. Тема могилы поэта, зарождающаяся в шестой главе, обретает полноценное звучание в седьмой:

     Там соловей, весны любовник,
     Всю ночь поет; цветет шиповник,
     И слышен говор ключевой, —
     Там виден камень гробовой
     В тени двух сосен устарелых.
     Пришельцу надпись говорит:
     «Владимир Ленский здесь лежит,
     Погибший рано смертью смелых,
     В такой-то год, таких-то лет.
     Покойся, юноша-поэт!».

   Тема света возникает в седьмой главе, в описании московской жизни Татьяны:

     Ее привозят и в Собранье.
     Там теснота, волненье, жар,
     Музыки грохот, свеч блистанье,
     Мельканье, вихорь быстрых пар…

   Та же тема развивается в восьмой главе: «И ныне музу я впервые На светский раут привожу…»
   Кульминацией романа является сцена смерти Ленского. Смерть Ленского изменяет судьбы всех героев «Евгения Онегина». Центральные главы, включающие описание дуэли, служат водоразделом между двумя частями. Именно это событие создает симметричность любовных сюжетов и многих тем в романе. Также это кульминационный момент в духовном развитии Онегина.
   Композиционные вставки в романе – это письма героев, сон Татьяны, песня девушек. Все они обретают многозначный смысл в ходе осмысления сюжетного хода романа.
   Также очень важной представляется антитетичность образов в романе (Татьяна противопоставлена Ольге, Ленский – Онегину) и особая роль автора, являющегося полноценным действующим лицом в романе, наравне с героями.
   Таким образом, роман «Евгений Онегин» представляет собой уникальный в определенном смысле образец словесной архитектуры. Композиция романа отличается стройностью, соразмерностью, зеркальной симметричностью, она гармонически соответствует идейному замыслу произведения.

«Повести Белкина»

Элементы романтизма и их преломление на сюжетно-стилевом уровне в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина (по повести «Выстрел»)

   План сочинения
   1. Вступление. Романтизм как художественный метод. Обращение А.С. Пушкина к традиционным сюжетам.
   2. Основная часть.
    Многоплановость сюжета в повести «Выстрел».
    Исключительный, демонический герой в исключительной ситуации.
    Мотив кровавого мщения, общий для А.А. Бестужева-Марлинского и А.С. Пушкина.
    Оригинальность А.С. Пушкина в изображении характера героя, в трактовке романтического конфликта, в развитии сюжетного действия.
   а) Личностная многогранность героя и авторская оценка ситуации;
   б) Пауза в развитии действия и ее значение;
   в) Оценка романтической ситуации в эпиграфе.
   3. Заключение. Новаторство А.С. Пушкина.

   Романтизм – художественный метод, сложившийся в конце XVIII – начале XIX века и получивший широкое распространение в западноевропейском искусстве и литературе. Романтизм утверждал самоценность человеческой личности, свободу, противопоставлял природу и цивилизацию. Личность изображалась в конфликте с миром, обществом, исключительный герой действовал в исключительных обстоятельствах. Причем, конфликт этот не получал внешнего разрешения: от настоящей действительности романтические персонажи уходили в мир собственных переживаний. Все происходящие события мотивировались проявлением высшей воли, судьбы. Для романтиков был характерен интерес ко всему необычному: экзотической природе, старинным преданиям, легендам, фантастике. Автор обычно отождествлял себя со своим героем, образ который был обрисован фрагментарно. Свою дань романтизму отдал и А.С. Пушкин, и прежде всего как поэт. Однако к традиционным ситуациям романтической литературы обращался он и при создании прозаических произведений, а именно «Повестей Белкина».
   «Повести Белкина» стали первым реалистическим прозаическим произведением А.С. Пушкина, несмотря на присутствие в их художественной канве романтических и сентименталистских мотивов, исключительности сюжетных ситуаций. Реализм, открывший многоголосие действительности, требовал и многоплановости сюжета: рассмотрения ситуации с различных точек зрения, соотнесения различных мироощущений персонажей – носителей индивидуально-личностных взглядов и пониманий, определенной авторской отстраненности, объективности повествования. Реалистические характеры были сложны, многогранны, именно в них (а не в роке) коренились основания поступков персонажей и всех происходящих событий. Наконец, герой искал способ разрешения конфликта в реальной действительности. Все эти аспекты были реализованы А.С. Пушкиным и в повести «Выстрел».
   Уже для первой из повестей белкинского цикла характерна многоплановость сюжета.
   Сам герой «Выстрела» в начале повествования предстает перед нами исключительной личностью: «Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола». Ходит по комнате Сильвио как «тигр по своей клетке». Об обстоятельствах жизни его нам ничего не известно – автор окружает его ореолом загадочности: «Какая-то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя. Некогда он служил в гусарах, и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей его выйти в отставку и поселиться в бедном местечке…». Именно таким героем, таинственным, непостижимым, Сильвио представляется рассказчику – подполковнику И.Л.П. Графу же он кажется и вовсе демоническим злодеем, чуть ли не бесом, взявшимся невесть откуда: «увидел в темноте человека, запыленного и обросшего бородой», «волоса встали вдруг на мне дыбом». Тот же самый имидж поддерживает и сам герой: «я злобствовал», «волнение злобы во мне было столь сильно», «его равнодушие взбесило меня», «я его возненавидел». Отметим, что А.С. Пушкин подает нам образ Сильвио в восприятии троих рассказчиков: подполковника И.Л. П., Сильвио и графа. Жизненно-хронологическая цепь событий в этих рассказах нарушается: рассказы о прошлом вставлены в историю о настоящем. Тот же самый композиционный принцип использовал М.Ю. Лермонтов, раскрывая «историю души человеческой» в «Герое нашего времени». Но у Лермонтова это нарушение жизненной хронологии событий носило функциональный характер: был четко обозначен романтический герой, состоящий в конфликте со временем. И шло постепенно раскрытие внутреннего мира Печорина: каждый из рассказчиков все ближе и ближе приближал нас к истине. Иная ситуация в пушкинской повести. Стоит отметить, что точки зрения троих основных рассказчиков в «Выстреле» практически совпадают, и к разгадке характера героя они читателя не приближают. Отличным от них является лишь мнение Ивана Петровича Белкина, за которым стоит еще издатель – А.П., а за издателем – сам А.С. Пушкин. Однако и эти рассказчики, и Пушкин свое мнение открыто в тексте не выражают. Таким образом А.С. Пушкин как автор практически теряется в этом многоголосии рассказчиков.
   Сюжет повести несложен – это история неоконченной дуэли между Сильвио и графом, дуэли, завершение которой было отложено на шестилетний срок. Именно спустя шесть лет Сильвио решил воспользоваться своим правом на не сделанный ранее выстрел. Мотивом героя явилось желание лишить человека жизни именно в тот момент, когда она, эта жизнь, станет наиболее дорога ему. Таким образом, в основе пушкинского сюжета мы видим мотив отложенной мести, как и в основе сюжета повести «Гедеон» А.А. Бестужева-Марлинского, где мститель неожиданно появляется в доме своего врага накануне свадьбы его сына. Точно так же Сильвио у Пушкина появляется в доме графа, когда тот наслаждается безмятежным супружеским счастьем, любовью. Однако он лишь унижает графа, заставляя его поволноваться и смалодушничать (граф снова сделал выстрел и попал в картину). И в конце концов Сильвио сохраняет ему жизнь, выстрелив в ту же самую картину и всадив свою пулю в пулю графа. Причем стрелял Сильвио, почти не целясь. Тем самым он показал графу: мог убить – не убил. Тема романтической мести присутствует и в повестях А.А. Бестужева-Марлинского «Замок Венден», «Изменник». Однако при этом везде мотив мести звучит патетически торжественно, мстительность героя Бестужев рассматривает в неразрывном единстве с мотивами непреодолимой любовной страсти, тайного преступления, мук совести.
   А.С. Пушкин же свободен от излишнего пафоса, взгляд его скорее скептический. Сильвио очень скоро выпадает из своего романтического амплуа, не являясь ни безупречно благородным рыцарем, ни абсолютным злодеем. В основе его конфликта с графом лежит поколебленное первенство. Как неоднократно отмечали литературоведы (Н.Я. Берковский), Сильвио недостает знатности и денег и он должен компенсировать это своим поведением. Таким образом, характер героя представлен многогранно, сохранена реалистичность мотивировок всех происходящих событий. Мотив нанесенной обиды, отложенной мести, да и сам конфликт получают у А.С. Пушкина иное освещение, нежели в произведениях романтиков. И граф, и Сильвио, в общем-то, растрачивают впустую все свои дарования, им некуда приложить свои силы. Вот они и проявляются в нелепой дуэльной истории.
   Причем здесь очень важна пауза между началом и окончанием дуэли, пауза длиною в шесть лет. В пушкинской повети эта пауза имеет функциональный смысл: она не только мотивирует концовку повести и намекает на определенное развитие характера героя, но и создает в маленьком сжатом произведении большое художественное пространство и время. Таким образом, характер Сильвио у Пушкина предстает в развитии, а это является свойством уже реалистического произведения. Об определенной эволюции героя свидетельствует и последняя фраза повести: «Сказывают, что Сильвио, во время возмущения Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами».
   Романтическая атмосфера повествовательной ткани повести снимается и прозаическим взглядом Белкина, открывающемся нам в двойном эпиграфе: «Стрелялись мы. Баратынский. Я поклялся застрелить его по праву дуэли (за ним остался еще мой выстрел). Вечер на бивуаке. Здесь представлено два различных взгляда на дуэль – поэтический и трезво-прозаический. Три рассказчика представляют нам романтическую историю о демоническом злодее, в последний момент пощадившем своего противника.
   Таким образом, романтическая ситуация получает у А.С. Пушкина иное освещение: герой – обыкновенный человек, со своими слабостями и недостатками, все-таки находит достойное применение своим силам.

Обращение к романтическим сюжетам и оригинальное воплощение их в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина (по повести «Метель»)

   План сочинения
   1. Вступление. Романтический сюжет и своеобразие пушкинского стиля.
   2. Основная часть. Многоплановость сюжета в повести «Метель».
    Отсылки к прозе А.А. Бестужева-Марлинского в повествовательной ткани «Метели».
    Реминисценции из произведений В.А. Жуковского и А.С. Грибоедова.
    Новелла В. Ирвинга «Жених-призрак» и сюжетная ситуация «Метели».
    Мотивы войны 1812 года, реминисценция из А.С. Грибоедова.
    А.С. Пушкин и Петрарка.
    Развенчание романтической ситуации на композиционно-стилевом уровне
   1) ироничность авторского стиля;
   2) реалистические принципы в обрисовке характеров и реалистичность мотивировок происходящих событий.
   3. Заключение. Многоплановость повести А.С. Пушкина.

   Открывая читателю всю сложность и непредсказуемость жизни, А.С. Пушкин использует в «Повестях Белкина» традиционные сюжетные ситуации романтической и сентиментальной литературы («отложенная месть», «тайный брак» и т. д.). Но вместе с тем в каждой из повестей можно увидеть растворение романтико-сентиментальных стихий в реалистическом плане повествования. Не является исключением в этом отношении и повесть «Метель».
   Мотивы «Метели» напоминают нам прозу А.А. Бестужева-Марлинского, в частности его повесть «Роман и Ольга». Как и Марья Гавриловна, Ольга прощается с родительским домом, со своей прежней жизнью. Но она не может решиться на отчаянный поступок, считая, что без родительского благословения счастье ее будет невозможно. В результате героиня Марлинского «с благодарной твердостью остается дома».
   Сны пушкинской героини отсылают нас к произведениям В.А. Жуковского и А.С. Грибоедова. Накануне своего рокового тайного венчания Марья Гавриловна видит страшный сон: «То казалось ей, что в самую минуту, когда она садилась в сани, чтоб ехать венчаться, отец ее останавливал ее, с мучительной быстротою тащил ее по снегу и бросал в темное, бездонное подземелие… и она летела стремглав с неизъяснимым замиранием сердца; то видела она Владимира, лежащего на траве, бледного, окровавленного. Он, умирая, молил ее пронзительным голосом с ним обвенчаться… другие безобразные, бессмысленные видения неслись перед нею одно за другим». Сон Марьи Гавриловны напоминает нам вымышленный сон Софьи из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» и сон Светланы из одноименной баллады В.А. Жуковского [37 - Подковыркин П.Ф. История русской литературы первой трети XIX века. Полная электронная версия курса лекций. – Лекция15. Болдинская осень в творчестве А.С. Пушкина. ppf.asf.ru]. Общим для Пушкина и Грибоедова является здесь мотив бедности предполагаемого жениха и внезапное появление отца. Светлана у Жуковского увидела своего жениха мертвым, однако у Жуковского несчастье – лишь «лживый сон», счастье – «пробужденье». В пушкинской же повести сон героини явился в определенной степени вещим: Владимир, не попав из-за метели на обряд венчания, ушел в армию и погиб в 1812 году. Марью Гавриловну же по ошибке обвенчали совершенно с другим человеком, которым и оказался затем влюбившийся в нее Бурмин. Таким образом в сюжете повести реализовался балладный мотив жениха-мертвеца.
   Здесь также уместно вспомнить и о новелле американского писателя-романтика В. Ирвинга «Жених-призрак», в которой невеста была похищена призраком, оказавшимся затем другом погибшего жениха. Бурмин в пушкинской повести не является другом Владимира, однако в чем-то повторяет его судьбу. Как и Владимир, Бурмин, очевидно, участвовал в войне 1812 года (он – раненый гусарский полковник), так что вполне мог бы быть другом первого возлюбленного Марьи Гавриловны.
   Упоминание в повести о 1812-м годе, о победе русских войск вновь отсылает нас к А.С. Грибоедову: «Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: ура! И в воздух чепчики бросали».
   Описывая зарождающееся чувство Марьи Гавриловны к Бурмину, А.С. Пушкин вспоминает сонет Петрарки: «Если это не любовь, так что же?». И уже здесь звучит мотив судьбы, реализованный в пушкинском сюжете. Петрарка сравнивает любовь со смертью, человек в его сонете бессилен перед властью судьбы:

     Призвал ли я иль принял поневоле
     Чужую власть?.. Блуждает разум мой.
     Я утлый челн в стихийном произволе.

   Мотив бессилия человека перед судьбой звучит и в пушкинской повести. «Суженого конем не объедешь» – решает в повести Прасковья Петровна, автор же будто бы мимоходом замечает: «Нравственные поговорки бывают удивительно полезны в тех случаях, когда мы от себя мало что можем выдумать себе в оправдание».
   Таким образом, в «Метели» присутствуют все романтические и сентименталистские атрибуты: клятвы в вечной любви, старая часовня, письма с печаткою, изображающей два пылающие сердца, бледность героини, бедность ее возлюбленного, свидания на лоне природы. Но все эти элементы с самого начала овеяны неизменной авторской иронией: «Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и, следственно, была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя. Наши любовники были в переписке и всякий раз виделись наедине в сосновой роще или у старой часовни. Там они клялися друг другу в вечной любви, сетовали на судьбу и делали различные предположения».
   При этом постоянно подчеркивается какая-то игрушечность, литературность данной ситуации. У сентименталистов и романтиков мотив увоза героини из родительского дома основывался на героико-трагической основе либо на злодейском обмане. У А.С. Пушкина обстоятельства во многом обусловлены характерами героев. Характерно, что романтическому намерению «тайно обвенчаться» у Марьи Гавриловны сопутствует трезвый расчет. Она тщательно собирается в дорогу: увязывает белье, не забывает взять «теплый капот», собирает свою шкатулку, успевает написать два письма. Владимир самоуверен и легкомыслен, что отчасти можно оправдать его молодостью. Собирается он в Жадрино, когда уже наступают сумерки, закладывает маленькие сани в одну лошадь и один, без кучера, отправляется в дорогу. В результате он попадает в метель и, едва не заблудившись, останавливается в незнакомой деревне. И лишь к утру он попадает в Жадрино, где и узнает о состоявшемся венчании своей невесты с незнакомцем. Бурмин – ветреный и импульсивный повеса, с радостью участвующий в любом приключении. Пожалуй, в юности этот герой напоминает нам Минского из повести «Станционный смотритель». Однако стоит отметить, что характер этот не статичен. Раненый гусарский полковник, вероятно, был храбрым и мужественным воином на Бородинском поле, он оказался способен на настоящую любовь, вполне раскаялся в своем легкомысленном поступке и, сумев преодолеть собственное малодушие и эгоизм, даже признался во всем Марье Гавриловне. Таким образом, следуя принципам реализма, А.С. Пушкин изображает действительность в развитии, в определенной динамике.
   Таким образом, известный в литературе сюжет получил оригинальное воплощение в пушкинской повести. События повести мотивированы не судьбой, а самими характерами персонажей. Образы многогранны и даны в развитии, автор избегает какого-либо морализирования и оценок ситуации, сохраняя объективность повествования.

Многообразие игровой стихии и авторское новаторство в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина (по повести «Гробовщик»)

   План сочинения
   1. Вступление. Традиционный материал и своеобразие пушкинского стиля.
   2. Основная часть. Уход от литературной традиции.
    Античные мотивы в описании дома Адриана Прохорова.
    Традиционность роли гробовщика в английской литературе эпохи Возрождения и пушкинское видение героя.
    Герой из простонародья и традиционные принципы изображения его в русской литературе XVIII – начала XIX века. Объективность А.С. Пушкина.
    Реминисценции из произведений классицистов и сентименталистов в описании пирушки у Готлиба Шульца. Разговор автора с читателем.
    «Гробовщик» и «Каменный гость»
    Мотив круга в повести
   3. Заключение. Многообразие игровой стихии повести «Гробовщик» и авторская оригинальность.

   Умелое применение традиционных мотивов, ситуаций, использование сюжетов, образов, уже известных в литературе, – неотъемлемое свойство поэтики А.С. Пушкина. При этом он заново осваивал и перерабатывал традиционный жизненный материал. Стоит отметить, что для русской литературы начала 19 века прием использования известных или даже «чужих» сюжетов, тем, мотивов, был вполне приемлемым. А.С. Пушкин в этом плане не только не боялся заимствований, но нередко и сознательно прибегал к ним, полемизируя с уже известными писателями в принципах подачи жизненного материала, в освещении конфликта, в расстановке повествовательных акцентов. Эта особенность авторской поэтики нашла свое отражение уже в «Повестях Белкина», первом прозаическом реалистическом произведении А.С. Пушкина. Попробуем проанализировать в этом отношении повесть «Гробовщик».
   Главным действующим лицом в повести В.С. Пушкина выступает мелкий ремесленник, гробовщик Адриан Прохоров. Сюжет повести – новоселье, переезд героя на новое место жительства, в желтый домик, о котором он давно мечтал. И уже первый интерьер здесь вводит античные мотивы. Описывая новое жилище Адриана, автор замечает: «Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура с опрокинутым факелом в руке, с надписью: «Здесь продаются гробы простые и крашеные, а также отдаются напрокат и починяются старые». Образ «дородного Амура с опрокинутым факелом» (эмблемы смерти в античности) вводит в повествование «высокие» мотивы, перекликаясь с эпиграфом из оды Г.Р. Державина «Водопад» «Не зрим ли каждый день гробов, Седин дряхлеющей вселенной?». Так в маленький, будничный, мещанский мирок своего незамысловатого героя, простого ремесленника А.С. Пушкин вводит темы и мотивы, являющиеся принадлежностью высоких поэтических жанров.
   Далее, повествуя о своем гробовщике, автор заявляет свое оригинальное видение данного литературного типа. Характеризуя героя, А.С. Пушкин вспоминает о гробовщиках Шекспира и Вальтера Скотта. И это сопоставление не случайно. Как замечают исследователи, в «Гамлете» и в «Ламмермурской невесте» гробовщики – «фигуры эпизодические», призванные судить мир с точки зрения народного мироощущения [38 - Петрунина Н. Первая повесть Пушкина. – В мире отечественной классики. Сборник статей. М., 1987, с. 137–138.]. В определенном смысле эти образы функциональны – призваны подсветить центральные сюжетные коллизии и несколько оттенить образы главных героев – Гамлета и Эдгара Рэвенсвуда. И У. Шекспир, и В. Скотт делают своих гробовщиков некими устойчивыми символами, воплощающими мораль здравого смысла, соседство жизни и смерти, смеха и слез. А.С. Пушкин же объектом своего изображения делает именно гробовщика, пытаясь раскрыть внутренний мир героя, пытаясь проникнуть в его мысли и чувства, ощущения и переживания [39 - Там же, с. 138.]. Герою из простонародья поэт не отказывает в сложности душевных движений.
   Русские сентименталисты и романтики также часто изображали героев из народной среды. При этом образ подавался либо в комическом плане (В.И. Майков «Елисей, или Раздраженный Вакх»), либо в духе сентиментального морализирования (Н.М. Карамзин «Бедная Лиза», В. Измайлов «Ростовское озеро»). Пушкину же удается избежать каких-либо явных и однозначных оценок ситуации или характера героя. Сохраняя определенную объективность, А.С. Пушкин потихоньку отделяет себя от своего героя. Автор сравнивает своего Адриана с гробовщиками Шекспира и Вальтера Скотта, избегая подробных описаний русского кафтана Прохорова и европейских нарядов его дочерей (в противовес «нынешним романистам»), сравнивая будочника Юрко с почтальоном А. Погорельского, изобразившего в романтической повести «Лафертовская маковница» будничную жизнь московской мещанской среды с большой естественностью, поэтичностью, мягким юмором.
   В рассказе о будочнике Юрко возникает также мотив войны 1812 года, мотив, как бы предваряющий будущую ситуацию противостояния гробовщика «басурманам». В сцене дружеской пирушки у Готлиба Шульца мы также встречаем реминисценции из произведений сентименталистов и классицистов. Так, описывая новую будку Юрко, А.С. Пушкин вспоминает сказку А. Измайлова «Дура Пахомовна»: «…Юрко стал опять расхаживать около нее с секирой и в броне сермяжной». Изображая гостей сапожника, бывших навеселе, автор обращает внимание на переплетчика, «коего лицо казалось в красненьком сафьянном переплете». Цитата эта – измененный стих из комедии Я. Княжнина «Хвастун»: «Лицо широкое его как уложенье Одето в красненький сафьянный переплет». Таким образом, автор ведет свой неявный, завуалированный разговор с читателем.
   Во сне Адриана Прохорова возникает мотив, сближающий повесть с пушкинским же «Каменным гостем», что неоднократно отмечалось в литературоведении. Как Дон Гуан приглашает на ужин статую покойного Командора, так и гробовщик, обидевшись на соседей, созывает к себе на новоселье «мертвецов православных». Однако Дон Гуан считает Командора своим врагом, он открыто смеется над ним. Адриан же, напротив, ищет защиты у своих клиентов, подтверждения ценности своего ремесла: «…чем ремесло мое нечестнее прочих? разве гробовщик брат палачу?». Но в обоих произведениях Пушкина мертвецы вершат свой суд над героями. Причем в «Гробовщике» бывшие клиенты Прохорова взывают к его совести и профессиональной этике. Некогда продал он первому клиенту, сержанту Курилкину, сосновый гроб, выдав его за дубовый. И сейчас в этом кошмарном сне именно отставной сержант Курилкин «простер ему костяные объятия». Так, метафизическое переходит на уровень внутреннего конфликта (героя с собственной совестью).
   Наконец, большую роль в повести играет мотив круга. Гробовщик в повести движется по кругу в буквальном смысле («…тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую…», во сне он «целый день разъезжал с Разгуляя к Никитским воротам и обратно») и в переносном (каждодневные хлопоты, заботы и повторяемость событий). Здесь возникает неявная параллель с описанием кругов ада, которые проходят персонажи Данте [40 - Панфилов А.Ю. Повесть Пушкина «Гробовщик». 3. Топография Москвы. – Журнал «Самиздат». Электронная версия. www. zhurnal.lib.ru]:

     Как журавлиный клин летит на юг
     С унылой песнью в высоте надгорной,
     Так предо мной, стеная, несся круг
     Теней, гонимых вьюгой необорной…

   Так возникает мотив кругов ада, на который обречены грешники, мотив ответственности человека за все поступки, совершенные в жизни. И опять незамысловатый эпизод из жизни мелкого ремесленника обретает у Пушкина космическую глубину. Но, кроме того, мотив кругового движения обретает у поэта и иной смысл: сознание гробовщика пытается вырваться из бесконечной рутины жизни, бытовых хлопот, этой «езды по кругу». И пробуждение героя окрашивается в радостные, мажорные тона, примиряющие его с жизнью: «Солнце давно уже освещало постелю, на которой лежал гробовщик. Наконец открыл он глаза и увидел перед собой работницу, раздувающую самовар».
   Таким образом, игровая стихия повести «Гробовщик» многообразна. Это своеобразный синтез, включающий и античные мотивы, и неявные параллели с сюжетом Данте, и обращение к европейской культуре эпохи Возрождения, и автореминисценции, и реминисценции из русских писателей – классицистов, романтиков. Синтез, открывающий нам новые грани уже знакомых культурных явлений и процессов.

Сюжетообразующая функция поговорочной метафоры в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина

   План сочинения
   1. Вступление. Структурно-смысловое единство «Повестей Белкина». Поговорочная метафора как сюжетное ядро каждой из повестей цикла.
   2. Основная часть. Развертывание в сюжетах повестей поговорочной метафоры.
    Наличие развертываемой паремии в сюжете повести «Выстрел».
    Роль пословицы в развитии сюжета повести «Метель».
    Роль оксюморона и метафоры в развитии сюжета повести «Гробовщик».
    Роль пословицы в развитии сюжета повести. Реминисценции и образы из Библии.
    Оксюморон и два семантических сюжетных плана в повести «Барышня-крестьянка.
   3. Заключение.

   В основе сюжета литературного произведения может лежать забавный случай, анекдот, пословица, оксюморон, метафорическое выражение. Именно с этим явлением мы сталкиваемся, внимательно изучая «Повести Белкина» А.С. Пушкина. Единство повестей белкинского цикла неоднократно рассматривалось исследователями в различных аспектах. В качестве сквозного фактора выдвигались пародийность и полемичность стиля, общность тем (будничная жизнь людей), наличие сходных мотивов (оскорбленного достоинства и защиты чести, ухода-возвращения). Однако хочется отметить общность в сюжетном построении повестей – развертывание в сюжете какой-то одной фразы, присутствующей в тексте, так называемой поговорочной метафоры.
   Уже в «Выстреле» мы видим наличие развертываемой паремии. Ключ к сюжету этой повести не дается здесь открыто, а, как предполагают исследователи, заключен он в образе Сильвио, стреляющего в мух: «Бывало, увидит муху и кричит: Кузька, пистолет! Кузька и несет ему заряженный пистолет. Он хлоп, и вдавит муху в стену!». Образ этот явно комичен, он не только разом снижает все «демонические качества» героя, но и напоминает нам о поговорке «Он и мухи не обидит», которая связана с мотивом робости, скромности, добродушия. Если мы попробуем соединить этот мотив со всем поведением Сильвио, то мы можем легко догадаться о вероятной развязке этой нелепой истории – демонический злодей убивает только мух. Попробуем рассмотреть в этом ключе характер героя и его психологию. Каковы же истинные мотивы его поступков? Откуда это постоянное желание быть первым? От постоянного ощущения собственного плебейства (по контрасту с графом)? А может быть, от природного великодушия? Рассказчик здесь мимоходом замечает: «Недостаток смелости менее всего извиняется молодыми людьми, которые в храбрости обыкновенно видят верх человеческих достоинств и извинение всевозможных пороков». После истории с Р***, когда Сильвио довольствовался легким объяснением и вскоре помирился со своим противником, рассказчик разочаровался в своем кумире. «Но после несчастного вечера мысль, что честь его была замарана и не омыта по его собственной вине, эта мысль меня не покидала и мешала мне обходиться с ним по-прежнему; мне было совестно на него глядеть». Видимо, Сильвио, в котором «никому не приходило в голову подозревать… что-либо похожее на робость», человек по натуре своей ранимый и добрый, но пытающийся при этом убедить в обратном не только окружающих, но и самого себя. По натуре своей он вовсе не убийца, поэтому ему так необходимы все эти дьявольские позы, весь этот фарс с дуэлью. Таким образом, глубинный подтекст характера персонажа раскрывается в сюжете.
   Поговорочной метафорой в «Метели» является пословица, к которой прибегает Прасковья Петровна во время болезни дочери: «…суженого конем не объедешь». Мужем Марьи Гавриловны становится Бурмин, тот самый юный повеса, с которым она некогда по ошибке была обвенчана в Жадрине. Характерно, что автор здесь обозначает свой собственный взгляд на ситуацию, замечая: «Нравственные поговорки бывают удивительно полезны в тех случаях, когда мы от себя мало что можем выдумать себе в оправдание». Так в сюжете повести иллюстрируется пословица.
   Следующая повесть белкинского цикла – «Гробовщик». Сюжет ее прост: пришедший к соседу на дружескую пирушку, Адриан Прохоров становится объектом насмешек для других ремесленников, обижается на них, потом уходит домой, видит кошмарный сон, который, однако, заканчивается счастливым пробуждением. Поговорочная метафора здесь зарождается в самой сути ремесла героя – клиентом гробовщика являются мертвецы.
   В поэзии А.С. Пушкина слово «новоселье» наряду с прямым его значением употребляется и в значении «смерть», «переселение на тот свет». В послании «К Юрьеву» поэт обращается именно к этому понятию:

     Когда ж пойду на новоселье
     (Заснуть ведь общий всем удел),
     Скажи: «дай бог ему веселье!
     Он в жизни хоть любить умел».

   В 1817 году в послании «Кривцову» читаем:

     Не пугай нас, милый друг,
     Гроба близким новосельем…

   Аналогичная метафора развертывается и в сюжете «Гробовщика». Адриан Прохоров перевозит свое имущество в новый дом «на похоронных дрогах», к себе на новоселье он созывает «мертвецов православных», именно они, бывшие клиенты гробовщика, вершат свой суд над ним. Таким образом, метафора «новоселье-смерть» скрепляет все три части повести (явь – сон – явь) в единое целое и также является движущей силой сюжета.
   «Станционный смотритель» также построен на развертывании поговорочной метафоры. Эта метафора одновременно и во фразе, брошенной смотрителем мимоходом, и в тех образах, сквозь призму которых рассматривает действительность Самсон Вырин. Когда Дуню увозит Минский, он едет в Петербург, чтобы попытаться вернуть дочь. «Авось, – думал смотритель, – приведу я домой заблудшую овечку мою». Герой отождествляет себя с библейским добрым пастырем, Минского же – с библейским волком. В Библии овца является символом кротости, терпения, принесения жертвы. Этот мотив жертвенности звучит и в пушкинской повести. Для того чтобы обрести счастье, Дуне пришлось пожертвовать всей своей прошлой жизнью, родительским домом. Заблудшая овца, упоминающаяся в Библии, символизирует собой сошедшего с праведного пути жизни человека, оставившего стадо. «Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу» [41 - Библия. Книги священного писания Нового и Ветхого завета. Книга пророка Исайи, М., 1994, (53:6), с. 720.]. Волки же в Библии символизируют врагов, разбойников, похитителей, опустошителей. Этот мотив разбойника, похитителя, злодея, хищного волка также звучит в «Станционном смотрителе». Именно этот образ Самсон Вырин видит в Минском. В Библии тема волка затрагивается в учении о лжепророках, где Спаситель сравнивает лжепророков с «волками хищными», которые губят не только свои, но и чужие души в большом количестве. Мотив загубленной души также неотступно звучит в сознании пушкинского смотрителя. Характеризуя лжепророков, Спаситель указывает на то, что за овечьим обличьем, внешней ласковостью и добротой, в них скрывается сущность хищного волка, полного коварства и беспощадности. Именно в этом ключе Вырин воспринимает Минского. Однако все эти образы – лишь личное видение ситуации героем.
   Мимолетное же замечание Самсона Вырина действительно реализуется в сюжете повести. В самом начале, когда Минский приглашает Дуню прокатиться с ним до церкви, он роняет, на первый взгляд, незначительную фразу: «Чего же ты боишься?.. – ведь его высокоблагородие не волк и тебя не съест…» Развязка подтверждает справедливость этого замечания. В определенном смысле Минский не приносит Дуне вреда: он обещал смотрителю устроить ее счастье и, видимо, сдержал слово. Исследователи отмечали, что сюжетное развертывание этой поговорки происходит неявно и вступает в противоречие со всеми метафорическими образами, которые примеряет на себя и окружающих несчастный смотритель. Явное же развертывание поговорочной метафоры мы наблюдаем в развязке, изображающей Дуню, ставшую «прекрасной барыней». Героиня повести обретает личное счастье, несмотря на истины расхожей морали.
   Заключительная повесть белкинского цикла – «Барышня-крестьянка». В сюжете повести находит свое отражение оксюморон, заключенный в самом заглавии. Все произведении пронизывает это слияние и разделение двух семантических планов повествования. Молодой Берестов хочет жениться на крестьянке и «жить своими трудами», однако в итоге женится он на соседской барышне. Та же двойственность присутствует и в обрисовке характеров. Алексей предстает перед окружающими «романтическим героем»: он явился перед окружающими «мрачным и разочарованным», «говорил им об утраченных радостях и об увядшей своей юности», «носил черное кольцо с изображением мертвой головы», отправлял загадочные письма А. Н. Р. В действительности же он является совсем иным человеком – это добрый, импульсивный юноша, азартный и увлекающийся, любящий охоту, военную службу. В известном смысле он способен отстаивать свою позицию – ради собственного счастья готов пойти на семейный конфликт. Лиза же становится натуральной в качестве Акулины, в которой живость, непосредственность и поэтичность составляют основные черты. В литературоведении неоднократно отмечалось, что внешне этот роман барина с крестьянкой – ложь, обман, миф. Но вместе с тем в нем все естественно и правдиво: герои обнажают свою подлинную суть именно во время этих свиданий. Таким образом, оксюморон в заглавии намечает сюжетный параллелизм повести.
   Таким образом, развитие каждого из сюжетов белкинского цикла определяется поговоркой, реминисценцией, метафорой, оксюмороном, заключенными в самом тексте произведения. В этом безусловная оригинальность пушкинского замысла.

Философский смысл «Повестей Белкина» А.С. Пушкина

   План сочинения
   1. Вступление. Мистический элемент в мировосприятии поэта.
   2. Основная часть. Философские идеи «Повестей Белкина».
    Развитие идеи судьбы в «Повестях Белкина».
    Трагическое звучание идеи судьбы в повести «Выстрел».
    Тема неизбежности судьбы в «Метели».
    Мудрость жизни в повести «Станционный смотритель».
    Трагическая коллизия в конфликте «Станционного смотрителя».
    Тема личной ответственности человека в повести «Гробовщик».
    «Шутка гения» (повесть «Барышня-крестьянка»).
   3. Заключение. Особенности мироощущения поэта.

   Вместе с художественной правдой Пушкин утверждал в своих произведениях и свои нравственные идеалы. Всем нам известно, насколько бережно и уважительно относился он к жизни, к вдохновению, ко всему, что человеку предложено в этом мире. И было в этом что-то поистине мистическое. Вообще своим пристрастием ко всему тому, что неподвластно человеческому уму, был известен еще отец поэта, Сергей Львович, библиотека которого пестрила произведениями мистических писателей. Повлияло на Пушкина и общение с генералом Инзовым, славившимся своими мистическими настроениями. Поэт был суеверен в жизни: он верил в народные приметы, вещие сны, предсказания гадалок, в неотвратимый рок или судьбу.
   Подобные настроения мы часто встречаем и в пушкинской прозе, например в «Повестях Белкина». Утверждение о том, что «Повести Белкина» не простое соединение отдельных произведений, а сложная система, стало общепризнанным в пушкиноведении. В качестве единой общей идеи цикла выдвигается пушкинская интерпретация вечной философской проблемы – роли судьбы в жизни человека.
   Уже в «Выстреле» эта идея приобретает трагическое звучание. В новелле Пушкин поднимает одну из серьезнейших философских проблем: возможно ли, чтобы кто-либо распоряжался судьбой другого человека? И ответ Пушкина однозначен: нет, невозможно, такого не должно быть в жизни. Писатель проводит своего героя через труднейшие нравственные испытания. Во время последней встречи с Сильвио противник целиком находится в его власти, и убей он (Сильвио) сейчас графа – никто не осудит его. Однако для героя не важно, оказывается, общественное мненье: он не может стрелять в безоружного и в конце концов прощает своего врага.
   Идея «Метели» – каждому человеку предназначена своя судьба, которой невозможно избежать. Метель сыграла роковую роль в жизни Владимира Николаевича. Обидевшись на Марью Гавриловну, он уехал в армию и вскоре погиб. Для Бурмина же и Марьи Гавриловны метель оказалась счастливой случайностью, соединившей навсегда их судьбы. Оформление же основной идеи повести мы находим непосредственно в тексте, в пословице, оброненной Прасковьей Петровной: «Суженого конем не объедешь…»
   Более широкий смысл приобретает идея судьбы в повести «Станционный смотритель». В сюжете произведения заключен конфликт, постоянно волновавший пушкинский ум: столкновение между общепринятыми житейскими представлениями и неожиданностью, парадоксальностью жизни. «Немецкие» картинки, изображающие историю блудного сына, заключают в себе однозначную мораль, мораль «здравого смысла». Этой же моралью руководствуется и Самсон Вырин, пытаясь вернуть дочь и домысливая ее печальную судьбу. Однако развязка повести противоречит всем ожиданиям здравого смысла, расхожей немецкой морали, уверенности смотрителя: Дуня выходит замуж за Минского и, видимо, счастлива в браке.
   Стоит отметить, что в повести также очень важна проблема личного счастья за счет несчастья другого человека. И вопрос этот не разрешен в произведении. В данной ситуации счастье Дуни и Минского возможно только в одном варианте, когда Вырин глубоко несчастен. И наоборот, представления о счастье смотрителя, видимо, далеки от понимания счастья его дочерью. В критике часто высказывалось мнение, что Минскому и Вырину недостает уважительного отношения к тому, что выходит за рамки традиционных представлений. И именно поэтому встреча отца с дочерью не состоялась. Однако думается, что встреча эта и не могла состояться. Нам не стоит забывать, что повести эти – реалистические произведения. И мы не можем требовать от Минского слишком многого, равно как и от Вырина невозможно требовать большего. Если бы Пушкин нарисовал нам добрую встречу героев или установившиеся между ними теплые отношения – реализм повести был бы грубо нарушен, это была бы некая сентиментальная идиллия, близкая к сказке. Однако, несмотря ни на что, авторский взгляд оптимистичен: поэт как бы говорит нам о том, что не нужно испытывать страха перед жизнью, и тогда она сама будет к нам благосклонна.
   В «Гробовщике» Пушкин напоминает нам, что жизнь соседствует со смертью. Не найдя понимания у живых и будучи обсмеянным ими, гробовщик Адриан Прохоров пытается найти понимание у своих клиентов. Он начинает созывать на новоселье «мертвецов православных». И мертвецы как бы вершат свой суд над гробовщиком, пробуждая его совесть. Появляется сержант Курилкин и начинает упрекать гробовщика в том, что тот продал ему сосновый гроб, выдав его за дубовый. И в подтексте повести угадывается мысль о том, что в жизни нет беспричинных явлений, за все свои поступки, хорошие или дурные, мы будем держать ответ.
   «Барышня-крестьянка», казалось бы, не несет особого философского подтекста. Особая мудрость жизни, непредсказуемость судьбы – вот мотивы повести.
   Таким образом, идеи, лежащие в подтексте «Повестей Белкина», необыкновенно нравственны, гуманны и поэтичны. За ними угадывается светлая человеческая личность, которая не выносила соприкосновения с бесконечным злом. Любую дисгармонию Пушкин в своих произведениях стремился разрешить тем или иным путем.

Михаил Юрьевич Лермонтов

Лирика

Стихотворение «Смерть поэта» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Смерть поэта» было написано М.Ю. Лермонтовым в 1837 году, в дни смерти Пушкина. Принято считать, что поэт в доме Пушкина тогда не был – болезнь помешала. В тот период Лермонтов служил в Лейб-гвардейском гусарском полку в Царском Селе, и под предлогом болезни он уехал в Петербург, где поселился в бабушкиной квартире, на Садовой улице. Здесь он дописал знаменитые шестнадцать строк к произведению. Ряд исследователей высказывают версия о том, что поэт мог побывать у дома Пушкина в дни его смерти. Как отмечает В.И. Кулешов, «Смерть поэта» «поражает точным знанием… всей ситуации, обусловившей гибель Пушкина. …Лермонтов мог быть осведомлен обо всем, что творилось в доме Пушкина перед дуэлью через Святослава Раевского… Многое знать он мог через Екатерину Алексеевну Долгорукую, которая была подругой Натальи Николаевны Гончаровой еще до замужества. Лермонтов был товарищем ее мужа, Р.А. Долгорукого…Но особо следует выделить роль Ивана Гончарова в качестве информатора Лермонтова. Иван Гончаров, один из братьев жены Пушкина,… служил с Лермонтовым в том же полку. Когда надо было гасить назревшую ноябрьскую дуэль Пушкина, то именно Иван Гончаров был срочно откомандирован женой поэта в Царское Село, чтобы обо всем поставить в известность Жуковского… Именно Иван Гончаров по-семейному мог поведать Лермонтову о «позоре мелочных обид», терзавших сердце Пушкина» [42 - Кулешов В.И. История русской литературы XIX века: Учебное пособие для вузов. М., 2005, с. 228.]. Известно, что в одном из списков произведения был авторский эпиграф, взятый из трагедии французского драматурга Ж. Ротру «Венцеслав»:

     Отмщенье, государь, отмщенье!
     Паду к ногам твоим:
     Будь справедлив и накажи убийцу…

   Стихи Лермонтова вызвали горячий отклик среди его современников, они распространялись в десятках списков, поэт стал известным. В результате он был арестован и переведен прапорщиком в Нижегородский драгунский полк на Кавказ.
   «Смерть поэта» мы можем отнести к гражданской лирике, с элементами философского раздумья. Основная тема произведения – трагическая судьбы поэта в современном обществе. С точки зрения жанра произведение синтезирует черты элегии, оды, сатиры и памфлета.
   Стихотворение насыщено литературными реминисценциями. Так, начало его напоминает нам о пушкинской поэме «Кавказский пленник»: «Погиб поэт! – невольник чести». Другая строчка («Поникнув гордой головой») содержит реминисценции из пушкинских стихотворений «Поэт» («не клонит гордой головы») и «Андрей Шенье» («Ты не поник главой послушной»). Назвав поэта «невольником чести», автор затем говорит о другой «неволе» – жизни поэта в «душном свете»:

     Не вынесла душа Поэта
     Позора мелочных обид,
     Восстал он против мнений света
     Один, как прежде… и убит!

   Так постепенно открывается читателю внутренний облик поэта – человека гениального, обладающего чувством собственного достоинства, тонкого, ранимого, одинокого, готового защищать свою честь. Но вместе с тем имя поэта не названо, и образ его предельно обобщен в стихотворении. Конкретизации нет и в описании жизненной ситуации. Конкретизации нет и в описании жизненной ситуации.
   Поэт пал «с свинцом в груди», смерть обрисована символически («Увял торжественный венок»). Здесь мы можем отметить жанровые черты оды: использование символов вместо бытовой конкретизации, употребление выражений высокого стиля.
   Одновременно здесь намечается и образ светского мира, который не способен оценить и сберечь гения, который предстает перед нами как злая, жестокая гонителей толпа:

     Не вы ль сперва так злобно гнали
     Его свободный, смелый дар
     И для потехи раздували
     Чуть затаившийся пожар?

   Имени «убийцы» автор также не называет в стихотворении, образ этот тоже достаточно обобщен. Вместе с тем Лермонтов использует прием антитезы: «убийца» противопоставлен Поэту по своим душевным качествам. «Пустое сердце», «подобный сотням беглецов», охотник за «счастьем» и «чинами», человек, презирающий чужую культуру и обычаи. В авторском голосе здесь появляются гневные, обличительные интонации, мы чувствуем его страстное негодование:

     Смеясь, он дерзко презирал
     Земли чужой язык и нравы;
     Не мог щадить он нашей славы;
     Не мог понять в сей миг кровавый,
     На что он руку поднимал!..

   Во второй части стихотворения появляются грустные, элегические ноты, элегическая лексика и образы. Говоря о трагической судьбе Поэта, автор сравнивает его с Ленским и Андреем Шенье, которому адресовал свое произведение Пушкин:

     И он убит – и взят могилой,
     Как тот певец, неведомый, но милый,
     Добыча ревности глухой,
     Воспетый им с такою чудной силой,
     Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

   Автор не скрывает своих чувств – горького сожаления по поводу безвременной гибели Поэта:

     Замолкли звуки чудных песен,
     Не раздаваться им опять:
     Приют певца угрюм и тесен,
     И на устах его печать.

   Одновременно здесь продолжает развиваться тема светского мира, людей подлых и жестоких, способных на обман, ложь, предательство, коварство, интриги:

     Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
     Вступил он в этот свет, завистливый и душный
     Для сердца вольного и пламенных страстей?

   Именно вступив в этот круг «клеветников ничтожных», Поэт сделал себя уязвимым, обрек себя на гибель. Здесь автор развивает романтический мотив противостояния героя и толпы. Конфликт этот изначально неразрешим, что придает произведению элемент трагедийности.

     И прежний сняв венок – они венец терновый,
     Увитый лаврами надели на него;
     Но иглы тайные сурово
     Язвили славное чело…

   В финале стихотворения появляются черты сатиры, памфлета. Здесь звучат гневные обличительные ноты. Автор не скрывает своего гнева, напоминая гонителям Поэта о божьем суде:

     Вы, жадною толпой стоящие у трона,
     Свободы, Гения и Славы палачи!
     Таитесь вы под сению закона,
     Пред вами суд и правда – все молчи!..
     Но есть и божий суд, наперсники разврата!
     Есть грозный суд: он ждет;
     Он не доступен звону злата,
     И мысли и дела он знает наперед.

   Вся последняя часть звучит как политическая декламация. Лермонтов предрекает палачам Поэта гибель, выносит им страшный приговор:

     И вы не смоете всей вашей черной кровью
     Поэта праведную кровь!

   В последней части мы также встречаем литературные реминисценции. Тема «новой знати» вызывает в нашей памяти стихотворение Пушкина «Моя родословная», а строчка «Таитесь вы под сению закона» напоминает нам пушкинскую оду «Вольность» («Склонитесь первые главой под сень надежною закона»).
   Композиционно в произведении выделяются три части. В основе первой части лежит принцип антитезы – противопоставления Поэта и убийцы. Во второй части автор передает свое чувство грусти и сожаления о безвременной гибели Поэта и создает образ светского мира как некоего замкнутого круга, из которого нет спасения. Третья часть – гневная, обличительная инвектива бездушной толпе гонителей Поэта. Как отмечает С.И. Кормилов, «стихотворение обладает элементами сюжета, как повествовательное произведение… и вместе с тем оно имеет форму монолога с риторическими вопросами и восклицаниями, напоминающего театральный. <…> Автор обращается… к разным «слушателям», в основном к тем, кто может ему (и Пушкину) сочувствовать, но внешне это никак не выражено, зато в двух местах… слово автора прямо адресовано гонителям поэта. Такое оформление монолога не случайно. Мы видим продолжение неравного поединка – одного против всех. Светская «толпа» обличается трижды: в начале, ближе к концу стихотворения и в последних строках. К фигуре непосредственного убийцы автор обращается лишь один раз.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом (во второй части – вольный ямб. Использованы различные способы рифмовки: перекрестная, кольцевая, парная. Автор использует разнообразные средства художественной выразительности: метафору («на ловлю счастья и чинов», «Свободы, Гения и Славы палачи»), сравнения («Угас, как светоч, дивный гений»), эпитеты («гордой головой», «смелый дар», «дивный гений», «чудной силой»), анафору («Зачем он руку дал клеветникам ничтожным, Зачем поверил он словам и ласкам ложным…»), ассонанс («Поникнув гордой головой») и аллитерацию («Пал оклеветанный молвой»).
   Стихотворение было высоко оценено современниками поэта. А.В. Дружинин писал: «Когда погиб Пушкин, перенесший столько неотразимых обид от общества, еще не дозревшего до его понимания, – мальчик Лермонтов в жгучем поэтическом ямбе первый оплакал поэта, первый кинул железный стих в лицо тем, которые надругались над памятью великого человека. Немилость и изгнание, последовавшие за первым подвигом поэта, Лермонтов, едва вышедший из детства, вынес так, как переносятся житейские невзгоды людьми железного характера, предназначенными на борьбу и на владычество» [43 - Дружинин А.В. Сочинения Лермонтова. – Воспоминания. Собр. соч., т. 7, СПб, 1865, с. 431.].

Стихотворение «Дума» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

   Если пушкинские стихотворения полны светлых надежд, то в стихах Лермонтова, по замечанию Белинского, «уже нет надежды, они поражают душу читателя безотрадностию, безверием в жизнь и чувства человеческие, при жажде жизни и избытке чувства… Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни, но есть вопросы, которые мрачат душу, леденят сердце…» [44 - Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова. – В кн.: М.Ю. Лермонтов в русской критике. М., 1951, стр.135.]. Причины лермонтовского пессимизма многосторонни. Здесь сказалась и сама эпоха 30-х годов, время «печального холопства», и особенности мировосприятия поэта-романтика, и особенности душевного склада Лермонтова, его внутренняя противоречивость, чувствительность, одиночество, «болезненная живость «аффективной памяти» [45 - Овсянико-Куликовский Д.Н. Из «истории русской интеллигенции». – В кн.: Д.Н. Овсянико-Куликовский. Литературно-критические работы в двух томах. Том второй. Из «истории русской интеллигенции». Воспоминания. М., 1989, с. 112.]. Все это породило в поэте особый интерес к теме героического прошлого России («Бородино», «Песня… про купца Калашникова»), которому он противопоставляет бесславное настоящее. Необычайно остро мотив этот мы ощущаем в стихотворении «Дума», где поэт критически оценивает, судит свое поколение, живущее в «бездействии», в безыдейности.
   Стихотворение было написано в 1838 году в Петербурге. Основная тема его – тема современного поэту поколения. Дума – жанр, привнесенный в русскую поэзию декабристами. Предшественником Лермонтова является К.Ф. Рылеев, автор сборника «Дум». Стихотворение мы можем отнести к гражданской и философской лирике. Критики по-разному определяли жанр произведения. В.Г. Белинский называл лермонтовскую «Думу» сатирой. «Эти стихи писаны кровью; они вышли из глубины оскорбленного духа: это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснее физической смерти!.. И кто же из людей нового поколения не найдет в нем разгадки собственного уныния, душевной апатии, пустоты внутренней и не откликнется на него своим воплем, своим стоном?.. Если под сатирою разуметь не невинное зубоскальство веселеньких остроумцев, а громы негодования, грозу духа, оскорбленного позором общества, – то «Дума» Лермонтова есть сатира…», – писал критик [46 - Белинский В.Г. Указ. соч., с. 158.]. С.П. Шевырев называл произведение эпитафией, У.Р. Фохт – социальной элегией, другие критики видели в ней реквием современному поколению. Думается, произведение синтезирует черты всех этих жанровых форм.
   Попробуем проанализировать стихотворение более подробно. Первое четверостишие играет роль пролога ко всему произведению. Это тезис, который затем будет развит поэтом:

     Печально я гляжу на наше поколение!
     Его грядущее – иль пусто, иль темно,
     Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
     В бездействии состарится оно…

   Далее мы видим развитие тезиса, автор доказывает, что у его поколения нет будущего. Современники поэта оказалось пассивными, не способным к действию, к борьбе. Они повторяют «ошибки отцов», жизнь их пуста и бесцельна, они «постыдно равнодушны» к добру и злу, «позорно малодушны» перед опасностью, не способны противостоять гнету власти. Жизнь этого поколения бесполезна:

     Как тощий плод, до времени созрелый,
     Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
     Висит между цветов, пришлец осиротелый,
     И час их красоты – его паденья час!

   Пятое – девятое четверостишия играют роль антитезиса. В тексте есть отрицательные частицы «не» и «ни», предлоги «без» (со значением отсутствия), глаголы в форме прошедшего времени. Жизнь современников поэта бесполезна. Ум этих людей иссушен «наукою бесплодной», юные силы – растрачены, живые, подлинные чувства – загублены. Поколение поэта равнодушно к созданиям искусства, к мечтам поэзии. Чувства людей 30-х годов, их суждения лишены самостоятельности, зависят от внешних обстоятельств. Душевная холодность сочетается в них с избытком энергии, с неуемной жаждой жизни:

     И ненавидим мы, и любим мы случайно,
     Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
     И царствует в душе какой-то холод тайный,
     Когда огонь кипит в крови.

   Образ поколения, созданный Лермонтовым, перекликается с образом Печорина («Герой нашего времени»). Печорин – это также портрет, «составленный из пороков целого поколения». Имея незаурядные способности, ум, волю, он не может реализовать себя в жизни, не имеет в ней цели, не видит смысла. Душа Печорина испорчена светом, он «томится жизнью, презирает ее и самого себя… носит в себе какую-то бездонную пропасть желаний и страстей, ничем ненасытимых», и вместе с тем он «гонится за жизнью, жадно ловит ее впечатления, безумно упивается ее обаяниями…». Печорин не способен к любви, дружбе, он ни во что не верит, надеясь лишь на самого себя. Окружающим он приносит лишь несчастья, да и сам так и не находит спасения ни в чем и ни в ком. Печорин умирает в Персии, не оставив никакого следа в жизни, кроме нескольких страниц своего дневника. Здесь у Лермонтова возникает мотив нарушения преемственности поколений, мотив чудовищного разрыва «отцов» и «детей».
   В седьмом – девятом четверостишиях поэт обозначает результат, следствие равнодушия, душевной холодности и бездействия поколения 30-х годов. Этим следствием становится «бесславная жизнь»:

     И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
     Глядя насмешливо назад.

   Десятое и одиннадцатое четверостишия – это эпилог в развитии чувства, подведение итогов. Поколение 30-х годов – потерянное поколение. Оно ничего не наследует у своих предшественников, и вместе с тем ему нечего завещать потомкам.

     Толпой угрюмою и скоро позабытой
     Над миром мы пройдем без шума и следа,
     Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
     Ни гением начатого труда.
     И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
     Потомок оскорбит презрительным стихом,
     Насмешкой горькою обманутого сына
     Над промотавшимся отцом.

   Здесь поэт предъявляет требования не только бездействующему, пассивному поколению, но и самой эпохе, которая не дает людям раскрыть свои таланты, способности, устремления. Стихи здесь становится декламационными, приобретают ораторский пафос.
   Композиционно мы имеем здесь развитие одной темы – темы поколения 30-х годов. Начиная с конкретной характеристики поколения, Лермонтов в финале выходит на более широкий тематический уровень – след, оставленный этими людьми в мире, в жизни, роль поколения в истории. В стихотворении выделяются три части. Первая часть – это задавание темы, общая обрисовка поколения. Здесь поэт пока еще отделяет себя от этих людей – здесь выделяются «я и они». Во второй части это противопоставление снимается – «я» и «оно» (поколение) здесь объединяются в «мы». Как замечает Ю.М. Лотман, центральная часть стихотворения построена на контрастах и оксюморонах [47 - Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л., 1972, с. 80.]: «В начале поприща мы вянем без борьбы», «И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви, И царствует в душе какой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови». Третья часть – заключительная. Это обобщение, вывод из рассуждений центральной части. И в начале стихотворения, и в финале его возникает тема будущего – в этом смысле, думается, мы можем отметить подобие кольцевой композиции.
   «Дума» представляет собой сложную метрическую конструкцию. В ней шестистопные ямбические стихи сочетаются с отдельными пятистопными и четырехстопными, которые либо начинают, либо замыкают строфу. Тем самым выделяясь на фоне шестистопных строк, они становятся самыми «заметными», самыми «ударными» – в полном соответствии с содержанием. В «Думе» мы находим эпитеты, придающие стихотворению эмоциональность: «презренные рабы», «пришлец осиротелый», «наукою бесплодной», «надежды лучшие», «голос благородный», «холод тайный», «толпой угрюмою и скоро позабытой», «насмешкой горькою». Этой же цели способствует и двойное сравнение: «И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, Как пир на празднике чужом». Образность стихотворения усилена романтическими метафорами («В начале поприща мы вянем без борьбы», «Мы иссушили ум наукою бесплодной», «тощий плод», «чаша наслаждения»), гиперболой («Богаты мы, едва из колыбели»). Обличительные интонации, ораторский пафос стихотворения, публицистичность – все это требовало «высокой» лексики. Лермонтов использует слова «высокого» стиля: «грядущее», «под бременем», «презренные», «поприща», «прах», «гражданина».
   Стихотворение было высоко оценено современниками поэта. Вот что писал об этом произведении В.Г. Белинский: «Лермонтов вышел снова на арену литературы со стихотворением «Дума», изумившим всех алмазною крепостию стиха, громовою силою бурного одушевления, исполинскою энергиею благородного негодования и глубокой грусти… Это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснейшее физической смерти!..» [48 - См.: Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова. – М.Ю. Лермонтов в русской критике. М., 1951.]

Стихотворения «Выхожу один я на дорогу» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

   Во многих стихотворениях Лермонтова: «Утес», «На севере диком стоит одиноко», «Парус», «И скучно, и грустно, и некому руку подать…» – звучат мотивы грусти и одиночества. Но особенно ощутим этот мотив в стихотворении «Выхожу один я на дорогу». Перед отъездом поэта в Пятигорск В.Ф. Одоевский подарил ему записную книжку с пожеланием исписать ее всю. После смерти Лермонтова эта книжка была обнаружена, среди других стихов там было и «Выхожу один я на дорогу» [49 - Рез З.Я. М. Ю. Лермонтов в школе. Л., 1963, с. 106.]. Произведение было написано в 1841 году, за несколько дней до гибели поэта.
   Жанр стихотворения – лирический монолог, исповедь лирического героя, с элементами медитации. Мы можем отнести его к пейзажной и философско-медитативной лирике.
   Тон лирического героя с самого начала поражает своей возвышенностью, даже какой-то торжественностью. Взору нашему открывается ночной пейзаж, простой и одновременно – величественный.

     Выхожу один я на дорогу;
     Сквозь туман кремнистый путь блестит;
     Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
     И звезда с звездою говорит.

   И уже эта возвышенная интонация намекает на глубинный смысл данного пейзажа. Дорога здесь – это еще и жизненный путь героя, тот путь, который предопределен свыше, и на котором каждый из нас одинок. Каждому предназначена своя судьба, и лишь сам человек может исполнить то, что ему суждено. И уже в первом четверостишии возникает пока еще едва заметный настораживающий, тревожный мотив неизвестности, неопределенности: герой видит свой «путь» «сквозь туман», жизненная дорога его трудна («кремнистый путь»).
   Затем этот мотив в стихотворении нарастает, начинает звучать четче и определеннее: в природе царят тишина и умиротворение, в душе же лирического героя – хаос, смутная, неясная тоска. Ему «больно» и «трудно», но в чувствах и мыслях его – все та же неопределенность, «туман», герой не может понять причины своего состояния:

     В небесах торжественно и чудно!
     Спит земля в сиянье голубом…
     Что же мне так больно и так трудно?
     Жду ль чего? Жалею ли о чем?

   Он связывает свои чувства с сожалениями о прошлом («Жалею ли о чем?») и тревожным предчувствием будущего («Жду ль чего?»). Жизнь лирического героя как бы фокусирует эту живую связь времен в виде его чувств. Разум же героя расторгает эту временную связь:

     Уж не жду от жизни ничего я,
     И не жаль мне прошлого ничуть;
     Я ищу свободы и покоя!
     Я б хотел забыться и заснуть!

   Лирический герой хочет уйти от реальности в мир «свободы и покоя». Он хотел бы «забыться и заснуть». Здесь представляется очень важным мотив забвения, проходящий через все творчество Лермонтова.

     Любви безумного томленья,
     Жилец могил,
     В стране покоя и забвенья
     Я не забыл…

   На свои старые, давно прошедшие чувства Печорин реагирует с той же силой, как и на чувства свежие, настоящие.
   Поэтому так важен здесь мотив забвения, душевного отдыха, покоя. Однако в стихотворении «Выхожу один я на дорогу» этот мотив не сливается с мотивом смерти. Сон здесь не вызывает у нас ассоциаций со смертью, он не является «холодным сном могилы». Напротив, жизнь в нем кажется более сильной, могучей и радостной, чем в реальном бытии героя:

     Но не тем холодным сном могилы…
     Я б желал навеки так заснуть,
     Чтоб в груди дремали жизни силы,
     Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;
     Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
     Про любовь мне сладкий голос пел,
     Надо мной чтоб, вечно зеленея,
     Темный дуб склонялся и шумел.

   Этот образ вечно зеленеющего могучего дуба здесь особенно знаменателен. Дуб – это символ крепости жизни, ее вечности и незыблемости. Все в этом сне говорит о жизни, а не о смерти: и «сладкий голос», поющий о любви, и тихое дыханье героя, и его чуткий слух. Здесь герой полон сил, энергии, вдохновенья, в душе его больше нет трагического разлада чувств. В начале стихотворения он стремится «уйти от жизни», в финале – «жизнь догоняет его» и он доверяется ей.
   Композиционно стихотворение делится на две части. Первая часть – это пейзаж, вторая часть – описание чувств лирического героя. Эти части противопоставлены. Однако финал стихотворения соответствует его началу – там вновь возникает гармоничная, умиротворенная картина природы и резкость контраста смягчается. Концовка, таким образом, здесь замыкает круг [50 - Холшевников В.Е. Стиховедение и поэзия. Л., 1991, с. 193.].
   Стихотворение написано пятистопным хореем, с чередованием мужской и женской рифмы, катренами. Рифмовка – перекрестная. Все это придает плавность и музыкальность стиху. Красота и благодать, царящие в природе, в первой части подчеркнуты эпитетами и метафорой («ночь тиха», «спит земля в сиянье голубом»), «высокой» лексикой («пустыня внемлет богу»). Одновременно другой эпитет уже здесь задает мотив душевной дисгармонии героя – «кремнистый путь» напоминает о трудностях жизненного пути. Во второй части чувства героя подчеркнуты эпитетом («холодным сном могилы»), риторическими вопросами («Что же мне так больно и так трудно? Жду ль чего? жалею ли о чем?»), инверсией («Уж не жду от жизни ничего я»), анафорой («Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть!», «Чтоб в груди дремали жизни силы, Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь»), восклицательными предложениями («Я ищу свободы и покоя!»). Напевности стихотворения способствуют аллитерации («Уж не жду от жизни ничего я, И не жаль мне прошлого ничуть») и ассонансы («Но не тем холодным сном могилы»). Мелодичность, ритм стихотворения определяется и его цезурностью (наличием пауз), которые разделяют стихотворную строку на две половины («Ночь тиха // Пустыня внемлет богу»). Стихотворение было положено на музыку и стало известным романсом.
   Таким образом, желаемое забвение лирический герой находит в мире природы. И эта черта является характерной для многих произведений поэта.

Стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива…» М.Ю. Лермонтова. Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива…» было написано М.Ю. Лермонтовым в феврале 1837 года, когда поэт сидел под арестом в здании Петербургского Главного штаба за сочинение стихов на смерть Пушкина. К нему пускали лишь камердинера, приносившего обед. Хлеб заворачивался в серую бумагу. На ней-то (с помощью спички, печной сажи и вина) и было написано это стихотворение.
   Жанр произведения – пейзажная миниатюра, с элементами философской медитации.
   Пейзаж в этом стихотворении – это не одна мимолетная картина природы, а несколько поэтических картин, взаимосвязанных друг с другом. Поэт рассказывает, как «волнуется желтеющая нива» при легком звуке ветерка, как свежий лес задумчиво шумит, как игриво «прячется в саду малиновая слива», как «студеный ключ играет по оврагу». Создавая яркие, живописные картины, Лермонтов олицетворяет природу: «ландыш серебристый приветливо кивает головой», «студеный ключ» лепечет «таинственную сагу».
   Далее мы наблюдаем в произведении обратную градацию цветовых эпитетов. Яркие, сочные краски становятся неопределенными, цвет переходит в свет, а затем цветовые эпитеты и вовсе уходят из текста. Так, в первой строфе мы видим «желтеющую ниву», «малиновую сливу», «зеленый листок». Затем характер определений несколько меняется: «румяный вечер», «утра час златой», «ландыш серебристый». В третьей строфе цветовые эпитеты замещаются иными: «смутный сон», «таинственная сага», «мирный край».
   Точно такую же градацию мы наблюдаем в отношении объективности картины окружающего мира. Если в первой строфе эта объективность сохраняется (нива волнуется, лес шумит, слива прячется под кустом), то во второй строфе мы имеем индивидуально-личностное восприятие природы героем: «мне ландыш серебристый Приветливо кивает головой». То же самое явление наблюдаем и в третьей строфе: «ключ… Лепечет мне таинственную сагу»).
   Принцип обратной градации лежит в основе создания и художественного времени произведения, и художественного пространства. Так, в первой строфе, вероятно, изображено лето. Вторая строфа говорит о весне («ландыш серебристый»), время суток здесь как будто растекается в своей неопределенности: «Румяным вечером иль в утра час златой». А третья строфа вообще никаких указаний на время года не содержит.
   Художественное пространство стихотворения идет по степени сужения до определенного момента. В первой строфе мы видим довольно широкую пейзажную панораму: поле, лес, сад. Затем в поле зрения лирического героя остается куст и ландыш. Но потом вновь пространство расширяется (как бы прорывается) благодаря ключу, который мчится неизвестно откуда:

     Когда студеный ключ играет по оврагу
     И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
     Лепечет мне таинственную сагу
     Про мирный край, откуда мчится он.

   Здесь это художественное пространство становится бесконечным. Эта картина является кульминацией стихотворения.
   Затем мы погружаемся в область чувств лирического героя. И здесь также наблюдаем определенную градацию. «Заключительное четверостишие содержит обратное движение – от души к мирозданию, но уже просветленному и одухотворенному. Четыре стиха его – четыре этапа этого движения: «Тогда смиряется души моей тревога» – внутренний мир человека; «Тогда расходятся морщины на челе» – внешний облик человека; «И счастье я могу постигнуть на земле» – ближний мир, окружающий человека; «И в небесах я вижу бога» – дальний мир, замыкающий мироздание; внимание поэта движется как бы расходящимися кругами», – пишет М.Л. Гаспаров.
   Композиционно в стихотворении выделим две симметричные части. Первая часть – картины природы. Вторая часть – область чувств лирического героя. Композиция стихотворения нашла свое отражение в его метрике.
   Стихотворение написано катренами. Первая строфа написана шестистопным ямбом, во второй и третьей – чередуются шестистопный и пятистопный, последняя строфа вновь возвращается к шестистопному ямбу, но последняя строка укорочена (четырехстопный ямб). Лермонтов использует перекрестную и кольцевую (последняя строфа) рифмовки. Поэт использует разнообразные средства художественной выразительности: олицетворение («ландыш серебристый Приветливо кивает головой»), эпитеты («румяным вечером», «в час златой», «смутный сон»), анафору («И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу бога…»). Все стихотворение представляет собой период, в котором присутствует синтаксический параллелизм («Тогда смиряется души моей тревога, Тогда расходятся морщины на челе»).
   Таким образом, красота и гармония окружающего мира усмиряют волнение лирического героя, тревогу его души, приводя в стройный порядок все мысли и чувства. Душа его устремляется к богу, и «сколько веры, сколько любви душевной сказывается тогда в поэте нашем, заклейменном неверующим отрицателем» [51 - Висковатов П.А. Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество. М., 1987, с. 323.]! По своему смыслу стихотворение сопряжено с такими произведениями Лермонтова, как «Молитва», «В минуту жизни трудную…», «Ветка Палестины».

Стихотворение «Родина» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Родина» было написано в 1841 году. В середине января 1841 года поэт ехал с Кавказа в Петербург. Он вновь увидел Россию, от Кавказа до Балтийского моря [52 - Подгора Л.В. «Урок литературы по теме «М.Ю. Лермонтов «Родина». Лингвистический анализ текста». – Фестиваль педагогических идей «Открытый урок». Электронная версия. festival.1september.ru]. Свои впечатления Лермонтов отразил в этом произведении. В одной из ранних редакций оно имело название «Отчизна». Это первоначальное название исследователи связывают с тем, что лермонтовское стихотворение было полемически направлено против поэта-славянофила А.С. Хомякова, прославлявшего в своей «Отчизне» (1839) «смирение» и религиозность русского народа.
   Стихотворение мы можем отнести к пейзажной и философской лирике. Как отмечали критики, в этом произведении мы встречаем «редкое… совпадение чувства природы с чувством родины» [53 - Рождествин А. Родина и Лермонтов. – В кн.: М.Ю. Лермонтов. Его жизнь и сочинения. Сборник историко-литературных статей. Составил В.И. Покровский. М., 1916, с. 121.]. Основная тема его – тема Отчизны, России. Произведение объединяет в себе жанровые черты оды, думы, лирического стихотворения. Стиль – реалистический.
   Вначале поэт говорит о своей любви к Родине и замечает «странный» характер этого чувства, его конфликт с разумом, с рассудком:

     Люблю отчизну я, но странною любовью!
     Не победит ее рассудок мой.
     Ни слава, купленная кровью,
     Ни полный гордого доверия покой,
     Ни темной старины заветные преданья
     Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
     Но я люблю – за что, не знаю сам —…

   Культурные истоки России, ее достоинства и завоевания, воинская слава, величавый покой государства – ничто не вызывает в поэте «отрадного мечтанья». Как замечает Добролюбов, Лермонтов противопоставляет здесь предрассудкам патриотизма истинную, святую, разумную любовь к отечеству [54 - Добролюбов Н.А. М.Ю. Лермонтов. – В кн.: Н.А. Добролюбов. Избранное. М., 1954, с. 322.].
   И следующая часть стихотворения раскрывает чувства поэта. Вначале взору нашему предстает широкая панорама России, ее «общая характеристика»: «степей холодное молчанье», «лесов безбрежных колыханье», «разливы рек, подобные морям». Затем художественное пространство как будто сужается, картина конкретизируется. Герой признается в своей любви к русской природе, создавая картины различных времен года (лета и осени), приближаясь к жизни русской деревни:

     Проселочным путем люблю скакать в телеге
     И, взором медленным пронзая ночи тень,
     Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
     Дрожащие огни печальных деревень.
     Люблю дымок спаленной жнивы,
     В степи ночующий обоз
     И на холме средь желтой нивы
     Чету белеющих берез.

   Как отмечают исследователи, «проселочный путь» здесь напоминает нам о жизненном пути. Цветовая гамма Лермонтова: голубой (реки и моря), зеленый (леса), черный (ночь) желтый (огни, нивы, солома), белый (березы) цвета. Лирический герой воспринимает Родину и природу всеми своими чувствами – зрением («взором медленным пронзая ночи тень»), обонянием («люблю дымок спаленной жнивы»), слухом («на пляску с топаньем и свистом под говор пьяных мужичков») [55 - Подгора Л.В. «Урок литературы по теме «М.Ю. Лермонтов «Родина». Лингвистический анализ текста». – Фестиваль педагогических идей «Открытый урок». Электронная версия. festival.1september.ru].
   Так, постепенно, поэт открывает простой мир крестьянской жизни:

     С отрадой, многим незнакомой,
     Я вижу полное гумно,
     Избу, покрытую соломой,
     С резными ставнями окно…
     И в праздник, вечером росистым,
     Смотреть до полночи готов
     На пляску с топаньем и свистом
     Под говор пьяных мужичков.

   Текстуально эта картина перекликается с пушкинским отрывком из «Евгения Онегина»:

     Теперь мила мне балалалйка,
     Да пьяный топот трепака
     Перед порогом кабака;
     Мой идеал теперь – хозяйка;
     Мои желания – покой,
     Да щей горшок, да сам большой.

   Как писал Добролюбов, «полнейшего выражения чистой любви к народу, гуманнейшего взгляда на его жизнь нельзя и требовать от русского поэта» [56 - Там же, стр.323.]. В этом стихотворении слышится не только открытое любование и скрытая теплота чувств, более того, здесь слышится мотив гордости Россией, ее величавой и гордой природой, самобытной культурой, национальным колоритом. Мотив, противостоящий первоначальному настроению поэта. «Мы должны жить своею самостоятельною жизнью и внести свое самобытное в общечеловеческое. Зачем нам все тянуться за Европою и за французским», – писал Лермонтов в письме А.А. Краевскому.
   В основе построения стихотворения лежит принцип антитезы. Оно состоит из двух частей. Первая часть – это отстаивание Лермонтовым своего индивидуально-личностного понимания понятия Родины. Поэт здесь отвергает казенный патриотизм, официальную народность. Антитетичность подчеркнута повтором отрицательных частиц в каждой строке первой части. Вторая часть – признание поэта в любви к малой, «неофициальной», народной России, к ее природе, к ее народу. Мотив этот выражен в повторах глагола: «но я люблю…», «люблю скакать», «люблю дымок».
   Стихотворение написано вольным ямбом. Лермонтов использует различные виды рифмовки: перекрестную, парную, кольцевую. Поэт использует разнообразные средства художественной выразительности: метафоры («слава, купленная кровью», «полный гордого доверия покой», «не шевелят во мне отрадного мечтанья», «взором медленным пронзая ночи тень»), олицетворение «степей холодное молчанье»), эпитеты («лесов безбрежных», «дрожащие огни», «печальных деревень»), анафору («Ее степей холодное молчанье, Ее лесов безбрежных колыханье»), аллитерацию («Разливы рек ее, подобные морям»), ассонанс («Ни полный гордого доверия покой»).
   Таким образом, природа в этом произведении неразрывно связана с чувствами лирического героя, с его мыслями об Отчизне, о жизни народа, с его простым бытом, с его горестями и радостями. Стихотворение «Родина» нам следует рассматривать в контексте всего творчества поэта. И здесь нам стоит отметить, что тема России, народа и исторической судьбы русского человека волновала М.Ю. Лермонтова на протяжении всего его творческого пути. Этой теме посвящены такие стихотворения, как «Бородино», «Два великана», «Казачья колыбельная песня», «Завещание», «Прощай, немытая Россия». Эта же тема звучит у Лермонтова в поэме «Сашка», в «Песне про купца Калашникова».

Стихотворение «Парус» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Парус было написано М.Ю. Лермонтовым в 1832 году. Он оставил учебу в Московском университете и приехал в Петербург в надежде продолжить образование. Однако учиться в столичном университете не пришлось: студенты, исключенные из Московского университета, не принимались в другие учебные заведения. Лермонтову пришлось поступить в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. В этот период он много размышляет, часто гуляет у Финского залива. В одну из таких прогулок и было создано это стихотворение.
   Жанр «Паруса» – лирическая новелла; произведение мы можем отнести к философской лирике, в которой присутствует символический пейзаж. Произведение насыщено романтическими образами и мотивами.
   Исследователи неоднократно отмечали аллегоричность образов стихотворения. Так, «парус одинокий» ассоциируется у нас с образом лирического героя, море же – с жизнью. Все три строфы стихотворения построены по одной схеме. Первые два стиха передают состояние природы, заключительные два – состояние человеческой души. Однако в первой строфе герой и парус удалены друг от друга. Первый находится на берегу, а второй – «в тумане моря». Однако это родственные образы. Блуждающий в тумане парус и герой, блуждающий в «житейском море». В первом четверостишии движения, динамики в пейзаже практически нет, всюду царствует покой:

     Белеет парус одинокой
     В тумане моря голубом!..
     Что ищет он в стране далекой?
     Что кинул он в краю родном?..

   Парус же, олицетворяющий лирического героя, напротив, неспокоен. Это состояние мятущейся души передано глаголами: «кинул», «ищет». Герой стихотворения, вероятно, чувствует горечь каких-то потерь и пытается обрести гармонию в своем внутреннем мире.
   Вторая строфа пространственно сближает лирического героя и видимый им пейзаж. Объективный наблюдатель словно перемещается с берега на само судно: он слышит свист ветра, скрип мачты, видит игру волн [57 - Ломинадзе С.В. На фоне гармонии (Лермонтов). – Теория литературных стилей. Типология стилевого развития нового времени. М., 1976, с. 351–355.]. В этом же четверостишии мы видим ответ на вопрос, поставленный героем в начале стихотворения:

     Увы! он счастия не ищет
     И не от счастия бежит!

   Частица «увы» здесь говорит нам о разочаровании человека, об усталой душе, не верящей в саму возможность счастья. Между тем это понятие является главным для лирического героя [58 - Кормилов С.И. Поэзия М.Ю. Лермонтова. В помощь преподавателям, старшеклассникам, абитуриентам. М., 2000, с. 77.].
   Третья строфа, по замечанию В.М. Марковича, создает «грандиозный образ вселенской гармонии»:

     Под ним струя светлей лазури,
     Над ним луч солнца золотой…

   Разрушить этот образ может лишь буря, но именно к ней стремится парус и душа лирического героя:

     А он, мятежный, просит бури,
     Как будто в бурях есть покой!

   Образ бури и образ покоя в «Парусе» антитетичны. Это «типичные для романтизма пейзажные эквиваленты соответствующих душевных переживаний» [59 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература: Для школьников старших классов и поступающих в вузы: Учебное пособие. М, 2002, с. 175.]. Но каждый из них является своеобразным романтическим идеалом для героя. Душа его жаждет воссоединить несоединимое. В стихотворении звучит «намек на потребность воссоединения противоположностей, ни одна из которых не может удовлетворить вполне» [60 - Маркович В.М. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Парус». – Анализ одлного стихотворения. Межвузовский сборник. Л., 1985, с. 126, 130.]. Очевидно, именно в этом для него заключается счастье.
   Композиционно произведение делится на три части (построфно). В первой части герой словно загадывает нам загадку о таинственной судьбе паруса. Вторая часть содержит уже некое предположение. Третья часть – ключ к непостижимой душе лирического героя, отождествляющего себя с парусом.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. Лермонтов использует разнообразные средства художественной выразительности: эпитеты («луч солнца золотой»), инверсию («В тумане моря голубом»), анафору и синтаксический параллелизм («Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном?..»), аллитерацию («Над ним луч солнца золотой»), ассонанс («В тумане моря голубом»).
   Стихотворение «Парус» в определенном смысле задало тон некоторым мотивам всего творчества Лермонтова. Так, схожие мотивы (бури, одиночества, побега, счастья) мы встречаем в таких произведениях, как стихотворения «Крест на скале», «На севере диком стоит одиноко», «Выхожу один я на дорогу», «Тучи», «Утес», «Листок», поэма «Мцыри». Стихотворение «Парус» вызывает неизменный интерес современной критики.

Роман «Герой нашего времени»

Пейзаж и его функции в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

   План сочинения
   1. Вступление. Мир природы в творчестве Лермонтова.
   2. Основная часть. Пейзаж и его роль в романе.
    Первый пейзаж повести «Бэла» и его значение.
    Второе описание Койшуарской долины.
    Сопоставление пейзажа Лермонтова и Пушкина.
    Многогранность пейзажей Лермонтова.
    Природа и Божественное начало.
    Пейзаж как средство характеристики Максима Максимыча.
    Пейзаж как средство характеристики «издателя».
    Черты романтической поэтики в повести «Бэла».
    Романтический и сентименталистский характер пейзажа в повести «Тамань».
    Динамичность пейзажа в «Тамани».
    Эффекты игры света и тени при создании картин природы.
    Пейзаж как средство передачи настроений героя в повести «Княжна Мери».
    Пейзаж как средство характеристики персонажа.
    Символика пейзажа.
    Соотнесение картин природы с мироощущением героя. Лермонтов и Гоголь.
    Мотивы лирики поэта в природных образах повести «Княжна Мери».
    Пейзаж и его значение в повести «Фаталист».
   3. Заключение. Функции пейзажа у Лермонтова.

   Исследователь Рождествин заметил, что развитию чувства природы в Лермонтове способствовали литературные влияния – влияние Руссо, Шатобриана и Гейне [61 - Рождествин А. Природа как источник религиозных чувствований Лермонтова. – В кн.: М.Ю. Лермонтов. Его жизнь и сочинения. Сборник историко-литературных статей. Составил В.И. Покровский. М., 1916, с. 118.]. Мир природы и цивилизации противопоставлены в творчестве поэта. И в этом Лермонтов наиболее близок Толстому, в произведениях которого естественность человеческого поведения и гармоничность личности определяется (в том числе) близостью человека к природе.
   Попробуем проанализировать описания природы в романе Лермонтова «Герой нашего времени». В повести «Бэла» пейзажи еще объективны и фотографичны. Это объективные описания окружающей местности, южные ландшафты. Они пока еще лишены той спаянности с душевной жизнью героя, которую наблюдаем мы, к примеру, в «Княжне Мери». Однако и здесь уже они в определенном смысле выступают как средство характеристики персонажа. Первый пейзаж романа – это вид Койшуарской долины. В описании этом переданы впечатления рассказчика – издателя, проезжего офицера и литератора, ставшего попутчиком Максима Максимыча. Офицер этот на Кавказе сравнительно недавно, поэтому восприятие его свежо, все впечатления отличаются новизной и непосредственностью. Вместе с тем писатель здесь отмечает любовь рассказчика к природе, намекая на близость его к Печорину: «Славное место эта долина! Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы, исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая бахрома снегов, а внизу Арагва, обнявшись с другой безыменной речкой, шумно вырывающейся из черного, полного мглою ущелья, тянется серебряной нитью и сверкает, как змея своей чешуею». Одновременно мы можем отметить явный литературный талант «издателя», искусное использованием им метафор и эпитетов.
   Характерно, что описание Койшуарской долины дано в повести дважды. Вот второй вид ее: «…под нами лежала Койшуарская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, – и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки…».
   Описание Лермонтовым Койшуарской долины пересекается с пушкинским описанием ее в «Путешествии в Арзрум». Однако в двух пейзажах есть и различия. Как замечает В. Шкловский, пушкинское описание тематично и сравнительно кратко [62 - Шкловский В. Заметки о прозе русских классиков. О произведениях Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Гончарова, Толстого, Чехова. М., 1955, с. 194.]. Лермонтов же «как бы задерживается» [63 - Там же, с. 194.] в пейзаже, используя множество ярких красок, передавая свои ощущения, вставляя философские замечания. В этих пейзажах писатель использует цветовые эпитеты («красноватые скалы», «зеленым плющом», «золотая бахрома снегов», «желтые обрывы», «серебряной нитью», «голубоватый туман»), метафору («Арагва, обнявшись с другой безыменной речкой»), образные сравнения («сверкает, как змея своею чешуею», «пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями»). Вообще, пушкинские описания природы в прозе более лаконичны, зачастую они не связаны с непосредственными чувствами героев, но нередко передают философские мысли автора, создают в произведении определенные мотивы, настроение [64 - См.: Пейзаж и его значение в романе «Евгений Онегин».]. Таковы многие пейзажи в «Евгении Онегине» и «Капитанской дочке». Пейзаж Лермонтова же более подробен, картины природы у него не только неизменно связаны с человеческими чувствами, но и даны в субъективном восприятии героя. Порой для писателя характерна «физиологическая точность в описании чувств и ощущений» в восприятии природы человеком, «острый и трезвый анализ их происхождения или их сущности» [65 - Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя. М., 1990, с. 236.].
   Лермонтов использует в пейзажах яркие, сочные краски. В цветовом спектре здесь присутствуют серебряный, темно-синий, темно-лиловый, серый, голубой, золотистый, зеленый цвета. Но в пейзажах романа важен не только цветовой фон, но и запахи, звуки, освещение. Исследователь Фишер замечает, что пейзажи Лермонтова многозвучны, подвижны, пластичны, и приобретается эта пластичность благодаря «осязательным ощущениям», писатель «передает ощущения зноя и холода, жары и свежести, запахов» [66 - Фишер В.М. Стиль Лермонтова. – В кн.: М.Ю. Лермонтов. Его жизнь и сочинения. Сборник историко-литературных статей. Составил В.И. Покровский. М., 1916, с. 305.]. И в этом Лермонтов близок Толстому и Тургеневу.
   Вот еще один из пейзажей в повести «Бэла»: «Тихо было все на небе и на земле, как в сердце человека в минуту утренней молитвы; только изредка пробегал прохладный ветер с востока, приподнимая гриву лошадей, покрытую инеем. Мы тронулись в путь…казалось, дорога вела на небо, потому что сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что больно было дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром…». Природа приравнена в творчестве Лермонтова к Божественному началу. В этом пейзаже автор подчеркивает это сравнением («Тихо было все на небе и на земле, как в сердце человека в минуту утренней молитвы»). Здесь использован эмоциональный эпитет («отрадное чувство»), метафора («в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы»), образное сравнение (облако, «как коршун, ожидающий добычу»). Пейзаж здесь дается писателем в динамике, в действии. И способствуют этому практически все природные образы: дорога, хрустящий снег, облако. Вообще, облака, тучи, туманы играют огромную роль в пейзажах Лермонтова [67 - Там же, с. 300.]. В «Герое нашего времени» мы часто встречаем эти природные образы. «Густой туман» здесь льется волнами из ущелий, «туманы, клубясь и извиваясь, как змеи», сползают «по морщинам соседних скал», «серое облако» отдыхает на вершине горы.
   Другой пейзаж повести дан уже в восприятии рассказчика и Максима Максимыча. «Вот наконец, мы взобрались на Гуд-гору, остановились и оглянулись: на ней висело серое облако, и его холодное дыхание грозило близкой бурею; но на востоке все было так ясно и золотисто, что мы, то есть я и штабс-капитан, совершенно о нем забыли…Да, и штабс-капитан: в сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге». Картина эта характеризует уже в большей степени Максима Максимыча. Мы узнаем, что штабс-капитан близок к природе, любит и понимает ее. Одновременно здесь угадывается и скрытый намек на цельность натуры Максима Максимыча, на непосредственность его чувств и восприятия. Рассказчик рассуждает здесь о влиянии природы на человека и замечает, что «удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какою была некогда». Именно эту детскость он подмечает затем в Максиме Максимыче.
   В другом пейзаже дана косвенная характеристика рассказчика-издателя. Это картина метели: «Между тем тучи спустились, повалил град, снег; ветер; врываясь в ущелья, ревел, свистал, как Соловей-разбойник, и скоро каменный крест скрылся в тумане…<…> Лошади измучились, мы продрогли; метель гудела сильнее и сильнее, точно наша родимая, северная: только ее дикие напевы были печальнее, заунывнее. «И ты, изгнанница, – думал я, – плачешь о своих широких, раздольных степях! Там есть где развернуть холодные крылья, а здесь тебе душно и тесно, как орлу, который с криком бьется о решетку железной своей клетки»». Здесь содержится намек на изгнанничество проезжего офицера, ставшего спутником Максима Максимыча. Очевидно, он также сослан на Кавказ. Так, Лермонтов постепенно сближает этого персонажа с Печориным, обозначая не только параллельность жизненных событий, но и определенную интеллектуальную, духовную общность. Тем самым у автора мотивируется искренний, неподдельный интерес «издателя» к этому персонажу, его внимательный, изучающий взгляд на него.
   В основе сюжета повести «Бэла» лежит романтический мотив – бегство героя из цивилизованного мира в мир природы, любовь к «дикарке». Да и само место действия – Кавказ. Соответственно, пейзажам тоже свойствен романтический колорит: «…хороводы звезд чудными узорами сплетались на далеком небосклоне и одна за другою гасли по мере того, как бледноватый отблеск востока разливался по темно-лиловому своду, озаряя постепенно крутые отлогости гор, покрытые девственными снегами».
   Романтическим колоритом проникнута и повесть «Тамань». Соответственно, картины природы здесь таинственны и загадочны: ночь, тихая луна, берег моря и пена валунов, темно-синие волны, поднимающийся на море туман. Эти картины напоминают нам также традиционный пейзаж сентименталистов. Однако в Тамани Печорин сталкивается с грубой прозой жизни, история его пребывания там далека от сентиментальности. Поэтому пейзаж здесь – это эстетическое восприятие героя, отношение его к жизни в целом.
   Природа в «Тамани» дана в динамике. Так, первый пейзаж повести проникнут состоянием покоя. Именно таково вначале и состояние Печорина. «Полный месяц светил на камышовую крышу и белые стены моего нового жилища; на дворе, обведенном оградой из булыжника, стояла избочась другая лачужка, менее и древнее первой. Берег обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны. Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и я мог различить при свете ее, далеко от берега, два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на бледной черте небосклона». Затем вся эта картина у Лермонтова как будто приходит в движенье: «Между тем луна начала одеваться тучами и на море поднялся туман; едва сквозь него светился фонарь на корме ближнего корабля; у берега сверкала пена валунов, ежеминутно грозящих его потопить». Этот пейзаж сливается с тревогой, постепенно зарождающейся в душе Печорина при встрече его со слепым мальчиком. Вместе с тем пейзаж этот являет собой художественное предварение грядущих событий, когда герой едва не лишился жизни. То же самое значение имеет и следующий пейзаж повести. Однако здесь уже содержится намек на благополучный исход ситуации: «…я с невольным биением сердца глядел на бедную лодку; но она, как утка, ныряла и потом, быстро взмахнув веслами, будто крыльями, выскакивала из пропасти среди брызгов пены; и вот, я думал, она ударится с размаха об берег и разлетится вдребезги; но она ловко повернулась боком и вскочила в маленькую бухту невредима».
   Отметим контрастность красок в этих картинах: черные снасти корабля изображены на фоне бледной черты небосклона, сверкающая пена валунов – на фоне темных туч. Свет у Лермонтова в этих ночных пейзажах нечеткий, неопределенный – это или свет месяца и звезд, или едва светящийся фонарь на корме корабля. Море покрывается туманной дымкой, всюду идет эта игра света и тени. Как замечает Е. Михайлова, «атмосфера романтической тайны не может быть передана лишь строгой контурной манерой обрисовки предметов, она требует игры теней, глубины фона, фантастики освещения» [68 - Михайлова Е. Проза Лермонтова. М, 1957, с. 265.]. Со светотеневыми эффектами у Лермонтова гармонируют и звуки: «беспрерывный ропот темно-синих волн», дуновение ветра, «однообразный шум» моря, «подобный ропоту засыпающего города», то «протяжный и печальный», то «быстрый и живой» напев ундины. «Все это – краски, свет и тени, шумы и шорохи – сливаются в дивную симфонию, то неспокойную по ритму, то неумолимо зовущую в какие-то грустные дали. И с этим так хорошо гармонирует настроение Печорина: «Мне стало грустно. И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошел ко дну!» [69 - См.: Соллертинский Е. Пейзаж в прозе Лермонтова. – Творчество М.Ю. Лермонтова: 150 лет со дня рождения, 1814–1964, М., 1964. Электронная версия. www.feb-web.ru.].
   Аналогично значение первого пейзажа и в повести «Княжна Мери». «Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет, как последняя туча рассеянной бури, на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, – а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…». Здесь Печорин «импрессионистски вводит читателя в изображение своих настроений посредством своеобразной лирической интродукции, посвященной эмоциональному описанию природы» [70 - Виноградов В.В. Указ. соч., с. 247.].
   Пейзажи в романе часто используются как средство характеристики героя. Так, писатель неоднократно подчеркивает любовь Печорина к природе, его глубинную, неразрывную связь с ней. «…Я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее. Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес», – пишет Печорин в своем дневнике. Любуясь серебряною цепью снеговых вершин, он становится настоящим поэтом и философом: «Воздух чист и свеж как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине – чего бы, кажется больше? зачем тут страсти, желания, сожаления?». Эти чувства, исполненные поэзии, гармонии и тихой умиротворенности, ярко характеризуют Печорина, намекая на то хорошее в его душе, что было дано ему от природы. Рисуя пейзажи в восприятии главного героя, Лермонтов подчеркивает контраст природных задатков Печорина – искренности, жажды сильных чувств, духовной чистоты (именно общение с природой во многом формирует нравственный облик человека) – и его настоящего внутреннего облика, определяющегося в основном эгоизмом, скепсисом, безверием и агрессией.
   Пейзажи у Лермонтова нередко символичны. Так, пейзаж перед дуэлью, передавая чувства героя, одновременно символизирует характер Печорина, двойственность его натуры [71 - Там же, с. 247.]. В утро перед дуэлью с Грушницким, когда Печорин допускает возможность собственной смерти, он больше чем когда-либо любит жизнь, больше чем когда-нибудь прежде он любит природу: «Я не помню утра более голубого и свежего! Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томление; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие в их глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным дождем. Я помню – в этот раз, больше чем когда-нибудь прежде, я любил природу. Как любопытно всматривался я в каждую росинку, трепещущую на широком листке виноградном и отражавшую миллионы радужных лучей! как жадно взор мой старался проникнуть в дымную даль!». Сочетание первой теплоты лучей солнца с умирающей прохладой ночи здесь символически передает противоречивость души Печорина. Одновременно в картине этой сама природа как будто напоминает герою о ценности жизни, как бы предостерегая его от предстоящего убийства. Однако Печорин осмысляет этот пейзаж лишь в контексте собственного мироощущения. Стоит отметить и особый световой фон данного пейзажа. Фишер писал, что своих световых эффектов Лермонтов достигает тем, что не ограничивается светотенью, он подмечает в природе «миллионы блесков отраженного света: когда светит солнце, блещут горы, блещут реки, потоки и ключи, сверкает каждая росинка» [72 - Фишер В.М. Указ. соч., с. 304.].
   Другой пейзаж в этой повести перекликается с картиной Гоголя из поэмы «Мертвые души»: «И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно – и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски… С этой стороны ущелье шире и превращается в зеленую лощину; по ней вьется пыльная дорога. Всякий раз, как я на нее взгляну, мне все кажется, что едет карета, а из кареты выглядывает розовое личико. Уж много карет проехало по этой дороге, – а той все нет». Романтический пейзаж этот ярко характеризует Печорина, открывая в душе его мечтательность и тоску по необретенной и недоступной гармонии.
   В заключительных картинах повести у Лермонтова возникают образы, перекликающиеся с его стихотворением «Парус». Печорин здесь сравнивает себя с матросом, душа которого сжилась с «бурями и битвами». Покоя нет в душе героя: «выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце…». Он лишь прислушивается к «однообразному ропоту волн» и вглядывается вдаль, в надежде увидеть «желанный парус». Оба этих образа – незнакомой кареты и «желанного паруса» – передают подспудную мечту героя о счастье, о преодолении своего одиночества. Именно этого лишен Печорин, и в этом глубочайший трагизм данного образа.
   В повести «Фаталист» пейзаж, играя роль фона, сливается вместе с тем с философскими размышлениями героя. Здесь возникают мотивы, развитые автором в стихотворении «Дума». «Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в их ничтожных спорах… Но зато какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо… на них смотрит с участием… А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха… мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастия…». Так здесь возникает тема «потерянного поколения».
   Таким образом, функции пейзажа в романе «Герой нашего времени» разнообразны. Это и описательный, и психологический, и символический пейзаж. Создавая определенный фон, картины природы у Лермонтова тонко передают и состояние героя, его настроение, его чувства. Природа выступает средством характеристики персонажа, обнажая самые глубины души. Пейзажи предваряют будущие события, углубляют философские проблемы, затронутые в романе. Наконец, эти чудные и гармоничные картины являются также средством авторской характеристики.

Сюжетно-композиционное своеобразие романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

   План сочинения
   1. Вступление. Тип романа Лермонтова, роман и романтическая поэма.
   2. Основная часть. Особенности сюжета и композиции романа.
    Нарушение жизненной хронологии эпизодов романа.
    Значение несовпадения фабулы и сюжета.
    Наличие в романе «двойной» композиции.
    Постепенное приближение героя к читателю.
    Повесть «Бэла» – экспозиция в создании образа героя.
    Максим Максимыч как «первый рассказчик».
    Черты поэтики романтизма в повести «Бэла».
    Повесть «Максим Максимыч» – завязка в создании образа героя.
    Предисловие к журналу Печорина и его композиционное значение.
    Повесть «Тамань» – развитие действия в раскрытии внутреннего облика героя.
    Повесть «Княжна Мери» – кульминация и развязка в создании образа героя.
    Повесть «Фаталист» – эпилог в создании образа Печорина
   3. Заключение. Единство идеи и сюжетно-композиционной структуры романа.

   М.Ю. Лермонтов писал, что в романе «Герой нашего времени» он хотел исследовать «историю души человеческой», которая «едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа». Автор представляет нам не роман-биографию, а роман-портрет. Этой цели подчинена вся сюжетно-композиционная структура произведения. Стоит отметить, что по своим сюжетно-композиционным особенностям «Герой нашего времени» сходен с романтической поэмой, Печорин в известном плане также дан в романтическом ключе. Так, сведения о прошлом героя фактически отсутствуют в произведении, образ этот статичен, он изображен в наиболее яркие, кульминационные моменты, внутренняя жизнь героя не раскрыта автором до конца.
   «Герой нашего времени» включает в себя пять повестей, каждая из которых рассказывает о какой-либо необыкновенной истории в жизни Печорина. Причем в расположении повестей («Бэла», «Максим Максимыч», «Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист») Лермонтов нарушает жизненную хронологию эпизодов романа. В действительности же события происходили в ином порядке. По пути из Петербурга на Кавказ Печорин останавливается в Тамани. Герой здесь рискует жизнью, происходит его схватка с контрабандистами. После участия в военной экспедиции, которая в романе не изображена, он едет в Пятигорск, где убивает на дуэли Грушницкого. За это Печорина высылают в крепость, где он служит под началом Максима Максимыча. В это же время происходит история с Бэлой. Из крепости он отлучается на две недели в казачью станицу, где происходит схватка с Вуличем. Потом он вновь возвращается в крепость N. Далее Печорин выходит в отставку и в течение пяти лет живет в Петербурге. Потом он отправляется в Персию и во Владикавказе встречается с Максимом Максимычем и издателем. Наконец, возвращаясь из Персии, Печорин умирает. Таким образом, реальная хронология событий требовала следующего расположения повестей: «Тамань», «Княжна Мери», «Бэла», «Фаталист», «Максим Максимыч», «Предисловие к журналу Печорина».
   Но зачем понадобилась Лермонтову такая перестановка событий? Исследователи отмечают, что таким образом писатель изображает характер и судьбу своего героя вне временных рамок, в вечности. В этом мы можем усмотреть черту романтической поэтики, учитывая известный «конфликт лирического героя поэта со временем, неприятие самой идеи времени в поэтическом мире Лермонтова» [73 - Лион П.Э., Лохова Н.М., Указ. соч., с. 184.]. Писатель завершает роман не смертью Печорина, а тем эпизодом, где он, подвергаясь смертельной опасности, все же избежал смерти. Более того, в повести «Фаталист» герой ставит под сомнение существование предопределения, судьбы, отдавая приоритет собственным силам и интеллекту. Таким образом, автор не снимает с него ответственности за все совершенные им поступки, включая и те, которые он совершил после пребывания в казачьей станице. Кроме того, как мы уже отмечали выше, характер Печорина статичен, в романе не представлена эволюция героя, его духовный рост, мы не видим происходящих с ним внутренних изменений. Лермонтов лишь варьирует жизненные ситуации и проводит по ним этого персонажа, исследуя все новые и новые грани его внутреннего мира.
   Стоит отметить, что кроме хронологии жизни героя в романе присутствует и хронология повествования, изображения событий. Так, «издатель», проезжий офицер и литератор, знакомится с Максимом Максимычем. Затем вновь встречается с ним через день. Потом, спустя какое-то время, узнав о смерти Печорина, публикует его дневник. Эти две хронологические линии пересекаются в романе.
   Благодаря специфической композиции Лермонтов изображает героя в «тройном восприятии»: сначала глазами Максим Максимыча, потом «издателя», затем Печорин сам рассказывает о себе в своем дневнике. Подобный прием использовал А.С. Пушкин в новелле «Выстрел». Смысл подобной композиции состоит в постепенном раскрытии характера героя (от внешнего к внутреннему), когда автор вначале заинтриговывает читателя необычностью ситуаций, поступков героя, а затем открывает мотивы его поведения.
   Сначала мы узнаем о Печорине из разговора издателя с Максимом Максимычем. Издатель едет «на перекладных из Тифлиса». В повести «Бэла» он описывает свои дорожные впечатления, красоту природы. Попутчиком его становится штабс-капитан, давно служивший на Кавказе. Максим Максимыч и рассказывает попутчику историю с Бэлой. Эта повесть является своеобразной экспозицией в раскрытии образа Печорина [74 - См.: Эйхенбаум Б.М. «Герой нашего времени» – Эйхенбаум Б.М. О прозе: Сборник статей. Л., 1969. Электронная версия. www. feb-web.ru.]. Здесь мы впервые узнаем о герое и его жизненных обстоятельствах, его воспитании, образе жизни. Максим Максимыч передает историю Печорина и Бэлы в три приема. Рассказ штабс-капитана перемежается его замечаниями, репликами слушателя, пейзажами, описанием трудностей пути героев. «Авантюрная новелла оказывается входящей в «путешествие», и наоборот – «путешествие» входит в новеллу как тормозящий ее изложение элемент» [75 - Там же.]. Такое «торможение» сюжета «основной истории» писатель предпринимает для того, чтобы еще сильнее заинтриговать читателя, чтобы середина и финал повести были резко контрастны.
   «Кавказская история» Печорина дается в восприятии Максима Максимыча, который давно знаком с Печориным, любит его, однако совершенно не понимает его поведения. Штабс-капитан простодушен, духовные запросы его невелики – внутренний мир Печорина для него непостижим. Отсюда – странность, загадочность Печорина, невероятность его поступков. Отсюда и особая поэтичность повествования. Как замечает Белинский, штабс-капитан «рассказал ее по-своему, своим языком; но от этого она не только ничего не потеряла, но бесконечно много выиграла. Добрый Максим Максимыч, сам того не зная, сделался поэтом, так что в каждом слове его, в каждом выражении заключается бесконечный мир поэзии» [76 - Белинский В.Г. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. – В кн.: М.Ю. Лермонтов в русской критике. М., 1951, с. 46.]. Однако отметим, что записана Бэла была уже издателем (на это есть ссылка в тексте).
   В повести много элементов романтического стиля. В основе сюжета повести лежит традиционная романтическая схема – бегство героя из мира цивилизации в мир природы, цивилизованный герой вступает в отношения с черкешенкой. Возникает любовный треугольник, который затем будет варьироваться в других повестях, составляющих роман. В «Бэле» налицо и все сюжетные атрибуты романтических историй: похищение, любовь, месть, смерть. Однако Лермонтов сохраняет реалистичность мотивировок. Разрыв героев обусловили не внешние, «роковые обстоятельства», а особенности внутреннего мира Печорина, его характер.
   Далее о герое рассказывает «издатель», проезжий офицер и литератор («Максим Максимыч»). В восприятии «издателя» даны встреча Печорина с Максимом Максимычем. Здесь же дан подробный психологический портрет героя. Литератор, находящийся еще под впечатлением от истории Бэлы, встречает Печорина лицом к лицу. Конечно, он пристально к нему присматривается, отмечает каждую его черту, каждое движение. В этой повести практически ничего не происходит – здесь нет того сюжетного динамизма, который присутствует в «Бэле» и «Тамани». Однако именно здесь начинает раскрываться психология героя. Думается, эту повесть можно считать завязкой в раскрытии образа Печорина.
   Далее в романе следует «Журнал Печорина», включающий в себя: «Предисловие», повести «Тамань», «Княжна Мери» и «Фаталист». В «Предисловии» «издатель» сообщает о смерти Печорина. Причем это сообщение дано без каких-либо подробностей, в виде простого упоминания. Исследователи отмечают здесь неожиданность перехода: «Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер. Это известие меня очень обрадовало: оно давало мне право печатать эти записки…». Таким образом, обращение к внутреннему миру персонажа у Лермонтова опять же мотивированно. Кроме того, как мы уже отмечали выше, такое решение дало автору возможность закончить роман «мажорной интонацией: Печорин не только спасся от гибели, но и совершил общеполезный и смелый поступок… Благодаря своеобразной «двойной» композиции… и фрагментарной структуре романа герой в художественном (сюжетном) смысле не погибает: роман заканчивается перспективой в будущее – выходом героя из трагического состояния бездейственной обреченности… Вместо траурного марша звучат поздравления офицеров с победой над смертью…» [77 - Эйхенбаум Б.М. Указ. соч.] Сюжет здесь как будто прерывается, но именно после этого герой становится главным рассказчиком. Слово предоставляется самому Печорину уже после его смерти. Так, содержание романа вновь выходит из временных рамок: повествование переносится в отдаленное прошлое, которое становится для читателя «настоящим». Здесь мы опять наблюдаем принципы романтической поэтики.
   Повесть «Тамань» – это развитие действия в раскрытии внутреннего мира героя. Как и в «Бэле», Лермонтов вновь помещает героя в чуждую для него среду – мир простых, грубых людей, контрабандистов. Здесь вновь возникает любовный треугольник, однако романтический мотив здесь (любовь цивилизованного героя и «дикарки») почти что пародируется: Лермонтов очень быстро обнажает истинный характер отношений Печорина и «ундины». Красавица из дикого, свободного, романтического мира оказывается помощницей контрабандистов. Она по-мужски решительна и коварна: Печорину чудом удается избежать смерти в схватке с ней. Таким образом, мир природы и цивилизации вновь оказываются несовместимыми у Лермонтова. Однако в определенном смысле повесть восстанавливает смысловое равновесие в романе. Если в «Бэле» Печорин грубо вторгается и разрушает мерный ход жизни горцев, «оскорбляя» в их лице саму природу, то в «Тамани» «природный мир» не желает больше терпеть вмешательств извне и едва не забирает жизнь Печорина.
   Следующая часть повествования, «Княжна Мери», напоминает нам светскую повесть и психологический роман одновременно. Печорин здесь изображен в окружении людей своего круга – светской аристократии, собравшейся на водах. Повесть является кульминационной в раскрытии образа Печорина. Именно здесь он раскрывает свою психологию, свои жизненные установки. Перед дуэлью с Грушницким он размышляет о смысле собственной жизни и не находит его: «Зачем я жил? для какой цели я родился?.. А верно, она существовала, и, верно, было мне назначенье высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные, но я не угадал этого назначенья, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений, лучший цвет жизни…» «Княжна Мери» в определенном смысле является и развязкой для судьбы Печорина: здесь он доводит до логического завершения особенно важные для него человеческие связи: убивает Грушницкого, открыто объясняется с Мери, порывает с Вернером, расстается с Верой. В повести мы видим три любовных треугольника: Вера – Печорин – княжна Мери, Вера – Печорин – муж Веры, княжна Мери – Печорин – Грушницкий. Таким образом, отметим схожесть сюжетных ситуаций трех повестей – «Бэлы», «Тамани» и «Княжны Мери». В каждой из них возникает любовный треугольник: он – она – соперник. Каков же смысл этой повторяющейся схемы? Стремясь избежать скуки, Печорин попадает в похожие жизненные ситуации. Герой у Лермонтова словно бы движется по замкнутому кругу. И особенно подчеркнуто это в финале (события начинаются и завершаются в крепости N).
   Последняя повесть, завершающая роман, носит название «Фаталист». В раскрытии образа Печорина она играет роль эпилога. Лермонтов поднимает здесь философскую проблему судьбы, рока, фатума. Вулич погибает в повести, как и предсказал Печорин, и это наводит на мысль о том, что предопределение существует. Но вот Печорин сам решил испытать судьбу и остался жив, мысли героя уже более оптимистичны: «…как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка!..Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера – напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает». Таким образом, завершение «Героя нашего времени» философской повестью многозначительно. Печорин часто творит зло, прекрасно сознавая истинный смысл своих поступков. Однако «идеология» героя разрешает ему подобное поведение. Сам же Печорин склонен объяснять свои пороки злым роком или судьбой, жизненными обстоятельствами и т. д. «С тех пор, как я живу и действую, – замечает герой, – судьба как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог ни умереть, ни прийти в отчаяние. Я был как необходимое лицо пятого акта: невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя». Лермонтов же не снимает с Печорина ответственности за его поступки, признавая автономность свободной воли героя, его возможность выбора между добром и злом.
   Таким образом, роман проникнут единством мысли. Кольцевая композиция у Лермонтова символична: она обнажает бесплодность исканий героя, его неспособность вырваться из рамок собственных представлений о жизни. Основная идея романа – вопрос о внутреннем человеке, о его поступках и наклонностях, мыслях и чувствах, причинах, породивших их. Именно этой идее подчинена вся сюжетно-композиционная структура произведения.

Федор Иванович Тютчев

Лирика

Стихотворение «Silentium!» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Анализ стихотворения
   1. История создания произведения.
   2. Характеристика произведения лирического жанра (тип лирики, художественный метод, жанр).
   3. Анализ содержания произведения (анализ сюжета, характеристика лирического героя, мотивы и тональность).
   4. Особенности композиции произведения.
   5. Анализ средств художественной выразительности и стихосложения (наличие тропов и стилистических фигур, ритмика, размер, рифма, строфика).
   6. Значение стихотворения для всего творчества поэта.

   Стихотворение «Silentium!» было написано Ф.И. Тютчевым в 1830 году. Оно имело три редакции. Впервые было опубликовано 16 марта 1833 года в газете «Молва» № 33. Вторично (с ошибкой в 16-м стихе) было напечатано в «Современнике» за 1836 год. Затем было издано в третий раз – снова в «Современнике» в 1854 и 1868 годах, в так называемой «сушковско-тургеневской редакции». «Silentium!» было любимым стихотворением Л.Н. Толстого. Он включил его в «Круг чтения», сопроводив эпиграфом: «Чем уединеннее человек, тем слышнее ему всегда зовущий его голос Бога» [78 - См.: Королева Н.Ф. Ф. Тютчев «Silentium!». Поэтический строй русской лирики. Л, 1973, с. 147–159.]. В своем сборнике стихов Тютчева Толстой пометил «Silentium!» буквой «Г», отмечая особую философскую и лирическую глубину произведения. Также это стихотворение очень любил Д.И. Менделеев, цитировавший его в предисловии к «Заветным мыслям».
   Слово «silentium» в переводе с латыни означает «молчание», «тишина». Однако исследователи отмечают, что слово это употреблялось в Германии в качестве призыва к гостям перед тостами, призыва студентов к тишине в аудитории перед выступлением преподавателя или перед речью одного из студентов. Такое значение выражения, вероятно, также было знакомо Тютчеву, который с 1822-го года служил в Мюнхене, в Государственной Коллегии иностранных дел, и посещал лекции в местном университете. Таким образом, мы открываем новое значение заглавия – призыв к сосредоточенному слушанию, к полной концентрации внимания.
   Произведение относится к философской лирике, стиль его – романтический, открывающий многозначность смысла. Жанр – лирическое стихотворение. Известный исследователь Ю. Тынянов называл стихотворения Тютчева лирическими фрагментами. Также отметим ораторские, дидактические интонации произведения, возможное влияние на стиль его речей Цицерона и античных философов, с произведениями которых был хорошо знаком поэт.
   Основная тема – вечное противостояние внешнего мира и душевной жизни. Исследователи не раз отмечали, что дуализм и полярность мироощущения Тютчева отражены в его произведениях. Чувство и явление у поэта, как правило, дается вместе с антиподом. По такой же схеме построено стихотворение «Silentium!». В первой строфе поэт обращается к невидимому собеседнику, возможно, к другу, возможно, – к самому себе. Здесь действие из мира внешнего как будто переносится во внутренний мир. Поэт настойчиво и горячо убеждает своего собеседника:

     Молчи, скрывайся и таи
     И чувства и мечты свои —
     Пускай в душевной глубине
     Встают и заходят оне
     Безмолвно, как звезды в ночи, —
     Любуйся ими – и молчи.

   Энергия, волевой напор переданы в этой строфе глаголами повелительного наклонения («молчи», «скрывайся» и «таи») и особым построением фразы, в которой в единую фразу соединены три предложения. И уже здесь мы наблюдаем противопоставление мира внутреннего и внешнего. Жизнь внутренняя соотнесена у поэта с ночью, чувства и мечты он сравнивает с безмолвными ночными звездами. Так в этом сравнении легкими штрихами Тютчев-романтик обозначает «приметы» жизни души: тонкость, неуловимость, смутность, неопределенность и непредсказуемость наших желаний, дум, грез. Вместе с тем «чувства и мечты» здесь приобретают определенную автономность и значительность – они живут самостоятельной, полноценной жизнью: «встают» и «заходят». Человек порою сам не в состоянии разобраться в собственных чувствах – именно к такому выводу подводит нас первая строфа стихотворения.
   Вторая строфа представляет собой обращение из мира внутреннего к миру внешнему, а затем, наоборот, – снова к внутреннему. Энергичный напор, настойчивость сменяются холодным рассуждением, логикой. Вначале поэт ставит риторические вопросы, в которых звучит сомнение в самой возможности плодотворного контакта мира сердца и мира внешней жизни. Сомнение это подчеркнуто в тексте частицей «ли». Вопросы эти играют роль своеобразного тезиса в рассуждении поэта:

     Как сердцу высказать себя?
     Другому как понять тебя?
     Поймет ли он, чем ты живешь?

   Затем он дает однозначный ответ на свои вопросы:

     Мысль изреченная есть ложь,
     Взрывая, возмутишь ключи…

   Душевная жизнь здесь сравнивается с незамутненными ключами. В этом опять же у Тютчева подчеркивается ее автономность, прихотливость. Чувства и переживания порою безраздельно владеют человеком, полностью подчинив себе внешнее его поведение. Таково было, очевидно, мироощущение самого поэта. Кроме того, передать свои истинные мысли и чувства человек не в состоянии. Между сознанием и речью – непреодолимая пропасть. И это один из законов человеческого общежития, который мы должны принять. И в качестве финального вывода вновь следует обращение к собеседнику: «Питайся ими – и молчи». Здесь угадывается мысль о самодостаточности личности. Человек, по Тютчеву, – это целый мир, глубины сознания и души его бесконечны. Он должен обрести желанную гармонию в собственной душе.
   И именно об этом поэт говорит в третьей строфе:

     Лишь жить в себе самом умей —
     Есть целый мир в душе твоей
     Таинственно-волшебных дум;
     Их оглушит наружный шум,
     Дневные разгонят лучи, —
     Внимай их пенью и молчи!..

   Мысль поэта здесь возвращается к первой строфе. Как отмечает Н.Ф. Королева, «таинственно-волшебные думы – это… романтические мечтания, оттенки состояний, подслушивать которые в себе так интересно юному романтическому воображению. В зрелом возрасте они могут вызвать улыбку, но не будут смешны, если были искренними. Соприкосновения с реальной жизнью они не выдерживают» [79 - Королева Н.Ф. Ф. Тютчев. «Silentium!». Поэтический строй русской лирики. Л, 1973, с. 147–159.]. Человек должен обладать особой «тонкостью слуха», чтобы вполне насладиться волшебным «пеньем», льющимся в определенные моменты в его душе. Внешняя же жизнь здесь соотнесена с дневным временем: она прозрачна, проста и понятна. Кроме того, суетна и шумлива: «Их оглушит наружный шум».
   Идея произведения перекликается с основной идеей отрывка В.А. Жуковского «Невыразимое». Последний пишет об ограниченных возможностях художника «прекрасное в полете удержать»:

     Едва, едва одну ее черту
     С усилием поймать удастся вдохновенью…
     Но льзя ли в мертвое живое передать?
     Невыразимое подвластно ль выраженью?

   Согласно Жуковскому, душа художника – это единственное хранилище непосредственных впечатлений и живых чувств: «Святые таинства, лишь сердце знает вас». Художнику же подвластно лишь внешнее обозначение явления («что видимо очам»), но не передача его глубинной сути («Сей внемлемый одной душой обворожающего глас»). Тютчев-романтик, думается, идет далее своего предшественника. Человек не способен передать другим свои мысли и чувства, душа невыразима словами – таково мнение этого поэта. Именно в таком плане воспринимали это произведение многие критики. Так, В. Гиппиус писал о Тютчеве: «В той мифологии, которой исполнены его стихи, свое место занимает и светлая богиня Свобода… Но облик ее неясен, как неясна и вся в целом в тютчевской поэзии этих лет поэтическая тема – «поэт и люди». И рядом с приветствием общественной свободе возникает глубоко мрачное стихотворение «Silentium!»…, в котором даны резкие формулы, отделяющие «я» не только от пушкинской «непосвященной» черни, но и от какого бы то ни было человеческого общения…» [80 - См.: Гиппиус В. Вступительная статья. – Тютчев Ф.И. Стихотворения. Л., 1936.]
   Композиционно произведение делится на три части (построфно), каждая часть «полностью замкнута в себе – по смыслу, интонационно, синтаксически и музыкально. Связь частей – лишь в развитии лирической мысли, которая… и составляет лирический сюжет…<….> Единственная формальная деталь, которой поэт позволяет себе подкрепить, подчеркнуть единство трех частей, – настойчиво повторяющиеся рифмы и последние строки…» [81 - Там же.] Начинается и заканчивается стихотворение мотивом молчания: «Молчи, скрывайся и таи» – «Внимай их пенью и молчи». В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом (с включением амфибрахия), секстинами, рифмовка – парная. Поэт использует очень скромные средства художественной выразительности: эпитет («таинственно-волшебных дум»), сравнение и метафора («Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи…»). Мы находим слова высокого стиля («оне», «звезды»), афоризмы («Другому как понять тебя?», «Мысль изреченная есть ложь»), аллитерацию («Их оглушит наружный шум»).
   «Silentium!» ярко характеризует Тютчева как поэта-философа и поэта-романтика. По глубине содержательности философской мысли оно перекликается с такими произведениями его, как стихотворения «О, вещая душа моя!», «Нам не дано предугадать», «Душа моя – Элизиум теней».

Стихотворение «День и ночь» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «День и ночь» было написано Ф.И. Тютчевым в 1839 году. Впервые напечатано в том же году в журнале «Современник». Затем переиздавалось в «Современнике» 1854 и 1868 годов. Л.Н. Толстой в своем сборнике стихов поэта отметил это произведение буквами «Т. Г. К.!» (Тютчев. Глубина. Красота).
   Стихотворение мы можем отнести к философской лирике, основная тема его – традиционное для романтизма противопоставление дня и ночи как образов, символизирующих два полярных состояния человеческой души. Стиль – романтический. Жанр – лирический фрагмент.
   Открывается стихотворение образом светлого, радостного дня:

     На мир таинственный духов,
     Над этой бездной безымянной,
     Покров наброшен златотканый
     Высокой волею богов.
     День – сей блистательный покров —
     День, земнородных оживленье,
     Души болящих исцеленье,
     Друг человека и богов!

   Спокойные, торжественные интонации передают чувства лирического героя. Образ дня создают многочисленные приложения, которые употреблены здесь в определенной смысловой градации: «сей блистательный покров», «земнородных оживленье», «Души болящих исцеленье», «Друг человека и богов!». День – это ясность, порядок, душевный покой. Человек находится в гармонии с богом и Вселенной. Исследователи отмечали, что в первой части стихотворения нет движения, динамики. Здесь нет глаголов, употреблено лишь страдательное причастие «наброшен», день, таким образом, становится у Тютчева пассивным, бездеятельным.
   Однако вскоре день сменяется ночью, и в душе лирического героя оживают иные чувства – страх, беспомощность. Открывающаяся взору его «ночная бездна» порождает Хаос, противостоящий Гармонии в лирическом мире Тютчева. Все сокрытое, тайное ночь делает явным. Человек остается наедине с собственной душой, со всей Вселенной, он не может уйти от собственных переживаний [82 - Першагина Т.Ю. «Методические разработки к урокам в 10-м классе по теме «Своеобразие лирики Ф.И. Тютчева». – Фестиваль педагогических идей «Открытый урок». Электронная версия. www.festival.1september.ru]. И здесь уже герой противопоставлен Вселенной. В этом же плане мы можем рассматривать здесь символику света и тьмы. Мгла ночи разрушает преграды между человеком и глубинными движениями его души, вызывает к жизни все, что было покрыто «блистательным покровом» дня. Но что там таится, в глубинах подсознания лирического героя? Поэт не дает прямого ответа на этот вопрос:

     Но меркнет день – настала ночь;
     Пришла – и с мира рокового
     Ткань благодатную покрова,
     Сорвав, отбрасывает прочь…
     И бездна нам обнажена
     С своими страхами и мглами,
     И нет преград меж ей и нами —
     Вот отчего нам ночь страшна!

   Здесь уже мы встречаем многочисленные глаголы, краткое страдательное причастие и деепричастие: «меркнет», «настала», «пришла», «отбрасывает», «сорвав», «обнажена». Ночь у Тютчева сильнее дня, она активна, она подавляет героя. И здесь мы вплотную подходит к философскому размышлению о человеке, о темных и светлых сторонах его души. Если человек держится норм добра и разума, то Хаос не сможет уничтожить его. Если же он анархичен и своеволен, то Природа обернется к нему своей темной стороной.
   Этот же мотив бессилия человека перед стихией Ночи звучит у Тютчева и в стихотворении «Святая ночь на небосклон взошла»:

     И, как виденье, внешний мир ушел…
     И человек, как сирота бездомный,
     Стоит теперь, и немощен и гол,
     Лицом к лицу пред пропастию темной.

     На самого себя покинут он —
     Упразднен ум, и мысль осиротела —
     В душе своей, как в бездне, погружен,
     И нет извне опоры, ни предела…

   В основе композиции произведения лежит принцип антитезы. Мы можем выделить две части. В первой части поэт создает образ дня, во второй части – образ ночи.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом, восьмистишиями, рифмовка – кольцевая. Поэт использует следующие средства художественной выразительности: эпитеты («над…бездной безымянной», «блистательный покров», с мира рокового»), метафору («с мира рокового Ткань благодатную покрова, Сорвав, отбрасывает прочь»), инверсию («Покров наброшен златотканый»), ассонанс («Покров наброшен златотканый»), аллитерацию («Высокой волею богов»). Мы находим высокую лексику («покров», «благодатный») и архаизмы («духов», «земнородных», «сей», «мглами»).
   Стихотворение «День и ночь» – одно из лучших в творчестве поэта. Оно тонко и точно передает мироощущение Тютчева, «поэта ночных откровений, поэта небесных и душевных бездн. Он как бы шепчется с тенями ночи, ловит их смутную жизнь и передает ее без всяких символов, без всякой романтики, в тихих, трепетных словах… Это созерцание мира в его ночной стихийности, в его хаотически-божественной правде… Жизнь человеческая объята снами, и светлый день именно сон, от которого мы пробуждаемся в жизнь, в смерть» [83 - Волынский А.Л. О Тютчеве.].

Стихотворение «Цицерон» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Цицерон» было написано Ф.И. Тютчевым предположительно в 1830 году. Поводом к написанию послужила, по мнению исследователей, Июльская революция 1830 года во Франции. В этот период поэт много размышляет об обреченности Европы, для которой наступает эра революций, о возможной гибели европейской культуры, о роли и месте личности в эпоху исторических катаклизмов. Впервые стихотворение было напечатано в альманахе «Денница» на 1831 год. Затем – в журнале «Современник» в 1836 году. Перепечатывалось в «Современнике» – в 1854 году (с некоторыми ошибками) и в 1868 году.
   Произведение мы можем отнести к философской лирике. Отличительная черта его – жанровая многоплановость. Исследователи отмечают, что в «Цицероне» «сложно соединены традиции «вечерней» элегии (мотив сумерек индивидуального существования), «ночной» оды… и нравоучительного аполога» [84 - См.: Толстогузов П.Н. «Цицерон» Тютчева: идеологический контекст и поэтика учительного жанра. – Интерпретация литературного и культурного текста: традиция и современность. Межвузовский сборник научных статей. Биробиджан, 2004, с. 99–107.]. Нравоучительный аполог, восходящий к поэтической традиции XVIII века, представлял собой своеобразный разговор с «мудрецом» прошлого. Нечто подобное мы встречаем и в произведении Тютчева. Однако здесь поэт апеллирует не к мудрости, а к личному опыту римского оратора [85 - Там же.]. И в произведении Тютчева в функции «мудреца» выступает скорее сам лирический герой. Одические черты также проявляются в стиле стихотворения. Я. О. Зунделович замечает, что «ораторский пафос пронизывает и лирическое и эпико-драматическое в «Цицероне»» [86 - Зунделович Я. О. Этюды о лирике Тютчева. Самарканд, 1971, с. 63.]. Основная тема произведения – особая миссия личности в переломную, грандиозную эпоху.
   В первой части стихотворения мы находим реминисценцию из произведения Цицерона «Брут, или О знаменитых ораторах»: «Brutus sive de claris oratoribus» – «Мне горько, что на дорогу жизни вышел я слишком поздно и что ночь республики наступила прежде, чем успел я завершить свой путь». У Тютчева читаем:

     «Я поздно встал – и на дороге
     Застигнут ночью Рима был!»

   Римский оратор здесь выражает сожаление о том, что он родился слишком поздно, когда славная эпоха римской республики уже закончилась. Эта цитата определенным образом характеризует Цицерона, как бы приближает к читателям этого общественного деятеля, в определенном смысле развенчивая ореол мудреца-философа и стоика. Поэт обнажает здесь «глубоко личное переживание исторического момента» [87 - Там же.]. Здесь звучат элегические нотки. Далее в разговор вступает лирический герой:

     Так!.. но, прощаясь с римской славой,
     С Капитолийской высоты
     Во всем величье видел ты
     Закат звезды ее кровавый!..

   Этот образ кровавого заката также можем рассматривать как литературную реминисценцию. Мы встречаем, к примеру, подобный образ в трагедии Шекспира «Юлий Цезарь». У Тютчева же эта тема приобретает метафорический смысл: поэт имеет в виду падение римской аристократической республики, идеологом которой был Цицерон. В результате гражданской войны 48–45 гг. до н. э. в Риме была установлена диктатура Юлия Цезаря. И здесь уже стиль становится торжественным, патетическим, в речи лирического героя появляются одические интонации. Цицерон явился свидетелем величайших исторических событий, что само по себе очень важно. Здесь звучит мотив избранника, человека, чья жизнь сопряжена с переломными моментами истории.
   Далее мысль Тютчева достигает глубины философского обобщения:

     Блажен, кто посетил сей мир
     В его минуты роковые!
     Его призвали всеблагие
     Как собеседника на пир.

   Поэт приравнивает такого героя-избранника к богам и небожителям, так как, приобщаясь к роковым и великим событиям истории, человек может передать свои впечатления будущим поколениям:

     Он их высоких зрелищ зритель,
     Он в их совет допущен был —
     И заживо, как небожитель,
     Из чаши их бессмертье пил!

   Вторая строфа «Цицерона» перекликается с пушкинскими строчками из трагедии «Пир во время чумы»:

     Есть упоение в бою
     И бездны мрачной на краю,
     И в разъяренном океане,
     Средь грозных волн и бурной тьмы,
     И в аравийском урагане,
     И в дуновении Чумы.
     Всё, всё, что гибелью грозит,
     Для сердца смертного таит
     Неизъяснимы наслажденья —
     Бессмертья, может быть, залог!
     И счастлив тот, кто средь волненья
     Их обретать и ведать мог.

   Таким образом, Тютчев также здесь следует традициям романтизма.
   Композиционно произведение делится на три части. Первая часть – речь римского оратора. Вторая часть – слова лирического героя. Третья часть – авторское обобщение (вторая строфа).
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом, восьмистишиями, рифмовка – кольцевая и перекрестная. В «Цицероне» использованы следующие средства художественной выразительности: метафора («Во всем величье видел ты Закат звезды ее кровавой!», «Из чаши их бессмертье пил!»), эпитеты («звезды… кровавой», «минуты роковые»), инверсии («оратор римский», «средь бурь гражданских», «закат звезды ее кровавой»), аллитерация («Оратор римский говорил Средь бурь гражданских и тревоги»). Мы находим архаизмы и выражения «высокого стиля»: «всеблагие», «небожитель», «оратор», «величье», «минуты роковые», «чаша бессмертья».
   Стихотворение стало важнейшей вехой в поэзии Тютчева. Тема «Цицерона» возникает и в его поздней лирике («Кончен пир, умолкли хоры…», «Два голоса»). Однако мы должны рассматривать это произведение в контексте всего творчества поэта. В подтексте «Цицерона» присутствует та же мысль, что и во многих лирических фрагментах Тютчева, – мысль о познании истины, проникновении в суть явления, пусть даже ценой разрушений и потерь.

Стихотворение «Как хорошо ты, о море ночное…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Как хорошо ты, о море ночное…» было написано Ф.И. Тютчевым в 1865 году. Существовало несколько вариантов произведения. Одна из последних редакций стихотворения была передана родными поэта И.С. Аксакову, который напечатал их в газете «День» за 22 января 1865 года. Однако текст произведения оказался искаженным, что вызвало затем возмущение Тютчева. В феврале поэт послал новую редакцию стихотворения в журнал «Русский вестник». Именно этот вариант считается окончательным.
   Стихотворение мы можем отнести к пейзажно-медитативной лирике, с элементами философского размышления. Стиль его – романтический. Основная тема – человек и природная стихия. Жанр – лирический фрагмент.
   В первой строфе лирический герой обращается к морю, восхищаясь игрой его красок:

     Как хорошо ты, о море ночное, —
     Здесь лучезарно, там сизо-темно…

   Здесь присутствует местоимение «ты». Тютчев обращается к морю как к живому существу, как и А.С. Пушкин в своем стихотворении «К морю». Однако затем герой как будто отделяет себя от водной стихии, передавая впечатление со стороны. При этом он наделяет море «живой душой»:

     В лунном сиянии, словно живое,
     Ходит, и дышит, и блещет оно…

   Игра красок, света и тени дана здесь в движении, в динамике, она сливается с звуковой симфонией. Как точно замечают исследователи, в этом стихотворении у Тютчева нет обычного для него противопоставления звука и света и водная стихия представлена не линейно, а как поверхность (Гаспаров М.).

     На бесконечном, на вольном просторе
     Блеск и движенье, грохот и гром…
     Тусклым сияньем облитое море,
     Как хорошо ты в безлюдье ночном!

   Здесь же мы можем вспомнить и стихотворение В.А. Жуковского «Море». Однако сразу же отметим разницу в мироощущении лирического героя. Как отмечают исследователи, «лирическое «я» у Жуковского выступает в роли интерпретатора смыслов природы; эта интерпретация оказывается экстраполяцией самоощущения героя – море превращается в его двойника» [88 - Лейбов Р. Лирический фрагмент Тютчева: жанр и контекст. Тарту, 2000, с. 59–116.]. У Тютчева же море и лирический герой не тождественны друг другу. Это две различные единицы лирического сюжета. Также отметим, что в произведении Тютчева нет противопоставления моря и неба, а скорее поэт утверждает их природное единство, гармоническое сосуществование:

     Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
     Чей это праздник так празднуешь ты?
     Волны несутся, гремя и сверкая,
     Чуткие звезды глядят с высоты

   Вместе с тем лирический герой Тютчева является здесь частью природного мира. Море очаровывает и гипнотизирует его, погружает душу в какой-то таинственный сон. Словно бы погружаясь в море своих чувств, он жаждет полного слияния с великой стихией:

     В этом волнении, в этом сиянье,
     Весь, как во сне, я потерян стою —
     О, как охотно бы в их обаянье
     Всю потопил бы я душу свою…

   Этот же мотив слитой с морем души возникает в стихотворении «Ты, волна моя морская»:

     Душу, душу я живую
     Схоронил на дне твоем.

   Исследователи отмечали метафорический смысл стихотворения, намекая на обращение поэта к любимой женщине, Е. Денисьевой, в первой строфе («Как хорошо ты…»). Известно, что поэт сравнивал свою возлюбленную с морской волной (Б.М. Козырев). При такой интерпретации стихотворения финал его звучит как желание лирического героя полностью раствориться в другом существе, неразрывно слиться с ним.
   Композиционно в произведении мы можем выделить две части. В первой части поэт создает образ морской стихии (1–3 строфы), вторая часть – описание чувств лирического героя (4-я строфа). Также отметим параллелизм мотивов начала и финала стихотворения. В первой строфе лирический герой говорит о своих чувствах (к морю или любимому существу): «Как хорошо ты, о море ночное…»). В финале также имеем лирическое признание: «О, как охотно бы в их обаянье Всю потопил бы я душу свою…». Сходными чертами обладает и пейзаж. В первой и четвертой строфах море нарисовано в «лунном сиянии». В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Стихотворение написано четырехстопным дактилем, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («тусклым сияньем», «на вольном просторе», «чуткие звезды»), метафору и инверсию («О, как охотно бы в их обаянье Всю потопил бы я душу свою…»), олицетворение («Ходит, и дышит, и блещет оно…», «Чуткие звезды глядят с высоты»), сравнение («словно живое»), риторическое обращение и риторический вопрос, в котором поэт намеренно прибегает к тавтологии («Зыбь ты великая, зыбь ты морская, Чей это праздник так празднуешь ты?»), многосоюзие («Ходит, и дышит, и блещет оно…»). Цветовые эпитеты («лучезарно», сизо-темно») создают живописную картину ночного моря, переливающегося в сиянии луны и звезд. «Высокая лексика» («блещет», «лучезарно») придает речи торжественные интонации. Анализируя фонетический строй произведения, отметим ассонанс («Как хорошо ты, о море ночное…») и аллитерацию («Здесь лучезарно, там сизо-темно…»).
   Таким образом, лирический фрагмент «Как хорошо ты, о море ночное…» передает отношения человека и природы. Как замечает критик, «так проникнуться физическим самоощущением, чтобы почувствовать себя неотделимою частью природы, – вот что удалось Тютчеву более, чем кому-либо. Этим чувством и питаются его замечательные «описания» природы или, вернее, ее отражений в душе поэта» [89 - Горнфельд А.Г. На пороге двойного бытия. – Журнал для всех. 1903. № 6. С. 648.].

Стихотворение «Тени сизые смесились…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Тени сизые смесились…» было написано Ф.И. Тютчевым в 30-е годы. В начале мая 1836 г. поэт послал его Гагарину. Впервые оно было напечатано в журнале «Русский архив» за 1879 год и в сборнике «Новонайденные стихотворения Ф.И. Тютчева» под названием «Сумерки». Известно, что это произведение очень любил Л.Н. Толстой. Вот как вспоминает об этом А.Б. Гольденвейзер: «На столике у него лежал том Тютчева…Заговорили о Тютчеве. На днях Льву Николаевичу попалось в «Новом времени» его стихотворение «Сумерки». Он достал по этому поводу их все и читал больной. Лев Николаевич сказал мне: «Я всегда говорю, что произведение искусства или так хорошо, что меры для определения его достоинств нет – это истинное искусство. Или же оно совсем скверно. Вот я счастлив, что нашел истинное произведение искусства. Я не могу читать без слез. Я его запомнил. Постойте, я вам сейчас его скажу»…Лев Николаевич прочел тютчевское «Сумерки» тихим, прерывающимся голосом, почти шепотом, задыхаясь и обливаясь слезами. Он менее всего «декламировал», но и не произносил стихи как прозу; чтение было мерным, и ритм стиха, несмотря на прерывистость, ясно ощущался» [90 - Гольденвейзер А.Б. Вблизи Толстого. Гослитиздат, 1959, с. 56–57.].
   Мы можем отнести это произведение к философской и пейзажной лирике, жанр его – лирический фрагмент. Стиль – романтический. Основная тема – вечерняя и ночная жизнь природы и человеческой души.
   Первая строфа рисует картину погружения мира в сумерки. Жизнь с ее суетой и активностью, яркостью дневных красок, громогласием звуков, определенностью здесь как будто замирает, разрешаясь в неподвижность, в «сумрак зыбкий», в тишину. Все становится неопределенным, незримым, мир лишается четкости своих очертаний. Мир покрывает тишина, и лишь полет мотылька нарушает этот покой. Время здесь как будто вливается в душу лирического героя, который видит свое отражение во всем окружающем – в жизни и природе:

     Тени сизые смесились,
     Цвет поблекнул, звук уснул —
     Жизнь, движенье разрешились
     В сумрак зыбкий, в дальний гул…
     Мотылька полет незримый
     Слышен в воздухе ночном…
     Час тоски невыразимой!..
     Всё во мне, и я во всем!..

   Исследователи отмечали здесь оксюморонность созданной поэтом картины. «Незримый» полет мотылька у Тютчева «слышен». Это противоречие символически передает разъединенность героя с окружающим миром. По Тютчеву, именно развитый индивидуализм не дает человеку ощутить себя частью природы. Чувства лирического героя противоречивы. Ночное время для него – «час тоски невыразимой». Но вместе с тем он жаждет полностью слиться с природой и временем. Только так он может открыть для себя истину, проникнуть в самую суть явлений.
   Вторая строфа начинается спокойной, умиротворяющей интонацией. Лирический герой обращается к «сумраку», видя в нем спасение для своей измученной души:

     Сумрак тихий, сумрак сонный,
     Лейся в глубь моей души,
     Тихий, томный, благовонный,
     Все залей и утиши.

   Затем тон стихотворения резко меняются. Интонации лирического героя становятся энергичными и напористыми:

     Чувства – мглой самозабвенья
     Переполни через край!..
     Дай вкусить уничтоженья,
     С миром дремлющим смешай!

   Ночное время суток для героя – «уничтоженье» ясности, четкости, гармонии дум и чувств. Но вместе с тем он жаждет приобщиться к этому Хаосу, полностью слиться с ночным миром и обрести желанную гармонию, преодолев собственное одиночество и индивидуализм. Таким образом, мироощущение лирического героя – романтическое.
   Композиционно произведение делится на две части (построфно). Первая часть – это тихая и гармоничная картина ночной жизни. Однако заканчивается она мучительным восклицанием: «Час тоски невыразимой! Всё во мне, и я во всем!..». Во второй части лирический герой передает свою жажду обретения желанной гармонии со временем через «самозабвенье» и уничтоженье. Ночной мрак способен исцелить и утешить измученную душу, но способен и испугать, обнажить все дремлющие доселе чувства. Заканчивается вторая строфа также энергичным, решительным восклицанием: «Дай вкусить уничтоженья, С миром дремлющим смешай!». Таким образом, в основе композиции лежит противопоставление двух сторон ночной стихии: умиротворяющей и пугающей. Начинается и заканчивается стихотворение темой замирания мира: «Тени сизые смесились…» – «С миром дремлющим смешай!». В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Стихотворение написано четырехстопным хореем, восьмистишиями, рифмовка – перекрестная. Поэт использует разнообразные средства художественной выразительности: эпитеты («полет незримый», «час тоски невыразимой», «сумрак сонный»), метафоры («звук уснул», «Сумрак тихий, сумрак сонный», «Лейся в глубь моей души», «дай вкусить уничтоженья»), аллитерацию («Тени сизые смесились»).
   Произведение мы можем рассматривать в контексте всего творчества поэта. Оно развивает традиционные для Тютчева темы и мотивы: дня и ночи, Хаоса и Космоса, человека и природы. «Тени сизые смесились…» перекликается с такими стихотворениями поэта, как «День и ночь», «День вечереет, ночь близка…», «Святая ночь на небосклон взошла…».

Стихотворение «От жизни той, что бушевала здесь…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «От жизни той, что бушевала здесь…» было написано Ф.И. Тютчевым в 1871 году. Создавалось оно под впечатлением поездки поэта на берег Десны, к городищу древнерусского города Вщиж Брянского уезда Орловской губернии (неподалеку находилось родовое поместье Тютчева), разгромленного татарами в 1237 году. Рядом с этим местом сохранились древние курганы, напоминающие об этих кровавых событиях истории. Сохранился первоначальный вариант этого стихотворения:

     От жизни той, во дни былые
     Пробушевавшей над землей,
     Когда здесь силы роковые
     Боролись слепо меж собой,
     И столько бед здесь совершалось,
     И столько крови здесь лилось,
     Что уцелело и осталось?
     Затихло все и улеглось.
     Лишь кое-где, как из тумана
     Давно забытой старины,
     Два-три выходят здесь кургана.

   Произведение относится к философской и пейзажно-медитативной лирике. Жанр его – лирический фрагмент. Основная тема – след человека в истории и природе.
   Вопрос-раздумье открывает это стихотворение. Лирический герой, глядя на окружающую природу, вспоминает о минувших исторических событиях:

     От жизни той, что бушевала здесь,
     От крови той, что здесь рекой лилась,
     Что уцелело, что дошло до нас?

   Затем герой размышляет о том, что может сохраниться во времени, пройти через глубину веков. И это для него – природа.

     Два-три кургана, видимых поднесь…
     Да два-три дуба выросли на них,
     Раскинувшись и широко, и смело.
     Красуются, шумят, – и нет им дела,
     Чей прах, чью память роют корни их.

   Природа в этом пейзаже не просто равнодушна или безучастна к человеку, она противопоставлена самой жизни, человеку и его памяти. Тот же мотив противостояния природы и человека звучит у Тютчева и в стихотворении «Певучесть есть в морских волнах»:

     Откуда, как разлад возник?
     И отчего же в общем хоре
     Душа не то поет, что море,
     И ропщет мыслящий тростник?

   Природа у Тютчева искушает и «губит» человека:

     Природа – сфинкс. И тем она верней
     Своим искусом губит человека,
     Что, может статься, никакой от века
     Загадки нет и не было у ней.

   Во второй части стихотворения мысль лирического героя принимает характер философского и афористического обобщения. Природа здесь противопоставлена всему человечеству с его историей, войнами, кровопролитием, «бесполезными подвигами». Итогом жизни становится «всепоглощающая бездна».

     Природа знать не хочет о былом,
     Ей чужды наши призрачные годы,
     И перед ней мы смутно сознаем
     Себя самих – лишь грезою природы.

     Поочередно всех своих детей,
     Свершающих свой подвиг бесполезный,
     Она равно приветствует своей
     Всепоглощающей и миротворной бездной.

   Бездна здесь – это смерть, небытие, бесконечность времени и пространства. Исследователи неоднозначно оценивали финал стихотворения. Б.Я. Бухштаб отмечал «пессимизм» Тютчева, Л.В. Пумпянский – нигилистическое отрицание. И.Н. Сухих пишет «о беспощадном трагизме тютчевской мысли, преодолевающей как романтические, пантеистические иллюзии, так и нигилистическое отрицание» [91 - Сухих И.Н. Ф. Тютчев «От жизни той, что бушевала здесь…». Анализ одного стихотворения. Л., 1985, с. 187–198.]. Безусловно, человек в этом произведении обречен на забвение и небытие именно потому, что является частью природы. Он не чувствует своего единства и кровного родства с ней, осознавая себя лишь ее «грезою». Вечность наглухо заслоняет от поэта мысль о преемственности жизни.
   Композиционно произведение делится на две части. Первая часть – это мысли героя о прошлом, условная картина природы. Вторая часть – философское обобщение.
   Стихотворение написано пятистопным ямбом, рифмовка – кольцевая и перекрестная. Поэт использует скромные средства художественной выразительности: эпитеты («призрачные годы», «всепоглощающей и миротворной бездной»), олицетворение («природа знать не хочет о былом»), анафору («От жизни той, что бушевала здесь, От крови той, что здесь рекой лилась»), аллитерацию («Свершающих свой подвиг бесполезный»).
   «От жизни той, что бушевала здесь…» – это программное произведение Тютчева. Содержание стихотворения – «не… мыслящая поэзия, а поэтическая мысль; не чувство рассуждающее, мыслящее – а мысль чувствующая и живая» [92 - Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. М., 1981, с. 344.].

Стихотворение «Певучесть есть в морских волнах…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Певучесть есть в морских волнах…» Ф.И. Тютчева было напечатано в журнале «Русский вестник» в 1865 году, а затем – в 1868 году. По поводу первой редакции И.С. Аксаков писал Е.Ф. Тютчевой: «В Русском вестнике, в последней книжке, напечатаны стихи Федора Ивановича. Прекрасные стихи, полные мысли, не нравится мне в них одно слово, иностранное: протест» [93 - См.: Аксаков И.С. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886.]. Мнение Аксакова, очевидно, было принято Тютчевым во внимание: в списке М.Ф. Тютчевой-Бирилевой (1865) четвертая строфа отсутствует. Как отмечают исследователи, вряд ли дочь поэта самовольно сократила последнюю строфу. Вероятно, редактированием произведения занимался сам Тютчев. Написано же стихотворение было в Петербурге, во время поездки на острова. В это время умерла возлюбленная поэта, Е. Денисьева. И Тютчев вместе с ее сестрой, М. А. Георгиевской, ездил на острова, где они вспоминали о покойной. Утраченная строфа представляла собой риторический вопрос, в котором угадывались чувства поэта:

     И от земли до крайних звезд
     Все безответен и поныне
     Глас вопиющего в пустыне,
     Души отчаянной протест?

   Произведение мы можем отнести к философской и пейзажной лирике. Жанр его – лирический фрагмент. Основная тема – гармоничная, разумная жизнь природы и дисгармония человеческого существования.
   Эпиграф к стихотворению («Есть музыкальная стройность в прибрежных тростниках») заимствован у римского поэта IV века до н. э. Авзония. В первой строфе поэт утверждает, что в природе есть «певучесть», музыкальность, созвучие «ее дум и чувств». Несмотря на споры, гармонично сосуществуют все стихии – вода, воздух, огонь и земля. Стройная музыка слышится ему в шуршании камышей. Природа у Тютчева самодостаточна, значительна, спокойна и непоколебима. Все в ней гармонично, разумно, упорядоченно, в отличие от человеческой жизни:

     Невозмутимый строй во всем,
     Созвучье полное в природе, —
     Лишь в нашей призрачной свободе
     Разлад мы с нею сознаем.

   Человек в этом произведении – «мыслящий тростник». Этот образ восходит к известному афоризму Паскаля: «Человек не более как самая слабая тростинка в природе, но это – тростинка мыслящая». И в душе человека, и в самом существовании его нет того созвучья дум и чувств, той полноты и гармонии, что разлита в природе. Сама свобода его – призрачна. И это, по Тютчеву, одна из трагедий человечества:

     Откуда, как разлад возник?
     И отчего же в общем хоре
     Душа не то поет, что море,
     И ропщет мыслящий тростник?

   Стихотворение заканчивается риторическим вопросом, который остается у поэта без ответа. В подтексте его угадывается и отчаяние, и мысль о неразумности человеческой судьбы и призрачности счастья, и осознание глубочайшего драматизма этого разлада, диссонанса в существовании человека и природы.
   В основе композиции произведения лежит принцип антитезы. Стихотворение делится на две части. Первая часть – это описание «созвучья полного» в природе. Вторая часть – мучительное ощущение диссонанса нашего существования. Песня человеческой судьбы не может звучать в унисон с природой. У Тютчева звучит протест против этой несправедливости: «ропщет мыслящий тростник». Это бунт жизни и любви против смерти, обращенный к равнодушной, самодостаточной природе.
   Стихотворение написано катренами, размер его – четырехстопный ямб, перебиваемый местами пиррихиями. Рифмовка – кольцевая. Поэт использует скромные средства художественной выразительности: эпитет («в зыбких камышах», «призрачной свободе»), метафору («душа не то поет, что море»), синтаксический параллелизм («Певучесть есть в морских волнах, Гармония в стихийных спорах»), риторический вопрос («И отчего же в общем хоре Душа не то поет, что море, И ропщет мыслящий тростник?»).
   Стихотворение «Певучесть есть в морских волнах…» как нельзя лучше отражает мироощущение поэта. Как точно заметил один из критиков, «чувство пропасти», на краю которой находится каждый человек в каждое мгновение своей жизни, – удивительное свойство, придающее поэзии Тютчева головокружительную остроту. Присутствие этой «всепоглощающей и миротворной бездны» в стихах и письмах Тютчева роднит его с Паскалем, ставившем между собой и пространством стул, чтобы отгородиться от мерещившейся ему пропасти» [94 - См: Кушнер А.С. Аполлон в снегу. Заметки на полях. Л., 1991.].

Стихотворение «О чем ты воешь, ветр ночной?..»
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «О чем ты воешь, ветр ночной?..» было написано Ф.И. Тютчевым в 30-е годы. В мае 1836 года поэт послал его И.С. Гагарину. Впервые было напечатано в журнале «Современник» в 1836 году. Затем публиковалось в «Современнике» в 1854 и в 1868 году. Известно, что это произведение Л. Н. Толстой отметил буквами «Т. Г. К!» (Тютчев. Глубина. Красота).
   Стихотворение относится к философской и пейзажной лирике. Жанр его – лирический фрагмент. Основная тема – непостижимый для человеческого разума мир природы.
   Первая строфа содержит риторический вопрос, обращение лирического героя к ночному ветру:

     О чем ты воешь, ветр ночной?
     О чем так сетуешь безумно?..
     Что значит странный голос твой,
     То глухо жалобный, то шумно?

   Голос ночного ветра «странный», в нем слышится глухая жалоба, сетования на судьбу. Лирический герой восприимчив к этим звукам, язык их понятен его сердцу, но не разуму:

     Понятным сердцу языком
     Твердишь о непонятной муке —
     То роешь и взрываешь в нем
     Порой неистовые звуки!

   Вторая строфа начинается обращением к ветру. Чувства героя при этом противоречивы. Ночные песни ветровые страшны ему, так как разум его не в силах постичь их истинного смысла, но вместе с тем «ночная душа» его жадно «Внимает повести любимой!». Сознание его боится пробуждения «заснувших бурь», за которыми стоит мир Хаоса, но сердце – «с беспредельным жаждет слиться». Заканчивается стихотворение вновь обращением к ветру:

     О, бурь заснувших не буди —
     Под ними хаос шевелится!..

   Как замечает Т.П. Буслакова, «в данном философском фрагменте особенно заметна такая черта художественного приема развертывания, как нарастание внутренней напряженности… Центральный образ ветра на протяжении стихотворения меняет характеристики: в нем происходит движение от изображения природного явления к передаче того таинственного толчка, который вызывает бурю в «смертной… груди»» [95 - Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. М., 2005, с. 161.].
   Композиционно произведение делится на две части (построфно). Первая часть – это вопросы и первые, робкие, не до конца осознанные впечатления лирического героя. Вторая часть – это обращение к ветру и более отчетливый анализ собственных чувств, своего мироощущения.
   Стихотворение написано восьмистишиями, размер его – четырехстопный ямб, перебиваемый пиррихием, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («неистовые звуки», «страшных песен»), метафору и олицетворение («Как жадно мир души ночной Внимает повести любимой!», «Понятным сердцу языком Твердишь о непонятной муке»), риторический вопрос, в котором присутствует аллитерация и ассонанс («О чем ты воешь, ветр ночной?..), анафору («О чем ты воешь, ветр ночной? О чем так сетуешь безумно?…»), инверсию («Из смертной рвется он груди»).
   Таким образом, душа лирического героя стихотворения обнажается через восприятие им природы. И в этом Тютчев близок М. Ю. Лермонтову.

Стихотворение «О вещая душа моя…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «О вещая душа моя…» было написано Ф.И. Тютчевым в 1855 году. Впервые было опубликовано в журнале «Русская беседа» в 1857 году. Произведение относится к философской лирике, жанр его – лирический фрагмент, стиль – романтический.
   Как отмечают исследователи, это стихотворение ярко отражает полярность, двойственность мироощущения Тютчева. Поэт утверждает здесь двойственную природу человеческого существования – земную и небесную. Душа – это божественное начало в человеке. Сердце же – это его земная, материальная природа. В первой строфе поэт будто объединяет эти два начала, используя местоимение «ты»:

     О, вещая душа моя!
     О, сердце полное тревоги,
     О, как ты бьешься на пороге
     Как бы двойного бытия!..

   Как точно замечает Я.О. Зунделович, «первая строфа звучит как страстно-напряженное признание поэтом тревожности его двойного бытия, преодолеть, избыть которое ему не дано. В троекратное восклицательное «О» вложил Тютчев нарастающее чувство своей тревоги, прибой которой особенно усиливается к концу строфы» [96 - Зунделович Я.О. Этюды о лирике Тютчева. Самарканд, 1971, с. 22.]. Нарастание этой тревоги передается и глаголом «бьешься», и выражением «как бы», и восклицательной интонацией в последней строчке. Многоточие в финале строфы оставляет нам простор для размышлений. За порогом земной жизни у Тютчева – иной порог, и вот его-то поэту перейти невозможно.
   Вторая строфа построена по принципу антитезы. Здесь возникает мотив двоемирия. День, «болезненный и страстный», то есть жизнь земную, реальную, поэт противопоставляет ночи, сну «пророчески-неясному», то есть жизни души. Человек у поэта живет в обеих этих сферах. И если в первой строфе это предположение было условным (это подчеркнуто выражением «как бы»), то во второй строфе мы видим безоговорочное утверждение причастности бытия двум мирам:

     Так, ты – жилица двух миров,
     Твой день – болезненный и страстный,
     Твой сон – пророчески-неясный,
     Как откровение духов…

   Исследователи также отмечают своеобразие в характеристике дня и ночи в данном произведении. «Здесь день не просто «земнородных оживленье», он исполнен тут болезненности и страстности; с другой стороны, ночь (сон) здесь не «обнажение» бездны, а момент каких-то пророческих предощущений. Тютчев противопоставляет здесь день и ночь по степени их эмоциональной насыщенности, по определительности тех переживаний…, которые они несут душе-сердцу поэта: блистательный день влечет к болезненному и страстному изживанию жизни, а ночь-сон приоткрывает перед ним какие-то пророческие откровения. Ночь открывает здесь перед поэтом не пугающую бездну, а… дает ему исход из мира ослепительных страстей в успокоительный полумрак» [97 - Там же, с. 30.].
   В третьей строфе поэт, казалось бы, пытается объединить два начала человеческой природе – земное и божественное, слить их воедино:

     Пускай страдальческую грудь
     Волнуют страсти роковые —
     Душа готова, как Мария,
     К ногам Христа навек прильнуть.

   Однако действительно ли эти отношения земного и небесного у Тютчева столь гармоничны? Скорее нет, чем да. Порывы душевные и земные у поэта разнонаправленны: «страдальческую грудь волнуют страсти роковые», душа же готова отрешиться от этих страстей, устремившись к небесному идеалу, к бесстрастию. Эта разновекторность человеческого бытия подчеркнута у поэта придаточным уступительным («Пускай страдальческую грудь Волнуют страсти роковые…»).
   Композиционно произведение делится на три части (построфно). В первой строфе два начала человеческой природы объединены. Во второй и третьей строфах – они противопоставлены. Начинается и заканчивается стихотворение темой души, ее божественная природа подчеркнута в начале стихотворения словом «вещая», в финале – готовностью «К ногам Христа навек прильнуть». В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами, рифмовка – кольцевая.
   Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («вещая душа», твой сон – пророчески-неясный»), сравнения («Душа готова, как Мария, К ногам Христа навек прильнуть»), метафору («О, вещая душа моя! О, сердце, полное тревоги, О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия»), анафору и синтаксический параллелизм («Твой день – болезненный и страстный, Твой сон – пророчески-неясный»), риторическое восклицание («О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия!…»).
   Стихотворение «О, вещая душа моя…» является программным в творчестве Тютчева. «Не природа, не стихия, не хаос, не ветер, не день, не свет, не тьма, не сон, не ночь… – «душа», вот слово, пронизывающее всю поэзию Тютчева, главное его слово. Нет другого поэта, который был бы загипнотизирован ею с такой страстью, так сосредоточен на ней. Это главный интерес, главная привязанность Тютчева. Не это ли, чуть ли не вопреки его воле, сделало поэзию Тютчева бессмертной?» [98 - См.: Кушнер А.С. Аполлон в снегу. Заметки на полях. – Л., 1991.].

Стихотворение «К.Б.» («Я встретил вас – и все былое…») Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Я встретил вас – и все былое…» было написано Ф.И. Тютчевым в 1870 году в Карлсбаде. Оно посвящено графине Амалии Лерхенфельд (в замужестве баронесса Крюденер). Впервые было напечатано в журнале «Заря» в 1870 году. Произведение относится к любовной лирике, жанр его – лирический фрагмент, в котором сочетаются черты духовной оды и элегии, стиль – романтический. Основная тема – пробуждение в человеке любви и жизни, память сердца.
   Первая строфа передает радость героя от неожиданной встречи с любимой женщиной. Чувства его, оказывается, живы в его сердце. Вместе с тем здесь дана и характеристика героя. Это человек, много испытавший и уставший от жизни, сердце его мертвое, словно заледеневшее:

     Я встретил вас – и все былое
     В отжившем сердце ожило;
     Я вспомнил время золотое —
     И сердцу стало так тепло…

   Намеренно использованная поэтом тавтология создает здесь смысловой оксюморон: «В отжившем сердце ожило». Здесь же присутствует авторская реминисценция из стихотворения «Я помню время золотое» («Я вспомнил время золотое»). Воскресшие в душе чувства сравниваются с дуновением весны, которое вдруг ощущает человек посреди поздней осени. Здесь поэт использует прием антитезы. И что-то отзывается в человеческой душе. Весна же ассоциируется у героя с юностью, с душевной полнотой, со способностью горячо и самозабвенно любить:

     Так, весь обвеян дуновеньем
     Тех лет душевной полноты,
     С давно забытым упоеньем
     Смотрю на милые черты…

   Герой Тютчева словно не верит своим глазам, чудная встреча после долгих лет разлуки кажется ему волшебным сном. Чувства все сильнее завладевают его душой:

     И вот – слышнее стали звуки,
     Не умолкавшие во мне…

   Сердце героя оттаяло, к нему вернулась способность ощущать радость и полноту жизни:

     Тут не одно воспоминанье,
     Тут жизнь заговорила вновь, —
     И то же в вас очарованье,
     И та ж в душе моей любовь!..

   Произведение Тютчева перекликается со стихотворением А.С. Пушкина «Я помню чудное мгновенье». Отметим сходство лирического сюжета, реминисценцию из Пушкина («милые черты»). Однако образы лирических героев в этих произведениях различны. Душа пушкинского героя «уснула», погруженная в житейскую суету, любовь развеял «бурь порыв мятежный». Однако сердце его живо, опыт не остудил его. Его разлука с любимой женщиной фрагментарна – это какой-то отрезок времени, когда жизнь проходила «без божества», «без вдохновенья», «без любви». Но вот опять явилась Она – «и душе настало пробужденье». Образ героини у Пушкина, при всей обобщенности его, оставляет ощущение постоянного присутствия в произведении. У Тютчева же центральным является образ героя, его жизнь, его чувства и переживания. Героиня обрисована лишь двумя штрихами: «милые черты», «И то же в вас очарованье». За плечами героя Тютчева – целая жизнь и, очевидно, непростая судьба: его сердце «отжившее», мертвое. Но неожиданная встреча также пробуждает в его душе «и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь». Отметим также общий мотив сна, звучащий у обоих поэтов. С грезами юности ассоциируется у нас пушкинский эпитет «мимолетное виденье», герою «снились милые черты», наконец, сама жизнь «без божества», «без вдохновенья», «без слез» и «без любви» для него есть не что иное, как мрачный сон. Тот же самый мотив сна звучит у Тютчева: «Гляжу на вас, как бы во сне…» Герой словно не верит своим глазам, и точно так же вся прошлая жизнь кажется ему тяжелым сном.
   Композиционно произведение делится на две части. Первая часть – это описание встречи героя с «былым», переживание, казалось бы, ушедшей любви, сравнение счастливого момента жизни с дуновением весны (I и II строфы). Вторая часть как бы содержит следствие из первой. Воспоминание-переживание пробудило в человеке ощущение полноты и радости жизни (III, IV, V строфы).
   Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («время золотое», «милые черты»), метафору и олицетворение («все былое В отжившем сердце ожило», «жизнь заговорила вновь»), сравнение простое и развернутое («Как после вековой разлуки, Гляжу на вас, как бы во сне…», «Как поздней осенью порою…»), анафору («Тут не одно воспоминанье, Тут жизнь заговорила вновь»), инверсию («обвеян дуновеньем Тех лет душевной полноты»), синтаксический параллелизм («И то же в вас очарованье, И та ж в душе моей любовь!..»), аллитерацию («Я встретил вас – и все былое…»), ассонанс («Как поздней осени порою…»).
   Стихотворение «Я встретил вас» является шедевром любовной лирики Тютчева. Оно поражает нас своей мелодичностью, музыкальностью, глубиной чувства. На эти стихи был написан великолепный романс.

Стихотворение «Близнецы» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Близнецы» было написано Ф.И. Тютчевым в начале 50-х годов. Впервые опубликовано – в 1886 году. В 1857 году поэт по памяти вписал это произведение в альбом Н.В. Гербеля, поэта и переводчика. Текст этой редакции отличался от традиционной и, по мнению исследователей, явно уступал ей в художественном отношении. Произведение мы можем отнести к философской лирике, жанр его – лирический фрагмент, стиль – романтический. Основная тема – трагическая окраска лучших человеческих чувств, соседство любви и смерти.
   Стихотворение развивает идею полярности и дуализма мира, прочно занявшую свое место в художественном мире Тютчева. В первой строфе поэт утверждает родство двух явлений – Сна и Смерти:

     Есть близнецы – для земнородных
     Два божества, – то Смерть и Сон,
     Как брат с сестрою дивно сходных —
     Она угрюмей, кротче он…

   Характерно, что сравнение здесь не является абсолютным: кротость и угрюмость присущи обоим этим явлениям, то есть они очень близки. Вместе с тем, они и далеки друг от друга. Это не двойники, они не повторяют друг друга, а скорее спорят. Один женского рода, другой мужского. Каждый имеет свое значение. Хоть они и совпадают, они же и враждуют.
   Во второй строфе поэт обращается к другой «чете», отмечая ее обаянье для людских сердец. И в этом смысле вторая строфа как будто противопоставлена первой. Это подчеркнуто и союзом «но», стоящим вначале:

     Но есть других два близнеца —
     И в мире нет четы прекрасней,
     И обаянья нет ужасней,
     Ей предающего сердца…

   Эти стихи уже звучат иначе. Здесь мы слышим страстное утверждение губительной красоты и обаянья этой четы.
   Но затем это противопоставление снимается. В третьей строфе поэт называет союз Любви и Самоубийства «кровным, не случайным». Так, мы вновь возвращаемся к первой строфе, вспоминая о кровном родстве («брат с сестрою»). И здесь уже поэт сближает первую и вторую пару:

     Союз их кровный, не случайный,
     И только в роковые дни
     Своей неразрешимой тайной
     Обворожают нас они.

   Тайна эта – в самой крепости этого союза, в их кровных, нерасторжимых узах. Тайна эта – неразрешима. Именно поэтому она так привлекательна для людских сердец.
   Четвертая строфа является кульминационной в развитии этой темы. Поэт уже не скрывает своего восторга этой четой, своей упоенности. Эти чувства подчеркнуты восклицательной интонацией и напряженным синтаксическим строем строфы, представляющей собой одно сложное предложение:

     И кто в избытке ощущений,
     Когда кипит и стынет кровь,
     Не ведал ваших искушений —
     Самоубийство и Любовь!

   Здесь явно звучат романтические мотивы, мы вновь вспомним пушкинские строки:

     Все, все, что гибелью грозит,
     Для сердца смертного таит
     Неизъяснимы наслажденья.

   Самоубийство и Любовь влекут к себе и ум, и чувства человека. Как точно замечает Я.О. Зунделович, «если чета эта прежде всего берет в плен человеческие сердца, то воздействует она… и на разум, увлекая его очарованием неразрешенной тайны: все существо человека оказывается вовлеченным в губительный водоворот, где и разум, и чувства одинаково становятся игрушкой. Так утверждает Тютчев роковую слитность интеллектуального и эмоционального в миги, когда человек охвачен «избытком ощущений»» [99 - Зунделович Я.О. Этюды о лирике Тютчева. Самарканд, 1971, с. 57.].
   Композиционно произведение делится на две части. Первая часть – обозначение первой четы – Смерти и Сна. Вторая часть – характеристика и анализ неразрывного союза Самоубийства и Любви.
   Стихотворение написано катренами, рифмовка – перекрестная и кольцевая. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («в роковые дни»), сравнение («Как брат с сестрою дивно сходных…»), антитезу («Когда кипит и стынет кровь»), анафору («И в мире нет четы прекрасней, И обаянья нет ужасней»).
   Стихотворение «Близнецы» отражает мироощущение Тютчева. Переживание поэтом любви мы должны рассматривать в контексте его общего мироощущения. Любовь для него – это всегда трагедия, гибель, «поединок роковой», «когда кипит и стынет кровь». Общее ощущение двойственности, полярности мира пронизывает у Тютчева и это чувство, прекрасное и страшное одновременно.

Афанасий Афанасьевич Фет

Лирика

Тема природы в лирике А. Фета

   План сочинения
   1. Вступление. Особенности пейзажа Фета.
   2. Основная часть. Тема природы в творчестве поэта.
    Разнообразие картин природы у Фета.
    Конкретность и многоплановость пейзажа.
    Фет и Тютчев.
    Импрессионизм Фета.
    Весенняя тема в лирике поэта.
    Зимняя тема в лирике поэта.
   3. Заключение. Первый русский поэт-импрессионист.

   «У г. Фета не находим мы ни глубоких мировых мыслей, ни остроумных афоризмов, ни сатирического направления…Поэзия его состоит из ряда картин природы…из сжатого изображения немногих неуловимых ощущений души нашей… Сила Фета в том, что поэт наш, руководимый своим вдохновением, умеет забираться в сокровеннейшие тайники души человеческой. Область его не велика, но в ней он полный властелин…», – писал о поэте А.В. Дружинин [100 - Дружинин А.В. Литературная критика. М., 1983, с. 88–89.]. И действительно, пейзажи, созданные поэтом, удивительны и вдохновенны, близки сердцу каждого русского человека. Природа не связана у Фета с крестьянским трудом, как у Некрасова, с миром душевных переживаний – как у Лермонтова. Но вместе с тем восприятие ее поэтом живо, непосредственно и эмоционально. Пейзаж здесь – это всегда индивидуально-личностное восприятие, фиксирующее не только какое-то явление природы, но и настроение поэта. Природа у Фета – всегда объект художественного восторга и эстетического наслаждения. Причем в центре внимания поэта – самые обыденные явления, а вовсе не эффектные, колоритные картины. И каждое мимолетное впечатление имеет для Фета собственную привлекательность. Он безотчетно радуется жизни, не задумываясь над ней. Ему свойственен какой-то простодушный взгляд на явления жизни, храрктерный для незамутненного сознания.
   В произведениях поэта представлены все наши времена года: нежная весна – с пушистыми вербами, с первыми ландышами, с тонкими клейкими листочками распустившихся берез; жгучее, знойное лето – со сверкающим терпким воздухом, с синим полотном неба, с золотыми колосьями раскинувшихся вдали полей; прохладная, бодрящая осень – с пестрыми косогорами лесов, с птицами, потянувшимися вдаль; ослепительная русская зима – с ее неуемной метелью, свежестью снегов, замысловатыми узорами морозов на оконном стекле. Фет любит наблюдать за таинством природной жизни, и взору его открывается весь круговорот ее, все многообразие и многоголосие. Вот «природы праздный соглядатай» следит за полетом ласточки над «вечереющим прудом», вот на цветке отчетливо возникают воздушные очертанья бабочки, вот расцветает, полыхая нежным ароматом, царица-роза, чувствующая близость соловья, вот оживляются крикливые цапли, радуясь первым солнечным лучам, вот беспечная пчела вползает в «гвоздик душистой сирени».
   Природные образы, созданные поэтом, предельно конкретны, осязаемы, полны многочисленных зрительных деталей, запахов, звуков. Вот жаркий летний день, сверкающий и знойный, играет своими яркими, ослепительными красками: «синеют неба своды», тихо плывут волнистые облака. Откуда-то из травы доносится неугомонный и трескучий звон кузнечика. Невнятно колеблясь, дремлет сухой и жаркий полдень. Но неподалеку раскинулась густая липа, в тени ее ветвей свежо и прохладно, полдневный зной не проникает туда:

     Как здесь свежо под липою густою,
     Полдневный зной сюда не проникал,
     И тысячи висящих надо мною
     Качаются душистых опахал.

(«Под липой»)
   Исследователи отмечали, что в произведениях поэта явления природы описываются «детальнее, предстают более конкретными, чем у его предшественников. В стихах Фета мы встретим, например, не только традиционных птиц, получивших привычную символическую окраску, как орел, соловей, лебедь, жаворонок, но и таких, как лунь, сыч, черныш, кулик, чибис, стриж…» [101 - Боткин В.П. Картины природы в произведениях Фета. – Афанасий Афанасьевич Фет (Шеншин). Его жизнь и сочинения. Сборник ист. – лит. статей. Составил В. Покровский. М., 1911, с. 95.]. Во многих стихотворениях поэта описано конкретное время суток, зачастую это раннее весеннее утро или теплая весенняя или летняя ночь. Природа здесь соотнесена с чувствами человека:

     Какая ночь! Все звезды до единой
     Тепло и кротко в душу смотрят вновь,
     И в воздухе за песнью соловьиной
     Разносится тревога и любовь.

(«Еще майская ночь»)
   Вообще, образ звезд часто встречается в произведениях Фета. К.Г. Паустовский считал поэта основоположником космической лирики. И здесь поэт сближается с Ф.И. Тютчевым. Вот стихотворение, которое очень любил П.И. Чайковский:

     На стоге сена ночью южной
     Лицом ко тверди я лежал,
     И хор светил, живой и дружный,
     Кругом раскинувшись, дрожал.

   Поэт здесь как будто остается один на один со Вселенной. Он смутно осознает свое одиночество и вместе с тем особую значительность, какую-то торжественность этой минуты:

     Земля, как смутный сон немая,
     Безвестно уносилась прочь,
     И я, как первый житель рая,
     Один в лицо увидел ночь.

   Он не просто ощущает свое родство с этой «бездной полуночной», – он переживает необычайное состояние погружения души в космическую глубину:

     Я ль несся к бездне полуночной,
     Иль сонмы звезд ко мне неслись?
     Казалось, будто в длани мощной
     Над этой бездной я повис.

     И с замираньем и смятеньем
     Я взором мерил глубину,
     В которой с каждым я мгновеньем
     Все невозвратнее тону.

(«На стоге сена ночью южной…»)
   Здесь ощущения человека, глядящего на небо, ассоциируются у поэта с ощущениями растворения души в космосе. Тютчевские мотивы, философские мысли звучат у Фета в таких стихотворениях, как «Осень», «Ласточки», «Есть ночи зимней блеск и сила…», «Я рад, когда с земного лона…».
   Во многих пейзажах Фет предстает перед нами как поэт-импрессионист. Как замечает Б.Я. Бухштаб, «поэт зорко вглядывается во внешний мир и показывает его таким, каким он предстал его восприятию, каким кажется ему в данный момент. Его интересует не столько предмет, сколько впечатление, произведенное предметом» [102 - Бухштаб Б. Я. А.А. Фет. Очерк жизни и творчества. Л., 1990, с. 102.]. Вот, например, стихотворение «Ярким солнцем в лесу пламенеет костер…»:

     Ярким солнцем в саду пламенеет костер,
     И, сжимаясь, трещит можжевельник [103 - Там же, с. 84.];
     Точно пьяных гигантов столпившийся хор,
     Раскрасневшись, качается ельник.

   В последней строфе его мы узнаем, что деревья лишь кажутся качающимися в неверных отблесках костра. Внешний мир как бы окрашивается душевными настроениями поэта. С этим связан антропоморфизм, одухотворение природы в лирике Фета. Так, роза у него «странно улыбнулась», «звезды молятся, пруд грезит», «тополь сонный дремлет». Мир природы у него очеловечивается, человек же, наоборот, является гармонической частью этого мира. Как отмечают исследователи, здесь сказывается явное влияние на творчество поэта лирики Гейне.
   В лирике Фета мы встречаем множество радостных, весенних стихотворений. Поэт с замиранием сердца ожидает прихода весны. Его душа, волнуясь, прислушивается к ее легкому дыханью, к ее родному призыву, угадывает первые приметы оживления мертвой, зимней природы:

     Уж травка светит с кочек талых,
     Плаксивый чибис прокричал,
     Цепь снеговую туч отсталых
     Сегодня первый гром прорвал.

(«Еще, еще! Ах, сердце слышит»)
   Зеленый хоровод деревьев, звонкая песнь сверкающего ручья, кудрявый плющ, сопричастный весенней жажде – все это радует и волнует поэта, вселяя в него необыкновенную жажду жизни, преклонения перед ее вечной красотой. Природа соотносится у Фета с человеческими чувствами, с особым восприятием жизни. Так, весна порождает в нем какую-то особую лень, неясную тоску, чувственную негу:

     Пропаду от тоски я и лени,
     Одинокая жизнь не мила,
     Сердце ноет, слабеют колени…
     В каждый гвоздик душистой сирени,
     Распевая, вползает пчела.

(«Пчелы»)
   Весной поэт вновь вспоминает о любви, у него появляется надежда вновь обрести счастье:

     Снова в сердце ничем не умеришь
     До ланит восходящую кровь,
     И душою подкупленной веришь,
     Что, как мир, бесконечна любовь.

(«Весенние мысли»)
   Одновременно весенние стихотворения Фета – это и гимн вечному обновлению жизни, гимн молодым, могучим силам природы:

     Я пришел к тебе с приветом,
     Рассказать, что солнце встало,
     Что оно горячим светом
     По листам затрепетало,
     Рассказать, что лес проснулся,
     Весь проснулся, веткой каждой,
     Каждой птицей встрепенулся
     И весенней полон жаждой.

(«Я пришел к тебе с приветом»)
   Чувства героя здесь целиком соответствуют тайным движениям природы, которая как будто отражается в его душе. Герой «весенней полон жаждой», душа его открыта навстречу счастью. Весенняя природа у Фета девственно невинна, несмотря на особую чувственную атмосферу, царящую в ней:

     Так дева в первый раз вздыхает,
     О чем не ведая еще,
     И в первый раз благоухает
     Ее блестящее плечо.

(«Первый ландыш»)
   Весна у поэта – это невеста-царица, сошедшая на землю и ожидающая своего жениха. «Очарованная сном», «нема и холодна», она еще спит в своем ледяном гробе, но Он призван пробудить ее из «стужи мертвых грез».
   Если весенняя природа ассоциируется у поэта с утренним пробуждением, то зимняя – с безмолвием лунной ночи. В лирике Фета мы часто встречаем зимний ночной пейзаж:

     Ночь светла, мороз сияет,
     Выходи – снежок хрустит;
     Пристяжная озябает
     И на месте не стоит.

(«Ночь светла»)
   Если весенние картины природы у поэта радостны, наполнены светом, теплом, жизнью, то в зимних пейзажах зачастую возникает мотив смерти: печальная береза одета в «траурный» наряд, ветер зловещий свистит над дубовым крестом, яркий зимний свет освещает ход склепа. Мысль о смерти, о небытии, об опустевшей земле сливается в воображении поэта с видом зимней, уснувшей вечным сном природы:

     Селенье спит под снежной пеленой,
     Тропинки нет по всей степи раздольной.
     Да, так и есть: над дальнею горой
     Узнал я церковь с ветхой колокольней.
     Как мерзлый путник в снеговой пыли,
     Она торчит в безоблачной дали.
     Ни зимних птиц, ни мошек на снегу.
     Все понял я: земля давно остыла
     И вымерла…

(«Никогда»)
   Многие зимние пейзажи Фета своей простотой и реалистичностью очень напоминают пушкинские пейзажи. Как и Пушкин, он умел находить прелесть и изящество в скромной русской природе:

     Я русский, я люблю молчанье дали мразной,
     Под пологом снегов как смерть однообразной…
     Леса под шапками иль в инее седом,
     Да речку звонкую под темно-синим льдом.

(«Я русский, я люблю молчанье дали мразной»)
   Таким образом, пейзажная лирика Фета неразрывно слита с внутренним миром лирического героя. Очарование его стихов – в непосредственности и эмоциональности поэтического восприятия природы. Фета считают первым русским поэтом-импрессионистом, поэтом, безоглядно отдающимся своему впечатлению, эмоциям. Недаром Бальмонт заметил, что поэзия Фета – это «сама природа, зеркально глядящая через человеческую душу» [104 - См.: Бальмонт К. О поэзии Фета. М., 1934.].

Тема любви в поэзии А.А. Фета

   План сочинения
   1. Вступление. Основные темы лирики Фета.
   2. Основная часть. Тема любви в поэзии Фета.
    Характерные черты любовной лирики поэта.
    Тема любви в ранней лирике. Стихотворение «Не отходи от меня…».
    Отражение в любовной лирике импрессионистического мироощущения.
    Фрагментарность лирических сюжетов Фета.
   3. Заключение. Своеобразие развития любовной темы в лирике поэта.

   Современные А.А. Фету критики отмечали, что поэт почти никогда не откликался на происходящие исторические события, на насущные общественные вопросы современности. Природа, любовь, прошлое, порою философское осмысление мира – вот основные темы поэта. Попробуем выделить характерные черты любовной лирики поэта.
   Исследователи отмечали, что Фет нигде не изображает «страсти в момент сильной нравственной борьбы. Он знает сердечное влечение лишь в его робком, первичном виде или, напротив того, в пору пережитого страдания, как светлое воспоминание о невозвратно минувшем счастии. В этом выборе для изображения моментов любви наш поэт резко отличается от Пушкина и Лермонтова, поэтов страсти кипучей, трагической, и опять сближается с Жуковским, при той… разнице, что у Жуковского больше сосредоточенности в самом чувстве, тогда как у Фета ярче краски и образы» [105 - Майков А.Н. Творчество Фета. – Афанасий Афанасьевич Фет (Шеншин). Его жизнь и сочинения. Сборник ист. – лит. статей. Составил В. Покровский. М., 1911, с. 34.]. Любовная лирика поэта, как правило, не сюжетна. Обычно Фет фиксирует какой-то один момент или эпизод в развитии чувства. Любовное переживание часто обозначается через восприятие поэтом природы. Характерно, что в этих стихотворениях нигде не обозначен подробно образ героини. Как отмечали критики (Боткин), женщина у поэта – только часть той природы, тот предмет внешнего мира, который способен пробудить в душе особенные чувства.
   Такого рода произведения мы встречаем в раннем творчестве поэта. Обратимся к стихотворению «Не отходи от меня…». Первая строфа здесь – это просьба и признание поэта, обращенные к любимой женщине:

     Не отходи от меня,
     Друг мой, останься со мной!
     Не отходи от меня:
     Мне так отрадно с тобой…

   Искренность и настойчивость чувств поэта подчеркнуты здесь повтором первой строчки: «Не отходи от меня…». Вторая строфа – это своеобразный анализ чувств поэта и характера его отношений с Ней. Образ же самой героини здесь не обрисован.

     Ближе друг к другу, чем мы,
     Ближе нельзя нам и быть;
     Чище, живее, сильней
     Мы не умеем любить.

   Третья строфа тематически вновь возвращает нас к началу стихотворения. Последняя строчка повторяет первую, замыкая кольцо:

     Если же ты – предо мной,
     Грустно головку склоня, —
     Мне так отрадно с тобой:
     Не отходи от меня!

   В стихотворении «Я полон дум, когда закрывши вежды…» поэт признается в том, что все его мысли, ожидания и чаяния в любое мгновение жизни обращены к любимой женщине:

     Я все с тобой, когда рука неволи
     Владеет мной —
     И целый день, будь ясно ли, темно ли —
     Я все с тобой.

   Признаваясь в любви, Фет предстает перед нами как поэт-импрессионист. Так, в стихотворении «Я пришел к тебе с приветом…» радостными чувствами героя окрашен весь утренний весенний пейзаж. Картина природы здесь полностью растворяется в настроении:

     Я пришел к тебе с приветом,
     Рассказать, что солнце встало,
     Что оно горячим светом
     По листам затрепетало;

     Рассказать, что лес проснулся,
     Весь проснулся, веткой каждой,
     Каждой птицей встрепенулся
     И весенней полон жаждой…

   Лес, деревья, солнце и птицы – все находится в удивительной гармонии с душевным состоянием человека. Каждая следующая строфа повторяет глагол «рассказать». Поэт хочет не только открыть сердце любимой женщине, но и всей окружающей природе поведать о своем счастье, которым переполнена душа его:

     Рассказать, что отовсюду
     На меня весельем веет,
     Что не знаю сам, что буду
     Петь, – но только песня зреет.

   В этом стихотворении Фет, безусловно, выступает как поэт-импрессионист. «Подобного лирического весеннего чувства природы мы не знаем во всей русской поэзии! В этих немногих стихах чувствуется то ликующее праздничное, чем именно дышит ясное весеннее утро…», – писал В.П. Боткин [106 - Боткин В.П. Картины природы в произведениях Фета. – Афанасий Афанасьевич Фет (Шеншин). Его жизнь и сочинения. Сборник ист. – лит. статей. Составил В. Покровский. М., 1911, с. 80.].
   Лирические сюжеты любовных стихотворений Фета отличаются беглостью, фрагментарностью. Однако беглое переживание раскрывает у поэта глубину чувств. Так, в стихотворении «Еще акация одна…» любовь раскрывается в желании задержать время, остановить его:

     Я говорить хотел – и вдруг,
     Нежданным шорохом пугая,
     К твоим ногам, на ясный круг,
     Спорхнула птичка полевая.

     С какой мы робостью любви
     Свое дыханье затаили!
     Казалось мне, глаза твои
     Не улетать ее молили.

     Сказать «прости» чему ни будь
     Душе казалося утратой…
     И, собираясь упорхнуть,
     Глядел на нас наш гость крылатый.

   В стихотворениях Фета «нам являются не цельные, законченные чувства или настроения, но минуты, мгновения душевной жизни, для которых нет слова в языке, нет образа в сознании, которые пришли неизвестно откуда и исчезнут навсегда, быть может, не оставив после себя никакого следа в жизни, даже воспоминания. Это «неясный бред» души всегда живой, всегда деятельной, но не всегда сознающей себя» [107 - Дистерло Р.А. Поэзия Фета – выразительница легких, едва уловимых движений души, движений минутных, мгновенных, остановившихся. – Афанасий Афанасьевич Фет (Шеншин). Его жизнь и сочинения. Сборник ист. – лит. статей. Составил В. Покровский. М., 1911, с. 63.]. Одно из таких стихотворений – «Шепот сердца, уст дыханье…». Это произведение, положившее начало известности Фета и оставшееся навсегда для многих читателей символом всей его поэзии. Сюжет стихотворения – ночное свидание влюбленных. В этом сюжете присутствует недоговоренность, размытость красок, встреча героев окутана какой-то тайной. Вероятно, отношения их еще не устойчивы, чувства неопределенны, быть может, они боятся еще идти навстречу своему счастью. Поэт здесь передает тончайшие движения души, сливающиеся с легкими звуками ночной природы:

     Шепот сердца, уст дыханье,
     Трели соловья,
     Серебро и колыханье
     Сонного ручья.

   Во второй строфе продолжает разворачиваться таинственный ночной пейзаж. Здесь же легкими штрихами намечается и потрет героини:

     Свет ночной. Ночные тени,
     Тени без конца,
     Ряд волшебных изменений
     Милого лица…

   Весенняя ночь коротка, но очень многое вместила в себя эта встреча. Целый спектр чувств и эмоций пережили герои. «Сдержанная речь, сдержанное волнение заставляли в слова, не имеющие смысла для постороннего слушателя, влагать понятное только для того, кому они сказаны; заставляли меняться в лице от отчаяния и безнадежности, переходящих в уверенность; от уверенности, легкомысленно разбитой внезапною шуткою, – к горю, от горя и шутки, спугнувшей попытку робких объятий, – к новой надежде! А луна сквозь листву бросала свои отблески на лица, смотрящие с надеждой, с желанием, с порывом друг на друга. Сделала, однако, свое дело весенняя ночь. Не даром «волшебны» были изменения милого лица. Волшебство совершилось, объятия раскрылись, а тут незаметно подкрался и рассвет радостного утра, вослед радостной таинственной ночи». [108 - Стечкин Н.Я. Музыка любви в поэзии Фета. – Афанасий Афанасьевич Фет (Шеншин). Его жизнь и сочинения. Сборник ист. – лит. статей. Составил В. Покровский. М., 1911, с. 94.]

     Бледный блеск и пурпур розы,
     Речь не говоря,
     И лобзания, и слезы,
     И заря, и заря!..

   Третья строфа является кульминацией в сцене этого свидания. Душа человека в такие минуты отрешается от повседневности, от скуки и однообразия жизни.
   Таким образом, любовная лирика поэта своеобразна. Тончайшие душевные движения сливаются у него с неуловимой жизнью природы. «В изображении чувства Фета увлекает фиксация деталей, тонких оттенков, неясных, неопределенных эмоций. Чувство… обычно раскрывается не в обобщенном виде, а как результат более или менее длительных переживаний, единство и смысл которых осознаны переживающим: Фет фиксирует отдельные душевные движения, настроения, оттенки чувств» [109 - Бухштаб Б.Я. А.А. Фет. Очерк жизни и творчества. Л., 1990, с. 76.]. Стихотворения Фета о любви представляют собой своеобразные лирические фрагменты, в котором обозначена лишь эмоция или ощущение героя. Образ героини, как мы уже отмечали выше, в произведениях поэта не обозначен.

Николай Васильевич Гоголь

Комедия «Ревизор»

Сюжетно-композиционные особенности комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»

   План сочинения
   1. Вступление. Своеобразие художественной структуры комедии.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционное своеобразие «Ревизора».
    Экспозиция в сюжете комедии.
    Завязка.
    Герои-вестники. Развитие действия.
    Первое знакомство Городничего с Хлестаковым. Развитие действия.
    Третий и четвертый акт комедии. Развитие действия в реальном конфликте и кульминационные эпизоды в «миражной» интриге.
    Пятый акт. Кульминация и развязка пьесы/
   3. Заключение. Новаторство Гоголя.

   В комедии «Ревизор» Н.В. Гоголь выступает как драматург-новатор. Он преодолевает традиционные приемы поэтики классицизма, приемы водевилей, отходит от традиционной любовной интриги, обращаясь к сатирическому изображению общества, города, вырастающего в грандиозный символ Российского государства. «Я хотел собрать в одну кучу все дурное в России и за одним разом… посмеяться надо всем», – писал Н.В. Гоголь [110 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература: Для школьников старших классов и поступающих в вузы: Учебное пособие. М., 2002, стр.210.]. Попробуем проанализировать сюжетно-композиционную структуру произведения.
   Оригинальность автора состояла уже в том, что экспозиция в комедии следует после завязки. Завязкой пьесы является первая фраза Городничего: «…к нам едет ревизор». И только после этого мы окунаемся в атмосферу жизни уездного города, узнаем, какие там заведены порядки, чем занимаются местные чиновники. Мы узнаем здесь и некоторые подробности: о том, как содержатся постояльцы богоугодных заведений, какие порядки заведены судьей «в присутственных местах», что происходит в учебных заведениях..
   Завязкой реальной интриги комедии, как мы уже отмечали выше, становится первая реплика Городничего. В.И. Немирович-Данченко в статье «Тайны сценического обаяния Гоголя» отмечал необыкновенную смелость и новаторство Гоголя в создании завязки. «Самые замечательные мастера театра, – говорит он, – не могли завязать пьесу иначе, как в нескольких первых сценах. В «Ревизоре» же одна фраза, одна первая фраза: «Я пригласил вас, господа, для того, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор», – и пьеса уже начата. Дана фабула, и дан главнейший ее импульс – страх» [111 - Манн Ю.В., Самородницкая Е.И. Гоголь в школе. М., 2008, с. 97.]. Однако стоит отметить, что страха здесь еще нет. Завязка в пьесе отличается и комедийностью, и сатиричностью, и психологизмом. Приезд ревизора – безусловно, неприятное известие, но ситуация традиционна. У Городничего имеется большой опыт в подобных делах (двух губернаторов обманул). Ревизор едет, но его пока не боятся. Инициативу город пока еще держит в своих руках. Однако город уже приведен в движение. Городничий энергично раздает указания чиновникам. Гоголь проявил себя как талантливый драматург, придумав такую завязку, благодаря которой в движение пришли сразу все действующие лица комедии. Каждый из них действует в соответствии со своим характером и своими преступлениями. Также отметим, что ни в экспозиции, ни в завязке пьесы не присутствует сам главный герой.
   Далее в комедии появляются Бобчинский и Добчинский и приносят весть о загадочном постояльце трактира. Здесь Гоголь использует традиционный для комедий образ героев-вестников. Нетрадиционно лишь известие, которое они приносят. Из ничего они творят образ ревизора. Приезд незнакомца кажется им неожиданным, поведение его таинственным (живет, наблюдает, о себе не заявляет). И вот тут-то среди чиновников и начинается смятение, возникает страх. Сцена, изображающая героев-вестников, необычайно важна в художественной ткани пьесы. Часть исследователей считают, что она является своеобразным завершением завязки в реальном конфликте пьесы. Другие критики (обозначившие наличие двух интриг в сюжете – реальной и «миражной») видят в ней завязку «миражной» интриги. Думается, мы можем рассматривать эту сцену как развитие действия после завязки (сообщения Городничего) в реальном конфликте пьесы.
   На очень сложном комизме построена сцена первого знакомства Городничего с Хлестаковым. Сцена эта также является развитием действия и в реальном, и в «миражном» конфликте. Хлестаков чувствует страх, считая что его собираются препроводить в долговую яму. Городничий же считает, что собеседник его отличается хитростью и коварством: «какого туману напустил!». Герои не понимают друг друга, находясь как бы на разных волнах. Но Городничий расценивает все поведение Хлестакова как некую тонкую игру, условия которой он быстро принимает. И начинается соблазнение мнимого ревизора. Для начала Антон Антонович дает ему взятку. Это переломный момент в поведении Городничего. Он преодолевает робость и чувствует себя уже более уверенно. Ситуация несомненно ему знакома и привычна. Затем приглашает пожить в своем доме, посетить богоугодные заведения, уездное училище, острог. Словом, активно действует. Отметим здесь комедийность в развитии конфликта. «С точки зрения здравого смысла героем, ведущим действие, нападающим, атакующим, должен быть ревизор, поскольку он государственный чиновник, который приехал в город с ревизией, с проверкой, а Хлестаков никого не атакует, так как не является ревизором. Он оказывается объектом нападения, его по нелепому стечению обстоятельств приняли за ревизора, и он как может отражает это нападение. Героем, ведущим действие, оказывается Городничий. В основе всех его действий одно стремление: обмануть ревизора, создать видимость благополучия, не дать возможности ни одному человеку в городе сказать ревизору о должностных преступлениях. <…> Все это «наоборот» пройдет через все наиболее важные моменты в развитии конфликта» [112 - Богомолова Е.И., Жаров Т.К., Кедрова М.М. Пособие по литературе. М., 1951, стр.151., с. 152.].
   События третьего действия представляют собой также очень этап в развитии конфликта. Хлестаков, вероятно, начинает догадываться, что его принимают за важную государственную персону, и начинает играть эту роль, очень непринужденно. Он рассказывает о своей столичной жизни и завирается до такой степени, что полностью разоблачает себя. Сцена вранья является кульминацией в саморазоблачении героя. Однако Городничий и остальные чиновники принимают ложь героя как должное. В чем же причина подобного поведения? Как отмечают исследователи, «страх подготовил почву для обмана. Но обмануло чистосердечие Хлестакова. Опытный плут навряд ли бы провел Городничего, но непреднамеренность поступков Хлестакова сбила его с толку. <…> …Во всех случаях – даже в минуту самого невероятного вранья – Хлестаков искренен. Выдумывает Хлестаков с тем же чистосердечием, с каким ранее говорил правду, и это опять обманывает чиновников» [113 - Манн Ю. В., Самородницкая Е.И. Гоголь в школе. М., 2008, стр.118–119.]. Далее следуют сцена посещения мнимого ревизора местными чиновниками – у всех он берет деньги. Сцена взяток содержит грубо комический ход. Первый посетитель, судья, еще стесняется предлагать Хлестакову деньги: он делает это неумело, с боязнью. Однако Хлестаков разрешает напряженную ситуацию, попросив взаймы. И далее он берет в долг у каждого из чиновников, причем суммы от визита к визиту возрастают. Потом следует сцена ухаживания Хлестакова за дочерью и женой Городничего. Он сватается к Марье Антоновне. Сцена эта содержит пародию на любовную интригу. Как отмечает В. Гиппиус, «единство времени требовало быстрого темпа, но все же давало простор в пределах пяти актов и двадцати четырех реальных часов. Как бы издеваясь над этим правилом, Гоголь вмещает два объяснения, недоразумение с соперничеством, предложение и помолвку в пределы полуакта и нескольких минут, чтобы в последнем акте посмеяться и над этим «фантомом». Таким образом, сцены вранья, взяток и сватовства – это развитие действия в реальном конфликте пьесы и одновременно кульминационные эпизоды в «миражном» конфликте.
   В пятом акте мы имеем кульминацию в развитии реальной интриги – это сцена разоблачения Хлестакова. Городничий торжествует: он не только сумел скрыть свои дела от ревизора, но и почти породнился с ним (эта сцена также является кульминационной в развитии «миражной» интриги). Однако торжество его омрачается приходом Почтмейстера с письмом, которое открывает истинное положение дел. Сцена чтения письма Хлестакова – это кульминация в реальном конфликте и одновременно развязка «миражной» интриги. Однако комедия не заканчивается этим эпизодом. Далее следует появление жандарма, который сообщает о приезде настоящего ревизора. Эта сцена представляет собой развязку в реальном конфликте пьесы. Таким образом, сюжетное действие возвращается к тому, откуда оно началось. «Немая сцена» у Гоголя обрела различные интерпретации критиков. Одно из ее толкований: прибыл наконец настоящий ревизор и город ждет реальное справедливое наказание. Другая версия: прибывший чиновник ассоциируется с небесной карой, которой страшатся все действующие лица комедии.
   Таким образом, Н.В. Гоголь выступает новатором в развитии драматургических приемов, в обрисовке конфликта. В своей комедии он практически полностью отказался от любовной интриги. Любовный треугольник Марья Антоновна – Хлестаков – Анна Андреевна демонстративно пародиен. В основе сюжета лежит необычный случай, «анекдот», однако позволяющий глубоко раскрыть общественные отношения и связи. Главный герой не присутствует ни в первом, ни в последнем действии «Ревизора»: его нет как в завязке, так и в развязке. Кульминация в развитии реального конфликта также происходит без Хлестакова. Динамика «Ревизора» следует определенному правилу – «уже хочет достигнуть, схватить рукою, как вдруг помешательство» [114 - Гиппиус В. Гоголь. Л., 1924, с. 99.]. Это в равной степени относится и к Городничему, к его честолюбивым надеждам, и к Марье Антоновне, к ее любовным устремлениям. Основой действия пьесы становятся не личные столкновения, а общее, социальное начало. У Гоголя нет в пьесе положительных героев. Идеальное уходит у писателя в подтекст. Это идея, нравственный критерий, с позиций которого автор оценивает общественные пороки. По замечанию Гоголя, смех является единственным положительным лицом комедии. Таковы основные черты поэтики Гоголя-драматурга.

Жанровое своеобразие пьесы Н.В. Гоголя «Ревизор»

   План сочинения
   1. Вступление. Гоголь-драматург и традиция.
   2. Основная часть. Жанровое своеобразие пьесы «Ревизор».
    Принцип трех единств в «Ревизоре».
    Движение пьесы и характеры.
    Наличие двух конфликтов в сюжете. Социальная проблематика.
    «Ревизор» как комедия положений.
    Реализм особого типа.
   3. Заключение. Новаторство Гоголя.

   Создавая «Ревизора», Гоголь стремился написать «высокую общественную комедию» в духе Аристофана. В комедиях Аристофана сочетаются «грубый комизм и гротеск с социальным пафосом, политической сатирой, литературной пародией. Часто в смешном виде изображаются «отцы города». Особое значение придается завязке конфликта: она должна появляться с первых реплик героев и немедленно вовлекать в действие всех персонажей…» [115 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература: Для школьников старших классов и поступающих в вузы: Учебное пособие. М., 2002, с. 209–210.]. Все эти черты присутствуют и в «Ревизоре». Кроме того, конечно же, Гоголь опирался и на традиции европейской и отечественной драматургии. Тип хвастуна и лгуна был разработан в комедиях Плавта, Шекспира, Мольера, Княжнина, Хмельницкого, Шаховского. Похожий сюжет уже был разработан Г. Квитко-Основьяненко в его комедии «Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе». Гоголь же создал совершенно оригинальный образ: его Хлестаков противостоит «комедийному плуту… как тип ненадувающего лжеца, не преследующего в игре определенной, заранее поставленной перед собою цели» [116 - Манн Ю.В., Самородницкая Е.И. Гоголь в школе. М., 2008, с. 122.]. Отметим также и жанровое своеобразие пьесы Гоголя: нарушение драматургом принципа трех единств, отсутствие в комедии любовной интриги и положительных героев, наличие двух интриг в сюжете, наличие элементов комедии положений и комедии характеров, фантасмагоричность стиля.
   Попробуем рассмотреть жанровые особенности произведения более подробно. Посмотрим, насколько соблюдает писатель в «Ревизоре» традиционный драматургический принцип трех единств. В пьесе пять актов, действие сосредоточено вокруг Хлестакова и развивается очень четко, стройно. Гоголь стремится к большей концентрации сюжета, цельности действия, убирая все лишнее, замедляющее. Принцип единства действия, таким образом, сохранен. Гоголь лишь немного нарушает принцип единства времени и единства места: события пьесы развиваются в течение двух суток: в доме Городничего, затем в гостинице, потом – снова в доме Городничего.
   В «Ревизоре» мы не видим положительных героев, характеры же всех действующих лиц даны уже сложившимися, определенными. Вместе с тем пьесе присущ психологизм. В.И. Немирович-Данченко отмечает, что действие в комедии целиком основано на характерах, на психологии персонажей, а не на внешней интриге. Сценические толчки Гоголь находит не в «событиях, происходящих извне, – прием всех драматургов мира, – откуда эта бедная событиями жизнь небольшого русского городка может давать интересные внешние события? – Гоголь находит сценическое движение в неожиданностях, которые проявляются в самих характерах, в многогранности человеческой души, как бы примитивна она ни была» [117 - Манн Ю.В., Самородницкая Е.И. Гоголь в школе. М., 2008, с. 98.]. Отсюда – реалистичность мотивировок поступков героев и происходящих событий. Например, вот как мотивирует автор чтение Шпекиным письма Хлестакова в финале. Еще в первом действии мы узнаем, что этот персонаж – любитель читать чужие письма «больше из любопытства». Письмо же ревизора адресовано в «Почтамтскую улицу», из чего Шпекин заключил, что петербургский чиновник «нашел беспорядки по почтовой части». Таким образом, все сходится в развязке комедии.
   В сюжете комедии отсутствует традиционная любовная линия. Флирт Хлестакова с женой и дочерью Городничего – это не что иное, как пародия на любовную интригу. Основной акцент в пьесе сделан на общественных отношениях. В основе сюжета лежат события социального характера, те явления быта, которые характеризуют наиболее существенные стороны современной автору России. Вместе с тем в пьесе нет обличительных инвектив, характерных для комедий Просвещения и классицизма. Только последняя реплика Городничего («Чему смеетесь? Над собой смеетесь!») напоминает нам о них. Также отметим наличие двух конфликтов в сюжете комедии – реального и фантастического, так называемой «миражной» интриги.
   Пьесе «Ревизор» присущи черты комедии положений. Однако эти черты не имеют в произведении самостоятельного значения. В «Ревизоре» есть еще несколько сцен в духе водевиля, в традиции «грубой комики». Так, Городничий вместо шляпы собирается надеть бумажный футляр. Комично содержание записки, полученной Анной Андреевной от мужа. Она не может понять ее смысла: «Я ничего не понимаю, к чему же тут соленые огурцы и икра?» Смотритель училищ Лука Лукич Хлопов, будучи на приеме у Хлестакова, от волнения закуривает сигару не с того конца и роняет ее. Городничий уверяет Хлесткаова, что «унтер-офицерская вдова сама себя высекла». Квартальные, проявляя большое усердие в наведении порядка, пытаются поднять лежащую на полу бумажку и впопыхах толкают друг друга. Наконец, Бобчинский и Добчинский сталкиваются лбами, подходя к Анне Андреевне, чтобы поздравить ее с обручением дочери. Однако все эти моменты, как мы уже отмечали выше, не имеют самостоятельного значения в пьесе, которая построена как комедия характеров. Все эти забавные недоразумения скорее сопутствуют основному повествованию, но никогда не становятся самостоятельными источниками и причинами действия.
   «Ревизор» – реалистическая пьеса. Однако это реализм особого рода, это так называемая «несмешная комедия», «смех сквозь слезы», «скука сквозь слезы». Мы не можем сопоставлять «Ревизор» с пьесами Чехова или Островского. Поэтика Гоголя – поэтика исключительного, странного. Но странное, абсурдное у Гоголя тонко вплетено не в сюжет, а в стиль. И тон этим странностям задает уже сон Городничего и его «персонажи» – крысы «необыкновенные», «неестественной» величины. Эта характеристика задает тон всей пьесе. В.Г. Белинский писал, что «сон городничего о крысах открывает цепь призраков, составляющих действительность комедии» [118 - Гиппиус В. Гоголь. Л., 1924, с. 100.]. И действие комедии на самом деле развивается странно. Городничий, видавший виды чиновник, вдруг оказывается обманут «сосулькой». «Сосулька» же пишет в Петербург письмо, в котором содержится много здравых замечаний о городских чиновниках. Сам автор рассматривал Хлестакова как «фантасмагорическое лицо, которое, как лживый олицетворенный обман, унеслось вместе с тройкою бог весть куда» [119 - Там же, с. 100.]. Наконец, сама фигура невесть откуда взявшегося Жандарма в финале почти фантастична. Он повергает присутствующих в шок, заставляя их онеметь и окаменеть. Что же так напугало городское общество? Исследователи иногда сближают этого персонажа с гоголевским чертом, который у писателя тоже имел обыкновение появляться неожиданно. Именно в таком ракурсе, очевидно, рассматривал эту сцену К.С. Станиславский, полагавший, что в этот момент на сцене должна сгуститься тьма. В этом ракурсе мы можем говорить о последнем эпизоде как о сцене возмездия людям за их грехи.
   Таким образом, отметим жанровое новаторство Гоголя, отказавшегося от внешне занимательного сюжета, любовной интриги, положительных героев. Свою задачу писатель видел в том, чтобы исследовать призрачную и абсурдную российскую действительность. И этой задаче было подчинено все течение пьесы.

Поэма «Мертвые души»

Сюжетно-композиционная структура поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души»

   План сочинения
   1. Вступление. Замысел автора.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционная структура поэмы.
    Двухчастная композиция. Экспозиция, завязка и развитие действия в первой части поэмы.
    Главы, описывающие помещиков, и их расположение.
    «Боковые ходы» и их роль в сюжете.
    Вторая часть поэмы. Развитие действия, кульминация, развязка.
    Композиционные вставки и лирические отступления.
    Художественное время и художественное пространство в поэме.
   3. Заключение. Художественное своеобразие гоголевского сюжета.

   Сюжет поэмы «Мертвые души» Н.В. Гоголю был подарен А.С. Пушкиным. И писатель нашел его подходящим для своего произведения. «После «Ревизора» я почувствовал, боле нежели когда-либо прежде, потребность сочиненья полного, где было бы уже не одно то, над чем следует смеяться. Пушкин находил, что сюжет «Мертвых душ» хорош для меня тем, что дает полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров», – писал Н. В. Гоголь [120 - Манн Ю.В., Самородницкая Е.И. Гоголь в школе. М., 2008, с. 253.]. И он блестяще реализован свой замысел.
   Попробуем рассмотреть сюжетно-композиционную структуру поэмы. Прежде всего отметим, что произведение делится на две части. Первая часть включает в себя экспозицию (описание губернского города), завязку (приезд Чичикова), развитие действия (посещение героем чиновников и помещиков).
   Все главы (2–6), описывающие визиты Чичикова к помещикам, построены по одной композиционной схеме. Они включают в себя пейзаж, описание деревни, интерьер, подробный портрет героя, диалог с Чичиковым. В очередности появления образов помещиков в поэме также заключен особый смысл. Исследователи считают, что здесь Гоголь реализует принцип «убывающей виновности» персонажа. Первым в этой галерее появляется Манилов, фигура которого наиболее безжизненна, напоминает читателям застывшую статую. Коробочка, Ноздрев и Собакевич – каждый из них в определенном смысле уже «приближен к жизни». Последним на сцене появляется Плюшкин. Это единственный персонаж, кроме Чичикова, чью предысторию открывает нам автор. Но почему же Гоголь выделяет этого героя? Дело в том, что «Мертвые души» были задуманы писателем как большая эпопея, поэма, подобная «Божественной комедии» Данте. Первый том должен был (по мысли автора) соответствовать «Аду», второй – «Чистилищу», третий – «Раю». Гоголь планировал рассказать о постепенном восхождении героев от низших форм жизни к высшим. Чичиков рассматривался им как герой, способный обрести истину. И наряду с ним автор планировал сделать героем третьего тома и Плюшкина как персонажа, способного к нравственному возрождению. Именно потому Гоголь открывает читателям жизненную историю этого героя.
   Исследователи отмечали, что первая часть поэмы менее динамична. На первый взгляд, все движение здесь – это поездки Чичикова, его визиты чиновникам и помещикам. Однако в этой части весьма ощутимо «внутреннее движение», исподволь подготавливающее развязку поэмы. И в этом плане очередность посещения героем помещиков имеет еще и иной смысл – возрастание угрозы для предприятия Чичикова. С этим связаны так называемые «боковые ходы» в сюжете поэмы. Как отмечает А. Белый, «тройка коней, мчащих Чичикова по России, – предпринимательские способности Чичикова; одна из них – не везет, куда нужно, отчего ход тройки, – боковой ход, поднимающий околесину («все пошло, как кривое колесо») <…> Чичиков едет вбок: детали бокового троечного бега – лишняя деталь эмблемы кривого пути: «Проедешь… так вот тебе направо», «не мог припомнить, два или три поворота проехал»; «поворотил… на перекрестную дорогу… мало помышляя… куда приведет дорога…»; «своротили с дороги и тащились по избороненному полю…». Соедините боковые подъезды тройки с боковым ходом Чичикова и дорожными неудачами (не туда попал), и вы удивитесь цельности приема: ехал в Заманиловку, попал в Маниловку; ехал к Собакевичу, попал к Коробочке, от Коробочки – к Собакевичу вновь не попал, а к трактиру и к Ноздреву; от Ноздрева сцепился с экипажем губернаторской дочки, из-за которой позже поднялся скандал…» [121 - Белый А. Сюжет в деталях. – Н.В. Гоголь в русской критике. Антология. Составитель С.Г. Бочаров. М, 2008, с. 408–409.]. И угрозы Чичикову действительно возрастают по ходу развития действия. Так, Манилов просто не понимает сути предложения Павла Ивановича, но уже и он спрашивает: «не будет ли эта негоция несоответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России?». Возле дома Коробочки Чичиков падает в грязь. Сцена эта глубоко символична. Как отмечает А. Белый, «гром, купанье в грязи, удар в забор, лужа и освещающий ее свет – все неспроста; в доме Коробочки и обнаруживается второе дно заветного ларчика» [122 - Там же, с. 409.]. Здесь герой не просто встречает определенное сопротивление в виде непонимания – он сам дает помещице бумагу – «подать в суд». Неприятности ожидают Чичикова и в доме Ноздрева. Павлу Ивановичу не только не удается заключить сделку, но его едва не избивают. Наконец, Собакевич сразу же понял суть его предложения и даже в определенном смысле угрожает Чичикову: «Вам нужно мертвых душ?.. Знаете ли… такого рода покупки… не всегда позволительны, и расскажи я, или кто иной, – такому человеку не будет никакой доверенности». Последний помещик, Плюшкин, вовсе не хочет принимать Чичикова. Потом им все-таки удается договориться: Чичикову приходится расстаться с деньгами.
   Во второй части «Мертвых душ» действие развивается стремительно и энергично, происходит множество событий. Вторая часть поэмы включает в себя развитие действия (подписание купчей, бал, увлечение Чичикова губернаторской дочкой), растянутую кульминацию (скандальную выходку Ноздрева на балу, приезд в город Коробочки, распространение слухов о Чичикове). Во второй части Гоголь дает нам предысторию героя (запоздалая экспозиция образа). Иногда исследователи считают эту запоздалую экспозицию пародией Гоголя на романтические сюжеты. Вторая часть поэмы в определенном смысле повторяет схему первой. Через повествования Коробочки, Манилова, Собакевича, Плюшкина, Ноздрева все визиты Чичикова кним повторяются вновь. Посещение чиновников также повторяется, но уже с гораздо менее удачным исходом. И эта повторяемость обрамляет центральное действие поэмы. Таким образом начинают и заканчивают действие городские сцены. Однако композиционное кольцо создает и сам главный герой поэмы. Чичиков у Гоголя приезжает в город N ниоткуда и уезжает в никуда, в бесконечность. Круг, таким образом, замыкается.
   В поэме присутствуют композиционные вставки. Это «Повесть о капитане Копейкине», притча о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче», письмо незнакомки, адресованное Чичикову. Также повествование насыщено лирическими отступлениями, размышлениями автора о России, о русском народе, о быте, о типах писателей, о разнообразии человеческих характеров, о русском языке.
   Отметим также особый принцип соединения художественного времени и художественного пространства в поэме. «Мертвые души» напоминают нам живописное полотно, основным фоном которого выступает атмосфера губернского города, где все статично, омертвело. На втором плане – усадьбы помещиков. Жизнь здесь также словно замирает. На первом плане вырисовывается фигура Чичикова. И он уже вносит в повествование определенный динамизм, энергию, определяя внешние события и провоцируя внутреннее движение в поэме.
   Таким образом, в сюжете Гоголя большую роль играет фактор неожиданности и неизвестности. Читателям практически до конца первого тома не ясен исход интриги. Не совсем понятны и мотивы аферы героя. Однако в последней главе автор как будто приближает нас к разгадке и намерений, и характера Чичикова. История дела, таким образом, оборачивается историей характера. В этом своеобразие гоголевского сюжета.

Авторская символика в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

   План сочинения
   1. Вступление. Самое загадочное произведение Гоголя.
   2. Основная часть. Авторская символика в поэме.
    Суть сделки Чичикова. «История похода за мертвецами».
    Развитие мотива бесовства в главе о Коробочке.
    Мотив дома и семьи.
    Мотив птиц.
    Мотив тьмы.
    Образ Ноздрева. Символическое сравнение Гоголя.
    Развитие мотива бесовства в главе о Ноздреве.
    Образ Собакевича. Тема медведя.
    Развитие мотива бесовства в главе о Собакевиче.
    Образ Плюшкина. Мотив паука и паутины.
    Развитие мотива бесовства в главе о Плюшкине.
    Развитие мотива бесовства во второй части поэмы (сплетни о герое).
    Мотив дороги в поэме.
   3. Заключение. Глубина подтекста поэмы.

   Поэма «Мертвые души», пожалуй, самое необычное произведение Гоголя. Авантюрный сюжет и реалистические персонажи соседствуют в нем с постоянным ощущением призрачного, мифического. О чем же говорит нам подтекст поэмы, какие темы и мотивы звучат в ней?
   Попробуем проанализировать текст произведения. В основе заглавия поэмы лежит оксюморон. В основе сюжета – афера Чичикова, скупка этим персонажем душ умерших крестьян с целью заложить их в банке в качестве живых и получить за них большую сумму денег. С точки зрения православной религии сделка эта – безнравственна. Душа умершего человека возвращается назад к богу, где она будет держать ответ за все свои земные дела. Соответственно, она не может являться предметом торга. Безнравственна афера и жизненно-бытовом плане. Исходной точкой в планах Чичикова является смерть. Мечты героя о благополучной и комфортной жизни основаны на смерти. Причем здесь речь идет не только о естественной смерти – от болезни или старости, но и насильственной или случайной – от пожаров, войн, несчастных случаев и т. п. Получается, что герою Гоголя выгодны чужие несчастья. Именно они являются фундаментом его будущей счастливой жизни. Остановившись в гостинице, Чичиков первым делом начинает выяснять, не было ли в губернии каких болезней – «повальных горячек, убийственных каких-либо лихорадок, оспы и тому подобного…». И в этих вопросах – не прагматический интерес предпринимателя, не простое любопытство. Здесь включаются эмоции и даже чувства. Услышав о том, что у Плюшкина «люди, как мухи, мрут», Чичиков испытывает радостное волнение. Получается, что радость героя пропорциональна количеству человеческих несчастий – болезней, войн, пожаров, разбоя.
   В связи с этим в поэме возникает мотив бесовства. Как замечает Д. Мережковский, «картины русского провинциального города 20-х годов имеют кроме явного некоторый тайный смысл…: среди «безделья», пустоты и пошлости мира человеческого не человек, а сам черт, «отец лжи» в образе… Чичикова плетет свою вечную, всемирную «сплетню» [123 - См.: Мережковский Д.С. В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет, М., 1991.]. Этот мотив бесовства сопровождает героя на протяжении всего повествования. Придя в хорошее расположение духа после разговора с Маниловым, первой удачной сделки, Чичиков «как он ни был степенен и рассудителен, но тут чуть не произвел даже скачок по образцу козла». Козел в русской литературной традиции ассоциируется с чертом, с нечистым духом. Думается, подобной символикой Гоголь во многом выражает свое отношение к герою. Пытаясь отыскать дорогу к Собакевичу темной, дождливой ночью, Чичиков неожиданно падает в грязь (пьяный Селифан опрокинул бричку). Падение это символизирует будущее разоблачение Чичикова в губернском городе, падение его авторитета среди чиновников, развенчание его имиджа «благонамеренного человека». Характерно, что именно после этого падения начались неудачи героя. Вместо Собакевича Чичиков в эту ночь попадает к помещице Коробочке. И здесь вновь возникает мотив бесовства. Коробочка богобоязненна, она сетует на непогоду: «Какое-то время послал бог: гром такой – у меня всю ночь горела свеча перед образом». И далее она поражается виду своего гостя: «Эх, отец мой, да у тебя-то, как у борова, вся спина и бок в грязи! где так изволил засалиться?». Теперь гоголевский герой сближается с боровом. Всем известна библейская притча об исцелении бесноватых Христом, когда бесы вселились в стадо свиней. Подтекст этот особенно очевиден в сопоставлении с христианской тематикой: «свеча перед образом». Далее вспомним диалог героев. Когда Павел Иванович, будучи не в силах выносить далее тупость, подозрительность и несговорчивость старухи, в сердцах посулил ей черта, то Коробочка вспомнила, что «третьего дня всю ночь…снился окаянный». Сон помещицы, таким образом, предваряет появление в ее доме Чичикова, и опять возникает параллель гоголевского героя с чертом. В этой же главе возникает мотив тайны и мотив суда – именно в доме Коробочки обнаруживается второе дно шкатулки Чичикова.
   Здесь же в поэме возникает тема дома, семьи, своего гнезда. Комната Коробочки обвешана «картинами с какими-то птицами»; утром после пробуждения Чичикова «приветствует» индейский петух; весь узенький дворик помещицы наполнен птицами; индейкам и курам у Коробочки нет числа; фруктовые деревья в саду накрыты сетями для защиты от сорок и воробьев, которые «целыми косвенными тучами переносились с одного места на другое». Мотив птиц здесь исследователи обычно связывают с образом Коробочки, однако попробуем рассмотреть его в более широкой перспективе. Птице, покинувшей гнездо, уподобляется человек, покинувший свой дом, свою семью. Таким человеком в поэме является Чичиков. Здесь исподволь возникает мотив странствий, бесприютности, жизненной неустроенности. Переезжая с одного места на другое, колесит гоголевский герой по России, гонимый мечтой о богатстве и комфорте. Низменность и суетность человеческих стремлений в поэме противопоставлены естественной жизни природы.
   «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец наш небесный питает их. Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь?…Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники…Ищите же прежде Царства Божия и правды Его…», – читаем в Библии. [124 - Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового завета. М., 1994, с. 1018–1019.] Таким образом, мотив птиц оборачивается здесь темой мелочности и суетности человеческой жизни, темой язычества, отхода от христианских заповедей и идеалов. Тема эта в поэме связана в первую очередь с образом Чичикова, главной заботой которого является достижение материального благополучия и комфорта.
   Однако в главе о Коробочке есть и другие символические детали. Коробочка необыкновенно тупа, невежественна. «Дубинноголовая», – думает о ней Чичиков. Эти качества помещицы символически раскрываются в пейзаже, предваряющим встречу с ней Чичикова: «темнота была такая, хоть глаз выколи». Однако тьма здесь символизирует и неизвестность, перед которой стоит герой, неопределенность исполнения его замыслов.
   После Коробочки Чичиков встречается с Ноздревым. Этот помещик кутила, лихач, игрок, забияка и дебошир. Кроме того, у Ноздрева имеется одна странная страсть – «нагадить ближнему», распустить о нем сплетни, небылицы, оболгать знакомого. Так, ему ничего не стоит расстроить свадьбу, торговую сделку и т. д. Характерно, что Гоголь сравнивает героя с псом (среди собак Ноздрев «совершенно как отец среди семейства»), и это сравнение символично. В Священном Писании слово «пес» «иногда означает такого человека, который пустословием своим или злоречием досаждает другим» [125 - Полный церковно-славянский словарь. Составил Протоиерей Г. Дьяченко. М., 1993, с. 420.]. Именно таково в поэме поведение Ноздрева. Характерно, что основная роль в разоблачении аферы Чичикова принадлежит именно Ноздреву.
   Мотив бесовства здесь также продолжает развиваться. Так, Ноздрев, с его неуемной энергией, новыми, мгновенно возникающими идеями, кажется Чичикову «неугомонным бесом». Поняв, что поездка к этому помещику была глупостью, непростительной ошибкой, и, испытывая во время ночного сна дискомфорт, причиняемый «маленькими пребойкими насекомыми», Павел Иванович в сердцах посулил Ноздреву черта.
   Далее Чичиков попадает к Собакевичу. Обрисовывая внутренний облик помещика, Гоголь подчеркивает его приземленность, грубые, материальные интересы, животное начало. Собакевич напоминает Чичикову «средней величины медведя», он по-медвежьи неуклюж и неловок. Да и зовут его Михаилом Ивановичем.
   Здесь в поэме вновь развивается мотив бесовства. Торгуясь с несговорчивым Собакевичем, Чичиков вновь вспоминает черта. Михаил Иванович же начинает расхваливать продаваемых им умерших крестьян. Причем о мертвых он говорит, как о живых, а о живых, как о мертвых. Собакевич же, думается, произносит и самую главную в поэме фразу, не вкладывая, однако, в нее излишнего морализирования: «Право, у вас душа человеческая, все равно, что пареная репа». Но за словами Собакевича мы угадываем мысли самого автора. Мораль, добро, любовь – все, по Гоголю, обесценилось в этом мире. Бессмертная душа человеческая может продаваться и покупаться. Здесь возникает мотив Мефистофеля, соблазняющего Фауста продать собственную душу. У Гоголя таким Мефистофелем является Чичиков, который уговаривает помещиков продать мертвые души крестьян.
   Последний помещик, к которому приезжает Чичиков, – Плюшкин. Основные черты этого помещика – скупость, подозрительность, патологическая жадность. Имение его полностью запущено, крестьяне «мрут как мухи». Плюшкин практически потерял человеческий облик: при встрече Чичиков не может понять, кто перед ним – «баба или мужик». Помещика не интересует судьба его детей, он порвал все дружеские связи. «Прореха на человечестве» – такое определение дает ему писатель. В данном случае символичны многие детали быта и интерьера помещика. Так, атмосферу мертвенности, неподвижности, запустения в имении Плюшкина подчеркивают часы с остановившимся маятником, к которым паук уже приладил свою паутину. Упоминание о пауке здесь знаменательно. Если вспомнить замечание Собакевича о том, что у Плюшкина люди «как мухи мрут», то авторский намек здесь становится очевиден. Подобно пауку-кровопийце, помещик губит жизни своих крепостных крестьян. Подобно пауку, Плюшкин опутан «тиной мелочей» жизни, не видя за ними главного. Упоминание о пауке, плетущем свою паутину, ассоциируется у нас и с самим Чичиковым, который с большим искусством ведет свои дела, «оплетая» помещиков паутиной лжи, любезности и лести. Паук с большим искусством плетет свою паутину, но она тонка и непрочна. Точно так же непрочны, мифичны все старания Павла Ивановича, тщетны его надежды. Само «предприятие» Чичикова – безнравственно и греховно. В этом смысле герой может быть назван «нечестивым».
   Мотив бесовства и далее развивается в поэме. После разоблачения Чичикова вокруг имени его начинают ходить различные слухи. Павла Ивановича считают то капитаном Копейкиным, то Наполеоном, то Антихристом. Так проводится смысловая параллель: Чичиков – Антихрист.
   Описывая жизнь и быт различных типов помещиков, Гоголь передает атмосферу неподвижности, духовной косности, российской тяжеловесности и неповоротливости мышления и образа жизни. Чичиков, в отличие от других персонажей, изображен в дороге, в движении, «в поиске». Но на верной ли дороге гоголевский герой? Вспомним содержание поэмы. Вот, Чичиков не может отыскать дороги к Манилову. По пути к Собакевичу Павел Иванович почувствовал, что «они своротили с дороги». Прощаясь с Коробочкой, он спрашивает ее, «как добраться до большой дороги». Уехав от Собакевича, Чичиков спрашивает мужика, как найти дорогу к Плюшкину. Создается впечатление, что герой плутает, не может найти верной дороги в жизни. Путь Чичикова – это путь его заблуждений, ошибок. Стало быть, Гоголь оставляет для героя возможность нравственного просветления. Вообще, образ дороги в поэме символичен. Н.Л. Степанов отмечает, что «в нем передана вера автора в будущее, пафос движения – в противовес застою, неподвижной косности «мертвых душ»…» [126 - Степанов Н.Л. Указ. соч., стр.458.]. Однако Гоголь здесь имел в виду прежде всего человеческое самосовершенствование, нравственные, душевные движения, нежели какие-то внешние изменения в стране. Именно об этом он писал в «Авторской исповеди». «Все, более чем когда-либо прежде, ныне чувствуют, что мир в дороге, а не у пристани, не на ночлеге, не на временной станции или отдыхе. Всё чего-то ищет, ищет уже не вне, а внутри себя. Вопросы нравственные взяли перевес и над политическими, и над учеными…И меч и гром пушек не в силах занимать мир…Мысль о строении как себя, так и других делается общею. Со всеми замечательными, стоящими впереди других людьми случились какие-нибудь душевные внутренние перевороты… Всяк более или менее чувствует, что он не находится в том именно состоянии своем, в каком должен быть…Но это желанное состояние ищется всеми…» [127 - Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. М., 1993, стр.251.]. Движение в «Мертвых душах» – это нравственное самосовершенствование, поиск правильного жизненного пути. И именно этим обусловлена бесконечность этого движения: человек неустанно должен стремиться к добродетели.
   Таким образом, истинное содержание поэмы Гоголя – это раздумья писателя о нравственной природе человека, размышления его о русской душе, о суетном и вечном.

Иван Сергеевич Тургенев

Роман «Отцы и дети»

Тургенев-пейзажист
Пейзаж и его функции в романе «Отцы и дети»

   План сочинения
   1. Вступление. Тургенев как художник-пейзажист
    Пейзаж Тургенева и пейзаж Пушкина. Сравнительная характеристика
    Пейзаж Тургенева и пейзаж Толстого. Сравнительная характеристика
    Воздушность, легкость картин природы в произведениях писателя. Тургенев и Лермонтов
    Динамизм и подвижность как свойство тургеневских пейзажей. Тургенев и Гоголь
   2. Основная часть. Пейзаж и его функции в романе «Отцы и дети»
    Первое описание природы в романе и его значение
    Радостный весенний пейзаж и его мотивы
    Пейзаж как средство характеристики Аркадия Кирсанова
    Пейзаж как средство характеристики Николая Петровича Кирсанова. Передача душевного состояния героя
    Пейзаж как средство характеристики Павла Петровича Кирсанова
    Утверждение авторской позиции в картинах природы
    Природа в восприятии Базарова. Изменения в мироощущении героя
    Летний деревенский пейзаж (деревня Базарова) и его значение в романе
    Философские взгляды Тургенева на природу. Значение и смысл базаровского нигилизма в жизненно-природном плане
    Пейзаж как художественное предварение
    Картина природы как фон, на котором происходит действие
    Финальный пейзаж романа и его философский смысл
   3. Заключение. Функции пейзажа в романе «Отцы и дети»

   В своих произведениях И.С. Тургенев предстает перед нами как превосходный художник-пейзажист. Д. Мережковский писал, что «природа – область, где он никогда не изменяет себе. Как поэт верит в сверхъестественную жизнь природы!.. Он владеет тайнами языка, которые неожиданно и неотразимо… вызывают в нас очарование природы с ясностью галлюцинации: и негу весны, и меланхолию осени, и бледно-зеленое небо над снегами Финстераангорн, и тишину заросшего пруда в захолустье старосветских помещиков» [128 - Мережковский Д.С. О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы. – Д.С. Мережковский. Эстетика и критика. История эстетики в памятниках и документах, в 2-х т., т. 1., М., Харьков, 1994, с. 176.].
   В изображении природы И.С. Тургенев во многом близок А.С. Пушкину. Общая черта поэтики этих художников – это особое созерцательное отношение к природе, признание и утверждение в творчестве эстетического значения ее, ее красоты и тайны. Однако «в изображении природы Тургенев пошел дальше Пушкина. Он воспринимает его точность и верность в описаниях явлений природы…Но по сравнению с пушкинским тургеневский пейзаж более психологичен. Природа у Тургенева сама живет, дышит, изменяется в каждом своем мгновении или гармонируя с чувствами и переживаниями человека, или оттеняя их, становясь участником данной нравственно-психологической коллизии или ситуации», – писал С.М. Петров [129 - Петров С.М. И.С. Тургенев – великий русский писатель-реалист. – В кн.: Творчество И.С. Тургенева. Сборник статей. Пособие для учителя. Под общей редакцией С.М. Петрова. Редактор-составитель И.Т. Трофимов. М., 1958, с. 558.]. Другая общая черта этих художников в изображении природы – философская направленность пейзажа. И у Пушкина, и у Тургенева картины природы зачастую символичны, связаны с «вечными» темами и мотивами, с мыслями о жизни и смерти. И здесь уже мы замечаем расхождение во взглядах художников. Если у Пушкина существование человека в природе гармонично, законы ее необходимо-разумны, то отношение к природе у Тургенева двойственно и противоречиво. Поклоняясь природе и боготворя ее, Тургенев вместе с тем считал, что в природе заключено стихийное, иррациональное начало, которое враждебно по отношению к человеку. Человек в произведениях Тургенева ничтожен перед лицом вечности, изначально обречен.
   Поэтому пейзаж у Тургенева никогда не сливается с анализом переживаний героев, да и сам этот анализ практически отсутствует – психологизм писателя «тайный», завуалированный. В этом плане природа в произведениях Тургенева не связана с внутренней жизнью персонажей. Вместе с тем исследователи неоднократно отмечали, что картины природы у Тургенева зачастую даны в восприятии героев, окрашены их эмоциональностью, субъективным мировосприятием. И в этом писатель сближается с Толстым и Гончаровым.
   Другая особенность тургеневского пейзажа – его живописность, «акварельность», легкость. Исследователи творчества писателя неоднократно отмечали, что Тургенев – художник полутонов, тончайших оттенков, переливов цвета, разнообразных световых эффектов. Он не использует резких, определенных красок, четких, грубых линий ни в пейзажах, ни в портретах. Однако, несмотря на особую воздушность, легкость тургеневских картин природы, все они очень живы и реалистичны, ощутимо конкретны. Это создается благодаря звуковой, осязательной и обонятельной насыщенности этих картин. Пейзажи Тургенева полны природных звуков, запахов, он мастерски передает ощущения летнего утреннего зноя и ночной свежести, весеннего ветра и зимнего морозного воздуха. И этими чертами тургеневские пейзажи напоминают нам пейзажи Лермонтова и Фета.
   С гоголевским пейзажем, по замечанию Г.Б. Курляндской, пейзаж Тургенева сближается своим динамизмом, подвижностью [130 - Курляндская Г.Б. Указ. соч., с. 91, с. 98.]. Так, Тургенев часто изображает картины природы, увиденной путником, героем, который находится в дороге.
   Такого рода пейзажи мы встречаем у Тургенева в романе «Отцы и дети». Так, первый пейзаж романа поначалу кажется обыкновенным фоном, на котором происходит действие. «Поля, все поля тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь снова; кое-где виднелись небольшие леса и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги…Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низенькими избенками…как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободранной корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам». Однако пейзаж этот имеет и характеристическую функцию, и связан с идейным содержанием романа. Безрадостный вид этот, рождающий у Аркадия мысли о «безотрадной, бесконечной зиме, с ее метелями, морозами и снегами…», свидетельствует о плачевном состоянии хозяйства Кирсановых, о полном отсутствии у них практической жилки. Однако значение этого пейзажа более глубоко: он символизирует современную героям Россию, ее состояние дел, бедность крестьянства. Здесь как будто дается мотивировка социального конфликта романа. Тургенев подводит читателей к мысли о том, что преобразования необходимы, но в каком направлении должны быть они? Каковы пути развития России?
   Следующий пейзаж в романе выполняет сразу несколько функций. Во-первых, он гармонирует с чувствами, эмоциями героев. Кирсанов не видел сына целый год, за это время Аркадий получил звание кандидата, и отец несказанно рад его приезду, растроган, взволнован и даже чуть-чуть встревожен. Этому свиданию, возвращению в родимый дом рад и Аркадий. Сама природа как будто расцветает, разделяя чувства отца и сына: «Всё кругом золотисто зеленело и лоснилось под тихим дыханием тёплого ветерка, всё – деревья, кусты и травы; повсюду нескончаемыми звонкими струйками заливались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными лугами, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи; они пропадали во ржи, уже слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых ее волнах…». Радостный весенний пейзаж этот по своему настроению совершенно противоположен первому, а также мыслям Аркадия о долгой, бесконечной зиме, с ее метелями и морозами. Мотив юности, обновления жизни входит в повествование вместе с этой картиной природы. Аркадий, закончив обучение в университете, возвратился в родной дом, в отцовское имение. Вместе с ним приехал его приятель, Базаров. Здесь возникает надежда на то, что новые, молодые силы способны на радикальные преобразования, именно им принадлежит будущее России.
   Кроме того, уже здесь мы видим, что Аркадий весь поглощен этой чудесной картиной, а следовательно, он впечатлителен и восприимчив, любит природу, хотя и не смеет признаться в этом. «Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления… Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял». Характерно, что Тургенев подчеркивает здесь то, что картина природы дана в восприятии Аркадия. Здесь героя характеризует не сам пейзаж непосредственно, а впечатление, полученное от него. В нем раскрывается натура Аркадия, его мягкость, впечатлительность, поверхностность его «нигилистических воззрений». Нигилистические взгляды подразумевают признание утилитарного значения природы и исключают ее эстетическую ценность. Аркадия же красота и поэзия природы буквально завораживают, он не просто эстет, он любит природу, хотя и не смеет признаться в этом. И Тургенев сразу же подмечает в герое эту «противоречивость». Так, картины природы наполняются тонким психологизмом, становятся средством характеристики героя. И далее с помощью пейзажей писатель изображает борьбу «нигилистических» взглядов Аркадия, принятого им имиджа с самой сущностью его натуры. Выйдя на мгновение из своей роли, он начинает восхищаться воздухом, чудным небом, но вдруг бросает косвенный взгляд на Базарова и умолкает. В другом месте Аркадий невольно любуется пестрыми полями, «красиво и мягко освещенными заходящим солнцем». Так пейзаж становится средством «тайной психологии» писателя, открывая читателю «истинное положение дел».
   Отношение к природе ярко характеризует практически всех персонажей романа. Так, Тургенев описывает один из летних вечеров Николая Петровича Кирсанова. После споров с молодым поколением герою становится тоскливо. С грустью осознавая свое разъединение с сыном, Николай Петрович смутно чувствует какое-то «преимущество» молодых людей. Пытаясь понять молодое поколение, он размышляет, как можно «не сочувствовать художеству, природе?..». Кирсанов смотрит вокруг, и взору его предстает великолепный летний пейзаж: «Уже вечерело; солнце скрылось за небольшую осиновую рощу, лежавшую в полверсте от сада: тень от нее без конца тянулась через неподвижные поля…Солнечные лучи с своей стороны забирались в рощу и, пробиваясь сквозь чащу, обливали стволы осин таким теплым светом, что они становились похожи на стволы сосен, а листва их почти синела и над нею поднималось бледно-голубое небо, чуть обрумяненное зарей. Ласточки летали высоко; ветер совсем замер; запоздалые пчелы лениво и сонливо жужжали в цветах сирени…». Николай Петрович любуется садом, рощей, неподвижными полями, тихим закатом. Он настоящий эстет, любящий все прекрасное. Кроме того, герой мечтателен и сентиментален. Природа рождает в нем множество чувств, эмоций, воспоминаний. Николай Петрович вспоминает свою молодость, умершую жену, и «размягченное сердце» его долго не может успокоиться, в груди возникает «какая-то ищущая, неопределенная, печальная тревога».
   Тот же самый пейзаж ярко характеризует и Павла Петровича Кирсанова. Выйдя в сад, он встречает брата, замечает его волнение, пытается понять его чувства. «Николай Петрович объяснил ему в коротких словах свое душевное состояние и удалился. Павел Петрович дошел до конца сада, и тоже задумался, и тоже поднял глаза к небу. Но в его прекрасных темных глазах не отразилось ничего, кроме света звезд. Он не был рожден романтиком, и не умела мечтать его щегольски-сухая и страстная, на французский лад мизантропическая душа…». Тургенев здесь подчеркивает сухость и «английскую сдержанность» героя, отсутствие в нем глубоких чувств. «В глубине души Павел Петрович такой же скептик и эмпирик, как и сам Базаров…», – замечает Писарев [131 - Писарев Д. Базаров. – В кн.: Русская литературная критика 1860-х годов. Избранные статьи. Сост., предисл. и примеч. профессора Б.Ф. Егорова. М., 1984, стр.229.]. Фактически Павел Кирсанов оказывается единственным «эмпириком» в романе, это единственный персонаж, кто демонстрирует свое равнодушие к природе.
   Однако пейзаж здесь не только ярко характеризует персонажей и передает оттенки душевного состояния. Кроме того, этим прекрасным пейзажем Тургенев скрыто полемизирует с Базаровым, утверждающим, что «природа не храм, а мастерская». Грубому, материалистическому взгляду автор противопоставляет чудную картину летнего вечера. Так писатель одновременно раскрывает и свои собственные взгляды.
   Отношения Базарова же с природой гораздо более сложны. Вначале природа для него – «пустяки», любование ее красотами, по его мнению, – это не что иное, как романтическая чепуха. Тургенев практически не изображает картин природы в восприятии Базарова, герой как будто «не замечает» ее. Однако оказывается, Базаров вовсе не так сух и рационален, как это кажется на первый взгляд. Он способен глубоко чувствовать природу. Способность эту он открывает в себе вместе со способностью глубоко и самозабвенно любить. Любовь к Одинцовой делает Базарова поэтом, и природа открывается ему своей неизведанной стороной. «Темная, мягкая ночь глянула в комнату с своим почти черным небом, слабо шумевшими деревьями и свежим запахом вольного, чистого воздуха», «…сквозь изредка колыхавшуюся штору вливалась раздражительная свежесть ночи, слышалось ее таинственное шептание». Этот пейзаж сопутствует в романе чувствам героя, его объяснению с Анной Сергеевной.
   С образом Базарова связан и другой пейзаж романа. Это описание жаркого летнего полдня в деревне, где живут родители Евгения. «Настал полдень. Солнце жгло из-за тонкой завесы сплошных беловатых облаков. Все молчало, одни петухи задорно перекликались на деревне…да где-то высоко в верхушке деревьев звенел плаксивым призывом немолчный писк молодого ястребка. Аркадий и Базаров лежали в тени небольшого стога сена, подостлавши под себя охапки две шумливо-сухой, но еще зеленой и душистой травы». Сам по себе данный пейзаж – фон, на котором происходит действие. Здесь для нас очень интересен разговор героев, сама тематика его. Базаров и Аркадий разговаривают о природе. Оказывается, Базаров в детстве по-своему любил природу: осина, выросшая на краю ямы, была для него талисманом, рядом с которым он никогда не скучал. Знаменательно, что талисманом героя была осина – дерево, на котором повесился Иуда, предавший Христа. Так в повествование вводится мотив Иуды. Этот мотив намечается в отношениях к Базарову Аркадия, который разрывает с ним в финале романа. Однако здесь данный мотив лишь намечен. Полностью реализуется же он, думается, в личности самого Базарова, в его всеобъемлющем отрицании.
   Отрицая вечные законы природы (стремление человека к счастью, потребность в любви), герой отрицает саму Вселенную. Как замечает С. Орловский, «в мышлении Тургенева понятие природы расширяется в понятие стихии, которая, в свою очередь, тесно сплетается с образом древней судьбы» [132 - Орловский С. Указ. соч., с. 166.]. Природа тесно сливается в сознании писателя с божественным началом. Природа для Тургенева – это мать, человек – ее сын. И вместе с тем, в природе заключено враждебное начало. Всеобъемлющее отрицание Базарова, помимо реалистичности повествования, во многом было обусловлено философскими взглядами Тургенева. Писатель как будто хотел показать нам обреченность человеческой гордыни, бесплодность попыток человека возвыситься над природой, пренебречь ею. По отношению к природе Базаров в романе сразу же начинает отрицать свою «сыновность», природа для него «не храм, а мастерская». Точно так же герой пытается отрицать и святость семейных уз, святость материнского чувства, святость чувства любви. Однако, по Тургеневу, все чувства эти, сливаясь, и являются самой сутью природы. Именно потому смерть Базарова в финале напоминает нам самоубийство, создается ощущение, что герой искал ее. Иуда в библейской притче перед смертью раскаялся в содеянном. Раскаялся ли Базаров в своей гордыне? Поняв неизбежность смерти, он становится простым и человечным, утешает родителей, трогательно прощается с любимой женщиной. Утешая Василия Ивановича, Базаров соглашается исполнить свой долг христианина – соглашается на причащение. Однако соглашается сделать это позже: «ведь и беспамятных причащают». Пока же он находится в сознании, он отказывается видеть священника. Родителям Базаров иронически советует «опробовать» силу религии, когда он умрет, Василию Ивановичу шутливо советует быть «философом», «стоиком». Священник совершает над ним обряды, когда Базаров уже впадает в беспамятство. И здесь в романе есть характерный эпизод. «Когда его соборовали, когда святое миро коснулось его груди, один глаз его раскрылся, и, казалось, при виде священника в облачении, дымящегося кадила, свеч перед образом, что-то похожее на содрогание ужаса отразилось на помертвелом лице». Что за чувство владело Базаровым перед смертью? А.И. Незеленов замечает, что ужас на лице героя – это «ужас от признания собственной ошибки» [133 - Незеленов А.И. И.С. Тургенев в его произведениях. т.2. СПб., 1903, с. 245.]. Получается, что перед смертью Базаров все-таки осознает ошибочность своего мировоззрения, раскаивается в своем заблуждении. Так, в пейзажах романа воплощаются библейские мотивы.
   Пейзаж в романе нередко и предваряет или оттеняет какие-либо события. Так, дуэль Базарова и Павла Петровича происходит в раннее летнее утро. «Утро было славное, свежее, маленькие пестрые тучки стояли барашками на бледно-ясной лазури; мелкая роса высыпала на листьях и травах, блистала серебром на паутинках; влажная, темная земля, казалось, еще хранила румяный след зари; со всего неба сыпались песни жаворонков». Спокойствие природы здесь как бы намекает нам, что нет никакой серьезной драмы, что исход дуэли будет благополучен.
   Венчание Аркадия и Кати Одинцовой, Николая Петровича с Фенечкой происходит в один из зимних морозных дней. «Стояла белая зима с жестокою тишиной безоблачных морозов, плотным, скрипучим снегом, розовым инеем на деревьях, бледно-изумрудным небом, свежими, словно укушенными лицами людей и хлопотливым бегом продрогших лошадок». Пейзаж здесь выступает, скорее, фоном, на котором происходит действие.
   Тоскливый мотив возникает в заключительном пейзаже романа – описании сельского кладбища, на котором похоронен Базаров. Тон писателя становится возвышенным, мысль обретает философские глубины. Тургенев размышляет о судьбе своего героя и величии бесконечной, равнодушной к человеку природы: «Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами; не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной природы»; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной…». В пейзаже этом выразились философские воззрения писателя, его мысль о вечном противостоянии бесконечной жизни природы и бренного человеческого бытия. Как замечает Георг Брандес, «скорбь его – …скорбь мыслителя. Тургенев, глубоко проникнув в сущность бытия, понял, что природа равнодушна ко всем идеалам людским – справедливости, разуму, добру, общему благу, что они никогда не проявятся в ней с присущей им божественной силой» [134 - Брандес Г. Этюд. – В кн.: Иностранная критика о Тургеневе. СПб, с. 27.].
   Таким образом, функции пейзажа в романе различны. Это передача психологического состояния героев, особенностей их характеров. Пейзаж создает настроение, оттеняет комическое или трагическое в положениях и ситуациях. Картины природы, созданные Тургеневым, насыщены философскими мотивами и связаны с идейным смыслом произведения.

Сюжетно-композиционные особенности романа «Отцы и дети» И.С.Тургенева

   План сочинения
   1. Вступление. Замедленная кольцевая композиция в романе Тургненева.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционная структура романа.
    Передвижение героев в романе.
    Две экспозиции.
    Завязка внешнего конфликта и развитие действия.
    Значение 12-й и 13-й глав для зарождения внутреннего конфликта в романе.
    Внутренний конфликт героя и развитие любовной коллизии.
    Развитие действия, кульминация и развязка внешнего конфликта в романе.
    Второй круг странствий героя. Разрывы дружеских связей.
    Развязка внутреннего конфликта.
    Эпилог.
    Своеобразие композиции романа.
   3. Заключение. Тургенев и Пушкин. Мастерство в построении сюжета.

   Композицию романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» условно можно назвать замедленной кольцевой. Движение героев в романе сосредоточено между пятью пунктами: Хохловские выселки – Марьино – город *** – Никольское – деревня родителей Базарова. Второстепенным пунктом являются Хохловские выселки (это место в романе упоминается, но здесь не происходит никаких сюжетно значимых событий, кроме первой встречи героев). В Хохловских выселках на постоялом дворе Николай Петрович Кирсанов встречает сына в начале романа, здесь же Базаров и Аркадий запрягают лошадей при переезде из Никольского в деревню родителей Базарова. Более важным пунктом является город ***. Здесь происходит знакомство Базарова с Одинцовой, появляются образы Ситникова и Кукшиной. Поэтому город*** является важным пунктом передвижения героев в романе, наравне с Марьином, Никольским и деревней родителей Базарова.
   Непосредственная завязка действия происходит в Марьине, в поместье Кирсановых. И вначале действие как будто движется по одному и тому же полукругу – сначала вперед, потом до конца в обратном направлении, потом снова до конца вперед: Марьино (поместье Кирсановых) – город *** – Никольское (поместье Одинцовой) – дом родителей Базарова – Никольское – город *** – Марьино – город *** – Никольское – дом родителей Базарова. Первые два полукруга (движение «вперед и назад») Базаров проделывает вместе с Аркадием. Последний полукруг Аркадий проделывает частично (из Марьина через город в Никольское), Базаров же проделывает его полностью (из Марьина через Никольское в родительский дом), и причем отдельно от Аркадия (последняя встреча приятелей происходит в Никольском). Характерно, что при описании «обратного» движения приятелей (из родительского дома Базарова) Тургенев не акцентирует внимание читателей на том, что герои заезжают в город, а лишь мельком упоминает об этом. Заметив дурное настроение Анны Сергеевны, Аркадий и Базаров сообщают Одинцовой о том, что «заехали только по дороге и часа через четыре отправятся дальше в город». Но упоминание это важно: благодаря этому сохраняется единство романного движения.
   Первая глава романа является экспозицией Кирсановых – здесь дана жизненная история Николая Петровича. Вторую и третью главы можно назвать экспозицией Базарова (здесь дан портрет героя и первые характеристики его: Аркадий говорит отцу, что приятель его – «чудесный малый, такой простой»).
   В Марьине происходит завязка внешнего конфликта – знакомство Базарова с Павлом Петровичем Кирсановым. Развитие действия – споры героев, их взаимная антипатия, презрение Базарова, ненависть Павла Петровича. Все это Тургенев изображает в главах с четвертой по одиннадцатую.
   Двенадцатая и тринадцатая главы подготавливают развитие внутреннего конфликта в романе – борьба чувств и миропонимания в душе Базарова. Главы эти, изображающие «провинциальных нигилистов» подчеркнуто пародийны. Как замечает Ю.В. Лебедев, «комическое снижение – постоянный спутник трагического жанра, начиная с Шекспира. Пародийные персонажи, оттеняя своей низменностью значительность характеров двух антагонистов, гротескно заостряют, доводят до предела и те противоречия, которые в скрытом виде присущи и главным героям. С комедийного «дна» читателю становится виднее как трагедийная высота, так и внутренняя противоречивость пародируемого явления» [135 - Там же, с. 97.].
   Четырнадцатая глава (описание бала у губернатора) – это завязка внутреннего конфликта в романе. Происходит знакомство Базарова с Анной Сергеевной Одинцовой. Одновременно мы можем считать эту сцену завязкой любовной истории. Пятнадцатая, шестнадцатая, семнадцатая главы – развитие действия в любовной интриге и во внутреннем конфликте: поездка приятелей в Никольское, неожиданные чувства Базарова. Кульминация внутреннего конфликта и взаимоотношений героев – объяснение Евгения с Одинцовой (восемнадцатая глава). Развязка любовной истории – отъезд Базарова.
   Затем приятели едут в родительский дом Базарова, где проводят три дня (двадцатая и двадцать первая главы) и вновь возвращаются в Никольское, где проводят не более четырех часов, а затем они отправляются в Марьино. И здесь продолжается развитие внешнего конфликта (главы двадцать вторая и двадцать третья). Базаров и Павел Петрович уже как будто избегают острых столкновений. И тот и другой ведут себя сдержанно до тех пор, пока не задеты их чувства. Но Тургенев вновь сталкивает героев в их интересе к Фенечке. Павлу Петровичу она напоминает Нелли, Базаров же начинает «активно» ухаживать за ней, чувствуя большую обиду на Анну Сергеевну и желая самоутвердиться. Кульминацией споров и взаимной неприязни Базарова и Павла Петровича становится их дуэль (глава двадцать четвертая). Затем следует развязка внешнего личностного конфликта героев – Кирсанов получает легкое ранение, Евгений Васильевич уезжает из Марьина. Острота взаимной неприязни притупляется: и Базаров, и Кирсанов чувствуют нелепость всего происходящего, испытывают чувство стыда и неловкости. Характерно, что здесь притупляется и идейное противостояние героев: в Павле Петровиче теперь доминирует личная неприязнь, ревность, Базаров же больше не «щеголяет» своей жизненной философией, так как она оказалась несостоятельной. Да и само идейное противостояние героев здесь уже комически снижено. Так, в качестве причины дуэли (для объяснения с братом) Павел Петрович придумывает остроумную версию – «Базаров непочтительно отозвался о сэре Роберте Пиле».
   Затем Базаров через город *** вновь едет в Никольское (главы двадцать пятая и двадцать шестая). Он говорит Анне Сергеевне, что давно опомнился, потому что не хочет, чтобы она вспоминала о нем с отвращением, однако чувствует себя он «препакостно». Как замечает Ю.В. Лебедев, «второй круг жизненных странствий героя сопровождают последние разрывы» [136 - Там же, с. 99.]. Это разрыв с семейством Кирсановых, со своим единственным другом, Аркадием; разрыв со своей любовью, расставание с Одинцовой – Базаров понимает, что испытывать судьбу бесполезно; наконец, чудовищный разрыв с самим собой – герой старается сохранить цельность своей личности и мировоззрения, однако ему это не удается.
   Внутренний конфликт Базарова усугубляется в стенах родительского дома. В отчем доме жива память о детстве, здесь человек чувствует себя наиболее свободно и естественно, здесь «выходит наружу» естественность и непосредственность чувств, – то, что герой пытался подавлять в себе, вооружившись «новейшими теориями». Не потому ли Базаров так не любил бывать в родном доме? И сейчас он испытывает здесь «тоскливую скуку и глухое беспокойство». Он пытается занять себя медицинской практикой, помогая Василию Ивановичу, но его более ничего не радует в жизни. Внутренний конфликт здесь разрешается смертью героя. Во время одной из операций (вскрытие умершего от тифа мужика) Базаров заражается и вскоре умирает. Это становится развязкой внутреннего, неразрешимого конфликта героя (глава двадцать седьмая).
   В последней главе действие переносится в Никольское, в поместье Кирсановых, мы узнаем о счастливых изменениях, произошедших в их семействе, о судьбе Павла Петровича. И в этой же главе мы переносимся в деревню, где живут родители Базарова. Тургенев заканчивает роман описанием сельского кладбища, где похоронен Базаров. Глава эта является эпилогом одновременно образа Базарова, и образа Павла Петровича, и всего семейства Кирсановых.
   Итак, условный круг замыкается: из родительского дома Базарова действие в последней главе вновь переносится в Марьино. Но здесь мы уже не наблюдаем передвижения героев. Действие далее переносится по воле автора. Из Марьина Тургенев вновь ведет нас в деревню родителей Базарова, на сельское кладбище. «Описанный полукруг» здесь повторяется дважды, сначала движение вперед, а затем на исходную точку его: родительский дом Базарова – Марьино – деревня родителей Базарова. Попробуем совместить оба полукруга (непосредственное движение героев и перенесение читателей в ту или иную точку по воле автора): Марьино (поместье Кирсановых) – город *** – Никольское (поместье Одинцовой) – деревня родителей Базарова – Никольское – город *** – Марьино – город *** – Никольское – деревня родителей Базарова – Марьино (здесь два полукруга смыкаются в единый круг) – деревня родителей Базарова. Так мы получаем единый условный круг, в котором движется все действие романа. Формально мы не можем назвать композицию кольцевой (впервые мы встречаемся с героями на Хохловских выселках, а расстаемся на сельском кладбище, где похоронен Базаров), однако движение героев и авторский переход в ту или иную точку действия образуют единый, цельный круг.
   Таким образом, по своей простоте, четкости, стройности и соразмерности композиция романа Тургенева близка к композициям пушкинских произведений.

Николай Алексеевич Некрасов

Лирика

Стихотворение Н.А. Некрасова «Железная дорога»
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Железная дорога» (иногда исследователи называют произведение поэмой) было написано Н.А. Некрасовым в 1864 году. В основу произведения легли исторические факты. Речь в нем идет о строительстве в 1846–1851 гг. Николаевской железной дороги, соединившей Москву и Петербург. Этой работой руководил управляющий путями сообщения и публичными зданиями граф П.А. Клейнмихель. Люди работали в тяжелейших условиях: тысячи умирали от голода и болезней, у них не было необходимой одежды, за малейшее ослушание их жестоко наказывали плетьми. Работая над произведением, Некрасов изучал очерково-публицистические материалы: статью Н.А. Добролюбова «Опыт отучения людей от пищи» (1860) и статью В.А. Слепцова «Владимирка и Клязьма» (1861). Впервые стихотворение было опубликовано в 1865 году в журнале «Современник». Оно имело подзаголовок: «Посвящается детям». Публикация эта вызвала недовольство официальных кругов, после чего последовало второе предостережение о закрытии журналу «Современник». Цензор нашел в этом стихотворении «страшную клевету, которую нельзя читать без содрогания». Направление журнала цензура определяла так: «Оппозиция правительству, крайность политических и нравственных мнений, демократические стремления, наконец, религиозные отрицания и материализм» [137 - Зарчанинов А.А., Райхин Д.Я. Русская литература. Учебник для средней школы. М., 1964., с. 15–19.].
   Стихотворение мы можем отнести к гражданской лирике. Жанрово-композиционная структура его сложна. Построено оно в форме разговора пассажиров, условным попутчиком которых является сам автор. Основная тема – раздумья о тяжелой, трагической судьбе русского народа. Некоторые исследователи называют «Железную дорогу» поэмой, синтезирующей элементы различных жанровых форм: драмы, сатиры, песни и баллады.
   «Железная дорога» открывается эпиграфом – разговором Вани с отцом о том, кто строил железную дорогу, по которой они едут. На вопрос мальчика генерал отвечает: «Граф Клейнмихель». Затем в действие вступает автор, который вначале выступает как пассажир-наблюдатель. И в первой части мы видим картины России, прекрасный осенний пейзаж:

     Славная осень! Здоровый, ядреный
     Воздух усталые силы бодрит;
     Лед неокрепший на речке студеной
     Словно как тающий сахар лежит;
     Около леса, как в мягкой постели,
     Выспаться можно – покой и простор! —
     Листья поблекнуть еще не успели,
     Желты и свежи лежат, как ковер.

   Пейзаж этот создан в русле пушкинской традиции:

     Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
     Последние листы с нагих своих ветвей;
     Дохнул осенний хлад – дорога промерзает.
     Журча еще бежит за мельницу ручей,
     Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
     В отъезжие поля с охотою своей…

   Эти зарисовки выполняют в сюжете произведения функцию экспозиции. Лирический герой Некрасова восхищается красотой скромной русской природы, где все так хорошо: и «морозные ночи», и «ясные, тихие дни», и «моховые болота», и «пни». И как будто мимоходом он замечает: «Нет безобразья в природе!». Тем самым подготавливаются антитезы, на основе которых построено все стихотворение. Так, прекрасной природе, где все разумно и гармонично, противопоставляет автор те безобразия, которые творятся в человеческом обществе.
   И это противопоставление мы имеем уже во второй части, в речи лирического героя, обращенной к Ване:

     Труд этот, Ваня, был страшно громаден —
     Не по плечу одному!
     В мире есть царь: этот царь беспощаден,
     Голод названье ему.

   Оппонируя генералу, он открывает мальчику правду о строительстве железной дороги. Здесь мы видим завязку и развитие действия. Лирический герой говорит о том, что многие рабочие были обречены на смерть на этом строительстве. Далее мы видим фантастическую картину:

     Чу! восклицанья послышались грозные!
     Топот и скрежет зубов;
     Тень набежала на стекла морозные…
     Что там? Толпа мертвецов!

   Как отмечает Т.П. Буслакова, «реминисцентным источником этой картины является сцена танца «тихих теней» в балладе В.А. Жуковского «Людмила» (1808):

     «Чу! в лесу потрясся лист.
     Чу! в глуши раздался свист.

     Слышат шорох тихих теней:
     В час полуночных видений,
     В доме облака, толпой,
     Прах оставя гробовой
     С поздним месяца восходом
     Легким, светлым хороводом
     В цепь воздушную свились…

   По смыслу два близких… эпизода полемичны. У Некрасова художественной целью становится стремление не только представить доказательства, в отличие от Жуковского, «ужасающей» правды, но пробудить совесть читателя» [138 - Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. Учебный минимум для абитуриента. М., 2005, с. 253–254.]. Далее образ народа конкретизируется у Некрасова. Из горькой песни мертвецов мы узнаем об их несчастной судьбе:

     Мы надрывались под зноем, под холодом,
     С вечно согнутой спиной,
     Жили в землянках, боролися с голодом,
     Мерзли и мокли, болели цингой.

     Грабили нас грамотеи-десятники,
     Секло начальство, давила нужда…
     Все претерпели мы, божии ратники,
     Мирные дети труда!

   Далее картина еще более конкретизируется и нагнетаются мрачные, ужасающие впечатления: мы видим детализированный портрет одного из персонажей:

     …Волосом рус,
     Видишь, стоит изможден лихорадкою,
     Высокорослый, больной белорус:
     Губы бескровные, веки упавшие,
     Язвы на тощих руках,
     Вечно в воде по колено стоявшие
     Ноги опухли; колтун в волосах;
     Ямою грудь, что на заступ старательно
     Изо дня в день налегала весь день…
     Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:
     Трудно свой хлеб добывал человек!

   Здесь же лирический герой обозначает свою позицию. В призыве, обращенном к Ване, он раскрывает свое отношение к народу. Огромное уважение к труженикам, «братьям», к их подвигу звучит в следующих строках:

     Эту привычку к труду благородную
     Нам бы не худо с тобой перенять…
     Благослови же работу народную
     И научись мужика уважать.

   И заканчивается вторая часть на оптимистической ноте: лирический герой верит в силу русского народа, в его особенную судьбу, в светлое будущее:

     Да не робей за отчизну любезную…
     Вынес достаточно русский народ,
     Вынес и эту дорогу железную —
     Вынесет все, что господь ни пошлет!

     Вынесет все – и широкую, ясную
     Грудью дорогу проложит себе.

   Эти строчки являются кульминационными в развитии лирического сюжета. Образ дороги здесь приобретает метафорический смысл: это особый путь русского народа, особый путь России.
   Третья часть стихотворения противопоставлена второй. Здесь отец Вани, генерал, высказывает свои взгляды. По его мнению, русский народ – «варвары», «дикое скопище пьяниц». В отличие от лирического героя, он настроен скептически. Антитеза присутствует и в содержании самой третьей части. Здесь мы встречаем реминисценцию из Пушкина: «Или для вас Аполлон Бельведерский Хуже печного горшка?». Генерал здесь перефразирует пушкинские строки из стихотворения «Поэт и толпа»:

     Тебе бы пользы всё – на вес
     Кумир ты ценишь Бельведерский.
     Ты пользы, пользы в нем не зришь.
     Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
     Печной горшок тебе дороже:
     Ты пищу в нем себе варишь.

   Однако «в полемику с Пушкиным вступает сам автор. Для него неприемлемы поэзия, содержание которой – «звуки сладкие и молитвы»…, и роль поэта-жреца. Он готов «Давать… смелые уроки», броситься в битву ради народной «пользы» [139 - Там же, с. 255.].
   Четвертая часть представляет собой бытовую зарисовку. Это своеобразная развязка в развитии темы. С горькой иронией, сатирически лирический герой рисует здесь картину окончания трудов. Рабочие ничего не получают, потому что каждый «подрядчику должен остался». И когда тот прощает им недоимку, то это вызывает бурное ликование в народе:

     Кто-то «ура» закричал. Подхватили
     Громче, дружнее, протяжнее… Глядь:
     С песней десятники бочку катили…
     Тут и ленивый не мог устоять!

     Выпряг народ лошадей – и купчину
     С криком «ура!» по дороге помчал…
     Кажется трудно отрадней картину
     Нарисовать, генерал?

   В этой части также присутствует антитеза. Подрядчик, «почтенный лабазник», десятники противопоставлены здесь обманутому, терпеливому народу.
   Композиционно произведение делится на четыре части. Оно написано четырехстопным дактилем, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («ядреный воздух», «в пору прекрасную»), метафору («Вынесет все – и широкую, ясную Грудью дорогу проложит себе…»), сравнение («Лед неокрепший на речке студеной Словно как тающий сахар лежит»), анафору («Едет подрядчик по линии в праздник, Едет работы свои посмотреть»), инверсию «Эту привычку к труду благородную»). Исследователи отмечали многообразие лирических интонаций (повествовательную, разговорную, декламационную) в стихотворении. Однако все они окрашены песенной тональностью. Сцена с изображением мертвецов приближает «Железную дорогу» к балладному жанру. Первая часть напоминает нам пейзажную миниатюру. Словарь и синтаксис произведения нейтральны. Анализируя фонетический строй произведения, отметим наличие аллитерации («Листья поблекнуть еще не успели») и ассонанса («Всюду родимую Русь узнаю…»).
   Стихотворение «Железная дорога» было очень популярно среди современников поэта. Одна из причин того – искренность и горячность чувств лирического героя. Как отмечал К. Чуковский, «у Некрасова… в «Железной дороге» и злоба, и сарказм, и нежность, и тоска, и надежда, и каждое чувство огромно, каждое доведено до предела…» [140 - См.: Чуковский К.И. Мастерство Некрасова. М., 1955.]

Стихотворение «Размышление у парадного подъезда» Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Размышление у парадного подъезда» было написано Н.А. Некрасовым в 1858 году. Впервые оно было напечатано в газете «Колокол» в 1860 году под названием «У парадного подъезда». Имя автора указано не было. А.И. Герцен опубликовал его с таким примечанием: «Мы очень редко помещаем стихи, но такого рода стихотворение нет возможности не поместить» [141 - Колокол. 1860, 15 января.]. В официальной печати появилось лишь спустя пять лет со дня написания. Сохранилось свидетельство жены Некрасова, А.Я. Панаевой, о том, как создавалось это произведение. Окна квартиры поэта на Литейном проспекте Петербурга смотрели на подъезд министра государственных имуществ М.Н. Муравьева, и Некрасов, вероятно, именно там мог наблюдать эти сцены. Вот как Панаева вспоминает об одном случае: «Была глубокая осень, утро было холодное и дождливое. По всем вероятиям, крестьяне желали подать какое-нибудь прошение и спозаранку явились к дому. Швейцар, выметая лестницу, прогнал их; они укрылись за выступом подъезда и переминались с ноги на ногу, притаившись у стены и промокая на дожде. Я пошла к Некрасову и рассказала о виденной мной сцене. Он подошел к окну в тот момент, когда дворники дома и городовой гнали крестьян прочь, толкая их в спину. Некрасов сжал губы и нервно пощипывал усы; потом быстро отошел от окна и улегся опять на диване. Через час он прочел мне стихотворение «У парадного подъезда» [142 - Некрасов Н. Стихотворения и поэмы. М., 2002, с. 545.].
   Стихотворение мы можем отнести к гражданской лирике. Основная тема его – трагическая судьба русского народа. Стихотворение включает в себя многочисленные обращения лирического героя – к одному из персонажей («владельцу роскошных палат»), к родной земле, к Волге, к русскому народу. Все они остаются без ответа, представляя собой лишь односторонний диалог, раздумья героя. Однако произведение синтезирует, кроме того, жанровые черты сатиры, оды, памфлета, элегии и песни.
   В основе композиции произведения лежит принцип антитезы. В первой части дана картина парадного подъезда знатного вельможи «по торжественным дням». Это часть представляет собой сатирическое описание.

     Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
     Одержимый холопским недугом,
     Целый город с каким-то испугом
     Подъезжает к заветным дверям;
     Записав свое имя и званье,
     Разъезжаются гости домой,
     Так глубоко довольны собой,
     Что подумаешь – в том их призванье!

   Вторая часть рисует парадный подъезд «в обычные дни». Здесь уже тон лирического героя становится нейтральным, ирония уступает место спокойным интонациям. Просителями здесь выступают «прожектеры», «искатели мест», «преклонный старик», «вдовица», приходят и уходят «курьеры с бумагами». Далее герой рассказывает о том, как увидел там однажды иных просителей – русских мужиков, пришедших из каких-то дальних губерний. Помолившись на церковь, они обращаются к швейцару с просьбой пропустить их и предлагают ему «скудную лепту». Выражение «надежды и муки» запечатлено на их лицах. Вероятно, они проделали тяжелый, долгий путь, надеясь найти правду в Петербурге. Однако швейцар остается безучастным, ходоки кажутся ему жалкими оборванцами:

     Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
     Загорелые лица и руки,
     Армячишка худой на плечах,
     По котомке на спинах согнутых,
     Крест на шее и кровь на ногах,
     В самодельные лапти обутых…

   Образ крестьян – центральный образ этого стихотворения. Образ этот является собирательным, обобщенным. За группой мужиков предстает как бы вся деревенская Русь. В стихотворении появляются высокие, эпические интонации. Ирония, объективная описательность – все это уступает место горячему сочувствию, искренней симпатии. В крестьянах герой видит библейских паломников, ищущих правды. Эта тема усилена мотивом палящего солнца. И на первый план здесь уже выходит мотив греха и возмездия, подготавливая, таким образом, содержание третьей части стихотворения:

     И захлопнулась дверь. Постояв,
     Развязали кошли пилигримы,
     Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
     И пошли они, солнцем палимы,
     Повторяя: «Суди его бог!»,
     Разводя безнадежно руками,
     И, покуда я видеть их мог,
     С непокрытыми шли головами…

   Образ «владельца роскошных палат» в третьей части противопоставлен образу страдальцев-крестьян. Персонаж этот изображен в сатирико-одической манере. Жизнь его представляет собой «вечный праздник», безмятежный сон, «аркадскую идиллию». Ценности его – волокитство, обжорство, игра. Судьба народа не волнует его:

     Что тебе эта скорбь вопиющая?
     Что тебе этот бедный народ?

   По силе сатирического обличения, по гневным, возмущенным интонациям эта часть стихотворения напоминает нам памфлет:

     И к чему? Щелкоперов забавою
     Ты народное благо зовешь;
     Без него проживешь ты со славою
     И со славой умрешь!

   В заключительной части Некрасов от образов измученных дорогой русских мужиков-просителей переходит к широкому, обобщенному образу – образу стонущей Руси, переполненной великой скорбью народной [143 - Мальцева К.В. Изучение произведений Некрасова в школе. М., 1956, с. 138.]:

     Родная земля!
     Назови мне такую обитель,
     Я такого угла не видал,
     Где бы сеятель твой и хранитель,
     Где бы русский мужик не стонал?

   Используя прием гиперболы, лирический герой Некрасова метафорически сравнивает скорбь народа с весенним разливом Волги:

     Волга! Волга!.. Весной многоводной
     Ты не так заливаешь поля,
     Как великою скорбью народной
     Переполнилась наша земля…

   Все звучание этой части определяет песенная интонация. Здесь есть и повторы («стонет он… стонет он»), и внутренние рифмы, и многочисленные призывы лирического героя. Музыкальность определяется и самим выбором тем – «родная земля», «Волга».

     Выдь на Волгу: чей стон раздается
     Над великою русской рекой?
     Этот стон у нас песней зовется —
     То бурлаки идут бечевой!..

   Заканчивается стихотворение мучительным раздумьем о судьбе русского народа, о его возможностях:

     Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
     Что же значит твой стон бесконечный?
     Ты проснешься ль, исполненный сил,
     Иль, судеб повинуясь закону,
     Все, что мог, ты уже совершил —
     Создал песню, подобную стону,
     И духовно навеки почил?

   Композиционно в произведении выделяются три части. Первая часть – описание парадного подъезда в торжественные дни. Вторая часть – описание парадного подъезда в обычные дни, изображение странников, русских мужиков-просителей. Третья часть включает в себя обрисовку образа знатного вельможи, а также обращения героя – к «владельцу роскошных палат», к родной земле, к Волге и к русскому народу.
   В стихотворении сочетается трехстопный и четырехстопный анапест, рифмовка – перекрестная, кольцевая и парная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитет («убогие лица», «под пленительным небом», «солнце пурпурное»), метафору и антитезу («Не страшат тебя громы небесные, А земные ты держишь в руках»), анафору («Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал?»), риторические вопросы и обращения («Эй, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный?»), синтаксический параллелизм («Стонет он по полям, по дорогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам…»), бессоюзие и ряды однородных членов («Упоение лестью бесстыдною, волокитство, обжорство, игру…»), фразеологизмы («аркадская идиллия», «Свету божьего солнца не рад»), афористическую фразу («Щелкоперов забавою Ты народное благо зовешь»). В стихотворении мы находим слова и выражения высокого стиля («пилигримы», «скудная лепта», «похоронная тризна», «отчизна», «почил»). Анализируя фонетический строй произведения, отметим наличие аллитерации («Записав свое имя и званье», «Волга! Волга! Весной многоводной…») и ассонанса («Стонет он по полям, по дорогам…»).
   «Размышления у парадного подъезда» – это программное произведение поэта. Русский народ – это центральный образ всего его творчества. Критики отмечали, что отношение Некрасова к народной жизни было реальнее всех остальных поэтов. И это не реальность Пушкина, не реальность Кольцова, не реальность Мея. Это «нечто свое, совершенно особенное, чисто индивидуальное… – проникновение в самую сущность народной жизни со стороны ее насущных потребностей и затаенных, незримых страданий» [144 - Крестовский В. Некрасов и его стихотворения. – Амелина Е.В. Школьный справочник по литературе. Ростов-на-Дону, 2010, с. 340.].

Стихотворение «Элегия» («Пускай нам говорит изменчивая мода…») Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Элегия» было написано Н.А. Некрасовым в 1874 году. Оно посвящено А.Н. Еракову, другу поэта, ставшему мужем его любимой сестры, Анны Алексеевны Буткевич. А.Н. Ераков был инженером путей сообщения. Это был добрый, отзывчивый человек, обладающий большим художественным вкусом. Ему же посвящено стихотворение «Недавнее время». Некрасов послал ему «Элегию» в день именин вместе с письмом, в котором говорилось: «Посылаю тебе стихи. Так как это самые задушевные и любимые из написанных мною в последнее время, то посвящаю их тебе, самому дорогому моему другу». Поводом к написанию произведения стало выступление историка литературы О.Ф. Миллера, в котором он утверждал, что поэт стал повторяться, что «непосредственное описание страданий народа Некрасовым исчерпано».
   Жанр произведения указан в названии – элегия. Тема его – положение русского народа и роль поэта в обществе. Так в жанр элегии, традиционные мотивы которой – любовь, грусть, душевная рефлексия и размышления о жизни, Некрасов вводит социальную проблематику. Стихотворение мы можем отнести к гражданской лирике. Стиль его – реалистический.
   Начинается стихотворение мыслью о «русском народе». Оппонируя критикам, лирический герой размышляет о том, насколько эта тема актуальна, важна для поэзии. Первые четыре строчки представляют собой зачин, определение темы:

     Пускай нам говорит изменчивая мода,
     Что тема старая – «страдания народа»
     И что поэзия забыть ее должна, —
     Не верьте, юноши! не стареет она.

   И уже здесь Некрасов выступает новатором. Элегия открывается не мотивом тоски и не анализом собственных чувств, как мы уже отмечали выше, а обращением к юношеству. И здесь мы слышим интонации и проповеди, и завещания, и открытого призыва.
   Затем мы видим развитие темы. Лирический герой приходит к выводу, что нет предмета достойнее и значительнее, что поэт обязан «Толпе напоминать, что бедствует народ», «К народу возбуждать вниманье сильных мира». Муза, по мнению героя, должна стать неизменной спутницей народной судьбы:

     Увы! пока народы
     Влачатся в нищете, покорствуя бичам,
     Как тощие стада по скошенным лугам,
     Оплакивать их рок, служить им будет муза,
     И в мире нет прочней, прекраснее союза!..

   Тон речи здесь становится торжественным и взволнованно-патетическим. Стихотворение Некрасова перекликается с пушкинской «Деревней», где поэт скорбит о тяжкой доле крестьянина:

     Склоняясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
     Здесь рабство тощее влачится по браздам…

   Этой реминисценцией Некрасов как бы дает понять, что со времен Пушкина в жизни народной мало что изменилось, что тема эта по-прежнему очень важна. Анализируя свой жизненный путь, герой восклицает:

     Я лиру посвятил народу своему,
     Быть может, я умру неведомый ему,
     Но я ему служил – и сердцем я спокоен…
     Пускай наносит вред врагу не каждый воин,
     Но каждый в бой иди! А бой решит судьба…

   Далее он обращается к конкретным фактам, вспоминая о событии, современником которого он стал, – об отмене крепостного права. Однако сделало ли это освобождение русский народ счастливым? На этот вопрос ответа мы не находим:

     Я видел красный день: в России нет раба!
     И слезы сладкие я пролил в умиленье…
     «Довольно ликовать в наивном увлеченье, —
     Шепнула муза мне, – пора идти вперед:
     Народ освобожден, но счастлив ли народ?..»

   В третьей части тон лирического героя становится спокойным, повествование приобретает идиллически-элегический характер. С грустью он отмечает, что реформа не принесла народу облегчения. Риторические вопросы передают горестные размышления его:

     Ответа я ищу на тайные вопросы,
     Кипящие в уме: «В последние года
     Сносней ли стала ты, крестьянская страда?
     И рабству долгому пришедшая на смену,
     Свобода наконец внесла ли перемену
     В народные судьбы? в напевы сельских дев?
     Иль так же горестен нестройный их напев?..».

   Последняя строфа элегии раскрывает мысли о творческом вдохновенье и о народе. Призыв поэта, его вопросы остаются безответными. Лишь в природе он находит отклик на зов своей души:

     И песнь моя громка!.. Ей вторят долы, нивы,
     И эхо дальних гор ей шлет свои отзывы,
     И лес откликнулся… Природа внемлет мне,
     Но тот, о ком пою в вечерней тишине,
     Кому посвящены мечтания поэта, —
     Увы! не внемлет он – и не дает ответа…

   Здесь есть реминисценция из пушкинского стихотворения «Эхо»:

     Ты внемлешь грохоту громов,
     И гласу бури, и валов,
     И крику сельских петухов —
     И шлешь ответ;
     Тебе ж нет отзыва… Таков
     И ты, поэт!

   Мысль обоих поэтов схожа: их творчество не может найти отклик среди народа. Природа здесь противопоставлена людям.
   В этом стихотворении достаточно отчетливо предстает перед нами образ лирического героя. Это уже немолодой человек, избравший свой путь и идущий по нему, когда с него сошли многие. Это человек цельный, хотя и ему известны колебания и ошибки, наивность увлечений, не слишком большая уверенность в своих силах («Быть может, я умру неведомый ему…»). Это человек мудрый и мужественный («…каждый в бой иди! А бой решит судьба…»). Ему небезразлична судьба юношества – будущего России. Это талантливый поэт, творящий по свободному вдохновению («И песнь сама собой слагается в уме…»). Он уверен, что жить честно можно только в беззаветном служении народу («К народу возбуждать вниманье сильных мира – Чему достойнее служить могла бы лира?»).
   Композиционно произведение делится на три части. Первая часть – зачин, обращение к юношеству. Вторая часть – развитие темы, провозглашение гражданского служения поэзии Отчизне, анализ собственного творческого пути. Третья часть – концовка, размышления о русском народе. Начинается и заканчивается стихотворение одним и тем же мотивом – страданий народа. В финале лирический герой не говорит об этом прямо, но народ не внемлет его призывам, народ «безмолвствует». Этот мотив безмолвия сопряжен с темой нравственных страданий. Таким образом, мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Стихотворение написано шестистопным ямбом с пиррихиями, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («слезы сладкие», «красный день»), метафору («служить им будет муза»), олицетворение («И лес откликнулся…»), сравнение («Как тощие стада по скошенным лугам…»), анафору («И эхо дальних гор ей шлет свои отзывы, И лес откликнулся…»), риторический вопрос («Чему достойнее служить могла бы лира?»), риторическое восклицание («Но каждый в бой иди!»), аллитерацию («Что тема старая – «страдания народа», «И слезы сладкие я пролил в умиленье…»), фразеологизм («возбуждать вниманье сильных мира…»). Поэт использует «высокую» лексику: «внемлет», «влачатся», «рок», «лира», «внимаю», «дев».
   Таким образом, Некрасов рассматривал поэтическое творчество как гражданское служение Отчизне, русскому народу. Муза его явилась музой мести и печали, музой, иссеченной кнутом. Отрицая «искусство для искусства», поэт «понял смысл своего призвания и служил ему неизменно, не уклоняясь в стороны, не делая никаких уступок и не увлекаясь ложными, хотя и блестящими призраками. Подобными увлечениями можно упрекнуть многих, только не Некрасова, который понимал, что «покуда не видно солнца ниоткуда», то поэту с подобным настроением «стыдно спать» и

     Еще стыдней в годину горя
     Красу долин, небес и моря
     И ласку милой воспевать» [145 - Крестовский Вс. Некрасов и его стихотворения. – Амелина Е.В. Школьный справочник по литературе. Ростов-на-Дону, 2010, с. 335–336.].

Стихотворение «В дороге» Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «В дороге» было написано Н.А. Некрасовым в 1845 году. Это первое стихотворение, показанное поэтом В.Г. Белинскому. Критик очень высоко оценил это произведение. Когда Некрасов прочитал стихотворение, то Белинский обнял его и воскликнул: «Да знаете ли Вы, что Вы – поэт, и поэт истинный!» [146 - Северикова Н.М. Литература: Учебное пособие для средних специальных учебных заведений. М., 1984, с. 151.] А.И. Герцен также очень любил это стихотворение и называл его «превосходным».
   По своей жанровой форме произведение в определенном смысле восходит к ямщицким песням. Однако в нем есть и жанровые черты рассказа. Построено оно в виде диалога седока, русского барина, с ямщиком. Основная тема стихотворения – трагическая судьба женщины из народа.
   Начинается стихотворение репликой барина. Полный невеселых раздумий, он обращается к ямщику с просьбой разогнать его скуку. И ямщик рассказывает грустную историю собственной жизни. Сначала он жалуется барину на то, что его «сокрушила злодейка жена». Однако постепенно драматизм в этой истории нарастает: мы узнаем о непростой судьбе Груши. Она выросла в господском доме, вместе с барышней, получила хорошее образование. Ее обучали чтению, музыке (она умеет играть на органе) и «разным наукам». Однако после смерти старого барина Груша была возвращена на село: «Знай де место свое ты, мужичка!» Не спрашивая ее согласия, ее выдали замуж. Но Груша не может привыкнуть к новой жизни:

     Грех сказать, чтоб ленива была,
     Да, вишь, дело в руках не спорилось!
     Как дрова или воду несла,
     Как на барщину шла – становилось
     Инда жалко подчас… да куды! —
     Не утешишь ее и обновкой:
     То натерли ей ногу коты,
     То, слышь, ей в сарафане неловко.
     При чужих и туда и сюда,
     А украдкой ревет, как шальная…
     Погубили ее господа,
     А была бы бабенка лихая!

   Она страдает не столько от непосильной работы, сколько от подневольной жизни, от невозможности самой распоряжаться своей судьбой. Ямщик же не может до конца осознать весь трагизм положения его жены. Он считает, что относился к ней хорошо:

     Видит бог, не томил
     Я ее безустанной работой…
     Одевал и кормил, без пути не бранил,
     Уважал, тоись, вот как, с охотой…

   Последние слова ямщика являются кульминацией в его полном внутреннего драматизма рассказе:

     А, слышь, бить – так почти не бивал,
     Разве только под пьяную руку…

   Полна горькой иронии и заключительная реплика седока:

     Ну, довольно, ямщик! Разогнал
     Ты мою неотвязную скуку!

   Композиционно произведение делится на три части. Первая часть – просьба седока. Вторая часть – рассказ ямщика. Третья часть – заключительная реплика барина. В начале и финале стихотворения возникает тема скуки, тоски, неизменно присутствующей в русской жизни. В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
   Стихотворение написано трехстопным анапестом, рифмовка – перекрестная, парная и кольцевая. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитет («ямщик удалой», «бабенка лихая»), метафору («сокрушила злодейка жена»), анафору («То натерли ей ногу коты, То, слышь, ей в сарафане неловко»), сравнение («ревет, как шальная…»). Отметим наличие в стихотворении крестьянских диалектных выражений: «понимаешь-ста», «тоись», «слышь», «куды».
   Стихотворение «В дороге» знаменовало собой новый этап в творчестве Некрасова. Оно было написано после выхода его романтического сборника «Мечты и звуки», который не пользовался успехом у публики и критиков. После первой неудачи Некрасов в течение пяти лет не возвращался к творчеству. Он сознавал, что нужно писать иначе, предметом поэзии должна стать жизнь простых людей. «Передо мною никогда не изображенными стояли миллионы живых существ! Они просили любящего взгляда! И что ни человек, то мученик, что ни жизнь, то трагедия!» – вспоминал впоследствии поэт». Так родилось «В дороге», открывшее в творчестве Некрасова тему русской крестьянской жизни. Затем были созданы такие стихотворения, как «Тройка», «Огородник», «Забытая деревня», «Орина – мать солдатская», «Катерина», «Калистрат».

Стихотворение «Поэт и гражданин» Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Поэт и гражданин» было написано Н.А. Некрасовым в 1856 году. К этому времени сборник стихов поэта уже прошел цензуру и был набран. Некрасов мог включить произведение в конец сборника или в начало. Поставил в начало, придав ему тем самым программный характер.
   Произведение построено в форме диалога между Поэтом и Гражданином. Отметим здесь наличие драматического начала. Основная тема – роль поэзии в общественной жизни. Мы можем отнести стихотворение к гражданской лирике.
   Начинается диалог репликой Гражданина, обращенной к Поэту. Он пытается отвлечь своего собеседника от хандры и безделья:

     Послушай: стыдно!
     Пора вставать! Ты знаешь сам,
     Какое время наступило;
     В ком чувство долга не остыло,
     Кто сердцем неподкупно прям,
     В ком дарованье, сила, меткость,
     Тому теперь не должно спать…

   Поэта же одолевают сомнения – в своем таланте, в силе души, в самой роли творца в обществе. Что же отвечает на это Гражданин? Свое знаменитое:

     Будь гражданин! служа искусству,
     Для блага ближнего живи,
     Свой гений подчиняя чувству
     Всеобнимающей Любви…

   Он замечает, что нельзя «в годину горя Красу долин, небес и моря И ласку милой воспевать…». В этом заключен главный смысл стихотворения, его идея. Оно обращено ко всем людям, призывает их не верить «логике презренной», расстаться со своими иллюзиями и оставаться верным своим убеждениям, обретать необходимую твердость духа в борьбе. «Не будет гражданин достойный К отчизне холоден душой…» и «Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан» – вот две фразы, составляющие лейтмотив произведения. Гражданин призывает Поэта к подвигу:

     Иди в огонь за честь отчизны,
     За убежденье, за любовь…
     Иди и гибни безупречно.
     Умрешь не даром: дело прочно,
     Когда под ним струится кровь.

   Поэт же у Некрасова недоволен и собой, и миром. Он сомневается в собственном таланте:

     О, Муза, гостьею случайной
     Являлась ты душе моей?

   Как точно отмечают исследователи, «душевное состояние поэта, находящегося в глубокой хандре, больного, – это исходное состояние, близкое самому Некрасову. <…> Некрасов – и в поэте, и в гражданине одновременно…, стихотворение – это его душа, раскрытая читателям» [147 - Там же, с. 142–143.]. В этом произведении впервые отразился внутренний диалог, спор с самим собой, который Некрасов вел на протяжении всей своей деятельности. Противоречия есть и в душе Поэта, и в душе Гражданина. Единственная абсолютная истина в этом диалоге – «Спаситель Пушкин». К нему взывает не только Поэт, но и сам Некрасов. Таким образом, в этом произведении представлен спор двух голосов в одном человеке: поэт честно говорит о своих сомнениях, о сложностях выбранного пути, о стремлении к идеалу.
   Стихотворение насыщено литературными реминисценциями. Сам диалог Поэта и Гражданина воспроизводит форму «Разговора книгопродавца с поэтом» А.С. Пушкина. Мотив «горения» гражданскими идеалами напоминает нам пушкинское послание «К Чаадаеву» и стихотворение «Пророк» («Глаголом жги сердца людей»). Обращение – «А ты, поэт! избранник неба…» – это цитата из стихотворения Пушкина «Поэт и толпа». Знаменитый афоризм «Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан» восходит к посвящениям К.Ф. Рылеева к поэме «Войнаровский»: «Я не поэт, а гражданин».
   Композиционно в произведении мы можем выделить две части. В первой части Гражданин раскрывает перед читателями свои взгляды, принципы, идеалы. Поэт здесь лишь коротко парирует своему оппоненту. Во второй части раскрывается внутренний мир поэта, перед нашими глазами проходит судьба его, его сомнения, терзания («Немудрено того добить…»).
   Стихотворение написано пятистопным ямбом, рифмовка – перекрестная и кольцевая. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитет («неподражаемые звуки», «ветер ласковый и сонный»), метафору и риторический вопрос («Что даже сонная хандра С души поэта соскочила», «Какую подать с жизни взял Ты – сын больной больного века?»), анафору и синтаксический параллелизм («Клянусь, я честно ненавидел! Клянусь, я искренно любил!»), аллитерацию («И ласково любовь сулила…», «Я горькой правды не скрываю…»), ассонанс («И шепчет пламенные речи…»).
   Таким образом, стихотворение обнажает внутренние противоречия Некрасова-поэта.

     Мне борьба мешала быть поэтом.
     Песни мне мешали быть бойцом.

   Как отмечает Л. Мельшин, «самооценка… крайне субъективная и несправедливая, но… она проходит яркою нитью через всю поэзию Некрасова. Самодовольство ей чуждо, противно – черта, делающая нравственный облик нашего поэта особенно симпатичным и привлекательным» [148 - Мельшин Л. Некрасов как певец трудящихся и обездоленных. – Амелина Е.В. Школьный справочник по литературе. Ростов-на-Дону, 2010, с. 344–345.].

Александр Николаевич Островский

Пьеса «Гроза»

Сюжетно-композиционное своеобразие пьесы А.Н. Островского «Гроза»

   План сочинения
   1. Вступление. Сюжетно-композиционная структура и жанровое своеобразие пьесы.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционная своеобразие «Грозы».
    Художественные приемы Островского-драматурга.
    Первое действие. Экспозиция.
    Второе действие. Завязка.
    Третье действие. Кульминация любовной интриги. Развитие внутреннего конфликта.
    Четвертое действие. Кульминация основного конфликта.
    Пятое действие. Развязка.
   3. Заключение. Художественное своеобразие пьесы.

   Размышляя о сюжетно-композиционной структуре пьесы А.Н. Островского «Гроза», мы не можем не задуматься о проблеме жанровой интерпретации произведения. Традиционно «Грозу» считают социально-бытовой драмой. В центре сюжета – любовный треугольник (Катерина – Тихон – Борис), на его основе завязывается семейно-бытовой конфликт, в котором участвует большое количество персонажей. Критик Н.А. Добролюбов подчеркивает социальную грань конфликта в пьесе, открывая ее общественную проблематику: кризис мира патриархальных связей, противостояние мира «темного царства» и сильных, цельных личностей. Современные исследователи (А.И. Журавлева) считают пьесу трагедией, отмечая значимость в ней внутреннего конфликта. ««Гроза» – не трагедия любви, а трагедия совести. Когда падение Катерины совершилось, подхваченная вихрем освобожденной страсти, сливающейся для нее с понятием воли, она становится смела до дерзости… «Я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда!» – говорит она Борису. Но это «греха не побоялась» как раз и предвещает дальнейшее развитие трагедии…<….> Гибель Катерины предрешена и неотвратима, как бы ни повели себя люди, от которых она зависит. Она неотвратима потому, что ни ее самосознание, ни весь уклад жизни, в котором она существует, не позволяют проснувшемуся в ней личному чувству воплотиться в бытовые формы», – замечает исследователь [149 - Журавлева А.И. Александр Николаевич Островский. – История русской литературы XIX века. Вторая половина. Под ред. проф. Н.Н. Скатова. М… 1987, с. 257.]. Попробуем рассмотреть сюжетно-композиционную структуру пьесы.
   Каждое действие в пьесе распадается на отдельные сцены. В них дается развитие конфликта в каком-либо одном ракурсе, показано восприятие какого-либо одного действующего лица. Вообще же конфликт в «Грозе» развивается быстро и динамично, что достигается особым расположением сцен: с каждой новой сценой, начиная с завязки, нарастает напряженность сюжетного действия.
   В драме пять действий. Первое действие представляет собой экспозицию. Первая сцена рисует нам место действия – маленький городок Калинов. Он раскинулся на берегу Волги, утопает в зелени. В природе – красота и безмятежность. Совсем иное дело в человеческих отношениях и нравах. С первых же сцен мы получаем представление о местной жизни, о характерах действующих лиц. «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!» – замечает Кулигин. В первом действии появляются и внесюжетные персонажи, и все лица, участвующие в основном конфликте. Мы видим Кудряша, Шапкина, Кулигина, Феклушу, Дикого и Бориса, семью Кабановых. Причем еще до появления на сцене Дикого и Марфы Игнатьевны Кабановой о них говорят Кудряш и Шапкин, кратко обрисовывая характеры. Здесь же дана предыстория Бориса, племянника Дикого. Затем на сцене появляется сам Дикой и Кабанова. Дикой ругает своего племянника, Марфа Игнатьевна же читает наставления сыну и невестке. Таким образом, в основе первого действия лежит принцип антитезы: красота природы противопоставлена городским нравам. Пунктиром здесь намечается и основной конфликт: Борис признается Кулигину в том, что он любит Катерину. И здесь же мы видим подневольное положение Катерины в семье свекрови, робость и пассивность ее мужа. И в то же время отмечаем полную психологическую несовместимость героини со своей семьей, силу и энергию, заложенную в самой натуре ее. Так, на реплики свекрови Катерина отвечает: «Ты про меня, маменька, напрасно это говоришь. Что при людях, что без людей, я все одна…», «Напраслину-то терпеть кому ж приятно!». Тихон же в этой сцене выведен робким, пассивным, безвольным человеком. Мы понимаем, что отношения героини с Борисом возможны.
   Второе действие содержит очень важные моменты. Катерина признается Варваре в своей любви к Борису. Однако пока она еще гонит от себя мысль о своей любви. Намечается отъезд Тихона. Катерина прощается с ним и просит взять его с собой. Однако он стремится вырваться из-под материнского гнета и погулять на воле. Тихон замечает, что там ему будет «не до жены». Сцена прощания и сцена с ключом представляют собой завязку конфликта. Напряжение душевных сил героини здесь достигает предела: «Будь что будет, а я Бориса увижу! Ах, кабы ночь поскорее!..»
   Далее противостояние двух лагерей в пьесе углубляется. Дикой разговаривает с Марфой Игнатьевной, и в этом диалоге обнажаются его самодурство, грубость, произвол, скупость (он не может расстаться с деньгами). Точную оценку городским нравам дает и Кулигин в разговоре с Борисом: «У всех давно ворота, сударь, заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают либо богу молятся? Нет, сударь! И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят. И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых! <…> И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства! И все шито да крыто – никто ничего не видит и не знает…». И одновременно нарастает внутреннее напряжение в «Грозе». Кульминацией любовной интриги становится свидание Катерины с Борисом. Но только после этого в пьесе начинает развиваться внутренний конфликт – борьба героини с собственной совестью, с цельностью натуры, со своими представлениями о нравственности и чести. Исследователи отмечали композиционное новаторство Островского, разделившего третье действие на две «сцены». Так драматург отходит от традиционного принципа «трех единств», приятого в классицизме.
   В четвертом действии напряжение в сюжете возрастает. Тихон неожиданно возвращается. Катерина переживает нравственный кризис. Она считает свои действия преступными и испытывает настоящее смятение. Островский изображает народное гулянье на бульваре. В воздухе собирается гроза. Дикой замечает, что гроза посылается людям в наказание. Те же мотивы звучат в репликах прохожих («Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит…») Наконец, тут же мы слышим пророчества сумасшедшей барыни: «За все тебе отвечать придется. В омут лучше с красотой-то!». Во время грозы Катерина публично признается в своих отношениях с Борисом. Эта сцена становится кульминацией в развитии основного конфликта пьесы.
   В пятом действии происходит развязка. После признания героине не становится легче, она плачет и тоскует. Не найдя поддержки в семье, она совершает самоубийство, бросается в Волгу. Тихон в отчаянии падает на тело жены: «Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!». Конфликт, таким образом, заканчивается катастрофой. Вот что писал о концовке пьесы Добролюбов: «Этим восклицанием заканчивается пьеса, и нам кажется, что нельзя ничего было придумать сильнее и правдивее такого окончания. Слова Тихона дают ключ к уразумению пьесы для тех, кто бы даже и не понял ее сущности ранее; они заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а обо всей этой жизни, где живые завидуют умершим…». [150 - Добролюбов Н.А. Луч света в темном царстве. – Н.А. Добролюбов. Русские классики. Избранные литературно-критические статьи. М., 1970. Электронная версия. www.az.lib.ru]
   Таким образом, пьеса Островского – это и социально-бытовая драма, и трагедия. Именно жанровые особенности определяют развитие конфликта и течение сюжета в «Грозе». «Трагедия Катерины в том, что жизнь, ее окружающая, лишилась цельности и полноты, вступила в полосу глубокого нравственного кризиса. Душевная гроза, пережитая героиней, – прямое следствие этой дисгармонии. Катерина чувствует свою вину не только перед Тихоном и Кабанихой… Ей кажется, что вся вселенная оскорблена ее поведением. <…> Выступая всей жизнью своей против деспотизма, против авторитарной морали, Катерина доверяется во всем внутреннему голосу совести. Пройдя через духовные испытания, она нравственно очищается и покидает греховный калиновский мир человеком, переболевшим его болезнями и муками своими одолевшим их» [151 - Лебедев Ю.В. Русская литература XIX в. Вторая половина. Книга для учителя. М., 1990, с. 176.].

Символика и мотивы пьесы «Гроза» А.Н. Островского, художественные предварения

   План сочинения
   1. Вступление. Разнообразие символики в пьесе.
   2. Основная часть. Мотивы и темы пьесы, художественные предварения, символика образов, явлений, деталей.
    Фольклорные мотивы как художественное предварение ситуации героини.
    Мечты Катерины и символика образов.
    Рассказ о детстве как композиционное предварение.
    Мотив греха и воздаяния в пьесе. Кабанова и Дикой.
    Мотив греха в образах Феклуши и полусумасшедшей барыни.
    Мотив греха в образах Кудряша, Варвары и Тихона.
    Восприятие греха Катериной.
    Идея пьесы.
    Символический смысл образов пьесы.
    Символика предметов.
   3. Заключение. Философский и поэтический подтекст пьесы.

   Символика в пьесе А.Н. Островского «Гроза» разнообразна. Символично само название пьесы, тема грозы, мотивы греха, суда. Символичны пейзажные картины, предметы, некоторые образы. Аллегорический смысл обретают некоторые мотивы, темы народных песен.
   В самом начале пьесы звучит песня «Среди долины ровныя…» (ее поет Кулигин), которая уже в самом начале вводит мотив грозы и мотив смерти. Если мы вспомним весь текст песни, то там есть следующие строки:

     Где ж сердцем отдохнуть могу,
     Когда гроза взойдет?
     Друг нежный спит в сырой земле,
     На помощь не придет.

   Также возникает в ней тема одиночества, сиротства, жизни без любви. Все эти мотивы как будто предваряют жизненную ситуацию Катерины в начале пьесы:

     Ах, скучно одинокому
     И дереву расти!
     Ах, горько, горько молодцу
     Без милой жизнь вести!

   Символический смысл приобретают и мечты героини в «Грозе». Так, Катерина тоскует оттого, что люди не летают. «Отчего люди не летают!.. Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?», – говорит она Варваре. В родительском доме Катерина жила точно «птичка на воле». Снится ей то, как она летает. В другом месте пьесы она мечтает стать бабочкой. Тема птиц вводит в повествование мотив неволи, клетки. Здесь мы можем вспомнить о символическом обряде славян выпускать птиц на волю из клеток в основе которого – вера славян в способность перевоплощения человеческой души. Как отмечает Ю.В. Лебедев, «славяне верили, что душа человека способна превращаться в бабочку или птицу. В народных песнях тоскующая на чужой стороне в нелюбимой семье женщина оборачивается кукушкой, прилетает в сад к любимой матушке, жалобится ей на лихую долю» [152 - Лебедев Ю.В. Русская литература XIX века. Вторая половина. Книга для учителя. М., 1990, с. 169–170.]. Но тема птиц задает здесь и мотив смерти. Так, во многих культурах млечный путь называется «птичьей дорогой», потому что души, летящие по этой дороге на небо, представлялись птицами. Таким образом, уже в начале пьесы мы замечаем мотивы, предваряющие гибель героини.
   Своеобразным художественным предварением становится и рассказ Катерины о своем детстве: «…Такая уж я зародилась горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли верст за десять!». Но рассказ Катерины – это и композиционное предварение финала пьесы. Волга для нее – символ воли, простора, свободного выбора. И в финале она делает свой выбор.
   Финальные сцены «Грозы» также предваряются песней Кудряша:

     Как донской-то казак, казак вел коня поить,
     Добрый молодец, уж он у ворот стоит.
     У ворот стоит, сам он думу думает,
     Думу думает, как будет жену губить.
     Как жена-то жена мужу возмолилася,
     Во скоры-то ноги ему поклонилася:
     Уж ты, батюшка, ты ли мил сердечный друг!
     Ты не бей, не губи ты меня со вечера!
     Ты убей, загуби меня со полуночи!
     Дай уснуть моим малым детушкам,
     Малым детушкам, всем ближним соседушкам.

   Песня эта развивает в пьесе мотив греха и воздаяния, который проходит через все повествование. О грехе постоянно вспоминает Марфа Игнатьевна Кабанова: «Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну и согрешишь, рассердишься», «Полно, полно, не божись! Грех!», «Что с дураком и говорить! Только грех один!» Судя по этим репликам, грехом для Кабановой является раздражение, гнев, ложь и обман. Однако в этом случае Марфа Игнатьевна грешит постоянно. Она часто раздражается, гневается на сына и невестку. Проповедуя религиозные заповеди, она забывает о любви к ближнему и потому лжет окружающим. «Ханжа… нищих оделяет, а домашних совсем заела», – говорит о ней Кулигин. Кабанова далека от истинного милосердия, вера ее сурова и беспощадна. О грехе в пьесе упоминает и Дикой. Грех для него – это его «ругательство», гнев, вздорность характера. «Грешит» Дикой часто: достается от него домашним, племяннику, Кулигину, мужикам.
   О грехе в пьесе глубокомысленно размышляет странница Феклуша: «Нельзя, матушка, без греха: в миру живем», – говорит она Глаше. Для Феклуши грехом является гнев, ссора, вздорность характера, чревоугодие. За собой она признает лишь один из этих грехов – чревоугодие: «Один грех за мной есть, точно; я сама знаю, что есть. Сладко поесть люблю». Однако вместе с тем Феклуша склонна и к обманам, к подозрительности, она велит Глаше присматривать «за убогой», чтобы та «не стянула б чего». Мотив греха воплощается и в образе полусумасшедшей барыни, которая смолоду много грешила. С тех пор она пророчит всем «омут», «огонь…неугасимый».
   В разговоре с Борисом о грехе упоминает и Кудряш. Заметив Бориса Григорьича возле сада Кабановых и считая поначалу его соперником, Кудряш предупреждает молодого человека: «Я вас люблю, сударь, и на всякую вам услугу готов, а на этой дорожке вы со мной ночью не встречайтесь, чтобы, сохрани господи, греха какого не вышло». Зная нрав Кудряша, мы можем предположить, какого рода «грехи» имеются за ним. Варвара же в пьесе «грешит», не рассуждая о грехе. Понятие это живет в ее сознании лишь в привычном жизненно-бытовом плане, но себя она, очевидно, грешницей не считает. Есть свои грехи и у Тихона. Он сам признает это в разговоре Кулигиным: «Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад, что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что на-поди! Так, чтобы уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил». Кулигин советует ему простить жену: «Сами-то, чай, тоже не без греха!». Тихон безоговорочно соглашается: «Уж что говорить!».
   О грехе в пьесе часто думает и Катерина. Именно так она расценивает свою любовь к Борису. Уже в первом разговоре об этом с Варей она четко обозначает свои чувства: «Ах, Варя, грех у меня на уме! Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала! Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти. Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, Варенька, что я другого люблю?». Причем для Катерины грехом является не только поступок как таковой, но и мысль о нем: «Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, – вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! Страшно вымолвить!». Катерина сознает свой грех и в тот момент, когда встречается с Борисом. «Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда? Говорят, даже легче бывает, когда за какой-нибудь грех здесь, на земле, натерпишься». Однако затем героиня начинает мучиться сознанием собственного греха. Собственное поведение расходится с ее идеальными представлениями о мире, частицей которого является она сама. Катерина вводит в повествование и мотив покаяния, воздаяния за грехи, божьей кары.
   И тема божьей кары связана и с названием пьесы, и с грозой как природным явлением. Тема эта у Островского символична. Однако какой же смысл вкладывает драматург в понятие «грозы»? Если мы вспомним Библию, то раскаты грома там уподобляются гласу Господа. Почти все калиновцы относятся к грозе однозначно: она внушает им мистический страх, напоминает о божьем гневе, о нравственной ответственности. Дикой говорит: «…гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали…». На кару Божью намекают и пророчества сумасшедшей барыни: «За все… отвечать придется… От бога-то не уйдешь». Точно так же воспринимает грозу и Катерина: она убеждена, что это не что, иное, как воздаяние за ее грехи. Однако в Библии есть и иное значение данного явления. С громом здесь сравнивается Евангельская проповедь. И это, думается, истинное значение данного символа в пьесе. Гроза «призвана» сокрушить упрямство и жестокость калиновцев, напомнить им о любви и всепрощении.
   Именно так калиновцы должны были поступить с Катериной. Публичное покаяние героини – это попытка ее примирения с миром, примирения с самой собой. В подтексте пьесы звучит библейская мудрость: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы…» Таким образом, мотивы греха и суда, переплетаясь, образуют в «Грозе» глубинный смысловой подтекст, вплотную подводя нас к библейской притче.
   Кроме тем и мотивов отметим символический смысл некоторых образов пьесы. Кулигин вводит в пьесу идеи и темы просветительского мышления, также этот персонаж вводит образ природной гармонии и благодати. Образ полусумасшедшей барыни у Островского – это символ больной совести Катерины, образ Феклуши – символ старого патриархального мира, устои которого рушатся [153 - Лион П.Э., Лохова Н.М. Указ. соч., стр.255.].
   Последние времена «темного царства» символизируют и некоторые предметы в пьесе, в частности старинная галерея и ключ. В четвертом действии мы видим на первом плане узкую галерею со старинной, начинающей разрушаться постройкой. Роспись ее напоминает о вполне определенных сюжетах – «геенне огненной», битве русских с Литвой. Однако теперь она почти полностью развалилась, все заросло, после пожара ее так и не подправляли. Символической деталью является и ключ, который Варвара передает Катерине. Сцена с ключом играет важнейшую роль в развитии конфликта пьесы. В душе Катерины происходит внутренняя борьба. Она воспринимает ключ как искушение, как знак грядущей гибели. Но жажда счастья побеждает: «Да что я говорю-то, что себя обманываю? Мне хоть умереть, да увидеть его. Перед кем я притворяюсь-то!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете! Он мой теперь… Будь что будет, а я Бориса увижу! Ах, кабы ночь поскорее!..». Ключ здесь становится для героини символом свободы, он как будто отмыкает ее томящуюся в неволе душу.
   Таким образом, пьесе Островского имеет и поэтический, и философский подтекст, выражающийся в мотивах, образах и деталях. Гроза, пронесшаяся над Калиновым, становится «очистительной бурей, унесшей глубоко укоренившиеся предрассудки, очистившей место для иных «нравов» [154 - Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. Учебный минимум для абитуриента. М., 2005, с. 531.].

Иван Александрович Гончаров

Роман «Обломов»

Пейзаж и его функции в романе «Обломов» И.А. Гончарова

   План сочинения
   1. Вступление. Своеобразие Гончарова-романиста.
   2. Основная часть. Пейзаж и его функции.
    Основные функции пейзажа.
    Характер картин природы в «Сне Обломова».
    Соотнесение времен года и естественного ритма жизни.
    Мотив покоя.
    Психологическая функция пейзажа в «Сне Обломова».
    Символические природные детали в сценах романа Обломова и Ольги Ильинской.
    Любовь и открытие героями тайной жизни природы.
    Интуитивное прозрение героев.
    Осенние картины природы.
    Финал отношений героев и характерный пейзаж.
    Картины природы и их роль в жизни Штольца и Ольги.
    Финальный пейзаж романа.
   3. Заключение. Роль пейзажа в романе.

   Живописность стилевой манеры – характерная черта Гончарова-романиста. Его описания – портреты, интерьеры, пейзажи – подробны, обстоятельны, детализированны. И в этом стиль писателя близок стилю Н.В. Гоголя. Попробуем проанализировать пейзажи в романе И.А. Гончарова «Обломов».
   Функции пейзажа в произведении различны. Это и фон, на котором происходит действие, и характеристика душевного состояния героя, и своеобразное обрамление сюжетного хода, и создание особой атмосферы повествования.
   Первый пейзаж предстает перед нами в «Сне Обломова». Картины природы здесь даны в духе поэтической идиллии. Основная функция этих пейзажей – психологическая, мы узнаем, в каких условиях рос главный герой, как формировался его характер, где прошло его детство. Имение Обломова – это «благословенный уголок», «чудный край», затерянный в глубинке России. Природа там не поражает нас роскошью и вычурностью – она скромна и незатейлива. Нет там моря, высоких гор, скал и пропастей, дремучих лесов. Небо там жмется «ближе… к земле…, как родительская надежная кровля», «солнце… ярко и жарко светит около полугода…», река бежит «весело»: то «разольется в широкий пруд, то «стремится быстрой нитью», то едва «ползет по камешкам». Звезды там «приветливо» и «дружески» мигают с небес, дождь «хлынет бойко, обильно, весело запрыгает, точно крупные и жаркие слезы внезапно обрадованного человека», грозы «не страшны, а только благотворны».
   Времена года в этом краю соотнесены с крестьянским трудом, с естественным ритмом человеческой жизни. «По указанию календаря наступит в марте весна, побегут грязные ручьи с холмов, оттает земля и задымится теплым паром; скинет крестьянин полушубок, выйдет в одной рубашке на воздух и, прикрыв глаза рукой, долго любуется солнцем, с удовольствием пожимая плечами; потом он потянет опрокинутую вверх дном телегу… или осмотрит и ударит ногой праздно лежащую под навесом соху, готовясь к обычным трудам». Все в этом природном цикле разумно и гармонично. Зима «не дразнит неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами…», в феврале же уже «чувствуется в воздухе мягкое веянье близкой весны». Но особенно чудесно в этом краю лето. «Там надо искать свежего, сухого воздуха, напоенного – не лимоном и не лавром, а просто запахом полыни, сосны и черемухи; там искать ясных дней, слегка жгучих, но не палящих лучей солнца и почти в течение трех месяцев безоблачного неба».
   Мир, покой, глубокая тишина лежат на полях, тихо и сонно в разбросанных неподалеку друг от друга деревеньках. В господском имении все погружаются в глубокий сон после разнообразного, обильного обеда. Жизнь течет лениво и неспешно. Та же тишина, спокойствие царят там и в человеческих нравах. Круг забот людей не выходит за рамки простой бытовой жизни и ее обрядов: крестин, именин, свадеб, похорон. Счет времени в Обломовке идет «по праздникам, по временам года, по разным семейным и домашним случаям». Край там «благодатный»: обломовцам не нужно много трудиться, труд они сносят «как наказание».
   Вот в этом краю и прошло детство героя, здесь в долгие зимние вечера он слушал сказки няни, былины, страшные истории. В этой атмосфере неспешного течения жизни сформировался его характер. Маленький Илюша любит природу: ему хочется побежать в луга или на дно оврага, поиграть с мальчишками в снежки. Он любопытен и наблюдателен: замечает, что тень в десять раз больше самого Антипа, а тень его лошади накрыла собой весь луг. Хочется ребенку исследовать окружающий мир, «броситься и переделать все самому», но родители холят и лелеют его, «как экзотический цветок в теплице». Так ищущие проявления силы обращаются внутрь, никнут и увядают. И постепенно герой впитывает этот неспешный ритм жизни, ее лениво-размеренную атмосферу. И постепенно становится он тем Обломовым, которого мы видим в Петербурге. Однако не стоит думать, что эта фраза несет лишь негативный смысловой оттенок. И «голубиная нежность» Обломова, и нравственные идеалы его – все это также было сформировано той же самой жизнью. Таким образом, пейзаж здесь имеет психологическую функцию: он является одной из составляющих, формирующих характер героя.
   В сценах любви Обломова и Ольги Ильинской картины природы приобретают символический смысл. Так, символом этого зарождающегося чувства становится ветка сирени. Вот они встречаются на дорожке. Ольга срывает ветку сирени и дает ее Илье. А он в ответ замечает, что больше любит ландыши, так как они ближе к природе. И еще Обломов невольно просит прощения за вырвавшееся у него признание, приписывая свои чувства действию музыки. Ольга расстроена и обескуражена. Она роняет ветку сирени на землю. Илья Ильич же поднимает ее и на следующее свидание (на обед к Ильинским) приходит с этой веткой. Далее они встречаются в парке, и Обломов замечает, что Ольга вышивает все ту же сиреневую ветку. Потом они разговаривают, и в душе Ильи появляется надежда на счастье. Он признается Ольге в том, что «цвет жизни опал». И она вновь срывает ветку сирени и подает ему, обозначая ею «цвет жизни» и свою досаду. В отношениях их появляется доверие, понимание – Обломов счастлив. И Гончаров сравнивает его состояние с впечатлением человека от вечернего пейзажа. «Обломов был в том состоянии, когда человек только что проводил глазами закатившееся летнее солнце и наслаждается его румяными следами, не отрывая взгляда от зари, не оборачиваясь назад, откуда выходит ночь, думая только о возвращении на завтра тепла и света».
   Любовь обостряет все чувства героев. И Илья Ильич, и Ольга становятся особенно чуткими к природным явлениям, жизнь открывается им своими новыми, неизведанными сторонами. Так, Обломов замечает, что, несмотря на внешнюю тишину и покой, в природе все кипит, движется, суетится. «Между тем в траве все двигалось, ползало, суетилось. Вон муравьи бегут в разные стороны так хлопотливо и суетливо, сталкиваются, разбегаются, торопятся… Вот шмель жужжит около цветка и вползает в его чашечку; вот мухи кучей лепятся около выступившей капли сока на трещине липы; вот птица где-то в чаще давно повторяет один и тот же звук, может быть зовет другую. Вот две бабочки, вертясь около друг друга в воздухе, опрометью, как в вальсе, мчатся около древесных стволов. Трава сильно пахнет; из нее раздается неумолкаемый треск…». Точно так же и Ольга открывает для себя доселе не замеченную тайную жизнь природы. «В лесу те же деревья, но в шуме их появился особенный смысл: между ними и ею воцарилось живое согласие. Птицы не просто трещат и щебечут, а все что-то говорят между собой; и все говорит вокруг, все отвечает ее настроению; цветок распускается, и она слышит будто его дыхание».
   Когда Обломова начинают посещать сомнения в истинности чувств Ольги, то этот роман кажется ему чудовищной ошибкой. И опять писатель сравнивает чувства Ильи с природными явлениями. «Какой ветер вдруг подул на Обломова? Какие облака нанес? <…> Должно быть, он поужинал или полежал на спине, и поэтическое настроение уступило место каким-то ужасам. Часто случается заснуть летом в тихий, безоблачный вечер, с мерцающими звездами, и думать, как завтра будет хорошо поле при утренних светлых красках! Как весело углубиться в чащу леса и прятаться от жара!.. И вдруг просыпаешься от стука дождя, от серых печальных облаков; холодно, сыро…» Переживания Обломова, быть может, и надуманны, он по-прежнему любит Ольгу, однако подсознательно начинает осознавать невозможность этого союза, предвидеть конец отношений. И то же самое начинает понимать Ольга своей безошибочной женской интуицией. Она замечает, что «сирени… отошли, пропали!». Любовь заканчивается вместе с летней порой.
   Осенние картины природы нагнетают атмосферу отдаления героев друг от друга. Они уже не могут так свободно встречаться в лесу или парках. И здесь мы отметим сюжетообразующее значение пейзажа. Вот один из осенних пейзажей: «Листья облетели, видно все насквозь; вороны на деревьях кричат так неприятно…». Обломов предлагает Ольге не торопиться с объявлением известия о свадьбе. Когда же он окончательно расстается с ней, то выпадает снег и густым слоем покрывает забор, плетень, гряды на огороде. «Снег валил хлопьями и густо устилал землю». Пейзаж этот также символичен. Снег здесь как будто погребает возможное счастье героя.
   В финале романа автор рисует картины южной природы, изображая жизнь Ольги и Штольца в Крыму. Эти пейзажи углубляют характер героев, вместе с тем даны в контрастном сопоставлении со «Сном Обломова» в романе. Если зарисовки природы в «Сне Обломова» были подробны, и местами поэтичны, автор будто бы с удовольствием останавливался на характерных явлениях, деталях, то в финале Гончаров ограничивается лишь описанием впечатлений героев. «Часто погружались они в безмолвное удивление перед вечно новой и блещущей красотой природы. Их чуткие души не могли привыкнуть к этой красоте: земля, небо, море – все будило их чувство… Не встречали они равнодушно утра; не могли тупо погрузиться в сумрак теплой, звездной, южной ночи. Их будило вечное движение мысли, вечное раздражение души и потребность думать вдвоем, чувствовать, говорить!..». Мы видим чуткость этих героев к красоте природы, однако является ли их жизнь идеалом писателя? Автор уходит от открытого ответа.
   Прост и скромен пейзаж, рисующий картину местного кладбища в финале романа. Здесь вновь возникает мотив сиреневой ветки, который сопровождал героя в кульминационные моменты его жизни. «Что стало с Обломовым? Где он? Где? – На ближайшем кладбище под скромной урной покоится тело его между кустов, в затишье. Ветки сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой, да безмятежно пахнет полынь. Кажется, сам ангел тишины охраняет сон его».
   Таким образом, картины природы в романе живописны и разнообразны. Посредством их автор передает свое отношение к жизни, любви, раскрывает внутренний мир и настроение персонажей.

Портрет в романе «Обломов» И.А. Гончарова

   План сочинения
   1. Вступление. Стилевая манера Гончарова
   2. Основная часть. Портретная живопись в романе «Обломов»
    Портрет-очерк Обломов а в романе
    Интерьер как составная часть портрета героя
    Мотив неподвижности в описании внешности Обломова. Философский подтекст темы
    Портрет Штольца в романе
    Мотив статуи и его значение в портрете Ольги Ильинской
    Впечатление автора.
    Описание внешности героини в динамике.
    Прием психологического параллелизма в портрете Ольги.
    Мотив покоя в описании внешности Ольги Ильинской.
    Портрет Агафьи Пшеницыной в романе.
    Портрет Тарантьева в романе.
    Значение подробного описания внешности героя.
    Фрагментарные портреты в романе.
   3. Заключение. Функции портретов в романе Гончарова.

   И.А. Гончаров предстает перед нами мастером портретной живописи. Его портреты пластичны, подробны, детализированны. В портрет входит и описание внешности героя, и описание одежды, окружающей его обстановки, и попутные авторские замечания, и характеристика, и пейзажи, и восприятие других персонажей. Словом, у Гончарова мы имеем подробный портрет-очерк. И в этом творческая манера писателя близка творческой манере Н.В. Гоголя.
   Попробуем рассмотреть портреты в романе Гончарова «Обломов». Первое описание внешности мы находим уже в начале произведения. Это подробный портрет Обломова. В этом описании Гончаров фиксирует первое впечатление и тут же дает намек, что не все так просто тут, как кажется на первый взгляд, что портрет этот имеет свой подтекст. В самом описании внешности героя есть какая-то неопределенность, расплывчатость. Вместе с тем критики отмечали, что приглушенные тона здесь гармонируют с красками пейзажа среднерусской полосы («Сон Обломова»): «Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем теле теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока». И далее читаем: «Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный или казался таким, может быть, потому, что Обломов как-то обрюзг не по летам…». Этот портрет раскрывает нам внутренние качества героя, его привычки: лень, пассивное отношение к жизни, отсутствие у него каких-либо серьезных интересов. Ничто не занимает Обломова, у него нет привычки ни к умственному, ни к физическому труду. Лейтмотив всего описания – мягкость. В лице Ильи Ильича – «мягкость, которая была господствующим и основным выражением», причем мягкость эта была выражением не только лица, «а всей души». Та же «мягкость» в движениях героя, «мягок» его восточный халат, на ногах его – «мягкие и широкие» туфли.
   В описании тела Обломова Гончаров подчеркивает малоподвижный образ жизни героя, сибаритство, барскую изнеженность: «Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому цвету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины». Здесь же писатель обозначает привычки героя – «лежанье», любовь к свободной одежде. Домашний костюм Обломова (восточный халат) становится символом его малоподвижной, размеренно текущей жизни. Характерно, что Обломов забрасывает халат в то время, когда он влюбляется в Ольгу. Достает же его и возвращает хозяину уже Агафья Пшеницына.
   Интерьер у Гончарова является как бы продолжением портрета: комната только с первого взгляда кажется «прекрасно убранною». Но «опытный глаз» отмечает неграциозные стулья, шаткость этажерок, осевший задок дивана. По стенам рассеяна паутина, зеркала покрыты пылью, ковры – «в пятнах», на столе неизменно стоит тарелка, оставшаяся от ужина, на диване валяется забытое полотенце. Мотив сна, мертвенности, окаменелости возникает уже в этом интерьере. Описывая комнату, Гончаров замечает: «можно было бы подумать, что тут никто не живет, – так все запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия».
   Мотив окаменелости, неподвижности звучит и непосредственно в описании внешности героя. Гончаров замечает, что «ни усталость, ни скука» не могли согнать с лица Обломова определенное выражение, мысль «пряталась в складках лба, потом совсем пропадала», тревога также не могла завладеть всем существом его – «вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте». И в этом уже некоторые исследователи находят глубинный философский подтекст. Как отмечают Вайль и Генис, «эти застывшие, окаменелые «складки» подсказывают аналогию с античной статуей. Сравнение принципиально важное, которое Гончаров последовательно проводит по всему роману. В фигуре Обломова соблюдено то золотое сечение, которое придает ощущение легкости, гармоничности и завершенности античной скульптуре. Неподвижность Обломова грациозна в своей монументальности, она наделена определенным смыслом» [155 - См.: Вайль П., Генис А. Обломов и «Другие». – Родная речь. М., 1995. Электронная версия. www.oblomov.omsk.edu]. Смешным, неуклюжим, неловким становится герой именно в движении, в сравнении со Штольцем, Ольгой. В доме же Агафьи Пшеницыной, на Выборгской стороне, в этой «малой Обломовке», он вновь превращается в статую: «Сядет он, положит ногу на ногу, подопрет голову рукой – все это делает так вольно, покойно и красиво… весь он так хорош, так чист, что может ничего не делать, и не делает» [156 - Там же.]. Каков же смысл этой монументальности героя? С точки зрения Штольца и Ольги, которые не мыслят свою жизнь без движения, Обломов живет без цели. Он мертв при жизни. По мнению же самого Обломова, между жизнью и смертью граница условна, это скорее некое промежуточное состояние – сон, мечта, Обломовка. Он в конце концов оказывается единственным подлинным человеком в романе. Ольгу и Штольца исследователи сравнивают с машинами, у каждой из которых есть своя шестеренка, чтобы сцепляться с другими. Обломов же – законченная, совершенная статуя. Но именно в этом заключен трагический парадокс. Другие герои – «лишь осколки цельной обломовской личности – живы в силу своего несовершенства, своей незавершенности». Обломов же – мертв, он не может существовать в гармонии с окружающим миром в силу своего совершенства, гармоничности, самодостаточности [157 - Там же.]. Так портрет героя включается у Гончарова в философскую проблематику романа.
   Портрет Штольца в романе дан по контрасту с портретом Обломова. И контраст этот в определенности, четкости линий и красок. «Он весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь. Он худощав; щек у него почти вовсе нет, то есть кость да мускул, но ни признака жирной округлости; цвет лица ровный, смугловатый и никакого румянца; глаза хотя немного зеленоватые, но выразительные». Лейтмотив этого портрета – движение. Штольц прагматичен, деловит: он служит, занимается делами, участвует «в какой-то компании». «Он беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента – посылают его; нужно написать какой-нибудь проект или приспособить новую идею к делу – выбирают его. Между тем он ездит и в свет и читает: когда он успевает – бог весть». В образе Штольца писатель подчеркивает рационализм, умственное начало: «кажется, и печалями и радостями он управлял как движением рук», «он распускал зонтик, пока шел дождь», «страдал, пока длилась скорбь», «радостью наслаждался, как сорванным по дороге цветком». Больше всего же Штольц боялся «воображения», «всякой мечты». Таким образом, Штольц представлен в романе не только как внешний антипод Обломова, но и антипод его по своим внутренним качествам.
   Мотив статуи звучит у Гончарова и в описании Ольги Ильинской. Характерно, что такой она предстает именно в воображении Обломова, который не может забыть ее образа после знакомства. «Ольга в строгом смысле не была красавица, то есть не было ни белизны в ней, ни яркого колорита щек и губ, и глаза не горели лучами внутреннего огня; ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту не было, ни миниатюрных рук, как у пятилетнего ребенка, с пальцами в виде винограда.
   Но если б ее обратить в статую, она была бы статуя грации и гармонии. Несколько высокому росту строго отвечала величина головы, величине головы – овал и размеры лица; все это, в свою очередь, гармонировало с плечами, плечи – с станом…». Однако эта неподвижность здесь символизирует не совершенство и законченность (как в портрете Обломова), а скорее «спящую», не пробудившуюся еще душу героини.
   Далее мы видим портрет ее, данный уже в восприятии автора. И здесь подчеркнуто то, чего не замечает Обломов – преобладание рационального начала [158 - Уртминцева М.Г. Портретная живопись в романе И.А. Гончарова «Обломов». – Литература в школе. 2006, № 2, с. 19–22.]. Гончаров здесь дает нам как будто взгляд со стороны: «Кто ни встречал ее, даже рассеянный, и тот на мгновение останавливался перед этим так строго и обдуманно, артистически созданным существом.
   Нос образовал чуть заметно выпуклую, грациозную линию; губы тонкие и большею частию сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли. То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали особенную красоту глазам: они не были дугообразны, не округляли глаз двумя тоненькими, нащипанными пальцем ниточками – нет, это были две русые, пушистые, почти прямые полоски, которые редко лежали симметрично: одна на линию была выше другой, от этого над бровью лежала маленькая складка, в которой как будто что-то говорило, будто там покоилась мысль. Ходила Ольга с наклоненной немного вперед головой, так стройно, благородно покоившейся на тонкой, гордой шее; двигалась всем телом ровно, шагая легко, почти неуловимо…»
   Портрет героини писатель дает в динамике, изображая ее в те или иные моменты жизни. Вот какой предстает Ольга в минуты пения: «Щеки и уши рдели у нее от волнения; иногда на свежем лице ее вдруг сверкала игра сердечных молний, вспыхивал луч такой зрелой страсти, как будто она сердцем переживала далекую будущую пору жизни, и вдруг опять потухал этот мгновенный луч, опять голос звучал свежо и серебристо». Сопоставление с природными явлениями использует автор, описывая и «пробуждение души героини», когда она понимает чувства Обломова: «… лицо ее наполнялось постепенно сознанием; в каждую черту пробирался луч мысли, догадки, и вдруг все лицо озарилось сознанием… Солнце так же иногда, выходя из-за облака, понемногу освещает один куст, другой, кровлю и вдруг обольет светом целый пейзаж…» В восприятии Обломова дается нам Ольга в тот момент, когда чувство ее только зарождается и Илья боится спугнуть его. «Молодая, наивная, почти детская усмешка ни разу не показалась на губах, ни разу не взглянула она так широко, открыто, глазами, когда в них выражался или вопрос, или недоумение, или простодушное любопытство, как будто ей уж не о чем спрашивать, нечего знать, нечему удивляться!
   Взгляд ее не следил за ним, как прежде. Она смотрела на него, как будто давно знала, изучила его, наконец, как будто он ей ничего, все равно как барон…
   Не было суровости, вчерашней досады, она шутила и даже смеялась, отвечала на вопросы обстоятельно, на которые бы прежде не отвечала ничего. Видно было, что она решилась принудить себя делать, что делают другие, чего прежде не делала, Свободы, непринужденности, позволяющей все высказать, что на уме, уже не было. Куда все вдруг делось?». Здесь Илья Ильич анализирует настроение и чувства Ольги.
   Но вот Ольга осознает свою власть над ним, она принимает на себя роль «путеводной звезды». И вновь описание внешности ее здесь дано в восприятии Ильи. Гончаров здесь не дает нам новый портрет героини, но использует прием психологического параллелизма, напоминая читателю об уже известных чертах ее: «У ней лицо было другое, не прежнее, когда они гуляли тут, а то, с которым он оставил ее в последний раз и которое задало ему такую тревогу. И ласка была какая-то сдержанная, все выражение лица такое сосредоточенное, такое определенное; он видел, что в догадки, намеки и наивные вопросы играть с ней нельзя, что этот ребяческий, веселый миг пережит».
   Автор обозначает и внутренние качества Ольги, вставляя тонкие замечания, передавая впечатления Штольца, восприятие ее светским обществом. В этих описаниях Гончаров подчеркивает простоту и естественность героини. «Как бы то ни было, но в редкой девице встретишь такую простоту и естественную свободу взгляда, слова, поступка. У ней никогда не прочтешь в глазах: «теперь я подожму немного губу и задумаюсь – я так недурна. Взгляну туда и испугаюсь, слегка вскрикну, сейчас подбегут ко мне. Сяду у фортепьяно и выставлю чуть-чуть кончик ноги…»
   Ни жеманства, ни кокетства, никакой лжи, никакой мишуры, ни умысла! За это все ее и ценил почти один Штольц, за это все не одну мазурку просидела она одна…
   Одни считали ее простой, недальней, потому что не сыпались с языка ее ни мудрые сентенции о жизни, о любви, ни быстрые, неожиданные и смелые реплики, ни вычитанные или подслушанные суждения о музыке и литературе: говорила она мало, и то свое, неважное – и ее обходили умные и бойкие «кавалеры»; небойкие, напротив, считали ее слишком мудреной и немного боялись».
   В последней части романа, как отмечает М.Г. Уртминцева, в портрете Ольги дважды звучит мотив покоя. Она обретает счастье с рациональным, сдержанным Штольцем. «Она устремила глаза на озеро, на даль и задумалась так тихо, так глубоко, как будто заснула. Она хотела уловить, о чем она думает, что чувствует, и не могла. Мысли неслись так ровно, как волны, кровь струилась так плавно в жилах. Она испытывала счастье и не могла определить, где границы, что оно такое. Она думала, отчего ей так тихо, мирно, ненарушимо-хорошо, отчего ей покойно…» И в финале главы мы читаем: «Она все сидела, точно спала – так тих был сон ее счастья: она не шевелилась, почти не дышала». Мотив покоя здесь обозначает определенную ограниченность героини, единственно возможный для нее вариант жизни.
   По контрасту с поэтическим портретом Ольги дан в романе «прозаически бытовой» портрет Агафьи Пшеницыной. Здесь Гончаров лишь обозначает черты внешности, описывает одежду, но ничего не говорит о привычках, манерах, чертах характера этой героини. «Ей было лет тридцать. Она была очень бела и полна в лице, так что румянец, кажется, не мог пробиться сквозь щеки. Бровей у нее почти совсем не было, а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящиеся полосы, с редкими светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и все выражение лица; руки белые, но жесткие, с выступившими наружу крупными узлами синих жил.
   Платье сидело на ней в обтяжку: видно, что она не прибегала ни к какому искусству, даже к лишней юбке, чтобы увеличить объем бедр и уменьшить талию. От этого даже и закрытый бюст ее, когда она была без платка, мог бы послужить живописцу или скульптору моделью крепкой, здоровой груди, не нарушая ее скромности. Платье ее, в отношении к нарядной шали и парадному чепцу, казалось старо и поношено». Руки этой героини выдают ее каждодневную привычку к труду, и действительно в дальнейшем она предстает прекрасной хозяйкой. Обломову она кажется скромной и застенчивой, мы видим, что она способна на многое ради любви. Однако все эти качества Гончаров не отражает в описании ее внешности.
   В романе также дан подробный портрет Тарантьева, земляка Обломова. Это «человек лет сорока, принадлежащий к крупной породе, высокий, объемистый в плечах и во всем туловище, с крупными чертами лица, с большой головой, с крепкой, коротенькой шеей, с большими навыкате глазами, толстогубый. Беглый взгляд на этого человека рождал идею о чем-то грубом и неопрятном. Видно было, что он не гонялся за изяществом костюма. Не всегда его удавалось видеть чисто обритым. Но ему, по-видимому, это было все равно; он не смущался от своего костюма и носил его с каким-то циническим достоинством». Портрет этот также представляет собой портрет-очерк. Гончаров дает нам жизненную историю героя, обрисовывает его манеры, привычки, обозначает черты характера. «Тарантьев мастер был только говорить; на словах он решал все ясно и легко, особенно, что касалось других; но как только нужно было двинуть пальцем, тронуться с места – словом, применить им же созданную теорию к делу и дать ему практический ход, оказать распорядительность, быстроту, – он был совсем другой человек: тут его не хватало…»
   Почему же описание Тарантьева столь подробно в романе Гончарова? Дело в том, что этот персонаж не только играет важную роль в сюжете, но и связан с проблематикой романа. Гончаров сближает этого героя с Обломовым. И дело тут не только в их общей родине – Обломовке. Тараньев так же, как и главный герой, развивает в романе мотив несбывшихся надежд. Волею судьбы Тарантьев, получивший кое-какое образование, на всю жизнь должен был остаться писцом, «а между тем он носил в себе и сознавал дремлющую силу, запертую в нем враждебными обстоятельствами навсегда, без надежды на проявление, как бывали запираемы, по сказкам, в тесных, заколдованных стенах духи зла, лишенные силы вредить». Та же «дремлющая сила» присутствует и в Обломове. Тарантьев – это как бы «сниженный двойник» Обломова, своеобразная пародия на главного героя.
   Другие описания внешности в романе более кратки, фрагментарны. Таковы портреты гостей Обломова в начале романа – Волкова, Судьбинского, Пенкина, Алексеева. Исследователи отмечали здесь перекличку в описаниях этих персонажей со стилевой манерой Н.В. Гоголя в поэме «Мертвые души».
   Таким образом, портрет в романе Гончарова выполняет психологическую функцию, раскрывая внутренний мир персонажа, обозначая тонкость душевных движений, обрисовывая характер. Кроме того, портреты писателя связаны с философской проблематикой романа.

Сюжетно-композиционное своеобразие романа «Обломов» И.А. Гончарова

   План сочинения
   1. Вступление. Критики о композиции романа.
    Годовой цикл как основа композиции романа.
    Композиционная симметричность «Обломова».
    Замедленность сюжетного хода в романе.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционная структура «Обломова».
    Первая часть – пролог и экспозиция.
    «Сон Обломова» и его значение в романе.
    Обломов и типы российской действительности.
    Образ Волкова.
    Образ Судьбинского.
    Образ Пенкина.
    Образ Алексеева.
    Образ Тарантьева.
    Обломов и его «двойники».
    Типы жизненной философии.
    Посещение героя Штольцем. Ложный композиционный ход.
    История любви Обломова и Ольги Ильинской и ее значение в сюжете.
    Вторая любовная история.
    Антитеза образов Обломова и Штольца.
    Побочные сюжетные линии.
    Наличие двух рассказчиков и их значение в романе.
   3. Заключение. Своеобразие композиции романа.

   Критики неоднократно отмечали своеобразие композиции романа И.А. Гончарова «Обломов». Так, П. Вайль и А. Генис писали: «Ежегодный круговорот природы, мерное и своевременное чередование сезонов составляет внутреннюю основу, скелет прославленного романа. Идеальная Обломовка, в которой «правильно и невозмутимо совершается годовой круг» – прообраз всей конструкции «Обломова». Сюжет послушно следует временам года, находя в смирении перед вечным порядком источник своего существования. Роман строго подчинен календарю. Начинается он весной – 1 мая. Все бурное действие – любовь Обломова и Ольги – приходится на лето. А кончается собственно романная часть книги зимой – первым снегом. Композиция романа, вписанная в годовой круг, приводит к плавной завершенности все сюжетные линии. Кажется, что такое построение заимствовано Гончаровым прямо из родной природы. Жизнь Обломова – от его любви до меню его обеда – включена в этот органический порядок. Она отражается в естественном круговороте, находя календаре масштаб для сравнения» [159 - См.: Вайль П., Генис А. Указ. соч.].
   Другой современный исследователь, Хайнади Золтан, отмечал композиционную симметричность романа: «Структурное построение романа симметрично. Между двумя идеализированными центрами – идиллией в Обломовке и на Выборгской стороне – временном местожительстве Обломова на Гороховой улице: промежуточное состояние бесприютности. Три места – это места трех душевных и бытовых состояний: рай – потерянный рай – возращенный рай» [160 - См.: Хайнади Золтан. Потерянный рай. – Литература. 2002, № 16.]. Примерно того же мнения придерживались Д. Мережковский и Ю. Айхенвальд.
   Н.А. Добролюбов отмечал замедленность сюжетного хода в романе, называя роман «растянутым». Другие исследователи считали замедленной лишь первую часть романа, отмечали композиционную неоднородность произведения.
   Действительно, первая часть «Обломова» отличается от остальных трех частей. Она включает в себя пролог и экспозицию. Здесь писатель дает нам первый подробный портрет Ильи Ильича, намечает черты его характера, описывает образ жизни, привычки. Также узнаем мы всю предысторию героя. Гончаров рассказывает о его детстве в Обломовке, об учебе в пансионе Штольца, о службе в Петербурге. Таким образом, пролог здесь входит в экспозицию.
   Экспозиционное значение приобретает и «Сон Обломова», хотя в контексте истории создания романа девятая глава приобретает известную самостоятельность. А.В. Дружинин замечает, что роман Гончарова «распадается на два неровные отдела» [161 - Дружинин А.В. Указ. соч., стр.168.]. Под первой частью «Обломова» стоит 1849 год, под остальными – 1857 и 1858. Таким образом, девятая глава не только способствовала особой художественной достоверности, реалистичности образа Обломова, скрепила все части романа в единое целое, но и придала произведению поэтичность, светлый лиризм.
   Первая часть романа, таким образом, является экспозицией, включающей в себя пролог. Однако здесь не только обрисовывается характер героя и его предыстория. В первой части происходит своеобразная расстановка сил в романе. Здесь Гончаров представляет нам целый ряд персонажей, воплощающих иное, «необломовское» отношение к жизни. Каждый из них представляет собой определенный тип российской действительности. И здесь Гончаров использует гоголевский прием характеристики персонажа. Описание гостей Обломова в первой главе напоминает нам галерею гоголевских помещиков в поэме «Мертвые души».
   Так, первый гость Обломова – Волков, молодой человек двадцати пяти лет. Это молодой светский повеса, не только недалекий, но даже и откровенно глуповатый. Главное для него – внешний блеск и лоск. Гончаров подчеркивает все эти качества характерными деталями и определениями: «блещущий здоровьем», «глянцевитая шляпа», «лакированные сапоги». Время Волкова четко расписано: визиты, балы, обеды… Обломов находит такой образ жизни пустым и суетным.
   Второй гость Ильи Ильича – «начальник отделения» Судьбинский. Это человек, озабоченный продвижением по службе, карьерой. Этот персонаж несет с собой реминисценции из Гоголя и Грибоедова. Так, его реплики о «курьере» («…велел курьеру скакать сюда. Ни минуты нельзя располагать собой») ассоциируются у нас с Хлестаковым из комедии Гоголя «Ревизор». Замечание же о Фоме Фомиче («… с таким человеком, как Фома Фомич, приятно служить: без наград не оставляет… Как вышел срок – за отличие, так и представляет; кому не вышел срок к чину, к кресту, – деньги выхлопочет…») вызывает у нас воспоминание о Фамусове из комедии Грибоедова «Горе от ума». Этот образ жизни также неприемлем для Обломова. Все хлопоты Судьбинского кажутся ему бессмысленными, противными живой, подлинной жизни. «Увяз, любезный друг, по уши увяз, – думал Обломов, провожая его глазами. – И слеп, и глух, и нем для всего остального в мире. А выйдет в люди, будет со временм ворочать делами и чинов нахватает… У нас это называется тоже карьерой! А как мало тут человека-то нужно: ума его, воли, чувства – зачем это? Роскошь! И проживет свой век, и не пошевелится в нем многое… А между тем работает с двенадцати до пяти в канцелярии, с восьми до двенадцати дома – несчастный!».
   Третий посетитель Обломова – литератор Пенкин, ратующий за «реальное направление в литературе». Этот образ обрисован Гончаровым почти карикатурно, в нем он обличает поверхностность, безыдейность, «пустоту» некоторых «писателей», их любовь к новинкам, свежим фактам. Здесь символична уже сама фамилия героя – Пенкин. Он пишет буквально обо всем – «о торговле, об эмансипации женщин, о прекрасных апрельских днях». Илья Ильич обрушивается на подобную «литературу» с благородным негодованием, замечая, что в таких произведениях нет жизни, «нет понимания ее и сочувствия». «Вы думаете, что для мысли не надо сердца? Нет, она оплодотворяется любовью. Протяните руку падшему человеку, чтобы поднять его, или горько плачьте над ним, если он гибнет, а не глумитесь. Любите его, помните в нем самого себя и обращайтесь с ним, как с собой, – тогда я стану вас читать и склоню перед вами голову…Изображают они вора, падшую женщину, – говорил он, – а человека-то забывают или не умеют изобразить. Какое же тут искусство, какие поэтические краски нашли вы? Обличайте разврат, грязь, только, пожалуйста, без претензии на поэзию». Здесь, безусловно, Гончаров выражает в словах Обломова свои собственные мысли.
   Два последних гостя Обломова – Алексеев и Тарантьев. «Эти два русские пролетария» посещают Илью Ильича с вполне определенной целью – «пить, есть, курить хорошие сигары». Алексеев олицетворяет собой серость, незаметность, неопределенность. Портрет Алексеева дан в гоголевском духе. Описание его внешности перекликается с портретом Чичикова в поэме «Мертвые души». «Вошел человек неопределенных лет, с неопределенной физиономией, в такой поре, когда трудно бывает угадать лета; не красив и не дурен, не высок и не низок ростом, не блондин и не брюнет. Природа не дала ему никакой резкой, заметной черты, ни дурной, ни хорошей». Даже фамилию этого персонажа все путают: одни называют его Ивановым, вторые – Васильевым или Андреевым, третьи – Алексеевым. Алексеев не богат и не беден, не имеет ни друзей, ни врагов, у него нет постоянного занятия на службе. Он приглашает Илью Ильича поехать в Екатерингоф, на гулянье, однако Обломов отказывается.
   Далее героя посещает Тарантьев. Это тип хитрого, наглого, изворотливого, человека, жулика и мошенника. «Взяточник в душе» – такое определение дает ему писатель. Тарантьев является земляком Обломова. И Гончаров подробно рассказывает о его детстве, юности. Тарантьев получил некоторое образование, но тем не менее должен был остаться писцом, «а между тем он носил в себе и сознавал дремлющую силу, запертую в нем враждебными обстоятельствами навсегда, без надежды на проявление, как бывали запираемы, по сказкам, в тесных, заколдованных стенах духи зла, лишенные силы вредить». Таким образом, герой этот развивает мотив скрытой силы, несбывшейся мечты, мотив очень значимый и для образа главного героя.
   Таким образом, все эти персонажи имеют важное композиционное значение в романе. Каждый из них открывает Обломову какую-то сторону жизни, искушая героя, как будто предлагая ему активно включиться, вмешаться в эту жизнь. Но особенно важно здесь другое – практически каждый из этих людей является своеобразным двойником Обломова. В Илье Ильиче есть качества каждого из этих персонажей. Так, не хуже Волкова он владеет светским этикетом, некогда и он ездил в театр и в гости. Некогда Илья Ильич служил, как и Судьбинский, и мог бы сделать карьеру, так как имел явные способности. Тонкий ум Обломова мог бы послужить и развитию литературного таланта – он мог бы писать, как Пенкин. Есть в Обломове и нечто от «серости», незаметности Алексеева – Илью Ильича также не узнают в обществе. В судьбе Ильи Ильича есть нечто общее и с судьбой Тарантьева, как мы отмечали выше. Таким образом, все эти области жизни присутствуют в душе Обломова, однако героя не устраивает «содержание», идейное наполнение их.
   И здесь Гончаров как будто приглашает его активно вмешаться в жизнь. Обломова не устраивает положение дел в российской государственной службе – почему бы не высказать свои соображения в департаменте? Илья Ильич возмущен безыдейностью и нравственной пустотой иных литературных произведений – почему бы не попробовать писать самому? Алексеев призван пробудить самолюбие героя, его желание стать заметным. Тарантьев же, ловко обманывая Обломова, «призывает к жизни» здравый смысл Ильи Ильича, твердость духа его и характера, желание выступить против любой несправедливости. Однако Обломов на каждый из этих призывов отвечает своеобразным протестом против пустоты и суетности светской жизни, формализма российской карьеры, безыдейности и поверхностности писателей, человеческой серости и безынициативности, мошенничества и обмана. И протест этот заключается в бездействии. Илья Ильич отвергает все эти области жизни, так как он не видит в них внутреннего смысла, глубины, духовности, человечности. «Отчего его пассивность не оставляет впечатления горечи? Потому что ей не противопоставлено ничего достойного. Обломовской лени противопоставлена карьера, светская суета, мелкое сутяжничество…», – писал критик Анненский [162 - Анненский И. Указ. соч., с. 143.].
   Последним из посетителей Обломова является Штольц. Этот герой уже резко отличается от всех предыдущих персонажей. Штольц превосходит всех гостей Обломова умом, своими деловыми качествами, порядочностью. Андрей Иванович энергичен, деловит, практичен, решителен, целеустремлен. И в этом плане Штольц является антиподом Обломова в романе. Однако превосходит ли он Обломова в нравственном отношении? Здесь Гончаров как будто загадывает нам это сравнение героев, а разгадкой этого служат остальные части романа. Исследователи отмечали, что появление Штольца оставляет ощущение завязки нового сюжета. И действительно, появление Штольца знаменует собой знакомство Обломова с Ольгой. Однако оно также ни к чему не приводит. Это так называемый «ложный композиционный ход» (появление в конце или начале героя, который может изменить всю картину действия), характерный для стилевой манеры Гончарова-романиста.
   Вместе с тем, история любви Обломова и Ольги Ильинской занимает важнейшее место в сюжете романа. Вся глубина натуры и душевная тонкость героя раскрываются в любовной истории романа. Знакомство Обломова с Ольгой Ильинской является завязкой первой любовной истории. Развитие действия – дальнейшие отношения героев, зарождающееся чувство любви. Стоит отметить, что внешне развитие действия здесь идет зигзагом – то поднимаясь, то опускаясь: Обломов сомневается в подлинности чувств Ольги, в возможности своего счастья. Однако внутреннее движение чувств героя идет по возрастающей. Как замечает А.Г. Цейтлин, герой здесь стремится прекратить свои отношения с Ольгой, пишет письмо, в котором предлагает расстаться (внешний спад действия), но любовь его увеличивается. Кульминацией здесь является поцелуй Ольги и Обломова, падение Ильи к ее ногам. Далее действие движется к развязке. Развязкой же становится последнее объяснение героев, где Ольга впервые ясно осознает, насколько она ошиблась в своем избраннике, и их расставание.
   Четвертая часть романа является эпилогом в обломовском сюжете, связанном с Ольгой Ильинской. Но одновременно четвертая часть – это и новая любовная история Обломова. Однако начинается она еще в первой части романа. Экспозиция сюжета, связанного с Агафьей Пшеницыной, – это рассказ Тарантьева о тихом, уютном домике на Выборгской стороне. Узнав о проблемах Обломова, Тарантьев уговаривает его переехать на квартиру к своей куме. Таким образом, второй любовный сюжет Обломова частично накладывается на первый. Так, завязка этого сюжета – знакомство Ильи Ильича с Агафьей Матвеевной происходит в тот период, когда отношения его с Ольгой Ильинской достигают своего расцвета, кульминации. Жизнь Обломова в домике на Выборгской стороне – развитие действия. Характерно, что само развитие действия здесь происходит как будто через восприятие Штольца. Он трижды посещает Обломова в домике Агафьи Матвеевны. Штольц понимает то, чего не видит Илья, он как будто фиксирует отношения Обломова и Агафьи Пшеницыной, придает им определенность, обозначает их словом. В свой первый визит Андрей Иванович помогает Обломову в решении проблем с имением. Во время второго визита Штольц снова спасает Обломова, ставшего жертвой мошенничества Тарантьева. Одновременно здесь Штольц как бы приоткрывает «тайну» Агафьи Матвеевны, выслушав историю о закладе серебра и жемчуга. Во время третьего визита свои отношения с хозяйкой уже обозначает сам Обломов. Однако вынуждает его к этому Штольц. Третий визит Штольца становится кульминацией в этом сюжете. Здесь Обломов впервые называет Агафью Матвеевну женой, а Андрюшу – своим сыном. Развязкой этой истории и всего романа становится смерть героя. Описание дальнейшей судьбы Агафьи Матвеевны, Андрюши, семьи Штольца – эпилог второго обломовского сюжета и одновременно эпилог всего романа.
   И здесь уже противопоставление Обломова и Штольца приобретает совсем иную окраску. Мы видим всю ограниченность второго, бестактность его, нравственную неразвитость. Узнав об отношениях Ильи с Агафьей Пшеницыной, Андрей Иванович считает своего друга погибшим, жизнь его – навсегда загубленной.
   В романе присутствуют и побочные сюжетные линии: линия Штольца, его отношения с Обломовым, любовная история Штольца и Ольги, интрига с Тарантьевым и Мухтояровым.
   Также мы должны отметить наличие в романе нескольких рассказчиков. На последней странице книги мы узнаем, что всю историю жизни Обломова рассказывает Штольц. Записана же эта история приятелем Штольца, литератором, лицом, в котором угадывается сам Гончаров.
   Таким образом, сюжет и композиция романа проясняют характер главного героя, обнажая трагическое противоречие образа Обломова. Герой Гончарова всей душой стремится к настоящей, подлинной жизни, он наделен лучшими человеческими качествами, однако реализовать их он не в состоянии, сама душа его словно враждебна жизни. Кроме того, композиция романа полностью соответствует характеру главного героя. В этом безусловная оригинальность Гончарова-романиста.

Федор Михайлович Достоевский

Роман «Преступление и наказание»

Сюжетно-композиционное своеобразие романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского

   План сочинения
   1. Вступление. Особенности художественной структуры произведения.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционная структура романа.
    Авторское членение романа.
    Основная и побочные сюжетные линии.
    Первая часть. Экспозиция и завязка сюжета.
    Вторая часть. Развитие действия. Внутреннее и внешнее нарастание драматической напряженности в романе.
    Кульминация внешней детективной интриги и основного конфликта.
    Развязка внешней интриги и основного конфликта.
    Художественные приемы Достоевского и композиционные вставки.
   3. Заключение. Сюжетно-композиционное своеобразие романа.

   Исследователи неоднократно отмечали художественное своеобразие произведений Достоевского, и в том числе романа «Преступление и наказание». Его называли «романом идей», «романом-трагедией», «полифоническим романом». Мы можем считать роман социально-психологическим и одновременно философским. Жанровая многоплановость, безусловно, определяет и сюжетно-композиционную структуру произведения. Попробуем рассмотреть ее более подробно.
   В романе шесть частей и эпилог. Однако это членение не замедляет действие, а убыстряет его. В каждой новой части романа конфликты нарастают и служат основанием для новых, еще более острых ситуаций. Членение романа соответствует нарастанию трагедийного звучания его. Ввод новых действующих лиц связан с обострением сюжетных положений. Причем каждая из частей обрывается на интересном месте (фельетонный прием). Переход же от одной части к другой, как правило происходит в романе через сон, обморок или бред. Так, первая часть заканчивается тем, что Раскольников впадает в состояние забытья. В начале второй части – он пробуждается. В финале ее он падает в обморок при встрече с матерью и сестрой. В начале третьей части Раскольников приходит в сознание. В конце третьей части герой видит сон, где вновь пытается убить старуху-процентщицу. И этот сон плавно переходит в явь – к Раскольникову приходит Свидригайлов. Четвертая часть начинается разговором героев, а заканчивается она внезапной встречей Раскольникова с мещанином. Пятая часть начинается описанием чувств Лужина, после его расстроившегося сватовства к Дунечке, а заканчивается разговором Родиона со Свидригайловым, в котором последний в определенном смысле разоблачает героя. В начале шестой части представлен анализ душевного состояния героя. Автор отмечает его страх, апатию, расстройство сознания. Заканчивается же шестая часть сценой признания Раскольникова в полиции. В начале эпилога – рассказ автора о суде, в финале – описание чувств Родиона к Соне.
   Однако кроме авторского членения, мы можем выделить в романе две условные части. Это жизнь героя до преступления и жизнь его после. Однако сама сцена убийства при этом не является кульминацией сюжета романа, а является лишь его завязкой. Кроме основной сюжетной линии, в романе присутствуют побочные сюжетные истории. Одна из них – история семейства Мармеладовых. Как отмечают исследователи, жанровые истоки этой сюжетной линии – реалистическая проза натуральной школы и бытописательский «бульварный роман». Эта линия очень важна в романе, так как она раскрывает судьбу Сони, пересекшуюся с судьбой Раскольникова. «Линии их жизни пересеклись в самой критической для них точке. Их души соприкоснулись именно в тот момент, когда они еще обнажены для боли, своей и чужой, еще не привыкли к ней, не отупели» [163 - Карякин Ю. Перечитывая Достоевского. – Новый мир, 1971, № 11, с. 247.]. Вторая сюжетная линия – это история Дунечки Раскольниковой (взаимоотношения со Свидригайловым, сватовство Лужина, брак с Разумихиным). Эта линия развивается в жанре сентиментальной повести или мелодрамы.
   Попробуем проследить развитие сюжета в романе. Первая часть (до преступления героя) является экспозицией. Здесь дается подробный портрет героя, описаны обстоятельства его жизни. Главы здесь расположены по принципу нарастания напряженности. Сначала Раскольников случайно слышит разговор студента и офицера об Алене Ивановне и Лизавете (но сообщается об этом читателю лишь в шестой главе). Затем он знакомится в распивочной с Мармеладовым и узнает его жизненную историю. Потом Родион получает письмо от матери, в котором она сообщает о «необходимой жертве» – предстоящем браке Дунечки с Лужиным. Потом он видит пьяную девушку на бульваре, которую преследует неизвестный господин. Далее Раскольников видит сон, в котором Миколка забивает лошадь. Последняя глава представляет собой кульминацию событий, происходящих в первой части: герой убивает старуху-процентщицу и ее сестру. С большим мастерством писатель изображает человека, чьим сознанием овладела идея. «И хотя он действовал сознательно, но в то же время как будто и не по своей воле, как будто он выполнял чье-то чужое предписание. Это впечатление, что Раскольников, одержимый своей идеей, действовал как будто не по своей воле, а так, как будто он краем одежды попал в колесо и оно его закружило, завертело, Достоевский усиливает изображением ряда случайностей. В трактире Раскольников слышит рассуждение студента о том, что во имя высоких целей старуху-процентщицу можно убить» [164 - Богомолова Е.И., Жаров Т.К., Кедрова М.М. Пособие по литературе для слушателей подготовительных отделений высших учебных заведений. М, 1985, с. 242–243.]. Другой случайностью становится его возвращение домой через Сенную площадь, где он узнает о том, что Алена Ивановна завтра, ровно в семь часов вечера, останется дома одна. И третьей случайностью становится убийство им Лизаветы. Сцена убийства является при этом завязкой основного конфликта.
   Во второй части мы наблюдаем развитие действия, нарастание внутренней и внешней напряженности повествования. Раскольников падает в обморок в полицейском участке. Достоевский здесь обнажает все переживания героя. Так, узнав истинную причину вызова в полицию, он испытывает чувство облегчения. Вместе с тем он постоянно опасается, не выдал ли он себя нечаянно во время бредового состояния. Вскоре в душе Раскольникова появляется «мрачное ощущение мучительного, бесконечного уединения и отчуждения». Он чувствует, что «как будто ножницами» отрезал себя от всех окружающих. Душевную борьбу героя Достоевский изображает с помощью внутренних монологов. Особенно остро и мучительно Раскольников переживает собственное отчуждение от родных. «Мать, сестра, как любил я их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу, подле себя не могу выносить…<…> О, как я ненавижу теперь старушонку! Кажется бы, другой раз убил, если б очнулась! Бедная Лизавета! Зачем она тут подвернулась!.. Странно, однако ж, почему я об ней почти и не думаю, точно и не убивал?.. Лизавета! Соня! Бедные, кроткие, с глазами кроткими… Милые!.. Зачем они не плачут? Зачем они не стонут?.. Они все отдают… глядят кротко и тихо… Соня, Соня! Тихая Соня!..». В этом монологе человеческая натура героя контрастно соприкоснулась с его ужасной теорией.
   Дальнейшее развитие действия – это знакомство героя с Лужиным и Свидригайловым, его общение с Разумихиным и с Соней. Мы видим, что внешняя напряженность действия также возрастает. Начинается своеобразный поединок Раскольникова со следователем Порфирием Петровичем. Именно он первым догадывается о преступлении и начинает расставлять своеобразные психологические ловушки. В свою очередь, Родион пытается избежать этих ловушек, не попасться в них и сохранить при этом естественность и натуральность поведения. Душевные муки героя обнажаются в его снах. Так, в своем третьем сне он вновь убивает Алену Ивановну, а она над ним смеется. Комната вдруг наполняется людьми, все становятся свидетелями его преступления – «все люди, голова с головой, все смотрят – но все притаились и ждут, молчат!..». Здесь писатель в определенном смысле оценивает преступление Раскольникова.
   Кульминацией внешней интриги становятся признания героя. Это признание Раскольникова Соне, его третья встреча с Порфирием Петровичем (когда последний обвиняет его в убийстве) и признание его в участке. Кульминацией же основного конфликта становится третий сон героя о «моровой язве». В этом сне идея Раскольникова доводится до абсурда. Весь мир видится ему охваченным «страшной эпидемией», когда люди заражены «трихинами». Зараженные становятся сумасшедшими, они живут, руководствуясь лишь собственными взглядами, считая их абсолютной истиной. Все это приводит людей к бессмысленным убийствам, а в конечном итоге – к гибели всего мира.
   Внешней развязкой детективного сюжета становится рассказ о суде и отправке героя на каторгу. Развязка дана нам в «Эпилоге». Развязка же внутреннего конфликта намечена в романе пунктиром: это любовь Раскольникова к Соне, таящая в себе надежду на возвращение героя к жизни. В «Эпилоге» также мы узнаем о дальнейших судьбах героев: Пульхерия Александровна умирает, Дуня выходит замуж за Разумихина, Соня едет за Раскольниковым в Сибирь.
   Анализируя ход сюжетного действия в романе, отметим художественные приемы Достоевского. В повествовании доминирует восприятие героя, автор отделяет себя от героя, жизненной философии Раскольникова противопоставлены взгляды Сони, Разумихина, Порфирия. Мнение же автора нигде не дано открыто. Как отмечает Назиров, «герой сочиняет роман своей судьбы, автор присутствует при этом на правах «литературного критика», но не моралиста: точно так же Пушкин, сочувствуя Ленскому, иронизировал над его творчеством. Достоевский входит в роман как сюжетостроитель – на равных правах с героем. <…> Таким образом, Достоевским в сюжете сознательно строится противоречие между героем и автором, между частью и целым, моделирующее бунт романтического мыслителя против бога. <…> Это удивительный и необычайно эффективный художественный прием» [165 - См: Назиров Р.Г. Автономия литературного героя. – Назиров Р.Г. Русская классическая литература: сравнительно-исторический подход. Исследования разных лет: Сборник статей. Уфа, 2005.]. Затем отметим прием композиционного повтора. Раскольников несколько раз посещает квартиру Алены Ивановны, трижды он встречается со следователем, дважды – с Соней, сюжет о воскресении Лазаря повторяется в разговоре с Соней и Порфирием Петровичем. Кроме того, писатель использует прием подслушивания. Так, Свидригайлов подслушивает разговор Раскольникова с Соней. Кроме того, отметим наличие в произведении композиционных вставок. Это сны и грезы Раскольникова, сон Свидригайлова, письмо Пульхерии Александровны, а также библейская притча о воскресении Лазаря.
   Таким образом, отметим своеобразие сюжетно-композиционной структуры романа. Композиционные вставки здесь не разрешают драматическую напряженность, а лишь нагнетают ее. Сюжет развивается не вширь, а вглубь, обнажая нарастание трагической ситуации. Внешний – сюжетный – план гармонично сочетается в произведении с внутренним планом – психологическим и философски-мистическим.

Средства изображения внутренней жизни героя в романе «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского

   План сочинения
   1. Вступление. Двуплановость повествования в романах Достоевского.
   2. Основная часть. Психологизм Достоевского в романе.
    Острые сюжетные ходы как средство изображения душевной жизни героя.
    Портрет как средство передачи внутреннего облика героя. Первый портрет Раскольникова и его значение в романе
    Второй портрет Раскольникова и его значение.
    Портрет Сони Мармеладовой и его значение.
    Интерьер как средство раскрытия внутреннего облика героя.
    Психологизм пейзажа.
    Особенности пейзажей и интерьеров у Достоевского. Цветовая символика.
    Сны героев и их значение в романе.
    Роль системы персонажей в характеристике Раскольникова.
    Внутренний монолог и его значение в романе.
    Роль диалогов и авторских комментариев.
    «Принцип маятника» в изображении душевной жизни героя.
    Контраст трогательного и ужасного в романе.
    Синтез реального и мистического.
    Перебивка временных планов повествования.
   3. Заключение. Своеобразие психологизма писателя.

   Исследователи неоднократно отмечали художественное своеобразие романов Ф.М. Достоевского. У писателя выделяются два плана повествования: внешний – сюжетный и внутренний – психологический, исполненный глубинного философского и символического смысла, подтекста. И этот внутренний план, безусловно, доминирует в его романах, заслоняя собой бытовые подробности. При этом мы практически сливаемся с жизнью героя, почти физически ощущаем его боль, радость, страх. Какими же средствами писатель достигает подобного эффекта?
   Попробуем проанализировать художественные приемы Достоевского в романе «Преступление и наказание». Все композиционные элементы романа: портреты, пейзажи, интерьер, бытовые детали, сны героев, диалоги и внутренние монологи – подчинены единой задаче: передаче внутреннего состояния героя, динамики его душевной жизни. Достоевский изображает своих героев в минуту крайнего душевного напряжения, мы видим его персонажей в состоянии бреда, слабоумия, болезни. В центре внимания писателя – потрясенная, разорванная психика. Точно так же и Раскольников, главный герой романа, полностью находится во власти своей идеи-страсти, фанатически следует за своей теорией. Как же писатель вводит нас в круг мыслей и чувств персонажа? Прежде всего, путем создания экстремальных ситуаций. Сами сюжетные ходы становятся у Достоевского средством раскрытия внутреннего мира героя. Такой ситуацией становится для Раскольникова незапланированное убийство Лизаветы, неожиданный приход к убитой Алене Ивановне посетителей.
   Другое средство обрисовки внутреннего мира персонажа – портрет. При этом Достоевский использует принцип двукратного портретирования. Большие, подробные портреты персонажей писатель создает дважды. Другие описания внешности героев в романе – лишь фиксация их ощущений и состояний. Суть двукратного портретирования состоит в том, что первый портрет героя представляет собой поверхностное описание его внешности, это как будто взгляд незнакомого человека со стороны. Второй портрет героя открывает уже его внутреннюю сущность. Так, в начале романа Достоевский дает нам первый портрет Раскольникова. О нем сказано, что он «замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темнорус, ростом выше среднего, тонок и строен». Характерно, что в описании внешности героя нет никаких дегенеративных, порочных черт. Иногда в этом портрете исследователи отмечают свойственное Достоевскому-художнику стремление к контрасту внешнего и внутреннего, желание подчеркнуть двойственную природу человека. Действительно, в философии писателя эта мысль о двойственности человеческой природы занимала значительное место. Человек, по мнению Достоевского, греховен по природе своей, добро сосуществует в душе его вместе со злом. Внешнее уродство зачастую оборачивается в героях писателя внутренней красотой (Лизавета), под внешней же привлекательностью может скрываться убийца. Однако думается, мысль Достоевского здесь более глубока. Изначально, по природе своей, Раскольников – не убийца. Недаром затем писатель упоминает о его «детской улыбке». В натуре героя были черты, свойственные детям: безрассудство, впечатлительность, искренность, способность к иррациональным поступкам. Однако фанатизм, идеи, полностью подчинившие себе сознание, могут поставить нормального, доброго человека на грань добра и зла. Кроме того, в портрете Раскольникова автор подчеркивает его ужасающую бедность и нищету: его одежда превратилась практически в лохмотья, шляпа была вся изношенная, «вся в дырах и пятнах, без полей и самым безобразнейшим углом заломившаяся на сторону». Здесь характерен контраст между внешностью героя и его костюмом.
   Второй подробный портрет Раскольникова Достоевский рисует уже после совершения им убийства Алены Ивановны и Лизаветы. Характерно, что здесь он изображен во время встречи с родными. «Раскольников был почти здоров… только был очень бледен, рассеян и угрюм. Снаружи он походил как бы на раненого человека или вытерпливающего какую-нибудь сильную физическую боль: брови его были сдвинуты, губы сжаты, взгляд воспаленный. Говорил он мало и неохотно, как бы через силу…и какое-то беспокойство изредка проявлялось в его движениях». Бледное и угрюмое лицо Родиона «озарилось на мгновение как бы светом, когда вошли мать и сестра, но это прибавило только к выражению его вместо прежней тоскливой рассеянности, как бы более сосредоточенной муки. Свет померк скоро, но мука осталась…» Инстинктивно Раскольников радуется встрече с матерью и сестрой (об этом говорит свет, озаривший лицо его), однако он тут же вспоминает о своем положении и понимает, что теперь ему недоступна обычная радость родственного участия и любви, как и многое другое в жизни. Именно поэтому свет в лице его быстро меркнет, а мука остается.
   Других подробных описаний внешности Раскольникова мы в романе не имеем. Достоевский лишь отмечает весь спектр ощущений, состояний героя, изменения его движений, походки. Так, после первого посещения Родионом Алены Ивановны его охватывает «чувство бесконечного отвращения». «Он шел по тротуару как пьяный, не замечая прохожих и сталкиваясь с ними, и опомнился уже на следующей улице». После разговора с Мармеладовым и чтения письма от матери Раскольников вновь думает об убийстве старухи-процентщицы. Мысль эта «теперь явилась вдруг не мечтой, а в каком-то новом, грозном и совсем незнакомом виде…». Достоевский предельно кратко описывает состояние своего героя, практически не давая его портрета: «Ему стукнуло в голову и потемнело в глазах».
   Принцип двукратного портретирования использует Достоевский и при создании образа Сони Мармеладовой. В первом описании ее мы видим лишь молоденькую девочку, род занятий которой вполне определенен. «Соня была малого роста, лет восемнадцати, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами… Наряд ее был грошовый, но разукрашенный по-уличному, под вкус и правила, сложившиеся в своем особом мире, с ярко и позорно выдающеюся целью; – шелковое цветное платье «с длиннейшим и смешным хвостом; светлые ботинки, зонтик, смешная соломенная шляпка с ярким огненного цвета пером». Совсем иной предстает Соня, когда она приходит к Раскольникову: «У нее худенькое и бледное личико, довольно неправильное, какое-то востренькое, с востреньким маленьким носом и подбородком. Ее даже нельзя было назвать и хорошенькою, но зато голубые глаза ее были такие ясные, и когда оживлялись они, выражение лица ее становилось такое доброе и простодушное, что невольно привлекало к ней. В лице ее, да и во всей фигуре, была сверх того одна особенная характерная черта: несмотря на свои восемнадцать лет, она казалась почти еще девочкой, гораздо моложе своих лет, совсем почти ребенком, и это иногда даже смешно проявлялось в некоторых ее движениях». Характерно, насколько различны эти два Сониных портрета. Если в первом она – довольно хорошенькая, то во втором Достоевский замечает, что ее нельзя было назвать хорошенькой. Эти два противоречащих друг другу авторских замечания весьма многозначительны. Писатель утверждает здесь не только иллюзорность пошловатой красоты Сони, но и «иллюзорность ее ремесла». В этом плане различие в портретах героини символично. Став проституткой, Соня не изменяет своей внутренней сути. Ремесло ее не загубило ее душевной чистоты, доброго сердца. Все, что мы видим в ней на первый взгляд, – по Достоевскому, не более чем иллюзия. Настоящее же в Соне – ее детскость, какая-то пугливость, робость, неправильное лицо, ясные голубые глаза, смешные движения. В этой героине нет ничего от вульгарной женщины, своими движениями, мимикой, жестами она напоминает ребенка. Впоследствии Достоевский заметит, что «настоящий разврат еще не прошел ни одной каплей в ее сердце».
   Описания обстановки у Достоевского также отмечены тонким налетом психологизма. Так, в комнате старухи-процентщицы «было очень чисто», «и мебель, и полы были оттерты под лоск». «Ни пылинки нельзя было найти во всей квартире». Раскольников замечает, что такая чистота бывает «только у злых и старых вдовиц». Обстановка практически всех героев в «Преступлении и наказании» говорит не только о крайней бедности, нищете их, но и об их жизненной неустроенности, бесприютности. Дом не является для героев крепостью, не укрывает их от невзгод, несчастий. Маленькие, уродливые комнатушки неуютны и неприветливы к своим обитателям, они как будто стремятся изгнать героев на улицу. Так, каморка Раскольникова похожа «на гроб». Пульхерия Александровна облегченно вздыхает, выйдя из комнаты сына. Очень уродлива, мрачна и комната Сони, похожая на сарай. В ней почти нет мебели, «желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам», всюду – видимая нищета. В этом описании Н.М. Чирков отмечает резкий контраст: комната Сони огромна – сама же она маленькая и худенькая. Этот контраст портрета и интерьера, по замечанию исследователя, символизирует несоответствие чего-то огромно-нелепого и детски-слабого, беспомощного в поведении и в образе героини [166 - Чирков Н.М. О стиле Достоевского. М., 1964, с. 14.]. Комната эта имеет вид неправильного четырехугольника, что само по себе символично. Цифра «четыре» в цифровой символике имеет значение основательности, прочности, незыблемости. Комната Сони в виде неправильно четырехугольника как будто разрушает основу основ, что-то вечное и незыблемое, как сама жизнь. Вековые устои жизни здесь как будто подорваны. И жизнь Сони, действительно, фактически разрушена. Спасая семью от гибели, каждый вечер она выходит на улицу. На то, насколько тяжело для нее это занятие, Достоевский намекает уже в пьяной исповеди Мармеладова. Описывая Раскольникову историю своего семейства, он замечает, что, когда Соня первый раз принесла домой тридцать целковых, то «ни словечка при этом не вымолвила, а, укрывшись платком, молча легла на диван и долго плакала». Мир Петербурга – жестокий, бездушный мир, в котором нет места доброте и милосердию, а именно это, по Достоевскому, основа жизни, в этом ее незыблемость.
   Передаче душевного состояния героя способствуют в романе и картины природы. Характерен пейзаж, сопровождающий Свидригайлова в финале романа. «Молочный, густой туман лежал над городом. Свидригайлов пошел по скользкой, грязной деревянной мостовой, по направлению к Малой Неве…С досадой стал он рассматривать дома…Ни прохожего, ни извозчика не встречалось по проспекту. Уныло и грязно смотрели ярко-желтые деревянные домики с закрытыми ставнями. Холод и сырость прохватывали все его тело…». Лейтмотив этого пейзажа – безысходность. Именно таково настроение героя, и писатель мастерски подчеркивает это описанием природы. Предсмертную же ночь Свидригайлова сопровождает символический пейзаж. Здесь он переходит через мост над Невой. Переход этот аллегорически предваряет смерть героя. «А Свидригайлов между тем ровнехонько в полночь переходил через – ков мост по направлению на Петербургскую сторону. Дождь перестал, но шумел ветер. Он начинал дрожать и одну минуту с каким-то особенным любопытством и даже с вопросом посмотрел на черную воду Малой Невы. Но скоро ему показалось очень холодно стоять над водой; он повернулся и пошел на – ой проспект».
   В пейзажах и интерьерах Достоевского часто использует грязный желтый цвет, передающий нервозность обстановки, болезненность состояния персонажей. Этой же цели способствует и описание общей атмосферы городской жизни – нестерпимой жары, духоты, запаха известки, вони из распивочных. Все эти детали обрамляют общую драматическую атмосферу, в которой находятся герои.
   Подсознание персонажей открывается в их снах. Так, своеобразным центром всего романа является первый сон Раскольникова об убийстве лошади. Сон этот обнажает трагическую раздвоенность души героя, сконцентрировав в себе энергию и силу всех будущих событий. Сон же, где он видит себя в оазисе, среди пальм, чистейшего ручья, передает душевную усталость Родиона, мечту его о чистой, беззаботной жизни. Сон, в котором он совершает убийство Алены Ивановны, а она смеется над ним, передает нам понимание героем того, что он не смог соответствовать своей теории, что «себя убил, а не старушонку». Последний же сон Раскольникова о «моровой язве» – это крайнее воплощение идеи героя, доведение ее до абсурда. Сон этот является кульминацией всех его теоретических рассуждений.
   Характеристике героя у Достоевского служит и сама система персонажей произведения. Так, у Раскольникова в романе имеются герои-двойники: Лужин, Свидригайлов, Соня. Назначение их различно. Лужин и Свидригайлов своим внутренним обликом дискредитируют теорию Раскольникова. При всем том Лужин – это примитивное воплощение теории героя, воплощение ее на жизненно-бытовом уровне. Свидригайлов же воплощает идею Раскольникова на глубинном, философском уровне. Образ Свидригайлова как бы обнажает дно пропасти, к которой ведет индивидуалистическая теория героя. Соня – лишь внешний «двойник» героя, ее «двойничество» лишь внешнее. Превратившись в проститутку, она тоже смогла «преступить черту», определенную нравственную границу. Однако мотивом действий Сони явился не эгоизм, не индивидуалистическая теория, не протест против мирового зла. Она жертвует собой, чтобы спасти от голодной смерти малолетних детей Катерины Ивановны. Если в теории Раскольникова изначально заложен вред для общества, то Соня приносит вред лишь самой себе. Если Родион свободен в своем выборе между добром и злом, то Соня этой свободы лишена.
   Напряженность, драматизм переживаний героев Достоевский передает разнообразными способами. Прежде всего, писатель использует внутренний монолог. Так, он изображает спутанность мыслей Раскольникова, скачки их, обрывки, оборванные фразы, судорожность физических движений. Вспомним внутренний монолог Раскольникова по поводу повестки из полиции. «Да когда ж это бывало? Никаких я дел сам по себе не имею с полицией! И почему как раз сегодня? – думал он в мучительном недоумении. – Господи, поскорей бы уж!» Он было бросился на колени молиться, но даже сам рассмеялся, – не над молитвой, а над собой. Он поспешно стал одеваться. «Пропаду, так пропаду, все равно! Носок надеть! – вздумалось вдруг ему, – еще больше затрется в пыли, и следы пропадут». Но только что он надел, тотчас же и сдернул его с отвращением и ужасом. Сдернул, но, сообразив, что другого нет, взял и надел опять – о опять рассмеялся. «Все это условно, все относительно, все это одни только формы, – подумал он мельком, одним только краешком мысли, а сам дрожа всем телом, – ведь вот надел же! Ведь кончил же тем, что надел!» Смех, впрочем, тотчас же сменился отчаянием. «Не, не по силам…», – подумалось ему. Ноги его дрожали. «От страху», – пробормотал он про себя. Голова кружилась и болела от жару». Использует Достоевский и прием умолчания. Так, герой ни разу не произносит слова «убийство», заменяя его выражениями «проба», «дело».
   Мысли, душевное состояние героев также открывается нам в диалогах и немногих авторских замечаниях. Так, анализ мыслей и ощущений героя, жизненное преломление теории Раскольникова мы видим в его разговоре с Соней. «Не для того, чтобы матери помочь, я убил – вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил; для себя убил, для себя одного: а там, стал ли бы я чьим-нибудь благодетелем или всю жизнь, как паук, ловил бы всех в паутину и из всех живые соки высасывал, мне, в ту минуту, все равно должно было быть!.. И не деньги, главное, нужны мне были, Соня…<…> Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я преступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…». В самом начале романа писатель комментирует внутреннее состояние Раскольникова и его жизненные обстоятельства: «Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой. Он был задавлен бедностью…».
   Рассмотрим теперь художественные приемы Достоевского. Часто писатель вводит нас в жизнь персонажа, используя при этом так называемый «принцип маятника». Достоевский изображает в человеке борьбу противоположных начал, желаний, ощущений, колебание их, переход из одного состояния в другое. Так, увидев страшный сон об убийстве лошади, Раскольников, казалось бы, навсегда отрекается «от проклятой мечты своей». Однако в результате он убивает не только Алену Ивановну, но и Лизавету. Любовь к матери и сестре переходят в душе героя после убийства в необъяснимую ненависть к ним. «Мать, сестра, как любил я их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу, подле себя не могу выносить…». Стремление повидать своего приятеля, Разумихина, оборачивается в душе Раскольникова желанием полного уединения, отчуждения от окружающих. «Подымаясь к Разумихину, он не подумал о том, что с ним, стало быть, лицом к лицу сойтись должен. Теперь же, в одно мгновение, догадался он, уже на опыте, что всего менее расположен, в эту минуту, сходиться лицом к лицу с кем бы то ни было в целом свете. Вся желчь поднялась в нем. Он чуть не задохнулся от злобы на самого себя, только что переступил порог Разумихина». Поступки героя порой не может мотивировать и он сам. И Достоевский обнажает эту безграничную глубину человеческой души, используя выражения «невольно», «неожиданно для себя», «вдруг». Усиливая напряженность и драматизм общей атмосферы повествования, автор использует ряды синонимичных выражений: «с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная…», «я свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения».
   Другой художественный прием Достоевского – резкий контраст трогательного и ужасного. Так, в сентиментальном духе писатель изображает последние минуты Мармеладова, его исповедь священнику, молитву детей и Катерины Ивановны. В этот трогательный эпизод автор включает внезапное появление Сони, «в неприличном …цветном платье с длиннейшим и смешным хвостом», в «смешной соломенной круглой шляпке с ярким огненного цвета пером». «Она была тоже в лохмотьях; наряд ее был грошовый, но разукрашенный по-уличному, под вкус и правила, сложившиеся в своем особом мире, с ярко и позорно выдающеюся целью». Заметив Соню, соседи начинают шушукаться. Затем Достоевский вновь обращается к сцене причастия и исповеди.
   Также присутствует в романе сопоставление реального и мистического планов. «Тесные переулки близ Сенной; летний Петербург, вонючий и пыльный; полицейский участок с квартальными; бедность, разврат, та самая серая и пошлая обстановка большого города, которую мы привыкли видеть каждый день, – все это делается вдруг призрачным, похожим на сон. Автор проникнут чувством темного, таинственного и рокового, что скрывается в глубине жизни. Он нарочно вводит в рассказ трагический элемент Рока посредством постоянных совпадений мелких случайностей», – пишет Д. Мережковский [167 - Мережковский Д. Указ. соч, с. 454.]. Случайно слышит Раскольников разговор двух неизвестных о старухе-процентщице. Случайно попадает он на Сенную площадь, где слышит разговор мещанина с Лизаветой, из которого становится ясно, что Алена Ивановна завтра, в семь часов, будет дома одна. Когда он делает в своей квартире последние приготовления, то на улице раздается чей-то крик: «Семой час давно!». Так роковые случайности вовлекают Раскольникова в преступление. Границы между реальностью и непостижимым, сокрытым от человеческого разума, в романе как будто стираются.
   Другой художественный прием Достоевского – «перебивка временных планов, когда то или иное ощущение, настроение дается и как переживаемое в настоящий момент, и как пережитое раньше, и как предчувствие его в будущем или как мысль об этом переживании «из будущего» [168 - Богомолова Е.И., Жаров Т.К., Кедрова М.М. Пособие по литературе для слушателей подготовительных отделений высших учебных заведений. М, 1985, с. 242.]: «Вдруг он остановился; новый, совершенно неожиданный и чрезвычайно простой вопрос разом сбил его с толку и горько изумил:
   «Если действительно все это дело сделано было сознательно, а не по-дурацки, если у тебя действительно была определенная и твердая цель, то каким же образом ты до сих пор даже и не заглянул в кошелек и не знаешь, что тебе досталось, из-за чего все муки принял и на такое подлое, гадкое, низкое дело сознательно шел? Да ведь ты в воду его хотел сейчас бросить, кошелек-то… Это как же?»
   Да, это так; это все так. Он, впрочем, это и прежде знал, и совсем это не новый вопрос для него; и когда ночью решено было в воду кинуть, то решено было безо всякого колебания и возражения, а так, как будто так тому и следует быть, как будто иначе и быть невозможно… Да, он это все помнил; да чуть ли это уже вчера не было так решено, в ту самую минуту, когда он над сундуком сидел и футляры из него таскал!.. А ведь так!..».
   Таким образом, Достоевский-психолог использует разнообразные художественные средства. Писатель не описывает наружность своих персонажей. Свои мысли и чувства, равно как лица и тела они изображают особенностями языка, интонацией голоса. Через внутреннее он идет к внешнему, через душевное – к телесному, через сознательное, человеческое – к стихийному, животному.

Пейзаж и его функции в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

   План сочинения
   1. Вступление. Основной тип пейзажа у Достоевского.
   2. Основная часть. Пейзаж и его функции в романе.
    Условность пейзажей Достоевского. Достоевский и Гоголь.
    Достоевский и русский писатели.
    Два типа пейзажей в романе. Невзрачность красок и тонов у Достоевского.
    Образ солнца в пейзажах и его значение в романе.
    Образ заходящего солнца и его значение.
    Образ восходящего солнца и его значение.
    Лунный пейзаж в романе.
    Символический пейзаж в грезах героя.
    Картина Зимнего дворца и ее значение в романе.
    Пейзажи, связанные с образом Свидригайлова. Мрачность, безысходность картин природы.
    Картина природы во сне героя.
    Пейзаж последнего дня жизни Свидригайлова.
   3. Заключение. Значение пейзажей в романе.

   В романах Достоевского мы чаще всего встречаем урбанистический пейзаж.
   Описания же природы у Достоевского достаточно кратки и всегда тесно связаны с внутренним состоянием героев, с их чувствами, с сюжетом, с идеей произведения. Однако связь эта не подчеркивается писателем (пейзаж у него не сливается с переживанием героя), но подразумевается. Эта связь обуславливает некую условность пейзажей, их «заданность». Так, в «Преступлении и наказании» пейзажи, наряду с интерьерами, создают впечатление чего-то негармоничного, безобразного, искривленного. Эта условность картин природы напоминает нам условность пейзажей у Гоголя. Однако у Гоголя описание природы в целом было подчинено раскрытию характера героя, у Достоевского же пейзаж более многозначен. Описания природы у этого писателя зачастую символичны, предваряют те или иные события, ситуации.
   Картины природы у Достоевского, как и у Лермонтова, Толстого, Тургенева, зачастую даются в восприятии героев, отражают их впечатления. Однако в этих пейзажах нет того обилия запахов и звуков, разнообразия красок, световых эффектов, которое мы встречаем в пейзажах Лермонтова или Тургенева. Кроме того, в философии Достоевского очень значима мысль о том, что «гармония в человеческом обществе вообще – и гармония с прекрасной природой в частности – недостижимая мечта, утерянный рай» [169 - Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Достоевского. М., 1979, с. 153.]. Если Пушкин, Гоголь, Гончаров и Толстой подчеркивали близость человека к природе, то в романах Достоевского гармония между человеком и природой нарушена [170 - Там же, с. 148.].
   Специфичность предмета изображения (город) обуславливает определенное однообразие пейзажей Достоевского. Как правило, это типовые пейзажи. Так, в романе «Преступление и наказание» мы встречаем два типа пейзажей. Первый – это душные, пыльные, задымленные улицы, беспощадно палящее солнце, раскаленный асфальт… Второй – хмурый, мрачный, пасмурный город, окутывающий холодом, резкие порывы ветра, монотонно барабанящий дождь, черная вода в Неве… Картины эти нарисованы грязными, тусклыми, серыми красками. Таков уже первый пейзаж романа. «На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу, – все это разом неприятно потрясло и без того расстроенные нервы юноши. Нестерпимая же вонь из распивочных…и пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время, довершили отвратительный и грустный колорит картины». Сильная жара и духота – неотъемлемая часть пейзажей «Преступления и наказания». Вот Раскольников выходит на улицу уже после убийства, и он снова попадает в ту же невыносимую атмосферу. «На улице жара стояла невыносимая; хоть бы капля дождя во все эти дни. Опять пыль, кирпич и известка, опять вонь из лавочек и распивочных, опять поминутно пьяные, чухонцы-разносчики и полуразвалившиеся извозчики». Необыкновенную духоту Петербурга отмечает и Пульхерия Александровна, приехавшая из провинции. Выйдя из квартиры сына, она замечает: «…ужас у него душно…а где тут воздухом-то дышать? Здесь и на улицах, как в комнатах без форточек. Господи, что за город!». Ю.В. Лебедев замечает, что невыносимая духота Петербурга – это составляющая общей безысходной атмосферы романа.
   Единственный яркий штрих, встречающийся в пейзажах первого типа, – это яркое, кроваво-красное солнце. Однако и это ослепительное, красное солнце на фоне душного, пыльного города оставляет не радостное, а гнетущее впечатление. «Солнце ярко блеснуло ему в глаза, так что больно стало глядеть, и голова его совсем закружилась, – обыкновенное ощущение лихорадочного, выходящего вдруг на улицу в яркий солнечный день». Образ солнца в романе имеет несколько значений. Раскольникову больно смотреть на солнце, солнце как бы ослепляет его. В этом описании восприятия героем природы Достоевский намекает, что Раскольников ослеплен своей идеей и все мировосприятие героя искажено. Кроме того, ослепительное, огромное солнце в этих эпизодах невольно порождает мысль о Людовике ХIV, «короле-солнце». В связи с этим можно предположить, что здесь писатель «обыгрывает» часть теории героя о «сильной» личности, о Наполеонах и Магометах, к которым герой хочет причислить и себя. Однако солнце ослепляет Раскольникова – точно так же героя губит его идея о «сильной личности». Солнце, неизменно присутствующее в пейзажах, задает в романе и мотив открытости, узнавания, обнаружения. Яркий свет солнца как будто высвечивает всю бесчеловечность, безнравственность замысла и поступка Раскольникова, однако сам герой не видит истинного положения вещей. Так, пейзаж у Достоевского предваряет сюжетное действие, намекая на будущее раскрытие преступления Раскольникова.
   Героя в романе часто сопровождает и солнце заходящее, угасающее. В первый раз он видит закат солнца в квартире старухи-процентщицы. «Небольшая комната, в которую прошел молодой человек, с желтыми обоями, геранями и кисейными занавесками на окнах, была в эту минуту ярко освещена заходящим солнцем. «И тогда, стало быть, так же солнце будет светить!..» – как бы невзначай мелькнуло в уме Раскольникова…». Замечание это весьма знаменательно. Закат солнца ассоциируется у нас с закатом человеческой жизни. Закат солнца Раскольников видит и после своего первого сна, в котором Миколка забивает несчастную лошаденку. Натура героя протестует против насилия – он видит себя ребенком, в гневе бросающимся на Миколку с кулачонками. И после этого сна Раскольникову кажется, что он опомнился, отказался от «проклятой мечты своей». Однако Достоевский показывает нам все то же заходящее солнце, как бы предваряя будущую картину убийства, заката человеческой жизни. Солнце в данном пейзаже не только предваряет будущие события, но и как будто предупреждает героя, напоминая ему о суде и о гневе божьем. В самой повторяемости данного образа в романе заложен глубокий философский смысл. Образ закатного солнца, переходящий из пейзажа в пейзаж, символизирует в романе постоянство, вековую неизменность понятий «добра» и «зла». В этих картинах Достоевский развенчивает поступок своего героя. Библейский Каин убивает своего брата из зависти. Современный герой, Раскольников, убивает старуху-процентщицу и Лизавету для того, чтобы проверить свою теорию. Однако, по Достоевскому, смысл поступка того и другого неизменен, путь каждого из них – греховен и порочен. Так пейзаж в романе связывается с идейным смыслом произведения.
   Заметим, что героя практически никогда не сопровождает солнце утреннее, восходящее. Происходит это лишь в одном из пейзажей – на каторге, когда Раскольников вместо ненависти осознает в себе любовь, любовь к Соне. «День опять был ясный и теплый. Ранним утром, часов в шесть он отправился на работу, на берег реки…С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. Там в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не пришли еще века Авраама и стад его». Пейзаж этот символизирует будущее Раскольникова, его воскресение, переход из одного «идейного мира» в другой.
   В снах Раскольникова появляется лунный пейзаж. Так, во сне об убийстве старухи «вся комната была ярко облита лунным светом…Огромный, круглый, медно-красный месяц глядел прямо в окна. «Это от месяца такая тишина, – подумал Раскольников, – это он, верно теперь загадку загадывает». Он стоял и ждал, долго ждал, и чем тише был месяц, тем сильнее стучало его сердце, даже больно становилось». Символическое значение месяца здесь во многом совпадает со значением солнечного света в «реальных» пейзажах романа.
   Символический пейзаж встречается и в грезах героя. Перед преступлением Раскольникову представляется, что он где-то «в Африке, в Египте, в каком-то оазисе». Караван отдыхает, смирно лежат верблюды; кругом растут пальмы, все обедают. Он же все пьет воду, прямо из ручья, который журчит рядом. «И прохладно так, и чудесная-чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блесками песку…». Это описание перекликается со стихотворением М.Ю Лермонтова «Три пальмы». Но в финале лермонтовского стихотворения пальмы безжалостно вырубают. По мнению исследователя, эта скрытая ассоциация предваряет трагедию в романе. Однако стоит отметить цветовой колорит этих грез. Ручей, который журчит рядом с Раскольниковым, – чистый и прозрачный, почти голубой. Голубой цвет – цвет разума, рассудка, рациональности. Он успокаивает, способствует погружению в себя. Рассудок героя (а не только сердце) подсознательно восстает против его «безумной идеи», просит его одуматься. Однако идея-страсть заглушает голос разума, и, очнувшись, Раскольников начинает свои лихорадочные приготовления.
   Голубой цвет присутствует и в другом пейзаже романа – в картине Зимнего дворца. «Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцати до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение…Необъяснимым холодом веяло на него (Раскольникова) всегда от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина…» Голубой цвет здесь – очень холодный, равнодушный цвет. Зимний дворец воплощает собой лицо Петербурга. Картина эта символизирует собой Город, равнодушный к человеческим судьбам, благополучный, капиталистический Петербург.
   Второй тип пейзажей в романе связан с образом Свидригайлова. Мрачный, унылый пейзаж сопровождает предсмертную ночь Аркадия Ивановича. Вот герой приходит в дешевенькую гостиницу. «А Свидригайлов между тем ровнехонько в полночь переходил через – ков мост по направлению на Петербургскую сторону. Дождь перестал, но шумел ветер. Он начинал дрожать и одну минуту с каким-то особенным любопытством и даже с вопросом посмотрел на черную воду Малой Невы. Но скоро ему показалось очень холодно стоять над водой; он повернулся и пошел на – ой проспект».
   Мрачный, темный пейзаж появляется во сне Свидригайлова. «Он ощупью нашел задвижку и отворил окно. Ветер хлынул неистово в его тесную каморку и как бы морозным инеем облепил ему лицо и прикрытую одной рубашкой грудь…с деревьев и кустов летели в окно брызги, было темно как в погребе, так что едва-едва можно было различить только какие-то темные пятна, сопровождавшие предметы». Здесь опять возникает мотив темноты, сопровождающий этого героя (тусклое горение свечки, темная баня с пауками). Темнота эта символизирует беспросветность жизни Аркадия Ивановича, отсутствие в ней светлых сторон, подлинных человеческих радостей. Но начинается сон Свидригайлова с прекрасных видений. «Ему вообразился прелестный пейзаж; светлый, теплый, почти жаркий день, праздничный день, троицын день. Богатый, роскошный, деревенский коттедж в английском вкусе, весь обросший душистыми клумбами цветов, обсаженный грядами, идущими кругом всего дома; крыльцо, увитое вьющимися растениями, заставленное грядами роз, светлая, прохладная лестница…Он особенно заметил в банках с водой, на окнах, букеты белых и нежных нарцизов, склоняющихся на своих ярко-зеленых, тучных и длинных стеблях с сильным ароматным запахом». Посреди всего этого великолепия Свидригайлов видит гроб, в котором лежит загубленная им девочка, самоубийца. Как заметил В.Я. Кирпотин, сон этот – трансформированная совесть героя. Цветы – символ невинности, чистоты и красоты – передают его мысли о поруганной им невинности, загубленной красоте.
   Мрачное, безысходное настроение героя передано пейзажем последнего дня его жизни. «Молочный, густой туман лежал над городом. Свидригайлов пошел по скользкой, грязной деревянной мостовой, по направлению к Малой Неве. Ему мерещилась высоко поднявшаяся за ночь вода Малой Невы, Петровский остров, мокрые дорожки, мокрая трава, мокрые деревья и кусты и, наконец, тот самый куст…С досадой стал он рассматривать дома, чтобы думать о чем-нибудь другом. Ни прохожего, ни извозчика не встречалось по проспекту. Уныло и грязно смотрели ярко-желтые деревянные домики с закрытыми ставнями». Свидригайлов у Достоевского «движется в тумане»: у него нет никакой цели в жизни, никаких интересов, никаких моральных устоев. Аркадия Ивановича ничто не занимает, он не может найти забвение в пьянстве, гастрономии – он не любит этого. Он погрязает в разврате, однако и это занятие не может поглотить Свидригайлова вполне. Он ни во что не верит, совесть за совершенные злодеяния не мучает его практически до последнего предсмертного часа. Фактически ему тоже «некуда идти», как и Раскольникову, как и Мармеладову. Кроме того, пейзаж этот своей тоскливой безысходностью предваряет смерть Свидригайлова, его самоубийство.
   Таким образом, практически все пейзажи в романе символичны. Они предваряют будущие события и ситуации, тесно связаны с духовной эволюцией персонажей, с их нравственными исканиями, с подсознательной жизнью героев, с идейным замыслом произведения.

Сны и грезы Раскольникова и их значение в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

   План сочинения
   1. Вступление. Сны героев в системе художественных средств писателя.
   2. Основная часть. Сны и грезы Раскольникова в романе «Преступление и наказание».
    Первый сон героя и его значение, символика. Полярность образов.
    Образ лошади и его значение в сюжете сна.
    Образ отца и его значение.
    Сюжетообразующая функция первого сна Раскольникова.
    Первая греза Раскольникова и ее значение в романе.
    Второе видение героя и его значение в романе.
    Третье видение героя и его значение в романе.
    Второй сон Раскольникова и его значение в романе.
    Третий сон Раскольникова. Кульминация в развитии идеи героя.
   3. Заключение. Функции снов и видений героя в романе.

   В своих романах Достоевский раскрывает сложные процессы внутренней жизни героев, их чувства, эмоции, тайные желания и опасения. В этом аспекте особенно важными представляются сны персонажей. Однако сны у Достоевского зачастую имеют и сюжетообразующее значение.
   Попробуем проанализировать сны и грезы Раскольникова в романе «Преступление и наказание». Первый сон герой видит на Петровском острове. В этом сновидении вновь оживает детство Родиона: вместе с отцом в праздничный день он едет за город. Здесь они видят страшную картину: молодой мужик, Миколка, выйдя из кабака, изо всех сил хлещет кнутом свою «тощую… саврасую клячонку», которой не под силу везти непосильный воз, а потом добивает ее железным ломом. Чистая детская натура Родиона протестует против насилия: с плачем бросается он к забитой савраске и целует ее мертвую окровавленную морду. А потом вскакивает и бросается с кулачонками на Миколку. Раскольников испытывает здесь целый спектр самых различных чувств: ужаса, страха, жалости к несчастной лошаденке, злобы и ненависти к Миколке. Сон этот настолько потрясает Родиона, что, проснувшись, он отрекается «от проклятой мечты своей». Таково значение сна непосредственно во внешнем действии романа. Однако смысл этого сна гораздо глубже и знаменательнее. Во-первых, сон этот предваряет будущие события: красные рубахи пьяных мужиков; красное, «как морковь», лицо Миколки; баба «в кумачах»; топор, которым можно разом покончить с несчастной клячей – все это предопределяет будущие убийства, намекая на то, что все-таки прольется кровь. Во-вторых, сон этот отражает мучительную раздвоенность сознания героя. Если мы вспомним о том, что сновидение – это выражение подсознательных желаний и опасений человека, то получится, что Раскольников, боясь собственных желаний, все же хотел, чтобы насмерть забили несчастную лошаденку. Получается, что в этом сне герой ощущает себя и Миколкой, и ребенком, чистая, добрая душа которого не приемлет жестокости и насилия. Эта раздвоенность, противоречивость натуры Раскольникова в романе тонко подмечена Разумихиным. В разговоре с Пульхерией Александровной Разумихин замечает, что Родион «угрюм, мрачен, надменен и горд», «холоден и бесчувствен до бесчеловечия», а вместе с тем – «великодушен и добр». «Точно в нем два противоположных характера поочередно сменяются», – восклицает Разумихин. О мучительной раздвоенности Раскольникова свидетельствуют и два противоположных образа из его сна – кабак и церковь. Кабак – это то, что людей губит, это средоточие разврата, безрассудства, зла, это то место, где человек зачастую теряет свой человеческий облик. Кабак всегда производил на Родиона «неприятнейшее впечатление», там всегда была толпа, «так орали, хохотали, ругались…безобразно и сипло пели и дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи». Кабак – это символ порочности и зла. Церковь же в этом сне олицетворяет то лучшее, что есть в человеческой природе. Характерно, что церковь маленький Родион любил, два раза в год ходил с отцом и матерью к обедне. Ему нравились старинные образа и старый священник, он знал, что здесь служились панихиды по его умершей бабушке. Кабак и церковь здесь, таким образом, метафорически представляют основные ориентиры человека в жизни. Характерно, что в этом сновидении Раскольников не доходит до церкви, не попадает в нее, что также очень знаменательно. Его задерживает сцена возле кабака.
   Многозначителен здесь и образ тощей крестьянской савраски, которая не выдерживает непосильной ноши. Несчастная лошаденка эта – символ невыносимых страданий всех «униженных и оскорбленных» в романе, символ безысходности и тупика Раскольникова, символ бедствий семьи Мармеладовых, символ положения Сони. С этим эпизодом из сна героя перекликается горькое восклицание Катерины Ивановны перед смертью: «Уездили клячу! Надорвала-ась!».
   Значим в этом сне и образ давно умершего отца Раскольникова. Отец хочет увести Родиона от кабака, не велит ему смотреть на совершаемое насилие. Отец здесь как будто пытается предостеречь героя от его рокового поступка. Напоминая о горе, которое постигло их семью, когда умер братик Родиона, отец Раскольникова ведет его на кладбище, на могилу умершего брата, по направлению к церкви. Именно такова, на наш взгляд, функция отца Раскольникова в этом сне.
   Кроме того, отметим сюжетообразующую роль данного сновидения. Оно предстает как «своеобразная сердцевина всего романа, его центральное событие. Сосредоточив в себе энергию и силу всех будущих событий, сон имеет формообразующее значение для прочих сюжетных линий, «предсказывает» их (сон снится в настоящем времени, говорит о прошлом и предсказывает будущее убийство старухи). Наиболее полная представленность основных ролей и функций («жертва», «мучитель» и «сострадатель» в терминологии самого Достоевского) задает сон об убийстве лошади как сюжетное ядро, подлежащее текстовому развертыванию», – замечают Г, Амелин и И. А. Пильщиков [171 - Амелин Г., Пильщиков И.А. Новый Завет в «Преступлении и наказании» Ф.М. Достоевского. Электронная версия. www.holychurch.narod.ru]. Действительно, нити от этого сна тянутся по всему роману. Исследователи выделяют в произведении персонажные «тройки», соответствующие ролям «мучителя», «жертвы» и «сострадателя» [172 - Там же.]. Во сне героя это «Миколка – лошадь – Раскольников-ребенок», в реальной жизни это «Раскольников – старуха – Соня». Однако в третьей «тройке» сам герой выступает в роли жертвы. Эта «тройка» – «Раскольников – Порфирий Петрович – Миколка Дементьев». В развитии всех сюжетных ситуаций здесь звучат одни и те же мотивы. Исследователи отмечают, что во всех трех сюжетах начинает развертываться одна и та же текстовая формула – «огорошить» и «обухом по темени». Так, во сне Раскольникова Миколка ломом «огорошивает с размаху свою бедную лошаденку». Примерно так же герой убивает Алену Ивановну. «Удар пришелся в самое темя…», «Тут он изо всей силы ударил раз и другой, все обухом и все по темени». Те же самые выражения употребляет и Порфирий в разговоре с Родионом. «Ну кто же, скажите, из всех подсудимых, даже из самого посконного мужичья, не знает, что его, например, сначала начнут посторонними вопросами усыплять (по счастливому выражению вашему), а потом вдруг и огорошат в самое темя, обухом-то-с…», – замечает следователь. В другом месте читаем: «Мне, напротив, следовало <…> отвлечь, этак, вас в противоположную сторону, да вдруг, как обухом по темени (по вашему же выражению), и огорошить: «А что, дескать, сударь, изволили вы в квартире убитой делать в десять часов вечера, да чуть ли еще и не в одиннадцать?».
   Кроме снов, в романе описаны три видения Раскольникова, три его «грезы». Перед совершением преступления он видит себя «в каком-то оазисе». Караван отдыхает, мирно лежат верблюды, кругом – великолепные пальмы. Неподалеку журчит ручей, и «чудесная-чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блестками песку…» И в этих грезах снова обозначается мучительная раздвоенность сознания героя. Как замечает Б.С. Кондратьев, верблюд здесь – символ смирения (Раскольников смирился, отрекся от «проклятой мечты своей» после первого сна), но пальма – «главный символ триумфа и победы», Египет – то место, где Наполеон забывает армию [173 - Кондратьев Б.С. Сны в художественной системе Достоевского. Мифологический аспект. Арзамас, 2001, с. 111, 191.]. Отрешившись от своих замыслов наяву, герой возвращается к ним во сне, ощущая себя победителем-Наполеоном.
   Второе видение посещает Раскольникова уже после его преступления. Он как будто наяву слышит, как квартальный надзиратель Илья Петрович страшно избивает его (Раскольникова) квартирную хозяйку. Видение это обнажает скрытое желание Раскольникова навредить квартирной хозяйке, чувство ненависти, агрессии героя по отношению к ней. Именно благодаря квартирной хозяйке он оказался в участке, вынужден был объясняться с помощником квартального надзирателя, испытывая смертельное чувство страха и почти не владея собой. Но видение Раскольникова имеет и более глубокий, философский аспект. Это отражение мучительного состояния героя после убийства старухи и Лизаветы, отражение его чувства отчуждения от своего прошлого, от «прежних мыслей», «прежних задач», «прежних впечатлений». Квартирная хозяйка здесь, очевидно, является символом прошлой жизни Раскольникова, символом того, что он так любил (история взаимоотношений героя с дочкой квартирной хозяйки). Квартальный надзиратель же – фигура из его «новой» жизни, отсчет которой положило его преступление. В этой «новой» жизни он «как будто ножницами отрезал себя сам от всех», а заодно и от своего прошлого. Раскольникову невыносимо тягостно в своем новом положении, что в подсознании его запечатлевается как ущерб, вред, нанесенный прошлому героя его настоящим.
   Третье видение Раскольникова происходит после его встречи с мещанином, обвиняющим его в убийстве. Герою чудятся лица людей из его детства, колокольня В-й церкви; «биллиард в одном трактире и какой-то офицер у биллиарда, запах сигар в какой-то подвальной табачной лавочке, распивочная, черная лестница…откуда-то доносится воскресный звон колоколов…». Офицер в этом видении – отражение реальных жизненных впечатлений героя. Перед своим преступлением Раскольников слышит в трактире разговор студента с офицером. Сами же образы данного видения перекликаются с образами из первого сна Родиона. Там он видел кабак и церковь, здесь – колокольня В-й церкви, звон колоколов и трактир, запах сигар, распивочная. Символический смысл этих образов здесь сохраняется.
   Второй сон Раскольников видит уже после своего преступления. Ему снится, что он вновь идет на квартиру Алены Ивановны и пытается убить ее, однако старушонка, как будто издеваясь, заливается тихим, неслышным смехом. Смех и шепот слышатся ему в соседней комнате. Раскольникова окружает вдруг множество людей – в прихожей, на площадке, на лестнице, – молча и выжидая, они смотрят на него. Объятый ужасом, он не может пошевелиться и вскоре пробуждается. Сон этот отражает подсознательные желания героя. Раскольников тяготится своим положением, желая кому-нибудь открыть свою «тайну», ему тяжело носить ее в себе. Он буквально задыхается в своем индивидуализме, стремясь преодолеть состояние мучительного отчуждения от окружающих и самого себя. Именно поэтому в сновидении Раскольникова рядом с ним множество людей. Душа его рвется к людям, ему хочется общности, единения с ними. В этом сне вновь появляется мотив смеха, сопровождающий героя на протяжении всего романа. После совершения преступления Раскольников чувствует, что «себя убил, а не старушонку». Эта истина будто бы открыта людям, окружающим героя во сне. Интересную интерпретацию сна героя предлагает С.Б. Кондратьев. Исследователь замечает, что смех во сне Раскольникова – это «атрибут незримого присутствия сатаны», смеются и дразнят героя бесы [174 - Кондратьев Б.С. Указ. соч., с. 79–80.].
   Свой третий сон Раскольников видит уже на каторге. В этом сне он как бы заново переосмысливает произошедшие события, свою теорию. Раскольникову представляется, будто весь мир осужден в жертву «страшной…моровой язве». Появились какие-то новые микроскопические существа, трихины, заражающие людей и делающие их бесноватыми. Зараженные не слышат и не понимают других, считая лишь свое мнение абсолютно верным и единственно правильным. Оставив свои занятия, ремесла и земледелие, люди убивают друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Начинаются пожары, голод, гибнет все вокруг. Во всем мире спастись могут лишь несколько человек, «чистых и избранных», но их никто и никогда не видел». Сон этот являет собой крайнее воплощение индивидуалистической теории Раскольникова, показывая угрожающие результаты пагубного влияния ее на мир и человечество. Характерно, что индивидуализм теперь отождествляется в сознании Родиона с бесноватостью и сумасшествием. Фактически идея героя о сильных личностях, Наполеонах, которым «все дозволено», представляется теперь ему болезнью, сумасшествием, помутнением разума. Более того, распространение этой теории во всем мире – это то, что вызывает наибольшие опасения Раскольникова. Теперь герой сознает, что идея его противна самой человеческой природе, разуму, Божественному мироустройству. Поняв и приняв все это своей душой, Раскольников испытывает нравственное просветление. Недаром именно после этого сна он начинает осознавать свою любовь к Соне, открывающую ему веру в жизнь.
   Таким образом, сны и видения Раскольникова в романе передают его внутренние состояния, чувства, сокровенные желания и тайные опасения. Композиционно сны нередко предваряют будущие события, становятся причинами событий, движут сюжет. Сновидения способствуют смешению реального и мистического планов повествования: из снов героя словно вырастают новые персонажи. Кроме того, сюжеты в этих видениях перекликаются с идейным замыслом произведения, с авторской оценкой идей Раскольникова.

Библейские мотивы в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»

   План сочинения
   1. Вступление. Обращение писателя к библейским темам и сюжетам.
   2. Основная часть. Библейские мотивы в романе «Преступление и наказание».
    Мотив Каина в романе.
    Мотив Египта и его развитие в романе.
    Мотив смерти и воскресения в романе.
    Библейские мотивы, связанные с образом Сони.
    Мотив причащения, связанный с образом Мармеладова.
    Мотив бесов и его развитие в романе.
    Мотив бесовства в последнем сне героя.
    Мотив бесов в создании образа Свидригайлова.
    Мотив смеха и его значение в романе.
   3. Заключение. Своеобразие тематики романов Достоевского.

   Человек в романах Достоевского чувствует свое единство с целым миром, чувствует свою ответственность перед миром. Отсюда глобальность остро поставленных писателем проблем, общечеловеческий характер их. Отсюда и обращение писателя к вечным, библейским, темам и идеям. В своей жизни Ф.М. Достоевский часто обращался к Евангелию. Он находил в нем ответы на жизненно важные, волнующие вопросы, заимствовал из евангельских притчей отдельные образы, символы, мотивы, творчески перерабатывая их в своих произведениях. Библейские мотивы отчетливо прослеживаются и в романе Достоевского «Преступление и наказание».
   Так, образ главного героя в романе воскрешает мотив Каина, первого убийцы на земле. Когда Каин совершил убийство, он стал вечным скитальцем и изгнанником в родной земле. То же самое происходит и с Раскольниковым у Достоевского: совершив убийство, герой чувствует отчуждение от окружающего мира. Раскольникову не о чем говорить с людьми, «уже больше ни о чем, никогда и ни с кем, нельзя ему теперь говорить», он «как будто ножницами отрезал себя ото всех», родные как будто боятся его. Сознавшись в преступлении, он попадает на каторгу, но и там на него смотрят недоверчиво и неприязненно, его не любят и избегают, однажды даже хотели убить его как безбожника. Однако Достоевский оставляет герою возможность нравственного возрождения, а следовательно, возможность преодоления той страшной, непроходимой пропасти, что лежит между ним и окружающим миром.
   Другой библейский мотив в романе – это мотив Египта. В грезах Раскольникову представляется Египет, золотой песок, караван, верблюды. Встретив мещанина, назвавшего его убийцей, герой вновь вспоминает о Египте. «Стотысячную черточку просмотришь, – вот и улика в пирамиду египетскую!», – в испуге думает Родион. Рассуждая о двух типах людей, он замечает, что Наполеон забывает армию в Египте, Египет для этого полководца становится началом его карьеры. О Египте в романе вспоминает и Свидригайлов, заметив, что у Авдотьи Романовны натура великомученицы, готовой жить в Египетской пустыне. Мотив этот имеет в романе несколько значений. Прежде всего Египет напоминает нам о его правителе, фараоне, который был низвергнут Господом за гордыню и жестокосердие. Сознавая «гордое могущество» свое, фараон и египтяне сильно притесняли народ израильский, пришедший в Египет, не желая считаться с их верой. Десять казней египетских, посланные богом на страну, не смогли остановить жестокость и гордыню фараона. И тогда Господь сокрушил «гордость Египта» мечом царя Вавилонского, истребив египетских фараонов, и народ, и скот; превратив землю Египетскую в безжизненную пустыню. Библейское предание здесь напоминает о суде божьем, о наказании за своеволие и жестокость. Египет, явившийся во сне Раскольникову, становится предостережением для героя. Писатель как будто все время напоминает герою, чем заканчивается «гордое могущество» властелинов, сильных мира сего. Предостережением становится и упоминание Свидригайлова о Египетской пустыне, где долгие годы пребывала великомученица Мария Египетская, бывшая некогда великой грешницей. Здесь возникает тема раскаяния и смирения, но одновременно – и сожаления о прошлом. Вместе с тем Египет напоминает нам и о других событиях – он становится местом, где Божья Матерь с младенцем Иисусом укрывается от преследования царя Ирода (Новый Завет) [175 - Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового завета. М., 1994, с. 1012.]. И в этом аспекте Египет становится для Раскольникова попыткой пробуждения в душе его человечности, смирения, великодушия. Таким образом, мотив Египта в романе еще и подчеркивает двойственность натуры героя – его непомерную гордыню и едва ли меньшее природное великодушие.
   С образом Раскольникова в романе связан евангельский мотив смерти и воскресения. После совершения им преступления Соня читает Родиону евангельскую притчу об умершем и вновь воскресшем Лазаре. О своей вере в воскресение Лазаря герой говорит Порфирию Петровичу. Этот же мотив смерти и воскресения реализуется и в самом сюжете романа. После совершения убийства Раскольников становится духовным мертвецом, жизнь как будто уходит из него. Квартира Родиона похожа на гроб. Лицо его – мертвенно-бледное, как у мертвеца. Он не может общаться с людьми: окружающие, с их заботой, суетой вызывают в нем злость и раздражение. Умерший Лазарь лежит в пещере, вход в которую завален камнем – Раскольников же прячет под камнем награбленное в квартире Алены Ивановны. В воскресении Лазаря принимают живейшее участие его сестры – Марфа и Мария. Именно они приводят к пещере Лазаря Христа. У Достоевского Соня исподволь подводит Раскольникова к Христу. Раскольников возвращается к нормальной жизни, открыв в себе любовь к Соне. Это и есть у Достоевского воскресение героя. В романе мы не видим раскаяния Раскольникова, однако в финале он потенциально готов к этому.
   Другие библейские мотивы в романе связаны с образом Сони Мармеладовой. С этой героиней в «Преступлении и наказании» связан библейский мотив прелюбодеяния, мотив страдания за людей и всепрощения, мотив Иуды. Как Иисус Христос принял страдания за людей, точно так же и Соня принимает страдания за своих близких. Причем она сознает всю мерзость, греховность своего занятия и тяжело переживает собственное положение. «Ведь справедливее, – восклицает Раскольников, – тысячу раз справедливее и разумнее было бы прямо головой в воду и разом покончить!
   – А с ними-то что будет? – слабо спросила Соня, страдальчески взглянув на него, но вместе с тем как бы вовсе и не удивившись его предложению. Раскольников странно смотрел на нее.
   Он все прочел в одном ее взгляде. Стало быть, действительно у нее самой была уже эта мысль. Может быть, много раз и серьезно обдумывала она в отчаянии, как бы разом покончить, и до того серьезно, что теперь почти и не удивилась предложению его. Даже жестокости слов его не заметила… Но он понял вполне, до какой чудовищной боли истерзала ее, и уже давно, мысль о бесчестном и позорном ее положении. Что же, что же бы могло, думал он, до сих пор останавливать решимость ее покончить разом? И тут он понял вполне, что значили для нее эти бедные, маленькие дети-сироты и эта жалкая полусумасшедшая Катерина Ивановна, с своею чахоткой и со стуканием о стену головою». Мы знаем, что Соню на этот путь подтолкнула Катерина Ивановна. Однако девушка не обвиняет свою мачеху, а, напротив, защищает, понимая всю безвыходность ситуации. «Сонечка встала, надела платочек, надела бурнусик и с квартиры отправилась, а в девятом часу и назад обратно пришла. Пришла, и прямо к Катерине Ивановне, и на стол перед ней тридцать целковых молча выложила». Здесь ощущается едва уловимый мотив Иуды, продавшего Христа за тридцать серебреников [176 - Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового завета. М., 1994, с. 1121.]. Характерно, что Мармеладову Соня тоже выносит последние тридцать копеек. Семья Мармеладовых в известной степени «предает» Соню. Именно так в начале романа ситуацию рассматривает Раскольников. Глава семьи, Семен Захарыч, беспомощен в жизни словно малое дитя. Он не может побороть своей пагубной страсти к вину и воспринимает все происходящее фатально, как неизбежное зло, не пытаясь бороться с судьбой и противостоять обстоятельствам. Однако мотив Иуды не звучит у Достоевского отчетливо: в несчастьях семьи Мармеладовых писатель обвиняет скорее саму жизнь, капиталистический Петербург, равнодушный к судьбе «маленького человека», нежели Мармеладова и Катерину Ивановну.
   Мармеладов, имевший пагубную страсть к вину, вводит в роман мотив причащения. Тем самым писатель подчеркивает изначальную религиозность Семена Захаровича, наличие в душе его подлинной веры, того, чего так не хватает Раскольникову.
   Другой библейский мотив в романе – мотив бесов и бесовства. Мотив этот задан уже в пейзажах романа, когда Достоевский описывает невыносимо жаркие петербургские дни. «На улице опять жара стояла невыносимая; хоть бы капля дождя во все эти дни. Опять пыль, кирпич, известка, опять вонь из лавочек и распивочных… Солнце ярко блеснуло ему в глаза, так что больно стало глядеть, и голова его совсем закружилась…». Здесь возникает мотив полуденного беса, когда человек впадает в бешенство под влиянием палящего солнца, чересчур жаркого дня. В романе Достоевского поведение Раскольникова часто напоминает нам поведение бесноватого. Так, в какой-то момент герой как будто осознает, что на убийство его подталкивает бес. Не найдя возможности взять топор из хозяйкиной кухни, Раскольников решает, что его планы рухнули. Но совершенно неожиданно он находит топор в дворницкой и вновь укрепляется в своем решении. «Не рассудок, так бес!» – подумал он, странно усмехаясь». Раскольников напоминает бесноватого и после совершенного им убийства. «Одно новое, непреодолимое ощущение овладевало им все более и более почти с каждой минутой: это было какое-то бесконечное, почти физическое, отвращение ко всему встречавшемуся и окружающему, упорное, злобное, ненавистное. Ему гадки были все встречные – гадки были их лица, походка, движения. Просто наплевал бы на кого-нибудь, укусил бы, кажется, если бы кто-нибудь с ним заговорил…»
   Мотив бесов возникает в последнем сне Раскольникова, увиденном им уже на каторге. Родиону представляется, что «весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве». В тела людей вселялись особые духи, одаренные умом и волей, – трихины. И люди, заражаясь, становились бесноватыми и сумасшедшими, считая единственно верными, истинными лишь свою правду, свои убеждения, свою веру и пренебрегая правдой, убеждениями и верой другого. Эти разногласия привели к войнам, голоду, пожарам. Люди оставили свои ремесла, земледелие, они «кололись и резались», «убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе». Язва росла и продвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли лишь несколько человек, чистых и избранных, предназначенных начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю. Однако этих людей никто и никогда не видел.
   Последний сон Раскольникова перекликается с Евангелием от Матфея, где открыты пророчества Иисуса Христа о том, что «восстанет народ на народ и царство на царство», что будут войны, «глады, моры и землетрясения», что «во многих охладеет любовь», люди возненавидят друг друга, «друг друга будут предавать» – «претерпевший же до конца спасется» [177 - Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового завета. М., 1994, с. 1044]. Здесь же возникает и мотив казни Египетской. Одной из казней, насланной Господом на Египет для смирения гордыни фараона, стала моровая язва. Во сне Раскольникова моровая язва получает как бы конкретное воплощение в виде вселявшихся в тела и души людей трихинов. Трихины здесь – не что иное, как бесы, вошедшие в людей. Этот мотив мы достаточно часто встречаем в библейских притчах. У Достоевского бесовство становится не физической болезнью, но болезнью духа, гордыней, эгоизмом и индивидуализмом.
   Мотив беса развивает в романе и Свидригайлов, который все время как будто искушает Родиона. Как замечает Ю. Карякин, Свидригайлов – «своего рода черт Раскольникова» [178 - Карякин Ю. Самообман Раскольникова. М, 1976., с. 37.]. Первое явление этого героя Раскольникову во многом сходно с явлением черта Ивану Карамазову. Свидригалов возникает словно из бреда, он кажется Родиону продолжением кошмарного сна об убийстве старухи.
   На протяжении всего повествования Раскольникова сопровождает мотив смеха. Так, характерны чувства героя при его разговоре с Заметовым, когда они оба ищут в газетах информацию об убийстве Алены Ивановны. Понимая, что его подозревают, Раскольников, однако, не испытывает страха и продолжает «дразнить» Заметнова. «И в один миг припомнилось ему до чрезвычайной ясности ощущения одно недавнее мгновение, когда он стоял за дверью с топором, запор прыгал, они за дверью ругались и ломились, а ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними, высунуть им язык, дразнить их, смеяться, хохотать, хохотать, хохотать!». И этот мотив, как мы отмечали выше, присутствует на протяжении всего романа. Тот же смех присутствует в снах героя (сон о Миколке и сон о старухе-процентщице). Б.С. Кондратьев замечает, что смех во сне Раскольникова – это «атрибут незримого присутствия сатаны» [179 - Кондратьев Б.С. Указ. соч., с. 79.]. Думается, такое же значение имеет и смех, окружающий героя наяву, и смех, звучащий в нем самом.
   Таким образом, в романе «Преступление и наказание» мы встречаем синтез самых различных библейских мотивов. Это обращение писателя к вечным темам закономерно. Как замечает В. Кожинов, «герой Достоевского постоянно обращен ко всей необъятной жизни человечества в ее прошлом, настоящем и будущем, он постоянно и непосредственно соотносит себя с ней, все время меряет себя ею» [180 - Кожинов В. Указ. соч., с. 174.].

Лев Николаевич Толстой

Роман-эпопея «Война и мир»

Пейзаж и его функции в романе-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир»

   План сочинения
   1. Вступление. Своеобразие пейзажей Толстого. Толстой и Тургенев.
   2. Основная часть. Картины природы и их значение в романе.
    Пейзажи, связанные с образом князя Андрея. Мотив бесконечного, голубого неба.
    Значение постоянной картины голубого неба для образа князя Андрея.
    Образ старого дуба. Восстановление героем душевной гармонии.
    Отрадное. Лунный летний пейзаж и его значение в романе.
    Поэтика Толстого. Параллелизм в описании человека и природы.
    Пейзаж как средство передачи душевного состояния Пьера Безухова.
    Духовная эволюция героя в романе. Роль пейзажа.
    Различие в восприятии неба Пьером и князем Андреем.
    Пейзаж как средство характеристики героя. Единство человека и природы в обрисовке любимых героев Толстого.
    Близость к природе – критерий нравственности человека, следования его истинным идеалам.
    Картины природы в описании сражений. Роль художественного предварения. Аустерлицкая битва.
    Пейзаж, сопровождающий образ Наполеона в Аустрелицком сражении.
    Пейзаж Бородинской битвы и его значение.
    Символика природных деталей.
    Отражение философских взглядов Толстого в пейзаже.
   3. Заключение. Поэтика Толстого. Роль пейзажей в романе.

   Основная особенность изображения природы в романах Толстого – изображение ее в неразрывном единстве с человеком, его чувствами. Восприятие природы, умение слиться с ней – один из основных личностных критериев для толстовских героев. Именно эти свойства определяют у писателя гармоничность развития личности, нравственное здоровье человека, его жизненную силу, смысл существования. Пейзаж у Толстого всегда реалистичен, четок, очень конкретен. Вместо тургеневских полутонов, оттенков красок здесь мы встречаем четкие, определенные линии, очертания предметов, внимание к основному цвету. Пейзаж у Толстого прост, лишен излишней сентиментальности, «свободен от пут поэтических ассоциаций», экспрессивных эпитетов, в отличие от поэтических, таинственных пейзажей у Тургенева [181 - Курляндская Г.Б. Художественный метод Тургенева-романиста. Тула, 1972, стр. 97, с. 94.]. Но, как и в романах Тургенева, природа у Толстого дается в восприятии героя. Писатель подчеркивает глубокую, действенную связь между картинами природы и сложной душевной жизнью человека. И этим пейзаж у Толстого напоминает нам пейзажи, созданные Лермонтовым в романе «Герой нашего времени».
   Попробуем проанализировать различные виды пейзажей в романе «Война и мир». Функции пейзажа в романе разнообразны. Являясь элементом композиции, описания природы создают фон, на котором происходит действие, предваряют те или иные события, создают определенное настроение, выступают в качестве средства характеристики героев. Наиболее важная функция пейзажа в романе – это обозначение внутреннего состояния героев, состояния их дум и чувств.
   Восприятие природы определяет многие душевные движения Андрея Болконского. Так, однажды «открытое им» бесконечное голубое небо сопровождает затем все взлеты и падения героя, представляется ему в минуты величайшего счастья и неизбывного горя. Впервые это высокое, торжественное небо с бегущими по нему облаками явилось князю Андрею, когда он, раненый, лежал на Аустерлицком поле. «Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей… Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба…». Образ неба, символизирующего вечность, здесь создается благодаря характерным эпитетам («бесконечного неба», «неизмеримо высокого» неба), метафоре («тихо ползущими по нем серыми облаками»). Торжественное, величавое и равнодушно-безмятежное небо открывает Болконскому всю суетность и ничтожность его честолюбивых помыслов. И в этом плане пейзаж здесь имеет сюжетообразующее значение. Князь Андрей переживает душевный кризис, определивший весь последующий этап его жизни. Честолюбивые помыслы и активное участие в общественной жизни сменяются в Болконском бездействием, равнодушием ко всему. «Я знаю в жизни только два действительные несчастья: угрызения совести и болезнь. И счастие есть только отсутствие этих двух зол», – говорит князь Андрей приехавшему к нему Пьеру. Безухов убеждает его в том, что есть бог, истина, добродетель, призывает его любить и верить. Заодно с Пьером и природа, которая как будто просит князя Андрея поверить другу. Болконский смотрит на красный отблеск солнца по синеющему разливу, прислушивается к тишине и ему кажется, что волны, со слабым стуком ударяясь о дно парома, приговаривают: «Правда, верь этому». И после разговора с Пьером князь Андрей «в первый раз после Аустерлица… увидал то высокое, вечное небо, которое он видел на Аустерлицком поле, и что-то давно заснувшее, что-то лучшее, что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе». Чувства Болконского после разрыва с Наташей писатель снова передает через восприятие героем бесконечного голубого неба: «…тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного».
   Как замечает С.Г. Бочаров, образ неба является лейтмотивным для князя Андрея. В этом образе – «величие, идеальность, бесконечность стремления» и «отрешенность, холодность» [182 - Бочаров С.Г. Роман Толстого «Война и мир». М., 1963, с. 66, с. 66.]. Оборотная сторона рассудочности, рациональности, строгости героя – это жажда чего-то абсолютного и вечного, жажда «небесного» совершенства. Но совершенство это должно открыто проявлять себя в явлениях жизни, идеал должен совпадать с реальностью. Как замечает исследователь, разрыв между «небом» и земной реальностью для героя непреодолим, и в этом глубочайший трагизм образа Болконского.
   Однако в своей жизни князь Андрей пробует преодолеть этот разрыв, и Толстой вновь оттеняет состояние героя пейзажами. По опекунским делам своего сына Болконский едет в рязанские имения, и Толстой рисует здесь великолепную картину весеннего леса. «Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба…В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза, вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась, и из прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала, зеленея, первая трава и лиловые цветы». Однако Болконский почти не замечает «обаяния весны». Вот он увидел старый огромный дуб, с обломанными суками, глядящий «каким-то старым, сердитым и презрительным уродом». «Весна, и любовь, и счастие! – как будто говорил этот дуб. – И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман. Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите сидят задавленные мертвые ели, всегда одинаковые, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков. Как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам». Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, как будто чего-то ждал от него. Эти ожидания героя – желание еще раз утвердиться в мысли о бесполезности и бессмысленности жизни. Князь Андрей здесь чувствует гармоническое соотношение природы и своего состояния, он окончательно укрепляется в своих безнадежных мыслях. Закрепляя настроение героя, природа придает мыслям Болконского печально-торжественный лад. Он ощущает какую-то мудро-справедливую закономерность своего состояния. Однако уже выбранный писателем природный образ символизирует заблуждение героя. Дуб всегда считался символом крепости и прочности жизни, долголетия. В этом смысле «старые болячки» на могучем, сильном дереве противоестественны. Толстой здесь как будто подчеркивает преждевременность духовного старения героя, намекает на его богатый внутренний потенциал, на внутреннюю силу его, дающую возможность выхода из душевного кризиса. В Отрадном Болконский видит Наташу, беспечную и счастливую, слышит невольно ее разговор с Соней, и в душе его поднимается «неожиданная путаница молодых мыслей и надежд». И, возвращаясь обратно, князь Андрей не узнает старого дуба. «Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да это тот самый дуб», – подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления».
   Это же чувство настигает Болконского в Отрадном. «Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно-светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо-освещенных с другой стороны. Под деревьями была какая-то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое-где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая-то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко-белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно, и глаза его остановились на этом небе». Здесь Толстой использует эмоционально-цветовые эпитеты (ночь «свежая и неподвижно-светлая», «серебристо-освещенные» и «черные» деревья, «ярко-белый ствол»), сравнение (лунный свет ворвался в комнату так, «как будто он настороже у окна давно ждал», когда отворят окна). Кроме того, здесь мы можем отметить четкое месторасположение в пространстве всех предметов, картин, составляющих пейзаж. Пейзаж этот, кроме того, раскрывает внутренний облик Наташи, желающей улететь в небо, и поэтизирует зарождающееся в князе Андрее чувство любви. Как замечает А.И. Потапов, пейзажи, поэтизирующие любовь в романе, традиционно лунные (загадочная святочная ночь оттеняет взаимное чувство Николая и Сони).
   Истоки толстовского параллелизма в описаниях человека и природы – в народной поэзии. В народной песне герои часто сопоставляются с образами могучего дуба, плакучей ивы, рябины, «в поэтике народной песни большую роль играют солнце, звезды, месяц, заря, закат – в связи с описанием человеческих переживаний» [183 - Храпченко М.Б. Лев Толстой как художник. М., 1965, с. 365.].
   Пейзажи раскрывают нам душевные состояния и другого героя, Пьера Безухова. Так, зарождающееся чувство любви к Наташе, еще не вполне осознаваемое им самим, Толстой оттеняет описанием зимней морозной ночи, когда Пьер покидает дом Ростовых. «Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба…стояла огромная яркая комета 1812 года, та самая, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив, Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду…Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе». Однако в этом пейзаже заключен более глубокий смысл. «Звезда 1812 года – звезда счастья для Пьера и Наташи. И она, звезда 1812 года, взошла над Россией, это звезда русского народа, это – звезда истории. Она пророчит беды и торжество всему народу в его исторической жизни и герою романа – в его жизни. Неразрывно и полно сливается лирическое с эпическим в этом образе, как и во всем романе», – пишет В.В. Ермилов [184 - Ермилов В. Толстой-художник и роман «Война и мир». М., 1961, с. 316.].
   Пейзажи в романе связаны и с духовной эволюцией героя. Так, с помощью картин природы Толстой анализирует чувства, испытываемые Пьером во время французского плена. Пейзажи здесь передают особое ощущение внутренней свободы, полноты и «крепости жизни», обретенное героем после всех жизненных испытаний. «Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок, и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни». Анафорические повторы («когда», «когда», «и когда») многосоюзие, метафоры («брызнуло светом с востока», «извивающийся над рекою лесистый берег») здесь подчеркивают многообразие, многоцветье жизни, которая не может быть ограничена опытом отдельного человека, и тем более опытом тех или иных жизненных обстоятельств. И Толстой подчеркивает, что радостное чувство, понимание этого рождается в герое через особое осмысление жизни, особое восприятие ее. Пьер, как никогда ранее, ощущает божественное начало в мире, ощущает себя частичкой бытия, сознавая бессмертие своей души. Писатель оттеняет состояние героя картиной спокойной ночной природы: «Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде в расположении лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул на небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам».
   Картины природы выступают в романе и как средство характеристики персонажей. Более других в романе близка к природе Наташа Ростова. Любовь к природе определяет естественность поведения героини, ее интуитивное чувствование людей, поэтичность, «жизнь сердцем». Наташа восхищается прелестью летней ночи в Отрадном, она обожает осеннюю охоту, с ее бешеной скачкой, лаем гончих, утренним морозным воздухом. Сцена охоты занимает в романе четыре главы. И природа здесь – «не только пейзаж, но и тот мир первозданности, мир диких животных, зверей, с которым соприкасается человек. Общение с природой… ослабляет воздействие на человека фальшивых условностей повседневного бытия; в нем пробуждаются естественные, «первозданные» страсти. С замечательным мастерством Толстой передает развитие этих страстей. Под пером художника оживает и первозданность самой природы. Матерый волк, заяц, собаки…становятся своего рода персонажами, поведение которых подробно описывается», – замечает М.Б. Храпченко [185 - Храпченко М.Б. Указ. соч., с. 320.]. Сами люди здесь становятся чем-то похожими на зверей. Так, в Николае желание «затравить матерого волка» подчиняет себе все остальные чувства. Наташа визжит так пронзительно и дико, что «она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивляться ему, ежели бы это было в другое время». Однако в глазах Толстого умение человека неразрывно слиться с природой и почувствовать себя частичкой ее – это положительные черты, во многом предопределяющие гармоничность земного существования его.
   Элен Безухова, Анна Павловна Шерер, князь Василий, Анатоль, Борис Друбецкой, Анна Михайловна, Вера Ростова – все эти герои, напротив, далеки от мира природы. И это «отчуждение» определяет фальшивость и неестественность их поведения, их позерство, рациональность, своеобразную бесчувственность, порой – безнравственность, «ложные жизненные цели».
   Пейзажи, открывающие сцены сражений, нередко символизируют грядущий исход битвы. Так, например, Аустерлицкое сражение в романе предваряет картина все время усиливающегося тумана. «Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет», «Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами… Но долго шли колонны все в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы… Каждому солдату приятно становилось на душе от того, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших», «Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска». В этом тумане Ростов все время обманывается, «принимая кусты за деревья и рытвины за людей». Пейзаж этот многозначителен: туман символизирует в этом эпизоде человеческие заблуждения, неизвестность, неопределенность исхода сражения, ошибочность мнений русских офицеров. Солдаты идут «неизвестно куда» – уже этой фразой писатель намекает на возможность неблагополучного исхода Аустерлицкого сражения. Русские войска, воодушевленные присутствием императора, уверены в предстоящей победе. И Ростов, и Денисов, и ротмистр Кирстен, и князь Долгоруков, и Вейротер, и сам Александр I – все предполагают благополучный исход сражения. «Девять десятых людей русской армии в то время были влюблены… в своего царя и в славу русского оружия», – пишет Толстой. Собственное поражение предполагает лишь один Кутузов, четко осознавая, что русские войска идут наугад, не зная точно, где находятся французы.
   Пейзаж же, сопровождающий Наполеона, символизирует его грядущую победу в Аустерлицком сражении. «Туман сплошным морем расстилался понизу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана… Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой белой руки…и отдал приказание начинать дело». Огромное, ослепительное солнце, соотнесенное с образом Наполеона, напоминает нам о «короле-солнце» – Людовике ХIV. Об этом же говорит и багровый цвет солнца, ассоциирующийся у нас с царственным пурпуром. Солнце в этом пейзаже символизирует особое положение императора среди французских войск, честолюбие Наполеона, его самомнение, его «искусственный мир призраков…величия».
   Характерен также пейзаж, предваряющий Бородинское сражение. Пьер, приехавший на Бородинское поле, поражен красотой открывшегося зрелища. «…Вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади,…кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого-то драгоценного желто-зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте…Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно». На Бородинском поле стоял «тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него». Великолепная картина эта подчеркивает красоту русской природы, символизируя собой Россию, все то, что русские солдаты должны были отстоять на Бородинском поле. Ощутимо звучит в этом пейзаже мотив противостояния разумности природы и неразумности человеческих устремлений, несущих в себе противное человеческой природе, смерть и страдания. Кроме того, величественная картина природы здесь усиливает впечатление торжественности происходящего, подчеркивает значительность данной минуты.
   Отметим, что, как и перед Аустерлицким сражением, на Бородинском поле – «туман и дым». Однако перед второй битвой туман этот вскоре «тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца». Писатель как бы намекает нам на призрачность планов Наполеона, на то, что мечты французов о завоевании России могут растаять, подобно утреннему туману. Характерно, что солнце здесь – «застилаемое дымом». Так как солнце в какой-то степени соотносится с образом Наполеона в романе, то пейзаж этот символизирует грядущее моральное поражение французских войск и смятение императора, когда «ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие».
   Пейзажи в романе раскрывают и философские взгляды Толстого. Так, заключительный пейзаж сцены Бородинского сражения подчеркивает губительное влияние человеческой цивилизации, приведшей к бессмысленным войнам. «Над всем полем, прежде столь весело-красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных и изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте…Опомнитесь. Что вы делаете?». У А. Толстого чувство природы развивалось под влиянием Руссо. Природа и цивилизация противопоставлены в сознании писателя. И этим Толстой напоминает нам Лермонтова, в творчестве которого мир природы противопоставлен миру человеческой жизни.
   Таким образом, Толстой изображает человека в его неразрывном единстве со стихией природы. В пейзажах писатель выражает свои философские взгляды, отношение к историческим событиям, свою любовь к России.

Образ Наташи Ростовой в романе-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир»

   План сочинения
   1. Вступление. Женский идеал писателя.
   2. Основная часть. Образ Наташи Ростовой в романе.
    Значение образа героини для системы персонажей романа.
    Изображение Наташи-подростка. Характеристики писателя.
    Поэтичность и музыкальность героини.
    Чувство русского духа.
    Одаренность Наташи, «жизнь сердцем».
    Любовь как единственный смысл жизни героини.
   3. Заключение. Наташа Ростова – любимая героиня Толстого.

   Известно, что Л.Н. Толстой-художник более всего ценил в своих героинях такие качества, как нравственная чистота, душевная тонкость, эмоциональность, открытость, стремление обрести семейное счастье. Все эти черты нашли свое отражение в образах Марьи Болконской и Наташи Ростовой в романе «Война и мир».
   Наташа Ростова – это любимая героиня Толстого. Кроме того, образ этот является в романе тем «сводом», без которого произведение не может существовать как единое целое.
   Впервые она появляется в романе нескладным подростком, с тоненькими ручками, большим ртом, черными, блестящими глазами. Эта «некрасивая, но живая девочка» необыкновенно чутко воспринимает все происходящие события, откликаясь на них горячо и непосредственно. Наташа – «порох», «зелье», «волшебница». Такие характеристики дают ей окружающие. Будучи душой своей семьи, Наташа непосредственна и искренна в своих поступках, действиях, реакциях, она не боится выглядеть смешной, дерзкой, наивной.
   Вместе с автором мы видим, как она взрослеет, стремится к счастью. В юности Наташа покоряет нас своей поэтичностью и музыкальностью. Она замечательно поет, у нее прекрасный необработанный голос, очаровывающий именно своей девственностью, нетронутостью, бархатностью. Николая глубоко трогает пение Наташи: «Все это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь, – все это вздор…а вот оно настоящее…Боже мой! как хорошо!..как счастливо!..О, как задрожала эта терция и как тронулось что-то лучшее, что было в душе Ростова. И это что-то было независимо от всего в мире и выше всего в мире».
   Наташе по душе русские обычаи, нравы простых людей. Она с удовольствием слушает пение дядюшки, всей душой отдается русской пляске, обнаруживая неожиданно для всех чувство народного духа, умение понять все то, что было во всяком русском человеке. «Где, как, когда всосала в себя из этого русского воздуха, которым она дышала, – эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, – этот дух, откуда взяла она эти приемы… Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка», – замечает автор.
   Наташа романтична, эмоциональна, любит природу. Так, она тонко чувствует очарование лунной ночи в Отрадном. Она не слишком интеллектуальна, ей не свойственны глубокие раздумья о смысле жизни: по выражению Пьера, она «не удостаивает быть умной». Главную роль для нее играют чувства, «жизнь сердцем», а не рассудком. Главное, что привлекает в Наташе, – это ее дар любви к людям, ее обаяние, человечность. Она способна к сильным чувствам, благородным порывам. Так, в 1812 году, перед нашествием французов, именно Наташа просит родителей отдать свои подводы раненым солдатам. Из всей семьи она более всех наделена «способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц». Несмотря на отсутствие серьезных умственных интересов, суждения ее о людях точны и проницательны. Она наделена, по выражению Толстого, «умом сердца». Так, она всей душой полюбила княжну Марью, поняла сущность натуры Бориса Друбецкого. Одновременно эта героиня воплощает собой эгоизм как естественное начало человеческой жизни, как свойство, необходимое для счастья, для реальной деятельности, для плодотворного человеческого общения. «Естественному эгоизму» Наташи в романе противопоставлены «холодный эгоизм» Веры и Элен, возвышенный альтруизм и самоотречение княжны Марьи, «корыстное самопожертвование» Сони. Ни одно из этих свойств, по мысли Толстого, не годится для живой, подлинной жизни. Наташа интуитивно чувствует самую суть людей и событий, она проста и открыта. Внутреннему миру героини соответствует и ее эмоциональная речь, насыщенная мимикой, жестами. Толстой замечает, что Наташа «не могла постигнуть возможность выразить в писме правдиво хоть одну тысячную долю того, что привыкла выражать голосом, улыбкой, взглядом».
   Вместе с тем этот избыток эмоциональности в ней очень беспокоил ее семью. Материнское чутье старой графини говорило, что «чего-то слишком много в Наташе и что от этого она не будет счастлива». И старая графиня оказалась права. Любовь была единственной смыслом жизни для Наташи, любое проявление интереса и внимания к ней (со стороны Бориса, Денисова, Анатоля или князя Андрея) находило в ней ответный отклик. В своей страстной жажде любви она не выдерживает разлуки с князем Андреем и неожиданно увлекается Анатолем Курагиным. Разрыв с Болконским, его ранение, а затем смерть вызывают в ней тяжелые нравственные страдания, муки раскаяния. И лишь забота о матери, гибель Пети возвращают Наташу к жизни. В финале романа она находит свое счастье в браке с Пьером Безуховым. В эпилоге романа она – жена Пьера, мать четверых детей. Теперь она очень изменилась. Непрестанно горевший огонь оживления составлял прелесть героини, но, став женой и матерью, она «бросила все свои очарования», потому что «все порывы Наташи имели началом только потребность иметь семью, иметь мужа». Сила и яркость чувств в ней проявляются в самозабвенном служении своему женскому призванию. Наташа-женщина лишилась своей поэтической прелести, но по-прежнему осталась внутренне прекрасной, нравственно отзывчивой. Она всю себя отдает заботе о детях, интересам семьи. Наташа «верно угадывала то, в чем состояла сущность желаний Пьера…», «Пьер чувствовал радостное, твердое сознание того, что он не дурной человек, и чувствовал он это потому, что он видел себя отраженным в своей жене».
   Таким образом, Наташа Ростова представляет собой в романе тот идеал женщины, который всегда был дорог Л.Н. Толстому. Своими качествами – нравственной отзывчивостью, непосредственностью, искренностью – она неизменно привлекает современного читателя.

Художественные средства изображения внутреннего мира человека в романе-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир»

   План сочинения
   1. Вступление. Своеобразие психологизма Толстого.
   2. Основная часть. Художественные средства изображения внутреннего мира человека в романе.
    Особенности портретной живописи в романе.
    Внешняя непривлекательность и внутренняя красота. Портреты княжны Марьи в романе.
    Тип «бездушной, безобразной» красоты. Образ Элен Безуховой.
    Портреты Наташи Ростовой в романе.
    Значение повторяющейся детали. Лейтмотив портрета у Толстого.
    Изображение глаз в потрете персонажей у Толстого.
    Сравнение героев с животными и его значение.
    Психологическая роль пейзажа в романе. Образ голубого неба в обрисовке духовного облика князя Андрея.
    Пейзаж, символизирующий душевный кризис героя. Небо Аустерлица.
    Картина природы как символ внутреннего обновления князя Андрея.
    Внутренний монолог и его своеобразие у Толстого.
    Отрывистость, незавершенность речи как основное свойство внутренних монологов в романе.
    Внутренний монолог как отражение последовательного течения чувств героя.
    Внутренний монолог как средство характеристики персонажа.
    Роль авторского комментария к событию.
    Прием «остранения» как средство психологического анализа в романе.
   3. Заключение. Толстой как гениальный художник-психолог.

   Своеобразие психологизма Л.Н. Толстого было отмечено еще Н.Г. Чернышевским. Он писал: «Особенность графа Л.Н. Толстого состоит в том, что он не ограничивается изображением результатов психологического процесса: его интересует сам процесс… едва уловимые явления этой внутренней жизни, сменяющиеся одно за другим с чрезвычайной быстротой и неистощимым своеобразием…» [186 - См.: Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений. Т. III. М., 1947.]. В центре внимания писателя – «диалектика души», процессы последовательного развития чувств и мыслей. Посмотрим, с помощью каких художественных средств Толстой передает процессы внутренней жизни героев в романе «Война и мир».
   Одним из таких художественных средств является портрет. Описания внешности в романе не просто детализированы – персонажи изображены во всем спектре их душевных движений, чувств и состояний. «Есть живописцы, которые знамениты искусством уловлять отражение луча на быстро катящихся волнах, трепетание света на шелестящих листьях, переливы его на изменчивых очертаниях облаков: о них по преимуществу говорят, что они умеют уловлять жизнь природы. Нечто подобное делает граф Толстой относительно таинственных явлений психической жизни», – писал Чернышевский [187 - Чернышевский Н.Г. О классиках русской литературы. М.—Л., 1949, с. 206.]. И вся «психическая жизнь» героев Толстого отражается в описании их внешнего облика. Писатель использует так называемый динамический портрет, рассредоточивая детали внешности героя на протяжении всего повествования. Но в романе есть и статические портреты, близкие к творческой манере Лермонтова, Тургенева. Однако если у этих писателей неизменяющийся, монологический портрет характерен для главных героев, то у Толстого «стабильный портрет» характерен для второстепенных и эпизодических героев. Таковы в романе портреты тетушки Мальвинцевой, масона Баздеева, французского офицера, с которым Пьер борется в окопе в день Бородинского сражения. Стабильный портрет характерен и для героев, «закрытых» для живой, подлинной жизни, которым недоступны живые чувства (описание внешности Элен Безуховой).
   Другая тенденция творческого метода Толстого – это решительный отказ от «всякого рода привычных красивостей», «выявление истинного облика вещей», когда под обыкновенным скрывается нечто прекрасное и значительное, а под внешне эффектным, блестящим – безобразное и низменное [188 - Храпченко М.Б. Указ. соч., с. 371.]. В этом творческая манера Толстого приближается к стилю Достоевского, в героях которого внешняя непривлекательность часто контрастирует с красотой внутренней (портрет Лизаветы в романе «Преступление и наказание»). В данном аспекте Толстой описывает внешность Марьи Болконской и Элен Безуховой. Писатель часто подчеркивает внешнюю непривлекательность княжны Марьи. Вот один из первых портретов героини: «Зеркало отразило некрасивое, слабое тело и худое лицо. Глаза всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало». Однако героиня отличается красотой душевной. Марья Болконская добра и милосердна, открыта и естественна. Ее внутренний мир необыкновенно богат, возвышен. Все эти качества отражаются в глазах княжны, которые «большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты». Княжна Марья мечтает о семье, и приезд отца и сына Курагиных невольно рождает в ней надежды на любовь и счастье. Смятение героини, ее взволнованность, чувство стыда, неловкости перед француженкой и Лизой, которые совершенно искренне «заботились о том, чтобы сделать ее красивою» – все эти чувства отразились на ее лице. «Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами, и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливавшемся на ее лице, она отдалась во власть m-ll Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивою. Она была так дурна, что ни одной из них не могла прийти мысль о соперничестве с нею…». Совсем иной предстает княжна Марья во время встречи с Николаем Ростовым. Здесь героиня естественна, она не заботится о произведенном ею впечатлении. Она все еще расстроена смертью отца, разочарована и обескуражена поведением богучаровских мужиков, не принявших ее «помощи» и не выпускавших ее из имения. Признав в Ростове русского человека своего круга, того, кто может понять и помочь, она смотрит на него глубоким, лучистым взглядом, говорит дрожавшим от волнения голосом. Внешность героини здесь дается в восприятии Николая Ростова, которому видится в этой встрече «что-то романическое». «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая-то странная судьба натолкнула меня сюда!..И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении!», – думает он, глядя на княжну Марью. Но и княжна Марья не остается равнодушной к нему. Появление Николая пробуждает в душе ее любовь, робкую надежду на счастье, «новую силу жизни». И все чувства героини отражаются в ее внешнем облике, придавая глазам ее – блеск, лицу – нежность и свет, движениям – грацию и достоинство, голосу – «новые, женские грудные звуки». Вот как Толстой описывает княжну Марью во время встречи с Николаем в Воронеже: «Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица».
   Тип «бездушной, безобразной» красоты воплощен в романе в образе Элен Безуховой. В этой героине Толстой демонстративно подчеркивает ее яркую, ослепительную внешность. «Княжна Элен улыбнулась; она поднялась с той же неизменяющеюся улыбкою вполне красивой женщины, с которой она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющом и мохом, и блестя белизной плеч, глянцем волос и бриллиантов, она прошла между расступившимися мужчинами, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч…Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно-действующую красоту». Мы никогда не видим Элен непривлекательной, как видим иногда Наташу или княжну Марью. Однако уже в самой этой манере портретирования героини воплощается отношение к ней автора. Толстой, тонко подмечающий малейшие изменения душевной жизни персонажей, демонстративно однообразен в изображении Элен. Мы нигде не встречаем описаний глаз героини, ее улыбок, мимики. Красота Элен грубо телесна, ощутимо материальна, ее красивый стан, полные плечи – все как будто сливается с одеждой. Эта «демонстративная скульптурность» Элен подчеркивает «безжизненность» героини, полное отсутствие в душе ее каких-либо человеческих чувств и эмоций. Причем, это не просто «блестящие манеры» светской женщины, умело владеющей собой, – это внутренняя пустота и бессодержательность. Чувство жалости, стыда или раскаяния ей незнакомо, она лишена какой-либо рефлексии. Отсюда стабильность, статичность ее портрета.
   И наоборот, эмоциональность Наташи Ростовой, живость ее, все многообразие ее душевных движений писатель раскрывает нам в описаниях ее оживленных глаз, ее разных улыбок. У Наташи бывает «детская» улыбка, улыбка «радости и успокоения», улыбка, «просиявшая из-за готовых слез». Выражение лица ее передает множество самых разнообразных чувств. Динамичность портретов Наташи в романе обусловлена и тем, что Толстой изображает, как она взрослеет, превращаясь из ребенка в девушку, а затем в молодую женщину. Наташа Ростова впервые предстает перед нами юной девочкой, живой и неугомонной. «Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталонах и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка». Трогательно невинна Наташа на первом в своей жизни «взрослом» балу. Во взгляде ее – «готовность на величайшую радость и величайшее горе», «отчаяние» и «восторг», испуг и счастье. «Давно я ждала тебя» – как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка своей просиявшей из-за готовых слез улыбкой… Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы в сравнении с плечами Элен. Ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо». Неуверенность и радость, волнение, гордость собой и зарождающееся чувство любви – основные чувства героини, тонко подмеченные Толстым в ее портрете. Описание внешности здесь сопровождается авторским комментарием, почти открытым обозначением чувств Наташи. Такого рода комментарии мы не встречаем в портретах, созданных Пушкиным, Гоголем или Тургеневым. Толстой не только фиксирует внешность героя в динамике, но и раскрывает то, чем вызваны те или иные изменения, раскрывает чувства и эмоции.
   Для более глубоко раскрытия внутреннего мира героя Толстой зачастую использует какую-либо повторяющуюся деталь внешности. Такой деталью являются глубокие, лучистые глаза княжны Марьи, «мраморные» плечи Элен, шрам на виске Кутузова, белые руки Сперанского, «перепрыгивающие» щеки князя Василия. Все эти детали выполняют характеристическую функцию. Такого рода повторяющиеся детали, создающие лейтмотив портрета, мы встречаем в романах Тургенева (душистые усы Павла Петровича в романе «Отцы и дети»).
   Особое место в описании внешности у Толстого занимает изображение глаз героев. Фиксируя выражение глаз своих персонажей, характерные особенности взгляда, писатель раскрывает сложные внутренние процессы их душевной жизни, передает настроение человека. Так, «быстрые» и «строгие» глаза старика Болконского подчеркивают проницательность, скептицизм этого человека, его энергию, деловитость, презрение ко всему показному, фальшивому. «Прекрасные наглые глаза» Долохова передают противоречивость его натуры: сочетание в характере его благородства и наглости, развязности. Вот как описывает Толстой взгляд умирающей Лизы Болконской, когда князь Андрей возвратился с войны. «Блестящие глаза, смотревшие детски-испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», – говорило ее выражение…». «Она вопросительно, детски-укоризненно посмотрела на него. «Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже!» – сказали ее глаза».
   Иногда писатель сравнивает своих героев с животными. В этом ракурсе Толстой описывает внешность Лизы Болконской. После ссоры с мужем «сердитое, беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазами на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающее выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом». Князь Андрей подавляет свою жену, порой он бесцеремонен с ней – Лиза же зачастую принимает его поведение как должное, не пытается сопротивляться. Сравнением с собакой автор подчеркивает покорность, «миролюбивость», определенное благодушие героини. Вообще, сравнивая манеры, поведение героев с повадками животных, Толстой достигает великолепного художественного эффекта. Так, массивного, толстого и неловкого Пьера в романе называют медведем за его огромную физическую силу, неловкие движения, «неумение войти в салон». Соню, с ее необыкновенной плавностью движений, грациозностью и «несколько хитрою и сдержанною манерой», Толстой сравнивает с красивым, но еще не сформировавшимся котенком, «который будет прелестной кошечкой». И в финале романа в Соне действительно проявились «кошачьи повадки». Толстой подчеркивает в героине «добродетельность», граничащую с душевной холодностью, в ней нет страстности, горячности, эгоизма, необходимой, по мысли автора, воли к жизни. Поэтому Соня – «пустоцвет». Живя в семье Николая, она дорожила «не столько людьми, сколько всей семьей. Она, как кошка, прижилась не к людям, а к дому». Таким образом, «диалектика души», столь глубоко исследуемая писателем в романе, со всей полнотой раскрывается в описании их лиц, улыбок, глаз, жестов, движений, походки.
   Другим художественным средством, позволяющим передать душевное состояние героя, становится у Толстого пейзаж. Картины природы в романе раскрывают мысли и чувства персонажей, подчеркивают черты характера. Так, исследователи неоднократно отмечали значение образа «голубого, бесконечного неба» в раскрытии внутреннего облика Андрея Болконского. Образ этот сопровождает героя на протяжении всего его жизненного пути, метафорически передавая некоторые черты его характера: холодность, рассудочность, стремление к небесному идеалу. Пейзажи в романе обрамляют те или иные этапы жизни персонажей, сливаются с их душевными кризисами или символизируют обретение внутренней гармонии. В этом плане важен пейзаж, открывшийся раненому князю Андрею на поле Аустерлица. Это все та же картина бесконечного, далекого неба, равнодушного к человеческим судьбам, заботам, стремлениям. «Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей… Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба…». Герой переживает здесь душевный кризис, разочарование в своих честолюбивых помыслах.
   Чувство же духовного обновления, «возвращения к жизни» в князе Андрее Толстой вновь соотносит с природным образом – могучего, старого дуба. Так, по дороге в рязанские имения, герой проезжает через лес и видит старый огромный дуб, с обломанными суками, глядящий «каким-то старым, сердитым и презрительным уродом». «Весна, и любовь, и счастие! – как будто говорил этот дуб. – И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман. Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите – сидят задавленные мертвые ели, всегда одинаковые, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков. Как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам». Настроение героя здесь полностью соответствует картинам природы. Но в Отрадном Болконский встречает Наташу, слышит невольно ее разговор с Соней, и в душе его, неожиданно для него самого, поднимается «путаница молодых мыслей и надежд». И на обратном пути он уже не узнает старого дуба. «Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да это тот самый дуб», – подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления».
   Другим важнейшим средством передачи «диалектики души» является в романе внутренний монолог. В.В. Стасов писал, что «в «разговорах» действующих лиц нет ничего труднее «монологов». Здесь авторы фальшат и выдумывают более, чем во всех других своих писаниях… Почти ни у кого и нигде нет тут настоящей правды, случайности, неправильности, отрывочности, недоконченности и всяких скачков. Почти все авторы (в том числе и Тургенев, и Достоевский, и Гоголь, и Пушкин, и Грибоедов) пишут монологи совершенно правильные, последовательные, вытянутые в ниточку и в струнку, вылощенные и архилогические… А разве мы так думаем сами с собою? Совсем не так. Я нашел до сих пор одно единственное исключение: это граф Толстой. Он один дает в романах и драмах – настоящие монологи, именно со своей неправильностью, случайностью, недоговоренностью и прыжками» [189 - Лев Толстой и В.В. Стасов. Переписка 1876–1906. Л., 1929, с. 265.].
   Вспомним эпизод, где Ростов проигрывает Долохову большую сумму денег. Последний, видевший в Николае своего счастливого соперника, хочет во что бы то ни стало отомстить ему, а заодно и приобрести возможность шантажировать его. Не отличаясь особой порядочностью, Долохов втягивает Николая в карточную игру, во время которой тот проигрывает огромную сумму денег. Помня о бедственном положении своей семьи, Ростов, похоже, сам не понимает, как все это могло случиться, и до конца не верит в происходящее. Он зол на себя, расстроен, не может понять Долохова. Вся эта сумятица чувств и мыслей героя мастерски передана Толстым во внутреннем монологе. «Шестьсот рублей, туз, угол, девятка…отыграться невозможно!.. И как бы весело было дома…Валет, но нет…это не может быть!.. И зачем же это он делает со мной?..» – думал и вспоминал Ростов». «Ведь он знает, – говорил он сам себе, – что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил…Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие?..». В другом месте княжна Марья догадывается об истинных причинах холодности к ней Николая Ростова. «Так вот отчего! Вот отчего! – говорил внутренний голос в душе княжны Марьи. – …Да, он теперь беден, а я богата…Да, только от этого…Да, если б этого не было…». Внутренняя речь у Толстого часто кажется отрывистой, фразы – синтаксически незавершенными.
   Как отмечал Чернышевский, «внимание графа Толстого более всего обращено на то, как одни чувства и мысли развиваются из других; ему интересно наблюдать, как чувство, непосредственно возникшее из данного положения или впечатления,…переходит в другие чувства, опять возвращается к прежней исходной точке и опять и опять странствует» [190 - Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений. Т. III. М., 1947, с. 422.]. Смену этих душевных движений, чередование их мы наблюдаем во внутреннем монологе Андрея Болконского перед Бородинским сражением. Князю Андрею кажется, что «завтрашнее сражение самое страшное изо всех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно» представляется ему. Вся жизнь его кажется ему неудавшейся, интересы мелочными и низменными. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни… – Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Князь Андрей будто убеждает себя в том, что его жизнь и жизни его близких не так уж хороши, чтобы их жалеть. Мрачное настроение Болконского усиливается по мере того, как он все больше и больше вспоминает прошлое. Он вспоминает о Наташе, и ему становится тоскливо. «Я понимал ее – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту-то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту душу я и любил в ней…так сильно, так счастливо любил…». Затем Болконский думает об Анатоле, своем сопернике, и тоска его переходит в отчаяние, чувство произошедшего с ним несчастья с новой силой овладевает его душой. «Ему ничего этого не было нужно. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которою он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел?». Смерть представляется герою избавлением от всех несчастий его жизни. Но, оказавшись рядом со смертью, на Бородинском поле, когда «граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом», Болконский вдруг почувствовал страстный порыв любви к жизни. «Неужели это смерть – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика – я не могу, я не хочу умирать, я люблю жизнь, эту траву, землю, воздух…». Как замечает С.Г. Бочаров, эти природные образы земли (трава, полынь, струйка дыма), символизирующие жизнь, во многом противоположны образу неба, символизирующего в романе вечность [191 - Бочаров С. «Война и мир» Л.Н. Толстого. – В кн.: Три шедевра русской классики. М., 1971, с. 78.]. Однако князь Андрей в романе связан именно с образом неба, поэтому в этом порыве к жизни есть определенная несогласованность, мы можем предположить будущую смерть героя.
   Внутренний монолог у писателя часто выступает как одно из средств характеристики персонажа. Эгоизм, раздражительность, деспотизм старого князя Болконского и вместе с тем его ум, проницательность, умение разбираться в людях Толстой раскрывает не только в его поступках, но и во внутренних монологах героя. Так, Николай Андреевич быстро распознает истинную натуру Анатоля Курагина, приехавшего вместе с отцом свататься к княжне Марье. Старый князь Болконский по-своему привязан к дочери и при этом по-старчески эгоистичен. Ему жаль расставаться с княжной Марьей, а кроме того, он четко понимает, что молодой Курагин глуп, безнравствен и циничен. Николай Андреевич замечает интерес Анатоля к француженке, замечает смятение и волнение дочери, у которой появилась надежда создать собственную семью. Все это до крайности раздражает старика Болконского. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий болтунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть…», – ворчал он про себя. Жизнь без княжны Марьи кажется старому князю немыслимой. «И к чему ей выходить замуж? – думал он. – Наверно, быть несчастною. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!». Внимание Анатоля к m-lle Bourienne, оскорбляющее все чувства Николая Андреевича, простодушие его дочери, не замечающей этого внимания, суматоха, устроенная в доме из-за приезда Курагиных Лизой и француженкой, – все это доводит его буквально до бешенства. «Первый встречный показался – и отец и все забыто, и бежит, кверху чешется, и хвостом винтит, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу… Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хотя не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван о ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это…». В этой же сцене сватовства Курагиных открывается вся низменность мыслей Анатоля, цинизм и безнравственность его развращенной натуры. «А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает», – думал Анатоль. Увидев m-lle Bourienne, он решил, что и «здесь, в Лысых горах, будет нескучно». «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее. – Очень недурна эта компаньонка. Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – очень, очень недурна». Таким образом, внутренняя речь у писателя «неправильная», подвижная, динамичная. «Воссоздавая движение мыслей, чувств своих героев, Толстой открывает то, что совершается в глубинах их души и о чем сами герои либо не подозревают, либо лишь смутно догадываются. Происходящее в глубинах души, с точки зрения Толстого, часто более истинно, чем осознанные чувства…», – пишет М.Б. Храпченко [192 - Храпченко М.Б. Указ. соч., с. 390.]. Используя прием внутреннего монолога, писатель воспроизводит и особенности характеров персонажей, их внутренний мир.
   В психологическом анализе Толстого также очень важен авторский комментарий к размышлениям, словам персонажа или каким-либо событиям. Вспомним, например, сцену объезда Багратионом войск перед Шенграбенским сражением. «Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков. Он спрашивал: чья рота? А в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это. – Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер». И далее Толстой позволяет оценивать эти события своему герою, Андрею Болконскому. «Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию».
   Другой важный художественный прием Л.Н. Толстого-психолога – это так называемое «остранение» (В. Шкловский). В основе его лежит описание предмета, явления, процесса как абсолютно незнакомого, отход от всех стереотипов, привычных ассоциаций, эффект нового, свежего взгляда. Этот прием писатель неоднократно использует в романе, определенным образом характеризуя героев, передавая их интеллектуальный уровень, мысли, настроение. Известный пример «остранения» в романе Толстого – восприятие оперы Наташей Ростовой. «На сцене были ровные доски посередине, с боков стояли крашеные картоны, изображающие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо, на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что-то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых в обтяжку панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками. Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, кланяться». Сцена эта показывает нам то, что изначально Наташе чужда светская жизнь, с ее фальшью, ложью, условностями. Ей кажется странным то, что она видит на сцене. Толстой изображает оперу как символ насквозь фальшивого светского общества. Характерно, что именно здесь Наташа знакомится с Элен и невольно поддается ее пагубному влиянию.
   Таким образом, Л.Н. Толстой в романе «Война и мир» предстает перед нами как гениальный психолог, открывающий глубины человеческой души и грани характеров.

Сюжетно-композиционные особенности романа-эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир»

   План сочинения
   1. Вступление. Новаторство Толстого.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционные особенности произведения.
    Принцип антитезы – основа композиции романа.
    Принцип «сцеплений» в основе развития сюжета. Система персонажей, художественное время и художественное пространство.
    Хроника жизни трех семейств в романе.
    Изображение исторических событий как основа развития сюжета. Завязка.
    Бородинская битва – кульминационная сцена романа.
    Развязка.
    Авторские отступления и их роль в произведении.
    «Война и мир» как «монологический» роман.
   3. Заключение. Художественное своеобразие «Войны и мира».

   В романе «Война и мир», сочетающем в себе черты романа и народно-исторической эпопеи, Л.Н. Толстой выступает как художник-новатор. И необычность произведения была отмечена современной писателю критикой. Так, П.В. Анненков отмечал отсутствие у Толстого традиционной, занимающей главенствующее положение интриги. Сюжет и композиция «Войны и мира» были обусловлены и исторической тематикой произведения, и философским осмыслением событий, и характером конфликта, лежащего в основе развития действия. Попробуем рассмотреть сюжетно-композиционные особенности романа-эпопеи.
   Критики отмечали, что в основе композиции произведения лежит принцип антитезы. Толстой противопоставляет войну и мирную жизнь, персонажей – Кутузова и Наполеона, являющихся своеобразными полюсами, к которым тяготеют все остальные персонажи романа. Светское общество (салон Анны Павловны Шерер), с его «набором» ложных жизненных ценностей, противопоставлено лучшим людям из дворянства (князь Андрей, Пьер Безухов), которым свойственны поиски смысла жизни; русский народ, честные «воины-труженики» изображены на фоне офицеров-карьеристов. Внутренняя красота в романе противопоставлена внешней (княжна Марья и Элен), живая, подлинная жизнь противопоставлена фальшивой (Наташа и Элен). Контрастно сопоставлены в романе и типы человеческих натур – эмоциональные и идеологичные. Так, семья Болконских воплощает собой интеллектуальное и рациональное начало, семья Ростовых – эмоционально-интуитивное.
   Само движение сюжета в романе обусловлено принципом «сцеплений» (Л.Н. Толстой), оставляющим впечатление мозаики событий. В произведении несколько сюжетных линий, пятьсот пятьдесят девять персонажей, среди которых есть и реальные исторические лица, и вымышленные герои, и безымённые персонажи («генерал, который приказал»). Обширны художественное время и художественное пространство «Войны и мира». Содержание романа охватывает большой период – с 1805-го по 1820-й год. Из России действие переносится в Пруссию, Австрию, Польшу, из Смоленска – в Москву, из Петербурга – в деревню. Перед нами предстают дворец императора, салон Анны Павловны Шерер, особняк умирающего графа Безухова, имение Ростовых в Отрадном, дом Болконских в Богучарове, крестьянская изба в Филях, поля Аустерлицкого, Шенграбенского и Бородинского сражений, походные палатки солдат.
   В центре романа лежит хроника жизни трех дворянских семейств – Ростовых, Болконских и Курагиных. При этом в жизни каждого из семейств есть свои кульминационные события. Так, эпизоды, рисующие увлечение Наташи Анатолем, ее отказ князю Андрею Толстой оценивал как «самое трудное место и узел всего романа». Так же считали и читатели. «Главный интерес книги, как романа, – писал В.Ф. Одоевский, – начинается именно с этой кульминации. И добавлял: «Любопытна развязка». Однако сам автор заметил, что в романе «смерть одного лица только возбуждала интерес к другим лицам и брак представлялся большей частью завязкой, а не развязкой интереса». Смерть графа Безухова, женитьба Пьера на Элен, неудавшееся сватовство князя Василия – таким образом, важные исходные, но не определяющие сюжетные моменты произведения [193 - См: Фортунатов Н.М., Краснов Г.В. Роман Л.Н. Толстого «Война и мир»: Комментарий. Электронная версия. www.rvb.ru]. При этом личная жизнь героев неразрывно связана с важнейшими историческими событиями эпохи.
   Течение частной жизни в романе органически сливается с сюжетом историческим. «Три главных исторических события составляют стержневую линию развития сюжета. Завязка – 1805-й год, начало войны с Наполеоном, период, главными событиями которого являются Аустерлицкое и Шенграбенское сражения. <…> Эти события первого военного этапа предваряют эпопею народной войны 1812 года и служат завязкой дальнейшего развития жизни героев – Андрея Болконского, Николая Ростова, Долохова и других. 1812-й год, Бородинское сражение – кульминационный пункт романа» [194 - Бычков С.П. Указ. соч., с. 199.].
   Бородинское сражение и оставление Москвы – это целая эпоха в духовном развитии героев, своеобразный фокус, в котором сходятся их судьбы. Именно с этим событием связано формирование у них новых качеств, новых взглядов на мир, общество. Через испытание огнем, страданиями, смертью проведены все главные герои романа. Незадолго до Бородинской битвы умирает старик Болконский, тяжело переживает его смерть княжна Марья. 1812 год многое меняет в жизни Пьера Безухова. Это период восстановления душевной целостности, приобщения его к «общему», утверждения в душе его чувства гармоничности жизни. Большую роль здесь сыграло посещение Пьером батареи Раевского во время Бородинской битвы и пребывание его во французском плену. Находясь на Бородинском поле, среди бесконечного грохота пушек, дыма снарядов, визга пуль, герой испытывает чувство ужаса, смертельного страха. Солдаты же кажутся ему сильными и мужественными, в них нет страха, боязни за свою жизнь. Сам патриотизм этих людей, казалось бы неосознанный, идет из самой сути натуры, поведение их просто и естественно. И Пьеру хочется стать «просто солдатом», освободиться от «бремени внешнего человека», от всего искусственного, наносного. Впервые столкнувшись с народной средой, он остро чувствует фальшь и ничтожество мира светско-условного, чувствует ошибочность своих прежних взглядов и жизненных установок. Бородинская битва становится судьбоносной для князя Андрея. В бою он получает тяжелое ранение, после чего его оперируют. Здесь герой снова ощущает близость смерти, и происходит перелом в его мировосприятии. После перенесенных страданий он чувствует «блаженство, давно не испытанное им». Сердце его наполняет не испытанное им ранее чувство христианской любви, он окончательно преодолевает свое тщеславие, эгоизм, аристократические предрассудки. Он испытывает жалость и сострадание, увидев раненого, лежащего рядом Анатоля. «Сострадание, любовь к братьям, к любящим, ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле…» – все это открывается вдруг князю Андрею. Болконский умирает, и смерть его становится величайшим горем для княжны Марьи и Наташи. Наконец, Бородинская битва становится переломным событием в развитии исторической темы, символизируя победу России.
   Развязка романа – победа над Наполеоном, поражение французов и зарождение новых идей в русском обществе. Эти события определяют личные судьбы героев, не заслоняя, однако, у писателя человеческой личности. исторические события показаны у Толстого сквозь призму различных судеб и характеров.
   Большую роль в романе играют авторские отступления, в которых раскрываются философские и религиозно-этические взгляды Толстого, его мысли об историческом процессе. Философская проблематика авторских отступлений – это устройство мира и место человека в нем, роль личности в истории, соотношение свободы и необходимости в судьбе человека, истинные и ложные ценности в жизни. В романе Толстой раскрывает свои взгляды на войну 1812-го года, на ее участников. В основе этих взглядов – исторический фатализм (личность не играет роли в историческом процессе). История, по мнению писателя, представляет собой движение огромных человеческих масс (главным героем романа Толстой считал русский народ, отмечая, что более всего ценил в «Войне и мире» «мысль народную») [195 - Лион П.Э., Лохова Н. М. Указ. соч., с. 342.]. Композиционная роль авторских отступлений различна. Так, в третьей части автор рассуждает о войне 1812-го года как о войне народной, освободительной, и это отступление играет роль своеобразного обобщения художественных глав. Введение публицистических и философских рассуждений автора «расширяет границы повествования и одновременно объединяет в одно органическое целое исторический, философский роман и психологический «очерк нравов» [196 - Бычков С.П. Указ. соч., с. 201.].
   Стоит отметить, что авторский голос «безраздельно господствует в романе. Автор всеведущ, он возвышается над героями и событиями на недосягаемую высоту. По определению М. Бахтина, роман Толстого «монологический» (в отличие от «полифонического», или «многоголосного», романа Достоевского)» [197 - Там же, с. 342.].
   Таким образом, еще раз отметим художественное своеобразие «Войны и мира». Толстой создал произведение, органично сочетающее черты эпопеи, исторического романа, хроники, очерка нравов, щедро напитав его философской проблематикой и психологическим анализом. Роман не имеет единой интриги, мы видим несколько сюжетных линий, каждая из которых соотнесена с важнейшими историческими событиями эпохи. Жизнь у Толстого представлена во всем многообразии. Все эти художественные свойства сделали роман шедевром мировой литературы.

Антон Павлович Чехов

Комедия «Вишневый сад»

Сюжетно-композиционные особенности пьесы «Вишневый сад» А.П. Чехова

   План сочинения
   1. Вступление. Художественное своеобразие пьесы.
   2. Основная часть. Сюжетно-композиционная структура комедии.
    Время сценического действия в пьесе. Экспозиция.
    Раневская как центральный образ первого действия пьесы. Завязка сюжета.
    Второе действие. Нарастание драматического напряжения. Образы Ани и Пети Трофимова.
    Третье действие. Кульминация.
    Четвертое действие. Развязка.
    Система персонажей и художественные особенности произведения.
   3. Заключение. Характерные черты поэтики Чехова-драматурга.

   Исследователи неоднократно отмечали художественное своеобразие пьесы А.П. Чехова «Вишневый сад»: отсутствие в ней острого единого конфликта, внешнего динамизма, неожиданных, эффектных поворотов сюжета. Действие у Чехова развивается за счет внутренних переживаний героев, многообразие жизни представлено доминирующим развитием эмоционально-психологического плана пьесы. Персонажи раскрываются у Чехова не только в диалогах, но и в монологах, через мотивы пьесы, через художественные детали. Да и сам внешний конфликт в произведении в определенном смысле не подлинный, а мнимый.
   В комедии четыре действия, при этом нет деления на сцены. События происходят в течение нескольких месяцев (с мая по октябрь). Первое действие является экспозицией. Здесь представлена общая характеристика персонажей, их взаимоотношения, связи, а также здесь мы узнаем всю предысторию вопроса (причины разорения имения).
   Действие начинается в усадьбе Раневской. Мы видим Лопахина и горничную Дуняшу, ожидающих приезда Любови Андреевны и ее младшей дочери Ани. Последние пять лет Раневская с дочерью жили за границей, в имении же оставались брат Раневской, Гаев, и приемная дочь ее, Варя. Мы узнаем о судьбе Любови Андреевны, о смерти ее мужа, сына, узнаем подробности ее жизни за границей. Имение помещицы практически разорено, прекрасный вишневый сад должен быть продан за долги. Причины тому – расточительность и непрактичность героини, ее привычка сорить деньгами. Купец Лопахин предлагает ей единственный выход спасения усадьбы – разбить землю на участки и сдать их в аренду дачникам. Раневская и Гаев же решительно отвергают это предложение, им непонятно, как можно вырубить прекрасный вишневый сад, самое «замечательное» место во всей губернии. Это противоречие, наметившееся между Лопахиным и Раневской – Гаевым и составляет сюжетную завязку пьесы. Однако эта завязка исключает как внешнюю борьбу действующих лиц, так и острую внутреннюю борьбу. Лопахин, отец которого был крепостным Раневских, лишь предлагает им реальный, разумный, с его точки зрения, выход. Вместе с тем первый акт развивается в эмоционально нарастающем темпе. События, которые происходят в нем, необычайно волнуют всех действующих лиц. Это ожидание приезда Раневской, которая возвращается в родной дом, встреча после длительной разлуки, обсуждение Любовью Андреевной, ее братом, Аней и Варей мер по спасению усадьбы, приход Пети Трофимова, напомнивший героине о погибшем сыне. В центре первого действия, таким образом, – судьба Раневской, ее характер.
   Во втором действии надежды владельцев вишневого сада сменяются тревожным ощущением. Раневская, Гаев и Лопахин вновь спорят о судьбе имения. Внутреннее напряжение здесь нарастает, герои становятся раздражительны. Именно в этом акте раздается «отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный», словно предвещающий грядущую катастрофу. Вместе с тем в этом акте всесторонне раскрываются Аня и Петя Трофимов, в своих репликах они высказывают свои взгляды. Здесь мы видим развитие действия. Конфликт внешний, социально-бытовой здесь кажется предрешенным, известна даже дата – «на двадцать второе августа назначены торги». Но одновременно здесь продолжает развиваться и мотив загубленной красоты.
   Третий акт пьесы содержит кульминационное событие – вишневый сад продан на торгах. Характерно, что кульминацией здесь становится внесценическое действие: торги происходят в городе. Туда отправляются Гаев и Лопахин. В их ожидании остальные устраивают бал. Все танцуют, Шарлотта показывает фокусы. Однако тревожная атмосфера в пьесе нарастает: нервничает Варя, Любовь Андреевна нетерпеливо ждет возвращения брата, Аня передает слух о продаже вишневого сада. Лирико-драматические сцены перемежаются с комическими: Петя Трофимов падает с лестницы, Яша вступает в разговор с Фирсом, мы слышим диалоги Дуняши и Фирса, Дуняши и Епиходова, Вари и Епиходова. Но вот появляется Лопахин и сообщает о том, что он купил имение, в котором отец и дед его были рабами. Монолог Лопахина – это вершина драматического напряжения в пьесе. Кульминационное событие в пьесе дано в восприятии главных героев. Так, Лопахин имеет личную заинтересованность в покупке имения, однако счастье его нельзя назвать полным: радость от совершения удачной сделки борется в нем с сожалением, сочувствием к Раневской, которую он любит с детства. Любовь Андреевна расстроена всем происходящим: продажа имения для нее – это потеря крова, «расставание с домом, где она родилась, который стал для нее олицетворением привычного уклада жизни («Ведь я родилась здесь, здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом…»)». Для Ани и Пети продажа имения не является катастрофой, они мечтают о новой жизни. Вишневый сад для них – это прошлое, с которым «уже покончено». Тем не менее, несмотря на разницу мироощущений героев, конфликт нигде не переходит в личное столкновение.
   Четвертое действие – это развязка пьесы. Драматическое напряжение в этом акте ослабевает. После разрешения проблемы все успокаиваются, устремляясь в будущее. Раневская и Гаев прощаются с вишневым садом, Любовь Андреевна возвращается к своей прежней жизни – она готовится к отъезду в Париж. Гаев называет себя банковским служащим. Аня и Петя приветствуют «новую жизнь», не сожалея о прошлом. Одновременно разрешается любовная коллизия между Варей и Лопахиным – сватовство так и не состоялось. Варя тоже готовится к отъезду – она нашла место экономки. В суматохе все забывают о старом Фирсе, которого должны были отправить в больницу. И снова слышится звук лопнувшей струны. А в финале слышится звук топора, символизируя грусть, смерть уходящей эпохи, конец старой жизни. Таким образом, мы имеем в пьесе кольцевую композицию: в финале вновь возникает тема Парижа, расширяющая художественное пространство произведения. Основой же сюжета становится в пьесе авторская мысль о неумолимом ходе времени. Чеховские герои как будто потеряны во времени. Для Раневской и Гаева подлинная жизнь словно осталась в прошлом, для Ани и Пети она заключена в призрачном будущем. Лопахин, ставший владельцем имения в настоящем, также не испытывает радости и сетует на «нескладную» жизнь. Да и сами глубинные мотивы поведения этого персонажа лежат не в настоящем, а тоже в далеком прошлом.
   Художественное пространство пьесы Чехов расширяет также и благодаря большому количеству внесценических персонажей. В «Вишневом саде», помимо пятнадцати действующих лиц, упоминаются еще тридцать два внесценических образа: утонувший сын Любови Андреевны – семилетний мальчик Гриша, ярославская тетушка Раневских, парижский любовник героини, ее родители, отец Лопахина и т. д. Все эти герои также способствуют углублению идейного замысла пьесы, насыщают произведение тонким лиризмом. Лирическая атмосфера «Вишневого сада» передается в монологах, в авторских ремарках, с помощью пауз и недомолвок. Драматические и комические сцены у Чехова чередуются, способствуя атмосфере реалистичности происходящего, приближая сценические эпизоды к жизни.
   Таким образом, в «Вишневом саде» проявились отличительные черты поэтики Чехова-драматурга: уход от вычурного сюжета, театральности, внешняя бессобытийность, когда в основе сюжета лежит авторская мысль, лежащая в подтексте произведения, наличие символических деталей, тонкий лиризм.

Символические детали, образы, мотивы комедии «Вишневый сад» А.П. Чехова. Звуковые и цветовые эффекты пьесы

   План сочинения
   1. Вступление. Художественное своеобразие пьес Чехова
   2. Основная часть. Символические детали, образы, мотивы комедии А.П. Чехова «Вишневый сад». Звуковые и цветовые эффекты пьесы
    Образ вишневого сада и его значение в комедии
    Белый цвет и его значение в «Вишневом саде»
    Роль и символика художественных деталей. Образ ключей в пьесе
    Шумовые эффекты, музыкальные звуки и их роль в комедии
    Мотив глухоты и его значение в пьесе
    Символика образов
   3. Заключение. Значение символических деталей, мотивов, образов у Чехова

   В пьесах А.П. Чехова важна не внешняя событийность, а авторский подтекст, так называемые «подводные течения». Большая роль у драматурга отводится различным художественным деталям, символическим образам, темам и мотивам, а также звуковым и цветовым эффектам.
   У Чехова символично само название пьесы. Образ вишневого сада, скрепляющий весь сюжет пьесы, наполняется особым значением для каждого из главных героев. Так, для Раневской и Гаева этот образ – символ дома, юности, красоты, пожалуй, всего лучшего, что было в жизни. Для Лопахина – это символ его успеха, торжества, своеобразный реванш за прошлое: «Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется… (Топочет ногами.) Не смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется…». Петя Трофимов сопоставляет вишневый сад с образом России: «Вся Россия наш сад. Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных мест». Вместе с тем этот персонаж вводит здесь мотив несчастий, страданий, жизни за чужой счет: «Подумайте, Аня: ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа, неужели вы не слышите голосов… Владеть живыми душами – ведь это переродило всех вас, живших раньше и теперь живущих, так что ваша мать, вы, дядя уже не замечаете, что вы живете в долг, на чужой счет, на счет тех людей, которых вы не пускаете дальше передней…». Для автора же, думается, цветущий вишневый сад – символ красоты и чистоты, а вырубка его – нарушение былой гармонии, покушение на вечные, незыблемые основы жизни. Символом самого же вишневого сада становится в комедии букет, который присылает садовник (первое действие). С гибелью сада герои лишаются своего прошлого, фактически лишаются дома, родственных связей.
   Образ вишневого сада вводит в пьесу белый цвет как символ чистоты, юности, прошлого, памяти, но одновременно и как символ грядущей гибели. Мотив этот звучит и в репликах персонажей, и в цветовых определениях предметов, деталей одежды, интерьера. Так, в первом действии Гаев и Раневская, восхищаясь цветением деревьев, вспоминают о прошлом: «Гаев (отворяет другое окно). Сад весь белый. Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идет прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи. Ты помнишь? Не забыла?» – «Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной, ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя…». Любови Андреевне видится в саду «покойная мама в белом платье». Образ этот также предваряет грядущую гибель сада. Белый цвет возникает в пьесе и в виде деталей костюмов персонажей: Лопахин «в белой жилетке», Фирс надевает «белые перчатки», Шарлотта Ивановна в «белом платье». Кроме того, одна из комнат Раневской – «белая». Как отмечают исследователи, эта цветовая перекличка объединяет героев с образом сада.
   Символичны в пьесе и некоторые художественные детали. Так, прежде всего это ключи, которые носит с собою Варя. В самом начале пьесы Чехов обращает внимание на эту деталь: «Входит Варя, на поясе у нее связка ключей». Здесь возникает мотив хозяйки, ключницы. И действительно, автор наделяет эту героиню некоторыми такими чертами. Варя ответственна, строга, самостоятельна, она способна управлять домом. Тот же самый мотив ключей развивает и Петя Трофимов в разговоре с Аней. Однако здесь этот мотив, данный в восприятии героя, приобретает негативную окраску. Для Трофимова ключи – это плен для человеческой души, разума, для самой жизни. Так, он призывает Аню освободиться от ненужных, по его мнению, связей, обязанностей: «Если у вас есть ключи от хозяйства, то бросьте их в колодец и уходите. Будьте свободны, как ветер». Тот же мотив звучит и в третьем акте, когда Варя, узнав о продаже имения, в отчаянии бросает ключи на пол. Лопахин же подбирает эти ключи, замечая: «Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь…». В финале пьесы все двери запирают на ключ. Таким образом, отказ от ключей символизирует здесь потерю дома, разрыв родственных связей.
   Свое особое значение обретают в пьесе и шумовые эффекты, и музыкальные звуки. Так, в начале первого акта в саду поют птицы. Это пение птиц соотносится у Чехова с образом Ани, с мажорным строем начала пьесы. В финале же первого акта звучит свирель, на которой играет пастух. Чистые и нежные звуки эти также ассоциируются у зрителя с образом Ани, героини, которой симпатизирует автор. Кроме того, они подчеркивают нежные и искренние чувства к ней Пети Трофимова: «Трофимов (в умилении): Солнышко мое! Весна моя!» Далее, во втором акте, звучит песня Епиходова: «Что мне до шумного света, что мне друзья и враги…». Песня эта подчеркивает разобщенность героев, отсутствие настоящего взаимопонимания между ними. Кульминация (сообщение о продаже имения) сопровождается в «Вишневом саде» звуками еврейского оркестра, создавая эффект «пира во время чумы». И действительно, еврейские оркестры в ту пору приглашались играть на похоронах. Под эту музыку торжествует Ермолай Лопахин, но под нее же горько плачет Раневская. Лейтмотивом проходит в пьесе звук лопнувшей струны. Исследователи (З.С. Паперный) отмечали, что именно этот звук у Чехова объединяет персонажей. Сразу после него все начинают думать в одном направлении. Но каждый из героев по-своему объясняет этот звук. Так, Лопахин считает, что «где-нибудь далеко в шахтах сорвалась бадья», Гаев говорит, что это кричит «птица какая-нибудь… вроде цапли», Трофимов считает, что это «филин». У Раневской загадочный звук этот порождает неясную тревогу: «Неприятно почему-то». И наконец, Фирс словно подытоживает все сказанное героями: «Перед несчастьем то же было: и сова кричала, и самовар гудел бесперечь». Таким образом, звук этот символизирует грядущую гибель вишневого сада, прощание героев с прошлым, которое уходит безвозвратно. Тот же самый звук лопнувшей струны у Чехова повторяется в финале пьесы. Значение его здесь повторяется, он четко определяет границу времени, границу прошлого и будущего [198 - См.: Устинова Е. Роль звука в пьесеА.П. Чехова «Вишневый сад». Электронная версия. sch45literatura.narod.ru]. Тот же самый смысл обретают в «Вишневом саде» звуки топора в финале. При этом звук топора сопровождается музыкой, которую заказывает Лопахин. Музыка символизирует здесь «новую» жизнь, которую должны увидеть его потомки [199 - Лион П.Э, Лохова Н.М., Указ. соч., с. 377.].
   Символическое значение приобретает в пьесе мотив глухоты. И звучит он не только в образе старого слуги Фирса, который «плохо слышит». Герои у Чехова не слышат и не понимают друг друга. Так, исследователи неоднократно отмечали, что персонажи в «Вишневом саде» говорят каждый о своем, словно не желая вникать в проблемы окружающих. Часто использует Чехов так называемые «пассивные» монологи: Гаев обращается к шкафу, Раневская – к своей комнате – «детской», к саду. Но, даже обращаясь к окружающим, герои фактически лишь обозначают своё внутреннее состояние, переживания, не ожидая какой-либо ответной реакции. Так, именно в этом ракурсе во втором акте Раневская обращается к своим собеседникам («О, мои друзья»), в третьем акте точно так же Пищик обращается к Трофимову («Я полнокровный…»). Тем самым драматург подчеркивает разобщенность людей в пьесе, их отчужденность, нарушение родственных и дружеских связей, нарушение преемственности поколений и необходимой связи времен. Общую атмосферу непонимания обозначает Раневская, обращаясь к Пете: «надо это иначе сказать». Герои у Чехова живут словно в разных измерениях. Отсутствие взаимопонимания порождает множество внутренних конфликтов. Как отмечают многие исследователи, у каждого из персонажей свой конфликт. Так, Раневская – любящая мать, легкая, добрая и деликатная натура, тонко чувствующая красоту, фактически всех пускает по миру. Петя Трофимов все время говорит, что «нужно работать», но сам он – «вечный студент», который не знает настоящей жизни и все мечты которого утопичны. Лопахин искренне любит семью Раневской, но одновременно торжествует на поминках вишневого сада. Герои Чехова словно потерялись во времени, каждый из них играет свою трагикомедию.
   Символичны в пьесе и сами образы героев. Так, Епиходов символизирует нелепого, смешного человека, неудачника. Его так и прозвали – «двадцать два несчастья». Раневская и Гаев олицетворяют прошлую эпоху, Петя Трофимов и Аня – призрачное будущее. Символом прошлого становится в пьесе и старый слуга Фирс, которого забывают в доме. Последняя сцена эта также во многом символична. Нарушается связь времен, герои теряют свое прошлое.
   Таким образом, символика художественных деталей, образов, мотивов, звуковых и цветовых эффектов создает в пьесе эмоционально-психологическую напряженность. Проблемы, поставленные драматургом, обретают философскую глубину, переносятся из временного плана в ракурс вечности. Психологизм Чехова также обретает невиданную ранее в драматургии глубину и сложность.

Александр Александрович Блок

Лирика

Стихотворение «О, весна без конца и без краю…» А.А. Блока
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «О, весна без конца и без краю…» было написано А.А. Блоком в 1907 году. Оно вошло в цикл «Заклятие огнем и мраком», который был написан под влиянием увлечения поэта Наталией Николаевной Волоховой, актрисой театра В.Ф. Комиссаржевской. Стихотворение мы можем отнести к любовной лирике. Основная тема его – принятие полярных сторон жизни через мечту и любовь.
   Эпиграфом к своему произведению Блок взял строчки М.Ю. Лермонтова из его стихотворения «Благодарность»:

     За все, за все тебя благодарю я:
     За тайные мучения страстей,
     За горечь слез, отраву поцелуя,
     За месть врагов и клевету друзей;
     За жар души, растраченной в пустыне…

   Однако у Лермонтова мотив благодарности звучит в ироническом ключе:

     Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
     Недолго я еще благодарил.

   Лирический герой Блока же обладает оптимистическим мировосприятием. Первая строфа передает его восторженное отношение к жизни, в которой есть «весна» и «мечта»:

     О, весна без конца и без краю —
     Без конца и без краю мечта!
     Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
     И приветствую звоном щита!

   В этой строфе также возникает мотив борьбы героя с жизнью, борьбы, участвуя в которой он идет к своей мечте, заветной цели, любви («И приветствую звоном щита!»). Многообразие проявления жизни передано Блоком в полярных образах: «удача» и «неудача», «плач» и «смех», ночная бессонница и утро, «пустынные веси» и «колодцы земных городов», «простор поднебесий» и «томления рабьих трудов». Сама жизнь предстает у Блока в образе загадочной женщины:

     И встречаю тебя у порога —
     С буйным ветром в змеиных кудрях,
     С неразгаданным именем бога
     На холодных и сжатых губах…

   Лирический герой не может разгадать этой тайны, образ женщины здесь обретает символическое значение образа самой непредсказуемой природы. Встреча с ней требует у героя мужества, твердости духа, сил. Здесь вновь возникает мотив борьбы его с жизнью, появляется образ «щита»:

     Перед этой враждующей встречей
     Никогда я не брошу щита…
     Никогда не откроешь ты плечи…
     Но над нами – хмельная мечта!

   Однако финал стихотворения оптимистичен. Герой испытывает целый спектр противоречивых чувств, но все они лишь открывают ему многоцветье жизни. Он принимает и радость, и «мученья»:

     И смотрю, и вражду измеряю,
     Ненавидя, кляня и любя:
     За мученья, за гибель – я знаю —
     Все равно: принимаю тебя!

   Душевный настрой лирического героя передан восклицательной интонацией (в стихотворении 12 восклицательных предложений). Все это придает речи особую торжественность, патетичность, взволнованность.
   Произведение имеет кольцевую композицию. Оно начинается восторженным гимном жизни, в которой есть место для мечты. Затем лирический герой обозначает свою позицию через взаимодействие полярных понятий, образов. Словно пройдя мысленно через трудности, неудачи, бессонные ночи, препоны судьбы, любовь и ненависть, в финале лирический герой вновь восклицает: «Все равно: принимаю тебя!».
   Стихотворение написано трехстопным анапестом, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («осветленный простор», «с буйным ветром», «хмельная мечта»), риторические восклицания («Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!»), гиперболу и эпонафору («О, весна без конца и без краю – Без конца и без краю мечта!»), метафору («в заколдованной области плача»), метонимию («бессонные ночи»), анафору («Никогда я не брошу щита… Никогда не откроешь ты плечи…»), контекстные антонимы («бессонные споры» – «утро», «осветленный простор поднебесий» – «томления рабьих трудов»). Многочисленные повторы глагола «принимаю» создают позитивный лейтмотив стихотворения: «Принимаю!», «Принимаю тебя, неудача!», «Принимаю бессонные споры…», «Принимаю пустынные веси!», «…принимаю тебя».
   Таким образом, основная мысль стихотворения «О, весна без конца и без краю…» – двойственное чувство лирического героя, его любовь-ненависть к миру. Однако в конечном итоге побеждает любовь, «мечта без конца и без краю».

Стихотворение «Незнакомка» А.А. Блока
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Незнакомка» было написано А.А. Блоком в 1906 году. Оно вошло в цикл «Свирель запела на мосту». Это был сложный, трудный период в жизни поэта, его многие стихи пронизаны острым трагическим ощущением переломной эпохи. Сложности присутствовали и в личной жизни: у жены Блока, Любови Дмитриевны Менделеевой, был роман с его другом, поэтом Андреем Белым. В этой атмосфере «растерзанной мечты» и родилась блоковская «Незнакомка».
   Жанр произведения – рассказ в стихах. Сюжет – встреча с Незнакомкой в загородном ресторане. Основная тема – столкновение мечты и реальности. Об этом писал сам Блок статье «О современном состоянии русского символизма»: «Итак, свершилось: мой собственный волшебный мир стал ареной моих личных действий, моим «анатомическим театром», или балаганом, где сам я играю роль наряду с моими изумительными куклами… <…> Иначе говоря, я уже сделал собственную жизнь искусством… Жизнь стала искусством, я произвел заклинания, и передо мною возникло наконец-то то, что я (лично) называю «Незнакомкой»: красавица кукла, синий призрак, земное чудо. <…> Незнакомка. Это вовсе не просто дама в черном платье со страусовыми перьями на шляпе. Это – дьявольский сплав из многих миров, преимущественно синего и лилового. Если бы я обладал средствами Врубеля, я бы создал Демона; но всякий делает то, что ему назначено» [200 - Блок А. О современном состоянии русского символизма. Электронная версия. www.readr.ru]. Таким образом, Прекрасная Дама из первых стихотворений поэта трансформируется здесь в образ своего «демонического двойника», куклы.
   Отметим, что в этом произведении поэт использует устойчивые в символизме мотивы, образы, ситуации. Это мотив вечера, солнца, романтического опьянения. Сама ситуация встречи с Незнакомкой уже присутствовала в произведениях В.Я. Брюсова. Однако у Блока все устойчивые символистские мотивы и ситуации трансформируются и обретают новый, зачастую противоположный смысл.
   В основе композиции стихотворения лежит принцип антитезы. Мечта противопоставлена грубой действительности. Первая часть – это подчеркнуто гротескная картина обывательского быта. Открывается стихотворение описанием весеннего вечера. Однако лирический герой не чувствует свежего дыхания весны:

     По вечерам над ресторанами
     Горячий воздух дик и глух,
     И правит окриками пьяными
     Весенний и тлетворный дух.

   Образ ресторана здесь также символичен. Это воплощение пошлости, бытового мира, окружающего героя. И этот мир поэт представляет нам зримо, слышимо, ощутимо конкретно. В этом описании передано не только мироощущение лирического героя, но и конкретные детали современной поэту действительности. Друг Блока, Евгений Павлович Иванов, вспоминал, что, будучи у него в Озерках (дачное место под Петербургом), видел показанные поэтом вывески булочной, канавы, прислушивался к крикам плывущих на лодках по озеру. И действительно, мы видим канавы и шлагбаумы, вдыхаем «переулочную пыль», ощущаем горячий, несвежий весенний воздух, слышим пьяные окрики, скрип уключин, «детский плач», «женский визг». Детали пейзажа также демонстративно снижены у Блока: луна равнодушно взирает на происходящее:

     А в небе ко всему приученный
     Бессмысленно кривится диск.

   Вместо солнца золотится «крендель булочной», любовь подменена прогулками дам с «испытанными остряками». Во всем здесь отталкивающая дисгармония – звуков, запахов, красок и форм, ощущений и чувств. Все эти выразительные детали ярко характеризуют лирического героя, передавая его мироощущение, неприятие им уродливой, прозаической реальности.
   В стихотворении звучат два устойчивых мотива. Один из них – мотив опьянения. Задают «окрики пьяные» в ресторане, «пьяницы с глазами кроликов», кричащие «In vino veritas!». Незнакомка у Блока идет «меж пьяными». О «влаге терпкой и таинственной» говорит и сам лирический герой:

     И каждый вечер друг единственный
     В моем стакане отражен
     И влагой терпкой и таинственной
     Как я, смирен и оглушен.

   Однако опьянение его – это еще и погружение его в мир мечты, романтики, любви:

     И все души моей излучины
     Пронзило терпкое вино.

   Другой устойчивый мотив «Незнакомки» – мотив вечера. Открывается стихотворение описанием вечернего ресторана, вечернего пейзажа. Далее анафора («И каждый вечер…») повторяется трижды: в бытовой, пошлой картине прогулок дам и их местных кавалеров, в описании ощущений лирического героя (его опьянение), в описании Незнакомки.
   Вторая часть стихотворения открывается появлением Незнакомки:

     И каждый вечер в час назначенный
     (Иль это только снится мне?)
     Девичий стан, шелками схваченный,
     В туманном движется окне.

   Повествование здесь переходит в романтический план. «Дыша духами и туманами», Прекрасная Незнакомка возникает словно из страны грез, старинных преданий:

     И веют древними поверьями
     Ее упругие шелка,
     И шляпа с траурными перьями,
     И в кольцах узкая рука…

   Старинные предания и сказки вновь оживают в душе героя. И ему неважно, наяву или во сне происходит эта метаморфоза: он уходит в «очарованную даль» от окружающей пошлой реальности, ото всего, что оскорбляло его эстетическое чувство. Погружаясь в мир мечты, он открывает иную действительность:

     Глухие тайны мне поручены,
     Мне чье-то солнце вручено,
     И все души моей излучины
     Пронзило терпкое вино.
     И перья страуса склоненные
     В моем качаются мозгу,
     И очи синие, бездонные,
     Цветут на этом берегу.

   Духи и туманы, бездонные синие очи, дальний берег – все эти детали составляют целостный, единый образ мира мечты и поэзии. И пусть образ этот только греза, видение, минутное опьянение, но истинный смысл жизни открывается герою именно в эти минуты. Именно об этом он говорит в финале стихотворения: «Я знаю – истина в вине».
   Что стоит за образом Незнакомки у Блока? Как мы уже отмечали выше, толкования этого образа в литературоведении различны: Незнакомка – трансформированный образ Прекрасной Дамы; это обычная посетительница загородного ресторана, «падшая звезда»; это «смутное видение» лирического героя. Образ этой героини символизирует раздвоенность сознания героя, создает мотив двоемирия. Он уходит от грубой, пошлой действительности, однако окружающий мир никуда не исчезает, он продолжает существовать, именно в него приходит Незнакомка. Все это лишает образ лирического героя цельности, необходимой для гармонической, счастливой жизни, придает этому образу трагедийные ноты.
   Как мы уже отмечали, в основе композиции произведения – принцип антитезы. Первая часть (первые шесть строф) – описание реальной действительности. Вторая часть – (последние семь строф) – уход лирического героя в мир мечты и сказки. Два эти мира у Блока несовместимы. Точно подметил это А. Терновский: «Его упования, его представления об истинном и прекрасном несовместимы с действительностью. Мир, рождаемый его фантазией, лишен конкретных очертаний, хрупок и зыбок. Но это – его «сокровище» – единственное спасение от мертвечины окружающего, возможность остаться самим собой, остаться живым. И этот мир, одухотворенный образом Незнакомки, поэт дарит читателям» [201 - Материалы к анализу стихотворения А. Блока «Незнакомка». Электронная версия. www.osvita.ua]. Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («берег очарованный», «терпкое вино», «очи синие бездонные»), метафору («очи синие бездонные Цветут на этом берегу», «И все души моей излучины пронзило терпкое вино»), инверсию («В туманном движется окне»), аллитерацию («По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух»), ассонанс («Дыша духами и туманами»).
   Блоковскую Незнакомку исследователи сравнивали с героиней Гоголя из повести «Невский проспект». У Гоголя панельная красотка сводит с ума несчастного художника, представ перед ним в виде неземного видения. Блок же рассматривает этот сюжет в ином ракурсе: иллюзия торжествует у него над пошлостью и однообразием жизни. Впоследствии эту тему поэт развивает в лирической драме «Незнакомка». Однако в этой пьесе Блок утверждает уже горько-ироническое отношение к ситуации: поэт у него обречен на вечную тоску по прекрасному идеалу.

Анна Андреевна Ахматова

Лирика

Стихотворение «Сжала руки под темной вуалью…» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Сжала руки под темной вуалью…» относится к раннему творчеству А.А. Ахматовой. Оно было написано в 1911 году и вошло в сборник «Вечер». Произведение относится к интимной лирике. Основная тема его – любовь, чувства, испытываемые героиней при расставании с дорогим ей человеком.
   Стихотворение открывается характерной деталью, определенным жестом лирической героини: «Сжала руки под темной вуалью». Этот образ «темной вуали» задает тон всему стихотворению. Сюжет у Ахматовой дан лишь в зачаточном состоянии, он незавершен, нам не известна история взаимоотношений героев, причина их ссоры, расставания. Героиня говорит об этом полунамеками, метафорично. Вся история любви эта скрыта от читателя так же, как и героиня скрыта под «темной вуалью». Вместе с тем характерный жест ее («Сжала руки…») передает глубину ее переживаний, остроту чувств. Также здесь мы можем отметить своеобразный психологизм Ахматовой: чувства раскрываются у нее через жесты, поведение, мимику. Большую роль в первой строфе играет диалог. Это разговор с невидимым собеседником, как отмечают исследователи, вероятно, с собственной совестью героини. Ответом на вопрос «Отчего ты сегодня бледна» является рассказ о последнем свидании героини с любимым человеком. Здесь Ахматова использует романтическую метафору: «я терпкой печалью Напоила его допьяна». Диалог здесь усиливает психологическую напряженность.
   Вообще, мотив любви как смертельной отравы встречается у многих поэтов. Так, в стихотворении «Кубок» В. Брюсова читаем:

     Вновь тот же кубок с влагой черной
     Вновь кубок с влагой огневой!
     Любовь, противник необорный,
     Я узнаю твой кубок черный
     И меч, взнесенный надо мной.
     О дай припасть устами к краю
     Бокала смертного вина!

   У Н. Гумилева есть стихотворение «Отравленный». Однако мотив отравления там разворачивается в сюжете буквально: героя напоила отравой его возлюбленная. Исследователи отмечали текстуальную перекличку стихотворений Гумилева и Ахматовой. Так, у Гумилева читаем:

     Ты совсем, ты совсем снеговая,
     Как ты странно и страшно бледна!
     Почему ты дрожишь, подавая
     Мне стакан золотого вина?

   Ситуация обрисована здесь в романтическом ключе: герой Гумилева благороден, перед лицом смерти он прощает свою любимую, возвышаясь над сюжетом и самой жизнью:

     Я уеду далеким, далеким,
     Я не буду печальным и злым.
     Мне из рая, прохладного рая
     Видны белые отсветы дня…
     И мне сладко – не плачь, дорогая, —
     Знать, что ты отравила меня.

   Стихотворение Ахматовой также заканчивается словами героя, однако ситуация здесь реалистична, чувства более напряженны и драматичны, несмотря на то, что отравление здесь – метафора.
   Во второй строфе переданы чувства героя. Они также обозначены через поведение, движения, мимику: «Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот…». Одновременно здесь приобретают особый накал чувства в душе героини:

     Я сбежала, перил не касаясь,
     Я бежала за ним до ворот.

   Этот повторение глагола («сбежала», «бежала») передает искренние и глубокие страдания героини, ее отчаяние. Любовь – это ее единственный смысл жизни, но вместе с тем это трагедия, полная неразрешимых противоречий. «Перил не касаясь» – в этом выражении подчеркнута стремительность, безоглядность, импульсивность, отсутствие осторожности. Героиня Ахматовой не думает в этот момент о себе, она охвачена острой жалостью к тому, кого невольно заставила страдать [202 - См.: Кормилов С.И. «Сжала руки под темной вуалью». – Русская литература XIX–XX веков: В двух томах. Т. 1: Русская литература XIX века: Учебное пособие для поступающих в вузы. М., 2001.].
   Третья строфа является своеобразной кульминацией. Героиня словно понимает, что она может потерять. Она искренне верит в то, что говорит. Здесь снова подчеркнута стремительность бега ее, напряженность чувств. Тема любви сопряжена здесь с мотивом смерти:

     Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
     Все, что было. Уйдешь, я умру».

   Развязка стихотворения неожиданна. Герой уже не верит своей любимой, он не вернется к ней. Он старается сохранять внешнее спокойствие, но вместе с тем он до сих пор любит ее, она по-прежнему дорога ему:

     Улыбнулся спокойно и жутко
     И сказал мне: «Не стой на ветру».

   Ахматова использует здесь оксюморон: «Улыбнулся спокойно и жутко». Чувства опять переданы через мимику.
   В основе композиции лежит принцип постепенного развертывания темы, сюжета, с кульминацией и развязкой в третьем четверостишии. Вместе с тем каждая строфа построена на определенной антитезе: два любящих человека не могут обрести счастья, желанной гармонии взаимоотношений. Стихотворение написано трехстопным анапестом, катренами, рифмовка – перекрестная. Ахматова использует скромные средства художественной выразительности: метафору и эпитет («терпкой печалью Напоила его допьяна»), аллитерацию («Искривился мучительно рот… Я сбежала перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот»), ассонанс («Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все, что было. Уйдешь, я умру»).
   Таким образом, стихотворение отражает характерные черты раннего творчества Ахматовой. Основная идея стихотворения – трагическая, роковая разобщенность близких людей, невозможность обретения ими понимания и сочувствия.

Стихотворение «Песня последней встречи» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Песня последней встречи» относится к раннему периоду творчества А.А. Ахматовой. Оно было создано в 1911 году и вошло в сборник «Вечер». Произведение относится к любовной лирике, жанр его определен самой поэтессой – песня. Основная тема – любовь, расставание близких людей.
   Стихотворение построено в форме исповеди, рассказа героини о своих чувствах, вероятно, после встречи с дорогим ей человеком. Первая строфа построена по принципу антитезы. Внешнее поведение героини контрастно по отношению к ее чувствам, переживаниям:

     Так беспомощно грудь холодела,
     Но шаги мои были легки.
     Я на правую руку надела
     Перчатку с левой руки.

   Душевное состояние героини здесь передано с помощью характерной детали ее поведения: «Я на правую руку надела Перчатку с левой руки». Ахматова здесь остается в рамках традиционного для нее психологизма.
   Лирическая героиня остро переживает расставание с любимым, внешний мир предстает перед ней в искаженном виде. Вместе с тем она ищет созвучия своим чувствам в мире природы. Чувства ее отражаются в «осеннем шепоте» кленов:

     Показалось, что много ступеней,
     А я знала – их только три!
     Между кленов шепот осенний
     Попросил: «Со мною умри!

   В этой строфе также присутствует антитеза. Мы ощущаем дисгармонию между чувствами героини, ее восприятием окружающего мира и ее сознанием. При этом героине кажется, что мир природы родствен ее чувствам. В шепоте осенних кленов она слышит жалобы на «переменчивую, злую судьбу». И на минуту ей словно становится легче:

     Я обманут моей унылой,
     Переменчивой, злой судьбой».
     Я ответила: «Милый, милый!
     И я тоже. Умру с тобой…»

   Все чувства героини предельно обострены. Мотив разлуки сливается у Ахматовой с мотивом смерти, злого рока, судьбы, вечности. Уход из дома становится прощанием с любовью, со своим недавним счастьем, со всем, что так дорого сердцу. Это прощание навсегда, поэтому в искренних исповедальных интонациях героини слышится грусть и отчаяние. Эти переживания подчеркнуты эпитетами («унылой, переменчивой, злой судьбой», «темный дом»), глаголами в прошедшем времени. В последней строфе возникает характерная деталь – «равнодушно-желтый огонь» свечей в спальне того дома, который она покинула навсегда. Деталь эта обретает значение символа: равнодушно-желтый огонь не сможет согреть или осветить осиротевший, «темный дом».
   Таким образом, в основе композиции произведения лежит исповедь героини, построенная на основе антитезы. Стихотворение написано анапестом, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэтесса использует немногочисленные средства художественной выразительности: олицетворение («кленов шепот осенний»), метафору («Так беспомощно грудь холодела»), эпитет («темный дом», «равнодушно-желтым огнем»), ассонанс («Так беспомощно грудь холодела»), аллитерацию («Я на правую руку надела перчатку с левой руки»).
   Таким образом, стихотворение «Песня последней встречи» ярко характеризует поэтику раннего творчества Ахматовой. Как заметил В.М. Жирмунский, «у Ахматовой явления жизни душевной вполне отчетливо отделены от факторов внешней жизни; душа не переливается через край, не затопляет собою внешнего мира; переживания и внешние факты развиваются параллельно другу другу и независимо друг от друга, причем иногда даже в противоположных направлениях» [203 - См.: Жирмунский В.М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973.].

Триптих «Смятение» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

   Триптих «Смятение» был написан А.А. Ахматовой в 1913 году. Он открывает сборник «Четки». Кто является адресатом произведения? Исследователи высказывают различные версии. Считается, что оно может быть посвящено Н.В. Недоброво, А. Блоку.
   Произведение относится к любовной лирике. Основная тема его – зарождение любви, внезапная вспышка чувства, сложность человеческих взаимоотношений.
   Цикл, состоящий из трех стихотворений, представляет собой постепенное развитие темы. Первое стихотворение – это зачин, своеобразная завязка. Здесь фрагментарно обрисован внешний и внутренний облик героя:

     Было душно от жгучего света,
     А взгляды его – как лучи.
     Я только вздрогнула: этот
     Может меня приручить.

   Лирическая героиня, впервые увидев Его, поражена. Любовь захватила ее внезапно и неожиданно. Она готова отдаться своим чувствам сразу, безоглядно, импульсивно. Она готова к любому развитию событий, она словно пророчит будущее:

     Наклонился – он что-то скажет…
     От лица отхлынула кровь.
     Пусть камнем надгробным ляжет
     На жизни моей любовь.

   Чувства и эмоции героини здесь переданы через ее ощущения («было душно от жгучего света»), через конкретные детали поведения («только вздрогнула»), через детали портрета («от лица отхлынула кровь»). Поэтесса здесь остается в рамках традиционного для нее психологизма, когда чувства человека раскрываются не напрямую, а опосредованно, через конкретные, емкие детали. Смысловым центром стихотворения становятся здесь «его взгляды».
   Исследователи отмечали своеобразие поэтической манеры Ахматовой, сочетание в ее стихотворениях разговорной, повествовательной интонации с патетическими восклицаниями. Эта оригинальность стиля поэтессы проявилась уже в сборнике «Четки», который открывается триптихом «Смятение». В первом стихотворении восьмистишие представляете собой словно одну энергичную, динамичную фразу, которая делится на мелкие части. Первая половина этой фразы содержит спокойные, повествовательные интонации. Вторая же вносит в стих определенное напряжение. Итогом становится сильная, патетическая, афористичная концовка:

     Пусть камнем надгробным ляжет
     На жизни моей любовь.

   Второе стихотворение передает развитие чувства героини. Вопрос, обращенный к герою, подчеркивает остроту и яркость этого чувства: «Не любишь, не хочешь смотреть?». Своеобразным ответом является собственное восклицание героини: «О, как ты красив, проклятый!» В этом возгласе передано смятение героини, ее растерянность перед ситуацией. Одновременно мы видим удивление ее перед силой всепоглощающего чувства:

     И я не могу взлететь,
     А с детства была крылатой.
     Мне очи застит туман,
     Сливаются вещи и лица,
     И только красный тюльпан,
     Тюльпан у тебя в петлице.

   Переживания героини здесь переданы через восприятие ею окружающего мира: «Мне очи застит туман, сливаются вещи и лица». Характерная деталь портрета героя – «красный тюльпан» – становится смысловым центром стихотворения, кульминационным моментом всего цикла. Красный тюльпан в петлице словно завораживает героиню, неизменно притягивая к себе ее напряженный взгляд. Деталь эта становится тем фокусом, в котором сконцентрированы и качества героя, и весь спектр охвативших лирическую героиню чувств.
   Третье стихотворение – своеобразная развязка. Начинается оно спокойной, повествовательной интонацией. Героиня рассказывает о свидании с любимым:

     Как велит простая учтивость,
     Подошел ко мне, улыбнулся,
     Полуласково, полулениво
     Поцелуем руки коснулся —
     И загадочных, древних ликов
     На меня поглядели очи…

   Она вновь говорит здесь о своих чувствах, сконцентрированных в одном «тихом слове». Внутреннее напряжение в повествовании нарастает.

     Десять лет замираний и криков,
     Все мои бессонные ночи
     Я вложила в тихое слово.

   «Тихое слово» становится здесь смысловым центром стихотворения. Затем наступает определенный перелом, прозрение, развязка ситуации. Героиня понимает, что все – напрасно, что чувства ее не находят отклика в душе дорогого ей человека. И далее мы видим своеобразный эпилог, краткий, афористичный:

     Отошел ты, и стало снова
     На душе и пусто и ясно.

   Финал истории грустен: героиня обретает способность трезво воспринимать действительность, однако эта ясность не приносит ей радости. «Ясность» здесь становится синонимом душевной пустоты.
   Таким образом, каждое из стихотворений построено на основе ключевого образа, вокруг которого идет развитие действия («взгляд», «красный тюльпан», «тихое слово»). Кроме того, каждое из стихотворений условно делится на две части. В первой части мы слышим спокойный рассказ о ситуации, во второй части мы чувствуем нарастание напряжения в повествовании, которое приводит к емкой, афористичной, патетической концовке. Цикл написан дольником, рифмовка – перекрестная. Ахматова использует скромные средства художественной выразительности: эпитеты («жгучего света», «загадочных, древних ликов»), сравнение («А взгляды его – как лучи»), метафору («камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь», «мне очи застит туман»), вопрос и восклицание, обретающие характер риторических («Не любишь, не хочешь смотреть?», «О, как ты красив, проклятый!»).
   Цикл «Смятение» характерный образец любовной лирики поэтессы. Как отмечает Н. Недоброво, «напряжение переживаний и выражений Ахматовой дает иной раз такой жар и такой свет, что от них внутренний мир человека скипается с внешним миром. Только в таких случаях в стихах Ахматовой возникает зрелище последнего; оттого и картины его не отрешенно пластичны, но, пронизанные душевными излучениями, видятся точно глазами тонущего…» [204 - Недоброво Н.В. Анна Ахматова. – «Русская мысль», 1915, июль, с. 59–60.].

Стихотворение «Не с теми я, кто бросил землю…» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Не с теми я, кто бросил землю…» было написано А.А. Ахматовой в 1922 году. Оно вошло в сборник «Anno Domini». Произведение относится к гражданской лирике. Построено оно на основе противопоставления эмигрантов, людей, бросивших Россию, и людей, оставшихся верными своей Отчизне в непростые для нее времена. Основная тема стихотворения – Родина, патриотизм, трагическая судьба человека, переживающего трудные минуты вместе со своей страной.
   Уже первая строфа построена по принципу антитезы. Поэт отделяет себя от «изгнанников», людей, «бросивших землю». И здесь звучит мотив искушения. Причем понятие «враг» у Ахматовой символически расширяется: она подразумевает не только защитников советского, бесчеловечного режима, палачей, отравивших «воду», но и демона-искусителя, вносящего в сердце поэта дух сомнения, скептицизма:

     Не с теми я, кто бросил землю
     На растерзание врагам.
     Их грубой лести я не внемлю,
     Им песен я своих не дам.

   Тот же самый мотив искушения звучит у Ахматовой в стихотворении «Мне голос был. Он звал утешно…», написанном в 1917 году:

     Мне голос был. Он звал утешно,
     Он говорил: «Иди сюда,
     Оставь свой край, глухой и грешный,
     Оставь Россию навсегда.

   Однако лирическая героиня в этом стихотворении преодолевает искушение, предпочитая остаться на Родине. Этот же мотив звучит и в новом стихотворении. «Изгнанники» у поэтессы не только несчастны и их дорога «темна», они – «жалки». Несмотря на то, что в русской поэзии образ изгнанника, странника часто опоэтизирован, у Ахматовой он теряет весь свой романтический ореол. По ее мнению, изгнанничество лишь унижает человека.

     Но вечно жалок мне изгнанник,
     Как заключенный, как больной.
     Темна твоя дорога, странник,
     Полынью пахнет хлеб чужой.

   Следующая строфа рассказывает о непростой судьбе тех, кто остался на Родине и разделил с ней ее беды, трудности, трагедии:

     А здесь, в глухом чаду пожара
     Остаток юности губя,
     Мы ни единого удара
     Не отклонили от себя.

   В последней строфе поэт как бы прозревает грядущий смысл этой трагической судьбы целого поколения:

     И знаем, что в оценке поздней
     Оправдан будет каждый час…

   И здесь Ахматова перекликается с Ф.И. Тютчевым, с его стихотворением «Цицерон». «Лирическая героиня…, не отклоняя от себя «ни единого удара» судьбы, становится участницей трагедии, полной высоких страстей и самопожертвования» [205 - Буслакова Т.П. Русская литература XX века: Учебный минимум для абитуриента. М., 2001, стр.]. Однако тютчевская патетика, возвышенность, торжественность сменяются у поэтессы простотой, когда трагедия становится реальностью:

     Но в мире нет людей бесслезней,
     Надменнее и проще нас.

   Таким образом, в основе композиции стихотворения лежит принцип антитезы. В первой строфе лирическая героиня словно обозначает резкую границу между собой и «бросившими землю». Вторая строфа посвящена «изгнанникам». Третья и четвертая строфы – трагической судьбе своего поколения и великому смыслу, значительности этой жизни. Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. Ахматова использует скромные средства художественной выразительности:
   Метафору («кто бросил землю На растерзание врагам»), эпитет («грубой лести», «в глухом чаду»), ряды однородных членов, морфологический неологизм и оксюморон («Но в мире нет людей бесслезней, Надменнее и проще нас»). В стихотворении встречается «высокая» лексика («не внемлю», «изгнанник», растерзание») и «сниженная», бытовая («грубая лесть», «хлеб чужой»), аллитерации («кто бросил землю На растерзание врагам»).
   Таким образом, в сборнике «Anno Domini» поэтесса выходит за грань тематики интимных, глубоко личностных переживаний. Лирическая героиня ее глубоко переживает происходящие в мире события, разделяя трагическую судьбу страны.

Стихотворение «Родная земля» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Родная земля» было написано А.А. Ахматовой в 1961 году. Оно вошло в сборник «Венок мертвым». Произведение относится к гражданской лирике. Основная тема его – ощущение поэтом Родины. Эпиграфом к нему послужили строки из стихотворения «Не с теми я, кто бросил землю…»: «И в мире нет людей бесслезней, Надменнее и проще нас». Это стихотворение было написано в 1922 году. Между написанием этих двух произведений прошло около сорока лет. Многое изменилось в жизни Ахматовой. Она пережила страшную трагедию – ее бывший муж, Николай Гумилев, был обвинен в контрреволюционной деятельности и расстрелян в 1921 году. Сын Лев несколько раз был арестован и осужден. Ахматова пережила войну, голод, болезни, блокаду Ленинграда. С середины двадцатых годов ее перестали издавать. Однако тяжелые испытания, утраты не сломили дух поэтессы.
   Мысль ее по-прежнему обращена к Родине. Ахматова пишет об этом незамысловато, скупо, искренно. Начинается стихотворение с отрицания пафосности патриотического чувства. Любовь лирической героини к Родине лишена внешней экспрессивности, она тиха и проста:

     В заветных ладанках не носим на груди,
     О ней стихи навзрыд не сочиняем,
     Наш горький сон она не бередит,
     Не кажется обетованным раем.
     Не делаем ее в душе своей
     Предметом купли и продажи,
     Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
     О ней не вспоминаем даже.

   Исследователи неоднократно отмечали смысловое и композиционное сходство этого стихотворения со стихотворением М.Ю. Лермонтова «Родина». Поэт также отрицает казенный, официальный патриотизм, называя свою любовь к Родине «странной»:

     Люблю отчизну я, но странною любовью!
     Не победит ее рассудок мой.
     Ни слава, купленная кровью,
     Ни полный гордого доверия покой,
     Ни темной старины заветные преданья
     Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
     Но я люблю – за что, не знаю сам —…

   Официальной, государственной России Лермонтов противопоставляет Россию природную и народную – ширь ее рек и озер, красоту лесов и полей, жизнь крестьянства. Ахматова также стремится избежать патетики в своем произведении. Для нее Россия – это место, где она хворает, бедствует, испытывает лишения. Россия – это «грязь на калошах», «хруст на зубах». Но вместе с тем это Родина, которая бесконечно дорога ей, лирическая героиня словно срослась с ней:

     Да, для нас это грязь на калошах,
     Да, для нас это хруст на зубах.
     И мы мелем, и месим, и крошим
     Тот ни в чем не замешанный прах.
     Но ложимся в нее и становимся ею.
     Оттого и зовем так свободно – своею.

   Здесь нам невольно вспоминаются пушкинские строчки:

     Два чувства дивно близки нам —
     В них обретает сердце пищу —
     Любовь к родному пепелищу,
     Любовь к отеческим гробам.
     (На них основано от века
     По воле бога самого
     Самостоянье человека,
     Залог величия его).

   Точно так же и у Ахматовой самостоянье человека основано на неразрывной, кровной связи его с Родиной.
   Композиционно стихотворение делится на две части. В первой части лирическая героиня отказывается от излишней экспрессии и патетики в проявлении своего чувства к России. Во второй она обозначает то, чем является для нее Родина. Героиня ощущает себя органичной частичкой единого целого, человеком поколения, родной земли, неразрывно связанным с Отчизной. Двухчастность композиции нашла свое отражение в метрике стихотворения. Первая часть (восемь строк) написана вольным ямбом. Вторая часть – трехстопным и четырехстопным анапестом. Поэтесса использует перекрестную и парную рифмовку. Мы находим скромные средства художественной выразительности: эпитет («горький сон»), фразеологизм («обетованный рай»), инверсию («не делаем ее в душе своей»).
   Стихотворение «Родная земля» было написано в заключительный период творчества поэтессы, в 1961 году. Это был период подведения итогов, воспоминаний о прошлом. И Ахматова в этом стихотворении осмысливает жизнь своего поколения на фоне жизни страны. И мы видим, что судьба поэта тесно связана с судьбой ее Отчизны.

Сергей Александрович Есенин

Лирика

Элегия «Не жалею, не зову, не плачу…» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Не жалею, не зову, не плачу…» было написано С.А. Есениным в 1921 году. По свидетельству С.А. Толстой, поэт написал это стихотворение под влиянием лирического отступления из поэмы «Мертвые души» Н.В. Гоголя: «…что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои неподвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!». Узнаваема у Есенина и реминисценция из пушкинского стихотворения «Осень» («пышное природы увяданье»). Жанр произведения – элегия, основная тема – прощание лирического героя с юностью, осознание им быстрого хода времени.
   В основе построения стихотворения лежит антитеза. Прошлое противопоставлено у поэта настоящему, юность – зрелости. Начинается стихотворение с тройного отрицания («не жалею, не зову, не плачу»). Однако отрицаются здесь негативные эмоции. Во всяком случае, именно таким образом лирический герой вначале обозначает свои чувства.

     Не жалею, не зову, не плачу,
     Все пройдет, как с белых яблонь дым.

   А вот далее он говорит о настоящем, и в его голосе появляются грустные ноты. Здесь уже звучит мотив прощания с юностью, мотив безвозвратно ушедшего времени, мотив неповторимости жизни, заданный вторым отрицанием:

     Увяданья золотом охваченный,
     Я не буду больше молодым.

   Во второй строфе лирический герой обращается к собственному сердцу. Трагическое звучание приобретает третье отрицание в речи лирического героя:

     Ты теперь не так уж будешь биться,
     Сердце, тронутое холодком,
     И страна березового ситца
     Не заманит шляться босиком.

   Таким образом, настоящее и будущее здесь соотносятся с прошлым. И настоящее дается в негативном аспекте, подчеркнутом тремя отрицаниями.
   В третьей строфе мы имеем кульминацию в развитии темы. Здесь присутствует обращение героя к «духу бродяжьему», к «утраченной свежести» юности:

     Дух бродяжий! ты все реже, реже
     Расшевеливаешь пламень уст.
     О, моя утраченная свежесть,
     Буйство глаз и половодье чувств!

   В этом образе «утраченной свежести» сконцентрирован весь эмоциональный пафос стихотворения, передано единство человеческого и природного. Значение кульминации обретает и четвертая строфа, в которой лирический герой обращается к жизни:

     Я теперь скупее стал в желаньях,
     Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
     Словно я весенней гулкой ранью
     Проскакал на розовом коне.

   Образ розового коня здесь символичен. Это мечты лирического героя о прекрасном, о несбыточном идеале. Символика розового цвета у Есенина опирается здесь на устойчивые ассоциации – розовые мечты, грезы, флер, означающие способность к самообману. Но, кроме того, этот эпитет передает юношескую восторженность, романтичность. Одновременно образ розового коня отражает осознание лирическим героем иллюзорности жизни. В литературоведении этот образ трактуется и как образ Пегаса, символизирующего вдохновение, творчество. И глагол «проскакал» ассоциируется у нас с «упущенным временем, возможностью, счастьем», придавая элегии драматические ноты. Жизнь человека у Есенина соотнесена с природной: юность, весенний возраст, пролетает быстро и незаметно. И вот уже наступает осень – время зрелости, осмысления пережитого. Эти строчки напоминают нам и о стихотворении Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…». Там также звучит мотив сна, однако сон этот противопоставлен жизни лирического героя:

     Уж не жду от жизни ничего я,
     И не жаль мне прошлого ничуть;
     Я ищу свободы и покоя!
     Я б хотел забыться и заснуть!

   Лирический герой Есенина же признает диалектическое единство жизни и смерти. Именно об этом он говорит в финале элегии.
   Последняя строфа представляет собой развязку в развитии темы. Лирический герой Есенина не вступает здесь в конфликт со временем, но примиряется с ним. И резкость антитезы «процвесть и умереть» сглаживается тремя утвердительными глаголами в финале:

     Все мы, все мы в этом мире тленны,
     Тихо льется с кленов листьев медь…
     Будь же ты вовек благословенно,
     Что пришло процвесть и умереть.

   Таким образом, от безысходности лирический герой Есенина переходит к покою и умиротворению, к примирению с природой и жизнью [206 - Там же, с. 93.].
   Элегия поэта, таким образом, включает в себя и традиционные для русской литературы аллегории («жизнь – путь» и «жизнь – сон»), и цветовую символику поэтов-символистов («белых яблонь дым» – олицетворение чистоты и невинности) [207 - Бельская Л.Л. Песенное слово. М., 1990, с. 95.].
   В основе композиции стихотворения, как мы уже отмечали выше, лежит принцип антитезы прошлого и настоящего, будущего. Эта антитеза присутствует в каждой строфе. Произведение построено на постепенном развертывании темы, с кульминационным ее звучанием в строках «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» и развязкой в последней строфе. Кроме того, два природных образа («белых яблонь дым» и кленовая «листьев медь») образуют в стихотворении кольцо. Кольцевая композиция подчеркнута и в развитии мотивов (в отрицании негативных эмоций в начале («не жалею, не зову, не плачу») присутствует скрытое утверждение, перекликающееся с открытым утверждением в финале («Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть»).
   Стихотворение написано пятистопным хореем, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («с белых яблонь дым», «гулкой ранью», «на розовом коне»), метафоры («сердце, тронутое холодком», «расшевеливаешь пламень уст»), сравнение («Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне»), инверсию («с белых яблонь дым»), риторический вопрос («Жизнь моя, иль ты приснилась мне?»), аллитерацию («Дух бродяжий!» ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст»), ассонанс («Проскакал на розовом коне»).
   Таким образом, произведение развивает традиционные для творчества Есенина темы и мотивы: прощания с юностью, быстротечного хода времени, жизни и смерти. Также очень значима здесь тема пути, странника. Те же самые мотивы пронизывают многие стихотворения поэта двадцатых годов («Этой грусти теперь не рассыпать», «Ты прохладой себя не мучай…», «Отговорила роща золотая»). Элегия «Не жалею, не зову, не плачу» – одно из лучших творений поэта.

Стихотворение «Письмо матери» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Письмо матери» было написано С.А. Есениным в 1924 году. Жанр его обозначен в названии – письмо. Основная тема – тема материнства, родного дома, сыновней любви. Произведение носит исповедальный характер. В голосе лирического героя звучат грустные, покаянные ноты.
   Открывается стихотворение риторическим вопросом, который плавно перетекает в искренний, откровенный разговор с матерью:

     Ты жива еще, моя старушка?
     Жив и я. Привет тебе, привет!
     Пусть струится над твоей избушкой
     Тот вечерний несказанный свет…

   Композиция здесь полностью соответствует жанру. В первой строфе мы видим своеобразное вступление. Во второй строфе мы имеем развитие темы, здесь возникает мотив дороги, переходящий затем в мотив жизненного пути героя, странничества:

     Пишут мне, что ты, тая тревогу,
     Загрустила шибко обо мне,
     Что ты часто ходишь на дорогу
     В старомодном ветхом шушуне.

   Странничество лирического героя, его бесприютность, греховная жизнь противопоставлены в стихотворении миру родного дома, всепрощающей материнской любви. В третьей строфе идет развитие темы материнской любви, беспокойства о сыне.

     И тебе в вечернем синем мраке
     Часто видится одно и то ж:
     Будто кто-то мне в кабацкой драке
     Саданул под сердце финский нож.

   Лирический герой Есенина лишен душевной целостности. Он – хулиган, «московский озорной гуляка», повеса, кабацкий завсегдатай, полный «тоски мятежной». Внутреннее состояние его передано в стихотворении эпитетами «вечерний», «горький», «тягостная», режущим слух глаголом «саданул». Одновременно в душе его живет нежность, любовь к матери, грусть по родному дому. Исследователи отмечали в этом произведении развитие Есениным мотивов библейской притчи о блудном сыне. Один из таких мотивов – возращение домой из странствий. Он звучит в пятой, шестой, седьмой и восьмой строфах. И речь здесь идет не только о свидании с матерью, с родительским домом, но и о возвращении в прошлое, к себе самому прежнему:

     Я по-прежнему такой же нежный
     И мечтаю только лишь о том,
     Чтоб скорее от тоски мятежной,
     Воротиться в старенький наш дом.

   В родительском доме лирический герой видит свое спасение от жизненных бурь и невзгод, от тоски неприкаянности, от несчастий, тягостных раздумий. Он вспоминает о прошлом, и это прошлое предстает как лучшая пора в жизни:

     Я вернусь, когда раскинет ветви
     По-весеннему наш белый сад.
     Только ты меня уж на рассвете
     Не буди, как восемь лет назад.

   Затем герой размышляет о своей судьбе, о пережитом, о несбывшихся надеждах. В голосе его звучит горечь и усталость. Сюжет здесь внутренне углубляется:

     Не буди того, что отмечталось,
     Не волнуй того, что не сбылось, —
     Слишком раннюю утрату и усталость
     Испытать мне в жизни привелось.

   Чувства героя достигают своего апогея в предпоследней строфе. Он как будто подводит итог своей жизни, четко осознавая, что не может вернуть прошлое. Одновременно он обращается к материнской любви, надеясь обрести надежду, душевную гармонию, исцелиться от душевных ран. Обращение героя к матери носит здесь кульминационный характер:

     И молиться не учи меня. Не надо!
     К старому возврата больше нет.
     Ты одна мне помощь и отрада,
     Ты одна мне несказанный свет.

   Развязка дана в последней строфе. Лирический герой здесь как будто забывает о себе, о своих невзгодах, усталости, тоске. В центре строфы здесь – образ матери. Закрывается тема беспокойством сына о ней. Мы видим его искреннюю любовь и заботу:

     Так забудь же про свою тревогу,
     Не грусти так шибко обо мне.
     Не ходи так часто на дорогу
     В старомодном ветхом шушуне.

   Композиционно мы можем выделить в произведении три части. Первая часть – три начальные строфы. Здесь поэт обрисовывает образ родного человека, которому можно излить душу. Первая часть содержит вопрос, приветствие и развернутый ответ. Четвертая, пятая, шестая и седьмая строфы – вторая часть стихотворения. Здесь лирический герой предстает перед читателем. Две последние строфы вновь возвращают нас к образу матери.
   Таким образом, мы имеем кольцевую композицию. В начале стихотворения и в финале его возникает образ матери, обрамляя мысли лирического героя о родном доме и его исповедь. Строчки «Что ты часто ходишь на дорогу В старомодном ветхом шушуне» также окольцовывают основную часть письма.
   Стихотворение написано пятистопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («вечерний несказанный свет», «в…синем мраке», «горький я пропойца»), метафору («струится свет»), анафору («Ты одна мне помощь и отрада, Ты одна мне несказанный свет»), риторический вопрос («Ты жива еще, моя старушка?»), инверсию («Не такой уж горький я пропойца»), просторечные выражения («саданул», «шибко») аллитерацию («Я по-прежнему такой же нежный»), ассонанс («Пусть струится над твоей избушкой»).
   «Письмо матери» – одно из лучших произведений Есенина. Лирический герой поэта обретает в нем свои характерные черты. Стихи эти очень напевны, музыкальны, на их основе создан великолепный романс.

Стихотворение «Отговорила роща золотая…» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Отговорила роща золотая…» было написано С.А. Есениным в 1924 году. Мы можем отнести его к философско-медитативной и пейзажной лирике. По жанру оно близко к элегии. Основная тема его – неумолимый ход времени, родство человека и природы, прошлое и настоящее.
   Жизнь человека у поэта сопряжена с жизнью природы. Сначала речь идет о наступлении осени:

     Отговорила роща золотая
     Березовым, веселым языком,
     И журавли, печально пролетая,
     Уж не жалеют больше ни о ком.

   Природные образы здесь уподоблены человеку: это подчеркнуто метафорой «роща отговорила», журавли испытывают печаль, могут сожалеть или не сожалеть о ком-то. Первая строфа – звуковая. Здесь мы слышим шелест золотых листьев, курлыканье журавлей, чувствуем дуновение ветра. Как и жизнь природы, так и жизнь человека быстротечна: проходит юность – на смену ей приходит зрелость, «возраст осени», а затем старость. Именно этот мотив становится доминирующим во второй строфе. Центральные образы ее – образы странника, дома (земли) и образы конопляника, месяца, пруда. Здесь смертный человек и обреченная на вечную жизнь природа уже противопоставлены друг другу. Конопляник, месяц и пруд хранят память обо всех тех, кто навсегда покинул дом:

     Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
     Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
     О всех ушедших грезит конопляник
     С широким месяцем над голубым прудом.

   Конопляник, месяц и пруд также здесь одухотворяются, обретая человеческое свойство мечтать, помнить об ушедшем. Так у поэта начинает разворачиваться диалог между человеком и природой.
   Затем в стихотворении возникает образ лирического героя. Он чувствует свое одиночество во Вселенной:

     Стою один среди равнины голой,
     А журавлей относит ветром в даль,
     Я полон дум о юности веселой,
     Но ничего в прошедшем мне не жаль.

   Здесь приходят на память лермонтовские строчки:

     Выхожу один я на дорогу;
     Средь равнин кремнистый путь блестит;
     Ночь тиха, пустыня внемлет богу,
     И звезда с звездою говорит…

   Однако Лермонтов уходит от реальности в мир сна, чудесной мечты. Лирический герой Есенина же остается в реальности, тоскуя о безвозвратно ушедшей юности. Этот мотив грусти в стихотворении все время нарастает. Его задает уже первое отрицание: журавли «уж не жалеют больше ни о чем». Затем отрицание трижды повторяется в речи героя: ему ничего «не жаль» «в прошедшем»:

     Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
     Не жаль души сиреневую цветь.

   То же самое происходит и в природе. Здесь поэт также использует отрицательную частицу «не»:

     В саду горит костер рябины красной,
     Но никого не может он согреть.

   Не обгорят рябиновые кисти, От желтизны не пропадет трава, Как дерево роняет тихо листья, Так я роняю грустные слова.

   В последних строчках этой строфы параллелизм в жизни человеческой и природной подчеркивается уже сравнением-утверждением. В подтексте стихотворения угадывается мысль о бессилии лирического героя перед лицом времени, об одиночестве «странника» в мире. Однако когда эта эмоция достигает в стихотворении своего апогея, на первый план неожиданно выходит поэтическое чувство принятия жизни и хода времени и осознание разумности этого природного закона:

     И если время, ветром разметя,
     Сгребет их все в один ненужный ком…
     Скажите так…что роща золотая
     Отговорила милым языком.

   Произведение построено как постепенное развитие темы с кульминацией и развязкой в последней строфе. Кольцевая композиция создается образом золотой рощи, присутствующим в начале и в финале произведения. Только в начале элегии лирическая эмоция – это острое сожаление о юности (многочисленные отрицания лишь усиливают эту эмоцию, герой словно пытается убедить самого себя), в финале же – восстановление душевной гармонии, чувство благодарности к жизни, прошлому.
   Стихотворение написано пятистопным ямбом, катренами, рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («березовым, веселым языком», «сиреневую цветь», «роща золотая»), метафоры («отговорила роща золотая», «в саду горит костер рябины красной»), олицетворение («о всех ушедших грезит конопляник»), инверсию («души сиреневую цветь»), анафору и синтаксический параллелизм («Не жаль мне лет, растраченных напрасно, Не жаль души сиреневую цветь»), сравнение («Как дерево роняет тихо литья, Так я роняю грустные слова»), аллитерацию («В саду горит костер рябины красной»), ассонанс («Отговорила роща золотая»).
   Таким образом, человек в поэзии Есенина ощущает себя частью природного мира, полностью растворяясь в нем, сливаясь с цветами, деревьями, животными, стихиями. Как писал М. Горький, «Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали полей», любви ко всему живому в мире и милосердия…» [208 - См.: Горький А.М. Сергей Есенин. – С.А. Есенин в воспоминаниях современников. В 2-х т., М., 1986. Электронная версия. www.esenin.ru].

Стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ…» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка

   Стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ…» было написано С.А. Есениным в 1924 году. Оно вошло в цикл «Персидские мотивы». Произведение мы можем отнести к любовной лирике. Жанр его – любовное послание. Однако основная тема – ностальгия поэта по Родине. Известно, что Есенин очень ценил восточную поэзию, мечтал побывать в Персии. Однако мечте поэта не суждено было осуществиться. Его «Персидские мотивы» написаны под впечатлением поездки на Кавказ. В 1924 году в Батуми Есенин познакомился со школьной учительницей Шаганэ Нерсесовной Тальян и, как она вспоминает, на третий день знакомства принес ей эти стихи. А потом подарил книгу своих стихов с надписью:

     Дорогая моя Шаганэ,
     Вы приятны и милы мне.

   Упоминание о Шаганэ встречается в шести стихотворениях цикла «Персидские мотивы». Любовь в этом цикле выступает в романтическом ключе.
   В основе композиции стихотворения лежит противопоставление Востока и России. Эта антитеза лежит в основе каждой строфы. Каждая строфа у Есенина кольцевая: пятый стих точно повторяет первый. Первая строфа – магистрал. Вторая обрамлена вторым стихом первой, третья – третьим стихом первой, четвертая – четвертым стихом первой, пятая – пятым. В результате мы имеем кольцевую композицию.
   Первая строфа открывается обращением поэта к Шаганэ, которое перетекает в мысль героя о Родине:

     Шаганэ ты моя, Шаганэ,
     Потому, что я с севера, что ли,
     Я готов рассказать тебе поле,
     Про волнистую рожь при луне,
     Шаганэ ты моя, Шаганэ.

   Здесь Есенин сознательно нарушает нормы грамматики: «Я готов рассказать тебе поле». Как отмечают исследователи, это выражение сближается у поэта с выражением «высказать душу». В стихотворении «Несказанное, синее, нежное…» читаем: «И душа моя – поле безбрежное – Дышит запахом меда и роз» [209 - См.: Аганесов В.В. Русская литература XX века. М., 2000.].
   Во второй строфе тема России, севера получает свое дальнейшее развитие. Рассказывая о Родине, поэт прибегает к гиперболе:

     Потому, что я с севера, что ли,
     Что луна там огромней в сто раз,
     Как бы ни был красив Шираз,
     Он не лучше рязанских раздолий.
     Потому что я с севера, что ли.

   Исследователи отмечали, что все стихотворение построено у Есенина на одной развернутой метафоре: лирический герой сравнивает свои кудри с «волнистой рожью при луне». И третья строфа становится композиционным центром произведения:

     Я готов рассказать тебе поле.
     Эти волосы взял я у ржи,
     Если хочешь, на палец вяжи —
     Я нисколько не чувствую боли.
     Я готов рассказать тебе поле.

   Здесь мы видим характерное для поэзии Есенина сближение лирического героя с миром природы.
   В предпоследней строфе звучит романтический мотив: лирический герой грустит о Родине:

     Про волнистую рожь при луне
     По кудрям ты моим догадайся.
     Дорогая, шути, улыбайся,
     Не буди только память во мне
     Про волнистую рожь при луне.

   Эти строки содержат скрытую реминисценцию из стихотворения Пушкина «Не пой, красавица, при мне…»:

     Не пой, красавица, при мне
     Ты песен Грузии печальной:
     Напоминают мне оне
     Другую жизнь и берег дальный

   Память лирического героя Есенина (как и пушкинского героя) хранит воспоминание о другой девушке, о далекой северянке. И ностальгия по Родине сливается в душе его с романтическим чувством:

     Шаганэ ты моя, Шаганэ!
     Там, на севере, девушка тоже,
     На тебя она страшно похожа,
     Может, думает обо мне…
     Шаганэ ты моя, Шаганэ.

   Таким образом, в основе композиции стихотворения лежит особая форма – глосса. Развитие темы идет по спирали. Как мы уже отмечали выше, каждая следующая строфа начинается с последующей строчки первой строфы. Поэт построил стихотворение «по образцу венка сонетов, в котором последний сонет (из 15), так называемый «магистрал», является ключом ко всем предыдущим… Есенин «спрессовал» венок сонетов в пределах одного стихотворения, состоящего из пяти строф – пятистиший, а роль магистрала играет первая. И это еще не всё. В есенинском шедевре слышатся отголоски и других поэтических жанров, например рондо (строки начальной строфы заключают все последующие) и романса, в котором начало повторяется в конце (кольцевая композиция)» [210 - Бельская Л.Л. Песенное слово. М., 1990, с. 110.].
   Стихотворение написано трехстопным анапестом, пятистишиями, рифмовка – кольцевая. Поэт использует скромные средства художественной выразительности: эпитет («про волнистую рожь при луне»), метафору («не буди только память во мне»), кольцо (в каждой строфе).
   Стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ…» является шедевром любовной лирики поэта. Оно восхищает нас искренностью и непосредственностью чувств.

Е.В. Амелина 100 лучших сочинений

Предисловие

Как писать сочинение

1. Тема сочинения

2. План сочинения

3. Требования к тексту сочинения

4. Справочный материал из раздела «Культура речи»

Василий Андреевич Жуковский

Лирика

Элегия «Сельское кладбище» В. А. Жуковского Восприятие, толкование, оценка

Элегия «Вечер» В.А. Жуковского Восприятие, толкование, оценка

Отрывок «Невыразимое» В.А. Жуковского Восприятие, толкование, оценка

Элегия «Море» В.А. Жуковского Восприятие, толкование, оценка

Денис Иванович Фонвизин

Комедия «Недоросль»

Черты классицизма и реализма в комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль»

Александр Сергеевич Грибоедов

Комедия «Горе от ума»

Черты классицизма и новаторство А.С. Грибоедова в комедии «Горе от ума»

Сюжетно-композиционные особенности комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»

Проблема жанра пьесы А.С. Грибоедова «Горе от ума»

Александр Сергеевич Пушкин

Лирика

Элегия «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «К морю» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Зимний вечер» Толкование, восприятие, оценка

Послание «Я помню чудное мгновенье» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Вновь я посетил…» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Осень» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Бесы» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Духовная ода «Пророк» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Послание «К Чаадаеву» А.С. Пушкина Восприятие, толкование, оценка

Повесть «Капитанская дочка»

Сюжетно-композиционные особенности повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»

Роман «Евгений Онегин»

Портрет и внутренний мир героя в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Пейзаж в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Композиционное своеобразие романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

«Повести Белкина»

Элементы романтизма и их преломление на сюжетно-стилевом уровне в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина (по повести «Выстрел»)

Обращение к романтическим сюжетам и оригинальное воплощение их в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина (по повести «Метель»)

Многообразие игровой стихии и авторское новаторство в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина (по повести «Гробовщик»)

Сюжетообразующая функция поговорочной метафоры в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина

Философский смысл «Повестей Белкина» А.С. Пушкина

Михаил Юрьевич Лермонтов

Лирика

Стихотворение «Смерть поэта» М.Ю. Лермонтова Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Дума» М.Ю. Лермонтова Восприятие, толкование, оценка

Стихотворения «Выхожу один я на дорогу» М.Ю. Лермонтова Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива…» М.Ю. Лермонтова. Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Родина» М.Ю. Лермонтова Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Парус» М.Ю. Лермонтова Восприятие, толкование, оценка

Роман «Герой нашего времени»

Пейзаж и его функции в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

Сюжетно-композиционное своеобразие романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

Федор Иванович Тютчев

Лирика

Стихотворение «Silentium!» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «День и ночь» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Цицерон» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Как хорошо ты, о море ночное…» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Тени сизые смесились…» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «От жизни той, что бушевала здесь…» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Певучесть есть в морских волнах…» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «О чем ты воешь, ветр ночной?..» Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «О вещая душа моя…» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «К.Б.» («Я встретил вас – и все былое…») Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Близнецы» Ф.И. Тютчева Восприятие, толкование, оценка

Афанасий Афанасьевич Фет

Лирика

Тема природы в лирике А. Фета

Тема любви в поэзии А.А. Фета

Николай Васильевич Гоголь

Комедия «Ревизор»

Сюжетно-композиционные особенности комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»

Жанровое своеобразие пьесы Н.В. Гоголя «Ревизор»

Поэма «Мертвые души»

Сюжетно-композиционная структура поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души»

Авторская символика в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»

Иван Сергеевич Тургенев

Е.В. Амелина
100 лучших сочинений

Элегия «Сельское кладбище» В. А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

Элегия «Вечер» В.А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

Отрывок «Невыразимое» В.А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

Элегия «Море» В.А. Жуковского
Восприятие, толкование, оценка

Элегия «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «К морю» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Зимний вечер»
Толкование, восприятие, оценка

Послание «Я помню чудное мгновенье» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Вновь я посетил…» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Осень» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Бесы» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Духовная ода «Пророк» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Послание «К Чаадаеву» А.С. Пушкина
Восприятие, толкование, оценка

Сюжетно-композиционные особенности
повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»

Стихотворение «Смерть поэта» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Дума» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворения «Выхожу один я на дорогу» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Родина» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Парус» М.Ю. Лермонтова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Silentium!» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «День и ночь» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Цицерон» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Как хорошо ты, о море ночное…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Тени сизые смесились…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «От жизни той, что бушевала здесь…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Певучесть есть в морских волнах…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «О чем ты воешь, ветр ночной?..»
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «О вещая душа моя…» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «К.Б.» («Я встретил вас – и все былое…») Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Близнецы» Ф.И. Тютчева
Восприятие, толкование, оценка

Тургенев-пейзажист
Пейзаж и его функции в романе «Отцы и дети»

Стихотворение Н.А. Некрасова «Железная дорога»
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Размышление у парадного подъезда» Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Элегия» («Пускай нам говорит изменчивая мода…») Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «В дороге» Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Поэт и гражданин» Н.А. Некрасова
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «О, весна без конца и без краю…» А.А. Блока
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Незнакомка» А.А. Блока
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Сжала руки под темной вуалью…» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Песня последней встречи» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

Триптих «Смятение» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Не с теми я, кто бросил землю…» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Родная земля» А.А. Ахматовой
Восприятие, толкование, оценка

Элегия «Не жалею, не зову, не плачу…» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Письмо матери» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Отговорила роща золотая…» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка

Стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ…» С.А. Есенина
Восприятие, толкование, оценка